Секретность (джен)

Добиться рассмотрения дела Блэка Визенгамотом в полном составе оказалось труднее, чем сказать об этом, но благодаря милейшей мисс Скитер Люциус блестяще с этим справился, ничем не показав, что к происходящему приложилась его ловкая рука. Однако она не просто приложилась, она управляла всей ситуацией, ее малейшими деталями. Люциус, не теряя ни секунды времени, встречался, писал письма, подкупал, льстил, намекал — и делал все это, не привлекая излишнего внимания. Конечно, после выхода скандальной статьи репортеры хоть сколько-нибудь уважающих себя газет, от «Пророка» до «Придиры», кинулись выспрашивать у имеющих даже отдаленное отношение к Сириусу Блэку магов их отношение к рассмотрению дела. К немалому разочарованию как газетчиков, так и общественности центральная фигура, Председатель Визенгамота Альбус Перифаль Вульфрик Брайан Дамблдор, отказался дать интервью и ограничился комментарием, в котором четко обозначил свою позицию: если Блэк действительно невиновен, то он должен быть освобожден. Эту простую истину многие встретили с недоумением.

Нарциссу Малфой, как ближайшую родственницу Сириуса Блэка (из тех, что живы и на свободе), также настойчиво осаждали со всех сторон. Она с элегантностью истинной леди заметила, что, несмотря на все предрассудки, она «ставит родственные связи выше собственной выгоды». Именно поэтому, по ее словам, она на протяжении многих лет безуспешно добивалась пересмотра дела Блэка и глубоко признательна мисс Скитер.

* * *

Блэка перевели из Азкабана в камеры предварительного слушания при Министерстве Магии. Его охраняли более чем тщательно, потому что Фаджа беспокоили общественные настроения. Более того, он сам настоял на удвоении охраны авроров, уверенный, что это дело давно минувших дней вытащено на свет неспроста, а с явной целью недоброжелателей сместить его с поста министра. Мистер Фадж небеспричинно полагал, что устроить побег Блэка гораздо легче в сегодняшних условиях, нежели из Азкабана, и трясся от страха за свое место. Люциус заверял его во всяческой своей поддержке и про себя только посмеивался. Действительно, будь его целью освобождение Блэка, он так бы и поступил. Возможно. Однако он желал оправдания Сириуса, и Фадж зря боялся.

Перевод Блэка был на руку Малфоям: устроить свидание родственникам в Азкабане было бы на порядок сложнее, нежели оказалось добиться его в Министерстве. Так Нарцисса Малфой отправилась поддержать своего блудного кузена, то ли виновного в убийстве, то ли безвинно осужденного. Так или иначе, этим она заслужила восхищение в глазах общественности, щедро снабженной любыми подробностями магическими СМИ.

* * *

Первым, что бросилось в глаза Нарциссе, когда она увидела Сириуса Блэка, была его ужасающая худоба. Вообще, он выглядел отвратительно: выпирающие кости, пергаментная кожа и некое ощущение грязи, которое оставалось даже несмотря на то, что ему, по-видимому, дали возможность вымыться. Блэк был одет в новую чистую робу, кривовато подстрижен и выбрит, отчего его подбородок с уже пробивающейся щетиной был синеватым. Нарцисса преодолела свою природную брезгливость: в таком виде Сириус более всего напоминал бездомного бродягу, но все же он был ее родственником.

— Добрый вечер, кузен, — вежливо поздоровалась миссис Малфой, в то время как аврор, провожавший ее, пододвигал стул для нее. По ее просьбе он неохотно ушел, оставив их вдвоем. Нарцисса предусмотрительно незаметно держала руку на палочке.

— Кто ко мне пожаловал. Неужели, Цисси?

Блэк не изменился. Даже в таком, казалось бы, жалком состоянии, он попытался придать себе более пристойный вид. Что бы ни думал он о своей семье, но Нарцисса всегда была невероятно красива, и это заставляло думать о ней как об исключении.

— Сириус, — начала Нарцисса и замолчала. Она просто не знала, что сказать еще, заготовленные слова вылетели из головы. Сколько лет она его не видела? Пять, с ареста? Или с незапамятных времен, когда сталкивались случайно на улице и расходились, как незнакомцы?

— А ведь ты был самым нормальным из нашей семьи, — внезапно горько сказала она, — и меньше всего заслужил этого, — она обвела взглядом тесную комнатку.

— А многие ли из нас получили по справедливости? — Блэк говорил озлобленно, с почти осязаемой болью. — Помнится, твой муж на свободе, все такой же противный и богатый. А Джеймс мертв. И Лили.

Он не был безумен, и эта сила духа, которая помогла ему в течение пяти лет сохранять разум, безмерно восхищала. Нарцисса закрыла глаза, вспоминая свое детство. Уже тогда это упорство, ставшее теперь настоящей силой, можно было разглядеть в маленьком Сириусе.

— Зачем ты пришла? Узнать у меня, убил ли я Питера и тех магглов? — к удивлению Нарциссы, Сириус буквально выплюнул имя своего друга. — Если так, то прости, дорогая кузина, но тебе придется дождаться процесса, который кто-то неравнодушный все же решил запустить. Я подозреваю, кто это...

— И ошибаешься, — перебила его Нарцисса. — Это был Люциус. Ему, а не своему замечательному другу (как там его? Люпин, кажется?) ты должен быть благодарен за приближающееся освобождение.

Она могла говорить откровенно. Более того, должна была, по настоянию мужа, который утверждал, что и тут все у него под контролем.

— Малфой? — вскричал Блэк. — Я не поверю тебе ни за что. Зачем бы этому надутому павлину хотеть моей свободы?

— Хочешь знать всю историю? ...

* * *

Уходила Нарцисса из Министерства совсем в другом настроении. С одной стороны, она убедилась в их правоте: Блэк был невиновен, и поняла, что необходимо, чтобы на суде окончательно развеять малейшие в этом сомнения. С другой стороны, согласие на их опеку в случае его освобождения до его полного восстановления Сириус дал только после ненавязчивого намека с упоминанием его крестника (так изящно Нарцисса предпочитала называть шантаж).

А судный день неумолимо приближался.