Мои миры, твое отчаяние. Танец первый (джен)

— Интересно, чего же хотят все люди… Есть ли нечто абсолютное для всех? — тихо спросил сам себя Гарри, листая очередную книгу по Зельям в библиотеке опекуна.

Мальчик откинулся назад на стуле, завел руки за голову и посмотрел в окно. На улице шел дождь со снегом, дул сильный ветер.

— Как бы я хотел туда…

Гарри чувствовал себя под домашним арестом. Ему не было позволено выходить на улицу. Входная дверь совсем отсутствовала, точнее, была скрыта чарами. Мальчик вообще не понимал смысл подобных манипуляций. Куда он убежал бы? С одной стороны — лес, с другой — бескрайние луга. Но он не отказался бы просто погулять по округе, почувствовать тяжелые капли дождя на своем лице, ощутить всю порывистость ветра. Ему безумно хотелось расставить руки и быстро-быстро побежать навстречу буре и кричать обо всем, что так сильно душит и держит гирями на ногах…

Но когда его желания исполнялись? Все, что он мог — это открывать окно в своей комнате и сидеть на подоконнике. Единственной его отдушиной стала библиотека. Казалось, с каждой прочитанной книгой он становился чуть ближе к настоящей, осязаемой магии, к тому, что возможно стало бы его истинной силой. Но пока он обратил свое более пристальное внимание на Зельеварение. В последнее время профессор стал чаще приходить по вечерам домой. Он не рассказывал ничего интересного. Скорее, держал молчаливый нейтралитет. Отвечал на вопросы о зельях как-то неохотно, с таким видом, будто об этом не знал лишь последний имбецил. Сначала это было очень неприятно, но со временем сменилось каким-то безразличием. Наверное, человек действительно может привыкнуть ко всему.

Гарри недавно прочел о том, что маги переписываются с помощью сов. У профессора он не видел ни одной птицы… Может, ему просто некому писать? Так же, как и его ненавистному подопечному… Мальчик все чаще возвращался к мысли о том, что должен был умереть тогда, вместе с родителями. У него не было того, ради чего стоило бы жить… За него все решили… Ему не оставили даже каплю искренности и тепла. Зачем? Для чего? Потому что кто-то навесил на него ярлык героя? Но, Боже, как же хочется быть обычным, нормальным… стать таким же как другие… Отчего все настолько желанное для меня всем достается прямо так? Без всяких усилий, с самого рождения? Почему?

Сколько же вопросов и ни один человек не даст на них ответы. Как же жаль… и это такая боль… что так и хочется стать этим природным буйством за окном…

Мальчик отвлекся от своих невеселых мыслей, разочарованно посмотрев на книгу, лежащую на столике. Слишком быстро и она закончилась, а голод знаний остался. Ведь в этих фолиантах было столько всего необычного, неизвестного, странного, интересного! Наполнить себя. Хоть чуть-чуть. Ради чего? Чтобы почувствовать себя живым, осознать свое собственное существование и не сойти с ума.

Гарри пододвинул лестницу к шкафу, осторожно поднялся по ней и снял с верхней полки старую книгу «Зельеварение для знающих». Мальчик, улыбаясь, вернулся обратно. Осторожно открыв книгу, он увидел подпись: «Принцу-полукровке от солнечной принцессы». Гарри удивился и провел пальцами по надписи. Со странным предвкушением он начал пролистывать книгу, пока не наткнулся на вложенную фотографию в ней. Мальчик осторожно взял снимок в руки. На фотографии, широко улыбаясь, сидел какой-то мальчишка, очень похожий на зельевара, а его обнимала девушка с вихрем рыжих волос. Самым удивительным было то, что они двигались. С обратной стороны фотокарточки была подпись: «Моему самому лучшему другу Северу Снейпу от его персонального сумасшествия по имени Лили Эванс».

— Мама… — еле слышно прошептал Гарри.

Дверь тихо скрипнула, и в помещение зашел Снейп. Хмуро окинув взглядом своего подопечного, он прошел к столу и взял книгу, лежавшую на нем.

— Хм… По-моему, Поттер, у вас чересчур сложные книги для чтения. Вы слишком переоцениваете свои умственные возможности: — скептически ухмыльнулся зельевар и перевел взгляд на фотографию, что еще была в руках мальчика.

Профессор резко побледнел, а затем полурыкнул-полукрикнул на сжавшегося Гарри.

— Немедленно отдайте мне снимок! Вас не учили, что трогать чужие вещи непростительно? Или вы считаете себя выше всего этого? То, что я позволил вам находиться в моем доме, еще ни о чем не говорит! Я вам не родитель! Я ваш надсмотрщик, если вам будет так угодно!

Мальчик вжался в спинку стула, на котором сидел.

— Простите, сэр… Я только взял почитать книгу… Фотография была там… Но, пожалуйста, разрешите мне ее оставить… У меня нет ничего о родителях… Пожалуйста…

— Поттер, немедленно верните мне снимок. Он мой! Вам ясно? Или объяснить это более доступным способом? — зельевар хищно оскалился и вытащил из кармана волшебную палочку.

— Да, сэр… Простите…

Гарри бросил последний взгляд на фотографию, пытаясь запомнить, как можно лучше рыжеволосую смеющуюся девушку, и протянул снимок Снейпу. Северус резко выхватил фотокарточку и прижал к груди, будто бы это было его личным бесценным сокровищем.

— Можете идти отсюда в свою комнату. Теперь я буду сам решать, какие книги вам подойдут для чтения, — зло выплюнул зельевар.

Поттер, еле передвигая ноги, направился к выходу из библиотеки, потом, задумавшись о чем-то, остановился и оглянулся на профессора.

— Сэр, вы отпускаете меня?

Снейп недоуменно посмотрел на мальчика и кивнул.

— Спасибо, сэр… Теперь я действительно могу уйти… — произнес Гарри и, развернувшись, вышел из помещения.

* * *

Тикки нерешительно замер посреди кухни и задумчиво смотрел на молодого хозяина.

— Это не будет правильным!… Профессор очень разозлится… А он может и выгнать меня…

— Тикки, пожалуйста, то, что я хочу сделать, очень важно для меня, и Снейпу это не навредит… — протянул Гарри. — Ну, пожалуйста…

Эльф нахмурился, раздумывая над каждым словом.

— Хорошо, я проведу вас туда…

Мальчик кивнул, положил одну руку на плечо Тикки, а второй прижал к груди свои записи. Эльф вместе с ним трансгрессировал в лабораторию. Гарри здесь был не впервые, но это помещение почему-то каждый раз напоминало ему кухню тети Петуньи. Так же много разномастных ножей и большое количество баночек, и так же все стерильно.

— Тикки, ты не мог бы зажечь огонь под котлом? А затем можешь быть свободен. Я справлюсь тут сам, — мальчик ласково улыбнулся ему.

Гарри охватывало волнение. Он в первый раз в жизни собирался приготовить зелье. Руки слегка дрожали от волнения и некоего предвкушения. Мальчик подошел к шкафчику и начал изучать баночки. Его очень обрадовало то, что они все были подписаны.

— Что ж, начнем, — сказал он сам себе, открыл свою тетрадь на последней странице и перечитал написанное там.

«Яд «Последний сон» известен тем, что он довольно несложен в приготовлении и его трудно обнаружить. Единственным, что может указывать на него, является слабый хвойный запах. Но минус этого зелья в том, что оно имеет очень специфический горький вкус, который тяжело скрыть. Также иногда вызывает сложности и доза, которая должна даваться человеку. На каждый килограмм веса по одной капле зелья. Так что достаточно грузному человеку будет весьма проблематично подлить этот яд.

Ингредиенты:

2 унции толокнянки

1 корень раболета

4 унция сарбора

3 унции папоротника

1 унция порошка змеехвоста

1 унция порошка ядокроха

Способ приготовления:

Растолочь сушеные листья толокнянки в порошок. Добавить их в котел после закипания основы (воды), перемешать восемь раз против часовой стрелки, оставить зелье кипеть десять минут. Далее бросить нарезанный тонкими полосками стебель сарбора, дать зелью вариться пятнадцать минут, после добавить корень раболета и перемешать два раза по часовой стрелке. Листья папоротника измельчить и всыпать в зелье, после поварить 5 минут и одновременно с этим добавить порошок змеехвоста и ядокроха, но не смешивать их. В итоге оно должно приобрести легкий зеленоватый оттенок. Когда это произойдет, зелье можно снимать с огня».

Гарри тяжело вздохнул и отложил в сторону свои записи. Достал из шкафчика необходимые ингредиенты и ступку с пестиком. Мальчик улыбнулся себе, первое его зелье — яд. Руки немного дрожали, и это смущало Гарри. Ему просто стоит быть как можно собранней.

Листья толокнянки растирались очень быстро и не вызывали каких-либо проблем. Этот порошок напомнил мальчику, как он точно та же растирал зеленый чай, чтобы вышла любимая посыпка для мороженого Дадли, которое ему никогда не давали попробовать, да и теперь это навряд ли удастся. Хотя, может, если он попросит Тикки…

Аккуратно высыпав в кипящую воду толокнянку, Гарри осторожно взял черпак и начал помешивать, громко считая вслух. Закончив эти манипуляции, он взял один из ножей, стоящих на подставке и начал нарезать стебель сарбора. Очень внимательно, полосочка за полосочкой. Ровно-ровно. Гарри задумался о том, что сказал бы Снейп, увидев его сейчас. Все равно ничего хорошего. Мальчик проник в лабораторию через полчаса после его ухода. Профессор предупредил, что сегодня вечером собрание учителей, а потом у него дежурство по школе, и ночевать в поместье он не будет. Перед уходом, он запер библиотеку. Что ж, в принципе, ожидать чего-то иного после утренней ссоры и не приходилось. Было бы хорошо, чтобы Снейп не возвращался и завтра, но вряд ли профессор останется на весь воскресный день в замке.

Сверившись с часами, Гарри отправил в зелье сарбор. Затем он начал мелко резать листья папоротника. Такие длинные и невесомые… Наверное, эти листья волшебные… Теперь мысли мальчика были заняты только этим растением… Его интересовало, где же оно росло до этого. Испытывало ли чувство. Ведь они тоже должны что-то ощущать. Возможно, тягу к солнцу или наоборот желание убежать от него в тень. Как же всё-таки легко! Простые действия — смысл всего цикла жизни.

Мальчик осторожно опустил корень раболета в котёл. Жидкость забурлила и немного вспенилась. Гарри поспешно начал помешивать, боясь, что все его труды пойдут прахом. Потом мигом добавил листья папоротника, а они сразу же, сверкнув синим, начали растворяться в жидкости. Нужное количество порошка змеехвоста и ядокроха было тут же отсыпано по двум небольшим тарелочкам.

Гарри перевел взгляд на часы. Три минуты до финальной стадии. Много ли их или это так ничтожно мало? Наверное, смотря для чего. Если это время до окончания твоей жизни, то это жалкие крохи с неземным очарованием и притягательностью. Минуты, за которые ты хочешь так много сказать всему миру. О своих ошибках, о собственном желании исправить их, и никогда не совершать вновь. О своей радости, о счастье, о любви… О признательности близким людям… Или о своем разочаровании в них…

Поттер глубоко вздохнул и высыпал в котел последние ингредиенты. Зелье странно ухнуло и начало менять оттенок на светло-зеленый. На цвет смерти, с которой он уже когда-то успел встретиться.

— Тикки!

— Да, молодой хозяин, — эльф с хлопком возник в лаборатории.

— Пожалуйста, затуши огонь под котлом и жди меня. Хорошо? — мальчик улыбнулся, глядя на то, как Тикки начал усиленно кивать.

Гарри осторожно влил зелье в высокий флакон с крышкой-капельницей.

— Тикки, правда, жизнь странная штука? Так легко в стеклянном флаконе держать смерть или жизнь… Или власть над кем-то… Или удачу… Или страсть… Так просто… Так осязаемо… Так эффективно… У магглов все куда более сложнее…

Эльф недоуменно покосился на хозяина, но промолчал.

— Ладно, я думаю, мы можем идти. Перенесешь меня в мою комнату? И еще, у нас есть мороженное?

Гарри взял Тикки за его руку, и эльф тут же перенес их наверх.

— Да, хозяин. Я сейчас принесу вам его.

Мальчик сел за свой стол, достал лист пергамента и долго что-то чиркал на нем, даже не сразу заметив, когда ему принесли лакомство. Гарри осторожно добавил в него зелье, около 35 капель. Он не знал своего точного веса, но слышал, как тете говорила медсестра, что 30-35 килограмм — это нормальный вес для детей его возраста, а Дадли слишком не вписывается в рамки нормального физического развития.

Потом Гарри медленно съел первое в своей жизни мороженное с горьким вкусом смерти и лег в кровать, чтобы увидеть последний в своей жизни сон, несущий такой желанный покой…