Мои миры, твое отчаяние. Танец первый (джен)

Гарри пораженно смотрел вперед. Сначала было сложно понять, где же кончается гора и начинается замок. Они были едины. Гарри насчитал три башни и девять этажей. Вверх, к школе, вела широкая горная дорога, на всякий случай обнесенная со стороны обрыва веревочным ограждением. С другого края, от горы начинался густой лес.

Гарри сошел с пристани и двинулся за всей толпой, при этом крутя головой в разные стороны. Мальчик удивлялся тому, как все спокойно шли. Никто не спешил, не толкался и не обгонял друг друга. Среди этой несколько флегматичной толпы очень выделялись первокурсники. Они постоянно спотыкались о свои посохи, крутились, шли то медленнее, то быстрей, поднимали голову вверх, глядя, далеко ли осталось до замка. Гарри был точно таким же, хотя всеми силами старался выглядеть спокойно и чинно. Но его все время охватывало то желание поскорее попасть в школу, то страх от того, что оказавшись в Дурмстранге он покажет себя не с самой лучшей стороны.

Еще одной странностью толпы было общение на смеси языков. Предложение могло начинаться на русском, а заканчивалось на английском языке. Это совершенно никого не удивляло, возможно, если только производило впечатление на тех же первокурсников. Гарри еще раз поднял голову вверх и с облегчением заметил, что до черных ворот замка осталось совсем немного. Море позади свирепствовало, и холодный ветер буквально пронизывал. Конечно же, Гарри читал о том, что Дурмстранг находится в северных широтах и особого тепла ожидать тут не приходится, но все же он не рассчитывал на то, что начнет мерзнуть практически сразу. Это несколько напрягало. Слишком уж на многое он не рассчитывал. Сидя в далекой и солнечной Англии, казалось, что море по колено и ему все удастся. Вот так вот, с лету. Без всяких проблем и затруднений. Раз — и он найдет друзей. Два — и он обретет себя. Именно в такой последовательности. Но Гарри чувствовал себя все более одиноким. Первокурсники старились сбиться в кучки по своей принадлежности к определенной стране. Гарри же был единственным англичанином. Его язык в этой школе не был особенно популярным, а запас слов из других языков был достаточно скуден, чтобы оказаться интересным собеседником. Хотя какой тут интерес. Если для того, чтобы показаться адекватным, нужно приложить максимум усилий, и выжать из своего мозга все знания о спряжениях, склонениях, нужных окончаниях. Русский язык казался какой-то изощренной пыткой. Мальчик совершенно не мог понять, для чего существует столько нюансов. Почему у каждого слова должен быть свой род? С числом все понятно. Оно есть везде. Но падежи! Зачем их-то так много! Определенно русский язык придумывал какой-нибудь зловредный Темный лорд, зная, что в далеком будущем один английский студент Дурмстранга будет биться головой обо все твердые предметы в тщетных попытках постижения чужого языка с совершенно незнакомыми ему буквами. Все, чего сейчас хотелось, — это преодолеть барьер непонимания. Иметь возможность совершенно свободно подойти к любой кучке ребят и заговорить с ними. Конечно же, старшекурсники свободно понимали все языки, но интересно ли было бы им говорить с ребенком? Скорее всего, нет. Да, Гарри был определенно старше всех своих сверстников, он по-иному смотрел на жизнь и все ее явления. У него не было розовых очков. Он, казалось бы, с самого рождения был лишен даже капли оптимизма. Все его взгляды на будущее были очень мрачные и, к сожалению, часто реалистичные. Но кому есть дело до его взглядов? Мальчики интересуются девочками и квиддичем, а их волнуют только журналы мод, мечты о принцах и собственный внешний вид. Гарри маловероятно мог бы поддержать разговор с ними. Конечно же, те интересы были весьма утрированными, но они выражали обобщенную действительность. У мальчика не было ни с кем ни общих знакомых, ни совместных увлечений. Возможно, со временем у Гарри и появились бы люди, с которыми он смог бы обсудить серьезные темы, и те, с кем можно было бы просто шутить и разговаривать ни о чем. Но сейчас, именно в этот момент, мальчика накрывало чувство безумного одиночества. В Хогвартсе хотя бы были Уизли. Они не являлись его друзьями, но они были близкими ему людьми, которых он воспринимал как далеких родственников. И в Хогвартсе был Снейп. Человек с острой нелюбовью к нему. Но это было не столь важным. Гарри успел к нему привыкнуть. Это было странно. К Дурслям он не смог привыкнуть за все свои десять лет. А к нему смог. Всего лишь за один год. Возможно потому, что он был мостиком к его настоящим родителям, несмотря на их достоинства и недостатки. Слушая его очередное: «Поттер, вы так похожи на своего отца, он был…», — Гарри впитывал в себя каждое слово. Это делало существование его родителей более реальным, ощутимым для него. Ему больше не казалось, что они эфемерны. Фотография матери стала сокровищем мальчика и тем, кто подарил это ему, был Снейп. Он вообще стал первым, кто подарил ему что-то истинно ценное. И зельевар был тем, кто действительно мучился угрызениями совести, после того как причинил Гарри боль. И это было необычно и непривычно. Конечно же, опекун не был ангелом. Он стремился унизить Гарри психологически, постоянно указывая на его место, и на то, что он ничего не добился и не достиг. Это ранило… Очень сильно задевало его… Расковыривало незаживающие болячки в душе… Но и так же сильно мотивировало мальчика. И он стремился что-то доказать себе и ему. Например то, что он достоин хорошего, что может чего-то добиться, что не пустой, не глупый, не никчемный. То, что он личность…

— Первокурсники, подождите здесь! — прогремел голос. — Все остальные двигайтесь в Трапезный зал. Нечего тут мешаться.

Гарри вздрогнул. Он даже не заметил, как за собственной рефлексией оказался перед дверями замка. Огромными, массивными, с выгравированным гербом школы. Видимо, мальчик пришел в себя только тогда, когда этот странный мужчина с козлиной бородкой заговорил по-английски. Он повторял каждое предложение на трех разных языках, чтобы его поняли все студенты.

— Добро пожаловать в Дурмстранг! Меня зовут Игорь Каркаров. Я буду вашим директором и очень надеюсь на то, что ваше уважение будет само собой разумеющимся явлением. Девиз нашей школы: «Aut disce, aut discede!», что переводится как или учись, или уходи. От вас потребуется максимально прилагать усилия. Наша школа соединила в себе лучшие знания Востока и Запада. Как вы видите, даже на гербе название школы написано на разных языках. В Дурмстранге существует деление на два факультета — это факультет Запада и факультет Востока. Принадлежность к одному из них будет влиять на вашу программу обучения. Перед тем, как мы войдем в этот замок, я хочу, чтобы вы внимательно выслушали меня. Маги Востока исконно были созидателями. Они всегда стремились быть ближе к природе. Даже слово культура у них понималось как украшение. Они не стремились подчинить все окружающее. Они искали компромиссы. И идеально справлялись с этим. Маги Востока становятся отличными бойцами и целителями, так же они прекрасные исследователи. Маги Запада всегда стремились все подстроить под свои собственные нужды. Культура в их понимании — это возделывание. Они обладают изворотливостью и хитростью. Западники опираются на логику и аналитический разум. Они становятся превосходными политиками и консулами, а так же являются прекрасными стратегами и аналитиками. Это только вершина айсберга, о котором я вам поведал. Не значит, что если вы попали на факультет Западной магии, то никогда не сможете стать целителем. Или если вы обучаетесь на Восточном факультете, то путь на политическую арену вам заказан. Церемония распределения поможет вам осознать свой потенциал в том или ином направлении.

Каркаров перевел дыхание, немного подернул плечами. Все успели уже замерзнуть. Ветер был действительно пронизывающим, а дождь хоть и мелким, но достаточно «колючим».

— Сейчас вы все пойдете вместе со мной в зал распределения. Не волнуйтесь. Никто еще не умирал во время этой церемонии. Но в любом случае, корабль пока никуда не уплыл, и у вас есть последний шанс вернуться домой, — усмехнулся Каркаров.

Никто из детей не пошевелился. Директор хмыкнул и приказал следовать за ним. Первым помещением, в которое они вошли, был огромный зал с множеством факелов на стенах. На потолке висели огромные люстры с множеством свечей в них. На полу была каменная плитка темно-желтого цвета. Мальчик внимательней рассмотрел рисунок и понял, что это огромное солнце в совершенно черном небе. Так же местами Гарри заметил отдельные желтые плитки. По-видимому, они символизировали звезды. Вдоль по стенам стояли небольшие позолоченные скамьи.

Каркаров толкнул другую дверь, и все проследовали за ним. Они попали в большую комнату с множеством лестниц, различных по форме и размеру. Некоторые были спирально закручены и уходили вверх под причудливыми углами. Другие были прямыми и очень широкими. Видимо, они являлись основными в этом замке.

За следующей дверью оказывается огромный коридор, освещенный люстрами со свечами. Откуда-то издалека разносился гул. Скорее всего, там сейчас находились все остальные ученики. Первокурсники судорожно вздыхали и переглядывались. Гарри тоже нервничал. Несмотря на то, что посох находился в холщовом чехле, он так и норовил выскочить из запотевших рук. Сундук же все время тянул вниз, и держать его уже не было никакой мочи. Очки сползали с носа, и ему постоянно приходилось запрокидывать голову назад и ловить их. Тяжелый вздох вырвался помимо воли. Каркаров оглянулся на него и на лице директора появилась улыбка. Правда, в ней не было чего-то доброго или отеческого, а скорее, она была снисходительной, говорящей: «То ли еще будет».

— Сейчас вы будете входить в эту комнату друг за другом с интервалом где-то в одну минуту. За временем я буду следить лично. Подпишите ваши вещи и оставьте тут. Домовые сами отнесут их в комнаты, когда вас разместят.

Гарри достал палочку из остролиста и осторожно трансфигурировал декор крышки сундука так, чтобы на ней появились его имя и фамилия. Он критически посмотрел на сделанное им творение, подумав немного, поменял букву H так, чтобы ее обвивала змейка. Затем положил на сундук посох и привязал его к нему заклинанием. Гарри удивился тишине позади него. Он повернулся к ребятам, которые удивленно смотрели на Поттера. У всех в руках были пергаменты и перья, некоторые держали перьевые ручки. Девочка-цыганка примотала свой посох к сундуку цветной шалью и заколкой приколола поверх платок со своими символами и теперь по-турецки сидела на полу, меланхолично наблюдая за другими. Каркаров кашлянул, выводя всех из некоторого ступора. Все тут же зашуршали о пергамент, и поспешили подойти поближе к двери в зал распределения.

— Так, я зачитываю пофамильно список и тот, кого я назвал, заходит в комнату. Позже вы выйдете из других дверей, ведущих в Трапезный зал, — Каркаров улыбнулся, — Вы должны будете сесть за стол своего нового факультета, на любое незанятое место. Чтобы вы не заблудились, зал разделен на две части. Не промахнетесь, пожалуйста. Ведь дверь откроется на вашей половине факультета. Что ж, начали. Антонеску Анна-Мария!

Девушка с царственной осанкой прошла в двери на которых был изображен огромный двуглавый феникс. Гарри прислонился к стене и достал из кармана часы. Мальчик попробовал посчитать своих однокурсников. Их было около шестидесяти. Буква «П» где-то в середине алфавита. Русского алфавита, кстати. Значит, ждать до своего распределения придется около получаса. Гарри начал разглядывать ребят. Цыганка, видимо, была где-то в конце списка, поэтому она просто положила голову на сундук в тщетных надеждах на то, что ей удастся подремать. Парень недалеко от нее что-то лепил из пластилина и тихо насвистывал себе под нос какую-то мелодию. У стены напротив Гарри, прямо облокотившись о нее, стоял красивый парень. У него были длинные пшеничные волосы. Он был чуть выше самого Поттера. Его тело не было лишено мускулов несмотря на то, что ему всего лишь одиннадцать лет. Заметив взгляд Гарри он повернулся к нему и широко улыбаясь начал показывая идеально ровные белоснежные зубы и клыки. Поттер сразу же догадался, что это тот самый полувампир, про которого говорил Максим. Гарри кивнул ему и перевел взгляд на Каркарова.

— Нильсен Ролан!

Приземистый парень быстро шмыгнул за дверь. Гарри попытался успокоить собственные нервы. Скоро должна была наступить его очередь, но это случилось раньше, чем он ожидал.

— Поттер Гарри!

Мальчик уверенно открыл дверь и вошел в абсолютно темное помещение. Гарри вытащил волшебную палочку и очень тихо прошептал:

— Люмос.

На кончике палочки засветился огонек. Мальчик попытался хоть что-нибудь разглядеть, но после нескольких неудачных попыток просто пошел вперед. Он был так напряжен, делая каждый шаг наугад, что даже не заметил, когда в комнате возник сфинкс.

— Куда ты идешь? — спросил он.

— Вперед, — ответил Гарри.

— Зачем? — поинтересовался сфинкс и по-кошачьи потянулся.

— Эммм… Потому что это лучше, чем просто нечего не делая оставаться на одном месте.

Сфинкс внимательно посмотрел на мальчика.

— А куда бы ты хотел прийти в итоге?

— Туда где меня будут ждать. Но это слишком идеально. Я хотел бы изучать восточную магию, так получилось, что западную я неплохо знаю. Правда, пусть и теоретически в основном.

Сфинкс осторожно подошел к мальчику и попросил:

— Погладь меня.

Гарри удивленно посмотрел на него, но провел рукой по шерсти Сфинкса, а тот в ответ замурлыкал.

— А зачем вас гладить? — спросил мальчик.

Сфинкс приоткрыл зажмуренные глаза.

— Некоторые вещи в этом мире делаются просто так и не имеют никаких скрытых мотивов и целей. Я хочу, чтобы ты это запомнил. Как ты думаешь добираться до двери в Восточную половину?

Гарри задумчиво почесал теперь уже свою голову.

— Я думаю, может быть, вы проводите меня. Просто так, — предложил мальчик.

Сфинкс хмыкнул и чем-то напомнил в этот момент Снейпа.

— Вы наглый молодой человек, но не вижу смысла вам отказать.

Гарри улыбнулся ему и еще раз провел ладонью по шерсти сфинкса. Она была приятной, и эти прикосновения успокаивали.

— Ты знаешь, что это не совсем обычная комната? Она принимает разные образы зависимости от того, кто сюда заходит. Но это не делает нас менее реальными. Пока мы находимся с кем-то, мы действительно существуем. Ты гладил меня, мы разговаривали. Пока ты это будешь помнить, будет и подтверждение моего существования. Когда ты сделаешь шаг за порог, я стану чем-то иным или просто растворюсь. Помни, мы живы, пока наше существование кто-то осознает. Подумай об этом на досуге. А теперь иди!

Перед Гарри возникла дверь, мальчик открыл ее и шагнул за порог, бросив последний взгляд назад, но там уже была пустота.

Мальчик заметил, что он находится на черной половине зала. После того, как он вышел из двери, раздались вялые аплодисменты. Видимо всем надоело постоянно встречать все не заканчивающихся новеньких. В зале было много столов, рассчитанных на шестерых человек. За один из свободных он и сел. Гарри подумал, что, возможно, жизнь в Дурмстранге будет нелегкой, но то, что она станет интересной, он знал совершенно точно.