Забытая память (гет)

Возвращаясь с теоретического экзамена по Защите от Тёмных Искусств, Астра могла поклясться, что время идёт всё так же быстро. Ведь совсем недавно она уезжала на Рождественские каникулы домой — а уже сейчас у неё осталась только практическая часть С.О.В. по всё той же Защите.

В общем-то, наверное, не стоило говорить, что за такой огромный, казалось бы, промежуток времени что-то существенно изменилось — Хогвартс по-прежнему жил слухами, сплетнями и всячески радовался окружающим достижениям.

Из интересного, пожалуй, было не так уж и много. Сириуса где-то пару месяцев назад отравили очередной порцией Любовного зелья. Правда, в этот раз, кажется, «жертва» любви Блэка была ни при чём — вместо счастливой улыбки бедняжка свалилась в обморок, а потому в Больничное Крыло доставляли сразу пару клиентов. Счастью мадам Помфри не было пределов. Вместе с тем попытки Мародёров отыскать ту или того, кто решил так глупо и опасно подшутить над Блэком и бедняжкой равенкловкой, увенчались особым успехом (не без помощи загадочного «доброжелателя», пожелавшего и дальше оставаться неназванным). Оказалось, что месть обиженной в лучших чувствах девушки, действительно, может быть страшна — и Лукреция Зейни поспешила это доказать.

Лили с удивительной стабильностью пятьдесят раз на месяц отшивала Джеймса — этому уже никто не удивлялся. Да и отшивания с каждым разом не то чтобы становились однообразнее, а, скорее, казались всё менее интересными и забавными.

С другой стороны — перепалки Адары и Сириуса возобновились с удвоённым энтузиазмом. На Рождество Бродяга всё-таки съездил домой, вернулся как чёрт злой, а потому почему-то принялся вымещать свой гнев на Маунтвиль. Адара в ответ пробормотала только подозрительно-загадочное «Чтобы мою доброту в ад отправили» и поддержала Сириуса в его стремлении разрушить нервную систему Слизнорта, обеспечить вечный запас молодости однокурсникам и немного расшевелить Хогвартский улей. Стоило признать, любую из перечисленных задач они выполняли с должным блеском.

Экзамены прошли очень даже ничего — Астра была уверена, что по всем предметам (кроме Древних Рун и Истории Магии, но какого плешивого книззла они ей надо?) у неё будет по меньшей мере «Удовлетворительно». Хотя втайне надеялась, что ЗоТИ, Трансфигурацию и Заклинания она сдаст на «Превосходно». Лили, естественно, рассчитывает на хотя бы «Выше ожидаемого» по большинству предметов и «Превосходно» по Заклинаниям и Зельеварению как минимум. У Мэри, как известно, не было особого рвения к учёбе. Среди всех предметов её волновал только УЗМС — вот это была её стихия и Джойс не сомневалась, что здесь Мэри получит своё «Превосходно». С Адарой возникла самая смешная для самой Астры ситуация.

Ещё за неделю до начала экзаменов Макгонагалл грозилась Адаре, что: «Если вы, мисс, не подтянете ваши знания, то у вас есть риск вылететь из школы из-за не сдачи экзаменов». Астра очень уважала своего декана, но после этой фразы она ещё долго ходила и посмеивалась. Адаре почему-то слишком смешно не было — и Джойс смутно подозревала, что подруга всё же переживает перед экзаменами, как бы тщательно она не хотела это скрыть. Это казалось Астре глупостью, потому что лично она в способностях Маунтвиль нисколько не сомневалась.

Трансфигурация была первым предметом, который им нужно было сдавать. На теории Адара — как и все остальные — вела себя спокойно и сосредоточенно, сдала работу самой последней, а вот на практике, судя по всем, решила отжечь. По рассказам Мэри, после волшебства Адары их декана долго успокаивала мадам Помфри. Причина подобного волнения оказалась вот в чём: Адара блестяще выполнила все задания, которые ей давала профессор Марчбэнкс. Но, как все прекрасно знали, эта леди любила изучать, как далеко могут заходить знания и способности студентов в той или иной области. Причин этого никто из студентов наверняка не знал: то ли профессор Марчбэнкс просто любила наблюдать за волшебством, то ли подыскивала кадры, то ли пыталась найти будущие таланты, чтобы потом с гордостью о них рассказывать, то ли чёрт знает что ещё.

Тем не менее, профессор спросила у Адары: «А вы можете показать нам что-то интересное?». Адара задумалась и потом устроила целое представление. Вначале в воздухе появился симпатичный шкафчик с четырьмя полками. Потом на каждой полке появились игрушечные символы каждого факультета Хогвартса. Макгонагалл уже на этом этапе стало плохо — это была та самая сфера магии, которая на её глазах никогда не получалась у Маунтвиль. Но на этом Адара не остановилась: её лучшая подруга превратила все символы факультетов в живых существ. Вот тут стало плохо не только профессору Макгонагалл, но и доброй половине экзаменаторов. В руках себя держала только мадам Марчбэнкс. Как рассказал ей Ремус, который тоже был в одной группе с Адарой, «эта женщина смерила студентку заинтересованным взглядом и попросила на каждом экзамене подходить и проверятся именно у неё». Потом Адару отпустили, а в практической части сделали перерыв: профессора Макгонагалл надо было успокоить.

Собственно говоря, не только результат Адары на практике произвёл такой результат: Астра сама наколдовала там великолепнейший террариум, Сириус заставил всех профессоров продегустировать шампанское, а Джеймс убедил экзаменаторов в хорошем знании леса и рогатых существ. Говорят, его призрачные олени до сих пор носятся по Хогвартсу. И они такие были не одни: поразить часть экзаменаторов смогли и Боунсы, и Снейп (бесящий саму Астру с должным постоянством), и Даубт, и Квайт, и даже чёртов Эйвери — печально известный проклинатель и откровенный противник магглорождённых. В общем, их курс оказался богатым на таланты, но если от остальных профессор Макгонагалл могла ожидать чего-то подобного, то Адара стала для неё слишком неожиданным, пусть и приятным открытием.

Астра снова довольно улыбнулась: не грех порадоваться за подругу. А пока нужно отдохнуть перед следующей практикой:

— Дамы, а давайте пойдём посидим у озера? Погода такая хорошая. — предложила Джойс.

Лили, Мэри, Адара и Астра с весёлым смехом отправились во двор Хогвартса. Стоило признать, у Эванс тоже все экзамены прошли достаточно успешно: больше всего она, пожалуй, переживала за Трансфигурацию и Нумерологию. с первым она справилась более чем достойно — практика у неё была шикарной, а после теоретической части Лили жутко разнервничалась и забыла всё, что писала в ответах. Так что там было полнейшее неведение. Как ни странно, пришлось успокаивать Лили именно Адаре — Маунтвиль постоянно страдала склерозом относительно своих теоретических работ, уже через минуту напрочь забывая о том, что писала.

Мэри вообще, как смутно подозревала Астра, по жизни не парилась и потому спокойно сдала все экзамены на какой-то посредственный уровень. Как шутила сама Макдональд, если бы это было возможно, она была бы готова посещать только Уход за магическими существами и на крайний случай Гербологию. Но так как такое было невозможно, то Мэри ещё немного напряглась для успешной сдачи Зельеварения (не без помощи Лили) и Заклинаний (с педагогическими толчками самой Астры).

В этом году конец мая был на редкость тёплым и солнечным, что для привычно хмурой Шотландии было достаточно в диковинку. вода Чёрного Озера приятно поблёскивала в солнечных лучах, а Гигантский Кальмар грелся на береге прямо возле того места, где сидели девушки. Глаза Мэри счастливо блестели, а руки быстро зарисовывали небольшой черновик кальмарских щупалец, которые для Астры выглядели уж слишком противно.

Лили сидела, прислонившись к дубу, и внимательно читала учебник по ЗоТИ, иногда характерно взмахивая рукой и шепча определённые формулы. Астра искренне не понимала, как у Эванс хватает столько энтузиазма на учёбу. Но она, к сожалению, в их компании была не одна.

Адара тоже лежала рядом с Лили, полностью погрузившись в чтение. Астра не была уверена, что это именно их учебник по ЗоТИ — ведь они уже, казалось, запомнили его от корки до корки, а сами страницы и схемы на них не были знакомы Джойс. В общем-то, ничего удивительного в этом не было. Астра ни секунды не сомневалась, что это наверняка был какой-то учебник, который Адаре подыскал из библиотеки Снейп — и подруга, и слизеринец были на редкость единодушны в желании постичь не только глубины защиты, но и саму суть тёмной магии. Говоря откровенно, Джойс это весьма сильно пугало — такие кривые дорожки никого никуда не заводили.

Для примера было достаточно посмотреть на самого Снейпа — тот уже с курса так четвёртого начала всё чаще ошиваться рядом с Эйвери и Мальсибером, не обращая ни малейшего внимания на их бесчинства. Астра знала, что Лили этот факт смущает весьма сильно — ведь «Сев» никогда раньше не был таким, а Эванс в глубине души явно не была уверена, что готова жить с такой половиной своего друга. А вот Адаре, кажется, было на это глубоко плевать — и Астра, неплохо знавшая подругу, смутно подозревала, что это был почти исключительно исследовательски-научный интерес.

Мэри, как ни странно, не обижалась ни на Лили, ни на Адару. Она вообще вела себя весьма чутко и сдержанно по отношению к подругам, даже если и предпочитала отмалчиваться и линять куда-нибудь к этому своему Пруэтту, с которым начала встречаться ещё на третьем курсе.

И всё же, несмотря на все эти размышления, на душе Астры было тепло и спокойно — к этому располагала и погода, и уютная, мирная обстановка вокруг. Казалось, что за пределами Хогвартса не было никаких сгущающихся туч и что впереди их ждёт только счастливое будущее.

Скосив глаза в сторону соседней поляны с почти идентичным деревом, Астра едва удержалась от того, чтобы не покраснеть: там сидел Ремус. Парень, словно почувствовавший её взгляд, поднял голову от учебника и улыбнулся, заглядывая ей в глаза. Астра не могла не улыбнуться в ответ и тут же не окунуться в романтические мечтания.

Адара, как раз оторвавшая взгляд от своего учебника, пристально оценила фигуру и позу подруги, и насмешливо фыркнула:

— Господи, что с людьми творит влюблённость. — Лили согласно покивала головой, а Мэри, полностью увлечённая своим делом, только дёрнула уголками губ.

— Дара! — возмущённо прошипела Астра и стукнула подругу по ноге. Та в ответ перекатилась на бок и смерила Джойс ещё более насмешливым взглядом:

— Что, Дара? Я не виновата, что вы наивно полагаете, будто у Амура главное оружие — это лук, попадающий в сердца.

Астра почувствовала, что краснеет ещё сильнее — у Адары в таких вопросах никогда не было должного чувства такта. Мэри неожиданно весело спросила:

— А что же тебе кажется носит с собой Амур?

Адара посмотрела на Мэри так, словно та задавала самый глупый вопрос в своей жизни, а затем весело ответила:

— Секирку. Небольшую, — она очертила руками приблизительные размеры «оружия», — вот приблизительную такую. Видите вон, как Амур аккуратненько подрубил Астре мозги. А ведь она такая не одна! — самым серьёзным тоном закончила Адара, деловито подняв указательный палец вверх.

Их полянка озарилась девичьим смехом — даже Астра не сдержалась от смешка, наблюдая за прискорбным выражением лица Адары.

Лили сочувственно похлопала Адару по плечу и весело подметила:

— Эх, не понять нам с тобой этих дамочек, Адара, — Маунтвиль согласно закивала, при этом её взгляд внимательно скользнул по глади озера, словно там было спрятано что-то невероятно важное.

Мэри ласково улыбнулась девочкам, оторвавшись от своего блокнотика с зарисовками:

— Ничего, вы нас ещё догоните и перегоните, не переживайте.

Адара повернулась к Мэри и в притворном — по крайней мере, Астре хотелось в это верить — ужасе округлила глаза:

— Упаси Боже, Мэри. Вот так посмотрю на тебя, Астру или ещё кое-кого, — и Адара кивком головы указала в ту сторону, где расположились Мародёры, — и понимаю, что мне это совершенно ни к чему.

Мэри продолжала улыбаться, и Астра поняла, что Макдональд либо не верит Маунтвиль, либо понимает гораздо больше, чем все они в данном вопросе. Адара продолжала смотреть весьма честно и открыто, и Джойс с каждой секундой подозревала, что подруга вполне искренна в своих словах. Это показалось Астре невероятно печальным.

— Если скажешь мне это через пять лет, то я признаю твою правоту.

Было видно, что Адара уже собиралась было что-то ответить, но Астра, заметившая кое-что другое, ей помешала, коротко взмахнув рукой и бросив тихое:

— Послушайте.

На соседней поляне Астра, которая постоянно краем глаза следила за Мародёрами, не могла не заметить непонятное движение. Ремус, который буквально минутой ранее был в достаточно хорошем расположении духа, теперь казался понурым, подавленным и даже немного рассерженным, нарочно не смотря в её сторону.

Астра почувствовала, как её сердце пропустило удар — назревало что-то очень и очень неприятное.

— Сейчас развеселимся, Бродяга, — спокойно подтвердил её подозрения Джеймс Поттер. — Гляди, кто там…

— Великолепно, — мягко сказал Блэк, едва заметно оскалившись. — Нюниус.

Лили и Адара мигом обернулись и посмотрели немного левее. Снейп около кустов только что поднялся на ноги и теперь прятал свои листки в сумку. Когда он вышел из тени и зашагал по той же лужайке, где находились Мародёры, Сириус и Джеймс синхронно встали и с готовностью закатали рукава.

— Чёрт! — воскликнула Лили, раздосадованная увиденным. — Они снова взялись за старое.

Астра пожала плечами — издевательства над Снейпом не казались ей чем-то новым. И незаслуженным. Сам Снейп тоже был тот ещё фрукт и иногда творил совершенно неприемлемое, так что не было ничего удивительного в том, что он знатно за это огребал.

— Не вмешивайся пока, Лили. — спокойно возразила Адара, и выражение её лица при этом ровно ничего не выражало. Но Астра, на секунду встретившись с глазами Адары, поняла, что та тоже может кинуться защищать Снейпа.

Астра искренне не понимала, почему Адара так ратует за Снейпа. Да и не только за него — она всегда заступалась в конфликтах даже за тех, кто этого, возможно, не заслужил. В то время как саму себя она защищала всего пару раз — да и то только в этом году. Для Астры такая «железная» логика казалась какой-то высшей степенью идиотизма.

И всё же, пока Адара не добавила что-то ещё, Астра поспешила подхватить мысль подруги:

— Вмешаетесь в экстренном случае: пускай Снейп попробует разобраться с ними самостоятельно. Не вечно же вам за него заступаться.

Мэри, не отрываясь от блокнота, согласно закивала.

— Возможно, ты права. — дрожащим голосом согласилась Лили, хотя её вид явственно говорил о том, что она уже сейчас бросилась бы на помощь своему давнему другу.

В общем-то, Астра могла её понять: если бы на месте Снейпа был кто-то из девочек, то она поступила бы точно так же.

Астра заметила, что раздосадованный Ремус и предвкушающий Питер всё же остались сидеть. Люпин по-прежнему смотрел в книгу, хотя его зрачки не двигались и между бровей пролегла едва заметная морщинка. Хвост переводил взгляд с Сириуса и Джеймса на Снейпа и обратно, и лицо его светилось жадным нетерпением. «Идиоты», — подумала про себя Астра, но вслух ничего не сказала. Ей категорически не хотелось признавать, что в чём-то Лили со своими замашками Матери Терезы и уж тем более Адара со своими принципами справедливости могут быть правы.

— Как дела, Нюниус? — громко и до тошноты демонстративно спросил Джеймс.

Снейп отреагировал так быстро, как будто ждал нападения — уронив сумку, он сунул руку в карман и уже доставал оттуда волшебную палочку, но тут Джеймс воскликнул:

— Экспеллиармус! — мысленно Астра отвесила Снейпу хорошую затрещину: и где его хвалёные навыки?

Палочка Снейпа подлетела вверх футов на двенадцать и шлепнулась в траву позади него. Сириус рассмеялся отрывисто, словно залаял.

— Импедимента! — весело воскликнул он, направив палочку на Снейпа, и Северус, рванувшийся за своим оружием, упал ничком на полпути к нему.

Гуляющие стали оборачиваться в их сторону. Некоторые ученики поднимались на ноги и подходили ближе. Одни смотрели на происходящее с неодобрением, другие — с удовольствием. Снейп, тяжело дыша, лежал на траве. Джеймс и Сириус приблизились к нему с поднятыми палочками; Астра заметила, что по дороге Джеймс то и дело поглядывал через плечо в их сторону. судя по всему, Адара тоже обратила на это внимание, но не стала говорить об этом Лили, которая и так уже была заметно на взводе. Хвост тоже поднялся на ноги и наблюдал за двумя Мародёрами с жадным интересом — он даже отошел от Люпина, чтобы лучше видеть. Ремус оставался беспристрастным и продолжал утыкаться в книгу с таким выражением лица, словно от этого учебника зависела вся его жизнь.

— Как прошел экзамен, Нюнчик? — спросил Джеймс.

— Я смотрел на него — он возил носом по пергаменту, — злорадно сказал Сириус и въедливо продолжил: — Наверное, у него вся работа в жирных пятнах, так что ни слова не разберешь!

Кое-кто из зрителей засмеялся: Снейпа мало кто любил, а его тяга к знаниям была всем достаточно известна, и большинству казалась более чем раздражающей. Питер пронзительно захихикал, морща нос — в другой момент Астра сказала бы, что это было весьма забавно, но на душе подозрительно скребли кошки. Джеймс снова оглянулся в сторону девушек, но Адара демонстративно покрутила у виска, и тот тут же отвернулся назад.

Астра укоризненно посмотрела на подругу, и Адара в ответ лишь молча пожала плечами, явно не ощущая каких-либо угрызений совести.

Северус тщетно пытался встать, и эти попытки, казалось, приносили ему ещё большую боль.

— Вы у меня дождетесь! — выпалил он, глядя на Джеймса с откровенной ненавистью. — Дождетесь!

Астра хмыкнула: они до сих пор не дождались, а сейчас так сразу.

— Дождемся чего? — хладнокровно уточнил Блэк. — Что ты хочешь сделать, Нюнчик? Вытереть о нас свой сопливый нос? Воистину унизительно! Не знаю, как я это переживу.

От внимания Астры не укрылось, как Адара зло сжала руку в кулак.

— Я их когда-нибудь убью — им что, больше заняться нечем? — недовольно прошептала она, плотно поджимая губы.

— Видимо, нечем. — буркнула Мэри, стараясь не смотреть в ту сторону. Удавалось ей это, откровенно говоря, плохо. — Но не вмешивайтесь пока, пожалуйста. Может Снейп ещё справится и сам.

— Я пока, — Лили сделала акцент на последнем слове, — и не собираюсь. Я верю, что Сев сам с ними разберётся.

Мэри и Астра неопределённо хмыкнули. Как-то слабо верилось в то, что безоружный Снейп может одолеть хотя бы Джеймса, не говоря уже о Сириусе.

В следующий момент из рта Северуса пошла пена: видимо, Поттер решил его помыть. На этом моменте Астра не могла отрицать, что парни явно забылись.

— Лили, ты сама справишься? — тревожно спросила Адара, хмуро наблюдая за вскочившей на ноги Лили.

— Надеюсь, — Лили пристально посмотрела на Маунтвиль и почти умоляюще попросила: — Не трогай их, Адара: для тебя это может плохо закончиться. А у меня терпение уже лопнуло. Хватит с меня! — уже громче крикнула Эванс, направившись в сторону Мародёров и Снейпа.

Астра заметила, как голова Джеймса слабо дёрнулась. Это означало, что всё это время он всё же исподтишка за ними наблюдал. И слышал Лили.

— Как вы думаете, с ней всё будет в порядке? — тревожно спросила Мэри.

Астре хотелось верить в то, что всё будет хорошо. Очень хотелось.

— Не знаю, — неопределённо двинула плечами Адара, с сомнением качая головой, — Но предчувствие у меня какое-то нехорошее.

— Посмотрим, — ответила Астра, не желая развивать эту тему, и тише добавила: — Время покажет.

Тем временем с соседней поляны уже доносилось разъярённое:

— Оставьте его в покое!

Джеймс и Сириус разом оглянулись, словно до этого не слышали криков Лили. Астра почти было ухмыльнулась, прекрасно зная, что эти животные уж точно услышали разгневанную Эванс.

И тем не менее, свободная рука Джеймса немедленно взлетела к волосам.

— Что, Эванс? — сказал Джеймс. Астра ухмыльнулась: самый тембр его голоса вдруг изменился — он стал более глубоким и мелодичным, более взрослым. Иного эпитета, чем «позёр» в данный момент даже у неё не напрашивалось.

— Оставьте его в покое, — повторила Лили, гневно раздувая ноздри. Она смотрела на Джеймса с откровенной неприязнью. — Что он вам сделал?

Ох, бедная и глупая Лили. Разве это неочевидно? Адара, словно в подтверждение её слов, скептически хмыкнула.

— Ну, — сказал Джеймс с видом человека, серьезно обдумывающего заданный ему вопрос, — пожалуй, все дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чем я…

Многие зрители, включая Сириуса и Питера, засмеялись, но Люпин, до сих пор притворяющийся, что читает, даже не улыбнулся. Астре, обычно Мародёров поддерживающей, эта фраза смешной не показалась. Она услышала, как Адара тихо вздохнула и снова покачала головой, как-то чересчур сокрушённо меняя позу.

Неудивительно, что на лице Лили улыбки тоже не появилось.

Астра была рада, что Ремус всё же не улыбнулся на такие слова Джеймса. Это давало хоть какую-то надежду, что эти парни ещё не перейдут окончательную черту.

— Вот паразиты! — решилась озвучить всеобщие мысли Астра, и Адара с Мэри её в ото же миг единодушно поддержали.

Как-то не хотелось отвлекаться на более глубокие обсуждения, потому что все трое боялись упустить определённо важный и назревающий момент.

— Считаешь себя остроумным, — холодно сказала Лили, и её рука зло дёрнулась, словно желая уцепиться Джеймсу в горло. — А на самом деле ты просто хвастун и задира, Поттер. Оставь его в покое, ясно?

Астра покачала головой: в некоторые моменты Лили была неизлечима.

— Оставлю, если ты согласишься погулять со мной, Эванс, — быстро откликнулся Джеймс. — Давай… пойдем со мной на прогулку, и я больше никогда в жизни не направлю на Нюнчика свою волшебную палочку.

Мэри стукнула рукой по лбу и покачала головой: это, конечно, был высший пилотаж ухаживаний.

«Молодец, Джеймс», — подумала Астра, — «Ещё немного и Эванс будет с тобой встречаться только в твоих снах».

Тем временем Чары помех, наложенные на Снейпа, слабели. Медленно, дюйм за дюймом, он подползал к своей палочке, отплевываясь от мыльной пены, но Джеймс этого не видел, чересчур увлечённый разговором с Лили и особенно его ответом.

— Я не согласилась бы на это, даже если бы у меня был выбор между тобой и гигантским кальмаром, — сказала Лили.

Чего и следовало ожидать, собственно говоря.

Джеймс Поттер категорически не умел ухаживать за такими девушками, как Лили Эванс.

— Не повезло, Сохатый! — весело и беззаботно сказал Блэк и снова повернулся к Северусу. — Стой!

И Астра с некой долей сочувствия поняла, что Сириус опоздал: Снейп уже направил свою палочку прямо на Джеймса. Вспыхнул яркий свет, и на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию. Астра в ужасе посмотрела на Адару — все знали о любви Снейпа к различного рода проклятиям. Но лицо подруги обеспокоенным не было, так что можно было надеяться, что это действительно просто царапина.

Ещё одна яркая вспышка — и Снейп повис в воздухе вверх тормашками; мантия свалилась ему на голову, обнажив тощие, бледные ноги и серые от грязи подштанники. Многие в маленькой толпе разразились ликующими криками; Блэк и Поттер чуть не захлебнулись от хохота. В уголках губ Астры и Мэри дрогнуло что-то похожее на улыбку, в то время как губы Лили в очередной раз дрогнули от глубоко скрываемой ярости. Адара осталась относительно невозмутима, лишь ещё сильнее сведя брови к переносице.

Лили тем временем громко сказала:

— Опусти его!

— Пожалуйста, — со смешком сказал Джеймс и взмахнул палочкой.

Северус шлепнулся на землю, точно груда тряпья. Выпутавшись из подола мантии, он быстро вскочил на ноги с палочкой наготове, но Блэк отреагировал мгновенным «Петрификус тоталус!» — и Снейп снова упал плашмя, как доска.

— Оставьте его в покое! — повторила Лили, свирепо сжимая и разжимая кулаки.

Секунда — и она тоже выхватила палочку. Джеймс с Сириусом настороженно следили за ней.

Откровенно говоря, в арсенале Лили были определённые заклинания, благодаря неожиданности применения которых она могла обыграть хотя бы Поттера. С Сириусом любой номер вряд ли прокатил бы — Бродяга был весьма искусным дуэлянтом, и порой самой Астре было чертовски трудно его обыграть.

— Послушай, Эванс, не заставляй меня с тобой сражаться, — серьезно сказал Джеймс. Астра была на девяносто пять процентов уверена, что с Лили сохатый драться не станет.

— Тогда расколдуй его! — продолжала требовательно настаивать Лили. Для полноты образа ей не хватало только топнуть ногой в подтверждение своих слов.

Джеймс тяжело вздохнул, повернулся к Северусу и пробормотал контрзаклятие.

— Ну вот, — с досадой сказал он, когда Снейп вновь с трудом поднялся на ноги, — тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус…

— Кажется, обошлось, — на выдохе прошептала Мэри, но знатно поспешила. Потому что в следующую секунду голос Снейпа всколыхнул замершую толпу и пробудил в Астре почти ничем не скрываемую ярость:

— Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок!

Лили прищурилась — её лицо дрогнуло лишь на крохотное мгновение.

— Прекрасно, — спокойно сказала она. — В следующий раз я не стану вмешиваться. Кстати, на твоем месте я бы постирала подштанники, Нюниус. — едко закончила она, гордо вскинув голову.

Астра гневно сверкнула глазами в сторону Адары:

— Ну что, даже после этого будешь его защищать? — подруга оставила её реплику без ответа, лишь коротко кивнув в сторону поляны.

Там конфликт и не думал сходить на нет — сохатый явно не собирался оставлять это дело просто так.

— Извинись перед Эванс! — заорал Джеймс, угрожающе направив на Снейпа палочку.

— Я не хочу, чтобы ты заставлял его извиняться! — закричала Лили, обращаясь к Джеймсу. — Ты ничем не лучше его!

Астра мысленно не могла признать, что в этом моменте Лили существенно перегибает. Джеймс, конечно, частенько бывает засранцем, но приравнивать его к Снейпу — это чересчур.

Астра не сдержалась и опять прошипела Адаре:

— Это всё твоё влияние! — но подруга опять осталась непроницаемой, словно закрывшись ото всех в надёжную ракушку.

— Что? — тем временем взвизгнул Джеймс. — Да я никогда в жизни не называл тебя… сама знаешь кем!

Конечно, Джеймс был прав. Но разгневанный и обиженный механизм под именем Лили Эванс уже было не остановить.

— Ходишь лохматым, как будто минуту назад свалился с метлы, выпендриваешься с этим дурацким снитчем, шляешься по коридорам и насылаешь заклятия на всех, кто тебе не нравится, только потому, что ты от природы… Непонятно, как твоя метла еще поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит! — и Лили в характерном жесте прижала руки к горлу.

Она круто развернулась и быстро зашагала прочь. Астра и Мэри поражённо смотрели в её сторону, а Адара хмуро и не читаемо смотрела на Снейпа. Тот, как ни странно, её взгляд заметил и понуро опустил голову.

Придурок.

— Какая муха ее укусила? — горестно задавал риторический для себя вопрос Джеймс, безуспешно пытаясь сделать вид, что ответ его вовсе не интересует.

— Сдается мне, она считает тебя немножко зазнайкой, дружище, — сказал Сириус, дружественно похлопав Сохатого по плечу.

Астре было Джеймса искренне жаль — да, он сам всё это начал, но на такие слова от девушки, которая ему небезразлична, друг точно не заслужил.

— Ну ладно. — В голосе Поттера зазвенела обида. — Ладно же…

Опять вспыхнул яркий свет, и Снейп, всё ещё скрывавшийся от непроницаемого взгляда Адары и оттого не ожидавший нападения, снова повис в воздухе вниз головой. На секунду Астре показалось, что сейчас этому заносчивому слизеринцу глубоко плевать на всё то, что будет происходить дальше.

— Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?

— Никто! — неожиданно раздался яростный и оглушительно громкий крик прямо рядом с Астрой, и Адара, вскочившая на ноги, поспешила в ту сторону.

Рука Мэри мгновенно взлетела в воздух и успела схватить кисть Маунтвиль.

— Адара, не ходи, не надо!

Судя по всему, Адара, до этого момента тщательно приглушающая свою ярость, больше терпеть такого не могла.

— Мэри, ну, как это не ходи? Я думала, Лили всё сама уладит — как никак с Поттером и Блэком у неё отношения получше…

«А толку-то?» — подумала Астра и молчаливо признала, что, возможно, стоило отправлять Адару с самого начала, поскольку она владела такими исключительными чертами, как упёртая непробиваемость и баклажанья твердолобость.

— Адара, не нарывайся! — повторила Мэри и обеспокоенно нахмурилась: — Снейп сам нарвался, а у тебя могут быть проблемы…

Астра не могла этого вынести. Во-первых, она прекрасно понимала, что Адаре надо спустить пар — в голове отлично сохранились те пару случаев ещё с приюта, когда подруга пыталась контролировать собственные уж больно сильные эмоции. Во-вторых, Астра категорически не хотела позже слушать причитания Адары по поводу того, что она не смогла защитить очередного сирого и убогого.

— Маунтвиль, Мерлин тебя раздери! Если Снейп всё ещё твой друг, то иди уже! — Астра махнула Мэри рукой и та взволнованно посмотрела в сторону убегающей гриффиндорки.

— Они же её прибьют. — укоризненно сказала Мэри, и её голубые глаза печально смотрели на Астру. словно это она виновата в повсеместном идиотизме, честное слово! — Может, позвать Лили?

— Лили сейчас нужно побыть наедине, — ловко парировала Астра, — а Адара, если не совладает со своими эмоциями, сама от них мокрого места не оставит: и от Снейпа в первую очередь.

Мэри с прежним волнением хмыкнула: Маунтвиль в гневе она ещё не видела, но это, видимо, был тот самый случай. И всё же это не внушало Макдональд достаточной уверенности.

Адара засунула руки в карманы и как можно спокойнее подошла к Мародёрам.

— Блэк, Поттер, Северус — подозрительно равнодушно поприветствовала она всех участников потасовки. — И не надоело вам?

Блэк ухмыльнулся, видимо, предвкушая очередную куда более интересную стычку:

— Маунтвиль, — пропел он, — ты давно не попадала под раздачу? Хочешь повисеть рядом с Нюниусом?

Астра увидела, как презрительно сжалась челюсть Адары и заранее пожалела Сириуса, который из всей этой компании в конфликте участвовал меньше всего, а огребёт, вероятно, первым.

— А ты не хочешь, Блэк? — угрожающе спросила Адара и резко взмахнула волшебной палочкой, которую крепко держала в кармане.

В следующий миг поляну снова озарила яркая вспышка и на этот раз Сириус повис в воздухе рядом с Северусом. Все «зрители» затаили дыхание. Мэри хмыкнула. Джеймс нахмурился и зло процедил, нацелив палочку на Адару:

— Маунтвиль, опусти его…

— Опусти Снейпа и я опущу Блэка. — холодно парировала Адара, не обращая внимания на реакции ни Блэка, ни Поттера. Ни даже драгоценного Снейпа. — Ну же, Поттер, твоему другу наверняка неудобно…

Поттер с размаху опустил Снейпа наземь — Астра, возможно, даже немного и посочувствовала бы слизеринцу, если бы он буквально несколькими минутами ранее не оскорбил Лили. Но не стоило ожидать, что Адара в такой ситуации осталась бы в долгу — Блэк упал точно также. А, возможно, и хуже, судя по тому, как Сириус схватился рукой за спину.

Тем не менее, сам зачинщик «торжества» Снейп в течении нескольких секунд подскочил на ноги и злобно крикнул:

— И твоя помощь, паршивая грязнокровка, мне тоже не нужна!

Астра закатила глаза. Нет, он всё же точно придурок.

Поттер снова покраснел и одновременно с Блэком начал очередную порцию оскорблений:

— Да как ты…

Но Адару это, казалось, ничуть не удивило, поэтому она перебила обоих, при этом коротко взмахнув рукой:

— Такими оскорблениями будешь сыпаться в адрес кого угодно, а мне это глубоко безразлично. Хоть книззлом на палочке называй. — на этих словах среди толпы раздались неуверенные смешки. Мэри в очередной раз хмыкнула, немного приободрённая такими словами. Адара тем временем непроницаемо продолжала: — И я не просто так заставила Поттера опустить тебя, Северус. Я вызываю тебя на дуэль.

На поляне воцарилась мёртвая тишина. Астра сдавленно хмыкнула. Все присутствующие шокировано замерли.

— Когда? — Северус нахмурился, слегка удивлённый таким поворотом событий.

— Прямо сейчас. — Адара уверенно наклонила голову. — И я не намерена ждать.

— Но…

— Никаких «но», Северус. Я хочу, — по слогам сказала гриффиндорка, — чтобы ты ответил за свои слова в адрес Лили передо мной. — нет, у Адары точно есть пунктик на защиту всех сирых и убогих. Даже если Лили такой не была.

— Он и в твой адрес тоже самое сказал. — ехидно прокомментировал Блэк.

Астра сдавленно хмыкнула: ага, как же, сказать-то сказал.

— Мне это глубоко и всецело безразлично, — отмахнулась Адара от слов Сириуса, словно от надоедливой мухи, а брови Мародёров (как в общем-то, и остальной части толпы) поползли вверх. Адара не обратила на это никакого внимания: — А вот Лили — нет. Ну, отдайте ему палочку. — кивнула она застывшим Мародёрам.

Поттер вернул палочку Снейпу. Ремус понял, что всё зашло слишком далеко, и тихо спросил:

— Адара, ты с ума сошла? Он же прекрасный дуэлянт!

— Не всё то золото, что блестит, Ремус. — скептически хмыкнула Маунтвиль.

В следующее мгновение её неожиданно схватил за руку Блэк и едва слышно прошептал (Астра, как раз решившая подойти поближе к месту действия, отлично всё расслышала):

— Это чересчур благородно для тебя, Маунтвиль. Думаю, здесь есть люди, которым небезразлична Эванс и которые смогут разобраться со Снейпом и без тебя.

Адара, которой уже явно порядком поднадоели попытки её остановить, немного рассерженно бросила:

— Не тебе судить, Блэк. А как вы тут разобрались, я уже оценила. Как минимум двое на одного — это, безусловно, верх благородства.

И она молча отошла от поджавшего губы Блэка, едва заметно подмигнув нервничающей Мэри. Астра в таких подбадриваниях не нуждалась — она ни секунды не сомневалась в способностях Адары.

Дуэлянты стали в позиции, поклонились и… Началось. Северус ударил первым. Адара только оборонялась и, казалось, не имела ни сил, ни возможностей сопротивляться такой скорой атаке слизеринца.

Тем временем среди зевак были самые разные эмоции и волнения за дуэлянтов. На поляне присутствовали почти все пятикурсники. Подошедшие слизеринцы тихо скандировали имя Снейпа: утереть нос гриффиндорцам всегда было на первом месте — несмотря на то, что лезть в конфликты их сокурсника с Мародёрами никто не желал. Амелия и Александр Боунс, Пандора Квайт и Лесат Даубт, с которыми Адара неплохо общалась, взволнованно хмурились: шансы победы Маунтвиль, по их мнению, были к трём из десяти.

Астра тихо приобняла Мэри за плечи в тот самый, момент, когда подруга крепко зажмурилась от особо острой вспышки: она явно вспомнила то, как на неё напал Эйвери год назад.

Поттер готовился в случае необходимости вмешаться: все прекрасно знали, что Лили в первую очередь открутит голову именно ему, если с Адарой что-то случится. Блэк спокойно прислонился к дереву, но в кармане, как метко заметила Астра, также крепко сжимал волшебную палочку: о его мотивах Джойс пока приходилось только подозревать. Возможно, Бродяга всё же вспомнил, как Адара пыталась помочь ему в его отношениях с семьёй и братом в частности.

Ремус и Питер подошли к Астре, которая была спокойна как удав и даже улыбалась уголками губ.

Дуэль продолжалась — Северус атаковал, Адара отбивала. Вспышки заклятий летели в разные стороны, щитовые и атакующие чары непременно сталкивались, образуя разнообразнейшие цветовые каскады и заставляя ближайших зевак осторожно отклоняться. с каждой минутой становилось всё более очевидно, что таким нахрапом слизеринец не сможет пробить защиту Маунтвиль. К тому же, никто не знал, какой Адара может быть в случае своих нападений — та явно не спешила атаковать и, как подозревала Астра, просто издевалась и выматывала и без того разгневанного Снейпа.

Спустя ещё пять минут большинству стало очевидно, что Адара не так плоха в дуэльном искусстве, как хотела показать все эти годы. Астра знала все те щиты, которыми пользовалась подруга, поскольку они любили частенько делиться особо интересными заклинаниями, которые могли найти в тех или иных книжках.

Чувствовалось, что нервы Снейпа сдают с каждой секундой и что он всё меньше контролирует собственную магию. Астра не могла сказать, в какой чётко момент перестала понимать, какими проклятиями пользуется слизеринец, но по лицу Адары могла судить, что все эти чары ей отлично знакомы.

Но, видимо, в какой-то момент что-то явно пошло не так: неожиданно Северус бросил какое-то проклятие с кристально белым лучом, котороя очевидно не было знакомо никому из всей толпы зрителей.

На Адару это проклятие возымело обратный от ожидаемого эффект: она ловко его отбила неизвестным даже Астре щитом, но неожиданно сильно возмутилась:

— Ах так, Северус! Да как ты можешь! Это же… Ну, всё — ты меня довёл!

Астра нахмурилась: обычно Адара весьма сносно справлялась со своими эмоциями, в особенности с удивлением или возмущением. Это ничего хорошего Снейпу не предвещало.

— Упс… — издевательски протянула Астра, и стоящая рядом Мэри в очередной раз хмыкнула, уже порядком успокоенная разворачивающимися событиями.

И, действительно, уже в следующее мгновение ситуация кардинально изменилась: теперь пришла очередь Адары атаковать, а Северуса — защищаться. вспышки заклинаний теперь, кажется, появлялись ещё чаще, поскольку напор Маунтвиль был ощутимее мощнее напора Снейпа. Астра смутно подозревала, что Адара щадит приятеля лишь на самую малость.

По крайней мере, так было первые пару минут. После них Астра уже не могла скрыть того факта, что Адара медленно, но верно, усиливает не только мощность своих заклятий, но и увеличивает их разнообразие. В этой части дуэли Астра знала значительно меньшее количество проклятий, хотя и никогда не считала себя экспертом в этой области. И всё же по слегка покрасневшему лицу Снейпа можно было с лёгкостью понять, что щиты его спасают самым настоящим чудом.

А дуэль продолжалась. Мародёры удивлённо переглядывались: никто из них не знал большинства из заклинаний, которые использовали Маунтвиль и Снейп.

В следующую секунду терпение Астры подошло к ощутимому концу, и она крикнула:

— Мерлин, заканчивай уже, хватит выпендриваться! — по толпе прошлись скупые смешки: в адрес Адары эти слова звучали странно.

Адара же, казалось, даже головой не повела на слова Астры. И всё же, Джойс заметила в уголках её губ ухмылку, скорость проклятий увеличилась в очередной раз, и Адара ловко отправила в сторону Снейпа часть гальки с берега Чёрного Озера. Слизеринец поспешно обернулся, отбивая их одним мощным щитом, но этого мгновения гриффиндорке было вполне достаточно, чтобы гордо обезоружить его и мастерски поймать вылетевшую из крючковатых рук волшебную палочку.

Астра улыбнулась: в результате она не сомневалась. Толпа сдержанно зааплодировала, всё ещё озадаченная фееричностью и результатом неожиданного сражения.

Северус, казалось, был озадачен не меньше, а потому тихо-тихо сказал:

— Но я же почти всё время у тебя выигрывал…

Астра не сдержалась от чересчур громкого хмыканья, и Снейп, мгновенно надувшись, сверкнул глазами в сторону ликующих гриффиндорцев.

— Северус, не смеши! — Адара махнула рукой, досадливо сморщив нос и бросив в сторону Астры предупредительный взгляд. — Прости, но мне нужно было изучить все твои повадки. Я же тебе об этом говорила.

— Говорила, — согласился уязвлённый Снейп, — но я не думал, что ты знаешь так много заклинаний. Да и ты раньше никогда не применяла трансфигурацию в дуэлях.

— Ты многого обо мне не знаешь. Скажем так, мне сам Мерлин велел. — Адара ухмыльнулась и похлопала Снейпа по плечу. А потом пошла в сторону замка.

Астра почти было хлопнула себя по лбу, поражаясь тугоплавкости некоторых окружающих. Неужели даже у «умника» Снейпа не хватило мозгов узнать, какая чистота крови у Маунтвиль? Раз уж он так качественно продвигает тему этой самой чистоты, то можно было бы уточнить хотя бы у того же Эйвери — Астра готова была поставить парочку пастилок на то, что эта зараза уж наверняка в курсе всех событий далёкого шестьдесят четвёртого.

— А как же моя палочка? — вытянул Астру из размышлений голос Снейпа.

Адара обернулась, хитро ухмыльнувшись:

— Ты получишь её позже. — и снова направилась в сторону замка, не обращая ни малейшего внимания на поздравления окружающих, возникшие вопросы особо внимательных зевак или возражения Снейпа.

— Но… — попытался вклиниться Снейп, и был неожиданно перебит громким криком:

— Ты поплатишься за это, поганая предательница! — до этого молчавший Эйвери не вытерпел такого унижения над своим «другом» и пустил какое-то своё каверзное проклятие. А на это уж он был мастак — самый известный «профессионал» на весь Хогвартс.

Мэри завизжала. Адара обернулась и уже было вскинула волшебную палочку, вполне вероятно не успевая выставить щит, как тут…

— Очень нехорошо, мистер Эйвери, нападать на человека со спины. — ослепительно-яркий щит подошедшего профессора Дженкинса озарил пространство между Адарой и замершей толпой. — Пятьдесят очков со Слизерина и отработка у мистера Филча сегодня вечером. Мисс Маунтвиль, следуйте за мной.

Астра громко выдохнула, благодарно прижавшись к обнявшему её Ремусу. Слава Мерлину, с Адарой всё в порядке.

— Что?! — Эйвери поражённо замер. Дженкинс круто обернулся и смерил наглого студента строгим взглядом:

— Вы имеете что-то против?

— Нет, профессор. — вовремя взял себя в руки слизеринец, едва сдерживая презрительно кривящиеся губы.

Дженкинс быстро повёл Адару коридорами, а Астра осталась послушать о впечатлениях пятикурсников от произошедших событий. И о постепенно возникающих слухов — главной традиции Хогвартса.

* * *

Адара еле поспевала за профессором Дженкинсом: у него был слишком широкий шаг, а у неё нервно тряслись руки. Это напоминал о себе выброшенный адреналин — проклятие Эйвери заставило её малость понервничать. Теперь девушка корила себя за такую оплошность. Как она могла обернуться к противнику спиной?! Дура!

Тем временем Дженкинс пропустил её в свой личный кабинет:

— Присаживайтесь за столиком, Адара.

Адара постаралась сохранять спокойствие, но недоверие к профессору никак не иссякало. Смотря на закрывавшего дверь преподавателя, её мучило бесчисленное количество вопросов: что он от неё хочет? Неужели видел дуэль? Почему тогда не вмешался с самого начала?

О профессоре Дженкинсе было известно очень много фактов и ещё больше слухов (но для Хогвартса это закономерность): он был первоклассным учёным, специализирующимся именно на изучении опасных существ. Также поговаривали, что преподаватель увлекается изучением тёмной и светлой стороны человеческой души. Многие студенты были от него в восторге. Особенно, Астра и Ремус. Сама Адара считала профессора «немного» странным.

Дженкинс улыбнулся и присел на противоположный от Адары стул:

— Знаете, Адара, я поражён. Теперь понимаю, почему профессор Макгонагалл каждый вечер ходит к мадам Помфри на успокоительный чай. Мерлин раздери, меня давно уже никто так не удивлял!

Адара постаралась не заражаться экспрессией профессора, хотя эмоции после пережитой дуэли внутри так и кипели. месте с выделившимся адреналином.

— Профессор, спасибо вам. За то, что защитили от проклятия Эйвери. — сдержанно кивнула девушка.

— Адара, да не за что! — отмахнулся профессор, кажется, порядком возмущённый её холодностью. — Но не переводите тему. Скажите, вы уже задумывались над вашей будущей профессией?

Адара поджала губы: сложно было не задумываться, когда учишься на пятом курсе. Возможно, ей бы и хотелось пока особо не концентрироваться на этом вопросе, но особого выбора у неё не было.

— Конечно, я сказала профессору Макгонагалл, что хочу стать либо преподавателем, либо артефактологом. Но вы сами понимаете, что…

— Она вам не поверила, так ведь? — улыбнулся Дженкинс. — Да, помню я точно также много лет назад сказал о своих предпочтениях тогда своему декану. И реакция на моё заявление наверняка была приблизительно аналогичной.

— Вы тоже предпочитали… — начала Адара и осеклась: вопрос показался ей слишком личным. А чужие рамки она переступать не привыкла и другим не позволяла.

Дженкинс улыбнулся, прекрасно понимая суть её вопроса. Судя по всему, для него это не было чем-то слишком личным, и это в глазах Адары лишь уменьшило её расположение к преподавателю.

— Да, я тоже никак не проявлял себя. Весьма халатно относился к учёбе. Да и просто стеснялся, чего уж греха таить. Но я даже предположить не мог, что вы, Адара, тоже делаете так. По тем или иным причинам, — неожиданно вставил профессор. — Отчасти поэтому я и был поражён: ваша тактика во время дуэли с мистером Снейпом была великолепна.

Адара усердно сглотнула, стараясь подавить возникшее волнение:

— Вы всё видели?

— Да. Даже то, что не хотел видеть. То есть, с самого-самого начала. Я ходил к Хагриду по срочному делу и поэтому попросил профессора Флитвика собрать ваши работы. А когда возвращался… В общем, вы поняли. Но я позвал вас сюда не за этим. — профессор встал и начал что-то искать в своём шкафу. — Знаете, с самого начала учебного года я хотел с вами переговорить. Вы же не откажетесь отпить со стариком чаю?

— Конечно же, нет, — как можно более открыто улыбнулась Адара. — Да и на старика вы, если честно, не похожи. К тому же, я у вас в долгу.

Дженкинс в очередной раз отмахнулся от её благодарности. Что ж, не то чтобы Адару это прямо так сильно волновало — просто кому-то должной она оставаться не любила.

— Ой, бросьте. Но я очень рад, что вы согласились. Так вот… Начну-ка я издалека. Знаете, Адара, я тоже, как вы поняли, когда-то учился в Хогвартсе. На Гриффиндоре. Поступил я сюда в 1936 году. — при этих словах Адара похолодела. Неужели?.. — Отличником я, увы, не был, но душой компании… Веселее меня на нашем дружном факультете был только один человек, мой сокурсник и, по совместительству, мой лучший друг. Вы догадываетесь о ком идёт речь? — испытующе спросил профессор.

— Эдвард Маунтвиль. — самими губами прошептала Адара, но Дженкинс её прекрасно понял:

— Именно, именно. Ведь на самом деле вы не такая… хм, магглорождённая, как думает Северус Снейп, не так ли? И поэтому вас совершенно не задели его слова?

Адара в глубине души признала, что этот разговор нравится ей всё меньше и меньше. Но с другой стороны — это была отличная возможность послушать о своих родителях побольше, так что и упускать её было бы более чем кощунственно.

— Да, — Адара медленно кивнула, — вы всё правильно поняли. На самом деле я…

— Чистокровная, — усмехнулся Дженкинс, — при чём чистокровнее многих других. Так вот… — профессор скрестил руки и снова посмотрел на гриффиндорку, — и я был очень дружен с этим парнем. Открытый, весёлый Эдди всегда был настоящим лидером. А я находился в тени. Мы были приблизительно такие же, как, например, мистер Поттер и мистер Блэк, только мне до харизмы и обаяния Сириуса ещё шагать и шагать.

Адара хмыкнула: «харизма и обаяние» Блэка были весьма субъективным вопросом. К тому же, мало её интересующим. Поэтому она зацепилась за то, что казалось куда более интересным и в то же время разочаровывающим.

— Вы тоже издевались над теми, кто вам не нравится? — резко спросила Адара.

— Ну, не без этого. — признал Дженкинс. — Понимаешь, Адара, почти все гриффиндорцы в этом возрасте задирают тех, кто им не нравится. И мы не были исключением… На третьем курсе к нам из Шармбатона перевелась очень интересная девушка. Она поступила на Слизерин и почти ни с кем не общалась. Звали её Гвендолин Сент-Клер. Это, как ты поняла, была твоя мама. Эдди поставил себе за цель обязательно разговорить эту недотрогу.

Адара едва заметно поморщилась: Эдвард Маунтвиль с каждой секундой нравился ей всё меньше и меньше.

Профессор тем временем усмехнулся и продолжил:

— Но у девушки оказалась весьма влиятельная подруга. К тому же, родственница. Дочь декана Гриффиндора, которая училась на Равенкло. Хм… тоже интересная личность… Да и судьба весьма плачевная… Доротея Дамблдор. Она была на год старше нас. И когда Эдди пытался пристать к Гвен, она появлялась чуть ли не из-под земли. А рядом с ней её извечный приятель — Альфард Блэк. Тут как тут. Тогда Эдварду пришлось объяснять, что ему понравилась мадемуазель Сент-Клер. Одним словом, три года он не отставал от Гвен и эти же три года его успешно третировали мисс Дамблдор и все Блэки, находившиеся в то время в Хогвартсе. И только в конце шестого курса она согласилась сходить с ним на свидание и хотя бы начать общаться. Доротею, похоже, сложившаяся ситуация тоже порядком измотала, а потому ничгео против она уже не имела. Потом Эдди и Гвен долго не виделись — она уехала обратно во Францию, а он остался в Англии.

— Как же они тогда поженились? — спросила Адара, слегка удивлённая такими деталями из жизни старших Маунтвилей.

— В конце концов, Эдди не вытерпел и через год рванул во Францию и украл Гвен прямо из-под носа её родителей. — Дженкинс ухмыльнулся своим воспоминаниям, — Конечно, не без помощи Доротеи. Она была весьма характерной дамочкой с весьма переменчивыми настроениями. Тем не менее, уговорить Сент-Клеров отпустить дочь ей как-то удалось. Гвен и Эдди поженились и осели в Англии. Хотя потом, за пару лет до рождения Чарли, они всё равно вернулись на континент.

— Да, я помню, — задумчиво кивнула Адара.

— Вот… Я, правда, после школы сразу же уехал в кругосветное путешествие: изучал культуру различных народов мира, участвовал в раскопках, изучении артефактов, отправлялся в экспедиции… Пару раз приезжал в пятидесятых, задолго до твоего рождения. А относительно полноценно вернулся уже в шестьдесят пятом. Мы редко переписывались и поэтому о смерти твоих родителей я узнал только по возвращению в Британию. Мне очень жаль.

В комнате воцарилась весьма тяжёлая тишина. Адара с каким-то жёстким удовольствием вспомнила о Мародёрах и подумала о том, что всё же школьная дружба вполне может разбиться о камни взрослой жизни, как бы поэтично это не звучало. Конечно, не стоило их сравнивать с Эдвардом Маунтвилем и профессором Дженкинсом, но всё же это было необходимо учитывать.

Профессор первым решился нарушить тишину и вместе с тем размышления Адары:

— Ах, я совсем забыл! Я же нашёл нашу старую фотографию с одного из вечеров у Горация. — жестом заправского иллюзиониста он достал тоненький листок, который перед этим искал в шкафу, и передал его Адаре, — Вот, смотри. Это, — он начал указывать пальцем на людей, — Это сам профессор Слизнорт. Здесь он, конечно, ещё гораздо моложе. Это я и Эдди. Здесь мы на шестом курсе. Так-с… вот этих ты не знаешь. А! Вот это Том Реддл, теперь он известен больше как…

— Лорд Волдеморт, — закончила за него Адара и стиснула зубы.

— Да, именно. — замялся профессор. — Он был на год младше нас. Так-с, это его компания: Лестрейндж, Эйвери, Мальсибер — будущие первые Пожиратели Смерти. Это Долохов, наш однокурсник со Слизерина. Теперь тоже Пожиратель. Ага, вот! Это твоя мама, Адара, Гвендолин. Это вот как раз, Доротея Дамблдор, это — Альфард Блэк, а это его родственники, родители Сириуса и Регулуса, — Вальбурга и Орион. Это будущий муж Доротеи — Роберт Гриндевальд. Какой скандал был, когда они поженились. Дочь победителя и сын проигравшего — об этом тогда писали все газеты даже в тех местах, где я был тогда! Если я не ошибаюсь, то в этот вечер они и познакомились. Роберт был на два курса её младше. Так, это — Аластор Грюм — однокурсник Роберта. Теперь он известный мракоборец. Ну, вроде бы, больше ты здесь никого не знаешь…

— Профессор, а можно я заберу у вас это колдо? — неожиданно спросила Адара. Не то чтобы ей самой оно было прямо чертовски необходимо — скорее, Адара понимала, что Астра нуждается в нём гораздо больше.

— Да, конечно, — улыбнулся профессор. — Я буду очень даже рад.

И он отдал её фотографию без лишних вопросов. Редкостная доброта.

— Ой, и заболтались мы! Через полчаса у тебя экзамен, Адара. Поэтому я не буду тебя задерживать и желаю удачи. — снова улыбнулся Дженкинс, в какой-то мере даже чересчур усердно пожимая ей руку.

Адара ещё раз поблагодарила преподавателя и быстро выскочила из кабинета. В руках она держала весьма ценную вещицу. С одной стороны это — крохотная часть памяти о её семье, а с другой — болезненное воспоминание, о котором, возможно, стоило бы забыть. Учитывая, что у неё даже из друзей детства осталась только Астра. И всё же…

Адара сделала для себя очень полезный вывод: профессор Дженкинс слишком болтлив. И слишком улыбчив.

* * *

Защита от Тёмных Искусств была последним экзаменом среди всех. Северус жутко нервничал: постоянно искал взглядом Лили в толпе. Да, и Адару тоже. Но почему-то ни той, ни другой он не находил. А рыжую макушку Лили сложно было бы не заметить. До экзамена оставалось десять минут. Джойс и Макдональд стояли совсем рядом, а… Северус решился и незаметно подошёл к двум гриффиндоркам. Астра, мгноенно обратившая на него свои пронзительно-голубые глаза, исподлобья посмотрела в сторону слизеринца:

— Чего тебе, Снейп? — немного жёстко спросила она. И это учитывая то, что раньше у них было относительно терпимое отношение друг к другу. Без симпатии, но и без оскорблений.

— Джойс, а где Лили? — угрюмо спросил он, не имея ни малейшего желания изображать из себя любезность.

Кажется, этот вопрос показался гриффиндорке малость бестактным.

— Откуда мне знать! — всплеснула руками Джойс. — Она в комнату после… ситуации у озера так и не вернулась. Правда, мы ушли оттуда полчаса назад.

— А Адара? — спросил он, раз уж разговор с Лили совсем не складывался, то хотя бы палочку перед экзаменом вернуть стоило.

Астра подозрительно посмотрела в его сторону, а потом, тихо хмыкнув, ответила:

— Адару задержал профессор Дженкинс. Мы встретились с ней по пути сюда. Снейп, если ты хочешь перед ними извиниться, то…

— Я не вижу в этом необходимости. — Северус резко обернулся. К кабинету подошла Лили и холодно на него посмотрела. Северусу на секунду показалось, что земля ушла у него из-под ног — так на него мог смотреть кто угодно, но только не Лили.

«Она меня не простит, не простит… Да я и сам себя не прощу! Я слишком сильно её обидел», — Северус не мог успокоиться. Раньше таких мук совести у него не было, а сейчас ему казалось, что он потерял Лили навсегда.

Хотя с другой стороны, Эйвери был прав, конечно. Невольно брошенное слово «грязнокровка» — это не такой уж и большой грех. К тому же, он ведь в это время был унижен, подавлен, мало ли что могло вылететь из его рта. Лили, раньше так тонко его понимающая, просто не могла теперь отвернуться от него. Это всё наверняка влияние чёртового Поттера. Именно он настроил Лили против лучшего друга.

— Лили, я…

— Снейп, отстань от меня. Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать. — раздался резкий ответ, и Лили, больше не удостоив его и взглядом, отвернулась к двери.

И тут начался экзамен. Запустили первую шестёрку учеников. Лили была в их числе. Северус сжал руку в кулак — лицо ухмыляющегося Поттера хотелось избить прямо сейчас. И с особой жестокостью.

— Снейп, — резко окликнула его Астра, — за Эванс после экзамена погоняешься. А сейчас лучше о своей палочке подумай. Экзамен без неё ты не сдашь!

Точно! Палочка! Как же он мог забыть… А она у Адары. А Адары нет.

Северус стоял и терпеливо ждал, но Маунтвиль почему-то опаздывала. Мимо него она точно не могла пройти. Лили уже вышла — он хотел её остановить, но Эванс быстро убежала. Джойс сейчас как раз сдавала экзамен. В следующей шестёрке должна быть Адара, но её до сих пор не было…

Северуса с Маунтвиль связывали очень интересные отношения. Их сложно было назвать друзьями — на месте и друга, и гораздо большего, у него всегда была и будет Лили. Сама гриффиндорка утверждала, что их взаимодействие ограничивается более чем «рабочим, исследовательским и действует на благо челоечества». Так что с Адарой у них было что-то вроде приятельства или товарищества: иногда они вместе практиковали заклинания, делились особо интересными находками, могли придумывать новые, устраивать дуэли. Не такие, как сегодня. И обычно в этих дуэлях он выигрывал. А тут…

Северус был свято убеждён: всему виной Поттер и его шайка. Даже Адара начала чересчур активно противостоять ему только потому, что перед этим её взбесил Блэк! Да и вообще он как-то странно на неё поглядывал… Но этого Северусу точно нет дела — у Блэка всегда была чересчур больная фантазия.

Дверь в аудиторию открылась и из неё послышался голос Дженкинса:

— Заходят Люпин, Мальсибер, Макдональд, Макмиллан, Маунтвиль и Найт!

Какой же был шок Северуса, когда он увидел, что Маунтвиль зашла в кабинет вместе с остальными! Как?! Ка она прошла мимо него?! Северус схватил за руку проходившую мимо него Джойс и толкнул её в ближайший коридор. Прижал к стенке и свирепо схватил за шею.

— Снейп, ты что уже вообще обнаглел?!

Он уже не знал. В голове всё как-то странно шумело, и Северус был уверен лишь в одном: эти проклятые гриффиндорцы отвернули от него людей, которые относились к нему с должным достоинством. И Джойс наверняка среди этих людей — они ведь с Поттером отличные друзья.

— Джойс, отвечай: как Адара прошла мимо меня?

Гриффиндорка мгновенно вскипела, свирепо смотря ему в глаза. Рукой она попыталась добраться до кобуры, где хранилась волшебная палочка, но Северус быстро сообразил, в чём дело, и второй рукой крепко сжал запястье.

— Я тебе ничего не обязана отвечать! — зло прошипела Джойс, надавливая каблуком ему на ногу.

Она действительно думает, что ей хватит сил причинить ему боль большую, чем её полоумные дружки?

— Джойс… — он сильнее надавил ей на горло.

— Да я так тебе ничего не скажу, даже не надейся! — прохрипела Астра, как-то злорадно ухмыляясь.

— А если я тебя задушу? — вкрадчиво спросил Северус: перед глазами стояла кровавая пелена и мешала хотя бы немного думать. В конце-то концов, Джойс не может быть не в курсе. Зачем она скрывает правду от него?

— То я удушу тебя в ответ. — раздался нервный, но достаточно слышный голос позади.

Северус быстро оглянулся — перед ним стоял никто иной, как прихвостень Поттера. Питер Петтигрю. Хм, очень страшно! Да этот слюнтяй без своего покровителя даже шагу ступить не может. Поэтому Северус и дальше сжимал горло Джойс, но осторожно поглядывал и на гриффиндорца.

— Если ты сейчас не уйдешь, то я позову Джеймса, а он будет очень рад тебя видеть… — Петтигрю с готовностью вскинул палочку, словно действительно собирался атаковать Северуса.

И всё же его угроза подействовала — если он опять схлестнётся с Поттером, то шансов помириться с Лили у него точно не будет.

— Мы ещё поговорим, Джойс. — угрожающе прошептал Северус откашливающейся Астре, развернулся и стремительно отошёл к соседней стене, внимательно прислушиваясь к разговору Петтигрю и Джойс.

— Астра, ты в порядке? — Петтигрю подскочил к Джойс и заботливо помог ей подняться. Последняя всё ещё кашляла.

Тем не менее, она вполне сносно улыбнулась и лишь слегка хриплым голосом ответила:

— Да, Питер, спасибо. А как ты заметил? — уже бодрее спросила она, отходя вместе с Питером к рыцарским доспехам.

— Меня Ремус попросил за тобой посмотреть, — покраснев, сообщил Петтигрю, — и Адара тоже. Что он от тебя хотел?

Джойс помедлила над ответом всего лишь секунду, успокаивающе похлопывая парнишку по плечу:

— Да, так… неважно. Ещё раз спасибо, Питер, — отмахнулась Джойс.

Внутри у Северуса проткнулся червячок совести: зря он так сильно душил Джойс. Она ведь всё-таки не выдала его проблему этому… хм, Петтигрю. Развить мысль у него не хватило времени: Поттера и Петтигрю позвали в аудиторию, а это значило, что он будет следующий.

Всё время ожидания он нервно ходил из стороны в сторону. Ссора с Лили не давала покоя. Стычка с Маунтвиль, в принципе, тоже. А отсутствие палочки вообще выводило его из себя. Поймать Маунтвиль он не успел: Адара опять незаметно скрылась. И как только у неё это получается? Его вызвали в аудиторию.

Когда Северус зашёл в кабинет, его в очередной раз охватил приступ паники: как ему сейчас сдавать экзамен?! Без волшебной палочки он не сможет справиться ни с одним из заданий! Внезапно он услышал женский голос:

— Мистер Снейп, подойдите к моему столу.

Мадам Марчбэнкс подозвала его к себе. О, Мерлин. Ну, почему именно сейчас! Хотя, ладно, она вызывала его к себе на каждом экзамене. Северус покорно подошёл к столу экзаменаторши.

— Меня попросили передать вам вот это, — приветливо улыбнулась ему старушка и протянула футляр в символике его факультета. Сердце Северуса заликовало. Это был футляр для волшебной палочки!

И, действительно, внутри лежала его волшебная палочка. Чистая, аккуратная, без следов его пальцев как было раньше. На дне он заметил записку и решил, что прочитает её после экзамена.

— Вы готовы? — спросила Марчбэнкс, благосклонно улыбаясь студенту.

— Да, — почти радостно ответил ей Северус и взял в руки свою палочку. Тепло боевой подруги придало ему сил и он начал выполнять задания экзамена, на некоторое время напрочь забыв о проблемах, беспокоящих его за пределами этого кабинета.

* * *

Сириус первым сдал свою практику по ЗоТИ и теперь сидел и терпеливо ждал друзей. До этого он был с Сохатым и Хвостом, а сейчас — с Лунатиком. Люпин молчал и незаметно (ага, а как же!) поглядывал в сторону ждущей непонятно кого Астры. Девушка стояла и подозрительно покашливала, внимательно озираясь по сторонам. Пару раз её взгляд мазнул по Ремусу, и она, слегка покраснев и заправив непослушную прядь за ухо, каждый раз весело улыбалась Лунатику.

Сириус искренне не понимал, почему друг медлит и не приглашает Джойс в Хогсмид. ведь даже Питеру было очевидно, что эта парочка друг к другу неравнодушна.

Внезапно из-за статуи рыцаря выскользнула маленькая фигурка. Адара Маунтвиль тихо и незаметно для всех, кроме самого Сириуса и наблюдающего Ремуса, подошла к своей подруге, внимательно оглянувшись в сторону двери, где всё ещё толпились ожидающие своей очереди студенты.

— Астра, — девушка тихо подсвистнула.

Джойс едва ощутимо дёрнулась и гневно обернулась:

— Адара, ты где была? Мы с Мэри тебя обыскались! Как ты вообще прошла мимо нас? Меня Снейп уже допрашивал по этому поводу.

Сириус, что было сил напрягавший слух, едва сдержался от хмыканья. Причина покашливания Астры становилась очевидной сама по себе.

— Да? — подняла брови Маунтвиль. — Не думала, что он так быстро на это решится. Но я перестраховалась. Тебя Питер прикрыл?

Краем глаза Сириус заметил, как шея сидящего рядом Лунатика слегка покраснела.

— Да. — кивнула Джойс. — Не знаю, что делала бы без него. Эта… как бы помягче сказать…

— Мягче всего будет Северус, — насмешливо сказала Маунтвиль.

Сириус плотно сцепил зубы: мягче всего будет Нюниус.

— Нет уж! — поддержала его праведный гнев Джойс. — Этот Снейп меня чуть не удушил. Ты палочку ему так и не отдала?

Маунтвиль криво ухмыльнулась одним уголком губ и тихо прошептала:

— Хм, не совсем. Скажем так, я передала её человеку, который обязательно ему её отдаст.

«Ну и зря. Вот был бы Нюниус на экзамене без палочки, и всё бы было гораздо лучше», — подумал Сириус. Но как бы он собой ни гордился, стоило признать, что в этой ситуации его мнение не имело никакого веса. Он как бы вообще не должен вот этого разговора слышать. Официально, конечно.

— Ты собираешься его прощать? — тем временем строго спросила Джойс.

— Астра, — страдальчески вскинула брови Маунтвиль, — давай сейчас не об этом? Мне не за что его прощать. Я на него не обижена.

Сириус едва сдержался от вскидывания головы. Значит, как на него обижаться за какие-то наивные (или не очень) подколки, — так это можно, это мы всегда рады. А как на «Мягче всего будет Северус» — так нам не за что обижаться.

Сириус в очередной раз убедился, что ему никогда не понять принципы работы женской логики. Судя по всему, особенно логики Эванс и Маунтвиль.

— Что?! — Сириус в очередной раз поблагодарил Астру за частичное озвучивание его мыслей. всё-таки недаром она была подругой Мародёров. — Он назвал тебя… ты-знаешь-как!

— О, Боже, — Сириус так и не понял, к какому именно божеству Маунтвиль только что взывала. Кажется, даже религия у неё была странной, — говори прямо: «Он назвал тебя грязнокровка». Я не вижу смысла страшиться слова, если ты произносишь его не как оскорбление в чей-то адрес, а как понятие. — Сириус мысленно закатил глаза: оказывается, Маунтвиль была той ещё занудой. — Но ты же сама прекрасно знаешь, что меня эти слова не заденут. И знаешь почему.

— Да знаю я, Адара, знаю. — нехотя признала Джойс в то время, как Сириус невольно навострил уши. — Потому что ты…

— Астра, не здесь, — Маунтвиль перебила подругу и внимательно оглянулась. Сириус резко отвёл взгляд, но в последнюю секунду ему всё же показалось, что гриффиндорка заметила его излишнее внимание к их разговору. Мордред, этого ему ещё не хватало…

И всё же с поличным его не поймали. А Лунатик вон взгляд отвести не успел. Теперь сидит красный, хотя Маунтвиль ему просто улыбнулась. Интересно, а как бы она отреагировала на его взгляд? Нахмурилась или выгнула бровь? Стоп, а почему это вообще его волнует? Какое ему дело до этой «благородной» занозы? Да почему он вообще на неё смотрел? И уж тем более подслушивал?

— Сириус… Сириус! — Сохатый резко встряхнул его за плечи.

Надо же, видимо, Сириус слишком уж сильно задумался об этой Маунтвиль. Но в вопросе, почему она вообще его волнует, всё же стоило разобраться.

Ведь ладно бы у неё была очаровательная внешность. Так нет, сама кожа да кости, смотреть даже не на что… Так ещё и характер ко всему прочему прескверный, как заметил Сириус за этот год.

— Бродяга, что с тобой? Тебе плохо? — наклонил голову Лунатик, внимательно сканируя его взглядом.

— Нет, всё хорошо, — Сириус улыбнулся своей фирменной улыбочкой и посмотрел на пробегающих мимо шестикурсниц. Последние радостно запели.

— Не волнуйтесь, ребята, с ним всё в порядке, — вклинился в разговор Питер, — иначе бы он на этих прекрасных леди не обратил бы никакого внимания.

Мародёры дружно засмеялись. О похождениях Сириуса знала вся школа. Без исключения.

* * *

В семь с лишним вечера Джеймс Поттер, глава подпольной Хогвартской организации «Мародёры», гордо поднял свой стакан:

— Это был сложный год, — обратился он к своим друзьям, сидящим вокруг наколдованного стола в спальне доблестных пятикурсников великого и славного факультета Гриффиндор. — В нём было много хорошего и плохого, радостного и грустного. Были ситуации, когда мы были злы даже друг на друга. Но мы всё равно смогли пройти через всё это вместе. И я хочу, парни, чтобы наша с вами дружба длилась вечно! Чтобы ничто не смогло её разрушить! Поэтому я — в очередной и, надеюсь, не в последний раз — имею честь клясться вам, что буду честным, не буду никогда ничего скрывать от таких истинных друзей-джентльменов, как вы, и всегда буду стараться оказаться рядом в трудную минуту! Клянусь!

— Клянусь! — хором подтвердили Сириус, Ремус и Питер. Настал торжественный момент всем четверым дружно чокнуться стаканами, но в этот самый момент со стороны двери раздался растроганный голос:

— Ах, дети мои, как же вы меня восхитили! — в комнату резко — и как всегда без стука — вошла Астра Джойс и наигранно смахнула слезу.

— Что тебе нужно, матушка? — весело уточнил Джеймс, и его глаза заблестели в приливе озорства: все Мародёры замерли в ожидании возможной очередной шалости.

Так сказать, финишной в этом учебном году. Но Астра неожиданно скорбно поджала губы, закатила глаза и пожаловалась:

— Джентльмены, я прошу вас, нет, умоляю, сделайте что-то с ними или убейте меня на месте!

При этом весь вид Астры выражал такую высшую степень возмущения и жалости, что Мародёры даже слегка обеспокоились.

— Да что случилось? — удивился Ремус и подошёл к Астре, которая нервно поглядывала в окно, при этом ритимично постукивая ножкой по прочным доскам.

Астра перевела взгляд на Лунатика, и в её глазах виднелась откровенная печаль с примесью скуки:

— Всё по-старому, Ремус, мой доблестный друг. Эванс только что снова общалась со Снейпом, а теперь сидит и рыдает у камина. Хорошо хоть, все уже по комнатам разошлись, а то она непременно бы затопила окружающих.

Короткое мгновение в спальне доблестных Мародёров стояла тишина. Затем послышался поспешный шум: Питер кинулся к своей тумбочки, явно собираясь доставать Карту Мародёров, Сириус потянулся к бутылке огневиски, Ремус успокаивающе приобнял Астру, а…

— Что?! — взревел Джеймс. — Что он ей сделал? — спросил Поттер, уже спешно закатывая рукава и приходя в боевую готовность при очередном разбирательстве с Нюниусом.

Но неожиданно весь мародёрский запал был нагло сведён на нет сдержанно брошенным:

— Ничего, утихомирься, Поттер, — открылась дверь и в комнате появилась голова Адары, вежливо уточнившая: — Можно?

— Да заходи уже, раз открыла! — ехидно ответил Сириус и спешно глотнул пару раз из бутылки. Исключительно для того, чтобы не растерзать Маунтвиль прямо на входе в их исключительно мужскую и пока холостяцкую обитель.

Хотя учитывая скорость продвижения отношений Астры и Лунатика, совсем скоро не такую уж и холостяцкую. А вот за статус Сохатого Сириус сильно не переживал: тому в холостяках предстояло ещё ходить достаточно долго.

— Ты уже вернулась? — спросила Астра, переведя немигающий взгляд на подругу.

— Да. — кивнула Маунтвиль и пожала плечами: — У нас с ним и выяснять особо нечего. — Сириус был в корне не согласен с этим утверждением, огневиски уже немного развязал ему язык, и Бродяга был совершенно готов встрять со своим мнением прямо посреди чужой реплики, но Маунтвиль быстро продолжила: — Я на него не обижена — общаемся дальше. А вот Лили…

— Что с ней? — очки Джеймса странно мерцали в свете лампы. В этот момент для их упрямого Сохатого значение имела только Эванс. Вполне логично для влюблённого придурка, стоило признать.

— Он пришёл просить извинения, а она его не простила. — сокрушённо ответила Маунтвиль, опёршись плечом о дверной косяк: в комнату после комментария Сириуса она так и не зашла.

Надо же, какая гордость. Очень удивительно для серой мышки, которой она тщательно прикрывалась на протяжении четырёх с лишним лет.

— Ну и правильно! — поддержали решение Эванс Джеймс и Питер. Астра согласно кивнула.

Сам Сириус тоже не мог не признать правильность решения Эванс. Давно пора было бы.

Да только вот Маунтвиль Снейпа всё же простила. И чем он её так зацепил? Не иначе мышь прицепилась к летучей мыши. Сириус почувствовал комок досады. Да какое ему вообще дело до этой Маунтвиль? Не иначе во всём виновато огневиски.

— А я и не осуждаю, — пожала плечами Маунтвиль. Сириус едва ощутимо сжал зубы, — для своего положения она всё сделала правильно. Просто она же сама от этого и мучается.

Джеймс быстро вышел из комнаты, на ходу взъерошивая волосы и поправляя очки. Олень оленем. Астра хотела было податься следом, но Адара крепко ухватила её за предплечье и удержала.

— Не иди за ним, — притормозила Астру Маунтвиль, — ты сейчас только помешаешь им.

Интересно, и давненько Маунтвиль в их парочке заняла лидирующие позиции?

— Хорошо, — Астра понимающе кивнула, рассудительно соглашаясь, — раз уж мы испортили вам веселье… Вы не будете против, если мы присоединимся? Нам всё равно пока спускаться нельзя.

В целом, против Астры Сириус точно не имел ничего против — та частенько была в их компании и уже даже считалась её какой-то особенной частью.

— Конечно, нет! — моментально согласились Ремус и Питер. Сириус промолчал, задумавшись.

Маунтвиль прищурилась и окинула Сириуса пристальным взглядом. Пожалуй, после такого осмотра ему не хотелось думать о том, какое мнение у неё о нём сложилось.

К тому же, наверняка оно было ненамного лучше его мнения о ней.

— Астра, я подожду тебя в коридоре. — пробормотала Адара, нарочно отводя взгляд в коридор.

Блестящая идея. Сириус одобрил и заценил. Храни Мерлин гордость Адары Маунтвиль.

— Адара, Мерлин тебя раздери! Ну, вот чего ты постоянно убегаешь? — сердито спросила Астра и дёрнула подругу за руку внутрь. Та не поддалась.

Интересно, чьё упрямство в итоге победит. С другой стороны, Астра как-то рассказывала, что Адара отличный собутыльник…

— Адара, останься — мы будем рады, — мягко сказал Ремус. Питер согласно закивал.

Но Сохатый там сейчас с Эванс, и ему наверняка важно побыть с ней, успокоить, быть может, утешить… Хотя нет, тут уже Сириус точно перегнул — на такое их староста не согласится. И, тем не менее, ради Сохатого, возможно, ему и стоило потерпеть горделивую и язвительную Маунтвиль.

Поспорит с ней на количество выпитого — классический вариант общения с такими особами. И, к тому же, пока он не смог обыграть только Люпина, в которого огневиски можно было литрами вливать и толку всё равно никакого не было.

— Маунтвиль, заходи уже: я тоже буду рад, если ты составишь нам компанию, — раздался голос Сириус.

Ремус и Питер удивлённо переглянулись. Маунтвиль, не поверившая его такому скорому согласию, скосила свои глаза прямо в сторону Сириуса. Он со всем своим заядлым упорством выдержал её изучающий взгляд, и уже было ожидал услышать какую-то подколку или отказ, как вдруг:

— Ну, если уж ты дал добро, Блэк, — ухмыльнулась Адара, — то я, пожалуй, останусь.

— Ура! — Астра и Ремус дали друг другу пять. Питер засмеялся, притягивая Бродягу к себе за шею.

* * *

Когда Джеймс спустился в гостиную, даже его тонкий слух не мог уловить каких-либо звуков. Любому, вышедшему в этот вечер на ступеньки по каким-то делам, могло показаться, что в гостиной нет ни души. Вот только Джеймс знал, что на самом деле это не так.

Лили тихо сидела возле камина, поджав колени к туловищу. Её фигурка в свете огня казалась такой маленькой, тоненькой и хрупкой, что Джеймс невольно поразился тому, как легко её можно было бы сломать.

И какому-то жалкому Нюниусу это, судя по всему, удалось.

Со стороны могло показаться, что Лили просто сидит у камина, молча наблюдая за огнём. Но когда Джеймс осторожно присел возле девушки, он увидел дорожки слёз, которые безустанно текли по её щекам. сохатый почувствовала, как что-то внутри него ощутимо дрогнуло.

Лили, заметив его появление, резко дёрнулась и быстро наклонила голову, вытирая ладошками щёки.

— Поттер? — удивлённо всхлипнула она, нахмурив брови и отводя глаза от Поттера. — Что тебе опять от меня надо?

— Лили, пожалуйста, не плачь! — тихо попросил Джеймс и постарался ответить на её вопросы: — И ничего мне от тебя не надо. Ты это… прости меня, пожалуйста… Я не хотел, чтобы так вышло…

Впервые в жизни Джеймс чувствовал себя невероятно виноватым — если бы он не затеял ту драку у Озера, Лили бы сейчас не плакала. Если бы он не стал в очередной раз издеваться над Нюниусом, он бы не обозвал её самым страшным словом на свете. Если бы… Определённо, пора было взрослеть и переставать отрицать, что его доля вины в поведении Нюниуса тоже имеется.

Даже если вслух он никогда этого не скажет.

Тем временем Лили продолжала широко раскрытыми глазами смотреть на Джеймса.

«Какие же у неё красивые изумрудные глаза…», — некстати подумалось Поттеру, и он спешно тряхнул головой.

— Поттер? — переспросила Эванс, словно впервые его увидев. — Я точно с тобой разговариваю?

Да он уже и сам не уверена, если честно. После заглядываний в такие глаза уже ни в чём нельзя быть уверенным.

— Со мной, — всё же нашёл он в себе силы немного улыбнуться, — так ты меня простишь? Я, честное слово, не знал, что всё так выйдет.

Возможно, это был первый раз в жизни, когда Джеймс откровенно каялся за свой поступок перед, казалось бы, совершенно посторонним человеком — пускай даже в его сердце Эванс такой и не была. Но всё же, осознание этого факта удивляло его не меньше, чем то, что Лили впервые слушает его слишком внимательно.

— Если не будешь таким придурком, то, может, и прощу, — немного заикаясь сказала Лили, а потом нахмурилась. — Вот зачем вы его постоянно задираете? Для этого же не достаточно только факта его существования?

Джеймс замялся. Как ей объяснить, что сначала Нюниус его просто бесил, а потом он начал ему завидовать? В этом он даже парням не признавался, хотя наверняка всезнающий Лунатик обо всём догадывался. Что он, великий Джеймс Поттер, завидовал жалкому Северусу Снейпу, потому что он общался с Лили Эванс! Мерлин подери, кому расскажешь — засмеют в мгновение ока. Ну, вот что ей сказать? Она ведь не поймёт.

— Эванс… Лили… Я не знаю… Он слизеринец… — в принципе, любой нормальный гриффиндорец мог бы считать это за вескую причину. Но не Лили.

Возможно, именно за это он в неё и влюбился.

— И что? Разве вся проблема в этом? — негодующе спросила Эванс, почти окончательно успокоившись.

Лили ещё раз украдкой вытерла глаза и скрестила руки на груди, сем своим видом выражая недовольство и непонимание.

— Нет, не совсем… — попытался оправдаться Джеймс. И попутно найти куда более весомый аргумент. — Ну, он общается с Эйвери, Мальсибером, раньше с Малфоем…

Не сработало.

— Ты имеешь что-то против всех этих людей? — спросила Лили, вздёрнув бровь вверх и шмыгнув покрасневшим носом.

И тут Джеймс не вытерпел:

— Лили, о Мерлин! Как ты не понимаешь? Они не уважают таких, как ты, они… Они ненавидят всё, что их не касается! Да, в конце концов, они прислужники Волдеморта! — уже кричал и тараторил Джеймс, повторяя эти слова так, словно от этого мнение Эванс может измениться. всё-таки в некоторые моменты она была невыносима, стоило признать.

Но тут неожиданно Лили, кажется, по-настоящему испугалась. Ну, или хотя бы насторожилась.

— Поттер, ты чего? — осторожно спросила девушка, едва ощутимо прикоснувшись к его плечу. От этого прикосновения по коже Джеймса прошли мурашки, но он не подал виду. — Я же просто спросила. Я не хотела тебя обидеть. — девушке на глаза снова навернулись слёзы. Джеймс мысленно чертыхнулся. — Просто, если бы вы его не задирали, он бы не стал таким… таким… Он бы не связался с ними… — убеждала себя она, снова разрыдавшись и спрятав лицо в ладонях.

Джеймс осторожно присел ближе и позволили Лили уткнуться себе в плечо. Как он и мечтал когда-то, она на удивление комфортно смотрелась в его таких импровизированных объятиях, хотя сейчас его это меньше всего волновало — видеть слёзы на её глазах, пускай даже косвенно связанные с ним, казалось чем-то самым страшным на свете.

— Лили, — как можно мягче сказал Джеймс: ему было непривычно называть её по имени в реальности, пусть даже в мечтах он частенько таким грешил, — пожалуйста, перестань… Я не хотел, честно, чтобы всё так случилось… Я… Никто не заслуживает твоих слёз, не плачь, пожалуйста…

Он продолжал оправдываться, невпопад бормотать какие-то извинения и отчаянно молиться, чтобы она как можно скорее прекратила плакать. Иначе он немедленно найдёт Нюниуса и размажет его по стенке. Таким способом, чтобы на самого Джеймса никто не подумал. Особенно Лили.

— Ладно, Поттер, перестань… — Лили, возможно, вняв его аргументам или же просто немного прийдя в себя, тыльной стороной ладони утёрла слёзы и почти мгновенно вновь приняла серьёзно-невозмутимый вид приличной старосты. — Ты мне так голову совсем задуришь. Я, наверное, пойду. Спасибо за поддержку, Джеймс Поттер, — на секунду её маска спала и она попыталась неловко улыбнуться. Затем неуклюже встала и попыталась как можно быстрее добраться до лестницы, едущей в девичьи спальни.

— Лили, подожди. — тихо окликнул её Джеймс, и она неожиданно обернулась: а это значило, что ему нельзя было тратить ни минуты. Предложение мгновенно образовалось в голове: — Тебе надо развеяться. Пошли к нам!

Лили осуждающе посмотрела на его фигуру и едва слышно шмыгнула носом:

— К вам? Поттер, извини, конечно, но мне сейчас немного не до этого… Сам ведь видишь.

Джеймс попытался аргументировать свою позицию — в конце концов, ей ведь действительно не мешало развеяться. Не только по причине такого разрыва с Нюниусом, но и потому что последние недели были на редкость напряжёнными — Джеймсу не составило труда заметить, как долго она засиживалась за учебниками.

— Там ведь уже Астра. И Адара, скорее всего, тоже. Пошли, Лили. — и после некоторой паузы пробормотал, состроив как можно более умильное лицо: — Пожалуйста.

Он видел, что Лили задумалась, опустив подбородок — её лицо полностью закрылось рыжими волосами, и Джеймс в стотысячный раз подивился тому, как красиво её локоны переливаются при тусклом свете камина. Затем как-то грустно улыбнувшись своим мыслям — Джеймс увидел только уголки подрагивающих губ, Лили подняла голоу и мягко сказала:

— Хорошо. Я сейчас приведу себя в порядок, заберу Марлин и Мэри и приду. — круто обернувшись, она уже было поспешила по ступенькам, не имея ни малейшего понятия о том, как сильно осчастливила Джеймса своим ответом. Но затем Эванс неожиданно обернулась и с каким-то страхом уточнила: — Хорошо?

— Конечно! — Джеймс уже не мог скрыть свою радость и, окрылённый, стремглав понёсся обрадовать друзей и раздать указания для скорой подготовки к вечеринке.

Он не видел, как Лили шире улыбнулась и проводила его силуэт взглядом ровно до тех пор, пока не раздался стук двери мальчишеской спальни.

* * *

Сборы начались буквально через минуту — почти все, кто был в комнате Мародёров, с радостью подскочили после озвученной новости. Остались сидячими только Адара и Сириус — первая с каким-то странным выражением лица наблюдала за ходящим из угла в угол Джеймсом, а второй уже вовсю налегал на бутылку огневиски, ни капли не смущаясь и прикладываясь прямо с горла.

— Поэтому какая-то парочка сейчас сбегает в Хогсмид, двое — на кухню, а кто-то останется со мной в комнате — будем украшать.

Джеймс выразительно посмотрел на Бродягу и кивком головы указал на дверь — намёк был более чем очевиден даже для Хвоста.

— Почему это я должен вот так бегать? — спросил с ухмылкой Сириус, делая ещё пару глотков из бутылки. И не многовато ли ему, учитывая, что вечеринка ещё даже не началась? — Даже не смотри на меня так, Сохатый, — не буду и всё.

Ну, сам напросился, упёртый баран. у Джеймса всегда оставался надёжный аргумент, который он поспешил озвучить:

— Значит, ты, Сириус, будешь помогать мне прибираться и украшать…

— Понял, понял, — Блэк поднял руки в знак капитуляции, а Джеймс ухмыльнулся: нелюбовь Бродяги к уборке комнаты можно было измерять в тоннах. — Хогсмид, так Хогсмид. Только я сам всё не донесу. Может мне Лунатика взять? — спросил Бродяга, повернув голову к Ремусу и всё ещё не удостоив достопочтенное общество своим величественным подъемом на ноги.

Джеймс, находящийся к стоявшей у окна Маунтвиль ближе всего, услышал, как она тихо хмыкнула. вдаваться в причины подобного ему, пожалуй, не хотелось. Хотя уже в следующее мгновение они стали кристально ясными.

— А я на кухню хотел… — дальнейшее бормотание Люпина было сложно различить, но Сириус и Джеймс синхронно отличили имя «Астра». Спасибо тебе, о чуткий звериный слух! Интересно, а Джойс в курсе, что её уже застолбили? Или это они что-то пропустили в развитии отношений этой парочки?

Хвост едва слышно пискнул, внимательно переглянувшись с Маунтвиль. Вот это неожиданность, конечно.

— Ладно. — весело ответил Блэк, ещё раз отхлёбывая из горла. Он издевается, что ли? — Иди уже на кухню. И Джойс с собой забери, чтобы она мне глаза не мозолила — Маунтвиль тут и так с лихой хватает. — Ремус благодарно улыбнулся, краем глаза переглянувшись с Джойс. Точно нечистое там дело, надо будет допросить Лунатика.

— Блэк, я не заставляла тебя впускать меня в комнату, — мгновенно ощетинилась Маунтвиль, и Джеймс в который раз за этот учебный год подивился тому, как сильно Бродяга и Адара были похожи в вопросах, связанных с собственным достоинством.

Ремус и Астра, благополучно догадавшись о дальнейшей судьбе разговоров в комнате, поспешно удалились — вот такая очередная стычка между Маунтвиль и Бродягой вполне могла подпортить их мини-свидание.

Джеймс даже немного позавидовал этой парочке: ему и Хвосту ведь теперь придётся это выслушивать.

— О, конечно же нет, ты только самую малость, — Сириус в подтверждение сжал пальцы, — нетактично стояла прямо в дверях и определённо ждала, чтобы весь факультет был извещён твоим появлением в этой части башни.

— Пойду-ка я, пожалуй, к себе в спальню и не буду нетактично уведомлять всю башню о своём пребывании в этой… обители. — характерно поморщила нос Маунтвиль, и Джеймс, возможно, оскорбился бы, но сейчас на это определённо не было времени.

Правда, разошедшегося Сириуса это, похоже, нисколько не волновало:

— И чем же тебе не угодила…

— Достаточно! Избавьте нас с Питером от этих ваших дискуссий хотя бы на этот вечер, — командирским тоном оборвал перепалку Джеймс.

— Да, сохатый, ты прав, — неожиданно покорно согласился Бродяга и наконец-то соизволили приподняться: — Что ж, Хвост, пошли и мы…

О, нет, Сириус сегодня уже достаточно побыл хозяином положения, так что пора было скрасить его досуг в куда более «приятной компании», чем бедняга Хвост. А то ведь начнёт выливать на Питера его недовольства по поводу Маунтвиль.

— Бродяга, — перебил Джеймс, повернув к лучшему другу голову, — Хвост нужен мне. Ты же знаешь, какая у него невероятная ловкость и прыть. — подчеркнул Джеймс, а Питер согласно закивал, судя по всему, тоже не имея особого желания отправляться с Сириусом в Хогсмид:

— Да-да, — подтвердил он, — К тому же, мне надо перекинуться парой словечек с Сохатым, Бродяга. Уж извини.

По комнате прокатился стон, озвученный сразу двумя особями:

— Нет, только не говорите, что… — одновременно начали Адара и Сириус, скорчивая одинаково скептичные рожицы.

— Я лучше буду убит лично тобой, Маунтвиль, — пробормотал Сириус, переводя взгляд в сторону однокурсницы. Питер отвернулся от них, но Джеймс заметил, как тот осторожно прикрыл ладонью рот.

Признаться честно, Джеймсу тоже хотелось похохотать, но вот тактично отвернуться возможности не было.

— С радостью могу приступить к выполнению твоей просьбы прямо сейчас и прямо здесь. — спокойно отрезала Адара, скрестив руки на груди.

— Могла бы и соврать. Пусть лучше меня всё же убьёт Сохатый, — передумал Сириус, а Адара явственно пожала плечами, всем своим видом показывая, что для неё не играет особой роли, кто именно убьёт Бродягу.

Питер тщательно сделал вид, что на него напал кашель. Хоть бы постарался как-то более оригинально прикрыть собственный смех, что ли.

— Бродяга, Маунтвиль, будьте друзьями… — примирительно и назидательно сказал Джеймс, вскинув руки в миротворческом жесте.

— Если дружба с тобой, Сохатый, стоит мне таких жертв, то… — начал Сириус, но был нагло перебит выгнувшей бровь Адарой:

— С каких пор мы с тобой друзья, Поттер?

— С этих самых, Адара, — подхватил Джеймс, радуясь, что ему не придётся отвечать Бродяге прямо сейчас. — И хватит называть меня по фамилии — у меня, между прочим, имя есть.

Адара сокрушённо вздохнула и страдальчески закатила глаза, всем своим видом изображая мученическую святыню:

— Ты же знаешь, что это всё только ради Лили?

— Конечно, Адара, я знал, что ты не откажешь. — улыбнулся Поттер, радуясь, что хоть на этом фронте обошлось без ощутимых жертв.

— Но ты всё равно останешься Поттером, — на этих словах Адара развернулась и спешно зашагала к двери.

— Э, а я?! — напомнил о себе Блэк, вместе с Джеймсом понимая, что он, кажется, Маунтвиль и не шибко-то нужен.

Та, действительно, смерила тушку Сириуса снисходительным взглядом и пожала плечами:

— А я, если что, и без тебя справлюсь. У меня в Хогсмиде есть один чудный знакомый. Он мне и поможет.

По лицу Сириуса наверняка нельзя было сказать, какие эмоции им овладевают в этот самый момент, а потому Джеймс решился вставить:

— Бродяга, это нехорошо. — пробормотал он так, чтобы слышал только Сириус. Ну, и Хвост тоже.

— Знаю, знаю. — признал Бродяга и пошёл к двери и Маунтвиль, шаги которой уже были слышны на ступеньках. — С тебя бутылка «Огдена», — предупредил засранец и быстро выскочил, потому что в ответ на это Джеймс тут же запустил лежащую рядом подушку. Ещё лучший друг называется.

Джеймс и Питер одновременно засмеялись, с весёлым единодушием давая друг другу пять.

— Уже предвкушаю парочку разбитых о голову Сириуса бутылок, — с ухмылкой сказал Хвост, продолжая посмеиваться.

— Ну он же наш друг, — деловито подметил Джеймс. — Мы не можем ему такого желать.

Хвост перевёл в сторону Джеймса скептический взгляд:

— Так это и не пожелание — это факт. Если ему, конечно, удастся довести Адару до точки кипения.

Джеймс не мог не согласиться с другом — всё же Питер очень частенько оказывался прав. К тому же, слегка выпивший Бродяга вполне заслуживал такого наказания:

— Будем надеяться, что наш друг отделается мощным ударом в колено. А то иначе Адара может и выполнить его просьбу касательно убийства.

Питер сдавленно хмыкнул и синхронно достал палочку вместе с Джеймсом: пора было начинать приводить их холостяцкую берлогу в порядок.

* * *

Как ни странно, вернулись все живыми и здоровыми. Правда, Адара и Сириус вернулись почти что в рекордные сроки — Джеймс никогда раньше не помнил, чтобы Бродяга так быстро валил их Хогсмида.

Их появление в Башне Гриффиндора Джеймс и Питер услышали почти сразу — громкая перепалка доносилась вначале с гостиной, потом со ступеней, становясь всё ближе и ближе… Пока Сириус не открыл дверь и со смехом пропустил Маунтвиль внутрь, вальяжно кланяясь.

Адара подозрительно ухмылялась и при таком поведении Бродяги демонстративно закатила глаза:

— Господи, Блэк, ты неизлечим.

— Ну надо же мне как-то разнообразить твой второй вход в эту комнату, — локо парировал Сириус, с громким стуком ставя ящик на стол. Адара с аналогичным звоном поставила парочку особо запыленных бутылок. Увидев одинаково изумлённые выражения лиц Джеймса и Питер, Сириус пояснил: — Прикиньте, у неё, — Сириус кивнул в сторону Адары, — в друзьях имеется Аберфорт. Так он нам в честь того, что Маунтвиль не будет пить одна, выдал пять бутылок «Огдена» пятидесятилетней выдержки.

Джеймс посмотрел на стол — бутылки было четыре. Следов пятой на первый взгляд нигде больше не наблюдалось. Адара, заметив взгляд Сохатого, сдержанно хмыкнула:

— Одной уже нет, извиняй, Поттер. Из неё вначале Аберфорт приложился от счастья, а потом мы с Блэком по очереди.

Хвост хмыкнул и тихо спросил, пока Бродяга вышел в ванную:

— Адара, а ты в курсе, что пить вредно?

Та в ответ неоднозначно пожала плечами:

— Я не так уж и часто это делаю.

— Не часто, но большими вливаниями, — раздалось со стороны двери и в комнату тихо вошли Астра и Ремус. Джеймс заметил, что при этом Джойс и Лунатик держались за руку и так счастливо улыбались, что невольно осветили всю комнату с помощью исходящей от них радости. Астра продолжила, по-доброму ухмыляясь: — Настолько большими, что мой мозг от такой единичной порции сказал мне «до свидания».

Адара повторно пожала плечами, боком прислонившись к стене:

— Я тебя предупреждала.

— Значит, предлагаю спорить. — из ванной вышел немного взлохмаченный Сириус, теперь выглядевший гораздо бодрее. — На желание. Кто больше выпьет. Ну как, Маунтвиль?

Адара каким-то особо жалостливым взглядом окинула Блэка, и Джеймс расхохотался от одного только выражения лица. Питер его поддержал, в очередной раз тактично сделав вид, что кашляет.

— Идёт. Но ты, Блэк, самая глупая собака из всех мне известных, — под всеобщие смешки выразилась она, но улыбка Джеймса почти мгновенно потускнела: стоило вспомнить, при каких обстоятельствах Астра и Адара узнали об их анимагических способностях.

Видимо, тогдашний случай вспомнился не только ему, потому что Лунатик, до этого о чём-то весело переговаривавшийся с Астрой, неожиданно проронил:

— Неужели вы даже не восхитились тем, что эти трое уже анимаги?

Джойс весело улыбнулась, переглядываясь со всё ещё стоявшей у окна Адарой:

— Ну, подозрения у нас о ваших занятиях давно были…

— А удивляться чему-либо мы уже давно перестали. — закончила Адара, едва заметно и крайне предупреждающе сверкнув глазами в сторону Астры.

Джеймс еле сдержался от закатывания глаз: Маунтвиль определённо была не из тех людей, которые не держат за своей душой секретов. А ведь он думал, что это Астра в их органичном дуэте выступает за главную хранительницу всех тайн.

Сохатый видел, что Бродяга уже было открыл рот, чтобы уточнить, что на самом деле Астра хотела сказать и какие грешки прячет Маунтвиль в своей тёмной душе, но неожиданно раздался стук в дверь. Внутри Джеймса всё заликовало, и он галопом подскочил к двери и резко её открыл.

На пороге стояли Лили, Марлин и Мэри. На лице Эанс уже почти не было и следа от прежних слёз — она неловко улыбалась и всячески пыталась спрятаться за спиной стоявшей впереди Марлин. Джеймс неожиданно для себя понял, что нервничает гораздо сильнее, чем перед всеми экзаменами вместе взятыми.

Тем не менее, дальше вечеринка пошла значительно веселее. Каждый из собравшихся явно нашёл себе занятие по вкусу: Питер и Мэри предпочли хорошо покушать, Ремус и Астра — мило побеседовать, Марлин и Лили — посмеяться с шуток Джеймса, а Адара и Сириус решили продолжить между очередными стаканами огневиски веселить окружающих своими перепалками. Хотя Джеймс не был уверен, что эти перепалки его так уж и веселят — выпивший Сириус частенько переходил те границы, которых никогда не решился бы нарушить в трезвом виде. Чего стоило его предложение поиграть в карты на раздевание.

Конечно, эту инициативу Бродяги притормозили быстро — к его глубокому разочарованию, стоит заметить. И всё же идея поиграть в карты не казалась Джеймсу такой уж отвратительной, а потому он предложил сыграть на желание. Тут уже — хоть и с некоторыми оговорками, как, например, «никаких пошлостей» — согласились почти все, кроме Адары и Мэри.

Сириус, с каждой минутой всё больше терявший свою привычную загадочную остранённость, не смог не поинтересоваться:

— Тебе, что, слабо, Маунтвиль? — язык у него уже ощутимо заплетался. Джеймс мысленно подметил, что Мэри такой вопрос Сириус не задавал, но Адара осталась непроницаемой на его выпад:

— Слабо, Блэк. — спокойно и твёрдо согласилась она. Стоило признать, что пила она не меньше Бродяги, но выглядела куда увереннее и спокойнее, хоть и порядком грустнее. Над причинам этого у Джеймса не было причин заморачиваться, поскольку следующая фраза Адары вызвала всеобщий смех: — К тому же, если я присоединюсь к вашей игре, то на тебе будет висеть слишком много желаний для одного вечера.

Джеймс хохотнул и покачал головой — Сириус отменно играл в карты, и вряд ли нашёлся бы человек, имеющий силы составить ему достойную конкуренцию. Кроме самого Поттера, естественно, но он чаще полагался на везение и случайности, в то время как Бродяга руководился только логикой и рассчётом — правда, не всегда холодным, на свою беду.

Но в этот вечер фортуна явно вознамерилась покинуть Бродягу: он выиграл всего пару-тройку игр, в остальных случаях кое-как умудряясь избежать аутсайдерского места и заслуженного проигрыша. Сириус был невероятно рассеян, невнимателен, упускал самые очевидные моменты, часто переспрашивал, и Джеймсу, возможно, стоило бы списать всё это на алкоголь, но при этом моська друга была настолько задумчивой, что сомневаться не приходилось: его сознание витает где-то далеко за пределами этой комнаты.

И всё же, идея с картами продержалась недолго: даже пары выигрышей Сириуса было достаточно для того, чтобы понять всю каверзность его идеи — желания отнюдь не были какими-то наивно-банальными или смешными, часто колебаясь на грани допустимого. Не то чтобы сам Джеймс или кто-либо ещё из Мародёров был против такого расклада, но сама мысль о том, что в одной из возможных будущих игр Лили (в случае проигрыша, конечно, — хотя в карты Эванс играла вполне сносно, стоило заметить) придётся выполнять придурковатое желание выпившего Бродяги, повергала его в, мягко говоря, настороженность. Самое страшное, что он не был до конца уверен: загадывает ли Сириус такие желания исключительно из-за влияния алкоголя или же в силу своего вредного характера. И ещё было неясно, какая из причин должна была настораживать больше.

Адара и Мэри тихо посмеивались, наблюдая за выражением лиц сидящих, когда Сириус в последнюю игру загадал несчастной Астре залезть на подоконник, открыть настежь окно и исполнить какую-нибудь песню хорошо известной среди подростков-волшебников маггловской группы «Queen», перед этим посвятив её Ремусу Люпину.

Эта шалость, стоило заметить, закончилась не слишком лицеприглядно: все жители гриффиндорской и, кажется, даже равенкловской Башень мгновенно повытыкались из своих спален, крутя головами в поисках источника звука, а затем принялись весело поддерживать инициативу Джойс. И всё бы хорошо, да неожиданно на втором куплете «Killer Queen», который Астра, всё больше распаляясь, исполняла с куда более заметным рвением и экспрессией, раздался голос откуда-то снизу:

— Мисс Джойс, будьте добры, прекратите концерт! — голос Макгонагалл сожно было спутать с чьим-либо ещё. Все зрители мигом спрятали головы в своих спальнях, напрочь забыв об овациях, а Астра — судя по покрасневшей шее — вернулась из театрального куража на бренный подоконник. — Я, конечно, тоже поздравляю вас с окончанием экзаменов, но посвящать вам песню не стану, уж извините! Могу только подняться прямо сейчас и посвятить вам торжественное снятие баллов!

Только не баллы. Они с огромнейшим трудом их зарабатывали, и не хватало ещё потерять большую чатсь перед самым закрытием года. И попутно проиграть Слизерину.

— Профессор, если хотите, мы всем составом посвятим песню вашей неотразимости! — Сириус, которого никто не успел удержать, ловко заскочил на подоконник, обнял Астру за плечи и, опустил голову вниз, по-военному козырнул перед деканом.

На этом моменте Джеймсу решительно хотелось заматериться, но Питер опередил его намерения, тихо и весьма связно соорудив неожиданную конструкцию. На лицо Ремуса было жалко смотреть, и Джеймс усердно пытался этого не делать, Лили, Марлин и Мэри тихо перешёптывались, явно пытаясь нащупать возможные пути отступления, а Адара, к огромному удивлению Сохатого, принялась методично и бесшумно наводить в комнате хотя бы какое-то подобие порядка. Джеймс подивился её пессимистичной дальновидности.

На мгновение за окном воцарилась тишина, и Джеймс, неожиданно представив выражение лица Макгонагалл, тихо прыснул.

— Пожалуй, мистер Блэк, не стоит. — Джеймсу показалось, или голос холодной декана-кошки слегка подрагивает? — И если вы не прикроете вашу лавочку лирических выпадов, я всё же поднимусь наверх и самолично проверю количество гриффиндорцев на конкретные восемнадцать квадратных метров. Уверена, их там больше пятерых.

— Профессор, как я могу отступить от лирики, когда в эту звёздную ночь вы так прекрасно выглядите? — Сириус явно не унимался, несмотря на дружные попытки Хвоста и Лунатика затащить его назад в комнату. Джеймс им не показал, желая насладиться разыгравшейся комедией и размышляя, стоит ли ему присоединиться. Краем глаза посмотрев на выражение лица Эванс, он всё же понял, что не стоит нарушать вот такое хрупкое равновесие между ними вот таким поведением.

Бродяге простительно — он пьян, он харизматичный очаровашка и, к тому же, у него явно нет планов на будущую семью.

Джеймс относительно трезв — четыре стакана не считаются, — менее очарователен конкретно для Лили, и — что самое главное — планы на семейное будущее у него имеются и они весьма и весьма амбициозны. И Эванс фигурирует в них на первом месте с ощутимым отрывом от прочих.

Голос Макгонагалл раздался незамедлительно, и Джеймс явственно ощутил в её тоне прохладную насмешку:

— Минус пять очков Гриффиндору за фамильярное общение с преподавателем, и считайте, Мистер Блэк, что я сделала вид, что не услышала некой подозрительной шаткости в вашей речи. Считайте это моей благодарностью за отлично выполненую практическую часть С.О.В. по трансфигурации. — В этот самый момент Сириус очень неосторожно накренился вперёд, явно желая сострить что-то ещё более замечательное (в его понимании), и подоспевший Джеймс, Лунатик и Хвост не без помощи Астры всё же затащили его внутрь. Пока он, чего доброго, не убился.

— Адара, твоё желание чуть было не стало явью. — едва слышно произнёс Хвост в подтверждение мыслей самого Джеймса. Маунтвиль в ответ только пожала плечами и приблизительно на том же уровне громкости прошелестела:

— И заметь, Питер, это было без моей помощи. Блэк, ты самый придурковатый и взбалмошный идиот из всех мне известных, — Сириус, явно желавший что-то возразить, был неожиданно заткнут Питером, который тихо начал выговаривать какую-то особо морализаторскую отповедь в духе Лунатика.

Стоило признать, что в моменты занятости Лунатика — а сейчас он старался незаметно и как можно более успокаивающе держать Астру за руку, — Питер мог проявлять недюжинное внимание, неожиданную смелость в высказываниях и определённые совестливые наклонности, в большинстве случаев ему несвойственные.

Астра тем временем задорно крикнула ожидавшей ответа МакКошке (вот же ж вшивый книззл, Джеймс же клялся себе даже в мыслях так не называть декана):

— Конечно, он вас понял, профессор! Спасибо, профессор! Доброй ночи, профессор! — и быстро закрыла окно, нервно прижимаясь спиной к раме и глубоко дыша.

— Знатно перепугалась? — осторожно спросил Ремус, пока Питер всё ещё тихо отчитывал брыкающегося Сириуса.

Лили постаралась отвлечь внимание остальных, неожиданно затеяв с Мэри спор о том, кто лучше: кошки, книззлы или смесь того и другого. К спору постепенно и весьма неожиданно подключился уже куда более связно вещавший Сириус, а затем и махнувший рукой на непробиваемого Бродягу Питер. Джеймс почувствовал глубокую благодарность в адресс Лили за такой изящный перевод темы и возможность Астре и Ремусу поговорить наедине после произошедшего. Он не переставал поражаться тому, какая же Лили Эванс удивительная. Наверное, он никогда не перестанет это делать.

Дабы разбавить обстановку после произошедшего, Джеймс предложил поиграть в относительно нейтральную игру: «Я никогда не». Сириус не смог не внести свои коррективы даже сюда: «провинившиеся» должны были выпить пол стакана огневиски. Питер неожиданно также предложил весьма гениальное решение: поделиться на команды. В первой (по одновременному желанию Джеймса и Лунатика) оказались сами Лунатик, Сохатый, Лили и Астра, а во второй — Сириус, Марлин, Адара и Питер. Заодно уже немного оклемавшийся Бродяга решил, что они с Маунтвиль как-то упустили из виду начатый вначале спор.

Мэри участвовать отказалась — видимо, поведение Бродяги оказало на неё определённое влияние, и Макдональд решила, что пить не станет. Это был её выбор, а потому Мародёры торжественно окрестили её судьёй предстоящей игры.

К концу вечера Джеймс узнал много нового: например, у Бродяги «далёкий дядюшка Ликорис, старый и плешивый нюхль, окочурился прямо за столом, подавившись непонятно чем и тем самым нанеся племяннику глубокую психологическую травму». В последнее всем слушающим верилось меньше всего.

Также Джеймс убедился, что Сириус всё же тот ещё засранец и манипулятор и что Маунтвиль, в общем-то, периодически права в своей характеристике — этот паразит решил предоставить всей их команде выпить за то, что Блэк никогда не влюблялся в кого-то по-настоящему. И хоть формулировка была весьма обтекающей, все всё прекрасно поняли. Впрочем, Джеймс отплатил Бродяге той же монетой, в свою очередь клятвенно заверив, что он никогда не скандалил с родителями. Правда, неожиданно тем самым подвёл под стакан и Адару — объяснений по этому поводу никто не дождался.

Среди мелкого, но неожиданного, вся компания узнала, что Питер и Адара терпеть не могут овсянку, что Маунтвиль в приюте постоянно тошнило от любой каши — о чём рассказала Астра под всеобщие скривившиеся мордашки. Стоило заметить, Адара кривилась, пожалуй, больше и усерднее всех, и Джеймс посчитал такую нелюбовь к кашам стопроцентной кощунственностью. И не только он, в общем-то.

Особо внимательно Джеймс подмечал всё, что касалось Лили, но ничего особо экстраординарного он, к сожалению, не уловил. Разве что Эванс не собиралась стать аврором, что в нынешние времена казалось достаточно удивительным. Правда, кем Лили мечтает работать, Джеймс спросить не решился — этот вопрос показался ему каким-то личным и неожиданно неловким. Он мысленно хлопнул себя по лбу за собственную нерешимость, едва заметно покраснел и так и не смог задать Лили интересущий его вопрос.

Откровенно говоря, несокрушимое обещание Мэри не пить всё же так и не было сдержано: Сириус, едва не плача и почти что стоя на коленях перед обескураженной гриффиндоркой, слезливо умолял её с ним выпить и помочь заглушить ту тоску, что царила в его «израненном, одиноком, разочарованном сердце старого безнадёжного романтика». В ответ на вполне достойный аргумент «Тут множество людей, которым ты можешь пожаловаться на жизнь» последовал очевидный в своей неопровержимости ответ: «Но только ты, Мэри, можешь быть достойным и самым очаровательным слушателем в этой разношёрстной компании». Мэри от озвученного комплимента слегка покраснела, и под едва заметные кивки остальных Мародёров всё же согласилась на стаканчик.

Но стаканчиком, естественно, дело не закончилось. Не с Сириусом.

Вскоре уснули почти все — Мэри вымоталась от словесной исповеди Сириуса; Питер, Ремус и Марлин были наповал сражены пусть и не огромной, но всё же весьма ощутимой дозой алкоголя; Бродяга просто был бесповоротно утрачен в омуте огневиски и уже очевидно проигранном споре; Лили, непривыкшая к таким поздним посиделкам уютно устроилась прямо на полу на одном из наколдованнных пуфиков, и Джеймс теперь не мог отказать себе в удовольствии восторженно любоваться объектом своей влюблённости. К тому же, в такой ситуации у него возникла неожиданная возможность едва ощутимо прикасаться то к волосам, то к рукам Лили, а то и осторожно поправлять подушку, ним же подложенную под голову рыжеволосой старосты.

При этом во сне Эванс выглядела настолько милой, незащищённой и хрупкой, что внутри Джеймса что-то болезненно сжималось и возникало стойкое желание оградить Лили ото всех тревог этого мира, который с каждым днём неотвратимо катился в пучину чего-то неизвестного и оттого, беспорно, слегка пугающего. То напряжение, что царило в магическом обществе, та надменность, с которой многие чистокровные волшебники взирали на магглорождённых, уже не могли быть незамечены, и Джеймс неожиданно для самого себя чертовски боялся того, во что всё это могло вылится. В конце-то концов, не всем из них ещё шестнадцать есть — какая уж тут война с вполне могущественным и отчётливо выступающим лидером тёмной стороны, носившим какое-то придурошное имя Волдеморт.

Наверняка какая-нибудь особо дурацкая анаграмма, которыми в своё время изрядно увлекался отец. Правда, спустя некоторое время его верность этому хобби значительно поубавилась, но Джеймс надолго запомнил те времена, когда отец придумывал окружающим разнообразнейшие и совершенно бессмысленнейшие в своей сути прозвища.

Из глубокой и почти что сонной задумчивости его вывели тихие перешёптывания между Астрой и Адарой, которая, в отличии от Сириуса, смотрелась вполне себе устойчиво, хоть и ещё более мрачно, чем в самом начала вечера. В принципе, Джеймс приблизительно мог только догадываться о причинах такого настроения Маунтвиль: во-первых, сама по себе она всё ещё была для него нечитаемой книгой, а во-вторых, сегодняшний денёк точно не входил в топ-двадцать её лучших дней в жизни.

— Эй, ты чего такая сегодня? — услышал Джеймс тихие слова Астры. Видимо, та уже давно и весьма безуспешно пыталась разговорить свою задумчивую подругу.

— Да так, знаешь, подустала слегка, — неопределённо качнула головой Маунтвиль и, словно почувствовав чьё-то наблюдение, внимательно посмотрела на спящих гриффиндорцев и подруг. Джеймс успел прикрыть глаза и был на девяность девять процентов уверена, что Адара не заметила его осторожного взгляда.

Правда, теперь ему приходилось полагаться только на свой слух.

— Нет, ну денёк у тебя сегодня, конечно, знатный вышел.

— Я отдала ему заслуженную девятую ступень в своём перечне самых худших дней в жизни.

— Удивительно, что всего-то девятую.

На несколько минут в комнате воцарилась какая-то двойственная тишина, нарушаемая тихими хрипами Астры, смутно напоминающими сдерживаемый смех.

— Ты говорила, у тебя есть что-то интересное. — судя по всему, Астра полностью совладала с собственными эмоциями.

— Да, точно. Спасибо, что напомнила. Вот. — Джеймс услышал какое-то движение одежды и тихий хрус костей. Судя по всему, Астра не шутила про то, что у Маунтвиль реально хрустят кости. — Посмотри.

Джеймс осторожно приоткрыл глаза и увидел, как сосредоточенно-мрачная Маунтвиль держит в руках какую-то колдографию. По лицу Астры пробежала тень чего-то смутно напоминающего удивление, узнавание и лёгкое отрицание.

Джеймс, заметив, что Адара опять приподнимает голову, прикрыл глаза обратно — рисковать такой возможностью подойти поближе к отношениям этих двоих всё же не стоило, хотя Астра как-то однажды и утверждала, что у Маунтвиль плохое зрение. Парень тогда слабо в это поверил, поскольку, по его мнению, все страдающие проблемами со зрением люди носили очки, а на Адаре он их ни разу в жизни не видел.

Тем временем тихий разговор продолжался:

— Только не говори, что…

— Да. Здесь изображены они. — даже шёпотом Адара ощутимо подчеркнула последнее слово, и Джеймсу стало невероятно интересно, кто же изображён на той весьма невзрачной колдографии.

— Откуда?

— Дженкинс дал. Он в одно время с ними учился.

— А, вот, вижу. Это он?

— Да. — последовал короткий ответ, и Джеймсу оставалось только догадываться, насколько мрачной в этот момент была Адара.

— Ты из-за этого сегодня такая? — спустя секунду, во время которой, очевидно, Адара кивнула, Астра прошелестела: — А я-то думаю. — В комнате на мгновение воцарилась гнетущая тишина, которая неожиданно была прервана тихими… всхлыпами?

Серьёзно?! Что у них там за колдография такая волшебная? И кто же всё-таки расплакался?

Еда заметно приоткрыв один глаз, да так, что ресницы закрывали половину картины, Джеймс всё же увидел, что всхлыпывает именно Астра, в то время как Адара успокаивающе гладит её по плечу. Лицо Маунтвиль в этот момент прочитать было невозможно — для этого было нужно полностью открыть хотя бы один глаз. Да и ракурс у Джеймса был на редкость неудобным.

— Ну полно тебе, Астра. Их уже не вернуть. Да и слезами горю не поможешь.

— Кто бы говорил. Думаешь, я не догадываюсь, отчего ты такая мрачная после выпивки? — даже в шёпоте Астры чувствовалось нескрываемое волнение и ощутимое возмущение. — Признайся, ты ведь всё время ту ночь вспоминаешь, верно? Может, уже расскажешь, что тогда произошло?

— Неважно, что я вспоминаю, Астра. Это к делу не относится.

— Ну тогда не учи меня, когда мне надо горевать, а когда — нет. — в комнате снова воцарилась выедающая все внутренности тишина. Внутри Джеймса всё словно скукожилось и сжалось, и он уже даже начинал немного жалеть, что не уснул вместе со всеми.

Правильно мама говорила: любопытство до доба не доводит.

Джеймс слышал, что Астра плачет и местами явно даже не контролирует громкость собственных всхлыпов, рискуя тем самым разбудиь остальных. С одной стороны, он уже прекрасно понял, о ком шла речь — о погибших много лет назад родителях Астры и Адары, а потому вмешиваться в столь личный разговор, пусть даже Джойс и была предполагаемо его лучшей подругой в детстве, казалось неожиданно неловким.

Что-то за этот вечер у Джеймса накопилось слишком много неловкости.

С другой стороны, Поттеру хотелось взять какую-нибудь лёгкую палочку и немножко поколотить Адару за её невыносимый снобизм и твердолобость — таким мастерством нарушения равновесия Астры не обладал даже местами чересчур въедливый Бродяга. Да даже Лунатик, который иногда был редкостно жертвенным идиотом и явно занимал в сердце Джойс особое место. Оставалось только подивиться тому, насколько неумелой была Маунтвиль в проявлении своих эмоций.

Хотя, наверное, удивляться тут как раз было нечему — Адара ведь итак была всем известна как «мисс непроницаемость».

— Асти, не плачь. — наконец-то нарушиа удручающую тишину Маунтвиль, и Джеймс мысленно возвёл руки к небу. Дошло. — У тебя есть я, ты же знаешь?

Астра, видимо, уже слегка успокоилась, а потому более сдержанно ответила, едва слышно шморгая носом:

— Конечно, сестрёнка. Чтобы я без тебя делала. Кстати, ты приедешь ко мне на каникулах?

— Не знаю. — раздался едва слышный ответ, и Джеймс подивился тому, насколько неуверенно он прозвучал. — Если получится, то естественно. Ты оставишь это колдо себе?

— Нет, сделай мне копию, пожалуйста. — спустя едва уловимую и уже куда менее угнетающую паузу, Астра достаточно бодро прошептала: — Ну, пойдём к себе или останемся здесь?

— Я думаю, лучше к себе. — Джеймсу хотелось хлопнуть себя по лбу: надо же было так облажаться, Маунтвиль. Астре ведь наверняка хотелось остаться поближе к Лунатику. — Сейчас только кое-что сделаю. Акцио, чёрный маркер!

С затаённой опаской Джеймс приоткрыл один глаз и увидел, как Адара, усердно нахмурившись, вывела на лбу пьяного Сириуса (который в обычном своём состоянии наверняка даже сквозь сон ощутил бы прикоснования маркера к своей слегка повёрнутой головушке) «Я выиграла, Блэк. Теперь ты должен мне желание». Явно с особой издёвкой ткнув бессознательного Бродягу маркером в лоб, тем самым ставя твёрдую точку, Адара тихо щёлкнула маркером и гордо произнесла:

— Теперь можем идти.

Девушки тихо вышли, и Джеймс, до этого усердно сдерживающийся и отводящий взгляд от лба лучшего друга, как можно тише прыснул в кулак. Решив, что поддержит Астру и разберётся со всеми этими странностями в поведении Маунтвиль немного позже, Поттер довольно быстро уснул, утомлённый сегодняшним бурным на события днём.

Снился ему вздрызг пьяный Сириус с надписью на лбу «Блохастый придурок» и при этом всём стоящий на гриффиндорском столе в Большом Зале и распевающий хвалебные песни явно собственного сочинения в адресс Макгонагалл. Тем временем Лунатик и Хвост усердно пытались ухватить друга за ноги, Астра, Мэри и Марлин покатывались со смеху, а Адара с мрачным выражением лица била Сириуса по голове какой-то увесистой кастрюлькой. Тот всё равно не унимался, тщетно пытаясь увильнуть от ударов Маунтвиль, уже обещавшей ему всевозможнейшие казни мира, которые усердно записывали в свои блокнотики уж очень увлечённые Дженкинс и Флитвик. Дамблдор тихо улыбался в свою бороду, даже не пытаясь остановить творящийся беспорядок, Макгонагалл краснела и повсюду искала свою волшебную палочку, чтобы поскорее заткнуть песни Бродяги, а Лили… Лили была как всегда прекрасна.

---

Примечания:

Я подумала и решила, что стоит создать каст: https://ibb.co/v3gRK3k

С нетерпением жду ваших отзывов о самом произведении и о касте) Большое спасибо тем, кто читает и оставляет своё мнение.