Иногда они возвращаются (гет)

Сириус выпрямил шею, затёкшую от долгого неподвижного сидения в одной позе, откинул голову на спинку кресла и устало закрыл глаза, чтобы попробовать отвлечься от ежеминутно преследовавших тревожных опасений и сосредоточиться на затянувшейся истории с осколком зеркала, которая причудливо переплела судьбы двух совершенно разных, никогда не встречавшихся друг с другом людей. Какая ирония: в данный момент эта так и не разгаданная тайна пугала намного меньше и казалась чем-то далёким и эфемерным — возможно, потому что он до сих пор не столкнулся со своим врагом лицом к лицу, а сегодняшняя проблема была слишком личной и осязаемой и затрагивала главные струны души.

С недавних пор ментальная связь с тёмным волшебником, возникшая ещё в Азкабане из-за неведомой магии зеркала Еиналеж, странным образом изменилась. Видения пока не появлялись, зато порой возникала некая полубессознательная иллюзия, будто Сириус на мгновение оказывался на месте своего противника, но всё сию же секунду исчезало, как дурное наваждение. Однако он не только не успел поделиться с остальными новым непонятным состоянием, но даже сам толком не смог прочувствовать и осознать происходящие перемены. Сначала отнявший столько и без того вымотанных нервов Викторинус, который грубо ворвался в их жизнь и чуть всё не погубил, а теперь...

Сидевший напротив Регулус едва слышно вздохнул. Весь вечер, в очередной раз обложившись толстыми старинными книгами и выцветшими картами с почти неразличимыми контурами, они старательно составляли список ещё не обследованных территорий, где, по их расчётам, могли расти сияющие ясени — пока единственный указатель на возможное местонахождение треклятого Петтигрю и его покровителя. Точнее, делали вид, что составляли. Мысли занимало совсем другое.

Снова Сириус опустил глаза в книгу и заставил себя сделать пару размашистых пометок на почти пустом пергаменте. Она там, за стеной, всего в каких-то десяти футах от него. Так близко, но столь же абсолютно недосягаемо. Ремус рассказал о её удручённом состоянии, и сердце буквально разрывалось от мучительного сострадания, но иначе нельзя. Иначе можно нарушить тонкие механизмы настройки памяти и сознания, и процесс станет необратимым. А вдруг... Сириус тут же оборвал коварно подкравшуюся мысль, но всё равно внутри сразу похолодело, а пальцы непроизвольно до боли сжались в кулак. Судьба и так до сих пор была слишком к ним благосклонна, раз за разом позволяя обходить острые углы и оберегая от сокрушительных провалов... Сириус встряхнулся, прогоняя упадническое настроение. Нет, надо верить. Обязательно.

Не в состоянии вчитываться в текст, он оторвался от книги и поймал взгляд брата, всё красноречиво отражавший без единого слова. Регулусу пришлось подчиниться воле обстоятельств, отпустить совсем недавно обретённую любовь, заставить забыть её о самом главном и лишь слепо надеяться, что всё временно. Конечно, временно. Сириус повторял про себя это слово, как заклинание, чтобы облегчить долгие часы очередного вынужденного бездействия. Хотелось что-то сказать, чтобы взбодрить и себя, и Рега, но любые слова были излишни: всё давно сказано, опасения озвучены, а варианты просчитаны. Оставалось самое трудное: ждать, вопреки желанию мысленно вновь и вновь возвращаясь во вчерашний вечер.

* * *

Привычный хлопок аппарации, каждый день звучавший почти в одно и то же время, сразу вызвал облегчение. Сириус знал, как Стелле не терпелось оказаться дома, вдали от всевозможных угроз, после полностью выжавших её событий с Викторинусом. А Регулус с видимым беспокойством весь день ждал Эвелин, которая накануне заметно нервничала перед неизбежной встречей с отцом. Но на этот раз предчувствие обмануло, и надежда на уютный и спокойный вечер моментально улетучилась вместе со стремглав бросившейся на шею Регулусу плачущей Эвелин. Стелла же просто молча беспомощно уставилась на Сириуса, и от её полного отчаяния взгляда, выражавшего всё лучше любых слёз, сердце словно обожгло нестерпимым огнём, а дыхание перехватило. Сириус порывисто заключил её в объятья и глухо прошептал всего одно слово, боясь услышать ответ:

— Что?

— Они всё узнают, выхода нет... — не дав сестре ничего сказать, надрывно пролепетала Эвелин и схватила Регулуса за руку. — Надо бежать — всем вместе! Иначе конец... — она почти задыхалась и уже плакала навзрыд.

— Тише, милая, — Регулус прижал её к себе, ошарашенно глянув на брата. — Расскажите толком.

— Сириус, они будут смотреть наши воспоминания, — отстранившись и положив ему руки на плечи, дрожащим голосом произнесла Стелла. — Из-за Гравеля. То есть Дюбо... Неважно.

— Кто сказал?

Её слова звучали как приговор, но Сириус упрямо отказывался верить в правдивость происходящего и цеплялся за глупую иллюзорную надежду.

— Багнолд моему отцу сегодня, — сквозь слёзы почти неразборчиво пробормотала Эвелин, не отпуская Регулуса.

— Они уже обо всём договорились, нас вызовут как свидетелей, — Стелла конвульсивно стиснула плечо Сириуса.

— Я же говорю, надо бежать, бежать! Бежать прямо сейчас! — как заведённая повторяла Эвелин.

— Так, давайте для начала успокоимся, — нараставшая паника только усугубляла ситуацию, и Сириус постарался придать голосу твёрдость, хотя у самого сердце бешено выпрыгивало из груди. — Пока никто ничего не знает, и время ещё есть.

Он бережно усадил болезненно вздрагивающую Стеллу на диван и присел рядом. Регулус сосредоточенно кивнул, явно пытаясь оправиться от шока, и последовал его примеру, осторожно потянув за собой Эвелин, которая что-то причитала вполголоса.

— Если вы резко пропадёте прямо перед вызовом, они всё поймут, — начал размышлять вслух Сириус, с трудом приводя в порядок разбегающиеся мысли, пока остальные растерянно молчали. — То есть, о нас с Регом они, конечно, не узнают, но точно решат, что вы виновны в краже. И тогда начнут допрашивать всех.

— Рем, Анна, мистер Кентберри... — встрепенулся Регулус. — Ещё и Снейп, боггарт бы его побрал! И что, всем бежать?

— А как же иначе? — истерично всплеснула руками Эвелин, явно не понимая, зачем вообще обсуждать такие очевидные вещи.

Никто ей не ответил. Ситуация впервые за всё время их скрытной жизни выглядела действительно безвыходной, и в глубине души Сириус готов был согласиться с Эвелин, но на деле провернуть такое было просто нереально. Они не имели морального права просить остальных всё бросить и отказаться от привычной жизни. Слишком большая цена... Да и где они будут скрываться, как выживать? Вырисовывалась удручающая перспектива провести остаток дней в бегах, и это при условии, что их не выследят и не схватят, но в такую удачу верилось слабо: волшебный мир слишком тесен. А о надеждах на возвращение к нормальному существованию, которые до сих пор держали на плаву и не позволяли упасть духом, и вовсе можно забыть навсегда.

— Мы не можем тянуть всех за собой, — Стелла слишком хорошо улавливала его мысли. — Я всё папе рассказала, но разве он может что-то сделать? А что будет с мамой? И с тётей? Они же с ума сойдут, если мы исчезнем!

Она с видимым усилием сдерживала эмоции, вот-вот готовые бурным потоком выплеснуться наружу, и Сириус крепко обнял её. При упоминании матери Эвелин притихла и судорожно втянула воздух, её пыл заметно охладился.

— Значит, надо самим идти туда. Нам с тобой, — внезапно предложил Регулус, обращаясь к брату. — Пусть как угодно допрашивают с Веритасерумом, проверяют воспоминания сколько влезет. Ты ведь абсолютно невиновен. Я — да, я был Пожирателем и готов понести заслуженное наказание, — он решительно вскинул голову.

— Ну уж нет! — снова взорвалась Эвелин, хватая его за воротник, будто он уходил прямо сейчас. — Никуда я тебя не пущу!

— Но мы должны вас защитить, — начал было возражать Регулус и попытался поймать её руку, но она раздражённо отмахнулась и опять залилась слезами.

— Да брось, Рег, — покачал головой Сириус. — Понимаю твоё благородство, но это же Министерство. Никто нам и рта не даст раскрыть и не станет разбираться. Азкабан, поцелуй дементора и всё — привет вечное безумие. И остальных упекут туда же за соучастие. К тому же хранилище мы ведь реально ограбили.

— Ну и что ты предлагаешь? — повысил голос Регулус; нервы начали сдавать и у него.

Но Сириус, увы, совершенно не знал, что ответить.

Обстановка ухудшалась на глазах. Эвелин отвернулась и обхватила голову ладонями, от непрерывного плача её била мелкая дрожь. Регулус глядел на неё с бессильным состраданием, не представляя, чем успокоить. Стелла, наоборот, ещё сильнее прижалась к Сириусу и обречённо молчала, словно отчаянно пытаясь свыкнуться с мыслью, что это их последний вечер вместе. Всё рациональное и взвешенное, как назло, вылетело у Сириуса из головы при одной мысли, что будет со Стеллой, если он сейчас не сможет её уберечь. Надо же, какая горькая издёвка судьбы: ведь если бы вчера Викторинус успешно завершил дело, она оказалась бы в безопасности. А Сириус принял бы стоически свою судьбу, уверенный, что ей ничего не грозит. Как бы бесчеловечно и несправедливо это ни выглядело, она смогла бы радоваться жизни, оставаясь в слепом неведении. Просто ни о чём не знала бы. Не знала...

Сириус непроизвольно оттолкнул от себя Стеллу, повинуясь спонтанно возникшей мысли, и вскочил как ужаленный.

— Куда ты? — уловил он краем уха недоумённый возглас Стеллы, но не стал фокусироваться на нём, чтобы не упустить вспыхнувшее озарение, подлетел к полке и начал с остервенением перерывать книги.

В голове стучала единственная мысль. Не знала, не знала...

Видимо, сам того не замечая, Сириус повторял эти слова вслух, потому что тут же посыпались нетерпеливые вопросы Регулуса, который тоже сорвался с места и подбежал к брату:

— Чего не знала? Кто не знал? Говори уже, что надумал?

Наконец, среди множества потрёпанных корешков Сириус отыскал то самое название, вытянул тоненькую книжицу с полки и молча продемонстрировал Регулусу.

— Может сработать, — Регулус приободрился, на лету сообразив, что замышляет брат, но сразу же обеспокоенно добавил вполголоса: — Правда, Эв ни за что не согласится.

— Ну и что вы там шушукаетесь? — словно почувствовав, что речь о ней, обиженно протянула Эвелин охрипшим от слёз голосом.

— Сириус, ты что-то нашёл? — в интонациях Стеллы, напротив, появились робкие нотки надежды.

Вместо ответа братья вернулись на место, и Сириус положил на середину стола ветхую книжку с неприметной коричневой обложкой, по центру которой золотистыми буквами была вытиснена полустёртая надпись: «Лабиринты памяти. Туда и обратно».

На пару минут воцарилась тишина, пока Эвелин, догадавшись, не закричала:

— Собрался стереть нам память?! Совсем рехнулся? Рег, скажи ему!

— Не стереть, а временно подменить воспоминания, — начал объяснять тот, но Эвелин его перебила.

— И ты туда же! Ты же знаешь, я... — она не закончила и убежала в комнату Рега, хлопнув дверью.

— Я же говорил, — Регулус с протяжным вздохом последовал за ней.

Стелла подняла на Сириуса печальный взгляд, отражавший, однако, стоическую покорность, и тихо сказала:

— Если есть шанс, я готова.

Он успокаивающе улыбнулся, стараясь не выдать неуклонно подступавшего к горлу сильного волнения, накрыл её ладонь своей и прошептал на ухо:

— Мы справимся. Обязательно.

Чуть дрогнувшей рукой Сириус открыл книгу и вместе со Стеллой погрузился в чтение.

* * *

Когда Регулус вошёл в комнату, Эвелин стояла с опущенной головой спиной к двери, её плечи тяжело вздымались.

— Послушай, Эв, — осторожно начал он, не решаясь к ней прикоснуться. — Понимаю, ты боишься. Но это всего на пару дней. Мы ни в коем случае не будем использовать Обливиэйт. Не поверю, чтобы лучшая выпускница Хогвартса не знала о такой магии.

— Я знаю, но... — повернувшись, упавшим голосом пробормотала Эвелин и с такой невыносимой грустью посмотрела на Регулуса, что сердце опалила жгучая боль. — С самого детства я боялась потерять память, но на самом деле моя жизнь состояла только из серой рутины и ничего больше. Всё по правилам, по чужой указке, ни шагу в сторону. Нечего там было терять... Разве что, родители... Хотя отец оказался таким жестоким — то есть, всегда был, просто я не хотела замечать... И вот я, как дура, годами лелеяла в себе этот страх, позволила ему разрастись и укорениться в душе. А теперь... Только теперь я начала жить по-настоящему, понимаешь? Благодаря тебе, — она нежно провела кончиками пальцев по его щеке. — И я не хочу, не хочу тебя забывать!

Снова она в который раз за вечер не смогла сдержать безутешных слёз и уткнулась лбом Регулусу в плечо.

— И не забудешь. Посмотри на меня, — он мягко отстранил Эвелин и приподнял её лицо за подбородок, проникновенно глядя в покрасневшие от слёз, но такие красивые пронзительные глаза. — Обещаю, всё будет, как прежде. Но сначала мы должны пойти на эту небольшую хитрость, чтобы не потерять друг друга и никто не посмел нас разлучить. Это единственный выход, по-другому никак, ты же видишь.

Несколько минут Эвелин стояла в оцепенении, яростно борясь с разрывавшими сердце внутренними противоречиями, и, наконец, натужно выдохнула:

— Хорошо, я сделаю это. Ради нас. Можно только ещё немножко побыть рядом? Прежде чем...

Без лишних слов Регулус с облегчением пылко притянул её к себе, всеми фибрами души ощутив, как много он для неё значит.

* * *

На деле осуществить задуманное без опасных последствий оказалось труднее, чем рассчитывал Сириус. К счастью, в памяти Эвелин предстояло только аккуратно заменить небольшой по меркам такой магии отрезок воспоминаний, начиная с той самой судьбоносной встречи с Регулусом в парке. Тогда её мировосприятие автоматически изменится, а когда всё утрясётся, можно будет без проблем вернуть память обратно. А вот Стелла... С ней намного сложнее: менять придётся её отношение к Сириусу, глубоко впечатавшееся в самое основание души. Просто стереть его образ, стряхнуть и развеять по ветру, точно песок, не получится: она должна его помнить, но помнить совсем другим. Однако Сириус занимал слишком важное место в её сущности, их многолетняя духовная связь казалась монолитной и нерушимой, и нужно приложить всё своё магическое искусство, чтобы ни в коем случае не задеть основополагающие нити памяти, иначе процесс может стать необратимым.

Словно в ответ на его мысли Стелла оторвалась от книги и напряжённо спросила, хотя вопрос звучал, скорее, риторически:

— Значит, я должна тебя возненавидеть?

— Не совсем, — как можно спокойнее ответил Сириус, зная, как нелегко ей смириться с неизбежным вмешательством в сокровенную обитель личных и столь дорогих сердцу чувств. — Я не стану внушать, как именно ты будешь ко мне относиться: рискованно так кардинально перекраивать сознание. Главное, чтобы ты считала, что я действительно совершил всё то, в чём меня обвинило Министерство.

Едва слышно вздохнув, Стелла смиренно кивнула, но Сириус прекрасно знал, какую бурю эмоций она испытывала. Как же хотелось, чтобы на время вынужденного забвения Стелла стала просто к нему равнодушна, лишь бы в очередной раз не подвергать её острым переживаниям, которые неотрывно преследовали её уже слишком долго — и опять всё из-за него, из-за Сириуса. Но, увы, от этого варианта с огромным сожалением пришлось отказаться.

— Всё в порядке, — с показным воодушевлением, за которым читалась тщательно скрываемая тревога, сообщил Регулус, выходя из комнаты.

Он вёл за руку скорбно затихшую Эвелин, которая, очевидно, морально приняла отнюдь не радужную реальность и согласилась на единственную возможность выпутаться из столь серьёзной ситуации. Не успели они сесть обратно на свои места, чтобы обсудить дальнейший план действий, как громкий хлопок, невольно напугавший их, и без того находившихся на взводе, оповестил о ещё чьём-то прибытии, и в комнате появился Винсент.

— Что решили? — без предисловий начал он, обводя присутствующих крайне встревоженным взглядом.

— Будем менять воспоминания, — твёрдо ответил Сириус и, предвосхищая дальнейшие вопросы, добавил: — Временно, естественно.

— Какой ужас... — вырвалось у Винсента, но он сразу спохватился и более ровным тоном продолжил: — Что ж, я и сам обдумывал этот вариант. Всяко надёжнее, чем бежать куда глаза глядят.

Он начал нервно расхаживать из угла в угол, но сразу резко остановился:

— Стелла, Эв, вы как?

— Держимся, — со слабой улыбкой ответила Стелла за обеих, а Эвелин лишь горестно вздохнула, глядя в одну точку.

— Я присмотрю за вами в Министерстве, — попытался ободрить их Винсент. — А вот дома...

— Ничего не случится, — быстро сказал Сириус, заранее пресекая новую волну сомнений.

— Да, — поддержал его настрой Регулус. — Эв будет вести себя как ни в чём не бывало, будто и не было этих месяцев...

— А Стеллу утром на всякий случай проконтролирует Рем, — подхватил Сириус. — Кстати, надо же сообщить им с Анной, — в бешеной суматохе он даже забыл о друзьях.

— Не переживай, пап, всё будет нормально, — Стелла усиленно делала вид, будто предстоит обычное, ничем не примечательное мероприятие.

Тем временем Сириус выудил из ящика стола сквозное зеркало и быстро наладил связь:

— Рем, привет, не могли бы вы с Анной прийти?

— Что случилось? — тот сразу уловил тревожные интонации друга.

— Не волнуйся, все живы-здоровы, — невесело усмехнулся Сириус. — На месте расскажем.

— Сейчас будем, — Ремус не стал допытываться и отключился.

Спустя непродолжительное время всеобщего молчания — каждый собирался с мыслями и готовился к грядущим непростым событиям — прибыли взволнованные Анна и Ремус.

— Выкладывайте, что стряслось, — потребовал не ожидавший ничего хорошего Ремус, быстро переглянувшись с Анной.

— А, мистер Кентберри, и вы здесь, здравствуйте, — она заметила прислонившегося к стене в дальнем углу Винсента, который так и не стал садиться.

Тот лишь отрывисто кивнул, а Ремус помрачнел ещё больше: присутствие Винсента явно намекало на серьёзность ситуации. Чутьё, к сожалению, не подвело. Когда друзья поведали о случившемся, пусть и стараясь не сгущать краски, Ремус и Анна долго не могли прийти в себя, и, наконец, с трудом осмыслив шокирующие новости, просто сердечно обняли Стеллу и Эвелин: они хорошо понимали, что любые слова утешения сейчас неуместны и могут ранить ещё сильнее.

— Я всё сделаю, — заверил Ремус после просьбы проверить наутро состояние Стеллы и убедиться, что изменение памяти действует правильно.

— Тьфу, ещё же Снейп, — с неудовольствием вспомнил Сириус. — Надо его предупредить, иначе наломает дров.

— Схожу к нему домой, — деловито определил Ремус, но Сириус, конечно же, уловил скрытое за деланной невозмутимостью внутреннее смятение друга.

Вслух Сириус, правда, ничего не сказал, только чуть улыбнулся с искренней благодарностью. Дальнейшая беседа не клеилась, и всех присутствующих опять сковало неловкое молчание: всё было ясно без лишних слов, а досужие разговоры навеяли бы ненужное уныние. Чтобы не терять попусту драгоценное время, Сириус снова углубился в «Лабиринты памяти», решительно отметая не дававшие как следует сосредоточиться пессимистичные мысли. К чтению присоединился и Регулус, которому тоже предстояло взвалить на плечи этот непомерный груз и изгладить свой образ из памяти любимой.

— Не будем мешать, — Стелла импульсивно поцеловала Сириуса в щёку, отчего на миг болезненно защемило сердце, и встала. — Эв, пойдём.

Та с большой неохотой отстранилась от Регулуса и, в очередной раз тяжко вздохнув, последовала за ней.

Несколько раз Сириус и Регулус с особой тщательностью перечитывали книгу от корки до корки, чтобы не упустить ни одной детали и исключить любые ошибки. Наконец, понимая, что оттягивать столь нежеланное дело дальше некуда, Сириус потёр пальцами беспрестанно нывшие тупой болью виски и поднял глаза. Стелла и Эвелин о чём-то негромко переговаривались с Винсентом, Ремусом и Анной у иллюзорного окна в другом конце комнаты. Все выглядели немного успокоившимися, но это внешнее умиротворение, к сожалению, было обманчивым. Сириус точно знал: такой же неподъёмный камень, как и у него, лежит на душе у каждого. Стелла почувствовала его взгляд, обернулась и, будто читая мысли, коротко кивнула. Пора.

В маленькой квартире, служившей прикрытием для тайной жизни Стеллы, были наскоро сделаны несложные, но необходимые приготовления, чтобы создать впечатление обычных вечерних посиделок двух сестёр: накрытый цветастой скатертью стол, две дымящиеся чашки свежего ароматного чая и тарелка с аппетитной горкой сладких пончиков.

— Идём, Рем. Это их личное, — окинув взглядом получившуюся нехитрую обстановку, Анна потянула стоявшего посреди комнаты и нервно перебиравшего пальцы Ремуса обратно в тайник. — Удачи вам, дорогие.

— До скорой встречи, — спохватился тот и, уходя, с нарочитой небрежностью помахал рукой.

— До скорой, — эхом повторила Стелла, делая ударение на последнем слове.

Бледная, как смерть, Эвелин, которой Регулус что-то тихонько шептал, обняв за плечи, сумела только изобразить подобие улыбки. Винсент произнёс пару пустяковых фраз, чтобы хоть как-то разрядить гнетущую атмосферу, доверительно подмигнул дочке с племянницей и тоже ушёл, быстрым жестом смахнув, похоже, слезу с ресницы.

С внезапно нахлынувшей робостью Сириус повернулся к Стелле. В её взгляде смешались беспросветная тоска и самоотверженная готовность встретиться с неизбежным. Он хотел поцеловать её на прощание (нет, ни в коем случае не прощание, а лишь короткое расставание!), но сдержал порыв: свежие яркие эмоции в её сознании только усложнят процесс изменения слоёв памяти.

В глубине души страстно желая, чтобы произошло чудо и следующий миг никогда не наступал, Сириус поднял волшебную палочку. Где-то рядом, в двух шагах Регулус, наверное, делал то же самое, но Сириус этого почти не осознавал. Он не сводил глаз со Стеллы — такой родной, любимой, своей. И такой одинокой и беззащитной. Как всё-таки жизнь может перевернуться с ног на голову за считанные часы: буквально вчера он от всего сердца благодарил Винсента за спасение Стеллы от беспощадной руки Викторинуса, а сейчас должен добровольно сотворить тот же ужас. Нет, совсем не тот же... Это всё ради неё. Она ему доверилась. Доверилась, как всегда. И он ни за что её не оставит.

— Я верну тебя, — едва слышно прошептал Сириус и слегка сжал её ладонь.

— Я верю, — губы чуть дрогнули, и она сама отпустила его руку.

Через мгновение её взгляд опустел.

* * *

Сириус потерянно оглядел разом осиротевшее и потускневшее убежище, которое ещё совсем недавно казалось таким уютным и наполненным душевным теплом. Ремус, Анна и Винсент сидели с угрюмыми лицами, почти не шевелясь и бесцельно уставившись куда-то вдаль. На Регулуса и вовсе было больно смотреть, на его словно вмиг осунувшемся лице лежала тень бесконечной печали. Наверняка и сам Сириус выглядел не лучше. Перед глазами стоял образ Стеллы в ту самую, последнюю секунду. Он помотал головой, избавляясь от призрачного наваждения. Нельзя позволять чувствам взять верх над разумом и впадать в уныние. Это не навсегда. Лучше убедиться, что они точно всё предусмотрели.

Ещё раз всё детально прокрутив в памяти, Сириус вдруг вскинул голову и неожиданно для всех нарушил скорбную тишину:

— Рем, придётся кое о чём попросить Снейпа.