В горниле Третьей Мировой (джен)

14 апреля 46 года от основания Ко­нохи. Граница Страны Рек и Страны Дождя

Тихонько присаживаюсь на землю и осторожно, стараясь не задеть ни одного листика или травинки, съезжаю по склону холма. Сакумо бесшумно движется рядом. Оказавшись у самой воды, осторожно отгибаю веточку и смотрю на тот берег.

Если вокруг меня ещё жмутся кое-где к воде невысокие деревца, то на том берегу уже начинается настоящая степь. Холмистая, с высокой, достигающей подчас высоты человеческого роста травой и тянущаяся до самого укрытого тяжёлыми тучами горизонта.

А на самом её краю, на высоком холме у реки, остановилась на привал наша цель.

— Что видишь? — тихо звучит рядом.

— Куноичи. Возраст — лет четырнадцать. Чакра… — активирую додзюцу, приглядываюсь. — Чакры мало. И она сидит на берегу, редко смотрит по сторонам. Зато вижу, часто моргает. Устала, борется со сном.

— Нас не заметит?

— Нет, она боком сидит… — осекаюсь я, потому что именно в этот момент вражеская куноичи решает повернуть голову.

Что?

Устало потерев виски, она неуклюже встаёт и делает несколько шагов вдоль кромки воды, пиная лежащую тут и там гальку. Запрыгивает на выглядывающий из воды в метре от берега валун и, присев на корточки, черпает ладонями воду, плещет себе в лицо.

Взмахивает руками, удерживая равновесие от налетевшего ветра и, недовольно фыркнув, утирает лицо рукавом.

— ...Наби-кун? — прихожу в себя от того, что меня легонько трясут за плечо.

Твою ж… Нет, не может быть.

— Ох, простите, Сакумо-сан, я просто… — вновь перевожу взгляд на вражескую куноичи. Сглатываю комок. — Задумался о чём-то не о том. Кай.

— В чём дело? — Хатаке говорит спокойно, но в этот раз в его голосе чуть больше командирского нажима. — Почему ты заподозрил гендзюцу?

Потому что если не гендзюцу, то это натуральные глюки, вот почему.

— Прошу прощения, Хатаке-сан, — стараюсь говорить спокойным голосом, сам не отрываясь глядя на девушку на той стороне речки. — Мне показалось, что увидел знакомую, но теперь ясно вижу, что обознался. Внешность похожа, но овал лица немного отличается. Возраст не тот. И глаза другого цвета. А жесты как будто те же самые…

Осекаюсь, понимая, что сболтнул лишнего. В голове полный кавардак. Она не могла тут очутиться, никак не могла. Та девушка осталась в прошлой жизни, а эта просто похожа, только и всего…

Девушка у реки шмыгает носом и до боли знакомым жестом заправляет за ухо непослушную светло-русую прядь.

— У тебя руки дрожат.

— П-простите, — отвожу от неё взгляд, делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. — Очень похожа. Сейчас соберусь с мыслями и приду в норму. Дайте мне минуту. А то могу замешкаться в момент атаки.

— Успокойся и соберись. Если не уверен, я сниму часового вместо тебя.

— Нет, — возражаю немного более поспешно, чем следовало. — Я справлюсь. Не подведу остальных.

Ещё раз внимательно оглядываю противника шаринганом, одну за другой подмечая мелочи. Не она. Точно не она, чего я расклеился-то, ведь столько лет прошло и вообще…

Повернувшись к нам спиной, девчонка идёт по берегу. Размашисто-неточным пинком отправляет в воду ещё один камушек, и у меня щемит сердце.

Чёрт. Совсем как…

Изо всех сил щипаю себя за руку и стискиваю зубы. Пора атаковать. Причём брать девчонку должен я, с Хатаке станется её просто прибить, а я хочу…

А чего я, собственно, хочу? Отпустить врага, на которой смерти минимум троих моих друзей? Взять в плен и убедиться, что это точно не та, кто мне показался сначала?

Плевать. Потом подумаю. Наплету что-нибудь про разрывание цепи ненависти и уговорю оставить в живых. Сначала надо как-то её вырубить, чтоб ещё самому в ответку не огрести. Она года на три-четыре старше, значит, сильнее и быстрее. Не успею вырубить — заорёт и остальных разбудит, даром что уставшая.

Как через реку перебраться, чтобы не заметила? Она отходит от берега и оказывается на возвышении, откуда хорошо видно окрестности. Потому и часовой, что просто так не подберёшься, блин...

— Сакумо-сан, среди ваших собак есть кто-то, похожий на волка?

* * *

Ещё ни с кем не подрался, блин, а уже устал порядком. Все кусты на этом берегу обползать пришлось. Зато солнышко над горизонтом показалось, а девчонка-часовой ещё больше устала. Позиция у неё удачная — на верхушке холма на излучине реки — видно далеко во все стороны. Да только не поможет ей это.

Осторожно отодвигаю веточку и в который уже раз рассматриваю девчонку. Блин, ну до чего же… так, стоп, это потом! Главное, не накосячить!

Пару раз вдохнув и выдохнув, складываю руки в печатях:

— Нинпо: Тотон-но-Дзюцу.

Тело моё становится полупрозрачным и малозаметным. Хотя до высот Джирайи-сенсея ещё тренироваться и тренироваться, конечно. Но сейчас я захожу со стороны встающего солнца, заметить что-то из-за бьющего в глаза яркого света куноичи Дождя будет крайне сложно. Тем более, сейчас ещё отвлекающий манёвр пойдёт…

На самом деле, эту технику я самым постыдным образом забросил и не тренировал. Не из-за лени, нет, просто сейчас она скорее мешает, чем помогает — когда напарники тебя не видят, вместо командной работы получается полная фигня. Возможно, будь моими сокомандниками Хьюга и Инузука, этой проблемы бы не было. А ещё может быть, пройдёт несколько лет, и мы с Йоко и Такеши будем настолько хорошо друг друга понимать, что и никакая невидимость помехой не будет…

Оп-па, а вот и начало нашей операции «Ы».

Выше по течению к воде с шумом спускается здоровенная серая псина. Ради маскировки Сакумо даже упросил призывного зверя скинуть хитай-атэ, в которых щеголяют его собаки. Шумно пофыркав, «дикий волк» принимается пить, время от времени прерываясь, чтоб поднять голову и оглядеться по сторонам.

Бросаю взгляд на цель. Ага, отвлеклась, смотрит на псину. Осторожно выбираюсь со своей лёжки и плавно скольжу вперёд. Из речушки передо мной выступают мокрые валуны, приходится одновременно выбирать, куда поставить ногу, и следить, что часовой продолжает пялиться в сторону собаки Сакумо.

Стоп.

Замираю в двух валунах от берега. То ли девчонка что-то услышала, то ли другим каким местом почуяла, но, отвлёкшись от волка, она, щурясь принимается оглядывать окрестности.

Надеюсь, ты не сенсор. Это было бы весьма… неприятно.

Изображающая дикого волка псина тем временем растягивается на песочке у самой кромки прибоя и принимается кататься по нему, перевернувшись кверху пузом и болтая в воздухе лапами. Чем вновь привлекает к себе внимание.

Да, помню, тебе всегда нравилось наблюдать за зверушками в дикой природе…

Едва удерживаюсь, чтобы не отвесить себе оплеуху. Что я, блин, несу? Это другой человек. Другой, просто похожий. Это всё усталость виновата. Несколько дней на нервах, ни пожрать, ни поспать нормально. Вот и лезет хрень всякая в голову… Видел бы сенсей, всыпал бы за такую отстойную подготовку к операции.

Пропрыгав оставшееся до берега расстояние, прилипаю к почти отвесной стене холма прямо под целью. Достать заготовленные сюрикены. Теперь немного подожда…

— Гав! Гав! — несётся с того берега.

Вперёд!

Толкаюсь всеми четырьмя конечностями и буквально взлетаю на вершину холма, одновременно активируя шаринган. Бросок!

В солнечном свете взблескивает привязанная к метательным звёздочкам нин-проволока. Тонкие нити обматываются вокруг тела противника, фиксируя руки и ноги, когда она только начинает поворачиваться на звук. В следующую секунду я врезаюсь в неё, вцепляюсь руками и ногами, зажимаю рот пропитанной местным снотворным тряпицей и не давая заорать. Дёргаюсь в сторону, и противника ведёт. Пусть весовые категории у нас разные, но когда тебе в голову вдруг на немаленькой скорости врезается одиннадцатилетний — ну, ладно, ладно, десятилетний, но уже почти — пацан, а ты даже ноги пошире расставить не можешь, чтобы равновесие удержать, потому что их захлестнуло проволокой, особых вариантов как-то не остаётся.

Скатываясь по склону, ловлю себя на мысли, что страхую девчонку от травм и особо болезненных ушибов. Причём зачастую своей собственной тушкой. Впрочем, расстроиться по этому поводу не успеваю — тут удержать бы эту начавшую бешено брыкаться заразу!

Пару секунд спустя рядом оказывается Хатаке. К этому времени Техника Прозрачного Бегства окончательно с меня сползает за ненадобностью. Оглядев нашу извивающуюся парочку — я обхватил её ногами и сцепил ступни, дополнительно фиксируя верхние конечности, а руками удерживаю горло и рот, чтоб исключить крики; она пытается вырваться и, раз за разом приподнимаясь, впечатывает меня спиной в землю, — Хатаке кивает и размазывается в воздухе, спеша в сторону вражеского лагеря.

Вот тебе и здрасьте. Спасибо, как говорится, что помог.

Побарахтавшись ещё секунд десять, куноичи Амегакуре обмякает, и я убираю руку с её горла, оставляя, впрочем, тряпку со снотворным. Мало ли, вдруг притворяется?

Выждав ещё пару минут, выбираюсь из-под безвольного тела и торопливо вскакиваю на ноги. Связать, обыскать, отобрать всё подозрительное. Стараясь не смотреть на лицо, чтобы снова не затроить, провожу шмон и осмотр. Кунаи, сюрикены, дымовые шашки. Негусто. Лезвие в подошве. Вот балда, ещё бы заточку в пальце спрятала, как комдив Котов. Ещё раз провожу руками по телу пленницы. Девчонка как девчонка — худая, не очень высокая, без выдающихся, хм, достоинств. Та же Эйка из нашего отряда куда симпатичней. Но чёрт подери, как же похожа на…

Мотаю головой, отгоняя ненужные мысли, и, ещё раз проверив все узлы и крепость верёвок, тащу бессознательное тело наверх.

В лагере тишина, боя не слышно. Ребята снуют туда-сюда с деловым видом, Ботан и Такеши роются в вещах противника, Шизука высматривает ловушки вокруг стоянки, Йоко водит техникой Мистической РУки над лежащим у костра телом.

— Приказ выполнен, Хатаке-сан, — аккуратно опускаю тело вражеской куноичи рядом с остальными. — С этими двумя были какие-то проблемы?

— Нет, они не успели проснуться, — хмуро и отрешённо поясняет Сакумо. — Рана, которую латает Йоко-чан, позавчерашняя.

— Значит… — всматриваюсь в лицо лежащего у прогоревшего костерка шиноби. — Это вон тот на нас напал и убил наших… убил Ямаситу-сана?

— Паккун говорит, кровь его.

Внимательно оглядываю раненого врага. Обычный мужик средних лет. Бледный из-за кровопотери, небритый, с немытой башкой и мешками под глазами. Если шаринганом глянуть, то чакры у дядьки не ахти как много.

И вот этот мужичок несколько месяцев терроризировал всю группировку союзных Листа и Песка в Кава-но-куни? Это он уничтожил пару десятков наших товарищей, организовывал хитроумные засады и спамил водяных клонов десятками?

— Как ему удалось? — озвучиваю свои мысли. — Я имею в виду… он не выглядит сильным. И чакры совсем немного. Вместе с тем его дела… Нет, я понимаю, что внешность обманчива, но как…

— Это мы выясним, — кивает Сакумо. Мрачно хмурится. — Узумаки-кун, организуй мне барьер, не пропускающий звуки. Хьюга-чан, Инузука-кун, следите, чтобы к нам никто не подобрался, как мы подкрались к этим. Учиха-кун, Ито-чан, следите, чтобы пленные не проснулись.

С этими словами он подхватывает принесённую мной девчонку за шиворот и, не напрягаясь, тащит к расчищаемой Кешей площадке. И в этот момент я отчётливо понимаю — будет пытать. Сначала её, потом остальных захваченных врагов. До тех пор, пока не вызнает всю подноготную, не вычислит всех информаторов и предателей внутри Деревни Ремесленников, не разберёт по крупицам все вражеские планы.

Открываю рот и осекаюсь, встречая предупреждающий взгляд Хатаке. Он видел, что я неравнодушен к девчонке, он всё знает, что я ему скажу. И его оно не остановит.

Да и что я могу ему сказать? «Не трогайте её, она похожа на мою бывшую?»

Чувствуя себя последним говном, отвожу взгляд и опускаюсь на землю у холодного чёрного кострища. Вот и вступился.

— Барьер активируете, подавая чакру вот сюда, — деловито объясняет Узумаки. — Чтобы снять, порвите печать, всё равно она одноразовая.

— Спасибо, Узумаки-кун. Отдыхай пока, потом сменишь товарищей.

Надо что-то сказать. Что-то сделать. Нельзя же вот так просто сидеть, и…

— Хатаке-сан, подождите!

Все оборачиваются. И я в том числе.

— Подождите, к нам приближаются трое шиноби! С той стороны! — Шизука машет рукой на северо-запад.

Вскакиваю на ноги и активирую шаринган. Из-за высокой растительности многого разглядеть не получается, но три направленных в нашу сторону полосы колышущейся травы говорят сами за себя — кто-то сюда рвётся на «первой шинобской».

— Протекторы видишь?

— Амегакуре.

Сакумо недовольно щурится, надкусывает большой палец:

— Кучиёсе-но-дзюцу!

Свора ниндзя-псов окружает хозяина, минуту прислушивается к его тихим словам, а затем прыскает в стороны, мгновенно и бесследно исчезает в высокой траве.

— Оставайтесь на месте, охраняйте пленных, — оборачивается Сакумо к нам. — Хьюга-чан командует. Если начнётся бой, ставьте барьер. Если враг окажется слишком силён — убейте пленных, запечатайте тела и отступайте, путая следы, к Такуми-но-сато. Меня не ждите, Паккун вас найдёт.

Снова не решаюсь подать голос. Уж сейчас-то точно не время и не место отвлекать командира и главную ударную силу своими глупостями.

Сначала «вступился», потом «переубедил и защитил»... Такими темпами мне же и резать эту девчонку придётся.

Беспокойно оглядываюсь. Сакумо стоит у подножия холма и ждёт «гостей». Каковы шансы, что с командой Амегакуре он разойдётся мирно? Что они не попытаются выручить своих?

— Шизука-чан, как выглядят шиноби Дождя?

— Старые, — помедлив, отвечает девочка. — Двоим лет по тридцать, а один вообще с морщинами.

Ну да, тридцать — это жуткая старость, конечно. В случае шиноби тут даже юмор не особо уместен — получается, все трое противников Сакумо — опытные ветераны. Чтобы трое ветеранов «дали заднюю», будучи трое на одного, пусть он даже и легендарный Белый Клык Конохи?

Итак, драке быть. Вполне возможно, быть и отступлению.

Резко выдохнув, подхожу к бессознательной пленной девчонке и присаживаюсь рядом на колени.

— Йоко-чан, поможешь?

Та в ответ лишь вопросительно склоняет голову набок.

— Нужно разбудить, проследить, чтоб не орала, — киваю на пленную. — Постараюсь узнать хоть что-то.

— Учиха, опять ты… — недовольно хмурится Шизука.

— Лучше узнать хоть что-то, чем совсем ничего, — огрызаюсь я. — Сакумо-сан устал, про врага мы ничего не знаем. Я хочу попытаться.

— Да она тебя засмеет скорее, — хмыкает Узумаки. Ты мелкий.

— Это да… — чешу затылок. — Впрочем, возможны варианты.

Минуту подумав и уложив картинку в голове, складываю руки в печать:

— Хенге-но-дзюцу!

Теперь я выгляжу лет на шестнадцать. И очень похоже на себя-прежнего. Да, это глупо, но… наплевать, потом подумаю!

Напарники придирчиво меня оглядывают, и, судя по тому, что никаких критических замечаний от них не следует, с моим самоуправством смирились. Ну-с, поиграем в доброго и злого поли… хм. А сыграю ли я злого, с моим-то странным к ней отношением?

— Йоко-чан, мне нужно, чтобы ты её напугала.

— Как? — она застенчиво улыбается. — Разве что… Причинить боль техникой Мистической руки?

— Нет, — качаю головой. — мы с тобой этого не умеем, можем напортачить. Ты же можешь… сделать анестезию? Чтобы она перестала чувствовать руку или ногу?

— Конечно.

— Сделай вид, что ты ученица Орочимару и хочешь разобрать эту девчонку на органы?

— Хм… — она ненадолго задумывается, затем кивает и опускается на колени с другой стороны от пленницы. — Я постараюсь. Будить её?

— Давай, — поднимаю глаза и оглядываюсь по сторонам. — Ботан-кун, последишь за теми двумя? Кеша-кун, как насчёт барьера?

Хоть и наградив меня скептическими взглядами, парни кивают. Авторитет, ёпта!

Надеюсь, я их не подведу и не втравлю нас в ещё большие неприятности, чем уже втравил.

Пару минут жду, проговаривая про себя, что сказать пленной. Глубоко вздыхаю, глядя, как дрожат её веки. Провожу пальцами по шершавой коже лба и улыбаюсь.

— Просыпайся, красавица, прости, что не даю как следует выспаться.

Твою мать, что я несу?! Все заготовленные загодя фразы как-то вылетают из головы.

— М-м… что? — она открывает глаза и, непонимающе моргая спросонья, смотрит на меня.

— Я говорю, доброе утро, красавица, — окончательно послав заготовленные планы, улыбаюсь я и провожу пальцами по её щеке.

— Кто ты такой?.. И почему я не могу пошевелиться?.. Вообще тела не чувствую! — её взгляд начинает заполошно метаться, а на скулах выступает румянец.

Хм. Не забывать, что я сейчас выгляжу как парень старше её. И при этом отвешивающий комплименты.

— Всё в порядке, это последствия твоей отключки, — успокаивающе провожу рукой по её волосам. — Скоро пройдёт. Ты помнишь, что произошло?

— Я была на часах, когда на берег вышел волк и стал кататься на спине. А потом… на меня напали! Вырубили какой-то дрянью, и… Это был какой-то коротышка.

— Шиноби Конохи, от которых вы так долго убегали, — киваю.

— Но вы… спасли нас?

Замечаю, что вокруг стоянки Такеши поднимает второй барьер. Значит, началось. Сакумо вступил в бой с Аме-нинами. Времени почти не осталось.

— Не совсем, — стараясь казаться уверенным, склоняю голову набок. — Твои товарищи в беде. И мне как можно скорее нужно знать, что с вами произошло на миссии. Как можно подробней.

— Как я здесь оказалась? — хмурится она.

— На это нет времени, — качаю головой и прижимаю палец к её губам, останавливая. — Жизнь твоих напарников висит на волоске. Что произошло на миссии?

— За нами гнались, — подумав, сообщает она.

Вот же… блондинка!

— Это я сообразил, — фыркаю. — Почему гнались? Вы выполнили задачу? Скольких врагов уничтожили?

— Мы никого не трогали! Мы вели наблюдение, и всё!.. — вскидывается она.

Врёт. Всё, кажется, очухалась окончательно и врёт. Похоже, пора и мне раскрывать карты.

— За вами шёл Белый Клык Конохи, — перебиваю её я. — Значит, чем-то вы навредили коноха-нинам. Я не знаю о цели вашей миссии. Но сейчас мне нужно узнать. Чтобы спасти твоих товарищей.

Внимание привлекает яркая вспышка, и на секунду я отвлекаюсь, бросаю взгляд на происходящее за двумя барьерами сражение. В поле вспухают клубы тёмного дыма, мелькают быстрые фигурки проносящихся шиноби-людей и шиноби-собак…

А посреди всей этой вакханалии высится огромный монстр, больше напоминающий какую-то безобразно разожравшуюся пухлую ящерицу.

Твою мать. Нам хана.

— Что с ними? Вы не смогли их отбить? Они в плену? — захваченная девчонка пользуется моим отвлечением, пытается оглядываться, скашивает глаза и осматривает молчащую Йоко.

— Сейчас на это нет времени, — беру её за подбородок и поворачиваю голову к себе. — Они в руках врага, и шиноби Листа их прирежут, как только поймут, что не смогут уйти с пленными. Цель миссии. Ход миссии. Подробности.

— Я сказала уже! — хмурится она. — Наблюдение. Мы только должны были наблюдать за Такуми-но-сато. А потом на нас напали. И погнались эти… А потом я сидела на берегу, и они меня подловили, я подвела команду! А потом появились вы… Вы кто такие вообще? Я вас ни разу не видела в штабе Ханзо-сама.

Ну всё, приплыли. Клиент уходит в несознанку и задаёт неудобные вопросы. Да ещё эта внешность её… Еле удерживаюсь от того, чтобы не начать объяснять девчушке реальное положение вещей.

— Мы тебя тоже там не видели, но глупых вопросов не задаём, — фыркаю я. — Опиши первое столкновение с врагом. Как произошло, кто первым напал, кто что делал.

В конце концов, может, она не при делах и просто в лагере сидела, думая, что у них разведывательная миссия, а её напарник тем временем устраивал нам ловушку?

Едва удерживаюсь, чтоб не отвесить самому себе оплеуху. Ну да, конечно, белая и пушистая, ничего не знала, ни в чём не виновата. Как же сильно мне самому хочется её выгородить!

— Мы на привале были, Такано-сан заметил врага, но было поздно, — медленно выговаривает она. — Он такой выскочил и как напрыгнет; я сначала замешкалась, и он Такано-сана ранил мечом, а потом мы втроём напали, и ему пришлось отступить, он сказал, за подкреплением, и что нас всех убьют.

— А потом?

— А потом мы перевязали Такано-сана и побежали домой.

— Почему? Его рана была такой серьёзной?

— Нет, потому что так по миссии положено было — если обнаружили — бежать.

Переглядываюсь с Йоко.

— Что ещё?

— Да не узнали мы ничего, говорю же! — сердито восклицает девчонка из Аме. — Только подобрались к Деревне Ремесленников и тут же нарвались! А они не отставали и догнали! Может, мы им в чём-то важном помешали, я не знаю!

— Если ты что-то… — осекаюсь, когда от особо мощного взрыва вздрагивает земля. — Не договорила, это может стоить жизни и нам, и тебе, и твоей команде.

— Отвали, — буркает она, пытается приподнять голову и оглядеться. — Эй, я что, связана? Вы что?..

— Йоко-чан, сон, пожалуйста, — киваю напарнице.

— Слушаюсь, — та, не моргнув глазом, прижимает к лицу пленнице ту самую тряпку со снотворным, а спустя полминуты негодующего мычания и подёргиваний поднимает на меня взгляд. — Готово.

— Думаешь, она врёт?

— Не знаю, — Йоко пожимает плечами. — Я никогда не занималась допросами.

— Как и я, — вздыхаю. — Если она сразу сообразила, кто мы такие, то могла притворяться и врать. Или нет. Как теперь узнаешь?

— По её словам, её напарника ранили в тот же день, что и произошло нападение на эскорт принцессы. Рана действительно выглядит такой.

— Рана… — вижу, как за первым барьером мне отчаянно жестикулируют Шизука и Такеши.

Пора сниматься с места, резать пленных и сваливать, чтобы и у Хатаке был шанс. Ханзо Саламандра — это не шутки, это реально монстр. Времени совсем нет…

Пленного ниндзя Дождя ранили в руку. Я помню, что именно в руку Сакумо ранил своего противника, я знаю, что всё это время мы шли по запаху крови того раненого. Вывод? Это тот самый урод, что убил наших, а девчонка ездила мне по ушам, как лоху. Тем более, я не могу на неё холодно и отстранённо смотреть, вон, даже заготовленный ход с «добрым и злым полицейским» не использовал. Можно ли сказать, что разговор прошёл под её диктовку? Ну, уж точно не под мою.

И всё-таки рана…

Разрываю оставленную Такеши бумажку, и барьер вокруг нас опадает. Скидываю Хенге и проверяю чакру. Терпимо.

— Ну, наконец-то! — подскакивает ко мне Хьюга. — Нужно скорее уходить, Сакумо-сан там…

— Знаю, — отзываюсь я, подбегая к сложенным в сторонке пленным. — Ребята, помогите мне поднять вот этого на ноги, придержите, чтобы не упал.

— Зачем?

— Нет времени объяснять, пожалуйста! — рявкаю в ответ.

Ох и глупость же я творю. И так ведь понятно, что…

Первой на помощь приходит Йоко-чан. Складывает пальцы в печати концентрации, и её удлинившиеся волосы подхватывают тело пленника, помогают придать ему вертикальное положение и зафиксировать. С обеих сторон подскакивают Такеши и Ботан, поддерживают тело, чтоб не падало.

— Нет, так непонятно будет, — бормочу я, распечатывая из наруча короткий меч. — Нужно руки в стороны развести и в боевую стойку поставить…

Пара взмахов вакидзаши, и с бессознательного пленника спадают путы, а я расставляю его руки и ноги в ту боевую стойку, что запомнил позавчера. Шаринган. Нет, не так. Вот тут поправить локоть. И вот тут ещё корпус в сторону отклонить. Да, вот так он стоял в момент нанесения удара.

Отскакиваю в сторону и ещё раз внимательно осматриваю получившуюся композицию шаринганом. Внешность не та, но рост совпадает, как и комплекция. А разрез… подбегаю к пленнику и торопливо срезаю с его плеча бинты, снова отскакиваю в сторону.

А вот разрез другой. Сакумо бил вертикально вниз, а тут рана идёт наискось, в сторону от туловища. А это означает… Пытаюсь повторить удар Хатаке, который, опять же, намертво запечатлён в памяти благодаря чудо-глазам, и понимаю, что прав.

— Это не он, — оборачиваюсь к своим. — Спасибо, опускайте. Ребята, я не знаю, как это возможно, но это совершенно точно не та рана, которую оставил Сакумо-сан тому ублюдку.

— Враньё! — скалится Ботан. — Я не так хорош, как Паккун, но даже я чую — кровь была его! Это он!

— Ты чуешь, а я вижу, — огрызаюсь я. — Этих троих подставили, чтобы стравить нас с Аме. Так же, как пытались стравить с Суной, Эбису-кун рассказывал.

— Ты думаешь, Эбису бы их простил? Не стал бы мстить за Акину? — рычит Инузука.

— Неважно, что я думаю, — обвожу всех взглядом. — Важно, что делать.

— Мы знаем, что, — тяжело говорит Шизука.

— Кладите их рядком и готовьтесь прирезать, — киваю я. — Кеша-кун, выпусти меня из барьера, я постараюсь остановить драку. А если не получится, хоть отвлеку внимание от вас.

— Нам приказали…

— Сам знаю, — огрызаюсь. — Нет времени спорить. Ещё немного промедлим — и сдохнем все.

— Не дури, нам дан приказ, — Шизука упрямо хмурится.

— Вот и выполняйте его, — демонстративно поворачиваюсь к ней спиной. — А я постараюсь дать вам больше шансов, Такеши.

— Только потому, что я обещал не сомневаться в твоих решениях, — тяжело произносит тот. — Держи свиток, пригодится. Готов? Раз, два…

— Три! — голубоватая стена барьера на секунду пропадает, и я ныряю в дым и гарь битвы могущественных ниндзя.

Я поверил тебе. солнышко. Опять. Ничему меня жизнь не учит.