Причина жить (гет)

В таверне было шумно. После похорон большинство мужчин отправилось в местный приют пьяниц, дабы помянуть капитана и выпить за его так скоро закончившуюся жизнь. Официантки едва поспевали разносить стаканы, полные крепкого самогона, а также уворачиваться от рук наиболее пьяных стражей порядка. Под ногами шумной компании шныряли дворняги, ожидавшие хоть косточки со столов непонятного для них пира.

— За Ренса Мэйера! За великого человека, который охранял город от проходимцев!

Дружный хор поддержал одного из мужчин, и склянки взмыли вверх, словно пьяницы салютовали мертвому.

— Энто ж, какой человек был, — с горечью покачал головой владелец заведения, машинально протирая уже не особо чистой тряпкой глиняные кружки.

— В том то и дело, что был, милсдарь! Почто больше таких не будет в нашем городишке!

— Ему на роду было написано люд невинный защищать!

— Может оно-то так, но не уберег он от беды...

— Энто что не уберег-то? Твою собаку чтоль? Так она сама, псина дурная, под телегу полезла!

— Да сдалась тебе моя охотничья! Аптекаря в город пустил...

От упоминания об этом юноше в трактире стало заметно тише, даже трактирщик перестал протирать кружки и стал внимательнее прислушиваться к разговору. Каждый раз, когда у сплетниц заканчивались городские новости, молва заходила про алхимика. Парень был таинственной личностью, что давало повод для таких разговоров. Хвала богам, Кэрфен в свое время понятия не имел, о чем говорят в городе.

— Говорю вам, это он убил капитана своей отравой!

— Пусть падет на него наказание небес!

* * *

Лекарь словно околдованный наблюдал за дивным танцем языков пламени, которые вырисовывали таинственные силуэты на земле. В нескольких шагах от него спал Фирен. Он до последнего болтал с Ариенной, пока сон окончательно не завладел им. Впрочем, алхимик был рад, что у мальчика появился собеседник, который с интересом слушает даже о каких-то неизвестных формулах и ингредиентах.

Ученику и правда было приятно общаться с ней, а когда Кэрфен отошел на пару минут за новой порцией хвороста, то паренек упросил девушку научить стрелять из лука.

Сама Ариенна сейчас спала по правую руку от аптекаря, и ей было все равно, что людей этих она практически не знает.

Наблюдая за тем, как огонь играет бликами на ее волосах, юноша думал… Думал о судьбе адепта, о городе, из которого они почти что сбежали, о своей смерти. План оставался в силе — покончить с собой, ведь покинув город, смертей могло стать только больше, к тому же неизвестно от чего. Однако был и один светлый луч в темном царстве — встреча с Ариенной. То, что она понравилась Фирену, это было видно даже невооруженным глазом, и значительно все упрощало юноше. Всего-то — дать им время, чтобы они подружились, и лучница привязалась к парнишке…

Если она будет заботится о нем как о младшем брате, то лучшей судьбы для мальчика и не придумаешь. Кэрфен не мог расстаться с мыслью о том, что, несмотря на свою хрупкость, эта странница очень сильная и сможет в случае чего защитить и себя, и его ученика. Хотя, с этим не надо спешить… для начала стоит выяснить, кто она такая, откуда родом, чем занимается и… почему солгала тому, кто искренне пытался ей помочь?

Парень перестал наблюдать за танцем огоньков и взглянул в ее лицо. Девушка спала крепким сном и думать не думала, что ее кто-то там разглядывает…

— Какие же причины у тебя были, чтобы скрывать правду? Разве это преступление…

Еще когда лекарь встретил ее и осмотрел поврежденную лодыжку, он не поверил в историю с вывихом при падении с лошади, нет. Слишком сильным было покраснение. Место вывиха опухло так, словно Ариенна не то что шла, бежала от чего-то ужасного не щадя себя. И скорее всего, коня и в помине не было, хотя сапоги ее были похожи на те, что выбирают для езды на лошадях. В общем, было крайне много вопросов и ни одного ответа, и потом, велика была вероятность, что даже назвалась странница не своим именем. Как знать…

— Утром… я все спрошу у тебя утром.

Словно в ответ на его слова девушка повела плечом, сильнее кутаясь в свой плащ. Уловив краем глаза это движение, Кэрфен расстегнул серебряную пряжку на шее и бесшумно, дабы ни единым звуком не нарушить ночной тишины, стащил с себя свой плащ и накрыл им лучницу.