Забытая память (гет)

Примечания:

Я обещала главу — я это сделала. Если мне не изменяет память, то начало этой главы Фикбук тоже случайно засветил ещё давным-давно. Но надеюсь, что не так уж много его прочитало.

Эта глава, можно сказать, динамичная и переходная. Дальше будет сюжет всё более закрученный. Жду ваших впечатлений и приятного чтения))

---

Кассиус внимательно оглянулся, быстро поднимаясь на основную площадку Астрономической Башни. Что уж и говорить, это место среди всего Хогвартса имело достаточно характерную репутацию. Конечно, самоубийц в школе было мало, но вот влюблённых парочек — предостаточно. А для первого свидания лучшей обстановкой всегда считалась ночь, звёздное небо и Филч, шатающийся по коридорам в поисках непослушных учеников, которые всегда удивительным образом находились.

Как ни странно, оппонент, с которым он назначил встречу, уже был на месте. Правда, не в лучшем виде. А на подоконнике тем временем преспокойно сидела личность, которая, вероятнее всего, и заставила несчастного Бертрама Обри лежать без сознания на полу. При этом нарушитель человеческого покоя внимательно рассматривал какую-то ветхую книгу, словно не замечая никого лишнего в этой достаточно пустынной обстановке.

— Такими темпами ты не оставишь мне конкурентов на дуэли, — беззлобно проворчал Кассиус, констатируя факт, и тут же пожал протянутую ладонь.

Девушка, сидящая на балконе, не обратила на его слова ни малейшего внимания, усердно вчитываясь в какой-то текст. Естественно, одета она была небрежно — как никак, ночь за окном. Кассиуса мучило подозрение, что одежда не заботит её так, как всех остальных представительниц прекрасного пола, а является лишь неплохим бонусом при достижении своих целей. А потому иногда она позволяла себе прийти на Астрономическую Башню в джинсах, как сейчас, хотя обычно это была явно не её часть гардероба.

Кассиус любил изучать её. Не в том ключе, как Амелию, конечно, но Адара представляла собой тот архетип человека, который пребывает в вечных поисках даже тогда, когда нашёл то, что искал. Таким людям вечно мало тех знаний, которые у них есть, того могущества в научном аспекте, которым они владеют. Тем не менее, в конечном итоге оказывается, что ни власть, ни люди, ни знания таким личностям не нужны, а цели у них нет и вовсе. Просто идут туда, куда их тянет, и при желании меняют своё направление кардинально. Возможно, в этом и была главная опасность Адары: она могла быть непредсказуемой до дрожи костей.

Амелия Боунс была, пожалуй, ещё одной представительницей женского пола, которую он уважал и которую считал близким для себя человеком. Хотя и его отношения, и сами девушки были кардинально разными: если гриффиндорку Кассиус воспринимал как приятельницу или даже подругу, то хаффлпаффку — как родственную душу, которой всегда мог выговориться и раскрыть все свои переживания. А таких было предостаточно. К тому же, в случае с Амелией имела место именно симпатия, чего Кассиус от самого себя скрывать уж точно не собирался — таким тупоголовым занятием нынче занимаются только гриффиндорцы.

Кассиус так глубоко ушёл в свои мысли, что вернулся только в тот момент, когда Адара, пытливо на него смотря, вкрадчиво спросила:

— И что ты не поделил с Бертрамом Обри, если не секрет? — Кассиус сфокусировал взгляд и обнаружил, что книга была отложена уже непонятно куда, а сама Адара устало откинула голову, прижавшись к холодному камню.

Кассиус хмыкнул, кончиком дорогой туфли пиная бессознательного равенкловца, и показательно скривился:

— Он снова зарывается и пристаёт к тем, кому не надо. А чем я хуже Поттера?

Лицо Адары озарила едва заметная ехидная ухмылка:

— Ну да, ну да, ты же уже застолбил Лию как свою личную собственность. Её ответ на подобное, в принципе, очевиден. Будем считать, что я оказала тебе услугу — бедолага Бертрам уверовал, что нокаутировал его ты, а тебе даже не пришлось заморачиваться, — Кассиус уже мысленно возликовал, что впервые за целый месяц Адара выдавила из себя некое подобие эмоции, как тут же всё веселье с её лица как ветром сдуло и оно приняло ставшую привычной холодность и безразличие. — В общем, перейдём к делу. Какие у нас новости?

Кассиус, хоть и привыкший к подобного рода встречам за целый месяц, всё же не мог не оглянуться и переспросить:

— Нас точно никто не услышит? — Адара в ответ лишь покачала головой и, вытащив палочку из кармана, устало ею взмахнула. В то же мгновение Кассиус заметил то, чего не было раньше: по всем стенам Астрономической Башни были расписаны какие-то руны, светящиеся дымчатым светом. Воздух, казалось, тоже был заколдован, потому что в отверстиях в виде окон или же арок была заметна серебристая пелена, похожая на покров. Адара взмахнула палочкой и всё это снова испарилось, словно и не было ничего. Кассиус хмыкнул и продолжил: — Как вижу, защитную магию ты развиваешь по максимуму. Как дела с беспалочковой?

Адара покачала головой и поджала губы:

— Почти никаких продвижений: кажется, мой максимум — это банальное Акцио.

Кассиус крепко ухватился за края своих карманов. С одной стороны, ему хотелось поговорить с Адарой о том, что пора вылазить из ракушки, с другой — рассказать о новостях, а с третьей — почему бы не порассуждать, например, о науке? Решив, что Маунтвиль уже взрослая девочка и сможет разобраться сама, если потребуется, Уоррингтон автоматически перешёл ко второму пункту:

— Что ж, Тёмный Лорд пока не предпринимает каких-то конкретных попыток по заражению остальных чистокровных. Стоит признать, твоё наглое заявление прямо на похоронах мистера Блэка его порядком шокировало. К тому же, Аврорат сейчас активно ведёт по нему расследование, хотя, естественно, Его Темнейшество найти не могут. Поэтому пока он рассматривает другие варианты борьбы, тебя касающиеся лишь частично.

Адара внимательно взглянула на него, сведя брови на переносице, и спросила:

— То есть какие? — и быстро объяснила, махнув рукой: — Мне нужно знать всё. Уж извиняй, что нагружаю.

Кассиус вскинул брови: раньше его никогда не торопили. Можно подумать, что он здесь сказку на ночь рассказывает, а не выдаёт информацию, за которую у него один финал: смерть. Поэтому он с заметной резкостью сказал:

— Маунтвиль, я вообще не должен с тобой общаться. И за эту информацию могу хорошо отгрести. Ты же мне дала клятву, что если что-то случится со мной, то моя семья будет в безопасности. Если бы не это, я бы ни в жизни с тобой не сотрудничал. А потому будь добра, научись выжидать, — услышав в ответ тихое «Извини», Кассиус более спокойным тоном продолжил: — Так вот, как я уже говорил, Тёмный Лорд после замечательного рандеву на кладбище решил вернуться к своей первоначальной цели: истребить Наследницу. А потому он сейчас активно копает любую информацию на Джойс и ищет способы, как можно её уничтожить, сильно не напрягаясь и не вытягивая её из Хогвартса. Какие варианты он рассматривает я не в курсе — таким он уже не с кем не делится. Да и предыдущий вывод я сделал исключительно на том, что на собрании он поручил мне узнать побольше об Астре Джойс и её близких. Хотя, если спрашивать моё мнение, то я бы всё же дождался летних каникул: вне стен Хогвартса и без ощутимой защиты Дамблдора убить твою нерадивую подружку будет куда легче.

Кассиус, конечно, ожидал, что его слова возымеют нехилый эффект, но то, что Адара неожиданно подскочит и сведёт брови пуще прежнего было выше его предположений. Маунтвиль же, кажется, о чём-то раздумывала, высчитывала и явно метала молнии, потому что её глаза неожиданно загорелись непонятным пламенем чуть ли не в буквальном смысле этого слова. Но так как сказать Кассиусу больше было нечего, то он принялся ожидать словесной реакции от Адары.

Та, казалось, целиком ушла в себя, но через минуту перевела затуманенный взгляд на него и спросила:

— Что ты собираешься сказать?

Кассиус пожал плечами:

— В общем-то, о её связях вне школы поручили разузнавать кому-то другому. Меня же касается только внутришкольные дела, а потому я намерен рассказать всё или почти всё, упустив едва значимые детали. Например, естественно, я скажу, что у неё наиболее тесные отношения с тобой и Мародёрами, но могу умолчать, что с Ремусом Люпином её связывает далеко не дружба.

Адара задумалась всего на мгновение и тут же покачала головой:

— Нет, говори всё, как есть. Среди Пожирателей достаточно студентов, а потому с твоей стороны будет выглядеть слишком подозрительно, что ты не узнал того, о чём знает весь Гриффиндор.

Кассиус поспешил возразить:

— Но на Слизерине никто не в курсе. Я узнавал. Никто не сможет меня выдать.

Адара всё так же упрямо продолжила:

— Нет, не рискуй. Мало ли. А вдруг у Тома есть агенты не только на Слизерине, но мы просто о них не в курсе? Вдруг… Вдруг он проник в чей-нибудь разум на похоронах и уже узнал всё? — уже гораздо тише спросила Адара, отвернувшись от него и тем самым обеспечив себе некое подобие защиты.

Кассиус поджал губы: в её словах была доля истины. И хотя ему самому не особо-то и хотелось так уж сильно подставлять Джойс, которая, кажется, совсем неспособна себя защитить и наивна как какой-нибудь лукотрус, всё же иного выхода, видимо, не оставалось.

Понимая, что иного момента может и не быть, Кассиус рискнул спросить:

— Как ты?

В ответ он получил только бессловесное пожимание плечами. Но всё же через пару минут Адара собралась, повернулась к нему лицом и постаралась ответить:

— Чёрт всё это дери, но я, правда, не знаю. Я понимаю, что надо двигаться дальше, но что-то заставляет меня постоянно возвращаться к тому моменту. Возможно, если бы я соизволила быстрее шевелить мозгами, то смогла бы его спасти, но…

— Но ты не смогла, — понимающе кивнул Кассиус, сочувственно поднимая брови и поджимая губы. — И ты сама прекрасно понимаешь, что в этом нет твоей вины.

Адара невнимательно закивала, явно не желая отрицать, но мысленно всё же не соглашаясь с его мнением, и тихо буркнула:

— Возможно, ты прав, но сути дела это не меняет. Я должна была его спасти.

Кассиус покачал головой, кладя свою руку ей на плечо:

— Ты должна понять, что ты и так делаешь всё, что в твоих силах. Но разорваться и спасать всех вокруг себя не можешь. Ты не универсальное средство и не служба спасения, Адара.

Гриффиндорка перевела проницательный взгляд на Кассиуса, словно сканируя его на правдивость и присутствие жалости. Обнаружив первое и не найдя второго, Адара призадумалась. Кассиус решил в это время как бы невзначай спросить:

— Как там Мародёры? Никаких шалостей не намечается?

Адара посмотрела на него, словно спрашивая: «Ты рехнулся с такими вопросами?», но ответ всё же предоставила:

— Откровенность за откровенность. Шалость намечается и масштабнее некуда. Так что беги из Хогвартса: Слизерин уже ничто не спасёт.

Кассиус расхохотался. Перспектива приближающегося кипиша его не очень-то и пугала, но не перевести тему в нужное русло он не мог:

— Неужели Блэк так разошёлся и спешит мстить гадким слизеринцам?

Собственно говоря, не то чтобы Кассиуса интересовала чужая личная жизнь. Нет, отнюдь. Но вот был один человечек с младших курсов, кого очень беспокоили отношения этой парочки. А так как последнее время Адара с ним на подобные откровенности не говорила и всячески таких скользких тем избегала, то Кассиуса осторожно попросили разведать почву.

Ответ не заставил себя ждать:

— Ох, стоит признать, идея принадлежала всей четвёрке, а не кому-то конкретному, — Кассиус выдохнул: Адара не догадалась о истинном значении его вопроса. Либо корчила святую невинность. Правда, через минуту она решила спросить в ответ: — И как там поживает Регулус?

Мордред дери этих проницательных умников. Вечно они обо всём догадываются.

— Неплохо. Интересуется, как там твои романтические отношения с его братцем, — Кассиус не сдержался от ухмылки и колкости: как никак, они были неотделимой частью его чисто слизеринской натуры. Адара закатила глаза и покачала головой, при этом даже не скрывая своего нежелания обсуждать эту тему. Понимая, что лучший метод нападения — лишь видимость наступления, Кассиус пожал плечами: — Ну, если не хочешь, то я и не заставляю. Но могу тебя уверить: я — лучший советчик в делах амурных и беспокоящих сердце.

Адара во второй раз закатила глаза и снова покачала головой. И если бы в этот момент какой-нибудь скульптор решил увековечить её в мраморе, то она стала бы лучшей моделью для статуи, раскрывающей высшую степень скепсиса.

— Кассиус, с каких это пор ты стал хорошим советчиком в делах сердечных? Что-то я не припомню у тебя таких уж талантов.

Кассиус каверзно оскалился, позволяя себе некоторую долю несдержанности:

— Ты даже не представляешь, насколько я талантливый в подобном направлении, — и хоть уже спустя секунду такое заявление по отношению к другу показалось Кассиусу слегка двузначным намёком, исправить ситуацию он не рискнул: тогда Адара может подумать совершенно не то.

Маунтвиль, кажется, подобные намёки ничуть не насторожили: только заставили слегка ухмыльнутся. Возможно, всё дело было в том, что Адара не хотела позволять себе приближаться к кому-либо, но тем не менее, через пару мгновений гриффиндорка всё же ответила:

— Можешь передать Регулусу, что нас с Сириусом Блэком связывает невероятно сильная дружба. И ничего из того, что малыш Регги выдумал, правдой не является. По крайней мере, именно так я отношусь к его брату.

Кассиус выгнул холёные брови и посмотрел на Адару:

— Не могу поверить, что нашлась девушка, которая не мечтает о Сириусе Блэке как о парне из грёз. Да ладно, чем тебе не угодил этот смазливый пупсик? Как мне показалось, под его симпатичной мордашкой прячется вполне себе глубокомысленная личность.

Адара, ни секунды не задумываясь, махнула ладошкой в лучших традициях королевского двора и отвлечённо ответила:

— Мне не до него сейчас. Да и вообще любовь — это точно не то, над чем стоит заморачиваться. Это, знаешь, как норовистая лошадь: держишь её в узде и со временем становится легче.

— Да уж, сравнения у тебя на редкость старческие, — хмыкнул Кассиус. Хотя стоило признать, что в большинстве своём эти слова были на редкость точны.

— Я чувствую себя дамочкой с кризисом среднего возраста, — усмехнулась Адара.

Кассиус неожиданно расхохотался, но затем поспешил объяснить своё веселье:

— Регулус сегодня днём сказал мне то же самое. Вы там что, мысли друг у друга читаете?

Адара — наконец-то! — позволила себе немножко улыбнуться:

— Нет. Просто у нас большинство проблем одинаковые, — а затем легко соскочила с подоконника и, пожав Кассиусу руку, начала прощаться: — Ладно, мне пора. Обри очнётся где-то через часик-полтора, так что можешь его не ждать. Тоже иди спать, но немного пережди — чтобы никто нас вместе не увидел. И давай, способ связи как обычно. До встречи, — и ещё раз сделав над собой усилие, Адара дёргано улыбнулась и пошла к выходу, на ходу снимая всю ту вереницу заклинаний, что она здесь поставила.

Утром Адара чувствовала себя на «Удовлетворительно». Впереди её ожидали немногочисленные занятия: пара ЗоТИ, затем одна Нумерология и История магии, которую она, единственная со своего факультета, после С.О.В. так и не решилась бросить. Возможно, на это повлияла чрезмерная любовь к «науке прошлого и будущего», но одно она знала точно: занятия у профессора Бинса — занудного привидения, — на которых теперь их было всего-то двое: она и Амелия, были великолепнейшей возможностью почитать что-нибудь интересное и поговорить с Боунс наедине.

По старой привычке Адара вышла со спальни пораньше — Лили только поднялась, чтобы сходить в душ, собраться, а потом уже разбудить и остальных девочек, которые отличались чрезвычайной сонливостью. Застав в излюбленном месте всея Гриффиндора тишь, гладь и сплошное спокойствие, Адара степенно уселась на любимом подоконнике, уже представляя почти что материальное осуждение в глазах местами дотошной Эванс.

Яркие лучи солнца уже золотили верхушки шотландских утёсов, а кромки деревьев блестели насыщенным зелёным цветом, который, кажется, бывает только в мае. Мысли в голове, видимо, не хотели выплетаться из единого и сумбурного клубка. Возможно, и не стоит их трогать?

Адара ухмыльнулась: поиск лёгких путей не был её талантом никогда. А уж сейчас — когда лёгких путей не было вовсе — тем более.

Альфард умер буквально месяц с лишним назад. С этих пор в её состоянии мало что изменилось, хотя окружающий мир, кажется, постепенно стал отходить от потери. Дожди, беспрерывно льющие последнюю неделю апреля и первую неделю мая, затихали и на место им пришло долгожданное солнце.

Душевное состояние Астры постепенно тоже вернулось в норму: мадам Помфри была даже в некоторой степени поражена, что моральное истощение Джойс было так быстро сведено на нет и беспрестанно повторяла, что в этом успехе кроется не только её заслуга как целителя, но и друзей, которые своей поддержкой смогли хоть капельку залечить душевные раны. Хотя теперь, стоило признать, Адара куда более осторожно взвешивала все свои слова прежде, чем говорить их близким людям: всё же не хотелось довести кого-нибудь до нервного срыва. В очередной раз.

Слова Кассиуса навевали беспокойство. По многим причинам. Во-первых, Маунтвиль всё ещё сомневалась в том, кому на самом деле он предан. Кто сказал, что Уоррингтон не поделился своим встречами с Реддлом и теперь счастливо ожидает повышения в рядах Пожирателей? Никто. Но, во-вторых, Адару всё больше настораживала обстановка, которая складывалась вокруг. И теперь всё усложнялось ещё и тем, что, общаясь с людьми, они с Астрой могли невольно нанести им вред.

Адара однажды попыталась заговорить с Астрой о том, что они становятся в какой-то мере опасными для общества. Что могут причинить вред своим друзьям только из-за того, что они их друзья. Но Астру это беспокоило мало. То ли непомерный эгоизм, то ли несказанная уверенность в собственных силах и силах своих «соратников».

А так как эгоизм был коньком кого угодно, но только не Астры, Адара подозревала, что в случае родственницы имел место банальный оптимизм.

«Нет ничего, с чем бы мы не смогли справиться. Прекращай утрировать, подруга. Смерть Альфарда не твоя вина.»

Ну да, ну да, конечно. Адара уже устала разжёвывать и объяснять эту тему, а потому максимально правдоподобно улыбалась, согласно кивала и с прискорбием отвечала: «Конечно, я это понимаю. И то, что вы все меня так поддерживаете и помогаете, облегчает тягость утраты».

Иронию в словах никто не замечал. Чёрта с два. Она не хотела жертв. Особенно, ради самой себя. А потому надо было что-то решать по этому поводу.

Адара сунула руку в карман, где лежало заветное письмо. Оно пришло вчера утром, за завтраком. Верный ворон с красивым именем Пуриэль, которые все окружающие считали странным, никогда не изменял своим принципам и вполне соответствовал данному прозвищу.

— Альф, а можно я назову его Пуриэлем?

Крёстный буквально на секунду свёл брови на переносице, но затем с плохо скрываемым смешком спросил:

— И почему же такое имя, лапочка? Да и с каких пор ты заинтересовалась апокалиптической литературой?

Адара, будучи тогда ещё совсем крохотной второкурсницей (особенно с точки зрения, сформировавшейся спустя четыре года), вполне себе уверенно проговорила, важно вздёрнув нос:

— Секрет. Хочу и всё.

Мистер Блэк присел на корточки, чтобы переубедить крестницу относительно такого предельно странного имени, но… Краем глаза взглянув на ворона, сидящего рядом со своей новой хозяйкой, Альфард едва заметно вздрогнул, поражённый проницательностью чёрных глаз. Затем, подняв руки в знак подчинения, Блэк-старший обратился одновременно и к птице, и к Адаре:

— Хорошо, я больше не спорю. Пуриэль — так Пуриэль.

Адара устало развернула тонкую бумагу, которая была несвойственная британским широтам, уже в который раз перечитывая начертанные твёрдой рукой строки:

Дорогая Адара,

С огромной радостью и почтением спешу ответить, что место в Дурмстранге для вас всегда найдётся. В любой из ипостасей, которой вы пожелаете: как студент, так и преподаватель. И, кстати, предмет «Тёмные искусства» нуждается в квалифицированном специалисте. Правда, там есть парочка небольших нюансов, но их я бы мог объяснить вам при встрече. В любое время, в любом месте.

С глубоким уважением,

Иоганн Давидофф.

— Ни разу в жизни не видел, чтобы кто-то с таким интересом пялился на пустую бумажку, — Адаре понадобилась лишь секунда, чтобы положить листочек поглубже в карман и резко обернуться, сталкиваясь с люопытно-насмешливым взглядом Сириуса.

— И тебе доброе утро, Бродяга, — недовольно буркнула гриффиндорка, слегка поджимая губы.

Джеймс, появившийся из-за спины Сириуса, неожиданно усмехнулся:

— Ты прав. Иногда она до невыносимого похожа на Макги. Даже больше, чем Эв… Лили.

Сириус махнул рукой и свёл брови у переносицы:

— Сейчас это не так уж и важно. Не соизволите ли вы, мисс, проследовать за мной к ступеням, а далее в комнату достопочтенных джентльменов? — больше красуясь и выкаблучиваясь, чем откровенно насмехаясь, Блэк церемониально протянул ей свою ладонь.

Малолетний засранец. Даром, что на половину месяца всего-то младше.

Адаре от слова «совсем» не хотелось идти с Сириусом куда-либо, а уж тем более в спальню мальчишек. Но тот простой факт, что недавно проснувшиеся студенты, постепенно собирающиеся неподалёку от них, всё чаще бросали заинтересованные взгляды в их сторону, невольно заставлял не начинать спорить и ёрничать.

— Хорошо. Только быстро и по делу.

Сириус покладисто — прямо удивительно откуда в нём столько смирения! — обернулся к Джиму:

— Сохатый, ты подождёшь нас… — договорить он не успел. Точнее, договаривать было уже некому. Поттер, буквально десять секунд назад стоявший рядом, уже опрометью мчался к портрету, чуть ли не сбивая по пути студентов помладше.

Адара прищурила глаза: копну рыжих волос, словно искрящуюся от попадавших в гостиную лучей солнца, незаметить было невозможно. А уж тем более в очках. И уж тем более Поттеру.

Что и следовало ожидать. До ощутимо тонкого слуха Адары донеслось весело и как будто небрежно брошенное:

— Привет, Лили! Как дела? Готова к сегодняшней самостоятельной по зельям? Ах, что за вопросы я задаю — ты всегда готова к зельям. Ой, и не только к зельям… — дальнейшие нервные изыскания Сохатого и ответы Лили были заглушены закрывшимся портретом.

Сириус усмехнулся и, бросив сдержанный взгляд в сторону Адары, спешно показал рукой в сторону ступеней. Этот момент показался ей слегка интимным, но часть студентов уже на них оглядывалась, а потому не стоило медлить.

— Сириус, предлагаю обсудить этот момент позже — мне уже пора на завтрак.

Сириус со сторожевой внимательностью наклонил голову вбок и всмотрелся ей в глаза. Кончики пальцев слегка закололи.

— Значит, поговорим, пока будем идти на завтрак.

Адара поперхнулась воздухом. Компания Блэка её… не прельщала.

— Вместе? — хрипло спросила она после редких покашливаний.

— Именно, — коварно ухмыльнулся Сириус, хватая её под руку и уже ведя в сторону портрета.

На них оглядывались все. Без исключения. Кажется, шёпот студентов превратился в несмолкаемый гул, а Сириус всё шептал ей какую-то ересь на ухо. Адара слушала в пол-уха: во-первых, косые взгляды заставляли её порядком нервничать. Во-вторых, все поклонницы Сириуса смотрели на неё с такой смертельной завистью и обидой, что она была готова к попытке немедленной расправы. А в-третьих, непозволительная близость Блэка злила, раздражала и вносило некий сумбур.

Адара уловила только одно: вчера их встречу с Уоррингтоном Мародёры засекли. И, естественно, не оставили этого без внимания. В голове Адара тут же поставила себе галочку, что надо будет как-то избавить Мародёров от Карты. Но один вопрос оставался открытым: почему разбираться с этой ситуацией отправили именно Сириуса? Это был первый вопрос, который она задала Блэку.

— А тебе это не устраивает, солнце? — игриво ухмыльнулся Бродяга, вскинув брови.

— Меня не устраивает, звезда моя, что ты сейчас явно специально создаёшь слухи вокруг наших несуществующих отношений, — парировала Адара, стараясь сохранить хладнокровие и не удушить Блэка прямо сейчас.

— Ну ты же сама не захотела мирно-спокойно сходить в нашу комнату.

Адара закатила глаза:

— Будто это выглядело бы иначе. Ты с утра ведёшь меня в комнату, когда там уже нет никого из Мародёров и все об этом в курсе. Ты надо мной издеваешься?

Сириус усмехнулся и наклонился опять к её уху, вкрадчиво шепча:

— А что мне ещё надо сделать, чтобы отлепить тебя от Уоррингтона или Уоррингтона от тебя?

Всег она секунду Адара замерла. Затем резко выдернула ладонь из крепкой хватки Бродяги, размахиваясь и отвешивая ему как можно более сильную пощёчину, второй рукой впиваясь ногтями в его предплечье. Она была взбешена до умопомрачения, а потому не медлила ни секунды. Гордо развернувшись на каблуках, она встала на носочки и так, чтобы слышал только Блэк, прошипела:

— Ещё раз воспримешь меня как чью-то подстилку, и я пущу в ход волшебную палочку. И да, это угроза.

И быстро ушла прочь, не оборачиваясь.

* * *

Астра весело прикусила кончик пера, теснее прижимаясь к Ремусу. Они сидели в гостиной вот уже второй час, выполняя домашние задания. Учитывая тот факт, что погода радовала своей ясностью, а занятия казались на редкость скучными и утомительными к концу года, то хотелось лишь выйти во двор, сесть у Чёрного озера или же погулять по опушке Запретного леса в превосходной компании.

Вместо же превосходного, долгожданного отдыха Астре надо было не только успевать выполнять домашние задания, но и регулярно посещать кабинет Директора Дамблдора. А подобные тренировки с каждым разом становились всё изнурительнее.

Альбус явно старался подготовить Астру к тому, к чему она и не должна была быть готова. У неё получалось выполнять порученные задания: она владела всеми возможными модификациями патронуса, досконально изучила защитные заклинания, могущественнуюю светлую магию и много интересных приёмов во избежание глобального конфликта. Альбус Дамблдор переливал часть своей философии в её ещё несозревшую до конца голову, старался раскрыть определённое положение вещей в этом мире, посвящал в детали предыдущей войны с Гриндевальдом и много чего другого. Иногда они изучали прошлое Волдеморта, посещая места, где он раньше бывал: приют, какой-то лагерь на побережье, «Горбин и Беркс», а на летних каникулах было предположение посетить Албанию. И хоть пока конкретной цели подобных изысканий вроде как не было, но Астра замечала, что с каждым разом профессор становится всё более и более задумчивым, чем до этого. Объяснения у неё пока не было.

А послезавтра они уже уезжал по домам на каникулы. Экзамены были плюс-минус успешно сданы. Рейтинг лучших по курсу, в принципе, так же оставался неизменным. Лили оставалась лучшей на курсе по теоретическим экзаменам и по практике по Зельям. Джеймс и Сириус забрали первенство во всём остальном, а Ремус, Боунсы, Снейп и сама Астра натужно сопели следом. Адара с явной небрежностью отнеслась к экзаменам и даже не удосужилась напрячься хоть на одном из предметов, кроме Истории магии, которую она сдала на максимальную отметку. В тот факт, что подруга знала недостаточно по всем остальным дисциплинам, Джойс не верилось от слова совсем. Но Адара свои причины и секреты явно раскрыват ьне собиралась, каждый вечер пропадая чёрт-знает-где. Единственное, что удалось Астре уловить, так это заметное ухудшение в отношениях с Сириусом денька так два-три назад. Местные сплетницы судачили о том, что Адара врезала Блэку прямо на глазах у половины школы по непонятным никому причинам, а перед этим они шли вместе под ручку, тихо и весьма близко друг к другу болтая, и их видела вторая половина школы.

Стоило признать, что ни в первую, ни во вторую половину Астра не вошла. Впрочем, как и все их общие друзья и оставшаяся за кадром часть Мародёров. О сути конфликта Бродяга отказался рассказывать даже Сохатому, угрюмо сказав, что эта тема для них навсегда закрыта. Адара тоже на разговоры настроена не была.

Неожиданно из размышлений её вывело лёгкое прикосновение к плечу:

— Если ты ейчас не начнёшь собираться, то рискуешь опоздать на встречу с профессором Дамблдором.

Ремус. Хвала Мерлину. Астра быстро подскочила, поспешно складывая необходимые вещи в сумку.

— Если надо я могу подождать тебя у горгульи, — Ремус заботливо поправил воротник её рубашки.

Астру всё больше и больше начинала раздражать гиперопека, которой её окружали почти все. После того, как она некоторое время пролежала в Больничном Крыле, все друзья словно соревновались за право помочь ей пережить проблемы. Каждый уделял ей как можно больше своего внимания, а Лунатик был, естественно, в первых рядах. Не то чтобы это было обидно или напряжно, но начинало порядком надоедать. Астре хотелось бы больше равноправия в их отношениях, а не отеческой опеки от парня.

Но времени высказать свои претензии всё никак не находилось. Поэтому ей оставалось лишь натянуто улыбнуться, успокаивающе ответить «Не беспокойся за меня, я доберусь» и поспешить на встречу с профессором.

Он, конечно же, уже ждал её. Вот только ещё с порога Астра, научившаяся как можно более тонко чувствовать человеческие эмоции ощутила какое-то едва заметно изменение. Это было что-то, что до этого она не наблюдала со стороны Директора, либо же до этого подобное не имело какого-то значительного веса в их взаимоотношениях.

У Астры было такое ощущение при общении с Адарой. И, увы, она знала ему правильное определение.

Недоверие.

Причин подобного было не так уж и много. И главная из них тут же затрепетала где-то на самом краю её подсознания: Дамблдор обо всём догадался.

Вот только как? И от кого?

— Здраствуй, Астра, — приветливо улыбнулся профессор, внимательно наблюдая за ней из-за своих очков-половинок, и махнул рукой в сторону кресла. Астра осталась стоят ьв дверях. — Чего ты стоишь в дверях? Проходи, присаживайся, сегодня мы с тобой будем разговаривать.

Астра сглотнула. Возможно, ей показалось? Ничего необычного в поведении Дамблдора пока не было. Вот только её звериное чутьё подсказывало ей обратное…

Но ведь все могут ошибаться, правильно? А потому Астра как можно более правдоподобно улыбнулась и умостилась в кресле перед Директором, взволнованно спрашивая:

— Профессор, что-то случилось? Я могу вам чем-то помочь?

Дамблдор внимательно на неё посмотрел, склонив голову набок и прищурив левый глаз. В этот момент старина-профессор как никогда напомнил Астре Адару. Надо же, маггловская генетика всё же интересная штука.

— Пожалуй, только ты, Астра, и можешь мне сейчас помочь. Учитывая тот чудный факт, что ты мне солгала.

Астра вздрогнула. Альбус Дамблдор не стал ходить вокруг да около, что уже само по себе не предвещало ничего хорошего.

Врать Дамблдору не хотелось. За этот год Астра начала относиться к нему куда более положительно, чем раньше. А это не раз приводило к конфликтам с Адарой, к примеру. Да и к теперешней ситуации, в принципе, тоже.

— И чем я себя выдала? — спросила Астра, опустив голову и даже не пытаясь отрицать.

Дамблдор одобрительно хмыкнул:

— Спасибо, что не стала строить спектакль. На самом-то деле, тебя больше выдали повадки и тот факт, что после смерти Альфарда Фоукс, — он жестом указал на сидящего рядом феникса, — к тебе так и не прилетел. Да и не стал относиться к тебе лучше, чем до этого. Это стало для меня, как выражаются магглы, первым звоночком, и я решил съездить в приют, в который ты попала после смерти родителей. — На этих словах Астра побледнела. — Вернуть всё на былые места, так, как документы были изначально, для меня труда не составило — хотя кто-то знатно поработал над твоим делом. Но уже хотя бы из-за этого тот факт, что ты попала в приют раньше, чем случился пожар в Годриковой Впадине, не стал для меня огромной неожиданностью. Хотя вначале я заколебался: откуда тогда тебе известны все те подробности о жизни семьи моей внучки, если ты сама ею не являешься? Я проверил документы ещё раз, но больше никаких следов магии не обнаружил. А потом вспомнил, как за тебя волновалась мисс Маунтвиль, когда ты попала в Больничное Крыло. И сколько… Хм, приятных вещей она тогда мне наговорила.

Астра недоумевающе нахмурилась. О чём идёт речь? Астра знала, что Сириуса, Джеймса и Адару водили к Дамблдору из-за того, что, по предположению Адары, Альфард был отравлен. Но по поводу кких-либо гадостей со стороны подруги Джойс не знала. Адара сказала, что Дамблдор оставил её на пару минут и попросил, чтобы она тщательнее приглядывала и старалась как можно меньше нервировать Астру. После этого подруга дала директору своё обещание и удалилась. Никаких гадостей.

Дамблдор, внимательно следивший за её реакцией, поджал губы:

— Ах, она тебе не рассказала. Что ж, ничего не сделаешь, но мисс Маунтвиль не очень-то старалась подбирать выражения во время общения со мной, — про себя Астра была иного мнения. Она понимала, что если бы Адара не подбирала выражения, то уже сейчас Дамблдор бы разговаривал с ней в другом тоне. Но переубеждать профессора она не собиралась. — Хотя теперь я более чем уверен, что она отчётливо понимала, о чём говорила. Так вот. После того, как я прочитал твоё дело, я слегка задумался. Если ты не являешься моей внучкой, то почему Адара так тогда за тебя беспокоится? Неужели место имеет обычная дружба? А потом посмотрел досье мисс Маунтвиль. Она появилась в вашем приюте спсутя полтора года после смерти Эдварда и Гвендолин Маунтвилей, перед этим год находясь в графе «пропавшие без вести». И вот тут-то паззл сложился. Я поговорил с директором приюта. Она, кстати, передавала тебе сердечный привет. А потом рассказала, где тебя нашли, при каких обстоятельствах и прочее. И какого же было моё удивление, когда я понял, что загадка была куда проще, — при этом Дамблдор красноречиво всхлопнул руками и раскрыл их, словно там и лежали ответы на все его вопросы. — Может, ты расскажешь мне, Астра, как дела обстояли на самом деле?

Астра опустила голову. С одной стороны, она была почти уверена, что Дамблдор в курсе, как на самом деле обстояли дела. А с другой — будет ли считаться предательством тот факт, что она, по сути, сама всё ему рассказала? Как на это отреагирует Адара?

— Вы и сами всё знаете, профессор, — вздохнула Астра, уронив голову на руки. Она не продержалась даже года. Её раскусили слишком быстро.

— Дело в том, Астра, что через приблизительно пять минут я назначил встречу Адаре здесь, и мне очень хотелось бы, чтобы я знал куда больше подробностей о всей этой ситуации, чем мне известно сейчас, — Астра нахмурилась. Если судить на это с теперешней точки зрения, то это будет считаться предательством. Однозначным. А предавать Адару ещё раз ей не хотелось. Пусть даже тогда, когда речь шла об Альбусе Дамблдоре, которого она уважала всей душой.

— Извините, профессор, но я не могу, — Астра покачала головой в подтверждеие своих слов.

Дамблдор внимательно посмотрел в её глаза, безапеляционно видя там всё, что она не могла сказать.

— Понимаешь, Астра, в жизни каждого из нас наступает момент, когда мы не можем чего-то сделать, переступить через это, но всё же делаем. Всем приходится выбирать сторону.

Дамблдор оставил висеть в воздухе окончание фразы, но Астра и сама обо всём поняла: «И сейчас настал твой черёд выбирать».

Вот только… была ли она к такому повороту готова? Пожалуй, ответ был отрицательный, о у неё вряд ли оставался выбор. Хоть Астра и не была гением мысли, но это понимала достаточно отчётливо.

— Вы очень симпатичны мне, профессор…

— Тогда расскажите всё.

— Но есть вещи, которые я не в праве рассказывать. Это не только мои тайны.

Дамблдор прискорбно поджал губы и посмотрел на Астру. Джойс чувствовала, что Директор разочарован.

— Что ж, это твой выбор, Астра, и я покорно его принимаю.

— Подождите, профессор, — поспешила заверить Астра, — но это не значит, что…

— Именно это и значит, мисс Джойс.

Астра пристыженно опустила глаза. В голове колыхалась мысль, правильно ли она поступает и будет ли это значить предательство Дамблдора, если она и дальше будет молчать. Но кто ей ближе: Адара или Дамблдор?

— Профессор, у меня есть к вам предложение: когда придёт Адара, и если она будет не против, то я всё вам расскажу.

Дамблдор неожиданно усмехнулся и, постукивая костяшками пальцев, спросил:

— Скажите, Астра, неужели я так мало для вас сделал? Разве Адара Маунтвиль может предоставить вам всё то, что предоставил вам я?

Астра побледнела и ухватилась рукой за край стола. Мерлин, за что ей такой выбор? Неожиданно она услышала, как на лестнице раздаются едва слышные шаги и вскинула голову. Дамблдор, видимо, тоже почувствовал какое-то изменение, потому что пристально уставился на дверь. Но буквально в следующее мгновение Астра услышала, как шаги затихли. Видимо, Адара уже стояла у самой двери. Тем лучше.

— Директор, я прошу вас, не ставьте меня в безвыходное положение.

Дамблдор снова кивнул с такой ласковой улыбкой, что сердце Астры пропустило удар от непонятного страха как раз в тот момент, когда дверь с силой открылась, отлетев к стене, и в комнату вскочила Адара держа палочку наизготовке.

Дамблдо на это насмешливо хмыкнул:

— И вам добрый день, Адара. Вижу, вы были очень рады моему приглашению.

Адара гордо вскинула подбородок, кажется, в мгновения ока оценив ситуацию:

— Я услышала испуганный голос Астры, профессор, и испугалась, что здесь случилось что-то непоправимое.

— Что-то непоправимое, Адара, случилось как раз в тот момент, когда вы появились на этот свет вместе с вашим братом, — с холодным спокойствием и расстановкой ответил Дамблдор. — Что ж, у вас всегда было в привычке срывать мои планы.

Адара даже не взглянула на Астру, которой отчаянно хотелось объяснить, что к такому раскрытию она ни при чём. Точнее при чём, но не совсем…

— Подозреваю, профессор, что вы немного путаете…

— Вот как раз сейчас, мисс Маунтвиль, я ничего и не путаю. Или, быть может, стоит называть вас настоящим именем, дражайшая внучка? — Дамблдор пристально прищурился, и его глаза недобро блестнули из-за очков-полумесяцев. Теперь Астра как никогда понимала, почему этого человека считали невероятно могущественным и даже опасным. Было в его теперешнем виде что-то… ужасающее.

Вот только Адара, кажется, ни сколько не удивилась подобному раскладу. На секунду у Астры в голове мелькнула мысль, что подруга прекрасно знала о раскрытии их секрета, но тут же отбросила это предположение. Откуда Адара могла всё заранее знать? Разве что если она нацепила на Астру или Дамблдора такой же жучок, как и на Альфарда в своё время. Вот только вряд ли у неё был ещё один такой образец, а тот, насколько знала девушка, был безнадёжно утрачен Альфардом во время их пасхального круиза. Тогда его пальто случайно сдуло ветром, и оно успешно улетело в морскую даль. Альфард не стал за ним гнаться, так как «ничто не вечно», а призывать его с помощью магии было бессмысленно — пальто было защищено от подобного рода влияния.

Воспоминания об Альфарде неприятно обожгли горло, и Астра снова вернулась в кабинет Директора, где Адара неспешно отошла от входа, закрыла дверь и уже стояла у клетки с фениксом. Фоукс, как ни удивительно, тут же потянулся к ней. Не обращая внимания на удивлённый взгляд Дамблдора, Адара нежно погладила крыло птицы и прошелестела:

— Что, мой хороший? Не нравится тебе дедушка Альбус в качестве хозяина? Какой ужас! — и, притврно всплеснув руками, насмешливо посмотрела на Директора. Затем, отступив от птицы, остановилась у стены, легко оперевшись на неё плечом. — Что ж, профессор, возможно, так даже лучше. Теперь вы, по крайней мере, не будете давить на Астру своей неиссякаемой философией об «общем благе». Надеюсь, вы прекрасно понимаете, что такой номер со мной не сработает.

— О да, по нашему прошлому разговору я уже успел это понять, — усмехнулся Дамблдор. — Извини за резкие слова, Адара, но я не мог не оплатить тебе той же монетой.

Адара явно не собиралась оставаться в долгу, а Астра лишь успевала, что поворачивать голову от одного Дамблдора — к другому.

— Вам не за что извиняться, Директор, — я не ожидала от вас чего-то иного, а потому и обижаться тоже не намерена.

Дамблдор посмотрел на свою настоящую внучку настолько пристально, что будь Астра на месте Адары, то уже давно провалилась бы сквозь землю. Тем не менее, профессор приветливым жестом указал Адаре на стул рядом с Джойс. Та нехотя села, уверенно положив руку на подлокотник кресла.

— Я подозреваю, что нам многое нужно обсудить, Адара, а потому мне кажется, что нет смысла задерживать Астру и дальше.

Адара в ответ орицательно покачала головой:

— Смею предположить, профессор, что в будущем мисс Джойс вам ещё не раз понадобится, а потому я бы её оставила. Это во-первых. А во-вторых, у меня нет от Астры секретов, если речь идёт конкретно о наших с вами отношениях. Всё, что касается меня, напрямую касается и её.

Астра умоляюще сложила руки и прошептала:

— Адара, я могу и уй…

— Нет, не можешь, — с необычайной резкостью ответила Адара. — Это, конечно, ты в праве решать сама, но если ты и дальше хочешь взаимодействовать с профессором Дамблдором, то тебе необходимо сидеть здесь. У нас с ним взаимодействия не выйдет.

— Вы так уверены в этом, Адара? — спросил Дамблдор, насмешливо вскинув бровь. Адара болезненно скривилась, словно Дамблдор был пролетающей прямо у уха мухой, и ответила лаконичное: «Да». — Что ж, а я вот уверен, что в какой-то момент вы предпочтёте работать со мной, а не с Томом.

Адара бросила на него внимательный взгляд и пожала плечами:

— Вполне возможно, я даже не посмею спорить со словами такого великого человека, как вы, профессор.

Дамблдор усмехнулся:

— Тебе никуда не скрыться от этого, девочка. И ты прекрасно это понимаешь. Моей вины в том, что всё произошло именно так, нет.

Адара, до этого смотревшая в окно, перевела свой взгляд на Дамблдора. При этом между ними искрили такие молнии, что внутри Астры всё холодело, словно кто-то из них уже попал в неё шальным заклинанием.

— Вы хотите мне сказать, профессор, что вашей вины в смерти моих родителей нет? Что вы никак не могли найти Астру и забрать с приюта хотя бы её? Что вы не могли уделять своей дочери и двоюродной сестре больше внимания, чем уделяли? Что вы хотите и мне, и Астре только самого лучшего будущего, а не отправить нас на алтарь своего жертвоприношения войне? Мне, если честно, безразлично, я и так, как вы выразились ранее, лишь результат вашего с Гриндевальдом эксперимента, но неужели к этой девочке, — Адара рукой указала на следящую во все глаза и уши за её речью Астру, — вы не успели привязаться? Я ожидала, что вы хоть капельку зауважаете единственного родственника, который всё ещё в вас верит.

Астра внимательно посмотрела на Адару. Неужели…

— Я так понимаю, что именно поэтому ты попыталась приблизить Астру ко мне под своим именем? — спросил Дамблдор и неожиданно усмехнулся: — Умно-умно. Признаюсь, я с этой точки зрения не подумал, — Астра шокированно раскрыла глаза.

— Ещё я надеялась, что вы научите Астру высшей светлой магии. И я благодарна, что вы именно это и сделали, — ухмыльнулась Адара, бросив испытующий взгляд на Дамблдора с небольшой толикой благодарности.

На секунду Астра прикрыла глаза, обещая себе поблагодарить Адару за подобную возможность. Ведь если поначалу такая путаница между ею и подругой её раздражала и хотелось вернуть всё на свои места, то теперь, и Астра смело себе в этом призналась, разлучаться с приклеенным именем не хотелось. Фамилия «Дамблдор-Гриндевальд» (или даже слух о том, что она её касается) давал ту часть власти и спокойствия в жизни, которой у Астры Маунтвиль быть не могло однознано. Достаточно было взглянуть на Адару, чтобы в этом убедиться.

Но следующие слова Дамблдора заставили Астру вздрогнуть:

— А знала ли ты, что из-за подобного желания, возможно, потеряешь подругу?

Астра в непонимании округлила глаза и посмотрела на Адару, ожидая такой же реакции, но та лишь отвела взгляд в окно и после некоторой паузы кивнула:

— Догадывалась. Единственное, что я знала наверняка так это то, что общение с вами изменит её почти что безвозвратно. А потому следовало ожидать, что прежней подруги у меня уже не будет. Вот только вы не ответили ни на один из моих вопросов, профессор, а это невежливо, вам так не кажется?

Дамблдор с нежданной покорностью кивнул и сложил руки у подбородка:

— Начнём в хронологическом порядке, пожалуй. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что уделять время одновременно и дочери, и войне с могущественным волшебником, набирающим обороты, несказанно сложно. А я никогда не был достаточно хорошим отцом, а вот стратегом — вполне себе. Поэтому я взялся за то, что было для меня более продуктивным, а воспитание дочери доверил Аберфорту и Сент-Клерам. Неудивительно, что мои тётушка и брат этого не одобрили — по их скромному мнению, Доротее и так изрядно досталась из-за запятнанной репутации матери, — Дамблдор посмотрел прямо в глаза Адаре. — Я же так не считал. По-моему и я так считаю до сих пор, Доротея слишком сильно любила себя жалеть. И при этом не щадила других. Но об этом, думаю, ты и сама догадывалась, так как в одну из наших редких встреч, она мне торжественно сообщила, что по характеру ты похожа на меня и Геллерта. А это, по мнению моей дочери, было равносильно понятию «маленький дъявол».

Астра замерла, неверяще поворачивая голову к Адаре. Она всегда считала Доротею Дамблдор доброй и благоразумной женщиной, а такие факты из их взаимоотношений с дочерью отнюдь не способствовали подобной репутации. Астра прекрасно помнила, насколько по-доброму отзывалась Адара о матери, а потому предположить, что это правда, не могла. Пока не заметила, насколько крепко пальцы подруги вцепились в подлокотник.

И тут Астра вспомнила реакцию Адары на то, что сказала она в декабре после того, как прокляли Сириуса.

— Как же ты похожа на своего деда, Адара! Такая же страшная и тёмная! Он тоже никогда не каялся в своих поступках! Надеюсь, что ты и закончишь там же, где и он!

— Я тоже Гриндевальд, если ты забыла… Не забывай, Астра Маунтвиль, кто я такая и где закончил мой дед. Я там не закончу, конечно, но не по той причине, что не смогу повторить его «подвигов», а по той, что я убью тебя так тихо и незаметно, что никто и ничто, даже всезнающий Дамблдор, не догадается.

Видимо, у Адары было куда больше причин сказать эти слова и настолько остро среагировать. С одной стороны, она буквально на секунду посочувствовала Адаре — если мать действительно о ней так отзывалась, то совсем неудивительно, что Адара иногда была настолько жестока при упоминании её происхождения и что она так тщательно пыталась отделаться от собственной фамилии. Но с другой, Астра поймала себя на мысли, что понимает Доротею: если бы она столкнулась с той Адарой, которая появилась перед ней в коридоре тогда, или с той, которая отправила Грюма в некое подобие ноккаута, то тоже посчитала бы этого человека «дочерью дъявола» или чем-то похуже.

Хотя всё же, всё же… Адара ведь не была такой в детстве. Она помнила весёлую и улыбчивую девчушку, которая много читала и постоянно пыталась подсмотреть, что делает отец в лаборатории в то время, как сама Астра весело играла с Антуаном и Чарли. Адара частенько к ним присоединялась после того, как её ловил дядюшка Бобби, как тогда называла его мама Астры и явно ничем не отличалась от других. Хотя сложно было не заметить, что из близняшек Антуан был любимцем Доротеи, а Аннабель — Роберта.

Дамблдор тем временем продолжал, откинувшись на спинку стула и словно уйдя в собственные мысли:

— Поэтому мои отношения с дочерью были, скажем мягко, не наилучшими. Но не подумай, что я нарочно свёл её с твоим отцом. Мерлин упаси! Пожалуй, я был наименее заинтересованным из всех волшебников этим браком. Тем не менее, они всё же поженились. Геллерт наверняка был на седьмом небе от счастья в своём Нурменгарде. Ведь его мечты сбылись: совместить кровь двух сильных волшебников, связанных магией, в их внуках. Ведь невозможно предположить, какое могущество они могли бы приобрести при должной подготовке и выгодных обстоятельствах! — усмехнулся он, словно подражая Гриндевальду. — В молодости такая идея меня тоже прельщала. Но в пятьдесят первом подобное показалось мне чудовищным, хотя менять что-либо уже было слишком поздно.

Адара покачала головой, на секунду переводя взгляд на Дамблдора и словно проверяя его слова на достоверность. Через пару минут она вернулась к созерцанию пейзажа за окном.

История, которую рассказывал им Дамблдор, казалась Астре каким-то кошмаром. Почему-то раньше она всегда видела всех своих близких в исключительно положительном свете, ведь они не уничтожали страны, не убивали людей и боролись против Геллерта Гриндевальда. Но в этот самый момент всплывали факты, которые заставляли Астру по-новому взглянуть на всё происходящее вокруг.

— А как же моя мать? — спросила она, едва нахмурив брови.

— Твоя мать, Гвендолин, была отличным человеком, — усмехнулся Дамблдор. — Вылитая копия своей матери, моей тёти. Она была достаточно хитра, умна и образованна, чтобы не лезть в семейные передряги по каждому поводу. Высказала своё мнение по поводу происходящего вокруг лишь трижды за всю свою жизнь. Удивительно, но она даже не попрекала меня, а, скорее, немного не понимающе относилась к моим методам. Поэтому, честное слово, Астра, то, что произошло с ней, опечалило меня очень сильно.

Астра взволнованно кивнула, а Адара неожиданно горько улыбнулась:

— То есть, смерть Доротеи вас не опечалила?

Дамблдор неопределённо махнул рукой:

— Не сгущай. Смерть твоей матери, конечно, меня опечалила. Но Доротея, несмотря на все уровни защиты, прекрасно знала, что погибнет. Возможно, она слишком верила в фатум и пророчества. К тому же, его ведь озвучила близкая приятельница Доротеи, насколько мне известно, и ей она была склонна доверять. Поэтому я ничуть бы не удивился, если бы твоя мать сама устроила ту брешь в щите, с помощью которой Волдеморт смог к вам проникнуть.

— Он не проникал, — неожиданно отчётливо сказала Адара, и Астра огорошенно замерла.

За все те года, что они с Адарой близко общались, а это уже одиннадцать с половиной лет, подруга ни разу не рассказывала подробностей того, что случилось в ту роковую ночь после Рождества. Конечно, Астре всегда было интересно, что же случилось-то на самом деле, и она неоднократно спрашивала об этом. Но Адара успешно либо переводила тему, либо спаивала саму Астру, как это было на их четвёртом курсе, когда «Маунтвиль», ушедшая в некое подобие депрессии из-за десятилетия со дня смерти своей семьи, отправилась в «Кабанью голову» пить. Выпила она, конечно, тогда многовато, а Аберфорт даже не попытался этому препятствовать — видимо, он считал вполне нормальной выпивку в четырнадцать-пятнадцать лет. Как объяснила сама Адара, Аб просто понимал, что она всё равно пойдёт и выпьет — просто уже не в его трактире, а в какой-нибудь подворотне. Так что, мол, лучше уже под присмотром, чем где-нибудь на стороне.

А вот Астре пришлось туго: изначально она пошла с Адарой исключительно для того, чтобы поддержать, но потом, тщетно попытавшись разведать у пьяной Адары историю Рождества тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года, даже не заметила, как подруга успешно споила её. Да так, что Астра до сих пор нервно краснела, вспоминая о том, как пьяными ногами тащилась тогда вместе с поддерживающей Адарой и как потом Регулус Блэк встречал их где-то неподалёку от Выручай-Комнаты (или в самой Выручай-Комнате — она уже не помнила точно, но помнила, что Блэк-младший в этом деле фигурировал).

Так вот. Даже тогда, будучи в достаточно выпившем состоянии, Адара почти ни одним словом не обмолвилась о том, что произошло в Годриковой Впадине. А сейчас, возможно, у Астры в кои-то веки появился шанс узнать правду.

— А что же тогда произошло? — задал мучащий всех вопрос Дамблдор.

— Этого всё равно не поправить, профессор, так что продолжайте. Я вас услышала, — усмехнулась Адара, плавно махнув кистью от себя. Дамблдор поджал губы, вскинув брови, и Адара закончила, подчёркивая последнее слово: — Будьте так добры, профессор. Пожалуйста.

— Что ж, ладно. Надеюсь, что ситуацию, которая произошла тогда, мы ещё обсудим, — на лице Адары было написано достаточно явное «нет», что Астра даже хмыкнула. Дамблдор посмотрел на неё и улыбнулся самым краешком губ. — Теперь по поводу приюта. Возможно, ты права, я мог бы забрать, если уж не тебя, так как посчитал бы тебя за дочь Гвендолин, так хотя бы Астру. Но вернёмся к тому, что я не был уверен в целесообразности подобного. Забрал бы я её, и что с того? Опять-таки, дедушка из меня немногим лучше, чем отец. Так что девочка обозлилась бы на меня ещё в детстве и наверняка была бы отдана на воспитание Аберфорту. И хотя первое сбылось и без моего вмешательства, — при этом Дамблдор бросил в какой-то степени грустный взгляд на саму Адару, которая продолжала отвлечённо смотреть в окно, и переглянулся со внимательно слушащей Астрой, — Я всё же рад, что не искалечил жизнь никому из вас ещё тогда. Потому что насколько мне известно, у вас обоих достаточно приличные и хорошие приёмные семьи, а Астре так вообще достались родители-волшебники, чему я был несказанно удивлён, — улыбнулся Дамблдор, поглядывая в её сторону.

Астра скромно улыбнулась:

— Ханна просто однажды заметила, как я колдую в саду, и забрала меня. Правда, Адару у них забрать не полчилось и вскоре мы вообще уехали из Лондона.

Адара кивнула, подтверждая самой себе, что именно так всё и было. Астра смутно подозревала, что жизнь в приюте, когда её саму оттуда забрали у Адары тоже была несладкая — ведь в своё время именно она защищала Адару от приютских хулиганов. Но и на эту тему родственница тоже распространяться не спешила.

Как и на тему того, что происходило в её приёмной семье сейчас. Ведь Лили на первом курсе по секрету рассказала всем девочкам в комнате о том, что приёмная мать Адары обвиняет её в смерти приёмного отца. Но чем всё закончилось и как отношения леди Говард и Адары обстояли на данном этапе Астра не знала.

Адара чему-то кивнула про себя и перевела сосредоточенный взгляд на Дамблдора:

— Хорошо. Предположим, что в эту историю я поверила. Что вы хотите? Не поверю, что вы тут просто так изливали нам душу.

Дамблдор покладисто кивнул и развёл ладони:

— Совсем немного, уверяю. Я бы, пожалуй, всё же хотел продолжить свои занятия с Астрой и пока не открывать настоящую суть дел, оставив всё, как есть. И хотел бы, чтобы в следующем году ты, Адара, иногда приходила ко мне на чашечку чая.

Адара колебалась всего-то секунду, коротко кивая и вставая с кресла:

— Хорошо. На этом сошлись. До свидания, Директор. Не смею вас больше задерживать. Астра будет сегодня с вами заниматься?

— Пожалуй, да, если она хочет, — овтетил Дамблдор, вставая со своего кресла, чтобы проводить Адару до двери. Астра согласно кивнула, и Адара, заметив это движение, открыла дверь. Дамблдор притормозил её со словами: — Я рад, что мы плюс-минус разобрались в наших прошлых делах. Надеюсь, теперь у тебя появится шанс меня понять и, возможно, простить.

Адара повернула голову — её брови были скептически подняты, а на губах скользила горькая ухмылка:

— Бросьте, профессор, разводить здесь драмму. Возможно, у нас с вами ещё когда-то будут деловые отношения, а вы тут так резко переходите на личности. До свидания, — и, развернувшись на носках, вышла, закрывая за собой дверь.

* * *

Джеймс открыл небольшой гобелен, скрывающий узкий проход на крышу Астрономической Башни, и в спешке зашагал по ступеням, перепрыгивая их по три штуки за раз. Выйдя на площадку, он тут же заметил одиноко сидящую фигурку, рядом с которой сидела небольших размеров птица.

Присев рядом, Джеймс вытащил из кармана сигареты и протянул сидящей рядом девушке. Та, краем глаза взглянув на него, молча покачала головой и постаралась незаметно вытереть лицо. Впрочем, особого смысла в этом не было: Джеймс ещё по пути сюда догадывался, что проихошло что-то скверное. Возволнованное и слегка радостное лицо Астры это лишь подтверждало, хотя слова «Адара сегодня поговорила с Дамблдором по душам» радость не вселяли.

Джеймс искренне уважал Директора Дамблдора как мудрого и могущественного волшебника, умелого наставника и профессионального руководителя. Да и сам старик симпатизировал ему своим юмором и относительно миролюбивым характером. Но и Адара была ему близка как почти что сестра. Пожалуй, из всех девушек, кроме Лили (Эванс — это отдельная категория), именно Маунтвиль была ему ближе всех и ей он мог доверять. С недавних пор Астра своим шатким состоянием такого доверия не внушала, хотя когда-то именно она была главной «Мародёркой» Хогвартса. И хотя ею она оставалась и сейчас (взять даже их общие шалости раз в месяц), но всё равно в сакраментальных делах Джеймс больше полагался именно на Адару.

— И почему это вы не пригнали сюда Блэка? Он же теперь всегда все всплывшие вопросы моего местонахождения решает, — ехидно подметила Адара, уже полноценно взявшая себя в руки.

Джеймс усмехнулся: своего сарказма даже в такое время Адара не утратила. Значит, шанс есть.

— Ну он в прошлый раз проштрафился, поэтому настал мой черёд.

Джеймс прекрасно знал, что Сириус наговорил Адаре тогда. Ну, как наговорил… На самом-то деле, у Джеймса было куда более простое отношение на этот счёт: Бродяга приревновал, а Адара посчитала его слова грубостью. И хоть, в общем-то, именно такими эти слова и были, но Сириус говорил их не в оскорбление. И будь Адара тогда такой же чуткой как всегда, то наверняка бы поняла. Но при одном лишь имени Бродяги вся чуткость из её характера мигом ускользала…

— Он тебе рассказал?

…Оно и понятно: увиделись два влюблённых осла. И развернулись друг к другу хвостами.

— В общих и не только чертах. Но я с тобой согласен: с твоей позиции это было оскорбительно.

— Он назвал меня подстилкой Уоррингтона… — покачала головой Адара. — Пусть и не буквально, но всё же. Я не могу такое так просто отпустить.

Джеймс вздохнул:

— Тебя тоже можно понять. Но и его пойми. Он переживает. Пусть и не показывает, но я-то вижу.

Джеймс был уверен, что и Адара тоже видела. И где-то в глубине души тоже по-своему это переживала. Но на Бродягу, выходящего с Зелий словно с посмертной маской, Джеймсу уже было почти что физически больно смотреть. Пусть Блэк умел тщательно скрывать свои эмоции за игривыми улыбками и весёлыми шуткаи, но гриффиндорец знал его слишком хорошо, чтобы ошибиться в его состоянии.

Адара вздохнула, а затем перевела взгляд куда-то вдаль. Спустя некоторое время она едва слышно прошептала (благо, навыки позволили услышать):

— Представляешь, Джимми, а она меня назвала «маленьким дъяволом». — от внимания Джеймса не укрылось, что вконце эмоции Адару подвели. Было очевидно: она снова едва сдерживала слёзы.

Джеймс осторожно подсел поближе и приобнял Адару за плечи. Та вся словно скукожилась и от этого казалась ещё меньшей, чем обычно.

— Это Астра так разошлась?

Джеймс увидел, как Адара горько усмехнулась, а потом ответила, печально кивая собственным мыслям:

— Наверняка она подумала, но вслух не сказала. А сказала это некая Доротея Дамблдор. Знаешь такую?

Сердце Джеймса на секунду пропустило удар. Он неожиданно вспомнил, как они с Антуаном подслушали разговор Доротеи и его, Джеймса, матери, в ходе которого первая жаловалась на то, насколько тяжёлая аура у её дочери. И хоть ни тогда, ни сейчас ни один из Поттеров в байки про карму и ауру всё ещё не верил, но почему-то именно этот момент всплыл в памяти.

— Кто тебе сказал?

— Её отец. — Джеймс нахмурился. В словах Альбуса Дамблдора он не сомневался. Адара тем временем продолжила, шмыгнув носом: — Нет, я, конечно, знала, что Антуан у неё всегда был любимцем… Но чтобы настолько… Хотя чему удивляться, она иногда в пылу злости и не такое мне говорила, но я всегда думала, что причина не в этом… Маленький дъявол… Надо же… А ведь теперь мне даже поспорить не с чем.

Джеймс рывком повернул Адару к себе и столкнулся взглядом с глазами, полными не только слёз, но и боли. Бережно вытер щёки, и быстро отчеканил:

— Послушай меня внимательно, Адара. Тебе есть с чем спорить. Ты не дъявол: ни маленький, ни большой. Да, возможно, у тебя, как и у каждого любого человека, бывают ошибки, косяки — называй, как хочешь. Но ты одна из лучших людей, кого я знаю. И дело даже не в том, что ты сильная волшебница и умная девушка. И даже не в том, что мой лучший друг по уши в тебя влюблён. А в том, что ты такая и есть. Со всеми своими недостатками, проблемами и прочим ты всё равно остаёшься лучшей на свете подругой. И я уверен, что Доротея тобой бы гордилась.

Адара снова шмыгнула носом, уткнувшись ему в плечо. Джеймс осторожно погладил её по спине, крепко обнимая. А Маунтвиль неожиданно забормотала срывающимся голосом:

— Просто иногда я думаю: почему именно мне всё это, Джимми? Почему я?! Я бы могла спокойно жить, как все: встречаться с парнями, ходить на занятия, волноваться за отметки на экзаменах и делать шалости, как вы. Почему всё это свалилось именно на меня? Я хочу жить нормальной, обычной жизнью. Как нормальные люди. Думать о семье, муже, детях, о том, что надо отремонтировать крышу дома или ещё какой-то дребедени. А взамен этого Реддл, не знающий обо мне ничерта, объявляет травлю на всех тех, кто мне дорог. И я просто в очередной раз спрашиваю себя: почему именно я? — Джеймс уже хотел было что-то вставить, но Адара, всё больше распаляясь и уже даже немного махая кулаком, продолжала бормотать: — Почему именно я, а не Астра, заинтересовала его тогда, когда он появился в теле Майкла? Почему он со мной пытался подружиться? Почему чёртов Блэк, дружок твой, обратил своё звёздное внимание именно на меня, в конце-то концов? Холланд великолепная девушка, ну вот и встречались бы себе дальше, так нет же. Почему даже Дамблдор не может дать мне спокойно пожить, если он у нас весь такой из себя понимающий?

На месте про «чёртового Блэка» Джеймс лишь усмехнулся:

— Бродягу к тебе сама судьба вела, Дара. Ты ведь его знаешь: ему не нужны простые личности, а ты у нас самая сложная на весь Хогвартс. Да и, честное слово, мне сложно представить его с кем-то ещё. Ну а на другие твои вопросы у меня один ответ, старина, — Адара при этом усмехнулась, выпуская его из удушливых объятий и с улыбкой смотря на него, — Ты у нас, можно сказать, Избранная. Своеобразно, конечно, — скривился Джеймс, а Адара снова усмехнулась, — Но как-то так. А такой статус, знаешь ли, к чему-то обязывает. Вот, можно сказать, поэтому и думать над ремонтом крыши тебе не придётся. В этом, знаешь ли, свой плюс. Потому что я вот, например, как представлю, что это мне придётся в нашем сарае крышу ремонтировать, потому что я её пробил случайно на пасхальных каникулах, так и страшно становится, — Джеймс в напускном ужасе округлил глаза: — Как представлю эту огромезную дырку и себя, штопающего её без магии… Всё. Теперь это мой ночной кошмар, — вынес заключительный вердикт он, уныло поджав губы и жалобно сведя брови «домиком».

Адара теперь улыбалась, вытирая из уголков глаз слёзы:

— Матерь Божья, Джимми, какой же ты чудесный… Честное слово, ты невероятен.

— Я знаю, сестрёнка, — гордо выпятил грудь Джеймс, а уже потом заметил, как он назвал Адару. В общем-то, с его уст это слетело вполне себе органично. Ему даже понравилось. Адаре, судя по тому, как умиленно она улыбнулась и взлохматила ему волосы, тоже.

Кажется, Адаре стало легче. А от этого легче стало и ему.

Джеймс знал, что небольших размеров птичка, которую он изначально заметил рядом с Адарой, была верным вороном. Но уж чего наш герой точно знать не мог, так это того, что Пуриэль унёс вместе с собой коротенькую записку, не имеющую ни подписи, ни обращения и содержащую в себе лишь два предложения: «Благодарю вас. Ждите, я приеду совсем скоро».

---

Примечания:

Итак, как вы можете заметить, правда наконец-то открылась одному из важных героев нашего повествования. А потому спешу спросить: как вам эмоции персонажей? Какие чувства вы питаете к каждому из героев? Какое будущее вы видите для каждого из них? И, как вы считаете, что может произойти в следующих главах?

Я искренне благодарю вас за чтение этой главы. Надеюсь, что вы не забудете поставить "Жду продолжения", если вам понравилось, и написать хотя бы крохотный отзыв, если вы хотите мне что-то сказать (верю, что хотите).