Иногда они возвращаются (гет)

Лившийся из иллюзорных окон рассеянный искусственный свет, ни капли не отличавшийся от настоящего, лениво омывал пространство многочисленных коридоров и слегка сглаживал впечатление от непрекращающейся беготни и суеты обычного министерского утра. Виктор непринуждённо решил несколько рутинных, но актуальных вопросов на верхних уровнях, после чего с присущими ему достоинством и степенностью направился прямиком к лифту. Когда тот подъехал с привычным, но отчего-то раздражавшим сегодня лязгом, он вошёл в кабину и щёлкнул кнопкой с цифрой девять, попутно покровительственно кивнув четырём или пяти уже находившимся внутри волшебникам. Несмотря на то, что одобрение Багнолд было получено заблаговременно, пусть и под не вполне убедительным предлогом, за ширмой напускной невозмутимости скрывалось волнение. Виктор никогда не давал поводов усомниться в своей серьёзности и безупречной репутации, поэтому Министр без малейших раздумий приняла его доводы. Он всегда умел пользоваться служебным положением, при этом не переходя границ и не злоупотребляя расположением Министра. Но нынешнее дело было весьма щекотливым и разительно отличалось от всего, с чем приходилось сталкивался в прошлом.

Виктор отвлёкся от не дававших покоя размышлений, лишь когда женский голос с никогда не меняющимися интонациями объявил:

— Отдел тайн.

По лишённому нормального освещения коридору праздно прохаживались двое откровенно скучавших молодых авроров, имён которых Виктор, конечно же, не знал. Им сегодня выпала сомнительная честь дежурить у входа в секретное хранилище, о чём они по понятным причинам совершенно не догадывались. Много ли толку от такой непосвящённой в детали охраны — вопрос открытый, но Багнолд предпочитала не рисковать. При виде Виктора авроры перестали вяло переговариваться и вытянулись в струнку по обеим сторонам проёма, ведущего на лестницу вниз. Виктор не был их непосредственным начальником, но пользовался немалым уважением в магических кругах, и сотрудникам низшего звена совсем не улыбалось попасть перед ним впросак.

— Доброе утро, мистер Уайтс! — почти синхронно выпалили они, и Виктор невольно поморщился: в данный момент излишнее внимание к его персоне только мешало.

Он не удостоил авроров ответным приветствием, а предпочёл сразу перейти к делу:

— Господа, мистер Скримджер просил передать, что вам необходимо на время оставить место дежурства и вернуться к обязанностям через пятнадцать минут.

Авроры озадачено переглянулись, неуверенно переступая с ноги на ногу и не решаясь покинуть пост. На самом деле Виктор согласовал всё непосредственно с Багнолд, но рядовой персонал лучше не пугать именем Министра, лишний раз не заостряя внимание на важности охраняемого объекта, чтобы не порождать в недрах Министерства разнообразные домыслы и кривотолки вокруг ситуации, и без того окутанной ореолом таинственности.

— Надеюсь, вам не пришло в голову сомневаться в правдивости моих слов? Или придётся отнимать время у мистера Скримджера и просить его явиться сюда лично? — холодно сузил глаза Виктор, недвусмысленно давая понять, что отказ подчиниться может привести к неприятным последствиям.

Прозрачный намёк тотчас вывел авроров из ступора, и они, наперебой рассыпаясь в невнятных извинениях, проворно ретировались. Виктор дождался, пока лифт увезёт не слишком сообразительную молодёжь восвояси, затем внимательно прислушался и, убедившись, что из черневшей в конце коридора двери Отдела тайн в ближайшие секунды выходить никто не собирается, не мешкая, спустился по лестнице. Сразу у подножия он остановился и окинул быстрым взглядом слабо освещённый дрожащими огнями факелов нижний коридор, где находились залы суда и Архив. К счастью, здесь никого не было, и Виктор повернулся к стене, всё равно, однако, испытывая щемящую сердце тревогу. Без труда он нащупал звездообразную выемку в грубой каменной кладке и вытащил из кармана ключ: металлическую звезду с красноватым отливом, только-только умещавшуюся в ладони. Существовало всего три экземпляра таких ключей, правда, после недавнего резонансного проникновения в хранилище Виктор уже не был в этом так уверен. Как только звезда легла в руку, из центральной вмятины к тонким лучам зигзагообразными змейками стремительно побежали зелёные молнии. За последнее время Виктор бывал здесь несколько раз в связи с расследованием кражи, поэтому почти автоматическим движением вставил ключ в углубление. В стене, визуально казавшейся сплошной из-за хитрых особенностей магической архитектуры, тут же образовался резко очерченный прямоугольный проём, и Виктор, предусмотрительно не забыв зажечь Люмос, без колебаний шагнул внутрь.

Начинавшийся сразу за маленькой площадкой узкий туннель с угрюмо нависавшим над головой потолком и глухими, сужавшимися кверху стенами уже казался обыденностью и не вызывал никаких эмоций. Занятый посторонними мыслями и не обращавший особого внимания на окружающую обстановку Виктор быстро преодолел туннель и оказался перед дверью из красноватого металла с точно таким же, как в коридоре, углублением в форме звезды прямо по центру. Ключ во второй раз выполнил своё предназначение, и дверь бесшумно отворилась. И так не изобилующая разнообразием интерьера крошечная комнатка-хранилище после памятных событий лишилась двух драгоценных раритетов. Плоская подставка в углу пустовала, упрямо напоминая об исчезнувшей без следа бронзовой амфоре. Вторая пропажа не бросалась в глаза столь сильно, но Виктор, к сожалению, отлично знал, что в выдвижном ящике полукруглого гранитного столика не достаёт золотого амулета солнца. Это затруднительное и, что самое неприятное, затянувшееся дело с не укладывающейся в голове виртуозной кражей постоянно давило на Виктора, однако сейчас он был сосредоточен на другом.

Нетронутыми оставались по-прежнему покоящиеся на столе две книги внушительной толщины и подсвечник, который украшали изящные отростки с рубиновыми листьями на концах, сверкающие кроваво-красными искрами. Неизвестно, намеревались ли похитители взяться за них позже и почему не украли всё вместе, хотя имели отличные шансы. Как бы то ни было, это играло Виктору на руку. Он воспользовался ситуацией и с глазу на глаз высказал Багнолд предположение: злоумышленники вполне могли наложить на оставшиеся артефакты некие чары с явно недобрыми намерениями. Виктор вызвался лично всё досконально проверить, чтобы исключить плачевные последствия, при этом дальновидно уточнив, что может понадобиться тщательный детальный анализ, и артефакты придётся на время забрать домой. К счастью, Багнолд легко поверила в искренность его побуждений.

Осознание того, что здесь его никто не побеспокоит, почти развеяло тревогу, и Виктор перевёл дух. Пару раз он взмахнул палочкой над подсвечником, приводя в действие чары выявления различных проклятий на тот маловероятный случай, что сконструированный им же вымысел вдруг окажется правдой. Но, как и предполагалось, никакой чужеродной вредоносной магии не обнаружилось, и Виктор перешёл к истинной цели своего визита. На самом деле его интересовали только книги, точнее их секрет, скрывавшийся внутри, о котором знали немногочисленные посвящённые. Текст книг представлял собой бессвязный набор несуществующих в реальности заклинаний и мог лишь запутать любого несведущего, решившего воспользоваться старинными знаниями. Виктор с осторожностью положил прямо перед собой оба тома, на обложках которых были изображены два одинаковых почти стёршихся от времени ворона, и начал совершать над ними круговые движения палочкой в определённой последовательности, одновременно шепча заученное наизусть длинное заклинание. Сначала ничего не происходило, но Виктора это нисколько не смущало, и он монотонно продолжал произносить нужные слова. Наконец, книги едва заметно завибрировали, спёртый воздух на мгновение всколыхнуло дуновение ветерка, принёсшего незнакомый терпкий сладковатый запах, и ровно на середине каждого тома материализовалось по маленькой сфере тёмно-синего цвета диаметром не больше грецкого ореха. Древнее изобретение самой Ровены. Из глубины плотных сфер к поверхности непрерывно накатывали пульсирующие волны всевозможных оттенков синего и на доли секунды вспыхивали яркие блики.

Будто загипнотизированный, Виктор не сводил глаз с незаметно затягивающего в некую потустороннюю реальность и обволакивающего разум неторопливого танца внутри крошечных артефактов, казалось, содержавших в себе целую Вселенную. Насилу опомнившись, он сбросил опутавшие сознание оковы и аккуратно взял сферы кончиками пальцев. Почти невесомые, на ощупь сферы напоминали прохладное стекло, но Виктор почти физически ощущал на коже сгустки чистой магии, чувствовал их силу и свою причастность к ныне утраченным знаниям. Однако несмотря на мистический внешний вид, два уникальных артефакта имели вполне практическое назначение, и Виктор без раздумий отправил их в карман мантии. Наскоро проверив книги так же, как и подсвечник, на наличие проклятий и ничего не отыскав, он с неудовольствием взглянул на наручные часы и, пока отправленные на время авроры не вернулись и не увидели того, что им не полагалось по рангу, поспешил покинуть, увы, утратившую былую неприступность сокровищницу. Поиск благовидного повода провернуть дело и расчёт наиболее удачного момента повлиять на Багнолд и так заняли больше времени, чем планировал Виктор.

* * *

Около недели прошло в постоянных размышлениях о пророчестве и нервном ожидании новых видений Сириуса, однако пока ничего не происходило, и затишье нервировало ещё больше. Забирать Омут памяти отец не стал: мама им не пользовалась, так что вряд ли могла бы внезапно хватиться годами пылившегося без дела на чердаке артефакта. В результате пророчество прокручивали снова и снова в надежде, что на кого-нибудь снизойдёт озарение и удастся уловить его сакральный смысл или хотя бы придумать, в каком направлении двигаться, чтобы понять, кем может быть таинственный избранный. Ведь нахождение этого человека, по ощущениям Сириуса, совершенно точно помогло бы одолеть их заклятого противника. Но ничего стоящего на ум не приходило, а сам текст из-за многократного повторения уже стал казаться бессмысленным, звуча как бессвязный набор слов. А во время очередного сеанса прослушивания кто-то и вовсе предположил, что враг может уловить чужое присутствие в своём разуме, и это отнюдь не добавило оптимизма.

Единственной локальной победой стало то, что Эвелин пока избежала гнева отца и полного запрета на посиделки в квартире кузины. Но никто не мог с уверенностью сказать, надолго ли это и как скоро Виктор окончательно потеряет терпение и вздумает принять решительные меры к ставшей слишком своевольной дочери.

Стелла остро чувствовала, как на Сириуса давит неопределённость и невозможность повлиять на ход событий, и всеми силами стремилась поскорее оправиться от душевной травмы, связанной с недавней подменой памяти, и сдерживать внешние проявления своего отнюдь не радужного настроения, чтобы не давать дополнительных поводов для переживаний. На самом деле ей не хотелось покидать Сириуса даже на минуту, однако приходилось преодолевать себя и, сцепив зубы, идти на работу. Увы, пока никак не получалось полностью переступить через страшные эмоции, которые она испытала за короткое, но опустошающее время во власти несуществующих воспоминаний. Перед глазами всё время проносилась жуткая картина, как она возвращается домой к всеобъемлющей сжигающей изнутри пустоте. Сириус, конечно, видел Стеллу насквозь, и скрыть от него настоящие эмоции было нереально. Несмотря на занимавшие мысли неразрешённые вопросы, он делал всё возможное, чтобы Стелла, приходя домой, чувствовала себя защищённой и могла хотя бы на короткое время отбросить всё угнетающее и просто расслабиться. Если бы не эта незримо витавшая в воздухе духовная близость, сотканная из теплоты мимолётных полувзглядов и прикосновений, Стелла наверняка уже сорвалась бы и не сумела продолжить поддерживать так долго и тщательно выстраиваемую легенду о нелюдимой девушке, которая уединилась ото всех после предательства любимого и смерти друзей.

Тем субботним утром Стелла решительно собиралась проявить всю силу воли и взять себя в руки. Впереди предстояли целых двое суток без необходимости появляться среди враждебного окружения: самое время восстановить душевное равновесие. Оставалось надеяться, что мама не надумает, как обычно, не вовремя нанести визит, либо папа под каким-нибудь пустяковым предлогом её отговорит. А Стелла наконец-то полностью приведёт нервы в порядок. Давно пора.

Эвелин должна была подойти во второй половине дня: срываться с самого утра из дома в выходной выглядело слишком подозрительно, и приходилось сдерживать порыв и выжидать время, как бы она ни мечтала побыстрее сбежать на свидание. А пока трое постоянных обитателей тайника — Стелла, Сириус и Регулус — не спеша завтракали и беседовали на посторонние темы, чтобы отвлечься от тенью бродившего за ними по пятам пророчества и других сложных проблем. Но не тут-то было. Громкая трель звонка у входной двери за секунду свела на нет титанические усилия Стеллы прийти в норму. Все трое резко замолчали и замерли, с нараставшей тревогой глядя друг на друга. Сегодня, впрочем, как и всегда, они были откровенно не рады незваным гостям.

— Может, не открывать? — первым прервал молчание Регулус.

Стелле очень хотелось последовать его совету, но вместо этого она отрицательно замотала головой:

— А вдруг это мама? Потом устроит допрос, где я пропадаю по выходным. Всё равно ведь не отстанет. Подумает, я с кем-то встречаюсь, для неё ж это больная тема. Начнёт допытываться. И опять мне выдумывать всякую чепуху...

— Родственнички... — с непередаваемой интонацией коротко высказался Сириус.

Звонок настойчиво повторился, не оставляя Стелле выбора и, провожаемая долгим взглядом Сириуса, она обречённо поплелась в прихожую.

Сириус никогда об этом не упоминал и вообще не говорил ничего такого, что могло бы хоть немного расстроить Стеллу и заставить её переживать, но он явно считал себя виноватым в том, что ситуация с их скрытной жизнью затянулась так надолго. Ведь только он один мог способствовать изменениям, двигаясь по волнам чужого разума и поэтапно разгадывая головоломку, чтобы привести всех к долгожданной победе и возможности выйти из тени. Но вызывать видения по своей прихоти было не во власти Сириуса, и этот неприятный факт ощутимо его угнетал.

Кроме мамы заявиться прямиком в квартиру в такой день было попросту некому. Так что оставалось лишь надеяться, что пришла она не одна, а вместе с папой, который сгладит острые углы и поможет провести встречу максимально безболезненно. Но каково же было удивление... нет, полное ошеломление, когда на пороге оказался дядя Виктор собственной персоной.

— Ну, здравствуй, племянница, — его лицо не выражало ничего конкретного, и угадать истинных намерений не представлялось возможным.

— Доброе утро, дядя, — Стелла с огромным трудом вышла из ступора и выдавила из себя дежурное приветствие.

— Может, пригласишь войти? — насмешливо осведомился тот.

Стелла осознала, что неловко топчется на месте и загораживает проём, инстинктивно оберегая свою тихую обитель и её жильцов от вторжения опасного во всех отношениях человека.

— Ах да, прости! Конечно, проходи на кухню, — она состроила глупую гримасу и неуклюже всплеснула руками. — Встала совсем недавно, немножко торможу.

Едва не поддавшись панике, Стелла справилась с соблазном вытолкать Виктора за дверь и учтиво посторонилась. Более уместным и вежливым жестом было бы пригласить дядю в комнату, но собственноручно привести его прямо к тайнику... Стелла внутренне противилась одной мысли об этом. Тщательно выстроенная магическая защита не вызывала реальных опасений, и Виктор не смог бы ничего вычислить, даже если действительно что-то задумал, но не лишне всё-таки перестраховаться. Пока он размеренно шагал по коридору и с интересом разглядывал скромную обстановку, Стелла лихорадочно пыталась очистить сознание от гибельных сейчас мыслей и сосредоточиться только на текущих действиях, одновременно призывая на помощь всё имеющееся мастерство сокрытия разума. Не исключено, что дядя намеревался застать Стеллу врасплох и пустить в ход легилименцию, чтобы выяснить её настоящие мысли. Тем временем он прошествовал на кухню, пока не произнося ни слова, и от этого молчания обжигающий огонь в душе Стеллы разгорался всё сильнее.

— Сейчас поставлю чайник, — она попыталась придать голосу невозмутимость, боясь, однако, что получилось не очень натурально.

Стелла усадила Виктора у маленького столика, приставленного вплотную к стене, и поскорее отвернулась к плите, чувствуя, как пылают щёки, а на лбу выступает пот. Двойная, а лучше тройная порция успокоительного точно не помешала бы, но, увы, зелье осталось в тайнике. Хорошо, что Стелла давно приобрела полезную привычку всегда носить при себе волшебную палочку. Незаметно запустив пальцы в карман мантии, Стелла наложила несколько невербальных заклинаний и тем самым убрала хотя бы внешние проявления страха.

— Извини, что вот так, без приглашения, — наконец, ровным, приветливым и оттого пробиравшим до дрожи голосом заговорил Виктор. — Просто решил: хватит уже нам с тобой друг друга сторониться, пора налаживать отношения. Всё-таки мы одна семья.

Стелла вцепилась в ручку чайника так, что побелели костяшки пальцев. Подобные речи почти слово в слово звучали из уст Эвелин перед тем, как та заблокировала аппарации в квартиру и начала слежку. Дяде вроде бы неоткуда было взять подозрения насчёт Сириуса, но к горлу всё равно стремительно подступала паника. Нужно срочно избавиться от присутствия Виктора, пока не стало слишком поздно!.. Нет, нельзя показывать, что она о чём-то догадывается, иначе он изменит тактику, выдумает нечто более изощрённое, и защититься будет намного труднее. Всё это за долю секунды лихорадочно пронеслось в уме, надёжно, как хотелось бы верить, скрытом окклюменцией от чужого вмешательства, и в результате после небольшой заминки Стелла мягко произнесла, тщательно следя, чтобы голос не дрогнул:

— Приятно слышать, полностью с тобой согласна. Очень рада возобновить общение.

Как она ни старалась, сказанное всё равно прозвучало чересчур натянуто и официально, и для убедительности Стелла повернулась и с лучезарной улыбкой посмотрела Виктору в глаза.

— Вот и замечательно, — с ответной улыбкой кивнул тот.

Казалось, её реакция вполне устроила дядю, а может, он всего-навсего искусно притворялся. Стелла пребывала в далеко не подходящем состоянии, чтобы тонко разыгрывать спектакль, тем более перед Виктором, и мечтала лишь о том, чтобы он поскорее убрался, пока она ещё может держаться. Но тот, естественно, уходить так быстро не собирался, и, устроившись поудобнее, насколько позволял жёсткий кухонный стул, неторопливо продолжил беседу:

— Что ж, расскажи, пожалуйста, чем живешь. Как работа?

Стелла ожидала неизбежного перевода разговора на тему ежедневных визитов Эвелин, которые так злили Виктора, и, услышав вполне безобидный нейтральный вопрос, немного приободрилась, что помогло преодолеть сковывавший всё тело и душу страх и с деланной непринуждённостью расположиться напротив Виктора. Пересказ дежурных историй из Отдела тайн давно отточился практически до автоматизма, и Стелла, пусть и в напряжении, но могла поддерживать беседу, пока она не касалась животрепещущих вопросов. Виктор, в свою очередь, начал что-то говорить о делах Визенгамота и упрямстве министерских чиновников. Тем временем подоспел чайник. Стелла заварила свежий чай и предложила нехитрое угощение в виде печенья, припасённого на всякий случай, попутно делая вид, будто внимательно слушает. Как ни странно, об Эвелин дядя не упоминал даже вскользь, но обманываться Стелла не спешила и не могла позволить себе расслабиться ни на миг: в мозгу сверлила навязчивая мысль, что стоит только отвернуться, как Виктор подольёт ей в чашку Веритасерум, а праздный разговор — лишь уловка, чтобы усыпить бдительность.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Виктор начал подниматься из-за стола:

— Ладно, не буду больше отнимать твоё время. Всё-таки выходной, и у тебя, наверное, свои планы.

— Всё нормально, твой приход нисколько не помешал. Так приятно, что ты заглянул.

Стелле не удалось преодолеть себя и предложить Виктору заходить почаще или сказать другую дежурную фразу в подобном ключе. Скорее всего, он уловил её скованность, но вести себя более раскрепощённо и естественно в данный момент было выше её сил. Стелла проводила Виктора до двери, не выпуская его из поля зрения. Взгляд мимоходом скользнул по висевшим на стене в коридоре часам, и она с удивлением узнала, что прошло каких-то тридцать пять минут, хотя по ощущениям пытка длилась гораздо дольше. Тепло попрощавшись и пригласив племянницу нанести ответный визит, Виктор наконец-то ушёл. Стелла закрыла за ним дверь и обессиленно прислонилась к ней спиной. Руки не дрожали только из-за действия применённых в начале разговора с дядей заклинаний, но эмоции внутри били ключом. В смятении она замерла на месте. В голове царил сущий хаос, мешавший соображать, и Стелла бездумно уставилась в одну точку, но тут же резко встрепенулась. Сириус! Его образ, яркой вспышкой пронёсшийся перед глазами, и исходившая от Виктора угроза сразу привели в чувство, как ушат холодной воды, и Стелла опрометью ринулась искать в квартире признаки вредоносной магии.