В горниле Третьей Мировой (джен)

12 апреля 46 года от основания Ко­нохи. Страна Рек

Встречный ветер бьёт в лицо, выдавливает из глаз слёзы, и я обещаю себе, что заведу такие же очки, как у Обито. Мы бежим изо всех сил, надсаживаемся, но расстояние до команды разведки сокращается слишком медленно.

Вот сопровождающий их парень в чунинском жилете что-то кричит и, резко затормозив, бросается навстречу преследующему команду врагу. Вспухает огненный шар, один из противников неудачно отскакивает и рассыпается водопадом брызг, получив кунай в горло. Однако остальные пятеро врагов используют гибель своего, чтобы подобраться к чунину на дистанцию удара. Секунда, и он оседает на землю с перебитым позвоночником и перерезанным горлом. Погоня возобновляется.

Трое наших генинов благодаря самопожертвованию командира смогли немного увеличить разрыв, и я уже могу различить знакомые лица.

Хара Акина, куноичи из моего класса, обожающая всякие бантики и косички. Девчонка, которую я свёл с Эбису, сэкономив им пару лет хождения вокруг да около. Насколько я помню, Акина обладает способностями сенсора; видимо, именно потому её команду отправили в дальнее охранение. И именно её будут до последнего защищать остальные — слишком редки и важны сенсоры. Даже сейчас двое её напарников бегут на полкорпуса позади, прикрывая.

Такэда Удо, мальчишка, с которым мы в школьные годы регулярно устраивали фехтовальные спарринги, бежит с бледным перекошенным лицом, почти повисая на товарище. У него ранено плечо, и каждый шаг отдаётся болью.

Араи Кен, который за последние пару месяцев вымахал ещё сильнее. Думаю, он не только Удо может поддерживать, он обоих напарников одновременно мог бы на загривок закинуть и потащить.

Отлично сработанная дружная команда, грамотно действующая при отступлении.

Вот только расстояние между ними и противником вновь неуклонно сокращается, и уже сейчас видно — мы не успеем.

Боковым зрением замечаю движение слева. Команда Шизуки тоже со всех ног несётся на помощь, но они будут в точке рандеву даже позже нас. Ненамного, но позже.

Быстрее!

Ускоряюсь ещё немного, так что Такеши и Йоко немного отстают. Плевать. Провернём схему с запечатыванием в барьер, как обычно.

Только продержитесь!

Кен складывает печати, и вокруг их команды появляются несколько иллюзорных клонов, которые тут же бросаются назад.

Да что он творит, идиот!

Оставив одного из клонов с командой, сам Кен прыгает в сторону и пытается зайти противнику с фланга. Преследователи грамотно разделяются, отправляя за ним двоих клонов и не снижая темпа преследования.

Пара секунд, и Акина с Удо вынуждены остановиться и принять бой, двое против троих. Нам же остаётся до них метров сто.

Непроизвольно включаю шаринган и оттого в подробностях вижу, как трое противников, одинаковых невысоких мужчин в безликих масках, играючи, словно на тренировке, проламывают защиту Удо и Акины. Двое связывают их боем, третий показывает атаку на Удо и тут же заходит с незащищённого бока к Акине. Взмах сверкнувшего на солнце меча, и девочка, вскрикнув, валится в покрывающую рисовое поле воду. Новый разворот, и замешкавшийся Удо отлетает в сторону, получив ногой в раненое плечо.

Видно, что каждый из противников сильнее, быстрее, да и их тупо больше — двое против трёх. Никаких шансов и не было.

— Н-на! — кидаю с двух рук кунаи, целясь в противника, что заносит меч над Акиной.

— Рай Кен! — слышится слева, и один из противников, уже готовый добить Удо, отскакивает, избегая удара увитого электрическими разрядами клинка.

Отмечаю это краем сознания, во все глаза глядя на свою цель. Прицелился я верно — он не успеет опустить меч и добить Акину. Хотя бы один из кунаев точно в него попадёт; тут нужно или парировать мечом, либо отскакивать совсем далеко в сторону. В любом случае, это позволит выиграть несколько секунд.

Подняв голову и глядя мне прямо в глаза, враг рубит мечом, даже не пытаясь уклониться.

И рассыпается брызгами, прямо на безжизненное тело Акины.

— Аргх! — призываю из грузовых печатей вакидзаши и прыгаю на второго противника, не давая ему приблизиться к Удо.

Какой же я дебил! Какая же это мразь! Как я не додумался, что клон просто добьёт Акину, разменяет себя на неё!

Третьего врага пытается сдержать Сора. Использование стихии Молнии позволило ему набрать огромную скорость и опередить своих напарников, но тот слишком опытен и уже нанёс Соре несколько глубоких порезов.

Ещё немного!

Мой противник на секунду отвлекается, сшибая прилетевшие от Такеши и Йоко кунаи, и шаринган позволяет мне не проворонить эту секунду. Мои руки «раздваиваются», и один из клинков глубоко входит вражескому шиноби в бедро.

Не теряя ни секунды, проламываюсь сквозь рушащуюся на землю воду, в которую превратился распавшийся клон… Только чтобы увидеть, как третий противник вынимает меч из тела Соры.

Да как же это!..

Бросаюсь вперёд, но противник не принимает боя, отскакивает к своим. Перевожу взгляд. Двое, преследовавшие Кена, неспешно приближаются, вытирая клинки.

И Кен тоже…

— Стоять! — подоспевшая Хьюга хватает меня за шиворот. — Мы нападём вместе, спокойно. И убьём их всех.

— Я спокоен, — дёргаю плечом.

Йоко уже склонилась над раненым Удо; её волосы расплелись и удлинились, образовав под раненым своеобразное ложе и подняв его над водой и грязью. Выглядит Удо ужасно — через всё лицо идёт резаная рана, левой руки нет до середины плеча, явно сильнейшая потеря крови. Ботан, до крови прикусив губу, подтаскивает к ней тело Соры. Мне хватает одного взгляда, чтобы понять — спасать там некого. Справа замирает Такеши.

— Учиха, Узумаки, Хьюга, да ещё Инузука на сдачу, — издевательским тоном произносит средний противник. Двое его копий остаются безмолвны. — Какая честь.

— Действуем по схеме четыре, — бурчу я. — Шизука-чан, по моей команде атакуете левого.

— Какой серьёзный карапуз, — хмыкает враг. Шагает ближе. — Твои глаза мне пригодятся.

— Мне вот интересно… — тяну я, поднимая на врага глаза. — Кто там, под маской?

Услышав кодовое слово, Такеши активирует барьер, и свою фразу я договариваю под шипение вырастающих полупрозрачных стен.

— Учиха, ты чего творишь? — шипит Хьюга. Не сводя, впрочем, взгляда с врага.

— Спасаю, кого могу, — сплёвываю я. — Это джонин, если ты забыла. У него стихия Воды, а вокруг залитое водой поле.

— А мальчик-то, оказывается, трусоват, — хмыкает враг. Вытягивает руку с клинком в сторону тела Соры. — Вон тот белобрысый похрабрее был.

— Они с Удо с детства дружили, ты, ублюдок! — срывается на крик Ботан.

— Ну а тебе, Инузука, в отличие от него, на напарника плевать? — глумливо интересуется враг, — Оно и видно. Но это правильно, лучше отсиживайся в безопасности, не выходи на честный бой.

Провоцирует. Какая же сволочь!

— Мы победим иначе, — вмешиваюсь я, пока Инузука не натворил дел.

— Это как? Спрятавшись в норку? — переключается на меня враг.

— Разрушив твои планы. Ты хочешь убить нас сейчас, пока мы слабые генины, — твёрдо проговариваю слова, скорее для Ботана и для себя, чем для замершего за голубоватой стенкой барьера противника. — Наша победа будет заключаться в том, чтобы выжить, стать джонинами самим. А затем найти тебя. И поговорить о «честном бое». Надеюсь, у тебя есть дети. Им мы тоже расскажем про честность.

— Ха, похоже, кто-то выучил заданный взрослыми урок, — враг складывает серию печатей. — Ну, раз не желаете выходить по-хорошему, я вам помогу. Суйтон: Мизу Буншин.

Вокруг него из покрывающей поле воды один за другим поднимаются новые клоны. Одному из них враг перебрасывает какой-то свёрток, сияющий от чакры.

— Взрыв-теги! — вскрикивает Шизука.

— Могу не удержать, — озабоченно отзывается Такеши.

— Встаньте ближе, я прикрою, — не отрываясь от лечения, произносит Йоко.

Окружившие барьер враги разбегаются в стороны, и в него один за другим врезаются нагруженные взрывчаткой клоны. Йоко успевает обвить нас волосами.

Бам.

Бам.

Бам-м-м!

С третьим взрывом барьер схлопывается, но нас только слегка обдувает и обрызгивает. Йоко тут же частично отменяет защитную технику, и её волосы опадают, не мешая нам двигаться.

— Маскируйтесь под меня, — прыгаю вперёд, ловя удар первого из клонов на скрещенные клинки.

— Хенге-но-дзюцу! — раздаётся из-за спины.

Вновь успеваю уловить момент, когда противник отбивает брошенный кунай, чтобы полоснуть его по ноге. Левую щёку обжигает острой болью. Отскакиваю и утираю кровь — вот же гад, когда успел только?

— Нинпо: Фубаку Ходжин! — выкрикивает Такеши, и трое клонов, пытавшихся обойти нас справа, замирают неподвижными статуями.

— Гацуга! — секундой позже попавших в Связывающее Построение врагов разносит атакой Инузуки.

Отрепетированно смещаемся, меняясь местами. Хоть какая-то надежда, что противник не будет знать, какой атаки от кого ждать, раз все выглядят моими точными копиями.

Успеваю ещё заметить краем глаза, как Шизука кидает пару кунаев с тлеющими взрыв-печатями прямо сквозь не до конца развеявшийся дым. А затем мне резко становится не до наблюдений — на меня выпрыгивают сразу двое врагов.

Сесть в низкую стойку, оставив иллюзию стоять, попытаться достать противника… Ай! Больно. Отскочить, блокируя удар второго врага обоими клинками. И получить вдогонку болезненный пинок.

Проклятье! Самое обидное, я ведь успеваю заметить атаку, просто скорости не хватает!

Сверху. Слева. Слева с переводом в голову. Отшагнуть, не давая второму врагу взять в клещи. Убрать ногу, избегая подсечки. Контратакова… ой, нет, ловушка. Отвожу чужой клинок и тут же отскакиваю, чтобы мгновением позже вернуться на прежнее место и полоснуть споткнувшегося врага по отставленной руке. Готов! Йоко, я тебя люблю!

Второй враг отшатывается, однако к нему на подмогу тут же подскакивают ещё двое. И всё сливается в бешеной круговерти.

Грязь, дым, заливающий глаза пот и сочащаяся из болезненных порезов кровь. Каждый удар отдаётся в руках и спине, я сам не знаю, как успеваю парировать самые опасные из их атак…

А затем всё заканчивается.

— Дотон: Ганчусо!

Отскакиваю от странно засветившейся земли и секунду тупо наблюдаю за тем, как пронзённые каменными пиками клоны растекаются лужами.

— Дотон: Шидогаку!

Земля под нами приходит в движение, и вверх возносится целая площадка, шагов двадцать на двадцать. Последнего оставшегося на площадке клона совместными усилиями добивают Шизука и Такеши.

Подхожу к краю площадки и обессиленно сажусь на колени, едва не выпуская из дрожащих рук мечи.

— Это… было близко, — хрипло шепчу я, наблюдая развернувшуюся внизу картину.

Напротив нукенина в безликой маске стоит человек в зелёном жилете джонина, с зажатым в руке коротким мечом-танто. Неуловимое движение, и меч загорается ярким белым огнём.

Сакумо успел.

* * *

Справа и сзади, насколько хватает глаз, клубится густеющий туман. То и дело слышатся крики, хлопки взрыв-тегов и звон клинков.

Сакумо и его противник о чём-то переговариваются, всё так же замерев друг напротив друга.

Дурацкие, блин, привычки у этих шиноби.

— Инаби-кун, — окликает меня Йоко, приближаясь.

— Все целы? Как Удо? — на секунду скашиваю взгляд.

— Глаз спасла, а руку нет, — вздыхает она, кладя ладони мне на голову. — У остальных всё нормально, тебя давили сильнее всего. Что с твоими глазами?

— А что с ними?

— Кровоточили. Кровь в уголках глаз, прямо как тогда.

— Хм, гляди, — оборачиваюсь к ней и на секунду активирую шаринган. Морщусь от прострелившей виски боли.

Неужто, как в плохом фанфике, Мангекё пробудил?

— Второе томоэ, — помедлив, произносит она. — Как себя чувствуешь?

Хм. Не фартануло. Ну, в принципе, чего я ещё ждал? Ведь для развития глаз требуются «запредельные нагрузки»? Вот противник их мне и обеспечил. Что там спрашивала Йоко?..

— Как усталый неудачник, — кривлюсь я и со второй попытки дрожащими руками прячу вакидзаши в печать.

— Мы спасли Удо.

— Одного спасли и одного потеряли, — шиплю от боли, когда она стирает кровь и грязь с пореза на щеке. — Что я Эбису скажу?

— Что сделал всё, что мог, — остановив кровь и очистив рану, она залепляет мне щёку пластырем и хватает саднящий локоть.

Оглядываюсь. Шизука и Ботан стоят на коленях над телом Соры. Такеши мнётся рядом. Сора, Акина, Кен… сразу трое моих одноклассников вот так, в одночасье погибли. Мог ли я как-то этого не допустить?

— Спасибо, — вымученно улыбаюсь. — Не волнуйся, я справлюсь. Что у нас по чакре?

— У меня больше половины, У Ботана чуть меньше. Шизука и Такеши — две трети. У тебя…

— Хорошо если четверть, — сплёвываю. — И в глаза будто песка насыпали. В общем, всё отлично, можно драться.

Замершие внизу Сакумо и урод в маске, словно дожидались моих слов, буквально размылись в воздухе и сшиблись, звеня клинками. Без шарингана уследить за их движениями никак не получалось.

Вокруг Сакумо один за другим стали вырастать водяные клоны врага, кидаться в атаку, норовя зайти со спины, вынуждая снизить темп и уйти в оборону. Основной же противник отбросил обломок своего меча и отпрыгнул подальше, складывая руки в печатях.

— Бьякуган, — раздалось у меня из-за спины.

— Хочет увидеть смерть этого урода в подробностях, — констатирую я.

— Скорее, высматривает ползущих в обход клонов, — мягко возражает Йоко.

— И правда.

Что-то я совсем расслабился. Бой ещё не закончен, мне ли не знать, как опасно расслабляться, почувствовав привкус победы?

Снизу раздаётся резкий хлопок, вспухает десяток облаков фиолетового дыма, мгновенно скрывших происходящее. Торопливо вскакиваю на ноги, и мы с Йоко отходим к остальным.

— Враг уходит на юго-восток, Хатаке-сан движется к нам, — уведомляет Шизука.

Голос у неё сухой и чёткий, но глаза покраснели от слёз.

— Сначала пароль, — предупреждаю остальных. — Чтобы быть до конца уверенными, что это... Хатаке-сан, стойте! Когда мы впервые с вами встретились, что я готовил?

Запрыгнувший на нашу площадку Сакумо на секунду замирает, оглядываясь.

— Ты варил гёдза, — произносит он, гася меч и быстрым шагом двигаясь к нам. — Это было у нас дома, присутствовали Какаши и Гай. Доклад.

— Шизука-чан говорит, враг уходит на юго-восток, — от этих слов мне становится вдруг словами не описать как обидно. Как же он просто нас развёл! Понял, что Хатаке первым делом прикроет генинов. — Из команды разведки спасли только Удо-куна, он ранен. У нас потери — Сора-кун. Остальные пятеро готовы к бою.

— Плохо, — констатирует Сакумо. Надкусывает до крови палец и впечатывает руку в землю: — Кучиёсе но дзюцу!

— Что там, Сакумо? — появившийся в клубах пара мопс в жилетке нетерпеливо подпрыгивает. — Ты успел?

— Не совсем, но это неважно, — быстро отвечает тот. — Мне нужно, чтобы ты взял след.

— Я даже отсюда чую его отбивающую запах вонючку, — Паккун вываливает наружу язык. — Обсуждали ведь уже…

— Раньше у нас не было вот этого, — Сакумо суёт псу под нос окровавленный платок.

— О? Тебе удалось его ранить? — Паккун принюхивается. — Да-да, запах незнакомый, и след, кажется, есть.

— Нужно спешить, пока он не сделал нормальную перевязку, — Сакумо поднимается с колена и переводит взгляд на нас. — А вы…

— Можем помочь в преследовании, — твёрдо смотрю ему в глаза, слышу за спиной одобрительный гомон. — У нас есть сенсоры — Хьюга и Инузука. У нас есть медик — Йоко-чан. Мы можем какое-то время сдерживать врага в бою. Пусть недолго, но это вам поможет, Хатаке-сан. Мы хотим достать этого урода, чтобы он больше никого из наших не убил.

— И всё равно, вам лучше вернуться… — он оглядывается.

— Там туман, неразбериха и полно его клонов, отвлекающих внимание, — торопливо говорю я. — Велик риск нарваться на атаку своих же. А с вами мы принесём пользу.

— У вас раненый товарищ, — кивает он в сторону Удо.

— А у вас — возможность призвать большого пса, который вывезет нашего товарища к своим, когда туман рассеется, — нахожусь с ответом я. — К тому же время уходит, враг отыгрывает всё большее расстояние.

— Ксо-о… — Сакумо морщится и трёт виски.

— У Инаби мало чакры осталось, — вмешивается Йоко.

Зар-раза.

— У Инаби пилюли в кармане. Чакры хватит, — зло отвечаю я.

— Чувствую, я об этом пожалею, — вздыхает Сакумо.

— Отлично! — оскалившись, кидаюсь к Удо. — Йоко-чан, помоги подготовить его к транспортировке!

— Остальные, проверьте снаряжение, — Сакумо окидывает нас недовольным взглядом. И вновь складывает печати техники призыва: — Кучиёсе-но-дзюцу!

Мы всё-таки достанем эту мразь!

* * *

Лицо обдувает встречным ветром, раз за разом подкатывает тошнота от бьющих в нос болотных запахов. Летящие навстречу деревья немного двоятся и плывут. Стискиваю зубы. Всё равно достану этого урода! Только продержаться, догнать, а там пилюлю сожру и ввалю всем...

Крак.

— Ох… — слишком поздно замечаю, что ветка, на которую я планировал приземлиться, давно засохла и подгнила. Так что теперь я вместе с той веткой лечу вниз, бестолково размахивая руками.

Сакумо перехватывает меня у самой земли, в считанных сантиметрах от другой ветки, на которую я чуть было не напоролся пузом.

— Говорил же, что пожалею, — вздыхает он, закидывая меня себе на спину.

— Не надо, я са-а… — от резкого прыжка Хатаке у меня воздух выбивает из лёгких.

Поболтавшись мешком с картошкой ещё пару минут, благополучно вырубаюсь.

И, кажется, в следующий миг открыв глаза, обнаруживаю, что наступил вечер, и мы остановились на ночлег. Рядом сидит Йоко, внимательно наблюдающая за моим состоянием.

— Ты очнулся, хорошо, — она отнимает от моего лба руку и гасит окутывающее её зелёное свечение медицинской техники. — Нужно поесть, набраться сил.

Ощущение препаршивейшее. Общая слабость, перед глазами всё плывёт, руки-ноги неподъёмные, как будто Гай свои утяжелители привязал. Здравствуй, чакроистощение. Только и хватает сил, что открывать рот и глотать бульончик. Скашиваю глаза. Сакумо сидит у костра, с каменным лицом глядя в огонь. Вот он, наверное, бесится. Если бы не балласт в лице меня, он бы, может, уже догнал противника…

Додумать мысль я не успеваю, потому как бульончик заканчивается, и Йоко, на секунду приложив руку к моей шее, отправляет меня в глубокий сон без сновидений.

Отдыхаем мы, по ощущениям, часа четыре и поднимаемся затемно. Всё тело ломит, и в глаза как песка насыпали, но передвигаться я могу уже на своих двоих. Кряхтя поднимаюсь и первым делом топаю в сторону умывающегося в ручейке Сакумо.

— Хатаке-сан, я… простите.

— Тебе не за что извиняться, Инаби-кун, — отзывается тот. — Я обладал всей полнотой информации, когда принимал решение. И допустил просчёт. Запомни это и не совершай подобных ошибок в будущем.

— Но…

— Закончили обсуждение, — перебивает он. — Мы не можем терять время. Готовьтесь к выходу.

— Есть.

Несмотря на накатывающую время от времени слабость, первую половину дня я умудряюсь продержаться на ногах. После короткого привала Хатаке молча взваливает мою тушку на спину, и преследование продолжается.

Моего терпения хватает минут на десять. Скучно же просто так висеть!

— Хатаке-сан, — тихонько бубню ему на ухо. — А мы сильно отстаём от противника?

— Паккун? — Сакумо гладит свой жилет по животу.

— Постепенно сокращаем дистанцию, — недовольно фыркнув, сообщает вылезший у него из-за за пазухи мопс. — Если так пойдёт, догоним либо завтра до полудня, либо, если не останавливаться на привал, сегодня ночью.

— Придётся сегодня, — решительно говорит Сакумо. — Иначе могут за границу Страны Дождя уйти.

— Разве мы не союзники?

— Вроде того. Но никакого желания связываться с их пограничными постами у меня нет.

Значит, скоро будет драка. Прикрываю глаза и пытаюсь выровнять дыхание и изобразить что-то вроде медитации. С учётом того, что я болтаюсь на спине у скачущего по деревьям шиноби, получается не очень, но, по крайней мере, так время летит быстрее.

Следующие часы я провожу в зыбком полузабытьи. Команда тем временем выбирается из душных джунглей Страны Рек и продолжает преследование по изрезанной расщелинами холмистой равнине. Вместо ночного привала Сакумо устраивает лишь небольшую получасовую передышку, после чего гонка продолжается при свете луны и звёзд.

То ли враг что-то почувствовал, то ли тоже решил сжечь последние силы и ускориться, но догнать его, как рассчитывали, и навязать бой у нас не получается ни через час, ни через два.

Лишь когда на горизонте начинает брезжить рассвет, вымотанный Паккун, отфыркиваясь, сообщает, что противник близко, и Сакумо объявляет привал:

— Догнали. Полчаса на отдых. Учиха охраняет. Кучиёсе-но-дзюцу.

Призвав ещё двух псов и убедившись, что противник не движется, Хатаке опускается на землю и, кажется, мгновенно засыпает.

Обхожу место привала кругом, оглядываю попадавших вповалку друзей. У Йоко растрепались волосы. Шизука свернулась клубком, и в слабом свете зари на её виске видно мокрую дорожку. Ботан прижимает к груди довольно посапывающего Паккуна. Такеши просто с головой плащом накрылся и храпит тихонько.

Что я натворил? Ладно, сам подставился, но не подставил ли друзей под ещё одну опасность? Что с ними сделает загнанный в угол джонин? Сколько ещё погибнет ради мести?

Не этому меня Джирайя учил, ох, не этому.

К чёрту! Этого диверсанта надо валить, иначе погибнет куда больше детей!

Сжимаю кулаки, и перед глазами встаёт лицо Акины. Бледное, запрокинутое к небу, с широко распахнутыми невидящими глазами. Грёбаный шаринган, разумеется, запечатлел всё в мельчайших деталях. Теперь «не развидеть» уже до конца жизни.

Проклятье!

Обхожу стоянку по периметру, на несколько секунд активирую додзюцу, проверяю подозрительные места, а потом просто разглядываю появившееся вокруг тел спутников свечение. Вот, значит, каково это — видеть чакру?

Странно. Как странно всё стало выглядеть. Предметы не утратили былой чёткости; я по-прежнему могу различить любую тень и любую травинку поблизости. Но теперь окружающие меня люди и я сам словно подсвечены изнутри. Перевожу взгляд на свою руку. Сквозь кожу просвечивают голубоватые линии каналов чакры. По ним, словно по кровеносной системе, двигается та самая загадочная энергия, на которую в этом мире всё завязано.

Кстати, о чакре.

Покосившись в сторону всё больше светлеющего горизонта, лезу в спецкармашек и некоторое время разглядываю извлечённую оттуда зелёную пилюлю.

Будет хреново. За свою жизнь я пару раз всего закидывался акимичевским допингом. Ощущения остались незабываемые. Но лучше так, чем в пиковый момент не успеть на выручку кому-то из ребят.

Сердце начинает ускорять темп, подкатывают лёгкая тошнота и головокружение. Всё-таки мал я ещё жрать эту боевую химию. Неуверенно ступая, обхожу стоянку ещё раз, не столько оглядываясь по сторонам, сколько пытаясь освоиться с раскочегарившимся организмом. Поморщившись от стрельнувшей в висках боли, снова активирую шаринган.

Замечаю, что поток чакры у меня несколько дёрганый, но постепенно он выравнивается, и вместе с ним потихоньку ослабевают головокружение и тошнота.

Ещё раз обхожу стоянку по периметру и, остановившись, делаю небольшую разминку. Работающий шаринган саднит и отжирает чакру, но сейчас привыкнуть к новым возможностям важнее, чем жалеть себя и экономить.

И во что я, дурак, ввязался? По уму надо было отлёживаться, восстанавливать силы после боя и аккуратно осваивать второе томоэ. Так нет же, попёрся мстить за друзей. Осталось только какую-нибудь технику Стихии Молнии выучить и при встрече с громким воплем кинуться на врага. Вот тогда точно буду как Саске-кун.

Дебил.

Вздохнув, отправляюсь будить наших. Полчаса прошло, пора.

Сакумо поднимается легко, словно и не спал вовсе. Ребят растолкать куда сложнее, но ни одной жалобы от них нет, только мрачная решимость. Убьём эту сволочь, домой вернёмся и выспимся. В бараке или в морге, это уж как повезёт.

В любом случае, скоро всё закончится.

Почти не переговариваясь, несёмся следом за Сакумо. По колено в траве, то взбираясь на пологие холмы, то сбегая вниз. Как корабль по волнам. Встающее солнце светит сзади-слева, бросает перед нами длинные изломанные тени. Впереди вздымается редкий туман, отблескивает в его прорехах речная гладь.

Сакумо поднимает руку, и мы останавливаемся, собираемся кучнее.

— Они здесь, — бубнит Паккун. Тычет лапкой в сторону излучины. — На том берегу, в роще. Трое. От одного сильно пахнет кровью. Это точно тот самый, которого ты ранил, Сакумо, запах тот, что ты мне показал в начале преследования.

— Хьюга-чан? — Сакумо переводит взгляд на Шизуку.

— Бьякуган! — складывает та пальцы в печать. Некоторое время молчит, морщится. — Трое. Двое мужчин и девушка. Видно плохо, это на самой границе моего зрения. Не спит только девушка. Она под вон тем деревом, чуть к востоку, у воды. Чакры у неё меньше других. Остальные двое в пяти-семи шагах от неё, спят. Вооружены мечами и кунаями.

— Ловушки?

— Не вижу.

— Хитай-атэ?

— Секунду… — Шизука досадливо морщится. — У всех троих — четыре вертикальные полосы.

Амегакуре. Понятно, отчего они так стремились на север. Вот же мрази!

— Расходимся, — чуть помолчав, принимает решение Сакумо. — Часового снимает... — он делает паузу, оглядывает нас. — Учиха. Узумаки и Ито атакуют раненого врага, Хьюга и Инузука — последнего. Если это ловушка или у кого-то возникнут трудности, я прикрою. Каге Буншин-но-дзюцу.

Возле Хатаке появляются две его копии. Понятно. Не хочет никого из детишек бросать одних.

— Хай, — чуть не в унисон отзываемся мы.

— Учиха атакует по готовности. Остальные — сразу после того, как он обнаружит себя. Вопросы?

Переглядываемся и качаем головами.

Ну, понеслась.