Диктатор (джен)

— Мистер Крэбб, — оклик Макгонагалл вырвал меня из "стаи товарищей" у самых дверей большого зала.

— Да, профессор? — остановился я.

— Мистер Крэбб, директор Дамблдор хотел бы с вами поговорить.

— Завтра?

— Нет. Это срочно, поэтому он ждет вас в своем кабинете прямо сейчас.

"Не, ну зачем же вот так вот подставлять?! Прямо в первый же день! В Большом Зале! При всех-всех-всех! Вот сука! — мысленно обложил я матом декана Гриффиндора, заметив, какими нарочито рассеянными взглядами окинули меня Малфой и Нотт. — Теперь мне придется срочно отправляться к учителю и каяться на опережение, пока эти двое с восторженной ревностью не заложили меня первыми. Конечно, учитывая магическую ученическую клятву, Волдеморт поверит мне, а не им, но осадочек-подозрение, как говорится, может и остаться! Черт! Ну что этому, кх-м, "великому светлому волшебнику" от меня потребовалось? Причем настолько срочно, что даже до завтра не стал дожидаться?" — от этих мыслей и без того гадкое настроение испортилось еще сильнее.

Да, последние полчаса путешествия на Хогвартс-экспрессе оказались невероятно приятными и для меня, и для Эджкомб (это если судить по громкости ее стонов и крепости объятий). Однако чем дальше по шкале времени отступало прибытие поезда на платформу Хогсмид, совпавшее с третьим нашим совместным "финишем", тем кислее становилась радостная улыбка у меня на лице. Не знаю, в чем тут было дело. То ли в физиологии, как в анекдоте про грузина и апельсины "по дэсят", то ли во включившейся защите Хогвартса, то ли еще в чем. Как бы там ни было, но к началу праздничного пира розовый туман окончательно выветрился из головы, и мысли меня стали донимать очень нехорошие.

Для начала, я окончательно уверился в наличии у Темного Лорда чувства юмора. Правда, запредельно злого. Ведь то, что учитель согласился с моим глупым, теперь я в этом уверен на все триста процентов, предложением установить метку не на руку, а на грудь, иначе чем тонкой издевкой над девушкой по сути и не назвать!

Всегда очень негативно относился к росписи по женскому телу и весьма скептически — к татуировкам на мужском. Исключение, с которым приходится смириться — если они несли строго функциональную нагрузку у людей специфических профессий и образа жизни. А тут — весьма привлекательная часть женского тела и… отвратительная черная змея-череп на ней! Шевелящаяся, бля! Да сиськи Мариэтты, должные быть весьма привлекательными, после такого даже вспоминать откровенно противно! Нет, под наркотой-афродизиаком все было нормально, а вот без нее, сейчас, даже просто подумать… Короче, заниматься сексом, когда на тебя пялится эта жуткая хрень — верная дорога к импотенции! Похоже, Эджкомб ожидают серьезные проблемы в половой жизни. В которых, пусть и косвенно, виноват будет не кто иной как я!

Далее. Эджкомб была не в моем вкусе. Совсем. Она не уродина, нет. Обычная молодая девчонка, даже в чем-то миленькая, но, как говорится, взор скользит без остановки. Мой, во всяком случае. И тут — такое, кхм, "тесное общение". И мне очень неприятно то, что случилось. Потому, что это случилось не с той, к которой у меня хоть чуть-чуть лежит душа.

В-третьих, сам факт секса под приворотом. "О, Основатели! Если дело в защите, то как же велики вы, предоставив ее мне! Как же это ужасно, потерять себя! Если именно так выглядят изнутри ощущения опоенного, то остается искренне посочувствовать Рону Уизли…" — подумал я и машинально перевел взгляд на стол Гриффиндора. Там как раз маскирующиеся под людей макаки занимались традиционным для себя развлечением — кидали друг в друга едой…

Глядя на эту "умиротворяющую" картину, меня откровенно заклинило. "Что бы про тебя там ни говорили, но ни ты, ни в твоей семье никто никогда не голодал, Уизли. Ведь по твоему и твоих теперь отсутствующих за столом братцев поведению ты совершенно не понимаешь ценность еды. Тебе и в голову не может прийти, что вот этот вот небрежно брошенный в приятеля кусок хлеба мог бы прямо сейчас кого-нибудь спасти от голодной смерти! Старика. Женщину. Ребенка… — я вспомнил Киллиана, его сестру, заморенных детей, с вожделением наблюдавших за котлом с помоями и… сопереживание с появившейся было легкой приязнью без остатка растворились в затопившем меня презрении. — Да даже вот идущий к столу Поттер — избитый, привет канон — и тот лучше понимает, что с едой играть нельзя!"

…Ну и в-четвертых и самых важных — это последствия. Да, конечно, нам обоим было хорошо. Да, конечно, таким образом она, может быть, хотела расплатиться со мной за оказанную услугу. Способ — древнейший, понятный и приемлемый общественным сознанием. Но вот беда — реализация получилась очень уж кривой.

По вполне очевидным причинам в мире волшебников душу, разум и тело никогда не рассматривали раздельно друг от друга. Любой маг представлялся синергией трех этих начал. Поэтому нападение и/или ущерб любой из частей триады рассматривались в одинаковом ключе. Таким образом никакой разницы в том, в какой именно форме осуществлялось принуждение к половым отношениям, не было. Физической ли силой, магией, артефактами, зельем — все равно это трактовалось как изнасилование.

Одиночки и слабаки уповали на ДМП. Сильные чистокровные рода с обвинениями в насилии над своими членами никуда не обращались. Просто насильник/насильница пропадали, а что с человеком стало, потом рассказывали друг другу по секрету, когда хотелось ощутить капельку ужаса.

Кстати, в ситуации маггл-волшебник все это работало несколько по-другому. Так как магглы рассматривались не как субъект, а как объект права, принуждать их можно было сколько угодно. Лишь бы использование приворота не нарушало Статут Секретности. Сильно не нарушало. А так… Парадигма отношений волшебник-маггл больше всего напоминала отношения раб-господин времен Римской империи. Если раб изнасиловал хозяина — то это ЧП городского масштаба с соответствующими реакциями общества, а если наоборот — то ничего вообще не случилось. Ведь вещь изнасиловать нельзя… Каждый раз вспоминая, что даже те волшебники, которые каноном определенны как самые прогрессивные, относятся к магглам как к… интересным для наблюдения животным — хочется от души пожелать Священной Инквизиции успеха в ее борьбе с порождениями дьявола!

"Сможет ли Эджкомб смолчать и не похвастаться о своей великой победе заклятым подружкам? Нет. Каким будет первый вопрос, что ей зададут? Конечно же — "как смогла?!" А вот когда она ответит, что ее неземная красота и женственность — ни при чем, а любовный напиток — как раз наоборот, и, что гораздо хуже, я это все спустил на тормозах… О-о-о, что тут начнется! У-у-у, чем накроется моя тщательно взращиваемая репутация?! Да тем самым мохнатым женским органом!

Черт побери, а что я могу и могу ли что-нибудь с этим сделать? Ха! Теоретически, да и многое. Вот только проблема в том, что несмотря на все прогнозируемые последствия я не чувствую в себе ни желания обнять горло Мариэтты до характерного хруста, ни уверенности в том, что смогу заставить себя это сделать. Это не говоря уже о том маленьком фактике, что Мариэтта, как бы, упивающаяся смертью. То есть принадлежащая Темному Лорду вещь. А вот он-то уж точно не постесняется не оставить без должного ответа покушение на свою собственность.

Конечно, можно решить проблему чужими руками. Например, первое, что само напрашивается, это пожаловаться учителю. Ага-ага. Самое то для профессионального мазохиста. Ведь как это будет выглядеть со стороны Темного лорда? И к каким выводам приведет его осознание факта, что его последователи… Нет. Не так. Факт, что качество человеческого материала в рядах его войска упало настолько, что даже в относительно ближнем круге маги начали напропалую насиловать друг друга — к каким кадровым решениям это его подвигнет? А уж то, что его драгоценный ученик, формально — если не правая, то, как минимум, левая рука, не только не хочет и не может с этим ничего поделать, но еще и — скулящая о помощи жертва… Я видел раздражение Волдеморта. Видел его злость и ярость. Но познать его разочарование я однозначно отказываюсь. Уж очень хочется пожить подольше.

Можно пойти другим путем. Воспользоваться своими связями в министерстве и занести заявление об изнасиловании в местную "прокуратуру". Так сказать, решить вопрос согласно текущему законодательству. Если зайти правильно, то есть через Амбридж, то после объяснения с соответствующим образом расставленными акцентами Эджкомб — пиздец. Долорес припомнит ей все и законопатит Мариэтту глубоко и надолго. С одной стороны, вроде и хорошо: и руки чистые, и проблема решена. Но даже если я нарочно задамся целью каким-либо образом уронить свою репутацию сильнее, то вряд ли смогу что-нибудь придумать. Вспоминая анекдот, даже трахни я при всех, прямо в атриуме, овцу, ущерб моему политическому весу и то будет меньше, чем обратись я с таким заявлением в министерство. Ведь так я в традиционном и в большей части родов патриархальном обществе поставлю себя где-то на уровне тряпки-терпилы. Как раз "именно то, что мне нужно" в качестве первого обо мне впечатления для Палаты Лордов. Что же ты за лорд такой, если у тебя нет ни власти, ни силы, ни, что самое страшное, гордости, амбиций и непререкаемой уверенности в собственной правоте и превосходстве? Ответ очевиден — никакой ты лорд, или не лорд вообще!

В общем, понятно, что решать придется все самостоятельно. Удивительное дело, но вариант прикопать Эджкомб где-нибудь под кустиком в волшебном лесу оказывается с точки зрения репутационных потерь самым оптимальным. Однако, ладно лорды, ладно местная банка с пауками, но лично я не готов отправить на тот свет молоденькую девушку, с которой только что переспал. Особенно если это перечеркнет все мои усилия по включению в отряд так нужной мне боевой единицы женского пола. Вот и получается, что, с одной стороны, я получил приятный секс без обязательств с молоденькой девчонкой, и мое недовольство, мягко говоря, непонятно (в свои прошлые шестнадцать я бы его не понял), а с другой, с другой… С другой — я поставлен в жесткий цугцванг. Я не могу спустить на тормозах все случившееся в том купе. Дура! Ну вот зачем, зачем ты это сделала?! Уж лучше бы оказалась неблагодарной сукой, чем благодарить вот так!"

"— А еще, как все случившееся воспримет Амбридж? С пониманием? А если нет? Малышка Дэвис? Каким для нее это будет потрясением? Наконец, та-да-дам, Летиция Забини. Что ты скажешь ей?" — ехидно произнес внезапно проснувшийся внутренний голос.

"— Не пытайся стебать меня!" — так же мысленно ответил ему я.

"— Ой! Да ладно! Разве я не прав? Ведь все они ой как на тебя обидятся…"

"— За что?"

"— Ну, за то, что ты предпочел им какую-то дешевую потаскуху…"

"— Еще раз, на что именно им обижаться?"

"— А что, переспать с другой теперь стало совершенно незначительным, даже не стоящим упоминания фактом?"

"— Что-то ты совсем, друг мой, ослаб. Даже подъебнуть остро не получается…"

"— В смысле?" — удивился и даже немного обиделся внутренний голос.

"— Как на это среагирует Амбридж? Никак. До тех пор, пока я не заключу с какой-нибудь из своих пассий помолвку — она не прореагирует никак. С Дэвис — еще проще. Мы с ней никаких договоров, даже о намерениях, даже устных, не заключали. Что же касается Летиции, то не семикратной вдове ставить мне в укор добрачные связи. Тем более она до сих пор не предъявила на меня свои права…"

"— А что, девушек это когда-нибудь останавливало? Ты мужчина, а значит, априори во всем виноват! Тем более, в таком. Ведь оборотной стороной патриархальности общественного мнения является то, что женщина априори никогда не может быть насильником. Кстати, а ты не думал вот о чем? Мариэтта такая продуманная сука, что хладнокровно просчитала безнаказанность своих действий, или такая удачливая?

"— Хм…" — задумался я. Действительно, любопытно подмечено.

"— Причем и в том, и в другом случае такой подчиненный будет весьма и весьма удачным приобретением!"

"— Думаешь?.." — с неприкрытым скепсисом ответил я. Что это за удачное приобретение, если оно с первого же дня косячит не по-детски?

"— Конечно. Особенно пригодится, если выживешь."

"— …?"

"— Ты только вообрази себе, сколько на исходный факт намотается слухов, пока они дойдут до заинтересованных ушей… Я думаю, что где-то вроде: "А Крэбб все семь курсов перетрахал, пока ехал в Хогвартс-экспрессе". Болтать девчонки любят больше, чем задумываться о последствиях. Каждая добавит что-нибудь свое. Особо пикантное…"

"Стоп. Стоп-стоп-стоп! Болтать! Ну точно! Ты прав! Что я зациклился на казни? Ведь если исключить мои личные обиды, то проблема только в том, чтобы Мариэтта не распускала язык! То, о чем не знают — не существует. Не будет обнародовано — никаких репутационных потерь я не понесу. А для этого не обязательно ее убивать. Обливиэйт, магическая клятва, зелья — у волшебников куча способов! Черт! Нужно срочно перехватить ее, пока она не начала трепать направо и налево!"

"— Хе-хе-хе!"

"— Ну а теперь-то над чем ржешь?"

"— Нравится мне твоя реакция. В итоге ты поступаешь так, как большинство изнасилованных. Делаешь вид, что ничего не было, скрываешь "свой позор" и пытаешься забыть. Изумительно. Как оно, чувствовать себя глупышкой, которую подпоили и поимели?"

"— Сука!.. Но, да. Ты опять прав. Отвратительно себя чувствую. И реагировать на ситуацию, как такая девочка — это совсем уж край! Ну нахуй! Мариэтту, даже если она никому ни о чем не расскажет, все равно нужно показательно наказать. Иначе жалость будет расценена как малодушие и в будущем выйдет мне конкретно боком! Но это все потом. Сейчас главное заставить ее замолчать!"

"— А все же, ты не видишь, насколько она удобное приобретение!"

"— В смысле?"

"— Теперь, в случае чего, у тебя не будет никаких сложностей, чтобы "списать" ее!"

"Вот любит внутренний голос оставлять за собой последнее слово. Прям как я…" — "не вслух" подумал я, мягко заворачивая свою команду поближе к столу Рейвенкло. Вот тут-то меня и поймала Макгонагалл, разом похерив все мои планы. Остается только надеяться, что за это время проболтаться о главном Мариэтта не успеет.

По дороге к знаменитой горгулье мысли мои сами собой приняли совсем другое направление. Что именно хочет обсудить со мной Дамблдор? Ведь с нашей последней встречи на прощальном пиру в честь выпускников девяносто шестого года, хотя встречи — это громко сказано, новых тем для разговора, если подумать, появилась масса. Темный Лорд и его планы, снятое проклятье, исполненный Каркаров, Амбридж, работа на антимаггловский отдел, Боунс, брат, испанские каникулы… Подсчитаешь — и ужаснешься, сколько всего уместилось в два летних месяца! Одно радует. По словам Волдеморта, и профессора, и директор не могут нападать на ученика. Впрочем, по его же советам, расслабляться не следовало, так как: а) если нападение производится в учебных целях, то нападением не считается, б) Дамблдор мог бы отдать приказ тем, кто не связан клятвой на кодексе, и, наконец, в) профессора и директор не могли безнаказанно напасть на ученика. То есть тут проявлялась беда всех не очень удачно сформулированных клятв — они карали, а не предотвращали.

— Мистер Крэбб? — Макгонагалл поторопила меня, замершего перед эскалатором в кабинет директора.

— Да-да. Иду, — раздраженно ответил я и поставил ногу на нижнюю ступеньку.

Оказавшись наверху даже без призрачной поддержки замдиректора, за мной наверх она не последовала, я не без трепета открыл дверь.

— Лорд Крэбб, — не поднимая головы от каких-то свитков произнес Дамблдор. Видимо, документы были настолько важны и неотложны, что он даже не посмотрел на меня. — Проходите. Присаживайтесь. Чаю?

— Нет, спасибо. — "Веритасерума мне еще не хватало. Он на меня, конечно, благодаря защите не подействует, но… Кстати, а вот вопрос. Не сможет ли Дамблдор чисто немагическими методами, ставя логические ловушки, догадаться, что у меня есть возможность врать под "химией"? Хм… А ведь ничего невозможного в этом нет! Любопытно-любопытно. А как бы я такой опросник скомпоновал? И реально ли достать настоящий, каких-нибудь спецслужб, или, хотя бы, методичку по их созданию? Стоп. Опять меня заносит. Это все потом. Сейчас — Дамблдор". — Я бы лучше поскорее пошел спать, — произнес я с намеком. — Сами понимаете, первое сентября, дальняя дорога, Хогвартс-экспресс, пир…

— Хогвартс-экспресс… — директор чему-то своему покачал головой. — И хотите перейти сразу к теме разговора? Что ж, — Дамблдор вздохнул, поднял голову и… вдавил, по иному и не скажешь, меня в кресло своим суровым взглядом.

Кабинет мгновенно заполнила аура мощи старого волшебника. Я не успел не то что дернуться, а даже испугаться, как в руке Дамблдора появилась направленная на меня волшебная палочка. Миг — и я чуть-чуть проваливаюсь… нет, это кресло "высыхает", полностью обволакивая меня, превращаясь в аналог экзоскелета. Невероятно тяжелого экзоскелета, который позволяет только двигать глазами и сопеть носом. Ни плеть крови кинуть, ни заклинание произнести, ни, тем более, волшебной палочкой взмахнуть шансов нет абсолютно никаких.

Ощущения от давления ауры Силы и Власти были такими, словно Хогвартс перевернули вверх ногами и шпилем самой высокой башни поставили на меня. Намного сильнее Волдеморта, каким бы удивительным этот факт ни показался.

Из-за такой напряженности я смог, наконец, четко распознать оттенок "вкуса магии", если это можно так назвать, Дамблдора. Он сильно отличался от такового у Темного Лорда. У учителя — тьма, угроза и жажда причинения боли, а у Дамблдора, прям созвучно имени, чистый свет. Вот только свет этот был особым. Не теплым и ласковым, под которым можно понежиться, позагорать или, на крайняк, вырастить фиалку. Нет. Больше всего мне хотелось сравнить его с нестерпимо сверкающей под ярко-синим небом… снежной целиной. Да, тоже свет, но холодный, равнодушный и больно режущий глаза, если попробовать на него посмотреть.

"С кандалами — очень знакомый прием. Не далее как вчера я его видел. Но ожидаемо. Если уж Фадж так с креслом баловался, если Волдеморт легко смог, то уж мастеру трансфигурации сам Мерлин велел", — попытался я академическими размышлениями хоть чуть-чуть абстрагироваться от накатывающего на меня девятым валом ужаса и сохранить в душе хоть какую-то возможность сопротивляться.

— Лорд Крэбб, — сильным и глубоким, заставляющим вибрировать расставленную по шкафам коллекцию артефактов голосом обратился ко мне Дамблдор. Не стало никаких фальшиво-добреньких "мальчик мой" и "лимонную дольку". Сейчас передо мной сидел не веселый старичок, могущий прилюдно рассказать фривольный анекдотик и тушующий от одергиваний строгой заместительницы, а воистину великий маг, способный размазать врага с одного полувзгляда. Даже бубенчики в бороде стали восприниматься не глупой причудой, а вплетенными в боевую косу опасными артефактами. — Я разочарован сделанным вами выбором, — с тяжелым вздохом укоризненно покачал головой Дамблдор. — Очень разочарован… Однако, принимая во внимание тот факт, что, возможно, у вас не было иного выхода, я все же решил попробовать дать вам второй шанс… Вам это интересно, или мне вызывать авроров, благо они совсем недалеко?

— Му-му, — словно Герасим промычал я и похлопал глазами. Большего из-за кандального экзоскелета я сделать не мог.

— Ах да. Прошу меня извинить… — взмах волшебной палочки — и напротив моих губ появляется небольшое отверстие, в которое можно было прошептать короткий ответ. Не больше.

"Еще и издевается! Вежливость, прям по-японски: прошу извинить, что я буду сейчас вас пытать! Пытать… Хм… А ведь если мои оковы начнут менять свою геометрию, то вслед за ним, вынужденно, повторять будет и МОЕ ТЕЛО! Это смерть! Смерть! СМЕРТЬ! Тихо-тихо. Сосредоточиться. Успокоиться, успокоиться…"

— Итак? Ваш ответ? — после паузы, дав мне до конца проникнуться беспомощностью, спросил Дамблдор.

— Та! Та! Тда! — быстро ответил я.

— Очень хорошо. Тогда, пожалуйста, внимательно выслушайте меня. Много времени я у вас не отниму. Много веков Хогвартс был местом, которое гарантировало любому беглецу убежище внутри своих стен. Здесь он мог получить стол, кров и, главное, быть спокойным за свою жизнь. Кто бы или что бы ему ни угрожало. Времена наступают тяжелые и страшные, поэтому место, где каждый может получить пристанище, становится актуальным как никогда. И я прошу вас, лорд Крэбб, с уважением отнестись к этой традиции. Вы понимаете, что я хочу?

— Да, — ответил я.

— Скорее всего, нет, — сказал как отрубил директор. — Поясняю. В этом году ни один ученик не должен умереть или сильно пострадать! Вам это ясно?

— Хорошо, — с легким сердцем шепотом пообещал я. Дамблдор в ответ опять тяжело вздохнул и покачал головой.

— Лорд Крэбб. Я вижу, вы так ничего и не поняли…

— Хотите, чтобы я принес непреложный обет не убивать?

— Нет. Что вы, лорд Крэбб. Я ни к чему вас не принуждаю. Моя просьба — это всего лишь просьба, — "Эм? Заковать в кандалы и вежливо попросить? Что-то тут припахивает шизофренией!" — К которой я настойчиво советую вам прислушаться. Это, в конце-концов, в ваших личных интересах.

"А вот этого я сейчас действительно не понял!"

— Это, — на стол лег свиток, — список книг, которые вам нужно будет скопировать для меня в Библиотеке Основателей. Ведь договор все еще в силе? Вот и отлично. Они нужны мне срочно, — кресло из подобия железной девы превратилось обратно в кресло. — Освобождение от уроков на втором листе.

Я встал и, не делая резких движений, подошел к столу. Потянулся забрать свиток, но тот замер как приклеенный. Машинально прочитал видимую часть. Список литературы начинался с очень хорошо знакомой мне и моему учителю книги: "Волхвания всея презлейшие". Именно там написано, что такое хоркрукс и что нужно для его создания. Если исключить маловероятные или бредовые варианты, вроде того, что директору лень дойти до Запретной Секции, где эту книгу в свое время нашел Том Реддл, то остается только один. Дамблдор отчетливо дает понят Волдеморту, что разгадал его секрет.

— Несмотря ни на что, — пристально глядя мне в глаза, произнес Дамблдор, — в вас еще осталось что-то хорошее, лорд Крэбб. Вы сделали доброе дело. Дети немного заигрались в месть. Но, надеюсь, вам отчетливо ясно, что за правильное поведение мисс Эджкомб теперь отвечаете вы и только вы? — "Конечно! Ни одно доброе дело не остается безнаказанным!" — подумал я и кивнул.

— Тогда идите, — свиток "отлип" от стола.

"И это все? Неужели он вот так вот меня просто отпустит? Неужели все настолько… наивно? Попугал — и гуляй? Да ладно! Неужели Дамблдор не понимает, что учителю на мои желания-обещания откровенно насрать? Меня несмотря на серьезный разговор все еще воспринимают как ребенка? Если и так, то только хуже. У молодежи тормозов нет, так что обязательно должно быть еще что-то. Какой-то еще способ управления…" — с готовностью принять удар в спину думал я по дороге к выходу из кабинета. И Дамблдор не обманул моих ожиданий.

— Кстати, лорд Крэбб, — оклик Дамблдора остановил меня у самой двери. Я замер и полуобернулся в сторону директора. Грубое "чего тебе еще?" можно было прочитать по моему лицу без всякой легилименции. — Для волшебника, очарованного темными искусствами, вы ведете себя непозволительно безалаберно.

— Не понял вас. К чему это? Я никакой темной магии не практикую, — произнес я. Это было, мягко говоря, немного не так. И Дамблдор знал, что это не так. Более того, я знал, что Дамблдор знает, что это не так. Но и сказать что-то другое я не мог. Глупо вешать на себя "статью".

— Ритуал "отречение отринутого", или, если по-простому, "почисться". Неужели Логан не научил вас ему?

— Э? — напрягся я. По вполне понятным причинам все связанное с детством Винсента Крэбба было для меня в разговорах негласным табу. Тем более, в разговорах с монстрами вроде Дамблдора.

— Неужели он не предупреждал вас, что относиться к волосам, ногтям, крови, особенно к крови, нужно предельно осторожно? Не оставлять их где попало, а если такое произошло, то немедленно провести ритуал отречения, нет?

— Ну-у-у, — прикинувшись идиотом, потянул я, призвав на помощь все свое, какое есть, актерское мастерство.

Удивительно, но Дамблдор мне поверил. Со сложной миной на лице он покачал головой и разжал кулак. С его ладони на стол выкатился крошечный, размером с ноготь, флакончик с каким-то ярко-алым содержимым.

— Это, лорд Крэбб, кровь. Ваша кровь, от которой вы не отреклись, из-за чего ее можно использовать для многого. Для приворота, слежения, наложения проклятий…

Осознав, что именно я только что услышал, рефлекторно дернулся вперед, но замер, как в дуло пистолета глядя на кончик Старшей Палочки.

— Берите, лорд Крэбб, — не переставая меня удивлять Дамблдор. — Она мне не нужна… — а когда я подошел забрать флакончик, директор закончил фразу: — Теперь.

— Теперь? — еще пока не понимая разумом, но уже ощущая спинным мозгом, что произошло что-то очень плохое, уточнил я, стискивая флакончик в кулаке.

— Да. Теперь. Видите ли, лорд Крэбб, за пост директора Хогвартса не просто так идет жесточайшая конкуренция. Это не просто красивое кресло и звучный титул, но и гигантская ответственность за самое важное, что есть у волшебников — за будущее. За детей!..

"Расскажи это Киллиану, Дейдре и всем тем, кто живет на свалке!", — вспомнил я пришедшие за ужином мысли. И было притихшая злоба подняла голову.

— …И для их защиты у директора есть как самые широкие полномочия, так и возможности. В этом году я решил воспользоваться одной из них. Так, в случае смерти или тяжкого вреда здоровью какого-либо ученика или ученицы магия Хогвартса через вашу кровь призовет вас к симметричному ответу.

— Э-эм… — опешил я. — Стоп. Стоп-стоп-стоп, — я даже от насыщенности обуревающих меня чувств замахал руками. — При чем тут я?

— При том, что среди учащихся сейчас только вы печально знамениты регулярными, с первого курса, нападениями на учеников! Назовите мне хотя бы еще хоть одного студента, кто регулярно отправлял бы в больничное учеников всех четырех факультетов?!

— "Черт! — внезапно репутация хранителя и защитника вышла мне боком. — Уиз… — "Черт-черт! Среди сейчас учащихся! Бля!" — С Рейвенкло у меня драк не было.

— А вы уже забыли про тот случай с мистером Гольдштеном? Как вы избили его?

— Это была драка, а не избиение, — я сжал кулаки с такой силой, что грани флакончика с кровью больно впились мне в ладонь. Непонимание и удивление постепенно замещались бешенством. "Чувствуется матерый политик и судья. Игра фактами просто изумительная. Правду, только правду, ничего кроме правды, но не всю. Да, формально я нападал. И на Нотта (сука, тебя бы червям скормить!), и на грифов (Близнецы, твари!), и с Барнеттом проводил разъяснительную работу, и даже Тони рожу начистил. А еще я единственный, кто не может нарушить приказа Волдеморта. Да. Все как я и думал. Но почему именно сейчас? Что произошло? Чувствует, что его время истекает? Хочет напоследок убедиться, что все пойдет как надо?"

— Я никогда не нападал первым! Это что же, мне теперь и сдачи дать нельзя? — попробовал я сделать еще одну, последнюю, совсем жалкую попытку оправдаться.

— Почему? Можно. Вам этого никто не запрещает. Просто помните о воздаянии.

"Хорошо. Принято. Вот только я немного не канонный Крэбб. Я найду способ. Тем более искать его долго не придется. Что ж… Пришла пора команде отрабатывать вложенные в нее усилия. Заодно и сдружимся посильнее. Мало что связывает теснее совместно пролитой крови…" — подписал я мысленный приговор остаткам розовых очков своей команды.

— Ваша слизеринская хитрость вам тут не поможет, мистер Крэбб. — Видимо, чисто на логике и опыте, без всяких там легилименций, Дамблдор угадал, о чем я подумал. — Не считайте Основателей, среди которых был сам Слизерин, наивными мечтателями… — "О, да! Уж я-то в этом полностью уверен. Так что. Ты. Мне. Об этом можешь сказок не рассказывать!" — В случае смерти или тяжкого вреда здоровью какого-либо ученика или ученицы магия Хогвартса через вашу кровь призовет вас к симметричному ответу.

"Это я уже слышал. Стоп. Это он к чему? — напрягся я. — Погодите-погодите. А где… А где… Неужели?.."

— А где здесь условие, что вред причинен мной или по моей вине? — уже вслух хриплым голосом озвучил я свое подозрение.

— Его нет.

Настолько простой и не по-дамблдоровски прямой ответ как-то даже не сразу дошел до меня.

— Это получается, — начал рассуждать я вслух, — что если кто-то где-то с кем-то подрался, то даже если я вообще ни при чем, все равно откат будет на меня? Так?

— В ваших интересах не допустить такого развития событий, — утвердительно кивнул директор.

— Зна. Чит. — По слогам, сквозь стиснутые от желания за такую подставу вцепиться Дамблдору в глотку зубы (что, учитывая разницу в силах, можно считать чистым самоубийством) начал я. — Я. Взрослый Лорд. Дол. Жен. Бро. Сить. Все. Свои. Дела. И. Изобразить. В. Одно. Лицо. Инспекторский. Отряд?! Так?

— Я ни к чему вас не принуждаю… — пожал плечами Дамблдор. — У вас же получается совмещать многое? Постарайтесь, чтобы и на это время нашлось… И правильно оценивайте результат своих действий. Убив или позволив убить кого-либо в Хогвартсе, вы убьете и себя!

"Сука! Сука! Сука! Ну ладно! В твоей клятве есть нюанс. Ученика! Ну, Снейп, мы с тобой еще поборемся за право отправить на тот свет этого козла!"

— Вы свободны, лорд Крэбб. И да. Пару слов на прощанье. Я знаю, вы сейчас на меня злитесь. Но, пройдет время и вы по достоинству оцените мягкость и корректность моего решения. Особенно, в сравнении с таковыми вашего личного учителя.

"О да! Поверь, Дамблдор, я оценю! В зеленый лучик! — думал я, спускаясь по лестницам в свою комнату. Сегодня они будто бы взбесились. Каждую приходилось ждать минут по пять, что поддерживало градус моей ярости на постоянном, весьма высоком уровне. — Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Вот тебе и месть Нотту. Кстати, вот тебе и наказание Эджкомб! Какая же она удачливая стерва! Но все равно, что-то нужно делать…"

— Винсент! — погруженный в размышления я не заметил, как дошел до своих лордских покоев, около входа в которые, вот сюрприз-то, нарезал круги Уэйн.

"Ну да, братом-то он стал мне летом. Разрешить ему допуск в любое время я еще не успел…"

— Чего тебе?

— Знаешь, наверное, я бы мог простить твое неуважительное ко мне, наследнику рода, обращение. Я ничем его не заслужил! Но взамен ты кое-что должен будешь сделать. Я тоже хочу себе личные апартаменты, так что надави на Дамблдора, чтобы и мне выделили такие же. Желательно, поближе к нашей гостиной, но это не обязательно.

"Что? — от услышанного я, держась за ручку двери, замер в полном ахерении. — Простить? Должен? Поговорить? Надавить?! На, блядь, Дамблдора надавить?!! Су-у-у-ука-а-а-а… Это с какой же воистину космической скоростью сгнивает человек, попадая в тепло и безопасность?! А ведь совсем недавно я сетовал на отсутствие у парня должных амбиций и борзости. М-да… Нет уж, братец, извини! У меня сегодня слишком плохое настроение, чтобы в очередной раз понять и простить…"

— Конечно, поговорю. Давай за мной, повыбираем помещение. Заодно, я расскажу тебе, что должен знать и уметь наследник… — сказал я и, пропустив вперед парня, зашел внутрь, закрыв за собой дверь.

"Не забыть завтра традиционно представиться мелочи. Мне с ними жить…" — машинально отметил я, доставая из кармана волшебную палочку.