О пользе слухов (гет)

(не бечено)

В предыдущих выпусках.

Гарри побеждает Тома Реддла, сохранив василиску по имени Тахасур жизнь. В ходе схватки Миртл пострадала и теперь лежит оцепеневшая в Больничном Крыле. Директор признал заслуги Гарри Поттера перед всеми в Большом Зале. Девочки решили закрепить успех, устроив встречу Героя со студентами Хогвартса. Однако студенты оказались слишком назойливыми, друзьям пришлось эвакуироваться. Но вместо необходимого отдыха Гарри предстоит нудное совещание по требованию девочек. Гарри пытается его избежать, выпив двойную порцию сонного зелья, которое по вине Добби превращается в яд. Но девочки уверены, что Гарри сам захотел себя отравить — им назло.

Опасаясь, что девочки не дадут Гарри сказать и слова в своё оправдание, Невилл с Терри мужественно вызвались дежурить у Гарри — и, конечно же, тут же им сообщить, как только Поттер очнётся. Поэтому дежурившему в этот момент Лонгботтому следовало поторопиться. Мадам Помфри наверняка уже знала о пробуждении своего подопечного, но было время обеда, и колдоведьма сидела в Большом Зале.А может, уже была на пути к своей обители.

Гарри рассказал Невиллу, что вовсе не собирался себя травить. Вызванный Добби прыгал от радости, ведь его хозяин был наконец полон сил и здоров. Эльф рвался и дальше со всем усердием помогать «Гарри Поттеру, сэру», если тому вдруг что-то понадобится. Мальчики недоумённо смотрели на домовика, который чуть не отправил Гарри на тот свет, искренне переживающего: «мистер Гарри Поттер, сэр, очень сильно устал и хотел отдохнуть. Хозяин теперь чувствует себя лучше? Добби ведь справился со своим заданием? Или принести хозяину Гарри ещё полезного отвара для сна?». А за прошедшую ночь домовик успел пропитать всю одежду мальчика резко пахнущим составом, который, теоретически, должен отгонять от ткани вредоносных насекомых («и не только насекомых», — поморщился Невилл), разместил все школьные принадлежности Гарри в библиотеке, причём книги разных предметов любовно разложил по полкам тематических отделов, которые мальчику теперь предстояло все перерыть в поисках своих экземпляров — благо, подписанных — «чтобы мистеру Поттеру, сэру, было удобнее готовить домашнее задание».И так рьяно охранял собственность мальчика в общей спальне, что эльфы Хогвартса не смогли подобраться к его кровати для ежедневной уборки, о чём Невиллу возмущённо пожаловалась его домовичка, ответственная как раз за эту территорию. Кажется, Гарри начал понимать особое отношение Малфоя-старшего к Добби, с его несколько вывернутым наизнанку чувством заботы о магах.

Скрипнула дверь, охраняющая священный покой Больничного Крыла. Невилл выглянул в проход и быстро попрощался, шепнув напоследок, чтобы Гарри поскорее придумывал правдоподобное оправдание. И чтобы всё валил на Добби, уж эльф-то точно заслужил взбучку от девочек.

По проходу двигались мадам Помфри и директор Дамблдор. Колдомедик недовольно проводила взглядом Невилла, окликнула его и велела не пропускатьв дальнейшем приёмы пищи, а сейчас поспешить в Большой Зал. Затем осмотрела Гарри, вопреки обыкновению, молча. Так же, не проронив ни слова, налила в стакан из кувшина воду и подала вместе с густым серо-зелёным зельемв обыкновенной лабораторной пробирке.

— Пейте, мистер Поттер.

Гарри, заранее морщась, залпом выпил зелье из пробирки и, скривившись от неприятного вкуса, в несколько глотков осушил стакан с водой. Колдомедик забрала посуду и пошла в свои покои. Казалось, её недовольство было слышно даже в цоканье каблуков. Гарри стушевался. Непривычно было видеть отчуждённой всегда жизнерадостную и ободряющую мадам Помфри.

Профессор Дамблдор, до этого задержавшийся у входа и просматривавший записи в канцелярского вида журнале, неспешно подошёл к Гарри, с достоинством прошуршав мантией между рядами пустующих больничных коек. Мальчик робко молчал и прятал глаза. Вся эта история казаласьГарри крайне неловкой. А оправдания вроде «это вышло случайно» или «во всём виноват сумасшедший эльф» звучали довольно сомнительно.

Директор, наигранно вздохнул и, горестно вздыхая, пожаловался, что для посетителей Гарри пришлось установить несколько дополнительных столиков, на которых сейчас целой горкой лежали сладости, открытки и загадочные коробки в ярких упаковках, некоторые из них даже красовались яркими бантами. Профессор весело подмигнул и, спросив разрешения, взял несколько открыток и зачитал их вслух.

Писавшиеискренне сочувствовали Гарри и желали скорее поправляться, восторгались его поступком и просили не обращать внимание на завистливых учеников, которые, конечно же, в отличие от них самих, ничего не понимают в этой жизни. Часть отправителей мальчик не знал лично. Но Гарри было приятно, что о нём думали и беспокоились. Он не мог сдержать улыбки, когда директор читал очередное послание.

Наконец Дамблдор отложил в сторону стопку открыток.

— Все мы, Гарри, порой мало себе представляем, какую важную роль играем в жизни наших товарищей. Заблуждаемся, полагая, будто от нас ничего не зависит, а иногда даже, представь себе, думаем, что без нас было бы лучше. Однако поверь мне на слово, — директор подмигнул, — никто из твоих друзей ни за что не променял бы знакомство с тобой. И не стоит так расстраиваться, если что-то получается неверно и не выходит так, как хотелось бы. Помни, что в Хогвартсе всегда найдётся кто-то, кто поможет тебе… Гарри, сделай мне одолжение, — Дамблдор извлёк из кармана мантии бумажный кулёк.— Когда тебя выпишут, пройдись по Хогвартсу и посмотри, как он прекрасен в это время года. Я каждый раз смотрю вокруг, словно в первый, и не могу поверить, что где-то ещё может быть так же волшебно, как здесь.

Директор подмигнул на прощание и ушёл, положив к горке подарков свой кулёк. Сначала Гарри думал остановить директора, сказать что-то в своё оправдание, но затем передумал. Ему хотелось, чтобы эта история поскорей закончилась и забылась.

Мальчик с минуту смотрел на свёрток, затем осторожно протянул к нему руку и развернул шуршащую бумагу. Внутри копошились мармеладные жучки, обсыпанные сахарной пудрой. Гарри вытащил одного, ярко-жёлтого, за лапку и закинул в рот. Жучок оказались кислым, как лимон. Мальчик с трудом проглотил остатки, завернул кулёк потуже и вернул на стол.

Когда через минут двадцать пришла делегация решительно настроенных на выяснение девочек, Гарри был готов. Он, как учил его в своё время Блейз, с видом полного отчаяния просил у девочек прощения-за всё подряд и старался не задумываться об этом, чтобы получилось поубедительнее. Ведь если бы он начал рассказывать правду, что хотел избежать их общества, ему бы устроили настоящий кошмар. Рассказал и об утренних плясках Добби, и о новых проблемах, которые на него обрушились с приобретением домовика. Что эльф, имевший доступ к его вещам и зельям, неверно понял жалобы мальчика на усталость после устроенного ими представления в башне Пуффендуя. Как ему было страшно, когда после чаепития Гарри почувствовал себя нехорошо. И как ему повезло с подругами, которые так грамотно и вовремя пришли ему на помощь. Что самого Добби он наказал, заставив выполнять самую тяжёлую и грязную работу в замке, и, чтобы не облегчать его участи, попросил девочек в ближайшее время не вызывать этого эльфа для поручений, более лёгких, на его скромный взгляд.

После Поттер молча выслушал последовавшие громкие восклицания и нотации, соглашаясь со всеми новыми требованиями девочек. И с новым распорядком дня, и с новыми упражнениями для укрепления духа и тела, и с будущим меню, которое будет утверждаться свежесозданной комиссией из Лаванды, Трейси и Ханны, а приготовляться лично домовичкой Невилла, которая от радости и оказанного доверия верещала на всё Больничное Крыло, и с покупкой пары новых амулетов от сглазов и неприятных сюрпризов в еде. Гарри знал, что это всё лишь крайние меры, которые самим девочкам совсем скоро наскучат и будут отменены. Благо, употреблять небольшие порции яда каждый день категорически запретила бдящая мадам Помфри. Ради своих подруг, заботливых и верных, которым мальчик был обязан так многим, он мог и потерпеть такую опеку пару недель.

* * *

Почти сразу же выяснилось, что опасения девочек о загубленной репутации Гарри не оправдались. Его, только что вышедшего из больничного Крыла, то и дело останавливают в коридорах, хлопали по плечу и словно между делом просили рассказать ещё раз, что же случилось в Комнате. Гарри к своему удивлению обнаружил, что ему это нравится. Нравится, как его внимательно слушают и пожимают руку на прощание и при встрече старшекурсники, никогда не обращавшие на младшие курсы внимания. Нравилось, что каждый ему улыбается при встрече. А уж какие толпы собирались вокруг на переменах! Им в самом деле было интересно послушать рассказы о нём, о Гарри! Мальчик, увлёкшись своей выдумкой, даже не сразу заметил, что рассказывал каждый раз немного другую версию. Повесть обрастала всё новыми подробностями, в схватке с Наследником участвовали теперь уже все Основатели, наделившие на сутки Гарри своими силами, открывшие тайны замка и некоторые свои самые опасные знания. Отсмеявшись, некоторые в глаза Гарри говорили, что это лишь выдумки и что так не бывает. Гарри в ответ шутливо оскорблялся и говорил:

— Все те уважаемые лорды и леди, с которыми я имел честь сражаться рука об руку, и чьи души посмертно я теперь имею честь называть своими друзьями, говорили, что я самый правдивый маг на всех близлежащих землях.

Ведь, как считал теперь гриффиндорец, так ли важна правда, если рассказ столь увлекателен, что, даже зная о его нереальности, его раз за разом с удовольствием слушают? Гарри чувствовал себя как никогда счастливым и уверенным в себе. Сбылось его тайное желание, скрытое когда-то от самого себя за деланной завистью к Дадли и его припевалам, ловившими каждое слово кузена. Каждый раз негодовал из-за лицемерия родственника, когда толстяк в очередной раз небрежно хвастается очередным подарком родителей, возмущается внезапной проверочной работой этих гадких учителей, из-за которой так и не смог получить итоговую хорошую оценку, или в лицах расписывал, как ловко подставил дома «этого очкарика». Но только сейчас Гарри понял, почему так сильно в те моменты ненавидел Дадли — гораздо сильнее, чем во время «охоты на Гарри» и подколок дома. У кузена, неумного, некрасивого и неаккуратного мальчика, были те, кто всегда готов был его слушать и встать на его сторону. Мальчику до слёз хотелось, чтобы и ради него кто-то так же смеялся выдумкам, ворчал на несправедливость учителей и восторгался даже не самым лучшим… неидеальным результатам.

Гарри стоял в кругу людей, не просто людей, а уже хороших знакомых, и чувствовал, что они его принимают — со всеми вымышленными, как почему-то считали девочки, недостатками, со своей историей и заморочками. Гарри не мог нарадоваться на нового себя — весёлого парня, который, наконец, учился запросто общаться и которому будет рада любая компания.

Но, как всегда, были и недовольные. Сейчас мальчик был как никогда рад опеке окруживших его непробиваемой стеной девочек. Сам бы Гарри, к примеру, не знал, как себя вести с тем же Роном. Тот на всю гриффиндорскую гостиную объявил, что Поттер — врун, хвастун и мошенник, и он лично не хочет иметь с таким человеком ничего общего. Гриффиндорцы затихли, не решаясь вставать на чью-либо сторону. Гарри не знал, что ответить на такие слова почти что друга, с которым почти два года каждый день видится и спит в одной спальне. Слишком он привык к хорошему отношению, слишком его избаловали девочки своим деликатным поведением. Поттеру было грустно и больно слышать эти слова, ведь в них была, по сути, правдивая мысль, которую мальчик гнал от себя, и которую снова и снова нашёптывала ему совесть голосом тёти Петунии. Что он лишь лжец и никчёмный мальчишка, который хорошего отношения к себе не заслужил. Слова младшего Уизли ножом прошлись по любовно заштопанной розовыми с люрексом нитками ране в душе, а Гарри всё продолжал безмолвно смотреть на Рона, который, гордый своим смелым поступком, задрал нос и продолжил свой монолог.

Лаванда под локоток увела Гарри в клубную комнату, подальше от пересудов и сочувственно-утешительно-совестливых взглядов, оставила на попечение окопавшихся там слизеринцев, и куда-то умчалась. Вскоре, как рассказал потом Гарри Симус, к Рону поднялись братья и напомнили, что Гарри вообще-то, спас их сестру. Так что, что бы там Поттер не говорил про сам процесс спасения, Рону следовало бы для начала поблагодарить однокурсника, а не портить с ним отношения, и уж тем более не устраивать публичных сцен. Конец вражде положила сова Парвати, следующим утром передавшая младшему рыжику конверт с витиеватым уведомлением о том, что его услуги в роли тренера гриффиндорского ловца более не требуются — за подписью Поттера, Боунс, Браун и Вуда — Гарри доставило немало веселья лицо Оливера, когда к нему стали приставать младшекурсники с какой-то ерундой перед СОВами, и упрямо сдувавшая чёлку со лба Лаванда, решившая взять великого-вратаря-дробь-капитана измором.

Рон полдня проходил хмурым, потом всё же пришёл извиняться. Терять какое-никакое положение в Гриффиндоре младшему Уизли не хотелось. Как тренеру самого успешного члена команды, поим же самим скрупулёзно составленной и раззвоненной на каждом углу Гриффиндорской гостиной статистике, Рону порой перепадала частичка славы и привилегии квиддичной сборной.

И, конечно, Рональд совершенно внезапно вспомнил, что Гарри иногда давал ему покататься на своей метле. Внезапно и совершенно случайно, когда Лаванда, пренебрежительно улыбнувшись, на всю аудиторию поинтересовалась у Рона, сможет ли он подучить её знакомую полётам, как давно уже обещал.

С остальными недовольными, после «Роноваинцидента», девочкам удавалось справиться намного легче. Иногда Гарри казалось, что, когда они идут по коридорам школы, его нарочно отвлекают. Обычно Ханна с Падмой вовлекали его в беседу, а остальные как-то незаметно смещались так, будто их построение было заранее обговорено… Каждый раз Гарри мотал головой и пытался избавиться от приступа паранойи.

* * *

— После трёх-тридцати ждём две минуты, — Лаванда таки обзавелась доской и виртуозно выписывала на ней волшебной палочкой пометки и стрелочки, даже разными цветами ухитрилась кое-что помечать.— Потом Когтевран со Слизерином может идти к Снейпу, а мы выходим по северной лестнице, там нас подстрахует первый курс Пуффендуя, они как раз будут возвращаться после Трансфигурации. После занятия ждём второй курс минут десять, и возвращаемся в клубную комнату. Записали?

— Мы там обязательно будем, мы не подведём, — кивнула пухлая первокурсница-пуффендуйка, недавно вместе с подругами попросившаяся в «Клуб», и застрочила в блокноте.

— Отлично. С завтрашним днём разобрались. Парвати, Невилл, не расслабляемся. И Сьюзен, хватай Ханну и поактивнее там! Всем всё понятно? Тогда можем отправляться на ужин. Жду вас всех завтра на очередное собрание.

* * *

Девочки относились к походам по замку как к военным действиям. Они расписали дежурства вокруг Гарри, собрали сведения о возможных неприятелях, их обычные маршруты по замку, и ходили теперь другой дорогой. Если всё же их пути пересекались, если эти студенты не обладали достаточной выдержкой или манерами, чтобы прервать своим замечанием внезапно разгоравшийся в процессии с Поттером диалог, если их не останавливали грозные взгляды «только попробуй», нарочитое игнорирование…

* * *

-Эй, Поттер! Говорят, уж больно ты задался! Хочешь получить приз за лучшего вруна года?

— Вруна? — Лаванда в искреннем недоумении захлопала глазами.— Это как когда ты рассказывал, что был на свиданиив субботу с Натали Эйсмер, а сам полдня прятался в туалете на четвёртом этаже?

* * *

— О, это, кажется, Поттер? — презрительно обронила девушка и обернулась к своей компании. Голос она даже не подумала уменьшить. — Полагаю, нам следует пройти в другое место. Не хотелось бы, чтобы подумали, будто я ищу встречи с такими, как он, — фыркнула она.— Боюсь, тогда моя репутация будет загублена.

— Не беспокойтесь, наследница Этвуд, — Трейси говорила так же громко.— Нам бы тоже не хотелось, чтобы имя Гарри Поттера связывало с Вами хоть что-то. Говорят, что летом с Вами чуть не разорвали помолвку. Лорду Этвуду пришлось утроить приданное, чтобы не допустить этого. Ох уж эти Бонне, и как только узнали? — Трейси хитро подмигнула.

* * *

— Давай же, — семикурсник в пуффендуйской мантии почти вжимал в стену шестикурсницу-когтевранку, отгородившуюся от него книгой и выглядевшую несколько смущённой таким напором.— Согласись, мало что может быть лучше воскресной прогулки. Природа просыпается от зимнего сна, птицы поют о жизни и любви, начинают цвести всякие там цветочки-грибочки… Я заказал для нас столик в Хогсмидском ресторанчике, будет неудобно отменять бронь. Так что, как насчёт свидания в воскресенье?

Гарри с друзьями, ставшие невольными свидетелями разговора, замедлили шаг.

— Д-да, — совсем покраснела когтевранка.— Кристофер… Я согласна…

— Вот и славненько, — отлип, наконец, парень.— Тогда буду ждать тебя в восемь у главного входа в замок. Бывай!

Девушка подняла, наконец, взгляд на собеседника и обнаружила, что за ней с интересом наблюдают все в коридоре. Она вспыхнула и поспешила прочь, закрывшись книгой по самый нос. Явно довольный собой пуффендуец развернулся в другую сторону, пригладил волосы и подмигнул двум подругам-гриффиндоркам, тут же захихикавшим и начавшим перешёптываться. Всё складывалось наилучшим образом для него.

И тут на его пути возникла стайка младшекурсников.

— Вот что значит быть настоящим мужчиной, Поттер, — презрительно бросилпуффендуец, наслаждаясь благосклонным вниманием старших гриффиндорок.— Впрочем, быть комнатной собачкой тебе идёт. Некоторые достойны лишь по команде тявкать.

Старшекурсник ещё раз пригладил волосы, широко ухмыльнулся и ушёл, насвистывая себе под нос.

Девочки возмущались долго и громко. Но всё, что Гарри волновало — воспоминание, как понимающе переглянулись Невилл с Терри. Нет, они ничего не говорили вслух — но Гарри откуда-то был уверен, что втайне друзья были согласны со словами пуффендуйца.

— О, нет, — заметила настроение Поттера за обедом Трейси, когда им с остальными рассказали о происшествии.— Ты же ему не веришь?

— Конечно же, нет, — Гарри попробовал улыбнуться, но и сам чувствовал, что вышло криво.

— Верит, — с сожалением подтвердила опасения Падма.

— Да как ты можешь?! — разъярилась Трейси.— Этот подлец так сказал, только чтобы покрасоваться перед парой глупых куриц.

Мимо их мест к выходу из зала шла группка пуффендуйцев — с тем самым во главе. Гарри внутренне съёжился и постарался сосредоточиться на еде.

— Гав-гав, — услышал Гарри за спиной.

И затем смех. Да, Гарри был хорошо известен этот радостный смех над ним.

— Ну, всё, — Лаванда ударила кулачком по столу.— Он за это ответит. Или я не Лаванда Браун.

А через пять дней довольные девочки сообщили, что Кристофер Брукс больше не будет проблемой. Потому что проблемы появились у него самого.

* * *

— Кхем, — сзади раздалось покашливание, а затем звук несильного удара. — Прошу прощения… Эмма Хамфри?

Когтевранка, уже возвращавшаяся из библиотеки, с удивлением посмотрела на странную группку младшекурсниц.

— Меня зовут… Ханна Аббот. Я и мои подруги хотели бы кое-что уточнить. Эм, конечно, если у вас найдётся немного времени?

Эмма нахмурилась и поправила книги, норовившие выскользнуть из рук.

— Хорошо, но только недолго.

— Спасибо, — искренне поблагодарила маленькая пуффендуйка, пригласив следовать за собой в один из пустых бывших классов.— Это Лаванда Браун, — гриффиндорка приветливо махнула рукой, как давней знакомой, — и Трейси Дэвис, — слизеринка обозначила кивок головой.— Это Падма Патил…

— Ханна, — приподняла брови Падма.— Мы каждый день видимся в общежитии.

— Сегодня вот тоже виделись, — подтвердила Эмма, ободряюще улыбнуться покрасневшей девочке. Пуффендуйка казалась очень робкой, и Эмма, знавшая по себе, как нелегко живётся с таким характером, старалась быть чуткой.— Сейчас, перед экзаменами, сумасшедшее время. В прошлом году, перед СОВами, я со всеми здоровалась раз по пять на дню.

В классной комнате её подвели к самой дальней от двери парте.

— Это будет конфиденциальный разговор, — начала Падма.

Воцарилось молчание. Эмма ждала продолжения разговора. А младшие девочки ожидающе на неё смотрели, а затем стали подавать странные знаки.

— О, — сообразила, наконец, Эмма и достала палочку, коря себя за недогадливость.— Гоменум ревелио.Циркулус иминикум. Протего… Протего номенус.

— Прошу вас, выслушайте до конца, — попросила Ханна.

Эмма, поколебавшись, кивнула.

— Видите ли, — начала Лаванда, — вы знакомы с Кейтлин Тёрнер?

Эмма нахмурилась.

— Да, знакома. Шестой курс, Гриффиндор. Мы с ней сидим рядом на Зельях, Травологии и Чарах. Ну, то есть… сидели.

— Кейтлин раньше встречалась с Кристофером Бруксом, не так ли? — Эмма встрепенулась.— Но неделю назад Брукс предложил ей остаться друзьями. А вот вам, наоборот, предложил встречаться. Так что Кейтлин осталась друзьями с Бруксом, но не с вами. Так?

— Да, всё так, — резко ответила Эмма.— Кристоф сейчас ни с кем, кроме меня, не встречается, я в нём уверена. Если это всё, что вы хотели сказать, то предлагаю закончить.

— Всё не так, — подала голос Ханна.

— Пока нас интересует только Кейтлин Тёрнер, — с нажимом сказала Дэвис.— Как вам кажется, в чём её сильная сторона? Скажем, — она усмехнулась и провела пальчиком по слизеринской эмблеме, — в чём от неё может быть польза?

— Ну, — смешалась Эмма, — Она хороший человек. Дружелюбная, общительная и никогда не откажет в помощи. Учится она не очень хорошо, лучше всего ей даётся Травология… Не знаю, что ещё добавить…

Падма кашлянула и постучала ногтем по одному из учебников.

— Ах, да! Кейт как-то говорила, что один из её родственников…

— Дед, — вставила Лаванда.

— Наверное… Он уважаемый учёный, который составил несколько трудов по нумерологии, и даже входил в своё время в комиссию ЖАБА по этому предмету. К сожалению, сейчас он больше не печатается.

Девочки удовлетворённо кивнули, будто добились нужного ответа.

— Спасибо, — кивнула Лаванда.— Это то, что мы хотели узнать. Теперь… Вы, кажется, хорошо разбираетесь в Трансфигурации?..

— Пожалуй, — кивнула Эмма. Это было её маленькой гордостью.

— И даже пишете серьёзное исследование для профессора МакГонагалл?

— Да, — с недоумением сказала старшекурсница.— Профессор обещала переговорить с одним из коллег. Если моя работа ему понравится, я смогу претендовать на дальнейшую учёбу у него.

— Для вас это важно? — спросила Трейси.

— Именно так. Это мой шанс, — уверенно ответила Эмма.

Девочки переглянулись ещё раз.

— У нас, на Слизерине, — начала Дэвис, — говорят: «кто владеет информацией, тот владеет миром».

— А на Когтевране, — влезла Падма, — больше ценятся знания.

— Но что есть информация, как не подраздел знания, — девочки говорили так слаженно, будто заранее написали текст и репетировали.

— И у нас есть кое-какое знание, — заключила Лаванда.— Поэтому мы просим вас узнать его и обдумать — не сердцем, но умом. Как настоящую когтевранку.

Эмма кивнула.

— Кристофер Брукс… Он почему-то, — Дэвис фыркнула, — считается хорошим, свойским парнем. Играл в квиддич в прошлом году, но его оценки были ужасными. При доле заинтересованности можно их получить у заместителя директора.

Лаванда выложила на стол несколько листов. Действительно, на них был список оценок, — какой каждый год присылают родителям для ознакомления. Правда, в листах за за последние три года были обведены оценки за Нумерологию, Историю Магии и Трансфигурацию. Оценки были и правда низкие, с трудом набирающие проходной балл.

— А так же у заместителя директора можно было узнать интересную историю, — продолжила Лаванда.— Родители Брукса почему-то уверены, что учителя предвзято относятся к сыну, и сумели добиться особых условий экзамена ЖАБА по этим предметам. Чтобы оценить его работу, экзаменационной комиссии придётся рассмотреть его исследования по Нумерологии и Трансфигурации.

— На что вы намекаете?! — Эмма почувствовала, что у неё перехватывает дыхание.

— Я намекаю лишь на то, что имела беседу со своим любимым деканом, профессором Трансфигурации и заместительницей директора МакГонагалл, — развела руками Лаванда.— А вот факты: Кристоферу нужны исследования по Нумерологии и Трансфигурации. Он встречается с внучкой Лукаса Тёрнера, учёного по Нумерологии. В прошлый вторник ему зачли работу по Нумерологии на Выше Ожидаемого. В пятницу он расстаётся с Кейтлин.

— Не надо, — слабо попросила Эмма.

Лаванда прервалась на полуслове, но Трейси Дэвис злобно сверкнула взглядом и продолжила вместо гриффиндорки.

— Бруксу нужна исследовательская работа по Трансфигурации. И уже через три дня после того, как он порвал с Тёрнер, он начинает встречаться с тобой. Лучшей на курсе по Трансфигурации, у которой работа почти закончена. С магглорождённой студенткой, у которой нет влиятельных друзей, и которая не побежит сдавать его — просто потому что не представляет, кому и куда сообщить.

Эмма всхлипнула и закрыла лицо руками.

— Возможно, что мы ошибаемся, — сопереживающе сказала Ханна.— Но ведь лучше подготовиться, так?

— Я бы не позволила какому-то зазнавшемуся пуффендуйцу украсть моё будущее, — презрительно процедила Трейси.— Считай большой удачей, что мы сообщили тебе всё заранее и даже пришли со своимипредложениями о помощи.

— А вам-то что с этого? — сквозь руки спросила Эмма.

— Он обидел хорошего человека, нашего друга — твёрдо сказала Лаванда.— Так что мы им заинтересовались. И тут, представь себе, всплыл весь этот обман. Так что мы просто восстанавливаем справедливость. Гриффиндорцы мы, или как? — задорно закончила она.

— Я — нет, — начала успокаиваться Эмма.

— Вот для этого мы все и здесь, — улыбнулась Падма.— всё продумано.

— Я — просто солнце и кладезь хорошего настроения, которое не даёт впасть в печаль и депрессию, — подмигнула Лаванда.

— А я обеспечиваю правдоподобность, — улыбнулась Падма.— Остальные факультеты понятия не имеют, как нужно подавать достоверные сведения, чтобы они нужным образом были структурированы. Да и своим же верить проще, так?

Эмма окончательно успокоилась и вопросительно посмотрела на Ханну.

— Ну, — девочка отвела взгляд, — я тут должна была проследить, чтобы остальные меньше ранили твои чувства.

Эмма недоверчиво хмыкнула. По её рассуждениям, роль у Ханны была совсем другая. Не зря же именно она первой начала разговор, а не знакомая Падма.

— Ну, а я, — горделиво усмехнулась Дэвис, — помогу составить такой план мести, чтобы не подставиться и публично наказать Брукса. Хромого дементора ему, а не незаслуженных оценок. И кстати, — Трейси поиграла бровями, — ты знала, что если парень пригласил тебя в Хогсмид, то за все покупки во время прогулки платит он?

* * *

Гарри и правда заметил, что тот пуффендуец больше на него внимания не обращает и ходит, как в воду опущенный. И, в любом случае, тот через несколько недель навсегда покинет Хогвартс.

В пятницу на вечернем чаепитии мальчик узнал, что в Клуб записалось ещё человек пятнадцать, в основном девочки младшего курса. Лаванда вела собрание, где представила их сборище по интересам — Гарри правда так считал — как клуб со свободным посещением, в котором можно приятно провести время за беседой и найти помощь в трудной ситуации. Главным «сокровищем» клуба выставили почти уже не смущающегося Гарри, и даже позволили посмотреть некоторые его приключения в Омуте памяти. Впрочем, полочку с трофеями прикрыли отводящими взгляд чарами.

Новым членам клуба выдали значки, и теперь Гарри время от времени видел их в коридорах школы. У новеньких было по одному памятному камушку — «за спасение от Ужаса из Тайной Комнаты», как пафосно зачитала с пергамента всё та же Лаванда. Она уже поднаторела в трансфигурации и чарах, поэтому в камушках словно застыли мягкие живые огоньки. Но девочкам вскоре стало обидно, и они видоизменили и свои значки — чтобы отличаться от «новеньких». И теперь значок старых — «основателей клуба», ворчала Лаванда, «доверенных лиц», «постоянных членов» — участников венчала золотая звезда, у самой Лаванды — две, как у самоназванного Председателя. На значок Гарри поставили корону.

А ещё Гарри примирился с собой. Да, ему всё ещё время от времени припоминали злые слова про беспомощность и потакание девчонкам, но он начал видеть и свои, скрытые плюсы.

Ему, такому скромному и застенчивому, новые члены клуба помогали достать понравившиеся блюда и частенько угощали присланной из дома выпечкой — строгий надзор за правильным питанием со стороны девочек всё ещё не ослабевал, а поесть вкусно хотелось. Подруги даже как-то смогли уговорить домовых эльфов не давать ему еды сверх оговоренного!

Кто-то помогал выучить новые заклинания, кто-то взял для него на своё имя в библиотеке книгу, когда Гарри, сам того не заметив, превысил лимит. А как здорово было, когда четверокурсница одёрнула своего парня, который хотел ему что-то сказать! Вот уж действительно, какое подходящее маггловское слово, подкаблучник! Гарри решил для себя, что быть и казаться — это не одно и то же. И то, что он уже сделал сейчас и на первом курсе, доказывает это всем.

* * *

Время шло своим чередом. Приближались экзамены, расцветали сезонные цветы, на всех курсах одновременно появилось задание сварить Успокоительное зелье. Девочки заставили выбрать будущие факультативы за две недели до крайнего срока.

Впрочем, Гарри уже точно знал, что он выберет — Руны и Нумерологию, ведь ему это будет нужно в будущем; но сильно удивился, узнав, что выбрали друзья.

— А что тут такого? — пожал плечами Блейз.— Я уже знаю, чем буду заниматься, но в Хогвартсе таких знаний не дают. Буду заниматься самостоятельно, а для этого мне нужно будет свободное время — то есть, такие предметы, по которым будет мало заданий. Многие так поступают, на самом деле. Если бы не этот закон, про обязательные факультативы…

Девочки сначала пытались уговорить его ещё на Предсказания, но Гарри напомнил им про активизировавшегося в последнее время Грэмстона и ученичество. Подруги поскучнели, но Лаванда с Парвати пообещали делать выжимку из лекций и приносить ему на изучение. Гарри только вздохнул. Он и не сомневался, что учить придётся.

За полторы недели до первого экзамена клубную комнату посетила делегация призраков, о которых Гарри уже ухитрился забыть. Как только Поттер пересёк порог Тайной Комнаты, они посчитали свою часть сделки выполненной и вскоре отправили парламентёра договариваться с директором. Дамблдор дал добро на упокоение, но от его услуг призраки отказались, и Гарри пришлось заняться этим самостоятельно.

Один за другим призраки рассказывали ему, что держит их на земле. Мальчик старательно всё записывал, взял день на раздумья и пошёл сдаваться девочкам, накрутив их сначала за обедом грустным видом и фразами «у меня образовались проблемы, не знаю, как их решить» и «я чувствую, что смерть взывает ко мне».

Как Гарри и предполагал, девочки настолько распереживались за него, что, когда он рассказал про сделку с призраками, подруги расслабились и были полны решимости разобраться поскорей, раз эта проблема так сильно мешает жить их подопечному.

Гарри в очередной раз удивлялся, как всё оказывалось просто, стоило выставить вопрос на всеобщее обсуждение — конечно, если обеспечить правильный рабочий настрой. Дафна могла подсказать обедневшим потомкам аристократов, знакомым отца, куда спрятала их пра-прабабка семейные украшения. Сьюзен могла через родственников разузнать, что случилось с потомками брошенной в положении волшебницы, к которой был очень привязан в своё время бывший землевладелец, неудачно рано умерший. Нотт после недолгих уговоров согласился упросить отца помочь захоронить на фамильном кладбище тела ещё трёх призраков.

Через пару часов был составлен план действий, согласно которому за полтора месяца подруги и друзья смогут упокоить призраков — всех, кроме дружка Миртл, обитавшего в Больничном Крыле, и ещё пары отказавшихся. Гарри не оставили ничего, на лето у того итак было полно планов.

Двух призраков, кстати, удалось упокоить в тот же день. Один всего лишь хотел, чтобы его произведения оценили по достоинству, и его провели в гостиную Пуффендуя. Когда барсуки были вместе, они благосклонно относились к другим. А вот из-за второго Гарри чуть не влип в серьёзные неприятности. Призрак хотел стребовать с мальчика обещание поквитаться с обидчиком, или с его потомками. К счастью (хотя это как посмотреть), у того обидчика не оказалось потомков, а сам он был давно и надёжно мёртв.

* * *

Окаменевших, по самым точным данным, должны были излечить со дня на день. Лаванда настаивала, что их компания должна присутствовать при оживлении Колина, и изводила своими требованиями мадам Помфри и декана МакГонагалл. Обе сначала отпирались, а затем сдались и пообещали, что, так уж и быть, их обязательно пригласят. Лаванда сначала радовалась, что взрослые поддались на уговоры, а потом стала подозревать, что её водят за нос пустыми словами. И стала проведывать Колина два раза в день, таская всю компанию с собой. Судя по недовольству мадам Помфри, младшая Браун была не так далека от истины.

И вот однажды, во время завтрака, большая бурая сова приземлилась прямо посреди стола. К её лапе крепилась сложенная в два раза записка, которая приглашала ребят посетить после завтрака Больничное Крыло.

Девочки взволнованно загомонили. Записка могла значить лишь одно — Колина и остальных сегодня вылечат. Или, скорее всего, они уже очнулись. Ребята быстро закончили свой завтрак и, вооружившись давно припасёнными подарками, направились навстречу.

Колин застёгивал последние пуговки на школьной мантии и беседовал с профессором МакГонагалл. Декан, когда увидела ребят, понимающе улыбнулась и поспешила оставить их одних, попросив Колина заглянуть к ней вечером.

Воссоединение было шумным. Девочки явно соскучились по Колину — казалось, он совсем не вырос за это время, даже наоборот, уменьшился — и совсем смутили его, начав тискать. Гарри тоже был доволен, что его… да, всё-таки друг пришёл в себя.

Из-за ширмы вышла Гермиона, и все замолкли. Хоть с ней и возились, пока она лежала на больничной койке, все помнили, какова она была вживую и чем кончилась их зарождавшаяся дружба. Гарри даже предполагал, что кое-кто из девочек предпочёл бы и дальше иметь дело с Гермионой, которая не открывает рот.

— Я хотела поблагодарить вас, — начала Гермиона, словно бросившись в атаку.— За то, что навещали и не забывали. Я… полагаю, тогда я была неправа. У меня было время подумать.

— Так ты всё слышала?! — потрясённо воскликнула Лаванда.

— Что?! — взвилась на Браун Трейси.— Ты столько времени таскала нас сюда и была уверена, что мы тут распинаемся зря?!

— Ничего не зря! — Вступилась за подругу Парвати.— Ведь, похоже, они нас всё же слышали сквозь заклятие!

— Да, слышали! — не сдавалась Трейси.— Но она же даже не была в этом уверена! Какое бессмысленное расточительство!

Гермиона захихикала, а вслед за ней и Колин — и обстановка как-то разрядилась. Трейси продолжала недовольно бурчать себе под нос.

— В общем, — неловко продолжила Гермиона, — я бы хотела… если можно… давайте дружить? Заново.

— Конечно…— хлопнула в ладоши Лаванда.

— Но без нотаций Гарри. Он уже взрослый, отвечает за себя сам и многое знает. Если ему что-то нужно, он тебя спросит сам, — вмешалась Дафна, прекрасно помнившая деньки «дружбы» Гермионы с ними.

— И сидеть с Гарри по очереди, — подняла палец Сьюзен.— Графиком заведую я, так что записывайся заранее. Но только уже с нового учебного года. Ай! — Ханна сердито пихнула пуффендуйку в бок.— Ладно, может, и раньше, но скорей, чем через неделю, иначе нас не поймут. Ой! Ладно, сегодня точно можешь, но в качестве исключения.

— Ладно, — просто сказала Гермиона. и это так не похоже было на неё прежнюю, отстаивающую свои и чужие права с напором двурога.

Девочки удивлённо переглянулись, явно не ожидавшие такого. Ханна кивнула, и вслед за ней другие. Лаванда вздохнула, пошарила в кармане, достала обломок какой-то дощечки и из него трансфигурировала значок клуба.

Гарри взял этот значок и приколол Гермионе на мантию.

— Добро пожаловать обратно, — улыбнулся он и призвал из безразмерной сумки прошлый, отобранный у девочки в прошлый раз.— Это тебе на память. Будет запасным.

Гарри отступил на шаг и захлопал в ладоши. Ему показалось, что момент подходящий. Друзья поддержали его аплодисментами, Невилл смог даже с первого раза наколдовать несколько роз. Гермиона, кажется, готова была заплакать.

— Дааааа!!! — раздался за спиной громкий крик.— У меня теперь новая камера!!!

* * *

Как выводили из окаменения призраков, Гарри так и не понял. Но он рад был видеть необычную картину: счастливую Миртл.

Уиллу рассказали, что Миртл ради него пошла на бой с самим призраком Наследника, а, наслушавшись по школе рассказов Гарри, стал почитать девушку чуть ли не как святую.

— О, где же были глаза презренных этих жалких смертных! Любовь моя, ведь для меня ты не побоялась смерти новой отворить врата! Я посвящу тебе отнынь все песни, глаза твои полны огня и правой мести…

Ребята, посмеиваясь втихаря, слушали и слушали неуклюжие признания призраков. Но когда Уилл робко дотронулся до ладони Миртл, друзья потихоньку покинули Больничное Крыло.

* * *

Несмотря на то, что ей зачли все экзамены, Гермиона возжелала лично сдавать их вместе со всеми. Девочка с головой зарылась в учебники, экзаменационные программы и конспекты друзей, наседая то на одного, то на другого, с объяснениями. То и дело, то от одного «учителя», то от другого было слышно: «для экзамена тебе этого хватит». Через несколько раз Грейнджер смирилась с таким ответом, пообещав себе, что остальное она обязательно доизучает на каникулах. К слову, она записалась на все возможные факультативы, не раздумывая — как девочка объяснила, она так и хотела сделать с самого начала. Сьюзен только покачала головой, но её успокоили, сказав, что вряд ли такое разрешат. На это Боунс подозрительно покачала головой и сменила тему.

* * *

Гарри помнил о своём обещании проведать василиска. Но сначала ему запретили привлекать внимание к Тайной Комнате, затем — идти туда одному. Пока суд да дело, начались экзамены, уже прошли Зелья с Трансфигурацией и Историей. Время начинало поджимать.

И вот, в ночь перед экзаменом по Чарам, было решено, наконец, сходить. Точнее, слетать — девочки наотрез отказались прикасаться каким-либо образом к стенкам канализации, а на метле летать умели все. Насчёт мётел договориться удалось с близнецами Уизли. Те как-то сумели достать нужное количество из школьных запасников.

К посещению Тайной Комнаты пришлось готовиться основательно. Сначала составить план, как незаметно всем им покинуть общежития — долго ломали голову, как уместить под мантией-невидимкой побольше народу, пока не вспомнили про домовых эльфов. Потом девочки пытались выдвинуть требование, чтобы все научились чистящим заклинаниям и шли перед ними, очищая проход — тут уже выступили против слизеринцы, сказав, что очищенный проход выдаст местоположение Тайной Комнаты, как чистые следы на пыльном полу. Варили — точнее, варила Падма с Блейзом — зелья: укрепляющее, восстанавливающее, взбадривающее и какие-то ещё, ведь поутру их ждал экзамен, на котором, если что, нужно предстать выспавшимися и не влезавшими куда нельзя студентами.

Долго искали и спорили, что ест василиск. Оказалось, Парвати панически боялась змей, но отпустить ребят без себя не соглашалась. Пришлось искать компромисс, поэтому и решили накормить Тахасура. Мыши и крысы слишком малы для такой огромной змеи («и не по статусу будет», — надулась Трейси), кроликов стало жалко Лаванде, против курицы на всякий случай возразил Терри, маленьких телят наотрез запретила Парвати. В итоге Блейз взял это на себя, написал отцу и стал обладателем туш трёх овец, на которых скидывались почему-то только мальчики.

И ещё разучивали мощные осветительные заклинания. Что ни говори, темноты и неизвестности боялись многие.

Но Забини неожиданно попросил Гарри прийти на полчаса раньше срока, чтобы поговорить о чём-то. Гарри пожал плечами и попросил Энни — эльфийку Невилла — в назначенное время напомнить Гарри о встрече.

Энни, кстати, попросила смягчить наказание для Добби. Гарри в сердцах приказал Добби без команды эльфийки не использовать магию, а так же всегда быть при ней и исполнять её просьбы. Энни, недовольная Добби, запрещала тому колдовать полностью, зато сама использовала магию много и часто — чтобы объяснить непутёвому эльфу, как что-то делать правильно, почему, зачем и как делать не надо. Первое время Добби отлично перевоспитывался, а потом начал сходить с ума и ломать себе конечности.

— Глупый Добби, — грустно отвечала домовичка, полагая, что провалила задание перевоспитать Добби.— Хозяин должен давать Добби больше работы, иначе Добби совсем нехорошим эльфом становится и начинает вредить хозяевам.

Гарри почесал затылок и приказал пока Добби подметать обычной метлой в Хогвартских подземельях, а как закончит — приходить к нему с докладом.

Забини ждал Гарри вместе с Ноттом — впрочем, они почти всегда были вместе. И уговаривал его Блейз пустить Тахасура на ингредиенты.

— Ты только подумай, Поттер! Тысячелетний василиск! Огромный, как две Астрономические башни! Да за такую шкуру мы пол — Хогсмида выкупить сможем, и ещё половина останется! — уговаривал Гарри Забини.

— Разве разведение василисков не запретили, лет триста назад? — спросил Гарри, которому не очень-то нравилась эта затея.

— Так то разведение, а мы только продавать будем. У моей матери есть неплохие связи в этой области, я уже узнавал. Беру эту часть на себя, скажем, за половину выручки.

Гарри выразительно посмотрел на слизеринца.

— Ладно, за сорок процентов. И это при том, что я сам буду изготовлять все нужные зелья и узнавать о разделочных чар…

— Мне это не нравится, — не выдержал, наконец, Гарри.— Тахасур — это вам не флоббер-червь и не лукотрус, он всё понимает, я с ним разговаривал. Вот тебе было бы приятно жить и знать, что ты существуешь только чтобы давать кому-то свою кровь и кожу?

— Василиски — искусственные создания, — настаивал на своём Блейз, но, увидев, что делает лишь хуже, изменил тактику.— И ты кое-что упускаешь. В проходе мы видели только одну шкуру, ей уже лет сорок. Время идёт, змея растёт, а шкуру-то без специальных средств сбросить не может. Ему, может, в старой шкуре тесно и больно. А ты своим чистоплюйством только вред наносишь.

Гарри уже с сомнением посмотрел на Блейза.

— У нас тут Гринграсс во главе Попечительского совета, он сможет нас летом незаметно провести. Часть шкуры можем себе оставить, из неё знаешь, какие классные сапоги получаются? И в зельях используются. Падма и её отец будут тебе очень благодарны. Про яд я пока даже не заикаюсь.

Гарри поджал губы.

— Тридцать, — на пробу предложил слизеринец.

Гарри вздохнул.

— Ладно, я поговорю с Тахасуром, тогда и решим, — мальчик протянул руку и Блейз с облегчением пожал её.

Гермиону, как и Колина, звать с собой не стали, хотя Криви как-то прознал об их походе и пытался по вечерам преследовать компанию. Парвати на это лишь умилялась — на первом курсе не проходили заклинаний, защищающих от сонных чар.

В тоннеле девочкам, как и ожидалось, не понравилось. Они даже ухитрились усмотреть где-то гнездо паразитов, и какую-то часть пути были особенно брезгливы. Но в этот раз путь до потайной двери ребята проделали намного быстрее.

Сначала Гарри зашёл один и, как и учил его Грэмстон, проверил обстановку чарами. Вокруг, во всём помещении, не было ничего волшебного — вообще. Просто ровное ощущение магического фона от стен, колонн и статуи. Хотя вблизи самой статуи, снизу, под слоем воды, что-то ощущалось. Гарри решил, что туда-то они в первый раз не сунутся, как и внутрь статуи, и позвал василиска.

— Говори со мной, Слизерин, величайший из Хогвартской четвёрки.

Конечно, Гарри волновался. Не каждый день самовольно идёшь в пасть громадного змея. Мальчик постарался отойти подальше, уговаривая себя, что это всего лишь для того, чтобы дать великому змею хоть какое-то пространство.

Василиск, казалось, знал, что чувствует мальчик, и не пытался приблизиться. Гарри прекрасно знал нетерпение девочек, поэтому коротко рассказал о друзьях змею и поспешил впустить друзей.

Хогвартсцы плотной группой зашли внутрь, и остановились, как вкопанные, увидев короля змей.

— Это Тахасур, — представил Гарри змея.— Он обещал ни на кого не нападать, так что всем нам можно успокоиться, — Гарри положил ладонь змею на чешую.— И, кстати, просил передать спасибо за еду. Кажется, он тут и правда ел крыс и рыб. Тут где-то есть проход на дно Озера.

Ребята, наконец, отмерли и заозирались. Пока Гарри говорил с василиском и отвлекал на себя его внимание, студенты разбрелись по всей комнате. Интересного, на взгляд мальчика, тут было мало, поэтому уже через пару часов друзья поспешили на выход.

До утреннего сигнала оставалось часа три, и было решено уже не ложиться. Ребята, на этот раз уже системой порталов, добрались до Выручай-комнаты и стали расспрашивать Гарри. Незаметно мальчик поймал взгляд Блейза и кивнул ему — король змей согласился поделиться частичками себя.

— Так что этот… Тахасур… от тебя тогда хотел?

— Это…— Гарри не знал, как передать просьбу змея.— Это правда сложно. Сложно объяснить, — поправился он.

— Так в чём дело? — изогнула бровь Падма.— Давайте посмотрим воспоминание.

— Точно! Давайте посмотрим! — захлопала в ладоши Лаванда.

— Он же говорил на языке змей, — засомневалась Сьюзен.— Мы ведь его по-прежнему не понимаем.

— Ерунда, — отмахнулся Терри.— Гарри понимает, воспоминание его. Теоретически, мы тоже будем понимать.

Гарри пожал плечами, сходил за Омутом Памяти и сгрузил в него требуемый отрывок. Сам он вместе с остальными погружаться не стал, зато вызвал домовиков друзей и попросил их организовать чай и носовых платков. Много носовых платков.

И да, он очень хорошо знал своих подруг.

— Ему… ему так одиноооокоооо, — Лаванда обняла себя, слёзы покатились по её щеками.— Столько лееет…

Гарри возвёл очи горе и раскрыл объятия. Лаванда, Трейси и Парвати тут же бросились в них и заплакали. Гарри поудобнее переступил, чтобы ноги не затекли. Одно радовало парня — другие мальчики из их компании чувствовали себя более неловко, чем он сам, при виде слёз. Но, уловив момент, когда всхлипы почти стихли, Гарри повёл ребят на выход — за пирожками, как он сказал. Гриффиндорец знал, что если в ближайшие четверть часа они покажутся внутри, не миновать им потом суровой расплаты. Плавать девочки любят, а вот сверкать потом покрасневшими глазами и вспухшими носами — не очень.

Минут через двадцать друзья пили чай в гнетущем молчании. Настроение царило похоронное, но парни доверили ситуацию Поттеру, а тот бросал на всех предупреждающие взгляды.

— Гарри, — Лаванда крепко сжимала свою чашку.— Ты должен согласиться.

— А ничего, что это невозаконно? — попытался отвертеться Гарри.

Лаванда стукнула по столу чашкой.

— Ты должен.

Девочки согласно закивали.

— Ладно, — прикрыл глаза Поттер, сдаваясь.— Осталось только выяснить, как создавать маленьких василисков.

* * *

Экзамен по Чарам Гарри сдал успешно — собственно, как и все остальные. До отбытия становилось всё меньше времени, из экзаменов теперь оставалась только Травология, Астрономия и Защита.

— Я так жду экзамена профессора Локонса, — Гермиона прижимала к груди все семь книг нерадивого писателя.— Наверняка он придумает что-то необычное. Это будет настоящим испытанием наших умений.

— А что, экзаменов по Защите ещё не было ни на одном курсе? — осторожно поинтересовалась Сьюзен.

— Ещё нет, — погрустнела Грейнджер, но тут же мечтательное выражение вернулась на её личико.— Я говорила с профессором Локонсом, он сказал, что для подготовки к экзаменам ему потребовалось больше времени, чем он планировал. Должно быть, это будет что-то бесподобное…

— Вот ещё, — фыркнула Трейси.— Этот напыщенный, нес…

Остальные ребята понимающе переглянулись, а Гермиона нахмурилась.

— А я уверен, что его экзамен будет интересным, — с нажимом сказал Гарри.

Девочки непонимающе уставились на него.

— Вы видели Гермиону? — тем же вечером уговаривал Гарри девочек.— Она в него так верит, так надеется…

— Лучше сказать ей сейчас, — мягко заметила Дафна.— Без иллюзий будет легче жить.

— Гриффиндорцы не такие, — со вздохом ответил Гарри.— Мы живём по принципу: «если он смог, смогу и я». Пока Гермиона верит в своего кумира, Локонса, она верит в себя. Разоблачите его — она будет долго страдать от того, что верила такому лживому человеку. Так что пусть уж верит, а в следующем году его всё равно не будет.

— Точно ли не будет? — засомневалась Парвати.

— Точно, — кровожадно пообещала Трейси.

— Нужно будет в этом убедиться, — кивнула Лаванда.— Но, Гарри, что, если Локонс сделал глупый экзамен? Гермиона же тогда всё поймёт. Ей же видится что-то грандиозное, а с фантазией у нашего недопрофессора проблемы. То есть, с полезной фантазией. Полезной для учеников.

— Ну, это-то можно узнать и заранее, — улыбнулась Падма.

* * *

Профессор Локонс открыл дверь. Его отточенная десятками часов тренировок четырёхкратно завоевавшая награду улыбка на секунду застыла искажённой гримасой, а затем медленно исчезла с лица.

— Добрый день, мистер Локонс, — решительно начала Лаванда.— У нас есть к вам пара вопросов. Выслушайте нас, будьте добры.

Рядом с дверью стояла четвёрка второкурсниц. Лаванда ожидающе смотрела на взрослого мага, держа под мышкой несколько книг и исписанных свёртков пергамента с планами экзаменов прошлых лет. Сьюзен с Ханной чувствовали себя виноватыми за недавнее нападение на преподавателя, и пришли не столько узнать про предстоящий экзамен, сколько извиняться за своё поведение, раз уж всё равно к нему кто-то шёл из своих и мог поддержать морально. Парвати, лучшая подруга Лаванды, и, что важнее, не знавшая, куда себя деть, пришла за компанию. Остальные девочки решили не тратить своё время. Слизеринки были изначально уверены, что задумка Локонса будет как минимум не стоящей внимания, если не сказать в корне провальной. Падма ушла с Терри помогать первокурсникам в подготовке к экзаменам, но попросила обязательно передать ей сведения, если удастся что-то узнать у Локонса.

Златопуст выглянул в коридор, посмотрел по сторонам и, печально вздохнув, посторонился. Лаванда уверенно зашла внутрь, за ней, виновато улыбаясь, прошмыгнули Сьюзен с Ханной.

— Я прикрою дверь, профессор, — мило улыбнулась Парвати.

Локонс дёрнул кончиком рта, отошёл от двери и сел за преподавательский стол.

— Мистер Локонс, экзаменационная программа ведь уже готова? — начала Лаванда.

— Девочки, — Локонс поднялся и, будто защищаясь, встал позади стула, взявшись руками по обе стороны высокой спинки.— Задания для экзамена запрещено…

Лаванда недоумённо вскинула брови.

— Что? Поверьте, это не для того, чтобы улучшить оценки. Нам это правда, совершенно необходимо.

— Ничем не могу помочь. Девочки, этому правилу уже не одна сотня лет, и я, как преподаватель самого важного и, не побоюсь этого слова, основного предмета во всей школе не могу допустить, чтобы мои студенты жульничали при проверке знаний. — Златопуст заговорчески подмигнул девочкам и погрозил пальцем.— Но вам, друзья мои, бояться за оценки не стоит. Я точно знаю, что вы прочитали все мои книги и усердно посещали дополнительные занятия. Я более чем уверен, вы просто перенервничали. Ничего удивительного, скажу я вам. Такое бывает, уж я-то знаю, каково это, переживать перед неизвестностью и… То есть, — запнулся маг, увидев явно скептические взгляды и вспомнив, что уж перед этими-то уже не получится разыграть полюбившуюся роль.— Я уверен, вы получите хорошие отметки. Скажем, «Превосходно» вас устроит? Тогда может идти. Не смею вас более задерживать, — заторопился Локонс.

— Профессор, если Вы сейчас нам не скажете программу, к вам придёт проверка из министерства для проверки учебных планов, — устало потёрла лоб Лаванда. Ей не нравился такой подход.— Как думаете, что они обнаружат?..

Локонс закатил глаза, будто бы спрашивая у мироздания, за что ему это всё.

— Я напишу по два вопроса на бумажках и перемешаю их. Студенты будут сидеть в аудитории, и я их буду вызывать по одному. Они должны будут перед всей аудиторией пересказать выбранные участки из моих книг и сыграть меня в момент совершения подвига. Оценка будет зависеть от того, насколько точно студент сумеет воспроизвести мои действия в книге. Мне кажется, именно таких, наглядных и по-своему показательных экзаменов не хватает в школе.

Девочки обменялись потрясёнными взглядами.

— Собирайте всех. Срочно.

* * *

За три дня до экзамена к преподавательской подходил десяток студентов со Златопустом Локонсом, следовавшим в конце.

— Вы главное не волнуйтесь, они не смогут отказать, — напутствовала учителя Лаванда, возглавлявшая импровизированный отряд и, не оглядываясь назад, будто она делает всем одолжение и это другие должны за ней бежать, чтобы услышать мудрый совет.— Подобные проценты встречаются почти каждый год.

— Прецеденты, — сердито шикнула на девочку Сьюзен.

— Ну да, я же именно так и сказала, — искренне изумилась Лаванда.— Разве нет?

— Девочки, не ссорьтесь, — Локонс поправил сюртук и заново завязал ярко-голубой шейный платок.— Я пошёл.

И, выправив осанку, гордо вошёл внутрь. Лаванда кончиком туфли не дала двери закрыться. Девочки, не сговариваясь, прижались поближе к щели.

— Дорогие мои коллеги, как я рад вас видеть в добром здравии! Все эти хлопоты, знаете ли, консультации, тесты и подготовки… Вам совсем не помешает отвлечься от подобной суеты, Минерва, берите пример с меня. Я научился эффективно разделять свой рабочее и нерабочее время, не позволяя бытовым тревогам портить мои прекрасные часы отдыха. Вот, позвольте вам предложить специальный крем для лица, моего собственного изобретения. Вы выглядите так, словно не спали две ночи подряд, — пытался очаровать профессора МакГонагалл Локонс.

— Некоторым из нас нужно работать, — сердито ответила профессор МакГонагалл.— Экзамены на носу, вам бы тоже не помешало…

— Как славно, что вы об этом заговорили, — воодушевился Локонс.— Мне как раз необходима некоторая помощь в организации испытаний. Конечно, я мог бы и сам всё сделать, но в этой школе есть специалисты, и не мне отнимать их хлеб, так сказать. Да и без постоянной практики, поверьте мне, большая часть умений расходуется зазря, не находите? Вот, я подготовил списки того, что мне потребуется. Минерва, вот, это вам. Я мог бы, конечно, попросить дорогого Альбуса, он, кажется, в молодости был неплох в Трансфигурации, но, увы-увы, годы берут своё… Филиус… Мистер Снейп… Профессор Спраут…

Какое-то время из преподавательской доносился лишь хруст пергамента.

— Ну надо же, — послышался язвительный голос Снейпа.— «зелье для создания сине-графитового тумана, стелящегося по полу на высоте полуметра». Почему же такой прекрасный специалист в зельях, как вы, не знает точных названий простейших зелий болотных групп? И что это за, с позволения сказать, дозировка? «на 30 использований в помещении площадью пятнадцать ярдов»? — вкрадчиво-издевательски.

— Я просто подумал, профессор Снейп, что школьный учитель с вашим стажем работы вполне в состоянии составить простой рецепт по нужным в конечном итоге эффектам.А при вашем уровне мастерства Вы, вероятно, хотели бы что-то добавить и отойти от конкретного рецепта. Мне говорили, что вы в зельях весьма неплохи. Не заставляйте же всех нас тут думать, что вы способны готовить зелья лишь по рецепту, когда можете найти зелье лишь по названию в оглавлении. Я был о вас лучшего мнения, профессор Снейп.

— Может, вы тогда сами сделаете так нужные вам зелья, мистер Локонс? — со злостью прошипел Снейп.

— Профессор Локонс, с вашего позволения. И да, я мог бы сделать всё необходимое сам, но, насколько мне известно, я не имею права оперировать теми дисциплинами, преподавателем которых не являюсь.

— Как вовремя вы это вспомнили, — саркастично заметил Снейп.

— Вот я и решил обратиться к людям, обладающим этой счастливой возможностью. И да, времени у нас не так много, поэтому жду вас, господа, сегодня в восемь часов у главного входа. Кроме, конечно, вас, профессор Снейп. Вы мне сегодня будете не нужны. Вы больше пользы принесёте, варя зелья по списку у себя в лаборатории. Это, наверное, так замечательно, иметь возможность работать буквально в соседней комнате, практически не вставая с кровати… Завидую же я вам, коллега. Мне же по долгу службы нужно путешествовать, всё время путешествовать…

— Но. Это как-то… не вовремя, — растерянно заявила МакГонагалл.— У меня сегодня на вечер уже есть планы…

— Значит, завтра в шесть, — не сдавался Локонс.

— Но я завтра…— подал голос Флитвик.

— Простите, но мой график весьма плотный, и поэтому я могу уделить вам только эти два дня. Так что выбирайте, какой день вам будет удобнее.

— Давайте уж сегодня, — вздохнула после продолжительного молчания МакГонагалл.— Раньше начнём-раньше закончим.

— Мне нравится ваш подход и энтузиазм, коллеги, — обрадовался Локонс.— Сегодня я покажу вам место, а потом вы сможете туда приходить сами, чтобы что-то доделать, если сегодня не успеете. Снейп, я зайду к вам за пару часов до экзамена. У меня скоро внеочередная консультация, так что увидимся за ужином! Ох уж эти студенты, всё-то им покажи да расскажи…

Локонс вышел из кабинета, запер за собой дверь, прислонился к ней спиной, достал из кармана платочек и протёр начавший обильно выступать на лице пот.

— Они согласились, — довольно заявил он.

— Чудесно, — подпрыгнула Лаванда.— Гарри, теперь идём к Хагриду.

Вскоре пошли разговоры, что кто-то видел опушке Запретного леса небольшой двухэтажный домик.

* * *

Всех сдающих экзамен профессор Локонс встречал у опушки Запретного Леса, рядом с самым настоящим деревянным домом. Рядом с ним висели в воздухе таблички с номерами, а по бокам стояли две четвёрки авроров в форменных мантиях и двое целителей с эмблемой больницы Святого Мунго.

— Сейчас я зачитаю состав групп, — начинал свой инструктаж Локонс.— Ваша задача — найти внутри золотой свиток с вашей фамилией и вынести его из дома. У каждого будет с собой вот такой амулет, — преподаватель показал серебристую цепочку.— Если разорвать её, вы окажетесь в безопасном месте. Но, как вы понимаете, это означает провал испытания. Оценка будет зависеть от того, насколько… «целым» вы сумеете пройти комнату. Охранять нас сегодня будут господа авроры — поблагодарим их, кстати, без их помощи я вряд ли смогу оказать достаточно быструю помощь в случае неприятности. По крайней мере, так считает кое-кто из министерства, но мы-то с вами знаем, — не удержался Локонс и подмигнул заметно побледневшим студентам.

— Время на выполнение — тридцать минут, начинаем по сигналу. У вас будет некоторое время, чтобы обсудить стратегию, но советую всё же поторопиться. Чем быстрее вы пройдёте тест, тем больше баллов будет начислено. Итак, состав групп…

Группы были разными. Из разных факультетов, с разным числом участников. Но менять состав преподаватель запрещал.

Когда вошла первая группа, оставшиеся снаружи студенты содрогнулись. Был слышен звон разбитого стекла, визг девочки и крик парней. Из открытого окна полыхнуло синим пламенем. Потом грохот, ещё раз визг, звериное рычание, множество хлопков и чей-то вой. Трое студентов попробовали выпросить у целителей успокоительное зелье — но Локонс смотрел на них так ласково, что они передумали.

— О, — сказал Локонс, глядя на свои замерцавшие часы.— Что-то мне подсказывает, что можно запускать следующую группу. Итак, группа номер два, прошу на старт!

Через два дня, когда все курсы сдали свои экзамены, за ужином профессор Локонс попросил дать ему слово.

— Дорогие мои ученики, — расплылся он в улыбке, откинув подол голубой парадной мантии.— Я более чем уверен, что вы недоумеваете — к чему был весь этот экзамен? Почему же я не дал вам и десятой доли своих потрясающих знаний? Зачем не дал проявить себя, отправиться в одиночку навстречу опасному приключению? Теперь я могу вам сказать всю правду. Я долго выбирал в холодные осенние ночи, что же вам преподать? Какими уникальными навыками я обладаю, что именно вам пригодится больше всего?

— Ответ же мой был таков. Я научил вас доверять друг другу. И научил вас доверять себе. Ерунда, скажете вы? Но только подумайте. Мне, подумать только, пришлось ограничивать себя — чтобы вы поняли, как важно учиться самим и искать знания, выходящие за рамки школьной программы. И что в самых опасных условиях стоит забыть о былых обидах и сплотиться с бывшим врагом, дабы выжить и достигнуть общей цели. Посмотрите только на свои результаты! Ни одной отрицательной оценки! Я специально свёл вместе вас, чтобы вы поняли -нельзя надеяться лишь на себя, заботиться лишь о себе. Все вы успешно сдали экзамен лишь потому, что смогли поверить друг другу. Не забывайте мои наставления, дети!

И Локонс захлопал, показывая и другим пример. Кое-кто подхватил, и вскоре волка аплодисментов прокатилась по залу.

Локонс поднял руку, теперь призывая к тишине.

— Однако с превеликой скорбью я должен признаться, что вскоре я покину Хогвартс. Но вы сможете и дальше следить за моей жизнью, беря с неё пример успешного мага. Со следующего месяца читайте мои колонки на страницах Ведьмополитена, а так же КолдоМед Ко!

Зал снова взорвался овациями. Гарри попытался было понять, кто радуется успехам профессора, а кто рад, что тот, наконец, их оставит, но вскоре бросил эту затею.

— А так же всегда помните, что я всегда рад вашим письмам!

Гарри перестал слушать.

* * *

Гермиона с Лавандой на фоне экзаменов нашли друг друга. Девочки вместе переживали насчёт оценок, им всё время казалось, что они что-то упустили и ответили не так, как надо. Иногда на Лаванду что-то находило, и девочка впадала в панику: «Я точно видела, что профессор Флитвик сморщил нос! Он так делает только тогда, когда ему что-то не нравится! У меня точно будет на три балла ниже!».

К счастью, скоро объявили результаты. У самого Гарри были лишь «Превосходно» и «Выше Ожидаемого», как и почти у всех.

Единственная оценка «Удовлетворительно» была у Лаванды, что девочку очень расстроило. На Истории Магии ей попался неудачный билет — нужно было перечислить все важнейшие даты с третьего по седьмой век. Да вот беда: Лаванда, при своей феноменальной памяти к мелочам, запоминать исторические даты была неспособна. Зато она попыталась выкрутиться, перечисляя один за другим события без дат. Наверное, только это её и спасло.

На следующий же день после окончания экзаменов Гарри получил вызов к директору. Девочки озабоченно переглянулись и настаивали проводить его. Для поднятия морального духа, как они сами сказали. Гарри заверил, что очень ценит их заботу, но пойти ему хотелось бы одному, и без всяких поддержек. Чего хочет директор, Гарри итак догадывался.

Как Гарри и предполагал, Дамблдор хотел, чтобы эти каникулы Гарри провёл у Дурслей. Директор вновь обращал внимание на безопасность мальчика, которую может обеспечить только в родном доме матери.

К удивлению директора, Гарри совсем не возражал.

Гарри почти дошёл до клубной комнаты, когда обнаружил у ниши с доспехами странное шевеление. Гарри из любопытства подкрался поближе и заглянул внутрь.

Совсем маленькая — наверное, первокурсница, курсе на третьем он таких точно не видел — светловолосая девочка пыталась забраться на постамент и дотянуться до серебристо-синего когтевранского шарфа, который сложным узлом был повязан на самом верху пики. Похоже, девочка пыталась уже не в первый раз. Гарри заметил несколько свежих царапин на руках, а так же порванную в двух местах мантию. Вот и сейчас мантия зацепилась об острый бортик доспехов, но девочка вытянулась вверх — и ткань с громким треском порвалась.

Девочка спрыгнула вниз и, всхлипывая, содрала — другого слова не подберёшь — свою мантию. Она смяла ее, словно чёрную тряпку, размахнулась, чтобы со злостью кинуть на пол — и увидела Гарри.

— Привет, — Гарри вышел из своего укрытия.— Я тут шёл неподалёку… Тебе помочь? — он показал на шарф.

Девочка странно на него посмотрела и кивнула.

Гарри прокашлялся и достал волшебную палочку.

— Вингардиум левиосса!

Кончики шарфа взлетели вверх, но большего Гарри не смог добиться. Он влил чуть больше сил в заклинание, но шарф был примотан слишком плотно и потащил за собой пику. Мальчик понял, что если он продолжит, шарф вообще может порваться, и прервал заклинание.

— Как видишь, я не могу его достать, — странно, но от этих слов девочка даже не расстроилась, будто так и должно было быть.— Давай его снимешь ты, а я приподниму тебя? Думаю, у тебя всё получится.

— Хорошо.

Девочка встала перед доспехами и уставилась на Гарри, не мигая. Мальчик сосредоточился и выполнил другое заклинание — то самое, которое его в прошлом году обязали выучить на случай падения. Тратило сил оно много, но сейчас Гарри счёл его подходящим.

Вдвоём они сумели снять шарф, но распутывать узел пришлось на полу. И всё равно он оказался повреждён.

— Этому заклинанию научила меня одна хорошая подруга, — сказал Гарри, будто сообщал секрет.— Но никому не говори, что я о нём знаю. Тогда вся репутация насмарку.

Обычным заклинанием не получалось восстановить вязаные вещи, слишком уж сложна была их структура. Но постоянное общество девочек ещё и не тому научит.

— Тебе про эту магию рассказал лунный мотылёк?

— Нет, — засмеялся Гарри, но решил подыграть.— Всего лишь фиолетовый цветочек. Хотя ей больше нравится, когда я зову её Лавандой.

Беловолосая девочка с удивлением смотрела, как порванные нити изгибаются, словно червячки, занимают положенное место и срастаются.

— Вот видишь, как новый, — Гарри был доволен собой.

Девочка молча подняла с пола мантию и показала ему

— Сейчас, — с тканью было намного проще. Пара секунд, и дырок не стало.

— Ты — Гарри Поттер, — девочка опять смотрела на него, не моргая.

— Ну, да, — смутился Гарри.— Ты наверняка видела меня на квиддичном поле. А тебя как звать?

— Отец назвал меня Полумной, а мать называла Луной, девочкой Луны…., — большие глаза первокурсницы заслезились.— Ты ведь Гарри Поттер, всемогущий, отважный, храбрый и всезнающий! Ты сможешь расколдовать мои серьги?

Гарри растерялся. Наверняка тут всё было не так просто.

— Это — подарок моей мамы. Последний подарок, девочка достала из кармана юбки коробочку, но открыть так и не решилась.— Девочки с третьего курса попросили дать их поносить, но я отказала. И тогда они что-то с ними сделали.

В явно дорогой коробке лежала пара редисок, нанизанная на… Как же назывались те крепления для серёг?.. Гарри нахмурился и достал палочку. Кое-чему наставник его, конечно, обучил…

— Нет, я не смогу, — признал он поражение.— Но знаешь, у меня есть друзья, которые кое-что понимают в этом. Ты мне разрешишь показать им серьги? Или, знаешь что? Пошли-ка со мной.

Луна как-то испуганно вскинулась.

— Они будут надо мной смеяться. Они все смеются.

— Нет, они — не будут. Более того, я уверен, что с тобой захотят подружиться, — Гарри подал ей руку, словно приглашая на танец.— Ты мне веришь?

Луна пару секунд раздумывала, потом подала Гарри свою ладонь.

* * *

— Гарри, вот, наконец, и ты! — Лаванда сидела за столом, перед ней, как и перед остальными в беспорядке лежали пергаменты. Девочка подняла за завязки знакомый мешочек.— Пришла оплата той статьи пару недель назад. Ну той самой, про маггловские места отдыха с твоими комментариями. Но, Гарри, Ты же понимаешь?..

— Понимаю, — привычно отмахнулся Гарри.— Резные стулья, ингредиенты, фиалы и котлы для Падмы, несколько заколок, мантии на новый учебный год… Что там ещё?

— Несколько мантий из новой коллекции, — зачастила Лаванда, подгребая мешочек поближе к себе, — оплата обеда для комфортной поездки в поезде, несколько книг…

— Да-да, — прервал её Гарри.— Я предлагаю нового члена для Клуба.

— О, — смешалась девочка. Остальные переглянулись.— Ладно. Кто это? Я её знаю?

— Думаю, знаешь, — фыркнул Гарри.— Она из Хогвартса.

Мальчик ненадолго вышел из комнаты, затем вернулся, ведя за руку недавнюю знакомую.

— Полумна Лавгуд, — первой опознала девочку Падма.— Первый курс, — она смущённо смотрела на Гарри.— Я слышала, она немного…

— Странная, — горько закончила Луна.— Сумасшедшая?

Гарри грозно посмотрел на девочек.

— Ну что за глупости, — подскочила Лаванда.— Все мы немного сумасшедшие. Вот дядя той девочки, Ханны Аббот…

— Эй! — воскликнула Сьюзен, Ханна густо покраснела, вспомнив родственника.

— В общем, тут тебя никто не будет обижать.

— Кстати, — посерьёзнел Гарри.— У нас тут дело…

Девочка достала свою коробочку и протянула Гарри.

— Что ж, — через некоторое время вынес вердикт Терри.— Больше всего это похоже на трансфигурацию.

— Тогда я сейчас буду, — Лаванда схватила со стола коробку и быстрым шагом покинула комнату.

Гарри не сомневался, что она сейчас использовала привычный, показавший себя эффективный метод — приставала к профессору МакГонагалл.

Гарри был уверен в успехе: взрослые знали и умели такое, о чём он и помыслить пока не мог. Но через час Лаванда вернулась расстроенной, и мальчик понял: не получилось. Лаванда поставила перед Луной её коробочку, и вскоре девочка их покинула.

— МакГонагалл сказала, что это неверное использование заклинания. Кто-то пытался их во что-то превратить, но ошибся, вот и вышло не пойми что. Там как будто металл оплавленный, чёрный такой. Хотя профессор уверена, что исходный материал был серебром. А в редиски их уже превратили потом, чтобы скрыть тот промах. Я попросила профессора в конце опять их сделать такими. Так их хоть носить можно.

— Но заклинание снять нельзя? — ещё раз спросила Сьюзен.

— Нет, — покачала головой Лаванда.— И ни один мастер не сможет вернуть им прежний вид. Хотя Луну очень жаль.

— А может, и не надо снимать заклинание? — предложил Терри.— Если серьги подлежат трансфигурации, не проще ли их трансфигурировать в аналог исходных?

— Это всё равно будет не то, — с грустью сказала Ханна.— Тут же главное — не внешний вид, а память. Луна же их с собой каждый день носит.

— Так ей же можно и не говорить ничего, — искушающе зашептал Блейз. — Скажем, что смогли расколдовать. Главное, сделать точную копию.

— Подходит! — вновь воодушевилась Лаванда.— Гарри, ищи снова свою первокурсницу! Невилл, тащи Омут Памяти!

* * *

Луну с трудом удалось убедить отдать на день свои серьги. Выпросить воспоминание оказалось проще. Парвати что-то объясняла ей про то, что визуализация желаемого будет помогать в волшебном трансе.

К середине дня у Луны оказались исправленные серьги, а у Лаванды — три коробки точных копий.

— Спасибо, — Луна тут же одела серьги.— Я… правда… Я не знаю, как вас благодарить…

— Ну что ты, — девочки сияли от гордости, что смогли помочь, и примеривались заплести Луне косички.— Тут тебе всегда будут рады. Приходи ещё, если понадобится помощь.

— А у меня есть подруга, она тоже с первого курса. И ей бывает очень одиноко. Можно, она тоже будет сюда приходить?

— Ну, — ответила за всех Сьюзен, — чем нас больше, тем лучше. А если она будет хорошо относиться к Гарри, мы с радостью примем и твою подругу в свой клуб. Уверена, она сможет найти тут себе друзей и больше никогда не будет одна.

Счастливая Луна пообещала привести подругу после обеда.

И ведь приводит. Порог Клубной комнаты переступает Джинни Уизли.

И опять Гарри знал, что будет. Он видел, как закаменели лица подруг, как набрала воздух Трейси для резкого ответа.

Мальчик вскочил.

— Луна, Джинни! Проходите! Добро пожаловать в клуб Гарри Поттера!

* * *

Наконец, настала пора возвращаться домой. Места в карете были ограничены, и Гарри почти не удивлялся, что ему пришлось ехать с Лавандой и двумя девочками-третьекурсницами с Когтеврана. Мельком он заметил значок «Клуба», приколотого к левому краю их воротничка. Всю дорогу Гарри провёл, глядя на мелькающие в окне виды и поддерживая разговор ни о чём с хихикающими девушками.

У платформы Гарри с Лавандой оказались первыми из их компании, и им пришлось ждать остальных. Мальчик переживал и то и дело смотрел в сторону красного паровоза. Время было на исходе, скоро старшекурсники займут лучшие купе, и им придётся пройти не менее половины поезда, чтобы найти себе места. Одна лишь Лаванда безмятежно стояла рядом, изредка обнимаясь и сердечнопрощаясь с проходящими мимо студентками.

Собрав всю компанию, Лаванда, словно командир, уверенно повела их в начало состава. У двери в третий вагон две рослые гриффиндорки отогнали в сторону троицу когтевранцев, но, увидев членов «Клуба», разулыбались и скрылись внутри, заговорчески приглашая внутрь. Гарри с подозрением покосился на Лаванду, раздувшуюся от гордости и взявшую его под локоть.

Из дверей купе то выглядывали, то пропадали чьи-то головы. Большую часть гриффиндорцев и часть студентов других факультетов Гарри знал хотя бы по фамилии, но, тем не менее, Лаванда останавливалась возле каждого купе и представляла Гарри сидящих внутри.

Минут через пять раздался гудок поезда, и вскоре паровоз, натужно скрипя частями механизма, тронулся в путь. Гарри с девочками всё ещё не нашли себе место, Невилл с Терри ушли вперёд и залезли в предпоследнее купе. Гарри надеялся, что там хватит места на всех.

— Гарри, это — Джастин Моррен, его отец работает в Министерстве, в отделе спорта. А это — Стефани Бертлен, его девушка, ты наверняка о ней слышал, не так ли? Её мама…

Подруги на первом курсе, да и позже, оказали Гарри огромную услугу, не подпуская к мальчику неприятных ему людей. В числе которых, к слову, поначалу была почти вся школа, состоявшая, казалось, сплошь из шепчущихся о нём и лезущих с глупыми, если не сказать хуже, вопросами студентов. Поэтому сейчас Гарри понимал их радость. Добрались, наконец, до Мальчика-Который-Выжил, ещё бы! Лаванда коршуном следила за собеседниками. Каждый горел желанием урвать кусочек Гарри, а уж когда он в знак вежливости поинтересовался из вежливости у одной четверокурсницы, хорошо ли она себя чувствует после Больничного Крыла, которую Гарри мельком увидел на соседней койке от Колина…

— Теперь все будут думать, будто ты действительно интересуешься их жизнью, — довольно зашептала ему на ухо Лаванда.— Хорошо сработано.

Обойдя все купе и ответив на все вопросы, среди которых, к удивлению мальчика, не было ни одного неудобного (у них что, заранее согласовывался список вопросов?), мальчик дошёл до первого купе вагона и заглянул внутрь. По стенам вились лианы цветов, столик был покрыт ажурной скатертью, а на скамьях лежали небольшие пухлые подушки.

Гарри недовольно посмотрел на девочек и вошёл внутрь. Он точно знал, кто занимался оформлением и на какие деньги. Впрочем, они же девчонки. Что с них возьмёшь… Главное, что все счастливы.

Ехать с Гарри хотели все. Терри, правда, у самого порога подцепил Колина с Джинни и попросил их составить им с Невиллом компанию. Колин, грустно вздохнув, ушёл с когтевранцем. Джинни, потоптавшись на месте, с явным сожалением отправилась вслед за ними. Гарри с некоторым ужасом понял, что ехать ему в компании одних девочек.

В шестиместное купе еле вместились десять человек. Сёстры Патил сидели чуть ли не друг на друге, Ханну вжали в боковую стенку, Луну едва смогли отговорить ехать на полке для багажа, где на взгляд девочки было полно свободного места. Лаванда откопала в запасах пару ненужных вещиц, сделала из них табуретки и теперь переругивалась с Трейси за право ехать всю дорогу, сидя сбоку от Гарри. Гермиона в растерянности шёпотом спрашивала у Падмы, всегда ли у них так.

Едва все уселись, Лаванда потребовала с Гарри обещание, что он отыщет способ увеличения пространства. По её представлению, уж в семье артефакторов наверняка знали, как делать расширенные сумки, а значит, и расширять помещения предки Гарри умели. Мальчик согласился сразу, точно зная, что уже к концу поездки гриффиндорка забудет свою идею.

В дороге девочки просматривали записки с планами на лето, представляли, как именно всё будет происходить, показывали Гермионе журналы и советовали обязательно подписаться на парочку из них, обсуждали, кто с кем в каком купе едет и что всё это значит. Роль Гарри, к его же счастью, сводилась к покупке сладостей на всех, а так же блаженному ничегонеделанию. Мальчик улыбнулся: девочки почему-то были уверены, что если он ничего не делает, он так проявляет внимание к разговору.

Дамблдор был уже там, на платформе. Родители студентов, сами когда-то учившиеся в Хогвартсе, то и дело подходили к директору поприветствовать его или перекинуться парой слов. Однако Дамблдор, будто почувствовав что-то, поймал взгляд Гарри и подмигнул ему.

Девочки прощались с ним, как в последний раз. Сьюзен во всеуслышание требовала, чтобы Гарри писал ей каждый день, даже если писать будет совсем уж нечего. Сёстры Патил повязали на руку сложносплетённый оберег, защищающий от мелких неудач. Простившись с девочками и дождавшись, когда родители с ними исчезнут с платформы, Гарри открыл клетку с Буклей, подставляя руку. Сова, перебирая когтистыми лапами, перебралась на предплечье и важно распушила перья. Гарри достал из кармана небольшую аккуратно запакованную в бумагу, перевязанную зелёной лентой, коробочку

— Доставь маме Малфоя, ладно? — Букля, повертев головой, тихо ухнула и подцепила клювом ленту.— Спасибо, девочка.

Гарри слегка приподнял руку, и Букля, расправив крылья, взлетела в небо. Мальчик какое-то время смотрел ей вслед, гадая, почему Дафна не использовала свою сову или одну из школьных. Гарри поправил ремень сумки, оглянулся на Дамблдора и увидел, что директор смотрит прямо на него. Мальчик вежливо кивнул и направился к выходу на маггловскую платформу вокзала Кингз-Кросс, где должны были ждать его родственники. На платформе их не нашлось, что было не очень удивительно, и Гарри направился к парковке. И действительно, рядом с одной из машин находилась приметная фигура дяди Вернона. Когда Гарри подошёл ближе, в машине обнаружились и тётя Петуния с Дадли.

Судя по пакетам, которые не влезли в багажное отделение, родственники решили не тратить время даром, раз уж выбрались в Лондон. Гарри был уверен, что большая часть покупок, если не вообще все, принадлежат именно кузену. По пути домой Дурсли пару раз останавливали машину и шли все вместе в очередной магазин, оставляя Гарри рядом с машиной — тут об их семье никто не знал, можно было не брать его с собой.

Домой они приехали как раз в то время, когда шёл популярный сериал, и Гарри, наконец, понял смысл долгих хождений по магазинам: увлечённые сюжетом соседи и не подумают выглядывать в окна и проверять, кто же там приехал.

Гарри вошёл в свою комнату и лёг на кровать, закинув руки за голову. Поездка на машине утомила его больше, чем весь день в забитом купе поезда и в карете, в которой иногда неслабо трясло и кидало из стороны в сторону. Почувствовав, что он немного отдохнул, Гарри повернул голову набок и посмотрел на настольные часы. Прошло уже минут сорок.

Молодой волшебник встал, потирая затылок, достал из кармана кроваво-красный колючий фиал, вспоминая недобрым словом Блейза («такие полезные и могущественные зелья достойны лишь подобной красоты и изящества»). Гарри небольшим ножом резанул палец, капнул внутрь семь капель крови и закупорил ёмкость, затем поставил на пол в центр комнаты.

Мальчик почти без усилий отодвинул от стен шкаф, комод и стол, в шутку благодаря Дурслей за то, что не позволяли ему забить их ничем тяжёлым. Затем достал из прошлогодней книги Заклинаний небольшую закладку и, сверяясь с ней, начал специальным мелом рисовать на стенах закорючки-руны. Начал он от косяка двери, надпись тянулась по всему периметру комнаты на уровне груди. Гарри закончил узоры, как назвала бы подобное дизайнерское украшение Лаванда, на металле замка двери. Теперь, чтобы круг замкнулся, ему нужно было только захлопнуть дверь. И договориться с Дурслями, чтобы никто её не открывал. Гарри ещё раз оглядел комнату, вышел наружу и закрыл дверь.

Мальчик спустился вниз и зашёл в гостиную, где перед телевизором собралось всё семейство Дурслей. Гарри поблагодарил своих родственников за помощь и поставил на журнальный столик корзинку с пирожками, горячими и румяными, будто только-только извлечёнными из печи, и рядом с корзиной — небольшой букет для тёти. Дядя Вернон недовольно фыркнул, скользнув взглядом по еде, но ничего не сказал, а отвернулся к телевизору и махнул рукой в сторону двери, что Гарри воспринял как хороший знак. Дадли явно мучили два взаимоисключающих желания: съесть поскорее пирожки и выбросить их подальше, эту подозрительную колдовскую еду. Тётя Петуния, едва увидев цветы, принесла подходящую вазу и удалилась на кухню, где зашумела в раковине вода и раздавались щелчки ножниц. Гарри повысил голос и попрощался с родственниками, несколько секунд постоял на месте. Никто ему так и не ответил.

Подойдя к задней двери дома, ведущей в сад, Гарри бесшумно выдохнул себе под нос: «Добби». Маленький домовой эльф, будто только и ждал сигнала, тут же появился в серой дымке и взял юного мага за руку. С негромким хлопком Гарри Поттер исчез из дома номер четыре по Тисовой улице.

Каникулы начались.

Уважаемые читатели!

Приношу свои извинения за столь долгий перерыв. Если кому-то интересно, мне правда стыдно. Я бы пообещала впредь так не делать, но, похоже, своим обещаниям я уже верить не могу.

Однако времени действительно прошло много. Боюсь, я могла случайно изменить стиль, уйти куда-то не в те дебри. Буду благодарна за критику (и да, в мягкой форме). Много прямой речи или, наоборот, мало? Слишком длинные и запутанные предложения? Я свожу себя с ума стремлением к идеалу или действительно в тексте что-то не так?

И, конечно, спасибо, что вы всё ещё со мной.