Диктатор (джен)

"Черт! — мысленно выругался я, начиная догадываться, откуда у меня появились голоса в голове. — И по времени совпадает… Черт, черт, черт!"

— То есть?..

— Вы правильно догадались. Жаль только, что слишком поздно. Да. Происходящее с вами — результат вашего же самостоятельного изучения окклюменции.

— В чем именно я ошибся? Эта ошибка — серьезная или нет? Что теперь со… чем мне это грозит? Можно ли это исправить? И как? — откровенно засыпал я вопросами волшебника. Мне в этот момент стало как-то совсем не до соблюдения английских манер.

— Сколько сразу вопросов! Давайте я буду отвечать на них по-порядку, а вы зададите свои вопросы после того, как я закончу. Договорились?

— Принято, — кивнул я после короткой паузы, пошедшей на обуздание нервов.

— Хорошо. Как вы, наверное, догадывались до начала изучения и уже смогли отлично прочувствовать после — практиковать окклюменцию очень полезно. Благодаря этому улучшается память, увеличивается скорость мышления, и, наконец, можно без использования волшебной палочки сопротивляться вторжению в разум. Казалось бы, с таким набором плюсов окклюменцией должны в обязательном порядке заниматься все без исключения, причем начинать чем раньше, тем лучше, не так ли? Но этого никогда не было в прошлом, ни у кого не наблюдается сейчас и никогда не будет в будущем. Почему же?

"А действительно, почему?" — мысленно согласился я.

— Причина таится в серьезных минусах, которые, как яркий пример дуализма всего сущего, проистекают из и являются естественным продолжением плюсов. И ваш случай тут весьма показателен. Можно даже сказать, академический пример того, как делать не нужно.

Итак. Начав изучать окклюменцию, вы, как и требовалось в книгах, создали в своей изначально аморфной, неструктурированной памяти некий центр. Название у него, в зависимости от того, чью вы книгу читали, может быть разное. У нас это — "веретено"; на континенте — "крупинка", та, на которую нарастает жемчужина; на востоке — "кристалл", "сапфир разума"; в Индии и Китае — "стебель лотоса". Смысл однако у всех, как вы видите, похожий. Это нечто такое, на что у вас в памяти с каждой новой тренировкой накручивается, осаждается или кристаллизуется все больше и больше воспоминаний. Воспоминаний, доступ к которым у вас — быстрый и легкий, а у чужих легилиментов — долгий и непростой.

А вот чего в книгах обычно не пишут, а если и пишут, то буквально парой слов, так как предотвратить это никак нельзя в принципе, так это о том, что упорядоченные воспоминания становятся в процессе уже немного не такими, как были до этого. В процессе структурирования они слегка искажаются. Точнее, искажаются не сами воспоминания, они, наоборот, становятся только отчетливее, а их восприятие, которое и составляет основу вашей личности. Так, вы можете прекрасно помнить нанесенную вам обиду, отчетливо помнить, что надо отомстить, но при этом не будете больше испытывать тех эмоций, которые и заставили вас подумать о мести. Можно, конечно, очень сильно обобщая, сказать, что с воспоминаний удаляется эмоциональная составляющая, и они становятся похожими на просмотр чужих в омуте памяти.

"И что?" — подумал я.

— "Быть спокойным и рассудительным — что в этом плохого?" — наверняка хотите спросить вы. Я на это отвечу — ничего. Быть спокойным и рассудительным — это нормально и полезно, особенно человеку, облеченному силой и властью. Вот только беда в том, что чем дальше практикуется окклюменция, чем больше мыслей и воспоминаний переоценивается, "наматывается" и закрывается щитом, тем менее эмоциональным, "сухим" и "холодным", как весьма емко подобрали термин вы, становится волшебник. Из-за отсутствия учителя ваше спокойствие постепенно трансформируется в безразличие, рассудительность — в бессердечность. Трудно? Плохо? Неприятно? Это ничто по сравнению с тем, во что превращается жизнь самоучки после грани. Старые окружение, работа, налаженный быт могут показаться отвратительными. Бывшие желания потеряют свою привлекательность и остроту. Зато появятся новые, совсем неожиданные. Удовлетворение новых потребностей, учитывая область приложения ваших родовых магических даров, мгновенно станет всеобщей проблемой, со всеми вытекающими из этого последствиями. Вы понимаете, на что я намекаю?

— Э-э-э… Нет.

— Статут Секретности не рассчитан на появление очередного Мастера Смерти, повелевающего ордой нежити в центре Лондона. Да и Министерство вряд ли такому магу обрадуется.

— И как это связано с окклюменцией?

— Да вас в силу банального желания жить постараются устранить как можно скорее! Вы что, вообще ничего не поняли? — и, прочитав ответ на моем удивленном лице, волшебник тяжело вздохнул. — О, Тривеликий Гермес, дай мне сил! Вы хотя бы раз целиком-то книгу прочитали, или нашли первые упражнения и сразу же стали их делать?

"А что, можно по-другому? Сразу в список ответов сзади посмотреть, что ли? Так я не на школьной контрольной, чтобы учиться ради оценки, а не ради знаний и навыков!" — подумал я.

— Хорошо. Попробую объяснить еще раз, попроще, хотя очень сложно в пять минут уложить опыт тысяч волшебников, — помолчав, продолжил мастер окклюменции. — Вы знаете, что такое рефлекс? Это когда вы укололи палец, то для того, чтобы отдернуть руку, вам не нужно: понять, что вы укололись, выработать решение и после осознано двинуть рукой. Нет. Организм сам сделает за вас это. Желание уменьшить страдание — это вот такой же рефлекс. Однако страдания бывают не только телесные. Душевные муки приносят не меньше, а иногда и гораздо больше боли. Плюс, память устроена так, что плохое мы помним лучше и дольше, чем хорошее, воспринимающееся как должное. Вместе это приводит к тому, что при самостоятельном формировании "веретена" оно чисто рефлекторно формируется единственно возможным, и при этом абсолютно неправильным образом. То есть — из самых неприятных воспоминаний, а не как "патронус" — из самых лучших.

Что в этом страшного? А то, что таким образом вы неосознанно спихиваете туда, на веретено, все плохое, оставляя себе только хорошее. Но веретено — не бездна и не помойное ведро — а часть вашей памяти. Часть вас. Ну а так как после грани именно она станет доминирующей, то именно выработанные реакции на неприятные события и составят основу вашей личности. Например, сейчас вы с ужасом отнесетесь к идее разобраться с недругом путем подъема на кладбище какой-нибудь Годриковой Лощины нескольких инферналов из трупов волшебников, взяв требуемую силу из десятка-другого маггловских жертвоприношений. А после грани вам покажется это хорошим, рациональным и даже человеколюбивым решением. Например: "не живыми же людьми рисковать, если можно отправить конструкты?"

"Ну, доля логики здесь, конечно, есть, но…" — подумал я и вздрогнул в ужасе от такой мысли. Потому, что она была не чужой, не внутреннего голоса, а стопроцентно моя.

— Чтобы такой ошибки не совершить, и нужен был учитель, а не книги. Какими бы хорошими книги ни были, но они никогда не смогут определить, что является приятным воспоминанием именно для вас, а не для среднего волшебника. Книги, непрерывно наблюдая, не заставят силой пойди вас против собственных инстинктов и рефлексов. Книги не смогут вывести вас из депрессии, обязательно образующейся в силу уменьшения базы приятных воспоминаний при правильном создании веретена.

Вы же наверняка после создания веретена почувствовали удовлетворение и душевный подъем?

Я, припомнив свои ощущения, утвердительно кивнул головой.

— А должно было быть все строго наоборот. Отдаленно похоже на воздействие дементоров. Нужно сказать, что именно поэтому в Хогвартсе нет окклюменции даже в качестве факультатива. Просто отсутствует достаточное количество учителей. Это же не трансфигурация какая-то там, или, прости Мерлин, готовка-зельеварение! Это тончайшая работа с разумом! Только двое — учитель и ученик, не больше. Поставить же даже самого опытного волшебника, но только одного, надзирать над потоком из хотя бы десятка учеников — это без всяких альтернатив превратить этот десяток в хорошие заготовки маньяков и Темных Лордов. А темные Лорды не нужны никому. Даже им самим.

И это только естественные ошибки в обучении. А бывают еще преднамеренные. Это когда "особо одаренные", знающие о подобных побочных последствиях, пытаются таким образом избавиться от "неудобных" им черт характера…

"Это жопа!" — кратко подвел я итог услышанному.

— Что такое "грань"? — после долгой паузы спросил я.

— Грань — это переломный момент в практике окклюменции, когда половина всех воспоминаний становится "намотана на веретено". Слово тут используется в значении "лезвие ножа". Происходит серьезное переосмысление жизненного опыта, в чем-то похожее на взросление. Мгновенное.

— Чем именно мне это грозит?

— При неправильно сформированном веретене? Самое простое — это кардинальные изменения в характере и темпераменте. Изменения настолько сильные, что в профессиональной литературе до сих пор спорят, считать ли это всего лишь изменением или смертью старого и последующим рождением нового. Причем идут они в два этапа. Ведь очень часто случается так, что после перехода за "грань" воспоминания, казавшиеся до этого хорошими, перестанут быть такими и будут вообще, как ненужный мусор, выброшены прочь. Это спровоцирует очередную смену личностных целей и приоритетов, пример последствий которых я вам уже приводил.

— Вы можете проверить, как далеко мне до этой самой грани?

— Точно сказать, сколько дней, лет или тысячелетий вам осталось, я не смогу. Это так сразу сделать невозможно, нужно долгое наблюдение. А приблизительную оценку вы и сами дать в состоянии. Первая стадия — появляются "чужие" мысли. Вторая — возможность вести диалог. Третья — у собеседника появляется имя и личность. Четвертая — "второй в голове" начинает иногда перехватывать управление. Руки-ноги "сами-собой" делают что-то, о чем вы даже и не думали. Ну а пятая — это уже грань. Стадию "именования" вы прошли? Ну, того-кто-у-вас-внутри вы в разговоре уже как-то называете?

— Нет. Хотя… — усомнился я. "Внутренний голос" давно уже не просто внутренний голос, а имя собственное.

— То есть ответ — "да", не так ли? Так это и не удивительно. Скорее, странно, что вы до сих пор не перешагнули грань. Видимо, у вас было очень насыщенное событиями детство.

— В смысле?

— По вашим словам, вы начали изучать окклюменцию "давно", но уже после поступления в школу. И при этом три-четыре года событий и впечатлений юношества не смогли превзойти воспоминания детства. Такое может быть только в том случае, если вам и "до Хогвартса" есть что соразмерно вспомнить.

"Ну да. Или была еще одна жизнь раз в семь-восемь дольше, чем эта".

— Хм. И что мне теперь делать? Прекратить? — спросил я.

— Что?

— Ну, изучать окллюменцию?

— Можно, но не получится. Вы одновременно не захотите, не сможете и не будете иметь причин это делать. Скорее — наоборот.

— То есть?

— Для начала, "веретено" уже создано, все будущие мысли будут уже накручиваться на него без вашего на то внимания. Или невнимания, в этом и есть основной его смысл. Разрушить же центр, конечно, можно, но только с потерей серьезного куска памяти и личности. Причем обрежется не так, как обливиэйтом, а гораздо… рванее. Ну а остальное…

Я как-то, по случаю, поинтересовался. У магглов считается болезнью, когда в голове хотя бы один "чужой" голос. Они, я слышал, от такого быстро сходят с ума. К чему я это говорю? А к тому, что, видимо, вы немного неточно поняли, или я не так объяснил, про стадии. Они — не переход от одной к другой, а дополнение с ростом частоты, плотности и… неадекватности. То есть, на второй стадии "чужие" мысли не пропадают. С личностью можно вести диалог и после того, как у нее появится имя. При приближении к грани при неправильно созданном веретене ваши и не ваши мысли, действия, голоса — все это превратится в одну единую… кучу, проявляющуюся постоянно. С кажущимися неравномерностью и случайностью. Например, на новогоднем приеме в министерстве ведете вы беседу с другим волшебником, а ваша рука сама бросает в него круцио. Это чистые воспоминания дают одну оценку, преобразованные, особенно на фоне гипертрофированно эмоциональных предыдущих — другую, холодную и взвешенную. Так что вы-сейчас-вы хотите сделать его другом, а другой-вы посчитал, что — это кровный враг, с которым никаких договоров быть не может. Впечатляет картина? — спросил меня окклюмент.

"Да это просто пиздец!" — подумал я, экстраполировав нынешнее состояние в будущее с повышающим коэффициентом. Волшебник же, получив ответ в форме согласного молчания, продолжил объяснения.

— Мы, волшебники, в целом, покрепче магглов, но это не тот случай. Поэтому большинство, видя, что проявляются симптомы приближения к грани, наоборот, усиленно занимаются, стараясь как можно быстрее перебежать за. Бывают и те, кто предпочитают пустить себе бомбарду в висок…

— Ясно. Проблема серьезная. Можно ли неверно созданное ядро… починить?

— Починить? Хм-м… Какое забавное слово. Репаро, хех, использовать? Да, "починить" я это, теоретически, могу. Однако есть несколько "но". Во-первых, надеюсь, вы понимаете, что исправлять неправильное гораздо сложнее, чем сделать хорошо с нуля?

— Да.

— Это хорошо. Во-вторых, с учетом запущенности случая каких-либо гарантий положительного результата, кроме того, что я приложу максимальные усилия — у меня есть моя репутация — дать я вам не смогу.

— Это хуже. Но шансы есть?

— Шансы есть. Тогда, по цене. На "протискивание новых нитей в готовый клубок" потребуется, ориентировочно, около двух лет ритуалов.

— Двух лет? — ужаснулся я.

— Ну, не постоянно. Сеансы, в среднем, раз в три-пять дней по три часа. И, сразу предупреждаю, для таких ритуалов нужны строго определенные условия, а именно — горные, так что вам потребуется на это время перебраться в Альпы.

— Ясно. Что по деньгам? — заранее внутренне напрягаясь, спросил я. Вряд ли сложный труд длиной два года окажется дешевым.

— Моя работа — десять-пятнадцать тысяч галеонов. Реагенты, они не такие дорогие, в стоимость не входят.

— Хера себе! — не удержался я, услышав такой ценник. "Да долг Крэббов Малфоям где-то в районе этой суммы!"

— А вы как думали? Вы, позавидовав скарабеям, решили вырастить на теле крепкую броню, но начали с того, что вырезали себе позвоночник. А теперь спрашиваете: "Это ведь правда несложно — быстро сделать обратно как было?"

"Супер! Эвон я, "как положено каждому попаданцу", удачно позанимался самообразованием! Стать либо шизофреником, либо ухудшенной копией Волдеморта, либо трупом. Выбор совсем не тот, который хотелось бы делать. А еще других презирал! Ладно. Теперь что? Денег — нет. Искать или нет? Спокойно прыгать по миру в связи с антиволдемортовской истерией вряд ли мне министерство разрешит даже "со справкой". Да и учитель тоже. Ну а жить там постоянно… Предлог "лечения на водах" мог бы стать идеальной возможность пропустить основную грязь и появится в Британии чистеньким уже после окончания гражданской войны… если бы не блядские гейсы гребаных Основателей! Исследования и восстановление популяции вообще не имеют каких либо привязок к способу, месту и времени, кроме сакраментального "до момента смерти". А вот если я упущу тело Дамблдора, то закрыть задание Слизерина будет в принципе невозможно! Ведь от Темного Лорда по канону останется только прах!

Конечно, на самый крайний случай, у меня есть еще один, последний вариант. "Перезанять", то есть использовав просьбу к Гриффиндору в качестве исполнения желания Слизерина. Но это на самый-самый-самый крайний случай. Судя по предупреждению Волдеморта, лучше "ало-золотого" вообще ни о чем не просить, чтобы в итоге не получилась попытка тушить костер бензином.

Получается, как такового выбора, что делать, на самом-то деле у меня и нет. "Ничего не лечить, больше гулять и надеяться на лучшее" — аж родной поликлиникой повеяло! Черт! Нужно было сразу же после попадания, прямо второго сентября, плюнуть на все и валить домой, на Родину!"

— Что вы мне скажете, если я сейчас не имею времени и средств, чтобы начать лечение? И вряд ли найду их в ближайшие года два-три, как минимум? — спросил я.

— Я скажу, что вы далеко не первый и точно не последний такой волшебник. Удивляет разве что возраст. Обычно ко мне с таким проблемами приходят колдуны постарше.

— Я имел в виду, что вы мне посоветуете делать, чтобы как можно дальше оттянуть серьезные расстройства психики при приближении к грани?

— Хм. Совет… Совет тут простой. И, к сожалению, как большинство простых советов — он очень сложно реализуем на практике. Вы должны тренировать свои чувства, для чего вам необходимо испытывать как можно больше новых впечатлений. Причем хороших там должен быть максимум, а плохих — минимум. Важный нюанс, хорошими эти воспоминания должны быть не в обще-положительном смысле: "как единорог на фоне водопада жует свежую травку из рук Лесной Девы", а именно то, что таковыми сейчас считаете вы. То есть, если вас радует не вид девушки, кормящей единорога, а то, как орда кентавров жарят и девушку, и единорога, то именно на это вы и должны смотреть, не обращая внимание на всякую ерунду вроде общественного мнения.

Сразу говорю, что отправлять вас в хогвартское путешествие я не собираюсь. Воспоминания не обязательно должны быть свои. Годятся, пусть чуть хуже, и чужие. Рекомендую посетить лавку старика Каспара Второго, которая в двух домах от третьего поворота налево от входа в Лютный с Косого. Скажете, что от меня, и он откроет для вас особый сундучок. Там есть всякое.

"Представляю, что там можно увидеть", — мысленно содрогнулся я.

— Не надо кривиться. Поставщики таких воспоминаний пусть не очень хорошая, но вполне уважаемая среди понимающих людей профессия. Пусть они и творят иногда весьма и весьма нехорошие вещи, благодаря их воспоминаниям оказывается спасено гораздо больше. Не будь омута, то для удовлетворения своих потребностей мерзость творил бы каждый желающий. Спрос-то на очень специфические воспоминания появляется обычно у тех, кто все доступные развлечения уже перепробовал и теперь скучает… В конце концов, воспоминания, как гладят по гриве единорога, который щиплет травку, там тоже присутствуют. У вас есть еще вопросы? — с намеком глядя на часы, спросил менталист.

— Вы что-нибудь почитать на эту тему сможете посоветовать? — после долгих раздумий спросил я. И глядя на насмешливую улыбку менталиста, тут же поправился: — Что точно не повредит мне.

— "Старую собаку новым трюкам не научишь", да? Ну да вам виднее. Посоветовать, конечно, могу, но все зависит от крутобокости вашего кошелька. Книги по сложной магии никогда не стоили приемлемую для большинства волшебников цену.

Отчетливый намек на то, что горбатого могила исправит, мне не понравился, поэтому я сухо бросил в ответ:

— Самое лучшее, — "которое, наверняка, есть в Библиотеке Основателей в Хогвартсе".

— Лучшее? Тогда ищите китайский трактат "Пять тысяч ли вниз до третьего неба" в переводе на латынь или греческий, сделанный не позднее десятого века. Существует на немецкий, пятнадцатого, но он не годится. Там его слишком обкорнали. Дальше, "Нить лотоса", компиляция индийских трактатов, восемнадцатый век, английский. Есть более современные: "Разума аромат", "Три человека во мне", а также строго профессиональные исследования, но их найти в свободном доступе практически нереально. Проще случайно обнаружить у нас тут, в мусорной куче легендарный "компендиум Рейвенкло", чем получить доступ к архивам на континенте или взять напрокат один из трех существующих списков тех же "Пяти тысяч"!

"Ничего он не легендарный. Но Ровена, зараза такая, могла бы и поподробнее расписать важные места, чтобы ее виртуальному ученику не пришлось теперь краснеть. Хотя, тут я не совсем прав. Компендиум — это ближе к конспекту, чем к учебнику. А готовиться к экзаменам с нуля по чужим конспектам — это так себе…" — подумал я. Параллельно раз и навсегда я зарекся делать в Библиотеке Основателей запросы в формулировке "лучшая книга по…", сменив ее на "букварь по…"!

— Но разумнее всего, конечно, найти, наконец, себе нормального учителя. Это может здорово облегчить вам жизнь. Вы же собираетесь продолжить учиться в Хогвартсе? Тогда я бы рекомендовал вам Альбуса Дамблдора. Несмотря на свою некоторую… хм, эксцентричность, впрочем, весьма простительную для мага его силы и возраста, учить он умеет великолепно. Но делает это, к сожалению, чрезвычайно редко.

— А Северус Снейп?

— А вот как раз его бы я вам не советовал. Юноша он, конечно, способный, пусть и гробящий свой дар этим глупым зельеварением. Даже, можно сказать, одаренный, так как входит в исчезающе малый процент тех самоучек, кто смог самостоятельно и без серьезных потрясений для личности пройти через грань. Не хотелось бы вас расстраивать, но в окклюменции вы вряд ли когда-нибудь достигнете его уровня. Однако, выучить самому — это одно, а вот объяснить кому-то еще — совсем другое. В этом он, судя по тем отзывам, что я о нем слышал, мягко говоря, не силен.

— А почему гробящий зельеварением? Он, говорят, весьма в нем хорош?..

— Может быть. Вот только зельеваров в мире полно, а любознательных и одаренных в магии разума волшебников, подчеркиваю, именно одновременно и одаренных, и любознательных, очень мало, — отрезал Мастер. — У нас, вон, вообще, с тех пор, как убили Тома Реддла, осталось четверо. Всего четверо на всю Британию! В общем, Дамблдор — это самый доступный для вас вариант.

— А вы?

— Я сейчас не намерен брать учеников. Тем более, вы им сейчас по очевидным причинам не в состоянии стать.

"Ну да, чего было ожидать от опытного менталиста? Что он не увидит чужого ученика?" — подумал я, поднявшись из кресла. Оплаченное время закончилось, пора уходить.

— На прощанье я хочу еще раз акцентировать ваше внимание на том, что вам нужно как можно больше ярких, положительных эмоций. Подчеркиваю, именно положительных, потому что яркие отрицательные будут уже привычно преобразованы и только усилят другую личность.

"Как бы это умудриться сделать?" — с тоской подумал я, быстро вспомнив все уже случившееся, а также то, что по канону меня ожидает в ближайшем будущем.

— Будьте внимательны и осторожны. В случае серьезных душевных потрясений коллапс на грань, или сразу за нее, может наступить мгновенно.

— Благодарю, — сказал я. Вопросов у меня еще, конечно, оставалось море. Но время вышло, да и главное, пусть и в крупных мазках, я уже узнал.

"Вот уж сходил — так сходил, — размышлял я по дороге домой. — Само на язык прыгает сакраментальное: "не бывает здоровых, есть только недообследованные". Сколько же всего еще я о себе не знаю? Блин, ну только что все было более-менее, а тут — раз, и на тебе: "или вокруг тебя только пони, какающие радугой, или шизнешься"! Черт-черт-черт!"

Черт!

Ладно. Что теперь? Нет, то, что по осени Библиотеку Основателей ждет серьезная ревизия, а Темного Лорда — раскрутка на полноценную лекцию по магической ТэБэ (а не то, что мне "интуитивно понятно"), это само собой. Но с основной проблемой-то как быть?

Первое, что само напрашивается, это попросить помощи у Волдеморта. А если его это устраивает? Он не раз и не два пенял мне на излишнюю "мягкость", устраивал ломки… Может, отмороженный маньяк для него будет более предпочтителен, чем человечный хаффлпаффец? Нет уж. В качестве учителя окклюменции Волдеморт — однозначно не вариант, хотя спросить его лишним не будет. Даже обязательным, ибо именно такое развитие событий подразумевается логикой развития событий. Не спросишь сразу — так Волдеморт задастся вопросом "а почему он не спросил у меня?". И хрен знает, до чего он там в паранойе своей потом додумает… Точно, что ничего хорошего. Я и так "под богом хожу" и только чудом Волдеморт не закатил мне подробный опрос. Именно опрос, а не допрос, как тогда. Не. Нафиг-нафиг.

Другие варианты? Попроситься в ученики Дамблдору? Три раза ха! Я доверяю воображению Темного Лорда. Он сможет выдумать для меня что-нибудь особо "восхитительное"… Молчишь?" — резко переключившись, спросил я внутренний голос.

"Глупо, глупо, глупо", — произнес в ответ он.

"Что глупо?"

"Все глупо. Глупо, что ты пытаешься себя обмануть. Глупо, что меня боишься. И, наконец, совсем глупо думать, что сможешь это от меня скрыть. Я не "воображаемый друг", не "тульпа" и не шизофрения. Не надо меня бояться, — вкрадчиво продолжил он. — Ведь я — это не кто иной как ты. Только такой, каким в глубине души ты всегда хотел стать. Жестким, даже жестоким. Безжалостным. Предельно эгоистичным… Вообще не думать о других! Отринуть навязанные в детстве оковы этики, так мешающие в карьере и жизни…"

"Ложь!"

"Опять же, глупо пытаться обмануть самого себя! Правда это. Правда. Ты встал на этот путь уже очень давно…"

"Иначе бы меня убили!"

"А вот это вот как раз — не правда. Вспомни индейскую притчу, которая так запала тебе в память… Ты начал кормить "плохого" волка задолго до попадания сюда. Напомнить тебе, что ты ответил на вопрос "Почему ты такой злой стал?" своего старого друга, встреченного после долгого перерыва в общении? "Так проще жить!" Это — правда. Продолжай жить как живешь, не прячась за всякие глупости, и скоро мы станем единым целым…"

"Никогда!" — перебил я внутренний голос.

"Не слушай всяких шарлатанов, ничего не понимающих в психологии, и не бойся измениться. Это происходит непрерывно, причем без всякой магии. Каждый день, каждый час. Сегодня ты проснулся немного не таким, как вчера, а час назад ты был не таким, как сейчас… Мы станем единым целым не потому, что я завоюю тебя или ты сойдешь с ума, а потому, что ты станешь собой. Мной!"

"Нет! Я не отдам!"

"Да. Отдашь, — передразнил меня внутренний голос. — Власть над телом ты уже отдаешь, иначе как бы я спасал нас? Заставлял молчать тогда, когда тебя пробивал словесный понос? Посылал боевое заклинание тогда, когда ты стоял и тупо смотрел? Закрывал эмоциональной подушкой, чтобы ты от своей "жалостливости и сострадательности", а по мне — так просто глупости, не сошел с ума. Что бы ты без меня делал, а?"

"Ты! Надо было…"

"Я, я. Точнее — мы, привыкай. Что же касается твоих стенаний "не нужно было связываться с окклюменцией", скажи, а ты мог не начать ее изучать? Что бы с тобой тогда стало? Посчитай свои допросы и назови себе хотя бы одного узнавшего правду палача, кто бы тебя пощадил?"

"…!"

"Видишь, ты соглашаешься с собой. А насчет плача про "сразу свалить"… Куда? На деревню к дедушке в "лихие девяностые"? Так там и без тебя нищих и беспризорников стало полно, чтобы потребовалось вдруг импортировать их еще и из Англии. Что бы ты там делал — без родственников, без связей, без начального капитала, с чуждым происхождением? Где бы спал, адрес назови, хоть выдуманный? Что бы ел? Во что одевался? Чем бы занимался? Как и все крутые попаданцы — выигрывал бы в лотерею и спекулировал на бирже? Мухлевал с валютой? Так что же ты не смог этого в прошлом? Ну и вишенка на торте — если и смог бы, то сколько бы прожил после первой же удачной аферы?

Но, предположим, даже если бы ты каким-нибудь чудом и закрепился — подчеркиваю, предположим, то ответь себе честно. Разве не корил бы ты себя всю оставшуюся жизнь, не ел бы поедом за то, что плюнул в лицо Судьбы, подарившей тебе такой невероятный шанс? Шанс вместо непрерывной схватки с ближним своим за кусок черствого хлеба очень долго жить здоровым, богатым аристократом? И магия. Магия превыше всего! Не проклял бы ты себя, что отказался от шанса стать волшебником, а?"

Мысленно насупившись, я в ответ промолчал. Внутренний голос был прав.

"Так что все ты правильно сделал. Не стоит в себе сомневаться, ибо это контрпродуктивно. Окклюменцию — проведи по графе "неизбежные издержки". На будущее — сделай должные выводы. Будь аккуратнее, осторожнее и больше опирайся на других. Не бросайся на каждую амбразуру — для этого у тебя уже есть свой отряд. А появившаяся у тебя боязнь магии… — да-да, это тоже от себя не скрыть. Ты, помнится, по молодости-глупости попал в относительно серьезное ДТП, так, да? А машину после этого водить бросил?.."