Забытая память (гет)

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда!

Едва выйдя из поезда, Джеймс, Сириус, Ремус и Питер не могли не заметить бородатого великана, особенно заметно возвышающегося над толпой студентов. Питер и Ремус никогда бы в жизни не признались, но вид этого человека — а уверенности в этом факте не было, — заставлял насторожиться за благополучие их дальнейшего пути в школу. В то же время Сириусу и Джеймсу решительно нравился этот великан — едва заметив у него на руке внушительную связку ключей, мальчишки обменялись одинаково сияющими улыбками.

Лицо гиганта скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Сам он производил грозное впечатление, которое, тем не менее, уже при повторном рассматривании было очевидно ошибочным, поскольку именно эти глаза, в глубине которых прятались озорные искорки и доброта, доказывали обратное.

Сириус и Джеймс, едва оглянувшись в сторону Питера и Ремуса, первыми подошли к великану. Те, лишь мгновение помедлив, последовали за новыми друзьями — смеем предположить, что этих двоих любопытство влекло не меньше.

— Здравствуйте! — Джеймс крайне вежливо и дружелюбно помахал ему рукой, в то время как Сириус по-щенячьи расширил глаза и расплылся в не менее милой улыбке. Ремус едва сдержался от тихого хмыканья: даже за то время, что он провёл вместе с этими двумя мальчишками в поезде, стало очевидно, что оба не были такими уж «ангелочками», как могло показаться на первый взгляд. — Меня зовут Джеймс, а его — Сириус. А это, — Джеймс повернулся и махнул рукой в сторону Ремуса и Питера, второй поправляя очки, — Это Ремус и Питер. А как Вас зовут?

Ведикан добродушно улыбнулся, и Ремус мысленно заподозрил, что того всё же очаровала природная харизма Джеймса и Сириуса.

— Зовите меня Хагрид, — просто ответил он. пожав плечами: — Меня так все здесь зовут. И кстати, можете обращаться ко мне на ты. Я не такая уж важная персона, как может показаться на первый взгляд.

На секунду Ремус заметил, как по лицу Джеймса мелькнуло лёгкое облачко досады, но сам мальчик сомневался в чистосердечности слов Хагрида — вряд ли «неважной» персоне доверят вот так носить ключи и встречать первокурсников.

— А кем ты работаешь в Хогвартсе? — тут же спросил Сириус, ход мыслей которого, судя по всему, совпал с размышлениями самого Ремуса.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — ещё раз крикнул Хагрид, и Ремус и Питер переглянулись: на секунду им показалось, что великан решил увильнуть от ответа. Но затем гигант продожил: — Я хранитель ключей в Хогвартсе.

«Не то чтобы это было слишком неожиданно», — пронеслось в голове Ремуса, но он решил скромно промолчать, доверяя этот разговор Сириусу и Джеймсу. В конце-концов, ему вообще не стоило с кем-то сближаться.

— Класс! — Джеймс расплылся в довольной улыбке. — А у тебя есть ключи от всего-всего в замке?

В следующую секунду выражение лица Хагрида сменилось на обескураженное, и Ремус понял: в этот раз этим двум сорванцам уже точно не получится ничего узнать.

— Ну… — Хагрид явно не ожидал такого поворота и поэтому решил перевести тему: — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что, казалось, будто они пробираются сквозь лесную чашу. Джеймс, и так немало раздосадованный тем фактом, что ему не удалось в первый же день узнать хотя бы парочку школьных тайн, шёл молча, лишь внимательно оглядываясь по сторонам — но, увы, даже очки не могли ничего поделать против всепоглощающей темноты, окружившей первокурсников и великана плотным кольцом. Никто не разговаривал, и среди этой людской тишины был слышен лишь хруст веток и далёкие стуки, доносящиеся из деревьев.

— Это тот самый Запретный Лес, — прошептал Джеймс, восторженно посмотрев в тёмную даль и усердно толкнув Сириуса в бок. Тот ответил таким же восхищённым взглядом.

Хагрид, услышав его реплику, поучительно заметил, направляя фонарь в ту сторону:

— Это только его кромка. Не советую вам двоим шастать туда в такое время, — и он выдержал многозначительную паузу: — Там водится много всяких опасностей для таких малюток, как вы.

Где-то неподалёку послышался девичий писк: немного недовольно обернувшись, Джеймс осуждающе посмотрел на светловолсую девочку с двумя косичками, которая, по всей видимости, и была источником шума. Поскольку только она мёртвой хваткой схватилась за плечо идущего рядом Питера.

И только Джеймс открыл рот, чтобы высказать что-нибудь эдакое, как тут был перебит Хагридом:

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

В следующую же секунду тропинка круто повернула влево, минуя какие-то массивные кусты, и у Джеймса перехватило дух.

— О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас.

Они стояли на берегу большого и тёмного озера, которое, судя по всему, и было тем самым Чёрным Озером. Само по себе оно казалось величественным и загадочным, но вряд ли поразил бы Джеймса (да и остальных ребят, в общем-то, тоже) настолько сильно, если бы на другом берегу, на вершине высокой скалы, не стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна не манили своими причудливыми огоньками, то появляющимися, то исчезающими в ночной мгле. Собственно говоря, различить что-то большое с такого расстания и при такой темноте было навеозможно, но уже этого было достаточно, чтобы фантазия Джеймса заработала на полную мощность. Судя по тому, как Сириус больно заехал ему локтём между ребёр, того обуяли схожие чувства.

Но мечты Джеймса, его приключения, уже вовсю разворачивающиеся в его фантазии было в очередной раз нагло оборваны словами Хагрида:

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега. — Не хватало ещё, чтобы вы тут потопли.

Джеймс и Сириус оказались в одной лодке с Ремусом и Питером — они молча условились об этом, словно и не рассматривая каких-либо других вариантов. Повернув голову вправо, Джеймс заметил в соседней лодке рыжеволосую занозу с Нюнниусом и светлорусых девочку и мальчика, судя по почти идентичной внешности, двойняшек. Слева же расположилась чисто «женская» команда — та самая белокурая трусиха, ещё одна девочка с крупными чертами лица и задумчивыми глазами, черноволосая смуглянка, как мысленно окрестил её Джеймс, и девчонка с гордо вздёрнутым подбородком и прямой спиной — судя по манере себя держать, с достаточно не бедной и почти наверняка чистокровной семьи.

— Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная огромная лодка, по праву соответствующая его огромным размерам. — Тогда вперед!

Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними.

— Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утёсам. Как оказалось, скалы не только плотно соприкасались в этом месте, но и образовали нечт она подобии тоненького мостика, и же растительность довершила загадочный образ, плотно обвив неприглядные камни закрученными ветвями и листьями.

Все наклонили головы. Хотя нет, не все. Джеймс и Сириус воспользовались возможностью и прикоснулись к зарослям плюща, который скрывал огромную расщелину. Понятное дело, ничего не произошло, но они остались полностью собой довольны, решив, что для начала приключений подобный риск вполне подходящ. Даже если никакого риска в этой ситуации, в общем-то, и не предусматривалось.

Миновав заросли, флотилия с первокурсниками и Хагридом во главе попала в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре дети причалили к подземной пристани и высадились на камни.

Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой — у каждого возникло смутное ощущение. что всё, что носил с собой этот великан, имело гигантские размеры. Какая-то особо деловитая девчонка, как слышал Джеймс, решила выпендриться и показать, что она достаточно много знает как для своего возраста, а потому принялась рассуждать по поводу различных чар, благодаря которым можно было добиться такого значительного увеличения предметов. Вскоре все те, кто слышал разглагольствования девочки, были вознаграждены за своё благотерпение, оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка — очевидно, туннель вывел их прямо во внутренний дворик замка. Джеймс огляделс — отсюда огни были куда ярче и завораживали ещё больше. Поттер уже представлял, как сможет в деталях осмотреться по замку и наверняка найти что-нибудь новое, ведь, по рассказам отца, в Хогвартсе до сих пор оставались неизведанные закоулки и, естественно, куча потайных ходов.

Еще пара лестничных пролётов — и все первокурсники оказались перед огромной дубовой дверью, видимо, ведущей в тот самый Большой Зал.

— Все здесь? — поинтересовался Хагрид. — Эй, вы ещё нигде не напроказничали? — обратился Хагрид персонально к Сириусу и Джеймсу, псевдосурово покачав пальцем. Тем не менее, мальчики заметили тщательно скрытую за бородой широкую улыбку и весело ответили:

— Нет, мы ещё успеем! — Такой ответ никого не мог оставить равнодушным, и все первокурсники дружно засмеялись. Ну, или почти все. Нюниус не смеялся и парочка девчонок только снисходительно улыбнулись. Джеймс немного раздосадованно заметил, что рыжая заноза даже не посмела улыбнуться, лишь рассерженно сдув непослушную прядь со лба и выразительно закатив глаза. Но понимая, что подобный интерес к какой-то девчонке с его стороны кажется странным — хотя бы для самого себя, — мальчик поспешно отвернулся, доказывая самому себе, что заморачиваться о реакции этой вредины вообще не стоит. Да и его самого это ни капельки не волнует.

Убедившись, что все в порядке, все целы и никто в озере не утонул, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.

Дверь распахнулась. За ней стояла среднего роста черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах, казавшаяся Джеймсу чересчур высокой и серьёзной. Любая черта её лица свидетельствовали о невероятной сдержанности и строгости, отчётливо давая понять, что с этой дамочкой не забалуешь. Джеймс тихо молился, чтобы эта женщина случаем н оказалась деканом Гриффиндора — ведь когда он попадёт на этот факультет, ему будет достаточно напряжно совершать незабываемые шалости при таком-то декане.

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид, весь словно выровнявшись и подобрав живот. Сириусу и Джеймсу стало ясно, что даже он побаивается гнева этой женщины.

— Спасибо, Хагрид, — сдержанно кивнула ему волшебница. — Я их забираю.

Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. И при этом больше ничего не прибавила, что заставляло Джеймса едва ощутимо нервничать — ведь им могли хотя бы объяснить, что да как. Даже если он плюс-минус в курсе, то ведь наверняка есть те, кто совсем ничего не знает. Рыжая заноза, к примеру.

Тем временем дети оказались в зале — таком огромном, что нельзя было описать словами. На каменных стенах — точно так же, как в банке «Гринготтс», про себя подметил Джеймс, — горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи.

Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, дети услышали шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа, наверняка все спешат попраздновать. И только Джеймс размечтался, что вот, сейчас, они войдут вот в эту дверь, быстренько распределятся и наконец-то таки плотно покушают, как профессор МакГонагалл круто повернула на своих каблуках и повела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников, которые никак не могли полноценно ужиться между собой, здесь было слишком тесно, и они, отчаянно пихаясь, толкаясь и пытаясь пробиться как можно ближе к противоположному входу, сгрудились, при этом дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл, по-армейски цокнув каблуками. — Скоро начнется торжественный ужин по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас распределят по факультетам. Распределение — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей, которая будет сопровождать вас на протяжении всех семи курсов. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Скоре всего, именно здесь сформируется большая часть ваших взглядов и именно здесь вы найдёте своих новых друзей.

Профессор строгим взглядом обвела толпу взволнованных первокурсников, словно они уже оступились и совершили какую-то непоправимую ошибку. Джеймс невольно поймал себя на мысли, что от профессора Макгонагалл им лучше держаться подальше — на секунду ему показалось, что она уже в курсе всех его будущих планов. Даже тех, которые он ещё не придумал.

— Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший наибольшее количество очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь для каждого его ученика, внёсшего свой вклад в эту победу. Или позор для тех, кто внесёт свой вклад в поражение своего факультета, — холодно подметила профессор, и её взгляд на мгновение внимательно скользнул по Джеймсу. — Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, и я советую вам собраться с мыслями — следующие мгновения, возможно, кардинально изменят вашу жизнь.

Ее глаза ещё раз скользнули по лицу Джеймса, затем отчётливо изучили нахмуренного Сириуса и совсем на секунду задержались на мантии Питера, которую тот постоянно теребил от волнения и теперь сдвинул чуть ли не до самого уха. Ремус, участливо повернувшись к скукоженному приятелю, помог поправить воротник, и мальчик стал больше напоминать прилежного студента. Джеймс попытался успокоиться, по привычке взлохматив свои и без того непослушные волосы. На этот жест подружка Нюниуса недовольно фыркнула и закатила глаза, а Сириус по-дружески похлопал Джеймса по плечу. Поттер заметил, что тот тоже порядком нервничает, и теперь его лицо по аристократической бледности приравнивалось к цвету волос слизняка Малфоя.

— Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и уверенно направилась к двери. Перед тем как выйти, она обернулась и попросила: — Пожалуйста, ведите себя тихо.

Ремус с шумом втянул воздух, стараясь успокоиться и в глубине души сомневаясь, что такая разношёрстная компания сможет вести себя тихо в таком маленьком пространстве. Только Сириус и Джеймс чего стоили.

— А как будет проходить этот отбор? — тихо спросил Питер у приятелей.

— Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, которые определят основы нашего характера, — ответил Джеймс. — Папа сказал, что это очень больно, но я уверен, что он, как всегда, шутил.

Большинство ребят уставились в пол, пытаясь набраться мужества и настроиться на предстоящее испытание. Ведь профессор МакГонагалл могла вернуться в любую секунду и повести их на страшный суд непонятно кому. И всё же Джеймс и Сириус находили какое-то спокойствие, о чём-то весело болтая с посмеивающимся Ремусом и до ужаса бледным Питером. Было видно, что все четверо порядком нервничают, но не шутить явно никто из них не мог.

Неожиданно к ним обернулась какая-то русоволосая девочка с особо сосредоточенным лицом и нарочито спокойно сделала замечание на набирающий громкость спор Сириуса и Джеймса:

— Может вы чуть-чуть утихомиритесь и будете разговаривать на три сотни децибелов тише, господа? — и кивком головы указала в сторону той самой белокурой истерички, которая, казалось, заметно паниковала и медленно сползала на пол. Джеймс смутно подозревал, что если Распределение не начнётся прямо сейчас, то через пару минут бедняжка потеряет сознание от волнения. И только он решил уточнить значение незнакомого слова «децибел» у девчушки, как неожиданно со стороны двери раздался строгий голос:

— Церемония отбора сейчас начнется.

Это вернулась профессор МакГонагалл. Она сурово посмотрела на детей, и те начали суетиться и толкать друг друга, непроизвольно создавая шум. Но на этот раз профессор не стала даже пытаться их утихомирить.

— Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала она, очередным строгим взглядом обводя каждого, — и идите за мной!

До этого Питер не посещал так уж достопримечательностей, рассматривая их на картинках, но Большой Зал превзошёл всевозможные ожидания: мальчик даже представить себе не мог, что на свете существует такое красивое и такое странное место. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками, к сожалению, пустыми. Питер почувствовал, как его желудок трагически взвыл и невольно покраснел. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам.

Перед ними были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на них взглядов, дети дружно посмотрели вверх и увидели над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами. Джеймс услышал едва заметный шёпот Нюнниуса:

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо. Это есть в «Истории Хогвартса».

Джеймс и Сириус переглянулись краешком глаз и дружно закатили глаза.

— Я знаю, — тихо ответила рыжеволосая заноза и поспешно прибавила, будто боясь, что её сочтут глупой и необразованной: — Я читала.

Джеймс хмыкнул — совсем неудивительно, что с Нюнниусом подружилась вот такая заучка. Сам он предпочитал добывать информацию о Хогвартсе не из книжек, а из красочных рассказов отца о его бурных приключениях в школе.

И всё же, хоть Джеймс и знал о специальных заклятиях для создания вот такого звёздного неба изначально, всё равно было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок. Казалось, что Большой зал находится под открытым небом. И только напоминание о том, что на реальном небе сейчас звёзд не видно, служило свидетельством того, что это всё же заколдованный потолок.

Вдруг все услышали какой-то звук и, опустив устремленные в потолок взгляды, увидели, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная. Джеймс краем уха услышал, как кто-то из шеренги выдал едва слышное «фи» при виде потёртого головного убора.

«Интересно, зачем она здесь? — подумал Питер, невольно косясь в сторону более чем уверенного Джеймса. Вид Поттера внушал ему необходимое призрачное спокойствие и давал возможность себя успокаивать. Тем не менее, в голове мальчика сразу запрыгали сотни вопросов: «Может быть, надо попытаться превратить её во что-нибудь? В букет цветов, например? Или вытащить какого-нибудь кролика? Или вообще что-нибудь вытащить?»

Он огляделся, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу, и тоже начал внимательно ее разглядывать. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, парочка первокрусников немного испуганно отшатнулась, аголовной убор весело запел:

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет

Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть,

Хаффлпафф ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Равенкло.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла.

Джеймса песня явно не восхитила, а Питеру Шляпа показалась слишком эксцентричной и от этого слегка повёрнутой. Правда, в какую именно сторону пока было непонятно.

— Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — прошептал Джеймс. — Ну, ничего, я над папой ещё пошучу. Ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем!

Питер с трудом выдавил из себя улыбку. Да, конечно, примерить Шляпу было куда проще, чем демонстрировать свои познания в магии — которых у него, признаться честно, почти не было, — но мальчика всё же смущало, что на него будет смотреть такое количество людей, пока вся его дальнейшая судьба будет определятся. А к тому же Шляпа требовала от него слишком многого — сейчас Питер не чувствовал себя ни сообразительным, ни остроумным, ни тем более храбрым, а каким-то заторможенным, измученным и голодным. Если бы Шляпа сказала, что есть факультет именно для таких, то Питер сразу бы направился в сторону необходимого стола. В этот момент мысленно с ним бы наверняка согласились все. И даже на первый взгляд уверенный в своих силах и энергичный Джеймс.

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Блэк, Сириус!

Сириус аристократично — прямая осанка, вздёрнутый подбородок, ну, всё, как полагается, Джеймс был уверен, что родители приятеля наверняка бы гордились такими манерами — вышел из шеренги, расслабленно подошёл к табурету и грациозно сел. Поттер нервно скрестил пальцы, молясь всем богам (в которых он, стоит, не верил).

Джеймс мялся на месте. Он волновался, что Сириуса отправят на Слизерин и они не смогут общаться. Ведь как ему общаться с ним, когда у него будет так много влиятельных «друзей»? Да и разве после попадания на Слизерин Сириус захочет с ним общаться? Затем Джеймс постарался успокоиться: Сириус, каким бы он ни был, категорически не подходит Слизерину. Вот прямо совсем. А вдруг… Но буквально через минуту Шляпа вынесла свой решительный вердикт:

— ГРИФФИНДОР! — Те, кто сидел за крайним левым столом, разразились редкими аплодисментами — было видно. что многие пребывали в шоке.

Тем не менее, Джеймс аж подпрыгнул после слов Шляпы и захлопал громче всех — он был невероятно счастлив. Сириус, казалось, тоже не особо унывал, потому что встал, и, засунув руки в карманы, пошёл к своей новой семье. Уже сидя за столом, он весело обернулся к Джеймсу и весело подмигнул, подняв при этом большой палец вверх.

Джеймс выдохнул и радостно подмигнул новоиспечённому гриффиндорцу. Ещё в поезде они с Сириусом договорились, что будут делать ставки, кто на какой факультет попадёт — как никак, это вопрос очень интересный. Поэтому Поттер стал внимательно наблюдать за распределением. Хотя, с другой стороны, у него была ещё одна причина такого внимания к распределению однокурсников: возможно, Ту или Белль подаст ему какой-нибудь знак, понятный только ему, и он наконец-то таки сможет снова общаться со своим другом детства.

Но стоит заметить, что радость Джеймса по поводу распределения Сириуса на Гриффиндор разделяли далеко не все. Многие хмуро перешёптывались о том, что Блэк, «вообразите только», БЛЭК попал на Гриффиндор. Эти два слова были несовместимы для магического общества. Точнее, раньше были несовместимы, а теперь всем этим снобам, по скромному мнению Джеймса, придётся свыкаться с новым положением вещей.

— Боунс, Амелия!

К табурету, немного стесняясь, прошла девчушка со светлорусым хвостиком. Джеймс, стоящий неподалёку, заметил, как мальчишка. почти как две капли похожий на девочку, успокоительно хлопнул её по плечу. Но, судя по выражению лица девочки, ей это спокойствия не внушило.

Сириус тем временем тоже взглянул на девчонку и показал Джеймсу два пальца. Тот в ответ показал три. Это означало, что Сириус ставит на Хаффлпафф, а Джеймс — на Равенкло. Почему Поттер решил выбрать для этой девчонки именно такой факультет, он сам сказать не мог, но почему-то ему это показалось более правильным. Шляпа, тем не менее, мнение Джеймса учитывать не хотела и вынесла свой вердикт достаточно быстро:

— ХАФФЛПАФФ! — Сириус победно улыбнулся, а Джеймс немного раздосадованно поджал губы.

Ну, ничего, у Джеймса ещё наверняка будет возможность отыграться.

— Боунс, Александр!

К табурету прошёл двойняшка Амелии, и сел куда более уверенно, чем его сестра перед этим.

Они повторили точно те же ставки.

— РАВЕНКЛО! — Теперь пришла очередь Джеймса победно улыбаться.

— Корнер, Дэвид!

К табурету прошёл веснушчатый пацан, и Джеймс уже заранее был уверен, что по нему плачет весь Хаффлпафф.

— ХАФФЛПАФФ!

Джеймс победно ухмыльнулся в сторону немного поникшего Сириуса, который ставил на Гриффиндор.

— Даубт, Лесат!

На этот раз к Шляпе отправился холёный золотоволосый симпатяжка, и Джеймс мог поклясться, что он попадёт на Слизерин. Сириус же поставил на Равенкло.

— РАВЕНКЛО!

И оказался прав, к сожалению.

— Эванс, Лили!

Теперь Джеймс знал, как зовут рыжеволосую занозу. Даже сейчас она прошла к табурету хоть и немного неуверенно, но на удивление спокойно.

Вредина да и только.

Джеймс был уверен в том, что она попадёт туда, куда Нюнниус и мечтал — на Слизерин. Сириус же почему-то показал на Равенкло — видимо, считал, что таким занозам там самое и место.

И в этот момент Джеймс никому бы в жизни не признался, что ему не хочется, чтобы эта вредина Эванс попала на Слизерин.

— ГРИФФИНДОР!

Джеймс и Сириус ошарашенно переглянулись: какой, Мерлин раздери, Гриффиндор? Но Эванс уже уверенно направилась к столу, за которым сидел Сириус, и умостилась совсем неподалёку от него, тщательно игнорируя возможность любого контакта с Сириусом.

Джеймс прикинул в уме их счёт — три-два в пользу Сириуса, — и мысленно напрягся. Не хватало ещё, чтобы Сириус имел возможность радоваться тому, что смог обыграть Джеймса. Поттеры не проигрывают.

— Джойс, Астра!

Светловолосая девчушка, приятно улыбаясь, почти вприпрыжку прошла к табурету, и, напоследок оглянувшись в сторону ряда первокурсников, натянула Шляпу по самые глаза. Джеймс, повернув голову, заметил, что она улыбалась именно той девочке с сосредоточенным лицом, у которой он хотел узнать значение слова «децибел».

— ГРИФФИНДОР!

Джеймс счастливо ухмыльнулся, наблюдая как Астра побежала к столу Гриффиндора и радостно пожала руки уже сидящим там Лили и Сириусу.он выровнял счёт с Сириусом. Уж теперь он попляшет…

— Люпин, Ремус!

Встрепенувшись на прозвучавшее имя, Джеймс радостно улыбнулся приговору Шляпы — Ремус тоже будет с ними. В общем-то, не сказать, что он шибко был удивлён — теперь Поттеру лишь хотелось бы, чтобы Пит тоже попал на Гриффиндор, и у них бы сложилась идеальная команда.

— Макмиллан, Полли!

К табурету прошла та пугливая девочка с двумя косичками и, порядком нервничая, надела Шляпу. У Джеймса в очередной раз сложилось впечатление, что если Шляпа ещё хоть на секунду задержится со своим выбором, то бедняжка Полли точно грохнется в обморок. Но Шляпа выкрикнула факультет девчонки чуть ли не в то же мгновение, как её поля соприкоснулись с её белокурыми косичками:

— ХАФФЛПАФФ!

Сириус и Джемс единодушно ухмыльнулись: вердикт был более чем очевиден.

— Маунтвиль, Адара!

К табурету сдержанно прошла та девчушка, которая явно неплохо подружилась с Астрой. Джеймс на секунду поймал себя на мысли, что по уровню сдержанной расслабленности поведение этой Маунтвиль можно было сравнить разве что с Сириусом. Тем не менее, она больше казалась серой мышью, чем кем-то, кто мог бы выделиться из толпы, так что ничего особого, по мнению Джеймса, в ней не было, и он отправил её на Хаффлпафф. Сириус же, казалось, не был с ним стопроцентно согласен, а потому отправил Маунтвиль на Слизерин.

На Маунтвиль Шляпа явно задержалась и вынесла свой вердикт где-то спустя минуты две-три:

— ГРИФФИНДОР!

Сириус и Джеймс удивлённо переглянулись, ошарашенно наблюдая за тем, как всё такая же спокойная Маунтвиль прошла к шумному гриффиндорскому столу и сдержанно кивнула счастливой Джойс.

— Найт, Энтони!

Темноволосый мальчишка замялся, а затем уверенно направился к табурету. Шляпа выкрикнула факультет в ту же секунду:

— РАВЕНКЛО!

Джеймс победно хмыкнул: так-то, Сириус, никакой Хаффлпафф этому пацанчику не светит. Только Равенкло.

— Обри, Бертрам!

Джеймс едва заметно скривился: смуглый и полноватый мальчишка вызвал у него мгновенное отторжение своей недовольной и хвастливой миной. Шляпа же, видимо, умела оставаться беспристрастной, а потому равнодушно криннула:

— РАВЕНКЛО!

— Петтигрю, Питер!

Питер как можно более уверенно прошёл к табурету, но от глаз Джеймса не укрылись его дрожащие руки. Поттер поймал себя на мысли, что и сам немного нервничает.

Шляпа явно долго думала. Джеймс заметил, что она на многих так тормозит. По рассказам отца, такое случалось нечасто, но сейчас это нельзя было назвать редкостью: артефакт весьма долго пробыл на голове у Сириуса, у того когтевранца, Даубт, кажется, и у сдержанной Маунтвиль. Ну, и вот теперь у Питера тоже. Тем не менее, спустя пару минут Шляпа всё же громогласно произнесла:

— ГРИФФИНДОР!

Джеймс вскинул вверх кулак, с ликованием наблюдая за тем, как за гриффиндорским столом побледневшего, но улыбающегося Питера встречают радостные Ремус и Сириус.

Джеймс повернулся к табурету в ожидании нового студента, факультет которого ему предстоит определять. Сириус, как краем глаза заметил Поттер, тоже замер в предвкушении.

— Поттер, Джеймс!

Джеймс показал Сириусу на пальцах, что ставит на Гриффиндор, и замер в ожидании ставки друга. Сириус со смешком показал то же самое. Скрестив руки на груди, Джеймс нетерпеливо дожидался, когда же появится следующий конкурсант. Но первокурсник почему-то не выходил из шеренги, и Поттер с явной степенью недовольства оглянулся, ища глазами вероятного нарушителя.

— Поттер, Джеймс! — настойчивее повторила профессор Макгонагалл и посмотрела Джеймсу прямо в глаза, и тут до мальчика дошло, что это именно его вызывают к табурету. Бегом поднявшись на невысокий постамент к Шляпе, он плюхнулся на стул. Весь зал безудержно расхохотался, и даже Макгонагалл, как на секунду показалось Джеймсу перед тем, как глаза уставились на подкладку Шляпы, ухмыльнулась.

— ГРИФФИНДОР! — мгновенно выкрикнула Шляпа, и Джеймс летящей походкой направился к своему факультету, ни капли не сомневавшийся.

Друзья пожали ему руки, радостно обняли, а Сириус со всей дури хлопнул по плечу. Все, сидящие за столом, лучезарно улыбались ему, со смешками переговариваясь. Даже бука Эванс, которую явно рассмешили действия Джеймса.

— Скролл, Софи!

К табурету прошла черноволосая девочка с родинкой на щеке и весело плюхнулась на табурет. Вообще, было несложно заметить, что после того, что вытворил Джеймс, оставшиеся первокурники порядком рассабились и слегка повеселели. Пожалуй, все, кроме Нюнниуса, вид которого уже заставлял Поттера до боли сводить зубы.

— РАВЕНКЛО!

Сириус и Джеймс дали друг другу пять — оба угадали факультет этой Софи.

— Снейп, Северус!

Нюнниус прошёл к табурету, стрхнув тёмными патлами, а Шляпа мгновенно отозвалась, даже не удосужившись хоть немного вытерпеть его сальные патлы:

— СЛИЗЕРИН!

Кто бы сомневался! Джеймс и Сириус дружно ухмыльнулись, а Лили бросила на друга извиняющийся взгляд.

Джеймса передёрнуло. Неужели она, гриффиндорка, будет дружить с Нюниусом, слизеринцем? Чтобы хоть как-то отвлечься от этой возмутительной мысли, Джеймс попытался вспомнить счёт. Догадавшись, что он уже напрочь забыл о ведении счёта, сконцентрировавшись на более мелких случаях, он спросил у Сириуса, но тот тоже передёрнул плечами. Поэтому они решили доиграть со всеми, то есть с Ремусом и Питером тоже, на оставшихся учениках.

— Зейни, Лукреция!

Та самая гордая девочка с соседней лодки уверенно прошла к табурету. Образ гордой чистокровной леди был бы почти идеальным, если бы у Лукреции не было такое выражение лица, будто она прямо сейчас столкнулась с троллем.

— СЛИЗЕРИН!

Последняя девчонка села за свой стол, и друзья подвели итоги. Как ни странно, выиграл Ремус, второе место поровну разделили остальные.

Только теперь ребята посмотрели на главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид, который, поймав взгляд мальчишек, показал им большой палец, и Сириус с Джеймсом улыбнулись в ответ, донельзя довольные подобным вариантом похвалы. А в центре стола стоял большой золотой стул, чем-то отдалённо напоминавший трон, на котором восседал Директор Хогвартса и просто великий волшебник — Альбус Дамблдор. Его было сложно не узнать — серебряные волосы директора сияли ярче, чем привидения, ярче, чем что-либо в зале, включая звёзды на заколдованном небе. У Джеймса создалось впечатление, будто за этой длинной бородой и седыми волосами прячется их приблизительный ровестник, настолько весёлым было выражение глаз Дамблдора и настолько заразительной была улыбка.

Все столы дружно посмотрели на стоявшие перед ними пустые золотые тарелки. Дамблдор намёк понял, поэтому поднялся со своего трона и широко развел руки в знак приветствия. На его лице играла лучезарная улыбка. У директора был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Лес! Мыло! Шалость! Жизнь! Всё, всем спасибо!

Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами.

— Он… Он немного ненормальный? — неуверенно спросил Питер, обращаясь к сидевшему слева от него Джеймсу.

— Ненормальный? — рассеянно переспросил Джеймс, но тут же спохватился. — В общем-то, ты прав, он немного сумасшедший. Но при этом он и самый великий волшебник! Почти как Мерлин!

Сириус весело повернулся к приятелям и вкрадчиво спросил, прерывая их диалог:

— Как насчет жареной картошки, друзья?

Джеймс радостно улыбнулся и ответил:

— С удовольствием! Лили, что будешь? — галантно спросил Джеймс, кивком головы указывая на стол.

Лили посмотрела туда, куда был направлен взгляд Поттера и замерла от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Она никогда не видела на одном столе так много своих любимых блюд: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. Все их готовила мама, правда, по отдельным праздникам, но чтобы вот так всё сразу… это было слишком.

— Я сама разберусь, спасибо, — и Лили с радостью начала хвататься чуть ли не за каждую миску и принялась всего по чуть-чуть накладывать себе в тарелку.

— Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как Мэри Макдональд поедает стейк.

— Может быть, Вы хотите… — осторожноначала было Мэри, но призрак покачал головой.

— Я не ем вот уже почти четыре сотни лет. У меня нет никакой необходимости в еде, но, по правде говоря, мне ее не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора.

Такое представление немного рассмешило Джеймса и он поспешил выпалить:

— Я знаю, кто ты! Мой папа рассказывал о тебе — ты Почти Безголовый Ник!

Однако, на Ника, к сожалению, знания Джеймса не справили должного впечатления.

— Я бы предпочел, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси-Дельф… — строгим тоном начал призрак, но его перебила та самая Мэри Макдональд:

— Почти Безголовый? Как можно быть почти безголовым?

Сэр Николас выглядел немного недовольным, словно беседа зашла не туда, куда бы ему хотелось. В общем-то, позволил себе признать Джеймс, именно так оно и выглядело.

Но стоило признать, что совесть его за это мучала мало.

— А вот так, — раздраженно ответил он, дергая себя за левое ухо.

Голова отделилась от шеи и упала на плечо, словно держалась на пружине и приводилась в действие нажатием на ухо. Очевидно, кто-то пытался его обезглавить, но не довел дело до конца. Лежащая на плече голова Почти Безголового Ника довольно улыбалась, наблюдая за выражениями лиц первокурсников. Затем он потянул себя за правое ухо и голова с щелчком встала на место. Привидение прокашлялось.

— Итак, за новых учеников факультета Гриффиндор! Надеюсь, вы поможете нам выиграть в этом году соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды. Вот уже три года подряд победа достается Слизерину. С тех пор, как поступили близнецы Пруэтты. — Ник недовольно посмотрел на двух рыжих братьев, которые о чём-то так весело рассказывали, что все окружающие не могли сдержать смеха. — Кровавый Барон — это привидение подвалов Слизерина — стал почти невыносим.

Первокурсники посмотрели в сторону стола Слизерин и увидели жуткого вида привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Малфоем, который, как с радостью отметил Сириус, был вовсе не в восторге от такого общества.

— А как получилось, что он весь в крови? — немного пугливо выпалил Питер, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос.

— Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил Почти Безголовый Ник.

Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги…

Джеймс решил использовать возникшую паузу, пока все просто любовались сладостями, и предложил немного познакомиться.

Астра, сидящая напротив, как ни странно, откликнулась первой, широко и приветливо заулыбавшись:

— Астра Джойс. Рада всех вас здесь видеть и очень надеюсь, что мы подружимся.

Вслед за ней тут же посыпались короткие предложения каждого из гриффиндорских первобранцев, дружные споры и перебивания:

— Джеймс Поттер, будущий ночной исследователь Хогвартса.

— Сириус Блэк, коллега будущего ночного исследователя.

— Мэри Макдональд. Я уже почти не сомневаюсь, что мы все подружимся.

— А я вот сомневаюсь — исследовать Хогвартс после отбоя нельзя. Лили Эванс.

— Ремус Люпин. Поддерживаю мнение Лили по поводу запрета бродить по Хогвартсе ночью, но буду рад со всеми пообщаться.

— Питер Петтигрю, искатель интересных приключений.

— О, Пит, тебе однозначно к нам!

Джеймс внимательно оглянулся, понимая, что представились явно не все. Он заметил, что Маунтвиль, сидящая по правую сторону от Астры, внимательно слушает какой-то рассказ одного из близнецов Пруэттов, пока второй близнец что-то весело втирает всем сидящим вокруг. В следующую секунду он заметил, как Маунтвиль внимательно оглянулась, почувствовав на себе чей-то взгляд, и столкнулся с изучающим взглядом серо-синих глаз. Минуту погодя девчонка тоже решила коротко представиться:

— Адара Маунтвиль. Слушатель, — Джеймс улыбнуся на подобное знакомство и приветливо кивнул, с ухмылкой наблюдая, как Астра закатывает глаза.

Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в Запретный лес, ведь недаром он носит именно такое название. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…

Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Пруэттов. Те улыбнулись одинаково невинными улыбками и сидящие за столом гриффиндорцы услышали тихий комментарий:

— Мы тут уже будущее поколение подготавливаем, не переживайте, — и оба единодушно посмотрели в сторону Маунтвиль, которая явно не ожидала к себе такого количества внимания в первый вечер, а потому лишь молчаливо ухмыльнулась.

Дамблдор тем временем продолжал:

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует колдовать на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. Также представляю вам нового преподавателя по Защите от Тёмных Исскуств, — профессор сделал выжидающую паузу, — мисс Милисенту Багнольд!

Довольно симпатичная белокурая женщина поднялась со своего места и поклонилась. Раздались бурные апплодисменты.

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор, в превкушении потирая руки.

Ребята с удивлением заметили, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки, больше напоминающие ситуацию, если бы преподаватели съели «Берти Боттс» со вкусом ушной серы. От пришедшего ему в голову сравнения Джеймс засмеялся и задумался над тем, что же плохого может быть в школьном гимне.

Дамблдор взмахнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.

— Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали!

Джеймс не успел даже подумать о том, какую мелодию стоит выбрать, как некоторые уже загорлопанили висевший в воздухе текст.

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Научи нас хоть чему-нибудь.

Молодых и старых, лысых и косматых,

Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.

В наших головах сейчас гуляет ветер,

В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,

Но для знаний место в них всегда найдется,

Так что научи нас хоть чему-нибудь.

Если что забудем, ты уж нам напомни,

А если уж не знаем, ты нам объясни.

Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс,

А мы уж постараемся тебя не подвести.

Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Пруэтты на пару с Джеймсом и Сириусом всё ещё продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Последние двое даже повставали со своих мест и сделали траурно-прискорбные выражения лиц. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех.

— О, музыка! — воскликнул он, смеясь — похоже, удивлённые лица близнецов Пруэттов, которых кто-то решил переплюнуть по уровню шалостей, Дамблдора жутко рассмешили. — Волшебство — ничто, пыль по сравнению с её силой. А теперь спать. Бегом — марш!

Первокурсники, возглавляемые старостой Эммелиной Вэнс, прошли мимо ещё болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице.

Ноги ребят снова налились свинцом, только уже не от волнения, а от усталости и сытости. Лили была очень сонной и даже не удивилась тому, что люди, изображенные на развешанных в коридорах портретах, перешептываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. И восприняла как само собой разумеющееся то, что Эммелина дважды проводила их сквозь потайные двери — одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом.

Зевая и с трудом передвигая ноги, они поднимались то по одной лестнице, то по другой. Питер не переставал спрашивать себя, когда же они доберутся до цели, и тут Эммелина вдруг остановилась.

Перед ними в воздухе плавали какие-то грязные шарики. Как только староста сделала шаг вперед, шарики угрожающе развернулись в её сторону и начали брызгать в девушку непонятную жижу. Но она не попадала на Эммелину, а останавливались в нескольких дюймах, как бы говоря, что она должна уйти.

— Это Пивз, наш полтергейст, — шепнула Эммелина, обернувшись к первокурсникам, и на её приятном лице расплылась лёгкая ухмылка. А потом девушка повысила голос: — Пивз, покажись!

Ответом ей послужил протяжный и довольно неприличный звук — в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара.

— Ты хочешь, чтобы я пошла к Кровавому Барону и рассказала ему, что здесь происходит?

Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что держится на кучке шариков, иначе он немедленно упадёт вниз, хотя пол был буквально за пару футов от него.

— О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув. — Первокурсники! Сейчас мы повеселимся.

Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на них, и все дружно пригнули головы. Только Джеймс и Сириус изловчились и схватили человечка за ноги, когда он пролетал над ними. Пивз дёрнулся, но мальчишки держали его достаточно крепко как для своего возраста.

— Детвора, ану отпустили меня! Разве я уже успел вам что-то сделать, паршивцы? — возмущался полтергейст. Все откровенно хохотали над сложившейся ситуацией.

— Ты выполнишь наше желание, когда мы захотим! — злорадно ухмыляясь, крикнули мальчишки.

Пивз снова попробовал дёрнуться, но его уже схватили за руки Ремус и Питер, не давая никакой возможности сбежать от «распустившихся первокурсников».

— Мародёры! Варвары! Спасите, помогите! Произвол! Караул! Гевульт! — запричитал Пивз, но потом притих и недовольно пробормотал, понимая, что в данной ситуации уже ничто не поможет: — Хорошо, договорились. Только отпустите меня сейчас же!

Мальчишки дружно разжали руки, Пивз им поклонился и с громким хлопком исчез, уронив шарики прямо на голову Эммелине, которая тут же оказалась вся в грязи. Лёгким движением палочки избавившись от грязи и противного запаха, она пожала руки Сириусу, Джеймсу, Питеру и Ремусу.

— Вам следует его остерегаться, — предупредила она остальных, когда они двинулись дальше. — Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. Хотя теперь, наверное, будет ещё слушаться ваших сокурсников… — сообщила она остальным, кивнув в сторону донельзя гордой собой четвёрки мальчишек. — Вот мы и пришли.

Они стояли в самом конце одного из многочисленных коридоров перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка.

— Пароль? — строго спросила женщина.

— Гаудеамус игитур, — ответила Эммелина, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.

Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами. Эммелина показала девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую, ведущую в противоположную сторону. Они поднялись по винтовой лестнице — очевидно, комната находилась в одной из башенок — и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли четыре больших кровати с пологами на четырёх столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы еще о чем-то разговаривать или чему-то удивляться, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати.

— Классно поели, правда? — донеслось до Джеймса бормотание Питера, скрытого от него тяжелыми шторами.

— Угу, — согласился Джеймс и расслабленно добавил: — И вообще это был классный день.

Было видно, что Сириус хотел о чём-то спросить своих приятелей, но махнул рукой и заснул, едва голова коснулась подушки. Джеймс же решил, что уточнит обо всех рревожащих нового друга деталях уже завтра.

---

Примечания:

Ну, пора и нам ставить ставки: как вы думаете, кто является внучкой Дамблдора? Все необходимые для этого однокурсники Мародёров были названы во время Распределения.