Солнце над пропастью (гет)

Черный пес ощетинился и зарычал. Запоздало сообразив, что беспрепятственно пройти ему не дадут, Северус послал в него легкое обжигающее заклятие за долю секунды до того, как мерзкое животное успело вцепиться в его ногу.

Взвизгнув и поджав хвост, пес отскочил в сторону, провожаемый брезгливым взглядом. Северус решительно не понимал, почему Шерил до сих пор не избавилась от нахлебника. И хотя раньше он не замечал в себе особой ненависти к собакам, этот дворовый житель был ему крайне не по душе. Даже сейчас пес косился так, будто замышляет какую-то гадость и лишь ждет удобной возможности ее осуществить.

Статут о секретности не позволял ему беспрепятственно аппарировать внутри дома, поэтому путь до квартиры Шерил Сакс пришлось проделать пешком. Миновав несколько лестничных пролетов и ссорящихся в дверях соседей, Северус после недолгой заминки нажал на кнопку звонка.

Шерил выглянула за дверь, удерживая плечом телефонную трубку, и при виде Северуса ее глаза удивленно расширились.

— Энди, закончим разговор завтра, хорошо? Нет, все в порядке, просто ко мне пришли. Да, Даррен скоро поедет. Передавай мои поздравления Тому. Я очень за вас рада.

Теперь Северус заметил, что в столь поздний час он не единственный гость в доме миссис Сакс. На комоде в прихожей лежали ключи от автомобиля и мужская шляпа. Их хозяин невозмутимо возился на кухне, ставя в раковину тарелки после сытного ужина.

— Профессор Снейп, — Шерил обеспокоенно посмотрела ему в глаза, — надеюсь, все в порядке? Филлис написала мне об этих ужасных созданиях, которые теперь охраняют школу. Ваш визит никак не связан...

— Не беспокойтесь, — сухо остановил ее Северус. — Мисс Сакс ничто не угрожает, если, конечно, она сохранит свойственное ей благоразумие. Я пришел поговорить о судьбе диадемы, но, — он покосился в сторону кухни, — вижу, что ошибся, не согласовав с вами время визита заранее.

— Глупости, ну что за формальности, — передернула плечами Шерил. — Даррен все равно собирался уходить. Располагайтесь, прошу вас.

Пресловутый Даррен оказался высоким и представительным мужчиной в дорогом маггловском костюме и с поистине аврорской выправкой. Северус не ошибся в своих предположениях — Шерил с удовольствием представила ему мистера Сандерса, успешного детектива, в свое время сделавшего карьеру в Скотланд-Ярде. Оказалось, что мистер Сандерс прекрасно осведомлен о существовании волшебников.

— По долгу службы, так сказать, — туманно выразился он. Северус испытующе взглянул на Даррена Сандерса и с трудом сдержал возглас изумления: мысли маггла защищал ментальный блок, с которым мало что могло сравниться по надежности. И почерк этот Северусу был определенно знаком. Сразу же вспомнилась Филлис, с деланным безразличием интересующаяся волшебниками с выдающимися талантами в легиллименции.

Северус настороженно замер. Неужели Поттер? Или же... тот, кто скрывается в обличие мальчишки?

— Я провожу Даррена до машины и вернусь, — улыбнулась Шерил. — Ты ведь заберешь Грима сегодня? — обратилась она уже к другу.

— Раз уж я все равно оказался в ваших краях, — подтвердил Даррен. — Хотя... в сложившихся обстоятельствах было бы разумно держать в доме собаку. Мне неспокойно оставлять тебя здесь одну. Ты точно уверена, что не хочешь на время перебраться к нам?

— Оставь, — поморщилась Шерил. — От того, что ты несколько раз задашь один и тот же вопрос с разными интонациями, мой ответ не изменится. Квартирантка вам не нужна. К тому же, соседи настроены против Грима. Грим — это бродячий пес, которого мы подкармливаем, — пояснила она Северусу. — Уже грозились обратиться в службу отлова бездомных собак. Даррен и его жена, Энди, раньше держали дога, им не привыкать к необычным питомцам, — она странно улыбнулась, и мистер Сандерс также усмехнулся в усы.

— Главное, чтобы он позволил надеть на себя ошейник и намордник, — заметил он. — Переночует во дворе, а на завтра я уже договорился с ветеринаром. Хороший, породистый пес, будет жаль, если так и погибнет на улице.

Северус сильно сомневался в том, что для мира фауны это происшествие станет такой уж большой трагедией, но с радостью вызвался помочь мистеру Сандерсу изловить отвратительную тварь. Кажется, Даррен воспринял этот жест с большим энтузиазмом — искать черного пса в потемках не представлялось легкой задачей. Шерил только вздохнула, достала из холодильник съедобную приманку и вышла следом за ними в коридор.

На этот раз пес не спешил приближаться, хотя мужчины благоразумно держались в стороне, подстраховавшись чарами. В тусклом свете фонаря почти невозможно было разглядеть лица Шерил, и электрический свет придавал ее волосам почти металлический, медный блеск. На мгновение Северусу показалось, что улица вокруг преобразилась, и безликие кирпичные блоки превратились в сказочные домики Хогсмида. Достаточно повернуть налево — и выйдешь к заведению мадам Паддифут, к которому лично Северус всегда относился с глубоким пренебрежением, а по правую сторону улицу, чуть ниже, все еще скрывается мастерская старого зеркальщика Раканати, которого они мальчишками всерьез побаивались. И Лили — уже после их ссоры он видел Лили на этом самом месте, гладящей огромного черного пса, как две капли воды похожего на Грима. Северус болезненно скривился, чувствуя, что у него дрожат пальцы.

— Вот сейчас, давайте! — прошептал мистер Сандерс, и наваждение развеялось. Северус даже устыдился неуместных эмоций: прошлое в очередной раз напомнило о себе совершенно некстати. Прежде, чем пес успел сообразить, что происходит, его настигло оглушающее заклятье — возможно, несколько более сильное, чем требовалось.

— Вот и славно! — обрадовался Даррен. — И сколько он так продержится?

— До вашего дома хватит, — гарантировал Северус. — К утру придет в себя. Ветеринару скажете, упадок сил от голода.

— Учти, Шерил, — погрозил пальцем Даррен, садясь в машину, — если Энди взбунтуется против Грима, объясняться с ней тебе, я пас. И береги себя, слышишь? Сейчас иди домой и дверь хорошо закрой.

— Поезжай уже, — рассмеялась Шерил. — Нашлась же нянька на мою голову! Меня Всевышний охраняет. Так что побеспокойся лучше о себе.

— Вы слышали, профессор Снейп? — пожаловался Даррен, заводя мотор. — И это она говорит каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с ней серьезно. Нет, Шерри, однажды ты доиграишься, помяни мое слово.

— Нам ли привыкать, — возвела глаза Шерил и повернулась к Северусу. — Извините, профессор, что вам пришлось ждать. Поднимемся?

Свежеиспеченным пирогам в доме Шерил Сакс не было числа — Северус с трудом представлял, зачем они нужны в таком количестве женщине, живущей одной. Тем не менее, в отличие от приторной кухни хогвартских эльфов, ее кексы оказались вполне съедобными — Северусу даже не пришлось кривить душой, хваля кулинарные таланты хозяйки. Шерил, однако, едва улыбнулась, не сводя с него внимательного, изучающего взгляда.

— Вы ведь пришли в интересах Альбуса Дамблдора, верно? — констатировала она. — Я помню наш летний разговор. Ваш бывший начальник уже в курсе того, как диадема попала в руки моей дочери?

— Нет, поверьте, — быстро возразил Северус. — Я держу свое слово. Кроме того, Альбус в последнее время находится в постоянных странствиях. Первого сентября он посетил Хогвартс, после чего снова отбыл в неизвестном мне направлении. Что-то его серьезно беспокоит, — задумчиво добавил он.

— И вы бы не заговорили об этом, не будь его беспокойство косвенно связано с Филлис, — проницательно заметила Шерил. — Не нужно ходить вокруг да около, Северус, о чем я должна знать? Филлис не вполне честна со мной?

— Полагаю, Филлис сама — жертва жестокого заблуждения, — ответил Северус. — Я скажу прямо, миссис Сакс, мне не по душе ее близкое общение с Гарри Поттером.

Шерил понимающе усмехнулась, словно только что подтвердилась некая ее догадка.

— Что же не так с этим мальчиком? — спросила она. — Вряд ли все дело в том, что он плохо успевает по зельям. Ваша неприязнь слишком бросается в глаза, профессор. Я знакома с Гарри уже третий год и не вижу в нем опасности.

— Человека, живущего вдали от магического мира, легко запутать, — не согласился Северус. — В людях вы склонны обращать внимание лишь на хорошее, Шерил, но все это время я учил Поттера, и должен сказать, что уже много лет не встречал настолько ленивого, заносчивого, высокомерного...

Шерил протестующе подняла руку.

— Давайте не будем переходить на личности, профессор. Мне нужны факты.

— Вам нужны факты? — возмущенно переспросил Северус. — С первого дня в школе Поттер только и делает, что нарушает заведенные порядки и нагло пользуется абсолютно незаслуженной репутацией героя! Весь волшебный мир носится с ним, как с писаной торбой, старается его защитить и дать ему достойное воспитание, а он неблагодарно раз за разом подвергает свою жизнь опасности, общается с недопустимыми людьми, и кто знает, что при этом замышляет.

— Что же может замышлять тринадцатилетний мальчик? — насмешливо уточнила Шерил. — Государственный переворот? Или, может быть, всемирную революцию?

Северус выразительно помолчал, словно такой расклад нисколько бы его не удивил.

— И о каких это людях идет речь? — продолжила расспросы Шерил. — Если я правильно понимаю, в Хогвартсе его окружение состоит исключительно из учеников и преподавателей, которых вы приглашаете, руководствуясь очень странной логикой. Летом он живет у своих родственников, а семью, как известно, мы не выбираем. Или вам недостаточно было моего свидетельства о том, как ужасно там обращаются с мальчиком? Это совершенно недопустимо, здесь я с вами соглашусь.

— Поттер умеет пустить пыль в глаза, — язвительно отозвался Северус. — Вряд ли вам, Шерил, о чем-то скажет имя Друэллы Блэк, но в свое время с ней предпочитали не связываться даже закоренелые преступники. Но Поттер, видимо, решил пойти по следам своей семейки, которые открыто принимали ее у себя, несмотря на все ужасные слухи, что о ней ходили!

— Ну почему же, — Шерил криво улыбнулась. — Мне известно о том, кто такая Друэлла Блэк. Моя дочь, в конце концов, достаточно общается со студентами вашего факультета, профессор. Однако ваши слова мне видятся полной бессмыслицей. Если только Поттер не умеет вызывать духов умерших, он никак не мог беседовать с этой женщиной.

— Полагаю, мы имеем дело с призраком, Шерил, — пояснил Северус. — С крайне злобным, опасным и мстительным призраком. И у меня есть основания полагать, что Поттер взаимодействует с ней по доброй воле, без колдовства или принуждения с ее стороны.

— Вот как, — Шерил нахмурилась. — Что же этому призраку нужно от Гарри? И нельзя ли ее как-то изгнать, если на то пошло?

— Леди Блэк и при жизни была колдуньей, которой мало кто мог противостоять, — покачал головой Северус. — В организации Темного Лорда она играла одну из ведущих ролей, пользовалась его полным доверием.

— Тогда вы должны быть спокойны за Гарри, — удивилась Шерил. — Ведь он стал причиной развоплощения этого волшебника. Не смотрите так, я нахваталась терминов из фантастической литературы. Так зачем же Гарри поддерживать сторонницу того, кто убил его родителей?

— Я уже тысячу раз повторил, Шерил, — Северус начал раздражаться. — Друэлла Блэк всегда умела влиять на людей. В случае с Поттером у нее есть дополнительный козырь. Его бабка была урожденная Блэк. Поттеры, хоть и не считались темными магами, разделяли многие положения политической программы организации. Друэлла с Чарльзом и Дореей Поттер были школьными друзьями. Я был лично с ней знаком, — мрачно добавил он. — И насколько я успел узнать Друэллу, она обязательно попытается использовать свою связь с дедом Поттера, благо, что даже этот бестолковый мальчишка не прельстится примером родного отца.

— Но зачем ей Гарри? — все еще не понимала Шерил. — Зачем все эти разговоры о семье? Чем они могут навредить? Не похоже на месть.

— Это месть, Шерил, месть, — убежденно закивал Северус. — Только не Поттеру, он лишь орудие. После падения Лорда у Друэллы осталось множество врагов. Собственно, она полагает таковыми всех, кто не разделил ее прискорбную участь.

— Как же Гарри поможет ей расквитаться с ними? — Шерил шокированно посмотрела на Северуса. — Вы что, считаете, она может обучать его запрещенной магии? И как-то настраивать продолжить дело Темного Лорда?

— И да, и нет, — Северус невидящим взглядом разглядывал свои руки. — Видите ли, Шерил, гибель Темного Лорда никто так и не подтвердил. Он просто исчез, и никому с достоверностью неизвестно, что именно произошло в Годриковой Лощине. А если принимать во внимание тот факт, как долго и целеустремленно Лорд работал над исследованием вопросов бессмертия... Он утратил тело, это верно, иначе он давно бы заявил о себе, но дух его уцелел... Чему вы улыбаетесь?

— Все это звучит так, будто я оказалась внутри сказки, — вздохнула Шерил. — Вот только сказка совсем не веселая. Я, кажется, начинаю понимать, на что вы намекаете. Духи имеют свойство вселяться, речь ведь сейчас об этом? И вы подозреваете Гарри?

— Шерил, подумайте сами, — начал было Северус. — Все поведение мальчишки указывает на то, что его душа уже отравлена влиянием Темного Лорда.

— Все поведение Гарри указывает на то, что перед нами заброшенный ребенок, никогда не знавший любви и внимания, — гневно возразила Шерил. — Возможно, вы умеете читать чужие мысли, Северус, но это совсем не то же самое, что разбираться в чужих чувствах. В каждом из нас есть дурное начало, кто-то борется с ним более успешно, кто-то менее, и ни один человек не застрахован от неудач и слабостей, но никогда, вы слышите, никогда больше не смейте при мне сравнивать Гарри с этим злодеем или внушать эти идеи моей дочери. Я принимаю ту сторону магии, что имеет дело с преобразованием материи, но о вопросах души мы с волшебниками беседовать не намерены. И если потребуется, я повторю это в глаза Альбусу Дамблдору, коль скоро при своих многочисленных должностях он не может найти занятия более серьезного, кроме как третировать бедного мальчика!

Шерил яростно хлопнула ладонью по столу, ставя завершающий аккорд в своей речи, и Северус не нашелся с немедленным ответом. Очевидно было, что Шерил до последнего готова была выгораживать Поттера, а все законы магии для нее — пустое сотрясание воздуха. Он склонил голову, собираясь с мыслями. В конце концов, пришел он сюда говорить вовсе не об этом. Однако неожиданно трудно оказалось видеть Шерил Сакс и не вспоминать о Поттере.

— Собственно, по поводу диадемы, — смущенно проговорил он. — Артефакты такого уровня и такой степени древности очень своенравны, если можно так выразиться. Для них важно чувство принадлежности. Забрать диадему без позволения мисс Сакс я не могу, однако мы должны использовать выигранное нами время для ее изучения. Поскольку привезти диадему в Хогвартс ваша дочь категорически не желает, единственным подходящим местом остается ваш дом.

Шерил холодно кивнула.

— Вы хотите бывать здесь время от времени, не правда ли? — спросила она. — Хорошо. Обычно я дома после семи. Приходите в любой день, кроме пятницы и субботы, в эти дни я уезжаю к родителям. Можете мне позвонить, когда примете решение.

— Я извещу вас незамедлительно, — ответил Северус. В комнате воцарилось молчание.

Разговор исчерпал себя, нужно было уходить. Шерил, рассеянно покачивая ногой, неподвижно смотрела куда-то за спину Северуса. Проследив за ее взглядом, он увидел маггловскую черно-белую фотографию мужчины, которого даже при крайне непритязательном вкусе нельзя было назвать красавцем. Впрочем, какое-то мрачное обаяние в нем все же присутствовало — и ни следа приближающегося безумия, которое, если верить слухам, со временем свело Энтони Сакса в могилу. Северус все же почитал его статьи. Журналист, и в самом деле, был весьма талантлив.

— Это и есть ваш муж? — спросил он и тут же пожалел об этом. Шерил вздрогнула, как от укуса пчелы.

— Да, — ответила она чужим голосом. — Это Тони. Через пять лет после нашей свадьбы. Мы все вместе ездили в Восточную Европу на автомобиле. Прага, Варшава, Будапешт... даже Тирана на обратном пути, не представляю, как я позволила себя уговорить, не так уж это и близко оказалось.

— Тирана? — что-то в названии города неприятно кольнуло Снейпа, хоть он и не мог объяснить этой молниеносной вспышки тревоги.

— Да, столица Албании, — механически пояснила Шерил. — Мы достаточно поездили по стране, там удивительные горы, невероятно красивый лес. Похож чем-то на тот, что растет в окрестностях Хогсмида, такой же сказочный... Тони всегда лучше чувствовал себя вдали от Лондона. Я предлагала переехать, в мире столько прекрасных мест, но он был очень... идейно настроенным человеком. Принимал близко к сердцу все, что здесь творится... да и не только здесь.

— Видно, вы очень его любили, — подметил Снейп. — Если оставались рядом даже несмотря на то, что не были с ним вполне согласны.

Шерил слегка удивленно пожала плечами.

— Я и не обязана была с ним соглашаться. Мы ведь не маленькие дети, Тони состоялся, как личность, задолго до встречи со мной. Мы оба понимали, как все может закончиться, мой муж ничего, — она сделала особый акцент на этом слове, — ничего от меня не скрывает.

Машинально Северус отметил, что даже сейчас Шерил продолжает говорит о покойном муже в настоящем времени, едва ли придавая значение своей оговорке. Похоже, они могли понять друг друга куда лучше прочих — симптомы болезни ее души были слишком хорошо ему известны. Вероятно, в этот момент на лице Северуса отразилась тень каких-то нежелательных эмоций, поскольку Шерил резко посерьезнела и произнесла:

— Я не знаю женщину, отражение которой вы все во мне видите, профессор, но, пожалуйста, не осложняйте ситуацию. Моя жизнь навсегда связана только с одним человеком. Вы можете приходить сюда, когда пожелаете, изучать диадему, работать с Филлис, если она на каникулах. Но все остальное лишено смысла.

Отказ от так и не прозвучавшего предложения звучал даже более унизительно и ошеломляюще, чем давно потерявшиеся в череде воспоминаний о прошлом резкие слова Лили. Северус надеялся, что не слишком побледнел, пытаясь подобрать на них достойный ответ.

— Уверяю вас, миссис Сакс, вы все неправильно поняли.

— Возможно, — Шерил резко поднялась, давая понять, что разговор окончен. — Только даже друг из меня выходит прескверный. Особенно для вас.

* * *

Новый учебный год начался для Джастина с неприятных сюрпризов. Когда за завтраком Доркас Труман выдала ему персональное расписание, выяснилось, что выбранные им прорицания и нумерология в один из дней совпадают по времени.

— Ты еще не опоздал поменять один из факультативов, — безразлично посоветовала ему староста, когда он указал ей на это досадное недоразумение. — Возьми древние руны, в паре с нумерологией они отлично идут. Кстати, профессор Труман — мой дядя.

Джастин покраснел и что-то пробормотал про маму, которой самовольные решения сына вряд ли понравятся. Доркас посматривала на него сердито — вместо того, чтобы спокойно пить свой кофе с медовыми булочками, ей приходилось успокаивать недовольных.

— Сегодня реши сам, куда пойти, — сказала она. — После уроков поговорим с деканом. Директор Дамблдор выстраивал расписание, основываясь на капризах профессора Трелони, преподавательницы прорицаний. Не знаю уж, почему он так высоко ее ценил. Есть надежда, что профессор Амбридж положит этому конец. Если бы некоторые лучше исполняли свои обязанности старосты, таких инцидентов бы не происходило, — повысила она голос, раздраженно косясь на Джоэла Бэрка, о чем-то шепчущегося со своей невестой.

— Доркас! — с широкой улыбкой отозвался Джоэл, словно только что ее заметил: — Я за сохранение иерархии! Староста школы у нас ты, и общение с начальством — твоя прерогатива. Я же довольствуюсь малым, снимать там баллы с малышни, взрывающей водяные бомбы, следить, чтобы в общежитие не пробрался маньяк-убийца... Хотя нет, маньяки-убийцы тоже находятся в твоем ведении.

— Безответственный лентяй, — презрительно выплюнула Доркас. — Назови хоть одно свое достижение на посту старосты! Пивз справился бы лучше!

— Возмутительная клевета, — веселился Джоэл. — Статистика на моей стороне! Взять прошлый год, по школе ползает василиск, в больничном крыле жертвы со всех факультетов, кроме Хаффлпаффа. Группа учеников проникает в Тайную комнату, среди них представители всех факультетов, кроме — внимание! — Хаффлпаффа!

— Вот об этом я и говорю! — взбесилась Доркас. — И не было их там из-за безответственности и лени, которым они научились у тебя!

Иоли громко расхохоталась, а Джастин не стал слушать дальнейшую перепалку старост и вернулся к друзьям. Захария тоже был недоволен, что не преминул высказать составлявшим ему компанию за завтраком Эрни и Ханне.

— О таких перестановках обязаны уведомлять заранее! — бушевал он. — Я записывался на курс к Кеттлберну, что особенно подчеркнул декану, к Кеттлберну! И теперь они утверждают, что меня будет учить этот неотесанный дикарь?

Джастин сразу же понял, о чем речь. Вчера за праздничным ужином профессор Амбридж представила двух новых учителей. Защиту от темных сил в этом году преподавал некий Ремус Люпин, уход за магическими существами же, ввиду неожиданной отставки Кеттлберна, словно в насмешку над здравым смыслом перешел к Хагриду.

— Может быть, не все так страшно? — предположил Джастин, надеясь успокоить друга. — На первом курсе мы проходили у Хагрида отработку. Он здорово знает лес.

Откровенно говоря, действительно здорово лес знали Джемма Фарли и Табита Меррисот, в обществе которых Хагрид отправил его на поиски раненого единорога. Вспоминая подробности той прогулки, Джастин мог лишь увериться в том, что на роль преподавателя лесник не годится. И хотя делиться этими воспоминаниями, он, конечно, не стал, Захария разозлился еще больше.

— Старшие говорят, такой неразберихи с расписаниями не было еще никогда. Чем только учителя занимались летом? Такое впечатление, что голова у них занята совсем другим.

— Так оно и есть, — пожал плечами Эрни. — Сейчас все думают только о дементорах.

— Слышали, что Малфой рассказывал? — прыснул со смеху Захария. — Поттер грохнулся в обморок, как кисейная барышня! Странно, что домовики еще не бегают по школе, раскидывая на каждом углу шоколадки и пуховые подушки!

— Не будь таким злым, Зак, — возмутилась Ханна. — Прими к сведению, что не у всех худшие воспоминания связаны с некупленными игрушками. Гарри пережил смерть своих родителей!

— Он тогда был еще годовалым ребенком, — безразлично передернул плечами Захария. — В таком возрасте дети способны только есть и спать. Да у доброй трети школы во время последней войны кто-то погиб, но ведь они держат себя в руках. Для кого та ночь и стала самым страшным воспоминанием, так это для бедолаги Того, кого нельзя называть.

— Тот, кого нельзя называть, умел договариваться с дементорами, — возразил Эрни. — Уж не знаю, как ему это удавалось, но на него бы они точно не подействовали, как на Гарри. А вообще, спорить тут не о чем, все равно они отвратительные твари!

Джастин не мог определиться с выбором до самого конца завтрака, поэтому постарался перехватить Джоэла до того, как староста отправится на первый урок, и изложил ему свою дилемму.

— Откажись от прорицаний, — не колеблясь, постановил Джоэл. — Трелони сумасшедшая, вот увидишь, на первом же занятии она предскажет кому-нибудь смерть и будет этим спекулировать до конца года. Из наших никто с ней не связывался. Фарли по глупости пошла на поводу у девчонок, так Трелони терроризировала ее, пока она просто не хлопнула дверью. Фигурально выражаясь, в этот класс входят и выходят через люк в полу.

— Трелони предсказала Джемме смерть? — широко раскрыл глаза Джастин. — И Джемма не испугалась?

— Говорю же, у Трелони на каждом курсе свои любимчики, — отмахнулся Джоэл. — Шарлатаны вроде нее обожают играть на чужих страхах. Не веришь мне, сам убедись, а заодно обрадуй этим предсказанием мамочку. Вот увидишь, она живо передумает делать из тебя великого прорицателя.

Взвесив в руках два учебника и сопоставив таинственный туман и рациональные цифры, Джастин, наконец, решился и зашагал на нумерологию. Больше всего его решению радовался Захария — они оказались единственными хаффлпаффцами в группе.

На полпути к классу профессора Вектор они столкнулись с Гермионой Грейнджер. Джастин хотел пожелать ей доброго утра — обычно они тепло общались друг с другом, — но вид девочки всерьез его обеспокоил — даже сосредоточенный на себе Смит заподозрил неладное.

— Что это с тобой? — нехорошо прищурился он. — Выглядишь, как будто призрака увидела.

— Не говори глупости, — Гермиона быстро взяла себя в руки. — С чего бы это мне бояться призраков?

Выдавали ее нездоровая бледность на лице и искусанные в кровь губы. Впрочем, Джастин не привык вмешиваться не в свое дело, к тому же, из класса в этот момент выглянул Гарри.

— Гермиона, — обрадовался он, увидев подругу, — ты куда пропала после завтрака? Рон пошел на прорицания, а я ждал тебя, думал, вместе сюда пойдем.

— Извини, я заходила к профессору Макгонагалл уточнить кое-что насчет моего расписания, — объяснила Гермиона. — Профессор Вектор уже пришла?

— У нас же еще десять минут до начала занятия, — удивился Гарри. — Правда, весь Рэйвенкло уже здесь. И некоторые слизеринцы, — помрачнел он.

— Ой, так у меня часы торопятся, — переполошилась Гермиона и поспешно начала устанавливать правильное время. — Мне ни в коем случае нельзя опаздывать на занятия, — наигранно улыбнулась она ребятам.

Захария, пробормотав себе под нос что-то нелестное в ее адрес, шагнул в класс, и Джастин последовал за ним. Компания у них подобралась отличная. Энтони Гольдштейна и двух подруг Филлис он хорошо знал, так же, как и Блейза Забини, а Трейси Дэвис была сестрой Иоли, и этим все было сказано.

Захария бросил сумку на свободное место рядом с Блейзом, а Джастин остановился перекинуться парой слов с Филлис. На ее руке он заметил необычный браслет, явно не маггловской работы.

— Где достала такую красоту? — приподнял он бровь. — Мама подарила?

— Сова принесла, — понизив голос, рассказала Филлис. — Он ведь не слишком заметный? Кроме Тома, я никому его не показывала.

— Том ведь подумал о том же, о чем и я? — Джастин моментально вспомнил давнишний разговор в магазине мистера Олливандера. — Солнце — символ Розье. Похоже на фамильную драгоценность.

— Думаешь, его прислал кто-то из моей семьи? — помрачнела девочка. — Чего они этим добиваются?

— Пытаются наладить контакты? — предположил Джастин. — Восстановить сожженные мосты? Наверстать упущенное, наконец?

— Или усыпить мою бдительность и подобраться поближе, — фыркнула Филлис. — Неудачное место мы выбрали для таких разговоров. Ждем первого похода в Хогвартс, вот тогда и соберем всю команду.

— У нас уже есть команда? — рассмеялся Джастин, но его веселья поубавилось, когда Филлис спокойно ответила:

— Полагаю, что да. После того, что произошло весной, я решила, что Энтони тоже имеет право знать о том, кто такие мои родственники.

Класс уже разбился на пары, поэтому Джастин занял единственное оставшееся место по соседству с Трейси Дэвис. Что же, по крайней мере, если профессор Вектор решит следовать примеру остальных учителей и давать задания для коллективной работы, на консультацию Иоли они всегда смогут рассчитывать.

Урок превзошел его ожидания: недаром Септиму Вектор так нахваливали старшекурсники. Профессор увлекательно объясняла материал, не перегружала их заданиями и не требовала той тяжелой, оглушительной тишины, что неизменно сопровождала занятия у Снейпа или Макгонагалл.

Встретившись на зельях с Ханной, Джастин и Захария убедились, что сделали правильный выбор. Далеко не все провели утро так же приятно, как и начинающие нумерологи.

— Я так разочарована, — жаловалась Ханна. — Вся надежда только на то, что потом будет лучше. Гриффиндорки вышли в полном восторге и лишь из-за того, что Трелони якобы предсказала пару глупостей, вроде того, что Лонгботтом разобьет чашку!

— Да она прям Кассандра, — язвительно подметил Захария. — Снейп вот каждый раз предсказывает, что Лонгботтом взорвет котел — и он их таки взрывает. Талант у парня к разрушениям, ну что тут поделать?

— Хуже всего пришлось Грейнджер, — вздохнула Ханна. — Мы учились гадать на чаинках, и Трелони увидела Грима в ее чашке. Знаете, кто такой Грим? Призрачный пес, предвестник смерти. На Грейнджер лица не было.

— Погоди, Грейнджер? — поразился Захария. — А она что там забыла? Не помню, чтобы она выходила из класса.

— Куда выходила? — не поняла Ханна. — Грейнджер весь урок была с нами, мы с ней сидели за одним столиком. Я лично видела эту чашку. Поэтому мне и кажется, что Трелони как-то неправильно ее истолковала. Мне показалось, что это больше похоже на...

— Ханна, мне нет дела до чашки Грейнджер, — прервал ее Захария. — Но мне ужасно интересно, как ей удалось находиться в двух местах одновременно. Я точно знаю, что сегодня утром она была на нумерологии!

— На прорицаниях она тоже была, — тихо заметил Джастин. — Вспомни, на ней лица не было, когда мы встретились. Обычно так человек и выглядит, если предсказать ему скорую погибель.

— Дело — дрянь, — констатировал Захария, в глазах его плескалась зависть. — А я еще думал, Амбридж не будет так явно покровительствовать гриффиндорцам, как это делал Дамблдор. Ясно же, что Грейнджер доверили хроноворот.

— Хроноворот? — поразился Джастин. — Это еще что такое?

— Темнота, — скривился Захария. — Хроновороты используют, чтобы путешествовать во времени. Спасать жизни, проводить исследования, восстанавливать картину преступления... Ну или в таких пошло-мещанских целях, как это делает Грейнджер, чтобы посетить побольше уроков.

— Зак, только без глупостей, — забеспокоилась Ханна. — Грейнджер — лучшая ученица на потоке. Никто не заберет у нее хроноворот только потому, что это противоречит твоим понятиям о справедливости.

— Думаю, об этом вообще лучше не распространяться, — заметил до сих пор хранивший молчание Эрни. — Зак, если ты скажешь Малфою, перестану тебя уважать.

— Если у Грейнджер все так паршиво с конспирацией, скоро вся школа будет в курсе, — ухмыльнулся Захария. — Ну хорошо, хорошо, я ничего не скажу. Посмотрим, как долго сама Грейнджер продержится. Знаете, один из побочных эффектов этих штуковин в том, что рано или поздно становится неясно, то ли ты управляешь временем, то ли время управляет тобой.

— Грейнджер — ответственная и серьезная девочка, — возразила Ханна. — Она не станет использовать хроноворот понапрасну.

— Просто ей пока случая не представилось, — цинично подметил Захария, и Джастину неприятно было признать, что в глубине души он с ним согласен. Сам он не знал, как бы поступил, попади ему в руки хроноворот. Не то что бы Джастин хотел что-то изменить в своем прошлом. Скорее всего, он бы постарался побыстрее избавиться от этой обузы — например, отдал бы Тому. Вот кто точно знал, как распорядиться представляющимися возможностями.

На зельеварении, в отличие от факультативных предметов, их не ожидало ничего нового: за лето характер Снейпа только испортился. Получив целую гору дополнительных заданий к четвергу, Джастин обнаружил, что в его расписании образовалось крайне неудобное окно.

— А пойдем со мной на уход! — не упустил своего Захария. — Ты же знаешь, что такое Хагрид. Забудь о понятии дисциплины на его уроках! Он разрешит тебе остаться!

— Разве ты утром не собирался отказаться посещать его занятия? — подколол его Джастин. — Напрасно надеешься меня заинтересовать, Зак, я не выберу этот предмет, даже если он останется единственным в списке.

— Пошли, не пожалеешь, — хлопнул его по плечу Захария. — Будет хоть над чем посмеяться. А потом напишем твоей матушке покаянное письмо, что оба перешли на древние руны. Все равно придется что-то менять, не будете же вы с Грейнджер по очереди хроноворот использовать!

Как назло, погода на улице стояла отличная: идеальный теплый денек для прогулок на природе. Эрни отправился навестить Поппи Помфри и передать ей привет от своей сестры Дины, Ханна же собиралась на каббалистику, где ей предстояло наслаждаться обществом рэйвенкловцев и Трейси Дэвис, мнение Джастина о которой за этот день все продолжало меняться в лучшую сторону. Услышав о предложении Захарии, Ханна хитро улыбнулась:

— Очень советую поглядеть на главных лодырей Хогвартса, — очаровательно пропела она. — Вечером расскажешь мне о том, как они убивают свое время.

Поскольку никаких серьезных дел у Джастина не предвиделось, он не нашел ничего дурного в том, чтобы присоединиться к Захарии, который, к тому же, уверял, что Хагрид будет в восторге от того, что ученики не только не разбежались с его бесполезных уроков, но и привели новых дураков. Скрытые мотивы подбодрившей его Ханны Джастин тоже понимал — кто-то должен был ограничивать злословие Зака.

После обеда было очень приятно выйти на свежий воздух. Спрятав руки в карманы, Джастин с удовольствием прошелся по мокрой от дождя траве, подставляя лицо прохладному осеннему ветру. Даже Захария на время избавился от своей вечно недовольной гримасы и оживленно болтал о квиддиче, прошедшем лете и приближающейся прогулке в Хогсмид.

Прогнозы Ханны сбылись: так называемых лодырей оказалось даже больше, чем ожидал Джастин, и сложно было сказать, кто из них действительно пришел учиться, а кто позубоскалить по поводу позора Хагрида. Драко Малфой и его свита, как и Захария, явно относились ко второй категории. Впрочем, винить их Джастин не мог — лесничий и впрямь не блистал педагогическими талантами. С грехом пополам объяснив, как пользоваться учебниками, он удалился в сторону огромного пустого загона и пропал из виду.

— Ну и ну! — насмешливо воскликнул Малфой. — Школа летит ко всем чертям! Этот олух будет нас учить! Я расскажу отцу, его удар хватит!

— Заткнись! — огрызнулся Рон Уизли. Джастин не удивился, увидев его здесь. О дружбе гриффиндорцев с Хагридом знала вся школа.

— Помоги мне, — Захария с усилием извлек из сумки кровожадный учебник, усмиренный устрашающего вида скрепками. — Интересно, его надо погладить только один раз, или программа всякий раз запускается заново, стоит закрыть книгу?

— Твое счастье, что это наш первый и последний урок, — возмутился Джастин. — Я уже начинаю жалеть, что пришел сюда.

Его прервал громкий возглас Лаванды Браун. Захария повернулся и расплылся в улыбке.

— Все еще жалеешь? — вкрадчиво проговорил он.

Что там говорить, им было на что полюбоваться. Питомцы Хагрида явно выходили за рамки обычной школьной программы — Джастин таких еще ни разу не встречал. Существа напоминали полусказочных созданий из древнегреческой мифологии: наполовину кони, наполовину орлы, они взирали на собравшихся не то, как на добычу, не то как на пыль под ногами. Хагрид удерживал их на огромной цепи, а затем привязал к частоколу и принялся делиться своими бурными восторгами. Ученики держались с опаской, а Джастин и Захария, не сговариваясь, шагнули подальше. Захария утянул за собой и Малфоя, в намерениях которого сорвать урок сомневаться не приходилось.

— Гиппогрифы! — представил Хагрид удивительных созданий. — Красавцы, а! Если хотите, можете подойти ближе!

Единственными желающими подойти ближе оказались Невилл, Рон и Гермиона. Захария и Малфой обменялись кислыми взглядами.

— Перво-наперво запомните, — говорил Хагрид. — Это зверь гордый. Никогда ему не грубите. Не то и с белым светом проститься недолго.

— Значит, они опасны? — незамедлительно поднял руку Захария. — Они могут напасть на человека?

— Конечно, могут, — хмуро отозвалась одна из слизеринок, имени которой Джастин не помнил. — Ты что, его когтей не разглядел?

— Гиппогриф все делает по своему хотению и очень любит церемонию блюсти, — чуть менее уверенно продолжил Хагрид. — Подойдешь к нему — поклонись. И жди. Он в ответ поклонится — можешь его погладить. Если на поклон не ответит — не тронь и отойди подальше.

— А чем именно они полезны? — Малфой перехватил эстафету у Захарии. — Для чего их изучают?

Чрезмерно любознательные ученики в планы Хагрида, определенно, не входили. Захария же, похоже, потерял к происходящему в загоне всякий интерес.

— Вот теперь Малфой его прикончит, — гадко захихикал он, обращаясь к Джастину. — Можем занять места поудобнее и запастись попкорном.

— Тебе-то зачем нужно топить этого простака, раз ты все равно решил бросить уход? — пожал плечами Джастин. — Для него это первый в жизни урок, он вроде как радовался.

— По нескольким причинам, — развел руками Захария. — Во-первых, это действительно станет уроком — для самого Хагрида. Незачем браться за то, чего делать не умеешь. Во-вторых, можешь считать, что любая мелочь, создающая головную боль Амбридж, меня чрезвычайно порадует. Ну и в-третьих, — он хитро подмигнул, — я все еще надеюсь на возвращение Кеттлберна.

* * *

От окраин Хогсмида до загона гиппогрифов было около километра пешком; аппарировать в такой прекрасный день Джемме не хотелось. Набросив на плечи легкий осенний плащ, она перекинула через плечо сумку с аппаратурой и неспешно зашагала в сторону школы. Уолден прибывал на место происшествия камином, через кабинет директора. Как добирается министерский ветеринар, Джемма не знала и знать не хотела — этот неприятный волшебник со злобными поросячьими глазками с первой же встречи ей не понравился.

Поразительно, как скоро в волшебном мире распространяется информация, если дело пахнет скандалом. Казалось, раненого гиппогрифом Малфоя еще не успели доставить в больничное крыло, а его отец уже в ярости рассылал сов и вел переговоры по камину. К слову, испортив им с Уолденом замечательный обед в кои-то веки выдавшийся свободным полдень.

Джемме вовсе не требовалось допрашивать свидетелей, чтобы наверняка установить, кто виноват в случившемся. Подруги как в воду глядели: без тотального контроля с ее стороны Драко не продержался и дня. Люциус, однако, хотел превратить этот инцидент в политическое дело, направленное на ослабление позиций недоотставленного Дамблдора и чувствующей себя слишком уверенно Амбридж. Джемма с трудом подавила неуместную ухмылку. Ей было не привыкать ставить директоров в неудобное положение.

Не доходя до чугунной изгороди, Джемма остановилась, глядя на Хогвартс с возвышения. С нашествием дементоров замок не утратил своей сказочности — напротив, именно теперь он напоминал родовое гнездо какой-нибудь темной королевы, почившей в окружении погруженных в зачарованный сон придворных. Дементоры тлетворно действовали на все, что находилось вокруг: листья на деревьях здесь облетели раньше срока, пышные осенние цветы тронул тлен, а самое главное — не пели птицы. Даже свежий горный воздух, которым так любила наслаждаться Джемма, гуляя по берегу Черного озера, теперь отдавал гнилью, как в древней усыпальнице.

Тонкий плащ перестал согревать; Джемма чувствовала, как со всех сторон ее обволакивает липкая смесь холода и страха. В школе заверяли, что дементоры предупреждены о визите представителей министерства, но полагаться на слова людей, на уроках которых монстры нападают на учеников, Джемма не рисковала. Припоминая подробности тренинга по взаимодействию с дементорами — одной из ключевых составляющих программы летних курсов, — она сосредоточилась и вызвала едва мерцающее облачко легкого дыма из волшебной палочки. Тратить силы на полноценное заклинание Патронуса желания не было — по крайней мере, пока ей не грозит реальная опасность, — но и немного дополнительного света не помешает. Подавляя предательское желание бросить все и аппарировать подальше, она преодолела мучительный барьер охранных чар и поспешила к замку.

Возвращаться в школу в новом качестве было странно и непривычно. Казалось бы, она отсутствовала всего пару месяцев, но событий, случившихся за это время, хватило бы на полжизни. Она оказалась в эпицентре скандала, ушла из дома, переехала в другой город, получила работу, выдержала невероятное давление со стороны общественности, удивительным образом не сошла с ума, и теперь могла шествовать по замку победительницей. Увы, опьяняющего чувства триумфа она не чувствовала. К собственному удивлению, Джемма обнаружила, что всерьез беспокоится за Драко.

Вокруг его постели в больничном крыле собралась целая компания — странно, что мадам Помфри еще не взбунтовалась. Джемме хватило нескольких минут, чтобы оценить общую направленность разговоров слизеринцев, после чего она несколько раз стукнула по косяку двери, со смешком наблюдая за тем, как ее бывшие подопечные по привычке вскакивают, стоит ей зайти в комнату.

— Поздравляю, друзья мои, — с преувеличенным почтением произнесла она, обводя тяжелым взглядом настороженные лица Паркинсон, Нотта, Забини, Крэбба, Гойла и самого Драко. — Верите или нет, вы превзошли даже нас с девочками. Вот я вам шоколадных лягушек купила.

— Фарли, — Драко привстал в постели, и Джемма недовольно покачала головой: выглядит он не на миллион, похоже, крылатая тварь нешуточно его потрепала и напугала. — Ты что, из Хогсмида прямо сюда? Ты... ты мимо дементоров шла?

— Да, кажется, меня встречала пара ребят, — призадумалась она. — Я просила меня не провожать. Сказала, что у меня мужчина ревнивый, — она сделала несколько шагов на палате и вопросительно посмотрела на гостей Драко. — Вы все еще здесь?

Ребят как ветром сдуло. Паркинсон нерешительно оглянулась в дверях, но Джемма уже задвинула ширму. Малфой поморщился.

— Фарли. Только не ори. Это чудовище мне и так чуть руку не сломало. Я думал, искры из глаз полетят. Самое обидное, — надулся он, — Помфри убеждена, что я симулирую.

— А это не так? — подмигнула ему Джемма. — На этот раз все по-честному?

— Почти, — ухмыльнулся Драко. — И в самом деле, было адски больно. Ты представить себе не можешь, Фарли, что это такое.

— Да неужели, — с сомнением хмыкнула Джемма. — В конце четвертого курса на тренировке я упала с метлы и повредила позвоночник. К счастью, обошлось, но с профессиональным квиддичем я с тех пор завязала.

Малфой смотрел на нее во все глаза — похоже, одни только попытки представить картину приводили его в ужас.

— Как после этого ты вообще можешь летать? — спросил он. — Неудивительно, что все эти годы ты отказывалась вернуться в команду.

— Страх здесь не имеет особого значения, — усмехнулась Джемма. — Меня больше беспокоило то, что за моим позором наблюдают все четыре факультета. А вот тебе, похоже, нет до своей репутации никакого дела, — помрачнела она. — Зачем ты полез к гиппогрифу?

Драко смутился. Джемма и без его жалких оправданий знала ответ — не обошлось без желания устроить внеочередную гадость Поттеру, — но Драко, к ее большому удивлению, не сказал о нем ни слова.

— На этом идиотском курсе собрались одни гриффы, — устало констатировал Драко. — Уж они-то подтвердят, что я не соблюдал правил безопасности. Уизли больше всех орал, что я сам виноват, а с ним и Грейнджер, и Лонгботтом.

— Лонгботтома я беру на себя, не волнуйся, — небрежно заметила Джемма. — Без команды семьи он рта не откроет, если не хочет отправиться жить к бабке. А Грейнджер... — она неприятно фыркнула. — Пусть продолжает в том же духе, если хочет. Когда-нибудь она повзрослеет и иначе взглянет на все, что творит сейчас.

— По-твоему, я должен позволить какой-то грязнокровке оскорблять меня? — Драко резко поднялся с кровати, и кровь отхлынула от его лица. — Я буду не я, если к концу года Хагрид не вылетит из школы!

— А тебе станет легче жить, если ты избавишься от лесника? — снисходительно улыбнулась Джемма. — Ты слишком мелко плаваешь, мой дорогой. Наш отдел давно наблюдает за проделками Хагрида, и этот гиппогриф — лишь тонкая ниточка, ведущая нас к нашей основной задаче.

— И в чем же заключается эта задача? — Драко заинтригованно подался вперед, а Джемма с трудом подавила улыбку. Разумеется, Люциус держал все свои интриги в строжайшем секрете от сына, а значит, немного ничего не значащей откровенности лишь поднимет ее рейтинг в глазах мальчика.

— Табита недавно сказала, что над Хогвартсом сгущаются тучи и вот-вот ударит молния, — загадочно проговорила она. — Наша цель — сделать так, чтобы она ударила в нужное место.

— В директора? — попытался изобразить осведомленность Драко, но Джемма лишь легко покачала головой.

— В лорда-мэра Хогсмида. А теперь собирайся, я должна проследить за тем, чтобы ты благополучно добрался на... какой у тебя там следующий урок?

— Прорицания, — вздохнул Малфой, а Джемма тихо рассмеялась.

— Знаешь что, дорогой мой? Будь ты хоть немного постарше, я бы предположила, что в момент выбора факультативов ты или был мертвецки пьян, или проиграл кому-то спор.

С первыми же трудностями они столкнулись, едва дойдя до класса. Малфой с безнадежным видом взглянул на серебристую веревочную лесенку и повернулся к Джемме.

— Я не смогу туда забраться, — пожаловался он. — Даже со здоровой рукой это полный идиотизм.

— Сам выбирал, — язвительно пропела Джемма, но все же наколдовала чары левитации, а затем, недолго думая, и сама поднялась наверх аналогичным образом.

Класс прорицаний за последние годы почти не изменился, хоть профессор Трелони и переделала драпировку с темно-фиолетовой на бордовую. Все те же пары масел из ароматических ламп, благовония и специи, хрустальные шары и кривые зеркала, карты, перья и бусины.

— Добрый день, профессор Трелони, — светским тоном поздоровалась Джемма. — Я привела вашего ученика, он находился на попечении мадам Помфри, но уже с энтузиазмом рвется вернуться к учебе, — она мило улыбнулась позеленевшему от досады Драко.

— Я благодарна вам, милочка, — эхом отозвалась Трелони. — И какая радость снова видеть вас в вашем физическом облике.

— Важное уточнение, — сощурилась Джемма. — Вот уже года четыре прошло, а я все еще не дух и не тень.

— Я ведь предупреждала, что мы с вами еще встретимся, — голос Трелони обиженно задрожал. — Я по-прежнему вижу нависшую над вами опасность, кинжал прямо у вашего горла, вот здесь, — и драматическим жестом она коснулась своей шеи.

— Великолепно, — с преувеличенным изяществом поаплодировала Джемма. — Конечно, со своей плохой кармой чести быть убитой магом я не заслужила. Кто-нибудь из присутствующих разделит со мной этот праздник, или снова придется справляться своими силами?

Трелони недовольно поджала губы.

— Вы удивительно несерьезно относитесь к тонкому искусству прорицаний, мисс Фарли, и однажды это вас погубит. Милосерднее будет промолчать о том, что ждет этих юных созданий. Возможно, если они научатся читать знаки судьбы, трагедии удастся избежать.

— Ну что же, раз на мне уже поставили крест, придется в ожидании кинжала заняться другим холодным оружием. Согласно эдикту министерства, представляющие опасность магические существа подлежат истреблению, — заметив полный ужаса взгляд Гермионы, она недобро ухмыльнулась. — Надеюсь, вы сможете посмотреть на казнь гиппогрифа в своем кристалле, профессор.

Хагрид тяжело воспринял провал первого урока — Джемма могла только предполагать, сколько он уже успел выпить до их прихода и сколько выпьет, когда останется один. Ведение диалога она предоставила Уолдену — пьяные рыдания не вызывали в ней ничего, кроме глухого раздражения.

— Если мне не изменяет память, мистер Хагрид, — Уолден сидел в огромном кресле, напоминающем трон какого-нибудь вождя великанов и покачивал ногой, — министерство получило заказ на гиппогрифов в двадцатых числах июля прошлого года. Двадцать шестого, если быть точным.

Лесник громко высморкался, что, очевидно, следовало воспринимать, как утвердительный ответ. Джемма с опаской покосилась на предложенный ей чай, но пить эти помои не рискнула.

— То есть, в то время, когда профессор Кеттлберн еще и не помышлял об отставке, — уточнил Уолден. — И задолго до подписания приказа о вашем назначении. И все же ваш предшественник не привлекал обитателей Беллерофонтского леса в учебных целях. Вы же предпочли пойти другим путем...

— Надо думать, — буркнул великан. — Директор мне так и говорит, коли хочешь учительствовать, надо, стало быть, план ей подать. Так я подумал, первое занятие, хорошо бы ребятишек чем удивить.

— Что же, вы достигли своей цели, мистер Хагрид, — в исполнении Уолдона "мистер" звучало особенно пренебрежительно. — Мы, и в самом деле, весьма удивлены. Не так сильно, как в случае с драконами — помните, в позапрошлом году мы уже встречались? — но достаточно, чтобы снова обратить внимание Попечительского совета на вашу бурную деятельность.

Пьяные слезы Хагрида полились с новой силой, и Джемма, не в силах больше наблюдать эту отвратительную картину, вышла на крыльцо. Как раз вовремя — Сметвик-младший, ветеринар, сотрудничающий с их отделом, уже спешил к хижине, с туго набитым чемоданчиком наперевес.

— Ну, какие успехи? — поинтересовалась Джемма, прислонившись спиной к деревянной двери, прогретой солнцем.

Сметвик остановился напротив, переводя дыхание.

— Неважнецкие, — развел он руками. — У Хагрида, я имею в виду. Как там больной?

— Безгранично страдает, — насмешливо сообщила Джемма. — Помфри, правда, в симулянтстве его уличить пытается, но знаешь, похоже ему и вправду плохо. Я видела этих существ на картинке. Настоящие грабли вместо лап. Таким когтем и убить можно, если постараться.

— Позвать бы Уолли, — Сметвик устало зевнул. — Посмотреть, кто да как заказ оформлял. Что, прямо так и записали: для учебных нужд? И вы это спокойно пропустили?

— За кого ты нас принимаешь? — возмутилась Джемма. — Гиппогрифов мы выдали мэрии Хогсмида, для естественной коррекции фауны Беллерофонтского леса. В окрестностях деревни, говорят, в прошлом году змей расплодилось, жители начали жаловаться. Лишние чары на границу навешивать никому не выгодно, вот и додумались запустить в лес их естественных врагов. Гиппогрифы же хищники.

— И почему бы им не заказать нюхлеров? — возмутился Сметвик, и Джемма успокаивающе похлопала его по плечу.

— И нюхлеров заказали, целых два помета. Только Хагриду нюхлеров ловить неинтересно, он же любит больших и тупых тварей.

Вскоре на крыльце показался и Уолден — собеседование с Хагридом его порядком измотало, зато новости Сметвика порадовали беспредельно.

— Они ведь дикие совсем, недрессированные, — рассказывал ветеринар. — Какими их взяли из питомника, такими в лес и выпустили, мол, все равно не пойдут они туда, где люди живут, особенно когда дементоры под боком. Халатность с обоих сторон.

— Прекрасно, — просиял Уолден. — Значит, все основания для открытия дела о многочисленных нарушениях у нас есть. На этом предлагаю сделать ручкой этому очаровательному месту. Лично я намерен нормально поесть. Один вид этих каменных кексов приводит к расстройству желудка.

— А что будем делать с Амбридж? — осторожно спросила Джемма. — Ты не собираешься ее допрашивать?

— С Амбридж, конечно, побеседуем, пусть навестит нас в министерстве, отдыхая от праведных трудов. Но к ней у меня вопросов немного. Решение о назначении Хагрида принимала не она.

— Как это? — удивилась Джемма. — Но Дамблдор уже полгода, как в отставке.

— Интересно, правда? — Уолден склонился к ее уху так, чтобы следующих его слов Сметвик не услышал: — Незадолго до своего ухода Дамблдор подписал приказы о назначении профессоров на следующий год. Люпин вместо Локонса и Хагрид вместо Кеттлберна.

Джемма заинтригованно посмотрела на него.

— Но как он мог знать? Здоровье Кеттлберна, конечно, оставляло желать лучшего, да и Локонс не блистал талантами, но за полгода, еще до окончания их контрактов... Какие цели преследовал Дамблдор?

— Вот это нам и предстоит выяснить, любимая, — подмигнул ей Макнейр. — Хоть это и не так просто, ведь в последнее время Дамблдор появляется лишь на заседаниях Визенгамота, откуда немедленно аппарирует, не дожидаясь вопросов. Об этом стоит поразмыслить на досуге.

Вид у него был весьма довольный, как у кота, поймавшего мышь, и теперь наслаждающегося ее метаниями в углу. Вот только интуиция подсказывала Джемме, что Дамблдор запросто мог предусмотреть и такой поворот событий, а это значит, что самой крупной мышью в текущей игре может стать разве что несчастный гиппогриф — если только не они сами.

* * *

Вытащив крышку из фиала с оборотным зельем, Том осторожно понюхал его содержимое и передернулся от отвращения. Нет, каким бы надежным зельеваром Джастин не считал самозванку на месте директора Амбридж, воспользоваться плодами ее работы Том не спешил. Следует приберечь мерзкое снадобье на самый крайний случай. Сегодня его в очередной раз выручит мантия-невидимка.

Бродить по колледжу, скрываясь от посторонних глаз, Тому быстро наскучило: в конце концов, что ему за дело до примитивных секретов однокурсников? Единственный же человек, хоть сколько-нибудь его интригующий, словно чувствовал внимательный взгляд невидимого наблюдателя, и старался вести себя настолько обыденно, что одно это вызывало новую волну подозрений. Илья Долохов сносно учился, ладил с другими мальчиками, не нарушал правил дисциплины и не рассказывал ничего, что могло бы навести на мысль о магическом прошлом его семьи.

Погода явно угадала шпионские настроения Тома и всячески содействовала его предприятию — солнце заволокли густые тучи, и отбрасываемая тень не могла его выдать. С легкостью выбравшись за территорию школы, Том зашагал по пахнущей дождем улице в направлении Виндзорского моста. Вскоре перед ним вырос тот самый дом, в который неделю назад мистер Олливандер торопился настолько, что даже не подумал о конспирации. Впрочем, кого ему было опасаться в абсолютно маггловском городе?

Внутри пахло свежей побелкой и краской — кто-то из жильцов недавно сделал ремонт. Том огляделся вокруг и прислушался к своим ощущениям. Ни следа даже самого слабого колдовства — но ведь сильные волшебники, к числу которых, без сомнений, принадлежит мистер Олливандер, превосходно умеют скрывать всякие признаки своего присутствия.

Не успел Том подняться до середины лестницы, как он столкнулся с первой проблемой. Из крайней квартиры на площадку вышла грузная дама с маленькой визгливой таксой. Такса втянула ноздрями воздух и, почувствовав чужака, угрожающе зарычала. Том уже готов был отступить, чтобы позволить даме с собачкой благополучно покинуть дом, как за его спиной раздался голос:

— Магда, вот хорошо, что я вас встретила! Да еще и вместе с Бесси! Отлично!

Том оглянулся и беззвучно выругался: следом за ним по лестнице поднималась еще одна так невовремя появившаяся особа с детской коляской. Ребенок в коляске давно проснулся и капризно ревел, должно быть, проголодавшись, и мать его торопилась домой.

— Здравствуйте, Клэр, — степенно поздоровалась Магда. — Как там на улице?

— Дождь собирается, вот мы и вернулись, — сказала Клэр. — Магда, это что же такое получается с вашей собакой? Когда бы я ни вышла из дома, всюду грязные следы!

— А я здесь причем? — возмутилась Магда. — Разве я об этом заботиться должна? Поговорите с тем, кто ежедневно делает здесь уборку, а меня не смейте беспокоить!

— Вот именно, ежедневно, — рассердилась в ответ Клэр, — а не ежечасно! Это же вашей Бесси следы, что вы мне голову дурите? А кто наш напольный коврик третьего числа разодрал? Свинарник извольте у себя в квартире разводить!

Ребенок заорал еще громче, заглушив резкий ответ Магды, которая двинулась навстречу Клэр, как огромный ледокол. Взгляд Тома заметался по сторонам — отступать было некуда. Выбора у него не оставалось, и он незаметно вытащил палочку из рукава.

Вспыхнувший было огонь ярости в глазах Магды моментально потух, и она остановилась, безучастно глядя на укачивающую младенца Клэр.

— Вы, конечно, правы, Клэр. Извините меня, пожалуйста. Я прослежу за тем, чтобы Бесси больше вам не досаждала. Я, пожалуй, пойду домой. Подождем, пока за окном прояснится.

Клэр пораженно наблюдала за тем, как Магда поднимается обратно в квартиру, затаскивая за собой заходящуюся недовольным лаем Бесси. Дверь закрылась, а вскоре наступила полная тишина.

— Ничего себе, — удивленно проговорила опешившая Клэр. — Я-то думала, на ее крики весь дом сбежится, а она даже прощения у меня попросила. И что ты на это скажешь? — обратилась она к притихшему ребенку.

Младенец пронзительно пискнул — он все еще был голоден. Клэр поспешила домой, но Том этого уже не видел, он поднялся осмотреть последние этажи.

Ни одна из фамилий на дверных табличках не была ему знакома — впрочем, и без того было ясно, что живут здесь не представляющие никакого интереса маггловские обыватели, вроде Магды и Клэр, выгуливающие собачек и спорящие из-за пустяков. Хотя — тут Том улыбнулся — его стараниями в доме, может быть, станет немного потише.

Он расстроенно вздохнул и принялся спускаться обратно. Глупо было надеяться, что прогулка в этот дом предоставит ему немедленные ответы на все вопросы. Олливандер не был параноиком, но он и не дурак, чтобы на каждом шагу оставлять улики.

Том резко остановился. А вот он, похоже, именно такой дурак и есть, раз не предусмотрел тот простой факт, что кто-то может его перехитрить. Прямо на ступеньках второго этажа сидел Илья Долохов и невозмутимо читал газету. Обойти или перепрыгнуть его Том не мог, а поступать с ним так же, как с крикливой Магдой не хотелось — по крайней мере, пока.

Не отрывая взгляда от газеты, Долохов лениво проговорил:

— Не знаю, где ты этому научился, но слабовато для чар внушения. Я читал, что уж если ребенок способен на такое колдовство, ему они удаются намного лучше, чем взрослому. А мои артефакты показывают, что колдовал чуть ли не старик.

Том тихо рассмеялся. Неплохое начало.

— Почему детям лучше? — он сбросил мантию-невидимку, словно в этом не было ничего странного и спрятал ее в карман. Долохов внимательно посмотрел на нее, но никак не прокомментировал.

— Потому что каждый ребенок — эгоист и манипулятор от природы. Он еще не умеет, как взрослый, критически оценивать свои поступки и куда меньше отягощен муками совести.

— Вижу, ты знаешь, о чем говоришь, — Том уселся на несколько ступенек выше. — И давно ты за мной следишь?

— А ты за мной? — прищурился Долохов. — Откуда ты узнал об этом доме?

Про себя Том издал торжествующий клич. Вот и разгадка сама приплыла к нему в руки.

— Я видел Олливандера, когда ехал в школу, — решил открыть он часть правды. — А потом вспомнил, где раньше слышал о Долоховых. Что ты делаешь среди магглов?

Долохов пожал плечами.

— Живу. Учусь. Приспосабливаюсь.

— И совсем не колдуешь? — усмехнулся Том. — Откуда же тогда артефакты?

— Наследство от дедушки, — в тон ему ответил Долохов. — Не от того, о котором ты подумал. От дедушки Анатолия. Его тоже арестовали, но еще в Советском Союзе. Бабушка смогла бежать и даже вывезти одну шкатулку с ценностями. Все мне оставила, своих-то детей у нее так и не родилось.

— И на этом все? — удивился Том. — Ты никогда не думал этому учиться?

— В одной школе с этими папенькиными сынками, которые без карты не найдут свою задницу? — презрительно фыркнул Долохов. — Получить аттестат зрелости и не знать, в чем разница между дрелью и розеткой или что такое закон всемирного тяготения? В Итоне тоже папенькины сынки, но все же не такие тупые. И потом, — скривился он, — не с моей фамилией претендовать на что-то. Мы родством с дедом Антоном стараемся не козырять. Вот дядька мой колдует помаленьку. Он тут живет. В этом самом доме.

— Олливандер к нему приходил? — догадался Том. — Зачем?

— Дела у них, — уклончиво ответил Долохов. — Секретные. Насчет волшебных палочек. Если что, у меня артефакт, защищающий от легиллименции.

— Почему мне должно быть это интересно? — с деланным безразличием спросил Том, и Долохов вдруг расхохотался:

— Да на тебя же всю эту неделю смотреть было жалко! Ты так старался узнать, о чем я думаю, а все, что удавалось раздобыть — это разная чепуха, которую дядька записал сюда, — и он продемонстрировал ему самые обыкновенные часы на металлическом ремешке. — Вот уж не думал, что когда-то мне пригодится.

— Вижу, ты неплохо устроился, — ухмыльнулся Том. — А как же сам? Не всю жизнь за тебя дядя будет работать.

— А самому мне и так неплохо, — передернул плечами Долохов. — Того, что я умею, среди магглов с головой хватит. А тому, что дед Антон умеет, все равно уже не научусь. В нашей семье талантливые маги всегда чередовались с полными бездарностями. Да и мне языки как-то интереснее. Вот ты Магду заколдовал, а я бы ее уговорил.

— Погоди, — вдруг подумал Том. — А имени вашего я ни на одной двери не видел.

— Само собой, — удивился Илья. — Квартира-то теткина, а она самая обыкновенная маггла. Вот тебе еще одна причина, по которой мне в Дурмстранг лучше не соваться. Не с моей расчудесной родней. Хотя сам я и чистокровный... А ты-то почему в Хогвартс не поехал?

— А мне там делать нечего, — состроил Том страшные глаза. — Я вундеркинд. Маму, опять-таки, не хотелось оставлять. Да и, как ты правильно подметил, не хочу в один прекрасный день выяснить, что не в состоянии завязать шнурки без помощи магии. Друзья мои поехали. Получаю от них новости.

— А я еще беспокоился, что в колледже будет ужасно скучно, — усмехнулся Долохов. — Мой кузен учится в Дурмстранге и действует на нервы их директору. Тот вроде как хорошо знал деда Антона, а кузен, к тому же, его полный тезка. Кроме этого, у них там никаких развлечений. В Хогвартсе так же?

Том предвкушающе улыбнулся.

— Как тебе сказать... За качество учебы в Хогвартсе я бы не поручился, но социальная жизнь там, определенно, на высоте.

Долохов усмехнулся.

— Ну так рассказывай. Только не здесь. Дядька сейчас в отъезде. Я пришел сюда из-за тебя.

Том посмотрел на часы.

— У нас целый выходный впереди. А я еще не видел толком этот городишко. Может, до вечера и успею рассказать тебе. В общих чертах.

* * *

Андреа появлению Грима предсказуемо не обрадовалась — не так много времени прошло с тех пор, как она потеряли предыдущего любимца, благородного черного дога. Бродячий пес на цепи рядом с его конурой выглядел удручающе — словно он только что сбежал с псарни, где существовал в несовместимых с жизнью условиях. Даррен ни на чем не настаивал — он слишком хорошо знал жену, чтобы не понимать: несчастное животное на улицу она не выставит.

— Мы же его вовек не отмоем, — недовольно поджала Андреа губы и зашагала к дому: — Нужно сварить ему суп с мясом, — бросила она через плечо.

Пес смотрел с невыразимой печалью в глазах и тщетно пытался избавиться от ограничивающего его свободу ошейника — так, что Даррену даже стало его жаль.

— Это на время, старина, — ободряюще проговорил он. — Немного попривыкнешь и переберешься в дом. Считай, тебе повезло. У нас здесь скучать не приходится. Может быть, и в расследовании нам пригодишься, а?

— Даррен, ты скоро освободишься? — окликнула его Андреа с кухни. — К тебе тут Мэдди пришла!

— Вот видишь, — развел руками Даррен. — Появление Мэдди означает одно — прощай единственный выходной! Уже месяц мы пытаемся выяснить хоть что-то о Сириусе Блэке, но парень как в воду канул. Что ж, посмотрим, что за адские муки она для меня приготовила на этот раз.

Пес с таким усилием рванулся следом за ним, что цепь протестующе взвизгнула, но все же выдержала. Даррен покачал головой и пошел к дому. Все-таки хорошо, что у них снова есть собака. Том обрадуется, когда вернется из колледжа — он ведь с таким сожалением расстался со своими питомцами.

Обычно Даррен с трудом запоминал, во что была одета его собеседница, особенно если предметом встречи была работа, но в случае с Мэдди Дэвис этот номер пройти не мог. Сегодня адвокат появилась в ярко-малиновом пышном сарафане, поверх которого был наброшен оранжевый удлиненный гибрид мантии и делового пиджака. В сочетании с голубой брошью костюм производил диковатое впечатление еще до того, как Мэдди начинала говорить.

— Сегодня я снова занималась изучением данных единого государственного реестра недвижимости, — без предисловий начала она. — Думаю, мы немного продвинулись.

— Каким образом нам поможет эта информация? — Даррен задумчиво закурил. — Я думал, ты собиралась работать со свидетелями.

— Свидетели — вчерашний день, они не расскажут того, чего не знали двенадцать лет назад, — возразила Мэдди. — По крайней мере, те свидетели, которых нам могут предложить архивы аврората. Я задумалась: можно ли найти свидетелей, не подвергнутых процедуре стирания памяти. Например, тех, кто наблюдал за Блэком из окон близстоящих домов или из-за витрин магазина. К сожалению, мы не можем учитывать пассажиров автобусов и водителей автомобилей, хотя я, на всякий случай, уточнила, что за маршруты проходили по этой улице в то время.

— Через реестр недвижимости можно получить сведения о жильцах домов, стоящих поблизости от места преступления, — лицо Даррена просветлело, а Мэдди весело улыбнулась.

— Не только. Там содержится информация о заключенных сделках по купле-продаже недвижимости и ее примерной стоимости. Подумай сам: ты свидетель убийства. Предположительно теракта. Ты замечаешь, что у всех, кто наблюдал этот ужасный случай наравне с тобой, по прошествии времени случаются подозрительные и ничем не объяснимые провалы в памяти. Что ты сделаешь?

— Перееду в другой город, сменю имя и фамилию или же воспользуюсь программой защиты свидетелей, — хмыкнул Даррен. — Ты думаешь, авроры тогда кого-то пропустили?

— Я почти уверена в этом, — кивнула Мэдди. — Я даже могу с большой уверенностью назвать тебе их имя. Это семья Кармелис из шестой квартиры дома номер двадцать девять. Вскоре после ареста Блэка они вдруг спешно продали свою квартиру по цене намного ниже ее реальной стоимости, приняв первое же предложение, и переехали в Эдинбург. Слишком похоже на бегство.

— Кармелис, значит, — кивнул Даррен. — Хорошо, завтра я запрошу информацию об этих Кармелисах. Думаешь, их история будет отличаться от официальных свидетельских показаний?

— Если мы зададим им правильные вопросы, — убежденно произнесла Мэдди. — Но лично я не совсем понимаю, почему они сразу не обратились в полицию, да еще и покинули город, укрывшись на другом конце страны, если преступник был арестован.

— Если Блэк невиновен, Кармелисы могли видеть настоящего убийцу, — Даррен выбросил окурок и закурил еще одну сигарету. — Они побоялись на него донести, поскольку, возможно, заметили, что он использовал магию.

— Убийца мог околдовать уцелевших свидетелей, — развила его идею Мэдди. — Магглов выжило немного, и все они могли услышать только ту часть разговора, которую волшебники не пытались скрыть. О, как бы нам сейчас пригодился рассказ Сириуса! Хотела бы я знать, где его носит!

— Бывший дом Кармелисов, — Даррен пристально посмотрел на Мэдди. — Я должен его увидеть.

— Завтра съездишь, — посоветовала она. — Я там уже была. Квартира на втором этаже, просторная, улица превосходно просматривается. Летом обзор чуть хуже из-за высоких деревьев у дома, но тогда все случилось осенью, когда листва начинает облетать.

— И жители дома видят улицу лучше, в то время как их самих возле окна издалека можно и не разглядеть, — просиял Даррен. — Мэдди, если наши догадки верны, мы можем получить серьезные несовпадения в показаниях!

— Знаю, — теперь уже Мэдди широко улыбалась. — Ну что, когда ты готов отправиться в Эдинбург?

* * *

Люциус осторожно постучал в приоткрытую дверь библиотеки, а затем заглянул внутрь. За прошедшие два с половиной часа Эвита так и не изменила своего положения, безразлично наблюдая за кружащимися за окном пожелтевшими кленовыми листьями и серыми тучами, ползущими по небу. Картина маслом.

— Долго ты еще собираешься изображать смертельную обиду? — устало осведомился он. — Можешь прямо сейчас аппарировать к Фаджу и устроить ему истерику. Обедать будешь?

— Не буду, — с вызовом ответила Эвита. — Сам ешь свои обеды.

— Сам — так сам, — вздохнул Люциус. — Я тебе сразу сказал, что сейчас дело безнадежное, разрешения на посещение мужа тебе не дадут. После побега Блэка Фадж находится в состоянии тихой паники. Все боится, что это не единичный случай, а разработанный заключенными план. Почти всех перевели в новые камеры, на разные уровни, постарались нарушить им организацию, как только возможно. Ты представляешь, что будет, если сбежит кто-то из наших?

— Надеюсь, первым делом он прикончит Фаджа, — процедила Эвита. — Никогда бы не подумала, что у меня с Расальхаг могут быть схожие цели.

— Ваши цели прозрачны насквозь и абсолютно идентичны, Селвин, — насмешливо напомнил ей Люциус. — Именно поэтому ты ее так ненавидишь. Когда тебе надоедает играть в Ромео и Джульетту, ты вспоминаешь о вещах практичных и материальных, а там госпожа Расальхаг извечно переходила вам дорогу.

— Спасибо, дорогой, ты так ненавязчив и тактичен, — хмуро посмотрела на него Эвита. — Я должна увидеть Варда. Если бы ты меньше занимался войной с гиппогрифами и больше думал о нашем общем деле, нашел бы подходящий ключик и к сердцу Фаджа. Разве я не заслужила полчаса счастья в обществе любимого супруга, по которому так тоскует моя душа?

— Прекрати меня смешить, Селвин, — отмахнулся от нее Люциус. — Накануне Турнира трех волшебников для нашего, как ты выразилась, общего дела нелишним будет подорвать репутацию ставленников Дамблдора. Хагрид — это лишь начало большой игры. Грядут перемены.

— Общественность не умеет мыслить вашими категориями, лорд Малфой, — возразила Эвита. — Признаться, я и сама не до конца понимаю, к чему ты клонишь. Пока что выглядит все довольно жалко. И Драко с его бабьей склочностью... Люци, надо с этим что-то делать.

— Мы, кажется, уже договорились, что ты оставишь Драко в покое, или мне изменяет память? — устало закатил глаза Люциус. — У меня остались некоторое наметки от покойного Эвана Розье. Знаешь, в последние годы жизни он усиленно интересовался этой темой.

— Дамблдором? — Эвита слегка удивилась. — На что ему сдался старик? Неужели на него еще можно что-то найти? Биография писана-переписана.

— Писана, да не вся, — туманно отозвался Люциус. — Взять хотя бы его застарелую вражду с лордом-мэром. Согласись, из всех политических противников Дамблдора у Бэгшота меньше всего явных мотивов.

— Как правило, отношения между теми, кому принадлежит власть в Хогвартсе, и теми, кому принадлежит власть в Хогсмиде, всегда натянутые, — покачала головой Эвита. — Вспомни историю гоблинских восстаний, когда они открыли свою ставку в самом сердце деревни. Кто пустил их туда, если гоблины никогда не селились с людьми? Действующий лорд-мэр.

— У Диппета, однако, таких проблем не возникало, — не согласился Люциус. — Бэгшот уже тогда был избран на первый срок и каждый год приходил в Хогвартс первого сентября и обращался к ученикам с речью. Однако стоило Дамблдору возвыситься, и лорд-мэр игнорирует существование школы. Вот ты никогда не посещала ратушу и не можешь этого знать, но никто из семей, лояльных Дамблдору, не занимает хоть сколько-нибудь значимых должностей в канцелярии Бэгшота.

— И что тут удивительного? — равнодушно пожала плечами Эвита. — Сколько лет Дамблдору, сколько Бэгшоту — чтобы за это время да не нашлось причин друг друга недолюбливать?

— Ничего удивительного, если не интересоваться родословной Бэгшота, — загадочно произнес Люциус. — Точнее сказать, родословной его матери.

— Матери? — Эвита, наконец, встала с дивана, разминая затекшие руки. — Ну да, Батильда Бэгшот, кто же ее не знает. Неужели она все еще жива?

— И прекрасно себя чувствует, еще всех нас переживет, — усмехнулся Люциус. — Вот никогда не угадаешь, как звучала ее девичья фамилия.

Эвита недоверчиво прищурилась.

— Люци, держи себя в руках. В прошлом году ты тоже готов был танцевать от радости, что раскопал что-то на Дамблдора, и в итоге Амбридж в школе творит все, что ей только в голову взбредет. Даже от старика на этом месте было меньше вреда, а все потому, что ты меня вообще не слушаешь. Я уж молчу про угрозы Скотт.

— Давно ли ты стала такой осторожной? — фыркнул Люциус. — Дойдет черед и до Амбридж, пока что меня вполне устраивает ее намерение держать Андромеду под стеклянным колпаком. Так какие будут предположения насчет Бэгшот?

— Даже гадать не собираюсь, оставь меня в покое, — махнула рукой Эвита. — После всего, что произошло в моей жизни, меня уже ничем не удивить.

Она остановилась перед серым зеркалом над камином в тяжелой бронзовой раме, чтобы поправить прическу, когда Люциус быстрым шагом пересек библиотеку и, склонившись, что-то сказал ей на ухо. Эвита медленно опустила руки, и горсть шпилек, что она держала в руках, с тихим перезвоном рассыпалась перед каминной решеткой.

— Это Эван тебе сказал? — пораженно проговорила она. — Значит, лорд-мэр и... Но разве... Постой, я решительно ничего не понимаю. Хочешь сказать, об этом никто не знает?

— Об этом никто не задумывается, — уточнил Люциус. — История старая, для многих болезненная, и до сих пор никто не пытался об этом заговорить.

— И ты не вздумай! — воскликнула Эвита. — Только не от своего имени! Ты представляешь, что это за змеиное гнездо? Вспомни, что случилось с бедным Эваном! Не удивлюсь, что эти люди как-то причастны к его смерти.

— Не от своего имени, разумеется, — спокойно заметил Люциус. — И не сразу. Нет никакого интереса публиковать компромат исключительно на Бэгшота, если это укрепит позиции Дамблдора. Но есть некоторые вещи, о которых не помешает напомнить в нужный момент. И я бы хотел все проверить, — он обреченно вздохнул. — Придется снова поговорить с Мореной.

— Люци, вот о чем я сейчас думаю, — Эвита волновалась и, сама того не замечая, снова до крови расцарапала запястье. — Недаром милорд всегда с отвращением относился к Дамблдору. Значит, и Расальхаг, скорее всего, знает о Батильде Бэгшот и Геллерте Гринделвальде. И если с ними ничего не случилось в те годы, когда организация фактически удерживала власть в стране, значит, для чего-то они ей были нужны живыми.

— К чему ты клонишь? — нахмурился Люциус. — К тому, что Бэгшот известны какие-то особые секреты? Теперь госпожа Расальхаг не способна причинить вреда иначе, как пустыми словами.

— Иногда и слова достаточно, чтобы обрушить лавину, особенно, слова, произнесенного вовремя... или невовремя, для каждого по-своему, — вздохнула Эвита. — Но если ты твердо намерен закончить начатое Эваном, я за жизнь Батильды Бэгшот не дам ломаного гроша.