Диктатор (джен)

Утро четвертого ноября — день сессии Палаты лордов — я встретил дома. Не хотелось на своей шкуре проверять, что будет, когда всеразрубающий меч — портключ кольца лорда — столкнется с непробиваемым щитом — защитой Хогвартса. Поэтому я заранее поставил в известность всех заинтересованных лиц, что не только проведу эти выходные дома, но еще и вернусь не вечером в воскресенье, а к утру вторника. Одни заинтересованные лица чопорно поджали тонкие губы и выдали "штрафное" эссе на пять футов по основам трансфигурации жидкостей, ну а все остальные просто похлопали меня по плечу и от души пожелали удачи. Она мне, безусловно, очень понадобится.

Уикенд был потрачен на обновление гардероба. Согласно правилам безопасности никаких артефактов на заседание Палаты приносить не допускалось (спасибо ирландцам, преподавшим хороший урок зазнайкам-англичанам), поэтому мой любимый костюм-трансформер пришлось оставить в шкафу. Денег на что-то супер-пупер мажористое от известного портного у меня не было, поэтому я решил ограничиться готовой одеждой. Костюм и туфли были относительно недорого куплены в маггловском Лондоне. Поверх я надел новую, но купленную уже в волшебном мире (правда, у Малкин, а не в "Твилфитт и Таттинг") мантию. Увиденное в зеркале во время примерки меня, в принципе, удовлетворило. Чисто, аккуратно, традиционно.

Заседание Палаты начиналось ровно в полдень, однако уже с десяти утра я сидел в кресле, как говорится, "на низком старте" — выдернуть меня могли в любой момент. Кстати, очередность вызова была очень наглядным показателем политического веса в Палате. Те, кто повлиятельнее, могли выбирать удобное для них время: пораньше — чтобы побеседовать с оппонентами до заседания, попозже — если не хочется лишний раз отвлекаться от каких-то своих важных дел на глупое ожидание. Остальных вызывали банально по алфавитному списку. Это, как и подавляющее большинство важной прикладной информации о Палате, мне подробно объяснял Эрни. Его, как наследника, учили очень хорошо, а на что надеялся Логан Крэбб, забивая на воспитание сына, я, откровенно говоря, не понимаю. Не на то ли, что моим просвещением будет заниматься старший Малфой или сюзерен-Драко? Уж эти-то объяснят так объяснят…

В общем, все утро понедельника я, умытый-одетый-обутый, в ожидании срабатывания портключа пробездельничал в кресле. Появиться перед лордами с пачкой документов в руках, бутербродом в зубах или, что совсем смешно, сорванным с очка со спущенными штанами означало произвести невероятно запоминающееся впечатление (но совсем не то, какое мне хотелось бы), поэтому единственное, чем я мог себя занять, это размышления. А подумать мне было о чем. Уже который раз я так и эдак крутил в голове одну и ту же мысль: "Что делать? К кому примкнуть? Кого выбрать — Милдфордов или Пастонов?"

Чертовы клятвы чертовым Основателям! Все из-за них! После того, как я узнал, чего именно они от меня хотят, многие пути стали для меня закрытыми! Свалишь — и канон по трупам пойдет не туда, так что пожалуйте в рабство, сэ-э-эр. Как-нибудь решишь проблему с депопуляцией, хоть те же "батарейки" со Свалки выпустишь — и вдруг окажется, что трупы (про живых я и не мечтаю) двух великих магов уже кто-то подрезал или просто сжег, пафоса ради. И снова: "Сэ-э-эр, следующие пятьсот лет летайте пугать первоклашек, а потом посмотрим". Твари! Не просто сделали побег заграницу тупой идеей, не только не оставили мне возможности банально остаться тихонько в стороне, но еще принудили меня нырнуть в самый эпицентр кризиса! Самостоятельно! И ничего с этим не поделаешь… Ведь, потенциально, можно было сбежать от Крэбба, Министерства и, даже, Волдеморта! Но от смерти — никак!

Исходя из всего этого, я видел всего три способа выживания в "постхоге" с устраивающим результатом. Первый — собрать всякие "отбросы" и из них сформировать "третий полюс" силы, таким образом повторив путь Тома Реддла. Самый сложный и амбициозный, зато и самый перспективный в плане выполнения клятв. Второй вариант, послабее, — остаться независимым одиночкой. Вес в обществе, необходимый и достаточный для того, чтобы с моим мнением считались, обеспечить какими-нибудь сверхценными знаниями и/или умениями. Если это будет какое-то исследование, например, в области магической медицины темного спектра, вроде использования моей магии крови, то весьма удачно можно одновременно закрыть задание и Рейвенкло, и Хаффлпафф. Третий вариант, самый слабый, — на хороших условиях "прилипнуть" к какому-нибудь союзу или мощному нейтралу. Беда в том, что каждый следующий год наносил по моим хрустальным мечтам все более и более сильный удар молотком, а окончательно разнес их вдребезги испанский архив…

"Милдфорды или Пастоны?" — достал я сикль и подбросил его в воздухе.

…Да, изначально я решил не размениваться на мелочи и сразу же выбрал лучший вариант. Но сейчас, глядя в собственноручно сделанный анализ, я с безнадежной отчетливостью вижу, что мне никогда не повторить подвига Тома Реддла. Не создать свою третью, четвертую, пятую, да хоть десятую силу! Просто банально потому, что ее не из кого делать! Все хоть чего-нибудь стоящие волшебники так или иначе себе покровителя уже нашли! Нет, конечно, если бы я был офигенно какой лидер, способный одной лишь своей харизмой заставить людей забыть про все и пойти в огонь, то, может быть, я бы и смог создать хиленький альянсик. Пощипав по краю два больших, подобрав остатки третьего и добавив к нему полукровок и магглорожденных. Но! Но, даже принимая во внимание все мое попаданческое счастье и эго "уникальной, единственной и неповторимой личности", я вынужден признаться себе — не в моих силах это. Да, такое самоуничижение идет вразрез со всеми современными воззрениями на требуемый для успешного человека уровень амбициозности. Да, я полностью согласен, что, не ставя себе превосходящих задач, не получишь никакого роста — этакое применение к личности закона постоянного возрастания стоимости. Однако большинство коучеров случайно (хотя, скорее всего, вполне намеренно) приводят только положительные примеры, совершая тем самым классическую систематическую ошибку отбора, известную как "ошибка выжившего". Они не говорят о том, что свои желания в обязательном порядке нужно соотносить со своими силами, иначе попадешь именно в те девяносто процентов предпринимателей, чьи бизнесы разоряются в первый же год существования. А с теми рисками, что имею я, может случиться так, что следующая возможность попробовать что-нибудь сделать в личных интересах у меня появится только через пять тысяч лет.

Второй вариант тоже повис в воздухе. Перейти из категории "ненужных никому" в категорию "дорог всем", чтобы Министерству Палата и Палата Министерству в один голос сказали дружно: "Даже не смотрите в его сторону!" — кто ж спорит, было бы здорово, но… Опять это "но"! У меня нет ничего такого, чтобы ставить условия Палате и Министерству. Даже "или" — нет! Кстати, это самое невероятно уникальное преимущество еще ко всему прочему в обязательном порядке должно быть таким, чтобы его невозможно было отобрать силой, иначе…

"Пастоны или Милдфорды? — Монетка упала "орлом". — Хм… Значит, Пастоны. А если проверить? О! А теперь — Милдфорды…"

…В результате ситуация пошла по самому слабому из устраивающих меня вариантов. Присягнув Волдеморту, я формально могу считать себя принадлежащим к четвертой силе. Однако не пройдет и пары лет, как ее постигнет разгром, и вопрос о спасении шкуры встанет как никогда остро. Снова. А я — не мистер "и-нашим-и-вашим" Малфой. За меня Поттер костьми ложиться перед Министерством не будет. Сидеть же в Азкабане только потому, что я исполнял учительские приказы Темного Лорда и не нравлюсь Уизли, — это как-то перебор.

Конечно, теоретически, можно было бы попробовать поменять канон, приведя к власти Темного Лорда. Но личность! Личность Волдеморта все портит. Он, мягко говоря, непредсказуем. Служить такому повелителю может быть хуже, чем просто сдохнуть и мучений не растягивать. Да и то, что Поттер проиграет, никак не решит основную задачу выживания в постхоге. Ведь как только Волдеморт доделает работу по ослаблению Министерства, он тут же из полезного инструмента станет опасным конкурентом, и его сразу уберет Палата. Что же касается хоркруксов… Есть много способов превратить бессмертие из невероятного преимущества в бесконечность пыток!

"Милдфорды — семь. Пастоны — восемь. А, нет, уже девять…"

…Чтобы выжить, Темному Лорду нужно не резать полукровок и магглорожденных, не ослаблять Министерство на радость Палате, а по-серьезному брать его в свои руки. Подмяв же его под себя, немедленно идти на Палату лордов с войной на уничтожение. Единственным выигрышным для Темного Лорда вариантом будет стать единственным лордом, то есть вырезать владельцев перстней всех до единого, чтобы полностью сломать существующий механизм принуждения. Вот только я ничего такого подсказывать Волдеморту не буду. Ведь "до единого" означает, что с кольцом не останется никого: ни Малфоя (туда ему, хитрожопому, и дорога), ни Лестрейнджа, ни Нотта (совсем не жаль говнюка), ни Гойла (жаль пацана), ни Эрни (еще больше жаль, друг все-таки), ни мелкого Барти (совсем-совсем жаль), ни… меня.

Нет. Победивший Волдеморт — не вариант. Во всяком случае — такой Волдеморт. А это значит — канон. Не справившийся Волдеморт, просевшая в силе Палата, растущее влияние Министерства и все такое прочее. Но, блин, даже если каким-то чудом суд окажется честным и беспристрастным, то все равно ничего в моей судьбе к лучшему это не изменит. Так как это не изменит предпосылок возникшей ситуации! Даже если забыть про обязательства Основателям, из-за которых я не в состоянии позволить себе оставаться в стороне, то местное общество банально устроено так, что если я ни к кому не примкну, то стану не "свободным и независимым" лордом, а потенциальной опасностью для любого полюса силы. Нового ли, старого ли — неважно. Мелкой, да, потенциально — тоже, но все же опасностью. И что это означает? А означает это то, что проживу я очень недолго. Ведь проблемы следует решать как можно раньше, пока на их решение не пришлось поднимать весь Остров. Поэтому выбор, к кому примкнуть, нужно сделать, и сделать как можно раньше. Сегодня… Но к кому же "кланяться", к кому?

"Милдфорды — триста десять, Пастоны — триста двенадцать". До таких чисел добросал я монетку, когда меня водоворотом свернуло в точку с центром в кольце лорда, чтобы через мгновение выплюнуть в помещение, где находился алтарный камень Палаты лордов.

Пункт прибытия представлял собой каменный мешок, освещаемый волшебными светильниками. Низкий потолок, на полу сложная магическая фигура со светящимися голубоватым светом линиями, в центре которой, судя по всему, располагался алтарный камень. Впрочем, хотя бы просто увидеть, что именно он из себя представляет, не получилось, так как он был скрыт под невысокой черной многоугольной пирамидой. А утолить любопытство, "поскребя ноготком", не дала стража.

— Милорд, не нужно туда смотреть, — перевел мое внимание на себя один из охранников.

Остальные десять или одиннадцать — не уверен, сколько их у меня за спиной, — стояли по периметру комнаты с направленными в мою сторону волшебными палочками. Причем направленными очень хитро — благодаря тренировкам я смог заметить и понять этот нюанс — на разных уровнях в разных направлениях. Если мысленно представить себе траектории полета лучей, то я окажусь как бы в коконе. В какую бы сторону я ни дернулся, все равно останусь в секторе поражения как минимум трех волшебников.

— Вашу палочку, милорд.

— Да, конечно, — кивнул я.

Медленно, не делая резких движений, вытащил волшебную палочку и, держа ее "небоевым" хватом — двумя пальцами за середину, протянул боевику. Тут не о лордском гоноре нужно думать, а о том, чтобы не заработать себе неприятностей на ровном месте. Охрана серьезных объектов везде одинакова и всегда действует по одному и тому же шаблону: сначала стреляет, а потом смотрит, в кого.

Один любопытный момент. Про охрану. Алтарь является критически важным артефактом как для Палаты лордов, так и для всей Магической Британии в целом, так как в числе прочего позволяет управлять составом и местонахождением лордов. Такой объект, несомненно, требует серьезной охраны. Однако когда лорды начали разбираться, кто будет этим заниматься, то оказалось, что охрану доверить было совершенно некому! Заседающие в Палате главы родов имели классический феодально-клановый менталитет и настолько боялись возвышения соседа (впрочем, как показывает всемирная история естественного процесса перехода "первого среди равных" в просто "первого", основания у них для этого были серьезные), что, зачастую, не могли договориться даже о цвете снега! Куда уж там о признании кого-то самым главным или самым сильным! Ну а поручать эту задачу какому-то компромиссному роду-клану было и вовсе бессмысленно. Ведь слабый не сумеет уберечь алтарь от атаки, а выбрать более-менее сильный означало собственноручно наделить этот самый род или клан невероятным преимуществом, которое поможет ему очень быстро сделаться "королевским".

В итоге решение приняли следующее. Алтарь разместили в Лондоне, в "принадлежащем всем лордам" Министерстве магии, на девятом "этаже", рядом, но не вместе с Отделом Тайн. Снаружи вход в Залы лордов охраняло спецподразделение Аврората, которое в мирное время отсеивало праздношатающихся любопытных, а в случае атаки являлось первой линией обороны. Дверь была хорошо зачарована и по идее не должна была пропустить внутрь никого, у кого бы не было кольца лорда. Но нет ничего неразрушимого, поэтому внутри, у алтаря, находился постоянный пост из волшебников, служащих непосредственно Палате лордов, а не Министерству. В случае нападения их задачей было лечь костьми, но продержаться достаточно времени для того, чтобы алтарь сумели эвакуировать в секретный схрон. В мирное же время они следили за своими товарищами, чтобы кто-нибудь из них не решил похитить артефакт в пользу одного из родов. Кстати, после ирландского бунта, и возможный похититель, и его семья, и семья тех, в чью пользу он совершил такое преступление, были заранее приговорены к смерти.

Набирались в охрану строго добровольцы, и, хотя и охранники, и их семьи имели множество привилегий, по уровню практически равных привилегиям лордов, нельзя сказать, что служить здесь стояла длинная очередь желающих. Дело в том, что к хорошему "соцпакету" прикладывались такие драконовские требования по режиму и волшебники приносили такие клятвы, что считать их следовало скорее домовыми эльфами, чем свободными людьми. Ограничения на перемещение, ограничения на магию, ограничения на использование заклинаний, ограничения на мысли! В такую кабалу полезешь только совсем уж от полной безысходности. А сильные и опытные колдуны (иные на этот пост не требовались) в нее попадают крайне редко.

Найденное решение: "кого нельзя купить за деньги, можно купить за очень большие деньги" — автоматически отсекало от принятия кадровых решений всех, кроме самых богатых, и превращало охрану алтаря в карманную армию кланов Пастонов и Милдфордов. Точнее, превратило бы, если бы не текст клятвы, над которой корпела вся Палата в полном составе. По ней пошедшие работать охранниками становились для межфракционной борьбы "отрезанными ломтями". Впрочем, это не помешало через некоторое время всем основным политическим игрокам — сначала заправляющим в Палате Пастонам с Милдфордами, а вслед за ними и Министерству — отбить часть затрат, "монетизировав" охрану. Неудобную обязанность охранять "вечевой колокол" превратили в источник дохода в форме "билетной кассы".

"Что вы, что вы… Вам никто не запрещает пройти, глубокоуважаемый лорд, но сначала заполните пожалуйста вот эти вот формы. Таковы ваши правила…" — и желающему пройти вручается стопка бумаги в полпяди толщиной. И только после долгого заполнения и согласования (или быстрой взятки) внешний круг охраны посылал запрос кругу внутреннему. Ну а Милдофры и Пастоны вообще поступали просто. Их боевики "из соображений безопасности" и вовсе не пускали к алтарю никого, если подход не был согласован с одним из великих родов. Собственно, наглядный пример того, что даже когда все равны, всегда есть те, кто равнее остальных. Такая вот феодальная демократия, которая моментально эволюционировала бы в монархию, если бы один великий род смог сожрать другой…

— Наклоните голову, милорд, — приказал мне охранник, в руках которого был зажат жезл. Этой волшебной палочкой-переростком он, словно ручным металлодетектором, тщательно водил вокруг моего тела, шепча под нос отменяющие заклинания различных типов. При этом в подозрительных местах по короткой команде "здесь" три его помощника с разных сторон накладывали на меня диагностирующие и отменяющие заклинания. Не пропускали ни единой возможности что-то спрятать: "вытяните руки в стороны, милорд", "поднимите ногу, милорд, теперь другую".

"Ну хоть не "открой рот, наклонись, раздвинь ягодицы", — думал я, покорно выполняя приказы.

Одним только досмотром дело не ограничилось.

— Милорд, возьмите камень правды в руки и сожмите ручку, — протянул мне начальник охраны артефакт.

На камень сие изделие не походило от слова совсем. Скорее — на маракасы, очень характерная ручка и набалдашник. Детектора лжи такого типа я еще не встречал и с интересом повертел в руках. Совсем новая разработка или, наоборот, наследие старины глубокой?

— Какой сегодня день недели? Ответьте одним словом.

— Понедельник, — произнес я, сжимая в руке артефакт.

Набалдашник загорелся белым цветом.

— Хорошо. Теперь на следующий вопрос ответьте "вторник". Какой сегодня день недели?

— Вторник.

Набалдашник загорелся красным.

"Хм… Весьма логично проверять устройство на работоспособность до того, как воспользоваться им по назначению".

— Назовите себя.

— Винсент Логан Крэбб, лорд Крэбб.

Шарик на конце детектора лжи стал белым. Я уже давно принял это имя как свое, так что ложью это не было.

— Благодарю, милорд. Прошу. — В стене, как будто всегда здесь была, появилась дверь. — Вам туда.

— А…

— Волшебную палочку получите при выходе.

"Характерный штришок для понимающего человека. Прямо-таки напрашивающихся из соображений безопасности вопросов: "не затаили ли вы зло на Палату" или "не собираетесь ли вы напасть на кого-нибудь из лордов" — задано не было. По, хех, вполне очевидным причинам: безопасность безопасностью, но свободы и привилегии лордов, в том числе права на кровную месть и "рокош", превыше всего…" — подумал я, идя по коридору.

Особо длинным он не оказался, так что "превыше всего" у меня в голове совпало с появлением в дверях зала заседания.

Зайдя внутрь, я с любопытством огляделся. Предназначенное для сессий Палаты помещение на первый взгляд очень напомнило мне помесь обычного школьного спортзала с классическим античным театром. От первого были размеры и высокий потолок с освещением (правда, естественно, без электрических ламп, а просто зачарованным на ровное свечение). От второго — десять ступенеобразно возвышающихся рядов простейших каменных сидений вдоль боковых стен. Пол и стены тоже были из дикого камня. По центру зала, ближе к входу и спиной к нему, стояла невысокая кафедра, для разнообразия — деревянная. В торцах — двери. Похоже, вход и выход.

Голый и нарочито грубый камень внутреннего убранства был, судя по всему, призван не отвлекать внимание от тех, кто здесь сидит. И, надо признать, там было на кого посмотреть.

Вот чего, за редким исключением в виде самых слабых родов (вроде моего), практически не было в испанском досье, так это колдографий лордов. Впрочем, каких-либо особых сложностей с этим я не ожидал. Большей части я уже и так был представлен на новогодних приемах в Министерстве. С идентификацией остальных, а ими были либо самые влиятельные, либо самые "независимые", тоже проблем не должно было быть. Соотнести информацию с конкретной личностью, если немножко напрячь мозг, не так уж и сложно. Ведь их банально считаные единицы, а каждый правильно угаданный на известную из школьного курса комбинаторики величину уменьшает шанс ошибиться со следующим. А если что, то можно и по второму пути: попросить, чтобы меня высокому обществу представил кто-то из числа знакомых. Услуга по моим, лордским, меркам не такая уж и ценная, да и знакомых лиц в зале хватало. Некоторые и вовсе знакомы были очень даже хорошо.

Вот на трибунах по центру, друг напротив друга, два рыхлых "бублика". Окружение Милдфордов и Пастонов, пока без них самих и ближнего круга. Среди них восемь — это те, к которым я по приказу Малфоя пытался подойти два года назад. В уголке у самого выхода — три волшебника, отличающихся от всех остальных слишком настороженными, если не сказать загнанными взглядами. Явно из числа проминистерской партии, правильно осознающих свое место мышей на кошачьей свадьбе. Несколько колоритно выглядящих одиночек произвольным образом разбросаны по залу. Снова впечатлил старичок-шотландец. Сегодня он был в большом пледе на голое тело. Широко расставленные ноги не оставляли никаких сомнений, что он все еще "настоящий шотландец" и покрашенную в тартан ткань носит так, как положено. И, что характерно, сидящая недалеко чопорная леди в строгой мантии вываленное на всеобщее обозрение "хозяйство" никак не комментирует — на министерских приемах некоторые хоть морщились или краснели. Вежливо улыбается и кивает сидящий с показательно независимым видом лорд Дэвис. По другую сторону, практически напротив, также отдельно от всех, чопорно, словно лом проглотил, сидит молодой лорд Нотт, чтоб старому земля стекловатой, да и этому тоже, и поскорее.

"Чем это так воняет? Как бомжами!" — подумал я, повернул голову налево и в углу, вне зоны видимости от двери обнаружил источник запаха и, по совместительству, наглядное доказательство того, что при выборе потенциальных покровителей рассматривать можно только Милдфордов и Пастонов. Там, в грязных вонючих полосатых робах, похудевшие и осунувшиеся, с глазами, в которых отражались только боль и зарождающееся безумие, сгорбленные, сидели лорд Малфой и лорд Лестрейндж…

Казалось бы, зачем вообще к кому-либо примыкать? Ведь есть магия, есть небольшой отрядик. Неужели этого не хватит для того, чтобы отстоять свою независимость? Для сравнения, у того же лорда Пастона всего дюжина свободных боевых магов — количество, численно вполне соизмеримое с моим отрядом. Ну а если выбирать, то почему в списке потенциальных возможностей отсутствует первая, само собой напрашивающаяся — Министерство магии? "У них и Аврорат, и деньги, и должности, а Палата, можно сказать, постепенно сдает свои позиции. Плюс, так как я показал себя вполне договороспособным, а розовая мечта любого высокопоставленного министерского бюрократа — заполучить лояльного лично ему лорда, то и с Фаджем, и с Пием, и с Амбридж отношения у меня в обязательном порядке не могут не сложиться максимально удачно. Да и "лижут" их — дай боже как! Чем Министерство — не покровитель?!"

Если посмотреть внимательно, то ничем.

Сказать, что Палата постепенно сдает свои позиции, конечно, можно. И это будет даже в какой-то мере правдой. Тенденция, во всяком случае, однозначная. Однако, тенденция — тенденцией, а сколько именно продолжится падение лордов, никто точно ответить не может. Ясно только, что, как указывает канон, это не год и даже не десять. Да и "сдавать позиции" совсем не синоним полного разгрома и безоговорочной капитуляции на милость победителя. А вот чтобы создать мне проблем, какому-нибудь лорду Пастону хватит и пяти минут! Достаточно послать патронуса кому надо.

Появление на сессии сразу двух опальных лордов — наглядный пример того, как в действительности устроено нынешнее британское общество (в магической ее части) и кто именно здесь истинная власть. "Да, Министерство осудило. Да, Палата, припертая к стенке (или "припертая к стенке", тут как посмотреть), приговоры утвердила. Хорошо-хорошо, с этим никто не спорит. Но как заключение в Азкабан и судимость связаны с правами Лорда? Правильно. Никак. Положено лордам присутствовать на заседании Палаты — они на ней будут присутствовать. Этот закон старше и выше всяких там министерских указиков. "Вам не нравится? Оу! Ничем не можем помочь! Подождите окончания заседания и забирайте их обратно".

Если этого не хватает для принятия правильного решения держаться от Министерства подальше, то тут стоит вспомнить судьбу перебежчиков.

Пока власть, деньги и сила были на стороне лордов, перебежчиков не могло быть в принципе. Однако время шло, капитал, согласно законам рынка, перераспределялся от слабого к сильному, поэтому рано или поздно должны были появиться настолько обнищавшие лорды, что у них кроме громкого титула и голоса в Палате не было ничего. Ну а так как менталитетом высшее общество Магической Британии одной ногой стоит в феодализме, а вторую так еще и не вытащило из трясины родоплеменного строя, то очень скоро этих неудачников подобрало условно капиталистическое Министерство.

К нынешнему моменту на сторону Министерства перешло-перебежало восемь фамилий. Только шесть из них существуют ныне и всего три лорда сейчас заседают в Палате. Больше никто не отважился пойти против воли главенствующих в Палате кланов. Те очень наглядно показали, какая судьба ждет предателей.

"Сначала мы примем под свою руку пару-тройку лордов, чтобы Палата хотя бы слышала про наши интересы. Потом — доберем до блокирующего пакета, чтобы неугодные нам решения не могли пройти. Ну а дальше, со временем, блокирующий доведем и до подавляющего большинства. И нашей станет не только исполнительная власть, но и судебная с законодательной!" — просчитать такую примитивнейшую интригу Министерства Пастонам и Милдфордам никакого труда не составило. Дураками они не были и отчетливо осознавали, кто в случае исполнения этого плана потеряет больше всех. Поэтому с предателями разобрались. Сначала — показательно жестоко. Две полностью вырезанные семьи как раз относятся к этому этапу "взаимопроникновения" Палаты и Министерства. Потом, после всех "холодных" и вполне себе "горячих" войн, когда честно и откровенно тянущая одеяло на себя аристократия и как бы радеющее за благо всех волшебников Министерство договорились о том, что войны на уничтожение не будет, наказание стало равнодушно, но неотвратимым. Причем с чисто английским, как только они умеют, изяществом: со строгим соблюдением буквы заключенных договоренностей.

Выглядело это следующим образом. Наследник рода предателей спокойно рождался, вырастал, принимал титул наследника, надевал перстень лорда, женился, продолжал род и… сразу же умирал от вполне себе естественных причин. "Несчастные случаи", дуэли, "пробудившиеся родовые проклятья"… Редко какой "министерский" лорд мог похвастаться возрастом старше сорока лет, и не было так, чтобы одновременно в Палате заседало больше трех предателей. А перед особо важными голосованиями (такое происходило дважды) "случайно" сиротели сразу все шесть родов.

Конечно, официально никто не объявлял лорда, имеющего наследника, легитимной целью, но, конечно же, все всё понимали правильно. И Министерство в том числе, только сделать ничего не могло. Ведь оно пообещало защищать от геноцида примкнувшие к нему рода, а, как гласило непреложное правило Палаты, "голосовать [в Палате] могут только полноправные лорды". Именно в эту щель в законах Пастоны с Милдфордами и воткнули меч. "Род жив, а то, что его лорда убили на дуэли, так это наше естественное право — отстаивать свою честь с палочкой в руках". Смешно, что с точки зрения системы в этом были неплохие плюсы, но лично для каждого такого волшебника жить, зная, что тебя, быть может, начнут убивать уже вот прямо сейчас…

Что же касается возможности отстоять свою жизнь силой… "Я против Палаты" или "я против Министерства" — это даже не с копьем между двух слонов и не с винтовкой против двух танков. Нет, ситуация намного печальнее! Тут в качестве аналогии больше подойдет флот. Вот бой ведут два линкора. Первый, "Эль Палата" — стремительно устаревающий, второй, "Дас Министерум" — самый современный. У первого — низкая скорость и мореходность утюга; второй — словно чайка над волнами. У первого толстая броня и орудия мощные, но их мало и перезарядка у них весьма длительная, у второго — броня послабее и артиллерия на калибр поменьше, зато скорострельность выше на порядок. Зато у первого команда хоть и малочисленна, но уже невероятно сплочена, мотивирована и превосходно натренирована, а у второго — "зеленая", к тому же трюмные матросы в любой момент готовы поднять бунт. Пусть еще не "Потемкин", но уже "Китти Хок". И между ними я — командующий не эсминцем или подлодкой, которые ценой жизни могут больно укусить, а чем-то вроде канонерки! Против пехоты на берегу — ого-ого, а против линейного корабля всё, что я могу — это только "поцарапать краску". Им же и секунды хватит, чтобы растереть меня в порошок!

"Интересно, — размышлял я, краем глаза рассматривая "зэка", — а Милдфорды с Пастонами это сделали для того, чтобы окончательно добить третий альянс? После такого унижения и Малфой, и Лестрейндж с обоими "великими кланами" даже разговаривать не будут и драться будут до последнего, с известным результатом…"

И тут, дойдя до середины зала, я резко остановился и совсем по-новому посмотрел на сидящих на своих местах волшебников.

"На своих местах!" Но места никогда не были жестко привязаны к фамилиям! Я долго-долго тренировал свою речь, с которой хотел выступить перед влиятельными лордами, но, как оказалось, не подумал, с чего все начать! Как мне сесть? Одному? Хоть в этом и есть некоторые положительные моменты, но негативных последствий у такого решения гораздо больше. К кому-то? А к кому тогда? К министерским — самоубийство. К проигравшим Малфою и Лестрейнджу — глупо. К Милдфордам или Пастонам — без предварительных договоренностей? Черт, я дурак, нужно было заранее хотя бы попытаться связаться с ними и провентилировать вопрос! — нагло. К сидящему в одиночестве Дэвису?..

Дэвис. Тут сразу же на ум приходит недавнее пополнение в отряде. Надо отдать Трэйси должное, время она выбрала невероятно удачное. Месяц назад я бы, не слушая всякие "Я все продумала! Я отослала свой дневник домой, и если я забуду, то сразу станет понятно…", без разговоров стер бы ей память и под конфундусом отправил нахрен, в смысле в слизеринскую гостиную. Случись эта неожиданная встреча, например, завтра, когда все так или иначе уже будет решено, реакция была бы аналогичной. Но тогда, когда я перед своим первым заседанием в Палате и представлением Лордам не мог позволить себе ни единого пятнышка на репутации, с появлением в отряде Дэвис пришлось… смириться.

Ну-у-у, как смириться… Попробовать с паршивой овцы хоть шерсти клок состричь. Рассказ Уэйна про то, что Дэвис подходила к каждому из моей команды, я не забыл. Поэтому дружная реакция парней "да ладно, давай возьмем ее к нам!" (сопровождаемая громким насмешливым хмыканьем Мари) неожиданностью для меня не стала. С одной стороны, хорошо, конечно, что парни держат данное ими слово. Плюс их договор с Дэвис исполнен и ситуация больше не находится в подвешенном состоянии. С другой: "Чет как-то не на пользу мне их принципиальность идет! Ведь они играют смыслами и соблюдают слово, данное не мне! Хм-м… Похоже, нужно продумывать новую, более жесткую клятву. Тем более, вроде как, никого, с кем нужно миндальничать, в отряде больше не появится. Следующими, через год, будут либо оборотни, либо егеря, либо отребье со свалки. Но и оставить уже случившуюся подставу без ответки нельзя! Хотя бы напугать, намекнув, что все они немножечко неправы…" — так думал я тогда, глядя, как ожидающие моего решения парни и девушки все сильнее и сильнее напрягаются.

Особенно бледнела Эджкомб. Она, в отличие от всех остальных, видела Волдеморта в гневе и понимать понимала, чем это все прямо сейчас может для наглой девахи закончиться. И для нее самой тоже. Ведь парни были моими друзьями, а она — подчиненной, вынужденной выполнить любой мой приказ. Вдруг я не захочу лично марать руки и вязать кровью кого-то из парней? Кто тогда станет палачом?

К счастью для нее, у меня были другие планы. Выдержав паузу, когда молчаливое напряжение в воздухе, казалось, можно было резать ножом, я указал волшебной палочкой на шпионку и наконец приказал:

— Спустите ее в канализацию! — И глядя на дружно позеленевшую команду и на обезоруженную на всякий случай Дэвис, "удивленно" спросил: — Чего?

— Н-н-но…

— Вниз помогите спуститься! — картинно тяжело вздохнул я, сделав фейспалм. — Она же в первый раз с нами идет! А вы что подумали?

— А-а-а, — дружно выдохнули парни, украдкой вытирая холодный пот. Трейси, в силу свойственного возрасту мировоззрения "уж со мной точно ничего случиться не может", которое у парней купировалось опытом: "может, и еще как!", — ничуть за свою жизнь не испугалась. Единственная из всех.

Путь до базы сопровождался у Трейси ожидаемыми писками восторга, которые своего пика достигли после входа в Тайную комнату. Все же тут ей и василиск, пусть и мертвый, и зал — творение самого Слизерина! Дав на восхищенные охи-ахи минут пять, пока мы уже совершенно привычно превращали пустой зал в тренировочную комнату с зоной комфорта, я попросил Дэвис наконец объясниться.

Объяснение прошло достаточно быстро. В прошлом году я бы, словно укушенный в жопу, обязательно бегал по потолку и бесился. Сейчас же понимал, что, если отбросить в сторону убийство, сделать я ничего не могу. На глубокое выборочное стирание памяти уровня Локхарта у меня не хватит навыка и опыта, а поверхностное, как и конфундус, — действительно ничего не решит. Нужно обладать уровнем мышления табуретки, чтобы не понять, что если ты не помнишь вчерашнего вечера, на который было запланирована серьезная операция, то что-то с ней пошло не так. Так что со спокойной душой я позволил всем уговорить себя принять Дэвис в команду. Хотя все эти "я вам пригожусь", "ты не пожалеешь", "да ладно, давай возьмем ее к нам", "две лучше, чем одна" и так далее, и тому подобное, звучали, на мой взгляд, невероятно жалко.

После принесения магической клятвы (кстати, Мариэтта этого не сделала, так как формально была "прикомандированным специалистом") началась традиционная тренировка. Когда же дело дошло до спарринга Мари и Трэйси, то он очень быстро, если не с самого начала, из тренировочного перерос в настоящую дуэль. И если первые пять минут мы с парнями с любопытством наблюдали за происходящим месиловом, то после "круцио" от Дэвис (Мари, по счастью, увернулась), всем стало понятно, что дело плохо. Мы — все! вшестером! почти минуту! — не могли разнять вошедших в раж девчонок! Успокоились они только после ступефая, петрификуса и долгого отливания холодной водой из палочек. Такое вот нестандартное применение акваменти. Мокрыми, помятыми и подранными кошками они отправились в Больничное крыло.

Естественно, несмотря на то что девушки вроде как остыли, одних я их не отпустил. "Знаем мы такое: вышли — двое, а дошла — только одна. Не-не-не, только не в этом году!" Так что пришлось мне вместе с Энтони провожать девок до Больничного крыла.

Даже в моем прошлом мире, без всякого волшебства, женщины, случается, метелят друг друга, что только в путь. Ну а тут, с магией и ее сглазами-проклятьями, решить проблему просто и понятно, как говорится, сам Мерлин велел. Поэтому для мадам Помфри появление двух помятых девушек неожиданностью не стало. Она всех этих "упала и ударилась", "что-то не то съела", "ошиблась в заклинании", "зелье неправильно сварила" за годы работы в школе навидалась и наслушалась сполна.

Дело было небыстрое, пришлось ждать. Потом — разводить по общежитиям. Я повел в подземелья Трейси, довольно сверкнувшую глазами на соперницу. Тони, соответственно, Мари, ответившую на гордость Дэвис снисходительной улыбкой старой и умудренной опытом светской львицы. У нее, кстати, для этого были вполне себе веские основания, м-да…

Пока ходили туда-сюда, я, слушая щебетание Дэвис, с печалью думал о том, что перфекционизм и желание сделать все красиво меня сгубили. Лучше бы я нашел какой-нибудь другой способ определить размеры Грейнджер. Или же, не нужно было даже пытаться играться во флирт. Ведь если выделить из словесной шелухи драгоценное ядро правды и правильно его интерпретировать, то окажется, что именно моя шутка с Грейнджер оказалась последней каплей в чаше терпения Дэвис. В общем, не стоило играть с ее чувствами, раздавать авансы на младших курсах и всякие там приглашения на Святочный бал на старших.

Во имя великой справедливости нужно признаться самому себе в том, что сказать "приязнь Дэвис мне нелестна, а конкуренция за внимание неприятна" было бы наглой ложью. Ведь это так невероятно ласкает гордыню! Чувствуешь себя альфа-самцом, за которого дерутся самые лучшие самки. Вот только я еще по прошлой жизни помнил, как нехорошо все это может закончиться. Так что, как бы приятно мне это ни было, в список задач в голове я включил пункт: "Как-то решить вопрос с образующимся любовным треугольником". В конце концов, моя душа принадлежит Летиции, от Эджкомб мне хватает тела, а Дэвис… Дэвис мне не нужна. Хотя бы потому, что слишком уж мутная эта семейка!

Что же с ней не так?

Чистые нейтралы — всегда старались поддерживать отношения со всеми, хотя в последнее время к Малфоям охладели. В магическую войну, которую пока еще никто не называет "первой", просто сбежали на континент.

Влияние в Палате — низкое.

Какими-то уникальными дарами и компетенциями не обладают.

Уровень магической силы колдунов в роду по большей части средний, плюс-минус.

Уровень военной силы — тоже средний, правда, со звездочкой.

Торгуют. Покупают в основном реагенты, из которых делают не очень сложные, приблизительно уровня пятого-седьмого курса Хогвартса, зелья на продажу.

Вроде же на первый взгляд все с ними сейчас нормально?

Сейчас — нормально. Почти. А вот с происхождением — ой как нет!

Говорят, что в США дешевле "по сроку" убить человека, чем не заплатить налоги. А барыги с трещащими по швам от наркобабок карманами вынуждены тратить их на всякую ерунду, не в силах задекларировать их чистоту. Так вот, налоговое управление США натянуло бы Дэвисов на барабан, ибо больше века деньги у них… берутся из ниоткуда! Причем какие деньги!

Как я уже не раз смог убедиться, волшебники, создававшие политическую систему Магической Британии, были кем угодно, но не дураками. Поэтому, ради стабильности системы власти, для невероятно сильных, удачливых и хватких магов дверь в Палату лордов всегда была открыта. И де-юре, и де-факто. Ведь лучше уж волшебник калибра легендарного Мерлина будет в Палату кооптирован и дальше станет биться за сохранение ее лидирующих позиций, чем он же будет пытаться сломать не дающую ему расти систему. Причем условие приема — простое и максимально прозрачное. Достаточно всего лишь собрать на голосовании, происходящем на регулярных сессиях Палаты, чуть больше простого большинства: около шестидесяти процентов голосов. И вот в конце прошлого века у ничем не выделяющегося до того времени рода чистокровных волшебников по фамилии Дэвис внезапно оказывается столько денег, что Палата голосует за признание главы семьи лордом!

Сумма взяток должна была быть просто астрономической! Более того, ее нужно сразу же мысленно утроить, так как нельзя быть богатым и слабым. За неимением собственной дружины Дэвисам пришлось оплатить контракты сотне (!) наемников Гильдии. Третья же часть "взноса" стопроцентно пошла на наемных убийц, так как в это же время очень удачно для Дэвисов уплывают в страну вечной охоты трое самых непримиримых консерваторов.

Никто ничего доподлинно не знал и не смог доказать, но это было и не нужно. Случившееся мало кому понравилось, потому что почти век Дэвисы плетутся ближе к хвосту по влиянию в Палате и всеми способами пытаются загладить свою вину. С уходом старшего поколения у них это даже более-менее получается.

"А теперь — главный вопрос сегодняшней викторины. Откуда?! Откуда, сука, у них такие бабки?!"

Естественно, я был далеко не первым, кто им задался. Задавали его и знакомые, и Министерство, и Палата. Новоявленный лорд Дэвис всем охотно отвечал: "Мы с сыном нашли клад. Во время охоты на морского льва ради печени и клыков для одного артефакта нам повезло найти затонувший испанский фрегат. Золотые слитки, изумруды, серебро мы положили в сейф в Гринготтсе. Гоблины выкупают у нас его содержимое за галеоны".

Собственно говоря, формально, ничего необычного в этом не было. Да, могло повезти. Да, за содержимое трюмов какой-нибудь "Нуэстры Сеньоры де Аточа" можно скупить половину Магической Британии. Но вот слишком уж это даже для магического мира… волшебное стечение обстоятельств. Там Феликс Фелицис нужно было не по капельке капать, а в ванну наливать до краев и заныривать с головой!

Плюс эта звездочка в военной силе. Костяк боевых отрядов старых родов состоит из волшебников, так или иначе состоящих в клане. Не только родственников главной семьи: "рекрутов" берут и из побочных, и из ассоциированных, и из принятых, и из "закупов" (это старорусское слово удивительно к месту здесь, так как превосходно отражает ситуацию взятых за долги волшебников и волшебниц). Наемников набирают только в том случае, если нужно временное усиление или мясо. У Дэвисов же основа "родовой дружины" — чистые наемники, пусть и на длительных контрактах. Не из Гильдии, кстати, которая старается по максимуму (насколько это возможно в таком непростом бизнесе, как торговля штыками) дистанцироваться от политики. И еще один штришок. Если нужно мясо, то заинтересованные лица предпочитают нанимать его в Лютном. Есть там посредники. У Дэвисов же — полный интернационал.

Порознь каждый из этих фактов можно как-то объяснить, а все вместе складывается в весьма подозрительную картину. Кто заплатил за Дэвисов? Зачем они везут на остров чужаков? Держат чужую штурмовую группу под носом у Стражи? Для чего?

Понятно для чего. Испанцы в своем архиве вообще прямо говорят, что это интрига французских волшебников, желающих решить свои проблемы с англичанами. Там еще со средних веков остались неоплаченные долги, да и кой-какая чужая собственность, как у тех же Малфоев, на континенте галлам глаз мозолит. Тем, что чужая. Но вот как по мне, так это именно один из тех самых моментов, когда испанцы с помощью подаренного архива мной пытаются управлять. Причем, судя по топорности исполнения (не меняя исходной информации — или ее легко проверить из легкодоступных источников? — пишется только нужный "результат анализа"), внесли это в архив в самый последний момент.

"Зачем? Хотели оттолкнуть меня от возможного союзника? Или это камень во французкий огород? Кого я там знаю? Только Делакуров, и то шапочно… Против них?"

Нет, я и сам не собирался, распахнув объятья, бросаться навстречу Дэвисам. Они — подозрительны, а значит, опасны. Вот только очень вряд ли это именно французский проект. Я бы, по тонкости исполнения, поставил, скорее, на престол святого Петра.

"Причем им не обязательно работать непосредственно своими руками. Почему бы инквизиторам не сделать это через тех же испанских волшебников? И теперь испанцы мягко пытаются отвести меня в сторону, чтобы я не поломал им командную игру. Может быть такое? Вполне".

Естественно, Дэвисов проверяли. Но сколько бы ни искали, никаких компрометирующих фактов так и не было найдено. Золото настоящее. Добыто действительно в Америке. Как показала выборочная проверка, образцы настолько долго пролежали в воде, что там даже умудрились кое-где завестись мелкие духи соответствующей стихии.

Любопытно, что когда после войны с Гриндевальдом Дэвисами заинтересовались повторно и стали проверять их давние связи с Гильдией, Дэвис внезапно очень быстро оказался с этой самой Гильдией на ножах. А потом и вовсе уже стало не до них — там война началась. Но осадочек, как говорится, остался. В общем, только кристально чистое и прозрачное поведение, а также показное отсутствие политической инициативы не дает родственникам Трейси разделить, как минимум, участь проминистерских волшебников.

"Похоже, ему я нужен не только ради своих связей с Гильдией. Не хочет ли Дэвис использовать меня как говорящую голову? Ну-ну! Наивный!"

На что дознаватели почему-то совсем не обратили внимания, так это на внешнеторговый баланс данной семьи. Практически у всех без исключения в Палате он либо положительный (и чем выше стоит род, тем больше разница между ценой проданного и закупленного), либо болтается около нуля (это — у захиревающих, вроде моего, когда вся прибыль уходит на закупку товаров первой необходимости и откладывать не получается). У Дэвисов же он — сильно отрицательный. Причем, что удивительно, отрицательным он был всегда! То есть они покупают сырья заметно больше, чем продают сваренных из него зелий. Откуда деньги и зачем их тратить в пустоту?

Наверное, только тем, что ничем серьезным Дэвисы не закупались, можно объяснить, почему этим не заинтересовались компетентные органы. И еще один момент — я стопроцентно точно знаю, что никто из Дэвисов прошлого века, того поколения, что на рыбалке выловило клад, не был ни охотником, ни сборщиком реагентов, ни артефактором, ни даже просто рыбаком.

"Не-ет! Такой союзник мне не нужен. Так кто же остается? Из хорошо известных мне нейтралов только… Хм-м… А почему бы и не поступить по-английски? Ведь максима "нет постоянных друзей" также логически означает, что и "нет постоянных врагов". Не так ли?" — подумал я и закончил мысль уже вслух:

— Лорд Нотт. Добрый день.

— Добрый день, лорд Крэбб.

— Здесь свободно? — указал я на соседнее с одноклассником место.

— Да.

— Я присяду?

Нотт окинул меня удивленным взглядом, быстро ставшим оценивающим.

— Я не против, — после паузы произнес он.

Естественно, и он, и я поняли подтекст правильно. Временный договор о ненападении был заключен, но в союз его превращать не намеревался ни я, ни он. А так как при таком раскладе безопасно говорить можно только о погоде, мы очень скоро замолчали.

Портключ у меня сработал где-то минут в пятнадцать двенадцатого, так что куковать мне в тишине рядом с Ноттом предстояло почти час. Вволю насмотревшись на лордов и мысленно расставив у них над головами, словно в ММОРПГ, имена, я ушел в себя. На речь перед старшими лордами нужно было нанести последние штрихи.

Говорят, что первое впечатление — самое верное. Так вот, то слово, которое само просилось мне на язык при взгляде на лордов, это "древность". Та древность, которая спесь, гордыня и дряхлость, а не незыблемость, знания и опыт. Однако, когда за пять минут до начала в зал вошли самые влиятельные волшебники, оказалось, что я слишком поторопился с навешиванием ярлыков. Эти были совсем другими. Бодрые, резкие, властные. Живые.

Властители. Готовые порвать любое количество чужих глоток.

Лорд Пастон с ближним кругом, в котором был мой бизнес-партнер — лорд Кэмпбелл, сел по правую руку от входа. Лорд Милдфорд — напротив него, соответственно, по левую. В его свите я тоже обнаружил волшебника, заставившего себя запомнить. Мало кто может похвастаться тем, что сказал Волдеморту "Дамблдор намного сильнее тебя, так что делай, что мы говорим" и спокойно после этого ушел восвояси. Кстати, зато теперь стало окончательно ясно, кто именно продвигал и защищал Волдеморта в Палате.

"Хм. Милдфорды вырвались вперед с заметным отрывом", — подумал я.

Тем временем входная дверь захлопнулась и растворилась в стене. В воздухе около кафедры повисли свиток и перо. Видимо, магический аналог стенографиста. Пастон переглянулся с Милдфордом и совершенно по-простому, без всяких там выспренних фраз, произнес:

— Что ж. Начнем…

"И почему он при этом так странно посмотрел на меня?"