Ледяная кровь (джен)

На следующий день красивый угольно-черный филин принес Гарри письмо от Драко Малфоя. Новый приятель писал о том, что с радостью расскажет ему все о волшебном мире, и Гарри совсем не удивился тому, что начать он решил с квиддича. О любимой игре Драко писал очень увлеченно. Стремясь заинтересовать Поттера, вместе с письмом он прислал журнал, посвященный этому спорту. Гарри как завороженный смотрел на двигающиеся фотографии.

«Пожалуй, это гораздо интересней маггловского футбола», — решил Поттер.

Так между Гарри и Драко завязалась переписка. Младший Малфой был увлечен Чарами и много писал о разных интересных заклинаниях, которым его научил отец. Также он любил и Зельеварение. А вот Гарри очень понравилась Трансфигурация, иногда он даже думал о том, что он смог бы во что-нибудь превратить Дурслей, но Драко написал, что несовершеннолетним нельзя колдовать за пределами школы, так что мысль о мести пришлось отложить. Защита от Темных Искусств тоже казалась Поттеру интересным предметом, но Малфой отозвался об этой дисциплине довольно прохладно.

За несколько дней до начала сентября Драко объяснил Гарри, как пройти на платформу девять и три четверти, с которой уходил поезд до школы. После этого и так волнующийся Поттер и вовсе потерял покой, хотя он изо всех сил старался убедить себя в том, что пройти через каменную стену для волшебника — пара пустяков. А еще Гарри про себя ругал безответственного Хагрида, ничего не рассказавшего о проходе на платформу, ведь если бы не Драко, он попал бы в ужасно глупое положение и даже мог бы опоздать на поезд.

И вот наконец-то наступило первое сентября. Дурсли отвезли Гарри на вокзал и поспешно уехали, а Поттер решительно направился к барьеру между девятой и десятой платформами. Разогнавшись, он направил тележку с чемоданом прямо на каменную стену и зажмурился... Столкновения не последовало, Гарри на полной скорости влетел на платформу девять и три четверти и с трудом затормозил, чуть не врезавшись в полную рыжеволосую женщину, стоявшую рядом с таким же рыжим мужчиной и с множеством очень похожих на них детей разных возрастов. Извинившись, Гарри поспешил к ближайшему вагону и сел в пустое купе. Драко написал, что он сам найдет его уже в поезде.

Выглянув в окно, Поттер снова увидел семью, которая едва не пострадала от его тележки.

— Вы поняли, что это был Гарри Поттер? — спросила рыжая женщина. — Вот почему он один, бедняжка...

— Гарри Поттер!? — хором воскликнули два мальчика лет тринадцати, похожих друг на друга как две капли воды. — Как думаешь, мам, а он помнит Того-Кого-Нельзя-Называть?

— Даже не вздумайте это у него спрашивать! — сердито воскликнула женщина.

Гарри заметил, что девочка, явно самая младшая в этой семье, подпрыгивая от нетерпения, внимательно заглядывает в окна вагона. Догадавшись, кого она хочет увидеть, Поттер резко откинулся назад.

Но вот раздался прощальный гудок поезда, и он двинулся с места, постепенно набирая скорость. Гарри уже успел углубиться в чтение «Истории Хогвартса», когда в его купе заглянул один из рыжих мальчиков.

— Привет, можно к тебе? А то все другие места уже заняты.

— Конечно, проходи, — кивнул Поттер, откладывая книгу в сторону.

— Я — Рон Уизли.

— А я — Гарри Поттер.

— Так ты, правда, Гарри Поттер?! — громко воскликнул Рон, во все глаза уставившись на своего собеседника, и Гарри подумал о том, что в вагоне наверняка еще полно пустых мест.

— А у тебя правда есть этот?.. — рыжий мальчик пальцем показал на лоб Поттера.

Гарри ответил вопросительным взглядом. Он, конечно, понимал, что Уизли спрашивает про его шрам, но Поттеру не хотелось бы по первому требованию демонстрировать его каждому.

— Ну, этот... шрам.

«Интересно, мне кажется, или своей речью Рон действительно напоминает Хагрида?» — про себя усмехнулся Гарри.

— Да, у меня действительно есть шрам, — со вздохом ответил Поттер и под нетерпеливым взглядом попутчика приподнял челку.

— Вау, — восторженно выдохнул Рон. — Скажи, а ты помнишь, как выглядел Тот-Кого-Нельзя-Называть?

«А ведь мать запретила им спрашивать меня об этом».

— Нет, не помню. Мне ведь тогда всего год был.

— Жалко, — протянул Рон, а Гарри подумал, что он, напротив, не жалеет о том, что не помнит убийцу своих родителей — ему и без того хватает ночных кошмаров.

— Расскажи лучше о своей семье. Вы ведь все волшебники?

Из последующего рассказа младшего Уизли Поттер понял, что у рыжего семейства проблемы с деньгами и что Рон завидует своим многочисленным старшим братьям, в тени которых он вынужден жить.

Их разговор прервала заглянувшая в купе женщина, которая предложила мальчикам купить сладости. Рон покраснел и отказался, пробормотав, что мама дала ему в дорогу невкусные сэндвичи, а вот изрядно проголодавшийся Гарри скупил чуть ли не весь ассортимент. При этом он заметил взгляд, которым его попутчик проводил золотые монеты, и этот взгляд Поттеру совсем не понравился.

Гарри свалил всю кучу сладостей на стол и кивнул Рону:

— Угощайся!

Уизли не надо было просить дважды. Гарри, не торопясь, разворачивал шоколадную лягушку, а Рон, поспешно запихивая в рот очередную конфету, продолжал сетовать на то, что ему не купили сову, а отдали старую крысу его брата Перси.

Поттеру было неприятно слушать своего собеседника. Ведь у Рона была дружная и любящая его семья, пусть и не слишком богатая, а младший Уизли совсем это не ценил, да еще и жаловался Гарри, который был бы счастлив оказаться на его месте.

«Неужели он не видит, что мои обноски, раньше принадлежавшие Дадли, выглядят гораздо хуже его чуть потрепанной мантии?»

Поттер вообще не понимал, как можно так жаловаться на жизнь и рассказывать о своих проблемах человеку, с которым только что познакомился.

Внезапно к ним в купе постучали. В дверном проеме стоял Драко с двумя крупными парнями, которые напомнили Гарри телохранителей.

— Все в поезде говорят, что в этом купе едет знаменитый Гарри Поттер, — усмехнувшись, протянул блондин.

— Наверное, я и правда очень известен, раз меня решил навестить сам Драко Малфой, — не остался в долгу Поттер.

Внезапно Рон громко хихикнул. Драко и Гарри резко обернулись к нему, светло-серые глаза блондина опасно сузились. Под вопросительными взглядами попутчиков младший Уизли покраснел и ненатурально закашлялся, но было прекрасно слышно, как он выдохнул «Драко», и Гарри понял, что Рон просто пытается сдержать смех.

— Тебе мое имя кажется смешным? — Поттер поразился несвойственному для одиннадцатилетних детей металлу, внезапно появившемуся в голосе Малфоя. — Даже не буду спрашивать, как тебя зовут, — Драко явно старался казаться равнодушным, но было ясно, что он в ярости. — Мне отец сказал, что, если я увижу кого-нибудь рыжего, веснушчатого и в обносках, то он точно из семьи Уизли. Семьи, в которой детей больше, чем их родители могут себе позволить.

Драко отвернулся от красного от негодования Рона, который, казалось, вот-вот набросится на него с кулаками, и посмотрел на Поттера.

— Ну что, Гарри, пошли знакомиться с нашими, если ты, конечно, не предпочитаешь общество этого недоразумения.

«Родители, наверное, были бы мной недовольны», — подумал Поттер, но тем не менее встал и при помощи одного из рослых друзей Драко спустил свой чемодан с верхней полки.

— Эй, Гарри! Ты что, с ними собрался?! — на лице Рона было написано такое изумление, что Гарри стало смешно, но он старательно спрятал улыбку. Поттеру не хотелось, чтобы младший Уизли стал его врагом, хотя и друзьями им уже явно не быть.

— Прости, Рон, но, по-моему, это очевидно.

— Ты что, с ума сошел?! Этот, — рыжий мальчик ткнул пальцем в Драко, а тот поморщился в ответ, — темный маг, будущий слизеринец, и вся семейка у него такая же! Они же Сам-Знаешь-Кому служили!

— Видишь ли, Рон, я предпочел бы сам решать, с кем мне общаться, так что...

И Гарри вместе с Драко вышел из купе. Брошенный Роном пряник в форме котла пролетел у них над головой, не попав в цель.

Вслед за Драко Гарри перешел в соседний вагон, и Малфой познакомил его со своими друзьями. Купе «будущих слизеринцев», их как про себя назвал их Поттер, явно было расширенно при помощи магии, ведь в нем с комфортом разместилось больше десяти человек. Поттер невольно поежился под прицелом настороженных и оценивающих глаз. Немного полная девочка по имени Миллисент Булстроуд подвинулась, освобождая ему место.

— А где Гринграсс? — спросил Драко.

— Как всегда с сестрами Патил, — ответила Панси Паркинсон, невысокая девочка с немного вздернутым носиком и большими темными глазами.

Наблюдая за новыми знакомыми и прислушиваясь к их разговорам, Гарри понял, что они, видимо, давно знают друг друга. Компания обсуждала предстоящую учебу, преподавателей, присутствующие в купе второкурсники-слизеринцы рассказывали интересные подробности из жизни школы и с важным видом давали советы, но по неспешности беседы Поттер понял, что она ведется далеко не в первый раз и все, кроме него, узнают не так уж и много нового.

— Ну, и кто какие заклинания выучил? — спросил светловолосый второкурсник, имени которого Гарри не запомнил.

— Вингардиум Левиоса, — похвастался Блейз Забини, загорелый брюнет с голубыми глазами.

— А ну-ка покажи! — раздалось сразу несколько голосов.

Блейз повернулся к Теодору Нотту и ловко выхватил у него из рук перо, которым тот делал какие-то пометки в лежащем у него на коленях старинном фолианте.

— Спалишь — убью, — мрачно пообещал Теодор, не отвлекаясь от чтения.

Забини в ответ лучезарно улыбнулся, встал в эффектную позу и достал палочку.

В этот момент в их купе громко и нетерпеливо постучали, и дверь тут же отъехала в сторону. На пороге стояла девочка с растрепанной копной каштановых волос и пухлый мальчик, который выглядел испуганным. Он вцепился в рукав мантии своей спутницы, и с первого взгляда на него становилось ясно, что он предпочел бы оказаться где угодно, но только не здесь.

— Вы не видели жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю искать, — громкий и требовательный голос девочки неприятно резанул по ушам. — Так вы ее видели или нет?

— Вообще-то, Невилл был здесь около часа назад, и мы сказали, что не видели жабу. С тех пор ничего не изменилось, — ответил второкурсник Майлс Блетчли, холодно посмотрев на посетителей. — Странно, что он сам не сказал тебе об этом.

— Вот видишь, Гермиона, я же тебе говорил. Пойдем, — невнятно пробормотал Невилл, потянув свою спутницу в коридор.

Но девочка не обратила на него никакого внимания и, кажется, уходить не собиралась. Ее взгляд был устремлен на Блейза, все еще стоявшего с палочкой в руках.

— Ой, а ты колдуешь? Можно я посмотрю? — и, не дождавшись ответа, девочка села рядом с Гарри.

Под пристальным взглядом посетительницы Блейз напрягся, но уверенно направил палочку на перо и четко произнес заклинание. Перо взмыло под потолок, подчиняясь движению палочки, скользнуло вниз по широкой спирали, но затем контакт прервался, и оно упало на стол.

— У тебя хорошо получается, — девочка благосклонно посмотрела на Забини.— А я за лето выучила почти все заклинания из учебника. Вот, — с этими словами она повернулась к Гарри и сдернула у него с носа очки.

— Окулюс Репаро! — склеенные скотчем дужки стали как новые, и Гермиона резко сунула их в руки несколько растерявшемуся от такого напора владельцу.

Девочка, казалось, не замечала ни повисшего в воздухе напряжения, ни холодных и даже немного враждебных взглядов присутствующих, ни Невилла, который беспомощно топтался в дверях и явно подумывал о побеге.

— Я очень удивилась, когда узнала о том, что волшебница. Мои родители стоматологи, и я не верила, что магия существует. Надеюсь, того, что я выучила, будет достаточно, чтобы стать лучшей...

— А я боюсь, что не будет, — протянул Драко.

— Что ты хочешь сказать?— девочка резко повернулась к Малфою.

— Наследник рода Малфой имел в виду, что, сколько заклинаний ты ни выучила бы, их никогда не будет достаточно, понимаешь? — спокойно ответил Забини.

От возмущения девочка покраснела и вскочила на ноги. Ее голос дрожал от гнева:

— Это из-за того, что мои родители не маги?! Профессор МакГонагалл сказала, что это все глупые предрассудки, пережитки прошлого!

— Она солгала, — усмехнулась Панси.

Гермиона резко развернулась и выбежала из купе, оттолкнув с дороги Невилла, который поспешил за ней следом.

— Почему вы не любите магглорожденных? — спросил Гарри через некоторое время.

— Пожалуй, я начну издалека. Проведу тебе экскурс в историю, — усмехнулся Драко. — Видишь ли, в древности волшебники жили вместе с магглами. Мы были их богами, жрецами, правителями. Магглы уважали нас, полагали, что с нами легче договориться, чем навлечь на себя наш гнев. Но потом они поняли, насколько превосходят нас числом, и решили, что будут жить гораздо спокойнее, если уничтожат волшебников. Итак, для магов наступили очень тяжелые времена, магглы не жалели никого, безжалостно уничтожая целые семьи. Именно к этому периоду и относится создание Хогвартса. В школе тебе непременно расскажут о ссоре между Слизерином и другими Основателями. Причина заключалась в том, что Слизерин был категорически против того, чтобы в школу принимали магглорожденных, потому что это было опасно, ведь, используя грязнокровок, магглам было бы легче проникнуть в замок. Остальные Основатели предлагали на свой страх и риск принимать в Хогвартс магглорожденных, но обучать их по специальной программе, потому что, хотя сейчас об этом не принято говорить, на самом деле дети магглов магически гораздо слабее. Существует огромное количество заклинаний, которые не под силу ни одному магглорожденному, ведь в их распоряжении только их собственная сила, в то время как в нашей крови — мощь наших предков, и мы всегда можем обратиться к ним за помощью.

То, что сейчас происходит в магическом мире, непременно приведет к его уничтожению. Опасность того, что нас обнаружат магглы, становится все больше. И происходит это именно из-за грязнокровок. То, о чем предупреждал Салазар Слизерин тысячу лет назад, происходит сейчас. Когда магглорожденный получает письмо из Хогвартса, о мире волшебников тут же узнают его родители, которые обязательно проговорятся другим родственникам и друзьям. Все это может привести к новой Инквизиции, а мы этого не хотим.

Вообще, наше правительство занимает в отношении грязнокровок в корне неправильную позицию: их убеждают в том, что они ничем не хуже чистокровных. На основе этого построено обучение в Хогвартсе. Нас учат заклинаниям, не поясняя их сути, а просто говорят, что, если сделать определенное движение палочкой и произнести те или иные слова, мы получим такой-то эффект. Если учиться по этой методике, то главным будет не талант, а способность к механической зубрежке и монотонному повторению. Например, наша недавняя гостья с ее энтузиазмом на младших курсах, скорее всего, будет весьма успешна в учебе, и это несмотря на ее скромный магический потенциал. Правда, на старших курсах, когда мы начнем изучать более сложную магию, все грязнокровки неминуемо начнут учиться хуже.

А вообще, эта Гермиона — типичный пример магглорожденного, способного очень сильно навредить нашему миру. Она достаточно умна и очень амбициозна. Кроме того, она считает себя лучшей и не любит слушать других. В будущем ей, вероятно, захочется занять крупную должность в Министерстве и обязательно что-нибудь поменять в устройстве нашего общества. И это притом, что она — необразованна, безграмотна и с возрастом это не изменится. Сам посуди: историю магии в Хогвартсе преподает выжившее из ума привидение, которое рассказывает ученикам исключительно о гоблинских восстаниях. Грязнокровки, кажется, даже представления не имеют о том, что у нас есть художественная литература, театры, они не разбираются в музыке и живописи. А самое главное то, что у них нет желания учиться всему этому. В их понимании, раз у них есть волшебная палочка, это ставит их на одну ступень с потомками древних чистокровных семейств, с теми, чьи предки построили этот мир. Да как вообще эти люди могут считать себя полноправными членами магического общества?!

— Великий Мерлин, Драко, какая речь! — усмехнулась Панси. — И долго ты ее готовил?

— Ничего я не готовил! И нечего завидовать моему красноречию!

Гарри едва заметно улыбнулся: то, как покраснел Малфой, доказывало правоту Паркинсон, и было очевидно, что Драко затеял это специально для него. Начавшийся было спор прервал заглянувший в купе староста, который сообщил, что они подъезжают к Хогвартсу и пора переодеваться в школьную форму.

Поезд замедлил свой ход и остановился, когда за окном было совсем темно. Выйдя на небольшую платформу, освещенную тусклым светом фонарей, Гарри тут же увидел Хагрида.

— Первокурсники! Первокурсники, сюда! Эй, Гарри, как доехал? — когда ученики приблизились к великану, он повел их по узкой отвесной дорожке. Ледяной ветер пронизывал до костей, идти в темноте было очень сложно. Внезапно окружавшие их деревья расступились, и дети оказались на берегу озера, а впереди на скале возвышался, сияя огнями, огромный замок, при виде которого у Поттера от восторга перехватило дыхание. Хагрид поспешно рассадил первокурсников по лодкам, и флотилия заскользила по темной, будто масляной воде. Гарри, не отрываясь, смотрел на величественные башни Хогвартса. Мальчику казалось, что он попал на страницы одного из так любимых им исторических романов. Но вот лодочки проплыли по гулкому туннелю и причалили к подземной пристани. Когда все выбрались на сушу, великан вывел их к воротам замка. Там Хагрид передал первокурсников профессору МакГонагалл, худой женщине с аккуратным пучком на голове. Профессор оглядела взволнованных студентов строгим взглядом и провела их в пустой зал, в котором, как объяснила профессор, они будут ждать, пока их не проведут в Большой зал на распределение.

Затем для первокурсников началось томительное ожидание, которое несколько разрядили внезапно появившиеся жемчужно-белые привидения. И вот, наконец, перед первокурсниками открылись двери Большого Зала. Построив испуганных детей перед столом учителей в шеренгу, профессор МакГонагалл торжественно внесла потрепанную остроконечную шляпу. Внезапно старый головной убор зашевелился, над полями появилась прорезь, напоминающая рот, и шляпа спела песню о том, какие качества ценит каждый из факультетов. После этого МакГонагалл стала по очереди вызывать детей вперед и надевать на них шляпу, которая через некоторое время громко объявляла о том, на каком факультете место каждого из них. Новые знакомые Гарри один за другим оказывались на Слизерине, и вот, наконец, очередь дошла и до него. Изо всех сил стараясь выглядеть спокойно, Поттер вышел вперед и сел на табурет. Шляпа, которая была велика мальчику, тут же съехала ему на глаза, закрывая от Гарри сотни обращенных к нему лиц.

— Значит, мистер Поттер? — в тихом голосе волшебной шляпы прозвучала непонятная Гарри ирония. — Знаете, в Хогвартсе есть один факультет, который идеально вам подходит, и это... Слизерин!

В зале повисла изумленная тишина, но уже через несколько секунд слизеринцы разразились аплодисментами. Другие факультеты к ним присоединились, но хлопали они негромко и явно из вежливости.

Сидя рядом с Драко, Гарри наблюдал, как Рон отправился на Гриффиндор. Когда распределение закончилось, настало время ужина. Гарри удивленно уставился на возникшие из воздуха яства и поспешил присоединиться к своим соседям, которые уже спокойно наполняли тарелки: для них такой способ подачи еды явно был привычен. Когда ученики вволю наелись, Дамблдор поднялся со своего места и произнес приветственную речь, закончив ее предложением исполнить школьный гимн. Старшие слизеринцы обменялись мрачными взглядами, кто-то громко фыркнул. И вскоре Гарри понял причину столь скептического отношения: даже Распределяющая Шляпа обладала куда большим талантом, чем создатель этого опуса. Кроме того, у гимна не было мелодии, и все пели его абсолютно по-разному. Слизеринцы противопоставили себя остальным, храня ледяное молчание, но Гарри заметил, что большинству студентов Рейвенкло тоже не хочется принимать участие в этом сумасшествии, а вот Гриффиндор и Хаффлпафф веселились во всю.

Но вот пришло время расходиться по своим спальням, и первокурсники-слизеринцы вслед за своим старостой вышли в холл, а затем по широкой лестнице спустились вниз. Через несколько минут коридор, по которому они шли, закончился тупиком. Первокурсники начали встревожено перешептываться, а староста, самодовольно ухмыльнувшись, повернулся к стене и громко сказал: «Тайная сила!» Стена отъехала в сторону, и Гарри вместе с другими первокурсниками прошел через эту своеобразную дверь. Общая гостиная Слизерина представляла собой длинное помещение с удивительно высокими для подземелья потолками. Комната освещалась огромным камином, украшенным искусной резьбой, и свисавшими с потолка на длинных цепях зелеными лампами, горевшими таинственным светом. На массивных креслах и диванах сидели старшие слизеринцы. Гарри разглядывал их: холодные улыбки, скупые жесты, спокойные, уверенные взгляды — казалось, что эти дети сделаны изо льда или мрамора. Поттер чувствовал направленные на него взгляды — по большей части оценивающие, но кто-то не скрывал своей враждебности, и от этого ему стало не по себе.

«Ну и факультет мне достался», — нервно подумал Гарри.

Внезапно проход открылся, пропуская высокого брюнета в длинной черной мантии. Он остановился перед первокурсниками и обвел их взглядом своих темных непроницаемых глаз.

— Приветствую вас на благородном факультете Слизерин. Я Северус Снейп, преподаватель зельеварения и ваш декан. Думаю, я могу не напоминать вам о долге перед своей семьей, но теперь вы также обязаны защищать честь факультета Слизерин. По вашим поступкам будут судить обо всем факультете, и я надеюсь, что вы будете вести себя соответствующе. Также позвольте напомнить о некоторых разногласиях между нами и другими факультетами, особенно Гриффиндором. Не нужно быть гением для того, чтобы понять, что в этом противостоянии Слизерин находится в меньшинстве, и именно поэтому нам необходимо сохранять единство. Я понимаю, что внутри факультета могут быть разногласия, — говоря это, Снейп выразительно глянул на Гарри, — но они не должны выходить за пределы этой гостиной. Вскоре вы убедитесь, что я сам также всегда поддерживаю свой факультет. Любой из вас может рассчитывать на мою помощь. Также, если вы не поймете что-то из учебного материала, я настоятельно рекомендую вам обратиться за помощью к старшекурсникам. В противном случае, если из-за вашей глупости факультет потеряет баллы, я буду очень не доволен. Это все. Спокойной ночи, — профессор резко развернулся, так, что его длинная мантия эффектно взметнулась, и стремительно вышел из гостиной.

Вместе с однокурсниками Гарри зашел в спальню для мальчиков первого курса, где их уже ждали расстеленные кровати с изумрудно-зелеными балдахинами. Он провалился в сон сразу же, как только его голова коснулась подушки.

* * *

Люциус Малфой отложил в сторону письмо и довольно улыбнулся. Все сложилось наилучшим образом — Гарри Поттер попал в Слизерин, а это означает еще одно поражение Дамблдора. Остается надеяться, что, если Темный Лорд вернется, он будет доволен тем, как Люциус выполнил свое задание. Кроме того, раз Поттер теперь слизеринец, будет гораздо проще узнать ответ на вопрос, который не давал лорду Малфою покоя с тех пор, как он увидел этого мальчишку вместе со своим сыном во «Флориш и Блоттс». Конечно, на это потребуется время, но он подождет, спешить ему некуда.