Диктатор (джен)

Видимо для того, чтобы у меня не осталось никаких сомнений в наступлении насыщенного событиями периода, судьба преподнесла мне еще один вызов. Вызов в прямом смысле — внезапно меня опять очень захотели видеть инквизиторы.

Причем, когда именно пришел первый сигнал — неизвестно. Бессмысленное с точки зрения боевки колечко в числе прочих "не необходимых" артефактов я перед отправлением к Волдеморту оставил в мэноре. И, как показали последующие события, хорошо, что оставил, ибо "вещдоки", снятые с меня в зале международных портключей, до сих пор пылятся где-то в Аврорате. Ну а то, что я уже традиционно забыл его надеть после…

Частично меня оправдывает факт, что сразу после прибытия мне было банально не до него. И потом — тоже. Более того, состояние "не до этого" никуда не делось и сейчас, а только стало сильней и насыщенней. Благодаря удачно проведенным переговорам с Тикнессом, я был вынужден уже второй день раз за разом перебирать в кабинете главы рода, в своем кабинете, все оставшиеся у меня артефакты. С целью найти что-нибудь, что можно было бы… срочно продать.

"…Переговоры с Тикнессом, хех! Воистину, не рой яму другому, сам в нее попадешь!"

Да. С Пием мы все же в итоге договорились. Но, видимо, судьба решила надо мной посмеяться. По-доброму на этот раз. Ведь как, если не тонкой издевкой какой-то высшей сучности, назвать то, что идея поправить свое материальное положение за чужой счет и не просто устранить Боунс, но еще и навариться на этом, заставив оплатить все счета властолюбца-Тикнесса, в итоге трансформировалась в очередные траты и очередные же чудовищные долги?

Из запрошенных по контракту у Пия пяти тысяч галеонов непосредственно для дела, по первым прикидкам, мне нужны были максимум две. Остальные три, плюс выигрышные полторы, должны были попасть в графу "чистая прибыль". Из нее планировалось частично закрыть долги перед Хопкинсами, заплатить за шестой год Уэйна в Хогвартсе и создать финансовую подушку безопасности перед субботними торгами. Если на том закрытом аукционе, куда достала приглашение Амбридж, мне ничего не понравится, то на эту сумму можно и нужно будет немного прибарахлиться. Но сделать все надо было максимально аккуратно, потому что не следовало забывать про Малфоев. Им, естественно, не должно было обломиться ни единого кната, поэтому банковские счета должны использоваться какие угодно, но только не родовые или личные.

"Несколько галеонов за открытие еще одного счета — допустимые траты".

Это были планы. Однако итоговый результат оказался совсем не таким, какого я ожидал. Готовясь к жесткой торговле, чтобы никаких вредных желаний и сомнений у Тикнесса не возникло, я прикрылся мифическими наемниками. Удачно, как мне тогда казалось, нашел способ залегендировать пять тысяч, как уже договоренную с ними сумму… и уперся в банальный кассовый разрыв! Тикнесс смог наскрести три тысячи галеонов.

"Три! Тысячи! Всего!"

И смех и грех! При разработке планов у меня в голове ну не появилось даже и тени подозрения, что у такого большого, без всяких шуток, чина может просто не оказаться свободных средств! Какие-то жалкие семь тысяч галеонов… Да такого не может быть, потому что не может быть никогда!

"Интересно, перехитрить самого себя — это как, повод для гордости? Или нет? Или совсем нет?"

В итоге в наибольшем выигрыше оказались… гоблины. Потому что на следующий после переговоров день мне с раннего утра пришлось схватить в охапку Уэйна и бежать в Гринготтс. Брать там у гоблинов в долг под совершенно конский процент недостающие мне три с половиной тысячи галеонов. Почему не две, а три с половиной? Оказывается, я еще кое-чего не учел. "Во избежание последующего недопонимания и согласно Договору, — как разъяснил мне Сребросмит, — заключенному между банком Гринготтс и Министерством магии Британии, сумма обеспечения спора должна быть внесена: сразу, в полном объеме, всеми сторонами спора". У Тикнесса на это средства нашлись. Правда не "живыми" монетками, а чеком, но гоблины его приняли в качестве обеспечения, а значит, липой он не был. Но вот для меня это явилось сюрпризом. О-о-очень неприятным!

"Надо быть полным дегенератом, чтобы не подумать о том, что насколько бы фиктивной и подставной ставка ни была, но если оформлять ее строго по правилам, то и платить за это придется в полном объеме!" — в сердцах выматерил я себя.

А потом выматерил еще раз, сильнее. Ибо буквально на пальцах подсчитал, что при оговоренных условиях соглашения я должен буду взять у гоблинов в долг почти десять тысяч галеонов! Даже проценты по такому кредиту — совершенно сумасшедшие деньги!!!

Наверное, мой звонкий фейспалм и полустон-полурев доставил изрядную долю наслаждения Сребросмиту. Гоблины, если верить Флитвику, ничего не забыли. Поэтому сделать гадость волшебнику и при этом остаться в пределах заключенного когда-то мирного договора считалось у них шиком. А тут я сам так шикарно подставился! Пришлось все бросать, бежать в соседний кабинет и чуть ли не с ножом к горлу пристать к Пию, чтобы изменить условия нашего пари. После того как тот осознал (видимо, тоже только сейчас), что раз у меня не было положенных полутора тысяч, то кое в чем Винсент Крэбб — полный лопух, я без всякой легилименции прочитал в глазах Тикнесса настойчивое крутануть все обратно. Совсем обратно. Ибо с дебилами никаких дел иметь не следует. Они запорют даже то, что запороть в принципе нельзя!

Однако положительный прецедент совершения мною невозможного и страстное желание избавиться от Боунс пересилили. Скрипя сердцем настолько громко, что от духовного сродства в умилении прослезился бы и самый черствый гоблин, Тикнесс согласился на ставку один к одному. Но при этом он и своего не упустил, выторговав у меня взамен проценты по кредиту, которые по договору должен был мне вернуть. Да-да, глубина его долговой ямы сейчас была такова, что он еще до моего предложения был должен гоблинам. Так что теперь я брал кредит не только на себя, но и за свой счет. Плюс в качестве жеста доброй воли пришлось пообещать (магической клятвой), что после того, как Пий станет главой ДМП, я в одностороннем порядке уничтожу компромат на него.

Если совсем точно, то кредит я брал не на свое имя. Именно для этого и понадобилось волочь в банк Уэйна. Я сам как физическое лицо "Винсент Крэбб", имея непогашенный у гоблинов кредит, не мог взять денег в долг. Однако одновременно с этим как юридическое лицо "глава рода Винсент Логан Крэбб, лорд Крэбб" мог послать своего брата. Ему они, под обеспечение все того же самого рода Крэбб, отказать не имели права. Такая вот дыра в правилах.

Хотя-я-я… про дыру это я погорячился. Потому как процент зеленокожие твари забабахали соответственный! Сотую часть в день! Через три месяца с начала нашего спора сумма моего им долга должна была удвоиться!

"Дополнительный повод закончить все с Боунс как можно раньше. Все равно ей умирать. Хотя… Можно попробовать и… Но это только в крайнем случае!"

В общем, Уэйн взял три с половиной тысячи галеонов кредита. Передал мне безразмерный кошелек. Я принял деньги, отпустил брата домой и, ужасаясь мысли о том, что каждый час этот мешочек "легчает" на полтора галеона, побежал в соседнюю комнату, где меня ждал мой деловой партнер.

Там мы с помощью двух гоблинов, одним из которых был мой поверенный, оформили два счета. На один положили по полторы тысячи, на другой — в сумме пять. Снять деньги с последнего мог только тот, кто предъявит ключ-артефакт.

Мало мне было проблем, в качестве "бесплатного бонуса" дома вечером меня ждал сложный разговор с Уэйном. Еще в банке, когда он подписывал долговое обязательство, я прочел в его глазах вопрос: "А что, и так можно было?"

Если подумать, парень действительно оказался в неприятной, мягко говоря, ситуации. Он обрел брата, который первым делом… повесил на него невъебенный долг! А ведь раньше ему как Хопкинсу и десятой доли такой суммы гоблины на руки не дали бы.

Был вынужден пойти сделку со своей паранойей и поделиться частью планов с братом. Естественно, без особо острых подробностей. Заняло это немало времени и сил, но было крайне необходимо, ибо именно Уэйну в дальнейшем придется работать с этими деньгами. Безопасность же. Если на меня могли повесить — и наверняка повесили — следилку, то Уэйн пока еще не ассоциировался с родом Крэбб. Минимум неделя у моего брата есть, а больше и не нужно.

Проблема была в том, что рисковать и снимать деньги со счета, который Тикнесс открыл для платы неким наемникам, я не решился. Он может как не контролировать операции с ним, так и контролировать. Я бы на его месте — обязательно полюбопытствовал, с кем таким интересным, готовым взяться за громкое политическое убийство, договорился его партнер. Хотя бы из примитивного чувства самосохранения, чтобы не повторить судьбу своей начальницы. Поэтому пять кусков придется отмыть.

План был следующий. Уже завтра, в четверг, Уэйн под обороткой отправится в банк и через гоблинов закажет открытие счета у швейцарских гномов. В пятницу счет будет открыт, и Уэйн с ключом и не пользуясь фальшивой личиной оформит на него перевод. В субботу деньги (за вычетом трех процентов, зеленые жлобы) физически окажутся в подгорных хранилищах на континенте. В воскресенье Уэйн опять под обороткой, но уже с другим лицом и у другого операциониста откроет еще один счет у гномов. В понедельник на него переведут деньги. Во вторник, за очередным вычетом процентов (три стандартных плюс два "гоблинских": почему-то, вместо логичного союза одних коротышек с другими против людей, они друг друга особо не любят) деньги с этого, третьего счета переведут на четвертый, уже у гоблинов в Англии. Для того чтобы немного стих интерес возможных наблюдателей, ждем неделю, до следующей субботы. Пока в местном магическом мире нет гегемона, большой дубинкой принуждающего раскрывать тайну вкладов, каковым в моем мире являются США, такой простой схемы вполне достаточно для сокрытия следов.

"А были бы мы взрослыми, то и на процентах не потеряли бы! В связи с тем что счет здесь пока не набор цифирок, а реальные золотые монеты в хранилище, "обналичка" — бессмысленный термин, — почувствовал я ощутимый, на четыре сотни галеонов, укол жабы. — Можно было бы самим возить деньги…"

Ну и финал — вполне очевидный. Уэйн тихо снимает деньги. Если процент по кредиту от моего имени будет ощутимо ниже, то закрывает мою тысячу и открывает новый кредит, строго по объему своего, для полного погашения. Три с небольшим тысячи галеонов берет наличностью и идет на выход. Ради обеспечения безопасности с порога банка его забирает Лотта. Если же процент по кредиту от моего, лорда, имени не будет особо отличаться от аналогичного от имени наследника, то пусть закрывает свои три с половиной с процентами и забирает остаток в шесть сотен. Опять же, с порога банка его заберет Лотта.

В обоих случаях оплату Хогвартса придется осуществлять в конце июля. Именно тогда Тикнесс обещал перекинуть мне свои две тысячи долга.

"И в обоих же случаях в эту субботу я отправлюсь на аукцион пустым. Плохо, конечно, но не в последний же раз, коли уж дали разрешение… А вообще, я "молодец"! В итоге имею "суп из яичной скорлупы"! Делова-а-а-ар! Впору писать пособие "Как без всякой пользы растворить в воздухе тысячу галеонов". Бизнес по-русски, блин! Украсть ящик водки, водку вылить, бутылки сдать, деньги пропить… А тут еще эти инквизиторы!" — сплюнул я и постучал в знакомую мне дверь офиса слуг божьих.

Вполне ожидаемо открыли мне далеко не сразу. Несомненно, встреча была назначена совсем на другое время. На какое именно? А хрен его знает! О кольцо я обжегся, перебирая после встречи с Тикнессом тощие запасы относительно ликвидных артефактов, во вторник вечером. Даже если кольцо загорелось именно тогда, подразумевая немедленную встречу, то сейчас как бы вторая половина четверга. Столько ждать никто не будет.

Как бы там ни было, но после минут пятнадцати ожидания откуда-то из-за угла вывернулся заспанный служка, внимательно осмотрел меня, буркнул "ждите" и открыл мне дверь, запустив внутрь переговорной.

Предельно аскетичная комната с прошлого раза не изменилась ни на йоту. Все те же крашенные бежевой краской стены, дешевый линолеум, пластиковые панели. Все та же металлическая мебель и сиротливо смотрящееся на пустой стене небольшое зеркальце, прилепленное в качестве единственного элемента интерьера.

Сидеть было скучно, но и заняться было совершенно нечем. Ничем, кроме как размышлениями, а именно: зачем меня вызвали так скоро? Новое задание? Или прознали, что их первый заказ выполнен, и решили похвалить? Премировать?

"Ну, насчет премировать, это я, конечно же, загнул. Однако чтобы вызывать своего агента для дачи показаний… Кстати, нужно будет им намекнуть, что я им не мальчик на побегушках и бегать отчитываться за каждый свой чих не собираюсь!.. Так вот, вызывать можно только тогда, когда имеешь доказательства исполнения. А такой факт в свою очередь подразумевает многое. Ой как многое! Например, что кто-то из инквизиции нашел место бойни, к слову, расположенное в глухомани и прикрытое магглоотталкивающими чарами. Потом спокойно туда зашел, то есть взломал магический щит. Зачистил от остатков ловушек, на которых полегли десятки неслабых магов. Нашел трупы и все до единого правильно опознал. И передал информацию заинтересованным лицам.

И вот тут возникает вопрос: "а что будет хуже?". Что у инквизиторов есть специалисты, которые круче двух десятков темных магов из среднего круга и которые следят за каждым подозрительным магом, забившимся в глушь, — или же что Магическая Норвегия, как испанцы, плотно сидит на крючке у церкви? А ведь насколько я помню, Норвегия — как бы не католическая страна. Да и далеко она от Рима, чисто географически.

Получается, церкви плодотворно сотрудничают? Да наверняка! В Англии, вон, тоже англикане, а католические инквизиторы не только не забиваются камнями и не сжигаются на кострах взбесившей толпой протестантов, но и вполне себе спокойно работают.

С другой стороны, ведь ничего не мешает утечь и косвенной информации? Маг-то, Розье который, тоже ведь жил не в пустоте? У него были друзья, родственники, женщина, в конце концов. И если церковники выслеживали его, могли ведь и без всякой магии узнать о его смерти через безутешных (или, наоборот, радостных) близких? А те в свою очередь узнали о ней магически? Хм…

Конечно, ориентировочно можно прикинуть скорость прохождения информации. Их "заказ" я исполнил в прошлом месяце, и десяти дней, как я снял с пальца кольцо, не прошло… Не. Тут тупик. Исходя из одного этого факта, сделать какой-то безошибочный вывод нельзя".

Понимая, что достоверной информации для дальнейшего анализа недостаточно, я задумчивым взглядом окинул помещение переговорной комнаты. Но и тут меня ждало разочарование. Взгляду зацепиться было не за что.

"М-да. Никак не хотят инквизиторы перенимать современные тенденции клиентоориентированного подхода к ведению переговоров, про который, как важный элемент успешности оных, мне в свое время долбили мозг на второй вышке. Ни тебе мягких кресел. Ни картин на стенах. Ни — милой девочки, которая нежным голоском: "Чай? Кофе? Виски?" — и низким поклоном, позволяющим насладиться видами глубокого декольте… собьет всю сосредоточенность. Да и откуда ей здесь взяться? Дверь — одна только. Хм… Хм-хм-хм, — я прислушался к себе и обнаружил еще один потенциальный источник проблем. — Без дверей, значит… Как бы нашу с братом шутку не пришлось проверять на практике. Если я им тут в уголке наделаю, а потом приберу "эванеско", они, интересно, на что больше обидятся? На применение магии или на "оскорбление действием"? Или лучше не дразнить гусей? Заодно проверю, пленник ли я здесь, или нет?"

Сказано — сделано. За мной, без сомнений, наблюдали, или, как минимум, слушали. В конце концов, слуховые трубки и секретные проходы в стенах были изобретены намного раньше первого микрофона. Поэтому я громко произнес "сейчас вернусь", встал и, на всякий случай вытащив волшебную палочку, медленно пошел к двери. Вышел я, надо отметить, без всяких проблем. Не то чтобы это оказалось особо приятной неожиданностью, но все равно порадовало, что хоть тут не было подводных камней.

Все свои дела я сделал быстро. Всего-то: дойти до ближайшей лавки, пара монеток, вежливая просьба, и без всякого конфундуса, и меня пускают воспользоваться туалетом. А вот когда я вернулся, в комнате меня уже ждал знакомый по предыдущему визиту инквизитор. Сегодня он был как никогда эффектен.

"Горящие праведным огнем глаза. Раздувающиеся в праведном гневе ноздри. Сжатый праведной силой кулак. Распахнутый в гневе на нечестивых еретиков рот, где праведный палец другой руки выковыривает из зубов священные остатки благословенной утренней трапезы… Прям-таки классический инквизитор. Хоть сейчас на разворот в энциклопедию, к статье "Религиозный фанатик"!" — с язвительностью подумал я.

Реалии мира, расходящиеся с воображаемой моделью, это всегда повод как минимум для раздражения. После той встречи РКЦ в моих глазах потеряла немало очков уважения. Все же одно дело читать истории про их методы, и совсем другое ощущать их применение на своей собственной шкуре.

— Крэбб? У нас для тебя новый приказ! — без всякого, даже чисто формального приветствия, вытащив изо рта палец, зло выплюнул инквизитор.

"И отбить очки обратно они явно не торопятся. Скорее, совсем наоборот!"

— Добрый день, — поприветствовал инквизитора. В конце концов, вежливость ничего (кроме усмирения своего эго) не стоит и в о-о-очень редких случаях приводит к мгновенным неприятностям. В отличие от грубости, где статистика строго обратная.

Неторопливо отодвинул стул и с достоинством уселся на свое место. Дождался, когда одетый в мирское священник откроет было рот для очередной порции словесного поноса, и быстро, но так, чтобы это не прозвучало торопливой скороговоркой, отчитался:

— Убийца — мертв. Таким образом, я выполнил задание и закрыл первую часть своего долга.

"Сбитый на взлете" инквизитор поперхнулся, прокашлялся и хрипло произнес:

— Хорошо. Тогда слушай следующее. В кабинете первого заместителя министра — Магической Британии, естественно — около левой от входа стены, в углу, должен стоять скрытый вашей богопротивной магией сейф. Ключ от него есть у начальника Департамента магического правопорядка либо у его заместителей. Твоя задача…

Чем дальше я слушал инквизитора, тем выше у меня в удивлении поднимались брови. Если вкратце, задание очень походило на выдаваемый в сказках Ивану-царевичу "квест легендарного уровня сложности". Пробраться в кабинет Пия. Обыскать помещение и сделать копию с ключа-артефакта от кабинета Боунс, который у ее заместителя в обязательном порядке должен быть. Из кабинета Боунс вытащить ключ от кабинета Амбридж. В кабинете Амбридж найти сейф. Вскрыть его. Выкрасть некие документы с третьей сверху полки и передать полученный компромат церкви. На место украденных бумаг подкинуть какой-нибудь пустой пергамент. Причем сделать все это требуется обязательно втайне от любого другого волшебника, то есть полюбовный вариант залезть в сейф Долорес с ее разрешения отвергается сразу. Более того, исключается и силовой: ни Амбридж, ни Боунс не должны быть убиты. "Иначе какой смысл в компромате?" — пояснил инквизитор.

Вот так вот. Не больше и не меньше.

"Они что, считают — я вообще дуб дубом? Что совсем ничего не понимаю? Или же намеренно меня бесят? Интересно, а вообще находились маги, которые соглашались на такое? Если да, то рабство у инквизиторов для таких придурков — отличный финал их никчемной жизни!

Хотя-я-я… После тех событий, черту под которыми подвело подписание кабального Договора, он же Статут Секретности, мало какой маг по своей воле решится иметь хоть какие-нибудь дела с церковью. Вон, даже Волдеморт не рискнул, хотя поиметь с них можно многое. Это я такой продвинутый и толерантный (был), благо, меня совершенно не трогает — кого и сколько там жгли инквизиторы. И это спокойствие церковники приняли за… крайнюю тупость?

Кстати, особой пикантности заданию добавляет тот факт, что именно в том углу кабинета первого заместителя, где должен находиться сейф, никакого сейфа нет. Это я знаю абсолютно точно, ибо как раз там расположен вход в комнату отдыха, которую я уже дважды посещал вместе с Долорес. То есть, даже если я каким-либо образом все же тайно и попаду в кабинет, выполнить задание не смогу в принципе. А вот по полной пожать плоды своей опрометчивой доверчивости… Ограбить двух начальников силовых ведомств и первого заместителя правителя — если и есть вариант огрести большую кучу неприятностей, то в голову так вот сходу он мне и не приходит!"

В общем, то, что мне предлагал этот оборзевший маггл, в лихие годы моей молодости называлось подставой. Причем подставой столь тупой, рассчитанной на такого совсем уж конченого мудака, что у меня в первый момент даже не нашлось что сказать в ответ. Настолько обидно было, и настолько много непечатных слов просилось на язык.

— Гм… — прочистил я горло. В голову пришла еще одна мысль.

"Даже самый тупой маг, особенно самый тупой маг, не может не понять, что такое задание — оскорбление. А от оскорбления до ответного удара, особенно в застрявшем в средневековье обществе, один маленький шажочек. Маггл не противник магу… в таком вот раскладе. Плюс я еще достаточно молод внешне, чтобы руки у меня имели право работать вперед мозгов. Но при этом меня даже не разоружили! Однако, вижу тут явный диссонанс. С чего бы это он стал таким храбрым? Что-то изменилось? Что-то настолько серьезное, что инквизитор вовсе перестал беспокоиться за свою жизнь? Это может быть только…" — с волнением подумал я.

Догадку следовало проверить незамедлительно. Я незаметно, из плотно прижатой к столу руки выпустил тонкую нить своей любимой плети крови. Она без всяких преград юркой змейкой скользнула по нижней поверхности столешницы, кончиком аккуратно проколола ткань (никаких признаков какой-либо брони) и свободно прикоснулась к коже.

"Странно. Магии ничего не препятствует… Ладно. Пусть он фанатик, готовый пожертвовать собой, но дураком его назвать все же нельзя. Ну вот не верю я, что в организации, пережившей за свою многовековую историю столько всего всякого-разного, работают одни идиоты. Тут скорее уместнее посчитать, что его начальники почему-то не захотели ждать, а решили здесь и сейчас получить от меня все и сразу. Но такие запросы в обязательном порядке подкрепляют силой, которой у них нет. Значит, они рассчитывают на что-то другое. Но на что именно?"

Несколько вариантов, как можно незаметно разместить в доме ловушку или даже группу захвата, я придумал еще в прошлый раз. Тем более, если здание, судя по необычной планировке, изначально профилировалось строго под одну задачу — захват или устранение магов или магических существ, то для этого может быть сделано что угодно. Боевая химия, проваливающиеся полы, падающие сверху осиновые колья, вмонтированные в стены пулеметы с пулями из "чистого" металла…

"А самое примитивное, что можно придумать, — это просто хорошенько заминировать дом. Для слабого или захваченного врасплох мага шансы выжить при "сильном взрыве газа" или "теракте ИРА" — минимальны, так что, на всякий случай, доводить инквизиторов до края не нужно. Поэтому вынужденно продолжим быть вежливыми, но твердыми…"

— Это — не ответ. И что вы сидите с таким видом, будто приказ вам не нравится? Когда вы собираетесь его исполнить?

— Пф-ф-ф! — "Уже не если, а когда!" — отметил я и ответил: — Да. Мне — не нравится.

— Что?

— То, что в катакомбах собора святого Петра я услышал нечто совсем иное…

— Я отлично знаю, что именно ты там услышал! "Услуга, которую мы от тебя захотим получить, будет тебе по силам" и "будешь иметь право три раза отказаться"! Не нравится это задание? Тогда слушай следующее. Убей Альбуса Дамблдора! И еще одно: убей Того-кого-вы-не-называете! Такое нравится больше?

— И как же в вышеозвученные параметры вписывается убийство Дамблдора, великого волшебника?

— А разве я требую от тебя "чего-то, что тебе не по силам"? — вкрадчиво, но с откровенной насмешкой спросил инквизитор. — Разве не по силам тебе, как вы это делаете, махнуть палочкой и проклясть любого мага? Спящего. В спину. Или же — отравить? Что в этом сложного? Но учти, что если откажешься, то должен будешь уже без всяких условий принять четвертое поручение. Или же у тебя начнутся серьезные проблемы!

"Что ты знаешь о проблемах?! Ну да ладно. Наконец-то начались угрозы! Все только и делают, что пытаются меня поиметь! Образно говоря. В переносном смысле. И слава богу, что я попал в некрасивого парня, а не, например, в вейлу, чтобы хотели еще и в самом прямом!"

Очень уж мне любопытно, как именно меня начнут уговаривать-ломать. К примеру, невыполнение заданий Основателей грозит мне неиллюзорной возможностью провести следующие пять тысяч лет прикованным к Хогвартсу привидением. Когда призраков каждый день видишь, не верить в такое не получается. Сомневаться же в ужасности такого бытия не приходиться просто потому, что желающие продолжить свое мыслящее существование маги предпочитают создать философский камень, расколоть душу (!) или хотя бы тихо, со словами "это не что иное, как новое невероятное приключение" спокойно помереть, но только не становиться бестелесным призраком.

Невыполнение приказов учителя грозит мне болью, жесточайшими пытками и смертью с дальнейшим "веселым" посмертием от Основателей.

Невыполнение нынешнего и последующих приказов инквизиторов на первый взгляд грозит мне… А ничем особым оно мне не грозит. Да, моя репутация в их глазах здорово ухудшится. Да, они станут в отношении меня весьма и весьма недружественными, то есть мы вернемся к состоянию естественного противостояния "колдуны и инквизиторы". Да, я буду им как бы должен, но вот взыскать долг, на который они сами меня развели, — это уже их проблема. И непростая.

Ведь у меня, банально, кроме вышеупомянутой своей шкуры (которой я, конечно, дорожу) нет ничего, за что меня можно было бы прихватить! Ни детей, ни родителей, ни жены… Ни-че-го! Да, можно убить, но… По очевидным причинам редко когда кредитор убирает должника. Это наоборот — стараются всегда и везде. А в данном конкретном случае никакого вообще выигрыша от такого способа решения проблемы у инквизиторов не будет. Этим даже в качестве наглядного урока для других магов будет не воспользоваться. Они и без того ученые. "Он, волшебник-идиот, влез в долги инквизиторам, и те его убили? И кто ему виноват?! В очередной раз только подтверждается то, о чем говорили нам наши деды и что мы наказываем своим внукам: не связывайтесь с инквизицией, они ненавидят волшебников!"

— И какие же это будут проблемы? — после паузы спросил я, изо всех сил имитируя голосом прорвавшееся волнение.

— Для начала, — удовлетворенный правильной реакцией инквизитор приступил к описанию ожидающего меня ада, — мы откроем всему вашему миру, что ты убил своего отца по нашему приказу. Технически ничего сложного в этом нет. Ваша пресса не менее продажна, чем людская, а вот до того, что за любое написанное слово газеты обязаны так или иначе отвечать, вы еще не доросли!

"Шантаж. Как… примитивно! Я был о вас лучшего мнения!" — с некой даже грустью, что ничему новому сейчас не научусь, подумал я.

— …Если этого будет мало, то мы помешаем твоим планам. Ты ведь чего-то в жизни хочешь? Заработать? Жениться? С такой репутацией это сделать будет очень сложно. Если же вдруг и этого окажется недостаточно, то мы еще больше подтолкнем общественное мнение. Ты, как понимаешь, не один у нас такой. Что, если совершивший покушение на какого-нибудь важного чиновника исполнитель в качестве заказчика назовет некоего лорда Крэбба?..

"То будет суд, на котором мне придется отбрехиваться изо всех сил. Или поучаствовать в дуэли…"

— …Если ты боишься за свою жизнь, то не волнуйся. Мы не будем марать руки и убивать тебя… сами. Тебя сожрут свои же! Поэтому прекрати сопротивляться и иди выполнять приказ! — И он гордо "добил" меня: — Надо тщательнее оговаривать условия, перед тем, как их принимаешь. Я мог просто "заказать" тебе твоего любимого великого Дамблдора трижды. В договоре не сказано, что отказ автоматом снимает требование!

"…Впрочем, редко кто может устоять перед правильно спланированным шантажом. Таким, который ставит жертву между выбором: гарантированно плохо здесь и сейчас или возможно плохо — но потом. И ведь большинство жертв, четко осознавая, что садится на крючок шантажиста только глубже и прочнее, все равно выбирает это пресловутое "потом". А раз так, раз отлично работает, то зачем придумывать что-то новое?"

Инквизитор сделал долгую, театральную паузу. Потом, видимо вспомнив, что даже крысу загонять в угол не стоит, а палку для лучшего результата всегда следует сдабривать пряником, совсем другим, мягким и понимающим тоном "пастырь добрый" начал завлекать меня райскими перспективами:

— Впрочем, это плохое, что лишь может с тобой случиться. Но ведь все может быть и совсем по-другому. Ибо как говорил Иисус про раскаявшегося грешника в притче о блудном сыне: "Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги. И приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся…" Так и сейчас: если ты станешь честно и искренне с нами сотрудничать, мы не останемся в долгу.

Тебе нужны деньги? Церковь никогда не была бедна. Жаждешь знаний? В наших библиотеках без дела лежит столько старинных фолиантов по магии, сколько нет и у самой древней и богатой колдовской семьи. Ищешь мести? Мы поможем. Алчешь власти? Поддержим и направим, убережем от ошибок. Признания? Слово церкви весит немало… Пойми, в случае согласия выигрываем мы все, а от отказа будешь страдать ты один…

— Кхм… — поперхнулся я, поймав себя на мысли, "а может?.."

"Прям елей в уши льет! И ведь знаю, что все это ложь, а все равно мыслишка "это выгодно, с них действительно можно было бы немало взять" сама по себе приходит в голову! Мастер, однако! Жаль, что тебе не повезло.

Время вы, господа "магозакупатели", подобрали не очень для себя удачное. И с формулировкой порядком пролетели. Нет, не будь у меня предзнания, задание "завалить самого Дамблдора" казалось бы самоубийством. Малфой-младший тому эффектное доказательство. Но в моем конкретном случае драма превращается в фарс. Плюс шантаж… Слабенько-слабенько, не говоря уже о том, что компромат имеет свойство протухать. Или терять смысл, если дальнейшие "преступления" намного страшнее. Образно говоря, глупо пугать грабителя банков раскрытием тайны украденного в детстве из песочницы совочка.

Я уже не тот мальчик, что клянчил у дяденьки пистолетик, чтобы сравняться в силе с грозным папкой, дравшим своего отпрыска розгами. Тут и отпрыск не совсем путевый, да и папка оказался вовсе не таким чудовищем, что рисовало детское воображение. Так что…"

— Хорошо, — кивнул я расплывшемуся в довольной улыбке акулы миссионерства инквизитору. — Будь по-вашему.

— Отлично! Тогда я сейчас передам тебя…

— Я отказываюсь от первого задания и беру второе. Не пройдет и года, как Альбус Дамблдор — умрет.