Мои миры, твое отчаяние. Танец первый (джен)

После возвращения в поместье Северус Снейп был очень зол и причиной этого являлся зеленоглазый, совершенно невозмутимый одиннадцатилетний мальчишка, волей случая оказавшийся его подопечным.

— Поттер, вы хотя бы отдаете себе отчет в том, что натворили?

Гарри спокойно выдержал колючий взгляд зельевара и холодно произнес:

— Конечно же. Неужели вы считаете меня человеком с атрофированным мозгом? На меня напали, я защитился. Не более того. И мне не нравится, когда что-то решают за меня, не спросив моего мнения.

Зельевар неприятно ухмыльнулся.

— Поттер, по-моему, тебя слишком сильно заносит. Тебе всего лишь одиннадцать лет. Ты ребенок с минимумом прав и находишься в зависимом положении. Подобные речи будут уместны из твоих уст лет через шесть, когда ты достигнешь совершеннолетия. А пока тебе стоит выполнять то, что тебе говорят старшие!

Гарри гневно сверкнул глазами.

— Порой ваши распоряжения слишком дорого мне обходятся. Я не хочу стать душевным инвалидом из-за вашей прихоти!

Снейп рассмеялся. Это был какой-то необычный, немного каркающий смех.

— Ну-ну… Ты уже психически нестабилен. Как что, так сразу же начинаешь истерить, как кисейная барышня викторианской эпохи.

— Как вы смеете! — мальчик начал закипать.

— Да легко, Поттер, легко… Вам не нравится правда? Ну уж извините, другой нет. Что теперь ты сделаешь? Попробуешь еще раз покончить с собой? Порежешь себе руки? Вызовешь стихийной магией потоп или пожар?

Зельевару было приятно видеть недоумение на лицах Дориана и Эдвина.

— Ох… Твои друзья не знали об этом? Как-то некрасиво получилось. Твой секрет оказался раскрытым, — Снейп театрально развел руки в стороны. — Ну же, Поттер, я вижу, что ты так и хочешь взорваться гневной тирадой, для улучшения понимания которой хочешь добавить магии. Ну же, давай. Я жду.

Зелье заканчивало свое действие, и змея из самых противоречивых чувств подняла в мальчике голову, готовясь к броску. Гарри чуть ли не задыхался от боли, гнева, горечи и унижения. Но последние слова зельевара произвели обратный эффект от ожидаемого. Мальчик начал успокаиваться. Снейп специально провоцирует его, пытаясь показать всю незрелость Гарри и его неспособность контролировать собственное поведение. Внезапно другая мысль пронзила душу мальчика, заставив его на некоторое время впасть в ступор. Зельевар ждал взрыва со стороны Гарри, чтобы напугать им Дориана и Эдвина… Чтобы они, испугавшись его неконтролируемой магии, ушли и оставили его одного наедине со своими внутренними демонами и опекуном. Но расчет Снейп был изначально неправильным. Он даже и предположить не мог, насколько много знает Дориан об истинной сущности Гарри. А Эдвин… Он далеко не глуп. Эрстед не знал некоторых вещей наверняка, но, скорее всего, о многом догадывался. Сложно угадать в Гарри дементорскую сущность, но предположить в нем существование большого магического потенциала несложно, как и то, что мальчик еще не научился им управлять. Его не бросят, по крайней мере, не из-за этого. На душе стало как-то легко. Гарри снисходительно улыбнулся, чем шокировал всех.

— Я не намерен оправдывать ваши ожидания, они мне кажутся чем-то нелогичным. Сейчас я намерен подняться в свою комнату вместе с друзьями и отдохнуть. С некоторых пор общество Малфоев стало для меня несколько утомительным.

Снейп предпринял последнюю попытку вывести Гарри из равновесия.

— Поттер, вы случайно не заводили собаку? А то одна мне недавно прислала весьма занимательное письмо.

Гарри нахмурился.

— Вам стоит обратиться в больницу города Шабаша. Там прекрасные целители. Собаки не умеют писать, а если вы ведете переписку с кем-то четвероногим, то мне стоит задуматься о безопасности дальнейшего нахождения рядом с вами.

Зельевар призвал записку и протянул мальчику уже основательно измятый лист бумаги. Гарри пробежался глазами по тексту и улыбнулся.

— Автор этого письма питает к вам очень теплые чувства, — заметил Поттер, возвращая письмо назад.

— Я это знаю и без вас. Только есть одна загвоздка… Адресатом очень заинтересованы доблестные работники нашего Министерства…

Мальчик покосился на широко зевавшего Дориана.

— Это разговор ни о чем. Мы слишком устали сегодня, на ногах с пяти утра, — произнес он и направился к выходу из комнаты. — Спокойной ночи, профессор.

Вслед за ним вышли Дориан и Эдвин. Снейп скрипнул зубами и налил себе виски. Мальчишка слишком непокорный и своевольный. Пренебрежение к старшим и правилам, видимо, было у него в крови.

— Весь в папашу, — пробормотал зельевар, выпивая второй бокал.

Просидев еще около двух часов напротив камина, он решил проверить комнату мальчиков. И сделал это зря. Слишком уж шокирующее зрелище предстало перед его глазами.

Гарри был укутан в белую простынь, его голова чуть склонена на бок, открывая доступ к шее. Дориан стоял около него, низко наклонившись к нему и широко открыв рот, собираясь укусить его. Белая простынь на полувампире была надета на манер греческой тоги. Оба мальчика стояли около окна, и неровный свет полумесяца освещал их, придавая этой картине некую зловещность и вместе с этим жуткую по своему содержанию красоту.

Поттер тихо простонал.

— Эдвин, у меня все затекло…

Зельевар перевел ошарашенный взгляд на другого мальчика, который закусив губу, усиленно водил кистью по холсту.

— Еще немного… Вы прекрасно получаетесь…

Снейп вошел в комнату и подошел к Эрстеду.

— Не мешайте, — шикнул на него юный художник, продолжая свою работу.

Гарри даже не шелохнулся. Появление в комнате опекуна ничуть не смутило его подопечного.

— Поттер, а если он вас укусит?

— Пусть, мне не жалко. Впервой, что ли… — пробурчал мальчик.

— Не шевелись! — приказал Эдвин.

Снейп потер виски. Алкоголь и усталость давали о себе знать. Лучшим вариантом дальнейшего развития событий в этом сумасшедшем, совершенно иррациональном мире, было просто уйти в свою комнату, забраться в теплую постель и отправиться в царство Морфея.

— Ночь не резиновая. Надеюсь, вы достаточно умны, чтобы придти к выводу о том, что сон является необходимым для вашего организма и соизволите лечь спать.

— И вам Счастливого Рождества, — проворчал Эдвин, делая какой-то замысловатый взмах кистью.

— Сумасшедший дом, — пробурчал Снейп, и громко хлопнув дверью, удалился к себе.

День был сумасшедшим, и Северус Снейп невыносимо устал. Гарри Поттер как никто другой мог приносить в жизнь окружающих его людей хаос и беспорядок. Зельевар давно так не был рад оказаться в своей постели.

* * *

Гарри всю свою жизнь ненавидел Рождество за то, что это был поистине не его праздник. Мальчик, когда был маленьким, искренне верил, что если он будет хорошим, то Санта Клаус принесет подарок и для него. Обычно в декабре он становился тише, вообще не спорил с Дурслями и с двойным усердием выполнял их поручения. Но подарки неизменно получал Дадли, который был далеко не образцом хорошего ребенка. Тетка, поджав губы, объяснила своему племяннику, что он не достоин ничего хорошего потому, что мальчик был изначально рожден как паршивый щенок. Таким не положены подарки. Он ненормальный. А после Гарри увидел, как Дурсли кладут пол елку подарки своему сыну. Тогда он понял все. И что не существует чудес, и то, что, что бы он ни делал, мальчик никогда не заслужит от своих родственников что-то хорошее. И, кажется, именно тогда Гарри перестал ждать, что кто-то придет и заберет его из этого ада. Мальчик смирился.

Последующие годы в Рождество, когда приходили гости, Гарри запирали в чулане. Выпускали его только тогда, когда все уходили, да и только за тем, чтобы вручить ему что-нибудь вроде старой одежды кузена или дядиных носков, а потом дать посмотреть на то, как Дадли распаковывает большие блестящие упаковки с подарками и громко радуется при этом. Потом его отправляли на кухню и разрешали устроить себе праздничный ужин из объедков, оставшихся после гостей. Это было унизительно, но только в этот день мальчик мог попробовать некоторые действительно вкусные блюда, пусть и не досыта.

Гарри не любил все эти яркие украшения, гирлянды и мишуру. Потому что не было в его душе праздника, а смотреть на чужую радость было невыносимо. Он был даже чем-то благодарен Снейпу за его игнорирование этого праздника. Не нужно было притворяться, что тебя совершенно не трогает окружающее. Это был просто обычный день, такой же, как и другие триста шестьдесят четыре.

Но Рождество в этом году было самым необычным во всей жизни Гарри. Мальчик впервые в жизни покупал кому-то подарки и делал это с большим желанием. Наконец-то он может с кем-то чем-то поделиться и как-то порадовать своих близких. Поттер не ожидал ни от кого что-то в ответ. Ему доставляла удовольствие мысль о том, что он становится для кого-то неким Санта-Клаусом, что он тоже часть этой невозможной атмосферы чуда. Подарков в этом году он приобрел много. Дориану он выбрал красивые кованые ножны для кинжала с орнаментом из летучих мышей. Эдвину достался просто огромный набор красок, который и был использован прошлой ночью. Офелии мальчик купил большой яркий платок с огромными красными цветами. Мирославе досталась красивая маленькая заколка с полумесяцем. Сложнее всего было с подарком для Альберта, он был самым тихим среди всех них и обычно оставался чуть в стороне, предпочитая позицию наблюдателя. Гарри долго ходил мимо различных палаток, пока не наткнулся на маленький медальон с изображением солнца, внутрь которого можно вставить фотографию или спрятать что-то крохотное. Рону Уизли отправилась книга о квиддиче, Перси большая магическая энциклопедия, Фреду и Джорджу польский набор вредилок «Кущи Армагеддона», Джинни мальчик отправил мешочек с двадцатью галеонами, вложив записку о том, что хотел бы, чтобы в школе в сентябре она выглядела лучше всех, но, к сожалению, сам не может купить ей мантии. Мистеру Уизли Гарри послал набор гвоздей и гаек, миссис Уизли мальчик отправил самоочищающийся фартук. К Биллу отправилась серебряная печатка с вделанным в нее клыком. Чарли же получил маленький будильник-дракончик, плюющийся водой в хозяина. Люпину Гарри купил несколько рубашек. Несмотря на нормальную зарплату, Ремус все еще не занимался своим гардеробом. Видимо, он еще боялся оказаться на улице, поэтому откладывал деньги на этот черный день. Сириусу мальчик купил набор по уходу за шерстью. Мейеру Гарри отправил набор шоколада, дарить своему учителю зельеварения что-то из его области было бы глупо. То, что действительно могло заинтересовать его, стоило баснословных денег, а на то, что у него хватало средств, выглядело бы банально. После долгих раздумий Гарри купил статуэтку змеи и отправил ее зельевару.

Мальчик потянулся на своей кровати, открыл глаза и свесил ноги вниз, попутно что-то зацепив ими. Груда свертков в блестящих упаковках лежала на полу. Гарри неуверенно приподнял один из них и нерешительно развернул. Внутри лежал темно-зеленый свитер крупной вязки с изображением молнии на груди и пакет с пирожками. На пергаменте было написано: «От семьи Уизли в светлый праздник Рождества». Поттер улыбнулся. Ему было очень приятно и радостно от такого… уютного подарка. Что-то такое могла прислать ему его мама, если бы была жива… Мальчик тряхнул головой и уже с азартом принялся потрошить другие свертки.

Офелия прислала ему в подарок большую грелку в форме звездочки, чем вызвала истерический смех со стороны Дориана. Полувампир вручил ему набор колб, а Эдвин собственноручно нарисованный портрет Гарри. Он был изображен очень необычно. На картине будто бы была его чуть повзрослевшая копия. Мальчик стоял около края пропасти, высоко подняв палочку и указывая вперед, будто бы призывая к началу атаки. Эрстед объяснил это тем, что он просто был захвачен этим образом и не мог не перенести его на холст. Удивительным был и подарок Альберта. Он прислал ему старую, потрепанную книгу о дементорах. Грегорович действительно мог видеть куда больше, чем все остальные. Мирослава долго не терзалась муками выбора и прислала Гарри чайный сервиз и свой любимый сорт чая. Люпин подарил ему альбом с фотографиями родителей. Это было самое что ни есть настоящее сокровище. Второе в его копилке. Мальчик жадно вглядывался в лицо своего отца.

— Вы очень похожи… — раздался тихий голос Эдвина.

— Да… — с благовением прошептал Гарри, водя пальцем по улыбающемуся лицу отца.

Джеймс Поттер был красивым юношей, и он носил точно такие же очки, что и Гарри до поступления в Дурмстранг, но они совершенно не портили его. У него было немного нагловатое выражение лица. Сразу было видно, что он являлся заводилой в компании своих трех друзей. Корень всех школьных несчастий Снейпа. Задумывался ли когда-нибудь он о том, как плохо они поступали. Джеймс Поттер сам взрастил себе своего косвенного убийцу. Сам стал причиной смерти своей любимой жены и несчастного будущего сына. Жестокость всегда влечет за собой жестокость, за местью тянется месть, за убийством убийство, за болью боль…

Гарри не мог ненавидеть своего отца или презирать его. Он не знал его. Совершенно. Со слов Ремуса это получался очень противоречивый человек с избирательной справедливостью и глупыми жизненными принцами, которые делили окружающее строго на черное и белое. Жестокость, оправданная благородством. Это все так глупо и нелепо.

Родители… Он хотел бы их знать, какими бы они ни были. Наверное, родители любили бы его в любом случае, но глупо тешить себя глупыми иллюзиями о невозможном.

— Интересно, а это от кого? — спросил Эдвин, указывая на продолговатый сверток.

Гарри отвлекся от размышлений и развернул подарок. Это была метла. Красивая, гоночная, изящная… На пергаменте рядом было написано:

« Я думаю, что ты не ожидаешь от нас поздравлений или тем более подарков. Ты очень много сделал для меня и моего брата. Наша семья занимается изготовлением гоночных метел, именно поэтому не составило труда наложить дестабилизирующее проклятие на школьную метлу… В качестве извинений за причиненные тебе неприятности прими этот подарок. Мы многое осознали, благодарим тебя и извиняемся за все. Надеемся, Рождество станет окончанием нашей вражды.

Братья Бруевич»

— Эм… Выражу общее мнение поэтому поводу… Весьма неожиданно, — подвел итог Стан.

— Не то слово… — пораженно произнес Гарри.

Эдвин поднял с пола последний сверток.

— А это от кого?

Мальчик разорвал бумагу и к нему на колени упал маленький ключик с припиской:

« Это второй ключ от семейного сейфа Блеков. Доверенность на доступ к ячейке давно у гоблинов. Если твой опекун начнет ограничивать тебе доступ к твоим средствам, то у тебя всегда будет альтернатива.

С любовью, С.Б.»

— Это от крестного…

— У тебя есть крестный? — удивленно спросил Дориан.

— Есть…

— А почему он не забрал тебя к себе? — поинтересовался Эдвин.

— Эммм…. Он просто только недавно сбежал из тюрьмы и находится на нелегальном положении… — пробормотал Гарри, пряча ключ.

Эдвин закашлялся.

— Иногда ты мне напоминаешь ящик Пандоры… Столько сюрпризов вырывается, стоит только открыть крышку…

— Крестный неплохой человек. Его осудили по ложному обвинению. Я рад, что он обрел долгожданную свободу.

Дориан покачал головой.

— У тебя необычная логика. Ты приходишь к фантастическим умозаключениям какими-то неведомыми путями. Самое паршивое то, что они действительно имеют место в жизни. Иногда я чувствую себя совершенно непроницательным идиотом.

— Мы все весьма специфичны. Иди, полируй клыки, и пойдем завтракать, — с улыбкой произнес Эдвин.

Дориан собрал волосы в хвост и, сладко потягиваясь, вышел из комнаты. Когда он вернулся назад, Гарри и Эдвин были уже переодеты и полностью приведены в порядок.

— После завтрака мне нужно будет отбыть домой, — проговорил Стан, извлекая из недр своей сумки брюки и рубашку.

— Конечно, я очень надеюсь, что твои каникулы пройдут хорошо, — улыбнулся Гарри.

— Угум… Если брат не начнет играть на нервах… Он мастер в этом… — проворчал полувампир, переодеваясь.

Когда ребята спустились вниз, Снейп уже сидел за столом и пил чай, читая Ежедневный пророк.

— Доброго утра, — хором произнесли ребята, усаживаясь за стол.

Зельевар хмуро кивнул из-за газеты и вернулся к чтению, но резко отложил ее на стол, когда заметил, что дети, перед тем как что-то положить себе на тарелку, тщательно проверяют пищу.

— Неужели вы считаете, что зельевар в собственном доме будет пытаться отравить своих гостей. А если ему и взбредет в голову подобное, то вряд ли вы даже поймете это, — взорвался он.

— В Дурмстранге это прививают нам на уровне рефлекса. Это привычка. Разве вы не знали? — удивился Дориан.

— Нет… — нахмурился Снейп.

Эдвин задумчиво посмотрел на него.

— Зельевар, значит… Вы испортили ребенка.

Снейп поперхнулся от подобного заявления.

— В смысле?

— Гарри просто маньяк в области зельеварения. Ему дай волю, он к господину Мейеру переедет и будет отходить от котла только до библиотеки.

Зельевар покосился на своего подопечного.

— Я думаю, вы преувеличиваете способности Поттера. Не взорвать котел — это еще не достижение. А профессор Мейер очень серьезный человек, чтобы нянчиться с первокурсником.

Эрстед неодобрительно посмотрел на него.

— Вы просто не знаете об успехах Гарри. Видимо, профессор видит в нем потенциал, раз отдал ему целую лабораторию.

— Надеюсь, Дурмстранг устоит.

— Можете не сомневаться, — холодно ответил Гарри. — Эдвин, давай поедим в тишине.

Дориан тяжело вздохнул. В комнате повисла тишина. Снейп вернулся за чтение газеты, но буквы почему-то отказывались складываться в слова, и только когда все покинули столовую, зельевар заметил, что держит газету вверх ногами.

Стан отбыл домой, и Гарри с Эдвином остались вдвоем. Эрстед тут же занялся изготовлением новой куклы, а Поттер с головой ушел в чтение, не забывая между делом пить свое зелье. Магия внутри него клекотала, а эмоции были ее катализатором. И Гарри таким образом запирал в себе свою стихийную магию, заставляя ее присмиреть на время. Но бушевавшая в нем сила все отчетливее давала о себе знать. Мальчик как никогда остро ощущал потребность в контроле собственной силы. Ему было необходимо научиться этому, и как можно быстрее.

Каникулы тянулись очень медленно. Эдвину действительно было безразлично от того, где он находится. Его всецело захватывал творческий процесс. Он то делал какие-то эскизы картин, то самозабвенно посвящал себя созданию кукол. Иногда Эрстед перебрасывался с зельеваром ничего не значащими фразами. Иногда пытался как-то похвалить перед ним Гарри, но неизменно получал на это порцию уничижительного сарказма.

За эти каникулы возникла еще одна проблема — Гарри стали мучить кошмары. Они всегда начинались одинаково: к нему приходил черный человек и доставал из-за пояса кнут, которым начинал бить по обнаженному телу мальчика. Но вместо крови из ран на теле начинали сочиться самые неприятные воспоминания мальчика, а этот черный человек, у которого и лица-то не было, заставлял мальчика не отводить взгляда от картин прошлого.

В одну из ночей после очередного кошмара, мальчик долго ворочался в кровати, но так и не смог уснуть. Он выскользнул из комнаты и спустился вниз. Очень хотелось пить. Уже возвращаясь из кухни, Гарри обратил внимание на то, что дверь в большую гостиную приоткрыта. Обычно все свое время ребята проводили или в комнате Гарри или малой гостиной. Она казалась куда более уютной, нежели большая. В ней был камин, мягкие кресла и диванчик.

Мальчик вошел в комнату. В ней ничего не изменилось: фортепьяно около одной стены, несколько кадок с цветами, поистине огромный диван и несколько кресел. Резной журнальный столик, картины по стенам и несколько книжных шкафов, маленький, не подключенный к дымолетной сети камин. Гобелен со змей над ним.

Внимание Гарри привлек какой-то высокий прямоугольный предмет, зачем-то укрытый плотной тканью. Мальчик подошел к нему и сорвал покрывало, под которым оказалось зеркало.

— Еиналеж, — тихо прошептал Поттер, читая название на высоком ободке.

Отражение мальчика начало быстро меняться. Вместо пижамы на нем оказалась форма Дурмстранга с погонами главы школы, положив руки ему на плечи, позади него стояли его родители.

Мальчик оглянулся, в комнате не было никого. Гарри вновь повернулся к зеркалу.

Родители смотрели на него с любовью, мама чуть приобняла его за плечи и поцеловала в щеку, а отец потрепал его по волосам. Откуда-то из глубин зеркала шагнул улыбающийся Снейп. Он кивнул родителям Гарри, и принял из рук мальчика какую-то склянку с зельем, придирчиво осмотрел ее, свел брови на переносице, а потом как бы просветлел лицом и показал мальчику большой палец. Он встал позади него, с гордостью приобнимая за плечи.

Потом появился отряд Гарри, они стояли рядом с мальчиком, улыбались ему и махали руками, изредка дурачась. А потом возникли Дурсли, они встали перед ним на колени, прося прощение у него. И мальчик тоже улыбался, явно принимая их извинения, потому что они наконец-то признали его равным себе. Зеркало было притягательным, хотелось продолжать смотреть на эту картину и никуда не уходить.

Сердце в груди екнуло.

— Еиналеж… Желание… — прошептал он.

Мальчик тряхнул головой, прогоняя наваждение. Оно показывало несбыточные мечты, то, чего никогда не будет. Родители не восстанут из мертвых, Снейп никогда не станет им гордиться, Дурсли всегда будут видеть в нем ошибку природы и урода, а друзья… Будут ли они всегда рядом?

Зелье, сдерживающее эмоции, еще действовало, но в глазах все равно немного защипало.

— Как это понимать? — раздался едкий голос Снейпа сзади.

Мальчик испугано отпрыгнул в сторону. С собой он не взял ни одну палочку. А выход из комнаты перекрывал зельевар. Гарри накинул покрывало на зеркало, боясь, что Снейп увидит в нем то, что видел мальчик и высмеет это. Увидев, как в искривились губы зельевара в противной ухмылке, Поттер решил, что он все-таки что-то заметил.

Магия внутри мальчика забурлила, но, так и не найдя выхода во вне, ударила по Гарри изнутри. Мир перед глазами покачнулся и Поттер, пошатнувшись, упал на пол. В потолок уже смотрели остекленевшие глаза.