Диктатор (джен)

— …Теперь по мясу, — произнес Аргус Филч, перелистнув замызганную страницу потертой записной книжки. — Туш бараньих осталось всего девяносто семь. Нужно либо к новому году восстановить запасы, либо пастуший пирог подавать не каждый третий день, а только по выходным. Туш свиных…

"Ох, — мысленно вздохнул Дамблдор, продолжая поддерживать на лице внимательную мину. — За что мне всё это? Почему все меня покинули? О, Мерлин, верни мне Минерву!"

На самом деле в этом мысленном стоне души было больше иронии, чем печали или раздражения. Никто Альбуса Дамблдора, конечно же, не предавал и не бросал. Совсем наоборот. Это ему пришлось на пару с Помфри больше трех часов подряд уговаривать Макгонагалл, сбежавшую с больничной койки Мунго в Хогвартс, вернуться и долечиться как следует. Принудительно отсылать, угрожать увольнением, чуть ли не магическую клятву брать! Но вот чем для него обернется сей достойнейший поступок, Дамблдор тогда как-то не подумал.

— …Колбасок готовых полторы тысячи фунтов, — продолжал бубнить Филч. — Крови на черный пудинг осталось на три раза…

А благородный порыв, как это часто случается, обернулся тяжелой работой.

Мало кто из учеников хоть раз задумывался о том, какая регулярно переделываемая административным и педагогическим составом гора работы стоит за бесперебойным функционированием школы. А если и задумываются, то дальше "магия, домовые эльфы, наследие Основателей" их логика не идёт. На самом же деле ужасные "не меньше трех футов" эссе — это ничто, по сравнению с "домашней работой" самих преподавателей.

Например, каждый профессор обязан регулярно класть на стол директора Хогвартса кипу отчетов по посещаемости и успеваемости студентов, состоянию класса и запросы на дидактические материалы, а также предложения по улучшению учебного процесса. Деканам — еще тяжелее. Изначально, при Основателях, эта должность была чисто административная. Их "хлебом" был контроль и управление учебным процессом каждого студента, помощь в решении проблем учеников (от утирания носов на младших курсах до помощи в организации свадьбы — на старших), а также составление всяческих отчетов и смет, вроде количества разбитых до неремонтопригодного состояния бесящимися школьниками ламп и окончательно обветшалых простыней в спальнях. Однако, в связи с сокращением количества студентов, около ста лет назад бедным деканам навесили еще и преподавательскую нагрузку, со всеми вытекающими из этого трудозатратами.

Завхоз осуществляет непосредственное управление домовыми эльфами, ведет учет и контроль запасов. Заместитель директора сводит первичные отчеты воедино, разбирает несложные межфакультетские споры, принимает жалобы, рассматривает предложения деканов и учеников. В обязанности директора входит огромная уйма дел: организация бесперебойного функционирования школы; поиск-отбор нового и тестирование старого персонала; приглашение в школу для обучения новых, отобранных Пером и Книгой учеников и написание характеристик для министерства уже закончившим; планирование, как хозяйственное, так методологическое; контроль всего и вся; координация с Попечительским советом и Министерством; отстаивание интересов Школы; и так далее и тому подобное.

— …Муки сто пятьдесят мешков. Овса осталось всего двести семьдесят, — подобно Бинсу на лекции продолжал усыпляюще нудеть Филч.

Вот только Дамблдор, когда стал директором, немного свои обязанности, хм… делегировал, так сказать, оставив себе, преимущественно, проблемы внешнешкольной политики. Методологическое планирование было "отдано" профессорам; характеристики — деканам; потенциальные преподаватели становились в очередь перед воротами Хогвартса сами; написанием приглашений первогодкам занимался созданный лично Дамблдором артефакт — "Если можно так, то зачем заниматься этим лично? Раньше, вон, и Пера с Книгой не было, по городам и весям приходилось ходить, искать учеников…"; а послушная и исполнительная Минерва тянула на себе не только трансфигурацию, Гриффиндор и замдиректорство, но еще и большую часть хозяйственных обязанностей. Деканы, будучи "в восторге" от такого подарка, тоже не постеснялись перекинуть часть своих задач. На этот раз "повезло" старостам. Старосты пожали плечами и "дали больше возможностей" ученикам. Система, как ни парадоксально, оказалась более-менее устраивающей всех, неизбежные накладки устранялись в рабочем порядке… до наступления первого серьезного кризиса.

— …Сыра семьсот двадцать одна головка. С половиной… — отчего-то смутившийся Филч спрятал глаза за страницами своей записной книжки.

"Здоровья тебе, Аргус. Полголовки сыра. Лишняя пара колбасок. Немного мяса и молока для кошки… Где я найду еще одного такого завхоза, который, сидя на горе продуктов, ворует — это если называть вещи своими именами — аж на целых… пять галеонов в месяц? Как же мне повезло с людьми! Сейчас, эх, это стало особенно заметно…" — подумал Дамблдор.

И действительно, как руководителю ему сейчас можно было только посочувствовать. На директора разом свалилось все. И Гриффиндор, и хозяйство, и поиск персонала… С точки зрения Альбуса это были глубоко вторичные вещи, но он все равно оказался вынужден тратить на них теперь уж вот точно невосполнимое время. Альтернативой было бросать директорство, что в текущей ситуации было совершенно недопустимо.

Впрочем, нельзя сказать, что спихнутое на других и регулярно "откладываемое на завтра" рухнуло на спину Дамблдора совсем уж непосильной ношей. С потребностями Гриффиндора, со всей этой внутрифакультетской текучкой, начиная с "вечных факелов", через починку стершегося порога, к финальной смете Дамблдор разобрался быстро и привычно. Вроде все это и было уже порядком давно, но, как оказалось, времена деканства забыть невозможно. А вот разобраться в ежедневных потребностях уже всей школы, которые как заместитель всегда тянула на себе Минерва, оказалось заметно сложнее. Особенно — с обеспечением учеников своевременным и разнообразным питанием.

Ситуация с ним усугублялась еще и тем, что последние два года для школьных кладовых оказались, пусть и совсем по разным причинам, опустошительными в прямом смысле слова. "Конечно, перед приездом иностранцев кладовые Хогвартса за счет выделенных министерством экстренных траншей были пополнены различными деликатесами. Но и гости, прости меня Мерлин, жрали, как не в себя! Плюс, весь следующий год в ходе политического противостояния с министерством снабжения Хогвартс не получал вообще! Фадж, похоже, планировал с помощью заморенных голодом учеников выпихнуть меня из кресла директора, но не учел запасенных резервов. Голода, естественно, не произошло, и вообще никто из учеников ничего не заметил. Но вот по объемам запасенного в кладовых это, конечно, ударило самым серьезным образом. Сейчас, с приходом Скримджера, такой проблемы нет. Министерство готово снабдить нас всем необходимым, предоставить аврорскую охрану и вообще настроено максимально лояльно. Однако в связи с ростом всеобщей напряженности и усилением контроля над всеми областями деятельности, подписывать открытые листы они не собираются. Каждая позиция должна быть обоснована. А это время, время, время…"

— …Сидра с юга привезли двадцать пять бочонков…

"Хоть проблем с алкоголем молодежь не будет испытывать. Любопытно, — ассоциация со словом "молодежь" перевела мысли Дамблдора совсем на другой вопрос, — а кто в следующем поколении сможет взвалить на себя ношу Минервы? Грейнджер? Эта работа совсем не по ней. Или все же по ней? Лонгботтом? Возможно. Прилежания и терпения ему, как прирожденному гербологу, не занимать… Может, кто-нибудь с Рейвенкло? Идеально подошли бы обе Гринграсс или Нотт. В них уже сейчас прослеживаются черты великолепных в будущем руководителей. Но предложить работать в Ордене им… М-да. Что-то я упустил этот момент. Пора им выбираться из "теплиц", когда основную работу за них делают другие. Надо будет намекнуть Грейнджер, что им в "мою" армию — хотя она давно уже их собственная, пусть они до сих пор стесняются понять и принять это — следует уже подыскивать кого-нибудь на чисто административную работу. Жаль, малышка Уизли не пошла в мать. Молли в свое время с работой казначея справлялась просто на "превосходно"! Даже беременности ей для этого помехой не были…"

— …И хотя ягоды в наличии имеются, но лимонов не осталось совсем, поэтому на праздничном пиру придется обойтись без лимонада…

"Но все равно, очень уж не вовремя все случилось. Кентавры бы драли фаджевых дуболомов! — в который раз Дамблдор в сердцах непроизвольно пытался сглазить аврорскую четверку, прибывшую арестовывать Хагрида по приказу генерального инспектора. — И Амбридж тоже! И ведь попросить помочь некого…"

Филиус и Помона все же были не големами, поэтому сейчас находились в законном отпуске, а Северус был вынужден где-то пропадать, днями и ночами варя зелья Тому. Иронично, но получилось в чистом виде отсроченное проклятье. Основные неприятности у Дамблдора начались уже тогда, когда и Фадж, и Амбридж перестали представлять какую-либо угрозу. Первый трусливо сбежал, а вторую больше заботило удержаться на посту первого заместителя.

— Директор, вы слушаете меня?

— Конечно, Аргус. Продолжайте.

— Наволочки и полотенца. За последний год домовые эльфы истерли целых…

"Мордред, полотенца! По-ло-тен-ца! У меня и о них должна болеть голова?! О, Мерлин, дай мне сил! И верни мне Минерву!"

Высшие силы, видимо, сжалились над великим и могучим волшебником, проигрывающим с бюрократией войну на истощение, так как в дверь тихонько поскреблись. Вечно беспокойные дети пока еще не прибыли в школу, поэтому проход в кабинет директора не был прикрыт паролем.

— Альбус? Можно к тебе? — спасение пришло в виде старого соратника.

— Да, конечно. — В открывшуюся дверь влетел Флетчер и уже было распахнул рот, чтобы поделиться какой-то срочной новостью, но запнулся, увидев Филча. — Извини Аргус. Давай отложим на потом. Как видишь, срочные важные дела.

— Но как же быть с остальным? — растерялся завхоз. — Я всего лишь треть…

— Составь смету. Я посмотрю и подпишу ее потом, как будет время…

Недовольно бормоча: "дела, дела — а кормить этих паразитов чем?" — Филч захлопнул свою записную книжку и зашаркал на выход. В освободившееся кресло тут же плюхнулся Мундугус и привычным взглядом "а вот это, и это, и это вот тоже можно в Лютном загнать за неплохие деньги" окинул директорский кабинет.

Альбусу Дамблдору каждый соратник рано или поздно задавал вопрос вроде: "зачем в рядах честного и прогрессивного Ордена Феникса такой… хм, волшебник-неоднозначного-рода-занятий, как Мундунгус Флетчер? Не лучше ли избавиться от пятнающей своим поведением светлые ряды личности, пока она не предала или, что более вероятно, продала всех с потрохами?" На все такие вопросы простодушных идеалистов глава ордена лишь хитро усмехался в роскошную бороду и отговаривался своими любимыми сентенциями: "не следует судить о человеке по слухам" и о "втором шансе, которого достоин каждый".

Как бы хорошо ни срабатывала на детях и некоторых взрослых выбранная директором маска, но наивным простаком Дамблдор никогда не был. Поэтому выданный ему кредит доверия Мундугус отрабатывал по полной. Так, Флетчер являлся одной из нитей контроля дна магической цивилизации, которое могло, если его оставить без внимания, оказаться источником множества неприятных сюрпризов. Да и определенные, совсем не светлые, артефакты было удобнее приобретать и сбывать через цепочку внешне неприглядных, но весьма надежных для Дамблдора посредников, чем заниматься контрабандой лично. Плюс, чего по виду не скажешь, Флетчер был достаточно умелым волшебником, пусть и с весьма специфическим арсеналом, а такой всегда где-нибудь, да пригодится.

Впрочем, хотя все это и было весьма полезно, но по сравнению с истинной причиной являлось не более чем приятным дополнением. Дамблдор держал, причем держал в крепко сжатом кулаке, Мундунгуса совсем для другого.

Что всегда Дамблдору удавалось особо, так это находить хороших людей с уникальными талантами и использовать их ко всеобщему благу. Вот и у Флетчера была одна чудесная, но при этом совершенно неволшебная способность. С большой буквы Дар, если это можно было так назвать. У ушлого деляги как-то получалось регулярно оказываться там, где происходит что-то очень важное и интересное. Причем получалось у него это совершенно неосознанно и неожиданно для всех, в том числе и для себя самого. Собственно, падение в низы социума магов и началось с одного такого случая в молодости, когда он оказался в удачном месте в удачное время, но не смог пересилить себя и отказаться от весьма заманчивого искушения "найти" то, что ему никогда не принадлежало. Это было давно, с тех пор он поумнел, поэтому сейчас ограничивался (ну-у-у, старался ограничиться) торговлей товарами и информацией о происходящих событиях как в мире магов, так и в обществе сквибов-контрабандистов, только с проверенными контрагентами. Самым лучшим был Дамблдор, который не скупясь платил своему агенту очень неплохие деньги. Жалкая сотня-другая галеонов — ничто по сравнению с теми политическими и экономическими преференциями, что получал Альбус от своевременного узнавания горячих фактов.

Вот и сейчас Мундунгус сливал в омут памяти Дамблдора две сцены. Первая — как один из нынешних учеников Хогвартса покупал у Горбина очень специфический, а потому легко узнаваемый боевой артефактный пояс, в котором любили щеголять лорды Блэк. Вторая — как владелец этого пояса, обладавший совсем другим лицом и фигурой, уходил с места убийства главы ДМП.

После окончания переноса информации Флетчер обессилено откинулся в кресле. Эта магия ему всегда давалась очень тяжело, так что настало самое время отдать должное гостеприимству Дамблдора, которое в этот раз приняло форму бутылки дорого огневиски и закуски, принесенной хогвартским эльфом. Директор же тем временем внимательно, с разных ракурсов просматривал обе сцены.

Дамблдор не так чтоб уж очень сильно жалел последнего взрослого представителя рода Боунс. Не больше обычной человеческой печали от гибели сильного волшебника и вменяемого главы одного из министерских отделов. Однако она своей раздражающей принципиальностью, верностью букве закона и непониманием намеков уже изрядно надоела не только верховному судье, но и большинству Визенгамота. Так что можно было с уверенностью сказать: что так, что этак дни ее были сочтены. Не Волдеморт, так Фадж или его сменщик уберет неудобную фигуру, занимающую на влиятельной позиции место впустую.

А вот способ убийства Дамблдора очень заинтересовал. Альбус никогда не пренебрегал магическими новинками (вплоть до того, что даже Близнецам, бывало, "оговариваясь", подкидывал любопытные идейки), поэтому место преступления осматривал лично. Но, вслед за специалистами Отдела тайн, так ничего и не понял. Комната, в которой напали на Боунс, имела вид, будто бы в ней произошел взрыв… в обратном направлении! То есть и осколки летели, и предметы смещались не от некого фокуса, а к нему. Этакая бомбарда наоборот, которая взорвалась в дверях. Какие именно чары или набор чар были использованы и, главное, зачем, ведь на трупе Боунс, ну, насколько его сквозь обгорелую кожу смогли осмотреть, не было следов повреждений от ударов — неясно. Но очень любопытно. Жизненно любопытно. Ведь если так пришли к Боунс, то кто мешает точно так же прийти и к нему самому — к Дамблдору?

"А теперь, когда стала известна фигура исполнителя — любопытней вдвойне. Ведь если с помощью артефактов-чар-транфигурации, или еще что там это было, не самый сильный волшебник смог убить директора ДМП, куда слабаки не попадают по определению, то на что же способно это, вылети из палочки по-настоящему сильного? Например, самого Тома? — обеспокоился Дамблдор. — И, кстати, почему Риддл пошел не сам? Почему такое мощное заклинание доверил другому? Что такого я не увидел в Винсенте Крэббе, лорде Крэбб, что увидел Том? И что можно получить с Крэбба, держа его таким компроматом, по сути, за горло?

Хм… Беда в том, что владение настолько мощным компроматом в какой-то мере совершенно… бесполезно. Слишком уж бескомпромиссна эта тайна. Окажись в такой ситуации на месте Крэбба, ну, например, Малфой, я бы выпил рюмочку коллекционного огневиски столетней выдержки из бутылочки для особых случаев, но… Малфой слишком хитер и скользок для такой элементарной ошибки. Именно потому, что Люциусу есть что терять, он никогда не подставится настолько глупо. А вот Крэбб… Крэбб, судя по своим поступкам, далеко не настолько умен. И посеянные младшим Барти семена восхищения Томом, похоже, дали в и так не особо добропорядочном мальчике обильные всходы. По-юношески максималистичный Крэбб может наплевать на то, что взрослые опытные люди называют благоразумием и долгосрочными интересами. Пуститься во все тяжкие, с закономерным результатом, не думая о будущем. В таком случае Крэбб просто рассмеется мне в лицо и с гордо поднятой головой отправится в Азкабан, как сделал это в свое время Крауч.

Стоп. А не совершаю ли я ошибки, считая Крэбба простаком? Кто же ты такой, Винсент Крэбб?

Слизеринец, изгнанный Основателем со своего факультета. Редкий случай. Но в Библиотеку его пускают. Почему, если изгнали?

Легко вжился в Хаффлпафф. Любим учениками, всегда готов им помочь.

Темный маг. Глупенький любитель старых чар. Как-то не вяжется это с новыми мощными заклинаниями. И неувязка с предыдущим пунктом. На Хаффлпаффе темных магов не любят. А его — любят и уважают. Хм… Занял на факультете социальную нишу Нимфадоры?

Вассал младшего Малфоя. От чего, мягко говоря, не в восторге.

С истинно гриффиндорской храбростью бросился на защиту девочек на более сильного и вдвое превосходящего числом противника. Опять неувязка. На Хаффлпаффе не любят агрессивных.

Убил своего отца… Кстати, очень любопытно, как он смог ограничиться всего лишь меткой отцеубийцы, избежав печати Предателя Крови? И как вообще смог это проделать? Ведь на стороне старшего в роду почти всегда выступит родовой алтарь… которым он был после убийства спокойно признан…

Сын слуги Темного Лорда и его ученик-в-магии. Очень это непохоже на Тома, брать учеников. Но взял. Что это? Случайность? Эйфория после возрождения? Невероятное везенье, сопровождающее Крэбба?

Отличные навыки окклюменции. Я не смог пробиться в его разум, будто бы его защищает невероятно мощный артефакт наподобие легендарной Диадемы Рейвенкло. Но Северус как-то обмолвился, что когда Крэбба допрашивали жестко, кое-чего вытащить из головы парня он смог.

По старому ритуалу принял в род ничем не примечательного одноклассника. Не пожалел даже своей магии, что, опять же, невероятно странно для идейного ученика Тома.

Теперь вот мальчик вырос и стал убивать ради своего господина. Недаром он так долго общался с Барти Краучем-младшим… И опять это идет вразрез с предыдущими действиями.

Тупой дуболом, приехавший на Распределение. Импульсивный подросток. Хитрый и опытный интриган. Приветливый и открытый юноша, готовый чисто по-хаффлпаффски на все ради друзей… Создается впечатление, что это не один, а сразу несколько людей в одном теле. Но обновленная и усиленная мной в девяносто втором защита Хогвартса не пропустит одержимого…

Что-то с делами Турнира и с последовавшим после его окончания гигантским цунами нападок в Международной Конфедерации Магов я слишком сильно запустил местные дела… Вот Крэбб и выпал из поля моего зрения. Зря я не приставил к нему наблюдателя. Та же Тонкс — хорошая бы ей была практика. Однако, что случилось то случилось…"

Тут Дамблдор осознал один лежавший совсем на поверхности факт, вытащил голову из омута памяти и недовольно посмотрел на своего информатора.

— Мундугус! — строго произнес Дамблдор. — Ты бы еще через год ко мне с этим пришел!

— Гх-гх-гхм… — закашлялся Флетчер, отхлебнувший из стакана слишком большой глоток огневиски. — Так это, нужно было срочно скинуть… Ну, ты понимаешь, Альбус… Я еле ушел… И потом… Как-то вот… Ну, это… В следующий раз я обязательно! Ты же меня знаешь.

Да. Мундугуса Альбус знал. Поэтому, как бы ни хотелось ему выругаться и трансфигурировать своего подчиненного на пару минут в нюхлера, пришлось ограничиться тяжелым вздохом и укоризненным взглядом. Ведь обратной стороной таланта Флетчера, с которой Альбус сколько бы ни боролся, но так ничего и не смог сделать, было абсолютное непонимание, какая информация важна настолько, что должна быть доведена незамедлительно, а какая — никому не нужная пустышка.

"В этот раз он, хотя бы, всего месяц пробегал", — подумал Дамблдор.

Мундунгус же, видя укор во взгляде своего патрона, отставил магическое спиртное от себя подальше и спросил: — Альбус, это… Как моя новость? Порадовала тебя?

— Да, — еще раз тяжело вздохнул Дамблдор и признался. — Любопытное событие ты поймал.

— Эм… А можно… Ну… Как обычно у нас…

— Да. Задумался. Лови, — и в сторону жулика полетел кожаный кошелек. Кошелек был совсем плоским, но в нем из-за чар незримого расширения была спрятана целая куча монет: пятьдесят галеонов сиклями. Пока Мундунгус Флетчер с жадностью пропихивал через слишком узкое горло мешочка свои загребущие ручонки, Дамблдор спокойно достал свою бузинную палочку, направил ее на своего информатора и произнес:

— Обливиэйт.

Стерев все воспоминания о раскрывшемся Ордену Феникса убийце, Дамблдор положил палочку обратно на свой стол, и невербальным ренервейтом привел Флетчера в сознание.

— Мундунгус, друг мой. Ты слышишь меня?

— Э?

— Ты что-то совсем меня не слушаешь… Быть может, вторая бутылка, которую ты взял без моего спроса, была лишней?…

— Ну…

— Успокойся и слушай меня внимательно. Я прошу тебя сделать следующее…

Спустя пятнадцать минут Флетчер, простимулированный еще одним кошельком, ушел, а Дамблдор поудобнее устроился в своем кресле и глубоко задумался. Что-то в ситуации с Крэббом не давало ему покоя.

"Что же я упускаю? Что?.. Вассалитет? Нет. Упивающиеся? Нет, что-то такое, близкое… "Армия Дамблдора?" О, Мерлин! "Отряд Крэбба"! Ну конечно же! Как я сразу этого не увидел?!

Итак. Что имеется в начале? Личный вассалитет Драко Малфою. Отец — Пожиратель Смерти. Казалось бы — будущее прямо, как маггловский рельс. СОВ или ЖАБА. Метка на руку, место по наследству сразу же во внутреннем круге. Деньги, признание, страх одних и восхищение других…

Сразу во внутренний круг — немыслимо шикарный старт для большинства старых Упивающихся. И не старых тоже. Очень многие полукровки и чистокровные из бедных семей с радостью шли служить Тому ради возможности встать выше. Однако при таких возможностях Крэбб почему-то выбирает гораздо более сложный путь личного ученичества. Ученика-в-магии, где учитель — сразу и мама, и папа, и родовой алтарь, и бог! Даже дышать при такой клятве возможно только с разрешения учителя! Отторгаемый Крэббом личный вассалитет по сравнению с этим — игры хаффлпаффских первокурсниц.

И опять непонятно. Все эти года он стремился к свободе, а тут сам надел на себя ярмо. Причем, не только надел, но и спокойно его несет, что для такого молодого волшебника, мягко говоря, необычно. Он специально тренировался смирять себя? Где? Когда? У кого?.. И зачем?

Да. "Зачем?" — это главный вопрос. И, как положено, правильно заданный вопрос несет в себе уже половину ответа. Зачем ему это могло понадобиться? А только затем, чтобы не пойти в Упивающиеся. Крэбб, без сомнений, совсем не разделяет идей Риддла и ведет свою собственную игру. Иначе зачем ему дистанцироваться от обожаемого Темного Лорда? Зачем делать отдельную — ото всех, кстати, отдельную, от министерства тоже — дружину?

Да! Дружина! Это доказательство!

В принципе, такое поведение не удивительно. Избранники Основателей никогда обычными людьми не были, зато всегда были амбициозными юношами и девушками. Интересно другое. Крэбб — он такой храбрый или настолько… глупый? Или и то, и другое?

Понимает ли Том, что Винсент пошел не в Логана, который, кстати, тоже особым фанатиком не был? Несомненно. Риддл таких умников на завтрак ел, когда нынешний лорд Крэбб был не более чем блеском в глазах своего папаши. А вот понимает ли Винсент, что Том разгадал его план? Понимает ли, что так как вся его дружина построена не на великой идее, а всего лишь на личности вождя, то она может в результате примитивнейшей интриги легко "сменить хозяина"? Нужно всего лишь первым успеть объяснить осиротевшим, кто именно виноват в смерти их друга, и направить мстителей в нужном направлении.

Если это так, то все… вдвойне странно. Теперь уже со стороны Тома. Ученик — это слабость, а Магия одаряет гораздо реже, чем карает. Риддл взял Крэбба в ученики, без сомнения, только ради Ее даров. Иначе учил бы его совсем другому. И по-другому. Но тогда последнее, что ему нужно — это убирать своего ученика. Или он решил сделать новых, молодых и незапятнанных Упивающихся? Тогда, опять же, непонятен выбор публичного лидера. Кто-нибудь с Рейвенкло подошел бы гораздо больше. Тот же Белби, например. Он бы ни разу не усомнился в своей избранности и обязанности вести вперед, крепко сжав подчиненных в кулаке. Для этого у него, да простит меня Основательница, просто мозгов не хватит. Винсент же как-то… юлит. Нажимает там, где не нужно, и отпускает там, где нужно плотно сжать, не глядя ни на какие дружеские отношения. В общем, одни странности, и никаких ответов.

Кстати, а во что же верит Крэбб? С кем видит себя в будущем? С Палатой? После того отчета — точно нет. С министерством? Может быть, но тогда его поведение вдвойне странней. Где-то такое, смутно припоминаю, было… — директор потер виски, пытаясь вспомнить. — Да! А ну-ка!.."

Дамблдор встал, открыл свой сейф с воспоминаниями и взял нужный ему флакончик. Фиал появился здесь совсем недавно, поэтому долго искать его не пришлось.

"Посмотрим еще раз на приключения Долорес", — подумал Дамблдор и опрокинул бутылочку в омут памяти.

Дамблдор не был злопамятным человеком. Однако не был он и дураком, да и прожил немало, поэтому оставить совершенно безобразное поведение бывшего Генерального Инспектора просто так не мог. Тут сама логика событий подразумевает, что если из искренней доброты не наказать Амбридж, то она этого просто… не поймет! Воспримет не как слабость, нет. Меряя по себе, она подумает, что обиженный и оскорбленный директор затаил зло и готовит для нее наказание уж совсем запредельно отвратительное. А подумав так, попытается напасть первой просто из чувства самосохранения. Зато если выставить претензии и стребовать с нее долг… Тем более, момент выдался уж больно удачным. Министр Фадж ушел, оставив работников гореть в лихорадке честолюбия и жажды власти. В министерстве сейчас каждый пытается изо всех сил подсидеть старшего и одновременно не оказаться подсиженным младшими. И чем выше был пост, тем сильнее и бескомпромисснее велась подковерная борьба.

"Конечно, идеально было бы, если я лично спас бы ее от кентавров, получив долг жизни. "Опоздать на корабль" — появиться тогда, когда взбешенные кентавры тушат свою горящую деревню и встречают любого, даже хорошо знакомого волшебника, стрелами… Лучше бы я вообще не приходил! За долгие и непростые переговоры нужно будет взыскать с Крэбба. В итоге пришлось… пообещать Амбридж покровительство! Узнали бы о таком чистые душами Поттер с друзьями-гриффиндорцами, боюсь, их вера в меня серьезно бы поколебалась.

И зря. С темными магами невероятно удобно иметь дело. Они сами себе напридумывают ужасов, сами испугаются и сами расскажут все, что угодно… собеседнику. Например мне было достаточно зайти в кабинет Амбридж, трансфигурацией превратить дверь и окна в монолитную стену, пристально посмотреть ей в глаза… и все. Я получил все нужные ответы и клятвы. А вот с большинством гриффидорцев на ее месте пришлось бы совсем не так легко", — с гордостью подумал Дамблдор и выплеснул воспоминания в омут. Опустил лицо в "воду" и спустя пару минут поднялся обратно. Выражение лица у него было обескураженным.

"Ну надо же! Кто бы мог подумать, что Крэбб верит в… меня! "Мы самой Магией избраны, чтобы честно и справедливо править всеми: и кентаврами, и гоблинами, и вейлами, и магглами!" Как не узнать лозунг, который когда-то придумал… лично я?!"

Это и в самом деле было именно так. Давно, когда нынешний век еще даже и не начался, совсем юный Альбус вместе со своим лучшим другом Геллертом, как и положено мальчишкам, мечтали. Кто-то в этом возрасте мечтал о деньгах, кто-то — о любви, кто-то — о славе, кто-то, уже в этом возрасте — о мести. Совсем о другом мечтали Дамблдор с Гриндевальдом. Они мечтали о великом общем благе — сделать мир лучше, честнее, справедливее… Сделать так, чтобы не было войн, чтобы и волшебники, и волшебные существа, и магглы — все жили в едином общем мире. Использовали свои сильные стороны, чтобы помочь купировать чужие слабые… Вот только как их всех хотя бы теоретически можно объединить? На первый взгляд, да и на второй с третьим и четвертым — никак.

Если бы слово "невозможно" надежно останавливало всех без исключения мечтателей, то люди до сих пор бегали бы стаями по веткам пальм где-нибудь в Африке. Вот и два молодых пытливых ума, желающих изменить мир к лучшему, после полугода споров выработали следующую политическую программу.

"Как всем хорошо известно, мудрость приходит с возрастом. Поэтому, при прочих равных, лучшим правителем, ко всеобщему благу обеспечивающим стабильность, развитие и совместное процветание, будет дольше всех проживший. А кто живет дольше других? Волшебники.

Да, и магглы, и существа, и твари вполне могут иметь своих собственных королей-глав-вожаков. Да, среди них могут попасться и настоящие гении. Да, частенько случается так, что возраст приходит один. Но все равно, если есть преимущество в длительности накопления опыта — сроке жизни, то при принятии решений будет меньше горячности, а больше — правильного расчета. Да и период стабильного правления будет длиться дольше. Поэтому волшебники самой Магией предназначены, чтобы править всеми честно и справедливо!"

Вот только как под рукой волшебников собрать всех-всех-всех? Людей, магглов, существ, тварей? Магглов, что загнали волшебников в резервации? Драконов, загнанных в резервации уже самими волшебниками? Бешеных в полнолунье оборотней? Вампиров, смотрящих на всех как на еду? Кажется, проще кошку и собаку поженить!

И вот тут молодой и пытливый ум Гриндевальда, хорошо тогда знакомого с техническими достижениями магглов, можно даже сказать, очарованного их прогрессом, нашел парадоксальный способ. "Сначала объединить в одну страну магглов, а волшебники потом по Статуту "сами подтянутся". Способ был признан перспективным. Друзья совместно стали разрабатывать планы по построению мира общего блага… но тут погибает Ариана.

Ариана не терпела громких, яростных споров, чисто по-детски срываясь в крик и слезы. Поэтому Альбусу и Геллерту — цельным, сильным, смелым, но по-юношески нетерпимым максималистам волей-неволей приходилось смирять свою горячность, а там становилось недалеко и до компромисса. Внезапная смерть мисс Дамблдор поменяла во взаимоотношении друзей очень многое, если не все. Теперь никаких ограничений больше не было, споры стали оканчиваться не компромиссом, а ничем, противоречия раз от раза становились все серьезнее, и потихоньку видение того, как именно следует достигнуть Высшего блага, стало у друзей диаметрально противоположным. Особенно это касалось количества "допустимых потерь" и тех, кто в эту графу мог попасть.

И Дамблдор, и Гриндевальд были, конечно же, в силу молодости несколько наивны. Но не настолько, чтобы не признавать, что новый мир невозможно построить в белых перчатках. Однако, поначалу в список, хм… погибших подлежали к занесению только самые непримиримые враги и, возможно, некоторое, очень небольшое количество случайных жертв. Жестоких проскрипций не планировалось, но не было и особой жалости. И к существам, и к магам, и к магглам. Особенно к последним.

Да и о какой любви или хотя бы жалости может идти речь, если именно магглы (пусть это и были не понимающие творимого в силу своего возраста дети) стали первопричиной всего плохого, что случилось с семьей Дамблдора? Избиение и помешательство сестры. Пожизненное заключение отца. Гибель от несчастного случая матери… Другой бы на месте Дамблдора превратился в упыря, буквально упивающегося болью и кровью, не деля магглов на правых и виноватых, но Альбус оказался сильнее зверя внутри. Прочувствовав горе от потери любимой сестры, он раз и навсегда зарекся убивать. Тем более смерть убийцы никогда не возвращала его жертв к жизни…

Как показало будущее, это было правильное решение. Давать вторые шансы оказалось не только разумно и милосердно, но еще и очень выгодно! А вот Гриндевальд выводы сделал прямо противоположные. Гибель сестры лучшего друга, внезапно, совсем не тронула его. Наоборот, он осознал, что в смерти даже достаточно близкого человека нет ничего особенного. Всего лишь буквы и цифры на могильной плите. А раз так, то и сковывать себя дополнительными глупыми ограничениями — неконструктивно и вредно.

Непротиворечивая логическая цепочка, кратко выражающаяся в трех словах: "Маги — лучшие правители!" — оказалась проста для понимания и весьма привлекательна для колдунов по всему миру, которые уже изрядно подустали от Статута Секретности. Причем совершенно закономерно, что чем сильнее Статут притеснял волшебников, тем больше раздражения или даже ненависти к магглам и лояльным волшебникам он вызывал. Лозунг превосходства волшебников, формально оставшийся без изменений, реально перестал быть таким прогрессивным и мягким, каким задумывался изначально. Намерение помочь сменилось страхом маггловского прогресса, желание равноправия — желанием власти, возможность — обязанностью, а доброта "старшего брата" — братской же ненавистью. И девиз зазвучал теперь так: "Мы [волшебники] самой Магией избраны [а значит — безусловно должны], честно и справедливо [жестко, не допуская никаких возможностей навредить нам, ведь мы — выше] править [заставлять работать на себя] всеми: и кентаврами, и гоблинами, и вейлами, и магглами [а несогласные с волей Магии — да умрут!]!" Тем, к чему в итоге все это привело, многие продолжают пугать своих детей…

Дамблдор убрал воспоминания обратно в фиал, запер сейф, спрятал чашу омута памяти и с весьма задумчивым видом уселся в свое кресло.

"Как все оказалось… смешно! Похоже, я с самого начала ошибся, записав Крэбба в сторонники Волдеморта. Конечно, у меня на то были вполне обоснованные причины, но… все равно, жаль. Мальчик оказался весьма и весьма способным. Если бы вовремя за него правильно взяться, объяснить ему глубину заблуждений Гриндевальда, мог получиться кто-то вроде Северуса, но для ЗОТИ… Однако, увы. Сейчас уже ничего исправить нельзя. Во всяком случае, пока жив его учитель…"

Дамблдор встал, подошел к одному из шкафчиков, развеял запирающие чары, открыл, порылся внутри и достал из секретного отделения небольшую, в таких по размеру обычно хранили воспоминания, склянку. Только эта, в отличие от прошлой, была полна не серебристым, переливающимся перламутром туманом, а темно-алой жидкостью. Специальным образом зачарованный фиал, выточенный гоблинами из цельного кристалла кварца, был предназначен для того, чтобы предохранять свое содержимое от любого вида порчи: начиная с банального старения и заканчивая ритуалами отчуждения.

"Даже Том, — думал Дамблдор, все еще немного сомневаясь в принятом решении, — показательно ограничивался в притязаниях одной лишь Англией. Попробуй он сказать вслух что-то вроде того, что брякнул Винсент… Напуганное Гриндевальдом мировое магическое сообщество как узнало, так тот час же превентивно оторвало бы ему голову. Странно, что после такого спича в команде у Крэбба остался хоть кто-то… Видимо, подрастающее поколение волшебников уже просто не понимает, что именно сказал тогда их любимый Винс. Но я-то это понимаю прекрасно! Как и то, к чему это может привести в будущем!"

Дамблдор подошел к зеркалу и улыбнулся доброй и открытой, хоть сейчас на обложку дамского журнала, улыбкой. Поправил черную щегольскую бородку, бакенбарды, провел рукой по вьющимся волосам без единой сединки. Хмыкнул, и половина волос тут же побелела, превратившись в ту самую "благородную седину". Удовлетворенно кивнул своему отражению и пошел к дымолетному камину.

"Удивительно, как волшебники могут недооценивать трансфигурацию! Почему ведьмы не штудируют ее, как магглы свою Библию? Ведь если превратить верхнюю часть тела в акулью голову по силам даже умелому выпускнику, так зачем опытному и одаренному мастеру трансфигурации парикмахер, косметические и моющие средства… и оборотное зелье? Жаль, что молодость или хотя бы здоровье, чтобы исправить ошибки прошлого, таким образом вернуть нельзя… Нет! Я уже слишком много совершил их, чтобы и дальше позволить себе ошибаться. С точки зрения МКМ Том — всего лишь один из местечковых политиков консервативного направления. И цель его — захват Магической Британии (и ни пядью больше) — для магического мира в целом безопасна. А вот Винсент Крэбб… Он уже сейчас сделал претензию на общемировое господство. Поднял растоптанные знамена со знаком Даров Смерти, встать под которые, как и раньше, пожелают многие. Такое МКМ не простит никогда! И ладно бы, пострадает один лишь только Крэбб. Нет, в таких случаях только лишь шкурой вождя не ограничиваются. Всегда страдает и страна, его поддержавшая. А нам сейчас чего еще только не хватает, так это вторжения коалиции континентальных магических держав! Так что, мальчик мой, раз ты посчитал допустимым воплотить в реальность страх своей одноклассницы, раз ты достаточно взрослый для того, чтобы совершать политические убийства, — Дамблдор крепко зажал в кулаке склянку с собранной в Выручай-комнате кровью Крэбба, — то не обижайся, что и с тобой поступят по-взрослому! Я не позволю тебе погрузить Британию в хаос!.."