Иммунитет (джен)

Гарри с самого утра украдкой заглядывал в заветный блокнот, но — вот беда! — кроме согласия на встречу от профессоров в нем от них больше ничего не появилось. Зато порадовала утренняя сводка новостей от Дадли, видимо, тоже переживавшего за собакена.

«Предки в порядке, тётя не ругалась, пес ведет себя хорошо, лекарство пьет. Тетя от него тащится, я даже по телефону понял. Через две недели надо будет еще лекарство. Тетя зовет нас к себе на каникулы, и твоего профессора тоже. Что-то ей от него надо, ферт-чего-то-там. Я не разобрал. Для собачки. Мечтает его с ней познакомить».

«Снейпа? С собачкой?»

«Он что-то этакое ей приготовить может. Ты же помнишь, ЧТО бывает, если тете НУЖНО».

«А, понял. Я передам профессору, что вера тети в его талант несокрушима, — вывел Гарри, четко представляя, как кузен хихикает над последней фразой. — Все, пока, я побежал. Вечером свяжемся?»

«Ага. В десять. Бывай».

* * *

На завтраке Гарри поймал себя на странной мысли: ему хотелось… понедельник! Ведь как удобно, чихнул на зельях в котел, потерпел пару минут полировки ушей — и вот тебе желанная отработка. А если к тому же не в свой котел чихать, то и вовсе две или три. Впрочем, отрабатывать ему еще две недели с гаком, жаль, в выходные работать приходилось только тем, у кого были совсем серьезные провинности. К Гарри это пока не относилось. И с этим надо было что-то делать. Но как, скажите на милость, спровоцировать Снейпа на то, чтобы тот назначил взыскание в воскресенье? На мантию ему наступить?

Выручила, как ни странно, Гермиона: позвала его сразу после завтрака на факультатив по чарам, который она посещала с начала года.

«Ну еще бы, ученица Флитвика. Как только она все успевает?» — подумал Гарри, одновременно настораживаясь: не хватало еще, чтобы Уизли за ними поперся, как обычно. Но Рон, не всегда благоразумно следующий совету профессора Бабблинг, утром шахматных фигурок с собой не брал, так что в этот раз к новым знаниям оказался совершенно равнодушен.

Гарри же сделал себе отметку в памяти, что надо будет приятелю напомнить о коне, а то и просто в карман подложить. Здорово было смотреть, как тот становится совершенно вменяемым нормальным парнем… Удивительно и приятно.

Увы, настолько же неприятен становился Уизли без своих фигурок. Теперь, когда Гарри и Гермиона могли сравнить «обе версии», им стали видны его совершенно дурацкие реакции: от странного обжорства до полного нежелания учиться и ничем не обоснованных наездов на Слизерин и слизеринцев.

Кому это нужно? Зачем делать из Уизли дурачка? Эта мысль не давала покоя обоим. А беспокойство Гарри неминуемо и неумолимо заражало и его учителей. Так что он даже не удивился, придя на «факультатив»: его там ждала не только Гермиона с профессором Флитвиком, но и профессор Снейп. Улыбка у Гарри вылезла сама, но Снейп только кивнул, озабоченно хмурясь.

— Ну что, разберем последние новости? — профессор Флитвик потер ладошки. — Полагаю, у всех вас есть ко мне вопросы. Кто первый?

— Как вам всегда удается оказаться в нужное время в нужном месте? — неожиданно опередил всех Снейп.

— Я таки полсотни лет работаю над этой способностью, — улыбнулся Флитвик. — Уж вы-то в курсе, коллега!

Гарри и Гермиона переглянулись, прикидывая возраст профессора. А потом засыпали своих учителей вопросами. В результате выяснилось, что в эти выходные сопровождать студентов в Хогсмид должна была мадам Стебль, но по каким-то причинам с ней поменялась МакГонагалл. Флитвик же, обещавший подстраховать от дементоров старинную приятельницу, вызвался помочь и Минерве. Особенно потому, что на его памяти она никогда не меняла своего расписания просто так.

МакГонагалл к дементорам относилась ничуть не лучше, чем мадам Стебль, и отказываться не стала. Зайти к Розмерте предложила она сама, вроде бы заметив там своих старшекурсников.

Картинка складывалась: разговор действительно был постановочным, и Флитвик полагал, что Уизли и Грейнджер в любом случае должны будут донести его содержание до Гарри.

Тут Гарри показал всем карту и рассказал про близнецов, так что список постановщиков и участников спектакля пополнился. Снейп вздохнул и перечислил тех, кого он точно знал как «человека директора».

— Вот, значит, как, все Уизли…

Гарри стало грустно: ему раньше нравилось в Норе, в ее добром шуме, бестолковой беготне и такой теплой домашней атмосфере. А теперь в памяти начали всплывать воспоминания о всяких-разных странностях и несуразностях. Кстати, если вспомнить, как общался с магглами мистер Уизли, так Малфой и тот, пожалуй, вел себя приличнее: просто внимания не обращал. А этот — как ребенок, который первый раз пришел в зоопарк, право слово.

Чем больше Гарри вспоминал Артура Уизли, тем более странным он ему казался. Перси, Рон и близнецы да и Джинни по сравнению с ним были вроде бы даже ничего. Закидоны, конечно, будь здоров у всех, но все же не такие, как у папочки…

— А если маг — предатель крови, у него с головой тоже плохо становится? — не удержался он от вопроса, и оба профессора от души расхохотались.

— Думаю, это в любом случае связано, — Снейп прекратил смеяться первым. — Чтобы сотворить такое, что привело бы к предательству собственного рода, с головой надо определенно не дружить. А потом… вполне возможно, что все и усугубляется.

— О, — губы Гермионы замерли аккуратным кружочком, а глаза смотрели куда-то вдаль. Ей тоже было что вспомнить и о чем задуматься.

— И все-таки это несправедливо! — Гарри взъерошил челку. — Дети-то при чем? Их тогда, когда старшие лопухнулись, еще и на свете не было. А… вы случайно не знаете, из-за чего все произошло, ну, у Уизли?

Снейп молча пожал плечами. Ответил полугоблин:

— Ходили сплетни, что из-за Молли оба ее брата погибли на дуэли.

— Погодите, Филиус, разве проблема была не у Артура?

— Он-то от предков получил. А супруга, то есть тогда еще невеста, возьми и добавь. Кстати, Артур именно потому Молли Прюэтт и обихаживал: дочери Прюэттов всегда рожали много, легко, и здоровых детей. Вы же слышали, что проклятие может снять седьмой сын?

— У них же Джинни седьмая, — не выдержала Гермиона. — Ой, значит ничего не получится? Жалко…

— Может быть, да, а может, и нет, — задумчиво произнес Флитвик.

— Это как?.. Один из детей мог умереть при родах? — предположила Гермиона. — Это тоже считается?

— Скорее выкидыш: никто не слышал о том, чтобы Молли была беременна больше шести раз. Впрочем… Разве кто-то считал специально? Истина известна только им. И то не факт…

— Судя по тому, как они относятся к Рону, никакой он не седьмой…

— Наоборот, чем сложнее условия с самого детства, тем больше вероятность того, что ребенок вырастет сильным.

— Так и меня отдали Дурслям… поэтому?! — осенила Гарри недобрая мысль. — Какой я сильный, просто спасу нет! — продолжил он ядовито.

— Дети! О чем мы с вами вообще говорим? — опомнился Флитвик, и на него тут же уставился Снейп, вынырнув наконец из своих мыслей.

— О важных вещах, в которых нам всем надо разобраться, — спокойно заметил Гарри.

— О Мерлин… — Филиус всплеснул руками.

— Ох, Поттер… — прошипел Снейп.

— Кажется, ты в очень хорошей компании, Гарри — хихикнула Гермиона.

Выражение лица Снейпа, когда ей удавалось сострить, становилось неописуемым, и… ей это ужасно нравилось. Тем более у нее созрел еще один, очень даже умный, на ее взгляд, вопрос.

— Как вы думаете, директор Дамблдор работает на министра или наоборот? Если министр, то личная это инициатива или официальная позиция Министерства?

— На самом деле, ответ на ваш умный вопрос ровным счетом ничего не изменит, мисс Грейнджер.

— А…

Черная бровь слегка поднялась, а Гермиона поняла: он прав. Противопоставить им нечего ни тому, ни другому, так какая разница, кто кем рулит? Только держаться подальше.

— Ну да, — вздохнула она разочарованно.

«Какой сообразительный ребенок! — восхитился Снейп, легко прочитавший ее поверхностные мысли. — Стоит порадоваться за Гарри: иметь такую подругу дорогого стоит».

— Одного понять не могу, что от меня может быть нужно директору? — Гарри даже возмущаться уже не мог. — Он — Верховный Чародей, могущественный маг, а я кто? Какой я нах… кхе-кхе… — простите, просто зло берет! — победитель Темного Лорда? Что это за детские сказки, в конце концов?

— Во-первых, Гарри, не вы один. Директора вообще никто не может понять, даже весь Визенгамот и Министерство.

— И он прекрасно этим пользуется, надо сказать.

— А сказке этой, как ни странно, верит вся магическая Британия. Потому что — Пророчество. Я же вам рассказывал.

— Но что мог сделать годовалый ребенок взрослому магу? Неужели это в голову никому не приходило? Они что, совсем… ку-ку? — распалилась Гермиона. — И вообще, от Реддла же ничего не осталось, это значит, погиб? И пророчество исполнилось. Чего еще-то?

— Директор считает, что он вернется.

— И при чем тут я? Или этот Волдемо… Реддл будет еще неизвестно сколько раз возрождаться, раз «ни один не может жить спокойно»? Если я согласен с утра часик понервничать, может, сойдет? Но про «умереть спокойно» вроде бы ничего не было, так может… подождите…

Гарри ошалело заморгал. А что, если он с Волдемортом связан так, что они ни жить не могут одновременно, ни… умереть — тоже? Снейп поймал его растерянный взгляд и… побледнел. А потом упрямо сжал губы. И улыбнулся. Криво, через силу, но Гарри почувствовал: он ПОНЯЛ. Они разберутся. Они справятся, в конце концов, иначе и быть не может.

Но главное — вот же оно, второе дно… Не зря ему, значит, иногда всякая фигня мерещится. Снится, то есть. И вовсе это не фигня, и вообще, надо не лениться и это тоже записывать. Он представил Снейпа в шали и браслетах Трелони, толкующего его, Гарри, сновидения… Пф-ф-ф! Жить стало веселее.

— Вот это настроение мне у вас нравится гораздо больше, — заметил Снейп. — А ваше предположение — как раз наоборот.

— Это вы о чем? — подскочила в кресле ничего не понимающая Грейнджер.

— Гермиона, думаю, нам стоит уже приготовиться, — отвлек девочку Флитвик, кивая на дверь, ведущую в его рабочую комнату, смежную с классом. — Там у нас факультатив заканчивается.

— Вы все-таки используете хроноворот, Филиус? Но эта вещь… — возмутился Снейп.

— Это же просто идеальное алиби, — перебил его полугоблин. — И вы… обращайтесь… Полагаю, мисс Грейнджер не будет против, не так ли?

Гермиона отчаянно закивала. Хроноворотом и всем, что с ним было связано, она почти сразу поделилась с Учителем, а тот просто забрал у нее опасный артефакт, и теперь они иногда использовали его вместе. Например, как сейчас. А еще изучали.

— А посмотреть можно?

— Только при условии, что будете вести себя так, будто вас нет.

Зрелище оказалось интересным. Гермиона и ее учитель встали возле двери, вот та распахнулась, вошли… совершенно настоящие Гермиона и Флитвик, взглянули на самих себя, а потом их фигуры словно подернулись рябью и расплылись. И вот в кабинете декана Когтеврана просто Гермиона Грейнджер и просто Филиус Флитвик.

— Здорово! — поправил очки Гарри. — И как оно?

Ему тоже захотелось так попробовать.

— Мне попадалось, что встречаться с самим собой строго запрещено, — хмыкнул Снейп. — Забавно.

Гермиона уже открыла было рот, но Флитвик ее опередил.

— Вы сами видели. Вся суть в том, чтобы совершенно точно знать, где вы встретитесь в процессе возвращения. И возвращаться в такое место, где никто не увидит исчезновения вашего дубля.

Гарри уже расспрашивал подругу про ощущения…

— Не терпится стать подопытным, Гарри?

— Ага, — улыбнулся он. — Интересно же.

— Да ничего не чувствуешь, говорю же. Просто странно видеть себя со стороны, но ведь в зеркало ты иногда смотришься?

— Баловаться с этим артефактом не стоит: слишком частое использование провоцирует расстройства психики, особенно если в ваш мозг за это время поступило много информации. Но, если понадобится, вы всегда можете рассчитывать на нас.

— И как часто вы его применяли, если не секрет?

— На себе — второй раз, — улыбнулась Гермиона. — Первый был чисто исследовательский, на час всего. И еще я одно из заданий по Чарам дописывала.

— Скиньте воспоминания, как это выглядело со стороны, — попросил Флитвик.

Гарри начал вытягивать из виска серебристую нить в тут же подставленный Снейпом флакон.

— А на ком вы его… тестируете? — Северус прекрасно понимал, что, уж если к его учителю попал такой неординарный артефакт, он исследует его всеми доступными способами.

— На котике, — опустила глаза Гермиона. — Он сам…

— На Живоглоте? — уточнил Гарри, и она кивнула. — Тогда у меня, кажется, есть план насчет крысы! По крайней мере, как ее забрать. А то, как подумаю… так что-то жить неуютно становится. Ну, в нашей комнате, вы поняли, да?

— Ой… точно. Хотя сколько раз я ни видела крысу Рона, не могу представить, что это может быть анимаг. Крыса и крыса.

— Если крысу будет ловить ваш кот, он ее точно не задавит?

— Он очень умный. Если его попросить, то не задавит. Но ранить может, конечно.

— Петтигрю, скорей всего, обратится, если тот на него нападет. Человеку он ничего не сможет сделать.

— Вот если бы кота взять, когда мы есть пойдем… Уизли иногда берет крысюка с собой, еле отучили его на стол эту пакость высаживать.

— Зря отучили, теперь бы проще было.

— Ага, новое блюдо на столе Гриффиндора, приглашаем весь Аврорат…

— Да, славно бы вышло.

— Значит, я просто буду таскать Живоглотика с собой, пока мы не придумаем, как выманить крысу Рона.

— Что крысы любят больше всего?

— Может, под невидимостью его таскать? Иначе Рон крысу окончательно под замок посадит. Он же проникся тем, что она волшебная, ну, по возрасту, помнишь? Это я, дурак, виноват.

— Не выйдет, Глотик тяжелый. Заметят, потом объяснять замаешься.

— Скажешь, что тестируешь свой проект по Чарам!

— А… Это можно, профессор?

Флитвик немного подумал и кивнул.

* * *

Рон Уизли осторожно поглаживал пальцем шахматного коня, фигурку которого теперь практически не вынимал из кармана, и чувствовал, что медленно сходит с ума. Он помнил… да все он помнил о том, как действовал, что чувствовал, и теперь ему казалось, что это был какой-то другой человек. Не он.

Хотелось побиться головой о стенку. Собственно, он это иногда и проделывал, когда становилось уж совсем невмоготу от прошлого себя. Деваться-то некуда, да и не скажешь никому. Гарри? У него, кажется, своих проблем хватает. Зря он, что ли, каждый вечер по полчаса в туалете просиживает? Они с парнями уже привыкли к соседям бегать.

А еще закрывает шторки у кровати, и стоят они намертво, как стена. Надо будет попросить, чтобы тоже научил, что ли. Рон вздохнул. Вообще удивительно, почему Гарри с ним все еще разговаривает нормально. Не говоря уже о Гермионе. После всей пурги, которую он нес все эти два года. Какие они терпеливые… А может, ему просто действительно повезло с друзьями? За какие заслуги?

Он вздохнул. Не было заслуг. Ничего не было. Словно он с Луны свалился, так, кажется, говорят? Что он полезного сделал для Гарри? Поссорил его с Малфоем? Так мог и по-тихому объяснить, что это опасная семейка, а не кидаться с кулаками едва ли не каждый раз. А про волшебный мир, оказалось, он сам мало что знает, даром что в нем родился. Мерлин и Моргана, что с ним было вообще?

То, что друзьям с ним не повезло, Рон понял недавно и чувствовал себя преотвратно. А ведь раньше бы вылил это все на… наверное, на Грейнджер. Хотя Гарри бы тоже досталось. А сейчас он так не может. Плохо, как все плохо… Хотя, что не может, это, наверное, хорошо?

Но, если дело в вышивках, может, не носить эту мантию, ну ее? Или просто спороть, или там обжечь?

«Ага, и ходить даже не в обносках, а в рванине», — ответил внутренний голос.

«А Репаро?» — не согласился Рон.

«Восстановит все вместе в первоначальный вид».

«Тьфу. А ты, вообще, кто?»

«Это ты о чем?»

«Ну, ты у меня в голове и вроде как со мной разговариваешь».

«Я твоя шиза. Твой мозг так защищается, чтобы совсем крыша не съехала».

«Кто? Какая крыша?»

И через несколько минут Рон узнал, что он гораздо умнее, чем думает. Что часть его сознания, заблокированная раньше, теперь прекрасно действует и даже имеет некоторые бонусы. Например, чутье на неприятности. И на полезности — тоже.

Скоро он привык. И начал получать удовольствие от беседы с умным человеком, да еще и от осознания, что это не кто-нибудь, а он сам. Прикольно. Ну и что, что у магглов это усиленно лечат, у волшебников… Кстати, а что там у волшебников?

Раньше бы он спросил Гермиону или даже Гарри. Но теперь? Гарри точно знать неоткуда, а Гермиона… почему-то Рон рядом с ней начинал робеть. Да что там, просто стыдно ему было. Нет, он должен со своими вопросами разобраться сам, и вообще, это очень личное. Они и так ему с рунами-вышивками помогли. Внутренний голос такое решение, кстати, одобрил.

И Рон Уизли отправился в библиотеку. Ну а что, были другие варианты?

Мадам Пинс чуть удар не хватил, когда он выбрал кучу биографий волшебников (все, до которых дотянулся, а парнем он уже сейчас был довольно рослым) и целенаправленно зарылся в нее с головой, понемногу делая выписки.

Потом где-то что-то ахнуло и упало, он внимания не обратил, хотя в животе уже недвусмысленно урчало и поскрипывало. Время обеда он провел среди книг, даже не думая бежать в столовую. Во-первых, биографии оказались просто жуть какими интересными, а во-вторых, он кое-что нашел про такие же, как у него, внутренние голоса. Такой аж у самого Мерлина был, оказывается! Кру-у-уть!

* * *

Через несколько дней он понял, что профессора Бабблинг, конечно, интересует его проблема, но бросать все свои дела ради ее решения она не торопится. Раньше бы Рон искренне возмутился, он еще помнил, как это делается, но…

«Ты ей что, деньги платишь?» — поинтересовался Шиза, как про себя называл внутреннего собеседника Рон. А что, тот сам так представился!

«Какие деньги? За что?»

«А что, она должна ночи просиживать над листом с твоими каракулями просто так, из любви к искусству? Или, может, к тебе, солнце мое ясное?»

Рон представил себя на месте профессора и ужаснулся. Это ведь сколько работ проверять, а у старших еще и работающие руны! Опасные!

И тут он со своими вышитыми труселями и мантией. Ага…

Живой, здоровый, правда, местами немножко идиот.

Вывод оказался логичен и прост: разбираться надо самому. Когда до действий дойдет, принести на проверку. Кстати, он прочитал и теперь даже знал заклинание, как тиражируют запись на всю одежду так, чтобы все было одинаково. Нужна только правильная исходная картинка. Ну уж для себя он точно постарается!

* * *

Успокоившись по поводу внутреннего голоса и заодно узнав немало интересного об известных (и не очень) волшебниках прошлого, Рон занялся своей главной проблемой. На этот раз он обложился справочниками по рунам…

Фред и Джордж Уизли, заметив, ЧТО происходит с их братом, ощутили нечто весьма похожее на вынос мозга.

— Рончик сидит в библиотеке, лопни мои глаза…

— Расскажем директору, братец Фордж? Помнишь, он просил, если что-нибудь сильно изменяется, докладывать ему?

— Знаешь, что я тебе скажу, братец Дред… не так много он нам и платит.

— Это наш брат, — кивнул Джордж. — И мне уже давно не нравится, что с ним происходит. Дома это было как-то незаметно, а тут… Даже не очень-то хочется признаваться, что этот дегенерат наш родственник. Но узнать детали стоит. Для себя.

— Согласен, брат. Поможем и прикроем. Странная фигня творится. Еще Поттер вроде ничего стал. Нормальный пацан. Недаром с ним мастер все лето занимался.

— Эх, — вздохнул Фред. — Везет же некоторым. Еще и месяц отработок получил, сдается мне, у них там что-то интересное наклевывается.

— Да Поттер вообще везунчик, — хохотнул брат. — Ты только вспомни его на метле!

Ради мастера зелий близнецы были готовы на многое (почти на все) и держать рот на замке умели прекрасно, что бы о них ни думали все остальные. Фишку они просекли после того, как на втором курсе профессор, шипя, как рассерженная кобра, оставил их на отработку, бросив на видном месте один интересный журнал, в котором было как раз то, чего им не хватало для Пузырькового зелья. Он «не заметил», как они его попросту сперли (правда, потом вернули). Но как правдиво он удивлялся! Тогда-то их и проняло. Да, там еще и закладочка была.

А потом они получили обратно свои эссе с оценкой «тролль», отстоящей странно далеко от основного текста. Парни тогда догадались прогреть бумагу и, когда на ней проступили слова, пришли в настоящий восторг. И еще пару недель изобретали собственные невидимые чернила, чтобы написать ответ. С тех пор они с профессором переписывались, делясь своими идеями и получая квалифицированные консультации по их поводу.

Они прекрасно понимали, что такого не найдут ни в одной книге, и втайне от всех мечтали, что после Хогвартса хотя бы одного из них Снейп все-таки возьмет в ученики. Для этого нужны были деньги, вот они и занялись самым доступным, что было: розыгрышами. Ну и вообще чем угодно, лишь бы платили.

Вот и директор их пригрел, пообещав галлеон в месяц. Но это же просто работа, так что пока они ему ничем не обязаны. Что бы и кто бы ни планировал, они не собираются вредить собственному брату, а уж подводить мастера — тем более. Ну, клятву они, конечно, дали, простенькую: никому не рассказывать о том, кто и для чего их нанял.

— Директор недоволен. Говорил, что предкам лучше было бы летом забрать Поттера в Нору.

— Ты подслушивал, братец?

— Информация — наше все!

— Подслушивать нехорошо, брат. Особенно без меня! И что там дальше было?

— Директор беспокоился о том, чтобы у Поттера «не забирали счастливое детство», — ехидно произнес Джордж. — Это он про мастера, как я понял, что тот учить его начал. Типа не дай Мерлин пацан о чем-то задумается.

— Ну да, — хихикнул Фред. — Такое детство, цветочки-бабочки, ага. Прикинь, у Поттера, который в обносках похуже роновских, с землей под ногтями, и кормили его, судя по виду, через раз или вообще по понедельникам. Зашибись, счастья было у пацана.

— Значит, пусть Дамблдор побреется! И вообще, глупый Гарри, тупой Рон — зачем ему такие? Нет, мне это все не нравится.

— Значит, вообще никому не рассказываем. Потому что родители сразу настучат. Он их, кажется, тоже на что-то взял.

— Думаешь, тоже зарабатывают? Как мы?

— Сомневаюсь. Иначе мама хотя бы Джинни приодела.

— Кстати, а Джинни что скажем?

— А зачем? Она до сих пор в себя не пришла после прошлого года. И… если честно, я ей пока не доверяю. Хотя давно пора подумать, как бы помочь сестренке. Найти бы ту холеру… Я б ему…

Джинни и правда ходила бледной тенью самой себя и не влезала вообще ни во что. Даже Гарри словно не замечала. Гермиона еще немного пыталась ее разговорить, с ней девочка немного оживала.

А близнецы решили, что надо поговорить с младшим братом, и не стали это откладывать.

* * *

Заловив братца в непривычном месте — на выходе из библиотеки, они затащили его в первый попавшийся пустой класс, набросили заглушку и все выяснили. То есть не все, конечно, а то, как происходящее понимал Рон. И впечатлились.

А потом решили, что светиться парню пока не стоит, и забросали его советами.

— Жри, как не в себя, пару раз чтобы заметно неаккуратно. Кати бочку на Малфоя…

— Нет, на всех подряд кати, на всякий случай. Одного Малфоя мало.

— Это что… Это я себя так вел?! — Рон прифигел и возмутился. — Кто это сделал? Думаете, все из-за рун?

— Понятия не имею…

— Мать не вышивает, мы точно знаем.

— Тогда кто? Какая сволочь со мной это делала?!

— Знаешь, братик, тебе стоит быть осторожнее. Кто бы это ни был, это как минимум сильный маг, не иначе, — Джордж закашлялся, словно от удушья. Когда он наконец перестал хрипеть и отдышался, то добавил только одно:

— Больше я тебе ничего не скажу.

— Он не может, — пояснил Фред и тоже закашлялся.

— Я уже понял, — кивнул Рон, немного набычась. — Вы что же, соглядатаи директорские?

И впервые увидел, как его наглые, нахальные и неунывающие старшие братья… краснеют.

— Хотя… это же здорово. Вы ведь не можете замечать все подряд и все слышать, верно?

— Это конечно!

— Обязательно не можем!

— И… — Рон прикидывал, во что ему это встанет. Выводы были неутешительными. — Сколько?

И обалдел от ответа.

— Ты что… — близнецы прошептали ошарашенно. — Ты уж совсем-то нас не того… Ты же наш брат!

— Вы только что вспомнили?..

— Хочешь, поклянемся?

— Непреложный хочу.

— Упс. А, погоди, это ж то, что надо! Никто даже пролегилиментить не сможет! Да!

— Братишка, ты голова!

— Повторите. Я фигею и тащусь. Ну что вам, трудно?

— Рон Уизли — умник!!!