ll. Стеклянная кровь (гет)

Вокруг всё, как в тумане. Мысли путаются, отчаянно пытаясь привести сознание в порядок, но пока что безуспешно. Затылок ужасно болит и не дает сосредоточиться. На фоне слышно чью-то тихую речь и бормотание.

Темно. Холодно. Лишь только тепло от далекого костра в камине хоть чуть-чуть греет пострадавшее тело, даря, помимо прочего, еще и свет. Наконец в голове постепенно начало что-то проясняться. Что, собственно, случилось? Эдмунд помнил, как они со Стефани сидели и смотрели на звезды. Не было ни шороха, ни одного признака жизни, и тут вдруг удар. А потом темнота.

За осознаем сухих фактов пришло беспокойство. Эдмунд осмотрелся по сторонам и не видел рядом с собой Стефани. Нет… Не хватало еще, чтобы с ней что-то сделали. Тогда похитителям придется обижаться только на себя.

Эдмунд как можно тише встал с кровати и понял, что его голова перебинтована. Руки слушаются, ноги тоже. Значит, как пленника его либо не держат, либо держат по-глупому.

В щелку двери пробивался свет. Снова послышались тихие голоса. Эдмунд присмотрелся к очертаниям говорящих и различил среди них минотавра, пару человек, двух барсуков, гнома, барса и грифона. Последний из них с жаром ругался на всех остальных:

— Вы идиоты, что ли?!

— А что? Мы же не могли подумать, что Его Величество со своей достопочтенной леди…

— А вы, что ли, не знаете, как выглядит король? — змеей шипел на них грифон по имени Рубер, на котором Эдмунд некогда катался со Стефани. — Сначала смотрят, а потом бьют, но никак не наоборот. Вот если с ним что-то случится…

— О Великий Аслан! Я что, убил короля Эдмунда?! — схватился за голову, взъерошив волосы, один из парней, которому на вид было не больше пятнадцати лет.

— Вряд ли, Аластор, но то, что покалечил, — это безусловно. Пойду проверю, как он там, а ты погляди, что с леди Стефани.

Только грифон хотел войти в покои, где сейчас находился Эдмунд, как сам король уже вышел на свет, и все с облегчением вздохнули.

— Простите, ради Аслана, Ваше Величество! Мы думали, что вы из этих, как их там?.. Из зеленого войска… Так что…

— Давайте вы мне потом расскажете, — не без раздражения бросил Справедливый король, — лучше бы сказали, где моя леди.

— Она спит, Ваше Величество.

— Где?

— Вон в той комнате, — Аластор пальцем указал на помещение, находившееся напротив комнаты, в которой лежал Эдмунд.

Эдмунд тут же направился туда и успел рассмотреть тень. Она резко куда-то двинулась, а потом замерла на месте. Король с небольшой опаской подошел поближе, и Стефани быстро подскочила на кровати с тяжелым подсвечником в руке.

— Не подходи! — замахиваясь, прокричала она.

— Таш! Это уже второй раз, когда я захожу к тебе, а ты пытаешься огреть меня подсвечником! — Эдмунд инстинктивно отпрыгнул подальше.

— Эдмунд, это ты?.. — неверящим голосом спросила Стефани.

— А кто еще? — в лунном свете на лице Эдмунда сверкнула улыбка, и Стефани тут же кинулась к нему в объятья.

— Я так переживала.

— Спокойно, они схватили нас по ошибке, — Эдмунд взял её за руку и вывел из комнаты, а потом более громким голосом в приказном тоне произнес: — И я надеюсь, что мне объяснят, что вообще здесь творится.

— Ваше Величество, — поклонился грифон, — я прибыл сюда по просьбе короля Каспиана. Он и мисс Кассандра выяснили, что через замок проходили контрабандисты, вызвав здесь восстание. Я должен был вас об этом предупредить, но…

— Мы уже около двух недель пытаемся побороть гнусную скверну, — продолжил объяснять минотавр. — Мы, оставшиеся здесь, собрали небольшой отряд, чтобы побеждать иноземных чудовищ.

— Разве их настолько много?

— Нет, но каждый раз они превращаются в людей, а потом воскресают и снова становятся чудовищами. Мы пытались придумать, как предупредить об этом королей и королев, но они полностью отрезали нам путь к Кэр-Паравалю. Потому мы и были удивлены, увидев здесь людей. Думали, что это снова прибыли те чудища.

— Так, может, сначала нужно было посмотреть? — взорвалась Стефани, у которой безумно болел затылок. Она намеревалась сбежать через окно, но, к счастью, вовремя появился Эдмунд и остановил её.

— Простите, леди, — с искренним сожалением сказал барсук и подошел к Стефани. — Для нас остается загадкой, что вы вообще пробрались сюда незамеченными, потому что мы выйти отсюда никак не можем.

— Постой, то есть и мы, получается, не сможем? — в панике спросил Эдмунд, вспоминая, что он обещал Питеру вернуться до послезавтра, для переговоров с Тельмаром.

— Видимо, нет, Ваше Величество.

* * *

Два часа прошли в поисках решения проблемы. От этой лесной шайки Эдмунду и Стефани стало известно, что чудища воскресают. Их тела вновь поднимаются и берутся за старое. А назначение у них одно — убивать.

— А еще когда они умирают, то превращаются в людей. А потом снова в монстров, — добавил минотавр, повторяя одну и ту же информацию уже раз пятый подряд.

— Ваше Величество, ведь я могу вас доставить в Кэр-Параваль по воздуху, — предложил Рубер.

— Нет, — твердо возразил Справедливый король. — Есть проблема, которую нужно решать. К тому же вряд ли ты сможешь поднять такую тяжесть, как минотавр.

— Уж точно. Вес у меня исполинский, — усмехнулся тот.

— Именно. Так что давайте думать, как изгнать эту нечисть.

Снова наступили молчание и раздумья. И предложения были одни безумнее других. Кто-то говорил, что действительно нужно отступить и уйти с войском, кто-то — что нужно запереть чудищ в замке на засов, кто-то — что нужно сбросить их в море, чтобы ожить они не смогли. Но ни один из вариантов никуда не годился.

— Может, сжечь их? — поразмыслив, спросила Стефани.

— И что нам это даст?

— Ну сами подумайте. Если их тела воскресают, то можно сжечь их, пока они мертвые, и воскресать будет просто-напросто нечему.

— А где факт, что они не восстанут из пепла? — скептически отозвался Аластор. Он вообще как-то сторонился Стефани и её идей. Только пока что непонятно почему.

— Факта нет. Но другого выхода я не вижу, — вся эта ситуация отнюдь не вызывала у Стефани удовольствия. С одной стороны, она и собиралась ехать на настоящее дело, пока Эдмунд не признался, что ничего серьезного не произошло и это был просто сюрприз. А с другой стороны — она представляла, что они с Эдмундом справятся вдвоем. Это было и романтичнее, и проще, что самое главное. А вот перспектива с кем-то совещаться и делить подвиги Стефани не нравилась.

— Я думаю, это может сработать, — рассудил Эдмунд. — В любом случае, ничего страшного не случится, если мы попробуем. Так или иначе нам придется как-то отсюда выбираться.

— Тогда решено, — второй парень, Алеко, видимо, старший брат Аластора, встал с места и взял в руку меч. — Апогей их атак начнется уже через минут сорок, и нам нужно подготовиться.

— Тогда нам нужно немедленно закрыть все окна, двери и засовы в замке. Будем их поджидать у разных входов, — распорядился Эдмунд. Его вид сам за себя говорил о королевской величавости и умелых навыках полководца. Стефани невольно засмотрелась на него и загордилась.

— А кто будет поджигать?

— На первом этаже есть кладовая. Там топят печь для поддержания тепла для сушеных растений. Мы можем брать из нее огонь, если потухнет. И лучше это делать кому-то менее заметному. Кто-нибудь черный, кого будет не видно в темноте…

— Да, точно! — воскликнул один из барсуков, который даже не понял, что речь идет о нем. — Но где мы такого возьмем?

— А ты нам на что, дружище? — потрепал его по голове Аластор.

— Я?!

— Да, барсуки будут поджигать уже мертвые тела, чтобы живые не бегали и не жгли деревья. Сколько времени им нужно, чтобы воскреснуть?

— На следующие сутки, — ответил минотавр.

— Замечательно, значит, сегодня мы их перебьем, — скомандовал Эдмунд, а дальнейшие обсуждения пошли о деталях. Стефани принесла карту замка. Все двери и окна были плотно заперты, бойцы расставлены на позиции, огонь разожжен. Теперь самое сложное — ждать.

* * *

Ночь всё больше сгущалась. Белые звезды заполоняли собой все небо и будто бы смотрели на происходящее внизу, прямо под ними. Оглушающая тишина ласкала и томила в уверенности, что с минуты на минуту она будет нарушена кровавой бойней.

Стефани стояла, облокотившись на стену, и думала. Просто думала о том, что с ней происходит. В детстве она не понимала мальчишек во дворе, которым было лишь бы подраться, а сейчас она сама себя чувствует одним из тех сорванцов, которым доставляет удовольствие кого-то колотить. Лишь бы побольше врагов перебить и забраться на пирамиду непобедимости славы.

Кажется, Стефани уже решила, что запишет в своем дневнике, когда всё кончится. А то, что это кончится, она уверена. Если раньше чувствовалось, что всюду подстерегают опасность и смерть, то сейчас этот страх уже прошел. В принципе, тревога никогда не исчезала полностью, но появилась уверенность, что ничего плохого уже не случится. А может, Стефани просто научилась доверять Эдмунду в таких вещах, как война, и уже не трясется за каждую его царапину. Или уже просто сил не осталось каждый раз переживать. А вообще, такие приключения, как оказалось, Стефани по вкусу.

— Прости, что всё так вышло, — Эдмунд сел на лестницу рядом с Эванс, выведя её из раздумий. — Я хотел провести с тобой время наедине, а в итоге снова подвергаю тебя опасности.

— Ну, я изначально настраивалась на такой расклад событий. Так что всё нормально, — улыбнулась Стефани, чувствуя искреннее сожаление Эдмунда.

— Просто мне из-за этого очень стыдно. Я боюсь, ты еще не готова к полноценным битвам с оружием.

— Разве не для этого ты меня тренировал? Чтобы я могла противостоять врагам? Я ждала шанс проявить себя, и вот он появился. Пусть и не совсем так, как я того ожидала.

— Да, но всё-таки пока что лучше тебе держаться рядом со мной. И скажи спасибо, что ты не девушка Питера. Он бы тебя вообще к оружию не подпустил, — посмеялся Эдмунд, вызвав у Стефани радостную улыбку. Перспектива быть девушкой Питера не из приятных, конечно, если вы не Кэрол.

— Ладно, так и быть. Буду недалеко от тебя всё это время. Не позволю тебя и пальцем тронуть, — съехидничала она.

— О-о-о, в чем-чем, а в этом я уверен на сто процентов, — Эдмунд сжал руку Стефани в своей и заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя, Стеф.

— А я тебя.

На этой приятной ноте, которая могла стать еще более приятной и вела к поцелую, раздался треск. Вот оно. Началось. Эдмунд и Стефани вскочили на ноги и затаили дыхание, будто оно могло их выдать. На горизонте начали появляться тени, всё более приближающиеся к замку. Минотавр, прикрывающий одного из барсуков, медленно двинулся вперед.

— Итак, что я тебе говорил? — Эдмунд и Стефани встали спиной друг к другу. — Боевая позиция.

— Боевая позиция… — в предвкушении повторила Эванс и встала в стойку.

— Лицом к врагу.

— Лицом к врагу, — она подняла подбородок и взглянула прямо на приближающееся к ней чудище.

— И быть смелее.

— Быть смелее… — не успела Стефани это сказать, как на нее с прыткостью кошки набросился один из этих странных зомби. Эванс тут же отбила атаку, а за ней — еще несколько. Сначала рука тряслась в неуверенности, а затем, при первой же попытке напасть, разыгрался азарт.

Атаки становились всё смелее и резче. Стефани помнила, что так часто повторяет Эдмунд, — дело не в силе удара, а в его ловкости и скорости. Их приходилось постоянно рассчитывать.

Эдмунд, хоть и был сильно занят, работая сразу двумя мечами и отбивая натиск бесконечных чудищ, посматривал на Стефани и её успехи. Пока что всё шло отлично, она справляется. Ничего страшного и серьезного не произошло. Единственное, что немного смущало, — это кровь на её щеке.

Дела шли неплохо. Минотавр проткнул несколько чудищ оружием и еще несколько — рогами. Парни-тельмарины, несмотря на юный возраст, пятнадцать и семнадцать лет, действовали ловко и смело. Аластор то и дело поглядывал на Стефани, иногда пропуская удары, что не осталось без её внимания. Рубер прикрывал сверху и убивал малочисленных фурий. Барс же одним быстрым прыжком достигал своей цели и разрывал чудищ на части, а гном, с присущей его народу жестокостью, вырывал врагам внутренности.

Барсуки беспощадно сжигали мертвые тела, а тех, что не успели умереть, а корчились в муках, добивали. Таким образом, на всей площади битвы один за другим начали воспламеняться целые участки земли. В огне стало жарко, был риск напороться на один из них и обжечься, чего все старались не делать.

— А ты неплохо воюешь, — похвалил между делом Стефани Аластор, «случайно» оказавшись около нее, а потом добавил: — Для девчонки.

На это Стефани только закатила глаза и про себя отметила, что Кассандра права: некоторые парни действительно очень борзые. Что бы сострил Джейсон в таком случае?

— А ты умеешь делать неплохие комплименты. Ну, для человека со средним уровнем интеллекта.

— Какая дерзость… — осклабился Аласкар.

— Зато правдивая.

Эванс оглядела поле битвы и поняла, что постепенно чудищ становится меньше. Кажется, их много и их тяжело ранить, зато они хуже воюют и не имеют такого первоклассного оружия, как нарнийцы.

А спустя полтора часа всё уже было кончено. Каждый из этой спонтанно собранной шайки прошелся по территории замка, сжигая пропущенные или недогоревшие тела. Решено было выждать сутки и остаться до завтра, чтобы посмотреть наверняка, не воскреснут ли чудища.

— Цела? — Эдмунд наконец-то подошел к Стефани уже в замке, мокрым куском ткани протерев её окровавленную щеку.

— Конечно. А еще мне очень понравилось биться! Знаешь, сначала я растерялась, и мне показалось, что я не справлюсь, а потом я просто вошла в азарт!

— Ну вот, а Санта говорил, что битвы не для девочек, — усмехнулся Эдмунд, искренне радуясь за нее. — Кстати, уже через три с половиной месяца Рождество.

— Ага… Вроде только недавно мой день рождения праздновали… — Стефани прошлась мимо книжных полок, рассматривая каждое произведение и подыскивая себе что-нибудь.

— И я обещал тебе научить кататься на коньках. Надеюсь, что к тому времени мы прекратим этот весь абсурд.

— А еще, чтобы Эйлерт приехал к нам на Рождество. Всё-таки он часть нашей семьи, и мне очень понравилось, как мы вместе начали проводить время.

— А я здесь согласен, — Эдмунд спешно скинул сапоги и улегся на диван. Уже светало, и где-то на ветках начали просыпаться птицы. Тяжелый выдался денек. Решено было остаться ночевать в библиотеке. — Кстати, Каспиан дал мне список книг, которые тебе стоит почитать.

— Я бы хотела побольше узнать о Рождестве, — Стефани протянула руку и взяла лист бумаги, исписанный почерком Каспиана. — У нас всё с ним понятно. Рождение Христа. А здесь что?

— Я и сам толком не знаю, но, кажется, догадываюсь. Знаешь, когда мы уходили с «Покорителя Зари» домой, Аслан сказал Люси, что мы всё это время были в Нарнии, чтобы учиться узнавать его в нашем мире.

— И как? Узнали?

— Думаю, тот, кого в нашем мире принято называть Богом, и Аслан — это одно и то же. Творец миров, создатель жизни…

— Хм, это тогда значит, что мы знакомы с самим Богом? — воодушевленно присвистнула Стефани. — Но а вообще тогда всё логично. Дочери Евы, сыновья Адама… Таш — это Сатана, а страна Аслана — это рай. А где же тогда самопожертвование Христа?

— И оно было, — задумавшись, ответил Эдмунд.

— А когда? — Эванс выхватила с пыльной полки одну из книг в довольно ветхом кожаном переплете.

— Когда Аслан вместо меня умер на Каменном столе, полагаю. Тогда я являюсь Иудой, получается, а Колдунья — Понтием Пилатом?

— Но между вами, тобой и Иудой, ведь есть разница. Он не раскаялся, а вот ты — да, — Стефани прилегла рядом и тоже скинула с себя надоевшую за эти сутки обувь.

— Спасибо, что ты всегда со мной, — поблагодарил Эдмунд, затем скинул дублет, оставшись в рубашке и подумав о том, как ему хочется в ванную и накрылся тяжелым одеялом.

Стефани погладила его по волосам и открыла книгу на первой странице, принявшись быстро скользить глазами по страницам.

— А почитаешь вслух? — Эдмунд взглянул на Стефани почти что с детской мольбой, и та не смогла отказать в такой маленькой просьбе, как сказочка на ночь.

— Ну, слушай. Произведение называется «Дневник юного эгоиста».

— Это меня так семья в детстве видела, — усмехнулся Эдмунд, и оба они посмеялись.

— Итак, — начала читать Эванс с нежностью и любовью в голосе, — Финли, унаследовавший от матери всё, кроме тех нескольких трудно определимых черточек, благодаря которым он вообще чего-нибудь стоил…