От ненависти до любви одно заклинание (гет)

Ночь была тяжёлой. В доме Поттеров после лёгкого ужина все разбрелись по своим комнатам, чтобы поспать и отдохнуть хоть немного. Джеймс и Сириус обосновались в комнате первого. Поттер не мог спать, но и не мог быть один. Он сам себя загонял в угол обвиняющими мыслями. Поэтому Блэк был рядом и отвлекал друга пустой болтовнёй.

Отвлекал до тех пор, пока не послышался приглушённый звон битого стекла. Джеймс в тот же миг поднялся с кровати и выглянул в коридор, чтобы понять, откуда шёл звук. Из комнаты напротив до него донеслась тихая возня. Его сердце ушло в пятки. Там лежала Лили.

Поттер, обрадовавшись, открыл дверь. За ним уже тут как тут стоял Сириус. Но увидели парни совершенно ужасную картину. Непонятная тёмная жидкость вытекала из носа и рта Лили и собиралась в тугие верёвки у её шеи, пытаясь задушить. Эванс цеплялась тонкими слабыми пальцами за чёрную петлю, но всё безуспешно. Она хватала воздух ртом, но лишь захлёбывалась этой жидкостью. Проклятие боролось, оно хотело жить, хотело убить Лили. Испугавшись крови потомственной волшебницы, оно попыталось убить маглорождённую другим способом. Однако организм Эванс тоже хотел жить и готов был давать отпор.

Блэк оттащил Джеймса от дверей и сам вбежал в комнату. Он схватил путы и одним рывком оторвал их от Лили, выбрасывая на пол. Та схватилась за руки Сириуса как за спасательный круг, продолжая то глотать, то выплёвывать чёрную кровь. Блэк подтащил к лицу Эванс одеяло, пытаясь заткнуть этот фонтан.

— Миссис… Дорея! — истошно завопил он, беспомощно глядя на Джеймса, который так и оцепенел в дверях. — Дорея!

Поттер не верил своим глазам. Его обезумевший взгляд был прикован к Лили, а в голове стучало: «Она умирает, это конец, мама не смогла помочь». Пока Эванс отчаянно боролась за жизнь, Джеймс лишь жалел и винил себя, не имея возможности пересилить и помочь хоть чем-то.

В проходе его обошла Дорея, которая тут же бросилась к Сириусу. Взмахом палочки она убрала всю жидкость из дыхательных путей Лили. Женщина произносила длинные формулы, что медленно вытягивали из организма Эванс всю дрянь.

Блэк так и остался стоять рядом, держа ослабевающую с каждым заклинанием руку Лили. Джеймса вытащил в коридор Карлус. Он потрясённо смотрел на сына, что-то быстро говорил, пытаясь его успокоить и привести в чувства. Поттер качнул головой, словно отмахиваясь от назойливой мухи, и отшатнулся от отца. Он зашёл в комнату, где Дорея продолжала борьбу с тёмной магией.

Остатки проклятия вышли из Лили с кашлем. Она обессиленно упала на кровать, пытаясь отдышаться. Из её глаз текли слёзы, ладони были исцарапаны, всё тело горело, волосы слиплись от пота. Она не понимала, что происходило. Лишь жадно глотала ртом воздух. И смотрела, как рядом суетился Сириус на пару с незнакомой женщиной. Краем глаза она заметила лохматую голову, что находилась чуть выше уровня кровати.

Джеймс сел на колени у её постели. Он быстро и неразборчиво что-то бормотал. И отчаянно держал её за руку, что свисала с кровати. Лили высвободила ладонь и положила её ему на голову, пытаясь потрепать волосы. Вышло очень слабо, но он чувствовал, что даже в таком состоянии Эванс заботится о нём, хочет его успокоить. Это моментально отрезвило Поттера.

За его спиной летели чистое постельное бельё и целебные зелья. Джеймс вновь поднял Лили на руки, пока простыни сами разглаживались на мягком матрасе, а подушки вдевались в наволочки. Она улыбнулась ему. Говорить не было сил. Он жадно смотрел в её глаза, боясь, что сейчас она сомкнёт их, что он не увидит их снова.

— Здравствуй, Лили, я мама Джеймса, Дорея, — начала говорить миссис Поттер, когда Эванс вновь оказалась в постели, заглушая давящую тишину. — Мы тебя тут подлатали после проклятия, так что тебе теперь нужно набираться сил. Я дам тебе несколько зелий для восстановления. Как ты себя чувствуешь? Лучше?

Лили утвердительно кивнула. Джеймс сидел на кровати рядом и придерживал голову, помогая ей пить лекарства одно за другим. Когда она уснула от зелья для крепкого сна, Дорея порекомендовала всем отправляться спать. Она пыталась убедить сына, что теперь точно всё будет в порядке, но он упёрся, не желая больше оставлять Лили. Он усовершенствовал кресло, стоящее в комнате, и подтащил его к кровати, удобно расположившись.

Дорея вышла в коридор, где уже стояли Карлус и Сириус. Мистер Поттер похвалил Блэка за его быструю реакцию.

— Что это? — серьёзно обратился Бродяга к миссис Поттер. — Эванс действительно будет в порядке?

— Да, Сириус, — ответила Дорея. — Я не учла, что проклятию нужно будет выйти из организма. Тем более не думала, что оно начнёт душить её. Если бы не вы, всё могло бы закончиться плохо.

— Это всё Лили, — произнёс Блэк, потирая руки. На одной был заметен тонкий красный порез. Так крепко Эванс хваталась за него, что поцарапала его. — Она скинула с тумбочки стакан с водой, и он разбился. Мы услышали это.

— Молодцы, — улыбнулась Дорея и обняла Сириуса. — Больше в ней нет остатков тёмной магии, но я боюсь, Лили долго будет отсыпаться. Организму нужно прийти в себя. Проследи, пожалуйста, чтобы Джеймс поспал. Нас он не послушает, но, может, у тебя получится его убедить?

— Да, попробую, — кивнул Блэк. — Спасибо, Дорея.

Поттер, хоть и пообещал Сириусу вернуться позже в комнату, всё-таки уснул в кресле, держа за руку спящую Лили. Так ему было спокойнее. Ночью в комнату прошмыгнул кот Феликс, который понемногу осваивался в новом доме. Он залез к Джеймсу на колени, громко замурчав.

Сохатый не спал нормально уже вторые сутки, поэтому когда Сириус разбудил его рано утром, ещё долго ворчал на всех.

Быстро позавтракав, Джеймс вернулся к Эванс, чтобы охранять её покой и быть рядом в случае, если она проснётся. За столом Поттеры обсуждали последующие действия и решили отправить родителям Лили сову с кратким объяснением, почему же она не приехала вчера домой. Дорея всё причитала, что она бы с ума сходила от неизвестности, если бы Джеймс не вернулся, когда обещал, тем более, зная, какое сейчас время. Поэтому именно миссис Поттер взялась за написание письма, в котором написала даже адрес на случай, если Эвансы захотят увидеть свою дочь.

Поттер в комнате Лили тихо рассказывал ей о событиях утра, о том, что ему приснилось, говорил, как сильно он желает увидеть её здоровой. К Джемсу зашёл Блэк и картинно обиженно заговорил:

— Ох, с Эванс тебе интереснее болтать, чем со мной, даже когда она тебя не слышит и не отвечает! Глубоко извиняюсь, спящая красавица, но я украду ненадолго вашего суженого. Разговор есть, Сохатый.

— Какой? — ответил Поттер, повернувшись к другу.

— Марлин наверняка переживает, — произнёс Сириус, немного замявшись. — Все мои вещи у неё, да и некрасиво было сбегать, когда её родители позвали меня поужинать. Но услышав от твоего отца, что случилось, я не мог не приехать. Поэтому…

— Да, конечно, езжай к МакКиннонам, — Джеймс понимающе закивал. — Мы тут справимся.

Блэк уехал в Лондон на своём мотоцикле после плотного обеда, приготовленного миссис Поттер. Джеймс практически не покидал комнату Эванс. Поэтому Дорея после того, как убрала грязную посуду, зашла проверить Лили, а заодно поговорить с Джеймсом. Всего полчаса назад ей пришла весточка из Мунго от Джулии о том, что всё-таки удалось выжить лишь одному похищенному студенту. Он учился на четвёртом курсе Рейвенкло. А всё благодаря переливанию крови. Джулия Эллингтон предполагала, что его прокляли прямо перед доставкой в больницу, потому что остальным они помочь не сумели.

Миссис Поттер передала новости сыну. Он молча слушал и после таких неутешительных прогнозов просто мечтал, чтобы Лили поскорее пришла в себя. Голова ужасно болела от недосыпа, глаза слипались, а спина ныла от практически неподвижного сидячего положения. Каждый раз, пытаясь занять новую более удобную позу, он морщился. Всё это не скрылось от Дореи.

— Джейми, иди поспи, я посижу с ней, — произнесла она, не желая видеть мучения сына. — Я не знаю, когда она проснётся. А тебе точно нужно отдохнуть.

Он согласился, беря обещание с матери, что та не оставит Эванс одну больше чем на десять минут. Джеймс зашёл в свою комнату, стянул футболку и серые домашние штаны, кинул очки на тумбочку и забрался под толстое одеяло. Оно окутало его прохладой, и Поттер блаженно закрыл глаза. Усталость отступила, и Джеймс уснул.

Проснулся Поттер, совершенно не понимая, сколько же он проспал. В комнате было темно хоть глаз выколи. Он нащупал на тумбочке палочку и очки.

— Люмос, — тихо сказал он и зажмурился от яркого света, выходящего из палочки.

Джеймс глянул на настенные часы. Было начало девятого. Вечер. Он пытался прислушаться, что происходит дома, но ничего не слышал, что было странно. Его отец наверняка уже вернулся с работы. Сохатый заставил себя вылезти из-под тёплого одеяла. В голове крутился всего один вопрос: «Как же там Лили?»

Поттер подошёл к двери и высунул голову в коридор, проверяя обстановку. Он услышал где-то снизу много разных голосов и сразу понял, почему не слышал ничего раньше. Мама наложила на его комнату оглушающее заклинание. Чёрт. Он не хотел спать так долго и не хотел пропустить пробуждение Эванс. Он снял «Оглохни» взмахом палочки, зажёг лампы и полез в шкаф, чтобы одеться. Напялив первый попавшийся свитер и всё те же домашние штаны, он вылетел из комнаты, первым делом заглядывая к Лили.

Эванс всё так же спала на своей кровати. Джеймс подошёл к ней, получше укутал одеялом и направился в гостиную, откуда доносились приглушённые голоса.

— Джим, — еле различимый и хриплый голос услышал он, когда уже выходил с комнаты.

Поттер резко обернулся и вновь оказался у кровати. Взмахом палочки он зажег все светильники в комнате и тут же пожалел об этом. Лили слабо зажмурила глаза. Но привыкнув к свету, она медленно открыла их и посмотрела на Поттера.

— Лили, — только и сказал он, беря её за руку. — Как ты себя чувствуешь?

Чувствовала она себя паршиво. Голова немного кружилась, а горло горело огнём. Вспоминая последние события, Лили непроизвольно потянула руки к шее. Движения отдавали тупой болью, разносящейся по всему телу. На глазах выступили слёзы.

— Воды, — прохрипела она в надежде, что та сможет притупить боль в горле.

Джеймс суетливо подал ей стакан, предусмотрительно оставленный Дореей на тумбочке. Он, придерживая голову Эванс, помог ей сделать несколько глотков.

— Как ты? — обеспокоенно повторил он. — Позвать маму?

Лили кивнула, слабо понимая происходящее. Где она? Что с ней случилось? Почему она не в больнице? Джеймс закричал, зовя свою мать. Эванс лишь устало закрыла глаза. Крик Поттера гулом отдавался в голове, заставляя пульсировать виски.

Миссис Поттер не заставила себя ждать, а вслед за ней в дверях появились Карлус и мужчина с женщиной, которых раньше Джеймс видел лишь на фотографиях.

— Проснулась-таки, — улыбнулась Дорея и манящими чарами позвала необходимые зелья. — Принеси, пожалуйста, чай с мёдом, Карлус.

— Лили, детка, — тихо сказала женщина, застывшая в дверях. Её за талию приобнимал мужчина рядом.

Эванс резко повернула голову. Она совсем не ожидала увидеть своих родителей. Джеймс отошёл от кровати Лили, давая возможность пообщаться с родителями. Пока Джейн и Роберт Эвансы пытались узнать о состоянии своей дочери, в руки Дореи прилетели все необходимые лекарства. Мистер Эванс завороженно наблюдал, как по воздуху плывут всевозможные склянки. Джеймс усмехнулся про себя. А вот Лили практически не могла говорить, поэтому миссис Поттер быстро выставила всех за дверь, чтобы осмотреть Эванс.

Родители Лили и Джеймс с отцом переместились в комнату парня. Миссис Эванс совсем распереживалась.

— Джеймс, ты… — женщина всхлипнула и потянулась за своим платком. Поттер тактично уставился на одну из колдографий, приклеенных к стене. — Вы… вы же совсем ещё дети. За что они так с вами?

— Ну-ну, милая, — приободряюще сказал мистер Эванс. — Всё ведь в порядке, да и не думаю, что кто-то знает, почему эти люди так поступают. Главное, что с Лили всё хорошо.

Джейн, приказывая себе взять себя в руки, быстро закивала в ответ мужу. Джеймс был благодарен Роберту. Ему и так было паршиво, он не мог видеть ещё чьих-то слёз.

— Спасибо, — наконец выдавила она. — За то, что спас её.

— Не меня надо благодарить, а маму, — Поттер слабо улыбнулся и постарался переключиться. — Когда вы приехали? Почему вы меня не разбудили? — он глянул на отца.

— Мама запретила мне, — Карлус виновато пожал плечами. — Да и я с ней был согласен. Ты почти не спал всю ночь.

Они сидели, тихо разговаривая, и ждали новостей от Дореи. Эвансы рассказывали Джеймсу, как приехали в Годрикову Впадину на машине и как тепло их встретили его родители. Роберт Эванс поглядывал на движущиеся фотографии. Не то чтобы он не видел их. Лили часто отправляла им колдографии. Но видеть их висящими на стенах было так странно. Карточки, присланные Лили, отправлялись в коробку, что пряталась в шкафу. Боже упаси, чтобы кто-то из гостей увидел одну из них в рамке над камином.

Когда же взгляд Эванса отрывался от фотографий, то он сразу же цеплялся за метлы, развешанные на стенах с помощью специальных подставок. Все они были разных размеров, а одна так и вовсе казалась детской. Лили писала в письмах, что Джеймс играет в квиддич. До этого она рассказывала об этой спортивной игре волшебников, но он мало что понял. Как говорила его дочь, игра чем-то была похожа на футбол, только в воздухе и с тремя мячами.

— Джеймс с детства хорошо летает на метле, — улыбнувшись, произнёс мистер Поттер, проследив за взглядом Роберта.

— А очки не мешают? — усмехнулся мистер Эванс, не представляя, как можно играть в тот же футбол в очках.

— Иногда мне хочется наложить на них заклинание вечного приклеивания, но думаю, что так будет не очень удобно ходить в душ, — ответил Джеймс, заметно приободрившись.

— У вас же матч был перед отъездом, — вдруг вспомнил Карлус. Поттер нахмурился. Ему казалось, что с того момента прошла как минимум неделя. — Он же закончился, верно? Кто победил?

— С таким-то капитаном, как я, кто мог победить, па? — ухмыльнулся Джеймс. — Хотя во время игры готов был собственноручно убить Роджера и Сириуса с Марлин.

Разговор о квиддиче прервала Дорея, что зашла в комнату сына.

— Лили в порядке, но очень слаба. Пока я буду думать, что ей покушать, можете с ней пообщаться, — улыбнулась она и развернулась, чтобы пройти на кухню.

Эвансы поспешили к своей дочери, а Карлус остановил Джеймса, что шёл за ними в коридоре.

— Пусть побудут наедине, — шепнул он. — Мы пока маме поможем, — Поттер согласно кивнул, а когда они оказались на кухне, где Дорея наливала куриный бульон в тарелку, его отец серьёзно продолжил: — Что собираешься делать дальше?

— В плане? — не понял Джеймс.

— Ходят слухи, что в Хогвартс вы всё-таки вернётесь, так что не думаю, что стоит спешить с мракоборческим отделом, — ответил мистер Поттер и хлебнул свой остывший чай, который оставил тут, когда их позвал Джеймс. — Но я пока не об этом. Что будешь делать с Лили, когда она поправится? Отправишь её с родителями в Эрлсвуд? Собираешься общаться с ней совами?

— Да я откуда знаю? — взвился Джеймс. Он ещё не думал так далеко. Ему важно было лишь убедиться, что она здорова. — Если хочешь что-то предложить, так давай.

— Я мог бы попробовать подключить её камин к общей сети, тогда вам будет проще общаться и видеться, — задумчиво ответил Карлус.

— Ещё чего, — скептично хмыкнул Поттер. — Подключать камин магглорождённой к общей сети — всё равно что обречь её на верную смерть.

— Согласен, не подумал. Она может остаться у нас.

— Не думаю, что она захочет, — вмешалась в разговор Дорея. — Наверняка Лили захочет провести каникулы с родителями. Она только и мечтала увидеть их, когда я её осматривала.

— Значит, я поеду к ним в Эрлсвуд, — уверенно заявил Джеймс.

— Нет, Джеймс, у меня плохое предчувствие. Я думаю, будет лучше, если ты останешься с нами, — произнесла Дорея.

— Отлично, ма, давай отправим Эвансов прямиком к твоему плохому предчувствию, — насупившись, ответил Поттер.

— В любом случае, это нужно обсуждать вместе с Лили и её родителями, — примирительно вставил Карлус.

Поднос с едой взмыл вверх и поплыл за миссис Поттер, которая направилась на второй этаж. Вслед за ней потянулись и её мужчины.

Джеймс злился на мать. Несмотря на то, что у них в роду по женской линии были прорицательницы и ощущения Дореи редко их подводили, Поттер мало верил в это. Ему казалось, что мама просто не хочет отпускать его куда-то в такое время. Он считал себя уже достаточно взрослым, чтобы самому решать, где ему проводить время.

Джеймсу и Лили удалось побыть наедине только, когда она вдоволь наговорилась с родителями. Эвансы рассказывали дочери разные новости, как они приехали, как дела у Петунии. Иногда к диалогу подключались и Поттеры, также болтая на отвлечённые темы. Джеймс по большей части молчал и лишь смотрел на её белое лицо, на шею, на которой виднелись фиолетовые синяки, на зелёные глаза, на потресканные губы, на примятые после долгого сна медные волосы. Она осунулась, руки казались более тонкими, а кожа прозрачней. Но её искренняя улыбка заставляла и Поттера невольно улыбаться. Она была жива, и он чувствовал себя таким, просто глядя на неё.

Когда родители вышли из комнаты, Джеймс сразу подсел к Лили и аккуратно обнял её. Они не знали, о чём говорить. Эванс не хотела вспоминать произошедшее, не хотела, чтобы это вспоминал Поттер, но её так и распирало от любопытства. Джеймс со всей нежностью прижался губами к её волосам, а она лишь в ответ усмехнулась:

— С тобой, Джеймс, ни одного спокойного дня.

— Это ты не даешь мне покоя, — улыбнулся он.

— Мне казалось, что я видела Сириуса, — вдруг сказала Лили. — Я думала, он тоже здесь.

— Был здесь, — ответил Поттер. — А сейчас наверняка у Марлин.

— Значит, у него тоже знакомство с родителями? — протянула Эванс. — Не так я себе всё это представляла.

— А как? — спросил Джеймс, насмехаясь. — Нужно было договариваться за месяц, идти в ресторан и вести светские беседы? Время не то, Эванс, да и это было бы слишком скучно.

Поттер рассказывал Лили обо всём, что узнал за сегодняшний день сам, стараясь сглаживать углы и шутить, чтобы не расстраивать её лишний раз. А потом он вдруг вспомнил об обещании, которое дал себе и своей матери заодно. В какой-то момент, когда они вновь замолчали, Джеймс выпалил:

— Эванс, выходи за меня.