Человек с Драконьего Камня (гет)

Когда Джон, Санса и Арья вышли к своим драконам, они увидели, что рядом с драконами уже стоят призраки Эйгона и его сестер. Прямо у них на глазах Эйгон взошел по воздуху на спину Балериона, Висенья встала на спине Вхагар, а Рейнис вспорхнула на Мераксес.

— Рейнис, если я отдам приказ атаковать, ты пойдешь последней, — распорядился Эйгон. — Сначала я, потом Висенья, потом ты.

Джон, прекрасно понимая причину приказа, думал, что Рейнис надерзит, ответив Эйгону, что второй раз она не погибнет, или хотя бы надуется, но, к его удивлению, Рейнис только кротко кивнула. Она ошиблась в своих боях только дважды — может, она и имела право обижаться на такое недоверие, но вторая ошибка стоила слишком дорого. Рейнис сгорела в Дорне в пламени своей Мераксес, попросив в предсмертной тоске умирающую подругу сжечь ее тело. Но слишком тяжело дались ей годы разлуки, а еще более глубокий рубец лег на сердце Эйгона — Рейнис-то знала, что дождется его в Валгалле, а Эйгон там, на земле, хоронил ее навсегда.

Теперь, когда опытные драконьи всадники, больше не боящиеся ветра, встали на спинах возрожденных драконов, было так просто поверить, что драконов поведут в бой у Сурового Дома именно они. Джону было чуть обидно, что и он, и Санса, и Арья столько готовились к этому дню, а Эйгон всегда знал, что оставит их на земле, — но все же Джон чувствовал скорее благодарность — и облегчение от того, что Санса и Арья будут в безопасности и не полетят сейчас навстречу неизвестности.

— Поднимайтесь к нам, родственники, — приказал Эйгон, когда Джон уже уверил себя в том, что они трое никуда не полетят. — Нам даже поводья и бич взять нечем, не говоря уж о том, что мы не варги.

— Мы будем с вами и сможем помочь советом, — добавила Висенья. — В конце концов, смелые дети, вы же не думали, что мы отпустим вас одних.

Джон снова был драконом. Его огромные руки с длинными пальцами обнимали небо, и в перепонках между пальцами трепетал ветер. Вокруг не было солнца, и пустота неба была серой, а не голубой. Не хватало привычной небесной бесконечности, темные облака давили сверху, но пространство под облаками было все в его распоряжении, и Джон поджигал сверху мертвую армию. Когда среди шагающих к Суровому Дому мертвецов не было Иных, можно было спуститься ниже и ударить сильнее, превращая снег в пар и вздымая из-под него фонтаны грязи, перемешанные с горящими костями. Рядом сражались другие драконы: Вхагар росла медленнее остальных, и ее пламя было слабее, так что Арье приходилось снижаться больше, и Джон постоянно забирал в ее сторону, чтобы ее поддержать и самому разбить пламенем очередного Иного.

Но опасность была не здесь, настоящая угроза Арье исходила не отсюда, и Джон ринулся вперед, чтобы уничтожить главного противника. Тот ждал его на холме, украшенный короной из рогов, и Джон несся на него на крыльях ветра.

— Джон, что ты делаешь? — удивленно спросил Эйгон. — Вверх!

Джон ушел вверх, и брошенное Королем Ночи ледяное копье просвистело мимо, а за ним вслед отправилось второе. Это копье, казалось, не могло достать Джона, но оно летело все выше и выше, а Джон следил за ним как зачарованный.

— Ударь огнем, — подсказал Эйгон, и Джон сжег ледяное копье струей огня. — Да что с тобой такое? Уходи выше!

Джон попытался подняться выше, к низким черным облакам, но его Балерион думал иначе, да и Джона тянуло вниз, в решительную атаку. Ему представлялось, как Вхагар пытается подняться выше, но ее так же сбивает ветер, догоняет ледяное копье, и Арья падает рядом с Вхагар, как сломанная кукла...

— Вверх! — не выдержал Эйгон и добавил несколько слов на валирийском, наверняка грубую площадную брань. — Вверх, паскуда! Вверх!

Зависнув под облаками, Джон чувствовал себя смотрящим в колодец или в воронку, в центре которой был его враг.

— Отходим, — скомандовал Эйгон, но Джон никуда не повернул. — Я ни черта не понимаю, что происходит. Рейнис, что у тебя?

— Мой дракон тоже рехнулся, — ответила Рейнис, тут, в пространстве, доступном только призракам и варгам, ее было слышно так, будто она стояла рядом. — Санса пока с ним справляется.

— Висенья?

— У меня все в порядке, у Арьи в бою холодная голова. Я работаю по краю, но дальше не сунусь.

— Висенья! — на этот раз говорила Рейнис, и Джон услышал ее негодование. Да, только в бой! Только вперед! Висенья ведь даже во Второй Дорнийской войне отказалась участвовать...

— Приказ был — отступать, — спокойно ответила Висенья. — Тебе в одном слове что-то непонятно? Если Джон упадет, Арья кинется на выручку сломя голову, и все будет кончено.

— Если Джон упадет, в любом случае все кончено, — так же спокойно ответил Эйгон. — Двумя драконами без Джона мы можем выиграть сражение, но не трон. Да куда ты, побери тебя черт! Вверх, проклятый ты сукин сын!

Но Джон уже падал вниз, заходя на вираж и поджигая большой круг около Короля Ночи, и еще одно ледяное копье просвистело мимо, а другое приближалось, когда Джон повернул голову.

— Дракарис! — рявкнул Эйгон, Балерион послушно выплюнул струю огня, его отбросило влево, и копье снова прошло мимо. — Мы выходим из боя! Ты можешь мне хотя бы ответить? Хотя бы пояснить, что и зачем ты творишь, сумасшедшая ты бестолочь!

Вместо ответа Джон снова спикировал на врага, дыша огнем и наконец купая в нем Иных, обступивших своего короля. Только совсем близко от них, когда пламя скрыло от него Короля Ночи, Джон вспомнил, что после удара нужно уходить, и даже сообразил, что вверх уже поздно, нужно вправо, и услышал, как кричит на него Эйгон.

— Круче, круче, круче забирай! — кричал Эйгон вне себя от ярости. — Какая жалость, что я не могу взять бич, я бы вытянул и тебя после дракона, чертов ты идиот!

В этот момент Джон почувствовал боль в руке, потому что вылетевшее из огня копье пробило перепонку в левом крыле Балериона, и окончательно вернул себе контроль над драконом, да и над самим собой. Балерион с трудом совершил круг, заваливаясь на левое крыло, а Джон увидел, что Иных возле него больше нет, хотя Вхагар и Мераксес вдалеке еще сражались с теми, кто был вокруг них, то пикируя сверху, то заходя на цель на бреющем полете, выжигая все перед собой и сметая Иных ударной волной.

— Больше их здесь нет, — ответил Джон и повернул Балериона, чтобы зайти на Короля Ночи с подветренной стороны, скрываясь за стеной огня. — Только там.

— Ты плохо видишь их, и ты ранен, — напомнил Эйгон уже спокойнее.

— Это моя страна, Эйгон, — сказал Джон, пуская Балериона низко над землей и ударяя пламенем. — Даже если у меня не будет внуков, чтобы унаследовать ее, она все равно стоит того, чтобы за нее умереть.

Возможно, Король Ночи метнул еще одно копье навстречу Джону, потому что Балериона ударил по лбу вылетевший из пламени перед ним большой обломок. Может, Король Ночи и увидел Джона в последний миг, когда у того вдруг помутилось перед глазами и из огня навстречу ему рванулась колючая ледяная метель. Джон не помнил всего этого и очнулся уже на земле, среди гор льда, с изрезанными руками и болью в ноге, словно с Балериона он не спустился, а спрыгнул. Балерион был неподалеку, недовольный и сердитый: долгая битва не принесла ему никакой добычи, и он пыхтел дымом на свое раненое крыло.

— Я придумал тебе личный герб, — сказал Джону Эйгон Завоеватель. — Вместо трехголового дракона у тебя будет безголовый, а девиз твой будет «Слабоумие и отвага». Ты бы еще на целую армию кинулся в конную атаку колонной из одного. Объясни ты мне, что с тобой стряслось?

— Он был варгом, — сказал Джон и кивнул на запекшуюся грязь на вершине холма, где раньше стоял Король Ночи. — Более сильным, чем я. Он не сумел разорвать связь между мной и Балерионом, но я думал его мысли.

— Отходил бы, как только почувствовал, что он сильнее, — еще раз посоветовал Эйгон. — Подумали бы все вместе, что с ним делать. Я тут, пока ты сходил с ума, придумал, что можно сбрасывать с большой высоты Дикий Огонь — только в какой-нибудь очень тяжелой емкости, чтобы не сносило ветром. Точность все равно будет дрянь, но хотя бы не придется снижаться над такими копьеметателями.

Вхагар и Мераксес тем временем приземлились недалеко от Джона, и Джон, оглядевшись, с удивлением заметил, что нигде, на мили вокруг, нет ни упырей, ни Иных, только битый лед. Арья и Санса, второпях отстегивая цепи и путаясь, спешили спуститься со своих драконов, и Джон двинулся им навстречу, хромая на подвернутую ногу.

— Встречайте своего героя, девушки, — вопреки опасениям Джона сказал Эйгон, он ругал наедине, а хвалил на людях. — Он решил закончить битву одним решительным броском, чтобы вы скорее оказались в безопасности.

— И поэтому ты его бранил на чем свет стоит? — спросила Арья.

— Я же не знал, что вы слышите, — почти не смутился пойманный на вранье Эйгон. — Я с варгами раньше дела не имел, и в бою меня никто, кроме Балериона, не слышал, так что я привык не сдерживать себя. Вы бы хоть слово сказали в эфир, я бы тогда поберег ваши уши.

— А при мне, значит, все можно? — лукаво спросила Рейнис, и Джон догадался, что Рейнис нравится, когда Эйгон бранится: порочный принц Деймон уже не раз заходил к Джону и однажды поделился воспоминаниями о том, какие благородные дамы его времени любили в спальне слышать самые грубые и похабные слова.

— Тебя следует строго наказать за непослушание, — подхватил игру Эйгон, а Висенья глянула на него строго и осуждающе, то ли ревновала, то ли считала, что их подопечные дети не настолько маленькие, чтобы ничего не понять, и при них уже нельзя. — Учишь девочек не работать в паре, при приказе отступать даже не выходишь из боя...

— Зато я видела, что сюда идут тенны от Сурового Дома, — сказала Рейнис, состроив Эйгону в ответ на нотацию подростково-скучающую рожицу.

— Надеюсь, у них есть вощеные нитки или хотя бы полотно и смола. Балериона латать придется.

— Рейнис, среди них есть конные? Можно взять конями за защиту, драконов кормить пора.

Сансу и Арью эти прозаичные разговоры опытных драконьих владык не интересовали, они кинулись к Джону, обнимая его и проверяя, что он не ранен. У Сансы, конечно, нашлась мазь, которая поможет подвернутой ноге, и спустя несколько минут немного растрепанный вид младшего поколения старших Таргариенов повеселил: Джона к тому времени общими усилиями посадили обратно на землю, и он ворча стаскивал с себя сапог.

— Драконьи владыки перед своими подданными должны быть величественны, а не сидеть на льду, как малышня, — строго заметил Эйгон. — Умойтесь и приведите себя в порядок, словно никакого боя и не было. Они должны увидеть, что для вас такой бой ерунда, как для спустившихся с небес богов. Балериона поставим в центре, Вхагар и Мераксес чуть впереди. С раскинутыми крыльями драконы смотрятся величественнее, но дыра в крыле Балериона компрометирует драконью неуязвимость. Поэтому красоваться размахом крыл будут только девочки по моей команде. Джон вместе с Балерионом будут — наконец! — изображать сдержанность и угрюмость.

— Инструкции вам даны, что вы на меня смотрите? — спросил Эйгон уже с улыбкой. — Мы ушли смотреть на теннов, можете еще немного пообниматься.