Диктатор (джен)

30 мая 1978 года, северный Уэллс, штаб-квартира Сообщества.

— Итак? — мужчина поставил на стол фарфоровую чашечку и потянулся к шкатулке. Нотка дорого табака разбавила витающий в кабинете аромат хорошего кофе.

— Знаете, граф… — замялся Хилл.

— Смелее, барон! — подбодрил своего подчиненного Купер, раскуривая сигару.

— У меня опять возникли определенные… м-м-м, вопросы…

Для корректного анализа грязным тайнам подлинного мироустройства нужно было дать уложиться в голове. Ночи на это хватило. А вот уже на утро, когда изумление и восторг от прикосновения к такой информации заметно поугасли, уступив место привычным рациональности и серьезности, у Артура начали появляться вопросы. Замеченные странности с каждым разом все множились и множились и очень быстро выросли с уровня "мелкие нестыковки, бывает" к "безусловное логическое противоречие, такого не может быть никак!". И чем дольше Хилл считал, проверял, опять считал и перепроверял свои выкладки, тем серьезнее у него становилось вопросы, хотя должно было быть строго наоборот. Означать это могло только одно. Предоставленная ему информация была, как минимум, неполной или, вполне возможно… хм, полностью недостоверной. То есть ему в очередной раз подсунули проверочную "дезу". Поэтому Артур, как положено по уставу Сообщества, отправился за ответами к своему куратору.

— Можете говорить как есть, — понял затруднения своего собеседника Купер.

— Хорошо. Итак. Первый вопрос. Согласно тому вашему документу о ритуале он был получен во времена правления Королевы-девственницы. Но ведь это было задолго до даже начала процесса самоизоляции колдунов! Да и цена… Я, конечно, понимаю, дикари часто не понимают истинной цены сокровищ, на которых сидят, или, ради возвышения над соседом, продадут все и всех. Наши успехи в Индии тому отличный пример. Да и "Московская Торговая Компания" была очень богата. Но даже так — не слишком ли дешево нам достался такой ритуал? Тем более Айвен Ужасный прославился как весьма фанатичный ортодокс, поэтому ко всему "богомерзкому" относился крайне нетерпимо.

— Да. Тут вы правы. Мы, я сейчас имею в виду не непосредственно себя и моих друзей, а, шире, всех наших предшественников, плотно работали с документами. Перерыли все, даже смежные, архивы. И наши, и, когда это оказывалось возможным, иностранные, включая русские. Наизусть выучили и "Джерома Боуса путешествие и посольство к Императору России года тысяча пятьсот восемьдесят третьего", и "Краткий рассказ о Путешествии Сэра Джерома Боуса, рыцаря и посла Ее Величества к Iwan Wassilewich в год тысяча пятьсот восемьдесят третий". Но нигде мы так и не нашли никаких сведений о том, как именно Боус смог получить этот список. Более того, Боус не читал даже по-русски, не говоря уже о древнегреческом, а ритуал привез уже переведенным на современную ему латынь! Конечно, нельзя исключать какого-нибудь невероятно удачного стечения обстоятельств (свет на это мог бы пролить личный дневник Боуса, к сожалению, потерянный наследниками вместе со всем его личным архивом во время пожара в поместье), но… Девяносто пять процентов, что все было совсем не так.

— То есть вы тоже считаете…

— Да. Полностью рабочий ритуал… к-хм, не стоит произносить это вслух даже здесь — назовем "оздоровления"… ему просто подарили. А точнее, впихнули в руки практически насильно. Факт, что это было крайне не выгодно русским, так как серьезно усиливало Британию, как ни парадоксально, но только добавляет достоверности данной теории. Невыгодное русским не магам было крайне выгодно русским колдунам. Ведь так они наносили нашим по-византийски подлый удар. Но удар, надо признать, верный. Колдуны знали, что от возможности этого не сможет отказаться никто. Вот и мы не смогли. Однако своих целей они достигли лишь частично. Полностью вырезать наших колдунов нашими же руками у них не вышло. Ну а после принятия Договора Корона, чтобы добыть "реагенты", и вовсе вынуждена была идти на, к-хм, контакт с "волшебниками" и покупать у них… Платить. Платить, конечно, не только деньгами, но и прощением разных "шалостей". В том числе и таких, что привели к смерти вашего сына.

Лицо Артура Феликса Хилла не дрогнуло, время убивает чувства, но рука на ручке чашки с чаем напряглась чуть сильнее, чем нужно для ее удержания.

— Много позже мы пытались выйти на русских колдунов. Ведь если они по факту подарили такое, то что же у них можно купить, если не ограничиваться в силах и средствах? Но, несмотря на все приложенные усилия, нам так и не удалось чего-либо найти.

— Раз цель не была достигнута, то приложенных усилий оказалось недостаточно. Слабо старались? Экономили?

— Нет. Денег мы не жалели. Имели максимально возможную, с самого верха, поддержку. Дергали за все ниточки, не гнушаясь ничем. История сэра Чарльза Ханбери Уильямса, изложенная им самим в личном дневнике — отличное тому доказательство. Ведь если бабу хорошо трахать, дарить ей дорогие подарки, непрерывно тонко льстить, то у нее не будет от тебя тайн, даже если баба эта — императрица. Но… ни единого следа, будто бы восточноевропейских колдунов никогда не было. Я ответил на ваш вопрос?

— На этот — да.

— Хорошо. Следующий? — и Купер шутливо отсалютовал зажжённой сигарой.

— Конечно. Почему именно я? Нет, конечно, весьма польщен оказанным доверием и рад возможности отомстить, но… Имея ваши связи, неужели нельзя было договориться с кем-то посерьезнее старого офицера, ушедшего в отставку не в таких уж высоких чинах?

— Хм, — криво улыбнулся Купер, — не все так просто. Конечно, поначалу мы пытались зайти и на флот, и в армию с самого верха, но… — граф замолчал, сосредоточив свое внимание на кончике сигары.

— Но? Причина должна быть весомой!

— Ответная реакция волшебников в виде инициирования скандала такой громкости, что он приводит к смещению военного министра и премьера, была бы достаточно весомой для вас причиной больше так не делать?

— Не может быть! — Хилл быстро сложил два и два. С момента отставки лорда Стоктона прошло относительно немного времени, чтобы скандал успел забыться. — Вы шутите? Неужели дело Профьюмо?

— Да. Мы размотали всю цепочку. По крайней мере ту ее часть, что в нашем мире. Началось все с анонимных писем, что пришли в редакции некоторых таблоидов. Консервативные информацию проигнорировали, лейбористские — попридержали. Но некоторые "желтые", "левые" и совсем уж "дикие" листки с радостью опубликовали горячий материал. Не в первый раз, с ними, конечно же, провели работу, но лавина, внезапно, пошла вниз, сметая все и вся на своем пути. В итоге "внизу" все оказалось спутанным в настолько плотный клубок — и красные, и, хех, розовые, и американский след, и европейский, что стало совсем не до "фантастики"…

— Вы не ошиблись? Это же был обычный шпионский скандал, приправленный глупой ложью. Где здесь участие волшебников? Или это очередная проверка?

— Увы. Ошибки нет. Мы в этом абсолютно уверены. Наше внимание привлек печально знакомый почерк, можно сказать, шаблон атаки. Жертва ставится в положение оправдывающегося, потому что некоторые фигуры внезапно начинают совершать необъяснимые с точки зрения логики и личных интересов поступки. Далее следует самое широкое и, зачастую, необоснованно жесткое общественное порицание.

— Тогда любой скандал можно оправдать влиянием волшебников.

— Но в данном конкретном случае оно безусловно присутствовало. В процессе проверки наша организация смогла, хоть это было и невероятно сложно, с точностью до десяти минут (!) восстановить перемещение некоторых фигурантов. И внезапно оказалось, что проститутка, шофер, шпион красных и еще несколько человек в один и тот же день совершенно точно находились одновременно в двух разных местах!

— Двойники? Ложь? Самооговор?

— А вот это самое интересное. Из всех подозрительных мы смогли тщательно допросить только шофера. И он действительно помнил, где находился в это время. Но при странно хорошей памяти — даже мелкие детали в помещениях смог описать спустя семь месяцев — он не осознавал, что это должно было происходить одновременно! Это, кстати, серьезный промах даже не в работе, а в мышлении волшебников. Имея возможность к мгновенному перемещению, они забывают, что людям такое недоступно.

— То есть, все же двойник?

— Да. У волшебников для этого есть много способов. Ну и игры с разумом и подменой памяти, конечно. Вот только захоти мы что-то доказать… Вместо того, чтобы собирать доказательства участия в деле волшебников, наше правительство вынуждено было заниматься тем, что спешно убирать этих самых ставших "неудобными" свидетелей. Изящное решение. Ну и самое главное доказательство, "cui prodest", так и осталось неизвестным для широкой публики. Именно с Джоном Профьюмо и Гарольдом Макмилланом у нас намечались договоренности по созданию спецподразделения, чьи основным направлением должно было стать физическое противодействие колдунам. Но, видимо, колдунам это стало известно, и их власти решили избавиться от проблемы превентивно. А мы, несмотря на то, что, как и раньше, можем себе позволить позвонить напрямую премьер-министру, с тех пор перестали искать короткие пути…

— А вы не думали, — после долгой паузы, — что, хм… вы сделали именно то, чего и добивались в итоге колдуны? Тихий, осторожный… безопасный орден.

— Да. Вполне возможно, что мы и вовсе давным-давно под колпаком у колдунов, — Купер ответил не на озвученный вопрос, а на тот, который Хилл в действительности хотел задать. — Слишком опасно недооценивать врага, считая его глупым и недальновидным. Тем более — такого. Но, также возможно, что колдуны нас потеряли или, к-хм, подобрели… В любом случае, это не повод не пытаться, так что, если колдуны считают нас безопасными, они сильно ошибаются!

— Хорошо.

— И впредь не стесняйтесь задавать вопросы прямо. В конце концов, это ваша прямая обязанность, младший брат.

— Прямо? Хорошо. Тогда вот самый главный вопрос, заданный предельно откровенно. Почему нас всех до сих пор не убили? Не маги, нет. "Неравнодушные люди, верные Короне"! То, что твое нефтяное месторождение внезапно оказалось богаче, чем планировалось, это совсем не повод допускать на него конкурентов. И это всего лишь нефть, а не возможности распределять омо… "оздоровление"! Это же даже не деньги, а власть над жизнью! Кто такое отдаст? Так что сколько бы маги ни "нагрешили", насколько бы ни была полна чаша "кладезя сверхдобрых дел", но Корона найдет применение каждому! А с теми, кто хоть попытается "расширить количество игроков на рынке"… Вешали, в том числе и весьма-весьма высокопоставленных обладателей громких фамилий, и за гораздо меньшее!

— Хм… Вы же читали текст Договора?

— Да.

— И вам все равно непонятно?

— Нет.

— Тогда, — граф открыл ящик и достал несколько скрепленных вместе листов, — вам будет любопытно ознакомиться.

— Опять? — Хилл не собирался скрывать от собеседника своего раздражения. — Зачем это все? Неужели я до сих пор все еще ненадежен? Эти постоянные проверки… И ладно при входе, но вот эта… дозированность информации, откровенного говоря, сильно… демотивирует!

— Не нужно обижаться. Если бы у нас была в ваш адрес хотя бы тень подозрения, например, вы бы не задали этих вопросов, которые обязан задать каждый ограниченно информированный честный неофит, я бы убил вас прямо здесь, — Купер приподнял лист бумаги с краю стола и показал заряженный револьвер со взведенным курком. — Успокойтесь. Мы проверяем не вас, не только вас, мы проверяем и себя. Все же колдуны показали себя настоящими профессионалами в "заморачивании" голов. Может случиться так, что вы, однажды придя сюда, встанете перед фактом, что вас тут никто не знает. И занимаются здесь совсем другим. На месте базы вполне может обнаружиться, например, подпольный бордель. Или курильня опиума. Или база ирландских бунтовщиков. Также вполне возможно, что завтра мы все проснемся с мыслью, что нужно продолжать искать "зеленых человечков", а магия — это средневековый бред. Поэтому перекрестные проверки — это суровая реальность, которая, скорее всего, не претерпит больших изменений даже после нашей победы.

— Хорошо, — кивнул Артур и скрыл свое недовольство за листами бумаги. — Что это? — удивленно спросил он, прочитав пару абзацев. — Прайс-лист чудес?

— С определенной точки зрения — да. А вообще — это логическое, экономическое и математическое описание самого договора. Делали его независимо друг от друга в разные годы настоящие мастера анализа своего времени. Среди них были, например, такие люди, как Карл Фридрих Гаусс и Карл Генрих Маркс, если вам что-то говорят эти имена. У вас — краткие обобщения их расчетов.

— Это полная и верная информация, или будут еще "листики", граф?.. — быстро ознакомившись с написанным и слегка задержавшись на выводах, спросил все еще недовольный барон. Несмотря на то, что и он, и окружающие его люди всю жизнь существовали в парадигме "правду, ничего кроме правды, но не всю", иногда это… серьезно раздражало.

— Абсолютно верные. И других "листиков" на эту тему нет, — для британского аристократа Купер ответил на редкость прямо и недвусмысленно. — Заключавшие Договор инквизиторы, жаль, что история не сохранила для истории имен этих титанов разума, знали, что делали. Легисты с большой буквы, они сформулировали пункты соглашения таким образом, что любым своим действием, каждым своим вздохом, даже просто родившись, колдун нарушал Статут. И как бы они ни пытались отсрочить свою кончину, итог будет один. Я знаю, что вы желаете отомстить. И лелеете мечту привязать их всех к стволам пушек, после чего поднести к запальному отверстию огонь. Но я хочу задать вопрос: что хуже — быстрая, пусть и страшная смерть, или бесконечность рабства?

— Хм… Возможно. Но, маги что, совершенно спокойно подписали настолько кабальный договор? Да, они потихоньку проигрывали войну, но окончательно их добить тогда не смогли. А это все — больше похоже на полную капитуляцию. Неужели они не понимали, что это — их конец, причем скорее ранний, чем поздний? Кстати, почему они до сих пор живы?

— Подписали, потому что им это тоже было политически выгодно. А почему живы… К сожалению, — поморщился граф, — колдуны, или хотя бы некоторые из них, оказались далеко не так глупы, как хотелось бы. Фактор серьезного личного опыта волшебников, в силу банально намного большей продолжительности жизни, лучшим образованием монахов смог быть скомпенсирован лишь частично. К тому же разрабатывали текст договора ревностные католики-доминиканцы, которые несмотря на всю свою образованность оставались детьми своего времени. Религиозно-феодальный менталитет, знаете ли, от него невозможно было полностью избавиться даже самым продвинутым умам. Да и не стремились они, честно говоря. Скорее — совсем наоборот.

Как любое компромиссное решение, заключенный Договор был одновременно и выгоден, и невыгоден сразу обеим договаривающимся сторонам. И те, и другие планировали извлечь максимальную выгоду из удобных для себя статей, а негативные моменты свести к минимуму, но… просчитались. Тоже — и те, и другие.

Закономерно опасаясь потери свободы воли, первым основополагающем принципом Договора стал "cogente nullo". По нему, если вы помните, когда колдун берет под контроль обычного человека, и этот человек совершает какое-то деяние, то "грехи" падают именно на колдуна. Причем отдельно оговаривалось, что если принуждение было осуществлено без магии, то это — тоже нарушение Договора, пусть и меньшее. Нам сейчас трудно осознать, но тогда колдуны были неимоверно богаче даже некоторых аристократов. Что уж говорить про простонародье?

Следующим важнейшим положением стало расширение христианского принципа разделения грехов на деятельность колдунов. Логично предположив, что убийство, кража или, например, побои, нанесенные серву, джентри, пэру, королю или Папе — это абсолютно разные по силе преступления, была введена "цена" проступков колдунов. Не забыла Церковь и себя. Преступление против священнослужителей шли по двойному "тарифу".

Уравняв колдунов с прочими смертными в подходе "родился — уже грешен", Церковь ожидала, что вскоре проблема колдунов решится сама собой. Вот-вот, не сейчас, то через десять-двадцать лет, они либо вымрут, либо приползут на коленях, вымаливая своих жалкие жизни.

Но этого не произошло. Тогда.

Дело в том, что, во-первых, вводя понятия "греха", инквизиторы не могли не заложить в договор и понятия "праведных деяний". Ведь во тьме всегда ярче виден свет. А во-вторых, и "грех", и "праведность" — это ведь дорога в двух направлениях. Колдуны ведь могут и помогать (справедливости ради нужно отметить, что были среди них и подвижники, мало, но были), а могут — и быть убиты обычными людьми…

— То есть?

— Да-да. Вы правильно поняли. "Оздоровление" — оно колдунам выгодно вдвойне. Но убийства и ограбления колдунов людьми — дело редкое. Баланса "искупления грехов" на этом не сделаешь. Поэтому основные усилия они прикладывают на поле оказания помощи…

— И что с этим может быть не так не так? Доброе дело — оно… Хотя…

— Как вижу, вы уже догадались. "Не так" тут с тем, кому и какая именно помощь оказывается. Инквизиция — это еще расследование и суд, а не только "убивайте всех, господь узнает своих". Поэтому внесенный в Договор строгий запрет помогать преступникам… развязал магам руки. Ведь кто есть преступник по мнению средневековых легистов? Это тот, кто официально был осужден или, хотя бы, назван виновным. Но пока он не назван… Судя по всему Джека-потрошителя так и не поймали потому, что ему помогали колдуны. Ведь, формально, они совершают "хороший поступок" — спасают жизнь "магглу"! Объяснять очевидное, к каким репутационным потерям приводит такое бессилие, наверное, не нужно? Но это так, шуточки. Булавочный укол. Пусть и прямо в болевую точку. Шляпной булавкой. По самое навершие. А бывают примеры с последствиями посерьезнее. У нас есть обоснованные подозрения, что французские колдуны помогали Наполеону Первому. Слишком уж странна была уверенность Корсиканца в том, что он, сбегая из Египта, сможет просочиться сквозь нашу блокаду. Зато теперь не только в маргинальных, но даже и в достаточно серьезных источниках выдвигается предположение, что мы его пропустили специально. Да и вообще к достигнутым Наполеоном Первым результатам у осведомленных в наличии волшебства историков возникает много вопросов. Ведь взять магией под контроль и послать убивать неугодного тебе человека — это получить по полной. Уговорить немагическими методами — наказание чуть меньше. Но зачем такие сложности, если можно найти врага этого человека и, образно говоря, "потерять" у него на дороге кошелек с золотом или "меч". Он сам, по своей воле убьет неугодного тебе, а ты останешься чист. То, как этот принцип можно развить — догадайтесь сами. То же дело Профьюмо. С точки зрения Договора это вполне можно представить как услугу. Разоблачили же шпиона…

— Хм… Вы говорили — тогда. Что же изменилось теперь? — после долгой паузы Хилл вернул разговор к интересующей его теме.

— Количественный прирост населения привел к качественным изменениям. Если раньше колдуны могли спрятаться где-нибудь в глуши, то теперь глуши у нас ускоряющимися с каждым днем темпами становится все меньше и меньше. Поэтому колдуны вынуждены жить либо среди обычных людей, либо на давным-давно пожалованных территориях, которые, как вы понимаете, далеко не бесконечны. А население имеет свойство прирастать и у магов… Поэтому число бытовых столкновений обычных людей с магией по вине колдунов растет день ото дня, а стирание памяти — это, пусть и меньшее, но тоже вмешательство колдуна в жизнь человека. То есть — нарушение. В итоге сжатые с одной стороны тисками клятвы Статута Секретности, а с другой — нищетой и давлением собственного разложившегося аппарата управления, они неминуемо сорвутся. Выплеснутся в наш мир. Пойдут грабить, убивать, насиловать, крушить все "маггловское" на своем пути. И вот тогда, именно тогда настанет наше время. Время защитников. Время спасителей. Время героев. И мы должны быть к нему готовы!

— Спасителей?

— Конечно, барон. Мы не собираемся совершать государственную измену. Мы не желаем быть вздернутыми для потрошения и четвертования. В этом-то и вся красота плана. Мы не нападем на колдунов — они нападут сами! И падут, под откатом клятв. Нам нужно только иметь силы подобрать то, что от них останется! Естественно, Корона получит свое, но того, что останется, хватит, хватит на очень долгую и хорошо обеспеченную жизнь даже нашим внукам!

— Идея, несомненно, хороша, но я пока что-то не вижу, как ее реализовать. Ведь ничего не изменилось. Маги одной рукой колдуют — другой, исправляют содеянное. Корона имеет свою долю… Кстати, а мы… не пытались? С разными вариантами?

— Ритуал? Пытались. Дважды. Оба раза ничего хорошего из этого не выходило. Во-первых, полного и точного описания ритуала у нас нет. Даже просто описание, что он делает, стоило нам очень и очень дорого. Во-вторых, насколько нам стало известно, если вместо колдуна использовать человека, то это — безусловная смерть. Очень… плохая смерть. И в-третьих, если пойманный окажется все же магом, то для баланса Статута это никакой разницы иметь не будет. Нападение и убийство колдуна человеком. А колдуны очень трепетно относятся к жизням своим, точнее, скорее, к своей монополии. Дважды полное уничтожение ордена стало следствием попыток такого… нелицензированного волшебства. Колдуны как-то умудряются очень быстро отслеживать такие ритуалы.

— Жалко. Но, возвращаясь к теме, система выходит стабильной.

— Волшебники тоже думают, что ничего не изменилось. Но это — ошибка. Дьявол — в цифрах. Прочитайте страницу семь повнимательнее.

— Да? И? — быстро пробежал её Хилл. — Хм… — остановился он на графике, где кривая жизни магов приближалась к красной черте "предел емкости кладезя сверхдобрых дел". — Если расчет — правильный, то, конечно, это кое-что меняет…

— Это — меняет все!

— …Но не кардинально. Во всем нашем плане есть один маленький, — Хилл развел указательный и большой пальцы на пару миллиметров, показывая насколько именно, — но делающий его абсолютно невыполнимым изъян. За волшебников есть выигрышные варианты. "А если не падут? Что, если не переполнят чашу грехов? Что, если решат избавиться от лишнего населения, чтобы увеличить долю общественных благ для оставшихся? Что, если они бросят лишних нам на убой?" Что тогда? А тогда, я говорю, ничего. Ничего не будет. Чаша грехов опустеет, маги начнут потихоньку торговать и воровать, то есть все вернется, судя по этому графику, ко временам двухсотлетней давности.

— И какой, по-вашему, должен быть выход из положения?

— Контроль. Мы должны иметь своих агентов у колдунов. Без возможности подтолкнуть мир волшебников к активным действиям в нужный нам момент и в нужном нам ключе мы не сможем поймать тот самый, очень короткий промежуток времени между "маги еще есть и всем должны" и "все маги умерли, и долги списаны кровью". Без возможности влиять на общество волшебников изнутри все, чем мы занимаемся, бессмысленно, как изначально обреченное на провал.

— Сообщество не занимается бессмысленным делом… — пристально посмотрев в глаза собеседнику, произнес Герберт Эшли Купер.