ll. Стеклянная кровь (гет)

До переговоров с Тархистаном остался всего час, и необходимо было окончательно обговорить все пункты договора, который нарнийцы хотели бы предложить. Для этого короли собрались в кабинете у Питера, и снова завязался спор.

— Питер, ты понимаешь, что нападать на Орландию самим — это не выход? Тем более если мы открыто объявим им войну, то они мобилизуют все свои силы, от военных и населения до своих чудовищ, — с жаром утверждал Каспиан.

— А кто сказал, что мы будем нападать открыто? — Верховный король достал карту и обвел карандашом кое-какие территории. — Если удастся договориться с Тархистаном, то мы возьмем Орландию в кольцо, мы со своей стороны и союзник — с другой. Тогда мы просто растянем их войска на два фронта.

— А ты не подумал, что в войске будут мирные люди, которые отдали Рендалу присягу и должны будут воевать против своей воли? — с самым серьезным видом спросил Каспиан, а потом очень даже зря вспомнил их бой с войском Мираза. — Да и к тому же с этим нападением получится, как с той ночной атакой… Половина наших людей умрет.

— Ну, в тот раз атака у нас не вышла из-за тебя, Кас, — встал на защиту брата Эдмунд, — к тому же сейчас мы точно знаем, как победить Рендала.

— У нас даже нет карты Орландии! — снова возразил Каспиан.

— А Эйлерт нам на что? Он карту своей страны в голове держит отлично.

— Да и вообще, — продолжил Эдмунд, — мы можем напасть и в открытую, вызывать их на бой на определенной территории, вне Орландии.

— И все-таки лучше обсудить это с тархистанцами.

— Им вообще всё равно. У них нет друзей и врагов, есть только их интересы. Они будут бить и чудищ, и мирных жителей, да и где гарантия, что они явятся и не свалят всё на нас? — Каспиан сложил руки на груди и многозначительно взглянул на Эдмунда и Питера.

— Надо их запугать, — предложил Питер, — если мы убедим тархистанцев, что, победив нас, чудища кинутся и на них, то мы не оставим им выбора.

— Ну, я не знаю… Может, придумать что-нибудь, чтобы увести мирное население и перенять орландское войско на нашу сторону? — добавил Каспиан.

— Я не думаю, что Рендал вообще рискнет его вызывать, — Эдмунд прошелся по комнате в раздумьях. — Сами подумайте. Он понимает, что войско в Эйлерте души не чаяло. Да и к тому же они знают, что отречься его от престола заставили силой. Зачем им люди и зачем вести их на свой страх и риск, если есть воскрешающиеся чудища?

— В принципе логично, — поразмыслив над словами Эдмунда, согласился Каспиан.

— И если нам напасть, то нас еще и снабдят продовольствием на границах, а на помощь Тархистану можем послать грифонов, чтобы они боролись с фуриями, — добавил Питер.

— Тогда решено, — заключил Каспиан. — Нужно переговорить с тисроком и посоветоваться с остальными, и можно будет составлять подробный план.

— Наконец-то до тебя дошло, — недовольно бросил Питер, обиженный за упоминание о той ночной атаке. Иногда его всё еще гложила совесть за всех погибших в ней.

— Пит, я… — Каспиан понял, что перегнул палку.

— В следующий раз прислушивайся к чужим идеям, а не только к собственному эго, — бросил Верховный король и удалился, сославшись на то, что нужно позвать тисрока Тахира.

— Он долго теперь будет на меня злиться? — когда захлопнулась дверь, спросил Каспиан.

— Вечность. Или больше, — пожал плечами Эдмунд и вышел из кабинета. Ему еще предстоит серьезный разговор с Люси.

Это не дело. Эдмунд отчетливо видел, как Дерек поцеловал его сестру прямо у основания губ на прощание и прошептал что-то невразумительное. Они заживут когда-нибудь нормально или нет?

* * *

С приездом тархистанцев жизнь во дворце встала вверх дном. Не прошло и суток, а царица Самира уже превратила Кэр-Параваль в мир восточных сказок. Она была неуправляема, требовательна, придирчива и просто-напросто невыносима.

Её покои, дабы не обижать, Лилиандиль приказала устроить по вкусу Её Тархистанского Величества. И Самира очень быстро организовала там полупрозрачные балдахины, сокровищницу и огромный стол с фруктами. Приставленных к ней фрейлин она просто замучила тем, чтобы они создавали вокруг нее смерч веерами, а так же постоянными запросами вроде «подай-принеси».

— Какой у вас отвратительный климат, — высказала царица, когда Кэрол и Лили по просьбе Питера зашли к ней в комнату и увидели, как она постепенно превращает придворных в рабынь, — во дворце жарко, на улице — холодно. Как вы здесь вообще живете?

— Может быть, Ваше Величество желает еще чего-нибудь. Я буду рада вам помочь, — Лилиандиль улыбнулась своей самой приветливой улыбкой.

— Ох, не смеши! Рада она будет. Я знаю, нет, я уверена, что вы все ждете, пока я съеду.

— Что вы, мы просто хотим, чтобы ваше первое пребывание в Нарнии запомнилось вам в лучшем свете, — осклабилась Лили, которая до этого и правда со всей искренностью и дружелюбием отнеслась к гостье.

Зато вот в Кэрол сейчас полыхал огонь. Она ненавидела тархистанский уклад жизни. Она смотрела на фрейлин и понимала, как им сейчас плохо и обидно, что к их труду относятся как к должному, без доброты и благодарности.

— Мне нравилось, пока вы не полезли со своей доброжелательностью, — хмыкнула Самира, к неудовольствию Лилиандиль. А Кэрол изо всех сил старалась не нагрубить гостье, о чем Питер слезно умолял. — Ты, рыженькая!

— Что?! — зашипела Кэрол, но тут же взяла себя в руки. — Если вы не возражаете, то ко мне бы стоило обращаться Ваше Величество или просто королева Кэрол.

— Да-да, мне фиолетово, — будто не слыша, ответила Самира. — Я хотела посоветовать снять с себя этот ужас хотя бы в моем присутствии.

Кэрол быстро оглядела себя с ног до головы и не нашла ничего такого уж ужасного. Обычное зеленое платье без излишеств и пышной юбки с низкими, до пола, рукавами и открытыми плечами.

— Извольте спросить, а что не так?

— Всё не так, — Самира боковым зрением заметила, как одна из фрейлин закатывает глаза, и тут же выдала: — И не надо тут про меня сочинять у себя в голове небылицы. У меня на родине царице подчиняются беспрекословно.

— А у нас здесь гости ведут себя подобающе, — прошептала Кэрол Лили, и та согласно кивнула. Оставалось лишь томно вздыхать.

* * *

Весь день Стефани избегала ходившую за ней по пятам Люси. То она ссылалась на уроки и домашнее задание, то на важные разговоры, то еще на что-нибудь. И причина была не в обиде, а в том, что Эванс было жаль Эйлерта. Она хотела отругать подругу, много чего ей сказать, но Отважная королева стала для нее настолько родной, что давить на нее не хотелось.

Сама же Люси думала не только о том, как помириться с подругой и братом, но еще и о том, что будет дальше и стоит ли ей идти к Дереку. Старшим она решила и вправду ничего не говорить. И когда придет решающий бой, она нанесет по Аргону сокрушительный удар. Наконец-то покажет, что она может решать вопросы самостоятельно.

И всё-таки что-то Люси подсказывало, что она что-то делает неправильно. Врать она не привыкла, да и это нехорошо. Но ведь так хочется доказать, что она не маленькая. Иногда ей поручают важные задания, но это бывает так редко… Она способна на большее. И Дерек наверняка ей в этом поможет.

Отважная королева твердо вознамерилась поговорить со Стефани и всё ей объяснить. Она точно поймет, ведь так всегда было, верно?

Подойдя поближе к лаборантской, Люси услышала голоса Стефани и Джейсона. Он рассказывал ей что-то про алканы и алкены, объяснял принцип изомеров углеродного скелета и от чего зависит их нумерация.

— Отсчет идет от двойной связи, поскольку… — говорил Джейсон, пока не услышал стук в дверь.

— Извините, — набравшись смелости, робко произнесла Люси, — Стеф, можно тебя на минутку?

— Это не может подождать, Лу? — на полном серьезе спросил Джейсон, недовольный тем, что их прервали.

— Боюсь, что нет.

— Лу, я занимаюсь! — резче, чем хотела, бросила Стефани и принялась решать уравнение. Кэмбел тут же почуял неладное, но лезть в это не стал. Это не его разборки.

— Пожалуйста… — взмолилась Люси.

Взгляд Отважной королевы был настолько умоляющим, что ему нельзя было отказать. Стефани оставалось лишь вздохнуть и покорно встать. Девушки вышли в коридор и несколько секунд стояли молча.

— Прости, что из-за меня тебе пришлось врать, — наконец подала Люси, шаркая ногой по паркету. — Мне правда очень жаль.

— Лу, дело не в этом. Ты же знаешь, что я всегда готова поддержать тебя и прикрыть, но ради благой цели. Но пойми, что твоя «дружба», — Эванс в воздухе нарисовала кавычки, — до добра тебя не доведет. Ты предаешь Эйлерта, ты предаешь Питера, которые изо всех сил стараются перебороть себя, чтобы начать воспринимать тебя как взрослую. Но если бы они знали, чем ты занимаешься… Это не поступки взрослого человека.

Люси лишь взглянула на подругу исподлобья с глазами, полными стыда, и оценивала, о чем она может сказать ей, а о чем лучше не стоит. Джейсон однажды верно сказал, что лучший способ соврать — это сказать лишь половину правды.

— Стеф, Дерек просил не говорить о наших встречах. Просто я надеюсь, что однажды он поймет, что вы ему не враги, но сейчас… Если я его вот так предам, он ни за что не расскажет мне, как победить Аргона.

— А ты уверена, что дело только в этом?

— Стеф, мне страшно, понимаешь? Он признался мне в любви!

— Что?! — воскликнула Стефани и тут же закрыла рот ладонями, надеясь, что их никто не слышал.

— Да. И мне не хочется его обижать, но… Что бы ни было, мое сердце навсегда принадлежит Эйлерту. Но, прошу тебя, не говори никому и ничего. Даже Эдмунду. Придет время, и я сама обо всем расскажу.

Стефани просверлила подругу недоверчивым взглядом, но, немного поразмыслив, решила ей поверить. Но, как говорится, проверять всё-таки нужно всё.

— Хорошо, я даю тебе сроком неделю. Если за это время ты что-нибудь не придумаешь…

— А что придумать?

— Либо приведешь Дерека сюда, либо скажешь всем правду. Так вот, если ты не решишься, то мне придется сделать это за тебя.

— Что ж, видимо, у меня нет выбора, да?..

— Именно. Никакого, — подтвердила Стефани и кивнула головой. Она была уверена, что так будет правильнее всего.

— Что ж, по рукам. Спасибо большое! — Люси кинулась на шею к подруге и крепко-крепко сжала её в объятьях. Во всяком случае, теперь у нее есть время.

* * *

Тем временем Самира терроризировала всех своими рассказами до позднего вечера. И только попробуй возразить и не дослушать. Ужин прошел как нельзя хуже.

— Так вот, я вам говорила, что Тахир прекрасно играет на флейте? Я стала учить его, как только он научился ходить.

— Может, не надо, мама? — умоляюще просил тисрок.

Все присутствующие тихонько над ним посмеивались. Помнится, его предшественники были грозными правителями и умелыми воеводами, но этот… Тахир в принципе был таким же. Он ничего не боялся и заставлял трепетать перед ним его слуг, но вот рядом со своей матерью он чувствовал себя уязвимой пресмыкающейся ящерицей.

— Вам нравится наша еда, царица? — спросил Питер, дабы отвлечь Самиру от рассказов о её сыне. — Повара из кожи вон лезли, чтобы…

— Ох, видно, дорогуша, как они лезли. У вас слишком жирная и слишком примитивная еда. Под стать вашей стране.

— Мама! У всех ведь разные вкусы!

— Сын, чему я тебя учила? Вкусы меняются, а безвкусие никогда. Так же и в одежде.

— Откуда вы столько знаете, Ваше Величество? — с интересом спросила Сьюзен, любящая поговорить о моде в разных странах.

— Пожалуй, я проигнорирую вашу фальшивую попытку понравиться мне и отвечу на вопрос, — бросила тархистанская царица, к удивлению Великодушной королевы, и с важным видом принялась рассказывать: — В нашей стране девушкам не принято выходить куда-то дальше дворцового сада, потому мне ничего не оставалось, кроме как заниматься модой и танцами. Я была четвертой, но самой главной женой Азамата, и заставляла себя уважать!

— Мама, ты рассказывала это уже тысячу раз…

— И буду повторять! — воскликнула Самира и стукнула кулаком по столу. — Кстати, король Питер, какой у вас алкоголь? Уверена, что посредственный, не крепче, чем в Тархистане.

— Ну, у нас…

— А ну хватит! — взорвалась Кэрол и стукнула стаканом по столу, отчего его содержимое пролилось прямо на Питера. До этого она сидела молча и изо всех сил старалась терпеть её колкости. — Зачем вы приехали, если вам всё не нравится?! Если у вас так хорошо, как не выходили из дворца, так и не выходили бы из него дальше! А вместо того, чтобы заниматься государственными делами и решать вопросы, мы целый день слушаем ваши капризы и стараемся всё выполнять, но вам то это не нравится, то то не нравится! И я действительно жду, когда вы отсюда съедете, наконец! Это вы хотели услышать?!

— Кэрол, пожалуйста, — попробовала успокоить её Лили, видя, как недобрым огоньком загораются глаза Самиры.

— И чтобы вам знать, — продолжила гневаться Кэрол, — алкоголь у нас крепкий, и я вас перепью на сто рядов!

Ноздри Кэрол раздувались, как у быка. Она ни на секунду не пожалела обо всем сказанном, ибо терпения у нее не осталось совсем. Его и так обычно никогда нет.

Повисло долгое молчание. Единственное, что его нарушало, это скрежет вилки о фарфор. Каспиан настолько проголодался, что не мог прерваться даже в условиях ругани.

— Кхем, что ж, — первой заговорила немного остудившая пыл Самира. С ней, кроме мужа, еще никто так никогда не разговаривал. — Если ваше вино настолько крепко, то я готова доказать, что могу перепить любого.

— Тогда я принимаю ваш вызов, — зеленые глаза Кэрол недобро сверкнули. Она приказала принести самое крепкое вино во всей Нарнии.

— Но мама, вы уверены, что удастся? — тихо спросил Тахир.

— Я сижу в замке сорок три года. Чем мне было заниматься, кроме дегустации алкоголя? Уверена, не найдется ни одного мужчины и ни одной женщины в этой стране, что смогли бы меня победить.

* * *

Прошло полчаса. Все с затаенным дыханием следили за боем двух тигриц, которые на спор глотали из красивых узорчатых рюмок крепкое красное вино.

Пошла тридцатая рюмка. Кэрол, глядя в глаза сопернице, вылила в рот очередную порцию. Раздалась буря оваций от всей семьи. То же самое сделала и Самира, но более уверенно.

Спустя пять минут опустела еще одна бутылка. Созвездие мести, несмотря на то, что ей было ужасно плохо, и на то, что у нее заплетается язык, приказала принести еще вина. Самира со злой усмешкой смотрела, как плохеет её сопернице. А ей самой хоть бы хны.

После сороковой рюмки Кэрол уже не смогла. Она откинулась на спинку кресла и попросила перерыв. Он прошел, а лучше не стало. Сама же Самира беззаботно стучала длинными ногтями и с победной усмешкой смотрела на Кэрол.

— Милая, тебе совсем нехорошо? — Питер попробовал поднять жену на руки, но она быстро-быстро замотала головой.

— Не тряси меня так, иначе вырвет, — заплетающимся языком умоляла Кэрол, не могшая даже встать.

— Лу, а твой эликсир лечит от похмелья? — прошептал Эдмунд на ухо сестре, на что та ответила положительно.

Отважная королева быстро принесла сок огнецвета и дала одну каплю Кэрол. Та мигом почувствовала себя лучше.

— Я не понимаю… Как?! — тут же обратилась она к Самире, нахально взирающей на всех.

— Мне пятьдесят шесть лет. Ты попей с мое. Пока еще никто не смог меня перепить. Ни мужчина, ни женщина, — похвастала царица.

— Да неужели? Ну тогда могу огорчить, — вступилась за подругу Сьюзен.

— И чем же?

— Есть один человек, который сможет побить ваш рекорд.

* * *

— То есть вы на добровольной основе просите меня сегодня хорошенько выпить? Это что-то новое… — вскинув брови, спросил Джейсон. На ужин он не пришел: работал над чем-то в лаборантской. Про себя Эдмунд отметил, что здесь пахло очень вкусно.

— Я всегда называла тебя не пьянеющим алкашом. Сейчас твои таланты пригодятся, — выдала Кэрол. Она знала, что взгляд её брата не сулил ничего хорошего и что он будет еще долго попрекать её за эту просьбу. Но дело того стоило.

— Что ж, если нужно… — пожал плечами Джейсон. Он еще не видел Самиру, и потому характер этой дамочки стал для него сюрпризом.

Застали Самиру за принятием эликсира. Люси дала ей каплю, чтобы новый бой был честным. Тем вренем Сьюзен ела пирожные, терпя оскорбления и стараясь не обращать на них внимания.

— Деточка, ты и так толстая, зачем ты в себя впихиваешь еще? — уже в который раз спросила Самира.

— А у вас настолько толстый язык, что вы не можете держать его во рту и молчать? — нашел, что сказать, Джейсон, услышав оскорбления в адрес Сьюзен.

— А вы вообще кто? — Самира скептически посмотрела на Кэмбела

— Тот, кто обещал вас перепить, — Джейсон вальяжно устроился на креслах.

— А, это вы! — посмеялась Самира, стараясь не подчиняться властному взгляду её противника. — Какой напиток предпочитаете?

— А вы ничего не имеете против виски?

— Не знаю, что это, но оно неразбавленное?

— Точно.

— Тогда несите его!

Вскоре принесли сразу несколько бутылок алкоголя. В отличие от вина, от виски сильно шатает и искрит в глазах. Уже после седьмого стакана Самира начала чувствовать себя нехорошо, но держалась в тонусе. Горьковатый вкус виски ей был не очень-то приятен.

Джейсон же, напротив, смотрел на Самиру неморгающим и довольным взглядом, залпом поглощая стакан за стаканом. Все присутствующие поддерживали его и хлопали, что-то крича. Про себя Джейсон отметил, что ему нравится купаться в лучах славы.

— Последний?.. — взмолилась Самира, когда Кэмбел в очередной раз наполнил бокалы рукой, украшенной браслетами.

— Будь по-вашему. Если сейчас упадете, выполняете мое желание, — он улыбнулся одним только уголком губ и приготовился к завершению «боя».

— Хорошо же. А если не упаду, то вы мое.

— Идет! Приступаем.

— Давай, брат, — по-дружески хлопнул его по плечу Каспиан, которому тоже хотелось, чтобы кто-то воздал этой дамочке за переживания его беременной жены и его друзей. Сам же король стоял возле Лили и гладил её по животу, где начал пинаться маленький принц или принцесса.

Глядя друг на друга, Джейсон и Самира глотали виски залпом, и царица, которой наконец изменили силы, упала на стол и больше не поднималась. Все, включая Тахира, зааплодировали и засвистели. Сьюзен с жаром поцеловала Джейсона в щеку и потрепала по волосам.

А вот над желанием надо будет хорошо подумать…