Диктатор (джен)

Выступление мое прошло… сложно. Надеюсь, что высказанные мною идеи дойдут до адресатов. Логика тут простейшая. Как будет думать лорд Малфой после того, как ему передадут содержание разговора? С одной стороны, перед ними, взрослыми смертожорцами, малыш Крэбб показывает себя ярым сторонником Темного Лорда. С другой стороны, перед детьми он яростно искренне пропагандирует древние порядки. Значит, что? Значит, Крэбб в личной встрече перед ним и отцом притворялся. А если перед ними он притворялся, то в действительности Крэбб-младший не является последователем Темного Лорда, как, впрочем, и Дамблдора. И вообще, по политическим воззрениям он, то есть я, являюсь разумным консерватором-центристом. Надеюсь, Малфоя я просчитал правильно и он действительно хочет порвать с Волдемортом, иначе меня ждут серьезные неприятности. Конечно, после возвращения Темного Лорда и созыва Ближнего круга Малфой попробует взять меня за яйки, угрожая передать хозяину мои крамольные речи, но тут есть один, неизвестный блондину, нюанс.

Ладно, как бы там ни было, будем считать, что проведенное собрание решило часть моих проблем. Но, как это часто случается, совершенно неожиданно создало несколько новых.

Во-первых, отношение на Хаффлпаффе ко мне слегка охладело после лекции о пользе сотрудничества с Волдиком. Пришлось объяснять еще несколько раз, правильно расставляя акценты на том, что я не хочу ничьей смерти и лучше нам вообще не лезть в войну. В итоге поверили все, даже Сьюзен Боунс. Вроде бы.

Во-вторых, на меня обиделась мадам Пинс, потому что из-за моей ссылки на Кодекс Хогвартса ей теперь приходилось постоянно сопровождать к нему то одного, то другого любопытствующего студента, а остальные в это время устраивали бардак в общем библиотечном зале.

В-третьих, ко мне стали по-другому относиться на Слизерине. Не хуже, не лучше, а… серьезнее, что ли. Образно говоря, из разряда "наш паренек, хоть и придурковатый слегка" я перешел в разряд "единомышленник и возможный союзник, но себе на уме", а это уже совсем другой коленкор. Такие оттенки аристократы чувствуют очень тонко.

Ну и самое серьезное. Волдеморт. Придется идти к нему, каяться.

Быть может, кто-то мог бы мне попенять за то, что я вот так вот эгоистично собираюсь идти в услужение к страшному злодею, убийце и прочая, прочая, прочая. Но я не маг, я не англичанин. Этот мир для меня чужой и чуждый. Была бы Магическая Россия, то еще поискал бы варианты, а так… Какое мне вообще дело до всего этого? Магглорожденные, грязнокровки, благородные — все они для меня на одно лицо, так что я могу спокойно ценить только свою шкуру и жизни тех, кто станет мне по-настоящему близкими людьми. Это пока таких у меня нет, но в будущем — обязательно появятся.

"А еще окружающий меня мир — это не книга, не фильм и не компьютерная игра. Возможности перезагрузки здесь нет. Поэтому следует тщательно продумать разговор. Наверняка, вопрос про то, как именно его раскрыли, Темный Лорд задаст если и не самым первым, то в числе первой пятерки точно. И если ответ ему не понравится, то я получу за свою догадливость непростительное в рожу. И будет это не круцио, и хорошо, если империо".

Кстати, о непростительных. Случился у меня в один из вечеров в Выручай-комнате полный мозговой ступор в переводе учебника по ритуалистике (и это еще хорошо, что я догадался у Диггори брать напрокат заколдованное перо, которое перерисовывало магические схемы; хорош был бы я, ошибившись в копировании, скажем, круга призыва демона). Задолбало все, и я, в качестве легкого чтива, попросил у библиотеки максимально полную информацию о непростительных заклятьях. Не получив ничего, я догадался, что термин "непростительные" — политический, а не академический, поэтому следующий запрос звучал: "Наиболее полная информация о заклинаниях Авада Кедавра, Империо и Круцио. На английском языке". В результате я получил: тонкий свиток, одиночный лист пергамента и около двадцати толстенных томов.

Начал я с самого необъемного. На пергаментном листе описывалось происхождение и действие заклинания Авада Кедавра.

Авада Кедавра имела ближневосточные корни. Иудейские маги издревле были мастерами в големостроении. И, конечно же, применяли их в бою, причем, естественно, не только против чужаков, но и против друг друга. В связи с тем, что глиняные куклы получались весьма и весьма небыстрыми, основное свое применение они нашли в стационарных защитах замков и поместий. Магглы переняли это в виде увлечения украшательством присутственных мест скульптурами. Впрочем, глупо думать, что желание и возможность создать себе каменного помощника, а соответственно и способов противодействия ему, пришла в голову только еврейским магам. Вспомнить хотя бы ту же Терракотовую армию… Просто до Магической Британии в свое время дошел именно древнеарамейский вариант: "уничтожаю мертвое".

Заклинание Авада Кедавра изначально предназначалось для уничтожения, говоря современным языком, управляющих контуров силикатного робота (то есть глиняного голема). Аналогично авада действовала на любое живое существо (а если попадала в неживое, то уничтожала функциональное назначение или действие предмета). В заклинание изначально были заложены избыточные мощности по преодолению защитных контуров, поэтому в применении оно очень энергозатратно. Впрочем, в те времена его никто даже и не думал применять в тактическом боестолкновении. А при долговременной осаде вокруг объекта все равно строились различные накопительные контуры, подпитывающие магов-штурмовиков, так что магии хватало.

Только потом, в более поздних веках внезапно обнаружили, что для сильного мага использовать аваду в бою весьма удобно из-за ее способности пробивать любые магические щиты. Против магглов ее никогда не использовали из-за чрезмерных затрат магии на простейший результат. Убить можно гораздо проще, кинув в маггла, к примеру, тяжелый камень левиосой.

Свиток рассказывал о действии заклинания Империо. Опять же — ничего сложного и интересного. Магически подделывая эффект импринтинга, человека на биохимическом уровне заставляли выполнять нужные заклинателю действия. Большая часть свитка была посвящена способам и возможностям противостоять этому заклинанию. Среди них пресловутая "сильная воля" была далеко не самым простым и очевидным. Как немного презрительно отмечалось в свитке, существует огромное количество более простых и гораздо более действенных способов по взятию человека под контроль.

Методом исключения, огромная кипа книг посвящалась заклинанию Круцио. Я открыл первый том и чем дальше читал, тем больше офигевал от того, какой ценности бриллиант совершенно случайно нашел среди обычного гравия.

Давным-давно в исследованиях способов повышения уровня магической силы наступил критический момент. Все мыслимые и немыслимые варианты были опробованы и признаны безрезультатными. И тогда многим магам независимо друг от друга пришла в голову одна и та же мысль: "Если нельзя повысить силу, то, быть может, можно улучшить ее качество? Если нельзя превратиться из обычного мага в великого, то, быть может, можно стать из обычного мага способным или даже одаренным?"

Идея оказалась стоящей. Весьма кстати среди магглов начали появляться философские течения и некие дисциплины, практика которых у магов способствовала настройке ядра. Что-то похожее сделал для меня, взмахнув палочкой, Слизерин.

Беда в том, что маггловские стоицизм, отшельничество, мученичество, умерщвление плоти и прочие ограничения, накладываемые на мышление или стиль жизни, волшебникам не нравились ни в каком виде. Зачем вообще нужна тогда сила, с такой-то жизнью?

Проблема решилась с помощью долгой, серьезной и кропотливой исследовательской работы. После серии экспериментов, выяснив, какие именно изменения вносит в тонкие материи выбранная линия поведения, маги создали определенный ритуал. Ритуал мученичества, который позволял при правильном применении улучшить связь волшебника с его магией.

Конечно, никто и никогда не собирался использовать круцио как пыточное заклинание. Более того, пострадавшей стороной в этом ритуале является именно субъект, а не объект проведения. Именно проводящий ритуал получает некоторые повреждения психики, поэтому частое применение круцио нежелательно, а получение — бессмысленно. Из-за этого раньше круцио обычно применяли внутри чистокровных семей родители на детях, дети потом на внуках, внуки — на правнуках и так далее, пока смысл действа не потерялся в веках и не выродился в обычное наказание. В библиотеке Выручай-комнаты содержались полные данные о способах, возможностях, противопоказаниях и частоте применения. Да, да — эти самые тяжелые тома. Похоже, последний Темный Лорд где-то узнал назначение ритуала. Он решил усилить своих солдат, стал практиковать его слишком часто, совмещая полезное с полезным, и в итоге быстро поехал крышей, превратившись в маньяка-садиста.

Итак, вернемся к Волдеморту. Как же мне объяснить мои знания? Пожалуй, только подсказкой Основателей и своими родовыми магическими дарами. А когда? Тут как бы не опоздать…

Точного времени встречи Гарри и Томми я не помнил, но то, что все события произошли прямо перед экзаменами или в течение их сдачи, знал. Так что за недельку до официального начала экзаменов — самое то, что надо будет. И сломать канон не смогу, вряд ли Волдеморт прислушается к какой-то школоте: он и взрослых-то магов с их мнением известно на чем вертел. Однако если все пойдет как пойдет, в следующий раз он мое мнение оценит выше.

Начать приватный разговор с Квирреллом оказалось совсем несложно. Просто в один из дней, когда ЗОТИ стояло у нас последним уроком, я слишком долго собирал в сумку свои конспекты, тогда как остальные дети просто рвались наконец-то закончить учебный день. В результате я запланировано оказался последним. Обратно достав из сумки чернильницу и лист бумаги, я глубоко вздохнул и начал:

— Профессор Квиррелл?

— В-вам что-то неясно и-из лекции? Ч-что в-вы хотите с-спросить, мистер Крэбб?

— Нет. Я, если это так можно назвать, по личному вопросу. — Тем временем на листе бумаги я написал: "защитите кабинет от прослушивания и вторжения" — и показал учителю. Тот в удивлении поднял брови, к чему-то прислушался, согласно кивнул — и щелкнул пальцами. Дверь за моей спиной с громким хлопком закрылась, отрезав потенциальный путь к отступлению.

— Итак?

— Рад встретить вас, милорд, — склонился я на одно колено.

— Я не понимаю вас, — куда-то делось заикание. Похоже, когда Квиррелл волнуется, внимание к деталям маски у него пропадает.

— Да-да. Милорд. Я все понимаю, но сейчас, когда вы прикрыли нас от наблюдения…

— Если вам не ясно про вампиров… — начал было Квиррелл, но я его перебил.

— Ну да. Так я и поверил. Волшебник, владеющий беспалочковой невербальной магией, имеет какие-то проблемы с вампирами! — приподнявшись с колен, прокомментировал я.

— Я не понимаю…

— Дай мне поговоритс-сь с-с-с ним…— послышался шепот третьего участника разговора.

— Что? Но, господин… Да, господин!

Квиррелл еще раз щелкнул пальцами, похоже, усиливая защиту, после чего повернулся ко мне и начал разматывать свой тюрбан. Мда. Не Аполлон и не Нарцисс, в мифологическом смысле если. Конкурс красоты ему не выиграть никаким образом, разве что авадой избавиться от всех остальных претендентов. Но для Темного Лорда это вполне естественный путь, так что…

— Юный Крэббсш, как я понимаю? — и по новому щелчку его пальцев моя палочка вырвалась у меня из сумки и прилетела в ладонь одержимого. Немного смешно, как ему приходится выворачивать руки. — Как ты узнал меня?

Понимая, что от очередного посещения загробного мира меня отделяет лишь щелчок пальцами, я поторопился ответить быстро и понятно:

— Аура смерти и аромат светлой крови.

Темный Лорд немного расслабился.

— Ах-ш-ш, да. Крэббы. Некромантия и магия крови. Отличный набор настоящего темного мага. И чшто же ты хочеш-ш-шь мне сказать? — и одновременно с вопросом таранный удар в мою ментальную защиту.

— Лорд Волдеморт, — опять я склонился на одно колено. — Я хотел бы попросить у вас совета, в меру собственных сил расплатиться за него, а также обратиться с одной просьбой, исполнение которой совсем не составит вам труда, а только принесет определенное удовлетворение.

— Хм… У тебя интересная печать. Такую накладывает сам Хогвартс-с-с. Даже директору такое не под силу. Я не смогу прочитать твои мысли, но ты все равно не сможешь мне соврать! Отвечай только "да" или "нет"! Говори! Тебя послал Дамблдор? — и моя же палочка наставлена на меня.

— Нет!

— Кому-нибудь говорил обо мне?

— Нет! Я никогда и никому не говорил…

— Кто тебя надоумил, послал или попросил встретиться со мной?

— Никто!

— Знаешь ли ты о моих планах?

— Возможно.

— Что значит "возможно"?

— Ваши планы наверняка знаете только вы.

— Правильно. Хорош-ш-ш-шо. Знаешь ли ты что-нибудь, что может угрожать мне?

Вопрос-то сформулирован коряво, и любой другой бы ответил на него легко, но именно для меня такая формулировка предельно неприятна. Конечно, я знаю, что может тебе угрожать. Это канон, Поттер, Дамблдор. Но так ответить нельзя, значит, придется изворачиваться:

— Возможно.

— Что?

— Это долгий разговор, и именно ради него я пришел к вам, милорд.

— Ты никуда не торопишься! Рассказывай.

— Понимаете, я уже давно чувствовал присутствие некоего… м-м-м… ваше присутствие, милорд, но не понимал, что именно вам здесь нужно. А потом я подслушал разговор Поттера про Фламеля и философский камень, который якобы хранится в нашем замке. И тогда я понял, что вас заманивают в ловушку.

— Объясни, что значит "якобы"?

— Я поставил себя на место бессмертного, подумал, как я буду хранить самое важное свое творение, и понял, что вся эта история рассчитана на крайне нуждающегося в камне человека. Человека, который хватается за соломинку. Первый вопрос. Вообще, кто знает, как в действительности выглядит Фламель? Никто. Кто знает, кроме Фламеля, как выглядит философский камень? Никто. Может, это ни разу и не камень? А может, жидкость? Или вообще кость? А кто докажет, что камень истинный? Никто.

Второй вопрос. Кто такой Дамблдор, чтобы доверять ему основу своей вечной жизни? Победитель темного лорда? За почти семьсот лет жизни Фламель был современником нескольких темных лордов и, соответственно, нескольких их победителей. И где они все? А Фламель жив и здоров. И уж совсем смешно, что Дамблдор и Фламель совместно исследовали свойства камня и эликсира бессмертия. Дамблдор не зельевар! Я бы еще поверил в нашего декана, то есть декана Слизерина, но никак не в Альбуса Дамблдора.

— И ты думаешь, что Дамблдор отважился соврать в таком вопросе?

— А кто его раскроет? Только Фламель. А Фламелю на это плевать. Скорее всего, он подумал, что это такая хитрая попытка выманить его из убежища, которых он за свою долгую жизнь навидался тысячи. Тем более, поди, нигде, кроме наших энциклопедий, такого не написано.

— Хм. Резонно. Но гарантии ты дать, конечно же, не можешь? Все это только твои измышления, не так ли?

— Да. Но, на мой взгляд, защита Хогвартса намного слабее защиты банка Гринготтс. Директор ждет вас, милорд.

— Дамблдор — старый дурак и никогда не догадается, что я…

— Я советую, — перебил я самого Темного Лорда, — вам тогда попросить в библиотеке книгу "Одержимые. Основные признаки и методы изгнания" за авторством таких никому не известных магов, как некто Г. Гриндевальд и А. Дамблдор. 1931-й год издания.

Волдеморт задумался так сильно, что даже не наказал меня за непочтительность.

— То есть ты настаиваешь, что это ловушка?

— Да, — ответил я чистую правду.

— Хорошо. Это все, что ты хотел сказать?

— Да. Я хотел послужить вам…

— Что ты хотел попросить у меня? Ты просишь мою метку? Хм… Ты нашел и узнал меня. Захотел предупредить… Старых часть умерла, часть отступилась… Новый Круг создавать все равно придется, — зашипел себе под нос Волдеморт, — так что почему бы не начать с тебя? Ты достоин ее! Подставь левую руку…

— Милорд. Понимаете… В том-то и дело, что я пришел просить вас не накладывать на меня метку.

От такой наглости Волдеморт опешил. Похоже, раньше от его метки еще никто не отказывался. Чтобы не получить немедленно аваду, мне пришлось очень быстро шевелить языком.

— Я очень хочу служить вам, милорд, но метка… Отец мне рассказывал, что метка полностью меняет человека. Человек не может вам противиться, не может вам солгать, не может сказать вам ничего поперек. Но именно это и может помешать мне искренне служить вам. Ведь никто из наших не смог бы вас удержать, чтобы не идти к Поттерам? Даже сказать слово поперек не смог. А в результате…

— Хм… — задумался Волдеморт и опустил стиснутую в руках палочку. — Ты в чем-то, может быть, и прав. На самом деле метка совсем не такая, какой ты ее описал. Однако, сколько чуши про меня рассказывают даже мои вернейшие последователи. Чего же ты хочешь?

— Говорят, милорд, вы очень сильны в накладывании круцио…

— На кого ты хочешь?

— На меня.

Волдеморт захохотал.

— Ты рассмешил меня, Крэбб! Первый раз за долгое время меня сами просят об этом! Зачем?

— Видите ли, у меня очень слабые силы…

— И?

— В одном старом трактате я обнаружил истинное назначение заклинания…

Темный Лорд мгновенно посерьезнел.

— Ты тоже был у Основателей?

— О, милорд, и вы у них были?

— Отвечай! Вот оттуда печать?

— Да.

— И библиотеку у Ровены выпросил?

— Да.

— Однако. Ты опять меня удивляешь, а это редко кому удается вообще, не говоря уже о том, чтобы делать это так часто. К сожалению, твоему сожалению, не всегда приятно. Твои речи про грязнокровок — древняя ошибка, однако твое отношение к предателям крови достойно уважения. Какой долг у тебя Основательнице Рейвенкло?

— Магические исследования.

— Как всегда… Ясно. А за печать что?

— Подпитка Хогвартса моей магией, как мне сказали.

— А за что тебя прогнали со Слизерина?

— Я никогда не соглашаюсь с авторитетами, не будучи убежденным в правдивости сам. Так что, как сказал Салазар, "за дерзость".

— Ты ничему не учишься! КРУЦИО!

Что я могу сказать. Не зря взрослые маги вопили и гадили под себя, получая от Волдеморта его любимое наградное заклинание. Описать ощущения словами невозможно, но после того, как Лорд сказал "Фините", я чувствовал себя приблизительно как после четырех легилименсов Основателей. Помимо всего прочего, заклинание боли сопровождалось очередным сильным нажимом на мою печать, но взломать ее у Волдеморта не получилось.

— И как? — вежливо, с ехидным участием поинтересовался Темный Лорд.

— Не хуже, чем у Слизерина, — прохрипел я. Надо же польстить маньяку, так как выполнить самое насущное желание в данный момент: вцепиться Тому в глотку и вырвать ему кадык — я не мог. — Не могли бы вы? — я показал взглядом на лужу и свою испачканную мантию. Волдеморт щелкнул пальцами, и грязь исчезла. — И еще, милорд, — продолжил я. — Я, конечно, все понимаю, вы бессмертны, но все же поберегите себя. То, куда Дамблдор ведет магов… Это бездна, из которой нам будет не выбраться.

— Хм… — после круцио настроение у Темного Лорда заметно улучшилось. — И опять ты удивил меня, молодой Крэбб. М-м-м… Участие. Да. Это называется участие. Как давно я его не слышал в свой адрес. Даже жаль, что тебя защищает Хогвартс, но твоя искренность оценена… Хорошо. Я подумаю над твоим вопросом. А теперь иди. И не забудь, что тебе нельзя появляться на глаза преподавателям. Они мгновенно опознают последствия пыточного и будут тебя спрашивать до тех пор, пока не узнают правду. И защита Хогвартса тебя не спасет. Ты надеюс-с-с-сь понимаешь, какая моя благодарность жс-с-сдет тебя в таком случае?

— Не беспокойтесь, милорд. Я сейчас же отправлюсь в Больничное крыло.

— Чтос-с-с? — возмутился Волдеморт. — Кру…

— Там я смогу все объяснить, ведь я заранее подготовился к этому. У меня, видите ли, бывают приступы из-за проклятья, наложенного на род жертвой отца…

— Что за чуш-ш-шь?

— О! Это директор так объяснял. Предлагал сообщать обо всем.

— И ты поверил?

— Конечно, милорд, — ухмыльнулся я. — Как я мог не поверить, если в приступе был виноват сам?

— Настоящий слизеринец! — умилился Волдеморт.

— Милорд! Я настолько слизеринец, что даже не нуждаюсь в обучении на том факультете!

— О! Амбиции и гордыня! Чудно, чудно… Но в Больничное крыло не ходи, перетерпи так. Это приказ!

— Как прикажете, милорд.

— Тем более, это полезно по ритуалу.

— Милорд, — наглеть так наглеть. — Не подскажете, где недомаг моего возраста может заработать денег за лето? Желательно без особого нарушения закона, но это необязательное условие.

— Разве у вас в семье нет денег? Вы вроде бы были не самым бедным родом…

— Проблемы начались, когда вы нас покинули. Потребовались деньги на то, чтобы избежать Азкабана.

— А разве Люциус не позаботился о своих товарищах?

— Еще как позаботился! Быть может, не позаботься он о нас, не было бы у нас и проблем!

— Как я обожаю вашу грызню, — растрогался Волдеморт. — Всегда вы перед моим троном кишите, как флоббер-черви, и жрете друг друга, подобно запертым в банке акромантулам! Работа… Через гоблинов предложи свои услуги Гильдии наемников. Все на сегодня. Передавай привет отцу.

— Как прикажите, милорд, — я встал, поклонился и пошел к двери.

— Ты гораздо хитрее своего отца, Крэбб, — без всякого намека на теплоту в голосе произнес мне в спину Волдеморт. — И опаснее. Даже не подумай меня предать! Я не Дамблдор, и не терплю предатс-с-селей!

Я обернулся, подошел обратно к Лорду, склонился на одно колено и сказал:

— Я готов хоть сейчас принести магический обет до самой смерти не предавать вас, — чьей смерти, уточнять я не буду.

— Но метку ты все же не хочешь?

— Я перерос ее, не говоря о том, что без нее я принесу вам больше пользы! Тем более, метка — однозначный знак принадлежности к вашей свите и может помешать в случае занятия шпионажем за "светлыми".

— Почему ты называешь Дамблдора светлым с такой иронией?

— Нет магии светлой или темной. И совсем не обязательно, что если кто-то сражается против темного лорда, то автоматически становится светлым сам! — Волдеморт на это только согласно кивнул.

— У тебя откуда-то взялись очень древние заблуждения. Но они допустимы для чистокровного мага. Я подумаю над тем, что ты мне сказал, и формулировкой обета. А теперь — иди!

Чуть заскрипела открытая щелчком пальцев дверь. Второй щелчок, и, подобно змее, лента чалмы сама обвила голову Квиррелла. Темный Лорд опять скрылся в затылке преподавателя ЗОТИ, а меня ждала моя комната и выпрошенные у сердобольной Помфри еще в декабре слабые лечебные и болеутоляющие эликсиры. Серьезно готовиться к встрече с Реддлом я начал ощутимо загодя.

Касаемо результатов моей оценки встречи с Волдемортом. Я оцениваю их скорее положительно, чем отрицательно. Я жив, значит, Томми мной не остался недоволен. Да, я сильно рисковал, но тут нужно иметь в виду, что привлекать дополнительное внимание к школе перед самим "делом" Волдеморт не захочет. Конечно, Томми принадлежит к когорте людей, которые не помнят добра и не забывают зла, считая, что все окружающие должны им просто по определению, но хоть какой-то маленький плюс у меня будет. Всё же, все, кто приползут к нему после возрождения, будут "одни из", в отличие от меня, пришедшего до.

Что еще можно сказать о Темном Лорде? Он мне не понравился. Вконец отмороженный, непредсказуемые перепады настроения… Служить такому — постоянно бродить по минному полю. Интересно, если всё же всё пойдет по канону, признает ли Темный Лорд мою правоту? Или виноват во всем окажусь я?

Оставшееся свободное время до начала каникул я потратил на переписку с гоблинами и Гильдией наемников. Прочитав мой ответ на многостраничную анкету, гильдия ответила, что заинтересована в моих услугах. За тридцать галеонов, почти вся моя наличность ушла на это, гоблины взяли на себя текучку по оформлению документов. Все, что требовалось от меня, это появиться в кабаке "Дырявый котел" сразу после окончания учебы, где меня будет ждать провожатый с межконтинентальным порталом.

О том, что канон остался невредимым, я узнал в середине месяца экзаменов. Поздно вечером в нашей факультетской спальне, когда, к счастью, все мои одноклассники уже спали, появилось темное пятно.

— Крэбб!

— Кто? Что?

— Крэббш-ш-ш! — зло прошипела тень.

— Да, милорд. Это вы?

— Найди меня в Ал-а-а-а… — не договорив, призрак исчез.

"Лети, лети, птичка! Искать я тебя не буду…"