Седьмой крестраж (джен)

— Мы сейчас нарушаем столько правил, — беспокоилась Гермиона. — Ходим после отбоя, покинули территорию школы, зашли в Запретный Лес…

— Не будь такой занудой, Гермиона, — закатил глаза Рон.

— Правила это не чепуха, Рональд! — вскричала она. — И это ещё если не касаться моральной стороны этого…

— Похода, — подсказал я. — Мы охотимся на единорогов. Что в этом аморального?

— Охота, — угрюмо сказала она, пробираясь через завал.

— Но мы же не будем их убивать. Тебе будет легче, если сказать, что мы идём посмотреть единорогов?

— Прежде всего, непонятно, зачем нам это, — фыркнула она.

Я тяжело вздохнул.

— Мы же уже обсуждали. Два года назад Хагрид со своим злым драконом сжёг половину Запретного Леса. Это значит, что встретить единорога стало вдвое легче.

— Но зачем?

Я внезапно остановился. Рон неуклюже стукнулся об меня; возможно, оттого, что я опять надел мантию-невидимку вместо обычной мантии. Я упрекнул свою любимую приспешницу:

— Ты что, хочешь сказать, что не желаешь посмотреть на единорога? Мерлин великий, Гермиона, что же ты за маленькая девочка? У тебя душа есть, вообще?

Она, казалось, не знала, что ответить, и погрузилась в угрюмое молчание. Я усмехнулся, и мы продолжили наш путь через лес.

* * *

— Теперь давайте повторим наш план. Рон, ты будешь приманкой.

— Мне не очень нравится быть приманкой, — сказал Рон, высматривая за кустами человекоядных пауков.

— Это просто единороги. Не будь таким хафлпафцем.

Пытаясь поддержать приспешника, я протянул руку и похлопал его по плечу. Он дёрнулся и вскрикнул. Ах да, моя рука ведь была невидима под мантией; я бы не надевал её, но она всё равно должна была испортиться ещё до окончания школы, так что я решил использовать её по полной, пока ещё можно было.

— Может быть, пусть Гермиона будет приманкой? — проскулил Рон.

— Нет, единороги приходят только к тем, кто чист сердцем. А у неё нет души, помнишь?

— Не болтай чепухи, — бросила Гермиона. — Скажи лучше, отчего так важно поймать единорога, всё-таки?

Я вздохнул и ещё раз напомнил себе, что мои спутники ещё очень молоды и наивны.

— Однажды, Гермиона, ты проснёшься и поймёшь, что стала просто раздражённой пожилой дамой, которая набрасывается на всех, кто напоминает ей о том, как она несчастна. И ты подумаешь: «Ах, если бы я видела хоть одну чудесную вещь, если бы видела подтверждение, что мир не весь испорчен и ужасен. Если б я хоть раз увидела единорога!»

— … ладно, пойдём смотреть единорогов, — пробормотала Гермиона.

Обрадованный, я обнял ее невидимой рукой за плечи.

— Я знал, что ты в конце концов меня поймёшь. Теперь мы должны…

— Стойте! — раздался крик позади нас. — Не ходите дальше!

К нам подбежал профессор Люпин, и я чертыхнулся. Вервольф выследил нас в лесу, замечательно. Такими темпами мы никогда не найдём единорога.

— Я же говорила, мы зря сюда пошли, — тихонько прошипела Гермиона.

— Всё будет в порядке, — я бы скрылся под мантией и продолжил поиск, но не мог полностью надеяться на Гермиону в плане прикрытия. И кроме того, я остался бы без своей приманки на единорога.

— Наконец-то я нашёл вас, — сказал, отдышавшись, Люпин. — А где мисс Уизли?

— Рон тут, — ответил я, указывая на него невидимой рукой.

— Эй, я не девчонка! — крикнул Рон Люпину.

— Действительно, — согласился я.

— Я знаю, мистер Уизли, — усмехнулся оборотень. — Я говорю о вашей младшей сестре. Где она прячется?

— Профессор, мы собираемся поймать единорога, — сказал я, фыркнув. — Мы не можем себе позволить, чтобы наш отряд тормозила какая-то второклассница, которая, небось, до сих пор играет в куклы и плетёт веночки.

Даже с третьеклассниками дело двигалось слишком медленно.

— Она пропала несколько часов назад, — сказал Люпин задумчиво. — В последний раз её видели выходящей из замка. Никто из портретов и призраков с тех пор её не видел.

Я пожал плечами. После случая с Тайной Комнатой новая выходка Уизлетты меня ничуть не удивила.

— Наверное, совершает какой-то тёмный ритуал. Сегодня же ночь полнолуния.

— О, Мерлин, — Люпин внезапно побледнел. — И в самом деле…

— Профессор, — медленно произнесла Гермиона, — вы точно не забыли выпить ваше зелье?

— Я…

— Вы же не думаете, что Снейп где-то рядом?! — взвизгнул Рон.

— Очень может быть, — ответил я. — Рыскает сейчас по лесу, полный животной ярости… Вервольфы славятся своим пристрастием к девственной крови. Твоя сестра, скорее всего, для нас потеряна…

— Прежде всего, оборотни не пьют крови, — возразила Гермиона. — Кровь пьют вампиры. Во-вторых, насчёт крови девственниц, это выдумка. В третьих, луна ещё не взошла, а на небе облачно. И, наконец…

— Бегите, — проскрежетал, прервав её, Люпин.

Раздался громкий треск, эхом разнёсшийся по лесу. Люпин сгорбился, и на его руках стала расти шерсть.

— Профессор, вы в порядке? — спросила Гермиона, вытаращив глаза.

— Забудь обо мне. Я не принял Волчегонное зелье. Вы все в опасности, — сказал он, хотя трудно было разобрать слова в его рычании. Лицо его стало уже, скорее, рылом.

— Так что же, оборотнем всё время был Люпин? — спросил Рон.

— Естественно, — ответил я. — Вообще-то Снейп много раз рассказывал о них. Можно было надеяться, что с седьмого раза ты запомнишь признаки.

— Но ты сказал…

— Рон, пора бы уже отучиться верить мне на слово. Ты разве не помнишь, как я обещал кормить Коросту, когда ты в прошлом году загремел в больничку?

Ничего страшного: крыса выжила, а её пошатнувшееся в последнее время здоровье, скорее всего, не моя вина.

Тут раздался девичий визг, — вероятно, это был Рон, — и громкое рычание. Ах, да, хищный оборотень. Чуть не забыл.

Я ухватил Гермиону и бросился бежать. И что с того? Я, может быть, невероятно могущественный колдун, но всё-таки я не Локхарт.

Вервольф преследовал нас по пятам, щёлкая зубами. Я чертыхнулся. Единорога не нашли, застряли посреди леса, и профессор собирается съесть меня… К счастью, луна давала достаточно света, чтобы ориентироваться в лесу. Гермиона иногда спотыкалась о почти невидимые корни, но моя рука поддерживала её на ногах. Я искренне пожелал, чтобы оборотень споткнулся об один из таких корней и дал нам время спастись.

Тут я осознал, что думаю по-хафлпафски и наслал на него спотыклятую порчу.

Как всегда, моё быстрое мышление спасло нам жизнь. Вскоре мы выбрались из леса и спрятались в заброшенной хижине Хагрида. Я загородил дверь одним из его смешных стульев-переростков и подпер доской, которую лесник использовал вместо засова. Затем я наложил несколько запирающих и укрепляющих заклятий, потому что я же не сквиб.

Гермиона привалилась к стене, стараясь отдышаться после нашего побега. Мне тоже было не слишком хорошо. Очень неудачно, что сосредоточенность на учёбе заставляет забыть о физической форме.

— Ну, к счастью, теперь всё позади, — сказал я.

— А-ага, — пробормотала Гермиона.

— Вообще, всё шло очень неплохо. Нас поймали на нарушении лишь из-за этой девчонки, Уизли…

Глаза Гермионы расширились, когда она вспомнила о жуткой судьбе девочки.

— Постой се…

— Мы справились с оборотнем, что почти невозможно для третьеклассников…

— Гарри!

— Мы, правда, не нашли единорога, но это целиком вина Рона, — я запнулся. — Гадские горгульи, мы же забыли Рона! Гермиона, почему ты не сообщила мне об этом?

— Я пыталась…

— Довольно оправданий. Ты в очередной раз безрассудно подвергла нашего друга опасности из-за своей ужасной бесчувственности.

Я склонил голову. Жаль было парня. Он мне нравился… ну, по крайней мере, я нравился ему, а это уже кое-что. Потеряв его, я расстроился почти так же сильно, как из-за того, что мы не смогли приманить единорога.

— Мы ещё можем спасти его, — воскликнула Гермиона. Она поднялась на ноги, её глаза горели гриффиндорской решимостью.

— Нет, Гермиона. Возвращаться за ним уже поздно. Скорее всего, он погиб. И он не хотел бы, чтоб мы обесценили его самопожертвование, добровольно отправившись в пасть оборотню.

Она покусала губы, как будто споря с собой, прежде чем достать что-то из-под мантии. В полумраке заброшенной хижины я не разглядел, что это было, и наколдовал Световые чары. На цепочке висели маленькие песочные часы.

Я совершенно по-уизлевски разинул рот.

— Гермиона, откуда у тебя хроноворот? Ты шпион Отдела Тайн?

Это объясняло всё. Гермиона была пугающе взрослой и никогда не смешивалась с компанией настоящих школьников. Она воспринимала магию прежде всего в теоретическом плане, как будто уже однажды изучала её. Как я узнал ещё в самом начале нашей дружбы, она была ловкой обманщицей. И, наконец, не могло быть простым совпадением, что она поступила в том же году и оказалась в том же Доме, что и знаменитый Гарри Поттер, хотя явно была предназначена для Рейвенкло.

— Нет, что ты. Конечно, нет, — нахмурилась она. — Его дала мне МакГонагал, чтобы я могла посещать все факультативы.

— Постой, ты хочешь сказать, что если записаться на три дополнительных предмета, школа даёт тебе власть над Временем? Им следовало бы рекламировать это, в таком случае, — проворчал я.

— Мне велели никому не говорить. Думаю, что для меня сделали особое исключение.

— Тем хуже! — воскликнул я.

Гермиона только завела глаза, хорошо понимая, что лучше не спорить со мной, когда я так очевидно прав. Она подошла и набросила на меня цепочку хроноворота.

Умелой рукой она повернула его, и мы провалились в прошлое.

* * *

Приземлился я на спину. Похоже, к волшебным путешествиям мне придётся привыкать заново. Ожидая, пока голова перестанет кружиться, я уставился в потолок полуразвалившейся хижины Хагрида. Я заметил, что в нём уже образовалась дыра, — странно, ведь она всего год простояла заброшенной. Возможно, общий упадок замка распространился и на неё.

Заходящее солнце раскрасило небо розовым и оранжевым, и тёплый солнечный луч упал на мою щёку сквозь грязное окно.

— Почему солнце садится? — спросил я.

Гермиона, закусив губу, посмотрела себе под ноги и осторожно ответила:

— Мы вернулись назад во времени. Ты это помнишь, так ведь? Ты не ударился…

— Я в курсе, что мы вернулись во времени; я не дурак. Скажи только, на сколько именно мы вернулись?

— На три часа, — сказала Гермиона.

Я резко сел.

— Зачем?

— Мы должны составить план, естественно, — сказала она свысока, подавая мне руку, чтобы помочь подняться.

Я попробовал встать сам, упал, и повторял это, пока не смог удержаться на дрожащих ногах.

— Что нам планировать? Мы схватим Рона и убежим, вот и всё.

— Гарри! Мы не должны выходить на оборотня без правильной подготовки, — пожурила она меня, направляясь к двери.

Она оказалась заперта, и Гермиона открыла её «Алохоморой». Мы оставили дверь слегка приоткрытой и направились в лес.

— И всё-таки, зачем нам подготовка? Он же будет слишком занят, пытаясь съесть нас.

— Я… что?!

— Прошлых нас, Гермиона. Не тормози, — я вздохнул. Тяжело, когда вокруг нет интеллектуальной ровни.

— Но ему же на понадобится за нами долго гнаться: всего несколько минут…

— Правильно, поэтому мы и бежали. Всё это уже произошло. Но не отвлекайся от темы: ты перенесла нас на три часа назад, и я теперь буду на три часа старше и ближе к смерти. Ты убиваешь меня, Гермиона, точно так же, как ты уже убила Рона, — закончил я с ухмылкой.

Она ударила меня по плечу, воскликнув:

— Я не убивала Рона!

— Нет, это произойдёт лишь через три часа. И, с формальной точки зрения, его убьёт Люпин.

— Он не умрёт, — возразила Гермиона. — Мы спасём его!

— А можно пойти с вами?

Я резко развернулся; позади нас стояла Уизли.

— Чего? — пискнула Гермиона, засовывая хроноворот под мантию.

Уизли вызывающе задрала подбородок.

— Вы отправились в прошлое, чтобы спасти Рона от профессора Люпина в форме оборотня, а я хочу помочь.

— Откуда ты узнала это?! — требовательно спросил я. — Ты использовала легилименцию? Гермиона, не смотри ей в глаза!

Рыжая нахмурилась в очень уизлевском замешательстве.

— Нет-нет. Я просто услышала ваш разговор. Так можно с вами пойти?

— Нам как раз не хватает одного Уизли… — сказал я. — А ты не знаешь, случайно, о Тёмной магии твоей семьи?

Её глаза ярко загорелись:

— Нет, но, кажется, я уже близко подобралась к ней.

— Хорошо; значит, ты справляешься лучше Рона.

В этом был смысл, учитывая, что она единственная дочь и седьмой ребёнок в семье. Семь — магическое число. Нет смысла заводить семерых детей, если не собираешься дать седьмому особые силы.

Гермиона смотрела на нас, открыв рот.

— Ну что, я иду?

Я подумал.

— А как у тебя с Оглушающими?

— Я не знаю этих чар, — призналась она.

— Тогда ты вполне годная замена Рону, — заверил я её.

Гермиона к тому времени уже оправилась от шока.

— Твои родители действительно сказали, что владеют Тёмной магией? — спросила она ровным голосом.

— Не напрямую, — Уизли пожала плечами. — Но они делали вполне определённые намёки. Я бы и не догадалась, наверное, если бы один друг не рассказал мне, в чём дело.

— Этот друг — Гарри? — спросила Гермиона, скептически приподняв бровь (под густой шапкой волос).

— Это не я.

— Это не он, — согласилась Уизли.

— Тогда кто это был?

— Я… это был один старший мальчик. Он уже закончил школу. Вы его не знаете, — пробормотала она, покраснев.

— Вот видишь, Гермиона, даже старшеклассники со мной согласны.

Она лишь вздохнула.

— Ну, что теперь будем делать? — спросила Уизлетта.

— Наверное, мы можем ещё раз поискать единорогов.

* * *

— Это был позорный провал, — проворчал я, когда мы направились, наконец, к тому месту, где Люпин напал на нас. — Я говорил вам, что нужен был Рон.

— Прости, Гарри, — сказала младшая Уизли.

— Считай себя неохотно прощённой, — великодушно ответил я.

— Но не всё же было плохо? — продолжила Уизлетта. — А как ты проклял Грима, лишь только его увидел, я до сих пор поверить не могу!

— Да, — согласился я. — Это было великолепно.

— Ах, надеюсь, мы ещё не опоздали, — беспокоилась Гермиона. — Та лужайка довольно далеко, и луна тогда не светила… Так что я не уверена, где это место вообще… О, вот оно! Прячьтесь; нельзя, чтобы они нас видели.

Она спряталась в кустарнике, пока мы с Уизлеттой стояли, вглядываясь сквозь деревья.

— … в прошлом году загремел в больничку? — высокомерно произнесла одна из тёмных фигур (наверное, Гермиона).

Я поднял волшебную палочку и произнёс: «Акцио Уизли!»

Уизлетта упала на меня, испуганно вскрикнув, а Рон полетел спиной вперед, иногда ударяясь об деревья. Он затормозил на траве в футе от меня, а вдали мы с Гермионой убегали от Люпина.

Рон тупо уставился на нас.

— Гарри?

— А кто же ещё? — сказал я. — Ты что, ожидал увидеть единорога?

— Ну, отлично, — он тихо засмеялся от облегчения. — На секунду мне показалось, что вы просто бросили меня там, ребята.

— Рон, мы никогда так не сделаем, — заверил я. — Ты наш лучший друг, и, честно говоря, я не ожидал, что ты обвинишь нас в предательстве.

Гермиона обняла его и расплакалась у него на плече.

— Видишь, ты расстроил Гермиону, — нахмурился я.

Он повернулся к нашей запасной Уизли:

— Постой, а ты как здесь оказалась?

— Она уже три часа с нами. Смотри по сторонам.

— Это правда, — согласилась младшая Уизли.

Лицо Рона перекосилось от замешательства:

— Но…

— Хватит об этом. Нам надо убраться подальше, прежде чем вернётся оборотень.

* * *

Думаю, мы все почувствовали себя немного лучше, вернувшись в замок, где наши шансы убиться или покалечиться вернулись к обычному, чуть менее тревожному уровню.

— Я рад, что всё закончилось, — ухмыльнулся Рон.

— Да, — согласился я, — но мы так и не нашли единорога.

— Я уже сказала, что извиняюсь, — пробормотала Уизлетта таким тоном, который выдавал опасную близость к мятежу.

— Видишь? — Рон положил руку на плечо Гермионы. — Мы даже не потеряли баллов за нарушение.

Именно этот момент выбрал Северус, чтобы появиться из теней под лестницей, сверкая глазами. Он всегда чуточку перебирал с театральностью.

— Так, так, и что у нас тут? Неужели потерянный львёнок решил оказать нам милость своим появлением? И, конечно же, вы в центре событий, Поттер, — он драматически взмахнул рукой в мою сторону, взметнув рукав чёрной мантии.

Гермиона мгновенно сочинила прикрытие:

— Но вы же понимаете, профессор, что мы просто волновались за Джинни…

— И решили пойти за ней, не веря, что учителя способны справиться с ситуацией. Двадцать баллов с Гриффиндора за типичную гриффиндорскую глупость.

— Это оказалось плохой мыслью, — торопливо сказала она, — но ведь мы нашли её раньше всех.

— А потом нас нашёл Люпин, — добавил я. — Не знаю, сэр, знали ли вы, но оказалось, что он оборотень. Он хотел съесть нас.

— Продолжай, — сказал Северус. Он явно был доволен.

— Он забыл принять своё Волчегонное, потому что он тупой. К счастью, я успел сглазить его Спотыклятой порчей, и мы спаслись.

— Направить атаку на ноги, — одобрительно сказал Северус. — Кажется, вы кое-что запомнили на занятиях. За применение школьных знаний на практике… тридцать баллов Слизерину.

— Эй, нельзя же… — я запнулся. — Вы сказали, Слизерину?

Северус выгнул бровь и промолвил:

— Я раскусил вас, Поттер.

* * *

Дамблдор тяжело вздохнул.

— Ты меня очень расстроил, Гарри.

Он снова вызвал меня в свой кабинет, но на этот раз я, кажется, действительно попал в неприятности. Старательно опуская взгляд, чтобы он не прочитал мои мысли, я подумал, что пора бы уже снова выучить окклюменцию. И сделать, наконец, задуманный крестраж.

Видя, что я не собираюсь отвечать, Дамблдор продолжил:

— Зачем ты всем рассказал о болезни профессора Люпина? Ты, конечно, понимаешь, сколько у него будет из-за этого неприятностей?

— Я не рассказывал всем, сэр, — пробормотал я. — Я только сказал профессору Снейпу. Возможно, ему не следовало доверять, учитывая, что он не смог сохранить в тайне свою собственную ликантропию.

— Профессор Снейп — не оборотень, — сказал он с улыбкой доброго дедушки.

— Он сам мне признался, — возразил я. — Когда я спросил, не нападал ли на него оборотень, он сказал, что да.

Дамблдор кашлянул, — несомненно, пытаясь замаскировать потрясение блеском моей логики.

— Оставляя этот вопрос в стороне, мне доподлинно известно, что ты разгласил секрет профессора Люпина в гриффиндорской гостиной.

— Я не виноват, сэр. Они все спрашивали, где я был, и что я должен был отвечать? Солгать всем? Солгать, как какой-нибудь скользкий слизеринец?

Дамблдор решил оставить этот выпад без комментариев. Уверяю вас, он ни за что бы так не сделал, когда я ещё был Ридлом.

— И всё же не следовало портить репутацию хорошему человеку, — завёл он по-новой.

Я недоверчиво уставился на него. В таких случаях я, как правило, кротко соглашался, в надежде ускользнуть от его гнева ещё на один день, однако он начал вести себя ещё безумнее, чем он обычно притворялся.

— Директор, но ведь он превращается в хищного монстра и нападает на учеников!

Я совершил много ужасных дел за две мои жизни, но я никогда не убивал ребёнка случайно.

— Ты должен понять, что он никогда бы не тронул ученика, — устало покачал головой директор, — пока он принимает Волчегонное…

— Но он забыл выпить его, сэр, — указал я. — Как вообще можно забыть об этом?

— Это была очень тревожная ночь. Мисс Уизли пропала, а Сириус Блэк всё ещё на свободе…

— Но нельзя же впадать в панику каждый раз, как пропадает ученик! — воскликнул я. — Мы ничего не добьёмся, если будем так поступать. Тех двух хафлпафцев мы так и не нашли, например.

Лично я подозреваю, что виноваты дементоры.

— Даже если так, — сказал Дамблдор, — это был не твой секрет. Ты мог поговорить со мной или с профессором МакГонагал…

— Конечно, ведь наше школьное руководство так любит учителей-убийц, — проворчал я, — вот почему Хагридово царство террора прекратило лишь Министерство, а Квиррела пришлось останавливать мне.

Они, конечно, были ни в чём не виноваты, но Дамблдор ведь этого не знал.

— Возможно, я был слишком снисходителен… — Дамблдор как будто постарел на глазах. Однажды он, наконец, умрёт, и я буду в безопасности.

— Так можно мне идти? — спросил я. — Там, кажется, несколько гриффиндорцев хотели устроить игру в квидич, и я хочу посмотреть.

— Ещё одна важная вещь, — сказал он. — Постарайся не отходить далеко от дома своей тётки этим летом. Ведь Сириус Блэк ещё на свободе.

Я кивнул.

Дамблдор отпустил меня с натянутой улыбкой:

— Иди, мой мальчик. Наслаждайся квидичем…

* * *

Добравшись до гриффиндорской гостиной, я подошёл к своим лучшим миньонам.

— Рон! — рявкнул я. — Мне срочно надо организовать игру в квидич.

Рональд подпрыгнул на диване, как примерный прихвостень, но тут же разрушил впечатление, спросив:

— Но ты же ненавидишь квидич?

— Это вопрос жизненной важности.

— Что может быть важного в квидиче? — спросила Гермиона.

— Дамблдор, — ответил я ровным голосом.

Рон глубокомысленно почесал голову.

— Наверное, я смогу уговорить Дина, Шимуса, и Невилла. Джинни всегда готова сыграть. Близнецы обычно тоже, но они сейчас заняты: хотят вычислить какого-то великого шутника.

— Великого шутника? — спросила Гермиона, подняв бровь.

Рон показал на братьев, корпевших у стены над свитком, заполненным заклинаниями.

— Да, кто-то вчера вечером швырнул их об стену. И Перси тоже задело.

— Очень странно, что этого не случилось раньше, — фыркнул я презрительно. — Они абсолютно непереносимы.

— Гарри, — сказала Гермиона. — Ты, конечно, понимаешь, что это сделал ты сам?

— Что?

— Прошлым вечером ты взмахнул волшебной палочкой и сказал: «Акцио Уизли»…

Она показала движение своей палочкой, и Рон упал на неё с испуганным возгласом. Близнецы тоже упали, вскочили, и оглядывались вокруг с горящими глазами. Гермиона торопливо опустила руку, пробормотав:

— Наверное, не стоило показывать с палочкой.

— Не будь как магла, Гермиона, — сказал я, — и, Рон, собирай уже нашу квидичную команду. Довольно уже прокрастинировать.

* * *

— И тогда шерсть Люпина вырвалась наружу, его кожа лопнула, и кровавое нутро…

Мне приходилось почти кричать, чтобы быть услышанным на фоне болтовни учеников. Во время пира в зале всегда стоял страшный гам, а у гриффиндорцев с концентрацией внимания дела обстоят неважно.

— … Люпин схватил Рона, но мы отважно спасли его, — рассказывал я.

— Дружище, не надо так говорить, — нахмурился Рон. — Люди могут подумать, что я стал оборотнем.

— Но не совсем же идиоты с нами учатся, Рон? Через несколько месяцев всем станет ясно, что ты не заразился. Так, на чём я остановился?

— Как Люпин покусал Рона, — любезно подсказал кто-то из одноклассников.

— Да, спасибо. Я послал в него жалящее заклятие, чтобы отвлечь. Это позволило нам с Гермионой подхватить Рона и убежать. Разумеется, вервольф преследовал нас, но точно нацеленным проклятием я сбил его с ног.

— А где была Джинни? — спросил Лонгботтом.

Я посмотрел через стол на Уизлетту, которая мечтательно разглядывала меня.

— Постой, тебя так зовут? Джинни?

— Да, — сказала она.

— Это имя для домовика, — фыркнул я.

— Это сокращение от Джиневры, — объяснила она.

— А, тогда понятно, — ответил я. — Ну, да, и оказалось, что Джиневра уснула рядом с заброшенной хижиной лесника, и мы нашли её на обратном пути. Без нашей помощи она бы конечно погибла.

Голос Дамблдора разнёсся по залу:

— И снова настало время вручать Кубок школы. В этом году цифры такие: у Гриффиндора двести баллов, у Хафлпафа триста тридцать, Рейвенкло заработал четыреста тринадцать и Слизерин — пятьсот.

Дамблдор взмахнул рукой, и флаги окрасились в слизеринские серебристо-зелёные цвета. Я аплодировал вместе с остальными слизеринцами, заработав злобные взгляды учеников Гриффиндора. Лишь сурово нахмуренный вид спасал меня от разборок с ними. Эта победа была горькой.

— Это ужасно, — объявил я. — Мы проиграли Хафлпафу. Что с вами такое, народ?

Не в первый раз на меня с ненавистью уставились две сотни человек, но впервые мне не пришлось никого убивать для этого.

* * *

Я сидел, глазея в окно Хогвартс-Экспресса. У меня не было желания присоединяться к игре в подрывного дурака, которую затеяли Рон с Джинни, но громкие взрывы не давали спокойно почитать какой-нибудь томик из тех, что я украл в библиотеке.

Гермиона, однако, не отрывалась от своей книжки. Разумеется. Ничто никогда не могло отвлечь её от чтения. Поэтому мы все изумились, когда она вскочила с раздражённым вздохом и воскликнула:

— Я ничего не понимаю!

— Постойте, разве бывает что-то, чего Великая Гермиона Грейнджер не понимает? — спросил Рон, хватаясь в притворном ужасе за голову.

— Это невозможно, — хихикнула Джиневра.

— Наверное, это предвестие грядущего апокалипсиса, — тяжко вздохнул я.

Гермиона раздражённо оглядела нас.

— Хватит смеяться. Я просто думала о, гм… — она тревожно взглянула на Рона, — сам-знаешь-о-чём, которое помогает мне успевать на уроки.

— Это называется хроноворот, Гермиона, — подсказал я.

Гермиона злобно нависла надо мной, пытаясь снова использовать своё преимущество в росте.

— Я знаю, как это называется! Просто мне нельзя о нём говорить, а ты обещал не болтать об этом…

— Гермиона, я никогда не обещал ничего подобного, — я был совершенно уверен в этом, потому что я принципиально избегаю обещаний. Это помогает избежать ответственности.

— Всё равно, я не должна никому говорить, — пробормотала Гермиона.

Я пренебрежительно махнул волшебной палочкой на Рональда:

— Он всё равно без понятия, о чём мы говорим.

— Что такое хрю-поворот? — спросил Рон.

— Вот видишь? Понятия не имеет, — успокоил я её. — Так что ты хотела сказать?

Гермиона уселась обратно, всё ещё недовольная.

— Да я всё про тот случай с Люпином. Нам пришлось использовать поворот, чтобы спасти Рона. Но Люпин забыл выпить зелье лишь потому, что бросился искать Джинни. А Джинни пропала лишь потому, что мы взяли её с собой, когда пошли спасать Рона. Но… с чего всё началось?

— Ах, Гермиона, — я хихикнул, — это же путешествие во времени. Такие вещи никогда не «начинаются». Они просто есть.

— В этом нет смысла, — сказала она спокойно.

— Конечно, есть. Ты просто мало ещё живёшь в волшебном мире.

— Что? Вы путешествовали во времени? — завопил Рон. — Всё дело в этом?

Неудивительно, что у Джиневры лучше получается выведать Тёмную магию её семьи. Рон просто слишком бесхитростен.

— Да, Гермиона путешествует во времени, чтобы успеть на все свои уроки.

— Больше нет, — быстро вмешалась Гермиона. — Я бросила предсказания и магловедение, они всё равно бесполезны, — и отдала хроноворот профессору МакГонагал.

Моя челюсть отпала в лучшей традиции Уизли.

— Ты отдала хроноворот? Но, Гермиона, он же давал нам власть скручивать время по своему желанию! Мы столько всего могли с ним сделать!

— Вот поэтому я его и отдала, — твёрдо ответила она.

Коварная предательница, самовлюблённая, злая, и неисправимо жестокая! Точно такая же, каким и я был в этом возрасте.