Диктатор (джен)

Есть известная фраза, гласящая, что жить в обществе и быть свободным от него — нельзя. Применительно к сложившейся вокруг меня ситуации я эту фразу понимал в предельно прагматичном, вплоть до эгоистичности, ключе. "Самоубийственно не оказывать внимание в должном объеме тем, от приязни которых в будущем будет зависеть твоя жизнь и благополучие". В условиях постоянной напряженности — где-то там официально воскрес Волдеморт, идут погромы, а опасность настолько велика, что впервые за все время школу охраняют авроры — одних только тренировок с командой друзей-приятелей было мало. Каждому на факультете потребовалось мое внимание и помощь. Друзьям, понятно, доставалось больше, но и оставшийся факультет я не обижал. Хоть в лепешку разбейся, но, пусть и в малом, прояви участие. Время на это я, скрепя сердце, выделял, кроя "по-живому" свое многострадальное расписание. А оно было настолько плотным, что порой ситуация становилась совсем уж сюрреалистической. Например, после тренировки с бешеной Беллой, в буквальном смысле утирая кровавые сопли, я спешил обратно в Хогвартс отвечать на вопросы по трансфигурации у мелкотни с первого курса.

Хогвартс, несмотря на всю свою магию, был и остается интернатом — местом с круглосуточным пребыванием. А там, где некий небольшой социум вынужден "вариться в собственном соку", невероятное влияние на его внутренний климат приобретают любые, даже самые незначительные, новости и события. Усугубляется ситуация тем, что Хогвартс — это школа-интернат. То есть его основной контингент — это подростки. К тому же разного пола и возраста, в том числе — и половозрелого. Поэтому даже самое мелкое событие может обсасываться неделями, а непосредственные свидетели случившегося становятся невероятно востребованными персонами. Это раз.

Два — Скримджер, словно троечник, начитавшийся методичек моего времени по дисциплине "менеджмент изменений", на новой должности начал со стратегии "закручивания гаек". Министерские клерки стонали и плакали от перманентных проверок, как соблюдаются новые инструкции по безопасности. Руководители разных уровней — от того, что им эти инструкции нужно написать и согласовать с весьма неуступчивыми замами Скримджера и лично им самим. Направо-налево летели "погоны" и "головы". Укрепление безопасности требовало денег, поэтому депремирование рядовых сотрудников стало регулярным делом. Ну и вишенкой на торте стало то, что в этом году под предлогом "усиления борьбы", "концентрации усилий на важных в данный момент участках" и "сохранения общественного спокойствия" министр отменил традиционный бал. При этом, чтобы не дискредитировать власть, о невозможности обеспечить безопасность гостей, если вдруг Волдеморт тоже решит посетить данное мероприятие, "Ежедневный пророк", естественно, даже самыми тонкими намеками не намекал.

Широким массам волшебников, на этот раз уже далеко не самого низкого уровня достатка и влияния, такая забота по нраву не пришлась. Поэтому внимание к мероприятиям, где можно людей посмотреть и, главное, себя показать, этой зимой стало у общества самым что ни на есть пристальным. В числе оных оказалась и вечеринка, которую в честь Рождества организовал в Хогвартсе Гораций Юджин Флакк Слагхорн. Собственно говоря, именно из-за Скримджера какой-то там школьный праздник из обычного по количеству и уровню приглашенных дорос практически до полноценного приема.

Три. Печальный факт — я не мог про себя сказать: "посещение балов для меня — отдых и праздник". Ну нет у меня в достатке такого опыта. А ведь приемы для нормального лорда — это ни хрена не развлечение, а самая что ни на есть обычная тяжелая работа. Да, проходит она не в забое с отбойным молотком, а за столом, в богатой одежде, среди разодетых гостей, но от этого проще и легче не становится. Уровень последствий от неправильно принятого решения даже близко не сопоставим с ошибкой шахтера. Конечно, из-за всего недавно случившегося в Палате, лорды еще не скоро меня пригласят к себе, но рано или поздно это произойдет! Да и министерские чистокровные высокого положения по чопорности и приверженности традициям дадут фору некоторым лордам. Так что: "ломать себя и тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться!"

К чему это все? А к тому, что насколько бы занятым я ни был, как бы дискомфортно мне это ни далось, но не посетить это сборище я просто не мог себе позволить.

Вечеринка профессора Слагхорна прошла достаточно спокойно. И без показанной в фильме дичи, вроде пойманного Филчем подглядывающего за праздником жизни Малфоя или официанта-Лонгботтома. Еще днем оставшийся без приглашения Малфой, буркнув: "Это даже к лучшему", — тихо смылся в неизвестном направлении. Как я понимаю — чинить исчезательный шкаф. В этом году блондинчику, к моей глубочайшей злорадности, стало наконец-то не до развлечений. Ну а чтобы поставить будущего члена Палаты разносить напитки, нужно, на выбор, либо желать покончить жизнь особо неприятным образом, либо не иметь никакого политического чутья, либо быть лордом Милдфорд или Пастон. То есть — явно не вариант Слагхорна, который прислугу целиком выписал откуда-то со стороны.

Если опустить "обязательную программу", вроде знакомства и вежливо-формального общения с приглашенными гостями, то на приеме случилось всего три события, назовем это так, которые заставили, пусть и по разным причинам, себя запомнить.

Во-первых, смешно, но еще до начала приема, прямо у дверей в расширенную магией залу меня… внаглую "сняли"! Две, надо признать, весьма миловидные, близняшки-слизеринки, разодетые под рождественских эльфов, своими детскими голосочками хором проговорили приветствие и стандартную формулу-просьбу побыть их кавалером на сегодняшнем балу.

Это было, мягко говоря, "немного не по правилам" и нарушало столько всяких писаных и неписаных традиций, что я имел полное право мгновенно (пусть и, по-английски, предельно вежливо) послать их куда подальше. То, что я пришел на прием в одиночестве, пусть и не комильфо, но никак не повод так откровенно вешаться на шею. Видя, что я задумался, одна из змеек, это, судя по челке налево, была Флора, жестом попросила меня наклониться (девочки были откровенно мелкими) и тихонько прошептала мне в правое ухо: "Тетя Алекто говорила, что в случае крайней нужды ты — тот человек, к которому можно обратиться за помощью". А Гестия добавила в левое: "Мы будем должны".

В общем, не знаю, что у них там с основным вариантом не сложилось, чтобы они вынуждены были прибегнуть к аварийному. Может, по вполне понятным причинам, они вообще не ожидали приглашения на бал. Может, договорные партнеры не рискнули прийти с опальными чистокровными. Как бы там ни было, но факт остается фактом — две "эльфозмейки" так и провисели весь вечер у меня на локтях. Однако тут надо сразу отметить, что несмотря на молодость, воспитаны девочки были превосходно и обузой не оказались. Вели себя спокойно и к моим собеседникам приветливо. Слушали увлеченно и в разговор не встревали, но на заданные вопросы отвечали. Внимание мое привлекали вежливо, информацией делились по первому требованию. Порода, одним словом! Правда, что в действительности творилось в их очаровательных головках, не скажет и мастер-легилимент. Ибо по лицам с дежурно-приветливой маской ничего не понять, а в артефакты упакованы девочки были, будто не в бальный зал, а на войну.

В относительно маленьком по численности социуме магической Британии новости расходятся быстро. Поэтому о том, что Палата отправила некоего лорда Крэбба в опалу и лучше с ним не связываться, знали все. Но нет худа без добра. Благодаря этому я не отбивался непрерывно от потока желающих со мной познакомиться (чем девочки, кстати, были очень довольны), а мог относительно спокойно предаться грешку любопытства. А именно — незаметно понаблюдать за поведением гостей, проанализировать его, а полученные выводы слить в свой личный, непрерывно пополняющийся архив для последующего использования при составлении планов. И, естественно, я не мог обойти вниманием самого удивительного на этом приеме гостя.

"Творческие личности постоянно витают в эмпиреях и не смотрят на грешную землю". Только чем-то этаким можно объяснить тот факт, что писатель-натуралист Элдред Уорпл притащил с собой в школу, полную детей… настоящего вампира!

Вообще, гостей к Слагхорну пришло много. Всяких и разных. Настолько всяких и настолько разных, что я даже от всей души посочувствовал бедным аврорам. Вместо привычной синекуры, вроде "шмона" школьников на алкоголь и навозные бомбы или заигрывания со старшеклассницами, они вынуждены были с полной отдачей проверять такую прорву неизвестных им волшебников. Человеческая глупость, конечно, вещь бесконечная, но пригласить (и пропустить) в школу, полную детей, вампира — это вообще за гранью добра и зла!

Сангвини был… заметен. Тонкие черты лица, длинные черные волосы, болезненно-бледная кожа, холодный взгляд, острые белые клыки, мелькающие из-под ярко-алых губ… В общем, хороший конкурент Снейпу за звание самого байронического мужчины всея Хогвартса. И успехом кровосос пользовался соответствующим. "Все-таки не каждый день встретишь дрессированное существо (или тварь, в зависимости от того, какого года издания классификация) четвертого класса опасности!" — это объяснение парней. "Да еще такое… Такое-такое-такое, ах какое, девочки, хи-хи-хи!" — добавляли девушки. Да-да, именно так! Своими собственными ушами слышал разговор каких-то молоденьких болтушек из числа гостей.

После того моего позорища на переговорах Волдеморт мало того что завалил своего ученика информацией о вампирах, так еще и не поленился потом проверить, как я ее усвоил. Так что сейчас я об этих существах знаю побольше, чем написавший книгу "Братья по крови: моя жизнь среди вампиров" Уорпл. Например, я знал, что ни один вменяемый патриарх (а невменяемых давно уже вывели под ноль) не позволит контролирующему себя менее чем на триста процентов "птенцу" выйти "в мир". А такой уровень самодисциплины, по словам Волдеморта, даже самые одаренные вампиры обретают только к концу первой сотни прожитых лет. Ну а если принять во внимание, что это необходимый для гения минимум, то Сангвини сейчас где-то в районе ста пятидесяти — двухсот лет. То есть по прожитым годам это существо старше и опытнее самого Дамблдора!

А дальше… А дальше, вот это вот существо, прожившее по длительности две обычные человеческие жизни, во взгляде которого то и дело мелькает ум и снисходительная ирония, внезапно начинает откровенно чудить! Например, натурально пускает слюну и начинает "подкрадываться" к группе девушек на вечеринке! Или же бросает показательно голодный взгляд на пышечек-первокурсниц с гриффиндора и рейвенкло. Ну а самый "смак", это реакция на реплику Уорпла: "Сангвини, на место!"

Я, когда такое услышал, машинально за палочку схватился, готовясь к вполне естественной для оскорбленного вампира бойне. "Вот, возьми пирожок" — за извинение "не прокатит"! Но Сангвини, неожиданно для меня, не только не вспылил, но и приказу Уорпла, пусть и с ворчанием, подчинился!

Тут-то у меня в голове мозаика из изученной теории и, вроде как, совершенно не соответствующей ей практики сложилась в непротиворечивую картину единственно возможным образом. Это не "из последних сил сдерживающий себя слегка облагороженный дикарь, выведенный в свет только что из джунглей", а "ответственный человек в возрасте, нежданно-негаданно получивший роль Петрушки на детсадовском утреннике"!

Это все логично объясняло. Вот по роли положено ему дурачиться — он это прилежно, с полной отдачей и делает. Положено по роли корчить "страшные рожи" — он корчит. Нужно бросать иногда томные взгляды — бросает. Однако, в силу отсутствия опыта и склонности к лицедейству, получается это все у него настолько фальшиво, что даже ребенка не обманешь!

"Хотя, за столько времени уж что-что, а притворяться можно было научиться на пять с плюсом. Значит, он зачем-то делает это нарочно?" — отметил я.

Окончательным подтверждением моих догадок в "маскараде" стал момент, когда от попыток поцеловать (Sic! Чему этих восторженных дур на ЗОТИ учили?!) у "бледного, как вампир" Сангвини на щеке смазался грим! Тогда я, поймав взгляд человекообразной твари, легонько скосив глаза, взглядом указал на непорядок и, о чудо, получил в ответ такой же незаметный короткий благодарный кивок.

Впрочем, как бы там ни было, но даже у полностью себя контролирующего хищника иногда во взгляде мелькало что-то от перекормленного кота на мышиной свадьбе. "И кушать уже некуда, и двигаться — ну совсем неохота, но глаз сам собой цепляется за привлекательно дергающуюся добычу!" Поэтому мнимая покорность меня, в отличие от Уорпла, не обманула. Домашний питомец тоже, наверное, считает, что с помощью стука лапкой по пустой миске или громкого мяуканья полностью подчинил себе "двуногого приносителя еды".

"В очередной раз меня поражает необъяснимая логикой легковерность и контролируемость общества. Каждый отдельно взятый — не дурак, но почему же толпа верит всему написанному? И вообще, откуда у них взялось увлечение вампирами? Курицы эти для "Дракулы" Брэма Стокера слишком молоды. Локхарт рекламировал не вампиров, а себя любимого. Ну а до маггловского ошизения нулевых, понятное дело, еще далеко. Да пофиг на них всех! Еще об этом думать, что ли?.."

Третьим же событием, по серьезности затмившим оба предыдущих, стал разговор с Седриком. Младший Диггори — "даже не знал, что наш бывший староста тоже тут", — внезапно вынырнул из толпы гостей, схватил меня за локоть и потащил в укромный уголок. На его лице и в экспрессии фразы "наконец-то я тебя нашел!" было столько безграничной ошалелой радости, что я с опаской подумал, не подмешали ли часом ему под шумок какой-то дряни, или не принял ли он чего сам? Но все оказалось гораздо проще и прозаичнее. И куда радостнее, чем я подспудно ожидал.

— Ты мое письмо получил? Я вчера, нет, уже позавчера тебе отправлял! Читал? Что не ответил? — затараторил он. Увидеть всегда спокойного, вежливо-доброжелательного Седрика в амплуа задорного семилетки было очень неожиданно.

— Э? Нет.

— То есть ты до сих пор не знаешь?

— Не знаю "что"?

— Я женюсь! Представляешь? Я женюсь!

— Поздравляю! — от всей души порадовался я за… приятеля? Друга? Спасенного мной из лап Костлявой человека, за действия которого, по некоторым верованиям, я теперь несу полную ответственность?

"Хорошо, что это свадьба. В последнее время у меня, чего уж там говорить, хороших впечатлений мало. Остается только за других радоваться. Эх, так бы у меня с Забини все сложилось… Стоп-стоп! Кстати!"

— То есть вы все же помирились с Чанг? — спросил я.

— Чанг? — удивился Седрик. — Помирились, но при чем тут она? В отличие от тебя, ее я как-то не собираюсь приглашать…

— Э-э-эм-м-м, — опешил я. — Ка-ак не приглашать? А как же…

— А! — рассмеялся Диггори. — Ты же не знаешь последних новостей! Я не на Чанг женюсь! Меня взяли в Орд… кхм, не важно, куда. Там, короче, я повстречался с дочерью… Короче, ты ее не знаешь, но Хелен — просто чудо! Свадьба запланирована на начало января, так что отпрашивайся заранее. Ты — приглашен!

— А-а-а. Хм-м… — только и смог ответить я. Ситуация получилась анекдотичная.

— Да. Ты прав. Извини, что так поздно, — мою заминку Седрик ошибочно, но вполне закономерно, принял за неудовольствие. Все же таким, мягко говоря, авральным приглашением он нарушал практически все писаные и неписаные правила приличия. — Но я только вчера смог продавить твое приглашение у… Не важно. Приходи обязательно! Это не обсуждается! Можешь даже вообще без подарка! И в школьной мантии! Тем более на празднике будет несколько отцовских друзей, тоже из Министерства, которые с тобой о чем-то хотели поговорить. "Важные темы", — говорят. Мне не доверили… Все! Я побежал! Письмо прочти. Там приглашение, как положено. Напишешь, с кем будешь. Можно и с двумя, — Седрик с намеком подмигнул моим спутницам, смутившимся для вежливости. — И еще раз извини, что все так вот сумбурно и-и-и… Джонсон! Джонсон! — и даже не договорив фразу до конца, Диггори растворился среди толпы гостей.

"Вот же блин! Что теперь ему дарить?" — размышлял я до самого конца приема, но так и не придумал. Не прояснила ситуация и прогулка по магазинам на выходных. Приценившись ко всяким полусувенирным артефактам, я понял, что ничего из увиденного в качестве подарка на свадьбу не годится. "А что вообще годится?" — задал я себе вопрос и внезапно осознал, что я не могу на него ответить в принципе!

Есть золотое правило: "Не знаешь, что делать? Делай строго по инструкции (уставу, закону, традиции)!" Вот только с наличием инструкции все было очень и очень печально. По вполне понятным причинам практически ничего из того, чему аристократа учат "в" и "с" детства, я не знал.

"Положиться на здравый смысл и собранную по верхам информацию? Ну, дык, это в очередной раз наступить на одни и те же грабли и создать самому себе на ровном месте очередных проблем. Уж в чем-чем, а в этом я себя могу считать, эх, настоящим профессионалом. Но ведь можно и нужно меняться к лучшему? Например, не изобретать велосипед, а банально спросить про прикладные аспекты традиций у их носителя! Правда, тут первый встречный волшебник не подойдет. Нужен такой, кто: а) "от" и "до" разбирается в вопросе; б) готов ответить; в) не будет заведомо искажать выдаваемую информацию в своих личных интересах; и, наконец, г) консультация не должна, как любят мои контрагенты, закабалить на ближайшие пять-десять тысячелетий".

Что удивительно, один такой человек в моем окружении (хотя оно не мое, а Волдеморта) присутствовал. Можно сказать, идеальный вариант. И воспитания одной из аристократичнейших британских волшебных семей, и ошибки мои всегда готов с охоткой прокомментировать, и интереса ко мне никакого не имеет, да и должна она мне. Да-да-да. Мне пришлось идти на поклон к единственному доступному мне специалисту в области традиций — к мадам Лестрейндж.

Не знаю, сколько в неуравновешенном поведении бывшей Блэк было от лично ее дрянного характера, а сколько — от подражания обожаемому Повелителю, но общаться с ней — что в необесточенном высоковольтном электрощите копаться. Чуть ошибся — и долбанет так, что можно и "заземлиться навечно". Но в этот раз мне повезло. Волшебница находилась в нормальном, по ее меркам, настроении и мою просьбу выслушала. И ответила. Более того, даже развернуто ответила!

Если опустить завуалированные оскорбления, — да, Белла — конченая стерва, но не мне пытаться ее исправить, — то из краткой пятичасовой лекции о правилах выбора подарка на свадьбу, свадебных традициях и, шире, традициях чистокровных вообще, я узнал много важного, критически важного и просто любопытного.

Если отжать воду, то все традиции органично делятся на два типа. Первые проистекают из накопленного за столетия социального, экономического и, отчасти, мистического опыта. Вторые — чисто магического происхождения. То есть, как бы смешно это ни звучало, первые традиции можно назвать "британскими", а вторые "магическими".

Первые — это запутанный клубок правил и исключений из них, на изучение которых можно потратить всю жизнь и еще столько же сверху. У-у-у! Сколько же, оказывается, существует всяких правил! Англичане пытались регламентировать все. В какой день и месяц можно играть свадьбу, а в какой — нельзя или не рекомендуется. В какое время лучше приносить клятвы. Кого можно и нужно приглашать на свадебный пир, а кого, наоборот, ни в коем случае. Как приглашать. Как принимать приглашение. Что надеть, как раздеваться, как двигаться, какие ритуалы проводить, как "лежать и думать об Англии" и т.д. и т.п.

Были среди них и те, что отвечали на вопрос: "Какие подарки дарить, какие — принимать, а какие — бросить в лицо дарителю?"

Для начала, следовало определить, насколько важное событие, для которого подбирается подарок. Так, Джеймс Поттер и Сириус Блэк, пока были мелкими и учились в Хогвартсе, могли друг-другу хоть самосвистящие свистульки в форме пенисов каждый день дарить, и никакого оскорбления тут не было бы. Просто веселая шутка, потому что они друзья. Однако даже они понимали, что подарок на такое серьезнейшее (второе по важности после рождения) событие в жизни рода, как свадьба наследника, должен быть максимально официальным. И шутки в этом случае совершенно неуместны.

Далее. Совершенно логично, что чем ближе друг к другу даритель и получатель, тем меньше правил требовалось соблюдать. Но это не касалось подарков, которые дарятся при третьих лицах. Также ограничения накладывались исходя из разности положений дарителя и даропринимателя. Какие бы там ни были близкие отношения, но чем больше разница в "минус", тем меньше допустимо вольностей. И наоборот.

Следующий этап — определить цену подарка. Так, дарить что-то слишком дорогое не рекомендовалось. Это могут воспринять как намек: "вы по сравнению со мной бедняки". Наоборот, что-то дешевое, как ни парадоксально, тоже. Как минимум, даритель прослывет скупердяем. Как максимум — могут вывернуть, что ты так хитро оскорбил даропринимателя, "бросив милостыню", то есть опять попенял на бедность.

Что именно за вещь дарить, тоже очень важно. Например, гостю-мужчине дарить новобрачной чисто женские предметы вроде украшений, одежды и косметики (или, упаси Мерлин, конфекциона) — неприлично и оскорбительно для новобрачного. Гостье — новобрачному, аналогично, только обижает уже невесту. Да и вообще дарить одежду, если не хочешь кривотолков, надо аккуратно. Действует сложнопереводимое на русский мнемоническое правило, суть которого проста: "можно дарить только ту, которая не касается голого тела". То есть шляпку — можно, а белье — уже нельзя. Постельное белье, кстати, дарить тоже нельзя по тем же самым причинам. Но если уж так хочется, то можно подарить ткань, из которой простыня делается одним взмахом ножниц. К слову, полуфабрикаты можно дарить и принимать практически все. И вообще, в подарке и цвет, и размер, и древность или, наоборот, новизна — важно все. Каждая мелочь — не мелочь, так как на языке аристократических традициях что-нибудь да означает.

Магические же традиции… Как ни парадоксально, но понять их логику мне оказалось даже легче, чем вызубрить, как это пафосно называла Лестрейндж, "Десять Самых Главных Правил при Выборе Подарка Древнейшим и Благороднейшим". Оказывается, я их… изучал в детстве!

Оное пришлось на времена позднего СССР. Одной из отличительных черт жизни в то время было все усиливающееся распространение такого понятия, как дефицит, практически на все тогдашние товары. Обычным людям для хорошей жизни стало недостаточно только лишь хорошо работать, еще стало нужно уметь доставать.

Книги, как ни парадоксально для самой читающей страны в мире, тоже были дефицитом. За которым "гонялись", стояли в очередях и приобретали за любые вменяемые деньги. Имеются в виду хорошие книги. Всякого бездарно написанного шлака, но на политически правильные темы и вышедшие из-под пера маститых авторов — им все прилавки были завалены. Бери — не хочу. Усугублялось все, мягко говоря, нелогичным временем работы магазинов. Которое, очень часто, до минуты своим началом, обеденным перерывом и окончанием совпадало с началом рабочего дня, обедом и окончанием рабочего дня большинства потенциальных покупателей. Сложности эти советские люди решали каждый по-своему. Кто-то дефицитом отоваривался через знакомства или спекулянтов, кто-то имел доступ к спецраспределению, кто-то, чтобы постоять в очереди, отпрашивался с работы, кто-то напрягал вышедших на пенсию родственников. А большинство, к которому относились и мои родители — никак не решало, покупая то, что есть. Короче говоря, благодаря дефициту позднего СССР, сказки мне в детстве читали в несколько неадаптированном варианте.

Много позже, уже в серьезном возрасте, я, разбирая хлам, случайно наткнулся на свою детскую библиотеку. В ностальгии не удержался, начал читать и не заметил, как прочел все свои детские книжки. Впечатлений получил таких острых, каких не от каждого современного высокобюджетного ужасника ожидаешь. Первая треть сюжетов — готовые в большинстве стран для авторов тюремные срока по статье за расизм. Вторая — ужасы повседневного бытия темных веков, такие как: массовые смерти и убийства, в том числе детские; бросающиеся в глаза лакуны в тексте там, где напрашиваются сексуально окрашенные действия (секса в СССР не было, а детей находили в капусте после прилета аистов); кровная месть уровня "убить всех выше тележной чеки"; голод; болезни; повсеместное право сильного; дикие звери, которые оказываются намного добрее и человечнее соседей-людей… Оставшаяся треть — мистические ужасы, которые для понимающего ума на фоне двух первых смотрятся практически невинно.

К чему это все? А к тому, что, как это ни парадоксально, правила поведения по отношению к колдунам из сказок и то, что мне разжевывала Лестрейндж, практически полностью совпали.

И сказки, и Беллатрикс описывали четкий, не требующий дополнительного толкования алгоритм поведения. "Если вдруг на свадьбу незваным гостем объявился колдун или ведьма (сильнее тебя, применимо к магическому миру) — это очень плохо. Однако как бы страшно тебе ни было, как бы ни хотелось от "гостя" избавиться, ни в коем случае не стоит гнать его прочь. Пусть он старый или страшный, плохо пахнет или недобро зыркает по сторонам, нагло или оскорбительно себя ведет, или вообще все вместе, все равно — прояви максимальное вежество. Ведь гость может просто так, из злобы или из зависти, проклясть с такой силой, что о страшной твоей участи и через семь поколений будут с ужасом рассказывать. Поэтому ты посади незваного гостя на самое почетное место, угости искренне и от всего сердца; выслушай, если будет что говорить; не спорь; последним поделись; проводи, не бросив в спину злого слова. И тот уйдет прочь, хотя бы не причинив зла. Или, такое тоже может случиться, отдарится от души. Ведь нет ничего в мире дороже, чем благословение великого волшебника! От него пропадают или ослабляются проклятья, у детей могут появиться слабенькие, но новые дары, повышается магическая сила…"

Вот только я прям нутром чувствовал, что именно тут Лестрейндж либо ошибается, либо искренне выдает желаемое за действительное. Слишком уж не вязалось преклонение перед магической силой с той историей, что я уже узнал. Великие Светлые Волшебники и Темные Лорды приходят и уходят, а Палата как властвовала, так и продолжает властвовать.

— Получается, — спросил я Лестрейндж, что Повелитель может прийти на любую свадьбу — и его, мысленно повизгивая от радости и трясясь от сладкого ужаса, посадят во главе стола? — спросил я.

— Да!

— И это действительно работает? Благословение? — с недоверием уточнил я. — Есть какие-нибудь доказательства? Тогда почему никто из великих волшебников такого не делает? Или делает, просто я не знаю?

— Ну… — тут Лестрейндж немного смутилась, — считается, что это может не сработать. А если сработает, то может… ослабить волшебника.

— А. Ну, логично тогда. Ничто из ничего не берется. Жаль. Ведь так можно плодить мощных последователей. Пришел, например, Дамблдор на свадьбу к Поттерам или Блэкам, благословил, и вот у них великих магов народилось. О! Ух! Во! К тем же Уизли! У них целый выводок достаточно неслабых магов получился. А к кому-нибудь из наших Повелитель на свадьбу с благословением не приходил?

"Нет, потому что не собирается на вас разбрасываться своей силой?" — вслух сказано не было, но отчетливо повисло в воздухе.

— Ах ты, ах ты… — моментально взбесилась Беллатрикс и выхватила волшебную палочку. — Круцио!

"Надо поискать способы стать магически сильнее, — успел я сделать зарубку в памяти перед тем, как лекция по традициям магического мира переросла в практику по дуэлингу. — Их не может не быть! И к, хм… воспроизводству волшебников нужно приглядеться попристальнее".