Забытая память (гет)

Когда живёшь в согласии с собой, тебе по силам ладить и с другими.

Михаил Мамчич

Привет, мамочка!

Надо же, не прошло и трёх дней с нашего расставания, а я уже скучаю. Как ты там? Как папа? Туни? Передавай ей привет. И ещё раз попроси от меня прощения, пожалуйста. Я очень виновата перед ней.

Я попала на Гриффиндор — факультет храбрых и благородных. В комнате я живу с тремя девочками — Мэри МакДональд, Астрой Джойс и Адарой Маунтвиль. Они такие разные! Но все очень хорошие. Я, в принципе, уже со всеми подружилась.

Мэри очень любит разговаривать. За два дня я успела уже узнать всё о ней, её семье, друзьях, любимых сладостях и прочих, казалось бы, не слишком нужных мне деталях. Астра очень любит посмеяться, но она умеет внимательно слушать (в отличии от иногда чересчур взбалмошной Мэри). Наверное, она мне понравилась больше всех. Мы с ней сразу подружились.

Адара — самая молчаливая из нашей компании. Она почти ничего не говорит. Просто иногда приветливо улыбается и внимательно слушает. Наверное, она просто ещё стесняется. Я бы на её месте тоже стеснялась, ведь, представь, с ней в первый же вечер подружились главные задиры школы — близнецы Пруэтты! Правда, теперь есть кандидаты на главных хулиганов и посерьёзней.

У нас на факультете есть ещё четверо мальчишек с первого курса — Джеймс Поттер, Ремус Люпин, Сириус Блэк и Питер Петтигрю. В целом они хорошие, позитивные, но Поттер и Блэк почему-то постоянно задирают Сева, а он их в ответ. Да и вообще по их хитрым лицам видно, что они уже задумали какую-то шалость. Но меня это заботит мало — лишь бы только шалость не касалась Сева.

Кстати, Сев попал на Слизерин. Представляешь, мама, он думал, что из-за этого я перестану с ним дружить. Видите ли, наши факультеты враждуют! Нет, ну, нормальный вообще? Я его чуть не ударила за такие слова.

Первый день занятий у меня тоже прошёл очень даже хорошо. У нас была Трансфигурация, Зельеварение и Чары. Трансфигурацию ведёт профессор Макгонагалл. Ты ведь помнишь, та самая, которая приходила к нам домой. На первом уроке мы пробовали превращать спичку в иголку. У меня почти получилось! К концу урока моя спичка заострилась и стала слегка серебряной.

Зельеварение — это самый лучший предмет. Это как выпечка, которую мы с тобой так любим, — для хорошего результата нужно быть сосредоточенным и внимательным. Наш преподаватель профессор Слизнорт очень меня хвалил и приглашал к себе в Клуб.

Чары у нас ведёт профессор Флитвик. Мама, он такой маленький, что его даже не видно из-за учительского стола, представляешь? Поэтому он подставляет книжки для того, чтобы уверенно стоять и видеть весь класс. Но иногда книжки падают, и тогда он валится наземь вместе с ним. В такие моменты мне его очень жаль.

Повторюсь, у меня всё хорошо… Правда, я очень по всем вам скучаю и уже жду Рождественских каникул, чтобы приехать и показать всё, чему я научусь к тому времени.

Я очень люблю всех вас, мамочка. Напиши, как можно скорее и отправь этой совой.

Люблю, обнимаю,

твоя Лили.

* * *

Здравствуйте, матушка.

Смею Вам сообщить, что я, вопреки Вашим ожиданиям, поступил на Гриффиндор. Мне жаль, что я расстроил Вас с отцом, но мне здесь хорошо. У меня появились настоящие друзья. Надеюсь, что вы хоть капельку за меня порадуетесь.

Искренне Ваш, Сириус.

* * *

Привет, мама, папа!

У меня всё просто отлично. Я поступил на Гриффиндор — да кто бы сомневался! Папа, зачем ты сказал, что будет сложное испытание? Шляпа на голову — это так сложно по-твоему? И, несомненно, опасно для жизни?

У меня появились новые друзья: Сириус Блэк, Питер Петтигрю и Ремус Люпин. Правда, последний пока ещё не совсем об этом в курсе, но это, как мы с Сириусом считаем, вопрос времени. Я надеюсь, пока вам не пришли никакие сообщения от Макгонагалл о моём поведении. А если придут, то знайте: я не виноват, оно само так всё получилось! Честно!

Я вас очень люблю. Как вы там? Скучаете?

Джеймс.

* * *

Дорогие мои мама и папа!

Я поступил на Гриффиндор.

Никаких проблем у меня нет. Чувствую себя хорошо, надеюсь, что у вас всё также. Как вы там без меня? Не волнуйтесь, у меня правда всё хорошо! У меня есть друзья: Питер Петтигрю, Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Так что, папа, не переживай — эти ребята делают всё возможное. чтобы меня куда-нибудь вытащить (даже если я сам на это не согласен). С уроками тоже всё пока благополучно.

Я очень вас люблю. Спасибо вам большое за то, что вы меня отпустили. Здесь я чувствую себя таким же, как все. Хотя бы иногда.

Ваш Ремус.

* * *

Здравствуй, мама!

У меня всё хорошо. Я поступил на Гриффиндор. Живу в комнате с Сириусом Блэком, Ремусом Люпином и Джеймсом Поттером. Мы неплохо подружились. Джеймс и Сириус просто невероятные!

И меня никто не обижает, не переживай. Здесь я чувствую себя своим.

Как ты там? Не скучай и не плачь, пожалуйста. У меня всё хорошо только тогда, когда ты не плачешь. Я очень сильно тебя люблю.

Твой Питер.

* * *

Дорогой Сириус!

Почему ты мне не пишешь? Неужели твои новые друзья, о которых постоянно с недовольством говорит мама, важнее тебе, чем родной брат? Прошёл уже месяц с начала учебного года, а ты мне ничего не написал.

Как там, на Гриффиндоре? Какие у тебя друзья? Кто ещё у тебя на факультете? Как с уроками? Как вы добирались в школу? Как проходило распределение? У меня множество вопросов, а ты обо мне даже не вспоминаешь. А встретимся мы с тобой не скоро… Знаешь почему? Матушка сказала, чтобы ты не появлялся на каникулах. Она не желает тебя видеть.

Мне честно жаль, Сириус. Я её просил, но она была непреклонна. Ты же знаешь нашу маму.

Пожалуйста, Сириус не забывай своего младшего брата, ведь Блэки всегда в первую очередь ценили семью, а уже потом друзей.

P.S.: матушка мне весь этот месяц говорила только о твоём позоре. И что я обязан поступить на Слизерин. Надеюсь, что так и будет. Не хочу её злить.

Твой брат Регулус.

* * *

Дорогая, любимая моя мамочка!

Вот и начался мой второй учебный год. И начался он не с самого приятного. Поттер и Блэк снова задирали Сева и Адару….

Отложив перо, Лили откинулась на спинку кресла и мысленно вернулась к тому дню, когда и началась эта вражда.

Лили вместе с Адарой и Астрой пришли на первый урок немного раньше. Как ни странно, Адара в этот раз пришла вместе с ними, хотя обычно она уходила из комнаты намного раньше. Мэри с ними не было, потому что она простудилась и осталась в Больничном Крыле по настоянию мадам Помфри.

Первым уроком у гриффиндорок была трансфигурация со Слизерином. Сев подошёл к ним почти сразу, вежливо поздоровался и забрал Лили из этой компании. По раздосадованному лицу Астры было видно, что она не слишком довольна таким исходом событий, но в ответ на извиняющуюся улыбку Лили девочка немного растаяла.

От того, что Астра всё ещё не хотела принимать Сева в компанию, Лили было немного грустно. Вот если бы она узнала, какой он на самом деле, то никогда не была бы так категорично против него настроена!

Открылась дверь, и профессор Макгонагалл запустила детей в класс. После этого она дала всем задание на начало урока и, сказав, что ей нужно срочно поговорить с директором, быстро вышла.

Поначалу всё было достаточно тихо. Когда ударил колокол, в класс влетели Мародёры — компания из четырёх гриффиндорцев, которых с лёгкой руки Пивза теперь все так называли. Поттер и Блэк были донельзя взлохмаченными и не выспавшимися, а Ремус и Питер то и дело пихали локтями эту сонную парочку под рёбра. После случая с Пивзом в начале года их теперь так почти постоянно называли, и мальчишки были донельзя гордые подобной кличкой, считая, что она порядком олицетворяет их главные цели.

Ремус, как самый ответственный из этой компании, узнал у других задание и вместе с Питером начал выполнять работу, но Поттер и Блэк спокойно угомониться и начать что-то делать явно не планировали. Лили мысленно фыркнула — эти двое никогда не могли успокоиться. Это не входило в список их почти что бесконечных дарований. Вот и сейчас происходило то же, что и всегда.

— Нюниус, я не понимаю, как Макгонагалл пускает тебя в класс с немытой головой? — небрежно спросил Блэк, показательно покачивая своими холёными волосами.

— Честно говоря, Сириус, я не понимаю, как с ним вообще кто-то в комнате живёт. От его же головы за милю воняет, — хмыкнул Поттер, криво ухмыляясь и немного оборачиваясь в сторону их парты.

Только Господь и Мерлин знает, как сильно Поттер бесил Лили.

— Джеймс, Сириус, не надо, — Люпин явно пытался их остановить, хоть и не слишком энергично, но Северус его перебил:

— Поттер, Блэк, чего вам надо? Я вам что-то сделал? Или вы своё раздутое эго не можете сдержать в пределах класса?

Говорил он это вполне спокойно, но Лили видела, что Сев едва держит себя в руках. Другие слизеринцы мгновенно навострили уши, ожидая скандала.

Поттер подскочил, зло стиснув зубы:

— Что ты сказал? А ну, повтори!

— Да запросто. Я говорю, что вы с Блэком — эгоисты, которые не умеют себя контролировать и кидаются на всех и каждого. Да вам в Мунго надо, ребята, — насмешливо протянул Северус, внимательно наблюдая за их реакцией.

Лили прикрыла глаза. Как же её всё это достало! Эти бесконечные драки и споры. Разве нельзя было этим мальчишкам оставить друга друга хоть на пару дней в покое?

И тут, не успела Лили выговорить накопившуюся тираду, как Блэк небрежным движением руки выхватил палочку, обезоружил Сева и оттолкнул его вместе с партой к ближайшей стене. Так как Лили сидела с другом за одной партой, то её тоже малость приложило о стену, что, во-первых, было чертовски несправедливым, а, во-вторых, взбесило её в тот же миг. Лили мысленно для себя решила: вот сейчас встанет — и прибьёт всех. Троих.

Лили попыталась выполнить первую часть своего плана, но неожиданно обнаружила, что парта всё ещё — наверняка магическим образом — прислоняет их к стене, не давая возможности подняться. И только она уже было хотела сама выхватить волшебную палочку, как услышала уверенный крик откуда-то сбоку, явно с задних парт:

— Хватит! Как вам не стыдно. Он ничего вам такого не сделал! А Лили уж и подавно.

Лили повернула голову в направлении звука и с удивлением увидела, что молчаливая Адара, сидевшая рядом с Астрой, встала и гневно смотрела на Блэка и Поттера.

Тем не менее, сейчас спокойствие однокурсницы, которая уже была известна этой своей чертой, казалось, стремительно клонилось к самоуничтожению. Она стояла бледная, осунувшаяся, словно вся эта ситуация мгновенно выпила из неё все соки. Лили, удивлённая таким неожиданным проявлением характера, с опаской отмечала, как до предела напряжено тело девочки, как непроницаемо она сверлит Блэка и Поттера и как в бессильной ярости сжимает кулаки.

Стоило признать, что заслужив чем-то внимание близнецов Пруэттов, Адара обеспечила себе некое подобие защиты, поскольку никто не рискнул бы в первый же месяц что-то сделать юной протеже этой парочки. И Маунтвиль не уж точно не напоминала человека, так быстро проникшегося дружеским духом, чтобы кинуться защищать Лили, — она всё ещё весьма обособленно держалась от своих соседок, хотя Астра и продолжала усердно выколупывать в голове подруги дырку.

С чего бы тогда такая неожиданная реакция?

— Ой, кто это у нас тут заговорил! Джим, я, может быть, ошибаюсь, но Маунтвиль произнесла первую громкую фразу за весь год? Поправь меня, будь добр.

Издевательский тон Блэка не произвёл на уже подошедшую к Лили Адару никакого впечатления. Тот, правда, прожигал её таким ненавистным взглядом, словно Адара ему что-то сделала. Лили задумалась: неужели они уже успели когда-то до этого поцапаться, а Адара заступилась только Блэку назло? Хотя нет, судя по непроницаемому лицу Адары и её совершенному безразличию к Блэку, всё же ничего такого между ними не было. Тем временем Астра, подоспевшая с палочкой наизготовку и тут же отменившая заклятие, помогла Эванс встать и отряхнуться.

— Да, Сириус, я сам удивлён тем фактом, что Маунтвиль умеет разговаривать. Я думал, что она онемела после своего представления в первый вечер, — с важным видом кивнул Поттер.

Лили недовольно поджала губы: действительно, красноречие не было характерной чертой Адары, но это совсем не мешало ей перекрывать подобный недостаток другими достоинствами, незаметными на первый взгляд. И уж куда более значимыми, чем несуществующие преимущества и Поттера, и Блэка. Которых, к слову, было не так уж много, а потому Лили и не понимала причин возникновения подобной горделивости у этих мальчишек.

Адара теперь продолжала молчать, сложив руки на груди. Лили помнила рассказ маминой лучшей подруги и по совместительству психолога: это была закрытая поза, невербально говорившая о всех основных чертах Адары.

И всё же Лили терзал вопрос: зачем она за них вступилась? Зачем даже сейчас стоит, выйдя совсем немного вперёд и словно прикрывая и Лили, и Астру, и даже Сева немного? Если учитывать, что с последним она вроде как незнакома вовсе, всё складывалось в чертовски странную картину.

— Наверное, нам с тобой послышалось… — криво ухмыльнулся Блэк и уже повернулся в сторону Сева, чтобы продолжить экзекуцию, но был остановлен спокойным и твёрдым голосом:

— Вам не послышалось.

Последнюю фразу Адара произнесла нарочито громко, всем своим видом показывая нежелание подчиняться капризам этой парочки. И Лили могла поклясться, что однокурсницу ни капельки не волнует тот факт, что Поттер и Блэк наверняка более умелые в чарах, чем она. Что уж говорить, Лили этот факт всё же волновал — она была готова защитить Адару, если будет возможность.

— Маунтвиль, ты чего к нам прицепилась? Мы тебя трогали? Нет. Или ты хочешь, чтобы начали? — зло спросил Поттер, показательно размахивая палочкой. Лили заметила, как он покрепче сжал кулак, и стиснула зубы: с каждой секундой знакомства Поттер был ей противен всё больше.

На этих словах лицо стоящей рядом Астры посуровело, и она тихо шепнула Лили:

— Извини, Лилс, но твой Снейп этого не стоит, как по мне. — Лили не была согласна с Джойс, но, глянув на то, как побледнело лицо Адары и как сильно теперь выделялись её упрямо-пронзительные глаза, начинала подумывать о том, что Маунтвиль немного сошла с ума. Потому что она, казалось, считала, что Северус этого стоит. Или дело было не в Северусе?

Ведь для неё Сев, как и для Астры, не должен был чего-то значить. Так почему тогда она не уступит этим зазнайкам? Лили, конечно, всегда кинется на выручку, но сейчас она была в таком замешательстве, что не знала, точно ли её помощь кому-то необходима — на Сева пока не нападали, он уже даже поднялся, а Адара не справляла впечатление человека, который в данный момент нуждается в защите. Она, как ни странно, выглядела вполне уверенной в своих силах, несмотря на две вскинутые в её сторону палочки.

Краем глаза Лили заметила, как на периферии Ремус попытался опустить руку с палочкой молчащего Блэка, но тот только качнул головой и оттолкнул ладонь приятеля от себя.

Адара нахмурилась, её губы сомкнулись в совсем тонкую полоску, и она сквозь зубы процедила:

— Да ради Бога. Начинайте, если вам так хочется — я не собираюсь молчать, пока вы будете задирать кого-то. — По аудитории пронёсся едва слышный удивлённый гул: никто явно не ожидал, что найдётся человек, которому есть хоть какое-то дело до подколов Блэка и Поттера в адрес Снейпа. — Тем не менее, я убедительно прошу вас отстать от Снейпа.

И при этих словах спина Адары была настолько напряжённой, что Лили даже была в неком подобии благоговейного страха перед её фигурой — казалось, что ещё секунда, и она без магии накинется на обнаглевших мальчишек. И Лили искренне не понимала, как Поттер и Блэк до сих пор не заметили этой явно бесконтрольной ярости. Астра рядом только покрепче сжала волшебную палочку, готовая в любой момент ринуться в бой, и тихо что-то шептала.

В какой-то момент Лили убедилась, что это была молитва. И кажется, Астра очень убедительно просила Бога помочь Адаре сдержать себя в узде.

Лили знала уже, конечно, что Астра и Адара были знакомы до этого и что Джойс явно знала подругу лучше кого-то ещё в Хогвартсе, но она не могла категорически представить себе Адару, которая окончательно потеряла бы своё непробиваемое спокойствие. Но, судя по всему, эта ситуация была как раз из тех, которые выводили Маунтвиль из себя. Пусть и по непонятным причинам.

— Смотри-ка, Эванс, — окликнул Джеймс, показательно оборачиваясь к почти тут же разозлившейся Лили, — у Нюниуса появилась ещё одна защитница!

Лили вскипела, но ничего не могла сделать, поскольку до этого парта ощутимо сильно придавила ей ногу и теперь в голове подозрительно шумело и всё содрогалось от боли, едва она хотела сделать хоть малейший шаг. Она попробовала приблизиться к ним, но нога почти тут же подкосилась, и Астра поспешила поддержать её за локти. Тем не менее, для того, чтобы едко ответить заносчивому Поттеру у Лили было вполне достаточно сил:

— Адара достойнее, чем вы оба вместе взятые. Отцепитесь от всех нас и поставьте парты на место. — Лили заметила, как голова Адары всего на мгновение удивлённо и едва заметно дернулась. Неужели она не ожидала, что кто-то может быть о ней достаточно хорошего мнения?

— О да, Маунтвиль умеет проявлять своё бесконечное и непонятно откуда взявшееся достоинство, — дико ухмыльнулся Блэк, и Лили в очередной раз поразилась тому, как это исчадие ада вообще занесло на Гриффиндор.

Она не знала всех тех предрассудков о Блэках, которые ходили среди чистокровных, но глядя на перекорёженную в данный момент физиономию одного конкретного Блэка, Лили была согласна, что делать таким на Гриффиндоре нечего.

Блэк зло осклабился и уверенно шагнул в сторону Адары, тут же цепко хватая её за руку. Маунтвиль продолжала стоять на удивление спокойно и сдержанно, хоть по замершей фигуре и было заметно, что она в полной мере готова к возможному нападению. И всё же Адара не стала испуганно дёргаться от действий Блэка, но Лили заметила, как их взгляды словно столкнулись в ментальном бою, если так можно было выразиться.

— А мы к вам и не цеплялись! Это Маунтвиль вмешалась туда, куда не следовало, — ответил Поттер, внимательно наблюдая за тем, как Адара и Сириус тихо переговариваются, и не слушая никаких попыток увещевания от Ремуса и даже Питера.

Лили тоже имела честь слышать слишком тихую перепалку между Маунтвиль и Блэком. Каждый из них, казалось, был готов в следующее мгновение разорвать друг другу глотки — и, если честно, в этом поединке, Лили прекрасно это понимала, Адаре до заносчивого мальчишки было очень далеко.

— Убери от меня свою руку. — Адара говорила так пренебрежительно, что Лили даже могла представить, как брезгливо изогнулись её губы, хотя с нынешнего ракурса убедиться в этом возможным не представлялось.

— Не лезь куда не надо. — Блэк, явно оскорблённый таким поведением и ответом, ещё крепче сцепил пальцы на её руке, аж костяшки побелели, и круто дёрнул её в сторону. Адара особо даже не пыталась сопротивляться, но теперь Лили отлично видела её лицо: Маунтвиль даже не поморщилась, продолжая всё так же упрямо-пренебрежительно сверлить взглядом глаза напротив.

— Взаимно, Блэк. — Адара хмыкнула с такой издёвкой, что Лили подивилась смелости однокурсницы. Она сама вряд ли решилась спорить бы с таким каменным лицом с настолько разозлённым Блэком. — Снейп однозначно не касается твоей чистокровной тушки, так что прекрати к нему придираться.

— Откуда тебе знать? — Губы Блэка изогнулись в презрительной усмешке. Неужели этих мальчишек так зацепило то, что Лили и Северус не захотели с ними подружиться? Нет, Лили ни в жизни в это не поверит, им просто скучно и нечем заняться. — Может, у нас с ним конфликт на личной почве?

Адара иронично вскинула брови, словно безмолвно закрепляя между ними вопрос «Да какой ненормальный в это поверит?» и тем самым подтверждая мысли Лили.

— Если бы у тебя был с ним серьёзный конфликт, твои родственники от него уже живого места не оставили. — Лили знала о Блэках только по рассказам Астры и Сева, и суть этих историй была приблизительно одинакова: почти все Блэки были тёмными магами, которые за свою семью были готовы перегрызть глотку любому неугодному. Адара, судя по всему, тоже была знакома с этой историей.

— Думаешь, я бы стал кому-то жаловаться? — глаза Блэка опасно сузились, и вся его интонация была пропитана очевидной обидой и возмущением. Конечно, даже мысль о таком наверняка наносила невыносимый удар по его гордости. Лили поставила Адаре звёздочку за такую очевидную подначку.

— Хочешь сказать, ты у нас святой гриффиндорец — символ непорочности и справедливости? Смешно. — Адара картинно прикрыла рот свободной ладошкой, словно подавляя в себе смешок. Сириус вполне очевидно зарычал, перехватывая и вторую руку:

— Да кем ты себя вообще возомнила?.. — он набрал в лёгкие побольше воздуха, словно собираясь сейчас высказать всё, что он думает о Маунтвиль, но она его с ухмылкой перебила, хлёстким движением перехватывая его обхватившую её ладонь руку.

— Кем бы ни возомнила, всё равно никак не могу достать до твоего раздутого самомнения.

— И это мне говорит серая мышь, которая неожиданно показала зубы. — Сириус сказал это словно с изумлением, но Лили заметила, как эти слова подействовали на Адару словно ушат холодной воды: её лицо, буквально секунду назад выражавшее значительно больше, чем за всё прошедшее время с момента их знакомства, снова приобрело непроницаемое выражение.

Адара отступила на шаг назад от Блэка и с чувством несказанного отвращения выплюнула:

— Бесит, что вы поступаете по отношению к человеку как свиньи. На вашем фоне даже Кребб и Гойл выглядят достойнее. — О парочке туповатых семикурсников со Слизерина легенды ходили по всему Хогвартсу, потому такое сравнение наверняка было очень унизительным для мальчишек. Судя по вытянувшемуся лицу Поттера, такого он от Маунтвиль не ожидал. Но Адара с неожиданным сожалением и презрением добавила: — Твоя мать сочла бы неимоверно унизительным твоё поведение как для Блэка, Сириус.

Казалось, именно эти слова окончательно добили Блэка, и он тоже отступил от Маунтвиль на шаг. Всё его лицо неимоверно побледнело, и словно маска напыщенного идиота спала с лица, показав переживания обычного мальчишки. Лили даже стало его немного жаль, ведь было очевидно, что Адара попала в самый центр своими словами. И, видимо, Адара тоже что-то такое заметила, потому что в ответ она нахмурила брови и уже было открыла рот, чтобы добавить что-то ещё, но Сириус в этот самый момент совладал со своими эмоциями и невозмутимо ответил, расправив плечи:

— Что думает моя мать, тебя не должно касаться, Маунтвиль. Я девчонок обычно не трогаю, но… — Что именно было в этом «но», им так и не представилось возможным узнать. Неожиданно со стороны двери донеслось удивлённое:

— Что здесь происходит? — в класс вошла профессор Макгонагалл.

В этот же миг Адара, словно окончательно осознав опасность участия во всём этом конфликте, вырвала руку из хватки Блэка и поспешила подойти к Астре, Лили и Севу, шёпотом интересуясь состоянием последних.

Лили в ответ благодарно кивнула и пожала плечами, показывая, что нога немного болит, да и только, но в нынешней ситуации это явно было сущим пустяком. Сев отмахнулся и поспешил вклиниться в допрос Макгонагалл, тут же обвиняя Поттера и Блэка в издевательствах.

Лили краем глаза всё же заметила, как Адара, удостоверившись в том, что всё у них хорошо, нервно передёрнула плечами и пару раз бросила в сторону Блэка изучающий взгляд. От внимания Лили также не укрылось, что и сам Блэк, довольно невнимательно слушавший пропесочивания профессора Макгонагалл, то и дело бросал в сторону Маунтвиль ядовито-изучающий взгляд, не суливший ей ничего хорошего.

Пока происходил этот весьма массовый скандал, допрашивались свидетели и отстаивались две разных позиции, никто, кроме, кажется, Лили и Питера, не заметил, как Астра и Адара сделали одновременные взмахи палочками и поставили парты на места.

При этом Лили с удивлением обнаружила, что Адара, до этого вся такая неуверенная даже в том, что может поднять перо с помощью Вингардиум Левиосы, пользовалась этим заклятием без особых трудностей.

Официально отрицая тот факт, что кто-то её саму лично обижал, Адара поспешила ретироваться подальше от разлютовавшейся Макгонагалл и Мародёров, присев рядом с Лили за последней партой, за которой как раз она с Астрой до этого сыр-бора, в общем-то, и сидела.

Немного покопавшись в своём рюкзаке, затем оглянувшись и убедившись, что никто сейчас не обращает на них должного внимания, Адара достала из бокового кармана небольшую баночку с тёмно-коричневой консистенцией внутри и осторожно всунула Лили в ладонь. В ответ на её вопросительный взгляд Адара немного поджала губы и сдержанно прошептала:

— Травить не буду, не переживай. Это гель из корня арники, даже магглы о нём в курсе.

Были магглы на самом деле об этом в курсе или Адара нагло вешала ей лапшу на уши — вопрос дельный. Но так как ответа у Лили на него не было, а однокурсница не казалась человеком, способным кого-то отравить за просто так, Эванс поблагодарила Адару и спрятала баночку в карман мантии — можно попробовать применить после занятия.

— Извините, профессор, — прискорбно сказал Ремус, по факту не бравший никакого участия в произошедшем конфликте, — у нас случилось маленькое непредвиденное недоразумение. Такого больше не повторится.

Профессор Макгонагалл всё же решила проявить снисходительность и по минимуму оштрафовала всех главных участников события (то есть, по пять баллов с каждого), и лишь затем повторно окинула класс грозным взглядом. Её глаза в очередной раз уцепились за слегка помятого Снейпа и злых как сто соплохвостов Поттера и Блэка, но профессор решила не повторять опять все те претензии и замечания, которые уже были высказаны.

Казалось, конфликт был исчерпан. Но Лили заметила, как Блэк, круто развернувшись в один из особо подходящих моментов, устремил свои яркие глаза прямо в спокойно конспектирующую Адару и опасно черкнул пальцем по своему горлу так, чтобы она обязательно увидела. Маунтвиль в ответ на это презрительно-насмешливо вскинула брови и пожала плечами, всем своим видом показывая, что ей это совершенно безразлично.

Можно было с уверенностью сказать, что после этого между Поттером-Блэком и Маунтвиль развязалась полномасштабная односторонняя война. И односторонней она была исключительно потому, что после этого Лили ни разу не замечала, чтобы Адара теряла маску своего безразличного спокойствия хоть на секунду.

Действительно, на следующее утро в Большом Зале Блэк задал Адаре явно интересующий всех вопрос так, чтобы слышал каждый студент Гриффиндора (и не только):

— Скажи, Маунтвиль, а что тебе так долго говорила Шляпа на Распределении? Она тоже не знала, куда тебя отправить? Наверное, потому что ты ни для чего непригодна?

Лили прекрасно знала, что у Адары в магии не получается всё так же гладко, как у остальных — по крайней мере, на занятиях создавалось именно такое впечатление. Преподаватели, особенно профессор Макгонагалл, частенько советовали ей позаниматься дополнительно, зелья она варила на исключительное посредственно, лишь строго следуя рецепту и больше ничем не интересуясь. Тем не менее, память у неё была отличная, как поняла Лили, — стоило хоть раз посмотреть на то, как Адара общается с Астрой или близнецами Пруэттами в неформальной обстановке, чтобы понять, что мозг у неё действительно имеется в наличии. И что она знает куда больше о магии, чем хочет показать.

Почти весь стол Гриффиндора напряжённо молчал. Братья Пруэтты внимательно наблюдали за реакцией своей новой приятельницы, в любой момент готовые осадить Поттера и Блэка.

Адара достаточно долгое время не нарушала тишины, всё так же насмешливо наклонив голову и с долей нескрываемого удовольствия наблюдая за тем, как Блэк и Поттер торжествуют. Ремус с Питером краснели под совестливыми взглядами всех троих девочек — Мэри, Лили и Астры были в этом вопросе единодушны — и уже даже было хотели подойти к Адаре и извиниться за слова Сириуса, но…

Она сделала довольно странную вещь, которую от неё многие не ожидали. Маунтвиль спокойно встала, спрятала руки в карманы мантии, где, как позже сообразила Лили, наверняка лежала и волшебная палочка, пристально посмотрела вначале на Блэка, затем — на Поттера, а потом в воздухе над столами появилась фраза:

Я признаю, что я ни к чему непригодна, когда Поттер и Блэк признают, что они непригодны к банальной человечности.

При этом лицо Адары оставалось всё таким же каменно-безразличным к происходящему, что Лили сразу обеспокоил вопрос: неужели однокурснице настолько плевать на то, как к ней относятся остальные?

Большинство учителей достаточно обалдело смотрели за тем, как прямо над гриффиндорским столом красуется непонятная для большинства надпись. Профессор Макгонагалл почти в то же мгновение встала с собственного места и подошла к Поттеру и Блэку, строго сказав:

— Мистер Блэк, мистер Поттер, доброе утро. Я снимаю с вас двадцать очков и назначаю вам неделю отработок.

— Профессор, это же не мы… — попытался проговорить Сириус и умолк, понимая, что выдавать Маунтвиль он всё же не станет. Но профессор и без того сказала, бросив короткий взгляд в сторону стоящей рядом Адары:

— Я прекрасно знаю, кто это сделал. И могу сказать, что мне бы хотелось почаще видеть такое же мастерство на своих занятиях. Тем не менее, вы не имеете никакого права, мистер Поттер и мистер Блэк, унижать людей. Приятны они вам или нет — это сугубо ваша проблема. Пусть это будет для вас уроком на будущее. Такое поведение недостойно факультета славного Годрика Гриффиндора, — припечатала профессор, и пристально посмотрев на всех своих студентов, строго добавила: — Желаю всем хорошего дня.

По этому поводу никто не произнёс ни слова. Лишь немного позже, в коридоре вечером, возвращаясь из библиотеки, Лили видела, как близнецы Пруэтты отвели Адару в сторону от снующей туда-сюда и что-то сказали, гордо вздёрнув подбородки. А сокурсница в ответ лишь криво ухмыльнулась и что-то коротко ответила, отчего близнецы уважительно пожали ей руки.

В тот момент Лили могла поклясться, что, едва они отошли, лицо Адары приняло растерянно-грустное выражение, но уже в следующее мгновение она нахмурилась, обернулась и, заметив Лили, кивнула и как можно веселее ухмыльнулась. Лили со всей доброжелательностью помахала ей рукой, призывая к себе и указывая в сторону Башни, но Адара в ответ покачала головой, извинительно пожала плечами и устремилась в равно противоположном направлении.

Странно, но до конца года издевательства над Северусом и Адарой со стороны Поттера и Блэка прекратились. По крайней мере, Лили о возникших конфликтах не слышала ни разу, хотя по взгляду Блэка, обращённому иногда на Адару, можно было понять одно: он не забыл и уж тем более не простил ей их унижение.

Как оказалось позже, это перемирие действительно было временным — уроки этой безголовой парочкой надолго не усваивались…

Почесав переносицу, Лили снова взялась за перо и склонилась над пергаментом.

Да, не опять, а снова, мам. На этот раз они просто на перемене ударили в Адару каким-то непонятным заклятием. Она даже не отбивалась! Вместо неё отбил чудом оказавшийся рядом Сев. Кое-как мы смогли тогда поладить и утихомириться, но осадок от пережитого всё равно остался. Хотя с другой стороны, Сев и Адара начали общаться. Теперь у Сева есть два хороших друга.

Но удивляет меня не это. Понимаешь, мама, на уроках Адара никак себя не проявляет: делает домашнее на среднюю оценку, почти не практикуется по новой теме, но я пару раз замечала, как она с первой же попытки колдовала, как надо. Но потом быстро отменяла все свои заклятия и до конца занятия делала вид, что у неё ничего не получается. Странно, правда? Астра утверждает, что если бы Адара захотела, то не оставила от Поттера и Блэка даже мокрого места, но она по каким-то своим личным причинам не хочет этого делать.

Астра, которая знает её дольше всех (как я поняла, они были знакомы гораздо раньше Хогвартса), говорит, что Адара не слишком-то и жалует всё то, что у неё есть, и вообще не любит раскрывать все свои таланты. А пока мы вчера сидели на лужайке у Запретного леса, Сев и Дара, как теперь мы её кратко называем, решили «сразиться». И Сев, мастер по дуэлям, не смог её победить. Я не понимаю, почему она так себя ведёт? Я у неё спросила, а она сказала, что не хочет привлекать к себе лишнее внимание.

Так вот, что я хочу узнать. Мам, не могла бы ты спросить у папы, как у педагога, где училась, жила и т.д. Адара Гвендолин Маунтвиль? Ведь должен быть какой-то повод для подобной скромности. А у него достаточно связей, и, возможно, он сможет что-то узнать о её жизни до Хогвартса. Не подумай, что это чистое любопытство. Просто мне интересно, почему она такая и почему она так себя ведёт. Мне хочется верить, что тогда мне будет чуть проще с ней подружиться — как никак, я постепенно привязываюсь к ней, и не хотелось бы потом узнать, что она из числа тех, кому не стоит доверять хоть на капельку. Ведь, как никак, мы живём в одной комнате.

У меня больше ничего нового. Разве что Астра поссорилась со мной и Дарой из-за Сева. Сказала, что нам не подобает дружить со слизеринцем, видите ли. Дара на это только фыркнула, и было очевидно, что её мнение Астры в этом вопросе беспокоит ровно никак, но меня это задело больше, чем я хотела показать. Я сказала ей, что если мы ей важны, то она должна с этим смириться. Мэри, несмотря на то, что не разделяет нашей дружбы с Севом, со мной согласилась.

А как вы там? Всё ли в порядке? Как Туни? Она всё ещё на меня обижается?

Жду скорейшего ответа.

С любовью, Лили.

* * *

Здравствуй, доченька!

У нас всё хорошо. Папа работает, я занимаюсь цветами, Туни учится… Так и живём.

Я узнала у папы то, что ты просила. Оказалось, что Адару Маунтвиль из учителей не знает только ленивый! Представляешь? Я вначале посмеялась и подумала, что это шутка такая, но ты ведь знаешь твоего папу: хорошие шутки — не его конёк.

Папа сказал, что она до одиннадцати лет, то есть до поступления в Хогвартс, закончила начальные классы и классы среднего образования! А ведь их заканчивают в шестнадцать! Ещё папа знает, что она до восьми лет жила в передовой школе-интернате. Правда, друзей там у неё почти не было и из-за её «уникальности», как это часто бывает в такой среде, её обижали. Там, правда, было вроде как несколько мутных историй, но в целом ничего серьёзного.

В восемь лет Адару усыновила семья именитых послов и вплоть до десяти она путешествовала по миру. На момент отъезда из интерната она уже закончила начальную школу и поступила в среднюю, которую окончила экстерном по возвращению на остров.

Объясню, откуда папа так много о ней знает. Дело в том, что он учился в одном институте с этим самым приёмным отцом Адары. Майкл души не чаял в приёмной дочери, но, когда девочке исполнилось десять, он умер. А приёмная мама Адары, как понял папа, девочку не очень жалует. И теперь у нас есть существенные подозрения, что это как раз из-за магии, — ты ведь как никто другой знаешь, что так бывает, и мы, обычные люди, не совсем рационально относимся к тому, что умеют люди, владеющие магией.

Поэтому, доченька, тот факт, что Адара себя так ведёт вполне понятен. И хоть у меня нет научной степени по психологии, как у тёти Рози, мне кажется, что унижения в интернате и теперешнее отношение приёмной матери делают своё дело. Но я уверена, что эта девочка себя ещё покажет — как никак, ты правильно сказала: очевидно, что мозги у неё имеются. И всё же, будь с ней поаккуратней — ей нужно немножко привыкнуть к новой обстановке. А так, думаю, ты можешь ей доверять, но, конечно, в допустимых нормах — ты ведь и сама всё прекрасно знаешь, умница моя.

А вот поступок Астры, доченька, мне не понравился. Я с детства тебе говорила, Лили, что если дружишь, то нужно принимать друга таким, каким он есть. Но надеюсь, что Астра поймёт свои ошибки и извинится. Я даже уверена в этом, ведь ты говорила, что она добрая и хорошая девочка, а потому обязательно должна вас понять.

Надеюсь, что я тебе помогла. Учись усердно и старайся ни с кем не ссориться. Даже с Поттером и Блэком — эти мальчишки наверняка за своей несносностью скрывают куда более нормальный характер, чем тебе может показаться. Мальчики они такие, это надо перетерпеть.

Папа передавал тебе большой-большой привет и обнимашки.

Твоя мама.

* * *

Сириус,

Сообщаю, что на рождественские и пасхальные каникулы тебе лучше будет остаться в Хогвартсе. Мы с твоим отцом и Регулусом уезжаем отдыхать.

Вальбурга Блэк.

* * *

Здравствуй, Джим!

Скажи мне, сколько ещё раз за этот год я буду получать письма от директора и Макгонагалл? Это уже было двадцатое! Нет, папа, конечно, хохочет и говорит, что растёт достойное поколение, но у меня уже глаз дёргается каждый раз, когда к нам в окно залетает школьная сова!

Как ты там? Макгонагалл по учёбе тебя хвалила, тут нечего сказать — молодец!

P.S.: папа просил передать, что, если задумываете шалость, хотя бы старайтесь не попадаться, «а то так не интересно и ты позоришь славный род Поттеров»! Но ты не смей даже его слушать, не убавляй нервные клетки у своей мамы!

С любовью, мама.

* * *

Дорогие мои мама и папа!

Хочу поделиться с вами удивительной новостью: мои друзья узнали о моей проблеме.

Когда они у меня прямо спросили, я так расстроился: ведь никто в здравом уме не захочет дружить с… ну, таким, как я.

В принципе, я не ошибся.

Просто я не учёл один фактор: мои друзья не в здравом уме. Они даже не подумали отвернуться от меня! Это просто невероятно! Честно говоря, мне очень сильно повезло с друзьями. Я, наверное, даже не заслужил такое счастье. Поэтому у меня всё просто чудесно, и я даже начал понемногу понимать, о чём ты говорил, папа. Что можно нормально жить даже с такой проблемой, как у меня.

Как вы там? Как мамино самочувствие? Папа, береги и её, и себя! Я очень сильно вас люблю.

Ремус.

* * *

Привет, мамуля!

Представляешь, у нас появилась новая подруга! Её зовут Марлин Маккиннон. Она на два курса младше нас, учится тоже на Гриффиндоре. Самое интересное это то, что Марлс в нашей комнате почти что живёт! Мы уже основательно думаем просить Макгонагалл к нам её переселить. Потому что на её курсе среди девочек только она попала на Гриффиндор. Представляешь, и такое бывает! И поэтому она живёт в комнате одна, и мне кажется, что её должно быть жутко одиноко.

У меня ничего нового: учусь на «отлично», ни с кем почти не ссорюсь, как ты и просила. Блэк и Поттер к Севу и Адаре продолжают приставать. Но Дара сказала, что они сами со всем разберутся. Надеюсь, обойдётся без жертв.

А как вы там? Как твои цветы? Отошли хоть немного после того, как у нас Астра гостила? Она, кстати, тоже начала неплохо общаться с Севом. Наверное, всё-таки смирилась.

Я вас всех очень-очень люблю. Передавай привет папе и Туни.

Обнимаю, Лили.

* * *

Дорогой Джим!

Я горжусь тобой! За этот учебный год мне пришло всего лишь десять писем от Макгонагалл! Пока это рекорд. Раскрой секрет — как вам удалось почти не попадаться?

Мама хватается за сердце и говорит, что вы с Макгонагалл, Дамблдором и совами сведёте её в могилу. Но скажу тебе по секрету: она тоже смеялась над теми шалостями, о которых ты писал. Учти, за эти слова мне наверняка перепадёт.

Твой гордый побитый мамой папа.

* * *

Здравствуй, Сириус!

Я пишу тебе, чтобы сообщить, что твоя кузина Андромеда ушла из дома и вышла замуж за грязнокровку Теда Тонкса. Я уже выжгла её из рода. А пишу тебе это для того, чтобы ты знал: если ты сделаешь что-то подобное или ослушаешься меня с отцом, то тебя постигнет та же участь, что и предательницу Андромеду. Надеюсь, что ты не посмеешь в очередной раз меня разочаровать.

Вальбурга Блэк.

* * *

Дорогая моя кузина Андромеда,

Я поздравляю тебя с освобождением из логова нашей семейки. Я уважаю твой поступок и восхищаюсь твоей храбростью. Также хочу сказать, что ты всегда можешь на меня рассчитывать. Не печалься, что теперь не будешь общаться с Цисси и Регги — они просто пока не понимают, а потом у них не хватит силы освободиться от «общепринятых» норм. А я искренне надеюсь, что у меня когда-нибудь получится сделать также, как и ты.

Меда, знай: теперь ты — мой кумир и пример для подражания.

Как твои дела? Где вы сейчас живёте? Как ты устроилась? Нужна ли помощь? Помни, я всегда готов прилететь к тебе в любую минуту.

Искренне твой, кузен Сириус.

* * *

Дорогие мои родители,

У меня всё хорошо. Усердно учусь, занимаюсь, ну, и, конечно, помогаю ребятам устраивать различные шалости. Не беспокойся, мама, мы очень сильно стараемся не попадаться и уже, можно сказать, преуспели в этом деле.

Но есть один факт, который меня смущает. После «ночных посиделок» (вы меня поняли) у меня значительно уменьшилось количество шрамов, ран, царапин и т.д. Раньше у меня всё тело болело после этих «процедур», а сейчас я чувствую себя очень даже бодро. Но всё равно ничего не помню. Папа, ты не знаешь, с чем это может быть связано?

А так у меня всё хорошо. Как вы там? Как самочувствие мамы? Скажи ей, пусть поменьше переживает.

Ремус.

* * *

Моя милая мама,

вот и начался мой четвёртый год обучения в Хогвартсе. Даже не верится! Уже с самого начала года учителя нас пугают тем, что в следующем году у нас экзамены. Ну, я стараюсь хорошо учиться, и ты же знаешь, что у меня это получается.

Наконец-то встретилась с девочками! Я успела уже по всем соскучиться, хотя я и виделась в июле со всеми, кроме Адары. Но вот кто-кто, а она как раз ничуть не поменялась. Хотя разве что капельку… Стала всё чаще задумываться о чём-то, а по ночам бормочет: «Зачем ты так со мной, мама. Я же ничего не сделала» и ещё что-то. Даже как-то кричала, и нам пришлось её будить — Марлин была напуганная донельзя. После этого случая она стала накидывать заклинание на кровать, и меня очень печалит то, что она не хочет ничего нам рассказывать.

Наверное, у неё опять проблемы с семьёй. Но она по этому поводу упрямо молчит. И не расскажет же, как ни проси! Упёртая, сил моих нет. А ведь мы-то привыкли делиться друг с другом секретами. Но всё равно она нам изредка едва заметно ласково улыбается и в присутствии кого бы то ни было ещё не делает этого вообще. Хотя у меня иногда и создаётся впечатление, что это очень уж натянутая улыбка. Видимо, Адара не хочет нас нагружать своими проблемами.

Марлин за эти полтора месяца невероятно выросла и стала одного со мной роста. А она меня на два года младше! Хотя мне ещё нечего жаловаться: Дара вообще её ниже теперь…

Астра тоже вытянулась и тоже стала как-то печальнее, хотя по-прежнему заливисто смеётся над каждой шуткой. Но иногда на неё тоже нападает меланхолия. А вот Мэри ни капельки не изменилась. Самым главным для неё так и осталось от души поболтать. Правда, от прошлогодней шутки Мальсибера у неё до сих пор остались пятна на лице. И, правда, теперь она болтает только с нами и с Фабианом Пруэттом, с которым переписывается и частенько встречается на выходных в Хогсмиде. Я ни капельки не удивлюсь, если совсем скоро они объявят о том, что встречаются.

Мародёры всё также задирают Сева и Дару… Сев им отвечает тем же, а Адара ничего не делает. Как она объясняет: «Мне наплевать». Вот это я понимаю — выдержка! Я даже как-то по-белому завидую. Хотя я смутно подозреваю, что те нелепые случайности, которые иногда происходят с Мародёрами, именно её рук дело.

Поттер уже меня достал! Я его скоро порву, растопчу, задушу… Ты помнишь, мамочка, что он со второго семестра прошлого года начал настырно звать меня в Хогсмид — деревушку, где отдыхают все студенты старше третьего курса. Ты знаешь, что он всё лето меня заваливал своими дурацкими письмами. У меня уже даже возникало ощущение, что он все три месяца сидел и без сна и отдыха строчил эти послания. Я надеялась, что в этом году он притормозит… Но нет же! Он опять позорит меня перед всем факультетом, повсюду выпендривается с этим снитчем, постоянно ерошит свои патлы… Фу, бесит! Чуть чернила от злости не опрокинула. А это я о нём только вспомнила.

Нет, я не спорю он — талантливый ученик, верный друг, но это не отменяет того факта, что он — большая эгоистичная задница, слишком много о себе возомнившая. Как и его дружок Блэк, который за лето похорошел ещё больше и теперь повышает свою самооценку тем, что с ухмылкой наблюдает за стайками девушек, которые вокруг него так и вьются.

Мамочка, что-то я разнервничалась… Надо, наверное, сходить к мадам Помфри, пускай даст мне какой-нибудь травяной успокоительный настой. Или к профессору Слизнорту, попить вместе с ним ромашкового чая и весело поболтать. Да, именно к нему. Я тебе уже говорила, какой же он хороший.

Надеюсь, что у вас всё хорошо. Обними от меня папу и Туни, пожалуйста.

Твоя Лили.

* * *

Сириус,

Как посмел ты ослушаться родную мать и на Рождество поехать в гости к Поттерам?! Как ты посмел, щенок?! Готовься к тому, что когда ты приедешь летом, тебя ожидает полноценный домашний арест. С кем ты водишься? Что это за компания у тебя — предатели крови, полукровки и грязнокровки?

Ты позоришь наш древний и благородный род. Но я ещё надеюсь на твоё благоразумие. Вспомни наш семейный девиз, пока не поздно. Твоё поведение переходит все допустимые рамки.

Вальбурга Блэк.

* * *

Дорогие мама и папа,

У меня всё хорошо. Простите за каламбур: с моей проблемой проблем нет. Учителя уже начинают нас потихоньку готовить к экзаменам, а я надеюсь засадить Бродягу (Сириуса) и Сохатого (Джима) за учебники. Но я думаю, что моя надежда так и останется только мечтой. Несбыточной мечтой. А как вы там?

Ремус.

* * *

Папа! Мама!

Я прошу вас, только не ругайтесь! Это действительно не мы взорвали туалет в подземельях! Кто-то явно пытается нас подставить и выставить настоящими хулиганами. Папа, это честно не мы! Честное мародёрское!

Я же не отрицаю: сам туалет взрывали, кабинку — тоже, собственный котёл у Слизнорта — тоже, чужой котёл у Слизнорта — тоже, котёл самого Слизнота тоже взрывали. Да и не только котёл… Но чтобы взорвать всё помещение, прорвать трубы и затопить одну из спален Слизерина — до такого, признаю, мы ещё не доходили! А жаль, что не пришла нам такая идея в голову. Теперь будем расплачиваться за чужие грехи… Но это всё равно сделали не мы! У меня даже нет приблизительных вариантов, кто это мог сделать, при этом ещё так качественно нас подставив. Вначале Хвост предположил, что это Нюнниус, но у того мозгов не хватило бы на такое. Да и затапливать собственню спальню, наверное, слишком. Хотя он зараза мстительная, недаром слизеринец. Тем не менее, я и Бродяга постараемся найти, кто же так нас подставил. А пока я вас люблю и обнимаю.

Ни в чём не виновный ангел, ваш сын Джеймс.

P. S. Папа, ещё раз спасибо за те гениальные идеи, которые ты нам подогнал. Мы уже разрабатываем план новой шалости — хотим вывести на чистую воду этого гнусного манипулятора, так нагло нас подставившего — и непременно ими воспользуемся!

* * *

Привет, мамуль.

Как вы там? Как папино здоровье? У вас всё хорошо, надеюсь?

У меня особо ничего нового нет: учусь, гуляю, увещеваю Мародёров, ругаюсь на Поттера… Ах, да, Поттер! Мама, представляешь, этот… козёл подошёл ко мне как-то на переменке вместе со своим дружком Блэком и начали задавать мне подозрительно много вопросов сомнительного содержания. По типу «Лили, если бы ты стала что-нибудь взрывать, чем бы ты воспользовалась?» или «Скажи, если бы тебе захотелось нам отомстить, ты бы стала рисковать другими?» и всё в том же духе.

Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Нет, ну, мама, ты вообрази?! Эти идиоты сами месяц назад то ли случайно, то ли нарочно взорвали туалет возле Слизеринских спален, да так, что там прорвало абсолютно все трубы и частично даже затопило некоторые комнаты. И они, после отработок, назначенных им на каждый день в течении месяца, принялись заниматься какой-то дурней, при этом проводя странные допросы. Представь, они пристали даже к Астре и Марлин, которые почти официально числятся главными подружками этой шайки!

Про то, какой унизительной сценой обошёлся допрос Дары, я вообще лучше промолчу. А ведь к ней подослали Питера — я бы сказала, что из их четвёрки он совсем немного ненормальнее Ремуса. Не всегда, правда, у того тоже бывают свои закидоны. Хотя стоит признать, что даже попытаться справиться со своей задачей Питеру не дали: Дара, как любая девушка с мало-мальской гордостью отправила Петтигрю в сторону Запретного Леса общаться с кентаврами. Видимо, Мародёры чего-то такого ожидали, поскольку уже в следующее мгновение на неё наехал Блэк. И вот тут началось… Правда, сцена была односторонней — Адара никак не вмешивалась в бесконечный поток комплиментов Блэка, но тем не менее. Осадок тогда, кажется, остался даже у Поттера и Сева — первый оттаскивал своего дружка, а второй — сочувственно похлопал Маунтвиль по плечу.

Поражаюсь иногда её выдержке: я бы уже Блэку вмазала да покрепче, если честно. Бесит. Правда, Астра прекрасно справилась с этой задачей за всех нас. Блэк её, конечно, простил почти мгновенно и зауважал, кажется, ещё больше. И я бы сказала, что мнение об Адаре у него осталось всё такое же презрительное: видимо, он вообще считает её ни к чему непригодной.

Правда, неделю назад кто-то подмешал Мародёрам невесть что то ли в еду, то ли в напитки, и они теперь бродят с львиной гривой и хвостами. Зрелище, признаю, презабавное. Профессор Макгонагалл решила, что это Мародёры опять срывают занятия и теперь их ждёт ещё месяц отработок, поскольку расколдовать их никто не смог (у меня есть подозрение, что профессор знала, как это сделать, но в назидание оставила их в таком виде). Что скажешь, мама?

Мне начинает казаться, что все те предыдущие случайности действительно не случайны и что кто-то их периодически подставляет. И я знаю наверняка, что это точно не Сев (хотя он первый, на кого можна подумать) — он бы мне рассказал. Так что Адара остаётся единственной, кого я могу подозревать. Учитывая, что я готова поклясться, что на секунду она торжественно ухмыльнулась, когда увидела, как Макгонагалл опять орёт на этих оболтусов.

Честно говоря, может быть, это и плохо, но я не могу её осуждать — Мародёры это заслужили. Только бы она не попалась, не то они её до самого выпуска в покое не оставят. Хотя с другой стороны, стала бы она так рисковать? Она ведь понимает все риски — после этого уже никто не поверит в то, что она уж совсем ни на что неспособна. А мне иногда кажется, что она хочет, чтобы в это многие и дальше верили.

Что думаешь, мамуль? Может, мне надо с ней об этом поговорить или лучше не влезать?

Крепко-крепко вас всех обнимаю. И скучаю.

Твоя Лили.

* * *

Дорогие мама и папа,

Колдография, которую вам прислала профессор Макгонагалл с желанием продемонстрировать наш внешний вид а последнее время, вышла чудовищно плохой и действительности не отображает ни на гран.

Присылаю вам ту версию, которую заснял Лунатик в первое же утро, — у нас там хотя бы хвосты тогда были очень красивые и совсем не облезлые, а грива и вовсе выглядела как отдельное произведение искусства. Уверен, папа, ты оценишь.

Мама, не переживай: заклятие почти сошло на нет, совсем скоро мы будем выглядеть, как все нормальные люди. Правда, мы так и не нашли этого мстительного сорвиголову, Мордред его подери. К тому же, между собой мнения у нас разделились: я говорю, что это сделал Нюниус, Бродяга во всём обвиняет Маунтвиль, Хвост вообще говорит, что они привлекли к своей банде Эванс и теперь коллективно нам мстят, а Лунатик укоризненно утверждает, что ему плевать — мы это всяко заслужили. Как смотреть в глаза этой ходячей совести я уже не знаю, но в глубине души готов признать, что, по крайней мере, немножко мы могли это заслужить: не от Нюниуса, конечно, тот кретин и так мало получает, а вот от девчушек — вполне себе. Да и Эванс меня ненавидит, кажется, так что… Ладно, забудем об этом, эта тема не навевает мне особой радости.

Эванс опять отказалась идти со мной в Хогсмид, пап! Все твои методы чертовски провальные, Бродяга ржёт, а я вопрошаю, как ты мог маму такими способами закадрить? Мне кажется, ещё немного и Эванс от меня как от огня шарахаться будет.

Поэтому прошу у мамы детальных инструкций по тому, как очаровать девушку. Желательно со сценариями будущих диалогов, поскольку, как показывает практика, это у меня самая большая проблема. На фоне Эванс я чувствую себя идиотом почти всегда, а потому начинаю нести такую чушь, что позже и вспомнить не могу, каким образом она вообще образовалась.

Целую, обнимаю. Ждите, скоро приеду и буду наводить дома суету — мне нужно будет либо Скоропишущее Перо, либо ваша помощь: Эванс сама себе письма не напишет. А я всё ещё не теряю надежду, что однажды она мне ответит. Может, настроение будет хорошее, не знаю, или Астра заставит. Так что надо поразмыслить над возможными вариантами. Папа, поручаю это дело тебе — мама занята, ей надо мне писать письма со сценариями и инструкциями.

Любящий вас Джеймс.

P. S. Мама, а на своих шалостях мы больше совсем не попадаемся. Думаю, теперь ты можешь быть спокойна: как только обезоружим неизвестного мстителя, письма от Макгонагалл будут прилетать только с похвалами.

* * *

Мало кто из жителей Годриковой впадины ходил на это кладбище по ночам. Но сейчас между рядами могильных плит неспешно пробиралась девушка в тёмном плаще.

Её лица нельзя было разглядеть — помимо капюшона незнакомка закрылась маской. Вот она остановилась у большой могильной плиты с надписью:

Доротея Дамблдор

9 июля 1924 года — 26 декабря 1964 года.

Роберт Гриндевальд

11 ноября 1925 года — 26 декабря 1964 года.

Антуан Дамблдор-Гриндевальд

15 октября 1959 года — 26 декабря 1964 года.

Аннабель Дамблдор-Гриндевальд

15 октября 1959 года — 26 декабря 1964 года.

Лучшее ещё впереди

Девушка очень долго стояла у надгробия. Сложно было точно определить, что она чувствовала, видя свою могилу и могилу всей своей семьи. Только долгие минуты спустя она сумела произнести:

— Сегодня восемь лет, как всех вас не стало… Восемь… Вместе с вами умерла Аннабель и родился совершенно другой человек… Простите меня, простите, что до сих пор не отомстила… Том набирает силу и сторонников. Очевидно, что война неизбежна. — Девушка задумалась о чём-то своём, а потом неожиданно крикнула: — Скажи, братец, почему ты… почему ты прикрыл меня собой? Мама ведь считала, что ты — тот самый, она ведь так отчаянно доказывала, что в пророчестве говорится о тебе… Зачем, Тони, чёрт тебя возьми, зачем?! Просто как ты мог… — она отчаянно всхлипнула и вздохнула немного. Видимо, пожалев о своей вспышке, девушка уже спокойнее продолжила: — Я всегда буду помнить вас. И всегда буду любить. Просто знайте это. И… простите меня, пожалуйста.

Тонкие пальцы осторожно прошлись по надгробиям, стряхивая снег. Девушка ещё раз всхлипнула, явно с трудом сдерживая эмоции. Достав волшебную палочку, она наколдовала аккуратный рождественский венок и оставила его у одной из плит.

— Тогда ведь тоже был первый день после Рождества — да, мама? Мы даже не посмотрели все подарки… — девушка присела рядом, прямо возле плиты, и вновь коснулась пальцами плиты. — Я отомщу, обещаю. И всё выясню, чего бы мне это не стоило. И да, я сделаю то, что обязана, — девушка снова замолчала на некоторое время, и было слышно, как она отчаянно глотает слёзы, — Я скучаю… А Альбус к вам ходит? Надеюсь, что да. До встречи.

И девушка стремительно развернулась и пошла прочь с кладбища. Через пару минут её уже не было видно. О её присутствии напоминал лишь изящный и аккуратный венок на могилах, и едва заметные следы на снегу.