Диктатор (джен)

В Хогвартс я смог загнать себя только к середине последней недели сентября. Зато появился я там уже более-менее нормальным. Дома, в устроенные микроканикулы, позволил себе спать не глядя на время и день недели. Хорошо покушал. Почитал художественную литературу — тот же Толкин на языке оригинала воспринимается совсем по-другому. Погулял по территории поместья, с грустью заметив, что деревья и газоны дичают. Посмотрел на огонь сквозь бокал огневиски, правда, напиваться в хлам в этот раз не стал — и так уже вырисовывается плохая тенденция в отношениях между мной и алкоголем. Попил (и с собой запас взял) успокоительных микстурок… В общем, почти пришел в себя. В который уже раз с восхищением признаю, что магическая медицина — невероятно эффективная штука. Правда, стоит о ней прознать широким массам магглов, и она быстро станет причиной закабаления волшебников. У больничной койки с умирающим любимым человеком любой будет готов на все, а некоторые — даже на большее, лишь бы его спасти…

Широкие массы учащихся мое почти месячное отсутствие хоть и заметили, как-никак, нас тут не миллионы учатся, но как-то особо никого оно не взволновало. Сейчас все же только сентябрь, а не конец декабря. Первые недели после каникул — это то самое время, в которое нужно обсудить все случившееся за два летних месяца. Это пора новостей, которые нужно выслушать, обдумать и поделиться с другими. Да и очередное врастание в учебный процесс после коротенького, пролетевшего пулей летнего отдыха, не у всех проходит плавно и незаметно. Чему изо всех сил контрольными и эссе способствую преподаватели. В общем, только команда мне мягко попеняла на то, что я свалил в новое приключение (один), никого не предупредив (не взяв заказов в Лондон или Хогсмид). Больше претензий мне не высказал никто. Ни старосты, ни Спраут, ни… Дамблдор.

Дамблдор…

Когда после вынужденно долгого отсутствия я появился на завтраке, он понимающе посмотрел на меня и сочувственно покачал головой.

От моей надменности попаданца: "вокруг меня одни NPC из книги", — с которой я смотрел на профессорский стол в первый свой здесь завтрак второго сентября девяносто первого года, уже давно мало что осталось. Но, положа руку на сердце, совсем немножко, маленькая капелька, все же оставалась. Три недели назад остатки розовых очков в отношении "темной" стороны домолол в пыль Волдеморт. Сейчас то же самое в отношении "светлой" всего одним кивком сделал Дамблдор.

Глядя на сидящего в кресле великого мага, мне стало до боли стыдно. Стыдно за то, что когда-то я считал Дамблдора пусть и суровым, но добрым в душе человеком и светлым волшебником. Но после первого сентября никаких иллюзий не осталось. Ведь вряд ли политик с таким опытом не подумал о том, что будет со мной дальше. И ведь ничего не дрогнуло. Хотя, совесть у Дамблдора должна быть чиста — и сторону я выбрал сам, и пытал меня не он лично.

Он меня только хладнокровно подставил.

"Дамблдор. Дамблдор-Дамблдор-Дамблдор… Да, ты, вроде как, это признают даже твои враги, до последней буквы соблюдаешь когда-то принятые на себя обязательства, ни на йоту не выходишь за установленные границы, но… Кого ты хочешь этим обмануть? Ведь все эти твои нерушимые цепи правил не мешают тебе вывернуть ситуацию так, что то, что ты не приемлешь, сделает за тебя кто-то другой. Ограбит. Сломает. Запытает, как произошло со мной. Убьет… Да и "не убий" твое откровенно с душком. Оно не пишется через знак равно "обязательно спаси". Снейп и его подруга детства гарантируют это. О да! Ты никого не принуждаешь. Тут даже пресловутая, так любимая церковниками, свобода воли сохраняется, но, бля, в чем в итоге разница? Ведь виновник случившегося, а значит, убийца и палач все равно ты! Получается, что ты "светлый" всего лишь из эгоизма и гордыни! А так — следуешь гнилому правилу избегания стресса в современном мире: "чистые руки у командиров, чистая совесть у подчиненных".

Хотя, это я сам дурак. Сам очаровался и не хотел разочаровываться. Да и твоя знаменитая фраза из канона "мальчик вынужден [для победы] умереть". Что еще мне, тупоголовому, нужно было, чтобы перестать верить в "хорошего царя и плохих бояр"? Похоже, только вечер пыток у Волдеморта, на которые меня отправил лично Дамблдор. Ну что ж… Поймем и примем реальность такой, какая она есть. Как там писал некий Джо, теперь мой соотечественник? "Побольше делать и поменьше говорить?" "Усвоить урок?" Что ж, я его усвою…"

"Ой, да вот уж кому-кому, но только не тебе осуждать кого-либо за ханжество и самообман! — ехидно уколол меня грустной правдой внутренний голос. — Сам мечешься между "добром" и "злом", каждый раз изобретая себе все новые и новые оправдания, вместо того, чтобы с холодной головой принять действительность такой, какая она есть. Скажешь, я неправ?"

Отвечать на этот риторический вопрос я не стал. Слишком уж велика опасность ответить привычно, в силе "сперва добейся" — "а давай ты покажешь, как надо?!" — и мгновенно стать кем-то другим, перейдя за грань.

— К Уэйну пойдешь? — спросил меня Эрни.

— Пойдешь? — сосредоточенный на тяжелых мыслях о будущем и попытках впихнуть в себя овсянку я только сейчас обратил внимание на то, что мой брат-раздолбай за столом отсутствует. — Кстати, а где он?

— В больничном крыле, — ответил Джастин.

— Что с ним случилось? — напрягся я. После разговора с Дамблдором причин волноваться за жизнь и здоровье брата у меня стало на одну больше.

— Не знаю. Он не говорит. Но со второго сентября проводит там все свободное и часть несвободного времени. Даже тренировки, бывает, пропускает, — заложил мне Уэйна Захария. Копировать мою "отмычку" к Тайной комнате парни научились без проблем еще в прошлом году. Я частенько бывал занят "инспекционным патрулированием", поэтому они зачастую тренировались без меня.

— Да. Пожалуй, пойду, проведаю брата, — сказал я, вставая из-за стола. И без того невеликий аппетит от таких новостей совсем пропал.

Пока бежал в больничное крыло, чего только себе не надумал. Начиная от того, что я, воспитывая брата, что-то случайно ему серьезно повредил внутри, до скатившегося с главы рода на наследника отката или проклятья. Но все оказалось намного проще и настолько же для меня безусловно удачно, что поначалу я в это даже не поверил.

В больничном крыле Уэйн, на вид совершенно живой и здоровый, встретил меня радостной и немного виноватой улыбкой. Причем он был настолько рад моему приходу, настолько искренними были его чувства, что я заподозрил оборотку или империо. Подозрения мои укрепились после того, как вместо обвинений и требований, расстались-то мы, мягко говоря, плохо, я услышал… извинения. На "…я вел себя непозволительно плохо…" моя бившая в колокола паранойя не выдержала, и я, парализовав сошедшего с ума брата, бросился за Помфри. Помфри пришла, расколдовала Уэйна, посадила нас обоих на койку и все по порядку мне объяснила.

М-да.

Оказалось, что когда после воспитательного массажа внутренних органов Уэйн попал в руки Помфри, то соскучившаяся по работе медсестра приковала пацана к койке сразу на неделю и прописала прием комплекса традиционно мерзких на вкус зелий. Уже на второй день пациент почувствовал себя совершенно здоровым, но отпущен все равно не был. К третьему дню безделья привыкший за каникулы к насыщенной событиями и новыми впечатлениями работе брат окончательно очумел от скуки и стал доставать врача просьбами либо отпустить его, либо показать пару заклинаний. Помфри, тоже, похоже, от скуки или чтобы от нее отстали, показала. Косметологическое заклинание роста волос, произношение которого Уэйн не тренировал, и сложный жест палочкой, который он до этого ни разу не видел, получились у брата ожидаемо неправильным. А вот что оказалось совершенно неожиданным, так это эффект от заклинания. Он был. Слабый — волосы выросли всего на дюйм, а не на ладонь, как должны были, но, Мерлин побери, он был!

"Так не бывает", — сказала Помфри и попросила повторить. Уэйн повторил. Помфри показала еще одно заклинание — результат аналогичный. Она показала второе заклинание. Третье… После седьмого раза "так не бывает!" трансформировалось в неуверенно-радостное "ну-ка, дай тебя обследовать; так может быть только в одном-единственном случае!"

Что ж, к невероятной радости Помфри случай этот оказался тем самым. Да. Одаренность. По какой-то непонятной мне логике Матери Магии та светлая часть родового дара, от которой я отказался, перешла к Уэйну. Перепроверив все трижды и убедившись, что ошибки нет, школьный врач крепенько сжала свои сильные ручки на шее у Уэйна. Впрочем, помня ее желание получить ученика и разочарование мной, иного и быть не могло.

Дело в том, что глава рода по отношению к остальным его членам может как разрешить, так и запретить все что угодно, в том числе и магическое ученичество. Тем более, если это — наследник. И у интересующего колдомедика наследника глава рода — очень сердит. За дело сердит. Поэтому, дабы максимально увеличить шансы на положительный ответ, хитрая Помфри основательно присела брату на мозги. Раскидав на пальцах, что именно я сделал для Уэйна, она всего за три недели превратила наши отношения опять в полные радости и благодати. Впрочем, несмотря на чувство глубокой благодарности, мой ответ был отрицательным: "Обучать — хоть сейчас, но магическое ученичество по клятве — не раньше, чем сдаст ЖАБА".

Ученичество на целителя, конечно, это незапланированные траты на книги, уроки и материалы, но выгоды от него все равно намного больше. Во-первых, личный, домашний врач — это всегда приятно и полезно. Во-вторых — парень, когда вырастет, получит спокойную, уважаемую и весьма доходную профессию и не будет сидеть у меня на шее. Ведь не вечно же ему быть наследником? У меня у самого дети рано или поздно появятся. Ну и в-третьих — после смерти Волдеморт на время превратится для меня из опоры в яму, куда меня захотят многие столкнуть, поэтому было бы неплохо иметь хотя бы для Уэйна резервный аэродром. Кодекс рода заставляет главу следить за этого самого рода выживанием. Почему же я тогда ответил нет? Да потому, что полевой медик нам всем очень пригодится уже сейчас. Впереди суровый год, и Уэйн нужен полностью подконтрольным мне, а не своему учителю.

"А все же, вот везет же некоторым! Кстати, нужно будет повнимательнее присмотреться к Уэйну. Может, он тоже попаданец, только, в отличие от меня — классический? А что, если прикинуть непредвзято, сколько всего он получил за это лето: магический дар, магическую силу, здоровье, титул наследника, деньги — то он получается классическим Марти-Сью. Но не отпинай я его как следует, то брат не попал бы в больничное крыло и не узнал бы про проявившийся родовой дар. И смех и грех, короче."

Вернув взаимопонимание в семью, я не постеснялся поинтересоваться у брата: "что это было?" Уж очень мне любопытно, кто, что и как. В ходе недлинного допроса, замаскированного под дружескую беседу, выяснилось, что один так и оставшийся для меня анонимным доброхот — "я дал слово, что не назову никому его имени" — посоветовал Уэйну "быть реалистами — требовать невозможного". В смысле: "проси четыре, чтобы дали два". То есть заскоки брата были не более чем попыткой торговли. Желание встретиться и поговорить по душам с этим другом Уэйна у меня стало нестерпимым, но единственное, что я смог выяснить о нем, что он точно не из команды и что "я знаю его". Похоже, придется зачесть Уэйну лекцию на тему, к кому можно прислушиваться, а с кем и разговаривать не след.

Разобрался я и с ритуалом, о котором мне говорил Дамблдор. Та тетрадочка, что в меня кинул Волдеморт, оказалась выжимкой официальных законов, неписанных правил и неафишируемых традиций, которые в обязательном порядке следовало соблюдать любому нормальному волшебнику. Компендиум, который можно было бы озаглавить: "Что должен знать маггловоспитанный волшебник, чтобы среди чистокровных не только выжить, но и не сойти за клоуна", — был по-волдемортски эффективен. Написано много обо всем, но без воды. Что надо делать, когда надо делать, почему надо делать именно так, а не как-нибудь иначе. Предельно ясно и недвусмысленно четко. Полистав тетрадку, я поймал себя на мысли, что если бы Том Реддл вместо захвата власти издал такую книжку, то проблем с симпатиями магглорожденных и маггловоспитанных у него до конца жизни никаких бы не было. И после, на светлый образ его в памяти народной, никто бы и капельки чернил не уронил. Да и чистокровные были бы немало благодарны ему за приведение "дикарей" в русло традиций. Но Реддл решил пойти другим путем…

Ритуал "отречения отринутого", судя по описанию, был разработан в совсем уж додревние времена и являлся чем-то средним между техникой безопасности и правилами личной гигиены. "Отречение" делало любые "потерянные" части тела волшебника совершенно "пустыми" в плане магической связи с донором. Любые — это значит любые: начиная с перхоти или реснички и заканчивая отрубленной рукой-ногой. Судя по записям, до тех пор, пока не изобрели более простые и удобные чары (мне оные показывал Барти перед походом в бордель), этот способ даже использовался мужчинами в качестве контрацептивного средства.

Все было предельно просто. Для ритуала не нужны ни волшебная палочка, ни реагенты, ни специальное место или положение звезд на небе. Ничего, кроме воли, желания и концентрации волшебника. Принимая последовательно несколько строго определенных поз, следовало всего лишь сконцентрироваться на отголосках своей магии за пределами тела и втянуть ее внутрь себя.

Помимо базового был еще и продвинутый уровень. Он превращал пассивную защиту в активную. Волна вытягиваемой магии не оставалась внутри волшебника, а откатывалась назад, но уже измененной, искорёженной, "порченной". Отличная ловушка для врагов, желающих так или иначе навредить, используя похищенный "генетический материал".

Правда, несмотря на кажущуюся простоту, нельзя сказать, что ритуал совсем уж "дармовой". Он берет свою плату — временем. Поначалу сеанс занимает полчаса предельной концентрации мысли и магии. Со временем, годам к тридцати, если постоянно тренироваться — ужимается в пять минут. Особые уникумы со временем могут уложиться и в три, и даже меньше. То есть столько, сколько неволшебник каждый день чистит зубы.

Девушки, понятно в связи с какими особенностями организма, ритуал отречения традиционно вынуждены были осваивать раньше и лучше парней. Таким образом, причиной превращения в каноне Грейнджер в девочку-кошку вполне мог стать именно он в режиме проклятья, а не кошачий волос.

Как же так получилось, что про "почиститься" я вообще не знал? Изнасиловал свою память, вывернул ее наизнанку, но все же сумел достучаться до воспоминаний Крэбба. А когда понял, что увидел, то долго выл в закрывающие лицо ладони от сложной смеси чувств: смеха и ярости. Я-то как-то за последние годы привык, что вокруг меня только элита общества. Великие волшебники, опытные аппаратчики, умелые бойцы, изворотливые аристократы — то есть не дураки и не лентяи. Общение с ними незаметно, на подсознательном уровне, приучило меня считать всех вокруг умными, хитрыми и опытными. По крайней мере, умнее-хитрее-опытнее лично меня. И из-за этого как-то перестал учитывать в планах или хотя бы делать скидку на людскую… тупизну.

Крэбба ритуалу очищения, конечно же, учили. И делал это, раз уж с Логаном такая сложная ситуация сложилась, не кто иной как Люциус Малфой. Он сам, лично, преподавал основы им троим: Драко, Винсу и Грегу. Крэббу с Гойлом — не от широты душевной, конечно. Малфой, видимо, старался, чтобы слуги его драгоценному сыночку достались крепкие и правильно обученные. Вот только показывал он всем, а результат, по вполне понятным причинам, проверял только у Драко. Да и тренировались мы без его пригляда. А как неинтересным делом "из под палки" будут заниматься дети, если этой самой палки над ними нет? Понятно как. Никак. Вот и Грег с Винсом, вместо того, чтобы сосредотачиваться на внутреннем ощущении магии и тела, бросали чет-нечет, воевали на больших пальцах, играли в "Пощады!", а став постарше — хреначили "в кулаки". В общем, занимались чем угодно, только не тренировками. В итоге, к одиннадцати годам, то есть к первому курсу, Драко, которого регулярно тестировал Люциус, натренировался так, что мог выполнить ритуал за семь минут. Эти же два вообще не тренировавшихся долбоеба не продвинулись вообще никак!

Если Волдеморт наказал меня, увидев именно это, то в кои-то веки мне попало не за личный косяк, а "по наследству". Вот только мне от того, что я не просто долбоеб, а такой же долбоеб, как кто-то, легче как-то не становилось. Впрочем, тому, что уже лично я, а не Винс, ничего не знал о ритуале очищения, есть некоторое оправдание. Дело в том, что проводить его на людях традиционно считалось неприличным и оскорбительным. И не без причин. "Ты его делаешь сейчас при мне потому, что подозреваешь меня?" — логика тут проста и понятна. Плюс, в Хогвартсе, когда даже видимость контроля исчезла, кто будет заниматься ерундой каждый день по полчаса утром и вечером, если вокруг столько интересного? Таким образом, в мышечной памяти Крэбба ничего не отложилось. Чем там занимается Драко по утрам и вечерам за закрытыми занавесками, интересоваться опасно. Гойл и другие чистокровные своими успехами не хвастают. Результат: о ритуале я узнал тогда, когда стало уже поздно.

Также по результатам изучения брошюрки стало понятно, почему на меня так странно, это я отчетливо рассмотрел, прокручивая дома воспоминания в омуте памяти, покосился Дамблдор. И вообще почему он поверил моей, прямо скажем, топорной игре. Чтобы учудить с кровью то, что учудил я, нужно действительно быть конченым идиотом! Причем однозначно идиотом, а не, например, хитрым интриганом. Ибо никакая возможная выгода не окупит возможных проблем. Если проводить аналогию с маггловским миром, то я — невероятно ловкий и опытный боец, который филигранно точным броском паспорта и кредитной карты может вырубить противника. Как относиться к такому мастеру? Только как к человеку, которому нужен твой патронаж, чтобы тот не оставлял на улице использованные в качестве метательного оружия важнейшие документы…

"— Ну, нет худа без добра. Быть может, теперь Дамблдор станет ко мне относиться чуть менее подозрительно…" — подумал я.

"— Ну-да, ну-да. То-то он озаботился накинуть на тебя ошейничек шипами внутрь. Вскрывшаяся тупизна уже совершенных подвигов все равно никак не отменяет. Зато работает и в сторону Волдеморта. Ты уже прочувствовал…" — съехидничал внутренний голос.

"— Не напоминай!" — передернулся я.

А вот на третий вопрос, несравнимо более важный, чем два… нет, наверное, вообще самый важный сейчас, ответа у меня не было.

"Как быть с проклятьем? Существует ли оно на самом деле, или "великий светлый" не захотел лично пачкаться во тьме и всего лишь хорошенько меня попугал? Тут есть доводы как "за", так и "против" и лучшего, и худшего варианта развития событий.

Факт первый. Я наказал Уэйна. Побил его, причинил телесные повреждения. Факт второй. Никакого воздания я не получил. Вроде бы, можно выдохнуть и принять, что никакого проклятья нет, и делать можно все что угодно, но… Но! Сколько же тут "но"!

Какую смысловую нагрузку в словосочетании "тяжкого вреда здоровью" несет каждое из слов? Что значит "тяжкое"? Может, воздаяния не было, потому что синяки и ушибы Уэйна по меркам волшебного мира не дотягивают даже до легкого? Вон, Поттер на своем втором курсе и бился, и ломался, и из руки ему кости вынули — и что? Так, обычная легкая травма. Полежал денек на больничной койке — и снова в полет. Далее, что есть "вред"? Воспитание — это вред или польза? Может, в связи с тем, что лорд бил, то есть воспитывал, наследника, магия посчитала — "а у нее есть разум, считать; может, и личность еще?" — это семейным делом, не подпадающим под наказание? А что есть пресловутое "здоровье"? Текущее состояние? Вчерашнее? Завтрашнее? Оптимальное? Потенциально идеальное для представителя вида вообще или только для данного конкретного организма в частности? И как оно меряется? Например, когда Грейнджер после проклятья подравняла себе зубы, это испортило ее здоровье или наоборот, восстановило? Вопросы-вопросы-вопросы и ни одного ответа.

Второй пакет "но" связан с массой недоговоренностей, какие так любят делать политики и юристы. Что значит симметричный? Вон, Поттер Малфоя порезал — меня тоже порежет? Так же сильно? Нет? Сильнее? Слабее? Какой коэффициент? Дальше, какой временной люфт между преступлением и наказанием? Дается ли время на исправления ошибки? Тот же пример: Поттер Малфоя порезал, а потом Снейп его подлечил — в сухом остатке вреда здоровью никакого, то есть и наказания никакого? Может ли даваться время на исправление? Почему бы и нет? Тогда вообще грош цена этой клятве. Можно сидеть на попе ровно и ждать, когда ситуацию разрулят преподы, главное — не допустить непоправимого: убийства. Или же, воздаяние все же было, но я просто не заметил его? Это к тому, что оно совместилось по времени с пытками…

А может, все наоборот? Невообразимо чудовищно хуже? Вроде того, что мои мучения от круциатуса Волдеморта и есть то самое воздаяние? То есть магия проклятья настолько мощна, что изменила причинно-следственные связи! Чушь? А почему бы и нет? Есть же зелье — всего-навсего зелье(!) — которое управляет вероятностями, подстраивая выпившему его "удачу". Почему бы тогда силам Магии как аспекта мироздания не быть сродни божественным? Если это так, то сразу же нужно накрыться простынкой и ползти на кладбище, потому что даже теоретически сопротивляться этому — за гранью реальности…

Вопросы, вопросы, вопросы… И как я должен ответить на все эти вопросы на основе всего одного "эксперимента"?

Кстати, с точки зрения методологии проведения исследований и объект испытания выбран с ошибками, и полученные результаты нерепрезентативны. Научный подход для получения более точной информации требует провести на два-три порядка больше опытов — то есть увеличить как число объектов, так и количество воздействий. Правильно было бы сделать следующим образом. Взять по шесть человек (три мальчика, три девочки) с каждого факультета каждого курса. Каждого из выбранной половины учащихся Хогвартса последовательно подвергнуть пыткам и телесным повреждениям ну, пусть будет, десяти уровней жесткости. Причем провести их два раза — как по возрастающей, так и по убывающей. После этого вывести объекты испытаний за пределы Хогвартса и повторить опыты. Перенести объекты за пределы Британии и повторить. Поместить объекты в место бессилия — и еще раз. После этого собранную информацию обработать, построить графики, откинуть измерения, попавшие в статистическую погрешность… Сразу станет все видно: с какого уровня начинает работать, какой "коэффициент передачи", есть ли гендерные, возрастные или какие еще коэффициенты? Мой внутренний перфекционист "все должно быть правильно распланировано и идеально исполнено" и навыки специалиста в проведении исследований — "за", а вот жопа — резко "против". От волдемортовского воспитания бы отойти…"

"— Зачем такие сложности? — вновь влез в мои размышления внутренний голос. — У тебя и без того наберется достаточная статистическая база…"

"— Ты о чем?"

"— Неужели ты до сих пор не догадалася? Не. Не догадался. Тогда позволь мне "развеять тьму невежества". Помнишь свой вопрос: "а где здесь условие, что вред причинен мной или по моей вине?" Так вот, на мой взгляд, его нужно было задавать в несколько другой форме: "А где здесь условие, что не на уроке по причине лени или кривых рук?" Намек понял?"

"— Да… — поперхнулся я. — Да ну нахер! За это должен отвечать преподаватель! Не может быть, чтобы я… Ведь не может, да?"

"— Ну-у-у… Ты знаешь Дамблдора?"

Дамблдора я знал.

"— Вообще заебись! Мне еще за успеваемостью и соблюдением техники безопасности следить? А денег мне как декану или замдиректору по воспитательной работе никто не хочет заплатить?"

"— Лучше поставь свечку Мерлину, что Близнецы уже выпустились. Представляешь, что бы с тобой стало, если бы это был прошлый год. С Амбридж, Армией, "я-не-должен-лгать" кровавым пером Поттером…"

"— Да уж… Одно радует, в следующем году тут будет дисциплина… О! Придет к власти Снейп, через Волдеморта надавлю на него, чтобы он все эти директорские проклятья директорской же волей и снял. Пережить этот год, и все…"

"— Ха. А следующий — переживать уже не надо?"

"— Да, да. Поймал за язык."

Крутить в голове один-единственный факт можно до бесконечности, но дела сами себя не сделают. Или, что хуже, сделают, но так, что потом придется потратить вдесятеро больше времени на устранение последствий. Поэтому я вернулся с небес на землю и пошел по списку обязательного к выполнению.

"Отряд Крэбба". Моя команда. Пока еще только костяк, командный костяк, который в скором будущем должен обрасти мясом из числа волшебников со Свалки. Один из инструментов, благодаря которому я собираюсь после падения Волдеморта не оказаться у разбитого корыта в Азкабане.

Почти месяц они без моего контроля. За это время хитрые англичане могут задаться вопросом: "А зачем нам нужен Винс? А если и нужен, то почему именно в роли командира, а не, например, мальчика на побегушках?" Плюс возраст, заставляющий постоянно подвергать сомнению авторитеты и реализовывать ничем не обоснованные амбиции. Вон, даже брат, несмотря на все то, что я для него сделал, и тот не постеснялся попытаться меня под себя прогнуть. Поэтому затягивать со сбором команды не нужно.

Я и не стал. Первое в этом учебном году собрание Отряда Крэбба в полном составе случилось в тот же день, когда я вернулся в Хогвартс, то есть вечером в четверг, двадцать шестого сентября. Прошло оно в теплой и дружественной обстановке. Под восхищенные охи и ахи Эджкомб, непрерывно засыпающей нас вопросами (у нас поклонение мастерству Слизерина уже давно сошло на нет), мы спустились в подземелья через лаз в туалете Плаксы Миртл, после чего нарочито медленно и небрежно, освещая дорогу мощными люмосами, дошли до Тайной Комнаты. Пока Эджкомб в сладком ужасе бродила вокруг медленно разлагающегося василиска, мы трансфигурацией привычно сотворили из камней стол и кресла и выложили из сумок принесенную с собой еду и безалкогольные напитки.

В связи с тем, что нас сегодня посетила девушка, были и нетрадиционные украшательства. Так, вместо простых глиняных плошек Джастин сотворил — "мне он очень понравился, когда я в детстве побывал на приеме у Королевы" — фарфоровый, изящно расписанный обеденный сервиз. У Энтони лучше всех получались тонкие, словно ажурные, столовые приборы, и он не постеснялся выложиться по полной. Скатерть сделал Захария. Бутылку коллекционного огневиски объемом в один гилл (четверть пинты — то есть на семерых это в буквальном смысле по одному глотку) принес с собой Эрни.

— Ну, за встречу, — подняли мы рюмки и выпили гостинец Макмиллана.

— Изумительный вкус, — отдал должное напитку Финч-Флетчли. Я согласно кивнул. По сравнению с этим нектаром то, что когда-то было налито в бочки погреба Крэббов — дешевая сивуха.

Пока замаривали червячка, по молчаливому соглашению важных и тяжелых тем решили не касаться. Обменивались веселыми историями по работе. Смешными случаями уже этого года обучения — на уроках продвинутого уровня и ошибки — продвинутые. Подшучивали над ошибками и успехами на личном фронте.

Серьезный разговор начался тогда, когда стол опустел. Вообще-то, к этому моменту по традиции положено было подавать коньяк, кофе и сигары, но за неимением первого-второго и ненужностью третьего обошлись сливочным пивом с пирожными.

— Итак, джентльмены, как видите, — кивок в сторону Мариэтты, — в наших чисто мужских рядах наконец-то появилась дама. Примите это к сведению и ведите себя соответственно.

— Угу, — закивали вразнобой головами парни.

— Это означает, что теперь не следует, как обычно, бегать после душа по залу голым, тряся причиндалами.

— Винс! — возмутился моей бестактностью Гольдштейн.

— Да-да, — я чуть наклонился к Мариэтте, указывая кивком головы на Тони, — теперь ты знаешь, кто этим грешит.

Так как говорил я показательно шепотом, громким, услышали и засмеялись все.

— Да это всего один раз-то было! Палочка у меня укатилась! — Тони наконец сообразил, что своими оправданиями только подбрасывает топлива в огонь, погрозил мне кулаком. — У-у-у! Слизеринец! — Было притихший смех вспыхнул с новой силой. — Че ржете? И про вас можно много чего рассказать! Кто на полном серьезе хотел сшить себе гандон из выползка василиска? — Мариэтта на мгновение задумалась, а потом, повизгивая от хохота, стала сползать под стол. — Дескать, магия древней магической твари может послужить хорошей заменой маленькому размеру! — такая реплика к взвизгам девушки добавила судороги. — Или же, вспомните первый опыт по созданию туалета? Кто вместо эванеско решил использовать более простое заклинание распыления? — "Уи-и-и-ы-ы" — стонала Мариэтта. — А кто случайным промахом спалил всю одежду моющегося в душе товарища? И кому в наказание пришлось тоже красться до спальни в одной транфигурированной мантии, из-за каждого угла ожидая страшного "финита"? А кто вместо отработки заклинаний решил заняться частичной самотрансфигурацией? Только не головы в акулью, а кое-чего пониже во что-то побольше? А кто…

— Вот именно об этом я говорил, — перебил я разошедшегося Энтони. Мариэтта к этому моменту уже сползла вниз и каталась на спине по полу. — Теперь среди нас девушка, так что забыть про казарму! И, давайте, не будем рассеивать девушке иллюзии о нашей вменяемости! Эджкомб!

— И-и-и-и! Презервати-и-и-ив. И-и-и-и! Из васили-и-и-иска…

— Эджкомб! Мариэтта!

— И-и-и-и! Распылить! Туалет! У-у-у-у!

— Да Мордред! — достал я волшебную палочку, направил на девушку и произнес: — Акваменти!

— Ай! Холодно! Ай! Хватит! Да хватит же! Я теперь вся мокрая! — с недовольным видом встала с пола Мариэтта.

— Подсушишься сама, — произнес я, убирая натекшую лужу. — Ладно. Шутки в сторону. Ее, — продолжил я, когда все успокоились, — нужно будет максимально быстро подтянуть к нашим стандартам. Как обычно. Десять заклинаний, многократное повторение. Работать будем все, но ответственным будешь ты, Энтони. Далее, если она знает какие-либо интересные заклинания или чары, не стесняемся тоже учиться.

— Ну, у меня ЖАБА! Я успею?

— Да. Помните, у нее в этом году экзамены, так что времени — в обрез. Заодно вместе с ней сами программу повторим. Ясно?

— Ясно.

— Теперь, по нашим делам. Чтобы не было недомолвок и сомнений, Темному Лорду она была мной представлена и принята… — судя по замершим в вежливо-веселых масках лицам Джастина и Эрни, они сразу же задумались о политических последствиях появления в наших рядах настоящего, меченного упивающегося.

— Далее, — продолжил я политинформацию и раздачу ЦУ, — у нас на этот год большие планы. Первое, нужно продолжать наши тренировки. При этом налегать надо уже не столько на простую боевку, сколько на понимание тактики и стратегии магического боестолкновения. — "Придет к власти Волдеморт, я не я буду, если он не "распечатает кубышку". Из волшебников со Свалки получатся отлично мотивированные бойцы. Думаю, уж Киллиана с приятелями, как минимум, я себе в подчиненные выторгую. Да и парням по тройке бойцов не помешает…" — Вполне возможно, что скоро каждому из нас придется передавать полученные навыки другим волшебникам. Поэтому, задача. Каждому написать свою собственную методику про то, как на ваш взгляд нужно учить тому, чему учил вас я. Потом вместе каждую почитаем, хорошие идеи выберем.

— На сколько футов? — недовольно спросил Смит.

— Захария! — разозлился я. — Я, Мордред тебя подери, не Снейп и не Макгонагалл. Мне не отписка нужна. Точнее, это тебе не отписка нужна. Вот дам тебе в подчинение тройку сильных, но ничему не обученных, даже люмос не наколдуют, волшебников, а потом нарежу задач — что ты будешь делать? Эссе мне и ему напишешь на тему: "Мне плюй-камни интереснее, чем стать командиром и начальником"? Так вот, могу тебя заверить, лентяев он не любит.

— Но ты же нас отмажешь?

"Бля, ну что за эпидемия тупости и звездной болезни? Отмазать его…"

— Может быть, и отмажу… тряпкой со стены! Ты, часом, не забыл, к кому именно поступил на службу? И какие у него наказания? — Захария отвел взгляд, но всем своим видом продолжал выражать несогласие.

— То есть я правильно понимаю?.. — пришел на помощь однокласснику Эрни.

— Да. Я вам обещал — я обещания держу. С большой долей вероятности скоро у нас появятся ученики.

— Как скоро? — внимательно посмотрев на меня, задал Макмиллан очень опасный, в первую очередь для себя, вопрос.

— Это не от меня зависит, — ответил я. И пристально смотрел ему в глаза до тех пор, пока тот не отвел взгляд.

— Волшебников? Или волшебниц? — а вот Энтони интересовало немного другое. Не дата прихода Волдеморта к власти, а самые что ни на есть базовые вопросы, то есть инстинкты.

— Или волшебниц, — подтвердил я.

— Волшебниц? — судя по замаслившимся глазкам, тот уже отчетливо представил себе, как и чему он будет учить свой отряд штурмовых ведьм.

Глаза были не у одного меня. Глядя на мечтательную улыбку своего нового приятеля, Мариэтта насмешливо фыркнула, и Тони тут же покраснел, как рак, и отвернулся.

— Следующий вопрос. Как вы все отлично знаете, ситуация у нас в стране сейчас очень сложная. Все застыло в неустойчивом равновесии. Повлиять на что-то снаружи мы не можем. Почти не можем. Зато предотвратить перекидывание войны мира внешнего на уютный Хогвартский мирок — вполне. Поэтому в этом году мы будем работать на благо Хогвартса и будущего магического мира — защищать закон и порядок на территории школы. — "Как говорят англичане: "Если жизнь засыпает тебя лимонами, делай из них лимонад". Неужели ты, Дамблдор, думал, что я не подпрягу на это славное дело своих друзей? Хм… Или именно на это ты и рассчитывал?" — подумал я и продолжил свою речь. — С этого момента все мы становимся идеальными старостами. Неофициальными. Такими, каким они должны были быть по представлениям Основателей. Увидели непорядок — исправили. Обратился к вам ученик с вопросом — помогли. Увидели драку — прекратили. Задир нещадно закидывайте парализующими или минимально травмирующими заклинаниями и тащите в Больничное Крыло. Моему брату, будущему великому целителю, нужны подопытные для тренировок…

Смешков было мало, но шутка немного подняла настроение заметно подскисшим парням.

— Зачем нам это? — бросил риторический вопрос Джастин, но я на него не поленился ответить.

— Затем, что я не хочу никого пытать и убивать. — "Кроме Дамблдора, Нотта, Малфоя, ай, черт, гребаная вассальная клятва". — И не хочу, чтобы кто-то пытал и убивал меня. Особенно — дети. Мы-то уже достаточно взрослые, чтобы решать все с открытыми глазами, а вот очарованной чужими посулами мелочи во все это влезать не следует. Подрастут — тогда и решат. За себя. Сами.

— То есть мы станем аналогом инспекторского отряда?

— Да. Но без возможности снимать баллы. Директор, хоть и просил меня присмотреть за детьми, но этих полномочий не дал.

"Никаких, вообще-то, не дал, но зачем вам это знать?"

— Приказ тебе отдал директор… А как же… Темный Лорд? — спросил зрящий прямо в корень Уэйн.

— Я уже доложил повелителю о произошедшем. Он — не против. Нынешние дети — это его будущие подданные, — услышав такой ответ, хмурящиеся Эрни и Джастин посветлели лицами и понятливо кивнули.

— Но это потребует огромного количества времени! — опять возмутился Смит.

— Данный приказ, подтвержденный аж обоими Великими Волшебниками, не обсуждается, — отрезал я. Раньше я бы "вошел в положение", "поставил себя на их место", "понял бы" и все такое прочее. Боясь пережать и обидеть, постарался бы не рубить с плеча. Не стал бы так прямо и откровенно приказывать формально дружескому объединению. Вот только после пыток у Волдеморта мягкость и корректность у меня куда-то потерялись. "Вы, бля, будете здесь, оттопырив мизинчики, объяснять мне, что так дела не делаются, а потом с меня Волдеморт в очередной раз спустит шкуру? Нет уж! Отрабатывайте сполна свои билеты в будущее! А то ведь я и на воспитание вас могу отправить. Или сам вас…"

— Но учеба!..

— Учеба? Смит, ты ли это или кто-то из Рейвенкло под обороткой?

— Может быть, хотя бы, сделаем службу на благо Хогвартса посменной?

— Нет, — отрезал я. — Нас и так пока очень мало.

— Ну вот… Опять работать не пойми для чего… — пробурчал Смит.

— А разве вы недовольны, как это прошлогоднее "не пойми чего" оказалось оплачено? — "И благодаря кому вы эту плату получили" я вслух не произнес, но это отчетливо услышал каждый. Смит, которому хватило такта или совести смутиться, отвернулся. — На этом — все. А теперь, чтоб жирок не завязался, тренировка. Похвастайте мне, как много вы забыли за время каникул!

Чтобы переодеться в старую одежду, в которой мы обычно тренировались, пришлось наколдовать ширму. И еще одну придется делать потом для Эджкомб. Сегодня она сменки себе не захватила, а создавать для боя, где контрзаклинания и заклинания отмены летают туда-сюда, одежду трансфигурацией — глупо. Особенно, послушав веселые истории. Некоторые, не будем тыкать пальцем хотя бы в ее софакультетника, не постеснялись бы посмотреть принудительный стриптиз.

"Играй, гормон, блин. Чертов возраст. А не сводить ли мне парней в качестве стимула в то заведение Лютного? Хм-м. Идея на первый взгляд неплоха. Буду ее думать…"

Тренировка прошла немного необычно. Так как количество "спортсменов" в команде изменилось с четного на нечетное, то в парных спаррингах кто-то один всегда отдыхал. Лично мне это сильно облегчило тренерскую работу. Раньше я вынужден был заниматься ей прямо во время спарринга. Со всеми вытекающими из этого последствиями — все же не настолько я превосходил парней в уровне, чтобы одновременно и сражаться самому, и оценивать соседей. Теперь же, когда "рулетка" смены соперника оставляла меня без партнера, со стороны подмечать ошибки и недочеты стало намного удобнее и эффективнее.

Что ж, первое, что сразу же бросилось в глаза, привести на тренировку девушку оказалось очень эффективным способом мотивации. Раньше нередко бывало так, что парни тренировались с откровенной ленцой, особенно тогда, когда стояли в паре не со мной. Теперь же, инстинктивно стараясь показать себя перед "самкой" с самой лучшей стороны, выкладывались они на все сто двадцать процентов. Впрочем, об этом еще по нестандартно украшенному столу можно было догадаться.

К сожалению, понять насколько хватит их запала, прямо сегодня не получится, ибо время приближается к отбою. Тем более, у меня было запланировано еще одно важное дело.

— Мисс Эджкомб. Задержитесь, пожалуйста, — произнес я после того, как все переоделись обратно, умылись, почистились, прибрались в комнате и уже пошли в сторону выхода.

Парни остановились и удивленно посмотрели на меня. Перевели взгляд на смутившуюся девушку… Уэйн показал большой палец, Тони сложил ладони "пистолетиками" и, наклонив голову, с двух рук "выстрелил" в меня, Захария завистливо поморщился, а два аристократа так понимающе улыбнулись, что слова были не нужны. И так было ясно, что все они подумали. И о нас, и о том, как именно и для чего Мариэтта попала в "Отряд Крэбба". На это я провел ладонью по лицу и максимально строго посмотрел на парней. "Навоображают себе, потом не отмоешься. Нет уж! Трахать я ее больше не собираюсь! Хватит! С одним-то разом еще не разгребся! А вот наказать…" — в очередной раз меня кольнуло раздражение. Слишком крупными проблемами обернулась "благодарность" Мариэтты.

Когда я раньше размышлял о неудачно надолго отложенном наказании для Эджкомб, рука сама на автомате пошла чертить фигуру, а губы вытянулись в первом слоге "кру". Хорошо, что было это дома и Мариэтты рядом не было, иначе я бы мог совершить серьезную ошибку.

"Даже если забыть про откат, чертовы вы везунчики, Нотт и Эджкомб, понравилось ли мне то, что со мной сделал Волдеморт? Нет. Если я сделаю с Мари то же самое, воспылает ли она ко мне любовью и преданностью? Или наоборот? Ставя себя на ее место, ответ — совсем наоборот. Тогда стоит ли уподобляться Темному Лорду и разбрасываться круцио направо и налево? Ответ очевиден. Нет, не стоит. Стоп. Даже не так. Я — не настолько авторитетен и устрашающ, как Темный Лорд. Поэтому то, что ему из-за несопоставимости сил будет вынужденно прощено, мне отрыгнется местью."

Но "не уподобляться" не значит "бросить все как есть". Почему-то у оставленной на самотек неприятности устье всегда в озере проблем. Поэтому, поразмышляв и прикинув возможные последствия, я придумал, что я сделаю с Эджкомб.

— Любовный напиток. Приворот. Как это понимать, мисс Эджкомб? — спросил я девушку, когда мы остались одни, а "змеегермодверь" надежно отсекла нас от потенциальных сталкеров.

— Ну… — кокетливо улыбнулась она.

"Что ж… Ну раз так…" — вздохнув, подумал я и тренированным дома заклинанием из школы трансфигурации превратил лежащий на полу осколок камня в… ремень.

— Подойди, — приказал я, поднимая левой рукой ремень с пола.

— Нет! — помотала головой все правильно понявшая Мариэтта и потянулась к волшебной палочке. Именно из расчета на такую реакцию я и брал ремень левой рукой. Быстрый экспеллиармус — и я убираю оба магических инструмента себе в сумку.

— Иди сюда, я сказал, — перекладывая ремень в правую руку и взмахивая им. — Не заставляй меня прибегать к более взрослым наказаниям! — шагнул я вперед. — Только хуже будет!

— Нет! — отшатнулась Мариэтта. — Нет! Нет! Нет!!! — и рванула бегом от подходящего к ней меня.

"Куда ты денешься с подводной лодки?" — думал я, следуя за Мариэттой. Так как она старалась как можно сильнее разорвать дистанцию, то бегала почти у самой стены, тогда как я быстрым шагом ходил по внутреннему кругу. Поэтому очень скоро она стала выдыхаться, тогда как я даже не запыхался. — "Че-т как-то это получается уж слишком похоже на усмирение буйной лошадки…" — пришла мне в голову пошловатая аналогия.

Минут через десять бега загнанно дышащая Мариэтта, не способная уже сделать даже шага — "хех, действительно, словно лошадь объезжаю" — была мной поймана. После непродолжительной драки заломана. Брыкающейся перегнута через колено и, со словами "ты не представляешь, как же сильно ты меня подставила", хорошенько отхожена ремнем по всему, что попало.

Столкнув хнычущую девчонку на пол, я подошел к своей сумке. Порылся в ней и нашел аптечку. Из аптечки достал мазь от ушибов и положил перед руками зареванной, исподлобья глядящей на меня Эджкомб.

— На. Помажь синяки. Заживут раньше, чем в спальне окажешься.

Всем своим видом выражающая негодование девушка, недовольно фыркнув, молча взяла у меня мазь и, отвернувшись, стала раздеваться. Чтобы не усугублять, отвернулся и я. Правда, краем глаза все равно держал ее в поле зрения. "Мало ли что ей на адреналине придет в голову?"

— Дуешься? — спросил я минут через пять.

— А что, я должна быть тебе благодарна? — задохнулась Мариэтта. — Да меня никто! Ни разу! За всю жизнь! Ни пальцем! А ты! Ремнем! Как сопливую магглу какую!

— Скажешь, не за дело? Или мне следовало использовать более магические способы наказания? — с иронией спросил я и вытянул из пальца ниточку плети крови. — Могу. Предпочитаешь это или круциатус? Я хороший его ученик…

— Нет, — вздрогнула Эджкомб и молча продолжила намазываться. — Раз уж я наказана и прощена, помажь мне спину, пожалуйста. Не видишь, я туда не дотягиваюсь, — и легшая на живот Эджкомб протянула мне порядочно опустошенную баночку.

— Поверь, — размазывая остатки мази по спине и бедрам сказал я, — это хорошо, что по-детски. Очень хорошо. Лучше тебе даже не знать, как оно бывает по-взрослому, — содрогнулся я, вспомнив пытки у Волдеморта. Воспоминания о Волдеморте потянули за себя и Дамблдора. Потом я на автомате вспомнил воспитательные приемы Барти старшего и младшего. Перескочил на Свалку. Вспомнил Каркарова и работу на Отдел Тайн. Вспомнил все плохое, что произошло со мной в этом мире и… совершенно неожиданно, меня окончательно отпустило.

"Плохо было, да. Но я же все равно жив. Жив! Я жив! Жить! Я буду жить!!!" — билась у меня в голове радостная мысль, грозя с каждой секундой усиливающейся эйфорией разнести мне голову в клочья.

— Ну ты что там, заснул? Мажь, а то я не успею до отбоя!

Я машинально окинул взглядом красные полоски на спине Эджкомб. Ее попу и бедра, сейчас прикрытые от меня лишь бельем…

"Жить? Хм…" — одно пришедшее непрошенным, но очень яркое воспоминание о том, как можно приятно жить в купе Хогвартс-Экспресса, и просто неодетая Мариэтта стала в моем восприятии кокетливо полуобнаженной. И организм отреагировал на такие мысли крайне одобрительно. — "Хм-хм-хм… А она ведь очень даже вполне…" — отложил я в сторону баночку и еще раз, теперь уже совсем по-другому, провел испачканными в мази руками вверх по ногам девушки. Наклонился к удивленно обернувшейся изменившимся ощущениям девушке…

Что ж, в течение следующего часа выяснилось, что желание жить действует не хуже афродизиака, а если развернуть Мари к себе спиной, то невидимая с такого ракурса темная метка на груди не портит ничего…