Диктатор (джен)

"Похоже, что я немного ошибся в своем анализе. И когда это староста успел бы… Стоп. Стоп-стоп-стоп! Что-то здесь не так! Что-то здесь совсем не так!"

Посмотрев по сторонам, я не обнаружил вокруг ни единой души. По устоявшейся местной традиции потомки разбитых мятежников не собирались встревать в дела потомков победивших и, как тараканы, попрятались по своим щелям. Так что допрос можно было продолжать спокойно.

— Ты! — тряхнул я пацана и для стимуляции ударил затылком о землю. — Говори!

— Я ничего тебе не скажу! Ненавижу вас! Ненавижу!

Судя по пылающему яростью лицу, парень не врал. И никакого страха перед жутким наказанием, о котором мне говорил староста, у него тоже не было.

"Похоже, кто-то мне наврал… Сейчас разберемся, кто!" — подумал я, скорчил гримасу пострашнее и прошипел:

— Да ладно-о-о! С-с-спорим, ты изменишь свое мнение, когда я начну отрезать от тебя куски и скармливать…

— НЕ-Е-Е-ЕТ! — послышался из пустоты сзади меня громкий девчачий крик. Что-то толкнуло меня вперед, и тут же по спине заколотили кулачки. Правда, хоть пыла у нападающего было много, эффекта оказалось позорно мало. Настолько "мощными" ударами, наверное, можно было бы пришибить котенка, но уж никак не здорового жлоба навроде меня.

Я резко повернулся и выбросил левую, свободную от чужого горла, руку назад. Пальцы уткнулись в неожиданно плотную, взвизгнувшую в ответ пустоту. Рефлекторно я сильно сжал это что-то и резко дернул руку вниз. Сморгнув соринку с глаза, я с удивлением обнаружил, что держу не воздух, а девчонку лет десяти. Дергаясь с яростью принудительно отмываемой кошки, она в попытках освободиться двумя руками вцепилась в предплечье моей руки, крепко схватившей ее за щиколотку. Внезапно сопротивление пропало.

— Пожалуйста! Пожалуйста! Пощадите его! — заскулила девчонка, глядя на меня со слезами в глазах. Видимо, осознав бесплодность попыток вырваться силой, она решила добиться своего, надавив на мою жалость.

— Дейрдре! — в явном узнавании парень дернулся с такой силой, что пришлось сжать его шею чуть ли не до сломанной трахеи. Или не чуть — у меня под рукой что-то отчетливо хрумкнуло.

"Так. Так-так-так…"

— Кто он тебе? Отвечай, — легонько встряхнул я девчонку.

— Брат! Он мой брат!

"Хм… Прям бандитская семейка. Что один на меня напал, что другая… Но зато допрос пойдет гораздо бодрее!" — переводя взгляд с парня на девчонку и обратно, подумал я.

— Он пытался меня убить. Как ты думаешь, какое за это должно быть наказание?

— Пощадите его! Я сделаю для вас все, что захотите! — завыла сестра неудачливого убийцы.

Услышав такое предложение, я машинально окинул ее оценивающим взглядом и… равнодушно отвернулся. Ни намека на тот поток похоти, что шел от — как ее там называл староста? — "Ал". Девчонка тощая. Особой красоты гены не обещают, можно назвать миленькой, но разве что в силу возраста. Не вымыта добела, но на фоне остальных местных аккуратностью выделяется. Одежда пусть и ожидаемо ветхая, однако не только относительно чистая, но и даже с какой-то претензией на изящество. Во всяком случае, клочья ткани, из которой сшито ее очень короткое платье без рукавов, собраны не просто как пришлось, а определенно образуют какой-то орнамент. Но несмотря на все положительные отличия, эта девочка вызывала желания только — отмыть, откормить, одеть и лишь потом в парк развлечений водить или в куклы играть. На "все что угодно" она еще лет шесть-восемь не годится. "Бедный, лишенный нормального детства ребенок…"

"О боже! — простонал внутренний голос. — Ну, началось…"

"Замолкни! Не до тебя сейчас!" — отмахнулся я. Какая-то важная мысль навязчиво пыталась оказаться сформулированной, но другие постоянно сбивали этот процесс. Что-то было не так. Вот только, что именно?

"Стоп! — наконец неправильность смогла выкристаллизоваться словами. — Никого же вокруг не было!"

— Как ты смогла подойти ко мне? — с подозрением, резко колыхнувшимся вновь, спросил я, параллельно продумывая, как мне, если вдруг случится что, с обеими занятыми руками выхватывать нож и кого из нападавших резать первым.

— Я могу делаться невидимой, если на меня не смотрят…

"Невербальный, беспалочковый отвод глаз! В таком возрасте и без всякого обучения. М-да… Она еще и врожденные магические дары имеет. Кстати! Ну-ка, ну-ка, проверим догадку!"

— Отведешь меня к Кривому Джону? — спросил я, одновременно надавливая нижней частью предплечья вперед и вверх на челюсть моей первой добычи, дабы она своим молчанием обеспечила должную чистоту эксперимента.

— Да! Хоть сейчас!

— Где это? И долго идти? — встряхнул я девчонку еще раз, чтобы не придумала удобный для нее ответ, а быстро сказала так, как есть на самом деле.

— Вот там! — взмахнула она рукой, указывая направление, куда-то чуть вперед и влево. — Недалеко!

— Точно там? Ты не ошибаешься?

— Да! Нет!

— Так да или нет?

— Нет, не ошибаюсь!

"Хм. А домик-то старосты совсем в другой стороне! Как-то не бьется…"

— Кривой Джон — кто это?

— Один парень. Лез к зазнобе его, — рука теперь указывала на лежащего на земле брата.

Два и два сложить было несложно. Меня только что пытались по-детсадовски развести. "Точнее, не пытались, а развели", — честно признал я свою ошибку.

— А ты, как я посмотрю, паренек с секретом. — С большим трудом задавил я в себе вспыхнувшее страстное желание додушить этого малолетнего интригана. — Решил убить меня и подставить своего врага?! Говори! — чуть ослабил я хватку на горле, позволяя просипеть ответ.

— Да. Чтоб он сдох!!!

— И тебе не жалко сотни своих родственников, которые ответят головами за твое нападение? Не увернись я — их бы убили из-за тебя!

— Я тебя хотел только подрезать. Иначе — все бессмысленно. А остальные… Мать умерла. Умру я. Умрет сестра… Мне. Больше. Нечего. Терять.

— А ты что скажешь? — повернулся я к девчонке.

— Да! Из-за него все! Из-за Джона… — зарыдала она. — Вы теперь нас убьете? Может быть, пощадите и только изобьете? Я не буду убегать…

— Не смей! Она ни при чем! Убей меня! — забился парень.

— То есть, пока тебе все еще есть что терять? — усмехнулся я и внезапно почувствовал себя каким-то киношным злодеем. "Великая победа. Довел до слез пару малолеток. Стоп. Опять они на слезняк давят! Ненавижу такие заходы!"

— Хватит реветь! Заткнулись! Оба! — приказал я, и аборигены послушно замолчали.

Я задумался, оценивающе переводя взгляд с обладающей мощным врожденным магическим даром, пробившимся даже сквозь вытягивающие жизнь стены сокрытого, девчушки на бесполезного парня и обратно.

"Хм-м… А почему сразу — бесполезный? Ну-ка…"

— Ты, — тряхнул я парня. — У тебя же есть какие-то способности?

— Да, — неохотно выдавил из себя неудачливый убийца.

— И?

— Что? — буркнул он.

— Говори! Не заставляй меня выбивать из тебя правду. Или мне переключиться на твою сестру?

— Нет. Не надо.

— Ну?

— На мне все хорошо заживает… — еле слышно пробурчал парень.

"Просто изобьете", да?

— А что молчал?

— У нас не принято распространяться об этом. Это тайна, вообще-то. Семейная.

"То-то он так быстро оправился после побоев Найта! Не самый лучший магический дар… Хотя, может, это скрытый метаморфизм или что другое в такой форме проявляется? Может быть, он врач? Врач в боевой группе — это было бы неплохо…"

— А на других пробовал? Работает?

— На других?

— Лечить.

— Нет.

"Грустно, но это пока ничего не значит. Слова вообще мало что значат. Слова… Хм-м".

— У вас правильная речь. Не такая грубая, как у других. Откуда?

— Меня ей и еще много чему учил староста. Хотел сделать возможным преемником. А я — учил сестру. Говорил с ней…

— Староста учил только тебя?

— Нет.

— Скольких он учит? — напрягся я.

— Пятерых.

"Немного. Значит — не армия. Плохо это или хорошо? Потом об этом подумаю".

— Всех одинаково?

— Да.

"И не редкие магические таланты выбирает, как изюм из булки…" Мысли перескочили на разговор со старостой по пути назад.

"— Как реализована процедура… хм, набора?

— Вы приносите разрешение от Министерства, а я предоставляю лучших, на выбор, юношей и девушек, пригодных для службы. Готовых принести любые магические клятвы.

— То есть деньги не вам? — уточнил я.

— Нет, — с каменным лицом подтвердил староста.

— А дальше что?

— Дальше? Дальше вы переходите во внешний мир. Там выбранный вами приносит клятвы. Хозяину. Министерству. Министерство проводит обряд приема выбранного вами, и все.

— А Министерству какие обеты дает мой человек?

— Стандартные. О неразглашении. О соблюдении законов. О непротивлении. Много всяких. С каждым годом их все больше…"

— Учил? То есть, — решил я уточнить еще один любопытный момент, — сейчас больше не учит?

— Да.

— Почему?

Парень молчал.

— Почему? — переадресовал я вопрос девчонке.

— Это из-за драки. С Джоном… — быстро ответила она.

— И? Это у вас запрещено? Драться? Отвечай!

— Защищаться не запрещено, — буркнул парень. — Но староста говорил, что все, кто у него учатся, обязаны привыкнуть разрешать споры без кулаков. И приучить других признавать эти решения. Я обещал. Но не выполнил. Получается — обманул. Староста меня признал негодным к дальнейшей учебе.

— Хорошо… Хоть Джону этому навалял? Или только огреб, а теперь в бессилии пытаешься отомстить чужими руками? А что, удобно, наверное, с твоим даром-то, работать пинкособирателем…

— Я голыми руками кончил двоих его друзей! — вспыхнул парень. Скованность самоконтроля исчезла без следа. — И его бы додавил, если бы нас не растащили!

"…И крови не боится. Отпустить их, напутствовав хорошим пендалем под зад, можно даже не одним?"

"Скажи еще, нанять обоих", — схохмил внутренний голос.

"Нет. Нанимать я их точно не стану. Хотя… А почему сразу "нет"? Девчонка не нужна. Амбридж с костями сожрет. А вот парень может оказаться небесполезным. И вообще, что мы имеем с гуся? С одной стороны и с другой стороны? — Я задумался, складывая на воображаемые чаши весов аргументы "за" и "против". — Минусы в качестве будущего подчиненного. Первый. Пацан напал на меня и хотел серьезно покалечить — то есть он мой враг. Второй. У него это не получилось — не обучен или неудачник. Третий. Дикий — в современном мире ему будет тяжело адаптироваться, а отвечать за его косяки в случае чего мне. Четвертый. Отвратительное уличное воспитание в худшей средневековой форме. Пятый. Ненавидит магов — то есть вероятность срыва весьма высока. Шестой. Эгоист — ради своей мести готов пожертвовать кем угодно…

А плюсы? Первый. Не трус. Напал на меня, старшего и более сильного. Второй. Не дурак. Собирался именно покалечить меня, чтобы я мог рассказать, кто виноват, и подставить под удар его недруга. Третий. Способен на отчаянные поступки. За сто голов вряд ли бы местные отпустили его на тот свет легко и просто. Четвертый. Он явно не слабый маг. Дар самолечения, к тому же. Тем более, может быть, не только "само". Весьма перспективно с учетом того, что впереди война, а я — неспособен на лечебные заклинания и варку зелий. Пятый. Средневековые уличные понятия и уличное воспитание означают весьма простые в реализации способы воздействия. В одной руке большая палка, в другой — маленький пряник. Не нужно будет вспоминать двухтомник о современных методах стимулирования персонала и писать продуманную инструкцию на десяти листах, чем я, помнится, страдал на второй своей вышке. Шестой. Меня, конечно, он не любит, не за что, но не только меня одного. Должен ненавидеть всех без исключения волшебников за пределами Свалки, а это уже перспективно. Седьмой. Ни с кем родовыми узами не связан. Восьмой. Учился у старосты, был обласкан, но теперь — серьезно на него обижен. Ведь не приходится сомневаться в том, что в пуле "лучших юношей и девушек на выбор" все поголовно будут "заряжены" на задания старосты. И, несмотря на все клятвы, доверять им нужно будет с осторожностью. Девятый. Это два мага, которых я спасу! Авось Хаффлпафф мне это зачтет!

В итоге и минусы серьезны, и плюсы неслабые. Но четыре тысячи галеонов! Могу ли я для получения скидки как-то использовать то, что он на меня напал? Судя по рассказам старосты про местные товарно-денежные отношения, ой вряд ли. Снесут башку пацану — "одним больше, одним меньше, всё равно все умрем" — вот и все извинения. Эх! Нужно гораздо больше информации, но времени на это у меня уже не остается", — подумал я, так и не приняв пока окончательного решения.

— Вставайте, — приказал я, убрав руки. — Но не вздумайте бежать.

Оба напавших на меня подростка, один постанывая, другая попискивая, поднялись с земли. При этом избитый Найтом и изрядно помятый мной еле стоящий на ногах старший брат все равно встал чуть впереди, на одних рефлексах пытаясь прикрыть собой сестру.

"Это хорошо. Есть хоть какие-то положительные понятия… и точка давления, — удовлетворенно отметил я. — А может быть, то, что он повстречался у меня на пути, — это намек судьбы? Тогда — не мне в нее не верить, не мне на нее обижаться и не мне игнорировать ее знаки. Все равно кого-то нужно будет брать, так почему бы и не этого, раз сама судьба свела нас? Но, конечно, проверить его нужно в обязательном порядке. Минутка-другая еще есть. Поиграем. Это не староста. На словесном ринге теперь я — боксер-тяжеловес против новичка в легком весе".

Судя по тому, как парень с девчонкой озирались по сторонам, насколько бы плохо у них там ни обстояли дела на самом деле, все равно беседе со мной они явно предпочтут бегство. Дай только возможность. Нужно было сломать "нарастающий ледок".

Засунув руку в карман, я нащупал монету в один кнат, достал ее, зажал в кулаке и краешек показал парню.

— За разговор. Интересует?

— Да! — завороженно кивнул он.

— Как тебя зовут-то, хитрец? — спросил я.

— Киллиан. Киллиан Толстый, сын Казаоира.

— Дейрдре, — не дожидаясь вопроса, сказала девочка.

Английский язык я знал уже достаточно хорошо для того, чтобы в "толстом" узнать не фамилию, а прозвище.

— А почему тебя зовут толстым? — удивился я, окинув взглядом это пособие для изучения анатомии опорно-двигательного аппарата.

— Говорят, из-за слишком пухлых в первые пять дней после рождения щечек, — отвернувшись, ответил он.

Такое чистое и открытое смущение совместно с адреналиновой эйфорией настроили меня на добродушный лад.

— Ладно, "толстый" и, хм, "тощая". Слушайте внимательно. Меня зовут Винсент Логан Крэбб, лорд Крэбб. Что такое "лорд", вы понимаете?

— Нет, — ответила девочка.

— Да, — кивнул парень. — Староста рассказывал.

— Хорошо. Зачем сюда приходят такие, как я, староста тоже ведь рассказывал?..

— Если хочешь себе раба, — перебил меня Киллиан, — то лучше выкупи мою сестру! Ей уже двенадцать, и она родит тебе много сыновей!

"М-да… Жизнь на улице заставляет взрослеть очень быстро. Мой интерес парень прочитал на раз, хоть и интерпретировал его неправильно. Единственным для себя возможным образом. Однако двенадцать — это же первый-второй курс Хогвартса? Не выглядит она на него совсем! Сколько же ее откармливать?! И возможно ли вообще как-то с помощью магии полностью излечить дистрофию и ее последствия? Задам этот вопрос Помфри…"

— Хм… Может быть, потом. Сейчас мне нужен преданный боец, у которого никогда не найдется в ответ на приказ слова "нет".

На это Киллиан никак не отреагировал. Видимо, настолько беззаветная преданность была только для меня чем-то необычным. Для местных же, в случае заключения контракта, делом самим собой подразумевающимся.

— Проблема в том, что у меня сейчас нет столько денег, чтобы вытащить тебя немедленно…

"И желания — тоже. Проверка длиной в год — вот что для успокоения своей паранойи я тебе организую. Тем более, все как-то подозрительно удачно складывается, одно к одному. Сейчас у меня денег на покупку (назовем вещи своими именами) раба — нет, а через год — и не потребуется. Придет Волдеморт к власти, и я вытащу отсюда тебя бесплатно и без всяких клятв… О! Кстати! А почему я зацикливаюсь только на одном? Здесь же, если исходить из выборки, непаханое поле талантов! Бери и верстай в дружину, и плюй потом на потери. Чай не друзья и не родственники. Просто "юниты". Лишь бы денег хватило. Кто-то будет против? Амбридж? Министерство? Ну-ну! Их мнение не будет иметь никакого… О-о-о! Еще шире надо смотреть! Не просто набрать отсюда себе преданную дружину, но и… но и… Да! Это же готовое решение проблемы!"

— …поэтому, — продолжил я, глядя в глаза убитому такими вестями парню, — сколько вам нужно денег, чтобы прожить здесь, скажем, год? Чтобы не было этого: "я умру, сестра умрет"? Это ведь решаемо деньгами? Или нет?

— Да! — с надеждой встрепенулся Киллиан. Переглянулся с сестрой. Зашевелил губами. Окинул меня оценивающим взглядом. И с видом бросающегося в полынью рубанул:

— Мне нужно двести… — Пауза. Быстрый взгляд на мое лицо для проверки, не станут ли его, услышав такую сумму, убивать прямо сейчас. — Шестьдесят. — Глубокий вздох. — Восемь. Кнатов. С половиной. — Опять глубокий вздох и тихий, почти как сип, выдох: — Каждому из нас, господин Крэбб.

— Хех… — усмехнулся я, глядя на замершего парня.

На ум мне тут пришли слова старосты, который жаловался, что мозг здесь тренировать не с кем. Теперь я понял, что он имел в виду. Даже такой не очень опытный физиономист, как я, видел брата с сестрой насквозь. Названная сумма, судя по выражению лиц "сказали и сами испугались", по местным меркам была безумной.

"Значит, в среднем год жизни здесь на человека обходится в сто кнатов. Про "каждому" — это уже очевидная борзость, — наглость парня меня не вывела из себя, а только позабавила. Наверно, потому, что это "каждому" напомнило любимую комедию из детства. — Но надо отдать должное хватке парня. Работает по принципу: "проси больше, чтобы получить хоть что-то"? Не зря, не зря его староста выбрал".

— Давай отойдем.

Парень заметно напрягся.

— Дейрдре! — он выразительно посмотрел на сестру и взглядом указал ей в сторону ближайшей подворотни.

Хитрый маневр "на всякий случай под предлогом обеспечения нужной степени приватности убрать свою глупую, но любимую сестру за пределы досягаемости опасного чужака" позволил Киллиану заметно приободриться. Читающаяся в глазах правильная мысль, что даже если я и захочу отомстить еще и девчонке, то никогда ее не найду в этих трущобах, не учитывала небольшого нюанса. Пожелай я, и за пару кнатов их собственные соседи притащат мне малявку, перевязанную веревочкой с бантиком.

Серьезность ситуации осознала и Дейрдре. Видимо, состояние аффекта, в котором она бросилась на меня, сменилось страхом расправы. Поэтому теперь девчонка только послушно кивнула и уже было шагнула в сторону, как я резким приказом остановил ее.

— Стой! — И парень, и девушка напряглись. — Лови, — кинул я девчонке зажатую в руке монету. — А теперь — иди. И не вздумай подслушивать!

Она понятливо кивнула и скрылась с глаз в подворотне.

— Потом сам решишь, что ей рассказать, а что — лучше не надо, — успокоил я парня. В конце концов, если мне с ним потом работать, то хорошие отношения с самого начала однозначно будут в плюс.

А чтобы сделать хорошие отношения просто отличными, я опять запустил руку в карман. Порывшись, на ощупь растянул горловину кошелька. Залез внутрь и нашел среди взятой с собой россыпи монет галеон. При этом в который раз мне неприятно вспомнился гастрономический загул на югах. На те заплаченные за "пожрать мяса вдоволь" золотые я, судя по ценам, смог бы неделю кормить весь этот поселок.

— Руку вытяни. И спрячь сразу. Понял меня?

Парень кивнул. Я, не показывая никому — глупо было надеяться, что за нашим "общением" не наблюдают из каждой щели местные жители в желании поживиться с трупа чем-нибудь полезным, — положил сжатый кулак поверх его раскрытой ладони. Разжал, роняя монету ему в руку. Показывая свою исполнительность, парень сразу же сжал ее в кулак. Потом аккуратно в торец сжатого кулака подглядел и… обалдело уставился на меня.

— Это… Это… — ошеломленно заикал он.

— Рожу попроще сделай! — пнул я его по щиколотке, напоминая о безопасности.

— Да-да, — понятливо кивнул он и тут же скорчил злобно-испуганную мину.

— Слушай меня внимательно. Этого хватит тебе и твоей сестре?

— Да! Я… Я… Благодарен… Я отслужу… Я… — задохнулся он в приступе эйфории.

"Приятно делать добрые дела. Но и себя забывать не следует…"

— Но ничто не дается просто так.

— Да-да! — закивал он. — Большое спасибо, господин! Я готов принести клятву верности! Хоть сейчас…

— А кто ее засвидетельствует? Здесь есть кто-то с волшебной палочкой и магией?

— Э-э-э… Некому…

— То-то же. Так что с магической пока придется подождать. А вот обычную — можешь уже дать. И учти. Ты и так попытался меня убить — попади ты своим ножом туда, куда целился, и для того чтобы я свидетельствовал против тебя, нужно было бы вызывать некроманта, — так что за предательство я спрошу и с тебя, и с твоей сестры без всякой жалости. Ты понял меня?

— Я… Я… Я буду самым верным и преданным вашим слугой, господин. Клянусь!

Посмотрев в эти горящие истовой благодарностью глаза, я, скрепя сердце, поверил и кивнул.

"Наверное, внутренний голос сказал бы что-то вроде: "как просто тебя купить". И это будет правдой. Но без веры в лучшее жизнь — бессмысленна, — подумал я. — Тем более, что для меня сейчас этот галеон? А тут он позволит спасти две души… Надо только будет хорошенько продумать магическую клятву. Чтобы не получилось так, как с моей о неразглашении…"

— Хорошо. Помни об этом постоянно. Теперь слушай первое задание.

— Я весь во внимании, — подобрался парень.

— Один преданный — это хорошо, а целый отряд таких — намного лучше. Поэтому присмотри, ты же здесь наверняка всех знаешь, еще четверых… Нет — лучше девятерых… Дюжину. Да. Дюжину юношей и девушек, которые смогут заключить со мной такой же договор. Верность — обязательная. А также высокие моральные качества. Конченого отребья мне не надо. Все понятно?

— Да.

— Повтори.

"Наступать на те же грабли, что и Волдеморт, я не собираюсь".

— Найти двенадцать человек. Сильных. И без гнили.

— Верных.

— Да. Верных.

— Верных мне, а не кому-то еще.

— Конечно.

— Дальше. Обратись к старосте. Возможно, он сможет вас немного потренировать. Пусть без палочек, но хотя бы жесты и вербальную составляющую отработаете. Ясно?

— Да. Но…

— Бесплатно он вас учить не будет. Да и остальные… — я опять потянулся рукой в кошелек. Снова наощупь нашел золотые, на этот раз два. Переложил их в карман к медной мелочи, а кошелек с оставшимися деньгами вытащил и бросил в руки Киллиана.

— Это на расходы. На отряд. Не смотри сейчас. Там… много. Очень много. Никому об этом не говори и не шикуй, как бы ни хотелось. Распоряжайся аккуратно. За такую сумму и у нас убивают, а уж здесь, наверное… — "Черт. Об этом я не подумал. Желая произвести убойное впечатление, я серьезно подставил парня. Ну да будем надеяться, что он вывернется". — У вас же здесь есть кто-то, кто следит за порядком? Вот иди к нему и заплати ему по максимальной ставке за "крышу". Эх, времени нет! Поговорил бы с ним сам… Ясно все?

— Да.

"Надеюсь, он успеет…"

— Смотри. Не подведи меня! Иначе…

— Я не подведу!

— Ну дай-то бог… — с показным сомнением произнес я. — Ну, все на сегодня. Пока давай, — протянул я Киллиану руку, которую он, поклонившись, истово пожал обеими руками.

— Жди меня. Готовься…

— А сколько ждать-то, господин Крэбб?

— Пока не приду. Но ты все равно никуда не спешишь…

"А вот я, если не хочу здесь зависнуть, — совсем наоборот, — думал я на бегу, желая успеть к выходу из сокрытого вовремя. — Какие фортели, однако, выкидывает судьба! Он хотел меня прикончить, я его отпинал, а в итоге — мы мирно разошлись, довольные друг другом. Да, внутренний голос прав, и я не могу спасти всех без исключения, детей… но почему бы не спасти хотя бы двух? И заодно совместить правильное с полезным?

А деньги… Я ничего не теряю. Уж двадцать-то галеонов парень отработает в любом случае. Если покажет себя хорошо — станет доверенным исполнителем. Можно будет повесить на него самую сложную работу — контроль Отряда Крэбба. Ну а если плохо, то работа будет самая грязная. Из разряда одноразовых. Как-никак он хотел меня убить, так что можно не миндальничать…"

Уже на портальной площади перед самым переходом домой, когда мы с Найтом молча стояли за желтой линией и смотрели, когда же появится магический проход, подал голос внутренний, хех, голос.

"Знаешь, — презрительно произнес он, — а я ведь шутил, когда говорил про девочку. Но ты совершенно безнадежен. Что пнем об сову, что совой об пень! Зачем тебе это так?"

"Не понимаю тебя, чем ты недоволен? Вроде бы все прошло "без соплей", строго, как ты любишь…"

"Без соплей? Да кому ты врешь?! Мне? Себе? Неужели ты думаешь, я не понял, что основной причиной, по которой ты решил его нанять, была жалость? Ты просто эту соплюху пожалел, а через нее и ее брата!"

"А даже если это и так? Я так хочу, и все тут!" — жестко отрезал я.

Я действительно так хотел. Да, я не самый лучший человек. Да, убийца. Но все это больше по необходимости, а не по зову сердца. И я не хочу стать полностью бесчувственным уродом, которому плевать на все и вся. На закон, на совесть, на этику, на любовь…

Видал я таких. Был долго знаком даже. Им нет никакой сложности отвернуться в сторону от заплаканной попрошайки-младшеклассницы в подземном переходе с пакетиком в ногах и криво написанными на картонке словами: "Помогите умерла мама". Им даже не надо успокаивать взбрыкнувшую совесть воспоминаниями о репортажах-расследованиях про жирующих на человеческом сострадании как бы нищих. Они могут, закованные в свою черствость, как в танковую броню, пройти мимо собирающего копейки бомжа. Им смешно оценить "ловкость и отработанность удара", с которым согнутая годами старушка сминает вытащенную из урны алюминиевую банку.

"Я таким стать не хочу! Душа или болит, или ее нет…" — вспомнил я прочитанную где-то цитату, как нельзя более точно описывающую мое мировоззрение.

"Ах так? Болит, значит? Или нет, значит? Ну хорошо. Раз ты такой умный, то — на!" — сказал, как сплюнул, внутренний голос и замолчал.

И вдруг что-то стало не так. Вроде бы и было, как было, но и одновременно с этим неуловимо изменилось. А потом я вдруг понял, что именно. Только сейчас я осознал, что последние три часа смотрел на все вокруг, как через толстое тонированное стекло. Как на научно-популярный фильм-реконструкцию "Жизнь древних народов мира". Причем за фильм взялся не из интереса, а по необходимости или чтобы убить время, с вытекающим из этого отношением к происходящему на экране. Отстраненно и спокойно, с пожатием плечами — "плохо, конечно, но живут же люди и так…" Слишком спокойно и отстраненно для меня. А сейчас эта скорлупа вдруг исчезла, и тут-то меня накрыло осознанием всего произошедшего.

"Боже! — молча воззвал я. — Как же у меня все хорошо!"

Только сейчас до меня дошло, что мой старт в этом мире мог оказаться с совсем другого уровня. Да что там уровня, тут, скорее, речь идет о порядке, да и не одном! Я вполне мог попасть не в наследника чистокровной семьи с сильной магией, серьезными связями и предельно лояльным отношением власть имущих, а вот в какого-нибудь из этих пацанов. Жить в нищете и полнейшей безысходности. Драться насмерть в очереди за плошкой помоев. Жрать их, и то не вдоволь. Мечтать подложить свою сестру под какого-нибудь старпера, лишь бы она ела чуть лучше. Всегда быть готовым подставить рожу под пинки местных и задницу — под понятно что пришлых. И считать деньки до того, как твой сосед или, что хуже, сын или дочь сопроводит тебя на алтарь…

"Зато было бы доступно великое счастье большинства попаданцев — трахаться вволю с малолетками! Удача же! Или нет?" — жгли мой разум едкие, как царская водка, мысли.

Казалось, даже окклюменция не поможет мне вспомнить, как я вернулся домой. И повторный допрос с целью убедиться, что вышел именно тот, кто вошел; и перемещение домой по камину; и вопросы обеспокоенного Уэйна — все прошло как не со мной. Просто в голове бушевал шторм пустоты. В очередной раз увиденное в этом мире оказалось слишком чудовищным для моего все еще совсем тепличного восприятия реальности.

"А ведь все они, все эти дамблдоры, фаджи, боунсы, все эти хорошие и плохие, все они — знают. Знают, но не делают ничего, чтобы эту ситуацию исправить. Им важнее выборы выиграть или ребенку новую метлу прикупить, чем спасти детей от смерти. Более того, весь их мир — вся их "достойная жизнь" в буквальном смысле стоит на крови. Твари. Все одним миром мазаны! Всех бы вас, одним ударом…" — тут я весьма ярко представил, как выстраиваю все Министерство в одну колонну, во главе ставлю Дамблдора, после чего медленно, чтобы те смогли вволю насладиться ожиданием приближающейся смерти, проезжаю по ним катком. Так, чтобы кровища и потроха вылетали в сторону, чтобы вопли ужаса, чтобы страх… перед воздаянием. Чертовы лицемеры!

Чтобы не сорваться окончательно и не разгромить свой кабинет или не убить кого-нибудь, я…

— Лотта! — позвал в пустоту.

— Да, хозяин, — с тихим хлопком материализовалась в комнате эльфийка.

— Лотта, принеси мне выпить.

— Но, господин! Вы запретили Лотте давать хозяину алкоголь…

— Быстро, тупая ты тварь! Иначе завтра же получишь одежду!

Домовая в испуге исчезла, и вскоре на столике появились заказанные предметы: коньячный бокал, коробка сигар из "загашника на совсем черный день" и двухлитровая бутылка дорогого виски, когда-то купленная для "подмазки" Филча, но так и не подаренная. Вариантов было два: либо я сейчас напьюсь в стельку, либо от всего увиденного у меня просто лопнет голова! То есть по сути выбора как такового и не было…

Я сел в кресло. Магией зажег сложенные в камине дрова. Налил полный бокал огневиски и залпом выпил половину. С непривычки опять дико перехватило дыхание и чуть не вывернуло обратно, но я силой удержал алкоголь в себе. Отдышался — и резко допил стакан. Зажег сигару. Сделал первую глубокую затяжку и чуть в кашле не выплюнул легкие. Немного переждал и сделал следующую тягу.

"Почему люди такие твари? Вот как тут не вспомнить любимое присловье моей бабушки: "Создал Господь — и сам заплакал"? Точнее и не скажешь. Но почему? Ведь должны же быть какие-то границы?"

Сколько так сидел — накачиваясь алкоголем с никотином и задавая безответные "почему", — я не знаю. Знаю только, что уровень жидкости в бутылке постепенно дошел до половины, а коробка сигар опустела на треть. С каждым новым глотком виски пился все легче и легче, сигары уходили вообще совершенно незаметно, но при этом я совершенно не пьянел.

— Почему? — в который раз спросил я пустоту.

— Я смотрю, лорд Крэбб, вас весьма впечатлила поездка? — неожиданно услышал я голос, который невозможно было перепутать ни с каким другим. Как-то совершенно неожиданно соседнее кресло оказалось занято моим учителем. Когда он появился и как — вообще не заметил.

Невидящим взглядом я посмотрел на Темного Лорда и равнодушно повторил свой вопрос:

— Почему?

Легкое напряжение защиты показало, что Волдеморт считал мои мысли.

— Хм… — после длинной паузы сказал он. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я борюсь с Министерством и Дамблдором? — И, глядя в мои пустые глаза, тяжело вздохнул: — Меня считают кровожадным маньяком, помешанным на чистоте крови, но это лишь маска. Ты видел, в каких условиях существуют маги на задворках Лютного переулка? Магглам — даже магглам! — сейчас живется лучше, чем магам! И никто, — распалялся Волдеморт, — никто не собирается ничего делать. Что им есть? Где жить? А ведь Хогвартс практически безразмерный — и он мог бы принять каждого!

— И почему этого нет?

— Спроси об этом Дамблдора! Может, ты что-нибудь поймешь из его слов. Я в свое время его ответа: "так будет лучше для всех" — не понял и не принял.

— А Министерство?

— А Министерство боится тех, кого оно так долго держит, по сути, за двуногую скотину. Видишь ли, и у магглорожденных волшебников, и у полукровок есть в жизни хотя бы два пути. У тех же несчастных нет вообще ни одного. Их судьба проста: родиться в грязи, кое-как прожить в холоде и голоде лет до двадцати — двадцати пяти и отдать свою жизнь и свою магию на расширение Свалки.

Знаешь, пока был в теле Квиррелла, я часто смотрел в магглорожденных и полукровок. Мне было любопытно, что там, в проклятом мной мире, изменилось. И что же я увидел в каждом из них? Достаток. Каждый из магглорожденных, кто учился тогда, четыре года назад одновременно с тобой в Хогвартсе, не бедствовал в своем мире. И даже Поттер, отправленный Дамблдором к мерзким магглам, даже он по сравнению с детьми Пустошей жил как в раю. Кстати, напомни мне, после того как я убью Поттера, казнить этих магглов. Хоть Поттер и враг мне, но те магглы посмели издеваться над магом!

Волдеморт сделал паузу и продолжил уже каким-то непривычно ласковым тоном:

— Пойми, Винсент, лорд Крэбб, каждый полукровка, каждый магглорожденный может легко устроиться в своем, маггловским мире. Но вместо этого они занимают места в мире магов. В нашем с тобой мире. Места в Хогвартсе, места в Мунго, места в Министерстве, места в лавках и на фермах… Чужие, — голос Волдеморта взлетел, — места, которые по праву Крови принадлежат рожденному волшебником! Знаешь ли ты, что ввод одного магглорожденного в магический мир: обучение в Хогвартсе, чары надзора, укрытие, обеспечение всем необходимым в новом для них окружении и все прочее — обходится Министерству в сумму порядка пятидесяти тысяч галеонов? На одного! Да, конечно, потом они отработают, став по сути безгласными рабами Министерства, но… Но за эти деньги можно было устроить судьбу сотни детей с Пустоши! Именно поэтому я против полукровок и магглорожденных, а не потому, что лично мне они не нравятся! У нашего мира есть гигантский резерв, но его никто не собирается использовать так, как нужно!

Волдеморт внимательно на меня посмотрел и закончил:

— Надеюсь, ты искренне поможешь мне в борьбе за наше общее будущее, Винсент…

— Эм… Учитель! А как вы узнали?

— Я же все же твой учитель-в-магии…

— Да нет. Я не про это. Я про Свалку. И как вы так свободно говорите об этом?

— Я как-то раз допросил аврора, что там служил охранником.

— А как же клятвы? Почему они не сработали? — не мог не полюбопытствовать я.

— Они сработали. Тот волшебник с хохотом умер на допросе… Глупец.

— Глупец?

— Конечно. Он забыл, что любые клятвы действуют только до тех пор, пока есть своя, личная магия. У животных, магглов, портретов и у… поднятых инферналами ее нет, ученик. Некромантов не любят еще и за это, поэтому тебя никогда не примут! Никто не примет! Кроме меня… — Волдеморт снова сделал долгую паузу и закончил советом: — И да. Я настоятельно тебе рекомендую посетить мастера окклюменции. В Лютном, как мне рассказывал Барти, есть один такой…

Темный Лорд ушел, а меня вдруг резко и неумолимо, словно девятый вал, накрыло опьянение. Из последних сил я еще было попытался дотянуть свое тело до кровати, но не смог, и отрубился прямо там, где упал. На ковре в кабинете.