Коуквортский рубеж (гет)

Несмотря на все, что вы прочитаете в этой главе, запомните: Коуквортский рубеж Дамбигадом никогда не являлся и являться не будет. Опорочить, принизить, исказить намерения Директора никогда не стояло в списке моих целей, а пресловутое Общее Благо здесь не просто эфемерное понятие, дающее индульгенцию. То, что написано ниже — лишь начало большой истории. Но могу пообещать, что ее часть, затронутая намерением Альбуса, — одно из того, что раскроется в первую очередь. Ждите и получите — уже в новом блоке Юга.

Ваша Граанда.

* * *

28 августа 1997 года, 11 часов утра, Хогвартс.

— Меня все устраивает, Гарри, но ты уже показывал этот план Аластору? — Минерва нахмурила брови и подняла взгляд от скопированных бумаг к Поттеру, зажимавшему в руке оригинал. — Насколько я помню, он был достаточно заинтересован в твоем предмете.

— Прямо сейчас к нему и собираюсь, директор.

Минерва на это сухо кивнула, и Поттер взмахом палочки уменьшил папку до размера спичечного коробка, который тут же забросил в широкий карман строгой коричневой мантии. Прошло всего три месяца, а он уже так изменился со школы! Минерва помнила порывистость его движений и сейчас не видела их ни в прямой, твердой осанке, ни в плавности шага, с которым он покидал ее кабинет. Она знала, что Аластор днями напролет гонял Поттера по дуэльному залу, и, похоже, количество их занятий уже стало перерастать в качество.

Лишь несколько дней назад Минерве удалось собрать половину своих вещей и переехать сюда, в кабинет директора, который все еще казался ей чужим. Дух Альбуса пропал из этой комнаты за два месяца вместе с вынесенными книгами и десятком использованных вещей, что брали и возвращали все профессора, чтобы хоть как-то подготовить замок к новому учебному году. Сейчас кабинет представлял собой печальное зрелище, и тем печальней было, что у Минервы не было времени им заниматься.

— Я горжусь, каким вырос этот мальчик, Минерва, — донесся до нее знакомый голос от одной из покрытой сусальным золотом рам. — Но нам все еще нужно приглядеть, что из него получится. Я боюсь, как бы он не сбился с пути.

МакГонагалл заинтересованно подняла голову и впервые увидела портрет Альбуса среди прочих, что делали вид, будто мирно похрапывают на своих холстах. Она даже не знала, сама ли его не замечала или просто магия Хогвартса до сих пор не считала нужным его проявлять. Впрочем, об этом она и не задумывалась. Как бы печально это ни было, мертвец бы ничем не помог ей со снабжением, ремонтом и закрытием вакансий школы к сентябрю, и искать общества Дамблдора, несмотря на все к нему уважение, у Минервы совсем не было времени.

— Какого пути, Альбус? — она встретилась с ним утомленным взглядом. — Все пути давно перекрыты, и судьба предопределена. У него теперь один путь, и Аластор позаботится о том, чтобы Гарри на нем выстоял.

— Глупости, — Дамблдор взмахнул почерневшей при жизни рукой и пододвинулся на стуле ближе к границе холста. — Рубеж не вечен, и ты это понимаешь. Я не буду говорить о том, что случится, если он упадет не в наше время, но я более чем уверен, что вы, живые, этот момент застанете. И тогда Гарри должен быть готов.

— К чему готов, Альбус? — она потерла большими пальцами слезящиеся от накопившегося напряжения глаза.

— Убить Волдеморта, как и было предназначено ему судьбой.

— Если это судьба, то она сама в состоянии позаботиться об исполнении своей воли. К тому же, Аластор…

— Аластор не понимает, Минерва, — взмахнул черной рукой Дамблдор. — Недостаточно сделать из мальчика аврора. За все эти годы он не должен потерять цели.

— Убийство — это не та цель, о которой стоит помнить, Альбус.

— Минерва, ты должна понять…

МакГонагалл устало прикрыла глаза и помассировала виски, не желая и дальше быть связанной с этими проблемами. Впрочем, она знала, что никуда от них было не деться.

— Так объясни мне.

— Что именно тебе объяснить? — голос Альбуса так и сочился покоем, и одна Минерва знала, насколько этот покой наигран. — Как одним заклинанием ты поставила крест на всем моем противостоянии Волдеморту?

— Ты умер, Альбус, Волдеморт победил.

— Волдеморт не мог победить! — Альбус ударил окостеневшей рукой по своему столу. — Пока ты не произнесла это мордредово заклинание, у него не было даже призрачной надежды на победу!

— Он убил тебя, он захватил Министерство…

— Он убил меня, и ты считаешь это победой? — Альбус поднялся со своего места и подошел к холсту. — Было время, когда моя смерть действительно что-то решала, но это время давно прошло. Он попал в ловушку темной магии, он настроил против себя большую часть сторонников, ему в затылок дышал рок, и он был одержим идеей убить человека, полностью для него неуязвимого! Если бы ты не поставила этот щит, мир бы забыл о Темном Лорде в течение пары лет! Даже доберись он до Гарри, он бы не смог его убить, а второе позорное поражение стоило бы ему поддержки последних из своих сторонников!

Минерва неосознанно понялась со своего кресла и подошла ближе, пока наблюдала за тем, как Альбус с перечислением загибал пальцы на своей руке.

— Объяснись, я не понимаю, Альбус, — вполголоса пробормотала она. — Как это возможно?

— Что именно тебе объяснить?

— Все, с самого начала.

— Ловушка темной магии, — вздохнув, он сбавил тон и разогнул один из своих пальцев. — Темная магия считается опасной в первую очередь для колдуна, а не жертвы, ты знала? Том еще в школе начал с ней заигрывать, но в отличие от меня у него не хватило знаний, чтобы избежать фатального шага в зрелости. С каждым новым, истинно темным заклинанием Том погружался в нее все больше, пока не потерял себя в ней без остатка. Что же до его окружения… Их великая война шла за чистокровных, и именно в ней многие древние фамилии пресеклись. Ты всерьез полагаешь, что его сторонники способны ему это простить? Рок… — Дамблдор замолчал на минуту, размышляя о своем, а затем обратился вопросительным взглядом к Минерве. — Неужели ты обо мне столь низкого мнения, что полагаешь, будто мне не хватило мастерства или прозорливости удержать Северуса в тот день? Пророчества… Ты всегда их презирала и никогда не интересовалась ими. А между тем, пророчество, подкрепленное магией сильного волшебника, обязательно сбудется. Но Волдеморт скрепил его не только своей магией, но и своей жизнью: он не только поверил в него, но еще и попытался его обмануть. А уж убедить всех, и в первую очередь Тома в том, что Гарри выжил благодаря жертве Лили, большого труда не составило. И когда он принял в себя кровь Гарри Поттера, он лишился последней возможности его уничтожить. Круг замкнулся и был замкнут до сих пор. Пока ты одним древним заклятьем не разрушила все то, ради чего я жил и умер. Поэтому именно ты обязана все исправить.

Минерва сглотнула и отшатнулась, когда последний палец Альбуса оторвался от ладони, и он в ожидании свел руки в замок на животе. Ее дыхание сбилось, пока она его слушала, и она не могла поверить, как еще минуту назад считала все слова Альбуса пустыми.

— Первая война, вторая война, жертвы, пророчества, даже твоя смерть, — тихо проговорила она, приводя в порядок все взметнувшиеся перед глазами воспоминания, — ты легко бы мог их избежать еще в семидесятых, если бы пожелал. Тебе бы достало опыта и влияния, но ты… — она закачала головой и вслепую нащупала кресло за своей спиной, а затем медленно в него опустилась. — Ведь даже до пророчества ты никогда не выходил с ним на бой. Ты всегда мог его победить! Но тебе нужны были все эти жертвы, вся эта кровь, чтобы чистокровные семьи даже не подумали объединиться в следующий раз вокруг нового Тома Реддла. Чтобы после падения этого, второго уже не было... Ты разменивал их жизни на бесчисленных магглокровок и оттого не мог проиграть! Джеймс, Гидеон, Фабиан, Алиса, Фрэнк, Боунс, Венс… Я могла бы продолжать до утра, и вся их чистая кровь на твоей совести! А были еще же магглокровки и пожиратели… Ты развязал эту войну. Все жертвы по обе стороны на твоих руках… А ведь я даже при этом присутствовала! Лорд Волдеморт — последняя надежда чистокровных, — тебе было недостаточно сокрушить его политически, тебе нужно было толкнуть его к войне и сделать из него мясника с чистой кровью на руках!

Альбус хладнокровно сверкнул глазами и крепко сомкнул губы, пока она качала головой и дрожащими ладонями хваталась за края своей шотландской юбки.

— Не передергивай, Минерва, — твердо отрезал он, как только она успокоилась, — я не зло во плоти, а Реддл — не безвинный агнец.

— Допустим… — она успокоила дыхание и подняла к нему внимательный взгляд. — Но ради чего, ради чего, Альбус?

— Ради всех нас.

— Всех? — рвано вздохнула она. — Нас? А ты не заговариваешься?

— Он перестал быть мне другом уже очень давно, Минерва.

Она сжала губы и встала, отведя взгляд от Альбуса и ища глазами на столе свою волшебную палочку.

— Я понимаю, как это звучит, но я не имею права сказать тебе большее.

МакГонагалл вцепилась пальцами в древко и тут же быстро подняла глаза к портретам: искала, кто из них с любопытством их слушал. Выходило так, будто все…

— Я тебе не верю.

Быстрым движением она трансфигурировала из резного украшения рамы покрывало и прикрыла холст от глаз, а затем наложила на ткань заглушающие чары.

— Все, что вы слышали здесь сейчас, не должно быть передано вами иным лицам, будь то живые или мертвые. Я ясно выражаюсь?

Те директора, что не претворялись спящими, со своих холстов понятливо закивали, а о прочих Минерва не беспокоилась — все равно в этих стенах ее воля, пока она в должности, была выше их воль вместе взятых. Хогвартс с первого дня ей откликался.

Снять портрет Альбуса со стены оказалось несложно, и она быстро прошла в свои комнаты, где и спрятала его в самый низ высокого, забитого старой квиддичной формой сундука. С глаз долой его убрать удалось, но она и не думала верить в то, что его удастся вырвать из сердца. Однако это вовсе не мешало ей пытаться.

* * *

— В целом меня устраивает, Поттер, но ты был у МакГонагалл? — хмуро бросил Грюм и еще сильнее свел брови так, что его шрам на носу скривился в уродливую гримасу.

Гарри усмехнулся: ну да, он это уже слышал.

— Только что от нее, она все одобрила.

Грюм вопросительно поднял брови и довольно хмыкнул, но мысли на этот счет оставил при себе.

— Передай Делакур, что я оценил ее старания, — он откусил кусок от худого сэндвича, служившего ему обедом, и, объясняя, замотал им перед носом Поттера: — Вон, какой щегол стал! Самое то с ней под руку и в Париж на показ, а?

Поттер счел за лучшее глупо улыбнуться и кивнуть, стараясь не дать слишком сильно дрожать губам от смеха.

— Походка у тебя, что надо! Понял теперь, зачем я тогда вбивал в тебя эти танцы?

Гарри кивнул — он понял. Без должного ощущения своего тела невозможно было управлять им в бою, а без выработанной пластики — извлекать из него пользу.

— Ладно, — Грюм засунул к себе в рот оставшийся кусок бутерброда и быстро поднялся со скрипнувшего под ним стула. — Тогда следующее занятие после пятничного собрания. Расходимся.

Гарри проводил его до Большого зала, где на них привычно обернулись ближайшие ряды зевак, а Аластора перехватил Кингсли и передал какой-то белесый, подозрительно ровный пергамент под чарами наведенной иллюзии. Гарри показалось, что это скрытый под заклинанием маггловский листок, но забивать голову еще и этим решительно не хотелось. До этого они с Аластором хотели встретиться в Хогсмиде, но в последний момент Грюм поменял планы и назначил встречу в школе, из которой Гарри не мог вырваться уже третью неделю, не считая с горем пополам выбитого вечера для Хагрида. И сейчас у него не было никакого желания обедать в многолюдном Большом зале в самый разгар ланча, несмотря на урчащий живот. На хогвартской кухне на него мог глазеть лишь один Добби, да и то в своей простодушной манере услужить. К нему Гарри хотя бы успел привыкнуть.

— Гарри! — он обернулся на голос Невилла, когда уже поворачивал от коридора к лестницам с зажатым под мышкой пакетом жареной рыбы и картофеля. — Гарри!

Невилл шел не один, за ним следовала смутно знакомая девушка с черными волосами, которую Гарри никак не мог вспомнить.

— Невилл! — он широко улыбнулся ему, радуясь в душе тому, что хоть кто-то из приятелей, кроме Уизли, остался с ним на севере. — Я уж и не ждал тебя встретить!

— Да, после этого Рубежа все с ног на голову повалилось, сам понимаешь, а сейчас вот потихоньку обратно встает… — негромко пробормотал Невилл себе под нос, подходя ближе, и беспокойно помял зажатую в его руках газету. — Гарри, мы можем поговорить приватно? Как насчет твоей комнаты?

Поттер нахмурился. Чувствовалось, что и здесь все не закончится простым чаепитием с приятелем под старые факультетские байки. Брюнетка, сопровождавшая Невилла, уверенно остановилась за его плечом и прямо смотрела перед собой, не смущая Гарри, но и не скрывая в нем своей заинтересованности.

— Так уж вышло, что я живу не один.

— Если ты говоришь сейчас о Делакур, то ввиду ваших отношений ее присутствие нам вряд ли помешает.

Гарри перевел взгляд на девушку и приподнял брови, раздумывая над тем, где он мог ее видеть. Когтевран? Ее выговор вполне соответствовал духу некоторых из них, и она казалась им ровесницей.

— Ой, — Невилл встрепенулся, едва поняв, что забыл представить их друг другу, и тут же поспешил исправиться: — Гарри, у меня не было возможности вас познакомить, но я очень рад, что сейчас наконец вы встретились! Это моя невеста, Дафна Гринграсс. Мы с ней вместе учились. Дафна, — он обернулся к своей спутнице и растерянно улыбнулся, — ну а Гарри ты знаешь.

Поттер поднял брови. Он узнал ее имя с их общих пар по зельям, но даже в этот момент не смог припомнить лица. Он помнил, как время от времени Снейп нахваливал ее вместе со всем остальным курсом, но ни в один из этих моментов она не пыталась выделяться. Или просто Драко с его компанией затмил тогда всех остальных?

— Да, конечно, — попытался улыбнуться Гарри и протянул Дафне руку.

— Я люблю красить волосы, — поделилась с ним Гринграсс, с радушием ее пожимая, — в школе я была блондинкой.

— Точно, — Гарри широко улыбнулся, размышляя о том, когда же Невилл успел с ней обручиться. — Так вы хотели о чем-то поговорить? Пойдемте!

Он махнул ладонью в сторону видневшихся из-за угла лестниц, после которых оставалось буквально несколько шагов до его апартаментов, и поманил за собой Дафну и Невилла.

— Вы голодны? Может, нам стоит захватить что-то еще с кухни?

— Нет, спасибо, — Дафна с интересом оглядела его бумажный пакет. — Я почему-то всегда обедала в Большом зале и никогда даже не заходила в это крыло замка. Но Гарри, может, тебе стоит предупредить Флер о нашем визите, чтобы не поставить ее в неловкое положение?

Гарри на секунду задумался и мысленно стукнул себя по лбу за недогадливость, а в следующую секунду уже наговаривал серебряному оленю сообщение для Флер. Тот едва заметно кивнул, как только он закончил, и, прицокнув копытами, побежал вперед сразу же, как только Гарри опустил палочку.

— Какой красивый у тебя Патронус! — с придыханием произнесла Дафна, провожая оленя взглядом. — А правду говорят, что ты еще на третьем курсе отогнал пятьдесят дементоров?

— Ну… — протянул Гарри, не без удовольствия рисуя в памяти их с Гермионой приключения. Почему-то все ужасы былого стали меркнуть, едва пришло понимание нерушимости Рубежа. — Я не считал их тогда, но больше десятка их было точно.

Невилл усмехнулся сбоку, припоминая все слухи, ходящие по гриффиндорской гостиной о похождениях их неразлучной троицы. Гарри и не помнил, что тогда было после третьего курса, но на четвертом его чемпионство не давало спать спокойно всему факультету.

— Это ведь даже выше уровня ТРИТОНов! — восхитилась Гринграсс, осторожно ступая на шаткую ступень лестницы.

— Да, но в позапрошлом году Гарри обучил им целую толпу студентов, — гордо отметил Невилл и протянул Дафне руку. — Там была куча народа с третьего по седьмой курс, да и не только один Патронус мы разбирали. Так что, думаю, дело тут не только в самом материале, но и в учителе, который помогает его освоить.

Гарри улыбнулся, вспоминая, как сам он впервые вызывал Патронуса с Ремусом, о котором почему-то уже очень давно ничего не слышал. Да, Невилл во всем был прав.

— Так мы в курсе, что ты будешь преподавать уже в новом учебном году, — отметила Дафна и на секунду остановилась, как только они поднялись по лестнице. — Гарри, если это возможно, у меня будет к тебе небольшая просьба…

Когда Гарри удивленно обернулся к ней, она уже поднимала взгляд от пола и все еще держала Невилла за руку, аккуратно расправляя сбившуюся под мантией юбку.

— Дело в том, что сейчас у меня на пятом курсе учится сестра, Астория, — быстро пробормотала она. — Ты ее, наверное, не помнишь, но она очень одарена в твоем предмете. И мы беспокоимся за то, что она попадет под травлю слизеринцев. Ты не мог бы за ней приглядеть?

Поттер закусил губу и понятливо кивнул, размышляя о том, как сам месяц назад вытаскивал из такой ситуации Джонни. Это не было прописано в учебном плане, но сам он не раз возвращался в мыслях к той ситуации, осознавая, что в этой традиции межфакультетской вражды срочно придется что-то менять. Хогвартс и Север не могли позволить себе разобщения.

— Конечно, — твердо кивнул он, и Дафна облегченно улыбнулась, встретившись с ним взглядом. — Я считаю всех студентов равными и не допущу навязанного разделения. За мой предмет можешь быть спокойна. Да и, — Гарри ухмыльнулся, вспоминая о присмиревших при его виде пуффендуйках, — за прочие тоже можешь не волноваться.

За последние дни он впервые ощутил вкус своего авторитета. Его не боялись, как Реддла, не считали великим мудрецом, как Дамблдора, но в школе он был уважаем. И сейчас, в такое трудное время, он был обязан этим пользоваться.

— Ты узнаешь Асти, как только ее увидишь, — ухмыльнувшись, негромко отметил Невилл и повел Дафну дальше за Гарри, как только тот начал двигаться.

— Она, в отличие от меня, блондинка, но весьма колоритная.

Гарри порылся в своей голове, но был точно уверен, что с Асторией Гринграсс он знаком не был. Впрочем, уже будущие занятия с ее курсом это покажут.

— А как вы сами? — поинтересовался он, раскрывая перед ними портрет в комнаты. — Планируете возвращаться на седьмой курс?

Невилл тяжело вздохнул и отвел взгляд, а Дафна молчаливо подхватила его под локоток, едва переступила порог прихожей. Гарри все так и понял: единицы из седьмого курса оставались в школе. Не то сейчас было время, чтобы учиться. МакГонагалл как могла удерживала шестые курсы, но Гарри точно знал, что некоторые из них ушли в госпиталь Молли сразу же после хогсмидкого бунта. По большому счету, из семикурсников в стенах школы остались лишь те, кто нашел в этой же школе работу.

— Нет, друг, — покачал головой Невилл за секунду до того, как к ним навстречу вышла Флер. — У нас очень много дел, и сейчас мы просто не можем бросить все на родных.

Поттер на это ничего не ответил. Что тут было отвечать? Он и сам не планировал доучиваться.

— Вы не стойте в дверях, проходите, — Гарри прокашлялся, сбросил с плеч верхнюю мантию и приглашающе махнул рукой в сторону комнаты. Невилл и Дафна быстро последовали его примеру.

Гарри обратил внимание, как все в гостиной преобразилось с утра, и с благодарностью улыбнулся Флер. Она подготовила для гостей ароматный чай с булочками и оставила их под чарами стазиса, а сейчас доставала четыре большие кружки из шкафа.

— Невилл, Дафна, — он радушно посмотрел на них и перевел взгляд к Флер, — это моя девушка, Флер Делакур. Флер, — он указал глазами на Невилла, — это мой школьный друг Невилл Лонгботтом и его невеста Дафна Гринграсс.

Флер и ребята обменялись вежливыми приветствиями, и Поттер пригласил их к небольшому столику у камина, на котором исходил горячим паром их домашний чайник, а затем, сглотнув, с болью на сердце отложил пакет с обедом на пустующую книжную полку.

— Со всем этим навалившимся, Гарри, у нас не было времени пообщаться, и к своему стыду должен признать, что сейчас я тоже пришел не ради праздной беседы, — аккуратно начал беседу Невилл, едва вся компания расселась по креслам и маленькому диванчику. — Я пришел по просьбе моего будущего тестя и делового партнера Генри Гринграсса.

Дафна взяла Невилла за руку, едва тот начал говорить, и перехватила с его ног помятую, взятую Невиллом с собой газету.

— Какая просьба может быть ко мне у человека, с которым мы никогда не общались и даже не были знакомы? — настороженно поинтересовался Гарри и плотно сомкнул губы, закусив одну из них. — Прости, Дафна, — он обратился к ней глазами, — но я впервые слышу о твоем отце.

— Это просьба не только моего отца или бабушки Невилла, Гарри, — с жаром произнесла Дафна и сжала кулак на потертой бумаге газеты, — это призыв о помощи всего Ремесленного Картеля, оставшегося по эту сторону Рубежа! Посмотри, — она быстро задрала рукав и встретилась с ничего не понимающим Поттером глазами, — на наших руках нет меток, и каждый из нас может это доказать. Но новая власть в лице Ордена Феникса почему-то хочет нашего разорения и последующей гибели. Мы всегда поддерживали страну в трудный час, наши семьи обеспечивали хлебом и работой тысячи волшебников по всему острову. Так почему же сейчас с нами так поступают? При этом истинные виновники остаются безнаказанными!

Гарри озадаченно взглянул на чистую руку Дафны, потом на нее саму и Невилла, но так и не смог понять, о чем она вообще ему толкует. Он заметил, как Флер сбоку от него сделала небольшой глоток чая и отставила свою кружку на столик с мягкой улыбкой. Было видно, что она куда лучше понимает, зачем пришли и о чем говорят Дафна с Невиллом.

— Простите, мисс Гринграсс, но я не помню приказов ни о массовых конфискациях, ни о массовых казнях, — спокойно ответила она. — Так о чем именно вы говорите? Вы уверены, что не сгущаете краски?

— Уверена. А вы читали готовящуюся банковскую реформу? — Дафна расправила сжатый в ее руках «Вольный Вестник» и протянула его им. — Ведь это самый настоящий грабеж!

Флер хмыкнула и тут же взяла газету в руки, молча вчитываясь в статью, занявшую целиком два разворота. Гарри скосил к тексту взгляд: там через строку мелькали ставки и сноски на эти ставки, какие-то финансовые коэффициенты и таблицы, в которых он ничего не мог понять. Справа была колонка аналитика, но видно ее было плохо, и он решил изучить газету после того, как Флер закончит ее читать.

— Я всегда готов сражаться с несправедливостью, и ты, Невилл, это знаешь, — твердо произнес он, глядя на друга, и нахмурился, — но даже если ваше положение действительно столь плачевно, я не уверен, что у Ордена есть альтернатива.

Невилл тяжело выдохнул, отпил от горячего чая глоток и протер пальцем рога рождественского оленя, несущегося вскачь по небосклону.

— Пойми правильно, Гарри, — он обхватил кружку двумя руками, оперся о свои колени локтями и наклонился в сторону Поттера, — Картель очень стар и известен всем магическим державам как основной представитель промышленности нашей страны в мире. Мы привыкли непосредственно работать с государством, но сейчас государство почему-то не желает работать с нами. Между тем мы хотим помочь Ордену со сложившимся дефицитом на рынках. Продовольствие, товары, услуги — мы готовы закрыть спрос по всем основным направлениям, а взамен просим всего лишь, чтобы новая банковская система не оставила нас нищими. Разве можешь ты увидеть злую корысть в нашем желании выжить?

Поттер помял губами, но не знал, что на это ответить, когда даже в общих чертах не представлял, чем обернется новая реформа для народа. Он был в курсе того, что на улицах теперь торговали и за фунты, и за галеоны, но все чаще и больше не в пользу последних. Страна медленно, но верно переходила на маггловскую валюту, и Поттер был уверен, что реформа была связана именно с этим, но даже не представлял себе, какой на нынешний момент стоял обменный курс.

— Да, — Флер оторвала глаза от газеты и сложила ее пополам, — теперь я понимаю, о чем вы говорите. Я знаю, чем занимается Картель, и теперь представляю всю величину вашей проблемы. Эта система губительна для всех, у кого есть большие сбережения. Но мы с Гарри не обладаем достаточно большим весом в Ордене Феникса, чтобы отменить эту реформу на предстоящем собрании, а даже если бы и могли, то нам нужно что-то предоставить взамен. Как вы понимаете, дальше так продолжаться не может, и страна не в состоянии прожить на остове дорубежной финансовой системы.

Невилл сжался и с тоской посмотрел на остывающие посреди стола булочки, а Дафна молча кивала на слова Флер, встретив в ее лице благодарную слушательницу.

— Но влияние Гарри не столь низко, как вы говорите, мисс Делакур, — продолжила за Невилла Дафна. — Да, Орден Феникса сложная организация, и вы занимаете в нем не ведущую роль, но Гарри Поттер любим народом, и его влияние среди обычных людей колоссально. Наверное, сейчас это единственный человек в стране, способный сплотить вокруг себя большинство северян.

Гарри на эти ее слова только усмехнулся. Он еще помнил, как встречали его в Хогсмиде сразу после того, как только поднялся Рубеж, и он бы поспорил насчет всеобщей любви народа.

— Каких северян? — скривил губы он. — Они считают меня виновным в том, что все это, — он махнул рукой в сторону окна, — произошло. Когда я выходил к людям, я не видел ничего из того, о чем вы мне говорите.

— Ты видел лишь изнанку своей славы, Гарри, но подстрекатели среди Пожирателей и самые слабовольные — это не большинство северян, — качнула головой Дафна. — Тогда ты услышал самых громких, потерянных людей, а, судя по результатам хогсмидских беспорядков, большинство из них уже мертво. Твоим именем сейчас собирают основные силы ополчения, — Дафна на секунду замолчала и быстро перелистнула газету на титульную страницу, под первой колонкой которой висело объявление аврората, занявшее всю нижнюю полосу. Гарри узнал в нарисованном портрете себя. — Поверь мне, приток добровольцев в отряды и не думает сокращаться! Твое имя звенит из каждого рупора и стоит первым на каждом агитирующем плакате. И если ты поможешь нам, то мы поможем тебе конвертировать твое влияние на Севере во влияние в верхушке Ордена.

— И в чем же должна заключаться наша помощь? — вежливо поинтересовалась Делакур.

— Гарри станет нашим представителем на собраниях Ордена Феникса, — ровным голосом обозначила Дафна уже подготовленный ими план.

Гарри ощутил, что сейчас у него голова разболится от всей этой политики, и утомленно потер пальцами глаза. Подумать только, выходя от Аластора, он надеялся хотя бы пообедать в тишине и покое дома, без бесконечных забот по предстоящей работе, а в итоге снова получил их с избытком! Он глянул искоса на Невилла, молча крутящего свою кружку в ладони, и решил последовать его примеру дистанцироваться от разговора.

— Вы, видимо, не так меня поняли, конвертировать влияние Гарри в народе на его вес в управлении Ордена мы можем и без вашего шабаша, тут скорее вопрос желания… — продолжила за него Флер. — Что вы можете предложить нам, чтобы это желание появилось?

— Национальные символы, а также герои — величины хоть и значимые, но переменчивые, а поддержка производственных магнатов, а если вы поможете нам сохранить состояние, то и наша финансовая поддержка, — это величина постоянная, — терпеливо ответила Дафна.

— И в чем будет выражаться эта поддержка?

Гарри заметил, как Флер подняла бровь, а Невилл скучающе разглядывал обстановку дома и допивал последние остатки чая из кружки. Дафна же к своей за всю беседу даже не притронулась.

— Если Гарри как наш представитель сможет договориться о встрече между Аластором Грюмом и человеком, ответственным за реформу, с Августой Лонгботтом, Эвелиной Гамп и Яковом Голдстейном, то Картель готов оценить такой жест доброй воли в сто тысяч галеонов.

— Фунтов, — качнула головой Флер.

— Нет, именно галеонов, — улыбнулась Дафна и протянула руку к верхней из лежащих на блюде плюшек. — В конце концов, вы ведь тоже должны увидеть все плюсы предлагаемой нами финансовой реформы.

Гарри сжал зубы, чтобы не сболтнуть лишнее после того, как услышал оговоренную сумму, и понял, что благоразумнее будет и дальше дать Флер вести обсуждение. На руке у Дафны поблескивало бриллиантом изящное обручальное кольцо. Гарри никогда не видел их прежде так близко, но даже ему размер камня показался внушительным.

— Ну тогда, думаю, Картель готов гарантировать поддержку в открытии любого производственного начинания семье Гарри Поттера с последующим вливанием в их стройные ряды? — улыбнулась Флер и вслед за Дафной взяла с блюда булочку, от которой тут же оторвала кусочек. — И перевод тех ста тысяч в фунты по разумному курсу, естественно.

— Конечно, — кивнула на ее предложение Дафна, — разумную помощь.

Флер довольно улыбнулась и откинулась на спинку дивана, подхватила со стола свой чай и сделала крупный глоток, прикрывая глаза. Мгновение спустя она повернула голову к Поттеру.

— Я думаю, тебе стоит прислушаться к словам этих людей и защитить их от столь несправедливого отношения, Гарри. Когда наши гости уйдут, я с удовольствием объясню тебе все преступные нюансы готовящейся финансовой реформы.

Поттер согласно кивнул, но все же нахмурился и хотел разобраться, что было во всем этом такого, из-за чего они направились ни к Грюму и ни к Кингсли, занимавшемуся этой проблемой непосредственно, а к нему, Гарри, имевшему о финансах столь же мало представления, сколь и административного допуска.

— Я хочу понять, — негромко проговорил он, когда Невилл уже встрепенулся и был готов завершать разговор, — почему вы обратились с этой проблемой ко мне, а не к Кингсли? Именно он занимается реформой и является первым, с кем должно на этот счет беседовать.

Дафна тяжело выдохнула и поморщилась, протянув руку к своему остывшему чаю. Промочив горло, она несколько раз ударила острым ногтем по желтой керамике, собралась с мыслями и встретилась с Гарри глазами.

— Мы бы хотели, чтобы ты понял, Гарри… Не всем людям в Ордене Феникса мы готовы доверять. И, несмотря на древние корни семьи Шеклболта, у их нынешнего представителя есть все замашки выходца из низов. Добавь сюда детство в Африке и сомнительную репутацию в Аврорате… Это определенно не тот человек, с которым мы хотим выходить на контакт, — Дафна вновь замолчала и отпила из своей кружки, закусив чай румяным кусочком булочки. — Кроме того, кто такой Кингсли Шеклболт? Никто. Просто один из протеже Аластора Грюма. Не станет поддержки Грюма, и вся его власть рухнет. А учитывая его репутацию, он скорее всего предаст наши интересы, чтобы не потерять этого расположения. Ты же, несмотря на воспитание у магглов, обладаешь репутацией невероятно честного человека и, если согласишься нам помогать, то не откажешься от слова.

Поттер помедлил с ответом. У него не было досье на Шеклболта, как не было и на Уизли, и на Люпина, и на Тонкс, но всех их собирал Дамблдор, а ему Гарри был склонен верить. Кингсли прикрывал Сириуса два года подряд, рискуя и своей работой, и своей свободой, но ни разу его не подвел. И если сейчас его реформа была столь пагубна, то, вероятно, ничего другого поделать было нельзя.

— Я прислушаюсь к мнению Флер и в дальнейшем не откажусь от слова, — медленно дал ответ Гарри, встретившись твердым взглядом с Гринграсс, — до тех пор, пока буду видеть, что за вами стоит правда.

Дафна уверенно кивнула и протянула к нему открытую ладонь, которую Гарри, не задерживаясь, крепко пожал.

— Мы готовы смириться с этим уточнением, — в тоне Дафны слышалось облегчение. — Но мы знаем, что, если остальные в Ордене Феникса не пойдут тебе на встречу, то ты скорее отвернешься от них, чем от чести, и при нашей поддержке ты сможешь диктовать им условия, а Кингсли нет. Единственные, к кому мы могли бы пойти кроме тебя, это семья Уизли. Но их репутация не чета твоей, да влияния у них не так много.

— Уизли честные люди, — недовольно ответил Гарри.

— Возможно… — Дафна безразлично пожала плечами. — Тебе это лучше знать. Но так или иначе, мы выбрали тебя, а не их. Впрочем, я думаю, что мы засиделись, а у вас с Флер еще будет, что обсудить за обедом.

— Конечно, — Гарри постарался тепло улыбнуться и встал с диванчика, чтобы проводить гостей к выходу.

Задерживать их долгими сборами они не стали. Лишь Невилл вежливо поблагодарил за угощение, а Дафна передала Флер пергамент с альтернативной версией реформы. Затем Гарри взял обещание с Невилла встретиться, как только растрясутся дела, и утомленно упал на диван в прихожей, едва за ними захлопнулся портрет.

— И что это сейчас было? — полуживым голосом поинтересовался он у Флер, уткнувшись лбом ей в плечо и подзывая палочкой из кармана оставленный им на полке обед.

Флер тяжело вздохнула, обхватив его за талию одной рукой, сбросила со ступней узкие туфли и расслабленно вытянула ноги перед собой.

— Самый обычный раздел влияния. Тебе надо быть к таким готовым, — как ни в чем не бывало пробормотала она ему в волосы, а затем перехватила летящий к ним пакет и вытащила оттуда кусок картошки. — Экономика схлопнулась сразу после Рубежа, просто обыватели еще не успели это осознать. Ордену надо или реанимировать ее, или придумывать что-то другое. И в любом случае за это нужно платить. Кингсли не привнес ничего нового со своим грабительским прогрессивным курсом, он просто заставил магнатов платить за его ремонт.

— Но если магнаты не хотят платить, и мы пообещали им помощь, то что тогда будет? — вяло пробормотал Поттер и отобрал у Флер присмотренный ею кусок картошки. Та, усмехнувшись, вытащила из пакета новый.

— То платить будут другие, истинно виноватые, потому что Картель не пошел бы к тебе с предложением обобрать народ.

— Истинно виноватые?

— Гоблины. Они ведь действительно могли предотвратить коллапс экономики, но, видимо, решили, что альтруизм им не к лицу, — кивнула Флер и проглотила свой кусок еще до того, как Гарри вновь успел его забрать. — Но теперь их заставят заплатить, если у них остались деньги, а деньги у них точно есть. Ты должен просто здраво смотреть на вещи и понимать, что твое вмешательство ничего не изменит для простых людей с улиц, но даст тебе средства на безбедное существование и, что важнее, влиятельных союзников.

Поттер оторвался от ее плеча, серьезно на нее взглянул и подумал о том, где же она могла набраться этих знаний в свои двадцать лет. Он не верил, что такому учила практика в банке, но Флер точно знала, с кем она говорит и что может от них получить.

— Откуда ты все это знаешь? — поинтересовался он и вытащил из пакета горячий кусок жирной белой рыбы.

— Мой отец состоит в таком же картеле, только французском, — качнула Флер плечом и оторвала от кусочка Гарри половину, которую тут же закинула к себе в рот. — Вряд ли он был сопоставим с твоими новыми партнерами, но на безбедную жизнь нам хватало. А так как сына у отца нет и я наследница, то должна разбираться в подобных вещах. На самом деле все просто, если растешь с этим с самого детства.

Поттер оценивающе на нее взглянул, но никак не мог уложить в своей голове то, что она так легко сорвалась с места и бросила наследство ради сомнительных перспектив жизни в Британии. Будь у него семья, он бы никогда не позволил себя от нее оторвать.

— Как же так? — он непонимающе посмотрел на нее. — Ты была наследницей, но поддалась уговорам Билла уехать из Франции? Оставить семью?

Флер усмехнулась и посмотрела в окно, медленно пережевывая кусочек взятой из пакета рыбы. В это мгновение она казалась такой отстраненной, что Гарри испугался, будто затронул в ее душе больную струну, которая так и не утихла после разделения страны на две части.

— Билл уговаривал меня остаться во Франции, Гарри, — негромко поделилась она с ним, — будто он знал, что так и будет, что я больше не увижу родных. Он ведь легко мог перевестись в наше отделение Гринготтса, он и до этого работал в Египте. Его мечтой Англия не была никогда.

Гарри не заметил, как растерялся от шока, и тут же попытался закусить удивление одним из немногих оставшихся в пакете кусков картошки, который так и не лез в рот. Он не мог понять, что здравомыслящему человеку из Франции вообще могло понадобиться в Британии, когда она была раздираема вдоль и поперек гражданской войной.

— И ты ломанулась в охваченную хаосом страну, чтобы работать на гоблинов? — только и смог выдавить он из себя. — Зачем?!

— Что-то меня тянуло в Англию, — нахмурилась Флер, — тянуло проверить свои силы в таких условиях... Да и возможность поработать с гоблинами дорогого стоит. Французские банкиры никогда бы не взяли меня на работу. Как ты заметил, у Картеля и Гринготтса весьма специфичные отношения. Даже свои деньги мы предпочитали разделять, а не вкладывать все сбережения в их сеть.

Гарри молча доел оставшийся в пакете кусок рыбы и промолчал, не зная, как еще комментировать ее ошеломляющие откровения.

— А у Грюма с МакГонагалл не было замечаний по подготовленному нами плану? — пришла ему на помощь Флер.

— Нет, — Гарри улыбнулся и приобнял ее за плечи, сминая свободной рукой оставшийся от обеда пакет, — и уже со следующей недели я сам проверю его на практике.