Диктатор (джен)

— …КА! Бля-я! Сука-а-а…

— Тише, тише, мистер Крэбб! — услышал я женский голос, и чьи-то сильные руки прижали меня к мягкой поверхности.

— Мадам Помфри? — узнал я врача.

— Да, Винсент, все хорошо. Уже все хорошо, — она убрала в сторону пустой фиал из-под тонизирующего зелья из мандрагоры. Хотя какое оно зелье, мазь скорее, иначе как ее споить полностью парализованному существу? Выдалбливать зубилом дырки до желудка и туда заливать?

Медведьма скрылась за ширмой, а я откинулся спиной на подушки лазаретной койки. Судя по тому шуму, что доносился из-за ограничивающих обзор полотен ткани, сегодня в Больничном крыле был аншлаг.

Стоп. Сегодня? А "сегодня" — это когда? Я осторожно встал с кровати и в очередной раз восхитился качеством медицины магического мира. Ничего не болело, тело чувствовалось абсолютно нормально, и вообще сил и энергии было столько, будто я только что встал утром с кровати, а не… Я подошел к витражному окну, посмотрел сквозь светло-желтый кусочек стекла и тяжело вздохнул. Ну конечно же: "…встал с кровати, а не пролежал полгода куском камня в Больничном крыле", — закончил я свою мысль.

На улице было лето.

Я отвернулся и сел обратно на койку. Уже ничего не изменить. Кого винить в том, что закупленные реагенты так и пролежали весь год в моем сундуке? Никого, кроме себя. И в слепой вере в канон тоже никого кроме себя винить нельзя. И вообще, пора вытаскивать мозги из задницы, вкладывать их в голову и начинать нормально планировать, а не следовать слепо воспоминаниям о будущем.

Сеанс самобичевания прервали посетители. Это только гриффиндорцы могут навещать окаменевших друзей, когда они лежат и ничего не чувствуют, и забить на них, когда те поправились и ждут внимания и новостей. Хаффлпаффцы подобным расстройством рассудка не страдают. Сорвав ширму между мной и соседом справа, в получившуюся больничную палату вломились все мои одноклассники-хаффы, все наши первокурсники и все наши же старосты. Справа от меня, как и ожидалось, такой же растроганный лежал Джастин Финч-Флетчли.

Если одноклассники в основном скучковались около Джастина, то первачки плотно обступили мою койку. Или именно потому мои ровесники и не смогли ко мне подойти, что малышня их от любимого толстяка отжала? Вот и что я им? Они же на год всего меня младше!

И разразился настоящий шторм. Каждый пытался что-то важное рассказать, и одновременно теребил и что-то спрашивал у меня. Непривычное, но приятное ощущение. Иногда, оказывается, хорошо быть не одиноким эгоистом.

— Тихо! Да тихо же! — пытались старосты перекричать всеобщий шум.

— Силенцио! Силенцио! Силенцио! Кто еще не понял? — закончилось терпение у Габриэля Трумана.

Дети понемногу замолчали. Сердобольная Кристина Эндрюс трижды тихо произнесла "Фините", сняв заклинание немоты с самых недисциплинированных.

— Мистер Эрнест Макмиллан хочет кое-что сказать при всех нас.

— Мистер Крэбб. Винс. Мы с Джасти, — тот сидя на кровати кивнул, видимо успел уже перекинуться новостями со своим другом, — должны перед тобой извиниться. Мы подозревали, что именно ты наследник и натравливаешь зверя на студентов. Но это оказалось не так. Мне очень стыдно, и я прошу прощения…

— Эрни! Забей! Ну его в жопу, этот пафос! Мир? — протянул я руки ладонями вверх.

— Мир! — оба парнишки с улыбками положили по руке сверху.

— Так! Кто здесь ругается? И что вы все здесь делаете? А ну, кыш отсюда! А вы куда встали с кровати, мистер Крэбб? Это к вам не относится. Я еще не провела все положенные процедуры!

— А когда? Меня друзья заждались!

Мадам Помфри улыбнулась, глядя на жаждущие детские лица, и ответила:

— К пиру я отпущу вас. А теперь — немедленно очистите помещение!

Действительно, к праздничному пиру я был признан абсолютно здоровым и восседал за хаффлпаффским столом вместе со всем факультетом. Эрни посадил меня и Джасти слева и справа от себя и непрерывно пересказывал нам события, домыслы и сплетни, которые мы пропустили из-за вынужденного отсутствия. Между делом я полюбовался на то, как в очередной раз Дамблдор выводит своих протеже в лидеры. Узнал, что одна спасенная Грейнджер в баллах стоит ровно в одну двадцатую задранного тысячелетнего василиска. К радости мужской половины учеников исчез Локхарт; пятьсот галеонов сэкономлены, хоть какая-то приятная новость для меня. И к печали одинокой в своих чувствах Гермионы — отменили экзамены. Единственное, что я исправил из канона, это попросил Эрни и Джасти отложить принесение извинений Поттеру на завтра, мотивировав всеобщей свалкой. "Негоже такие серьезные вещи делать впопыхах".

Ритуальные танцы вокруг мнимой обиды и попранной чистоты помыслов последователей Хельги были исполнены на следующее утро после завтрака в школьном дворике. Эрнест и Джастин (ну и я сзади для подтанцовки) отозвали троицу гриффиндорцев в сторону.

— Мистер Поттер. Прошу принять мои искренние извинения за то, что я считал вас наследником Слизерина, ответственным за нападения, вследствие чего пострадали мои лучшие друзья, — сказал Эрни и легонько поклонился. — Примите мои заверения в дружбе и сотрудничестве.

— Хорошо, — коротко кинул Поттер.

— Слабаки! — пфыкнул Рон. — Мы с Гарри убили василиска! А вы всё время пролежали в безопасном Больничном крыле!

Гермиона насчет сентенции своего друга о безопасности и Больничного крыла промолчала.

"Вот дурак! — подумал я. — Это не слабость. Это сила. И ум. Эрни, образно говоря, закрыл свой долг перед Поттером. Вина, которую он себе частично придумал, теперь не будет влиять на его решения".

— Все? Тогда удачного лета! — сказала Гермиона.

Э-э-э нет. Так быстро вы не уйдете. То, что Салазар откровенно надо мной постебался (скорее всего, не без вездесущего академического любопытства своей любимой Ровены: "а как повлияет на канон еще одно нападение?"), ничуть не извиняет того, точнее ту, чьи именно руки василиска разбудили и выпустили. А поэтому:

— Один момент, мистер Поттер, — остановил я становящуюся год от года все более знаменитой троицу. — Это ведь благодаря вам мы избавлены от Ужаса, не так ли?

— Ну… Да, — Поттер герой-то пока скромный, не то что Уизли. Ничего, это пройдет со временем. Курсу этак к пятому, когда похоронит Седрика.

— Еще раз хочу поблагодарить вас за это. Однако в связи с этим у меня есть один вопрос. Не могли бы вы ответить на него?

— Да. Это был тысячелетний василиск Слизерина, — с уже ясно слышимыми намеками на гордость произнес юный герой магического мира.

— Да. Благодарю. Я это слышал. У меня другой вопрос. Раз вы победили монстра наследника, вы видели и того, кто этого монстра выпустил, не так ли?

— Профессор Дамблдор говорит, что Тем-кого-нельзя-называть были одурачены волшебники и постарше, и помудрее, чем… э… ученик Хогвартса, — вмешалась в разговор Грейнджер, видя, к чему все идет.

Эх, Гермиона! Какая ты еще молодая. Нет, попытка соскочить с темы зачетная, ничего не скажешь. Быстрая реакция, отлично подобранные аргументы: тут и мнение Великого Белого, и намек на беззащитность против Волдеморта, и вообще перевод стрелок на гадкого Темного Лорда, который априори виноват даже в росте цен на драконью печенку. Но увы, мисс, не в этот раз. Обойдется Поттер в будущем без хаффлпаффцев в своей Армии Дамблдора. Мне они и самому пригодятся.

— То есть он был с Гриффиндора? Я прав? — забил я толстый гвоздь в гроб возможной дружбы между Эрни и Потти.

Джастин Финч-Флетчли и Эрнест Макмиллан, видя выражение лиц собеседников, в ужасе отпрянули от ало-золотого трио. Потом, конечно, они поймут, что Грейнджер сказала абсолютную правду, но сейчас… Сейчас у них появилось такое чувство, что они открыли Поттеру свою душу, а грифы им туда смачно харкнули.

— Это мог быть кто угодно… — начал было Поттер, но я его прервал.

— Кто угодно? Ты понимаешь, что какая-то гриффиндорская тварь, пусть и по наущению Того-кого-не-называют, отняла у меня и Джастина по полгода жизни?

— Как ты посмел назвать… — закипел Уизли.

— Рон, замолчи! — заткнула его Грейнджер.

— Да кто ты такая, чтобы…

— Рон, хватит! Мы уходим. — И Мальчик-который-впервые-стал-повышать-голос потащил своих товарищей прочь от нас.

Впрочем, это было уже совершенно не важно. Оба аристократа достаточно подкованы в чтении между строк, чтобы из речи недозаткнутого Уизли выделить жемчужины правды. А правда следующая: учащийся на факультете Гриффиндор кто-то из Уизли выпустил василиска и натравил его, в том числе, на двух из трех присутствующих учеников Хаффлпаффа. А с учетом того, что от козней Уизли-под-контролем-наследника чуть не пострадала единственная девочка в семье, можно сделать вывод, что те не щадят никого. Короче говоря…

Хм. Уизли возвращается? Что ему не ясно-то?

— Крэбб! На пару слов.

Я пожал плечами, взглянул на Эрни и Джасти и отошел чуть в сторону, к стоящему в одиночестве Уизли. Тот оглянулся по сторонам, вперил в меня свои узенькие, поросячьи глазки и проговорил:

— Ты, мордредова слизеринская змея в шкуре хаффлпаффского барсука. Я знаю, ты постоянно мутишь воду. Ты и так нам враг, и Дамблдор не всегда сможет тебя защитить. Но знай! Если ты попробуешь что-то сделать моей сестре… Я… Я… Я плюну на все, но убью тебя, выродок пожирательский!

Уизли развернулся и ушел, а я задумчиво посмотрел ему вслед. Помню из канона и фанона, что Рона, как ближайшего по возрасту, всегда обделяли в пользу Джинни, и от этого отношения между ними были далеко непростыми. Однако, несмотря на все это, четкое понимание того, кто есть свои, кто союзники и кто все остальные, у него было. Но такой серьезный и жесткий монолог… Или я что-то не знаю про Рональда, или он резко повзрослел, сильно переволновавшись за сестру, попавшую в Тайную комнату, или его все же не зря Шляпа определила в Гриффиндор, или всё вместе взятое, — но то, что прозвучало, было сильно.

— Что ж, Рональд Уизли. Ты заслужил мое уважение. Не пожалей потом, что я буду относиться к тебе по-взрослому серьезно.

Что-то яростно обсуждающие гриффиндорцы и молчаливые хаффлпаффцы разошлись в разные стороны. Впереди была поездка в Лондон, так что к каникулам нужно было собрать и уложить вещи (это из поезда их переносили и раскладывали домовики, а обратно — извольте сами), переодеться и, что самое для меня серьезное, морально подготовиться.

Внеканонное внезапное попадание в Больничное крыло заставило меня осознать одну простую истину. Как бы я ни старался, как бы ни малы были изменения, которые я привносил, но история уже повернула на другой путь. Пусть общее направление движения пока сохранилось, пусть основные вехи, опять же пока, скорее всего, были незыблемы, но…

Слепо верить канону больше нельзя. Он и так не про меня писан.

"Может, — думал я, — лучше было сидеть тихо? Четко по канону. Ведь с чего все началось? С обращения к Магии. А что мне было делать? Не получив память подлинного Винса, я в магическом мире банально не выжил бы! Однако логика не даст ошибиться: именно из-за моего замещения что-то внутри у Винса сломалось. Плюс, привле к себе негативное, а оно для меня негативно любое, внимание. Потом были Основатели. Ошибка? Может быть. Но не пойди я к Основателям, меня бы отчислили как не-мага или прочитали память и убили. И опять, решив одну проблему, я создал себе кучу других. Три обета, которые я должен буду выполнить безусловно, и еще четвертый, за который можно поторговаться, так как "предоплату" я пока еще не получил. Или же, нужно не продешевить, попросив взамен что-то стоящее. Знать бы, что попросят...

То, что я должен Рейвенкло, меня совершенно не пугало. Направлений магии — огромное число, следовательно, еще больше существует путей в неизведанное. А если вспомнить, что большинство открытий делается именно на стыках различных наук, в данном случае направлений… Короче. Этот обет можно будет исполнить легко. Тем более что во времени меня никто не ограничивает. Да и, как вариант, может быть, можно будет зачесть много мелких открытий как одно большое? Нет. Проблем с этим обетом у меня не будет. А как с другими? Если я их до сих пор не знаю, значит, не пришло время? Сказали бы заранее, я б хотя бы подготовился."

Тем временем руки сами собирали в сундук все вещи, которые я успел разложить за первые полгода учебы. Наконец все было уложено, и я смог заняться по-настоящему важным делом.

Из-за вынужденного простоя я не успел решить вопрос с летними каникулами. Я собирался опять договориться с гоблинами или Гильдией о подработке на лето. Ехать в мэнор Крэббов, а оказаться, скорее всего, в Малфой-мэноре и там быть расколотым до самой жопы… Не, мне еще пожить хочется. Если Малфой узнает, что будет дальше по канону, то обязательно убьет меня. Не из злобы или ненависти — по примитивному резону выживания рода. Ведь именно он в классической истории, по сути, и выиграл больше всех: соскочил сам, сохранил семью, остался лордом, даже не обнищал и не был посажен надолго в Азкабан. Кто еще может похвастаться такими достижениями? Если на одной чаше весов лежит три человеческих жизни: твоя, твоей жены и твоего сына, а на другой — одна чужого тебе паренька, то какой тут выбор можно сделать кроме очевидного? Нельзя мне к Малфоям, нельзя.

Так вот, теперь нужно было спешить. Вчера вечером, сразу после пира, я послал гоблинам запрос со школьной совой, а сегодня утром за завтраком получил ответ. Но два хаффлпаффца так торопились начать покаяние перед грифами, что я даже не успел распечатать письмо! Сейчас же пришло время. Угукая тихонько под нос мелодию привязчивой песенки из детства: "На каникулы зовут звезд свечения, а каникулы ведут к приключениям…", я распечатал свиток. Как и ожидалось, гоблины свое дело знают и полученные деньги отрабатывают на сто процентов.

"Гильдия наемников заинтересована в ваших услугах, мистер Винсент Логан Крэбб. Ваш поверенный примет вас в любое время. Дата. Подпись". Вторая записка, от гоблинов, была еще короче: "В связи с тем что пересылка в Хогвартс портального ключа невозможна, забрать его вы можете в любое время у поверенного рода Крэбб в банке Гринготтс, что находится в Косой аллее".

Итак. Значит — в банк. Что же. Деньги у меня есть, поэтому поступлю следующим образом: пешочком дойду до Хогсмида, там через камин в "Дырявый котел", оттуда в Гринготтс, из банка — сразу на базу Гильдии.

Говорят, хочешь рассмешить богов — расскажи им о своих планах. Кто же знал, что эти самые приключения встретят меня гораздо раньше непосредственно начала гильдейского контракта? На этот раз они приняли вид блондина-второкурсника в сопровождении двух дюжих старшекурсников со Слизерина.

— Мистер Крэбб? — встретил меня у ворот замка Драко Малфой с охраной. — Вынужден настойчиво попросить вас принять предложение моего отца посетить Малфой-мэнор.

Я обернулся. Сзади подошли еще двое слизеринцев. Классическая коробочка — не убежать. Шалостью тут и не пахло. Самозваные охранники выглядели как полицейские, то есть применительно к магическому миру — авроры при исполнении, поэтому надеяться на то, что мне удастся сейчас улизнуть, было бы глупо. Оглушат, обездвижат, отнесут тушку и положат к ногам Малфоя.

— Винс? — спросил меня напрягшийся Макмиллан, покосившись на грозно обступивших меня слизеринцев. Джастин вообще без разговоров потянулся за своей палочкой.

— Мистер Макмиллан, — проигнорировав магглорожденного, один чистокровный обратился к другому. — Не волнуйтесь. Дела рода. Вы же, в отличие большинства гряз… магглорожденных и полукровок, должны отлично понимать, что это такое.

— Все нормально, Эрни. Не надо, Джасти. Хорошо, мистер Малфой. Я принимаю ваше предложение. В середине августа я…

— Не беспокойся, Крэбб. Чтобы ты не заблудился или не забыл, мы отведем тебя туда. Сегодня. Прямо сейчас, — сказал один из слизеринцев.

— Вы идите, идите, — махнул хаффлпаффцам рукой Малфой. — Он все равно поедет с нами.

Недовольные хаффы отправились к Хогвартс-экспрессу. Отстав от них, пошли и мы. Если бы сейчас Драко достал из кармана портключ для переноса меня в Малфой-мэнор, то на этом моя история могла бы сразу и закончиться, но… Либо Малфой-старший пожадничал, либо были другие планы, например "размять" меня перед разговором, но мы вшестером загрузились в вагон и поехали в Лондон поездом. К нам больше никого не впускали, да и купе было и так забито. Причем, в лучших традициях прессинга, меня разместили на сиденье между двумя самыми здоровыми слизеринцами. Будь я Поттером, вышло бы совсем уж канонично: два жлоба что-то там отжимают у лоха-очкарика. Вот только я хоть и ниже старшекурсников, но зато заметно полнее, так что кому еще неудобнее ехать было — не знаю. Но вообще у них это хорошо получалось. Угнетать.

Где-то через пятнадцать минут после отправления с платформы Хогсмида я понял, что если я не хочу свидеться в конце дня с Малфоем и его штатным дружбаном-легилиментом Снейпом, то самое время что-то предпринять. Поэтому я встал и шагнул к двери в купе.

— Ты куда? — схватил меня за руку семикурсник.

— В туалет.

Охранник посмотрел на Драко, Драко посмотрел на меня, и, немного подумав, надменно разрешил:

— Хорошо, иди. Только, будь любезен, палочку оставь здесь. И да, ребята, проводите его.

Два моих боковых охранника скривились, встали и вышли вместе со мной из купе. Кое-чему, похоже, их все же учили. Пока один держал меня, другой проверил туалет. Ничего там не обнаружив, он на всякий случай наложил на защелки окна запирающее заклятие, после чего позвал меня. Вот оно, смещенное восприятие волшебников: без волшебной палочки деться некуда. Хотя, когда я зашел в туалет, понял, что, может быть, в данном конкретном случае не так уж они и не правы. Крепкий пол и стены, прочный потолок, дверь, запертое окно… Сбежать отсюда без магии не получится. А до вершин беспалочковой магии мне еще расти и расти. Я вздохнул, обернулся к своему охраннику и спросил:

— Так и будешь стоять и смотреть? Или ты извращенец и хочешь мне помочь подержать или снизу потянуть?

Слизеринец ничего не сказал, только многобещающе посмотрел, хрустнув костяшками, а выходя больно толкнул меня в стену.

Пять минут на осмотр выявили, что сбежать отсюда невозможно. Окно закрыто плотно и дополнительно усилено магией. Толчок стоит в полу крепко, дерево и металл везде в отличном состоянии. Однако сбежать я должен просто обязательно!

Вернувшись под охраной в купе, я хотел было забрать палочку, но Малфой ее уже куда-то прибрал.

— Получишь у нас дома.

— Мистер Малфой. У вас совсем с головой стало плохо?

— Садись давай! — толкнул меня в спину охранник.

Сев, я начал ерзать на месте и через пятнадцать минут полез в свой сундук.

— Куда? — спросил меня один из старшекурсников.

— За лекарством.

— Что, Крэбб, живот схватило? Думаешь, что с тобой сделает мой отец? Ох и задаст же он тебе трепку! Слишком много к тебе накопилось вопросов!

Пока Малфой разорялся, я демонстративно вытащил один из флакончиков с отваром из мандрагоры, взял одну из грязных маек и аккуратно внутрь спрятал свой кошелек.

— Мне опять надо в туалет.

— Не часто ли?

— Как хочешь, но я тогда прямо вот тут по центру навалю кучу!

Были бы детишки опытными быками из низов, с удовольствием допустили бы, чтобы я обделался прямо у них на виду. Обычный человек в изгаженной своими испражнениями одежде уже испытывает жуткий психологический дискомфорт. От запаха можно наколдовать, к примеру, головной пузырь, а в конце дороги все почистить экскуро или эванеско и отдать Малфою чистенького, но уже порядком сломленного пленника. И круциатуса не нужно — достаточно пригрозить рассказать моим одноклассникам. Но! Это же голубая кровь, белая кость…

— Фу, Крэбб, — поморщился Драко. — Ты настоящий засранец.

Купе дружно заржало, а у меня очень в тему случайно громко булькнуло в животе. Конвоиры опять проводили меня до туалета, опять все проверили и наложили еще одно заклятие на окно. Правда, в этот раз выгонять их не пришлось, ушли сами.

Благослови Мерлин английскую чопорность и близорукость разума слизеринцев. Окно от открытия защитить заклинанием они сообразили, но о том, что можно не распахнуть его, как положено, с рамой вместе, а просто по-гопницки выбить стекло, они даже и не подумали. Итак. У меня есть единственная попытка. Из старой майки я соорудил что-то наподобие кистеня, било которого стал наполнять монетками из безразмерного кошелька. Никогда бы не подумал, что так буду использовать деньги, впрочем до героев фильма "Сердца трех" мне все равно далеко. Полученным инструментом я разбил стекло в окне и оббил, как смог, края рамы от осколков. Сквозь появившиеся в майке прорехи на пол вагона и на улицу посыпались деньги. Мои живые деньги. Времени даже ужаснуться, не то что наклоняться за ними, не было абсолютно. "Кому-то подфартит", — отмахнулся я. Убрав кошелек и остатки денег в карман, я обмотал обрывками майки ладони и прошептал:

— Мерлин! Пусть же и мне для разнообразия повезёт хоть в чем-то! Бля! Ну почему я такой жирный?! — и взялся за края рамы.