Причина жить (гет)

Тракт снова сменился лесом, и путники смогли насладиться возвращающей силы прохладой. Не сказать, что было очень жарко, но еще пару часов, и солнышко будет припекать куда более ощутимо. В то время как Фирен с нетерпением ожидал хоть самого маленького городка на их пути, Кэрфен размышлял.

Он прекрасно помнил, что начальник городской стражи был болен, а сейчас, скорее всего, мертв. Ему было интересно узнать, что же за болезнь была такая, что заживо сжигала сильного и здорового человека, а самое главное, где он эту хворь подцепил. В том, что свинья болото найдет, аптекарь не сомневался, но парню было даже немного жаль, что не удастся спасти Рениса. Этот мужчина оказался одним из немногих, кто нормально относился к алхимику, и только благодаря такому тайному покровителю, юношу не повесили при первой же возможности. А причин, по мнению горожан, было более чем предостаточно, чтобы отправить его на виселицу.

Кэрфен понимал, что не сможет заниматься ничем кроме зельеварения, которому посвятил практически всю свою жизнь, поэтому продолжал делать свое, рискуя накликать беду на головы свою и Фирена. Однако сейчас беспокоиться было уже не о чем, решение принято. Впереди только новая жизнь ученика...

— Мастер, а вы обещаете, что в другом городе тоже откроете лавку, где будете продавать лекарства, ну... как раньше? — мальчишка поглядывал на него с неподдельной радостью. Мысленно он был уже там...

— Обещаю, — без особых эмоций ответил парень.

Конечно, он был сейчас противен самому себе, что приходилось врать этому наивному ребенку. Фирен оставался единственным человеком в мире, который всегда смотрел на него с восхищением. Кэрфен был ему старшим братом, наставником и защитником. Мальчика не пугал вечно хмурый и серьезный вид юноши, ведь он знал, что, не смотря ни на что, в душе это очень добрый мужчина.

Больше всего Фирен любил те моменты, когда алхимик давал ему читать свои переводы некоторых трактатов. Мальчишка тогда полностью погружался в изучение пергамента, и для него переставало существовать все. Может именно поэтому аптекарь взял его в ученики — парнишка слишком напоминал ему себя в малые годы.

* * *

Старуха в панике как можно выше подтягивала воротник не нового, но чистого платья болотного оттенка. Ночью странные красные пятна проступили еще и на шее.

Нарая боялась своей слабости, а также того, что ей было некому помочь. Пойди с таким недугом в лечебницу — поместят в закрытую комнатку, откуда один путь. На кладбище.

С трудом поднявшись с кровати, она накинула льняную шаль на плечи, закрывая шею, и побрела на похороны капитана стражи — все знали его как очень хорошего человека и многие хотели воздать ему должное, проводить в последний путь.

Народу перед вратами на погост собралось много, все в традиционно мрачных черных одеждах.

Священник с грустью и чувством прочел молитву за упокой души капитана стражи, некоторые горожане повторяли за ним слова из священной книги, а дамы, не стесняясь никого, вытирали платочками слезы. В небольшой склеп несколько мужчин из лечебницы заносили Рениса Мэйера — удивительно было то, что его труп был в стальных доспехах, в тех самых, в которых он служил у князя. Шлем, рукавицы, кираса… Видимо, это была последняя воля умирающего…

Потом уже, когда все разошлись, на город опустились сумерки, надежно скрывающие в своих темных объятьях нескольких мужчин. Подозрительно оглядываясь по сторонам, они несли нечто большое, завернутое в полотно. В руке одного из них мелькнул кремень, и спустя мгновение он разжег костер на специально подготовленных ветках.

— Давайте парни, сюда его, только осторожно…

— Грэг, ты хоть понимаешь, чем это нам грозит?! Нас… и тебя, в частности, отлучат от церкви, не богохульствуй, — процедил сквозь зубы один из стражников, вместе с товарищами по смене не выпуская из рук нечто, завернутое в ткань.

— У меня приказ от князя, черт возьми! Вот, взгляни, — начальник вечернего патруля вынул из кармана кусок пергамента и гневно тыкнул его напарнику.

Узрев печатку с гербом, у мужчины пропали все претензии: князь знает, что делает, он несет ответственность перед высшими силами…

— У нас приказ… тело необходимо сжечь… придворные лекари считают, что это неизлечимая болезнь и не хотят, чтобы она загубила всех, — гневно продолжил Грэг необычайно серьезным и тихим голосом. — Наш королевич выехал в летний дворец за сотни верст отсюда. Не к добру это, ребяты… Об этом никто не должен знать, поняли? Повешу первого же, кто...

Не теряя времени зря, стражники бросили в костер труп, и огонь весело принял его в свои объятья. Ренис Мэйер был погребен во пламени, а в латах его, в склепе, было тело Иды. Дочки кузнеца.

* * *

Солнце медленно скатывалось за горизонт. Путники практически не обращали внимания на воистину прекрасный закат — это было уже вполне обыденным. Вечернее пение птиц слегка разбавляло тишину леса… Дорога через чащу была странной, она словно возвышалась над землей, и правда — вскоре оказалось, что они въехали в овраг.

Лошади спокойно ступали по уже утоптанной земле, как вдруг коняга Кэрфена нервно мотнула головой.

— Фирен, ты что-то слышал? — обеспокоенно спросил алхимик, оглядываясь по сторонам.

— Да… кажется чей-то крик, мастер…

Парень спрыгнул с лошади и повернулся в том направлении, откуда слышался странный звук. Положив ладонь на эфес клинка, аптекарь бросил лишь одну фразу ученику:

— Если крикну тебе — уезжай и немедленно, в подсумках твоего гнедого достаточно денег и кое-какие вещи, не пропадешь… Свою жизнь спасай если что, понял?

Не дожидаясь ответа, юноша спрыгнул с небольшого обрыва и поспешил вниз. Он уже видел чей-то силуэт, скрытый ветками деревьев.