Диктатор (джен)

Первый же вздох в сокрытом заставил меня резко засомневаться в только что сделанном предположении. Долиной Царей тут и не пахло. Не пахло — в буквальном смысле. В воздухе висело такое густое "амбре" давно не мытых тел, нечистот и помойки, что оставалось только прикрыть нос рукой и дышать широко раскрытым ртом. Через раз.

Помня стандартные правила, я на автомате сделал несколько шагов вперед и вбок, освобождая зону перехода для следующего за мной. Теперь можно было встать и спокойно рассмотреть, куда же меня отправила Амбридж.

Пройдя сквозь портал (отсюда он выглядел окном между двумя каменными колоннами совершенно непритязательного вида высотой мне по пояс), мы оказались на площадке, которая тщательно, можно даже сказать — с любовью, была вымощена хорошо обработанным темным камнем. Шагать, ездить или тянуть тележку по такой мостовой было немногим сложнее, чем по полированному полу "той стороны", однако работать бурлаком Найт явно не собирался. Перетащив тележку через портал, он брезгливо отбросил лямку и теперь с каким-то странным выражением лица озирался по сторонам.

Прижав вытянутые губы к носу, чтобы привыкать к местным ароматам медленно, я стал с любопытством вертеть головой. И очень быстро разочаровался, ибо смотреть тут было не на что.

"Мда… Это не Рио-де-Жанейро. И даже не Египет с его Долиной Царей…

Где яркое солнце? Где первой бросающаяся в глаза бездонная синева? Нету… Небо здесь низкое-низкое, затянутое мрачно-серыми тучами — будто бы в родимый город вернулся. Ну а местоположение солнца можно определить лишь по чуть более яркому пятну облаков.

Где дикое буйство зелени на фоне ярко-желтого, как на лучших пляжах, песка? Здесь у растительности преобладал серо-зеленый цвет. Даже только-только зацветающая пустошь — на точно такую же я за последнюю пятилетку вдоволь насмотрелся из окон Хогвартса — казалась какой-то бледной. Ни единого деревца вокруг — только мох, вереск и какие-то болезненного вида низенькие кустики.

Где разодетые жрецы и задорно-агрессивные наемники? Вместо них на краю зоны перехода молчаливым полукругом замерла невзрачная человеческая масса. И толпой ее вроде не назвать — слишком свободно стоят и не так их много, но и выделить кого-то одного — невозможно. Серая одежда настолько сливается с серым же небом, серой-бурой землей и серыми лицами, что желтая полоса метрах в пятидесяти от нас, заступить за которую почему-то не решился ни один из встречающих, остается здесь самым ярким и веселым цветовым пятном.

Одно приятно, что не так жарко, как там было, и не холодно. Хоть это — хорошо…" — подвел я черту под первыми впечатлениями.

Таким образом, несмотря на невероятно схожие магические ощущения, визуально ничего общего с Долиной Царей это сокрытое не имело. Скорее всего, объяснение этому было простое и примитивное: это совсем другое сокрытое.

— Мордредов хер! Где он?.. — услышал я громкое ругательство Найта.

Ответом на его вовсе не риторический вопрос стал тихий хлопок. Полотнища портала больше не было — проход закрылся. Никто из охраняющих переход авроров сюда не пошел, так что оценить соблюдение мною правил перемещения оказалось некому.

— Это плохо! — озабоченно произнес Найт.

— Что плохо? — напрягся я. Если отсутствие кого-то или чего-то для взрослого волшебника может явиться поводом к удивлению, то для такого недомага, как я, — это уже может стать серьезной опасностью. Чертыхнувшись, я быстро подшагнул, нагнулся, поднял свой нож и принялся пристегивать ремешками ножны к предплечью — на одно из любимых мест крепления волшебной палочки.

— Нас должны были встретить. Но не встретили, — пояснил аврор, и я немного расслабился. — Помер, что ли, наконец староста? Гребаный старик! Но где тогда следующий?..

— Их отсутствие… настолько критично для нас? — обеспокоенно спросил я.

— Ха, — оскалился аврор. — Если только для вас.

— Для меня?

— Ну да. Тут наши дороги расходятся на ближайшие три часа. Кстати! Если не хотите остаться здесь… Тьфу… Короче, не хочешь здесь зажить, не опаздывай. Портал откроется уже… — Найт бросил быстрый взгляд на простенькие механические часы на руке (стопроцентно маггловские, к слову), — через два часа пятьдесят восемь минут.

— Понятно. А со старостой что? Зачем он мне?

— Именно он и должен был тебе все объяснить и показать.

— А вы не можете?

— Не могу — в смысле, не хочу тратить время. И не могу — потому что просто не в состоянии этого сделать. И ты не сможешь, — пробормотал поморщившийся Найт. После чего, приглашающе махнув рукой, двинулся в сторону поселка. — Пошли. Я, конечно, обычно не откровенничаю, но меня очень, хм… правильно просили, — слово "правильно" он выделил особым тоном. — Значит так. Рассказать я тебе ничего не могу. Почему? Думаю, сам уже должен был понять, если не дурак. Но! Но… Клятва неразглашения не мешает советовать. Следовать этим советам или нет — решать уже не мне, — аврор с видом "моя совесть чиста" пожал плечами. — Сначала — о важном. Для тебя здесь достаточно безопасно, но, несмотря на то что…

Он внезапно резко замолчал. Чуть ускорившись, чтобы поглядеть ему в лицо, я увидел, что он беззвучно открывает и закрывает рот. Кончилась эта непонятная пантомима тем, что Найт сплюнул, ругнулся: "Мордредовы клятвы" — и продолжил:

— Детали тебе расскажет староста. Если сдох старый — должны были выбрать нового… Но все равно — лучше просто так не нарываться. Я приблизительно представляю, что они тебе обещали. Свободу от законов… Острые ощущения без ограничений на мораль… Это, конечно, тут все есть, но не без некоторых… нюансов. Понять, с кем можно связываться, а с кем лучше не надо — проще всего по одежде. Если видишь кого в очень хорошей — это примерно как твоя… — И поймав мою скептическую улыбку, пояснил: — Без шуток. Ты по местной моде одет как записной богач. Так вот. Те, кто в хорошей одежде… — Найт замолчал. Опять, похоже, натолкнулся на ограничения клятвы. — Ладно. А так? Сам понимаешь, если у них хорошая одежда, то… М-м-мордред! Хорошо. А так?.. "Здесь тебе вряд ли что сделают". Во! Получилось! Здесь. Здесь тебе вряд ли что сделают. Понял мой намек? Эй? Ты слышишь? Эй-эй!!! — окликнул он меня.

— Да… Слышу, — кивнул я после долгой паузы.

На такой элементарный вопрос я ответил лишь спустя некоторое время отнюдь не просто так. И совсем не для того, чтобы показать свое, по правде говоря полностью отсутствующее, недовольство его нарушением этикета в общении со мной. Это произошло банально потому, что все мое внимание было поглощено рассматриванием местных жителей, хм… масса которых ждала нас за желтым краем замощенного участка.

Многие небезосновательно утверждают, что при первой встрече с кем-то действительно для тебя значимым очень важно представиться настолько безупречно, насколько это вообще возможно. Первое впечатление на то и первое, что его можно получить или произвести один-единственный раз. Так вот, встречающие впечатлили меня на все сто… в самом что ни на есть худшем смысле.

Калеки! Мутанты! Целый паноптикум уродов, какой не во всякой кунсткамере или музее восковых фигур можно увидеть!

Испятнанные, еле-еле прикрывающие срам драные тряпки омерзительного буроватого цвета позволяли "насладиться видами" в полной мере, практически ничего не оставляя на долю воображения. Еще относительно молодые мужчины и женщины были не просто некрасивы. Речь идет не о каких-нибудь там обычных косметических "мелочах" вроде родинок, бородавок или даже не исправленной хирургически "волчьей пасти". Нет. Все было гораздо хуже. Чудовищно хуже. Криво посаженные головы. Какие-то деформированные, бугристые черепа. Несимметричные, вогнутые лица. Совсем отсутствующие или, наоборот, гигантские носы. Глаза разного размера. Отвисшие губы, с которых вниз тянулись ниточки слюны… "Не отставали" и тела. Кривые, косые, горбатые, волосатые или, напротив, клоками плешивые — казалось, здесь можно найти любое уродство. И как будто мало было того, что над несчастными зло пошутила природа, так еще свою лепту внесли и люди. Выбитые зубы. Чернеющие провалами пустые глазницы. Ампутированные частями или целиком руки и ноги. Шрамы, шрамы, шрамы. Старые сухие и совсем свежие, истекающие гноем…

"Нахер такое больное воображение!" — передернулся я.

— Так что? — переспросив, окончательно вернул меня с небес на землю, или, скорее, из глубин ада, Найт.

— Нет. Но я запомню, — немного невпопад ответил я, в напряжении вслед за ним подходя к местным жителям.

Изуродованные лица при нашем приближении оскалились в улыбках. Оставалось надеяться, что в приветственных. Культи вытянулись в нашу сторону, а изо ртов, вместе со смрадом гниющих зубов, послышался сип, в котором можно было угадать что-то вроде "подайте".

"Сейчас как бросятся!" — подумал я и малодушно притормозил, "пустив вперед" аврора. Однако вопреки всем моим опасениям толпа суетливо расступилась, открыв свободную дорогу к видневшимся впереди домам. Ближайшие еще и вежливо поклонились, при этом на всякий случай боязливо отвернув лица в сторону, чтобы даже ненароком не пересечься с нами взглядами.

Отвернул голову и я. Задержал дыхание, а потом еще и прикрылся локтем, потому что в нос ударил сладковатый запах гнили и кислая вонь немытых тел, мочи и блевотины в совсем уж чудовищной концентрации. С трудом удерживая подкативший к горлу желудок, я поскорее прошмыгнул "почетный караул".

— Ну и ладно, — как ни в чем не бывало продолжил разговор Найт. Ему удар по обонянию оказался совершенно нипочем. Оставалось только позавидовать такой выдержке. — Дело твое. Разберешься. Если "профессор", — кавычки в речи аврора слышались отлично, — жив, узнаешь все подробно. Любит он поговорить…

Больше ничего про "старосту" он не сказал. И вообще замолчал. Обиделся на меня?

За спинами уродов оказалась неширокая дорога из битого камня, ведущая в сторону построек. По ней мы, в тишине, подошли к крайним домам. От портала они находились минутах в семи ходьбы, так что я смог по полной насладиться эффектом "мип-маппинга": как скопления обезличенных зданий вдалеке, подход к которым охраняется серьезнее Азкабана, превращаются в развалины, за сочную фактуру которых любой режиссер фильма-постапокалипсиса продал бы душу своего художника и еще сверху накинул пару "тонких тел" мастеров по спецэффектам.

Руины — они тоже бывают очень разными. Например, только что частично обрушившийся дом, вызывающий всем своим видом не меньше жалости и желания помочь, чем брошенный на дороге котенок. Или же, другой вариант, благородные развалины старинного замка. Несмотря на то что к ним последние лет двести не прикасался мастерок каменщика, они все так же продолжают внушать уважение суровой непоколебимостью. А раскопки древних храмов? Те, которые будто бы всем своим видом говорят: "Мы честно выполнили долг перед исчезнувшими создателями до конца. И впредь будем выполнять еще не одно тысячелетие…" Это про маггловские если говорить. Про сохраняемые магией и речи не идет. Вспомнить хотя бы Долину Царей. Как бы древние особняки ни маскировались снаружи, внутри там, по рассказам Комара, было все так, словно хозяева только-только на минутку вышли. Уровень порядка и комфорта был — заходи и живи. Если можешь зайти, конечно. Здесь же…

"Такой разрухи, погруженной в ауру беспросветной тоски, я не видел никогда. Ни в прошлой, ни в этой жизни. Все какое-то то ли недогорелое… то ли недосгнившее? Некоторыми местными халупами, оформленными в богатейшей палитре оттенков серого и бурого, думаю, иные особо привередливые крысы побрезговали бы. Нищие трущобы после бомбежки. Атомной. Произошедшей сто лет назад… И это самое отвратительное! Да, бывает всякое. И пожар, и землетрясение, и нищета… Но чтобы за десятилетия, прошедшие после окончания лихих времен, местные даже гвоздь поленились вбить? Повисшую полочку поправить? Это просто безобразно! Так жить и не пытаться ничего поменять!.. "Сделайте все за нас, и будьте за это нам должны!" — слишком уж часто я сталкивался с такими наглецами в прошлой жизни. А уж этот омерзительный принцип, что наказывают всегда того, кто что-то сделал, а не того, кто пролежал на печи… Ненавижу!" — подумал я, с презрением рассматривая очередного аборигена.

Хозяева, что крутились около входов в то ли высокие полуземлянки, то ли кургузые одноэтажки, утонувшие в размякшей до состояния бурой жижи почве, полностью соответствовали своим жилищам. Что сразу бросилось в глаза — очень много детей и подростков при практически полном отсутствии взрослых. Причем девушек заметно больше парней. То есть пока взрослые и старшие из детей мужского пола на работах, младшими никто должным образом не занимается. Босые, чумазые, голодные дети роются в грязи, как свиньи. И никто их не учит — судя по пойманным ухом репликам, даже речь тут жутко искажена. Не кормит — все как один отличаются "эльфийским" телосложением: тонкие руки и ноги, худые тела и огромные на фоне иссохших лиц глаза. И не защищает: двое быдланов лет восьми-девяти на моих глазах забивали одногодку, девочку между прочим, — все окружающие воспринимали это настолько равнодушно, что даже у меня не появлялось никакого желания вмешаться.

И грязь. Все вокруг было покрыто слоем ее. Толстым или тонким. Дорога, стены домов, лица, руки, ноги, тряпье местных… Такое ощущение, что тут не то что магические, а даже маггловские способы поддержания чистоты забыли!

"Неужели нельзя собрать весь этот детский сад в одном месте, поставить пару взрослых во главе и пустить прибирать улицы? И дети под присмотром, и польза всем какая. Нет! Это никогда не будет сделано не потому, что так уж сложно догадаться. Нет же! Им просто это не нужно! Всегда жили по принципу "в говне, как в крепости", так зачем что-то менять?"

Местные нас замечали издалека. При нашем приближении бросали свои дела и замирали. Те, что повзрослее, поднимались и пристально смотрели на нас. Молча. Просто смотрели, но никто не подходил. Впечатление это создавало жутковатое. Ведь всякое читалось в их взглядах: и страх, и зависть, и отчаянная надежда, и лютая, подсердечная ненависть, и тупое равнодушие со всем смирившихся… Причем отчетливо прослеживалась закономерность: чем старше был человек, тем надежды меньше, а зависти и ненависти — наоборот, больше.

Одним словом, если Хогвартс можно считать этакой романтической мечтой об идеализированном феодализме, если Косая, с некоторыми допущениями, — это усредненное средневековье, то здесь перед моими глазами предстала квинтэссенция "тех золотых времен, что мы потеряли". Косный, утопающий в собственных нечистотах, жестокий и беспощадный кусочек темных веков. Будто бы специально изолированный в затерянном мире для любопытных историков или нуждающихся в прививке реальностью излишне романтичных "духовно богатых" натур.

"…Понятно теперь, почему авроры ленятся убирать мусор. Зачем, если такая вот помойка прямо под боком? — догадался я, с брезгливостью наблюдая, как очередной… детеныш, человеком назвать это было невозможно, с радостью ныряет руками в грязь и что-то найденное там тянет в рот. — Да-а-а. Это вот было моей ошибкой. Ожидать аукциона. Ничего, что я бы захотел здесь купить, тем более на такую сумму, тут нет и быть не может. Нет, конечно, как вариант, прямо вон за теми вот развалинами и найдется какой-нибудь местный музей с антиквариатом, но не на три же тысячи? Странно, что Долорес называла это… — На этом месте мои мысли неожиданно запнулись. С помощью навыков окклюменции я быстро пробежался в памяти по репликам Амбридж и с удивлением осознал, что про аукцион я… додумал сам! Она никогда ничего такого не говорила! — Черт! Ну как же я так обманулся?!."

Мое самоедство прекратил вновь заговоривший аврор. И теперь я решил лишний раз не отвлекаться, а то опять обидится. Благо красот тут не было…

— Так. Про это — рассказал. Дальше. Твои права, если все же нарвешься или сам захочешь оторваться: что угодно.

— Эм… Не понял. Что "оторваться что угодно"?

— "Что угодно" — это то, что тебе здесь можно. Приблизительно так. — Произнеся это, Найт внезапно резко ускорился и со всей силы пнул ногой какого-то аборигена. От его удара подростка, в очень неудачный для себя момент вынырнувшего из придорожной канавы, приподняло и отшвырнуло метра на полтора. У того — судя по тону возгласа, это был парень — из рук вылетел сверток, рассыпавшийся по дороге какими-то мелкими глиняными бутылочками. Давя их с таким же выражением лица, с каким беззаботный младшеклассник, по осени идя в школу, хрустит первым молодым ледком на лужах, Найт подошел к своей жертве. Пацан не вставая, как говорится, "прямо на брюхе" рванулся к упавшему недалеко от него свертку, но не успел. Точнее, схватить его рукой успел, а сделать с ним что-либо еще — уже нет. Нога аврора, обутого в тяжелые маггловские "рабочие" берцы, опустилась сверху. Надавила. Раздался громкий хруст и такой же громкий стон.

Показательной была реакция местных. Аборигены при первых же звуках драки в мгновение ока без следа растворились в окружающих развалинах. И это вместо того, чтобы толпой, всем дружно навалиться на пришлого и помочь своему. Прекратить безжалостное избиение своего соседа…

"М-да… "Крайняя хата горит первой". Здесь, похоже, до этой простой мудрости еще не доросли…"

— Знаете его? — спросил я, подойдя поближе к аврору, который пинал ногами съежившегося в позе эмбриона парня. Конечно, такое отношение к несовершеннолетнему меня слегка покоробило, но мало ли кто Найту этот пацан? Вдруг — давний враг? Кровник? Или просто давно разыскиваемый преступник?

Ответ меня ошарашил.

— Первый раз его вижу.

— Э… А зачем тогда… м-м-м… это?

— Чтобы до тебя дошло, что такое — "что угодно". В любой момент можешь любого непонравившегося тебе избить. Понравившуюся — без затей или, ха-ха-ха, наоборот — весьма затейливо трахнуть. А потом и того и другую убить. В общем, делать с любым что хочешь. Ну-у-у, за исключением исключений. И штраф заплатить, конечно, придется… Но он не очень большой. Разок позавтракать в ресторан не сходишь — вот и вся беда. Так что — смотри по сторонам с интересом!

— Не думаю, — припомнил я внешний вид и запах местных, особенно тех, через редкий строй которых мы недавно прошли сюда, — что у меня тут появятся какие-нибудь особые желания.

— Поверь, ты ошибаешься. Крысучки здесь встречаются весьма привлекательные. Даже искать не надо. Сами выползут из нор. Ах да. Главное. Запомни. Ты здесь видишь людей, но прими и пойми: это — обман зрения. На самом деле все они — крысы. Затверди себе это хорошенько. Уж я-то знаю это, как никто другой! Сам… — Тут от особо сильной судороги на лице Найта даже выступил пот. — Мордред! Все. Я сказал. — Речь его стала опять отрывистой. — Иди прямо. Увидишь особняк. Там — староста. До встречи через три часа. Не опоздай! — произнес он на прощанье и нырнул в подворотню, оставив меня совсем одного.

Уже в который раз за сегодня мои ожидания оказались неоправданными. Видимо, день такой выдался, особенный. Правда, для разнообразия, в этот раз — в мою пользу, так как уход аврора ничего не изменил в отношении местных ко мне. Они потихоньку вылезали из своих нор, но, судя по всему, не собирались сделать даже попытки напасть на меня. Впрочем, как и помочь избитому парню, все так же продолжавшему скулить, лежа в крови на дороге.

Просто так стоять на месте было глупо. Я, пожав плечами и проверив, как из ножен выходит нож, решил пойти туда, куда меня отправил Найт. В центр деревни, где меня, по идее, должен был встретить какой-то там староста. Сделал шаг, другой, третий, а на четвертом что-то тяжелое внезапно повисло у меня на правой ноге.

От неожиданности я чуть было не грохнулся в грязь. Очень уж это нездорово, когда заряженному на движение телу что-то резко начинает мешать. К счастью, благодаря напряженному ожиданию неприятностей, я смог вовремя выставить левую ногу подальше и таким образом сохранить равновесие. Мгновенно выхватил нож, замахнулся и… рука у меня сама собой медленно опустилась. Потому что в мою ногу, обняв ее, как панда ветку, вцепилась чумазая малышка лет пяти на вид.

Как и все остальные вокруг, она была босая, растрепанная и укутанная в какие-то совсем уж драные тряпки. Грубые стежки толстыми нитками намекали, что сшивали клочья ткани вместе далеко не первый раз.

"Хотя бы еще не в конец опустились, чтобы совсем голыми ходить. Но они верной дорогой идут к этому…" — мелькнула у меня презрительная мысль.

— П'ж'лста! П'ж'лста, уж'сный к'лдун! — захлебываясь слезами, которые прочерчивали на ее грязном лице две светлые дорожки чистой кожи, затараторила девочка. — Верн'те мою маму! Если вы еще не съели ее, съешьт' меня вмсто! — разобрал я ее слова.

От такой просьбы, да к тому же высказанной так искренне, я опешил. Но не успел даже подумать, что теперь с этим всем делать, как проблема решилась сама собой.

— Несса! — выскочил из двери ближайшей халупы мальчишка на пару лет постарше моего якоря. Он молнией метнулся ко мне, буквально сорвал с меня девчонку и мигом отпрыгнул назад. — Скольк' раз я г'в'рил, сес, не пходи к чуж'кам! М'ло слом'ной р'ки тот раз? — Пацан встряхнул девчонку и вежливо поклонился мне, умудрившись каким-то чудным образом, не иначе магией, оказаться уже шагах в пяти от меня. — Про-сти-те, гос-по-дин. Мы ни-че-го пло-хо-го не хо-те-ли, — тщательно проговаривая слова, произнес он, держа руки на виду, а сестру — наоборот, спрятав себе за спину.

Судя по тому, как относятся некоторые посетители к аборигенам, совсем не лишняя предосторожность. Как только еще девчонка решилась подойти? Потому что маленькая совсем? Или я не такой страшный, как взрослый аврор звероватого вида и поведения?

— Но ма… — пискнула девочка.

— Пйдем! Магглы уже ее с'ели. Надеж б'лше нет. Ма мртва. — И дети нырнули в ближайшую дверь.

"Да. Сочувствием и корректностью тут даже самых близких не балуют…" — подумал я, отправившись дальше по дороге.

Боясь пропустить жилище старосты, двигался я не очень быстро. Одно за одним оценивал каждое "здание" на возможное соответствие словам Найта. Ведь "особняк" на мой неискушенный взгляд от соседских развалин мог не отличаться ничем, а ломиться в гости подряд в каждую халупу не было ни времени, ни, что самое главное, желания.

Параллельно не без любопытства продолжил визуально исследовать этот заповедник средневековья. Постепенно дома стали выглядеть чуть-чуть получше, а люди почище и поопрятнее. Правда, даже относительно неплохо одетые косились на меня с опаской, кланялись и обходили стороной, оставляя центр дороги свободным для меня. Желания общаться с парнем, четко идентифицируемым как чужак, не выразил никто. Так было до тех пор, пока впереди из подворотни не вынырнул очередной абориген.

Это был невысокий, худой и бледнокожий, как и все вокруг, очень немолодой мужчина. Но в отличие от остальных виденных мною он был одет в чистую и достаточно новую мантию, на ногах у него была не помесь поршней с сандалиями, как у самых приличных тут, а настоящие сапоги. И главное: он без всяких сомнений шел именно ко мне, а не просто собирался проскочить мимо.

— Наконец-то я вас нашел! Вы, как я понимаю, лорд Крэбб? — подойдя и коротко поклонившись, обратился ко мне старик.

— Да. Это я. А вы?..

— Староста, — вежливый кивок, как легкий поклон. — К вашим услугам. Вас должны были предупредить.

Я внимательно рассмотрел "прогульщика". Первое, на что я обратил внимание, это его взгляд. Его глаза светились не ненавистью, но умом и иронией. А повисшие на кончике длинного носа старомодные очки с круглой оправой и тщательно расчесанная длинная седая борода делали его похожим на бюджетную версию Дамблдора.

"Это очень нехорошая рекомендация".

— Да. Это так, — осторожно согласился я.

— Отлично. Тогда пойдем?

— Куда? — спросил я с недоверием.

— Ко мне.

— Зачем?

— Хм. Нам нужно будет обсудить несколько важных вопросов, для чего улица, тем более такая, — он извиняющеся развел руками, как бы акцентируя внимание на окружающей нас неприглядной действительности, — совсем не лучшее место…