Проверено на грамотность 
Ночи на Тисовой были сначала безумными, страшными и болезненными — тело утром ныло, видимо, мышцы сводило судорогой. Ему снились василиск, мертвая Джинни, мертвый Рон, рыдающая Гермиона рядом и… смеющийся директор. Этот сумасшедший смех и был последней каплей, и он просыпался и больше не мог заснуть, хватая ртом горький и тяжелый воздух, пока не вспоминал наконец, что умеет дышать. Гарри даже завтракать почти не мог, так его мутило. И с этим надо было что-то делать…
Он стал стараться спать как можно меньше, для чего даже начал делать летние задания, сперев у Дадли небольшой фонарик, а потом и комплект батареек к нему. И ему совершенно не было стыдно или страшно, если вдруг найдут. Но щели у двери он тщательно закрывал тряпками, точнее собственной одеждой. Еще не хватало, чтобы его от дела отвлекали… От усталости он чувствовал себя почти стариком, но переключение внимания помогало.
Сначала жить было просто тяжело, и даже родственники казались меньшим злом, чем эти треклятые сны. Потом он и вовсе стал ходить, как сомнамбула, даже тетка почти перестала загружать его домашними делами. И не говорила ни слова, если он вдруг отключался посреди дня, даже (о, святотатство!) в гостиной — днем ему, хвала мирозданию, никогда ничего не снилось. Гарри был за это весьма благодарен и мирозданию, и тетке. Даже начал сам убирать посуду после еды, совершенно не обращая внимания на то, как тонкие брови Петуньи Дурсль каждый раз встают аккуратным домиком.
Дадли… нет, он не продолжал гнобить Гарри, он был не совсем уж идиотом. Потому как в чем смысл издеваться над бревном? А кузен непонятным образом этим самым бревном и был. То есть стал. Чтобы понять это, большому Дэ хватило всего пары тумаков, которые оказались проигнорированы так, словно их вовсе не было. Обозлившись, он через день попробовал еще раз, с тем же точно результатом: Гарри был словно вообще неживой. Сначала стало страшновато. А потом просто неинтересно. И он со спокойной душой попросту забыл о кузене. Ну ладно, почти забыл.
Вернон Дурсль в течение трех недель прошел все те же стадии, что и его сын. Так что жизнь у Дурслей для Гарри стала более-менее сносной, по сравнению с тем, какой была. Вот только он на это никак не реагировал и был не в состоянии как следует оценить…
А потом в нем словно что-то перегорело, и сны стали казаться просто странными. Противными и странными.
А потом… в нем проснулось любопытство. И он начал задавать вопросы. И вспоминать. И снова спрашивать и спрашивать себя: а как это вообще могло случиться? А почему было так? А не так, например? И не мог на них ответить. Зато удивляться — мог. Прежде всего, самому себе.
Гарри так ждал писем от своих друзей, с первого дня, как оказался вновь на Тисовой аллее, в доме ненавистных родственников… Любые несколько строк от друзей, безусловно, скрасили бы его существование здесь. И то, что он до сих пор не получил даже коротенькой записки, было обидно до ужаса.
Да, он обязательно выяснит причины, как только увидит тех, кто решил, что для того, чтобы называться его друзьями, вполне достаточно общаться с ним в школе. А писать летом, когда он один и ему хуже всего, совершенно не обязательно. Его снова захлестнуло обидой, но вдруг просочилась мысль о том, что, сколько ни дуйся он на Рона с Гермионой, это ничего не изменит. А ведь есть еще и другие странные вещи. И, наверное, он все-таки что-то может изменить. Вот только что именно?
Он опять задумался…
* * *
Начал он с самого простого и злободневного.
«Почему родственники так относятся ко мне?
Если я не урод, не придурок, ведь последний год в школе показал совершенно ясно, что я нормальный волшебник. Вот, точно. Волшебник.
Боятся волшебства? Но разве так ведут себя, когда боятся?»
Он вспомнил, как ему рассказывали про крысу, загнанную в угол. Кто же это был? Кажется… нет, лицо ускользает из памяти… Но смысл он вспомнил!
И отчего-то это знание о крысе показалось ему истинным. Впрочем, он еще откуда-то знал, что любое утверждение можно и нужно проверять на практике. Плевать, откуда, главное — никто не мешает ему попробовать. Хотя бы в саду или в сарае, точно, в сарае, на мышах, это ж почти что те же крысы, только маленькие!
Откладывать он не стал. Попробовал.
И офигел. Зажатая в угол мышка яростно сопротивлялась, до того, что бусины глаз едва не вылезали из орбит. В конце концов, кроха едва не прокусила несколько слоев ткани, которой он обмотал руку. И ведь извернулась, выскочила, оставляя куски шерсти и капли крови на тряпке, вызвав у него невольное уважение.
«Так вот, значит, как бывает… Значит, и так… можно?» — Гарри был потрясен своим открытием. Но вопросы, снова вопросы… Они его так скоро с ума сведут!
Значит ли это, что поведение родственников изменится, если он не будет угрожать им своим волшебством? Или наоборот, лучше пригрозить? А потом объяснить, попробовать договориться, но уже на своих условиях?
«И все же лучше никогда не давать загнать себя в угол», — услышал он смутно знакомый голос в своей голове.
Ну почему, почему он даже не попробовал учиться беспалочковому колдовству, ведь это было возможно!
Стоп. А это он откуда знает? И кто мог бы его учить? Точно не Дамблдор… Декан? Образ строгой МакГонагалл тоже как-то не вязался с этой мыслью. Перед глазами вставали только книжные полки. Библиотека? Нет, там другие, не закрытые стеклом… Книжный шкаф. Где? Чей?
Ревизия собственной памяти не предоставила ему ничего, кроме очень нехороших подозрений, перерастающих в неприятную же уверенность: кто-то что-то делал с его памятью. И Гарри вдруг понял, что такое настоящая злость. О нет, Малфой может даже не мечтать довести Гарри так, чтобы он почувствовал что-то похожее. Эта новая злость была невероятной, заполняющей его целиком, согревающей изнутри, яркой и… классной. Она помогла ему почувствовать себя живым.
В конце концов, у него не было ничего своего, кроме его памяти и его тела! Это его и только его, и никому не позволено… Он никому не позволит!
Гарри не видел, как сжались его губы и заиграли желваки, а лицо стало выглядеть взрослее, с жестким, как у хорошего снайпера, прищуром. Он просто продолжал внутренний разговор то ли с самим собой, то ли с воображаемым собеседником.
Сейф в Гринготтсе? Помилуйте, вы еще доберитесь туда. Ну, нагребет он галлеонов, а куда с ними потом? Хотя… он совсем дурак, наверное. Это ж деньги. Можно хоть купить что угодно, хоть комнату снять. А еще того золота, наверное, хватит даже и на дом! Да он совсем ненормальный, что за все это время ни разу не подумал о таком.
Но сейчас с головой его явно что-то происходило. Точнее, в его голове. И Гарри это нравилось.
Во-первых, он спокойно закончил за пару недель все летние задания, что им дали в Хогвартсе. И это оказалось на удивление просто, хотя берясь за перо, он так совсем не думал. Теперь же он легко понимал прочитанное и на удивление все помнил, даже не стараясь специально. И это было просто здорово!
Голова продолжала работать и генерировать вопросы.
Он схватился за тетрадку, толстую, в обложке с красивым рисунком, но немного надорванную. Дадли из-за этого ее просто выкинул, а Гарри совершенно без разницы, было бы где записать, потому что он хочет это видеть. Иначе то, что творится в голове, рано или поздно сведет его с ума.
«Было бы с чего, — вдруг пронеслось в мыслях знакомое ехидство. — Это что, я сам о себе? Мне Снейп ничего не подлил незаметно перед каникулами?»
Он хихикнул, тут же признав эту мысль абсолютно бредовой, и открыл тетрадь. Мысленно показав язык вредному зельевару и ответив: «Э, нет, есть с чего. Теперь — точно есть. А раньше… возможно, вы были правы, профессор».
До его дня рождения оставалось немного меньше месяца.
* * *
В тетрадке появились первые строчки… Вопросы, его попытки ответить, одно цеплялось за другое и росло, как снежный ком. Зато в голове хоть немного стало проясняться. А то Гарри даже начал перечитывать учебники, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей, и заодно приятно удивился, обнаружив, что все помнит.
Первым он записал самое удивительное для него тогда, позапрошлым летом.
Зачем было посылать столько сов?
И рядом оставил место, где тут же начал придумывать ответы, которые, увы, тоже оказались вопросами:
Разозлить Дурслей? Испугать их? Для чего? Чтобы они вдруг стали добрее ко мне или наоборот?
Удивить меня? Зачем?
Он продолжал писать.
«Чулан под лестницей» — значит, тот, кто писал письмо…
"Э нет", — Гарри сам поймал себя на неточности и зачеркнул последние два слова.
Тот, кто подписывал адрес на конверте, знал, где я жил все это время! Или не все время? Но где-то мой адрес точно был. У кого?
В то, что маги не могут понимать, что значит жить в чулане, он не верил.
Значит, кто-то, кто подписывал конверт, не мог не знать, что он, Гарри, просто не в состоянии ответить на письмо! Тогда зачем? Может, его самого тоже испугать хотели? Или… хотели, чтобы он поверил в волшебство? А ведь может быть, что так. Так и запишем…
…Хотели, чтобы я поверил в волшебство… Удалось!
Почему Дурсли решили, что могут спрятаться, уехав?
И как меня нашли? С помощью какого колдовства? Почему я не спросил?
Дурак потому что.
Выяснить!!! Но КАК? У кого я могу спросить?
Он тут же вспомнил первого, кто говорил с ним на запретную тему. И снова озадачился.
Хагрид. Ночью. Почему я не испугался? Или мне тогда было уже все равно?
И почему Хагрид, а не МакГонагалл?
Он вспомнил рассказ Гермионы о том, как ее и ее семью просвещала их декан. Он даже узнал кое-что полезное для себя — Грейнджерам предоставили гораздо больше информации. Декан была, конечно, куда грамотней, чем лесничий. Тогда почему ему, ничего не знающему о мире волшебства, послали не очень-то умного полувеликана? Как бы он ни любил Хагрида, как-то глупо было отрицать очевидное.
МакГонагалл, которая всегда занималась магглорожденными, в грозу не ходок: кошки сырости не любят? Гарри хихикнул неожиданно включившемуся собственному ехидству. МакГонагалл он уважал и немного боялся, а тут вдруг… Ладно, но что бы помешало профессору трансфигурации обеспечить себе идеальные условия хоть банальным зонтом, хоть вообще любым щитом себя любимую закрыть? А что мешало вообще до утра подождать — прекрасная же была погода… Вообще, кто ночью-то вваливается к незнакомым людям, да еще без приглашения? Бред какой-то.
Почему ночью? Опять — испугать? Для чего? Дурслей или… меня?
Появление Хагрида в то время и так — бред! Кому и зачем это было надо?
Гарри задумался, как все могло бы быть…
Аккуратная гостиная Дурслей, в которой вполне смотрелась бы строгая и подтянутая МакГонагалл с ее средневековыми манерами, вспомнил поведение лесничего и в очередной раз засомневался в собственном уме. Ну и памяти, да. Нет, с Хагридом ему было легко и просто, с МакГонагалл он бы точно не смог такого почувствовать, но…
Хагрид был с ним простым и искренним, но он действительно знал не так уж и много, особенно, как потом выяснилось, не смог ответить на многие его вопросы, да и… сколько вообще правды он рассказал? — мелькнула крамольная мысль. Мир пошатнулся и начал нехорошо крениться.
Почему я поверил — сразу и всему, что говорил Хагрид?
Потому что хотел… А почему хотел-то? Узнать о родителях правду!
Резкие буквы едва не порвали бумагу… Но ниже легла новая ровная строчка:
…и потому что сам Хагрид в это верил. И он мне понравился.
Раз мне кто-то нравится, значит, я во всем ему верю?
Что-то царапало внутри, когда Гарри смотрел на последнюю строчку…
Гарри нарисовал смешную рожу со сведенными в кучу глазами, хмыкнул, добавил к ней очки и шрам и перевернул страницу.
Гринготтс: почему мой ключик у Хагрида? И у кого он должен быть?
И дальше пошло само:
Почему с такой кучей денег в сейфе я хожу в Дадлиных обносках? Ведь поменять галлеоны на фунты — плевое дело!
Почему я не съездил на Косую аллею еще раз, ведь я все запомнил?..
Так… И почему я продолжаю сидеть, как дурак, тут, вместо того, чтобы просто выйти на улицу… «Ночной рыцарь», кажется, в любое время «готов к употреблению» — Гермиона рассказывала. Он в очередной раз немного позавидовал ее всезнайству. Стоп, а как он собрался вызывать его, палочка-то заперта? Ах заперта, горе-то какое…
Гарри фыркнул, доставая из-под тощего матраса шпильку тети Петуньи. Все-таки полезно иногда прибирать дом собственными руками. Да и от Дадли с его придурками-подпевалами есть польза, не зря они одно время отбирали его ключ от школьного шкафчика. Уже после недели их новых развлечений Гарри прекрасно научился обходиться без ключа. Проволочкой, щепкой, чем угодно тонким и твердым.
Петунья Дурсль хлопотала на кухне, Дадли сидел за своим компьютером, дядя на работе… Красота. Даже если тетка вдруг выйдет, он найдет, что ей сказать. Гарри быстро спустился и подошел к чулану. Ему даже минуты не пришлось ковырять замок, как тот открылся. Он вошел, спокойно поднял крышку сундука, достал палочку, немного подумав, достал все оставшиеся там книги и преспокойно вернулся к себе наверх, в «самую маленькую спальню». Сейчас он составит план, а завтра…
Могу ли я поговорить с Дурслями, не вызывая у них агрессии?
Он захлопнул тетрадь, предпочитая получить хоть какие-то ответы сразу. «Практика — вот самая убедительная вещь», — прозвучал в голове чужой и в то же время очень близкий голос.
— Отец? — шепнул Гарри. — Учитель?
Ответа, естественно, не дождался, тряхнул головой и поспешил на кухню. Тетка уже звала обедать.
* * *
— Тетя, можно мне спросить?
Петунья посмотрела на племянника, быстро доевшего суп. Другой еды для него было не предусмотрено, но руки дернулись сами и положили мальчишке порцию тушеного мяса с салатом. Он удивился, но быстро проглотил и это. Черт, почему она не замечала, что он такой тощий? Что соседи-то скажут? И только потом она кивнула. Может быть, даже хорошо, что мальчишка наконец заговорил, а то как приехал, так определенно был не в себе. Ей даже не хотелось снова называть его ненормальным, уж слишком это было похоже на правду.
— Мне бы в больницу… в Лондон.
Она поджала губы:
— В нашем городе вполне неплохая поликлиника.
И тут же спохватилась: в обычной поликлинике вряд ли стоит демонстрировать то, что происходит с племянником. Строго говоря, там не стоит демонстрировать его самого. Хотя мальчишка, кажется, сделал наконец правильные выводы из своего состояния. Лечиться ему действительно надо. Она вздохнула.
Гарри молчал, собираясь с духом.
— Тебе надо в вашу специальную больницу?
Нет, она вовсе не хотела облегчить ему задачу, она хотела, чтобы все вопросы наконец разрешились, да побыстрей.
Гарри кивнул.
— Я поговорю с Верноном. Может быть, он отвезет тебя завтра. Обратно вернешься автобусом, остановка возле вокзала, с которого ты ездишь в школу.
Племянник смотрел на нее так, словно у нее посреди лба вырос еще один глаз, а потом сорвался мыть посуду. Снова. Сам. Хм-м-м, а может, не лечить? Запихав эту мысль поглубже, Петунья выдала пару распоряжений, касающихся садика, и предпочла поскорее покинуть кухню. Что-то в мальчишке было не так. Что-то при этом мальчишке было не так с нею.
Гарри был крайне удивлен. Вот совсем-совсем крайне.
Дядя пообещал взять его в Лондон в конце недели и даже довезти до Чаринг-Кросс-Роуд. К тому же на его лице вместо гнева было написано: «Ты как, продержишься?» И это при том, что Вернон Дурсль сроду не высказывал ему никакой приязни. Никогда. Гарри набрал побольше воздуха и решил экспериментировать дальше:
— А… можно мне что-нибудь почитать?
* * *
«Кажется, Вернон удивился, что я вообще читать умею», — думал Гарри, перелистывая вторую страницу маггловской книжки с интригующим названием «Тайна двенадцати»(1). И это была его последняя мысль перед тем, как он провалился в мир интриг и тайн, манипуляций «Мадам», страшных и загадочных убийств… Он листал страницу за страницей и не думал удивляться, что читает так быстро… Он вообще не думал, только впитывал.
Благовоспитанная (ну, как считали взрослые) семья Дурслей смотрела на нездоровый румянец племянника, притащившегося за стол в обнимку с книжкой. Треклятое дитятко, проследовав на свое место и, чисто автоматически сев, дико скосило глаза на текст, выпило суп через край и то же самое попыталось проделать с картофельной запеканкой. Когда это не удалось, мальчик, не отрываясь от книги, нащупал лежащий в тарелке кусок рукой, и, не слыша ни слабых возражений наконец-то обретшей дар речи Петуньи, ни громкого окрика Вернона, ни удивленного икания Дадли, запихал его в рот. И проглотил. Почти не жуя.
Наступила тишина. В суеверном ужасе Петунья отрезала небольшой кусок добавки и подложила племяннику. Муж и сын молча наблюдали. Тот, видимо, сообразил не сразу, но минут через пять, не отрывая взгляда от текста, осторожно протянул руку и нащупал кусок, который постигла та же самая участь.
Дадли задумчиво посмотрел на мать. Он не очень любил картофельную запеканку…
Гарри покончил с тем, что подложил ему кузен, и сыто рыгнул, тщательно облизывая пальцы. В тишине громко звякнула оброненная Дадли ложка. Гарри вынырнул из книги, подскочил, обвел дикими глазами кухню… Пронесся легкий ветерок, мальчишка сжался и наладился под стол. Собственно, и залез, только высунул руку за книгой. За нее и был пойман Верноном и водружен обратно.
Ерзая на стуле, внезапно ставшем ужасно неудобным, Гарри боролся с тем, чтобы снова не открыть книгу. Он уже вернулся в реальность и, как бы ни хотел ее покинуть, нырнув в текст, боялся. Прежде всего за книгу: Вернону порвать или отобрать ее — как нечего делать… Ведь он, кажется, колдовал, и ему сейчас ой-ой-ой как за это достанется!
Петунья Дурсль ошарашенно обозревала собственную кухню, сверкавшую такой идеальной чистотой, какой ей не удавалось добиться никогда, ни самой, ни с помощью племянника, никакими новейшими и лучшими чистящими средствами. Наконец она открыла рот:
— Отако-о-от…
— Какой кот, мам?
— А? — Петунья медленно приходила в себя. — Я сказала «вот так вот». Значит, это тоже магия такая, Гарри? И ты без палочки… можешь делать так? Не взрывать, не поджигать, не распылять… Не разливать…
Гарри с ужасом смотрел на тетку. До него не доходило то, что моментально дошло до практичной до мозга костей хозяйки дома: магией за пару мгновений можно привести обычную кухню в состояние абсолютного идеала. Если это — магия… какого черта лысого ей тратиться на все эти новомодные суперчистящие и мегаосвежающие? А время, которое вечно уходило на то, чтобы прибрать то одно, то другое, и конца-краю этому не было, она уж найдет, на что потратить. А ее племянник настоящий придурок — надо же было ему возюкать тряпкой, если мог вот так!
Наконец остальные Дурсли догадались осмотреться. Вернон присвистнул. Кухонный гарнитур выглядел совершенно новым. Теперь супруга не будет рассматривать каталоги и подкладывать их ему, делая многозначительную мину…
— Ништя-ак, — протянул Дадли. — Поттер, это было круто. Это в вашей школе тебя научили?
И искоса взглянул на мать.
Петунья оценивающе прищурилась, разглядывая племянника. Тот снова съежился и хотел было взяться за посуду, да только та уже сияла первозданной чистотой. Мальчишка гулко сглотнул.
— Пойдем-ка в гостиную, дружочек, — сладеньким голоском пропела тетка, и волосы у Гарри встали дыбом всюду, где они были или даже только намечались…
Ужасался он, как выяснилось, совершенно зря.
Его всего лишь попросили сделать в гостиной то же, что и в кухне.
Вежливо попросили.
«Беспалочковым… я действительно справился с кухней беспалочковым, — думал Гарри, отходя от очередного офигевания, — значит, надо попробовать, что я тогда думал… чувствовал…»
Кузен, сопя, сунул ему в руку книгу. Книгу!!!
Легкий ветерок гулял по гостиной целую минуту, а потом Гарри медленно осел на пол и уже не слышал крика тетки:
— Тампон! Быстро мне тампон! Аптечку!
И громкий топот дяди и кузена, метнувшихся наперегонки за домашней аптечкой…
* * *
Гарри очнулся и тут же решил, что все это — сон.
Он лежал… на парадном диване в гостиной, к которому его не всякий раз подпускали даже для того, чтобы почистить. Что-то мешалось на голове и в носу. Он нащупал тампон и осторожно дернул. Стало немного больно.
— Не надо отдирать, Гарри, — услышал он голос тетки, — он присох. Иначе снова кровь пойдет. Сейчас я капну, чтобы отмокло, потом вытащишь. Есть хочешь?
Он расширенными глазами смотрел, как она аккуратно ведет к его носу пипетку, и зажмурился, ощутив прохладу капель. Оказалось не больно. Совсем.
— Спасибо, тетя, — выдавил он из себя. Живот громко забурчал, вгоняя его в краску, а тетка… осторожно убрала что-то с его лба.
Это был компресс, Гарри вспомнил слово, услышанное однажды от мадам Помфри.
— Со мной все хорошо, правда, — пробормотал он, соображая, кто подменил или чем напоили его тетку.
— Тогда вставай и марш на кухню.
На кухонном столе его ждали бутерброды с грудинкой, бутерброды с сыром и большая чашка какао. Мир пошатнулся в очередной раз, но Гарри успел ухватиться за край стола и сесть.
— Съешь и уберешь за собой, — распорядилась Петунья и поскорее вышла. Оставаться с племянником наедине ей совершенно не хотелось. Было отчего-то не по себе.
* * *
Закончив все дела на кухне, сытый, наверное, впервые в этом доме, Гарри пошел было к себе, но был перехвачен дядей. Он привычно сжался и зажмурился, но… левый глаз сам начал подсматривать сквозь ресницы, куда его вели. А вели его… к книжному шкафу. Здоровенный монстр занимал почти весь простенок между окнами в сад.
Гарри распахнул глаза. У Дурслей были книги! Как он одиннадцать лет прожил в этом доме и даже не обращал внимания? Хотя… разве тогда его хоть немного интересовало то, с чего он стирает пыль? Да и не знал он, даже предположить не мог, что самое интересное и увлекательное скрывается внутри, за кажущимися одинаковыми темными обложками. Широким жестом Вернон Дурсль пригласил его посмотреть… все, что в шкафу! Внутри Гарри екнуло, но на всякий случай он решил уточнить.
— Правда можно?
— Ты можешь читать любые книги. В любое время.
Дядя Вернон светился от собственной щедрости, приправленной удовольствием от вида впавшего в полную прострацию племянника, и никогда в жизни не был так близок к тому, чтобы ему с дикими криками кинулись на шею и попытались задушить — в порыве благодарности, конечно.
— Это тебе за приборку гостиной, — попыталась оправдаться тетка и протянула ему ту самую книгу, что он читал.
— Спасибо… Спасибо-спасибо! — Гарри кивал, руками же впился, как клещ, в плотный темно-серый переплет. Он сразу вспомнил, на чем остановился, и страшно захотел открыть и узнать наконец, чем все закончилось. И был глубоко признателен Дурслям, оставившим его в одиночестве. И вот тут до него начало кое-что доходить.
Он перевел взгляд с книги на шкаф.
Неужели Гермиона при виде книг чувствовала что-то такое же? О… Он вспомнил ее восхищенное и даже восторженное лицо, когда они впервые пришли в библиотеку Хогвартса. Как же он теперь ее понимал! Сестра-а-а… Гарри широко улыбнулся. Нет, он ни за что не будет обижаться на нее из-за того, что она не писала! Она же читает… И он сейчас… Он наконец открыл книгу, попав как раз на нужную страницу, и пропал, пока не дошел до послесловия.
* * *
Гарри сидел на полу возле шкафа, в очередной раз окунувшись в детектив. На сей раз он наткнулся на серию Артура Конан Дойла. Шерлок Холмс стал его героем с первого же рассказа…
Он не заметил, как подошел кузен и уже занес было кулак, но…
Дадли был не дурак. Он видел, что его противный кузен нашел в куче мелких букв что-то интересное. И, судя по тому, как он себя вел, ужасно интересное. И он, Дадли, тоже хотел. Беда была в том, что такое количество текста и слово «интересно» в его голове ну никак не сопрягались… Ему дико хотелось треснуть Гарри по голове, только вот вряд ли тот тогда ему что-то расскажет. Упадет и будет стонать. Фе-е, слабак.
— Эй, — здоровяк потряс тощее плечо.
Гарри вынырнул из книги и мутными глазами уставился на него. В другое время кузен ничтоже сумняшеся зарядил бы промеж глаз…
— Что интересного? — Дадли сумел соединить несоединяемое, попытавшись вложить в свои слова одновременно и угрозу, и дружелюбие. Ну, как он это понимал.
Гарри вздрогнул.
— Э… Тебе чего? — он быстро огляделся и понял, что бежать некуда. Да и ноги почему-то разгибаться не хотели. Все. Попал.
— Ты… Расскажи, что прочитал! — потребовал Дадли, чем весьма озадачил Гарри. Но ненадолго.
Поделиться только что прочитанным? Да запросто! В голове всплывали целые фразы из книг, так что Гарри заговорил быстро и гладко, как по писаному. Собственно, почти так оно и было. А физиономия Дадли только подливала масла в огонь, что уже владел рассказчиком.
Вернувшийся с работы Вернон застал в собственной гостиной удивительную картину. Гарри Поттер, жестикулируя, рассказывал, корчил рожи, иногда подпрыгивая, а его собственный сын чинно сидел рядом и внимал рассказу, открыв рот.
«И что он там ему втирает?!» — привычно разозлился Дурсль и прислушался.
— …Через час после полуночи они услышали нежный свист, и Холмс резко вскочил и начал яростно бить тростью по стене возле кровати, на которой должна была спать Элен.
Хрупкий мальчишеский голос то повышался, то понижался, нагнетая нужное настроение, так, что его слушатели невольно затаили дыхание…
— Что-то зашуршало, а через минуту из спальни мистера Ройлотта раздался дикий крик, полный боли и ярости…
Занятая пирогом по новому рецепту Петунья не успела выйти, чтобы поприветствовать супруга, но, закончив с готовкой, направилась в гостиную, удивляясь и слегка обижаясь тому, что тот сам не зашел к ней. Увиденное снилось ей потом несколько раз: родной сын и муж, разинув рты, как два идиота, внимали ее племяннику.
— …Оказалось, что отчим хотел избавиться от сестер, чтобы завладеть их деньгами. Для этого он держал ядовитую змею, которую ночью помещал в вентиляционную трубу и с помощью огня свечи заставлял ползти в соседнюю комнату…
Петунья почувствовала, как ее нижняя челюсть медленно опускается… и аккуратно присела на ближайшее кресло. Коленки согнулись сами.
1) Автор — Эдвард Филлипс Оппенгейм.
Написал свыше 100 романов, из которых больше трети были экранизированы в первые же годы после выхода книг. Он лихо закручивал сюжеты, щедро использовал мистификации, давал в руки героев секретное оружие, свободно перемещал действие по всему земному шару, вскрывал политические интриги… Полезное чтиво для думающего Гарри ;)
Ехать с дядей до Лондона было почти как с автопилотом. Да, Гарри уже разрешили смотреть телевизор. Легально. Да, его словарный запас увеличивался едва ли не в геометрической прогрессии: ему отчего-то ужасно нравились новые слова. И еще больше нравилось их употреблять, даже в мыслях, или — особенно в мыслях?.. А, без разницы. Жизнь, определенно, налаживалась.
А пока сидящий за рулем Вернон Дурсль делал все возможное, чтобы ему самому казалось, что кроме него в машине никого нет, Гарри ужасно хотелось помочь ему в этом вопросе. Прям зудело. Сдерживало лишь знание о том, что чары невидимости изучают аж на четвертом курсе (наверное, не зря!), и пробовать было немножко боязно. Вернон Дурсль в роли сестры милосердия — это уже чересчур. В роли сурового медбрата, утирающего ему кровь из носа, Гарри его тоже не мог представить. И по Косой аллее обессиленному гулять не стоит. Конечно, это не Лютный, но мало ли что?
«Не-не-не, — остановил себя Гарри, поеживаясь от воспоминаний. — Потом, все потом! Но вот учебник-то я куплю обязательно!»
На прошлой неделе он наконец смог оценить нейтралитет Дурслей: его кормили, давали книги и не трогали. Для Дадли он за прошедшие три дня стал источником интересных рассказов и едва ли не домашним любимцем. Теперь тот был готов горой стоять за кузена-волшебника, особенно когда последний читал. Рассказывать Гарри тоже нравилось, особенно глядя на непосредственно-детскую реакцию «большого Дэ».
«Какой он к Моргане-няне большой?.. Первый класс, максимум второй», — грустно думал Гарри, глядя на мелькающие за стеклом дома. Бывшего врага было отчего-то жаль, он до сих пор не понял, что значит читать по-настоящему. Что же с ним будет, когда Гарри уедет?
Чаринг-Кросс-Роуд он узнал сразу: они миновали большое желто-серое здание, вслед за которым проплыла мимо невзрачная серая дверь без вывески, но высоченная — Хагриду тогда даже наклоняться не пришлось. О, да тут высоты — на полтора Хагрида! — оценил он, но машина дяди уже входила в поворот.
За углом возле перекрестка дядя остановил машину и торопливо высадил его, ткнув прямо в руки небольшой бумажник и карту, где был помечен путь от этого самого места до автобусной остановки. Ну, карту Гарри еще дома с тетей Петуньей рассматривал и путь красным фломастером сам рисовал… Но бумажник? Он задумчиво повертел его в руках и засунул в карман.
Еще пара шагов, поворот, и Гарри вспомнил, что внутри представлял собой «Дырявый котел» при его первом посещении. А потом и при втором. Вряд ли там что-то изменилось. Он вздохнул и перешел на другую сторону улицы, к небольшой маггловской чайной. Там он присел за столик возле выхода и с любопытством открыл бумажник. Глаза полезли на лоб. Шестьдесят ФУНТОВ?! Он полузадушенно пискнул. В пересчете получается аж двенадцать галлеонов… Позапрошлым летом на пятьдесят он купил все необходимое на целый год для школы, оделся, и еще осталось! На год! Да и в прошлом году почти так же.
Гарри и предположить не мог, что по самым приблизительным подсчетам милейших родственников его «уборка», заменившая им запланированный было в этом году ремонт, стоила во много раз больше. И сумма, на которой они сошлись, была тем минимумом, опускаться ниже которого даже прижимистый Вернон и экономная Петунья сочли недостойным.
В боковом отделении, правда, обнаружился еще почти десяток фунтов. Мелочью. Гарри вытер внезапно вспотевший лоб и заказал чай. Надо было как следует подумать…
Сначала он собирался пойти прямиком в Гринготтс, чтобы добраться до своего сейфа. Собственно, а где еще он мог попытаться взять денег, без которых на Косой аллее ему делать, в общем-то, нечего? А теперь у него были варианты. И вместо того, чтобы радостно мчаться к гоблинам, он решил для начала пройтись по магазинам просто так, даже не меняя денег. Память у него, он теперь точно знал, работала как минимум на «Выше ожидаемого», так что — прицениться, посмотреть… Имело смысл.
И тут его словно что-то остановило. Может, это был чересчур внимательный взгляд проходящей мимо дамы в длинном платье и странной шляпке? Он быстро расплатился и вышел из кафе. Но направился вовсе не к «Дырявому котлу», а вдоль по улице, в противоположном от той дамы направлении, спокойно удаляясь от нее и внимательно рассматривая витрины. Через квартал он увидел искомое и смело толкнул тяжелую, наполовину стеклянную дверь.
Расставшись всего с полутора фунтами, он надвинул на лоб аккуратную мальчишечью кепочку, вышел и посмотрел на свое отражение в витрине. Ему понравилось: головной убор сидел удобно и плотно, удачно прикрывая то, что Гарри не хотел светить. Он еще раз присмотрелся к себе. Взятый напрокат старый праздничный костюм кузена, который тот радостно ему сплавил, скорчив презрительную мину, был почти впору и выглядел… примерно как костюмчики, что носили малфоевские прихвостни, только ткань была попроще. Манжеты, отвороты ему не особо нравились, но Гарри решил пока следовать традиции магов хотя бы внешне. Ему надо было сойти за своего. Иначе…
«А что иначе-то? — спросил он сам себя, словно опять писал в тетрадке. И, конечно, начал отвечать: — На меня опять будут смотреть, разинув рот, и пальцами показывать. Ну да, мне этого не надо. И как аристократ тоже выглядеть не надо, я должен быть как обычный мальчишка. Примерно так, как сейчас. И плевать на эти манжеты и дурацкие складочки».
* * *
Том, неизменный бармен «Дырявого котла» и бессменный информатор целого ряда личностей, имеющих немалые деньги и немалый же вес в магическом мире, едва заметил прошмыгнувшего мимо мальчишку. Тот, будто возвращаясь откуда-то, уверенно прошел на задний двор прямиком к проходу на Косую аллею. Вроде мелькнуло в нем что-то знакомое… Но очередной посетитель затребовал эля, которого оставалось уже не так и много, и Том отвлекся. Мало ему дел, что ли, смотреть за всякими огольцами?
Гарри шел по Косой аллее и удивлялся: как так случилось, что он счел ее прекрасной? Кривоватые домишки с не очень-то чистыми окнами, такие же кривые улицы и даже кошки криволапые! Общая неаккуратность у привыкшего к чистоте и рафинированности Тисовой аллеи Гарри вызывала едва ли не физический дискомфорт. Но он помнил, что ему тут понравилось просто до поросячьего визга!
Немногие прохожие не обращали на него никакого внимания, и Гарри слегка расслабился. Он якобы рассеянно попинывал какой-то камушек, когда его окликнула довольно пожилая матрона в синей добротной мантии:
— Эй, мальчик! Да-да, ты! Заработать хочешь?
Гарри задумчиво посмотрел на нее. Согласиться? Отказаться?
— А это не опасно? — и похлопал глазами. Он читал, что детям такое вроде помогает. Он ведь еще ребенок, правда?
Женщина по-доброму усмехнулась. Ей нужен был именно такой мальчик — просто курьер, передающий то, что надо, как почтовые совы, не любопытствуя, и в то же время — осторожный. А еще она не видела его ни разу, значит, появляется он здесь редко и выйти на него будет почти невозможно. Домашний ребенок, на волчат из Лютного не похож, недаром она гуляла по улицам вот уже третий день. Придется заплатить побольше, ну да главное самой не светиться.
И вот Гарри целенаправленно топал к почтовому отделению, звеня в кармане мелочью: пять сиклей за почтовую сову и специальное почтовое отправление и один — ему за работу. Вполне себе щедро, даже чересчур. Он не стал задаваться вопросом, что там, в письме (за такие-то деньжищи), но вот насчет того, что глаза у него слишком приметные, призадумался. Надо исправлять. Интересно, а заклинания какие-то есть для этого? Или, может быть, зелья? Вот бы найти!
На почте все прошло без сучка без задоринки: он сошел за двуногую сову — его и не думали ни о чем расспрашивать. Служащий попросту взял деньги и выдал какую-то странную небольшую темно-серую сипуху, смерившую Гарри пронзительным янтарным взглядом и мгновенно потерявшую к нему всякий интерес, словно его тут вообще не было. Ему еще и помогли прицепить пакет к лапке птицы и выпустить ее. А потом он преспокойно отправился дальше, постепенно начиная ощущать себя частью этого странного и непонятного мира.
«В книжный или к Малкин? — думал он, выбирая направление возле следующего перекрестка. — В книжном я зависну надолго, надо столько всего найти. И, наверное, лучше быть в мантии — меньше привлеку внимания, будучи не уличным мальчишкой, а приличным школьником». И он повернул направо. Ага, с целым сиклем в кармане. Молодец, что уж…
Мадам Малкин, как он ни пытался уговорить ее на кредит или хотя бы на примерку, на него даже смотреть не стала. Зато он сам хорошо посмотрел вокруг и понял, что если что-то будет покупать в этом заведении, то ограничится только мантиями. И сверх того — ни нитки! Ох, не зря он прошелся мимо маггловских магазинов перед тем, как сюда топать. Цены отличались — мама не горюй. И совсем не в пользу волшебников!
«Значит, все-таки — в Гринготтс, но пока только поменять деньги», — решил Гарри. Встречаться с гоблинами по поводу своих денег хотелось будучи уже хоть немного подкованным насчет реалий магического мира. Он надеялся найти какой-нибудь обзор финансовой системы волшебного мира и был морально готов к не самому интересному чтению: детективам в книгах это очень даже помогало. И он справится.
Хоть он еще не записал этого в тетрадь, но мысль о том, как же так вышло, что маги вроде бы победили в гоблинских войнах, а проигравшие гоблины теперь управляют всеми деньгами магов, его периодически беспокоила. Не так чтобы сильно, но… Согласитесь, парадокс? Правда, у Гарри было столько других, гораздо более животрепещущих лично для него вопросов, что всякий раз, вспоминая об этом занимательном факте, он собирался подумать о нем завтра.
Деньги он поменял быстро. Представляться и что-либо говорить оказалось необязательно: он выложил на столик перед каким-то гоблином пять десятифунтовых бумажек, получил свои монеты и, так же молча кивнув, удалился. После фиаско у Малкин он решил открывать рот только при необходимости.
Да и за мантией идти расхотелось. Вроде, тут был еще какой-то магазин волшебной одежды? Кажется, Твилл… что-то там, из двух похожих фамилий? Название уплыло, а вот золотистый значок из двух переплетенных букв так и встал перед глазами.
«Дорогущий, наверное», — подумал Гарри, вспоминая реплики Нарциссы Малфой, но прошел мимо «Мантий на все случаи жизни», даже на дверь не посмотрев. Обиделся…
«Твилфитт и Таттинг» он нашел в соседнем переулке. Вместо колокольчика над дверью хрипло каркнуло, когда он вошел. Гарри вздрогнул, задирая голову вверх, и увидел подмигивающего ему крупного, лоснящегося иссиня-черного ворона. Тот подмигнул еще раз, наклонился и выдал тихое «Кр-р-р».
— Добрый день, молодой человек, добрый день, вижу, что вы понравились Крому. Чего изволите?
Дружелюбный полноватый волшебник в аккуратном костюме церемонно поклонился. Гарри попытался скопировать его поклон…
— Я хотел бы… Мне нужна мантия. Самая обычная, летняя, но не слишком легкая.
Продавец (или это был хозяин?) поднял брови:
— Однако приятно видеть столь юного клиента, точно знающего, что он хочет. Ценовой диапазон?
Если толстячок думал смутить Гарри этим словосочетанием, что ж, он просчитался…
— Я у вас впервые, если вы заметили, — не стушевался Гарри. — А потому пребываю в неведении относительно соответствия своих желаний, ваших возможностей и своей платежеспособности.
Продавец приоткрыл рот.
— Но буду весьма обязан, если вы меня просветите, — бодро закончил Гарри. Ему самому понравилось, как он завернул. И это не по книжке!
Продавец закрыл рот, взмахнул руками и радостно вывалил на довольного мальчишку массу интересного, обращаясь к нему не иначе, как «юный лорд». Поттер, все-таки представляя, хоть и смутно, кем были его предки, по крайней мере с отцовской стороны, протестовать и не думал. Ему удалось узнать много нового. Например, особенности некоторых магических тканей. Магических швов. Магических ниток. Он сам себя едва поймал на том, что невольно приоткрыл рот, внимая продавцу.
— Юный лорд, э-э-э, может быть, изволите чаю?
Гарри подумал, что в горле пересохло, наверное, не только у него:
— Только в компании с вами, уважаемый.
Кажется, он не прогадал. На лице продавца промелькнула такая гамма положительных эмоций… Гарри даже стало неудобно, что он собрался потратить здесь минимум средств. Теперь-то он понимал, откуда такие цены. Но все же он определенно удачно сюда зашел.
За чаем запомнив еще несколько немаловажных моментов, о которых мог вообще никогда не узнать, Гарри наконец перешел к покупке, оставшись в твердой уверенности, что как только разживется подходящей суммой у гоблинов, так обязательно закажет себе все, от трусов и до шнурков, именно здесь.
Выходя из магазина, провожаемый довольным продавцом, Гарри продолжал удивляться и мысленно вести записи в тетрадке.
«Почему так доволен продавец, ведь я купил всего одну недорогую мантию?»
«Интересно, знает ли Рон это все об одежде? А Гермиона? Ей миссис Уизли рассказала? Или нет? Ну она-то должна знать, это точно… А мне?!»
Книжный магазин случился с ним внезапно, как приступ, да и внешне это выглядело похоже: он чуть не задохнулся. Великолепный, искрящийся волшебством в прямом смысле слова, «Флориш и Блоттс» сиял так, что голова соображать отказывалась. Видимо, от восторга. Но именно это его и насторожило, а под новенькой мантией пробежал предупреждающий холодок. Его слишком влекло в этот магазин…
В конце концов, дал же он себе слово, что купит учебник по чарам для четвертого курса!
Купить хотелось… все. Глаза разбегались, сбегались и едва не закатывались. И Гарри, хлопнув дверью, сбежал.
Немного отдышавшись, он решил, что это, как пить дать, какие-то чары. От которых он почти не защищен, и которые действуют на него, как… как на Гермиону! Он вспомнил ее восторженное, без единой мысли лицо, столь не свойственное обычно его подруге. Нетушки. Ноги его тут не будет. Пока он не оденется во все волшебное, да. И Гермионе обязательно надо будет рассказать! Вот только как это сделать? Писать в письме он уже не собирался — неизвестно, как тут вообще почта работает.
Тут он вспомнил о своей первой подработке. Отлично. Вот прямо сейчас он пойдет и отправит ей записку, такую же, как отправлял для той леди. Он запомнил, «режим Эс-один». Вот только дорого… Да и делают ли такие отправления на адреса магглов? Сколько же он еще не знает… Он замедлил шаг.
«Из рук в руки» — прочитал он скромную вывеску на двери двухэтажного дома через улицу.
«Если это не книги, придется идти во «Флориш», время заканчивается, а без «Чар» для четвертого курса я обратно не поеду», — твердо решил Гарри, переходя на другую сторону. К счастью, ему повезло.
Зайдя внутрь, он увидел стеллажи с потертыми книгами, но сумасшедшего восторга не испытал — только чистую радость… И сразу прошел к прилавку. Гарри честно выложил перед задумчивым продавцом все до кната и проинформировал его о том, что именно жаждет прочесть. В том порядке, в котором ему самому представлялось важным.
Продавец, оказавшийся племянником хозяина этого немаленького букинистического магазина, оживился и заблестел глазами:
— Интересную задачку вы мне задали, молодой человек… Очень интересную, и славную, да. И вы были искренни, совершенно искренни — ведь у вас не осталось ни монеты?
Гарри усмехнулся и побренчал маггловской мелочью. Продавец широко улыбнулся:
— Молодой человек полагает, что я не отличу звуки золота, серебра и меди от ваших же-ле-зя-чек?
— Я ничего не полагаю, кроме того, что практика — критерий истины, — сболтнул, не думая, Гарри и, кажется, сорвал «джек-пот».
Продавец воздел руки:
— Золотые слова! Золотые! Неужели это ваши, юноша?
— Что вы, — Гарри даже покраснел, не поняв хитрого прищура собеседника. Он знал, что это не его слова, но не помнил, чьи, а что-то ответить было нужно. — Так мой… учитель говорил… говорит.
Продавец еще порассыпался в дифирамбах мифическому учителю и тому, как Гарри с ним повезло, и исчез среди стеллажей. Гарри остановил наконец свою автоматически кивающую голову, пожалел, что не успел предупредить, что его время ограничено, и стал рассматривать книги, аккуратно снимая то одну, то другую. Завис окончательно он на небольшой книжке под названием «Справочник юного артефактора».
Он бы опять потерялся во времени и пространстве, если бы из полумрака не вынырнул продавец, нагруженный десятком книг, от совсем небольших до одного фолианта толщиной в руку Гарри.
— Вот, молодой человек. Весьма потрепанное, но вполне читабельное. Соотношение цена-качество идеально. Учебник чар потрепан и в пятнах, но… вы сами увидите. А что это вы смотрите? О… Как интересно. Как необычно для вашего возраста и, я бы сказал, для поколения в целом.
— Сколько вы хотите за нее? — хриплым голосом спросил Гарри.
Продавец открыл ящик за прилавком, быстро перебирая бумаги.
— А, вот. Начальная цена — два сикля. Редкая вещь, по нашим временам.
Гарри сглотнул. Он не представлял, как выпустит из рук ЭТО. А продавец спросил:
— У вас достаточно маггловской мелочи, чтобы обменять на пару сиклей?
Если он пойдет в банк, потом обратно… Он опоздает на последний автобус. Дома его убьют.
Продавец словно прочитал его мысли:
— Я могу обменять и сам…
— Правда?
— Стал бы я вам предлагать…
— Да! Спасибо!
Гарри пулей вылетел из «Дырявого котла»: все-таки он опаздывал. И только глядя на вокзальные часы, сообразил, что… все, приехали. Денег-то на автобус не хватит. Прекрасные книги солидным весом оттягивали руку, бечевка резала пальцы. Вот мог ведь он попросить уменьшить — нет, опять не подумал. Все-таки он еще не так хорошо соображает, нечем гордиться-то.
Что теперь? Попрошайничать? Сказать, что деньги потерял? Поплакать? Что еще он может?
Так. Что у него есть. Палочка. Ну да, «Ночной рыцарь!» Он отошел подальше от скопления каких-то людей и резко выбросил вперед руку с палочкой…
* * *
Семейство Дурслей почти дружно выскочило из-за стола, услышав царапание в дверь.
— Гарри! — Петунья всплеснула руками, а Дадли успел ухватить за плечо бледно-зеленого кузена, норовящего прилечь прямо тут же, на коврике у порога.
Вернону досталась тяжеленная связка книг и какой-то сверток из темно-синей, почти черной ткани.
Гарри глубоко вздохнул и… запретил себе отключаться. А так хотелось. Он был дома.
Впервые в жизни он так назвал это место. Вокруг коттеджа под номером четыре прошла едва заметная рябь, словно поднялся щит из теплого воздуха. Но этого никто не заметил, даже чуткие низзлы миссис Фигг.
— Вернон, — слабым голосом произнесла Петунья, — неужели это были мы?.. Как мы могли так вести себя с ребенком? Что с нами было?
Вернон Дурсль пребывал не в меньшей прострации, чем супруга, однако его гнев перекрывал на данный момент все прочие эмоции:
— Думаю, это очередные ваши эти, — он покрутил пухлой рукой и выплюнул следующие слова, — волшебные штучки.
Ему самому было противно вспоминать о некоторых моментах своего поведения в отношении племянника, но, в отличие от жены, он испытывал не вину, а злость.
— Не мои! — взвилась дражайшая супруга. — Я к ним не имею никакого отношения!
Вернон вздохнул. Он не имел ни малейшего желания обижать жену. Но кого-то обидеть хотелось: кого-то, кто был ответственен за все то безобразие, что происходило в их доме, да и в его голове, в конце концов!
Ближайшим волшебником был… племянник. Который в настоящий момент спал без задних ног после того, как вернулся от этих своих магов. Тощий и весь какой-то… хрупкий. Вернон понял, что скорее сам постучит по тому, кто обидит этого… олененка. Качественно так постучит: сначала слева в челюсть…
Петунья быстро сообразила, что муж, скорее всего, прав.
— Но кому это могло понадобиться?
— Не знаю, Пет. Может, кто-то просто решил… пошутить, — Вернон покраснел. Помнил он эти шуточки самого низкого пошиба. Одна только свадьба… до сих пор неприятно вспоминать свое полное бессилие.
— Но с таким малышом, каким был Гарри? Зачем?
— А разве этим… нужна какая-то логика или оправдания?
— Слава богу, это закончилось… Может, в церковь сходить?
Вернон пожал плечами. Он к церкви относился достаточно прохладно. И думал уже о другом.
— Как ты думаешь, Пет, тот, кто все это спровоцировал, наблюдал за нами? Хотя бы изредка?
— Уж это-то я бы заметила, — фыркнула Петунья. — Незнакомцев на нашей улице практически не бывает!
— Практически?
— Да. И их, уж будь уверен, наши кумушки обсуждают вдоль и поперек. Хотя подожди… У Фигг немного странные кошки. Они все время лезут ко мне в палисадник. Да и сама старуха… Ты не помнишь, она давно стала нашей соседкой?
Вернон поднял домиком светлые брови, наморщив лоб.
— Не помню. Мне казалось: всегда. Когда мы переехали, она… Нет, не помню ее. Хм, мне это не нравится, Пет. Поэтому вести себя на людях надо будет так же, как прежде. Ну, ты поняла: ругать Гарри, шпынять за любую мелочь…
— Да. Неизвестно, что с нами произошло, и непонятно, что нам за это будет…
Петунья поежилась и открыла «Последние дела мисс Марпл» почти на середине. Чтение прекрасно помогало ей успокаивать нервы и подавало некоторые интересные и полезные идеи.
После фееричного обеда одного запойного чтеца Дурсли не могли не заинтересоваться, что же такого тот нашел в книгах, покупаемых ими исключительно для коллекции. Принято иметь в гостиной книги — значит, у них они будут. Детективы популярны? Их и купим. Так что сначала Петунья, а потом и Вернон все-таки заглянули в них. Прониклись. А кто бы не проникся: Конан Дойл, Агата Кристи, Дик Фрэнсис, Грэм Грин…
И начали почитывать: до племянника, конечно, им было далеко, но открыть для себя ряд приятных моментов вполне удалось. В том числе и то, как это славно — обменяться впечатлениями о прочитанном вечером за чаем. И теперь оба были категорически против того, чтобы в детектив превращалась их собственная жизнь. Они предпочли бы читать, а не становиться действующими лицами. Но раз уж так складывалось…
— Последи за Фигг, дорогая. И надо будет с Гарри поговорить.
* * *
Утром Гарри впервые в жизни встал, когда сам проснулся. Его никто не будил… В голове пронеслось, как он ввалился домой со связкой книг… от врача, ага. Еще придется объясняться… Он немного посидел на кровати, приготовив пару версий, чтобы за вранье не выпороли сразу. Или хотя бы не очень сильно.
Вот например… «Советовали больше читать — развивать зрение. Видите, бумага разного цвета? Буквы разной формы и высоты?» А может, лучше «просто зашел, пока ждал автобус»? Или вообще сказать, что кто-то продавал по дешевке нужные дорогие, но старые книги? Решив, что разберется по ситуации, Гарри медленно встал, вслушиваясь в тишину дома.
«Интересно… Дурсли вообще живы?» — он быстро оделся и спустился вниз. Дядя, уткнувшийся в газету, никак не отреагировал на его появление, а тетя одним кивком отправила его на кухню. Быстро проглотив довольно обильный и вкусный завтрак, растерянный Гарри вернулся в гостиную, ожидая распоряжений о том, что надо сделать по дому и в саду. Но вместо этого…
Разговор был длинным и удивительным. Играть в шпионов вместе, зная, что дома получишь поддержку — он и надеяться не мог на подобное! Обижаться на прошлое?.. Да, он запросто мог поступить именно так. Но смысл? Раз уж дядя Вернон предложил «зарыть топор войны»… Надо почитать этого... Купера. Наверное, тоже интересно. Теперь придется изображать, что его обижают. Вместе с Дурслями. С ума сойти! Но это всяко лучше, чем прежнее третирование. И как, оказывается, интересно, что можно просто поговорить со взрослыми, зная, что тебя воспримут нормально!
Правда, пока ему было боязно — а вдруг все вернется на круги своя? Поэтому как ни хотелось поделиться с тетей своими мыслями и проблемами, особенно тем, что он так и не нашел способа сообщить Гермионе про магическую одежду и о происшествии во «Флориш и Блоттс», он смолчал. Хватит пока и того, что шпынять его будут не по-настоящему, его дело — подыграть.
* * *
Дадли Дурсль был в шоке. Когда он, выспавшись, выглянул из своей комнаты, то услышал в гостиной тихие голоса. А подойдя ближе, с лестницы увидел, как родители о чем-то секретничают… с Гарри?! Как это так, его не позвали? Секреты? Ну, он их сейчас… Дад скатился вниз полный возмущения, которое тут же и выплеснул на всех.
Отец ему странно улыбнулся, придержав мать за руку, и отправил одеваться и умываться. И завтракать. Мол, потом ему расскажут. Ага… Дадли оделся быстрее, чем пожарный по тревоге, и снова сбежал вниз: в ванную. Расскажут, ага. Он и сам все узнает, зря, что ли, брат ему столько всякого интересного рассказывал. Он вынул зубную щетку из своего стакана и приставил его к стене, что граничила с гостиной… Слышно было неважнецки, но суть он сумел уловить. А родители так и не обратили внимания, что умывание их мальчика несколько затянулось.
* * *
Когда Дадли с таинственным видом нарезал третий круг возле Гарри, тот наконец поднял лохматую голову от очередной книжки.
— Ну подожди ты, скоро уже дочитаю, потом расскажу.
— Да я не о том, — удивил его Дад. — Я слышал, о чем вы с родителями говорили.
— И что? — насторожился Поттер. Кузен хоть и притих, но поверить вдруг в его хорошее отношение?.. С тетей и даже дядей было как-то проще. Особенно после их вполне здравого предположения о том, что их кто-то околдовал, а теперь это спало. Правда похоже. Жаль, Гарри не умел определять следы заклинаний. Но ведь это как-то делается?
«Очки у тебя не совсем обычные — это артефакт, береги их, — всплыл откуда-то тот самый знакомый голос. — Если настроить зрение определенным образом, ты сможешь отличить мага по яркой ауре, сквиба — по тонкой светлой пелене и маггла — по отсутствию этих признаков. Наложенные чары тоже видны в ауре, их различают по цветам и оттенкам…»
Гарри потрясли за плечо.
— А? Что? Ну заче-ем?.. — он был страшно раздосадован — воспоминание прервали на самом интересном!
— Это с тобой что? — насупился кузен. — Мне даже снова тебе в лоб захотелось дать.
— Э-э-э… И чего не дал?
— Тьфу. Ты дурак, что ли?
Гарри недоуменно посмотрел в поросячьи глазки: в них мелькало что-то ему совершенно незнакомое. Он едва не отшатнулся, когда Дадли наклонился к самому его уху:
— Зуб даю, старуха Фигг за тобой следит!
— Это почему?
Пусть интеллект Дурсля-младшего и был развит пока всего на семь-восемь лет, но, как выяснилось, наблюдательностью его природа не обделила. И вообще, дети умеют подмечать то, на что другие вовсе не обращают внимания. Гарри привели столько примеров, что не поверить кузену он просто не мог.
Когда в гостиную вернулась с кухни Петунья, она снова едва не потеряла дар речи, увидев, как ее сын и племянник с серьезными минами пожимают друг другу руки. «Только не Дадли, — мелькнула первая мысль, но вслед за ней сразу пришла вторая. — Он ведь тоже участвовал. Гонял Гарри. Надо поговорить…»
* * *
Семейство в полном составе сидело на кухне за чаем. Гарри рассказывал о своем визите на Косую аллею. Он извинился перед тетей, которую пришлось обмануть, и прощение было ему обещано при условии рассказа обо всем, что ему известно. Было страшновато, но фирменные теткины печенья, щедро насыпанные ему в тарелку, и рулет с вареньем… Он раньше и не мечтал о таком. А вкусно-то как!
«Расслабился, — подумал Вернон. — Молодец, Петунья».
«И не нужны никакие заклинания», — ухмыльнулась про себя Петунья, подкладывая племяннику кусок рулета с кремом.
«Ум-м-м…» — Гарри и Дадли упоенно двигали челюстями и не думали пока ни о чем. Кулинарные таланты хозяйки дома номер четыре по Тисовой улице не зря служили предметом зависти окрестных домохозяек.
А потом Гарри рассказывал, рассказывал…
Дадли всегда боялся признаться в своем интересе к волшебному миру, однако, проснувшееся любопытство требовало утоления, так что теперь он ловил свой шанс. Но когда кузен в красках (оказавшихся в основном темными) расписал им не только свой визит на Косую аллею, но и вкратце изложил, чем он два года в школе занимался, Дурсль-младший пришел в ужас.
— Ну не-ет, я больше не хочу посмотреть на этот твой мир волшебников. Даже одним глазом — не хочу!
И только увидев лица матери, отца и совершенно оторопелого Гарри, Дадли понял, что проговорился.
Тяжелая ладонь Вернона опустилась на плечо племянника, и… ласково потрепала. Гарри даже немного сжался от неожиданности: дядя ему улыбался.
— Сочувствую, Гарри…
Его. Назвали. По. Имени. Хотелось выдохнуть, но он не сразу вспомнил, как.
— Неужели нет никакой возможности отказаться? Что-то можно сделать, чтобы не ехать больше в эту жуткую школу?
Гарри вздохнул и развел руками, виновато глядя на тетю. Он еще не мог привыкнуть, что она его жалеет.
— Надо узнать как можно больше о законах этого вашего мира!
Гарри широко улыбнулся дяде.
— Вам правда интересно? Сейчас принесу! — и, стоило Вернону кивнуть, ринулся к себе за книгами.
— А мальчик-то не дурак…
— Дурак бы там давно помер, — ввернул сыночек.
Правильно отметил, чего там. Вернон потрепал по голове и его.
— Пап, мы теперь будем, как шпионы? — глаза ребенка горели энтузиазмом.
— А может, уехать? — жена словно озвучила его собственные мысли.
Вернон скривился: опыт уже был, и совершенно неудачный.
— Найдут, — вернувшийся Гарри протянул дяде здоровенный том, словно прибив этим надежды на легкое избавление от волшебников. — Я пока не знаю, как они это делают, но найдут. Вот, «Свод законов магической Англии» с комментариями… кого-то там; тот продавец говорил, что он выиграл почти все свои дела в Виз… в волшебном суде, вот.
Вернон осторожно взял в руки тяжелый фолиант и с опаской приподнял кожаную обложку.
* * *
Вернон Дурсль, начитавшийся о хитросплетениях законов и прецедентного права до желания плеваться кипятком, решил переключиться на другие вопросы, не вызывающие такого негатива. А именно, кто и зачем их расколдовал. Тот, кто заколдовывал, или другой? Или спало само по себе, как с племянника? Собственно, что с ними вообще произошло? Ведь изменилось не только их отношение к племяннику, но и самочувствие… улучшилось.
Гарри в своей комнате аккуратно выводил в тетрадке все новые и новые вопросы.
«Почему я счел Дамблдора своим спасителем, ведь письмо было стандартным приглашением и пришло бы в любом случае?
Или мне в тот момент было так плохо, или, — он вспомнил свою реакцию на книжный магазин, — это были какие-то чары. В каждом письме?! Нереально! Но я ведь их даже в руки не брал… Да сами совы и не давали!
…Почему, если всем до меня было дело, как до героя, никто даже не спросил ни об одежде, ни о том, почему у меня самые дешевые школьные принадлежности? Ведь в первые дни меня со всех сторон рассматривали, неужто этого не рассмотрели? В школах-интернатах, как я теперь точно знаю, полагается заботиться о школьниках. И что тогда с Хогвартсом не так? Или со мной?
…Всех сирот кто-то опекает, а меня кто? Дурсли? Сейчас-то да, но раньше?»
Он нарисовал кривенький прямоугольник и вписал в него «Статут секретности», провел от него две стрелочки, одна из которых заканчивалась «Хагрид!», а вторая — «Совы!», подпер щеку кулаком и снова задумался. Получалось что-то совершенно дикое: те или тот, кто посылал их к нему, плевал на Статут… Мда.
Но вот он втянул воздух, округлил глаза и снова закорябал пером (надо привыкать, в конце концов) по странице.
«…Почему директор школы Великий Волшебник Дамблдор не почувствовал у себя под носом одержимого Квиррелла? Не мог? Или… — Гарри долго думал и едва не поставил дальше просто кляксу, но все же дописал, — не хотел?»
Пока Гарри упражнялся в чистописании, старшие Дурсли обсуждали сложившуюся ситуацию. Сказать, что она им не нравилась — это ничего не сказать. Но бежать было некуда, а для эмиграции они еще определенно не созрели, хотя и такую мысль Вернон все же высказал. Вообще, он больше всего беспокоился о собственном сыне. Ну и о жене, конечно. Равно как и Петунья переживала за них обоих. Но и судьба бедного сироты-племянника теперь казалась им также небезразличной… Да и положительные моменты вроде тоже были…
А их сын начал вести себя удивительно тихо: он наконец тоже начал читать. Майн Рида и Фенимора Купера… Остальные это заметили не сразу, а потом оказалось поздно.
* * *
Вернон завел собственную тетрадь в толстом кожаном переплете, такую же солидную, как и он сам. Туда он начал выписывать все законы, касающиеся взаимодействий магов и магглов, и чем больше он писал, тем меньше ему все это нравилось.
Дурсли-старшие, копаясь в своих воспоминаниях, наконец пришли к выводу, что они начали меняться с того дня, как им подкинули племянника. Неприятие, если не ненависть, росли пропорционально самому мальчику… И это определенно были чары. Ведь какому здравомыслящему взрослому вообще придет в голову использовать ребенка трех-четырех лет в качестве домовой прислуги, да еще и ругать его за нерасторопность? Бред!
Так что же произошло? Кто их расколдовал? Ответ был неясен. Но оба супруга начали лучше себя чувствовать, обстановка в доме перестала быть такой напряженной, как раньше, и истерить все как-то дружно прекратили. Диддикинс и Вернон постепенно перестали есть, как не в себя, а у Петуньи, напротив, появился здоровый аппетит. Да и жить в обновленном с помощью магии племянника доме было очень приятно.
* * *
Кстати, о доме. Петунья первое время изо всех сил сдерживала себя, чтобы не позвать кого-нибудь в гости: хотелось похвастаться, но ведь тогда пришлось бы отвечать на вопросы… Как, да когда, да кто и почем сделал им такой чудесный ремонт. Придется плести небылицы — не рассказывать же правду о том, что все это сотворил с перепугу ее собственный двенадцатилетний племянник. Это ж какой должен быть перепуг…
А потом еще разговоры начнутся, расползутся сплетни по городку. Не-е-ет, безопасность превыше всего! Лучше самим наслаждаться новым домом, чем подвергать риску дорогого сыночка, драгоценного мужа, великолепную себя и, оказывается, совершенно неплохого и полезного племянника. Пусть он и причина неприятностей, но косвенная, опасность-то не от него исходит!
Их выводы были просты. Для волшебников они — все равно что животные, и сделать с ними могут, что угодно. А поэтому себя надо как-то защитить. Гарри надо как-то помочь. Озаботиться физической защитой — это для Вернона. Но вот магическая защита… Они видели, как племянник, уже ничуть не скрываясь, штудирует одну книгу за другой. Они выделили ему еще сотню фунтов, которые Гарри потратил в том самом букинистическом, что окончательно сдружило его с продавцом.
— А что быстрее, заклинание или пуля? — спросил однажды племянника Вернон.
— Конечно, пуля… — Гарри прикинул еще раз, вспомнив, что видел в школе и в телевизоре, утвердительно кивнул.
Дурсль-старший приободрился, собрал какие-то справки, получил лицензию на огнестрельное оружие, съездил в Манчестер и вернулся с двумя коробками. В одной оказался «Стерлинг МК VII», от которого Петунья первое время даже шарахалась, в другой — пара «бульдогов». «Стерлинг» прибрал к рукам, конечно, Вернон. А Гарри, замирая от восторга, узнал, что один из «бульдогов» предназначается тете, а второй — ему! Осталось научиться не только стрелять, но и попадать, что он полагал делом довольно простым, а зря. В первый же семейный выезд в стрелковый клуб в мишень не попал никто, кроме Вернона. Он было с гордостью подкрутил ус, но повторить достижение не вышло. Так и осталось, один из тридцати.
— Ничего, в упор ты точно не промахнешься, — попытался на обратном пути успокоить он жену.
В ответ дорогая супруга высказала ему много интересного и с неожиданной для нее экспрессией подтвердила готовность стать снайпером, тренируясь хоть ежедневно. Гарри точно понял одно: тетя категорически против выстрелов в упор… Тут он согласен. Если ты близко — пистолет запросто и отобрать могут. Да и волшебники проклятиями всегда издалека кидаются. Да, тетя права, никаких «в упор», а потому — учиться, учиться и учиться!
Ездить каждый раз в стрелковый клуб соседнего города было долго и накладно. Вернон хмурился. Петунья настаивала. Гарри же поднапрягся: в том самом учебнике для четвертого курса он нашел заглушающие чары, которые выучил и предложил опробовать на свой страх и риск. Дурсли согласились: видимо, способ «работы Гарри по дому» сумел изменить их отношение к волшебству, и они приняли то, что оно может оказаться весьма полезным. Теперь Гарри заставляли бы учиться даже в том случае, если бы он сам не захотел…
Правда, сперва он проверил чары с Дадли: изображая драку, оба знатно поорали во всю глотку. Реакции со стороны не последовало — ни соседи, ни коты, ни Дурсли-старшие не обратили никакого внимания на устроенный ими шум. Можно было приступать к основной части плана. Привлечь брата оказалось просто: какой двенадцатилетний парень откажется лишний раз пострелять? Так часть заднего двора за гаражом превратилась в тир…
Они расставили мишени. Гарри в плане беспалочковой магии навострился настолько, что вызывал нужную эмоцию без того, чтобы его отрывали от очередной книги, ему хватало просто мысленно себе это представить. Оказалось, что никакой сложности тут нет, просто сил тратится много и страшно хочется есть. К счастью, кормили его теперь вполне прилично. Даже больше других. Кузен еще удивлялся, куда в него столько влезает и как ему удается оставаться таким тощим? Но вскоре сам сообразил: магия!
* * *
Гарри с тетей Петуньей закончили соревнование на меткость. Победила дружба, то есть выбили они одинаковое количество очков.
— Надо усложнить задание, — задумчиво произнесла тетя. — Как, по-твоему, будет выглядеть ситуация, если придется стрелять?
Она немного напряглась от собственного вопроса, но ей хотелось знать. Ладно, не хотелось (она уже вторую неделю рассматривала объявления и журналы о недвижимости на континенте), но было нужно. Петунья собиралась выжить, помочь в этом мужу, вырастить сына и по возможности племянника, и, желательно, внуков понянчить. А еще лучше бы внучек. И если для этого надо стрелять с перебежками, что ж, она уже в неплохой форме. Убить кого-то она не сможет, но сделать так, чтобы не убили ее… их… Она предпочитала целить по ногам.
Гарри после паузы наконец разродился:
— Во-первых, сначала лучше всего исчезнуть с того места, куда нацелена палочка. И спрятаться за чем-нибудь. Заклятия действуют только прямо. Ну, кроме щитов, кажется…
— То есть, придется стрелять навскидку? И не обязательно целиться в голову? Можно хоть куда?
— Хоть куда, Дад, главное — попасть. С ранением не очень-то поколдуешь. Наверное. Дядя ведь говорил, что раненые так шустро бегают только в кино?
— Подожди-и… палочкой они должны что-то как будто рисовать, да? Это долго?
— Смотря какое заклинание… о… тетя! Можно же прямо руку с палочкой выцелить! Тогда вообще... Вы гений!
Вернон удивленно смотрел, как довольная Петунья в измазанном пылью старом спортивном костюме делает прыжок в сторону, приседает, вскидывает руку…
— Ура! Тетя, точно в цель!
— А это намного труднее, — заметил Дадли по окончании тренировки. Его жирок уже начал спадать, но дышал он пока тяжело. Парень мечтал еще научиться ездить верхом и кидать лассо…
— Оружие носить вам нельзя, — добавил Вернон. — Иначе меня посадят. А скоро в школу…
— Ну, вряд ли вам всем что-то будет грозить без меня, — Гарри покраснел. — Я понял бы вас, если бы вы оставили меня и уехали. Даже легче бы было. Вы слишком хорошо ко мне теперь относитесь.
Дадли же молча озадачился… Ответила Гарри Петунья:
— Мы уже обсуждали этот вопрос, Гарри. И решили, что или на тебя, или на нас наложили, как там у вас, то ли сглаз, то ли чары. Правда, непонятно, почему они спали, но, хоть я раньше не говорила тебе… То, как мы вели себя тогда, нам теперь кажется совершенно ненормальным. Мы должны… сейчас, когда ты в трудной ситуации, мы обязаны помочь тебе.
Гарри растерянно посмотрел на дядю. Тот кивнул.
— Может, ты что-то знаешь или можешь предположить?
Он только пожал плечами. Откуда? Он уже понял, что до обидного мало знал о мире, в котором провел почти два года. И винить в этом вроде некого, кроме себя самого.
Гарри понимал, что он и учился-то до сих пор непонятно как, а если что и откладывалось в голове, то в основном благодаря Гермионе. Кстати, о Гермионе! Он поделился наконец с тетей своими мыслями о подруге, рассказал о волшебной одежде и тут же получил подсказку: залезть в справочник и поискать номер телефона. Так просто! Вскоре задачка была решена, но Грейнджеров, к сожалению, не оказалось дома — только тогда он вспомнил, что они должны были уехать во Францию. Ладно, он отложит это до своего дня рождения. Ой и тупит же он иногда…
* * *
Поиск причин того, что чары спали, не дал никаких результатов. Да и откуда было знать магглам, как действует на живые существа коктейль из слез феникса, яда василиска и… остатков ими же растворенного крестража последнего сильнейшего темного мага Британии?.. Кстати, еще со школьной скамьи — прекрасного оратора и рассказчика, великолепно умеющего убеждать…
Гарри точно так же неоткуда было почерпнуть подобных познаний. Он вообще ничего по этому поводу не предполагал, но то, как изменилась его жизнь, ему нравилось. И то, как она продолжала меняться, его уже не столько напрягало, сколько радовало, несмотря на определенную, или, скорее, неопределенную опасность. Этим он и поделился с Дурслями.
— Кому я нужен? Зачем? Ну, убился об меня этот Волдеморт, так я-то ничего не делал…
— Гарри, я думаю, дело не в этом, — качнулся в кресле дядя. — Или не только в этом. Ты же у нас оказался богатым наследником, так?
— Ну… кажется, да, — Гарри до сих пор не знал подробностей насчет своих богатств, но кучи золота в сейфе видел собственными глазами.
— Богатый сирота… Странно, что никто из ваших не прибрал тебя к рукам. Очень странно!
Гарри вздохнул и поделился своими планами по поводу посещения Гринготтса. Дядя одобрительно кивнул.
— Пока что ты действительно не готов. Но кое-что я могу тебе подкинуть, — он протянул ему свою тетрадь. — Тут выписки из ваших законов по поводу магглов. Попробуй сделать так же относительно наследования вкладов.
Пока Гарри сидел за этой нудной, но необходимой работой, его брат (да, он все чаще стал так называть про себя кузена) потихоньку приканчивал «Оцеолу»(1) и испытывал разнообразные хитроумные ловушки на странных и наглых котах миссис Фигг. Индейцы в этом деле толк знали, он это быстро оценил. Вот только взять в руки яростно шипящую животину так и не удалось, — приходилось выпускать. Но хозяйка теперь частенько по полдня не могла дозваться кого-то из своих питомцев.
Коты умнели постепенно, но весьма быстро, а Дадли незаметно для самого себя становился все изощреннее… и кое-что начал изобретать сам. Миссис Фигг уже дважды уезжала куда-то вместе с котами, но всякий раз возвращалась. И ей это было явно не по нутру. Дадли едва не поспорил с Гарри, когда противная старуха сломается: уедет и не вернется, но… Пусть этот секрет пока остается его собственным. Вот когда у него все наконец получится, тогда, может быть… Если брат уговорит отца присмотреть ему еще одного «бульдога»…
Стоп. Он же не может ходить с оружием. Но как бы он мог защититься без него? Лук и стрелы? Исключено. Долго. Трудно. И очень даже заметно: все равно, что натыкать в волосы перьев и пройти по Литтл-Уингингу. А вот рогатка или праща… Да и лассо — ведь это просто длинный тонкий ремень или веревка, правда?..
Решено, если кто-то попробует на них охотиться, то Дадли Дурсль выйдет на тропу войны! И плевать, волшебники там или кто. Камень летит определенно медленнее пули, но уж точно быстрей заклинания!
Вот бы Гарри нашел чары прицеливания, чтобы из рогатки всегда попадать! Для Большого Дэ это все еще оставалось увлекательной игрой…
1) «Оцеола, вождь семинолов» — роман Томаса Майна Рида
Примечания:
Почти вбоквел о совсем других героях, но тоже "нашего романа". Впоследствии почти главных.
К окончанию учебного года Северус был выжат, как лимон. Подставил его Слагхорн своим совершенно неожиданным уходом, сильно подставил. Ничего не хотелось — разве только перестать дышать. Конечно, можно было выбрать одну из десятка склянок, стоявших в его сейфе на отдельной полке, употребить — и не откачали бы даже в Мунго, но… Не мог он себе позволить эту роскошь: обет удерживал. Он должен прожить еще как минимум семнадцать лет. Пока мальчишка не встанет на ноги. Проклятое рабство у находящегося неизвестно где младенца… Мерзкое чувство, что сам себе не принадлежишь. Пальцы сжались в кулак от ненависти. Нет, не к ребенку, он-то тут при чем, — к ситуации, к себе. Двойной агент? Двойной предатель… Вот зачем он выжил?
Хотя он и так не считал себя особо живым. Может, именно поэтому слизеринцы все-таки приняли его, как своего декана? Он слышал краем уха, как кто-то, кажется, Пьюси… или это был Бёрк? — посочувствовал его утрате, и готов был в тот же миг разнести всю зеленую гостиную вместе с ее обитателями, но за мгновение до этого понял, кого, по мнению ученика, он утратил: своего Лорда.
Он тогда расхохотался им в лицо, хрипло, жестко, впервые за эти годы. Детишки (хотя какие они детишки, на пару-тройку лет младше него!) побледнели и отшатнулись. А он всей шкурой многажды битого полукровки ощутил, что терять ему больше нечего. Ему было плевать на мнение этих аристократишек и всех их предков, оптом и в розницу, ему было плевать, кто и что о нем подумает или скажет, ему было плевать на опасность и плевать было на смерть… Да вот только как плевать на ту, с кем только и жаждешь встретиться, чтобы сказать одно-единственное: «Наконец-то».
Такие люди не ищут внимания, но часто становятся его центром. Такие люди мало говорят, но их почему-то внимательно слушают. Очень внимательно. Всегда.
Популярно объяснив, как и почему глупцам в их рядах не выжить, и сгладив под конец жесткую тираду тем, что попавший в Слизерин по определению глупцом являться не может, он потребовал от факультета безоговорочного выполнения его закона. А тот был прост: всегда стой за своих и ничего не оставляй без последствий. Выводы его дети сделали сами, нерешительно поглядывая на своего профессора.
— При конфликтах с другими правы — свои? — юношеский басок Майка Рэйнолдса был первой ласточкой.
Снейп утвердительно кивнул.
— Все проблемы между собой решать только внутри факультета?
— Браво, мисс Таттл.
— Можно… все, кроме того, чтобы попадаться? А если вы…
— В том числе и мне, мистер Даркер, — ответил он на готовый сорваться вопрос. — Рэйнолдс, Таттл, Даркер с этого дня — старосты. Как вы поделите обязанности, мне все равно. Если вам нужны помощники, назначьте их сами. Вопросы? Нет? Все по спальням.
Факультет… воспрял. Аристократы, дети Пожирателей, почти заклейменные этим родством, дети проигравших, третируемые детьми победителей, отчаянно нуждались в чем-то подобном. Он очень хорошо знал, каково это — быть все время преследуемым, не имея поддержки, и поэтому он ее — дал. И этим победил всю их спесь — единственное, что их держало на плаву до этого. До него. Теперь они все держали друг друга. Вот только один вопрос он задал себе однажды: зачем он это сделал?
Следить за поведением он обязал старост, им же вверив наказания и поощрения; правда, и спрашивать с них стал по полной, за что, к его удивлению, уважение к его персоне только возросло. Выход из гостиной он попросту зачаровал таким образом, что ночью, не зная ключа, никто бы не смог ни войти, ни выйти. А ключевое слово знали только он и старосты. С тех пор деканство перестало причинять ему лишние хлопоты. А факультетские баллы неуклонно поползли вверх.
Родной теперь Слизерин стал и для него опорой, небольшим островком — нет, не спокойствия (какое спокойствие с детьми от одиннадцати до семнадцати, я вас умоляю…), — просто «своим местом». Тем, где работают его правила. Где живут его люди.
«Личная» лаборатория же стала домом… Он отказался занимать апартаменты, освобожденные Слагхорном — слишком далеко от подземелий, от его студентов и от лаборатории, конечно. Ее оснащение стало тем, что в какой-то мере примирило его с действительностью. Поэтому новый профессор зельеварения обзавелся крошечной аскетичной спальней, прилегавшей к просторному кабинету с приличной рабочей библиотекой, собранной, по всей видимости, не только стариной Слагги. Книжное богатство, перекочевавшее к нему от нескольких поколений предшественников, было вторым плюсом Хогвартса…
Коллеги… К большинству он относился нейтрально, ведь чаще всего каждый из них просто занимался своим делом, не вмешиваясь ни во что иное. Да и пересекаться особо не приходилось ни с кем из них, кроме МакГонагалл. Декана Гриффиндора за этот год он успел возненавидеть. И дело было вовсе не в том, что она пыталась всячески усомниться в его компетенции — тут ему хватало кивнуть на Дамблдора: мол, кто принял на работу, к тому и вопросы, ее же мнение ему было глубоко фиолетово. А вот ее совершенно попустительское отношение к своему факультету и пристрастность в конфликтах Слизерин-Гриффиндор — этого он ей никогда не смог бы простить.
С остальными деканами ему удавалось общаться довольно спокойно. Раздражали вздохи мадам Стебль, исторгаемые ею всякий раз, как она его видела, и бросаемые на него странные взгляды. Выяснять, что ей не так, не хотелось, а потому — он просто держал дистанцию. Декан Когтеврана был сколь мал, столь и незаметен, к тому же совершенно адекватен при решении любых вопросов, которых, впрочем, практически и не возникало. С другими он не контактировал и вовсе: поводов не было. Его студенты, к счастью, прекрасно начали справляться сами, вытягивая своих отстающих однокурсников на приемлемый уровень во время общих часов подготовки, введенных старостами в режим факультета.
Но минус, единственный, что перебивал все хорошее, его мучение и кара — ученики на зельеварении. Это был ежедневный кошмар, сумасшедшая феерия косорукости, тугоухости и тупоумия. Они плевали на все инструкции, они слушали… нет, слушанием это назвать было нельзя — они вели себя так, словно ничего не слышали. Каждый день что-то взрывалось, и он благодарил Мерлина, если взрыв был один. А перевод пусть не особо ценных ингредиентов, но в таком количестве?! Нет, он слишком любил зельеварение, чтобы его преподавать…
И потому написал сегодня прошение о переводе на должность преподавателя ЗОТИ. Там он сможет дать программу этим полудуркам, что зовутся студентами Хогвартса, с большой долей вероятности, что до конца года все они останутся целы, здоровы и относительно невредимы. Почему Дамблдор его отклонил, Северус до сих пор не мог понять. То, что он справится (с его-то знанием Темных искусств!), сомнению не подлежало, но что тогда? Ему не под силу было распутать директорское многословие, которое уже не первый раз раздражало. Зачем он вообще согласился на эту работу? Пошел бы да сдох, куда бы проще было. Или сидел бы… Но врожденное упрямство шептало: «Простые пути для слабаков… А ты же не слаб. Простые пути не для тебя». И возразить, вроде как, было нечего.
Патовая ситуация… на Альбуса Дамблдора у него рука даже не поднимется, на себя — не опустится из-за долга старому директору. Единственное грело — возможность провести все лето в лаборатории. Туда он и направлялся, не желая больше слушать непонятно-убаюкивающие речи директора и видеть злорадное лицо МакКошки. Он бы точно ей что-нибудь сказал… Зря директор за столом усадил их почти рядом. А может, он специально? Северус не раз замечал, с каким довольным блеском в глазах тот после их стычек принимался воспитывать их у себя в кабинете, за чаем. Хотя на попытку примирить это почему-то не тянуло, несмотря ни на Эрл Грей, ни на сладости…
В голове продолжало крутиться воспоминание об итоговом собрании деканов: он все пытался вычленить из речей директора рациональное зерно (может, зря?), понять, почему же получил отказ… Хотелось напиться и забыться. Хоть временно отойти от всех этих дурацких, но от того не менее болезненных вопросов. Вот только нечем. Хотя можно просто послать заказ в Хогсмид — точно, он так сейчас и сделает, благо, детей в школе не осталось. Вот только… возле двери в лабораторию маячила маленькая фигурка самого неконфликтного из коллег. И это было весьма необычно…
* * *
Филиус Флитвик наблюдал за молодым коллегой, своим еще недавним учеником, весь год. Наблюдал и… сочувствовал. Мальчик был еще совсем молод, а на него свалилось такое проблемное деканство плюс преподавание самого, пожалуй, сложного и опасного предмета в школе. И главную сложность составляло то, с чем бороться невозможно — почти полное неумение волшебников работать руками. Кажется, коллега это еще не осознал в полной мере…
Пока он раздумывал, как бы половчее предложить свою помощь, Снейп на удивление быстро справился с собственным факультетом. Просто чудом каким-то, интересно, каким? Единственное, чем декан Когтеврана еще мог помочь коллеге — пресечь ростки неприятия слизеринцев на своем факультете. Ну, тут особо трудиться и не пришлось — интересы его студентов лежали, как правило, совершенно в иной сфере. А вот Гриффиндор…
Нет, ему никогда не понять Минерву! А ведь сколько лет они были, можно сказать, друзьями — с тех пор, как рассказали друг с другу о том, куда их прочила Шляпа. Подумать только, они могли бы быть один на месте другого! Теперь же он не хотел иметь с ало-золотым факультетом ничего общего.
Пообщаться со Снейпом накоротке, встретившись якобы случайно, никак не получалось. Когтевранская башня располагалась слишком далеко от подземелий. И он продолжал наблюдать. И постепенно находить все больше общего между коротышкой-полугоблином, вынужденным заядлым дуэлянтом и мастером чар, и высоким черно-белым слизеринцем, самым молодым мастером в Англии. А отменный ум, прекрасная память и неординарные аналитические способности позволили за все это время прийти к определенным заключениям. Очень важным. Но вот сегодня… Сегодня он наконец сделал один простой вывод, на который не решался раньше. Он понял, что хочет спасти мальчика.
* * *
— Приветствую вас, Северус. Надеюсь, вы простите своего профессора… У вас не найдется виски, скотча, коньяка?
Северус растерянно помотал головой.
— Ну, тогда… — полугоблин словно из воздуха вытащил здоровенную бутыль Гленморанжи. — Надеюсь, пригласите?
Снейп на пару секунд остолбенел. Такого от своего бывшего профессора он уж никак не ожидал, но приличия… Сняв защиту, он сделал приглашающий жест, внезапно понимая, что давно не испытывал таких ярких чувств: удивление, любопытство, и… предвкушение? Словно внезапно стал живым, неожиданно ощутив, что ему еще всего лишь двадцать два…
Они присели за небольшой столик, сконфигурированный Флитвиком из какой-то подставки, одновременно призвав кресла. Северус разжился-таки сразу четырьмя, плюс парой диванов, как только понял, что беседовать со старостами и старшими учениками так гораздо удобнее, благо размер кабинета позволял.
— Юноша, у вас все насколько плохо, на два пальца или на три? — Флитвик уже приготовил бокалы-снифтеры. Мастер, что сказать…
Северус, встрепенувшийся на слове «плохо», представил всю бутыль… нет, озерцо, в котором можно было бы утопиться… Но быстро оценил гениальность полугоблина.
— На один, пожалуй. Вы же вроде пообщаться хотели, а не левитировать мою мертвецки пьяную тушку в Мунго?
— Ну, раз вы против того, чтобы я освежил навыки целителя, откачивая бывшего ученика от отравления алкоголем…
Бутылка чуть звякнула о край, и Северус понял, что бывший учитель все-таки волнуется. Странным образом его это успокоило.
— Кто я такой, чтобы возражать? Лейте больше…
Флитвик грустно улыбнулся.
— Увы, если следовать пропорции, на двоих не хватит…
И поймал удивленный взгляд Снейпа.
Некоторое время они в полном молчании просто пили.
Снейпу хотелось опрокинуть в себя разом все, но голова, увы, слишком хорошо работала, а потому он сдерживался. И все-таки было любопытно, зачем полугоблин его к себе… хочет приблизить?
Маленький профессор улыбнулся, словно отвечая ему.
— Любопытство — ваша сильная, прекрасная черта. Любопытство и ум, Северус. За них!
Бутыль в очередной раз коротко булькнула. Дважды.
— Раздумываете, что я хочу от вас узнать? Не напрягайтесь, юноша. Я не буду расспрашивать, я буду говорить. Потому что мне и так ясно, что мы с вами одного поля ягоды.
Услышав это, Снейп едва не поперхнулся.
А маленький профессор продолжал, и в голосе его сквозила такая настоящая, такая близкая Северусу горечь…
— Вы, как и я, оказались меж двух огней. И одновременно — слугой двух господ. Как и я, двойным шпионом меж двух непримиримых.
— Откуда?..
— Неужели вы думаете, что при всей ксенофобии людей-волшебников кто-то вот так просто позволит полугоблину учить детей? — печально усмехнулся Флитвик. — Много вы таких, как я, видели?
Северус почувствовал, что… прозревает. А коллега продолжал.
— Да, я двойной шпион уже более семидесяти лет. И думаю, вам пригодится мой… скажем так, опыт. А то ведете вы себя, я вам скажу… Эх.
Он махнул рукой, снова плеснул в бокал немного янтарной жидкости и с удовольствием понюхал.
— Что, все так плохо?
— Вы совершенно не умеете расслабляться, коллега. В таком режиме долго не протянуть. Жизнь у нас, посмею сказать банальность, одна, и она не закончена, пока у есть некоторые обязательства. Я верно понимаю?
Северус угрюмо кивнул.
— Строить мрачную мину, как вы выбрали, можно, и даже стоит, это отличная маска и неплохое прикрытие, но вот чего точно делать не следует — это дать ей прирасти к вашему лицу.
Он пригубил коньяк и продолжил.
— Мы с вами фигуры на доске, но какая фигура получится из вас, еще неясно. Вы же не хотите быть пешкой, я прав? Чтобы от нее отличаться, вы прежде всего должны жить. Это ваш долг — проживать каждый момент, потому что для нас с вами в любой миг все может оборваться. Самым неприятным образом, да…
Снейп почувствовал себя мальчишкой-первокурсником на своем первом уроке Чар… Семьдесят лет! Семьдесят, и все они — между гоблинами и волшебниками. И вот он, живет, улыбается, умеет шутить и смаковать виски. А ведь Флитвику, скорее всего, с самого рождения пришлось потруднее, чем ему. И что такое семнадцать лет против семидесяти?.. И он еще на что-то жалуется?
— Я почту за честь быть вашим учеником, — вырвалось у него, хотя предложения и не было. Да его и не могло быть — это же не магическое ученичество.
Но довольно улыбающийся Флитвик произнес всю формулу — так, как она должна была звучать, взяв на себя, пусть частично, еще и его груз. И не дал ему возразить, одним жестом наложив Силенцио.
— Профессор Флитвик, — школьное обращение показалось самым уместным, когда он снова смог заговорить. — Я должен рассказать…
Северус замолчал. Он был должен, обязан, но не был готов к откровениям прямо сейчас.
— Буду рад слышать из твоих уст свое имя, Северус, — Учитель мягко, но уверенно показывал возможные границы. И одной этой фразой обозначал их права. Равные. — Не готов исповедаться сейчас — не надо. А может быть, не надо и вовсе. По крайней мере, не обо всем. Мы завтра выберем то, что действительно важно, а личное… на то и личное, что должно оставаться при себе.
Северус утвердительно и благодарно кивнул. Внутри слегка отпустило. Жизнь… должна была продолжаться.
— И никогда, слышите, юноша, никогда не опускайте рук и не давайте загнать себя в угол, — услышал он словно издалека.
Лето было впереди. Оно было достаточно длинным…
Они успеют многое.
Примечания:
Ожидающим логики и продуманности в ремонте лужайки напоминаю, что пацанам всего двенадцать. То же самое — о вскрытии чулана. И да, Гарри пока не в курсе, чем отличается психолог от психотерапевта, узнает позже.
Озадаченный братцем Гарри долго не мог уснуть. Военизированные Дурсли вызывали у него странные скачки сознания. Проявлялись они ярче всего во снах, и он всякий раз просыпался: то с воплем ужаса, то с хохотом. Последнее случалось чаще, так что Большой Дэ реагировать вскоре перестал и больше не стучал ему в стенку. Знал, что утром за завтраком тоже посмеется вдоволь, и даже не обижался на внеплановые побудки. Сны у кузена были фееричными, рассказывать он умел, а воображение Дадли после того, как он начал сперва слушать, а затем и читать истории, разыгрывалось до небывалых размеров.
Но нынешний случай оказался особым. На плечах Гарри лежала ответственность: брат верил, что ему по зубам такая задачка, как чары прицеливания, и его надежды почему-то очень хотелось оправдать. Вот и приснилась ему нынче громадная рогатка. А может, это все-таки была катапульта?.. И стрелял из нее дядя Вернон. Шарами с головами Квиррелла внутри. Квиррелл морщился, когда дядина рука проезжалась по его уху или носу, и ругался на Гарри нехорошими словами за то, что опять пролетит мимо цели.
Утром у Гарри, как ни странно, наконец появилась идея.
— Если с помощью Карпе Ретрактум начальную точку перевести с мага на камень и направить на цель… Надо попробовать!
Первым результатом стал фингал и изрядно заплывший зеленый глаз, а также улетевшие в траву очки, не разбившиеся только чудом. За свою неосторожность Гарри получил немного воспитательных люлей от дяди Вернона, а от тети Петуньи — холодную примочку и бутерброд с мясом и огурчиком. Заглотив его в три приема (последнее время он ел, как не в себя), Гарри старательно прикинулся паинькой и сделал вид, что по совету тети пойдет полежать. Он и правда прилег в гостиной, но стоило ей отойти, тут же смылся на улицу, в кусты возле гаража, где его поджидал кузен с двумя крепкими свежевыструганными рогатками.
Вторым результатом стали сломанные рогатки. Обе. Одна — безнадежно: в опилки. Зато на другой (что в щепочки) Гарри рискнул продемонстрировать свой навык Репаро, восхитив этим братца и удивив самого себя, так что решено было продолжить…
Третьим результатом стала снова сломанная и уже не реагирующая ни на какое Репаро рогатка плюс, увы, солидный шишак у Дадли. Благо под волосами его почти не было видно, и они поначалу понадеялись скрыть это от миссис Дурсль, но затем Гарри подумал-подумал, да и решил заняться братом сам. Особенно когда перед глазами встала картина, как дядя ласково треплет по голове любимого сыночка… И реакция последнего. Хорошо хоть Дадли было совершенно без разницы, каким способом у него уберут шишку — маггловским или магическим.
Но что делать, Поттер толком не знал: о заживляющих чарах он, естественно, читал, но палочку брать нельзя — надзор, а представлять, как обычно, что у него забирают книгу… Дадли жалко. Все-таки, хоть у него и недурно стало получаться беспалочковое колдовство, он еще слишком плохо его контролировал. Особенно силу.
При чистке дома и поливе лужайки большого значения это не имело, но Дадли… Сидит, сопит, глаза… ага, уже не в кучку, это хорошо. Как же это, прямо на нем-то… Не-е. Он же живой! Надо как-то иначе. А если идти в дом за примочкой, тетя же моментально прибежит!
Гарри вспомнил ощущения от примочки, вздохнул и представил холод на своих ладонях. Вроде получилось. Он осторожно приложил их к голове братца. Тот довольно выдохнул. «Ага, работает». Подержав руки еще немного, Гарри почувствовал, что его пальцы вдруг задвигались сами по себе. Они как-то хитро поглаживали шишку и голову возле нее, бугорок, такой большой и болезненный поначалу, постепенно уменьшался, и пациент расслабленно вздохнул.
— Не больно?
— Не-е, ни капельки. Как это ты? Ого, — изумился Дадли, осторожно ощупывая место травмы и не находя ничего. — А тебе не поплохеет? А у тебя фингал уменьшился!
Гарри медленно встал.
— Ну, вроде… все нормально. Голова не кружится.
— Есть охота, наверное? — ухмыльнулся брат. — Я щас! Только без меня чтоб ничего!
И тут же рванул на кухню. Любимое место в доме, чего там.
А Гарри прикрыл глаза: хотелось сосредоточиться, что-то понять — неясно, что, но, кажется, важное… И снова возник в голове знакомый голос.
«Соберись, сосредоточься, Гарри. Распрями пальцы, раскрой ладони. Вот так. Представь их прохладу. Представь их среди зимнего неба, между ними туча, и ты хочешь, чтобы из нее пошел снег. Он сделает землю белой и красивой. Давай…»
Он сидел в полной растерянности, держа две пригоршни настоящего снега, которые почти сразу начали таять. Июль, жарища под тридцать… Снег, ага. Он умыл остатками лицо. Кайф! Интересно, а тепло он тоже может? Если представить, что жарко…
Упс…
С ладоней с тихим шипением сорвалась пара огненных мячиков, и через секунду Гарри вскочил, ошалело затаптывая обгорелый кусок газона, представляющий собой довольно аккуратную восьмерку.
— Ой-йо-о-о… Кру-уть! — Дадли появился удивительно тихо для своей комплекции. — Это ж настоящий файерболл! Как ты это делаешь?
— Сам не понял еще, — насупился Гарри, о чем-то раздумывая. Но в протянутый братом здоровенный, из половинки батона сэндвич вцепился, как в лучшего друга.
— Ты это… не рад, что ли? Ты что…
— Умгум… — Гарри уже жевал, и становилось ясно, что придется обождать.
— Вкусно? Сам приготовил!
Гарри сделал большие глаза, показал кузену большой палец и наконец проглотил.
Тот хихикнул:
— Ты на них как удав натягиваешься, ты знаешь?
— На кого?
— На сэндвичи! Так ты ни разу файер не делал? И… Да я бы до потолка прыгал, это же… Это ваще!
— Да рад я, рад. Еще бы понять, что это вообще было и как это исправить…
— А…
Двое пацанов с философским видом рассматривали горелые проплешины диаметром около метра. Слова были излишни… Наконец Гарри сделал правильный вывод из авторства сэндвичей.
— А тетя где?
— Они в Садовый центр уехали.
— …твою-у-у…
— Угу. А мне за тобой присмотреть поручено, прикинь, — Дадли ткнул кузена кулаком в бок. — Так что огребать вдвоем будем.
Гарри согнулся и громко застонал.
— Ты чего? — вытаращился на него Дад.
— Фигг смотрит, давай пинай или руками помаши… а я покривляюсь.
— Ага… Хек! — брат сделал вид, что бьет Гарри в живот, и сам же за него выдохнул, как от боли. — Помаши тете ручкой.
Гарри согнулся, сдерживая хохот, и лег на его кулак.
— Во-от. Так прав-до-по-добнее, — пропыхтел Дад, изображая серию ударов. — Беги уже, придурок… Да и я хоть разомнусь. А то эта дура не уйдет. Нашла себе цирк бесплатный…
Все это он прошипел ему в лицо, удерживая за грудки. Гарри извернулся, почти оторвав воротник рубахи, и рванул за дом. Все, как и просили…
* * *
За гаражом их можно было увидеть только от черного хода дома. Отличное место.
— Вот… овца! Бараном @#$%$%! Что ей от тебя надо? Все таращилась и хоть бы слово сказала, кошелка старая, — Дадли, набегавшись, пыхтел и был возмущен до глубины души.
И Гарри захохотал… Еще месяц назад кузен скорее бы возмутился, если бы миссис Фигг подняла шум и не дала ему всласть попинать недоумка Поттера. Как быстро все изменилось, и все же — отчего?
— Ты где слова такие подцепил? У вас в колледже? — просмеялся наконец Гарри.
— Между прочим, мне уже тринадцать, и я тебя старше! — по-моржиному фыркнул тот, совсем как Вернон. — И чего ты так ржешь-то?
Когда до Дадли дошло наконец то, почему Поттеру настолько весело, он почувствовал себя очень нехорошо… Но Гарри тут же припряг его к изготовлению новой рогатки, а простая работа руками на Дурсле-младшем сказывалась весьма благотворно. Некоторое время каждый из них был занят своим делом.
Сосредоточенное рассматривание Гарри своих ладоней повлекло за собой только одну умную мысль: лужайку, точнее, прожженную траву на ней, надо как-то прибрать. Восстановить. И желательно это сделать до возвращения Дурслей-старших. Потому что только представить, как тетя Пет возвращается из Садового центра и первым делом видит ЭТО…
Возникшими соображениями Гарри незамедлительно поделился с Дадли, который многозначительно покивал и тут же предложил просто все полить. Что и было исполнено.
Вместо двух сухих обгорелых проплешин получились две безобразно-грязные черные дыры в газоне…
Они стояли около них и дружно чесали затылки.
— Если в этот раз нагорит, то за дело… — вздохнул Гарри.
— Обоим нагорит… — поддержал его кузен.
Они переглянулись.
— А если вырезать кусочек у кого-то?
— Ты сдурел?! Все же увидят!
— А я бы оттяпал у Фигг… — Дадли хотелось отомстить противной соседке за недавние неприятные воспоминания и вредных котов, которые не давали до себя дотронуться и жутко царапались. — Только увидят же. Эх!
Гарри посмотрел на досадующего кузена, и через пять минут они уже скребли замок чулана: от применения Алохоморы его что-то удерживало. А вот навык вскрытия имелся — внутри щелкнуло, и дверь отворилась. Гарри рванулся к своему сундуку, обзывая себя малолетним кретином. На кой ему сдались чары невидимости, когда у него тут мантия-невидимка лежит? Неужели он настолько привык к запретам, что… Но ведь он уже ходил за книгами. Записать в тетрадь…
* * *
Обновление теткиной лужайки затянулось, и их все-таки застукали — к счастью, при окончании процесса. Петунья Дурсль, с большой корзиной, заполненной новыми саженцами, наблюдала, как газон в ее саду словно по мановению руки становится чудесного ровного цвета, какой имеет только молодая здоровая трава. В горле встал комок от умиления: ее мальчики готовят ей сюрприз! Однако розовый сироп тут же оказался разбавлен ее жизненным опытом, намекнувшим, что в таком возрасте детки обычно занимаются подобными делами неспроста.
Ругать? Вроде не за что. Но узнать, что происходит, она обязана.
— И что тут у вас?
Мальчишки дружно вздрогнули.
— А мы тут… Э… я тут пробую траву… того…
— Мы тут газон обновляем, — заявил Дадли. — Все честно. Я присматриваю.
Гарри сдержал хихиканье. Великий Большой Дэ. Он ему припомнит, как присматривать…
— Ну, раз у вас так славно получается…
Садовая эпопея продлилась до самого вечера.
Гарри опробовал все виды полива, которые только смог себе представить. Больше всего ему понравился душ из маленького, но сердитого облачка: темно-сизого и с крошечными молниями. Это ж как он теперь… ух! Ого-го! Гермиона выпучит глаза, а Рон, наверное, съест чего-нибудь, жалко, что не шляпу, нет у него ее. Ну и ладно. Настроение было просто отличным!
Но когда Гарри предложил тете, закончившей наконец работу и любовавшейся на аккуратные молодые кусты, подрастить их магически, то в ответ услышал неожиданно твердое:
— Нет, розы не трогай! Я тоже хочу гордиться чем-то СВОИМ, — заявила тетка и отправила их на кухню ставить чай.
Гарри задумался… и проникся.
А за ужином… как тетя умудряется делать эту удивительную вкуснятину? Может, ему тоже стоит научиться?
Пирог с патокой, орешками и со взбитыми сливками был…
БЫЛ.
Гарри облизнулся и обменялся понимающим взглядом с кузеном. Жизнь была хороша. Но когда тетя Петунья достала еще один почти такой же… Дядя ушел в гостиную и там закрылся газетой. А они…
— Нет уж. Маленькими порциями, медленно, и чтобы осталось немного, я хочу отнести кусочек миссис Фигг…
Гарри поперхнулся. Дадли громко клацнул зубами — у него с ложки упал кусок.
Миссис Дурсль ухмыльнулась, глядя, как покрасневший племянник делает вид, что ничего не случилось, а любимый сыночек тщательно вылизывает чистую ложку. Та-ак. Она на верном пути.
Этим вечером Гарри понял: куда там Веритасеруму по сравнению с пирогом его тети!.. В том случае, конечно, если к пирогу прилагается она сама. Отрезая по небольшому кусочку, аккуратно задавая вопросы, она вытянула у них все.
«Вот кому в Аврорате работать, — подумал он. — Но научиться стряпать такой пирог я хочу». Последней частью мысли он и поделился.
— Ну что ты, Гарри, я совсем не против, если ты когда-нибудь сделаешь это вместо меня. Хотя бы и на следующей неделе. Только ты мне расскажи наконец, что с тобой происходит. Я бы попросила у тебя почитать ту твою тетрадь, но это было бы не слишком красиво, не так ли?
Гарри покраснел. Он даже представить не мог, что его записи будет читать кто-то, кроме него. Не мог он и догадаться, что для Петуньи его чистосердечное признание, ну или хотя бы его часть, были куда предпочтительнее, чем распутывание каракулей, оставленных его пером.
«Писать пером. Фи, какая глупость, — думала Петунья всякий раз, когда видела усердно выводящего страшненькие буквы племянника. — И это когда давно изобретены авторучки, а стержень можно наполнить чем угодно, маги ведь!»
Ну… Гарри набрал побольше воздуху, и поделился своими размышлениями «о голосе». Дурсли насторожились.
— Ты его слышишь или вспоминаешь? — поинтересовался дядя.
— Даже не могу точно сказать. А еще бывает два голоса. И они разговаривают. Но так только один раз было.
Взрослые переглянулись. Дадли сочувствующе засопел. Гарри напрягся.
— У нас — нет, — твердо сказала тетя.
— Значит, в Манчестер…
* * *
Место, куда они приехали, Гарри понравилось. Аккуратный, чистенький домик с небольшим цветником и садиком, где к деревьям были привязаны качели и даже пара гамаков. Ажурная тень возле маленького искусственного (да, Гарри разбирался — с такой-то тетей!) прудика манила свежестью… Он бы с удовольствием покачался в этом гамаке, да…
— Мистер Дурсль? Гарри? — позвал из беседки приятный женский голос.
И через несколько минут Гарри с наслаждением разлегся, глядя на пронизанные солнцем кроны, а потом стал медленно раскачиваться, пока дядя улаживал с психотерапевтом какие-то деловые вопросы. Понятно, какие: оплату, небось, запросит неплохую… Он вздохнул. Сидеть на крепкой дядиной шее было неуютно, особенно теперь, когда он отлично знал, что в сейфе денег — куча, а его опекуны не видели оттуда ни монетки.
Неподалеку раздался шелест травы, и Гарри, приподняв голову, широко улыбнулся. Молодая женщина, видимо, осталась с дядей, а к нему подошла бодрая пухленькая, совершенно седая леди с доброжелательной улыбкой. На его неудачную попытку выбраться из гамака она лишь похлопала его по плечу маленькой ладошкой.
— Лежи, мальчик. Ты же Гарри, верно? Ты можешь звать меня миссис Филдс. Как тебе тут?
— Здорово. Только… вы не подскажете, что… — Гарри замялся.
— Что с тобой будет делать психолог? — она солнечно улыбнулась, присаживаясь на качели. — Ничего особенного. Просто разговаривать. Вот, как мы с тобой. Хочешь, попробуем?
— А… как?
— Ну… например, если я попрошу тебя рассказать, как вы с дядей сюда доехали, ты расскажешь?
— Ну, сначала ничего, а потом было очень жарко, особенно когда мы долго стояли в Манчестере у сломанного светофора. Там столько машин скопилось!
— Там, где ты живешь, их меньше? — удивилась старушка.
— Да, конечно, мы ведь из Литтл-Уингинга.
— Кажется, я слышала. Такой маленький спокойный городок?
— Точно.
— Хотела бы я жить там, где мало машин и нет шанса попасть в такую вот пробку. Ты бы посоветовал мне ваш город, если бы я хотела переехать?
— Ну… Наверное, да. Он симпатичный, но…
— Немного скучный?
— Да. Понимаете, там…
Он так разговорился, что едва не забыл, что все-таки дядя заплатил за работу этого самого психолога, а вовсе не за его приятную болтовню с бабушкой, которая, наверное, ведет хозяйство или… может быть, она мать этой… психотерапевта?
И тут старушка расхохоталась, да так весело, что Гарри и сам не смог удержаться от ответного смеха.
— Гарри, прости… Должна признаться, что мы уже работаем!
— Так это вы?.. А кто там был с дядей, ваша секретарь? Как вы узнали, вы можете читать мысли?! Но это запрещено!
— У тебя все на лице написано! Если хочешь, я тебя тоже научу, как читать лица.
А потом его удивили так, что он едва не вывалился. Из гамака, да, откуда вылезти не мог.
Седая бабулечка крутанулась пару раз вокруг себя, и вот перед ним уже стояла довольно молодая женщина, с такими же приятными чертами, явно — родственница, хотя…
— Зелье старения? — выпалил Гарри.
И получил утвердительный кивок.
— Но зачем?
Женщина рассмеялась, и он узнал голос той, что разговаривала с дядей Верноном.
— И еще оборотное? Зачем? Ох, вы волшебница! Здорово! Хотя… Как это может быть?
— Ты прав, Гарри, но не совсем. Я сквиб. Ну, или очень слабая волшебница. С такой силой меня бы в Хогвартс не взяли.
— О… Простите.
— За что? — удивленно взметнула брови миссис Филдс. — Ты-то в чем виноват? Или это такой способ выразить сочувствие? Тебе не нравится мой дом?
Гарри изо всех сил замотал головой.
— Моя работа?
Она улыбнулась, когда на нее уставились удивленные зеленые глаза.
Надо же… Она так давно отошла от мира волшебников, и все равно он ее нашел. Надо будет почитать побольше про этого мальчика, а пока она спросит, что он сам об этом думает. Гарри Поттер, младенец-герой. Кто же его так?
— А вы дадите клятву, что никогда никому ничего не расскажете, не напишете и не дадите воспоминаний?
— О… Но ты прав. Все врачи приносят клятву не вредить своим пациентам. И ты у меня записан как раз как пациент.
— А если вас убедят, что все это исключительно ради моего блага?
Мадлен Филдс прищурилась. Да, были в ее жизни люди, позаботившиеся «исключительно о ее благе». Результатом стало как раз ее «почти сквибство». Неужели и у этого мальчонки кто-то тоже?..
— Я, Мадлен Филдс, бастард рода Пруэтт, клянусь, что…
И Гарри рассказал…
Дядя Вернон прождал их целых два часа, но не был слишком сердит: славная старушка (в этот раз настоящая), как выяснилось, действительно матушка миссис Филдс, предложила ему телефон, чтобы предупредить миссис Дурсль о задержке. А потом и чай. И отлично его развлекла, особенно своими кулинарными талантами.
— Я просто обязан познакомить с вами свою супругу, — прощался тот, когда миссис Филдс и Гарри наконец подошли к дому.
— Я прошу прощения за задержку, мистер Дурсль. Поскольку она произошла по моей вине, вы ничего мне не должны сверх того, о чем мы договаривались. Буду ждать вас с Гарри послезавтра в это же время.
В машине оба долго молчали. Гарри так вообще наговорился за сегодня, но не утерпел первым.
— Дядя, а как ты ее нашел? Эту… психолога.
— Мне рекомендовали, как лучшего специалиста… Знакомые.
— Какие? — насторожился Гарри.
— Знакомые моей сестры.
— А.
Они помолчали, пока дядя не вырулил на дорогу на Литтл-Уингинг. Смеркалось. «Тетя Мардж и волшебники, — сопоставлял в уме Гарри. Не сопоставлялось. — Значит, исключено. Случайность».
— Ну… как это вообще? — минут через десять решил спросить дядя Вернон. — Нормально?
Гарри пожал плечами. Он еще не мог привыкнуть, что тот вот просто так им интересуется.
— Мы просто разговаривали. Я и сам не понял. А потом оказалось, что она волшебница. Слабая.
Заскрипели тормоза. Вернон едва успел сбросить скорость, так что машина вильнула без вреда для себя, окружающих и пассажиров.
— И много ты успел ей рассказать?
— Она дала клятву. Магическую. Такую, что если спросят обо мне, то она скорее умрет, но не расскажет.
— Мда. Ну, может, тебе наконец и повезет…
И они надолго замолчали.
А к дому подъехали уже затемно.
Взволнованная долгим отсутствием мужа и племянника Петунья встречала их у самого входа. Дадли, как выяснилось, тоже не спал — с топотом скатился с лестницы и хмуро потер глаза. Мать посмотрела на него, поджала губы, но ничего не сказала.
— Давайте потом, — обронил Вернон. — Я устал.
— Ну, хоть вкратце: как все прошло?
— Хорошо, — пожал плечами Гарри. — Но…
— …не без сюрпризов, — закончил за него дядя. — Все. Всем спать.
Утром вчерашние события показались Гарри приятным и интересным сном. А потому за завтраком он, к общей радости слушающих, с удовольствием и в красках живописал свой визит, иногда даже забывая про еду. Дадли сразу загорелся мыслью о гамаке и о том, куда его повесить, вовсе не переживая по тому поводу, что данный предмет обихода еще даже не куплен. Он… Он его Гарри на день рождения подарит, вот! Только надо большой, чтобы обоим влезть. И Дадли старательно захрустел тостом, чтобы не проговориться прямо сейчас. Подарок — это ведь секрет пока что. Он нахмурился, считая на пальцах, сколько дней осталось терпеть: выходило еще ужасно долго.
— Эх, и почему я не научилась водить машину?.. — неожиданно пожалела тетя. — Отвезла бы Гарри, заодно бы посмотрела на эту мадам. Что может мужчина понять о женщине? Вот что ты о ней можешь сказать? — обратилась она к мужу.
Если после первой фразы жены Вернон Дурсль каким-то чудом не впал в ступор, то последний вопрос загнал его в тупик окончательно. Поговорить с ней о незнакомой ей женщине… ну-ну. Он сдвинул белесые брови, что-то неодобрительно булькнул и закрылся газетой, из-за которой сердито пробубнил:
— И кто тебе мешает научиться?
Пришло время опешить Петунье…
— Так… вроде поздно уже?
— Да ну? — Вернон посмотрел на часы и сложил газету. — Десять часов. Я бы сказал, что даже немного рано. Воскресная автошкола расположена, конечно, на другом конце городка, но начало занятий через час. А у нас такой город, что ты пешком два раза успеешь дойти. Или тебя отвезти?
— Ты серьезно? Я… Это так неожиданно. У меня были планы на сегодня…
Вернон хмыкнул и внимательно посмотрел на жену.
— Я… Я в машинах не разбираюсь! Я их… не люблю и побаиваюсь.
Он, ухмыльнувшись, пригладил усы.
— Вот и я женщин, кроме своей жены, не люблю.
Петунья покраснела.
— Прости меня, дорогой. Я должна была думать, что говорю…
Вернон хмыкнул еще раз, но ничего не сказал. Женщин иногда приходится ставить на место, даже собственную жену. Особенно жену. Но главное — ласково. А то знает он, как это бывает… Он вздохнул про себя. С Мардж было проще: сестра вообще, можно сказать, свой парень — жаль, что они с Пет все никак не поладят…
Гарри смотрел во все глаза. Ему было интересно: он ни разу не наблюдал такого и не задумывался об отношениях между Дурслями-старшими. А ведь, наверное, зря… Кажется… они таким образом выражают свое уважение друг к другу? Они друг друга… любят?..
От размышлений быстро отвлек Дадли, пинающий его под столом и делающий большие глаза: именно так братец представлял себе «многозначительный взгляд». По его мнению, давно пора было пойти и разобраться, наконец, как сделать рогатке волшебный прицел. А потом втихаря подыскать место для гамака, да. Ну сколько можно сидеть, он уже все доел!
* * *
На сей раз они обосновались за гаражом. Особенно шифроваться не приходилось: старшее поколение на «вооружение» и опыты младшего смотрело сквозь пальцы, вот только Петунья волновалась, и Гарри торжественно поклялся ей проследить, чтобы брату ничего не угрожало. Совершенно искренне поклялся, кстати: с Дадом, хоть иногда и нудным, было лучше, чем одному.
Этим летом у Гарри появилось немало поводов для гордости. Да, он справился с чарами Прицеливания! Это оказалось не слишком сложно: добавить сосредоточение, эмоцию, желание, немного изменить траекторию движения пальца, который он приноровился использовать вместо палочки, и — вуаля, как иногда говорит дядя. У него все получилось: камешки любого вида влетали прямо в мишени, так что те вскоре пришлось чинить с помощью Репаро.
Загвоздка была в Дадли. Он-то ни разу не волшебник — как ему прицеливаться? Гарри придумал: целиться должна сама рогатка. А для этого надо ее укрепить, потому что если сломается, вся работа насмарку. Он вздохнул, вспомнив труху и щепочки, в которые обратились два экспериментальных образца. Да, укреплять придется серьезно.
В «Справочнике юного артефактора» он нашел похожую историю о луках и стрелах. Оказывается, в старину маги безо всякого стеснения пользовались услугами магглов: например, на войну нанимали обычных стрелков. И зачаровывали им луки. А значит, где-то есть описание, как это сделать. Ведь если можно лук, то и рогатку тоже! Надо будет снова выбраться на Косую аллею… Но деньги? Нет, просить он больше не будет. На него и так немало тратят. Да и ест он сейчас едва ли не больше Дадли. Эх… А может, предложить сделать лужайки соседям? Надо поговорить с тетей.
* * *
В конце обеда семейство вновь вернулось к обсуждению очередной поездки к психологу. Петунья не сдавалась.
— Поедем на автобусе. Мы с Дадли прогуляемся, можем зайти к моей знакомой в Дидсбери, я ей сегодня звонила, она будет рада: мы давно не виделись.
— Мардж вас тоже примет…
— Дадли она с радостью примет. Будто ты не знаешь, что меня она только терпит.
— Как тебе удобней, Пет. Просто имей в виду.
— Ты же знаешь: я не люблю собак.
— Да. И мою сестру тоже, — вздохнул Вернон. — Она, конечно, женщина простая и грубоватая, но… От нее и ее собак может быть немало пользы. Особенно в нашей ситуации.
— И какой же?
Петунья поджала губы. Ей совершенно не хотелось общаться с заядлой собачницей. Идеальная хозяйка, она, мягко говоря, не приветствовала никаких домашних любимцев, от которых куча хлопот, много шерсти и грязи.
— Хорошо обученные собаки прекрасно чуют врагов, даже если те невидимы, могут охранять дом, когда нас нет; их можно натравить, в конце концов.
На слове «невидимы» Гарри распахнул глаза и тихо охнул.
— Ты хочешь? О, нет…
— Я просто мыслю вслух. И тебе советую пообщаться на эту тему с Мардж.
— Ну, если только на эту тему, — вздохнула Петунья. В словах мужа был определенный резон. Но собаки… на ее лужайке… Бр-р. И тут же встрепенулась, вспомнив кое-что.
— Кстати, Гарри… меня спрашивают, что за удобрения для травы я использовала? Что мне отвечать?
Зеленые глаза племянника расширились… и он завис. Дурсли, конечно, уже научились смиряться с этой его странностью, но ненадолго. Минут на пять. Благо, этого времени ему обычно хватало, чтобы вернуться к окружающим.
Как только тетя Пет спросила его про удобрения, Гарри словно стрельнуло в голову. Хагрид. Драконы. Навоз. Мадам Стебль. Над навозом поколдовать… а тетя продаст в кружке садоводов? Волшебные удобрения, просто и безобидно. И Статут никто не нарушит, если не проговорится, конечно. А тетя не проговорится, это точно. Но теплицы мадам Стебль и буйство зелени в них просто встали перед глазами. Тут эти самые глаза остекленели, а мальчик замер.
«Пора применять меры к возвращению мальчишки с небес на землю», — решил Вернон и тяжело поднялся с места. Когда дядя потряс его за плечо, Гарри едва не выпалил все, о чем думал, как на духу, но вовремя притормозил: была ведь еще идея насчет лужаек! Ею он и поделился.
Дурсли задумались. Деньги в последнее время улетали словно в трубу, но все траты были действительно необходимыми! И если получится хоть часть вернуть с помощью Гарри… Почему бы и нет? Вернон вопрошающе посмотрел на задумавшуюся жену.
Петунья боролась сама с собой, а поскольку женщиной она была сильной, процесс шел не быстро. Ей хотелось, конечно, чтобы Гарри заработал, наконец, на свои расходы, но допустить, что у всех в округе станут лужайки, как у нее?.. А если вдруг еще и лучше? Однако заработок мог получиться приличный. Решено: она предложит его услуги в кружке садоводов, а потом поговорит с племянником, чтобы тот, ну… не слишком… не перестарался, в общем! И она утвердительно кивнула.
* * *
После того, как все дела с кузеном были закончены, и тот, наконец, оставил его в покое, отправившись к любимому телевизору, Гарри пошел к себе. На этот раз он даже книгу не взял: требовалось просто подумать.
В голове крутились мысли о том, где взять денег. И первая была — о драконьем навозе. Да уж, ароматное дельце получится. Но если он не выцарапает из гоблинов свои галлеоны, это может стать выходом. Он еще раз вспомнил, как они с Роном ходили за теплицы, когда пересаживали мандрагоры, и те кучи… Мда. Вот если не выцарапает, тогда и займется.
И он со свежеобретенным энтузиазмом погрузился в чтение нудных историй о праве наследования, как-то невзначай забыв, что он маг, и потому вполне может попробовать как-нибудь устранить запах. Но читать и понимать древние витиеватые выражения стало несколько проще.
Остаток дня Гарри провел, зарывшись в книги и периодически хватая свою заветную тетрадь. Чего в ней только не появилось… Он все еще никак не мог разделаться с воспоминаниями о первом курсе, хоть мысли все время перепрыгивали на прошедший год.
«Ловушки на запретном этаже прошли мы, первокурсники. Их готовили для сильнейшего темного волшебника? Чтобы он развлекся, что ли? Наверное, это была просто проверка, действительно ли я герой. Ничего себе проверка, Квиррелл-то умер по-настоящему! И я бы ни за что не прошел шахматы без Рона, а зелья — без Гермионы… Их тоже проверяли? Значит, я не один такой… подопытный? Может, и у них этим летом что-то изменилось, как у меня, потому и не пишут?
Почему Гермиона поняла про василиска, а мудрый и опытный директор — нет? Он же директор, он в Хогвартсе сколько лет? Выяснить. И как он мог взять учителем идиота Локонса?! А что случилось бы с Джинни, если бы мы не пришли?»
Чем больше Гарри писал, тем меньше ему хотелось возвращаться в школу. С друзьями он, несмотря на их молчание, с удовольствием бы встретился, но поведение директора в его голове никак не укладывалось — слишком странное. Поначалу Гарри думал, что в первые дни учебы попросит у Дамблдора совет, возьмет эту вот тетрадку, и тот поможет ему разобраться во всем, но теперь он очень даже сомневался.
А потом он вспомнил профессора зельеварения и свой самый первый урок зелий… И разозлился. О, Гарри вовсе не считал позором не ответить на вопросы, на первом-то уроке, с какой стати? А вот с чего, интересно, он решил, что можно и дальше продолжать в том же духе? Мдя. Так, надо вспомнить… в самом начале было что-то… что-то… Гарри прикрыл глаза, и перед ним встал класс зельеварения, он с Роном за партой, летящий черный силуэт в развевающейся мантии… Что?
Зазвучал голос… «Я научу вас, как околдовать разум и обмануть чувства. Я расскажу вам…» — дальше Гарри слушать уже не мог — перехватило горло. Голос был знаком. Очень знаком, хоть и отличался от того, который говорил с ним в его памяти. Сильно отличался. Но горло сжалось не от этого.
«Околдовать разум. Обмануть чувства. Меня что… зельями поили? — писал он в тетради. — Это был Снейп? Да нет, он ближе пары метров и не подходил! Кто-то еще? Близко держались только друзья. Нет, не может быть. И почему мне кажется, что я помню еще и его голос? Почему он не такой, как в классе? Существует ли зелье памяти? Доверия? Или наоборот, неприязни? Как я мог не интересоваться этим целых два года?!» Гарри дважды подчеркнул последние слова и задумался.
Недавно он прочел, что чары, наложенные поверх других, не работают вовсе, либо же дают совсем не тот результат, что предполагается. И быстро слетают. А вот зелья… Хорошо, что он решил просмотреть свой прошлогодний учебник по чарам.
Чем он занимался в Хогвартсе помимо того, что сидел на уроках, болтал с Роном, ругался с Малфоем и ввязывался во все приключения подряд? С кем он общался, кроме Рона и Гермионы? И почему только с ними, ведь… А Невилл — вспомнил он неуклюжего мальчишку, который стал на факультете кем-то вроде клоуна и даже не думал спорить по этому поводу. И всегда оставался один. Разве это справедливо? Разве это… по-гриффиндорски? Гарри записал мысль про Невилла.
«А начислить баллы за праздничным столом… это по-гриффиндорски? — начал он новый абзац. — За что нам их вообще дали? Мы ведь нарушили все правила!»
Он погрыз перо, откусил кусок, сплюнул и дописал: «Директор или, правда, слегка ненормальный, или играет с нами. Играет… нами?»
Теперь ему было о чем поговорить с миссис Филдс. Хорошо, что она дала клятву. А уж как повезло, что она волшебница, хоть и почти сквиб… Нет, простите, как это, почти сквиб — и высшая трансфигурация? Если она не ответит ему на этот вопрос, их занятия бесполезны.
* * *
Второй раз в Манчестер собралась вся семья. Заинтригованная рассказами мужа и племянника Петунья так подействовала на общую атмосферу в машине, что посмотреть на психолога-волшебницу захотел даже Дадли. И в симпатичный садик они чинно вошли всем семейством. Дадли, правда, так и не понял, что такого в этой миссис Филдс: ну тетка, ну… приятная. И чего мать завелась?
Дадли накатался на качелях, потом устроился в гамаке, поначалу краем уха слушая, что там рассказывает брат. Правда, услышал он столько непонятного, что захотелось подойти и попросить перевести ЭТО на человеческий английский. Абстрактных понятий и вообще непонятных слов оказалось в этой беседе слишком много для его мозга. В отличие от Гарри, желания узнать и разобраться, что к чему, они у него не вызывали, а вот зевоту — запросто. Так что вскоре он просто отключился и задремал.
Петунья Дурсль, едва увидев дом и садик, поняла: ей тут, скорее всего, понравится. Хозяйка дома тоже соответствовала образу приличной леди, хоть и была, как показалось Петунье, немного излишне молода. Но та ушла заниматься с Гарри, познакомив Пет со своей матерью… Вернон на некоторое время почувствовал себя лишним. Но ненадолго: десерты… чай… и… его мнение о Дэвиде Суше, как об актере, сыгравшем Пуаро?!
— Хорош. Я бы сказал, убедителен и уместен.
— Конечно, Агата Кристи…
— Неужели вам не нравится ее цикл про Пуаро?
— Что вы, он великолепен… Но мисс Марпл, согласитесь, неподражаема!
Разбуженный, накормленный и снова едва было не уснувший Дадли встрепенулся: наконец-то разговор перешел в знакомое русло. Многие сюжеты он знал от Гарри, а кое-что они все вместе смотрели по телевизору. Дурсль-младший даже удостоился комплимента пожилой миссис (как же ее зовут-то?..), рассказав, что ему очень понравился рассказ «Тайна регаты». Послушав его в исполнении Гарри, он в конце концов и сам его прочел. Это было немного сложнее, чем про индейцев, но тоже очень увлекательно!
А Гарри в это время, выговорившийся, успокоенный и немного уставший, получал массу полезной информации. Например, о том, как можно восстановить и улучшить собственную память. И об амулетах личины ему признались, да.
Он с удивлением узнал, что у магглов есть разные интересные способы защиты разума. Чего только стоило упражнение «не думай о белой обезьяне» — Гарри после этого не мог не думать о ней! Он даже немного обиделся, когда миссис Филдс начала смеяться, но когда та объяснила, как это работает и как из этого можно сделать защиту, засмеялся тоже. Все оказалось так просто!
А мысль устроить в собственной голове библиотеку, как в Хогвартсе, с Запретной секцией и даже Тайным отделением настолько пришлась ему по нраву, что миссис Филдс была вынуждена его остановить: он вознамерился заняться этим делом сию минуту. Ну или хотя бы попробовать.
А еще он узнал, что от Авады шрамов не бывает. И Мунго посетить ему, наверное, придется… Вот бы там еще от очков избавиться… Кстати… почему ему с этим-то никто не помог?
Возвращались домой они снова в сумерках, причем в единодушном молчании. Каждый получил что-то весьма полезное и приятное. Петунья увозила уникальный рецепт совершенно фантастического крема, Вернон — «Миллионы Стрэттон-Парка», свежайший детектив Дика Фрэнсиса, Гарри крепко прижимал к груди целых три книги: одну по психологии влияния и две по эзотерике… И только Дадли, отлично выспавшийся, вкусно поевший и насмотревшийся «Легенды о Тарзане», был настроен поделиться впечатлениями. Но поскольку красноречием он, увы, не отличался, то после нескольких «Он ка-ак прыгнет! И бац! А потом бдыщь!» замолчал, решив завтра первым делом уговорить Гарри посмотреть фильм вместе. Кассета, выданная во временное пользование, грела душу любителя приключений.
* * *
Гарри с трудом продирался сквозь дебри первой книжки: впервые ему было так трудно улавливать смысл текста. Писатель из психолога получился так себе, а популяризатор — вообще никакой. Но примеры — яркие картинки из жизни других людей — разбавляли текст и очень его выручали. После них можно было хоть что-то уяснить из того, что там имел в виду автор…
А еще он понял о себе, что он немного нейротик и этот… интроверт. И еще холерик, кажется, пополам с сангвиником. И капельку меланхолик.
А потом попытался понять, кто такие его родственники. Получилось довольно просто… И даже кое-что в их поведении для него прояснилось. Вот бы он узнал это раньше!
Гарри взял вторую книгу… И новую тетрадь, в надежде выписать самое главное и использовать. Но с самых первых страниц у него начали возникать вопросы. Решил записать их тоже, чтобы выяснить все по порядку, когда снова поедет к психологу. Вот, например, «вести здоровый образ жизни» — это как? Он должен бегать по утрам и обливаться? Или что-то еще?
На «чаще встречайтесь с друзьями» он только невесело хмыкнул, а на «проводите больше времени на природе» засмеялся, вспомнив Запретный лес… Но Дад что-то такое говорил недавно, про укрытие на дереве, кажется? Кто мешает попробовать? Местный парк располагался неподалеку.
Следующее предложение ненадолго ввергло его в ступор. «Занимайтесь любимыми делами» — он записал и задумался: а какие дела у него любимые-то? Летать!!! Он вздохнул. Да, вот как он, такой красивый, начнет рассекать над Тисовой… Неопознанный летающий объект быстро опознают, и отвертеться не выйдет… Ладно, это все в школе. Кажется, он вновь начал скучать по Хогвартсу. А пока ему остается второе любимое дело — читать!
Стоп, только два? Он что, совсем убогий? А еще?
Воспоминания подсовывали ему неприглядную картинку: раньше он практически ничего и не любил делать. Уборку в доме, особенно на кухне — терпеть не мог, работу в саду ненавидел, в школу… так-сяк, уроки… они почти всегда проходили мимо. Даже ел, толком не чувствуя вкуса. Он помотал головой. Что же с ним было-то?..
Положим, для чтения не было условий, книг не давали (а он разве просил?), работать заставляли… А сейчас что? «Сейчас просят», — ответил он сам себе. Оказывается, это большая разница. И когда просят, ему, по сути, все нравится. А еще лучше, если вообще все сам. Лужайка, вон. Гарри взглянул за окно на собственное творение и ощутил, что ему очень даже приятно на это смотреть. Может, дело в том, что ему не нравилось все делать руками? Но магией он раньше и не умел. А результат… Это же здорово — знать, что такую красоту сделал сам.
Он посмотрел на кусты бирючины, которые высаживал года три назад, ругаясь себе под нос и жутко страдая. Разрослись. Красиво. Что ему тогда не нравилось-то? Саженцы были не тяжелые. Воду таскать не пришлось, ему протянули шланг. Копать глубоко тоже не надо было, так в чем же дело? Он не мог понять себя-прошлого, так что в конце концов пожал плечами и снова нырнул в книгу.
«…Настройтесь на духовный рост — медитируйте, молитесь…» — это надо будет у тети спросить. А про медитацию что-то в последней книжке было, и про техники — можно сегодня же прочитать и попробовать. Молитесь… Хм. А как? И зачем?
Прочитав «…исключите из своего круга общения нежелательных людей», Гарри усмехнулся. Вот прямо возьмет и исключит, да… Прогуливание уроков зельеварения никак нельзя было назвать удачной идеей, несмотря на явную ее заманчивость. Он даже вздохнул. Мечтательно.
А уж ежедневных встреч с Малфоем и подавно было не избежать. Разве что остаться на второй год или, наоборот, «перепрыгнуть» на курс вперед. В том, что второй вариант точно не о нем, Гарри был уверен. Даже если Гермиона поможет. А первый… Он тогда останется без друзей. Хотя Рон, возможно, и составил бы ему компанию. Но Гермиона их убьет! Морально, конечно, зато с особой жестокостью.
«Ну почему самое интересное обычно пишут в конце?» — тихо возмутился Гарри, на последних страницах наконец найдя то, что вполне мог опробовать.
«…Используйте приемы защиты силой мысли — представляйте себя окруженным прочным коконом, который гасит негативное влияние…»
Наконец-то. Он задумался и решил представить себя… в яйце.
Яйцо ему почему-то представилось большущее, такое, что он мог бы влезть туда в натуральную величину. «И кем я там буду? Страусом? — думал Гарри: они всей семьей недавно смотрели передачу про Африку. — Может быть. Они здорово бегают и сильно лягаются. А… о, вот бы драконом!»
Он начал представлять свои мысли в виде лент, которые заматывают его в пространстве, формируя в воображении, как они образуют контур яйца, начиная с его ног. Получалось довольно лихо. Так он и уснул, забыв переодеться, но автоматически завернувшись в одеяло.
* * *
Утром он проснулся от странных звуков и тряски. Над ухом звенело, как будто ему на голову надели кастрюлю и начали по ней стучать…
Дадли, решивший зайти в спальню кузена, чтобы поделиться… а, уже забыл, чем… моментально пришел в ужас. Вместо кузена на его кровати лежало что-то круглое, похожее на здоровенное яйцо. Да, он тоже вспомнил про страусов, но тут же отмел это предположение, ибо то, что снесло это «яичко», должно было быть размером побольше комнаты, где он сейчас находился, раза в два.
Он подошел к кровати и позвал кузена, чувствуя себя полным идиотом…
А потом потрогал Яйцо. Вид у того был, как у застывшего одеяла, даже складочки видны, но поверхность ощущалась гладкой и твердой.
Дадли постучал…
Яйцо что-то буркнуло, кажется, все-таки голосом Гарри, а потом… изнутри постучало ему. Дадли сел мимо кровати, охнул и треснул противное Яйцо посильнее. Раздался сухой треск и вопль кузена, ошалело глядящего на него подбитым в очередной раз глазом.
* * *
Пришедший наконец в себя Гарри лежал на кровати. Кузен, буквально спасший его и теперь невероятно довольный этим, уходя, поделился тем, что понял — хорошо, что он сам не волшебник. Гарри было жутковато. Это что же его магия натворила… он и подумать не мог! А что бы случилось, проснись он в одиночку… в этом? Он бы с ума сошел, наверное.
Хорошо, что хоть дышал он нормально. Интересно все же, как он так… умудрился? Гарри осторожно потрогал разломанное на куски одеяло. Вот, опять траты… Хотя тетя принесла одеяло, кажется, откуда-то из кладовки. И тем не менее… Но интересно все же, какие свойства у… этого? Он повертел в руках один из самых маленьких осколков. Внутри был мягкий слой, практически само одеяло. А сверху он оказался довольно прочным и совершенно гладким.
«В школу, что ли, взять… Показать кому? — подумал он. — Но кому показывать-то?» Гарри тяжело вздохнул. Опытных волшебников среди его друзей не числилось. Разве что… Может, мистер Уизли? Или хотя бы Билл? Точно…
Он улегся поудобнее — сегодня он почему-то чувствовал себя совсем разбитым и на тетино требование остаться в постели не имел ровно никаких возражений — и раскрыл книгу.
«…Признаки энергетических вампиров довольно просты. Их можно отличить от других людей по уровню агрессии. Они постоянно на взводе и буквально нарываются на скандалы и ссоры, либо провоцируют других. Это один из простейших способов вывести жертву из себя, нарушив ее внутренний баланс. Чтобы не становиться жертвой, используйте эти рекомендации…»
Гарри хмыкнул, сразу вспомнив… кое-кого белобрысого и жутко вредного: описание было — ну точно под него. И что там советуют?
«…Не вступайте с человеком в конфликт»? Он что, молчать должен, когда этот слизеринский хлыщ несет всякую хрень, да еще и его друзей обижает? Ну-у-у… Нет уж, дудки!
«…Избегайте смотреть ему в глаза…» — можно попробовать, но… почему ему это кажется малодушным?
«… Постарайтесь уйти от неприятного человека…» — ага, и не завтракайте, а также не обедайте и не ужинайте. И на некоторые уроки не ходите. И будет вам счастье, да. Особенно на Зельях.
«…Чаще улыбайтесь и смейтесь…» — а что… может быть, идея. Малфой весь из себя натужится, а он рассмеется ему в лицо! Точно, надо будет попробовать.
А потом он чуть не подавился заначенной с завтрака булкой:
«…Соглашайтесь со всем сказанным»… Слов не было. Совсем. Даже когда он наконец прокашлялся… Нет, какая-то совсем странная книжка. И автор тоже того… странный. Жизни не знает. Он уже хотел отложить книгу, но оставалось совсем немного, и он решил все же дочитать.
«…Не выходите из себя»… Хороший совет. А как это сделать, даже намека нет! Пф-ф!
«Известно, что энергию человека получить не так-то легко, поэтому собеседник обязательно будет провоцировать вас на эмоции».
И тут Гарри представил не Драко, а его декана, и громко втянул воздух. Конечно же… Он пробежался глазами по только что прочитанному… Вот тебе и на. Так получается, Снейп — энергетический вампир?!
Примечания:
Внимание: момент нехронологического повествования (1 шт).
Он наслаждался покоем и тишиной первого в жизни отпуска — прежняя должность ассистента не подразумевала серьезной нагрузки, так что отдых этого лета был несравним с предыдущим. Да тогда и поводов для позитива не находилось, мягко говоря. По сравнению же с этим сумасшедшим годом… Да и, как оказалось, в его душе все же нашлось место для одной живой и совершенно уникальной личности. Маленький профессор Чар и раньше вызывал у него уважение, но теперь к нему примешивалось странное тепло — Северус сам удивлялся, что еще оставался способен на такое.
Он сидел в жестком кресле и смотрел на камин. Развести? Не развести? Похолодание в июне — не редкость для Англии, конечно, можно и так пережить. Главное, в старом доме в Тупике Прядильщиков было сухо. Книги это любят… Он уже повернулся было к полкам, чтобы выбрать себе что-нибудь на сегодня, как вдруг его слуха коснулся едва уловимый звук. Он взлетел по лестнице, распахнул дверь в свою спальню и бросился к столу.
Небольшое зеркальце в совершенно чуждой его имиджу витиеватой оправе тихо звенело. Он провел пальцем по стеклу.
— Приветствую тебя, Северус, — улыбнулся ему из зеркала Учитель. — Вижу, ты рад.
Он кивнул, улыбаясь в ответ. При желании профессор Флитвик умел быть совершенно неотразимым.
— Сейчас я тебя обрадую еще сильнее: мы возвращаемся в школу.
Северус промолчал, слегка дрогнув правой бровью.
— Ничего не спросишь?
— Вы же сами расскажете, Филиус.
— Дамблдор отбыл на континент, Минерва у родных в Шотландии, оба надолго. Да, даже Филч куда-то отправился, вроде как подлечиться, так что Хогвартс пуст, если не считать теплиц милой Помоны. Старого усталого меня попросили последить за замком. Вы же составите мне компанию?
— Конечно. Я бы составил ее в любом случае, а на таких условиях — и вовсе с превеликим удовольствием. Но как долго это продлится?
— Не меньше полутора месяцев, по моим самым скромным подсчетам.
— А если…
— Вы идете или нет? Встретимся у меня в башне.
* * *
Они сидели у горящего камина — похолодание пока не собиралось отступать, а на севере еще и чувствовалось гораздо сильнее. Учитель, друг и удивительное существо, Филиус Флитвик уже подарил ему многое… несмотря на то, что после того, главного разговора, оба через полторы недели покинули Хогвартс. Северус решил отблагодарить, сварив ему Феликс Фелицис — как раз успеет до начала занятий. Да и себе запас не помешает.
Они уже сходили пару раз в Запретный лес за ингредиентами, с той же целью посетили теплицы мадам Стебль, попили с ней вкуснейшего чая с изумительными кексами… Северус не выдержал тогда и нарушил негласное правило не обсуждать пищу:
— Чудесный чай, что вы туда кладете?
На что радушная хозяйка на голубом глазу выдала:
— Навоз, конечно. Драконий навоз!
Флитвику пришлось долго хлопать по спине непривычного к таким шуточкам Северуса, пока мадам Стебль не взглянула на них укоризненно и не произнесла «Анапнео». А потом, смеясь, объяснила, что для чайного куста нет ничего лучше выдержанного драконьего навоза: год в тени и одно лето на солнышке… А на гладком круглом лице без единой морщинки (ей действительно под девяносто?!) ясно читалось: «Не виноватая я». Но аппетит Северусу было уже не испортить.
Вечером, оставшись в компании друг друга, они вежливо и с пиететом перемыли ей косточки, сидя подле того же камина, после чего Снейп перестал шарахаться от доброй женщины, которая всего лишь хотела позаботиться о «таком грустном и неухоженном мальчике». Он с удовольствием слушал ее рассуждения, заходя к ней на чай («Мои двери открыты для вас в любой день, Северус»), и даже выполнял немногочисленные просьбы — дружить с ней оказалось легко, приятно и необременительно. Скорей наоборот: как поставщик растительного сырья мадам не знала себе равных… Точнее, мадам-то как раз знала, в отличие от Северуса… Но какие его годы.
Через пару лет он придет выяснять отношения, узнав, что она «по знакомству» отдавала ему что-то вообще даром, что-то — вполовину меньше рыночной цены… И устыдится сам себя, вызвав ее тихие и искренние слезы. Она просто… полюбила его. Ее дети давно выросли, двадцать лет как переехали на континент, а он тут такой… рядом… А ее жизнь пуста без заботы. Тогда он позволит ненадолго слететь своей маске — обнимет эту славную женщину, вытрет заплаканные глаза и станет просто другом, надежнее которого у мадам Стебль не было и не будет. Но это все потом, потом…
* * *
Флитвик не просто учил его. Он возвращал ему жизнь. Он возвращал ему вкус к ней, и пускай пока тот чаще всего горчил, но уже немало светлых моментов оставило внутри тепло, как самый первый глоток хорошего бренди. Мастер, кстати, и его пристрастил к элитному алкоголю. Пьянство никому из них не грозило: оба слишком хорошо знали — мало что может сравниться с первым глотком…
— Северус, за этот месяц нам с вами надо полностью доработать вашу маску. И сделать это должны, конечно, вы сами. Увы, пока я не вижу, что вы готовы к этому: вы выстраиваете те элементы, которые вам удобны, которые отвечают вашему смурному состоянию. Они в конце концов просто радостно к вам прирастут, но именно это совершенно не нужно. И очень вредно. Поверьте мне, это не те части, что помогут вашему истинному «я» достойно справиться со всем предначертанным. Приросшая маска делает из нас пешек. Вам сейчас нужна маска пешки, которую вы сбросите, дойдя до конца доски, чтобы обернуться ладьей. А еще лучше — ферзем. И это тоже будет маска, но уже другая.
— А кем вы считаете себя, Филиус?
— А я — рабочая лошадка, — ухмыльнулся тот, переставляя пешку.
Северус только языком цокнул от богатства ассоциаций и… понимания. Конь, значит. Легкая фигура. Блокада пешек… Центр доски — лучшее место. О да, понятно, почему Хогвартс! Хотя…
— Почему не Министерство?
Флитвик закашлялся.
— Как вы это себе представляете? При той ксенофобии и снобизме волшебников, каковые сейчас цветут махровым цветом в нашей стране?! Я считал, что у вас голова, чтобы думать…
— А уехать? — Северус обижаться даже не собирался. — Должны быть и более демократичные страны…
— Друг мой, я невыездной с того самого момента, как мне было разрешено учиться и сдавать экзамены вместе с волшебниками. Что до учебы… Семь лет в амплуа домашнего зверька — полезного, разумного, но… не человека. Я не возражал: диплом Хогвартса стоил и не таких унижений. Я слишком хорошо помнил, как относились к моей матери. Дети были злы, но это были когтевранцы. Я… играл детеныша, и девочки меня с радостью опекали. Я стал местной достопримечательностью.
Но когда мы вышли на экзамены, все перевернулось: домашний любимец обошел по баллам всех. И последние два года для меня стали гонкой на выживание.
Экзамены я, конечно, сдал… А еще за те славные две недели провел двадцать пять дуэлей, после которых семнадцать человек отправились в Больничное крыло Хогвартса и еще восемь — в Мунго. Не все, знаете ли, учатся на собственном опыте с первого раза.
Северус удивленно посмотрел на Учителя.
— Да, тогда это никак не наказывалось — зачем? Все живы… и колдомедикам заработок. Я же должен был просто доказать свое право на существование. А директор школы, быстро сориентировавшись, отправил меня на Европейский турнир, хоть я и не проходил по возрасту. Да, мне приписали ровно пять лет. Во всех документах. С моего согласия, конечно — думаете, я мог или хотел протестовать? Впрочем, я только благодарен — Армандо Диппет спас меня, удалив тогда из Англии и дав возможность встать на ноги и сделать себе имя на континенте. Когда я вернулся, то собирался разделить с ним свой выигрыш. Но он отказался, признавшись, что неплохо заработал на новичке… Конечно, на меня никто не поставил, кроме него. Так что не экзамены, а именно турнир стал моей стартовой площадкой. Именно тогда я получил возможность стать кем-то кроме пешки.
— Когда я вернулся… — Флитвик вздохнул и прикрыл глаза, — Я носил фибулу победителя — умные и грамотные маги со мной уже не связывались. Да и слава после экзаменов пошла соответствующая. Задирать еще пытались, но обычно это были не те противники, к которым стоило относиться всерьез. Правда, первое время держалась возле меня группа юнцов, желающих за мой счет получить признание, но она, — Филиус усмехнулся и застенчиво распушил усы, — быстро иссякла. Я даже немного огорчился тогда.
— Но это все мелочи — мне надо было как-то зарабатывать себе на жизнь. Нет, семьи у меня не было. Я, видите ли, результат генетического эксперимента… Я рос в доме мага, имя которого предпочел бы не упоминать. Мое обучение, мое колдовство тоже были для него экспериментом. А моя мать… успела мне кое-что оставить и кое-чему научить, самую малость, но благодаря этому я мог не бояться выдать себя и ее народ. Да, маг-экспериментатор хотел добраться до основ гоблинского колдовства через «правильно воспитанного» ребенка. Поэтому мать я видел последний раз, когда мне было пять лет. Вот только он не учел, что дети гоблинов развиваются много быстрее, и мои пять соответствовали примерно вашим пятнадцати. Вполне осознанный возраст, особенно учитывая мои тогдашние условия.
— И вы… можете?.. — Северус весь превратился в один большой вопрос.
— Я владею и гоблинской, и человеческой магией, но как полукровка, увы, в обоих видах несколько ограничен. Да, я намереваюсь дать и вам кое-что полезное, что не связано с… э-э-э, особенностями организма. А теперь клятву о неразглашении, друг мой…
— Но как же вы… определились с работой? — после данной учителю клятвы Северус почувствовал себя свободнее и готов был засыпать того вопросами.
— Я снял фибулу, начал колесить по стране и брать заказные дуэли. Довольно выгодное дело, а если еще и знаешь, кто принимает ставки… Через год я вернулся в Лондон и открыл счет в Гринготтсе. Там мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться. Собственно, я даже выйти оттуда не смог. При всем моем скандальном боевом опыте — их было слишком много.
— Родственники?
Флитвик поморщился.
— Можно сказать, что да.
Он немного помолчал: видно было, что ему не очень хочется поднимать те воспоминания.
— Гоблины признали меня после… Не стоит вам знать об этом ничего, кроме того, что год и семь месяцев я гнил в подземельях. Но невиновность перед расой была доказана, как моя, так и моей невольной матери. Они провели со мной семь ритуалов, о которых я бы с удовольствием забыл, однако я выжил, а значит, имел право на место среди них. Тем не менее просто так давать мне его никто не собрался, пришлось выгрызать. И все же я, полукровка, оказался покрепче многих из них. Кое-кто это оценил, и я стал пасынком, но не семьи, а… у людей нет такого понятия, но самое близкое — клан. Хоть и не совсем точно, но смысл передает. С меня взяли клятву и начали учить.
— Это продолжалось еще три года, но я хотя бы не оставался узником. Наверх я вышел через четыре года, восемь месяцев и четыре дня. У меня было задание: выяснить степень лояльности Гринготтсу троих членов Попечительского Совета Хогвартса. Недолго думая, я обратился к Диппету. Он пригласил меня на место ассистента по нумерологии — и я согласился, ибо все еще считал себя его должником. Только начав работать, понял, что тот снова меня прикрыл. Нагрузка оказалась минимальной — всего лишь проверка работ и подготовка кабинета, да там и готовить-то особо было нечего: пара заклинаний, чтобы парты были целы и доска чиста. И вскоре мне предложила сотрудничество профессор Галатея Вилкост.
— Вы ассистировали ЗОТИ?
— С моим дуэльным прошлым это было довольно удачным решением, мадам Вилкост оказалась права. Ах, Северус, какая это была женщина! Она меня и раскусила. И отвела к Диппету. Правда, свое первое задание к тому времени я успел выполнить и отчитаться — и сделал это так, чтобы никоим образом на директора не пала тень. Он оценил, как видите — я до сих пор здесь. И тоже возложил на меня некоторые обязательства, точнее, я сам за них взялся, будучи уверенным, что это уменьшит мой долг. Нет ничего прочнее тех уз и долгов, которыми мы опутываем себя сами, мой друг… Так я стал тем, кем остаюсь и поныне — двойным шпионом. Подобно вам, исключительно по собственной дурости.
— Вы… с чего вы так решили?! Что вы знаете про меня? Откуда?! — Снейп сжал кулаки так, что костяшки побелели.
— Северу-ус, ну что же вы. — Флитвик вальяжно откинулся в кресле. — Десятилетия шпионажа плюс то, что я же учил — и вас, и Эванс, и эту дурную компанию Мародеров. Да и Дамблдор пришел уже при мне… Тоже мне, тайны за семью печатями. Я даже знаю, чем директор вам пригрозил, чтобы вы не выставляли претензий наследникам Поттеров и Блэков. Правда, помочь не мог, хоть и хотелось. Но вы же тогда не приняли бы денег, верно?
Северус покачал головой и снова обратился в слух.
— А правильный юрист и лицензированный зельевар, что сварил бы веритасерум для вас, стоят дорого. Лицензированный, понимаете? Ваше зелье бы не прошло, даже будь оно лучшего качества. И — нет, предваряя вопрос, что уже крутится у вас на языке, я не наблюдал за вами специально, когда вы закончили учебу, а вот за Дамблдором — это была моя прямая обязанность. Так что все: от Пророчества, что вам так заботливо позволили подслушать, до гибели Поттеров, в которой вы совершенно напрасно вините себя, — все это было, можно сказать, на моих глазах. Почти на моих. И снова — нет, технику дистанционного наблюдения я вам дать не смогу: в вас нет гоблинской крови, а завязка как раз на ней.
Северус хватал воздух ртом… Учитель дал ему время немного прийти в себя и, видимо, специально обратился к нему более доверительно.
— Когда ты будешь готов, мы поговорим, если захочешь, конечно. Ты не своей волей встал в очень скверную позицию: тебя разыграли и заперли, как ту пешку на доске. Как и меня, когда я предложил свои услуги и верность Диппету, искренне считая, что не имею права поступить иначе. Чтобы не остаться в этой позиции, выход один: ты должен научиться быть нужным самому себе. А теперь я, с твоего позволения, продолжу свой рассказ — ты должен знать, у кого учишься.
Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на Северуса, ожидая, пока тот справится со своей внутренней бурей. «Я уже им горжусь, — думал он, глядя, как разглаживается напряженный высокий лоб. — Отличные аналитические способности, лабильность, сила… Без этого он, как и я, не выжил бы на Слизерине. А артистические способности — дело наживное».
— Ты в порядке, ученик?
Северус согласно опустил веки, переплел пальцы и выжидающе посмотрел на Флитвика.
— Все действия Армандо Диппета проплачивал воспитывавший меня маг — мне все же хватило ума немного понаблюдать и выяснить, что они были старинными приятелями. Нет бы обеспокоиться этим вопросом раньше — глядишь, и не стал бы тогда кубком, переходящим от одного директора к другому, бессменным и незаменимым. Правда, льщу себя надеждой, что за эти годы я немножко… подрос.
— Так на кого вы работаете? На гоблинов? На Дамблдора? На Министерство?
— Это важный вопрос, друг мой. Очень важный. Чтобы выжить, находясь меж двух сил, способных смести не только тебя, но и полстраны вдобавок, есть только один вариант ответа. Подумайте.
— …На… себя?
— Браво, — выдохнул Флитвик, и только теперь Северус осознал, какое напряжение до этого момента держало, как в тисках, его собеседника. — Я не зря ставил на ваш разум.
— И чем больше их поручений я выполнял, что Совета Гоблинов, что директора, тем меньше был склонен считать их своими хозяевами. Но вот информировать их об этом… вы понимаете. А потому в первую очередь мы с вами займемся самым необходимым — защитой разума.
Северус усмехнулся и гордо фыркнул, но Флитвик хитро подмигнул:
— Вам ставил защиту сам Темный Лорд. И эта честь — пять занятий ментальной магией с ним — была вам оказана… за что, я не смотрел. Думаю, это ваше личное…
Северус побагровел:
— Невозможно… Никому еще не удавалось так работать с моим разумом! Даже если это делал Лорд, я чувствовал вторжение. Как?!
— Я вас убедил или мне показалось?
— Это… гоблинское?
— Еще раз рад отметить, что вы неплохо соображаете даже в состоянии крайнего изумления. Это отличный козырь, мой друг. Да, это гоблинская техника, благодаря которой никто не может обмануть гоблина или допустить хотя бы мысль нарушить данное ему слово. Вы думаете, контролировать все денежные потоки магической Британии так просто?
— Я польщен и проникся, о Учитель!
— И еще способны шутить. Браво, Северус, у вас очень гибкая и сильная психика… Еще один козырь. А теперь задание: попробуйте описать мою маску. Вы ведь уже считаете, что знаете меня достаточно?
Северус, задумавшись, откинулся на спинку уютного кресла.
— Маску я знаю, — он сделал ударение на первом слове, на что Флитвик улыбнулся и согласно кивнул. — Думаю, что знаю. Основой я бы выбрал «Чудак».
— Хорошо. Определения?
— Эксцентричный, дружелюбный… открытый. Увлеченный наукой… Увлекающийся и эмоциональный. Ваш рост играет вам на руку — трудно считать серьезным противником того, кто вполовину меньше тебя. Полагаю, на том и прогорели те несколько десятков дуэлянтов…
— Сотен. Продолжай…
— Седина говорит о жизненном опыте, а ваша улыбка располагает к доверию, почти безоговорочному. Повадки… «Маленькая собачка до старости — щенок» — простите, но… Мерлин, Флитвик, как же вы коварны!
Они дружно расхохотались.
— Польщен, чрезвычайно польщен… Собачка... Маленькая собачка! Гениально, Северус. Вы перечислили едва ли не лучше меня самого. Повезло мне с учеником, — полугоблин потер ручки. — А что бы вы взяли из моего списка для себя?
Северус сложил пальцы домиком и легонько постучал ими по нижней губе.
— Почти все противоположное. Моя внешность не способствует установлению доверия, а потому пусть меня лучше боятся.
— Не лучший вариант. Смягчите.
— Не хочу.
— Надо.
— Опасаются. На меньшее не соглашусь.
Флитвик кивнул, приглашая его продолжить.
— Из вашего «джентльменского набора» я возьму увлеченность наукой.
— Почему?
— Мне не придется ее играть — это мое, так же, как и у вас. Это отдушина, что будет способствовать легкости ношения и основа естественности маски.
— Я верно понимаю, что прежде всего образ предназначен для ваших учеников?
— Они будут первыми, кто передаст картинку дальше, моим… бывшим коллегам. Те должны считать меня как минимум лояльным к… нашей бывшей организации. Я практически нигде не бываю, кроме Хогвартса и парты-тройки лавок в Лютном и на Косой аллее, и не собираюсь расширять круг знакомств — за исключением поставщиков, конечно. Должен вам сказать, что Дамблдор уверен в возвращении Темного Лорда. Но не говорит, почему. Ну, и… клятву, Учитель?
— Почему бы и нет. Это обезопасит и вас, и меня самого.
— Почему Дамблдор так уверен?
— Даже предположить не могу.
— Какие темномагические способы существуют для восстановления из того состояния, в котором оказался Реддл? Заклятия, ритуалы?
— Для начала нужно знать хотя бы то, в каком он состоянии. Но вариантов всего два: дух как неоформленная сущность либо привидение. Однако Темный Лорд в виде привидения… сомнительно. Нужна библиотека старого рода, и лучше не одна. Я… попробую пробиться к Малфоям. Люциусу воскресший Милорд нужен, как собаке пятая нога, и отношения у меня с ним сохранились не самые плохие.
— Помешать восстановлению? Это в ваших планах?
— Было бы неплохо. Под конец Лорд мало напоминал того, кому я присягал.
Флитвик покивал.
— И поэтому вы живы. Интересно узнать, с чем были связаны его изменения и когда слетели ваши клятвы… Вы ведь пошли к Дамблдору еще до его… развоплощения. Вас должно было размазать при первой же мысли об этом. Метка работает?
— Сейчас она кажется мертвой.
— Кажется? Как давно?
— Именно. С того самого Самайна, не раньше.
— Вернемся к маске, раз теперь ясна ее цель. Чем вы будете вызывать опасения у других?
— Строгостью. Придирчивостью. Сарказмом. Мне не сложно одной фразой опустить на уровень плинтуса… многих. Я не должен вызывать никаких эмоций, кроме негативных, особенно у гриффиндорцев. Это легко, — Северус сделал паузу. — Да, еще информированность. Но Дамблдор, увы, свои знания предпочитает держать при себе.
— А вы все еще в обиде за своих змеек. Эк им с вами повезло! Добавлю, что в нашем случае информированность — гарантия выживания.
— В какой-то мере. И показатель силы… А мы похожи, учитель. После первого гоблинского ритуала вы чувствовали то же, что и маги после трехминутного Круцио.
Теперь уже побагровел Флитвик:
— Мальчишка! Идиот! Зачем ты полез туда?
— Я только оценил состояние на момент окончания м-м-м… процесса.
— Как быстро ты вышел в нужную точку?
— Минута, учитывая то, что я отвечал на ваш вопрос.
— Талант, какой же вы талант! И ведь я не заметил… Вы гений!
— Польщен. Может, теперь с этим поработаем?
— Мы еще не обговорили вопрос о вашей внешности. Хотя…
Флитвик окинул его пристальным взглядом и снова вздохнул.
— Вам так нравится ходить манекеном из похоронного бюро?
— Удобно. Кроме того, черный цвет отлично подчеркивает все перечисленные мною черты — разве нет?
— Да… Но черный с красным лучше ассоциируются с опасностью.
— Я бы предпочел, чтобы учащиеся Хогвартса с опасностью ассоциировали меня. В любой обертке.
— Неопрятные волосы вам зачем?
Снейп выдавил сквозь зубы:
— Старшекурсницы…
— Что? — весело изумился Флитвик. — Ах да, конечно!
— Что бы я ни делал, чтобы они наконец стали сторониться… Но не мыться я не могу! Чутье зельевара, знаете ли, весьма развито — я на дух не переношу посторонние запахи.
— Правда? А мне казалось, старый коньяк вызывает у вас позитивную реакцию…
— Вы поняли, не передергивайте. Голову я стараюсь сильно не промывать, часть средства остается…
— И склеивает волосы, из-за чего они такими и кажутся. При этом достаточно просто хорошо прополоскать — пара секунд на Агуаменти, столько же на сушку — и вас уже трудно узнать: вы не соответствуете привычному образу. Неплохо.
Флитвик прикрыл глаза и продолжил:
— Волосы, цвет мантии, нет, даже смена обшлагов… или шарфа! Северус, вы, как декан Слизерина, фанат зеленого, конечно?
— Безусловно.
— Мудро. Сменить образ вы сможете удивительно легко и быстро. И раствориться в толпе, если что. Приучайте всех к вашему виду, всегда одинаковому — и в нужное время вас не узнают даже прямо в лицо. А студентки… О них мы поговорим немного позже. И не думайте, что я бы не поднял эту тему в ближайшее время!
Примечания: Предпоследний "вбоквел" линии СС-ФФ. "Глава для взрослых" ;) Нет, никакой энцы, но типичный взрослый цинизм Учителя Флитвика, заботящегося и здоровье своего молодого друга и ученика. Автор в силу возраста и профессии тоже циничен, так что нежных фиялок прошу не беспокоить. И да, рейтинг в шапке повышен до R, предупреждения выставлены.
Несколько дней прошли просто чудесно: наконец потеплело, и освоение гоблинской ментальной техники, по инициативе Флитвика проходившее на свежем воздухе с прекрасным видом на озеро, шло у Северуса не совсем как по маслу, но вполне успешно. Ему труднее было объяснить Учителю свои техники и техники Реддла, как они договорились называть Того-кого. Но Флитвик оказался настойчив, так что Снейпу пришлось тоже примерить на себя роль учителя и понять, что с педагогикой у него не так чтобы очень. Совсем никак, точнее. И заниматься этим его совершенно не прельщает.
С коллегой уровня Флитвика это было еще куда ни шло: тот знал не меньше него, оперировал теми же понятиями, и объяснения сводились к описанию «как я это делаю» безо всяких дурацких отступлений на «почему», «зачем» и «что будет, если не получится». В конце недели оба уже довольно свободно могли находиться в памяти друг друга и работали теперь над повышением чувствительности и разными видами блокировок.
— Ну что ж, менталистика — козырь для нас обоих. — Северус улыбался: наконец у него получилась защита, через которую Учитель не мог проникнуть незаметно. — Не приведи Мерлин нам оказаться по разные стороны…
— Вряд ли это возможно. Пока вы на своей стороне, и я — на ней.
— И наоборот.
— Да, друг друга нам опасаться не стоит. Но иметь в виду, что когда-нибудь мы, точнее, наши… работодатели могут не быть союзниками, надо.
— Несомненно.
— Что ж, сегодня поработаем над таким всесторонне прекрасным вопросом, как женщины, — он смерил ученика долгим взглядом и недовольно вздохнул. — Сделайте глаза поменьше и лицо попроще, друг мой, и напомните, чего вы недавно от меня хотели?
— Совета о том, как избавиться от внимания старшекурсниц…
— А поподробнее? Чем вам мешает внимание учениц? Глазки строят?
— Если бы только глазки. То коленку высунут, так чтобы я обязательно увидел, то приворотным намажутся, то духами, аж смердит, то мантию приоткроют, а там такая одежда… кхм. После идеи с «немытой головой» хоть перестали пытаться прижиматься в узких проходах. Я ж нормальный здоровый мужчина. Молодой. И… — он махнул рукой. — Это иногда уже ни в какие ворота!
— И что вы при этом чувствуете? — спросил Флитвик, изобразив на лице соответствующую содержанию вопроса наивность.
— Иезуитский вопрос, — констатировал Снейп, сжимая уголки рта. — И это от моего почти столетнего Учителя.
Флитвик молча смотрел на него, выжидая. Северус фыркнул.
— Ответ озвучить? Давление в паху. И. Раздражает. Это. Меня.
— Вас раздражает их поведение или ваша реакция?
— Все!
— Друг мой… Девушки — это природа… это — стихия. Давайте все же начнем с вас.
Северус заинтересованно посмотрел на Учителя.
— Это ваша физиология, и пытаться что-то с этим делать — все равно что плевать против ветра. Не стоит идти против самой природы, будь ты хоть трижды великий маг. А вы ведь пока еще и единожды не великий, или я не в курсе? Вы серьезно полагаете разумным раздражаться на себя за то, что вы нормальный здоровый мужчина? Подумайте и огласите мне ваши резоны.
Молчание несколько затянулось, наконец Северус произнес:
— Да, умеете вы повернуть…
— А вы — закопаться в собственные предрассудки. Весьма странные, смею сказать. Ваш пубертат вроде давно уже прошел, чтобы эти вопросы вгоняли вас в краску. И молодые девушки должны вызывать у вас вовсе не раздражение, даже если они пытаются вести себя слишком, на ваш взгляд, раскованно.
— Вы что… Мне?.. Это же школа!
— Да Мерлин с вами, при чем тут школа, — замахал руками полугоблин.
Возмущенный тем, что им интересуются девушки, двадцатидвухлетний Снейп прожженного шпиона умилял и одновременно настораживал. Нездоровую тенденцию придется как-то переломить, и, кажется, делать это выпало на его долю… Неожиданно. Но ему есть чем поделиться — недаром он неделю откладывал этот разговор. И он продолжил.
— Девочки-девушки, у которых еще не все выросло, а если выросло, то не созрело тут, — он постучал пальцем по лбу, — одна гормональная буря и полный ноль опыта. И столько же знаний и искусности. Что они вам могут дать? Ну… кое-что, конечно, могут. Свежесть и остроту ощущений. Но для вас эта острота будет бОльшей частью в нарушении запрета и маячащей перспективе Азкабана. Тут я с вами совершенно согласен, это абсолютно не нужно. Ни вам, ни им, что бы они сами об этом ни думали.
Побагровевший было Северус перевел дух. Так с ним еще никто не разговаривал. С ним об этом вообще никто не говорил, если уж на то пошло… А Флитвик совершенно свободно владел темой. Ну да, возраст, опыт. Интересно, у него… кто-то был? А может, и дети есть? Нет, он не будет его спрашивать.
А Учитель продолжал говорить совсем уж крамольные вещи, но таким тоном, словно на уроке давал классификацию бытовых заклинаний.
— Вам необходимо сбрасывать напряжение, в том числе и то, что возникает в ваших чреслах.
Он взглянул на ученика и возмутился:
— Да прекратите уже краснеть, Северус, вы ученый или как?! Я, конечно, понимаю, что сублимация половой энергии в умственную дает весьма неплохие результаты, особенно судя по вашим последним работам. И это прекрасно. Но выплеск энергии в ее собственном русле, смею вам сказать, ничуть не хуже, а главное — иначе. И тоже весьма благотворно действует на вашу любимую мыслительную деятельность, пусть и не сразу. Вы же исследователь, мой друг, вам имеет смысл и пробовать, и практиковать, желательно регулярно. Но вам нужна профессионалка, хотя бы на первое время. Мы запланируем это на завтра.
Последняя фраза, по мнению Северуса, точно была излишней.
— Не нужен мне никто!
— Учени-ик… не борзей. Учитель видит смысл, значит, твоя задача тоже его найти. Волосы как следует прополощи. Впрочем…
Он махнул рукой, спрыгнул с высокого кресла, взмахом руки возвращая его в исходное состояние крупного булыжника, и, не оглядываясь, направился в сторону замка.
* * *
Распоряжение насчет волос Северус выполнил. Не было смысла изо всех сил держаться за свое, если дал согласие быть учеником. Эксперимент над собой… Решено, так он к этому и будет относиться. Но кто бы мог предусмотреть такой поворот?
Маггловскую одежду ему приготовили домовики, видимо, тоже по просьбе Филиуса — она лежала на стуле возле кровати, когда он вышел из ванной в небрежно наброшенном халате. Он повертел в руках какие-то синие грубой ткани брюки с просторными расширяющимися книзу штанинами и футболку, к счастью, черную и довольно просторную. Вздохнул. Оделся. Закрепил палочку, сунул в карман немного маггловских денег — держал запас по старой привычке. Еще раз вздохнул: пора было идти.
— Душераздирающие звуки, — чуть ядовито прокомментировал полугоблин, тут же оказавшийся рядом. — Утра, Северус.
«Чары невидимости… Он что, так тут и сидел? И… я при нем одевался?»
Флитвик фыркнул, давая понять, что прочитал его мысли, но ответом не удостоил.
До границы антиаппарационной зоны они добрались быстро и молча. Учитель аппарировал его сам, ничего не объяснив заранее. В лицо слегка ударил свежий ветер с легким запахом дыма. Северус потянул носом.
— Недалеко море? Запах…
— Да. Хочешь аппарировать на берег?
Он пожал плечами.
— Сначала — дело.
Флитвик широко улыбнулся.
— Сначала я было думал отвести тебя к профессионалкам… Но ты слишком хорош для тех, кто любит за деньги. Как бы хорошо они ни умели… это не то. Туда мы еще успеем. (Северуса слегка передернуло). Ты говоришь, дело… Пусть будет дело. Только учти, что как ученый, ты не имеешь права абстрагироваться.
— И все-таки, где мы?
— Пембри. Небольшая деревушка в Уэльсе. Если еще немного подняться наверх, откроется отличный вид на залив Кармартен. Что ты знаешь про детей цветов, Северус?
— А? Впервые слышу… Что это?
— А хиппи?
— Ну… что-то мелькало, но я никогда не интересовался. Какая-то странная молодежь.
— Ты говоришь так, словно сам — старик. Но то, что ты не знаешь, скорее хорошо. Ты увидишь и поймешь все сам, не опираясь ни на что, кроме собственного опыта. Да, так определенно лучше.
Они медленно спускались с холма, обходя редкие деревья.
Костер на берегу речки, пара странных фургонов… Противный запах бензина… а, уже нет, только возле машин. Люди в ярких и пестрых одеждах.
— Куда вы меня притащили, учитель? К цыганам? Или это бродячий цирк? Не могу поверить!
— И не верь, Северус, — улыбнулся в пушистые усы Флитвик, легким движением набрасывая на них обоих чары невидимости. — Присядь… Надо же дать тебе осмотреться, а то начнешь всякие глупости творить. Сиди, смотри, дыши… наблюдай.
Внизу начали отбивать немного рваный ритм маленькие барабанчики. Тихо вступила гитара. И через несколько тактов невыразимо нежно в их разговор вступила простая и чистая мелодия скрипки. Люди в ярких одеждах, в основном все молодые, начали собираться в круг возле костра. Одна из женщин запела.
…When I find myself in times of trouble
Mother Mary comes to me,
Speaking words of wisdom —
Let it be…
Удивительным образом оказалось, что это была песня и о нем… Голос, чуть хрипловатый, не сильный, но уверенный в чем-то, чего он даже не знал. Ей начали подпевать, покачиваясь, обнимаясь друг с другом, и он ощутил себя так, будто подглядывает в открытое окно за интимной сценой: неловко, но… красиво и оторваться невозможно.
— Тергео, — прошептал Учитель, приобняв его за плечи. Он рвано вдохнул и только потом почувствовал, что его лицо высыхает от наведенного теплого ветерка. Он не хотел слушать дальше: ему хватило этой песни, но вот в круг встал парень, по виду его ровесник, с таким голосом…
…Хэй, Джуд… Не вешай нос, в нашей жизни и так хватает слез…
— Не вешай нос, Северус…
Этот голос, легкий и чистый, был так убедителен — видимо, верил, искренне верил… нет, ЗНАЛ, что прав.
— Hey Jude, don't be afraid, — певец посмотрел прямо на него, и Северус понял: чары невидимости больше не существуют. — You were made to go out and get her…
Он встал и пошел вперед, к ним, словно отвечая на только что прозвучавшие строки. Круг расступился, едва он подошел, а потом произошло невероятное: на его плечах оказались чьи-то руки, кто-то придержал его за пояс, и он стал частью этого круга, раскачиваясь в такт песне, влево-вправо вместе со всеми…
Песня закончилась, руки отпустили, певец щербато улыбнулся, подмигнул и легонько ткнул его кулаком в плечо. Северус не очень уверенно ответил ему тем же. Никто не спрашивал, откуда он взялся. Девушка у костра замахала рукой, подзывая всех, и его увлекли за собой случайные соседи.
Ему протянули кружку с каким-то дешевым, но явно крепким пойлом, которое быстро сделало голову легкой, слишком быстро — так что он потом старался больше делать вид, что пьет. Ему передали видавшую виды миску с каким-то непонятным, но, как оказалось, вполне съедобным и даже вкусным содержимым.
С ним понемногу знакомились, называя то ли клички, то ли обрывки имен. Северус назвался Грачом, и этого было вполне достаточно для тех, кого он хоть сколько-то интересовал. К его удивлению, таких было немало. Пузырь (девчонка все время надувала жвачку), Старик (который был едва ли не моложе остальных), Борода, Битломанка, МакКартни (тот самый певец, «просто Мак, дружище!»), Полтора уха (Северусу даже продемонстрировали!), Коготь, Малиновка, Хвостик (тоненькая девушка с косичками), Гонщик, Стрекоза, Музыкант (этот парень мог играть на всех инструментах, что были в этом лагере)… Голове было легко, и она уже не хотела больше никого запоминать…
Посуду у него и его соседей забрала Стрекоза, тряхнув медно-рыжими кудрями и понесла мыть к речушке. К ней по пути присоединилась тихая черноволосая девушка в яркой цветастой шали то ли на юбке, то ли в качестве ее замены, он не разглядел. Парень, что пел, МакКартни (это настоящее имя или?..), глядя на него, затянувшись, передал по кругу свою сигарету. Северус растерялся: курить он никогда не пробовал, даже в его маггловском окружении в Паучьем никто особо не дымил, как-то так вышло.
Когда дошло до него, он осторожно втянул дым ртом и вдохнул было, но тут же закашлялся и, вызвав общий смех, напрягся, уже готовый ответить за обиду. Но смех продолжался и звучал… совершенно не обидно! И это открытие потрясло его едва ли не больше всего. Смеялись как-то мягко, сдержанно, кто-то похлопал его по плечу, кто-то подмигнул заговорщически… Он не знал, что такое возможно — за час почувствовать себя своим среди совершенно незнакомых людей.
Черноволосая девушка присела перед ним на корточки, и он с удивлением понял, что тот платок действительно заменял ей юбку: узорчатая ткань разошлась, приоткрыв нежно-сливочное стройное бедро, и он с огромным трудом отвел глаза, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Зови меня Ветерок.
— А ты меня — Грач.
— Я знаю. Похож. — Она потянула его за руку в новый круг, где уже отбивали ритм маленькие и звонкие барабаны, возле одного из которых он увидел Флитвика. Нет, даже не увидел бы, наверное, если бы тот не помахал ему рукой. В голове начиналась какая-то чехарда…
Джентл… Симпатичная девушка, черноволосая, почти как он, была совершенно не похожа ни на кого из его знакомых. Вот она повела плечом… Улыбнулась. Славно так, как будто он ей действительно был… интересен. Он попытался объяснить ей, что совершенно не умеет танцевать, но она расхохоталась, словно это была отличная шутка.
— Так не бывает! — убежденно заявила она. — Все умеют, и ты это узнаешь прямо сейчас.
И вытащила-таки его в круг. Двое парней — МакКартни и, кажется, Дрозд начали дуэтом…
…We Can Work it Out…
Ритм, легкий, ускоряющий сердцебиение, ведущий за собой, заставляющий двигаться — он сделал шаг, другой — теплые сильные пальцы взяли его за руку, повернув, подтолкнули, и он, как в первый раз в общий круг, влился в этот ритм и эту музыку. И это опять оказалось легко.
Ритм ускорился, движущиеся гибкие молодые тела позолотило заходящее солнце. Пряно-влажные запахи трав и реки перемешались, разгоряченная кожа так близко. Джентл касается его рук, приникает к самой груди, отчего внутри поднимается жар, но, ведомая ритмом, отстраняется, чтобы вернуться через несколько ударов обратно, к нему, ей… кажется… понравилось. В кругу две пары почти сливаются друг с другом — как танец может быть таким откровенным? Как вообще можно так, при всех? Он чувствует, что краснеет, и больше старается не смотреть в их сторону.
Ветерок… Вернувшись с очередной волной танца, она привстает на носочки и целует его в… нос. Фыркает, хихикает, видя его замешательство и… больше не отходит. Как будто специально музыканты замедляют ритм, сменяя песню.
— Don't Let Me Down… — Дрозд будто обращается к нему… Хотя, конечно, это обман — парень смотрит совсем в другую сторону, на ту, что пела… Малиновка, да.
И Джентл, теплая, гибкая, между двух его ладоней, лежащих на ее талии — когда он успел? Дыхание перехватывает, ладони влажнеют, внизу… начинается.
— Don't Let Me Down… — она начинает тихо подпевать.
Он тихо офигевает от содержания песенки… Ну, если… Он не подведет. Кажется, он никогда не дышал так глубоко. Закатное солнце уже не золотит, а обнимает красными бликами пару легких облаков на западе, и красным отсвечивает горячая и нежная кожа рядом. Она прижимается к… Что ты делаешь со мной, что ты делаешь?!
Почему-то они оказываются на берегу в стороне ото всех — до них почти не долетают звуки, а костер совсем далеко… Юбка-платок становится их ложем. Этой ночью он узнает, что значит небо в алмазах. Они были разной величины и яркости, узнать и ощутить их все было невозможно, но они старались. Ему даже показалось, что у нее возникла еще одна пара рук, и он тут же пожалел, что не может отрастить и себе. Едва удерживаясь, чтобы не провалиться в сон на волнах отступающего острого наслаждения, он успел подумать, что повторить стоит, а еще надо будет сварить Филиусу целый котел Феликса…
Да, сколько бы ни было сил у молодых и здоровых, они тоже когда-то заканчиваются. Они уснули еще до рассвета, завернувшись в тот самый платок — его хватило на двоих…
* * *
Солнечный луч… нет, Джентл сидит рядом с ним с маленьким зеркальцем в руках и играет солнечным зайчиком… Она убирает его сразу, как только он, морщась, открывает глаза.
— Привет. Как дела? — прохладные губы целуют его в нос.
Дела… Он улыбается и понимает, что ничего говорить не надо. Вот так все просто…
Она не одета, только прикрыта своими длинными черными волосами, отливающими на солнце. Так красиво… Он приподнимается, чтобы отдать ей юбку. Она смеется и опять целует его. Снова в нос. Нежно и щекотно, будто мотылек садится.
Его природа уже требует свое, но он находит силы спросить, самому непонятно, зачем, но вот захотелось узнать, и все тут.
— Зачем ты целуешь его?
— Кого его? Тебя!
— Мой нос…
— А что? Нельзя?
Он усмехается:
— Никогда не считал, что этот клюв годится для поцелуев.
Звонкий хохот — куда там колокольчикам, они вообще ни о чем, — становится ему ответом.
А потом она ложится прямо ему на грудь своей чудесной грудью. Да что ты творишь, ненормальная, утром! — хочет воскликнуть он, но стискивает зубы, потому что она хочет что-то сказать…
— Дурачок, — жаркий шепот в ухо заставляет пробежать мурашки. — Он просто создан для поцелуев.
Он уже тяжело дышит, глядя в ее такие близкие лучистые глаза. И она шепчет прямо ему в губы:
— Ты создан для любви. Мы все созданы для любви.
* * *
Потом, все остальное будет потом… Учитель оставит его здесь — на неделю. И будет прав. За это время не остынут чувства, но с глаз спадет пелена.
Он еще узнает горечь их «свободной любви». Он еще увидит и грязь, и сминающую чувства и сознание тяжесть после эйфории с косячком… Щедрость и убожество, смешанные так, что уже не различить… Бессильный протест — и силы жить так, не как все. Все потом. Непротивление злу ему будет понять труднее всего, но он поймет, зная уже точно, что это — не его. Он — боец. А потому…
Он поймет, но не примет и уйдет своей дорогой. Но он научится многому. Прощать. Чувствовать. Понимать. И даже петь.
А пока — несколько дней он просто будет любимым и желанным. Просто так. Несколько дней. Иногда это вовсе не мало.
Let it be…
Примечания: слегка дерьмовенькая такая глава... ;)
Гарри лежал на пузе и смотрел телевизор. Он раздумывал о том, что недавно выдала его магия — о яйце из одеяла. Рядом пристроился дожевывающий яблоко брат.
— Ого! — он огрызком показал на экран, где в этот момент крупным планом показывали процесс питания личинки стрекозы. — Такое бы в ужастик! Покруче «Чужого» будет!
Гарри оценил. А потом представил, что вместо яйца он сделал из себя личинку такого вот… и содрогнулся от ужаса и восторга. К нему пришла еще одна идея, которую захотелось немедленно обсудить с миссис Филдс, и он поскакал было к телефону… Однако по пути ему попалась тетя, и он не преминул спросить у нее, насколько реален внеплановый выезд в Манчестер.
Обломали его прямо на лету: вне уже устоявшегося расписания везти его было некому и некогда. А отпускать одного… Нет уж. Живым он тете нравится больше. Это было приятно и еще не совсем привычно. Зато Гарри наконец успокоился и осознал, что торопиться-то особенно некуда. Послезавтра поедет и обо всем поговорит. А поделиться он и с Дадли может. Втихаря.
Старшие Дурсли ужастики не одобряли: Гарри смотрел их только у психолога, а потом в красках пересказывал брату. Тот завидовал и мечтал увидеть сам, но стоило ему заикнуться о том, чтобы купить кассету с мини-сериалом «Оно»... последовавшую за этим сцену лучше не вспоминать. Благо, Дад не выдал ни его, ни психолога… или как ее, психотерпе… миссис Филдс, короче. Сказал, что слышал, как ребята в школе рассказывали.
Но живое воображение не отпускало. «А если вместо яйца сделать куколку, интересно, как Дадли заорет, если зайдет и увидит меня таким? Он же хотел посмотреть… Главное, я знаю, как выбираться из куколки, по телевизору показывали — через спину: значит, сгорбиться, надавить спиной, и сзади все порвется. Это попробовать уже не так страшно! Интересно, а про вылупление из яйца передача есть?»
Гарри еле дождался вечера, и хотя брат с рогатками, тетя с книгами, а потом и дядя со своими выкладками о «Гринготтсе» не давали ему особо задумываться о будущем эксперименте, тот все равно присутствовал где-то на заднем плане его мыслей, занимая его, как дальние горы — горизонт. И когда Гарри сразу после вечернего чая направился прямиком в свою спальню, тетя Петунья даже лоб его потрогала, не приболел ли. А он только и ждал, когда наконец можно будет замотаться в одеяло и… попробовать! Ведь если что, Дадли снова ка-ак даст кулаком…
Закутавшись в одеяло, Гарри представил, что он — личинка стрекозы. Во всех подробностях, почему-то начиная с хвоста, но, когда он дошел до того, что считалось ртом, ему стало страшно: а что, если Дадли убежит? А он не сможет выбраться? Он подумал, что из яйца, наверное, тоже можно будет вылезти, как из кокона личинки… А если бы у него были еще острые зубы… Уплывая в сон, он вспомнил Чужого и похолодел. Нет, он не хочет быть таким. Норберт у Хагрида и то был куда симпатичнее… но тупой. Интересно, умные драконы бывают? А анимаги, когда превращаются, становятся по уму, как животные, или остаются, как люди? Эх, надо было дочитать ту главу… В голове промелькнула недавно прочитанная страница с заклинанием, и это было последним, что он вспомнил перед тем, как уснуть.
* * *
Петунье спалось тревожно: несколько раз она просыпалась и прислушивалась, но в спальне племянника все было тихо. Встала она, едва рассвело. Почему-то на цыпочках прокралась к комнате Гарри и прислушалась. Тишина. За соседней дверью посапывал Дадли. Она улыбнулась, повернулась и пошла на кухню, решив сначала сварить себе кофе и собраться с мыслями. Будить племянника ни свет ни заря не было никакого смысла.
«Что со мной происходит? — спрашивала Петунья себя, отхлебывая горячий ароматный напиток. — Все тихо, спокойно. Почему у меня душа не на месте?!» Она отхлебнула еще глоток, поморщилась, добавила пол-ложечки сахара и отпила еще. Одобрительно кивнув сама себе, она вышла и открыла дверь в сад.
Свежий воздух, влажный настолько, что в нем видны были солнечные лучи, щебетание птиц, молодые кусты новых роз, на которых уже начали распускаться бутоны, ее успокоили. Она сладко потянулась. Хотелось пройтись босиком по поблескивающей росой траве (точно, ночью дождило), но… правильно ли это будет для респектабельной жены и хозяйки дома? Прислушавшись к собственному дому, еще спящему, она сбросила домашние туфли…
Удивительно, но утренняя прогулка по саду помогла ей обрести решимость все-таки открыть дверь племянника. Она ахнула еще с порога: на кровати под одеялом лежало что-то круглое, серо-коричневое, размером немного больше Гарри. Прислонившись к косяку, она долго испуганно смотрела на кровать, наконец робко позвала:
— Гарри? Ты… тут?
Ей никто не ответил.
Надо бы подойти поближе, но… тревога нахлынула вновь, а подходить к этой штуке с пустыми руками… Может, там и Гарри, а если нет? Не зря ее терзали нехорошие предчувствия!
Она развернулась и отправилась вооружаться. Нет, «бульдог» она брать не стала, хотя, раздумывая, пару минут крутила его в руках. Кухонная утварь показалась ей почему-то уместнее. Привычка, наверное. Хотелось вернуться в спальню и разбудить Вернона: с ним она чувствовала бы себя гораздо увереннее, но у мужа была непростая неделя… А может, просто пока никуда не торопиться, и оно само проснется? Она присела обратно на кровать, в глубокой задумчивости опираясь щекой о скалку.
Скрип двери в комнате сына заставил ее подскочить. Ее ребенок проснулся и сразу пошел к брату… Он не должен идти туда один! Растолкав ничего не соображающего спросонья Вернона, она поспешила к сыну.
* * *
Мать и сын молча стояли и пялились на серо-коричневое кожистое… яйцо, иного слова подобрать не получалось. Когда Петунья оттащила Дадли от постели брата, тот уже откинул одеяло, которые прикрывало «это безобразие» (как прошептала Петунья), и теперь они обозревали его во всей красе.
— Гарри! — крикнул Дад, но яйцо не отозвалось.
Он было дернулся, но мать держала крепко.
— Что может вылезти из… такого? — спросила она, и Большой Дэ неожиданно задумался. Он полагал, что кроме Гарри ничего не вылезет, но… надо бы проверить.
— Я тихонечко, — пообещал он матери, мягко освобождаясь от ее рук. А потом подошел к кровати и осторожно постучал по яйцу. — Гарри, ты тут?
Внутри что-то зашуршало, яйцо зашевелилось, его поверхность задрожала… внутри раздалось совершенно явственное кряхтение. Норовящего помочь Дадли снова оттащили подальше, к самой двери, как он ни сопротивлялся. Но тут по поверхности совершенно бесшумно прошла трещина, и это почему-то показалось страшным… Еще одна… Затаив дыхание и покрепче ухватив скалку, Петунья пыталась задвинуть сына себе за спину. Где же Вернон?!
И тут яйцо лопнуло, выворачиваясь, словно прорвался уродливый бутон. На постели сидел… Дракон. Точнее, дракончик. Небольшой — размером примерно с самого мальчишку — с красивой шкурой цвета кофе с молоком на боках, плавно переходившего на спине в темно-шоколадный.
— А Гарри где? — ошеломленно поинтересовался Дад.
Дракончик посмотрел на свои лапы и судорожно выдохнул.
Огненный плевок растекся было по кровати, но зверь быстро упал прямо на пламя и практически сразу его потушил. Дадли охнул. Петунья закусила губу, перехватила скалку и пожалела, что не взяла с собой кувшин с водой, надо бы сбегать… но не могла заставить себя сдвинуться с места. И даже крикнуть мужа не могла.
Дракончик выглядел… испуганным. Он зачем-то вытянул вперед свои крылья, посмотрел на них, потом приподнялся на лапах… заглянул себе под живот… и с тяжким вздохом упал на подгоревшую кровать.
— Гарри, это ты? — робко спросила Петунья. Хотя она, кажется, уже знала ответ.
Дракончик приоткрыл один глаз и кивнул.
— Вау! — кузен бросился к нему, не обращая внимания на мать. Петунья рванулась следом за сыном, и…
* * *
— Ну что тут такого, потрогала дракона. Он теплый, ручной... э-э-э... то есть домашний.
Вернон скептически поднял брови, но супруга продолжила.
— На имя Гарри отзывается. И кожа такая… приятная, — оправдывалась она перед мужем, которому за завтраком кусок в горло не лез.
А какому отцу семейства он бы лез, приведись ему завтракать с живым и, черт побери, настоящим драконом вместо собственного племянника? В его голове пронеслась уже масса всего: вот дом горит, вот племянника, то есть дракона, в зоопарк забирают, вот их одолевают журналисты… ученые… приезжают спецслужбы! От открывающихся перспектив у бедняги волосы вставали дыбом. Какой тут аппетит: скажите, что с драконом делать?! А ему еще на работу… Что будет делать жена с… этим? А вдруг тому в голову что взбредет?
— Он спокойный, правда, Гарри? — было просто ужасно называть именем племянника это животное, но вело оно себя довольно похоже на него.
— Он клевый! — сияющий сын хлопал дракона по спине и оглаживал глянцевую коричневую шею, не забывая жевать: завтрак был почти праздничным.
Дракон, совершенно как Гарри, шмыгнул носом…
Да, этот завтрак в семье Дурслей был достоин отдельного описания. Сначала пришлось решать, как вообще кормить дракона и пускать ли его за стол (вопроса «чем кормить» почему-то не возникло). Притерпевшись к новому виду племянника, Петунья заговорила было об умывании и чистке зубов, но стоило зверюге приоткрыть рот, как она… передумала. Ей было трудно оставить своего ребенка наедине с… этим, но, глядя, как дракончик ластится к ее сыну, она все же решилась уйти на кухню. Кормить семью все равно надо. Тем более сейчас. Она только оставила рядом с Гарри-драконом ведро воды, так, на всякий случай.
Отдельно можно было бы изложить, как они помогали путающемуся в собственных ногах и крыльях животному спускаться вниз по лестнице… Дадли хохотал, да и Петунья бы присоединилась к веселью, не будь ей настолько страшно. Вернон сопровождал их, держа наготове огнетушитель. Не зря: разозлившись, дракончик не единожды выпускал из себя огненные залпы, так что лестница в доме издали походила теперь на десерт «негр в пене».
Когда встал вопрос об отлучении от стола, дракон вылупил зеленые глазищи и из них побежали настоящие слезы. Вернон мысленно сплюнул и махнул рукой. Изведя на рыдающего зверя пару кухонных полотенец, Петунья сдалась и поставила на стол металлическое блюдо. Дракон устроился на полу: сесть на стул он все равно бы не сумел. Петунья по привычке положила рядом столовые приборы. Дракон грустно вздохнул, посмотрел на нее с укором, и в животе у него громко забурчало. Она быстренько наполнила его импровизированную тарелку…
Дракон старался есть аккуратно, насколько это вообще возможно без помощи рук. Приличная горка на его блюде быстро исчезала. Он старательно подхватывал крошки длинным раздвоенным языком, отчего все, кроме Дадли, вздрагивали, и периодически кидал умильные взгляды на Петунью: на завтрак были оладьи с кленовым сиропом, а аппетит у дракона оказался… вполне драконовским. А глаза… глаза Лили, да. Та тоже умела выпрашивать вкусненькое. Петунья смахнула набежавшую слезу.
— Жалко, что ты говорить не можешь… Точно не можешь? — Дадли не отлипал от дракона, будучи от него в совершенном восторге. Это вам не щенки бульдога… Это…
Но тут дракон напрягся… И выдал какой-то нечленораздельный звук.
— Нет, дорогой, все закончилось… и мука, и яйца, — дрогнувшим голосом призналась Петунья.
В этот момент дракон рванул к задней двери, точно как собаки Мардж, когда их надо было выпустить…
Так что дальше она действовала на автомате.
* * *
Проснувшись внутри яйца, Гарри в этот раз ничуть не испугался, а сделал так, как в фильме: выгнулся спиной вверх и уперся в твердую оболочку, стараясь ее продавить. Получалось плохо: почему-то она немного растягивалась, а не ломалась. Он напрягся еще, кряхтя от натуги, его темница бесшумно лопнула, и он увидел свою кровать.
Как-то странно увидел… А потом услышал вопрос брата, и понял. А потом думать было некогда, надо было кровать тушить. А потом… у него не получилось вернуться обратно в себя. И это было страшно.
Немного выручал Дадли своим веселым ржанием и… лаской. Руки кузена удивительным образом успокаивали, едва только касались его шкуры.
«Мне бы твою жизнерадостность», — думал Гарри, но говорить не мог. И это было плохо. Все было плохо… Тетя с дядей смотрели как… как на врага. Ноги не слушались, руки… крылья, что с ними делать, он вообще не знал. Как эти анимаги вообще двигаются? Ужас… Он пересчитал ноги: четыре… Не норвежский горбатый… И как он ими теперь?!..
Лестница… Ненавижу-у-у! Ой. Нельзя… Так нельзя. Может, ну ее, и кубарем? А-а-а… Ой, крыло-то больно как… О… какие запахи! Еда!
Когда живот свело от голода, он понял, что может быть еще хуже. Но тетя Пет… На глаза набежали слезы. Все прошло, едва ему на железное блюдо навалили приличную горку еды. Он очень старался вести себя прилично, съел все до крошки и… там, случайно, не было еще? Жизнь начала казаться не настолько беспросветной. Вот он поест, отдохнет, и они с братом что-нибудь придумают. Но в это время в животе подозрительно забурчало.
Поначалу Гарри крепился: он просто не представлял, как в виде дракона сможет воспользоваться… э-э, удобствами. Однако, видимо, что-то из предложенного на завтрак драконьему желудку не подошло, и вскоре он вынужден был вскочить, соображая, что как животному ему по идее можно и того… под кустик, и побыстрей метнулся к задней двери. К счастью, за это время он более-менее освоился со своими конечностями, и его не очень заносило. В сад, всё в сад!
В голове мелькнула мысль про драконий навоз, и он рванул к невысоким кустикам, которые они высадили совсем недавно.
— Мои розы!!!
Но вопль тети уже не мог ничему помешать…
* * *
Женщина в самом расцвете… лет, подросток и дракон сидели на крыльце заднего дворика и смотрели на полутораметровые мощно разросшиеся кусты, на которых начинали раскрываться бутоны величиной с пару кулаков Вернона Дурсля.
Точнее, потрясенная женщина, веселый подросток и ужасно довольный дракон, которому мальчик почесывал гребень на голове.
«Эксперимент удался, — радостно решил Гарри и мысленно хихикнул, — экскремент тоже удался».
Судя по выражению лица тети, она точно не позволит никому забрать его из дома. Даже собственному мужу. Наблюдаемый ими результат впечатлял: цветочки были просто потрясающими.
— ГарриДрак, — обратился к нему кузен. — Ничего, если я тебя так буду звать? А то ты так-то… не совсем Гарри. То есть… Эй, ты не обижайся только! Я просто предложил…
А у Гарри перед глазами всплыл Драко Малфой. И ассоциации показались ему совершенно безобразными. Он не Драко! И не желает иметь с ним ничего общего!
По телу дракона медленно пробежала дрожь, потом его скрючило… Дурсли вскочили было, но рядом с ними на траве уже лежал, отдуваясь, совершенно счастливый Гарри. В пижаме и без очков. Дадли подскочил и обнял брата:
— Ну вот! Все получилось!
— С тобой все… хорошо? — поинтересовалась Петунья.
— Спасибо… Спасибо, тетя, — Гарри сиял, как летнее солнышко. — Уф. Я так боялся, что не расколдуюсь, когда в первый раз не вышло!
— А когда ты первый раз попробовал?
— Да почти сразу, как только постель… — Гарри покраснел. — Я не хотел, тетя… простите…
* * *
Возвращение в дом, а именно в спальню, походило на путь по местам боевой славы. Они устали хохотать, вспоминая, как тот завтракал, как одолевал лестницу, что делали дядя и тетя, а уж о том, как все это выглядело со стороны… Наконец, Петунья, утирая слезы смеха, сообразила, что надо бы успокоить мужа, и ушла к телефону.
— Анимагия, говоришь… А ты можешь сейчас снова… того, в дракона? — Дадли уже немного скучал по «домашнему любимцу». — Ты был такой прикольный!
Гарри поежился. Было страшновато… и оттого не хотелось. И вообще, надо же книгу дочитать, главу то есть! Он пробурчал брату что-то невразумительное, схватил со стола здоровенную книжищу и исчез за старой истрепанной и местами пожеванной обложкой «Высшей трансфигурации». Большой Дэ, скосив взгляд, прочитал название и тяжело вздохнул. Хочешь дракона — придется потерпеть… Он вздохнул еще раз, посмотрел на ни на что не реагирующего кузена и потопал вниз, к телевизору.
Увы, там оказалась мать, увлеченная очередным дурацким сериалом для домохозяек. Не отрываясь от экрана, она приобняла плюхнувшегося рядом сына.
— Иногда ничто не успокаивает нервы так, как мыльная опера…
Дадли так и не понял, зачем было настолько волноваться — это же Гарри, просто в другом виде… о чем тут же и сказал. Но мать озадачила его тем, что он не может точно знать, что остается от человека в животном и что появляется от животного.
«Наверное, об этом Гарри сейчас и читает, — подумал он. — А может, уже прочитал?»
У Большого Дэ мысли с делами особо не расходились, так что через несколько минут он уже заглядывал через плечо кузена в ту самую здоровенную книгу. Наконец Гарри оторвался от чтения и посмотрел на него. Дадли спросил… и тут же получил небольшую популярную лекцию по поводу анимагии, так что теперь вполне мог считаться по ней экспертом. Среди магглов, конечно.
— Значит, слишком часто нельзя? — уточнил он у Гарри.
— Вообще-то можно… Нельзя надолго — тогда маг и его животное начинают… как бы это сказать, объединяться. И потом, надо много энергии и сил, вы меня просто, — Гарри усмехнулся, вспомнив свой завтрак, — не прокормите.
— А что драконы вообще едят? Мясо?
Гарри задумался. Интересный вопрос… И поделился с братом мыслями по поводу возможного бизнеса. Тот пришел в восторг и потащил его вниз, рассказывать матери. Та, конечно, заинтересовалась, но…
— Это невозможно— нам не поверят, сочтя шарлатанами или фокусниками, когда увидят результат. Это раз. И два… — она вздохнула. — Мне бы не хотелось, чтобы ЭТО было у нас… оно слишком сильно… гм, пахнет.
— Но вонь быстро проходит, — заметил Дадли. — Хотя… да, у меня чуть глаза не заслезились. Силен твой дракон! — хихикнул он и ткнул кузена в бок.
— Надо поискать, как можно убирать запахи! — осенило Гарри и он чуть было не стартовал наверх к своим книгам.
— Погоди. По первому-то что? — Дадли сидел, вооружившись… тетрадкой и ручкой?!
Гарри округлил глаза. Ему впервые довелось увидеть брата добровольно взявшим в руки письменные принадлежности…
— Надо понять, в какой концентрации и в каком количестве это будет приемлемо… Чтобы люди считали, что это просто такое особенно качественное удобрение, — предложила миссис Дурсль.
— Садовое чудо! — придумал название Дадли.
— Если поделить на маленькие кусочки…
— Гарри, ты можешь обратиться сейчас?
* * *
Вернон Дурсль, подмурлыкивая своей автомагнитоле и иногда улыбаясь в усы, ехал домой с подарком для племянника, о котором тот давно мечтал. Из приоткрытого багажника торчал новенький велосипед. Мужчина уже предвкушал восторг мальчишки, а главное… — он ухмыльнулся этой мысли, — дракону педали крутить ну никак не получится! И плевать, что они с Петуньей планировали вручить это на день рождения… Безопасность — превыше всего!
В гостиной он застал жену и сына, кликнул было племянника, но супруга нежно прикрыла ладонью его рот, а сын шепотом попросил:
— Папа, не шуми…
— Что случилось? Где Гарри?
— Он в своей спальне на дракона тренируется…
Вернон спал с лица… жене и сыну стоило немалых трудов его успокоить, а потом его просто вывели на задний двор. Там глаза его увеличились почти как те розы, но удивление быстро сменил деловой прищур…
* * *
Опыты, которыми было увлечено все семейство, продолжались три дня. Участвовали все, даже дядя после работы, несмотря на некоторое неудобство, которое, впрочем, было разрешено простым маггловским способом, а именно — толстой ватно-марлевой повязкой. За это время они выяснили, что для быстрого (но не поминутного!) роста растений достаточно всего чайной ложечки этого. А еще «изобрели» дерьмометр — из большого шприца, слегка расширив его отверстие.
Петунья попыталась удешевить процесс усиленным кормлением племянника перед переходом в аниформу, но, увы — ничего не вышло. Сколько бы ни съел Гарри, будучи самим собой, стоило ему стать драконом, как в его животе ощущалась неприятная пустота.
Дурсли вздохнули: еды требовалось много. Очень много. Удобрение дорожало… Вернон, покряхтывая, что-то пересчитывал в тетради сына. На второй день племянник попробовал жевать… все подряд. И неожиданно понял, что ему нравится! Особенно хорошо пошли обрезанные ветки из сада и просто сено, точнее, скошенная трава. Семейство приободрилось: оказалось, прокормить дракона не такая и трудная задача. Главное, не давать ему кленовый сироп… Да, выяснилось, что на Гарри-дракона именно он действовал как слабительное.
К гаражу вызванные дядей рабочие пристроили на скорую руку какую-то хибару, где и продолжились дальнейшие опыты. А тетя понемногу начала снабжать (не бесплатно, естественно) тех соседок, кого считала наиболее лояльными, чудесным удобрением, которое ей прислали якобы дальние родственники, давно уехавшие на ПМЖ за океан. Вскоре дружить с нею желали почти все хозяйки хоть каких-то зеленых насаждений городка…
На поступающие коммерческие предложения Дурсли отвечали одинаково: «Нет-нет, это не производство, разовая партия, случайная оказия»… Но Вернон уже присматривал то ли участок под дом, то ли дом с участком в Лондоне. А что мелочиться. Племяннику тоже завели счет в приличном банке.
В сарайчике-пристрое ожидали своей очереди пять наполненных и тщательно закрытых контейнеров. Гарри вспомнил, что говорила мадам Стебль про перепревший навоз… Тем более, через год он почти переставал вонять.
Дадли с Гарри хихикали, представляя всевозможные приколы с драконом, вроде того, как в школе Гарри подойдет к Драко… и скажет ему на ушко, что он тоже дракон… А потом и покажет. Веселился Гарри от души, но, конечно, сознавал, что мечтать не вредно. Он никогда не сделает ничего подобного. Во-первых, не стоит рассекречивать себя. Во-вторых… это может стать опасным. И не только для Малфоя. А он хоть и терпеть не мог белобрысого аристократика, все же предпочитал видеть целой даже его противную рожу, не говоря уже о других школьниках. Но подпалить штаны Крэббу с Гойлом… Отчего бы не помечтать!
Превращаться у Гарри получалось все лучше и лучше. Особенно если по пути в Дракона он представлял себе рожу Драко… А обратно ему достаточно было вспомнить про велосипед.
* * *
Работа с психологом тоже, кажется, подходила к концу. Он сумел блестяще реализовать ту идею, с которой все и началось, и теперь границы его разума и памяти охраняли такие серьезные ребята, как Чужой и Хищник. Еще там фигурировала вооруженная ножом кукла, девочка с глазами без зрачков, а вот пара наиболее колоритных, но крепких персонажей из «Живых мертвецов» и мумия, увы, оказались забракованы. Их место занял жуткий клоун из «Оно». Главное, по совету миссис Филдс, не использовать ничего, что являлось бы страшилками волшебного мира. Хотя с дементорами он таки заочно познакомился и проникся определенным уважением… Но было интересно, если Оно выставить против дементора, что получится? А если Чужого?
Свою защиту разума Гарри теперь не зря считал практически совершенной, он и сам бы побоялся туда заходить, если бы его охранники не прятались в свои каморки, стоило ему пожелать. А он желал: бывать в собственной «библиотеке воспоминаний» ему нравилось. Но вот новые воспоминания вытаскивать почему-то не получалось. Хотя он особо об этом не грустил — занятий хватало. Он выяснил, что в драконьей форме умеет читать, переворачивая страницы носом. Главное — не дышать в тот момент: его жар запросто мог поджечь и бумагу, и пергамент, а уж как последний вонял… Гарри быстро научился задерживать дыхание.
А еще надо было готовиться к посещению банка. Гоблины — это серьезно. Хотя он все же надеялся, что дядя Вернон решится составить ему компанию. Он так проникся деловой хваткой дяди во время «навозной эпопеи», что готов был доверить ему все содержимое своего сейфа в полной уверенности, что не прогадает.
Вернон с Гарри сидели за столом, на котором аккуратными стопками лежали все книги, что им (точнее, Гарри) удалось найти по магическому праву. На самом деле подобных изданий «в чистом виде» практически не существовало, так что крупицы знаний они выискивали большей частью в разных исторических книгах и даже биографиях волшебников. А потом трудились несколько дней подряд над тем, чтобы свести это в единую систему. Гарри даже временно забыл про оружие и про упражнения с аниформой, в результате чего Дадли едва не разочаровался в кузене.
Проблема была в том, что воедино полученные данные не сводились никоим образом: одни противоречили другим, третьи вроде бы что-то объясняли, четвертые — запутывали. Но все же, как вести себя в банке и как общаться с гоблинами они себе более-менее уяснили. Правда, Гарри обломался с надеждой на то, что дядя составит ему компанию хотя бы как взрослый родственник.
— Гоблины не уважают волшебников в том числе из-за слишком медленного, на их взгляд, развития: у них самих ребенок становится взрослым начиная с десяти лет, — поделился мистер Дурсль, показывая племяннику одну из последних закладок.
— То есть, я по их меркам уже… вполне взрослый? — удивился Гарри.
— Если бы был гоблином, то — да. Хотя не думаю, что они будут ждать от тебя чего-то… взрослого, поди не первый год работают. И вряд ли тобой будет заниматься новичок. Магглов, кстати, они вообще не воспринимают. А потому, если ты пойдешь один, будешь задавать правильные вопросы и вести себя, демонстрируя зрелость по их меркам, ты выиграешь в их глазах. Правда, я не могу судить, насколько это важно, но это может оказаться тебе на руку. В любом случае, хуже от этого быть не должно.
— А может, мне взять с собой блокнот? Вдруг я что-то важное забуду.
— Хорошая мысль, — подтвердил Вернон, открыл ящик стола и достал толстый кожаный органайзер. — Вот, держи.
— Это… мне?! Вы же такие только ключевым клиентам дарите? — растерялся он.
Дядя похлопал его по плечу:
— По одежке встречают. Посмотри, он специально для банковских дел. Ваши зубастые ужастики должны оценить. Смотри, вот здесь ведешь записи о расходах, здесь — приход, тут — баланс, в верхнем блоке слева — пишешь процентные ставки, а вместо калькулятора, раз там у вас ничего электронное не работает, вставим вот эти счеты. Или лучше абак?
Поигрывая переливающимися на свету янтарными костяшками счетов, Гарри дал себе слово, что обязательно отблагодарит дядю. И тут же тяжко вздохнул: похоже, детство заканчивалось, окончательно и бесповоротно…
* * *
Мощные дубовые двери за спиной бесшумно затворились.
— Да приумножатся ваши ценности, — Гарри поднял вверх открытые ладони и развел их в полагающемся приветственном жесте.
Клерк-охранник внимательно посмотрел на мальчишку-волшебника, рискнувшего явиться в полном одиночестве и откуда-то знавшего, пусть лишь частично, их традиции, и зубасто усмехнулся:
— А как же пожелание сдохнуть нашим врагам?
— Всем волшебникам, что ли? И себе тоже? Я что, совсем дурак? — пожал плечами Гарри, и в глазках гоблина-безопасника мелькнула, кажется, искорка интереса.
— Проходите, мистер Поттер.
— Могу я видеть поверенного Поттеров?
Гоблин фыркнул:
— С тех пор, как погиб ваш отец — последний дееспособный член рода — эта должность упразднена.
«Так… Вообще-то, ожидаемо, — подумал Гарри. — И что теперь? Нанимать нового? А еще, поди, придется как-то доказывать свою дееспособность? Ох, что ж я маленьким не сдох...» Но подошедшего к нему клерка озадачил тем, что собирается нанять поверенного. Гоблин, рассматривая Гарри, словно какое-то неизвестное науке насекомое, задумчиво пожевал губами, а потом пригласил в кабинет.
— Прежде всего вы должны доказать, что понимаете, что вы делаете и что может получиться в результате ваших действий. Итак, зачем вам свой поверенный и во сколько вы оцениваете его услуги?
«Ну все, врубаем режим вундеркинда, — подумал Гарри, принимая деловой вид и корча почти по-малфоевски надменную рожу. — Ничего, тренировался, справлюсь».
— Поверенный мне нужен для управления активами…
Гарри заметил поднимающиеся вверх брови клерка, представившегося как Блордак, и быстро добавил:
— А главное, для инвестирования хотя бы половины имеющейся суммы.
— Зачем вам это? — брови гоблина уже пытались замаскировать лысину, причем почти удачно.
— Запас на черный день. «Подушка безопасности», так сказать… Вы же знаете, что я рос у магглов, вот у них есть такие…
— Благодарю, я в курсе. Я имел в виду, для чего вам инвестиции?
Гарри в свою очередь удивленно уставился на гоблина.
— От лежания деньги вроде не прибавляются…
— Вас интересует пассивный доход?
— А вас нет?
Ухмылке Блордака могли позавидовать все Зубастики разом.
— Отлично. По поводу оценки работы поверенного… десять процентов от прибыли устроит?
— Смотря кого вы собираетесь нанять.
— И сколько стоит хороший специалист?
— Вы уверены, что он вам нужен?
— Либо я рискую своими деньгами, либо банк Гринготтс — своей репутацией, верно? Так уж вышло, что я довольно известен в магическом мире, как бы иногда ни хотелось обратного.
— …Двадцать процентов. Это официальная цена.
— Согласен. Давайте договор. Я правильно понял, что именно вы беретесь за эту работу?
Гоблин сосредоточенно покивал, что-то заполняя в документах.
Когда договор был подписан, Гарри спросил про ключ и тут же его получил. Оказывается, во время последнего посещения миссис Уизли было велено оставить его в банке. «Это, определенно, плюс», — решил он про себя.
— Я правильно понял, что моя дееспособность доказана?
Гоблин покивал, удивленно глядя на то, как мальчик открывает дорогой и весьма солидный органайзер, внося туда цифры. Нет, такого Гарри Поттера он не знал. Но… его личность засвидетельствована всеми системами банка. Какие-то заклятия с него слетели, что ли? Досадно, что теперь уже не сравнить… Но кто бы позволил себе проклясть или заклясть Мальчика-Который-Выжил?!
— И… вы не собираетесь брать деньги из сейфа?
— Нет, я хотел бы перевести в галлеоны вот это, — Гарри выложил на стол приличной толщины бумажник, в котором были те самые «деньги, которые не пахнут», — и открыть персональный вклад. И еще я хотел узнать насчет того, имеются ли в сейфах амулеты, книги и других ценности, которые может использовать только наследник рода.
— Имеются, — спокойно кивнул гоблин. — Но до вашего совершеннолетия вы не можете ими распоряжаться.
— А… посмотреть-то я могу?
— Можете, конечно, а смысл? Утолить интерес? Это вам будет стоить… скажем, одного из амулетов.
— Что?! — Гарри вытаращил глаза. «Фигассе, гоблины дерут. Или это только с бедных неграмотных сироток?» — пронеслось в его голове. — Нет, благодарю, как-нибудь потом.
— Разумно, — безразлично обронил гоблин.
«То ли есть там что-то, на что им очень хочется наложить лапу… — подумал Гарри, вспоминая любимые детективы, — то ли этому сморчку просто влом покататься на тележке лишний раз… Эх, все равно не узнаю, а жаль…»
— А что вы можете сказать по этому поводу? — Гарри придвинул поверенному страничку с остальными вопросами, что они приготовили с дядей. Он устал общаться с этими хитровывернутыми существами, в конце концов, он был просто подросток, а не… Но злость заставляла собраться, цедить умные слова и вести себя как… как Малфой, наверное, да.
— А при чем тут банк, молодой человек? — внимательно все прочитав, поднял глаза гоблин, и Гарри захотелось его чем-нибудь треснуть. — Фамильные дела и вопросы генеалогии — это вам в архив при Министерстве. Имущественные, в том числе недвижимость — в соответствующий отдел туда же. Банковский поверенный — это вам не душеприказчик, смею заметить.
— А если нанять, гоблины могут этим заняться?
— С какой стати? Мы же, — он довольно злобно усмехнулся, — ваши враги, как вы заметили.
— Ну так не мои личные и главное, не враги моих денег? Особенно если учесть, что часть их отправится к вам?..
Блордак чудом не поперхнулся воздухом. Как этот детеныш мог все просечь?! А Гарри продолжал:
— Например, для того, чтобы сдавать недвижимость… или продать ее. Чтобы выиграть больше, может понадобиться подготовка: ремонт, смена мебели и так далее…
— Тридцать процентов.
Гарри пожал плечами и не торопясь кивнул.
«Тридцать так тридцать. Да, это очень даже немало. Но… скупой платит дважды, как дядя говорил. Если я смогу быть уверенным в новом поверенном, пусть будет так. Ой… что же получается, я его сейчас на работу нанимаю? Вот прямо сейчас?.. Йо-о-оу…»
— Вам точно тринадцать лет, юный волшебник?
— Через две недели будет.
— Хм-м… Почему вас интересуют услуги именно гоблинов?
— Вы профессионалы.
— Вы меня купили, молодой человек, — тон гоблина был достаточно бесстрастен, но то, как Блордак встал и поклонился… говорило о многом! Гарри читал!
Он вскочил, с огромным трудом удерживая все ту же каменную рожу, и поклонился в ответ, закрепляя заявление о намерениях. Все. Назад дороги не будет. А через несколько секунд уже позволил себе улыбнуться во всю ширь: таки у гоблинов был типовой контракт для управляющих имуществом. Значит… Развели его. Хотя… Он еще поучится у этих пройдох!
— Я правильно думаю, что привлечение других работников, например, для прояснения дел с недвижимостью и другим имуществом семьи, пойдет из уже оговоренной нами суммы?
Гоблин широко оскалился.
— Пытаетесь вернуть хоть кусочек? Да, если нам потребуются услуги других специалистов, поверьте, мы разберемся сами и без привлечения дополнительных средств. У вас остались еще вопросы?
— Конечно. Как часто будут доступны отчеты о… движении средств, и могу ли я завести чековую книжку… «А то шастать каждый раз в банк, пока учишься в школе, нереально, а набирать галлеонов полные штаны тоже не очень — спадут, блин!»
— Значит, вы все-таки собираетесь тратить…
Гарри зло прищурился:
— Не подскажете, куда мне лучше обратиться с заявлением о том, что мне отказывают в праве на оплату качественной медицинской помощи?
— Да вы что? Кто вам отказывает?! — Блордак таки поперхнулся и закашлялся, прикрываясь рукой с длиннющими сильными пальцами.
«А маникюрчик-то у него зачетный, — подумал Гарри. — Таким и препарировать можно… Ни ножа не надо, ни скальпеля — своих десяток, родимых». Его уже достало держать марку взрослости, хотелось взорваться и… много чего сказать. Но он держался. И продолжил, словно забивая гвозди, как говорил дядя, когда был очень сердит на своих работников (Гарри один раз видел, как это бывает, когда мистер Дурсль брал его с собой на работу).
— Значит, так. Объясните-ка мне для начала, почему я должен страдать от плохого зрения? И из-за этого хуже учиться, потому что вижу плохо и глаза быстро устают? Ах, не должен… Тогда сколько я должен буду заплатить в Мунго за восстановление зрения, ладно, для начала хотя бы за обследование? Бесплатно? Да ладно, — Гарри ввернул одну из дядиных фраз, — бесплатно только солнышко светит, и то не всегда…
— Но ваш опекун… Разве он об этом не должен позаботиться?
— А кто мой опекун?
— Как… Вы шутите? Вы действительно не в курсе? — от багровой физиономии гоблина, кажется, можно было уже прикуривать. — Альбус Дамблдор!
Гарри слегка подзавис. А потом тихо и въедливо спросил:
— А… документы об этом я могу посмотреть? У опекуна же должны быть дела с банком?
— Конечно… Ежемесячная сумма, начисляемая… Я вас покину ненадолго, — Блордак вышел и вскоре вернулся с такой озадаченной рожей, какую Гарри увидеть у гоблина никак не ожидал.
Документов не оказалось. Не оказалось даже тех, кто помнит, как они выглядели…
— То есть как? — вежливо поинтересовался Гарри. Ему уже нравилось, как гоблины начали себя вести. Совсем как люди, даже на Дадли похоже, когда его тетя ловит на горячем… Если что, интересный материал для «Пророка» у него уже, можно сказать, в кармане.
— Если только запрос в Министерство…
— Меня интересуют только банковские документы об опекунстве. Если вы их потеряли, при чем тут Министерство?
Поверенный разводил руками и только что не кудахтал. Ему, кстати, составили компанию еще пара гоблинов, судя по всему, из руководства банка. Гарри начинал чувствовать себя отомщенным, но расслабляться было рано.
— Значит, нет опекуна?
— Эм-м-м. Должен быть.
— Ну извините, нет документов — нет факта, — Гарри почувствовал, что ему наконец «пошла масть», и собирался использовать это на всю катушку. — И вообще… Опекун — это обязательно? Я вот читал…
Гоблины настороженно смотрели, как Гарри перелистывал блокнот-органайзер…
— А, вот. Была у вас, э-э-э, и у нас одна история, в конце позапрошлого века, когда опекуном волшебника после скоропостижной кончины его близких от какой-то жуткой болезни была признана его кормилица-маггла. Это, согласитесь, прецедент.
— У вас есть кандидатура?
— Есть, конечно. Мой родной дядя. Или тетя. Но она женщина с характером, имейте в виду.
— Опекунов может назначить Визенгамот…
Гарри прищурился. У него накопилось немало вопросов к председателю сей славной организации, но чем больше их становилось, тем меньше ему хотелось их задать... И вообще, что, Верховному суду всея Британии делать больше нечего, как заниматься семейными дрязгами маленьких волшебников? Что, каждому сироте опекунов назначает Визенгамот, или это только его несчастной шрамоносной головы касается? Это он и озвучил. Гоблины призадумались. Прецедентов было немало, но брать на себя ответственность за решения по поводу этого геройчика, чтоб он провалился... а, нет, суммы там немалые... без него никак. Придется что-то делать. Поттер им нужен, в том числе как наследник. Да и мальчишка определенно... не промах.
— Может, все-таки сделать запрос?..
Гарри задумался. На самом деле, проверить было бы неплохо.
— Только меня не вмешивайте. Запросите для какой-нибудь внутренней банковской проверки, что ли…
Гоблины закивали, как китайские болванчики, и один из них тут же удалился.
Гарри продолжал листать блокнот.
— А вот еще интереснее… Последний из рода… дела перешли в полное ведение «Гринготтс», и никаких Визенгамотов, кстати… Назначение месячного содержания в размере семидесяти галлеонов, процент банка… процент клиента… ах да, при выделении суммы более семидесяти галлеонов необходимо личное заявление с обоснованием траты… Пожалуй, это меня устроит.
Вернулся тот, кто делал запрос с еще более кислой миной.
— Там тоже нет? — едва не хором осведомились гоблины и Гарри.
Глядя на разводящего руками клерка, Поттер чувствовал себя почти счастливым.
— Во-о-от, — он снова полез в блокнот, — образец поручения, образец договора… Кстати, поверенный-опекун тогда нашел возможность совмещать работу на этих двух должностях за четверть от суммы доходов… И назывался конфидентом. Хорошее слово, по-моему, нет?
— Где вы только это выкопали, мистер Поттер? — выдохнул управляющий банком, Врав… Гарв… (у Гарри уже мозги немного плыли) Гринготтс, естественно.
— В книжках прочитал…
— И где вы взяли эти, несомненно, интересные книжки?
— А у вас таких нет? Я разве вам что-то новое сказал? — делано удивился Гарри и вдруг резко поменял тон. — Не верю.
— Кхм… Вы случайно не ученик Филиуса Флитвика?
— Ученик… — он увидел, как встрепенулись было гоблины, и решил уточнить, — как и все ученики Хогвартса.
— То есть вы не являетесь личным учеником?
— А так тоже можно? Спасибо, я обязательно подумаю.
Тихий выдох его будущего управляющего сказал мальчику, что он точно на верном пути. Все, как только он будет в Хогвартсе...
— Но что насчет книг?
— А что? Просто купил на распродаже. А там мы с родственниками изучали. Дядя говорит, очень интересная система. Кстати, уважаемые господа гоблины, мы с вами наговорили на такую замечательную статью в «Ежедневном пророке», не находите?..
— А если Гарри Поттер случайно… выпадет из тележки?
— А он туда сядет? Особенно учитывая, что он совершенно не собирался в хранилище, а перед визитом в столь уважаемый банк послал-таки несколько писем, например, друзьям — Уизли, Лонгботтому и совершенно случайно — своему декану?
— Мистер Поттер выдержал проверку. Сотрудник банка Гринготтс Блордак принесет ему личную нерушимую клятву, — распорядился управляющий.
А Блордак… сиял. Гарри даже захотелось протереть глаза. Где его снобизм? Где уничижительный и в то же время приценивающийся взгляд? Куда подевался этот отстраненно-равнодушный вид? Что вообще происходит?!
Выйдя из банка, Гарри едва сдержал победный клич индейцев. Свобода… солнышко… тепло! И никаких гоблинов, пропади они пропадом! Ему хотелось то ли заулюлюкать, то ли что-нибудь разбить, то ли взлететь у всех на глазах от неимоверного облегчения. Несколько часов, проведенных в банке в роли серьезного, знающего, напыщенного индюка потребовали от него недюжинной силы воли. Но как же это было не зря… Как они забегали, любо-дорого! А обещание скинуть его с тележки?! Даже сейчас словно мороз по коже. Вот гады… Пришлось блефовать, а поверили они или нет, плевать — он уже тут, он вышел, он свободен! Правда, клятву о неразглашении пришлось дать, ну так та была взаимной.
Что бы такого сделать плохого? Или не очень плохого? Голова отказывалась думать даже об этом. Гарри медленно, но верно накрывал отходняк.
И он не обратил ни малейшего внимания на скрывавшуюся за колонной легкую тень, которая, вздохнув, тихо прошептала: «Как же мало ему надо для счастья…» — и, осторожно огибая поднимающихся к банку волшебников, последовала за ним.
Гарри летел, казалось, не касаясь ногами земли, чувствуя себя бурным потоком, наконец-то прорвавшим запруду. Вот маленькая девочка смотрит на витрину Флориана Фортескью… И-йэх! — он, кажется, уже давно понял, что магия завязана на волю и желание… особенно беспалочковая.
Стекло растворяется… с прилавка срывается самое красивое мороженое и летит через все кафе прямо в руки ребенку, но по пути впечатывается… во что-то. Лакомство зашипело подозрительно знакомые ругательства, растекаясь по пустому воздуху в форме чьей -то головы, всхлипнула девочка, в последний момент лишившись совсем уже близкого чуда, до боли знакомый бархатный голос процедил «Экскуро» — и в животе у Гарри рухнула в обморок здоровенная такая бабочка. Определенно, встретиться со Снейпом ей хотелось не больше, чем самому Гарри: после гоблинов это уж точно перебор.
Как он оказался в знакомом тихом скверике на задворках своей начальной школы, Гарри и сам не понял.
— Ого, кажется, я круто сэкономил на проезде, — пронеслось в голове, и он медленно сполз по стволу любимого дуба, в ветвях которого неоднократно прятался от кузена с компанией, и отключился.
* * *
В славном городке Стратфорд-на-Эйвоне Филиус Флитвик, двойной шпион гоблинов и магов, едва успел насладиться своей порцией клубничного трайфла на веранде уютной квартиры, предоставленной им с коллегой директором музея «Скрипучий котел» за своевременную, значительную и отнюдь не бесплатную помощь… Он выругался, да так, что ко всему привычный после десяти лет преподавания в Хогвартсе и двойного шпионажа Северус Снейп, ученик и самый близкий друг, едва не поперхнулся кофе.
— Кто? — спросил он, одним движением устранив со стола ароматные коричневые капельки.
— Гринготтс, — так же кратко ответил полугоблин, убирая в карман блокнот. — Пойдем вместе.
Черная бровь вопросительно изогнулась.
— Поттер, — добавил Флитвик, и этого было достаточно. Они давно научились понимать друг друга без лишних слов.
Услышав знакомую фамилию, Снейп подскочил было, но Филиус его успокоил:
— Ничего страшного. Мальчик пришел в банк один, — он сделал особое ударение на последнем слове, — открыл счет, потребовал документы о деятельности опекуна и возобновил работу фамильного поверенного.
Снейп пролил оставшийся кофе себе на колени…
Через несколько минут оба в полной боевой готовности аппарировали почти к самому банку. Флитвик устроился прямо за колонной, набросив на себя дезиллюминационные чары, а Снейп прошел дальше по улице: мало ли… свою дружбу они за двенадцать лет ухитрились не засветить ни перед гоблинами, ни перед директором, и менять положение вещей не собирались.
Их подопечный показался довольно быстро — Снейп едва успел расположиться за удобным столиком в кафе Фортескью, где намеревался подождать учителя и его цель. В Поттере он давно разочаровался: горько, глубоко и безнадежно. Ребенок по уровню развития был величиной даже не нулевой, а отрицательной, но Северус, как дурак, почти целый год надеялся… на что, спрашивается? На то, что тот наконец заинтересуется миром, в который попал, его волшебством или хотя бы собственной семьей? Обозлится и найдет хоть что-то, на что Северус весь год не уставал ему намекать? Тьфу. Сколько он ни сравнивал его с отцом, сынок-оболтус даже попытки не сделал отыскать про того хоть какую-то толику информации. Пусть всего лишь ради опровержения. А про Лили с ним и вовсе говорить не хотелось.
Безмозглый мальчишка, не интересующийся ничем, кроме квиддича и приключений, вечная заноза, которую он обязался беречь… Бессонные ночи, когда он шатался за ним по школе, по Запретному лесу, уговаривал кентавров, варил противорадикулитную мазь для Филча и подкармливал сосисками с валерьяной миссис Норрис… Спрашивается, ради чего? Ради памяти Лили? Кроме пресловутых глаз, по поводу которых Альбус уже проклевал ему все мозги, в мальчишке не было ничего от нее. И видеть в этих глазах только злость и бессмысленность иногда становилось просто выше его сил.
Поначалу немного раздражала внешность: мальчишка был копией Джеймса, но вскоре Снейп понял, что от отца сын взял почти только самое худшее: упертость, зашоренность, агрессивность и тягу к дешевой популярности. Так что, сравнивая Поттера-младшего с его отцом, Снейп еще и льстил ему — каким бы мерзавчиком ни являлся Джеймс, он никогда не был ни лентяем, ни таким вот… долбоклюем. Да и волшебником он был выше среднего уровня, как, впрочем, и сама Лили. В кого же их сын уродился явным слабаком?
Тупой ребенок не стал искать доказательств доблести своих родителей даже в зале наград (а ведь он специально договорился с Филчем об этой отработке!), удовлетворившись кубком по квиддичу. А ведь были награды за учебу, у обоих были! Ох, Лили, хорошо, что ты этого не видишь… Может, ты и воспитала бы из этого что-то приличное, но… Как же горько.
Мордред, да он даже отцу этого ребенка готов посочувствовать, правда, никогда, никому и ни за что об этом не скажет. После двойного шпионажа, после вытаскивания Слизерина буквально из выгребной ямы всеобщей травли, после вечного хождения по краю — между Малфоем и Дамблдором, между Тайным отделом и всеми остальными — после жизни под постоянным колпаком Аврората, после личного знакомства с дементорами (хвала Мерлину, не особенно близкому), это все казалось таким… Детским. Что ж, он поклялся, и теперь сделает все, что от него зависит. Или умрет, да. Такова клятва.
Весть о том, что мальчишка в одиночестве находится в гоблинском банке, напрягла, но Филиус его быстро успокоил, хотя интерес, конечно, остался. Тому Поттеру, которого Северус знал, было совершенно нечего делать в Гринготтсе, не говоря уже о том, чтобы открывать счет или интересоваться документами. А потому он внимательно смотрел на улицу, повернувшись боком к самым изысканным и вкусным десертам и не обращая на них никакого внимания к большому неудовольствию продавца. И вот мальчишка показался невдалеке. Рассмотреть его было легко — народу в это время на Косой аллее немного.
Это был какой-то другой Поттер… новый, живой… Мальчишка сиял так, что Северус с трудом подавил предательски расползающуюся улыбку и быстро поднялся с места, набрасывая дезиллюминационные чары, чтобы последовать за ним. Раз он тут один, стоит присмотреть и заодно присмотреться, да и учителя надо подстраховать… Он успел сделать пару шагов к выходу, как в него прилетело… десертом. Прямо в левое ухо. А поскольку десерт был большим, то залепило полголовы.
Когда ледяная сладкая струйка потекла за шиворот, он непроизвольно зашипел и выругался перед тем, как почиститься, проделывая все это на ходу: мелкий охламон каким-то образом уничтожил все стекла, и по идее уже должен валяться без сознания от слабости… Но Поттер вдруг уставился на него, резко изменился в лице и… исчез.
* * *
Снейп схватился за голову. Это конец. Скорее всего, мальчишку расщепило так, что костей не соберешь. И он ничего не успел сделать. Но почему-то… он сам еще жив. Выходит, что и Поттер жив, а значит ему, скорее всего, требуется срочная помощь! Снейп мысленно поблагодарил Темного Лорда за непростую науку распутывания аппарационного следа и через минуту тоже исчез с улицы. Это осталось незамеченным — чары невидимости он, разумеется, не сбросил.
Оказавшись в какой-то небольшой рощице, он успел увидеть, как треклятый мальчишка медленно сползает на траву, опираясь спиной о ствол Quércus róbur, типичного представителя английской фло… — и вот он уже опускается рядом с бесчувственным телом на колени, проводя диагностические заклинания одно за другим.
«Нет, все-таки Поттер — счастливчик, — подумал Северус. — Ни единой травмы, только истощение. И это после такого… Нереально. Он просто не может быть так силен! Но… он действительно не доставал палочку, я же видел собственными глазами!»
Рядом присел Флитвик и быстрым шепотом начал излагать ему цепочку совершенно невероятных событий, произошедших в Гринготтсе сегодня утром после появления там Гарри Поттера. И едва успел сказать о том, что ему велено присмотреться к мальчишке как к будущему ученику, как веки у того дрогнули.
* * *
Первым, что увидел Гарри, открыв глаза, было взволнованное лицо… Снейпа. И на простой вроде бы вопрос о том, как он себя чувствует и не болит ли где-нибудь, ответить попросту не смог. Ага, «от радости в зобу дыханье сперло». Точнее, не от радости, а от полного и безоговорочного, аж до костного мозга, офонарения. А потом ему протянули какую-то склянку и велели выпить.
«Ну не-е-ет… Я от гоблинов ушел живым, и от вас… уж как-нибудь», — подумал Гарри, покрываясь холодным потом. Но Снейп сказал, что это укрепляющее, которое в данный момент ему совершенно необходимо. Спокойно сказал. Вежливо. А рядом оказался еще и Флитвик. И всячески подтверждал слова коллеги, даже поклясться предложил. Гарри больно ущипнул себя, однако ничего не изменилось.
«Не будет же он травить меня на глазах у профессора Чар? — пронеслось в голове. — А может, это не Флитвик? Ой, скорее, это не Снейп. Совсем не Снейп, а, наверное, кто-то под обороткой».
В последнем Гарри окончательно уверился, как только Снейп отхлебнул немного из собственной склянки и тут же протянул ему. Поди, не отрава, ага…
Голова работала еще плохо, так что он даже не подумал о том, что если это злоумышленник, то антидот мог бы принять заблаговременно. Это в любом случае не Снейп. Тот просто не способен называть его по имени и беспокоиться о его здоровье! Гарри выпил содержимое флакона и попробовал привстать. Снейп — то есть тот, кто непонятно зачем косил под Снейпа, — помог ему подняться, довел до лавки и усадил. Что же все-таки происходит?
Об этом его как раз и начал по-гоблински подробно просвещать профессор Флитвик. А Гарри все думал, что же профессор тут делает-то? И откуда они взялись? И кто маскируется под профессора Снейпа, а, главное, зачем? Он попытался было задать эти важные и совершенно животрепещущие вопросы, но… Флитвик вел себя как настоящий чистокровный гоблин. Ни да, ни нет, никаких определенностей. Он что, тоже собирается что-то с него поиметь? А если это гоблины из банка под обороткой?! Кажется, сегодня у него передоз гоблинс-с-ства…
Гарри с удивлением уставился на две сизые струйки дыма напротив своего лица, а живот скрутило от дикой изжоги. Он хотел было что-то сказать, но получилось лишь странно рыгнуть, и изо рта плевком почти в лицо Флитвику вылетело… пламя. Оно жгло, и было больно, больно, больно…
* * *
В первый момент Снейп даже не знал, за что хвататься… Зато уже в следующую секунду от его Агуаменти все присутствующие промокли насквозь, кроме него самого, конечно. Филиус быстро пришел в себя и наложил на Поттера обезболивающее заклинание. Зеленые глазищи (помилуйте, да что там похожего-то на Эванс?) смотрели на них сквозь слезы, но едва мальчишка попытался издать звук, как Северус бросил в него Силенцио. А потом бесцеремонно раскрыл ему рот, заведя пальцы между челюстями, что-то произнес, ткнув палочкой, и пожар внутри Гарри наконец прекратился. Он благодарно моргнул, решив, что это либо мадам Помфри, либо… действительно настоящий Снейп, и уплыл в спасительное забытье.
* * *
— Ожог горла, ожог слизистой рта, ожог передней части пищевода и верха желудка…
— Мальчик имеет аниформу дракона! Северус, вы представляете, что это?!
— Конечно. Полностью сгорели голосовые связки, подпалена зубная эмаль. Язык каким-то чудом остался почти не поврежденным. А, нет, увы, подержите-ка вот тут…
— Это невероятно!..
— Да, я еще не патентовал это зелье…
— Я про Поттера!
— Я тоже удивлен.
— Подождите, кажется, он наконец приходит в себя.
— Естественно, зелье рассчитано не более чем на час. За это время он хотя бы перестанет испытывать острую боль.
Гарри пошевелился, и… испытал. Не острую, но ему вполне хватило. А если учесть, что это было в сочетании с обеспокоенным лицом Снейпа… Отказываться от новой порции зелья он даже не думал — выпил, кивнул и откинулся на подушки постели. Больничное крыло? Хорошо, если он в школе.
— Молодец, — похлопал его по плечу Снейп. Гарри очень хотелось втянуть побольше воздуха и помотать головой, но было больно, и он в молчаливом охренении уставился на Снейпа.
— Завтра утром с вами все будет в порядке, я гарантирую.
Снейп. Его. Успокаивает? А-а-а… Ой.
— Для восстановления связок будете принимать вот это… дома, я надеюсь. Будете?
Гарри осторожно кивнул. И снова выпал в осадок от бархатного:
— Вот и хорошо, Гарри.
Вот ведь… он открыл было рот… и пискнул бы, да… нечем.
Он сморщился от боли, и тут же получил небольшую отменно ядовитую отповедь в типично снейповском стиле.
«Так он настоящий или нет, в конце концов?» — подумал Гарри и потянулся рукой к сидящему возле него профессору. Вот он коснулся пальцами его чуть шероховатой щеки…
— Нет, я не сон, хотя, наверное, мог бы претендовать на один из ваших кошмаров, Поттер… — Снейп убрал его руку от своего лица, но продолжал держать за пальцы.
И тут Гарри как водой окатило: его же ждут дома, на Тисовой! Что сделает дядя Вернон, если он не вернется? А тетя Петунья? Сколько сейчас времени? Он ведь, наверное, уже давно опоздал… Он прикусил губу. Плевать на то, кто тут настоящий, он должен сообщить о себе…
Снейп почувствовал, как мальчишка судорожно сжал его руку и попытался приподняться. По лицу видно было, что он очень взволнован. Та-а-ак. Придется поиграть в угадайку. Впрочем, не так это и сложно.
— Вы боитесь, что вас потеряют, Поттер?
Кивок. Удивленно-благодарные глазищи.
— Ваши родственники смогут принять почту у совы?
Гарри заморгал и замялся. Теперь, наверное, да… Особенно если его нет уже долго. Кивнул.
— Сейчас половина шестого.
Мальчишка с признательностью посмотрел на него, видимо, почувствовав облегчение и дважды кивнул.
Флитвик протянул ему бумагу с карандашом, Снейп трансфигурировал кусок одеяла в жесткую подставку, и Гарри начал быстро писать записку Дурслям.
Северус смотрел и удивлялся. У этого Поттера даже почерк изменился. Да и вел себя мальчишка на удивление адекватно, а уж то, как он стоически терпел адскую боль, тем более внушало уважение. Ожог слизистых, да еще какой… куда до такого Круциатусу. Северус знал. Он вообще многое знал, сумасшедший экспериментатор еще с детских лет. Именно после такого ожога, правда, чуть в меньшем масштабе, а то бы просто не выжил — один ведь остался в лаборатории, — он заново учился говорить…
Гарри отдал ему не сложенный листок… Северуса это поразило. Мальчик так ему доверял?! После всего, что он, мысленно скрипя зубами, творил с ним, будучи под действием директорского «подарочка»? Он демонстративно не стал читать, запечатал послание и, еще раз взглянув на адрес, проговорил его вслух и передал сове. Бесшумный взмах крыльев, и… перед Гарри, с интересом рассматривающим затвердевший кусок одеяла (совсем как его первая «скорлупа»!) появляется новый листок бумаги.
«Где я?» — застрочил карандаш.
— У меня в гостях.
«Это?..»
— Вас интересует мой адрес? Вы мне благодарственные письма писать собрались?
Все-таки Снейп. Настоящий. Гарри улыбнулся, у него уже немного получалось.
— Пообщайтесь с профессором Флитвиком, мне нужно еще кое-что приготовить.
Гарри проводил глазами черный силуэт и повернулся к профессору Чар.
«Вы друзья?» — вывел карандаш.
Флитвик утвердительно кивнул:
— Давно.
«А тут он такой же немногословный, как Снейп», — подумал Гарри.
«Что со мной случилось?»
— Вы попытались использовать драконье пламяизвержение, не меняя форму. Ведь ваша аниформа — дракон, верно?
Кивнул теперь уже Гарри.
«Вы никому не скажете? Пожалуйста!!!» — карандаш едва не прорвал бумагу восклицательными знаками.
Флитвик сделал успокаивающий жест.
— Нам незачем рассказывать это кому-либо, Гарри. И мы можем поклясться, если хотите.
Гарри вздохнул. Дышать становилось все менее больно.
«Это настоящий Сне… профессор Снейп?»
— Конечно. Почему ты сомневаешься?
Гарри криво ухмыльнулся и нацарапал:
«Профессор никогда… — и вдруг задумался, но продолжил: — Профессор меня терпеть не может. Я думал, это кто-то под обороткой. Только не мог понять, зачем кому-то меня пугать?»
— Тебя пугает профессор Снейп?
«Ну… да, и злит тоже».
— Работа у него такая… Ты не устал?
Гарри прислушался к себе и снова заработал карандашом.
«Немного. Но я хотел бы дождаться сову».
— Надеешься получить ответ от родственников?
Он кивнул.
— Хочешь пить?
Еще кивок.
— Не против, если я тебя немного продиагностирую?
Гарри осторожно покачал головой, после чего Флитвик долго водил над ним палочкой и еще какой-то странной подвеской, которая иногда меняла цвет камня — от бледно-желтого до темно-золотого. На вопросительный взгляд ему ответили:
— Все хорошо. Все даже удивительно как хорошо…
А потом прилетела сова с запиской от Дурслей, и Гарри, наконец, разрешил себе уснуть…
* * *
— Проклятий на нем нет, вообще никаких, — отчитывался Флитвик перед другом, пока тот скрупулезно отмерял какие-то капли в мензурку. — Не знаю, что произошло, но больше его магию ничто не блокирует, и его силы значительно возросли… Я думаю, раза в три минимум. Но это еще надо будет проверить.
Северус утвердительно хмыкнул, по капле вводя в получившуюся смесь бледно-малиновый раствор.
— Мальчик начал думать. Как это прекрасно, и какой отличный результат. Невыносимо жаль портить такие мозги Обливиэйтом. Надеюсь, ты сваришь еще одно зелье, оно действует намного мягче…
— Уже в процессе, — Снейп кивнул на стоящий чуть поодаль котел. — Настаиваться, правда, будет до утра. Наш пациент получит это прямо перед отправкой домой. И… Филиус, я бы не хотел светиться.
— Конечно, я отведу его сам. Легенду сейчас составим.
— Он спит?
— Пока нет, я дал ему журнал по зельеварению.
Снейп расхохотался:
— Думаете, он будет его читать?! Хотя… — он осекся, — я теперь даже и не знаю, что нам ожидать от этого Гарри Поттера. Но… Филиус, мне данный вариант, кажется, больше по душе. Надо подумать о защите…
— Э-э-э… доброе утро, — хрипло-ломким голосом поздоровалось лохматое тощее чудовище в черных потрепанных джинсах и слегка растянутой футболке с рисунком постера фильма «Группа „Коммитментс“». С волос еще капало: душ Гарри нашел почти сразу.
— Утро, Поттер, — Снейп, с собранными в хвост волосами, одетый в мягкий темно-серый домашний костюм, повернулся от навороченной черной плиты, и Гарри в очередной раз потерял дар речи. Ему кивком указали на стол, и он осторожно устроился на удобном стуле рядом с профессором Чар, укутанным в пушистый зелено-голубой полосатый халат. Тот радостно его поприветствовал и тут же начал обследовать своей палочкой и той же самой подвеской, что и вчера.
— Как я рад, что все обошлось, Гарри, вы настоящий счастливчик! Расскажите, как же все случилось, что вы чувствовали, когда переместились? О чем вы думали перед аппарацией? А когда у вас вырвалось пламя? Если, конечно, вам не тяжело говорить…
Гарри помотал головой и принялся за рассказ, периодически прерываемый уточняющими вопросами профессора.
Он чувствовал себя, как во сне. Он едва ли не по-приятельски болтал с профессором Чар и деканом самого умного факультета, сидя на кухне в доме самого Ужаса Подземелий, который — о Мерлин и Моргана, — готовил им завтрак! А вчера… Гарри даже зажмурился. Он поджег одного, вмазал мороженым другому… А они его вылечили и… кажется, искренне за него беспокоились. «Господи, твоя власть!» — вспомнил он слова тети Петуньи, увидевшей втрое увеличившиеся розы на заднем дворе. У него сейчас, наверное, лицо такое же, как тогда у нее… А что, если он расскажет об этом происшествии, тем более, самое главное, про дракона они и так уже знают? Гарри улыбнулся, представляя, как повеселит преподавателей своей историей, и наконец обрел внутреннее равновесие. Вот только… прилично ли будет начать рассказ прямо за столом? Он перевел взгляд с улыбки Флитвика на прямую спину Снейпа. Пожалуй, лучше отложить.
Через минуту перед ними стояло блюдо с дымящимися гренками, масло, яблочный джем и совершенно потрясающий омлет с зеленью. Гарри схватил было вилку, но поймал немного укоризненный взгляд Флитвика: хозяин еще не сел за стол. Значит, все, что он вспомнил после пробуждения, произошло на самом деле. Но это было… это была какая-то совсем другая жизнь. Впрочем, нельзя сказать, что она ему не нравилась. А неожиданное расположение к нему самого злобного, да что там, просто кошмарного профессора хорошо было бы использовать, пока чего не случилось. Он пожалел, что заветные тетрадки не при нем — вот бы сейчас обсудить… да хотя бы стрельбу теми же шариками с зельем.
В это время профессор наклонился, из духовки плавно вылетел противень с булочками-сконами, и по кухне поплыл дивный аромат свежей выпечки… Гарри вытаращил глаза и гулко сглотнул. Флитвик рассмеялся:
— Неужели вы думали, что гениальный зельевар может быть неспособен к кулинарии?
Насчет гениальности Гарри был не совсем в курсе (разве только вчерашний журнал мог подвигнуть его к некоторым выводам), но раз говорят…
Покрасневший Гарри не нашел ничего лучшего, как потупить взгляд и пробубнить:
— Просто есть очень хочется…
— Ну-ну, — коснулся его руки Флитвик. — Так приступайте. Все уже за столом.
Уже уткнувшийся в газету Снейп сидел, откинувшись на спинку стула, и с удовольствием похрустывал булочкой собственного изготовления. Гарри решился и цапнул сразу два скона.
— Ум-м-м… — он едва успел проглотить, как неожиданно у него вырвалось: — А меня научите?
Снейп поперхнулся, шмыгнул своим выдающимся носом (Гарри успел подумать, что для профессии зельевара это несомненно ценный инструмент) и вынырнул из-за газетного листа.
— Если вы будете вести себя, как на зельеварении…
— Я никогда не буду вести себя так, как раньше! — горячо заверил его Гарри.
— А вот этот вопрос нам с вами необходимо обсудить, как только закончим завтрак, — и Снейп снова исчез за газетой.
Вот умеет же он… У Гарри даже мысли о еде временно улетучились, а в животе что-то подозрительно сжалось.
Выручил его профессор Флитвик рассказом о том, как он увидел Гарри, выходящим из Гринготтса в полном одиночестве, как удивился и решил на всякий случай проводить его хотя бы до нужного транспорта, как заметил, что творилось в кондитерской Фортескью… Ну и обо всем, что было после, конечно.
Гарри с удивлением открыл для себя массу новой информации об аппарации и об опасностях, которыми она грозит неосторожным новичкам. Он и сам поделился соображениями по поводу того, почему его вынесло к тому дубу — долгие годы именно он олицетворял для него самое безопасное место. Оказывается, именно то, что этот «якорь» был единственным, и спасло его от расщепления. Да уж, теперь, после всего рассказанного профессором, он, пожалуй, воздержится от дальнейших экспериментов.
После завтрака Гарри изумил обоих магов, ринувшись было убирать посуду, и остановился только тогда, когда услышал покашливание Флитвика у себя за спиной. Он повернулся и едва не выпустил гору тарелок, увидев саркастично изогнутую бровь Снейпа.
— Рефлекс! — брякнул Гарри, глядя Снейпу прямо в глаза.
— Легилиментам в глаза смотреть не стоит, — вздохнул тот, но удивления скрыть не мог. — Впрочем, пока как хотите…
А затем посуда из рук Гарри поднялась в воздух и, уже очищенная, плавно полетела по местам.
«Я тоже так хочу!» — мысленно произнес он, не отрывая взгляда от черных глаз профессора.
Снейп вздохнул:
— Да научу я вас, научу. Или, думаю, лучше профессор Флитвик — это он у нас мастер чар, — он повернулся к полугоблину и спросил: — Считаете, стоит продолжить наш прошлогодний эксперимент?
Тот радостно закивал.
Что за прошлогодний эксперимент? С кем? С ним?! Гарри насторожился и совсем забыл сказать, что он, кажется, научился защищать свой разум. А потом на него свалилась куча информации… Он понял, что профессора действительно давно дружны, так слаженно они ему рассказывали и даже показывали — в кабинете Снейпа обнаружился небольшой думосбор.
Принцип действия этого прибора, к радости Гарри, тут же наглядно объяснили. И ему выпала редкая возможность посмотреть на себя со стороны — в воспоминаниях обоих профессоров, конечно. Вынырнул он с совершенно кислой миной. Нет, он и раньше уже предполагал, что представлял собой первые два года в школе, но быть таким тупорылым…
— Не понравилось?
Гарри сморщился, словно лимон откусил.
— Теперь вы представляете, какого поведения от вас ждут… э-э-э… окружающие? То, как вы изменились сейчас, боюсь, кое-кому не понравится.
— Директору?
— Почему вы так решили?
«Какой Флитвик все-таки гоблин, опять вопросом на вопрос…» — почему-то Гарри это немного раздражало.
— Да. И может быть, не только ему.
«Снейп. Коротко, ясно, самая суть, но так, что легче ни фига не стало, — продолжил мысль Гарри. — Кто там еще есть по мою душу?»
— Что им всем от меня надо? — Гарри едва не взвился. А потом совсем разозлился, осознав, что ему навряд ли понравятся ответы на любой из его вопросов к директору.
— Тш-тш-тш… — Флитвик погладил его по плечу. — У профессора Снейпа запас ингредиентов ограничен. Чувствуете, уже дымком попахивает?
— Да, Поттер, не хотелось бы снова вас лечить. Или вам понравилось?
— Не-не-не, — Гарри в ужасе замотал головой и закашлялся, чувствуя, как медленно отступает изжога, — я уже успокоился. Это… спасибо. Очень просто, оказывается. Водички бы... спасибо.
— Да? Тогда и впредь держите себя в руках. По крайней мере, пока не научитесь полностью владеть своей безусловно выдающейся аниформой и ее отдельными функциями.
— А… — Гарри снова выдохнул: перед ним забрезжила такая шикарная возможность… — Что, так тоже можно, по отдельности?
— Изрыгать огонь без вреда для себя? Этот вопрос еще никто не изучал, знаете ли, аниформа-дракон у вас первая в мире магов и, боюсь, что единственная. Хотя...
— Гарри, если вы не против, я бы поработал над этой вашей замечательной способностью. Мне кажется, можно попробовать кое-какие чары, чтобы сохранить ваши внутренние органы от пламени. А может, и зелья такие существуют, а? — Флитвик повернулся к Снейпу, а потом неожиданно бросил Гарри: — Пойдете ко мне в ученики?
— А это как? — Гарри почему-то посмотрел на Северуса. В другой раз он бы согласился, даже не думая, но не после почти целого дня общения с гоблинами. Все-таки в профессоре некоторые их черты были слишком явственны. — А у вас какая форма?
— Я не против помочь, — Снейп намеренно проигнорировал вопрос об ученичестве, — даже мысли есть насчет зелья каменной кожи, но испытывать это на вас… увольте. Сначала на ином живом материале. Но есть одно «но»: я не мастер трансфигурации, увы. И даже не анимаг.
— Вы… не? А…
— Я тоже, смею вас разочаровать.
— И не пробовали? — удивился Гарри.
— Были другие дела, — безразлично процедил Снейп.
Гарри поспешно сжал расплывающиеся в улыбке губы. Ну да. Он бы тоже ни за что не признался. Но как так может быть, что деканы, и вдруг чего-то не могут? Это ведь не трудно. Только страшно иногда. Но это же еще так весело! И он-таки рассказал профессорам о найденном им «золотом дне»… И не зря. Зрелище того определенно стоило. Просто ой как стоило! Здорово, что он научился так хорошо рассказывать.
Одно только зрелище, как декан Когтеврана заходится от смеха, а потом вытирает слезы, чего стоило. А уж когда Снейпа начал разбирать смех, и он изо всех сил терпел, раздувая щеки, а потом не выдержал, и ка-а-ак прыснул… Хохочущий Снейп! Гарри такого не забудет! Кто бы мог подумать, что его школьные учителя могут быть такими… нормальными. И тут он подумал: что же будет в школе? Они ведь… засыплются! Вся радость моментально улетучилась.
И он снова встретился глазами со Снейпом. Тот мгновенно сделал серьезное лицо и кивнул. Значит, что-то будет…
Точно, ему предложили выбор — Обливиэйт или блокирующее воспоминания зелье. Ему предоставили флакон для воспоминаний — чтобы он мог их вернуть себе, как только научится полностью блокировать разум. Точно, он же им не сказал!
— Я могу! — гордо заявил он и тут же получил:
— Легилименс!
И почувствовал, как Снейп хозяйничает у него в голове. Забавно и немного щекотно, словно мурашки бегают.
Впрочем, вскоре тот вынырнул и посмотрел на Гарри уважительно, как никогда прежде.
— Браво, Поттер. Вы молодец. Так упорядочить свой мозг по плечу далеко не каждому взрослому. А незнание, ваш пытливый ум и чтение «не до конца» — весьма опасная смесь, хотя… — он вздохнул, — весьма перспективная, надо отдать вам должное.
— Вы… меня правда хвалите? Круто…
— Но закрыться вы не смогли.
— Я и не пробовал, сэр. Давайте снова!
— Учтите, вас никто не будет предупреждать о намерении влезть в ваш мозг. Кстати, это подсудное дело. Если, конечно, вы сможете представить суду доказательства вмешательства в свой разум.
— Как это сделать??? Вы расскажете? — Гарри округлил глаза, вспомнив свои тетради и кучу вопросов в них. Конечно, это было вмешательство! Вот гады, он же еще совсем маленьким был… Да Снейп просто кладезь ценной информации!!! Кто там говорил, что он кошмарный и надо держаться от него подальше? Разговор со Снейпом? Дайте два! Нет, двадцать два! Вот к кому бы он хотел пойти со всеми вопросами… только вот согласится ли он?
Снейп смотрел на сменяющие друг друга эмоции на лице Поттера и понимал: вот оно, их самое слабое место. Его личный капкан. Потому что стирать это все, пусть даже частично и филигранно, как он умеет, все равно что утратить бОльшую часть новой личности мальчишки. И он... против.
«Филиус, учитель и друг… боюсь, я не выполню того, что мы планировали. Найдем ли мы выход сообща, или мне придется впервые выступить против тебя? И что делать-то: Поттер выдаст все одним только выражением лица, когда в Большом зале просто посмотрит в мою сторону. Директору останется только посмотреть его память — и все. Нам конец, причем всем троим».
— Неужели вы столь наивны, мистер Поттер, что полагаете, будто после вмешательства в ваш разум тот, кто умеет это делать, оставит вам хоть малейшую возможность рассказать об этом? Да вы и не вспомните, что с вами было. А несколько Обливиэйтов, или же один более продолжительный и вовсе сотрут вашу личность.
«Ого, как все серьезно, тем более надо тренироваться, — решил Гарри. — Теперь-то он с радостью выпустит на того, кто решит побродить в его мозгах, и Чужого, и Хищника, и Зубастиков…»
— Давайте попробуем еще… Только вы осторожнее, профессор, хорошо?
Снейп нахмурился: чего ждать от этого Поттера, было непонятно, но…
— Легилименс!..
…Он несся такими скачками, о каких никогда и не помыслил бы, не встреться ему на пути чудовище, порожденное, по всей видимости, горячечным бредом этого мальчишки. А вот рядом появилось еще одно, с длинным вытянутым черепом… А он-то подумал, что хуже не бывает. Насекомое? И они оба гнали его прямо на… от ТАКОГО клоуна точно не приходилось ждать ничего хорошего. Задыхаясь, Снейп успел прервать контакт и выпасть в реальность.
— Профессор, вы как? — искреннее беспокойство Флитвика его не удивило, но Поттер?
— Отлично, Гарри. Де… пятьдесят баллов Гриффиндору, — Снейп удивительно быстро пришел в себя и с удовольствием смотрел, как шокированный мальчишка молча, словно рыба, разевает рот, не находя слов, а потом расплывается в совершенно обезоруживающей улыбке.
— Правда? Тогда, может, и не придется мне ничего… забывать?
— Поттер, совсем недавно вы вполне неплохо строили даже сложносочиненные предложения, в чем же дело теперь?
«Ах так… ну получите», — Гарри подобрался и радостно выдал:
— Резкое изменение эмоционального состояния в связи с первым опытом применения ментальной техники, вызвавшее временный стресс, сэр! Последствия уже ликвидированы, — доложил Поттер и довольно просиял.
Снейп потер указательным пальцем переносицу, а Флитвик уже не сдерживал смех.
— Теперь еще раз и помедленнее, я записываю… Кстати, как вы определяете слово "рефлекс"?
Перед Снейпом действительно появился небольшой блокнот, но Флитвик их остановил.
— Вы оба слишком увлекаетесь, забывая о том, что Гарри, несомненно, уже ждут. А совершенно одинаковое выражение ваших лиц сейчас намекает на возможность назвать вас родственниками.
Поттер и Снейп подозрительно посмотрели друг на друга. Родственники?
«Да щас-с-с», — мысленно прошипел Гарри, и тут же понял, что сделал это все-таки вслух, да еще и хором со Снейпом. Вот ведь… Но досада на то, что столько всего осталось недоговоренным и не выясненным, не отпускала, и он бы с радостью погостил тут еще.
Погостил. У Снейпа. С радостью. Расскажи кому — не поверят. Рон, так точно сразу в Мунго предложит отправиться. Тьфу, привыкать уже надо!
— Ни в коем случае, — услышал он голос Снейпа. — Вы не останетесь здесь и вы не будете привыкать ни к чему. Зелье я сейчас принесу, а профессор Флитвик проводит вас домой.
«Все-таки он меня прочитал… и я даже не заметил. Придется пить…»
— А… будет не очень нагло, если я попрошу что-нибудь почитать, сэр?
Библиотеку Гарри заметил давно: в гостиной профессора три стены от пола и до потолка были заняты книгами, добраться до которых ему очень хотелось, но пока еще не удалось. И что, он так вот просто уйдет, даже не посмотрев? Фигушки… А внутри нарастало ощущение, весьма похожее на то, что он почувствовал, входя во «Флориш и Блоттс». Что-то с книгами профессора определенно не так… Или это с ним не так?
В конце концов, чем он рискует? Оба профессора уже поклялись о неразглашении его секретов… Собственно, клятва была тройственной, так что и Гарри вряд ли сможет поделиться информацией даже с самыми близкими друзьями. Друзьями… Он уже кучу времени о них даже не вспоминал, разве что о Гермионе.
И все-таки он задал еще один вопрос. Да, именно о книгах, о том, как те «зовут» его к себе, чем в очередной раз вогнал в ступор обоих профессоров. Снейп отмер первым и сделал приглашающий жест. Гарри тут же полетел к полкам, не обратив внимания, с какой надеждой и радостью смотрит ему в спину ненавистный прежде учитель.
Он медленно просматривал полки, читая некоторые названия книг, но что-то влекло его все дальше, дальше… Когда он выудил «Полный справочник продвинутого артефактора», хозяин только крякнул.
— Да вы, Поттер, интуит… Семья вашего отца — потомственные артефакторы. Кстати, в их библиотеке, которая через несколько лет, надеюсь, станет вам доступна, хранится одно из лучших литературных собраний по этому вопросу, да и по многим смежным дисциплинам, например, чарам и зельеварению.
— Вы… Вы там были? — Гарри был изумлен. — Вы же вроде как… ненавидели меня из-за моего отца?
— Нет, не был. Мне рассказывала ваша мать. У нас сегодня день удивлений, кажется. С чего вы решили, что я ненавижу вас из-за вашего отца, Поттер?
— Ну… как же. Вы всегда сравнивали меня с ним, когда были мной недовольны. А недовольны вы были почти всегда, сэр, — Гарри зачастил, торопясь дойти до главного. — И как со всем этим дальше будет? Когда мы будем в Хогвартсе? Вы меня… снова, да? Но…
Тут он вспомнил вчерашние слова Флитвика.
— Это правда, что ненавидеть меня — это ваша работа?
Снейп прожег коллегу взглядом.
— Да ладно вам, Северус… я дымиться все равно не начну. Да и зелье у вас почти готово, и клятва принесена — что вы теряете, кроме пары-тройки часов довольно ценного, но все же нашего общего времени?
— Нет, так дело не пойдет. Поттер, вы действительно предпочли бы остаться?
— Конечно, сэр, если можно, сэр!
— Какой вы вежливый… когда вам что-то надо, — сыронизировал Снейп. — Вам Шляпа Слизерин случайно не предлагала?
— Первым делом! — радостно заявил мордредов мальчишка.
— Так, все. Хватит уже соревноваться в том, кто кого больше удивит. Пишите записку родственникам, что вы остаетесь до вечера, чтобы…
— Чтобы вы меня подтянули по зельям, сэр.
Снейп смерил его нечитаемым взглядом, призвав бумагу с карандашом. Гарри быстро набросал несколько строчек.
— Я отправлю. Общайтесь.
Флитвик забрал записку и отправился, видимо, звать собственную сову.
Филиус Флитвик, уважаемый декан Когтеврана и двойной шпион, выпустив сову с посланием Гарри к родственникам, обратно в дом своего друга и ученика не торопился. Он стоял, скрестив руки, глядя на пустую унылую улицу с домами-коробками, и думал, думал…
«Как жаль, что Гарри сторонится меня. Видимо, здорово его в Гринготтсе мои треклятые сородичи достали. Быть наставником такого мага — величайшая честь. И ответственность, конечно. И… быть может, свобода?.. Но много ли я смогу ему дать? Хотя на первых порах, пожалуй, что и немало. А уж если вдвоем с Северусом…
Гарри Поттер… удивительный, уникальный ребенок! Какой прекрасный, сильнейший маг может вырасти из него, просто чудо. Второй Мерлин… Теперь я понимаю, почему директор заблокировал его способности. Но почему так жестоко? И что случилось теперь, за счет чего произошло разблокирование? И чем это грозит?
Да, при личных качествах мальчика… он может стать надеждой для всей Англии. Конечно, надо еще воспитывать твердость, ответственность, главное, не в ущерб его природной доброте. Как же не хочется вмешиваться — ментальное влияние, даже самое слабое, самое виртуозное, все равно будет тормозить процесс его развития. Но Северус… он всегда так заботится о безопасности. Смогу ли я его остановить или мне придется встать против него? И не будет ли это концом… Главное, я сам ничего толком не могу предложить, как обезопасить и мальчика, и нас… Нет, надо думать и еще раз думать! Выход должен быть, и я обязан его найти!»
* * *
Он вернулся вовремя: Снейп уже расправлял обратно закатанный левый рукав и был мрачен, как никогда. Лицо Гарри было непривычно задумчивым и строгим, словно он разом повзрослел на несколько лет.
— Вы тоже хотите мне что-то рассказать? — Гарри первым заметил Флитвика.
— Ничего, кроме того, что и я в свою очередь двойной шпион.
— Как, и вы были Пожирателем?! — Гарри был потрясен.
— Нет, — улыбнулся Флитвик, — у меня все началось несколько десятков лет назад. Когда Том Реддл учился в Хогвартсе, я уже был дважды завербован: волшебниками и гоблинами.
— А-а-а. Понятно. Два двойных шпиона, — Гарри улыбнулся. — Вы помогаете друг другу. Но ваши хозяева… простите, — он увидел, как Снейпа передернуло, — но как их еще назвать?.. Э-э-э, работодатели, может быть?
— Называйте как хотите, Поттер, вы в любом случае правы, увы. Но не ждите, что это кого-то из нас обрадует, сами понимаете.
— Простите…
— Ты тут ни при чем, Гарри.
— Может, пообедаем? Я могу приготовить…
— Поттер, вы уверены? Потому что если это будет как с зельями, мы долго не проживем.
Гарри весело прищурился:
— Шпионы ведь привычны к опасности. И… разве вам самим не любопытно?
— А как же библиотека?
— А… Тогда, может, в следующий раз?
— Я просто сделаю заказ, — успокоил их Флитвик. — Обещаю, что будет вкусно.
— Не сомневаюсь.
— А вы меня уже второй раз кормить будете… а я ем… много…
— Поттер, успокойтесь. Вряд ли ваш аппетит пробьет серьезную дыру в бюджете моего друга или в моем.
Гарри смолчал, хотя ему ужасно захотелось показать, что такое драконий аппетит… Кажется, для нервов профессоров это все-таки слишком. Вон, у них уже глаза периодически расфокусируются, что у одного, что у другого.
А пока он наслаждался рысканием по книгам профессора, у взрослых магов состоялся очень короткий диалог.
— Что ты рассказал мальчику, Северус?
— Все.
Флитвик открыл рот, набрал воздуха и… промолчал, внимательно глядя на друга.
— А смысл умалчивать? Директор в два счета преподнесет ему так, что…
Филиус кивнул. Его ученик частенько предпочитал рубить сплеча, хоть чаще всего сам же и страдал от этого. Характер… Но с Гарри вроде ничего страшного не случилось… Неужели мальчик настолько уже зрел, что не спешит осудить и так владеет собой?
— И… как он?
Северус развел руками:
— Как видишь… Он все выслушал и ничего не сказал.
— Но его поведение…
— Оно ставит меня в тупик. И далеко не первый раз.
* * *
Каким бы Гарри ни был голодным, когда сова из службы доставки какого-то кафе наконец принесла заказ, от очередной книги его буквально пришлось отскребать.
Снейп не особенно пытался скрыть радость, которую испытывал, глядя на закопавшегося в его книги Поттера. Флитвик усмехался в усы. Наконец совместными усилиями Поттера препроводили на кухню, где уже был накрыт стол. А потом друзьям пришлось совсем несладко, потому что мальчишка начал сыпать вопросами…
Про беспалочковое колдовство, например.
И ему было все равно, что эта тема требует для всестороннего раскрытия как минимум пары недель, а не пары часов… И уж по этому вопросу и Флитвик, и Снейп могли его отлично просветить. Кое-что и рассказали, конечно, например, подтвердили, почему Гарри никто не засек — ни дома, ни даже у Фортескью: отслеживаются именно палочки.
— Значит, палочку лучше было покупать не у Олливандера? А у кого? Вообще не в Англии? А как?.. А почему все говорят, что потеря палочки — такая трагедия? А запасную купить можно? А так, чтобы о ней никто, э-э-э, посторонний не узнал?.. А зачем ухаживать за палочкой? Правда, что ли, свойства улучшаются?.. Да вы что… вот как! Значит, если я куплю правильный состав, мою палочку тоже будет трудно засечь? А самому его можно изготовить? А ка-ак? — взгляд у Гарри внезапно стал плотоядным, и связано это было отнюдь не с едой.
Снейп едва не содрогнулся, но предпочел возмутиться:
— Поттер!!! Дайте нам тоже поесть, в конце-то концов!
— Ой… извините. А… — Гарри встретил сердитый взгляд хозяина дома. Сердитый? Да он же… улыбается! Мальчик улыбнулся в ответ и начал жевать активнее: обед что-то затянулся, а ведь надо было еще столько всего узнать!
Наконец Гарри смел все, что оказалось рядом, поблагодарил за добавку и, раз уж рот открыл… рассказал, как поработал домовым эльфом в коттедже на Тисовой. Во всех красках расписал, естественно. Его сотрапезники тоже периодически жевать забывали: настолько нестандартных решений они себе даже не представляли.
— Гарри, да ты кушай, кушай… — Флитвик отлевитировал к нему еще порцию десерта. — А то будешь как Северус… то есть профессор Снейп.
— Что значит, как профессор?..
— Ну, таким же… — Флитвик, улыбнувшись косому взгляду приятеля, неопределенно махнул рукой.
— Умным? — Гарри отложил вилку. — Серьезным? Мастером зелий? Опасным? Или… э-э-э…
— «Или э», Поттер.
— Ну, если в придачу и все остальное будет… кроме метки и шпионства, конечно, то я очень даже не против!
— Что? — Снейп хотел бы подумать, что ослышался, но увы. — Вы хотите быть похожим на… меня? Вы… рехнулись?..
— А что такого-то? — недоумевая, спросил Гарри.
Снейп только вздохнул. Вот что тут ответить?
— Смиритесь, коллега, — Флитвик похлопал его по руке. — Быть вам учителем Поттера…
— Вы имеете ввиду настоящее ученичество? Я… Было бы здорово! Я читал.
— После всего, что вы обо мне узнали?!
Северус понял, что доесть десерт ему не светит… Нет, он был не большим любителем сладкого, но яблочный пирог ему нравился. Как же это все… неожиданно. Интересно. Перспективно. И опасно. И для мальчишки, и для него. Очень опасно. Если кто-то узнает… Но оставить ребенка без помощи — теперь? Немыслимо.
— Доедайте. Потом поговорим.
* * *
Когда они вышли из-за стола, Гарри продолжил задавать вопросы, видя, что Снейп пока не торопится касаться важной и, судя по всему, непростой для него темы ученичества. И выяснил, что беспалочковое колдовство по сути очень близко к детским выбросам, только оно, в отличие от них, должно быть очень четко направлено и сфокусировано. И это вроде как невероятно сложно.
А он, оказывается, нашел особый способ «возвращения к истокам», прибрав к рукам то, что чаще всего проявляется как детский выброс. А ведь детям доступна очень мощная магия… Вот только с возрастом она стабилизируется и уменьшается. А у него так не будет, в смысле, не уменьшится. Хи-хи. Здорово.
— А палочки не могут влиять на уменьшение силы? — предположил он, и взрослые опять подзависли.
— По идее, наоборот. Но… интересный вопрос.
— Когда подростки получают свою первую палочку, они…
— А что они?
— Да, скачки магии прекращаются. Но заклинания начинают получаться лучше.
— А не может быть, что палочка — это якорь? — Гарри вспомнил, что читал и о чем говорил с психологом. — Якорь успешности. Детям внушают, что если у них палочка, то все получится. А без нее колдовать вообще… не стоит. Так говорят? Я ведь не знаю… как маги детей воспитывают.
Снейп покраснел. Это был его просчет, его жесточайшая ошибка… Надо было найти и забрать Гарри у магглов, ввести в волшебный мир, хотя бы за год, а лучше два перед Хогвартсом… Стоп, но ведь именно благодаря этому Гарри и не знает привычных для всех волшебников ограничений и не скован ими! Маугли волшебного мира, он просто творит, что хочет, и у него получается! Выходит, с помещением Гарри к магглам Альбус сам себя перехитрил. Да… кто кого еще учить будет. Идеи-то у мальчишки будь здоров.
А Гарри увлеченно рассказывал, как он дошел до управления магией с помощью желания и сосредоточения. Рассказал, как ему пришлось поработать на лужайках соседей, о первом заработке, которым гордился, и, к собственной радости, получил живейшее одобрение обоих профессоров.
А потом уже они с ним поделились своими выводами и соображениями… Про то, что есть на свете что-то еще, например, дом на Тисовой, все дружно забыли.
До наступления вечера Гарри все-таки успел показать свои превращения. Ему были безумно приятны и бурные восторги Флитвика, и молчаливое восхищение в глазах Снейпа. Это было… Ух.
А затем у них развернулась дискуссия об анимагии, в ходе которой Гарри не только сам узнал массу нового, но и поделился своими находками, да так, что Флитвик решил, что стоит тут же апробировать его способ. Он прошел к дивану и забрался под плед.
— Вы серьезно, Филиус? Прямо сейчас? Погодите, я хотя бы зелья проверю, все ли есть, что может понадобиться.
— Самое время, Северус: желания у меня хоть отбавляй, первооткрыватель данной техники рядом, страхующий — тоже. Идеально, разве нет?
— Если это, конечно, можно назвать техникой — основанное на детской магии превращение вряд ли подойдет взрослому магу, — попытался охладить энтузиазм своего друга Снейп. — Впрочем, если вам уж так неймется… Я постараюсь откачать, если что. Но не гарантирую.
— А почему вы думаете, что не подойдет? Что, взрослые не люди, что ли? — почему-то немного обиделся Гарри.
— Хм. Да, Поттер, это, конечно, аргумент.
— Неужели вам никогда не хотелось спрятаться от всего на свете под одеялом? Вы совсем не помните, как это было?
Снейп задумался. Еще как было, еще как помнит. В конце концов, что он теряет? Только сначала надо подстраховать Филиуса, не оставлять же это на Поттера. Хотя… с проблемой Гарри прекрасно справился мальчишка-маггл, причем не самого крепкого ума.
Ждать им пришлось не так и долго. Под пледом что-то зашевелилось, сбоку вылезла заостренная рыжеватая мордочка с аккуратными овальными ушками, а потом показалось… кожистое крыло с когтем, которое откинуло ткань, чтобы все увидели его целиком.
— Летучая собака! — восхитился Гарри.
— Крылан?! — удивился Снейп.
Крылан Флитвик кивнул головой и издал какое-то пощелкивание, залез на спинку дивана, а потом… тихо мурлыкнул и взлетел. Правда, быстро опустился обратно: похоже, летать ему пока было определенно трудновато. И превратился обратно в полугоблина…
— Потрясающе! Полностью сохраняется сознание, Северус, рекомендую! Ведь именно это вас раньше останавливало, я прав? Гарри, вы сделали настоящее открытие, осталось только набрать побольше опытного материала. Ваша методика — это истинный прорыв!
Маленький профессор светился от радости.
— Крылан, вы представляете! Это воспоминание юности, очень… значимое для меня. Я расскажу как-нибудь, если ты, Северус, сейчас тоже поработаешь. Поттер у нас гений, это я тебе говорю! Гарри, надо сделать статью… немного позже, когда наберем материал.
Гарри малость обалдел, но Флитвик уже уторкивал на диване слабо сопротивляющегося Снейпа и на его вялые попытки откреститься от написания статьи не реагировал.
Деваться было некуда. Снейп был уложен и тщательно закутан. Он закрыл глаза и представил… Нет, это не то. Тихое перешептывание Флитвика и Гарри продолжало проникать в сознание сквозь поток воспоминаний до тех пор, пока Северус не догадался войти в состояние, привычное для управления беспалочковым колдовством, и вскоре память буквально выдернула его в один из дней его детства. Не самый лучший день.
Вот бы спрятаться и защититься так, чтобы никто его больше не доставал! Или лучше улететь? Когда он вырастет и станет сильным… И вдруг все стихло. Он осмотрелся. Вокруг царила почти абсолютная темень. Он сидел в какой-то круглой камере… По которой кто-то стучал.
Он хотел постучать в ответ и неожиданно понял, что… нечем. Потому что верхние конечности стали крыльями. И это было ужасно неудобно! Но скосив глаза, дававшие немного странную картину, он обнаружил… клюв. Он был тяжелый и, кажется, хищно изогнутый. А вот ноги были… большие, мощные, с сильными пальцами и здоровенными когтями. Он поднапрягся и что есть силы долбанул клювом по, видимо, скорлупе.
— Черный орел? Ого… — протянул Гарри и сел прямо на пол. — А… хи-хи, похож на профессора. Очень!
Он встретился взглядом с птицей и на всякий случай извинился.
Выбравшись, Снейп увидел отдувающихся, гм… коллег. Да, по анимагии Поттер им теперь именно что коллега, если не старший товарищ. Надо же, а ведь Филиус прав — это действительно открытие! Он попытался озвучить данный вывод, но издал такой звук, что все отшатнулись. Ха. Довольно привычная ситуация, в общем-то, если бы прямо перед ним стоял не Филиус Флитвик. Новоиспеченный анимаг расправил крылья и немного помахал ими, сразу поняв, что с полетом ничего не выйдет — ему просто негде здесь развернуться. Надо будет повторить за городом…
И все это время ему расписывали, как долго его не могли достать из яйца. А что его доставать, он и сам спокойно выбрался. Ну… относительно спокойно. Черный орел, пожимающий плечами, оказался для полугоблина последней каплей, и он истерически расхохотался. А уж когда Снейп прошелся по спинке несчастного дивана, плавно перебирая лапами, лег от смеха и Гарри — у птицы сохранились все повадки профессора.
Он сосредоточился и… вот уже сидит, как ни в чем не бывало… На спинке дивана. Как школяр какой. Снейп быстро вернулся в приличествующее ему положение. И все-таки, это был потрясающий опыт!
* * *
— Теперь мы обязательно должны зарегистрироваться в Министерстве?
— Поттер… Если вы уже столько времени только и знаете, что нарушать правила…
— То одним больше — одним меньше, — подхватил Флитвик.
— И пусть в данном случае будет больше, — закончил Снейп.
Они заговорщически улыбнулись.
— Обет? — спросил Гарри.
— Для надежности стоит, — покивали ему.
И только потом наконец осознали, что уже наступили сумерки и Гарри по-хорошему давно уже должен быть дома. Снейп напрягся, но Флитвик, который решил стать «переносчиком Поттера», о зелье не вспоминал. Гарри совсем было собрался, сделал шаг…
— Ой, а книгу-то, книгу!.. Или, — он умоляюще посмотрел на Снейпа, — нельзя?
— Можно. Держи.
Ему протянули тщательно завернутый в кусок светлой материи фолиант, он засунул его подмышку и немного скособочился: книга была тяжелой.
— Пойдем, Гарри.
— А… да.
Они уже почти вышли за дверь, как Гарри ухватился за косяк, едва не выронив сверток.
— Профессор, а можно я вам буду писать, когда появятся вопросы, вы же посоветуете, правда?
— Сова у вас приметная…
— А какие-то еще способы есть?
— Филиус?
— Как я сразу не подумал!
Через пять минут каждый оказался обладателем новенького блокнота, зачарованного протеевыми чарами на всех троих. Полугоблин с мальчиком снова направились к двери.
— А… про аппарацию почитать?
— Я вам отправлю совой. Иди уже, Гарри, — вздохнул хозяин дома.
Снейп наконец назвал его по имени?! Отлично…
А потом Гарри вспомнил, что так и не рассказал (точнее, не спросил) про Дадли и рогатку. Когда он поделился своей идеей, учителя буквально замерли.
— Тогда, если шарики начинить зельями, можно бить и из засады, и издалека, но не тратить время на то, чтобы проговорить заклинание! Это ж как быстро получится! Только вот, профессор Снейп, я забыл спросить, а какие зелья можно влить в шарики для рогатки?
— А идея богатая, правда, Северус?
Снейп сосредоточенно кивнул, прикидывая, какие должны быть капсулы: во-первых, непроницаемые для зелий, во-вторых, легко разламывающиеся… Непросто…
— А может, только макать? — выдал еще одно предположение Гарри.
Вот это было уже глупо.
— И что будет с вашими руками?
— А если перчатки из драконьей кожи?
— А вы пострелять в них пробовали?
— А вы дадите?
—…Поттер… Вот вам перчатки и до свидания!
— До свиданья, профессор!
Гарри снова притормозил, держась за многострадальный косяк.
— …Поттер, вы что, тут жить решили остаться?
— А… зелье? Как быть с моей памятью? Я ведь еще плохо защищаюсь.
И тут же ощутил, как в комнате возникло напряжение, так взрослые смотрели друг на друга… Но вот оно спало, и они облегченно вздохнули, а Снейп ответил:
— Думаю, мы разберемся с этим вопросом до начала учебного года. Время еще есть. Вы ведь не откажетесь немного позаниматься со мной?
— Правда?! Ух, класс! А можно будет к вам с тетрадкой прийти?..
…Поттер. Лето. Дополнительные занятия. Щенячий восторг. Нет, надо было все-таки принять успокоительное…
— Нужно. Идите уже, ради Мерлина!
* * *
Снейп и Флитвик сидели в старых креслах перед камином.
— Вот вам и мальчик… Вот вам и Поттер, — задумчиво протянул Снейп.
— Он уникален. Он невероятен, — всплеснул руками Флитвик. — Кажется, я понимаю, почему директор заблокировал его возможности… И привязал к себе. Понимаю, но не одобряю.
— Вы тоже это увидели? Но почему ничего подобного не было заметно раньше, когда блок действительно стоял?
— Ну, что вы хотите, Северус… Это же директор.
— Но по следам блока он кажется таким… топорным, грубым.
— Вы все еще не в курсе?.. Альбус артистически владеет всеми видами маскирующих чар и всегда виртуозно заметает следы. А вот в рунах и ритуалистике он, как бы вам сказать… до сих пор дилетант, несмотря на возраст. Видимо, потому, что все-таки сам верит в то, что провозглашает.
— И из-за его нежелания вникать в нюансы того, что он использует, мы едва не потеряли Гарри!
— А может, это и был его план? К окончанию школы мальчику вряд ли бы смог кто-то помочь.
— Да мы и раньше не могли.
— Мы не знали, что искать, да и зная, не нашли бы. Если уж я… Да и вы сами участвовали, Северус, и я ни за что не поверю, что вы делали это не в полную силу.
— Он действительно может победить…
— Наша с вами задача, как минимум, дать ему вырасти. И нормально развиваться. У меня мороз по коже, как только вспоминаю, что он собой представлял еще в прошлом учебном году. Никогда бы не подумал, что Альбус будет работать так… жестоко.
— Мерлин мой, Филиус… Какой мальчишка. Сам, безо всякой помощи! Надо будет узнать, как он избавился от блока: само собой это случиться не могло, значит — что-то произошло. Что-то совершенно из ряда вон выходящее.
Гарри во все глаза смотрел на профессора Флитвика: тот сумел с первых же фраз настолько обаять его родственников, что они даже не начали ругать их за задержку. Вот это волшебство… Декан Когтеврана мило беседовал с его дядей и тетей, хваля его, Гарри, за любознательность и желание заниматься. Он говорил, что уверен в том, что «мальчик обязательно выйдет в люди», потому что «невероятно талантлив», и о том, что согласен на бесплатные занятия этим летом — когда будет располагать временем, конечно же. Дадли аж позеленел слегка, видимо, от сочувствия кузену.
После того, как Флитвик откланялся, Гарри взял в оборот дядя Вернон, а тетя пошла укладывать спать любимого сыночка: тот норовил прорваться к братцу. Его сопротивление она окончательно подавила словами о том, что кузен обязательно ему все расскажет по поводу летних уроков с «этим забавным человечком». Гарри, краем уха услышавший этот термин, про себя похихикал: теперь, зная Флитвика немного ближе, он отлично понимал, что слово «забавный» к нему применимо менее всего…
На столе в дядином кабинете все было точно так же, как и перед его уходом… Гарри начал свой рассказ, затянувшийся за полночь из-за множества вопросов, что задавал ему Дурсль. Кстати, ответить ему удалось не на все. Скажите на милость, как он мог узнать, с какими страховыми компаниями работает банк? Как определяется аутенти… дядя, это что вообще за зверь такой? А-а-а, истинность договора… А можно это слово еще раз? Спасибо.
И какие процентные ставки существуют по вкладам, он тоже как-то выпустил из виду… Хотя, кажется, попросил на открываемый вклад максимальный процент, но вот пошли ли на это гоблины? И куда они инвестируют?.. Так они ему все и сказали, прямо мечта, ага. Они ему еще и грозить пытались, вот! И вообще, надо было дяде идти с ним…
А мистер Дурсль, мысленно проклиная гоблинов, все спрашивал и спрашивал… Скрепя сердце, но постепенно склоняясь к той же идее, что и племянник. Тетя несколько раз заглядывала и предлагала им отложить разговор до утра, мол, разбираться с деньгами лучше всего «на свежую голову». Гарри подумал — какая разница, у него все равно в голове сейчас такая каша! Правда, очень вкусная: он добрался до кладезя важной и нужной информации и не знал, за что хвататься — ему надо было все и сразу! Так что упорядочивать придется много, а значит, долго. И свежей его голова… он, конечно, надеется, что будет, но вряд ли скоро.
Дядя неожиданно поменял тему:
— Ты знаешь, чему тебе обязательно стоит поучиться у этого твоего профессора?
— Чарам, конечно. А еще он специалист по дуэ…
— Не связанному с магией.
— В смысле? — Гарри удивился так, что даже немного взбодрился.
— Тебе стоит научиться вести себя так, как он. Гарри, если ты сможешь так же располагать к себе людей, то… Это тоже что-то вроде защиты, понимаешь?
— А на меня почему-то не действует, — он пожал плечами, — дядя, Фли… профессор Флитвик мне предлагал стать его учеником, но я засомневался и не хотел отвечать сразу, да и потом, мне со Снейпом почему-то проще, хотя он… — Гарри замялся и ухмыльнулся, — обаятельным его точно не назовешь. И добрым тем более.
— И ты, тем не менее, предпочел бы Снейпа? Почему?
— Я… похоже, я понимаю его. Он… другой. В нем нет двойного дна. По крайней мере в том, что касается меня. Ну, мне так кажется… хотя… — Гарри вспомнил рассказ профессора о Пророчестве, о его роли во всем случившемся, о том, КАК он об этом говорил, и твердо добавил: — Я уверен — он честен со мной. А Флитвику точно что-то от меня нужно, я просто чувствую. Что-то очень серьезное, но он не говорит. И… не знаю, смогу ли. Вдруг не справлюсь?
— Двойному дну тоже стоит поучиться, подумай об этом. Все, спать, — Вернон махнул рукой и поднялся, выпроваживая племянника.
Мог ли он подумать, как все обернется, когда Гарри был маленьким?.. Что бы он сделал, стань вменяемым не сейчас, а несколько лет назад? Скорее всего, нашел бы племяннику опекуна среди волшебников. По крайней мере, постарался бы. В конце концов, нанял бы кого-нибудь, чтобы учить его или немного поднатаскать перед школой, пусть этого и мало.
И надо будет еще разок съездить с ним к психологу, вопрос с интуицией стоит провентилировать. Удивительная женщина, надо сказать… Благодаря ей даже Мардж с Петуньей уже начинают понемногу общаться. Редкостная умница, да. Вернон улыбнулся в усы. Но жене он об этом не скажет, да и сестрица обойдется.
* * *
Северус Снейп сидел и вспоминал… И находился почти в полном раздрае. Ну как они, два взрослых опытных мага, за два года не смогли ничего толкового сделать, даже определить, в чем дело?!
Все началось, когда во время распределения он увидел мелкого Поттера. Все внутренности скрутило, словно от Круциатуса. Он не мог спокойно смотреть на этого мальчишку — внутри поднималась… ярость, причем такая, что он едва сдерживался. Только многолетняя практика да выучка Флитвика и спасали.
Что это еще за дичь?.. Конечно, он насторожился и после праздника провел бессонную ночь в попытках разобраться, что с ним, собственно, происходит и чем это вызвано. Выпил антидот и начал варить еще парочку, на всякий случай. Не помогло. Перерыл все свои вещи. Пусто. Просмотрел собственные апартаменты, кабинет. Ни-че-го.
А вот когда, готовясь к самому первому занятию, пришел в класс, обнаружил сюрприз: почти над самой дверью висел чей-то портрет. Его хозяин не отзывался, а кроме того, картину было невозможно снять, испепелить и… и далее, по списку. Ее даже усовершенствованный волшебный растворитель, над которым он возился почти месяц, не взял. Конечно, опытный шпион сразу понял, что это и откуда: директор послал соглядатая. Снейп пожал плечами — в классе он никогда не допускал ничего лишнего.
Собственно, в Хогвартсе он в общем себе ничего не позволял, здесь действовала только его маска. Даже на Слизерине. Тем более на Слизерине. Но его лаборатория, кабинет и личные комнаты всегда были неприкосновенны — туда не было хода никому, кроме него, за редчайшими исключениями. Но все же, наверное, придется позвать Флитвика, сам он не настолько хорош в чарах.
Учитель пришел уже на следующий день под дезиллюминационным заклинанием — так, на всякий случай. Естественно, обнаружил в кабинете еще пару тщательно замаскированных «следилок». И Северус полетел ругаться к директору.
Тот артистически свалил все на попечителей, якобы ужасно обеспокоенных, что детишек учит бывший Пожиратель (сами-то они кто, в большинстве своем?!), но из кабинета пакость убрал — все равно зельевар там не особо часто бывает, и только со своими слизеринцами. Еще и поинтересовался, как он обнаружил. Нет уж, если директор ему не доверяет, почему он ему должен? Дамблдор, что удивительно, его ответ спокойно принял, но, видимо, в отместку, в очередной раз оттоптал ему все мозоли и напомнил про долг — мол, теперь он обязан присматривать за Гарри Поттером и беречь его… от всего.
А заодно еще вести себя с ним с показной недоброжелательностью… «Ты же шпион, Северус, и твои змейки за тобой смотрят, и их родители… Если ты будешь вести себя иначе, тебя попросту заавадят когда-нибудь, тихо, из-за угла. Я уже не говорю, что может произойти, когда Волдеморт вернется. Береги себя, мой мальчик, ты необходим для Ордена!»
Вот что это — маразм или иезуитство? Зная директора, он склонялся ко второму. Северус уже давно мечтал крепко пожать директору его старую шею, но… с такой мощью, как у этого старика, ему, увы, не тягаться. Он проверял, еще когда попытался отказаться от должности декана. И этот урок хорошо запомнил. И его в Мунго тоже запомнили…
Правда, сам же директор его туда и доставил: «несчастный случай в лаборатории», конечно, да еще попытался потом под долг жизни подвести… Не вышло, к счастью, поскольку сам же угрозой этой жизни и являлся. Но добиться ответа на вопрос, почему Дамблдор, будучи таким нереально мощным магом, сам не желает разобраться с Лордом, Снейп не сумел за все десять лет.
А сейчас старик его еще и работой загрузил, будто у него ее мало… Правда, в библиотеку его кабинета перекочевал старый пергамент с очень интересным рецептом, и в нем была еще кое-какая интересная информация — в углу зельевар обнаружил след невидимых чернил. Похоже, опять придется извести на ингредиенты половину зарплаты. Но если все получится, может, зелье и удастся улучшить — он заметил пару возможностей при первом же прочтении свитка.
Решено: он будет шипеть на несчастного Поттера (правда, несчастным мальчишка совсем не выглядел), придираться к нему хотя бы дважды за урок и всякий раз, как увидит, и… хватит с него. Хвала Мерлину, живет он в подземельях, так что сталкиваться с «объектом» будет минимально. В конце концов, что еще он может?
Что ожидало Снейпа в не столь отдаленном будущем, в тот момент он даже не представлял. Как и то, что ему навесят дополнительное патрулирование коридоров, как раз начиная с тех, что возле Гриффиндорской башни. И он пойдет, кляня на все корки старого провокатора и избегая встреч с грифами-младшекурсниками всеми доступными ему способами.
* * *
Первый выходной Северуса начался с чаепития со старым другом. И, конечно, обсуждения прошедшей недели. В частности, новой знаменитости и всего, что с этим связано. Снейп морщился, но отвечал. Флитвик удивлялся, но видел: приятеля обложили практически со всех сторон. Надо найти источник воздействия и снять его или хотя бы ослабить, иначе Северус выгорит ни за что.
— Северус, друг мой… наш директор не дарил ли тебе что-нибудь или не отдавал на сохранение?
— Нет… С чего ты взял, что Дамблдор держит меня вместо сейфа?
— И ни о чем не просил?
— Как всегда, приготовить одно зелье… Вот записи, — он протянул ему ветхий, едва не рассыпающийся пергамент. — Осторожно, он зачарован, а то бы давно развалился…
— Зачарован, говоришь? А странички ты не проверял на посторонние примеси? Чары?
— Когда я брал это в руки, немного кольнуло пальцы. Но если я проведу свои тесты, от него ничего не останется.
— А переписать?
— Директор сказал, что должен вернуть его…
— Фламелю? Считаешь, ему нужна его старая промокашка?
— Может, коллекционеру какому?
— Директор говорил, что одолжил его или это его собственность?
Снейп только пожал плечами. Отвечать еще и за порчу или утрату раритета он не собирался.
— Думаешь, работа именно Фламеля?
— Хотя бы пергамент. Сделать пропитку так, чтобы не заметил талантливый и опытный зельевар, вроде тебя, по плечу немногим. К счастью, наш директор не в их числе. А написать рецепт мог кто угодно.
— В перчатках.
— Несомненно.
— Джеминио. Перепишу с копии. Но ты уверен, что?..
— А что это еще могло бы быть? Насколько я тебя знаю, ты в его кабинете чаи не распиваешь. А амулетов от него и сам не возьмешь, да и не даст он тебе. Разве что домовики что-нибудь подменят незаметно.
— Да что у меня подменять-то.
— Я в курсе. А воздействие есть, ты же и сам прекрасно это понял.
— Еще какое.
— Ты по времени отсечку делал? Не провел в его кабинете времени больше обычного?
— Как обычно… Хотя, когда я вошел, его не было еще довольно долго, минут десять.
— Ну вот, теперь понятно. Был он там, был… Признайся, долго смотрел на его вертушки?
Северус вздохнул. Ему почти всегда удавалось остановить взгляд на книгах, но в последний раз там не было ничего интересного… Пришлось осматривать кабинет, деваться-то некуда. Да, скорее всего, в какой-то момент он выпал из реальности и получил себе закладки. Убирать их будет непросто, Альбус умел ставить как-то особо въедливо, у них с Филиусом иногда по паре месяцев уходило для того, чтобы окончательно избавиться.
— Да, вот, — Флитвик протянул ему небольшую коробочку. — Возьми, пригодится. Работает, как универсальная защита, ослабляя реакцию на зелья и чары, влияющие на личность. Ментальные закладки тоже гасит, частично.
— Слишком дорогая и редкая вещь, мне с тобой вовек не расплатиться, — Снейп рассматривал лежащий в коробочке тонкий витой браслет.
— Я же тебе не дарю, а даю поносить, — усмехнулся друг. — Вернешь, когда разберемся со всей этой пакостью. Главное, ты можешь быть уверен, что никто не засечет. По крайней мере, в Европе это сделать некому. Мой шедевр, — он довольно погладил свою бороду, — и давай-ка я посмотрю, что на тебе сейчас навешано…
Он с минуту водил вокруг Северуса кулоном с желтоватым камнем: тот то темнел, то наливался неприятным кислотно-зеленым цветом.
— Ого. Даже ого-го, Северус… Посиди-ка, я до своей башни сбегаю. И браслет сейчас же надень. Одно хорошо, рукава у тебя правильной длины…
— Может, мне с тобой?
— Не стоит, я быстро.
Флитвик вернулся запыхавшимся, и только тогда Снейп понял, насколько серьезно попал. Полугоблин просто так бегать не будет, это точно.
— Быстро мне это все не снять, но вот, воткни-ка в воротник эту скромную булавочку, она нейтрализует кое-что. Змея, тебе подойдет… И лучше бы носить ее не снимая.
— Все так плохо?
— Я не справлюсь. Точнее, не сразу. Надо будет сделать один заказ, тогда…
Через несколько дней…
— А представляешь, что на мальчишку старый хрыч навертел?
— Бедный ребенок, за что его так-то?
— За что так тебя, вот что мне интересно… А с ребенком определенно все не так просто. У него, как минимум, недоразвитие магического ядра… И весьма, весьма странное поведение, он же почти всех шугается…
— Что вообще Дамблдор от меня хочет, чтобы я Поттера случайно прибил, что ли? Зачем это ему?
— Думаю, он просто не смог рассчитать комплексного воздействия на тебя… Метка, Северус, метка. Она вступает в резонанс с директорскими закладками и зельем почему-то именно в тот момент, когда рядом с тобой появляется Поттер. Ведь когда его нет поблизости, ты говоришь о нем достаточно спокойно. Но могут быть и другие варианты, вроде закалки нервов будущего Героя или даже то, что ты предположил — избавиться разом от двух магов, слишком сильных и специфичных, чтобы их полностью контролировать.
— Это Поттер-то — сильный маг?
— Шрам, Северус. Он фонит, но совсем непохоже на твою метку. А наш директор большой мастер заметать следы.
— А ты не заметил странного поведения МакГонагалл? Вроде раньше она не была такой равнодушной к своему факультету, по крайней мере, за первокурсниками присматривала. А теперь у них все идет как попало. На занятия опаздывают. В коридорах теряются. Не обращал внимания?
Флитвик покачал головой. Все это складывалось в не слишком приятную картину.
— Директор непонятно зачем попросил меня изобразить восторг при виде Поттера, мол, мальчик так неуверенно себя чувствует, это его должно поддержать. Тьфу. Нет, ну я изобразил, конечно, что мне стоит… Пискнул разок и со своей кафедры якобы свалился.
— Феерично. Жаль, я не видел.
— Продемонстрировать? Или так утешишься? — когда добрый Флитвик так сверкал глазами, лучше было молчать. — Только вот Поттер отреагировал совсем не так, как предполагалось. Ладно, я как-то не собирался беспокоиться из-за того, что потерял авторитет в глазах «самого Мальчика-Который-Выжил», у меня и без этого достаточно поводов для волнений — ты, например.
Когда они обсудили все эти странности, то пришли к одному выводу: на мальчика необходимо взглянуть попристальнее. И что может быть лучше, чем отработка?
Конечно, Снейп ее устроил. Усыпив ребенка, они обследовали его всеми доступными безопасными способами, но обнаружили только какие-то непонятные обрывки. Снейп уже хотел было их убрать, но напарник остановил его. Неизвестно, что находится на другом конце…
А Гарри думал, что все это время драил котлы. Драил, конечно… один, последний. Фонтанируя злостью почти так же, как и Снейп, вынужденный за ним приглядывать. Интересным было то, что пока мальчик спал, закладки зельевара не работали…
Весь год они наблюдали, оберегали, поддерживали. Однако идиотский поиск гриффиндорской троицей информации о Фламеле убил их обоих. Морально, зато наповал. Тогда они и решили поискать, как можно было бы незаметно, понемногу, постепенно, но все-таки развивать ребенка…
На это у них ушло едва ли не все лето. А на следующий год Поттер получил кучу отработок, во время которых его учили оба профессора, рассказывая ему о волшебном мире, начиная с самых азов: о его особенностях и истории, о его семье, вещах, в том числе об очках, которые были не совсем обычными… даже некоторые приемы защиты показывали и объясняли. Флитвик виртуозно изменял звучание их голосов, а Снейп после каждого занятия затирал воспоминания о них самих, как о личностях, и устанавливал блок, чтобы мальчик, вспоминая данные ему знания, словно приснившийся сон, не испытывал ни малейшего желания с кем-то поделиться.
Прошел месяц. Другой, третий… Поттер продолжал долбоклюйствовать, чем дальше, тем больше. А потом вдруг выдал «спич» на парселтанге — вот уж чему они его учить точно не собирались. Снейп предположил, что они могли что-то невзначай активизировать, и они согласно решили, что занятия надо пока прекратить.
К зиме директор завалил зельевара новыми рецептами с пометками «желательно быстрее» и «срочно», и тому стало не до Поттера. Мечтал он лишь о том, чтобы отоспаться. Вместо этого пришлось еще срочно готовить зелья для лежащих в Больничном крыле… А потом и для Поттера, загремевшего туда же. Кто бы сомневался.
Так что, после того, как школа наконец опустела на летние каникулы, Северус мирно уснул и проспал минут шестьсот, в чем даже директор не стал ему препятствовать. Действительно, в последнее время его шпион походил уже не на Ужас Подземелий, а на призрака этих самых подземелий… А полезных людей надо беречь, если, конечно, появляется такая возможность. И Дамблдор решил, что если и потревожит Снейпа этим летом, то по очень серьезному поводу. Пусть мальчик отдохнет, его силы и талант еще понадобятся.
* * *
«Все же я, определенно, счастливчик», — думал Гарри, благодаря профессора Флитвика за сделанный им многоразовый портал. Тонкая цепочка плотно облегала запястье и была почти невидимой. Для перемещения было достаточно обхватить и сдавить ее пальцами. Удобно!
Он едва не проделал это сразу же, как попрощался с профессором Чар, так не терпелось… он даже сам не знал, чего больше — задать пару вопросов Снейпу или закопаться в его библиотеке.
«Стоп… Но ведь он может быть занят, может иметь другие планы — а тут я свалюсь, как снег на голову. Надо бы как-то договориться. Тьфу, опять забыл, есть ведь блокнот!»
К концу недели Северус Снейп уже привык к тому, что каждое утро его блокнот нагревался и начинал светиться, после чего он отвечал на приветствие Поттера, а через пару минут тот сваливался на него лично, вооруженный маггловскими тетрадками и ручками с карандашами, и начинал грузить вопросами, от которых порой ум за разум заходил.
А когда этот самый ум возвращался, в него начинали приходить не менее потрясающие идеи, которые надо было срочно записать, а при наличии хоть малейшей возможности и реализовать. И он шел в свой кабинет или лабораторию, а Поттер зарывался в книги. И не беспокоил, пока он не выходил сам. Но уж потом… доставал свои выписки, и начиналось. Но как же с ним было интересно!
И вел себя мальчишка достаточно воспитанно и совершенно спокойно. Да что там, это была совершенно другая личность против того Поттера, коего он знал все эти два кошмарных года. Кроме всего, мальчишка притаскивал с собой всякие вкусные плюшки (неужели Петунья?), а еще снабдил его канцтоварами, которые были намного удобнее всяких дурацких пергаментов. Бумага недолговечна? Так пропитайте. Чары не держит? Поработайте, не маги, что ли? Почему до сих пор волшебники фигней страдают, называя это традицией, Северус уже не понимал…
Сожалел он лишь об одном: коллега отправился в Европу, и поделиться с ним многими новостями, бо́льшей частью замечательными, пока не представлялось возможным. Но от его поисков зависело… почти все. А пока он занимался с Гарри построением лабиринта с препятствиями в качестве подарка для желающих порыскать в его сознании. Получалось… феерично, даже самому нравилось. Тем более что после рассказов Гарри Снейп посмотрел маггловскую фантастику и тоже поселил кое-кого в собственных лабиринтах.
Да что там, они с Поттером, можно сказать, устроили небольшое соревнование, что-то вроде «чьи монстры монстрячее». Отличная вышла тренировка! Он так привык, что день, когда Гарри не пришел (конечно, предупредив, что идет с дядей в Гринготтс), показался ему странно пустым и длинным, несмотря на то, что занятий он себе, конечно, нашел достаточно, и к вечеру уже был бы не против продлить «каникулы от Поттера» на пару деньков. Но когда мальчишка наконец соизволил написать в треклятом блокноте, что они вернулись и все в порядке, у него словно камень с души свалился.
— Как ты говоришь, Гарри, профессор Снейп? Северус Снейп? — уточнила тетя Петунья и после утвердительного кивка Гарри чуть не поставила тарелочку с сыром мимо стола.
— Ты его знаешь? — Вернон подхватил сыр и заинтересованно посмотрел на супругу. — Я все хотел спросить, ты каких-то знакомых магов, приятелей твоей сестры, наверное, помнишь?
— Зачем тебе? — удивилось было Петунья, но решила уточнить о профессоре и повернулась к племяннику. — Гарри, он такой… — она задумалась, выбирая выражения, — черноволосый, высокий, носатый?
Племянник закивал и расплылся в довольной улыбке… которая, впрочем, быстро погасла.
Он подумал, что не зря они договорились упоминать только о Флитвике, как о декане «самого умного факультета». Ведь на Тисовой за ними все еще наблюдают. Кузен, кстати, недавно это «проверил», в результате чего миссис Фигг пришлось загрузиться едва не по самые брови разными успокоительными и даже валерьянкой, что весьма высоко оценили ее коты. Ну, пару дней они будут тщательно нюхать и тереться о хозяйку, не давая ей шагу ступить, а потом? А ну как тетя что-нибудь скажет неосторожно про Снейпа, хотя бы дяде, а Фигг услышит? Как тогда быть?
Петунья внимательно наблюдала за сменой эмоций на лице племянника. Почему она раньше не реагировала на знакомую фамилию, ведь то и дело та мелькала в разговорах? Но мало ли в Англии Снейпов… Может, потому она упорно и не связывала ее с тем самым мальчишкой, которого знала еще в детстве и о котором ничего хорошего сказать не могла… Ну, почти не могла. Мда. А вот имечко редкое, и черноглазые и черноволосые — не английский тип, так что да, это точно он. Но почему так насторожился племянник?
Когда она выяснила, что ребенок, оказывается, опасается подставить профессора, то очень удивилась. Ей было трудно представить, что из того противного подростка могло получиться что-то стоящее. Впрочем, раз он аж профессор… Да и Гарри, кажется, относится к нему очень даже неплохо. Но как, интересно, он это себе представляет: она что, будет выкрикивать имя его профессора посреди лужайки перед домом? Да она его двадцать лет не произносила и почти не вспоминала, как-нибудь продержится еще столько же. Петунья немедленно изложила это племяннику, и тот сразу успокоился.
А потом рассказала, что могла; правда, получилось совсем немного. «Жили неподалеку, семья неблагополучная, бедная, дружил с Лили, потом поругались» — вот и все. Зачем говорить о том, что сестра с этим типом частенько обижали ее саму? Хотя, может, они тогда и не задумывались над тем, как ей обидно, что они не берут ее в свою компанию из-за того, что она не волшебница? Эх, детство… Кто придумал, что оно золотое? Оно всякое…
* * *
Вернона Дурсля все никак не отпускал рассказ племянника, и, как бы ему ни было неприятно даже думать о необходимости посетить этот странный, непонятный и тревожащий мир волшебства, он решил надолго не откладывать. Чем раньше удастся разделаться с неприятностями, тем лучше, потому что статус богатого сироты, без опекунов и без родственников — вовсе не то будущее, которого он мог бы пожелать племяннику. А защита… Миссис Филдс заказ уже получила и даже переправила ему, вот-вот должен прибыть курьер с защитным амулетом работы какого-то швейцарского мастера. Дорогущий, сволочь, но на безопасности мистер Дурсль экономить не собирался.
Через день дядя с племянником, одетые по моде Косой аллеи от «Твилфитт и Таттинг», посетили-таки Гринготтс… и узнали много нового. Гарри смотрел на дядю во все глаза и усиленно мотал на ус все, что тот делал и говорил. Гоблины сердито зыркали, но больше ничего предпринять не могли. «Надо будет себе тоже попросить такую штуку, полезная вещь», — подумал Гарри, которому Вернон показал небольшую подвеску с какими-то непонятными то ли буковками, то ли значками. А когда он узнал цену… Научиться самому делать такие вещи, пожалуй, куда интереснее, чем превращаться в дракона и, э-э-э, переводить еду на удобрения.
Они наконец получили выписки по имуществу, и Гарри узнал, что дом его родителей, тот, что в Годриковой Лощине, совершенно цел и… так и находится под заклинанием Фиделиус: Хранитель-то жив, хотя и в Азкабане. Оказалось, этим заклинанием пользуются многие маги, живущие в собственных домах вне больших поселений волшебников. Самым интересным было то, что Гарри вполне мог туда проникнуть, потому что на момент наложения чар находился внутри дома.
— То есть для всех магов и магглов дом выглядит развалинами, но на самом деле он в полном порядке? — уточнил Вернон.
Гоблин подтвердил. В этот раз помимо Блордака их «почтили присутствием» еще двое служащих банка, и с каждой минутой в их взглядах в сторону мистера Дурсля читалось все больше уважения. А уж когда речь пошла о вкладах и ценных бумагах…
Гарри честно напрягался и старался запомнить, что мог, но довольно быстро отключился и в его воображении замаячил… дом. Подумать только, у него есть свой дом! А интересно, кроме него туда кто-то войти сумеет? А если он проведет? Кто защиту накладывал, Дамблдор? Нельзя ли в ней что-нибудь изменить?
— Прошу прощения за вмешательство, — он постарался как можно мягче встрять во взрослый разговор, а потому дождался паузы, — могу я узнать, кто накладывал Фиделиус?
Блордак чуть не поперхнулся:
— Хозяин дома, естественно. Защиту такого рода обычно не доверяют больше никому… Вас этому не учили? О. Простите, — увидел он скептическую усмешку Гарри. — Конечно, вашему отцу следовало бы тщательнее выбирать Хранителя, или попросту взять с Блэка Непреложный обет, но тут уж… Теперь вы понимаете, что доверять просто так, без клятв, обетов и обязательств никому не стоит? Жаль, что это знание досталось вам столь дорогой ценой, — добавил гоблин, заметив, каким взглядом сверлит его опекун Поттера.
«Значит, в дом с тех самых пор никто не входил, — подумал Гарри, и в голове промелькнуло сразу несколько его любимых детективов. — Надо будет все тщательно осмотреть. Вот бы Снейпа уговорить… да и Флитвика тоже! Ха… библиотека же! Он говорили про нее, но вот где она — в доме родителей или старших Поттеров? Ведь речь, вроде бы, шла о поместье?»
Кто такой Блэк и откуда он взялся, Поттер предпочел не уточнять: гоблин говорил о нем, как о давно известном всем Хранителе, предавшем семью Поттеров, и для Гарри пока этого было достаточно. Сидит он в этом Азкабане, и пусть сидит. Выставлять себя полным профаном ему не хотелось.
Он спросил о поместье, но тут же получил нерадостное: наследство семьи будет ему доступно после совершеннолетия, бла-бла-бла, если он окажется достойным, бла-бла… Что? Что значит — окажется достойным, есть еще претенденты? Их нет? Тогда в чем дело? Если его признают лишь частично дееспособным, то все перейдет частью к банку, частью — к опекунам? Гарри едва не захлебнулся негодованием, но тут на тропу войны вышел Вернон Дурсль собственной весомой персоной…
Гарри тихо блаженствовал. Гоблины из последних сил сдерживали зубовный скрежет. Кто бы мог подумать, что этот маггл совсем не так прост?! Похоже, банку ничего не светит…
А уж когда дядя заговорил об опекунах и утраченных бумагах… заодно обрисовав, как оценит опытный юрист постановку вопроса о дееспособности наследника после утраты банком документов об опекунстве. Надежный и уважаемый банк? Да что вы говорите? У гоблинов даже уши опустились, как у нашкодивших щенков. Да уж, если хоть кто-то пронюхает об этом… Банк будет больше всего заинтересован в признании Гарри Поттера дееспособным, полноценным, адекватным и так далее. Достойным наследником. Иначе не отмыться.
Оказалось, дядины связи в некоторых кругах могут весьма подпортить дела гоблинам! Кто сказал, что они работают только с магами? Кое-что Вернон давно выяснил и знал, на что делать ставку.
* * *
— Ну, дядя Вернон… как вы их сделали! Но откуда вы столько знаете? — племянник с восхищением смотрел на него, когда они устраивались в машине, и это было очень даже приятно.
— Не поверишь, но все началось с того самого стрелкового клуба, — мистер Дурсль довольно разгладил усы. — Мы же и без тебя ездим, твоя тетя… записалась на соревнования.
И рассказал, как неожиданно легко ему удалось сблизиться с одним из финансовых воротил. Всего-то дел — подсказать, что не совсем адекватное поведение его любимого пса вызвано стрессом от громких звуков и непривычной обстановки. А потом дать пару советов, на которые благодаря одной заядлой собачнице Вернон оказался горазд.
— Надо же, — рассмеялся Гарри. — Спасибо тете Мардж, никогда бы не подумал.
— Я уже поблагодарил ее за науку.
* * *
Петунья Дурсль застала мужа на кухне в полшестого утра в компании чашечки остывшего кофе и в глубоких раздумьях. Она осторожно провела рукой по его руке и присела рядом. Вернон прикрыл ее тонкие пальцы своей широченной ладонью, и они немного помолчали.
— Как все изменилось…
— Да, — вздохнула она. — На тебя свалилось столько хлопот из-за моей непутевой семьи… А ведь у Гарри должны быть и другие родственники, Джеймс был чуть ли не сыном лорда…
— От этой семьи теперь остался только наш племянник.
— Ты… уверен?
— Если говорить о прямых наследниках, то да.
— Что-то мне это не нравится…
— Мне тоже, Пет, мне тоже… Мальчишке нужен старший, и это должен быть маг. Достаточно сильный, чтобы в случае чего защитить его в их мире, достаточно умный, чтобы отстаивать его интересы, и достаточно честный или богатый, чтобы не претендовать на его имущество. Поверенного, даже под принесенной клятвой, боюсь, недостаточно.
— Да где же взять такого?..
— Я просмотрел его родственные связи. Знаешь, есть там какая-то Андромеда Блэк, замужем за магглорожденным Тонксом. Не слышала о такой?
Петунья развела руками, и он продолжил:
— Но ее семейные связи… не самые лучшие, да и за этот брак ее из семьи, как у них говорят, выжгли.
— То есть она не помощник.
— Получается, так. Даже если бы она согласилась, репутация у нее никакая. И в любом случае это отразится и на мальчишке, как на воспитаннике или опекаемом.
— Какой все-таки бред… Выбрасывать из семьи за мезальянс! Странные в магическом мире нравы, мне их никогда не понять!
— У Андромеды — вот же имечко ей дали — есть сестра, Нарцисса Малфой… У нее сын того же возраста. Но не представляю, как до нее добраться — супруг тот еще сноб.
— Тогда и соваться к ним не имеет смысла — каково там будет Гарри?
— И я все больше думаю об этом профессоре зелий… Гарри к нему явно неравнодушен. А ты говорила, что знаешь его лучше всех остальных приятелей твоей сестры… Да еще с самого детства. Может, поговоришь с ним на правах старинной знакомой?
Вместо ответа Петунья поджала губы, встала и зазвенела посудой. Ей надо было подумать. С одной стороны, воспоминания она сохранила отнюдь не самые лучшие, но с другой… Ей было любопытно, а каким же вырос тот заморыш? Профессор главной и единственной школы — это, наверное, довольно неплохой статус? Туда ведь не берут кого попало?
— Хорошо, — обронила она, начиная взбивать тесто для блинчиков. — Я пошлю ему письмо с Гарри.
— И пирог, — добавил Вернон.
— С какой стати?
— Ну ты же все равно готовишь Гарри перекусы, чтобы они там не думали, будто мы не заботимся о мальчике. Думаешь, он не делится? Можешь вообще к нам на чай пригласить…
* * *
Когда Поттер принес записку от своей тетки, Северус даже растерялся. Петунья Дурсль, урожденная Эванс… в гости, на чай. Его. В голове не укладывалось, несмотря на то, что Поттер в этом плане его хорошо потренировал.
С одной стороны, ему совсем не хотелось этой встречи, но с другой… Узнать, как и с кем живет Гарри, наверное, было бы не лишним. Но идти в дом, явно находящийся под наблюдением директора, а может, и не только его, казалось идиотизмом. Он легко объяснил это Поттеру и предложил встречу где-нибудь в кафе, в любом городе, где будет удобно миссис Дурсль.
Петунья выбрала… Манчестер, естественно. Во-первых, там жила ее подруга, во-вторых, миссис Филдс, в-третьих, если что, Марджори Дурсль со своими бульдогами. Но главное, пока Гарри занимался с психологом, они с Верноном обошли немало кафе, и теперь она прекрасно в них ориентировалась.
Солнечный день и довольно уютное кафе так и призывали расслабиться, но Северус чувствовал: что-то произойдет. В ожидании он неспешно потягивал кофе, горький, густой и крепкий, слегка отдающий мускатным орехом, и внимательно следил за всеми входящими в зал для некурящих: носу зельевара табачный дым категорически противопоказан.
В дверном проеме появилась худощавая женщина в светло-голубом платье… Светлые волосы совсем неуловимо отдавали рыжиной. Петунья? Она была вовсе не похожа на Лили, но… было видно, что она — Эванс. Северус встал, приветствуя ее, и подвинул ей стул.
Миссис Дурсль, как настоящая женщина, собиралась с самого утра. Муж даже пару раз хмыкнул, на что та справедливо заметила, что, как ни крути, впечатление лучше бы произвести самое благоприятное. Она хотела прийти заранее, но потом передумала и с полчаса примеряла какие-то совершенно не нужные ей шляпки в магазинчике неподалеку. И немного опоздала, что уж там.
Северуса она увидела с порога — высокий и черный, он выделялся на общем фоне своей строгой фигурой даже когда сидел. Он… нет, она не назвала бы его красивым, отнюдь, но из нескладного тощего подростка получился определенно интересный мужчина. Расположившиеся за столиком неподалеку две дамы, по крайней мере, посматривали в его сторону весьма заинтересованно, а ее буквально прошили взглядами, едва она подошла и поздоровалась.
Неожиданно она подумала, какая бы это могла быть красивая пара… Огненно-рыжая Лили и угольно-черный Северус. И едва сдержала слезы. К счастью, он не заметил (или сделал вид, неважно). Главное — отвернулся, подзывая официанта, и дал ей возможность взять себя в руки.
— Мистер Снейп, простите мою настойчивость, но мне необходимо с вами поговорить. О Гарри. Каким временем вы располагаете?
— Готов выслушать все, что вы сочтете нужным, миссис Дурсль, — невозмутимо ответил он.
Он уже предполагал, что именно услышит, но все равно… Почему у «железной Пет» так подозрительно блестят глаза? Неужели слезы? Вот еще не хватало.
Петунья посмотрела и неуверенно предложила:
— Северус? Я… могу вас… тебя… так называть? Э-э-э, по старой памяти?
«По старой и не очень доброй памяти лучше бы никак меня не называть», — чуть не съязвил он, но, глядя на ее лицо, сдержался. Спорить с женщиной, готовой расплакаться? Увольте.
— Да, Петунья, конечно. Позволишь заказать тебе что-нибудь или выберешь сама?
Как вовремя подошел официант, надо будет оставить чаевые… Рутинные действия, как и спокойная готовность Северуса к разговору, помогли успокоиться, и дальше она продолжала уже увереннее.
— Гарри нужен наставник. Он тянется к тебе, как, — миссис Дурсль закусила губу и перевела дыхание, — наверное, тянулся бы к отцу. Увы, нам с Верноном не заменить ему родителей…
Тут дух перехватило уже у Северуса, да так, что он даже не сразу смог ответить.
— Ты… мне?.. Предлагаешь заменить Лили и Джеймса? При всем том, что он всю жизнь живет с вами и, кажется, совсем не против этого…
— Северус, я не наш мир имела в виду! И… Да он только о тебе и говорит! — Петунья вдруг разозлилась. — Не хмыкай, и бровями своими не… не копоши!
— Не что? — опешил Снейп.
Миссис Дурсль покраснела и прикусила язык. Отчего ж ее так понесло-то…
— Я весьма удивлен, что ты так… прикипела к племяннику. Не ожидал.
— Все не так… Северус… Может, пройдем на балкон? В этом кафе есть, я знаю. Там… никто не сможет подслушать.
— Нас и так никто не слышит. И не услышит, пока я здесь.
— Ах да, ты же можешь.
— Не могу, а уже сделал. Рассказывай.
После исповеди Петуньи Снейп сидел задумчивый и мрачный. Миссис Дурсль молча кляла себя за то, что доверилась этому… этому… невозможному каменному идолу.
— Спасибо, что рассказала, Пет.
Негромкий голос неожиданно мягко погладил ее натянутые, как струны, нервы, и она вздрогнула. На нее же ничто не должно действовать! А Северус продолжал, так же обволакивающе-мягко.
— Это было очень важно. Ты даже не представляешь, как это было важно…
— Твоя магия не будет действовать, я защищена, — заявила она, вызвав у него очередной ступор. — Я с амулетом мужа, с которым он ходил в ваш гоблинский банк.
— Я совершенно не собирался как-то воздействовать на тебя, разве что предложить успокоительное, — усмехнулся Снейп. — Но его пьют исключительно добровольно. Иначе легко отправиться на тот свет. И что ты в лице изменилась? Поперхнуться можно, я имею в виду.
— А… твой голос?
— Что? — его брови встали аккуратным домиком, преобразив и странно омолодив лицо. — Голос как голос, что ты особенного в нем нашла?
Кажется, удивился он искренне…
— Ладно. Объясни, почему важно?
Пришла ее очередь слушать…
— Теперь ты понимаешь, что рассчитывать на меня, как на опекуна в магическом мире, нельзя и даже опасно для мальчика?
Петунья вздохнула.
— Но к кому можно обратиться? Неужели не осталось никого?..
— Из приличных людей, то есть магов? Увы, Петунья, увы. Я бы мог поискать, но у меня не особо широкий и, скажем так, весьма специфичный круг общения.
— А ученичество? Это ведь… как там у вас? Мастер же имеет право защищать ученика и его интересы?
— Да, это все так, но… у твоего племянника слишком выдающиеся способности. Меня, как учителя, для него не хватит. А обрезать возможности… Я не хочу. Боюсь, у нас просто некого рекомендовать. Нет взрослых магов с таким комплексом способностей. Гарри уникален.
Чтобы Снейп признался в том, что чего-то не может? И кому — ей, маггле Петунье Дурсль?!
— Я не вижу для него учителя лучше, чем ты, Северус, — совершенно уверенно вдруг выдала она. — Особенно сейчас. Я все-таки правильно сделала, что обратилась к тебе. Ты не оставишь Гарри. В любом случае. Это ведь так?
— Пет, ты… когда у врача была последний раз?
— Что, я так плохо выгляжу?
— Мерл… Господь с тобой, ты выглядишь очень хорошо, меня волнует то, что ты говоришь!
— Северус, я не знаю, рассказывала ли тебе моя сестра о том, что многие в нашей семье обладали повышенной интуицией. Нет? Ну, значит, я рассказала.
— Да ты мне сегодня устроила настоящий день сюрпризов… Впрочем, еще не вечер, я правильно понимаю?
— Северус, что мы сможем противопоставить вашим, если вдруг?.. «Бульдога»?
— Это ты о чем? Но… погоди, ты права, вас надо обезопасить. Я разберусь с этим в течение недели, устроит?
Петунья кивнула.
— И все-таки, что за бульдоги? Вы же обе с Лили не очень-то любили собак?
Петунья Дурсль хищно улыбнулась, и глубоко удивленному Северусу Снейпу впервые в жизни назначили встречу в стрелковом клубе…
Когда явившийся как всегда с утра пораньше Поттер пригласил его в Годрикову Впадину, в тот самый дом… «Еще раз — ТУДА? Добровольно?!» — Снейпу аж поплохело. Гарри, тут же заметивший резкую смену настроения учителя (про себя он уже почти привык так называть профессора), сразу сник. А потом задумался… Но от вопросов, к счастью, воздержался.
«Эмоции эмоциями… а мальчик-то прав, — думал Северус. — Если мы хотим выяснить, что же стряслось тогда с мальчишкой, то место, где все произошло, придется осмотреть со всей тщательностью. И делать это надо самому. Ну и с Филиусом, конечно же, когда он вернется».
— А давайте сегодня попробуем без палочки колдовать? Хотя бы самое простое? — предложил свежую идею Поттер. — Без профессора Флитвика, наверное, идти в тот дом не стоит, да?
Северус кивнул с облегчением. Беспалочковая? Да что угодно, только не Годрикова Впадина. Не сейчас. Не сегодня. Но тут Гарри охнул и сделал большие глаза:
— А я даже на могиле родителей ни разу не был! Ведь… и не задумывался раньше, вы представляете?..
«Видимо, это судьба», — подумал Северус и тяжко вздохнул.
— Она там же, недалеко от дома. Там… все недалеко. Хотите… — он внимательно посмотрел на Гарри, — исправиться?
Мальчишка неопределенно пожал плечами. Он чувствовал, что учитель, мягко говоря, не горит желанием составить ему компанию, но объяснить этого не мог, а спрашивать… словно что-то удерживало. И он ответил так, как считал на самом деле.
— Это люди скучают. А могилы… что им до меня? Я ведь родителей и не помню совсем. Только мамины фотографии, которые мне тетя отдала — там альбом, где они еще маленькие. И колдографии, которые в Хогвартсе… Мне не хватает их… наверное. Но как можно скучать о том, кого даже не знаешь?
Северус сглотнул комок, внезапно вставший в горле.
— Пойдемте, Поттер, — и направился к думосбору.
Он не стал ничего выбирать намеренно. Растрепанная девочка, веселая студентка, задумчивая, хитрая, деловая… Усталая, расслабленная, сердитая, заливающаяся хохотом и кипящая гневом… Северус переправил в чашу все, даже их последний разговор с окончательной размолвкой, когда она смотрела на него с болью и разочарованием. Он никогда не признавал полумер. Разочаруется в нем Поттер, как и его мать? Пусть.
Гарри вынырнул через полчаса с мокрыми ресницами, а через мгновение Снейпа стиснули так, что у того едва не затрещали ребра.
— Пот-тер, — на остатках воздуха выдавил он, — может, я вам еще пригожусь?..
Хватка немного ослабла, но мальчишка и не думал его отпускать. Северусу не оставалось ничего иного, как осторожно положить руки на острые мальчишечьи лопатки. Но вскоре он мягко отстранился.
— Спасибо вам, профессор! — в зеленных глазищах плескались благодарность, грусть и… понимание. Гарри сам открылся так, что не почувствовать то же самое, что и он, Снейпу было попросту невозможно. Кажется, Поттер тоже не признавал полумер…
* * *
Тренировки в беспалочковой магии у Снейпа начались более двадцати лет назад: ему еще не исполнилось двенадцати, когда Джеймс Поттер первый раз выбил у него палочку… С тех пор его умение колдовать без нее только возрастало и уже почти не отставало от того, что он мог творить, будучи «вооруженным». Так что в этом плане он вполне заслуженно считал себя асом. Пока не ознакомился с приемами Гарри. Гораздо менее энергоемкими, как вскоре выяснилось.
Использовать их у него сначала не получалось, но мальчишка сумел убедить, что Северусу просто надо найти ключик к его же собственной «детской» магии. В целом выходило, что надо просто очень точно знать, чего ты хочешь. Представить четко-четко… «Ваша магия ведь не могла никуда подеваться?» — разводил ладошками Гарри и щедро делился своими способами.
«И кто ее знает, могла или не могла…» — Северусу не очень-то приятно было вспоминать свои детские выбросы: с ними в комплекте шли совсем другие воспоминания, отнюдь не радужные. Но если с «яйцом» у них с Флитвиком получилось, то велика вероятность, что мальчишка прав. Стоп! У него же есть воспоминания о волшебстве, которое он показывал Лили…
Дело пошло… В конце концов, они так увлеклись, что не заметили, как Гарри малость перестарался. Снейп, к своему стыду, даже не расслышал, какое заклинание мальчик произнес, поскольку был полностью занят визуализацией своей задачи. Гарри внезапно схватился за лоб, отчаянно вскрикнул и обмяк уже на руках у профессора.
* * *
Снейп аппарировал в Мунго, не раздумывая ни секунды. Он стремительно пронесся по этажам, держа на руках удивительно легкого для своих почти тринадцати лет Поттера. А еще через несколько минут возле мальчика стоял сам Гиппократ Сметвик, да не просто стоял, а работал.
— Перенапряжение… Нужно восстанавливающее.
Звякнула склянка. Сметвик поцокал языком: он сходу оценил качество зелья, что входило в личный запас лучшего зельевара Британии. Легкий пасс — и Гарри рефлекторно проглатывает необходимую порцию.
— Остается немного подождать… Вы бы и сами справились, мастер Снейп.
— Посмотрите его голову.
— Что?
— Шрам.
Сметвик откинул отросшие волосы мальчика и охнул. Шрам был буквально разворочен: края разошлись и даже немного вывернулись, а вот крови, как ни странно, почти не было.
— Совершенно не характерно для ран головы, — пробормотал целитель. — Срочно готовить операционную!
Через полчаса они определили, что обычные зелья на мальчика не действуют… Снейп аппарировал к себе: у него имелась одна новая разработка… Гарри остался с Главным целителем и двумя его ассистентами, которые, кстати, уже справились с воспалением, распространившимся было от открытой раны на весь лоб и волосистую часть головы.
Еще через час после возвращения Снейпа им пришлось остановиться на том, чтобы просто по-маггловски наложить швы: ни один из составов не действовал. Обезболивал область лба Снейп, лично ассистируя Сметвику.
— А из вас мог бы выйти неплохой целитель, — отметил тот, закрепляя нить, — но зельевар еще лучше. Что вы думаете насчет контракта с Мунго?
— А что вы думаете насчет двадцатичасового рабочего дня?
— Ну, это, конечно, слишком… Жаль, конечно, но я вас понял. Хотя, если надумаете расстаться с преподаванием, милости прошу. Условия вас приятно удивят, мастер Снейп: уж поверьте, у нас умеют ценить специалистов такого уровня.
Сметвик посмотрел на спящего мальчика.
— Сейчас его перевезут в палату возле моего кабинета, а вас я бы попросил взглянуть на одну вещь…
* * *
— Я точно говорю, у него метка! Настоящая метка Пожирателя Смерти!
— Он уже сколько лет как профессор Хогвартса, думаешь, Дамблдор?.. Он же не мог не знать!
— Думаешь, я просто так специализируюсь на снятии Темных проклятий? Быстрей, а то он уйдет!
— Стоять! — направлявшийся в палату Поттера Снейп обернулся, глядя на две нацеленные ему прямо в лоб палочки в руках двух изрядно взволнованных молодых людей, ассистировавших вместе с ним Главному Целителю еще десять минут назад, изогнул бровь и картинно скрестил руки.
«Ну вот и выяснил, насколько несовершенна новая маскировка треклятой отметины на руке. Странно, почему Сметвик ничего не сказал. Обливиэйт, или?.. Все-таки неплохие целители, может, договоримся?»
Незаметное движение пальцев, и оба нападающих смиренно следуют за ним в кабинет Главного Целителя.
* * *
Гиппократ Сметвик давно так не развлекался, глядя на собственных ассистентов. Взъерошенные, испуганные, но не сдающиеся… А молодцы, ребятки. Особенно Джексон, надо же, углядел. Как он догадался-то использовать свой артефакт? Надо спросить… Эх, если им удастся надавить на Снейпа, а ему под это дело — залучить зельевара к себе… Он вздохнул. Мечтать не вредно. Не пора ли защитить своих помощников? Впрочем… Наблюдать было куда интересней.
— Что? Поклясться, что мы вас не видели? А мистер Поттер просто пришел сам?..
— Именно.
— Со всем вот этим? — Джексон махнул рукой, почему-то в сторону окна. — Да кто поверит-то?
— А кто-то спросит? Разве Мунго перед кем-то отчитывается? Интересно, перед кем и с каких это пор…
— Но врачебная тайна и так подразумевает… — Джексон еще на что-то надеялся, хотя бы на то, что его оппонент может не знать некоторых нюансов.
Его напарник явно предпочел бы тихо раствориться в воздухе. А Снейп хорош… Сметвик сфокусировал зрение одним ему известным способом и теперь любовался на роскошную ауру мага, неприятно искажающуюся только в области левого предплечья, и едва ли не втайне от самого себя завидовал Лорду и Дамблдору. Какой экземпляр им достался! Вот бы… Хотя надо просто будет держать руку на пульсе: как только Снейпу окончательно надоедят его хозяева, он будет рядом.
Мунго — веками освященная нейтральная территория, и он недаром ее хранитель, владелец и самый преданный слуга. Мунго не выдает… А метка там или не метка, у всех свои недостатки… Кстати, тоже будет интересно разобраться: в конце концов, они много чего снимали, хотя и не такое. Прекрасный был бы опыт… Сметвик едва сдерживался, чтобы не кидать на Снейпа плотоядные взгляды. Еще поймет не так.
— Я в курсе, что врачебная тайна распространяется только на пациента, — от голоса Снейпа веяло арктическим холодом.
— А если я попрошу, как пациент? — на пороге появился пришедший наконец в себя Поттер.
Парнишка хоть и был серовато-бледен, словно небо после затяжного дождя, и держался за косяк, но вел себя почти вызывающе… Вот так да… Снейп тут же кинулся к подопечному, усаживая его в кресло. Когда он повернулся к лекарям, в воздухе зазвенело, но мальчишка уже отдышался и продолжил:
— Иначе я ни на что не согласен. Ни на ваше лечение, ни на что, ясно? — он повернулся к Снейпу. — Пойдемте отсюда, профессор. Правда, если я не дойду, виноваты будут уважаемые лекари…
И попытался подняться. Не вышло.
Интересно, это он играет или?.. Но вмешаться определенно пора.
— Прошу прощения за выходку моих коллег, мистер Снейп, мистер Поттер. Конечно, мы все дадим вам клятву.
— Обоим? — уточнил въедливый мальчишка.
Надо же… слабее котенка, а права уже качает!
— Достаточно, чтобы тебе, — Снейп положил руку мальчику на плечо.
Тот упрямо замотал головой. Сметвик пронзил помощников своим фирменным взглядом…
— Я, Джастин Джексон, клянусь…
— Я, Асклепий Таскилл, клянусь…
— Ну вот, другое дело…
Довольный и слегка расслабившийся Гарри Поттер казался совершенно милым и безобидным подростком. Ребенком даже. Нет, но каков! А уж аура… Это было что-то невероятное.
— А вы? — обезоруживающе улыбнулся мальчик, обращаясь к Сметвику.
— Я готов принести Непреложный обет, если вы разрешите обследовать вас.
Гарри повернулся к Снейпу, и тот медленно кивнул, не сводя глаз с Главного Целителя. Сметвик ощутил в голове легкое, почти невесомое касание, и… не стал закрываться, одним кивком давая понять менталисту, что принимает и одобряет его действия.
— И вы готовьтесь…
— Шеф, а…
— Мы же уже дали клятву…
— Не хотите поучаствовать в обследовании? — перебил их патрон.
— Хотим! Конечно! — в глазах ассистентов зажегся маленький, но маниакальный огонек.
Еще один фирменный взгляд, брошенный начальником на подчиненных, и Поттер подумал, что надо же, они оба так умеют. Вот бы тоже научиться! Но как этот Джексон метку-то углядел, а… а вот и спросит! Он пациент, ему можно.
Когда Сметвик рассказал об артефакте, Снейп напрягся: сколько таких еще в Британии есть? Но целитель успокоил — единственный и неповторимый в своем роде образец принадлежит Мунго и используется обычно только по прямому назначению. Джексон попытался что-то вставить в свою защиту, но его патрон это быстро пресек. Однако молодой лекарь продолжал что-то подозрительное шипеть себе под нос, так что Гарри не выдержал:
— Да скажите уже ему, профессор!
Снейп вздохнул:
— Джексон, слово «шпионаж» вам знакомо?
Сметвик ухмыльнулся:
— А я надеялся, что моему помощнику все же придется немного поработать мозгами… Например, сообразить, какой приспешник Темного Лорда, наплевав на все, тащит на руках Гарри Поттера, сметая на своем пути все, вытаскивает для него лучшего целителя едва ли не за шкирку и требует срочных действий по спасению гм-м-м, героя. А, Джексон? Если вы не работаете с пациентом, что, думать уже не обязательно?
Бедняга Джексон, прикусив губу, попытался выдавить извинения. Было видно, что ему не очень-то хотелось, но было неловко, было… «Так вот как… Это не только со мной, значит. Люди терпеть не могут быть виноватыми», — подумал Гарри. Снейп, словно уловив его мысли, ответил:
— Мерлин с вами, Джексон, что сделано, то сделано. Давайте уже работать.
* * *
Они оставались в больнице до самого вечера, и Сметвик находился с ними почти неотлучно: к счастью, все это время его вмешательство почти никому не потребовалось. Если личность и способности зельевара интересовали его прежде всего как руководителя Мунго, этого «государства в государстве», то Поттера он, как лекарь по призванию, просто ни за что бы не выпустил из рук… И замечательно, что эти двое оказались тут сейчас. Он использует свой шанс по полной. Тут два, нет, три целительских мастерства можно защитить. А в альянсе с профессором кое-что попробовать…
Он сверял данные Гарри с какими-то таблицами, перелистывал древние фолианты и собственные записи, постепенно мрачнея. А когда начал делать выписки, подводя итоги, удивленное выражение долго не сходило с его лица.
Когда результаты обследования были готовы, поражены и озадачены были все, даже тот, кто сей процесс инициировал.
Во-первых, Гарри Поттер оказался полностью иммунен к зельям. Точнее, ко всем зельям, приготовленным по традиционным рецептам и по традиционной технологии. Сметвик едва не подпрыгивал, когда выяснил, что обезболивающее Снейпа все-таки действует — просто поверил тому, что тот рассказал, описывая лечение ожогов, полученных после того, как Гарри якобы не справился с заклинанием Лакарнум Инфламаре.
А вот самому автору зелья было над чем подумать… Собственно, этим он некоторое время и занимался, с совершенно отсутствующим видом то записывая, то что-то перечеркивая в толстой черной тетради, пока они ожидали данные по составу крови мальчика.
Во-вторых, у Гарри в крови, информацию по которой принес мистер Джексон, все еще косо поглядывающий на Снейпа, оказалось огромное количество каких-то странных антител, совершенно не поддающихся идентификации. Желанием узнать их происхождение горели абсолютно все присутствующие, даже Снейп вынырнул-таки из своих записей и призвал Поттера к ответу. Нет, понятно, что о самих клетках мальчик ничего знать не мог, но о том, как такое могло случиться, представление определенно имел.
— Мы вас внимательно слушаем, Поттер…
Лучше бы он этого не делал…
После рассказа мальчишки о Тайной комнате, василиске и фениксе успокоительное понадобилось всем. Кроме Поттера, конечно.
— Убью Дамблдора… — длинные пальцы сжались в кулаки так, что костяшки побелели.
— Убью… — эхом прозвучало напротив.
Снейп и его недавний оппонент встретились глазами и дружно кивнули.
— Прямо сейчас пойдете, или сперва пообедаем? — Сметвик окатил их своей иронией, успешно заменившей Агуаменти. — Потому что, вполне возможно, это будет ваш последний обед…
— И ЭТОТ изображает Великого Светлого мага! Рас… ххх!!!
— Поттер, закройте уши!
Гарри с нарочито отсутствующим видом подслушивал лихие загибы, пытаясь определить, кто же из троих сквернословящих круче, и заодно что-нибудь запомнить. Определенно, пока первое место делили Главный целитель и его Проф. Однако их быстро прервали: хлопнула дверь, в кабинет буквально влетел второй ассистент с белым, как мел, лицом и начал прямо с порога, вызвав проекцию ауры пациента перед всеми присутствующими.
— Вот следы подселенной сущности… Видите черные нити? А вот остаток самого клубка, уже практически полностью втянувшегося в ауру пациента. По основным параметрам это крестраж сильного темного мага!
— …! …! …!!!
— Поттер! Оглохни!
В ушах у Гарри зажужжало, и он с негодованием уставился на своего профессора. Когда самые яростные дебаты закончились, Снейп посмотрел внимательно на своего подопечного и… рассмеялся. И, кажется, рассказал, что тот подслушивал, по крайней мере, Гарри так понял. Потому что все на него ТАК посмотрели… Он покраснел и потупился. На всякий случай.
Снейп тихо фыркнул про себя, уж он-то знал теперь, что представляет собой Гарри Поттер…
— Ну а теперь мои выкладки… — достал несколько исписанных страниц Главный Целитель, вздохнул и добавил: — Северус… плесните-ка всем вашего успокоительного. И мне тоже. Благодарю.
— Итак, господа…
— Эй!!! — прервал его Поттер. — А мне? Я слышать хочу!
Снейп сделал аккуратное движение палочкой, и Гарри снова вернулся в мир нормальных звуков, сердито посмотрев на профессора.
— Я могу продолжать? — поинтересовался Сметвик. — Не знаю, порадует это вас или огорчит, но шрам у мистера Поттера не от Авады, а от магического ритуала.
Джексон поперхнулся успокоительным, и Снейп постучал его по спине.
— Авада, как всем известно, шрамов не оставляет. Никаких и никогда. А на лбу у нас имеется руна Зиг… Созданная, возможно, в самых благих целях.
— Классическое значение данной руны, от максимума к минимуму: победа, успех, удача. Она должна развивать высокое самосознание носителя. Может также указывать человека, наделенного благодатью или находящегося под покровительством высших сил. Придает неуязвимость.
— Дамблдор?.. Что он сотворил с ребенком и зачем?..
— Ничего не понимаю… Почему тогда?..
— Все наоборот…
Сметвик смерил взглядом шепчущихся так, что те умолкли, и продолжил:
— Во всем этом есть одно «но». Известное весьма ограниченному кругу рунных магов и некоторым темным. Чтобы руна работала правильно, она должна брать силы и энергию из самого волшебника. А пока он мал… энергии недостаточно. И она вызывает практически обратный эффект.
— Руна Зиг, негативный аспект: проигрыш, потеря… Единственная возможность ее перетерпеть — ничего не делать, не браться ни за какие дела, затаиться, практически… окуклиться. Возможно какое-то серьезное заболевание или общая болезненность и слабость. Полагаю, все силы Гарри, вся его магия уходили на то, чтобы этому воспрепятствовать. Да, еще вызывает неприятие, а иногда и агрессию со стороны окружающих. А у носителя при истощении может развиться, как бы сказать точнее… общее отупление, пожалуй…
Гарри начало потряхивать, и Снейп инстинктивно приобнял его за плечи.
— А что сейчас?
— Подождите. На руну была завязана еще довольно сложная и сильная блокировка, но от нее остались только следы… Расшифровать по ним исходное воздействие я не могу при всем своем опыте. И даже не знаю, к кому можно обратиться с этим вопросом. В Норвегии есть двое моих коллег, но… не факт, что они скажут больше. Вы ни к кому не обращались для снятия блоков, молодой человек?
Гарри вытаращил глаза: как он мог к кому-то обращаться, не зная ровным счетом ничего?
— Ах да, конечно, к василиску и фениксу, — спохватился Сметвик. — Мера, конечно, экстремальная, но действенная. Ваша руна больше не работает. Никак. Остатки крестража безопасны: ваш организм их практически растворил и… усвоил. Мои поздравления.
Снейп тихо прошипел себе под нос нечто непечатное. И неожиданно повернулся к Гарри, с кривоватой улыбкой глядящему в пустоту перед собой.
— Поттер… что именно вы хотели сделать перед тем, как попасть сюда?
— Эм… — тот сфокусировал взгляд. — Убрать шрам, профессор.
— Ххх!.. — Сметвик собственным кулаком закрыл себе рот.
— Закройте уши, Поттер… Как следует закройте, а не то оглушу снова!..
* * *
Хэллоуин, двенадцать лет назад
— Что же мне делать с тобой? — прошептал старик, склоняясь к кроватке с ребенком. — Какая часть Тома перешла в тебя? Что она оставит от тебя самого? Ты совсем малыш, ты не сможешь противиться Темному Лорду… И ты можешь стать им сам. С такой силой… такой аурой… ты опасен. Очень опасен.
В голубых глазах сверкнули тревога и боль.
— Не могу! Я не могу поднять руку на ребенка! — он поднял взгляд к потолку, словно там был тот, кто ему возражал. — Я чувствую, я знаю, маленький Гарри еще тут. Я… Нет, никогда! Я не самый светлый маг, но я не детоубийца.
Волшебник снял очки и вытер мокрые от слез глаза.
— Я вообще еще никого не лишал жизни… Да, люди погибали по моей вине, но я не убивал никого. Даже Геллерта. А значит, я остаюсь на стороне света!
Он распрямился удивительно быстрым для старика движением, призвал несколько свечей и переместился в центр комнаты.
— Я помню… Я уверен, все получится правильно!
Он начал что-то чертить на полу, иногда отрываясь и прикрывая глаза, словно вызывая нужные воспоминания.
— Вот так, — он осмотрел дело своих рук и, кажется, остался доволен. — Это блокирует крестраж, а вот это не даст ему влиять на ребенка. Силы ребенка… они ему понадобятся позже… Я помогу ему, но он должен мне верить.
Старик-волшебник дрожащими руками закончил рисунок на полу и положил на него годовалого ребенка. Волшебник начал шептать что-то странное, вычерчивая палочкой над ребенком сложные фигуры. В углах комнаты сгущались тени… За окном догорал закат.
Малыш спал, усыпленный заклинанием, и должен был проспать еще долго…
Получив официальное приглашение в клуб от четы Дурслей через очкастую и вечно взъерошенную «почтовую сову» по имени Гарри Поттер, Снейп призадумался. Вряд ли к оружию имеют свободный доступ любые люди. Следовательно, это место довольно-таки элитарное. А значит, встречают там… для начала — по одежке. А потом — по толщине кошелька. Пора менять маску…
С финансами у лучшего зельевара Острова особых проблем не было, вот только тратить на себя он так и не привык. Да и ради чего, спрашивается? Но в этом конкретном случае ему просто не хотелось подвести пригласившую его Петунью Дурсль… сестру Лили. Теперь он воспринимал эту женщину совсем иначе, чем тогда, в детстве. Все же родная кровь — не водица: манеры и жесты Лили иногда просто сквозили в поведении миссис Дурсль. Хорошо, что сестры были такими непохожими хотя бы внешне, иначе ему пришлось бы нелегко.
Снейп вздохнул. Нет бы подумать обо всем, пока Поттер был еще у него, чтобы сразу все выяснить. Но тот, как обычно, вывалил на него с порога кучу несуразнейших предположений и бредовых идей, серьезно задумываться над которыми было довольно рискованно. Прежде всего потому, что можно было влегкую стать родоначальником нового направления магии. А то и не одного. Как у Поттера голова не взрывалась, непонятно, но не происходило этого, видимо, потому, что он радостно вываливал из нее все… на него, да. Нет уж, работать будем по порядку и для начала разберемся с имеющимся в активе. А остальные идеи надо пока отложить на будущее.
Правда, Снейп справедливо, как ему казалось, полагал, что для того, чтобы разобраться со всем, что выдает Поттер, потребуется столько времени, сколько ему точно не прожить. Но попробовать определенно стоило.
При попытках систематизировать то, что на него вываливал мальчишка, Северус терзался подозрениями, что искусственно заторможенная работа мозга и развитие мышления сейчас прорвались, как река через запруду: того и гляди снесет. По крайней мере, ему мозги выносило всякий раз, как приходил «ученичок». Но, Мордред и Моргана, это было… восхитительно. До дрожи, той самой, что возникает в предвкушении открытия.
Каждый день приносил какую-нибудь находку, и часто не одну. Каждое утро ломало его стереотипы. Иногда это оказывалось болезненным, но чаще всего несло ни с чем не сравнимое чувство свободы… Ему казалось, что если в то время, когда он разбирает свои заметки после ухода мальчика, его попытаются отвлечь, он заавадит не глядя — кого угодно. Хоть Лорда, хоть Дамблдора… Просто чтобы не мешали. И, скорее всего, у него получится.
А пока… Он положил поудобнее блокнот и устроился в кресле.
Снейп — Поттеру:
Как принято одеваться в стрелковый клуб?
Поттер — Снейпу:
Только не мантию!!!
Нечитаемая густо перечеркнутая фраза…
У вас есть маггловская одежда? Или деньги?
Может, мне прийти?
Снейп — Поттеру:
Я сам зайду за вами. Через полчаса удобно?
Поттер — Снейпу:
Я готов.
Снейп — Поттеру:
Буду через полчаса. За поворотом к парку возле булочной.
* * *
И только потом до Гарри дошло. Ему. Придется. Решать. Вопрос. Как одеть Снейпа! Он основательно подзавис, подумав, что насчет собственной готовности это он, кажется, зря сказал. Написал то есть. Просто ОЧЕНЬ зря!
Следующие полчаса новоиспеченный специалист по подбору одежды бешеной белкой метался по дому, стараясь найти пару модных журналов, где были бы мужчины. Женщины — сколько угодно, а вот мужчин практически не было. Да, помощник из Гарри вообще никакой, в чем Снейпу в ближайшем времени предстоит убедиться. Вот это он попал. И ведь сам согласился, чуть ли не напросился, олух!
Как назло, тетя была слишком занята, чтобы что-то посоветовать — разговаривала по телефону с одной из своих приятельниц. К ней в такие моменты лучше было не соваться даже любимому сыну. А дядя, как всегда, был на работе. Спасибо, брат подсказал простую и дельную мысль: вспомнить, кого видел в клубе и их одежду. Гарри сразу полегчало, и он прикрыл глаза, вызывая в памяти зрительные образы. Там подходящих по возрасту и более-менее по внешности мужчин хватало, в отличие от журналов. А потом, спохватившись, глянул на часы и вылетел из дома.
Так что, когда Снейп аппарировал за Гарри, тот поджидал его в оговоренном месте и был морально готов немного посидеть у него в кабинете над думосбором. А вот очутиться возле одного из довольно крупных лондонских магазинов — не готов… Да уж, Снейп, если что решил, времени зря не тратил.
— Мои требования просты: руки должны быть закрыты полностью. В Мунго было проще, а этот ваш клуб — публичное место. Неизвестно, кто туда ходит. Я просмотрел пару журналов, так что… Черные брюки. Белая рубашка. Черный пиджак…
— Сэр, вы так на гангстера станете похожи… Да и пиджак не совсем то, что надо. Одежда не должна сковывать движений, если понадобится вскинуть руки…
— Зачем?
Гарри продемонстрировал одну из позиций для стрельбы с двух рук.
— Вы же будете пробовать, правда?
Снейп, примерявший черный пиджак, попытался повторить. Спину стянуло, плечи встали колом.
— Действительно скверно.
И тут до Гарри наконец дошло, что он просто может вызвать воспоминания о клубе, чтобы Снейп посмотрел. Он же может легилиментить без палочки? Гарри вопросительно посмотрел в лицо учителю.
— Могу. Но для этого надо бы присесть куда-нибудь. Там, где людей поменьше…
— А давайте выпьем кофе, например, вон там?
Они отошли и присели за небольшой столик на двоих возле одной из витрин с дамскими сумочками.
Когда принесли их заказ, Снейп глотнул напиток и поморщился.
— Вы готовы?
Гарри кивнул и открыл глаза пошире.
— А вот таращиться на меня совершенно не нужно, просто смотрите.
Гарри наконец предложил Снейпу просмотреть свои воспоминания о клубе в думосборе и рассказать, где там что находится, и как-то ухитрился выторговать еще и то, что он выбирает, а «клиент» не сопротивляется. Снейп и сам не понял, как повелся на это. Определенно, во всем были виноваты глаза Лили…
Черные джинсы, черная же футболка без логотипов и рисунков и светлая серо-голубая просторная рубашка шамбрэ… Светлая?! Так жарко же! Гарри смотрел на профессора и… видел, что ему шло. Он выглядел просто круто! Так, стоп, еще не хватало расплыться в улыбке, да и лаковые туфли с этим всем… ну просто никак.
К счастью, спортивная обувь Снейпу понравилась, особенно когда он в ней прошелся. Благо, черных кроссовок было достаточно… Он купил сразу две пары. Подобрали даже мужской парик с аккуратной стрижкой: не для того, чтобы носить, а как образец для трансфигурации, конечно. Хотя во взгляде зельевара мелькало много… разного… чем Гарри предпочел уже не грузиться: ему нынче и так хватило по самую маковку.
Просмотр воспоминаний в думосборе, когда они аппарировали домой к Снейпу, надолго не затянулся.
— А это что?
— Стрелковый стенд. Там мишени, в которые целятся из разного оружия.
— Какого?
— О… сейчас.
Гарри вызвал в памяти магазин при клубе, и Снейп понял, что в общих чертах ознакомиться с оружием быстро не получится. Воспоминание-то есть, смотри на здоровье, но много ли оно стоит без комментариев? А мальчишку пора уже домой отправлять.
— А это?
— Стрелковые галереи. Вот эта — для стрельбы в движении. А вот там — с разворотом. А тетя вот сюда пойдет, на спортинг. Стрельба по тарелочкам. Знаете, машинка их выбрасывает, и в полете надо попасть и сбить. А вот медпункт, ресторан, раздевалки для спортсменов, учебные классы, тир для пневматического оружия… Парковка вон там. Наверное, около нее лучше и встретиться?
— Твоя тетя так и сказала. Спасибо, Гарри, ты мне действительно очень помог. Поздно, тебе пора… Я завтра просто приеду на такси.
— Вы… назвали меня по имени?
— Больше такого не повторится, мистер Поттер. И вам пора.
— Ну и зря, — разочарованно бросил Гарри и, не глядя на Снейпа, вцепился в свое запястье, активировав цепочку-портал, и пропал.
Чтобы через десяток минут снова свалиться едва ли не на колени к нему, сунуть в руки какую-то книгу и тут же снова исчезнуть.
Снейп крутил в руках новехонькую энциклопедию стрелкового оружия. Спать ему сегодня не придется, это точно. И вот спрашивается, кто у кого учится?!
* * *
Петунья Дурсль, собранная и серьезная, одобрительно кивнула, здороваясь со старинным знакомым. «Не подкачал, молодец, — подумала она, оценивая его вполне презентабельный внешний вид, — жаль, не придется увидеть, как он ошалеет от самого клуба и возможностей оружия. Ну ничего, племянник расскажет в красках, он умеет».
Она представила «друга детства» Вернону и ушла после того, как мужчины обменялись рукопожатием. А потом понеслось. Мистер Дурсль остался на местах для зрителей ждать супругу, а Гарри с Дадли провели для Снейпа настоящую экскурсию, во время которой тот едва удержался, чтобы не зависнуть намертво возле витрин с оружием. А потом они дружно болели за миссис Дурсль, необыкновенно лихо сбивающую тарелочки.
Насмотревшийся на соревнования Снейп повернулся к семейству Дурслей, поздравив вернувшуюся к семье разгоряченную и счастливую Петунью: еще бы — победительница! Наблюдений ему уже хватило, чтобы достать блокнот и начать там строчить. Он чувствовал себя весьма обязанным Поттеру за предварительное знакомство с клубом и подробный рассказ: без этого ему здесь было бы совсем, мягко говоря, нехорошо. Энциклопедию он взял с собой, чтобы вернуть, но пока не доставал, дожидаясь удобного случая.
Гарри вытягивал шею, стараясь заглянуть в записи профессора — интересно же. А то по лицу… Да, он уже учится делать такой же покерфейс: скоро в школу. Убедительно играть такого же охламона, каким он был прежде, у него вряд ли получится, но лепить маску они уже начали, причем довольно успешно.
То ли случайно, то ли намеренно Снейп немного опустил блокнот, и Гарри широко улыбнулся, увидев вычисления, которые не так давно проводил и сам. Его тогда здорово шандарахнуло понимание того, что волшебник мало что может противопоставить маггловскому оружию. Правда, щиты он еще толком не ставил — не умел, но вот теперь… И он мысленно потер руки, заметив дрогнувший в самой настоящей улыбке уголок губ, а главное, знакомый огонек в черных глазах. Когда он зажигался, жизнь становилась просто головокружительно интересной — что-что, а это он хорошо понял за последние дни!
Снейп незаметно отошел от компании, задавая вопросы инструктору Петуньи.
— Вы никогда в жизни не стреляли? Где же вы жили до этого? — услышал Гарри и понял, что сейчас его профессору придется нарушить закон…
Легкий «Империус» — и вот уже мистер Уилсон оценивает странного новичка как нового состоятельного клиента и ведет в тир пневматики. А по пути тот перестает казаться ему странным…
Заметавшись было между тетей и профессором, Гарри решил, что тетя тут давно уже почти как дома и он ее уже достаточно поздравил, а вот проф… и понесся за ним, едва не потеряв из виду. Уж очень непривычно смотрелась короткая стрижка на голове Ужаса Подземелий.
— Это ваш сын? — спросил инструктор Снейпа, включая подсветку мишеней, когда Гарри, немного запыхавшись, догнал их. Снейп стоял на огневом рубеже, примериваясь к лежащим возле него пневматической винтовке и пистолету.
Открывший рот, чтоб наконец вдохнуть, Гарри заметил только секундное окаменение профессора.
«Мне бы так», — пронеслось в голове. Слов не было.
— Племянник, — с показным равнодушием протянул Снейп, и стало почему-то немного обидно.
— Просто вы похожи, — пожал плечами тренер.
«Какая бесцеремонность…» — подумал Снейп, но вскоре ему стало не до этого. Потому что выяснилось, что даже пневматическое оружие, самое легкое, которое «серьезные мужчины и оружием не считают», может устроить магу, особенно неподготовленному, пару-тройку неприятных сюрпризов. А уж о том, что щит на мишень он может уверенно наложить с десяти метров, а вот дальше пока и сам не в курсе, он инструктору рассказывать не собирается. Вообще никому не собирается. Так что пневматика, пока только пневматика. Сжатый воздух, подумать только! Еще пара десятков проб и будет достаточно, а потом можно и даже нужно перейти на двадцать пять и… пятьдесят метров? Тоже есть? И сто, только на улице? Только уже огнестрельное? Он будет все помаленьку. Надо же как-то определиться, логично?
«Отличный клиент, — радовался и кивал мистер Уилсон, — дисциплинированный, спокойный, оговаривающий заранее все, что его интересует. И не бедный, раз решил пройтись едва ли не по всему имеющемуся в клубе арсеналу. Потренировать бы его — ведь с первого раза начал попадать. Да в этом носатом спит снайпер, причем не так и глубоко! И почему я считал, что он не знаком с оружием? Скорее всего, долго жил не в Англии и ему привычны другие модели… Спросить? Не спросить? Кажется, этот клиент не любит вопросов».
Но тут клиент сам начал грузить его вопросами, да так, что все остальные мысли словно потоком унесло. Говорить о качестве разных видов пуль, траекториях, особенностях разных видов оружия, сравнивать дальность и кучность он мог без передышки, а его с видимым удовольствием слушали, вставляя только реплики, помогавшие переключиться на конкретику.
— Для того, чтобы брать крупную дичь с относительно безопасного расстояния, метров со ста, лучше всего обзавестись хорошей винтовкой для африканской охоты, например, от Холланд энд Холланд или от Ригби под патрон .375 Холландов же. Отличный мощный патрон, на триста метров обеспечивает хирургическую точность попадания! А с бронзовыми пулями ходят на толстокожую дичь особо крупных размеров или прячущуюся в особо густых кустах, — инструктор продолжал расписывать прелести английских охотничьих ружей со всей страстью, на какую был способен. Он и сам бы с радостью приобрел такое, но, увы, это не по его доходам. А вот если клиент купит…
Снейп хмыкнул и задумался. Выстрел из пневматики просто снял его самый слабый щит, не повредив мишень. Но второй выстрел легко мог последовать еще до того, как появится щит новый: чтобы его сделать, хорошо обученному магу нужно не менее пары секунд. А вот огнестрельное пробивало так, словно щита вовсе не существовало, немного защищала только комбинация из двух, а полностью — из трех щитов, наложенных друг на друга. Они гасили энергию пули. Но тогда вся сила мага уходила на щиты, и ему было уже совсем не до атаки.
«Интересно, на какую энергию атаки вообще рассчитаны магические щиты, ведь разрабатывались они не только против магических воздействий. Надо будет посмотреть в истории. Подозреваю, что рассчитаны они были максимум на первые аркебузы или тяжелые арбалеты… А ведь в магазине винтовки, что сватает мне этот тип, этих патронов пять штук… И Лорда вынесет, и на любимого директора хватит. Хорошая вещь».
Они нашли друг друга: пожилой наставник по стрельбе и этот странный мужчина… Правда, Гарри сам едва не нарушил Статут, услыхав краем уха шепот какого-то юнца, привязавшегося к Снейпу в роли добровольного помощника.
— Это вообще что за тип непуганый? Не знает ведь ничего. Полный ноль, — парень буквально дышал в ухо мистеру Уилсону, изнывая от любопытства, и, конечно, сам не заметил, как быстро потерял интерес и к инструктору, и к его клиенту, а ведь так надеялся, что и ему пара-тройка выстрелов перепадет. Он уже забыл, что спрашивал (Снейп все же имел отличный слух и такую же реакцию), и отстал, но интерес Уилсона, зараза, пробудил снова.
— Где, говорите, вы жили, мистер Грин?
— Разве я что-то говорил? — невозмутимость Снейпа, казалось, можно было ложкой черпать. — По правилам этого клуба я обязательно должен поведать кому-то свою биографию?
— Простите, нет, конечно, нет! Просто в наше время я не знаю людей, информированных так же мало, как вы.
— Сколько стоит восполнить этот пробел без лишних вопросов?
«А движения… как у кошки, плавные. Он, наверное, рос где-нибудь в Тибете… Или в пустыне… В монастыре каком-нибудь. Непрошибаемый мужик. Но откуда тогда у него такой чистый и слегка старомодный английский? Хотя… если он потомок давно уехавших из страны, то как раз!» — подумал инструктор, гордый своим «открытием», и на сегодня это была его последняя мысль о необычном клиенте…
Выковырять Снейпа из клуба не удалось до самого закрытия. Еще раз поздравив Петунью с победой, он поделился с Дурслями-старшими некоторыми мыслями, как они могут защититься — по всему получалось, что вполне ничего. Приободрился даже активно гревший уши возле взрослой беседы Дадли: его рогатка, оказывается, тоже может натворить дел. Мистер Дурсль довольно хмыкнул и подкрутил ус, мысленно прикидывая, где разжиться дробовиком…
Гарри же предвкушал следующий день. И был нереально огорчен, когда поутру Снейп сообщил ему, что будет занят весь день.
* * *
— Мы живем в стране непуганых идиотов! — с Люциуса Малфоя весь аристократический лоск слетел, едва он вынырнул из омута памяти своего… пусть будет коллеги.
— Я вас огорчу, лорд Малфой, но не «мы живем», а мы ими являемся.
— Вы правы, Северус… Вы правы. И я, кажется, понимаю, почему вы выбрали именно меня. Но возглавить оппозицию Лорду, если он вернется… Я ведь не смогу по той же причине.
— Вам есть, что терять. Нам всем есть, что терять. Кому-то меньше, кому-то больше, но…
— Предлагаете информировать и подготовить остальных?
— Фанатов Лорда сейчас на воле практически не осталось, я прав? Все в Азкабане.
— Пусть там и остаются. Не представляю, что будет, если выпустят сестру Нарциссы. Но… все же сестра.
— Ваша супруга переживает?
— Это же семья, понимаете… о, прошу прощения. Я должен принести вам обет после всего сказанного?
— И потом информировать остальных? Как вы это себе представляете? — усмехнулся Снейп. — Нам обоим есть что рассказать друг о друге, а потому, думаю, о некоторых вещах мы и так будем молчать. Оба.
Он не особо торопился идти на сближение: никакой спешки, ему нельзя выбиваться из образа. Снейп мог допустить при довольно серьезных обстоятельствах только один шаг навстречу, и он уже был сделан.
— Касси! — Малфой щелкнул пальцами, и домовик в полотенце с гербом доставил пузатую бутылку. Сделать пару снифтеров гость предоставил коллеге. В отличие от Снейпа Малфой всегда легко шел на сближение, впрочем, так же легко и отрезал все ненужное. И всех ненужных. Снейп был ему нужен. Более того, необходим. Хотя он давно уже присматривал удобный подход к талантливому зельевару и теперь был просто очень доволен.
Некоторое время они просто молчали, смакуя дорогой напиток.
— Северус Снейп, — торжественно произнес Малфой. — После рассказанного вами я не вижу иного пути, кроме как обезвредить Лорда, как только он вернется. А также… мы должны держаться друг друга. Прошу вас в мой дом — гостем и другом, — он произнес официальную формулу.
Снейп церемонно поклонился, медленно и четко проговаривая, что он принимает предложение.
* * *
— Вы серьезно полагаете, что Лорд сознательно вел нас к истреблению?
— Вы смогли сделать из увиденного другие выводы? Я весь внимание.
В Малфой-маноре собрался весь «цвет» оставшихся на воле последователей Волдеморта. Настроение было… никаким. Известно, что — рано или поздно — Темный Лорд вернется и призовет их служить. Но его последние действия теперь говорили им о многом. В частности о том, что эта верная служба — всего лишь начало их конца. И не только их самих, но и семей, а теперь, похоже, и всего волшебного мира.
Противостоять открыто им не позволит метка — неосмотрительные юнцы позволили влиять на себя, но почему их не предупредили старшие?
— Не знали, — ответил Люциус. — Мой отец скончался от драконьей оспы после того, как увидел метку на моей руке и… имел беседу с ее создателем, как я теперь понимаю.
Нотт резко побледнел и втянул воздух. Паркинсон сжал кулаки. Старшее поколение ушло слишком быстро. И слишком рано… Наследники поняли это только сейчас.
— Другой вопрос, кто или что мешало нам самим исследовать маггловский мир и хотя бы быть в курсе происходящего там?
— Кто мог бы быть в курсе?
— Магглорожденные, конечно.
— Дамблдор…
— Складывается ощущение, что он что-то хотел разыграть…
— На пару с Лордом?
— Скорее, с ним в роли ферзя.
— Северус, ваш ход конем спутал ему игру. Опасайтесь.
— Полагаю, нам всем теперь предстоит… погарцевать, — усмехнулся Снейп. — Но придется все-таки дать обет. Особенно если вам дороги ваши близкие.
Аристократы долго мяться не стали: необходимость тайны понимали все и пренебрегать возможностью дополнительной защиты не собирались.
— А теперь прошу вас в тир, — сделал широкий жест хозяин дома…
Снейп мысленно потер руки. Аристократам предстояло просто небывалое, скажем так, развлечение.
Автор приносит особую благодарность balu17 https://ficbook.net/authors/445617 за консультации по огнестрельному оружию и отличные фразы, часть которых вошла прямиком в данный текст.
— Гарри, смотри, какая рожа! — пока братец не намылился снова к своему профессору (совсем бедняга спятил — учиться летом!), кузен потащил его к телевизору. — Как думаешь, такого можно сразу из «бульдога» стрельнуть или сперва рогаткой?
Когда Дадли выпросил себе детский пистолетик, стреляющий мелкими шариками, его отец был настроен скептически. «Тьфу, ерунда какая», — подумал Вернон. Но успехи Дадли в стрельбе были такими удивительными, что потом он подумал еще: «Если такой шарик в глаз прилетит, точно мало не покажется. А иногда важна именно такая мелочь».
— Ты что, — Гарри поразился кровожадности парня, — хочешь его… шлепнуть?
— Зачем? — в свою очередь опешил брат. — По ногам дать, чтобы полиция быстрей поймала. Ну, если увижу, конечно.
— А-а-а. Нет, конечно, только рогаткой, дяде Вернону иначе та-акой штраф влепят! "Бульдоги"-то по идее у нас просто в коллекции!
«Дурсли еще не увидели проблемы в том, что их мальчику уже не хватает нарисованных мишеней, и он, увы, подыскивает живые. Правда, при этом дает себе труд подумать, так что достается пока лишь соседским котам, редким бродячим псам да пролетающим птичкам. Впрочем, насолить птичкам по-настоящему Дадли еще ни разу не удалось. Придется просветить родственников», — решил Гарри, грустно глядя на пустую страницу заветного блокнота.
— Сириус Блэк, — продолжал комментировать Дад, — повезло этому типу с имечком. Может, потому и с катушек слетел?
— Блэк, говоришь? — Гарри наконец обратил внимание на экран, где демонстрировали фото диковатого… а, нет, просто дикого растрепанного мужчины, по лицу которого явно можно было ставить диагноз. И, кажется, не один. Оскал, по крайней мере, впечатлил не только Гарри. Тетя сегодня им вообще не разрешила из дому выходить. Только на задний двор, где не видит никто.
* * *
Довольная собой Петунья порхала по идеальной кухне, занятая новым десертом. Надо же отпраздновать собственную победу. Да и мальчиков стоит побаловать. Она устремила взгляд в окно и мечтательно улыбнулась, вспоминая, какими глазами смотрел на нее бывший поклонник сестры. Эх. Она еще может… удивлять и восхищать. И отлично стреляет, да. На душе было удивительно легко и спокойно, словно защита для них уже выстроена.
Блэка по телевизору она не признала, что немудрено: потомка аристократов она видела один-единственный раз на собственной свадьбе, и тогда ей было не до разглядывания приятелей сестры. Причем, Блэк все же был одет в приличествующий случаю костюм и выглядел соответственно. Так что Петунья особо не встревожилась, а просто приняла превентивные меры. Так, на всякий случай.
А мальчишки вплотную занялись новыми экспериментами с «арсеналом» оружия Дадли. Частично это было внедрением снейповских идей. К концу дня из детского пистолетика им удалось сделать нечто весьма интересное: Гарри сумел-таки заставить работать «заклинание цели» в руках обычного человека, то есть маггла, что увеличило дальность стрельбы практически вдвое. Брат блаженствовал: игрушка показывала промежуточный результат между мелкашкой и пневматикой. И никаких нарушений закона, надо сказать! Ни ему, ни родителям ничего не грозит! Гарри был жутко горд и собирался продемонстрировать их успехи, как только дядя вернется. Раз уж Снейп не пишет…
* * *
— Мальчик мой, — привычно обратился к Снейпу Дамблдор, и того привычно же покоробило, — я не хотел тебя тревожить этим летом, но ты сам понимаешь, обстоятельства…
— Псина сбежала, да, я в курсе.
— Я хочу попросить тебя присмотреть за Гарри.
— Он же под «кровной защитой», как вы говорите. При чем тут я?
— Мальчика часто посылают из дома с разными поручениями… Он не может ослушаться, но выходить за пределы участка для него опасно…
Часто посылают, да… Ежедневно минимум один раз Поттер вместе с походом в магазин отправляется домой к нему, Снейпу, да еще выбирается с кузеном соседских низзлов гонять. Что ж, Поттер может прекрасно перемещаться к нему и из собственного двора…
— И? Я должен сидеть в кустах под дезиллюминационным и смотреть за домом? Директор, вы ничего и никого не перепутали?
— Что ты, мой мальчик… Достаточно, если ты пару раз в неделю будешь забирать его у Дурслей, подтянешь его по зельям и, главное, обучишь его основам защиты разума…
— Для защиты он слишком мал. И зачем она ему? — насторожился Снейп.
И, как всегда, получил пространную лекцию о вероятной связи мальчишки с «тем-кого-нельзя», Реддлом то есть. Надо же, а ведь он уже почти привык называть его не Темным Лордом, а настоящим именем. Но сейчас Северус сдержался от этого именования. Директора удивлять не стоит: неизвестно, что из этого выйдет.
Потом Дамблдор, правдиво изобразив на лице легкую грусть, долго сетовал на более чем посредственные успехи Избранного в учебе.
— Я не репетиторствую.
— Двойная ставка за час.
— Директор…
— Плюс выбор зелий для приготовления остается за тобой…
— И что, интересно, я могу выбрать?
— Что угодно. Ингредиенты будут оплачены.
— Будут?
— Вот, — директор протянул ему компактный, но увесистый кожаный кошель в форме небольшой срезанной по верху пирамидки. — Здесь, думаю, хватит до конца каникул.
Брови у Снейпа непроизвольно поползли вверх. Чтобы Дамблдор давал деньги заранее? Директор и после выполнения всех его заданий не был особенно щедр с исполнителями. Мягко говоря.
— Мне это предстоит до сентября?! Зачем? Мальчишка совершенно не проявляет ни таланта, ни желания заниматься!
— Я бы хотел, чтобы вы с ним… познакомились получше. Я был неправ, разводя вас по разные стороны…
— Что вы задумали, директор?
— Я просто хотел облегчить вам обоим школьные будни.
— Чтобы по сравнению с летом они нам показались раем?
— Чтобы вы подружились с Гарри…
— Может, мне еще и Блэка выловить и приютить в качестве домашней собачки?! — вспылил Снейп.
— Северус, если Блэк останется собакой, то сколько угодно…
— Он же, кажется, был одним из ваших сподвижников…
— Увы, видимо, я тоже могу иногда ошибаться…
— То есть я могу… убить его?
— Если он будет угрожать безопасности Гарри, ты же сумеешь его остановить? Только умоляю тебя, ничего не говори мальчику. Не надо его пугать.
— Как скажете, директор.
— Северус, дай мне слово, что ничего не скажешь Гарри. И… не убивай Сириуса. Только если иного выхода совсем не останется. Делай с ним что угодно, лишь бы он не угрожал Гарри.
Снейп хотел было возразить, что с него довольно уже слов и клятв, но быстро ощутил, что в этот раз его просто так не отпустят… Директор был готов разговаривать столько, сколько нужно, пока собеседник не согласится на все сам. Именно поэтому Северус всегда предпочитал короткие доклады и столь же короткие беседы: чем меньше роскоши общения с уважаемым Альбусом Дамблдором ему перепадало, тем лучше.
Мерлин, насколько все же было проще с «упиванцами»… Те посмотрели его воспоминания, сделали не радующие их, но правильные выводы. Постреляли в обустроенном Малфоем в собственных подвалах тире. Правда, отговорить взрослых мужиков от испытания собственных щитов прямо на самих себе не удалось.
К счастью, им все же хватило мозгов целиться для начала по ногам, и первые же травмы были быстро залечены — Эйвери и Макнейр в целительстве оказались довольно сведущи. Снейп отметил, что мелкашка вынесла щиты абсолютно у всех. Заодно он получил немало сведений о личной силе каждого, мощности щитов и… зоркости. Хотя, если хорошо подумать, есть несколько заклинаний притягивания, но выцеливать все равно придется как следует. Надо будет обсудить с Поттером; кстати, еще только полдень миновал, так что они успеют позаниматься. Точно, он снимет защиту и напишет ему сразу, как придет.
Снейп дошел наконец до границы антиаппарационной зоны и демонстративно достал палочку.
— Аппарейт!
* * *
К удивлению хозяина, в его доме неожиданно вкусно пахло отличным кофе и свежей выпечкой. Все-таки шустрый мальчишка ухитрился обойти его защиту! Хотя Снейп в последнее время ставил ее не очень-то старательно. О том, что в гости нагрянет Дамблдор, он не беспокоился — не того полета он птица, чтобы директор сам к нему бегал. Насчет бывших псевдосоратников, ставших теперь просто соратниками, волноваться тоже не стоило: он давно сумел поставить себя так, чтобы никому даже в голову не пришло зайти к нему в гости без приглашения. Разве что Малфою… Но тому не позволит если не воспитание, так природная лень.
Скорей всего. Да и… Следующая мысль куда-то убежала. Несносный мальчишка стоял возле стола и улыбался так, что губы сами растягивались в ответной улыбке. Слабоват против него Малфой, если честно… Но он этого ни за что не скажет ни тому, ни другому.
А Гарри был доволен, как удав. Снейп не ругался за то, что он проник в его дом! Фантастика… Его снова называли по имени. Расспрашивали, как работал со щитами. С ним советовались. Определенно, что-то произошло. Но первым делом он радостно продемонстрировал, во что ему удалось превратить игрушечный пистолетик.
И тут же получил в ответ от Снейпа идею насчет применения заклинания и зелья к пулям… и пулькам Дадли… Из-за подпорченного зрения ему это было особенно ценно. Основой стал Карпе Ретрактум, конечно, но то, как Снейп предложил его усовершенствовать, было потрясающе. Два варианта: зелье и наговор. Причем наговаривать можно было хоть над целой кучей камней — действовало на все! Они проверили. Камешки, от мелких, с полногтя, до бульников с кулак полетели аккурат в область левого глаза импровизированной ростовой мишени. «Вот брат порадуется!» — подумал Гарри.
«Но все-таки, что же случилось с профессором, ставшим неожиданно… мягким? Гуманным? Добр… Ой. Черт, ни одно слово не подходит! А, лучше спрошу». И Гарри спросил.
А потом они долго гадали, чего же Дамблдор от них хочет. Предположение о том, что они должны «подружиться» по его инициативе, после всего случившегося казалось слишком странным.
* * *
Возвращение Филиуса Флитвика оказалось весьма своевременным. По его довольному виду Северус понял, что поиски завершились удачно. А значит, пора поделиться тем, что тут у них произошло — в «протеевом блокноте» много не напишешь.
— Так вот почему появился такой эффект! — воскликнул маленький профессор, выслушав рассказ про эпопею в Мунго. — Северус, ваша метка, очевидно, входила в резонанс с крестражем! Этого-то директор и не учел. И не мог, учитывая его весьма поверхностные знания в этих разделах магии. Интересно, что, когда мальчик спал, вы не чувствовали ненависти. Видимо, — он повернулся к Гарри, — вы как-то умудрялись блокировать крестраж во сне. Увы, теперь мы можем только строить предположения на этот счет.
— Не сказал бы, что я огорчен, — парировал Гарри. Ему вовсе не улыбалось быть объектом исследований, пусть и дружественного ему профессора Чар.
— Да, скорей, наоборот, — продолжил Флитвик. — Вы растворили и даже усвоили его, причем в вас есть сейчас лучшие черты Тома…
Гарри заметно передернуло, но профессор его «успокоил»:
— Том Реддл был блестящим учеником с великолепной памятью и аналитическими способностями. И если они наложились на ваши собственные, освобожденные от заклятия, то разве это плохо? К слову, он был весьма харизматичным лидером и блестящим рассказчиком. Ничего, точнее, никого не узнаете? Вам описывали его исключительно в черных красках, но неужели вы не подумали, каким должен был быть маг, полукровка, чтобы ему присягнули на верность большинство аристократов — и ведь это началось не только с его однокурсников, но и тех, кто постарше…
— И что, я должен ему теперь спасибо сказать?
— Кому «ему»? Реддлу, Вол… Лорду или тому его кусочку, что теперь часть вас? — уточнил Снейп, озадачив Гарри. Ведь в самом деле… кому?
— Вы — хозяин, Гарри, вам и решать, благодарны вы за это или нет, — заметил Флитвик, точно так же не собираясь облегчать ему выбор.
Но раздражение все еще никуда не делось и искало выход, так что Гарри вспомнил, как ему тогда, в Мунго, заткнули уши, и вознегодовал…
— Отчего вы припомнили это именно сейчас, Поттер? — удивился Снейп, но быстро осознал: мальчику просто нужна разрядка. И объяснил уже мягче:
— Гарри, там примерно половина информации была… м-м-м… не содержащей ничего важного. Так что я обеспокоился тогда лишь тем, чтобы ваши уши не завяли раньше времени или не вытянулись, как у гоблинов. Знаете, маленьким волшебникам так говорят, когда те начинают ругаться или слушать ругань…
— Откуда бы мне знать!
Снейп осекся. В зеленых глазах, в которых он привык видеть искры вдохновения, плескались обида и застарелая боль. До него наконец дошло, что для Гарри является болезненной темой. И никакие изменившиеся Дурсли, будь они самыми распрекрасными опекунами и родственниками, этого не исправят. Но что может сделать он?
— Я готов хоть сейчас показать вам все выписки из больницы и ответить на ваши вопросы. Если это вас не удовлетворит, вы всегда вольны обратиться к Главному Целителю. Он весьма вами заинтересовался.
— Вами тоже, — ухмыльнулся Гарри, припомнив не без удовольствия, насколько схоже вели себя целитель и зельевар, когда дело касалось работы. И почти плотоядный взгляд руководителя Мунго на Снейпа и доставаемые им зелья в особенности.
— Давайте, давайте же посмотрим, — потер ручками Флитвик, тут же вливаясь в благородную компанию профессионалов.
Они увлеклись так, что вынырнули из груды старых и новых записей только через пару часов, когда желудок Гарри спел незамысловатую, но вполне понятную песенку. Еду пришлось заказывать: тратить время на готовку никто не собирался.
Пока ждали заказ, Флитвик еще немного доработал игрушечный пистолетик, который теперь (при условии, что пульки обработают зельем) становился весьма грозным оружием.
— Интересно, а шарики можно сделать с чарами расширения и другими зельями накачать? — озадачил профессоров Гарри.
Но не успели те засесть за очередные расчеты, как наконец доставили еду.
* * *
— Чесночная подливка в этот раз им определенно удалась, — отметил Флитвик, поедая тушеное мясо с каким-то очень сложным гарниром.
Гарри встрепенулся: он давно хотел задать один вопрос.
— Почему никто не мог почуять неладное в Квиррелле? Он же реально вонял!
Вилки тихо звякнули…
Пришлось профессорам «расколоться» — по приказу директора, оказывается, всем отбило и нюх, и прочие… подозрения. Гарри был в шоке.
— Никто?! Весь Хогвартс… все учителя, значит? Всеми управляет директор так, что ни один не может даже рыпнуться? Но ведь этот подселенец, он же был по-настоящему опасный! Или нет?
— Директор, Гарри, самый сильный маг…
— Но он же… не должен вредить ученикам? Допускать опасность?
Тяжелый вздох был ему грустным и вполне однозначным ответом.
— Определить сущность подселенца лично я не смог. Нужны особые техники, я… к счастью, не владел ими тогда, — признался Снейп.
— Почему «к счастью»?
— Потому что я присягал Лорду. У меня были только подозрения, а потому я предпочел вести себя как полный идиот, относясь к Квирреллу, как к больному, и стараясь его немного притормозить хотя бы попыткой запугивания. А что было бы, если бы я его узнал?
— Вы рисковали…
Северус пожал плечами.
— Что будет с вами, если он вернется? — Гарри впервые по-настоящему испугался. — Вы же все время ему мешали!
— Все мои действия относились к Квирреллу, а не к Лорду. Надеюсь, я смогу его в этом убедить. В противном случае…
— Сожмешь вот это, — Флитвик тут же застегнул на запястье друга такую же цепочку, как у Гарри, и у мальчика просто отлегло от сердца. Он с благодарностью посмотрел на полугоблина.
— Кажется, пора поднять вам настроение, — улыбнулся тот. — Я поделюсь кое-чем новеньким, тем более это весьма кстати. Мне поручили узнать, кто стоит за Дурслями.
— Директор или гоблины?
— Гоблины, конечно.
— И что будем сочинять?
— Зачем сочинять? Помурыжу их немножко и скажу, кто.
— И кого ты метишь на эту роль?
— Дамблдора, конечно.
— О как. Ха! Гениально. Следилки на доме — его, соглядатай — тоже его человек… Даже я, исполняя его приказ периодически вытаскивать Поттера к себе для занятий, идеально впишусь в эту картину: меня ведь большинство считает «человеком Дамблдора». Великолепно, Филиус!
Гарри улыбался от уха до уха: прикрытие для его родных было просто шикарным. Мало кто из магов решил бы пойти против Дамблдора! Да что там, вообще никто. Кроме тех, кто сейчас с ним рядом.
— Но все-таки, для чего директору вдруг понадобилось ваше сближение? Я все еще недоумеваю…
— У нас есть пара версий. Например, возможно, он действительно опасается связи Гарри и Реддла и надеется, что я помогу мальчику закрыться.
— Не слишком наивно?
— Слишком, но есть еще версия. Директор может наконец начать готовить Гарри к тому, что ему придется сразиться с Лордом.
— Вот что за… Что я могу противопоставить темному магу с опытом? Бред!
— Тем не менее, великий волшебник Альбус Дамблдор предпочитает в это верить.
— И уже давно постарался свою веру насадить повсеместно, — добавил Флитвик.
— Но зачем?! Он ведь сильнейший… А я пока просто школьник. Почему он сам не хочет?
— По его… вере или мнению, нельзя остаться Светлым, замарав себя убийством.
— Не по-онял… — Гарри аж глаза вытаращил. — То есть, если я непонятно каким чудом смогу справиться с Реддлом, я… стану темным? И что меня ждет потом?
— Ничего хорошего, полагаю. С Дамблдором надо что-то делать. А насчет Лорда могу вас порадовать, у нас появились… коллеги, можно сказать.
— А кстати, Дамблдор же справился с Гриндевальдом, может, и вы так справитесь, Гарри? Не убивая?
Снейп на это недоверчиво хмыкнул (почти одинаково с Гарри), а потом порадовал их рассказом о поголовной вербовке оставшихся на воле упиванцев. Несмотря на то, что его описания были довольно скупы, слушатели прекрасно представили, что творилось в тире у Малфоя. Настроение снова улучшилось.
— А теперь придется о грустном: до школы Гарри осталось чуть больше месяца. Как у вас с защитой и маской?
— Я считал и продолжаю считать, что традиционное искусство ментальной защиты вообще не для Гарри. Как и не для любого подростка. В этом возрасте слишком много эмоций, он живет чувствами, руководствуясь в основном ими — кстати, сегодня мы это не раз наблюдали. Сильные черты Гарри — склонность к самонаблюдению, умение делать выводы и пользоваться ими. Но классическая окклюменция, повторю, не для него. А потому мы придумали… вот эту игру.
Снейп пригласил коллегу к собственном думосбору, куда потихоньку пристроился и Гарри. Как относиться к сентенциям Снейпа, он еще не понял: вроде и поругали, и похвалили. И тут он понял, о чем говорил профессор: он снова пытался не принять к сведению, а выработать ответную эмоцию! Вот так да. Оказывается, можно и без этого. Просто знать, и все. Например, что возраст у него такой, да. И что тут особенного? Пройдет. Как говорит Снейп, нормальный этап развития. Думать о себе как об объекте своего же исследования, как бы со стороны, Гарри понравилось, это удивительным образом его успокаивало и давало повод для… гордости, что ли?
Снейп комментировал, как проходил его Лабиринт, показывая Флитвику в думосборе самые интересные моменты, пояснял, как помогал Гарри расставлять монстров-защитников по местам, как они вводили «ложный след» и делали разветвления, а потом Гарри сообразил, как работать на эмоциях в менталистике…
Лабиринт с комнатами «младенец», «плакса», «злюка», «обиженный», «маггл» постепенно запутывал случайного посетителя, пугал кошмарами и позволял сложить из мозаики образов простую и весьма недалекую личность, не имевшую к нынешнему Гарри Поттеру ровным счетом никакого отношения, кроме того, что для комнат были взяты настоящие кусочки его прошлой жизни.
— Это будет… Это будет прорыв, по крайней мере, в данной дисциплине! — сияющий полугоблин вынырнул из серебристого тумана. — Но для маски необходима строжайшая организация ума и чувств. Особенно чувств, Гарри, понимаешь?
Снейп усмехнулся. Для маски у них уже была готова своя технология, включающая якоря, которыми они сделали образы друзей Гарри, его декана, самого директора и некоторые предметы обстановки Хогвартса. И держали эти якоря совершенно определенные эмоции мальчика — а именно те, которые он чаще всего испытывал, находясь в школе предыдущие два года.
— Вы проделали потрясающую работу, коллеги, — Флитвик потряс сначала руку Снейпа, а потом и Гарри. — И удивительно быстро справились. Осталось понять, что нужно будет изменить в ответ на предложение директора. Что самое логичное?
— Обострение вражды, — глухо сказал Снейп. — Прежний Гарри и я под воздействием метки… не представляю, как бы мы вообще это пережили. Но в то, что директор хотел бы от нас избавиться, тоже не верю. Это не в его интересах.
— Взаимная ненависть, более глубокая, чем была, — покивал Флитвик. — Опасно и неприятно.
Гарри нахмурился: его это совершенно не устраивало, но не согласиться с выводами профессора он не мог. Потому что все так бы точно и случилось.
А ведь надо будет еще выяснить, что представляют собой его друзья… Получается, он останется в Хогвартсе совсем один? Нетушки… Рассказать про мантию или не рассказать? Нет, лучше приберечь на потом. Мало ли что…
— А если все же показать, что из идеи директора нас, м-м-м, подружить, все-таки что-то вышло? Ну вот такие мы оказались послушные и старательные. А? А вы забрали меня у Дурслей и, например, начали с того, что покормили. И не шипели. Хотя бы потому, что были заняты. А я не мешался, мне Дурслей хватило. Много ли надо пацану?
Снейп и Флитвик дружно расхохотались, а потом…
— Что ж, эта идея не лишена своей прелести, Гарри. Вот только что за этим последует от его светлейшества?
— Не знаю, что от него, но вполне представляю, что последует от вас, когда мы вернемся в школу при условии, которое вы сами характеризовали как «обострение вражды». Лично я предпочту какое-нибудь другое обострение…
Снейп… улыбнулся. Впервые — так открыто.
— А что… Будет интересно посмотреть на лицо Дамблдора, если мы с вами хором скажем: «Мы очень старались, директор».
— Возьмите меня с собой, — рассмеялся Флитвик. — Я тоже хочу.
— Думосбор вам будет отрадой, друг мой. Светить близким знакомством с вами — последнее, что нам нужно, не так ли, Гарри?
— Одно ясно, он будет интересоваться, как это вам удалось.
— Мы очень старались, — почти хором ответили Снейп и Поттер.
— Понятно, чем дополнить лабиринт?
Поттер активно покивал. Уж если Снейп считает Флитвика своим учителем… то и ему не грех примазаться, верно?
* * *
— Мальчик тянется к тебе, Северус. Несмотря ни на что. Разве ты сам не видишь?
— Я не слепец, Филиус, но ты можешь ответить, почему?
— У Гарри обостренное чувство… правды. А ты был честен с ним, хотя это стоило тебе многого. Очень многого. А еще он весьма эмоционально восприимчив, и если на сознательном уровне не понял этого, то ощутил — определенно. И потому для него именно ты достоин доверия, как никто другой.
— Тот, кто передал его родителей едва не в руки Темного Лорда? Что за бред?..
— Сам ты бредишь, сколько уже можно-то? Пророчество, по словам Дамблдора, подходило в тот момент двоим детям, хотя содержание его толковать можно было как угодно. Возьми хотя бы дату. Седьмой месяц разный в разных календарях, а еще это мог был седьмой месяц беременности… я уж молчу про год! И если бы Поттер-старший лучше выбирал друзей, на месте Гарри был бы сейчас Невилл Лонгботтом. И не пытайся отмазываться подростковым «все равно», ты уже давно не подросток.
— Такое ощущение, что почти вся предыдущая жизнь кем-то разыграна, как по нотам…
— Знакомо, друг мой, знакомо… Но это не отменяет того, что ты давно уже взял управление на себя. Так не фальшивь. Гарри тебе далеко не безразличен.
— Рассказывай уже, что привез.
— Я нашел тройственный ритуал наставничества. Где — пока сам не могу сказать. Кроме того, что это где-то в Китае. И в горах. Было холодно.
Снейп понимающе кивнул. Он знал некоторые места, куда можно было пройти только с завязанными глазами или дать себя оглушить и пронести… Учитель рисковал и, видимо, считал это оправданным.
— Он даст практически полную защиту Гарри. Но не нам. Точнее, и нам бы дал, если бы мы не были завербованы раньше. Если мы проведем этот ритуал, то все действия во благо нашего подопечного будут приоритетны. Ты понимаешь, о чем я?
— Конечно, но давай уточним. Если возникнут такие обстоятельства, вроде конфликта клятв, как это повлияет на наши действия?
— Мы в любом случае будем действовать в интересах Поттера, но при конфликте с данными ранее клятвами и тем более обетами, они нас просто сожгут…
— Ну, не самая плохая смерть. Но и не лучший вариант. Кто с ним останется-то? Да, у него теперь есть приличные магглы… Но надо что-то придумать.
— Значит, Гарри должен знать всю суть и смысл ритуала, точно так же, как и мы.
— И нести ответственность за наши жизни? Мальчишка? Я против.
— Других вариантов нет.
— И как его потом уговорить на это?
Безоблачным утром тридцать первого июля за окном второго этажа коттеджа на Тисовой ссорились три совы. В процессе все они несколько потеряли в объеме, но ни одна так и не смогла пролезть в небольшую щелку. А их адресат, вместо того, чтобы впустить, крепко спал. Когда он наконец встал и распахнул окно, в комнату ворвался вихрь из сов и выщипанных перьев и пуха, заставив Гарри расчихаться. Сердитые птицы сбросили пакеты — письма и подарки, как он догадался, — и тут же вылетели, даже не дожидаясь угощения. Он хотел было бросить им вслед «Репаро», но вовремя сообразил, что оно вроде как работает только с неодушевленными предметами, и ограничился очисткой комнаты от привнесенного мусора.
«Интересно, интересно, — думал он, поднимая с пола посылки. — Друзья все-таки вспомнили обо мне. И что тут?»
Самый большой пакет оказался от Хагрида. Внутри были короткая записка-поздравление и какая-то книга, туго стянутая широким кожаным ремнем.
— За что же тебя так? — удивился Гарри, поглаживая несчастный крепко сжатый переплет, и расстегнул пряжку. Он очень любил и ценил книги, и такое обращение показалось ему более чем странным. Книга ласково мурлыкнула и распахнулась.
— Ух ты! Живая "Чудовищная книга о Чудовищах"! Почему чудовищная-то? — довольный мальчишка аккуратно перебирал страницы с красочными иллюстрациями удивительных и опасных существ, не в силах оторваться. — Ты просто классная! Волшебная! Моя! Представляешь, ты — моя самая первая живая книга!
Он нежно погладил верхнюю корочку.
Переплет ласково ткнулся ему в руку.
— Ого, да ты меня понимаешь… Прости, придется немного подождать, тут письма от моих друзей, вдруг там что-то важное и срочное? А мы с тобой потом позанимаемся, обязательно!
Книга тихо фыркнула, аккуратно закрылась и смирно улеглась на маленьком журнальном столике рядом с кроватью.
«У меня теперь есть самая настоящая волшебная книга, да еще живая! Круто! Надо будет написать Хагриду, передать большое, нет, огромное спасибо!» — Гарри еще раз нежно провел пальцами по обложке и, снова услышав басовитое мурлыкание, счастливо улыбнулся. Такого восхитительного подарка от простоватого лесничего он совершенно не ожидал.
И он поторопился с разбором остальной почты.
Гермиона прислала обстоятельное письмо про Францию, ее магов и, конечно, домашнее задание. Гарри немного похихикал над ее «на два свитка больше по истории магии»: похоже, Гермиона не очень-то понимала, чем на самом деле стоит гордиться. Набор для полировки метлы? Ах да, он же ловец. Кстати, где вообще метла? В чулане, точно. Интересно, а для палочки такой состав подойдет или нет? А может ли полировка улучшить скоростные или маневренные качества? Эх, надо будет спросить… Он быстро отложил сверток и взялся за следующий. Полеты — это, конечно, здорово, но вполне подождет до школы, не над Тисовой же ему рассекать. Гарри хихикнул, представляя, как бы это могло выглядеть со стороны.
Проницательная Гермиона упомянула в письме о том, что Рон вовсе не рад назначению Перси старостой школы. Почему не рад, Гарри не очень-то понимал, а потому задумался. Если бы Рона или Гермиону назначили старостами, он бы порадовался, наверное, это же честь. Хотя, еще и возни-то сколько: надо же новичкам все объяснить, за порядком следить, чтобы на уроки не опаздывали, в коридорах не колдовали. Ага, учитывая, что первокурсники только-только дорвались до своих волшебных палочек. Жуть!
Гермионе это подошло бы идеально, а вот Рону осталось бы только посочувствовать. Мда. То есть, Рон завидует Перси, что ли? Вот дурак… Кстати, мог бы и предупредить брата насчет тех сушеных жуков в его супе, тому, небось, потом долго пришлось в туалете сидеть. Как-то это не по-братски, нехорошо.
Вспомнив, как всегда хохотал над проделками близнецов, Гарри наконец-то представил, что бы на месте их жертвы чувствовал он сам. И ему это категорически не понравилось. А ведь Рону и дома от них доставалось частенько.
Маленький стеклянный волчок едва не разбился, выскользнув из упаковочной бумаги. На удивление Гарри, Книга распахнула страницы, поймав кроху и осторожно перенесла на столик рядом с собой. «Интере-е-есно», — подумал он, читая записку Рона. Кажется, приятель сделал ему очень даже полезный подарок. Вредноскоп, значит. Надо будет… нет, он сам найдет и прочитает. А спросит, если что, уже потом.
Гарри задумался. Все-таки они ему, кажется, друзья по-настоящему… Гермиона, например, постаралась подобрать то, чем он сам больше всего интересовался до недавнего времени, значит, и правда хотела его порадовать. Рон тоже послал полезную вещь, значит, беспокоится о его безопасности. Ведь, если он желает ему не добра, а, наоборот, чего-то нехорошего, вредноскоп засвистит же? Почему тогда он не оставил прибор себе, ему определенно он нужнее… У него же вредоносные близнецы всегда рядом. Ничего, Гарри всегда даст другу попользоваться, пусть будет у них один на двоих. Э, на троих, то есть. Но Хагрид-то, Хагрид!
Гарри спохватился и быстро начал писать ответы и благодарности. А потом в той самой тетради появилась еще запись о том, как однажды на Рождество он был счастлив, когда ему подарили то, что принадлежало его отцу. Про мантию-невидимку он, кстати, мало что нашел, кроме сказок, которым не очень поверил, а вот про дезиллюминационные чары в потрепанном учебнике за четвертый курс прочитал, как и обещал сам себе еще в первый визит на Косую аллею. И давно уже горел желанием освоить, но все время находились другие дела, не менее (а то и более) интересные.
«И артефакт засветил буквально сходу, умник, — поругал сам себя Гарри. — Теперь вот думать, как от внеплановых похождений по ночам отмазываться. Хотя почему я должен во всем потакать Рону? Перебьется».
* * *
А пирог он все-таки испек — тот, который хотел. Сам. Вчера. Две штуки! Под чутким руководством тети, конечно. Но все удалось отлично! Надо будет повторить… На сегодня Снейп устроил ему выходной, по его словам, в качестве подарка, но Гарри без такого вообще-то и обошелся бы. Правда, вчера, глядя на уставшего учителя, упоминать об этом вслух не стал. Но уже подумывал, как явится завтра в Паучий тупик с собственноручно приготовленным угощением и они сядут и попьют вкуснейшего чая, который умеет заваривать только Снейп.
Оба профессора, если подумать, его и так уже одарили сверх меры. Вон, у него на полке прописались целых четыре книги из снейповской библиотеки, а браслет-портал так и вообще редкая вещь, особенно работы мастера Флитвика! Но…
Тут он понял, что ему все же хочется чего-то этакого. Хотя бы записки, что ли. За спиной повеяло теплом.
«Вот же я лопух!» — хлопнул себя по лбу Гарри, открывая горячий светящийся блокнот. Почему он вчера не положил его на привычное место? Ну вот, точно, поздравления. Первое, четким и острым почерком, было от Снейпа… С каких пор этот человек, которого он раньше воспринимал как злейшего врага, стал ему так важен?.. Почему?
Он вчитывался в аккуратные строчки сдержанных похвал и кратких, но очень приятных пожеланий. А когда перелистнул страницу, прямо на глазах проявился размашистый почерк и красочное поздравление от Флитвика. Ого, он еще и рисует здорово! Гарри посмеялся над забавной карикатурой, где они все трое что-то химичили над парой котлов и кучей непонятных штучек, и начал перечитывать, что ему написали учителя.
Таким его и застала тетя Петунья, поднявшаяся наверх, чтобы позвать заспавшегося племянника на завтрак: уткнувшимся в блокнот и беззвучно шевелящим губами, довольным и улыбающимся… Увы, это продолжалось недолго: едва она успела окликнуть Гарри, как со столика, клацая неизвестно откуда взявшимися зубастыми челюстями, сорвалась Книга и рванула было к ней, так что племянник, выронив блокнот, едва успел ту перехватить.
— Ты это чего? — удивленно и строго спросил Гарри Книгу, держа ее перед собой на вытянутых руках. — Ты зачем на тетю нападаешь?
— Никогда не видела, чтобы книга рычала, — прошептала миссис Дурсль, глядя, как племянник успокаивает ЭТО. — Спускайся завтракать. И… осторожно, что ли.
А Гарри решил, что раз его Книга такая… живая, то надо ее, наверное, познакомить со всеми обитателями дома. Ну и их с ней. Чтобы не трогали… друг друга. Да и просто хотелось похвастаться удивительным подарком.
Так что тетя Петунья была первой представлена странному и страшноватому фолианту. Но после легкого почесывания переплета Книга таки громко мурлыкнула, потерлась переплетом о ее руку, и хозяйка дома призадумалась.
«Шерсти нет. Написано, кажется, много интересного, хотя картинки и жуткие. Ну и мир там у них, если такое водится. А еще, наверное, может охранять от врагов? Одна сплошная польза…»
Она сама не заметила, как задала вопрос про врагов вслух, на что Книга резко сложилась, словно щелкнув челюстями, и тут же снова мурлыкнула. Уютным таким басом.
— Ну… я не знаю, что полагается говорить в таких случаях… Добро пожаловать? Только другие книги не обижай.
— Точно, — поддержал тетю Гарри. — Они такие, простые, но тоже интересные и полезные. Но ты лучше всех! Пойдем на завтрак?
«Видели бы нас со стороны, — Петунья улыбнулась, представив Марджори Дурсль с ее бульдожьим выражением лица. Не так давно они нашли-таки общий язык, сойдясь на том, что все четвероногие нуждаются в тщательной дрессировке, и теперь неплохо общались. — Разговариваем с книгой, как с человеком. И да, у нас есть свой семейный психотерапевт! Но, наверное, пора завести и психиатра».
* * *
Вернон Дурсль единственный остался в состоянии вооруженного нейтралитета с зубастым подарком племянника: мелькающие в его руках нож и вилка Книгу удивительно быстро впечатлили. Зато Дадли был в таком восторге, особенно от картинок, что она начала вести себя с ним почти так же, как и со своим хозяином.
«Все, детки пропали», — подумала Петунья и пожалела, что они не успели вручить Гарри подарки. Вернон уже собирался на работу, а без него было как-то неправильно. Придется ждать вечера.
— Пап! Мам! А наши подарки где? — Дадли наконец немного отвлекся и вспомнил, что было задумано.
* * *
Через час Гарри покачивался в гамаке в саду, поглядывая, как братец упражняется с дартсом… Сам он уже вдосталь наигрался дротиками, в том числе под заклинаниями, но Книга, ожидающая его внимания, была привлекательней. Внезапно она подскочила прямо у него на животе и ринулась куда-то в глубину двора, к проходу на другую его сторону.
Пока Гарри выпутывался из гамака, забыв, что уже может немного приподнять себя обычным «Левикорпусом», Дадли бросился за новым питомцем… питомицей… а, неважно! И, когда увидел Книгу в челюстях огромной собаки, даже раздумывать не стал.
Здоровенный лохматый бродячий пес, черный, как уголь и тощий, как велосипед, взвизгнул от боли и присел. Дротик попал ему прямиком в глаз… Дадли охнул. Книга вырвалась и улетела куда-то в дом: видимо, ей было не по силам тягаться с тем, у кого в ближайшей родне явно присутствовал ирландский волкодав.
А пес смотрел на мальчишек здоровым глазом, пока из другого капля за каплей вытекала кровь и, кажется, сам глаз… Яркое пластиковое оперение стрелки на морде выглядело таким диким и неуместным, что мороз продирал по коже, и Дадли на мгновение оторопел, а потом из его глаз брызнули слезы.
— Я не хотел! Гарри… Помоги! Ты же… Ты… Давай его вылечим! Пожалуйста!!!
— Собака, — он присел на колени прямо в пыль. — Собака, я не хотел! Я больше никогда! А это Гарри, это мой брат, не бойся, он тебя вылечит. Правда, Гарри? Обязательно вылечит! Он меня лечил, он умеет! Я вообще в лапу кидал, — всхлипнул он и громко шмыгнул носом. — Зачем ты наклонился?..
Огромная псина тяжело вздохнула и улеглась на живот. Гарри наконец отмер и протянул псу немного дрожащую ладонь. Тот обнюхал его пальцы и осторожно лизнул, а потом положил голову на лапы.
— Ему же больно будет доставать, — прошептал Гарри. Ругаться с неосторожным братцем он не стал — видел, что тому и так хуже некуда. Но что именно делать, он даже не представлял.
— Ты же можешь заморозить, ну, как мне тогда… и будет не больно, — так же шепотом подсказал Дадли. — А потом просто захоти. Ну, чтобы… нормальный глаз был. Я знаю, у тебя получится.
Две лохматых макушки, светлая и темная, склонились над собакой. Гарри держал ладони над раненым глазом, а Дадли должен был по его команде выдернуть стрелку. Руки у мальчишек дрожали, но пес, похоже, успокоился и уже не испытывал такой боли, как вначале.
— Давай, — тихо скомандовал Гарри, и брат быстро схватил дротик, потянув его на себя, а после с отвращением откинул в траву. Пес вздрогнул и взвизгнул, но остался на месте, не отводя от темноволосого паренька взгляда единственного пока глаза.
— Ага, молодец, не хватало еще теперь лапой кому-нибудь встать или босыми пятками, — зашипел Гарри.
Дадли тихо ругнулся и пополз разыскивать орудие зла.
К тому моменту, как он наконец нашел дротик и выбросил его в мусорный бак, Гарри уже почти залечил глаз. Тот не выглядел особо здоровым, воспаление было заметным, но это был настоящий собачий глаз…
— Ну вот! Я же говорил, у тебя все получится! Только надо его пока прикрыть на всякий случай. Я видел в больнице, так полагается после операции.
И Дадли мухой сгонял домой, ухитрившись незаметно стянуть из аптечки стерильную повязку и пластырь, которые Гарри тут же прилепил на лохматую морду.
Тощий пес тихонько вилял хвостом и пытался лизать им руки, когда те гладили его голову. Дадли сопел, сдерживая слезы, до того ему было жаль свою жертву. Тут до мальчишек дошло:
— Может, покормить? — произнесли они разом, уставившись друг на друга.
— Мама его прогонит. Она вообще собак не любит…
— Тогда ты отвлечешь.
— Только ты придумай чем, у тебя лучше получается…
Однако не успел Гарри составить коварный план похищения еды с кухни тети, во двор вышла она сама, источая аромат праздничного обеда...
Пес принюхался и сел, глядя на нее здоровым глазом. А потом… приподнялся, скребя тощее брюхо задней лапой.
Петунья ужаснулась сначала величине собаки, а потом ее худобе… Да еще глаз — вот она точно знает, чья это работа! Но надо же… даже повязку наложили. Видимо, пес действительно необыкновенно добр и безопасен, раз позволил мальчикам себя лечить. Но, может, надо в ветлечебницу? В Литтл-Уингинге ее нет, если что, придется ехать. Вернон. Машина. И это чудище. Ох.
А потом псина плюхнулась на задницу и начала тщательно что-то выкусывать над хвостом.
«Кажется, не больно-то он страдает. Выгнать к чертям блохастого!» — решила было она, но взгляд на родного сына эту решимость странно поколебал. Все же она сказала это вслух…
— Мама, пожалуйста! Это я его поранил, давай хотя бы покормим его, а? — пожарной сиреной взвыл любимый сыночек.
Племянник скромно молчал, но она догадывалась, что в его лохматой голове, скорее всего, уже крутится какой-нибудь план: например, уменьшить как-нибудь это чудовище, чтобы таскать потом в собственном кармане. С блохами, ага, с него станется. Петунья поморщилась. И увидела, как пес ложится, осторожно прикрывая башку передними лапами…
— Это… ему что, стыдно, что ли? — удивилась она.
Пес скульнул, убрал лапу и посмотрел на нее здоровым глазом. А потом тяжко вздохнул и опять закрылся лапой.
На это совершенно невозможно было смотреть без улыбки.
— Ладно, — кивнула Петунья. — Кормите, миску я дам, бульон налью. Только не смейте тащить его в дом!
— Да что ты, мама, он же ужас какой грязнущий…
— Мы и не думали даже, тетя! Мы только тут, на травке!
Блохи на ее газончике? Петунья подбоченилась и поджала губы.
— Так, Гарри, марш в зоомагазин за шампунем от блох, — распорядилась она. — Деньги в коробочке, где всегда берешь на продукты. И захвати еще щетку, да побольше.
— Дадли, Зоркий Глаз и Твердая рука, тащи самый большой таз и губку, ту, старую… И поставь греться ведро воды.
Пора было брать это безобразие в свои руки.
— Сидеть! — рявкнула она на пса, потянувшегося было за мальчиками в сторону дома.
Тот от неожиданности шлепнулся на задницу, открыл пасть и вывалил язык.
— Молодец, хорошая собака, — немного сердито похвалила она удивленного пса и аккуратно взяла его под нижнюю челюсть, внимательно осматривая зубы.
— Молодой еще… даже похоже, что чистокровный.
Пес издал странный звук, словно подавился.
— Потерялся, что ли?
Она отпустила его морду и аккуратно обтерла руки полотенцем. Пес смотрел ошалело и не пытался сдвинуться с места. Слушал.
— Может, что-то случилось с хозяевами? Выученный, неглупый пес, таких просто так не выбрасывают. Решено, — припечатала она так, что пес слегка втянул голову. — Приведем тебя в порядок и пристроим в хорошие руки. Марджори Дурсль — прекрасный знаток собак, уж она-то найдет тебе приличного хозяина.
Пес опасливо покосился на Петунью и тихо заскулил.
— Не плачь, — она уверенно положила руку на лохматую голову. — Не обидим.
Тот сглотнул, разинул рот, словно что-то хотел сказать, но получился только какой-то странный жалобный звук. Петунья принесла ему миску с чистой водой и перекус в виде пары кусков бекона, тут же исчезнувших в здоровенной пасти. Ну и крокодил… Все-таки хорошо, что Вернон тогда настоял на том, чтобы они с Мардж зашли с ним вместе к психологу на чай. Теперь она прекрасно знала, как управиться с любыми хвостатыми. А главное, больше совершенно их не боялась!
* * *
Гарри и Дадли вернулись довольно быстро, и псу до получения обеда пришлось пережить вдумчивое мытье на заднем дворе. Когда любимый крестник и его брат в четыре руки его наконец отмыли, Сириус Блэк почувствовал, что он по-настоящему счастлив, но сумел только благодарно гавкнуть. Перекинуться обратно в человека не получалось уже больше нескольких недель, если, конечно, он не потерял счет дням.
Крестник немного покачнулся, поморщился и ухватился за более крепко сбитого братца. Во двор тут же выглянула Петунья Дурсль, взглянула на пса, облепленного мокрой шерстью и, всплеснув руками, скрылась. А через минуту появилась со здоровенной наполненной миской в руках. Да, мокрая прилипшая шерсть весьма выгодно подчеркивала собачье теловычитание. По крайней мере, из Петуньи едва слезу не вышибло.
— Одни кости. Как он жил-то… Ужас.
Пес, проглатывая кусок за куском, смотрел проникновенно, широко размахивал хвостом и даже задом немного, и женское сердце сдалось на волю собственной жалости. Но как об этом сказать Вернону?
«Хотя, — подумала она, — лучше предоставить это мальчикам. Сначала Дадли, как самый виноватый, а потом Гарри, как… о, как именинник! Вот будет ему… подарочек. Может быть. Нет, все же надо обязательно поговорить с Мардж». И она пошла домой, к телефону. Муж уже вот-вот должен вернуться, а она еще не посоветовалась с его сестрой!
Как оказалось, ее мысли и мысли племянника почти совпадали… Только вместо телефона Гарри, конечно, воспользовался заветным блокнотом. И специалист у него был совсем другой.
* * *
«Двое разгневанных мужчин, один из которых мой отец, а второй — мистер Снейп... Это было серьезно! Это было ого-го!» — вспоминал Дадли Дурсль много лет спустя, когда рассказывал о своем весьма занимательном детстве внукам.
* * *
Не успела Петунья закончить разговор, как услышала во дворе крик собственного ребенка и громкое рычание, и мгновенно вылетела из дома.
— Не трогайте! Ему и так сегодня досталось! Не надо! Что вы хотите от него?!
— Уйди, мальчишка! Прочь, берегись! Гарри, в сторону!
Дадли почти висел на шее пса, в которого целился палочкой зло ощерившийся — она едва узнала его — Северус Снейп. Но успела оценить то, что он ничего не делал, пока его цель закрывал Дадли. Племянник же пытался изо всех сил отцепить брата от пса.
— Снейп! Ты зачем собаку обижаешь? И как ты здесь появился?
Тот удивленно посмотрел на нее, постепенно приходя в себя.
— Собаку?! — ядовито и почти по слогам произнес он, но быстро переключился. — Прошу меня извинить, миссис Дурсль, мне написал Гарри, и этот вопрос требовал… срочного решения. Добрый, кхм, — он сверкнул глазами на пса, — вечер. И еще раз прошу прощение за вторжение, это было необходимо.
В этот момент во дворе появился Вернон, который прежде всего вознегодовал по поводу собаки почти в точности, как и Снейп, только без волшебной палочки. Северус едва успел поставить купол тишины. Было громко. Псина тихо порыкивала и жалась к Дадли, не отводя взгляда от Гарри. А тот осторожно отошел в сторону и, пока взрослые разбирались, что к чему и почему, внимательно смотрел на своего профессора и, кажется, начинал догадываться, в чем тут дело. А уж когда Снейп ему кивнул…
— Блэк? Тот самый Блэк? — спросил он, глядя на пса.
Тот заскулил и замотал хвостом по земле. Петунья ахнула, а Вернон нехорошо сощурился. Слова «тот самый Блэк» и у них вызывали не самые приятные воспоминания. Но при чем тут бродячий пес?
— Собаке — собачья смерть. Инкарцеро. Предатель, — Поттер, к изумлению всех родных, ненавидяще смотрел на собаку, сжимая кулаки. Дадли потянулся было успокоить брата…
Но в этот момент связанный пес, тяжко вздохнув, упал головой к ногам Гарри, вытянул морду и закрыл глаза. Но перед этим посмотрел так… что Гарри оторопел. В последнем взгляде собаки было столько боли…
— Блэк? — Снейп присел к лохматой морде и тоже поймал взгляд. И почти выругался, едва сдержавшись на полуслове. Трижды гребанная легилименция! Сдал бы вражину с рук на руки аврорам, те — дементорам… Снейп содрогнулся. Теперь он этого точно не сделает. Да и Гарри тоже: ведь видел это.
— Ты можешь стать человеком, Блэк?
Пес замотал головой.
— Вы… подождите, — неожиданно встрял Дадли. — Собака. Собака, профессор.
— Собака — верное существо… — неверяще прошептал Гарри. — Как? Как ты мог предать нас?
Сириус глухо взвыл и замотал головой.
— Надеюсь, нам наконец объяснят происходящее, — хозяин дома смотрел на нежданного гостя в упор.
— Может, чаю? — предложила Петунья. Ей хотелось сгладить ситуацию. А заодно и выяснить, что, в конце концов, происходит в ее дворе.
Снейп вопросительно посмотрел на нее, потом на Вернона. Тот кивнул.
— Желание хозяйки — закон для гостя, особенно незваного.
— Неправда, я звал! — вступился Гарри.
— Кстати, Поттер… С днем рождения, — Снейп протянул ему какой-то пакет.
Пес вытаращил глаза и шумно выдохнул.
— Надеюсь, тут не волшебная книга? — поинтересовался мистер Дурсль. — А то за мной сегодня утром одна такая уже пыталась охотиться…
— Что вы говорите? Гарри, покажешь?
— Да! Конечно! Только она этого… — он кивнул на пса, уже не совсем понимая, как его называть, — боится. Так что, наверное, спряталась. Она от Хагрида.
Снейп вздохнул. Он примерно представлял, чего можно ждать от полувеликана. Напряжение понемногу спадало. Действительно, эмоции только вредят, голова должна быть ясной, чтобы во всем спокойно разобраться. Да уж, пришел мальчишке "подарочек" на день рождения…
— А с этим что делать?
Сириус во все глаза смотрел, как Гарри говорит о его судьбе с давним врагом, словно его решение для него очень важно, и в горле застревал то ли лай, то ли скулеж. Как это все могло произойти? Что теперь будет? Как собака, он чуял, насколько прочна связь между Гарри и этой слизеринской сволочью, но инстинкты удерживали от нападения: силы были неравны. Нет, будь он человеком, точно бы напал, но вот псу мешала собственная природа. Волшебные путы на нем Снейп уже ослабил…
А еще инстинкты требовали срочно повилять хвостом Петунье, потому что та была единственной его взрослой защитницей. Могла бы быть. Мерлин… Петунья Дурсль! Сестра Лили! Как это до него сразу-то не дошло? А этот мужик — тот самый пухлячок, над которым он так зло пошутил на свадьбе! И как теперь? Гарри живет у них. Они ему все расскажут. Хотя и так он… он не нужен крестнику. Как же это больно! И зачем все было? Зачем… теперь… он?
— Та-а-ак. Гарри, ты уже догадался, в чем дело? Кто и как, а главное, почему подставил этого олуха, мы сможем узнать, только когда он придет в себя. В человеческую форму, я имею в виду. Что-то мне подсказывает, что это случится не скоро. И до того времени, как он сможет превратиться обратно, его придется где-то прятать.
Блэк заинтересованно поднял уши.
— А… да, у вас точно негде.
— У меня?
Снейп поднял бровь и смерил Поттера нечитаемым взглядом. Пес тихо икнул.
— А… может, тут, у нас, на заднем дворе? — предложил Дадли.
Мистер Дурсль поперхнулся.
— Видите ли, Дамблдор прекрасно знает аниформу Сириуса Блэка. И я не могу сказать, что он настроен к нему дружественно, по крайней мере, у меня карт-бланш по отношению к этому псу.
— Авь? — удивился Блэк.
— Цыц.
— Уоу…
— Цыц, кому сказала.
Спорить с хозяйкой дома, на дворе которого ты находишься… не в собачьей природе. Сириусу осталось только смирно сидеть на привязи и прислушиваться.
— А чары слежения? Он же… Ой! Директор же сейчас может прийти!
— Я немного прикрыл двор от следилок. Но, если бы они сработали на пса, он уже был бы тут. Как долго здесь находится Блэк?
— Почти с полудня, — ответила Петунья.
— Тогда его точно не засекли. Да, на вашем доме имеются чары слежения, настроенные на посторонних людей или магов, в принципе, это часть защиты, — объяснил Снейп сердитым Дурслям. — Не беспокойтесь, они не причинят вам никакого вреда. И нет, это не мои чары, я предпочту действовать только с вашего согласия.
Блэк перевел дух. В голове все путалось. Его враг… собирался ему помочь? Как? Ради чего? Он даже Гарри остановил, когда… Или нет, это был его брат, точно. Почему Снейп его не убил? Ведь хотел же. А потом прикрыл его от… директора? Дамблдора? Как плохо, что говорить в аниформе он не может. И еще хуже, что не может расстаться с ней, вернуться к себе самому… Сил, нет никаких сил. Его качало от эмоций, внезапной тяжести в желудке, хотелось упасть и все забыть.
— Собакен… Не бойся, тебя здесь не обидят, — подошел к нему Дадли, заметив мучения пса. — Значит, тебя зовут Блэк?
Сириус тяжело вздохнул и понурился, отдаваясь на волю мальчишечьих рук, чешущих его за ушами. Если бы все было так просто… Остаться верным псом этого славного парня. Но Гарри, крестник… за что ты так со мной?!
Гость с хозяевами уже собирались пройти в дом, когда Дадли попросил:
— Давайте не будем оставлять его тут одного. Не похож он на предателя. Не верю!
У Сириуса аж все в душе перевернулось, он застонал и ткнулся головой в Дадли.
Гарри подходить к собаке не спешил, но его озарило:
— А давайте сюда стол принесем! Отличная же погода, красивый двор. А?
— Ну… давайте. Вернон? — спросила Петунья мужа, и тот кивнул.
Сириус с надеждой посмотрел на крестника.
Они пили чай на заднем дворе, а Снейп рассказывал историю Сириуса Блэка, предателя лучшего друга, опасного преступника и… пса. Тот внимательно слушал, периодически подвывая и мотая или кивая головой, — так им всем удалось составить более-менее сносную картину… В которой, увы, осталось немало белых пятен.
— В то, что Блэк не предавал, кажется, я готов поверить, — произнес наконец Гарри, и Сириус от полноты чувств гавкнул, тут же получив от хозяйки дома полотенцем по голове и приказание молчать.
Снейп усмехнулся. Бывший враг был так несчастен и смешон, да и… какой он враг? Без малого двенадцать лет с дементорами, видимо, действительно ни за что ни про что. Да, этого более чем достаточно любому супостату, не то что школьному хулигану. Главное, он все еще предан Гарри. Это и без легилименции теперь ясно, как день. Собака…
— Блэк, — обратился он к псу, и тот вздрогнул. — Понятно, что говорить ты не можешь, а как насчет попробовать написать лапой вон там, на песочке?
Пес согласно заскулил и автоматически завилял хвостом… а потом сам удивленно смотрел, что выделывает его пятая конечность. Гарри рассмеялся… А потом подошел и погладил его.
По собачьей морде покатились самые настоящие слезы.
— Так ты наконец хоть что-то нам сообщишь или нет? Хотя бы попытайся.
Последние магические путы спали. Сириус даже был благодарен Снейпу, отвлекшему его от того, чтобы не завыть в голос после прикосновений Гарри. Он вскочил и направился к небольшой куче песка, что всегда имелась во дворе и периодически пополнялась: розам и другим цветам хозяйки был нужен хороший дренаж.
Царапать лапой по песку, затаптывая тремя остальными то, что получалось, было ужасно, но все же лучше, чем полная бессловесность. Правда, единственное, что он смог сообщить, было то, что он — крестный Гарри. Остальное растолковал присутствующим Снейп. Сириус чувствовал… благодарность. И раздражение. На собственный хвост, который, сволочь, вилял этому… мордредову… слизеринцу! А еще на бестолковых все-таки людей, которые не могли понять, что это вовсе не клубок какой-то, а крыса! Крыса с хвостом! Агррр… вуф! Что? А, на место, так на место. Сириус устало присел там, где недавно был привязан, возле перил заднего крыльца.
Наконец Снейп попрощался и аппарировал к себе, а мальчишки пошли устраивать пса в пустующем по летнему времени гараже. Его качало, лапы заплетались, общая разбитость и тяжесть в животе мешали соображать. Неужели он все еще жив? Неужели он рядом с Гарри? Неужели Снейп… Не успев додумать, сытый впервые за долгие двенадцать лет, измученный так, как раньше не мог себе и представить, Сириус Блэк, собака, последний наследник Блэков, единственный маг, сумевший сбежать из Азкабана, лизнул руку крестника и провалился в крепкий сон без сновидений.
Они все-таки пили чай с пирогом-шедевром Гарри на кухне дома в Паучьем тупике. Снейп в том самом сером мягком костюме выглядел спокойным и… домашним. Гарри мысленно улыбался: кто бы мог подумать, что такое произойдет? Что из злобного, даже ненавистного профессора получится… отличный старший товарищ. Гарри давно прицельно изучил свою родословную и очень жалел, что Принцы ему ни в каком дальнем колене не родня. Потому что, когда он чем-то по-настоящему увлекался, никто не понимал его так, как Снейп. Ну и наоборот, кажется, тоже. Прошедшие два года казались дурацким и странным сном.
— И почему ты так недоволен появлением родственника? — поинтересовался Снейп. — Кажется, я тебе про магическое имянаречение все рассказал. К тому же, Блэк — ближайший друг твоего отца. Ты сможешь о многом его расспросить, когда удастся расколдовать. Информация, Гарри, дорогого стоит. А преданность — тем более.
Поттер вздохнул.
— У нас что, без него забот мало? Сейчас его ото всех прятать надо, потом как-то в человека превращать… И снова прятать, старательнее, потому что его могут почуять эти, как их, деменции.
— Дементоры, Гарри. Я тут вам книгу приготовил…
— Ух, спасибо! Ага, — довольно улыбающийся мальчишка сцапал старинное издание, погладил переплет и прижал к животу. — А еще он на вас кидается, это вообще уже ни в какие ворота! На кой мне сдался в родственниках легковозбудимый неуравновешенный кретин, который спит и видит, как съесть или хотя бы покусать тех, кто мне действительно до… важен и нужен?
— Какие вы слова выучили...
— Так Сметвик недавно говорил, я и уточнил потом, в словаре, — улыбнулся Гарри.
— Дело в некотором роде во мне, — признался Снейп. — Мы действительно довольно серьезно враждовали во время учебы.
— Вот что-то я не верю, что вы его третировали…
— Я давал сдачи. И далеко не всегда честными способами.
— Вы… раскаиваетесь?
— Ничуть. Их все же было четверо. А я научился дружить, пожалуй, курсу к пятому-шестому. Тогда нас стало трое, — Снейп помрачнел. — Только не спрашивайте больше, прошу.
— Тогда Блэк тем более неправ. И…
Снейп поднял руку, останавливая Гарри.
— Дело в том, что аниформа способствует откату сознания у взрослых — к молодости, у молодых — к детству. Так что, я надеюсь, если Блэк наконец очеловечится, мы будем иметь все же личность более адекватную и пластичную. Хотя и дурную… Вам нужна защита, Гарри, кроме той, что могу дать вам я и профессор Флитвик. И я рассчитываю на пса.
— Да? Но тогда почему вы обратное заклинание на нем не использовали — оно ведь есть, я читал!
— Проблема в том, что при принудительной обратной трансформации тело превращается, а вот все остальное может остаться характерным для аниформы, причем навсегда. После кратковременного обращения это почти не опасно, но в случае с Блэком… А еще это весьма болезненный процесс. Помните, как пламя извергали? Это нечто похожее, но начинается не внутри, а снаружи, с конечностей, как правило.
Гарри передернуло. Таких ощущений он ни в жизнь бы никому не пожелал. Но, если Снейп говорит, значит… он знает? Откуда? Тот, словно читая его мысли, ответил коротко:
— Круциатус. Реддл часто… практиковал.
— А…
— Да, и на мне. Но меньше. Я готовил зелья и лечил. Кстати, еще не забудьте про чары слежения, настроенные на людей.
— Точно… То есть тогда и мы ничего узнать не смогли бы, и чары бы его сразу засекли. Я-асно, — Гарри вдруг хитро улыбнулся. — А здорово, что Дамблдор как раз перед этим всем поручил вам меня у Дурслей на занятия забирать!
— Да, тут повезло. Иначе пришлось бы идти под оборотным. И появились бы у вас два дяди. Или тети.
Гарри прыснул, но очередной важный вопрос перебил желание рассмеяться:
— Профессор, а отчего волшебник может не суметь превратиться обратно?
— Есть несколько причин. Первая — магическое истощение. Вторая — физическое. И третья, которая, скорее, закономерность, выведенная на практике давным-давно, — чем больше времени маг проводит в обличии своего зверя, тем сложнее дается возвращение в человеческую форму. Аниформа словно «прирастает», стремится стать главенствующей. Природа сильна.
— Значит, у Блэка все три причины. Разом. Скверно. И еще странно, почему об этом в «Высшей трансфигурации» ничего нет. Опасно же!
— Согласен. И пока мы с этим не разберемся… А в «Трансфигурации» советую перечитать главу, кое-что в ней вы упустили. Завтра спрошу.
Гарри согласно кивнул и продолжил рассуждения.
— Он будет проводить все больше времени в виде пса. А это затруднит превращение еще сильнее! Получается, у него почти нет шансов?
— Ну почему. В любом случае шансы есть, но, да, с каждым днем они уменьшаются.
— Плохо.
— Конечно. У пса легилименцией можно прочитать только чувства и эмоции, а оформленные мысли, даже если они есть, находятся вне зоны доступа любого легилимента, если, гм, животное бодрствует. Плюс только в том, что даже самый лучший окклюмент в аниформе не может ни соврать, ни запутать, ни спрятать, ни исказить свои настоящие чувства.
— Потому вы и поверили Блэку с одного взгляда…
— А вы сами, Гарри?
— Ну да, — тот длинно вздохнул. — А… спящего никак нельзя?
— Сон с открытыми глазами невероятно редок, хоть в принципе и возможен. Но вы вообще представляете, что должно случиться, чтобы Блэк спал, глядя мне в глаза?
Гарри невесело усмехнулся. А потом по его лицу пробежало нечто, и Снейп понял: сейчас что-то будет.
— Профессор… А если аниформы менять, они не будут «прирастать»?
— Что значит «менять аниформы»?
— Ну, например, то пес, то кот.
— Как вы это себе представляете?
— Ну вы же сами недавно вспоминали про оборотное.
Снейп хищно наклонился вперед. Вот оно. А ведь какая идея! И целый пласт возможных взаимодействий. Совершенно неисследованный. И ведь до Поттера такое никому даже в голову не приходило!
— Очень интересный вопрос, Поттер. Просто отличный. Десять баллов Гриффиндору!
Гарри рассмеялся, а Северус продолжал:
— На самом деле совершенно неизвестно, подействует ли оборотное зелье на аниформу, а если и подействует, то как именно. А еще вопрос, станет ли он это пить, но, думаю, тут вы как-нибудь справитесь. Да, попробовать повлиять таким образом, чтобы попытаться разорвать, так сказать, режим срастания, определенно, стоит. По крайней мере, это добавит ему еще шансов.
— В лабораторию? — подскочил Гарри. Оборотное он еще не варил и был весьма не прочь попробовать.
— Сначала за покупками, у меня далеко не все требуемое имеется. Тем более, что по времени мы не можем себе позволить классическое оборотное. Нет, не на Косую аллею и не в Лютный. В Англии достаточно других интересных мест, и пока я вас туда просто аппарирую. Или тут подождете?
Гарри отчаянно замотал головой.
— Мы же спешим, не так ли? — Снейп уже накинул мантию и сделал приглашающий жест. — Кстати, директор оплачивает ингредиенты для наших занятий, а выбор зелий предоставил мне.
Гарри расхохотался, едва не запутавшись в своей хламиде.
— Какая ирония, — Филиус Флитвик собственной персоной стоял в дверном проеме. — Что ж Дамблдор так, неужто стареет? Возьмете с собой старого полугоблина?
Его рисунок в поздравлении для Гарри оказался пророческим, потому что через час они втроем уже оказались в лаборатории Снейпа. Потратить на зелье целый месяц они не могли, классический путь заставить пса держать в пасти листочек точно отпадал. А потому новый состав и технология его приготовления уже могли бы стать признанным открытием, будь все как следует исследовано, апробировано и запатентовано. Впрочем, они надеялись, что все впереди. А пока надо было просто решать текущие задачи, чтобы дожить до этого самого «впереди», и стимул у каждого из них был неплохой.
Снейп под эти «стимулы», включающие идеи Гарри, которые тут же обрастали его собственными выкладками и новыми мыслями, как деревья листвой по весне, завел уже вторую толстую тетрадь…
* * *
Раннее утро застало в гараже компанию из здоровенного пса и двух мальчишек.
— Блэк, хочешь стать котиком, как у миссис Фигг?
— Р-р-ры?!
Гарри вместо ответа достал из кармана склянку с оборотным.
Пес озадаченно гавкнул и испуганно попятился.
— А почему-у? — поинтересовался Дадли, протягивая руку, чтобы потрепать по мохнатой голове. — Тебе разве не интересно? А еще говорят, что расколдовываться потом легче будет. Гарри говорит, а уж он-то знает.
Пес покосился на Поттера настороженно, но в глазах засветился явный интерес.
— А кошечкой? — Гарри не удержался, чтобы не подколоть. Хотя и предупредить тоже надо было.
— Ау-у-у!.. — возмутился Сириус, слегка поджимая хвост.
— Еще не факт, конечно, что на тебя вообще подействует, но… видишь ли, Дадли взял клочок шерсти с кустов, когда гонял соседских низзлов. Так что мы честно не знаем, чья она.
— Р-р-р, — снова попятился пес, мотая лохматой башкой.
— Это понимать так, что кошкой ты быть не хочешь? А в человека не можем: чары сразу засекут! Я тут про дементоров прочитал, что-то не хочется пока с ними знакомиться.
Пес вздрогнул всем телом и согласно гавкнул.
— Так что выбирай: либо продолжаешь сидеть тут, либо выходишь погулять, но только когда выпьешь зелье.
— Да ладно тебе, главное, что не в саму миссис Фигг оборотка! — добил Дадли.
— Вуф?..
После пары дней в гараже, проведенных почти без выходов на улицу, Сириус готов был выпить что угодно… Кошка? Пусть будет кошка… Плевать! Ведь он сможет наконец на солнышко взглянуть, а то совсем как в тюрьме, только и радости, что мальчики заходят. Ну и довольно тепло, да. Но эти ужасные серые стены давят, отбирают воздух, и иногда ему становится совсем трудно дышать. А рядом, всего лишь за дверью — зеленый дворик. И Гарри, кажется, он все-таки немножко нужен. А еще он нужен этому крепышу, брату Гарри. Какой же славный парень!..
Гарри вылил половину оборотного в миску, внимательно посмотрел на градуировку склянки, добавил из нее еще несколько капель и поставил перед Блэком.
Пес задумчиво разглядывал содержимое.
— Ну, что смотришь, пей уже.
Он вздохнул и опустил морду. Понюхал. Лизнул и начал лакать.
— Это половина приготовленного, неизвестно, сколько тебе понадобится, Снейп по весу на глазок рассчитывал.
Услышав имя старого врага, пес зарычал, но сразу получил по носу:
— Пей давай. Да не забудь спасибо потом сказать! — рассердился крестник.
Сириус вздохнул и продолжил лакать, пока противная жидкость не закончилась. Фу-у-у, гадость. Хорошо, хоть не воняет.
Через пару минут Гарри и Дадли критически обозревали волкодава удивительной масти: рыжей в полосочку…
— А что, прикольно…
— Хы. Оригинальненько.
Пес посмотрел вопросительно, затем оглядел свои лапы, зачем-то понюхал их и снова поднял недоумевающие глаза на мальчишек.
— Может, ему зеркало сюда принести? Он же все понимает!
Пес заелозил хвостом по полу.
Гарри вздохнул:
— И как мы это будем объяснять твоей маме?
— А… а ты сам сделать не можешь?
— Не знаю, — Гарри задумался. — Но попробовать могу. Только надо сначала добавки налить, его такого выпускать нельзя, наоборот все сбегутся…
— Это да, — Дадли оценивающе посмотрел на почти оранжевого пса. — Ярко получилось. Но красиво.
Блэк протяжно вздохнул.
Гарри налил в миску еще половину от оставшегося зелья, и Блэк, не ожидая приглашения, выпил. Вылакал, то есть. И начал постепенно уменьшаться в размерах.
— Наконец-то, — обрадовался Дадли. — Получается!
А Гарри приставил ладони к стене, сосредоточился, что-то прошептал, и через некоторое время она действительно начала… отражать. Правда, не очень-то похоже на зеркало — скорее, будто тонкая серебристая пленка покрыла кусок бетона.
Сириус Блэк уставился на свое отражение. В нем здоровущий рыжий котяра распушил хвост, выгнул спину и взвыл…
— Наверное, от огорчения, — прокомментировал Дадли. — Собакой ему все-таки лучше было, кажется.
— Тихо-тихо, — увещевал Гарри кота. — Зато теперь погулять можно, и вообще, это все только на час. Тоже мне, горе! И незачем так орать!
Быстро успокоившийся кот покосился на мальчиков и с презрительной мордой, украшенной длинными белыми усами, прошествовал во двор, нервно помахивая пушистым хвостом. Мальчишки вышли следом за ним.
— Тетя! Получилось! — Блэк (на данный момент, скорее, Рэд) от вопля крестника едва не подскочил на всех четырех лапах. Кто он теперь такой, даже думать пока не хотелось. А вот поваляться на солнышке кверху пузом, это да. Он и не преминул.
Во двор выглянула Петунья Дурсль. Кот поджал хвост и попытался одновременно заскулить и скорчить умильную морду. Лежа на спине на травке, ага. Та рассмеялась и скрылась на кухне.
Низзл с повадками ирландского волкодава произвел неизгладимое впечатление, особенно своими попытками лаять: получался совершенно дикий «взмявк», и усатая морда вмиг становилась раздосадованной и смущенной. А еще он отлично бегал за веточкой, которую ему кидали в качестве апорта. Гарри решил приберечь вторую порцию зелья на вечер, когда дядя вернется: он определенно был достоин такого зрелища! А Снейпу он, конечно, в думосборе покажет.
Котяру уже хотели выпустить на общий двор, но Гарри вовремя спохватился, сообразив, что миссис Фигг очень даже заинтересует, откуда Дурсли взяли этот «подарок» — не могли они нигде купить такого! Только у нее такие коты, уж она-то отличит.
Кот, то есть низзл, у которого уже начали удлиняться ноги и морда, а усы образовали характерную бахрому, был срочно водворен обратно в гараж. Тем более желание побегать как отрезало. Еще бы, снова привыкать к совершенно другой форме тела, а главное — изрядно сместившемуся центру тяжести. Быть общим посмешищем не хотелось. Повеселились, хватит. Или это кошачья натура проявляться начала? Он нервно дернул хвостом.
А у миссис Дурсль с мальчиками состоялся очередной «военный совет», к которому вскорости примкнул и небезызвестный профессор зелий, с подачи директора и разрешения хозяев вот уже несколько дней шастающий на Тисовую, четыре, едва ли не как к себе домой. Выпечка от миссис Дурсль отлично перебивала оскомину после ежедневных отчетов директору.
— Прекрасно, но надо рассмотреть другие варианты. Дозу я теперь знаю, спасибо Гарри.
— Кошка, значит, отпадает. Обычного кота эти соседские чудовища просто задерут… — Петунье все еще было весело, хоть и немного жаль несчастного мага. За безобразие, учиненное на их свадьбе, тот уже получил сполна.
— А вот собаку подарить могли, — вставил сын.
— Точно! Бульдога. Такого, как у Мардж, английского. По крайней мере, это будет достоверно. Хотя я никогда не собиралась заводить домашних животных. Но сыночек из меня веревки вьет… — сказала она таким тоном, что Дадли поежился. За дротик ему недавно ой как досталось…
— А еще достовернее, если мы подарим щеночка Дадличке, — таким же сладким голоском пропел Гарри.
Дадли выдал любимую песню Блэка: «А-у-у-у…» Но на самом деле ни капельки не огорчился.
— Мардж хотела ненадолго приехать на днях.
— Очень удачно, — откликнулся Снейп. — Я оставлю основу, а Гарри сможет проделать последний шаг самостоятельно.
Он повернулся к нему.
— Чтобы продлить действие зелья, попробуй добавить немного слюны Блэка.
— А сколько?
— Видишь ли, на этот счет никаких данных не существует. Выяснить это можно только экспериментальным путем. Опишешь последовательность?
— То есть, — загорелся Гарри, — я могу… сам? Начать с какой-то дозы, потом понемногу увеличивать и время засекать?
— Как-то так, да.
— Можно, я пойду?
* * *
— Сириус, ты мне немного наплюешь вот сюда? — ошарашил пса Гарри.
Тот поднялся и посмотрел на мальчика, не понимая, чего от него хотят, и на всякий случай вильнул хвостом.
— Ну же, мне надо немного твоей слюны. Ну пожа-а-алуйста…
Крестник просит… Очень просит. Да что ж ему, жалко, что ли?!
Одна проблема — собаки не умеют плевать!
Когда через полчаса Дадли Дурсль пришел проведать своего подопечного, то застал странную картину.
Пес сидел, мечтательно глядя куда-то вверх так, что Дадли тоже посмотрел, но не увидел ничего, кроме немного потрескавшегося потолка. Возле Блэка с его идеально чистой миской сидел Гарри, напевно и смачно расписывая запах, вкус и прочую красоту куска бекона… свежих сосисок… ароматной колбасы…
Дадли непроизвольно сглотнул и услышал, как в миску что-то шлепнулось.
— Во-от, молодец, умница, отлично… Высуни-ка язык. Да!
Довольный кузен поднялся с коленок, держа в руке миску, полную… собачьих слюней. Разыгравшийся было аппетит моментально улетучился.
— Бе… Зачем тебе это?
— Я буду экспериментировать! — радостно улыбнулся тот.
Пес икнул, а после тяжело вздохнул.
— Не бойся, — похлопал его по шее Гарри. — Мы тебя не обидим. Понимаешь, дело в том, что…
И он рассказал псу, ну и заодно кузену, в чем собственно проблема.
«Какой же умный у меня крестник!» — восхищался Блэк.
«И что, он потом станет человеком и уйдет? Вот просто так? — думал Дадли. — Хочу собаку… Настоящую. Щенка».
Мальчишки сидели с псом на траве возле гаража: у бедняги опять случилось что-то вроде приступа клаустрофобии. Все трое дружно рассматривали альбом «Огнестрельное оружие: от изобретения до наших дней», который недавно вернул Снейп. Пес глядел на страницы с картинками и схемами особенно внимательно, так что создавалось впечатление, что он и правда читает. Даже носом придерживал иногда. А вот кое-кому это занятие уже надоело.
— Ну не жить же нам тут с ним! — с досадой воскликнул Гарри.
У него были совершенно другие планы на сегодняшний день, и провести его в роли сиделки при здоровенном псе ему не улыбалось. Пес жалобно заскулил.
— Давай я один с ним посижу, — вздохнул Дадли. — Принесешь мне альбом про средневековое оружие? Он у меня на кровати или…
Не успел он договорить, как Сириус злобно зарычал, вскочил и бросился куда-то Гарри за спину.
— Ступефай. Инкарцеро, — бесшумно возникший во дворике Дурслей Снейп с сожалением смотрел на собаку. — Чего и следовало ожидать. Отъелся, отоспался, сил добавилось, и этот экземпляр принялся тратить их, как всегда, на самое глупое. Входите в гараж, коллеги, я там поставил экран от чар слежения.
Мальчики сгребли в охапку пса и тут же перекочевали за большую железную дверь. Дадли изумленно вертел головой, не понимая, к каким коллегам обращается профессор. И буквально открыл рот, когда рядом с последним словно из воздуха соткались еще двое, в которых Гарри сразу узнал Гиппократа Сметвика и Филиуса Флитвика. Поттер радостно их приветствовал, заодно по очереди знакомя с кузеном.
Блэку сделали внушение, ослабляя путы, и он тут же попробовал было зарычать, но заткнулся, как только хмурый крестник показал ему кулак.
— Мы решили устроить небольшой консилиум, — пояснил Сметвик. — Это не больно, — усмехнулся знаменитый лекарь, заметив, как насторожился Дадли, услышав незнакомое слово.
А Гарри просто растерялся, хоть и совсем по другому поводу: он совершенно не ожидал от пса такой агрессии по отношению к Снейпу. Ведь вроде еще вчера все было нормально. Ну, более-менее. Или это он на новых людей рычит? Они-то что ему сделали?
— Поскольку основная идея принадлежит вот этому молодому человеку, то… Гарри, изложи сам.
И Поттер рассказал, как он предложил с помощью оборотного менять облики, чтобы не шло дальнейшее «срастание» с аниформой.
— Любопытнейшая мысль, Гарри, — как всегда потер ладошки профессор Флитвик. — Уменьшит ли это влияние на личность, мастер Сметвик?
— Неизвестно. Но у нас есть уникальный шанс узнать.
— Низзл получился классный, но… собачистый, — вставил Дадли и сам себе удивился.
— Как это? — весело поинтересовался Сметвик.
— Поноску приносил, валялся, совсем как пес, лаять пытался, — улыбнулся мальчишка.
— Лаять?!
— Он вел себя совсем как собака, особенно первое время, а потом немного окошачился, уже перед обратным превращением, — Гарри достал тетрадь, в которую записывал наблюдения, и Дадли чуть не сел. Когда он успел-то?
— Исследование?! Время и действия? Та-а-ак, — плотоядно протянули Сметвик и Снейп, дружно вцепляясь в не очень чистую и изрядно мятую тетрадку, чуть не сталкиваясь над ней лбами.
— Я еще и в думосбор солью, — пообещал Гарри.
— Браво, господа, — похлопал им Флитвик. — Но какие параметры личности мы имеем в изначальном варианте? Северус?
— Полагаю, это не лучший вариант. Я пристрастен. Может, лучше вы, Филиус?
— Ты как раз, можно сказать, на острие его поведенческих реакций, так что давай.
— Даже не знаю, — неожиданная ирония в голосе Сметвика обратила внимание всех на лекаря, — то ли срочно пить с вами на брудершафт, то ли еще что. Все по именам, один я «уважаемый мастер Сметвик». Вот только пить мне совершенно не хочется, когда есть дело поинтересней. Но давайте со мной тоже попроще.
— А что такое «брудершафт»? — поинтересовался Гарри.
И когда улыбающиеся взрослые ему объяснили, выдал:
— Ну и зачем пить? Пусть у нас исследование будет на брудершафт!
— Далеко пойдете, юноша…
— Действительно, светлая голова!
Гарри поймал мимолетный взгляд Снейпа, от которого вдруг странно потеплело в груди. Он понял, что профессор им… гордится.
Объект исследований, связанный плотно, но мягко и аккуратно, все это время сидел возле них, пытаясь вставить хоть слово, но — увы, получалось только давиться собственным лаем и рычанием. Ученые поглядывали на его мучения с пониманием, но Гарри он своим поведением уже здорово огорчил. И Дадли, кажется, тоже.
— …Легковозбудим, агрессивен, неуравновешен, избалован. Склонен к немотивированной жестокости.
Пес тихо зарычал и затрясся, готовый броситься, но Снейп спокойно продолжал:
— Увлекающийся, но поверхностный, всё схватывал всегда легко, но прилагать серьезные усилия для чего-либо не желал. Эгоисти… эгоцентричен. Но абсолютно верен друзьям.
Блэк примолк и сел, удивленно уставившись на Снейпа и навострив уши.
— Все-таки, коллега, что вы можете сказать насчет массового убийства?
Пес гавкнул и замотал головой, но, за исключением Дадли на него никто не смотрел.
— Не знаю насчет убийства магглов, но Блэк всегда плевать хотел на чужие жизни. Конечно, если это не жизни его друзей. Совершенно точно могу сказать одно: среди сторонников Лорда я его не видел. Хотя, разумеется, я знал далеко не всех, но Ближний круг — достаточно хорошо. Если подумать, Блэк был не той персоной, чтобы держать его в глубоком секрете. Да он бы и сам не удержался, чтобы не раскрыть себя. Малфой, кстати, однажды тоже проверял — не было никого похожего… Я бы его, конечно, заавадил, причем с удовольствием. По старой памяти. Но нам нужна информация. А Гарри нужен еще кто-нибудь кроме нас, о ком никто не знает. Блэк, ты жизнь за cвоего крестника отдашь? — неожиданно повернулся он к псу.
Трясшийся от еле сдерживаемого рычания Сириус внезапно успокоился и серьезно посмотрел на Снейпа. И гавкнул. Согласно и немного вызывающе. Снейп одобрительно кивнул, от чего пес озадаченно присел.
— А-а-а… у вас друг с другом старые счеты? — спросил Сметвик, начиная осматривать пса.
— Можно сказать и так.
Флитвик вытащил свой неизменный желтый кристалл, возле Блэка сразу потускневший, и поцокал языком. Пока они занимались своим новым подопечным под бдительным оком Дадли, не желавшего, чтобы его бывшей жертве доставляли неудобства, Гарри наконец добрался до Снейпа.
— Профессор, если все думают, что он сторонник Реддла, значит, могут решить, что он за мной будет охотиться?
— Дамблдор так и считает. Думаю, именно поэтому я и получил распоряжение заниматься с вами практически открыто. А я вот, скорее, уверен в обратном. Он был лучшим другом вашего отца…
— Фигассе папаша дружил!.. Ой. Извините. А… у него как вообще с головой было?
— Вы про отца?
Гарри кивнул.
— По-разному, Поттер, по-разному… Но в целом ничего так, соображал.
И Снейп рассказал про то, как готовил ему, тогда еще первокурснику, отработку в зале Наград и что там были награды отца не за один квиддич… И не только отца. Оказывается, он надеялся, что Гарри хотя бы от злости и из чувства противоречия поищет и найдет как можно больше информации о своих родителях.
Услышав тихий то ли стон, то ли скулеж, Северус обернулся и засмеялся:
— Офигевшая собака. Колдоаппарат бы сюда…
Пес смотрел на Снейпа, словно видел его впервые в жизни.
— Ну я и дятел… — прошептал Гарри, переварив наконец информацию.
Снейп молча развел руками.
— К счастью, это все в прошлом. Но мы отвлеклись. Что скажете, коллеги?
И консилиум продолжился, да так, что Гарри понимал в лучшем случае пару слов из предложения. Что уж говорить о Дадли. И о Сириусе, да… Их дружный тройной вздох не отвлек ученых-экспериментаторов.
Каждый вздыхал о своем.
Блэк — о том, что никак нельзя покусать Снейпа: крестник категорически против. А хочется…
Гарри — о том, сколько же еще ему предстоит прочитать, вот когда это только делать? Тетя отобрала фонарик, а с беспалочковым Люмосом он слишком быстро уставал.
И только Дадли вздыхал, мечтая о том, когда же закончится эта непонятная говорильня. Уйти и бросить подопечного, будь он хоть кем, даже террористом, он не мог себе позволить, а потому тихо страдал, выразительно поглядывая на кузена. Неужели тот что-то понимает? И… расскажет потом по-человечески?
* * *
А через день приехала тетя Мардж. Разумеется, с бульдогами. И уж теперь-то не стояло даже вопроса, кто кого: стоило Гарри вспомнить про Драко Малфоя и пустить струйки дыма из ноздрей, как псы либо удирали, либо уползали на полусогнутых. А поскольку они были все же обученными, долго пугать их не пришлось — хватило одного раза.
«Вот и славно, — подумал Гарри, — от изжоги страдать совсем не хочется. Молодцы собачки, соображают. Может, это и на Блэка перейдет, хоть частично? Кто из них умнее, у того шерсть и возьму».
Как ни странно, Гарри разрешили показаться Мардж в облике дракончика, что он с удовольствием и проделал. Противную тетку все еще хотелось пугнуть, хоть пока она и вела себя по отношению к нему вполне спокойно. Он легко превратился и был просто потрясен, когда та подошла к нему совсем близко, пощупала спину, ноги, то есть лапы… деловито прошлась рукой от холки до хвоста (это оказалось приятно!), а потом едва не залезла ему в пасть, тут же заценив зубы!
— Хорош, — вынесла вердикт мисс Дурсль. — Молодая и здоровая зверюга. Приятно.
И семья Дурслей могла полюбоваться, как у шоколадно-сливочного дракончика буквально отпадает челюсть, а потом на его месте появляется такой же потрясенный Гарри.
— Вам… понравилось? Но вы же… Вы никогда…
— Я терпеть не могу извиняться, мальчик. Но, видимо, придется. Извини. Просто животных я люблю больше, чем людей. Так получилось.
И тетка быстро вышла из комнаты, оставив Гарри все в том же состоянии глубокого изумления.
Впрочем, это ничуть не помешало ему в этот же день все-таки изловить Злыдня и отстричь клочок белой шерсти с пуза. Чтобы не заметили, конечно, или хотя бы не сразу.
* * *
— Привет, Сириус… По обороточке? Гулять хочешь?
И не подозревающий ни о чем Блэк вылакал новую порцию зелья с тем же самым вкусом, вот только запах отличался, совсем немного, но…
Мальчишки, которых его Пес начал считать хозяевами, дружно захохотали и схватили его за лапы, ставшие толстыми, короткими и… белыми?! Он посмотрел в ту часть стены, что изменил Гарри. Какой же крестник сильный — трансфигурация держится уже не один день!
Но наконец его глаза сфокусировались. Что?! Он весь — белый? Он… щенок?! Откуда они взяли шерсть щенка? Он почуял только пару взрослых собак. Ох, он бы им показал! Но во двор его предусмотрительно не выпускали.
Блэк в виде щенка белого английского бульдога оказался совершенно неподражаем. Нет, не маленький щеночек, скорее подросток, но все же… Веселый упругий шарик в складочку. Ему хотелось играть, носиться по траве, ну он и вылетел из гаража, едва Дадли приоткрыл дверь, а там…
Он даже на пузе немного проехал от неожиданности и тут же угодил в ласковые «объятья» широченной слюнявой пасти… Мамочки… Он тявкнул. Получилось до обидного несолидно. Его аккуратно повернули на спину и… а-а-а! Начали вылизывать! Всюду! И живот, и… там. О-оу! Он бешено завертелся, но мощная белая лапа придавила его так, что он только пискнул.
— Ах, у Грейс недавно забрали последнего щенка, — умилилась Марджори Дурсль. — Она так грустила, что я не смогла оставить ее дома, как раньше. Смотрите, как они мило играют! Ну ты, Петунья, и скрытница, вы все-таки обзавелись бульдогом? И без меня?! Вернон! Ах вы…
Петунья Дурсль подобралась, но взгляд Мардж уже скользнул на собак, и она снова умилилась:
— Хотя… догадываюсь, все произошло неожиданно и быстро: вы увидели и не смогли отказаться. Это такое чудо! Ах ты ж мой лапушка…
Она протянула руку и легко выскребла Сириуса из-под своей любимицы. Блэк обрадовался было, но тут же понял, что зря.
Он висел в воздухе, и все его прелести были обнародованы, взвешены и оценены этой кошмарной женщиной. Хотя он бы эту гренадершу женщиной нипочем не назвал. И это все перед Петуньей, которая ЗНАЛА. И перед мальчиками. У-у-у! Сириус тявкал, изворачивался, как только мог, пытался тяпнуть, но из шкуры в складочку вывернуться не мог — держали его профессионально.
— Какая славная складочка на мордахе! Вот какой хорошенький носик, да… Ты ж мое солнышко!
Ему немного пощекотали пузо, и Сириус чуть не оконфузился.
Марджори повернулась к Петунье, ловко перехватив щенка.
— Я даже готова простить вам то, что не обратились ко мне. От этого малыша и одной моей маленькой сучки через пару лет будет просто замечательное потомство! Надеюсь, родословная у него в порядке?
Бульдожик слабо пискнул.
«Да отпустите же меня-а-а!»
Петунья не сразу обрела дар речи, а точнее, просто боялась открыть рот и совершенно неприлично расхохотаться, и мальчикам пришлось ее выручать. Гарри саданул брата локтем в бок, тот скривился, но сообразил, что сказать. Тетка с упоением слушала, пока тот разливался в восторгах, медленно подводя ее к выводу о том, что для «такой прелести» родословная уже не так и важна.
Но, когда он дошел до этого вывода, та, наоборот, взбеленилась: не озаботиться родословной такого отличного экземпляра — это же просто уму непостижимо! И, едва побледневшая от ее напора Петунья попыталась объяснить все отсутствием опыта в таких вещах, тут же пообещала взяться за это дело. Лично. Ох.
Мальчишки ковыряли носками газон, стараясь сдержать смех. Но Сириуса у тетки Дадли все-таки забрал. Правда, тут же опустил его на травку, а там… Он едва успел порскнуть до кустов. Делать свои дела у всех на виду было ужасно. Но стоило ему вылезти из-за густых веток на лужайку, как там его встретили весьма любвеобильные теткины бульдоги. Злыдню, оказывается, щеночек тоже понравился. Он попятился было назад, но… не успел.
«Зализали… спасите меня… кто-нибудь!» — Сириус взвыл и бросился в ноги к Гарри. Хвала Мерлину, крестник над ним сжалился и унес наконец в гараж.
Хорошо-то как. Темно, тихо. Никакого солнышка и никаких бульдогов и их хозяек! Старательно вытеревшись о собственную подстилку, он потоптался на месте, улегся и уснул. Слишком много эмоций выпало на его долю.
Он даже не слышал, как мисс Дурсль заходила «с инспекцией» и давала советы Дадли и Гарри: как правильно оборудовать конуру, как, чем и когда кормить и какие нужны прививки… А какие уже должны быть сделаны, и их лучше не повторять. Гарри на всякий случай все записывал.
Марджори Дурсль удивленно смотрела на сосредоточенно строчащего в тетради племянника. Надо же, а мальчик-то оказался ответственным!
— Думаю, из тебя должен получиться неплохой хозяин, — одобрительно прогудела она, положив ему руку на плечо.
Гарри присел. Он понял, что получил от заядлой собачницы высшую похвалу.
* * *
— Утро, Сириус! — приветствовал его с порога Гарри. — Дадли сейчас придет, он тебе кашу доваривает. То есть, доостужает.
Сириус гавкнул как можно ласковей и попытался облизать лицо любимому мальчику.
— Эй, я сегодня уже умывался! — засмеялся тот, уклоняясь.
После того как пес вылизал свою миску, Дадли ушел ее мыть — парень быстро понял, что чем меньше грязная посуда сохнет, тем проще. А Гарри почесал Сириуса за ухом, вызывая у пса ни с чем не сравнимое счастье. А потом начал доставать склянки, одну за другой… Много! И это все ему?
— Ну вот, поел, а чтобы погулять, надо будет выпить. Тут тебе еще всякие разные оборотки. На выбор! Вот кот, вот черепаха, вот это игуана, знаешь, ящерица такая редкая. Флитвик нашел. Вот хомячок, но я бы не советовал, сам знаешь, кто у нас в соседях, вот волнистый попугайчик, вот крыса…
Услышав последнее слово, пес взвыл, упал ничком и затрясся, словно в судорогах, пока на его месте не появился тот самый мужчина, которого Дадли показывал ему в «новостях». Гарри смотрел на происходящее круглыми глазами, но все же догадался нащупать палочку. Просто счастье, что Снейп дал недавно ему одну из своих запасных и она отлично подошла.
— Крыса! Крыса! — крики жутко походили на лай; хорошо хоть Гарри успел быстро набросить полог неслышимости (научился у Снейпа после того скандала во дворе), а то сейчас все бы сбежались.
— Петтигрю! Предатель… — пролаял-проскулил мужчина, пытаясь подняться, но не очень успешно: руки-ноги его почти не слушались.
«Сигналки!!!» — сообразил Гарри, сгреб Блэка в охапку, попутно успев подумать, как ему повезло, что тот такой тощий, сжал свое левое запястье и вывалился прямо к дверям дома в Паучьем тупике. И сразу понял, что хозяина нет дома…
«Ах, ну да, он же писал, что с утра у директора», — вспомнил Гарри.
Блэк отключился еще во время перемещения и теперь лежал почти бесформенной кучей на крыльце.
Гарри быстро поднялся с колен и начал распутывать профессорскую защиту, точнее, то место, где была его личная лазейка. Это ему удалось уже через пару минут. Он открыл дверь, вошел… и, как следует напрягшись, выдал Левикорпус, затащив в дом бесчувственного Блэка. А после аккуратно прикрыл лазейку: на всякий пожарный случай. И тут же осел рядом с мужчиной. Его колотило.
«Один я… нет, если что случится, я не справлюсь, — подумал Гарри, на всякий случай крепко связывая крестного. — Мало ли что ему в голову взбредет. Я на его закидоны уже достаточно насмотрелся. И пока вообще непонятно, что там у него в голове. Как же фигово одному!»
И отрубился, даже не додумав, как бы позвать Снейпа. Или Флитвика. Хотя блокнот с протеевыми чарами, принадлежащий хозяину дома, лежал почти точно над его головой…
* * *
Сириус Блэк очнулся первым. Конечно, он попытался избавиться от пут, но в том состоянии, в каком он находился, это, как оказалось, был глухой номер. Он огляделся. Рядом были двери в небольшую, но довольно уютную комнату, представлявшую собой что-то вроде помеси библиотеки с гостиной. Темные полки с книгами, мягкий желто-зеленоватый свет от прикрытого шторами окна.
Темный коридор за спиной был виден уже плохо. Гарри спал подле какой-то тумбочки, свернувшись клубочком прямо на полу, посапывая, подложив обе руки под щеку. Его черные волосы отросли и уже не так лохматились, как в детстве, пряди прикрывали лицо, и Сириусу очень хотелось их убрать… В груди защемило, а глазам стало горячо.
Скрипнула половица, и Блэк вскинулся, но заскрипел зубами от бессилия: путы крестника держали крепко. А перед ним стоял Снейп. И кто он ему теперь был, сказать было трудно. Особенно после того, как шепотом шикнул на него, осторожно поднял с пола Гарри и устроил его на диване, подложив тут же сконфигурированную подушку и укрыв пледом. А потом достал палочку. Сириус напрягся, и сам себе не поверил. Этого просто не могло быть! Но путы спали. А Снейп пальцем поманил его куда-то в соседнюю комнату.
Блэк осторожно поднялся, опираясь о стену и не очень-то веря этой неожиданной свободе, вышел следом за ним и оказался на уютной кухне.
— Мыться пойдешь или сначала поешь? — спросили у него, и эта простая фраза странным образом вынесла остаток мозгов…
В голове потемнело, застучали какие-то молотки, и он бросился на Снейпа, опрокидывая все, что было на пути, но тут же был оглушен, взят под Силенцио и накрепко связан. Но, по крайней мере, это наконец походило на правильное поведение Снейпа. Вот теперь он сдаст его аврорам. И все закончится.
— Идио-о-от, — простонал знакомый и любимый до боли голос, и он как сумел, повернулся.
А вот это было еще хуже.
В дверях, цепляясь за косяк, стоял Гарри, слабым голосом костеря его, Сириуса… Ого, что малыш знает!..
— Мистер Поттер, — услышал он из-за спины голос Снейпа. — Немедленно в постель, и не вставать, пока я не принесу укрепляющего. Тащить взрослого человека своим порталом удумал, в тринадцать-то лет! Вы идиот не меньше Блэка! Не читал, что такое индивидуальный портал? Или разом обо всем забыл?
Он бросился к сползающему по косяку Гарри, подхватывая его на руки:
— Что ты творишь, мальчишка?! Отдыхай. Все. Будет. Хорошо. И на Тисовой тоже все в порядке. Дадли написал. В твоем блокноте, представляешь? Так что он у вас сквиб.
Гарри вздохнул и уткнулся ему в плечо, что-то пробормотав. Сириус не верил своим глазам, но оставшееся почти таким же ярким, как и в аниформе, собачье чутье обмануть не могло: эти двое — вместе, эти двое — почти родные друг другу… Хотелось завыть во весь голос, но в горле встал комок.
А Снейп снова устраивал мальчика на диване, судя по звукам.
После чего вернулся к Сириусу и посмотрел так, что того пробрала дрожь. А потом начал негромким, но яростным шепотом:
— Ты, идиот блохастый, ты хоть понял, что Гарри тебя спас? А сам свалился от истощения? Вот только вякни мне тут, пока он спит, кобелина тупая. Разбудишь еще раз — закопаю, даже не убивая, закопаю…
— Ты… — прохрипел в ответ Сириус, стараясь делать это как можно тише. — Ты занял мое место! С Гарри! Ты… Ты охраняешь его. Это я должен…
— И где ты был все эти годы, охранник? Чем ты думал, когда оставил его одного, тогда? Да, охрана ему нужна, но честного и умного пса, а не истеричного полудурка-недопеска… А теперь марш делать из себя нормального человека! И на цыпочках, понял? Ванная наверху.
Сириус округлил глаза.
Снейп снова достал палочку, нацелив на Сириуса. Путы спали, но палочку он не убрал. Блэк недоуменно смотрел то на Снейпа, то на свои освобожденные руки. Он потер запястья. Огляделся. Привычно, по-собачьи принюхался. Снейп не сводил с него глаз и, естественно, палочку. Но он освободил его. Опять. Несмотря ни на что. В голове это никак не хотело укладываться. Там крутилось только, что крестнику нужен — нужен! — «честный и умный пес… и без истерик…»
Дом пах приятно. Старым деревом, книжной пылью, немного — кофе и двумя, нет, тремя людьми, двое из которых находились тут, а третий… третий запах показался ему смутно знакомым. Сириус еще раз посмотрел на свои руки. Он человек. Получилось. Как же это произошло?
Волна воспоминаний нахлынула, принеся стыд и радость одновременно. Он несколько раз хватанул воздух ртом, прежде чем решился заговорить.
— Снейп… У тебя думосбор есть? Я покажу. Это очень важно.
Говорить было трудно, слова выталкивались, словно лай, но Снейп его понял и принес флакон-мыслесборник. Сириус настроился, и через черную палочку в него заструилась бело-серебристая нить.
— Все? — спросил Снейп на удивление… просто. И запечатал сосуд.
Сириус не почуял в его голосе ни страха, ни злобы, ни вражды. Ничего. Вообще.
Он попросил воды. Снейп спокойно взял чистую чашку и наполнил ее с помощью Агуаменти. Блэк выпил, чувствуя себя, как во сне. И пошел, куда было сказано, совершенно не зная, что обо всем этом думать…
Он еще помнил, как мылся, неумело брился, несколько раз порезав себе лицо, но из зеркала смотрела такая страшная рожа — самому было противно, а уж к крестнику являться в таком виде… Где была его голова? Он вздохнул.
Собачьи ощущения и память были все еще очень остры, и он наконец осознал, что долгое время балансировал на грани между человеком и животным: так долго, что, возможно, от судьбы остаться навсегда собакой его отделял всего один шаг. А ему помогали вернуться. И Гарри, и… Снейп, как ни дико ему сейчас кажется об этом думать. Но он все-таки человек. А значит, найдет объяснение. Он потянул носом и двинулся было на запах хозяина дома. Он хотел понять, а для этого требовалось спросить…
Ноги едва держали, и от слабости он опустился в ближайшее кресло. Или это был диван? Вот сейчас, он только чуточку отдохнет, встанет и пойдет дальше. Вот еще немного… А тело уже сворачивалось на сиденье, повинуясь многолетней собачьей привычке.
Больше Сириус ничего не помнил. Проснулся он в какой-то маленькой комнатке на жутко неудобном диване. Но — человеком. И обратно ему совершенно не хотелось, было просто не по себе.
Надо как-то жить дальше. Разбираться, что к чему в этом мире, кажется, совершенно новом и непонятном для него. Он поправил смятую одежду и медленно, все еще немного шатаясь от слабости, спустился вниз. И тут же услышал голоса с кухни.
Пахло… Пахло так, что сводило живот. Собака внутри была готова сделать что угодно, лишь бы ее накормили. Человек сдерживался. Сегодня сила была на его стороне. Собаке оставалось только смириться.
* * *
— Сириус Блэк, собственной порезанной рожей, — прокомментировал Снейп, но почему-то сейчас это совсем не показалось обидным. Скорей смешным. Сириус ухмыльнулся, оценивая медленно проявляющееся на лице Снейпа удивление.
Тот жестом указал ему на свободный стул. Его… приглашают за стол? Снейп?
— Та-а-ак… — Гарри откинулся на стуле, скрещивая руки на груди, и Сириус вздрогнул — до того снейповским был жест. — Будем стричь и брить. После того, как залечим царапины. И еще мозги править… О! К миссис Филдс отвезем!
— Это еще кто? — вскинул бровь Снейп, на мгновение опередив Блэка.
— А это наш психотерапевт. О, вас тоже надо обязательно познакомить! Она просто супер! Чаю, Сириус? Омлет сам накладывай! Сконы уже остыли, горазд ты дрыхнуть!
Примечания:
Немного нетипичная глава — тут очень мало действий, в основном мысли и разговоры. Действия будут в следующей проде. Я предупредиль.
Вернувшийся домой после очередной беседы с директором Снейп (на сей раз почему-то решивший не заходить на Тисовую — чутье, не иначе) сюрприз в виде двух тел в своей прихожей оценил, мягко говоря, не особо позитивно. Мальчишка притащил к нему Блэка и отключился чуть ли не на коврике у двери. Блэка. К нему. Эх. Молодец.
Самым странным для Северуса стало осознание, что происшедшее вполне закономерно: ведь именно его дом Гарри считает самым безопасным местом. И бросился он сюда, скорее всего, чисто инстинктивно. К нему… А вот то, что его, хозяина, не оказалось на месте, — очень плохо. Давно надо было выработать какой-нибудь сигнал на тот случай, если писать в блокноте невозможно; тролль ему, Снейпу, за то, что додумался до этого лишь сейчас. Хотя… диагностика, которую он провел дважды (и лишь после этого позволил себе перевести дух), показала только общий упадок сил, физических и магических, а это все легко поправимо обычным укрепляющим да хорошим сном. Так что пусть спит. Экзамен по технике безопасности использования индивидуального портала он ему еще устроит. Потом. Когда они с Флитвиком сигналку сделают.
Отправлять Поттера домой после такого стресса было бы не очень-то разумно: Дурсли с магическим истощением дела не имели, проследить не смогут, помочь — тем более. Придется самому. Пока устраивал ребенка поудобнее, чего только не передумал… И, конечно, догадался про спонтанное обращение, а иначе с чего бы они оба здесь оказались. Блэк ворочался в коридоре, связанный крестником на совесть. Тут мальчишка молодец, безопасность превыше всего. Ничего, дворняга потерпит.
После того, как Снейп узнал о непричастности Сириуса Блэка к гибели Поттеров, прежняя ненависть, тяжелая, словно лавина, ушла, оголив ставший безопасным склон, но как человек тот остался ему неприятен. Хотя преданность Блэка-пса Гарри могла бы весьма пригодиться. Неизвестно, что и как может случиться с ним и Флитвиком. Хорошо, что в их компанию влился Сметвик, пообещавший в экстренном случае укрыть мальчишку у себя в Мунго. Но если получится хоть как-то обучить этого пса… Чем больше у Гарри точек опоры, тем лучше. Главное — сделать их надежными. А значит, с Блэком надо работать. Для начала — покормить и отправить мыться.
Дальше все пошло вполне ожидаемо. Но то, что придурок своротит стол и разбудит мальчика, он не предусмотрел, иначе бы не торопился развязывать. Наорал на Гарри, срываясь на «ты», но в тот момент он готов был просто и незатейливо придушить Блэка. Ладно, главное, дал ребенку укрепляющее и успокоительное, раз уж тот проснулся. Пусть отдохнет по полной. Вот же… Сам как тень бледная, но туда же, всех ему надо защитить. Рука непроизвольно потянулась потрепать бедовую головушку. Странным образом это успокаивающе подействовало и на него самого.
И на Блэка он потом уже только шипел — не сорвался, не зашиб, хотя руки прямо-таки чесались. А потом Блэк выдал такое, что равнодушным он остаться не смог. Более того, он понял. Он. Блэка. Выплеснувшего на него всю свою собачью боль. Снова. И даже успел подкинуть тому мысль о службе крестнику и желаемых качествах для этой службы. А сработает или нет, будет видно.
Блэк, как это ни было удивительно, наконец внял голосу здравого смысла и поковылял мыться, а Северус в это время перенес мальчишку в свою спальню, там ему будет поудобнее. Да и для него самого найдется уютное кресло. Блэк отрубился по пути к ним, не осилив буквально нескольких последних метров — не иначе нюхом шел. Видимо, пес все-таки тоже интуитивно вложил свою силу в перемещение, иначе Гарри так легко бы не отделался. Пришлось трансфигурировать ящик из-под старых котлов в диван, преображать в минималистскую спальню кладовку и левикорпусом тащить туда бедолагу. Северус Снейп укладывает баиньки Сириуса Блэка. Да уж. Бессмертная картина, для тех, кто в теме, разумеется.
Половину ночи он провел возле мальчишки, переписываясь с учителем: похоже, «сигналку» им удастся добить уже завтра. Надо бы повесить ее на браслет, Гарри им пользуется отлично. И еще скрывающее зелье сварить и закрепитель, чтобы обработать. Он присмотрелся: Поттер дышал ровно, спокойно спал. Северус поставил следилку, которая, случись что, оповестила бы его, и отправился в лабораторию. Работы было много, закончить бы к утру.
Спать, конечно, не пришлось. С рассветом сигналка сообщила, что Гарри проснулся, но пойти к нему Северус не смог: зелье как раз находилось в крайне нестабильной фазе. Так что мальчишка, шлепая по полу босыми ногами, нашел его сам. И сам же напросился готовить завтрак. Ну что ж, посмотрим… Кажется, Поттер начал чувствовать себя здесь как дома — ничуть не стесняется. Комнату ему, что ли, устроить?
Северус пришел на кухню почти через час. Запахи, причем весьма соблазнительные, уже разносились по всему дому. Мальчишка снова удивил: поттеровские фирменные сконы вышли ничуть не хуже его собственных. Да и остальное… А главное, его ждал горячий, крепкий, ароматный свежесваренный кофе. За это он сегодня Поттеру простит вообще все. Эх. Похоже, он этому нахальному мальчишке и так все простит. Простил бы еще тот его… Он ответил улыбкой на улыбку Гарри и с наслаждением отхлебнул кофе.
А потом и Блэк пришел, какой-то совсем на себя не похожий… Мирно поздоровался, спокойно поел… И даже желания как-то его уязвить не возникло. Подменили его, что ли?
* * *
Гарри за привычной кухонной работой наконец проснулся окончательно, задумался и почувствовал себя весьма неудобно. До него дошло, кого он притащил к Снейпу домой. Мда. Врага — остается надеяться, что бывшего. Лицу стало жарко. Мысли запрыгали-заскакали, куда там блохам.
А ведь он впервые переночевал здесь. Дрых в спальне профессора, пока тот работал. Ой, надо же написать Дурслям, успокоить! Хотя... Снейп же вчера что-то говорил… ах да, он же написал им еще вечером. О, Дадли — сквиб! Точно! Значит, и тетя Петунья должна быть минимум сквибом… Ничего, они еще с этим разберутся. Нет, сегодня у него точно что-то с головой, совсем не соображает. Надо будет придумать, как перед хозяином извиниться. Хотя, может, завтрак прокатит?
Не хотел ведь возиться с булочками, а придется, пожалуй, постараться… И кофе, кажется, Снейп доставал вот отсюда… Ура, нашел! Гарри засучил рукава и принялся за работу. Все-таки готовка — это вещь, успокаивает просто отлично. Так что к моменту появления Снейпа он уже успел вынуть из духовки противень с выпечкой, приготовить омлет и прилично сервировать стол.
А потом ему осталось только радоваться — за себя, потому что его, кажется, и не думали ругать, за Блэка, который наконец-то повел себя, как человек, ну и завтрак отлично получился, особенно булочки, что классические, что с сыром.
* * *
После сытного завтрака глаза у гостя начали закрываться сами, и единственное, что Гарри со Снейпом успел у него узнать, это как долго тот пробыл собакой. Сириус рассказал-пролаял, что только так и спасался от дементоров все годы в Азкабане. Снейп лишь присвистнул, но Гарри тут же уточнил остальное:
— А после бегства?
— Все время. Недели две. Точно не знаю. Я потерял счет…
— Иди уже спать, — не выдержал Гарри, — видно же, что сил у тебя уже никаких...
Ему-то было легко восстановиться после зелий учителя, но давать их Блэку? Не то чтобы было жалко, вовсе нет! Но он такой нормальный, когда спит… а если еще и в виде пса, то даже симпатичный.
Гарри поделился этими соображениями со Снейпом, который в ответ только коротко рассмеялся.
— Профессор, а почему он щенком-то стал? Я же для оборотного у Злыдня шерсть брал, а он взрослый! — возник вопрос у Гарри во время рассказа о вчерашних экспериментах с обороткой.
— Есть у меня одно предположение… Гостей позовем?
Он у него спрашивает? Гарри вроде и сам… гость. Хоть и чувствует себя тут почти своим, но именно что «почти». Иногда ему от этого странно и неуютно, но он сам пока толком не понял, чего ему еще надо. Может, чтобы его потрепали по голове, как дядя — Дадли?
Гарри согласно кивнул, продолжая думать, каково бы было считать это место своим домом…
Приглашения они писали действительно вместе: Гарри — Флитвику, а Северус — Сметвику, каждый в своем блокноте. Те обещали быть, но не так чтобы скоро, через пару часов. Да, для целителя профессор Чар тоже сделал блокнот, небольшой, скорей, записную книжку, и «подключил к их сети». Флитвик тогда разрешил Гарри понаблюдать за его действиями, и сказать, что Поттер проникся, — это ничего не сказать. Любознательный мальчишка, естественно, тут же загорелся научиться. Но пока времени не было даже зарисовать базовую структуру чар, не говоря уж о том, что еще на ней навертел полугоблин. Ух, как навертел! Но Снейп строго велел поумерить запросы — мол, так и сгореть недолго.
Гарри припомнил собственное пламя, поежился и больше ничего не выспрашивал, но прикинул, что в выходные можно было бы вполне заниматься в Хогвартсе, один день — с Флитвиком, второй — со Снейпом. Друзья? Если они ему друзья, пусть присоединяются. Он вспомнил Гермиону и хмыкнул: ей-то точно понравится. А вот Рон… Интересно, хватит ли его дружбы, чтобы перестать заниматься фигней и серьезно за что-нибудь взяться? Ладно, к Снейпу он его не потащит, так и быть, а вот к когтевранской башне придется прогуляться. Если профессор разрешит, конечно. Хотя… Флитвик-то?.. Разрешит!
Со своим блокнотом Гарри решил больше не расставаться, осталось какую-нибудь сумку на пояс сообразить. Руки должны быть свободны, неважно, есть палочка или нет, пассы еще никто не отменял, и концентрировать внимание на пальцах удобнее. Да и привык он уже… руками. Хотя с палочкой есть свои нюансы, и здорово, что в этом доме он может колдовать сколько душе угодно. Ну… то есть пока хозяин не остановит.
Снейп успевал одергивать его удивительно вовремя — каждый раз, приходя в себя, Гарри чувствовал просто бешеный голод и слабость под коленками. А Снейп что-то записывал, помечал, кивая своим мыслям, которые очень хотелось узнать. Но спросить отчего-то стеснялся. Одно дело, когда у них общее исследование, а вот когда изучают его самого… Блэк, наверное, тоже чувствует что-то такое? Надо будет ему ту тетрадку вслух почитать.
А пока придется позаниматься образом, в котором ему предстоит жить в Хогвартсе. Последнее задание было интересным, но нудным: Снейп предложил ему сделать полное описание будущей личности-личины. Оказалось, что личность — это такая жутко многокомпонентная штука, что описывать ее можно очень долго, но все равно что-нибудь, да забудешь. А много писать Гарри не любил. Другое дело — вести журнал опытов. Вот бы попробовать с Блэком его ощущения записать… Нет, думать пока надо о другом. Эх… Он тяжко вздохнул и засел за сочинение.
* * *
Проснувшийся в очередной раз Блэк был накормлен крестником и начал было его благодарить, но Гарри пробурчал, что вообще-то тут все по воле хозяина, а он, так, помогает любимому профессору. Сириус подавился готовой было сорваться фразой и надолго замолчал. А когда временно окопавшийся в лаборатории Снейп зашел на кухню сообщить Гарри о прибытии гостей, Блэк прокашлялся, медленно и церемонно встал и выдал совершенно официальным тоном все, что приличным волшебникам полагается: благодарность за стол, кров и помощь. В воздухе даже искорки повисли…
Гарри аж рот приоткрыл. До этого он только читал про такие танцы с бубнами. Быть свидетелем настоящего старинного ритуала, пусть и самого простого, было жуть как интересно. Вот как это все работает, а? Если Снейп не расскажет, пусть хоть даст почитать!
Впрочем, хозяин дома тоже не на шутку удивился, и, если бы не шпионская выучка, неизвестно, что бы было. А так он в свою очередь ответил, что положено: формулу признания гостя, всего лишь одну фразу и один пасс. Искорки медленно гасли.
«Надо же. Блэк припомнил ритуал! — Снейп с трудом сохранял на лице спокойствие. — Пришлось с ним расшаркиваться, да еще по всем правилам: хорошо хоть вспомнил, что делать и говорить. Спасибо Малфою. Если адекватный Блэк окажется не оксюмороном, то это, определенно, к лучшему! Как там у магглов, пальцы надо скрестить?»
Его размышления быстро прервал Гарри.
— Ну, если церемонии можно считать законченными, а мистер Блэк приходит в себя, может, его тоже возьмем с собой? — предложил Гарри.
Снейп пожал плечами.
— Куда? — поинтересовался Сириус, еще недавно готовый идти за крестником куда угодно без единого вопроса.
— В гостиную, — просветил Снейп. — Если сможешь оставаться таким же спокойным.
— Если не смогу, бросишь Силенцио, тоже мне, делов-то. Это я тут безоружный.
— Блэ-э-эк? — не выдержал Северус, практически подбирая челюсть. Такого поведения он совершенно не ожидал от врага и… пациента.
— Сне-е-ейп? — Сириус увидел горячее одобрение в глазах Гарри и… был счастлив! Но все же добавил: — Раньше бы ты обязательно сказал какую-нибудь гадость.
— За дюжину лет дети вырастают, ты в курсе, надеюсь?
— Ну вот. Немного, но все же наконец похоже на тебя, — ухмыльнулся Сириус.
— Впечатлил. Не ожидал от тебя. Прошу, — Северус сделал приглашающий жест, проходя в комнату, ту самую гостиную-библиотеку.
— Мой дом совершенно не рассчитан на прием гостей, но так уж вышло, — пояснил он ожидавшим их магам, в первую очередь, конечно, главному целителю.
Сметвик фыркнул:
— Если я могу работать с клиентом в гараже, то у вас тут вообще отличные условия, Северус. Вы действительно не против присутствия Блэка?
— После того, как он добровольно, — Снейп подчеркнул последнее слово, — согласился на Силенцио? Ничуть. В конце концов, это касается прежде всего именно его.
— Справедливо. И ты уже зарыл топор вражды? — поинтересовался Флитвик.
— Топор вражды, игры в индейцев… Я, кажется, уже давно повзрослел, Филиус.
Блэк только глаза успевал переводить с одного собеседника на другого. Они явно давно и хорошо знают друг друга. Они… дружат? Ничего себе компания. Учитель, ученик — бывший, конечно, а легенды про Сметвика он слышал еще юношей. Однако. Хотелось быть… тоже взрослым. Поймав себя на этой мысли, он сам себе не поверил. Но мысль была. Совершенно яркая и четкая. Кажется, он завидовал… Ужас. Бред.
А все остальные уже смотрели воспоминания Гарри про его обороты. Сириус думал, что со стыда сгорит, но на удивление никто даже не сделал попытки рассмеяться. Вынырнули все жутко серьезные, кроме улыбающегося Гарри, но ему простительно было все…
— Какие предположения, коллеги?
— Откат сознания в детство, полагаю. Если прикинуть возраст щенка, то в тот момент Сириусу было… лет четырнадцать-пятнадцать. Сейчас, думаю, при обороте он будет гораздо взрослей.
— Это похвала? — изумился Блэк и тут же встретил недоуменный взгляд Снейпа.
— Это констатация факта, — изогнул бровь тот… Как же Сириуса бесила эта его мимика! А… сейчас почему не бесит? Неужели так работает «гость-хозяин»?
— Одно удовольствие наблюдать за вами, мистер Блэк, — улыбнулся ему Флитвик. — Вы позволите развеять ваши сомнения?
— В чем?
Соображать сегодня было намного легче, но он уже чувствовал, что устает.
— На вас было очень много чего интересного наверчено… Собственно, и сейчас еще осталось. Я дал себе труд убрать пару вещей, там, в гараже, уж очень они мешали, — просветил его профессор.
— И что это было?
— Агрессия, завязанная на нашего уважаемого хозяина. И ментальный блок на причинно-следственных связях. Очень странный блок, я вам скажу. И сочетание старое, сейчас подобного не делают. Такие вещи были распространены в эпоху недоброй памяти инквизиции среди магов, желающих препроводить своих врагов или конкурентов на костер, да поскорее.
— Как это работало? — Снейп уже записывал.
— Клиент становился этаким бесноватым, едва ему попадался на глаза раздражитель. Это весьма напоминало одержимость.
— Ого, — подивился Гарри. Да, в крестном некоторая бесноватость определенно присутствовала. Слово-то какое точное.
— Да уж, таких в то время только на костер.
— А сейчас такой клиент спокойно отправляется в психиатрическую клинику. И могу вас удивить: магглы ухитряются находить способ противодействия примерно в половине случаев.
— Удивили. За счет чего?
— Лекарства. Те же зелья, но без магии, конечно. Процедуры. Правда, не всегда приятные и порой весьма жестокие, но действенные.
Сириус с трудом собирал растекающиеся мысли. Он вспоминал, как его начинало трясти, стоило только увидеть Снейпа. Помешался он тогда на нем, что ли? О причинах этого он никогда не задумывался, но ведь они должны были существовать!
А сегодняшним утром — да и вообще в последнее время — он чувствовал, как будто бы это был вовсе и не Снейп. Даже то, что он бросился на него вчера, произошло под воздействием вовсе не знакомой с детства ярости, а чего-то совсем иного.
Словно это не Снейп, а абсолютно другой человек под обороткой, о котором Сириус знал и совершенно спокойно терпел такой вот его вид — что поделать, раз это зачем-то надо. Он прикрыл глаза, снова отдаваясь воспоминаниям. Голоса доносились, как сквозь толстый слой ваты.
Хоть Дурсли и старались откормить пса, до восстановления ему было еще далеко. И надо было как-то определяться с тем, где жить: пользоваться гостеприимством Снейпа было несколько не по себе. Возвращаться обратно к аниформе…
Гарри предложил было, но по тому, как побледнел и передернулся Блэк, все было понятно без слов: ему просто страшно превращаться обратно.
— Посмотрите на него, Блэк снова спит!
— Гарри, отлевитируешь?
— Да, Азкабан не курорт. Ему восстанавливаться минимум месяца три, если не полгода, а вы как считаете, Гиппократ?
— О! Отличная мысль, Филиус! Свяжусь-ка я вечером с одним коллегой. Как думаете, бельгийскую клинику наш клиент потянет?
— Если сумеет выцарапать у гоблинов наследство Блэков, безусловно.
— Зачем выцарапывать? У них отделения есть по всей Европе, всего-то дел — запросить перевод средств. Надо думать, как переправить его, не беспокоя Аврорат и прочие наши, хм, уважаемые структуры…
— Так оборотка же! Пошлите даму с попугайчиком, — Гарри, как всегда, был креативен.
— Кто будет дамой, коллеги? — подхватил шутку Флитвик.
Наконец все сошлись на том, что обратят Блэка в черепаху и отправят каминной сетью обычным багажом, но самому Блэку было уже все равно.
* * *
Пока Гарри уторкивал крестного баиньки, взрослые бурно обсуждали феномен влияния возраста сознания при использовании нового модифицированного оборотного зелья на возраст аниформы, точнее, формы оборота. Но пришли лишь к тому, что данный вопрос необходимо изучить, хоть и очень трудно: кроме Блэка таких подопытных им днем с огнем не найти.
Когда Гарри вернулся из комнаты, точнее, чулана, переоборудованного в спальню, его вопросы полились на взрослых нескончаемым потоком. Но начал он с самого главного. Видел ведь, как Блэк не хотел превращаться обратно, и вывод сделал. Чего-чего, но зла непутевому крестному он не желал.
— А если выпить оборотку с частичкой животного в человеческой форме?
— Пытались практиковать. Последний раз рискнул один двоечник, если мне память не изменяет, ровно тридцать лет назад, — припомнил Флитвик. Он вообще знал массу историй и памятью мог заслуженно гордиться. — Получил наследство и пошел… куролесить. За бешеные деньги купил перо феникса у старика Олливандера, а основу для оборотного заказал самому Слагхорну.
— И как?
— Кремация прошла быстро, вместе с его лабораторией… Благо от дома она была в полусотне метров, семья выжила.
— А если не так экстремально? То есть не перо феникса взять, а просто птички, не волшебной?
Ему ответил Сметвик:
— По имеющимся данным почти все подобные случаи заканчивались летально, за исключением двух, когда молодые маги все же выкарабкались. К нам они поступили с видоизмененными головами, один клиент был в перьях и с клювом — самый сложный случай, кстати. Второй была девушка с головой собаки и хвостом, ее удалось привести в порядок намного быстрее. Так что методика лечения в целом отработана. Но с тех пор, кажется, большинство все-таки осознало, что кажущийся легким способ стать анимагом на деле оказывается самоубийством.
Гарри вспомнил про полу-кошку Гермиону и содрогнулся.
— Они уже были анимагами? Те, кто выжил? Или стали ими потом?
— Недоястреб был. Иначе мы бы его не спасли. А вот недособака через полгода прошла регистрацию в министерстве: научилась. Нет, мы не будем ничего подобного проделывать. Ни с кем, даже если появится доброволец.
Гарри едва не рассказал про Гермиону, остановил его только взгляд Снейпа. Ага, значит, в Хогвартсе скрывают то, что иногда происходит в Больничном крыле. Ясненько. Кстати… Как вообще можно было перепутать кошачий и человеческий волос? Они же совершенно разные… Что-то тут не так.
— А если в другого человека, например в меня? Он тогда сможет у Дурслей пожить!
— Только если вы никогда не будете появляться одновременно на улице, напротив окон, открытых или приоткрытых дверей, каминного проема и зеркал.
— О-о-о…
— Это непросто, Гарри.
— Да, я понял, — разочарованно вздохнул он. И тут же просиял. — А если в вас?
Северус на мгновение потерял дар речи. А потом ему очень захотелось увидеть физиономию Блэка, когда крестничек сделает ему такое предложение…
* * *
Воспоминания Блэка они смотрели все вместе. Настоящий предатель теперь был известен, и Снейп был готов к союзу хоть с Блэком, хоть вообще с кем угодно, лишь бы только изловить сволочь Питера. Впечатлил его и рассказ Флитвика. Надо же, на них обоих было наверчено все, чтобы они не избежали той вражды. Собственно, как она началась? Ведь фактически на ровном месте. Такое, конечно, насторожило бы взрослого мага, но не одиннадцатилетних мальчишек, какими они были тогда. Кому это было нужно, он, конечно, предполагал, но, ради Мерлина, зачем?
Узнав о незарегистрированных анимагах с Гриффиндора, Гарри фыркнул. Теперь ему казался смешным собственный вопрос про «обязательную» регистрацию. Снейп словно прочитал его мысли.
— Полагаю, зарегистрированных анимагов на самом деле абсолютное меньшинство. Только те, кому никак не спрятать свою форму.
— Значит, и мне придется… Дракона-то точно не спрятать.
— Только если засветишься. Не обращайся, и будет тебе счастье. Или бери заранее клятву, а лучше Непреложный обет.
Гарри вздохнул. Но по поводу того, что его дракона не придется познакомить с Драко, огорчался он не долго. Дым из ноздрей он уже научился выпускать, не доводя себя до изжоги...
— А если оборотное с чем-то от человека дать животному? А если анимагу, если он не может превратиться? Мы могли бы тогда Сириуса быстро сделать человеком?
Снейп хмыкнул.
— Но его собственные части недоступны… Если только приготовить заранее.
— Кстати, надо будет Блэка подстричь…
— А не все равно, если другой человек? Срастание ведь прекратится? А если оборотню дать во время оборота?
— Согласного поучаствовать оборотня я, кажется, знаю… могу найти, — выспавшийся Сириус стоял в дверном проеме. Его тоже увлекли идеи крестника, едва он их услышал. Да, когда Гарри горел желанием что-то узнать, это было весьма… заразительно.
— Быстро вы, мистер Блэк. Прошу на диагностику, — тут же прибрал его к рукам Сметвик. — Интересно у вас протекает восстановление, очень необычный режим, скажу я вам.
Он быстро вывел вокруг него палочкой несколько сложных пассов и нахмурился:
— Я бы уложил вас обратно прямо сейчас.
— Но… я отлично себя чувствую, — удивился Блэк.
— Разве вы не поняли, что это временно? Да, все хорошо, по сравнению с Азкабаном. Вы так часто засыпаете, отключаясь от всего, и думаете, это нормально? У вас не только физическая слабость и магическое истощение, у вас еще и состояние, аналогичное постоперационному. Коллега, — кивок в сторону Флитвика, — снял с вас довольно серьезную пакость, а это тоже просто так не проходит. Постельный режим минимум на неделю. В Мунго вас забрать, что ли?
— Засекут… У вас там вечно пострадавшие авроры крутятся. А у них много способов…
— Оборотное?
— Ты лучше сиди и не высовывайся, — обратился к нему крестник.
— Где сидеть? Дома у, — Сириус явно пересилил себя, — Снейпа? После вашего разговора я уже готов обратно в гараж. Не думаю, что мне стоит злоупотреблять… гостеприимством.
— Что проснулось у Блэка? Неужели совесть? Или апартаменты не устраивают? — не удержался Снейп.
Но тут встрял Гарри:
— Ничего, я одиннадцать лет в чулане прожил, так что переживет как-нибудь. А совесть — это хорошо...
Блэк изменился в лице, но потом лающе рассмеялся:
— Я еще не вполне разобрался, что это проснулось… Когда узнаю — скажу.
Пришел черед и ему наслаждаться, глядя, как Снейп в срочном порядке прячет свои эмоции.
— Ну, обращайся обратно, что ли… — установил тот наконец привычный покер-фэйс. — Да, другие оборотки пробовать будешь?
— А давай. Интересно же. Я бы, кстати, полетал…
— В попугая или в голубя?
— А попугай говорить может?
— Хорошая мысль, Блэк. У кого есть знакомый говорящий попугай?
— А если найти попугая-анимага и взять его перо?
— Поттер… ваши гениальные идеи кого угодно с ума сведут!
— Эм. У меня еще есть. Вот тут, в тетрадке. Можно?
— Гарри, вы закончили описание маски? — спросил Снейп, поймав благодарные взгляды остальных.
Примечания:
Дом цел — по вводной автора заявки. Да и с какого перепугу ему было разваливаться-то — всего за дюжину лет? Плюс это дом магов. Ну и от авады, от которой даже шрамов не остается, дом стопудово пострадать не мог. ДДД следы заметал? Так в этом он мастер, на кой ему все рушить, внимание привлекать.
Летучая собака и крылан — одно и то же(1).
Лили общалась дома со всеми, и родителями, и сестрой. Вот не верю я, что в школе нормальная Эванс у себя дома резко превращалась в асоциальную личность. Может, с сестрой из-за ее зависти была и не так близка, но разговоры-то та слышала!
Гарри писал сочинение, с завистью поглядывая на магов, экспериментировавших с Сириусом. Было завидно. А крестный, по всей видимости, получал удовольствие, подробно отвечая на вопросы о своих ощущениях после каждой оборотки. Снейп быстро сходил за набором зелий, который оставался у Дурслей, заодно успокоил их насчет здоровья Поттера, а потом даже дал последнему свой блокнот, чтобы тот немного пообщался с кузеном.
Когда Гарри встрял в разговоры экспериментаторов, интересуясь, не повредит ли Блэку столько превращений, тот же вроде как магически истощен, его успокоили: оборотное изрядно добавляет магии принявшему его, хоть и временно. А это, оказывается, способствует ускорению восстановления.
— Этому, вообще-то, еще в школе учат, — назидательно произнес Сметвик.
— Оборотное — материал четвертого курса, — заметил Снейп, вызвав у всех остальных понимающие улыбки.
По тому, с каким лицом внимал всему этому крестный, Гарри на удивление ясно понял, что в школе тот делал что угодно, только не учился. Зато Сириус наконец вздохнул с облегчением: превращаться ему было уже не страшно. В такой-то компании! Эти кого хочешь расколдуют. Да и главный целитель в любом случае не допустит беды.
Видимо, обороты пошли ему на пользу. Из-за того, что приходилось думать и осознавать все происходящее с ним, говорить об этом, что-то объяснять, уточнять (в том числе для себя самого), речь у него начала выправляться, да и соображать он стал получше.
Он даже сам предложил, что продолжит вилять хвостом в виде белого бульдожки у Дурслей: охранять крестника в этом виде было очень даже удобно. Да и… привык он, оказывается. А еще сбылось предсказание Снейпа: после новой порции «бульдожьего» оборотного вместо славного, но импульсивного и дурного щенка-подростка появился вполне себе молодой пес, хоть его и нельзя было назвать совсем взрослым. Гарри припомнил тетю Мардж и написал кузену. Тот ответил, что та только что уехала. Отлично, можно заселять Блэка обратно в гараж… А вообще интересно, у него родители-то есть? Или он, как Гарри, сирота?
От такого вопроса Блэк даже смешался. И наконец вспомнил, что у него, вообще-то, есть дом… Гриммо, двенадцать, под чарами сокрытия.
— И ты не хочешь к себе домой?! — вытаращился Поттер на крестного. Чего-чего, но этого ему было не понять.
Блэк что-то начал плести про Темную магию, жестоких родителей, не желающих понять его тягу к добру и свету… И к лучшему другу Джеймсу.
Гарри слушал, не веря собственным ушам. Добро и свет — это, что ли, то, что компания Мародеров творила?! Тетя ему много чего рассказала с тех пор, как Блэк появился, он в курсе! И про свою свадьбу, и про то, как его мама все время возмущалась их поступками, когда приезжала домой на каникулы. Одного он никак не мог понять: почему она замуж-то вышла за, можно сказать, главу этих отморозков. Неужели, повзрослев, они прекратили свои выходки? Что-то сомнительно.
Да и Сириус, который утром, пока Снейп был в лаборатории, попытался бравировать, рассказав о паре «шуточек», быстро осекся, увидев побелевшее лицо крестника. Гарри ему тогда много чего поведал. С точки зрения того, кого не раз загоняли, как дичь. Правда, ухитрился не назвать ни одного имени, с Блэка сталось бы… Хотя интересно, цапнул бы он Дадли? Но нет уж, Гарри никогда не будет рисковать такой ценной вещью, как мир в семье, в которой он живет. И нипочем не даст недоброй памяти испортить свою настоящую жизнь!
О, так маме Блэка не нравились «Мародеры»! Видимо, она все-таки книжек читала побольше, чем сын, и значение слова понимала. Нашли же себе название. Ничего себе «добро»! И что это было, гм, насчет тяги к Джеймсу? Гарри спросил. А получив ответ, даже слов сразу не нашел.
«Ах, разрешали гостить у него не больше половины каникул! Ну… ну… ВАЩЕ! Да-а, Сириус, не видел ты Дурслей пару месяцев назад. Моими глазами. Всего-то пара месяцев… А кажется, целая жизнь прошла. Показать, что ли? Чисто в воспитательных целях? Так ведь перекусает всех, когда вернется… Но как же хочется, пикси дери! Надо будет со Снейпом посоветоваться».
Но эта мысль отошла на задний план, как только Блэк произнес слово «Фиделиус». Словно порох вспыхнул, кое-где у Гарри разгорелся большой и красивый костер. Он же давно хотел попасть в родительский дом в Годриковой впадине! В свой дом! В конце концов, Флитвик уже несколько дней как вернулся, пора бы и вспомнить. Хотя он не гордый, сам напомнить может!
«Припекало» у Гарри на самом деле несколько вещей. Во-первых, очень хотелось узнать, что за маги были его родители и светит ли ему что-то из их способностей: что они передаются по наследству, он уже читал, да и Снейп кое-что интересное рассказывал.
Во-вторых, что это были за родители, которые так рисковали, имея совсем маленького и единственного ребенка. Или он был им не очень-то нужен? Может, что-то разладилось в семье? Или в мозгах? Иначе с чего бы? Матери он был благодарен, она жизнь за него отдала… А вот насчет отца вопросов накопилось преизрядно. Хотя он вроде тоже погиб за них. Но кое-что в голове никак не укладывалось.
Про мантию, что директор ему вернул в качестве первого подарка на Рождество, он уже много чего передумал. Ведь будь она тогда в доме, они все бы могли скрыться! А аппарация? А портал зачаровать для семьи — война же идет! Поттеры — семья артефакторов, уж об этом он сколько раз читал, и отец не мог озаботиться?! Не знали, что за ними охотились? Не могли не знать, если скрывали дом! Почему они так повели себя? Сознательно или нет? Ох, задал бы он папеньке вопросов…
Третьим было желание добраться до библиотеки, потому что он давно уже понял ценность книг, что пишут от руки, передают по наследству и красиво называют гримуарами. Флитвик ему показывал как-то парочку и даже один дал полистать. Там было столько всего интересного и удивительного, чего ни в каких учебниках не найдешь, не отыщешь. Он, конечно, понимал, что, даже если что-то найдет, одному ему пока не разобраться, но поделиться с уважаемыми профессорами был вовсе не против. А что, все по-честному: он им — книги и идеи, они ему — объяснения, что, как и почему, а в результате у них работающие чары или артефакт. Нормально же?
Ну и наконец те же артефакты и лаборатория. Там ведь тоже, как у Снейпа, можно будет колдовать в любое время и сколько угодно! А сколько всяких полезных вещей должно быть… При одной только мысли об этом Гарри чувствовал очень серьезное шило в одном месте.
Так что, когда с головой ушедшего в исследование Сметвика выдернул из процесса срочный вызов на работу, Гарри поставил своим профессорам едва ли не ультиматум, с которым те, впрочем, согласились. Правда, Флитвик посоветовал «собачку взять». Ну да, чутье — штука полезная. Собакена, правда, пока не обрадовали: он дрых без задних ног тут же, даром что в человеческой форме. А Снейп все пытался притормозить, видно было, как ему туда не хотелось. И Гарри решил немного поискушать:
— Вы помните, что говорили про библиотеку Поттеров? — закинул он было удочку.
— А вы уверены, что она там? — парировал Северус.
— Ну ведь что-то в доме все равно должно быть. Они же колдовали.
— Не удивлюсь, если найду там лишь учебники да конспекты вашей уважаемой матушки.
— А лаборатория?
— Думаете, там будет что-то, способное меня удивить?
Гарри вздохнул. Рыбка клевать упорно не хотела.
— Понятия не имею, но меня туда словно что-то тащит…
— А… Это уже интереснее, — Снейп вздохнул. — Тогда завтра с утра. Но не более, чем на пару часов.
* * *
Двое респектабельных джентльменов, похожие на братьев, с белокурым мальчиком (видимо, сыном одного из них), который держал на поводке английского бульдога, выглядели совершенно классической компанией. Их появление как туристов на центральной площади никого не удивило, скорей обрадовало: вскоре им были предложены сувениры «Гарри Поттер», камешки от дома Поттеров, какие-то засушенные стебли, якобы от собранного его матерью букета, и даже лоскуты от «собственного Гарри Поттера детского одеяла», после чего Гарри изрядно прифигел.
Снейп рыкнул, совсем как в школе, и продавцов словно ветром сдуло, за что Гарри был весьма благодарен.
— Как-то эти сувениры наводят на подозрения, что с домом не все хорошо, — проронил он.
Флитвик рассмеялся:
— Если жив Хранитель и Фиделиус не снят, местные детки просто наковыряли и нарезали это все на ближайшей свалке.
А потом Гарри увидел дом. Свой дом… Аккуратный двухэтажный особнячок. И это — его? Ух!.. Он рванул было, но с обеих сторон его дружно придержали за плечи. И только тогда увидели тоже.
— Действительно, целехонек, — порадовался Флитвик.
— Это не может не обнадеживать. У вас, кажется, появилась недвижимость, поздравляю, Поттер.
«Все равно вы от меня так просто не избавитесь, профессор», — подумал Гарри. Сидеть в таком домище одному? Да он быстро спятит. Или, что вероятнее, наколдует такого, что… лучше не представлять. Он, конечно, понимал, осознавал, но иногда тормоза просто отказывали. Особенно когда было очень уж интересно. Раз так пять-шесть в день. Он шагнул вперед.
— Не торопись, Гарри, — тихо сказал Флитвик. — Посмотри на Сириуса.
Пес сидел на попе ровно, внимательно принюхиваясь.
— Что-то не то?
Пес кивнул. А потом встал и медленно пошел вдоль ограды, не давая Гарри приблизиться к ней.
— Защита? Сигнальные чары?
— Директор?
— Гав.
— Да, говорящий попугай был бы в тему…
— У него чутье не то.
— Давайте по порядку. Защита, кроме Фиделиуса, есть?
— Гав.
— Сигналка?
— Гав-гав-гав. Р-р-ры!
— Так, я понял, на все гав. Тьфу. То есть да, по поводу всего перечисленного.
Белый бульдог Блэк с облегчением вздохнул и почесал лапой пузо.
— Ну что ж, посмотрим, что тут и как.
Процесс затянулся… Пока наконец оба профессора с грустью не признали, что как распутать все, не потревожив сигнальные чары, они, увы, не представляют. Вот это номер…
— Значит, сегодня ничего не выйдет? — нахмурился Гарри. Было обидно — ведь дом, в который он стремился, так близко, ан нет, не пройти.
— Гарри… у тебя должно получиться, ведь когда устанавливали эти чары, ты находился внутри. Но провести еще и нас вряд ли выйдет.
— И сигналки меня не засекут?
— Не должны. Но могут.
— Пятьдесят на пятьдесят.
— Я бы не хотел, чтобы ты шел туда один, — добавил Снейп и тут же пояснил: — Неизвестно, какие там внутри еще могут быть сюрпризы. Если даже объединив усилия мы не можем пробраться через эти чары… видимо, Поттер все же был умельцем. Я уж не говорю о директоре.
— Проблема в том, что я не могу понять, где концы, а то бы мы все это живо распутали. А если рвать — директор точно будет в курсе, — Флитвик задумчиво теребил свою бородку.
— Есть один вариант: я сообщаю директору, что Поттер рвется в родительский дом. Отказать будет неприемлемо, если подать это так, что Гарри осознал всю глубину постигшей его трагедии…
— Ага, случайно так… Шел-шел, упал, головой ударился, потом очнулся и ка-ак осознал! — Гарри уже не чужд был стеб и черный юмор.
— И обязательно при свидетелях. Я готов…
Снейп покивал. Но тут же заметил, что когда их пустят, не стоит даже надеяться на то, чтобы что-то найти. Хотя… за эти годы можно было не только все подчистить, но и действительно дом по камушкам разобрать.
Гарри задумался.
— А кто вообще мог зачаровать дом, который под Фиделиусом?
— Отличный вопрос, Гарри. Только его хозяин или тот, кто накладывал Фиделиус.
— То есть либо Джеймс Поттер, либо директор? Но если директор, то он должен был знать, кто настоящий Хранитель! То есть… он же не мог допустить, чтобы Блэка осудили? Значит, это чары отца, и мне ничего не грозит! А… — глаза у него знакомо засверкали, и Снейп с Флитвиком сразу подобрались, — что, если и вы выпьете оборотное? Ой, да вы же можете просто обернуться! И вас никто нипочем не узнает! Хотя и так-то не очень.
Действительно, Снейп в той же одежде, в какой был в стрелковом клубе, со светло-русыми волосами, белесыми бровями и широким чуть сплюснутым носом на себя ну никак не походил. Да и Флитвик, прибавивший в росте вдвое и столько же в ширину…
— Три белых бульдога… Нет, я лучше обернусь, — решил Флитвик.
— Прямо здесь и сейчас? — поднял бровь Снейп.
— Ну… так нет же никого! И вообще можно завернуть за угол, там то ли парк, то ли…
— Старый сквер перед кладбищем, Поттер.
— А. Точно, надо будет зайти. Они ведь там? Давайте только после того, как сходим в дом, пожалуйста.
Снейп кивнул. Спокойная деловитость Гарри смиряла, сглаживала эмоции, а решение возникшей проблемы и подавно пригасило старую боль. Надо думать, как пробраться, куда мальчишка хочет, а не отвлекаться на горькие воспоминания.
* * *
Чары невидимости Флитвик набросил сразу на всех, а потому они, невидимые для окружающих, прекрасно видели друг друга. Вроде удобно, но он быстро понял, что зря.
Видели ли вы когда-нибудь хохочущего английского бульдога?..
Сириус Блэк чувствовал себя отомщенным… Он уже готов был перевоплощаться в кого угодно и как угодно, после того, как полюбовался на Снейпа, марширующего к дому Поттеров в виде черного орла. Вид был совершенно… гм, уникальным, а главное, являл собой довольно злую пародию на самого Снейпа. Взлетать же такой крупной птице было нежелательно: слишком заметно. В Британии такие птички точно не живут!
Пес выл, катался по траве, тер глаза, истерично поскуливал и не прекратил этого даже когда орел, расправив роскошные крылья, чуть приподнялся над землей и довольно чувствительно клюнул его в темя. Так, вякнул что-то… пузом кверху перекатился и давай лапами махать. Пока на голову несчастному не свалился летучий мышь, точнее, тоже собака, только летучая, и не вцепился в его ухо, весьма чувствительное, как и у всех собак.
Так что на газончике возле дома Поттеров собралась весьма живописная компания: растерянный подросток, подвывающий разом от смеха и боли белый бульдог с прокушенным ухом, презрительно поглядывающий на него орел и летучая собака, примостившаяся на опоре у крыльца и что-то мелодично, но сердито щебечущая. Гарри обвел этот зоопарк взглядом, надул щеки, чтобы не расхохотаться (Сириуса тогда точно будет не остановить), и распахнул дверь.
Когда орел, гордо поводя из стороны в сторону коротким черным хвостом, прошествовал внутрь, Гарри, придерживая дверь, прикусил губу, сдерживая рвущийся наружу смех. За ним влетел крылан, а вот пес на заплетающихся от смеха лапах трижды споткнулся на ступеньках и едва не растянулся, пока наконец мальчик-хозяин не помог ногой, аккуратно вдвинув Сириуса в дверной проем… Но и тогда продолжал счастливо повизгивать и похрюкивать. А потом просто лег и закрыл глаза. Гарри притворил дверь и замер в полумраке прихожей. Глаза после солнечной летней улицы к изменению освещения привыкали медленно.
Вскоре откуда-то сверху раздался голос Флитвика:
— Можно обращаться, коллеги. Здесь чар нет.
— Уф-ф! — Блэк глубоко выдохнул и начал тереть щеки. — Предупреждать же надо. Я чуть не сдох! Ох, мерлиновы подштанники, это уже даже не смешно, все болит!
— Выжил? За работу, — отрезал Снейп, не обращая внимания на чужие эмоции. — Времени у нас около часа, а после, думаю, надо будет приманить к дому нескольких детишек из местных… поиграть. Они и «нарушат» чары.
— Да, надо подстраховаться, вы правы, коллега, — Флитвик уже осматривал прихожую, освещая ее небольшим, но довольно ярким Люмосом.
Сириус широко раскрыл глаза: профессор колдовал просто пальцами…
— Блэк! — Гарри усилил его удивление, сотворив собственный шарик света точно таким же способом. — Я не знаю, что тут искать. Но ты же здесь бывал, и не раз, правда? Расскажешь?
— Как ты это делаешь?
— Что? Свет? Просто, потом покажу, — отмахнулся Гарри. — Давай, веди, показывай, что тут и где.
Их экскурсия не затянулась: особнячок был не таким уж большим. Они внимательно рассматривали все, что им попадалось, однако результат был нулевым. Просто пустой дом. Даже пыли немного, видимо, и от нее дом тоже как-то был защищен. А ведь за столько лет могло немало скопиться! Но пока это была единственная странность.
Когда они все обошли и теперь знали расположение комнат, Блэк превратился обратно в пса.
— Вынюхивать пошел, — успел он бросить перед оборотом.
Ну, и пошел работать, начав от самого входа.
Флитвик со Снейпом, конечно, взялись перебирать книги. В лабораторию, закрытую, как определил полугоблин, чарами крови, они соваться и не думали, а вот Гарри мог пройти. Он и собирался, но пока стоял возле заветной двери, поглощенный своими мыслями.
«Дом. По-настоящему мой дом. Почему это не вызывает у меня почти никаких чувств? Я не могу сказать, что он совсем чужой, но определенно непривычный. Незнакомый. Не мой. Пока не мой. Мне интересно здесь, я бы хотел знать, что тут было и как. Как они… мы… жили. Как вставали по утрам, что любили есть на завтрак. Чем пахло мамино мыло. О чем они разговаривали с отцом. Какой могла бы быть моя жизнь, если бы всего того не случилось. А главное, почему они сделали то, что сделали».
Он провел пальцем по деревянной резьбе, тут же поцарапался, но не успел донести палец до рта, как дверь совершенно бесшумно отворилась… Заглянув внутрь, Гарри не заметил, как оба профессора напряглись, встав за его спиной с палочками наизготовку.
О да! Это была вторая часть библиотеки! Гарри рванул к полкам, но тут же притормозил: сначала все-таки стоило все осмотреть. Вот бы найти что-то вроде рабочих дневников, они ведь маги, они должны были их вести? Это должно быть на рабочем месте или совсем рядом с ним.
В глубине комнаты, за последним стеллажом с книгами оказался проход в лабораторию. Она довольно сильно отличалась от снейповской: вытянутая в длину узкая комната, дальняя часть которой явно была отведена под зельеварню, а та, где он стоял, видимо, была мастерской артефактора. Столы с какими-то незнакомыми приспособлениями, щипцы, щипчики, молоточки, просто загогулины какие-то, тиски, зажимы, полупустые шкафчики, полки… Гарри поджал губы и начал выдвигать один ящик за другим.
Отцовский гримуар он обнаружил с пятой попытки. Но открываться тот не захотел, несмотря на то, что Гарри старательно раскровил полученную о дверь царапину и от души помазал его кровушкой. Он отложил находку и пошел к котлам. Снейп говорил, что мама была талантливым зельеваром, значит, скорее всего, это ее часть лаборатории. Он внимательно осмотрел все, выдвинул все ящики… Пусто. Странно!
В шкафах и на полках отыскалось немало ингредиентов, больше половины которых можно было смело выбрасывать за негодностью, а вот посуда для приготовления была хороша. Мешалки, мерные колбы, бюретки, штативы, пипетки, весы… ого, какие качественные весы! Реторты, мензурки, пробирки, горелки, треноги… Серебро, а это, кажется, золото… о, неужели хрусталь? Руки зачесались что-нибудь тут сварить — обстановка словно сама приглашала: все готово, только бери и делай. Разве что исходных веществ маловато. Как-то… бедненько. И «кулинарная книга» неизвестно куда запропастилась. А ведь должна же быть на рабочем месте, как у отца…
Так больше ничего и не найдя, он вернулся в основную библиотеку. В лабораторию профессорам пройти не удалось.
— И как вам библиотека?
— Неплохо, но… обрати внимание, как свободно стоят на полках книги.
— Думаете, что-то… изъяли? — Гарри не сразу нашел подходящее слово.
— Не думаю, а знаю, тут запах двух людей, один мне незнаком, а другой — наш уважаемый директор, — к честной компании присоединился Блэк и добавил: — Не такие давние запахи, кстати.
— Да-а?!
— Около месяца, точнее сказать не могу. В закрытом помещении они хорошо сохраняются, так что может быть и два-три. Я не ищейка.
— Это не основная библиотека Поттеров, та все же должна быть в фамильном особняке. Хотя Джеймс дураком не был, успел перетащить к себе немало полезного. Но чего-то особенного здесь можете не искать, — подвел итоги Снейп.
— Следов ритуалов не видно, но за столько лет…
— Это точно.
Гарри ухмыльнулся, показывая гримуар.
— А вот это уже кое-что, — покивал Снейп.
— Если сумею открыть.
— А ну-ка, дайте… — Филиус Флитвик заинтересовался очередной задачкой. — И вашу руку, пожалуйста, тоже… так… так… Ах, да тут возрастное ограничение! А Джеймс Поттер был затейник. Интересно, интересно. А если так?..
Снейп, отложив какую-то книгу, вопросительно посмотрел на друга и учителя. Профессор Чар передал ему гримуар, снял с одной руки перчатку, подозвал к себе Гарри и завел один очень серьезный разговор… Вскоре, отложив изучение обложки и, очевидно, сложных чар, наложенных на нее, к ним присоединился и Снейп, тоже сообразивший, что уговорить Поттера на ритуал двойного наставничества, пока его гложет любопытство по поводу отцовского гримуара — весьма удачная и своевременная мысль.
Видимо, он все-таки еще не очень хорошо знал своего подопечного.
Мальчишка слушал внимательно, едва ли не затаив дух, даже вопросами, как обычно, не перебивал. А когда Флитвик закончил, вопросительно посмотрел на Снейпа. Тот кивнул, подтверждая всю информацию.
— Профессор, — обратился Гарри к полугоблину, — вот чувствую, что вы о чем-то недоговариваете, но точно сформулировать не могу. Может, так расскажете? В чем подвох этого ритуала, что не так? Только не надо говорить, что все хорошо, и просто после него вы, как наставники, сможете открывать для меня многие зачарованные вещи. Скажите сами.
«Поттер еще и интуит… — подумал Снейп. — Сильно. Интересно, есть в нем еще что-то, что нам пока неизвестно?»
Пришлось рассказать все. И тут уже Гарри сам начал расспрашивать, в том числе и о том, что может случиться, если клятвы и обеты вступят в конфликт.
— Знаете, что? Я лучше подожду совершеннолетия, — с полной уверенностью заявил он. — Несколько лет помучиться любопытством — не такая великая плата за то, чтобы вы… — он сглотнул, голос его дрогнул и кулаки непроизвольно сжались. — Я больше никого не хочу терять!
— Поттер… — выдохнул Снейп и тут же поправился: — Гарри, вы не совсем верно поняли. Ритуал даст защиту и нам тоже, прежде всего потому, что о нем никто не знает. Конфликт возможен при активации обетов и клятв, данных ранее, но их хозяева еще должны догадаться, что это нужно сделать. Мы же в состоянии не дать им причин даже задуматься над подобной возможностью. И ритуал тут опять же в помощь.
Гарри задумался. Может, Флитвик? Ему в любом случае особо ничего не угрожает — не настолько он повязан с директором, а гоблины… они же не вмешиваются, правда? И, к немалому удивлению Снейпа, позвал полугоблина посекретничать в соседнюю комнату.
Когда он спросил о том, возможно ли поменять старшинство наставников, Флитвик ответил просто:
— Гарри, вы же сами знаете, кто из нас вам больше по душе. И не думайте, что я этого не понимаю. Это ваша личная склонность, и она в любом случае скажется на ритуале. Как давно вы решили для себя, что Северус — ваш Учитель?
Гарри задумался.
После думосбора? Наверное, нет. Тогда… в Мунго это уже точно было. Он пожал плечами.
А Флитвик продолжил:
— Знаете, я ожидал этого вопроса, и был бы рад согласиться — Северус давно стал для меня другом, а не учеником, но, как вы уже поняли, это просто невозможно. Вы уже не можете выбрать меня, к сожалению. Видимо, я все же слишком… гоблин.
Гарри открыл было рот, чтобы это оспорить, но Флитвик грустно улыбнулся:
— Мне следовало быть помягче с вами тогда, после вашего визита в банк. Но теперь — что есть, то и есть. Важней сам ваш выбор. И он уже сделан. Мне остается только поддержать вас обоих, для чего, собственно, и нужен договор. Он даст защиту — и вам, и Северусу.
— Хороша защита… которая может сжечь!
— Не защита, а данные ранее обеты и клятвы. Кстати, далеко не все…
— Профессор не хочет рассказывать мне обо всех. А я иначе не согласен.
— Он расскажет, Гарри. Мы все уже настолько повязаны, что не можем позволить, чтобы с кем-то из нас случилось непоправимое. Ведь так?
1) https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%80%D1%8B%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%8B%D0%B5
— Неужели вы смогли за все простить меня, Поттер?..
— А… разве я вам судья? — прозвучало в ответ неожиданно горько…
— Кто же, кроме вас?
Он надеялся огорошить мальчишку и выяснить все разом? Что ж, мечтать не вредно, тот даже паузы не взял. А потом выдал в ответ и вовсе неожиданное:
— Вы сами. Кстати, судью было бы неплохо поменять, вы слишком пристрастны и не совсем справедливы.
— Я? Да что вы себе…
Но Гарри не дал договорить, протестующе вскинув руки.
— Раз вы сами сейчас дали мне это право, то сидите и слушайте.
И, не обращая внимания на то, что едва не загнал Снейпа в прострацию своим напором, продолжил:
— Я же вижу, что вы сами себе не прощаете, и вам так… — Гарри вздохнул, — хреново, почему еще и я должен считать вас виноватым?.. Мне кажется, это чересчур. Неправильно. Давайте… — он замялся и посмотрел ему в глаза, — давайте просто жить, профессор. Со всем этим. Жил же я раньше как-то… фигово жил, если честно, не то что теперь. Значит, дальше тем более смогу. Вы столько лет искупаете свои ошибки… Может, хватит?
— Драная легилименция… — прошипел Снейп, словно с него сдирали присохшую кровью повязку. Вот, значит, что тогда Поттер у него прочитал. И ведь молчал, стервец...
Гарри перевел дух. Ему очень хотелось достучаться до этого человека, он чувствовал его так ярко и четко, словно груз его вины давил на него самого. И он не хотел такого для Учителя. Вот просто ужас как не хотел! Мерлин, ну что же ему такое сказать, чтобы проняло-то?! В лоб дать? Отскочит, мало не покажется. Ножкой топнуть, ага… И тут на него снизошло.
— То, что прошло — прошло, и этого никто не изменит. Ни то, что вы терзаете себя виной — я же все это чувствую! — ни то, кто из нас кого простит… Да какая разница! — он уже почти кричал. — Может, лучше, чтобы я совсем не родился, ведь если бы маме не пришлось защищать меня, у нее был бы шанс? — голос мальчишки внезапно упал до болезненно-ломкого шепота. — Да на них вообще бы никто не напал, если бы меня не было.
«Вот так вот. Еще один виноватый нашелся», — подумал Северус, прикрывая глаза, наполняющиеся предательским жаром, и крепко стиснул зубы.
— Можно сколько угодно казнить себя, но ничего не изменится. А главное, кому это нужно? Изменить мы можем только то, как живем сейчас. Сделать все возможное, чтобы жить стало лучше. Интересней. И вам, и мне. У нас ведь уже стало здорово получаться! Вашу руку, профессор.
Нет, он не просил и не спрашивал. Он потребовал. И Снейп руку дал.
А куда бы он делся…
И руку дал, и наконец рассказал и показал все следы от обетов и клятв, охватывающие незримыми постороннему оку кандалами запястья и такими же удавками — шею… Поттер не жалел, не сочувствовал, не вздыхал, а просто внимательно слушал. Умница Поттер. Сто баллов Гриффиндору.
Они сидели друг напротив друга все в той же гостиной-библиотеке дома в Паучьем тупике. Даже позы были почти одинаковыми: оба опирались локтями на колени, только Гарри подпер кулаками подбородок, а Снейп просто сложил пальцы в замок.
— Это точно все, профессор?
— Да.
Эта исповедь, последняя, потому что больше скрывать было уже нечего, далась ему на удивление легко — видимо потому, что все болевые точки были наконец-то пройдены. И можно было спокойно помолчать: оказывается, в компании этого мальчишки и такое возможно. Надо же.
В стекло, освещенное неяркой лампой, методично бился непонятно откуда взявшийся в промышленном городке толстый ночной мотылек. Глядя на него, Северус задумался, сколько раз поступал точно так же, несмотря на то, что, определенно, имело смысл поискать дверь…
Горячие мальчишечьи ладони внезапно легли на его переплетенные пальцы. Он удивленно перевел взгляд и встретился глазами с собранным и сосредоточенным Гарри.
— Неужели никак нельзя освободиться? Хотя бы от чего-то? Я… А может… — в зеленых глазах мелькнули знакомые искры и, не успел Снейп открыть рот, как мальчишка уже произносил формулу освобождения от клятвы, как наследник Поттер, и один из оплетающих его шею узоров бесследно исчез.
— Получилось! Класс! — Гарри расплылся в самодовольной улыбке, пока Снейп открывал и закрывал рот, тщетно пытаясь найти какие-то слова. — Так-то лучше. А у Дамблдора точно никаких наследников нет? Нигде-нигде? А если хорошенько поискать?
Северус только глаза выпучил и едва не расхохотался… Вот ведь… приходит же в эту голову!..
— Не смейтесь, профессор, я бы уговорил!
— Вы… — Северус уже не сдерживал нервный смех, — вы точно уговорите… Смею думать, вы бы даже нашли, если бы таковые были. Из-под земли бы достали, хоть некромантия, к счастью, не ваш конек.
— Что, точно нету? — улыбка спала с его лица. — Вот заср… засада. Столько прожить, и даже не любить никого!
Северус вздохнул. Если он сейчас перескажет слухи… Хотя они и так доберутся до мальчишки, чего там.
После его короткого замечания насчет содержания тех самых слухов, Гарри скривился:
— Вот ведь пи… эм, пипидастр бородатый! Что ж они все такие заразы, а? И Реддл, что ли, тоже… того?
— Насчет него не скажу. В те времена, когда мы получали метки, он пользовался немалым успехом у дам.
— Так, может быть, у этого поищем?..
— Поттер, мне открыть вам тайну о том, что можно, гм, любить, но не терять осторожности?
— А… Правда? Откры-ыть…
— Пот-тер… я… вы полагаете, мне… что я еще должен буду вашим хм, половым воспитанием заниматься?
— А кто же еще? И что это у вас такие глаза большие стали? Кого мне спрашивать, тетю Петунью, что ли?
— Нахальный мальчишка… — фыркнул Снейп, понемногу приходя в себя. — У вас еще и дядя есть.
— А у волшебников все так же? Точно? Никаких особенностей там, нюансов?
— А вы свой, хм, инструмент рассматривали? Сильно с братом отличаетесь?
— Ну вы же понимаете, что я не об этом, — покраснел Гарри.
Снейп обреченно вздохнул.
И подумал, что есть еще Флитвик. У него уже опыт имеется, пусть отдувается.
Но этот Поттер… С ним любая драма рано или поздно превращается или в бред, или в фарс, а те, в свою очередь, в какое-нибудь исследование. Что-то скребло и подпрыгивало в душе, что-то теплое, странное и… родное. Мальчишка, что ли, там обустраивался? Клятву долга снял… Смешной. Как будто теперь ему нужна какая-то клятва.
* * *
Когда Сириус Блэк узнал о договоре наставничества и о том, что с ним связано, ему окончательно поплохело…
Рассказал ему… Дадли Дурсль. С которым Гарри, как ни удивительно, стал делиться самыми сложными моментами собственной жизни. Кузен оказался абсолютно не болтливым и на диво практичным парнем, которого не могли выбить из колеи ни волшебные, ни обыкновенные человеческие закидоны.
Обнимая пса за шею, Дадли разговаривал с ним, как с обычной собакой, не требуя никаких ответов, и отчего-то Сириусу это грело душу. Может, ему и правда стоило родиться псиной?..
Он как-то задал этот вопрос Гарри, когда тот навещал его вечером в гараже. Тот пожал плечами:
— Но ведь ты — человек? Значит, для чего-то это нужно.
Блэк тогда всю ночь раздумывал и пришел к неутешительным выводам: надо учиться и, кажется, еще лечиться. Но не крестника же загружать своими проблемами? И уж тем более не Снейпа. Он сам начал все больше воспринимать того не как бывшего однокурсника, а как преподавателя. Или это потому, что привык, как к нему относится Гарри, и частично перенял?
Он начал вспоминать известные ему заклинания и даже попросил учебники, в которых, к собственному удивлению, нашел для себя кое-что новое (или хорошо забытое старое), однако колдовать здесь, у Дурслей, было нельзя. Да и палочки не было, хотя Гарри, наверное, дал бы ему свою. Но не будет же он подставлять парня! Напрашиваться к Снейпу было и вовсе неудобно, достаточно того раза, когда его притащили туда после первого оборота. Да и так Гарри его чуть не через день с собой брал, исследование же. А еще крестник начал напоминать об особняке Блэков, ноги бы его… но, наверное, колдовать-то там он сможет. Да и палочку, скорей всего, получится подобрать — там, помнится, много чего было. Дома…
* * *
— Почему ты не хочешь в свой особняк? — удивлялся Гарри. — Своя комната… Была ведь у тебя?
— Понимаешь… я никогда не любил тот дом. Я, если честно, его терпеть не мог!
— С самого рождения? Тебе в детстве там настолько плохо было? — Гарри казался таким понимающим, что Сириус не выдержал.
— Я же наследник, а поэтому от меня всегда хотели чего-то особенного! Я должен был быстро расти, я должен был хорошо есть, я должен был читать, писать, колдовать лучше всех сверстников, а главное, поклоняться тому, чему поклоняются они. Должен, должен, должен! А я не хотел!
— А почему ты не хотел? — поинтересовался Гарри, немного отстранившись.
— Ну… я же вроде сказал, что я их терпеть не мог.
— За что? — продолжал допытываться крестник.
— Заставляли… Хотели, чтобы мне нравилось то же, что и им!
— Меня бы кто заставил…
— Что ты имеешь в виду?
Гарри откинул голову и прикрыл глаза, сдерживая злые слезы. Да, они со Снейпом обсудили, стоит ли показывать Блэку детство Гарри, и профессор был против, но… Его слова словно прозвучали сейчас в голове: "Это твоя жизнь, Гарри, а значит, и решение должно быть твоим и только твоим".
Но если он не покажет и ничего не объяснит, то Сириус никогда не сможет его понять, да и наоборот — тоже. Но что будет, если он рискнет?
— Гарри, что с тобой? Гарри!
Сириусу было почти физически больно видеть в глазах крестника непонимание и… боль? Но тут мальчишка сощурился и взял его под руку, приготовив портал.
— Идем.
И вот они стоят, конечно, у двери дома в Паучьем.
Блэк тяжело вздохнул. Он давно понял, что ревнует Гарри к Снейпу, правда, сознавал, что ни малейшего права на эту ревность не имеет. Чему, спрашивается, он мог бы научить его? Да и защитить вряд ли получится так же хорошо, как у Снейпа: тот в отличной форме, а его силы, подточенные Азкабаном, напоминали проеденный древоточцами дом. Все, что он может — это умереть за мальчика. Но Гарри нужно большее. Снейп… прав. Просто умереть недостаточно. Для начала надо это сделать хотя бы вовремя. И с максимальной пользой. Значит, надо восстанавливаться, искать палочку и заново учиться.
Ненависти к бывшему врагу больше не было, наверное, ее съели те же самые «древоточцы», осталась глухая, безнадежная боль и обида. Все-таки это было его место. Было.
И вот его опять притащили сюда.
— Я покажу тебе в думосборе, — пояснил Гарри, открывая дверь.
— И зачем вам сегодня понадобился мой дом? — спросил Снейп, выходя им навстречу — из лаборатории, само собой.
— Извините, профессор. Я... — Гарри немного замялся, но потом вскинул голову и сказал уверенно и твердо, — решил.
Снейп вздохнул.
— Что ж, твое право. Успокоительного?
— Да, спасибо.
Блэк, которого снова резануло, что Гарри, значит, обсуждал со Снейпом что-то, касающееся его, Сириуса, едва сдерживался, чтобы не разнести что под руку попадет, но тут же получил флакон со знакомой жидкостью вместе с рукопожатием и недоуменно уставился на крестника.
— Если ты правда хочешь меня понимать, Сириус, я дам тебе свои воспоминания. Но прежде ты дашь мне Непреложный обет не вредить и не мстить никому из тех, кого ты увидишь. И выпьешь вот это.
Снейп достал палочку, приготовившись скреплять обет…
* * *
Когда Блэк вынырнул наконец из серебристого тумана, он хватал ртом воздух и долго ничего не мог сказать. Только прохрипел благодарность Снейпу за новую порцию успокоительного. А потом… завыл, медленно оседая на пол. Просто, по-собачьи, но когда этот звук рождался в горле человека, становилось жутковато.
Снейп протянул еще порцию успокоительного, но Гарри молча покачал головой и присел рядом с крестным.
— Я называю это место домом, Сириус. Это было моим домом, все десять лет, пока я не попал в Хогвартс. Два года я считал своим домом школу. Ну, а теперь это снова мой дом, уже около двух месяцев. Ты готов показать, как тебе было плохо в твоем доме и в твоей семье?
— Гарри… Прости меня, Гарри, прости… — Блэк сгреб его в охапку и уткнулся лицом в его плечо. Его начинало трясти, но Гарри не сразу понял, что мужчина плачет. Он протянул вверх руку, и в его ладонь тут же лег еще один флакон с зельем.
— Успокоительное и сонное, — одними губами произнес Снейп и быстро вышел.
* * *
А через день необычно тихий крестный в виде всем примелькавшегося белого бульдога отбыл на Гриммо в роли снейповской собаки, обещая пригласить в гости Гарри и всех, кого тот захочет, когда приведет дом в порядок. Пока же особняк был открыт только для узкого круга посетителей — Флитвика со Снейпом, конечно, и Главного целителя.
Впрочем, профессора только приносили по очереди оборотное да транспортировали его к Дурслям и обратно. Постоянно, подолгу и со вкусом там бывал только Сметвик. Кстати, качество коллекционных вин в подвалах он тоже оценил. И позвал Флитвика, который мастерски запечатал проходы. Сметвик вообще чувствовал себя в этом доме лучше, чем сам хозяин.
— Какие деньги, молодой человек! Оставьте, они вам в Бельгии пригодятся. Вы, конечно, так себе, как пациент, зато какой подопытный… Мы же повторим, когда вы вернетесь?..
— ...О, госпожа Вальбурга, рад приветствовать! Что значит какими судьбами? Вашего сына в порядок привожу, должен же кто-то продолжить род Блэк, разве нет?
— ...Да, Главный Целитель Мунго, уже не первый год. Благодарю, вы не представляете, как это ценно для меня. Да что вы говорите? Нет, он ни в чем не виноват, я проверял.
— ...Это просто счастье для меня, что вы здесь, леди Блэк. Слушайте, что нужно, будете сыном руководить… Что? Дюжина лет Азкабана, чего вы хотите от мальчика? Спасибо, что руки с ногами не путает и, э-э-э, не вылизывается.
— ...Невесту? Сожалею, пока ему не до этого. Ну, конечно, как на ноги поставим, так и приглядим. Я? Со всем моим удовольствием, леди. Только напоминайте Сириусу, а то он… О, у леди прекрасная память, истинно блэковская, я уверен!
«Обложили», — подумал Сириус и в кои-то веки был совершенно прав.
* * *
Северус уже почти привык, что с появлением Поттера его аскетичная холостяцкая берлога стала напоминать проходной двор и начала обрастать самыми разными вещами. На кухонном столе поселилась веселенькая вышитая цветочками скатерочка с салфетками в тон от миссис Дурсль. Он все еще помнил, как завис, впервые увидев это на своем столе, но сверху стоял пастуший пирог и чашки с отличным кофе.
Потом и.о. домовика Поттер приволок механический миксер и какую-то емкость для него, обзывая это странными словами «малая механизация». От Сметвика у него изрядно прибавилось посуды в лаборатории, кое-что из редких ингредиентов и кресло-качалка. Дадли передал для Блэка огромное плюшевое покрывало, которое теперь закрывало разом диван и кресло… Снейп так и не понял, почему вручили все ему. По гостиной, как живые, расползались по всем более-менее горизонтальным поверхностям чайные чашки и невесть откуда взявшиеся круглые подушки.
Кроме его собственной спальни появилось еще две — комната Гарри, конечно, и усовершенствованная кладовка для Блэка. Впору было пристраивать дополнительный санузел… А уж после того, как он дал мальчишке полный доступ в дом, а Флитвик — двойной портал (мало ли что, а тут для Гарри была дополнительная защита), он уже который раз с удивлением просыпался от запаха кофе и выпечки. И нет, привыкнуть к этому и не удивляться не получалось.
Снейп неоднократно собирался отругать Гарри за то, что тот принял на себя обязанности домового эльфа, но мальчишка всякий раз валил все на тетку: то она пирог прислала, то булочки, то еще что, так что его блестящие язвительные комментарии выглядели бы чистой неблагодарностью. Пришлось варить и попутно модернизировать один удачный лосьон из арсенала Нарциссы — отдариваться. Опробовавшая лосьончик «тетя Пет» разразилась таким умопомрачительным десертом, что Снейп с примкнувшим к нему Флитвиком модернизировали еще и крем… Обретя в опекунах Поттера еще, конечно, не друзей, но вполне лояльных и даже добрых знакомых.
А потом доступ пришлось дать не только мальчишке. Впрочем, контакт с Главным Целителем был особенно полезен. И Блэк уже не вызывал тех чувств, что раньше, да и не удивительно, с учетом всего, что стало им известно.
* * *
Сегодня Северус опять проснулся от знакомых запахов, а на подходах к кухне услышал разговор. Да у них гости! Довольно монотонно, словно кого-то убеждая, что-то бубнил Сметвик. Вряд ли его собеседником был Поттер: если его уговаривают, то подолгу он не молчит…
— Вы что, какая клиника? Какая Бельгия? Если крестнику грозит опасность, я что, буду неизвестно где прохлаждаться?!
У возмущенного Блэка, которого собрались оторвать от Гарри, даже волосы дыбом встали. И это несмотря на то, что он недавно сам подумывал о том, как побыстрей восстановиться.
— Утро, — поздоровался со всеми разом хозяин дома, протянул руку к подоконнику с почтой и развернул очередной номер «Пророка», быстро пробежав взглядом по странице. — Основная опасность, судя по тому, что здесь пишут, замечу, не в первый раз — это ты, Блэк, — Снейп кинул в Сириуса газетой.
Гарри, поприветствовав учителя, молча следил за духовкой. За прошедшую неделю эти двое, несмотря на постоянные пикировки, наконец начали более-менее общаться. Он даже как-то подумал, что им нравится постоянно оттачивать друг на друге острые языки. Лично он с удовольствием слушал и многое мотал на ус, пусть пока и не существующий. Держись, Малфой...
— Через неделю Гарри уедет в Хогвартс. А ты, — Сметвик ткнул пальцем в Блэка, — отправишься лечиться на континент. И чтобы мне без разговоров!
— Правда, Сириус, — заговорил наконец Гарри, — я же не могу тебя в школу с собой забрать, это слишком опасно!
— Я думал…
— Это уже интересно, продолжай…
— Северус… — укоряюще покачал головой Сметвик.
— Я мог бы быть твоим фамилиаром, — выпалил Блэк, не обращая внимания на подколку Снейпа.
— Как ты себе это представляешь?
— Котиком? Или боевым хомячком? Чтобы Гарри ежеминутно беспокоился, как бы тебя не рассекретили? Поверь, ему и так будет непросто в этом году.
— Северус, ты бы помягче…
— Почтовой совой, — буркнул Сириус, уже совершенно безнадежно. — Ничего, доктор, я не настолько болен, чтобы обращаться со мной как с хрустальной вазой. Я же все-таки пес.
— У меня уже есть Букля… А ты подлечишься, и мы что-нибудь устроим на каникулах. Мне ужасно интересно посмотреть, что представляет собой дом потомственных темных магов… Ведь тогда уже можно будет? Ты мне покажешь... что-нибудь темное, но полезное, правда? Я тут читал, оказывается, есть много темных защит, и они очень надежные, это так?
Сириус закашлялся...
— Я бы позвал тебя хоть сейчас, но боюсь, это еще опасно. Дом очень… давит.
— Я правильно понимаю, случись что с тобой, он станет наследством твоего крестника?
— А… — Сириус застыл с открытым ртом, глядя на Снейпа. — Точно…
— Работы — непочатый край, верно? Так что давай срочно восстанавливай силы.
Блэк со вздохом кивнул.
— Но хоть в школу-то проводить дадите?
— Только в виде хомячка.
— Да хоть жабы…
* * *
— Гиппократ, — придержал целителя за руку Снейп. — Посмотри на лоб Гарри.
— А что? Все отлично заживает. До конца лета ничего не останется, гарантирую.
— Не слишком ли это подозрительно будет? Мальчишка всю жизнь провел со шрамом, и вдруг его не стало. Мне кажется, надо что-то предпринять.
— Расковырять снова? — поморщился Гарри. Он уже прекрасно знал, сколь недолговечны иллюзии, а уж в магической школе, где заклинания летают куда чаще мух…
Сметвик уселся обратно в кресло, сжав пальцами нижнюю губу. Была у него такая привычка, когда он задумывался.
— Есть у нас одно заклинание, когда рану нельзя быстро закрывать, чтобы под ней все хорошо прочистить. Но его надо повторять ежедневно, больше суток оно не действует. Сумеете?
Снейп молча пододвинул ему листок и отлевитировал перо. Потом они принялись довольно бурно обсуждать результат. Снейпу не нравилось то, что его подопечному придется опять ходить с почти открытой раной, Сметвик утверждал, что для соседних тканей это безопасно. В конце концов оба выпали из окружающей действительности почти на час, который потребовался им на модифицирование чар таким образом, чтобы те действовали только на эпидермис и наиболее близко находящиеся капилляры, так что картинка должна получиться прежней, а на самом деле кожа останется практически целой.
Гарри пришлось только подставить лоб…
— Не больно? — спросил Сметвик, как только дело было закончено, рассматривая «освеженный» шрам со специальной подсветкой.
— Фигня, царапина, — бодро отрапортовал Поттер и подмигнул Сириусу.
* * *
Гарри наконец решился и поднял трубку, набирая номер Грейнджеров. Задание Снейпа надо было выполнять. Да и самому хотелось, особенно после того, как он пролистал исписанную тетрадь, с которой все и началось. До школы оставалась какая-то неделя, а значит, он все-таки обязан выяснить, знает ли Гермиона про правильную одежду. Ну а дальше видно будет. Гудки…
— Алло.
Приятный мужской голос оказался для него неожиданностью. А почему, собственно, он думал, что сразу попадет на Гермиону?
— Добрый день, сэр, я Гарри Поттер, одноклассник Гермионы Грейнджер. Могу я с ней поговорить?
— Дэниэл Грейнджер, ее отец, — представился мужчина. — Одну минуту. До-очь! А ты говорила, что волшебники не умеют звонить. Тебя твой одноклассник спрашивает, Гарри Поттер.
Примечания:
Да, Гарри здесь шибко умный.
И нет, ему череп не жмет. ))
Он успел досчитать до восьми, когда в трубке раздался радостный и полный энтузиазма голос Гермионы.
— Гарри, привет! Дурсли разрешили тебе позвонить? Я так рада!
— Привет, Гермиона. Я один, Дурсли в Манчестере, точнее, по пути туда, и вернутся совсем поздно вечером. А у меня для тебя есть новости.
— Да? Какие? И почему ты не написал?
— Важные. Но это даже не телефонный разговор. Ты не могла бы приехать?
— Сегодня? Вот так сразу?
— Было бы идеально. Но если нет, давай в другой день, я в любом случае смогу к тебе выйти. Только договориться лучше сейчас. Один вопрос точно нужно решить до начала учебы.
— Почему? Тебя правда отпустят? А… У тебя улучшились отношения с родственниками? Тебе ничего не будет?
— Да, да, нет. Ты точно не сможешь сегодня? — Гарри едва не утонул в ее вопросах и предпочел настоять на встрече как можно раньше.
— Это так важно?
— А зачем бы я вчера битый час искал в справочнике ваш телефон?! — он начинал сердиться.
— Гарри, дай мне ваш номер, я сейчас у родителей спрошу. Не знаю, сможет ли папа… Меня же одну все равно не отпустят. Я скоро перезвоню!
Через полтора часа мистер Грейнджер привез свою дочь в Литтл-Уингинг, по описанию легко найдя автостоянку возле небольшого аккуратного парка, где их уже ждал лохматый худощавый мальчик в слегка потрепанной одежде, немного испачканной землей.
— Извините за такой вид, я немного заработался в саду, — приветливо и очень искренне улыбнулся он.
* * *
Дело было, конечно, не в этом: хоть сегодня они действительно возились в саду, назвать это работой было бы не совсем верно. До того, как Дурсли с бульдогом действительно отправились в Манчестер (Блэку приготовили в этот раз «человеческое» оборотное и собирались показать психологу: начинающаяся депрессия английского бульдога(1) оказалась не тем, что миссис Дурсль и ее мальчики могли долго выносить).
А пока мистер Дурсль готовил машину, пес вместе с мальчишками пытался уворачиваться от пластиковых шариков из того самого игрушечного пистолета. С прибытием Блэка «настоящую стрельбу» пришлось прекратить: дядя настаивал, что показывать психически неуравновешенным волшебникам такие вещи не следует, и с этим было сложно не согласиться. Потренироваться удавалось через день — Сириус не выдерживал на Гриммо больше суток и всякий раз возвращался «домой», очевидно, все еще считая им гараж Дурслей. Вот и придумали детки игру, чтобы заодно расшевелить пса. Тетя Пет стреляла метко теперь уже из чего угодно, так что Гарри, чтобы «уцелеть», пришлось несколько раз прокатиться по земле.
* * *
Гермиона удивленно приподняла брови, но ограничилась тем, что просто представила отцу школьного друга. Вежливый мальчик сразу произвел на мистера Грейнджера приятное впечатление, поэтому он, оценив воспитание Гарри Поттера как весьма неплохое, отошел, предоставив детей самим себе, едва те устроились на скамейке в парке.
Для Гарри, ответственно выполнявшего своеобразную «домашнюю работу», это была первая проба личины… и еще кое-чего. И это кое-что явно удалось. Уж теперь-то он прекрасно знал, куда и как смотреть и на что обращать внимание. Он начал первым расспрашивать подругу: об ее каникулах, о Франции, о континентальной магии, о новых книгах, что она приобрела… перебивая вопросами поглупее: о моделях метел, квиддиче и волшебных приколах. Грусть в глазах Гермионы была совершенно непритворной, но после вопроса о книгах сменилась удивлением пополам с радостным удовольствием — рассказывать о таком она обожала. Кажется, она вообще не особо умела притворяться: Гарри все больше в этом убеждался, наблюдая за сменой выражений на ее лице. И когда после очередного дурацкого вопроса по нему снова промелькнула тень, он решился.
— Почему ты иногда так странно смотришь на меня, как будто жалеешь?
— Гарри, я… Почему тебе пришла такая мысль?
— Я первый спросил.
Гермиона вздохнула. Ей очень хотелось ответить начистоту, но ее предупреждали, что так делать не надо, еще перед первым курсом: ее идеальная память не давала ни малейшей возможности забыть первое и единственное чаепитие с директором школы. Но ведь друзьям нельзя врать, иначе никакая это не дружба… Так говорил отец, а ему она пока что верила. Хотя была еще одна правда… и одновременно ее самый большой страх: опять остаться совсем одной. И все-таки она решилась.
— Прости, я не хочу тебе все это говорить, иначе ты перестанешь со мной дружить…
— Даже так?! — поразился Гарри. — Почему?
— Потому что всегда, когда я так делала… раньше… ну, когда училась в обычной школе, я честно говорила людям об их недостатках, и они со мной переставали разговаривать. Я так больше не хочу.
— Серьезно? А давай я клятву дам, что не перестану!
— Да ты что… Это же… — Гермиона была в полной растерянности.
— Это поможет. Я читал.
— Ты читал про волшебные клятвы? — подруга поразилась, кажется, до глубины души. — Где? Когда? Покажешь?
— После того, как ты мне все честно расскажешь, — Гарри поднял ладонь и торжественно произнес: — Клянусь, что все, что я сейчас о себе услышу от тебя, не повлияет на нашу дружбу!
Между его пальцев возникло и сразу погасло теплое желтовато-оранжевое свечение. Гермиона приоткрыла рот и осторожно потрогала его руку.
— Настоящая магическая клятва?.. Без палочки… Как?
— Рассказывай давай, я хочу знать все свои недостатки!
— Зачем?
— Чтобы их исправить, конечно. Ты давай, излагай уже, а то книгу не покажу…
— Ты… — Гермиона набрала побольше воздуха, у нее к приятелю уже появилось много вопросов, но пока… — Ты что, меня шантажируешь?! — воскликнула она.
— Чего не сделаешь, если очень хочется что-то узнать… — светло улыбнулся Гарри. — А вообще-то нет, конечно, просто дразню. Получается?
— Ты… серьезно?! Ты… С тобой что-то не так, тебя как подменили! — выдохнула изумленная Гермиона. Улыбка у ее приятеля была совершенно обезоруживающей.
— Хочешь, спроси меня о чем-нибудь. Например, каково было палочку после тролля вытирать…
— Фу-у-у… — Гермиона скривилась. — Это и правда ты. Но что с тобой случилось?
— Может, повзрослел наконец? — предположил Гарри.
— Знаешь… а похоже. И мне это кажется очень интересным…
— Мне тоже! — снова улыбнулся он. — И как ты пришла к этой мысли?
— Ты читаешь, ты узнал что-то новое, ты сам позвал меня в гости! Задаешь такие вопросы и пользуешься беспалочковой магией! Но как это произошло? И о чем ты мне хотел рассказать? — она едва не подпрыгивала от радости.
«Кажется, все-таки один друг, точнее, подруга у меня точно есть», — подумал Гарри, но вслух сказал:
— Сначала ты.
Когда Гермиона, смущаясь и краснея, наконец выложила ему всю правду о том, как ей было его жалко, такого глупенького, недалекого, а главное, ничем не интересующегося, кроме квиддича, как ее убивала его безалаберность и лень, как ей иногда надоедало объяснять одно и то же, как ей скучно болтать обо всякой ерунде, потому что у нее много серьезных вопросов, которые ей совершенно не с кем обсудить, а взрослые не отвечают, Гарри хотелось одновременно засмеяться и заплакать. Вот как это, оказывается, все было… Как убого он выглядел в ее глазах. Таких больших и красивых… Хм. Почему она продолжала возиться с ними, двумя полудурками? Нет, это он спросит потом.
— Получается, ты и про Фламеля все знала? Тогда зачем… А, нет, погоди, я понял. Ты просто хотела, чтобы мы больше читали и чаще бывали в библиотеке? И научились искать нужную информацию?
Она покивала и вздохнула.
— Хорошо, что ты догадался. Ты и правда… поумнел. Это так здорово.
— Чертовски приятно слышать это от тебя.
— Правда? — она смущенно покосилась на него. — Гарри… ты действительно не обиделся? Честно?
— Честно! Нисколечко! — улыбнулся он, совершенно не ожидая подвоха.
А Гермиона вдруг закрыла лицо руками и всхлипнула… А потом еще раз, и еще.
Это было ужасно. Гарри завертел головой в надежде увидеть отца подруги, понятно же, что он где-то рядом и за ними присматривает, и, когда тот быстрым шагом подошел к ним, обрадовался. А вот мистер Грейнджер — отнюдь.
— Что тут произошло? Почему моя дочь плачет?! — грозно навис он над подростком.
— Я не знаю, сэр… — Гарри смешался, отвык он от агрессии…
— Я… От счастья, папа! — выговорила наконец девочка и подняла мокрые, но действительно счастливые глаза. — Я рассказала Гарри все, что о нем думаю… думала раньше, и он, — она улыбнулась сквозь слезы, доставая платок, — остался моим другом. Представляешь?!
Мистер Грейнджер внимательно посмотрел на Поттера. Тот пожал плечами. Мужчина протянул ему широкую ладонь, Гарри встал, и они молча пожали друг другу руки.
— Может, я подожду здесь, а вы сходите в кафе-мороженое? — предложил детям мистер Грейнджер.
Гермиона высморкалась и быстро закивала. Но каково же было ее удивление, когда Гарри воспротивился.
— Знаете, мистер Грейнджер, я был бы только за то, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре. Вам ведь дорога ваша дочь?
На Гарри уставились две пары изумленных карих глаз… Но до летнего кафе, в котором почти не оказалось посетителей, они все же добрались.
— Скажите, какой одеждой Гермиона пользуется в Хогвартсе, где вы ее покупаете? — обратился Поттер к ним обоим, когда они устроились за столиком.
Мистер Грейнджер не знал, что и думать. Странные у мальчика интересы…
— Мантии — у мадам Малкин… — ответила его дочь, тоже явно не ожидавшая такого вопроса. — А почему тебя это интересует?
— А остальную одежду?
— Просто беру свою, из дома. Какая разница, что под мантией? Гарри…
— Еще какая разница!
И Гарри принялся просвещать Грейнджеров, начав с особенностей некоторых магических тканей, постепенно перейдя на магические швы и нитки. Дэн Грейнджер старательно подсчитывал, во что им обойдется «правильно одеть» дочь, и клял себя, что не подумал об этом раньше. Ведь когда они узнали об ее даре, у них был целый год, и они немало разных сказок прочитали, вот только выводы сделали далеко не все. И, кстати, почему они не купили нужные для семьи маленькой волшебницы книги во «Флориш и Блоттс»?! Куда подевался здравый смысл?
Поначалу, конечно, хотелось отнестись к информации о специальной одежде для магов скептически, но чтобы такое придумал подросток, мальчик? А потом Поттер быстро сбегал домой и притащил совершенно уникальный манускрипт, подлинный, уж в этом мистер Грейнджер разбирался, даром, что стоматолог. Не случайно у них с женой было такое дорогостоящее и весьма изысканное хобби, ведь и познакомились они в букинистическом магазине… Ее бы сюда… Он с благоговением открыл закладку и погрузился в чтение. Даже Гермиона замолчала, уткнувшись в текст через плечо отца. Правда, ненадолго.
— Гарри, ты читаешь на ранненовоанглийском?!
— Мне дали попользоваться словарем Кодри… Но вроде ничего особо сложного.
Мистер Грейнджер, который почти закончил изучать текст, едва не забыл как дышать.
— Это же… Это же редчайшая, уникальнейшая вещь!
— Прошу прощения, я неправильно выразился, конечно, не сам словарь, а список с него. Он достаточно новый, ему полтора века. И это не мои книги, мне просто дали позаниматься.
— Кто?!
— Я не имею права пока говорить об этом.
Гермиона оценила алчный огонек страстного коллекционера, тут же загоревшийся в глазах отца. Жаль, что она не видела собственного выражения лица, а вот Гарри оценил. О да, в школе ему точно скучно не будет.
На крытой веранде все еще было малолюдно. Гарри тихо отвечал на вопросы, которыми подруга буквально завалила его, и понемногу терял терпение.
— Не знаю, что именно со мной произошло, про… — Гарри сам поймал себя за язык, ставший слишком длинным, и вовремя поправился, — мастер Сметвик считает, что из-то того, что в моей крови теперь появились некоторые вещи… Тьфу, Гермиона, я и рад бы все рассказать, но… только под обет. Настоящий, понимаешь?
— Непреложный?
— Не обязательно. Есть и другие, попроще. Давай об этом потом.
— Подожди… Как ты попал в больницу? Шрам заболел?
Гарри кивнул. Без обета, который, если что, защитил бы и саму Гермиону, он никаких подробностей разглашать не собирался. Хотя о маске он может говорить сколько угодно, а значит… Стоп, сегодня главная тема — совсем другая!
— Ты хочешь узнать, зачем еще я тебя звал?
— Дело не только в одежде? Я догадывалась! Конечно, хочу! Но как ты…
— Если ты будешь задавать мне по десять вопросов после каждого слова, то вряд ли что-то узнаешь, даже если я очень захочу тебе рассказать! Вот, смотри, я специально записывал, а то никак не мог разобраться. Да и сейчас не очень. Поможешь?
И достал ту свою самую первую тетрадь с порванной корочкой и закладкой на его вопросах по поводу Косой аллеи, школьных приобретений и первых дней в Хогвартсе.
— Гарри, у тебя даже почерк изменился! Что это?
Гермиона уткнулась в его записи и на некоторое время пропала. А когда она подняла на него огромные глаза, то первым делом спросила:
— Ты уверен?
Он молча кивнул.
Но тут к ним присоединился мистер Грейнджер, наконец закончивший свои подсчеты и выглядевший не совсем довольным.
Рассказ Гарри про его первый самостоятельный визит на Косую аллею получился долгим и весьма занимательным. Подруга слушала его с открытым ртом, ее отец быстро что-то записывал. А потом обрушил на Гарри столько вопросов, что тот сразу понял, в кого Гермиона такая. Они проговорили несколько часов, однажды прервавшись на еду: мистер Грейнджер, несмотря на то, что весьма увлекся, не забывал об остальном и сводил детей в небольшой ресторанчик возле пруда.
— Гарри, это все так удивительно и даже немного страшно… Я в книжном чувствовала то же самое, что и ты! Так странно. И ведь ни о чем не задумалась тогда и никому не сказала, даже маме и папе. Но что, если это придумали продавцы, просто чтобы ходили только к ним?
— Ладно, дочь, а вот мы, взрослые — тоже ни о чем не задумывались. И даже себе ваших книг не купили! Мы вели себя, как будто отлично знаем, где и как будет жить наша дочь, кто ее будет учить и чему — но ведь все было совершенно не так! Просто не верится…
— Вы еще скажите, что я всю эту историю сам придумал, — буркнул Гарри. Он был не в претензии к ее отцу, но ожидал, что подруга быстрее проникнется доверием к его словам.
Однако ответил ему мистер Грейнджер.
— Нет, конечно. Такое невозможно придумать. Ты прав, практика — критерий истины. Гарри, ты не мог бы сопровождать нас в Косом переулке? Я готов поговорить с твоими опекунами. Когда это удобнее сделать?
Гарри задумался. После поездки дядя будет довольно усталым, и вообще неизвестно, как там у них все прошло, Сириус Блэк, увы, величина совершенно непредсказуемая.
— Что, если я вам завтра утром позвоню и позову тетю или дядю?
— Хорошо, договорились. А послезавтра утром мы будем готовы, — Дэн Грейнджер повернулся к дочери, — на твое обмундирование придется взять небольшой кредит.
— Но, папа…
— Это необходимо! — в унисон сказали мистер Поттер и мистер Грейнджер.
— Вас двоих мне не переспорить, конечно…
— И не надо.
— Было очень приятно познакомиться, — Дэн Грейнджер пожал руку мальчишке. — Счастлив, что у моей дочери есть такой друг.
— Взаимно, сэр, — склонил голову чуть покрасневший Гарри.
Таким образом, визит в «Твилфит и Таттинг» и в скромный букинистический был назначен через день. А пока Гермиона узнала еще и о том, что по приказу Дамблдора с Гарри чуть ли не все лето занимался профессор Снейп, что он совсем не такой, как в школе, и у Гарри многое стало неплохо получаться. Реакция подруги так понравилась Поттеру, что он чуть не раскололся насчет наставничества…
А еще они дружно похихикали, предполагая, в какие цвета окрасится физиономия одного их общего друга, когда тот поймет, что между Гарри и профессором зельеварения больше нет никакой вражды. Гермионе хотелось узнать как можно больше, но пора было домой, да и Гарри недвусмысленно намекнул, что пока больше ничего не расскажет, хоть ему и самому не терпелось с ней поделиться. «Ничего, после обета, завтра или послезавтра, — успокоил он себя. — Да и ей домой пора».
* * *
Пока Гарри «гулял», в гостиной Дурслей, вернувшихся довольно рано, состоялся очередной «военный совет». Прошло достаточно времени, чтобы профессор Флитвик сумел распутать и частично перекинуть чары слежения с дома на Тисовой, так что волшебники могли уже появляться здесь вдвоем, правда, полугоблин всегда оставался под оборотным. Не рисковали только с Блэком: Аврорат все еще искал его и даже несколько раз «находил», о чем радостно трубил «Ежедневный пророк» на первой полосе, через день вставляя скромные опровержения на последней странице.
Перед Флитвиком и Снейпом стояла задача обезопасить маггловских опекунов Поттера от волшебников. Когда Дурсли показали официальные документы на опекунство, у Флитвика загорелись глаза, а удивленным Гарри и Снейпу он объяснил, что, оказывается, можно и нужно дать этому ход в волшебном мире.
Поверенный, настоящий маггловский юрист, мистер Фокс, седой лысоватый мужчина с солидным брюшком, а кроме того еще и слабый маг, неуловимо напоминал Гарри его собственного поверенного, Блордака, хоть был вовсе не гоблином, а самым настоящим чистокровным волшебником. И даже имел корни в довольно интересных волшебных родах, Аббот и Фоули. Регистрацию Дурслей как опекунов Поттера в волшебном мире он провел всего за пару дней. А самое главное — без лишнего шума.
Среди нескольких тысяч английских волшебников у Поттеров вполне закономерно оказалось несколько однофамильцев… А у Гарри в одной из самых ранних детских метрик, составленной маггловской медсестрой и Петуньей в первый же день его жизни на Тисовой отыскалось еще и третье имя: Кей(2), которое ему очень даже понравилось. И всего-то дел было — поменять местами второе и третье имя, так что теперь он был Гарри Кей Джеймс Поттер.
Флитвик же поспособствовал тому, чтобы поставить дом и всю приемную семью на учет в Аврорат, как нуждающихся в особой охране. При нагнетаемой истерии по поводу Блэка это было очень кстати, оказалось, что все однофамильцы тоже этим озаботились. А поскольку выпускников у маленького профессора хватало повсюду, договориться о персональном кураторе он смог без труда.
* * *
— Гектор Сэвидж, — представил он Дурслям невысокого светловолосого мужчину типично британской внешности. — Он и его подчиненные будут следить за вашей безопасностью. Вот контракт, Гарри, хорошо, что ты так вовремя вернулся, прочитай внимательно и подпиши, если согласен.
— А мне почитать контракт? — протянул руку мистер Дурсль.
— Конечно, пожалуйста. Вам и вашей супруге тоже нужно будет подписать, вот здесь. Но параграф о неразглашении невидим и его может оценить и подписать только ваш племянник.
Снейп хмыкнул, молча взял из рук Вернона документ, достал очередную склянку, из которой аккуратно капнул на краешек пергамента, и протянул обратно. Мистер Дурсль поблагодарил, а Снейп проделал то же самое с остальными документами.
— Простите, мастер… Вы на этот вот составчик заказы принимаете?
— Нет.
Сэвидж разочарованно вздохнул.
— Но для тех, с кем сотрудничаю, могу сделать исключение…
Вернон внимательно читал текст, передавая его Петунье, и оба периодически задавали вопросы, на которые профессор Флитвик и Сэвидж отвечали по очереди.
— Если опасность будет грозить моему сыну во время учебы?
— Сейчас внесем этот пункт. Сформулируете?
— Пожалуйста…
В течение часа все вопросы были улажены к обоюдному удовольствию, а мистер Сэвидж представил своих подчиненных, двух молодых авроров и двух постарше, кратко, но емко охарактеризовав каждого. Контракт был подписан, а чай и поданные к нему сладости оказались выше всяких похвал.
— Вы доверяете нам теперь? — спросил Гектор Сэвидж, раздавая маячки, похожие на небольшие подвески. — Всегда держите их рядом с собой, лучше прикрепить на внутреннюю сторону одежды. Они передают любой сигнал о неблагополучии, связанном с присутствием постороннего мага…
— А если я сам окажусь, например, под «Империо»? — спросил Гарри. — Я могу быть опасен для моей семьи?
— Не оказывайтесь, молодой человек, это лучшее, что вы можете сделать. А вообще есть люди, имеющие высокую сопротивляемость этому заклинанию, я даже видел тех, кто мог его сбросить. Конечно, многое зависит от силы накладывавшего его мага, но тем не менее.
Гарри посмотрел на наставников: те одобряюще кивнули.
— А маги магглов нанять не могут? Этих, киллеров? — снова спросил Гарри, мысленно потирая руки.
— Тьфу… я же говорил, мы что-то упускаем. Надо дополнить… Конечно, это маловероятно, но возможно.
— Не надо, — веско сказал мистер Дурсль. — С обычными людьми мы как-нибудь разберемся. На доме стоит охранная сигнализация последней модели. Все соседи знают друг друга, и появление нового человека здесь никогда не пройдет незаметно.
— Да и собака ваша не даст злоумышленникам к вам пробраться по-тихому, — один из молодых авроров хотел было потрепать Блэка по загривку, но нарвался на строгий и недвусмысленный взгляд… и тут же поднял обе руки: — Да ладно, ладно, я думал, приятель, что тебе понравится… Я вроде всегда ладил с собаками, — немного обиженно добавил аврор.
Блэк укоризненно фыркнул и положил морду на лапы.
— Если будет профессиональный убийца, то отравит, — заметил другой.
Дадли вздрогнул.
— Этого — нет, — уверенно сказал Гарри.
— Так хорошо вышколен? — спросил Сэвидж.
— Более чем, — улыбнулась Петунья, вспоминая полотенце, которым ей в первые дни пришлось воспитывать ирландского волкодава.
Пес вздохнул. Гарри и Дадли потупились, пряча улыбки.
— В любом случае будут работать под кражу со взломом или обычную кражу, но скорее всего, под несчастный случай, — авторитетно заявил Вернон. — Мы не вхожи ни в криминальные круги, ни в политические, не связаны и с по-настоящему большими деньгами. А серьезный киллер стоит очень дорого.
Авроры с уважением посмотрели на маггла и начали откланиваться.
* * *
— Шеф, а если в той цепочке, что мы сейчас распутываем, тоже есть маггл? Раз среди них есть профессиональные убийцы, то…
— Мистер Бейкер… считайте, что эта версия уже в разработке. Желаете заняться?
1) Как выглядит депрессия английского бульдога. https://vk.com/ltv59?w=wall435653777_409%2Fall
2) Кей — приносящий радость. https://www.molomo.ru/inquiry/english_male_3.html
Оттачивание «личины» Гарри продолжалось, но с переменным успехом. Он и сам не понял, отчего недавно еще привычная ему роль стала вдруг такой неуютной, словно старый костюм, из которого вырос окончательно.
— Так и есть. Ты продолжаешь слишком бурно развиваться, — объяснил ему Снейп. — Часть того, что мы придумывали ранее, уже никуда не годится. Образ расползается на куски, как старая ветошь. А главное, ты все-таки слишком гладко и хорошо говоришь, и скрыть это, как и увеличившийся словарный запас, уже нереально.
— Очень трудно… Слова сами прыгают на язык, а когда я увлекаюсь, следить за тем, чтобы речь была попроще, не всегда получается.
— Да, а кроме того, я опасаюсь того, что это подействует на тебя, м-м-м, негативно.
— То есть, думаете, я скачусь обратно? Ну уж дудки! — ощетинился Гарри.
— Есть у меня одна мысль. Когда ты думаешь и говоришь одновременно, твоя речь сильно меняется. Выглядит так, словно ты подыскиваешь слова. На этом можно попробовать сыграть…
— Значит, мне теперь все время над чем-то думать? — улыбнулся Гарри. — Это же замечательно! Попробуем?
Снейп внутренне содрогнулся: если этот мальчишка будет все время над чем-то думать, он такого напридумывает… Хотя спонтанно он выдает ничуть не меньше, так что, в принципе, уже все равно. Был бы Хогвартс цел.
«Думосбор-тренировку» они провели сразу же и оба вынырнули с недовольными минами.
— Ох, как-то коряво все.
— Не выйдет из тебя больше дурачка, Поттер.
Гарри улыбнулся. Он уже некоторое время вынашивал одну интересную идею и все думал, как бы ее подать наставникам, чтобы наверняка.
На «совещание» по поводу личины прибыл наконец профессор Флитвик, и выражение его лица после просмотра воспоминаний быстро стало таким же кислым, как и у остальных.
— Что-то не нравится мне туповатость этого вашего альтер эго, — задумчиво произнес он. — Как-то это чересчур.
— Ага, а еще оно мне будет мешать нормально заниматься, и довольно серьезно! — подхватил Гарри. — Хотелось бы в школе учиться, а не играть дурацкий спектакль. Тем более, что я ни разу не артист.
— Конечно же, у вас есть блестящая идея на этот счет?..
— Насчет блеска не уверен… Но смотрите, что у меня получается. Дамблдор вас просил ведь подтянуть меня по зельям и окклюменции?
— Совершенно верно. Только я не думаю, что он на самом деле этого хотел.
— Я тоже не думаю. Но что, если авторитет директора для меня настолько высок, что я начал изо всех сил стараться, вот просто из кожи лез и чуть не вылез?.. Вы же докладывали ему, что кое-какие сдвиги у нас, хм, наметились?
— Я даже доложил, что сам сдвинулся, — усмехнулся Снейп. — Интересная мысль, Гарри, продолжайте.
— Здорово же! А в отношении чего вы…
— В отношении Гарри Поттера: мол, я стал лояльнее, видя твои старания и страдания.
— Ага, отлично! — Гарри кивнул. — Я тоже проникся, к тому же, пока вы меня учили окклюменции, случайно многое узнал.
— Что именно?
— Ваше «пожирательское» прошлое. И шпионское настоящее. И проникся к вам, как к учителю и невероятно смелому и мужественному человеку, настоящему соратнику боготворимого мной директора…
Наставникам стоило некоторого труда сдержаться и не прыснуть — с таким выражением Поттер все это произнес. И они не могли не признать, что вышло весьма даже органично.
— Да, играть восторженное отношение к директору, но при этом оставаться таким, как вы сейчас… довольно интересно. Но тогда вы должны будете со своими вопросами идти к нему.
Гарри хищно улыбнулся.
— У меня вопросов — целая тетрадка, вы же видели! Я так верю в гений директора, что ничуть не усомнюсь в необходимости для моего воспитания каждого его шага, каждого распоряжения! Он такой гениальный! Но мне теперь никто не мешает спросить, что же именно он планировал тем или иным шагом.
— Дамблдор помешает, — вдруг ответил Флитвик.
— Убежит? — ухмыльнулся Поттер.
— Скорей всего, отправит вас к Северусу.
— А я после бесед с Поттером продолжу вылавливать директора, чтобы тоже задавать ему вопросы, но уже немного иные… связанные с воспитанием Поттера, конечно. «Что я должен делать с мальчишкой, чтобы не испортить его замысел», примерно в таком ключе.
— Он из школы не сбежит? — хихикнул Гарри.
— Ни в коем случае. Но, думаю, через пару-тройку таких бесед мы и сами его выловить не сможем.
— Так это же то, что надо!
После проведенного ритуала все трое чувствовали друг друга на приличном расстоянии и стали частенько угадывать мысли.
— Это может быть интересным.
— И изрядно облегчит нам жизнь.
— Мне это кажется оптимальным выходом из сложившейся ситуации.
Гарри перевел дух. Сработало!
— Но это должно быть в рамках ваших прежних образов. Северус, тебе стоит показать во всей красе твой перфекционизм, который привел тебя к тому, чтобы заняться мальчиком и вложить в это все твои силы и ум. А Гарри…
— А я истово верю директору и готов выполнять любое его распоряжение…
— Вы будете по краю ходить, Гарри. Он может потребовать от вас что угодно!
— Как от вас, сэр? Но я же уже ученый, спасибо вам… И мне никто не помешает долго и утомительно — для директора, конечно — уточнять, что, куда и почему, да как можно еще лучше исполнить то, о чем он попросит, — хитро улыбнулся Поттер.
— А, ну да, конечно, — усмехнулся Снейп. — Мало ему не покажется. Ну что же, Гарри, готовьтесь, завтра утром пойдем.
* * *
Альбус Дамблдор в ожидании очередного визита Снейпа с отчетом даже предположить не мог, что тот заявится не один. Когда из его камина вышел Снейп, за руку которого совершенно спокойно держался Гарри Поттер, он сумел только выдохнуть. Он перевел взгляд с их сомкнутых рук на лицо Гарри — совершенно счастливое… Позволил себе немного залезть в мысли мальчика и облегченно вздохнул: тот был счастлив от того, что видел его, Альбуса, что тут же и озвучил.
— Здравствуйте, директор, я так рад вас видеть! Я ужасно скучал по вам! И по Хогвартсу тоже.
И только потом отпустил руку Северуса.
Незамутненная радость Гарри стала для директора бальзамом на сердце: все-таки он ставит его выше всех остальных. А значит, ему останется всего лишь своим авторитетом оторвать его от новоиспеченного наставника. И ведь кто бы мог подумать, что Северус справится с задачей… Теперь не на что будет ему пенять, что досадно. Хотя тоже не проблема, в его прошлом зацепок предостаточно. Но надо же, как быстро у него получилось изменить отношение к Гарри и, кажется, даже завоевать его доверие. И вот как это произошло, обязательно нужно выяснить.
— Чаю, мои дорогие?
Два кивка благодарности… Пока школьный домовик сервировал стол, директор постарался осторожно скользнуть в мысли Снейпа, но увидел в них только удовлетворение от честно и качественно выполненной задачи, которую Альбус сам же ему и поручил. Совершенно ровное отношение к мальчику было «фоном», кажется, Северус воспринимал его теперь как одно из собственных достижений. Собственно… так оно и есть. Если бы он только мог предположить, что так получится! С появлением Поттера строптивость Снейпа все усиливалась, и вдруг… Дамблдор вздохнул и ласково улыбнулся.
— Ну и как ваши успехи, Гарри?
Пусть первым рассказывает неискушенный мальчишка, а он пока внимательно понаблюдает за Северусом, дабы окончательно определить, что представляют собой их отношения с Поттером.
Пока мальчишка взахлеб живописал, как под руководством Снейпа улучшал свои навыки зельеварения, он еще терпел. Но когда тот перешел к окклюменции, решил, что удобнее момента не будет.
— Северус, вы не против, если я сейчас попробую защиту Гарри?
К его удивлению тот только пожал плечами и посоветовал ему быть осторожнее. Осторожнее? Ему?! Да что он о себе возомнил! Альбус впился зрачками в доверчивые зеленые глаза, и…
Лабиринт был прекрасен! По нему хотелось идти и идти, настолько манил изгиб каждого нового прохода, что было жаль не посетить каждое новое ответвление. Он и посетил… Чтобы понять, что за этой красотой таится самый настоящий ужас.
Альбус очнулся на собственном диване от того, что его неустанно трясли и возле носа чем-то немилосердно воняло… Спина была мокрой и руки дрожали, когда он, постепенно приходя в себя, вяло отмахнулся от мерзко пахнущей тряпки, которую держал возле его носа Снейп.
— Что… что это было? — слабым дрожащим голосом спросил он.
— Нашатырь, — Снейп уже обтирал чем-то пальцы.
Гарри начал немного позже, когда понял, что его учитель больше ничего не намерен сказать.
— Э-э-э, я не знаю, про кого вы, директор: про Зубастиков, Пеннивайза, Хищника или Чужого? Как вы? Профессор Снейп же предупреждал, они с непривычки действительно страшные, особенно Хищник и Чужой!
— У тебя там еще кто-то есть, кроме этих жутких вечно оскаленных лохматых тварей?! — поразился он.
— А, это Зубастики, значит, остальных вы еще не видели!
— Северу-ус… — попытался угрожающе протянуть Дамблдор, но из-за предательской слабости во всем теле угроза все-таки больше походила на мольбу.
— Директор, я всего лишь использовал имеющиеся в памяти Поттера образы.
Снейп помог ему сесть и опереться спиной на высокий валик. Открыв рот, Дамблдор перевел изумленный взгляд на Гарри, и тот начал рассказывать, что такое кино и видео, и как он у Дурслей смотрел ужастики…
— Хотите, я вам пару серий в думосбор солью? Профессор меня научил!
«Магглы показывают детям ТАКОЕ?! Так ли я был прав в своих предположениях, и стоит ли продолжать политику сближения с их миром? Может быть, надо узнать немного побольше?»
Он автоматически покивал мальчику и, пока тот под приглядом своего нового наставника доставал воспоминания, задумался о том, что, видимо, все-таки зря настаивал, чтобы Гарри все время возвращался к родственникам. Нет, насколько же надо быть жестокими, чтобы заставлять ребенка смотреть такое! Показывать такой кошмар детям, путь даже подросткам, это… это… совершенно бессердечно.
Бедный Гарри, вот, оказывается, как его мучили! Немудрено, что ребенок так привязался к тому, кто хоть ненадолго забрал его из этого ада! И ведь мальчик сколько раз просил оставить его в школе. Ах, если бы он только намекнул, что с ним происходит… Но сейчас уже поздно. И ведь надо же было передоверить его Снейпу!
Теперь вбить клин между ним и Снейпом будет непросто. В открытую выражать неприязнь или недоверие к Снейпу уже никак нельзя: если он не хочет потерять правильное отношение Гарри, придется только хвалить его нового наставника. И следить исключительно за тем, чтобы тот продолжал наставлять мальчика правильно.
Но насколько лоялен к нему сам Северус? Хотя, если уж он сумел так выполнить его просьбу (слишком качественно, надо сказать)… то должен быть лоялен, иначе вряд ли начал искать контакт с Поттером, которого ненавидел всеми фибрами души вот уже два года. Ненавидел настолько, что по истечении года даже не приходилось специально поддерживать это отношение. В психике Северуса удивительно быстро укоренялись нужные директору чувства и отношения. Что значит правильная работа с детства!
Дамблдор приглядывался к шраму Гарри, но тот, как назло, был почти целиком закрыт отросшими волосами. Да, они так гораздо меньше лохматились, но еще немного, и тот станет похож на Снейпа.
Стоп… Похож на Снейпа? Нет, с какой стати, Эванс не могла… И все-таки есть между ними какое-то сходство, особенно стоит Поттеру снять очки.
Ну почему эта девчонка не вела дневника, как все приличные юные ведьмы? Они с Арабеллой тогда весь дом чуть не перевернули, но ничего не нашли. А кто, как не женщина, способен найти тайники другой женщины? Но увы. Забрал он тогда только темномагические книги, издания по Рунологии и Магии Крови — не нужны будущему наследнику Поттеров такие вещи. Опасны.
Да, из Фигг вышел отличный шпион, особенно после того, как он превратил ее в кошку, а потом и выдал амулет для превращения — она так любит своих низзлов, что скоро сама того и гляди превратится в одного из них. По крайней мере, ум у нее становился все больше похожим на кошачий. А уж что-что, но ладить с кошками и добиваться от них желаемого Альбус умел. Было у него одно совершенно уникальное средство.
Но вот Гарри закончил с воспоминаниями (Дамблдор содрогнулся, представив, что ему таки придется все это смотреть) и достал из сумки какую-то тетрадь. И вскоре директору стало не до размышлений… Мальчик действительно поумнел. Ка-та-стро-фи-чес-ки!
Каким чудом он остался доверчивым, просто уму непостижимо. Все-таки ему везет! А ведь пришлось… оправдываться! Подумать только! Начиная с того, что «кто-то знал про чулан, иначе не мог написать точный адрес», благо, удалось отвертеться, что это был не он, и что адреса формирует специальное заклинание, но вот стаи сов и Статут Секретности заставили его повертеться. А после очередной пары вопросов о Хагриде он почувствовал, что края его любимого колпака намокли от пота. Почему он не отправил Минерву?! Кажется, это он называл везением? Нет уж… Пусть Снейп продолжает заниматься с мальчиком! Хотя он тоже придет к нему с теми же вопросами, но как отвлечь от них Снейпа, он знал.
— Северус, ваши занятия оказались воистину чудотворными, — в словах директора звучал явный сарказм. Но он и не предполагал, что тот отреагирует столь спокойно.
— Разве это не то, чего вы от меня хотели? Я действительно поработал с Поттером, и он стал напоминать человека…
Похоже, Снейп гордился сам собой и, о Мерлин, имел на это полное право, чтоб его.
— Благодарю вас, профессор, я старался… Директор, я очень старался, и профессор Снейп мне помог!
— Гарри, вы с профессором Снейпом большие молодцы, — выдавил он из себя вместе с улыбкой, и правильно сделал: мальчик просиял. А Северус… приосанился? Страшно подумать, что он может сделать если начать его хвалить.
Давать Снейпу выволочку? Можно забыть. Да и как ругать человека за слишком усердно сделанную работу? Дамблдор вздохнул, сунул в руки Гарри какую-то книжку и оградил себя и Северуса «Куполом Тишины». Кое-что он еще все-таки мог.
— Не ожидал от тебя таких стараний, мой мальчик, не ожидал…
— Я сам не ожидал, но мальчишка так старался, стоило мне забрать его к себе и рассказать о том, как вы беспокоитесь о его успеваемости… Буквально из кожи лез…
«Мне показалось, или я на самом деле их слышу?» — подумал Гарри, с удивлением глядя на экслибрис с собственной фамилией на внутренней стороне обложки. — «Так вот где оказалась одна из поттеровских книг. Моих книг. Отлично, вот и заберу».
— Что нам теперь делать и как вести себя? Вы все еще уверены, что… он вернется?
«Это он о ком, о Реддле, что ли? Та-ак, и что ответит директор?»
— Тебе нужно беречь себя, мой мальчик, так что никаких контактов с Гарри в присутствии хоть кого-то постороннего…
— Предложил увеличить число отработок…
— В самом деле умен… конечно, Северус, так и делайте… И если он будет показывать результаты лучше, просто поменьше обращайте на него внимание…
«А про мантию не сказали. Ни тот, ни другой! Ага-а-а! Та-а-ак, интересно, раз я все слышу через «Купол», значит, можно быть «ушами» друг друга, а видеть глазами Снейпа у меня получится?»
Гарри отвернулся, мысленно стараясь представить себе, как смотрит глазами Снейпа.
И увидел недовольное и немного растерянное лицо директора… Ух, как он все это наставникам расскажет, когда они вернутся! Губы сами расплылись в улыбке.
В это время директор искоса наблюдал за мальчиком, и вид его восторженного лица наконец окончательно успокоил Великого Светлого.
«Гарри все еще меня боготворит… Это хорошо. Это просто замечательно! Пусть придется теперь быть помягче со Снейпом, мальчик не должен даже заподозрить, что я могу быть недоволен его наставником, а значит и сам Снейп не должен даже чувствовать мое недовольство. Ничего, есть другие способы влияния, которые он при всем своем уме и таланте просто не распознает, в чарах он не силен».
Когда Снейп с подопечным направились к камину, Дамблдор протянул было руку за книгой и встретил крайне удивленный взгляд мальчишки.
— Разве это не моя книга? — спросил он, показывая…
«О, пикси драные! Как это я не посмотрел!»
— Ах, конечно, Гарри, я приготовил ее для вас, забрав у перекупщика, просто хотел закончить некоторые выписки…
Проклятый мальчишка протянул ему листок, на котором собственным почерком Альбуса было написано: «Прочитано, копии не нужны».
— Ах, надо же, совсем забыл… Я уже должен быть в Министерстве!
Гости моментально откланялись, унося поттеровскую книгу и остатки его спокойствия.
«О чем она хоть была-то, надеюсь, не особо важное!» — подумал директор, впиваясь пальцами в бороду, ставшую, кажется, еще белее…
* * *
— Хорошая работа, Поттер!
— Мы же уже не у директора, сэр… можно по имени? А знаете, что? Я все слышал, что он вам под куполом говорил! И даже вашими глазами смотрел!
— Так-так, поподробнее…
Когда наставники и их подопечный установили, что могут быть «глазами и ушами» друг для друга, даже находясь в соседних помещениях, Флитвик завел новый журнал исследований…
Гарри уже поделился с наставниками своим разговором с Грейнджерами, и Снейп даже сопровождал их на Косой аллее, правда, и он, и Гарри были под оборотным. Гермиона тогда прошептала, что ни за что бы не догадалась, кто на самом деле их спутник, и периодически кидала восхищенные взгляды на его наставника, которые заметил даже ее отец. Правда, комментарий Снейпа, парой фраз описавшего свой вид и поведение в школе, его быстро успокоил. Зато все приобретения были сделаны в рекордно короткий срок, а мистер Грейнджер обзавелся еще одним контактом в магическом мире. Ну, и Северус одобрил их общение с Дурслями.
* * *
Гарри перед отъездом в школу второй день гостил у Грейнджеров: нужно было досконально обсудить с Гермионой множество важных вещей: взаимоотношения Гарри с профессором Зелий, отношение к учебе, выбор предметов и, наконец, линию поведения по отношению к Рону, а также попытаться предугадать его реакции.
— Про одежду спросить… Хотя он парень, может, действительно не интересовался. Но разговоры в семье не слышать не мог! Тем более когда появилась младшая сестра.
— Я бы и миссис Уизли спросила. Оч-чень мне любопытненько, — прищурилась Гермиона. — Рон все-таки парень, да и к вещам он относится… сам помнишь. Я не выгораживаю его, не думай, но…
— Ты права, надо иметь в виду.
— Про шахматы и логику, которую он совсем не применяет в обычной жизни…
— Слушай, а точно. Как так может быть — есть одно дело, в котором он очень умный, а во всем остальном… гм. Да, с Роном точно что-то не то.
— Осталось понять, по какой причине это «гм».
— И кто его автор.
— Поддерживают ли это родители. Знают ли братья. Вообще, что представляет собой семья Уизли.
Гермиона передернула плечами:
— Представляешь, они предлагали мне пожить у них последнюю неделю! Хорошо, родители помогли отговориться, что, мол, мне прикус исправляют… И ведь папа еще ничего не знал. Но эта их Нора — это же просто ужас какой-то! Вот как можно так жить, они же маги! И вроде не самые слабые, я ведь ничего не путаю? Или тут опять что-то не так?
— Знаешь, пока давай ко взрослым магам не соваться…
— Согласна, но как тогда разбираться с детьми? Они же хоть как от родителей зависят.
— Предлагаю начать с Фреда и Джорджа.
— Почему?
— Потому что они другие. Они вроде и Уизли… А вроде и не совсем.
— Ты тоже заметил?
— Ну да. Они общаются только друг с дружкой и немного с Биллом, и о Чарли отзываются тепло. А ведь те уже не живут в семье. О родителях я от них почти ничего и не слышал. Отшучиваются, переводят разговор… Что-то тут есть.
— Не школа, а сплошные тайны! Но это так интересно…
— Если бы еще и опасно не было, я бы тоже порадовался.
А наутро прилетела сова от мистера Уизли с письмом от Рона, в котором Гермионе назначили на завтра встречу у Фортескью…
— Ну, пойдем вместе, что ли, — предложил Гарри.
Гермиона благодарно кивнула. Ей совершенно не хотелось оказаться одной в этом шумном и слишком странном семействе.
Уизли было видно издалека. И слышно тоже. Стены кондитерской Фортескью, кажется, начали отсвечивать солнечно-рыжим, как шевелюры этого семейства, а в воздухе звенел смех, перемежаемый какими-то восклицаниями. Но веселье внезапно стихло: все с удивлением воззрились на Гермиону, идущую к ним в компании с Гарри. Первыми отмерли близнецы:
— Какие люди!
— И без охраны!
— Или мы…
— Чего-то не знаем?
— А что, здороваться…
— Вы так и не научились? — в той же манере ответили Гарри и Гермиона. Близнецы жизнерадостно заржали.
Рон перестал жевать, а Джинни поперхнулась и покраснела. Посыпались обоюдные приветствия, и за столом снова воцарились стихнувшие было шум и гам. Джинни вспыхнула, как маков цвет, и уронила ложечку для мороженого, когда с ней заговорил Гарри. Не успела та долететь до пола, как ее подхватила магией Гермиона и отлевитировала на стол подле руки девочки. Та молча взяла ложку, прищурившись, посмотрела на Грейнджер и… просто продолжила есть, уткнувшись в свою креманку с мороженым. «А "спасибо" где?» — Гермиона с Гарри переглянулись, поняв друг друга без слов.
Брови Артура и Молли Уизли медленно поползли вверх да так там и остались. Потому что Гарри, заказав подошедшему официанту чай, пару пирожных и шоколадное мороженое для себя и Гермионы, тут же за все и расплатился.
Семейство Уизли переводило потрясенные взгляды с девочки на ее друга. Как и следовало ожидать, первыми отмерли близнецы.
— Грейнджер может…
— Колдовать без палочки?!
— Меня Гарри научил, — скромно улыбнулась Гермиона.
Джинни молча побагровела, у Рона изо рта выпало то, что он едва успел откусить, а близнецы временно потеряли дар речи, чем Гарри и воспользовался, рассказав, как летом по распоряжению самого директора с ним занимался профессор Снейп.
Молли Уизли зажала рот сперва одной рукой, а потом и другой. Офигевшие близнецы, звякнувшая о стол вилка, выпавшая из пальцев отца семейства… Одобрительно и совершенно спокойно кивал рассказчику только Перси. Пока Поттер, не стесняясь превосходных выражений, славословил в адрес своего Наставника, на лице Рона действительно сменился не один цвет. А уж то, что он забыл о собственном десерте…
Наконец, Рон выдавил:
— Гарри, бедняга. Как же тебе досталось этим летом! Этот слизеринский гад… этот саль…
— Было дело, — светло улыбнулся Гарри, перебивая его. — Зато теперь я, знаешь, что могу?
И он безо всякой палочки отлевитировал прямо в рот приятелю кусок своего пирожного. Джинни хихикнула. К счастью, рефлекс сработал: Рон заткнулся, автоматически пережевывая довольно приличную порцию.
А Гермиона уже перехватила инициативу, расспрашивая всех подряд, начиная со старших, о поездке в Египет. Гарри тоже начал допытываться у Рона и Джинни о том, что необычного они видели в Долине Царей, но, увы, ничего не добился.
А потому сам начал пересказывать «Смерть приходит в конце»(1), да с таким воодушевлением, что вскоре притихли с открытыми ртами не только дети. Даже Молли напрочь забыла, что первым делом собиралась расспросить, откуда у Гарри взялись деньги. Артур же просто впал в детский восторг, когда ему пообещали принести эту самую книжку и еще парочку таких же. Магглы пишут книги! Как это могло пройти мимо него?
— Никогда бы не подумал, что в Снейпе сидит такой педагогический талант, — сдавленным шепотом обратился к супруге Артур Уизли. — Гарри так изменился! Я потрясен!
Молли открыла было рот, чтобы возразить… и тут же закрыла. Но не верить собственным глазам и ушам она не могла.
Гарри блистал. Его история, хоть он никуда не ездил и вообще не путешествовал, настолько отличалась от того, что рассказывали о поездке их собственные дети, что даже веселые реплики Фреда с Джорджем казались детским лепетом. Ее саму так захватил рассказ, что она решила обязательно прочитать все, что мальчик передаст Артуру. Из ее детей выгодно отличился только Перси, к месту вспомнивший и рассказавший связно и интересно пару легенд о Пирамидах.
Пыльный, солнечный и жаркий Египет предстал перед семейством Уизли как удивительная сказка, мимо которой они прошли, не заметив ее прелести… Размышления начали одолевать всех, включая даже Рона.
А о деньгах у Гарри, кстати, так никто и не поинтересовался.
* * *
— А мне родители на день рождения дали денег на фамильяра! — радостно заявила умница Гермиона, снова отвлекая семейство Уизли от раздумий. — Я хотела сову, но, может быть, вы что-то посоветуете?
— Я бы котенка низзла взяла, но они ужас какие дорогие, — прорезался голосок у Джинни. — Они самые умные.
— Они очень много едят, — вздохнула Молли, надеющаяся обойтись минимальными вложениями в удовольствия дочки. — Клобкопухи гораздо выгоднее.
— Да, они ужасно милые…
— Девчачьи…
— Зато отлично чувствуют себя в кармане.
— А я бы взял ворона, — неожиданно удивил всех Перси, — тоже умные. И почту могут носить.
— От совы не отобьются, — возразил ему Джордж.
— Смотря от какой совы. Разве что филин или взрослая полярная справятся, а им обычно не до ворон, они тоже делом заняты, — пожал плечам Перси. — А незаметный почтальон вообще неплохо.
— Эм. Ну тут ты прав. Да и клювом может долбануть, если чужой попытается письмо забрать, мало не покажется.
— Мой брат Джордж со мной согласился? — усмехнулся Перси. — Пойду обведу в календаре этот день, буду теперь праздновать…
Близнецы выпучили глаза:
— Персик… ты что, научился шутить?
— Нет, что вы, куда мне, это была всего лишь ирония…
— Но это огромный шаг вперед, продолжай, о Персиваль, ты на верном пути и скоро, возможно, станешь наконец человеком!
— Он умрет от счастья, — встрял Гарри, в очередной раз вводя всех в ступор, и, поймав гневно-недоумевающий взгляд Перси, подмигнул ему и добавил: — Лет так через триста.
Тот фыркнул и потрепал Поттера по голове:
— Через триста лет я, пожалуй, согласен.
— Ты этому тоже от Снейпа научился? — спросил Фред, когда все отсмеялись.
— Ну ты же в курсе: у него язык что бритва, — подмигнул Гарри. — Я просто не смог пройти мимо! — он немного понизил голос. — Если честно, давно завидовал… Да осознал только этим летом.
— Ты… Снейпу? — поперхнулся воздухом Рон и закашлялся.
— А ты прикинь, как его способом можно будет Малфою отвечать, — постучал его по спине Гарри.
Рон смотрел недоумевающе.
— Он же…
— Нет, ты только представь как следует, ну!
Рон честно попытался и завис, а выражение его лица постепенно становилось все более и более мечтательным, а на губах постепенно расползалась предвкушающая улыбка.
* * *
Все это время Гермиона внимала советам, наконец посыпавшимся на нее ото всех Уизли. Конца дискуссии можно было не ждать… и дети поднялись из-за стола, продолжая разговор.
— Только крысу не бери, на Гриффиндоре и одной достаточно, — Гарри достал кошелек и примерился к его содержимому: у подруги в сентябре день рождения, не в Хогвартсе же подарок покупать.
— Чем тебе Короста не угодила? — вынырнул из чудесных мечтаний Рон. При упоминании о своем фамильяре он всегда заводился с пол-оборота.
— Да нормально все, — остановил его Гарри. — Только за стол ее больше не бери, я тут прочитал…
И он зашептал тому на ухо что-то, от чего парень побледнел и веснушки на лице выступили особенно ярко. А потом отчаянно зашептал в ответ:
— Да ты что, Гарри! Он чистый! Он у нас дома уже сколько лет живет!..
— А сколько, кстати?
— Перси ее нашел на первом курсе…
— То есть ей семь лет?! Невозможно! Они же столько не живут, я имею в виду, обычные крысы! — поразилась Гермиона.
— Это почему?..
— Обычный срок жизни крысы — около двух лет. Это пишут во всех энциклопедиях. У тебя же серая крыса, правильно? У них возраст половозрелости — полтора месяца, по-нашему — это подросток, то есть тринадцать-четырнадцать человеческих лет. А один год жизни крысы приравнивают к тридцати человеческим!
— Получается, у меня по-настоящему волшебная крыса? — восхитился Рон. — Да еще совсем-совсем дедушка?
— Получается. Хотя мне что-то ничего про них не попадалось, надо будет поискать в библиотеке.
Рон снова выпучил глаза и кивнул, сам шокированный тем, что понял: ему тоже надо в библиотеку! И не просто надо, а… хочется.
— Подождите, если вы не к Илопу, а в Волшебный Зверинец, то я с вами. Витаминов ему куплю. Надо же… Настоящий волшебный.
Рон достал из кармана слегка плешивого крысюка и аккуратно погладил.
— И линяешь ты, наверное, от старости, да, приятель?
Крыс тихо пискнул и рванул обратно в карман хозяина.
— Скромный какой…
* * *
В магазине Гермиона засмотрелась на сов, все-таки поначалу она была настроена заиметь собственного почтальона. Но ведь в школе их и так достаточно, а отправлять ими почту ей особо и некому. Если же писать родителям, то и правда лучше воспользоваться советом Перси: ворона и даже ворон на подоконнике действительно ни у кого не вызовут особого удивления. Но таких птиц в магазинчике не оказалось, и она пошла вглубь, рассматривая всех его обитателей. В конце концов, не обязательно покупать сейчас, но все-таки хотелось чего-то этакого… Гарри шел рядом, тоже крутя головой во все стороны, а Рон о чем-то беседовал с продавщицей у самого прилавка.
Они так никого и не выбрали и повернули обратно. И увидели, как Рон достает из кармана своего крыса и высаживает на прилавок, а продавец ныряет куда-то в шкафчик, видимо, за теми самыми витаминами…
Рыжая мохнатая молния вылетела неизвестно откуда и одним махом смела с прилавка все, что на нем было. Исчезла крыса, тощий кошелек Рона, три пузырька какого-то средства… Потом рыжик с горестным воплем «Короста-а-а!» вылетел из магазина.
— Помоги другу, — шепнула Гермиона, и Гарри устремился следом за ним.
Янтарные глаза хищника смотрели прямо на Гермиону.
«Ух ты какой! Просто маленький лев, — подумала она, — а ведь красавец! Жалко только, что взрослый, котенка воспитывать проще, а вот такого… Еще неизвестно, кто кого будет воспитывать».
Она вздохнула, но подошла ближе.
— Осторожнее! Это настоящий живоглот, держись подальше от его когтей, девочка! — воскликнула продавец, но было поздно: Гермиона, как зачарованная, протянула руку…
— Живоглот…
В ее ладонь ткнулась плоская рыжая морда, а хитрый глаз продолжал косить на продавщицу. Басовитое урчание раздалось секундой позже, а девочка начала наглаживать неопрятную рыжую шерсть, с каждым ее движением становящуюся все мягче и ухоженнее.
— Так вот кого ты ждал столько лет, — прошептала продавец. — Знаете, девушка, я отдам его за чисто символическую цену. Не так часто у нас бывает такое, чтобы животные сами выбирали, чьим фамильяром становиться. Я только две истории слышала, и обе они были прекрасны! Я рада, что стала свидетелем этого чуда, и надеюсь, ваш друг и защитник будет еще долго здоров и крепок, несмотря на его возраст.
— А сколько ему лет?
— Когда я пришла сюда работать, здесь уже был этот совершенно взрослый кот, а было это девять лет назад. Но это полуниззл, а они живут вчетверо, а то и впятеро дольше обычных кошек.
* * *
Эта девочка назвала его Живоглот? Какая умница. Да, наверное, именно такую он ждал все эти годы… Годы. Вдали от родины, хотя что есть родина для духа? Но он помнил.
Помнил летящий в глаза песок, обжигающий выстрел, помнил, как его тело выставили посреди палаточного лагеря на общее обозрение, с головой, подпертой палками. Как белый человек, убийца его первого тела, садился рядом с ним то с одной стороны, то с другой. Он много позже узнал, что тот позировал фотографу.
Он много о чем узнал. Он стал очень умным. Потому что льву-людоеду по имени Призрак из долины желтой реки Цаво не довелось умереть по-настоящему.
Заговор шамана держал крепко — дух не смог отомстить окончательно, а значит, не мог покинуть этот мир… Убили льва, да… Никто не знал, что в тот же день один из аборигенов избавился от найденного под своим домом выводка из пяти рыжих котят, свернув им шеи и прикопав их в стороне от жилья, чтобы не приманивать хищников. А поскольку он получил оплату за работу на стройке, то был, естественно, пьян и не заметил, что один из хвостатых малышей еще дышит.
Все жители поселка и все приезжие собрались на площади посмотреть на тело того, кто был их страхом и ужасом на протяжении нескольких месяцев и унес более двадцати жизней. Конечно, никто не заметил, как один из маленьких рыжих комочков вздрогнул, вскинул голову, с хрустом вправляя немного свернутую набок шею, и поковылял обратно к жилью, потому что ужасно страдал от жажды.
А перед деревней был огромный лагерь строителей, и первым местом, откуда пахло водой, оказалась палатка Джона Генри Паттерсона. Охотника, писателя и руководителя строительства, рыжего ирландца лет тридцати. Старая гончая шарахнулась от котенка, моментально почуяв неладное. Но дух был уже не так глуп, как поначалу: напившись воды из собачьей плошки, он ухитрился подольститься к недоумевающему псу. В Англию котенок попал на руках его хозяина… И вырос в здоровенного кота, переняв заодно некоторые полезные для себя привычки старой гончей.
Он привык, совсем привык быть котом, охотиться на грызунов и птиц — хозяин любил его и гордился неимоверно, особенно когда Рэдди, как тот его назвал, приносил по десятку задавленных крыс. Духи тоже умеют быть благодарными. А с этим человеком было еще и интересно.
— Настоящий охотник, как и я, — радовался мужчина и выставлял ему угощение, достойное… о, весьма достойное. Свежие потроха, нежнейшая печень, чудесное мясо. Намного вкусней африканской человечины.
Вот только через пару десятков лет на него начали обращать особое внимание, и Рэдди услышал, что живет слишком долго для обычного кота. Особенно усердствовал сосед-викарий, то норовящий окропить его, то начинающий издавать странные и ужасно неприятные звуки. А хозяин собирался куда-то уезжать.
Кот просто ушел. И попал сперва в «Дырявый котел», увлекшись однажды погоней за здоровенной жирной крысой, где жил, пока в пабе не сменился хозяин, и новый владелец не решил за счет кота заработать немного денег, продав его в этот самый магазин, ставший для него не столько жильем, сколько главным наблюдательным пунктом.
И когда он увидел крысу… о, необычную крысу! Такую, что все давно уснувшие, но не исчезнувшие людоедские наклонности, унаследованные от прошлого тела, взыграли моментально. Он понял, что все эти годы хотел… человечины. И вот такая, заключенная в крысе человечина стала пределом его мечтаний.
Быстро поняв, что дети пришли вместе, а значит, у него будет прекрасный шанс добраться до этой крысы, пристав к кому-то из них, он начал действовать… Очаровать девочку не составило труда, но, когда та сама проколола палец и дала ему слизнуть капельку собственной крови, понял: от нее он не уйдет никуда и никогда.
Гермиона, рискнувшая провести малый ритуал привязки фамильяра, не знала, что ее кровь навсегда свяжет духа, обязав того стать не просто компаньоном, но и защитником, верность которого будет принадлежать ей до самой его смерти… А убить его по-настоящему отнюдь не просто.
* * *
Когда Гермиона с котом на руках, довольная, как слон после купания, вышла из магазина, Гарри с Роном уже отыскали Коросту. И если Поттер отнесся к коту философски, то Рон, воспылавший наконец нежными чувствами к собственному питомцу, попытался высказать все, что думает по поводу покупки Гермионы, так что они бы точно поругались, если бы не Гарри.
— Думаешь, он будет пробираться в нашу спальню из девчачьего коридора? — спросил Гарри.
— Коты — животные свободолюбивые, — гладила кошака Гермиона. — И ни на какой привязи я его держать не буду. Вы же просто можете накладывать чары на дверь, и никакие животные к вам не проникнут. У нас все еще на первом курсе научились, причем Лаванда Браун была первой! Стоило ей только увидеть возле кровати мышь. Ты же не глупей Лав-Лав, Рон Уизли?
— Ты покажешь эти чары? — подключился Гарри. — Я тоже хочу научиться!
Отставать от друга было странно, так что, пока они шли к «Дырявому котлу», где договорились встретиться со всеми остальными Уизли, мальчики практически выучили чары, которые и в самом деле оказались довольно просты.
* * *
Когда они зашли в паб, Гермиона поморщилась: ей никогда не нравилось это неопрятное место. И даже думать о том, чтобы переночевать здесь… Бр-р-р. Как только Уизли могут? Гарри был совершенного того же мнения о данном заведении, но сдерживался: он заметил, что за ними наблюдают. Семейство Уизли ждало их за двумя сдвинутыми столами, где им приготовили места.
Детям вовсе не понравилось, что Гермиона с Роном оказались с одной стороны стола, а Гарри и Джинни — с другой. Но девочка даже не стала садиться: она прекрасно представляла, что если во время обеда Живоглот и крыса Рона будут рядом, то котик тоже, скорее всего, пообедает… Рон, сообразив, чем рискует, одобрил ее маневр и кивнул недовольной Джинни.
— Джинни, смотри, какой! Я воспользовалась твоим советом! Но из-за того, что он взрослый, мне удалось сэкономить, представляешь? Так что, если захочешь клобкопуха, я поделюсь деньгами. Миссис Уизли, вы же разрешите Джинни?
Гарри, моментально сориентировавшись, уже устраивался рядом с «лучшим другом», а Джинни делала глазки матери: питомца ей все-таки тоже хотелось.
Пока они обедали (Гарри с Гермионой ограничились картошкой с сосиской), единственная дочка, конечно, уговорила родителей, и Гермиона передала ей несколько сиклей.
А потом Молли Уизли сообщила, что Гарри и Гермиона сегодня по распоряжению директора остаются с ними в гостинице «Дырявый котёл», а завтра они все вместе поедут на вокзал Кингс-Кросс на министерской машине.
Гермиона едва не утратила дар речи: ее дома ждут, вообще-то, а тут кто-то за нее взял и решил. И на ночь здесь она не останется ни за какие коврижки! Но она всегда была вежливой девочкой…
— Спасибо, меня папа довезет, как всегда. Я же не могу так просто взять и не вернуться домой! И потом, я же без вещей!
Молли поджала губы, что не укрылось от внимания Гарри.
— Артур аппарирует тебя и подождет, пока ты не соберешься. Какой у вас адрес?
— Ой, давайте сначала закончим обед, — сообразил перебить Гарри, получив благодарный взгляд отца семейства, тарелка которого была еще наполовину полной. — Не сию же минуту этим заниматься. Да и в магазин мы проводим Джинни, правда? Кстати, у меня тоже ничего не собрано.
— Гарри, дружище, я так скучал… Ты ведь останешься с нами?
«Хм. Вообще-то, были другие планы. И Дурслей надо предупредить, и Сириуса. Или просто слинять? Потому что уже столько всего надо обязательно обсудить с Гермионой».
Гарри пожал плечами и кивнул сразу просиявшему Рону, подмигнув недовольной подруге. Та изобразила удивление, но тоже кивнула в ответ.
«Эх, надо учиться легилименции! Но пока придется что? Изображать, что «да-да, как все, так и они»? Это пока повезло, что Герми так быстро все поняла!»
Рон тут же потащил его в комнату, где разместился он с отцом и братьями, а Джинни, наконец проникшаяся чем-то вроде благодарности к Гермионе, показала, где они будут ночевать. Девочка содрогнулась, увидев обшарпанную комнату и застиранное серое белье на кроватях, которых, кстати, было всего две. Даже Живоглот, обследуя комнату, пару раз брезгливо потряс лапкой. Гермиона вопросительно посмотрела на младшую Уизли.
— Мама будет с папой, — ответила на ее немой вопрос Джинни. — Ну что, мы в магазин идем?
Они направились в общий зал, где их уже ждали Артур и мальчики, но в коридоре Живоглот, увидев Рона, прыгнул прямо на него и ударил лапой по карману, в котором заверещала крыса. Рон двинул было по коту кулаком, но, естественно, промахнулся.
— Живоглот! Нельзя! — Гермиона одернула своего питомца, но тут завелся Рон, не обращая внимания, что девочка сдерживает кота, и они по-настоящему поругались.
Когда Рон в запале обозвал Гермиону живодеркой, та аж опешила, а в глазах блеснула влага. Гарри не выдержал и заступился за подругу, в результате чего мальчишки решили «выйти разобраться» на черный двор. Джинни было повисла на брате, но Гарри внимательно посмотрел на нее:
— Мы просто поговорим. Отпусти.
Это прозвучало так веско, что она выпустила рукав Рона и уставилась на Гермиону. Та только руками развела. Живоглот, стоя на полу, сердито бил хвостом по бокам, и девочки начали его успокаивать. Джинни роскошный рыжик привел в восторг, едва она его увидела.
По пути Гарри и Рон проходили мимо комнаты, где расположились старшие Уизли, и через приоткрытую дверь услышали такое, что оба мгновенно притормозили. Спор о том, стоит или не стоит говорить Гарри о том, что сбежавший Сириус Блэк разыскивает его, чтобы убить, был в самом разгаре…
Рону после услышанного стало не по себе, и он попытался извиниться перед другом.
— Да я-то что, — пожал плечами тот. — Перед Герми извиняйся, она же кота своего удерживала…
— А чего ты… драться полез за нее?
— А кому еще? У нее никого, кроме нас, не было, кто бы заступился. Теперь, похоже, и вовсе я один остался?
— Да? — Рон надолго задумался. — Ладно, айда назад.
— Э… Извини, Гермиона, я погорячился, — Рон смотрел на носки собственных ботинок. — Но кота держи от моей крысы подальше, пожалуйста.
— А давайте вы будете заниматься каждый своим фамилиаром? — высказал здравую мысль Гарри. — Если оба будут под присмотром, проблем, я думаю, не будет. Ты же объяснишь коту?..
Гермиона кивнула.
— Ладно, пойдем уже, — потянула брата за руку Джинни.
— Подожди… Гарри, а разве тебе не опасно так появляться на улице? — сообразил Рон.
— Поэтому с нами идет папа! — ответила Джинни, кивая на стоявшего возле входной двери паба мистера Уизли.
— Вообще-то, мой наставник приглядывает за мной…
— Профессор Снейп? Он где-то тут под невидимостью? — поразилась Гермиона.
Артур начал активно озираться по сторонам, а Рон побледнел.
В магазине Джинни долго присматривала себе питомца, наконец остановив свой выбор на симпатичном белом шарике с карими глазками, а Рон приобрел для Коросты клетку-переноску с мелкой ячеей, куда коту при всем старании было не запустить лапу. Правда, крысу это почему-то не обрадовало…
* * *
Возвращаясь в комнаты «Дырявого котла», на лестнице они встретили довольных близнецов, похваставшихся тем, что они стащили у Перси значок и исправили на нем слова «Староста Школы» на «Серьёзная Шишка». Джинни тут же достала своего Пушистика и начала расспрашивать братьев, у кого в школе они видели таких же и как его лучше пронести — в списке рекомендуемых существ клобкопухов не было. Кстати, Живоглот его проигнорировал, словно это был неодушевленный предмет. Так близнецы были нейтрализованы своими младшенькими, и Гарри с Гермионой получили наконец возможность перекинуться хотя бы словом.
— Типично уизлевский прикол, — шепнула Гермиона, — ни уму, ни сердцу… Гарри, что ты придумал? Мне домой надо! Я совсем не хочу оставаться здесь, меня родители ждут!
— А я Дурслям обещал. И у меня действительно еще не все вещи сложены.
— Но как же распоряжение директора?
— Насчет этого надо выяснить. А пока приглашаю тебя в гости к профессору. Пойдешь?
— К профессору Снейпу? А… это удобно?
— Где еще мы сможем нормально поговорить? У тебя родители, у меня… Дадли. Они ведь так просто не отстанут. Да мы ненадолго, за полчаса-час управимся, как ты думаешь?
Гермиона кивнула.
— Тогда я делаю вид, что получил сигнал от профессора, ты как будто случайно хватаешь меня за руку, чтобы я не выходил из паба один, и мы переносимся на глазах у всех. Да, директор в курсе, что профессор Снейп дал мне портал к себе, так что ничего особенного не случится.
— Дамблдор одобрил?
— А у него что, был выход? — ухмыльнулся Гарри. — Я же тебе рассказывал.
Не успев усесться за очередную трапезу, дети исчезли прямо на глазах удивленного рыжего семейства.
Немного о том, что был в долине Цаво:
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D1%8E%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D0%B4%D1%8B_%D0%B8%D0%B7_%D0%A6%D0%B0%D0%B2%D0%BE
1) * «Египетский» детектив Агаты Кристи.
Оказавшись в незнакомом помещении, Гермиона оглядывалась по сторонам, продолжая крепко держаться за руку лучшего друга. Живоглот, в отличие от хозяйки, быстро обошел комнату и по-хозяйски пристроился на самом большом диване. Полумрак гостиной, стены, сплошь заставленные книжными шкафами, диван, уютные кресла, довольно большой журнальный столик… Манили, конечно, книги, но Гермиона не решалась пока даже шелохнуться. Быть незваной гостьей в доме самого строгого и не очень справедливого профессора… Заробеешь тут. Интересно, как здесь чувствует себя Гарри?
— Да ты не тушуйся, если профессор в лаборатории, а он там почти всегда, когда не спит, то выйдет не скоро, — успокоил ее друг. — И как тебе тут?
— А… пока не знаю… Красиво…
Тонкие девичьи пальцы осторожно скользнули по резной дверце, и та распахнулась, явив взору изумленных ребят полный элитного алкоголя бар.
— Ничего себе…
— А неплохо живут в Англии зельевары…
— Хорошие зельевары где угодно неплохо живут, мисс Грейнджер. Вечер, — церемонно кивнул ей профессор Снейп. — Удивительно лишь то, что вы изо всех достоинств моей гостиной выбрали именно бар. И даже оценили его содержимое.
Гермиона набрала воздуха и застыла, захлопнув рот и вытаращив глаза, а ее щеки предательски заалели. Мягкий ковер (в прошлом носовой платок Снейпа — очередной нечаянный презент от тренировавшего беспалочковое колдовство Гарри) скрадывал шаги, и ребята не услышали, как подошел к ним из кухни хозяин дома с маленькой полной ароматного напитка чашкой в руках.
— Добрый вечер, профессор. Простите, но нам с Гермионой было жизненно необходимо исчезнуть из компании Уизли…
— Всех разом? Ну, тогда я вас понимаю. А поскольку ты опять тащил личным порталом посторонних, то…
В животе у Гарри заурчало, так что Снейп только усмехнулся:
— Марш на кухню. Еда на столе. Твоя тетка, кажется, решила меня окончательно закормить. Люмос!
У Гермионы, и так ужасно смущенной, окончательно пропал дар речи.
Гостиная ярко осветилась, чашка кофе чинно поплыла к журнальному столику, а Снейп шагнул к шкафу возле окна, протягивая руку за книгой. Гермиона зажмурилась было от яркого света, но спустя мгновение ее взгляд прикипел к книжным полкам. Она непроизвольно потянулась было к книгам, но, сжав кулачки, пересилила сама себя. Снейп, наблюдавший за ней, оценил.
— Браво, мисс Грейнджер. Умение сдерживать себя весьма похвально. Не торопитесь и составьте компанию своему другу за столом. Сдается мне, вы еще встретитесь с моими шкафами и сведете с их содержимым близкое знакомство.
— О… спасибо, профессор! Извините, что я… это случайно! У папы тоже коллекция виски, — пискнула девочка и замялась, но удивленных глаз от профессора не отвела. Неужели он и правда не против, чтобы она добралась до его книг?!
— И вовсе не надо на меня смотреть так плотоядно, я не книга. Можете брать, здесь нет опасных экземпляров.
Восторг и благодарность, с которыми на него посмотрела Грейнджер, заставили губы дрогнуть в невольной улыбке.
— Так вот вы какой на самом деле… — вырвалось у нее.
— И что особенного вы углядели?
— Простите, я просто… — смутилась она, — не ожидала, и… вы не в черном… и улыбаетесь… а я…
— Благодарны за возможность поработать в еще одной библиотеке, я понял. Не стоит такой бури эмоций, право, это не фамильное собрание.
— Вы совсем другой…
— Имидж обязывает. Что ж, обсуждайте то, что хотели, больше не мешаю, — Снейп в два глотка осушил чашку, повел пальцами, и та отправилась мыться на кухню под восхищенным взглядом Гермионы. — Я в лаборатории, если что.
— Э… профессор, если вы можете присоединиться к разговору, мы только за, правда, Герми? Нам же с Роном еще жить — мне уж точно…
— И мне придется, — вздохнула Грейнджер. — А за ним и все Уизли, как сосиски в одной связке… ой.
— Мне определенно нравятся ваши ассоциации, мисс Грейнджер. А теперь марш питаться, — Снейп махнул рукой в сторону кухни, и ребята наконец удалились. Впрочем, ненадолго: минут через пять Гарри, что-то дожевывая, уже усаживался в кресле напротив наставника, сбоку от приятеля скромно пристроилась Гермиона. Снейп отложил книгу и внимательно посмотрел на обоих детей.
* * *
— С кого начнем? — спросила Гермиона.
— Давай с Рона, он к нам ближе всех. Ты первая.
— Как хочешь, — пожала плечами Гермиона. — У меня сегодня странное впечатление сложилось, что у него вот тут работает, — она показала рукой один участок головы, — а вот тут, — переставила она руку, — нет. То есть когда ты его ставишь перед фактом или какой-то мыслью, у него думать получается, и вроде он довольно адекватный. А если нет, то куда его несет, вообще непонятно. И, главное, почему. Вот с чего он меня сегодня живодеркой обозвал? Я ж его разлюбезную Коросту загрызть не пыталась!
Снейп с трудом сдерживал смех. Да, живодерка из Гермионы… так себе. Впрочем, всякое может случиться. Лягушек и бубонтюберов девчонка только так потрошит, ручки не дрожат, как у некоторых.
— Ага, и это при том, что логика у парня есть, иначе фигушки бы он у всех подряд в шахматы выигрывал. Выходит, ум то есть, то нет. Вообще, его клинит иногда на некоторые вещи. Вот на что это похоже?
— На периодически применяемый Обливиэйт.
На Снейпа уставились две пары изумленных глаз… А он продолжил.
— Главное, ума не приложу, кому и зачем это было бы нужно. И, если шестой Уизли продолжит подвергаться этому влиянию, его, так сказать, юношеский маразм будет прогрессировать.
— И ему никак не помочь?
Снейп пожал плечами.
— Вот так да… — протянул Гарри. — Надо что-то придумать.
— К сожалению, я даже не могу предложить вам что-то почитать в качестве отправной точки. Нам с профессором Флитвиком не попадалось подобных исследований. Да и не в чести нынче, особенно в нашей стране, работы по магии разума.
— А где в чести?
— Америка. Япония. Израиль. Россия. Германия. Но в открытом доступе этого там тоже не найти.
Гермиона тяжело вздохнула. Да, так просто этот вопрос не решить, целая жизнь может понадобиться…
— И все-таки, что с ним делать?
— Да то же самое, что вы и начали: ставить перед фактами, дилеммами, привлекать к решению логических задач как можно чаще, а главное — тренировать память.
— Чтобы ее стерли снова?
— Чтобы стертые участки не начали преобладать.
— А-а-а…
— Заставить Рона Уизли учиться — очень трудная задача, — посетовала Гермиона.
— А кому сейчас легко? — парировал Снейп. — Если вы перестанете наконец давать ему списывать, ему некуда будет деваться. И, кстати, чем больше будет активирован его мозг, тем меньше он будет подвержен лени.
— Правда? Ну все… — Гермиона прикусила губу и прищурилась, представляя что-то, очевидно, требующее ее немалых усилий.
— А потом внимательно проследить, где он бывает и кто может на него влиять…
— Ага, и будем влиять сами. Уверен, мы справимся! — поддержал Гарри. — Кто следующий?
— Джинни Уизли, — Гермиона улыбнулась. — Твоя работа, Гарри.
— О-ох. Не совсем адекватная, избалованная и неблагодарная девчонка.
— За что вы ее так, Поттер?
— За дело.
— Подселение Том Реддла на нее повлияло?
— Сдается мне, лучше бы повлияло… хоть поумнела бы. Он же вроде одним из лучших учеников был?
«Как забавно, оказывается, слышать практически свой сарказм от Поттера»…
— Мне кажется, — добавила Гермиона, — это все идет от семьи. Вот не верю я, что в одиннадцать лет девочка так фанатеет от мальчика, пусть даже самого разгеройского…
— Тут вы не правы, мисс Грейнджер, такое не часто, но случается. Однако семья, конечно, влияет.
— Да? Тогда почему она ему даже «спасибо» не сказала за собственное спасение?
— Она этого слова не знает, — пробурчал Гарри.
— Кстати, хоть кто-то из Уизли тебя за спасение жизни Джинни поблагодарил? — поинтересовалась Гермиона.
— Э… Рон, кажется, — неуверенно промолвил Гарри. — Да, только он.
— Что делать-то с ней?
— Держаться подальше…
— Прикажешь и мне переехать из собственной спальни? — подняла бровь девочка.
— Мдя… Изображать лучшую подругу?
— Ох, придется. Врага рядом нам не надо. Кстати, и с Роном то же самое…
— А почему бы еще кого-нибудь не привлечь? Ну, чтобы Джинни была плотно занята?
— Не-ет, у меня другая мысль: мы их будем в библиотеку таскать! И искать там что-нибудь для секретного и важного дела, вот.
— Подожди… ты хочешь заниматься вместе с ними? — недоверчиво переспросил Гарри.
— И обсуждать все прочитанное! — подтвердила Гермиона. — Мне это будет жутко интересно.
— Ага, вот оно что, — оценил друг ее план. — Или перевоспитаются, или отстанут, но уже сами, а не потому, что мы послали.
— Точно! А мы еще будем обсуждать задания и другие вопросы… И факультативы брать! Ха!
— Профессор, потерпите на дополнительных занятиях еще трех гриффиндорцев?
Снейп поперхнулся воздухом, но первой возразила Гермиона:
— Гарри, ты уверен, что Рон и Джинни вообще дойдут до подземелий?
— Нет, зато я точно знаю, где можно будет от них спрятаться!
— Если мисс Грейнджер я, в принципе, еще могу выдержать, то насчет Уизли не поручусь, — наконец пришел в себя Снейп. — По крайней мере, скажу я им многое…
— Так это же прекрасно!
— Спасибо, сэр…
Северус посмотрел на пару довольных физиономий и устало вздохнул.
— А что насчет близнецов?
— С ними проще: им друг друга достаточно. Остальные их интересуют только в качестве новых подопытных. Не попадаться на пути лишний раз, и нормально.
— Самый умный — Перси, — предложил следующего Гарри.
— За это его, кажется, и шпыняют. Особенно близнецы. Вообще, Уизли к нему как-то пренебрежительно относятся, кроме мамы Молли, ты заметил? Даже Рон и Джинни.
— Он уже в стороне ото всех них держится. Закончит учиться, думаю, тоже уедет…
— Кстати, интересно… Старшие братья оба не живут с семьей — не хотят?
— А еще мне кажется, у них в семействе появился разлад. Вспомни, близнецы и Перси… и реакция их родителей. И Рон… он какой-то, не знаю, как сказать…
— Запущенный? — предложила Гермиона.
— В смысле?
— Воспитанием его, кажется, никто не занимался, бытовым чарам не учил, одежда… вообще молчу, грязнуля он. И за столом ведет себя просто ужасно!
Гарри покивал подруге. Его это тоже напрягало.
— Знаешь, теперь я думаю, что они только казались мне такими дружными… По сравнению с Дурслями, какими те тогда были, Уизли показались мне просто чудесной семьей. А главное, они меня любили… Или хотя бы делали вид.
— Почему? — поинтересовался Снейп.
— Не знаю. Зачем-то я им нужен. И Гермиона, кстати, тоже, — Поттер повернулся к подруге. — Тебя толкают поближе к Рону, меня к Джинни — ни о чем не говорит?
— Мы же… мы же дети еще! — оторопела Грейнджер.
— У аристократов помолвки чуть не с рождения бывают, я читал. Ты сильная ведьма, я… богатый наследник, как выяснилось.
— Но мы же ни разу не аристократы… Что делать будем? Я… Я не хочу! Ой! С Роном придется же всю жизнь нянчиться, да он еще и огрызаться будет! Нет-нет-нет! Ни за что…
Снейп ухмылялся, глядя на перепуганную девочку. Филиусу придется поработать, амулеты пригодятся обоим. Грейнджер, будущая сильная ведьма, да еще магглорожденная, как… как Лили, никто за ней не стоит. Окрутят без спроса в два счета. Хотя…
— Мисс Грейнджер, если хотите обезопасить себя от чужих матримониальных планов, станьте личной ученицей, например, мастера Флитвика или мастера Стебль. Подумайте, в каком направлении вы хотели бы получить первое мастерство, и, как приедете в школу, определитесь. Но за этих двоих я могу поручиться.
— А… — Гермиона подняла глаза и почему-то покраснела.
— Что?
— Нет, ничего, благодарю вас, я обязательно подумаю.
— Не откладывайте. Но учтите, что мастер во все время ученичества властен над жизнью ученика.
Он повернулся к Гарри и продолжил:
— Одежда у вас, как я понимаю, уже правильная, так что большинство чар вам не страшны, остается привыкнуть проверять пищу и питье на зелья. Маловероятно, конечно, но на всякий случай не помешает. А вести себя… Зачем вам враги под боком?
— Будем дружить, — подхватил Гарри. — Кстати, лучше бы в этом году завести побольше друзей-приятелей. Ты как?
Гермиона поморщилась. Ей хотелось, как и Гарри, в ученики к Снейпу… Но признаться в этом она не могла. А еще в их комнате девочки… такие девочки. Но если внимательно слушать сплетни Браун, в них иногда можно уловить кое-что любопытное. Пока она жаловалась на своих недалеких соседок, Снейп внимательно посмотрел на нее, нахмурился, а потом встал и вышел. И ей отчего-то вспомнился позавчерашний эксперимент, когда она изо всех сил отстаивала свою верность и преданность печатному слову, а получилось… Получилось, что дура она, оказывается.
Снейп тогда выдал ей пять книг по истории и велел прочитать одну-единственную главу о причинах последнего восстания гоблинов. Три книги были просто учебниками Хогвартса, только разных лет, а две — монографиями уважаемых авторов, на которых ссылался ее собственный, современный учебник. И в них все было совершенно разное! Даже записи, излагающие основные события, отличались, а если не отличались, то трактовались иначе. Она тогда чуть с ума не сошла! Жесткий был урок… Она никогда не забудет ту фразу профессора, что он произнес в ответ на ее вопрос: «Кому же верить?»
— Себе, но только после всестороннего анализа. Другим, после того, как увидите, что они тоже этот анализ провели. Практике, если результаты подтверждаются неоднократно и без отклонений.
А ведь у каждой ее соседки своя точка зрения на все, что происходит вокруг. Что, если она сама видит не всю картину, как те историки? Да что там, она точно не всю картину видит! Надо внимательно слушать, о чем говорят другие, это правильно. А еще…
— Думаешь, есть шансы перетащить кого-то на нашу сторону?
Гарри пожал плечами.
— Пока не попробуем, не узнаем.
— Это точно. Ну, надо, так надо… А они ничего не скажут по поводу того, что со мной произошло?
— Скажешь, что подросла немножко.
— Я?! Это они…
— Гермиона, тебе что, трудно пошутить и посмотреть, что из этого получится?
Они еще немного пообсуждали стратегию своего поведения в школе и сошлись на том, что будут ужасно дружелюбными заучками. Правда, Гермионе придется трудно: как же, поучать никого нельзя. Но ведь Снейп опять-таки прав, надо оставить преподавателям их работу, зачем ей напрягаться, и так будет немало разных дел. А если еще ученичество… Наверное, можно будет иногда дать соседкам что-нибудь списать. Вдруг и ей от них что понадобится?
* * *
Когда хозяин дома вернулся, ребята снова перемывал и косточки Уизли, теперь уже старшим. И этим досталось куда больше, чем всем остальным. Поделом, конечно, эти-то ведь — взрослые.
— Отношение к Перси… сейчас вспоминаю, оно и раньше было немного… странным. А про Рона вообще молчу. Вот как можно было отправить парня в школу с палочкой, которая вообще, можно сказать, ни о чем? А его одежда? Профессор, а взрослые Уизли разве слабые маги? Или просто неумехи?
— Профессор, а предатели крови — это правда просто прозвище для тех, кто интересуется магглами? Как-то странно звучит, не находите?
— Кто вам такое сказал? — Снейп едва не расхохотался. — Предателями крови называют тех, кто так или иначе нанес вред своим родственникам. Причем такой степени, что для них это стало несовместимо с продолжением рода.
— Но Уизли сказали…
— Пф-ф-ф!
— Понятно.
— Но как они ими стали?
— Считается все, от прямого убийства или проклятия до косвенного вреда. Например, своим поведением можно подставить близких, довести до дуэли. Молли Прюэтт это в юности довольно активно практиковала. История длинная, мы можем проговорить до утра, но вам пора бы уже отправляться по домам и собираться в школу.
— Прюэтт?! Я где-то видел…
— Да, они тебе тоже родственники.
— А там мы сможем… Как-то общаться с вами? Кроме уроков, сэр?
Бровки Гермионы поднялись домиком, и девичье лицо приобрело невероятно умильное выражение. Гарри даже позавидовал. Но Снейпа прошибить было не так-то просто.
— Поттер, конечно, будет получать бесконечные отработки. Но представить Гермиону Грейнджер, бездарно портящую превосходное зелье, я не могу. Это против вашей природы. Все необходимое Гарри вам передаст, и информацию, и книги. Впрочем, — заметив погрустневшее лицо Гермионы, добавил он, — есть еще вариант погулять в неурочное время по Хогвартсу, если уж очень соскучитесь. Только в Запретный лес без меня не суйтесь — отравлю! Что-то еще?
— А с вами, значит, можно? Йе-е-е!
— Пот-тер-р-р… Если нарветесь на подобную отработку, как в прошлый раз, а меня рядом не окажется, просто ложитесь на пол и вцепляйтесь во что-нибудь тяжелое, да покрепче. Пусть несут.
Гермиона хихикнула. Такой профессор был… он вообще потрясающий, Гарри совершенно прав!
— А еще я у Джинни пару вышивок углядела, но определить, что они собой представляют, пока не могу.
— Думосбор к вашим услугам. Гарри, сам справишься, я в лабораторию.
— О, спасибо, сэр! Мы только зарисуем, а потом сличим, а то и в самом деле поздно!
— Просветите меня, Поттер, кто должен будет доставить мисс Грейнджер к ней домой?
— Упс… а…
— «Не могли бы вы, сэр», да, Поттер?
— Там недалеко, меньше часа езды, и автобус ходит, — зачастила Гермиона. — А еще можно такси заказать, у меня есть деньги…
— Отправлять вас одну в десять вечера? Идите заканчивайте свои дела и сразу ко мне. Уж как-нибудь я вас домой доставлю.
* * *
Семейство Уизли, на чьих глазах исчезли их планируемые подопечные, не сразу оправилось от шока. Первой очнулась Джинни, совершенно неожиданно заметив:
— У Гарри новая мантия! Шикарная, между прочим, «Т-Т»! Мам, я тоже хочу такую!
— Откуда у Гарри деньги? — наконец озвучила животрепещущий вопрос Молли.
— Так он же ученик Снейпа, — пожал плечами Артур.
— Снейп что, богат?! — обалдел Рон.
— Ну… хорошие зельевары вообще-то на жизнь не жалуются. А он почти весь год в Хогвартсе на всем готовом, куда ему тратить? На ингредиенты только…
— Думаешь, это он? — задумчиво протянула Молли. — Надо же, позаботился о мальчике. Не ожидала от него.
Молли прищурилась. Зелья неплохо удавались и ей самой, что позволяло прекрасно экономить семейный бюджет. Но… а если это может быть не только экономией? Мордред, зачем она все время шипит на Снейпа, как теперь к нему подкатиться, ведь надо с кем-то посоветоваться! Хотя… есть еще тетушка Мюриэль. И все же Молли, пожалуй, предпочла бы этого слизеринского змея: тетя ей по-родственному столько яду накапает, сколько Северус себе сроду не позволял.
— А сам Гарри, что ли, не мог? — задумался Фред.
— Вряд ли… Хотя от такого Поттера чего угодно можно ждать, — ответил ему Джордж.
Близнецы решили тут же проконсультироваться у Перси, после чего пришли к выводу, что надо использовать мозги старшего братца на полную катушку: он за пять минут обрисовал им план, как через Гарри добраться до Снейпа… Он крут! Где были их глаза, в конце концов?.. Ведь если они поднатореют в зельях, то их приколы будут гораздо интереснее. А может, и не только приколы.
— Кстати, мама ведь умеет варить зелья?.. Почему она не?.. — в это время допытывался у отца Рон.
— Не все так просто, нужна лицензия. Снейп — мастер, его зелья дороже вдвое, а некоторые и впятеро. Правда, подмастерью такие вообще не сварить. Но… Я попробую узнать в Министерстве… Могут быть варианты.
— Мама, а ты можешь сдать на мастерство?
— Это довольно дорогое удовольствие, сын, — отрезал мистер Уизли, не дав супруге шанса ответить. — Мы не можем себе это позволить.
— А… лицензия нужна всюду или только для Малпеппера? — тут же задались вопросом близнецы.
— Не смейте, — получили они одновременно от отца, матери и… Перси.
Родители, которых неожиданно поддержал отстраненный Персиваль, были весьма удивлены. А тот быстро и в красках (преимущественно черных) расписал близнецам, что такое Лютный и что там делают с новенькими заплутавшими подростками.
— Откуда ты все это взял, Перси? — ослабевшим голосом поинтересовалась его мать.
— Читаю и общаюсь с умными людьми, мама. Ничего криминального, уж можешь поверить…
Обиженные, но полные новых идей близнецы утопали к себе — им было о чем пошушукаться.
* * *
Гарри же наконец просветил подругу по поводу огнестрельного оружия и защиты Дурслей. Реакция была ожидаемой.
— А мои?.. А как же я?
— Не волнуйся, мне кажется, мой дядя и твой отец уже нашли общий язык. Не пропадут.
— А… да, точно. Мистер Дурсль уже ездил куда-то с папой, кажется.
— В стрелковый клуб, мы все там были.
— Но, Гарри, мы не имеем права применять…
— И не надо. Мы с Дадли из обычного игрушечного тренируемся. И еще из рогатки. Ой, подожди…
Гарри полез в карман, достал оттуда компактный блокнот и быстро открыл его, кивнул и что-то написал.
— Профессор Флитвик скоро будет! — провозгласил он на весь дом.
В лаборатории что-то звякнуло и появился недовольный Снейп.
— И незачем так орать. Ну придет, и что?
— Ну… он же к вам, профессор.
Снейп фыркнул.
— С недавних пор сюда приходят и к вам, мистер Поттер. Пора бы привыкнуть.
Гарри расплылся в улыбке, а Снейп продолжал:
— У меня через пару минут начнется важный этап, так что в качестве транспортного средства придется послужить именно профессору Флитвику. Увидимся в Хогвартсе.
И только мантия взметнулась. Гарри вздохнул. Ему хотелось бы еще пообщаться, но отрывать человека от дела… Снейпа от эксперимента… Он предпочтет еще пожить.
Пока они ждали профессора Чар, Гарри рассказал о блокнотах с протеевыми чарами все что мог, и Гермиона почувствовала, что ей жутко завидно… Она обязательно освоит это! Вот как только доберется до книжки, о которой Гарри говорит. То есть до школы.
— Но как бы они пригодились теперь, чтобы можно было писать домой… Ой… А купить или заказать никак нельзя? Это очень дорого?
Гарри, ни слова не говоря, ускакал в лабораторию и вернулся с двумя блокнотами.
— Вот запасные, держи, этот тебе, а этот — родителям. Который для магглов — с маячком, надо обложку протереть с капелькой крови, тогда твои родители будут его видеть, а больше — никто.
— Совсем никто? Чары сокрытия?
— Не, не совсем… другие маги смогут. Магглы — нет.
Гермиона стиснула друга в объятиях так, что Гарри выдохнул:
— Вообще-то это работа профессора Флитвика…
Надо же было так совпасть, что именно в этот момент появился и полугоблин, который тут же попал в объятия Гермионы, закружившей его по воздуху…
— Э… кхм… Давненько меня девушки на руках не носили. Мисс Грейнджер, будьте любезны поставить, где росло…
— Ой… Извините! Спасибо вам огромное! А можно вы меня научите тоже? Я буду стараться!
— Уж не в ученицы ли вы ко мне проситесь, мисс Грейнджер?
Сияющая Гермиона согласно затрясла головой, но быстро опомнилась:
— Конечно, если вы не против…
— Не против, не против, мисс. Хорошо, поговорим об этом в Хогвартсе. А пока… Вам что-то нужно взять с собой?
— Глотик…
— О, какой у вас питомец, — но тут брови Флитвика поползли вверх. — Настоящий фамильяр? Как? Нет, не сейчас, расскажете в школе. А то и выспаться не успеете.
— А можно меня к Гермионе? Я быстро соберусь! У меня почти все готово!
— Ладно. Сначала к Дурслям, потом к Грейнджерам. Почувствуйте себя извозчиком, профессор Флитвик…
— А это не тяжело, профессор? Нас же двое? Нужен очень большой резерв магии? Много сил отнимает? А сколько человек может одновременно аппарировать маг? А как считается, по количеству или по весу?
«Не рано ли я согласился на ученицу? — подумал Флитвик, доставая мини-портал. — Ох, сдается мне, не будет скучным следующий год, определенно»…
И конечно же он оказался абсолютно прав.
Вот и закончились каникулы Гарри. А я, как автор, выполнила все, что замышляла, когда принималась за работу. Спасибо вам, дорогие читатели, что были с нами!
А еще поклон и огромная благодарность моей Бете и уважаемому Бет-мену за правку текста, за их чутье, талант и огромную работу, благодаря которой я, смею надеяться, кое-чему немного научилась, а читатели получили гораздо более качественный текст, чем то, на что была способна автор.
Гарри едет в Хогвартс после всего, что произошло с ним летом.
Что произойдет с ним и с Хогвартсом?
Гарри действительно собрался так быстро, что профессор Флитвик (под знакомой Дурслям личиной неприметного, но довольно солидного и вызывающего доверие светловолосого волшебника) и уже подуставшая Гермиона не успели даже допить предложенный вежливой Петуньей чай. Миссис Дурсль с интересом рассматривала девочку, с которой учится ее племянник, расспрашивала ее о семье, о школе и была вполне довольна ответами. Надо же, совершенно нормальный ребенок!
Кажется, она действительно умна, воспитана, словом — подходящая компания для ее племянника. Вот только сможет ли сей нежный цветочек за себя постоять? Хотя это совершенно не ее дело… Кажется, о безопасности должна болеть голова у этого их профессора. Благо, у детей есть два учителя, которые не собираются давать их в обиду…
Жаль только, что девочка растет одна. Сестру бы ей… или братика. Лучше бы старшего, конечно… Мда. Что-то странные мысли начинают ее посещать. Наверное, стоит в следующие выходные съездить в Манчестер. Но сын-то сын! Глаз не отводит от этой Грейнджер. И молчит. Ее Дадлик! Нет уж, им только соперничества мальчишек не хватает. Да еще девчонка — волшебница. Она упрямо сжала губы. Никто и никогда не узнал и не узнает, отчего Петунья однажды в пух и прах разругалась с младшей сестрой… Мир ее праху. Зато Северус жив. И, кстати, догадался извиниться за свое поведение тогда, в детстве. Они присмотрят за ее мальчиком. И слава богу.
Дадли Дурсль был удивлен и… кажется, очарован. Особенно этими глазами… Все-таки везет кузену! Он вздохнул и засунул в рот в качестве моральной компенсации целый эклер, придвинув блюдо гостям. Настроение почему-то испортилось. Может, потому что закончилось это потрясающее лето? И даже то, что у него останется такой замечательный Сириус, не сильно радовало: завтра и самому уезжать. Правда, каникул у них больше, на праздники тоже опускают, и, если что, его могут даже забирать на выходные. Тут кузену не шибко повезло: ни телика, ни радио нормального — ничего. Хотя компания там у него в школе, наверное, классная.
Эта девчонка так интересно рассказывала про Францию, что Дадли, так и не выжавший из себя больше пары вежливых фраз, дал себе слово, что уговорит родителей съездить туда на следующий год. А учеба… Что ж, он изо всех сил постарается заслужить такой отдых. Ведь как было бы здорово, если бы он тоже побывал в Париже! Было бы что обсудить с Гермионой. Имя такое же необычное, как и она сама… А родители нормальные, как и у него. Вот как так могло случиться?
Миссис Дурсль не затруднило кстати (точнее, весьма некстати) позвонить Грейнджерам и проверить, действительно ли те не против того, чтобы Гарри отправился к ним. Гермиона было напряглась, но быстро поняла, что может доверять своей матери. «Надо будет поблагодарить сразу, как приедем», — подумала она.
Так что, едва Флитвик, наконец допивший свой чай и наговоривший немало вполне заслуженных комплиментов хозяйке дома, вежливо распрощался с Дурслями и аппарировал их к дому Грейнджеров, сразу бросилась обниматься с матерью, которая ей что-то прошептала. Девочка улыбнулась, приглашая друга в дом, а профессор, сославшись на дела, откланялся.
Ужин детки уминали в темпе ирландских танцев, словно соревнуясь, кто вперед.
А потом Гарри с Гермионой, игнорируя спальню и гостевую комнату, в которой в результате ночевал только чемодан Поттера, устроились в библиотеке, притащив кучу подушек, небольшой светильник, пару пледов и одеял, одно из которых тут же оккупировал «милый котик». Рыжий бандит по виду килограммов на семь, не меньше, одарил Гарри внимательным прищуром.
Мудрые родители сделали вид, будто так и надо, а услышавшая из-за угла искреннее «Какие же у тебя родители суперские! Все понимают!» и гордое «Да» дочери, миссис Грейнджер даже слегка покраснела, но наблюдательный пост на всякий случай не оставляла еще минут десять. И только потом со спокойным вздохом прошла в спальню. Выяснилось, что Дэн был прав. Просто детям было нужно поговорить.
* * *
А те, несмотря на усталость, разлеглись на ковре и говорили, говорили…
Про директора — что он хочет от них, было интересно обоим. Только ни к какому выводу они прийти так и не смогли. Договорились о том, что перед каждым посещением будут сливать воспоминания друг для дружки — Гарри наконец научил подругу, как это делать. Хоть пока только теоретически: использование палочки исключалось, да и подходящих флаконов не было.
Оказывается, годилось только свинцово-хрустальное стекло, затемненное до полупрозрачности специальным зельем, а не любая бутылочка из-под крема или шампуня. Хотя… Гарри присмотрелся к тому, что выгребла из ванной подруга, и отобрал несколько интересных экземпляров в надежде, что они могут заинтересовать его профессора. Он теперь на многие вещи с этой точки зрения смотрел…
Гермиона наконец рассказала, как сам директор еще на первом курсе посоветовал ей подружиться с Гарри и Роном и рассказал, как это правильно сделать. В каких случаях она должна была промолчать (но у нее долго не получалось), а когда предложить свою помощь (получалось еще хуже).
Гарри посмеялся, но потом… смех застрял в горле, и он с ужасом посмотрел на подругу.
— Слушай… Это, конечно, идиотская мысль, но что, если тролль оказался там не случайно?
— Это же… — Герми побледнела. — Он же запросто мог меня убить! Нет, Гарри, не может быть… Директор же не может способствовать смертельному риску для учеников?
— Да? Знаешь, а я уже в этом не так уверен. Зачем тогда, скажи, его заявление о третьем этаже, сразу после нашего распределения?
— Ну он же предупредил… что нельзя.
— Помогло? — саркастично изогнул бровь Гарри.
— Тьфу, вылитый Снейп, — рассмеялась Гермиона. — Больше так не делай, пожалуйста.
— Почему? Плохо получается?
— Наоборот, хорошо… Даже слишком! Не знаю… Я его все-таки немного боюсь. Очень уважаю, я тут читала его статьи в «Вестнике зельеварения». Он гений, Гарри… Но я боюсь.
— Снейпа-то? Я обещаю тебя познакомить с ним поближе. Он правда потрясный.
Гермиона слегка покраснела, придвинув у нему толстую тетрадь:
— Вот, смотри… я тоже начала писать вопросы, как и ты…
— Подожди, давай это на поезд отложим. А то и правда не выспимся. У нас главное что? То есть кто? Главное — наши друзья, правильно?
И они принялись за обсуждение Рона Уизли и того, как с ним теперь придется общаться.
— Знаешь, я даже не знаю, как предугадать его реакции. Он иногда нормальный, а иногда, ты точно подметила, тут думает, а тут вообще нет. Вот что мы будем делать, когда он «не думает»?
Гермиона тяжело вздохнула.
— Главное еще вовремя распознать…
— И кто и зачем его обливиэйтит?.. Может, расскажем ему?
— Он ни за что не поверит. Даже мне. Он же упертый, как… как…
— Как баран. Давай, когда он упрется, просто уходить?
— А когда он орать начинает?
Пауза затянулась.
— Погоди, а что, если мы о чем-то пошепчем друг другу?
— Он разозлится. А, ну и отвлечется, ты права. А что делать, если кто-то из нас с ним один на один окажется?
— Я бы не хотела…
— Я тоже, но мне такое точно предстоит, хотя бы в спальне или умывалке.
— Ты можешь в учебник уткнуться или начать зевать…
— О, буду его спрашивать про уроки!
— Хи-хи. И как ты ему объяснишь, что они для тебя стали так важны, что даже кввиддич отошел на второй план?
— А тем, что декан меня до тренировок, если что, не допустит.
— Она же… МакГонагалл ведь тебе ничего не говорила об этом? Она не могла!
— Ничего. Скажет.
— Как ты собираешься этого добиться? — широко распахнула глаза Гермиона.
— А как ты относишься к чисто поэтическим преувеличениям?
— Поэти… — озадаченно пошевелила губами Гермиона, но быстро поняла и рассмеялась. — Ох, Гарри! Это же надо придумать такое название для чистого вранья!
— Врать друзьям нельзя, — неожиданно серьезно произнес Гарри. — Но выхода я не вижу.
— Значит, будем чисто поэтически преувеличивать…
«Как же здорово… Она со мной. Она… тоже изменилась. Неужели всего за несколько дней такое возможно?»
Он не сообразил тогда, что любые ментальные закладки, как и многие чары, нуждаются в обновлении. Но раз нужны они только в Хогвартсе — зачем тратить силы, когда фигурка отдыхает в маггловском мире… Шанс, что девчонка встретится с кем-то из магов там, у себя, был ничтожно мал, так что Великий кукловод решил им пренебречь.
Они продолжали разговор, а Гермиона выписывала вопросы в тетрадь.
— Про одежду спросить… в поезде. Пусть рассказывает.
— Про шахматы и логику, которую он совсем не применяет в обычной жизни…
— Ты еще Джинни про вышивки расспроси.
— Это обязательно. Если они будут вместе. Вот, я уже раньше записывала…
— Про выбор предметов.
— Точно, тут до самого Хогвартса можно проговорить.
— Только Рон уснет, хи-хи. Спорим, он будет выбирать, что полегче?
— А ты что выбрала?
Подруга тяжко вздохнула.
— Я хочу все…
— А кем ты хочешь стать после школы?
— Я не знаю. Совсем не знаю.
— Пиши вопрос для декана, пусть расскажет о профессиях волшебников. А то и правда ничего не понятно, окончим школу, и куда потом? Твои любимые предметы — Чары и Трансфигурация?
— А еще я обязательно возьму Нумерологию, Арифмантику и Руны!
— Почему бы этим и не заняться?
— А… остальное как же?
— Ты ж не дурочка какая, по книгам разве не разберешься? А потом вопросы выпишешь — и к профессорам. В жизни надо правильно выбрать главное. Иначе рискуешь остаться всесторонне образованным специалистом не у дел. Как вон… как крестный мой. Но у тебя ведь счета в банке нет, так? Будешь сидеть у родителей на шее? Или богатого мужа искать?
— Гарри, как… как ты можешь так говорить?!
— Ты видишь другие варианты?
— Я вообще никаких не вижу, — поникла Гермиона.
— Ты же умная и талантливая… Если чары или трансфигурация, то сможешь или амулеты делать или, например, вещи с чарами расширения пространства. Как наши новые чемоданы.
— Делать такое самой?.. Хочу! Только всю жизнь сидеть на этом я не смогу, Гарри.
— Есть, я слышал, Тайный Отдел, кажется, это так называется, при Министерстве. Там вроде самые талантливые маги. И тоже разные исследования. Профессор Флитвик рассказывал.
— А он мне ученичество предложил!
— И ты сомневаешься?
— Да… нет, вроде. Я просто… Я думала, может, твой учитель меня тоже возьмет…
— Ты серьезно? Было бы классно!
— Но я… Мне кажется, отказываться просто некрасиво. Больше ведь не предложат. И я за два года ни разу не слышала, чтобы кто-то стал чьим-то учеником.
— А ты внимательно слушала?
— Ну… нет, наверное. Ты прав, могут быть сюрпризы.
— А давай попробуем и то, и другое вместе? Я у Снейпа за тебя попрошу, а ты за меня у Флитвика?
— Профессора… ладно, так длинно получается. А мы успеем?
— А это пусть сами профессора решают. Суббота — зелья, воскресенье — чары. Или наоборот.
— А отдыхать от нас они когда должны? У них же, наверное, и свои дела есть?
— Слушай, а ты права. Я, кажется, зарвался… — Гарри даже покраснел. Ему хотелось провалиться сквозь землю: надо же так себя вести, как будто ему кто-то что-то должен. Ох, стыдоба. Он вспомнил последние дни и ужаснулся — ходил к Наставнику как к себе домой! Словно его там… ох. Черт. Надо будет извиниться, что ли. И не лезть лишний раз. Вот только как?
— Гарри, а ты для себя предметы выбрал уже?
— Будешь смеяться, но почти то же самое, что ты говорила, только еще дополнительно зелья, мне профессор обещал.
— А можно мне тоже с тобой? Спроси у него, пожалуйста!
— Конечно, — Гарри активно закивал. — И будем заниматься вместе. Классно же…
— А-а-ага… — Гермиона прикрыла рот ладошкой.
— Давай спать, ты зеваешь, как… а-о-у… Как я! — Гарри засопел, стоило только его голове коснуться подушки. А и то, денек и впрямь выдался насыщенным.
* * *
Утром, стоило ребятам собраться, а мистеру Грейнджеру выкатить из гаража машину, как возле калитки появился профессор Снейп. Точно такой же, как в школе, черный, строгий, так что Гарри слегка оторопел и начал извиняться, заставив его фыркнуть, чтобы скрыть улыбку.
— Чтобы это было в последний раз, мистер Поттер, — строго и холодно произнес он и увидел, как зеленые глазищи становятся почти нереально круглыми и… мокрыми?
— Гарри, прекратите, не хватало еще, чтобы в школе наши теплые отношения стали заметны. Вы хотите сдать меня Лорду?
Мальчишка ахнул. К повторению того, что было в школе раньше, он не был готов. Хоть и знал.
«Вот говорил же директору… не поверил. Ну и пусть теперь разбирается», — решил про себя Снейп.
— Я… я вас не подведу!
Гарри сжал кулаки, а глаза моментально стали сухими и немного даже злыми.
— А вот это уже лучше. Представьте, что мы с вами на сцене, и от качества спектакля зависит наша жизнь, и все будет проще.
И, получив недоверчивый и сердитый взгляд исподлобья, потрепал Гарри по волосам.
— Вот так отлично, Поттер. И никаких извинений.
Несмотря на похвалу, в голосе Наставника чувствовался лед, который царапал, кажется, самую душу. Лето закончилось. Совсем закончилось. Дьявол.
— До отработки, Гарри, — добавил Снейп обычным голосом. — Я верю в вас.
Так что беспокоиться о дороге никому не пришлось, а Гарри вместе с Гермионой с уменьшенным вдесятеро багажом профессор аппарировал прямо на платформу 9 ¾, где, на удивление, никого еще не было, кроме паровоза и его машиниста. Снейп, едва запихнув их в вагон, испарился, словно его тут и не было.
— А давай займем купе и закроемся? Тогда можно будет еще поспать, а когда проснемся, посидеть с тетрадками!
И они быстренько залезли в ближайшее купе, забаррикадировав дверцу банальной маггловской цепочкой с замком, на который папа Гермионы закрывал их чемоданы во время путешествия.
Многочисленные рыжие головы активно сновали по вокзалу Кингс-Кросс, но никто из семейства Уизли не мог найти ни Гарри, ни Гермионы. Молли была встревожена, дети — не очень, просто искали, раз велено, правда, на вопрос, зачем это было делать в залах ожидания и на выходе к маггловским поездам, вряд ли кто-то из них смог бы внятно ответить. Пожалуй, один только Рон, скакавший туда-сюда через проход на волшебную платформу, сумел бы обосновать свои действия тем, что могла повториться прошлогодняя ситуация: Гарри не пропустил барьер… Другой вопрос, зачем было тогда искать его по другую сторону?..
— Лучше посмотрите в поезде, — посоветовал им отец, когда они все наконец остановились возле прохода на маггловскую сторону перрона. — Скорее всего, они давно там.
— Как же… Кто их доставит, у них же все магглы?!
— Молли, дорогая, ты снова забыла, кто у Поттера нынче наставник? Директор подтвердил. Думаю, Гарри с таким же успехом и в Хогвартсе может оказаться. А Гермиона… как-то ведь она прошла совершенно самостоятельно еще на первом курсе. Да и Гарри не первый год учится. Скорее всего, Снейп просто аппарировал его прямо на платформу — чтобы, с одной стороны, не баловать, а с другой — не подвергать опасности. Он же не дурак…
— Снейп… да, уж точно не дурак, — со вздохом подтвердила мать семейства. — До сих пор не могу понять, почему Дамблдор вдруг принял такое странное решение?!
В общей суете на платформе мистер Уизли отвел своего младшего сына немного в сторону, чтобы все-таки рассказать ему о том, кто такой Сириус Блэк и какую угрозу представляет его побег для Гарри. Рон удивительно спокойно объяснил отцу, что они оба уже все это слышали, но в это время поезд заскрежетал, и мальчишке пришлось заскакивать в свой вагон почти что на ходу. К счастью, весь багаж туда уже затащили его братья.
* * *
Фред и Джордж затолкали вещи в почти свободное купе, где у окна дремал, облокотившись на стол, единственный взрослый пассажир поезда. Они, конечно, удивились, но «Профессор Р. Дж. Люпин», как прочитала на потертом чемодане зашедшая вслед за братьями Джинни, никак не отреагировал.
— Надо же, как крепко спит.
— Может, он полог неслышимости поставил?
— А, наверное. Ну и отлично, устраиваемся тут. Раньше надо было садиться, теперь свободных купе уже не найти.
— А все мать, «где Гарри, да где Гарри»! Небось, он-то успел нормально устроиться. Интересно, он один едет или с кем-то? Может, с Грейнджер?
— Тогда в купе их всего двое.
— Надо уплотнить! Айда поищем.
— И где Ронникин, зачем его отец задержал?
— Придет, куда денется.
Вскоре в купе ввалился растрепанный Рон, которого братья сразу же подрядили пойти поискать его лучшего друга. Джинни тоже было вскочила, но…
— Сестренка, лучше посторожи вещи. Странный все-таки этот… профессор.
— Я тебе кто, собачка цепная? Сам и сторожи. Да и что у тебя там может быть-то?
— Понимаешь, а если они там с Гермионой… ты их можешь смутить.
— Как ты?.. Что… — покрасневшая Джинни опустилась на сиденье, не находя слов — у нее просто подогнулись ноги. А противные братья, довольные тем, что отвязались от вечно напрягающей их своими эмоциями сестрицы, уже выскочили и наложили на дверь какие-то чары. А что она могла, второкурсница, которой мать не доверяла даже посуду с помощью заклинания помыть? Только плакать…
* * *
Рон с братьями два часа шерстили весь состав. Конечно, они управились бы и быстрее, если бы не частые перерывы на болтовню со знакомыми, но ни в одном из открытых купе не нашли ни Гарри, ни Гермионы. Зато обнаружили несколько запертых дверей в каждом из вагонов. Близнецы многозначительно заулыбались.
— Может, их прямо в школу доставили? — предположил Рон.
— Ага, профессор Снейп.
— Прямая доставка ваших грузов…
— В холодные страшные слизеринские подземелья! — провыл Джордж замогильным голосом.
— Как ты мог пожелать такой участи…
— Своему лучшему другу?
Поезд качнуло, и Рон завалился на запертую дверь, за которой что-то зашуршало, а потом кто-то громко чихнул. Близнецы ни с того ни с сего начали громко долбиться в запертую дверь, которая звякнула чем-то металлическим, открылась, и… на пороге предстали заспанные Гарри и Гермиона.
— О-о-о, — дружно взвыли близнецы.
— О-а-у, — так же дружно, синхронным зевком ответили обитатели купе, усаживаясь на свои диванчики. — Привет. Так вы заходите или как?
— А мо-ожно?
— А чё нельзя-то? — Гарри недоумевающе поморщился, а Гермиона и вовсе была занята: подавляла очередной зевок. Да и потом никак не отреагировала.
— Вместе, значит, спали? — начал было Фред.
— И продолжили бы с удо-ауо-льствием, если бы вы не разбудили, — ответил Гарри, растирая лицо с отпечатавшейся слева дужкой очков. — Садитесь уж теперь. Сколько времени-то прошло?
Гермиона так же равнодушно кивнула парням и посмотрела на часы.
— Почти три часа продрыхли, норма-ально…
Близнецы переглянулись и поморщились: кажется, тут их новые шикарные подколы попросту не поймут. Мелкие еще.
— Чем же вы ночью-то занимались, а?
— Куда вы делись вчера?
— Мама места себе не находила! Как вы могли?!
Рыжики набросились на ребят одновременно, но ничуть их не смутили.
— Если хотите что-то узнать, спрашивайте по очереди. А если нет, то у нас к вам тоже вопросов вагон и маленькая тележка.
— Это каких? — хором удивились близнецы, на мгновение позабыв про свой излюбленный стиль общения.
— Вчера оказалось, что про Египет…
— Гарри знает куда лучше нас!
— А про правильную одежду вы тоже ничего не знаете? — Гермиона использовала первый вопрос из своей тетрадки.
— Что значит «правильная одежда»?
Гарри тяжело вздохнул. Но рассказ начала Гермиона, и в ее исполнении это звучало как потрясающее открытие. Долго и подробно. А потом слегка занудно — она это умела. Подробности были, можно сказать, ее коньком.
Все три рыжих братца только глаза таращили.
— Вы что, действительно об этом ничего не знали? — спросил Гарри.
— Да как-то… — развел руками Рон, а близнецы молча пожали плечами. — Что мама дома положила, то и надел. Я что, присматривался? На фига мне?
Еще минут десять умничка Гермиона то возмущалась, то объясняла, «на фига», пока ее объяснения не дошли до адресатов. Гарри показалось, что близнецы довольно быстро все поняли, зато Рон тормозил не по-детски. Какой он все-таки странный. И вообще, они же вроде хотели его «прощупать»… Так что едва подруга закончила свою речь, Гарри спросил, знает ли кто-то про Глаз Гора. Близнецы оказались в курсе, и даже младший брат слушал их с большим интересом.
Потом Гермиона поинтересовалась, правда ли, что в Египте продают волшебные палочки, изготовленные из кости гиппопотама или слоновой, и не пробовал ли кто-то за них хотя бы подержаться. А в ответ на маленькую бурю насчет того, что им доходы не позволяли, удивленно спросила:
— И что? Кто бы вас заставил покупать? Пробовать и выбирать ведь — бесплатно!
Близнецы впервые посмотрели на Гермиону с уважением. Почему им-то это в голову не пришло? Совсем зациклились на собственной бедности, что ли? А ведь и правда…
Потом в ход пошли египетские астрологические таблицы, священные числа египтян, Бастет и Осирис… А у братьев Уизли голова пошла кругом, хотя амулетами близнецы очень даже заинтересовались. Бедняга же Рон почувствовал только, что начинает понемногу выпадать из реальности.
— Это очень древние и страшные вещи. И невероятно сильная магия! — услышал он сквозь полусон и вдруг встрепенулся.
— Это все Темная магия! Эта мерзость давно запрещена! — воскликнул он неприязненно.
Гарри выразительно посмотрел на подругу.
— Что именно ты имел в виду? — спросила она.
— Что вся древнеегипетская магия — темная!
— А почему?..
— Потому!
— Поподробнее, Рон. Для совсем тупых нас, — усмехнулся Гарри.
Гермиона закусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Там же почти все на крови — амулеты, активация чар, я про руны не говорю даже! И еще всякие жертвоприношения!
— А в Гринготтсе, когда мы счет и сейф заводим, тоже, получается, жертвоприношение?
— У нас нет сейфов в…
— Миссис Уизли при мне туда ходила, — не дала ему закончить Гермиона. — Когда мне в прошлом году деньги меняли.
— Нет сейчас — так потом появится, что ты, неужели не заведешь, когда разбогатеешь? — хлопнул приятеля по плечу Гарри.
Спорить с этим совершенно не хотелось, но Рон почувствовал, что у него кружится голова… Гарри и Гермиона метнулись к нему одновременно, и через секунду тот взвыл от боли и сел, потирая верхнюю губу.
— Вы что?! Больно же!
— Ты весь белый был, я думал, в обморок хлопнешься.
— Это такая точка специальная, чтобы человек быстро пришел в себя, она вот тут, — пояснила Гермиона, показывая ее под собственным носом. — Очень болезненно.
— Как-как? Попробуем, — заинтересовались близнецы и вскоре купе огласило еще два вопля.
— Фигассе, работает! Откуда ты…
— Я же дочка маггловских врачей, забыли?
После небольшого экскурса в историю трудовых будней маггловских дантистов, во время которого все Уизли почти непрестанно ежились, мысленно давая себе слово больше никогда не задевать Грейнджер, Рон жалобно попросил:
— Гарри, расскажи что-нибудь, а?
Гарри, захваченный реакцией братьев на врачебные ужастики, решил продолжить тему хорроров и познакомить своих слушателей с… «Оно». Используя, конечно, свой проявившийся летом талант рассказчика, красочно описывая персонажей, поднимая и понижая голос, а иногда вообще переходя на зловещий шепот. Братьев проняло быстро.
Гермиона особо не впечатлилась: во-первых, она уже смотрела этот фильм, во-вторых, сейчас она больше была занята наблюдением за соседями, прежде всего за Роном.
Незадолго до самого конца рассказ прервали: дверь купе отъехала, и на пороге появился главный недруг Гарри — Драко Малфой, естественно, с друзьями-телохранителями. Но после «Оно» злобно сощуренная блондинистая физиономия была совсем не тем явлением, которое могло бы напрячь пассажиров купе. Даже совсем наоборот: Уизли обрадовались и расслабились, а у Гермионы в глазах промелькнул неожиданно хищный блеск, правда, заметить и оценить его смог только Гарри.
— Ты-то, Малфой, мне и нужен… — протянула Гермиона.
— Я?!
Когнитивный диссонанс Малфоя доставил немалое удовольствие кое-кому из присутствующих. Да и не только Малфой был в шоке: Крэбб и Гойл ничуть не меньше таращили глаза на Грейнджер и на удивительно дружелюбно выглядевших Уизли и Поттера.
— Ну да, ты, что непонятно-то? — Гермиона уже вооружилась блокнотом с карандашом. — Названия книг, в которых можно прочесть про чистоту крови, вспомнить сможешь?
Менее всего ожидавший такого вопроса Малфой едва опять не потерял дар речи.
— Пытаешься сообразить, зачем грязнокровке эти знания? — добила его та. — Если кто-то назовет тебя, например, шизотимиком, ты обидишься, возможно, отомстишь, но ведь постараешься узнать, за что мстить-то? А вдруг это вообще похвала? Вот и я хочу.
— Зачем тебе? — выдавил Малфой, напрочь позабывший, зачем пожаловал к Поттеру.
— Чтобы понимать, как устроен этот мир, Малфой. Если мне неизвестна какая-то его часть — это не значит, что ее не существует. А твоя реакция на меня ясно говорит, что тут далеко не одна собака зарыта…
— Какая, к дракклам, собака… Почему именно я?
— Потому что ты умный, а не какой-то идиот, я же вижу твои оценки в рейтинге. И я. Хочу. Узнать, наконец, что к чему! Должна же я знать, что в действительности означает слово, которым меня обзывают?
— Да-а? Ладно, Грейнджер. Я, так и быть, закажу пару книг для твоего просвещения, — Драко в конце концов отмер и даже вспомнил о своем положении и о манерах.
— И если тебя не затруднит, Малфой, еще и этикет.
— С тебя причитается…
— Сочтемся, не сомневайся…
— Что такое шизотимик? — невольно сорвалось с языка.
— Тебе книжку по типологии личности заказать? — встрял Поттер.
— Это еще что? Маггловская? — поморщился Малфой.
Но Гарри уже развернулся, буквально в несколько фраз описав разные темпераменты и заодно то, чего можно ожидать от обладающих ими людей. Драко был изумлен: картинка, благодаря комментариям, складывалась удивительная. И ведь он кое-кого знал… И отец… Это будет полезно!
— Откуда ты такое взял, Поттер?
— Из книжки по психологии.
— Вот ее мне и закажите.
— Слово. Будем в расчете?
* * *
— Что это было? — задушевно спросил у стенки вагона Драко, когда они вышли из купе.
— Умный Поттер, — констатировал за его спиной Гойл.
— Возможный вассалитет сильной магглорожденной или обретенной ведьмы, — добавил Крэбб. — Но я бы еще на твоем месте глянул родословные-то. У Дагворт-Грейнджеров, в частности.
Драко резко повернулся и обалдело посмотрел на телохранителей.
— А мне и в голову не пришло… Что ж вы дураками-то прикидывались?
— Так не положено вассалам. А ты не спрашивал.
«Ну, папа… Ну, я тебе устрою… Почему я ничего на знаю?!»
* * *
А в купе в это время наконец взял слово Рон. Раз пообещал отцу, надо же все-таки передать Гарри то, что он говорил. Пока они обсуждали Блэка, по поводу которого Гарри выказал удивительное спокойствие, если даже не пренебрежение, удивив даже Гермиону, вознамерившуюся было незаметно ткнуть друга, они услышали тихий свист.
— Вредноскоп? — Гарри насторожился. Братья Уизли закрутили головами.
Поезд постепенно замедлял ход, пока не остановился, а за окном потемнело. Свист стал громче.
Рон прилип к окну, подвинув Гарри, и они увидели, как во всем составе, остановившемся на повороте, погас свет. А еще они заметили какие-то фигуры, приближающиеся к поезду прямо по воздуху.
— Это что за хрень? — вырвалось у Гарри.
То, что это была действительно хрень, не предвещающая ничего хорошего, как-то само собой разумелось.
И вот тут братья Уизли наконец вспомнили, что оставили сестру одну-одинешеньку с каким-то незнакомым мужиком, пусть и профессором. Первым опомнился, как ни странно, Рон и тут же высказал свои опасения.
— Рон! Как ты мог! Скорее к Джинни! — воскликнул Гарри, подскочив на месте, но почему-то сам никуда не побежал.
— А… ты? — почему-то растерялся Рон.
— А что я? — удивленно переспросил Гарри. — Чья сестра-то, э?
— Ты не пойдешь?
— Уже один раз сходил, спасибо…
Рон так ничего и не понял, но умчался сразу вслед за братьями: близнецы не стали тратить время на разговоры и испарились из купе минуту назад.
Из коридора потянуло холодом. Рука Гарри потянулась к двери, чтобы ее закрыть, но та сама отодвинулась, и из-за неё показалась странная фигура в черном плаще, лицо которой было скрыто капюшоном. Гарри одним движением задвинул подругу за спину. По двери разбежался морозный узор, а ребят обдало холодом и жутким страхом. Гарри услышал далёкий пронзительный вопль, увидел зеленую вспышку, и…
— Назгул… — прошептала возле его уха Гермиона.
Стук ее сердца отдавался у него в ушах, а тепло Гермионы за спиной казалось очень-очень важным.
— Оно не сопит, — почему-то ответил ей Гарри. — Не назгул.
А жуткое существо уже тянуло к ним отвратительную склизкую лапу. Гарри почувствовал отвращение, глядя на струпья и грязь, к горлу подступила тошнота, но он успел удивиться, почему оно не воняет, и…
— Экскуро, — прошептала Гермиона, вытянув руку с палочкой.
Струпьев стало гораздо меньше, мерзкая слизь исчезла, и существо замерло, как вкопанное, притянув к лицу (или что там у него находилось под капюшоном) свою конечность. Видимо, рассматривало.
Страх, навалившийся было поначалу, оказался слишком силен, чтобы длиться долго. А потому ему на смену пришло то, что двигало Гарри последние два месяца: любопытство.
— Косточки были бы симпатичней, они чистые, — задумчиво шепнул он.
Подруга шумно втянула воздух вместо ответа.
— Но ты хорошо его почистила… Что же ты за зверь? — обратился Гарри к дыре под капюшоном.
Мальчишка начал всматриваться в то место, где должно было быть лицо. Что он, страшных рож не видел? У него по мозгам такое бегает… Но существо перестало рассматривать свою руку и снова потянулось к ним. Другой. Еще более противной.
— Экскуро… максима! — рявкнули дети что есть сил.
На руке исчезла противная, явно гниющая плоть, обнажив желтоватые кости.
— О, это уже гигиеничнее, — выдала Гермиона, вызвав у друга нервный смешок.
А потом… Косточки, не поддерживаемые связками, с тихим шелестом начали осыпаться, и существо едва успело подхватить их другой рукой, пока еще целой.
— Экскуро ма… — дети дружно наставили палочки на незваного и страшного визитера.
Истошный визг, переходящий в ультразвук, и черная фигура, прижимая руки к груди, метнулась прочь из вагона.
— И мантию заштопай! — заорал Гарри вслед, забыв даже сам себе удивиться.
Раздался хлопок, в поезде загорелся свет, как будто ничего не было. Неизвестно откуда взявшийся теплый ветерок погладил по щекам.
— Смотри…
Гарри опустил глаза. Ошметок черной мантии валялся прямо возле его ноги. Он потыкал носком. Ничего.
— Мерзость какая… — прошептала Гермиона.
У Гарри на язык просились немного другие слова. Много других слов, в Мунго он слышал… Но рядом была девочка, а потому он перебирал их мысленно, хотя почему-то очень хотелось произнести вслух.
Подруга внимательно посмотрела на него.
— Ругаться хочется?
Он кивнул, не удивляясь ее интуиции. Что тут догадываться-то?
— Я тоже, — вздохнула она. — Только я не умею. Научишь?
И Гарри наконец отпустил себя…
Подруга тоже повторила некоторые слова, наиболее приличные…
— А остальных я не знаю.
— И не надо, — вздохнул Гарри. Колючий ком внутри понемногу таял.
— Надо же, а ведь и правда легче стало!
Гарри наклонился, подобрал кусок черной ткани, внимательно посмотрел на него и сунул в карман.
— Зачем тебе эта гадость? — сморщилась подруга.
— Мало ли… в зельях знаешь сколько всякой дряни используется? А это, скорей всего, довольно редкая штука.
Когда дверь в купе снова отъехала, они вздрогнули и разом приготовили палочки.
— Вы как? — спросили четверо рыжиков.
— Как видишь. Живы.
— Нормально.
За четверкой Уизли стоял какой-то высокий взрослый мужчина, бледный, выбритый до синевы, и протягивал им… шоколадку.
— Профессор Люпин, — представился он. — Ешьте, шоколад хорошо помогает после таких встреч.
— Кто это был? — спросил Гарри, забыв о вежливости.
— Гермиона Грейнджер, сэр. Благодарю вас, — она взяла кусочек, переломила его пополам и протянула Гарри, продолжавшему смотреть на профессора.
— Гарри Поттер, — почти автоматически сказал он, беря шоколадку. — Так что это было?
— Вы позволите присесть?
— Конечно, — подвинулся Поттер, засовывая в рот шоколадку.
Вслед за преподавателем на диванчик пристроился Рон. Он был бледен настолько, что веснушки на его лице казались совсем темными.
— Ребята, — обратился Люпин к близнецам, — раздайте по вагону, пожалуйста, вас ведь не затруднит? Многим плохо, — и протянул близнецам еще две плитки шоколада.
Те кивнули и пошли в соседнее купе. Когда они открыли дверь, там кто-то взвизгнул.
— Стучите сначала! Все и без того достаточно напуганы! — профессор Люпин высунулся в коридор.
* * *
А потом Гарри, Гермиона, Рон и Джинни, не без удовольствия хрупая шоколад, прослушали небольшую, но емкую мини-лекцию о дементорах. Почему-то во время нее профессор все время интересовался, что они чувствовали, особенно внимательно глядя на Гарри. Но что-то остановило ребят от рассказа о том, что происходило в их купе. Может, то, что учитель ответил не на все их вопросы?
Когда профессор ушел к себе, а вслед за ним вышла чем-то разобиженная Джинни, Рон завел разговор о Хогсмиде. Гарри, стараясь выглядеть достаточно грустным, сообщил приятелю, что в этом году Хогсмида ему не видать, потому что никто не подписал для него разрешение. Рон начал было возмущаться, но друг его не поддержал, а Гермиона перевела их беседу на выбор предметов.
— Рон, это же очень важно! Неужели ты еще даже не думал об этом? Гарри вот выбрал уже…
Когда Поттер перечислил, какие курсы он собирается посещать, рыжик едва не потерял дар речи.
— Руны? Это же вообще голову сломаешь! Гарри, дружище, зачем?!
— Затем, что я хочу точно знать, что мне на мантии вышьют, например.
— Что? А-а-а… — Рон задрал свой слегка обтрепанный подол и начал внимательно его осматривать.
— Нашел! — вскоре воскликнул он радостно. — У меня тоже есть.
— А вот у меня два года ничего не было, — с нажимом произнесла Гермиона.
— Так ты же магглорожденная…
— И что, мне, по-твоему, защита не нужна?
Рон выпучил глаза: до него наконец дошло.
— Нужна, конечно… Даже… Даже больше, чем другим!
— Не просветишь, почему мне об этом никто не сказал? К тебе лично вопросов нет, но, например, миссис Уизли… Она что, не могла мне ничего посоветовать?
— Не знаю. Я ей напишу и спрошу, хорошо?
— Не надо, Рон, пожалуйста. Я лучше сама спрошу, лично, так будет правильно.
— Ну, не хочешь, как хочешь.
— Кстати, а что у тебя за руны?
— Понятия не имею. Какая разница? Мама плохого не даст!
Гарри и Гермиона переглянулись. Наверху раздалось хрипловатое мяуканье.
— Никто не возражает, если я его выпущу? — спросила Гермиона, поднимаясь.
Гарри ничего против не имел, Рон промолчал, поэтому она просто открыла переноску. Кот грациозно спрыгнул вниз и внимательно посмотрел на ребят. А потом напрягся и кинулся на Рона, деря когтями его карман, в котором отчаянно заверещала несчастная крыса.
Рон подскочил от возмущения, но Гермиона уже схватила своего питомца и принялась успокаивать, не глядя на «потерпевшего». Тот повернулся было к Гарри, чтобы поделиться с ним негодованием, но друг почему-то совершенно не собирался разделять его чувства.
— Эй, в чем дело, тебя же предупредили? Лень было убрать крысу подальше? Или ты ей нормальную клетку сделать все еще не можешь? Может, ты вообще о ней забыл? Рон, где переноска?
Крыть было нечем. Забыл. И ругаться уже было не очень-то. Особенно после того, как Гермиона и Гарри дружно трансфигурировали в клетку старый носок. Оставалось только посадить туда крысу, которая, глядя на кота, и не думала сопротивляться. Поезд подходил к Хогсмиду.
Сидеть в небольшой клетке, воняющей изо всех углов грязным носком, было отвратительно. Спать и есть почти там же, где недавно испражнялся, после одного-единственного небрежно брошенного хозяином заклинания очистки, еще хуже. И двигаться совсем негде, этак он скоро бегать разучится. А ведь быстрые лапы для него — залог выживания!
Будь он просто крысой, Питер думал бы только о том, как унести лапы. Но поскольку он был еще и человеком, хоть это человеческое уже превратилось даже не в тень — в эхо того, кого звали когда-то Питером Петтигрю, он все-таки думал и о том, куда бежать.
Остаться фамилиаром, сменив хозяина? Не выход, в школе его быстро найдет паршивец Уизли-шесть, чтоб ему всю жизнь свои носки нюхать! Пристроиться среди замковых крыс? Он не дикая, он домашняя крыска… Вряд ли примут, а могут и вообще загрызть. Хотя, если удастся явиться не с пустыми лапами, возможно, ничего страшного и не случится. Крысы умны.
Но эта многовековая грязь в углах, холодные жесткие камни, вечный поиск еды… Нет, надо придумать что-то еще. Может, Визжащая хижина? Оттуда много ходов в места, где есть и еда, и информация. Решено. Крыса задержала дыхание и попробовала надкусить сконфигурированный прут… Вкус старого уизлевского носка вызвал рвоту практически сразу.
— Ты заболела, что ли, Короста?
О, если бы он только мог ответить этому мерзкому, самовлюбленному, невнимательному мальчишке! Такому он бы и обычного пасюка не доверил. Только он, Питер, со своим желанием выжить во что бы то ни стало, умом и изворотливостью, мог остаться в живых. То ли дело был Перси. Конечно, он был к нему равнодушен, но никогда не забывал покормить, поменять воду и туалет, почистить домик, часто давал что-нибудь вкусное и никогда не запирал! Мерлин, за что?
* * *
По старой привычке Рон Уизли начал искать причину болезни своего питомца в чем угодно, только не в своем поведении. Тем более что вскоре его взгляд упал на Гермиону, которая только что спустилась перед завтраком в общую гостиную. Он встретил ее сердитой отповедью, которую та поначалу просто не поняла. А когда поняла, то от возмущения не сразу обрела дар речи. Зато Гарри его и не думал терять, ему со стороны вообще было все просто. Так что он и ответил на странные претензии рыжего приятеля.
— И с каких пор твоя крыса стала такой чувствительной? Живоглот на нее подействовал через коридор, лестницу и несколько стенок? Может, он экстрасенс, а не кот? Гермиона, как ты думаешь?
— Экстра… кто? — попытался уточнить Рон.
— Экстрасенс. Это…
Через несколько минут лекции Рон завял и отстал. А вот остальные… Вокруг золотой троицы понемногу начали собираться другие студенты факультета, кто еще не ушел в столовую.
— У магглов есть такие способности? Реально? — удивилась Анджелина Джонсон.
— Трудно сказать на самом деле, — ответила Гермиона. — У кого-то получается, например, найти человека по фотографии, сказать, что с ним, где он находится. Но проверка этих сведений часто бывает неудачной. Наложением рук у некоторых получается лечить, ослаблять или вообще убирать боль. Вообще, много чего есть, я расскажу, конечно, если вы хотите, а сейчас очень на завтрак хочется, пойдем, а?
* * *
Толпа гриффиндорцев, вваливающаяся на завтрак — обычное зрелище. Удивительно было видеть в центре нее Гарри с Гермионой, активно общающихся с однокашниками, причем это явно нравилось и тем, и другим. Снейп едва обменялся понимающим взглядом с Флитвиком и подозрительно посмотрел на Драко. Его подопечному элегантный и жутко важный малфоевский филин только что доставил немаленькую, судя по всему, посылку, которой мальчишка почему-то не особо обрадовался.
«Что еще задумал Люциус?» — подумал Снейп и решил связаться с «приятелем». Его решение окрепло, едва он увидел, как по окончании завтрака Драко подходит к Грейнджер и вручает этот самый пакет… А та, кажется, благодарит его. «Более чем странно. Хорошо, что директор уже ушел». Снейп прислушался, о чем говорят на его факультете — реакция непременно должна быть!
— Мне просто надоело на это смотреть, — услышал он реплику Драко в ответ на вопрос Забини о том, что, собственно, происходит. — Отец одобрил.
— А, ну раз отец…
— Ты еще в гости ее пригласи…
— Если родители скажут, приглашу.
— Дра-а-ако… — протянула Паркинсон. — Она же…
— Неграмотная сильная ведьма, — перебил тот. — Согласись, куда спокойнее, если она станет грамотной. А еще и кое-чем обязанной.
— О, Малфой, да ты начинаешь наконец вести себя как наследник! Одобряю, — кивнул Нотт. — А я уже подумывал, как бы ее приблизить. Для семьи такие помощники всегда ко двору.
— Присмотрись к пуффендуйцам, там вроде кто-то еще остался.
— Таких, как Грейнджер, больше нет…
— Твоя правда.
Занятые разговором слизеринцы чинно вышли из зала. Снейп двинулся за ними вслед: первого урока у него не было, зато потом… Закрутилось и понеслось так, что он почти забыл и о необыкновенно общительном Поттере, и о разговаривающей с Малфоем Грейнджер, но вот о планах самих Малфоев девчонку надо будет предупредить. Так что перед занятием он черкнул в блокноте Поттеру и Флитвику пару строчек.
* * *
Первую неделю третьекурсники могли посещать все предметы: директор и профессора несколько раз собирались еще летом, чтобы решить этот вопрос, так что наконец директор распорядился провести вводные занятия в начале учебного года для сомневающихся и всех желающих "просто посмотреть". Так что первым уроком у гриффиндорцев оказалось Прорицание.
Из-за привычки Гермионы все делать заранее они с Гарри оказались возле класса раньше всех.
— Ух ты, прико-о-ольно! — Поттер взялся за ступень веревочной лесенки и немного подергал. — Если профессор такая спортивная, я, наверное, тоже запишусь!
— Не вижу ничего хорошего, — ответила подруга, недовольно глядя на странное препятствие. — Мне уже кажется, я сюда совсем не хочу.
— Может, это способ отсеять лишних? Кто не смог залезть, тому тут нечего и делать?
— Как может быть связано умение лазать по веревке и прорицание, не пояснишь?
— Ты чего сердишься? А-а-а, ты в юбке… — Гарри хлопнул себя по лбу. — Так сделай из нее штаны, это же не проблема!
— Гарри, ты гений. Отвернись…
Школьная юбка быстро приобрела нужную перемычку из той же ткани, и Гермиона подошла к лесенке.
— Давай за низ подержу, будет проще, — предложил Гарри, прижимая нижнюю перекладину ногой. — Мы с Дадли по такой же на дерево в штаб этим летом лазили, я умею.
Вскоре они уже сидели на мягких пуфиках в полутемном, пропахшем какими-то благовониями помещении. Профессора они пока не видели, видимо, еще не подошла.
— А тут ничего, уютненько. Но вот запашок, — повела носом Гермиона. — Хоть бы проветрить немного, что ли. Тут, наверное, если просто посидеть часок, можно много чего напророчить.
Гарри хихикнул в ответ, чихнул и направился к ближайшему окну.
Не успел он сделать третий шаг, как его схватил за ногу кто-то, вылезающий из люка в полу.
— А-а-а! — мальчишка потерял равновесие и упал, а схватившийся свалился обратно в люк.
Снизу донеслась ругань.
Гарри потряс босой ногой и рванул вниз, выручать собственный ботинок, а заодно и однокурсников.
Спустившись, он быстро объяснил, как надо придерживать лестницу. Гермиона смотрела, как вылез Симус Финниган, а следом ворчащий на него Гарри. Оказалось, Симус его за ногу дернул. Класс постепенно заполнялся детьми, кто-то чихнул, закашлялся, наконец Дин Томас распахнул окно.
Тут же очень странным образом появилась профессор Трелони: в углу зашевелилась какая-то куча тряпья, и оказалось, что это учитель. На многих лицах читалось пока еще вежливое недоумение…
— Колоритная дамочка, — шепнула Гермиона, оказавшаяся за столом с Роном и Гарри. — Хиппи, наверное.
— Или ваще фрик… Тс-с-с, тише. Ладно, какая разница, что на ней напялено, если она что-то умеет и сможет научить. Поглядим.
Профессор, похожая на безумную стрекозу из-за огромных очков с выпуклыми линзами (Гарри ей сразу же начал сочувствовать), подошла и закрыла окно. И странным голосом, иногда с подвываниями, начала вещать о прорицании как таковом, о внутреннем оке, об «особой предрасположенности», пока наконец не перешла к разливанию чая. Который, кстати, Гарри оценил. Неплохой был чай.
Они прихлебывали из чашек, а Рон в основном налегал на сладости.
— Ты пей, приятель, — шепнул ему Гарри, незаметно поставивший «купол тишины». Все-таки палочка в рукаве это замечательная идея.
— Так спасибо, пью. А что? — поморгал тот густыми рыжими ресницами.
— Столько сладкого не ешь, попа слипнется…
— А я разбавляю… Вот бы так на всех уроках!
— Тогда точно слипнется, — фыркнула уже Гермиона. — Никакой чай не поможет.
Еле слышное «Фините», и они услышали пророчество насчет февральской простуды, а когда в тишине раздалось драматичное «А на Пасху один из нас навеки нас покинет…» — Гарри снова не удержался, шепнув:
— Кто-то переводится? Я слышал, Патил что-то говорили о новой школе в… Кулу, кажется? Неужели правда? И она это как-то узнала?
Он восхищенно посмотрел на Трелони, уже открывшую рот, чтобы сделать замечание.
— Я бы просила воздержаться от комментариев, внутреннее око не терпит суеты…
— О, простите, профессор, это случайно сорвалось. Просто так интересно!
Гермиона с удивлением смотрела на Гарри. Неужели он это серьезно?
Но когда профессор буквально спровоцировала Невилла разбить чашку, а потом намекнула на здоровье его бабушки, друг не выдержал.
— А вот это уже некрасиво, — отметил он. — Бабушки вообще редко бывают здоровыми в силу, гм, особенностей возраста, а пугать впечатлительного подростка болезнью близкого человека по меньшей мере непедагогично!
— Не… пе?..
— Пе-да-го-гично. Вы же профессор, миссис Трелони, педагог, вы же знаете…
— Мисс, — озадаченно пискнула та.
— Простите, мисс Трелони. Педагогика — это наука о законах воспитания и образования человека, она изучает закономерности успешной передачи социального опыта старшего поколения младшему.
— А… от старших младшим, да-да, конечно…
Глаза за стеклами-линзами окончательно расфокусировались.
— Чашку починить?
— Э? Что вы говорите? — Трелони почему-то шарахнулась в сторону и едва не полетела навзничь, споткнувшись об очередной пуфик. Невилл едва успел ее поддержать.
— Благодарю вас… Простите, мистер Лонгботтом…
Гарри вздохнул.
— Репаро, экскуро, локомотор.
Совершенно целая чашка приплыла прямо в руки Невилла.
— В следующий раз сам чини, умеешь ведь, — прервал поток его благодарностей Гарри. — Извините, профессор, но теперь все цело, можно продолжать? Что нужно делать? Смотреть, на что похожи оставшиеся чаинки?
Когда профессор, побеседовав со всеми, с опаской добралась до их столика и увидела в чашке Гарри Грима, многие дети приподнялись с мест, а Гарри сквозь зубы прошипел:
— Ну, если сбежал… Ох, накручу я псине хвост!
— Что вы говорите? — ужаснулась Трелони. — Как вы можете! Это… это ужасное создание, привидение, предвестник смерти. По поверью, каждый, кто увидит Грима, на следующий день умрет! — ее голос сорвался, а Браун и Патил громко ахнули.
— Эх, профессор… я просто думаю, что знаю, кто скрывается за этим… Гримом, вы говорите? Одна жутко вредная и дурная морда… Вы не представляете, сколько с ним хлопот!
— Хлопот?.. С Гримом? — Трелони была почти на грани обморока и поспешила отпустить класс, пока Гарри Поттер не выдал еще что-нибудь. Что-то совершенно ужасное!
Мерлин и Моргана, хоть бы он больше не пришел… Рядом с ним, кажется, славная такая девочка сидела и ни во что не верила, может, она как-то сможет повлиять?
Гермиона же после того, как они спустились, продолжала сожалеть о потерянном времени.
— Полтора часа! За это время можно было бы…
— Один раз обежать вокруг замка.
— Зачем? — ошарашенные глаза смотрели на Гарри.
— А зачем говорить о том, что уже прошло и никак не изменишь?
— Когда ты стал таким умным, Гарри? — недоверчиво поинтересовался Рон, поджидавший их у перехода к лестнице.
— Так я же все рассказал! — Поттер вылупил честные глаза. — Неужели ты думаешь, что, проторчав половину лета в лаборатории у Снейпа, можно остаться дурачком?
— Не могу понять, за что тебя директор так наказал…
— Что непонятного, Рон? Как я учился, хорошо, что ли? А ведь мама была отличницей! Да и отец не получал низких оценок почти никогда.
— Это… это тебе Снейп рассказал?
— Ну да. Они учились в одно время.
— Гарри, прости, прерву. Ты думаешь все-таки продолжать ходить на Прорицание? Мне кажется, сегодня было достаточно…
— Пока еще толком ничего не понятно. Но если выяснится, что собакен действительно сбежал, то я, пожалуй, запишусь!
— Кто сбежал?
— Да пес у Дадли… такой олух, и вот реально на этого Грима похож, который в чашке был.
— У магглов? Грим?
— Да какой Грим, просто английский бульдог.
* * *
На уроке трансфигурации профессор МакГонагалл изящно прошлась по поводу Прорицаний как таковых, а Гарри схлопотал замечание, но подхватил:
— Самое главное, это может быть довольно опасно для здоровья. Особенно когда пифий окуривают специальным дымом. Вы ведь в курсе, что такое наркотики? А еще они жуют всякую дрянь, тоже не то чтобы полезную. А потом детей иметь не могут. Нет, это несчастные самоотверженные женщины, жертвующие своим здоровьем, чтобы попытаться узнать чье-то будущее, — философски резюмировал он, вгоняя профессора трансфигурации (и не только ее) в легкий столбняк.
— Нам же не надо будет это нюхать, правда, профессор? — озабоченно спросила Гермиона.
— И в чай ничего добавлять не будут? — испугалась Браун.
— И жевать не надо будет?
— Вы что-то почувствовали в чае? — нахмурилась МакГонагалл.
— Нет-нет! Но вот пахло в классе сильно. Очень странный был запах, у меня голова даже до сих пор немного побаливает.
— У меня тоже!
— А у меня как будто ватная.
Профессор четко ощутила, что инициатива потеряна, и она не управляет уроком… Но то, о чем спрашивали дети, было, кажется, действительно важно? Она передаст Дамблдору, пусть он проверит…
— В классе же должен быть какой-то режим проветривания? — попыталась узнать Гермиона. — Его все должны соблюдать, разве нет? Во всех школах есть нормативы…
— Режим чего? Зачем? — удивилась МакГонагалл.
— Странно… — пробормотал себе под нос Гарри. — Она ведь уже сколько там лет декан?..
— Чтобы воздух был свежий и мы лучше соображали, — пояснила Гермиона.
— Для этого вы можете взять заклинание в стандартной книге бытовых чар в библиотеке.
— Почему оно тогда не входит в школьную программу?
— Спросите у профессора Флитвика. Все, прекратили, начинаем работу!
* * *
Во время обеда третьекурсники Гриффиндора устроили засаду на профессора Чар прямо в Большом зале. И отпустили покушать только когда Гермиона кивнула, давая всем знать, что поняла и все запомнила.
— Мы же можем подойти на консультацию, если что? — спросил Гарри.
— Конечно, — улыбнулся Флитвик. — Официальное время моих консультаций — с пяти до шести вечера по средам.
— А если что-то очень важное?
— Подойдите заранее на урок или задержитесь после.
— Спасибо, профессор.
А за столом Слизерина в это время за ними наблюдали.
— Что это с грифами? Они решили начать учиться, что ли? — ухмыльнулся Нотт.
— Да ладно, там одна Грейнджер учится… Больше факультет не потянет.
— Ты посмотри, какая толпа возле Флитвика…
— Блейз, я знаю, у тебя есть «Удлиннитель ушей», доставай!
Забини пошарил в карманах мантии, приложил к уху и прислушался. А потом удивленно прошептал:
— Это правда. Что им понадобилось, интересно? Малфой, может спросишь?
— Я?
— Почему нет, Грейнджер тебе должна, так?
Гермиона, памятуя о том, каких именно животных любит их самый большой друг, сгребала в пакет, трансфигурированный Гарри, как обычно, из носового платка, все мясные остатки, что оказались на столе недалеко от них.
— Мало ли что, — шепнула она другу.
Тот понятливо кивнул и сделал еще один пакет. Для пирожков.
— После урока точно захочется перекусить.
* * *
По пути к хижине лесника Малфой выяснил много интересного. И ничуть не пожалел, что согласился подойти к грифам. Ему во всех красках расписали урок Прорицания начиная с веревочной лестницы, пуфиков, сладостей, чая, особо отметили, что там чем-то странным воняет («ладно, сильно пахнет, но потом подозрительно болит голова, учти!»), и как всех пытаются испугать пророчествами. Вообще не собиравшийся заниматься этим дурацким предметом Драко даже решил сходить разок, посмотреть…
Рон, открывший рот, чтобы привычно вызвериться на Малфоя, как только тот подошел, получил в него от лучших друзей много приятного: полкуска ростбифа и целый пирожок. Пока он прожевывал это богатство, Гарри уже вовсю развернулся с рассказом, и окружающим быстро стало все равно, какого цвета галстук у соседа. Да еще Гермиона добавляла свои довольно ехидные комментарии.
«Как будто это она у Снейпа летом училась», — подумал Рон, но сам себе не поверил.
А Поттер так рассказывал про наркотический транс и его опасность, что слизеринцы решили, что гораздо проще не ждать, пока Малфой им все перескажет, а послушать самим. В результате Хагриду пришлось долго протирать глаза: враждующие факультеты перемешались и шли почему-то единой гурьбой, к кому-то внимательно прислушиваясь… Ба, да это же Гарри!
* * *
Бывший лесник, ныне профессор, хоть и не закончивший школу, удивился так, что даже о собственном волнении забыл. И начал рассказывать хотя бы для того, чтобы привлечь внимание Гарри. Тот, конечно, сразу начал задавать вопросы, один за другим! Да какие хорошие!
Откуда взялись гиппогрифы, рожают они детенышей или яйца высиживают, держатся парами или стаей… Хагрид все это, конечно, знал, но связно подать всю информацию целиком был не в состоянии. Зато вот так, отвечая на отдельные вопросы — с большой радостью!
Где живут, есть ли у них укрытия…
Линяют ли, и если да, то как часто…
Используются ли их перья в зельеварении…
Чем питаются и сколько надо, чтобы прокормить хотя бы одного…
— Ого… Дорогущее удовольствие, — присвистнул Рон Уизли, когда Хагрид ответил на последний вопрос.
— У нас в конюшнях десяток таких, — не замедлил похвастаться Малфой.
Уизли получил еще один пирожок.
— Значит, ты сегодня покажешь класс, да, Драко? — прощебетала Паркинсон, поглаживая парня по руке.
— Да, ведь Малфой — знаток этикета, не так ли? — поддержала… Грейнджер. — Им же как-то хитро надо кланяться, аристократ лучше всех должен уметь.
Панси замерла с распахнутым ртом, а Слизерин тихо обомлел. Гриффиндорцев же Гермиона уже просветила на предмет того, что она попросила у Малфоя, так что большинство к происходящему отнеслись спокойно. Только Гарри скормил Рону еще кусок пирога, на этот раз сладкого.
— Ты уже летал? — обратился Поттер к Драко, и глаза у него были удивленно-восхищенные…
Малфой сглотнул и не успел ответить — он просто не мог сказать, что к гиппогрифам не допускали никого без специальных заклинаний и защиты… Младше сорока лет. Признаться, что не летал, когда на тебя так смотрят?! Только не это.
Лесник что-то продолжал говорить, но Драко уже решил: будь что будет, но он полетит. Сегодня. Первый!
Как во сне он вышел вперед, опередив Поттера меньше, чем на секунду. Хагрид замялся…
«Хочет первым своего любимчика вытащить? А вот не только гриффиндорцы смелые!» — пронеслось в белобрысой голове, но в следующую минуту мыслей там не осталось. Вообще.
Гигантские лапы с когтями длиной больше его ладони оставляли на земле глубокие борозды. Огромное существо издало клекот, который показался ему вопросительным. Драко поднял взгляд и встретился с янтарно-желтыми пронзительными глазами, смотрящими прямо на него… нет, прямо в него. В самую суть… Огромный клюв приблизился, и он смог рассмотреть его острую кромку. Силой от животного веяло так, что по спине побежали мурашки, но отступать было некуда. Поздно. В ушах зашумело.
Только краем глаза он заметил, как внимательно наблюдают за ним остальные.
Он аристократ. Он умеет кланяться так, чтобы не уронить себя… И он покажет!
Драко выпрямился и, продолжая смотреть в глаза гиппогрифу, отвесил тому вежливый, изящный и исполненный достоинства поклон. После паузы, длившейся, казалось, целую вечность, птичья голова медленно склонилась.
Рука сама потянулась к птице… Драко медленно коснулся мощного смертоносного клюва. Он оказался удивительно приятным на ощупь: теплым и гладким. Гиппогриф наклонился чуть ниже, позволяя перебирать перья в основании клюва и издал тихий мягкий клекот. Только тогда все перевели дух.
— Ух ты… Красавец, — еле слышно шепнул Малфой, приглаживая белоснежные перышки.
— Молодец, — одними губами пробормотал потрясенный Хагрид. Меньше всего он ждал такой прыти от слизеринцев, а уж от Драко Малфоя тем более.
— Чтоб Гриффиндор… после Малфоя?! — рыжий мальчишка бросился вперед, пытаясь оттолкнуть своего врага.
— Рон, нет!
— Уизли, назад!
— А-а-а!
Хагрид повис на цепи, к которой был пристегнут опасный зверь, а Драко ничего не оставалось, кроме как повиснуть на когтистой лапе, уже нанесшей один удар по Уизли. Благо он уже откатился на пару метров и оказался вне досягаемости. Гиппогриф осторожно опустил лапу, давая Малфою возможность спокойно встать на место. Полувеликан открыл было рот… и быстро закрыл его обеими руками.
— Рон, ты как? — Гарри схватил раненую руку приятеля, и тут же к ним подсела Гермиона.
— Больно… но терпимо. Царапина.
— Глубокая. И что тебя туда понесло?
— Агуаменти… вулнера санентур…
— Я идиот?
— Ты вел себя, как идиот. Какая разница, кто первый… Все ведь попробуем!
— До Помфри сам дойдешь или проводить? Кровь останавливать я не умею, только бинтовать, уж прости. Гермиона, подсуши его.
— Давай бегом, может, кровь остановят, и ты тоже успеешь полетать, а? Или уже не хочется? Вон, смотри, Хагрид еще одного привел…
Огромное крыло опустилось возле Малфоя, и мальчишка, недолго думая, забрался наверх. Короткий и мощный разбег, во время которого он думал только о том, как бы не свалиться, удивительно плавный взлет… Живот сжался спазмом, сердце ухнуло куда-то вниз, а потом…
Хотелось одновременно заорать и запеть от восторга: это было потрясающе, лучше, чем на метле! Клювокрыл сделал большой круг над Хогвартсом, Хогсмидом и озером и медленно приземлился, снова опустив крыло, по которому скатился пьяный от счастья Малфой.
— Милорд, — склонили головы Крэбб и Гойл.
— Милорд, — подхватили слизеринцы.
— Драко… — девчонки больше ничего сказать не могли.
Да и не нужно было. Слизерин гордился своим принцем…
— Малфой, это было круто! — зеленые глаза блеснули за очками: Гарри уже помчался к следующему зверю.
Поттер. Восхищается. Им.
Это, блин, действительно круто. Это… вообще!
Внезапно ему стало жаль всех тех, кто не ощутил подобного. Даже Уизли. Ой, не к добру вспомнил… Рыжий здоровяк уже мчался обратно. «Ну и чудненько, — подумал Драко. — А то что-то я совсем странным становлюсь. Надеюсь, Уизли не порвут на тряпочки окончательно, иначе на ком я остроумие оттачивать буду?»
А новоиспеченному профессору пришлось уговаривать еще пару животных: все ученики высказали желание пообщаться поближе.
— Только будьте осторожны и кланяйтесь, как Малфой, они все чуют… Уизли, только не к Клювокрылу! Иди направо, там Ванаганрой, он помладше. Погоди, стой! Кланяться как будешь, покажи. Нет, надо ниже… Ну, как-то так. Аккуратнее!
* * *
— А каково взлетать было!
— Страшно, а потом — здорово!
— На поворотах только ветер.
— Ветрище!
— Ага…
— Ваще...
— Вот это был урок! Ни за что бы не подумала, что Хагрид сможет сделать что-то интересное, но это было нечто…
— Да, я тоже от лесника не ожидал, — поддержал Панси Малфой, искоса поглядывая на Поттера.
К его удивлению, тот не бросился защищать полувеликана.
— На самом деле с ним можно заниматься, только добывать из него нужные сведения придется каждый урок.
— То есть?
— Да вопросы задавать все время. Ну, раз-другой… третий, пятый — ничего, а потом надоедает вообще-то. Я здесь не задержусь.
— Ты не хочешь ходить на УЗМС?! — поразился Уизли. — Хагрид же…
— Если с ним договориться заранее, думаю, он не обидится, — ответил Гарри Рону. — Пойдешь со мной сегодня? А ты, Гермиона? УЗМС точно не мое, а в гости можно и так ходить.
Одинаковые переживания объединяют. А уж переживания такой силы…
Так что сборная третьего курса Слизерин-Гриффиндор, дружно протопавшая в Большой зал, снова вызвала когнитивный диссонанс у всех, кто их встретил, начиная с миссис Норрис. Филч долго хмурился, но решил, что это все в любом случае не к добру. «Если эти будут проказничать вместе, точно уволюсь», — пробормотал он себе под нос и пошаркал к себе.
* * *
— Грейнджер, тебя директор зовет! — оторвала Гермиону от домашней работы Лаванда Браун. — Интересно, что ты учудила?
— Самой интересно, Браун, — захлопнула книгу Гермиона и убрала вещи в сумку.
У директора она встретилась со своим деканом и незаметно вздохнула. Они дружно поприветствовали хозяина кабинета и присели друг напротив друга. Директор начал говорить про важность усердной учебы, хвалил ее старания, намекал на продолжение обучения после окончания школы, напирая на то, что она должна положительно влиять на своих друзей и он в нее верит.
Гермиона старалась запоминать, но смысл расплывался и ускользал… Наконец Дамблдор замолчал, прихлебывая чай.
— Мисс Грейнджер, — начала МакГонагалл, — очень ответственная ученица. Я думаю, мы можем пойти на это.
Тут Гермиона наконец вспомнила, как в конце прошлого года едва ли не слезно просила декана позволить ей посещать все предметы на следующий год. Надо же, она почти забыла… Неужели дело в этом? Отказываться нельзя, ни в коем случае, она же просто повернутая на посещаемости, успеваемости и дисциплине. Мдя, дисциплине так особенно… Одно то, что именно она подвигла друзей еще на первом курсе на поиски данных о Фламеле и все, что из этого вышло потом, не должно было оставить от имиджа дисциплинированной школьницы камня на камне!
Но надо быть искренней, вон как директор сверкает глазами, даже цепочка рун внутри рукава нагрелась. И она решила признаться — пусть будет, как на самом деле.
— Директор, профессор… я ведь уже выбрала основные предметы. А в расписании… Я же не смогу быть одновременно в двух местах, а тут получается, что иначе невозможно.
— Неужели ты не хочешь попробовать что-то еще?
— Конечно, хочу! А как?
К счастью, энтузиазм изображать не пришлось: «попробовать выучить что-то еще» для нее всегда звучало очень даже заманчиво. До Гермионы дошло: от нее что-то хотят. В частности, чтобы она посещала все предметы. Интересно, зачем?
Выходила она в глубокой задумчивости и… восторге. Потому что нельзя не восторгаться таким удивительным артефактом, а уж то, что он теперь у нее — уму непостижимо! Маховик Времени. Легенда. Она осторожно сжала цепочку. Мы его поисследуем!
Но все-таки, что от нее потребуется? Она зябко передернула плечами. Нужен был совет. Срочно. Нарваться на отработку или начать гулять по ночам с первых же дней? Решат, что ее подменили, и будут долго поить антидотом от оборотного. Буэ.
Точно, надо будет завтра прийти на Чары как можно раньше! Интересно, за сколько до начала урока приходит профессор Флитвик? Хотя что это она — Гарри ведь может ему в блокноте написать!
Когда Гермиона вернулась от директора, ей пришлось провести почти весь вечер в шумной гостиной, прикрываясь домашней работой и выжидая возможность поговорить с Гарри. Но увы. После этого дня ими слишком заинтересовались однокурсники, да и другие гриффиндорцы, услышав, что обсуждают, заинтересовывались и присоединялись. К ней подходили не раз и не два: спрашивали про маггловских экстрасенсов, строили какие-то предположения… Поначалу ей было приятно чувствовать изменившееся отношение ребят, но вскоре вопросов стало слишком много, и Гермиона с трудом сдерживалась, чтобы отвечать вежливо и не сбежать. Определенно, задания она сможет делать только в библиотеке. Или придется почаще держать язык за зубами.
В спальню идти было еще страшнее: после того, как она поинтересовалась волшебной косметикой (по наущению миссис Дурсль), Патил и Браун вытащили каждая по весьма внушительному сундучку и пообещали просветить ее, как только, так сразу. И было видно, что им не терпится. А у нее пока были совершенно другие мысли, вопросы и потребности! Вот где Гарри шляется, когда он так нужен?!
Она тяжело вздохнула и попросила дать ей наконец закончить эссе.
Хотя… запах духов, которыми Патил сбрызнула ее ворот, ей определенно нравился: сладковато-пряный, он успокаивал и навевал мысли о теплом лете. Заказать, что ли?
* * *
Гарри, недавно выяснивший с помощью очередного блокнота (да, для Дадли тоже сделали такой артефакт), что крестный тихо-смирно сидит в гараже, вздохнул с облегчением, выходя из туалета. Ну а где еще можно было спокойно пописать-попереговариваться с кузеном? А тот еще бегал звонить домой, чтобы узнать все точно. Осталось немного подождать, и, если Сириус Блэк так и останется на своем месте, можно будет со спокойной душой забить на Предсказания. Надо сказать Гермионе. И он поторопился в гостиную, рассчитывая там встретить подругу или узнать, где она. Но Джордж Уизли еще на лестнице спросил его что-то про магглов, а там понеслось…
Гермиона обеспокоенно поглядывала на Гарри, макушка которого едва виднелась среди обступивших его парней — не успел он присесть, как тоже оказался в центре внимания. Мальчишки похохатывали, вспоминая выходку Уизли на уроке УЗМС. Рон краснел, а его хлопали по плечам, хваля за смелость, но намекая, что он мог бы найти ей лучшее применение…
А потом Поттер начал рассказывать свои любимые ужастики. Описывая все так красочно, что постепенно все больше и больше обрастал слушателями, пока вокруг не собрался практически весь факультет.
В шумной гостиной с кучей отвлекающих факторов делать уроки получалось очень медленно, но благодаря тому, что Гарри говорил негромко, а все остальные его слушали, Гермиона наконец справилась, только виду не показывала. Наконец ребята начали расходиться по спальням, хихикая над оставшейся заучкой. Рон упорно тащил Гарри за собой, так что Гермиона была уже готова сделать рыжему что-нибудь нехорошее. Только пока не могла выбрать, что.
— Подожди, я сейчас сверю кое-что у Гермионы, — Гарри в очередной раз вынырнул из-под руки Уизли и направился к подруге. — Скоро приду.
— Гермиона, может, ты и мою работу проверишь? — рыжик тут же полез в свою сумку, доставая какой-то смятый пергамент.
— Уизли, ты обалдел? — возмутилась та. — Мне работы Гарри на сегодня хватит.
— Вот как, значит? Ему ты помогаешь, а я?!
— А ты научись обращаться вовремя! Все, последний раз! — отрезала та, все же просматривая уизлевские каракули. С Роном проще было сделать все побыстрее, чем объяснять, почему не можешь. — Да у тебя тут только половина работы! Я не буду за тебя дописывать!
Она всучила ему пергамент обратно в руки.
— Пока не закончишь, не буду смотреть. Я за вас обоих, — она на всякий случай кивнула на Гарри, — работать не намерена. Хватит! Между прочим, в маггловских школах таких, как я, называют консультантами или репетиторами, и за работу им платят!
Услышав о деньгах, Рон покрылся красными пятнами:
— Ну и катись в свою маггловскую школу!
— Уизли.
Рон обернулся. Его друг никогда не говорил таким… таким чужим голосом.
Гарри смотрел на него так же холодно, как раньше на Малфоя.
— Извинись.
— Да ты что? Она сама…
— В морду дать — обидишься? — неожиданно ласково спросил Гарри, но от этой ласковости почему-то пробрала дрожь.
Возле ноздрей Поттера заклубился дымок. Рон принюхался и ощутил легкий запах гари.
— Гарри, успокойся! — бросилась к нему Гермиона. — Тихо, ты что… Спокойно…
— Чего я не знаю? — подбоченился Рон. Кажется, Грейнджер его защищает… Что ж, посмотрим.
Посмотреть не удалось: к его огромному удивлению, он был послан в унисон, далеко и надолго.
— И пока не извинишься, даже не подходи! — напутствовал Гарри удаляющуюся спину друга, кажется, уже бывшего.
— Да-а, — хором протянули Гарри и Гермиона.
Она наколдовала из валявшегося на столе черновика стакан.
— Агуаменти! — наполнил его Гарри и быстро выпил.
— И это в первый же день. Ну как ты, успокоился? Изжоги нет?
Гарри помотал головой.
— Вообще-то, Рон и раньше был не лучше. Помнишь тролля?
— Он тогда спас меня! Нас… — выдохнула Гермиона.
— Но если бы не его грубость, с нами вообще бы ничего не случилось! И ты бы не плакала…
— Гарри, надо посоветоваться. Я была у директора, — переключилась на более важную для нее тему Гермиона, и тут же успокоила мгновенно насторожившегося друга, переходя на громкий шепот. — Меня позвали потому, что я в прошлом году умоляла МакГонагалл, чтобы мне позволили изучать все предметы. Мне дали Маховик Времени! Представляешь?! Но я никому не должна об этом говорить.
— Они не взяли с тебя клятву?! — поразился Гарри.
— Когда директор сказал, что никто не должен узнать, я просто вытаращила глаза и крикнула: «Как можно!»
— Ну ты молодец…
Гермиона довольно улыбнулась.
— Давай поищем какой-нибудь класс, что ли? Я хочу посмотреть! У тебя он с собой?
— Отбой же был! А тут в любой момент кто-нибудь может войти.
— Я за мантией, — Гарри было привстал, но тут же сел обратно. — А, ч-черт, там Уизли. До завтра потерпит?
— Утром пойдем пораньше на Чары?
— У нас же зельеварение!
— Ой, перепутала, послезавтра.
— Тогда дай почитать инструкцию, что ли…
— Я сама еще не дочитала, не доставать же ее перед всеми.
— Тогда давай сначала мы оба прочтем, а потом уже к наставникам. Мне им написать?
Гермиона замялась. Она не была готова, чтобы кто-то, пусть даже лучший друг, делился ее тайной.
— Давай просто встретимся у Флитвика… Ты ему напиши, что очень нужно. И договаривайся на послезавтра, хорошо?
Увидев поздно вечером послание от Гарри, Снейп насторожился: когда мальчишка только успел найти себе проблему? Ведь только приехал!
Вскоре на странице проступил знакомый почерк Флитвика. Поттер просил о встрече перед занятием по Чарам. Что ж, значит, придется завтра кое-кому получить отработку.
* * *
Этой ночью Гриффиндор спал беспокойно. Не было ни одной комнаты, в которой никто не разбудил бы соседей криком: «Кошмар на улице Вязов» в исполнении Поттера, да еще и на сон грядущий, оказался настоящим «средством для кошмаров». Утром в Большой зал гриффиндорцы выползли бледными и невыспавшимися, кроме, конечно, Гарри. И Гермионы, но та вообще припозднилась и едва успела перекусить.
Однако и у Гарри утро не задалось: опять не вышло поговорить с подругой — она банально проспала. «Видимо, учила инструкцию», — решил он и был совершенно прав. Увиделся с ней он только на завтраке, заметив, что та была очень возбуждена. Но единственное, что ей удалось — это незаметно протянуть ему свое новое расписание.
Он нахмурился: по всему выходило, что скакать во времени она должна начать прямо сегодня. Ну… оставалось надеяться, что ничего плохого не случится. Не должна же декан вредить своей ученице? Главное, чтобы никто не заметил. Гарри покосился на приятеля. Рон, обидевшийся на них еще вчера, сегодня сидел в стороне и посматривал косо. Зато не отвлекал…
А по пути с завтрака вдруг начал разговаривать с ним, словно ничего не случилось. И на зельеварении плюхнулся рядом, подвинув сумку Гарри на самый край. Да уж, так умел только Рон Уизли. Гермиона предсказуемо оказалась без пары и, кажется, осталась этим вполне довольна.
На зельеварении Снейп проигнорировал повязку на руке Уизли, назначив его в пару с Поттером, так что запороть зелье особого труда не составило: Гарри просто просыпал половину лапок златоглазки мимо котла. Вот тут Рон повел себя как настоящий друг: тяжело вздохнул и повинился в том, что сегодня из него отвратительный помощник. И даже попытался что-то вякнуть Снейпу по поводу своей травмы, на что получил лишь ехидную усмешку.
Для Снейпа прошипеть «Десять баллов с Гриффиндора. Экскуро!» было привычно, но… странно. На Поттера почему-то стало плохо шипеться, и он сосредоточился на его рыжем приятеле. Ах да, чуть не забыл…
— Уизли, минус десять баллов за невнимательность. У вас рука забинтована, а не глаза! Вы были обязаны предупредить Поттера.
«Ну давай же, Гарри, возмутись…»
Мальчишка наконец перестал тормозить и вскинулся:
— Это несправедливо! Рон не мог видеть, что у меня на дос…
— Отработка, Поттер, сегодня в семнадцать тридцать. Уизли, а вы явитесь тогда, когда будете в состоянии нормально держать нож, я не собираюсь тратить ингредиенты на вашу заведомо провальную стряпню.
Уизли покрылся пятнами, но смолчал, а Поттер хмуро посмотрел исподлобья. Обиделся? А чего он ждал? Хотя двадцать баллов за одну промашку это действительно немного чересчур… Ничего, вечером разберемся.
А потом надо будет вызвать Малфоя, пусть расскажет, что устроил на УЗМС. Разговоры в коридорах оставляли слишком много места воображению, а он должен знать точно. Мало ли, папаша спросит. Люциус что-то в последнее время зачастил к нему, эх, не к добру это…
* * *
После обеда, на котором Гарри удалось перекинуться с подругой всего парой фраз, они направились на первый в семестре урок по Защите от Тёмных искусств. Профессор Люпин, все такой же потрепанный, но выглядевший немного получше, встретил их в кабинете, где они оставили свои вещи и пошли в учительскую.
Только они зашли туда, как Уизли прошептал:
— Это что, будет защита от Снейпа?
— Ты научился острить? — холодно переспросил его Гарри и вздрогнул, услышав почти такую же интонацию от Снейпа: тот в очередной раз прошелся по самолюбию Невилла Лонгботтома, поставил в шкаф какой-то журнал и с эффектным разворотом, взметнув мантией, словно крыльями, покинул помещение.
Рон молча покосился на приятеля, пожал плечами и немного отодвинулся. Его место быстро заняла Гермиона, и Гарри принялся ей что-то шептать, одновременно слушая объяснения профессора Люпина. Рон навострил уши, но разобрать ничего не смог.
— Я хочу Фредди Крюгера, — еле слышно заявил подруге Гарри. — Вчера рассказывал, а сегодня было бы здорово показать!
— Отличная идея. Действительно, еще не хватало, чтобы все узнали, чего мы больше всего боимся. С ужастиками ты здорово придумал. Как будто знал…
— А ты кого возьмешь?
— Не знаю… Пеннивайза, наверное…
— Ух, весело будет.
— Гарри, а вдруг там вылезет самый настоящий мой страх?
— Так ты же Пенни боишься, разве нет? Главное, представь, что ты прямо там, в фильме!
Гермиона немного побледнела.
— Кажется, получилось. Не надо больше! Чур, я первая!
— Давай, — Гарри освободил ей путь к шкафу, возле которого продолжал мяться несчастный Невилл, стараясь подходить к дверце как можно медленнее.
— Извините, пожалуйста, профессор… А можно я попробую?
— Эм-м… Да, конечно, мисс…
— Гермиона Грейнджер, сэр.
— Помните, я всегда готов вас подстраховать, в любой момент.
— Спасибо, профессор.
Дверь шкафа скрипнула… Из-за нее показалась выбеленная рожа клоуна. Кто-то хихикнул. Но когда клоун вылез целиком, наступила полная тишина. Смеяться почему-то всем разом расхотелось.
— Кто это?.. — раздался чей-то дрожащий голос.
И в этот момент клоун оскалился несколькими рядами жутких окровавленных заостренных зубов и зашипел.
Гермиона с криком «Нет!» трансфигурировала какой-то жуткий металлический прут и всадила его прямо в зубы кошмарному существу. А оно, дико ухмыляясь, начало его жевать, притягивая девочку все ближе к себе.
Кто-то взвизгнул. Невилл Лонгботтом спрятался за стол, за ним легкими рыбками нырнули Браун и Патил. Люпин оторопел так, что не мог шевельнуться.
В этот момент рядом с подругой встал Гарри Поттер.
— Подвинься, я тоже хочу!
По жуткой белой, заляпанной алыми пятнами фигуре прошла рябь…
Появилась рука с накладными железными когтями, с которых капала кровь… Ужасное обожженное лицо под старой шляпой…
— Фредди Крюгер! — заорали сразу несколько человек.
И гриффиндорцы в единодушном порыве вынесли в коридор стол со всеми, кто за ним прятался, профессора Люпина и даже довольно крепкую и тяжелую дверь учительской. На свою беду, профессор оказался в самом низу.
Когда профессор Люпин с трудом выкарабкался из-под груды тел и понесся в погоню за боггартом, гриффиндорцы перевели дух и первым делом набросились на Поттера.
— А что, я его тоже боюсь! — улыбался Гарри, сидя на столе в учительской и болтая ногами. — Но было же круто вам его показать, разве нет? Как говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
— Лично я бы и не слышала… с радостью!
— Что же ты в гостиной сидела и не ушла?
— Интересно же… жуть как интересно было.
— Именно что жуть.
— Ага.
Постепенно примеру Поттера последовали все остальные: стульев сохранилось мало — одним Гарри от Фредди отмахивался, другие просто по пути своротили. Третий курс Гриффиндора продолжал высказывать свои претензии.
— Мы и так нормально спать сегодня не могли! А ты тут еще со своим показом!
— Грейнджер, от тебя я такого точно не ожидала!
— Вот как теперь жить?!
— То есть спать, ты хочешь сказать?
— И это тоже.
— Хотите сказать, что магглы спокойно спят после того, как такое кино посмотрят?!
— Ну… — Гарри замялся. — Не всегда. Главное — понять, как это уничтожить. Клоуна надо лупить всем вместе и не бояться его, он точно исчезнет.
— Я бы сейчас кое-кого другого отлупил…
Надо же было именно в этот момент на пороге появиться боггарту. Несчастный стремился в спасительный шкаф от преследующего его профессора ЗОТИ.
А поскольку ближе всего от дверей сидела Грейнджер, то… Округлое облачко побелело, появилась голова, кроваво-алый рот…
— Лупи его!
— Бей!
— Коли!
На Пеннивайза обрушилась оставшаяся в учительской мебель… и некоторые изобретения самих учеников. У кого-то был меч, у кого — дубина, Браун держала огромный кухонный нож, Финниган размахивал битой… Патил разматывала какую-то странную, но даже на вид опасную проволоку, Уизли размахивал обеими руками: в одной была гигантская поварешка, а в другой — криво изогнутый то ли нож, то ли короткий персидский меч. И зверски скалился.
Боггарт заполошно пискнул и рванул обратно в шкаф, быстро захлопнув за собой дверь.
Запыхавшийся профессор Люпин дикими глазами смотрел, как его ученики хлопают друг дружку по ладоням. Переведя дух, он смог прохрипеть только одно слово:
— Где?
Ему показали на шкаф.
Нет. Не сегодня. Сегодня он не…
Люпин собрал последние силы.
— Кто?
— Все, — радостно проинформировал Гарри Поттер. — Когда нас много, то справиться легко, профессор.
С тихим стоном Люпин привалился к стенке, еле удерживаясь от того, чтобы не сползти по ней.
— Вы не волнуйтесь, профессор, мы сейчас все уберем! — вылезла та самая девочка, у которой такой жуткий, такой ужасный кошмар… Мерлин, где дети могли увидеть такое?! Какое бесчеловечное существо могло… такое существует?! Где? Почему?
Люпин с трудом сглотнул: в горле моментально пересохло. Пульс гулко стучал в голове, словно приколачивая возникавшие в ней вопросы, а дети… Удивительные дети спокойно занимались приборкой! Словно не были только что свидетелями такого… такого…
— Репаро… Репаро…
— Тергео…
— Экскуро…
— Репаро…
Ему оставалось только присоединиться.
— Скурж…
Шкаф затрясся мелкой дрожью, и его дверка распахнулась.
— Скурж! — пятеро учеников направили свои палочки на внутренность шкафа… и увидели в нем одни пустые полки.
— Это что? Он ушел?
— Боггарт — это эктоплазма?
— Это ее разновидность…
— Зачем тогда Ридикулус?
Как раз к концу урока учительскую привели в первоначальное состояние. А дети смотрели на профессора, словно чего-то ждали.
— Ах да… десять баллов Гриффиндору… каждому. И еще пять за уборку, — он вздохнул. — Тоже каждому.
— Ура! — грянули третьекурсники, едва не оглушив Люпина.
* * *
После уроков Гарри рыскал по коридорам в поисках пустых помещений. Их было немало, но стоило зайти туда, как через несколько минут обязательно кто-нибудь появлялся, иногда — Филч или миссис Норрис. Но чаще всего это были другие студенты: видимо, уединения искал не только он. Даже на верхних этажах было полно народу, правда, их облюбовали в основном влюбленные парочки.
Гермиона начала использовать артефакт! И поэтому с ним нужно разобраться как можно быстрее, потому что если Герми упрется, то это все.
А тут еще очень странный профессор Люпин. Взгляд… Не нравился тот Гарри, только он пока не мог понять, почему. И заклинание он им сегодня дал дурацкое, если честно. Хотя, может, ему просто не хотелось искать нового боггарта для других уроков? И почему он начал с Невилла, ведь видел, что тот боится больше всех?! И главное, почему не объяснил все в классе, заранее?
На столе декана Слизерина подскочил блокнот. Снейп, одной рукой держа чашку, раскрыл страницы, уже не ожидая ничего хорошего, и глотнул чайку, чтобы успокоиться.
…Могут ли профессора вредить студентам?
…Для каких существ характерны ярко-желтые глаза?
Профессор поперхнулся чаем и с трудом остановил себя от того, чтобы не ринуться незамедлительно в сторону гриффиндорской башни. Он прокашлялся, почистился, высушил сюртук и написал ответ…
А потом забрал с собой блокнот и вылетел из кабинета в сторону директорский апартаментов, шипя себе под нос великолепные сюжеты для фильмов ужасов в основном на тему того, каким способом он убьет Ремуса Люпина.
Так что пришедшие на отработку Грейнджер и Поттер наконец нормально пообщались, пока ждали профессора, а потом по пути назад, в башню. Отработка не состоялась.
* * *
Вечером в гостиной Гриффиндора небольшая компания договорилась о совместных поисках боггартов на территории замка… Поттер же пообещал рассказать и показать еще несколько ужастиков!
В факультетской гостиной набирал обороты спор. Расписание, несмотря на обещание, все еще не поменяли, и многие занятия, которые Гарри хотел посетить, стояли одновременно. И, поскольку он уже ухитрился завести едва ли не весь третий курс… А дело было так.
Началось все еще в столовой. Гарри заметил, что его подруга бледна и явно не выспалась, и продолжил развивать свои мысли вслух о том, что хочет сходить на занятия по всем предметам. И что каждому из однокурсников предлагает сначала попробовать все, а потом выбирать.
За столом Гриффиндора стало неожиданно тихо: однокашники смотрели на Гарри с открытыми ртами. Потому что вот этот парень на их памяти учебой особенно не интересовался. Одно дело — книжки и фильмы пересказывать, которых он за лето насмотрелся, другое — самому в книжки зарыться, причем в совсем другие, вовсе не такие увлекательные.
— Да, повзрослел я немного, и что? Ну вот кто мне скажет, как еще я смогу узнать — может, у меня талант предсказателя? Или нумерология окажется мне родной? Как я это пойму, если не посещу ни одного урока? Дайте мне хотя бы один, а лучше два-три, но по всем предметам, чтобы я мог правильно определиться. В конце концов, не разорваться же!
— Поттер, я тоже так считаю! — к Гарри, так и не севшему за стол, подошел невысокий крепкий когтевранец. — Так выбирать правильно, — обратился он к остальным сидящим за столом. — А то мы как будто на ощупь в темноте открываем дверь туда, не знаем куда. Ну или знаем, но только по слухам. А ведь наше будущее зависит от того, правильную ли дверь мы выберем…
— Классное сравнение! — Гарри смотрел на неожиданного единомышленника во все глаза и наконец догадался протянуть руку:
— Гарри Поттер.
— Энтони Голдштейн. Я что подошел-то, мы тут прошение составили, но если его кроме нашего факультета еще и вы подпишете… особенно ты, Поттер, ну, понимаешь…
— Да не вопрос! Показывай, где?
Тот достал аккуратный пергамент и ткнул пальцем:
— Давай вот тут, повыше, чтобы сразу твою фамилию заметили…
Гарри расписался.
— А мне можно? — потянулся за пергаментом Дин Томас.
На него уставился изумленный Симус…
— А давайте мне тоже, — протянула руку Гермиона.
За соседним столом раздалось громкое презрительное пофыркивание слизеринцев. Гарри обернулся.
— У вас перекличка моржей, или что умное и полезное скажете?
Поттер. Подколол. И ведь как подколол, зараза… Над ними сейчас с полным правом могли ржать все грифы, если бы… если бы не пребывали в таком же точно шоке и, затаив дыхание, не ждали продолжения.
— Да просто интересно наблюдать начало движения заучек на совершенно не приспособленном для них факультете, — ядовито-сладеньким голоском протянула Паркинсон после небольшой паузы, во время которой змейки приходили в себя.
— Только грязнокровки и маггловские выкормыши не знают родовых способностей, — бросил свысока Малфой, приготовившись к атаке ало-золотых.
— Малфой, ты такой забавный, — невозмутимо выдал Поттер вместо того, чтобы покраснеть или надуться, и даже вскочившего было рыжего друга придержал, обняв за шею и подмигнув.
Драко совершенно обалдело смотрел на Гарри, на мгновение уподобившись Уизли выражением своего лица. У Рона же просто расслабились коленки и он плюхнулся на свое место.
— А за вами неинтересно наблюдать, — ответила на реплику Паркинсон Грейнджер.
Слизеринская компания дружно перестала жевать и сделала большие глаза. Впрочем, соседи-гриффиндорцы выглядели примерно так же.
— Это еще почему? — едва не хором возмутились Малфой и Паркинсон после небольшой паузы.
— Малфой, — Поттер практически вернул Драко его тон. — Неужели за десятки поколений славной истории твоего древнего рода у вас рождались совершенно одинаковые по способностям дети? Вы же не Джеминио размножаетесь? У вас разве не было никого с талантом, например, к нумерологии или рунам? А может, предсказателей? И, выбирая пару наследнику, родители никогда не интересовались способностями кандидаток?
Голдштейн улыбнулся и, подмигнув Гарри, продолжил мысль:
— Представь, что вам предложили вложить много денег в какое-то предприятие… А вот удачным ли это будет? Предсказатель может почувствовать.
— Нумеролог может вычислить вероятность любого исхода, — подхватила Грейнджер.
— Рунолог может добавить в контракт небольшую цепочку, благодаря которой тебя никто не сможет надуть. Или наоборот, если условия будут невыгодными, поможет легко расторгнуть договор.
Грейнджер и Голдштейн понимающе переглянулись. Их диалог удался на славу.
— Мы можем нанять…
— И потратиться, молодцы. А если у тебя самого в зачатке есть такой талант, ты серьезно собираешься его проср… — Гарри прикусил язык. Надо потерпеть и не высказываться уж совсем просторечно перед этими «высокородными».
Его фразу дружно продолжили Гермиона и Энтони:
— Лишиться…
— Утратить…
— Он тебе не нужен, что ли? Пробросаешься…
Судя по лицам, слизеринцев явно посетили новые и весьма любопытные мысли, и продолжать препираться им стало не интересно.
— Голдштейн, давайте вашу петицию. Я подпишу, — Дафна Гринграсс успела первой.
Инициативный когтевранец, поблагодарив гриффиндорцев, двинулся вслед за своим пергаментом.
— Поттер, ты как-то слишком сильно изменился, — присвистнули близнецы, спасая младшего братца, который пребывал в таком шоке от всей предыдущей беседы, особенно от «лучшего друга», что даже слова вымолвить не мог.
Гарри же просто улыбнулся, постаравшись придать своему лицу максимально наивное выражение, и обратился к рыжему приятелю. Того определенно стоило чем-то занять, иначе они просто не вынесут столько дури…
— Рон, а ты не хочешь подписать?
— Зачем? — сдавленно спросил тот, предчувствуя… беду?
— Вот, представь, если на столе столько видов пирогов, сколько тебе никак не съесть, все с разной начинкой, некоторые ты никогда не пробовал. Надо выбрать, что самое вкусное. Что ты сделаешь?
«Рон в ступоре, — подумал Гарри. — Но в приятном. Хорошее сравнение», — похвалил он себя и продолжил:
— Я бы договорился пробовать с кем-то на пару — полпирожка — и все понятно. Или просто немного отломить. А потом есть уже то, что действительно для тебя самое-самое вкусное, и наслаждаться. Вот я и с новыми предметами так же хочу, понимаешь?
Судя по лицу Рона, соотнесение школьных предметов с пирожками — это был нонсенс… Но… все-таки это действительно было похоже. С пирожками он так очень даже хорошо понимал. Он даже перестал жевать, крепко задумавшись.
* * *
— Голдштейн, ты эту пи… прошение когда директору понесешь? — нагнал когтевранцев Поттер, выходя с завтрака.
— Зачем директору? В Попечительский совет пошлем… Если бы он хотел, то расписание бы давно изменили, ведь об этом говорили уже не раз! Время идет, а нас все еще обещаниями кормят…
— Может, попечителям — копию, а после уроков всем курсом к Дамблдору пойдем? А то вроде как ябедничаем на него, получается… Некрасиво. Нам тут еще четыре года учиться.
Когтевранец взглянул уважительно и кивнул.
Вот так после уроков возле знаменитой горгульи образовалась немаленькая толпа, в которой оказалось по несколько представителей всех факультетов. Даже «барсуки» пришли.
«Хорошо, что Малфой не пошел, — подумал Гарри, глядя, как его рыжий друг косо поглядывает на представителей Слизерина. — Интересно, это он придумал послать только симпатичных девочек?» С Дафной Гринграсс и Панси Паркинсон Уизли задираться было как-то не с руки.
Наконец их пропустили наверх, и Гарри в очередной раз посмеялся про себя при виде однокурсников, изумленно уставившихся себе под ноги — за исключением Финч-Флетчли и его самого.
«Темнота-а… стаскать их всех в какой-нибудь торговый центр на экскурсию, что ли? На эскалаторе покататься!»
* * *
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор хмурился: он всеми силами старался оттянуть обещанное посещение детьми всех предметов почти по той же причине, по которой те этого хотели. Появление новых склонностей? Вполне возможно! Но это значит появление немаленького количества новых факторов и условий, а просчитывать все кому? Как было хорошо и ясно, когда все представители семейств были заняты теми вещами, что и их предки! Как замечательно прогнозировалось развитие событий! А что теперь? Эти начнут, потом и остальные подтянутся…
И на Грейнджер его влияние значительно ослабнет: что, если она тоже решит выбрать? Хотя… нет, судя по поведению, жажда знаний, которую он немного усилил еще на первом курсе, скорее иссушит девчонку, чем та согласится на что-то меньшее. Надо будет подумать о восстанавливающем зелье… Терять хоть и маленькую, но такую полезную фигурку, через которую так удобно влиять на Героя, он не собирался.
Когда в дверях появились третьекурсники, во главе которых оказалась странная пара — Поттер и Голдштейн, директор уже сиял одной их своих самых лучистых улыбок.
Когда Гарри Поттер закончил свою короткую, но довольно емкую и экспрессивную речь, директор внутренне поморщился.
«Все-таки Северус явно перестарался. Жаль, но претензии ему тут не предъявишь, надо было четче формулировать свои… пожелания. А пока… не чересчур ли много на себя берет Гарри? А главное, не многовато ли у него появилось новых контактов? Надо бы отделить его… немного. Подростки не любят, когда ими командуют, значит… А что, если? Нет, не может быть. Том?..» Последняя промелькнувшая мысль потребовала всей выдержки директора, чтобы сохранить лицо. Да, Том Реддл был бы необыкновенно уместен во главе вот такой делегации.
— Замашки руководителя, Гарри?
Искреннее недоумение в распахнутых зеленых глазах немного успокоило Альбуса, но… мысли в его голове никогда не возникали просто так, уж в этом-то он был уверен.
— Да вы что? — у Гарри не сразу прорезался голос. — Я только узнать хотел, чтобы выбрать, а как выбрать, если не попробуешь? А это, — он кивнул на пергамент, лежащий на столе, — вообще когтевранцы придумали. Здорово же, правда? Вот тут все подписались, смотрите…
Дамблдор перевел глаза с последней неловкой закорючки на покрасневшего Рона Уизли.
На ужине директору пришлось-таки объявить о двух неделях свободного посещения предметов третьим курсом, но при условии тщательного учета и ежедневных отчетов старостам и декану.
Ему радостно, но вежливо похлопали: кроме третьекурсников, больше никто не оценил — да никого это и не касалось.
* * *
К такому аншлагу на своем предмете Сивилла Трелони была совершенно не готова. Как бы это пережить?.. Капнуть бы капельку опиатов, чтобы детки стали поспокойнее… К счастью, ее рука вовремя дрогнула, а в голову пришла мысль о том, что среди детей могут быть и имеющие амулеты. Которые непременно просигналят их хозяевам, что что-то в их чашке не так.
И ей пришлось ограничиться лишь добавкой ромашки и мяты… Увы, чтобы сдержать бьющую через край подростковую энергию, этих скромных травок было явно недостаточно.
Сивилла внутренне содрогнулась, увидев полную комнату гриффиндорцев. И заразы все лезли и лезли через люк в полу! Вот бы… она представила себе заделанное отверстие, но это, конечно, не помогло. Ее только что покинули отвратительно дотошные когтевранцы, и бедняжка как никогда мечтала о передышке. Чай, только чай. И побольше. Может, тогда они перестанут задавать столько сложных и ужасно неудобных вопросов?
Даже та девочка все еще здесь, а ведь профессор так надеялась больше ее не увидеть. Равно как и ее слишком знаменитого друга. Снова этот Поттер! Как он не понимает, что в его чашке было страшное предупреждение…
Гермиона спокойным шепотом рассказывала, что такое юбка-брюки крайне заинтересованным Браун и Патил, а Гарри оказался в паре с Роном.
«Определенно, у него какая-то особая способность забывать то, что ему хочется, — думал Гарри. — Ведь еще когда было ясно сказано: не подходи, пока не извинишься. И что? Нифига не извинился, но вот он, что в столовой, что на занятиях — втирается и сидит, как ни в чем не бывало. Намекаешь ему — недоумевает. Ссориться?.. Ссоры мне даром не нужны».
Наконец допив вторую порцию (и почему сегодня понадобилось столько?), он протянул свою чашку приятелю. Тот крутил ее и так и сяк, пытаясь хотя бы представить, на что могут быть похожи нелепые фигуры, образованные чаинками, когда к ним наконец подошла профессор Трелони.
Она немного повертела в руках чашку и предсказала «смертельного врага», «нападение», «опасность в дороге» и, конечно, опять увидела Грима, угрожающе провыв, что он — вестник смерти.
«Да в курсе я… смерть, ага, разве что от хохота…» — Гарри вспомнил кое-что из того, что выделывал Сириус, будучи бульдогом, и едва не рассмеялся, но тут его озарила другая мысль, и он моментально посерьезнел.
— Простите, профессор… не могли бы вы уточнить: нападение смертельного врага или НА смертельного врага?
Профессор мысленно застонала… Осадок только позволял воображению представить ряд образов, но уж никак не связать их друг с другом. И как она должна это объяснить? О, Мерлин, что этот мальчик себе думает?..
— Вы что, — слабым голосом произнесла она, уже видя, что ее догадка близка к истине, — хотите напасть на Грима?
— С собаками только так и надо, — уверенно ответил Поттер. — Самое главное, им никогда нельзя показывать страх, они его чуют. Им сразу надо показать, кто главный, и все будет нормально!
— Вы… вы уже общались с ним?!
Мир внезапно поблек, и мисс Трелони банально лишилась чувств.
* * *
— Какая худенькая, — сочувственно протянула Браун, помогая Грейнджер поплотнее завернуть юбку профессора. Транспортировать через люк тщедушное, но все же взрослое тело, да еще в юбке… Женская солидарность не позволила девчонкам оставить тощие ножки профессора на произвол судьбы, то есть на обозрение однокурсников.
Парни в это время ломали голову, как пропихивать бесчувственное тело через люк. Про «Мобиликорпус», как выяснилось, было известно не только Поттеру и Грейнджер.
— Может, лучше попробовать привести ее в себя здесь?
— Ну… найди что-нибудь вонючее, что ли.
— Не могу… тут все приятно пахнет. Вот эта штука вроде сильнее, почти воняет, — Браун протянула Поттеру с Финниганом какую-то коробочку, и те, недолго думая, сунули ее под нос Трелони.
— А-ах… аоу! — зевнула Браун, а Патил, едва принюхавшись, потащила ее к открытому окну. Его, кстати, Поттер распахнул первым делом, как только профессор сомлела.
— Уберите от нее! — крикнула Парвати, но было поздно: профессор Трелони крепко уснула, так и не приходя в себя.
— Может, оставить и пусть спит? — предложил Гарри.
— Мы же уже все приготовили. Спасательная операция, нет?
— А… ну хорошо, продолжаем. Вдруг ей правда что-то грозит? Вон, нанюхалась… Патил, это вредная фигня была или не очень?
Парвати пожала плечами.
Компания гриффиндорцев, аккуратно левитирующих перед собой профессора Прорицаний, не могла не привлечь общего внимания. Первым по пути попались… слизеринцы, хоть и неполным составом, без Драко и парочки его верных спутников.
— Что вы сделали с профессором? — возмутилась Гринграсс.
— Почему сразу мы сделали? — как-то деловито удивился Поттер, продолжавший сосредоточенно смотреть на учительницу. — Не отвлекай, я уронить боюсь.
— Мобиликорпус…
— Спасибо, Гринграсс.
— В Больничное крыло?
— Конечно.
— Что случилось-то?
— А вот бы знать… вроде ничего такого. Может, выпила чего, а может, нанюхалась.
— Что-то запашок у нее того, подозрительный, — потянул носом Забини.
— У нее в кабинете все время чем-то нехорошим припахивает! Пропиталась.
— Да ладно, мы-то пока все живы, а этой… там сидеть и дышать.
— Ужас…
— Бедная… — дружно вздохнули Патил и Браун. — Себя не щадит. Поттер, ты был совершенно прав…
— Знаете, лично я в следующий раз в респираторе приду… — сообщила Гермиона.
— А будет следующий раз?
— А что такое респиратор?
— Такая маггловская фигня… Гринграсс, вы точно хотите знать?
— Если помогает, чтобы не воняло… Рассказывай.
Компания грифов и слизней, мирно что-то обсуждающих, и сама по себе была довольно неожиданным зрелищем, а уж их общая ноша… Так что по пути до Больничного крыла к ним присоединились все, кто их увидел. Человек этак двадцать-тридцать. Мадам Помфри, увидев своеобразную демонстрацию, выдохнула и молча прислонилась к стеночке… И только уложив несчастную Трелони и узнав, что все остальные «просто сопровождающие», облегченно вздохнула.
— Не думала, что ты стала так популярна, Сивилла, — обратилась она к телу профессора. — Надеюсь, когда проснешься, поделишься новостями.
Она повела палочкой, проводя первичную диагностику.
— Мерлин мой, дорогая, надо же, вообще-то, не только пить, но и кушать! Иногда хотя бы…
* * *
А в это время все, кто был причастен к неожиданно торжественной транспортировке профессора Прорицаний в больничку, как раз усиленно питались. Они едва не опоздали на обед! Челюсти работали быстро и деловито, разговаривать было некогда: у всех и после обеда были занятия, и никому не хотелось получать штрафные баллы, тем более — отработки.
По пути на УЗМС гриффиндорцы довольно ожидаемо оказались в компании Малфоя сотоварищи. Дорожка-то от замка одна. Подбил своих на общение, собственно, Забини, заинтересовавшийся тем самым «респиратором». Он и продолжил развивать мысль.
— Если сделать магический аналог: взять небольшой тампон и наколдовать вокруг него что-то вроде головного пузыря…
— А что такое головной пузырь? — спросил Поттер.
Драко ужасно хотелось подколоть извечного соперника, но, Мордред, он же и сам не знал пока, что это такое… Не признаваться же!
— Просвети их, Блейз, раз уж начал!
«Вот так, главное, скрыть свой собственный интерес. "Лучшее образование, лучшее образование!" — ну, папочка…»
Уизли открывал и закрывал рот, не понимая, что нашло на его давнего врага.
— Интересно, интересно. А если вот сюда наложить, к примеру, просто малюсенький такой воздушный полупроницаемый щит… и чем-то закрепить?
— Грейнджер, да ты голова. Это не свиные пятачки от ваших придурковатых близнецов, это нормальные фильтры! Да за ними быстро из драконологов и фермеров очередь выстроится!
— Уизли… — одними губами пошевелил Малфой, но все почему-то услышали. — У тебя ведь старший брат…
Рон вылупился на Малфоя, словно впервые увидел.
— И что тебе до него?
— Он же драконолог, нет?
— Откуда ты…
— Тьфу, да в нашей деревне все обо всех все знают! Если, конечно, хотят, — хлопнул Рона по плечу Симус Финниган. — Он же сможет узнать, сильно нужны в их хозяйстве такие штуки и сколько за них можно было бы выручить?
— Продать?.. Сделать и… продать? Самим?
— Что, самому слабо, Уизли?
— А вот и нет!
Может, тут и разгорелась бы какая-нибудь ссора, но… они уже пришли.
К поголовной явке обоих факультетов на свое занятие Хагрид тоже не был готов. Но, увидев Гарри, обрадовался и вздохнул с облегчением.
— Достаньте и откройте ваши книги, — сказал полувеликан и тут же услышал в ответ дружный ропот.
Гарри с удивлением слушал, как его однокашники жалуются на полученные книги. Гермиона, которой он еще до отъезда в школу помог разобраться, предпочла… наблюдать. Оказывается, это намного интереснее, чем просто всем все рассказывать. Как увлекательно! Вон Паркинсон с Гринграсс осторожно, буквально двумя пальчиками извлекают свои книжки. А что у них на руках? Как любопы-ытно! Вот бы подойти и спросить. Потом. А пока она просто запишет, на всякий случай.
— А что книга? Клевая-а-а… — Гарри первым вытащил свой учебник и уже держал его в руках, радостно поглаживая. Тот громко заурчал и подставил под его пальцы корешок, который хозяин с удовольствием почесал. — Лапа моя.
Хагрид умильно поглядывал на учеников, едва не прослезившись.
Глядя на сокурсника, Невилл почти машинально проделал то же самое… и мгновенно решил свою проблему: книга вольготно разлеглась на его руке, неверяще улыбающегося ей.
Драко очень хотелось показать, что он не как все остальные, а потому, незаметно почесав переплет и моментально «приручив» книгу, громко скомандовал:
— К ноге!
Гермиона тихо фыркнула, глядя, как книга Малфоя примеряется к его штанине… Но белобрысый хитрец удивил и тут, тихо шепнув вниз:
— Сидеть. А то два дня чесать не буду. Даже в руки не возьму.
Книга послушно притихла.
Так что очередной урок УЗМС, который лесник выделил специально для знакомства с учебником, прошел нормально, в отличие от предыдущего, когда книги едва не перекусали третьекурсников Когтеврана и Пуффендуя. Он так и не понял, почему… Да и не до того было. Он едва успевал выловить все книги, чтобы никто особо не пострадал и те не разбежались по Запретному лесу.
* * *
Рону Уизли было плохо. Совсем. До него наконец дошло, что его лучший друг интересуется совсем не тем, чем он. Кажется, скоро им просто не о чем будет поговорить. Гарри… Как же так? Не особо любимый шестой Уизли сам не понял, насколько, оказывается, он привязался к Гарри Поттеру. Ведь тот был единственным, кто его внимательно слушал… Единственным, кому был просто интересен и нужен он, Рон Уизли. Как же… Что будет теперь? Оставаться одному? От одной мысли почему-то глубоко внутри пробегал холодок.
В последний день недели, едва встав с постели, Гарри объявил, что забивает на маггловедение и предсказания, а вместо них отправляется на руны, арифмантику и нумерологию. Что при этом пережил Рон, не поддавалось описанию. Хотя, завтра выходные, значит, будет тренировка по квиддичу, и он, может быть, наконец увидит прежнего Гарри?
— Рон, айда с нами на Руны, — позвал его Поттер после завтрака.
— Что я там забыл? Это же сплошной мозголом! — ему было приятно, что его позвали, но сам предмет… пугал. Почему-то было страшно.
— А вдруг ты окажешься крутым рунным магом? — спросила его Гермиона. — Мерлин вон тоже над рунами в юности корпел, я читала…
— Я? Крутым? — опешил тот.
— Ну, в шахматы ты же вон какие комбинации выстраиваешь… А в рунах тоже комбинации. Я читала. Только мы пока не знаем, которые из них пешки, которые ладьи там, ферзи… или ферзя? Как правильно?
Его подхватили под локти с двух сторон, взяли с собой, и это было… здорово. Он почувствовал странное тепло внутри, почему-то представив, как в чашке чая растворяется кусок сахара, и автоматически начал переставлять ноги, слушая о том, как представляет себе Гермиона «рунную защиту». Ах да… вышивки на их рубашках. О, можно же будет сравнить? И прочитать, что там у него нашито… Он задумался, начал что-то представлять, бормоча себе под нос, и не заметил, как замолчала подруга и как внимательно посмотрел на него Гарри.
— Комбинации… Ферзь всегда один, хотя… «ферзей» точно говорят… — так, шевеля губами и удивляясь самому себе, Уизли-шесть добрался до кабинета рунологии. Заходя в дверь, он почувствовал, будто попал под сильный дождь. Он осмотрел себя. Нет, сухой. Удивительно. А потом ему стало проще сесть рядом с Гарри, чем возвращаться одному в гостиную.
Вводный урок оказался чем-то похож на инструктаж над шахматной доской. Значения фигур. Правила. Комбинации. Рон неожиданно для самого себя осознал, что… все понимает. А потом увлекся. Потому что… в этом точно что-то было! Составить цепочку, чтобы получить результат — Мерлин, а это увлекательно! Тем более, зубрить ничего не надо, знай смотри себе в справочник.
А если вместо Соулу взять Йера в значении «человек вернется», интересно, что изменится? А почему?
У него вообще мысли долго в голове не удерживались, тут же прыгая на язык. Он спросил…
В глазах Батшеды Бабблинг зажегся огонек интереса, и после окончания занятия она предложила ему остаться.
Сивилла Трелони открыла глаза и увидела белый потолок с двумя разбегающимися по углам тонкими трещинками. Да, она прекрасно видела без очков… Поэтому пряталась за их толстыми линзами тогда, когда ничего и никого не хотела видеть. То есть часто. Вот и теперь она потянулась было за ними, но ее руку мягко остановили.
— Мадам Помфри…
— Просто Поппи, дорогая… — улыбнулась та, продемонстрировав милые ямочки на круглых щеках. — Сивилла, расскажи, как ты стала столь популярной у учеников всех факультетов разом… И почему ты такая истощенная?
— Я… что?
— Дорогуша, я думала, у тебя только со зрением проблемы… А все как раз наоборот. Кстати, без очков тебе гораздо лучше. Зачем только ты таскаешь эту гадость, чудо? Ладно, позавтракай как следует, потом поговорим. Я расскажу тебе, что с тобой и как ты сюда попала, потом ты расскажешь, как дошла до жизни такой… Да не волнуйся ты, в душу не полезу. Только как врач я должна знать две вещи: от чего ты потеряла сознание и почему моришь себя голодом. Полагаю, это очень даже связано.
Поппи Помфри бесшумно выскользнула из небольшого больничного отсека: она всегда очень ловко двигалась, несмотря на все свои округлости. Любопытство ее буквально распирало: откуда столько внимания несчастной шарлатанке?
Что она именно несчастная, ей было ясно давно. Еще когда Дамблдор ни с того ни с сего взял ту на должность профессора прорицаний. Помилуйте, ну какой профессор из этой заполошной? Совершенно никакой, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы это оценить.
Детки и оценили, так что нового преподавателя периодически «спасал» только директор. В результате ее терпели, как нечто неизбежное, но далеко не всегда. Не случайно же та изо всех сил старалась насколько возможно отгородиться от всех и вся. Но никогда не жаловалась. И никогда не просила о помощи.
Девочку было жаль, но та упорно продолжала ото всех шарахаться. «Насильно мил не будешь», — решила тогда Поппи и оставила попытки познакомиться поближе. Так что за десять лет работы Сивилла Трелони попала к ней впервые. Если то, что она творила, конечно, можно назвать работой… Нет уж, теперь колдомедик не выпустит пациентку из своих умелых ручек, не узнав, что к чему, не будь она Поппи Помфри!
* * *
Тренировка по квиддичу началась одновременно с дождем… Летать было паршиво. Да что там, неприятно было даже просто находиться под открытым небом. Гарри все чаще посматривал на Оливера Вуда, стараясь догадаться, что у него не так с головой, а потом уже начал кровожадно раздумывать, как бы случайно отбить квоффл прямо в неугомонную башку капитана. Не факт, конечно, что получившаяся шишка станет шишкой ума, но помечтать-то можно?
А еще это был бы вполне серьезный шанс на то, что тренировка наконец закончится. Потому что никаких чар согревания уже не хватало, и очки, несмотря на влагоотталкивающее заклинание, все равно периодически заливало водой, а руки начали нехорошо скользить по древку. Какой снитч, нафиг, на метле бы усидеть…
Гарри втихую активировал чары приклеивания. Беспалочковая магия — это ВЕЩЬ. Он покрутил головой в надежде хотя бы увидеть золотистый блеск снитча, но кроме серой пелены и мечущихся в ней неясных теней не обнаружил ничего. Он увернулся от очередного мяча, освежив в памяти несколько весьма подходящих к ситуации загибов из Мунго(1), и снова задумался.
В чем вообще прикол, тренировать ловца все время вместе со всей командой? Единственное, что приходило в голову, это то, что он в этом случае должен уклоняться от мячей и других игроков и быть готовым, что его кто-то защитит. Защитит, ага, щас… Но почему бы не поиграть в обычный доджбол, под крышей — в школе ведь достаточно подходящих мест?
Когда тренировка наконец закончилась, он едва разжал пальцы на древке метлы. Зубы стучали. У всех. К счастью, накладывать чары трясущимися руками никому не приходило в голову, а Гарри не хотел пока светиться с беспалочковым колдовством. Снейп даром предупреждать не будет. Да и интересненькое заклинание может получиться из слогов вперемешку с лязганием зубов! Так что они просто уныло почапали к себе в башню, продолжая ежиться и оставляя за собой мокрые и грязные следы.
По пути к гостиной они еще попались Филчу, который не замедлил прочитать им нотацию, к счастью, довольно короткую. И вздрогнул, наткнувшись в ответ на неожиданно благодарный взгляд Гарри Поттера…
«Что за ерунда мерещится», — подумал завхоз и решил, что если подобное повторится, придется идти на поклон к зельевару.
* * *
— Ну, как тренировка? — неприлично бодрым и довольным голосом спросила сухая Гермиона, едва они вошли в гостиную.
Это, блин, удар ниже пояса! Гарри, с которого все еще текло, зло прищурился, но подруга уже сделала пасс палочкой… после которого он был готов ей простить многое. А, нет, уже все. Простил. И расплылся в блаженной улыбке.
Наслаждение от растекающегося по телу тепла и сухой одежды можно было без преувеличения назвать неземным. Но на ее вопрос он сердито пробурчал:
— Безобразно! Что можно отрабатывать под ледяным дождем при практически нулевой видимости?
В гостиной кто-то ахнул. Кажется, Вуд.
Гарри повернулся к своей команде и хотел было высказать все, что думает, но посмотрел на них… И выставил вперед палочку. Никто не успел среагировать, как они с Гермионой высушили всех и даже немного согрели. Капитан команды прокашлялся и… начал оправдываться. По крайней мере, как он сам это понимал.
Гарри же классифицировал речь своего капитана как совершенно неправомерное давление на совесть и слишком лихую езду по ушам. Его ушам! И в конце концов возмутился.
— Я тебя выслушал, Вуд. А теперь ты послушай меня! Или я брошу Силенцио, ясно?
Парни притихли от неожиданности. Даже близнецы.
— Да, полет — это здорово, но в хорошую погоду. Скажите мне, что вы тренируете, не видя друг друга? Или вы видите? Лично я — нет. Поделитесь секретом? Молчите? Тогда какой хренью мы сейчас занимались и что тренировали, скажите на милость?! Потому что два часа чисто для закаливания в такой погоде это явный перебор. И я на это больше не согласен. Точка.
— Гарри, ты что…
— Отказываешься быть ловцом?! — наконец отреагировали Фред и Джордж.
— Я за то, чтобы что-то придумать, чтобы погода не мешала. Вуд, в правилах есть ограничение на погодные чары?
— Не видел. Нет, не было. Но на всех матчах так летают… Кажется. Хотя нет, ой, точно, я читал… Ставят купол, если все совсем плохо.
— И какого мы все фигней страдаем? Пока не найдем способ нормально летать в непогоду, я пас.
— Ты… ты… с ума сошел, Поттер?
— Представь, сколько преимуществ будет у команды, если мы найдем такой способ во время матча?
— А… То есть не на весь стадион, а индивидуальную защиту? Ого!
— Надо найти все возможные способы. Старшекурсникам, кстати, виднее, — Гарри надеялся, что никто не заметит промелькнувшую в его голосе иронию.
Только Гермиона улыбнулась одними глазами, но он понял: оценила.
— После обеда чтобы все были в библиотеке! — протрубил Вуд. — И никаких отговорок!
— У нас же поле зарезервировано… А если слизни полезут?
— Ну и на здоровьичко!
— Ха-ха-ха, пусть закаляются, точно!
* * *
Когда вечером мокрая до нитки и крупно дрожащая от холода сборная Слизерина повстречалась со своими соперниками, выходящими из библиотеки, Маркус Флинт не выдержал:
— Что, сдались? Детенышам грифов погода нелетная?
Вуд открыл было рот, чтобы ответить, но его перебил Поттер.
— А вы предпочитаете закаляться? По два часа, каждый раз, как пойдет дождь? Просто потрясены вашей силой воли… ей-Мерлин, просто потрясены! Вашу мужественную руку, сэр! — Гарри выпучил глаза, схватил за руку Флинта и активно затряс.
— И вашу… О, Малфой! За твое несгибаемое и несмываемое мужество! — и он пожал руки всех, до кого дотянулся.
Радостно ржущая, хоть и тоже слегка прибалдевшая от поведения своего ловца команда Гриффиндора пошла дальше, шурша каким-то листками, оставляя за спиной впавших в ступор слизеринцев. Малфой задумчиво уставился на собственную ладонь…
— Что они хотели этим сказать?
— Это похвала, подкол или осуждение?
— Это Поттер.
— А… да. Он какой-то странный нынче.
— Не то слово. Говорят, наш декан с ним занимался летом.
— Так Поттер такой после воспитания нашим деканом? Ой-ё-о-о… Придется с ним осторожнее.
— Ого… Как он только его не прикопал? Все-таки, что они делали всей толпой в библиотеке?
— А точно. Команда грифов в библиотеке… Это нечто.
— Это не к добру!
— У кого есть контакты с мадам Пинс?
— Она в таком виде и на порог не пустит, ты что!
— Так, идем сушиться, а потом Пьюси и Боул в библиотеку. Ясно? Малфой!
— Что?
— Проснись! Придумай, как сделать так, чтобы Поттер проговорился!
— Что значит «несмываемое»? А?
Случайно наблюдавший более чем странную «сцену рукопожатий» Филч понял: Снейпа ему сегодня не миновать. Вот только пол придется сначала вытереть. И замечания этим треклятым грязнулям он так и не сделал…
* * *
Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов в это время вынырнул из думосбора, в котором просматривал собственные воспоминания о Гарри Поттере. Гарри, изменившемся из-за того, что он, Альбус, так неосмотрительно передал мальчика в руки Северуса.
Подумать только, всего два месяца! И после этого Снейп будет ему втирать про полное отсутствие у него педагогического таланта? Ну-ну. Но прекратить их сближение с профессором будет сложно. Разве что постепенно подвести мальчика к тому, чтобы открыть ему Пророчество и заодно, вскользь — роль Снейпа в этой истории. Да, наверное так и придется поступить. Он сделает так, чтобы Гарри понял все как надо.
Он еще раз мысленно представил его лицо, которое уже утрачивало детские черты; вон, даже волосы отрастил — неужели по примеру Снейпа? И лоб теперь прикрывает довольно аккуратная черная челка. Лоб… Какой скромный все-таки мальчик, старается, чтобы другие не замечали его знаменитый шрам!
А что, если не шрам, а отсутствие шрама?! Альбус покачнулся, и его сердце забилось быстро и тревожно. Новая мысль казалась совершенно дикой и нелепой, но она была. Он снова кинулся к омуту, но, пересматривая все подряд, так и не смог найти Поттера с открытым лбом. Но если шрама нет, то… Мерлин, помоги… Смотреть, смотреть за Гарри как можно внимательнее!
«И не нервничать раньше времени», — сказал директору его внутренний голос. Альбус послушался: голос ни разу не советовал плохого. Быстрым шагом он прошел в соседнюю комнату, распахнул шкаф и тихо выругался. Запас успокоительного иссяк.
«Все-таки у меня слишком нервная работа», — подумал он и пошел к камину вызывать своего бессменного зельевара.
* * *
Мадам Помфри медленно приходила в себя. После всего, что на нее вылила мисс Трелони… О, как это ужасно, быть настоящей провидицей! Теперь она ее понимала. Очки, чтобы не видеть лиц, которые в любую секунду могут спровоцировать пророчество. Прятаться, чтобы контактировать с людьми как можно меньше. Изо всех сил внушать, что дар слаб, когда он рвется наружу, разрушая все барьеры так, что она больше не принадлежит себе. Играть в шарлатанку… Ужасно.
Она обязательно разработает для нее программу медицинской поддержки, потому что так нельзя! Девчонка сгорит ни за грош, причем… скоро. Она чем-то напомнила ей Поттера, когда тот впервые к ней попал, но по поводу мальчика ее как-то быстро успокоил директор… Как-то быстро… А не слишком ли быстро? Так… Надо сначала успокоиться и все хорошо обдумать. Она распахнула шкафчик, достала знакомый флакон и одним глотком осушила его.
* * *
Едва пришедшая в себя после расспросов медиведьмы Сивилла Трелони чувствовала себя очень странно. В кои-то веки она была сыта. И… спокойна. Но все еще хотелось спрятаться, особенно от учеников. Она надеялась потихоньку пробраться к себе в башню, однако Помфри отпустила ее только теперь, когда все шли с ужина и в коридорах сновали толпы народа. Из вредности она ее так, что ли?
Она шла, ловя сочувственные взгляды… Сочувственные и… уважительные? Мерлин, все равно страшно. Она хорошо знала: стоит только сфокусироваться, и пророчество польется, как вода из открытого крана. Не открывать, не открывать… Когда же это закончится? К счастью, никто из приветствовавших ее заговорить не пытался. Но раньше с ней никогда почти не здоровались, словно не замечали. Наконец она добралась до башни, осмотрелась, не видит ли кто, и как можно быстрей начала подниматься по своей лестнице.
Втянув ее за собой, она наконец расслабилась.
«Мерлин… Что же мне делать?» Рука потянулась было к бутылке хереса, но тут же остановилась, а потом безвольно упала. Перед мысленным взором стояли глаза, глаза…
«Я немного, только для смелости», — попыталась извиниться она, но… как она будет потом на них смотреть? Помогут ли очки? Сивилла не знала. Она больше ничего не знала кроме того, что ее жизнь не будет прежней.
Кто-то должен дать ей совет… Но кто? Она тут совершенно одна… К кому она может хотя бы просто подойти? Заговорить?
Неожиданно память преподнесла ей юное лицо, худое, горбоносое, обрамленное неровными прядями черных волос. Он же… Они же учились почти что вместе, он старше на… кажется, пару лет? Или год? Они сталкивались не раз на зельеварении, пару раз он ей… помог. А она? Поблагодарила на словах и успокоилась. А ведь он тогда дал ей новый ингредиент взамен испорченного, что, если… он был его собственным? Купленный им самим? Может, попробовать отдать долг?.. А если это не… не долг? Что делать? Сивилла заметалась по комнате, а потом сбитым мотыльком присела на пол и нажала на плинтус.
В стене появилась высокая узкая арка — проход в один из потайных коридоров Хогвартса. Сивилла любила замок и, кажется, взаимно. По крайней мере, несмотря на всю ее рассеянность, ей никогда не давали заблудиться. Прихватив бутылку джина, заначенную на самый-самый непредвиденный случай, она медленно направилась вниз, к подземельям…
* * *
Открывая дверь на стук и ожидая увидеть за ней наконец Поттера, Снейп почувствовал, как его брови совершенно самостоятельно поползли куда-то вверх. Что может быть нужно от него — этой?! Он окинул провидицу нечитаемым взглядом, и Сивилла почувствовала исходящие от него холод и неприязнь. Такие, что непроизвольно передернула плечами. Захотелось уйти, но надо было хотя бы извиниться за беспокойство.
— Извините… профессор Снейп. Я… зря пришла, из-извините.
Отчего-то она напомнила ему сломанную ветку, небрежно брошенную прямо на землю, с уже привядшими листьями, смирившуюся с неизбежным, но… еще живую.
«Она не помнит. И ничего не знает. Абсолютно ничего. И ей это нельзя поставить в вину».
— Садитесь, мисс Трелони. Что вам налить?
Назвать профессором это чудо язык не повернулся.
— Благодарю вас… Простите, я не хотела вас беспокоить.
— Раз это уже случилось, заканчивайте с извинениями и переходите к делу. Что произошло?
— Профессор, я… — Сивилла зажмурилась и извлекла на свет заветную бутыль и неловко грохнула ею о стол.
Снейп опешил:
— Вам что, не с кем выпить?
— А… это подарок. Да…
— За что?
— У вас ведь есть успокоительное?
— А, это такой расчет натурой. Понял. Сейчас.
Зельевар вернулся с небольшим флаконом.
— Тут одна порция, к сожалению, все, что осталось. В лаборатории сейчас почти готов новый состав, но нужно еще некоторое время, чтобы он настоялся. Выпьете сейчас?
— А? Да, если можно, спасибо…
— И что же все-таки случилось такого, что вы впервые за десять лет обратились ко мне? — Снейп не был бы шпионом, если бы не задал этот вопрос.
— Гарри Поттер…
— Кто бы сомневался, — пробормотал Снейп.
— Вы… предвидели это? — ахнула Трелони.
— Просто я занимался с ним все лето. По распоряжению директора, конечно.
Дальнейшая реакция его несказанно удивила: профессор Предсказаний слабо пискнула и попыталась сбежать, прячась от него за креслами… Вот она толкнула дверь, та, естественно, не поддалась. Двери у него в кабинете, да и в лаборатории, солидные, мореного дуба. Иногда, случайно забывшись, и сам не с первого раза открывает.
— Мисс Трелони, вы забыли все заклинания? Я даже польщен. Не поделитесь, чем мне удалось вас так испугать?
Мягкий, словно обволакивающий голос странно успокаивал. Скептическая носатая физиономия, скрещенные руки и самую чуточку пробивающаяся ирония то ли во взгляде, то ли в позе. Сивилла, ощутив себя глупой школьницей, робко присела возле двери и приняла отлевитированную к ней чашку чая. Сделала глоток…
— Извините… я… Поттер меня очень испугал. Вы знаете, он, кажется, общался с Г-г-гримом. Не просто видел… Это чудовище…
— Поттер? — улыбнулся Снейп краешком рта. — Согласен.
— Правда? — огромные глаза расширились еще сильнее.
— Вы больше не боитесь меня, мисс Трелони?
— Кажется, нет… Что вы сделали с чаем?
— Успокоительное, конечно. То, которое вы немного не допили. Что у вас с головой?
Она схватилась за нее обеими руками и непонимающе посмотрела на него.
«Анекдот… Но что ей сказать, чтобы успокоить? Ах да».
— Видите ли, я действительно лично знаю этого пса. И это не Грим, могу поклясться. Просто дурная здоровенная псина, которую купили родственники Поттера своему сыночку. Да, в темноте, силуэтом, пожалуй, похож на Грима. Но это обычный пес, нормально понимающий только силу, причем именно силу духа, уверенность в себе… Понимаете?
— Правда? Мерлин мой, профессор Снейп… Ох… Благодарю вас!
— Вам полегчало?
— Несказанно!.. Но он так похож, так… вы не представляете!
— Может быть… вы позволите ваши воспоминания?
— А вы… у вас есть думосбор?
— Поклянитесь, что все, что вы сейчас узнаете, останется только между нами.
— Клянусь своим даром!
— О.
Снейп слегка поклонился, оценив силу клятвы. Дар, как он давно уже понял, у нее действительно был…
— Я легилимент.
* * *
Закрывая библиотеку после необыкновенно длинного и странного дня, мадам Пинс слегка задумалась и направилась в Больничное крыло. Ей вовсе не улыбалось видеть в очередном кошмаре, как в ее любимой библиотеке бешеными землеройками копается гриффиндорская сборная по квиддичу в полном составе. Уследить за детьми, которых словно поразило какое-то заклинание (а иначе с чего бы они заявились?) было совершенно невозможно, и она, стараясь это сделать, едва не сошла с ума.
Ладно это, но потом повторение почти того же со слизеринцами… Благо, тут хотя бы не все пришли, а четверо. Да и она больше доверяла этим аристократичным детям, все-таки более культурным, чем…
О, Мерлин… Да откуда она знает, что искали гриффиндорцы? Чары смотрели, историю квиддича, что-то по трансфигурации… Нет, помилуйте, как она могла заметить, их же семеро! Да, каждый хватался за что-то свое. Вот в этой секции, в этой и той.
Определенно, надо будет взять у Помфри успокоительное.
* * *
В гостиной Гриффиндора пахло грозой. Стоило Рону Уизли отвернуться от небрежно скинутой на диван мантии, как на нее бросился здоровенный рыжий кот, и раздался дикий визг. Рон кинулся к своей крысе, а Гермиона — к Живоглоту. Крыса, выпроставшись из складок ткани, ринулась под ближайший шкаф.
Гермиона с помощью Гарри с трудом отловила кота, а Рон наконец вытащил-таки свою любимицу из ее убежища. Тут-то все и началось. Слово за слово, Уизли быстро перешел к оскорблениям… Крыса вертелась, как ужаленная, и противно верещала. Живоглот злобно шипел. Рон орал. Гермиона не особо отставала, но в конце концов начала всхлипывать…
Гарри негодовал. Красный возмущенный Рон, которого хотелось просто прибить, плачущая Гермиона… Но если он сядет и начнет ее утешать, может стать еще хуже — вон они, рядышком, первые сплетницы факультета… Заткнув наконец Рона с помощью Силенцио, из-за чего тот обиделся еще и на него и выскочил из гостиной (да плевать!), Гарри поманил к себе Браун и Патил.
— Как быстрее всего убрать с лица зареванность, чтобы никто не догадался?
И, не успели те приоткрыть рот, добавил:
— Вы же догадались, кому это надо рассказать?
— Ну что тебе этот несчастный крыс покоя не дает? Что ты в нем нашел? — обратился Гарри к виновнику происшедшего, как только подружки утащили Гермиону в спальню.
Наглый рыжий кот смерил его холодным взглядом и отвернулся.
«Нет, так больше жить нельзя», — решил Гарри Поттер и, накинув предварительно мантию-невидимку, чтобы больше никому ничего не объяснять, направился к своему наставнику.
* * *
— О… прости, мы не вовремя? — хитро улыбнулась мадам Помфри Снейпу, застав у него гостью.
Сивилла Трелони вздрогнула и вжалась в кресло. Ей только что объяснили, что такое учебная программа и как ее можно составить.
«Ну, хоть прятаться не побежала, уже прогресс», — подумал Снейп и распахнул дверь перед коллегой.
Поскольку они сотрудничали далеко не первый год, Поппи Помфри была у него довольно частой гостьей: если заходила, то по делу. Но заходила вполне свободно. И отношения у них были не то чтобы дружеские, но деловые и довольно добрые. Каждый был специалистом в своем деле и умел ценить это в другом.
Но когда из-за крепкой спины Помфри появилась субтильная и смущенная мадам библиотекарь, он не знал, что и подумать.
— Умничка, дорогая, — проворковала Поппи, доброжелательно хлопнув по плечу Трелони, от чего та едва не свалилась, спас только подлокотник. — Ах, прости-прости! Как ты себя чувствуешь? О, да вы не скучаете? — он бросила выразительный взгляд на стоящую на столе бутыль. — Северус, ты уверен?..
— Не распечатано.
— А, оплата натурой, — хихикнула Поппи, — а я тоже хотела попросить успокоительное вот для нее. И в медицинском крыле как-то все закончилось.
Она пошарила в складках мантии, и на столе оказалась вторая бутыль. Точно такая же…
Снейп молча показал рукой на диванчик.
Временно онемевшая Ирма Пинс присела, мысленно благодаря хозяина комнат, что тот наконец сделал этот необыкновенно широкий для него жест.
— Если вам нужно срочно, то могу только предложить вскрыть эту несомненно интересную бутылку. Успокоительное будет готово примерно… — Снейп посмотрел куда-то вбок, и дамы, проследив за его взглядом, увидели в простенке большие старинные часы, — минут через тридцать пять. Но вы можете подождать. И заодно рассказать, что случилось.
— Будь добр, помоги дамам, — улыбнулась Помфри, протягивая ему бутыль, и Снейп, открыв ее, разлил понемногу в тут же наколдованные коллегой аккуратные рюмочки. Но не успел он завершить процедуру, как раздался стук в дверь.
— Северус! Я знаю, у тебя есть!
— Что, Минерва?
— Успоко… и… тель-но-е… — декан Гриффиндора, глядя на честнУю компанию «трех девиц» в покоях Снейпа, медленно оседала прямо на пол, так что хозяину пришлось подсуетиться и подставить под нее спешно трансфигурированное из пустого ящика кресло.
— Благодарю… Да вы, кажется, не скучаете…
— Вам налить?
— А давайте.
— Так что случилось, кто первый?
— Вуд сказал, что они отказываются от тренировок по квиддичу. Квиддичу!!! — Минерва подскочила, — Снейп! Ты должен знать! Это инициатива твоего Поттера!
— Чьего-чьего Поттера? — заинтересовалась мадам Помфри.
И Минерва, что знала, рассказала — конечно, «версию Дамблдора», не к ночи будь помянут. Потом своими историями понемногу начали делиться все остальные.
Попутно они приговорили далеко не одну рюмку (Снейп постарался) и рассказали много интересного.
В это время полыхнул камин… Директор поперхнулся и закашлялся, увидев уже изрядно подогретую исключительно женскую компанию в гостиной зельевара. Это при том, что он вообще не помнил, чтобы там кто-то когда-то бывал, кроме самого хозяина. Пока он немного не своим голосом делал заказ, пока Снейп отвечал, никто не заметил, как приоткрылась с кряхтением тяжелая дверь, а потом тихо и аккуратно закрылась.
По последней лестнице, ведущей в подземелья Слизерина, мерно шаркал Филч.
1) о том, как Гарри попал в Мунго и что там происходило можно узнать в 17 главе.
Несколько дней директор Хогвартса трудился, аки пчелка, даже, можно сказать, оправдал фамилию…
Он приватно обстоятельно побеседовал со всеми дамами, которых застал тогда у Снейпа. В результате каждая из них попыталась вынести ему мозг… Получилось только у Трелони, а вот c Помфри, увы, пришлось потрудиться: снова аккуратно подтереть воспоминания, касающиеся здоровья Гарри Поттера… и еще некоторых моментов.
«Нет худа без добра, — думал он, — все-таки то, что мальчик наконец немного подрос и набрал вес, определенно, хорошо. Теперь не придется опасаться неудобных вопросов каждый раз, когда он попадет на больничную койку. А если учитывать его активность, то попадет он туда непременно, даже странно что этого еще не произошло. Впрочем, первый матч по квиддичу у Гриффиндора еще впереди…»
Сам Альбус дважды постарался вынести мозги самому Снейпу (хотя бы в отместку за поведение дам), и ему показалось, что преуспел, но… почему-то полной уверенности не было. Но и придраться было вроде не к чему. С Северусом теперь определенно придется держать ухо востро. Если тот еще с чем-нибудь перестарается, это будет уже не разгрести.
Общая картина так и не складывалась. Все «просто пришли за успокоительным». Он не верил в подобные стечения обстоятельств! Однако других объяснений не было. Собственно… он ведь и сам обратился за тем же. Но в школе-то все было тихо и спокойно!
Сивилла рыдала, стоило ему упомянуть Гарри Поттера, что было вполне понятно — сам ведь информировал пророчицу о ее роли, иначе она бы ни за что не согласилась скрыться в Хогвартсе, где за ней так удобно присматривать. Помфри беспокоилась и жалела Трелони — надо же, прониклась-таки, что та настоящая провидица. Не-эт, это тоже надо аккуратненько убрать, пусть и дальше считает ее шарлатанкой. Пинс выбили из колеи гриффиндорцы в библиотеке? Ну уж нет, потерпит! Ишь, работать ей в тишине нравится… Минерва волнуется за квиддич. Это хорошо, это правильно, пусть волнуется. И заодно узнает, что там ее гриффиндорцы нарыли. Нет, определенно, никаких отклонений.
Разве что Снейп сумел хорошенько обработать всех своих клиенток ментально… Но просматривая их одну за другой, директор не замечал ни малейших следов воздействия. Мальчик стал настолько силен и вырос в мастерстве? Когда бы? Он не давал ему ни малейших условий! Да и в этом случае он бы почувствовал как минимум тревогу. И исходящую от него опасность. Ведь, надо признаться, Северусу было за что не любить директора. И если тот стал сильнее и искуснее него, то…
Опасности от Снейпа он не ощущал. Совершенно. Нет, мальчик еще все-таки слишком молод, чтобы быть таким виртуозом…
В коридоре, выловив Гарри Поттера, он с внутренним содроганием протянул руку, чтобы потрепать его по голове и посмотреть наконец, что со шрамом… Тот оказался на месте точно в таком же виде, как был. Мальчик покраснел, пригладил челку… Пришлось похвалить его за скромность, что, впрочем, далось легко и совершенно искренне: камень с души все-таки свалился.
С Гарри все нормально, блок крестража и некоторых способностей мальчика, как он обнаружил вскоре после поступления Гарри в Хогвартс, в целости и сохранности. Все хорошо. Жаль, конечно, что из-за блока ребенок заметно отстает в развитии и в учебе, но эта жертва стоила того.
При всем при том директор чувствовал: хорошо, да не все. Но что именно?.. А тут снова вызов в Международную конфедерацию. Как же не вовремя, но придется ехать. Главное, успеть вернуться в школу до праздника.
* * *
Вернувшаяся от директора медиведьма удивленно рассматривала записку, оставленную на ее собственном столе, по всей видимости, ею самой. По крайней мере, это точно был ее почерк, а не подделка. Но то, что в ней написано, казалось очень странным. И даже опасным. Неужели директор мог?.. Она должна проверить. Только не сейчас, а немного позже, мало ли что. Она уничтожила листок в тигле и протерла пестиком пепел.
В то, что ей подчистили какую-то часть памяти, верить не хотелось, но наличие записки говорило само за себя. А она прожила достаточно долгую и бурную жизнь, так что опыт имелся, да и выдержки ей не занимать. Она обязательно отправится к Снейпу «за тем, что должно быть в ее голове», как только узнает, что директор в школе отсутствует.
Надо же… Снейпа она чисто по-человечески не понимала и скорей недолюбливала, в основном за ядовитый язык, ценя в нем только высокий профессионализм. А то бы, наверное, частенько сиживала у него в гостях. Она вспомнила внешне строгие, но очень уютные апартаменты. А директору она доверяла, как… Абсолютно доверяла. Кстати, тоже есть над чем подумать, не девочка восторженная, чтобы чувствовать такое.
* * *
Как у них завалялась эта пакость, Петунья сама не поняла… Зачем она полезла прибираться в комнату Гарри? И что ее вообще дернуло взять и рассмотреть этот листок? Разве что заголовок статьи. Она тоже была бы не против выиграть путешествие в Египет, вот и обратила внимание, посмотреть захотелось на счастливчиков. Но тут же едва не отбросила старую газету от себя: фотография довольного рыжего семейства вдруг начала двигаться! Бр-р. Нет, когда племянник дома, ей намного проще иметь дело с ним самим, а не с вот этим… результатом колдовства. Она просто боялась и ничего не могла с этим поделать. Не стрелять же в газету!
Может быть, сжечь? Ах, были бы тут мальчики, они бы справились. Есть еще, конечно, Сириус Блэк, но она отчего-то не воспринимала его как взрослого мага. Вот пес из него получился неплохой. Что же до житейских разговоров, которые они иногда вели, пока тот прятался в гараже, то там было совсем грустно: волшебник демонстрировал уровень развития не выше младшего школьника.
И что самое грустное, учиться ничему не хотел, несмотря на периодически подкладываемые ему книги. Только книжки Дадли читал, и то не все. Про индейцев. Что же с ним сделали в этом проклятом Азбака… Абука… Тьфу. Нет, ни за что бы не согласилась жить в мире, где есть такое вот место. Так что Петунья посчитала, что точно с таким же успехом она может посоветоваться, например, с сушилкой для посуды или с кухонной плитой. С разницей лишь в том, что они будут молчать, а не ржать, аки конь над тем, «какая она маггла».
Петунья поднесла было газету к пламени плиты, но потом отдернула. Стало страшно: неизвестно, как отреагирует волшебная вещь на то, что она хочет с ней сделать. Миссис Дурсль тяжело вздохнула, надела перчатки и засунула пакость поглубже в мусорное ведро.
Вот только когда мусор выбрасывают, то, что было на дне, обычно оказывается наверху. А тут еще ветер поднялся, как назло, бросив гуляющему по двору английскому бульдогу прямо под лапы тот самый злополучный листок…
* * *
Снейп был в глубине души доволен действиями подопечного: наконец тот дал хоть какие-то поводы продолжать изливать желчь на лохматую и неуёмно талантливую голову, стоило только вспомнить о дополнительном котле успокоительного. Не самые дешевые ингредиенты — это ладно, но вот несколько часов работы, которые он мог использовать гораздо лучшим способом, чем стоять над котлом, вот что раздражало. И на этом стало так удобно сосредотачиваться прежде, чем посмотреть в сторону Поттера и начать с ним хоть какое-то взаимодействие.
— Кажется, ты все равно не больно-то ему нравишься, — прошептала Гермиона, когда они направлялись в Большой зал после очередной выволочки во время урока по зельям.
— Ты не представляешь, я ему недавно целый вечер испортил… Но я не нарочно!
— Это когда ты к нему под мантией ходил? Ты мне так и не рассказал!
— И мне интересно, дружище! — встрял Рон. — За этим змеем надо следить!
Гарри покивал Рону и выразительно посмотрел на подругу. «И как ты себе это представляешь — в таких вот условиях?» — было буквально написано на его лице. К счастью, поняла это только та, кому было предназначено. Рон же продолжил допытываться, и Гарри ничего не оставалось, кроме как рассказать о том, что профессор его таки засек. И да, было, мягко говоря, неприятно. Но сам нарвался.
— Поэтому он к тебе и цепляется? А-а-а, я понял. Вот ведь гад!
— Рон, а тебе бы понравилось, если бы кто-то приперся невидимкой, скажем, в твою спальню?
— Зачем?
— Понаблюдать за тобой.
— Да я… — покраснел тот, — я бы его по рогам!
— Ну вот и Снейп мне… как ты говоришь, по рогам. Нормальная реакция, — вздохнул Гарри.
Рон вместо ответа только недовольно сжал губы.
Хоть «внешние» отношения Гарри с его наставником были давно просчитаны и их взаимодействие при свидетелях оговорено со всеми нюансами, все равно было… грустно. Когда человек, которого ты считаешь близким, показывает всем, что относится к тебе как к грязи какой, это как минимум неприятно, а если уж быть честным, то просто больно. А ему еще надо собраться и нахамить в ответ, тогда как больше всего хочется просто развернуться и уйти. Например, в галерею по пути к Астрономической башне. Там очень свежий воздух.
Зато на полученных отработках начиналась жизнь! Да, из-за последнего «безобразия» он почти научился варить Успокоительное, то самое, фирменное, запатентованное его учителем. Подумать только, шкурки лукотрусов, предварительно вымоченные в лунной воде, имеют такой интересный эффект! Интересно, а если добавить в раствор для вымачивания маггловскую валерьянку, которой всегда пользовалась его тетя? Ведь валериана и на магов, и на обычных людей одинаково действует. Почему-то последние дни Гарри часто вспоминал Дурслей и дом на Тисовой. Интересно, с чего бы? Неужели истосковался?
В раздумьях он не заметил, как дошел до собственной гостиной.
* * *
— Гарри, ты завтра в Хогсмид пойдешь? — поприветствовал Рон только что вернувшегося с отработки друга.
— Что я там забыл? — удивился тот, уже настроившийся провести эти выходные со Снейпом. С нормальным Снейпом, по которому он чертовски скучал.
— Как что?
— Ну… перечисли, что ли.
— Ты же там ни разу не был, — неожиданно поддержала рыжего Гермиона.
— Знаешь, сколько на земле мест, где я не был? У-у-у. Вот закончу школу, получу наследство и оторвусь. Поедете со мной?
— На какие шиши? — округлил глаза Рон.
— Заработаем! — подмигнул Гарри. — Вот для этого я и учусь.
— Ты же у нас богатенький наследник…
— Наследство не вечно. Я вообще оттуда на путешествие ничего брать не буду. Давно решил.
— И как ты думаешь добыть денег сразу после школы?
— Есть несколько вариантов. Рон, как ты думаешь, волшебникам бы понравилось смотреть телевизор?
— Это ты про кино, о котором ты рассказывал?
— Не только, но, кстати, да, кино… Мне нужно просто идеально знать чары и руны. И самому изучать артефакторику, все, до чего только руки дотянутся! А то подумать только, на всю магическую Британию — только радио с одной-единственной певицей, каким-то ансамблем и непонятно какими новостями. Тоска! Так что за пару патентов на нормально работающий телевизор и способ присосаться к маггловским программам можно будет, наверное, несколько раз вокруг света объехать. Стоит поработать над такой штукой? Только чур… Давайте-ка клятву! Только чтобы настоящую!
Друзья поклялись, словно того ждали. И призадумались. После чего Гермиона взяла сумку и направилась в сторону когтевранской башни. Рон тоже решил было пойти в кабинет к Бабблинг, но по дороге его завернули близнецы, и он единственный из трио решил все-таки побывать завтра в Хогсмиде. И нисколько об этом не пожалел. А вот Гермиона договорилась с профессором Флитвиком на дополнительные занятия прямо на завтра.
* * *
Утром Гарри предпочел пораньше встать и смыться в подземелья, пока никто из его приятелей, в которых теперь числился весь факультет, не начал ему капать на мозги и тащить с собой в Хогсмид. И опять Снейп прав. Вот кто его за язык тянул рассказывать всякие книжки и фильмы?! Нет, сходить вообще-то было любопытно, но дела его ждали ничуть не менее интересные. Да и наконец обсудить все, что произошло за последнее время. И то, что он подслушал… Отработок на все, что хотелось, катастрофически не хватало.
Уши немного начали гореть, когда он вспомнил некоторые фразы медиведьмы и собственного декана, особенно те, что касались его самого. Надо же, какими те могут быть… в неформальной обстановке. Улыбка расплывалась сама собой.
Да, а на завтрак он не пойдет — Снейп же накормит, правда?
Снейп наконец-то повел себя по-человечески: улыбнулся, потрепал по голове, а потом вздохнул, нахмурился и погнал его на завтрак…
Эх, совсем расслабился. Или это школа так действует на мозги? В самом деле, придется ведь объяснять свое отсутствие как минимум соседям по комнате! И Рону Уизли совершенно незачем знать, что Гарри вовсе не старательно драит котлы и варит зелья, а мило завтракает в приятной компании Ужаса Подземелий. Кстати, он недавно поделился со Снейпом школьным фольклором и имел удовольствие наблюдать совершенно довольного ухмыляющегося зельевара.
На завтраке Снейп, пользуясь отсутствием директора и МакГонагалл, проходя мимо, ледяным голосом приказал ему немедленно идти на отработку, за что Гарри был весьма и весьма благодарен — одной фразой его отмазали ото всех возможных вопросов. Только вот кое-кто начал его жалеть… Вот еще. Но это, в конце концов, не важно.
Гермиона же смогла оторваться от новых подруг с немалым трудом, так что не без зависти посмотрела на приятеля. Гарри незаметно подмигнул.
* * *
— Может ли дождь лить два дня подряд? — услышала Гермиона от двери в гостиную Когтеврана.
— Дня или суток?
— Отвечай… понятно, что знаешь, но порядок есть порядок.
— Не может, потому что между днями есть ночь. Но если сутками, то…
— Достаточно, проходи.
— Гриффиндурочка в нашей гостиной? Интересно… кто провел? — поинтересовался кто-то из старшекурсников-воронов.
— Это же Грейнджер, — пояснила какая-то девочка помладше, похожая на соседку Гермионы по комнате, не отрываясь от каких-то своих подсчетов. — Привет.
— Здравствуйте. Вы меня знаете? — удивилась та и тут же догадалась. — Падма Патил? Приятно познакомиться.
— Роберт Хиллиард, староста факультета. Приветствую…
— Гермиона Грейнджер.
Староста кивнул.
— Мне тоже, Гермиона, — оторвалась ненадолго от своих записей Патил. — Моя сестра живет с тобой в одной комнате, так что я наслышана. Ты к кому-то? Скажи, я позову.
— Мне назначил это время ваш декан.
— А, значит, скоро будет. Располагайся, — Хиллиард сделал приглашающий жест.
Гостиная Когтеврана Гермионе не просто понравилась. Она была идеальной! Во-первых, здесь было тихо, если кто-то переговаривался, то исключительно вполголоса. Во-вторых, помещение было большим, даже огромным, так что для занятий имелось много удобных мест, отдельных и достаточно уединенных. А вдоль дальней стены с камином стояли аккуратные чайные столики, за двумя из которых чем-то угощались две небольшие компании.
— Благодарю, — ответила она. — Мне тоже можно? — кивнула она на шкаф, наполненный весьма соблазнительным для нее содержимым.
— Кроме когтевранцев, можно всем, кто самостоятельно проходит в гостиную. Допуск на входе дается сразу, как ты отгадываешь загадку.
— Здорово!
— Нравится у нас? — староста с любопытством посмотрел на выбранную ею книгу.
— Почему тебя не к нам распределили, Грейнджер? — полюбопытствовала Падма, закончившая свою работу. Она чисто по-девичьи оценила выражение лица той и моментально все поняла.
Гермиона пожала плечами.
— Тут могут быть разные варианты, хотя, думаю, что меня просто отправили в группу поддержки одного интересного мальчика…
— А, ну да, ну да. Мальчика-то, кажется, тоже уже можно к нам… Слышали.
— Я могу привести Гарри? Спасибо!
— А зачем ему сюда? Он сам-то захочет?
— Ой, у нас столько вопросов по чарам! И просто поговорить, у нас… Тесно и все время кто-то шумит.
— А вот и профессор Флитвик…
Покинула сине-бронзовый факультет мисс Грейнджер только вечером. В душе плескалось сожаление о том, что она не их студентка. Но то, что она наконец стала настоящей личной ученицей профессора Флитвика, а значит, ей отныне доступны и гостиная, и книжные шкафы, и даже появилось собственное место для занятий в этой замечательной гостиной (просто уи-и-и!), вселяло надежду и было источником энтузиазма… Особенно по поводу данного ей задания — дезиллюминационных чар!
Ведь если она освоит их сама, то поделится и с Гарри. А он поможет ей с беспалочковым… Наверное. Главное, ему не придется рыться в сумке и искать мантию, а если еще и палочкой махать не надо — это будет просто идеально. Она шла в гостиную, мечтая поделиться с другом всем, что сегодня произошло. И пригласить в гостиную самого умного факультета — это как раз то место, где они смогут наконец поговорить спокойно!
* * *
Гарри на отработке чувствовал себя далеко не так хорошо, как его подруга. Ему пришлось отвечать на много неожиданных и не совсем приятных вопросов. Оказывается, он подставился, еще когда возмущался по поводу квиддича. Он едва сдержался, чтобы не завопить, мол, он не идиот, чтобы радоваться полетам под проливным дождем, но вовремя прикусил язык: два года ведь летал и радовался… точно идиот, да.
А уж его поведение в библиотеке, оказывается, было совсем из рук вон. И за то, что он устроил со слизеринцами, его убить мало. Оказывается, Малфой до сих пор немного… в измененном состоянии сознания, стоит при нем только упомянуть Поттера. Нет, он не сам пожаловался, это Снейп цитирует их старосту. Надо, в конце концов, понимать, что не все вокруг слепые, глухие и не умеют делать выводы. И вот зачем Гарри понадобилось пугать профессора Трелони?..
— Я пугал?! — возмутился Гарри. Его терпению пришел конец. — Я не виноват, что у нее такой хороший слух! Я себе под нос шептал. А она потом спрашивать начала, и что мне было делать?
— Молчать и бояться!
— Этой стрекозы бояться, что ли?
— Эта стрекоза, как вы выразились, Поттер, тот самый человек, что напророчил те события, из-за которых ваша жизнь изменилась, причем не самым лучшим образом. Или вы забыли? И решили поиграть в исследователя: «настоящий» ли она профессор? Да профессор-то она никакой, но вот провидица — истинная! И если вы хотите жить более-менее спокойно, не стоит лишний раз попадаться ей на пути, особенно при свидетелях.
— Профессор, можно вопрос?
Снейп кивнул. Зрелище виноватого Поттера почему-то ничуть не успокаивало. Шило вылезало из мешка, и предупредить, а тем более отменить это было невозможно. Маловероятно, что все его слова подействуют. И не потому, что Поттер не примет их всерьез: он-то как раз примет, но от того не перестанет быть просто мальчишкой, подростком, и требовать от него поведения, достойного шпиона с многолетним стажем, по меньшей мере неразумно. Значит, остается только думать, как свести к минимуму возможные сложности.
— Как это должно было быть, по-вашему?
— Что именно?
— Ну… как я должен был вести себя у профессора Трелони?
Снейп задумался, побарабанив пальцами по губам.
— Для начала — изобразить испуг. Серьезный, а не наигранный — такой, чтобы стало ясно, что тебе даже не хочется верить ее словам. Кстати, ты не испугался за крестного? Ему сбегать реально опасно: поцелуй дементора никто не отменял… Так что стоит ему попасться, считай, покойник.
— Я… я не думал об этом тогда, — Гарри моментально посерьезнел.
— Зря.
— Спасибо, профессор! Теперь я, кажется, представляю, как надо. Жаль, я отказался от прорицаний.
— Считаете, что у вас дар?
— Не знаю… Кажется, нет. Но иногда что-то бывает, вот с книгами, например, да вы сами видели!
— Это называется интуиция. Но с истинным предвидением она имеет очень мало общего. Гарри, мы долго думали, как и чем вас занять, чтобы хоть немного пригасить, хм, ваш костер… Так что сейчас займемся возвращением воспоминаний о нашей первой, тогда неудачной учебе.
Они прошли еще в одну комнату, соседствующую с личной лабораторией профессора.
— Вот, — Снейп сделал широкий жест в сторону флаконов, смутно белеющих в полумраке, почти скрывавшим от посторонних глаз длинную полку.
— Это все мое? — поразился Гарри.
— Нет, примерно половина. Чтобы аккуратно удалить воспоминания, приходится довольно много потрудиться. Особенно если они не совсем новые.
— Какой должен быть срок, чтобы было проще всего?
— Не более недели.
— А… это вот остальное?
— Мое. И немного моего коллеги.
— А, да, конечно. Что я должен делать?
— Сесть и расслабиться. Начнем с самого первого занятия.
Пока Гарри «вспоминал», точнее, возвращал себе временно изъятые воспоминания, Снейп мог немного подумать. В частности, о том, как теперь помочь мадам Помфри. Та приходила предыдущим вечером, как всегда, за зельями для Больничного крыла. Только вот... сама открыла ему память и показала ту самую записку, о которой они договаривались перед тем, как трое дам слегка подшофе и в хорошем настроении удалились из его покоев.
Поппи оказалась почти невосприимчивой к алкоголю, а значит, догадывалась после того вечера о многом. И, хотя его предположение об исходящей от директора опасности с негодованием отвергла, все-таки предпочла избавиться «от лишних воспоминаний» чем приносить Клятву и Обет. Так что когда она пришла, ему оставалось только выдать ей ее флакон. А вот потом…
Они проговорили почти час — непозволительная роскошь для обоих. Но иначе было нельзя: медиведьма, искренне переживающая за каждого пациента, была готова сразу пойти и разнести хоть голову директора, хоть его кабинет или вообще все, докуда дотянется. Ее смутные опасения по поводу здоровья и жизни Гарри Поттера оказались самыми что ни на есть настоящими. И только вмешательство Снейпа помогло ей взять себя в руки.
«Не думал я, что разгневанный колдомедик — это так серьезно… Оказывается, Сметвик — не исключение. Познакомить бы их поближе, что ли?» — раздумывал Снейп, когда его подопечный открыл удивленные зеленые глаза.
— Ну как?
— Да вроде нормально, — ответил Гарри и вдруг зачастил: — Знаете, я во сне кое-что из того слышал. И по утрам даже вспоминал. Летом, у Дурслей, когда все началось. Но никак не мог понять, вроде голоса знакомые, но… другие? Ни за что бы на вас не подумал!
— Это Филиус позаботился, его заклинание. Но как ты мог вспомнить то, что было тщательно изъято? Поверь, я делал на совесть. А вообще… Интересно, интересно… Если слезы Феникса дают такой эффект, можно на их основе сделать зелье восстановления памяти… Может быть, тогда кое-кому можно будет помочь.
Глаза мальчишки загорелись. Вот он, кусочек того прекрасного лета, когда они думали, решали и создавали вместе!
— Поттер, — Снейп тяжело вздохнул.
— Что? Мне поискать по этой теме? Где?
— Нет, лучше лимон съешьте…
— Лимон? Какой лим… А-а-а. Я скуксюсь… скукшусь… сделаю кислую морду, вот. Только не ругайтесь больше, ладно?
Снейп взъерошил черную челку.
— Надо будет подправить слегка шрам, он немного поблек. Прогуляйтесь до когтевранской башни. Тем более, ваша подруга, как я догадываюсь, может быть там же. И приходите завтра, я попробую достать кое-что о фениксах.
— Можно с Гермионой?
— Как вы это себе представляете? Гарри, только сам и только под мантией.
— Хорошо. До завтра, профессор.
* * *
Гермионы у «воронов» Гарри, увы, уже не застал: та ушла на ужин в компании Падмы Патил. Зато профессор Чар его ждал: видимо, Снейп успел ему в блокнот написать, так что через пару минут противный шрам «засверкал новыми красками», как прокомментировал полугоблин. Гарри посмотрел на себя в зеркало и едва не сплюнул. Вот бы избавиться наконец и от шрама, и от очков. Хотя… что-то такое про очки он, кажется, помнит. Но вот что?
Так, в состоянии глубокой задумчивости, Гарри потопал было на ужин, но по пути попался профессору Люпину. Тот пригласил Гарри к себе на чай, и он подумал — почему бы и нет? Аппетита все равно не было.
Насмотревшись на несчастного водяного чёрта, которого профессор припас для следующего урока, Гарри едва удержал вопрос о том, как же называется предмет, который ведет у них Люпин: «Защита от Темных искусств» или «Защита от опасных магических существ»?
Профессор, стараясь держаться как можно более доброжелательно, аккуратно расспрашивал Гарри о том, где тот мог видеть кошмарных существ, в которых превратился его боггарт. Ну, тут палить уже было совсем нечего, так что Гарри, прихлебывая чай с подозрительно знакомыми сладостями, в красках рассказал, как смотрел у Дурслей ужастики.
Профессор кивал и ужасался жестокости родственников Гарри (все так, как ему и говорил директор после того кошмарного урока) и предлагал посодействовать в устройстве его на каникулы «куда-нибудь еще». Однако взять сына лучшего друга к себе вежливо отказался, срочно переключившись на «непреодолимые обстоятельства», в частности, «кровную материнскую защиту». Гарри подумал, как будет рассказывать Снейпу про реакцию Люпина, и едва не заулыбался, но тут у него возник вопрос, который буквально сам слетел с языка.
— Профессор, скажите... Я как-то читал, правда, что кровную магию относят к Темной?
— Да, конечно…
— Тогда получается, мама, чтобы меня защитить, использовала… Темную магию? И это помогло от Волдеморды?.. А нельзя такую защиту поставить всем детям? Мамы ведь наверняка бы хотели…
Люпин поперхнулся и побледнел.
— Но это же Темная магия…
— Но маму же признали героиней… — Гарри попытался всхлипнуть и повесил голову, а потом и вовсе уткнулся носом в кулаки. На всякий случай. И пробубнил, глядя под стол: — А я даже не был на их могиле. Там правда памятник? И… скоро Хэллоуин…
Ремус Люпин трижды проклял себя и задание директора пообщаться с Поттером. Он чувствовал вину перед мальчиком, в том числе за то, что тот оставался для него посторонним ребенком. Сын лучшего друга… Хорош друг, который забыл о том, кто такой Ремус Люпин, стоило им перешагнуть порог школы. Нет, мальчик не был в этом виноват, но… Он, Ремус, и сам отдалился от Мародеров, в том числе потому, что не хотел участвовать в войне. Может быть, останься он с ними, все сложилось бы иначе?
— Я поговорю с директором, Гарри, как только он вернется. Я… тоже очень давно не был в Годриковой лощине.
— Это так то место называется? — решил уточнить Гарри, чтобы казаться совсем несведущим.
— Это же всюду написано. Там стоял дом, который Джеймс купил, когда женился на Лили. Видишь ли, его семья… — Люпин замялся. Все-таки ему не хотелось говорить лишнего, но… мальчик смотрел с таким интересом и непониманием, что он решился. Все равно все уже умерли, так что вряд ли его слова кому-то повредят. — Родители твоего отца — чистокровные маги, и они были весьма недовольны его выбором невесты. Лили была магглорожденной.
Вывод, который мальчик сделал, буквально сразил профессора.
— Значит, у меня есть дом? Настоящий дом, где… где жила моя семья? Мама и папа? Почему мне никто не говорил об этом?!
Проклятый мальчишка, проклятый директор, проклятое невезение… Сплошные неудобные вопросы! Но ведь действительно… почему? Разве мальчик не прав?.. Внутри словно что-то екнуло. Почему директор так поступил?
От необходимости отвечать Люпина спас Снейп, который принес ему волчьелычное зелье и, недовольно хмурясь на Поттера, настоял на том, чтобы оно было принято как можно скорее. Люпин еще никогда не благодарил Снейпа так искренне. Вот бы он и мальчишку с собой забрал… К счастью, Гарри, косясь на Люпина, сам увязался за Снейпом.
Но после того, как они молча прошли бок о бок пустой коридор, Гарри получил только сделанную шипящим шепотом выволочку на предмет безопасности.
— Я напишу, хорошо? — прошептал он в ответ.
Снейп отпустил его молчаливым кивком и тяжело вздохнул.
* * *
В гостиной факультета после спокойного дня со Снейпом казалось особенно шумно. Вернувшиеся из Хогсмида однокашники наперебой рассказывали «заучкам» о деревне, засыпая подарками из различных магазинчиков. Гарри, в свою очередь, рассказал всем, как Люпин был потрясен маггловскими ужастиками. Что в конце концов привело к вполне ожидаемому результату: новой страшной сказочке на ночь. На этот раз Гарри решил ограничиться «Пестрой лентой» Конан Дойля.
Зато в спальне он, прикинувшись равнодушным, спросил, не расшифровали ли Рон, что же у него вышито на одежде. Тот только по лбу себя хлопнул.
— Забыл? Или совсем неохота? Сам смотри, тебе ведь это носить…
Младший Уизли слегка изменился в лице, вывернул только что снятую рубаху и поднес к глазам. Гарри смотрел, как тот хмурится, лезет за толстой потрепанной тетрадью, что-то сравнивает…
— Что за фигня? — пробубнил Рон себе под нос. — Эти руны вроде никогда не ставят рядом… Вот тут написано, исключение из правила. Гарри, может, я что не так понял?
— Да какой из меня советчик?! Я с тобой учусь. Может, просто показать профессору Бабблинг? Ты еще только начинающий, можешь ошибаться.
— Ты что? — покраснел Рон. — Бельем трясти?!
— Обалдел? Перерисовать не можешь, что ли?
— А… точно! Что-то я… — Рон протяжно зевнул и упал на кровать. — Может, утром?
Гарри выпучил глаза:
— Утром? Ты?! Да ты только на завтраке и просыпаешься!
— А… ну да.
И Рон Уизли с тяжким вздохом взял в руки тетрадь и приступил к работе, периодически поднимая рубашку, рассматривая, а потом рисуя значки, которые запомнил.
— Рон… у тебя что, мозги уже уснули?
— Почему?
— Оторви небольшой листок. Положи прямо на рубашку, рядом с вышивкой.
— О, так совсем просто! Да ты голова!
* * *
Утром Гарри вышел в гостиную пораньше и понял, что не прогадал. Гермиона уже ждала его. Он успел поздравить ее с ученичеством, порадовался тому, что теперь может составлять ей компанию (иногда, не часто, чтобы никто не обращал внимания), и они перешли к обсуждению своего «третьего».
— Мне вот что интересно, почему он хорошо соображает только на Рунах? Он и ведет себя там совсем по-другому. Ты заметил?
— Я? Как-то не присматривался. На рунах мне немного не до того, сама понимаешь. Но попробую.
— Да, непростой предмет. Присмотрись, правда, может, мне просто кажется?
— И все-таки, что же у него вышито? Неужели что-то… Вчера он так растерялся, когда срисовывал и сверял.
— Думаешь, нехорошее что-то? Но миссис Уизли не могла…
— Она могла купить секонд.
— И не посмотреть? Да ладно!..
— А если у кого-то из знакомых?.. У кого? Надо будет ему напомнить, чтобы бумажку с копией профессору Бабблинг отдал. Я же его едва сподвиг перерисовать-то. Жаль, рунология только послезавтра. Ты, кстати, как, пользуешься хроноворотом?
— Почти нет. Только когда декан смотрит. И я теперь хожу на прорицания! Только у меня, кажется, никакой предрасположенности нет.
После уроков был хэллоуинский пир, на котором они впервые за прошедшую неделю увидели Дамблдора. Гарри заметил, что Снейп очень часто посматривает на Люпина.
«Полнолуние же», — наконец дошло до него. Про янтарно-желтые глаза оборотня они с Гермионой давно нашли в справочнике, но догадались никому не рассказывать. А потом и Снейп подтвердил.
* * *
После хэллоуинского пира гриффиндорцы дружной толпой направились в факультетскую башню с надеждой послушать еще что-нибудь интересное и страшное, но у портрета Полной Дамы неожиданно возник затор. Пробравшийся вперед едва ли не по головам Перси Уизли громко закричал, чтобы позвали директора.
— Все прямо так серьезно? — удивился Гарри и присел. Среди ног пробираться оказалось намного проще, только девчонки смешно взвизгивали. Выпрямившись возле входа в гостиную, он обомлел: портрет Полной Дамы был зверски искромсан, кажется, даже клочки вырваны. Обитательница, по всей видимости, скрылась в неизвестном направлении.
Гарри стало нехорошо от странного предчувствия, и он прислонился к стене чуть в стороне. Вскоре появились Дамблдор, Филч и МакГонагалл. Директор отправил было завхоза на поиски Полной Дамы, но Пивз, на удивление, видимо, решил выручить завхоза.
— Я знаю! Она на пятом этаже! В таком виде, в таком виде… о-хо-хо-ха-ха! Спешите полюбоваться, пока она не допила все, что было на том натюрморте! Припадочная орала на весь коридор, что на неё напал Сириус Блэк, которого она отказывалась пропустить без пароля. Ну не дура ли?!
По спине Гарри пробежали крупные ледяные мурашки. Почему-то он сразу поверил полтергейсту. Сириус сбежал… Что же теперь делать?!
Почти бессонная ночь, которую провел Гарри в бесплодных размышлениях о том, что он сделает с крестным-собакеном (вот бы только до него добраться!), хорошему настроению с утра не способствовала.
Ужасно недовольный, он спустился в гостиную, встретил встревоженные взгляды Гермионы и Рона, вздохнул и поплелся в их компании на завтрак. От остальных гриффиндорцев, строящих всякие предположения о Сириусе Блэке, он отмахнулся: даже слушать эти глупости не хотелось.
Яичница с беконом и маленькие свежие булочки немного улучшили его мировосприятие, но ужасно хотелось кофе. Он украдкой кинул взгляд на дальний край преподавательского стола. Снейпа на месте почему-то не было.
«Снейп, небось, каждое утро себе варит», — не без зависти подумал Гарри и слегка замечтался о том, как было бы неплохо как-нибудь позавтракать в компании учителя, как это бывало летом. А потом вдруг разволновался, почему это Снейп не пришел, хотя завтраки тот пропускал довольно часто. Но именно это беспокойство и помогло Гарри окончательно проснуться.
Так, зевая, но уже вполне взбодрившись, чему он был не рад, ибо несчастную голову снова начали одолевать самые разные не очень радостные мысли, Гарри топал по направлению к теплицам. По обещанию мадам Стебль их ожидала знакомая уже практика.
— Снова эти мандрагоры, сколько уже можно-то, — ворчал Рон, выискивая в горе жизнерадостно-розовых наушников что-нибудь «поприличнее». — Будто нам прошлого года не хватило.
— Полезные растения, — пожал плечами Гарри, цапнув первые попавшиеся и надев их на шею. — Без них в прошлом году пришлось бы совсем плохо. Гермиона все лето наш курс догоняла, — кивнул он на подругу, — а если бы это был ты?
Рон скривился, а Гарри подумал: «Неужели надо было полгода ждать, пока они вырастут? Не могли купить? Или мадам Стебль единственная в Англии, кто их выращивает?» Он хотел добавить еще, что именно благодаря этим растениям их лучшая подруга Гермиона теперь жива и здорова, но Рон уже нахлобучил темно-серые наушники и отошел за рассадой.
Гарри вспомнил летние работы в саду с тетей Петуньей: тогда, когда он случайно подпалил лужайку, они много чего посадили. И пересадили, да. Тетка еще все время ворчала то на менеджера Садового центра и его дополнительные скидки, то на себя саму, мол, слишком много всего купила, негде разместить… Но разместили они, конечно же, все. А Гарри узнал много нового.
Например, то, что самые тонкие и маленькие корешки — самые важные. Ими растение в основном и питается. А поскольку голова работала, он сразу подумал, не поэтому ли плачут-то малыши-мандрагоры? Ведь мелкие корешки все равно рвутся, а это больно, наверное. Вот Гарри было очень больно, когда ему Дадли однажды в драке клок волос выдрал. Он даже поморщился, до того неприятным было воспоминание, и с сочувствием посмотрел на горшки с растениями. И как бы так сделать, чтобы поменьше их травмировать?
Он взял горшок, из которого торчал хорошо знакомый зеленый хохолок, и аккуратно обстучал со всех сторон. Так тетя делала, чтобы земля отошла от стенок, а с ней и корешки. Они будут меньше цепляться за стенки, и… он вспомнил, как Петунья Дурсль ворковала над своими любимыми розами.
В ответ на простукивание хохолок из листьев зашевелился и над землей возникла пара небольших, но любопытных глазок. Гарри стало забавно, будто он попал в какой-то немного странный мультик, и он весело подмигнул. Глазенки округлились от удивления.
— Знаешь, как там, снаружи, интересно? — спросил Гарри. Ворковать он не умел и не собирался, он почему бы не попробовать просто поговорить?
Мандрагорка, кажется, прислушалась…
— Тебе же тут давно тесно, правда?
Хохолок замер на пару секунд, видимо, тормозил, потом вроде как кивнул.
— Я тебя сейчас пересаживать буду, чтобы тебе было просторнее и удобней расти, ясно? Ты, если умеешь, корешки-то подбери, втяни или как там еще, не знаю… пригодятся же они тебе.
Мандрагорка снова изобразила что-то похожее на кивок и как будто немного сжалась.
— Ну что, готово?
Гарри надел перчатки и аккуратно разгреб землю вокруг хохолка. Попытки цапнуть за палец не последовало, уже плюс…
— Хочешь посмотреть на остальных ваших? — по наитию спросил он, и зеленый хохолок встрепенулся, а любопытные глаза выглянули из горшка: мандрагора сама вытягивалась наверх, осталось только помочь этому движению.
Гарри и помог…
Мандрагорыш попытался повертеться, однако у него не вышло — захват у Поттера был хорош, летом отрабатывал. Но не успел корешок-человечек скукситься, как Гарри сам развернул его, чтобы тот посмотрел во все стороны. А потом поднес к новому большому горшку, где заранее сделал приличную ямку, и росток, оглядевшись, сам залез на новое место, осталось только присыпать его землей.
Гарри быстро закончил с этим и почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу. Он обернулся. Невилл широко улыбался и показывал ему знак победы — два пальца «галочкой» или буквой «V», а Гермиона просто смотрела восхищенно, и это было чертовски приятно. Гарри улыбнулся им в ответ и принялся за следующий горшок.
Гермиона, моментально оценив работу Гарри, начала повторять его приемы и к концу занятия почти догнала его по количеству сделанного. Они не заметили, как Рон отвлекся и отошел куда-то, а его место занял Невилл, который все-таки превзошел всех, пересадив за занятие более десятка самых крупных особей. Получив от довольной и слегка удивленной мадам Стебль по пятерке баллов для своего факультета, они почистились и последними отправились на зельеварение.
— Даже не думала, что практика по гербологии может быть такой забавной, — делилась впечатлениями Гермиона. — Особенно когда эти мелочи начинают из горшка выглядывать, такие смешные!
— Ну и чего вы так долго? Вот уж не ожидал, что ты вдруг станешь таким ботаником, — разочарованно протянул Рон, примкнувший к ним, едва они вышли их теплицы. — Ладно Невилл, его хлебом не корми, дай в земле покопаться, или Гермиона, для которой важней всего, сколько баллов она заработает, но ты, Гарри?! Что с тобой, дружище?
«Ну вот, опять», — подумал Гарри и вздохнул, но промолчал. Хоть они и понимали, что что-то с приятелем не так, что он может быть под воздействием, но терпение подростков постепенно истончалось. Да и не так уж много им было для этого нужно, если честно…
— Это с какого перепугу ты решил, что знаешь, что для меня всего важнее, а? — сощурилась Гермиона. Она еще в самом начале пропустила обиду, когда тот разглагольствовал о значении мандрагор. Еще бы, это не он, а она провалялась столько времени практически неживой, это не ему, а ей было очень даже больно и тяжело восстанавливать подвижность тела, да и много чего еще. Она тогда промолчала, чтобы не ссориться, тем более что занятие уже началось, но вот забыть — не забыла.
— Да всем давно известно, кто у нас главная заучка на Гриффиндоре, — отмахнулся Уизли.
Гермиона только ахнула.
— Что ты имеешь против? — тут уже не выдержал Гарри. Такое поведение бывшего «лучшего друга» его уже изрядно бесило. Почему-то общаться с Роном нормально можно было только в классе Рунологии и некоторое время после, а в остальном приходилось терпеть. Но уже с трудом: руки все чаще чесались просто по-маггловски дать рыжему в торец… Правда, все вроде по мелочам, как и сейчас — ссора ведь буквально на ровном месте! Но… накопилось. И за Гермиону обидно.
Гарри бы сдержался из последних сил, но Уизли добавил еще что-то весьма пренебрежительное насчет «всех заучек и присоединения к ним Гарри». В животе Поттера началась жуткая резь, перекинувшаяся пожаром в горло, запахло дымом… Он едва успел развернуться, а кулак сжался сам, тело спружинило обратно, и он влепил смачный хук под нижнюю челюсть рыжего — у того только зубы клацнули. А потом все заполонила боль и в глазах потемнело…
— Агуаменти! Гарри! Гарри, успокойся!!! Бежим! Невилл, помоги нам, скорее…
Рон Уизли сам не понял, как оказался на земле, почему-то в мокрой, но воняющей чем-то паленым одежде, от которой шел пар. Он помотал головой, приходя в себя, поднялся, потрогал подбородок и отправился в медпункт. Вот бы получилось откосить от зельеварения…
* * *
Северус Снейп, поглощенный процессом подготовки ученической лаборатории к очередной практической работе самого противного факультета, вздрогнул от неожиданности, когда дверь в класс распахнулась, похоже что от пинка, и в класс ворвалось нечто непонятное. Под чарами невидимости определить, кто это, было бы невозможно, если бы пустота тут же не завопила голосом Грейнджер:
— Спасайте, профессор!
Чары невидимости спали, девочка сползла на лавку за столом, а рядом с ней материализовались — точнее, нарисовались — согнувшийся от боли Поттер и сжавшийся в комок Лонгботтом, затравленно глядящий на свой личный кошмар. Грейнджер все же смогла вскочить еще раз, чтобы добраться до профессора.
Северус Снейп был шокирован: давненько с ним не обращались так, как эта третьекурсница, схватившая его за лацканы и резко притянувшая к себе. Но когда она, прошептав ему прямо в ухо:
— Дракон, неполное превращение, ожог, — буквально опала на его стол, профессору стало уже плевать на эту, в сущности, небольшую вольность.
Он метнулся в лабораторию, и через несколько секунд Гарри, морщась от боли, медленно пил спасительное зелье. Глядя на все еще искаженное лицо мальчишки, Северус понял, что отчитывать его сейчас — пустая трата времени, тем более скоро начнется урок.
— Десять баллов Гриффиндору за своевременную помощь и соблюдение тайны, — тихо произнес он, — каждому.
Невилл вытаращил глаза, покраснел и поперхнулся воздухом, заодно предприняв очередную безуспешную попытку сползти под стол, а Гермиона счастливо улыбнулась. Снейп сердито посмотрел на нее и ткнул в сторону Невилла указательным пальцем:
— И вы оба этого не слышали.
— Да, профессор, конечно, профессор, — Грейнджер сияла как летнее солнышко, а Лонгботтом ухитрился покраснеть еще сильнее, хотя, казалось бы, уже некуда.
— Спасибо, профессор, — прошептал Поттер.
— Отработка, Поттер! Обещаю, сегодня на занятии вам мало не покажется. Грейнджер, прекратите улыбаться, никто не поверит, что вы настолько любите зелья. Лонгботтом… — Снейп тяжело вздохнул, — чары охлаждения вам знакомы? Ну конечно… Поттер, у вас там остался еще глоток? Передайте товарищу… А теперь брысь отсюда и ждать под дверью, пока не придут остальные.
* * *
Урок зельеварения прошел бы для Гарри ужасно, если бы он не понимал, в чем дело: профессор волновался, потому что не успел сразу выяснить, что именно произошло, и теперь вовсю давал выход своему недовольству. Он вылил на лохматую голову Поттера столько яда, что к концу занятия даже Уизли, поначалу кидавший на Гарри злые взгляды, перешел в лагерь сочувствующих.
Поттер же только вздыхал и старался хотя бы не очень сильно испортить зелье. Болела правая рука, саднили разбитые костяшки пальцев — все-таки драчун из него был так себе, а врезал-то от души. «Вернее, со всей дури», — самокритично думал Гарри практически в унисон с тем, что по его поводу излагал Снейп.
А Гермиона иногда кидала в сторону профессора восхищенные взгляды, один из которых тот все же поймал и не преминул пройтись по ее самолюбию. Однако получилось как-то не очень убедительно… Но все это было мелочами по сравнению с тем, как всех потряс Невилл Лонгботтом. Он ничего не взорвал, не расплавил котел, не спалил ни себя, ни соседей, а самое главное, под конец одним из первых сдал вполне приемлемое по качеству зелье.
— Не прошло и трех лет, как у вас наконец заработал мыслительный процесс, что вселяет некоторую надежду, — прокомментировал Снейп, но студент не присел и даже не вздрогнул, стоя почти с ним рядом. — Даже боюсь предположить, что на вас так повлияло, Лонгботтом, однако советую на всякий случай повторить.
Но, когда самый проблемный ученик в ответ посмотрел ему прямо в глаза и легонько кивнул, удивился уже Снейп. Да так, что, задавая домашнее задание, сократил объем эссе почти вдвое.
Рассматривая зелье Поттера, Снейп кривился так, словно это были чьи-то испражнения.
— Отработка, Поттер.
Гарри вздохнул. Снейп еще раз прошелся по его умственным способностям, и наконец до Гарри дошло.
— Я даже ничего не говорил! — вскинулся он. — И зелье у меня не хуже, чем у этих, — он кивнул головой на Крэбба с Гойлом.
— Еще одна отработка за пререкания с преподавателем, Поттер, — выплюнул Снейп, как показалось Гарри, с облегчением. — Все вон отсюда.
Гриффиндорцы первыми ринулись в коридор, торопясь на обед. За ними намного спокойнее вышли слизеринцы. Гарри замешкался из-за Гермионы, которая уронила тетрадь, полезла под стол, потом уронила «вечное перо». Они вышли последними, когда профессор уже стоял на пороге, нетерпеливо притоптывая. Как ни странно, в этот раз он ничего им не сказал, только развернулся и ушел в свой кабинет. Гарри едва не крикнул ему в спину: «А как же обед?» — но вовремя прикусил язык.
— Ну ты, Поттер, даешь… Почти целый урок держался, — восхитился Малфой, немного приотстав от своих «телохранителей».
— Ты, что ли, похвалить меня решил? — удивился Гарри.
— Знаешь, выдержка — это как раз то, что могут оценить аристократы…
— Ну ты и позер, Малфой, — дружелюбно откликнулся Гарри. После того контакта, что получился у них после полетов на гиппогрифах, считать его врагом уже не хотелось. — Главное, сам себя похвалил. Орел!
— Не без того, — ухмыльнулся Драко. — Ты тоже так сможешь. Лет так через пять.
Гарри и Гермиона фыркнули и засмеялись, но Драко уже свернул и исчез за поворотом к слизеринским подземельям. А вот настроение удивительным образом исправилось. Сегодня вечером можно будет поговорить с профессором! И пусть он ругается, но… Гарри сам себе не хотел признаваться, как он скучает, вот только деваться было некуда. Факт.
— Вы ни о чем не забыли? — Невилл, к счастью, один, поджидал их возле лестницы, ведущей в сторону башни Гриффиндора.
— Точно, — хлопнул себя по лбу Гарри. — Спасибо, Невилл. С тебя обет. И да, моя аниформа — дракон.
— Пошли в башню, пока все в зале, не будем откладывать, — предложила Гермиона.
— Это потрясающе, — выдохнул Невилл, торопясь за ними.
— Я тебе потом расскажу. Хочешь со мной тренироваться? — предложила Гермиона.
— Но это же… надо быть очень сильным… это очень сложно…
— А вот и нет. Я расскажу, это реально совсем не так трудно, как пишут. Есть разные способы, и я, похоже, нашел самый простой. Ну, так считает профессор… Флитвик.
* * *
Ремус Люпин не находил себе места. Он никак не мог выполнить задание директора и подружиться с мальчиком. Сын его лучших друзей оказался похожим скорее на маггла, чем на волшебника. А выросший в магическом мире, пусть и на самой его окраине, Ремус понятия не имел, о чем говорить с магглами. Он ими никогда не интересовался.
А еще после первых же занятий, когда он узнал, как тяжела и даже ужасна была жизнь мальчика в семье тетки, начал страдать вдобавок комплексом вины. Да, он ни разу не полюбопытствовал о ребенке, но и с чего бы? Дамблдор же четко всем объяснил, что Гарри в безопасности, с ним все хорошо и что ездить к нему — значит привлекать внимание, а это опасно. Да и кто он ему? Знакомый родителей…
Знакомый… Другом он себя считать не мог. Будь он другом — скорее всего, был бы с ними в тот день. Но его не звали. С его уродством никто не мог с ним дружить по-настоящему. Гарри Поттер… Ремус уже не раз во время занятий замечал заинтересованные взгляды, которые бросали на него Гарри и его подруга, и звериное чувство говорило: они знают. Или, как минимум, что-то предполагают. И это необходимо понять, ведь дело в его собственной безопасности.
«Нет, это невозможно», — повторял он про себя, как мантру, но глупо надеяться обмануть звериное чутье. Хоть он и не верил своему волку, но полностью игнорировать его не мог. «Гарри, я — темная тварь… — он представлял лицо мальчишки после того, как он скажет это, но картинка упорно не складывалась, точнее, он не чувствовал ее достоверность. — Признаться или не признаться?» Он даже бросил монетку, просто от отчаяния, поклявшись себе, что сделает точно так, как ему выпадет.
Монета упала в небольшую щель возле стены. На ребро. Ремус выдохнул и прикрыл глаза: за что он так провинился перед мирозданием? Но после обеда он обещал директору, что обязательно поговорит с Гарри… И он это сделает. А там уже как пойдет.
* * *
Пошло на удивление легко, словно Гарри действительно был… другом? Мальчик внимательно слушал, задавал вопросы, интересовался им совершенно искренне, волк это чувствовал, и в какой-то момент Люпин понял: больше так нельзя. И все рассказал. Ну, как… почти все. И был шокирован тем, как это воспринял Гарри.
— Гермиона проспорила, — широко улыбнулся мальчишка.
— А? — больше Люпин не мог произнести ни звука. К такому он был точно не готов.
— А она уже после второго полнолуния поняла, что к чему, и привела неопровержимые доказательства.
— Это какие же? — с трудом выдавил Ремус.
— Кроме лунного цикла, это ваша способность чуять, сначала мы думали, что вы можете видеть спиной…
Люпин внимательно слушал, отмечая все свои проколы. Их было немного, но Грейнджер все же невероятно умная и наблюдательная ведьма, хоть и еще совсем почти ребенок. Да и Гарри… Детки, оказывается, исследовали его по полной программе! И никому ничего не сказали. Наверное, потому, что они так же, как и он, полностью доверяют Дамблдору. Полностью… Отчего-то это стало казаться не совсем правильным. Он сглотнул.
— Гарри… Я могу так тебя называть?
— Если вам удобнее, то почему бы нет, профессор. Вы хотели еще что-то спросить?
— Как ты теперь… — Люпин замялся. Слова не шли, словно приросли к языку. Почему-то ответ мальчишки стал казаться для него очень важным.
— Как я отношусь к вам, узнав, что вы — оборотень? — догадался тот.
Люпин вздрогнул, а Гарри продолжил.
— Да точно так же. Я не того… как это?.. не ксенофоб, во… То есть нормально отношусь, — расшифровал он, по мимике собеседника определив, что тот ничего не понял. — Если вы, конечно, кусаться не собираетесь, профессор… Но вы ведь не собираетесь, правда?
Люпин побледнел.
— Гарри, как ты мог подумать? Я никогда…
— Простите, профессор, я никоим образом не хотел вас обидеть! Но ведь на всякий случай спросить-то надо?
— А если бы я соврал? — «Мерлин мой, что я говорю?!» — промелькнуло в голове.
— Нет, — уверенно отринул такую возможность парнишка, что само по себе оказалось бальзамом на раны.
— Почему? — «дурак, зачем ты допытываешься, просто прими!»
— Вы… нет, вы бы точно не стали.
— Почему ты так уверен? — Люпин наконец улыбнулся. Светло, от души. «Спасибо, Гарри. Ты даже не представляешь, что только что для меня сделал».
— Я чувствую.
— Ты всегда чувствуешь ложь?
Мальчик пожал плечами.
— Скорее настроение, намерение… Ваше отношение ко мне.
— Это очень полезное свойство, но оно действительно тебя никогда не подводило?
— По крайней мере, последний год — нет, — улыбнулся Гарри. — Но согласен, этого может быть недостаточно и полностью полагаться нельзя.
Профессор засуетился с чаем, а Гарри почувствовал, насколько тому не по себе, и вспомнил прочитанные книжки по психологии, которые давала ему летом миссис Филдс. Кажется, профессору самому сейчас не помешает помощь. Но что может он, Гарри? Голова лихорадочно работала и наконец выдала решение. Ведь чтобы человек почувствовал себя уверенней, надо, чтобы он сам кому-то помог и был в своей стихии, как-то так. А значит…
— Профессор, вы не могли бы меня научить, как лучше всего отгонять дементоров? А то одного-то пока отчистишь, а вдруг их будет несколько?
Так он узнал о заклинании Патронуса, защитника между миром живых и… не очень живых. Потому что, оказывается, дементоры — это не живые существа по определению. Гарри еще немного потренировался, вызывая из палочки серебристое облачко, сначала небольшое, а потом почти размером с себя. Однако этим все пока и ограничилось.
Профессор его хвалил, говоря, что с первого раза вообще почти ни у кого не получается, а телесные Патронусы есть далеко не у каждого взрослого волшебника. Гарри не особо нравилось, когда его утешали, так что он сослался на отработку и откланялся, торопясь в подземелья к своему профессору.
* * *
Удивительно, но Снейп совсем не ругался, видимо, хватило времени, чтобы остыть. И даже за глаза похвалил Гермиону после рассказа Гарри о том, как все было. Странным образом на него гораздо сильнее подействовал усталый голос профессора, которым он говорил о безнадежности их конспирации, о том, что Гарри всего лишь подросток и не выдержит «всего этого»…
Хотелось сделать как раз наоборот — стать выдержанным, спокойным, ледяным… ну, как профессор. Доказать, что можешь, что справишься…
Снейп больше ничего не сказал кроме того, что надо как можно быстрее посмотреть память Уизли и, если что, скорректировать ее. А вот когда Гарри спросил его, можно ли доверять волку, снова совершенно неподражаемо изогнул бровь.
— Давно ты понял?
— Недавно. Гермиона догадалась после второго полнолуния…
— И?
— А что, — ответил Гарри вопросом на вопрос, — надо было еще что-то? Мы наблюдали…
— Вы никому не сказали, даже мне.
— Так вы сколько раз отработки отменяли? Вас поди поймай… А если просто так идти, надо от Уизли отвязаться, с Гермионой договориться, чтобы прикрыла, и вообще… Вот выучу заклинание невидимости, тогда точно буду вам каждый день надоедать!
— А кто говорил, что будет легко? Учите побыстрее, пригодится.
— Зато сегодня получилось, — Гарри улыбнулся. — Спасибо, профессор.
— На здоровье, Поттер, — краешек губ дернулся в намеке на улыбку. — И не забывайте почаще возмущаться моими методами, а не строить виноватую мину.
А потом Гарри слушал очередное признание. О своей учебе в школе профессор ему еще толком-то и не рассказывал. А теперь поведал наконец подробности о своей вражде с Мародерами (ну и название выбрали!). Просто, без прикрас, не уменьшая и не умаляя ничьей вины, в том числе своей. И опять удивился, когда вместо реакции на его откровения мальчишка выдал:
— А меня сегодня профессор Люпин учил Патронусу… — грустный вздох. — У меня пока только серебристое облачко получается, правда, довольно большое.
— Продемонстрируете?
— Экспекто Патронум!
Серебряное облако почти окутало Гарри.
— Что ж, очень даже неплохо, особенно для первого раза.
— Вот и Люпин так говорил.
— Подтверждаю. Он, кстати, был в те годы лучшим учеником на Гриффиндоре.
— А… у вас есть Патронус?.. Или это нельзя рассказывать?
— Это довольно личная информация, но… Экспекто Патронум.
Серебристая лань сделала круг возле Гарри, беззвучно перебирая острыми копытцами, и он восхищенно вздохнул. От внешне казалось бы хрупкого животного веяло немалой силой.
— Такой же Патронус был у вашей матери, Гарри.
— Спасибо… Большое спасибо, профессор! — Гарри сам не заметил, как уткнулся Снейпу в плечо, а тот, чуть помедлив, приобнял его, похлопывая по спине, но затем отстранил от себя.
— Вам пора. Недоставало еще, чтобы вас хватились в вашей башне после отбоя.
* * *
Сириус Блэк лежал в небольшой сухой, но холодной пещере и думал только об одном — как бы проникнуть в школу.
Желание отомстить, накрывшее его, едва он понял, что предатель жив-здоров и находится на свободе, растравляло душу и не давало покоя ни днем, ни ночью. Один раз ему удалось пробраться туда, но до чего же неудачно! А все эта тупая жирная лахудра на картине!
Громадный черный пес рычал, но рык переходил в скулеж, когда мимо пещеры пролетал «патруль» дементоров. Очень редко в голове всплывали мысли о крестнике, о том, что если его, Сириуса, поймают и напоят Веритасерумом, мальчику может грозить опасность.
И снова вокруг привычный вымороженный воздух, горький и острый, режущий словно стеклом собачьи ноздри, вызывающий сухой кашель… Дементоры не чуют животных. Вот только сами животные прекрасно чуют их. Особенно если эти животные — анимаги.
— Я всегда в тебя верил, мой мальчик, — директор кивал по-отечески, а волк внутри почему-то в ответ поджимал хвост.
Люпин, после разговора с Гарри осознавший кое-что (кто бы мог подумать!) о полезности своего зверя, сейчас старался загнать его как можно глубже и изображал стопроцентное внимание.
Отчитавшись об установлении отношений с Гарри Поттером, он рискнул поделиться своей проблемой с директором и теперь ждал его решения.
— Я понял тебя: если пропадут все занятия, которые ты не можешь провести по, хм, объективным обстоятельствам, дети не выполнят годовую программу. Хорошо, я попрошу Северуса заменить тебя на ближайшее полнолуние.
Люпин напрягся, услышав имя старинного недруга, но тут же опустил плечи. А кого еще, в самом-то деле? Не рассчитывал же он, что за него будет работать сам директор.
— Мне передать ему учебные планы?
— Будь так добр… Только сначала я сам с ним переговорю.
— Может быть, я тогда просто принесу их вам, чтобы ему не ждать моего визита?
На самом деле Люпин просто очень не хотел встречаться со Снейпом, на что у него имелось множество причин, но директор обычно не обращал внимания на «подобные тонкости». Вот, сейчас старик начнет его совестить и уговаривать, мол, помирись со Снейпом. Мол, вам полезно будет начать общаться — а как общаться с тем, кто видит тебя практически пустым местом? И Ремус сам прекрасно понимал, почему… Это все действительно его вина, его действий, точнее, бездействий.
Люпин всегда почитал за лучшее избегать любых проблем. Особенно Снейпа. А разве большинство из нас не старается избегнуть встреч с теми, перед кем мы считаем себя виноватыми?
* * *
— Вот, Северус, возьми, это тебе, — директор протянул довольно толстую папку противного ярко-красного цвета.
— Что это?
— То, что немного облегчит твою жизнь, когда ты будешь готовиться к занятиям по ЗОТИ, ты же в курсе, что скоро полнолуние?
Снейп даже не возмутился, а восхитился. Воистину, надо уметь осложнять человеку жизнь, разглагольствуя при этом, как ты ему же помогаешь, да еще и не врать!
— А сам он дать детям задание и потом проверить не может?
— Он уже дважды так делал, Северус, но получается, что если эти уроки будут отданы на самоподготовку, программу по предмету не успеет выполнить ни один курс, кроме первого.
— На первом только ознакомление.
— Да, конечно, именно поэтому я настаиваю на том, чтобы ты познакомил детей с несколько иным подходом, другим взглядом!
— Вы уверены, Альбус, что это именно мой взгляд? — странный энтузиазм директора его немало озадачил.
— Северус, прошу тебя, — Дамблдор устало вздохнул и слегка коснулся его локтя. — Я пришлю тебе все ингредиенты, необходимые для волчьелычного…
— До конца учебного года, то есть на семь порций, десять перьев феникса и пятьдесят миллилитров слез.
— Все, что ты попросишь, — улыбнулся в бороду старик. Он даже не рассчитывал отделаться так дешево. Воистину, запросы у Снейпа довольно скромны, если, конечно, исключить слезы феникса. Но как раз это не стоило ему ровным счетом никаких затрат, кроме нескольких минут общения с собственным любимцем.
«Может, поощрить его еще чем-нибудь? — думал директор, разливая по чашкам ароматный чай. — Впрочем, нет, не стоит баловать. Тем более что он своими занятиями с Гарри уже доставил кое-какие проблемы. Например, мальчик серьезно взялся за учебу… и начал задавать неудобные вопросы, а значит — думать! И до чего он теперь додумается, один Мерлин знает. А разбираться кому?»
— Конфет? Печенья?
— Благодарю, я сыт.
Снейпу хотелось продолжить фразу и пояснить, чем именно он сыт по горло: все время всплывающими дополнительными обязанностями, лишающими его такого ценного и нужного времени… Сдержался. И уткнулся в аккуратные (ну, хоть за это спасибо) записи профессора-оборотня.
Все как всегда. Впрочем, слезы и перья феникса дорогого стоят, в том числе ежемесячных дополнительных часов ЗОТИ. Интересно, на этот раз директор уменьшит или увеличит свои бонусы? Северус никогда не мог угадать, как все обернется, а потому всегда просил вдвое больше. На всякий случай.
— Я все равно не успею подготовиться, чтобы выдать все, что хотел Люпин, — просмотрев записи, он захлопнул папку, положил ее на стол за спиной и взял наконец чайную чашку.
Дамблдор хотел подчеркнуть свою благосклонность, подогрев напиток, но Снейп его опередил, и из чашки пошел пар, а внутри забурлило.
— Ты можешь просто выбрать из этого, — директор жестом показал на папку, — то, что тебе удобнее. Все равно это сэкономит время.
— Вы даете мне выбор? — не поверил собственным ушам Снейп. — Хорошо… Скажем, одно заклинание и одно опасное животное или растение, в зависимости от курса.
— Хорошо, Северус.
— Заклинание из общего списка, конечно, но любое.
— Да-да, я согласен с тобой.
Судя по отвлеченному выражению лица, Альбус мысленно был уже далеко отсюда. Что крутится в его голове? Северус много бы отдал, чтобы однажды узнать это. Директор все чаще стал говорить загадками, только сегодня прямо сказал, что хочет. Просто праздник какой-то, дать ему передышку соизволил, что ли?
* * *
Снейп решил начать с ближайшего к Хогвартсу окружения, что называется, «на злобу дня». Все равно старшекурсники в Запретный лес на спор частенько шастают, а к весне и младшие смелости наберутся. Так хоть будет поменьше шансов, что Поппи снова придется кого-то откачивать, а ему в срочном порядке варить для этого зелья.
Проблем с первым и вторым курсами у него не возникло, даже с алознаменными: все-таки по части Темных искусств он вполне мог бы претендовать на мастера — ему было что рассказать и показать, да так, что детки замирали от удивления. Не то чтобы он к этому стремился, но информация о том, как, где и когда можно встретить фестрала, как распознать его приближение и почему лучше держаться подальше от этих мест, даже в самых глупых детских головах задержаться была просто обязана.
А вот начиная с третьего курса он решил попробовать кое-что другое, от чего было бы максимум пользы в случае чего. Недаром же вокруг школы продолжали рассекать воздух дементоры. Экскуро максима — это, конечно, замечательно, об этом он тоже расскажет, но и о Патронусе забывать не стоит.
Магическое ядро после тринадцати лет у большинства сформировано, так что пусть учатся, чем раньше, тем лучше. Глядишь, к выпускному или ЖАБА что-нибудь да сумеют.
Заменой учителя третий курс Гриффиндора был неприятно удивлен, кроме «клуба тайных фанатов», состоявшего уже — Мерлин, помоги! — из трех человек. И поскольку один из этих троих — Лонгботтом, помощь Мерлина могла оказаться весьма кстати. Хотя это не зелья, взрываться тут нечему, но лучше все-таки глаз не спускать.
Тем не менее, успокоился класс быстро, все взялись за перья, записали, зарисовали, а потом погрузились в приятные воспоминания. Правда, в отличие от предыдущего факультета, гриффиндорцы просто сидеть и сосредотачиваться не могли, начали перемигиваться, шушукаться…
Практика? Ну, пусть будет им практика…
Он вызвал Поттера и трансфигурировал довольно правдоподобный муляж дементора из ближайшего стула. Класс охнул. Поттер насторожился, подобрался и выдал отличное бело-серебристое облачко. Ай, молодца… «Тьфу, чуть не проговорился», — спохватился Снейп, скривился и словно нехотя произнес:
— Примерно так должен выглядеть ваш первый результат. Встаем, работаем.
— Все на одного дементора?
— Вам нужен личный?
— Ой, нет, извините, профессор.
— Раз уж вы настаиваете на условиях, максимально приближенных к реальным, Джеминио… Джеминио… — он повторил еще несколько раз заклинание умножения и добавил чары охлаждения. Черные фигуры дружно покачнулись и придвинулись к студентам. Потянуло холодом. В аудитории стало, мягко говоря, весьма неуютно.
Почти все девочки взвизгнули, а кто-то даже всхлипнул.
— Ка-к п-п-припоми-н-нать х-хорошее, если т-т-так ж-жутко? — стуча зубами, спросил… Лонгботтом.
— А вы в реальной ситуации попросите настоящих дементоров удалиться, чтобы вы могли сосредоточиться и подлететь через пару минут? Серьезно?
(Да хватит уже смотреть на своего преподавателя, словно на Мерлина и Моргану вместе взятых!)
— С каждого эссе, как справиться с холодом и страхом, что несут эти существа. Все способы, что найдете, но не менее пяти. И еще одно эссе по индивидуальным температурным чарам. Они не особо сложны, и вам сейчас никто не мешал ими воспользоваться.
— А можно было?! — от огонька, моментально загоревшегося в глазах Поттера, становилось уже немного боязно, что он там себе напридумывал. И если бы только себе… мда.
— Если бы вы слушали как следует, то могли бы понять, что я этого не запрещал.
— Но… профессор, вы вообще об этом не говорили.
Что?! Кто бы мог подумать, Невилл Лонгботтом ему еще и претензии предъявлять будет! Не-ет, это уже чересчур.
— Кто согрел Лонботтома? Мисс Грейнджер, минус пять баллов с Гриффиндора.
— А… Простите, профессор, я поняла, — покаянно опустила глаза самая умная юная ведьма Хогвартса.
— И что вы поняли, мисс Грейнджер-р?
(Вот так, и головы не поднимать, стоять, бояться… Или хотя бы делать вид!)
— Нельзя менять условия, нельзя помогать, когда каждый должен научиться сам… и догадаться… Правильно, профессор? — и девчонка все-таки вскинула на него глаза с выражением то ли надежды, то ли просто умоляющего котенка.
Тьфу. Пришлось кивнуть. Грейнджер просияла было в ответ, но быстро спрятала улыбку. Он нахмурился:
— Все за работу. Из класса выйдут сегодня только те, у кого получится хотя бы небольшое облачко.
— А к-как же обед-д-д?
— А обед, мистер Уизли, получат только те, кто его заработает.
— А если не п-полу…
— Сколько образов дементоров вас убедят в том, что надо работать? Три? Пять? Десяток?
— Я уже, я уже!
— Уже что?
— Эк-эк-эксп-пекто П-патронум! — замахал палочкой Уизли.
— Без лишних слогов, мис-тер Уиз-ли. И не подбейте глаз своим соседям, цельте хотя бы в муляж.
Гарри отступил за колонну, оставшись в поле зрения Снейпа (он боялся, что иначе его выволокут на самую середину), и сосредоточился. Очень хотелось получить наконец оформленный Патронус, но делать это у всех на виду он опасался. За последнее время его магия преподнесла ему немало сюрпризов, вот и сейчас он буквально «низом спины» чувствовал нечто подозрительное.
Все, надо как следует настроиться на что-то хорошее! Первым делом вспомнился вчерашний чай с удивительно вкусным хрустящим печеньем, которое притащил домовик, улыбающийся Снейп в домашнем костюме, его похвала… Гарри аккуратно повторил зарисованные движения — схема немного отличалась от того варианта, что давал Люпин. Что ни говори, но с палочкой результат получался гораздо быстрей.
Вот и сейчас облачко Патронуса вырвалось незамедлительно, а палочка продолжала снабжать его пульсирующей серебристой… да что же это, в конце концов, материя такая? Или все-таки — энергия? Но не успел он подумать о том, что надо бы найти, чем ЭТО можно измерить, облако начало приобретать подозрительно человеческие очертания и почему-то темнеть по краям, становясь слишком похожим на мантию.
Гарри поторопился развеять его, так, на всякий случай. И огляделся по сторонам. К счастью, все были заняты своими делами, Снейп возился с теми, у кого пока совсем ничего не получалось, а еще Гарри все-таки очень удачно выбрал место. «Надо будет его запомнить», — подумал он, сосредотачиваясь на воспоминаниях о том, как они с Дадли выиграли в тире по очкам у Дурслей-старших. Может, Патронус изменится и станет похожим хотя бы на пистолет? Правда, до Гарри потом дошло, что взрослые им подыграли, но расстраивать кузена он не стал. Кстати, надо будет написать ему, что ли.
Он начал было повторять заклинание, но отвлекся: ему показалось, что у Гермионы в облачке мелькнул какой-то зверь. Вот интересно, кто? Не такой уж маленький, зато и не крупный… Он начал перебирать в уме, кто бы это мог быть, но урок уже подошел к концу.
* * *
— Это было круто! — подвел итоги подавляющему большинству мыслей и эмоций гриффиндорцев после необыкновенно удачного урока ЗОТИ Симус Финниган. — Вот такой Снейп просто супер!
Гарри с Гермионой с энтузиазмом его поддержали.
— Дементоры у него суперские получились, — вздохнул Дин Томас. — Вот бы научиться…
— Он изверг, — писк Патил и Браун утонул в фырканье мальчишек, к которым присоединилась и Гермиона.
— А Невилл вообще молодец, — добавила она. — У него даже какие-то очертания возникли, я видела. Только кто это был, Невилл?
Смущенный Лонгботтом пожал плечами:
— Я и сам не понял.
— Да, все-таки Снейпу лучше всего Защиту преподавать!
— Это уж точно, — неожиданно поддержал Уизли, — особенно если учитывать, что тогда через год мы бы от него избавились.
Гарри зашипел не хуже василиска, чем, к счастью для Уизли, плотно занял Невилла и Гермиону — бежать до подземелий снова не хотелось никому: далеко и по самым противным лестницам. Да и Снейп, кажется, остался еще на один урок там, в классе, так что и бежать-то не к кому, не таскает же он с собой специально зелье для Гарри!
В последнем вопросе они как раз ошибались, но так и не узнали об этом.
К счастью для всех, Гарри тоже быстро понял расклад и начал глубоко дышать, успокаиваясь. Уизли быстро улетел в сторону столовой: еда — это святое. А Гермиона напомнила другу про отработку, и он улыбнулся: настроение сразу улучшилось. Эх, сколько сегодня можно будет еще обсудить!
* * *
Быстро сделав домашние задания, которые с каждой неделей давались ему все легче, Гарри поскакал в подземелья. На его стук никто не отозвался, и он просто вошел в пустую комнату, удивленно озираясь в поисках профессора.
— Сюда, Гарри, — услышал он приглушенный голос из-за двери личной лаборатории Снейпа.
— Правда, можно? — он осторожно протиснулся в дверь, стараясь ее не распахивать. Теперь-то он прекрасно знал, как ведут себя на сквозняке некоторые сверхлегкие ингредиенты вроде крылышек фей или пыльцы чего угодно.
— Давай быстрее. Халат в углу, доска и нож на столе, все уже приготовлено, нарезать вот это кубиками размером с ноготь, — Снейп окинул его руки цепким взглядом, — твоего мизинца, можно чуть меньше, но ни в коем случае не больше.
Гарри почти моментально переоделся и встал к столу.
— Профессор, Блэка надо побыстрее найти, — первым делом «порадовал» он, рассматривая свой мизинец и делая первый срез.
— Этим мы с вами сейчас и занимаемся.
Гарри выпучил глаза и чуть не заехал ножом по собственному пальцу, но Снейп успел перехватить его руку, не отрываясь от помешивания котла.
— То есть, это, — Гарри кивнул на котел, — зелье поиска, что ли?
— С догадливым Поттером приятно иметь дело, — улыбнулся краешком рта Снейп.
— Но это же материал старших курсов, его даже на ЖАБА нет. Точно нет, я недавно смотрел… О, класс…
— Кхм. Вот именно потому за котлом стою я, а вы, смею надеяться, постараетесь не испортить остальное, — Снейп смахнул с доски несколько криво нарезанных кусочков. — Внимательнее, Поттер.
Гарри вскинул было обиженные глаза, но тут же осознал, что есть дело поважнее, чем дуться на то, что наедине его аж несколько раз назвали по фамилии.
— Профессор, а когда вы успели добыть его волосы? — спросил он, когда результат его трудов прошел проверку и получил одобрение.
— Не волосы, Гарри, лучше. Шерсть.
— Точно, он ведь в аниформе, иначе…
Он тяжело вздохнул. Не волноваться за Сириуса никак не получалось, по ночам снилась всякая фигня, в которую каждый раз вляпывалась псина. Всеми четырьмя. Он сбивчиво начал рассказывать, но Снейп его на удивление быстро понял.
— Он совершенно точно в аниформе, иначе мы бы уже знали обо всем из газет. Дементоры не взаимодействуют с животными и даже не чувствуют их. Ну вот, теперь берите вон те стебли, хорошенько промойте, резать очень тонко… Вы знаете, что такое шинковать?
Гарри кивнул.
— Отлично. Нашинкуете это, и можете убирать со стола. Когда будете прибираться, подумайте, куда отправить вашего крестного и как добиться того, чтобы и оттуда он не сбежал. Магглы, как выяснилось, не вариант. И что у пса с рассудком, я даже предполагать не возьмусь.
Кроме того, что Сириуса можно было бы направить к миссис Филдс, Гарри так ничего и не придумал. Но хорошего психолога было жалко. Он высказал идею, что лучше всего его было бы вообще отослать из Англии. Но как это сделать? Мысли, конечно, имелись, но не совсем гуманные. А кроме того, необходимо было все же понять, что у крестного с головой и можно ли с ним хоть о чем-нибудь договориться.
Снейп его внимательно выслушал, предупредил, чтобы Гарри в воскресенье был готов отправиться на поиски, после чего вернулся к работе с зельем. А Поттеру пришлось тащиться на тренировку: матч со Слизерином был все ближе, погода все противнее, а Оливер Вуд — требовательней и злее.
* * *
Тренировки продолжались и изрядно бесили Гарри, особенно когда Вуд гонял их во время дождя. Команда хоть и начала использовать погодные чары, с ними уставала гораздо быстрей. Да и на следующий день, если были Чары или Трансфигурация, задания получались просто из рук вон плохо. Гриффиндорская сборная по квиддичу стала потихоньку роптать.
Первым начал исчезать, конечно, Поттер. За ним навострилась Анджелина Джонсон, потом близнецы… Тогда Вуд поставил вопрос ребром: или им помогает весь факультет, или он больше ни за что не отвечает. И Слизерин получает кубок!
Нельзя сказать, что все с готовностью согласились, однако «честь факультета» пустым звуком ни для кого из гриффиндорцев не была. А уж для тех, кто представил кубок в руках Маркуса Флинта, тем более.
Проникся даже Перси Уизли и организовал дежурство на стадионе, за что ему многие были благодарны — хоть какой-то порядок. Так что младшие братья его стали слушаться или хотя бы делать вид.
* * *
И вот наступил тот самый день…
— Квиддич со Слизерином и премерзкая погода, просто невероятно бодрящее сочетание, — ворчал Гарри, запихивая в себя завтрак. Погодные чары в отличие от простых температурных энергии жрали — мама не горюй.
Когда все вышли на поле, оказалось, что чары наложили и слизеринцы. На свою половину поля, естественно.
«Как бы поскорей закончить этот мордредов матч?» — думал Гарри, закидывая ногу на метлу. Серая мельтешащая стена дождя со снегом все равно мешала обзору, хоть и была на периферии. Еще бы, выискивать крошечный снитч на постоянно движущемся фоне!
Он взлетел повыше: все-таки обзор. Малфой тут же повторил его маневр, и Гарри, кажется, догадался о его «стратегии». Ну, что ж, пусть повезет тому, кто быстр и ловок! Драко был, что ни говори, достойным противником.
Они сделали почти синхронно еще пару витков над площадкой, когда их накрыло волной могильного холода, да так резко, что оба едва не выпустили метлы.
Дементоры.
«А это интересно, — подумал Гарри, борясь с ледяной тяжестью в груди. — Пугался я вас уже, отвалите».
Стиснув зубы, они с Малфоем закончили разворот, инстинктивно держась вместе, и сжались от ужаса: десятки черных фигур в рваных тряпках спешили… прямо к ним!
«Экскуро максима? Нет, их слишком много», — пронеслось у Гарри в голове.
Но тут за пеленой дождя он краем глаза заметил самое ужасное: знакомый силуэт здоровенной черной собаки на трибунах. В голове зароились все слышанные им нехорошие слова, кажется, что-то даже сорвалось с языка — неспроста же Малфой так вытаращился, — и вот уже Гарри не столько страшно, сколько противно…
— Держись, Малфой! Вас же Патронусу учили? Давай! — заорал Гарри.
— На раз, два, — подхватил Драко. — Экспекто Патронум!!!
Ребят накрыло здоровенное серебристое облако, и подлетевшие близко дементоры отшатнулись, сбивая тех, кто был за ними.
Светящееся облако начало раздваиваться, и вот одно из них превратилось в тень высокого волшебника в летящей мантии, а когда Патронус развернулся, и Гарри увидел его лицо… Впрочем, после того урока он не сомневался, чью форму примет его Защитник.
— Это что еще за лохмотья, в которых вы имели наглость припереться в учебное заведение? Минус пятьдесят баллов с каждого, и марш приводить себя в порядок! — загремело на весь стадион голосом Снейпа.
Гарри хихикнул и подлетел поближе к Малфою.
Драко разинул рот и едва не свалился с метлы.
Трибуны замерли.
Профессор Снейп горестно закрыл лицо рукой, прошипел что-то неприличное, но выпрямился и вскинул палочку, целя в очередную группу тварей.
Патронус-Профессор понесся в сторону дементоров, поводя своей призрачно-серебристой палочкой, и те шарахнулись от ее луча, как тараканы от света. В это время второе облако сформировалось в красавца-гиппогрифа и атаковало с другой стороны. Трибуны взвыли от восторга, а потом…
— Экспекто Патронум! — послышалось от них, и заклинание понеслось из уст в уста, словно пожар по сухой траве.
— Экспекто Патронум!
Где-то на четвертом ярусе зелено-серебряных вскочил Снейп, нацеливая палочку на очередную группу дементоров, по лестнице возле красно-золотых бежал наверх Люпин.
— Экспекто Патронум!
Грациозная лань, встав на дыбы, рассекла копытами дементора, подбирающегося со спины к призрачно-серебристому «Снейпу», все еще прикрывавшему обоих ловцов. Разные животные и просто серебристые облачка буквально заполонили воздух, постепенно сливаясь в огромный единый щит, накрывший все поле и трибуны.
Из школы выскочил наконец директор и потрясенно уставился на прозрачный серебрящийся купол… И недолго думая, добавил к нему свое заклинание.
Черные тени метнулись прочь. Воздух потеплел, снег сменился моросящим дождем. Погодные чары развеялись, но о них уже никто не вспомнил.
Надо же было именно в этот момент появиться снитчу! Драко и Гарри, сделав молниеносное и совершенно синхронное движение руками, дружно схватили его за крылья, встретились взглядами и… широко ухмыльнулись. Можно было ни о чем больше не говорить.
Они дружно приземлились и предъявили судьям снитч.
— Мы победили! — загремел Ли Джордан, бессменный комментатор матчей.
— А какой счет? — спросил Малфой у Гарри.
— Какая разница? — усмехнулся тот. — Вот скажи, Малфой, неужели тебе не пофиг после всего этого?
— Ну… Интересно же. А тебе разве нет?
— Мне больше всего знаешь что интересно… Что тебе профессор скажет, — хихикнул Гарри, поднимаясь на метле повыше, но не выдержал и расхохотался, глядя, как следующий за ним словно на веревочке Драко слегка бледнеет. — Слушай, — заговорщически зашептал он, — возьми меня с собой, а? Я хочу это видеть!
— Поттер, ты сдурел?! Как?
— У меня мантия-невидимка есть. Ну давай, а? Ну, Драко…
— Ладно, но ты мне тоже дашь ей попользоваться.
— Один раз за один раз. Договорились!
* * *
— Патронус Профессор Снейп делает выговор дементорам и снимает с них баллы… — услышали они, опускаясь обратно на площадку, как Джордан комментирует то, что происходило совсем недавно. — Бурные аплодисменты, переходящие в овацию, приветствуют это, без сомнения, неординарное решение! Но вот на левом фланге появляется его коллега, и это — гиппогриф! Они разносят в пух и прах передовой отряд этих тварей и принимаются за остальных. Пятьдесят баллов с дементоров! С каждого! Ржет весь стадион. Лежит и ржет, потому что смеяться уже не может. Браво, профессор Патронус! Браво, Поттер и Малфой! Виват всем, кто в этом участвовал! Мы их сделали!
— Чего это он? — спросил Малфой у Гарри, снова поднимаясь вверх и с опаской косясь на бушующую внизу толпу. Теперь Гарри следовал за ним, полностью разделяя его чувства.
— А я знаю? Типа, компенсация такая.
— А… — Драко сделал вид, что понял. — И долго они, как думаешь?
Гарри пожал плечами.
— Ну давай еще полетаем, что ли… — предложил Малфой.
— Согласен. Слушай, как я узнаю, когда он тебя вызовет, а? — Гарри продолжил играть свою роль. Не дай Мерлин, Драко заподозрит, что это не он сотворил Снейпопатронуса!
— Понятия не имею. Вообще-то это твои проблемы, Поттер.
— Тогда и тебе Невидимки не видать, — попытался схохмить Гарри, выискивая в толпе профессора. Надо было срочно поговорить о том, как быть дальше. Хотя…
— Малфой, покажи еще раз Патронуса, а?
На удивление, Драко не стал ломаться и проговорил заклинание. Гарри же изо всех сил настроился ему помешать.
— Что за фигня? — растерялся Малфой, потому что облачко-то появилось, и просто отличное, но вот принимать никакие определенные черты упорно не желало.
— Экспекто Па…
— Да ладно, не парься. Я читал, что так бывает, только при настоящей опасности он принимает вид кого-то. А сейчас ее нет. Типа, экономия такая.
— Думаешь?
— Знаю!
Хоть дождь наконец закончился, но одежда обоих пропиталась влагой, руки скользили по древку метлы, да и холодно стало, в конце концов, так что им пришлось-таки спуститься окончательно. Тут им стало не до Патронусов: обоих ловцов захватили их собственные команды.
— О чем ты сговаривался с этим… этим слизнем? — выдал Рон, едва добрался до Гарри.
Тот аж заморгал, а те, кто был рядом, просто потеряли дар речи.
— О том, как дементоров отгонять, — нашелся-таки Гарри. — И не говори, что тебе не понравилось, я все видел и даже слышал!
Уизли поперхнулся и… неужели задумался?
Впервые враждующие команды праздновали одновременно, хоть и в разных гостиных, но, можно сказать, вместе… А Гарри тихо гордился собой и своей находчивостью. Он-то точно знал, где чей Патронус. Но что же получается? Для маскировки ему теперь придется как-то подружиться с, Мерлин помоги, Драко Малфоем? Его факультет это вряд ли поймет. А у того теперь Патронус оформится только при настоящей опасности, а пока будет всем показывать облачко. Черт, надо будет ему книжку передать, пусть отмазывается.
Вот ведь… засада. Но все-таки он же вдвойне молодец, правда? Нагорит ему опять от Снейпа или тот его все-таки похвалит?
https://vk.com/photo435653777_456239167 — источник одной из идей.
Отходняк был у студентов всех факультетов: детки праздновали. Что интересно, у всех в заначках нашлось, чем отметить выдающееся событие. Если бы кто-нибудь смог заглянуть по очереди во все гостиные, то увидел бы, что «праздничные наборы» не слишком отличались: сливочное пиво и огневиски. Разве что количеством. Гриффиндор и Слизерин явно лидировали («львята» — по пиву, а «змейки» — по виски), остальные были гораздо скромнее. По закускам, естественно, всех опередили «барсуки», что неудивительно: кухня-то рядом.
Гарри едва удалось заскочить в свою комнату, схватить кое-что из-под подушки, сунуть за ремень штанов и засесть в туалете. Других мест для уединения сегодня ему не светило. Да и тут…
— Гарри, ты идешь? — двое, хором. Близнецы, точно. Еще и дверь подергали.
«Тьфу», — сплюнул он про себя и делано закряхтел, получив в ответ:
— А… ладно, давай побыстрей, — потребовал уже другой голос.
— А в лоб? — не выдержал он. — Вам что, самим присесть негде?
За дверью захихикали и наконец отошли.
А Гарри достал из-за ремня протеев блокнот — единственную возможность объяснить кое-что профессору. То есть профессорам.
«Что написать? Надо скорее, скорее…» Как назло, в голову ничего не приходило. Он вздохнул и попробовал представить себя на месте Снейпа.
«Ой, у него же сейчас целый факультет гудит, и Малфой там под рукой, как начнет расспрашивать… а, точно, Малфой же!»
Рука сама начала выводить:
«Малфой поверил, что вы — его Патронус».
Гарри посмотрел на страничку и улыбнулся: хорошо получилось. Коротко, и все самое главное. Вот теперь можно и отмечать! Не забывая о завтрашнем, конечно.
* * *
«Подумать только, я — и Патронус, — Снейп давненько не пребывал в таких смятенных чувствах. — Но Драко Малфой? Чего-то я не понимаю… И что-то шепчет мне, что без Поттера здесь не обошлось», — думал он, выходя из гостиной собственного факультета после того, как доходчиво объяснил своим подопечным, что их ожидает, если хоть немного выйдут за известные им рамки.
Как раз в это время в левом кармане брюк нагрелся блокнот. Достаточно было взглянуть на одну-единственную фразу, как все прояснилось.
«Ну конечно, я — защитный зверек Поттера… Черт, дьявол и вся мифическая нечистая сила…»
«Да уж признайся хотя бы самому себе, что это приятно, — раздался внутри собственный же голос. — И оцени, какой был эффект!»
«Черт бы его драл, этот эффект. И как теперь учить Поттера маскировать оформленного Патронуса, если я и сам это никогда не пробовал и знаком только с принципом?» — ответил он, раздумывая, стоит здороваться с собственной шизой или еще погодить.
Пришлось признать, что Поттер молодец, настоящий слизеринец. По крайней мере, Малфоя он обвел просто великолепно, да и не только его. А главное — вовремя. Но было бы полезно узнать подробности.
Шиза молчала, видимо, была полностью согласна.
Снейп развернулся, взметнув полы мантии, и направился обратно в гостиную. Там продолжалось довольно чинное, хоть и явно градусом повыше, аристократичное празднование, но его возвращению никто особо не удивился. Он поманил к себе Малфоя. Драко моментально заполыхал ушами, а на щеках появились красные пятна…
В кабинете декана Малфой, присевший на краешек кресла, весьма удивил: он начал неуверенно и очень неуклюже извиняться. Снейпу даже пришлось прервать беднягу, чтобы не мучился, и поздравить с победой, пусть и половинчатой. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы мальчишка опешил от неожиданности.
— Рассказывайте, — спокойно произнес декан, и Драко преспокойно выложил ему все как на духу. Ему вообще-то давно хотелось поделиться, особенно с тем, кто лично его этому самому Патронусу учил! Может, поэтому и получился его Защитником?
На такое предположение профессор только пожал плечами, одновременно высматривая в нахальных и в то же время любопытных светло-серых глазах подопечного интересующие его детали. Надо было действовать осторожно, Малфой — это не Забини, о котором старшее поколение не особо-то и заботится. Но считать последние события прямо из памяти через обычный зрительный контакт оказалось даже слишком просто. Причем удалось это сделать совершенно незаметно даже для навешанных на единственного наследника ментальных защит.
«Ну да, — подумал Снейп, — поскольку сам Драко как раз в открытую об этом же и говорит и неважно, во что он в этот момент верит, главное — он открыт и не считает нужным что-то утаивать. Да и что ему скрывать-то?»
О Северусе Снейпе еще до поступления в Хогвартс Драко был наслышан. Хоть декан и полукровка, но аристократы уже давно оценили то, что он десять лет назад сделал и продолжает делать для их детей и всего факультета, разве что говорить ему об этом не торопились.
Снейп давно доказал, что он той же крови, пусть ее и половина: он не просто знал некоторые безусловно важные нюансы, он их понимал. А значит, вполне мог считаться своим. И детки, естественно, были в курсе, кому в Хогвартсе они могут доверять.
Так что теперь Снейп мог не без удовольствия просматривать произошедшее «глазами своего ученика», правда, увлекаться не стал, да и не особо много там было.
«Ай да Поттер… Недаром Шляпа ему предлагала Слизерин, не выжила еще из ума старая кошелка! Это радует, но мальчишка едва не подвел нас всех. И что с ним теперь делать?»
Он аккуратно вышел из памяти ученика, осторожно убирая следы своего влияния, изобразил задумчивость, а потом начислил довольному Малфою аж двадцать баллов (мысленно представляя перед собой совсем другого ученика) и отпустил его. Пусть празднует, заслужил.
Но что же заслужил Поттер? Выволочку? А за что, собственно? Кто виноват в том, что у этого мальчишки все наперекосяк: и аниформа, наверное, у единственного в мире — дракон, и теперь вот Патронус — человек. И пускай бы просто человек, хоть Мерлин или даже Джеймс Поттер! Так ведь нет, это он, Снейп. Ведь так мальчишка воспринимает его. Защитник… Неужели он — достоин?
Снейп вздохнул и вылил в бокал остатки «Гленморанджи». А что, он тоже заслужил немножко праздника… Тем более завтра ему предстоит отмазывать Поттера от его компании каким-нибудь очередным несправедливым наказанием (какую же бурю на алознаменном факультете это должно вызвать, что весьма удачно!), а потом тащиться с ним на поиски его блохастого крестного.
А потом еще, возможно, вязать треклятого пса и куда-то девать. Последнее напрягало больше всего, остальное было решаемым. Но откладывать не стоило — появление дементоров над стадионом во время игры явно указывало на опасность. И не только для Блэка.
Научиться скрывать форму Патронуса самому и потом натаскать Поттера казалось по сравнению с этим довольно рядовой задачей.
Снова вспомнилось эпичное появление Патронусов. Нет, все-таки оба мальчишки — молодцы…
Значит, у Драко Малфоя Патронус — гиппогриф. В любом случае получается, что он сильный маг, так что перспективы просто прекрасные. Кстати, почему бы не порадовать его папочку? Конечно, о форме он ему пока ничего не скажет, но информацией о действенном Патронусе, наколдованном парнем в весьма сложной ситуации, порадует.
Он подошел к камину и бросил туда щепотку пороха, совсем чуть-чуть, только для связи…
И через несколько минут сиятельный лорд Малфой составил ему компанию в отмечании сегодняшнего праздника, потому что решил, что у него праздник ничуть не хуже. И спасибо декану его сына за такую приятную новость.
Малфой-старший, вытянув ноги к камину, потягивал коньяк и не торопился делиться своими мыслями. Он легко понял, что Снейп что-то не договаривает, но выпытывать это не спешил. Они в любом случае теперь соратники. А значит, когда придет нужда, он все узнает. И разумную осторожность декана своего сына вполне одобрял. Уж кто сохранит секрет, так это он.
* * *
Сириус Блэк, точнее здоровенный черный ирландский волкодав, тяжело вздыхая, пытался устроиться на куче палой листвы, которую нагреб в пещеру и использовал в качестве лежанки: все ж не так холодно и жестко. Бурчание пустого желудка не давало заснуть — он проворочался почти всю ночь, ненадолго задремав лишь под утро. И вот уже новый день — студеный, серый и тоскливый.
И с пустым брюхом надо что-то делать. Человеческий разум с трудом продирался через ощущения и рефлексы пса. Надо было идти добывать пищу. Но как? Охотиться он толком не умел… Несколько раз пытался ловить зайцев, но ушастые были слишком шустры и не давали никакой возможности их догнать.
Подкрадываться по мерзлой земле и сухим хрустящим опавшим листьям — вообще глухой номер, сидеть или лежать в засаде — холодно: он быстро начинал дрожать и попросту не выдерживал, вставал и уходил. Зато вполне проникся тяжестью «вольной звериной жизни». Подумать только, когда-то они с Джеймсом рассуждали, как это романтично и здорово, быть вольным лесным хищником. Наконец он понял, почему Люпин на них тогда так смотрел. А они ведь хотели его поддержать...
В памяти спонтанно, отрывками, всплывали старые воспоминания, чему он был весьма благодарен — они помогали ему сохранять в себе человеческое. Какими глупыми детьми они были тогда! Да, а некоторые воспоминания лучше бы не выплывали, такой он чувствовал после этого стыд.
Потом он вспомнил, как Люпин упомянул о том, что большинство волков в природе питаются мышами. Как они хохотали тогда! А теперь это оказалось едва ли не спасением.
Лесные мыши оказались немного помедленнее зайцев, скорей всего за счет коротких лапок, но зато чересчур осторожны. Правда, парочку он все-таки поймал и съел, но от голода это помогло мало. Скорей даже наоборот. А когда попробовал зайти в Запретный лес, пришлось бежать, поджав хвост: кентавры не оценили дружелюбные попытки здоровенного зубастого пса поближе познакомиться с их жеребятами.
Придется попрошайничать, другого выхода он не видел. Разве еще попробовать что-то стащить. Перед глазами встал старый и не очень чистый стол в «Кабаньей голове». Мерлин, какая там была свинина! Пес едва не взвыл, а пасть наполнилась слюнями. Вперед, в Хогсмид!
Обойдя все более-менее злачные места, оказавшиеся еще закрытыми, так что пришлось заходить со двора, Сириус понял, что обаяние уже не его сильная сторона. Он начал принюхиваться к редким по утреннему времени прохожим: может, кто согласится кинуть что-нибудь собаке?
Что-нибудь он получил: снежок. Потом увернулся от трости и с трудом подавил обиженный рык: догадался, точнее, почуял, что его протест не поймут и не оценят. Мир был жесток.
Но потом в Хогсмиде появились школьники. Кто-то пугался его, особенно девочки, но ненадолго: глаза голодного пса большинство из них все-таки не смогло игнорировать. Ему бросали остатки бутербродов, пирожков и даже пирожных. Его трепали по голове, а он искал среди этой толпы того единственного мальчика, служить которому хотел всю оставшуюся жизнь… Но его не было. Не было даже никого, на ком бы хоть немного угадывался его запах…
Трое рыжих парней, показавшиеся ему знакомыми, вызвали глубоко в горле тихий рык, но кудрявая светловолосая девочка, что скармливала ему очередной пирожок, вздрогнула и обиженно спросила, чем он недоволен. Пугать благодетельницу было неправильно и некрасиво, в пакете у нее явно еще что-то осталось, и он замолчал, провожая настороженным взглядом рыжую троицу.
Постепенно детей на улицах становилось все меньше и меньше, а у пса появились странные и не очень приятные ощущения в животе. Видимо, жирное жареное тесто оказалось не лучшей пищей после нескольких суток голодовки. Он пару раз рыгнул. Вроде полегчало… А потом его просто вывернуло в соседних кустах.
Как же отвратительно он себя чувствовал! В брюхе снова бурчало от голода, да еще побаливало, ладно хоть день оказался на удивление теплым — ледок не полностью схватил местные лужи, да и сломать его лапой было легко. Пес смог хотя бы напиться. На антисанитарию ему было, в принципе, давно плевать.
День заканчивался, улицы совершенно опустели и рассчитывать на подачки уже не имело никакого смысла. А вот пошарить на задворках трактиров… Лапы сами понесли его к тому месту, о котором мечталось в самом начале.
Возле Кабаньей Головы он неожиданно столкнулся с какой-то девушкой, при виде него хрипло взвизгнувшей и тут же осевшей прямо на холодную землю. Что-то зазвенело, в точности как разбитое стекло, и из-под сумки девушки начала вытекать красноватая знакомо пахнущая жидкость. Он непроизвольно облизнулся.
* * *
Гарри, выпивший зелье поиска, точно знал: Сириус сейчас в Хогсмиде. Снейп ругался сквозь зубы: невозможно было ловить пса у всех на глазах! Гарри прислушивался и молча одобрял, запоминая некоторые обороты и делая вид, что не слышит.
— Ждать, Гарри. Мы должны ждать. Либо он уберется наконец оттуда, тогда можно будет перехватить его без посторонних глаз, либо…
— Либо наступит ночь и мы аппарируем…
Снейп поднял бровь.
— То есть вы нас аппарируете, накинем купол тишины, сонное на Сириуса, под мышку его и…
— И куда? Посреди ночи? К себе я его точно не потащу, для Слизерина это будет слишком. Да и к вам нельзя, слишком много вопросов появится.
Гарри вздохнул. Вряд ли кто-то обрадуется, если ему ночью подсунут на передержку волкодава, даже если предлагать будут очень вежливо.
— Даже если просить будет национальный герой, — продолжил его мысль Снейп, неведомо когда успевший-таки залезть ему в голову.
Гарри укоризненно уставился на учителя.
— Не щелкайте клювом, Поттер, тренируйтесь, — привычно-сварливым, «учебным» голосом ответил Снейп.
— Но, профессор, хотя бы с вами-то иногда расслабиться я могу?..
Снейп вздохнул. Он понимал, что мальчику нужна отдушина, но что если… Его кровь у директора, скорей всего, есть, еще с того времени, когда он тут учился. Да и остальное, скорей всего, тоже…
— Как раз со мной и не стоит.
Гарри выпучил глаза:
— Почему? А с кем? Как?.. А-а-а, оборотное… Но вы же все время с этой фигней на волосах… А почему я это не испо…
— Потому что у вас, как выяснили в лаборатории Сметвика, биологический материал брать бесполезно — он не работает, скажите спасибо василиску. А вот мой имеется как минимум в одном месте.
— А-а, понятно. А как же аристократы, например, Малфой, он ведь тоже должен что-то такое использовать?
— Естественно, он использует тот же самый состав, я сам его улучшал.
— А почему у него волосы не?..
Снейп фыркнул.
— Потому что те, кому важна внешность, не скупятся на небольшую иллюзию. А то и не одну.
— А вы… — Гарри замялся, не зная, как продолжить, чтобы не задеть. Хорошие отношения хорошими отношениями, но лезть, куда не просят, не стоит, это он себе давно уяснил.
— А мне зачем? — удивился тот. — По мне, так чем хуже, тем лучше.
— Почему?
— Да потому что школа!
— Не понял…
— С каких пор вас стала интересовать моя внешность? Уж не возомнили ли вы…
Гарри изо всех сил замотал головой, и Снейп остановился.
— А если дать ему бульдожью оборотку? — Гарри предпочел перевести тему.
Уточнять, кому, было не обязательно — мысли обоих и так соскакивали на Сириуса Блэка, о чем бы они ни говорили. Хотя Гарри было интересно, как выглядит Малфой-старший без иллюзий. Наверное, как Драко на первом курсе…
— Тогда он должен быть в сознании и выпить это самостоятельно. И потом принимать ежедневно. Вы можете это представить?
— А если… — Гарри замялся. На самом деле идей больше в голову не приходило. И да, Сириус был не тем, кто мог бы долго соблюдать хоть одно какое-то правило. Может, день-другой он продержится, а потом точно забудет.
— Я могу аппарировать поближе к Визжащей хижине, но, чтобы попасть в нее, придется пройти ярдов триста. Даже если пса усыпить, потом разбудить, незамеченными не останемся. Еще и времени на разговоры, полагаю, потребуется немало. А вас через полтора часа уже хватятся на факультете.
— Черт, черт, черт! Может, попробуем сейчас, ведь все студенты, кажется, вернулись, время-то вышло?
— Я бы не был так уверен, что вернулись все.
— А под Невидимкой?
Снейп вздохнул. Гарри был прав, надо действовать. И решение он предложил подходящее.
— Хорошо, — кивнул он. — Давайте.
Мальчишка недолго порылся в сумке, извлекая свой артефакт, а потом подошел и просто отдал его. Прямо в руки. Снейп сглотнул от неожиданности: волшебные вещи такого класса держать в руках ему еще не приходилось. Но раздумывать и проникаться моментом было некогда. Он быстро накинул мантию, тут же исчезая, и откинул полу. Гарри подошел ближе, крепко обнял его за талию, уткнувшись лицом в плечо и прошептал:
— Пусть нам повезет. Пожалуйста, пусть нам повезет…
«Какой же он все-таки еще мальчишка! Волнуется… А это нам совсем не нужно», — вздохнул Снейп про себя и положил руку Гарри на плечи, привлекая еще ближе к себе перед парной аппарацией.
— Спокойно, Гарри. Мы все сделаем как надо. Как только его увидим, с тебя — Купол Тишины, с меня — Сонное. Готов?
Через пару секунд они уже боролись со спазмами желудка на задворках «Кабаньей головы», а в воздухе вокруг них разливался холод.
Им даже не пришлось никого искать. Набросивший Купол Тишины Гарри сразу увидел крестного, сидящего почти в обнимку с какой-то девушкой на пожухлой траве, по которой уже начал змеиться иней. Удивляться странной парочке было некогда: наваливались тяжкой ношей уныние, тоска, безысходность… Зачем они возятся, все равно Сириусу не жить?.. Леденели руки и, кажется, душа — тоже.
Но профессор уже поднимал с земли слабо сопротивляющегося Блэка и ту девушку…
«Нет уж, дудки! Мы никого не оставим тварям!» — Гарри схватил крестного за грудки и потряс. Тот открыл рот в изумлении, чем тут же воспользовался Снейп, что-то влив туда и заставил проглотить это, нажимая на его щеки. Закашлялся и гавкнул… уже пес, и вот их снова затянул в себя вихрь аппарации.
* * *
Сивилла Трелони не могла дождаться воскресного вечера. Остатков хереса хватило лишь на то, чтобы немного перестали дрожать руки. Надо было срочно восполнить запас. Она пыталась отвлечься, но ни чтение, ни просматривание старого альбома не помогли, так что в результате она плюнула на все и отправилась в Хогсмид немного раньше.
В конце концов, пока не стемнеет, она может посидеть за стаканчиком в «Кабаньей голове», где обычно никогда не бывает школьников. Не любит их хозяин, не любит — и не обслуживает, что очень удобно для других его клиентов. Кстати, детки уже должны были отправиться обратно в школу. А она вернется только после отбоя, чтобы никого не встретить в коридорах.
Все-таки время Сивилла угадала правильно: детей на улицах деревеньки уже почти не было. Она действительно посидела за стаканчиком, и даже не одним, глядя то в медленно темнеющее небо в окне, то на яркое пламя камина.
Какой все-таки хороший человек этот Аберфорт, совсем не похож на брата! Равнодушный абсолютно ко всему и ко всем, просто выполняющий заказы посетителей и ничего у них не спрашивающий. И камин у него отличный, большой, глаз не оторвать. Сколько она себя помнила, всегда любила смотреть в огонь. Замечательный человек!
Так решила она после третьего стакана и наконец, чуть покачнувшись, поднялась. Пора было идти, если не хочется добираться до школы в потемках. Почему-то выбрав черный ход, она вышла из трактира, придерживая висевшую на плече тяжелую сумку, в которой при каждом шаге тихо звякало.
Увидев в сумерках Грима, она просто тихо лишилась чувств.
* * *
Сириус растерялся: его еще никто так не пугался. Но запах манил. Он подошел поближе и начал лакать. Нет, самому псу это было не так чтобы приятно, но кто-то внутри очень этого хотел. Просто требовал. И побольше.
Сивилла очнулась от того, что в щеку ткнулся мокрый нос. А потом здоровенный язык с запахом хереса прошелся по ее лицу, снимая очки, убирая со лба волосы… От неожиданности она села. Перед ней сидел… точнее, над ней возвышался самый настоящий Грим, каким она его представляла, но… это ведь он ее только что облизал? Она невкусная! Но закричать не получалось: горло перехватило, в ушах шумело, и тело, кажется, совсем перестало слушаться.
Пес удивился, когда женщина подобралась и издала сдавленный писк. Он завилял хвостом и умильно (ну, как он считал) поглядел на нее. Она выглядела такой испуганной и несчастной, что он, коротко проскулив, лег и, стуча хвостом, осторожно подполз чуть поближе и положил морду ей на колени.
Сивилла оторопела, но вспомнила Гарри Поттера…
«Ой, а вдруг это тот самый ручной Грим, о котором он говорил?» — пронеслось в голове, и она посмотрела в собачьи глаза. Ее бросило сначала в холод, потом в жар, а после мир исчез и остались только глаза… Силуэт собаки задрожал и расплылся, и вот на его месте ей уже чудится человек, худой, нечесаный, обтрепанный и немного пьяный, как и она сама.
В следующий миг хрупкая женщина совершенно изменилась. Сириус завороженно смотрел, как узорчатая серая радужка исчезает за чернильно-черными пятнами зрачков, в которых он тонет, тонет и не может выплыть, равно как и вздохнуть, до того вдруг стало жутко.
Хриплый мужской голос, который никак не может принадлежать этой хрупкой фигурке с тоненькой шеей, странные и страшные слова, которых век бы не слышать, но он понимает то ли шестым человечьим чувством, то ли просто собачьим чутьем, что это — о нем.
— Виноватый, но не в том, за что осудили, сбежавший, но не освободившийся, сгинет от родной руки в начале холодного лета. Никто, только один мальчик будет помнить и винить себя в смерти друга. Он не будет жалеть долго, всего несколько лет, что ему останутся. Мальчик уйдет следом, но по другой дороге… Если виноватый сгинет, мальчик тоже уйдет…
— Гарри, — прохрипел Сириус, непроизвольно принимая человеческий облик.
«Гарри. Школа. Конечно, он в Хогвартсе. Там же Петтигрю. Месть!» — пронеслось в голове.
— Крыса-а-а, — простонал-прохрипел он, зажмуриваясь, как от боли.
Предсказательница с нечеловеческой силой стиснула ледяными пальцами его запястье.
И вот Сириус смотрит в запредельную черноту ее глаз и слышит горячий шепот:
— Не ходи той дорогой. Не ходи. Мальчик…
Предсказательнице не хватает дыхания, она умолкает, закрывает глаза, и весь мир замирает. А в воздухе появляется холод и тяжесть. Ей страшно.
С громким хлопком рядом с ними аппарирует кто-то невидимый, их хватают, тянут куда-то вверх, еще хлопок, желудок делает опасный кульбит, но уже не до этого, ее куда-то тащат, приходится бежать изо всех сил, но, когда она понимает, от кого они бегут, ноги летят уже сами — скорее, скорее!
Гремучая Ива не успела сориентироваться: с одной стороны — холод, с другой — опасные огненные шарики, с третьей — вообще что-то непонятное…
Это непонятное она и пропустила. А потом оно распалось на четыре дрожащих силуэта, но было поздно: один из них нажал на заветный сучок.
Какое-то подземелье, Сивиллу снова тащат куда-то вместе с этим псом… ой, нет, это же вовсе не пес, а человек! Нет, совсем другая собака… Старый диван натужно скрипит пружинами, когда ее легкое тело едва ли не бросают на него.
* * *
Снейп, едва увидев, что происходит, буквально силой влил в Блэка то самое «бульдожье», иначе им вряд ли бы удалось уйти от дементора. Спасибо Гарри. За файерболлы тоже, но это он ему потом скажет. Неимоверно повезло, что дементор был один. Однако эти твари способны передавать друг другу информацию, а значит, передышка будет недолгой.
Он мельком взглянул, как Гарри устраивает Трелони и белого бульдога рядом на старом диване, и встал у двери с палочкой наизготовку. Гарри присоединился спустя пару секунд.
Тишина. Скрип пружин. Судорожный вздох за спиной.
— Где я?.. Кто вы?
— Мисс Трелони, сидите спокойно, прошу вас, — слышит она знакомый голос, всхлипывает и бросается к Снейпу, хватаясь за его спину как за спасательный круг.
Он морщится и осторожно освобождает руку с палочкой.
— Мисс Трелони, вы умеете вызывать Патронуса? — шепчет Гарри рядом.
— Не знаю… Нет, не умею.
Она всхлипывает, но достает палочку.
— Я… слабая ведьма.
— Ой, вы же ничего не видите, наверное, — спохватывается Гарри.
— Немного вижу, — отвечает она. — Не такое уж ужасное у меня зрение, но это секрет.
Это признание странным образом немного разряжает обстановку, даже Снейп улыбается краешком рта. А Гарри так и вовсе пожимает ей руку. Тишина. Воздух спокоен и не холодает. Неужели о них забыли? Они ждут, вот еще… Сейчас… Но ничего не происходит. Сердце перестает частить, как сумасшедшее. Можно вздохнуть?
— Невероятно, — шепчет Снейп. — Хотя вполне возможно, здесь сохранились какие-нибудь старые чары…
— Да и Гремучая Ива все-таки деревце не промах, — нервно хихикает Гарри.
— Тогда поговорим.
Взгляды устремились на белого бульдога, мирно зарывшегося носом в старое одеяло.
— Вы взяли антидот, профессор?
— Естественно.
Гарри вздохнул. Умный-то умный, но до такой прозорливости ему еще жить и жить. Он даже не стал спрашивать, не почуют ли дементоры Сириуса, если он вернется к своему облику в хижине — скорее всего, Снейп и это предусмотрел.
Профессор усадил Сивиллу обратно на диван и бросил на нее заклинание сна.
— Тишину, — попросил он Гарри и уточнил: — На нас троих.
Гарри кивнул в ответ и начал шептать заклинание, а в это время Снейп активировал какой-то странный амулет.
— Это от дементоров? — не удержался Поттер.
— Не совсем. Просто помехи, шум, искажения… через них невозможно прочитать ни магическое поле, ни ауру мага.
Проснувшийся бульдожка попытался было рыкнуть на Снейпа, но, увидев Гарри, тихонечко заскулил и пополз к нему. Дать антидот было минутным делом. Превращение прошло быстро. А потом…
Блэк оказался на удивление вменяемым, чему даже сам удивился. Он рассказал все, правда, хаотично, не совсем четко, сбиваясь на эмоции, которые удалось унять только очередным зельем (Гарри снова проникся), но зато достаточно подробно.
— Да-а-а… Крестный, хорошо бы тебе из Англии того… убраться.
Блэк вздохнул и кивнул. После пророчества Сивиллы, подействовавшего на него словно холодный душ, причем прошедшийся прямо по мозгам, он ощущал себя каким-то другим человеком. А может, из-за зелья чувствовал себя таким отрешенным. В любом случае это было полезно. Правильно.
— Петтигрю мы выловим, не вопрос, — Снейп слегка скрипнул зубами. — Нужно, чтобы его поймали при свидетелях, и он дал показания, тогда у нас есть шансы оправдать Блэка. Но до того времени его надо спрятать, чтобы ни одна душа… А лучше всего — действительно покинуть страну. У меня есть один знакомый…
Да, Люциус Малфой собирался на континент буквально послезавтра, правда, как подсунуть аристократу маггловскую псину, Северус пока понятия не имел.
Сириус рвано выдохнул. Дожили. У него будет долг перед Снейпом. И какой долг!..
Но Гарри смотрел на него в упор, а ради этого мальчика… он должен жить ради него. Он должен восстановить свое доброе имя ради него. Да что там, отныне весь смысл его собачьей жизни — служить ему, защищать его, быть опорой. В памяти, словно очистившейся от мусора, всплыл разговор со Снейпом. Мальчику нужен надежный защитник. Надежный. А он что натворил?
— Блэк.
Он поднял глаза на бывшего недруга.
— Тебе надо вылечиться. Не просто лечиться, а вылечиться, понимаешь? Ты не имеешь права подвести Гарри.
Он кивнул. Да. Не имеет.
— Поклянись. Так тебе будет… легче держаться.
— Да неужели?
— Проверь.
— Пожалуйста, Сириус…
Что ж, этот голос — решающий.
— Я, Сириус Орион Блэк…
— А теперь ты выпьешь и станешь симпатичным белым бульдогом, которого подобрала вот эта… хм, достойная женщина. Просыпайтесь, мисс Трелони! И простите. Я буду очень осторожен. Обливиэйт...
Примечания:
У наших героев снова небольшой отходняк (вечерок-то был веселый), так что поначалу присутствует некоторая нелогичность и непродуманность поведения — им просто не до нее.
— Нет, мистер Снейп, нет, пожалуйста, — тонкая рука Трелони вскинулась в защитном жесте, зазвенев браслетами. — Я дам вам обет.
— Хорошо. Пожалуй, вы правы, мисс Трелони, — коротко кивнул ей Снейп и повернулся к Гарри. — Прими, я скреплю. Кстати, ваши очки… — он развернулся обратно и протянул ей пропажу.
Тонкие брови предсказательницы взметнулись вверх, но она только поблагодарила и сразу начала произносить необходимые для обета слова. Снейп подсказывал, уточняя.
Возвращение в Хогвартс никому из них не казалось простым — ведь отбоя еще не было. Но и ждать его было нельзя — Гарри могли хватиться.
— Здорово мы успели, — порадовался было он, но тут же замолчал, перехватив удивленный взгляд Снейпа.
— Хорошо, что успели, но не уверен, что это так уж здорово, тем более что минимум через десять минут вы должны быть в башне. А это… — Снейп обвел взглядом всех присутствующих, — довольно странная компания для совместного возвращения.
— Может быть, мистер Поттер первым пойдет? — предложила Трелони, которая до сих пор весьма озадаченно поглядывала на собственную руку, держащую крепкий кожаный поводок, на другом конце которого…
Ох… Собаковладелицей она еще никогда не была. А уж если знаешь, что это за «собака»… Но оставлять человека, кем и каким бы он ни был, дементорам, да после всего пережитого… Хорошо, что у Снейпа оставалось еще успокоительное, без него она вряд ли бы решилась на такое.
Но что случилось? Почему Поттер мнется?
— Э, профессор, у меня сумка осталась в вашем кабинете…
— Мисс Трелони, прошу, — Снейп отворил дверь перед коллегой.
— Сначала — дама с собачкой, — хихикнул Гарри и шикнул на бульдога, который определенно предпочел бы остаться с ним.
* * *
В школе было уже довольно пусто: дети, конечно, еще пробегали, но все они торопились оказаться в своих гостиных до отбоя. Не успела она пройти через холл и подняться на один этаж, как встретила завхоза.
Филч окаменел, увидев преподавателя Предсказаний, ведущую на поводке худого и изрядно потасканного английского бульдога. А уж когда ему показалось, что пёс подмигнул…
Несчастный завхоз разинул рот и ступил не на ту лестницу, уехав на ней далеко наверх, откуда вскоре донеслись только его восклицания, но разобрать их смысл было невозможно. Миссис Норрис же благоразумно растворилась в полутьме ближайшего коридора еще до того, как ее хозяин успел отреагировать.
Мисс Трелони, обозвав себя сквозь зубы крашеной вороной, хлопнула себя по лбу и набросила на присевшего от удивления пса дезиллюминационное. Слабенькое, конечно, но до ее комнат должно хватить. Примерно так и вышло: собаку она вновь стала видеть уже возле собственного класса.
Сивилла скрестила руки и задумалась, глядя на веревочную лестницу. Мда. Блэк не сможет перекинуться обратно, он же под обороткой. И зачем его так? Хотя… она представила реакцию Филча, если бы ее спутником был тот самый волкодав. Да он бы куда громче орал, а то и сразу побежал бы к директору жаловаться. А еще мог и мимо лестницы встать. Ну, можно же было заранее то же дезиллюминационное накинуть, разве нет?
И она в очередной раз (правда, уже мысленно) выругала себя за то, что не спросила о продолжительности действия зелья у Снейпа. Впрочем, он, скорее всего, сам принесет очередную порцию, если попросту не заберет пса.
Бульдог, надо отдать ему должное, слушался, словно шелковый, сидел тихо, но смотрел укоризненно. То на лестницу, то на нее. Ну, она его вообще-то понимала. Вот бы Снейп и тащил его к себе в подземелья! Хотя… она вспомнила, что в школе они, мягко говоря, не особо ладили. И застегнутый на все пуговицы черный декан Слизерина в компании с белым потасканным бульдогом — это было бы нечто. Все правильно, уж лучше она.
Конечно, у нее был персональный проход, и сама она никогда не пользовалась ученическим, вот еще, по веревкам лазать, но раскрывать свой секрет еще кому-то… Однако, сопоставив вид собачки и свои более чем скромные возможности по поднятию тяжестей, лишь тяжко вздохнула.
В унисон ей вздохнула и псина, очевидно, намекая, что таланты английских бульдогов в области лазания по веревочным лестницам весьма ограничены. Левитировать же после всего случившегося у нее попросту не было сил.
— Ладно, — обратилась она к псу, погрозив ему пальцем. — Но чтобы про этот путь — никому!
И улыбнулась: понятливо кивающий и виляющий задом английский бульдог представлял собой довольно забавное зрелище.
* * *
Едва за Трелони закрылась дверь, Снейп посмотрел на Гарри.
— Теперь вы — бегом в гостиную. Потом вернетесь под мантией. Быстрее, Гарри, но постарайтесь сделать крюк, вы же с отработки возвращаетесь.
Поттер понятливо кивнул, накинул мантию и исчез, так что зашли они вместе и дружно направились в сторону подземелий. Только когда они миновали все относительно людные места, Снейп стащил с Гарри мантию и сунул ему в руки. А потом смотрел, как парнишка чешет во все лопатки в сторону башни Гриффиндора.
Ему самому предстояли веселенький вечер, ночное дежурство и переговоры с Малфоем, которые он даже не представлял, как начать. Впрочем, можно было надеяться, что терпения мисс Трелони хватит хотя бы на пару дней, а за это время он успеет уломать аристократа. Но… Мордред! Он чуть не хлопнул себя по лбу. Собаку же еще и выгуливать надо… Снейп тихо застонал и полез в бар за остатками малфоевского дара семилетней выдержки, достал, взвесил в руке и убрал назад. Голова должна быть абсолютно ясной. Да и Гарри скоро должен прийти.
* * *
Когда хмурый, озабоченный и усталый Гарри Поттер появился в гостиной Гриффиндора, к нему бросилась не только Гермиона, но и, как ни странно, Рон и оба его брата с сестрой.
— Отработка у Снейпа… как?
— Нам Гермиона сказала…
— Как ты, жив вообще?
— Гарри, все хорошо?
Он пожал плечами и вздохнул так, что Гермиона округлила глаза.
— Все так плохо?
— Ну… — Гарри внимательно посмотрел на подругу и криво улыбнулся остальным. — Так-то вроде бы ничего. Устал просто. А Снейп вообще куда-то уходил, надолго.
— И ты никуда не заглянул?
Эх, близнецы, близнецы...
— Я псих, что ли? — удивился он. — Мне жизнь еще не надоела, вообще-то.
— А… ты случайно не рассмотрел, чем он там свои шкафы защищает?
— Мы бы…
— На вашем месте я бы предпочел более приятные способы расстаться с этим миром. Авада Кедавра, например — быстро и без боли.
В гостиной воцарилась тишина.
— Вот к чему приводит всего один день со Снейпом, — философски заметила Гермиона, выразительно глядя на Гарри.
Близнецы сочувственно покивали, как ни странно, молча.
— Ты… Ты откуда непростительные знаешь? — выдохнул Рон.
— Эм… прочитал.
— И в какой это книжке?
— Мы тоже хотим! — сразу ожили близнецы.
Гарри тяжело вздохнул. Кажется, сейчас придется валить все на профессора, больше ничего не остается. Ведь скажи он что-то про общую библиотеку, точно заставят показать.
— Вы что, совсем идиоты? — фыркнула Гермиона, обливая презрением всех троих рыжиков; Джинни же благоразумно держалась позади братьев и только слушала. — Да в газетах того времени почти на каждой странице все три этих заклинания были!
— Гарри, ты… газеты читал?
— Ну… да, конечно. Давно уже.
— А почему я не знал?
— А ты, что ли, каждый раз, как мы соберемся в библиотеку, с нами ходил? — парировала Гермиона, и Рон прикусил язык.
Гарри немного подумал, незаметно подмигнул Гермионе и…
— Я идиот! — завопил он, хватаясь за голову.
— Это тебя Снейп убедил-таки? — поинтересовалась подруга.
— Кажется, он был прав, — весьма правдоподобно простонал Гарри. — Я — кретин, я сумку школьную там оставил.
— Гарри, ты и правда кретин, на кой тебе нужна школьная сумка на отработке?
— А вдруг он бы заставил что-нибудь писать или решать?
— И часто он так делал за два года?
— Ну… зато я домашку сделал почти на всю неделю, — на голубом глазу соврал Гарри.
— Ну ты… это… даешь, — выдавил Рон.
— Ох, горе мое… Утром сходим, заберешь, — попыталась успокоить его Гермиона, но смотрела на него с подозрением. — Ладно, я спать. Чего и вам советую, все-таки первым уроком у нас Трансфигурация! Пошли, Джинни!
И девочки удалились к себе, оставив недовольных парней в гостиной.
— Раскомандовалась, — пробурчал Рон, но больше, к счастью, ничего не добавил. Видимо, прогулка в Хогсмид, а также, скорее всего, лишняя порция сливочного пива, утомили и его. — Идешь, Гарри?
— А… да, я сейчас. Ты иди… — Гарри сам не знал, почему он затормозил, глядя на дверь. Видимо, удалось самому себя убедить в том, как ужасно будет с утра тащиться в подземелья за сумкой.
— А вы не знаете, — обратился он к близнецам, — у Снейпа вроде сегодня дежурство?
— Все еще думаешь, как спасти свои вещи?
Гарри сделал грустную мину и кивнул.
— Слушай, братец Фордж…
— Весь внимание, братец Дред…
— Нашего Гарри…
— Надо поддержать.
— Чем-то, что ему бы пригодилось!
— Дашь нам клятву, что никогда и никому не расскажешь о том, что мы тебе сейчас дадим?
— Конечно, — это было определенно интересно. — Клянусь, что никому и никогда не скажу про то, что вы мне сейчас дадите!
«Ну вот. А написать и даже показать можно», — думал про себя несостоявшийся слизеринец, пока Фред (кажется, все-таки Фред) доставал из-за пазухи сложенный пергамент.
В ближайшие пять минут Гарри узнал, как к близнецам попала «Карта мародеров» — это название было красиво начертано на верхнем крае самой настоящей карты Хогвартса, по которой двигались разные подписанные точки, как ее увеличивать в нужном месте и как уменьшать и некоторые другие очень-очень интересные вещи.
— Мы тут подумали…
— И я решил, что тебе это точно пригодится.
— Вы… хотите отдать ее мне? Совсем? А вы сами как же?
— Ну, ты же дашь нам, если мы попросим…
— Конечно! А вдруг я окажусь где-нибудь далеко, когда она вам понадобится?
— Да что ты такое говоришь! Где еще, кроме Хогвартса, может пригодиться эта карта? А живем-то мы в одной башне, куда ты от нас денешься?
— А если, например, мне придется поехать на каникулы к Дурслям, а вам — остаться?
— И зачем тебе карта там, у магглов? Оставишь нам.
— А если забуду?
— Совой пришлешь. Гарри, ты странный какой-то в последнее время…
— Отработки со Снейпом, да еще целый день, братец мой…
— К добру не приводят, точно!
— Ну ладно. Иди выручай свою сумку!
— Мы пошли бы с тобой, только…
— Шуму будет многовато.
После ухода близнецов в гостиной кроме него никого не осталось, так что Гарри накинул на себя мантию-невидимку и развернул карту. В коридорах двигались всего две точки — Филч и профессор Снейп.
«У него действительно сегодня дежурство. Безобразие», — подумал Гарри, подождал, когда точка, поименованная как Филч, удалится на безопасное расстояние, а потом взглянул на собственную спальню. Он и сам не знал, что собирался там увидеть, но, когда в постели рядом со своей кроватью увидел две надписи: «Рон Уизли» и «Питер Петтигрю», порядком озадачился.
Во-первых, Рон выпустил крысу из клетки. Во-вторых, сделал это ночью. Зачем? А еще интересно, видели ли эту картинку близнецы — ведь, определенно, такое могло быть уже сотни раз… Надо показать профессору!
Гарри закрыл карту и рванул на третий этаж, где, если верить увиденному, сейчас находился Снейп.
* * *
Стоило Снейпу взять в руки карту, как она начала обзываться. Поэтому Гарри раскрыл ее сам. И показал, что хотел. Профессор, увидев имя предателя, аж зубами скрипнул.
— Ступайте в мой кабинет, Гарри, пароль вы знаете. Я закончу обход.
И рванул по коридорам так, словно за ним черти гнались.
Гарри не завидовал тому, кто, не дай Мерлин, попадется на его пути, но, кажется, в школе было тихо.
Он бегом спустился в подземелья Слизерина, заметив мелькнувший в проходе к гостиной факультета чей-то силуэт, затаился, на цыпочках прошел мимо, прошептал пароль…
В кабинете он уже бывал, так что не стал долго осматриваться, а скинул мантию, прошел в небольшую нишу возле «окна» и задумался. То ли чай заварить… то ли кофе? После всех сегодняшних перипетий хотелось просто посидеть, как летом на снейповской кухне. Значит, чай. Вот этот, с мелиссой, она вроде как успокаивает, но не усыпляет. И нравится хозяину, иначе этой травы тут бы не было. Самое то.
* * *
Когда Снейп вернулся к себе, приятный запах защекотал ноздри уже с порога, и он тоже кое-что вспомнил. Летнее и приятное. Внутри словно отпустило сжатую пружину. И что его так потрясло? Ведь знал, все знал про крысу, но все же…
Одно дело знать со слов, другое — увидеть самому. Так близко. Как хотелось просто стереть тварь в порошок! Хорошо, что ему было не впервой держать в узде свои желания. И да, свои зубы в порошок стирать при этом тоже не стоит. Но Гарри… Откуда у мальчишки такое невероятное чутье?
Сначала они просто пили чай: передышка требовалась обоим. Просто посидеть спокойно, отхлебывая ароматный напиток. Вздохнуть. Всего минуту-две. А уже потом…
— Пять баллов Гриффиндору за отличный чай, — прошептал Снейп и улыбнулся просиявшему Гарри.
Кто бы мог подумать, Гарри Поттер может быть не только вечной головной болью, но и отличным успокоительным. Иногда.
— Профессор, я тут вот что подумал, — на лице мальчишки отразилось нечто непередаваемое. Снейп насторожился. — Тетя Мардж… Она собачку точно не выпустит из рук. В смысле, он от нее точно не вырвется.
Снейп едва не поперхнулся чаем. Общение псины и мисс Дурсль летом было… запоминающимся. Гарри придумал для своего крестного серьезное наказание.
— А оборотное?
— Я могу сказать тёте, что это необходимое лекарство.
— Думаете, она так легко согласится давать собаке неизвестное ей вещество?
— А если вы поможете?
Снейп пожал плечами.
— Непростительных применять не буду.
— А что вы говорили про знакомого?
Снейп вздохнул. Уговорить-то Малфоя он может, но объяснять ему все — ставить под угрозу и Сириуса, и себя, и Гарри. Хотя… Интересно, какие отношения были у Нарциссы с кузеном? Или попробовать сыграть втемную?
Они обговорили разные варианты, затем придумали несколько способов поимки Петтигрю, где основной сложностью было то, что это нужно сделать у всех на глазах, но так, чтобы на них никто не обратил внимания, и вот уже Гарри начал клевать носом. Неудивительно: весь день в напряженном ожидании, а уж потом — и говорить нечего. Потрясений сегодня хватило и ему, взрослому и довольно-таки закаленному неприятностями человеку. Но вот мальчишка встрепенулся и уставился на Снейпа, словно решая, сказать ему еще что-то или нет.
— Ну?
— А еще, — Гарри покраснел и признался: — Мне тут наврать пришлось… в гостиной. Много.
— То есть слышали все. А кому адресовалось и в чем заключалось враньё?
— Что я про непростительные в газетах прочитал, правда, это не я, это Гермиона придумала, — слегка зачастил Гарри, и Снейп одобрительно кивнул, — а еще, что я домашку сделал на всю следующую неделю… Можно я тут до утра поработаю?
— Так вот зачем вы притащили сюда полную сумку.
Снейп прекрасно понимал, что сейчас из Гарри ученик еще тот. Дать ему что-нибудь из стимуляторов? Нет… Это не лучшие вещества для подростка, особенно в таком состоянии. А специальных детских составов у него как-то еще не завелось, и это надо будет исправить. Он открыл крайний от окна шкаф и склонился к нижней полке.
Когда профессор скомандовал «Акцио работы слизеринцев за последнюю неделю ноября и первую неделю декабря прошлого года!», а потом чуть не похоронил его под грудой свитков, Гарри слегка припух. Свое красноречие временно потерял уж точно.
— Это мне? Правда? То есть... я могу?.. Списать? — с последним слогом челюсть у Гарри непроизвольно отвисла, и слово вышло смазанным.
— Можете выбрать пару работ и написать по ним свою. Но не рассчитывайте, что подобное войдет в практику, — нахмурился Снейп. — И вы мне все отработаете, потому что в этом месяце вы будете наказаны и должны с завтрашнего дня являться ко мне в половине шестого ежедневно.
— Класс! — подпрыгнул Гарри, сразу проснувшись. — То есть я скажу, что вы меня поймали, когда я за сумкой ходил, и можно будет… — он, не договаривая, расплылся в улыбке.
Можно будет каждый день совершенно открыто ходить к профессору. Да! Тем более что у них столько вопросов, столько дел. Как же все удачно сложилось-то!
— Учтите, что я иду на это исключительно по той причине, что для нормального обучения вам необходимо полноценно высыпаться.
— Только при крайней необходимости, как сегодня, — закивал Гарри, улыбаясь, но быстро посерьезнел. — По правде, так лучше бы такого больше не было.
— Перепишете своими словами, я проверю, — Снейп поднялся из-за стола, левитируя свою чашку на подоконник фальшь-окна.
— Я и так… Вы что… Вам делать нечего, что ли? — Гарри даже растерялся. Чего его проверять-то?
— О, узнаю хама-Поттера. Вот так почаще.
— Но, — брови Гарри встали домиком, — ведь ваше время… мне его жалко!
— Работайте. В вашем распоряжении, — Снейп окинул взглядом свитки, оценивая объем, — полтора часа.
— Спасибо, профессор, — Гарри хотел добавить еще на всякий случай извинения, но Снейп уже улетучился.
«А, точно, ему же еще школу обходить. Наверное, поэтому и злится. Он, кажется, вообще железный», — подумал Гарри и широко зевнул, хватаясь за ближайший свиток. Что тут? Ого… Зелья! Именно то, что профессор задавал! А в том свитке? Чары… Он перебрал груду домашек, сверяя темы и даты — ого, да тут почти все предметы! Кроме истории. Представив реакцию своих приятелей да и кого угодно другого, узнай кто-нибудь, что дал ему Снейп, Гарри захихикал. А потом схватился за перо.
* * *
Когда Снейп вернулся, его подопечный сопел среди свитков, уткнувшись лбом в справочник по трансфигурации. Все-таки взял еще и книги… молодец.
Снейп осторожно поднял на руки крепко спящего Гарри и шагнул к дивану. Мальчишка же вдруг обнял, уткнулся ему в шею и пробормотал:
— Мама…
Снейп чуть не уронил его. Ноги подкосились, и профессор со своей ношей на одних рефлексах и остатках силы воли сделал немыслимый пируэт, приземлившись спиной на диван. Гарри придавил его сбоку и немного сверху, обнимая и сопя куда-то в подмышку, а Снейп забыл, как дышать.
Мама… Ладно бы, «отец» или «папа», это бы он, может быть, пережил… Мама… Тоска по самому близкому человеку, самому любимому… Мерлин, за что?! Сердце колотилось, как сумасшедшее. Наконец он рвано вдохнул и часто задышал, разбудив Гарри.
— Ой… Простите, профессор, — смутился тот, убирая руку с его груди. — Я что, уснул? Надо…
Тяжкий вздох свидетельствовал о том, что он подумал: пора уходить.
Надо отправлять его спать. В башню. И лучше проводить. Но Снейп сделал то, чего сам от себя не ожидал: принес подушку, плед и отдал это в руки сонного и недоумевающего Поттера.
Зеленые глаза смотрели удивленно.
— Что-то случилось, профессор?
Гарри почувствовал его смятение, ну конечно же… Снейп выскочил из гостиной.
Когда он вернулся, Гарри уже сидел, растирая лицо — пытался проснуться.
— Вот, выпейте, — в руку мальчика лег небольшой флакон. — Вы быстро уснете и выспитесь за пару-тройку часов. А мне надо снова пройтись по школе.
Гарри кивнул и выпил, хвала Мерлину, не задавая лишних вопросов.
Рука сама потянулась осторожно провести по лбу и чуть взлохматить и без того стоящие торчком черные волосы. Мальчишка, уже засыпая, улыбнулся так светло и счастливо, что что-то екнуло внутри.
«Нет, так невозможно. Надо зайти к Филиусу, потому что это… это…»
Что значит «это», Снейп сформулировать так и не смог. Но на обход захватил мантию своего ученика и в месте, свободном ото всех портретов и вообще картин, накинул ее и направился в башню Когтеврана.
* * *
Флитвик, в старинной рубашке, теплом халате и ночном колпаке, довольным, конечно, не выглядел. И то, что Снейп был взбудоражен, однако никуда не торопился, разве что к нему, от него не ускользнуло.
— И что такое срочное у тебя приключилось? — не без некоторой сварливости спросил он, мечтая спровадить «дорогого ученика», но уже понимая, что не удастся…
— Я — «мама» Гарри Поттера.
— Что? — пискнул Флитвик и отступил, отпуская дверь. — Как ты сказал?
— Это не я сказал, — вздохнул Снейп. — Это Гарри.
— Рассказывай, — протянул Флитвик, одновременно занявшись приготовлением чая. Похоже, разговор предстоял не самый простой и уж точно не короткий.
И Северус рассказал.
Он не заметил, как в его руке оказалась чашка чая, вдохнул легкий лимонный аромат, глотнул и только тогда понял, как в горле пересохло. Нет, он не должен позволять себе такие эмоции. Столько эмоций.
— Не должен, но можешь, — подхватил его мысли учитель. — На самом деле, тут есть и плюсы, и минусы.
Флитвик не спеша отпил чаю. Северус ждал.
— У тебя появилась еще одна отдушина кроме меня, что на самом деле очень хорошо. Это как точка опоры, не помешала бы еще одна, но и это уже шаг вперед. Но, с другой стороны, у тебя появилась ахиллесова пята. Ты стал уязвим — через Гарри. Ведь случись что с ним… ты и на бывшего Хозяина с голыми руками пойдешь. Просто потому, что не сможешь иначе.
Северус чуть не возмутился, но Флитвик похлопал его по плечу:
— Это я фигурально выражаясь, ты же понимаешь. Ведь пойдешь?
Тот вздохнул и согласно кивнул.
— А вообще, учитель — это и папа, и мама в одном флаконе, так что привыкай.
— Вы мне предложите еще отрастить что-нибудь… для полного сходства. С мамой, — произнес Снейп с явно издевательской интонацией.
— Ну… вот так уже лучше. С возвращением, Северус, — Флитвик отсалютовал ему чайной чашкой. — И все-таки, это был просто сон. Думаю, мальчику снилась мать, и, почувствовав рядом тебя, он просто пробормотал это слово. Ведь взрослых, ближе, чем ты, у него нет. Но обращался он не к тебе. Хотя… Мне повторить про учителя?
— Но почему я? Я вообще мало способен на чувства, особенно на теплые… Почему не ты, Филиус? Ты мягче, добрее…
— Да потому что ему нужно тепло человеческой души, — невесело улыбнулся Флитвик. — Гоблины такого не вырабатывают. Не умеют. Даже если они гоблины всего наполовину.
— Да твоей полугоблинской чуткости и такту кто угодно может только удивиться! — возмутился Северус. — Уж я-то знаю.
Флитвик улыбнулся.
— Ты был тогда уже взрослым. Пусть юношей, совсем зеленым, но уже жизнью битым, а главное, стоящим на своих ногах. Ты уже больше года жил сам, один в своем доме, готовился к школе, что-то зарабатывал, пусть и по мелочи, но ты справлялся. А Гарри пока еще только тринадцать. Будь он старше, все было бы совершенно иначе. Сейчас ему нужен взрослый, способный не только научить, поправить, одернуть, но и поделиться нормальным человеческим теплом. Похлопать по плечу. Обнять. Из нас двоих он тогда безошибочно выбрал тебя. Невзирая на твою роль «злого полицейского». Наплевав на два года ваших, мягко говоря, «не сложившихся» отношений. У вас с ним много общего, Северус. Очень много.
— Я знаю. Но я не собираюсь с ним сюсюкаться хотя бы потому, что просто этого не умею.
— И не надо. Ему достаточно твоего плеча, в которое он мог бы уткнуться хотя бы иногда. Хотя… я бы посмотрел, если бы ты решил попрактиковаться.
Северус было возмутился, но Флитвик жестом его остановил.
— Важно понимать, что если с Гарри что-то произойдет, не дай Мерлин, ты просто сгоришь. От обета, от метки… какая разница. Но предупрежденный — вооружен. Мы с тобой знаем, как обстоят дела. Другие — нет. И пусть так остается как можно дольше. И иди уже спать, или есть еще что рассказать?
Доклад обо всем произошедшем за вечер занял на удивление мало времени. Но два варианта будущего Блэка были тем вопросом, который хотелось решить обоим.
— Использовать Малфоя, конечно, было бы идеально, но рискованно, в том числе для него самого. А вот магглы… Завтра вечером я зайду к тебе за, скажем, умострильным. Есть у меня несколько проектов, на которые не хватает времени, вот и завершу какой-нибудь из них. Когда у Гарри отработка? В шесть? И ступай уже спать, я сделаю последний обход за тебя, все равно сна уже ни в одном глазу. Заодно и подумаю.
Бульдог, укладывающийся в ногах Сивиллы на ее собственной кровати, как ни странно, возмущения у временной хозяйки не вызвал ровным счетом никакого. Даже заснуть ей удалось удивительно легко и спалось прекрасно.
А вот проснулась она от чужого теплого дыхания в шею и легкого касания губ. Она вздохнула и приоткрыла глаза, уже зная, что, точнее, кого увидит. Да уж, это был совсем не пес, раз даже камин разжёг. Сириус Блэк, чисто вымытый, накормленный еще с вечера и тоже, видимо, отлично выспавшийся, хитро щурился на нее из-под длинных темных ресниц. Ей бы такие. Впрочем, зачем они ей?
Он нахально улыбался ей в лицо и продолжал исследовать руками ее тело везде, куда мог дотянуться. Сивилла вздохнула. Кобель.
— Все же ты слишком много времени провел собакой, — заметила она, наплевав на «доброе утро», визги, истерики и прочие глупости, вроде бы полагающиеся приличной девице, обнаружившей поутру в своей постели малознакомого мужчину.
Блэк прекратил поползновения и удивленно посмотрел на нее.
— Что-то не так?
— Конечно, раз ты бросаешься на такой суповой набор, — она обвела рукой свое тощее тело, поправила почти полностью сбившуюся ночную рубашку и прикрылась одеялом. В комнате было еще довольно прохладно.
Сириус замер было от неожиданности, но потом понес что-то насчет изящных девушек и утомленных несчастных узников, томящихся в их отсутствие.
«Мерлин, какая ахинея… и это он — мне! Обидеться, что ли?»
— Знаешь, Блэк… думаю, резиновая женщина сейчас тебе помогла бы лучше, чем я.
Вот тут он, кажется, обалдел окончательно.
— Ты откуда вообще про такое знаешь?
Сивилла фыркнула.
— Я училась всего курсом младше вас, между прочим, так что уже давно большая девочка. А что именно я повидала и как — не твое дело, Блэк.
— Неужели я когда-то успел тебя обидеть?
— Меня? — она рассмеялась, немного хрипло, немного горько. — Нет, не меня. Других примеров было достаточно, чтобы держаться от тебя подальше.
— Но я никогда… я ничего не делал, если они сами этого не хотели!
— В том-то и дело. Дурак ты, Блэк.
— И вот теперь единственная женщина, которая согласилась приютить несчастного Бродягу, отказывает мне… За что, Сивилла?
— Ну, пока я тебя не выгоняю, но мысли были, не скрою. Просто я давно уже не женщина, хм, Сириус, раз уж ты решил перейти на имена. Я ощущаю твои руки, твое дыхание, губы… но ничего не чувствую по этому поводу.
— Это… как, прости?
— Что такого непонятного я сказала? — Сивилла начала действительно закипать. Ей еще никогда не приходилось говорить об этом с кем-то, она умела виртуозно избегать подобных тем. Но сейчас… Она что, должна срочно убегать из собственной кровати, что ли? Это уж слишком. Он хочет знать? Ладно. Пусть пеняет на себя.
— Я уже почти и не человек. Я — только голос и эти проклятые глаза, которые видят слишком много. Я давно не чувствую ничего, кроме страха. Страха и усталости. Успокойся, я боюсь не тебя, Блэк. Боится только крохотная моя часть, которая еще цепляется за этот дурацкий мир. И всего двух вещей — новых пророчеств и Грима. Ты знаешь, вы похожи, когда ты та, другая собака. Только ты на самом деле не страшный, я уже поняла. Да и он, наверное… Как-нибудь я это точно узнаю.
— Ты… больна? — Сириус встревожился и сам себе удивился. В конце концов, кто она ему? Но почему-то все, связанное с ней, было важно.
Желание отступало, как вода во время отлива. Почему-то его тревожила эта женщина, странная, некрасивая, грубоватая, несмотря на всю внешнюю хрупкость, с пропитым и совсем не мелодичным голосом. Прямая, как… таких просто не бывает. Ее ломкий, деланно равнодушный голос странным образом расцарапывал что-то глубоко внутри, горькие слова впивались занозами, но не слушать их он не мог. Он хотел понять.
И он получил сполна. Её дар-предвидение, дар-проклятие… Дар, сжигающий заживо. Способность становиться тем, в чьи глаза она смотрит, и переживать самое ужасное, что его ожидает в жизни. Теперь он понимал, почему во всех историях провидцы были отшельниками. Мерлин, кто придумал притащить ее в школу, где столько глаз?! За что? От такого кто-то сходит с ума, кто-то сам сводит счеты с жизнью, а кто-то тихо сгорает, как она. Тихо и страшно.
— И вовсе не страшно, вот утомительно, это да. И почему тихо? Я здесь нечто вроде записной заполошной шарлатанки, — улыбнулась она.
— Ты можешь читать мысли?
— Ты не замечаешь, когда начинаешь думать вслух? Ах да, прости.
— Что прости?
— Синдром одиночной камеры. Там было тихо?
Сириус передернулся. Она увидела еще и это…
— Да. Очень.
— Прости, — повторила она.
— Да ладно. Может, где-то есть специалисты, кто умеет обращаться с таким даром, как у тебя? Нельзя же так…
— Я не знаю. Мне никого не нашли.
— А кто искал?
— Родители, родственники… Все наследство на это спустили. Директор, декан — когда начал проявляться этот грёбаный дар. Подобные мне, оказывается, рождаются исключительно редко. Лично я думаю, что вообще зря рождаются.
— Как ты можешь так говорить?
— Да потому что вы все идиоты. Потому, что это самый дурацкий и нелепый дар из всех возможных.
— Но почему?
— А почему никто из вас даже не пытается хоть что-то исправить? — она вдруг сорвалась почти на крик — впервые произнесенные вслух слова казались отрываемой от раны коркой. — Почему все покорно кивают и идут туда, где для них будет хуже всего? Зачем тогда узнавать, зачем трястись над пророчествами?! Зачем меня спрашивают? Зачем все мои слова, зачем вообще — я?! Дебилы несчастные!
— Но разве… Как можно что-то изменить?
Сивилла застонала.
— Да очень просто! Я же вижу то, что будет, если смотрю на человека здесь и сейчас. И если тебе не нравится то, что будет, так измени то, что ты делаешь. Здесь и сейчас. Себя измени. Свое поведение. Подумай о ком-то или чем-то иначе. Научи себя быть другим. О, Мерлин мой, какие же вы все идиоты!
— Прости дурака, — Сириус зарылся головой в подол ее рубашки, едва она опустила ноги с кровати.
— Не мешай, — Сивилла успокоилась так же быстро, как до этого разошлась, переложила его голову на одеяло и встала. — Хоть у меня сегодня всего один урок и будет он после обеда, мне пора. А ты можешь и дальше валяться, конечно. Только будь добр, потом трансфигурируй себе какую-нибудь другую кровать. Мне эта больше нравится.
— Мне тоже, — Сириус не оставлял надежды. Сивилла привлекала его все больше, несмотря на все то, что она рассказала. А может, как раз наоборот, поэтому… Ему еще никогда не хотелось кого-нибудь обнять, чтобы прикрыть от… мира?
— И что тебе мешает сделать копию? — она скрестила руки на груди.
— Какая ты умная!..
— Аж противно, — припечатала она. — Уже давно, и это не шутка.
Сириус вздохнул. Таких девушек он еще точно не встречал. Немногословных. Спокойных. Ироничных. Бесчувственных?.. Э, нет. Тут другое. Совсем другое.
Пока она умывалась, он оделся в тщательно вычищенную одежду. И думал, думал, думал…
Умытая Трелони выглядела совсем девчонкой.
— Слушай, — осенило вдруг Сириуса, — а если кто-то попытается… ну, изменить… Может это тебе помочь?
— Понятия не имею.
— А в Мунго?..
— Меня даже на континент возили. Это не лечится, знаешь ли.
— Это так неправильно: дар и в то же время смертельная болезнь.
— Жизнь тоже вполне себе смертельная болезнь. Ты не в курсе, что от нее в конце концов все умирают?
— Ты так об этом говоришь… — на самом деле он никогда о таком не задумывался. И спорить не получалось, ведь что сказать-то?
— Видел бы ты это все в глазах каждого из детей, у которых ведешь уроки уже больше десяти лет, еще не так бы заговорил.
— Ты… видишь смерть каждого?
— В основном. Иногда крупные неприятности. И то, что к ним ведет.
«Мерлин… Как она только это выдерживает? Как все еще не сошла с ума?»
— Но если все-таки кто-то попробует измениться и изменит свое будущее?
— Еще никто такого не делал, что я могу тебе сказать?
Сириус встал и поднял руку. И пусть в ней не было палочки…
— Я, Сириус Орион Блэк, клянусь изменить свою жизнь… измениться, клянусь сделать все, чтобы данное мне пророчество не исполнилось, и да поможет мне эта клятва! И да поможет это той, что изрекла мое пророчество, — закончил он тихо, но уверенно.
Она смотрела на него во все глаза. Неужели? Что он вообще говорит? Перед мысленным взором снова начали вставать одни образы за другими… Эти почему-то были лучше.
— Прими. Прими, пожалуйста. Сивилла…
— Я, Сивилла Эда Трелони, принимаю клятву Сириуса Ориона Блэка, и да пусть она… поможет ему, — она вздохнула. — И зачем это тебе?
— Не знаю. Просто так будет правильно.
— Ну, будем надеяться, что собачье чутье не подведет, — подмигнула Трелони.
Потрясающая девушка. Никаких соплей, никакой патетики, никакой… вообще ничего, свойственного любым девушкам, которых он знал.
— Ты и очки носишь, чтобы… не видеть?
— Поздравляю, начинаешь соображать, — оторвалась она от книги, из которой что-то выписывала себе на пергамент.
— А где твои родные? Семья? Они в Лондоне живут?
— Почему обязательно в Лондоне? В Уэльсе. Нет, я с ними не общаюсь и не собираюсь тебе ничего объяснять. Дай уже поработать.
Она склонилась над столом, и Сириус подсел рядом, глядя, как ее удивительно ровный, немного резкий почерк ложится аккуратными строчками.
— Что это?
— План урока. Мне с этим здорово Северус помог. Я ж все это время не уроки вела, а как котенок по углам тыкалась, детей чаем поила и заставляла всякую ерунду сочинять. Лишь бы занять время. А он…
— Снейп?!
— Чему ты удивляешься? Знаешь, я его люблю.
Сириус поперхнулся воздухом. Где-то в памяти было что-то, связанное со Снейпом, что-то не плохое, вроде даже полезное, но…
— За что его любить?! Он… — увидев ее глаза, он поперхнулся заготовленной тирадой и замолчал.
— Он единственный, кто всегда спрашивал только с себя, — Трелони смотрела немного в сторону, грустно улыбаясь каким-то своим воспоминаниям. — Он был зол, несчастен, он ненавидел, но… он всегда начинал с себя. И меня никогда не жалел. Просто взял и помог, когда это было нужно.
— Снейп, значит…
— Сириус, ты все еще не понял? Я. Не. Женщина. Если я люблю… это значит, я буду стараться не смотреть этому человеку в глаза. И это все. Слушай, может, мне сходить к нему за оборотным, собакой ты был куда спокойнее!
— Не уходи… Давай я просто обернусь. Ты же не испугаешься больше?
— Хорошо, давай.
Ирландский волкодав устроился возле камина и смиренно положил голову на лапы.
«Может быть, мой пес умней меня, — думал Сириус. — По крайней мере, он точно еще никого не подводил. И Гарри нравилось с ним играть. Со мной… Я же был хорошим псом?»
— И все-таки бульдог в этом помещении был бы… — Сивилла замялась. Уместнее? Компактнее? Незаметнее? Как сказать-то? В ее комнате любая собака смотрелась достаточно дико. — Я все-таки схожу за оборотным. На всякий случай.
Пес грустно вздохнул и в знак согласия стукнул хвостом по ковру.
* * *
Утром едва ли не весь факультет сочувствовал Гарри Поттеру, прошлой ночью мужественно выручившему свою школьную сумку из лап самого зловредного преподавателя и, естественно, попавшемуся и огрёбшему в соответствии с данным поступком. Недовольной выглядела только Гермиона, как ей и полагалось, но Гарри все же подошел к ней поближе — уж слишком выразительно она хмурилась.
— Не переигрывай, — шепнула она. — Вон, Уизли уже планируют, как напакостить профессору.
— Черт, — озадачился Гарри, но моментально нашел выход. — Тогда я возьму это на себя!
И до самого начала занятий о чем-то шептался с близнецами и довольным, как удав, Роном.
После уроков Гарри едва дождался назначенного времени и радостно помчался в подземелья. Вот только не подумал о возможной встрече с кем-нибудь из слизеринцев. Например, с Малфоем, на которого второпях едва не налетел, вывернув из-за угла.
— Ты куда это, Поттер?
— На отработку тороплюсь, Малфой! — хлопнул его по плечу «мальчик-который» и рванул к кабинету его декана.
Драко несколько минут постоял в коридоре: информация в голове не укладывалась. Поттер, летящий на отработку к Снейпу едва ли не вприпрыжку и с такой подозрительно довольной миной…
«Да он же что-то задумал! — догадался Драко. — Уизли с ним шептались на завтраке, точно! Надо срочно предупредить!»
И рванул следом.
А поскольку в рабочее время кабинет декана был открыт для всех слизеринцев, влетел он без стука. И замер, глядя на мирно беседующих над каким-то пергаментом Снейпа и Поттера. Способность говорить вернулась не сразу, чем, конечно же, воспользовался профессор.
— Малфой, есть один вопрос, так что даже хорошо, что вы так вовремя зашли. Как ваши родители относятся к собакам? Надеюсь, это не является фамильным секретом?
Поттер в это время что-то шептал над пергаментом, но надо было отвечать, так что расслышать ничего, увы, не удалось.
— Э-э-э… Если вы соблаговолите объяснить, для чего вам нужна эта информация, то готов вам ее предоставить, — Драко держался изо всех сил.
Если он расскажет, ему за это хоть что-нибудь объяснят?
— Ладно, если вы намерены торговаться, спрошу вашего отца, — Снейп был непрошибаем. Впрочем, как всегда.
— У нас есть борзые, — решил «расколоться» Драко. — Я слышал, что папа иногда берет их на какую-то странную охоту… Но это не в маноре, псарня у нас возле охотничьего домика.
«В конце концов, само наличие сговора этих двоих уже можно считать эксклюзивной информацией. Да это же бомба! Что-то до меня сегодня медленно доходит…» — Малфой зевнул один раз, другой…
Он уже не почувствовал, как его подхватили разом четыре руки и просто, по-маггловски, оттащили на диван.
— Это был невербальный Сомнус, да, профессор?
— Если точнее, Somnus cito minima.
— Научите?
— Гарри, об этом потом. Он минут пять проспит, не дольше. Что предлагаете делать?
Поттер вздохнул. Понятно, что учитель подкинул ему очередную задачку, но решать ее, особенно при мирно посапывающем в соседнем кресле «главном объекте» оказалось не так-то просто. К Драко он уже относился как к своему. Противнику, но — своему.
— Изъять воспоминание было бы надежней всего, но это оставит след, а значит, наведет на вас. Вам конфликты с Малфоями не нужны.
— Абсолютно. Дальше, Гарри.
— Тогда придется как-то его… присоединять? А! Есть идея! Блэк — якобы Пожиратель, Малфой вроде как тоже, да? Значит, он может помочь Сириусу, считая его «своим».
— Не забывайте, что он кузен его супруги. Лорда Малфоя подкаблучником, конечно, уж никак не назовешь, но к жене он обычно прислушивается. И он собирался через пару дней по каким-то делам на континент.
— Правда? Так вы его имели в виду? Эх, надо будет как-то разобраться со всеми этим родственными отношениями. Как мало времени!
— Полагаю, вы узнаете много любопытного, Гарри. Но Малфой у нас не единственный вариант, помните об этом.
— Значит, Драко можно заслать в собственную семью, чтобы он выяснил отношение родителей к Блэку. Он будет считать себя посвященным в тайну… А я, получается, тогда на стороне Пожирателей?!
— Зачем? Вы просто на стороне своего крестного. У вас ведь больше никого нет. И не забудьте сделать большие и грустные глаза, только не перестарайтесь. Да, вот так, — Снейп улыбнулся краешком губ, глядя на рожицу Гарри. — Ну что, задача ясна?
Снейп сунул Малфою в руку небольшую статуэтку, выразительно глядя на Гарри, и отвернулся, бросив:
— Я к директору, — и только дверь хлопнула.
— А?.. — Гарри сглотнул. Его впервые оставили самостоятельно разбираться с ситуацией. Это было волнующе, ведь значит, профессор доверился ему! Он еще раз внимательно посмотрел на Малфоя, на небольшую бронзовую фигурку грифона и улыбнулся.
— Фините инкантатем, — махнул он палочкой в сторону Драко и быстро спрятал ее в карман.
Тот открыл глаза и недоуменно осмотрелся.
— А где профессор? А как?..
— Ну ты даешь, Малфой, — Гарри смотрел на него самыми честными глазами. — Хвататься за что попало, тем более в кабинете декана.
Малфой некоторое время созерцал статуэтку.
— Это я зачем?
«Странно он ведет себя… — удивился Гарри. — Спросонья, наверное».
— Ты меня спрашиваешь? А профессора Снейпа директор вызвал.
— Давно?
— Почти сразу как ты уснул. Минут пять как.
— Почему ты меня сразу не разбудил?
— Просто ты такой… милый, когда спишь, — засмеялся Поттер. — Не выступаешь, не докапываешься. Красота же. Сидел, любовался. Подумаешь, несколько минут.
Драко захотелось двинуть этому умнику в лоб или хотя бы сказать что-нибудь язвительное, но в голову ничего не приходило, а еще он вспомнил, зачем сюда пришел. И теперь намеревался выяснить как можно больше, а уж драка с Поттером, еще и в кабинете декана… Хм. Да и для расспросов Поттер подходил гораздо лучше, чем хозяин кабинета. Драко отлично представлял, что ему скажет Снейп, если он осмелится задать пару вопросов, которые, собственно, его совершенно не касаются. Но ведь, кажется, тот его сам спрашивал что-то про собак…
— Поттер, что вы там говорили об отношении к домашним животным? — он решил начать издалека.
— Расскажу, но только если поклянешься своей магией хранить тайну! — сделал большие глаза Поттер.
Малфой сглотнул. Клясться не хотелось, но узнать, очевидно, немаленькую тайну… Вон как Поттер сверкает зелеными глазищами! Он прикусил губу.
— Я смогу посоветоваться с отцом?
— Скорее с матерью. Она же у тебя в девичестве Блэк, верно?
— Ты имеешь в виду… — сердце ухнуло от предвкушения: неужели?!
— Клятву, Малфой.
* * *
После всего, что он узнал, Драко еще долго сидел озадаченный, уединившись за балдахином собственной кровати. Он… признаться честно, сочувствовал Поттеру, гриндилоу покусай этого шрамоголового, и до сих пор не мог взять в толк, как же все так обернулось-то. Сбежавший Сириус Блэк, Пожиратель Смерти и преступник, оказывается, магический крёстный Поттера, а значит… Значит, он не мог предать Поттеров! А еще это мамин кузен, и Драко прекрасно помнил, что о нем говорилось дома.
Да, у Драко Малфоя была одна слабость, которую, впрочем, поощрял отец. Он обожал секреты. В результате к тринадцати годам он неплохо научился подслушивать и, главное, не попадаться. Так что информацией о непутевом двоюродном дядюшке он располагал. И теперь решал непростую задачу, а именно — как довести кое-какие сведения до матери. Она уж точно разберется и отца подключит. Вот он удивится!
Понятно, почему декан выслушал Поттера, а вовсе не заставил его драить кучу лабораторной посуды. Он же тоже последователь Темного Лорда, а потому… Нет, но как же ему передать хотя бы записку? Совиная почта исключена: слишком ненадежно. Пусть малфоевские совы и филины никогда не отдадут письма в руки чужих, сбить их заклинанием и обездвижить — пара пустяков.
Каминные переговоры тоже легко подслушать. Значит, надо как-то пробраться домой. Но Драко совершенно не представлял, как это можно сделать. Он уже сотню раз обругал себя за то, что не взял переговорное зеркало — ему, видите ли, не хотелось, чтобы его лишний раз контролировали. Знал бы, что случится такое, ни за что бы не отказался.
* * *
Гарри в это же время вел весьма оживленную переписку с кузеном, сидя в самом дальнем закутке школьной лаборатории, пока профессор шипел на близнецов Уизли, Лонгботтома и какого-то паренька с Хаффлпаффа, дружно надраивающих лабораторную посуду. И ладно бы котлы, с ними все было более-менее просто, но вот флаконы с узкими горлышками были той еще засадой.
Гарри хмурился: отработка продлится долго, а значит, у него останется совсем мало времени на общение со Снейпом. Хорошо хоть, они успели все обговорить до того, как пришли наказанные ученики, когда профессор вернулся и отослал Малфоя. И просто отлично, что он поддержал идею Гарри все-таки попробовать подключить если не Дурслей, то тетю Марджори — обязательно.
Над бедовой головушкой Сириуса Блэка сгущались немаленькие тучки, и, хотя они были вполне безопасны для его жизни, Гарри не был уверен, что подействует на крестного сильнее: тетя Мардж или дементоры. Надеялся он на одно: сбегать еще раз крестному определенно будет неповадно. Тетя воспитывать умеет…
Неделя для Гарри промелькнула, как будто ее и не было: переписка с Дадли, «отработки» с приготовлением «бульдожьего» оборотного, причем в последние два дня в лабораторию зельеварения ухитрилась пролезть еще и Гермиона, нарочно запоров зелье на занятии и вызвав этим когнитивный диссонанс у всех присутствующих.
К неудовольствию Снейпа, пришлось припрягать Грейнджер к основному процессу и тратить время на объяснения. Однако злость профессора быстро испарилась благодаря то ли умоляющим взглядам Поттера с подругой, то ли небывалой молчаливости и знаниям Грейнджер, то ли тому великому тщанию, с которым оба подростка готовили ингредиент за ингредиентом.
Еще бы, это ведь не обычная практическая работа, а залог безопасности живого человека! Больше ничем и не нужно было мотивировать их усердие, Снейп это отлично понимал. Он быстро осознал, что наблюдение за стараниями этих двоих доставляет ему настоящее удовольствие, и с трудом удерживался, чтобы не применить этот метод уже на школьных занятиях. Действительно, вот бы просто влить в некоторых нерадивых ученичков в конце каждой практической работы результаты их же собственных «трудов»! Конечно, он так не сделает, но хоть помечтать-то можно?
Удивительно, что озвучил эту идею… Поттер. Он словно читал мысли профессора по его лицу, причем в последнее время это случалось подозрительно часто. Снейп даже свои окклюментивные щиты проверил, только без толку: с ними все было в порядке.
Успокоил его Флитвик, как более опытный. Рассказал, что такие побочные эффекты связи «учитель-ученик» достаточно распространены и ничем исключительным не являются, особенно когда ученик так молод. И тот вовсе не читает своего учителя как открытую книгу, просто очень хорошо понимает его, причем касается это, как правило, только общей работы.
Снейп с облегчением выдохнул, узнав о последнем и кое-что сопоставив. Но все же спросил, почему у него с Флитвиком в свое время такого не происходило. И получил ехидный ответ:
— Вы, друг мой, в то время были слишком заняты собой и своими переживаниями. Не так ли?
Крыть было нечем…
* * *
Во вторник, после сдвоенного занятия по Рунам удивил Рон: написал Гарри записку, в которой попросил их с Гермионой немного задержаться, а когда в классе остались только они и профессор Бабблинг, занятая своими делами, подошел и… извинился! Мялся, правда, довольно долго, но никто никуда не торопился — последний урок. И мадам Бабблинг спокойно перебирала работы за своим столом и не собиралась выгонять их из класса.
Гарри так удивился, что у него чуть челюсть не сбрякала, а вот умница Гермиона вспомнила о том, что друг рассказывал ей, как заставлял Уизли перерисовать вышивки с одежды.
— А рисунки с одежды у тебя с собой? — озадачила она Рона.
Конечно, с собой у него их не оказалось. Совершенно случайно «где-то затерялись». Но, похоже, Рон и сам удивился своей забывчивости.
Все-таки повезло, что это занятие и у профессора оказалось последним! Гермиона просто взяла обоих мальчишек за руки и потащила на консультацию. И они узнали, что — да, конечно, проход в кабинет, дверь, арка — все это тщательно обработано рунами, полностью блокирующими действие всех других рун, рунных ставов и чар, что на амулетах, что на одежде студентов.
— Почему? — удивились ребята едва ли не в голос.
— С зельями, например, все более-менее просто, а главное, явно: либо рванет, либо расплавится, либо цвет или консистенция окажутся не теми, что обычно сразу видно. Только настоящие знатоки могут незаметно испортить зелье или сделать его опасным, — просветила их мадам Бабблинг.
— То есть получается, что Руны бывают похлеще зелий?
— Рон, не перебивай.
— А вот если руны вступают в конфликт с другими рунами или чарами, все происходит быстро, а само воздействие очень сложно определить. Скрытое на самом деле намного опаснее. А традиции у всех свои, у каждой семьи, у каждого мастера одежды, у каждого артефактора, вы понимаете? Правда, это материал следующего полугодия, когда начнете активировать свои работы, ну да ладно, расскажу.
Ребята внимали как зачарованные. Подумать только, они раньше искренне считали зельеварение самым опасным предметом! Гермиона с трудом боролась с желанием тут же схватить блокнот и начать конспектировать, а профессор продолжала.
— У вас же пока ровным счетом ничего нет: ни чутья, ни опыта. Так что, если мистер Уизли или мистер Поттер сделают в своей практической работе хвостик у какой-нибудь руны длиннее на миллиметр или чуть более пологим… все, пиши пропало. Из кабинета их, скорей всего, вынесут.
Лица всей троицы непроизвольно вытянулись.
— Нет, это на самом деле обычно не смертельно… для человека. Для его тела. Хотя тяжелая болезнь тоже вполне возможна. Но это может случиться хоть с магом, хоть с магглом. Для магов опасность в том, что несогласованные руны перекрывают магические каналы быстро и незаметно. И отменить это чаще всего не под силу даже мастерам рун.
— Ого…
— Ужас какой…
— Так получаются сквибы? — спросил Гарри.
— Один из возможных вариантов, — покивала мадам Бабблинг. — Поэтому, например, беременные волшебницы следят за одеждой и домом тщательнейшим образом и, пока ребенку не исполнится год, стараются ни с кем не контактировать, кроме самых близких и проверенных людей. Даже родственников приглашают в дом далеко не всех.
— Но это же может быть опасно… тут, в школе! Для нас! Ведь если кто нанесет такие руны где-то в проходе, например, в столовую, то можно будет легко навредить — ведь все защиты тоже отменяются, не так ли? — Гермионе стало явно не по себе.
Профессор быстро успокоила ее, объяснив, что для активации такого става, который сделан в классе, необходимо, во-первых, быть, как минимум мастером рун, во-вторых, связать их с собственной магией и магией Хогвартса.
— Без правильной активации, как вы знаете, руны не работают. А чем сложнее цепочка или став, тем больше нюансов в активации. Класс защищен, как ни одно из помещений Хогвартса. Кстати, при вступлении в должность все преподаватели подписывают особый договор, и на нем есть три рунические цепочки. В результате никто из профессоров не может навредить ученикам: следствием подобных попыток станет лишение магии, а то и смерть. Так что залогом вашего благополучия в моем классе служит моя собственная магия и жизнь.
Тут-то Гарри возмутился и едва не проговорился про Квиррелла, с трудом сумев переключиться на рассказ о том, как Рон Уизли все время забывал о намерении разобраться с рунами на своей одежде, как пришлось едва ли не заставить его сделать-таки рисунок, и вот теперь он оставил его непонятно где или даже потерял!
Мадам Бабблинг нахмурилась.
— Вышивки, полагаю, делала ваша мать, мистер Уизли?
— Не знаю, я никогда не видел ее за вышиванием, — развел руками Рон.
— Молли Прюэтт… Помню-помню, — вздохнула профессор. — Ничего не могу сказать хорошего, у меня она никогда не блистала. Она не ходила на мой основной курс, а обязательный в те времена ознакомительный закончила с весьма посредственными результатами. К сожалению, у вашей матери в юности были совсем другие интересы, а научить против воли… Скажите, у вас в моем классе возникают какие-то не свойственные вам обычно ощущения?
— Э… не знаю, вроде ничего непривычного. Тут я чувствую себя, будто сел играть в шахматы, вот! — признался Рон. — Мне тут… нравится. Хорошо, спокойно. И так понятно все. Вы просто здорово объясняете! — он покраснел.
— А вы хороши в этой игре? — профессор словно не обратила внимания на его неловкий комплимент.
— Еще как! — ответил за приятеля Гарри.
— Да, это похоже на блокировку каких-то ваших способностей, а может быть, и на направленное воздействие. Может быть, вы все-таки покажете, что там у вас?
— Но… я же не могу тут… раздеться, — от физиономии Уизли можно было, наверное, свечу зажигать.
— Не понимаю, — нахмурилась профессор. — Вам совершенно не обязательно раздеваться у всех на глазах. Я, конечно, не слишком сильна в трансфигурации, но сделать пару плотных ширм, пожалуй, сумею. Десяти минут, полагаю, вам хватит?
— Да он за пять тогда скопировал, — выдал приятеля Гарри.
Когда Рон Уизли передал рисунок профессору, та посмотрела на листок очень внимательно, но только покачала головой.
— Я пока ничего не могу вам сказать, мистер Уизли. Хорошо бы иметь исходный образец, на вас только копия, но и это не поможет быстро решить вашу проблему. Впрочем, попробуйте пока поносить в карманах какую-нибудь из ваших шахматных фигурок. Они ведь у вас старинные, верно?
— Ну… да, они очень старые, профессор.
— Прекрасно.
— А… почему? — Рон частенько смущался того, что его вещи были весьма подержанными. Правда, он думал, что не показывает виду, но ставший внимательным Гарри понял это еще в первую неделю учебы.
— В старину шахматные партии часто служили не для развлечения, а для… других задач.
— То есть, кто выиграл, тот и прав?
— Что-то вроде того. Проигравший часто должен был что-нибудь отдать или исполнить обет как решение спора. А чтобы шахматы было невозможно заколдовать, один из мастеров рун создал совершенно особенный став, отменяющий любое колдовство. И именно он использован здесь, — профессор обвела рукой помещение. — Так что, если мои предположения верны, ваши шахматы, мистер Уизли, прекрасно вам помогут. К тому же, фигурку всегда можно выложить. Ведь, если ваш таинственный недоброжелатель находится в школе, хоть я в этом и сомневаюсь, он, безусловно, заметит происходящие с вами изменения.
— На входе такие же руны? — поинтересовалась Гермиона.
— Нет, на входе простой блокиратор. Ну, как — простой… Через год, если у вас учеба пойдет так же неплохо, попробуете сами.
Поблагодарив профессора, дети ушли, а мадам Бабблинг в задумчивости подперла щеку рукой, внимательно рассматривая немного небрежный набросок своего ученика. Вроде бы ничего особенного, обычная защитная цепочка… но все же с мальчиком что-то точно не так.
Однако у нее пока хватало других заказов, а заниматься благотворительностью… Хотя чем-то этот мальчик ее зацепил, так что, как только она закончит свои текущие работы, то, пожалуй, разберется в этом вопросе. А чтобы проверить Уизли, даст ему одну интересную, но сложную для новичка книгу. Если справится — значит, она наконец нашла себе настоящего ученика.
«Уизли… Шестой сын в семье предателей крови… Если бы он был седьмым, это бы многое объясняло, но шестой! Стоп, как же я сразу не сообразила: у Молли ведь мог быть и выкидыш. А говорить об этом не принято».
То, что Рон Уизли всюду начал таскаться с толстенным томом «Квиддич сквозь века, издание второе, дополненное», удивления почти ни у кого не вызвало. Тем более что он был известным фанатом этой игры. Но вот то, что он стал намного тише и задумчивее… Гарри даже прикинул, не придется ли ему для поддержания образа подначивать приятеля хотя бы на микроскандальчик с Малфоем.
«Так ведь Малфой не поймет», — сообразил он, к счастью, вовремя.
С тех пор как Гарри вступил в заговор с Драко по поводу его дяди и своего крестного, отношения между ними изменились еще сильнее. Нет, назвать Малфоя другом он не мог, но и врагами они уже определенно не были. Интересно, заметил ли это кто-нибудь?
* * *
Конечно, Гарри не удержался и задал этот вопрос Снейпу во время очередной отработки. И получил в ответ, что не стоит считать себя пупом Земли и центром Вселенной, даже если ты «Тот-самый-мальчик-который-выжил».
А потом зашел разговор про Уизли, руны и все с этим связанное. Слова профессора Бабблинг про контракт Снейп подтвердил. Гарри только успел набрать воздуха, чтобы все высказать…
— А директор тоже подписывает такой договор? — поинтересовалась Гермиона. — И с кем?
— Директор, насколько я наслышан, приносит особую клятву…
— То есть он тоже не может вредить ученикам? Интересно… Получается, он тут вообще ни при чем? Тогда кто?!
— Ну, во-первых, клятва касается только учеников, только территории самого замка и окрестностей, но насчет последних, кстати, я не уверен.
— То есть оставить младенца на крыльце у родственников в конце октября…
— Подождите-подождите! — прервал их Гарри, уже жалея, что посвятил подругу слишком во многое. — Получается, что кровная защита моей мамы тут ни при чем?
— Это ты о чем, Гарри?
Пришлось сливать воспоминания о визите директора в Больничное крыло в конце первого курса. Вынырнув из думосбора, Снейп недовольно зашипел себе под нос что-то подозрительно похожее на выражения, вырвавшиеся у него при первом совместном посещении Мунго, Гермиона же глубоко задумалась.
— Черт-те что… Гарри, кровная магия — раздел Темной. Мне напомнить тебе, как относилась к Темной магии твоя мать?
— Значит, Квиррелла сожгла его собственная клятва и магия Хогвартса?
— Я в этом уверен.
— Но зачем тогда директор мне эти сказки рассказывал?!
— То, что творится в голове у нашего Верховного Чародея, — Снейп скривился, словно откусил лимон, — недоступно обычному разуму. И мой опыт работы подсказывает, что строить догадки совершенно бесперспективно.
— Ругаться хочется. Страшно, — сердито и серьезно прошептала Гермиона, отчего Гарри улыбнулся и даже Снейп немного расслабился.
— Может, не надо, мисс Грейнджер? Вдруг вы скажете что-то, чего наши уши не перенесут?
Ребята рассмеялись.
— Благодарю за комплимент, но вряд ли мои скромные познания в обсценной лексике смогут испортить вас, сэр…
— О, — Снейп наконец рассмеялся. — Мисс Грейнджер, не стоит вам копировать меня. Хоть и получилось довольно удачно, все же сарказм не к лицу такой юной и симпатичной ведьме.
— Вот как у вас так получается? Я чуть книксен не сделала! — возмутилась Гермиона, покраснев от смущения.
Ей ужасно хотелось спросить, чем именно она так симпатична…
Как бы поправдоподобней запороть еще какое-нибудь зелье, чтобы снова нарваться на отработку?
А Гарри просто млел. Наконец-то его подруга и любимый наставник окончательно нашли общий язык!
* * *
Ранним субботним утром на улицах Хогсмида не было никого, кроме довольно странной компании: плотной, крупной мужеподобной женщины с большой собачьей переноской, стройной девушки в чуднОй даже для волшебников одежде и мужчины в наглухо застегнутом черном то ли пальто, то ли плаще.
Мужчина в черном что-то быстро и, кажется, немного сердито диктовал крупной даме, а после того, как та закончила записывать, передал ей небольшой саквояж. Девушка же протянула даме поводок, на котором сидел молодой и тощий английский бульдог, опасливо косящийся на клетку-переноску.
Залезать туда пес явно не хотел: он обернулся к девушке с мужчиной и почти по-человечески вздохнул, а потом вильнул хвостом и лизнул… воздух, который прошелся по его спине, чуть пригладив шерсть.
Мужчина нагнулся и что-то сказал собаке, после чего пес, вздохнув еще раз, зашел в клетку и начал обустраиваться в ней. Потоптавшись и несколько раз покружив на подстилке, он улегся с такой философской мордой, что женщины улыбнулись. А потом вся компания дружно повернула за угол дома и… исчезла. Впрочем, если бы за этим кто-то и наблюдал, то ничего особенного не нашел бы: аппарация в деревеньке магов была в порядке вещей.
* * *
Марджори Дурсль, узнав, что от ее брата сбежал-таки тот самый молоденький бульдожек, которым они обзавелись прошедшим летом, не мешкала ни секунды.
«А вот надо было собачкой заниматься серьезно или отдать это дело профессионалам! Хотя бы посоветоваться со мной могли!» — фыркала про себя Мардж, собирая переноску, воду, подстилочку, салфетки и собачьи лакомства. На отличного породистого кобелька она с первого взгляда заимела совершенно определенные надежды, так что ругать брата и золовку за недосмотр не стала. Ей же на руку.
Чтобы заполучить этого пса в свои ручки, мадам Дурсль была готова не только встать в половине шестого утра, выпить какую-то мерзкую микстуру, которую принес учитель ее племянника, предложивший ей отправиться с ним в магическую деревню. Да хоть к черту на рога! Мардж была готова хоть на метле лететь, она так и сказала! И почему на нее так странно посмотрели, а мистер Снейп даже закашлялся?
Ее не огорчало даже то, что ее укачало в треклятом такси. Хоть и странно это было: ехали-ехали, а плохо стало, когда они вышли непонятно зачем на каком-то пустыре. Неужели нельзя было подъехать поближе? Правда, высказать это Снейпу сразу она не могла: опасалась, что вместо комментария из ее рта выйдет завтрак. Бледно-зелененький водитель тоже молчал, видимо, и ему стало худо. Как они назад-то поедут?
Хотя спасибо все же этому Снейпу, руку подал, как джентльмен, переноску донести помог. Она бы и сама справилась, если бы не чувствовала себя действительно странно: мысли путались, подташнивало и голова гудела, словно после… гудела, в общем.
«Деревенька средневековая какая-то. Наверное, кино снимают», — Мардж скользнула взглядом по окрестностям, но высматривать детали и интересоваться подробностями не стала. Плевать ей на кино и на магию, песика надо срочно приводить в порядок, он такой худой!
Молодец Снейп, лекарство приготовил какое-то особенное, о да, она обязательно будет его давать — ведь еще летом она успела попробовать его зелье фертильности на одной из своих сук, после полученной травмы считавшейся безнадежно бесплодной. Этого профессора есть за что уважать. Да-да, она будет действовать в точности как он говорит.
Снимая с короткой крепенькой шеи поводок-удавку, Марджори нахмурилась и хотела уже объяснить близорукой дамочке, как надо правильно обращаться с такими собаками, да только та первая забормотала что-то непонятное, но приятное: про славу и медали. Ну… это она правильно.
Мадам Дурсль покровительственно похлопала по тощенькому плечику и вздохнула: что взять с непрофессионалов? В медалях она была уверена. Как минимум в трех: по возрасту они успевали и в юниоры, и в открытый класс. А дальше видно будет, но испортить собачку она теперь никому не даст!
Умнички у нее племянники. Жалко, оба учатся, да ничего, вот приедут на каникулы, она устроит им всем встречу с новым чемпионом породы! И на летние выставки можно будет вместе съездить.
Документы она чудному песику уже выправила… Теперь его полное имя — Чарльз Альфред Бестер Белая Жемчужина — по названию ее собственного питомника, а как же! И представлял он собой якобы уникальнейший результат инбридинга ее же лучших производителей. Осталось сделать его победителем, чтобы уже все было, как полагается. А почему бы нет, с такими-то данными кобелька да с ее, Мардж, личным опытным хендлером?
Мардж уже представляла очередь на щенков от заявленной родителями Чарлика пары. А стати действительно соответствовали — по костяку так точно вылитый Злыдень. Кстати, приучать ли его к новому имени? Кажется, Дурсли звали его Блэком: потрясающая кличка для белого бульдога, отменная фантазия, что ни говори…
На выставки она его, само собой, уже записала. И даже внесла взнос за первую. До лета они минимум три сертификата соберут, хоть и придется немного попутешествовать, на континент уж точно. Главное — выехать заранее, песику нужно будет привыкнуть, успокоиться… Они должны успеть на все выставки, уж она сделает из него международного чемпиона!
Все это Марджори Дурсль имела удовольствие изложить псу по пути домой. Тот слушал внимательнейшим образом, что вконец ее умилило.
— Умница ты мой, — крепкая рука, так похожая на мужскую, ласково потрепала бульдога по загривку. — Да ты поумнее многих людей будешь.
Пес душераздирающе вздохнул и грустно посмотрел ей в глаза…
* * *
Сириус Блэк успел сотню раз благословить манеру мадам Дурсль разговаривать с собаками — благодаря этому он мог считать, что имеет полное представление о том, что его ожидает в ближайшем, и не только, будущем.
«Что же, — думал он про себя, — покрасоваться на собачьей выставке, конечно, не предел моих мечтаний, но и ничего страшного. Станем чемпионами! Интересно, Гарри обрадуется?»
Удивлялся он только одному: он был собакой, прекрасно чувствовал и вел себя, как собака, но мысли оставались совершенно человеческими. И главными из них были его клятва Сивилле и обещание, данное перед расставанием крестнику.
«Измениться, спрятаться в безопасном месте, пройти обследование в хорошей клинике… Пожалуй, поездка на континент, планируемая мадам собаководом, будет очень даже на руку», — решил он и отправился обследовать свое новое место жительства.
* * *
Аферу с избавлением мисс Трелони от своего крестного Гарри с кузеном и другими заинтересованными лицами провернули всего за неделю. Малфой даже с матерью едва связаться успел, достав протеевы блокноты, когда узнал, что его помощь уже не пригодится.
Он попробовал было обидеться, но ушлый Поттер все-таки загрузил его новым вопросом, а именно поиском хорошей клиники или хотя бы надежного специалиста: мол, крестному надо лечиться, а уж с тем, чтобы добраться и оплатить, он как-нибудь сам справится. Главное — рекомендовать его правильным колдомедикам.
Малфои-старшие вздохнули с облегчением: спрятать государственного преступника, тщательно разыскиваемого Авроратом, в маноре или охотничьем домике они были еще готовы — родня все-таки, а вот вывозить его из Англии через все кордоны Люциусу было совершенно не с руки.
Так что Гарри, воспользовавшись мантией-невидимкой и странным, как он наивно полагал, попустительством Снейпа, провожал крестного и заодно собирался наконец посмотреть Хогсмид. Он даже не подумал, что за потворством его профессора на самом деле скрывался элементарный расчет на то, что наставления крестника помогут Блэку несколько дольше держаться в рамках.
Но кроме всего, у Гарри было еще и дело. Как раз перед выходными братья Уизли показали ему на Карте Мародеров секретный подземный ход от Хогвартса к Хогсмиду. Естественно, его было совершенно необходимо обследовать — иначе что он им скажет, когда вернется?
Правда, эти поползновения Снейп ликвидировал на корню: слишком рано, слишком опасно — на улицах никого, а дементоры бдят круглосуточно, эти твари, оказывается, во сне не нуждаются. И что, если кто-нибудь, выйдя погулять, заметит появляющиеся на свежевыпавшем снегу следы? Гарри ничего не оставалось, кроме как посмотреть на собравшиеся на небе тучи и кружащиеся снежинки как на врагов и согласиться.
Так что, когда они проводили Сириуса и Снейп аппарировал «даму с собачкой» (попутно наложив на обоих Конфундус) в соседнюю маггловскую деревеньку, где они оставили машину, профессор Трелони аппарировала вместе с Гарри прямо к Визжащей хижине. Оттуда они подземным ходом отправились обратно в Хогвартс. Несмотря на то, что Гарри приобрел некоторую уверенность в том, что способен тягаться с дементорами, встречаться с ними ему совершенно не хотелось. А уж как обрадовалась подземелью мисс Трелони!
Да еще и Снейп намекнул своему ученику, что неплохо было бы ему присмотреть за прорицательницей. Правда, по поведению мисс Трелони Гарри догадался, что ее попросили как раз присматривать за ним. Это было забавно, но ничем не мешало. А докладывать обо всех своих планах на выходной Гарри не собирался.
Он успел вернуться в свою спальню, заглянув предварительно в душ, где намочил и взлохматил волосы. А потом аккуратно сложил за пазуху мантию и в компании с Уизли, Финниганом и невероятно прилипчивыми братьями Криви отправился на завтрак. Гермиона была уже за столом, так что они только переглянулись, и Гарри кивнул. Аппетит у Грейнджер сразу улучшился.
* * *
В новый подземный ход Гарри отправился вместе с близнецами уже после того, как почти все студенты, кому было можно, ушли в Хогсмид. Шли быстро, ход явно использовался часто и был ровным и чистым. Когда они выбрались через узкую тяжелую дверь на склад «Сладкого Королевства», Уизли предупредили его, что брать здесь ничего не стоит — все зачаровано, так что лучше просто погулять, а они ему купят, что он закажет.
Чтобы не выходить из роли, Гарри протянул им десяток сиклей, заказал шоколадных лягушек и медовых кексов, запахнул мантию поплотней и вышел на улицу, где его, как и договаривались, поджидали Рон с Гермионой.
Они втроем обошли почти весь Хогсмид — тут, конечно, места было побольше, чем в замке, но особо разгуливать было практически негде. Гарри быстро узнал, что где расположено, а потом Уизли захотел есть. Да и Гарри, ведущий весьма насыщенную жизнь с раннего утра, уже забыл, что ел на завтрак.
— Ты же завтракал два часа назад, — удивилась Гермиона.
— Может, все-таки пойдем в «Три метлы»? А Гарри за нашими спинами спрячется, никто не заметит, вот увидишь! Народу пока еще не так и много. А?
— Не канючь, — попросила Гермиона. — Что, если кто-нибудь коснется Гарри или споткнется о него?
— Скажу, что это я, всего-то дел, — Рон растопырил руки и ноги.
— А… Ну ладно. Только, чур, в драку не лезть!
— Не буду, не буду, пойдем уже!
— А давайте я сразу под стол залезу? — предложил Гарри.
— Ты что, с кр… собаками переобщался, завидно стало? — удивилась Гермиона, но не удержалась от подколки.
— Где это он общался с собаками?
— Дурсли летом завели щенка бульдога, — нашелся Гарри, понимая, что делать большие глаза подруге, находясь под мантией-невидимкой — дело совершенно бесполезное. Ну что вы хотите, не привык он пока, не привык! А Гермиона могла бы быть и поосторожнее, ведь чуть не сказала про крестного!
— Вот это публика, — шепнула Гермиона, когда они зашли в паб. — Это же сам министр!
— А ты откуда знаешь? — Рон устраивался за столиком так, чтобы возле стены оставалось свободное место.
— Ты что, газет не читаешь? Даже колдографии не смотришь, серьезно?
Гарри сердито зашипел из-под стола, чтобы друзья говорили потише. Он просто обязан был узнать, о чем могла разговаривать такая странная компания. Ладно, профессора Флитвик и МакГонагалл в Хогсмиде бывали, кто-то из них сегодня должен был сопровождать студентов, а может и оба. Хагрид тоже местный, но каким ветром сюда Фаджа-то занесло? И о чем он так доверительно шепчется с трактирщицей? Министр… а вот уже и с лесником! Норма-а-ально… Гарри медленно начал пробираться под столиками поближе к ним.
И наконец он услышал… словно специально для него подготовленную радиопередачу. Правда, осознание этого пришло далеко не сразу — сначала Гарри просто тихо обалдевал.
— Ах, Сириус Блэк был лучшим другом Джеймса Поттера и шафером на их свадьбе с Эванс… Как он мог! — причитала мадам Розмерта, припоминая, как Джеймс ухаживал за будущей супругой. — Вот прямо на этом месте преподнес ей такой роскошный букет!
«И кому она это рассказывает? Кто из них этого не знает?» — дивился Гарри.
Никто из присутствующих не тянул на возраст тех, кто не умел читать тринадцать лет назад. А в газетах мусолили именно вот это все. Что происходит?
— Он же, кажется, крёстный Гарри, — бубнил Хагрид.
— Как он мог предать своего лучшего друга и его семью?! — вторила ему… МакГонагалл!
Тут Гарри чуть из-под стола не вылез с воплем: «А головой подумать вы не пробовали?!»
— В конце концов, — резюмировал Фадж, — Блэк выдал Лили и Джеймса Тёмному Лорду, а потом убил ещё одного друга Поттеров, Питера Петтигрю.
«Да что вы говорите…» — Гарри едва не стошнило. Хотелось вылезти и… настучать Фаджу по котелку, и пусть хоть что с ним потом делают.
— Может быть, господа, мы закончим перебирать старые грехи, да еще чужие? — спас положение Флитвик, за что Гарри ему был весьма благодарен.
— Это театральная постановка какая-то, — прошептал он, вылезая и садясь рядом с друзьями. Ни есть, ни пить ему уже совершенно не хотелось. Было противно. Он быстрым шепотом рассказал о том, что услышал.
— Бред какой... Мерлин, какой бред! Пойдем отсюда, — Гермиона взяла его за невидимую руку, другой подхватила Рона, и через минуту они уже стояли на улице.
Гарри хотелось отдышаться, словно ему не хватало воздуха в помещении, откуда они выбрались.
— Что это было? — остановился Рон. — Ничего не понимаю!
— Попробуй подумать сам, — посоветовала Гермиона.
Рон смешно наморщил нос и потрогал в кармане фигурку коня.
— Но так не бывает! Если Блэк был крестным Гарри, он не мог нарушить обет и сдать Фиделиус! Его бы… он бы… ему бы так откатило, что и дементоры бы не понадобились!
— Вот-вот. Я рада, что ты тоже пришел к такому выводу.
— Главное, откуда они все это знают? Я не считаю мадам Розмерту, она сплетница известная, но остальные? И при чем тут Флитвик и МакГонагалл?
— Ну, Флитвик, кажется, просто сидел и молчал.
— Нет, он вопросы задавал, вы не слышали, он говорил довольно тихо. Очень интересные вопросы. Такое впечатление, что меня там ждали.
— Э… Гарри, ты уверен?
— Скажите мне, для чего людям, которые и так все знают, а еще и знают, что каждый из них знает, проговаривать все это снова и снова? Для кого и чего?
* * *
Настроение было никудышным, причем не у одного Гарри. Гермиона тоже сидела как пришибленная, только делая вид, что читает. Гарри с Роном вяло передвигали шахматные фигуры, периодически возмущающиеся тем, куда их ставят. Говорить ни о чем не хотелось. Думать — тоже.
Неужели и близнецы Уизли, и Хагрид, и МакГонагалл участвуют в непонятном заговоре? Гарри было не так обидно думать про министра и мадам трактирщицу — он с ними знаком не был, но Хагрид! Декан! В глазах периодически становилось горячо… И он видел, что Рон точно так же переживал по поводу братьев. А что бы он, интересно, сказал про себя? Ведь идея зайти поесть принадлежала ему. Хотя, если быть честным, Гарри и сам бы пошел. Потому что — а куда еще? Не к мадам Паддифут же!
И к Снейпу не сходить: слизеринцы, небось, сейчас шастают по своим подземельям, еще не хватало на кого натолкнуться. Когда же закончится этот треклятый день?.. Он проберется к профессору завтра рано-рано утром, чтобы никого не побеспокоить. Ему обязательно нужно с ним поговорить!
«А может, к Флитвику пойти? — подумал Гарри. — Все же это мой второй наставник. Тем более он сам там был и все слышал. И, наверное, в курсе, как состоялась такая встреча».
Гарри кивнул друзьям и ушел в спальню. Там можно было задернуть шторы поплотней, наложить заклинание нераскрываемости и написать обоим профессорам. А там, кто первым откликнется. Иначе Гарри просто не сможет заснуть.
Блокнот нагрелся, едва он взял его в руки.
«Звонил тете. Собакин устроился отлично. Ведет себя образцово. Д.»
Гарри вздохнул. Нет, все-таки сегодняшний день был не таким уж плохим. Сириус в безопасности. И это, наверное, главное. А с остальным они понемногу разберутся. В конце концов, он ведь не один. Что он, своим учителям не доверяет? Вон, и Дурсли за него, и тетя Мардж…
Он написал Дадли «спасибо», а потом попросил о встрече обоих профессоров. Следующий день, он надеялся, обещал быть интересным. Хоть и воскресенье. Профессора не отвечали, у Гарри начали слипаться глаза и он постепенно уплыл в свои беспокойные сны.
Гарри с самого утра украдкой заглядывал в заветный блокнот, но — вот беда! — кроме согласия на встречу от профессоров в нем от них больше ничего не появилось. Зато порадовала утренняя сводка новостей от Дадли, видимо, тоже переживавшего за собакена.
«Предки в порядке, тётя не ругалась, пес ведет себя хорошо, лекарство пьет. Тетя от него тащится, я даже по телефону понял. Через две недели надо будет еще лекарство. Тетя зовет нас к себе на каникулы, и твоего профессора тоже. Что-то ей от него надо, ферт-чего-то-там. Я не разобрал. Для собачки. Мечтает его с ней познакомить».
«Снейпа? С собачкой?»
«Он что-то этакое ей приготовить может. Ты же помнишь, ЧТО бывает, если тете НУЖНО».
«А, понял. Я передам профессору, что вера тети в его талант несокрушима, — вывел Гарри, четко представляя, как кузен хихикает над последней фразой. — Все, пока, я побежал. Вечером свяжемся?»
«Ага. В десять. Бывай».
* * *
На завтраке Гарри поймал себя на странной мысли: ему хотелось… понедельник! Ведь как удобно, чихнул на зельях в котел, потерпел пару минут полировки ушей — и вот тебе желанная отработка. А если к тому же не в свой котел чихать, то и вовсе две или три. Впрочем, отрабатывать ему еще две недели с гаком, жаль, в выходные работать приходилось только тем, у кого были совсем серьезные провинности. К Гарри это пока не относилось. И с этим надо было что-то делать. Но как, скажите на милость, спровоцировать Снейпа на то, чтобы тот назначил взыскание в воскресенье? На мантию ему наступить?
Выручила, как ни странно, Гермиона: позвала его сразу после завтрака на факультатив по чарам, который она посещала с начала года.
«Ну еще бы, ученица Флитвика. Как только она все успевает?» — подумал Гарри, одновременно настораживаясь: не хватало еще, чтобы Уизли за ними поперся, как обычно. Но Рон, не всегда благоразумно следующий совету профессора Бабблинг, утром шахматных фигурок с собой не брал, так что в этот раз к новым знаниям оказался совершенно равнодушен.
Гарри же сделал себе отметку в памяти, что надо будет приятелю напомнить о коне, а то и просто в карман подложить. Здорово было смотреть, как тот становится совершенно вменяемым нормальным парнем… Удивительно и приятно.
Увы, настолько же неприятен становился Уизли без своих фигурок. Теперь, когда Гарри и Гермиона могли сравнить «обе версии», им стали видны его совершенно дурацкие реакции: от странного обжорства до полного нежелания учиться и ничем не обоснованных наездов на Слизерин и слизеринцев.
Кому это нужно? Зачем делать из Уизли дурачка? Эта мысль не давала покоя обоим. А беспокойство Гарри неминуемо и неумолимо заражало и его учителей. Так что он даже не удивился, придя на «факультатив»: его там ждала не только Гермиона с профессором Флитвиком, но и профессор Снейп. Улыбка у Гарри вылезла сама, но Снейп только кивнул, озабоченно хмурясь.
— Ну что, разберем последние новости? — профессор Флитвик потер ладошки. — Полагаю, у всех вас есть ко мне вопросы. Кто первый?
— Как вам всегда удается оказаться в нужное время в нужном месте? — неожиданно опередил всех Снейп.
— Я таки полсотни лет работаю над этой способностью, — улыбнулся Флитвик. — Уж вы-то в курсе, коллега!
Гарри и Гермиона переглянулись, прикидывая возраст профессора. А потом засыпали своих учителей вопросами. В результате выяснилось, что в эти выходные сопровождать студентов в Хогсмид должна была мадам Стебль, но по каким-то причинам с ней поменялась МакГонагалл. Флитвик же, обещавший подстраховать от дементоров старинную приятельницу, вызвался помочь и Минерве. Особенно потому, что на его памяти она никогда не меняла своего расписания просто так.
МакГонагалл к дементорам относилась ничуть не лучше, чем мадам Стебль, и отказываться не стала. Зайти к Розмерте предложила она сама, вроде бы заметив там своих старшекурсников.
Картинка складывалась: разговор действительно был постановочным, и Флитвик полагал, что Уизли и Грейнджер в любом случае должны будут донести его содержание до Гарри.
Тут Гарри показал всем карту и рассказал про близнецов, так что список постановщиков и участников спектакля пополнился. Снейп вздохнул и перечислил тех, кого он точно знал как «человека директора».
— Вот, значит, как, все Уизли…
Гарри стало грустно: ему раньше нравилось в Норе, в ее добром шуме, бестолковой беготне и такой теплой домашней атмосфере. А теперь в памяти начали всплывать воспоминания о всяких-разных странностях и несуразностях. Кстати, если вспомнить, как общался с магглами мистер Уизли, так Малфой и тот, пожалуй, вел себя приличнее: просто внимания не обращал. А этот — как ребенок, который первый раз пришел в зоопарк, право слово.
Чем больше Гарри вспоминал Артура Уизли, тем более странным он ему казался. Перси, Рон и близнецы да и Джинни по сравнению с ним были вроде бы даже ничего. Закидоны, конечно, будь здоров у всех, но все же не такие, как у папочки…
— А если маг — предатель крови, у него с головой тоже плохо становится? — не удержался он от вопроса, и оба профессора от души расхохотались.
— Думаю, это в любом случае связано, — Снейп прекратил смеяться первым. — Чтобы сотворить такое, что привело бы к предательству собственного рода, с головой надо определенно не дружить. А потом… вполне возможно, что все и усугубляется.
— О, — губы Гермионы замерли аккуратным кружочком, а глаза смотрели куда-то вдаль. Ей тоже было что вспомнить и о чем задуматься.
— И все-таки это несправедливо! — Гарри взъерошил челку. — Дети-то при чем? Их тогда, когда старшие лопухнулись, еще и на свете не было. А… вы случайно не знаете, из-за чего все произошло, ну, у Уизли?
Снейп молча пожал плечами. Ответил полугоблин:
— Ходили сплетни, что из-за Молли оба ее брата погибли на дуэли.
— Погодите, Филиус, разве проблема была не у Артура?
— Он-то от предков получил. А супруга, то есть тогда еще невеста, возьми и добавь. Кстати, Артур именно потому Молли Прюэтт и обихаживал: дочери Прюэттов всегда рожали много, легко, и здоровых детей. Вы же слышали, что проклятие может снять седьмой сын?
— У них же Джинни седьмая, — не выдержала Гермиона. — Ой, значит ничего не получится? Жалко…
— Может быть, да, а может, и нет, — задумчиво произнес Флитвик.
— Это как?.. Один из детей мог умереть при родах? — предположила Гермиона. — Это тоже считается?
— Скорее выкидыш: никто не слышал о том, чтобы Молли была беременна больше шести раз. Впрочем… Разве кто-то считал специально? Истина известна только им. И то не факт…
— Судя по тому, как они относятся к Рону, никакой он не седьмой…
— Наоборот, чем сложнее условия с самого детства, тем больше вероятность того, что ребенок вырастет сильным.
— Так и меня отдали Дурслям… поэтому?! — осенила Гарри недобрая мысль. — Какой я сильный, просто спасу нет! — продолжил он ядовито.
— Дети! О чем мы с вами вообще говорим? — опомнился Флитвик, и на него тут же уставился Снейп, вынырнув наконец из своих мыслей.
— О важных вещах, в которых нам всем надо разобраться, — спокойно заметил Гарри.
— О Мерлин… — Филиус всплеснул руками.
— Ох, Поттер… — прошипел Снейп.
— Кажется, ты в очень хорошей компании, Гарри — хихикнула Гермиона.
Выражение лица Снейпа, когда ей удавалось сострить, становилось неописуемым, и… ей это ужасно нравилось. Тем более у нее созрел еще один, очень даже умный, на ее взгляд, вопрос.
— Как вы думаете, директор Дамблдор работает на министра или наоборот? Если министр, то личная это инициатива или официальная позиция Министерства?
— На самом деле, ответ на ваш умный вопрос ровным счетом ничего не изменит, мисс Грейнджер.
— А…
Черная бровь слегка поднялась, а Гермиона поняла: он прав. Противопоставить им нечего ни тому, ни другому, так какая разница, кто кем рулит? Только держаться подальше.
— Ну да, — вздохнула она разочарованно.
«Какой сообразительный ребенок! — восхитился Снейп, легко прочитавший ее поверхностные мысли. — Стоит порадоваться за Гарри: иметь такую подругу дорогого стоит».
— Одного понять не могу, что от меня может быть нужно директору? — Гарри даже возмущаться уже не мог. — Он — Верховный Чародей, могущественный маг, а я кто? Какой я нах… кхе-кхе… — простите, просто зло берет! — победитель Темного Лорда? Что это за детские сказки, в конце концов?
— Во-первых, Гарри, не вы один. Директора вообще никто не может понять, даже весь Визенгамот и Министерство.
— И он прекрасно этим пользуется, надо сказать.
— А сказке этой, как ни странно, верит вся магическая Британия. Потому что — Пророчество. Я же вам рассказывал.
— Но что мог сделать годовалый ребенок взрослому магу? Неужели это в голову никому не приходило? Они что, совсем… ку-ку? — распалилась Гермиона. — И вообще, от Реддла же ничего не осталось, это значит, погиб? И пророчество исполнилось. Чего еще-то?
— Директор считает, что он вернется.
— И при чем тут я? Или этот Волдемо… Реддл будет еще неизвестно сколько раз возрождаться, раз «ни один не может жить спокойно»? Если я согласен с утра часик понервничать, может, сойдет? Но про «умереть спокойно» вроде бы ничего не было, так может… подождите…
Гарри ошалело заморгал. А что, если он с Волдемортом связан так, что они ни жить не могут одновременно, ни… умереть — тоже? Снейп поймал его растерянный взгляд и… побледнел. А потом упрямо сжал губы. И улыбнулся. Криво, через силу, но Гарри почувствовал: он ПОНЯЛ. Они разберутся. Они справятся, в конце концов, иначе и быть не может.
Но главное — вот же оно, второе дно… Не зря ему, значит, иногда всякая фигня мерещится. Снится, то есть. И вовсе это не фигня, и вообще, надо не лениться и это тоже записывать. Он представил Снейпа в шали и браслетах Трелони, толкующего его, Гарри, сновидения… Пф-ф-ф! Жить стало веселее.
— Вот это настроение мне у вас нравится гораздо больше, — заметил Снейп. — А ваше предположение — как раз наоборот.
— Это вы о чем? — подскочила в кресле ничего не понимающая Грейнджер.
— Гермиона, думаю, нам стоит уже приготовиться, — отвлек девочку Флитвик, кивая на дверь, ведущую в его рабочую комнату, смежную с классом. — Там у нас факультатив заканчивается.
— Вы все-таки используете хроноворот, Филиус? Но эта вещь… — возмутился Снейп.
— Это же просто идеальное алиби, — перебил его полугоблин. — И вы… обращайтесь… Полагаю, мисс Грейнджер не будет против, не так ли?
Гермиона отчаянно закивала. Хроноворотом и всем, что с ним было связано, она почти сразу поделилась с Учителем, а тот просто забрал у нее опасный артефакт, и теперь они иногда использовали его вместе. Например, как сейчас. А еще изучали.
— А посмотреть можно?
— Только при условии, что будете вести себя так, будто вас нет.
Зрелище оказалось интересным. Гермиона и ее учитель встали возле двери, вот та распахнулась, вошли… совершенно настоящие Гермиона и Флитвик, взглянули на самих себя, а потом их фигуры словно подернулись рябью и расплылись. И вот в кабинете декана Когтеврана просто Гермиона Грейнджер и просто Филиус Флитвик.
— Здорово! — поправил очки Гарри. — И как оно?
Ему тоже захотелось так попробовать.
— Мне попадалось, что встречаться с самим собой строго запрещено, — хмыкнул Снейп. — Забавно.
Гермиона уже открыла было рот, но Флитвик ее опередил.
— Вы сами видели. Вся суть в том, чтобы совершенно точно знать, где вы встретитесь в процессе возвращения. И возвращаться в такое место, где никто не увидит исчезновения вашего дубля.
Гарри уже расспрашивал подругу про ощущения…
— Не терпится стать подопытным, Гарри?
— Ага, — улыбнулся он. — Интересно же.
— Да ничего не чувствуешь, говорю же. Просто странно видеть себя со стороны, но ведь в зеркало ты иногда смотришься?
— Баловаться с этим артефактом не стоит: слишком частое использование провоцирует расстройства психики, особенно если в ваш мозг за это время поступило много информации. Но, если понадобится, вы всегда можете рассчитывать на нас.
— И как часто вы его применяли, если не секрет?
— На себе — второй раз, — улыбнулась Гермиона. — Первый был чисто исследовательский, на час всего. И еще я одно из заданий по Чарам дописывала.
— Скиньте воспоминания, как это выглядело со стороны, — попросил Флитвик.
Гарри начал вытягивать из виска серебристую нить в тут же подставленный Снейпом флакон.
— А на ком вы его… тестируете? — Северус прекрасно понимал, что, уж если к его учителю попал такой неординарный артефакт, он исследует его всеми доступными способами.
— На котике, — опустила глаза Гермиона. — Он сам…
— На Живоглоте? — уточнил Гарри, и она кивнула. — Тогда у меня, кажется, есть план насчет крысы! По крайней мере, как ее забрать. А то, как подумаю… так что-то жить неуютно становится. Ну, в нашей комнате, вы поняли, да?
— Ой… точно. Хотя сколько раз я ни видела крысу Рона, не могу представить, что это может быть анимаг. Крыса и крыса.
— Если крысу будет ловить ваш кот, он ее точно не задавит?
— Он очень умный. Если его попросить, то не задавит. Но ранить может, конечно.
— Петтигрю, скорей всего, обратится, если тот на него нападет. Человеку он ничего не сможет сделать.
— Вот если бы кота взять, когда мы есть пойдем… Уизли иногда берет крысюка с собой, еле отучили его на стол эту пакость высаживать.
— Зря отучили, теперь бы проще было.
— Ага, новое блюдо на столе Гриффиндора, приглашаем весь Аврорат…
— Да, славно бы вышло.
— Значит, я просто буду таскать Живоглотика с собой, пока мы не придумаем, как выманить крысу Рона.
— Что крысы любят больше всего?
— Может, под невидимостью его таскать? Иначе Рон крысу окончательно под замок посадит. Он же проникся тем, что она волшебная, ну, по возрасту, помнишь? Это я, дурак, виноват.
— Не выйдет, Глотик тяжелый. Заметят, потом объяснять замаешься.
— Скажешь, что тестируешь свой проект по Чарам!
— А… Это можно, профессор?
Флитвик немного подумал и кивнул.
* * *
Рон Уизли осторожно поглаживал пальцем шахматного коня, фигурку которого теперь практически не вынимал из кармана, и чувствовал, что медленно сходит с ума. Он помнил… да все он помнил о том, как действовал, что чувствовал, и теперь ему казалось, что это был какой-то другой человек. Не он.
Хотелось побиться головой о стенку. Собственно, он это иногда и проделывал, когда становилось уж совсем невмоготу от прошлого себя. Деваться-то некуда, да и не скажешь никому. Гарри? У него, кажется, своих проблем хватает. Зря он, что ли, каждый вечер по полчаса в туалете просиживает? Они с парнями уже привыкли к соседям бегать.
А еще закрывает шторки у кровати, и стоят они намертво, как стена. Надо будет попросить, чтобы тоже научил, что ли. Рон вздохнул. Вообще удивительно, почему Гарри с ним все еще разговаривает нормально. Не говоря уже о Гермионе. После всей пурги, которую он нес все эти два года. Какие они терпеливые… А может, ему просто действительно повезло с друзьями? За какие заслуги?
Он вздохнул. Не было заслуг. Ничего не было. Словно он с Луны свалился, так, кажется, говорят? Что он полезного сделал для Гарри? Поссорил его с Малфоем? Так мог и по-тихому объяснить, что это опасная семейка, а не кидаться с кулаками едва ли не каждый раз. А про волшебный мир, оказалось, он сам мало что знает, даром что в нем родился. Мерлин и Моргана, что с ним было вообще?
То, что друзьям с ним не повезло, Рон понял недавно и чувствовал себя преотвратно. А ведь раньше бы вылил это все на… наверное, на Грейнджер. Хотя Гарри бы тоже досталось. А сейчас он так не может. Плохо, как все плохо… Хотя, что не может, это, наверное, хорошо?
Но, если дело в вышивках, может, не носить эту мантию, ну ее? Или просто спороть, или там обжечь?
«Ага, и ходить даже не в обносках, а в рванине», — ответил внутренний голос.
«А Репаро?» — не согласился Рон.
«Восстановит все вместе в первоначальный вид».
«Тьфу. А ты, вообще, кто?»
«Это ты о чем?»
«Ну, ты у меня в голове и вроде как со мной разговариваешь».
«Я твоя шиза. Твой мозг так защищается, чтобы совсем крыша не съехала».
«Кто? Какая крыша?»
И через несколько минут Рон узнал, что он гораздо умнее, чем думает. Что часть его сознания, заблокированная раньше, теперь прекрасно действует и даже имеет некоторые бонусы. Например, чутье на неприятности. И на полезности — тоже.
Скоро он привык. И начал получать удовольствие от беседы с умным человеком, да еще и от осознания, что это не кто-нибудь, а он сам. Прикольно. Ну и что, что у магглов это усиленно лечат, у волшебников… Кстати, а что там у волшебников?
Раньше бы он спросил Гермиону или даже Гарри. Но теперь? Гарри точно знать неоткуда, а Гермиона… почему-то Рон рядом с ней начинал робеть. Да что там, просто стыдно ему было. Нет, он должен со своими вопросами разобраться сам, и вообще, это очень личное. Они и так ему с рунами-вышивками помогли. Внутренний голос такое решение, кстати, одобрил.
И Рон Уизли отправился в библиотеку. Ну а что, были другие варианты?
Мадам Пинс чуть удар не хватил, когда он выбрал кучу биографий волшебников (все, до которых дотянулся, а парнем он уже сейчас был довольно рослым) и целенаправленно зарылся в нее с головой, понемногу делая выписки.
Потом где-то что-то ахнуло и упало, он внимания не обратил, хотя в животе уже недвусмысленно урчало и поскрипывало. Время обеда он провел среди книг, даже не думая бежать в столовую. Во-первых, биографии оказались просто жуть какими интересными, а во-вторых, он кое-что нашел про такие же, как у него, внутренние голоса. Такой аж у самого Мерлина был, оказывается! Кру-у-уть!
* * *
Через несколько дней он понял, что профессора Бабблинг, конечно, интересует его проблема, но бросать все свои дела ради ее решения она не торопится. Раньше бы Рон искренне возмутился, он еще помнил, как это делается, но…
«Ты ей что, деньги платишь?» — поинтересовался Шиза, как про себя называл внутреннего собеседника Рон. А что, тот сам так представился!
«Какие деньги? За что?»
«А что, она должна ночи просиживать над листом с твоими каракулями просто так, из любви к искусству? Или, может, к тебе, солнце мое ясное?»
Рон представил себя на месте профессора и ужаснулся. Это ведь сколько работ проверять, а у старших еще и работающие руны! Опасные!
И тут он со своими вышитыми труселями и мантией. Ага…
Живой, здоровый, правда, местами немножко идиот.
Вывод оказался логичен и прост: разбираться надо самому. Когда до действий дойдет, принести на проверку. Кстати, он прочитал и теперь даже знал заклинание, как тиражируют запись на всю одежду так, чтобы все было одинаково. Нужна только правильная исходная картинка. Ну уж для себя он точно постарается!
* * *
Успокоившись по поводу внутреннего голоса и заодно узнав немало интересного об известных (и не очень) волшебниках прошлого, Рон занялся своей главной проблемой. На этот раз он обложился справочниками по рунам…
Фред и Джордж Уизли, заметив, ЧТО происходит с их братом, ощутили нечто весьма похожее на вынос мозга.
— Рончик сидит в библиотеке, лопни мои глаза…
— Расскажем директору, братец Фордж? Помнишь, он просил, если что-нибудь сильно изменяется, докладывать ему?
— Знаешь, что я тебе скажу, братец Дред… не так много он нам и платит.
— Это наш брат, — кивнул Джордж. — И мне уже давно не нравится, что с ним происходит. Дома это было как-то незаметно, а тут… Даже не очень-то хочется признаваться, что этот дегенерат наш родственник. Но узнать детали стоит. Для себя.
— Согласен, брат. Поможем и прикроем. Странная фигня творится. Еще Поттер вроде ничего стал. Нормальный пацан. Недаром с ним мастер все лето занимался.
— Эх, — вздохнул Фред. — Везет же некоторым. Еще и месяц отработок получил, сдается мне, у них там что-то интересное наклевывается.
— Да Поттер вообще везунчик, — хохотнул брат. — Ты только вспомни его на метле!
Ради мастера зелий близнецы были готовы на многое (почти на все) и держать рот на замке умели прекрасно, что бы о них ни думали все остальные. Фишку они просекли после того, как на втором курсе профессор, шипя, как рассерженная кобра, оставил их на отработку, бросив на видном месте один интересный журнал, в котором было как раз то, чего им не хватало для Пузырькового зелья. Он «не заметил», как они его попросту сперли (правда, потом вернули). Но как правдиво он удивлялся! Тогда-то их и проняло. Да, там еще и закладочка была.
А потом они получили обратно свои эссе с оценкой «тролль», отстоящей странно далеко от основного текста. Парни тогда догадались прогреть бумагу и, когда на ней проступили слова, пришли в настоящий восторг. И еще пару недель изобретали собственные невидимые чернила, чтобы написать ответ. С тех пор они с профессором переписывались, делясь своими идеями и получая квалифицированные консультации по их поводу.
Они прекрасно понимали, что такого не найдут ни в одной книге, и втайне от всех мечтали, что после Хогвартса хотя бы одного из них Снейп все-таки возьмет в ученики. Для этого нужны были деньги, вот они и занялись самым доступным, что было: розыгрышами. Ну и вообще чем угодно, лишь бы платили.
Вот и директор их пригрел, пообещав галлеон в месяц. Но это же просто работа, так что пока они ему ничем не обязаны. Что бы и кто бы ни планировал, они не собираются вредить собственному брату, а уж подводить мастера — тем более. Ну, клятву они, конечно, дали, простенькую: никому не рассказывать о том, кто и для чего их нанял.
— Директор недоволен. Говорил, что предкам лучше было бы летом забрать Поттера в Нору.
— Ты подслушивал, братец?
— Информация — наше все!
— Подслушивать нехорошо, брат. Особенно без меня! И что там дальше было?
— Директор беспокоился о том, чтобы у Поттера «не забирали счастливое детство», — ехидно произнес Джордж. — Это он про мастера, как я понял, что тот учить его начал. Типа не дай Мерлин пацан о чем-то задумается.
— Ну да, — хихикнул Фред. — Такое детство, цветочки-бабочки, ага. Прикинь, у Поттера, который в обносках похуже роновских, с землей под ногтями, и кормили его, судя по виду, через раз или вообще по понедельникам. Зашибись, счастья было у пацана.
— Значит, пусть Дамблдор побреется! И вообще, глупый Гарри, тупой Рон — зачем ему такие? Нет, мне это все не нравится.
— Значит, вообще никому не рассказываем. Потому что родители сразу настучат. Он их, кажется, тоже на что-то взял.
— Думаешь, тоже зарабатывают? Как мы?
— Сомневаюсь. Иначе мама хотя бы Джинни приодела.
— Кстати, а Джинни что скажем?
— А зачем? Она до сих пор в себя не пришла после прошлого года. И… если честно, я ей пока не доверяю. Хотя давно пора подумать, как бы помочь сестренке. Найти бы ту холеру… Я б ему…
Джинни и правда ходила бледной тенью самой себя и не влезала вообще ни во что. Даже Гарри словно не замечала. Гермиона еще немного пыталась ее разговорить, с ней девочка немного оживала.
А близнецы решили, что надо поговорить с младшим братом, и не стали это откладывать.
* * *
Заловив братца в непривычном месте — на выходе из библиотеки, они затащили его в первый попавшийся пустой класс, набросили заглушку и все выяснили. То есть не все, конечно, а то, как происходящее понимал Рон. И впечатлились.
А потом решили, что светиться парню пока не стоит, и забросали его советами.
— Жри, как не в себя, пару раз чтобы заметно неаккуратно. Кати бочку на Малфоя…
— Нет, на всех подряд кати, на всякий случай. Одного Малфоя мало.
— Это что… Это я себя так вел?! — Рон прифигел и возмутился. — Кто это сделал? Думаете, все из-за рун?
— Понятия не имею…
— Мать не вышивает, мы точно знаем.
— Тогда кто? Какая сволочь со мной это делала?!
— Знаешь, братик, тебе стоит быть осторожнее. Кто бы это ни был, это как минимум сильный маг, не иначе, — Джордж закашлялся, словно от удушья. Когда он наконец перестал хрипеть и отдышался, то добавил только одно:
— Больше я тебе ничего не скажу.
— Он не может, — пояснил Фред и тоже закашлялся.
— Я уже понял, — кивнул Рон, немного набычась. — Вы что же, соглядатаи директорские?
И впервые увидел, как его наглые, нахальные и неунывающие старшие братья… краснеют.
— Хотя… это же здорово. Вы ведь не можете замечать все подряд и все слышать, верно?
— Это конечно!
— Обязательно не можем!
— И… — Рон прикидывал, во что ему это встанет. Выводы были неутешительными. — Сколько?
И обалдел от ответа.
— Ты что… — близнецы прошептали ошарашенно. — Ты уж совсем-то нас не того… Ты же наш брат!
— Вы только что вспомнили?..
— Хочешь, поклянемся?
— Непреложный хочу.
— Упс. А, погоди, это ж то, что надо! Никто даже пролегилиментить не сможет! Да!
— Братишка, ты голова!
— Повторите. Я фигею и тащусь. Ну что вам, трудно?
— Рон Уизли — умник!!!
Примечания:
Частично дамбигадская ретроспектива, которая таки назрела...
Седой старик с окладистой бородой в сиреневой мантии с ярко мерцающими звездами смотрел на закат из окна своего кабинета. Алые облака, казалось, плыли вулканической лавой: медленной, текучей, беспощадной. Огонь разливался в полнеба, расплавленное золото сменяли кроваво-красные линии, медленно, но тревожно.
Раскаленная лава напоминала ему самый ужасный момент жизни, когда она текла в жилах, выжигая его силы, его магию — казалось, саму его жизнь. Хогвартс… Сколько сил, сколько лет он положил на его алтарь, но тот все равно не простил его ни тогда, в семьдесят пятом, ни сейчас. Старик до сих пор вздрагивал, вспоминая, как мчался к Визжащей Хижине, уже понимая, что предотвратить ничего не сумеет.
Он не успел. Положение спас не он, директор, а простой ученик. Хотя именно он клялся защищать учеников школы на ее территории, в которую входили и все прилегающие к ней места: стадион, дорога и поле по пути в Хогсмид, берег озера со стороны замка и даже часть Запретного леса. Дамблдор был уверен, что на саму деревню клятва не распространяется.
Понимая, что наличие оборотня в школе во время полнолуния и ближайшие к нему дни реально угрожает жизни школьников, он весьма придирчиво искал подходящее место для его изоляции: чтобы и от школы недалеко, но в то же время никак не на территории, на которой он отвечает за жизнь и здоровье школьников. В Хогсмид тащить оборотня тоже было нельзя: слишком посещаемое место, и не только благодаря тому, что рядом школа. Услышат, заметят, узнают…
Потому-то Дамблдор и выбрал Визжащую хижину в качестве карцера для оборотня на время, когда тот был смертельно опасен для людей. На самой границе, да еще рядом с Запретным лесом, это место по всем расчетам не должно было быть под его ответственностью. Не рассчитал. Промахнулся. Оттого его магия и рвалась на части.
Оборотень — тихий, совестливый, умненький мальчик не отличался от сверстников ничем, кроме желтых глаз, но этот дефект при его кротком поведении не наталкивал на подозрения даже довольно наблюдательных профессоров Хогвартса. Директор считал, что именно с Ремуса Люпина, несчастного сына его старинного приятеля, с самого детства боровшегося со своей темной стороной и практически победившего, он сможет начать новую эру в истории оборотней.
Тогда вместо этих жутких средневековых кланов, где правит грубая сила, появятся цивилизованные, тщательно охраняемые резервации, в которых оборотни будут проводить те самые три дня лунного цикла, а все остальное время смогут жить среди волшебников, как… как их младшие братья. А все наиболее опасные окажутся под наблюдением, а значит, не смогут дальше разносить свою заразу.
Главное, чтобы они все приняли свет и научились бороться и обуздывать своих зверей. И Ремус Люпин станет первым примером. Это будет прорывом, это будет еще бо́льшей его заслугой, чем заточение Гриндевальда. Да что говорить, он попросту спас его тогда… Тот даже расплатился Старшей палочкой.
Благо настоящих свидетелей «великой победы» не существовало, а найти новых было так просто! В погоне за сенсацией ни один журналист-маг не откажется принести клятву, а уж составить правильный текст — это Альбус всегда умел. Ни один не пойдет против того, кто предложит ему славу и известность.
Великий Светлый отлично знал, чем он был обязан Геллерту: именно он обратил внимание на его, Альбуса, таланты и помог развить наблюдательность и умение «читать людей». Он же занялся и воспитанием ораторского таланта юного друга, который тот потом уже самостоятельно довел практически до абсолюта. Когда Альбус Дамблдор говорил, ему не могли не верить. И магия тут была совершенно ни при чем.
Правда, Альбус знал, что действовало это не на всех одинаково: кто-то через некоторое время задумывался, насколько данные им трактовки соответствуют действительности. А потому ему был необходим именно Хогвартс: снижение критического мышления, еще не развитого в силу возраста, за семь лет, когда его слова постоянно доходят до детей — это будет поколение, которое он сам воспитает. И они сделают все необходимое, чтобы повернуть магическую Британию на правильный путь. Что именно сделать, он им в свое время объяснит.
Он долго готовился, примерялся, пробовал — разово, на отдельных личностях. Тренировался. Следил. Изучал. Набирал статистику. И вот те самые дети, на которых он сделал ставку, через два-три года выпустятся. И среди них один будет — оборотень. Отличник. Староста. Его природа будет раскрыта потом, при получении диплома. Это будет показательный день!
Верховный Чародей мечтал и претворял свои мечты в жизнь. Маленький оборотень отучился целых пять лет, и никто, кроме троих самых доверенных друзей, ни о чем не заподозрил. А сегодня дикий вой донесся от той самой хижины аж до замка.
Это была катастрофа. Его начинания, его мечты, его успех, до которого было уже рукой подать, перечеркнул своим поступком один-единственный гриффиндорец. Которому на самом деле место было на Слизерине. А лучше бы в Азкабане. Все из-за него, и еще из-за вражды между четверкой Мародеров и одним слизеринцем.
Который, кстати, удивительно легко отделался всего несколькими шрамами, даже не от зубов, а всего лишь от когтей. Зато выжил и дал отличную возможность на нем отыграться. Потому что до Блэков руки «какого-то там директора» не дотягивались: не та это была семья. Да и сына Поттеров он тронуть не мог, они были слишком нужны ему — немногие из коренных британских магов, с которыми он был накоротке. Но ненавидел директор всех пятерых просто до дрожи, хоть признаваться в этом не собирался даже себе. Ведь если бы Блэк не подначил Снейпа, который сам словно напрашивался на это своей неуместной дружбой с Эванс… если бы Джеймс не вмешался… если бы Петтигрю предупредил его, директора, вовремя…
Когда он наконец пришел в сознание, собрав по частям тело и разум, словно изломанную куклу-головоломку, отдышался и сумел сесть, то первым делом проверил магию. И когда вместо мощного светового шара в ответ на его Люмос палочка выпустила какого-то жалкого светлячка, не поверил своим глазам. В первый момент он был готов умереть. Он и не дышал…
Но долго длиться это не могло, тело само сделало судорожный вдох, и с первым воздухом к нему пришли мысли… О том, что он не может, не имеет права отказаться от всего, что заработал за все это время. О его авторитете. Знаниях. Мудрости. Не может, как бы ни было ему больно и страшно, словно ампутирована сама его душа.
А потом он начал учиться с этим жить. Великий победитель самого сильного Темного мага. Глава Визенгамота, Верховный Чародей… Сквиб. Ну, почти сквиб. Эти звания оказались его страховкой, его спасательным кругом, потому что никому даже в голову не могло прийти то, что он больше не маг.
Он всегда был умен и, наверное, не зря считал себя гениальным. Потому что быстро научился управлять окружающими настолько тонко и точно, что умение все делать чужими руками переросло в искусство. Первой была Минерва… А потом та самая пятерка — должны же они были, в конце концов, все исправить! И то, что «за компанию» пришлось расширить влияние еще на пару десятков магов, оказалось полезнейшим опытом.
А в остальном пришлось стать политиком, феноменально жонглирующим общественным мнением, и эксцентричным чародеем: для него стало привычным, например, всюду появляться с фениксом, переносящим своего хозяина вместо аппарации, говорить странные вещи, использовать трюки, мантии сумасшедших расцветок, созданные парой талантливых китайских магов, смешные, но удобные восточные туфли. Имидж — это если и не все, то очень, очень многое.
Знание человеческой психологии помогало: талант оратора выручал в самых сложных ситуациях. Его умение читать людей по лицу, жестам и микродвижениям считали высочайшим уровнем легилименции: беспалочковым и невербальным. А он сразу брал на заметку тех, кто опасался смотреть ему в глаза… Почему-то большинство оказалось из чистокровных семей. Тогда он и заподозрил в них определенный изъян, а потом и уверился в нем окончательно.
Только та самая Старшая палочка давала ему возможность изобразить худо-бедно наипростейшие заклинания, и этого оказалось достаточно. И, что удивительно, она же работала на пару сложных: Легилименс и Обливиэйт. Работала так, что не выдерживали никакие щиты, а амулеты странным образом не срабатывали. В те моменты он снова чувствовал себя магом и отказаться от того, чтобы использовать их лишний раз, было необычайно сложно. Но он справлялся. Он держал себя в руках ради великой цели — мирного сосуществования магов и служащих им магических существ, сотрудничества с магглами, общего равенства и… славы. Заслуженной славы тому, кто приведет к этому Британию.
Его уважали. Его начали побаиваться даже те, кто изначально был на его стороне… Пришлось искать, как можно побыстрее смягчить ситуацию. Помог образ старого эксцентричного мага из давно прочитанной маггловской книги: дедушка любит веселье, дедушка — оплот света, дедушка любит всех и каждому готов дать второй шанс.
Не сразу, но он понял, что в его положении оказались еще некоторые любопытные особенности. Например, магия Хогвартса на него больше не действовала… И он устроил весьма интересную жизнь всем тем, кто так легко сгубил его начинание.
Для начала привязал к себе четверку гриффиндорцев как можно плотнее, и через пару месяцев они уже буквально смотрели ему в рот. Кроме Блэка, видимо, семейные амулеты работали на совесть. Зато как было интересно несколькими намеками обострить отношения Сириуса с властной и категоричной Вальбургой! А остальное подросток, стремящийся к независимости, доделал сам: передал фамильные амулеты прямо в руки уважаемого директора. Жизнь становилась все интереснее…
В его руках складывался костяк небольшой, но весьма работоспособной организации, правда, далеко не все ее члены знали о том, что являются его сотрудниками. Именно их он и поставил против набирающего силу Тома. Именно тогда почувствовал, как досадно, оказывается, терять тщательно подготовленные фигуры, особенно сильные. Но ведь как интересно, и пешка может поставить шах и мат королю! А если пешек будет много?..
Больше всех его напрягал Том. Еще когда он только начал разворачивать свою деятельность, Альбус понял, что у него появился сильный конкурент. И не просто конкурент. Том Реддл никогда особо не считался с авторитетами и, пожалуй что, мог разоблачить притворство Верховного чародея. А точнее, был, наверное, единственным, кому такое вообще могло прийти в голову. И допустить это было нельзя ни в коем случае.
Да и методы, используемые Реддлом, становились все более и более грязными. По сравнению с ним Альбус чувствовал себя почти святым. Он не знал, сколько хоркруксов тот сделал, но о том, что у «Лорда Воландеморта» определенно были нелады с психикой, говорило даже само имечко.
С ним и раньше случались всплески немотивированной агрессии — еще в школе, Альбус это хорошо запомнил… Но встать против сильного чародея самому? Увольте, он знает менее болезненные способы расстаться с жизнью. Да он должен жить, это его обязанность! Ведь кто тогда покажет магической Британии правильный путь? И он начал разрабатывать великий План.
А потом так невероятно удачно получилось срежиссировать пророчество Сивиллы, за которым тут же последовала его удачная месть, а за ней — десять лет ожидания. И их итог: маленький не по годам мальчик, довольно странный, но, к счастью, вполне воспитуемый.
Джеймсу досталась быстрая и гуманная смерть — Авада, не причиняющая боли, не влияющая на посмертие. Он смог уйти благородно и красиво, без крови, без искаженного болью лица. Красавчик Поттер, любимчик Поттер…
Благодаря Петтигрю Альбусу удалось добраться наконец и до Блэка, за что и была сохранена жизнь последнему Мародеру. Хотя в воспитательных целях десять лет в клетке у Уизли, это, конечно, не Азкабан… но, учитывая братьев-близнецов, отнюдь не синекура. Так что директор не чувствовал особой вины: настоящий преступник кары не избежал, пусть об этом никто и не знал.
Со Снейпом получилось лучше всех, конечно, так что он даже стал принимать в его судьбе прямое участие. Сломав, подарил костыль: пригрел у себя под крылом, чувствуя где-то в глубине души свою вину, но не соглашаясь с ней. Да и мальчик, надо отдать ему должное, был весьма, весьма полезен, особенно как зельевар. После утраты магии варить зелья сам Дамблдор не мог совершенно.
Было так просто убедить практически ничего не соображающего Снейпа в том, что ему дается второй шанс. Было совсем легко сделать так, чтобы Уизли уверовали, что верная служба делу Света снимет печать предательства. А заодно увидеть, что Рон все-таки седьмой, и вовремя ограничить потенциал мальчика. Правда, в рунах старик был не очень силен — они упорно ему не давались, но ради такого он даже пошел на то, чтобы сделать заказ за свой собственный счет.
Да и над сыном Джеймса пришлось поработать, еще тогда, сразу после развоплощения Тома. Увы, из-за ограничивающего ритуала Гарри Поттер никогда не сможет стать сильным магом, чтобы противостоять Тому-Кого-Нельзя-Называть, но легенда уже сложена, осталось сделать так, чтобы уничтожение хоркрукса в Гарри совпало с гибелью Реддла, а уж он найдет, кто это обеспечит. Тот же Артур. Или Снейп. Или старина Аластор. Или… у него уже с десяток кандидатур был — на выбор.
Политика и интриги оказались его второй магией, второй жизнью, и затянули так, что его потеря обернулась чередой приключений — для тех, кто хорошо понимает в шахматах. Альбус обожал эту игру. Может, поэтому не смог «забрать» склонность к ней у мальчишки Уизли… Должен же оплот Света оставить что-то светлое ребенку, даже обязан!
Глядишь, когда-то будет возможность сыграть с ним партию-другую. На небольшую просьбу. В выигрыше он был совершенно уверен. Но так хотелось сыграть с достойным партнером, а их отчего-то становилось все меньше.
Он давно уже перестал обращать внимание на частности — он верил в себя, в свое непогрешимое чутье. Шутка ли — остаться всеми уважаемым Верховным Чародеем в том положении, в котором он оказался. Альбус все больше и больше про себя посмеивался над всеми остальными магами, ведь уже почти два десятка лет прошло… Он гордился собой. Магическая Британия была у его ног, даже тихо шипящие в его адрес аристократы.
Ему нравилось это шипение, знак бессилия, знак покорности. Бунтари либо молчат, либо кричат, их повадки он изучил еще с Геллертом. Ах, как хотелось отправиться в Нурменгард и похвастаться! Может быть, когда сгинет Том Реддл, он сделает это, хотя… За свою свободу Гел выдаст его, не задумываясь.
А ребенка все же надо было подучить, и пусть Снейп перестарался, мальчику должен быть дан хотя бы один шанс. Дамблдору было грустно смотреть на него, обреченного, слабого, ничего не понимающего. Он пригрел его, как умел, но сосредотачивать внимание не стал. Нет смысла привязываться к ребенку пророчества. Пускай он не знает ничего гораздо дольше, до самого конца. Он планировал взять очередной обет со Снейпа с тем, чтобы обязать его в конце года довести все до сведения Гарри, но раздумал: решил еще пару лет подождать.
Он помнил, как проводил ритуал, как откликнулись тогда руны — ему, сквибу! Палочка сработала в полную мощь, а значит, он был прав. Но, возможно, это было влиянием той самой крови Певереллов, которая текла в Гарри? И это все было для того, чтоб сохранить жизнь потомка — любой ценой? Ответов не было. Но Певереллы были темными. А значит, за Гарри Поттером стоило на всякий случай еще понаблюдать. В разных условиях.
Для того он и организовал побег Сириуса Блэка, отправив за псом Фоукса. Для того он нагнетал страх по поводу «опасного преступника», как и где только мог. Даже до магглов добрался, убедив Фаджа в необходимости этого. Уизли, вон, поручение дал. Он надеялся, что Гарри покажет свою истинную сторону, когда встретит крестного.
И вот мордредова псина исчезла неизвестно где!
* * *
Сириус, если смотреть с точки зрения породистого английского бульдога, процветал. Четкий режим кормления, прогулок и тренировок, первоклассное мясо в миске, вкусные сухарики… Он успокоился, научился ловко бегать по лестницам и даже прыгать через препятствия. Да что там, прыгать ему как раз нравилось. Это не давало скучать и много думать о крестнике — он считал, что выполняет как раз пожелания Гарри.
Его тренер, молодой мужчина, нанятый Марджори Дурсль в помощь ее постоянному хэндлеру, на пса нарадоваться не мог.
— Он просто гений! — восхищался он. — Представляете, выполняет с первого раза любую команду! Да вы только посмотрите! Чарли, ко мне!
Молодой бульдог тут же оказался возле его левой ноги и посмотрел вопросительно.
— Вы видите? Сидеть, Чарли.
Пес сел.
— Лежать.
Пес лег.
— Стоять.
Пес радостно вскочил на лапы.
— А как он работает на апортировке!
Мардж знала. Она не раз приходила смотреть и тоже не могла нарадоваться.
Сириус Блэк молча нес назначенную епитимью. Она была не такой уж сложной, а человеческое сознание, к счастью, его не оставляло, несмотря на то, что тело всячески приветствовало простые собачьи радости. А с каким наслаждением он гонял то за пластмассовым диском, то за более тяжелой деревяшкой, которые почему-то называли одинаково: «Апорт»!
Он поздоровел и окреп, оброс мышцами, движения стали легкими и уверенными, координация — отменной.
Но мясо… Каждый раз глядя на полную миску, он мечтал о хорошо прожаренном бифштексе. И, конечно, норовил пробраться в дом, что ему довольно часто удавалось. Вот только кухня для всех собак была табу, даже для него, первого любимца хозяйки.
Поэтому он, не выдержав однажды, явился в столовую. И удивился, услышав разговор о себе самом. Ну, то есть о себе, как о Чарли, конечно.
— Ну что, он окреп и, пожалуй, достиг лучшей формы для своего возраста, — задумчиво произнесла мисс Дурсль. — Я предлагаю вам начать работать над выставлением стойки.
— Да, конечно. Это просто счастье — работать с такой умной собакой. Вот увидите, он станет звездой не только вашего питомника!
— Я на это надеюсь, Хадсон.
— Тогда сегодня и начну.
— Вот и отлично.
— А ты что тут делаешь? — обратилась Мардж к псу.
Тот потянул носом в ответ. Пахло беконом… Жирновато, но ему так давно хотелось просто бутерброд с беконом! Он подошел к столу и выразительно посмотрел на «хозяйку».
Та рассмеялась:
— Тебя что, не кормят? Еда собаки должна быть сбалансированной, не жирной, не соленой и ни в коем случае не горячей… Чего тебе? Кексик? Чарли, это, в конце концов, неприлично. Собаки не должны…
Сириус терпеливо выслушивал, чего не должны и что должны есть правильные собаки, а внутри его тела нарастала какая-то вибрация и, когда Мардж закончила свою лекцию, из пасти вырвался довольно грозный рык.
— Да-а-а?! Хадсон, придется его наказать.
— Э… Но ведь он пока ничего не сделал.
Сириус удивленно склонил голову, а потом… презрительно повернулся задом и сел, после чего лег, вздохнув особенно душераздирающе.
— Чарлик… — Мардж сменила тон. — Чарлик, ты все понял? Ну прости…
Он повернул голову и посмотрел на нее.
— Господь милосердный… Он сейчас так похож на молодого Вернона! Это мой брат, — прокомментировала Мардж. — Когда мы ссорились, он точно так же на меня оборачивался.
И тут же повернулась обратно к псу, делая умильное лицо.
— Ты мой обиженный мальчик… Я обязательно придумаю, чем тебя порадовать.
Пес вздохнул еще раз.
— Может, дать ему бекона? Все же это больше подходит для собаки. Или вот еще яйцо, мы же добавляем их щенкам, можно попробовать…
Пес уже стоял рядом со своим дрессировщиком и преданно смотрел на… стол.
— Ну что с вами делать, Хадсон. Дайте пару кусочков, но не больше. Возьмите вон ту миску… Тем более вам с ним сегодня работать по-новому.
Через несколько минут довольный от хвоста до ушей Сириус уписывал омлет с беконом. Жизнь была прекрасна.
Спустя пару часов набегавшийся пес был озадачен странным новым упражнением. Ему велели стоять смирно, а потом немного отставили задние ноги и поманили… по виду это был сухарик, но запах был — бекона!
Сириус подобрал задние ноги и прыгнул…
И еще раз… и еще.
И на следующий день тоже.
Дрессировщик стонал, рвал на себе волосы, а Сириус никак не мог взять в толк, что от него требуется, а главное — зачем. Глупый тренер мог хотя бы сказать, но ведь — нет!
* * *
— Увольте меня, мисс Дурсль! Я не справляюсь, — мистер Хадсон поник и добавил: — Я не могу донести до умнейшего пса, зачем ему стоять в такой неудобной позе.
— А что именно вы пробовали?
Сириус давно уже знал, где может пролеживать бока с максимальной пользой: за плотной шторой у окна возле столовой. Все интересные вещи он узнавал именно там. И теперь слушал диалог, постепенно осознавая, что к чему.
Конечно, помощнику хэндлера хотелось самому работать с замечательно умным псом, но после того, как в течение нескольких дней он не смог от него ничего добиться, пришлось признаться. Пса придется передать другому, опытному… Это было для молодого человека настоящим горем. Но рассказать обо всем псу? Про выставку, про ринг, про требования к собакам и этим, черт подери, правильным позам? Даже в голову не приходило.
А пес подслушал. Сириусу было жаль напарника: именно так он воспринимал своего тренера. И, когда ближе к вечеру его познакомили с еще одним, довольно представительным мужчиной с седыми усами, чем-то похожим на Вернона, только в миниатюре, работать с ним не стал. Просто сидел и сидел. Не огрызался, не лаял. А когда ему все окончательно надоело, лег, стараясь выразить свое отношение.
Мардж вздохнула. Сроки поездки все приближались, а к самому главному они так и не могли перейти. Вот она-то и начала беседовать с собакой. Что и говорить, Сириус узнал массу нового… и далеко не все ему понравилось.
— Представляешь, если и щеночки твои получатся такими же умными, нам светит мировая известность, правда, песик?
«Э?.. Щеночки? Мои?!» — Сириус никогда не был так близок к провалу… Помогло поначалу то, что от ужаса горло у него свело жутким спазмом. А потом все-таки включилось человеческое мышление.
Мадам, вперив взгляд куда-то вдаль, словно наяву видя будущее, разливалась, как в ее питомник будут привозить самых родовитых и прекрасных невест, как она будет выбирать самых лучших со всего мира для своего Чарлика.
«Это судьба, — думал несчастный Сириус. — Видимо, на роду мне такое написано… Что мать, что… и вот даже тут!» — совершенно несчастный пес распластался на полу, и, кажется, примеривался, не побиться ли о него головой. Надо же было в это время зазвонить телефону, чтобы хозяйка, так и не взглянув на своего питомца, отправилась отвечать и вернулась не скоро.
Бедняга Сириус долго заснуть не мог, представляя, хм, «приятные перспективы».
«Ну да ладно, — решил он наконец. — Она сказала, минимум три выставки, все они на континенте, там можно будет попробовать сбежать. Или, ха! Разок не выпить оборотное. Это была бы шикарная шутка!»
Чувство юмора, увы, оказалось самой трудновоспитуемой частью Сириуса Блэка, так что он искренне радовался своей задумке…
Предчувствие Питера не подводило никогда. Скорее, он сам себя подводил, ввязываясь в разные опасные дела. Точнее, его ввязывали: сам бы сроду не полез, да вот угораздило же попасться под руку тем, кто сильнее. Стоило сразу держаться от них подальше. Но откуда это было знать одиннадцатилетнему мальчишке, едва сообразившему, что если он не примажется к Джеймсу Поттеру, то окажется против него. Нет уж, увольте. Чем самому стать объектом весьма болезненных «шуточек», лучше уж поработать подпевалой.
Это ему было не впервой — науку выживания на улице он познал сполна, как только они остались вдвоем с матерью. Куда девался отец, они так и не узнали, но денег едва хватило расплатиться с его долгами и снять самое скромное жилье в не самом благополучном квартале. Так что научился он всему быстро. И, когда, едва приехав в школу, увидел знакомую картину, отреагировал почти автоматически.
Если бы он только знал, к чему все это приведет, стиснул бы зубы и терпел, вон, как Снейп. Как гриффиндорцу, то есть — своему, ему бы, наверное, слишком сильно не доставалось. А там, глядишь, и вовсе отстали бы…
Только ведь и до Снейпа тоже добрался Великий Светлый, который только делал вид, что спасает, а на самом деле… имел его, как собственного раба. О, шестерить на Поттера с Блэком было куда безопаснее и спокойнее, чем на директора. Мало того, что тот потребовал от него внедрения в самую опасную организацию, так еще и помимо этого куда его только не гонял! По сравнению с ним Темный Лорд вскоре стал казаться даже предпочтительнее. По крайней мере, он был прост, как палка: сделал дело — получи денег. Не сделал — сам на себя пеняй. Жмотом Лорд не был, ни на деньги, ни, к сожалению, на наказания.
От директора же не приходилось ждать ничего, кроме длинных речей, во время которых сознание Питера словно куда-то улетало. Причем без разницы, удовлетворяла ли его работа Дамблдора или наоборот, ответом всегда была только длинная-предлинная речь, отличалось только содержание. А жить на что, скажите, а? У старой матери на шее сидеть, когда это он уже ее кормить должен? И кормить, и лечить, и дом содержать в порядке. А Поттер и Блэк, если раньше еще, бывало, отстегивали ему десяток-другой галлеонов за полезные сведения, теперь перестали. Когда он решился спросить об этом у Блэка, закончив очередное дело, касавшееся него, то в ответ получил только недоумение, после чего его послали… к Дамблдору. К Поттеру же после беременности жены подкатываться было бесполезно.
Так что особо долго думать не пришлось. Матери требовалось, пока ее состояние еще не ухудшилось, на две недели отправить в Мунго, денег не было, и после третьего «не замеченного» директором вопроса о вознаграждении Питер, трясясь как осиновый лист, рассказал все Темному Лорду. И получил. «Мы, крысы, легко дрессируемся, точней, быстро учимся и хорошо выживаем», — зло думал Пит, потирая метку после первого вызова.
Выданных Лордом денег хватило на то, чтобы оплатить матери лечение и палату в Мунго, и даже осталось на кое-какой ремонт в доме и приличные продукты. Пит хотел было распрощаться с бывшими «друзьями» окончательно и не встречаясь с ними, но Эванс… Она была нормальной. Не поговорить с ней он не мог. Он отправился в Годрикову лощину, а там снова попал, как кур в ощип, нарвавшись на Блэка и Поттера разом. Как ни отбрыкивался, хранителем его сделали, он и пискнуть не успел. Только сунул записку Лили, когда та наконец вышла от ребенка, в которой написал, чтобы она была как можно осторожнее и вообще отправилась бы куда-нибудь во Францию, где для малыша климат гораздо лучше.
В конце концов, он сделал все, что мог… Как же он надеялся, что не застанет в доме Поттеров никого, когда шел туда с Лордом! А потом все, чего ему хотелось — это, как ни странно, выжить. Он трясся от животного ужаса, убегая, путая следы, с перепугу выдав такую Бомбарду, что сам едва не остался без руки. И без палочки. Палец — это была мелочь. Повезло.
А потом его нашел директор… Тогда-то Питер и понял, что простенькое колечко-артефакт, щит от заклятий, имеет еще пару функций. Да-да, позволяет его найти. А еще — не снимается.
Что ему только ни пришлось пережить в кошмарном рыжем семействе! Но все его мольбы о прощении уходили куда-то в пустоту, по крайней мере, ушей Дамблдора они точно не достигали. Зато он знал, что мать жива и относительно здорова.
Одно он мог сказать точно: когда сильные мира сего имеют на тебя виды, лучше уносить ноги как можно дальше. Но его всегда ограничивал собственный страх, заставлявший впадать в ступор и цепенеть, страх, который, казалось, был его спутником с самого детства. А теперь еще и амулет, значит, бежать в принципе бессмысленно. Однако он снова чуял опасность буквально всем телом, и это становилось, пожалуй, хуже боли.
Все его существо вопило о том, что надо бежать. Но как покинуть клетку, когда за ней в темноте так часто светятся два совершенно ужасных глаза? Нет, это был не просто кот, Питер был в этом уверен. И следит тот именно за ним.
А ведь совсем недавно жизнь понемногу начинала налаживаться. Рон, младший из мальчишек Уизли, действительно стал относиться к нему намного лучше, хоть хозяин из него был тот еще: все время что-то забывал. Прибрать клетку. Покормить вовремя. Сменить воду в поилке. Правда, когда кормил, то всегда вкусно и много, а главное, давал нормальную человеческую еду. Выпускал ненадолго в мальчишечьей спальне…
Питер, конечно, отлично мог драпануть и оттуда, но желтые глаза… Да и директор в Хогвартсе вернет его в два счета, живого или мертвого. Правда, у Питера наконец созрел план, на исполнение которого не хватало, как всегда, смелости. Ему ее никогда не хватало, но теперь, наверное, придется перебороть свой страх перед болью. Надо было отгрызть еще один палец. Самому. От одной мысли крыса передергивало от головы до пят.
— Ты что, заболел? — уставился на него «хозяин», моргая пушистыми рыжими ресницами.
Крыс сгорбился, всем своим видом показывая нежелание контактировать.
— Пойдешь на ужин со мной!
«А может, не стоит?»
Но кто будет спрашивать крысу? Рон Уизли всегда ставил его перед фактом.
«Я не хочу, не хочу на стол! Неужели трудно сунуть кусок чего-нибудь прямо сюда?»
Как ни цеплялся он коготками за карман, его все-таки оттуда выгребли крепкие пальцы Рона.
Оказаться на столе, чувствовать кожей, покрытой слегка плешивым — нервы, нервы! — мехом, все эти взгляды… Какая тут еда? Он стянул кусок, что был поближе и навострился нырнуть обратно в карман.
— Смотри, Уизли, твой крыс и то понимает, что животных на стол, где все едят, пускать не принято, — прокомментировала та самая опасная девчонка. Грейнджер.
«Опять она! И снова этот взгляд, такой изучающий. Еще и очкарик Поттер смотрит так, словно я сгрыз ему контрольную по зельям. Хвост даю, они что-то подозревают. Ой, не к добру. Нет, надо делать ноги, точно!»
Поведение «друзей хозяина Рона» чем дальше, тем больше убеждало его в том, что они что-то знают. По всей видимости, о его анимагии, которая вот-вот выплывет на свет. На то, что директор защитит его от Азкабана, Питер даже не надеялся.
Этой же ночью крыс, зажмурившись, взял зубами палец передней лапы.
Вдруг подумалось: «Останется всего три. Да и вообще, пусть три пальца, но главное — на живой лапе!»
И он отчаянно сжал зубы, дергая головой, чтобы вывернуть тонкий сустав, с трудом сдерживаясь от визга. А потом свалился с кровати, едва дыша, и зализал рану. Из крысиных глаз текли ручьи слез. Питер Петтигрю терпеть не мог боли.
* * *
Гарри, не раскрывая балдахина кровати, наслаждался утренней сводкой от братца. Да, в Хогвартсе были некоторые плюсы по сравнению с маггловской школой, особенно то, что уроки начинались на целый час позже. А брат взял за правило после завтрака звонить тете Мардж (собственно, ему просто ужасно хотелось попутешествовать и желательно без родителей), и Гарри упросил его писать пару строк о том, как там крестный. Другого способа связи не было, а держать руку на пульсе юные заговорщики считали необходимым.
Пока все говорило о том, что Блэк ведет себя молодцом: «…даже откликается, хоть и зовут его теперь Чарли»… Гарри долго хихикал, узнав новое имечко крестного полностью. Но тут в спальне раздался совершенно жуткий вопль Уизли. Гарри аж подскочил, автоматически пряча блокнот в потайной карман под подушкой, и распахнул занавески.
Рон был в ужасе. На его простыне обнаружилось небольшое кровавое пятно, а крысы — не было.
Первым делом он начал катить бочку на Живоглота… Гарри сло́ва вставить не успел, как Уизли оделся и ссыпался по лестнице в гостиную.
Пришлось в сумасшедшем темпе одеваться и идти спасать Гермиону, к счастью, она в гостиную еще не спустилась. Красный как рак Рон кипел, куда там чайнику.
— Рон, — начал Гарри, надеясь привести того в чувство до того, как придет подруга. — Ты вчера вечером на свои занавески заклинание накладывал?
— Что? Да, конечно… А… — рыжий наконец задумался, а потом зло махнул рукой. — Не помню я! Значит, забыл! Если бы накладывал, эта сволочь ш-шерстяная не пробралась!
— Живоглот здоровенный, как ты мог не проснуться? — сделал еще одну попытку подобраться поближе к приятелю Гарри, сжимая в пальцах шахматную фигурку.
Но тут вышла Гермиона и началось…
* * *
Под конец завтрака Рон дулся уже на всех подряд: Финниган напомнил, что занавески он все-таки зачаровывал, собственно, заклинанием теперь пользовался весь факультет. А когда уже братья напомнили ему, что спит он обычно раскинувшись по всей постели, так что не задеть его кот в принципе не мог…
— Я что, сам Коросту загрыз? — взревел Рон, поднимаясь из-за стола. Сейчас он был готов драться с обоими старшими братьями, да что там — вообще со всеми. Гарри едва успел засунуть ему в карман шахматную фигурку и переключить внимание приятеля на необычайно вовремя появившиеся на столе свежие кексы.
Уизли зыркнул сердито, но кекс взял. Гарри перевел дух.
Постепенно Рон успокаивался, но Гермиону вообще перестал замечать. Что ж, и это было уже лучше, хоть не скандалил. Гарри же все время приходилось держаться настороже.
Так, за страстями и волнениями, никто не заметил, как подошли каникулы. И в Хогвартс-экспрессе сидела уже не «гриффиндорская троица»: Уизли ехал с братьями и сестрой, а Поттер и Грейнджер, как ни странно, подсели в купе к «воронам» вообще в другом вагоне. Кот раздора сидел на коленях хозяйки с отрешенной философской мордой. Крыса, сильно пахнущая вкуснейшей человечиной, была так умна и осторожна, что он так и не смог отловить ее в последние дни в школе. Ну ничего, они скоро вернутся, и тогда…
* * *
— Привет, большой Дэ!
— Здорово, маленький Гэ, — хихикнул Дадли и ткнул кулаком кузену в плечо, но тут же быстро его поймал. — Эй, ты чего? Куда валишься?
— Да не ожидал я! — оправдывался Гарри, потирая руку. — Неслабо ты силушки прибавил.
— Скорей, мне удар поставили. Хочешь, научу?
— Ага!
Мальчишки встретились перед калиткой дома и обменивались последними новостями, еще не входя — просто не утерпели. Оказалось, они ехали в машинах буквально друг за другом. Гарри по просьбе подруги подбросили Грейнджеры, сделав небольшой крюк, Дадли же привезла тетя Мардж, вознамерившаяся сразу забрать обоих мальчишек к себе: они ведь так переживали о своем питомце! Так что, пока кузены, не отлипая друг от друга (кроме минутки, чтобы поприветствовать родных), общались наконец «вживую», она обрабатывала Дурслей.
Вылилось это в общую поездку к тете и первое в жизни Гарри празднование классического английского Рождества. Но главным было, конечно, совсем другое…
Когда он увидел, как Сириус носится за «апортом», выполняет команды и встает в стойку, то почувствовал, что ему стало неимоверно жалко крестного. Дадли шепнул ему на ухо, что он, конечно, приготовил шикарный ошейник Сириусу, но, кажется, дарить ему такое будет настоящим свинством. И ночью у мальчишек состоялся первый «военный совет» о том, как бы дать Сириусу Блэку хоть немного побыть в человечьей форме. Типа, подарок на Рождество.
Так что на следующий день Гарри быстро пошептался с псом, а потом напросился «поработать» вместо его тренера. Он бросал поноску, командовал, бегал с ним на лесенку, возле бревна, едва сам не прыгал через препятствия… Мардж умилялась способностям «этого мальчишки», Дурсли удивлялись, Дадли прятал улыбку в ладони, старательно прикрывая ими лицо. Гонять по полю самому ему было точно лень.
— Да Гарри может хоть сейчас пойти работать тренером, у него отлично получится работать с собаками на аджилити! — резюмировала тетя Мардж.
Гарри сделал вид, что ужасно гордится, и потрепал Чарли-Сириуса по шее. Пес радостно перекатился на спину, задрав лапы. Пока Дадли ласково начесывал округлившееся пузико, Гарри договорился о том, что тетя даст им обоим позаниматься с псом в пригородном лесочке: ему хотелось понять, сумеет ли Чарли отыскивать их по следам.
— Обычная площадка для этого не годится, нужен простор, а главное — укрытия: деревья, кусты, — авторитетно заявил Гарри, уже начитавшийся у тети новых и не очень новых специализированных журналов.
— Ладно, мальчики. Самое главное, берегите его и ни в коем случае не спускайте с поводка!
Мальчишки клятвенно заверили тетю, что ничего такого не случится, и вот уже на следующее утро Гарри выстукивал специальный ритм по двери дома в Паучьем тупике, пока крестный (еще в бульдожьей форме) и кузен после двух подряд перемещений (надо было заглянуть на Тисовую) печально и неэстетично прощались каждый со своим плотным завтраком.
— А я вам говорил не жрать с утра! — повернулся он было к ним, отодвинувшись от двери, но тут она наконец распахнулась.
* * *
Когда Северус, беседуя с директором, услышал условный стук, он едва не застонал вслух. Только Поттера ему сейчас тут не хватало! Одна надежда оставалась на прячущегося наверху Филиуса… Он услышал, как прекратился стук, понял, что полугоблин наложил заклятие тишины и начал спускаться, только слегка скрипнула ступенька. Удобную и бесшумную обувь «Адидас» они с коллегой оценили еще летом. Когда же директор наконец закончит свою речь, от которой в голове была неприятная и болезненная пульсация?
Он опустил веки и согласно кивнул.
— Значит, если я сегодня пришлю рецепт и недостающие ингредиенты, к концу каникул я могу рассчитывать на твое зелье, мой мальчик?
Эх, если бы не Поттер, можно было бы еще поторговаться, хотя бы за Фоуксовы слезки. А если Дамблдор вдруг решит выйти на улицу — прямо сейчас? Ведь он наверняка тоже слышал стук. Снейп похолодел. Соглашаться не хотелось: работы и так было достаточно, но пришлось снова кивнуть. Дамблдор довольно выпрямился и погладил бороду.
— Кажется, к тебе кто-то пришел? — любопытный старик хотел выглянуть в окно, но рама не поддалась, и он направился в прихожую, едва не сбив находившегося под заклинанием невидимости Флитвика. Снейп выругался про себя и, еле сдерживаясь, чтобы не кинуть в любимого директора чем-нибудь нехорошим, пошел за ним.
Когда дверь распахнула совсем не Снейпова рука в ярком балахоне и в проеме нарисовалась белая борода, Гарри сделал единственное, что успел: одним прыжком метнулся за створку двери, благо открывалась она наружу, да и стоял он удачно, немного сбоку.
Увидев совершенно незнакомого прилично одетого крепыша-маггла с английским бульдогом на поводке, Альбус Дамблдор моргнул и протер глаза. Дадли чуть не сел от неожиданности, но вспомнил, что говорилось про директора Хогвартса, и понял: надо что-то делать.
— Се… верус, это кто? — обернулся Дамблдор, уступая наконец место хозяину дома.
Увидев Снейпа, живого, здорового и страшно недовольного, Дадли ожил.
— Здравствуйте, уважаемые сэры! Меня зовут Пирс Полкисс, я представляю скаутскую организацию Ко… Манчестера! — бодро заявил он. — Не купите ли вы печенье… — Дадли порылся в сумке и вытащил праздничную упаковку и вместе с ней пару лепешек темно-коричневого цвета.
Снейп расширил глаза. За его спиной из воздуха раздалось сдавленное покряхтывание невидимого Флитвика. За дверью надувал щеки и давился смехом Гарри, показывая кузену большой палец. Белый бульдог пребывал в некоторой прострации, но на печенье облизнулся: запах был знаком, запах был любим. Пасть наполнилась слюной так, что рычать на директора стало неудобно, хоть и хотелось.
— Что за печенье? — заинтересовался Дамблдор, скользнув взглядом по собаке.
И получил краткую, минут на десять, справку о составе печенья, а заодно рангах и высоких личных качествах «делавших печенье девочек» и их руководительницы (в которой остальные присутствующие узнали незабвенную Петунью Дурсль), а также о том, на какие цели пойдут собранные таким образом деньги. Голубые глаза за очками-половинками слегка расфокусировались.
Когда «удивительный мальчик» плавно перешел к целям и принципам скаутской организации, Снейп не выдержал, а в глубине его глаз мелькнуло восхищение.
— Директор, он просто так не отстанет, а у меня нет маггловских денег, — он, конечно, слегка покривил душой, но было интересно, как все-таки отреагирует Дамблдор. Стереть Дадли Дурслю память он в любом случае не даст. — Если они есть у вас, выручайте. Не так много он и просит.
— А… могу я сначала попробовать?
Снейп покосился на Дамблдора: маразм его начал накрывать, что ли?.. А тот уже хрустел отломленным кусочком печенья.
— М-м-м, — директор с наслаждением зажмурился. — Шоколадное. Великолепный вкус!
В чем в чем, но в этом никто из присутствующих не сомневался. Даже бульдог сдержанно гавкнул и облизнулся.
Дамблдор протянул Дадли пару купюр и забрал все печенье.
— А больше у тебя нет, мальчик?
Дадли круглыми глазами рассматривал пятидесятифунтовые банкноты.
— Сэр… вы уверены? Это очень много! — он попытался протянуть одну купюру обратно.
Дамблдор отвел его руку назад и, с искренним интересом рассматривая «юного скаута», продолжил хрустеть печеньем.
«Надо будет побольше узнать об этой организации, — подумал Дамблдор, одобрительно глядя на мальчика. — У магглов бывают просто великолепные идеи по воспитанию молодого поколения!»
Отказываться от созерцания выражения лица юного маггла, увидевшего феникса, не хотелось, а потому он позвал Фоукса и навел свою палочку на мальчика, чтобы стереть ему память, бульдог зарычал…
Очнулся директор уже в своем собственном кабинете.
«И что это со мной было?» — он автоматически опустил руку в карман и достал еще одно печенье. Вкус был бесподобным. Все вспомнилось моментально. Да, точно все: как он посетил Снейпа, какое дал ему задание, как пришел забавный маггловский, но удивительно хорошо воспитанный мальчик, принес это самое печенье. Он отдал за него неплохие деньги, удивительно честный мальчик даже отказаться пытался… Какое у него лицо было при виде Фоукса! А потом он, Альбус, стер ему память и улетел. Все правильно. Почему же его не покидает ощущение, будто что-то упустил?
Альбус еще раз перебрал в памяти произошедшее. Нет, все точно. Да и кто бы мог на него повлиять? Снейп? Тот сроду не решится пойти против него. В спину? Надо будет проверить его палочку, когда вернется в школу, так, невзначай. И все выяснится. А пока нечего голову ломать. Директор нахмурился: он и так с некоторых пор начал записывать самые важные вещи, не хватало еще стать параноиком.
* * *
Когда вся честная компания вошла в дом, Снейп перевел дух и собрался было, не стесняясь в выражениях, высказать Поттеру, что он думает о тех, кто ходит в гости по утрам. Не предупреждая о визите, что самое главное. Однако почти готовую тираду пришлось свернуть: английский бульдог сел напротив и каким-то кошачьим жестом потрогал его лапой за ногу. А потом посмотрел в глаза.
— А… вот дело в чем, — Снейп плеснул на блюдце антидот и поставил перед собакой, и замолчал, потому что, сбросив заклинание, проявился Флитвик и все-таки закончил все то, что он сам хотел высказать Поттеру. Со стороны Северусу это показалось слишком эффективным, и он решил вмешаться.
— Конечно они «не подумали». Мальчишки! В конце концов, Филиус, чего мы хотим от тринадцатилетних подростков? — чуть свысока произнес он, прекрасно понимая, что никакая другая воспитательная беседа не достигнет нужного результата. А вот теперь Поттер насупился и, кажется, дал сам себе слово больше так не прокалываться. И в разум лезть не надо, у него все на лице написано.
Снейп поймал одобрительный взгляд Филиуса и чуть заметно кивнул, снимая с огня джезву с кофе.
— Директор подарок от тети отобрал, — посетовал Гарри, ставший необычно скромным и тихим. Ему самому было стыдно после того, как он лажанулся.
— Не отобрал, а купил, — возразил кузен. — А мама для вас готовила.
— Поблагодаришь от нашего имени, надеюсь, это не последнее печенье, — улыбнулся мальчику Снейп. — Дадли, ты был великолепен.
Тот расплылся в улыбке: суровый учитель кузена его еще ни разу не хвалил.
— Присоединяюсь к словам коллеги, — добавил Флитвик. — А кто такие скауты?
— О, у нас в колледже… Да я, когда вашему директору очки втирал, вроде почти все и сказал. Так оно все и есть…
И Дадли с аппетитом захрустел тостами с сыром.
— Спасибо, Снейп… Вот от всей собачьей души спасибо, — Сириус, потирая горло, с которого наконец был снят ошейник, принял в руки полную чашку и отпил глоток. — Самый вкусный кофе в моей жизни. Самый вкусный завтрак… А овсянка есть? О, бутербро-оды…
Снейп молча положил ему порцию. Блэк понемногу приходил в себя, заново свыкаясь с собственным телом.
— Мы вас, конечно, ждали, но не так… скоропостижно, — Флитвик поднял свою чашку. — Я еще не готов. Мне нужен еще минимум день и максимум — два.
— У нас примерно час остался, — посмотрел на руку с новыми часами, отцовым подарком, Дадли.
Сириус, молча дожевывая тост, вздохнул и печально поднял брови.
— Мы сделали один артефакт, чтобы ты не зависел больше от зелья, — пояснил ему Флитвик. — В ошейник встроен амулет, поддерживающий форму. Как только ошейник снимут, станешь человеком.
Флитвик еще раз взглянул на Блэка. Да, это был уже не тот полудохлый Бродяга, готовый бросаться на всех и вся: пребывание у мисс Дурсль ему явно пошло на пользу.
Когда они перешли в гостиную, Гарри удивленно оглянулся. Ему было непривычно видеть это помещение таким темным, пыльным и неуютным. Он вопросительно взглянул на Снейпа.
— А… убираем декорации, — он вывел палочкой какую-то весьма замысловатую загогулину, и комната приобрела привычный обжитой вид.
— Ты стал странно уравновешен для Блэка, — отметил Снейп. — Так тяжело?
— Выучка мисс Дурсль, — грустно усмехнулся в ответ Сириус. — Если бы не излишняя мягкость моей матери, я бы…
— Мягкость леди Вальбурги Блэк?! — Снейп едва не сел мимо кресла. — Ты серьезно?
— Что происходит? И почему эти юные джентльмены приволокли тебя сюда так срочно?
Снейп и Флитвик едва не перебивали вопросами друг друга.
И Сириус рассказал обо всем со своей, «собачьей», стороны. Да, муштровали его не то чтобы усиленно, но весьма серьезно, а главное, систематично. Когда же дело дошло до «будущих щенков», Снейп и Флитвик едва не расхохотались.
— Да уж, Блэк, что на роду написано… И все же, что бы ты предпочел, поцелуй дементора или, гм, щенят?
— Не знаю, Снейп, — неожиданно серьезно заявил Блэк. — Щенятам нужен отец. Нормальный, надежный. А я кто? Нет, давайте уже оборотное, время выходит!
Флитвик и его старший ученик обменялись выразительными взглядами…
— Вас завтра ждать? — спросил хозяин дома.
— Я обязательно напишу! — Гарри покраснел. Ну как, как он мог забыть о том, чтобы предупредить об их визите?
— Хотя бы минут за десять предупреди, будь любезен. И вот, держи, — Флитвик передал Гарри подзаряженный артефакт. — Хватит еще на тридцать одиночных. А на вашу компанию сам посчитаешь.
* * *
Джинни Уизли очень сочувствовала брату, а потому под руководством мамы Молли связала ему простенькую, но симпатичную игрушечную серую крысу, которую Перси помог оживить. А потом и отец принес какой-то амулет, чтобы та оставалась «живой», только перезаряжать надо было ежемесячно. Так что Рон получил наконец свой особенный подарок. И теперь, прижимая к себе игрушечного, но так похожего на настоящего крыса, глотал слезы… Но был очень даже благодарен младшей сестре.
А еще у него была с собой фигурка коня и та самая книга от мадам Бабблинг, и рисунок… Так что, к удивлению родителей и близнецов, Рон не проявлял особого желания побольше полетать, хотя и пару раз принял участие в перекидывании мячика, в основном из-за просьбы Джинни. А в остальное время сидел над книгой и рисунками. Молли Уизли не могла нарадоваться: наконец-то ее младший взялся за ум, дай Мерлин, чтобы это так и осталось! А Артура снова вызвали на работу: и в маггловском мире, и в волшебном праздничные недели никогда не были спокойными.
* * *
Старый облезлый крыс ковылял между сугробов прочь, прочь… И даже успел вскочить на последнюю ступеньку вагона отходящего от Хогсмида поезда. Нет, он больше ни за что сюда не вернется. Он надеялся на это всем своим существом… Но примерно на границе лондонского пригорода левую лапу ожгло, словно огнем, и маленький зверек вывалился из вагона на ледяную насыпь.
«Хорошо, что не прошел по вагонам дальше», — подумал Петтигрю, слушая удаляющийся от него смертельно опасный лязг тяжелых железных колес. Лапу продолжало жечь, и он не мог не пойти в ту сторону, где эта боль хотя бы немного ослабевала...
Примечания
Просьба не править текст прямой речи: не забывайте о том, что дети — это дети, а так же о том, что в некоторые моменты далеко не все взрослые способны не только говорить, но иногда и мыслить связно. Про адекватные действия уже понятно, надеюсь?
Насчет отношения леди к Королеве могу сказать одно: Нарцисса — англичанка и леди. Кто не понял, может набрать в инете отношение англичан к Ее Величеству.
Лично я считаю, что надо быть клиническим идиотом, чтобы, живя в стране, игнорировать ее реальные властные структуры, будь ты сто раз маг. Просто в книге главные герои настолько далеки от политики, что это роли как бы не играет. Для леди Малфой тем не менее, королева — отнюдь не пустой звук. Просто не может он быть пустым — для любой коренной аристократки-англичанки. Да, это мое ИМХО, и спорить об этом я не буду.
Про отношения ЛМ — СС подробности в предыдущих текстах. Но (если вы вдруг забыли — впроцессник же!) пока они совершенно не "близкие друзья", как любят писать во многих работах.
По поводу сложности доставки через камин: к Снейпу Нарси с Беллой вообще пешочком ходили, не слабые вроде магини, да? ;) К нему в дом вообще никто не совался без него самого. А причины... на волю вашей фантазии, думаю, вы их найдете сами, и не одну. Судя по большинству комментов, фантазия и ум у моих читателей всегда на высоте, все разжевывать не обязательно.
«Тренировки собачьего нюха» в местном лесочке продолжались, хотя на них «пес», гениальный во всем остальном, почему-то не блистал. Петунья Дурсль всячески прикрывала своих мальчишек, если они возвращались немного не вовремя, и один раз даже сама пошла на «тренировку», естественно, рассчитывая потом свернуть в недавно открывшееся кафе. Сириуса Блэка, попавшего в цепкие ручки Марджори Дурсль, ей было откровенно жаль, хоть и обида осталась: чем ему не угодила Тисовая, что аж до побега дошло? Это-то и хотелось узнать.
Поговорить с Блэком ей так и не удалось. Оказалось, что его так, в виде пса, и переносили — легче. Зато племянник пообещал ответить на все ее вопросы, и скоро Петунья узнала о треклятой газете и даже вспомнила, как выбрасывала эту пакость. После чего испекла двойную порцию фирменного печенья, половину по-тихому сунув племяннику.
За пару дней выяснилось, что первая выставка ожидает Сириуса уже через месяц и не где-нибудь, а в Бирмингеме. А до того еще и прохождение квалификации... почти месяц.
Давать палочку самому Блэку наши заговорщики еще опасались, да и подходящей не имелось, так что нужен был кто-то, способный подстраховать псину в незнакомом и опасном маггловском мире профессиональных собачников. Никто из компании этим заняться не мог по одной простой причине: учебный год. Профессора еще могли выбраться из школы на час-другой, но не более.
К немалому удивлению Гарри, тетя Мардж еще подлила масла в огонь: от ее историй о похищениях собак — победителей выставок у него волосы дыбом вставали. Так что он рискнул спросить, чего же она добивается.
— Как, чего? Чарли должен быть в безопасности! Ваши волшебники такое умеют?
Гарри пообещал, что они обязательно что-нибудь придумают, и засел за письмо Малфою. Кандидатура мага, способного подстраховать Сириуса Блэка и проследить, чтобы чего не случилось, вырисовывалась только одна…
* * *
Утренний спарринг с Дадли, несмотря на разные весовые категории наконец начавший приносить долгожданные для Гарри результаты, был нарушен внезапным сильным ударом в окно.
— Кто там балуется? — крикнула из своей комнаты тетя Мардж. — Стекла сами будете вставлять, если разобьете!
Мальчишки в это время уже дружно распахнули створки окна и свесились за него, благо первый этаж.
— Фигасе… — протянул изумленный Дадли. — Это чьё? Я его выпутывать не буду! И держать тоже!
На узком газоне барахтался и шипел от злости здоровенный филин, обвитый тетиным вечнозеленым барвинком.
Гарри, заметив прикрепленное к лапе птицы послание, оценил настроение почтальона, покосился на здоровенные когти и быстро зарылся в свой чемодан.
— Вот они! Ура! — он вытащил небольшой сверток и радостно им помахал.
— Что это?
— Совиные печенья. Деликатесные! Как-то без них мне не очень хочется подходить к этой милой и доброй птичке. А так хоть есть чем пасть заткнуть.
Дадли выглянул еще раз и оценил клюв…
— Да уж, внушает. Это же филин? Он вообще от кого?
Филин ухнул что-то уже с подоконника, куда забрался, все-таки выпутавшись из стеблей, смешно потер одной лапой о другую и бросил послание на пол, после чего, презрительно оглянувшись на подскочивших было мальчишек, улетел.
— Малфоевский, — поделился наконец Гарри. — Такой же вредный и весь из себя. Ну и фиг с ним, Хедвиг и Корвусу больше достанется.
— У тебя две совы?
Гарри не отвечал: он внимательно читал послание Драко.
— И что хорошего тебе пишет белобрысый понторез?
Гарри поднял на кузена недоумевающие глаза.
— Можно подумать, ты его прекрасно знаешь.
— Так по твоим письмам легко было понять, кто такой Малфой.
— Но ты так точно сказал, — улыбнулся Гарри, — будто правда учишься вместе с нами.
— Вот уж спасибо — не надо! Как-нибудь проживу без вашего Хогвартса и его ужастиков. Я лучше по телику посмотрю или вот тебя послушаю. А если ко мне полезут, мы их на подходах… того! — он хлопнул себя по карману.
— Там тот самый пистолетик? — прищурился Гарри. В голове смутно забрезжило нечто, но Дадли продолжал делиться такими интересными вещами…
— А то! А еще дротики, вот, — кузен аккуратно отвел отглаженную подкладку. — Мама говорит, что надо брать, как только ты появляешься. На всякий случай. В общем, знай, если что, у родителей тоже припасено. И у тети. Они с мамой, кстати, начали соревноваться в клубе. На меткость. Мама пока лидирует.
— Класс! — в талантах тети Петуньи Гарри не сомневался, но мысли сами уже летели дальше. — Точно, нам в спальню тоже дартс не помешает. Но места маловато… Тогда в гостиную!
Гарри уже начал прикидывать, что из гриффиндорской гостиной может пойти на трансфигурацию комплекта, а лучше двух, и какие заклинания использовать.
Настроение этим утром и так было бодрым, а тут еще повысилось. И Гарри поделился с братом планами по припахиванию Малфоев к противоправной деятельности по вывозу из родной страны их общего временно хвостатого друга. Тут же добавился вопрос о необходимом контроле во время выставок со стороны волшебников. Последнее Дадли, тоже наслушавшийся тети, особенно одобрил. И тут же начал думать вслух:
— Значит, Драко пишет, что мать все-таки поверила… и у них во Франции куча родни и даже свое поместье? Это же отлично! Надо только устроить встречу обоих Блэков, но чтобы никто не мог никому ничего рассказать, как там это у вас называется?
— Непреложный обет. Но как это лучше сделать-то?
— Ну… например, Снейп или Флитвик под оборотным встретят леди Блэк, то есть Малфой, где-нибудь… где там у вас ведьмы часто бывают? То есть, леди… Ведьмы или леди?..
— Да без разницы, — махнул рукой Гарри. — В магазине одежды.
— Ну да, например. Встретить там, тоже дать оборотное, чтоб ее никто не узнал, а потом — в охапку и через любой камин к Снейпу. Ну и мы туда. Главное, о времени договориться.
— Ты такой простой, Дад. Во-первых, тебе светиться точно не стоит. Во-вторых… так она и будет пить незнамо что из рук неизвестно кого! Она же незнакомца и близко не подпустит!
— А мужа?
— О!.. — Гарри мгновенно представил перевоплощение Снейпа в Малфоя, и результат ему понравился. — Тогда проще в ресторане каком подкатиться, если подливать оборотку…
— А это уже взрослые пусть сами решают. Им видней.
Гарри покивал, достал блокнот и начал быстро в нем что-то строчить.
* * *
Северус Снейп мирно завтракал на собственной кухне хорошим кофе и плохой прессой, уравновешивая последнюю свежими круассанами, и наслаждался последними, по всей видимости, часами свободы. Скоро должна прийти посылка от Дамблдора, а там… Мерлин даст, хоть поспать изредка будет время. Нагревшийся во внутреннем кармане блокнот оповестил его о том, что отдых заканчивается. Профессор достал его из-за пазухи, раскрыл и, призвав перо, ответил Гарри на утреннее приветствие.
А потом смотрел, как на странице появляется одна строчка за другой, читал, фыркал, пытался даже шипеть, но в конце концов поперхнулся, когда увидел вопрос, не завалялось ли у него случайно пары волосков с шевелюры незабвенного Люциуса Малфоя.
«Гарри, вы с ума сошли?» — прочитали мальчишки.
«Нет, просто план такой», — ответил Гарри. И начал быстренько его излагать, опасаясь, что Снейп зарубит на корню шикарную, по мнению их обоих, идею сводить Нарциссу Малфой в ресторан под видом ее мужа.
Снейп поначалу даже онемел от такой наглости, не говоря уже о том, чтобы что-то написать. Гарри же строчил так, что от блокнота едва дым не повалил. Северус почти перешел на парселтанг, несмотря на то, что не обладал этим даром.
В конце концов выяснилось, что да, одна блондинистая прядочка у запасливейшего из зельеваров все ж таки завалялась, что вызывало у обоих мальчишек победный клич и восторженные междометия в адрес профессора, которые, впрочем, на бумаге не отразились.
Когда к Снейпу присоединился Флитвик, который, собственно, и додавил беднягу на то, чтобы тот согласился, план был разработан и с обеих сторон утрясены все детали, а Гарри засел за письмо Драко Малфою.
* * *
Юный аристократ едва не был сбит с метлы незабвенной Буклей, которую дома неплохо угостили, пообещав, что после выполнения дадут еще много такого же вкусного корма, и объяснив, что нынче означает для сов словосочетание «аллюр три креста». Птица прониклась и метнулась — дай бог каждому ястребу.
Развернув и прочитав коротенькую записку, Драко от души выругался, упомянув разом мордредово исподнее и всех обитателей Черного озера, приписав им ряд противоестественных взаимосвязей, и в ужасе оглянулся, но тут же облегченно вздохнул: никто не слышал. Потом он погрозил кулаком своей метле, видимо, представляя на ее месте Поттера, пообещал ей «все это припомнить» и, хмурясь, направился в дом.
— Ты уже налетался? — удивилась леди Малфой. — Что-то случилось?
Обычно у сына полеты занимали не меньше пары часов, сегодня же не прошло и получаса.
Драко сделал скучающее лицо, и Нарцисса поняла, что сейчас ее попросят о чем-то… странном и, наверное, недешевом.
Как же она была удивлена, когда сын предложил ей всего-навсего отправиться за новой мантией в «Твилфитт и Таттинг»! Посетить любимый магазин она была готова хоть сию секунду, но тут сын почему-то уперся, требуя пойти ровно через час. Она даже потрогала его лоб и проверила кольцо-амулет. Нет, все было в порядке.
«А, — догадалась она, — ему, наверное, кто-то назначил встречу! Интересно! Прекрасно! Надеюсь, это все же Паркинсон или, лучше бы, Гринграсс… младшая или старшая? Впрочем, скоро сама увижу!»
И леди Малфой быстро прошествовала в свою комнату: на встрече с кандидаткой в невестки она должна выглядеть абсолютно безупречно!
* * *
В магазине Драко начал примериваться к разным тканям, едва не вогнав мать в ступор: до сих пор она была уверена, что ее сын интересуется чем угодно, только не нарядами! Нет, за собой следить он был приучен давно, но выбором одежды для ребенка она всегда занималась сама. Хотя любопытство все-таки грызло леди совсем по другому поводу, а именно: кто же сейчас войдет в эту дверь…
Когда Нарцисса увидела собственного супруга, ворвавшегося в магазин словно грабитель и тут же увлекшего ее в примерочную, она только рот раскрыла. Люциус не преминул этим воспользоваться: неожиданно профессионально влил ей что-то из флакона темно-зеленого цвета и сделал такое зверское лицо, что она автоматически сглотнула. Супруг тут же подхватил ее под руку и поволок к другому выходу. Через десяток секунд активного перебирания ногами Нарцисса осознала, что никакой это не Люциус! Но — о, Мерлин! — Драко, ее Драко, последовал за ними! Мальчик решил спасти свою мать!
Она уже хотела крикнуть ему, чтобы позвал подмогу, однако голос не слушался. Они заскочили в какое-то помещение, смутно знакомое, но все происходило так быстро! Внезапно сын бросился к ним, но вместо того, чтобы схватить мать, нагнул ее голову, помогая типу, притворяющемуся Люциусом, запихать ее в камин!
Взметнулось холодное зеленое пламя, такое же мощное, как и ее гневный вопль, и она, крепко удерживаемая поддельным супругом, вывалилась где-то в совсем незнакомом месте, похожем на старую библиотеку. За спиной полыхнуло снова, леди хотела обернуться, но ее уже вежливо, но целеустремленно вели дальше, в полумрак, кажется, гостиной.
Промелькнувшая мысль о том, сколько же галлеонов за нее запросят, вызвала не столько страх, сколько любопытство. Серьезных врагов, таких, чтобы жаждали ее крови, у Нарциссы не было, амулеты все в порядке, и снять их никто не пробовал. Не так-то это и просто — некоторые фамильные, блэковские. Кстати… даже не нагрелись! Значит, ей ничего не грозит?
Отлично. Люциус скоро будет в курсе. Вспомнив про поведение сына, леди Малфой была готова или кого-нибудь убить, или лишиться чувств, но для начала стоило хотя бы оглядеться. Переступив очередной порожек, Нарцисса подняла глаза. Напротив нее стоял давно оплаканный кузен, бывший узник Азкабана, уже с полгода находившийся в розыске.
— Сириус! — пискнула она, ноги подогнулись, но тот, кто прикидывался Люциусом, аккуратно усадил ее в старое, видавшее виды кресло.
— Андромеда? — сдавленно поприветствовал ее кузен.
— Что?! Какая я тебе Меда? — Нарцисса была в том возрасте, когда ей вовсе не импонировало сравнение с любой из старших сестер, и плевать, что ее, кажется, похитили. — Глаза уже протри! Или в Азкабане так сильно зрение садится?
Не успела она закончить фразу, как псевдо-Люциус сделал короткое движение, и во рту оказалась новая гадость, которую она уже хотела было выплюнуть прямо в него, но тот как-то хитро провел по ее горлу, заставив сглотнуть. Жидкость по вкусу напомнила ей антидот.
— Нарси… Кузина…
— Что это было? — строго спросила она у, видимо, зельевара.
И, кстати, вроде начала догадываться, что за зараза скрывается под личиной ее благоверного. Ох и задаст же она мужу, когда вернется домой, за то, что тот разбрасывается где попало своими волосами! И с Драко разберется! Тонкие, унизанные кольцами пальцы сжались в кулачки до побелевших костяшек, идеально наманикюренные ногти вонзились в мягкие ладони…
И тут наконец до нее дошло.
— Мерлин мой, Сириус, это действительно ты, — подскочила она к кузену, — живой! Как?! Где? Почему не дал знать?
— Нарси… Ты стала еще красивее, сестричка, — глупо улыбался Блэк, сжимая ее руку и не отводя глаз от родного лица. Ну ладно, двоюродного, но именно с ней он, пожалуй, ладил лучше всех с самого детства… Детство…
— Сириус, — она провела ладонью по его щеке.
— Все это очень трогательно, — встрял в душещипательный момент не-Люциус, — но я бы попросил сейчас же леди Малфой, — он вежливо поклонился, — и всех остальных дать непреложный обет о том, что все услышанное и случившееся с ними здесь и сегодня никогда не будет рассказано, написано или любым другим образом передано третьим лицам. Причину вы, — он кивнул на Блэка, — понимаете.
— Я готов! — воскликнул выкатившийся откуда-то из-за спины матери Драко и тут же протянул руку «своему отцу».
Нарцисса ахнула.
— Это не твой отец, — попыталась она удержать сына.
— Я знаю, мама. Ему точно можно доверять, — спокойно ответил тот и начал проговаривать слова клятвы…
— Ах ты… паразит!
Но больше слов не было. Это тетя Вальбурга себе позволяла, а Нарцисса всегда считала себя выше такого, правда, сегодня впервые об этом пожалела. Но надо же, ни одной вазы, чтоб хорошенько треснуть кое-кого по блондинистой голове… по двум блондинистым головам!
— Если леди не против, я сначала сам принесу вам обет, — снова удивил ее похититель.
«Резонно», — подумала Нарцисса, одобрительно кивнула и протянула руку.
А Драко скрепил. И когда только научился?!
В конце концов ей оставалось лишь повторить то же самое.
* * *
После принесения обета леди Малфой первым делом потребовала, чтобы ее «супруг» вернул свое настоящее лицо, и внимательно смотрела, как тот пьет антидот к оборотному.
— Снейп, — сузила она глаза. — Я так и предполагала.
— Прозорливость и выдержка леди вселяют в меня почтение, — поклонился тот.
Нарцисса фыркнула. Нет уж, она не будет делать реверансов перед бывшим соучеником, да еще младшекурсником.
— Особенно много почтения я ощутила, когда ты запихивал меня в камин. Слава Мерлину, ума хватило, хоть не в «Дырявый котел» потащил, а то убила бы тебя прямо здесь. Впрочем… Я понимаю причины, но с какой стати ТЫ — и вдруг занимаешься делами Блэков?
— По моей просьбе, леди Малфой, — поднялся из кресла в углу черноволосый мальчик в очках, и, пусть его челка скрывала всем известный шрам, перепутать его с кем-либо было невозможно.
— Гарри Поттер?..
— Прошу прощения, леди, что так получилось, но вы же уже все поняли…
— Не совсем. Я бы поняла, если бы Сириуса укрыла в своем доме моя старшая сестра, но — вы?
— Я — крестный Гарри, Нарси, — вставил наконец свою коронную фразу Сириус.
— Крестный?! Но значит… — леди растерянно обвела взглядом присутствующих. — Не может быть… Сириус! Снейп! Что тут вообще происходит?! Вот только не надо мне врать, что за убийство никому неизвестных магглов у нас дают пожизненное в Азкабане! Да такой режим, что не пускали никого из нас, бедная Вальбурга так и не смогла пробиться, несмотря ни на какие деньги! А ведь сначала каждую неделю, каждый месяц пыталась, пока… пока была жива. О, Мерлин…
Красивое лицо Сириуса исказилось от боли.
— Мама?.. Ко мне?.. Нарси, это правда?
— Идиот! — леди Блэк блеснула глазами, но тут же взяла себя в руки. Леди не плачут публично. Хотя еще больше ей хотелось придушить этого придурка, довел ведь всю семью…
— Еще успокоительного? — спросил Снейп, разрядив немного обстановку, и получил два благодарных взгляда. — Может, вас просто оставить наедине? Надеюсь, часа вам хватит?
— Где мы находимся?
— Это неважно, сестренка… Важно другое. Мне нужна твоя помощь.
— Ну надо же! Гордый и нахальный кузен наконец о чем-то меня просит, а то я до сих пор не догадываюсь, зачем меня сюда приволокли, — зло прошипела Нарцисса и прижала ладони к щекам, словно сдерживая эмоции. — Не обращай внимания, Сириус. Я или буду стервой, или сейчас заплачу.
— Будь какой угодно, Нарси. Мерлин, я так рад тебя видеть. Любую… Ты расскажешь мне про… родителей?
— Ты знаешь, что ты — последний из оставшихся в живых Блэков?
— Как?! Мерлин мой, и Рег? Не может быть. Нарси-и…
— Мордред, Сириус, полгода прошло… и ты даже не спросил?!
— Я практически жил в аниформе… хотя это не оправдание, — поник Сириус.
Они не заметили, как остались в комнате одни — остальные заговорщики под чутким руководством Снейпа предпочли кухню и чай страстям и страданиям Блэков. Хотя проняло, по-видимому, всех. Потому что молчали даже Поттер и Малфой-младший.
* * *
Нарцисса влетела на кухню небольшим, но грозным ураганчиком.
— Снейп, я так больше не могу. Надеюсь, хотя бы ты в состоянии рассказать все четко и ясно? И почему бы не пригласить моего мужа?
— А обет он даст?
— Ручаюсь, — фыркнула Нарцисса. — Я все же для него отнюдь не пустое место.
— Ну, если леди настаивает… Чаю? Поттер, займитесь.
Драко потрясенно смотрел, как Поттер встал и начал хозяйничать на кухне профессора, а потом подскочил помогать. Главное, не оставаться за одним столом с задумавшейся матушкой…
* * *
Люциус Малфой, прибывший по давно уже известному ему адресу, с удивлением смотрел на жену и сына: встретить тут их он никак не ожидал. Снейп, не откладывая, потребовал обет, супруга кивнула, а потом его начали вводить в курс дела.
Пока мужчины разговаривали, а Драко внимательно слушал, пристроившись рядом с ними, леди Блэк решила получше узнать Гарри. И не разочаровалась: мальчик оказался очень, очень интересным. Когда они рассуждали о его крестном, у них даже мысли часто сходились, чему Гарри очень удивился.
— Так ведь и ты по бабушке — Блэк! — вспомнила Нарцисса.
— А-а-а, я не успел дочитать, — покаялся он. — Дорея Блэк, кажется?
— Значит, все-таки успел. Ты молодец, что изучаешь свою родословную, Гарри. Это очень важно — знать свои корни, — похвалила она и тут же перешла на совершенно деловой тон. — Что вы планировали по поводу Сириуса?
— Пока его невиновность не подтверждена и он находится в розыске, в человеческом виде показываться ему не стоит. Дементоров ведь человеческим оборотным не проведешь. А раз он анимаг, то сам и замаскировался, профессор Снейп помог только породу поменять. А то некоторые все-таки знают про его вторую ипостась, — он провел пальцами ниже лица, изображая поглаживание бороды. — Тоже оборотное.
Нарцисса кивнула, сделав большие глаза и важный вывод. Придумано было действительно неплохо, особенно спрятать Блэка у магглов, но ведь долго в аниформе нельзя?
Гарри ответил весьма обтекаемо, так что она догадалась, что есть еще какая-то хитрость, и продолжил:
— В начале лета он под видом собаки с моей тетей, заводчицей английских бульдогов, отправится в Европу. Там, после двух или трех собачьих выставок, ему придется сбежать… если, конечно, он не жаждет обзавестись щенками. Вот тогда ему надо бы помочь, а после — устроить в хорошую больницу. Но никто из нас не сможет покинуть Хогвартс, тем более во время экзаменов. Я же вообще — невыездной, да и контролируют меня постоянно. Леди Малфой понимает?
— О да, — сочувственно кивнула Нарцисса. — Только что ты имел в виду под щенками?
— Дело даже не в том. Недавно тетя Мардж записала его на выставку, которая будет уже через месяц! А там…
Нарцисса выслушала сокращенную историю про всякие ужасы, что творятся на собачьих выставках, и была потрясена. Потом Гарри живописал, как некоторых собак забирают на развод, и пояснил наконец, что именно грозит крестному, вызвав у нее нервный смешок, а в глазах крестного — непритворный ужас, а потом как бы невзначай отметил, что выставка организуется под эгидой Ее Величества…
Сириус подавленно молчал.
— Королева?! Сама?
— Конечно! Ее любимая порода — вельш корги пемброк, они такие симпатичные, хотите, покажу?
Налюбовавшись на фотографии королевы с ее «лисичками» в американском «Тайм» и родных «Дэйли Миррор» и «Таймс» (спасибо тете Петунье за подборку), леди Малфой решила уточнить:
— То есть на выставке будет маггловский высший свет?
— Не весь, конечно, но многие его представители — от начала и до конца. А когда прибывает королева, то да, конечно, все. Ее Величество, кстати, не просто содержит, но еще и разводит корги…
— Где, говоришь, живет твоя тетя?
— Так, все, — лорд Малфой решил, что выяснил общую картину, и поднялся. — Свою жену и сына втягивать в это сомнительное дело я не позволю. Нарси, дорогая, может, заберешь Драко домой?
Малфой-младший отбрыкивался всеми правдами и неправдами, но родители твердили одно: он — наследник, он — единственный, а потому им рисковать ни в коем случае нельзя. И тут его осенило:
— А Поттер кто тогда? Скажете, не единственный наследник?
Взрослые на мгновение зависли. Нарцисса, которая была категорически против того, чтобы удалиться, кинула на супруга убийственный взгляд, схватила сына за руку, и через секунду в камине опадало зеленоватое облако их следа.
— Я сейчас вернусь, — Люциус направился к камину.
Он предполагал, чем может быть для него чревато промедление. Супругу в таком состоянии он, пожалуй что, раньше и не видел. Рисковать не стоило.
* * *
И он был совершенно прав. Сразу по прибытии домой леди Малфой начала рассказывать, каким образом она оказалась там, где застал ее супруг. Драко притих и приложил все усилия, дабы раствориться в самом темном углу, а потом и вовсе шмыгнул из комнаты.
Нарцисса не стала удерживать сына и Люциусу не дала — никуда не денется, сейчас важным было другое. Она давала мужу указания, что он должен узнать любой ценой… В частности, откуда у Снейпа его волосы и сколько их еще осталось! И волосы Андромеды Блэк! И что нужно, чтобы их изъять. И какие отношения связывают его и Поттера, которого декан Слизерина, кажется, искренне ненавидел?..
Так что вернулся Люциус Малфой довольно скоро, но весьма озадаченным. Первым делом они со Снейпом и Гарри еще раз обсудили все по поводу безопасности Блэка, который тоже выдвинул одно предложение, но, увы, неисполнимое.
После долгих разговоров и объяснений Снейп отправил Гарри с бульдогом домой, а Люциус Малфой все сидел, будто пустил корни в любимом кресле хозяина. Снейп уже раздумывал, как бы поточнее построить фразу «дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?» — другие намеки его гость игнорировал, имитируя избирательную слышимость.
Люциус Малфой… почти страдал. Навязываться было не в его правилах, а разговорить Снейпа было необходимо, но как? Нарцисса убить его, конечно, не убьет, но нервы потреплет, если ему нечем будет отчитаться, мало не покажется. Наконец к нему пришла Мысль.
«В конце концов, вечер трудного дня, имеем право», — решил он.
— После таких событий хочется расслабиться, не так ли? Кэсси! — щелкнул пальцами Малфой и что-то вполголоса приказал домовику.
Через несколько секунд эльф явился обратно с корзинкой, полной… винных бутылок.
— Милорд мог бы сразу сказать, что хочет выпить, — Снейп движением палочки открыл собственный бар и отлевитировал на стол пару бокалов и почти полную бутылку «Гленморанжи».
— О, — усмехнулся Малфой. — Вижу, вы знаете толк в крепких напитках. Угощение от господина зельевара?
— Угощение от лорда Малфоя? — не остался в долгу тот.
Мужчины оценивающе посмотрели друг на друга.
— Коктейль?..
* * *
Вскоре Люциус узнал, что прядь волос у него срезала одна из поклонниц еще в школе, а Снейп не стал варить особо кошмарное приворотное, где нужно было смешивать волосы «будущих супругов», но вот насчет имени девушки так и не раскололся. Гад. А теперь Люциус узнал, что, оказывается, в долгу перед ним. Придется отдариться, но… для хорошего человека, тем более зельевара — не жалко! В голове было легко и приятно, да и разве они много выпили?
Все же магглы со своими рецептами неплохи, как там… «Кровь и песок», кажется? Но с названиями у них беда, правда, Северус? А? Зови меня по имени, друг. У нас теперь много общего. У нас одна цель! Погоди, говоришь, больше? Две или три? Ч-четы-ыре? Погоди, откуда? Л-лорда извести — раз, Блэка наоборот… — два. Поттера? А с ним-то что? А-а-а, чтобы с Драко дружил, это да, это полезно. Нет, не надо про Азкабан, не надо, я трезвею. Давай еще?.. Кэсси, вишневый сок и лед… Что значит, виски заканчивается? Принеси. Да, т-такую же.
Северус, ты знаешь, я тебя всегда ув-важал… А ты?
Правда? И ты меня… да. Я молодец. Я знаю.
Люциус. Зови меня Люциус, Сев. О, знаешь, недавно мои немецкие коллеги рассказали такой забавный обычай…
* * *
Около полуночи Нарцисса Малфой решила, что ждала мужа достаточно. Она подошла к камину, бросила щепотку летучего пороха и направилась прямиком к Северусу Снейпу.
Увидев стоящих в обнимку мужчин, она едва не лишилась дара речи, а уж когда собственный супруг звонко чмокнул в щечку зельевара, а тот в ответ мазнул его губами где-то возле уха…
— Люциус! Снейп! Извольте объясниться!
Ошарашенные ее появлением мужчины отпустили было друг дружку, но тут их мотнуло обратно, и они снова обнялись и уставились на нее пьяно поблескивающими глазками. Наконец супруг изволил заговорить.
— Это т-такой н-немецкий обычай… бро… бру… дер. Шафт.
— Чтобы называть друг друга по имени, леди…
«А Снейп-то вполовину не так пьян, как Люциус… Нет, больше определенно нельзя оставлять их вдвоем», — решила Нарцисса, но тут ей пришла одна мысль, и она хищно улыбнулась.
Мужчины вздрогнули и насторожились.
— Своего супруга я знаю давно, — начала она издалека таким подозрительно ласковым голосом, что хмель начал покидать обоих новоиспеченных «братьев», — и довольно близко, представьте себе…
Иронией и легким сарказмом переливался каждый звук, и Северус восхищенно уставился на леди Малфой.
— В отношениях со своим полом он никем и никогда замечен не был. Что же до вас, господин Снейп… Не смейте портить моего супруга, а то, вы знаете, небольшие личные секреты иногда так быстро распространяются…
— Н-не совсем понял, м-миледи?
«А, нет, просто держится лучше, — поняла Нарцисса. — Иначе бы уже рвал и метал, это точно».
— После такой картины, что я застала, могут пойти слухи, что вы интересуетесь мужчинами!
— Что?..
— Ваш интерес к моему супругу считаю совершенно излишним!
— Почему? — так и не понял Снейп, и леди окончательно успокоилась на его счет: пьян и почти не соображает. — Мы много полезного об-бсудили.
— Да, дорогая, я узнал, как ты и просила, откуда во…
— Да потому что Люциус не гей! — выпалила она, чтобы хоть как-то остановить мужа, и наконец кинула на обоих мужчин отрезвляющее.
— А? — супруг почему-то повернулся к зеркалу.
Нарцисса про себя застонала, тем не менее выдерживая паузу: заклинание должно подействовать.
Хмель постепенно выветривался, и до Люциуса наконец дошло… Он согнулся от хохота, а просмеявшись, просветил приятеля. Снейп сперва покраснел, затем побледнел, явно удерживая в себе непечатные выражения, и наконец ответил:
— Отомстила, точно.
И устало опустился в кресло.
Нарцисса гордо усмехнулась, взяла под руку супруга, и Малфои наконец отбыли, оставляя хозяина дома в глубоком раздрае.
«Хвала Мерлину, Дамблдор сегодня ничего не послал, — подумал Северус. — Видимо, не все ингредиенты смог найти». Надо было срочно переключиться хоть на что-то позитивное. Ах да, израсходованные волосы он сегодня все же восполнил...
* * *
Следующее утро принесло-таки сову от Дамблдора, легкую головную боль, Филиуса Флитвика и, естественно, Поттера с Блэком. Гарри тут же закопался в книги, его крестный, попросив разрешения, последовал его примеру, а оба профессора удалились на кухню: Северуса распирало…
— Ты представляешь, ославить меня голубым! За что? За то, что меня — меня, зельевара! — хитро пытался подпоить ее же муж?! И ему это почти удалось!
— О женщины, коварство — ваше имя(1), — резюмировал Флитвик, явно кого-то цитируя. — Не ославит. Иначе ты можешь вспомнить о том, чья именно это была инициатива. И да, я знаю этот обычай, он весьма стар и пошел отнюдь не от магглов, а от вашего брата-зельевара.
Гарри притаился, надеясь услышать еще что-нибудь. И узнал. Его учителя обсуждали зелье, которое предстоит готовить Снейпу для директора, и это было ужасно неприятно. Нет, просто гадко. Аналог Империо! Интересно, для кого? А еще Снейп срочно захотел разработать антидот, причем до того, как отдаст в руки директора основное зелье. Да, это мудро. Но сколько же работы! А если он не успеет?
И тут Гарри вспомнил, что зелья-то для него как раз и не страшны.
— А если моя кровь иммунна, она сможет вылечить вас? Или хотя бы подстраховать? Вдруг получится передать иммунитет?
— Гарри, вы хоть понимаете, что предлагаете?
— Действительно, стоит попробовать, — поддержал Поттера Флитвик. — Северус, надо сравнить, нет ли противопоказаний…
— А полугоблинам можно кровь магов переливать? — тут же поинтересовался щедрый Поттер.
— Нельзя, — ответил Флитвик и, глядя на разочарованное лицо подопечного, пояснил: — Мне это не грозит, гоблины иммунны почти ко всем магическим зельям.
— А, здорово, — улыбнулся Гарри и повернулся к Снейпу. — Кстати, у нас с вами группа крови и резус-фактор одинаковые! Я точно помню!
«Когда бы он успел подсмотреть-то? Неужели Сметвик сам дал пронырливому пациенту? Возможно, Гарри тогда из нас всех буквально веревки вил», — вспомнил Северус.
Неуемный Поттер не мог остановиться.
— А давайте Сметвика позовем? Думаю, просто пить — не вариант, желудок может все разрушить, верно? Интересно, переливать кровь они научились или лучше это сделать в маггловской больнице? Ой нет, без мистера Сметвика я бы не хотел.
— Поттер!!!
Гарри захлопал глазами.
— Вы что, считаете, что я… соглашусь на ваше предложение?
— А почему нет, профессор? Ведь это самое простое и логичное! Никаких антидотов, никакой угрозы, даже конфликта групп крови не будет!
— Ну да, если я переживу появление в организме яда василиска…
— Вместе со слезами Фоукса!
— Поттер… наверное, это все-таки фамильное.
— Вы имеете в виду, что я уже больше Дурсль? — улыбнулся Гарри.
Снейп тяжело вздохнул. Пробивная энергия Дурслей, обычно уравновешенных и спокойных, но, когда им что-то понадобится, совершенно невозможных, была ему уже неплохо знакома.
* * *
После обеда мальчишка явился один и явно не собирался ничего откладывать.
А ведь Филиус предупреждал его… Гарри, кажется, давно определился, так что теперь решать ему, Снейпу. Внутри заворочался странный теплый комок: вот еще один, желающий его… защитить. Совсем мальчишка.
— Сэр, вы же понимаете, что ваша безопасность — это и моя безопасность! — дожал Поттер.
— Гарри, вы… мы же тогда станем родственниками с точки зрения магов.
— Ну и что? — ухмыльнулся мальчишка. — Кому мы скажем? В Мунго, сэр?
— Нет уж, сначала я напишу Гиппократу…
— Э-э-э…
— Так, Поттер… — ругать его, похоже, было совершенно бесполезно. — И во сколько нас ждут?
— Через час, — просиял зеленоглазый прохвост, достал очередную пачку шоколадного печенья, собираясь сказать еще что-то, но вдруг замялся.
— Гарри, вы хотите спросить что-то еще?
Поттер набрал воздуху и выпалил:
— Сэр, а вы кем тогда станете, моим старшим братом, дядей или… отцом? — с последним словом его голос немного дрогнул.
Снейп посмотрел вопросительно.
— Ну… э, дядя у меня уже есть, — выдал Поттер.
— Желаете доукомплектоваться?
Мальчишка улыбнулся и расслабился.
— Выбери сам, Гарри. И заодно не забудь про обет. Информация о нашем кровном родстве уж точно не то, что стоит знать вообще кому-либо. И, кстати, определяться сейчас, кто из нас кто, совершенно не обязательно. Поживем — увидим, правда?
Гарри, довольный, как сытый цербер, распаковывал печенье.
— Для мистера Сметвика еще есть, — сообщил он и похлопал по сумке. Судя по ее виду, там было далеко не только печенье.
«Такими темпами еще неизвестно, кто кого первым усыновит», — подумал Снейп, но эта мысль почему-то не вызвала привычного напряжения.
— Гарри, вы можете сегодня вечером уделить пару часов работе в лаборатории?
1) Шекспир, Гамлет. Подробности тут: https://www.chitalnya.ru/work/1179488/
В Паучий тупик в тот вечер никто не вернулся…
Переливание крови проходило ночью, в отделении маггловской больницы на окраине Лондона. Ему предшествовала небольшая серия непростительных, а именно Империусов: оглушать Конфундусом дежурную бригаду, особенно медсестру, единственную из присутствующих способную профессионально засунуть иглу куда надо, было бы, мягко говоря, неразумно. Да и врач, который высматривал под микроскопом что-то в крови, как он так хитро сказал — агглю… что-то там, нужен был как минимум вменяемым.
Процесс шел под чутким руководством Гиппократа Сметвика, захватившего с собой старинного приятеля, проклятийника из Отдела тайн (естественно, под обетом). Они же, кстати, и официальное разрешение раздобыли на применение заклинания Империо в количестве не более шести штук в целях исследований в области колдомедицины. Так что профессора внимательнейшим образом смотрели, как их новый знакомец накладывает одно за другим филиграннейшее заклинание.
От Гарри не ускользнула даже маленькая пантомима: Снейп со значением поднял бровь и посмотрел на Флитвика, а тот кивнул. «Потом расспрошу», — решил Гарри, сел рядом со Снейпом и протянул руку для первого забора крови раньше своего наставника. Тот поморщился, но спорить не стал. Дела-то было на пару минут.
Бумагой от Министерства Гарри все-таки поинтересовался, и ему ее даже показали, вот только имя "тайнюка" он на ней прочитать так и не смог.
«Во как!» — подумал Гарри, похлопал глазами на министерскую печать и полез устраиваться на кушетку. Было жутко интересно.
Тут, видимо, случайно заглянул лаборант, которого сию же минуту приставили к мальчику в качестве моральной поддержки, поскольку медсестра ушла готовить место и оборудование для второго пациента. Гарри обрадовался, хоть поддержка была ему не больно и нужна: наконец кого-то можно порасспросить как следует!
Укол он перенес без проблем: как любому школьнику прививки и анализы ему были не внове, разве что за пару лет отвык немного. Юноша-лаборант умиротворяющим голосом бубнил что-то про доноров, про то, как они сдают кровь и почему это важно, а Гарри вежливо слушал.
Смотреть, как капает и потом течет кровь, было сначала любопытно, а потом так спокойно, что он едва не задремал. Зато когда все закончилось, Гарри сразу проснулся, а вместе с ним проснулось и здоровое любопытство. Во всех смыслах здоровое, особенно в размерах.
Так что после того, как бледный, но с горящими глазами ребенок-герой, сдавший кровь «для папы», начал рьяно интересоваться подробностями своей анатомии и физиологии, маггловские медики устоять не смогли. Прежде всех досталось, конечно, лаборанту. А нечего было рядом сидеть, лучше бы чая сладкого принес!
«А зачем жгут? А для чего кулак сжимать? Что такое прохладное, чем протирали? Почему колоть в локте? А если не в локте, то куда? А почему вены синие?»
Переглянувшись, медики решили дать пытливому пацану немного посмотреть в микроскоп, надеясь, что тем дело и ограничится, но… Пришлось пояснять принцип действия микроскопа, рассказывать, что это за красные таблеточки и еще какие-то бесформенные штуки, "...ой, то есть клетки такие бывают? А какие еще бывают, а почему и для чего они вот такие?"
Гарри блаженствовал: узнать столько нового о самом себе было круто. Да еще прямо тут, в реальной жизни, на собственной крови, а не со страниц учебника кузена. Ве-ещь!
Лаборант вспотел и умоляюще посматривал на врача.
Тот решил, что с помощника уже достаточно, и взял дело в свои руки. Практику мистеру Эджкомбу можно было смело зачесть.
Мальчишка продолжал сыпать вопросами, да так рьяно, что и сам доктор увлекся. В результате подробную лекцию о составе крови и ее переливании с небольшим экскурсом в генетику не без удовольствия прослушали все, особенно Снейп, которому это вскоре предстояло. Лаборант осторожно ретировался, а врач был настолько поглощен своим рассказом, что не заметил, как один из микроскопов перекочевал куда-то под мантию мистера Сметвика. Правда, на столе потом образовался какой-то пухлый конверт…
Главный целитель рассчитывал, что содержимого конверта хватит и на замену микроскопа, и на гонорар. За шикарную лекцию. Стоило бы, кстати, повторить. И вообще давно пора в Мунго технику обновлять, совсем уже замшели! Он голодным взглядом окинул кабинет и разжился еще небольшим стерилизатором и трансфузионной системой, пообещав себе, что как только так сразу заплатит… Благо он уже прекрасно понял, как работать с ними. Но какие перспективы!..
Гарри за это время успел рассмотреть собственный волос, кусок старой кожи с кончика пальца рядом с ногтем, слюну и то, что достал из-под ногтей. Последняя картинка его особенно впечатлила, так что он решил, что мыть руки стоит все-таки почаще. И вот он уже хищно оглядывается по сторонам на предмет того, что бы еще положить на предметное стекло… Не нашел.
И всерьез задумался о колдомедицине. Да если изучить еще и маггловскую, это же будет… ух!
«Надо будет попросить у Снейпа думосбор и показать все Гермионе», — решил Поттер, получил от подуставшего от лекторской работы врача несколько брошюр и наконец успокоился, погрузившись в трудный для его понимания текст. Ну… как успокоился, перестал всех доставать вопросами, потому что мудрый доктор еще и учебник дал с терминами в конце, по алфавиту. Профессора-маги, кстати, идею оценили.
Поняв, что их подопечный на некоторое время потерян для общества, Флитвик насторожился: во что это выльется, было непонятно, но, что даром не пройдет, можно было не сомневаться. Поттер же. Снейп тоже было напрягся, но его быстро уложили на кушетку.
Пожилая медсестра пофыркала над «вульгарной татуировкой», на что бедняга сперва побледнел, потом покраснел и буркнул что-то вроде «ошибки молодости», а Сметвик и проклятийник тихо заржали, так что Флитвику на них даже шикнуть пришлось, мол, «грешно смеяться над больными людьми». А женщина хмурилась и объясняла пациенту, что, мол, пацана вроде нормально кормит, так и самому кушать надо, а то одним переливанием дело не ограничится, и недвусмысленно намекала на племянницу, весьма сведущую в кулинарии.
Тощего и бледного Снейпа, астеничного едва ли не с рождения, одолевали уже совсем другие чувства и одно-единственное желание поскорей стартовать отсюда куда подальше. Особенно ярким оно стало, когда сгиб локтя протерли чем-то прохладным и поднесли иглу.
«Выглядит куда страшнее, чем ощущается», — решил он, когда игла вошла в вену, и расслабился.
— Мы вам еще введем немного железа и глюкозы, — прокомментировал врач. — На вас же сын, так последили бы за своим здоровьем!
Медсестра активно поддержала…
Хвала Мерлину и всем богам подряд, что Сметвик и приятель его, пожелавший остаться безымянным, были рядом. Кстати, Гарри после всего так и не смог вспомнить его лицо. Казалось бы, ничего особенного, но вот встретил бы где-то — и ни за что бы не узнал. Что это за магия такая, Гарри хотелось узнать едва ли не больше, чем о способах снятия проклятий, которых у его учителя оказалось до… То есть все было очень, очень серьезно. Хотя развивалось постепенно.
Потому что проклятия начали взаимодействовать с интересным коктейлем, который Гарри Поттер все еще по наивности или по привычке продолжал считать своей кровью. Хотя кровь там, конечно, тоже имелась. Но в результате Снейп едва концы не отдал. Когда его кожа посинела и тело выгнулось, словно в агонии, Гарри чуть сам не помер, благо взрослые были наготове.
— Фто-то такоэ я бредболагал, — процедил Флитвик, удерживая зубами свою палочку, нацеленную в грудину Северуса: руки были заняты каким-то артефактами, которые он сразу же приложил к его животу. Он выписал головой странную загогулину и выплюнул палочку. — Замедление наполовину… три четверти… стазис. Поттер, марш отсюда.
А потом делом занялся проклятийник, Флитвик же работал с медиками, раскладывая усыпленных им магглов по диванам. Гарри помогал ему и тихо молился, чтобы все закончилось хорошо и чтобы в клинику не привезли кого-нибудь на «Скорой» — ему вдруг вспомнился фильм, в котором в больницу попадали исключительно ночью. Или это была какая-то программа?
На всякий случай он рассказал об этом Флитвику, и тот вышел, чтобы наложить антимаггловские чары на въезд к приемному покою. Спустя, кажется, вечность, хоть прошло всего три часа, вышел проклятийник, огляделся и засунул голову под кран, пустив воду.
— Все в порядке, — отфыркался он, высушивая волосы, и широко улыбнулся.
Гарри понял, что значит «отлегло»: его тело село почти без его участия и сразу захотело лечь.
— Очень трудно? Или много? — поинтересовался Флитвик.
— Скорей, заковыристо, — поделился проклятийник. — Шестнадцатый век, вы только подумайте! Да и новеньких клиент таскал на себе еще с юности ровно пять штук, тоже заковыристые, но с главным не сравнить, нет… мелочь. Старинные проклятия крови, передающиеся в роду, это, я вам скажу, гадость несусветная. Да и редкостная. Хорошо, что таких больше не делают… Правда, и снимать такое уже практически некому. Но какая практика была!
— Отличная работа, коллега, — вышел сияющий и встрепанный Сметвик. — Пациенту минимум двое суток покоя, причем полного. Сутки не вставать. Как вы смотрите на то, что я заберу его к себе?
Гарри вытаращил глаза:
— А как же задание директора?
— Какое еще задание, человек болен! Подождет ваш Дамблдор, — возмутился Сметвик.
— И вовсе он не наш, — обиделся Гарри.
— Зато мы все — его, о чем не стоит забывать, — спорить с Флитвиком было не о чем.
— Аппарировать его можно?
— Нежелательно. Хотя бы до утра.
— Я вернусь и утром сопровожу его домой, — решил Флитвик. — Гарри, а вы придете, когда сможете.
— А как же?..
Не успел он договорить, как внимательный взгляд Флитвика помог сообразить: у него же маховик времени! Надо же, совсем забыл, профессор его и из дома-то забрал с его помощью — кто бы его ночью отпустил? Так что сейчас в спальне у тети Мардж его дубль спит себе…
Гарри вдруг душераздирающе зевнул, Сметвик засуетился, после чего Снейпа с двумя системами (капельницы были в обеих руках) отлевитировали в отдельную палату с большим окном, навесили на нее чары и оставили дежурить проклятийника. Тот, недолго думая, поставил на пациента заклятие-«сторожок» и с удовлетворенным вздохом растянулся на соседней койке.
Пока Гиппократ Сметвик будил своих маггловских коллег и профессионально завешивал им уши лапшой, попутно слегка подчищая мозги, особенно тщательно — по поводу странностей крови Гарри Поттера, Флитвик и его подопечный вышли на улицу и воспользовались тем самым ценным артефактом, одновременно возблагодарив за него Гермиону Грейнджер и заодно тех, кто ей его дал. Чтобы уж по справедливости.
* * *
Утром дежурная бригада радостно и с удовольствием перемывала кости странному посетителю, заявившемуся к ним на лекцию и купившему втридорога микроскоп и еще что-то по мелочи. Однако, сколь бы странным он ни был, все решили, что если его случайно занесет к ним снова, они обязательно ему еще что-нибудь расскажут. И покажут, да.
А пока врач писал сменщику записку по поводу сломанного микроскопа, отправив лаборанта за новым.
Выход из Империуса Гиппократ Сметвик, Главный целитель Мунго, всегда делал высочайшего качества.
* * *
Маховик времени оказался невероятно полезной вещью: они успели всё! Гарри практически переехал в Паучий Тупик, там же по полдня проводили и Филиус Флитвик с Гермионой. Жизнь была чудесна: жидкое Империо и антидот к нему были уникальной, сложной и интересной задачей, хотя во время некоторых стадий Снейп из лаборатории выгонял всех. К счастью, не так чтобы надолго, так что прощаться с книжными шкафами и снова топать в лабораторию для ребят иногда становилось грустновато. Но вида они не подавали, раз профессор работает почти что сутками, значит, могут и они!
Гарри же после больницы мучил один интересный вопрос. Он наконец задумался, почему у них со Снейпом одинаковые показатели крови. И не только.
— Смотри, и волосы у меня черные, а ведь у отца были каштановые, а у мамы — рыжие, — делился он подозрениями с лучшей подругой.
Гермиона, задумавшись, чуть прикусила нижнюю губу и посмотрела на Гарри.
— А зрение? А… черты лица?
— А может, это можно изменить каким-нибудь ритуалом?
— Хочешь такой же нос?
Гарри пожал плечами. Нормальный нос, ну здоровый, но ведь не как у Сирано, он летом видел краем глаза постановку, что смотрела тетя Петунья.
— Вы же и так с ним теперь родственники.
— Понимаешь… мне просто хочется знать. На самом деле это вроде бы ни на что не влияет, но вот не могу успокоиться, хочу знать правду!
— И как?.. — подруга с интересом посмотрела на него.
Гарри вздохнул. Гермиона умела задавать хорошие вопросы. И как бы подкатиться?.. Он представил, как он говорит: «Профессор, извините, ради Мерлина… (и чего-нибудь еще очень важного и значимого для Снейпа… надо бы придумать…) у вас точно с моей мамой… э-э-э, ничего не было?»
И лицо Снейпа потом, ага. Звук лучше не представлять.
Ох, нет, кажется, лучше не пробовать…
— Ну как, вообразил?
— Ага, — Гарри вздохнул. — Кажется, обойдусь пока.
— Да уж, я тоже так думаю. Кстати… Из твоей крови, может быть, можно будет сделать лекарство. Я прочитала недавно про иммуноглобулины… Кажется, профессору Снейпу тогда так плохо стало из-за них. Но, если ему передалась вся твоя невосприимчивость к зельям и проклятьям, это же…
— Это настоящий прорыв! Сметвик съест свою шапочку…
— Халат, Гарри, халат, — хихикнула подруга.
— Отлично, и как их выделяют и хранят? И что для этого нужно?
— Я возьму книгу в Хогвартс, папа разрешил. Там… разные варианты.
И они поспешили в лабораторию.
* * *
Филиус Флитвик тоже был поглощен работой: к концу каникул надо было закончить задуманный им ошейник-артефакт для Сириуса Блэка со встроенными щитами, поддержкой оборотной аниформы и мини-порталом, завязанным на его собственную будку. Для последнего профессору пришлось сгонять в питомник под поттеровской фирменной мантией-невидимкой, причем дважды: первый раз пришлось-таки уносить ноги, ибо посторонних невидимок собачки не жаловали, а на чутье не жаловались.
Трудовые получились каникулы. Несмотря на загрузку, Снейп явно помолодел, что заметили и ребята, и Флитвик. С этим тоже надо было что-то делать…
Северус мрачно смотрел на себя в зеркало: видеть собственное лицо относительно смазливым было странно и непривычно, а стоило подумать о школе, так и неприятно, и даже тревожно. Придется варить старящее зелье, благо хранится оно хорошо. Он еще подумал и, когда учитель принес свой новый шедевр — собачий ошейник, посоветовался с ним насчет закрепителя образа.
Флитвик только хроноворот крутанул… и вот уже в руках у Снейпа обыкновенная пуговица, такая же, как на его собственном школьном сюртуке. И еще целая коробка с похожими и тетрадь с пояснениями, какая пуговица что делает и как их друг от друга отличить.
— Не удержался, — поделился Филиус. — Зачаровывать комплексный амулет, как ошейник, всегда тяжело, а когда один артефакт — одно заклятье — это даже не работа, а так… приятное баловство. Но весьма полезное! Ты теперь ничем не будешь отличаться от того, что было до смены твоей крови. Внешне.
— Смены?! Ты уверен?
— Сметвик с тобой не поделился? — удивился Флитвик.
— Он… нет, я не спрашивал.
— Ушел в работу с головой, как всегда. Ну на, держи его вердикт.
Снейп пробежал глазами по строчкам и довольно улыбнулся.
— Интересные перспективы. Главное, не засыпаться.
— Пуговки застегивай.
— Благодарю, учитель. Может, я могу что-то?..
— Ты и так помогаешь всегда, когда нужно. Мы же договаривались не считать, кто кому должен, слизеринец ты неисправимый… Впрочем, Мерлин с тобой, с твоим факультетом иначе никак. Зато ты теперь готов к школе!
* * *
Гарри закончил инструктировать тетю Мардж и кузена, торжественно вручил им инструкцию пользователя волшебного ошейника, в которой главным было «ни в коем случае не снимать», и пошел собирать вещи. Каникулы закончились катастрофически быстро.
Зато о проведенном времени можно было точно сказать — оно прошло не зря. Он был доволен: полученные знания еще предстоит систематизировать и кое-что добавить, а то пока не все было ему ясно. Мысль о том, чтобы сдать маггловские экзамены и поступить куда-нибудь заочно, становилась все заманчивее. Жаль, медицине магглы заочно не учат. Но он может пойти на биологию, а если еще и на химию… Эх.
Карман школьной сумки был набит буклетами маггловских колледжей и даже нескольких университетов. Гарри понимал, что до них ему еще, увы, далеко, но планировать уже хотел. Правда, глаза разбегались. Да и со Сметвиком бы пообщаться…
Гарри задумался. Чтобы его из школы отправили в Мунго, должно случиться что-то из ряда вон. Жить хотелось, а ломать кости или чем-нибудь травиться — отнюдь. И вообще, мадам Помфри кого хочешь на ноги поставит; нет, не видать ему Мунго. По крайней мере, не таким способом.
Гарри не успел огорчиться, как к нему пришла очередная мысль. Что, если подговорить однокурсников на экскурсию? Интересно же! И вообще, больницу лучше посещать здоровым.
А еще он вспомнил, что они с Гермионой собирались зачаровать протеевы блокноты: она же вчера показывала, что приготовила четыре штуки: два ему и два себе, он еще картинку на обложке выбирал. Точно, один он подарит Сметвику. А второй…
Перед глазами встала недовольная физиономия одного вредного блондина. Гарри даже головой помотал — до того удивился. Вот еще, Малфою подарки делать, глупости какие. Сириусу! Второй он отдаст Сириусу. Ой, нет, нельзя, крестный же тогда все время будет стараться снять ошейник, чтобы написать ему, тогда его обязательно кто-нибудь засечет.
«Ну что ж я за олух-то такой, — отругал сам себя Гарри, приминая коленом не желающие упаковываться вещи. — Хотя почему олух, не отдал же, сообразил. Так Гермионе же второй надо отдать, чтобы только для нас, точно!
«Та-ак, кажется, эти две придется оставить, — он вытащил из чемодана пару книг и поставил их на полку. — Хорошо, что заклинание облегчения и уменьшающие чары я уже хорошо натренировал».
Снейп, вернувшийся к своему старому облику Ужаса Подземелий, аппарировал его на Кингс-Кросс. До отправления поезда времени еще оставалось прилично, и Гарри, словно по наитию, зашел в здание вокзала и прикупил еще пару блокнотов… Мало ли что, вдруг он вообще один испортит?
* * *
Гарри встретил Гермиону еще на подходе к колонне. Им удалось устроиться вдвоем в небольшом купе и быстро закрыть его отвлекающими чарами. Хоть почти все каникулы они провели вместе, поговорить было о чем. И пускать кого-то еще в свой небольшой мирок им совершенно не хотелось.
Обсуждение будущего оказалось самой благодатной и неисчерпаемой темой. В ход пошли буклеты, листочек, который они за пять минуть весь черкали, выписывая то свои хотелки, то сильные и слабые стороны, так что один из купленных Гарри блокнотов тоже был "приговорен". Так, с перерывами на перекусы и чтение, они продолжали почти до самого Хогсмида. Через пару минут после того, как Гермиона сняла заклятие, дверь распахнулась и в купе заскочил ужасно злой Малфой.
— Поттер! — воскликнул он негромко, чтобы не привлекать внимания, а потом закрыл дверь и снова бросил отвлекающие чары. — Если ты мне сейчас же не расскажешь, что было после того, как я ушел, я… я не знаю, что я с тобой сделаю!
— Э… Тебе разве родители не рассказали?
Малфой зашипел сквозь зубы, так что Гарри решил на всякий случай извиниться. То, что Малфоя серьезно задевало отсутствие информации, касающейся его родных, было ясно, так что шуточки были не к месту.
Но поезд уже начинал тормозить, а значит, времени у них не оставалось.
— Давайте поедем вместе, — предложила Гермиона. — Отвлечение внимания… да хотя бы на всех нас сразу!
— Нет, сначала на меня, — не согласился Драко. — Карету-то еще занять надо.
— Всем хватит.
— Другие залезут.
— Тогда отвлекалку на Малфоя, мы садимся и сразу растягиваем на всю карету.
— Идет.
Едва они уселись, Гарри начал рассказывать, а Драко — расспрашивать, и они увлеклись этим так, что не замечали вокруг практически ничего и никого. Вот Гермиона задрожала и плотнее закуталась в мантию… Вот запахнулся вечно растрепанный Гарри… Поежился и с недоумением осмотрелся Малфой.
Фестралы замедляли ход, словно вязли в воздухе, а холод уже пробирал до костей. Гарри с Гермионой приготовили палочки, чтобы кинуть очищающее, но из-за холма показалась не пара черных фигур, а бесформенная черная туча, которая потом распалась на жуткие человекоподобные силуэты. Дементоры.
— Сколько же их, — прижала руки к щекам Гермиона. — Мамочки.
— Ауч! — Гарри схватился за лоб.
Боль затопила всю голову так, что ему казалось, она вот-вот взорвется, и он сполз на дно кареты, едва удерживая себя в сознании.
— Патронус! Давай, Драко! — воскликнула Гермиона и приготовилась сама.
— Экспекто Патронум!
Большой световой шар в компании с гиппогрифом полетели в сторону дементоров.
Драко не сразу поверил своим глазам.
К сожалению, своим глазам не поверил еще кое-кто, и не один…
— Экспекто Патронум! — услышал Гарри знакомый голос, и боль немного отпустила.
А потом… Он сквозь еще не высохшие выступившие от боли слезы смотрел, как небольшой светящийся дракон перекусывает пополам ближайшего к ним дементора. Не лань… Дракон… Прохладная рука подруги легла ему на пылающие лоб и шрам, и он отключился.
Предупреждение: в главе один маленький гетный элемент ;) Впрочем, обычная жизнь почти обычной семьи.
Леди Малфой, урожденная Блэк, пребывала в глубоких раздумьях. Что бы ни решил себе ее любимый супруг, с делами брата она будет разбираться лично, и обсуждению это не подлежит. Семья — это семья. Может, она допустила бы к ним Андромеду, но, скорей всего, только с правом совещательного голоса. Увы, теперь это было практически невозможным: она даже не знала толком, где ее искать. Впрочем… послать сову?..
Подумать только, от всей еще недавно такой большой и сильной семьи остался один-единственный непутевый тридцатипятилетний балбес!.. И если речь пойдет о его жизни и смерти, она переступит через родительский запрет. Грязнокровки, подумаешь… Да хоть магглы! Последний шанс на восстановление семьи, дочерью которой она была, Нарцисса вырвет, выгрызет, выбьет всеми правдами и неправдами.
Да, кстати! Сын тоже переступил черту, неужели ради того же? Хотя разумно он подойти к этому пока в силу возраста не мог, но инстинктивно… Все же крови Блэков в нем половина, а это уже немало. Но так поступить с ней, с матерью?! Драко необходимо наказать, причем серьезно. Потому что еще один подобный шаг — и он вполне может стать тем самым предателем, которым так любит клеймить Уизли.
Лишить метлы? Денег? Поездки к приятелям? Так он не слишком-то и стремится к кому-то в гости. Наконец ее осенила неплохая идея — вспомнить свое собственное детство и те моменты, когда обида ее буквально прожигала насквозь. Детство…
Плохо быть младшей. Довольно редкую несправедливость взрослых можно объяснить незнанием, спешкой, занятостью, но сестры… Они знали о ней все. Она сама к ним шла со своими детскими секретами. Они были главными в ее маленьком мире. А когда они подросли, ей хотелось бы жить с ними в одной комнате, чтобы вообще не разлучаться. Но у старших сестер именно тогда появились от нее тайны. О, как это было больно — слышать, как они шушукаются, но не различать слов, видеть, как они говорят что-то ужасно интересное, и знать, что это тебе недоступно.
Нарси вспомнила свою самую страшную обиду. На Беллу, которая обвинила ее однажды в том, что сестра не может хранить секреты. А она всего лишь упомянула в разговоре с матерью, что они с Медой говорили про Лестрейнджей! Они хотя бы предупредили, что это был секрет! Она бы тогда никому и не сказала, даже случайно!
«Мерлин, я давно взрослая, у меня в целом все прекрасно, а несчастная сумасшедшая Белла в Азкабане, Меду вычеркнули из рода, у меня же… у меня до сих пор не отболело, — подумала Нарцисса. — Нет, так нельзя. Эту обиду давно пора забыть, отодвинуть куда подальше. Эх, если все было бы так просто».
Она вздохнула, понимая, что некоторые детские раны не заживают. Даже если потом они не кажутся серьезными. А что до секретов…
Кто бы что ни думал о ней, как о светской даме (а свет, как известно, немыслим без сплетен), Нарцисса Блэк действительно умела хранить тайны. Ей было шестнадцать, когда кузен Сириус летом после своего первого курса рассказал ей, попросив держать в секрете, что подружился с оборотнем. Об этом не узнал никто. Правда, если честно, Нарси и сама сперва не поверила. Но потом Сириус начал делиться с ней такими деталями, что она залезла в библиотеку, прочитала про оборотней все, что удалось найти, и поняла: кузен не врет и не придумывает.
Ох и устроила она ему тогда! Прежде всего за неоправданный риск. Но если он не слушал собственных мать и отца, куда уж было ей, всего лишь старшекурснице, вразумить подростка.
Девочкой она была умной и наблюдательной, а потому уже до наступления ее последней зимы в Хогвартсе выяснила, кто этот оборотень. И да, об этом никто не узнал до сих пор. Кроме Сириуса, конечно, ему она сразу сказала. Он оценил, а ей, часто не принимаемой всерьез сестрами, было приятно его уважение. Поэтому позже во время редких встреч он с удовольствием делился с ней некоторыми своими приключениями, в том числе и с Люпином, который — надо же! — закончил школу отличником. Узнав об этом от кузена, она сделала простой вывод о том, что оборотни, оказывается, могут быть намного опаснее, чем она привыкла думать.
Нет, ей было совершенно не интересно, куда тот исчез, когда его друг Сириус попал в беду и почему никогда и никак не пытался ему помочь. Если Блэки не смогли, куда уж оборотню. Хотя его ведь еще в школе прикрывал сам Дамблдор, к нему-то он наверняка мог обратиться! А Верховный Чародей и сам палец о палец не ударил… Нет, о Дамблдоре она больше даже думать не станет.
Очень странные, надо сказать, тогда были друзья у кузена. Один Поттер только более-менее, если закрыть глаза на его повернутость на грязнокровке. Только Нарцисса и по этому поводу держала язык за зубами.
* * *
Утром она разбудила мужа пораньше: надо было кое-что обсудить, пока Драко спит.
Как и следовало ожидать, Люциуса больше волновало то, что, по всей видимости, Гарри Поттер настроен против Дамблдора. И не только настроен, но даже был готов… нет, уже делал!
— Неожиданно, конечно, но я уверена, что нам далеко не все рассказали, — возразила Нарцисса. — Рано делать выводы.
На что Люциус ответил вполне резонно:
— Меньше знаешь — крепче спишь. Только проблема в том, что проснуться однажды будет совсем не радостно. И если хочешь дальше жить нормально, выводы делать придется. Я надеюсь, Драко все-таки прекратит свою конфронтацию с Поттером, и мы сможем узнать больше. Сейчас очень важно не ошибиться. А я пообщаюсь с Северусом.
— Он стал тебе настолько близок? — подняла брови Нарцисса.
— Главное, чтобы он считал меня достаточно близким. Знаешь… Снейп достоин общения, и я не против ввести его в свой круг. Даже в семью. Это было бы очень удобно. И не только я так считаю.
— Лорд не был дураком, он выбирал лучших, ты это имеешь в виду?
Люциус вздрогнул, но покивал.
— И не только Лорд. А вот фальшь он чует, будто специально для этого нос отрастил.
— Детская подколка, — фыркнула она. — Но качество для его хозяина весьма полезное. И что у вас за общие дела?
Так Люциусу пришлось-таки поделиться с женой общими со Снейпом и еще кое-кем планами по нейтрализации Лорда, если тот вдруг объявится. Нарцисса расширила глаза. Ее супруг действительно собирается в это ввязаться?
— Если не мы, то кто? — выдал почти гриффиндорский девиз тот, окончательно вгоняя свою леди в ступор.
Мужа она любила, но… кое-чего для идеального, в ее понимании, мужчины, ему не хватало. Люциус был определенно красив, даже харизматичен, обходителен, интересен, кое в чем талантлив, но не было в нем даже намека на настоящего бойца, который ее неожиданно заинтересовал в Снейпе. Может быть, это называется мужество? Она не была уверена.
До происшествия в книжном год назад она была уверена, что Люциус вообще не в состоянии кого-либо ударить, все равно, заклинанием ли, оружием или кулаком. Нет, она не считала его трусом, но… не было в нем той капли агрессивности, которая, как ей казалось, делает мужчину бОльше мужчиной, чем другие представители его пола.
Если, не дай Мерлин, что случится, предотвратит ли он удар по ней? По Драко? Сумеет закрыть собой или ударить в ответ? Она сильно сомневалась — считала, что муж для этого слишком пацифист. И не потому, что не может, скорее не хочет пачкаться. И слишком любит себя самого — это факт. И теперь, когда он открыл перед ней дверь странного помещения и начал показывать необычное оружие, смотрела совсем с другими чувствами… Очень странными чувствами.
Оказывается, спустя все эти годы супружеской жизни, вид Люциуса все еще может вызвать у нее совершенно определенный интерес. Правда, он того стоил: всегда холодные льдисто-серые глаза супруга светились каким-то внутренним огнем, когда он повернулся к ней, расстреляв всю обойму практически в яблочко. Мордред, ее мужчина с оружием выглядял как… Нарцисса поджала губы: разговаривать о делах с ним сейчас будет довольно непросто для нее. Но нужно. Блэк она или не Блэк?!
А потом они, конечно, поспорили по поводу Сириуса.
— В конце концов, это мой брат, а значит, и действовать — мне. Не забывай мою девичью фамилию, дорогой.
— Нарси, милая, я просто не хочу, чтобы ты рисковала. Что угодно, но не это.
— Есть несколько вариантов: оборотное, невидимость и… старые связи. Да и новые тоже. Леди Финч-Флетчли вполне способна пригласить меня на очередное мероприятие с присутствием Ее Величества.
— Последний вариант мне нравится больше. Но сможешь ли ты тогда проследить за Блэком?
— У меня давно не было никаких забавных чудачеств, а леди это пристало. Подумаешь, увлекусь английскими бульдогами и прикуплю себе одного. Не беспокойся, в поместье я его не потащу, если условия там в порядке, пусть живет в каком-нибудь питомнике, найдем, где охрана получше. Кстати, Гарри оставил мне адрес этой мисс Дурсль. Если ее питомник котируется… могу и познакомиться.
— С магглой?
— С питомником, дорогой. А кто его содержит и обслуживает — дело десятое, не так ли?
Супруг покивал, внимательно глядя на нее, и она продолжила.
— Кстати, насчет Драко. Лучше всего он прочувствует наказание, если больше не узнает ни-че-го. Поклянись, что не расскажешь сыну.
— Дорогая, как ты коварна! Каково же ему будет понимать, что у нас с тобой тайны от него…
— А еще мы обязательно будем совещаться в твоем, дорогой, кабинете… — Нарцисса победно улыбнулась и проследовала в этот самый кабинет.
План «Леди выбирает себе собачку» Люциус помог разработать в деталях минут за десять.
— Драко уже стоит возле дверей, — тихо шепнула Нарцисса.
— Обижаешь, дорогая, — наклонился к ней муж. — Я все-таки хозяин этого дома. Мальчик услышал ровно две фразы, после чего я наложил заглушающее. Он должен знать, что потерял.
— Наше доверие? — леди Блэк заинтересованно посмотрела на супруга и провела рукой по его щеке и шее, невзначай спустив руку на ямочку между ключицами, отодвинула ворот шелковой рубашки. Люциус глубоко вдохнул и привлек жену к себе, в который раз удивляясь ее тонкой талии. Скоро заглушающее оказалось уместным, как никогда.
Когда они вышли, Драко даже не успел отскочить от дверей, а потому не оценил легкого здорового румянца родителей и некоторой небрежности в прическе матери и одежде отца. Беднягу быстро взяли в оборот. Он был наказан за… о, нет, не за подслушивание, а за то, что вовремя не смылся. Главная мысль отца заключалась в том, что Драко прав, владение информацией, безусловно, важно, но вот способы ее добычи должны быть правильными. Малфоевскими. А именно — безопасными и незаметными. И да, любимую метлу у него все-таки забрали.
Но как вспыхнули глаза матери, когда отец прошептал ей о том, что им придется совещаться в его кабинете как можно чаще, Драко запомнил.
В школу Малфои отправили злого, надутого, но помимо того весьма и весьма задумчивого сына…
А леди Блэк, точнее, ее приятельница, леди Меннерс, договорилась с мисс Дурсль на экскурсию для двух дам по ее питомнику — скромному, но довольно высоко котирующемуся у знатоков.
* * *
— Так, меня здесь нет, — заявил Снейп, моментально запрыгнувший в карету, и протянул Гарри персональное обезболивающее. Маггловский анальгетик: зелья на его подопечного так и не действовали. Впрочем, как теперь и на него самого.
— Как вы?.. — начала было Гермиона, но Снейп одним жестом заставил ее замолчать.
— Мистер Малфой, вы не смогли колдовать, так как сидели ближе всех, поэтому у вас получился шар, — проинструктировал он своего ученика и повернулся к Гермионе. — У мисс Грейнджер, скажем, ничего не получилось, Поттер — гиппогриф, как по легенде. Выполняйте. Остальное в школе завтра… нет, послезавтра вечером.
— Да, сэр! — Гарри успел произнести только это, и Снейп исчез, словно и не появлялся.
— Ничего не вышло? У меня? — обиженно мяукнула Гермиона ему вдогонку, но это было совершенно бесполезно.
У Малфоя отвисла нижняя челюсть, но он кивнул, правда, уже совсем непонятно, кому и зачем.
— Как он так… ушел? — одновременно спросили друг друга Драко и Гарри.
— Магия, — спокойно и чуть язвительно откликнулась Гермиона. — Мы вообще-то почти приехали.
Оба парня уставились на нее, но она только пожала плечами.
— Подожди, Поттер… Значит, это у меня — гиппогриф, — Малфой расплылся в довольной улыбке, которая тут же спала, и он ошарашенно воззрился на Поттера, совершенно не аристократично ткнув в него пальцем. — А у тебя, получается, Снейп?! Очешуе-е-еть… У Поттера Патронус — мой декан…
Гарри вздохнул. Еще когда Малфой к ним подсел, он чуял подвох…
— Не-ет, если не хотите, чтобы я вас всех сдал, вы мне все расскажете! Поклянитесь!
У Драко на лице было написано, что до послезавтра он уже не доживет. А выходить из кареты было надо…
Гарри вздохнул и поклялся рассказать то, что позволит Снейп. Супротив декана Малфою было нечего возразить, и он вопросительно посмотрел на Гермиону.
— А я-то при чем? Это все его секреты, — кивнула она на Гарри. — И долго еще мы будем здесь сидеть?
Драко Малфой автоматически подал руку выходящей из кареты девочке и только потом услышал «ах» со стороны пары подъехавших карет… Конечно, Паркинсон, Нотт и… кто там еще? Он криво улыбнулся: переигрывать было поздно.
— Грейнджер. Пожалуйста, похромай! Буду должен.
Гермиона понимающе кивнула, припала на правую ногу и оперлась на вовремя подставленную руку Гарри.
— После ужина в библиотеке возле шкафов по истории магии, — предложила она.
Мальчишки дружно кивнули. Место было удобное, в одном из дальних и почти не посещаемых углов.
* * *
Слухи о том, что у кого-то из учеников Патронус — аж самый настоящий дракон, до директора донеслись быстрее, чем дети вошли в зал. Очередной торжественный ужин, открывающий новое полугодие, на этот раз директорской речью ознаменован не был — профессор Дамблдор просто поприветствовал учеников. Снейп сразу понял, что это не к добру…
Речь была на следующий день. Директор долго и подробно расписывал опасность «школьных охранников», необходимость их присутствия из-за ужасного преступника Сириуса Блэка. Когда речь зашла о крестном, Гарри с трудом сдержался. К счастью, директор снова перешел к описанию того, чем чревато присутствие дементоров.
— Будто кто-то раньше не знал, что это за пакость, — пробурчал Гарри под одобрительные взгляды своих соседей и прислушался, что же скажут еще.
Сказали… Пришлось сжимать зубы покрепче, чтобы не выругаться, причем не только Гарри, но и Гермионе. Было объявлено, что теперь вся школа, даже первокурсники, будут разучивать это заклинание. И не только на уроках защиты, но и на специальных факультативах. И в Хогсмид не будут выпускать никого, кто не сумеет создать Патронуса, хотя бы неоформленного.
Школьники зашумели. С одной стороны, это было неплохо — овладеть таким сильным и полезным заклинанием. С другой… не будут ли приняты меры к тем, у кого заклинание не получается, кроме ограничения походов в деревню? Ведь Дамблдор как бы вскользь заметил, что Патронусов не могут создать темные маги…
— Интересно, это действительно так? — шепнула подруга на ухо Гарри. — Снейп и Блэк оба вроде как темные маги…
Гарри только фыркнул в ответ.
Когда же профессоров распределили по курсам для проведения факультативов, точнее, обязательных дополнительных занятий по защите, оказалось, что деваться Гарри Поттеру совершенно некуда. Третий курс взял на себя сам директор.
Гарри посочувствовал даже Малфой, уже посвященный в общих чертах в происходящее, правда, «специальную урезанную и облегченную версию», о якобы травме Гарри, повлекшей необходимость переливания крови, в результате чего они со Снейпом стали кровными родственниками (со Сметвиком эту версию на всякий случай тоже согласовали).
Драко вообще сам себе удивлялся: ему совершенно не хотелось ругаться с Поттером, который совсем перестал реагировать на прежние подколки. А вот общаться хотелось — с ним стало очень даже интересно. Да и магглокровка оказалась способной на прелюбопытнейшие идеи. Чего стоило то, что она изо всех силенок пыталась сделать свой светящийся шар хотя бы похожим на дракона, рассчитывая «прикрыть» аж самого декана Слизерина. Драко тогда дар речи потерял почти на минуту.
А когда его обрел, объяснил популярно обоим гриффиндорцам, что, если Грейнджер не хочет быть сговорена за кого-то прямо в течение этого года, не стоит форсировать события. Как же те удивились!
Малфой долго хихикал, глядя на их лица, когда ребята услышали, насколько быстро и легко можно сделать «настоящую родословную» для магглорожденной: всего лишь заплатить и настоять на удочерении любым из магов. Кто сколько возьмет. Или другой вариант — заказать документы. Но поскольку часть документооборота, особенно касающегося наследства, а, значит, и генеалогии, ведут гоблины, этот путь подороже. Кстати, и сами магглорожденные маги иногда прибегали к этому. Если хватало денег и амбиций, конечно. То есть очень, очень редко. Ну нет, амбиции-то были, но заработать в волшебном мире тому, кто не имеет связей…
Поттер и Грейнджер слушали, едва не открыв рты, особенно когда Драко назвал пару фамилий с «подправленными» родословными, а потом и чистокровных, делавших «правильные» документы супругам собственных детей.
— Если это даже не секрет, то в чем тогда смысл?
— На самом деле я делюсь с вами эксклюзивной информацией, Грейнджер. Цените, — фыркнул Драко.
— Получается, Блэки тоже могли?.. — Гарри не стал продолжать, все было ясно.
— Конечно. Если бы не были, хм… столь агрессивно настроены. Кстати, Грейнджер…
Драко чуть задумался: ему пришла просто великолепная идея. Вот только сказать грязнокровке, не окажет ли она ему честь, было как-то… слишком. Гриффиндорцы смотрели выжидающе. Наконец, его осенило где-то краем уха слышанное:
— Кстати, Грейнджер, — обронил он как можно небрежнее, — пойдешь за меня?
Выражение их лиц он будет еще долго припоминать с наслаждением — оно того стоило! У Поттера глаза вообще стали едва не больше его очков, а уж Грейнджер… Это было великолепно!
Когда она наконец обрела дар речи, послышалось сдавленное:
— Малфой… ты же пошутил, правда?
Драко ухмыльнулся. Грейнджер до этого времени его вообще особо не интересовала, разве что как интеллектуальное приложение к Поттеру. Да и сейчас он испытывал по отношению лично к ней только здоровое любопытство.
— Драко, пожалуйста… Ты же меня терпеть не можешь! Не шути больше так, я прошу…
— И что мне за это будет? — не выдержал он, но заметил, что Поттер сжал руку в кулак. — Кстати, именно так все и произойдет, если об этом узнает Нотт. Или Крэбб, — он сделал паузу, потому что Грейнджер поперхнулась воздухом, а Поттер скрипнул зубами, и добил: — Или Гойл.
Драко продолжал наслаждаться, когда девчонка в ужасе схватилась за голову.
— Вот поэтому я вас и предупреждаю, — закончил он немного менторским тоном и увидел, как расслабился Поттер.
«Это интере-есно», — протянул Драко про себя, но делиться, естественно, ни с кем не стал. Зря ему, что ли, отец в каникулы морали читал? Надо было перенести внимание на другое.
А поиздеваться над Грейнджер и Поттером, оказывается, можно и вот так. Это… изощренно и красиво! А еще куда веселей, чем всякие оскорбления. Главное, чтобы никто не услышал, как он якобы подбивает клинья к этой грязнокровке — передадут отцу, и домой можно будет не возвращаться. Но как она реагирует… шедевр! Впрочем, Поттер тоже хорош.
— Тебе, Грейнджер, скорее всего присоединят фамилию Дагворт. Читала про Дагворт-Грейнджеров? Неплохие зельевары, кстати.
— Я не только читала, я проверила, — удивила его девчонка. — Ни в какой степени не родственники.
— Будут родственниками, если кое-кому приспичит взять тебя в жены, — пожал плечами Драко. — Сильная ведьма — полезное приобретение для многих семей.
Гермиона, представив себя этим самым «приобретением», открыла было рот, но возмутиться не успела: пришел Снейп в отвратительном расположении духа и выгнал их с отработки. Кстати, отработка взысканий, которыми их буквально засыпал профессор зельеварения, служила теперь прикрытием общению в приватной обстановке не только с ним, но и с Малфоем.
Драко моментально пролез в небольшую компанию заговорщиков не только как хранитель сведений о Патронусах, но и в качестве связного по делу Сириуса, выполняя наказ матери. Люциус Малфой со своей стороны посодействовал, намекнув на полезность собственного отпрыска его декану, так что деваться от Малфоя-младшего было некуда…
* * *
Дамблдор не торопился с выявлением нового сильнейшего мага: для начала стоило самому подстраховаться, тем более с самым интересным возрастом, в котором находился Избранный и его неожиданно расширившееся окружение, вызвался поработать лично. Что ж, объяснять он умеет, а Фоукс прекрасно исполнит свою роль, немного изменив свой внешний вид, если с ним договориться. Правда, в последнее время феникс почему-то начал капризничать.
Именно из-за того, что уговорам фамильяра директору пришлось посвятить несколько дней, факультатив по защите у третьего курса был одним из последних. Дабы не тратить свое драгоценное время, директор собрал сразу все факультеты в одном из залов. Заодно удобно было посмотреть на все взаимоотношения между факультетами, что тоже было немаловажно.
Когда он вошел в зал, дети вели себя спокойно: переговаривались, шушукались, кто-то смеялся. Никто не конфликтовал. Гриффиндор и Слизерин разделял дружелюбный Пуффендуй. Погруженные в собственные мысли когтевранцы, как обычно стояли чуть в стороне.
— Что вы знаете о заклинании вызова Патронуса? — спросил директор после приветствия, и лес взметнувшихся рук показал, что третий курс пришел теоретически подготовленным. Даже Гриффиндор. Ну… ладно.
После небольшой, но содержательной беседы он рискнул спросить, есть ли у кого-то вопросы об этом, и с удивлением отметил, что на этот раз руку не поднял никто. Даже Гермиона Грейнджер.
— Ну что ж, раз вы такие эксперты в области теории…
А, вот, наконец-то…
— Конечно, мисс Грейнджер, — Дамблдор благосклонно кивнул.
— Директор, — та встала, — вопросов на самом деле очень много, но сначала очень хочется попробовать практику. Спасибо.
И села. Директор увидел, что некоторые ученики едва не зааплодировали. Даже Слизерин! Нет, зря он поставил весь поток разом, неудобно наблюдать, глаза буквально разбегаются… Но пришлось начинать практику. «Все-таки, наверное, надо хотя бы иногда работать с детьми», — подумал Дамблдор, глядя как незнакомая ему девушка с Когтеврана что-то втолковывает радостно кивающей Лаванде Браун, а мисс Гринграсс обсуждает с мисс Боунс движение палочки.
Поттер и Малфой, изображая из себя опытных, помогали всем, до кого могли дотянуться (Малфой — до кого хотел). У Гермионы, которая предпочла работать самостоятельно, все время получался довольно устойчивый светящийся шар, иногда с хвостом, который постепенно начал становиться все более плоским и похожим на щит, только выпуклый с двух сторон. Грейнджер чуть не плакала, пока ей на ухо не шепнул что-то Финниган.
Гарри увидел, что подруга смотрит на свой Патронус совсем другими глазами, и тоже заинтересовался.
— Летающая тарелка! Гарри, Шеймус заметил, что мой Патронус очень похож на летающую тарелку!
— Вот это номер… — округлил глаза Гарри. И правда, было похоже. — Инопланетная цивилизация нас спасет!
— Не знаю насчет цивилизации, однако надеюсь на острые края… Как ты думаешь, у них хорошо получится отрезать этим тварям головы? — улыбка Грейнджер стала непривычно хищной. Гарри оценил.
— Наверное… а если еще подкрутить…
— Имеешь в виду, чтобы он еще вращался? Надо подумать…
Под конец занятия на удивление директору светящиеся облачка разных размеров получились у всех. Даже у Крэбба с Гойлом. Ну а что? Стимул-то был, еще какой! Точнее, много стимулов продолжало патрулировать границы школы. Когда у Невилла Лонгботтома выросло что-то, напоминающее пасть дракона, только явно растительного происхождения, директор заинтересовался и о чем-то долго с ним разговаривал.
Драко внутри себя аж подпрыгивал — так хотелось ему похвастаться своим гиппогрифом. Он даже имя ему придумал: Гром. Но вылезать вперед было не по-слизерински, так что приходилось терпеть. Однако, когда к концу занятия директор объявил, что вот сейчас всем покажут, как надо делать настоящие телесные Патронусы, рука поднялась сама. Вперед Поттера. Тот, кстати, сидел тише воды, ниже травы, и Драко, если честно, очень даже его понимал.
То, что Драко Малфой первым вызвался продемонстрировать свой Патронус, директора насторожило. Он вопросительно посмотрел на Гарри, но тот сидел, опустив голову, и не поднимал на него глаз. Под ложечкой у директора возникло нехорошее ощущение… Он кивнул Малфою — а что еще оставалось делать?
И весь курс залюбовался шикарным светящимся гиппогрифом.
Внутри у директора словно что-то оборвалось.
— Поблагодарим мистера Малфоя за прекрасную демонстрацию! Два… — его голос едва не пустил петуха, — двадцать баллов Слизерину… М-мистер Поттер?..
Гарри вздохнул.
— Экспекто Патронум!
Профессор Снейп, не изменяя черному цвету, совсем как настоящий, только окутанный светящимся ореолом, пронесся по классу и вылетел в коридор.
После молчания тишина буквально взорвалась возгласами, в которых чрезвычайно сложно оказалось вообще что-либо разобрать.
— Фоукс, — прошептал директор. — Экспекто патронум, — выдохнул он в полный голос и, уцепившись за фамильяра, покинул класс.
Нужно было хотя бы прийти в себя. Все оказалось слишком неожиданно даже для него. Особенно для него…
Гарри чувствовал себя не особо здорово — ему предстояли объяснения со своим факультетом. Однако, к его удивлению, первым к нему подошел Малфой. И первым — снова! — протянул ему руку, которую Гарри на этот раз горячо пожал.
Слизерин и Гриффиндор продолжали смотреть друг на друга, пока Ханна Аббот не подошла к Невиллу Лонгботтому, чтобы тоже пожать ему руку…
— Гриффиндор поздравляет Слизерин с успехами в создании Патронусов! — прокомментировал Майкл Корнер. — Мой мир… о нет, наш мир никогда не будет прежним!
— Молодец, Поттер, — Тео Нотт хлопнул Гарри по плечу и тут же хохотнул. — Завтра зельеварение. Слизерин с тобой, если что.
— Спа… спасибо, — шаркнул ножкой Гарри, разозлившись и решив, раз уж так пошло, эпатировать всех подряд.
Нотт сделал стеклянный взгляд и отошел, а расхохотался чуть позже и… показал Поттеру большой палец.
На удивление спокойно вел себя… Рон Уизли: сидел за партой, поглощенный какими-то расчетами. И на вопрос, все ли у него в порядке, ответил только то, что пытается определить, какой у него может быть Патронус. Мол, может, вообще не стоит стараться — если у него вылезет кто-то вроде Снейпа, он этого точно не переживет.
Сочувственный взгляд старого приятеля Гарри порадовал гораздо больше, чем ожидаемый скандал, да и весь факультет, благодаря Нотту вспомнивший, что предстоит Гарри завтра, смотрел на своего «героя» уже немного иначе.
— Гриффиндор приносит своему лидеру соболезнования по поводу того, с чем его поздравлял Слизерин, — продолжил Корнер, явно обнаруживший в себе талант комментатора.
— Приходите посмотреть, что завтра получит Поттер от профессора Патронуса, — рявкнул наконец Уизли и впервые за многие дни был поддержан… Всеми.
— И рискните прокомментировать, — сверкнула глазами в сторону Корнера Гермиона, и тот немного стушевался.
— Мужайся, Поттер! — подбадривали Гарри едва ли не все покидающие класс, и самым трудным для него оказалось все это время держать озабоченно-грустную мину вместо того, чтобы вволю насмеяться.
* * *
Уже к вечеру по школе поползли самые фантастические истории про то, как Снейп спас Гарри Поттера то ли от бешеной собаки, то ли от Пожирателей, то ли от Того Самого. Последнее словосочетание, кстати, Гарри запустил лично, заодно поклявшись говорить правду и ничего, кроме правды. А уж как кто понял, что именно значит словосочетание «того самого» — определенно не его забота, решил он. Проходившие рядом, конечно, совершенно случайно, Малфой сотоварищи оценили это как удачный приступ слизеринства, но внимание акцентировать не стали.
На уроке зельеварения Поттер получил всего лишь одно предупреждение, что, если он и дальше будет заниматься спустя рукава, то его Патронус будет выполнять немного другую функцию, а именно — учить его зельям. Дополнительно. Гарри с трудом сдержал улыбку и выдохнул.
Акции Снейпа в школе понемногу начали расти. Слизерин гордился деканом — это ведь надо суметь так впечатлить кое-кого, чтобы стать Патронусом. Кстати, не кого-нибудь, а «героя магического мира», что для последователя Темного Лорда после победы «светлых сил» просто мудро и истинно по-слизерински. Гриффиндор тихо радовался тому, что профессор ничего такого страшного Поттеру не сделал. Подумаешь, отработки, Поттер с них приходит как с прогулки к себе домой.
Гарри не без помощи Малфоя запустил еще один слух про переливание крови и «уж-жасную травму в маггловском мире», и понемногу все начало успокаиваться. В конце концов, каким бы ни был Патронус, главное, чтобы он со своей функцией справлялся. А поттеровский Патронус справлялся просто любо-дорого. Гарри несколько раз уже зазывали прогуляться до границы, уж очень хотелось кое-кому снова услышать «пятьдесят баллов с дементоров». Хогвартс понемногу проникался крутизной своего профессора зельеварения.
Счастливые Малфои прислали наследнику здоровенную посылку со всякой вкуснятиной, часть которой перепала (случайно, во время очередной отработки) и Поттеру с Грейнджер.
Рон Уизли практически переехал в кабинет рун, от которого мадам Бабблинг дала ему специальный ученический пароль, и на родной факультет возвращался только переночевать. Ну и еще, конечно, питаться не забывал. Общаться с ним было уже вполне нормально, если бы он, думая о чем-то своем, не зависал так часто и надолго. Кстати, через несколько занятий по Защите у него у одного из первых получился небольшой пес, по виду фокстерьер.
— Кажется, на него похоже, — поделилась с другом Гермиона. — Как фоксы вцепляются насмерть, так и Рон, похоже, вцепился в свою проблему. И если он ее решит, то, мне кажется, вернется к нам. А ты как думаешь?
— Не знаю и предполагать не возьмусь. Ты этого хочешь?
— Чего? Чтобы он снова был с нами? Ну-у… смотря какой. Но его изменения мне точно нравятся.
— Скандалить перестал, жрать, как не в себя, тоже. Задумался. Да, плюсов много. Но хотелось бы большего. Ну, ты понимаешь…
Гермиона кивнула. Им нужны союзники, и, наверное, чем больше, тем лучше. Сложность лишь в том, что им нужны только надежные союзники.
Вот только хозяина Патронуса-дракона так и не нашли, хотя профессора и сам директор проверяли успехи всех учеников лично и весьма пристрастно. В конце концов Дамблдор решил, что, скорее всего, это был кто-то из беспокоящихся о своем ребенке родителей, который затем отправился в Хогсмид и аппарировал. Он за чаем всесторонне обсудил этот вопрос с каждым из деканов и получил четкие доказательства, что и Флитвик, и Снейп думают так же, как он, но насчет личности мага теряются в догадках. Свой человек в Хогсмиде сообщал, что в день приезда школьников через камины прошло более двух десятков человек, среди которых были и бывшие выпускники, и трое незнакомцев.
«Теперь отвадить Гарри от Северуса Снейпа будет весьма проблематично, — совершенно правильно думал директор, — но вот сделать так, чтобы Северус сам отвернулся от мальчика, видимо, придется…»
И он начал неспешно, со вкусом разрабатывать очередной план.
А в это время Северус Снейп в очередной раз благодарил Гарри за данную кровь и писал отчет для Гиппократа Сметвика.
Примечания:
По поводу пердящего бульдога, кто против, можете прочитать об особенностях породы. Например, тут: https://tvoidrug.com/breed/middle/anglijskij-buldog.html
Все шло не так, как полагалось, и Альбус прекрасно понимал, что переламывать ситуацию не стоит — только менять: медленно, планомерно, исподволь подводя всех участников его игры на правильные позиции. Благо Снейп наконец закончил зелье — собственно, он первым его и протестирует. Оставалось хорошенько замаскировать вкус и запах, которые, увы, оказались довольно специфическими: воняло оно, словно дыхнул кто-то, основательно наевшийся луку и вдобавок совершенно пренебрегающий гигиеной полости рта. И на вкус напоминало именно лук, точнее, луковый сок.
Ко вкусовым и ароматическим качествам своих творений персональный зельевар директора был до безобразия равнодушен: если зелье работало, он считал свою работу выполненной. Знал бы Дамблдор истинные причины такого безразличия…
Директор поморщился, тщательно закупоривая пузырек с зельем. Ну ничего, Снейп уже получил от него распоряжение по устранению жгучести, а с остальным Альбус и сам как-нибудь справится. Хотя бы мяты добавит — известно, что она довольно хорошо устраняет запахи именно такого типа.
Изменять изобретенное мастером зелье, да так, чтобы его не опознал сам мастер, оказалось сложно, но весьма увлекательно. Правда, достичь приемлемого результата все не получалось, зато попутно удалось создать один весьма приятный аромат. К нему Альбус и сам оказался неравнодушен и начал сбрызгивать им сначала платок, а потом мантию и самого себя.
Кстати, запах не только ему пришелся по вкусу: во время его последнего визита в Министерство Фадж осторожно, но явно принюхивался, а потом даже спросил, где можно купить такие благовония. Пришлось пообещать флакончик, после чего разговор прошел чудо как гладко. В конце концов, сладковато-сандаловый запах с небольшой хвойной горчинкой, исходящий от собственной бороды, был просто изумителен!
Директор занюхал очередную неудачу по обезвреживанию гнусного запаха такого многообещающего зелья и задумался.
Снейпа он всегда считал темным — достаточно было имеющихся у него сведений о семье последнего. Удача, что Эйлин оказалась слабой волшебницей с тем еще ветром в голове, и Принцы как родовитые маги окончательно утратили свое влияние. Главным было не допустить Северуса до старика Принца, пока тот был жив. К счастью, благодаря некоторым обстоятельствам, в том числе случайным, это удалось довольно легко.
Мысли директора вернулись в настоящее: к Гарри Поттеру. Северус с ним снова перестарался. Хотя он был обязан сохранить мальчику жизнь, так что претензии тут не предъявишь. Нет, директор чувствовал, даже видел, что их рассказ лишь легенда, но по мелкой моторике мальчика и давно выученным интонациям Снейпа совершенно точно понял, что скрывают от него только то, что ситуация была еще более серьезной, чем ему представили.
Он сделал вид, что поверил, и удовлетворенно отпустил обоих: все-таки еще не родился тот маг, которого он, Альбус, не смог бы вывести на чистую воду! Напрягало другое: что же теперь представляет собой душа мальчика, выбравшего раскаявшегося темного мага в качестве Патронуса? Осталась ли она светлой? Директора одолевали сомнения, и чем дальше, тем больше.
Вдобавок Альбус, глядя на понемногу налаживающиеся отношения между третьим курсом Гриффиндора и Слизерина, начал подозревать ещё более серьёзные изменения в Гарри. Тем более что на своем факультете Поттер не то чтобы стал негласным лидером, этого уж точно допустить было нельзя, но… к нему, кажется, начали прислушиваться другие ребята.
Вот только Рон Уизли, истинный сын истинно светлых волшебников, начал как-то отстраняться от своего друга. Что тоже настораживало: не так ли и должно было случиться, если Гарри все же стал темным, или крестраж, несмотря ни на что, начал каким-то образом воздействовать на него? Это все было совершенно ни к чему.
Директор проводил параллели с Томом, но Гарри выписывал ту еще кривую и упорно не вписывался ни в какие рамки. То, казалось бы, вел себя совсем как Реддл, а после выяснялось, что цель-то у него была самая что ни на есть гриффиндорская… Даже парселтанг он в последний раз использовал для того, чтобы попробовать наладить контакт с Патронусом мисс Паркинсон, роскошным удавом, отливающим радугой даже в бесплотном виде.
В результате половину занятия ученики всех факультетов гладили призрачного удава, которого Паркинсон и Поттер таскали между партами, и любовались переливами и отсветами его бесплотной шкуры. Да что там, Альбус и сам немного погладил. Пальцы ощутили удивительно приятное тепло, а взгляд основательно залип на игре цветовых всполохов. Вот бы найти мантию такого цвета!..
А Поттер сиял, словно именинник, едва ли не больше, чем гордая и счастливая хозяйка Патронуса.
«Еще немного, и факультеты начнут брататься, и начнется это именно с третьего курса. Надо срочно разводить детишек, пусть Минерва переделает расписание», — думал Альбус по пути в свой кабинет.
Все его сентенции насчет ужасных темных магов и многозначительные взгляды в сторону слизеринцев нужного действия не оказали: «зеленые» сидели спокойно, сделав морды кирпичом, как сказал бы некстати вспомнившийся ему Сириус Блэк, а «красные», на которых директор так надеялся, за компанию с двумя всегда нейтральными факультетами смотрели на него слегка недоумевающе.
Ну да… Сияющая солнышком Паркинсон, счастливый и гордый Малфой, едва не визжащая от восторга Буллстроуд, гладящая своего еще совсем маленького голенастого лунного теленочка, изумленные Крэбб с Гойлом, у которых получилась пара боевых кабанчиков, тут же затеявших уморительную возню с пятеркой других парнокопытных детенышей, чьими авторами были пуффендуйцы и один когтевранец, как-то совершенно не походили на «опасных и страшных темных». И сделать он с этим ничего не мог. Патронусы-то налицо…
Окончательно определиться насчет тьмы и света в одном отдельно взятом Поттере Альбус так и не смог, а потому решил устроить знакомство Гарри с Томом Реддлом — с помощью думосбора, конечно. А еще он попросит Гарри, чтобы тот дал посмотреть парочку своих последних приятных воспоминаний. Ему же не трудно будет порадовать старика?
А может быть, стоит показать детство Тома еще кое-кому, например, друзьям Гарри? Будет интересно посмотреть, как они на это отреагируют. И, кстати, Снейпа тоже можно пригласить, пусть полюбуется. А что… чем не способ лучше понять, как изменились и в какую сторону развиваются взаимоотношения всех рабочих фигур?
* * *
На следующей неделе школа гудела: изменения в расписании значительно увеличили количество окон, но и отодвинули окончание учебного дня. Снейп, увидевший в своем расписании практические занятия с каждым факультетом в отдельности, едва не расцеловал (мысленно, конечно!) Минерву МакГонагалл в сморщенные щечки: пусть часов больше, зато насколько же проще будет работать! Отдельно Слизерин, отдельно Гриффиндор, да это же просто мечта!
Вот только на отработки будет оставаться все меньше времени. Хотя… У других учеников он может принимать их во время «окон» — почему бы и нет? Он улыбнулся шокированной Минерве и углубился в расписание, составляя свой собственный план. Тем более что Гарри уже приноровился всюду таскать с собой Грейнджер, которая оказалась не только ходячим справочником, но и таким же активным ребенком с ясным и цепким умом. Однако после ужина в понедельник Гарри пришел один и все время беспокойно подпрыгивал, как на иголках: подруга отправилась к директору…
Снейпу пришлось напомнить, что Гермиона теперь все время носит с собой прекрасный антидот, смешанный с маггловским лимонадом, главное — проследить, чтобы она его выпила.
— Это без проблем, — наконец улыбнулся Гарри и расслабился. — Лимонад она обожает! Так что точно выпьет. А… думаете, то зелье все еще воняет?
Снейп покачал головой, и они продолжили трудиться над невербальной защитой Гарри.
* * *
Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, несмотря на некоторый испытываемый перед директором трепет, дружно и совершенно непроизвольно скривились, поднеся ко рту чашки с чаем. Девочка даже посмотрела на него умоляюще.
«Сейчас она наберется смелости и скажет, что такое пить нельзя, — подумал Дамблдор и вздохнул. — Придется довольствоваться старыми средствами».
— Мне недавно привезли этот сорт в подарок, — директор всегда предпочитал играть на опережение, и Уизли едва не опрокинул чашку на себя, видимо, оценив подарок, а потом довольно брезгливо отряхнулся. Глаза Грейнджер стали чуть не по чашке каждый.
«Нет, все же эти детки прекрасны! — решил Дамблдор. — Все, абсолютно все, что они чувствуют и думают, написано прямо на лицах. Хороших друзей я выбрал для Гарри», — похвалил он сам себя.
— Почему-то он никому не нравится, а я все ищу, кому бы мог его в свою очередь… подарить, — весело блеснул он очками-половинками.
— Вам тоже не нравится? — участливо спросил Рон. — Зачем тогда заваривать?
— Я же сказал, что ищу, кому он понравится, чтобы подарить, — в голосе директора мелькнули наставнические нотки.
— Вряд ли вы быстро найдете тех, кто умеет наслаждаться запахом несвежих носков и, кажется, лука, — сочувственно вздохнула Гермиона. — А просто выбросить нельзя?
— Это же подарок, — директор налил детям из другого чайничка. Этот пах как чай, да, собственно, им и был. Капля зелья доверия — так, на всякий случай — мелочь, которая лишь немного укрепит отношение к нему этих детей. Как же приятно наблюдать за ними, интересно, что еще скажут?
— Тогда, возможно, просто поставить куда-нибудь подальше? — предложила Грейнджер. — Только подписать, чтобы потом случайно не взять. А может, со временем выветрится?
— Пожалуй, я последую твоему совету, моя девочка, — улыбнулся директор. — Еще чаю?
Когда дети выпили по чашке, он начал разговор…
Крутились сверкающие шарики, мелодично позвякивали бубенчики в бороде, частенько оглаживаемой директором, приятно пахло каким-то южным лесом, а речи директора, казалось, проникали прямо в мозг…
* * *
— Э… Гермиона… Я чего не пойму, — неуверенно начал Рон, после того, как они вышли из кабинета директора и уже с полчаса слонялись по школе в поисках Гарри. Точнее, Гермиона таскала за собой Рона, который сперва было воспротивился, однако не отказался отпить вкуснейшего лимонада из ее бутылочки, поэтому сразу уходить постеснялся. Да и напитка еще оставалось прилично. Когда же они наконец направились в сторону подземелий, и вовсе успокоился. Ну… Кухня была все ближе. Вот только в голову ему начали приходить странные мысли, и не озвучить их он не мог.
— Что именно? — повернулась к нему Гермиона, останавливаясь.
— Директор что… хочет, чтобы мы следили за Гарри?
— Да, я тоже так поняла. И?
— Но ведь он сказал, что мы должны все необычное рассказывать ему? — продолжал Рон. — То есть, мы что, доносить должны? На… Гарри?
Спокойный и делающий выводы Рон Уизли был определенно новой переменной в непростом уравнении ее жизни, так что Гермиона решила для начала выслушать все, что тот скажет. Она кивком попросила его продолжать и не прогадала.
Через пять минут перед ней стоял вполне узнаваемый, скандальный, пышущий праведным гневом Рон Уизли. Только вот причиной его кипения было… именно то, что надо. В кои-то веки. Просто бальзам на раны…
— Он… как он мог такое подумать про Гарри?! Он — и темный? Быть не может! Это же… это полнейшая чушь, при всем моем… уважении к директору, — совершенно искренне возмущался Уизли, и на душе Гермионы расцветали… розы, цикута, и что-то там еще, возможно, аконит, в общем, хорошо было.
«Этот сбор, да в чаек бы кое-кому», — подумала она и улыбнулась. Рон Уизли определенно был на стороне Гарри. На их стороне. Гермиона уловила четкую вопросительную интонацию в конце его пламенной и сбивчивой речи, но пока решила, что не стоит выкладывать все карты.
— Мне кажется, он просто заботится о том, чтобы на Гарри не влияли плохо, — осторожно проговорила она.
— Да? А я так понял, что это он на нас влияет, и к этому надо быть внимательными. И рассказывать тоже про это. Погоди… — Рон сделал паузу и вдруг изменился в лице. — Слушай, а мог кто-то подменить директора?
Гермиона вытаращила глаза: вывод был неожиданным.
— А… не думаю. Но… — тут она догадалась, что можно и воспользоваться этой ситуацией, — давай понаблюдаем, на всякий случай? И про Гарри ему ничего не будем пока говорить, так?
— Точно, — расплылся в улыбке Рон, довольный уже тем, что образцовая отличница и просто башковитая девчонка целиком и полностью одобрила его решение. — Даже если что заметим, на всякий случай не скажем, так? Если что… всегда же успеется!
«Пацанская солидарность, оказывается, вещь хорошая», — решила начитанная Гермиона и подумала, что стоит прощупать приятеля поглубже.
— А может, самому Гарри сказать? Мне кажется, он имеет право знать, это же касается его жизни… Как ты думаешь? Ты бы на его месте хотел знать?
— Конечно, — горячо одобрил Рон, уже совершенно не замечая того, что они все больше удалялись от кухни в сторону родной гостиной. — Мы разве не для этого его ищем?
Гермиона с облегчением перевела дух и заодно тему разговора.
— Рон, а ты расскажешь, что там с твоими рунами? Если, конечно, это не секрет.
Тот неожиданно покраснел.
— Понимаешь… это личное. Там всего пара небольших ошибок, а результат… ну, ты сама видела. Я ведь даже чувствовать себя стал совсем иначе. Я ведь правда изменился?
— Конечно! Это же так здорово, что сейчас все прошло! Почему ты не сказал? Мы бы с Гарри за тебя порадовались!
— Просто непонятно, откуда все началось. Мама… она не знаток рун, просто вышивки копировала, а где взяла рисунок, вспомнить не может. Вот.
— У тебя есть враги? — Гермиона нахмурилась, и Рон с удивлением почувствовал, как ему приятно, что она за него беспокоится. А она продолжала: — Может, у вашей семьи? Или только у мамы? Но… подожди, а у остальных-то как, все в порядке, вы проверили?
— У близнецов вышивки немного другие и проблем вроде нет, у Джинни то же самое, что у меня, только на нее почему-то иначе действовало. Проблема в том, что это все еще довольно долго исправлять. Потому что влияние тоже было долгим. На меня так с трех лет, оказывается. Профессор Бабблинг говорит, именно поэтому у меня сильные выбросы были, и часто очень, даже магическое ядро ослабили. Так что… не удивляйся, если меня или Джинни снова занесет, ладно?
— Чем-то можно помочь?
— Профессор Бабблинг кое-что показала, но делать это надо каждому для себя, — вздохнул Рон. — Эх, я бы тебя точно попросил, если бы не такое условие. Из меня, — он смущенно ухмыльнулся, — совсем хреновый вышивальщик. А там полмиллиметра в сторону или стежок чуть под углом — и все, начинай сначала. С самого первого, представляешь? Жуть. Ты только это… не говори никому!
— Я, Гермиона Джин Грейнджер, даю слово, что никому не передам информацию о том, что мне сейчас рассказал Рональд Уизли, да будет магия мира свидетелем, а моя магия — залогом.
Рон аж рот приоткрыл.
— Грейнджер, ты что… ты дала мне настоящую клятву?!
— А что я должна была сделать? Маггловскую расписку написать?
— Ну… спасибо… не ожидал.
Гермиона только плечами пожала, а про себя задумалась о странностях семейства Уизли.
— А как иначе-то?
* * *
Когда друзья рассказали Гарри о результате их чаепития с директором, тот не на шутку задумался. А потом тоже начал рассуждать вслух.
— Погодите-ка… Это что же получается, если я должен как-то победить Вол… Реддла, то есть, убить, кем я буду после этого, как вы считаете?
— Ну… Героем, наверное, — пожал плечами Рон.
А вот Гермиона промолчала. Ей уже было вполне ясно, какой тут может крыться подвох. Впрочем, Гарри это тоже понимал, хоть верить в такое и не хотелось. Но колебания Рона по поводу доверия директору надо было прекратить. Ну или доколебать до правильного, нужного им состояния.
— Мне вот больше интересно, кем меня тогда назовет уважаемый директор: всеобщим спасителем, как он уже сделал однажды, или всеобщей угрозой? Мне же предстоит стать убийцей самого сильного в Англии темного мага, так? Так кем меня объявят?
Гарри и сам похолодел, представив некоторые варианты. Он совсем не хотел, чтобы его боялись. И уж тем более не собирался провести под неусыпным контролем всю жизнь. А ведь есть еще Азкабан…
— Фью-у-у… — протянул Рон и зарылся пальцами в свою нечесаную шевелюру. — Мне все-таки кажется, Дамблдора кто-то подменил! Ну не мог он говорить такого про тебя, дружище! Ты же… Тебя же… Да ты же никак не можешь быть на стороне того, кто убил твоих родителей! — рыжик от избытка чувств треснул кулаком по стене. — Уй-я-а-аш!
— Вот тут ты совершенно прав, приятель, — грустно улыбнулся Гарри.
Ему было сильно не по себе и хотелось срочно посоветоваться со Снейпом, но он знал, что слинять в подземелья сегодня не будет никакой возможности. Только тетрадка, да… Но этого слишком мало!
— А потому давайте следить за директором. Я первым буду! — заявил Рон. — Надо найти настоящего и освободить его! Тогда мы все станем героями!
Гермиона вздохнула. Когда Рон Уизли впадал в раж, его было не остановить.
Зато после они договорились, что за Дамблдором (или тем, кто им прикидывается) наблюдать будет именно Рон, которому ребята через пару дней вручили специальный браслет-артефакт, блокирующий ментальное воздействие.
— Конечно, эта штука не так чтобы сильная, но быстро нагревается даже при слабом воздействии, и ты хотя бы будешь предупрежден, — объяснял Гарри довольному другу. — Просто хватаешься за живот и сматываешься. Усек?
— Он же, наверное, дорогущий… — кивнул Уизли и погладил браслет, казавшийся на его запястье слишком чужеродным.
— Друг мне дороже, — отрезал Гарри, осчастливив этим приятеля, и нажал на крайний завиток, сделав цацку невидимой. — На кой ляд мне все оставленные предками галлеоны, если некому будет доверять?
Рон задумался. Галлеоны это, конечно, здорово, только есть еще кое-что, что может обезопасить их всех.
— Давай-ка я клятву дам, что ли…
— Может, Непреложный? — предложила Гермиона. Рон вздрогнул.
— Как он сам решит, — Гарри посмотрел на приятеля. Или все-таки — друга? В любом случае, рисковать не стоило.
— В любом случае надо хорошо продумать текст, — склонилась над каким-то листочком Гермиона, тут же занявшись делом, пока их приятель раздумывал, что выбрать.
Когда текст был готов и всеми одобрен, Гарри подумал, не дать ли его на рассмотрение Снейпу. Вот только как отнесется к этому Рон — он же всегда был в крайней оппозиции по отношению к учителю? Но посоветоваться стоило. Выручила, как обычно, подруга, предложив показать это Флитвику. Когда они, таща за собой удивленного Уизли, объявились в когтевранской гостиной, где их вполне дружески приветствовали, Рон малость офигел.
— Так вот вы где пропадали, — догадался он.
— Ты что, не мог нас найти в библиотеке? Вообще-то чаще всего мы бываем там, а не здесь. Да ты и сам сейчас в класс рун почти что жить переехал.
Уизли улыбнулся. Руны… У него действительно уже многое получается. Но пока он не будет рассказывать. Вот когда он сможет представить им что-то… что-то равное хотя бы Патронусу Гермионы, тогда он, конечно, поделится. Вот бы что-то такое сделать… вроде мантии-невидимки Гарри. Про Патронус друга он предпочитал не думать…
А декан Когтеврана все же поправил одну формулировку, оказавшуюся немного скользкой…
* * *
— Нет, леди, эта собака не продается, — озадачила Нарциссу Блэк плотно сбитая коренастая маггла. Леди едва подавила возмущение. Надо было договариваться. Оставить брата, пусть двоюродного, этой… она не могла.
А Марджори Дурсль с удивлением смотрела, как ее надежда и будущий чемпион ластится к незнакомой даме, явно принадлежащей высшему свету, и думала, что отстоять песика будет весьма и весьма непросто. Она начала издалека — о планах на выставки, о записи на них, о тренировках. Ведь испортить собаку так просто!
Аристократка кивала, иногда немного хмурясь, и Мардж уже понадеялась, что ее и Чарли оставят все-таки в покое, но… Леди все-таки настаивала, а главное, предложила просто чудесный компромисс! И просто очень, очень соблазнительную сумму. Собака будет принадлежать ей, выставляться первое время тоже от питомника, но все права будут у леди Блэк. Вообще у нее будет все, кроме… самого пса.
— Он будет по-прежнему жить в питомнике, — обрисовывала Нарцисса перспективы радостно кивающей мисс Дурсль. — Призовые документы можно будет дублировать, но право определять его дальнейшую судьбу будет у меня.
— А как же вязка? — тут же спросила та. — Вы же понимаете, улучшение породы…
— Первое предложение, я считаю, надо отменить. Он еще слишком молод. Да и оплата после того, как он станет чемпионом, будет… более адекватной.
Пес повел себя почти по-человечески: вздохнув, зажмурился и положил морду на туфли леди. Та даже не дрогнула. Мардж почудилось, что не только она, но и собака ощутила явное облегчение…
— Обо всех выставках вы меня предупреждаете, обо все передвижениях по стране и за границу, естественно, тоже. Мой юрист пришлет вам договор.
После того как две леди голубых кровей удалились, Марджори Дурсль потрепала Чарльза Альфреда Бестера Белую Жемчужину по плотной холке.
— Теперь ты и стоишь, как благородный, пес… Странно, что она так сразу тебе понравилась, да вы, собаки, людей распознавать умеете. Кажется, она к тебе тоже неравнодушна, вот только в дом пускать не торопится. И деньги считать умеет не хуже меня. Вы точно не были знакомы?
Сириус гавкнул.
— Что ты хочешь сказать? Что не будешь пердеть, когда леди решит покрасоваться с тобой на поводке? Чарли, что с тобой? Ты кашляешь или… смеешься?
Издаваемые псом звуки были слишком странными, так что Мардж не на шутку заволновалась.
Блэк мысленно взял себя в руки, вспомнил Сивиллу Трелони, помянул коротким незлым словом Снейпа и добрым — Гарри, снова гавкнул, и изобразил, что откашливается.
— Надо бы тебя к ветеринару…
Сириус одним взглядом заставил мисс Дурсль усмехнуться.
— Ладно, ладно. Но если ты еще будешь кашлять, то познакомишься с нашим доктором поближе.
«Вот это точно дудки вам», — подумал Сириус и вальяжно развалился на ковре.
* * *
Для директора наступили горячие рабочие дни. Он уже приготовил думосбор, послал хитрое приглашение для Гарри с намеком, чтобы тот взял с собой тех, кому, по его мнению, стоит узнать кое-что важное, отправил домовика за Северусом и лично заварил несколько вариантов чая… И пригласил Люпина в качестве дегустатора. За ним тоже стоило понаблюдать, да и реакцию на него Снейпа и Гарри хотелось увидеть воочию.
— Северус, ты… опять переусердствовал с Гарри, — а что еще мог предъявить своему зельевару Дамблдор?
— Разве я когда-то выполнял ваши задания спустя рукава? — в лучших традициях Слизерина ответил вопросом на вопрос тот. Крыть было нечем, хоть и очень хотелось.
Тяжкий вздох Дамблдора едва не всколыхнул волосы Снейпа, но тот даже бровью не повел и продолжал бесстрастно внимать шефу, хоть, собственно, внимать-то было уже нечему.
Из угла эту сцену созерцал профессор Люпин, находящийся в тихой прострации: его наконец просветили по поводу того, кто является Патронусом Гарри Поттера, его главного ученика. Которого он должен был не только учить, но и рассказывать о родителях, защищать и спасать. Похоже, с этим прекрасно справились без него. Весьма качественно справились, судя по Патронусу. И, главное, КТО!
Пауза продлилась недолго: дверь распахнулась, и перед ними предстал Гарри Поттер в довольно большой компании. Мальчик вежливо поприветствовал сперва директора, потом — Снейпа, а за ним и Люпина, которого заметил не сразу. Остальные его спутники ограничились кивками и короткими поклонами.
Дамблдор отвечал на приветствия, с трудом удерживаясь от того, чтобы не выдворить из кабинета всю компанию.
— Ну, вы же сами говорили, что будет что-то, что все должны знать! Или я что-то не так понял? — удивился Гарри, увидев недовольное выражение на лице директора.
Понял мордредов мальчишка совершенно не так, но не говорить же об этом теперь! Приветствия продолжались, Альбус держал любезную улыбку, чувствуя, что от него что-то ускользает. С Гарри пришли все остальные деканы факультетов, и Минерва МакГонагалл теперь подозрительно косилась то на своего ученика, то на Снейпа. Грейнджер и Уизли пристроились в уголке напротив Люпина, и, надо же, именно в этот момент через камин директора вызвала Амелия Боунс… которая после недолгих раздумий решила присоединиться.
Директор отвлекся на нее, а потом стало поздно: Гарри Поттер начал задавать вопросы. Даже блокнотик достал, чтоб его…
— Скажите пожалуйста, директор, почему меня в годовщину гибели родителей даже к ним на могилу не отпустили?
— Как? — вскинул брови Дамблдлор и посмотрел на Минерву. — Когда ты просил?
— Так я же декану заявление оставил… По всей форме составлял, профессор Снейп мне помог.
Снейп торжествующе сверкнул глазами на Люпина, и директор скривился, тут же отвернувшись за чайничком. Вопрос был неожиданным и не особо приятным. А еще шестое чувство говорило, что это все только начало.
Глядя в печальные и честные глаза своего подопечного, Минерва МакГонагалл наконец вспомнила, как после урока трансфигурации Гарри протянул ей какой-то пергамент… Кажется, это было за несколько дней до Хэллоуина. Но она была так завалена делами… Да еще перед праздником! Как же это… Как нехорошо получилось!
— Но, Гарри, почему ты не пришел ко мне в кабинет? И не поинтересовался решением вопроса? — может, все-таки удастся сохранить лицо, ведь больше ей ничего не оставалось.
«Впрочем, это меня не извиняет», — решила она сама и поклялась быть внимательнее, особенно к запискам, которые ей иногда дают дети.
— Почему не интересовался? — обиделся Гарри. — Я каждый день приходил, с ребятами, — Уизли и Грейнджер дружно закивали, — ваш кабинет всегда закрыт. Только после урока вас и можно поймать. А в Большом зале… Понимаете, я бы не хотел, чтобы кто-то всё слышал, и… там все пялятся, — зеленые глазищи увеличились и заблестели, а по щеке сбежала слезинка.
Снейп мысленно зааплодировал артистизму своего ученика, изображая бесстрастную скалу. Грейнджер прятала улыбку в кулачок. Люпин продолжал тихо страдать, правда, уже немного по другому поводу.
Минерва МакГонагалл была готова хоть сквозь землю провалиться, хоть собственную шляпу съесть, но — ах, если бы это могло помочь!
— Альбус… — голос едва не подвел ее. — Профессор Дамблдор! Мне кажется, надо или передать кому-то деканство Гриффиндора, или снять с меня часть ваших дел! Или… найти другого… заместителя директора.
Ну вот, она это произнесла… Странно, как-то даже легче стало.
И, пока директор вынужден был успокаивать свою самую преданную соратницу, Поттер, как назло, продолжил.
— Все говорят, что я наследник Поттеров, но ведь без наследства наследников не бывает, правда?
Только Дамблдор хотел сообщить, что сейф его родителей в полном порядке и все его содержимое в целости и сохранности, что, впрочем, было совсем не его заслугой, как мальчик вздохнул и продолжил.
— Вы знаете, я так давно мечтал увидеть дом, где жили мама с папой… Это ведь и мой дом, правильно?
Помона Стебль грозно нахмурилась, и директор вздрогнул. Уж кто-кто, а он помнил, что может выдать под настроение эта такая мирная внешне дама. И как она переживает за детей, а Поттер же был сейчас — ну вылитый бездомный котенок! Вот и Флитвик удивленно хмурится… Зря он в свое время представлялся перед всеми опекуном Гарри, ох, зря. Что они теперь о нем подумают?
Ну почему, почему он даже не предположил, что мальчик может этим заинтересоваться? Директор был готов наплевать себе в бороду, но надо было что-то ответить.
— Э-э-э, видишь ли, Гарри, он несколько… не в том состоянии.
— Что значит, не в том? — тот искренне недоумевал.
— Понимаешь, Гарри, там может быть опасно. Крыша… Разрушения…
— От АВАДЫ разрушения? Да ладно! — вполне резонно не поверил Снейп, и директор, глядя на озадаченную Боунс и хмурых деканов, понял, что зря Люпин в свое время не съел этого гаденыша. Несмотря на все его, директора, старания, он все-таки вырос в большого гада.
Снейп же спокойно попивал чаек, мирно беседуя с Минервой, и, кажется, если он правильно услышал, вполне одобрял ее демарш. И еще успокаивал! Да что происходит, в конце концов?!
— У мамы день рождения тридцатого января, — продолжал кошмарный мальчишка. — Можно мне все-таки побывать на ее могиле, пожалуйста, директор!
Минерва подозрительно шмыгнула носом, достала платок и направилась в угол к Люпину. Гермиона и Рон обменялись удивленными взглядами.
Примечания:
Автор специально немного омолодила Риту Скитер, хотя и не имеет пока на ее счет слишком далеко идущих планов. Но роль на сей раз ей отводится нужная и важная. Жучок полезный, в общем. Будет. Древоточец, подгрызающий устои ;)
Живописание гада ДДД, в ходе которого уже понятно, что его представления уже весьма прилично разошлись с реальностью, но сам он пока не в курсе.
И одна маленькая просьба:
Я, конечно, понимаю, что большинство читателей — все-таки читатели, но у меня тут пригорело: нарисовалась заявка. Ужасно хочется почитать об этом: http://fanfics.me/request2171
Заскочите и, кто со мной солидарен, поддержите, плиз, а? А может /глазки котика из Шрека/, кто-то и возьмется?
Великий Светлый волшебник свалился в любимое кресло, обмахиваясь собственной бородой. Его излюбленный способ подвести объект воздействия к нужному решению так, чтобы тот был абсолютно уверен, что все придумал сам, впервые в жизни сработал совершенно «не туда».
Отработанная система воздействия рушилась едва не до фундамента. И на ком?! На глупеньком несовершеннолетнем мальчишке! То ли надо было просто ему приказать, то ли больше учить… а, нет, на примере Снейпа доказано, что тоже не вариант.
И зачем мальчик все это затеял? Он что, хотел устроить педсовет? Боунс еще принесло… Мерлин, сколько сложностей и как все внезапно!
Открытый думосбор, о котором Альбус даже не вспомнил, пока не остался один, неприкаянно курился серебристой дымкой воспоминаний. Директор достал из рукава бузинную палочку, всегда дававшую ему помимо магии уверенность в себе и своих действиях, и, немного взбодрившись, убрал содержимое чаши в специальный флакон.
Нет уж, отныне он не будет делать Гарри никаких намеков. Он будет четко и ясно говорить, что он от него хочет. А то понадеялся, что мальчик сам решит, кого привести из друзей… Ну да, правильно надеялся, привел. Но как среди них оказались деканы?..
И ведь какое искреннее объяснение, мол, это же главные люди в школе и, если что-то действительно важно, кто, как не они, должен быть в курсе? И что тут можно было возразить? Альбус вздохнул. Наверное, стоило предупредить, что эта информация касается лично Гарри. Хотя и это могло не сработать.
Нет, на Реддла Поттер совершенно не похож, и методы, применяемые к тому, на мальчике дают совершенно иной результат. У Гарри, кажется, и нет ничего особо личного, кроме отношения к родителям, и, действительно, выносить это все на Большой зал — уже слишком. Нет, все-таки Гарри Поттер оказался чересчур гриффиндорцем. Может, общение с Северусом все-таки поможет постепенно выправить ситуацию?
И вот теперь вместо того, чтобы спокойно подумать и решить, что делать с неуправляемым и не поддающимся никакой нормальной классификации Поттером, надо ломать голову о том, как быть с пресловутым домом в Годриковой лощине.
Альбус снова погрузился в раздумья о только что произошедшем.
Стоило ему заикнуться, что тот самый дом теперь — мемориал, мол, нельзя же отбирать у английских магов историческую реликвию, на что Боунс начала было одобрительно кивать, как вставленное мадам Стебль короткое и гневное: «А дом у сироты отбирать можно?» свело на нет все его усилия.
А ведь он так и не добрался до святая святых: закрытой части библиотеки и знаменитой поттеровской лаборатории. И теперь потеряет эту возможность навсегда — отказать мальчику уже не получится. Боунс (дернуло же ее пообщаться по поводу своей племянницы именно в тот момент!) не забудет об этом, не говоря уже о Стебль. Как же это досадно!
Хотя… если он постарается, Гарри сам принесет ему все, о чем он попросит — его детскую непосредственность можно будет прекрасно использовать. Директору мгновенно полегчало от этой мысли, он удовлетворенно вздохнул и подвел итог: тридцатого января экскурсии — быть. А сопроводят Гарри…
Он пробежал глазами по расписанию и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. У третьего курса Гриффиндора в этот день было три пары, равно как и у Люпина со Снейпом. Отлично! Оборотень всегда настолько раздражает Северуса, что тому будет не до дома Поттеров и, скорей всего, не до Гарри.
Правда, тогда оба профессора займутся друг другом и присмотреть за мальчиком толком не смогут, Гарри же со всей своей непосредственностью и непредсказуемостью может залезть куда угодно и влипнуть так, что об этом даже думать не хочется! Но… Почему бы не послать мадам Стебль, раз уж она так близко к сердцу приняла этот вопрос? А свое занятие с Когтевраном она как-нибудь потом отработает. Может быть.
Директор довольно улыбнулся. Помона терпеть не могла изменения в расписании, поскольку у нее на них был завязан уход за ее зелеными (и не очень) питомцами, так что пусть почувствует, как может быть неудобно заниматься не своими делами!
Осталось только подготовить дом. Разрушения заявлены, значит, надо что-то разрушить. Но… кому придется восстанавливать? Уж не тому ли, кто однажды назвался опекуном? И, хотя документы у гоблинов и в Министерстве давно изъяты, оказывается, людская память — ужасно неудобная вещь: имеет свойство восстанавливаться. Срочно, срочно дорабатывать зелье! Но некогда.
Дамблдор с тоской подумал о тишине и спокойствии личных комнат в здании Всемирной Конфедерации Волшебников. Увы, сейчас они были для него недосягаемы. Он подошел к камину, бросил щепоть летучего пороха и наклонился:
— Флетчер, ты дома? Есть задание… Да, встретимся, где обычно.
Через пару минут Фоукс перенес директора школы довольно далеко от Шотландии.
* * *
— Отлично сработано, Гарри, — похвалил Снейп, про себя удивляясь тому, как же, оказывается, приятно — гордиться своим учеником и… родственником.
— Я даже не ожидал, — хихикнул Флитвик. — Ваш артистизм даст фору, пожалуй, даже Северусу.
— Я чуть не разревелась, когда ты про маму сказал, — призналась Гермиона, повернувшись к Гарри и немного покраснев. — А Рон теперь точно уверен, что кто-то похитил Дамблдора и ходит под оборотным.
— Но он же ничего не пьет каждый час! На занятии давно было бы видно! — возмутился Гарри.
— Мало ли, он говорит, это может быть усовершенствованное зелье. И… извините, сэр, но он опять думает на вас.
— Можно подумать, я единственный способный зельевар на всю Англию, — фыркнул Снейп.
— А… разве не так?
— Какая чушь, мисс Грейнджер. Я знаю минимум троих, у кого бывают интересные идеи, и десятка два тех, кто умеет неплохо варить достаточно сложные вещи. Иначе меня бы из Мунго не выпустили, — он ухмыльнулся, вспоминая почти эпичный первый контакт со Сметвиком, и поймал ответную улыбку Гарри. — Должен там работать приличный мастер, как вы считаете?
Грейнджер задумчиво кивнула. И как она сразу не подумала? А Снейп продолжал:
— Так вот, их там двое. И все мои выпускники, представьте себе, вполне способны сварить более-менее приличные базовые составы. Что я, по-вашему, тринадцать лет зря школьников пугаю?
— Не верю, что кто-то варит лучше вас, — заявил улыбающийся Гарри, и Снейп скептически изогнул бровь и поморщился.
— Вот уж лести от Гарри Поттера мне в жизни просто катастрофически не хватало. Я — ученый, изобретатель, если угодно, — он перевел взгляд с Грейнджер и обратился к Гарри. — А ты, мне кажется, все-таки слишком по-детски вел себя с директором.
— Разве он не этого ждет от меня? Я был наивным, восторженным мальчиком. А главное, что никто, кроме самого директора, даже и не подумал такие вопросы задавать! Ведь только он способен их решить.
— А вот это хорошо. Думаю, Альбус по-прежнему чувствует себя вершителем твоей судьбы и персоной номер один в табеле о рангах Гарри Поттера. Да, непосредственность сыграла тебе на руку, в нее невозможно было не поверить. Но слезы…
— Это было прекрасным дополнением образа, Северус, — Флитвик даже пару раз хлопнул в ладоши, изобразив, что аплодирует Гарри. — И я не буду интересоваться, как вам это удалось, скажу лишь, что свою партию вы провели блестяще.
Гарри купался в лучах признания самых важных для него людей. Благодаря роскошной сцене, которую он закатил вчера у директора, на стороне «бедного сиротки» оказались все, даже сам Дамблдор, хоть и зубами поскрипывал. Общественное мнение — это такой ветер, против которого плевать уж точно не стоит!
Операция «Вернуть собственность Гарри Поттеру» началась успешно.
Основных ее резонов было несколько. Во-первых, заговорщикам хотелось иметь место, где они могли бы находиться, но куда не будет доступа посторонним, и где никто их не засечет. А если и засечет, то против сказать ничего не сможет.
Во-вторых, следовало отвлечь внимание директора от серьезных подозрений и, не дай Мерлин, исследований крестража, который по легенде все еще находится в Поттере. А поскольку дурачком директор не был, отвлекать его надо было чем-то достаточно серьезным. Раздувание истории с домом для сиротки, причем с присутствием Боунс — кажется, тут им сама Удача ворожила! — вполне подходило. Да еще и мадам Стебль теперь спуску директору не даст…
В-третьих, им нужна была причина, чтобы поработать в доме, где было еще столько всего недоосмотренного и недообследованного! Одна из немногих сохранившихся в магической Британии лабораторий артефакторов манила, словно они все были детьми.
Гарри, кстати, когда страдал в кабинете директора, как раз представлял мамину часть лаборатории и то, как он мог бы, будучи малышом, видеть, как она там работает, переговариваясь с отцом… Слезы набегали моментально. И так же быстро высыхали, стоило ему вообразить, как он будет там работать со Снейпом. И с Флитвиком, и с Гермионой… Разбег эмоций был что надо, хорошо хоть не задымился, как раньше: все-таки ментальные практики — это вещь.
Снейп же, как почти утвержденный негласный опекун Поттера с подачи самого Дамблдора, вполне сможет появляться там, чтобы помочь мальчику с «мелкими домашними проблемами».
Они просчитали, что Дамблдор все-таки не порушит много. Невыгодно ему. А если что, придется директору либо самому заняться домом, либо открещиваться от опекунства. Скорее всего, тот выберет первый вариант, потому что второй намного сложнее, и тогда можно будет без него прекрасно поработать в школе. Благо контакт между факультетами был наконец-то найден благодаря директорскому же факультативу — и уж в этом обвинять Дамблдору некого, кроме самого себя.
* * *
В результате все было плотно заняты каждый своим делом: Гарри, закончив помогать Снейпу с антидотом от последнего заказа уважаемого директора, налегал на чары в компании с Гермионой и Флитвиком. Сам Снейп начал несколько тесней общаться с МакГонагалл, чувствуя к ней гораздо бо́льшее расположение после ее демарша в кабинете директора. Женщине, имеющей совесть, можно было и помочь.
А уж как сама Минерва была благодарна бывшему ученику, наконец оценив проявленное им совершенно гриффиндорское благородство! Он ни разу не помянул ей старое (а было что); он устроил ее разговор с Поттером, в результате которого Гарри ее простил; он, в конце концов, помог вернуть ей остатки самоуважения, перечислив все дела, которыми она была тогда занята.
Результатом этого стало не только изменившееся мнение профессора трансфигурации о коллеге, но и заявление, которое она занесла в кабинет Альбусу. Минерва приготовилась было к долгим уговорам, но, не застав начальство на месте, малодушно оставила пергамент на столе и сбежала, едва заметив за окном небольшое огненное пятно машущего крыльями Фоукса.
Рон Уизли намылился было последить за самим директором, но быстро получил по кумполу двойным отрезвляющим заклятьем от лучших друзей. И… согласился с их доводами. Ну да, нечего соваться в опасное место, пока собственная защита непонятно какая. Точнее, совсем никакая. Сидел теперь в кабинете рун, корпел над вышиванием. Его исколотые пальцы и хмурый вид вскоре начали вызывать вопросы у соседей по комнате, которых, правда, каждый раз быстро и успешно отвлекал Гарри.
Дамблдор, доставший наконец небольшое количество маггловской взрывчатки, достаточное для того, чтобы провалить небольшой кусок крыши, откомандировал Флетчера «на дело», с которого тот вернулся, разводя руками: своей цели он так и не увидел.
Рванув в Годрикову лощину лично, директор сам с трудом отыскал нужный дом и при осмотре увидел, что все его «сторожа» и ловушки оказались нетронутыми. Все это надо было аккуратно собрать, причем в правильной последовательности, иначе ему самому уже ничто не поможет.
Он провел пару ночей за поисками собственных записей, потом столько же за расчетами, потому как части записок так и не нашел, и, наконец, бросив вверенное ему учебное заведение на Минерву и Помону Стебль (а нечего было к нему придираться насчет опекунства!) двое суток снимал, распутывал и собирал разложенные артефакты.
«Да, такое никому не доверишь, — думал он. — Пожалуй, я столько даже с Фламелем не работал».
Но он еще отыграется… Уже начал, переложив часть обязанностей Минервы на Помону, несмотря на слабые протесты последней.
* * *
— Мальчик мой, — обратился Альбус к вздрогнувшему Люпину. — Ты же сможешь сопроводить Гарри в Годрикову лощину и все ему правильно рассказать?..
После двух часов подробнейшего инструктажа Люпин, как ему казалось, выучил наизусть все, что должен сказать Гарри и на что обратить его внимание, а главное, не должен дать Снейпу себе мешать. Теперь ему было разрешено задавать вопросы.
…Конечно, Северус пойдет со своим учеником… Нет, этому невозможно воспрепятствовать… Да, он, Альбус, признает, что был неправ, когда попросил Снейпа позаниматься с мальчиком, он приобрел на него некоторое влияние, от которого Гарри надо защитить.
И если с этим справится друг его отца, то ему будет благодарен он сам, Альбус Дамблдор, и, конечно же, Гарри, который обязательно оценит, пусть и не сразу. А как был бы рад этому покойный Джеймс, светлая ему память…
Когда профессор ЗОТИ с несколько остекленелым взглядом ушел, Альбус довольно потер руки и вознаградил себя лучшим сортом чая и самыми замечательными сладостями от Фортескью. Заслужил, да и сил положил немало. Он блаженствовал, вспоминая только что проведенный разговор. Все якоря расставлены верно и программа буквально заложена в голову Люпина — он будет выполнять ее, чего бы то ни стоило.
Так… Теперь надо вызвать Снейпа и выдать ему распоряжения в том ключе, чтобы он ни в коем случае не мешал Люпину. Пожалуй, ничего лучше, чтобы хорошенько его взбесить, и не придумать. А Стебль он обрадует в самый последний момент, когда у той не будет времени что-либо предпринять — в результате она, конечно, будет стремиться как можно быстрее вернуться в свои теплицы.
Он задумался, не отправить ли с ними еще и Минерву, но решил, что это будет уже перебор, и послал домовика в подземелья — вставать и идти к камину было лень. Злить Северуса было так заманчиво, тот становился таким управляемым!
* * *
Снейп отыграл свою партию перед директором не хуже Гарри, с той лишь разницей, что свидетелей у него не было. Выводы были просты: он должен срываться на Люпина (да с превеликим удовольствием!), рычать на Стебль и Поттера — ладно, эти поймут, хотя… Не предупредить ли ему Помону заранее? И… что еще? У него было чувство, что он что-то упускает.
Надо расслабиться и отвлечься.
Он взял корзинку и отправился в теплицы, хотя новые ингредиенты были ему пока не особо нужны, но почему бы не взять, пусть себе полежат под стазисом. «Запас карман не тянет», — вспомнил он извечную присказку Долохова. Учителем русский эмигрант был жестким, но справедливым, а главное, второго такого любителя нарушать все писаные и неписаные правила в Англии надо было еще поискать. Как же жаль, что этот яркий и блестящий ум теперь сгинет в Азкабане…
Снейп вздохнул. Неизвестно, во что превратились теперь бывшие… коллеги. Ослабели и отчаялись или превратились в опасных зверей? Гарри недавно подкинул ему интересную мысль насчет зелья, которое могло бы стать антидотом от дементоров. Северусу очень хотелось над этим поработать, но вместо того приходилось заниматься всякой чушью, вроде представлений перед директором, сопровождения Поттера в его дом и грызни с Люпином…
Раздражение неожиданно стало очень ярким, и Снейп невольно притормозил: не стоило показывать его Стебль, славная женщина была слишком чуткой и слишком хорошо его знала(1). Он не хотел зря ее беспокоить, так что немного постоял, успокаивая дыхание, и, только обретя полное внутреннее равновесие, вошел в теплицы.
Помона как всегда повздыхала, после чего напоила его чаем с любимыми ею булочками с корицей, так что на ужин можно было не ходить и потратить это время с гораздо бОльшей пользой, что он и сделал. Через полчаса работы он не обнаружил в своей крови даже следа зелий, но после того приступа раздражения понял, что Дамблдор все-таки воздействовал на него, хотя и непонятно как именно.
Он сел и задумался. Как сейчас пригодился бы думосбор, стоявший пока в его доме… Впрочем, он всегда может отправиться туда, хотя бы этой ночью. В конце концов, у него вполне могут быть личные дела, в которых он не обязан отчитываться никому. Дождавшись отбоя, он вышел из школы и быстрым шагом направился в сторону Хогсмида.
По пути ему пришла еще одна совершенно неординарная мысль… И тут же исчезло чувство, что он что-то упускает. Он быстро записал ее в блокнот с протеевыми чарами и аппарировал.
* * *
Ресторан «The Ten Bells» встретил его спокойным гулом голосов, смешанных с ненавязчивой музыкой, и довольно приятными, хоть и резковатыми запахами. Кафе волшебников, как и другие места, где бывали маги, для этой встречи совершенно не годились — только маггловский мир и толпа, в которой так легко затеряться.
Он был уверен, что директор уже попросил за ним приглядывать, так что пришел сюда после тройной аппарации и пятнадцатиминутной поездки на автобусе (неприятно, но намного лучше «Ночного рыцаря»). Столик возле дверей он присмотрел и забронировал заранее: все проходят мимо, скользя взглядом и не замечая; озабоченные собственными делами люди торопятся к своим столикам и тем, кто их ждет. А он пока наблюдает. Уж что-что, а распознавать волшебников среди магглов он умеет. И выскользнуть на улицу легче легкого.
После того, как в его доме явно кто-то побывал, сломав к Мордреду все его хитроумные защиты, но не потревожив внутри практически ничего, приходилось быть вдвойне, нет, втройне осторожным.
Столик был уже занят, значит, она пришла заранее. Хорошо, что он не стал изменять свою внешность, иначе пришлось бы потратить слишком много времени на объяснения. Если получится выйти на сотрудничество, отлично, если же нет — память после его Обливиэйта не восстанавливал еще никто, а кусочки он умел убирать аккуратно, пока никто не пострадал.
— Северус Снейп? — яркая фигуристая блондинка в зеленом едва не подавилась десертом.
Рите хотелось протереть собственные глаза. На встречу с этим человеком она рассчитывала меньше всего. Даже не мечтала… Такая личность! Она теперь сделает что угодно, лишь бы не выпустить его из своих профессионально заточенных коготков. Правда, если он не оторвет их… вместе с ее головой.
Риту всегда невероятно притягивали опасные мужчины, а от этого еще в школе, когда он был совсем сопляком, веяло чем-то этаким. Особенным. Сколько раз она пыталась тогда добиться его внимания, но куда ей, младшекурснице, было тягаться со звездой Гриффиндора! Впрочем, теперь-то она может посмотреть… и попробовать, если все пойдет, как надо.
Профессиональное чутье сообщало, что ее ждет нечто совершенно неординарное. Хотя… что может быть неординарнее встречи в маггловском ресторане с Северусом Снейпом?
«Только настоящая причина этой встречи», — сообщило чутье, и Рита постаралась поскорей отключить все лишние эмоции.
— У меня для тебя подарок, Рита, — выдал Снейп, поприветствовав ее одним кивком.
— Почему мне?
— Ты умеешь подавать факты так, что они остаются в голове даже самых недалеких индивидов, ты не страдаешь пиететом ни к кому из значимых фигур, у тебя самая большая читательская аудитория. Этого достаточно?
— М-м-м… — протянула она, прикрывая глаза, словно оценивая лакомство. — Северус Снейп говорит мне комплименты? Это чертовски приятно. Можешь повторить?
— Уверена? Тем более что я лишь сообщаю известные тебе же факты.
— И что профессору Снейпу от меня нужно?
— Скорее тебе от меня. Тебя же всегда интересовала горячая информация?
— Ну, если ТЫ говоришь, что горячая, то… заинтриговал, — блеснула глазами Рита. — Что я буду должна и зачем это тебе?
— Не поверишь, ничего, кроме согласия на аккуратное стирание памяти о единственной вещи: от кого ты об этом узнала.
Рита побарабанила пальцами по столу, чтобы пауза не показалась слишком длинной. Он ведь вполне мог прийти под оборотным, если хотел просто передать сведения. Значит, в этом было что-то еще… И в это неуловимое что-то требовалось вцепиться зубами и когтями. Потому что это было весьма, весьма многообещающе!
— Может, клятву? Ты удивишься, но я весьма ценю то немногое, что находится в моей черепной коробке.
Правая бровь ее визави неподражаемо изогнулась.
«Да она не чужда сарказма… Пожалуй, будет приятно пообщаться и полезно договориться», — решил Северус, внимательно глядя в серо-зеленые глаза, за которыми мог прочитать многое, что, собственно, и сделал.
Снейп оценивающе посмотрел на нее, причем так, что Рита почувствовала, что краснеет, словно какая-то девчонка, и, только когда ногти впились в ладони от того, что она сжала кулаки, ее немного опустило.
— Непреложный обет, — заявил он.
— И ты берешь меня в союзники.
— После обета — да.
«Есть!» — торжество и хищный блеск в ее глазах заставили бы содрогнуться, пожалуй, и Темного Лорда… «Такая союзница нам всем не помешает», — решил Северус.
Он встал и бросил на стол маггловскую купюру, снова вызвав у Риты интерес — ведь сам он ничего не заказывал, взял ее под руку, и вот они уже шагают по людной, несмотря на ночное время, улице.
— Куда мы направляемся?
— В один небольшой спокойный городок под названием Литтл-Уингинг. Если ты не против, вон за тем углом я нас аппарирую.
— Это связано с?..
— Я покажу тебе место, где Дамблдор якобы прятал Гарри Поттера. Но сначала обет.
— Там будет кто-то, кто его скрепит?
Вместо ответа ее закружил вихрь аппарации, и пришла в себя Рита уже в полутемном парке. К счастью, этот способ перемещения мисс Скитер переносила неплохо, по крайней мере, гораздо лучше, чем большинство известных ей волшебников.
Снейп оценил.
Он кивнул какому-то незнакомому невысокому магу, который ждал их здесь, сидя на лавочке, и приступил к делу. Ей оставалось лишь повторять за ним слова обета. Когда магия ритуала обвила их руки светящимися браслетами, Рита подумала: «Как красиво… и почти символично. Но, Мерлин! Во что я вляпываюсь?» Однако отступать было поздно. Не успела она моргнуть, как незнакомый волшебник исчез, остался только Снейп.
— Ну, наконец ты мне расскажешь?
— Пока только то, что тебе стоит посетить тридцатого января Годрикову лощину. Во второй половине дня, если точнее.
— Это связано с Гарри Поттером?
— Да, но не только. Тебе понравится.
— Я… смогу взять у него интервью?
— Маловероятно, но возможно. Я постараюсь обеспечить, только не долго. Да, кстати, не забудь как-нибудь ввернуть в твои вопросы мальчишке что-нибудь насчет его долга по спасению магического мира.
— Что? Какой долг?!
— Особенно насчет долга. Остальное потом. Ты запомнила, — констатировал Снейп и аппарировал.
— Чертов слизеринец, — прошипела Рита так, что и Салазаров василиск, если бы был жив, счел бы возможным с ней побеседовать.
По венам разливался жидкий огонь, тонкие ноздри трепетали: она чуяла сенсационный скандал, как гончая чует дичь, и это меняло все!
1) О взаимоотношениях Снейпа и мадам Стебль — 8 глава «Иммунитета» (если кто забыл)
Помона Стебль успела выдать все необходимые распоряжения своим старшекурсникам задолго до того, как директор призвал ее в свой кабинет и в очередной раз «обрадовал». Она, конечно, попеняла ему, но, отлично сознавая, что играть убедительно не сможет, даже пробовать не стала. Просто согласилась. Директор же в очередной раз убедился в ее доброте и лояльности.
Таким образом, тридцатого января после уроков Гарри возле гостиной ждала весьма представительная делегация аж из двух профессоров. Долго собираться ему не пришлось — мантия потеплее, шапку на лоб, теплые ботинки… Снейп присоединился к ним у выхода из школы.
По пути Гарри первым делом озадачил взрослых тем, что не хотел бы быть узнанным там, куда они направляются.
Снейп хмыкнул: память о прошлом посещении и у него еще не стерлась. С-сувенирчики, м-да…
— Наложить чары отвлечения внимания или невидимости, как вы считаете? — спросил он коллег, тем самым вгоняя в легкий ступор назначенного ему врагом Люпина.
«Снейп советуется? Со мной?! Так не бывает».
Мадам Стебль улыбнулась коллеге:
— Невидимость поддерживать намного труднее, думаю, будет довольно и отвлекающих чар. Да мы и сами могли бы…
— Тогда как мы заметим друг друга? — вылез Гарри.
— Ах, какая я бестолковая, — улыбнулась Стебль, потрепав его по голове. — Давайте попарно.
Люпин только моргал, видя, как спокойно и даже приязненно общаются эти трое.
— Полагаю, отвлечение внимания не часто становится необходимым в вашей работе, — чуть поклонился своей бывшей учительнице Северус и улыбнулся, глядя, как Люпин в очередной раз тормозит, и как за этим с живейшим интересом наблюдает Поттер.
Пока Снейп не без внутреннего удовольствия разводил версаль перед улыбающейся мадам Стебль, а Гарри любовался на игру профессионала и производимый ею эффект, они дошли до границы антиаппарационного щита Хогвартса.
Люпин протянул руку к Поттеру, но встретил лишь жесткую трудовую ладонь мадам Стебль, и через несколько секунд они уже стояли возле кладбища, точнее, возле памятника Поттерам. Ремус попытался одновременно поблагодарить мадам Стебль за аппарацию и возмутиться тем, что его сочли неспособным это сделать самостоятельно, но тут слова вновь застряли у него в горле.
Снейп, печальный и непроницаемый, как министр на международном приеме, аккуратно укладывал букет из белых лилий подле женской скульптуры… Буквально за несколько мгновений, как они переместились сюда, кровь настолько отлила у него с лица, что бледностью он едва не сравнялся с цветами.
«А ведь он ее по-настоящему любил», — обожгло Ремуса внезапное понимание, и он едва не задохнулся, встретив взгляд непроглядно-черных глаз. Он непроизвольно опустил веки, надеясь, что Снейп не обратит внимания на его так некстати возникшие эмоции. А ведь он сейчас должен начинать рассказывать Гарри обо всем!
Он обернулся к мальчику. Гарри пристраивал в основание стелы что-то вроде двойного венка, невольно послужив примером и для Люпина: тот трансфигурировал что-то похожее и скромно положил немного сбоку. Мадам Стебль уже разместила свой аккуратный букет в небольшой каменной вазе, наложила чары неувядания на все цветы и теперь молча промокала глаза.
Ремусу показалось, что, если бы пошел снег, было бы слышно падение снежинок — такая стояла тишина. Нет, он не может ее нарушить. Только не сейчас.
— Профессор? — через пару минут чуть хрипло спросил Гарри, и отчего-то стало совершенно ясно, кого именно он имеет в виду.
— Готов идти? — Снейп был каменно спокоен.
«Будто неживой», — подумал Люпин.
На выходе с кладбища Снейп, на правую руку которого опиралась мадам Стебль, а за левую держался Гарри, безразличным тоном осведомился, в порядке ли профессор Люпин, и Ремус необыкновенно ярко ощутил: он тут лишний.
Все наставления директора пронеслись в голове, но даже мысль о том, чтобы открыть рот и что-то сказать, казалась противной. Выручил Гарри:
— Профессор Люпин, может быть, вы что-нибудь вспомните о моих родителях, пока мы идем? Какой-нибудь случай. Мне всегда хотелось представить, какими они были… как жили…
И Люпин принялся за рассказ. Только вот не совсем тот, на который рассчитывал директор. И плевать. Он рассказал Гарри про то, как первый раз пришел в гости к Поттерам в этот вот дом. А потом они как-то незаметно оказались напротив той самой, немного покосившейся калитки.
Осмотр дал не много, да они и не особо старались: поднялись наверх, поставили на крыше защиту, прикрыли дыру над бывшей детской комнатой. Проход к дому на этот раз был совершенно свободен — Снейп и Гарри поняли, что все сторожки и ловушки убраны. Только вот далеко ли? Покопались в открытой части библиотеки, а потом Гарри долго осматривался в комнате, принадлежавшей матери. Идти в мастерскую и лабораторию он не собирался, даже не смотрел в ту сторону: не стоило этого делать в присутствии лишних свидетелей, не посвященных в его дела.
Он задумчиво бродил по комнатам, представляя, каким тут все было, когда вся семья собиралась вместе, где они могли сидеть вечерами, где он летал на детской метле — ведь видел же он ту фотографию! Увы, того самого места он не нашел и почему-то очень расстроился.
Взрослые только вздыхали, но мешать не стал никто — они только наблюдали, иногда тихо о чем-то переговариваясь.
А вот когда они вышли из дома…
* * *
Скитер словно с неба свалилась, сразу приступив к делу.
— Специальный корреспондент «Ежедневного пророка» Рита Скитер. Здравствуйте, мистер Снейп, миссис Стебль, мистер… — она посмотрела на Люпина, кивнув ему, и быстро перевела взгляд на Гарри, продолжая приветствие. — Мистер Поттер. Вы позволите задать вам несколько вопросов?
— Как вы здесь появились? — ожидаемо нахмурился Снейп.
Рита весело посмотрела на него.
— Моя работа состоит в том, чтобы хорошо помнить даты. Это очень помогает оказываться в нужное время в нужном месте. Я вас не задержу, — она обратилась к ним всем одновременно. — Гарри, приношу вам свои соболезнования. Но очень вас прошу, уделите мне десяток минут, — она осторожно взяла мальчика под локоток и доверительно шепнула: — Конечно, моя жизнь от этого не зависит, но карьера — точно. Поможете?
Косой взгляд на Снейпа… Робкий кивок Гарри.
«Да, еще бы добрый мальчик не согласился помочь».
Молчаливая растерянность Стебль и Люпина. Картина получилась — хоть маслом пиши.
Северус мысленно поаплодировал Рите и кивнул.
Гарри, хоть и предупрежден был, слегка растерялся, приветствуя необычайно яркую и напористую даму.
— Не более трех вопросов, — положил ему руку на плечо Снейп. — У нас не так много времени, верно, коллеги?
— Может быть, обойтись сегодня без этого? — предложил Люпин.
— Уважаемые профессора что-то скрывают от широкой публики? — тут же загорелись глаза журналистки, и Ремусу стало немного не по себе.
— Разве надо скрывать желание Гарри Поттера отдать дань памяти родителям в день рождения его матери? — удивился Снейп.
— Как видите, мальчик находится под надежной охраной, — добавила мадам Стебль, указав жестом на Люпина. — Профессор защиты от Темных искусств, мистер Люпин.
Скитер улыбнулась, еще раз приветствуя Люпина, а у того возникло ощущение, словно шерсть на загривке поднялась, однако он сумел сдержаться и пожать руку даме. И даже предложил пройти в паб, в это время оказавшийся почти пустым.
Они сели за соседние столики, и Рита достала блокнот, а из сумочки вылетело перо. Гарри им заинтересовался, но под взглядом Снейпа промолчал.
— Мистер Поттер, что вы чувствуете сегодня, побывав в доме ваших родителей?
— Пустоту, — тот серьезно посмотрел на журналистку. — Печаль. Растерянность от того, что дом, где я родился, не может быть моим.
— Как?! Почему? — Скитер подскочила, а вот глаза (или то были очки?) блеснули, словно у хищной птицы, увидевшей добычу.
И Гарри изложил, как он это видел… И как умел. В основном насчет мемориала. И немного затронул тему маггловских родственников, стараясь, правда, не говорить ничего конкретного, кроме того, что в том доме для мага места определенно нет.
Люпин ощутил, что ему повезло: он сидит. Иначе у него подкосились бы ноги. Профессор Стебль медленно сжимала и разжимала кулаки, покрываясь красными пятнами, и Снейп заказал ей какой-то напиток с мятой и вроде бы валерианой. Сам он сохранял привычно бесстрастное выражение, за которым прятал напряженное внимание, потому что излияния Гарри иногда приходилось немного притормаживать выработанными еще до начала учебного года условными знаками.
А перо мисс Скитер строчило так, что едва не дымилось…
— У нас осталось не более пяти минут, — Снейп многозначительно посмотрел на Риту, и та задала наконец тот самый вопрос…
Ответ поверг в шок всех, даже самого Снейпа. Он и не думал рассматривать это с такой стороны… Но при всем при том Гарри был абсолютно прав.
* * *
— Что я могу сделать для вас, Гарри? — спросила мадам Стебль, как только обрела дар речи после ухода журналистки.
Снейп, а за ним и Поттер молча пожали плечами. Наконец Гарри ответил:
— Да уже все более-менее… Спасибо… Все хорошо. Профессор Снейп… я часто у него бываю, можно сказать, почти живу.
— Это… правда? — выдавил из себя Люпин, сгорбившийся и какой-то посеревший.
— Желаешь посмотреть? Найди думосбор, Гарри покажет.
— Как ты можешь так спокойно говорить об этом? — у Люпина дернулась щека. — Ты, слизеринский…
— Декан? — перебил Гарри, не давая Люпину ни малейшего шанса. — Может быть, потому, что профессор первый, кто начал мне действительно помогать?
— И как давно? — вырвалось у Ремуса, хотя он примерно представлял ответ, и не ошибся. Почти.
— Я обязан отчитываться? Ты ничего не путаешь? Впрочем… С тех пор, как меня попросил об этом директор.
Люпин поперхнулся.
— Он просил? Тебя?!
— Не можешь поверить — спроси его самого, — бросил Снейп равнодушно, и Ремус понял, что да, все так и есть.
— А что ты делал раньше?
— А где были вы? — неожиданно парировал Гарри вместо своего Снейпа. — Когда погибли мои родители, куда подевались все те, кто так любит рассказывать о том, какие они были замечательные и как они с ними дружили?
Ремусу хотелось… сбежать. Прочь из Хогвартса, чтобы не играть назначенную ему непонятную и явно не очень-то красивую роль, прочь от проблем этого мальчика, сына друзей… бывших друзей. После выпускного быстро ставших для него чужими. После объявления директора о его истинной природе во время выпускного оборотня не хотел принимать никто — можно сказать, он вышел из школы с волчьим билетом.
Но объясниться с мальчишкой все же было необходимо. А еще он почему-то хотел, чтобы это услышал и Снейп…
— Я искал работу, Гарри. Мне попросту не на что было жить. Чем бы я мог помочь тебе тогда, тем более, что и сам представлял опасность?..
— И родители не могли вам помочь? Или… не хотели?
— Я… Видишь ли, твоя мама была беременна тобой, и я…
— То есть, вы их даже не спрашивали?
Ремус вздохнул. О нет. Очень даже спрашивал. Джеймса. Но рассказать об этом мальчику? Он окончательно разочаруется в отце, а директор приказывал все силы положить на то, чтобы память о родителях наконец затмила в голове у Гарри образ Снейпа.
Ухмылка Люпина напоминала печальный оскал. Дурачком он не был и уже кое-что начал понимать. Судя по Гарри, к родителям он не питал особенно ярких чувств, в чем его винить было довольно сложно — он их просто не знал. А Снейп, видимо, сделал для мальчика многое, хоть и сложно в это поверить. Задачка, данная директором, не имела решения. Да и в целом дело пахло… да что там, оно смердело. И весьма гадко.
— Снейп… Возьми с меня Непреложный. Не хочу, чтобы директор мог посмотреть мои воспоминания о сегодняшнем дне.
— Не выйдет. Тебе же придется отчитываться, неужели думаешь, что он не залезет тебе в голову или не попросит воспоминания? Уверен, директор предпочтет увидеть все собственными глазами.
— Тогда… Бери обет, Снейп, и ищите нового преподавателя Защиты.
— Вот даже как?
— Ты… вы не представляете…
— Так обрисуйте нам хотя бы в общих чертах, профессор Люпин, — мадам Стебль положила руку ему на плечо. — Мы тоже готовы принести клятву, если это необходимо.
И Люпин рассказал… Столько, что им всем не один день потом было о чем подумать.
А после их пути разошлись, и в Хогвартс вернулось всего трое. Директору же передали, что профессор ЗОТИ был вынужден сразу из Годриковой лощины отправиться в Лондон по личным делам — благо тот и сам появился в школе аж пять дней спустя.
Стоит ли говорить, что из Лондона никто не вернулся, а немногие ценные вещи, оставленные профессором-оборотнем в Хогвартсе, были потихоньку переправлены… для начала в самую дальнюю теплицу. Или ближнюю, конечно, если смотреть со стороны Запретного леса.
Кем? Какая разница? Никто не видел. Сами приплыли. Всего-то пара книг и подборка старых тетрадей. Что вы спрашиваете об этом барахле, кому оно нужно? Куда делось? Понятия не имеем. Там много опасных растений, и они вообще жрут что ни попадя.
* * *
Через день после их возвращения «Ежедневный пророк», полученный с утренней почтой, стал сенсацией.
— Что пишет, что пишет! — восклицал то один, то другой читатель, тут же цитируя особо интересные места, которых в тексте было… сплошь и рядом.
— …Хрупкий мальчик посмотрел на меня глазами, полными слез, — звонкий девичий голос вдруг перекрыл общий гомон, который начал стихать: было, что послушать.
А пуффендуйка-второкурсница с выражением продолжала чтение.
— …Какой долг? Когда и кому я успел задолжать? Когда у меня убили родителей? Или когда меня лишили единственной памяти, что осталась от них, нашего дома, дома, где жила мама… и отец… Я почти ничего не помню о них… У меня нет в этом мире ничего своего, я даже не знаю, куда мне идти, когда закончу школу.
Зал зашумел.
— Поттер, ты это… Если что, можешь к нам, наверное, — пробормотал Уизли, которого, впрочем тут же дружно и с немалым энтузиазмом поддержали и близнецы, и сестра.
— Да это просто феноменальное свинство! — послышалось со стороны стола Когтеврана. — Гарри Поттер, ты можешь рассчитывать на нас!
— И на нас! — грянули едва не хором «барсуки» всех возрастов, а за преподавательским столом гордо приосанилась мадам Стебль.
Минерва МакГонагалл едва не забыла, как дышать.
Молчали только зелено-серебряные, по примеру своего декана стараясь сохранять каменное спокойствие. Получалось… не очень. Выдавали их слишком большие глаза, слишком яркий румянец, слишком удивленные и даже растерянные лица, и… полная тишина. Не язвил и не смеялся никто. И даже не жевал…
Драко Малфой лихорадочно перебирал в уме, что лучше сказать. Хотелось одновременно пройтись по поводу «хрупкого мальчика», слез и соплей, но он чуял, что за этим стоит нечто совсем другое. Намного большее. В конце концов он первым сорвался из-за стола и полетел… в совятню.
Его примеру в течение этого дня последовала едва не вся школа.
Директор… пребывал в блаженном неведении благодаря очередному вызову в Международную конфедерацию магов. Как он ни пытался откреститься от участия в очередном заседании, после намека на то, стоит ли такому занятому чародею оставаться на своем посту, других вариантов, кроме как срочно отбыть по назначению, у него не было.
* * *
Весь день Гарри не знал, куда деваться. Он был жутко зол и, если бы не заранее принятое маггловское успокоительное, вполне мог наломать таких дров, что разгребать пришлось бы долго и муторно. На него косилась вся школа. Это было куда хуже, чем на первом курсе. Но все это оказалось мелочью по сравнению с тем, что произошло на ужине.
— Гарри Поттер! — поднялась со своего места Сьюзен Боунс, как только он вошел в зал. — Моя тетя и я будем рады предоставить тебе место в нашем доме, пока ты не вернешь свой и не приведешь его в, — она споткнулась и опустила глаза на листок, — пригодное для проживания состояние.
Гарри поблагодарил, кое-как добрался до факультетского стола и тяжело плюхнулся на свое место. Дочитать статью о себе он так и не смог, но Гермиона рассказала, как Скитер живописала разрушенный дом его предков. В ее интерпретации дыра в крыше увеличилась едва ли не до половины дома, не говоря уже обо всем остальном.
Что и говорить, подобными «поэтическими преувеличениями» изобиловала вся статья, как маком — любимые рогалики тети Петуньи. Гарри искренне не понимал, как можно это читать, не говоря о том, чтобы еще и верить.
А потом с такими же заявлениями встали… наверное, полшколы: приглашения сыпались ото всех, спокойны были только те, кто сидел под зелено-серебряными знаменами.
Поэтому когда поднялся Малфой — первый представитель со Слизерина и признанный главный враг Поттера, в зале установилась почти звенящая тишина.
Пока Драко держал паузу, у Гарри странно защемило в груди. Снейп изо всех сил кривился, изображая отвращение — скрыть широченную довольную улыбку иначе было уже сложновато. Рита отработала на все сто, юный Малфой — только принимается за дело.
— Это настоящая низость, я считаю, поступить так с ребенком, — начал Драко и, услышав гул возмущения, усмехнулся и громко добавил: — Поттеру же тогда всего год был!
Шум быстро улегся — всем было интересно, что же дальше, и он продолжил:
— И теперь мы и наши родители должны это исправить. Малфой-манор готов безвозмездно предоставить стол и кров Гарри Поттеру на столько, на сколько это ему будет необходимо. Вот официальное приглашение от моих родителей, Поттер, — он отлевитировал в руки Гарри шикарный конверт.
— Подожди, не трогай! — возмутился было Рон, но… громким шепотом, так, что было слышно только соседям.
Гарри успокаивающе кивнул приятелю, встал и церемонно поклонился Малфою.
Тут едва не грянула буря, но… Встал Филиус Флитвик, наложив Силенцио на зал. И совершенно открыто предложил Гарри уже принятое тем ученичество, на что Поттер, мысленно хохоча, тут же при всех дал согласие. Теперь все было официально. Жаль только, до зелий добираться придется по-прежнему, либо под мантией-невидимкой, либо получив взыскание. Ну да ладно, не привыкать.
Вечер закончился тем, что Гарри голодным вышел из-за стола и, блестя глазами, с чувством сообщил на весь зал, что с такими замечательными людьми, как все собравшиеся здесь, он точно не пропадет. За что им большое спасибо. И даже поклонился.
Заявление было встречено бурной овацией.
* * *
— Ну, можно считать, что эта партия нами разыграна блестяще, — подвел итоги Снейп, когда они собрались в кабинете профессора Флитвика. — Устал, голубь мира?
Гарри слабо улыбнулся, кивнул и приноровился было притулиться к профессору, но тот отстранился, слегка похлопав его по спине.
— Терпи. Теперь тебе придется не только быть «знаменем победы над злом», ты взял на себя гораздо большее — мир между факультетами. А это, скажу тебе, не просто школьные дела.
— Догадываюсь, — вздохнул Гарри. — У всех же родители, а они… Одни за Лорда, другие за Дамблдора…
— Большинство сами за себя, что, увы, немногим лучше, если не хуже, — продолжил Снейп.
— Но их уже подминает общественное мнение, — заявила Гермиона, поймав одобрительный взгляд своего учителя.
— Отличная идея была со Скитер, Северус, — Флитвик сиял. Его ученик наконец разыграл свою собственную комбинацию, и, кажется, она принесла им очень интересного, хоть и непростого союзника. Ему же понравилось быть на подхвате, скреплять обет и смотреть со стороны, как его друг общается с этой весьма непростой, надо признать, дамой.
— Что дальше? — спросил Гарри и в ответ услышал с трех сторон, что хотя бы до конца учебного года надо попробовать просто не отсвечивать, учиться и вести себя скромнее. Да он разве когда-то был против? Оно само…
— Прошу прощения, но мне нужно вас покинуть, — заявил Снейп, вставая.
— Благодарить пойдете? — спросил Гарри. Он уже немного успокоился, хотя про себя решил, что от журналистов всех мастей надо держаться как можно дальше. Даже таких красивых. Особенно таких.
Снейп смерил его нечитаемым взглядом и отвечать, ясное дело, не стал.
* * *
— Северус, это бомба! Ты просто красавец, — Рита повисла на шее у Снейпа, впиваясь алым ртом прямо в его губы.
За соседним столиком кафе кто-то тихо хмыкнул. Когда она наконец отстранилась, он, усмехаясь, сел, аккуратно оттирая платком помаду.
— Зря, тебе бы пошел этот цвет…
— Остришь? В вампиры меня вроде еще не производили, а летучая мышь подземелий с красной помадой, согласись, не очень стыкуется. Зачем звала?
— Еще раз поблагодарить и сказать, что если у тебя будет подобная информация, то я к твоим услугам. Или — вашим? Что тебе будет от щедрот Поттера, на что ты рассчитываешь, Северус?
— Виски со льдом, — ответил тот подошедшему официанту. — Тебе не кажется, что это совершенно не твое дело, Рита? Поттер… он же просто ребенок. С непомерно раздутой историей про спасителя мира, но — ребенок. Ты же сама видела.
— Да, я понимаю, настоящая рыбка у нас куда крупнее. Большая такая рыбка, очень большая.
— И очень опасная. К тому же не одна. Надеюсь, ты учитываешь это?
— А ты? Удобно плавать меж двух акул?
— Я подстраховался.
— А мне?
— Держи.
— Да? — тонкие идеально выщипанные брови встали аккуратным домиком.
Снейп передал ей небольшую коробочку, открыв которую Рита от удивления едва не поперхнулась воздухом.
— Ты… можешь позволить себе такое?
— Когда все закончится, можешь вернуть, — усмехнулся Северус, глядя, как пальцы с алым маникюром непроизвольно сжались на подарке. — Я пошутил, Рита. Безопасность тех, кто с нами, Гарри Поттер ценит весьма высоко. И не только Гарри. Мы в доле.
— Так это… из работ его отца?
— Прадеда.
— О…
Рита примерила браслет.
— А с вами выгодно работать.
— Мы рассчитываем на твой профессионализм, Рита. Последняя статья была идеальна. Ты умница.
— Это… лишь за статью? Или за сотрудничество?
— Любитель жареных фактов, любитель сенсаций… Ты же сама что угодно отдашь, чтобы узнать, что к чему.
— Я много бы отдала еще и за то, чтобы узнать, каков один мой знакомый зельевар в постели… — ее пальчики пробежали по его рукаву.
Бровь изогнулась сама… но лицо ее хозяина, увы, оставалось почти бесстрастным.
— Право, ничего особенного.
— Ты уверен? — ее захватила эта игра и этот неожиданный ответ. Самокритика?
— Я сплю с ним каждую ночь, не поверишь… довольно скучно.
Рита секунду хлопала глазами, а затем расхохоталась.
— Нет, Снейп, так только ты умеешь… отвадить женщину, которая сама предлагает переспать с тобой, но при этом ее еще и рассмешить. У меня даже разозлиться не получается! У тебя кто-то есть или ты… о… ты голубой?
— Я зеленый с серебром, и, поверь, это не оставляет ни времени, ни возможности, ни желания на другие расцветки. Хочешь проверить — милости прошу попробоваться на должность профессора.
— Ты нудный и черный, но, дракон тебя сожри, это ужасно интригует! Но даже ради этого я не собираюсь преподавать в Хогвартсе. Знаешь, Снейп, я тебе когда-нибудь страшно отомщу… — протянула она с таким предвкушением, что ему стало немного неуютно.
От такой можно ожидать чего угодно. Но это вовсе не значит, что он собирается идти на поводу у этой женщины. И дело вовсе не в привлекательности. Ему никогда не приходила мысль о возможности так пикироваться с женщиной. Чем-то она напомнила ему Филиуса и Помону одновременно. И с чувством юмора, кажется, у нее все в порядке. Впрочем, можно еще проверить.
— Да ну? Готова поделиться идеей?
— Только если ты дополнишь…
— К вашим услугам, мадам.
— Я напишу твою биографию!
Снейп поперхнулся, и Рита с наслаждением потерла руки — мысленно, разумеется. Да! Наконец! Наконец-то она достала эту каменную личность!
— Представь, такая темная обложка и твой силуэт на фоне, скажем, Луны… или нет, лучше — гаснущего заката… и надпись: «Северус Снейп: сволочь или святой». Ну как?
— На твоем месте я бы убрал союз «или». А слову «святой» и так никто не поверит, хоть лично я думаю, что зря.
— Ах, ты… святая сволочь! — рассмеялась Рита. — Ладно. Я подумаю. Но твою личную жизнь ждет мое журналистское расследование.
— Угроза страшна. Но сначала справься с тем, что я тебе предоставил, — он протянул ей небольшой конверт с воспоминаниями «неизвестного оборотня». — И научись наконец варить хорошие противоядия. Знаешь, для писателей-биографов это может быть нужней, чем чернила…
Рита Скитер зажала в губах тонкую дамскую сигарету, поднесла к ней палочку, зажгла и… убрала, чтобы тут же затушить и выбросить. Чутье небезызвестного зельевара она раздражать не будет. Пока. Она достала из сумочки пачку и, не задумываясь особо, смяла и бросила на угол стола. Подошедший официант убрал ее так изящно, что она едва не вздрогнула: это было настолько похоже на Экскуро… Только хруст обертки в руке, когда тот спросил, не принести ли счет, ее успокоил.
— Нет, еще джин-тоник. И побольше льда.
Теперь она может позволить себе немного расслабиться. Совсем чуть-чуть.
Но каков!.. Рита усмехнулась. Надо же, она должна бы чувствовать себя оскорбленной, отвергнутой, а ей… весело. Да, несмотря ни на что, ей смешно, хоть и жаль, что второй раунд, определенно, остался за Снейпом. Насчет первого она справедливо рассудила, что либо у них ничья, либо выиграли оба. И скорей второе.
После репортажа редакция была готова носить ее на руках, гонорар за статью был удвоен, но главным было все же не то. Слава — это прекрасно, но Рита неплохо представляла ее опасность и недолговечность. А загребущим потным ручкам Варнавы Каффа уж точно предпочла бы совсем другие руки… Эх. Ничего, она еще поиграет.
Вот разгадывание таких загадок, как те, над которыми после разговора с Гарри Поттером едва приподнялась завеса тайны — это да. Это настоящее журналистское расследование, и то, что касается оно нескольких самых значимых в магической Британии персон, изрядно подливало масла в огонь ее энтузиазма.
И Снейп все еще притягивал. Интересовал. Будоражил.
«Сволочь», — думала она, пытаясь разозлиться, но ее тут же пробивало на хи-хи.
Влюблена ли она? Рита покачала головой. Что за глупости!
Странное чувство, которое словно придавало остроты их общению, пренебрежение приличиями, но ведь слова — это только слова, переходить же к активным действиям… С нее довольно. В постель к нему она сама точно не полезет, а вот немного понервировать его так, как она недавно сделала, будет и забавно, и приятно. Тем более что целуется он со знанием дела. И на провокации отвечать умеет как никто другой. Она снова мечтательно улыбнулась.
Нет, ни о какой любви или влюбленности речи даже не идет! Он не особо привлекал ее физически, и, хоть искорка была, знавала она и получше. Но ореол тайны (подлинный, а не наносной), скрытой силы, чего-то запретного заставлял ее кровь течь гораздо быстрее, и это было восхитительно.
Узнает ли она его лучше в постели? Расскажет ли он ей, расслабившись, хоть что-то из того самого, опасного и тайного? Рита вздохнула. Еще вопрос, кто из кого вытянет секреты. Она умела трезво оценивать свои возможности, иначе давно бы разносила кофе у Фортескью или конверты на почте перебирала. Или ее кое-кто уже прикопал бы, но о том случае она предпочитала не вспоминать слишком часто. Это определенно плохо сказывалось на ее цвете лица. И вообще, лучше заняться делом.
Переданная в пакете информация, увы, не могла быть опубликована никоим образом, но была важна в качестве одного из ключей к разгадке того, что происходило тогда, в восьмидесятом. А вот проверить и дополнить ее стоило, но встречаться с оборотнями, чтобы взять интервью или просто порасспрашивать? Слишком опасно.
Нет, она никогда не пойдет на такое ради мужчины. Но вот ради того, чтобы раскрыть тайну… И Снейп от нее точно не ожидает такого! Золотистая бронзовка расправила изумрудные надкрылья и мирно пожужжала в сторону Запретного леса назло всем сугробам Шотландии. Бывший профессор ЗОТИ определенно должен быть еще там.
* * *
Утро в Хогвартсе принесло Гарри большую совиную бомбардировку, увы, не только письмами. Совы есть совы… Спасибо Гермиона догадалась вовремя выставить щит, причем не только над ними, но и надо всем столом — насколько хватило сил.
Как потом выяснилось, перепало и соседям: несколько птиц не смогли пробиться к «барсукам» и сбросили свой груз в проходе. Надо сказать, никто не обиделся, а от побочных результатов бомбежки все быстро отчистили старшекурсники и старосты.
Когда остальные пернатые почтальоны последовали примеру первых и наконец улетели, Гарри едва не бросился собирать послания привычным маггловским способом, но подруга ткнула его локтем в бок, провозгласив:
— Акцио, письма для Гарри Поттера! — и быстренько отодвинулась подальше.
И хихикнула, когда он, вытаращив глаза, произносил заклинание для очистки стола и посуды. И стола от посуды. И вообще…
«Вот ведь… Гр-рейнджер, — подумал Гарри, погребенный едва не по самую макушку посланиями. — Настоящая ведьма. А вообще, здорово она помогает мне держаться в тонусе».
Он выкопался и начал рассортировывать письма, иногда ловя сочувственные взгляды: ну да, ну да, ему на это все еще и отвечать… Кстати…
— Ребята, кому любопытно, что пишут, и кто хочет помочь, — он усилил свой голос Сонорусом, — приходите вечером в гостиную!
Обычный для завтрака мерный шум стих.
— Это ты всех приглашаешь, Поттер? — поинтересовался… Малфой, и зал еще притих в ожидании.
— Ну да, — пожал плечами Гарри. — А что не так?
— То есть, если я приду в вашу гостиную… — Малфой сделал паузу, во время которой кто-то подавился, кто-то попробовал захлебнуться, и продолжил: — Меня туда пустят?
— И даже будут рады, — незамутненный взгляд Гарри потряс всех, кто его видел. — Кто, как не Малфой, может знать все нюансы этикета, а я ведь официальные письма даже не представляю, как составлять!
— Упс… — раздалось из-за слизеринского стола. — Малфой, придется идти.
— А может, пусть придут все, кому это может быть полезным? — широкая душа Поттера всегда была готова к такого рода предложениям.
— Тогда мы в нашей гостиной не уместимся, Гарри, — возразила Гермиона.
— Грейнджер права. Давайте… Ой, а где? В Большом зале, что ли? Неудобно…
— Почему неудобно, поужинаем, и вперед, нет?
— Народ, кто собирается прийти, встаньте, что ли, давайте посчитаемся? — предложил… Рон Уизли.
Народ удивился, но счел предложение здравым, и вскоре старосты факультетов пересчитывали своих подопечных. Прийти собирались многие… Кажется, гостиной точно не хватит.
— Давайте проще, а? — Гарри пришла новая отличная идея. — С каждого факультета придут те, кому всего нужнее, они и остальным все расскажут, уже у себя.
Профессора взирали на это самоуправство из-за своего стола, веря и не веря собственным глазам.
— Однако, все к лучшему, — заявил Флитвик. — Если прекратится наконец вся эта вражда…
— Не могу поверить, — прошептала МакГонагалл. — И представить тоже не могу. Я… наверное, уже слишком стара для подобных… подобного…
— Да бросьте, Минерва, вы справитесь, — по привычке буркнул Снейп, тут же получив благодарный взгляд. — Драко — не Салазар Слизерин и даже не Люциус Малфой… Я проинструктирую его и тех, кто с ним соберется.
— Минерва, не стоит так волноваться, — погладила ее по рукаву Стебль. — Успокойся. Что такого особенного предлагают дети? Одно полезное занятие, а не шалость какую-нибудь.
— Но… Малфой в гостиной моего факультета?..
— Дорогая, что тебе мешает зайти туда и все проконтролировать? Уверена, это надолго не затянется. А если что, можешь взять с собой работы на проверку.
— Думаешь?..
— Конечно, дорогая, я всегда так делаю. Не поверишь, ты даже можешь найти себе неплохих помощников.
— Что ты имеешь в виду?
— Тем, кому сдавать СОВ и ЖАБА по твоему предмету, не повредит повторение пройденного.
Минерва не сразу поняла намек, но, осознав, удивленно воззрилась на коллегу.
— Это интересно.
— И весьма удобно. Попробуй. Ты же все равно просмотришь, не упустили ли они чего.
— Благодарю за идею…
— Пустяки…
* * *
В этот же день Альбуса Персиваля и так далее Дамблдора чуть не хватил удар, а произошло это после доставки на континент британской прессы. Да, с опозданием, ничего не поделать — острова… Он был готов рвать и метать, а еще тут же отправиться в Хогвартс, но его ожидало еще минимум два заседания и, что самое мерзкое, необходимость комментировать измышления журналистов, будь они неладны.
Когда он вернется, то редактору «Ежедневного пророка», пожалуй, придется расстаться с местом, а Скитер… ух, жучара… Дамблдор прекрасно знал, что если он попробует начать кампанию против нее лично, та раскроет один весьма непривлекательный момент его биографии. Надо же было ему тогда попасться студентке-старшекурснице! Мордред… Скитер же и Каффа прикроет, ходили вроде слухи, что она с ним спит… И он ничего не сможет сделать «Пророку»!
Вечное перо хрустнуло в его руках, словно и не было заколдовано. Ну вот еще. Теперь ему лучше денек вообще не магичить…
И все-таки нужно срочно возвращаться, неизвестно, что там еще без него устроят. Внутри словно что-то зудело. На люди выходить ему не хотелось, но и сидеть на месте было почти невыносимо. Он поднялся, быстро сложил вещи и направился в главный коридор.
Альбус нервно прохаживался возле зала заседаний, всем своим видом выражая озабоченность и нежелание общаться. Ему казалось, что косые взгляды бросает на него едва ли не каждый проходящий мимо маг… Но все просто здоровались и шли себе мимо.
Он страшно удивился, когда в течение всего дня и даже вечером, отведенным на пресс-конференцию, которой он ждал с содроганием, никто его так и не спросил ни о детстве и доме Гарри Поттера, ни о «Ежедневном пророке», ни о том, откуда некоторые английские журналисты черпают такие любопытные сведения…
Видимо, континентальные маги не особо интересовались британской прессой. На сей раз это было очень даже на руку. Он облегченно вздохнул, подхватил саквояж и отправился порталом в Лондон, где сразу же вызвал Фоукса, и через десяток минут оказался в своем кабинете. В витражное окно пробивался скупой свет раннего утра.
Только спустя пару часов он понял, что статья — это не самая большая часть неприятностей, которые ждут его на рабочем месте.
Сбежал Люпин.
Минерва положила заявление об уходе с поста его заместителя. Альтернативой была замена ее на посту декана. А никто не жаждал…
Докладная от Аргуса Филча о странном движении между факультетами.
Докладная о… опять Поттер? Что он придумал на этот раз?
Он раздраженно отшвырнул мелко исписанный листок.
Дамблдор едва дождался конца занятий, чтобы вызвать к себе сначала Стебль, а потом Снейпа. Он с удовольствием бы придушил одну и разорвал на флаг родной страны другого за то, что упустили Люпина, но решать кадровые вопросы посреди года… Да и все остальное… Остального было слишком много.
Пришлось ограничиться внушением и чайком, после которого Снейп почему-то позеленел, и, пока не потерял сознание, пришлось отпаивать его настоем безоара. Чувствовать себя медбратом по отношению к Снейпу было странно.
Произведенный зельями эффект Альбуса насторожил было, но на Стебль вроде все прошло нормально. Так что директор ограничился зарубкой в памяти — выяснить, что принимает Снейп перед походом к нему.
Показания обоих, что просто так, что под зельем, сходились целиком и полностью, даже изъятые воспоминания всего лишь показывали одну и ту же картину с двух сторон: вот Люпину на предплечье садится какая-то невнятная сова, вот он разворачивает послание, знакомая виноватая улыбка — и он уходит к зданию почты, где стоит основной транспортный камин Хогсмида.
Он еще немного посмотрел, как Гарри бродит по родительскому дому, проводя пальцами по шкафам, прикасаясь к вещам, тихо и задумчиво. Хотелось узнать, почему все прошло так мирно, но ведь не спросишь Снейпа, почему он не начал собачиться с Люпином! На нейтральный вопрос, все ли было спокойно, Снейп вполне резонно доложил, что старался все запомнить и все внимание концентрировал на том, что делает Поттер.
Кажется, его старание опять принесло совсем не те плоды… Тьфу. Как же дать мальчику понять, что… А что, в самом деле? Чтобы выполнял его задания спустя рукава?
Ладно, Снейп пусть живет… Если он и так выкладывает ему все как на духу, не стоит тратить на него недешевые, в общем-то, составы. Тем более, личная отдушка для зельевара оказалась дороже, чем все компоненты зелья и работа над ним вместе взятые. Но расспросить с пристрастием его все же стоит — это может стать последним и главным тестом на лояльность. Если признается — то… можно будет немного расслабиться хотя бы по этому поводу.
Жаль, волка уже не найти. И придумывать, как все повернуть, чтобы тот пришел сам… Хотя… Конечно, он напишет родственникам — а куда еще пойдет неприспособленный мальчик? Пока хватает других задач. Он отпустил Стебль и внимательно посмотрел на Снейпа.
— Северус, ты же одно время хотел вести Защиту?
«Глупый был и молодой, — хотелось ответить Снейпу, но дразнить гусей, тем более такого ранга и размера — дело неблагодарное и, мягко говоря, неразумное. — Не иначе, с Гарри налиняло», — решил он и ответил:
— Ночью? Потому что все учебные часы у меня заняты либо уроками, либо приготовлением зелий для Больничного крыла. Внеучебные заняты работой с факультетом и выполнением ваших заказов. Остальное — проверка работ и ведение отчетности.
Снейп нахмурился и позволил себе немного повысить голос.
— Альбус, я уже полгода не могу доделать статью по давно опробованному усовершенствованному рецепту кроветворного! Вам нужен ученый или попугай, долдонящий по учебнику одно и то же всем ученикам и уже ничего не соображающий?
«Было бы неплохо», — подумал директор и вздохнул.
— Северус, Северус… успокойся, прошу тебя. Занеси мне сегодня свой график, пожалуйста. Раз уж вы упустили Люпина…
— Мы что, должны были его за руки хватать? Откуда нам было знать, что он бежать собрался? Да и собрался ли: может, все произошло уже там, куда он отправился? А, кстати, почему бы? С работой у него вроде более-менее ладилось, по крайней мере, жалоб я не слышал. Может, вы что-то знаете, Альбус? А может быть… он вообще жив или нет?
Директору ужасно хотелось щелкнуть по длинному носу, чтобы не лез куда не просят, но…
— Понятия не имею, и именно поэтому очень хотел бы его найти! — ответил он как можно искреннее, при этом исподволь кинув взгляд на один из «вечнодвижущихся» артефактов. — Расскажи, что там Поттер устроил, ты же присутствовал при этом?
— Не так долго, как хотелось бы. Пришлось успокаивать Минерву, а Помфри, как назло, на месте не было.
— И все же?
— Может, воспоминания посмотрите?
«Даже так, — подумал Альбус. — Похоже, ему действительно нечего скрывать. Ладно, последняя проба…»
— Северус, как твое здоровье?
— Почему это вас вдруг заинтересовало, директор?
— Ну как же… только что ты себя совсем неважно чувствовал, разве нет? Ты что-то пьешь?
— Да… — чуть растерянно кивнул Снейп, удивленно глядя на него. — Проблемы с желудком. Довольно давно, если честно, но неудобства стали доставлять где-то с октября…
— И ты не поделился со мной этой проблемой?
— Кто из нас зельевар? — удивился тот. — Вы моим здоровьем вообще-то впервые интересуетесь.
— И что ты принимаешь?
— Сегодня ничего еще не успел, только обезболивающее, перед тем, как к вам идти. Обычный маггловский анальгетик.
— Но… почему?
— Не загибаться же тут у вас! — сердито ответил Снейп. — Будут каникулы, схожу наконец в Мунго.
«Все так серьезно? Чтобы Снейп да по собственной инициативе отправился лечиться? Нонсенс!» — Альбус вздохнул. Полезную фигуру придется поберечь… Он наконец отпустил Снейпа и глубоко задумался.
* * *
Напившийся директорского чая едва не до булькания Гарри сидел, болтая ногами, и во все глаза смотрел на крутящиеся и вертящиеся штучки. Ну и вопросы, конечно же, задавал. Про штучки, конечно: стратегия была «что вижу, о том и говорю». Благо их было много и разные.
Директор отвечал рассеянно: ему только что удалось взломать первый уровень защиты мальчика, точнее, усыпить кошмарных зубастых тварей. Когда директор попробовал обидеться на то, что Гарри от него защищается, мальчишка крайне удивился.
Оказалось, защита работает в автономном режиме, что выражалось простой детской фразой:
— Они просто тут живут.
— И тебе не страшно? — поразился Дамблдор.
— С чего бы? — зеленые глаза доверчиво распахнулись. — Они прикольные. Я привык.
Директору захотелось поискать в маггловском мире кого-то, кто пишет те великолепные книги, которыми он давно пользуется, и проверить ребенка, нормальный ли он вообще. Но он предложил другое.
— Гарри, вы не против немного прогуляться вместе со мной?
— Конечно, директор! — Поттер подскочил, как щенок, которого позвали гулять. — А… куда?
— К одному моему хорошему знакомому. Я бы хотел, чтобы вы уговорили его поработать в нашей школе.
— Я уговорил? Но я ведь его совсем не знаю!
— Зато он прекрасно знает, кто такой Гарри Поттер.
Тот поморщился.
«Это хорошо, что слава ему претит, это черта настоящего Гарри», — решил директор и немного рассказал Гарри про «своего старинного приятеля» и про кадровые проблемы любимой школы.
— А, вместо Люпина? А он куда уехал? Он совсем не вернется? — Гарри погрустнел. — Жа-а-алко, у него интересные уроки были.
Альбус не стал больше ни о чем распространяться, только попросил о содействии, и Гарри Поттер наконец узнал, каково это, кататься на фениксе. Ему понравилось. Особенно то, что он смог втихаря прибрать почти совсем выпавшее перышко.
Превращение старого кресла в грузного пожилого мага его тоже впечатлило, так что расспрашивать мистера Слизнорта обо всем он принялся так рьяно, что вопрос о возвращении его в Хогвартс был решен практически незаметно. Альбус был доволен…
А Гарри Поттер сразу после возвращения со всех ног полетел к учителю Флитвику, где застал, конечно, и Снейпа.
* * *
— Я должен сказать одну весьма важную вещь. Скорее всего, на всех, кто так или иначе директору нужен, у него стоят маячки, по крайней мере когда я спросил его, жив ли Люпин, его глаза совершенно точно остановились на одном небольшом вертящемся шарике.
— Это на подставке возле окна? — уточнил Гарри. Его воспоминания о кабинете директора были еще совсем свежи.
Снейп кивнул.
— О-ой… А шариков-то там…
— Помню, — покивал Флитвик. — То есть он много за кем следит, в том числе и за нами. Вообще-то неплохо было бы узнать, какая именно информация туда передается. Просто о том, жив или нет, или о том, где находится, как связаться, ну и способ передачи, конечно же.
— На что они завязаны и так далее, в общем, типичное исследование, — продолжил Снейп. — Это было бы заманчиво.
— И как вы это сделаете? — Гарри представить не мог.
Хотя… мог, только все эти картинки в реальности возникнуть вряд ли имели шанс.
…Вот они приходят в кабинет директора и говорят: «Мы тут решили исследовать, как вы за нами следите… Можно нам вон ту штуковину у окна?»
Полет его фантазии быстро оборвал ответ Флитвика.
— Да никак. Пусть крутятся, ведь даже если мы выясним что-то, сделать с этим точно ничего не сможем…
— А если перекинуть маячки? — предложил Снейп.
— На ни в чем не виноватых посторонних? — возмутился Поттер.
— Эх ты… честь и совесть наша, — взъерошил его волосы Снейп.
— А если на животных? Драконов, например? — предложил Гарри, тут же решив исправиться.
— Чудесно было бы взглянуть на лицо Дамблдора, как только он поймет, что все его фигуранты дружно переехали в Румынский заповедник… Почему Румыния? Потому что это ближайший. Нет уж, ничего не трогаем, даже и не думайте.
— Ой! — Гарри наконец вспомнил, зачем пришел. — Директор пригласил на место Люпина какого-то Слизнорта. Мы только что от него, я помогал вроде как уговаривать, но по-моему, он сам захотел.
— На место Люпина? — удивился Снейп, после чего просветил Гарри по поводу того, кто такой Гораций Слизнорт.
— То есть, у вас заберут зелья и переведут на ЗОТИ? А как же… — Гарри сделал паузу, не зная, как продолжить, но быстро сориентировался. — Вы как, сэр? Не против?
Снейп улыбнулся.
— Нет, конечно. На ЗОТИ намного проще — ни тебе кипящих котлов, ни взрывающихся зелий, а если мистер Лонгботтом захочет сотворить что-то непотребное, достаточно бросить Финитэ. Нет, я очень даже за, тем более если основная лаборатория останется за мной. В противном случае пусть зелья для директора и для Больничного крыла варит новый профессор зелий. Этому я тоже буду весьма рад.
— А… ну хорошо тогда, — успокоился Гарри. — А как же мои отработки?
— Их определенно станет намного меньше, — ответил Снейп, и Гарри тяжело вздохнул. — Но никто не мешает нам встречаться здесь, если уважаемый профессор Флитвик не против. Мне кажется, так даже лучше.
— Он точно не против, — улыбнулся Филиус.
Ему доставляло немало удовольствия наблюдать, как эти двое заботятся и переживают друг о друге. Родственники, родственники… Вот только кто? Отец и сын? Дядя и племянник? Ладно, сами разберутся.
— Точно! И Гермиона с нами будет! И не надо будет ничего пересказывать и передавать! Да, а почему она сейчас не пришла?
— Она в соседнем классе, Гарри, только не отвлекайте ее пока, — улыбнулся Флитвик. — Думаю, через несколько дней вам покажут сюрприз.
— А нам сейчас стоит подумать, как отвлечь пристальное внимание директора от вашей персоны… — Снейп слегка нахмурился.
— А может, наоборот? Не от меня, а от того, что мы делаем с домом, от налаживания отношений между факультетами?
— Интересно. И что вы предлагаете?
— Ну… А если что-нибудь с дементорами придумать? Только я с Гермионой посоветуюсь, можно? Как она освободится, конечно…
— Дементоры? Хм. Это, пожалуй, действительно всех отвлечет…
— Профессора Флитвика приглашают в кабинет директора! — провозгласил домовик, объявившись с громким хлопком у дверей. — Простите! Но срочно-срочно!
Ремус Люпин брел вдоль опушки Запретного леса почти что куда глаза глядят. Впервые в жизни ему хотелось самому, по собственной инициативе, оборотиться и завыть… Только вот чревато: у дальней границы Запретного леса оборотни жили, того и гляди, откликнется кто. А может, ну его, пусть?
Он обернулся на еле слышный шорох крыльев, и на плечо ему опустилась небольшая серая сова. Он, конечно, не мог знать, чей это почтальон, поэтому небольшую записку развернул с опаской, но, когда увидел четкий, немного резковатый почерк, грустно усмехнулся.
Снейп сообщал, где находятся его вещи, а также то, что директор уже на посту. Между строк сквозило недовольство тем, что он не забрал все раньше: оказывается, директора не было несколько дней. Что ж, чего не знал, того не знал, иначе поторопился бы.
Какая злая ирония в том, что единственный, кому Ремус теперь мог довериться — его бывший злейший враг. Мог ли он подумать, что когда-нибудь будет так сильно зависеть от него? Верить до конца тоже было… странно. Да и бывший ли враг-то? Что, если он уже сдал его директору? Но тогда зачем было собирать вещи? Приманка?
Он автоматически побрел в сторону дальней теплицы, благо от леса она была не так и далеко. Когда дверь в теплицу оказалась в зоне видимости, он остановился, огляделся и присел на поваленный ствол, даже не отряхнув его от снега. И тут же вскочил: в двух шагах от него стояла… очень красивая женщина.
«Скитер! Но как? Откуда? — пронеслось в голове. — Кажется, я попался».
Еще никому не удавалось приблизиться к нему столь бесшумно.
— Вечер добрый, — чуть язвительно поздоровалась с ним журналистка. — Да не дергайтесь вы так, мистер Люпин… Я вам не враг. По крайней мере, не собираюсь им становиться.
Люпин прокашлялся, но голос все равно немного подвел.
— Почему? И чем докажете?
— Вам же нужны ваши вещи, если я правильно понимаю. Я могу их вам принести.
— Откуда вы… — Люпин прервался, увидев, как Скитер вскинула бровь тем самым непередаваемым и знакомым способом. — Снейп?! Под обороткой?
— Вы спятили? Он сейчас отработки принимает.
— Отку… — завел было ту же песню Люпин, но тут же сообразил и махнул рукой. — А. Журналистка.
Рита гордо вскинула голову.
— Что я буду должен за это?
— И это говорит мне гриффиндорец?! — Скитер усмехнулась. — Но вы молодец, в ситуации ориентируетесь. И в сообразительности вам не откажешь, тормозите, правда, немного, но это не страшно. — Она с удовольствием понаблюдала, как целая гамма чувств сменяется на лице бывшего профессора, и продолжила: — Я хочу получить от вас всего лишь ответы на пару вопросов. Правдивые. Не для печати.
— Не для… Только если поклянетесь, что вы не используете это для…
— Конечно, использую. Как и вы. Но о том, что сегодняшняя наша встреча и переданная на ней информация останется тайной для всех без исключения, мы поклянемся. Оба. Поверьте, журналисты, если им нужно, прекрасно умеют держать язык за зубами. Особенно если собираются еще пожить.
Люпин замер, вытаращив глаза.
— И вы… не боитесь?
— Кого, вас? С чего бы?
— Вы слишком смелая женщина, мисс Скитер.
— Не говорите ерунды. Я — профессионал.
— Я — оборотень.
Люпин сделал паузу и приготовился наложить звуконепроницаемый купол, но, к его немалому удивлению, тот не понадобился.
— А! Так это вы тот самый оборотень, который закончил Хогвартс? Как интересно! Дайте слово, что как-нибудь мы с вами обязательно побеседуем, когда все образуется.
— Э?.. — Люпин был уверен, что «все образуется» — это определенно не про него. А еще он был уверен, что Скитер должна была завизжать и унестись прочь, к границе антиаппарационной зоны. А еще в том, что он и его проблема известны всем и каждому, но почему тогда?.. Или она его зачем-то разыгрывает?
— Вот только не надо изображать оскорбленное достоинство от того, что ваше лицо мне не знакомо. И имейте в виду, что ваша природа у вас на лбу не написана.
— Но… А как же имя?
Рита посмотрела на него как на идиота.
— Полагаете, я должна ежевечерне повторять имена и род занятий всех, — Рита чуть задумалась, — выпускников Хогвартса? Всех оборотней Англии? Не поверите, Люпин, в магической Британии есть всего десятка два имен, известных всем, и ваше среди них не числится.
Глядя на растерянность Люпина, Рита решила, что, кажется, верно ее истолковала.
— Вы что, действительно думаете, что, едва вы представитесь, все сразу все про вас поймут? Что за самомнение?
— Но почему тогда…
— Тогда что? Это уже любопытнее…
— Почему меня так принимают… все?
Рита критически окинула его взглядом.
— Держать себя в порядке не пробовали? Мантию чистить, брюки гладить, щетину вовремя брить? Нет, не слышали?
После горестной тирады оборотня о том, как он однажды пробовал, но это не помогло, и попытки ее разжалобить взглядом побитой собаки, она рассердилась.
— Что значит «однажды»? Я сказала не привести себя в порядок, а держать! Вы разницу понимаете?
Люпин забормотал что-то насчет денег. Скитер презрительно поморщилась.
— И это говорит мне бывший староста, если мне не изменяет память? Простейшие бытовые заклинания вы, конечно, считали уделом барышень, когда учились? Ваши обноски — ваше знамя? Вам они дороги именно в таком виде? Модификацию стазизных чар для неживых предметов не изучали — сколько она действует?
— В среднем, от года до двух, — Люпин почувствовал, как пылают его уши. Давно ему никто так доступно не объяснял, какой он непроходимый идиот.
— Давайте-ка клятву уже, у меня, к сожалению, сегодня не так много времени, — Рита стояла совсем рядом, как ни в чем не бывало.
Она оценила выражение лица собеседника и скомандовала:
— Формулировать буду я. Повторяйте.
Когда клятвы были даны, она легким шагом направилась в сторону теплиц, а Люпин остался наблюдать и недоумевать. Вскоре она появилась, неся в руке уменьшенный сверток. Вещей было совсем мало, но комментировать она ничего не стала, а просто передала их ему в руки. Он взял сверток и выжидающе уставился на нее.
— Первый вопрос: что связывает вас с Северусом Снейпом? — она присела рядом, взмахом палочки сделав себе мягкое сиденье из коры и пары сучков того же ствола.
Люпин вздохнул, поерзал на сучке, который не догадался сразу убрать, а сейчас было вроде и не к месту, и начал… почти исповедоваться.
Рита вела себя профессионально: никаких ахов и охов, стопроцентное внимание, редкие вопросы, помогающие прояснить картину. Которая, увы, складывалась довольно удручающей. Несколько раз ей даже хотелось брезгливо отстраниться от интервьюируемого, но она справилась. Второй вопрос, про Поттеров, естественным образом стал продолжением первого, а Люпин вдруг ощутил странное облегчение.
— Знаете, э-э-э, мисс Скитер, я никогда еще об этом не говорил ни с кем…
— И правильно делали, — по-деловому одобрила Рита, и Ремус понял, что сюрпризы с ее стороны еще не закончились.
Скитер сидела почти плечо к плечу с ним, иногда даже немного опираясь, и была, кажется, глубоко погружена в свои мысли. Наконец он решился:
— Вам… действительно не страшно?
Она вздохнула и повернулась к нему.
— Вы где-то видите луну? Или думаете, я не в курсе, что полнолуние уже прошло? Или хотите испугать меня Запретным лесом, наиболее опасная часть которого вовсе не здесь? Да, я знаю, где это.
— Просто когда люди узнают о… моей проблеме, то ведут себя совершенно иначе, — Ремус непроизвольно скривился, вспомнив свой не так чтобы обширный, но печальный опыт.
— Пф… Я одно время прекрасно общалась с одной семьей. Серия очерков об охотниках за растениями в самых труднодоступных местах Шотландии, — она снова смерила его взглядом. — Не думаю, что вы читали. Но мы и сейчас переписываемся, изредка, конечно. Под Рождество я навещаю Мод и ее малышей, они славные, — Рита улыбнулась своим воспоминаниям.
У Люпина в очередной раз расфокусировался взгляд, и ей захотелось сказать ему что-нибудь обидное, хлесткое, чтобы… хотя бы просто привести его в чувство.
— Никогда не думала, что маг-оборотень, который по природе своей должен быть настоящим образцом брутальности и мужества, может быть таким тряпкой. Может, вас какой-то больной покусал?
— Как вы можете смеяться над… над таким несчастьем? — только и мог возразить Ремус.
— А что, я должна обнять и плакать? — Рита начинала злиться по-настоящему. — Мне вас нисколько не жаль, но и вовсе не до смеха. Мне противна ваша мягкотелость! В любой стае вы будете парией, потому что сами так решили. Так для чего вы заканчивали Хогвартс с отличием? Для того, чтобы нигде не работать и раз в месяц выть на луну о своей загубленной жизни?
— О том, что я — темная тварь, вы забыли?
— Десятки малышей, которым никогда не удастся получить почти никакого образования, сотни взрослых, которые стараются их уберечь и мечтают о том, чтобы дети умели и знали больше, чем они… Они тоже — темные твари?! Да вы видели их хоть раз?
Люпин помотал головой, во все глаза глядя на Скитер. Тонкие ноздри трепетали, глаза метали молнии, и вся она дрожала от еле сдерживаемой ярости. Скитер была… прекрасна.
— А вы… видели? Вы… покажете мне их? — только и сумел вымолвить он.
Рита моментально сдулась, осознав, что вот этот вот непутевый оборотень толком никогда и не видел собственных собратьев.
«Мерлин мой, какой же дурень! Что ж, это стоит исправить, — пронеслось в ее голове. — Учитель для пяти ребятишек Мод из него выйдет, может быть, даже неплохой. А какой может получиться материал!..»
Она все-таки мечтала написать настоящую книгу, но с биографии Снейпа начинать почему-то не хотелось — она вполне может стать первой и последней. А вот этот конкретный оборотень ей точно ничего не сделает, однозначно!
— Мои знакомые живут недалеко, я могу вас аппарировать, когда мы отойдем.
— Я ваш должник…
— Совершенно верно. Вы будете каждый день вести дневник, описывая все ваши мысли и то, что с вами происходит. И потом отдадите мне. Вам ведь не трудно много писать, вы же отличник, — пресекла она его робкую попытку возразить.
Когда они отошли, Рита обернулась и взмахнула палочкой, уничтожая их следы. Люпину осталось только присвистнуть, мысленно, конечно. Вот это женщина, да…
* * *
В кабинете директора в это же время состоялся другой разговор…
— Филиус, вот уж не думал, что вы станете покровительствовать Поттеру!
— Почему покровительствовать? — тот был непробиваем.
Как ни пытался Дамблдор пригасить его энтузиазм, ничего не получалось.
— Я тут покопался немного в хрониках — именно Поттеры были последними достойными артефакторами. А если мальчик унаследовал хоть что-то? Это будет преступлением — не развивать его способности!
— А если не унаследовал?
— Зря потрачу время, — спокойно ответил Флитвик. — Ну хоть сам что-нибудь полезное вспомню, а то заржавел уже… Вон, Снейп все время что-то варит интересное, я слышал от Помоны, да и сам его как-то с корзинкой встретил на пути к теплицам. И знаете что? Признаюсь вам, Альбус, я ему тогда позавидовал. Молодой ум в поиске новых решений — это ведь прекрасно, не правда ли?
Дамблдор озадаченно кивнул.
— А потом подумал, ну я-то, хоть и старый… но почему не могу тоже? Что мне мешает? Времени немного есть, так почему я провожу его столь бесполезно?
— И решили взять ученика?
— Ну конечно же! Вот вы меня всегда прекрасно понимаете, Альбус. Давайте еще по маленькой?
Филиус Флитвик давно уже ходил к директору с эксклюзивной гоблинской настойкой. Отказаться от такой редкости не мог никто: считанные единицы магов имели шанс попробовать этот напиток. А заодно он был избавлен от необходимости пить директорский чай. Собственно, Филиус проделывал этот фокус уже не с первым директором… Правда, для Альбуса приходилось немного подслащивать, но в целом это напиток не особо портило, всего лишь превращая настойку в ликер.
В результате директор отправил домовика за Снейпом, будучи уже в весьма благодушном настроении. Почуяв хорошо известный ему запашок, Северус позволил себе немного расслабиться и на удивление быстро поддаться уговорам. Он был очень благодарен учителю за «проведенную подготовку»: ломаться перед директором в очередной раз совсем не хотелось. А уж когда тот так быстро и легко согласился на его условия, Снейп и вовсе начал считать этот день довольно удачным.
* * *
Рональд Уизли, выпросивший у друга мантию-невидимку, мирно стоял под дверью в роли испытателя первой версии Удлинителя Ушей работы своих братцев. Он был ужасно доволен, что близнецы оценили его идею и включились в наблюдение за «псевдо-директором», а уж их изобретение и вовсе заставляло его гордиться тем, что они его братья. Правда, шумы… но они же еще поработают над этим, правда?
Рон достал из уха что-то продолговатое и потряс головой. Некоторые шумы оказались весьма неприятными, проникая, казалось, в самый мозг. Но мальчишка мужественно воткнул артефакт обратно. Если слежка требует жертв, он на них готов! В конце концов, если он спасет Дамблдора… В воображении ему уже вручали Орден Мерлина, играл оркестр... А еще, наверное, и премию дадут…
Его мечты были резко остановлены знакомым голосом. Рон насторожился и прислушался.
Видимо, Снейп стоял ближе к двери, потому что его реплики были куда слышнее, и Рон постарался запомнить их все. И теперь он точно знал: эти двое в сговоре!
— Да нет, я не против, но… А СОВ и ЖАБА они как будут сдавать, вы подумали? Ах, Слизнорт…
Что ответил Дамблдор, снова было не разобрать.
— Да ради Мерлина, пусть берет всех, я буду рад. И зелья для Больничного крыла пусть варит. Тогда, если будут желающие на консультирование для ЖАБА и СОВ, я их возьму. Подготовка по зельям для старшекурсников должна быть…
Дальше в ушах начались какие-то шорохи, полностью поглотившие звук и вызвавшие неприятные ощущения в зубах.
— Отлично, Северус, — вдруг раздался четкий и ясный голос директора. — Мы договорились.
Дверь распахнулась, едва не впечатав Уизли в стенку, тот едва успел поместиться в дальнем углу площадки перед входом в директорские покои так, чтобы дверью его не задело.
Дамблдор осмотрелся.
— Северус, ты ничего не слышал?
— Нет, сэр, — Снейп вышел и начал медленно спускаться по лестнице, а потом обернулся. — Но лаборатория мне будет нужна, сами понимаете. И я не хотел бы что-то менять в своей старой, она меня полностью устраивает.
— Конечно, я велю оборудовать для Горация пару классов на третьем этаже. Доброго вечера, Северус.
* * *
Снейп спокойно миновал горгулью и вышел в коридор, а Рон осторожно перевел дух. Когда же директор или кто там его изображал — достоверно-то как! — наконец захлопнул дверь, младший Уизли буквально скатился с лестницы и рванул в родную башню. Там его давно ждали.
— Снейп в сговоре с тем, кто косит под директора! Я уверен, что в лаборатории, о которой они говорили, он варит ему какое-то особенное оборотное! — выпалил Рон.
— А теперь давай помедленней, поточней и с самого начала, — предложил Фред.
— Как сработали «Уши»? — осведомился Джордж.
— Успокойся уже, Рон. Что случилось-то? — поинтересовалась Джинни.
— Да меня чуть не замели! Этот, который якобы директор, меня едва дверью в стенку не впечатал.
— Но не поймал?
— Нет, я в угол залез.
— Нет, давай все-таки по порядку. Вот ты подошел к горгулье…
И Рон наконец принялся рассказывать.
Близнецы и Джинни внимали. Может быть, если бы Рон немного менее рьяно вставлял свои домыслы и чуть больше уделял внимания работе экспериментального артефакта, это оказалось бы полезнее, но… Он пока еще не совсем освободился от влияния рун, а потому его хоть и не несло, как раньше, но все же частенько заносило.
Близнецам пришлось попотеть, чтобы отделить нужную информацию от ненужной и от вороха эмоций, безусловно, интересных, но прямо к делу все же не относящихся.
Гарри с Гермионой пришли ближе к окончанию повествования. Рон посмотрел на них несчастными глазами и повторять отказался — близнецы и так его уже замучили расспросами. Так что излагать все пришлось самим «мучителям», зато получилось здорово: коротко и по существу.
Гермиона сразу же предположила, что дело нечисто и директор, скорее всего, «Уши» засек, иначе для чего бы ему было вообще идти и открывать дверь самому?
Разгорелся спор, во время которого Гарри отвлекся: к нему пришла одна неожиданная мысль, которую он захотел обсудить с подругой. Увы, та уже слишком вошла в раж, спор продолжался, и Гарри решил отложить разговор до завтра.
Зато у него появилось время подумать, как лучше подать ей эту информацию… как бы это сделал он, если бы был настоящим слизеринцем. Он вообще в последнее время немного увлекся тем, что представлял себя учеником каждого из факультетов по очереди и то, как бы он тогда реагировал на разные ситуации. А всего-то Снейп недавно предложил ему поставить себя на место Драко! Оказалось, это очень интересно.
* * *
На следующий день после занятий Гарри потащил подругу прогуляться.
— Мы разве не в библиотеку?
Вместо ответа он приложил палец к губам, и Гермиона терпеливо молчала, пока они не оказались в самой дальней галерее.
— Так вот зачем ты попросил меня потеплей одеться! Мы надолго? А то еще кучу заданий надо переделать и к профессору Флитвику успеть.
— Я об этом помню, — Гарри изобразил (как он считал) философское лицо и устроился на камне, уже чуточку нагретом февральским солнцем.
Гермиона пристроилась рядом.
— Ну?..
— Вон, — он махнул рукой.
Вдали летали знакомые противные черные фигуры. Гермиона поморщилась. Прежнего ужаса у нее они уже не вызывали, но все равно приятного было мало. Если честно, то вообще не было.
— И что?
— Да я тут подумал… Они такие оборванные. Интересно, дементорам вообще за работу платят?
Гермиона округлила глаза.
— Гарри! Я ведь думала о… почти о таком же! Только я про эльфов, ну, домовики которые. Они же, оказывается, работают даром! Представляешь, и готовят, и убирают, и…
— Ты домовиков сколько раз видела? — перебил Гарри.
— Ну… раз десять, наверное. У профессора Флитвика, у профессора Снейпа, пару раз в гостиной Когтеврана…
— И как, тебе кто-то из них показался несчастным?
— Э… А что, дементор тебе показался несчастным? Может, тот, в поезде?
— Кто-то из домовиков ходит в рванье? — гнул свою линию Поттер.
— Они в наволочках и полотенцах, Гарри! Это ужасно!
— В чистых, довольно новых и ничуть не рваных, так?
— Ну… так. Думаешь?..
— Уверен, это надолго отвлечет внимание от моего дома, моего счета и моего ученичества!
— О… Это да… Вообще, интересно. Ты сейчас все время на виду: не спрятаться, вечно что-то происходит…
— Поэтому пусть происходит такая откровенная дурь, чтобы про все остальное забыли!
— Да-а, — протянула подруга. — Твоя идея круче. Домовые эльфы послабее будут.
— Зато думали мы с тобой в одном направлении!
— Здорово, да. Пойдем к профессорам? Или сначала домашка?
— А давай им не будем говорить?
— Почему?
— Тебе разве не хочется что-то сделать самой, самостоятельно то есть? А то каждый шаг опять заставят обсуждать, три раза примеряться, будто мы совсем несмышленыши.
— Что-то мне это не очень нравится, Гарри, — Гермиона нахмурилась.
— Зато представляешь, какой для них будет сюрприз? Помнишь, что Профессор-Патронус дементорам сказал на матче про мантии?
— А… точно, — она хихикнула. На удивленного профессора Снейпа ей тоже хотелось посмотреть, но вдруг она изменилась в лице. — Подожди, мы что, будем стирать эти?.. Фу-у.
— Конечно, нет! Как ты могла подумать! Да эти тряпки разлезутся, наверное, как только в воду попадут.
— Как дементоры при Экскуро!
— Ха, ага! Мы соберем средства для новой униформы!
Гермиона снова округлила глаза и после небольшой паузы выдала:
— Тогда… тогда… Я переделала название, которое придумала про эльфов, вот: «Гражданская Ассоциация Вспомоществования Английским Дементорам Азкабана!»
Она немного покраснела и шепнула:
— Если сделать аббревиатуру, будет не совсем…
Гарри сосредоточился.
— ГАВАДА?! Гермиона, — он расхохотался, — по-моему, первая буква лишняя.
— Ох, Гарри, а может, не надо? Как мы будем предлагать вступить в такое?
— «Вступай в АВАДУ»! А что? По-моему, звучит неплохо. Это же не попасть под… И не бросить.
— А если кому захочется выйти из членства? Получается, бросить АВАДУ?
— Ну придумай что-нибудь еще.
— Не-е, у тебя лучше получается!
— Это что? — Драко Малфой, изобразив умеренно брезгливую мину, взглянул на листок, всунутый ему прямо в руки Поттером, едва он переступил порог кабинета истории магии. Гриффиндор и Слизерин теперь почти на всех сдвоенных занятиях оказывались вместе.
Он поднял глаза и обвел взглядом помещение. Кто-то смеялся, кто-то бурно обсуждал что-то с соседями, потрясая такими же листочками, как у него. Кажется, стоит прочитать прямо тут…
— Общество Гражданской Благотворительности? — изумился он, но быстро напустил важный вид. — Благотворительность, если что, это к отцу, Поттер, — он обернулся к дверям, возле которых Поттер и Грейнджер раздавали листовки опаздывающим.
Малфой кивнул Крэббу и Гойлу, конечно, тоже «облагодетельствованным» такими же точно листочками. Из-за парт на него вопросительно смотрело пол-Слизерина.
— А вы что не читаете? — поинтересовался он, садясь.
— Уже, — ответил Нотт.
— Зачем? — слаженно прогудели вассалы. — Все равно будет, как ты решишь.
— Та-а-ак, — зачем-то протянул Драко и погрузился в чтение. И чуть было не вскочил в процессе, но решил, что на этот раз торопиться точно не будет. Не стоит принимать решений, не услышав возможных вариантов чужих и не продумав свои.
Он взглянул на преподавательский стол. Биннса все ещё не было, но даже если бы был…
Для начала Малфой решил внимательно прислушаться к тому, что говорят сидящие сзади гриффиндорцы.
— Ну, он-то точно договорится, не сам, так Патронуса зашлет.
— Они же от него сбегут!
— Это же Поттер. Что-нибудь придумает.
С последним Драко, уже имеющий личный опыт, был совершенно согласен. Поттер, он такой. Улыбку едва удалось сдержать…
— И что у них плащи такие — бе-е-е… Им на работе не платят?
Кажется, это свои, вроде как даже Гринграсс, судя по голосу. Эстетка какая, надо же!
— А где и как они купят, представь?
Пэнс, как всегда, практична.
— Какие мелочи, к мадам Малкин залететь!
А это уже Забини переводит все на стеб.
— Ну-ну…
— Да, мадам не отобьется, придется шить…
— И возвращаемся к первому вопросу, потому что мадам, может, и не отобьется, но если ей не заплатят… то не факт, кто кого.
Она это серьезно, про Малкин? Что, когда-то не хватило, чтобы расплатиться? Драко аж язык прикусил, делая вид, что все еще читает. Но как интересно, оказывается, бывает просто послушать!
— То поцелуют.
Это он серьезно? Если да, то еще одно такое предположение, и Забини придется вычеркивать из списка адекватных.
— Не-а, им нельзя.
— А на матч залетать им можно было?
— Как ими управляют? Что они могут, что нет и от чего это зависит?
— Вот в чем и вопрос! — влез Поттер, решивший принять непосредственное участие в беседе и пересевший поближе к слизеринцам, нахально наплевав на все негласные правила. — Может, вы что знаете? Ваши родители… Э-э-э, — протянул он, увидев, как напрягаются однокурсники враждебного факультета. — Мне, как максимально пострадавшему от последней войны из присутствующих здесь, можно бы и простить такой вопрос, не так ли? Ведь вам, наверное, тоже интересно, как можно воздействовать на дементоров, да и вообще, как они воспринимают информацию, думают ли они и могут ли как-то передавать мысли? А может, и говорить могут?
— Поттер, зачем тебе это? — холодно осведомился Нотт.
— Ха. Мыслящие существа всегда имеют шанс договориться, — заявил тот и тут же был атакован вопросами.
— О чем?
— Зачем?
— Чего ты вообще хочешь?
Гарри одарил слизеринцев исподлобья непривычно тяжелым взглядом и выдал:
— Ни один ребёнок не заслужил того, чтобы стать сиротой. Уж я-то знаю.
В кабинете на полминуты воцарилась необычная для класса тишина.
«Я идиот, — впервые самокритично подумал Малфой. — Я думал, что знаю Поттера, а ничегошеньки-то я не знаю!»
— И… Что ты предлагаешь? — осторожно поинтересовалась Паркинсон.
— Я? Нах… Простите, девочки, в топку все войны. Всех родителей — по домам, а если им вдруг снова захочется повоевать… Вы же найдёте, чем их занять, разве нет?
— Мой точно больше не захочет, — дружно вполголоса выдали Малфой, Нотт и Паркинсон. Крэбб и Гойл синхронно кивнули.
— Нам нравится ход твоих мыслей, Поттер, — резюмировал Драко, раз уж невольно вступил в беседу.
— Поттера — в министры магии! — послышалось от гриффиндорцев.
Кажется, это был Уизли, вынырнувший наконец из своих свитков с рунами. Его с энтузиазмом поддержали соседи.
— Вот уж ни фига! Только через мой труп! — возмутился Гарри.
— Ты не хочешь власти? — удивился Драко.
— Я хочу свободы. А рулить всякими придурками нафиг надо. За это же еще и отвечать потом. Тебе нравится? Бери и рули.
— Предпочитаешь, чтобы руководили тобой?
— Мной?.. Ну пусть попробуют. Ну, или ты, Малфой, можешь начать хоть сейчас.
— Это угроза?!
— Да ничуть! — воскликнул Гарри. — Знаешь, если ты сможешь мне нормально объяснить, что и почему, так, чтобы я все понял, то никаких проблем не будет. Со мной очень даже можно договориться. А то, что я два… нет, уже почти три года назад был упертым бараном, ничего не знающим о реалиях волшебного мира, так это не ко мне претензии, а к тому, кто меня к магглам запихнул, верно? А уж после незабываемого лета с вашим деканом… мог я не измениться?
— Снейп крут.
— Профессор Снейп, — привычно поправила Нотта Грейнджер.
Последняя фраза почти утонула в смехе гриффиндорцев, а слизеринцы многозначительно переглянулись.
— Что ж, Поттер, если ты берёшься установить связь с дементорами и выяснить, как можно на них влиять, а дальше будешь придерживаться того, что только что сказал, то Слизерин с тобой, — заявил Малфой, оглядываясь на однокашников. — Все согласны?
Те молча покивали.
— Стук отпавших гриффиндорских челюстей приветствовал первое в истории Хогвартса соглашение между двумя враждующими лагерями, — прокомментировал Забини. — Сам в шоке, если честно, но идея с дементорами просто улет!
— Идея офигенная! И принадлежит гриффиндорцу! — не замедлил вставить Финниган, на которого тут же шикнула Патил.
— Хочу заметить, что за старшекурсников мы не отвечаем, однако информацию передадим, — добавил Нотт.
— Ну что, по рукам? — Гарри первым протянул руку Малфою.
Тот прищурился и сделал паузу.
— Ну же, Малфой, ты же умнее и взрослей того лопуха, каким был я на первом курсе…
Рукопожатие лидеров факультетов в братание не перешло, конечно, но атмосфера явно изменилась к лучшему.
— Предлагаю создать комитет этой организации, куда войдут по два или три представителя от каждого факультета, — предложила Гермиона.
— ОГБ АВАДА и КГБ АВАДА… Грейнджер, у тебя странные вкусы на аббревиатуры. Но звучит, не отнимешь.
Однако сокращение поняли не все.
— А что тут такого?
— Финниган, Авада — это первое слово непростительного заклинания. Смертельного. За применение которого светит Азкабан. Ты хоть газеты читай иногда, — посоветовал соседу Лонгботтом.
— Давайте все же держать это в секрете, не очень-то хочется объяснять профессорам, что это все значит и как получилось такое название, а?
— Ну… ничего противоправного в нем нет, — пожал плечами Малфой. — Просто, кто растреплет, тому все и объяснять.
— Ха. Теперь и клятва не нужна, болтать никому не захочется!
* * *
Первое заседание КГБ «АВАДА» состоялось через два дня, когда все факультеты уже были в курсе безумной идеи. Главной задачей был признан сбор средств на новые мантии для дементоров. Предложение использовать старые мантии самих учащихся было отвергнуто: фигуры жутких стражей были куда выше не то что школьника, но и почти любого взрослого мага. Представлять их еще и в мини почему-то никому не хотелось.
Большинством голосов отказались от слишком дорогих и от слишком дешевых тканей. Выбрали по нижней границе среднего — ткань должна быть прежде всего прочной. Подумывали, не добавить ли цвета факультетов: пометить «подшефных» пришло в голову Тони Гольдштейну.
В ответ Гарри шутя спросил, не будет ли тогда снятие баллов его Патронусом сказываться на факультетских часах. А поскольку финансово, по предварительным прикидкам, его факультет потянул бы всего троих, а другие, например, Пуффендуй, почти десяток, то они все окажутся в неравном положении.
К его удивлению, вопрос стали обсуждать на полном серьезе. И постановили сделать по одной мантии факультетских расцветок — на пробу. В конце концов, ещё неизвестно, согласятся ли стражи на такое. Ведь никому и в голову не придёт подарить цветную мантию, например, Снейпу…
Остались простые вроде бы вопросы: снять мерки (хотя бы примерно) и пересчитать патрулирующих окрестности стражей. Первый был адресован Поттеру и стал его главной задачей, а вот в подсчете выразили желание поучаствовать многие. А что — безопасно, но интересно!
* * *
Пока уважаемые профессора Флитвик (как официальный учитель Гарри Поттера) и Снейп (который сам во всем виноват и, как обычно, сам разгребает) в муках творчества сочиняли для своего подопечного занятие, призванное служить отвлекающим маневром для директора, другие профессора стали замечать непривычно задумчивых детишек, часто мечтательно пялящихся в небо. То, что детки при этом еще загибали пальцы, от внимательных глаз тоже не укрылось, но занятие казалось таким безобидным, что спрашивать никто не торопился.
Горизонт был поделён на четыре сектора, соответственно четырем факультетам. Наблюдатели с дублерами по Мерлин знает какому разу пересчитывали «ворон» — так они договорились называть дементоров. Так что профессора вскоре услышали именно это и возражать и пресекать дурацкое занятие не стали. Только деканы иногда делали замечания и советовали попавшим под руку наблюдателям уделять больше внимания другим вещам, например, учебе.
Методом полевых наблюдений было установлено, что дементоры тоже делят границу, на три неравные части, за которые отвечают три разные группы: одна в стороне Хогсмида, вторая — над Запретным лесом и третья, включающая все остальное довольно пустынное пространство. Третья группа дементоров была меньше, зато курсировали они быстрее остальных.
К концу недели некоторые наблюдатели научились различать кое-кого из «подопечных», в основном по силуэтам и лохмам фигурно обтерханных подолов. Тогда же встал вопрос о том, не сделать ли мантии хотя бы номерными, чтоб было проще различать…
Идея родилась во время обеда сразу на нескольких факультетах, так что за столами начались занятные разговоры, вроде такого:
— Квиддичная команда из дементоров? Победа на мировом чемпионате обеспечена!
— Если вообще пропустят.
— Ну, если спокойно пропускают вейл, лепреконов…
— Так их же не в игру, они как талисманы команд идут!
— Кхе-кхе, представь такой талисман команды…
— О, кха-кха… Зря ты это за столом сказал.
— Это же какая должна быть команда!
Неприятные чувства, конечно, дементоры все еще вызывали, и еще как, но страх постепенно уменьшался, сменяясь чисто исследовательским интересом (Когтевран), грустным сочувствием (Пуффендуй), прикидками и расчетами (Слизерин) и просто живым любопытством. Последнее захватывало все больше и больше учащихся уже независимо от факультетов.
Гарри с Гермионой ломали голову над тем, как же выйти на диалог хотя бы с одним дементором. От самого Поттера они уже привычно шарахались, что, безусловно, говорило о наличии у них как минимум зачатков мышления и какого-то способа передачи информации. Подругу Гарри к этим тварям подпускать не собирался, да она и сама не рвалась.
Выручил, как ни странно, Нотт.
Теодор связался с домом и через день получил добро от матери, а заодно и интересный фамильный амулет: внешне довольно скромный мужской браслет. Главное, тот имел свойство блокировать влияние тварей, что в данной ситуации было просто неоценимо.
По поводу того, кто же отправится на переговоры, на очередном заседании АВАДы спор разгорелся нешуточный.
— Артефакт идеально работать будет только у меня, — заявил Нотт. — Хоть и не могу сказать, что я горю желанием, но…
Малфой что-то поддакнул насчет фамильных вещей.
— Тогда дайте мне! — заявила Грейнджер. — Конфликта фамильной магии у меня не будет, а от Гарри эти твари все равно сразу разлетаются. Я пойду.
— Ни за что! — возмутился Поттер.
— Девочке, наверное, не стоит, — Нотт был не настолько категоричен. Смелость грязнокровки произвела на него впечатление, хотя признаваться в этом он не собирался.
— А может… Нотт, что будет, если к твоему артефакту применить Джеминио?
— Если бы все было так просто, Патил, артефакторы были бы почти не нужны: все бы копировали друг у друга, конечно, не бесплатно. Или менялись бы, — вполне резонно возразил Голдштейн и хотел добавить еще что-то, но гриффиндорцы его опередили, одновременно наложив заклинание. Браслетов стало… четыре.
— Опаньки… Это как?
— Наверное, кто-то из нас успел раньше, а кто-то наложил на два сразу… А вот кто из нас, понятия не имею, — развела руками Грейнджер.
— И где теперь настоящий?
— А, цепляй их все сразу, хоть один да будет твоим. Все равно потом дубли сами исчезнут, — предложила Гермиона.
— Я что вам, индийская танцовщица? — возмутился было Нотт, но на это никто не обратил внимания, только Падма Патил тихонько хихикнула.
— Заодно время отметишь, — посоветовал Малфой.
— Ещё бы узнать, работают ли они вообще. Мне кажется, это было бы слишком просто.
— Да, копии могут не работать. Но утверждать это можно только после опыта.
— Идём к границе? — тряхнула каштановой гривой отчаянная девчонка, уже напялившая два ноттовских браслета, на что он почему-то и не подумал протестовать.
— Бегом только, а то ужин пропустим, — Поттер встал и накинул мантию.
— Поттер, а ты куда?
— Они же опять разлетятся, и мы ничего не поймём! — поддержала Гермиона.
— Мы вас у входа подождем, — принял решение за остальных Голдштейн. — Бросать вас было бы неправильно, но идти самим без защиты — можно подставить и себя, и вас.
Гарри остался переминаться с ноги на ногу недалеко от порога школы. Снейп заметил своего подопечного в окно и решил понаблюдать. Каково же было его удивление, когда он увидел бегущих к школе едва ли не вприпрыжку и держащихся за руки Грейнджер и… Нотта! Ему захотелось протереть глаза, посочувствовать Поттеру, всыпать остальным, но… Вот они встретились и, активно что-то обсуждая, зашли внутрь.
От входа в школу до Большого зала было намного ближе, так что, как он не спешил, не успел застать входящую на ужин весьма странную компанию третьекурсников из признанных и не очень лидеров всех четырех факультетов.
«Что-то происходит, а я не в курсе, — понял Снейп. — Надо быть настороже, а ещё лучше расспросить Гарри сегодня же».
Однако его планам сбыться было не суждено: после ужина он оказался срочно нужен Люциусу Малфою сотоварищи.
* * *
Новое собрание теперь уже КГБ АВАДА, назначенное на следующий вечер, проходило в небольшой комнате на Пуффендуе. Именно этот факультет оказался лидером в сборе средств для «нуждающихся». И располагался рядом с кухней, что оценили все. Комитет разрастался, как весенняя трава под лучами солнышка: на фоне довольно скучных школьных будней он просто-таки притягивал — еще бы, здесь было действительно интересно! К третьекурсникам стали подтягиваться и те, кто постарше.
Герои дня выпендриваться не стали, просто рассказав, как все было.
— Браслеты работают, как ни странно, мы надели каждый по паре, — отчитался Тео. — Копии исчезли быстро, время я не засек, но, главное, действовали, хоть и слабее. Короче, морозило, тоска накатывалась, но не так чтоб сразу пойти и самоубиться. Жить было плохо, но можно.
— Полностью подтверждаю, — покивала Гермиона, слегка передернув плечами, и тут же сменила тему. — Разговаривать с ними без толку, но, кажется, они считывают образы прямо из сознания и могут ими делиться, и не только между собой. Я представила того, кто был перед нами, в новой мантии, вроде, ему понравилось.
— Как ты это поняла? Он кивнул или ещё что-нибудь сделал? — спросил Диггори.
— Скорее транслировал. Я как будто увидела ещё одного, тоже в мантии, рядом с тем, кого в ней представляла. А потом мне стало совсем плохо и я представила тебя, Гарри, он шарахнулся и улетел, — Гермиона развела руками. — Боятся. Условный рефлекс.
— Грейнджер, ты — умница, — похвалил Диггори, — одним махом столько всего установить!
— Ну а мерки вы сняли?
— Нет…
— Как-то не до того было…
— Ладно, завтра пойдём втроём, я под невидимостью попробую, — навострился в компанию Гарри.
— А если они все равно определят, что это ты?
— Кстати, они видят или чуют? Или ещё как чувствуют?
— Я чую тёплую кровь, — замогильным голосом провыл Малфой.
Кое-кто из девчонок взвизгнул.
— Тьфу на тебя, Малфой. Ну вот зачем это было?
— Вчетвером пойдем, дадите мне завтра браслет или копию.
— Дра-ако? — Панси Паркинсон была вне себя от удивления, но Дафна Гринграсс что-то зашептала ей на ухо.
«Идти на дементоров» договорились вечером следующего дня, а «джеминить» артефакт прямо на месте — после многочисленных проб выяснилось, что больше десяти минут копии не держатся, кто бы над ними ни трудился.
* * *
Группку из троих видимых школьников и одного невидимки дементор засек быстро, стоило им показаться возле запретной черты.
Черная фигура наклонилась к ней слишком быстро, и Гермиона не выдержала, запустив под капюшон Экскуро. Но вот отпавшую челюсть, беленькую и чистенькую, она поймала-таки. И протянула было обратно… Рука дрожала.
— Ну что ж вы так удивляетесь, — нервно хихикнул Малфой. — Не надо разбрасываться своими вещами!
— А нам чужого не надо, — поддержал Нотт, забирая косточку у Грейнджер и протягивая хозяину.
— На ваши запчасти не претендуем, — пискнула Гермиона каким-то совсем не своим голосом, схватившись за плечо Тео.
Дементор потянулся к ним жутковатой рукой, вздрогнул, обмотал ее плащом и так забрал наконец свою челюсть. По черному силуэту прошла рябь, похожая на дрожь, он развернулся и…
— Улетел. Обиделся, что ли? — удивилась пустота, то есть Гарри, конечно.
— И не обещал вернуться.
— И не надо.
— Не, с разворотом ему до нашего декана далеко.
— А я только мерную ленту приготовила…
— Он все померил! — заявил Нотт, и на него уставились все остальные. Гарри сбросил заклинание невидимости (мантию здраво решено было не светить) и теперь точно так же, как и все, глазел на Тео.
— В высоту он — ровно два Малфоя. А в ширину полтора. Но костлявых. У меня в голове картинка такая, понятия не имею, как он ее сделал.
— А, ну тогда можно пересчитать! Малфой, у тебя рост сколько?
Дементор, самостоятельно измеривший себя в Малфоях, удалялся все дальше, подростки уже переводили его в футы и дюймы, а ноги довольно быстро несли их обратно к школе. В результате после ужина все заинтересованные знали, сколько потребуется ткани и сколько будет стоить благодеяние, если сосчитать всех тварей. Денег, ясное дело, не хватало. Тогда решили в качестве эксперимента заказать одну мантию на того самого, который улетел.
— А вы его узнаете?
— Да какая разница! Рост у них у всех почти одинаковый. А, да, еще у этого на спине такой разрез… или разрыв, почти до пояса.
Профессора, кроме двух известных деканов, конечно же, так и не узнали, что их подопечные устроили в школе сбор средств «нуждающимся» дементорам. Благородная и идиотская инициатива накрылась медным тазом, точнее, котлом, гораздо раньше. Если еще точнее, то целой дюжиной котлов…
* * *
Гарри бегал туда-сюда по дороге в Хогсмид, размахивая руками и вопя: «Дементор! Дементор! Эй, вы, черные, ну кто-нибудь! Дуйте сюда, я одежонку принес!»
Смотрелось это одновременно и дико, и смешно.
Позвякивая браслетами невдалеке мялась группа поддержки — весь КГБ «АВАДА» в полном составе, и им было точно не до смеха. Размножить ноттовский браслет удалось на всех, правда, существование копий оказалось ограничено еще сильней — одна, на Диггори, уже исчезла. Однако «авадовцы» надеялись успеть провернуть свое небольшое дельце.
Наконец воздух похолодал. К Гарри медленно спланировала черная фигура и остановилась прямо напротив. Наблюдавший за Поттером уже неделю подряд Снейп в предынфарктном состоянии вылетел из школы, наплевав, что использует для этого ту самую Темную магию. Главным было побыстрей добраться до несносного мальчишки.
Каково же ему было видеть, подлетая, как Поттер подпрыгивает, буквально подавая дементору… новенькую мантию! Он едва успел затормозить, чтобы не вписаться прямиком в длинную черную фигуру.
— О, профессор! А вы тут как? — образовался рядом Поттер.
Снейп только зубами скрипнул, старательно сдерживая бурную и экспрессивную речь, но тут перед ними предстало совершенно необычное зрелище: новенькая мантия на метнувшемся от них дементоре тут же начала истлевать… И, когда существо скользнуло в полет, существенной разницы между старой одеждой и новой почти что и не было. Старая тряпка, оставленная на снегу, истончилась и развеялась бы легким ветерком, словно пепел, но…
Гарри Поттер не был бы Гарри Поттером, если бы тут же не сгреб остатки в коробочку, трансфигурированную из собственного шарфа, и не протянул Учителю.
— Может, сойдет для чего как ингредиент?
— Да и просто обследовать не повредит, — на автомате ответил Снейп.
Гарри выглядел весьма огорченным.
Группа поддержки, благоразумно спрятавшаяся от Снейпа за тощими и голыми, но весьма колючими кустиками, продолжила удивляться.
Снейп тяжело вздохнул.
— Вот это едкие существа, — послышался шепоток откуда-то сзади, и декан Слизерина, не веря собственным глазам, извлек из-за кустов всю честную компанию, в которой обнаружилось целых два его собственных студента.
— Так. Малфой, Нотт, сегодня же мне на стол — объяснительные, и, кстати, вашим родителям они будут отосланы сразу после того, как я их прочитаю и с вами побеседую.
— Поттер… Грейнджер, Диггори… и все остальные, — он обвел взглядом «авадовцев». — Отработка до конца семестра! У меня. Каждый вечер с шести. Начинать сегодня же. А по пути можете попробовать объясниться. Что это было?
— Сэр, это была АВАДА…
— ЧТО?!
— То есть, ОГБ… а все мы — КГБ…
— По порядку и без сокращений.
Северус внезапно ощутил предательскую слабость в коленях и едва не навернулся в сугроб, с трудом устояв на ногах. И тут же обнаружил, что его под руки с обеих сторон поддерживают Поттер и Грейнджер — слизеринцы случайно оказались чуть впереди только потому, что сразу дисциплинированно отреагировали на его распоряжение насчет объяснительных.
Он освободился от поддерживающих рук, сердито сверкнув глазами:
— Все. По порядку. Как, когда и кому пришла эта редкостно бредовая мысль?
* * *
Бывший комитет дружно надраивал старые медные котлы в кабинете зельеварения. Однако работающие руки головам думать не мешали, так что…
— Предлагаю исследовать, какой должна быть ткань, чтобы не разлезалась, — первой предложила Грейнджер.
— Или какие чары должны на ней быть, — поддержал Нотт.
— Это должны быть весьма любопытные чары, — протянул Седрик.
— С ними можно будет нехилую защиту соорудить, — почти в один голос практично добавили Поттер и Малфой, взглянули друг на друга и рассмеялись.
В это же время в личных апартаментах Когтеврана профессор Флитвик и профессор Снейп хохотали так, как уже давненько с ними не случалось…
Весна в Шотландии выдалась дружной. Земля быстро рассталась со снегом, и во многих местах уже вовсю пробивалась зелень. Снейп зачастил в Запретный лес, поначалу беря с собой в качестве наказания бывших «авадовцев», когда те являлись на отработки. Однако продолжалось это не долго: очень скоро он заметил, что все их походы, несмотря на нещадную эксплуатацию в качестве самой примитивной рабочей силы, ненормальные детки воспринимают как приключение. И землю роют, не гнушаясь процессом, а кое-кто и вообще как взбесившийся нюхлер.
Да и для него самого каждый такой выход становился весьма любопытным, потому что кроме указанных им объектов работнички частенько умудрялись раскопать очередной сюрприз. Так, откопали целую колонию бундимунов, выискивая лирный корень; собирая с кустов волосы единорогов, совершенно случайно нашли траву моли, которую у них радостно приняла Помона, да и еще много чего… Но когда Поттер, пыхтя, как паровоз, вытащил за здоровенный, почти с его руку толщиной, корень патологически огромную визгоперку, едва не оглушившую их всех, Снейп понял, что с него хватит. Еще немного, и можно будет открывать свою собственную кунсткамеру.
Последняя идея, кстати, принадлежала старшему Малфою, которого не так давно «дела бизнеса» занесли аж в Санкт-Петербург, где бывший казначей Темного Лорда вывел-таки на чистую воду господина Каркарова: выяснил, что тот желает возвращения этого самого Лорда ничуть не более остальных, почти что чудом оставшихся на свободе коллег, изрядно опасается этих коллег, а уж тех, кто оказался в Азкабане, боится вообще до усрачки. Что, в общем-то, было понятно: болгарин не сдал следствию только Малфоя и Долохова, и то лишь потому, что не успел — другие подсуетились.
Люциус Малфой не был бы Малфоем, если бы не использовал все это на полную катушку, так что домой он вернулся вооруженным несколькими добротнейшими русскими автоматами со странным названием «Калашникофф» и еще кое-какими интересными штучками с явно женским именем «Феньюша». У Люциуса руки чесались опробовать все это богатство в собственных подземельях, половина которых уже была переоборудована то ли в тир, то ли в небольшой военный полигон, а потому он срочно созвал туда своих бывших коллег по несчастью на предплечье. Конечно же, Снейп не мог пропустить такое веселье…
Правда, стоило ему увидеть, как леди Малфой деловито заглядывает в дуло «калаша», что-то внутри щелкнуло и он выступил с пламенной речью о том, что война не для женщин и, пока они, мужчины, живы, просто не имеют права допускать подобное. Чем сорвал аплодисменты всех присутствующих, неожиданно для самого себя смутился, покраснел и смылся обратно в Хогвартс — ну что же вы хотите, дела, дела!
Там он, летя к своему кабинету, попал в неотвратимо цепкие объятия компании любимых отработчиков, которые в результате все-таки уговорили его на ещё один поход за перьями болтрушаек. Окончательно насчет того, что пора завязывать с полевой практикой, он определился, когда после его заявления о том, что очередная вылазка за ингредиентами отменяется, «наказанные» дружно и разочарованно взвыли.
Он давно уже понял, что с появлением такого вот Поттера его жизнь сделала изящный кульбит, после которого приняла стойку на ушах и не имела, кажется, никакого шанса изменить свое положение. Но то, что стало твориться в школе, не поддавалось никакому описанию. А придраться было вроде как не к чему.
Его пугались теперь только младшекурсники, и то далеко не все. А вот прозвище «Профессор Патронус» звучало нередко, причем очень даже уважительно.
Все чаще стали обращаться к нему его «змейки», иногда просто ради того, чтобы посоветоваться по каким-то совершенно пустячным вопросам. Он долго удивлялся, когда услышал краем уха рассказ довольного Забини о том, как тому удалось поговорить с профессором Снейпом о свежеизобретенных матушкиных ядах. Когда до профессора дошло, что мальчишка попросту хвастался этим, ему стало даже немного не по себе. Как работать с детьми, которые перестали его бояться, он пока не представлял.
Тем не менее все шло как-то само собой и даже подозрительно гладко: дисциплина на факультете вовсе не ухудшалась и даже котлы на практических занятиях стали взрываться и плавиться много реже. Вот ведь странность! «Может, стойка на ушах — это как раз то, что было с моей жизнью раньше?» — думал он, выводя очередное «выше ожидаемого» на работах второго курса — Мерлин, как ты мог?! — Гриффиндора.
Противиться энтузиазму наказанных профессору удавалось, но недолго. В конце концов, при сборе редких трав (и не только) лишних рук не бывает, особенно если к ним прилагается адекватная голова. Головы были что надо. Отличники Диггори и Грейнджер, почти отличники Нотт, Патил и Смит, работящие Аббот и МакМиллан и, в конце концов, те, кого он учил лично — Малфой и Поттер. Хоть Снейп и продолжал каждый раз вздрагивать, когда белобрысый наследник самого крупного среди магов Британии состояния, картинно поплевав на ладони (чертов Поттер!), хватался за лопату.
Нет, он быстро понял, что Драко рассчитывал именно на его реакцию и наслаждался ею, но не вздрагивать каждый раз не мог. Ведь это… это же… нет, только вслушайтесь: «Малфой и лопата»! Это же абсурд, бред, галлюцинация! Которая, тем не менее, выкапывала вполне себе вещественные результаты.
Хорошо, хоть Нотт вёл себя, как подобает слизеринцу, то есть довольно артистически переправлял честь быть главным копателем кому угодно, предпочитая оставаться наблюдателем. И никакое гриффиндорско-пуффендуйское фырканье насчет «белоручек» его не пронимало. Молодец мальчик.
Правда, когда неизвестно откуда забежавший джарви высказал о нем и его предках все, что имел (а имел он много, не по делу и о-о-очень неприличное), и нырнул в ближайшую нору, оторвать негодующего Тео от лопаты удалось далеко не сразу. О результате хотелось бы стыдливо умолчать, сняв шляпу по поводу погибшей лужайки. Несчастный джарви таки вошел в историю леса как единственный хорек-заика, зато кентавры Запретного леса притащили немало интересного в благодарность «группе мастера зельевара» за удачно сделанную ловушку на крупного акромантула.
От целой горы этого самого интересного в виде хелицер, педипальп и других ядовитых отростков, вырезанных желез с ядом, паутинных бородавок, сердец, похожих на недоделанные связки сарделек, а также нескольких метровых (в диаметре) клубков паутины Снейп отказываться не стал — дурак он, что ли? Оставив себе самые «сливки», он потихоньку сдал бóльшую часть кое-кому в Лютном, остатки — Малпепперу и потом отправил Нотту гонорар, после которого парень почти полностью пересмотрел своё отношение к простому физическому труду. А что, Нотт-старший тоже изрядно потратился, отмазываясь от Азкабана, а ведь и раньше был не равен Малфою по доходам.
Снейп же после этих вылазок почти неприлично разбогател на несколько сотен галлеонов, так что назначать премиальные было действительно впору.
После каждой вылазки они дружно пили чай в его просторном кабинете, а потом раскладывали все собранное, иногда относя некоторые экземпляры в теплицы мадам Стебль.
* * *
Впервые увидевший веселую ватагу едва не подпрыгивающих вокруг Снейпа школьников, направляющихся к Запретному лесу, Хагрид для начала трижды протер глаза. А потом, осторожно крадучись за кустами, присматривал, как бы профессор не учинил чего с детишками. И не надо о том, что великаны не умеют бесшумно двигаться, это уж точно было не про Хагрида, тем более в лесу, ставшем для него родным.
Вот не распугать их радостным великаньим хохотом было трудней, правда, всякий раз удавалось заткнуть самому себе рот и прикинуться кентавром, стуком кулаков по земле имитируя удаляющийся топот. Но однажды, наблюдая за Ноттом и джарви, лесничий чуть не лопнул, а потому решил больше особо не рисковать. Правда, следовать этому решению было трудно: не так уж много радостей было в жизни хранителя ключей, тыкв и подходов к Запретному лесу.
Что Хагрид установил потом путем сложных умозаключений, осталось неизвестным, но к концу месяца, видя ту же самую процессию, он только весело усмехался в свою бороду и, если время было, все-таки норовил пойти следом. Ну, право, где он еще увидит такой бесплатный цирк под открытым небом? Он даже Снейпу начал дружески улыбаться, встречая того в Большом зале или по пути к школе, вот только реакция зельевара ему показалась немного странной. Впрочем, Хагрида это не особо смущало.
В результате граница между факультетами среди третьекурсников стала ещё тоньше: Малфой теперь вполне неплохо общался с Грейнджер, не называя её больше грязнокровкой, так же вёл себя Нотт, на удивление быстро нашедший с девочкой общий язык на почве… языков.
Оба оказались почти полиглотами, но Грейнджер специализировалась, если можно так сказать, на современных, в основном европейских, а Нотт неплохо знал древние кельтские, греческий и латынь. В библиотеке эта парочка теперь представляла собой весьма интересное и вдохновляющее зрелище, которое оценил не только Снейп, но и мадам Пинс. Она вытащила из каких-то запасников несколько прелюбопытнейших экземпляров, и с тех пор Нотт и Грейнджер славно трудились над переводами, естественно, не бесплатно: Пинс, Флитвик и Снейп, как самые заинтересованные (и получавшие каждый свою копию перевода), не особо скупились. Да и помогали, конечно: далеко не все слова дети могли перевести адекватно: в текстах хватало иносказаний, доступных только опытным магам.
Поттер с лёгкой руки своей подруги стал кем-то вроде общего солнышка: к нему всегда поворачивались, прислушивались, а то, что он выдавал, как правило, всегда того стоило. Интуиция у парня развивалась семимильными шагами. Взять хотя бы его последнюю идею о модификации ткани, да-да, для дементорских мантий. От идеи приодеть стражей Азкабана детки так и не отказались, хотя общество вроде бы перестало существовать. «Временно распущено», — объясняла Грейнджер, но многие догадывались, что это значит на самом деле: «Ушло в подполье».
Главное, что детки прекрасно видели перспективы, которые могли бы открыться в случае удачи. Снейп с Флитвиком их тоже представляли, причем гораздо лучше, чем дети, а потому лишь всячески приветствовали. Приветствия эти, надо сказать, занимали почти все личное время профессоров и включали отнюдь не устную похвалу и похлопывание по плечам известных третьекурсников, а рытье во всех доступных библиотеках, личные эксперименты и резко активизировавшуюся переписку с коллегами на континенте и за океаном.
У Снейпа, кстати, уже были приняты в печать три статьи и лежал еще с десяток заготовок — еще после выходов в лес. А до скольких тем еще даже руки не доходили!
Наконец Северус понял, что произошло чудо: ему нравится его работа… и его жизнь, какой бы она ни была беспокойной. Это было столь потрясающе и восхитительно, а главное, в Хогвартсе было целых два человека, которым это было бы весьма и весьма интересно.
В тот вечер единственным тостом в небольшой компании трёх деканов, оккупировавших небольшую комнатку позади дальней теплицы, был тост за самого настоящего из настоящих волшебников — Гарри Поттера.
* * *
Директор открыл окно своей башни и сомкнул веки, подставляя лицо тёплым весенним лучам. Учебный год заканчивался на удивление спокойно, однако это не особенно радовало старого интригана.
Ему пришлось наконец признаться себе, что этот учебный год бездарно упущен.
Сириус не оправдал ожиданий. Гарри стал слишком много внимания уделять не тому, чему нужно. Любознательный Поттер — это совсем не тот идеал, который он старался вылепить из мальчика. Любопытный — ещё куда ни шло. В любом случае все, что его ждёт, — это еще несколько лет жизни и принесение себя в жертву. Если мальчик будет умён и талантлив, его потерю будет пережить куда труднее. И ему, как директору, да и всему волшебному миру…
Да еще Северус слишком старается. Учит! Хорошо хоть при этом по-прежнему скрипит на Поттера зубами. Надо все-таки еще разок проверить, не приобрёл ли Снейп излишнее влияние на мальчика. Кстати, не мог ли он сам дать Гарри зелье, хотя бы для собственного спокойствия?
С другой стороны, не может же он опаивать мальчика целый год?! Да и зачем бы? Неужели это все-таки начал действовать крестраж? Представлять себе сочетание качеств Гарри Поттера и Тома Реддла в одной личности оказалось довольно… душещипательно. А если там ещё и память Тома? Не в этом ли причина того, что мальчик, кажется, стал меньше доверять ему? Надо, надо поговорить с ним наедине. И откладывать, как раньше, не стоит.
* * *
На очередное чаепитие к директору Гарри отправился спокойно и даже охотно. Ему было о чем поговорить — тема дементоров и «высокой моды», как окрестила это безобразие Гринграсс (а всем понравилось!), продолжала волновать умы, детские и не только. Предположений строилось множество, так что вывалить все это на великого светлого мага представлялось Гарри весьма заманчивым: вдруг да проговорится старик! В последнее время такое с ним случалось, Северус рассказывал.
Но увы. После чашки персонального напитка, назвать который просто чаем было бы чисто поэтическим преуменьшением, Поттер внезапно позеленел, став почти такого же цвета, как Снейп несколькими днями раньше. По крайней мере, на взгляд уважаемого директора.
Однако отличия были весьма серьезными. Снейп тогда, словно опьянев, пытался непонятно в чем признаться, в очередной раз поклялся в том, что совершенно ни при чем, и, после аккуратного воздействия и нескольких наводящих вопросов добавил, что причина изменения Поттера не в нем и не в его зельях.
Клясться Альбус ему мешать не стал и с удивлением констатировал, что был неправ: после обращения к собственной магии палочка Снейпа послушно засветила здоровенный шар при команде «Люмос», откуда только столько мощи взялось! Снейп погасил полуметровую сестру шаровой молнии, едва не ослепившую их обоих, проморгался, стряхивая слезы, и ушёл на своих двоих, правда, слегка покачиваясь и иногда держась за стенку.
А вот Гарри Поттер, страшно хрипя, сполз со старинного креслица прямо на пол… и никакие вливаемые в него директором снадобья не помогли! Альбус терпел, сколько мог, но после того, как перепробовал все, что у него было, реально запаниковал.
Пришлось срочно тащить мальчика в Больничное крыло, где Помфри, как ни суетилась, помочь тоже не смогла. Зато прилетел Флитвик, удивив всех, пока директор не вспомнил о поттеровском ученичестве у полугоблина.
— Что вы ему дали, Альбус? — первым делом спросил тот.
Дамблдор держал паузу, и не думая ни в чем признаваться.
Флитвик нахмурился и достал палочку. Директор напрягся.
— Северуса Снейпа срочно ждут в Больничном крыле, — проговорил Флитвик, делая знакомый пасс, и его Патронус скрылся с глаз, даже не оформившись.
Снейп прилетел как на крыльях, бледный и злой, и тут же приступил к забору крови, на что директор попытался было возмутиться, но тут же получил от Флитвика:
— Если вы сами не желаете рассказать, есть только один способ понять, что нужно сделать, чтобы спасти мальчика. И это то, чем Северус в данный момент и занят. Или вам нужен труп Гарри Поттера?
После этого Снейп, пронзив директора взглядом, от которого у того едва мурашки по спине не побежали, чёрной молнией унёсся в свои подземелья. А Дамблдор понял, что с коллективом ему ещё предстоит поработать плотнее. И что-то шептало ему, что будет это весьма непросто.
— Да скажите же, ради Мерлина, правду, директор, ему все хуже! — у Помфри едва истерика не началась, однако она быстро опрокинула в себя порцию успокоительного. Позволить себе скатиться в эмоции при пациенте было нельзя. — Или мы сейчас же уходим с мальчиком с Мунго! Да что же это такое-то!
Директор не сдался, а потому следующий этап спасения Гарри Поттера состоялся в Мунго, куда сразу же прибыл и Снейп. Собственно, именно ему в компании со Сметвиком и пришлось чистить организм мальчишки известными маггловскими методами, оказавшимися вполне эффективными. Потому что вернулись они вместе с бледно-сероватым, как стены Больничного крыла, Гарри, который крепко обнимал Снейпа, в свою очередь придерживающего его за плечи. Мадам Помфри едва не села мимо любимого стула, глядя на такую неожиданную для себя идиллию, и на всякий случай хотела было оставить полечиться обоих, но не вышло ни с кем.
— Вот же… на мою голову! Ведут себя как… как в зеркале друг друга отражают! Пусть Снейпа-то я знаю, но от Поттера не ожидала, не ожидала…
* * *
Альбус никак не мог забыть взгляд Снейпа, а потому не торопился пока приглашать его к себе. Тот заявился по собственному почину, что само по себе было нонсенсом, а уж когда начал высказывать претензии…
Пришлось вертеться, как никогда раньше: если признать, что действовал в своих интересах, а так оно и было, получится, что именно он, Альбус, пренебрёг безопасностью ребёнка, что автоматически освобождало Снейпа от данной много лет назад клятвы оберегать жизнь Гарри Поттера. Допустить это было никак нельзя, но как же было трудно!
— Почему вы не сказали мне, что на мальчика не действуют зелья? — попытался выдвинуть встречную претензию директор.
— Откуда бы мне знать? — вполне искренне удивился Снейп и тут же не преминул отдавить любимую мозоль. — Не я давал ему зелье доверия! Я вообще ему ничего подобного не давал!
«Значит, зелья отпадают… А может, он изобрёл антидот? Уж очень похожая реакция была у них обоих поначалу. Нет, летом никаких контактов между ними больше быть не должно», — пронеслось в голове Альбуса.
А мордредов Снейп дожимал, дожимал и все-таки дожал:
— Если вы не поклянётесь своей магией, что действовали только во благо Гарри Поттера, я считаю свою клятву, данную вам ранее, аннулированной.
«С-с-сволочь», — едва не прошипел Альбус, но сумел сдержаться. Рисковать оставшимися крохами своей магии он не мог, а потому пришлось снова промолчать. Снейп скривил рот, проговорил формулу освобождения — и вот на его запястье истаял один широкий браслет.
— Не ожидал от вас, Альбус-с, — прошипел Свеверус, после чего сухо поклонился и вымелся прочь, а Дамблдор почувствовал себя словно вывалянным в дёгте и перьях.
Как же хотелось проклясть поганца, но… слишком неожиданно тот заявился, Дамблдор не успел приготовить ни одного артефакта. Впрочем, он в любое время может передать «подарочек», все равно Снейп не уйдёт из школы, по крайней мере, до конца года. Клятву он давал полную, профессорскую, так что разлучить его с Хогвартсом во время учебного года сможет только смерть.
Альбус задумался о разговоре с Гарри: тот кое-что успел ему поведать, и весьма охотно… Значит, он все ещё доверяет, а это плюс, большой плюс!
Но помогать дементорам?
Нет, это точно не влияние Снейпа… Этому хватило однажды краткого знакомства с ними в тот месяц в Азкабане. Он этих тварей просто уничтожил бы, если бы мог. Но чьё? Грейнджер? Малфоя? Или… Все-таки — крестраж? Иначе откуда бы Гарри знал первое слово самого Темного заклинания? Или это придумал не он? Выяснить, срочно выяснить!
* * *
Второй раз директор не стал предлагать Гарри никакого угощения, вызвав его к себе сразу после ужина. Разговор затянулся бы надолго, если бы Дамблдор сам его не пресёк: восторженный подросток, оказывается, по-прежнему готов был вывалить на него все, что его волновало. А волновало многое, и идей было столько, что директор вскоре сам в них запутался. При чем тут паутина акромантулов, когда речь о дементорах и о том, платят ли им за работу, он так в толк и не взял. Или это Гарри предлагал паукам платить за паутину? С него станется…
Но кое-что директор точно уяснил. В частности, что Гарри Поттер все-таки — настоящий гриффиндорец. Сбор средств на мантии дементорам больше никому не мог даже в голову прийти! И это точно не Том, тот бы сроду не пошёл на такое.
Альбус перевёл дух. Несмотря на некоторые минусы вроде освобождения Снейпа, все ещё совсем не так страшно, как ему казалось. Кстати, Азкабан надо будет навестить в его компании, напомнить кое о чем... А над героизмом Гарри он в следующем году поработает, и никто не сможет помешать Тремудрому турниру! И он, как обычно, будет совершенно ни при чем. Альбус сменил мантию на ещё более психоделическую и отправился в Министерство.
* * *
Рон Уизли наконец закончил с рунами на своей одежде, обезвредив и даже повернув кое-что для исправления ситуации, и уже вторую неделю разбирался с рунами на одежде сестры. О слежке и подозрениях по поводу директора странным образом он больше не вспоминал. Виной тому были то ли действия директора, ставшие, с его точки зрения, совершенно нормальными, то ли полчаса, проведённые им с Дамблдором после очередного обязательного факультатива по ЗОТИ.
Джинни стала вести себя совершенно нормально, то есть больше ни от кого и ни от чего не фанатела. Разве что полёты и квиддич все ещё оставались её любимыми темами, зато из головы исчез наконец образ «прекрасного Поттера». Впрочем, как и у самого Рона.
Когда он понял что к чему, то довольно долго даже смотреть в сторону бывшего друга не мог, хоть и прекрасно понимал, что уж Гарри-то тут точно ни при чем. Потом вроде немного полегчало… Но после навязанной дружбы заново налаживать контакт не хотелось, да и Поттер, похоже, вполне неплохо обходился без него. Обида мелькала где-то на дальнем плане, но Рон Уизли был занят более важным делом — безопасностью сестры и мыслями о том, как бы поаккуратнее прояснить возникшие у него вопросы дома.
Через некоторое время он понял, что неплохо было бы оказаться немного ближе к «старому другу»: вокруг Поттера с Грейнджер все время закручивалось что-то интересное. Правда, он тогда ещё недоработал с рунами сестры, почему и остался в стороне от общества «АВАДА» — ну это же надо было так назвать! Но безумную красоту идеи не оценить просто не мог.
А потом краем уха он услышал про сложности с её реализацией…
Он нагнал Гарри по пути из столовой.
— По… Гарри, у тебя найдётся пара минут?
Гарри немного напрягся: кажется, он совсем отвык от Рона Уизли в качестве своего неизменного спутника. Однако притормозил и вопросительно посмотрел на бывшего друга.
— Твоя идея с АВАДОй была супер, — Рон решил начать издалека.
— Спасибо, что оценил, только вот ничего не вышло. Комитет и Общество распущены, ты слышал?
— Конечно, но у меня, кажется, есть мысль. Как тебе идея мантии-невредимки?
Поттер неверяще, но чертовски обаятельно улыбнулся, сложил брови домиком, глаза за очками радостно заблестели, и Рон на миг испытал дежавю.
А все-таки как же было здорово, когда они были вместе! Может, ещё будет? Только по-настоящему, безо всякого колдовства? Но тогда ему придётся все рассказать, потому что главное в дружбе — это быть честным. Он понял.
Он сглотнул и увидел, что Гарри, похоже, тоже взволнован.
— Ты… хочешь мне что-то предложить? — наконец спросил он.
— И рассказать тоже. Это… — Рон сделал паузу, прикидывая в уме время, — займёт от получаса до часа. В зависимости от того, насколько тебе будут интересны причины нашей с тобой, хм, дружбы. И моего поведения заодно.
— Очень даже интересны!.. Черт! Рон! Я Гермионе обещал, что буду в библиотеке! Пойдём вместе, если ты не против, а? Она ведь тоже всегда была с нами…
От последней фразы Рон почувствовал, что в груди расползается странное тепло… И молча закивал, не доверяя пока своему голосу. Конечно он согласен!
* * *
Глядя на восстановившееся «золотое трио», занятое мирной учебой, директор одобрительно качал головой и довольно поглаживал бороду. Ничего, в следующем году они встряхнутся. Министр, как всегда, одобрил его инициативу целиком и полностью. Осталось продавить вопрос о турнире в Конфедерации, ну да за этим дело не станет.
Так что пускай детки пока отдыхают. А ему ещё предстоит всколыхнуть пожирательское болото: что-то они совсем затаились и даже пытаются изображать добропорядочных магов. Ничего, он, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, знает, кто есть кто! И где. Так что для начала он наведается к Краучам.
Белая борода скрыла предвкушающую улыбку. Кроме него больше никто не был посвящён в эту тайну, потому что именно к нему обратилась тогда безутешная, смертельно больная мать Барти-младшего. А к кому еще могла пойти его бывшая ученица? Теперь пришёл черёд сына заплатить за хороший совет и свою свободу. А план он уже для него набросал, просто замечательный план!
* * *
Глядя на совершенно спокойного и сдержанного Рона Уизли, профессора Хогвартса удивлялись каждый в меру собственной к тому склонности, и только Флитвик и Снейп поначалу сдерживали порыв почесать в затылке и задать тому пару вопросов с пристрастием. Но радовало это безусловно полезное изменение всех, кто был причастен к обучению парня: данный процесс стал куда более успешным.
А Рон, восстановленный в правах в известной троице и даже не бросающийся на Малфоя, делился с друзьями своими выкладками и конспектами по рунам, увидев которые, Гермиона едва не впала в культурный шок. Постепенно в компанию проник Теодор Нотт, на которого Уизли поначалу нехорошо косился, но после того, как они поспорили по поводу расшифровки одной рунной связки, отношения наладились, несмотря на то, что Нотт вынужден был заменить изрядно подпаленную им мантию рыжего, а Уизли в ответ — поделиться заклинанием быстрого сведения фингалов.
Драко в компании с Гарри засели в лаборатории зельеварения: поттеровский Патронус помог все тем же активистам поменять мантию еще одному дементору и притащить почти не испепеленный старый плащ. Кстати, именно по нему и определили, что дементоры облачены не в мантии, а именно в плащи, точнее, во что-то, больше всего напоминающее макинтоши.
Каким образом Патронус-Профессор договаривался с дементорами, осталось загадкой для всех. Хотя если мог напугать и разогнать, то, наверное, мог и обратное?.. Однако к профессору Снейпу дементоры начали проявлять осторожный, вежливый, но от того не менее неприятный интерес.
«Мантии ждут», — решили третьекурсники, но проблема еще не была решена. Два дементора летали в обновленном, но все же рванье, причем один из них — в черно-красном, гриффиндорском. Они, кстати, на Снейпа особо не реагировали, в отличие от остальных. Так что Гарри с Драко решили все силы бросить на то, чтобы никакие там «черные плащи» не действовали на нервы их любимому зельевару.
Так, за расчетами, прикидками и новыми экспериментами, для которых, кстати, пригодился и пепел, и тот самый, оторванный ещё в поезде кусок дементорской тряпки, пролетело время до годовых экзаменов. Их было сложно не заметить… Но оказалось совсем не сложно сдать.
После успешно пройденных экзаменов, во время которых ни в чем не блиставшим ранее Гарри и Рону с трудом удалось не произвести фурор своими знаниями, местами куда более обширными, чем того требовала школьная программа, они разъехались по домам, чтобы продолжить каждый свои разработки.
У Рона главной была идея защиты того, кто под мантией, за счет отражения заклинаний или потоков магии, и которая должна быть направлена скорее на людей. Дементору же, как он считал, достаточно будет просто вывернуть ткань другой стороной.
Гарри же наоборот предположил, что сама ткань должна иметь такое качество, чтобы на неё не действовала магия… Никакая или только тёмная, он ещё не решил, но пробовать антимагический состав очередного зелья ему это нисколько не мешало. Сделали же они со Снейпом Антименталь? Ну, то есть, конечно, сделал Северус, но он, Гарри, много помогал!
Стучали колеса Хогвартс-экспресса.
Кометами носились мысли в головах учеников.
Вяло ворочались подозрения в голове директора школы.
Складывал пять новых экспериментальных антидементорских мантий в свой чемодан профессор Снейп. Испытывать их было не на ком: после того, как студенты разъехались, стражи вернулись к своим обязанностям в Азкабане.
А впереди всех ждало лето, и это было просто прекрасно!
Родители встретили её, как всегда, почти восторженно, а Гермиона с радостью отметила немного округлившийся животик матери и была счастлива узнать, что уже к Хэллоуину станет старшей сестрой. Ну наконец-то! У них получилось! Однако это не только радовало, но и накладывало определённые обязательства: родители и малыш должны быть прежде всего в безопасности. Ничего, она справится.
Гермиона Грейнджер была ужасно довольна, что в своей школьной сумке незаметно ото всех провезла домой попавшиеся ей в самый последний день в библиотеке три потрясающие вещи: одну старую газету, одно не менее старое школьное сочинение незнакомой, но уже нежно любимой и уважаемой Сьюзен Роули, и тоненькую методичку, видимо, случайно завалившуюся между стоек библиотечных стеллажей. Методичка была совсем древней и не разваливалась исключительно благодаря зелью-восстановителю, которым любезно поделился профессор Снейп в ответ на просьбу-записку Гарри. Оказывается, он ещё и для библиотеки зелья варит… Какой же он… Гермиона мечтательно вздохнула и разложила на столе свои «сокровища». Родители уже мирно спали…
В старой газете была прелюбопытная заметка о паре школьников, ставших анимагами перед выпускным курсом, причем выпускным для них был не седьмой курс, как это вроде бы принято сейчас, а пятый. Гермиона открыла для себя, что в Хогвартсе, оказывается, обязательно проучиться всего пять лет, а вовсе не семь, и можно преспокойно уйти после сдачи СОВ. Так что можно было уже не удивляться, что старшекурсников в школе относительно мало. Вот только интересно, а куда они уходят?
Газету, собственно, можно было бы и не брать, если бы не шикарная колдография, на которой было запечатлено, собственно, превращение ребят: один трансформировался в, подумать только — жеребенка, а вот второй… она аккуратно расправила страницу и залюбовалась, как стремительно уменьшается второй парень, и вот на его месте всего лишь всплеск белых крыльев, тут же исчезающий с изображения. Так легко и красиво.
Она хотела так же. Ведь подумать только, сколько вопросов могло бы быть решено! Летать… Куда угодно! Где угодно! Мерлин дорогой, это было бы просто восхитительно! Тем более что Гарри тоже летает… Вот только Драконом она точно не будет, особенно теперь. Она должна стать незаметнее.
Когда она мельком взглянула на себя в зеркало, с недавних пор перекочевавшее на ее рабочий стол, то сама удивилась: горящие глаза, разрумянившиеся щеки… Она была… красивой? Пару минут посидев в изумлении, она улыбнулась своему отражению и перешла к сочинению.
Умница-пуффендуйка великолепно доказывала сродство между Оборотным зельем и чарами Анимагии! Ах, какие параллели она проводила между влиянием компонентов оборотки и составными частями довольно-таки сложных чар! Единственное, чему удивлялась восхищенная ее талантом Гермиона, так тому, почему эта девочка не попала к «воронам». Хотя…
Она снова посмотрела на себя в зеркало.
— Когда и куда делась правильная девочка-отличница, а, Грейнджер? И когда, а главное, почему ты решила, что тебе позволено больше? Ты же настоящая хулиганка, злостная причем!
Отражение молчало, но смотрело с интересом.
— Наверное, так и превращаются в настоящих ведьм… Но сейчас надо быть внимательнее и аккуратнее. И скромнее, да, — она вздохнула и щелкнула его по носу. — Больше никаких василисков, церберов и задачек с «выпей яду». Я же знаю, даже если ничего не писать и не рассказывать, мама будет волноваться. А ей нельзя!
С оборотным зельем она была близко знакома благодаря второму курсу, причем чисто случайно именно с той его модификацией, что ей понадобится. Так что оставалось вытащить методичку собственно по анимагии, пересчитать имеющиеся ингредиенты, договориться с родителями о «важных для учебы опытах» — в конце концов, это ведь правда! И под этим предлогом получить себе уголок для экспериментов. Хорошо, что она все-таки удосужилась наконец приобрести несколько каталогов разных магических лавок. Только вот вопрос, можно ли ей прямо из дома сделать заказ, не будет ли это нарушением Статута? Или заказ должен делать только взрослый волшебник?
Она задумалась. Родители волшебника, даже если они магглы, не могут не знать, кем является их ребенок, так что по идее запрет на колдовство палочкой дома — это просто мера безопасности. А ей надо только ткнуть палочкой в то, что она хочет купить… Это колдовство палочкой или нет? В конце концов, она может сказать, что случайно ткнула…
«Ага, три раза на одной странице, потом один на другой и еще девять вообще в других каталогах, и все исключительно случайно», — почти по-снейповски съязвил внутренний голос.
«Ну один-то раз можно попробовать! Он точно может быть нечаянным!» — возразила она.
«Пробуй», — ей даже показалось, что «Снейп» в ее мыслях пожал плечами.
Гермиона ткнула в первое из отмеченных ею изображений, где оказался один из самых дешевых ингредиентов — серебряная вода, мелькнула крошечная искорка, и… ничего не произошло.
Не произошло ничего и через час, когда ее глаза уже начали слипаться, но Гермиону наконец осенило.
«Я точно поглупела! Захотела все сразу! А могла бы сообразить, что продавцы и хозяева магазинов вообще-то тоже иногда спят…» — она похихикала над собой и наконец пошла укладываться спать.
Да, Гермиона планировала так же, как и Гарри, стать анимагом. Сама. Потому что ей хотелось всех удивить, а то все один Гарри, с ним, конечно, стало просто жуть как интересно, но так нечестно, в конце концов. Она тоже хочет!
А вам в четырнадцать лет не хотелось бы? Тем более теперь у Гермионы наконец было в руках все необходимое. То есть почти все, об остальном она узнает завтра.
А еще пора прекращать быть такой хулиганкой, какой она была предыдущие два года, а потому она утром обязательно свяжется с учителем. И правила будет соблюда-а-ать, — зевок подавить она уже не могла. Вот только узнает, что и как с доставкой из магазина.
Простой, даже довольно неказистый блокнот лежал прямо на столе… И утром первым делом был отправлен хозяйкой в карман домашнего платья.
* * *
Почувствовав, как нагревается внутренний карман мантии, Филиус Флитвик улыбнулся, хоть и со вздохом. Он все-таки надеялся, что его ученице понадобится хотя бы несколько дней на домашние дела прежде, чем она соскучится по учебе… и старому полугоблину.
Надеясь, что ничего страшного с мисс Грейнджер не произошло, он открыл блокнот. И вздохнул ещё раз. Ученица после краткого извинения просилась в гости. На два часа. Что же… Это определённо будет любопытно. Главное, чтобы эти два часа не превратились в два дня. Хоть у него и есть уже планы на сегодняшний день, оставлять эту милую девицу наедине с её вопросами или, не дай Мерлин, идеями определённо не стоит. Чревато.
«Буду ждать вас возле вашего дома через…»
Флитвик задумался. А что откладывать-то, собственно? Раньше начнут…
Нет. Это Грейнджер. Не факт, что раньше закончат. И он дописал:
«…десять минут. Но в вашем распоряжении не более двух с половиной часов, у меня еще дела».
«Как её родители-то отпускают»? — подумал он и приготовился аппарировать.
* * *
Рон Уизли первый вечер в Норе начал с войны с собственным отцом. За сарай, точнее, за место в нем. В Оттери-Сент-Кечпоул шёл дождь, в комнате Рону было практически не развернуться, хоть для рун требуется и не так много места, но, чтобы аккуратно и правильно обработать мантию составом, который дал ему Гарри, её надо для начала на чем-то аккуратно разложить. А мантия-то ведь не на его размерчик, а куда поболе! Правда, праздничный ужин их примирил довольно быстро, но не надолго. Всего лишь до утра. А там…
Ещё перед завтраком Рон получил немалое удовольствие, когда от его сундука откинуло близнецов, а потом, к его огромному удивлению, и… мать.
Скандал получился знатный, только что крыша дома не подпрыгивала. Пока Рон окончательно не сорвался и не выдал Силенцио такой силы, что накрыло всех разом. Он и сам такого не ожидал, обычно мать всегда была намного сильней их всех, и сбрасывала любые заклятья, даже двойные чары близнецов убирала максимум за пару минут. Хоть с предметов, хоть с других детей, хоть с себя — случайно и ей прилетало, а как иначе, в такой-то тесноте?
А поскольку голова у Рональда начала работать еще в Хогвартсе, то он решил с толком использовать эти самые две минуты и метнулся в свою комнату. Да, точно, тут должны были остаться старые метки! Он сграбастал несколько своих старых шмоток и скатился вниз по лестнице. К его удивлению, семья все еще находилась в тихом остолбенении, кроме близнецов, затеявших передачу информации доступным им способом — пантомимой и ужимками.
— А бумагу взять и написать? — брезгливо посмотрел он на них. Близнецы опупело перевели взгляды на младшего братца и после секундной заминки унеслись к себе.
— Мама, ты знаешь, что обозначает эта рунная связка? — он потряс перед Молли старой майкой, уверенный, что уж она-то его чары сбросила давно, и удивляясь, отчего мать молчит.
Матриарх Уизли хлопала глазами, но ответить не могла. Отец молча вырвал майку из рук сына и поднес к глазам…
— Орать не будете больше? — до Рона наконец дошло, и ему самому стало не по себе от того, что получилось, а еще от тихо всхлипывающей в углу Джинни. — Финитэ. Мама, откуда это?
Молли хмурилась. Ей хотелось кричать, но она не совсем понимала, от чего, точнее, что именно кричать-то. С одной стороны, сын позволил себе совершенно несусветное — он заколдовал! Их! Это было неописуемой наглостью, но… Сама же в свое время пример показала, и не единожды. Когда близнецы были младше, ей самой частенько приходилось утихомиривать их подобным образом, особенно когда совсем еще маленькая дочка спала, а те разыгрывались. С другой стороны… Сила, нет — силища, которая вдруг проявилась в сыне… шестом сыне… а они так мечтали о седьмом… Мысли путались, странно и довольно болезненно, и она так ничего и не могла произнести — слишком все было… не так.
— Ваша мать, если говорить начистоту, никогда не была сильна в рунах, — ответил вместо нее Артур, и Молли наконец отмерла.
— Да ты сам на рунологию не ходил! — она уперлась руками в бока и наконец ощутила себя относительно привычно. — Что ты мне будешь теперь диктовать, Артур Уизли?!
Тот выставил руки в примиряющем жесте.
— Я хожу на рунологию, — Рон медленно поднялся. — На рунологию и на факультатив по рунам для одаренных.
— Для одаренных? Ты?! — пискнула Молли, и оба родителя разом сели обратно, словно у них ослабели колени.
— Я вроде бы ясно в письмах изъяснялся, — удивился Рон. — Подождите-ка, а может…
Он резко наклонился к подолу Молли и потянул на себя.
Звучная оплеуха привела его в чувство.
— Совсем с ума сошел, матери юбку задирать!
— Да я только посмотреть!..
— РОН УИЗЛИ!!!
— У тебя что вышито? — Рон отпустил материну юбку и вдруг перешел на шепот, снова вызвав у родителей ступор.
— А… погоди… я сейчас, — Молли, покачиваясь, направилась в спальню.
Вернулась она, неся в руках рубашки — свою и Артура. Рон в это время еще раз сгонял к себе и выгреб все свои записи.
Четыре рыжих головы склонились над незаметными знаками и даже не поняли, когда к ним присоединились еще две…
— Откуда это, мама? — сдавленным голосом еще раз спросил Рон.
— Я… я не помню! — Молли приложила ладони к горящим щекам, всхлипнула и в конце концов разрыдалась на плече у мужа.
Артур автоматически гладил ее по плечу, взгляд же его был устремлен в никуда. В доме Уизли было так тихо только тогда, когда все семейство покидало его…
— Отец… ты тоже не знаешь? Может, хотя бы есть предположения?
— Я… не могу сказать, дети.
— Почему?! — хором возмутились близнецы и незаметно присоединившийся к честной компании Перси, удивленным происходящим, как, пожалуй, еще никогда в жизни.
— Обет? — предположил Рон.
Отец кивнул, сглатывая комок. Или он хотел сбросить спазм, сдавивший горло?
— Вы поэтому и про предательство крови нам ничего не рассказывали? — догадался Рон.
Молли Уизли мелко закивала.
— Кажется, мы попали, парни, — обратился к братьям Рон. — Это надо как-то разруливать. Тащите-ка вашу одежду! Для начала…
Молли бросилась к Джинни, все еще всхлипывающей в углу.
— Я ей уже все поправил, еще в школе, мама.
— Ты?! Шестой сын?
— Так, а теперь пожалуйста поподробнее, что это значит?
И Молли рассказала… А Артур добавил.
В доме Уизли давно не было так тихо.
* * *
Утро у Гермионы задалось. Во время завтрака она предупредила родителей о том, что сделала вечером, поделилась с ними некоторыми своими мечтами, в частности, той, что касалась анимагии. Успокоенные тем, что дочь первым делом собиралась посоветоваться со своим учителем, профессором и мастером чар, Грейнджеры вздохнули с некоторым облегчением и проявили уже более живой интерес к тому, какой облик лучше подойдет их девочке. Дантисты-то дантистами, но биологию они знали неплохо, да и не только биологию. «Энциклопедически образованный» — вот что считали Грейнджеры-старшие наивысшей похвалой для человека. Ну, в жизни так сложилось.
Гермиона потрясенно смотрела на родителей. Как же она была не права, что за два года почти перестала к ним прислушиваться!
— Птица — это прекрасно, — рассуждал отец, — но крупная всегда заметна, а мелкой быть рискованно, ведь желающих ее поймать хищников более чем достаточно! Взять только соколов, сов, ястребов… да и обычных кошек!
«И не совсем обычных», — подумала Гермиона, впервые задумавшись, как ведет себя их декан, если известно, что иногда она патрулирует школу в своей аниформе. Живое воображение тут же нарисовало ей хруст косточек маленькой птички на зубах… Девочка охнула, приложив к лицу ладони. И она еще считала, что птица — это идеально? Ей нравились зарянка и синица? Вычеркиваем…
— А кроме того, что делать, если вдруг ветер сильный, или дождь, или, боже упаси, буря? — всплеснула руками миссис Грейнджер.
— Ну… птицы не летают в такую непогоду, — ответила дочь и поежилась, тут же подумав: «А что, если это будет необходимо?»
— Надо посмотреть, кто хороший летун, не очень заметный и в то же время охотникам не особо интересен, — резюмировал отец.
— А еще полет — это весьма энергозатратно, дорогая, — мама приобняла ее, открывая энциклопедию. — Ты же помнишь почти все об особенностях метаболизма птиц?
Гермиона покраснела.
— Тебе придется усиленно питаться!
— Возможно, насекомыми, — подхватил мысль отец, — или мелкими животными, если ты все-таки станешь хищной птицей.
— Папа! — если до этого момента Гермиона еще раздумывала насчет сов, теперь эту мысль можно было смело зачеркивать. — Отрыгивать погадки(1) я точно не собираюсь! Только не хищник!
— Тогда и не насекомоядной, ни врановой быть не сможешь.
— Эх. Как все не просто, оказывается.
— А может, мы зря так очеловечиваем восприятие добычи, да и вообще ощущение птицы? Чувствует ли себя человеком волшебник в аниформе? Вот что надо исследовать прежде всего!
— Ты прав, папа! Сейчас я Гарри напишу!
— А он кто?
— Он… вообще-то это секрет. И очень личная информация.
— Мы может поклясться, что никому не расскажем!
— Ну что вы, я и так вам верю. Другое дело, если кто-то из волшебников захочет узнать, вы не сможете помешать им в этом. Некоторые умеют читать мысли и память. Это называется легилименцией. Защита есть, но она только у волшебников. Хотя… — глаза Гермиона опасно блеснули. — Я обязательно что-нибудь придумаю!
«Ведь не всем сквибам стирали память, а значит, знали, как обезопасить себя! Надо только найти… Мерлин, да хотя бы миссис Фигг! Только не говорить об этом ужасе маме, но папу я точно предупрежу».
— Но нет, все-таки это невероятно интересно, как одежда-то остается! И даже то, что в ней, ведь волшебные палочки анимаги вкладывают в карманы, перед тем, как принять свою форму, верно? — сменила тему миссис Грейнджер, поддерживая дочь. Мыши со шкурами… насекомые… Фу… Ой, фу-у-у! Бедная ее девочка! Впрочем, это ведь может и не понадобиться, верно? И еще есть зерноядные, например, чижики, свиристели, воробьи… в крайнем случае, дрозды. А, нет, те еще червей едят и гусениц… О боже!
— А без палочки превратиться совсем невозможно? — поинтересовался мистер Грейнджер. — Ни туда, ни обратно?
И, пока дочь рассказывала про беспалочковую магию, высказал несколько потрясающих мыслей по поводу этих самых палочек.
Стоит ли говорить, что завтрак окончательно остыл? От живейшего обсуждения Грейнджеров оторвала только почтовая сова, недовольно брякнувшая клювом в окно маггловского коттеджа.
— А, кажется, это твой заказ? — мистер Грейнджер распахнул окно, ловко перехватил возмущенно что-то вякнувшую сову, аккуратно прижал сверху ее крылья и освободил от небольшого груза лапу. — Ей что-то нужно отдать взамен?
Джон Грейнджер имел представление о принципах дрессировки.
Дочь уже заткнула клюв птице, пытавшейся извернуться и цапнуть «наглого маггла», и рванула в прихожую, где висела ее мантия, в кармане которой был мешочек с несколькими галлеонами.
Когда она вернулась, родители обсуждали плюсы и минусы того, что будет, если она станет совой. Минусы перевешивали, особенно погадки… Хотя и плюсы были: уж кто-кто, а волшебники сове не удивятся. Дискуссия разгоралась заново.
Очумелая от такого приема в маггловском доме сова сидела смирно и только вращала глазами.
У Гермионы же забрезжила еще одна идея, но она пока не стала ей делиться. Вот поговорит с учителем, тогда… Кстати, скоро он должен быть! И она опять унеслась к себе, на сей раз одеваться.
— Ну что, — спросил отец, когда она спустилась, — как я понимаю, и в волшебном мире продавцы слишком заинтересованы в продажах, чтобы сообщать что-то Министерству, или контроля за палочками несовершеннолетних нет, либо он недостаточен, либо… обе стороны просто договорились. Лично я склоняюсь к третьему.
— А… Точно! Папа, ты прав! Ты самый умный! — дочь пару секунд повисела у него на шее, потом аккуратно и нежно обняла мать. — Я ненадолго, часа два-три, не больше!
Грейнджерам вежливо поклонился знакомый невысокий пожилой волшебник, тот самый, который уже приводил к ним Гарри Поттера, а потом они наблюдали, как их дочь берет его под руку и те исчезают прямо с их садовой дорожки. Когда взметнувшиеся вслед за волшебниками крошечные песчаные вихри опали, они дружно вздохнули. Все-таки немного не по себе, когда чудеса приходят к вам в дом сами, тем более, одним из них становится ваша собственная дочь.
Отдаление своего ребенка — это иногда так больно… Но, кажется, они снова нашли общий интерес?
— А давай сделаем ей сюрприз, — подмигнула мужу миссис Грейнджер.
— Предлагаешь сгонять за самой новой энциклопедией птиц? — понимающе улыбнулся тот.
— Я уже две недели не была в нашем любимом книжном… Кстати, ты так и не сказал, из чего сделано то совиное печенье, которое Гермиона сове давала? Или не успел рассмотреть?
— Не стал портить аппетит.
— Ну, я как-нибудь с этим справлюсь.
— Уверена? Ладно, это те самые мыши, перекрученные во что-то вроде фарша прямо как они были. Сплюснутые и высушенные.
— Эй!
— Джин, дорогая, я же предупредил.
— Ладно, в конце концов не мне их есть, а в сублиматах вряд ли много микробов, процесс сушки не способствует…
И Грейнджеры, мирно беседуя, пошли к гаражу.
* * *
Гарри после сытного завтрака собрался было развернуться с кузеном в тире, который за время его отсутствия был дооборудован крышей и легкими, но не пропускающими лишние звуки стенами. Но успел только посмотреть на то, что почти половина их двора стала чем-то вроде крытой галереи. А главное, снаружи ничего не было слышно, даже если стоять совсем рядом — Дадли, вернувшийся парой дней раньше, успел похвастаться. «Так вот куда девался Снейп на той неделе, когда мы не занимались», — понял Гарри, но так и не узнал, что был не прав. Точнее, не совсем прав.
Да, его тетка переписывалась с профессором, и тот действительно зачаровывал стены тира, правда, в компании с лучшим другом и учителем, Филиусом Флитвиком. Так что заняло это не неделю, а всего-то пару часов. Неделя тогда потребовалась Малфою со товарищи: новые поступления «игрушек для больших мальчиков». Бывшие Пожиратели Смерти серьезно готовились отвоевывать собственную жизнь и свободу. Ну и увлекались иногда, не без того. Естественно, делиться этим Снейп ни с кем не собирался.
Не успели мальчишки зарядить обоймы своих «бульдогов», как в стену что-то стукнуло на уровне фальшивого (нарисованного) окна. Гарри выглянул первым — он остался таким же шустрым, как и раньше, по сравнению с неторопливым и основательным братцем. Вернулся он не сразу, довольно озадаченный, держа в руке распечатанное письмо с каким-то хитрым гербом.
— Гринготтс, — прочитал Дадли. — А, помню, это ваш банк. Надеюсь, ты не обанктротился?
— Наоборот, — Гарри хихикнул и протянул послание кузену.
Видимо, тот все же повзрослел за год, потому что отложил пистолет и внимательно рассматривал письмо, даже шевелил губами.
— Поступления на счет в месяц превысили… — прочитал он уже вслух, но тут же прервался. — Гарри, сто галлеонов это сколько в фунтах?
И, получив ответ, резюмировал:
— Ваши гоблины молодцы! Слушай… А они с малыми вкладами так же работают? Я тоже хочу!
Гарри во все глаза смотрел на кузена. Ну да, он прав! И надо будет ему тоже сделать счет.
— Вот еще пишут, что надо что-то сделать… как-то… правильно распорядиться, вот.
— Айда посоветуемся с папой!
После совещания с Верноном Дурслем, оказавшемся вполне себе «в теме», до Гарри наконец дошло, с кем еще не просто можно, а нужно поговорить. С кем же, как не с полугоблином!
Он, как всегда, недолго думая (точнее так вообще не задумавшись), активировал новенькое ученическое кольцо, торжественно выданное ему профессором Флитвиком еще в школе в качестве подтверждения намерений и… еще там много чего было, кстати, надо в самом деле будет перечитать этот ученический контракт, как дядя посоветовал. А еще лучше дома иметь его копию.
И Гарри закрутил вихрь перемещения, вытряхнув из лохматой головы остатки мыслей.
* * *
Едва распрощавшийся с подающей надежды ученицей профессор Флитвик не успел коснуться собственной двери, точнее, коснуться-то он успел, но не открыть ее, как на него свалился второй любимый ученик…
— У вас что-то срочное, мистер Поттер? — первым делом осведомился он у радостно улыбающегося мальчика. — А то могу пока уделить вам не более получаса, знаете ли, я уходить собирался…
— Ой… простите, сэр, я не подумал. Это не срочно, правда, а когда вы свободны?
«Так можно будет и про отпуск забыть», — подумал Филиус, но, быстро оценив другие перспективы, весьма многочисленные, решил не оставлять вопросы этого ученика на самотек, а то неизвестно, куда это может вылиться.
— В пятницу после одиннадцати я совершенно свободен.
— Так это завтра! Спасибо, извините еще раз…
— И научитесь уже предупреждать о своих визитах!
— А, да, обязательно! А как вы думаете, профессор Снейп…
Во Флитвике взыграла профессиональная солидарность.
— Дайте ему отдохнуть немного, Гарри. Вам не кажется, что мир не должен крутиться вокруг вас?
— Конечно нет, но… понимаете, я лабораторию оборудовать хотел, дядя сделал пристрой во дворе…
— Что мешает вам самому сделать предварительный проект? — Филиус не стал сообщать, что лично знаком с тем самым «пристроем».
— А как это?
Маленький профессор вздохнул еще раз и зашел в дом. Шагов за собой он не услышал и одобрительно кивнул. Еще не хватало им вырастить избалованного вниманием наглого мальчишку. Но ведь и сами виноваты — увлекались идеями, которые тот был мастак генерировать, работали, не считаясь со временем.
— Вот, — он вышел, протягивая Гарри книги. — Разберетесь, я в вас верю. Вас аппарировать?
— Спасибо, я сам! Я придумал, как можно самому подзаряжать! Без палочки! Все получилось!
Поттер исчез, а профессор Флитвик подумал, что было бы неплохо узнать этот определенно новый способ, потер кольцо-артефакт и через два вдоха уже стоял возле черного крыльца знаменитого банка. И нет, вовсе не Гринготтса, а «Эйч-эс-би-си»… И не в Лондоне, а на Пятой авеню. А что поделать? Дела, дела. Он не только в Хогвартсе работает, школа — это вообще, можно сказать, так, для души.
Впрочем, сейчас он был всего лишь курьером.
1) Погадка — это комок из непереваренных компонентов пищи — шесть, перья, хитин, чешуя, растительные косточки и пр., который птица отрыгивает через определенные промежутки времени после еды. Погадки бывают у врановых птиц, хищных птиц, сов, насекомоядных птиц. А что вы хотите, чистить-то им нечем. Как есть, так и глотают.
Примечания:
Орнитологически-гетная глава, описание сцен довольно откровенное, но... без физиологии, а потому рейтинг не увеличивается. Автор пыталась было увильнуть от темы, но... чтобы Скитер, да чего-то не добилась? ;)
Немного нехронологично.
Вернувшаяся от Флитвика Гермиона была еще раз осчастливлена родителями: она получила в подарок шикарную энциклопедию птиц, после чего внимательнейшим образом, взвешивая все «за» и «против», они несколько дней всей семьей выбирали, в кого ей было бы лучше всего превратиться. Конечно, с перерывами, но тем не менее… Остановились на северной качурке. Вроде бы.
— А что, морская птица на острове, пронизанном многочисленными реками и речушками, совершенно уместна. Незаметная, не крупная… отряд буревестниковые, летает отлично! — кажется, папа был доволен.
— На суше передвигаются неуверенно, — процитировала Гермиона. — Что-то как-то…
— Может, все-таки — сову? — встряла миссис Грейнджер.
— Так-так, что бы я предпочла съесть, сырую рыбу и такой же криль, причем прямо с панцирем, или мышей со шкурой, возможно, тоже живьем? Даже не знаю, все такое вкусное, — сыронизировала Гермиона. — Крупный планктон и мальки рыб в сыром виде… хотя это все еще ничего по сравнению с отходами рыбного промысла!..
— Зато там чищеное, — припечатал отец. — И однозначно не живое.
Гермиона задумалась.
— Ты так уверен? — Джин Грейнджер перевела укоризненный взгляд с мужа на дочь.
«Вот уж ясно, в кого пошла дочка, взрослея, — подумала она. — Язва — вылитый папочка».
— А ты сильно изменилась за этот год, милая. Стала такая… ироничная, сильная…
— Я ведь и должна такой стать, — пожала плечами Гермиона. — Тем более вам теперь с маленьким может когда-то понадобиться и моя помощь.
— Мы как-нибудь постараемся справиться, дорогая, — не без иронии ответила мать. — Тем более что дома ты теперь присутствуешь пару месяцев в году.
— Я знаю. Но быть слабой в мире волшебства… не стоит. Если хочешь что-то из себя представлять, конечно. И решать сам за себя.
— Это так в любом мире, дочь. Добро пожаловать в невеселые взрослые сказки, — усмехнулся отец.
— Пока они не кажутся скучными, — улыбнулась она.
— Магия, — парировал тот.
— Ну так что? Качурка или сова?
— Может, все-таки чайка? Они хоть красивые…
— И наглые, спасу нет иногда.
— Наглость — это иногда полезно.
— А альбатрос? Красота-то какая…
— Ага, стрельнут снотворным и — в зоопарк. Будете мне передачи носить?
И так день за днем. Конечно, темы менялись, попутно обсуждалось многое, пожалуй, куда более важное, чем аниформа, отношения становились все доверительней и ближе, но вскоре Гермиона почувствовала, что у нее появился реальный шанс попросту спонтанно обрасти перьями, приняв первый попавшийся облик, чего ей ни в коем случае не хотелось. Может, ну его, попробовать, как профессор Флитвик, в крылана? Снейпа вон иногда обзывают Летучей мышью… Все, последний раз она откроет Энциклопедию, а там уже что попадёт…
— Я нашла! Вот! — Гермиона распахнула книгу. — Речная крачка или полярная. Я выбрала речную, у нас их возле любой воды полно.
— Какая красивая…
— Морская ласточка? — уточнил отец. — Ну… может быть, — он быстро пробежал глазами строчки. — Атакуют, пикируя сверху? Ну что ж, если ты выбрала, то вперед.
— У сов перья было бы взять проще, — принялась за свое миссис Грейнджер.
— Вы мне еще голубя предложите ощипать или вообще курицу! — фыркнула дочь.
— А что, тоже полезное умение, — и отец был в своем репертуаре.
— А кто сказал, что я не умею?
— Да? Завтра куплю курицу, покажешь. И где будем брать перья крачки? Поедем на побережье?
— А может, в музее? — предложила миссис Грейнджер. — А что, я давно не была в Кенсингтоне.
Ненадолго повисла пауза.
— Джин, ты предлагаешь ограбить музей? Музей естественной истории? Я не ослышался?
— Так нам же только пару перышек…
— Скромная ты моя… А потом как?
— А потом… э-э-э, может, я сама себе налиняю? — вступилась дочь. — Интересно, какая моя часть превратится в перья? Может, одежда? Дырка будет, — хихикнула она.
— Погоди, Джин, они же все там под стеклом, в витринах! — нашел еще одно возражение мистер Грейнджер, удивленно глядя на жену, за которой со дня знакомства и до сего момента ни разу не замечал криминальных наклонностей.
— А стекло можно будет осторожно… В общем, я знаю, как взять что-то из-за стекла так, чтобы ничего не случилось! — обрадовала его дочь. — И от пропитки очистить легко, мы в школе делали, там для хранения тоже иногда мышьяк используют. Ну, чтобы крысы и мыши не пожрали, на них, оказывается, вообще мало что магическое действует.
Мистер Грейнджер тяжело вздохнул. Дети берут от родителей все самое лучшее? Ну-ну.
— Кажется, теперь я понимаю, в кого наша дочь такая… хм, предприимчивая.
— Имеешь что-то против, дорогой? В следующие выходные едем в Кенсингтон!
Что поделать, в семье Грейнджеров супруг был главным мозговым центром, головой, а миссис Грейнджер — главным, э-э-э, пробивным орудием. Или скорее — шеей…
«Может, это так нервность проявляется… при беременности?» — думал мистер Грейнджер, понимая, что сам себя успокаивает.
«Кажется, я снова начинаю безобразничать, — подумала Гермиона, — но на сей раз, между прочим, не я это предложила!»
* * *
Гарри к тому времени уже трижды перерисовал шикарный план для собственной мастерской и жаждал показать его Снейпу, но тот почему-то все не отвечал на его сообщения. Может, блокнот потерял? И Флитвик, как назло, уехал. А Гермиона пишет какую-то ерунду про новую энциклопедию птиц, которую ей подарили родители на окончание третьего курса. Зачем ей орнитология?
Гарри Поттер проявлял недюжинное и совершенно не свойственное ему терпение уже целый третий день. И нервничал. Может, со Снейпом что-то случилось? Может, помощь нужна? Мало того что он опасные зелья варит, а вдруг к нему Пожиратели нагрянули? Ну… маловероятно, но выследить-то могли? А он ведь и адреса сроду не менял. Вроде бы. Дальше Гарри уже ни о чем не думал, только крепко сжал рукой браслет.
Он немного задержался на крыльце, стараясь миновать защиту профессора как можно незаметней, ведь помнил, как тот ему рассказывал про эффект неожиданности и то, как его можно использовать. Если внутри враги, то они не должны ничего услышать раньше времени!
Когда он осторожно и бесшумно открыл дверь и сделал на цыпочках первый шаг, то услышал звук, от которого сначала обмер, а потом едва не ринулся наверх небольшим вихрем, наплевав на все. Глубокий мужской стон раздался ещё раз, когда он крался по лестнице, сжимая наготове палочку. Гарри приложил нечеловеческие усилия и сдержался, только скрипнул зубами и решил первым делом что было сил залепить Экспеллиармусом по площади.
Он распахнул дверь в спальню профессора под ещё один стон, на сей раз — женский, а потому от неожиданности только открыл рот, не успев издать боевой клич, то есть проорать заклинание. И, едва с разгону перешагнул порог, тут же выскочил обратно, пламенея ушами и щеками, ссыпался по лестнице, вымелся на улицу, скользнул в ближайший проулок, открыл рот и глубоко задышал. Такого номера он не ожидал точно.
Стройная и вообще потрясающе красивая женская спина с рассыпавшимися по плечам светлыми кудрями, двигающаяся вверх-вниз в каком-то странном ритме, так и стояла перед глазами. А еще из-под крепких ягодиц… (Гарри гулко сглотнул и покраснел еще больше, хоть это было почти невозможно, и почувствовал, как за шиворотом по спине потекла тонкая струйка) торчали длинные ноги. Явно Снейпа. А уж звуки… Гарри ощутил давление кое-где и сдавленным голосом выругался. Странно, но вроде бы немного полегчало.
Было ужасно стыдно… И почти так же ужасно сильно хотелось посмотреть ещё. Отчего становилось ещё стыдней и почему-то захотелось в туалет, просто до болезненности. Гарри обозвал себя идиотом, сжал браслет и едва не смел кузена, ринувшись в заветную комнатку дома на Тисовой.
* * *
Северус Снейп давно не чувствовал себя так… спокойно и даже, прости Мерлин, умиротворенно. Его жизнь обычно к такому совершенно не располагала. Первое утро отпуска он провел как никогда удачно. Прежде всего, проснулся с блондинкой под мышкой. Надо сказать, совершенно потрясающей блондинкой.
К себе в Паучий тупик он прибыл далеко не сразу, а только после того, как наконец сдал все школьные дела, отвертелся от чая с директором, заскочил в теплицы милой Помоны с подарком в честь очередного отпуска и за кое-какими свежайшими ингредиентами. Войдя домой, он первым делом обнаружил почтовый пакет со свежим выпуском «Зельеварения» с собственной статьей и, естественно, не мог его не пролистать. Даже мантию сразу не снял, а уж то, что еще от теплиц на нем ехал один маленький, но весьма удаленький пассажир, ему и в голову прийти не могло.
Рядом с его статьей, к счастью редакторов, оставшейся практически без правок, оказалась статья какого-то почти клинического идиота из Гренобля, но рациональное зерно в ней присутствовало, так что Снейп призвал перо и занялся почеркушками на полях, чтобы не забыть новые мысли. Потом спохватился и сходил в лабораторию, где тщательно разложил принесённые растения и вернулся к заметкам. Но тут же подскочил, услышав деликатное покашливание с кухни. Женское покашливание.
Сомневался он не так и долго: в его убежище, его святая святых, в его дом каким-то образом прорвалась Скитер… Больше некому. Точно. О нет, он не выгонит её. Она не выйдет отсюда, пока он не узнает, как ей это удалось. Он нацепил привычное для школьных хулиганов выражение лица и отправился «на разведку».
На кухне его ждал довольно грамотно сервированный стол из серии «романтический ужин». И сама «злоумышленница». Рита Скитер была очень эффектна в зеленом, чуть серебрящемся платье, подчеркивающем тонкую талию, полную, но высокую грудь, соблазнительно прикрытую тонким кружевом, и…
Он сглотнул и скрестил руки на груди. Он как-то не подумал, что вообще давненько не видел женщин как таковых, то есть именно как женщин. Снейп истово придерживался правила, что коллеги — это не женщины, к счастью, возраст практически всех их весьма тому способствовал. На фоне поттеровских эскапад, новых идей, резвящихся с маггловским оружием Малфоя-старшего со товарищи, родного змеиного факультета, за которым тоже глаз да глаз нужен, задачек от «дорогого» директора и от друга Флитвика, безумных идей насчет дементоров… Какие могли быть женщины, даже в мыслях? Но да, прогуляться через день-другой до известного квартала он собирался. А тут… С доставкой на дом. Ну и что, он идиот, что ли, чтобы отказываться?
А Рита, стреляя голубыми, но, хвала Мерлину, совсем не похожими на дамблдоровские, глазками, уже запихивала ему в рот какой-то… Кажется, это был виноград. И что-то там задвинула еще насчёт запеченной форели. Он рассмотрел стол внимательно, принюхался, провел палочкой… Никаких добавок! Он едва не умилился: она, кажется, решила его просто накормить! Хорошо, он тоже сегодня сделает все, чтобы дама осталась довольна.
— Надеюсь, ты не из тех, кто считает, что мужчин нужно кормить мясом и только мясом? — лёгкая хрипотца в голосе этой стерве, надо сказать, необычайно шла.
— Я из тех, кто считает, что мужчину надо просто кормить, — усмехнулся он.
— Мерлин, какой же ты, оказывается, скромный, Се-ве-рус-с Снейп, — ярко-алые ноготки тихонько побарабанили по столу.
— Хочешь поговорить об этом?
— Не поверишь, пока нет.
И она повернулась спиной.
Снейп выдохнул. Когда он увидел ничем не прикрытые ямочки внизу, то ощутил голод совсем иного толка. Так что до форели дело дошло только через пару часов. Или больше. Вызвать темпус в голову не пришло. Да и какая разница?
С Ритой все оказалось неожиданно просто, почти как тогда, в лагере хиппи. Они ели форель тем, что под руку попало, пили охлаждённое северусовыми чарами вино и на удивление легко разговаривали: вроде бы ни о чем и в то же время обо всем.
Лезть в ее разум сейчас? Ему было слишком хорошо и слишком лень, да и ночь еще длинная. В конце концов, без его ведома из его дома еще никто не уходил. Правда, и не приходил… Снейп грешил на мощные дезиллюминационные чары в сочетании с таким же отвлечением внимания, справедливо полагая, что через свои защиты, скорее всего, протащил эту дамочку лично, так сказать, «на хвосте». Ну что, как в воду глядел, вот только узнать об этом ему удалось далеко не сразу.
Рита, растрепанная, светя интересными деталями, не скрытыми его полузастегнутой рубахой, уселась на стол и положила ногу на ногу. Тот еще натюрморт, кто понимает… Снейп понимал.
— Мерлин, Северус, посмотри на меня так еще раз, — попросила она. — Как у тебя это получается, это же от одного взгляда закипеть можно… Погоди… Когда ты последний раз был с женщиной?
— Материал собираешь?
— Движение твоей брови неподражаемо, но нет. Я хочу сравнить. Дать слово? Мне просто интересно.
— Угумс. Журналистке «просто интересно». А потом в Хогвартс приходит «Ежедневный пророк» и мне можно начинать оттаптывать любимые мозоли всем подряд в надежде, что кто-нибудь меня наконец заавадит.
— Клянусь никогда и никаким способом без разрешения хозяина не передавать третьим лицам никакой информации, услышанной, прочитанной или показанной мне в этом доме во время моего пребывания здесь, — всегда такие нахальные глаза смотрели удивительно серьезно.
— Сильно. И неожиданно. Принимаю.
— Ну… теперь-то ты можешь немного расслабиться?
— С зимних каникул.
— Мерлин! Это же полгода! — воскликнула Рита. — Как ты вообще… в голове не укладывается.
— Помочь? — Снейп размял пальцы.
— О-о-о, обязательно, только скажи, ради Мерлина, как ты… м-м-м, себя чувствуешь?
— Благодаря тебе отлично. И как твои сравнения?
— Тебе тоже любопытно? Я рада. Ладно, два месяца. Ты меня обогнал в воздержании на два месяца. Примерно.
— Ты?.. Я? Тебя? — не поверил Снейп.
— А ты что думал, я только и занята прыжками из постели в постель? — Рита вдруг разозлилась. — Знаешь, журнашлюшества мне и на работе хватает, не хватало еще тащить эту дрянь в личную жизнь! Я, знаешь ли, брезглива.
— Теперь не укладывается у меня.
— Просто сделай наконец акцент на том, что слова не равны действиям. За редким, даже редчайшим исключением. Я понимаю, что мира зелий это не касается, но всего остального…
— Зачем тебе это?
— Ты имеешь в виду мою долбаную работенку? — Рита усмехнулась. — Знаешь, через пять-шесть лет… я смогу купить ма-аленький такой островок в далеком теплом море. Крошечные острова без пресных источников, так называемые атоллы, стоят недорого. А для волшебницы, умеющей правильно произносить «Агуаменти», это как раз не проблема. И буду я и остров, и домик, и никого на мили вокруг, представляешь, Северус?
Рита мечтательно прищурилась и продолжила:
— И чем скандальнее я пишу, тем больше получаю, тем меньше остается времени между мной и моим островом. Так что мне плевать.
Он смотрел на мерное покачивание ее узкой босой ступни и… понимал, что сейчас поверит. Потому что это было действительно похоже на правду. Правда, у Риты Скитер столько разных «правд»… Но то, что она действительно умна, не отнимешь. Какая женщина!
«Такая женщина» подтянула ногу на стол движением сколь изящным, столь и неприличным.
— Р-рита-а… Ты уверена, что стоит прямо вот тут… Измажешься…
Ее улыбка была неподражаема:
— Если ты еще так будешь смотреть… и говорить, — волнующая хрипотца в голосе словно погладила его затылок «против шерсти», — я намажусь чем угодно… и где угодно. Если тебе будет вкус…
Через какое-то время, когда они перевели дух, он ответил.
— Действительно вкусно… а говорила, что не брезглива.
Рита тихо рассмеялась, кидая очищающие чары.
«Без палочки? Плюс невербально? Кто бы мог подумать! Да с ней стоит держать ухо востро!» — решил Снейп. И попробовал аккуратнейшее Легилименс… В результате чего был тоже аккуратно, но вполне уверенно выдворен обратно.
— Шикарный окклюментный блок… нет, я мог бы его взломать, но… это было бы просто уже слишком. Только скажи, кто тебя учил?
— Неужели ты думаешь, меня не пытались сломать? При моей-то работе? И… спасибо, что решил не ломать, Снейп.
— Ну не настолько я все-таки сволочь, Рита. Сегодня по крайней мере.
Кто бы мог подумать, эта женщина еще бОльший мизантроп, чем он сам!.. Хотя… при такой жизни… Самое лучшее для нее будет вовремя смыться, слишком многие в Волшебной Британии хотели бы как можно крепче пожать ее точеную шейку. В конце концов, он сказал ей об этом, а в ответ получил:
— А ты сомневался? Знаешь, при моей профессии, увы, быстро понимаешь, что многие люди гораздо хуже того, что о них пишут.
— Даже ты?
— Даже я.
— А если лучше?
— Тогда о них либо никто и никогда не напишет, либо грязь не прилипнет. Ну или сама отвалится.
— Хм. А мы действительно похожи.
— А к тебе я буду приходить в гости, если ты, конечно, не против?
— Тебе так понравилось?
— Спрашиваешь! Зельевар полугодовой выдержки… М-м-м!
Они расхохотались.
Идиллия продолжилась те самые три дня, пока не была прервана на очередном «самом интересном месте» хлопком двери и громким топотом.
— Что это было?
— Поттер, — вздохнул Снейп. — Все, каникулы закончились. Останешься похозяйничать?
— А ты, значит, за ним… Ты привязался к нему? — Рита прищурилась.
— Рита. Я за него отвечаю. Он мой ученик.
— Значит, не только Флитвика?
— Ты и тут уже в курсе?
— Ты забыл, кто я?
— Кстати… Можно ли мне будет этим иногда попользоваться?
— Информация за информацию. Конфиденциальность гарантирую, при равных условиях.
— Отлично, — Снейп уже накидывал мантию. — Не скучай. Но в лабораторию соваться не рекомендую.
— Пф, зельеварение никогда не было среди моих особых интересов.
Он почти вышел, как вдруг ему показалось, что Рита его окликнула. Он вернулся, оглядел комнату, переспросил, но в ответ ничего не услышал. Пожав плечами, Северус развернулся на выход, не обратив внимания, как сзади на его мантию опустилась небольшая, но яркая бронзовка.
Этим летом в Норе и ее окрестностях было удивительно тихо. Соседям, проходившим мимо, казалось даже, что семья частенько отсутствовала дома, а может быть, и уехала. Правда, голову никто особо не ломал — у Лавгудов были другие интересы, Диггори половину лета провели на море, да и не принято было у волшебников, тем более, англичан, лезть в чужую жизнь. Тем не менее, вся семья была на месте, да еще как.
За пяльцами.
Один вид близнецов за вышиванием дорогого стоил. Правда, далось это тоже недешево: к младшему брату поначалу никто не хотел прислушиваться.
Бедняге Рону пришлось тяжко как никогда в жизни: «воевать» со своими же родственниками было ужасно. Он же младший. А надо было как-то убеждать. Доказывать. Всем и каждому. Причем по отдельности было вроде легче, но стоило собраться больше двух Уизли, как все начиналось снова. Рон вполне серьезно подумывал, что лучше бы он два… три… да хоть десять раз на зельеварение сходил. Оказывается, вот такое отношение близких бесит даже больше, чем самые унизительные замечания язвы-профессора. Тысячу раз ему хотелось плюнуть на все, но бросить свою семью он не мог, хоть и сам не знал, что ему не давало. Не мог, и все.
Особенно сложно было со взрослыми. В конце концов Рон не выдержал и написал письмо, точнее, крик о помощи, профессору Бабблинг. И был несказанно благодарен ей за почти моментальный ответ — ему это здорово помогло. Тем более что она сделала приписку специально для родителей, чтобы те прочитали.
Больше всего Рон удивился тому, что первыми на помощь ему пришли все же не родители, а Перси и Джинни. Сестричка из матери веревки вила еще с младенчества, чем и теперь занялась, уже целенаправленно и осознанно. Перси же просто оказался самым умным. А еще его очень интересовало то самое «предательство крови», так что братья совершенно неожиданно сошлись на том, что семейные проблемы существуют и их надо как-то решать. Самим так самим.
Так что после письменной «консультации» профессора за работу довольно быстро засели все.
Кроме Рона, который справился еще в школе. Самый юный братец-рыжик корпел над очередным фолиантом по рунам. Это давалось ему нелегко, все же многолетняя привычка летом все время гонять во дворе то гномов, то снитч, то вообще просто так — дело трудноискоренимое. Но стоило ему посмотреть на склонившихся над пяльцами близнецов и послушать их тихое ненормативное шипение, взглянуть на шмыгающую носом сестру, в очередной раз уколовшую палец, на красную, как помидор, мать, которая всей душой рвалась помочь деткам, особенно доченьке, и он понимал, что его сложности по сравнению с муками остальных — фигня. Даже отец, приходя с работы, ужинал, тяжело вздыхал, мирно брался за иголку и вскоре начинал шипеть что-то в унисон близнецам. С мелкой моторикой в семье Уизли было, мягко говоря, довольно скверно.
А что делать — для правильного результата работать надо было только лично, каждому над своими собственными вещами, только тогда давнее неприятное волшебство рассеивалось окончательно. И для того, чтобы изменить его действие, нужны были новые вышивки, сделанные опять-таки собственноручно. И никаких чар!
Только спарывать нашитое пришлось почти неделю. Рон так и предполагал: в школе у него на это втрое больше времени ушло. Тут же учебы не было, а домашние дела столько времени никогда не занимали. Пока. Первое дело придумал Перси: его посетила идея просмотреть дом на предмет других надписей. Это заняло еще три дня, и впервые оба брата порадовались, что сам дом и комнаты в нем такие маленькие.
После того, как Рон с Перси, подключив младшую сестру, облазили все, что могли, в поисках рунных цепочек, они обнаружили на притолоке в комнату близнецов весьма странное сочетание. Рон аккуратно его перерисовал, потом с помощью справочника расшифровал, побледнел, ринулся к отцу, показал… и в конце концов Артур просто выпилил кусок деревяшки и спалил во дворе.
Фред и Джордж стали вменяемее. Не сразу, конечно. Но иметь с ними дело стало намного приятнее.
Потом, когда пошли по второму кругу, близнецы нашли кое-что на кухне, на чердачной лестнице и в крошечной прихожей.
Результаты после ликвидации всех этих безобразий появиться не замедлили, хотя внешне были почти незаметны. Несущие стены дома, например, стали внутри совершенно прямыми. В результате чего дом словно немного раздвинулся и в комнатах стало просторнее и будто бы легче дышать.
— Никогда бы не подумал, что наш Ронни окажется учителем вышивания, — все еще пытались острить близнецы, но… деваться было некуда. Спрашивать у брата, освоившего все нюансы рунной вышивки еще в школе, было куда проще, чем разбираться самим и с нуля.
Молли Уизли, чувствуя вину за свою доверчивость и безалаберность, искренне пыталась понять, как же все так получилось, в результате чего начала страдать довольно серьезными головными болями. Артур предположил, что это влияние ментальных закладок, и больше дети с вопросами к матери не приставали. Прониклись, таская ей обезболивающее, которое вскоре пришлось самим и готовить. Увы, это не особо помогало, Молли сама продолжала себя буквально поедом есть.
Рон все же догадался, как переключить внимание матери, хотя тут скорее просто повезло. Сад был окончательно обезгномлен одной новой парой рун, и вот тогда началось. Откуда ни возьмись, из заросших грядок поперла куча всяких овощей, и Молли пришлось засучить рукава в буквальном смысле. Поначалу она смеялась, мол, наконец взошло все, что они когда-либо высаживала. А потом стало уже не до смеха.
Первым потрясающим, несмотря на ранние сроки, оказалось «нашествие» моркови. Она росла всюду, забираясь даже на лужайку перед домом и, что странно, обгоняла в росте и скорости созревания все остальные овощи. Куда девать столько морковки, никто не знал, потому что даже здоровый аппетит всех Уизли не помог справиться с урожаем. В ход пошли ватрушки с морковкой, пирог с морковкой, морковная запеканка… просто салат.
Немного полегчало, когда Молли начала чередовать сладкие и соленые блюда, а потом где-то нашла рецепт маринада. Но это же снова много работы… Навышивавшиеся на всю жизнь близнецы на сей раз были против.
— Может, продать кому? — закинул удочку Фред.
— И в самом деле, мам, — поддержал Джордж. — Глядишь, и деньги появятся.
— Вот и займитесь! — рявкнула Молли, которая чудесный и полезный овощ видеть уже не могла, а на подходе был еще и лук, и огурцы. Но пропадать ценному продукту… нет, это было выше ее сил, все-таки она была хозяйкой, а после недавних изменений — хозяйкой вовсе не плохой.
— Половину выручки нам!
— При условии, что вы сами все выкопаете.
— Ха, да сколько угодно!
— И даже вымоем.
Молли смотрела на сыновей широко распахнутыми глазами: вот так просто, оказывается, можно было подключить детей к домашнему хозяйству!
Так на летнем рынке в соседней с Оттери довольно крупной маггловской деревне появилась пара рыжих подростков с таким же рыжим товаром. Цветовое сочетание было почти совершенным, а изобретательность юных продавцов и их убойное обаяние быстро сделало их прилавок едва ли не самым популярным. Тем более что потом и другие овощи подошли, и маринады. Даже кривые старые яблони дали на удивление приличный урожай, и в дело пошел уже готовый продукт — морковно-яблочный джем. Кажется, дети в этом году впервые поедут в школу во всем новом…
За всеми этими делами семья Уизли как-то подзабыла некогда данную им установку о помощи Гарри Поттеру и об обязанностях перед уважаемым директором Дамблдором. Они словно выпали из той части волшебного мира, в которой обычно вращались. Занятые своими делами, ставшие гораздо более вменяемыми и осторожными, Уизли вызвали бы удивление у многих, вот только, к счастью, никому из их знакомых не было до этого дела.
Только директор заглядывал к ним, даже дважды, но всякий раз видел только, как распаренная Молли крутится на кухне, а дети ей помогают. При всем том, среди банок, бутылок и кадушек для квашения ему даже присесть толком было некуда. Впрочем, как и самим хозяевам. Усмотреть же злой умысел в неожиданном сумасшедшем урожае, от которого сами хозяева чуть не спятили, было невозможно. Так ему и не удалось получить от Уизли ничего особо интересного, кроме банок с морковным джемом, которые Молли всучивала ему, стоило только появиться на пороге. Морковь директор, в отличие от фруктов, не любил, но отбрыкаться от угощений Молли Уизли не мог даже сам Великий Светлый. Потому Дамблдор решил оставить их в покое и заняться своими делами.
* * *
Северус Снейп впервые за много лет пребывал в растрепанных чувствах. Когда он, закупив все необходимое для очередной порции зелий, вернулся к себе, Скитер в доме не оказалось! А потом это повторилось, да еще и не раз. И как эта стер… роскошная женщина каждый раз ухитрялась проходить его защиту? Он зарылся в книги, выискивая хотя бы намек на подобное, но — увы. Нужные рукописи, конечно, можно было бы посмотреть в библиотеке Малфоя или попытаться заказать в Лютном, но это было все равно, что встать посреди переулка и громко сообщить, что его дом нуждается в усиленной защите.
Конечно, его адрес был известен немногим, но рисковать точно не стоило. В конце концов Снейп, морщась от отвращения, которое вызывал у него ритуал «Фиделиуса», точнее, связанные с ним воспоминания, все же начал его разучивать. Примерно на середине ему пришла одна любопытная мысль…
У Гарри нагрелся внутренний карман ветровки, и он тут же выхватил блокнот. Пока его глаза следили за появляющимися на бумаге строчками, чувства он испытывал смешанные. Во-первых, он был ужасно рад, что его наконец вспомнили. Хоть он и отвлекся на поездку к тете (и Сириусу), и с кузеном было совсем не скучно, старшего товарища ему не хватало.
Во-вторых, он на Снейпа обиделся. Он не понимал, как можно было не отвечать так долго и вообще выложить такое важное средство связи неизвестно где и не прикасаться к нему несколько дней. У самого Гарри блокнот днем был во внутреннем кармане, а ночью — под подушкой. И он весьма рассчитывал, что так же ведут себя и все остальные его «друзья по переписке». Ну, что поделать, судил он всех по себе, а воспитывать чувство такта у мальчишки было совершенно некому. Да и когда бы? Даже психологу прошлым летом было совсем не до того.
Было еще и в-третьих: он справедливо опасался, что его вторжение в спальню Снейпа в самый неподходящий момент заметили, и объясняться по этому поводу ему совершенно не хотелось. Но та часть его организма, где спина теряет благородное название, недвусмысленно намекала, что придется. Вот, стоило только вспомнить, как он почувствовал, что у него начинают гореть уши.
Чувства чувствами, а ответить что-то надо было. Тем более его наконец пригласили в гости. Гарри потянул носом и… все-таки дал выход своей обиде, написав: «Я сегодня занят». Потом представил лицо читающего это Снейпа, хмыкнул и быстренько приписал: «Как насчет завтра? Могу в любое время».
И все пошло, словно ничего особенного не случилось. Снейп ничего не спрашивал и не заговаривал ни о чем постороннем, загрузив ученика-родственничка сличением рецептов в паре новых, в смысле, недавно купленных зельеварческих фолиантов. Гарри появлялся в Паучьем, читал и сравнивал до одурения, тренировался варить усовершенствованную версию Рябинового отвара. Потом его вдруг торкнуло, он хлопнул себя по лбу и уговорил Снейпа сходить в Тайную комнату, заранее ничего не говоря, но рассчитывая порадовать себя и своего старшего друга как минимум шкурой василиска.
Увы, их ждал полный облом: комнату, точнее, вход, Гарри открыл, а вот коридор оказался намертво завален камнями. Нехорошо так завален: стоило подвинуть один булыжник, и вся конструкция начинала дрожать и крениться. Укрыться же от раскатившейся кучи было практически негде, разве что взлететь. Снейп же, хоть и был весьма заинтригован, пока предпочитал свои летательные способности держать при себе и ни с кем ими не делиться, даже с Поттером.
* * *
Рита Скитер, по мнению Гарри, шлялась в Паучий тупик как к себе домой. Единственное, что оценил хозяин — гостья никогда не позволяла себе появляться, когда в доме никого не было. Снейп, устанавливающий ловушки и следилки, ни разу не видел, чтобы они были кем-то задеты. Он почти готов был подумать, что мадам имеет такое своеобразное чувство такта, но верилось в это с трудом. Ну сами посудите: «Вежливая Рита Скитер». Это же просто оксюморон!
Рита, кстати, неоднократно пыталась пообщаться с «маленьким героем», вот только Гарри то краснел и отводил глаза, играя в молчанку, то невежливо отворачивался, а если она настаивала, и вовсе говорил, что торопится, хватался за браслет и трансгрессировал к себе домой.
Правда, это случалось не так и часто — Скитер работала, работа требовала достаточно времени, и появляться слишком часто она не могла. Тем не менее, то, что она все-таки свободно проникала в дом, его хозяина напрягало. А ей, похоже, нравилось дразнить Снейпа и его юного ученика.
Только однажды, после того, как мальчишка, красный, как рак, в очередной сбежал от нее на глазах у Северуса, она промурлыкала:
— Кажется, мальчик ревнует.
Выражение лица Снейпа было бесценно, но Рита поняла, что, увы, ей не описать его никакими словами. Не при ее таланте… Как жаль.
Снейп во всей этой ситуации молча одобрял поведение Гарри и радовался только тому, что взял с журналистки клятву, что та никогда и никому не будет передавать информацию, касающуюся его частной жизни и жизни Гарри Поттера. Собственно, он уже так опутал отчаянную Скитер клятвами, что порой непривычно ощущал себя «немного Дамблдором». Тем не менее это не помешало небольшому зеленому жучку однажды прицепиться к штанам мальчишки и побывать на Тисовой улице. Правда, увидеть там что-то особенное Скитер не удалось — обычный дом, садик с шикарными розами и большим то ли сараем, то ли гаражом в глубине, и все.
Взаимодействие Гарри с родственниками ее не взволновало — видно было сразу, что это самая обычная семья. Ровные отношения. Совершенно скучные взрослые. К счастью, визит семейства Дурслей к Мардж состоялся в первую неделю каникул, так что прокатиться в еще одно новое интересное место у жучка шансов не было. И слава Мерлину.
Миссис Дурсль понемногу собирала мальчишек в Европу: пусть всего неделя, но мало ли что? Деньги давать она опасалась: Дадли родителям все мозги прокапал о том, как он скучает по собачке, едва только вернулся домой из школы. А ну как сторгует себе какого щенка?
Съездить на одну из известных выставок Петунье тоже было любопытно, да и Дадличку «одного» отпускать не хотелось, но у мистера Дурсля, как назло, возник дополнительный контракт на дрели, и она разрывалась между мужем и сыном. Проблему помогли преодолеть две умные женщины: миссис Филдс, тот самый психолог, с которой Мардж, живущая в том же пригороде, продолжала поддерживать отношения, и сама Мардж.
Петунью немного успокоило осознание того, что если уж мисс Дурсль справляется с собачьими закидонами одного небезызвестного анимага, то с довольно вменяемыми детьми справиться должна тем более. С другой стороны, страховкой в отношении самого анимага выступала его кузина, Нарцисса Малфой, которая тоже собиралась посетить выставку. А леди Малфой — это уже серьезно.
* * *
На выставке действительно было на что, точнее, на кого посмотреть. Дадли начал мечтать о настоящем волкодаве, чау-чау и бультерьере, а в конце концов его сердцем завладел бобтейл, но не факт, что окончательно. Когда дело дошло до английских бульдогов, мальчишки рвались на ринг вместе с Сириусом и злились, что их не пустили. Они чуть не поссорились с теткой, но тут весьма кстати появилась блистательная леди Малфой и прямо после ринга забрала пса у почти безутешной Мардж, якобы для того, чтобы передать его знакомому заводчику. Мисс Дурсль чуть удар не хватил. Мальчишкам пришлось взять на себя психическое благополучие тети, которая была готова ждать «хоть под дверью питомника» (как она выразилась), пока ее песика наконец вернут.
Дело было в том, что, конечно, ни в какой питомник Сириуса отправлять не собирались, но заранее знали об этом кроме миссис Малфой только дети: Нарцисса договорилась с отличной клиникой в Швейцарии, и мистер Блэк должен был прибыть туда точно к назначенному времени. Сколько он там пробудет, неизвестно, но по предварительным данным — никак не меньше месяца.
Когда Сириус наконец узнал о том, что его ждет, чуть было снова не напился оборотного и не сбежал, но кузина быстро нашла, чем ему пригрозить: настоящим питомником. К тесному романтическому общению и особенно физической близости с суками породы английский бульдог Сириус Блэк все-таки стремился куда меньше, чем к колдомедикам.
Проводить крестного Гарри не удалось, но попрощаться они все же смогли, правда, в комнату чуть было не ворвалась Марджори Дурсль, жаждущая напоследок облобызать «чудесную собачечку». Сириус, услышав это, содрогнулся и послушно протянул руку кузине за порт-ключом.
К счастью, Дадли вовремя вспомнил самого старого любимца тетки и, сложив брови домиком, выдал:
— А как же Злыдень, тетя? Он же тоже соскучился, и он уже старенький… Совсем старенький. А вдруг с ним что-то случится?
Мардж изменилась в лице, словно сбросила наваждение, и тут же отправилась за обратными билетами. Так что в Англии Дурсли и Поттер отсутствовали всего неделю, никто и не заметил, кроме Снейпа, конечно, но он-то как раз был в курсе.
* * *
После возвращения Снейп предложил Гарри «поговорить как мужчина с мужчиной», и бедняга Поттер чуть было не применил отработанный со Скитер навык — рука сама дернулась к браслету-порталу, еле удержал.
— На мисс Скитер я вроде не похож, — чуть наигранно удивился Снейп. — Хотя речь пойдет о ней.
Гарри был готов сквозь землю провалиться, точнее, сквозь пол: перед глазами снова встала та незабываемая картина (спина, о да…), и организм начал было реагировать, но…
— Я хочу, чтобы ты мне помог, Гарри. Вопрос на самом деле очень деликатный… — Снейп сделал паузу, и уши у Гарри снова было запламенели. — Но от этого зависит и моя, и твоя безопасность. Нам надо выяснить, как она проникает в мой дом.
Признаваться мальчишке в своей некомпетентности было, конечно, неприятно, но еще неприятнее было то, что уже больше двух месяцев он никак не мог вычислить свою гостью. Так оставлять дело было нельзя.
Как же Гарри полегчало!
— Так вы тоже не знаете? А я думал, вы дали ей такой же браслет, как и мне…
— Да ты что? — возмутился Снейп, и на душе у Гарри внезапно стало легко-легко.
Северус улыбнулся: Рита была права. А он и подумать не мог, что такое могло случиться. Надо же, ревновать его! К женщине! Глупости какие… Но ведь Поттеру все-таки еще далеко не под сорок, так что судить его по себе в корне неверно. Ведь уже обжигался на этом. Снейп обозвал себя старым дураком и предложил устроиться для более приятного разговора за чашечкой чая.
Гарри только тогда понял, как ему не хватало кухонных посиделок с учителем. Они поделились своими подозрениями, обговорили, кто, как и за чем именно будет следить (друг за другом сразу после прибытия в дом). Так у Северуса Снейпа и Гарри Поттера появился собственный маленький заговор.
И вот это случилось. Гарри, в ожидании Снейпа успевший закончить чистовик эссе по зельям, которым вполне законно гордился и жаждал показать профессору, понесся в прихожую, едва услышал скрип ступенек крыльца. И когда хозяин прошел в дом, заметил слетевшего с его мантии зеленого жучка, почти тут же растворившегося в полутемном коридоре.
«Кажется, я это уже видел. Второй раз…» — мелькнуло у него в голове, он схватил Снейпа за руку и, наклонив его к себе, быстро зашептал.
— О чем это вы секретничаете? — поинтересовалась Скитер, входя в гостиную.
— Делаем ставки, мисс, на предмет того, о чем сегодня с вами… пожужжим? — Снейп сделал ехидный акцент на последнем слове.
Рита побледнела.
Ей хотелось надавать тумаков самой себе, ведь думала же раскрыть эту карту под приличный обет, но на сей раз со стороны Снейпа! Она чувствовала себя, словно оказалась раздетой в публичном месте, но это ее только разозлило.
— Координаты моего острова, Снейп, ты не узнаешь, клянусь, — прошипела она, прищурившись.
— Ну и правильно, — он кивнул невозмутимо. — Для начала ты должна проверить меня на вшивость по поводу твоей маленькой энтомологической тайны…
— Сволочь…
«А может, и нет».
Жизнь давно научила Риту не доверять никому, но сейчас ей просто некуда было деваться. Если она попросит дать клятву или обет, Снейп, наверное, даст. Почему же у нее такое чувство, что этим она все испортит?
Неужели он ей стал так важен?.. Это ужасно.
— Вы… — она выдохнула и набрала побольше воздуха. — Вы не выдадите меня?
«Дура, дура, дура!.. Никогда не проси! Никого! Ни о чем!»
— Нет, — наконец мальчишка посмотрел прямо ей в глаза. И не врал. Только смотрел, как будто видел впервые… Видел ее, Риту, а не придуманную и блестяще играемую роль.
— Желаешь Непреложный обет?
«Этот никогда не был прост. И что сказать? Желаю, конечно, желаю, можно подумать, он бы не желал, зараза носатая!»
— Просто ответь, — выдохнула она, и паника внутри замерла вместе с ее дыханием.
— Никогда, — твердо произнес он. — И ни при каких обстоятельствах.
Мерлин, Моргана и все Основатели, неужели… неужели она тоже чем-то стала ему дорога?
Что это? Что происходит с ней? С… ними? Она не могла больше находиться в доме, ей было трудно дышать, а потому Рита выскочила в прихожую, надеясь, что никто ее не остановит.
И не поверила своим глазам, когда за ней бросился мальчишка, стаскивая с запястья… то, что дают только самым близким.
— Это ты мне? — глупо спросила она.
— Вы же вернете. Просто приходите. Ну, когда успокоитесь.
Она стиснула обе руки мальчишки и поняла, что еще никогда и никому в жизни не была так благодарна.
— Спасибо тебе, — прошептала она, чувствуя странное жжение под веками.
— Это трудно, — понимающе глядели на нее зеленые и неожиданно взрослые глаза. — Доверие — это очень трудно, если по-настоящему. Я знаю.
Альбус и так далее Дамблдор чувствовал, что власть постепенно ускользает у него из рук, но никак не мог понять куда, а главное, к кому. Надо срочно встряхнуть их всех, да и самому встряхнуться. А то расслабились без противостояния.
Ах, молодой Том был таким прекрасным пугалом, чтобы все искали опоры и защиты у него, Альбуса…
Именно поэтому летом ему, увы, отдыхать не придется. Дел просто масса, а Снейп, давно выбранный «первым помощником», словно куда-то испарился: Альбус не мог его застать ни в одном из мест, где тот обычно бывал. Совы возвращались ни с чем, а свой дом тот зачаровал так, что даже сам Великий Светлый не смог его обнаружить ни на месте, ни на карте. Неужели он все-таки провел ритуал Фиделиуса? А ведь он еще когда сделал все, чтобы Снейп буквально возненавидел даже само это слово! Теперь приходится все делать самому. И даже зелья покупать!
Первым неожиданным визитом он почтил мадам Петтигрю. А куда, кроме как к матери, мог податься Питер — после всего, что на него свалилось?
Невысокая седая ведьма с усталым лицом, едва увидев директора, не на шутку испугалась, и Альбус сразу понял, что визит окажется удачным. Поэтому решил особо не торопиться.
Они долго пили чай, разговаривая обо всем и ни о чем, но, когда Альбус напрямую спросил насчет домашних питомцев, в частности о том, не доставляет ли ей беспокойства известный им обоим ручной грызун, хозяйка содрогнулась.
Дамблдор все знал. Ее Пит не мог скрыться от него нигде, все было бесполезно. Да, он предатель, но когда он вернулся — живой, испуганный, почти потерявший человеческий облик, изможденный, измученный собственным чувством вины, — Мерлин, разве мальчик не искупил ее за столько лет в семье Уизли в образе крысы, и не было ли это хуже Азкабана?
Миссис Петтигрю о самой ужасной волшебной тюрьме знала мало и расширять свои познания не стремилась, но ни разу не слышала, чтобы в ней над узниками проводили разные опыты. И он все еще оставался ее сыном, ее Питером, оступившимся, но… разве она могла перестать любить своего единственного ребенка? Ее мальчик виноват, но это все равно ее мальчик.
Теперь он в руках директора, и никаких денег не хватит, чтобы выкупить его. Но, может, ему снова удастся сбежать, тогда с их помощью он сможет убраться из Англии? Она бы отдала за это жизнь, хоть разом, хоть по капле. Миссис Петтигрю очень хотелось верить тому, кого называют Великим Светлым, но она была в курсе того, что творилось в Хогвартсе во время учебы сына. И могла сравнить, потому что сама заканчивала школу при директоре Диппете. Сравнение было далеко не в пользу Дамблдора.
Когда он уходил, бережно держа в руках клетку с крысой, заплаканная ведьма долго смотрела на место, с которого он аппарировал, а вернувшись в дом, смогла только рухнуть на стул и тихо завыть.
Надо же было случиться такому совпадению: именно сегодня ей принесли очередную пенсию «за погибшего сына-героя», и почти сразу после этого явился директор. Хотя случайно ли? Она с отвращением сгребла в ящик стола небольшую кучку галлеонов и сиклей. Вот цена ее молчания. Да и что и кому она скажет? Даже явись она в «Ежедневный пророк», это ничем не поможет Питеру… А деньги могут помочь. Она почти ничего не тратила на себя, откладывая непонятно зачем, и только его появление поставило все на свои места. Она поняла, что в глубине души с самого начала по-настоящему не верила в гибель сына. Или в это не верило ее сердце?
* * *
Следующее задуманное директором дело требовало довольно серьезной подготовки. В дом Краучей попасть напрямую было бы идеально, но войти туда просто так не мог никто, даже Верховный Чародей Визенгамота. Зато глава Департамента международного магического сотрудничества был вполне доступен на работе. И Дамблдор мог замечательно попасть к нему в приемные часы, вот только записываться не хотел — никогда не любил заранее предупреждать о своих визитах.
Вроде бы все просто. Однако в Министерстве магии любые чары моментально распознавались, а пить чай вместе с Краучем… Дамблдор и сам бы еще подумал. Если «железный Крауч» считал, что прав, он не гнушался практически ничем, и противостоять его арсеналу было весьма нелегко. Искусный маг, равно способный на светлые и темные заклятья, сильный характер, вплоть до того, чтобы ликвидировать все, что мешает на пути к цели. Впрочем, единственное слабое место Крауча директор знал. Дело было только за тем, чтобы встретиться.
Альбус приготовил флакон с воспоминаниями о том, как его бывшая ученица рыдает у него в кабинете об участи единственного сына, добавив в него совсем небольшую долю зелья подчинения, за которым пришлось-таки засылать Флетчера в Лютный — треклятый Снейп как сквозь землю провалился! По карманам директор рассовал больше десятка «игрушек» — тех самых артефактов, которые мог активировать одним движением руки. Некоторые он пустит в ход почти сразу, но и запас «на всякий случай» отложил. В том, что Крауч при первой возможности скинет любые наведенные артефактами чары, Альбус не сомневался.
Все прошло как по нотам: явиться в Министерство Верховный Чародей мог в любое время и без приглашения. Пройти до кабинета Крауча, когда истекало время официальных визитов, войти, активировать один из артефактов так, чтобы все присутствующие, кроме хозяина кабинета, четко почувствовали, кто тут лишний, попросить омут памяти, обрадовать Бартемиуса воспоминаниями и видом незабвенной супруги…
— Так значит, это были вы?! Как вы могли надоумить ее?..
— Барти, мой мальчик… Раз уж я никак не мог спасти милую Чарити, — увы, я не всемогущ, — Дамблдор горестно развел руками, — я всего лишь помог ей умереть счастливой. Это единственное, что я мог сделать для бедной девочки.
— Зачем вы показали мне это? Чего вы хотите от меня? — голос Крауча едва не сорвался.
— Помочь вам, Барти. Всего лишь помочь вам. И, если получится, вашему мальчику.
Крауча перекосило.
— Чего изволите?
— Ваш рабочий день закончился, верно? Или у вас были планы?
— Планы были, но вряд ли они вам интересны.
— Я хотел бы поговорить с Барти. Нет-нет, наш разговор ни в коем случае не будет обнародован и не коснется никого из ныне здравствующих известных вам лиц, даю вам слово. Получаса мне было бы достаточно.
— Зачем это вам?
— У меня появились сведения, что ваш сын не настолько виновен, как мы все считали.
— Вы говорите о возможности его оправдать? Серьезно? Где же вы раньше были? — Крауч сжал кулаки до побелевших костяшек. — Теперь поздно. Барти мертв — для всех. И таковым останется.
— Кроме вас. Если все подтвердится, с некоторой долей вероятности он сможет уехать на континент. Ведь вас сильно тяготит это бремя.
— Это не касается никого, кроме меня.
— И памяти вашей супруги. Такая славная девочка была… Такая светлая. Мы же теперь можем только чтить ее добрую память, не правда ли?
Доля секунды на активацию полезной вещицы в кармане, и вот Бартемиус Крауч делает приглашающий жест воспользоваться его личным камином.
* * *
Оказаться дома у Краучей… Обезопасить себя от защиты дома и от хозяина. Найти Барти-младшего и переговорить с ним наедине, активировав сразу два амулета, по отдельности совершенно безвредных, а вместе — действующих аналогично Конфундусу… Помочь молодому Краучу сбросить отцовское Империо, которое тот успел кинуть на сына, несмотря на то, что сам был почти оглушен… Как же не вовремя он пришел в себя! Аккуратно войти в мозг Барти-младшего и оставить там одно жгучее желание — возродить Лорда. Стереть последние воспоминания — о своем визите. Уф-ф…
«Остальное мальчик доделает сам», — уверенно думал Дамблдор, аккуратно убирая следы своего присутствия в памяти Крауча-старшего. Крауч-младший в это время просто спал, впервые за многие дни — спокойно. Больной, мятущийся, но все еще достаточно острый разум наконец получил достойную цель, а потому больше не нуждался в постоянной коррекции.
…Ему просто нужно хорошо отдохнуть. Тогда он сможет убрать все помехи на пути к цели. Наконец перед ним — настоящее дело, достойная его усилий задача! Найти нужный ритуал, кажется, он даже знал, где в фамильной библиотеке это есть. Отец… если он будет мешать, Барти знает, что он сделает. Он отлично знает своего отца. Никто ничего не заметит. Он справится…
* * *
Через неделю Альбус Дамблдор официально посетил министра, в кабинет которого вскоре вызвали и глав других отделов Министерства… Директор оценил: Крауч-старший был слегка заторможен, словно человек с хроническим недосыпанием, а благодаря снижению критичности его восприятия удалось провести свою идею о Турнире Трех Волшебников довольно быстро. Кроме Крауча никто из Министерства не представлял серьезной оппозиции директору Хогвартса.
Теперь останется только следить, чтобы милейший Фадж вовремя требовал отчетов со своих подчиненных. Альбусу же пока стоит самоустраниться, чтобы потом возникнуть с вопросом о том, как же ему лучше приготовить школу к нашествию иностранных гостей. А главное, узнать, сколько тех гостей будет, и какие именно. А пока пусть все идет своим чередом, и о нем, как об инициаторе Турнира, понемногу начнут забывать.
Только об одном Альбус не подумал — о том, что у Барти-младшего голова работает… несколько своеобразно. Потому что едва тот разобрался в происходящем и понял, что Гарри Поттер действительно явился причиной развоплощения его кумира, как решил немного размяться. Заодно и навыки освежить. Возможно, мальчишка Поттер, несмотря ни на что, продолжает нести угрозу Лорду — почему бы не ликвидировать его заранее, чтоб уж больше не беспокоиться?
Барти признал собственную мысль вполне здравой… А для разминки нашел пару старинных приятелей, Пиритса и Селвина. Азкабана им посчастливилось избежать, поскольку они были чаще в роли «достань-принеси-подай» и к рейдам никакого отношения не имели. Почти. И с представителями внутреннего круга почти не пересекались. Кстати, именно поэтому Люциус Малфой так и не успел привлечь их к остальной компании: вспомнил, но далеко не сразу. Слишком эти двое были далеки от круга общения богатого аристократа.
Собравшаяся троица готовилась «тряхнуть стариной», по словам самого Барти… Надо было только найти место обитания мордредова мальчишки, но Крауч-младший догадался поручить это своему домовику. Винки нашла Гарри Поттера уже к концу месяца, а через двое суток был спланирован простенький небольшой налет на Литтл-Уингинг.
…Конечно, Гарри Поттер должен умереть! Но для начала пусть помучается, пока они немного развлекутся на его глазах, хорошенько помучив семейку магглов, в которой — нет, это же надо подумать! — все это время жил мальчишка.
* * *
То, что кусты зеленой изгороди шевелятся против ветра, Дадли Дурсль заметил первым. И… громко обрадовался — так, чтобы в доме точно услышали. Но еще раньше разрядил почти всю обойму детского пистолетика прямо в шевелящиеся ветки и быстро укрылся за углом садовой беседки. Раздался шорох, за кустами кто-то, кажется, осел на землю, и все стихло.
Пульки-шарики в новой обойме были с весьма интересным составом: немного обездвиживающего, действующие «воздушно-капельным путем», как сказал отец после того, как его проинструктировал сначала мистер Снейп, а потом и Гарри. О том, что там присутствовала еще и пара капель слабительного, спертого из домашней аптечки, знал только кузен. Об усовершенствовании препарата мальчишки решили молчать, пока не получат результатов.
Увы, Дадли даже на соседских котах новое средство испытать не успел, хоть его и выдали ему как раз для «полевых испытаний». Коты, наученные горьким опытом, перестали появляться в окрестностях дворика Дурслей уже через пару дней после приезда парней на каникулы.
Ох, как же хотелось пробежать за кусты и посмотреть на результат, но, благодаря многочисленным спаррингам с кузеном, который обожал притвориться побитым, а потом неожиданно вскочить и задать жару, Дадли научился осторожности. А потому — терпел и прислушивался. Только время засек по новым, подаренным на день рождения настоящим капитанским часам. И обойму поменял, да, а то в старой совсем мало осталось.
Большой Дэ почти сразу подумал о кузене! Гарри дома не было: он с самого утра умотал к своему профессору, что-то там они варили, два маньяка. Дадли уже подпрыгивал, до того ему хотелось принять участие в новых испытаниях. Шутка ли, мантия-невредимка, одинаково действующая в руках магов и магглов, предохраняющая от любых чар! Он хотел быть первым в мире, кто ее примерит, ведь трансфигурированное из старой метлы чучело не в счет!
«Позвать или не позвать? Нет, Гарри мне не простит, если все произойдет без него», — решил Дадли и полез за пазуху — там, во внутреннем карманчике, специально пришитом матерью, он хранил протеев блокнот.
А в это время мистер и миссис Дурсль разбирались с двумя остальными налетчиками, с виду совершенно полоумными молодыми мужчинами, которые залегли за ближайшее укрытие — шикарную клумбу с гортензиями…
Цветочки Петунье было жалко. Вернон прислушивался к шипению жены и закупаться новыми саженцами пока желанием не горел. Пожирателям клумбу жалко не было совсем, но терять такое хорошее укрытие представлялось не самым разумным, а потому разборки несколько замедлились. Противоборствующие стороны вяло перестреливались: с одной стороны — пульками и дробью, с другой — заклинаниями, и все старательно прятались друг от друга. Обильная зелень сада, розовые кусты и увитая плющом беседка весьма тому способствовали.
А вот выставлять щиты, разрушающиеся после каждого громкого хлопка со стороны магглов, Пожиратели не успевали, потому каждый из них рисковал быть нашпигованным либо пульками из мелкокалиберного спортивного пистолета (новое увлечение Петуньи), либо кое-чем более серьезным (от Вернона). Головы они старались не поднимать, кидая заклинания наугад, потому страдали другие части тела.
Соседи, уже привыкшие к тому, что соседские мальчишки на каникулах вечно что-то химичат, благоразумно сидели, не высовывая любопытных носов. История о том, как старухе Фигг, когда та подглядывала за садиком Дурслей, прямо в лоб прилетела шутиха, была довольно поучительной. И предъявить та ничего не могла — нечего было на чужой участок лезть. Все опыты подростки проводили только в границах участка, благодаря чему жаловаться старшим Дурслям на то, что их дети слишком любят всякие фейерверки, было как-то не с руки.
Из-за кустов живой изгороди Барти Крауч, изо всех сил сдерживая странное бурление, начавшееся в желудке, дикими глазами смотрел на плотно сбитого паренька, так неожиданно ликвидировавшего все его преимущества. Его, сильного, талантливого волшебника, одного из лучших боевиков Лорда, этот мальчишка обезвредил так быстро и так… это было просто катастрофой. Он попробовал пошевелить пальцами и почувствовал, что мизинец слегка дернулся. Ну наконец. Сейчас еще несколько секунд, и проклятые магглы, судя по раздавшимся крикам, ранившие его товарищей, сильно об этом пожалеют.
Главное, что Поттер отвлекся и совершенно на него не смотрел, отмечая что-то там в своем блокноте. Странно, Барти вроде помнил, что мальчишка должен быть брюнетом, а не блондином. Качество колдографий в старых газетах оставляло желать лучшего, а в новых Поттера он пока не нашел. Посмотреть бы на знаменитый шрам, но довольно длинная густая челка прикрывала весь лоб и даже часть глаз. Хотя, наверное, странно удивляться тому, что Поттер похож на своих маггловских родственничков.
Но вот от кистей до плеч, а потом по телу и ногам пробежали мурашки — чувствительность восстановилась, а значит, вернулась и возможность двигаться. Но не успел он взмахнуть палочкой, как позади послышались хлопки аппарации. Кто бы это ни был, встречаться с незнакомыми магами, скорей всего, аврорами, Барти не хотел. А потому успел бросить Конфундус в магглов и крикнуть Пиритсу с Селвином, что лучше аппарировать, пока не попались, и накинуть на себя защиту.
Как же хотелось бросить хоть одну Аваду… Он извернулся, прикрываясь щитом от Сектусемпры, и зеленый луч рванул в того, кто только что едва не покрошил его на куски.
Невысокий худой паренек сбил с ног его цель, и Авада пронеслась мимо. Барти, с трудом отбив проклятие упавшего мальчишки, бросившего его уже из-за спины упавшего мага, моментально закрывшего паренька собой и каким-то хитровывернутым щитом, выругался и достал из кармана портал. Оставаться здесь дальше было бессмысленно и опасно.
Гарри аппарировал вместе с обоими учителями. Флитвик не только успел проглотить обычное оборотное, под которым он посещал Дурслей, но и вовремя сообразил, что Снейпу тоже не стоит светиться, и поделился с ним. В результате с тыла на Пожирателей, лежащих носами в гортензии, свалились трое очень обеспокоенных и сердитых волшебников, которые первым делом невербально установили антиаппарационный купол и закрыли защитой магглов.
Барти Крауч-младший недаром был отличником: он вовремя понял, что надо сматываться. Что и сделал, активировав портал после того, как его менее удачливые коллеги после попытки аппарации неаккуратно стекли по куполу. Он как раз успел пролезть в сделанную их заклинаниями и телами прореху. Правда, в последний момент ухитрился-таки захватить обоих за одежду…
Увы, порадоваться тому, что на всякий случай сделал для себя портал, Барти не успел: наконец сработал второй компонент содержимого тех странных шариков, которых мордредов мальчишка не пожалел…
* * *
Снейп, потирая ушибленное седалище, поднялся с земли и тут же попал в крепко сжавшие его руки Гарри. Мальчишка задыхался от гнева и волнения, но все же выпалил:
— Это же была Авада! Это… Он мог… тебя!
И еще сильнее сжал Северуса, тот аж хекнул.
— Ой… Прости, — Гарри ослабил хватку, но не отпустил. — Северус, ты сильно ушибся? Я тебя так саданул… — он нервно скривился, пытаясь улыбнуться.
— Глупости какие, — глухо отозвался Снейп. — По сравнению с тем, что могло бы быть, отбитый зад — наименьшее из зол. Спасибо, братишка, — он взъерошил Гарри волосы.
И только когда уже произнес эти слова, услышав их словно со стороны, Северус понял, что сказал, глядя на сияющего Поттера.
А ведь и правда… Брат. Не отец, ни в коем случае, он не тот, кто будет распоряжаться, но тот, кто всегда будет рядом. Будет защищать. Помогать. Учить. Старший брат. Он сглотнул.
Зеленые глазищи напротив едва не светились от восторга. Хотелось аппарировать вдвоем, чтобы поговорить о том, что оба вдруг осознали и ощутили, но… их ждали, и по весьма серьезному поводу.
«Личный разговор может и подождать. Все-таки легилименция — очень полезная вещь», — подумал Снейп, усмехнулся и кивнул в ответ на кивок Гарри: тот уже все понял. Какой же он все-таки молодец. Братишка. Младший.
Шустрый, беспокойный… родной.
Почему вдруг стало горячо под веками? Это же просто смешно…
* * *
Петунья Дурсль хозяйским взглядом окинула место недавней битвы. На полянке перед домом стоял сердитый и встревоженный любимый племянник собственной персоной, крепко обнимающий одного из одинаковых крепко сбитых невысоких блондинов средних лет весьма знакомой внешности. Один из них — явно тот, кто на прошлой неделе забирал Гарри на Косую аллею за покупками, а кто — второй? И кого так крепко обнимает Гарри?
Вот тот что-то говорит ему в ответ, ероша волосы, и на лице у Гарри появляется такое счастливое выражение, которого Петунья у племянника даже представить не могла. Что ж, видимо, это хороший чело… волшебник.
От живой изгороди, довольно ухмыляясь, к ней шел любимый сын, тоже совершенно счастливый. Любимая клумба… почти не пострадала. Вернон несколько раз попал в цель, да и она, кажется, не оплошала. Ну что ж, пока все обошлось. Вот только в следующий раз она будет держать под рукой другой пистолет, а не эту пукалку! Хотя, судя по всему, игрушка сына как раз и вывела из строя самого главного из нападавших. Надо подумать над этим.
— И что это было? — подбоченилась Петунья так воинственно, как только могла.
— Полагаю, кто-то из Пожирателей разнюхал ваш адрес, — ответил один из магов-близнецов голосом Снейпа, осторожно освобождаясь от хватки Гарри.
— Снейп, это ты? — тонкие брови взметнулись вверх.
Вернон удивленно крякнул.
Волшебник кивнул.
— С вашего разрешения, я попробую аппарировать по следу, — сказал второй близнец и тут же исчез.
— Пойдемте в дом, — приглашающе махнул рукой мистер Дурсль. — Думаю, нам есть что обсудить.
— Несомненно, — кивнул Снейп.
— Зелье работает! — наконец поделился своим незатейливым счастьем Дадли и широко ухмыльнулся. — Кусты в ближайшее время удобрять не надо.
— Ты хочешь сказать, у него… выпало сквозь штаны? — изумился Гарри.
— Вы хотите сказать, что только что опробовали нашу новинку, вами, хм, усовершенствованную, на злоумышленниках?
— Так коты все куда-то смылись! — пожаловался, разводя руками Дадли и, похлопав перед Снейпом честными глазками, повернулся к кузену. — Ну да, я малость преувеличил, но воняет там ого-го!
Мальчишки рассмеялись.
— Принесите второй компонент.
— Да, конечно! Можно потом? — Дадли уморительно скосил глаза на мать.
Снейп дернул уголком рта, сдерживая улыбку.
Как будто не было ничего — ни этой атаки, ни смертельной опасности, ни Пожирателей во дворике. Но все очень хорошо понимали, что так только казалось, до поры до времени. Впрочем, испугаться они всегда успеют, а то, что для начала все предпочли действовать — это определенно плюс!
* * *
— И что, нам теперь придется переезжать? — хмуро поинтересовалась Петунья Дурсль у «линяющего» Снейпа, становящегося все больше и больше похожим на самого себя. Все остальные не могли оторваться от прелюбопытнейшего зрелища, Дадли даже пересел поближе и едва удерживался от того, чтобы потрогать пальцем медленно удлиняющийся нос.
— Не думаю, — отозвался Снейп, сердито косясь на Дадли. — Большинство Пожирателей ничего не хотят, кроме как продолжать спокойно жить — у большинства из них семьи, дети подрастают… Сами понимаете. Нет семей у двоих, и именно они тут были, насколько я сумел рассмотреть. А вот третий… Это настолько маловероятно, что даже не знаю, что сказать.
Снейп задумчиво потер подбородок.
— А, ладно. Человек, который похож на третьего нападавшего, несколько лет назад умер в Азкабане.
— Значит, не умер, — констатировал факт Гарри.
— И это очень интересно. Но из всех последователей Темного Лорда этот — самый талантливый и самый фанатичный, по крайней мере, был таким до заключения. Он действительно опасен, так что мы, пожалуй, снова обратимся в Аврорат, пусть у вас подежурят те же самые волшебники. Вы не против?
— Если те же самые, то мы как-нибудь переживем. Это же только до конца каникул, пока Гарри тут?
Снейп достал было протеев блокнот, но тут вернулся Флитвик, принявший новую дозу оборотного, чтобы не нервировать Дурслей, и не один, а в компании с теми самыми знакомыми аврорами, которые, едва поздоровавшись, сразу занялись осмотром места происшествия.
— Некоторые вещи стоит отдать профессионалам, — Флитвик многозначительно посмотрел на Снейпа, попытавшегося было выразить свое недовольство. — Мои выпускники, знаете ли, неплохие мастера.
— Простите, коллега, — Снейп словно съел лимон. — Полагаете, мы еще не все там рассмотрели?
— Ой, тетя! Дядя! — Гарри отвлекся от созерцания кислой рожи своего кровного родственничка, наконец обретшего настоящий и устойчивый статус брата. — А у вас, хи-хи, новый племянник появился! Только он уже совсем большой! — и счастливо рассмеялся.
Петунья удивленно оглянулась и, ничего не понимая, уставилась на Гарри. Дадли приоткрыл рот.
Снейп изменился в лице…
Филиус Флитвик спрятал ухмылку в пышные усы. Все-таки Гарри Поттер определенно был талантлив, и не только в магии!
* * *
— Этот мальчишка действительно опасен, — процедил сквозь зубы Крауч-младший, выковыривая из плоти соратников круглые свинцовые шарики и скругленные с одного конца короткие цилиндрики.
Соратники шипели и морщились, несмотря на обезболивающее зелье, выпитое заранее.
— Семейка тоже будь здоров, — подал наконец голос Селвин. — Ну что, много еще там?
— Последняя, — ответил Барти, и о каменный пол звякнула еще одна пулька.
— Пш-ш, — сжал зубы Селвин, когда Крауч прошелся по ране обеззараживающим. — Какая же это дрянь! Ты хоть понял, что они делали? Это же те самые железные дудки или нет?
— Ничего-ничего. В следующий раз мы будем умнее, — решил поддержать приятелей Крауч. — Они даже не увидят, как мы их заступефаим. Проберемся под невидимостью, а потом…
— Ну уж нет. Пусть Лорд сам с ними разбирается, когда вернется, — отрезал Пиритс. — Верно я говорю, Селвин?
— Вы что? Сдались? Перед этими… перед магглами?!
— Посмотрел бы я на тебя, если бы тебя так нашпиговали. Чувствую себя…
— Держи Укрепляющее, слабак.
— Я слабак? Конечно, это не у тебя шкуру попортили на всю спину!
— Ага, отделался одним Экскуро на штаны, и рад, — поддержал приятеля Пиритс. — Для помощи Лорду ты на нас рассчитывать можешь, а соваться снова к этим… Ты дурак, Барти? Там же теперь отряд авроров дежурить будет, как пить дать! Ты же видел волшебников, что за нами аппарировали!
— Ты их знаешь?
— Понятия не имею, но ухватки подозрительно знакомые…
— Один совсем мальчишка…
— Но проклятиями кидаться может!
— Мордред с вами. Но как же меня бесят эти магглы!
— Успокоительного себе налей, все больше пользы будет.
— Ладно, ты прав. Сейчас открою вам камин, доберетесь, или еще подождать?
— А еще укрепляющее есть?
— Где ты берешь такие зелья, снова со Снейпом сошелся?
— С этим предателем? Да ни за что!
— Никак сам варишь? Заказ возьмешь?
Пожиратели засиделись за бокалом-другим «успокоительного» несколько иного толка, пока не вернулся Крауч-старший. Чтобы лишний раз не подвергать отца Обливиэйту, Барти быстро упихал обоих в камин. Состояние Крауча-старшего, бóльшую часть времени находившегося под ментальными чарами, оставляло желать лучшего.
— Ложись, отец, — проговорил Барти, указывая тому на диван. — Когда ты такой послушный, ты просто чудесный… отец. И мне это нравится. Очень нравится. Рассказывай, как дела на работе?
И «железный Крауч» послушно лег и начал рассказывать…
Снейп задумчиво вертел в пальцах пульку от пневматики. Такая несерьезная вещь… и, оказывается, так легко сделать ее просто убойной!
— Северус, все-таки, что лучше для нас как оружие — заклинания, пули, зелья? Ты как считаешь? — нарушил его раздумья Гарри.
— Пренебрегать не стоит ничем. Надо учитывать, что сильный маг может сбросить заклинания того, кто послабее, например, Империо на… Беллатрикс Лестрейндж мне не удержать более десятка секунд. Вдвоем мы с тобой, возможно, вытянем полминуты.
— Еще и скорость важна, да…
— Зелья действуют медленно. Но они рано или поздно разрушаются и выводятся из организма… Нужен постоянный прием, но это сказывается на здоровье не лучшим образом и в конце концов становится заметным. Зелья могут вернуть к жизни, вылечить, как лекарства…
— Или банально отравить, — поддержал Гарри.
Снейп поморщился.
— Отравление само по себе далеко не такая банальная вещь, Поттер, как это вам представляется…
— Ну зачем ты так? — Гарри немного надулся. — Я почувствовал себя, как на зельеварении на втором курсе…
— Знаешь, просто не ожидал от тебя… Извинишь?..
Гарри кивнул.
— А при выстреле зелья могут удержаться на пуле? Если приклеить как-то?
— Насколько я изучил вопрос, это совершенно бессмысленно. Гарри, ты же знаешь, что даже незначительный перепад температур и сотрясения сильно отражаются на почти любом зелье. Не говоря уже о том, что в полете оболочку просто смоет воздушным потоком. Но да, именно поэтому я так внимательно смотрю вот сюда, — он постучал ногтем по углублению на задней поверхности пневматической пульки.
— Если сюда положить зелье или порошок, наложить стазис, при ударе он, скорее всего, сам слетит, и все прекрасно сработает! — расфантазировался Гарри. — Надо пробовать!
— Или, как вариант, остановиться на детском оружии, хотя Люциус будет очень грустить…
— Малфой?! — поразился Гарри, и Снейп понял, что в очередной раз проговорился.
Что-то непозволительно он начал размякать, и конечно, обретенный младший брат тому виной. А ведь объем его знаний в немалой мере влияет на безопасность мальчишки. Северус вздохнул. Рано или поздно придется рассказать Гарри о «вероотступнической группировке» бывших Пожирателей. Вот только как он это воспримет?
Кстати, информацию про неожиданно воскресшего Крауча-младшего и двух отмороженных на голову коллег Снейп Малфою слил первым делом, так что вряд ли горе-террористы в ближайшее время вылезут из своих жилищ. А если вылезут, это им точно не понравится. Так что за Гарри пока можно особо не бояться, а вот его подругу было бы неплохо пригласить погостить к Дурслям.
А там и Хогвартс. Удивительно, но в этом году перспектива начала учебного года не вызывала у Северуса привычного приступа мизантропии.
Собственно, контакт с бывшими Пожирателями может навредить Гарри и ему самому только в одном случае: если директор снова и снова будет интересоваться, что у Поттера в голове. А это после некоторых событий весьма сомнительное удовольствие даже для самого сильного мага. Ладно, с этой стороны более-менее, но ведь директор может и у Грейнджер поинтересоваться! Конечно, они с Филиусом обезопасили девочку, как могли, но все же рисковать не стоит. Если же Гарри станет держать рот на замке… какая это будет дружба? Грейнджер точно обидится и будет совершенно права. А ведь из сверстников у Гарри больше и нет никого по-настоящему близкого.
— Гарри, ты готов держать в секрете ото всех важную информацию?
— Про Малфоев? А Гермионе точно ничего нельзя рассказать?
Снейп вздохнул. Именно так он это и представлял...
— Давай тогда подождем. Пока эта информация не является необходимой. Не злись, просто подумай, каково будет держать все в себе, не имея возможности поделиться, потому что лично я не знаю, насколько быстро директор взломает защиту твоей подруги, если ему захочется.
— Да ладно, мы и так знаем, что Малфой с приятелями готовят Лорду очень теплую встречу, на всякий случай. Гермиона, кстати, и вычислила.
— Как?! — только и смог произнести Снейп, уставившись на братца Гарри.
— Так еще зимой после каникул Драко так неплохо имитировал вестерн… знаешь, сдувая несуществующий дымок с пальца, будто со ствола? Ну и пару фраз своим парням обронил, а мы услышали.
— Драко, значит… трепло белобрысое!
— Ага, это он может, — со знанием дела подтвердил Гарри. — Только, думаю, я бы на его месте тоже ручки сложа не сидел. Может, хи-хи, встретимся, сыграем в войнушку?
Северус Снейп лишь за голову схватился…
* * *
А в это время в одном из неприметных домов Лондона Гермиона Грейнджер под руководством своего учителя готовилась впервые принять аниформу. И конечно, завалила его вопросами пополам с собственными рассуждениями. Даже энциклопедию птиц не поленилась притащить.
— Мисс Грейнджер… дорогая моя ученица, — Флитвик с трудом сдерживал смех, чтобы не обидеть. — Я уверен, что из вас вырастет совершенно неординарная ведьма, но вынужден вам сообщить, что не родился еще волшебник, который мог бы выбрать аниформу, совершенно точно соответствующую его желанию. При условии, что у него нет изначальной склонности именно к ней, конечно. Но мы же очень редко видим себя со стороны. Вы понимаете, о чем я?
— То есть, результат может не быть таким, каким я его представляю? — растерянно спросила Гермиона. — А как же тогда?..
— Совершенно верно. И я бы не советовал слишком сильно зацикливаться на аниформе птицы, тем более, что это очень редкая форма. К тому же магу довольно сложно овладеть всем комплексом ее возможностей. Впрочем, лучше не зацикливаться ни на какой форме.
— Вы имеете в виду… полет?
— Да, научиться ему весьма непросто. Известен не один десяток магов, которые сумели обратиться птицами, но большинство из них летать так и не смогли. Удивительно, но летучие мыши для полетов — гораздо более предпочтительная форма, — он спрятал улыбку в пушистой бороде. Когда-нибудь он покажет свою форму этой девочке, предварительно взяв с нее клятву, конечно.
— То есть, если я хочу летать, то надо постараться обратиться в ночницу или вечерницу? — Гермиона поморщилась. Противные мордочки этих мелких млекопитающих ее как-то не особо вдохновляли. Все-таки она была девочкой… — Профессор, вы считаете, что у меня совсем нет склонности… быть птицей?
— Ну… не совсем так, — Флитвик прикусил ус. — Я бы сказал, что у вас есть и другие склонности.
— И какие? — карие глазищи заблестели интересом.
— Это всего лишь мое личное восприятие, поэтому, чтобы не портить ваше первое превращение, предпочту промолчать.
— И что мне теперь делать?
— Все то же, к чему вы готовились. Только ни в коем случае не позволяйте взять верх эмоциям, когда увидите результат, понравится он вам или окажется, скажем так, несколько неожиданным. Помните, при сильном эмоциональном всплеске вы рискуете застрять в аниформе, и вытащить вас будет совсем не просто. Даже для меня. И оставьте эти перья на столе, они вам не понадобятся.
Грейнджер поежилась, вздохнула, прикрыла глаза, что-то проговаривая про себя, — было видно, как губы ее шевелились, и это было вовсе не заклятие. А потом взяла небольшую чашу с зельем, сосредоточилась…
— Так, все хорошо, — подбодрил ее Флитвик, тоже весьма заинтересованный результатом.
Гермиона выпила все до капли, а потом… началось.
Ее тело словно подернулось дымкой, а затем вокруг него заклубился туман, сплетаясь в плотные жгуты, за которыми быстро скрылся тонкий девичий силуэт. Филиусу Флитвику оставалось только внимательно наблюдать, держа наготове палочку: хоть Гермиона не подавала тревожных знаков, он все-таки беспокоился за нее. Но вот бесплотное полупрозрачное покрывало опало, и перед его глазами предстала…
— О, нет… Невероятно! Мерлин, как неожиданно! Подумать только! Мисс Грейнджер… Вы слышите меня? Вы совершили невозможное!
— Да?
— О, да взгляните сами!
Флитвик трансфигурировал перед ней небольшое напольное зеркало.
— О-о-о...
— И как вам?
— Чем можно поделиться только один раз? — спросили его, одарив загадочной улыбкой.
— Секретом, — улыбнулся Флитвик. — Вашим секретом делиться я не буду. Вы на самом деле уникальная ведьма, мисс. Желаете клятву или обет? Но я бы хотел поприсутствовать, когда вы соберетесь показать свою аниформу нашим друзьям… Вы ведь планировали это сделать?
Гермиона, уже в собственной форме, пока просто глупо улыбалась — так неожиданно было все.
— Значит, я и правда очень сильная волшебница, правда, профессор?
— О да!
— Но почему все получилось так… так странно?
— А вот странностей я как раз почти не вижу, поскольку довольно хорошо знаю вас, — улыбнулся Флитвик. — Во-первых, вы очень цените ум и знания, верно?
— Больше всего на свете!
— Во-вторых, вы хотели летать, и эта возможность вам предоставлена.
Гермиона улыбнулась, бросив взгляд себе за спину.
— Вот только я совершенно не в курсе, как учатся летать химеры. Но это ладно, далее — вы очень привязаны к самой себе, в какой-то мере вы — сама для себя якорь, поэтому у вас остались ваше лицо и ваша речь. Не думаю, что вы хотели бы чирикать или мяукать, когда вам понадобилось бы пообщаться.
— О, и правда. Вы так точно сейчас описываете меня, будто знали всю жизнь.
— Я ваш личный учитель, это, знаете ли, обязывает.
— Да, ну, а как же кошка?
— Всегда считал, что кошачья суть есть в каждой настоящей женщине… и вы не исключение. Сможете обернуться еще раз?
Небольшой золотистый сфинкс, высотой всего около метра, совсем еще котенок, покрутился перед зеркалом, задумался, и… почесал за ухом задней лапой. Лицо Гермионы, окруженное пышной гривой, в которой смешались ее собственный цвет волос и золотистый цвет львиной шкуры, подмигнуло своему отражению и засмеялось. А потом она перевела взгляд на лапы.
— О! Интересно, у меня получится страницы перелистывать? Можно я попробую?
Флитвик спустил ей на пол старый журнал. Раздалось сосредоточенное сопение и тихое шкрябание.
— Ой… когти мешают, — пожаловалась юная сфинкс, поцарапав обложку, но все-таки раскрыв ее.
— Потренируйтесь втягивать, многие кошачьи это умеют.
— А как?
— Вы у меня спрашиваете?
— Хорошо… сейчас.
И снова сосредоточенное сопение, перемежаемое сердитым бормотанием, растянувшееся на пару десятков минут. Тонкие и точные движения девочке — точнее, ее аниформе — давались с большим трудом.
— Почему я не чувствую крыльев? — спросила Гермиона, немного освоившись с новым обличьем.
Филиус Флитвик оторвался от книги, заложив страницу пером, которым делал пометки в каком-то свитке.
— Может быть, потому, что не все сразу? Надо привыкать постепенно — ведь у вас сменился центр равновесия, масса, возможно, даже магия.
— А палочку я держать смогу? Интере-е-есно…
«Ну, теперь этой потрясающей юной ведьме будет, чем заняться, — думал Филиус Флитвик, отхлебывая остывший чай. — Учиться двигаться, летать, а потом она еще и колдовать в аниформе попытается… Но какие перспективы у девочки! Надо ценить, а главное, чтобы и она себя ценила».
* * *
— Рогатка — максимум, для чего может пригодиться смазывание пуль, ну или дротики, — Гарри бодро докладывал кузену сводку результатов, на которые они вышли с Северусом.
— Так и нормально! Этот игрушечный вообще великолепно сработал. Вот бы… Эх, авроры в засаде, теперь никто не залезет… А я вчера одному чуть дротиком не засадил, когда тот в кустах резко дернулся, — хихикнул Дадли. — Я так понимаю, главное, что эти Пожиратели от нас ничего подобного не ждали, а потом… Потом им стало не до того!
— Да, трудно заниматься мыслительной деятельностью в грязных и мокрых штанах, тут ты прав, — Гарри на несколько секунд стал очень похож на своего старшего брата-профессора. — А главное, все это не смертельно и по закону сойдет всего лишь за мелкое хулиганство.
— А что, если это будет баллончик, который, например, взорвется и всех окатит? Или просто побрызгать? — предложила Гермиона.
Она гостила у Дурслей уже второй день, но все не могла избавиться от лишних глаз: показать другу свою аниформу ей не терпелось, но кузен Гарри от них практически не отлипал… Вот и приходилось участвовать в том, от чего она была весьма далека: оружие, так интересовавшее мальчишек, ее оставляло довольно равнодушной. Ну, пострелять и даже побегать она, конечно, всегда была «за», защитить себя действительно надо уметь, но чтобы вот так досконально во всем разбираться…
После пары встреч с Дурслями Грейнджеры-старшие довольно быстро посерьезнели и тоже обзавелись разрешенными средствами самообороны. Миссис Грейнджер как раз выбрала себе и дочери газовые баллончики. Один из них Гермиона и предъявила мальчишкам, объяснив вкратце, как это работает.
— Вдохнуть и выпить — это одно и то же или нет? — Гарри решил прояснить основное.
— Наверное, почти одинаково, раз все равно попадает в организм.
— Но попадание влаги в дыхательные пути может вызвать утопление и вообще очень опасно!
— В глаза тоже ого-го. Не обрадуешься. И промывать надо, быстро не пройдет, — Дадли рассматривал этикетку баллончика.
— Зато в этом случае никто тебя не атакует. Гермиона, а запасного у тебя нет?
— Зачем?
— Как зачем? Надо! А еще его могут прямо из рук вырвать!
— Я предпочту, чтобы ко мне так близко никто не подошел!
— А если он под невидимостью?
* * *
Тренировки с дротиками. Тренировки с пистолетиками. С пневматическим оружием. И обсуждение этого самого оружия, оно у нее уже едва из ушей не лезло. Хотя она мальчишек понимала — после нападения, которое ей описали в красках и едва ли не в лицах, это поведение казалось правильным. Но ведь скоро в Хогвартс. Где там могут пригодиться дротики?
Ой, вообще-то много где… У-у-у. А что, если они еще и близнецам Уизли в руки попадут? Ужас! Нет, в школу надо ехать максимум с этими игрушечными пистолетиками, и хватит.
Но когда она выдвинула эту идею, мальчишки популярно ей объяснили, что меткий глаз и верную руку тренировать надо постоянно… Ох. Как же она устала от всего этого. Еще и тир придется устраивать в каком-нибудь дальнем классе. И зачаровывать на отвод глаз… Хотя, Гарри, наверное, теперь и сам справится, но не будет же она оставаться в стороне?
Гермиона сидела на кровати в отведенной для нее гостевой комнате и понемногу закипала. У Дурслей нынче было почти как у Уизли — она так и не могла остаться с Гарри наедине, даже словом не перекинуться. Не лезть же ей, девочке, к нему в спальню, — это неприлично!
В это время в дверь тихонько постучали… Гермиона моментально соскочила с кровати и распахнула дверь. Гарри тут же заскочил внутрь.
— Мы так никогда не сможем поговорить! — воскликнула она шепотом. — Я уже места себе найти не могу! Давай рассказывай!
— Не могу. У Дадли знаешь какой слух?
Гермиона кивнула.
— Может, в Паучий вместе завтра пойдем?
— А… профессор не будет против?
— Нет, — улыбнулся Гарри. — Северус недавно о тебе вспоминал.
— Правда? — щеки Гермионы слегка порозовели.
— Ну, мы вообще-то часто о тебе говорим. Ты же моя лучшая и единственная подруга!
— Давно ты зовешь его по имени?
Гарри улыбнулся.
— Не поверишь… мы теперь братья!
— А поподробнее?
В коридоре раздались легкие торопливые шаги, и Гарри вместо ответа рыбкой нырнул под кровать. В дверь снова постучали. На пороге стоял Дадли.
— Ой, извини, Гермиона… ты это… Гарри не видела?
— Дадли, ты с ума сошел? Что он будет делать у меня в спальне? Это неприлично!
— А… просто я к нему зашел, а его нет. Я хотел…
— Если он вышел в туалет, то мне об этом точно не докладывал! — Гермиона мягко, но решительно вытолкнула Дадли из своей комнаты.
— Завтра, все завтра! — шепнул Гарри, выкатываясь из-под кровати и бросаясь к двери. — Я тебя разбужу!
— Я сама встану! Во сколько?
— Полседьмого! Ну ты даешь, все-таки умудрилась даже не соврать, — хихикнул Гарри, прикрывая за собой дверь, шепнул: — Ты ему просто нравишься.
Гермиона сама себе едва успела заткнуть рот, но вот глаза едва из орбит не вылезли.
«Что значит — нравлюсь? Дадли? Вот с чего бы еще?»
Было очень странно и немного приятно. Или наоборот, немного странно… Она пока не разобралась. Но завтра она Гарри обо всем расспросит!
* * *
Раннее утро в окрестностях Коукворта было по-осеннему прохладным и туманным. От реки, почти восстановившей природную чистоту за десяток лет, как была закрыта фабрика, тянуло холодом и сыростью.
— Черт, — поежился Гарри. — Не рассчитали мы с одеждой.
— Ты же дракон, Гарри, в чем проблемы?
— Я не могу разговаривать, когда я в аниформе, — признался он.
— Правда? Жаль… А я вот могу.
— Ты… У тебя получилось?! И кто ты?
Через несколько секунд Гарри восхищенно уставился на юную сфинкс, еще не взрослую, но уже не котенка, а главное — с лицом его подруги!
— Это… это… Потрясающе! Как тебе удалось?! — он напрочь забыл, что недавно дрожал от холода.
И Гермиона рассказала…
На его протянутую руку легла теплая львиная лапа, и это оказалось удивительным ощущением!
— Погоди… Ты уже можешь летать? Да мы же сможем летать вместе! Класс! — он, не выдержав, обхватил подругу и попробовал покружить, но увы, сфинкс была не такой уж маленькой и весьма увесистой, так что пришлось поскорее поставить ее на землю.
— Ой, прости… я… твои крылья в порядке? Они такие красивые! Ух, Северус просто обалдеет!
— Нет, Гарри, летать я еще не научилась…
— Хочешь, я покажу тебе, как? Я долго мучился, пока наконец получилось. Сначала надо почувствовать свои крылья. Для этого их надо как можно чаще раскидывать и шевелить ими. А еще есть упражнения, когда вершиной крыла, вот тут, — он осторожно потрогал сгиб крыла Сфинкса, — рисовать круги и восьмерки, в разных плоскостях. Это потом здорово в воздухе помогает, гораздо легче полет регулировать. Вот, смотри, — Гарри обернулся и показал, что делать крыльями.
Два часа пролетели незаметно, зато Гермиона почти научилась планировать с крыши ближайшего пустого гаража и приземляться на все четыре, а не в кувырок.
— Ой, мы уже немного опоздали, кажется, — Гарри посмотрел на часы, капитанские, как у кузена. — Ну вот, точно! Бежим!
* * *
Когда запыхавшиеся подростки ввалились к нему в дом, Снейп уже закончил завтрак и принялся за дела в лаборатории. Визит, о котором написал Гарри, пришелся не совсем ко времени — сегодня его ждали у Малфоев. Надо было о многом поговорить, в том числе о нейтрализации последних Пожирателей. Он раздумывал, оставить ли ученичков у себя или все-таки взять с собой, ведь Гарри просил… Хотя присутствие магглокровки несколько осложняло ситуацию.
Едва дети поздоровались с ним, камин вспыхнул зеленым пламенем…
— Северус! Сними защиту, я сейчас приду, — раздался голос Малфоя.
«Это судьба», — подумал Снейп, глядя, с каким искренним и немного хищным интересом смотрит сноб-аристократ на Поттера и Грейнджер.
И был совершенно прав.
— Могу ли я пригласить вас в Малфой-манор? — Люциус был способен разводить политес в любое время и в любом положении. — Ваш учитель собирался посетить меня сегодня, но я не против небольшого расширения компании.
— Искренне благодарим вас, милорд, — присела в изящном книксене Грейнджер. — Вы очень любезны. Если, конечно, профессор Снейп не против, то мы готовы хоть сейчас, правда, Гарри?
«Это когда она так насобачилась?» — одновременно подумали Гарри и Северус, однако ответ на этот вопрос им в ближайшее время точно не светил.
Грейнджер слегка повернулась и сделала большие глаза, глядя на друга. Гарри автоматически кивнул, зашипел от того, что каблучок Гермионы резко встретился с его ногой, и наконец догадался тоже поблагодарить.
Люциус Малфой с удовольствием наблюдал эту милую сцену, особенно оценив незамутненно-ясные глазки и невиннейшую улыбку Грейнджер, с которыми она посмотрела на него сразу после того, как оттоптала своему приятелю конечность.
«Девчонка и на Слизерине бы не потерялась, — подумал он. — Несмотря на то, что грязнокровка. Кстати, стоит проверить, не из сквибов ли ее родители, например, из Дагворт-Грейнджеров. Наконец-то можно будет составить собственное мнение о той, которую так часто поминает сын. Как я удачно зашел».
* * *
То, что Люциус зашел удачно, через некоторое время оценил не только он. Дети, на удивление спокойно отреагировавшие друг на друга (ладно, Драко был предупрежден), ухитрились так аккуратно «не отсвечивать», что о них попросту забыли и даже из комнаты никто не попросил, когда взрослые начали обсуждать свои дела.
Ну, это они так думали, что свои. Трое подростков имели совершенно иное мнение. Драко, пару минут пошептавшись с Гарри, использовал магию хозяина дома, то есть попросту отвел глаза от их «детской» компании. И был несказанно доволен: под защитным шлейфом Поттер прекрасно комментировал все, что говорили, и знал куда больше, чем он, Драко! Например, кто такие Селвин и Пиритс, и что Крауч вовсе не тот Крауч, а тот, который умер, точнее, не умер, короче, тот, кто должен был сидеть в Азкабане за налет на Лонгботтомов, гуляет на воле, причем явно с попустительства отца, мистера Крауча-старшего.
Потом они с большим интересом прислушались к тому, как взрослые прикидывают шансы пробраться в дом Краучей, чтобы обезвредить Барти-младшего, но когда перешли к подробностям налета на Дурслей и действий, в которых Гарри принимал непосредственное участие, сдерживаться кое-кому стало труднее.
Драко даже пришлось пару раз просто закрыть ладонью рты своим гостям, на что те, правда, отреагировали благодарными кивками.
А потом опять начались разговоры про оружие. Всякое. И прочие способы лишения жизни. Тут-то Гермиона и не выдержала.
— Что касается опасных для здоровья и в целом незаметных веществ для медленной смерти, то, например, ртуть и свинец из организма не выводятся, а сами они — вполне доступны, — раздался звонкий девичий голосок из-за столика в углу, который все заговорщики считали пустым.
И вот надо же, там мирно сидели все трое…
— Та-а-ак. Драко…
Но не успел Малфой выдать сыну распоряжения, нахальная девчонка продолжила свою мысль:
— А еще были свинцовые белила… Кармин красный… Многие женщины использовали эти косметические средства, а потом умирали, и никто не мог понять, от чего. Только потом, когда химики разобрались, так начали травить уже специально…
Отвисшие челюсти аристократов после того, как она живописала, на что похоже свинцовое и ртутное отравления, Гермиона Грейнджер напрочь проигнорировала. Только достала из сумочки обычный баллончик со слезоточивым газом. А потом быстро и доходчиво объяснила, что это такое, как действует, и спросила, какие заклинания они бы предложили для увеличения длины выброса и его фокусировки…
Глядя на эту магглокровку, Люциус Малфой ощутил нечто среднее между священным трепетом и легким ужасом… Магглы — ужасные существа! А уж их дети! Как с ними только профессора в школе справляются?
Сидящий рядом профессор Снейп молча улыбался: ему все это было не в новинку. Хотя блеск в глазах Грейнджер намекал, что пара тузов у нее точно еще припрятана в рукаве. Интересно, каких?
Обсуждения понемногу переросли в перечень дел, которыми должны будут заняться все присутствующие взрослые, для чего хозяин дома отправился открывать запасную лабораторию в южном крыле замка.
В конце концов так и было изобретено первое магохимическое оружие… Вот только никто из разработчиков не горел желанием подарить ему свое имя. Да и делиться с общественностью они тоже не собирались.
* * *
— А твой отец действительно… весьма авторитетен, — выдала комплимент Гермиона, и Драко немного задрал нос.
— Мы правильно поняли, что лорд Малфой перевербовал оставшихся на воле бывших соратников по черепу и змее?
— Ну да. Всем хочется просто жить спокойно. А еще все это столько денег сожрало, я слышал, как отец рассказывал матери, у меня чуть волосы дыбом не встали! А потом еще судьи, Министерство… И всем плати, чтобы… ну, вы понимаете. А деньги из воздуха не появляются, — Драко явно процитировал отца, даже интонация была один в один.
Но Поттер и Грейнджер не смеялись. Им было очень приятно, что гипотеза Гермионы подтвердилась, да еще так блестяще. Теперь на их стороне куча бывших волдемортовских боевиков, это ли не здорово? Да это просто отлично!
— Драко, раз уж нас выставили, может, в библиотеку пойдем?
— Грейнджер, так мы тебя потеряем… и может быть, навсегда! Учти, это я вовсе не угрожаю, я просто думаю, как тебя потом оттуда доставать.
— Есть захочет — сама придет, — небрежно бросил Гарри, копируя на этот раз Снейпа.
Однажды он слышал эту фразу, адресованную Рите Скитер, когда та спросила, не слишком ли Гарри засиделся в лаборатории.
Драко и Гермиона хихикнули.
— Вот уж вряд ли, — ответил Драко. — Ты пошутил.
— Конечно. Малфой, ты продвинулся настолько, что начал понимать мои шутки! Класс!
Драко сердито прищурился и сжал руку в кулак.
— Малфой, а про анимагию у вас книги есть? — спросила Гермиона, стараясь сгладить неловкость.
— Разумеется. Вот только не знаю, сможете ли вы в них что-то понять, — Драко не мог не капнуть ядом в ответ.
— Да ладно! — не выдержала Гермиона. — Там вообще все просто! Я еще в школе…
— Ты что? Пробовала уже? — Драко не поверил. — Вообще, это очень опасно. Только самые дурные и отчаянные головы могут так рисковать!
— Вообще-то он совершенно прав! — неожиданно поддержал Малфоя Гарри, вспомнив свой первый опыт.
— А я под руководством профессора Флитвика, между прочим, он мой учитель!
— И кто же ты? Если ты еще не зарегистрировалась в Министерстве, не делай этого, Грейнджер!
— Эх, мне в любом случае не спрятаться, — вздохнула Гермиона. — Не тот зверек. Ладно, смотрите…
Произведенный ею фурор в какой-то мере примирил Гермиону с тем, что их отстранили от обсуждения и не взяли в подвал, а простая методика превращения, рассказанная Гарри, сподвигла Драко, несмотря ни на что, попробовать.
— Нет, Малфой… Кажется, ты должен был попасть на Гриффиндор!
— Это еще почему?
— А кто только что говорил, что пробовать без опытных магов может только нереально смелый безголовый придурок?
— Я не понял, это вы свой факультет так… э-э-э, похвалили? — съязвил Драко.
— Малфой, это чисто житейский опыт! Я целых два года прожил под девизом «слабоумие и отвага», уж я-то знаю! Да и Гермиона все это время рядом была, не даст соврать.
Драко переводил взгляд с одного гриффиндорца на другую и обратно и наконец попросту заржал. А просмеявшись, прищурился:
— А если я вас считаю опытными магами? Поттер, ты вообще покажешь, кто ты? Тоже волшебное существо? Давно?
— Все тебе расскажи… Я еще не регистрировался, но у меня тоже не тот зверек, чтобы быть незаметным. Если честно, у Гермионы и то куда больше шансов…
— Ну так давай!
— Э… Не в библиотеке, ладно?
— Почему?
— Ну… я случайно могу пожар устроить.
— Ты что? Ты феникс, что ли?
— Нет, — рассмеялся Гарри. — Ты что, куда мне. Дракон я. Коричневый такой. Норвежский горбатый, кажется.
— Большой?
— Не-а, почти моего же роста, даже чуть меньше. Я же не взрослый.
Драко вздохнул. Ему ужасно захотелось попробовать, но что делать, если он будет, например, просто какой-нибудь ящеркой? Самый обычной — ведь большинство магов превращаются в обычных животных. Он тогда умрет на месте от разочарования в себе…
— Знаешь, если решился, давай уже пробовать, — тронул его за рукав Поттер. — Может, по моей методике только в волшебных зверей оборачиваться можно? Хотя…
— А ты ее уже с кем пробовал?
— С Се… С профессором Снейпом. И с профессором Флитвиком.
— И кто они?
— Ну знаешь, Малфой! — возмутился Поттер. — Пойди и спроси. Это личная информация! И вообще, давай-ка приноси Непреложный обет, а то растреплешь всему Слизерину, знаем мы тебя. Вот точно-точно…
— Ладно… Грейнджер, умеешь скреплять?
Гермиона только фыркнула в ответ.
Наконец, обет был дан.
Драко пребывал в полном раздрае. И хочется, и колется… и… страшно. Но все-таки он действительно был гриффиндорцем, и не в такой уж глубине души, потому что все-таки решился.
— Ух ты, хорек! — воскликнула Гермиона, осторожно протянув руку. — Какой красивый! И большой!
В ответ хорек-переросток выругался так, что она покраснела, но все же быстро взяла себя в руки.
— Ты не хорек, ты джарви! Малфой, ты — волшебное животное!
— Главное, вы теперь оба можете болтать в аниформах, в отличие от меня, — Гарри загрустил. — А Малфой потому джарви и обернулся, что вечно язык за зубами держать не может!
— Не обижайся, Малфой, просто он завидует! А профессор Флитвик, кстати, мне именно так объяснял, почему я стала сфинксом. Те черты, которые важны или сильно проявляются, обязательно останутся.
— А мне объяснишь?
* * *
Если бы Малфоям или кому-то из их гостей пришла мысль прогуляться в самом отдаленном участке парка, они были бы глубоко шокированы открывшимся видом: среди деревьев разминал крылья небольшой шоколадный дракончик, не без зависти поглядывая на мирно беседующих детеныша сфинкса и джарви необычного серебристо-платинового окраса.
— А ты попробуй потренироваться, Гарри, — сказала сфинкс, поймав обиженный взгляд приятеля.
— Ага, сейчас, — Гарри пришлось вернуться в свой обычный вид. — Приезжаю я в школу и каждый вечер топаю в Запретный лес. На тренировки. И вот никому-никому не придет в голову мысль за мной проследить.
— А если в Тайную комнату?
— Там же завал.
— Для дракона… пару раз огнем плюнуть.
— Думаешь, я камни прожигаю? Гермиона, у тебя что-то с головой?
— Что-что? Вы про Тайную комнату? А ну рассказывайте!
— Клятву, Малфой!
— И с вас обоих тоже! Я в Министерстве светиться не намерен!
После клятв рука у Гермионы все время тянулась погладить роскошную густую шерсть…
— Все-таки у твоей аниформы потрясающе красивый мех, Малфой. И тебе действительно лучше не светиться, причем у магглов особенно.
— С чего бы это?
— Убьют на шкурку? — вынырнул из своих мыслей Гарри. Он тоже хотел, как и эти двое, разговаривать, не возвращаясь из аниформы, а потому пытался изображать что-то вроде медитации. Пока ни фига не получалось, но сдаваться он не собирался.
— Это один вариант, самый простой, — порадовала Грейнджер. — Могут еще на хорьковую ферму поймать. Для улучшения породы…
— Это как? — опешил Драко.
И Гермиона объяснила. Драко, если бы не обернулся обратно в Джарви, покрылся бы красными пятнами…
Все-таки девчонка отомстила ему за тот прикол со «сватанием». Да… такую ведьму хорошо бы взять в вассалы, вот только как с ней справляться-то? Сфинкс, ну кто бы мог подумать…
— Ладно, пойдемте в дом, пока нас не потеряли, — Драко наконец вернулся в свою исконную форму и зашагал по узкой дорожке, не сомневаясь, что его гости последуют за ним.
— Погоди, — притормозил его Поттер. — Может, это… давай уже по имени, что ли?
И он протянул ему руку.
— Гарри.
— Драко.
— Гермиона. Можно Миа, если очень надо, но мне не нравится, когда мое имя сокращают.
— А давай немного полетаем, вон тут места сколько, — предложила Гермиона. — Потренироваться просто ужасно хочется, а негде. А тут и до дома далеко, и деревья закрывают. Ну давай, а?
Гарри понимающе кивнул. Он-то уже год страдал от того, что не мог развернуть собственные крылья, только квиддич его и спасал до поры до времени. А потом стало куда хуже. Правда, тогда началась эпопея с дементорами… Но во сне он летал почти каждую ночь.
Драко не успел миновать ближайшую аллейку, как его нагнали летящий дракон и забавно перепархивающий сфинкс.
— Хочешь покататься? — спросила Гермиона, кивнув на спину своего приятеля.
Дракон ободряюще мотнул головой.
У Драко загорелись глаза. Драконом стать не удалось, но прокатиться!.. Правда, дракон-Поттер был таким небольшим, что Малфоя одолели сомнения, далеко ли они улетят и сможет ли дракончик с ним на спине вообще взлететь.
— Да ты что, — развеяла его сомнения Гермиона. — Обращайся давай!
— Ладно, а я вас завтра тогда в тир свожу!
— Договор!
Дважды приглашать Драко не потребовалось. Роскошный, юркий как капелька ртути джарви ловко запрыгнул на шоколадную спину и пристроился между выростами, которые, оказывается, опасно острыми были только на вид.
* * *
— Люциус, может быть, пора послать за детьми? — спросила Нарцисса, когда мужчины завершили наконец «разбор полетов» после состоявшейся в подвальном тире небольшой баталии.
— Не стоит торопиться, леди. Пусть подышат воздухом.
— Если вы не возражаете прогуляться, — вполголоса предложил хозяину дома Снейп, убирая в карман протеев блокнот, — я был бы рад составить компанию.
Люциус хмыкнул и многозначительно посмотрел на жену. Леди Малфой кивнула.
— Джентльмены, прошу вас в зеленую гостиную, — и увела остальных присутствующих за собой.
Когда Снейп и Малфой вышли в сад, Люциус не успел сделать и шага, как с него потребовали ни много ни мало Непреложный обет. Он хотел уже спросить, не слишком ли кое-кто о себе возомнил, но один взгляд на собеседника сказал ему о многом. Он не был бы успешным бизнесменом, если бы пропускал такие выражения лиц…
Когда все было завершено, Снейп медленно, словно прислушиваясь, направился в сторону сада.
— И где вы собрались их искать, Снейп? Сады Малфой-манора довольно велики… С домовиком было бы много проще.
— Уж собственного-то ученика я в состоянии обнаружить, поверьте. Еще два поворота.
— И кто же ваш ученик? Неужели сам Гарри Поттер? Или вы взялись, как в юности, опекать красивую грязнокровку?
— По-моему, гадать не имеет смысла. Оба.
«Посмотрю я, что этот павлин запоет, когда увидит этих двоих в полной красе, — подумал Снейп и усмехнулся про себя. — Впрочем, павлинам лучше не петь».
В конце концов, он уже мог бы привыкнуть, что после встреч с компанией бывших Пожирателей в Малфое всегда просыпался сноб. Это довольно быстро проходило, стоило сиятельному лорду понять, что от Снейпа или от других полукровок ему что-то нужно.
«А нужно ему будет всегда, уж я об этом позабочусь, не впервой. Да и не сложно это, при его-то запросах».
* * *
Так вышло, что Северус первым вышел из-за поворота, а потому именно ему пришлось принять на себя первый удар: прямо в его грудь впечатался довольно крупный зверь… Зверь?
Лежащий на спине Снейп упорно отказывался верить собственным глазам, потому что прямо на нем лежал… лежала, прижимая его плечо тяжелой львиной лапой, самая настоящая сфинкс с лицом Гермионы Грейнджер.
«Ничего себе сюрприз, — подумал Снейп, приходя в себя. — Другого времени, конечно, не нашли».
— Ой, простите, профессор, — голосом Грейнджер ответил увесистый сюрприз, покраснел, скатился на землю и опустил смущенные глаза.
«Вот же… разбойница! Ох, не стоило ей делать это здесь».
Снейп сел, краем глаза увидел, как Малфой пытается выкарабкаться из-под знакомого дракона, и обернулся понаблюдать за этим редким зрелищем. Но что там делает смешно и по-детски, (хоть и немного грязновато) ругающийся джарви, откуда он взялся? И куда девался Драко? О…
Через несколько секунд на садовой дорожке стояли смущенные подростки, глядя на все еще сидящего прямо на земле лорда Малфоя. Тот выглядел весьма необычно — встрепанный, в мятой и пыльной одежде, он держался обеими руками за голову и переводил взгляд с собственного сына на молодых гостей, потом на Снейпа и обратно по кругу.
— Отец, вставайте уже, — протянул руку Драко.
— Я правильно понял… — тот поднялся, отряхиваясь невербальным заклинанием, — что вы сделали моего сына анимагом?
Подростки с невинно-честными лицами едва не ковыряли носочками дорожку. Снейп расширил глаза. Все точно: Драко — джарви! Пришлось резко выдохнуть и задержать дыхание, чтобы сдержать совершенно неприличное ржание. О, каким же чудесным получился этот образ — как раз по длинному и злому языку мальчишки!
— И теперь его аниформа — магическое животное? — продолжал Малфой-старший. — Как вам это удалось?
— Очень просто, папа. Но это методика Гарри, и… я просто не имею права, вы же понимаете…
— И зачем тогда с меня требовали Непреложный обет? — обратился Люциус к Снейпу.
— Между прочим, с меня тоже! — встрял Драко. — И правильно сделали!
«Ну хоть на это мозгов хватило», — мысленно вздохнул Снейп.
— Двух раскрытых анимагов вам недостаточно? — удивился Снейп.
— Вот… — золотисто-карие глаза заглянули, кажется, в самую душу Малфоя-старшего, и он быстро отвел взгляд.
И только потом до него дошло, кто перед ним. Люциус Малфой обомлел. Сфинкса он как раз еще не разглядел — не до того ему было, под драконом-то.
— Мисс… Грейнджер… Мерлин мой… Потрясающе!
— Блестяще, мисс Грейнджер. Но зря.
Сфинкс опустилась на все четыре лапы, появившаяся было солнечная улыбка тут же сбежала с лица Гермионы, и на нем проступило горькое разочарование.
— Все равно лорд Малфой нас всех уже видел, профессор, — попытался оправдать подругу Гарри.
— Какая разница! Это ваша личная информация, и… — Снейп не стал продолжать, только рукой махнул. Потому что — а смысл?
Настроение у Гермионы моментально упало. И ни продолжение разговоров в тире, ни то, что их допустили туда наравне со всеми, не могли этого исправить. Она даже в общем обсуждении не участвовала.
Люциус очень не хотел расставаться с идеей применения маггловского оружия против бывшего Хозяина. Снейп и Гарри убеждали, что с волшебниками лучше всего разбираться волшебными же средствами, а маггловские способы могут только значительно упростить этот процесс. В конце концов Гарри узнал, что двоих Пожирателей из тех, кто побывал тогда на Тисовой улице, можно сказать, обезвредили: за ними неотлучно следят домовики Малфоя, Нотта и других, по очереди докладывая хозяевам о любой подозрительной активности, а если удаётся, то и разговоры передают.
Увы, добраться до Крауча оказалось совершенно невозможным. Дом высокопоставленного чиновника, к тому же противопоставившего себя большинству аристократов, примкнувших к Темному Лорду, был недосягаем ни для кого, кроме разве что министра или кого-нибудь, отправленного по его специальному поручению. Крауч не был параноиком, как Грюм, но избытком доверчивости не страдал, да и вообще был крепким орешком.
Когда хозяин дома, немного пошептавшись с сыном, предложил Поттеру и Грейнджер пару дней погостить, то весьма удивил и их, и Снейпа.
— А ваши аристократические предки не устроят какой-нибудь демарш из-за проживания недостаточно чистокровных особ аж в самом Малфой-маноре? — немного ядовито спросил Северус, мгновенно заслужив благодарные взгляды «своих ребят».
Люциус понял, что палку он несколько перегнул… но тут же вспомнил, что позволил себе поязвить по поводу грязнокровки только со Снейпом, а Снейп… Ну что Снейп. Он отходчив, если это в его интересах. А уж по этому поводу он, Люциус, расстарается. Не впервой.
Он направился в свой кабинет — надо было после сегодняшнего отправить пару писем. Закончив все свои дела, подошел было к бару, но увидел на его идеально полированной поверхности небольшую статуэтку сфинкса.
Грейнджер… Потрясающая девочка. Нет, как только отправят детей в школу, надо будет наведаться и к старику Дагворту, и к Дагворт-Грейнджерам. А пока надо понаблюдать, и лучше — лично. Потому что если она еще и Драко понравится… ведь сколько раз сын о ней в письмах упоминал! Правда, ее происхождение… Люциус поморщился, но его невольная гримаса быстро разгладилась.
В конце концов, он что, не в курсе, как иногда стряпают родословные? И вообще, не сделать ли сразу заявку, пока участок еще свободен? В конце концов, из этих детей может получиться шикарная пара. А уж Нарцисса поможет магглокровке отшлифовать манеры. Хотя девицу и сейчас не стыдно обществу представить, уж не для нее ли сын в прошлом году в школу просил книги по этикету? Надо будет похвалить наследника, раз он начал задумываться… Хорошо начал! Пусть продолжает в том же духе.
* * *
После всех этих раздумий лорд Малфой не торопясь отправился в сторону комнат супруги: им было что обсудить после весьма насыщенного дня. Проходя мимо коридора, ведущего к Зеленой гостиной, он, как хозяин дома, ощутил, что там кто-то есть. Не опасный и… интересный. И, конечно же, свернул.
Вот он услышал тихий всхлип, по звуку похожий на детский. Мерлин, какая удача!.. Он наколдовал небольшой Люмос уютного желтого цвета и увидел испуганно обернувшееся к нему заплаканное, но тем не менее милое лицо юной ведьмочки.
— Мисс Грейнджер, могу ли я чем-нибудь помочь? Такие удивительные гостьи, как вы, не должны плакать в моем доме…
— Я… Простите, я хотела выйти, — сердито всхлипнула Гермиона Грейнджер, глядя ему прямо в глаза. — Я не хотела никого беспокоить.
«Ей нельзя врать… В таком возрасте молодые ведьмы очень восприимчивы. Девчонка еще слишком чиста, чтобы не почувствовать фальшь, и, увы, слишком умна, чтобы в конце концов не разгадать ее…» И он начал с признания.
— Я действительно не тот человек, которого могут растрогать чьи-то слезы, как вы, наверное, справедливо полагаете.
Гермиона удивленно кивнула.
— Но я — хозяин дома, в котором вас кто-то посмел обидеть. И должен принять меры, это — мой долг.
— Вызовете его на дуэль? — невесело улыбнулась она.
— Вы назовете имя этого болвана?
Грейнджер сдержала усмешку, но уголок рта все-таки дернулся.
— Ни за что, — губы сжались в твердую тонкую линию.
— Вот даже как… Что же, тогда рискну предположить…
Конечно, он знал, что девчонка долго не выдержит, и она очень быстро заполнила сделанную им паузу:
— И вообще… никто не виноват. Это все только моя глупость. Можете застрелить ее, лорд Малфой?
«Какая романтичная натура!.. Впрочем, возраст такой возраст. Но если это то, о чем я думаю, то интересно, очень интересно».
— Позволите, я присяду?
— Вы — хозяин, — удивленно пожала плечами она.
«Видимо, все еще досадует на то, что я ее обнаружил. Ни капли притворства, ни грана патетики или игры. Главное, чтобы не ушла». И он осторожно начал.
— Мисс Грейнджер. Существуют совершенно объективные обстоятельства, в частности — только не обижайтесь, ради Мерлина! — возраст. Вы слишком юны, чтобы предусмотреть все возможные последствия своих поступков. Не стоит винить себя за это, поверьте. Молодость и неопытность — недостатки, которые проходят довольно быстро. Иногда, увы, слишком быстро. Из меня это начали выбивать, едва мне исполнилось восемь лет.
Люциус грустно улыбнулся, глядя на расширившиеся в изумлении карие глаза. Ну да, воспоминания были не из лучших. Какая уж тут фальшь? Всего лишь чуточку приоткрыться.
— Открою вам один секрет: во многом отношение потомственных магов — особенно с длинной родословной — к магглорожденным диктуется тем, что они никогда не имели такой свободы, как вы. У большинства из нас было очень короткое детство. И, несмотря на то, что это обычная и суровая необходимость, иногда мы просто… завидуем. Потому что мы тоже люди.
Он наслаждался, читая ее мысли, буквально написанные на лице… «И Драко? И… вы?! О, теперь я, кажется, понимаю!»
— Я должна принести клятву?
Люциус поднял брови.
— О чем?
— О неразглашении, полагаю…
— Отдаю это на ваше личное усмотрение, мисс. Уверен, вам достанет ума и такта распорядиться этой информацией правильно.
Гермиона смотрела на него во все глаза.
«Этот ледяной аристократ… этот сноб — не тот, кем кажется? Или он показывает только одну свою сторону — на людях? Или сейчас врал — мне? Но зачем? Что за… глупости!» — в голове у Гермионы промелькнула вся их беседа, и она уверилась: нет. Не врал. Не обманывал. Не рисовался. Ого…
Странный день закончился совершенно невероятным вечером: она и лорд Малфой беседуют в гостиной при свечах… когда он успел их зажечь? Но при этом никакого налета романтики, и… доверие? Малфой — и доверие? Сюрреализм какой-то. А ведь его объяснение действительно ложилось на ее небольшой опыт совершенно логично. И не только на опыт — она кое-что читала. Доверие…
Тут же перед глазами встало недовольное лицо профессора Снейпа и его холодное: «Зря». Высохшие было слезы, оказывается, все еще были слишком близко — в носу защипало, и она едва удержала чих, потому что прервать таким образом хозяина дома было бы крайне невежливо.
— Я же поклянусь своей магией, мисс Грейнджер, что ни о вашей поздней прогулке по этому дому, ни о нашей беседе не узнает ни одна живая душа, — спокойно и почти торжественно сказал Малфой, и его палочка засветилась причудливым узором.
По правой щеке сбежала теплая капля, и Гермиону прорвало…
— Я хотела показать ему… еще раз, чтобы нормально, а не на… не так, как сначала! А он! Я его уронила, но я же не знала… я не специально… — услышал Люциус из-за прижатых к лицу ладоней в промежутках между всхлипываниями.
— Простите…
«Мерлин великий, девочка-то неровно дышит в сторону Снейпа, — понял Малфой, осторожно касаясь руки начавшей успокаиваться Гермионы и подавая ей платок. — Профессор и ученица, как мило и как… до пошлости обычно. Хотя… Не у них. Нет, эти двое слишком самобытны, чтобы это было таким уж примитивом. У таких ничего не может быть просто. А интересно и ярко — да, может. В том числе весьма интересна возможность воспитать себе супругу самому. Пожалуй, тут Северусу даже позавидовать можно. Главное теперь выяснить, что об этом думает он сам. И думает ли… Прекрасно, что я поклялся не говорить лишь о самой беседе, а не о своих выводах из нее, ими определенно надо будет поделиться с Нарси».
Вслух же Люциус все это время объяснял Грейнджер позицию Снейпа относительно ее же собственной безопасности. Самое лучшее, чтобы стать другом влюбленной девушки — встать на сторону того, кого она любит. А уж оправдать его в ее же глазах — вообще чудесно.
Но какова девочка… Он вспомнил сентенции, которыми Грейнджер — школьница! — вогнала в ступор многих его приятелей, довольно тертых калачей, надо сказать… А еще она анимаг. Сфинкс. А вырастет, уже сейчас видно — красавицей. Эх, где его холостая бурная юность?.. Увы, эти мысли ему придется прогнать как можно дальше — супруга, урожденная Блэк, такого точно не потерпит.
Внешне нежная и хрупкая Нарцисса железной рукой правила домом, а иногда, чего уж там — ей удавалось это и с мужем. Впрочем, именно это противостояние характеров частенько делало ее такой желанной. Такой удивительной. Единственной.
«Все, теперь можно и к ней», — решил Люциус, вежливо прощаясь с мисс Грейнджер возле поворота в гостевое крыло. Однако напоследок с языка слетело поучительное:
— Не стоит юной леди бродить в одиночестве по чужому дому в такое время, вы же понимаете? Это все-таки — волшебный особняк.
Гермиона округлила глаза. Ей захотелось узнать, что значит последняя фраза, но она уже отвечала на предыдущую.
— Прошу прощения, но я — не леди, милорд.
— Вы ведете себя вполне соответствующе, — заметил Люциус. — Кстати… — он сделал вид, что только что об этом задумался. — А почему вы так уверены?
— Благодарю за комплимент, — Гермиона решила, несмотря ни на что, не выдавать Драко и его книги. И так уже слишком много чего наговорила, дура неосторожная. — Я узнавала.
— Вот как? Действительно?
Люциус понял, что так он не скоро еще доберется до супруги, но дело того стоило.
— Да, я не являюсь родственницей известных зельеваров Дагворт-Грейнджеров. Они мне сами об этом написали.
— Как интересно, — Люциус, безошибочно уловивший в голосе мисс Грейнджер обиду и ущемленную гордость, трансфигурировал пару кресел из ближайшей портьеры и сделал приглашающий жест. — Позвольте все же уточнить, как это было? Дело в том, что я как раз почти уверен, что это не так.
— С какой стати?
— Вы не могли бы уточнить, мисс, с какой стати я лезу не в свое дело или с какой стати уверен в обратном? Вам не любопытно почему?
Почти успокоившейся Гермионе было любопытно. К тому же, Малфой поклялся, что весь сегодняшний разговор… Да и хотелось уже отвлечься от собственной сопливости, право, сколько можно уже думать только о…
— И то и другое, если возможно, конечно, сэр.
— Видите ли, снобизм большинства аристократов не позволяет ряду даже лучших из нас быть достаточно внимательными к… скажем так, людям иного круга.
— То есть, они вполне могли ответить отпиской, не глядя, просто чтобы отвязаться? Но я же ни о чем не собиралась просить! Быть может, только книги… почитать…
— Вы правы, и вы умница. Но как они могли бы об этом догадаться? Каким образом они могли бы оценить ваши способности и вашу силу? В этом мире все имеет свою цену, в том числе и внимание. И родство, несомненно.
Гермиона задумалась. Перед ней открывался новый, совсем не замечательный мир, но ведь она, так или иначе, став ведьмой, уже являлась его частью! Игнорировать такие знания было бы непростительной глупостью с ее стороны.
— Теперь я понимаю, что это была глупая затея… Благодарю вас, милорд. Вы раскрыли мне глаза, — она поднялась было из кресла.
— Вы позволите мне заняться этим вопросом?
— Вам? — Гермиона была так удивлена, что брякнулась назад и моментально позабыла об этикете. — Зачем это вам?
«А вот от этого ответа зависит многое. Признаваться в своих далеко идущих планах я не собираюсь, вассалитет пока оставим… придется немного прогнуться», — решил Малфой.
— Вы оказали довольно серьезную услугу моему сыну. Я готов к ответной.
— Но… это не столько я, сколько Га… мистер Поттер!
— А вы задайте ему вопрос, быть может, он вовсе не против, чтобы я вернул долг именно таким путем?
— Я… хорошо, милорд. Благодарю вас, мы… подумаем.
— До завтра, мисс Грейнджер. Доброй ночи.
Он взял ее за руку и немного приподнял кисть так, что Гермиона дернулась — ее шокировала мысль о том, что лорд собрался поцеловать ей руку. Но он лишь слегка пожал прохладные пальцы, поклонился и просто ушел.
Гермиона в растерянности едва не прошла мимо своей комнаты, но быстро вернулась. Хлопнула дверь.
«Что я о себе возомнила? — спросила она саму себя. — Действительно, не хватало еще, чтобы всякие лорды целовали мне ручки. Бред. Мда. Лорд Малфой. Отнюдь не «всякий». Тот, от которого в магическом мире зависит не так уж и мало. А если… он специально так сделал, чтобы я смутилась, чтобы мне стало стыдно? Чтобы именно так подумала, что «возомнила о себе»? Ну уж нет. Вежливость и этикет. Этикет и вежливость. И ни-ка-ких хождений во внеурочное время!»
Все-таки гостить у Малфоев невероятно интересно и полезно, но… может быть чревато. Утром она обязательно поговорит с Гарри! Первым делом! Жаль, она не сможет рассказать ему обо всем. Не об ее обиде на Снейпа. И не о ее пальцах в руках лорда Малфоя, это точно. Ох.
И Гермиона заснула крепким и здоровым молодым сном, чего ее организму и требовалось — после всех-то эмоций!
* * *
Рита Скитер не могла уснуть уже третью ночь. В конце концов, она поймала себя на том, что ей — о ужас! — не хватает одного костлявого плеча. Кошмар. И ведь сама виновата — Снейп-то к ней не лез первым, в отличие ото всех остальных особей мужского пола. За что боролась, на то напоролась. Молодец. Что с ней творится, в конце концов?! И как это… пресечь?
Рита никогда не любила. Не только мужчин, вообще людей. Было за что. Лучше не вспоминать…
А еще она никогда не любила детей. За исключением случаев, когда те спали, желательно крепко. И никогда не понимала умиления, которое появлялось на лицах женщин, стоило тем увидеть смазливую детскую мордашку. Подростков, наглых, шумных, упертых, уверенных в том, что мир вращается исключительно вокруг них, таких неповторимых, она вообще терпеть не могла. А что теперь?
Каждый день не по разу она вспоминала худенького черноволосого подростка с умными не по возрасту глазами, и внутри словно разливалось странное тепло. В душе? Тьфу! У ведьмы не может быть души…
— Этот мужчина и этот мальчик очень плохо действуют на тебя, Рита, — обратилась она к своему отражению в самом обычном настольном маггловском зеркале.
Она никогда особо не доверяла волшебным зеркалам.
— Ты совершенно непозволительно размякла, дорогая. Впрочем… скоро все закончится.
Отражение скрестило руки то ли защищаясь, то ли в знак протеста.
Они оба скоро отправятся в Хогвартс, а это не то место, где будут рады ее скандально известной персоне. Конечно, она может легко пробираться туда в аниформе, но… Все же это очень удобный момент, чтобы все прекратить, и все в ее жизни расставить обратно на места.
В глазах ее отражения предательски блеснула влага.
— Надо всего лишь представить, что это был просто курортный роман. Мало ли их у тебя было?
«Таких — никогда. Чертовски хороший роман. Почему бы не выпустить сиквел?» — спросил внутренний голос.
— Я не пишу романов.
«Ну и зря. В твоем возрасте уже пора бы перерасти газетные заметки… Да, а с мальчиком что — тоже роман? Так сказать, в материнском ключе?»
— Заткнись… убожество!
«А не наоборот?»
И Рита впервые ничего не могла ответить — не врать же самой себе. Но и соглашаться не хотелось… Больно…
Ночь была до безобразия длинной и до зубовного скрежета пустой…
* * *
— Гарри! — Гермиона выловила в коридоре еще полусонного приятеля и затащила к себе.
— Доброе утро! — улыбнулся он немного удивленно и тут же нахмурился. — Ты как вообще? Я вечером к тебе стучал, ты не открывала… — Гарри зевнул, — а потом… — он зевнул еще раз, и Гермиона решила его перебить.
— Все нормально. Мне срочно надо с тобой поговорить!
— А… завтрак?
— Ты голоден? Они тут завтракают целый час, успеем. Подумаешь, лишний раз поклониться и извиниться за опоздание!
— Эм. Это кто умеет.
— Пф, тебе же не надо приседать в реверансе. Что, трудно вежливо кивнуть?
— Рассказывай уже…
— Ты лучше садись. Представляешь, я вчера полночи проговорила с Малфоем.
— Что ему от тебя понадобилось? — Гарри неожиданно сам для себя нахохлился. — И где ты его нашла? Надеюсь, не под кроватью?
— Сдурел? — подруга сделала круглые глаза. — Вообще-то он сам меня нашел… Понимаешь… я хотела выйти в сад, чтобы никому не мешать…
— Чем ты можешь помешать?!
— Ты будешь слушать или перебивать?
— Прости-прости… ну… честно, ночь, ты, лорд Малфой. Как-то не укладывается.
— А, — улыбнулась Гермиона, глядя на недовольную физиономию лучшего друга. — Если так смотреть, то у меня тоже. Нет, что ты, он просто беспокоился, как хозяин за гостью, которая в его гостиной ревет в три ручья.
— Что?! Почему ты плакала? Какой козел…
— Гарри!!! Ты заткнешься уже и дашь мне рассказать наконец, или мне наложить Силенцио? Та-а-ак. Это что, аниформа на тебя так действовать начинает? Дыши носом!
Гарри втянул в себя воздух и медленно выдохнул. И наконец взял себя в руки.
А вы попробуйте вести себя иначе, когда спросонья на вас вываливает такую информацию ваша лучшая подруга и заодно самая замечательная девчонка на свете!
Выслушав довольно длинный, но, главное, четкий и ясный рассказ Гермионы, Гарри однозначно встал на сторону… Малфоя. И предложил после завтрака сходить поговорить со Снейпом, на что Гермиона согласиться уж точно не могла.
— Погоди, Гарри, давай еще подумаем. Если лорд Малфой все же считает — а он признал, что это так! — что должен тебе за помощь своему сыну, может, пусть так и будет? Мало ли, когда тебе понадобится его помощь?
— Ты говоришь сейчас как настоящая слизеринка, прости. Сдается мне, у Малфоя есть свои резоны. И я бы все-таки Снейпа спросил, он с ним давно знаком и, кажется, довольно близко.
Гермиона только помотала головой. Что угодно, но к Снейпу она не пойдет, да ее просто ноги не понесут! Но как объяснить это Гарри? А тот продолжал возмущаться.
— И как же ты? Разве ты не хочешь узнать, кто ты и откуда — на самом деле? Так тоже нельзя!
— Знаешь, если бы я была нужна им сама по себе… У меня есть мои родители, и мне достаточно! Не нужны мне никакие богатые родственнички, и книги, если мне надо будет, я сама найду и куплю! Или заработаю!
— Это твое право. Но ты имеешь и право знать правду! Давай я все-таки с Северусом поговорю, он в этом лучше разбирается. Если ты не хочешь, то я сам. И ему скажу, что ты это больше ни с кем обсуждать не хочешь. Он же никогда не лезет, если его не попросят, и лучше не единожды, сама знаешь. Идет?
Гермиона улыбнулась и вздохнула. Переупрямить ее было не просто. Но Гарри… Как он в последнее время умеет находить то, на что она не может ответить? И ведь делает это только ради нее.
— Спасибо, Гарри. Ты… Ты — лучший!
— Ну что, пойдем наконец завтракать? — просиял тот. — Да, ты не хочешь еще тут погостить? Северусу предложили провести здесь оставшиеся до школы дни, но он отказался. А я… я бы не против.
— Я тоже не против, но только если это предложат хозяева. Именно мне. Понимаешь?
— Конечно.
— Но если ты захочешь остаться… Я ведь могу перемещаться к профессору Флитвику! — Гермиона помахала запястьем со знакомым браслетом.
— Зачем? Северус сказал, что сам тебя доставит родителям.
— Просто у меня есть пара вопросов по чарам, — нашлась Гермиона. — Именно к профессору Флитвику.
— Ладно. Но если ты тоже останешься, я буду очень рад. И Драко тоже, между прочим. Он мне сам сказал.
— Значит, вы тоже вчера полуночничали? — догадалась Гермиона.
— Ага, — улыбнулся Гарри. — Меня в мою комнату вообще только под утро домовик перенес.
— Так вот почему ты был таким тормозом! — она шутливо хлопнула его по плечу.
— Ну… наверное.
* * *
Последние дни перед школой они провели в гостях, и это оказалось совершенно новым опытом. И дело было не только в катании на гиппогрифах или метлах, игре в войнушку, к которой вскоре присоединились Крэбб и Гойл, и даже Паркинсон, которая — о диво! — прекрасно показала себя в команде с двумя гриффиндорцами.
— А здорово мы отдохнули, правда? — Гарри придерживал подругу за локоть, пока они шли к воротам. Рядом важно плыли два собранных увесистых с виду чемодана. — Кто бы мог подумать, что тут так! — он покрутил кистью, не находя подходящего слова.
— Мне кажется, у Малфоев — как в горах. Ну, погода быстро меняется. И очень много уровней. Намеки, жесты, движения. Оказывается, разговор можно вести не только словами! А они сами… Только все разводят политесы, вдруг раз — и в них сквозит просто забота леди Малфой о Драко. И между ними самими… Лордом и леди, я имею в виду. Видно, что им друг с другом интересно жить, знаешь, у моих родителей похоже. Я рада, что осталась, спасибо, Гарри. И это так не похоже на Нору…
— Интересно, как там Рон? Получилось ли у него что-то?
— Я часто о нем вспоминала. И тоже за него волнуюсь, но что мы можем сделать?
— Только не мешать.
— Вот точно.
— Главное, чтобы с ним ничего… не случилось. Ну, чтобы не вернулось, как было.
— Об этом я тоже беспокоюсь, но толку? Скоро узнаем.
— Вы готовы? — Снейп стоял за воротами на подъездной дорожке, весь в черном, как в школе, и с таким же непроницаемым и равнодушным лицом.
«Вот теперь точно лето закончилось, — подумала Гермиона, опуская глаза. — Что-то будет дальше?»
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ
Турнир — каким он будет для "нового" Гарри?
Элементы нехронологического повествования (от разных лиц). Глава вводная, "разминочная"...
Рита Скитер предпочитала все самое неприятное делать как можно быстрее, желательно сразу. Потому что куда лучше потом жить, зная, что вот с этой конкретной пакостью — все, покончено. А теперь она сама себя не узнавала. Последний визит в Паучий тупик она оттягивала до последнего… И ничего не могла с этим поделать. Рука не поднималась активировать портал. Дрожала, сволочь.
Подводили даже ноги: когда она «исследовала этот дурацкий городишко», чтобы, набравшись его неуюта и серости, пойти и разорвать все наконец, они брали и поворачивали, и все тут. Сами. Даже теперь, когда она уже была на крыльце и откладывать некуда — не жужжать же ей в Хогвартс только для того, чтобы объясниться! — ухитрились споткнуться.
В ответ на чисто риторический вопрос насчет пожужжать внутренний голос грустно поинтересовался: «Почему бы и нет?», но хозяйка его заткнула с редким остервенением. И продолжила сидеть на неуютном каменном крыльце, жалея о том, что больше не курит. Не курит потому, что у зельевара слишком чуткое обоняние и любые посторонние запахи вредят его работе. Какого дьявола она однажды все выбросила, и ведь даже в голову не приходило купить!..
Вот и сейчас ноги подвели: подогнулись, усадили ее на ступеньки у самой двери, словно собаку какую. С совершенно идиотским мазохизмом она проигрывала все снова и снова: что она скажет, что он ей ответит… И в упор не замечала не по-августовски ледяного дождя, который начал сеять, едва она появилась в Коукворте. Видимо, было так холодно внутри, что холода внешнего Рита не замечала.
* * *
Гермиона нога за ногу плелась в Паучий тупик. Встречаться со Снейпом ей все еще не хотелось, тем более обсуждать то, что предложил ей лорд Малфой — ей казалось, он снова выскажется по поводу ее неосторожности, а не обидно высказываться он почему-то не умеет. Но объяснять все это Гарри… нетушки. Пробовала уже. Ведь что такого, в конце концов, ну, потерпит. Главное — не заплакать. Вот почему у нее так? Чтобы столь болезненно реагировать на замечания — сроду не было такого, пусть даже на самые едкие. Впрочем, получала она их весьма редко, так что особого опыта действительно не было. Но это же Снейп… Почему-то от этого было обидно вдвойне.
И вообще, сам бы попробовал молчать в ответ на вопросы лорда Малфоя, будучи его гостем! Это же попросту невозможно. И невежливо!
После многочисленных размышлений Гермиона наконец поняла, что Снейп ужасно ее интересует. Как он думает, как живет, почему… почему все время в черном. И что-то ей мешало просто взять и спросить у Гарри. Хотя тот сам с удовольствием рассказывал о том, кто стал его братом (подумать только, везет же некоторым!), в том числе о том, что у него появилась женщина, и она, кажется, самая известная и скандальная журналистка. Но Гарри вроде считает ее неплохим человеком.
У Гермионы всякий раз, когда она об этом думала, что-то странное скребло внутри, но хотелось узнать больше, хотелось увидеть ее — она была уверена, что обычная женщина вряд ли бы заинтересовала профессора. И вот, кажется, ее желание сейчас сбудется: какая-то очень хорошо одетая дама сидит, низко наклонив голову, прямо на крыльце и не замечает, что почти промокла под дождем. Что случилось? Ссора?
Она почти подбежала к крыльцу и позволила себе встряхнуть женщину за плечо. Та подняла голову, и Гермиона ахнула. На нее с красивого, яркого и холеного лица смотрели такие больные глаза!..
— Вы зачем?.. — вырвалось у девочки, но договаривать она не стала, а спешно заготовленные слова разом вылетели из головы. — Вы ведь заболеете! Идемте, идемте скорее в дом!
Маленький взлохмаченный буксир энергично запихивал Риту в дом, и противиться ему, точнее, ей, у Риты не осталось никаких сил.
«Ну вот и вошла наконец, — отрешенно подумала она. — Пути назад больше нет».
Но почему-то чем больше она глядела на эту девочку, суетящуюся на снейповской кухне, тем больше ей казалось, что все пойдет совершенно не по ее плану. К добру ли, к худу, непонятно. Но иначе.
А девчонка на удивление аккуратно высушила ее заклинанием, вежливо об этом предупредив еще до того, как достать палочку, и, кажется, занялась чаем. Для нее. До этого времени о Рите таким образом заботились только официанты, по крайней мере, последнюю четверть века. И только этим летом — Снейп и… Гарри Поттер.
Она с интересом поглядывала на девочку из-под ресниц. Заметно, что та хозяйничает достаточно робко, значит, бывает тут не часто. Как же зовут эту подружку Гарри?
«Рита, заканчивай тормозить, уж не настолько ты замерзла», — приказала она себе и приоткрыла было рот, но девчонка успела первой.
— Вы же Рита Скитер, верно? Гарри рассказывал о вас. Я Гермиона Грейнджер.
Рита кивнула и разлепила непослушные губы. Тут же ей сунули в руки чашку с довольно приличным, а главное, горячим чаем.
«А, будь что будет», — решила она и наконец поблагодарила за чай и за заботу. И удивилась тому, что Грейнджер тактично ни о чем ее не спрашивает и никак не комментирует ее вид, все еще довольно плачевный. Но инициативу все же лучше перехватить. Рита достала зеркальце и парой движений палочки привела себя в относительный порядок, заметив, что Грейнджер оценила. Ну, если что, она, может быть, и поделится парой косметических чар… Этой точно пригодится.
Вести разговоры обо всем и ни о чем, одновременно прощупывая и оценивая собеседника, Рита могла в любом состоянии. Чем и занялась…
Гермиона вежливо отвечала, что не мешало ей думать. И мысли, приходившие ей в голову, были очень любопытными.
«По словам Гарри, Скитер — опытная журналистка, значит, она много чего обо всех знает. Можно поинтересоваться у нее… Только вот согласится ли она на клятву, а лучше бы на Непреложный? Хотя, если поклянется магией, тоже хорошо. Как бы спросить?»
Записка от Гарри («Не беспокойтесь, мы в лаборатории, скоро будем») давала ей, по предыдущему опыту, час-другой, а значит, можно попробовать обсудить ее проблему не со Снейпом. Просто беседовать с мисс Скитер было интересно, несмотря на то, что внутри все время что-то царапало и почему-то хотелось уйти и разреветься. Слишком та была взрослая. Красивая. Умная… Гермионе до такого еще расти и расти. И учиться. Так почему бы и нет?
— Мисс Скитер… — нерешительно произнесла она. — Мне очень нужна помощь в одном деликатном, но сложном для меня вопросе. Вы не могли бы?.. Этот вопрос касается только меня, но… я буду вам очень обязана, если вы сохраните все в тайне.
Вот тут-то со Скитер слетела вся меланхолия, и она подобралась, словно почуявший добычу хищник. Уж очень интересно складывались обстоятельства: почти что пай-девочка из серии «маггла с палочкой», подруга Поттера и, на первый взгляд, действительно неглупый ребёнок считала, что она, Рита, может ей в чем-то помочь. Ладно…
Достигнуть согласия им удалось на удивление легко и быстро, при этом Скитер даже не ставила себе задачу обвести девчонку вокруг пальца — благодарность ей все же не была чужда. И в результате она была вознаграждена прекрасной историей о разговоре одного весьма известного аристократа с юной магглорожденной ведьмой и его интересе к её родословной. Да что там разговор! Одно появление грязнокровки в доме Малфоев — уже сенсация.
Ситуация была действительно прелюбопытной и достаточно непростой — для девочки, конечно. С обычной магглорожденной взять, ясное дело, нечего, но подруга Гарри Поттера — это совсем другое дело. Да и Малфой… Рита давно мечтала хоть в чем-нибудь докопаться до богатого сноба, который уже успел пару раз завернуть такие чудесные материалы! Её материалы!
— Враждовать с Малфоями у тебя не та весовая категория, — заявила она Грейнджер. — Как и у меня. Да и у Северуса — не особо, он имеет влияние пока как ценный специалист и декан факультета, но не более, — задумчиво произнесла Рита.
— Враждовать? Что вы, я и не думала!
— Поэтому никакой отказ он не примет, — продолжила Рита, не обращая внимания на восклицание Гермионы. — Кроме того, Малфой вполне может оказаться прав. Другое дело, что он потребует от тебя за эту услугу.
Вот тут она увидела, как подобралась Грейнджер. Умная девочка.
— Что это может быть?
— Да что угодно. От работы по его заказам, если ты, конечно, сумеешь достичь чего-то особенного за время учебы... дело к тому идет, как я понимаю?.. — Гермиона быстро закивала, продолжая глядеть едва ли не в рот Скитер, и та продолжила: — До вассалитета. Если же ты окажешься хотя бы полукровкой, то, возможно, и супружество с его сыном… Кстати, если ему приспичит последнее, родословная у тебя появится, и весьма приличная, — усмехнулась Рита, глядя, как девчонка в немом ужасе таращит на нее глаза. — Ты так не хочешь замуж за младшего Малфоя?
Гермиона только головой замотала, потому что голос прорезался не сразу.
— Нет-нет-нет! Он же меня терпеть не может!
— А ты его?
— Бр-р-р! Зануда, задавака, и вообще… Только не Малфой!
— Ну зря ты, право. Красивый мальчик.
— Вот и пусть ищет себе другую красивую и… и… чистопородную, они же все на этом помешаны.
— Так тебя не устраивает не только Драко, но и семейство как таковое?
— О да!
— Почему же ты приняла предложение погостить?
— А можно было иначе?
— В зависимости от ситуации, конечно. Но можно было, например, сказаться больной. Или приглашенной в то же время еще к кому-то.
И Гермиона поняла, что объяснять придется еще много…
«Вали все на Снейпа», — словно услышала она голос Гарри и улыбнулась.
* * *
Жутко чем-то довольные Гарри с Северусом появились на пороге кухни, когда чай был давно допит и снова заварен, и с одинаковым выражением воззрились на дружно щебечущих дам…
«И почему я решил, что Скитер ей не понравится?» — подумал Гарри.
Снейп поначалу насторожился: неизвестно, что сулит этот тандем. Все-таки Рита чересчур раскована, чтобы стать хорошим примером для девочки. С другой стороны, её опыт для магглорожденной ведьмы может весьма и весьма пригодиться — не ему же делиться нюансами жизни ведьм в волшебном мире. А он уж как-нибудь присмотрит, ради младшего братца. Он одобрительно кивнул, приветствуя обеих.
В результате обсуждение предложения Малфоя, к немалому облегчению Гермионы, стало темой общей беседы, из которой оба подростка вынесли немало полезного об устройстве магического общества и его «подводных течениях». Скитер поняла, что будет последней дурой, если бросит такую тему на полпути, Снейп же, прилагающийся по умолчанию к этому процессу, о расставании со своей женщиной и не помышлял. И она осталась.
Последняя ночь вовсе не стала последней, а вместо объяснений они всего лишь обменялись адресами и паролями каминов и договорились о связи минимум раз в неделю через блокноты с протеевыми чарами. В конце концов, что все барьеры Хогвартса могут сделать обычным жучкам?.. А пролететь от Хогсмида — пара пустяков. В тех местах мало кто интересуется бронзовками. Но как же было приятно, что Северус об этом узнавал!
* * *
Дорога в Хогсмид на поезде ничего особенного не принесла, кроме неприятного сюрприза в конце: погода испортилась окончательно. Гермиона не выдержала, глядя на промокших почти насквозь за какие-то пять минут первокурсников, и решительно направилась к ним. Гарри с Роном ничего не оставалось, как последовать за ней. На себя-то они защиту наложили, и не последней деталью в ней оказалась пара роновских рун. Тем же они занялись и с «первачками».
— Старосты, чтоб вас голой жопой да в холодную воду! Дуйте сюда, нам всех мелких не зачаровать! — заорал Дин Томас, быстрей других сообразивший, что к чему.
— Сонорус вруби, — посоветовала ему Парвати Патил, направляясь к первокурсникам. Она тоже уже кое-что умела.
Дин благодарно кивнул, взмахнул палочкой и повторил: его голос зазвенел, перекрывая шум грозы. Старосты и старшекурсники (кто еще не успел уехать), недовольно бурча, начали подтягиваться, и дело пошло веселее.
— Ха-агрид… — задумчиво протянул Гарри, поворачиваясь к полувеликану, и почесал в затылке, оценивая фронт работ. Он определенно впечатлял.
— Гарри, ты это… для меня не старайся, меня все равно колдовство того… не берет почти, — признался тот смущенно.
— Подвинься-ка, приятель, — отстранил Поттера Уизли. — Руны берут всех!
И начал чертить что-то заковыристое на хагридовом плаще, из которого пошел пар, а леснику осталось только удивленно благодарить.
— Грейнджер, как ты добилась того, что к тебе грязь вообще не прилипает? — Патил и Браун подхватили ее под руки на пути к каретам и, кажется, были готовы тут же устроить перекрестный допрос.
Гермиона снова достала палочку и наложила чары на изящные ножки соседок по комнате.
— Ух ты! Научишь?
— Будете должны.
— Мерлин, кто ты и что сделала со всем известной Грейнджер?
Гермиона хихикнула и полезла в карету, а за ней… Желающих оказалось много, и чуточку припозднившиеся Рон и Гарри были вынуждены отправиться следующим экипажем.
Так что на распределение первокурсники явились, как обычно, растрепанными внешне и внутренне, но хотя бы сухими и даже относительно чистыми. А старосты получили по десятку баллов, причем «барсуки» тут же рассказали об инициативе Грейнджер, так что и гриффиндорской троице перепали баллы и благодарные взгляды «малышей».
— А мне понравилось, — широко улыбнулся Рон. — Начать год сразу с пары десятков заслуженных баллов. Молодец, Гермиона, здорово вовремя заметила.
— Да я как представила, что это мне бы сейчас к озеру скользить, а потом еще плыть! Ну, это ж было совсем не дело — оставить их так, — развела руками Грейнджер, немного смущаясь от количества одобрений, последовавших после громкого заявления Уизли.
— Главное, ты первая заметила и сообразила! — Гарри тоже был доволен.
— Спорим, Грейнджер через год назначат старостой! — подхватила Патил.
— Ой, да ладно, пошла натирать свой персональный кубок за чары сухости, — отшутилась она. — Вон, директор встал, все, народ, давайте тихо. Полезно знать, что год грядущий нам готовит.
* * *
Объявление о турнире состоялось, как и положено, но Гарри отнесся к нему довольно равнодушно и только пожал плечами: ему хватало дополнительных занятий, как и его подруге. Рон Уизли вообще стал сильнее напоминать Перси, с которым начал общаться куда чаще, чем на предыдущих курсах. Энтузиазм проявили только близнецы. Да еще Джинни была расстроена отменой квиддичных матчей и попыталась поговорить об этом с Гарри, но тот, к ее удивлению, наоборот, был лишь рад.
— А просто полетать вроде никто не запрещает, — бросил он, и Джинни задумалась.
Играть ей нравилось, а просто летать… Наверное, если договориться, можно же наперегонки? А еще… а еще можно попробовать пилотирование. И летать, только когда погода хорошая, точно! Нет, жизнь совсем не так уж плоха…
Другим их сокурсникам было любопытно посмотреть на иностранцев, что Гарри и Гермиона, в принципе, понимали и частично разделяли. Тем более что и свой особый интерес уже наметили — узнать о положении магглорожденных на континенте, и особенно в славянских странах.
Новый профессор ЗОТИ явился с громом и треском, но большого впечатления на Гарри не произвел.
— Авроров что, учат только боевым чарам? — задумчиво протянул он, глядя на грязный след, оставляемый Грюмом по дороге к преподавательскому столу.
Рука Гермионы дернулась было высушить профессора, но Гарри ее придержал. Она молча кивнула.
— Что тебе до этого неприятного и совершенно постороннего мужика? — шепнул лучший друг, и она решила, что он совершенно прав. От такого профессора стоит держаться подальше. Тем более тот все время прикладывался к фляжке, и было в этом что-то… Она чувствовала что-то неправильное, но не могла пока понять, почему.
* * *
А потом пошли учебные будни… Первые дни были не особо загружены — не более трех уроков в день, да и предметы все знакомые и привычные, словно им давали освоиться, даже странно. Может, Грюму еще надо было приготовиться к занятиям? Но и зельеварение стояло всего один раз в неделю, так что Снейп смог даже один раз выбраться в свой дом, под прикрытием Флитвика, конечно, но почти на целый день.
— Отлично выглядишь, друг мой, — приветствовал Филиус Флитвик своего друга и бывшего ученика, устраиваясь за столом в небольшой комнатке возле личной лаборатории зельевара. — Тебя можно поздравить с новым открытием?
— Пожалуй, — Северус усмехнулся. — Но вряд ли с тем, о котором ты подумал.
— То есть дело не в зельях для мантии-невредимки?
— С ними не все так просто. Увы. Но мы работаем над этим вопросом. С пневматическими пульками все гораздо забавнее. Поттер нашел-таки самый работающий состав, не поверишь — анимагическое зелье! Никак не реагирует на перепад температур, намертво прилипает к пулькам, причем любым, прекрасно действует в паре с сонным зельем — так что всех нападающих можно успеть сдать в один из зоопарков, Саламандерам.
— Фиксируется аниформа? — Филиус аж приподнялся.
— Не совсем, обратное заклятие работает, но есть нюансы. Мальчишка все-таки гений.
Гарри, скрывающийся под своим фамильным артефактом, приосанился: это было настоящим признанием его заслуг, его идей! И едва сдержался, чтобы не сделать шумный вдох. Конечно, он надеялся увидеть в подземельях немного другую картину — ведь золотая бронзовка на мантии Снейпа ему явно не привиделась. В конце концов, если брат все время увиливает от разговоров на тему полового воспитания — кажется, это так называется? — придется ему озаботиться этим самому. Не тетю же спрашивать, право слово. И уж тем более не дядю!
Летом его, в силу возраста, понял только Дадли и приволок стыренный у папани красочный журнал, который они долго рассматривали, краснея… Тем дело и ограничилось. Правда, Дадли еще намекал про какие-то кассеты, но возможности остаться в доме вдвоем у мальчишек так и не случилось.
— И что же тогда?
— Филиус, вы не поверите… Удивительное открытие касается области взаимоотношений. Хороший секс, оказывается, не помеха хорошей дружбе. И сам никогда бы не подумал, но так случилось, и я, кажется, этому рад.
Гарри затаил дыхание. Ну наконец-то!
— И давно ты… э-э-э, извини, по мальчикам?
— По каким еще мальчикам? — удивленно проворчал Снейп, вытаскивая поперхнувшегося Поттера из-под мантии-невидимки и одним движением брови давая тому понять… многое, очень многое.
Потому что Гарри покраснел, опустил голову и даже чуточку съежился. И тут же был отправлен в гриффиндорскую башню, конечно же. Но прекрасно понял, что серьезного и не очень приятного разговора ему не избежать. Ну и что, да, он собрался подсматривать, но надо было отвечать на его вопросы!
Филиус Флитвик, совершенно философски отнесшийся к выдворению их общего ученика, покрутил бокал и с удовольствием понюхал его янтарное содержимое. В дела этой крошечной семьи из двух братьев он лезть не собирался. Личное — это личное. Без него разберутся. Но Северус, кажется, сам собирался ему о чем-то рассказать. Точнее, о ком-то.
— Так ты ухитрился подружиться с женщиной?
— Сам в шоке… Рита Скитер, оказывается, необыкновенно хороша не только в журналистике.
— О… Неожиданно. Рад за тебя. Но играть с ведьмами — это играть с огнем. Никогда не знаешь, что может скрываться иногда за самой серенькой мышкой.
— Это Скитер-то — мышка? — Снейп фыркнул. — Скорей уж наоборот.
— Тем более, друг мой, тем более.
— Я вообще не силен в играх с противоположным полом, ты же знаешь. Не собираюсь я ни во что играть, тем более с ней.
— Тогда чего ты хочешь?
Снейп пожал плечами.
— Наверное, просто чтобы ты за меня порадовался.
— Тебе с ней действительно так хорошо?
— На удивление. Мы даже похожи во многом.
— Ну, если исходить из вашей любви к человечеству… и отдельным личностям, то да, похожи.
— Не только, друг мой, не только. Увлеченность своей работой, самостоятельность, способность терпеть неприятное ради своей цели, да многое еще…
Волшебники понимающе улыбнулись друг другу. А золотая бронзовка, сидящая за волной черных волос на черном же воротнике, решила, что на сегодня она слышала достаточно приятного. Настолько, что лучше, пожалуй, вернуться к себе — не стоит искушать судьбу… В конце концов, ей просто везет, что Северус не чувствует ее, когда она в аниформе!
Никто не заметил, как небольшой жучок покинул территорию замка. В следующий раз она собиралась появиться здесь, когда кое-что узнает по поводу родословной Гермионы Грейнджер.
* * *
Барти Крауч, с трудом сдерживая ненависть, прислушивался и присматривался. Когда он явился в Хогвартс, самым трудным для него оказалось не наброситься на Снейпа, этого предателя. Да и директор почему-то вызывал не лучшие эмоции.
Несмотря на то, что старик сильно помог ему тогда с бывшим аврором — Барти отдавал себе отчет в том, что ему было не справиться в одиночку, особенно когда на подмогу Грюму аппарировал еще и Артур Уизли, — но верить Дамблдору по-прежнему не хотелось.
Страшно раздражал явно пригревшийся под крылышком директора Снейп, буквально до зубовного скрежета, только Дамблдор настрого запретил трогать зельевара. Но как же это было сложно! Барти даже аппарировал в Лютный, прибив какую-то мелкую сошку, что, в принципе, отлично вписалось в образ Грюма. Это немного помогло ему спустить пар, но все равно он продолжал нервничать. Еще бы! Сблизиться с Поттером! Смотреть на холеного мальчишку Малфоя! Терпеть Снейпа!
Только мысли о мести и о том, что Поттер нужен для возрождения Лорда, немного его тормозили. А парень косился нехорошо и идти на сближение не хотел. Хорошо, что директор помог отложить его урок на «том самом» курсе хотя бы на пару недель, а то бы… Барти и сам не знал, что именно, но он бы устроил этим паршивцам. По крайней мере, одного ему хотелось до звездочек в глазах — применить к мелким негодяям хотя бы одно из непростительных.
В Хогвартсе заканчивалась первая неделя занятий.
Утром первой парой стояло зельеварение, и Гермиона неосознанно собиралась несколько более тщательно, да и в зеркало смотрела внимательнее обычного, не забыв применить фирменные чары для волос от мадам Скитер. Результат ее скорее удовлетворял, чем нет, но хотелось чего-то большего, хотя и не совсем понятно, чего. Вот бы у нее были такие же серьги — серебряные капельки, как у Патил, или красивая рунная лента, как у Браун… Кстати, почему бы ленту-то себе не сделать?
— Гре-ейнджер, — странно предвкушающе протянула Патил, когда они вышли в гостиную, направляясь на уже второй на этой неделе урок зельеварения. — Ты изменилась!
— И? — подняла бровки Гермиона.
— У тебя глазки блестят! — хихикнула Парвати. — Видимо, ты так любишь зельеварение!
— Да что ты говоришь! Наверное, я протерла их от пыли. Книжной.
— Оу… поздравляю. Тебе на пользу. Так ты выглядишь гораздо лучше.
— Вау, да она острит! — подхватил кто-то из старшекурсниц.
— Кто? Грейнджер шутит? Повторите, я не слышала, — присоединилась Лаванда, сбегая с лестницы.
Гермиона пожала плечами. В последнее время соседки по комнате стали проявлять к ней несколько излишнее, на ее вкус, внимание. Даже не поленились сегодня пораньше сходить на завтрак с тем, чтобы перед занятиями успеть вернуться в комнату вместе с ней.
Милая девичья болтовня постепенно становилась все более агрессивной.
«Как люди все-таки не любят тех, кто умнее их», — подумала Гермиона.
Только потом она поняла, что зря была такого высокого мнения о себе — академическая успеваемость и аналитическое мышление еще далеко не все, что важно в жизни. Ее застали врасплох.
— Ты влюбилась! — заявила Лаванда Браун, воинственно размахивая собранной школьной сумкой с подвесками в виде сердечек. — В слизеринца!
Гермиона сначала вдохнула, потом резко выдохнула. Если эта… записная сплетница что-то придумает… или, не дай Мерлин и все боги, что-то почует, это будет просто ужасно! Как действуют сплетни, она уже наблюдала, и становиться мишенью такого интереса ей отнюдь не улыбалось. Она себе запрещала думать о таком, особенно по поводу Снейпа, и на мгновение у нее перехватило горло. Вот оно — то, в чем она себе упорно не признавалась.
— И с чего ты взяла?
— Да ты покраснела! Девчонки, точно! Вы посмотрите на нее!
В гостиной Гриффиндора, как нарочно, собиралась толпа, даже девчонки-второкурсницы заинтересовались. Сочувственно смотрела только Джинни. Какое им дело, в конце-то концов?
— И кто он? Красавчик Тео Нотт?
— Это Малфой?
От последнего предположения Гермиона на секунду впала в ступор, и девицы было возликовали.
Ее искреннее удивление сначала было принято за попытку обмана, но потом… ей вдруг стало забавно, она рассмеялась, тогда-то «подружки» и поняли, что промахнулись. Но сдаваться они не собирались.
— Клянусь, я точно знаю, как определить, кто ей нравится!
От такого заявления Патил у Гермионы едва волосы дыбом не встали.
— Заклинание?
— Что-то в этом роде. Грейнджер, давай руку!
— Пока ты не объяснишь, что к чему, не собираюсь ничего делать, — Гермиона спрятала руки за спину. — С какой стати?!
— Ничего особенного, просто пульс посчитаю! А вы, девочки, называйте имена! На котором сердечко зачастит — к тому наша зау… э-э-э, умница и неравнодушна!
— Ух ты!
Гермиона лихорадочно соображала, как будет спасаться.
Сердце ухнуло вниз. Она недаром использовала Маховик времени в том числе для изучения общеобразовательных предметов, чтобы получить школьный аттестат экстерном. Ну, на всякий случай. Родители ей весьма убедительно показали, что не стоит оставаться в неведении, даже если ты — волшебница, и базовые знания разных наук могут оказаться необходимыми. И об изменении сердцебиения у взволнованного человека ей, конечно, было известно — биологию она читала вместо художественной литературы с большим удовольствием.
«Вот сейчас как скажет кто-нибудь «Снейп», так и погорю… да я же сквозь пол провалюсь», — подумала она, сердечко заколотилось… Но ничье имя пока не было произнесено, ее просто держали за запястья, стараясь нащупать пульс.
«Специалистки…» — фыркнула она про себя, но благоразумно промолчала.
Зато она придумала, что делать, и скрыла хитрую искорку под пушистыми ресницами. Она уже чувствовала, как частит ее сердечко. «Вот пусть так и останется», — подумала она, прочно закрепляя в воображении летящий силуэт в развевающейся мантии, и потупила глаза, мол, сдаюсь…
— Скажите, какая скромница, — прокомментировала Лаванда. — Теодор Нотт?
— Скажи еще «Грегори Гойл», — хихикнула Гермиона и подняла глаза. Вот еще, будет она смущаться всяких тут!
— Блейз Забини?
— Драко Малфой?
— Девочки, назовите еще старшекурсников, мы же все время кого-то из них в подземельях встречаем!
Самого старшего слизеринца, к счастью, никто так и не упомянул. К счастью, потому что, хоть образ таинственного (почему-то в последнее время она воспринимала его именно таким) профессора Гермиона и держала в голове, ее сердцебиение постепенно успокаивалось. Ну да, простая физиология: вызванная переживаниями тахикардия у здоровых людей долго не продолжается.
— Хитрюга ты, Грейнджер! — Патил выпустила ее запястье. — Пока не знаю, как ты ухитрилась это обойти…
— А может, профессор Снейп? — сделала-таки сенсационное предположение Браун.
Девчонки снова вцепились в ее запястья, но куда им — найти пульс заново оказалось ничуть не проще, чем в первый раз. А румянец… Он и так никуда не делся.
Гермиона довольно улыбнулась, потом ей стало весело, и тут ее осенило…
— Да конечно же! — она всплеснула руками, вырывая их из цепких пальцев Патил и Браун, и сделала большие глаза. — Вы что, не видите, какой он таинственный?
— Грейнджер, ты дура?
— Не больше, чем вы, — подмигнула она девчонкам, хихикнула и подняла вверх указательный палец, громко, провозглашая: — Снейп — вот мужчина моей мечты!
И снова хихикнула.
Дружный хохот был ей достойным и желанным ответом.
«Фух. Кажется, я молодец, — похвалила она сама себя. — Теперь хоть кричи на каждом углу, будут думать, что я прикалываюсь. Вот только не стоит больше расслабляться. Черт, спина вспотела…»
Так Гермиона поняла, что, кажется, все-таки влюбилась… Но что она знает про это? Надо почитать. И… не поделиться ли с Гарри?
Что-то ее останавливало… А еще возникла мысль написать мисс Скитер. Вот уж кто разбирается… во всем таком. Ведь называть имена совсем не обязательно, верно? Да и не соперница она ей, куда там. Она глубоко вздохнула, присела в угол гриффиндорской гостиной и быстро набросала несколько строк в еще совсем новом протеевом блокноте. Тот нагрелся почти сразу — Гермиона даже не успела его в сумку засунуть.
* * *
После занятий ей пришлось бежать по лестницам сломя голову — Скитер ответила, словно держала свой блокнот в руках. Собственно, так оно и было: журналистка перекладывала вещи перед тем, как отправиться из Хогсмида к себе домой. Но отбытие пришлось немного отложить, и вот две женские фигурки, уже едва различимые в сгущающихся сумерках, склонились друг к другу под прикрытием анфилады, которой заканчивалось западное крыло замка. Вокруг не было ни души, но Скитер на всякий случай наложила на них обеих купол тишины.
— Ну, здравствуй, дорогая, — поприветствовала ее Рита, весьма довольная недавно подслушанным разговором и признанием ее мужчины, а значит, готовая помогать, направлять и советовать юной девочке из самых благих побуждений.
— Здравствуйте! — запыхавшись, не сразу ответила Гермиона. — Вы так быстро!
— Была в Хогсмиде по делам, так что почему бы и не заглянуть в любимую школу, — на голубом глазу соврала Рита и тут же перешла к делу. — Ну, и какие у нас сложности?
Гермиона немного замялась от ее делового тона, но был уже довольно поздний вечер, и если она не хочет попасться после отбоя, надо решаться.
— Мне нужен совет… чисто женский, ну, понимаете… Мне нравится один мальчик.
Гермиона мысленно хихикнула. Но не говорить ведь… В конце концов, это же, наверное, пройдет. Главное, чтобы пока никто не узнал о ее тайне. А лучше и вообще никто и никогда не узнал!
— Гарри? — спросила Рита и тут же исправилась: — Впрочем, это не мое дело. Можешь не говорить, но если имя имеет отношение к твоей проблеме, то придется. Так в чем дело? Он на тебя не смотрит?
— Он с другого факультета, и да, не имя главное, — помотала головой Гермиона. — Мне очень не хочется, чтобы хоть кто-то об этом узнал. А девочки… они кое-что заметили и теперь, боюсь, не отвяжутся. Что мне делать?
После краткого рассказа о том, что случилось, Рита прониклась.
— Значит, это слизеринец… И не Малфой. Наверное, кто-то постарше?
Гермиона покраснела.
— Тогда попробуй «прикрытие», — улыбнулась Рита. — Вот кто у вас на курсе самый тормо… кому вообще не до девочек? К кому можно «испытывать чувства», но кто точно не ответит?
— Наверное, Гарри? Ну… мне так кажется. Только…
— Только что?
— Мне почему-то не хочется говорить с ним об этом, хоть я и собиралась.
— Говорить ничего и не нужно. Нет, Гарри не подходит. А что до девочек, мне кажется, ты ему нравишься.
— Я?! Но мы же друзья… Или?.. Неужели вы думаете, что Гарри?..
Гермиона была шокирована заявлением Риты, но та ее перебила.
— Я предлагаю тебе изобразить влюбленность в кого-то, кто никак не отреагирует, а лучше всего — вообще не поймет. Есть такие?
— Уизли! Рон Уизли! Он в последнее время вообще… весь в себе. И, кажется, девочки его тоже не интересуют. Я — так точно! До него даже не дойдет. А вдруг Гарри подумает, что я правда в Рона влюбилась?
— Не все ли равно? — пожала плечами Рита. — Мне пора, дорогая. В ближайшую неделю можешь не звать, у меня дела в Лондоне.
— Хорошо, спасибо, огромное вам спасибо, мисс Скитер! Да, вот… если вам вдруг понравится…
— Что это? Брошь? Выглядит весьма достойно. Но откуда?
Рита уже хотела было отказаться, но изящнейшие завитки серебра и удивительно благородные переливы зеленого камня даже в полумраке притягивали взгляд. У Грейнджер определенно имелся вкус.
— Это моя поделка, на трансфигурации, мне в последнее время хорошо удаются изумруды, даже профессор МакГонагалл говорит, что их не отличить от настоящих. А на обратной стороне руна закрепления, так что прослужит около года.
— Гермиона, — тяжко вздохнула Рита. — Чтоб больше — никому! Никогда. Не показывай. То, что ты можешь. Иначе ты действительно станешь ценным призом в брачной лотерее. Слишком многие захотят прибрать к рукам такую способную ведьму. А ведь за тобой никого нет, кто мог бы этому воспрепятствовать. Не Гарри же! Будь осторожна, девочка! Да, даже на уроках. Ты меня поняла?
* * *
Даже лежа в кровати Гермиона долго не могла уснуть. Стоило сомкнуть глаза, как перед внутренним взором вставали разные образы, а в голову начинали лезть порой совсем дурацкие мысли. Кроме того, было не просто успокоиться после забега — она едва не попалась Филчу, влетев в гостиную уже после отбоя, а еще ей было много над чем подумать. Рита снова наговорила ей просто кучу важного и интересного, даром, что за пять минут. Ох и умеет же она!
Так что стоило хотя бы примерно выстроить свою новую линию поведения. Первым делом Гермиона решила, что больше не будет так стараться на учебе. И тут же тяжело вздохнула — это будет не так-то просто.
А потом, раз уж она выбрала, к кому будет «испытывать чувства», осталось понять, что же ей, собственно, делать-то. В чем это все должно выражаться. Рисовать сердечки около имени, как Браун? Фи… Мечтательно вздыхать? Краснеть, когда Рон к ней подойдет? Так тогда можно с утра чем-нибудь красным намазаться, они почти на все уроки вместе ходят. Эх.
Черт, ей вовсе не хочется выставлять себя на посмешище! Да и Рон, вообще-то, не заслужил такого. Предупредить его? Ага, еще и Гарри предупредить. Неужели она ему правда нравится? То есть не как друг, а как девушка? Надо будет написать Скитер, спросить, почему она так решила, по каким признакам. Гарри… А что же будет, если она?.. И если он?.. Ой, мамочки…
Сна не было ни в одном глазу, и Гермиона продолжила думать — о своей собственной жизни и о своем поведении так, как будто это был кто-то посторонний. И вскоре пришла в ужас. Совсем недавно она была уверена — да что там, она и до сих пор считает, — что правила надо соблюдать, а что творит на самом деле? Если хорошо подумать, то умудрилась нарушить столько правил и запретов, сколько, наверное, и близнецам Уизли не пришлось. За то же время, конечно. Ведь на третий этаж они хоть и ходили, но к Пушку не лезли! Да и остальное… Неужели это было ее решением? Или кто-то ее заколдовал? Стало страшно.
Наконец усталость после довольно насыщенного дня и особенно вечера взяла свое: Гермиона зевнула. Решив, что нужно будет обо всем (кроме самого личного) поговорить именно с Гарри и ни с кем иным, потому что лучше него никто не поймет и не поможет разобраться, она наконец заснула беспокойным, но все же глубоким сном.
* * *
В небольшой, но вполне элитный немецкий ресторанчик Марджори Дурсль зашла только по причине огромной усталости — ее ноги отказывались идти дальше, а такси она, увы, никак не могла поймать. К тому же терпеть голод она не привыкла, так что разглядывать заведение не стала, а просто вошла. И получила сюрприз, сразу увидев ту самую леди, с которой уже не чаяла встретиться, поскольку та, видимо, намеренно игнорировала ее письма.
«Ну уж теперь-то ты никуда не уйдешь, — подумала она, загораживая собой выход из небольшой ниши, в которой стоял столик леди. — Не выпущу, пока все не разузнаю. Ишь, фифа…»
В кои-то веки она была довольна своей крупной, массивной фигурой.
— Леди Малфой? Как я рада вас видеть, — провозгласила Марджори, хотя радости в ее голосе не было ни на пенс. — Как там Бестер?(1) Скоро ли ждать приплод и от кого, если не секрет? И не могли бы вы хотя бы посодействовать тому, чтобы я все-таки получила щенка? Я вам писала.
Пока она отвечала на прохладное ответное приветствие аристократки, злость все росла. Леди забрала ее любимца, ее лучшего песика! Но узнать о нем больше не у кого. Да и деньги… Сама продала, в конце-то концов. Пора уже смириться.
Нарцисса пребывала в весьма расстроенных чувствах: она как раз возвращалась из клиники после очередной беседы с кузеном, а после и его лечащим врачом. Сириус понемногу выздоравливал, но в отношении к роду продолжал все то же, что и раньше — он, видите ли, еще не нагулялся. И Нарцисса снова с ним поругалась. Врач потребовал участия еще одного специалиста, чем отнюдь не поднял ей настроение, так что она решила зайти в первое попавшееся кафе, чтобы хотя бы выпить приличного кофе с десертом. Иначе она точно кого-нибудь покусает. Морально, конечно. Но сильно!
И надо же было случиться мадам Дурсль с ее вопросами! Это сработало, как спусковой крючок, и леди не выдержала — нажаловалась на своего двоюродного брата посторонней женщине. Маггле. Ужас. Хорошо, хоть о магии не проговорилась и о самом «Бестере».
«Блэк — «Белая Жемчужина», пикси его дери, лоботряса…» — вздохнула Нарцисса про себя, подумав, что ошейник ее кузену все же не помешал бы, и Мардж наконец получила возможность открыть рот и вставить свои веские пять… десять… тысяч слов. Потому что леди затронула вопросы наследственности. Что-что, а это всегда вызывало у дипломированного собаковода живейший отклик!
Нарцисса удивленно внимала выкладкам специалиста. Она узнавала многое и многих в примерах мисс Дурсль и была этим буквально ошарашена. Параллелей-то сколько, Мерлин всемогущий! Да, к выбору невесты для Сириуса тоже надо будет подойти со всей ответственностью! И это будет, скорее всего, не англичанка. И даже не австралийка, они там все равно, считай, британских корней. Афроамериканку ему найти, что ли? Хотя нет, надо кого поспокойнее. Кажется, это о выдержке и спокойствии скандинавских магов одно время ходили легенды?
Мардж давно простила леди Малфой ее молчание — поняла, как ту заботит участь брата и его здоровье. Ей стало интересно: оказывается, в высшем обществе тоже занимаются селекцией, только — самих себя! Удивительно, но, в принципе, правильно, хоть и как-то совсем по старинке. И она продолжила делиться новыми веяниями в генетике и селекции, а внимание, с каким ее слушала леди Малфой, оказалось весьма даже неплохой наградой.
— Мисс Дурсль, вы не могли бы посоветовать, где можно почитать об инбридинге поподробнее?
— Конечно, у вас есть, где записать?
— Официант! Блокнот и ручку!
Нарцисса Малфой выходила из ресторана, вооруженная довольно длинным списком, а также адресом и телефоном хорошего психолога. И горячей благодарностью маггле Марджори Дурсль, в чем признаваться уж точно никому не собиралась.
Мардж, наконец заканчивая плотный обед, начала недоумевать: как это она не добилась никакого ответа о любимом песике, а чувство такое, что все узнала… И она же не договорилась насчет щеночка! Как это могло случиться? Нет, она обязательно напишет снова — оказывается, леди еще просто не была дома и почту не видела…
Потом ей принесли счет…
После чего все мысли вылетели из головы, кроме «хватит или не хватит», и Мардж дрожащими руками достала кошелек. Хватило. Она спросила, как лучше добраться до ее гостиницы, и официант даже вызвал ей такси, сообщив, что оплата за него пойдет бонусом. Забираясь на заднее сиденье, Мардж, конечно, от души поминала собак, но то были совсем не английские бульдоги…
* * *
Днем спустя лорд Малфой впал в довольно редкое для себя состояние — когнитивный диссонанс, застав дражайшую супругу в тесных объятиях с маггловским фолиантом по… генетике. Потом его самочувствие еще немного ухудшилось: супруга протянула ему счет. Прочитав его, Люциус сглотнул и только потом обрел дар речи.
— Дорогая, ты уверена, что это правильная сумма? Собака не может столько стоить!
— Во-первых, пока не собака, а щенок. Во-вторых, эта генетическая линия дала максимальное число победителей мирового уровня, так что раскошеливайся, дорогой, на замену твоего племянника.
— Кого?!
— Я обещала мисс Дурсль, той заводчице, у которой выздоравливал Сириус, щеночка, — Нарцисса хихикнула, — от него.
— Щеночка? От Сириуса Блэка? — Люциус медленно осел в кресло, а потом расхохотался. — То есть она до сих пор уверена, что… Ну вы и молодцы. Ладно, оплачу.
— Люци… там на двоих щенят.
— И что?
— Знаешь, мне так понравилось эпатировать наших леди и не только леди…
— Нарси! Ты серьезно? Ты собралась завести бульдога? Ты? — Люциус, моментально раскусивший намек, чуть не поперхнулся собственными же словами.
— Но? дорогой, — улыбнулась жена. — Если бы ты видел выражение лица тети, когда Сири пустил газы в ее гостиной!
Малфою-старшему пришлось надуть щеки, но смех все равно вырывался. И все-таки ради такой вот неповторимой, нежно-ехидной улыбки жены он был готов на многое.
— Хорошо… Только прикажу пристроить псарню к конюшням.
— Ей же будет скучно там одной!
— Ты серьезно собиралась тащить в дом бульдожку?! — Люциус аж оторопел.
— Дорогой, — переменила тему Нарцисса, — мне надо в Скандинавию.
— Дорогая… — Люциус покрутил счетом. — По сравнению с бульдогом в доме это просто мелочи. Как долго ты собираешься путешествовать? И учти, что тогда обзаведение щеночком придется отложить.
— Хорошо, — пожала плечами Нарцисса. — Не знаю, как долго, надеюсь, пары недель хватит. У тебя есть там хорошие партнеры?
— Только в Финляндии и Швеции.
— Прекрасно! Представишь им меня?
— Зачем тебе это?
— Я должна найти супругу для кузена.
— Для Блэка? Нарцисса, я бы не хотел, чтобы ты использовала для этого мои связи. И почему именно Скандинавия?
— О, это очень важно! Есть исследования, что темперамент частично наследуется… Так что Сири совершенно необходима спокойная женщина с редкой выдержкой.
— Ну, это и так было ясно! Но все же иностранка… Ты уверена, что это будет лучший выбор?
— Кого ты найдешь у нас, чтобы подходила по всем статьям? Я уже голову сломала, пока поняла, что шансов нет, — Нарцисса открыла книгу и ткнула изящным пальчиком в какую-то схему. — Знаешь, близкородственное скрещивание имеет, конечно, ряд достоинств, но все они довольно быстро исчезают уже через пару поколений. А вот с недостатками как раз наоборот.
Когнитивный диссонанс Люциуса ширился и рос почти в геометрической прогрессии, особенно после ознакомления с азами генетики вкупе с комментариями любимой супруги. Весьма меткими. И с примерами, естественно. Конечно, она его уговорила на небольшой вояж по Европе. И они даже вместе наметили план.
А потом, запершись в кабинете с тетрадью супруги, заполненной выписками из тех самых книг, Люциус погрузился в чтение, да так, что опомнился уже под утро.
* * *
Рита Скитер «совершенно случайно» пересеклась в кондитерской Фортескью с мадам Блишвик, бывшей Дагворт, племянницей гипотетического предка Гермионы, удержала ее от «случайного» же падения (а что, стул может сломаться под кем угодно, мебель в кафе старая!) и завела разговор… О, она умела быть милой! А главное, ей всегда было чем поделиться, ведь молодая мадам Блишвик славилась любовью к сплетням, как и ее мать.
В результате Рита была приглашена в гости к Дагвортам уже через пару дней. Каково же было ее удивление, когда выяснилось, что Малфой уже пообщался с главой семьи! Что ж, она тоже узнала кое-что интересное и полезное. Девочку ей было уже не просто жаль, ей вдруг захотелось помочь ей оставить всех с носом. О, об этом можно будет написать потрясающую книгу! Право, сколько можно пробавляться газетными заметками?
И когда она отбыла, полная новых идей и планов, оставшимся дамам и господину тоже было о чем поговорить.
— Мама, ты не припомнишь, когда в последний раз из семьи уходили сквибы?
— Какая разница… Мы найдем, даже если никого не было. Породниться с Малфоями — выгодно со всех сторон, не правда ли, дорогой?
— Для начала я бы посмотрел на эту девицу. Надо же, какие люди ей интересуются!
— А я тебе сразу говорила, что стоило ответить на ее письмо повежливее. Никогда не знаешь, кто и когда может тебе пригодиться!
Гермиона Грейнджер даже предположить не могла, у скольких волшебников возникли на нее весьма далеко идущие планы…
1) Чарльз Альфред Бестер Белая Жемчужина — псевдоним Сириуса Блэка в бульдожьей ипостаси.
После окончания уроков Гермиона шепнула Гарри на ухо:
— Надо поговорить!
Тот кивнул и начал быстро собирать сумку.
Он ждал, что они отправятся в библиотеку, но подруга затащила его в ближайший пустой класс.
— Слушай, мне тут Скитер сказала, что не стоит дальше светить своими способностями, потому что много кто не остановится ни перед чем, чтобы заполучить себе в род или в вассалы сильную ведьму.
— Ну… да… — протянул Гарри, уже вполне представляя причины и частично следствия.
— А как?! — воскликнула Гермиона. — Что я должна для этого сделать? Вот ты это себе представляешь?
— Э-э-э… — Гарри ощутил себя таким же «мастером слова», каким был пару лет назад, но Гермиона словно не обратила внимания.
— Вот и я не знаю. Надо что-то придумать!
— Слабой ученицей ты стать уже не можешь, — начал наконец рассуждать Гарри. — Не поверит никто. Может, изобразить так, что твои усилия становятся твоей проблемой?
— Отличная мысль, а как?
— Да просто все делать чересчур!
— А. Хотя это не везде пройдет. Но да, мысль богатая… Стараться и перестараться. Спасибо, Гарри, я попробую!
— Только не прибей никого ненароком, ладно?
— Так ты же всех спасешь! — довольно панибратски, но аккуратно ткнула его пальцем в грудь Гермиона.
— Что-то я в этом уже не так уверен…
Продолжая весело пикироваться, они дошли до подземелий — обоим сегодня светила долгожданная «отработка», но лаборатория оказалась закрыта.
* * *
В это время в кабинете декана Слизерина состоялся мужской разговор. Малфой, правда, начал его настолько издалека и с такими обиняками, что Снейп в конце концов не выдержал:
— Лорд Малфой, соблаговолите все же изложить, что вам от меня на сей раз понадобилось, у меня еще отработка с далеко не самыми благонадежными студентами.
— Снейп, когда ты уже привыкнешь называть меня по имени? — вполголоса спросил Малфой.
— В официальной обстановке, — Снейп обвел кабинет красноречивым жестом, — официальные обращения.
— Вы хотите сказать, — моментально перестроился Малфой, переходя почти на шепот, а его брови слегка двинулись вверх, выдавая легкое удивление, — кхм…
Он наконец сделал жест, что пишет, и Снейп быстро пододвинул ему пергамент и перо.
«Ты не ликвидируешь чары, которые тебя тут не устраивают?»
«Ну почему же. Просто давно не чистил. Даже не предполагал, что ты заявишься».
«Тогда нам стоит прогуляться».
«Даже так? И насколько это срочно?»
— Приглашаю вас, декан Снейп, на день рождения моей супруги, отказ не принимается, — возвестил Люциус, и у Снейпа отвисла челюсть.
«Ты издеваешься?» — накарябал он, не глядя на пергамент.
«Ничуть, — ответил Малфой. — Должен же я как-то выцарапать тебя отсюда».
Снейп чертыхнулся про себя. Все-таки он немного пережал с сочинением рассказов для компании бывших «коллег» о своей занятости в Хогвартсе и заказах директора. Впрочем…
«Где я подарок для леди возьму?»
«На кой? Мы просто посидим в моем кабинете».
«И чтобы меня никто не видел, — дополнил Снейп и, получив утвердительный кивок, задал-таки вопрос: — О чем речь-то?»
«О родословной Грейнджер».
Люциус сжег пергамент, едва закончил писать.
— Прошу проследить, сэр, чтобы мой наследник вел себя подобающе, — сделал он еще один намек.
Снейп смотрел на него с молчаливым вопросом, но Малфой, второй год старательно изображающий его доброго приятеля, даже друга, уже откланивался…
«Намекнуть или не намекнуть?» — думал Люциус, глядя на Снейпа и медленно поворачиваясь к двери.
О том, что Крауч-младший жив и добрался до него, опутав растерявшегося Люциуса обетом, рассказать он, естественно, не мог. Никому. Конечно, «нет человека — нет проблемы», но хладнокровно избавиться от Барти… Не вариант. Мордред подери его мягкосердечие! Однако не мог он, однажды повидавший Азкабан, просто так взять и выдать того, кому удалось оттуда выбраться. И вообще, все было слишком неожиданно тогда. А Снейп, кстати, когда-то был с молодым Краучем в неплохих отношениях. Правда, до определенного времени, пока того не начало заносить…
«Буду думать, — решил Люциус. — Главное сейчас — обезопасить Драко. А потом придется действовать по обстановке».
— Ах да! — Малфой вернулся почти от самой двери. — Могу я взглянуть на оценки своего сына? И настоятельно прошу вас уделить ему особое внимание, не только на ваших занятиях, но и на других предметах, — и снова изобразил жест «пишу».
Он набросал несколько строк и передал Снейпу.
Бровь Северуса поползла вверх…
Люциус дописал.
Снейп хмыкнул и, чуть нахмурившись, кивнул.
А потом из рук в руки перекочевал небольшой, но довольно увесистый мешочек, в котором что-то тихо звякнуло.
* * *
Барти Крауч с трудом сдерживался, чтобы не начать кидать Авады… Его раздражало все. Особенно эти сытые и довольные детки бывших соратников. Его трясло, стоило только завидеть белобрысую макушку Малфоя-младшего, и он дал себе слово, что обязательно подловит того на каком угодно проступке. В сторону Поттера он изо всех сил старался не смотреть, потому что внутри поднималась темная, горячая волна гнева, а давать ей выход — все равно что дать себя снова засадить в Азкабан. Этого он никак не мог себе позволить.
Его разум, единственное, что сдерживало его, укрепляло лишь одно воспоминание, лишь один человек, пусть его уже довольно давно не было в живых — мать.
Он тогда отказывался принять ее жертву, отец даже был готов наложить на него Империус, но мама быстро перехватила его руку. И тот сдался ее слабым тонким пальцам… Видимо, он ее тоже по-своему любил.
«Барти, родной… — голос мамы он до сих пор мог слышать, словно был рядом, и помнил все ее слова до единого, — подумай логически. Ты прекрасно это умеешь, и это всегда тебя выручало, ведь правда? Я умру не через день, так через два, мне совершенно не страшно остаться здесь и абсолютно все равно, где будет лежать или плавать мое тело. Но я умру счастливой, зная, что ты не тут. Что ты дома. Прошу тебя, сделай мне этот последний подарок…»
Как он мог не согласиться после такого?
Подумай логически…
Эти слова он помнил с детства. Мама всегда так говорила, и он начинал думать. И все становилось удивительно просто и легко. Все решалось. И она им гордилась… Как же это было давно!
«Подумай логически…» — вызывал он в памяти снова и снова.
И успокаивался, даже когда видел Поттера. Он смотрел теперь на него как на необходимый для воскрешения Лорда ингредиент. Полезный мальчик, хороший мальчик. Комбинация, придуманная директором с Кубком Огня, нравилась ему все больше. Вот только с Малфоем было трудновато, но… Ради великой цели он потерпит. И пока никого не убьет.
«Подумай логически…»
Соломинка… Спасательный круг… И мамин голос.
* * *
Снейп вышел из кабинета почти сразу вслед за Малфоем, они разошлись только у входа в факультетскую гостиную: Люциус желал увидеться с сыном. Северус же направился в лабораторию — братишка, небось, совсем заждался. Сегодня для них будет новая практика — оборотное они еще не варили. Ну… кроме той попытки Грейнджер.
Денег для ингредиентов Малфой выдал более чем достаточно, так что можно будет кое-что еще прикупить. Впрочем… Недавно ему попался один интереснейший рецепт, осталось только уговорить Драко. Или шантажировать, как повезет. Но уговорить лучше. Дело все-таки, хм, довольно деликатное.
«Однако можно попробовать воспользоваться заказом Люциуса, вот только отдавать улучшенную основу оборотного неизвестно кому? Не Малфой же будет… Хотя… что я знаю о Малфое? — самокритично подумал Северус. — С другой стороны, если к секрету околоанальных желез волшебного хорька добавить вытяжку из корней валерианы, а перед настаиванием — пару листов зубастой герани, может, и получится ускорить процесс раза в три, а то и больше».
В голове зельевара сложились сразу два параллельных эксперимента, средства на которые приятно оттягивали внутренний карман его мантии. Он непроизвольно ускорился и небольшим черным смерчем замел Поттера с Грейнджер в лабораторию. Нечего прохлаждаться, когда такая работа ждет!
Они быстро занялись делом, едва договорившись о том, когда и как детишки нарвутся на следующую «отработку». Одно удовольствие было смотреть, как ловко уже (а ведь прошел только год!) снуют их руки, как четко двигается нож у юной ведьмочки, как равномерно работает пестиком, измельчая корень солодки, Гарри. Все-таки из мальчишки получится неплохой зельевар, хотя склонность его к артефакторике становится все более и более явной. По идее, основное ученичество этих двоих имело бы смысл поменять… Гарри гораздо полезнее будет поработать с Филиусом.
А вот Грейнджер еще пока загадка… На самом деле интересно было бы установить ее корни в магическом мире, если таковые, конечно, имеются. Это может помочь ей определиться, ведь пока она идет ровно, интересуется всем подряд и, Мерлин забери, все прекрасно получается! Но ведь пора выбора настанет, и достаточно скоро. Хорошо бы не ошибиться.
— Сэр, — Гермиона немного замялась, и Снейп ободряюще кивнул. Работа на сегодня была закончена, отчего бы не ответить на вопросы. — Могу я взять проект по зельям?
— У вас есть идеи, мисс Грейнджер?
— О да! У вас найдется полчаса, чтобы выслушать меня?
Уголок рта Снейпа дернулся в полуулыбке.
— Полагаю, если вы будете просто рассказывать, потребуется отнюдь не полчаса. Напишите основные моменты, я посмотрю.
Довольная Гермиона покивала, собрала свои записи в сумку, попрощалась и направилась к двери.
— Гарри, задержись.
— А как же?..
— Мисс Грейнджер может подождать в классе.
Нахмурившаяся Гермиона вышла, а Гарри весь превратился во внимание.
— Вашей подругой начинают интересоваться, — начал Снейп.
— Мы в курсе, — обрадовал его Гарри.
— Отлично, — Снейп был доволен, что объяснять с самого начала не придется. — Ваши планы?
Гарри поделился.
— Неплохо, а главное, достаточно закономерно. Можно потом будет перевести в перерасход магии и придумать что-то этакое… неизлечимое… или передающееся по наследству. Я проконсультируюсь у Сметвика.
У Гарри загорелись глаза. Больницу он любил не особо, но пообщаться со Сметвиком…
— В таком трудном и опасном деле, как посещение Мунго, позвольте обойтись без вас, мистер Поттер, — язвительно поддел брат, но быстро смягчился, видя, как младший разочарован. — О результатах расскажу тебе, конечно. А насчет мисс Грейнджер хочу сказать, что этот интерес возник довольно кстати. Ей скоро придется выбирать специализацию. И если нам помогут раскопать ее родственников, пусть и самых дальних, все равно, живых или мертвых, это определенно будет только на руку. Родовые склонности потому и родовые, что передаются потомкам.
— А то, что у нее сейчас склонности ко всему, это что значит?
— Во-первых, не обязательно к одному. Может быть два, реже три и совсем редко — четыре направления. Но не все. Пусть почитает биографии известных магов.
— А ты задай ей эссе!
— Гарри… может, как-нибудь сам справишься?
— Ладно, попробую. Но ты не ответил…
— То, что у мисс Грейнджер склонности не проявлены, может говорить о том, что она очень дальний потомок магов или же действительно магглокровка. Но если учитывать ее силу, последнее все же маловероятно.
— Но ведь родовой магии как таковой нет?
— Нет. Но есть склонности. Семейные наработки. И «места силы», в которых стоят фамильные дома или особняки. Хогвартс, кстати, тоже. У магглов прекрасно наследуется, например, талант к рисованию — по мужской линии, есть семейные линии у музыкантов, к изучению языков… У нас точно так же. Ты ведь уже замечаешь, что в чарах более силен, чем в зельеварении?
— Правда? Мне казалось, я могу заниматься и тем, и другим…
— Безусловно, можешь. Но мастером зельеварения ты сможешь стать с куда бо́льшим трудом, чем мастером чар.
— Значит, все-таки смогу, — улыбнулся Гарри.
— Тебя твоя подруга покусала, что ты хочешь всего и сразу? — насупился Снейп. — Все, иди уже, и не забудь, о чем я тебя попросил.
* * *
— Драко, я буквально на пару слов, — Люциус пригласил сына присесть на небольшом диванчике в гостиной родного факультета, а все слизеринцы, словно по сигналу, отошли.
Здесь было принято не лезть в чужие разговоры. Но подслушивать… Лорд Малфой кивнул школьникам, иронически ухмыльнулся и набросил на себя и сына Купол Тишины. Сын смотрел выжидающе.
— Я хочу сказать, что только что говорил с твоим деканом. И убедительно прошу тебя выполнять все, что он от тебя потребует или попросит.
Драко округлил глаза.
— Ты меня понял? — Люциус сверлил сына взглядом, пытаясь понять причину его приторможенности.
— А если он захочет чего-то… что не?..
— Не захочет. Мы все обговорили. Прости, я должен идти, — Люциус встал, попрощался с сыном и всеми остальными одним кивком и вышел прочь.
— Что тебе говорил отец? Если это не секрет, конечно, — Панси была тут как тут и, видя растерянность Драко, не без оснований рассчитывала на информацию.
— Декана слушаться велел, — развел руками Драко.
— И все? — Панси часто заморгала от удивления. — Действительно, странно. Я вроде не замечала, чтобы ты что-то такое творил…
— Не поверишь, я тоже, — фыркнул Драко и наконец начал напоминать не удивленного ребенка, а обычного золотого мальчика Слизерина. — Ладно, не бери в голову, Пэнс. Поживем — увидим.
* * *
На урок ЗОТИ Гарри шел с любопытством, но без особого энтузиазма. О методах преподавания бывшего аврора он был наслышан от старших братьев Рона, и услышанное, мягко говоря, не особо ему нравилось. Добрались до класса быстро, а по пути он успел уговорить Гермиону сесть на этот раз подальше. Получилось это на удивление легко. Видимо, ей тоже уже хватило неожиданных рявканий на тему бдительности.
Да, урок пошел точно как говорили близнецы… Но когда Грюм задал вопрос о Непростительных, Гарри поднял руку раньше всех, так что Гермиона от удивления даже забыла поднять свою.
— Смертельное непростительное, или Авада Кедавра, — начал Гарри, словно читал доклад, — еще полвека назад использовалось в качестве удара милосердия. Не вызывающее боли и абсолютно смертельное проклятие применяли к безнадежно больным, но чаще всего к смертельно раненым. После декрета Министерства магии от… простите, не помню год, применение его к человеку — повод для пожизненного заключения в Азкабан. Выглядит как луч зелёного цвета. После применения живое существо мгновенно, без мучений умирает. Тело остается неповреждённым. При попадании в неживые объекты может их разрушать, вплоть до уничтожения, но насквозь не проходит. Не имеет контрзаклинаний, однако при определённых обстоятельствах, до сих пор никому не ясных, может быть отражено. Требует огромной колдовской силы и искреннего желания убить.
— Вижу, вы хорошо изучили этот вопрос, — Грюм напрягся и со свистом втянул воздух.
— Благодарю, сэр. Но ведь кому, как не мне, стоило этим заняться? — развел руками Гарри.
Грюм закашлялся. Четвертый курс затих и насторожил уши.
— И где же вы успели набраться этой… премудрости? — профессор явно был зол, но заинтригован.
— Искал, где только мог, — поделился Гарри, изображая простачка. — Шерстил все подряд в школьной библиотеке, что под руку подворачивалось… ну… и не очень подворачивалось, — честно добавил он, едва не ковыряя ножкой.
— В Запретную секцию лазил? — неожиданно спокойно поинтересовался Грюм.
Гарри кивнул.
— Значит, ты одобряешь?..
— Что вы имеете в виду? Само заклинание, которое убило моих родителей, или того, кто его применил? Что до заклинания, так я бы предпочел именно такую смерть долгим мучениям. Да и любой, наверное… А что до убийства, так, думаю, тут и говорить не о чем.
— И ты отомстил… — странным голосом, тяжелым, словно от гнева, произнес Грюм.
— Я?! — взвился Гарри, аж покраснев. — Знаете, вот от вас я такого не ожидал! Вы же опытный аврор! Да вы подумайте ло-ги-че-ски, это же просто… просто сказки какие-то! — воскликнул Поттер, даже не представляя, какой эффект производит именно этой фразой.
От профессора защиты словно прокатилась волна, и класс затих и сжался в ожидании бури. Кроме Гарри. Правда, Гермиона схватила его за руку, но он только пожал ее пальцы и улыбнулся, когда она, упрямо сжав губы, достала… детский пистолетик, стреляющий шариками с разными заклинаниями. На самый крайний вариант это действительно был выход. Он нащупал свою «игрушку» в кармане мантии.
А Грюм все молчал.
Подумать логически… его якорь в этом странном и отчего-то таком чужом мире, в чужой роли, в чужом теле. Единственная его правда, единственное, что заставляло работать его разум, что удерживало от волн сумасшествия, опрокидывающих его в иную, неправильную реальность.
А Поттер уже не мог остановиться. Он вышел из-за парты и прошел немного вперед, поворачиваясь к классу.
— Включите же все свои мозги, наконец, — он едва не кричал, так что возле дальней стены даже кто-то поперхнулся. — Что может сделать годовалый ребенок сильнейшему магу? Волдеморт же сильнейшим был, так? — Гарри не заметил, как дернулся Грюм, схватившись за левое предплечье. — И что я мог, когда даже толком говорить не умел! Обоссать его?!
Некоторые фыркнули, сдерживая смех, и даже Грюм вроде отмер, внимательно слушая Гарри, но продолжал стоять как громом пораженный. А Гарри все несло…
— Кто вообще все это видел? Лорд исчез, взрослые мертвы, а мне — чуть больше года! Кто там был такой умный, что все описал удивительно занятно? — в голосе Гарри зазвучал чисто снейповский сарказм. — Какой я нахер победитель, а? Если такое говорите вы — такой опытный человек, я… я…
Гарри махнул рукой и начал собирать вещи.
В классе стояла звенящая тишина, которую наконец нарушил хриплый голос профессора:
— Сядьте, Поттер… На самом деле вы задали отличные вопросы. Я тоже хочу спросить, раз уж вы, хм, исследовали эту тему. Что вы можете сказать о защите вашей матери?
— Я не нашел нигде ничего похожего, сэр, — буркнул Гарри, присаживаясь на место.
— И что это может значить?
Во время поттеровской истерики в Барти Крауче незаметно для него самого постепенно занял ведущую роль тот самый юный Барти, который тоже любил до всего докапываться. И он счел Поттера в этом очень похожим на себя… Да, он бы все делал точно так же.
— Возможно, это была ее собственная разработка? — предположил мальчишка.
Ну, Барти вообще-то так и думал поначалу. Пока не познакомился поближе с Лонгботтомами.
— Или?
Гарри удивленно смотрел на профессора. В нем что-то изменилось, и изменилось сильно, только вот что и как, понять он не мог.
— Или это была Темная магия. Ведь эти книги недоступны для учеников, верно?
А мальчишка умеет думать, причем быстро.
— Для учеников вообще много какие книги недоступны, — не удержалась его соседка, и Барти посмотрел на девочку с интересом.
— А вы недовольны этим, мисс?..
— Гермиона Грейнджер, сэр, — девчонка встала и поклонилась. — Да, конечно, сэр. Я считаю, что, кто ищет, тот всегда найдет, особенно потомки темных семейств, а вот остальные останутся безоружными.
— Вы собрались воевать с применением Темной магии? — интерес Барти разгорался с каждой фразой.
Слизерин зашушукался. Гриффиндор тихо обалдевал.
— Я читала, что незнание законов не избавляет от ответственности, зато знание — запросто(1).
— Десять… десять очков Слизерину, — неожиданно произнес Грюм к полному оторопению всех, и слизеринцев, и гриффиндорцев.
Гермиона Грейнджер только улыбнулась. Тоже умная девочка…
А Барти ощутил себя не профессором — тоже учеником, в разговоре с Поттером и Грейнджер забыв об уроке почти полностью. Давно его ум не получал такой пищи, такой интересной и… необходимой! Он уже мысленно сам с собой спорил, доказывал, думал, где искать ответы…
Когда прозвучал гонг, знаменующий конец урока, пелена спала.
* * *
— А он так ничего, оказывается, если разговорить как следует! — улыбнулась наконец Гермиона. — Я думала, будет гораздо хуже. Гарри, ты его такими вопросами засыпал, ему теперь придется ответы искать… — она хихикнула.
— Даже адекватный местами, — дополнил Рон, искоса глядя на подходящих слизеринцев.
— Поттер, если ты так каждый урок будешь его разводить, с меня причитается… — протянул руку Драко, и Гарри снова ее пожал, не раздумывая.
— Я видел, что он под тебя копает, еще с самого начала, — ответил он. — Странный он все-таки, этот Грюм. Неприятный тип.
— Мне кажется, все-таки больше странный, чем неприятный, — Гермиона кивнула проходящим мимо сокурсникам и утянула друга в пустой коридор.
— И давно ты такая добрая стала? — Гарри оглянулся и, заметив, что они остались одни, добавил:
— Ты же в него чуть не целиться начала!
— Это в самом начале. А потом… Он стал совсем другим! — Гермиона замялась. — Гарри, я не знаю, как это объяснить, но он не такой, каким казался поначалу.
— А… я тоже заметил. Но вот вопрос: который он — настоящий?
— Это надо узнать. И еще от чего он лечится, это должно быть как-то связано!
— Что он пьет, хотел бы я знать…
— Значит, выясним!
1) Станислав Ежи Лец. «Непричесанные мысли». Фраза приведена по памяти.
Еще на подходе к лаборатории Северуса Гарри насторожился. Было тихо, но не как обычно, а странно. И чем ближе, тем больше это чувство усиливалось, а рядом с дверью словно все обычные звуки выключили или навалилась внезапная глухота. Он торопливо открыл дверь и увидел на лабораторном столе знакомого джарви и склонившегося над ним Снейпа. Амбрэ стояло такое, что едва слезы не вышибало. Гарри быстро залез в сумку и наколдовал себе повязку на нос из ненужной бумажки. Стало чуть терпимее.
Хорь разевал пасть, словно что-то говорил, и наконец до Гарри дошло: тот ругался! Ну… понятно, почему. Мало кому понравится, когда чужие руки орудуют где-то, хм, под хвостом. Он на его месте тоже много чего сказал бы, наверное.
«Интересно, чем Северус свой чуткий зельеварческий шнобель закрыл?» — подумал Гарри и решил потом обязательно поинтересоваться и тоже научиться. Крутая, должно быть, штука.
Он попытался поздороваться, но имело смысл только кивнуть. Наконец Северус отпустил джарви, тщательно вытер руки, провел палочкой в воздухе — Гарри узнал Фините по рисунку первого движения, второе было неизвестным, но воздух стал намного чище. Хорек сперва метнулся было под стол, но потом передумал и замер в довольно агрессивной позе.
— У тебя что-то срочное, Гарри?
— ХХХ! Ххх ххх твою ххх за ххх под ххх через ххх! И ххх! — джарви ругался так, что, кажется, будь в лаборатории побелка, она бы покраснела и осыпалась.
Гарри округлил глаза. Хотя тирада Малфоя и не шла ни в какое сравнение с тем, что заворачивал порой главный лекарь Мунго, но слышать такое от ядовитого, но все же воспитанного рафинированного аристократа было неожиданно.
— Силенцио, — погасил пыл «животного» Снейп.
Хорек зыркнул обиженно и попробовал цапнуть его за палец.
— Еще чего, — быстро убрал руку Снейп, строго поглядев на подопечного. — Мистер Малфой, смею напомнить, вы сами согласились…
Джарви расфыркался и сделал вид, что оскорблен в лучших чувствах.
— Да дай ты ему уже пар спустить! — неожиданно заступился Гарри.
— Вы хотите сказать что-то более, хм, содержательное? — Снейп снял Силенцио и вопросительно уставился на джарви.
— Мне отец велел! — рявкнул хорек и едва не расплакался от злости. — С-с-сука белобрысая!..
— Я тебе сочувствую, правда, — покивал Гарри. — Давай возвращайся в себя, что ли.
— Да что ты понимаешь! — прошипел джарви и помотал головой.
— Ну, — хихикнул Гарри, — когда кто-то интересуется тем, что у тебя под хвостом, это определенно стресс. Но ведь ты знал, как это будет?
— Знал! Но не пробовал! И это большая разница!
— А я вот тогда тоже не знал, — протянул Гарри и, покосившись на Северуса, покраснел и умолк.
Снейп поднял бровь. Уж не сцену ли в его спальне нахальный мальчишка имеет в виду?
— Чего еще я о тебе не знаю, Гарри? — поинтересовался он.
— Нет, это я чего еще не знаю о хорьках? — быстро перевел тему младший братик.
— Не о хорьках, а о джарви, это все-таки разные животные, — Северус прекрасно понял, что брат подловил его интересным вопросом. — Да, я нашел старинные записи, там этот невероятно ценный секрет используется очень во многих вариантах зелий и значительно сокращает время их приготовления, а продолжительность действия, наоборот, увеличивает. Секрет околоанальных желез обычных хорьков тоже используется, но совсем с другой целью и куда реже.
Снейп бегло пробежал взглядом по ближайшей полке, достал пустой флакон из чего-то тускло-серебристого, повертел в руках, словно о чем-то раздумывая, и снова обратился к мальчикам:
— Я пока занят, так что попросил бы вас обоих… Гарри, потом расскажешь, чего еще ты там не знал.
Гарри понятливо кивнул, сграбастал хорька, от неожиданности немного прикусившего ему руку, и вымелся в соседний класс. Там Малфой наконец вернул свой собственный облик.
— Ты чего кусаешься? — Гарри потер руку. — Синяк будет. Объяснять потом всем…
— Не фамильярничай, Поттер. Если ты случайно присутствовал, как… О, поклянись, что никому не скажешь!
— Клянусь… — Гарри убрал палочку и улыбнулся. — Ты действительно считаешь, что Гермиона не поймет, откуда у профессора Снейпа взялся такой редкий ингредиент? — спросил он ехидно.
Драко покраснел и выдал еще пару коротких фраз из хоречьего репертуара.
— Кажется, я понимаю, почему все джарви так ругаются, — хихикнул Гарри.
— Так единственная наша защита, — взвился Малфой, — чтобы к нам вообще не подходили!
— А цапнуть? — Гарри потер руку.
— Его, что ли? — кивнул Драко на приоткрытую дверь и виднеющегося за ней Снейпа, сосредоточенно отмеряющего капли драгоценной жидкости в пробирку. — Меня отец проклянет. Он велел, — Драко вздохнул и покраснел, — он просил сделать то, о чем декан попросит.
— Удивительно, — задумчиво произнес Снейп, тщательно закупоривая емкость и подходя к двери. Он распахнул ее и уставился на мальчишек, опираясь свободной рукой о косяк.
— Меня он просил присматривать за вашим поведением, мистер Малфой. Внимательнейшим образом, причем не только на моих уроках. Если честно, я не совсем понимаю, как ваш отец себе это представляет. Так что ведите себя… соответствующе, и все будет нормально. Если у вас ко мне вопросы, я освобожусь примерно через час.
Он кивнул им и плотно прикрыл дверь.
— Ну и хрен ли ты страдаешь? — спросил Гарри. — Чего особенного?
— Поттер… — Малфой наклонился к нему. — Тебя трогал за… — он сбился, снова покраснел и начал злиться, — за яйца посторонний мужик? Да еще жамкал и давил?! Как думаешь, тебе бы понравилось?
— Больно? — сочувственно спросил Гарри. — Или если не мужик, было бы лучше?
— Идио-о-от…
От Малфоя можно было смело прикуривать.
— Не особо больно, но неприятно! Стыдно! И противно!
— А чего такого-то? Это же для науки! Северус тоже вряд ли много удовольствия получил… миазмы те еще!
— Тебя бы так «для науки», я бы посмотрел…
Гарри снова захихикал. Драко едва не засадил ему в ухо, но тот поймал его кулак и быстро зашептал:
— Я могу тебе показать… что я делаю для науки. Только повязку какую на нос сделай потолще. Вонять я не хуже тебя могу!
Драко округлил глаза, и Гарри наконец признался:
— Я это… теплицы мадам Стебль… хи-хи… удобряю!
— Ахч! — хлопнул себя по коленке Драко и заржал. — Самое лучшее удобрение, точно! Ну и что, Поттер, трудно быть драконом?
— Я бы сказал, неожиданно. Когда я первый раз сел, мадам Стебль… ну… оказывается, она никогда не видела, как драконы… того. Удобряют, — он идиотски хихикнул. — Я… ну, знаешь, там, где все сваливают, в дальнем углу, сел, напрягся… и тут из-за теплицы выходит она, представляешь?
— Она что, теперь все время за тобой… смотрит?! — Драко обалдел.
— Не, одного раза хватило. Оно ж пахнет, как…
Мальчишки снова прыснули.
— Значит, ты теперь поставщик удобрений…
— А то! Ремесло в руках, голодать не придется.
— Насчет «в руках» я бы поспорил… скорей уж под хвостом. Но если вдруг у папиных фермеров случится неурожай, буду иметь в виду!
— А еще я профессору сдаю… кое-что. Для зелий.
— Неужели… это самое?
— Да ты что, — покраснел Гарри. — Кровь и слюну! Мой дракон еще маленький. Ну и это… в смысле, он еще не созрел. Ой, а ты созрел, получается?
— Придурок! Околоанальные железы это совсем другое, сходи, почитай! — возмутился Драко. — Ты совсем кретин или прикидываешься?
— Совсем прикидываюсь, — мирно ответил Гарри. — Слушай, а как аниформы созревают?
— Одновременно с хозяевами, Поттер, что тут непонятного? О… кажется, я понял. Тебя интересует поведение драконов в пубертатный период?
— Меня и поведение людей интересует…
Когда мальчишки наконец ушли, Снейп задумался. Кажется, ему светит работа по половому воспитанию… то есть просвещению. Вот уж не то, чего бы он хотел. Впрочем, Драко вскоре займется отец, если уже не занялся, хотя у них же вроде традиция — после пятнадцати… А вот Гарри… Может, Флитвик поможет, у него вроде неплохо получалось…
* * *
За очередным профессором ЗОТИ уже неделю как велось скрытое наблюдение, хотя сам Барти относил это к тому, что его студентов мало и, мягко говоря, не совсем удачно учили. Он решил это исправить, так что банка с пауками кочевала с ним вместе с урока на урок. Ему нравилось чувствовать испуг, злость, ненависть, но когда Невилл Лонгботтом приходил на дополнительные занятия, в Барти невольно просыпалось уважение. Он уже понял, что тихоня и увалень останется таким не долго… Стоит лишь кое-кому выйти из Азкабана. Правда, это вряд ли случится скоро. А так он и сам повзрослеет, годы все равно возьмут свое. Нет, робкого мужчины из Лонгботтома не получится.
Чувствовал ли он свою вину перед ним? Не особо. Но сочувствовал. Мальчишке не повезло. Однако если бы его родители продолжали носиться по рейдам, было бы примерно то же самое. Даже останься они живы и здоровы, парня все равно бы подкинули бабушке, иначе просто не смогли бы работать. Вот же дурость, этот Алисин феминизм! Ведь сама практически бросила своего ребенка вместо того, чтобы обезопасить и его, и себя.
А четверокурсники все чаще стали просить «подумать логически» прямо на уроках. И его словно накрывало… Юность, еще до того, как он пришел к Лорду… Память о том, как это было, почему. И появлялись новые и новые вопросы, прежде всего к себе. На большинство из них он не мог ответить с уверенностью, и это было странно.
Уроки же превращались в весьма интересные дебаты.
Например, о том, какой из годовалого ребенка может быть победитель. И что может представлять собой материнская защита, а также при чем тут любовь.
Когда Поттер цитировал Дамблдора, у Барти возникало то ли дежавю, то ли еще что… А главное, он начал проводить параллели между собой и Поттером, своей матерью и его.
В конце концов, ему пришлось себе признаться, что ему нравится этот бойкий и умненький мальчишка.
Вот только Малфой, как и прежде, вызывал в нем самые темные и опасные чувства. Может, дело было в том, что тот был слишком похож на своего отца? Больной мозг Барти не мог дать ответа и не мог противиться тому, что чувствовал его хозяин. А тот жаждал… мести. Не ребенку, но его отцу, пацан служил бы орудием. Так что стоило профессору увидеть белобрысую шевелюру, как его переклинивало…
Так было и на этот раз, когда он увидел, как мальчишки перекидываются заклятиями. Удобный случай!
Он бросил заклинание трансфигурации и удивленно наблюдал, что не все пошло по плану.
— **ядь! — рявкнул хорек… хоречище, впечатавшись мордой в каменную плиту, и замолк.
Джарви?! Как это?
Но раздумывать Краучу было некогда: к зверьку бросился Поттер, а смотревшая на мальчишеские развлечения по стороны Грейнджер буквально повисла на его руке, и ей даже почти удалось отобрать палочку. Мордредова грязнокровка!
— Драко! — Поттер осторожно погладил хорька. — Ты как?
Он поднял возмущенное лицо.
— Профессор, вы…
В это время Крауч наконец отбросил от себя девчонку, да так, что та глухо шмякнулась в стену и молча по ней сползла.
Вот этого Гарри вынести уже никак не мог и с размаху что было сил засветил лже-Грюму аккурат в его знаменитый артефакт…
Стеклянный глаз с тихим звоном покатился по полу.
«Я же в жизни не рассчитаюсь за него», — промелькнуло в голове Крауча, но перед глазами начали расплываться странные цветные круги, потом ноги подкосились, и его поглотила темнота.
Удар Гарри все лето ставил кузен, уже несколько лет отзанимавшийся в секции «благородного и истинно джентльменского вида спорта». Не то чтобы из Дадли был хороший тренер, просто Гарри никогда не любил уступать… Так что научился вкладывать еще и немного магии. А что? Все честно! Весовые категории-то разные!
— Что здесь происходит? — раздался голос Минервы МакГонагалл.
«Оказывается, иногда и наш декан может успеть вовремя», — подумал Гарри, потирая кулак. Крайние костяшки сильно саднило: видимо, глазницу Грюму перед вживлением артефакта еще чем-то укрепили.
Картину Минерва застала воистину странную. Оглушенный Грюм, мотая головой, медленно поднимался с пола. Гарри Поттер с болезненной ужимкой, одной рукой придерживающий гигантского хорька, второй подавал платок явно помятой мисс Грейнджер. Рон Уизли злобно прицеливался палочкой в Грюма. Откуда в Хогвартсе джарви?
Однако этот вопрос она так и не задала.
— Прекратить! — скомандовала она почти автоматически. — Все к директору! Вас, мистер Грюм, это тоже касается.
Барти Крауч даже почувствовал некоторое облегчение. А что ему было делать? Прибить Поттера? Не хотелось, да и нельзя было. Расправиться с мелким Малфоем? Он вдруг понял, как это выглядело со стороны и… покраснел. До того это было кретински: взрослый маг влез в детские то ли игры, то ли разборки. Тьфу.
Нечто визжавшее от удовольствия, когда Драко впечатался в пол, умолкло и сидело глубоко внутри, чему Барти был очень даже рад.
«Надо найти, что это может быть и как с таким бороться, — промелькнуло в его мыслях, пока они шли к кабинету Верховного Чародея. — Сорваться только и не хватало».
А там… Конечно, воспитательные меры дорогого директора давно не имели на него особого влияния, но на этот раз старику, кажется, удалось задеть его за живое. Наверное, потому, что темная тень, раньше все время словно обнимавшая Барти, убралась глубоко-глубоко.
«Кажется, оно боится Великого Светлого? — подумал Барти. — Чаще на чай к нему ходить, что ли?»
Детишек, естественно, пожурили, но оправдали: ведь магию никто из них не применял. Только, как обычно, взяли слово молчать об инциденте. Дамблдор даже мотивировал, мол, преподавателя же после начала учебного года не найти, а ведь уважа… хм, мистер Грюм все же неплохой специалист, правда?
Джарви только скрипнул зубами, а Крауч успел порадоваться, что никто не спешит расколдовывать парня — он пока не представлял, что выдаст, снова увидев Малфоя в его обычном облике.
И едва не заржал в голос, когда Поттер, уже выходя, бросил, словно читал его мысли:
— Пожалуйста, директор, может, пусть профессор Грюм что-нибудь успокоительное попринимает?
— Точно! — поддержал его рыжий приятель. — Потому что он, конечно, интересно ведет и все такое… Но уж очень нервный!
И детишки тут же скатились по лестнице.
— Спокойные авроры долго не живут! — рявкнул Барти, вспомнив наконец о необходимости соответствовать образу, и похромал поближе к директору. — Постоянная бдительность! — он грохнул кулаком по его столу.
Дамблдор подпрыгнул. В конце концов, для него это тоже оказалось неожиданным.
— Аластор, друг мой, — ласково обратился он, словно к больному. — Позволю себе напомнить, что ты сейчас не на операции. В этих стенах ты не аврор, а профессор. Учитель, понимаешь? И мне действительно совершенно некем тебя заменить, — половинки очков остро блеснули. — Ты меня понимаешь?
Нервный профессор еще несколько дней светил здоровенным фингалом, не сводимым никакими ухищрениями мадам Помфри, к ее великому удивлению. Благо артефакт уцелел. Ну, более-менее: иногда изображение начинало двоиться, троиться, а то и просто шло рябью.
* * *
— Гарри, как ты мог?
— Что именно?
Гермиона улыбнулась привычным уже снейповским интонациям в голосе лучшего друга.
— Ты полез со своим советом… к Великому Чародею!
— И что? — фыркнул Гарри. — Я, что ли, виноват, что он такой великий, что небольшие проблемы тех, кто попроще, ну, вроде нас, его не волнуют? Я тоже не хочу подпрыгивать каждый раз, когда Грюм будет мимо проходить!
— По-моему, Гарри прав, — поддержал его Рон и снова уткнулся в очередной фолиант, на сей раз о древнетюркских рунах.
— Тебе не кажется, что он слишком сильно изменился за лето? — шепотом спросила Гермиона.
— В любом случае ему это на пользу, я считаю, — так же ответил Гарри. — Пойдем в подземелья или еще куда?
* * *
Когда они поднялись на первую площадку Астрономической башни, Гермиона остановилась.
— Тут не дует, выше холодно, я не хочу. Слушай, мне кажется, я поняла, что пьет профессор Грюм, — она сделала паузу и заговорщически улыбнулась.
— Не томи, — предложил Гарри. — Нервы у меня еще не очень, знаешь ли. Все еще перед глазами стоит, как этот гад тебя в стенку швыряет.
Он сжал кулаки так, что они хрустнули, и поморщился от боли. К Помфри сходить, что ли? Хотя из-за такой мелочи…
— Гарри, это оборотное! — выпалила Гермиона.
— Да какое оборотное, оно же на три часа! — не мог не возразить тот, кто недавно оборотное готовил лично.
— Это у твоего Снейпа оно на три часа, а стандартное…
— Да-а?.. А пойдем спросим! Может, ему и раньше заказывали?
— А ты сам не видел, что он варит?
— Я что, у него в лаборатории живу, что ли? Да если бы я свой нос в каждый котел совал…
— У тебя бы давно не было носа. Но все-таки, я считаю, что…
Путь от самой высокой башни Хогвартса до подземелий был неблизким, но разгоревшийся спор не дал им заметить, что за ними наблюдает один из портретов. Однако на лестнице он отстал и больше не появлялся. В пылу дискуссии они почти уткнулись в мантию Снейпа, после чего тот предложил им успокоительное.
— А уже есть? — спросил Гарри. — То есть, директор уже попросил, и ты сварил? Так быстро?
— Так, ясно. Прочитать рецепт и технологию приготовления, — к ним полетело два свитка. — Но сперва вы все рассказываете. Зачем директору успокоительное и для кого? Гарри?..
И Поттеру пришлось быстренько живописать недавнее происшествие.
— Странно, — потер подбородок Северус. — Слишком странно.
— Нам тоже кажется, что Грюм как-то совсем неадекватно реагирует на Малфоя, — дополнила Гермиона.
На сей раз она решила не тратить время на вежливые дополнения. Бок, которым ее приложило о стену, болел, но раз Гарри не пошел в Больничное крыло, она решила тоже потерпеть. Просто ушиб, подумаешь. Тут вопросы куда интересней!
— А еще я уверена, что он пьет оборотное! А Гарри говорит, что нет! Каждый час, я все пересмотрела, других зелий…
— Другие зелья, принимаемые по такой же схеме, безусловно существуют, мисс. Только вряд ли Грюму необходимо зелье улучшения внешности. Оборотное… Хм, действительно, поступал ко мне заказ… Первый раз еще летом, девятого июля, если быть точным.
— Герми, я же говорил, что не оно… — Гарри повернулся к брату. — Мы ведь такое же варили, я правильно понимаю? И ты его уже отдал, я помню.
Снейп кивнул и усмехнулся.
— Варили такое же, но… Буду я еще продвинутое тратить на всяких там! Я его еще не запатентовал. Из модифицированного, Гарри, получается полуторная порция обычного.
— Если просто разбавить? — поразилась Гермиона.
— Ну, не совсем просто… Но в целом так, и время экономит замечательно, и дорогие компоненты.
— А почему? — Гарри недоумевал. — В смысле, не запатентовал? Это ж такие нормальные деньги!
— Я что, голодаю? — возмутился Снейп. — Подумай наконец головой!
Вопрос в глазах Гермионы был едва ли не больше самих глаз.
— Что бы вы выбрали, мисс, деньги или собственную жизнь? — Снейп снизошел до наводящего вопроса.
Девчонка ахнула, прикрыв рот рукой. Умница, догадалась. А вот братец продолжает хлопать глазками. Это уже форменное безобразие!
— Гарри?
— А?
— Начинай думать вслух.
Мальчишка тяжело вздохнул.
— Сейчас над котлами вздыхать пойдешь, если не озвучишь свою собственную гипотезу.
— Э… Ладно… Где котлы?
«Да что это с ним? Хотя… скорей всего, все еще переживает. Ничего, сейчас переключим».
Северус махнул рукой на угловой стол, заваленный почти до потолка. Хорошо, что иллюзию увеличения он давным-давно умел использовать невербально. Гарри оценил фронт работ и изменился в лице так, что старшему брату еле удалось сдержать улыбку.
— А… если запатентовать, то надо делать публикацию, а значит, многие узнают… Точно! Если тебе надо будет спрятаться или кого-то изобразить, и тебя поймают под оборотным, заподозрив, что это не тот, кого изображаешь… Фините на зелья не действует… если готового антидота нет, то подождут час, может, чуть больше для верности, и — все! Отпустят!
— Какое замечательное стимулирующее действие оказывает на твои мыслительные способности гора грязных котлов! Буду знать. Антидот на модифицированное, кстати, не действует.
— Круто… И это все околоана… кхм… кха-кха-кха… Замечательный ингредиент! — выдавил Гарри.
«Так вот как, оказывается, работает клятва! Надо будет Герми рассказать».
— Но все-таки кто это, если не Грюм? — не выдержала Гермиона.
Ей было плевать на котлы и, временно, даже на новый рецепт. Ей хотелось узнать правду.
— Это был отличный вопрос, мисс, но у меня есть еще один к вам, — неожиданно нахмурился Снейп. — Больничное крыло вы с Гарри, конечно, уже посетили? Почему вы морщитесь, поворачиваясь влево? Или вы предлагаете мне заняться колдомедициной? Гарри, давай руку.
Северус вдумчиво намазывал распухшие костяшки мальчишки собственной мазью от ушибов, строил Грейнджер по поводу ее драгоценного здоровья, а сам усмехался тому, что завидует Гарри. Еще бы, дать в глаз Шизоглазу, да прямо в Грозный! Эх… Что-то он с Гарри все больше в детство впадать начал.
Ладно, сейчас детки потопают к Поппи, а он… Чем бы лучше нажать на Малфоя-старшего? Обязательно надо выяснить, для кого ему нужна основа оборотного…
Северуса разговор с Малфоем, к которому он отбыл официально, по приглашению якобы на день рождения его супруги, мягко говоря, не порадовал. Достаточно тому было продемонстрировать магический след от Непреложного обета на аристократическом запястье — Снейп даже спрашивать не стал, потому что, если уж Люциус вляпался — дело серьезное.
И теперь ему оставалось только гадать, кто же это. Явно из Пожирателей, причем… не из компании Малфоя, в которой оказались все, кто смог отмазаться от Азкабана, чудом и большими деньгами уцелевшая часть внутреннего круга.
Он поболтал хайболом, прислушиваясь к тихому звону льдинок в бокале.
— Внешний? — задал он единственный вопрос.
Малфой посмотрел на него укоризненно и покачал головой. А потом сделал большие глаза, радостно ухмыльнулся и вымелся из кабинета.
Снейп философски вздохнул и отхлебнул из бокала. Элитный скотч приятно согрел горло.
— Держи! — довольный собой Малфой протянул ему небольшую старую тетрадь. — Снял фамильные чары с дневника одного своего родственника… Цени! Раз уж ни прямо сообщить, ни намекнуть я не могу, зато так ты точно все выяснишь.
Люциус призвал непочатую бутылку Chivas Regal и со словами «с меня причитается» сделал недвусмысленный жест в сторону камина.
— Можно подумать, это у меня день рождения, вот, ценные подарки дарят, — сыронизировал Снейп, хотя было ему вовсе даже не смешно. Если Люциус Малфой жертвует часть фамильных рецептов, да еще и делится своим коллекционным запасом…
«Он очень хочет, чтобы я все выяснил. Более того, сдается, это для него жизненно важно».
Снейп не стал злоупотреблять гостеприимством и, подхватив одной рукой «подарки», направился к камину.
— Как только к тебе придет хорошая мысль, — Люциус смотрел с надеждой, — я хочу быть первым, с кем ты ею поделишься.
— Даю слово, — поднял палочку Снейп.
Аристократ поморщился, словно у него заныли зубы.
— Ладно. Клянусь, — смилостивился Северус, и Малфой вздохнул с облегчением.
«Кажется, отдых в выходные, равно как и занятия с Гарри, мне не светят, — думал Северус, выходя из камина в своих апартаментах. — И будет удивительно, если директор в школе и не засечет использование моего камина. Интересно, на что придумает сослаться Люциус в следующий раз».
И он бережно раскрыл тетрадь.
Подумать только, «Зелье истинной сути»! Рецепт абсолютного антидота от любых превращений, что оборотного, что анимагического, который считали давно утерянным, всплыл довольно неожиданно. О да, Малфой действительно кровно заинтересован. Кто же все-таки так талантливо представляется Грюмом? Неужели кто-то из Пожирателей, как и Блэк, сумел сбежать? Но Северус не знал ни одного анимага среди тех, кто оставался в тюрьме. Научились?
Он начал готовить основу для зелья, перебирая в уме возможные варианты, и все больше склонялся к тому, что это, скорее всего, Рабастан Лестрейндж. Но кто тогда сидит в Азкабане? Или тот инсценировал смерть, которую доблестные стражи тюрьмы замолчали?
* * *
Барти Крауч был в очень своеобразном раздрае. С одной стороны, у него болел глаз, отчего периодически одолевала злость на главного виновника этого безобразия. С другой… С каким наслаждением он сделал бы это сам! Не это ли он представлял, каждое утро брея рожу ненавистного аврора?
С другой стороны, этот самый аврор валялся сейчас на самом дне его сундука и уже начинал попахивать далеко не тем, чем полагается пахнуть живому. Слишком долго он там лежал. Барти долго хмурился, но наконец не выдержал и, наложив дополнительно чары сна, вытащил старика.
Когда он повернул его, то резко выдохнул и выругался сквозь зубы. Длительная неподвижность сказалась на теле старого аврора далеко не лучшим образом. Позвать бы эльфов… но привлекать к этому он не мог никого.
«Вот и тебе досталось, старик, и поделом, — думал Барти, левитируя тушку Грюма и залечивая мерзкие пролежни. — Такого я бы и врагу не пожелал. А ведь это твой старый друг тебя подставил… Что ты такого сделал директору, интересно? Где дорожку перешел?»
Естественно, Грюм не мог ответить. Теперь, когда тот был совершенно беспомощен и находился полностью в его руках, Барти с удивлением понял, что больше не хочет мести. Даже то темное и злое, что порой заворачивало все его внутренности в узел так, что он не мог и помыслить о чем-то, кроме Круцио, непривычно молчало. Может, потому что старикан был без мундира? А может, потому что он был действительно стар… Даже полностью седой Дамблдор, который был куда старше, не вызывал такого чувства. Не ветхость, не жалость, что-то другое, пронзительное, как… как чувство, посетившее его в фамильном склепе, где была пустая могила его матери.
Если бы Грюм вдруг пришел в себя и напал, Барти бы, без сомнения, отбился обычным Конфундусом. Он даже не подумал о том, как хотел причинить боль. Что-то изменилось.
Он бросил в сундук скатанную постель, трансфигурировал из стула небольшой столик и опустил туда же. А потом аккуратно спустился, удерживая тело аврора, и уложил его на одеяло. Чистую одежду, запас которой всегда пополняли эльфы, приводя в порядок ношеное, призвал Акцио и сложил у изголовья.
Осмотрелся. Стены словно давили. Барти ухмыльнулся и сделал два светлых фальшокна, показывающих небо с облаками, словно настоящие. Когда-то он очень хорошо умел зачаровывать стены. Да и не только стены.
Он вылетел из сундука тем самым заклинанием полета без метлы, которым его фактически «купил» в свое время Темный Лорд, и понял, что сил почти не осталось.
«Сиделка при Грюме, — подумал он. — Наши бы меня за это… Сам себе не верю. Не знаю, почему, но так правильно».
Он бросил Финитэ на тело, аврор зашевелился, и Барти поскорей закрыл сундук. Общаться с Грюмом он был не готов. Пусть тот пока живет. Всего месяц как-нибудь потерпит. В конце концов, отстриженного клока волос на год хватит — найти бы только место, куда спровадить этого… эту головную боль. Совершенно незачем держать его здесь.
Пусть живет. Потом Барти сам вызовет его на дуэль. Это будет честно: сил после Азкабана у него, наверное, не намного больше, чем будет у Грюма. Отомстить ему все еще хотелось, вот только противник должен защищаться, а не лежать беспомощной тряпочкой.
«Поттер определенно правильный парнишка, — вдруг подумалось ему. — Больше не буду докапываться до него и его друзей».
И только после того, как дал себе это обещание, вспомнил, что так страстно мальчишка защищал не только девчонку-грязнокровку, но и…
— Малфой, — простонал лже-Грюм и отхлебнул оборотное.
Раздался хлопок, и Барти вздрогнул, едва не выронив «любимую» фляжку.
— Успокоительное, сэр! — школьный эльф степенно поклонился и подал флакон примерно на десяток порций. — Директор Дамблдор просил сказать, что это усовершенствованное зелье, расчет два к одному.
«Двадцать дней, — подумал Барти. — Надолго хватит».
И благосклонно кивнул, отпуская домовика.
Он справится. Вот только как будет взаимодействовать Успокоительное с Оборотным? Таких исследований ему раньше не попадалось. Значит, он станет первооткрывателем. Крауч-младший наконец по-человечески улыбнулся (как же ему надоело скалиться, на самом-то деле!) и открыл новый дневник…
И все-таки, возможно, Малфой сумеет вывезти Грюма из Англии куда-нибудь подальше? Может, пойти на контакт со Снейпом — тот умеет работать с мозгами аккуратно? Ну почему он сам гений во всем, кроме ментальной магии?
* * *
«Перестаралась» в исполнении мисс Грейнджер сначала ударило было по ее же однокашникам: ее «учиться, учиться и еще раз учиться» всего за пару дней создало весьма приличную дистанцию между ней и сокурсниками, да и не сокурсниками тоже.
Умная девочка в разговоре с лучшим другом оценила это, сделала правильный вывод о том, что шарахание от нее сверстников это не совсем то, что надо, и перешла на другую, гораздо более малочисленную категорию: преподавателей. Сокурсники облегченно вздохнули, а потом и возрадовались. Потому что Гермиона Грейнджер начала задавать вопросы.
А когда она начинала спрашивать, на уроке точно можно было расслабиться… Она выкапывала такие тонкости и нюансы, что некоторые занятия становились едва ли не шоу, причем некоторые, самые продуманные однокурсники едва успевали строчить конспекты: преподавателям приходилось, так или иначе, выдавать очень редкую и иногда даже эксклюзивную информацию, которую ни в одном «одобренном Министерством» учебнике днем с огнем не найти. И в дополнительной литературе тоже. Слизеринцы после пары таких занятий даже перестали припоминать ей маггловское происхождение, а это уже кое-что значило.
Только Снейп, глядя на лучшую ученицу со смесью любопытства и иронии, после первой же ее попытки попросил записывать все вопросы и приносить ему, а не превращать его уроки в шоу для эрудитов и ходячих… ладно, сидячих энциклопедий. Так что зельеварение было единственным предметом, который у четвертого курса Гриффиндора и Слизерина проходил в обычном режиме.
Гермиона неожиданно для себя увлеклась таким новым способом добывания знаний. Она уже на раз-два раззадоривала Флитвика так, что тот пускался в пространные, но интересные объяснения о том, как и почему работают те или иные чары, и уже знала пару приемов, как вывести на «откровенности вне программы» саму МакГонагалл.
Авроре Синистре теперь приходилось готовиться к урокам особо тщательно, да и не ей одной… Только мадам Бабблинг морщилась, когда мисс Грейнджер поднимала руку. Она считала, что пока не время вдаваться в такие тонкости, однако отвечала, либо отсылала девочку к литературе, которую, впрочем, ей часто приходилось приносить самой: в школьной библиотеке такого и близко не имелось.
Чтобы репутация заучки и зануды закрепилась окончательно, Гермиона пару раз в неделю выступала по поводу поведения однокашников, но границы уже старалась не переходить — ей с ними еще три года учиться, как-никак.
— Грейнджер, ты стала такая странная, — Лаванда, сидя на кровати, задумчиво наматывала и сматывала с пальца светлый локон. — То вроде нормальная… то вообще повернутая на учебе, а иногда и на правилах. Что не мешает тебе иногда приходить из библиотеки после отбоя. Как тебя только мадам Пинс не выдворяет, интересно?
— Еще как выдворяет, — улыбнулась Гермиона, внутренне насторожившись. — Просто иногда ноги уводят непонятно куда, ну, когда задумаешься о чем-то, ведь бывает?
— И далеко уводят? — полюбопытствовала Патил.
— По-разному. Чаще всего на улицу несут, я один раз спохватилась, когда уже дверь открывала. Ох, как же пришлось бежать!
— Вот смотри, ты же нормальная сейчас! А почему вчера Лаванде всю плешь проела за то, что та на пару минут опоздала, а?
— Да, между прочим, я тоже бежала!
— Вместе с Маклаггеном.
— Так ты на него, что ли, глаз положила?
— Я? Маклагген? — Гермиона выдержала задумчивую паузу и почесала в затылке. — Да вроде нет… А может, мне просто завидно, что ты с мальчиками общаешься?
— Грейнджер, ты сама-то поняла, что говоришь? Ты сама прямо вот ни с какими мальчиками не общаешься, да?
— У меня просто так проявляется пубертатный период, — пожала плечами Гермиона и, глядя в стекленеющие голубые глазки соседки, спросила: — Объяснить, что такое?
— Э-э-э… пожалуй, не надо…
— Да ладно, я в двух словах…
— Грейнджер, не надо! — забеспокоилась Парвати, втихаря показывая своей подруге маленький кулачок.
— Мы, подростки, такие непоследовательные! — возвестила Гермиона насторожившимся и едва ли не приготовившимся срочно линять из спальни в гостиную соседкам. — Это все.
И улыбнулась.
— То есть, все? — осторожно переспросила Парвати.
Грейнджер пожала плечами.
— Ну вот если, например, Браун, никак не может определиться, кто ей больше нравится, э-э-э… имена все называть?
— Спасибо, я знаю.
— И она активно пытается разобраться. Глазки строит то одному, то другому, то на свиданки бегает… ладно, вы меня поняли?
Обе соседки кивнули.
— А у меня вот так же с уроками…
— Да?! Ужас какой!
— Что?! Но ведь… Как-то… От того, правильно ли я выберу себе парня, будет зависеть моя будущая жизнь! А уроки… Э-э-э, даже не знаю…
— А от того, как я выберу себе специализацию и будущую работу — нет? Напоминаю, у меня нет никого в магическом мире, кто бы меня кормил за просто так.
— Так это все… ты такая потому, что о тебе некому позаботиться? — воскликнула Парвати. — Ох, прости, Гермиона…
— О… И меня прости. Ты, конечно, права. Знаешь… Если хочешь, я спрошу родителей, некоторое время, наверное, ты можешь погостить у нас. Спроси у своих…
— Спасибо, Лаванда. Не ожидала, честно… Я очень тебе благодарна. Хоть поколдовать будет можно!
— Меня в чарах подтянешь заодно, — хихикнула та. — Родители будут только за.
Парвати прикусила губу и про себя тоже решила поговорить с родителями и только потом сказать Гермионе. Хотя в их согласии она была уверена. Ведь правда… Как же ей трудно! Может, потому она и занимается столько, а летом ей можно лишь читать, потому ее и не отлепить от книжек, привыкла… Ох, она же в рунах здорово соображает, можно будет ей подкинуть ту тетрадь… Вдруг да поможет разобраться? Ведь в самом деле, умная, талантливая. Еще причесать и приодеть, может, еще и кому-то из ее братьев понравится. А что, в семье сильная ведьма лишней никогда не будет.
Мисс Патил решительно поднялась и направилась было в совятню, но вовремя сообразила, что до отбоя даже дойти туда не успеет. Она хмыкнула, поставила браслет-будильник на полчаса раньше и снова задумалась.
А еще Грейнджер сглупила, не взяв с них клятву. Хотя… Что она, дурочка, что ли, всем объявлять о том, что «молодой одинокой ведьме необходима забота»? Она посмотрела на Лаванду. Пожалуй, та тоже не дурочка. Неужели придется с ней спорить? Хотя звать гостью на все лето в первый же раз не очень удобно. Можно будет по очереди…
* * *
— Снять полчаса с зельеварения! — негодовала мисс Грейнджер, когда Снейп отпустил их сразу после сигнала и вышел, даже не договорив фразы. — Это безобразие какое-то! Зачем сокращать урок?! Мы вполне могли взять с собой мантии и спокойно все успеть!
Четвертый курс Гриффиндора и Слизерина с одинаково скорбным выражением косился на соученицу.
— Грейнджер — это диагноз! — вполголоса проговорил Малфой.
«Получилось!» — возликовала Гермиона, но внешне это не проявилось никак: она нахмурилась и замолчала, собирая сумку.
И вот они стоят во дворе замка, куда нет-нет да залетают порывы холодного промозглого ветра. Благо нынче после первого же дня первокурсники, а за ними и кое-кто постарше старательно учили согревающие чары всех видов… И большинство выучили, потому как, а поживите-ка зимой в средневековом замке! Отапливать такую махину, как Хогвартс, ни дров, ни магии никакой не хватит! А вот согревать себя многие уже приноровились. И заботиться о тех, кто пока не научился, особенно о младших, на Гриффиндоре тоже наконец начали.
— Я одного не понимаю… Когда к вам в гости приходят одноклассники с учителями, вы что, тоже их во дворе встречаете? Это у всех волшебников такие заморочки или нет? — не выдержал Гарри и придвинулся поближе к Малфою.
— Еще чего! — фыркнул тот. — Это наверное, наоборот, маггловские…
— Пф-ф! — Гермиона едва не покрутила пальцем у виска. — Когда приходят гости, их встречают в доме. Прибранном, иногда украшенном, если праздник. Все.
— Ну… у нас также принято, — кивнул Драко, а за ним и стоящие рядом слизеринцы.
— И что мы тогда тут делаем?
— Может, они на чем-то этаком прибывают, что наши преподы хотели, чтобы мы увидели? — предположил Гарри.
— Профессора, Гарри, — не вышла из образа умница-подруга.
— А что, может быть! — раздалось из толпы откуда-то сзади.
Студенты, с нетерпением переминаясь с ноги на ногу, крутили головами в разные стороны, а близнецы Уизли начали раззадоривать соседей на пари о том, с какой стороны появятся гости.
— Откуда еще, как не со стороны озера, — испортил им малину Гарри. — Раз они с континента, то он как раз в том направлении. Вряд ли им захочется петлять.
— Откуда ты знаешь?!
— Вы что, карты мира никогда не видели? Или хотя бы Европы? Не знаете, как замок ориентирован по сторонам света? Ну вы и темнота-а-а.
— Летят, летят! — чей-то крик не дал Фреду с Джорджем возмутиться и продолжить разговор. Интереснее было разглядеть, что там летит, потому что темное пятно, посверкивающее чем-то золотистым, быстро приближалось, и уже через минуту почти все глаза встречающих непроизвольно увеличились: не каждый день видишь здоровенных золотых лошадей, запряженных в карету величиной с дом!
— Шармбатон… — послышалось со стороны преподавателей.
— Поттер, кажется, был прав, брат мой Фордж!
— Вот на что надо было ставить, брат мой Дред.
— Тьфу, лоханулись.
Близнецы перемигнулись.
— Гарри, как думаешь, Дурмстранг тоже прилетит?
— Всплывет! — брякнул Гарри наобум и засмеялся.
Оба Уизли хмыкнули и испарились. На Гриффиндоре мало у кого можно было выцыганить денег на ставки, играли разве что на желание или предмет. С «барсучками» спорить было куда интереснее.
Когда огромная, величиной с небольшой особняк, карета коснулась земли, все замерли. Дикое ржание золотых монстров, похожих на коней, до мурашек пробрало многих.
— Вот это лошадки…
— Хагриду сюрприз приехал!
— Прискакал!
— Прилетел.
— Моща-а-а, — уважительно протянул кто-то из воронов. — Интересно, за счет чего они так тянут?
Кони были огромны, но карета рядом с ними все равно выглядела гигантской.
— Целая дюжина! Куда их тут будут девать? Обратно отправят?
— Запретный лес большой… Места хватит.
— Они ж там все того, потопчут. Но красивые-е-е!..
— Или их кто-нибудь того…
— Или наоборот, они кого-нибудь.
— Сдается, эти могут.
— Это-то и интересно!
Тут в голове у Гарри словно что щелкнуло, он подобрался поближе к карете и директору в надежде услышать больше.
У кареты открылась дверь, и все сразу поняли, почему она такая здоровенная. Под мадам директора Шармбатона одного этажа было определенно маловато.
«Такую даму просто так не повезешь. Видимо, тоже полувеликанша, как Хагрид, — подумал Гарри. — Ну надо же — директор Шармбатона! Ха, и кто там говорил, что великаны тупые? Может, и Хагрид только прикидывается? Но зачем? Любопытненько…»
Он внимательно слушал, как директор Дамблдор приветствует уважаемую коллегу (поди не уважь такую!), даже в ладоши похлопал вместе с остальными, просто за компанию, чтобы от коллектива не отрываться. Подивился атласной мантии, уж очень непрактично в такой легкой одежде ехать в шотландскую позднюю осень, а там и зиму. Впрочем, может, у них с обогревающими чарами идеально или все теплые шмотки в багаже? Непредусмотрительно…
По поводу чар мысль не оправдалась: девицы, что высыпали было из кареты, рванули в замок едва не бегом. Наивные, там, конечно, ветра нет, но температура не намного выше, чем на улице.
Наконец его любопытство было вознаграждено: коней передавали с рук на руки Хагриду, что уже отлично, а услышав, что работают они, ни много ни мало, на ячменном виски, Гарри малость прифигел.
«Спиртовый двигатель внутреннего сгорания? Надо будет прикинуть с Гермионой. Черт, да разориться же легко на этих коняшках», — решил Гарри и рванул к подруге, что стояла в стороне и непривычно хмурилась.
— Ты чего такая смурная? — спросил он ее.
— Такие фифы! Ты разве не заметил, как на них все таращатся?
— Все? Не знаю, я про коней слушал.
— Да? И что услышал?
— Большая Мадам сказала, что пьют они только виски, представляешь? Ячменный.
— Да ладно… — не сразу поверила Гермиона. — Ой, их же тут не прокормить!
— Не пропоить, я бы сказал, но ты как насчет помочь Хагриду?
— Предлагаешь заняться в свободное время производством виски? Боюсь, твой брат не оценит.
— Не, у меня мысли такие, — Гарри наклонился к подруге и начал быстро что-то шептать.
Гермиона захихикала, что-то ответила, Гарри расплылся в улыбке и предложил заказать пару маггловских книг совиной почтой, мол, Дадли вполне справится. Так что появление, точнее, всплытие дурмстранговского корабля они едва не пропустили.
— Поттер, ты супер! — хлопнули его по плечам близнецы, едва не свалив с ног. — Или ты все знал? Откуда?
— Спинным мозгом чуял, — улыбнулся Гарри. — Или тем местом, где спина теряет благородное название. Правда, парни, просто брякнул что попало.
— Десять процентов твои!
— Да бросьте. Вы же пари замутили, вам и результат. Я же только пальцем в небо ткнул.
— Точнее, в воду, — уточнил Рон. — У тебя очень правильный палец, Гарри.
Близнецы, смеясь, закивали.
— Да ничего, обращайтесь.
Мимо четким строем прошествовали гораздо более продуманные, чем французы, дурмстранговцы, среди которых было куда больше парней. Рон узнал Крама и едва не завопил об этом, но Гарри вовремя прикрыл тому рот и сделал большие глаза. Руны рунами, но Рон Уизли так и остался истинным фанатом квиддича. И потому следующие полчаса мог говорить лишь о том, как бы взять автограф у самого знаменитого ловца, и о том, что было бы совсем круто с ним познакомиться и поговорить.
Гарри с облегчением вздохнул: из Рона, кажется, будет хороший союзник, хоть и со своим интересом. И они направились в замок, где всех ждал праздничный ужин.
* * *
В столовой стало немного тесновато — столы всех факультетов увеличили, и мимо них приходилось протискиваться.
— Лучше бы по столу для каждой делегации поставили, — проворчала Гермиона.
— Ну уж нет, — возразил Гарри. — Общаться нам с ними как-то надо? Кого позовем, девочек или мальчиков?
— Эгей! Идите к нам! — замахал рукой Рон Уизли, подзывая шармбатонок, и несколько девушек удивленно посмотрели в их сторону.
Девицы ежились в своих тоненьких мантиях и кутались в такие же несерьезные шарфики, искоса поглядывая на англичан. Гарри толкнул подругу под локоть:
— По-моему, климатические чары — отличный способ навести мосты. Приступим?
Ротик мисс Грейнджер на пару мгновений сложился в «куриную гузку», но вот она уже приветливо улыбается самой шикарной блондинке, попутно накладывая беспалочковое Согревающее.
Лицо француженки порозовело, она шагнула в сторону стола Гриффиндора, поймала улыбку Гермионы и, поняв, кто ее согрел, ненадолго остолбенела. В это время Гарри успел кинуть чары обогрева на скамью перед собой, а братья Уизли понятливо отодвинулись, попутно показав большой палец.
— На тепло приманиваешь, — одобрительно прошептал Гарри Рон. — Классно придумал.
И тоже отправил сгусток теплого воздуха к стоящим невдалеке француженкам.
Гермиона прищурилась. Ей теперь что, изображать, как она недовольна, когда Уизли будет есть глазами этих девиц? Вот еще! Но надо, эх-х… Но почему это должно ей помешать навести мосты с этой лощеной девицей? Остальные шармбатонцы направились к «барсукам», а дурмстранговцы — к «воронам» и «змеям». Похоже, она не больно-то котируется среди своих, или попросту с кем-то недавно поругалась?
Она тоже подвинулась, кивнула красотке на место рядом с собой, снова улыбнулась и наклонила голову.
— Гермиона Грейнджер, магглокровка и лучшая ученица Хогвартса. Пока что.
Французский был ее гордостью, точнее, гордостью ее родителей, за что теперь Гермиона была им весьма благодарна.
Блондинка выдохнула и уставилась на нее как на редкую диковинку, но быстро взяла себя в руки и кивнула в ответ.
— Флер Делакур, лучшая ученица Шармбатона. По статистике прошлого года и прошедшей в конце сентября аттестации. То есть пока что, — хихикнула она, полностью растопив лед. — Благодарю вас, мисс Грейнджер, за климатические чары, вы не представляете, как это кстати!
— Ну почему же. Вполне представляю. Первокурсников-магглокровок никто не учил колдовать до Хогвартса.
— О… — розовые губки Флер образовали правильный кружок, и за спиной Гермионы громко сглотнул Рон Уизли.
— Наверное, это было очень… — Флер чуть задумалась, подбирая слово, — некомфортно!
— О да! Зато какой стимул к учебе!
— Кажется, нам будет о чем поговорить, — Флер была явно заинтересована и очень забавно картавила. — Тем более, что у вас очень неплохой французский, мисс Грейнджер, это так неожиданно! Я думала, англичане, как и мы, не любят учить иностранные языки. Неужели Хогвартс — исключение?
— Исключение — мои родители. И ко мне можно на «ты» и по имени. Я не сторонник тратить время на расшаркивания по этикету. Хотя, если пожелаете…
— Тогда пусть будет… как это? Паритет! Гермиона, — необыкновенно тепло улыбнулась Флер, совершенно случайно зацепив взглядом Рона, отчего тот едва не свалился со скамьи.
— Отлично, Флер, — кивнула Гермиона. — У тебя тоже весьма неплохой английский, что редкость для французов, правда? Позволь тебе представить моих друзей: Рон Уизли и Гарри Поттер.
— Очень приятно…
Рон покрылся розовыми пятнами и ничего не мог произнести, только быстро закивал. А вот Гарри протянул руку и аккуратно пожал тонкие, но сильные пальцы, радуясь про себя, что на континенте, кажется, его шрам и все прочее никому не известны и не интересны. Хорошо там, наверное. Флер вежливо улыбнулась.
— У вас ведь принято пожимать руку при знакомстве? — спросил он, и за столом Гриффиндора, к удивлению их соседей, завязалась вполне непринужденная и почти что светская беседа.
Ну а как же — Поттер как раз рассчитывал получше узнать обычаи гостей. Если он не может пока выбраться в другие страны, надо пользоваться случаем, когда их представители оказываются рядом! Он постепенно перевел разговор на отношение к делению магов на чистокровных, полукровок и магглорожденных, после чего они с Гермионой узнали немало интересного.
Например, то, что столь остро, как в Англии, вопрос так называемой «чистоты крови» во Франции вообще не стоит. Гостья даже спросила, что они имеют в виду, когда говорят «маггл» и «магглокровка». Да, на континенте определенно стоит как минимум побывать…
Флер Делакур недаром была лучшей: ее весьма симпатичная головка прекрасно работала, и в ней, опровергая все домыслы о красивых девушках, было немало знаний, которыми она умело оперировала. «Да они с Гермионой похожи, — подумал Гарри. — Вот им будет интересно друг с дружкой!»
Он не ошибся — после праздничного ужина подруга подмигнула ему и отправилась вместе с гостьей на небольшую экскурсию по замку. Немного удивившись тому, что за двумя самыми потрясающими девушками никто не увязался, Гарри примкнул к Рону, который с интересом поглядывал на Виктора Крама и снова ломал голову, как бы половчее попросить его автограф.
— Пф! — фыркнул он на приятеля. — Не хочешь топать до башни и обратно, попробуй Акцио.
— Акцио, моя открытка с Крамом! — тут же махнул палочкой Рон.
Они подождали пару минут, но ничего не произошло.
— Наверное, просто дверь закрыта, — предположил Гарри, и Уизли хлопнул себя по лбу.
— Лично я не вижу причин, мешающих пригласить его в гости в нашу гостиную, — Гарри поднялся и направился к столу Слизерина, где Крам как раз общался с Малфоем. Рон только часто заморгал от удивления.
От предложения погостить Крам вежливо отказался, оглядываясь на недовольного Каркарова, но на то, чтобы его с товарищами познакомили с замком, согласился с радостью.
— У вас мужская школа? — спросил Гарри одного из приятелей Крама, кажется, славянина — у кого еще может быть такой ужасный акцент?
— Нет, но девушек у нас действительно мало. Не каждая выдержит наш режим, Дурмстранг воспитывает преимущественно бойцов и правителей разных рангов. Дисциплина железная, если вы понимаете.
Гарри покивал, представился и начал расспрашивать про режим. Славянин, Михал Горак, чех, с удовольствием его просвещал. Крама плотно оккупировали все Уизли, включая младшую. Рон таки получил желаемый автограф и теперь сиял от удовольствия: Виктор оказался таким же фанатом квиддича и собирался строить карьеру игрока, а потом и тренера.
И главное, ничуть не задавался и готов был обсуждать с новым поклонником детали экипировки, режима тренировок, известных приемов, и особенно удивил гриффиндорцев тем, что в сборной Болгарии, как и в Дурмстранге, являются обязательными утренние и вечерние тренировки.
Когда Гарри задал вопрос насчет чистокровности, то получил простой ответ, мол, да, снобы есть везде, но некоторые из них все же поддаются обучению.
Увы, время отбоя у европейцев наступало на целый час раньше, и никто не собирался нарушать правила в первый же день.
Гермиона проводила мисс Делакур и решила, что, наконец, кажется, нашла воистину родственную душу. И надо же, наконец-то — девушку! А то, что она на три года старше, было тем более замечательно. Ей хотелось рассказать об этом Гарри, но тот задерживался.
— Всем привет! — ввалилась в гостиную компания парней во главе с Уизли и Поттером и наперебой начала делиться впечатлениями.
— Ух, у них такой корабль! Нам пообещали экскурсию, вот только договорятся со своим директором.
— Подводная лодка?
— Нет, он… как бы это сказать точнее… модифицируется в зависимости от условий. Очень древняя штука.
— И это не опасно? Старые корабли, они ведь не самые надежные, — развел руками Невилл.
— Откуда ты знаешь? — вскинулся Рон.
Невилл объяснил, Гермиона его подержала. В гостиной разгорелся спор, к которому присоединялись и новые слушатели, и новые спорщики, так что другим было не до разговоров тет-а-тет и уж тем более не до занятий.
* * *
Северус Снейп, едва угомонивший своих змеенышей, вздумавших затеять ссору из-за того, что некоторые, а именно Малфой сотоварищи, отправились с дурмстранговцами, не обращая внимания на то, что те общались с враждебным факультетом, тяжело опустился на диван в своем кабинете.
Хотелось утереть со лба несуществующий пот — вправление мозгов стоило ему на этот раз немалых усилий. Надо будет Малфоя-старшего подключить к обработке особо упертых родителей. Вот ведь… аристократы Мордредовы.
Его взгляд упал на черную тетрадь с рецептами — подарок Малфоя. Через неделю зелье «истинной сути» будет готово. Вот только какова истинная суть Рабастана Лестрейнджа? Насколько она может быть опасна для него, для Хогвартса, для самого Лестрейнджа-младшего? И что, если его предположения не подтвердятся, и это окажется, например, Белла?
Его аж передернуло. А ведь Нарцисса действительно могла бы спрятать сестру, Блэки есть Блэки… Хотя вряд ли та смогла настолько смирить свою натуру, чтобы учить Поттера защите. Но выяснить, кто же так несомненно талантливо изображал Грюма, необходимо. Ладно хоть Люциус не торопит его с этим. Кстати, с ним можно и посоветоваться, только продумать вопросы, чтобы это никоим разом не касалось принесенного им обета.
О том, как заставить выпить зелье, у него даже вопросов не возникало. С помощью Драко удалось сделать гораздо более сильный состав, который прекрасно поместится в шарики для детских пистолетиков Гарри. Надо только обезопасить самого мальчишку и прежде всего сделать так, чтобы тот не лез куда не надо.
Что тоже непростая задачка — любопытство младшего братишки порой зашкаливало, да так, что не остановить. Вот и сегодня вечером Поттер явно не просто так начал активно знакомиться со всеми гостями подряд. Северус улыбнулся, вспомнив некоторые моменты.
А мисс Грейнджер молодец, кто бы мог подумать — сблизилась с потомком вейл, с той, которую большинство девушек терпеть не могло, даже из ее собственной школы! Интересно, к чему приведет это общение.
Он расправил плечи, потянулся и зажег под котлом с новым зельем аккуратное низкое пламя. Сейчас он добавит три миллиграмма секрета джарви, проведет десять циклов помешиваний, и можно будет наконец отдохнуть…
Примечания:
В горах Шотландии снег не тает 5-6 месяцев в году (в зависимости от высоты), Хогвартс в предгорьях, так что там нормальная зима и нормальный снег месяца так три-четыре. Так что желающих повозмущаться насчет "отсутствия снега в Англии" автор убедительно просит набрать в поисковике "климат Шотландии" и вдумчиво прочитать. :)
То же — о возрасте Грюма: по Вики он старый друг-приятель Дамблдора. И опровержений с реальными ссылками я еще не получала. А если получу, увы, на данном фике "поезд ушел", буду иметь в виду на следующие работы.
Когда Гарри засыпал, из-под балдахина кровати Рона Уизли сочился свет и слышалось тихое сопение. Когда утром он встал, то изрядно удивился, увидев точно такую же картину. Неужели тот не спал всю ночь? С чего бы? Он откинул плотную тяжелую ткань и встретился глазами с жутко усталым взглядом покрасневших глаз приятеля.
— Ты что, всю ночь… — он заметил в руках Уизли нитку с иголкой и мантию и распахнул глаза еще шире, — вышива-ал?
С тяжким вздохом тот кивнул.
— И зачем?
— Затем, что иначе я не знаю, что делать буду, — устало ответил Рон. — Гермиона всюду таскается с Делакур-р, — рычание парня получилось странно нежным, а физиономия приобрела мечтательное выражение, которое, впрочем, быстро сбежало, уступив место усталости. — А при ней у меня просто башку сносит! Я больше никуда смотреть не могу! Вейла, блин…
— Она же… ей же уже семнадцать! А тебе еще…
— Ну! А я о чем? Я для нее пустое место! А на меня действует, как будто я взрослый, ну, ты понял, — добавил вполголоса Рон, покраснел, вздохнул и махнул рукой. — Вот, попробую защититься. А то хана моей учебе, они же тут целый год вроде пробудут. Я этого не переживу.
— О… Погоди…
Гарри ринулся к своему сундуку и достал блокнот.
«Доброе утро, Сев! Очень нужно немного Бодрящего!»
«Что еще ты придумал?» — возник ответ через пару секунд.
«Рон всю ночь вышивал защиту, ему Делакур все… мозги заклинила».
«Всю жизнь мечтал быть личным зельеваром Уизли-шестого», — пробежала сердитая строчка.
«Ну, Север! Он же сегодня пальцы свои в котел накрошит и не заметит!»
«Не утрируй».
Гарри обернулся к Рону, но тот уже, кряхтя, вылез из кровати и отправился умываться. Парня было реально жаль. Может, поговорить с Гермионой? Делакур, конечно, потрясающая девушка, но из-за того, что она теперь повсюду ходит с Гермионой, стала появляться на некоторых занятиях четвертого курса Гриффиндора, что создавало трудности, пожалуй, не только у Уизли. А какими взглядами ее все время девчонки прожигают! Странно вообще это все. Что не поделили-то?
Откуда ему, парню, было знать, что чувствуют девочки, глядя, как предмет их интереса пускает слюни на роскошную иностранку? На него самого вейла почему-то особо не действовала. Впрочем, она пока не слишком и стремилась к общению с ним. Пара вежливых ответов на его вопросы — вот и все. Обидно было только, что Гермиона его забросила, целиком переключившись на Флер, но Гарри вполне понимал, как важна и полезна может быть для той старшая подруга. Ничего, он потерпит. Сам же виноват, что пригласил Делакур за стол тогда, в первый день.
Он не успел одеться, как в руку ему ткнулся маленький кулачок: домовик не стал переходить в «режим видимости», но зелье передал. Гарри даже вскрикнул негромко от неожиданности, однако ценный флакон удержал. И разбудил всех соседей по комнате.
— Вот чего тебе не спится, Поттер? — заворчал Дин Томас, продирая глаза, но услышал сигнал собственного будильника, заткнулся и начал собирать разбросанные по кровати вещи.
Гарри незаметно подсунул пузырек с зельем вышедшему из душа Рону.
— Я что, — озадачился тот, — должен теперь С-снейпа как-то о-отблагодарить?
— Думаю, лучшей благодарностью будет, если ты сегодня с зельем справишься и ничего не взорвешь. Перед парнями только зельем не свети.
Рон скептически шмыгнул носом, забрался под свой балдахин, где выпил зелье, вылез, морщась, и начал собираться: после завтрака, конечно, можно было успеть за сумкой обратно в башню, но бегать, да еще с утра… Нетушки, это не к нему. Чтобы носиться с утра наравне с Поттером… Он столько зелья не выпьет.
* * *
А Грейнджер и Делакур действительно не могли отлипнуть друг от дружки. Они говорили обо всем на свете, но в первую очередь, конечно, о своей жизни. И выяснили, что удивительно похожи, невзирая на разницу в возрасте, положении и происхождении.
У обеих никогда не было близких подруг. Да и с приятельницами тоже как-то не сложилось. И пусть причины были разными, но результат-то одинаков! Гермиону ошеломило открытие того, кем по происхождению является ее новая знакомая, и особенно, что красота, оказывается, тоже может стать проклятием. Флер показала ей амулет, который должен сдерживать силу вейлы, но пояснила, что, если она хоть чем-то (даже не кем-то!) заинтересуется, его действие резко сходит на нет.
— Представляешь, приходится ходить, как дура, оттопыривая губу и глядя на все, будто тебе триста лет и ты все на свете уже видела… Иначе к тебе рванут едва ли не все существа мужского пола. А мне-то еще даже и не сто! Мне много что интересно!
— Кошма-а-ар… — протянула Гермиона.
— Представляешь, что обо мне думают мои однокурсницы? Ты первая и единственная, кто со мной нормально разговаривает, это просто чудесно, Гермиона… Какое счастье, что я решилась приехать сюда!
— А я-то думала, как здорово быть такой красивой!
— Красивой? О, ты не видела мою маман… Я скорее притягательная, а вот она — да, воистину красавица. Да и бабушка, несмотря на возраст, еще очень даже. Знаешь, у них такие благородные черты! Говорят, ко мне это тоже придет, с возрастом, но мне что-то даже не особенно и хочется. Хотя, когда я смотрю на маман… Она совершенна! Но, знаешь, еще хуже, когда глазеют, подкатывают, а стоит о чем-то действительно интересном заговорить — и на тебе охи-ахи, мол, «такой красавице не идет быть умной!» Приду-у-урки!
— А меня с самого детства заучкой дразнят.
— И сейчас?
— Ну… да. Немного меньше в последнее время, правда.
— А я думала, ты сама себе такой имидж придумала.
Гермиона поразилась проницательности француженки, а чуть позже получила наконец то, чего ей давно хотелось: приглашение погостить. Гермиона все же решила уточнить насчет вейловских чар.
— Я поняла, что с амулетами далеко не все гладко. А сама ты как-то можешь, ну… — Гермиона хихикнула, — папа бы сказал «фары пригасить».
— Думаешь, это возможно? Я спрашивала у гранд-маман… и у мамы… и учителей, конечно. Они все говорили, что это просто надо принять.
— М-м-м… А ты искала? Пробовала? И сколько раз? А еще подумай, кому выгодно, чтобы все помнили о том, что ты — вейла…
— На четверть!
— Не суть, ты же поняла…
Флер широко распахнула глаза.
— Кому, спрашиваешь? Да всем родственникам… Во-первых, волосы — для настоящей вейлы это отличный капитал. Погоди, а может, они хотят, чтобы меня считали настоящей вейлой, не квартеронкой? Это возможно… И если они желают мне лучшего, то… Так оно и есть!
— Ладно, я предлагаю поискать все возможные варианты. У тебя как с легилименцией? Если что, Гарри поможет, у него…
Гермиона задумалась. Интересно, как отреагирует Снейп на Флер? Вести ее к нему почему-то совершенно не хотелось. Да и Гарри о помощи просить — тоже. Да, странно это все.
— Твой друг удивительный, ты знаешь, он на меня совсем не реагирует.
— Правда? А ты, — Гермиона прищурилась, — пробовала?
— Да ты что! — искренне возмутилась Флер. — Я сначала думала, что вы — пара. И он… он очень молодой.
— Мы-ы? — Гермиона едва шею знаком вопроса не изогнула, благо не хватило размеров позвонков. Или количества.
— На тех, кто любит, чары вейл не действуют. Знаешь, нас иногда приглашают, чтобы проверить своих… суженых. Перед свадьбой, — Флер вздохнула. — Или иногда просто так. Это просто ужасно.
— Почему?
— А представь: у тебя с кем-то свадьба, через неделю, например, вы приходите к вейле, а он… он, кроме нее, больше никого не видит. Вот в упор.
— Да я тут же порву все договоренности!
— Ну вот. А вейлу поблагодаришь?
— О-о-о, вот ты о чем. Понятно. Как вы только выжили вообще? У волшебников женщины могут иногда куда больше… и вашим чарам вроде неподвластны.
— Мы, вообще-то, тоже ведьмы, — улыбнулась Флер. — Теперь ты понимаешь, почему мне пришлось стать лучшей ученицей?
— Как интересно! — раздался позади них знакомый голос. — А мне расскажете?
— Здравствуй, Гарри, — смутилась Флер. — Гермиона расскажет, у нее получится коротко и по существу. Я иногда слишком эмоциональна.
— И самокритична, — добавила Гермиона.
Флер улыбнулась. Она чувствовала, что Поттер не просто так вышел на них в одной из самых дальних и довольно укромных галерей. Он их искал, и это ему было зачем-то нужно.
— Я просто хотел спросить про ваших лошадей. Это правда абраксанская порода?
— Да, но, прости, Гарри, я не могу о них подробно рассказывать, ребята, не обижайтесь, пожалуйста! Просто перед отъездом с нас всех взяли клятву не говорить о некоторых… как это… деталях, касающихся нашей школы, — Флер немного покраснела, а Гарри задумался.
Должно быть, очень интересная информация об этих лошадках где-то должна быть. Где-то… Кажется, Делакур искренне хочет помочь, но не может. Ладно, он попробует зайти с другой стороны.
— Флер, а кто вообще открыл эту породу? Или ее вывели?
— О, я точно не помню, можешь посмотреть в Хрониках Шармбатона, — она подмигнула.
— Откуда они возьмутся в Хогвартсе? — удивился Гарри и встретился с недоумением Флер.
— У нас хроники всех главных школ в мире есть. И Кастелобрушу, и Махутокоро, и Хогвартса, и Дурмстранга. Только Колдовстворца, говорят, устарели. А почтовые совы вам зачем, они же могут принести выписки?
— И кого мы можем попросить, кто их будет делать? У нас нет знакомых волшебников во Франции! Ну, кроме тебя, — Гермиона почти обиделась.
— Заказ в библиотеку Шармбатона будет стоить примерно десять галлеонов. Вместе с международной доставкой. Если что, могу одолжить.
— Спасибо, наскребу, — улыбнулся Гарри. — Наследства мне точно хватит.
— Это… ирония? — с надеждой спросила Флер.
— Да, конечно. У него вполне приличное наследство, хотя, кажется, он его никогда не пересчитывал, — хихикнула Гермиона.
— Очень даже пересчитывал, — обиделся Гарри.
— А вот это неожиданно, — удивилась подруга. — Ты не говорил.
— Ты не спрашивала. Кстати, я вполне богатенький жених, — усмехнулся он, отводя глаза. — Ладно, пойду составлять заказ. Как это там у вас, надо же по-французски?
— Можно и на английском, но, если составишь запрос на французском, все получится гораздо быстрее. И, наверное, лучше.
— Флер, поможем? — предложила Гермиона.
Через некоторое время они дошли до гостиной Гриффиндора, присели за ближайший свободный стол и занялись составлением заказа, не замечая, как мужская часть периодически едва не сталкивается лбами рядом с мисс Делакур, а женская тихо шипит в уголке. Они были заняты.
* * *
Рита Скитер перебрала в голове едва ли не все ругательства, которые знала, а запас у нее в силу профессии был приличный. Количественно, конечно. Со стороны это выглядело, как сердитое жужжание бессистемно бегающей по старым пергаментным свиткам растерянной бронзовки.
С каким трудом она каждый раз пробиралась в архив! Обратиться, забраться на одежду смотрителя, прокатиться на ней «под прикрытием» внутрь, дождаться, когда тот закончит обход, вернуться в свой человеческий вид — и так многократно.
Каждый раз прислушиваться и вздрагивать от малейших шорохов, а иногда обращаться снова и снова: Мордредов смотритель двигался почти бесшумно. Она была уверена, что седых волос у нее изрядно добавилось. И вот теперь, когда — надо же! — ей наконец удалось найти нужный материал, не иметь никакой возможности его пронести. Как она ни прятала листки, стоило стать жуком — и они выпадали. Даже если это были копии, уж попробовать Удвоение она догадалась. Правда, смотритель едва не застукал, видимо, колдовать в Архиве все-таки нельзя. Все же ей неимоверно повезло с аниформой.
О! Бронзовка хлопнула себя по голове передней лапкой, а потом изобразила что-то вроде танца прямо на столе. Как она сразу не додумалась-то! Все же просто — у Снейпа есть думосбор! А ей нужна пока только информация, а не вещественные доказательства. Подумать только, к кому привели все ее поиски! Неожиданно будет Гермионе обнаружить родственников прямо в школе.
Оставалось дождаться смотрителя, чтобы выйти, а потом незаметно добраться до Хогвартса. Рите не терпелось поделиться новостями.
* * *
Примерно в это же время…
— Дорогой… Не знаю, как ты, а я хочу встретиться с мисс Грейнджер в ближайшие выходные. Хорошо, если бы ты составил мне компанию. Я тут собрала некоторые сведения, говорят, она едва ли не лучшая ученица школы, представляешь? А еще и Малфои ей интересуются, ты понимаешь, к чему я веду?
Мистер Дагворт вздохнул. Супруга была права, это было выгодно со всех сторон. Но извиняться перед какой-то соплячкой непонятно какого происхождения? Его передергивало от одной мысли об этом. Это жена училась на Слизерине, а ему, потомственному «барсуку», истинно чистокровному, подобное совсем против шерсти.
— Хорошо. Я пошлю письмо, — он скрипнул зубами, но жена услышала.
— Не надо было обижать девочку! А вдруг она действительно — родственница? Ты мало думаешь о семье!
Мистер Дагворт сердито посмотрел на жену. Припомнить ей, как она сама же возмущалась нахальством незнакомой девицы и накрутила его так, что ответ он писал в том еще настроении? Он вздохнул. Эта женщина — мастерица переложить с больной головы на здоровую. И ведь она не была такой поначалу. Или... была?
* * *
— Дорогая, дочь пишет, что хочет пригласить в гости на пару недель каникул свою магглорожденую однокурсницу, представляешь? — мистер Браун был весьма удивлен.
Нет, они с женой не были высокорожденными снобами, но все же идея дочери оказалась весьма неожиданной. Не принято было такое.
— Дай взглянуть…
— Пожалуйста.
— О. Ты уже прочитал, что Лави надеется, что ей помогут подтянуться по чарам и зельям?
— Еще нет. Но тогда… Гм, интересно. Что мы теряем?
— Что подумают соседи?
— А вот это нас не касается.
— А если спросят?
— Тогда это не касается их. Пусть приглашает, разрешай. В августе, перед школой. Чтобы знания из славной головки нашей девочки не успели выветриться. Заодно посмотрим, что это за лучшая ученица такая.
* * *
— Муж мой… Парвати собирается притащить к нам какую-то англичанку. Однокурсницу, соседку по комнате и лучшую ученицу.
— Как интересно!..
— Но мы же собирались в Куллу, к родителям?
— Она очень просит? — мистер Патил наклонился к жене, рассматривая лежащее перед ней на изящном, затейливо инкрустированном столике письмо дочери. — Если что, мы можем задержаться примерно на пару недель.
— Да, она так и просит. Значит, пусть будет?
— Конечно. Разве тебе самой не любопытно? Пару недель Долина Богов вместе с родственниками могут и подождать.
— А еще Парвати пишет, что эта мисс Грейнджер — ну и фамилии у них, ужас! — довольно сильная ведьма и вроде бы на курсе самая умная. А у нас Рави и Ракеш… — улыбка миссис Патил расплывалась тем шире, чем дальше она читала. — Как я рада, что ты принял такое решение, дорогой! Пусть приглашает на начало лета?
Мистер Патил кивнул, и миссис Патил радостно схватилась за перо.
* * *
Так постепенно у Гермионы все лето становилось расписанным по неделям. Пара тут, пара — там. Приглашение от Уизли они с Гарри получили еще возле Хогвартс-экспресса. Еще три недели займет работа у учителя Флитвика, да и дома — ей же нужно хоть немного пожить с родителями?! И нет, одной недели совершенно недостаточно!
Для Малфоев, которые на весь июль и часть августа, по словам Гарри, собирались на континент, времени попросту не оставалось. И никто, совершенно никто не виноват в том, что успел пригласить ее раньше. А уж о том, что приглашена во Францию к вейлам, знать никто не обязан. Кроме учителя, Гарри и, конечно, родителей.
Теперь осталось занять только зимние каникулы, и то лишь ту часть, что не приходится непосредственно на дни, которые и волшебниками, и простыми людьми исстари принято считать чисто семейными праздниками. А это уже такие мелочи!
Кстати, может быть, Гарри еще и с Невиллом переговорит? Если его бабушка не будет против двух гостей-подростков… И все будет просто идеально! А главное, она совершенно ни при чем…
Примечания:
Автор упился кофе и наелся грибочков. А потому оказался в состоянии "родить" Гермионе сразу бабушку и дедушку. И каких...*запрокидывая голову* Загляденье...
Кстати, не забываем, что по канону (кто не вспомнил, тот если захочет, полистает) директор Шармбатона несмотря на свои размеры — очень красивая женщина, не то что в киноне. Так что...
— Рита… Даже не знаю, радоваться или пугаться.
Северус отошел от думосбора, взял подругу за плечи и посмотрел в глаза. Рита улыбнулась. Легилименция у нее не шла, если что и получалось, то с большим трудом, но читать прямо транслируемые мысли и образы он ее научил. Да и стимул был, еще какой…
Кроме информации, она училась воспринимать чувства. И теперь ее словно окатило теплом его гордости за нее, «боевую подругу». Она теперь не одна. Это было удивительно глубоко, потрясающе и… страшно. Жизнь совсем отучила ее доверять — и вот, надо же — опять.
Иногда они смотрелись друг в друга как в зеркало: журналист и шпион. Правдивое зеркало, не льстящее и не скрывающее ни одной детали. И ей все меньше хотелось делать скандальные статьи. Добытые ею сведения про Гарри и материалы про Дамблдора были куда опаснее, и по сравнению с ними ее предыдущие работы выглядели… Да никак не выглядели. Убого.
Даже в редакции заметили, что она стала серьезнее и… злее. Да, она за свой недавно выстроенный мир, в котором кроме нее еще были близкие ей люди, дракону пасть порвет. Если допрыгнет, конечно. Но она дотянется. Не своими руками, так найдет способ. Убьет за него. Умрет за него. И если отойти в сторону будет единственной возможностью сохранить свою жизнь — и не подумает сделать это. На что ей другая жизнь?
— Как будем детям рассказывать? — спросила она, чуть отстраняясь.
— Естественно, лучше обоим сразу, — Снейп, задумавшись, потер подбородок. — Лучше всего было бы привести их сюда, но пока ума не приложу, как.
— Они же гуляют в Хогсмиде.
— Полагаешь, директор хоть раз оставлял их без присмотра?
— И кто присматривал? Десять против одного — ты!
— И что? Кто отвечать будет, случись что?
— Это когда они с тобой-то?
— Ладно. Но ты уверена, что за мной в свою очередь никто не присматривает?
— Ну, с одним маячком ты уже разобрался…
— Директор — сильный маг. По крайней мере, артефакты у него высшего класса. Я не уверен, что на меня не нацепили еще чего-нибудь.
Рита радостно улыбнулась:
— Тогда позволь мне подарить тебе новый комплект одежды… абсолютно новый! И кстати… как продвигаются дела с мантией-невредимкой?
Северус скривился было, но кивнул и вздохнул, увидев довольное лицо подруги.
— Только не цветное, прошу тебя.
— Только не черное, это же твоя визитная карточка. Впрочем, у меня есть отличная идея. Тебе понравится.
— Гм-м-м.
— Не хмыкай! Лучше действительно расскажи, как там с мантией.
— Нужны испытания, а нет ни условий, ни времени. Где я теперь дементора возьму? А в гости, знаешь, что-то пока не хочется. Хотя Альбус грозился, было дело…
— Ну вот, не стоит волноваться, если что пойдет не так, он просто сопроводит тебя на полевые испытания. А потом вернет в целости и сохранности — он же не дурак, где он еще такого возьмет?
— Ты опустила слово «идиота»? — поднял бровь Северус.
— Я опустила словосочетание «талантливого зельевара», — ухмыльнулась Рита. — Ты точно решил, кем сам себя считаешь в первую очередь?
— Язва, — улыбнулся он, касаясь ее затылка и осторожно массируя, отчего у нее по всему телу пробежали мурашки. — Как жаль, что времени сейчас совсем нет.
* * *
Близнецы Уизли, недавно подключившиеся к проекту «Мантия-невредимка» (после успешного прохождения испытаний от самого Ужаса Подземелий), не испытывали никаких сомнений, принося Непреложный обет своему новому патрону. И ничуть не пожалели об этом: жить стало еще интереснее. А уж идею насчет того, чтобы изобразить Поттера и Грейнджер, они приняли на ура. Чего никак нельзя было сказать об их младшем братце, вытянувшем (как обычно) длинную соломинку.
— Пить что-то с волосом Снейпа? — беднягу перекосило. — А потом еще рассекать в таком виде по Хогсмиду? О нет… Можно, не я?
— Тогда ты будешь Грейнджер вместо меня, — хихикнул Фред. — Я знаю, она тебе нравится. И ты…
— Сможешь потрогать…
— Или посмотреть…
Рон покраснел как вареный рак, а братья продолжали изгаляться.
— Да ладно, там всего часок-другой, братец Фордж.
— Он просто не успеет, братец Дред.
— Тем более, не будет же он щупать себя на улице!
— А если в туалет захочет?
— Да выпью я, выпью! — взвыл Рон, от которого уже можно было бы смело прикуривать.
— Рончик согласен побыть девочкой? Молодец!
— Снейпом! И больше никем! — рявкнул младший брат. — А будете стебаться, повышиваю вам такое, что вы сами девочками станете!
— Как интересно…
— И откуда братец знает такие руны?
— Ставы, — принизил голос Рон и проворчал. — Вам еще не отчитывался.
— Что, правда знаешь? — Джордж не на шутку удивился. — О таком никто никогда не слышал!
— А вы приведите мне этого самого «никого», который «никогда» — неожиданно язвительно выдал Рон.
Братья дружно уставились на младшенького.
— Ну ладно, мы же только шутили. Он, конечно, уже показал себя нового, во всей красе, но что так… Блефует он или нет, уже не так и важно. Кажется, с ним лучше все-таки считаться — мало ли что.
— Извини…
— Если вы только кому…
— Брат, — положил ему ладонь на плечо Фред. — Это между собой мы языки распускать можем, а с другими — разве было такое хоть раз? Разве мы кого из своих закладывали, тебя, например?
Рон хмыкнул и попробовал повести бровью.
— О, а у него уже неплохо получается!
— Только масть не та.
— Это как раз поправимо, — буркнул Рон. Куда деваться-то, все уже решено. Укоротить близнецам их языки, видно, так и останется его недостижимой мечтой. Розовой в голубую полосочку, ага.
* * *
Когда Гарри с Гермионой под видом братьев Уизли отошли на задворки одного из самых дальний зданий в Хогсмиде — «Дэрвиш и Бэнгз», магазина волшебных вещиц, Рон, изображающий Снейпа, «пас» самих близнецов, естественно, под личиной Грейнджер и Поттера, и с совершенно непередаваемым выражением лица наблюдал, как Снейп под видом него самого толкается плечами с «его братьями» и хохочет.
— В жизни этого не забуду, — прошептал он себе под нос. — Мне же это сниться теперь будет!
И не видел, каким пронзительным взглядом следил за ними троими хозяин «Кабаньей головы» из-за хлипкого внешне забора загончика для коз.
Аберфорт Дамблдор, к счастью для них, углядел не так и много. Ненадолго растерявшегося Снейпа, словно решающего, за кем наблюдать: братьями Уизли или Поттером. Нечастое зрелище, но…
То, что среди Уизли явно верховодит младший, что довольно странно, прошло мимо его внимания. И никаких особых выводов он не сделал, кроме того, что Снейп не любит быть растерянным — ну а кто любит-то… Он даже посочувствовал немного — все-таки работать на его братца, определенно, не сахар. И даже не соль. Горчица… О чем это он? Ах да, надо же горчичной заправкой окорок обмазать! Что-что, а готовку мяса он не доверял никому. А потому быстро исчез за дверью собственной забегаловки. Ну… да, забегаловки. Для тех, кто не принадлежал к кругу особо доверенных лиц.
* * *
Гермиона и Гарри вынырнули из просмотра воспоминаний Риты Скитер одновременно. Глаза у них было одинаково стеклянные.
— Гарри, ущипни меня, — слабым голосом произнесла Гермиона. — Ай! Ну зачем же… а, ладно. Спасибо.
— Да-а-а, — только и смог сказать Гарри.
— Успокоительного? — предложил Снейп, и подростки благодарно кивнули.
Когда он вернулся в собственную гостиную-библиотеку и протянул им по фиалу с зельем, тишина стояла такая, что едва не звенела.
— Ну, что молчим? — нейтрально спросил он.
— От радости… дыханье сперло, — продолжая пребывать в прострации, ляпнула Грейнджер похоронным голосом, опрокинув в себя порцию успокоительного едва ли не жестом бывалого алкоголика.
— Поздравляю, мисс.
Гермиона наконец встрепенулась и, кажется, начала приходить в себя. По крайней мере, сумела пошевелиться, дойти до кресла и слабо и кривенько улыбнуться. Гарри быстро присел на стул рядом.
— Профессор Флитвик же!.. Это же хорошо, Гермиона! Ну что ты так? По-моему, очень даже замечательный дедушка из него получится!
— Думаешь, он обрадуется такой… человеческой внучке?
— Почему нет? — вставил Снейп, Гермиона посмотрела на него и опустила глаза, а он закончил фразу: — Особенно если человеческая внучка, как вы изволили выразиться, обрадуется ему.
— А когда он узнает про… бабушку? — она нервно хихикнула.
— Тут могут быть варианты, мисс, но думаю, что и профессор Флитвик, и мадам Максим — люди достаточно, гм, высокоразвитые.
Снейп произнес это таким тоном, что Гермионе стало стыдно.
— Но… скажите, а я кто теперь? Меня будут, как зверюшку, рассматривать? Если к грязнокровкам так относятся, то что будет со мной теперь?! — девочка была готова заплакать.
«Девочка… Девушка! — подумал Снейп. — Она же почти на год старше Гарри. И наверное, уже задумывается о… О. Действительно, непростой вопрос. Будущему жениху и его семье придется в любом случае рассказывать о том, что она на одну восьмую — гоблин и на одну восьмую — великан с примесью непонятно какой части вейлы и неизвестно чьей еще. Мда. А еще и родителей самой девочки придется ставить в известность. Интересно, оба они выглядят как обычные люди. Неужели мать Гермионы — дочь Филиуса? А отец — сынок Максим, вот уж воистину, ирония природы. Хотя у Филиуса получится навести мосты и в своем натуральном виде, я уверен. Но то, что эти двое встретились вот просто так? Не верю! Но ведь никакого наблюдения за девочкой не велось, я уверен. А вот насчет родителей… Придется еще поработать».
— Полагаю, никому из замешанных в этом и в голову не придет афишировать данную информацию.
— А может… Профессор уже знает?
— Пока нет.
— А… мадам Максим?
— Тоже нет, разумеется.
— А может… вообще никому не говорить, никогда-никогда?
— У вас есть поддержка в магическом мире, чтобы разбрасываться родственными связями с мастером чар и известным победителем Европейских дуэльных чемпионатов, — голос Снейпа все холодел, обидно было за старшего друга, — и директором ведущей европейской Школы волшебства? Они для вас — лишние? Вы не желаете признавать родство из-за…
— Нет-нет! Простите! Я вообще не о том… Просто все… так неожиданно свалилось. Нет, я могу только гордиться таким родством, просто после того, как… помните, когда мы гостили в Малфой-маноре? Мне просто страшно, что случится, если узнает кто-то!
— Кто-то вроде них? — голос Снейпа смягчился. — Не узнает. Думаю, мы с Филиусом сумеем обеспечить сохранность вашей тайны. Кроме того, никто из нас не пожелает вам, мисс Грейнджер, стать объектом интереса Отдела тайн.
— Благодарю вас… — Гермиона вздрогнула, часто заморгала, сдерживая слезы и сжимая руки. — Можно… нас обратно?
Ей хотелось зарыться головой в подушку и представить, что это не она. Или что это все просто странный сумасшедший сон. Она — внучка гоблина и великанши! Ох. Она тихо всхлипнула.
— Может, стоит немного посидеть, пока ты придешь в себя? — предложил Гарри, и Снейп одобрительно кивнул.
— Примерно полчаса у вас еще есть. Вот портал до Хогсмида, вы появитесь там же, откуда уходили. Я пойду раньше. Гарри, закроешь защиту дома, — он развернулся, сделал несколько своих обычных летящих шагов, и только дверь хлопнула.
— Мамочки, — пробормотала Гермиона и, поджав ноги и обхватив руками колени, надолго замолчала.
Гарри отправился заваривать чай — лучше успокоительный, но, может быть, еще добавить немного Умострильного зелья, хотя бы капельку? Наверное, не повредит. Он достал чайник и начал подогревать воду, а через некоторое время подруга все-таки присоединилась к его хлопотам.
— Ну что ты так волнуешься? — спросил Гарри, отхлебывая чай. — Мне бы таких крутых родственников…
— У тебя Малфои, Блэки и еще половина Англии. Так, к слову.
— А настоящих нет.
— Прости… Но старший брат у тебя очень даже настоящий.
— Это да. Но… он очень старший, понимаешь? Хотя так, наверное, и лучше, — Гарри широко улыбнулся.
— Не знаю, как ко всему этому отнесется Большая Мадам, но Флитвик точно обрадуется! А мадам что — закончится турнир, и видели мы ее. А если все хорошо будет, ты всегда сможешь в гости съездить. В библиотеке Шармбатона ты еще не была.
Гермиона наконец улыбнулась. Они спокойно допили чай и отправились в Хогсмид. Там все прошло спокойно: они немного посидели с братьями Уизли на заднем дворе, пока ко всем ним не вернулась их собственная внешность, а на Рона перестало действовать зелье Невидимости, выпитое им в назначенный срок. Потом зашли выпить горячего какао в «Три метлы» — захотелось согреться, и отправились в школу.
Только браться Уизли удивлялись, что Грейнджер вообще никак не реагировала ни на их подколы, ни на подкаты, которые они изображали исключительно чтобы позлить младшего братца. Особенно отличался Фред. Все-таки вести себя так же примерно, как Гермиона, стоило ему немалых усилий, и парню было просто необходимо отвести душу.
* * *
В это время Снейп был уже в Хогвартсе, у своего друга-наставника.
— Поздравляю тебя, Филиус… — начал он прямо с порога, — ты только присядь, хорошо?
— Ты хочешь меня сегодня удивить? Интересно, чем, — улыбнулся тот. — Я уже заинтригован. Новость, судя по твоему лицу, больше приятная, так не томи.
— Ты стал дедушкой.
— Что?! — маленький профессор едва не выпал из кресла. — Это исключено!
— Ты меня знаешь не первый год, думаешь, я способен шутить такими вещами?
— Тебя ввели в заблуждение. Я… я всегда принимал зелье бесплодия.
— Дорогое и качественное? Которое готовят только зельевары Мунго под контролем Отдела тайн? Как же ты его доставал, если в свое время это не смог сделать даже Малфой? Неужели в Лютном? Так там могли продавать что угодно, но не это.
— Я… У меня была договоренность с Отделом. Знаешь ли, я с момента появления на свет был, так сказать, под патронажем, — невесело усмехнулся полугоблин.
— То есть, если кому-то из того самого Отдела пришла некая фантазия, и ему подписали добро…
— Мордред. Ты прав, Северус. Кто мой внук, и где я могу его найти? И… у меня сын или дочь? Он… она… живы?
Снейп молча протянул портал к своему дому, и профессор Флитвик моментально вылетел вон. «Пошел через банк, — понял Снейп. — Да, так куда быстрее. А вызвать его сородичи могли в любой момент. Так, главное, что меня в его комнатах быть не должно. Да и не было», — он глотнул зелья невидимости и отправился к себе в подземелья. Хорошо, что большинство учеников еще не в школе — пришлось бы попотеть, уворачиваясь в единственном общем коридоре, который соединял все школьные лестницы и почти все проходы.
* * *
— Уважаемая мадам Максим, — начал профессор Флитвик, наконец договорившись с директором Шармбатона на встречу тет-а-тет. — Мы с вами, оказывается, в некотором роде, родственники. У нас есть общая внучка.
Олимпия Максим не поверила собственным ушам. Но и вид, и тон, каким это сказал полугоблин, не располагали ни к шуткам, ни даже к возмущению. Все более чем серьезно. И… прекрасно. Ее мальчик, ее Робер — выжил! Она тяжело вздохнула, постаравшись отвернуться подальше от собеседника. Ей было о чем вспомнить, но воспоминания были, мягко говоря, не самыми лучшими.
Тайная лаборатория Гриндевальда. Максим, единственный удачный опыт получения великана-колдуна, точнее, сильной и умной волшебницы. Первый будущий идеальный солдат: не чувствительный к чужой магии и при этом сильный волшебник. «Ребенок из пробирки», рожденный и воспитанный лучшими специалистами. Рост, конечно, великоват, зато когда созреет, сможет легко родить много таких же, как она, детей. Впрочем, клонирование никто не отменял, но это слишком дорого… Хотя на всякий случай было заложено несколько ее копий.
С ней обращались хорошо — она была слишком ценным существом… Вот только не всегда она могла вспомнить, чем заканчивались ее «медицинские процедуры». Она никогда не представляла себе, что такое семья, но что-то слышала из соседних комнат. Да, комнат, не камер — работать с волшебными существами и волшебниками там умели так, что те почти все делали добровольно.
Ее развитие шло ускоренными темпами: все-таки это был не человек. Так что через пару лет она была вполне взрослой девушкой, причем отнюдь не только внешне.
Много позже она поняла, насколько это было ужасно — по человеческим меркам. Ее способности развивали. С ней занимались некоторые из тех, кто жил по соседству, и уже пятилетняя Макс — так ее звали там, умела не меньше, чем старшекурсник любой современной магической школы. От одного такого учителя она узнала о другом мире, другой жизни и о движении Сопротивления.
Внешне все шло гладко: Большая девочка, как называли Максим сотрудники, росла и не задумывалась о том, о чем ей не полагалось знать. Месье Венсан очень просил ее молчать: он хотел пожить еще немного. А Большая девочка своего учителя уважала и любила, так что начала присматриваться и думать. И, конечно, много что заметила. Но далеко не все поняла.
Инстинкт включился, когда она забеременела. Нет, она не помнила, как. Очередная серия «процедур». Зато весь мир вдруг оказался совсем не таким, как она его себе представляла. То ли проснулась память предков, то ли сложились наконец в стройную картину все ее мысли и наблюдения.
Все ждали очень крупного, магически сильного ребенка.
А получился обычный мальчик. Еще на стадии обследования за месяц до предполагаемых родов вердикт был ясен: сквиб. Или даже маггл. В любом случае, это был смертный приговор для малыша. И с этим юная мать согласиться не могла.
От лаборатории мало что осталось.
Она смогла пристроить Робера, родившегося на полмесяца раньше срока, в лесу (роды прошли легче, чем у кошки — малыш был такой крохотный! Да и знала она, к кому обратиться, спасибо учителю. Но спрятаться самой, даже при все ее силе — не удалось. Не хватило опыта. От людей она легко скрывалась с помощью магии, но против магов, оснащенных зельями поиска на ее собственной крови, была бессильна.
Это потом она будет умнее и перед новым побегом уничтожит весь свой биологический материал. А пока придется прикидываться помешавшейся от проснувшегося материнского инстинкта… дурочкой.
Ей это удалось. Как и сбежать вторично, и найти в горах, до которых она не успела добраться в первый раз, пристанище для таких, как она. Спасибо месье Венсану. Но ребенок был потерян — ни одно зелье не давало ответа, но ведь и крови малыша у нее не было. Да и зельеварению ее не очень-то учили, в основном только чарам. Она быстро поняла, что отцом было какое-то очень отличное от нее существо… Почему бы и не гоблин?
Тогда она только могла надеяться на то, что ее малыш жив. И вот…
— Ее родители? — первое, что произнесла она, и профессор Флитвик покачал головой.
— Я не уверен, что мистер и миссис Грейнджер являются биологическими родителями Гермионы. Я хотел бы попросить у миссис Грейнджер немного крови на анализ, но… представить не могу, как это будет истолковано. Впрочем, сам я им свою кровь уже дал, точнее, мы сдавали ее в их местном… кажется, исследовательском центре.
— Это ужасно! За ней следят?
— Мы не замечали. Мне удалось получить данные о том, что моя дочь — сквиб, но жива она или нет…
— Вы их видели?!
— Грейнджеров? — переспросил Флитвик, всматриваясь в лицо мадам Максим, и нахмурился. — Конечно, я знаком с ними уже не первый год. Знаете, мне кажется, что у Роберта Грейнджера есть с вами определенное сходство.
— Роберта? — прошептала мадам. — Простите, я должна его увидеть. Моего… — она сглотнула от волнения, — моего сына звали Робер.
Она была благодарна этому ублюдку гоблинов за то, что тот просто принял все, как есть, ни о чем ее не расспрашивая. «Впрочем, — подумала она и окинула взглядом его маленькую, но крепкую, словно приплюснутую фигурку, — мы в одной лодке. Он такой же, как я».
— Но это будет крайне неосторожно!
— Неужели вы думаете, что я отправлюсь в открытую? Адрес, — потребовала она, и профессору чар не оставалось ничего, кроме как быть джентльменом и предложить доставить даму на место, так сказать, собственноручно.
Оборотное у них обоих оказалось на высоте, так что подходящие к дому Грейнджеров волшебники выглядели просто пожилой супружеской парой.
Мы опустим довольно эмоциональную встречу, точнее, даже две — в конце концов, это их и только их дело, ведь каково это — обрести собственного давно утерянного ребенка, без тебя ставшего взрослым, мало кому дано узнать. И слава богам…
* * *
В небольшом маггловском коттедже, снятом на один день, собрались все заинтересованные лица, кроме самых младших — Поттера (по инициативе Снейпа, конечно) решили пригласить тоже, вместе с мисс Грейнджер, но немного попозже. Все равно обо всем узнает. «Дедушка с бабушкой», на сей раз в своем собственном виде, рядом смотрелись… гротескно. Но на цирк это походило меньше всего.
— Мисс Скитер, как вы обнаружили документы, которые позволили сделать вам столь однозначные выводы?
— Как нашла? — усмехнулась Рита. — Уж позвольте даме иметь свои секреты. Сами документы не подлежат выносу…
— Или мы пока не нашли способ, — добавил Снейп.
— Да, в архивах Отдела тайн есть все данные о сквибах и их потомках до седьмого колена. В особо засекреченном месте, куда ходят только трое невыразимцев, вот их имена, — Рита протянула мадам Максим небольшой листок и продолжила.
— Также там есть документы, вывезенные после окончания войны с территории… Да.
— Аненербе?..
— Грифов на них нет. Опознать организацию, которой они принадлежали, не представляется возможным без специальных исследований.
— М… — мистер Грейнджер хотел было что-то сказать, но взглянул на ту, что оказалась его матерью, и промолчал… Его жизнь не была проста, но эта женщина, (анализ в лаборатории подтвердил родство) сделала все, чтобы он выжил. Не стоит быть неблагодарным. Собственно, они давно уже обсудили все с супругой… И, кажется, к их предложению все как раз и склоняются. Ну и отлично. Теперь они все знают свои корни и будут об этом молчать. А посторонние, — он посмотрел на Снейпа, — собственно, не такие уж они посторонние… Ну что, приглашаем молодое поколение?
* * *
Заново «знакомиться», если, конечно, можно так сказать, с новообретенными с дедушкой и бабушкой Гермионе в компании с родителями было намного легче. Тем боле, что они оказались — о счастье! — самыми настоящими, ее собственными родителями, а то жизнь уже подозрительно начинала напоминать то ли бразильский, то ли индийский сериал.
Главное, что все основные вопросы были решены к всеобщему удовольствию. Грейнджеры получали негласную поддержку в мире, едва не отобравшем у них дочь, а у Гермионы вообще мало что изменилось: Учитель приобрел статус деда, но при этом не перестал быть достаточно строгим, а главное, заинтересованным в ее успехах учителем. Разве что появился личный портал во Францию, кроме еще одного, семейного, который мадам… все же пока было трудновато думать о ней как о бабушке… в общем, мадам отдала такой же портал еще и родителям. То есть папе.
А Гарри Поттер первым взял подругу за руку и принес Непреложный Обет, который скрепил Флитвик. Снейп не замедлил сделать то же самое. Роберт удивился только, что его дочь покраснела, когда Снейп взял ее за руку. Супруга тронула его за локоть.
Джин Грейнджер поняла больше, чем ее супруг: кажется, их девочка влюблена… Но и ее любят, один по-своему, второй… Гарри, кажется, еще не понимает, но миссис Грейнджер все прекрасно прочитала на лице подростка, и не подумавшего изображать из себя кого-то, кем он не являлся.
«Мужчины иногда такие забавные, не видят не то что под собственным носом, а даже ближе. Впрочем, — подумала она, глядя на дочь, — некоторые женщины отличаются тем же. Но вести задушевные беседы по этому поводу пока, пожалуй, не стоит. Если дочке будет действительно нужно, она придет сама, и, как бы я ни беспокоилась за нее, лучше молчать».
Финалом же этой бурной недели стало письмо от Дагвортов, полученное Гермионой за день до выходных в Хогсмиде. Ну, то есть это она так подумала, когда его получила. Реальность же превзошла все ожидания…
* * *
— Гарри, что посоветуешь? Идти или нет? — Гермиона сжала губы и прищурилась, как она делала всегда, когда была чем-то очень недовольна.
— Ну… сначала, наверное, надо написать ответ. А что тебе так не нравится?
— Их наглость, — фыркнула подруга. — После того, как открестились от меня и оплевали, как могли, пишут как ни в чем не бывало! Хотя бы одно «извини, девочка», так ведь нет!
— Так к дедушке сходи. Кстати, лучше, наверное, к обоим.
— О, точно. Почему я не подумала? Гарри, кажется, я начинаю глупеть!
— Не паникуй. Во-первых, ты просто еще не привыкла. А во-вторых, ты была слишком рассержена.
— Эмоции плохо влияют на разум. Точно. Спасибо, Гарри, я обязательно буду теперь это учитывать. Ты… Ты просто самый замечательный друг на свете! — и она сжала его в объятиях.
Пушистые волосы, пахнущие какими-то травами и летом, щекотали Гарри щеку, и ему вовсе не хотелось выпускать из рук подругу, но ее дела долго ждать не могли: надо было написать ответ Дагворту и послать его до отбоя. А до этого посоветоваться с теми, кого еще поди поймай: в Хогвартсе более-менее уловим был только Флитвик.
А потому они после ужина решили сначала спросить мадам Максим.
Когда они пришли за празднично накрытые столы, то едва не растерялись.
— Я совсем забыла, что выбор Кубка состоится именно сегодня, — прошептала Гермиона, и Гарри кивнул. Ему как-то тоже было не до этого. Ну да ладно, чего там.
Они вежливо похлопали Краму, поддержали Флер, порадовались за Седрика, который просиял от счастья, и вот…
— Гарри Поттер! — объявил Дамблдор.
— Чего-о?! — обалдел Гарри. Довольно громко обалдел, соседние столы обернулись. — Вы что, сдурели?
— Ты что-то сказал, Гарри? — странно добрым голосом спросил директор, посверкивая очками.
— Откуда оно взялось?
— Что взялось?
— Кто и с какого перепугу бросил в кубок мое имя? Пусть выйдет, я ему засвечу! И вообще! Пусть кто кидал, тот и участвует!
— Поттер… Хотите сказать, это не вы? — гриффиндорцы еще не видели своего декана такой удивленной.
— Мне кажется, уже сказал и довольно ясно! — рявкнул разозленный Гарри, добавив Сонорус. — Что, этот несчастный Кубок не может определить, кто кидал? Четверокурсник, значит, может его задурить? А возраст ему тоже без разницы? И то, что я несовершеннолетний, и по сравнению с остальными, нормальными чемпионами — просто неуч, это как, нормально вообще?! У меня шансы выжить-то есть? Кто-то тут рехнулся, но это точно не я!
Дамблдор открыл было рот, но поперхнулся воздухом.
После скандального заявления чемпионы стали смотреть на Гарри уже другими глазами. Флер что-то шептала обоим парням, которые внимательно слушали и хмурились, бросая взгляды на директора Хогвартса и на Кубок.
Гриффиндор гудел, толком не зная, что делать: то ли поддержать своего, то ли устыдить… Примерно в том же состоянии были многие школьники и не только школьники.
Гарри продолжил бы свое сольное выступление, ему было еще что сказать, но Гермиона потянула его за рукав и что-то зашептала, когда он наклонился.
— Я… я требую экспертизы этой м-му… — распрямился Поттер и не подумав приглушить свой голос, но Гермиона дернула его за руку, сделала большие глаза, и он поправился: — Этой чокнутой чашки!
Зал зашумел. Снейп сидел мрачнее тучи. Каркаров приготовился было поскандалить, но, кажется, Поттер и без него неплохо справляется… Мадам Максим выдала сдержанное «фе» и собралась было покинуть собрание, но столкнулась взглядом с собственной внучкой и решила обождать. Все-таки дело касается ее лучшего друга.
Аластор Грюм, точнее, Барти Крауч-младший, который наслаждался было произведенным эффектом, напрягся и нехорошо посмотрел на Поттера, но Гарри было не до него.
Директор начал объяснять о нерасторжимости всех выброшенных кубком контрактов и, конечно, справился с этим блестяще.
— То есть, если я не хочу просто умереть, то должен участвовать? — переспросил Гарри. — Главное, умереть красиво? Вот спасибо-то!
— Мне очень жаль, что кто-то поставил всех нас в такое положение, и особенно тебя, мой мальчик, — оказывается, директор еще и соболезнования умел приносить. И вообще…
— Ну вашужма-а-ать… Как не вовремя-то, — прошипел Гарри на весь зал, и ему наконец поверили, правда, не все, но многие. Особенно те, кто был в курсе некоторых его занятий — они довольно быстро приняли сторону Поттера.
— В смысле, не вовремя? — переспросил кто-то, кто был не в курсе, и получил немного информации от Уизли-младшего.
— Поттер, ты правда этого не хотел?
— Да куча дел… а тут такая засада.
— Арри, ты действительно не бросал своего имени? — переспросила какая-то картавая девица. А-а-а, точно, француженка.
Гарри только зыркнул в ответ.
— Так вот как можно было, брат Фордж!..
— Мы идиоты, братец Дред. Можно было просто попросить…
— Или подкупить…
— Неужели? Вы решили продать ваш дом и выгнать родителей, чтобы подкупить старших студентов и героически помереть на глазах почтенной публики?
— Малфой… — скривился Рон, словно от зубной боли, но продолжать не стал. Даже наоборот, обратился к братьям: — Боюсь, в его словах есть рациональное зерно…
— Особенно в последних, — подхватил Гарри, и близнецы немного стушевались. Какой у Поттера может быть напор, они только что имели немалое удовольствие наблюдать. И становиться на пути этого паровоза?
Зрелища потрясенно трепещущего длинными белыми ресницами Драко тоже, наверное, стоило…
— Уизли соглашаются с Малфоем! Чьи еще имена выкинет кубок? Кто умер в Запретном лесу? Делаем ставки! — заорал было Забини, но остальные слизеринцы угомонили его почти моментально.
— Заклинания, говорите, — шустро мастерил из плотного пергамента самолетик маленький Колин Криви. — А если… Аэродинамика! — крикнул он и запустил в кубок самолетиком, со своим именем, конечно.
Дамблдор, который едва успел прийти в себя после того, как его едва не разорвали главы делегаций, министр и Людо Бэгмен, едва успел отбить его и побыстрей распорядился унести треклятый Кубок. Потому что мастерить самолетики начали многие магглорожденные, и кто там знает, что из этого могло получиться.
Кто-то из воронят, кажется, даже хлебную корку кинул с написанным именем, правда, она не долетела, но исключительно по причине криворукости хозяина. А остальные уже озирались в поисках того, на чем можно было бы писать… И ведь нашли бы, промедли он еще немного. Заклинание еще какое-то… Аэро… что-то связанное с воздухом, кажется, довольно сильное, откуда только выкопал его этот Криви, он же магглорожденный? Мерлин всемогущий, когда же этот вечер закончится?
— Мсье Поттер, — Гарри едва заметил, как подруга уже дотащила его за собой к столу преподавателей, откуда к нему обратилась мадам Максим. — Вы все подтверждаете?
— Естественно! У меня тут планов столько было… разных. Мне же четырнадцать, и так хотелось побыть просто зрителем, а не участником всяких жутко опасных мероприятий, хотя бы в этом году!
— Дамблёдо-ор? — повернулась мадам, и директор едва не пошел красными пятнами.
— А… это он в квиддич играет, — сориентировался он почти мгновенно и очень строго блеснул очками на Гарри, но мордредов мальчишка, кажется, больше на них не реагировал. — Опасная игра, а мальчик на все готов ради победы родного факультета, правда, Минерва?
* * *
«Кажется, сегодня я уже ни с кем и ни о чем не посоветуюсь, — поняла Гермиона. — Но моя проблема теперь кажется вовсе не такой уж и страшной. Вот Турнир — это да. И какой же гад кинул имя Гарри в кубок? Неужели не получится узнать?»
Она взяла небольшой листок пергамента подешевле и быстро написала «Хорошо, я буду в таверне «Три метлы» с половины третьего до четырех», аккуратно сложила и направилась в совятню. По пути ее нагнал Гарри, так что послание Дагвортам отнесла уже довольно известная в магическом мире сова…
Господин директор от первоначального шока отошел довольно быстро и теперь был возмущен до крайности. Как он только мог, его славный мальчик, его будущий герой, так себя повести! Нет, это все определенно чужое влияние. Но… чье?
Неужели Снейп? Других вариантов вроде и не было — именно с ним Поттер начал общаться больше. По его же, Альбуса, настоянию. Но Снейп? Тот, кто самого себя сроду не мог толком обезопасить, скорей уж наоборот, — разве он мог научить Гарри тому, чтобы он выкинул такой вот фортель? Не сходится…
Но все же стоит его прощупать. И в конце концов, кто-то же должен за все ответить!
«А ведь я собирался посетить Азкабан, — вспомнил директор. — Почему бы и не в компании? Отлично должно получиться: Северус после дементоров будет, мягко говоря, не в форме, и узнать, что у него на уме, окажется совсем не трудно. Да и воздействие амулета он не заметит. Жаль, в выходные попросил его присмотреть в Хогсмиде за Гарри. Придется отложить. И назначить вместо него на этот раз некого».
Директор послал вызов Минерве, чтобы отправить ее с поручением найти пару надежных преподавателей для присмотра за детьми вместо Снейпа.
— А что случилось у Северуса? — удивилась та. — Вроде он всегда ходил безотказно.
— Видишь ли, девочка моя, я очень надеюсь, что он поможет мне в одном деле…
— А я этого сделать не могу?
— Я не хотел бы рисковать тобой, Минерва…
— Ты ввязываешься во что-то опасное? — нахмурилась та.
— Ничего особо страшного, не стоит беспокойства. Но с Северусом мне было бы спокойнее.
— Хорошо, Альбус. Я поищу.
Однако найти замену не удалось — Минерва предложила было себя, но это оказалось не тем вариантом, что был нужен Альбусу: она должна была оставаться в школе, чтобы общаться и успокаивать членов Попечительского совета, которые вдруг вознамерились посетить Хогвартс.
Филиус, бывший декан двоих будущих посетителей, тоже должен был сидеть на месте, кроме того, у него во второй половине дня планировалось еще и «свидание» с собственными родственниками в Гринготтсе. У мадам Стебль в очередной раз колосилось что-то невероятное, но весьма полезное в теплицах, Бабблинг и Синистра на выходные вообще уезжали, и приказать им остаться он не мог.
На Хагрида надежды никакой — да и кем надо быть, чтобы не заметить следящего за ним великана?! Гарри Поттером… но не тем, каким он недавно предстал перед всеми. Этот Гарри определенно не настолько близорук.
Что дети что-то затевают, Дамблдор был готов прозакладывать собственную бороду. Информация была нужна, и добыть ее мог только Снейп со своим зельем невидимости. Так что визит все равно придется отложить. Не Трелони же отправлять! Собственно, он вообще мало кому мог приказать: пока никто не проштрафился. И это напрягало.
* * *
— Грейнджер! Тс-с-с!.. — Гермиону сильно дернули за локоть и затащили в класс.
— Малфой?
Гермиона удивленно смотрела на смущенного, но решительного Драко, закрывающего за собой дверь, мимо которой они всегда проходили, возвращаясь с зельеварения. Удивленно-то удивленно, но палочка на всякий случай уже скользнула в руку.
Однако Малфой только одобрительно кивнул, отметив ее готовность. И тут же приступил к делу, которое, как вскоре выяснилось, оказалось важным для обоих.
— Отец собирается загрести тебя в нашу семью, Грейнджер. Как ты на это смотришь?
— А ты? — нахмурилась Гермиона, которая об этом уже «догадывалась», но мнение Драко ей было, конечно, любопытно. — И каковы варианты?
— Ну… — Драко немного покраснел. Он надеялся, что сразу огорошит ее, но надо же, не вышло. Хотя не все потеряно… — Отцов вариант, — он поморщился, — что я на тебе женюсь.
«И такой взгляд вопросительный, совсем не малфоевский», — подумала Гермиона.
— Э-э-э, извини, Драко, но… — она вовремя сообразила, что отказываться от чести называться невестой Драко Малфоя лучше поаккуратнее, парень он довольно злопамятный и неприятностей доставить может более чем достаточно, но замялась, поняв, что непроизвольно скривилась, так что… теперь шила в мешке не утаишь.
— Фу-у, — с облегчением вздохнул тот, про себя высоко оценив стальные гриффиндорские нервы. — Спасибо, Грейнджер. Позволь на всякий случай уточнить, я по твоему лицу правильно понял, что ты не в восторге?
Настал черед испытать облегчение и Гермионе. Она кивнула и с любопытством посмотрела на Драко. А тот неожиданно выдал:
— Вот только не надо, что «ты симпатичный» и все такое, ладно? Ты тоже ничего, но ты… не мой тип. Общаться с тобой, если по делу что, я с удовольствием, но… — он снова замялся.
— На остальное не тянет? — прищурилась Гермиона.
— Не тянет, — признался Малфой и отчего-то насторожился.
«Как бы не заполучить эту талантливую ведьму во враги, — подумал Драко, не единожды имевший удовольствие наблюдать некоторые взаимоотношения собственных родителей. — Вдруг обидится? Это пока она школьница-магглокровка и ничего не знает, так научат ведь. Опять у меня язык вперед головы болтает!» К счастью, Грейнджер его снова порадовала:
— Это просто замечательно. Какие у нас варианты?
— Грейнджер, ты классная девчонка, оказывается, — вдруг признал Драко, неожиданно согретый этим простым «у нас», и мысленно перевел дух. — Я и сам был бы рад, чтобы ты была ближе к нашей семье, но… на добровольных началах.
— И что мне собираются предложить для «добровольного начала»?
— Не думаю, что это будет так уж добровольно, если за дело возьмется отец. Тебе, кстати, Шляпа Слизерин не предлагала?
Гермиона проигнорировала последний вопрос, сочтя его риторическим.
— Малфой, соваться в ваше семейство, имея родителей-магглов, это надо из ума выжить, согласись.
— Папа́ тебе организует самых что ни на есть чистокровных родителей, — вздохнул Драко. — Собственно, уже в процессе.
— А также не забудет об этом и мне не позволит.
— Это точно.
— И кого он нашел?
— Дагвортов, конечно. Поскольку Дагворт-Грейнджер уже не совсем… вменяем.
— Так вот в чем дело… Спасибо, Малфой. Собственно, я догадывалась, теперь буду знать точно. Вот только меня более чем устраивают мои собственные родители.
Драко посмотрел вопросительно.
— У меня в эту субботу в Хогсмиде встреча… так сказать, с подставной семьей, — фыркнула Гермиона и поджала губы. — Ну я им…
— Что ты им? — усмехнулся Драко.
И тут же получил краткий пересказ первой попытки общения Грейнджер с гипотетической родней. И задумался.
— Их ответ ты, конечно, выбросила?
— Очень хотелось, но нет. Сохранила.
— О. Молодец! Я думал… нет, правда, молодец. То, что у тебя на руках их отказ — хороший козырь. Можешь их ткнуть в него, только бери с собой копию, и… пусть кто-нибудь посоветует тебе нотариуса. Я, как ты понимаешь, не могу — все, кого я знаю, работают на отца. Как вариант, поговори со Сьюзен Боунс, у нее тетка — Амелия Боунс — глава Отдела магического правопорядка в Министерстве.
— Боунс, Боунс… у барсуков, кажется? Такая, немного пухленькая?
«Отец, кажется, совершенно прав, — думал Драко, кивая в ответ. — Такая ведьма точно лишней не будет. Но ломать ее, как отец собирался, а потом ждать… а чего ждать? Пока проклятьем не приложит?» — оценил он вид Грейнджер и понял, что совершенно прав. Нет уж, не надо ему такой жены и тем более таким путем. А Грейнджер продолжила уже вместо него.
— Как я понимаю, второй вариант — вассалитет, но то, что мне попадалось по этой теме, меня совершенно не устраивает. Да и твои Кребб с Гойлом…
— У них потомственный. Тебе отец предложит то же — вдруг твои дети в тебя пойдут? Да и мужа все равно родители тебе сами подбирать будут…
Гермиона чуть не зашипела рассерженной кошкой.
Драко на самом деле очень даже хорошо ее понимал — не единожды ему приходилось завидовать свободе самоопределения, особенно поттеровской. Правду сказать, с самого начала вся его злость на Мальчика-Который-Выжил, все нападки были связаны именно с тем, что тот имел возможность просто сказать «нет». Бесило это Драко неимоверно — прежде всего потому, что сам он такой возможности почти никогда не имел. Дружил с теми, с кем было надо, улыбался — кому надо, вел себя за столом — как надо…
А иногда хотелось, как Уизли-шестой, взять и запихать в рот целый пирожок. И на стол насвинячить. Просто потому что назло. Видимо, блэковские корни у него все-таки были живы, вот только изрядно отутюжены воспитанием. Но у него имелось, что предложить Грейнджер. И это было, как он считал, правильно.
— Ты может принять личный вассалитет у меня. Текст я тебе дам, чтобы форму соблюсти, примерный текст, а условия сама напишешь. Отредактируешь, так сказать.
Гермиона округлила глаза, а затем прищурилась.
— Зачем это нам обоим?
— Тебе — защита. Договор отец может и не читать… А мне — должок от умной и сильной ведьмы.
— Пожизненный?
— Кто ставит условия? Но я не буду против пожизненного, — он усмехнулся.
Гермиона задумалась. Выходило… как-то подозрительно неплохо выходило.
— А если твой отец прочитает?
— Можно сделать скрыть текст ото всех, кроме непосредственных участников. Если ты не погнушаешься магии крови, конечно.
— Я должна подумать.
— На Рождество тебе собираются готовить комнату… у нас. Так что еще успеешь почитать, так сказать, независимые источники.
— А ты ничего на этот предмет не принес?
— И как бы это выглядело? Я предлагаю, и я же контролирую, что именно ты прочтешь? Нет, насчет Слизерина беру предположение обратно.
Гермиона рассмеялась. Без своего окружения Драко был… вполне нормальным. И разговаривать вот так было очень даже интересно. Только видела она его таким практически в первый раз. И, возможно, в последний.
— Союзники? — он протянул ей узкую прохладную ладонь.
— Союзники, — пожала ее Гермиона. — Но я все расскажу Гарри.
— Да не вопрос. Кстати, если бы за Поттером стоял хоть кто-то взрослый, он бы и сам мог тебя прикрыть… Я имею в виду родственников-магов, Снейп не подойдет, у него нет такого влияния, просто потому что за ним никто не стоит.
* * *
Гермиона поежилась. После разговора с Малфоем она думала долго и много читала, вот только однозначного вывода сделать так и не смогла. Быть зависимой от Малфоя не входило в ее планы. Но союзники?.. Почему бы и нет. На ее условиях, но учитывая и его интересы. Справедливо…
И вот пришло время собираться на встречу… Хорошо, что Гарри в этот раз готов пойти с ней. И профессор Флитвик будет. Поддержка. Но как же ей не хотелось, чтобы настало это самое субботнее утро!
* * *
Мистер Дагворт медленно двигал массивной нижней челюстью, дожевывая чудесные сконы мадам Розмерты — единственное, что немного примиряло его с действительностью. Сказать, что он был недоволен — ничего не сказать, хотя по его бесстрастному лицу с мягкими отвислыми щеками и ничего не выражающим голубым глазам нельзя было догадаться, насколько он раздражен.
Если бы не супруга и племянница, сидящие рядом с ним, то, скорее всего, его бы тут просто не было. Но жена, чем-то похожая на него блондинка, шушукалась с племянницей, попивая довольно неплохой чай. Дамы, кажется, были вполне довольны.
— Дорогой, — наконец обратилась к нему жена, — вспомни свою юность. Неужели эти стены не навевают приятные воспоминания?
— Здесь все очень изменилось, — пробурчал он в ответ. — Ничего похожего на то, что было раньше.
— Разве не к лучшему? Здесь определенно стало чище. И готовит Розмерта лучше.
Симпатичная юная ведьма с роскошной гривой вьющихся волос цвета шоколада вошла, скинула теплую мантию на руки сопровождавшего ее невысокого щуплого мальчика («встречу в кафе» они все-таки пару раз порепетировали со Снейпом и Флитвиком) и, оглянувшись, двинулась прямиком к их столу.
— Тетя, — ахнула миссис Блишвик. — У нее же волосы, как у Беллы Блэк.
— Но этого никак не может быть! — ахнула миссис Дагворт.
— Если еще и характер такой, то мы можем отправляться обратно…
Оливия Иоханна Блишвик, в девичестве, Дагворт, в Хогвартсе откликалась на «Ливи» и имела возможность любоваться на то, как держатся и как ведут себя сестры Блэк, тем более что Нарцисса Блэк поступила в Хогвартс всего на год позже неё. Так что племянница определенно знала, о чем говорила. Мистер Дагворт нахмурился, но, в конце концов, он что, зря сюда пришел? Да эта грязнокровка еще молиться на него должна!
— Мисс Грейнджер? — глава семьи приподнялся, но стул девочке отодвинуть и не подумал — это сделал Гарри, которого мадам Розмерта быстро освободила от вещей. — А что за молодой человек с вами?
— Гарри Поттер, сэр, — усмехнулся тот, присаживаясь безо всякого позволения.
— Мой лучший друг, от которого у меня нет никаких секретов, — пояснила мисс Грейнджер.
— И который достаточно озабочен тем, чтобы у нее все было… хорошо, — уточнил Поттер.
— Жених? — глаза дам, дружно высказавших это предположение, заинтересованно блеснули.
— Господа, — Гарри хотелось сделать какую-то гадость, но надо было терпеть. — И дамы. Не думаю, чтобы вам не были известны другие отношения между людьми. Дружба, например. Или духовное родство.
— Я слышал, вы воспитывались у магглов? — довольно ехидно спросил мистер Дагворт, но противный мальчишка просто проигнорировал его вопрос.
— Я знаю, что Гермиона искала возможных родственников в магическом мире. И в курсе результатов, — зеленые глаза сощурились.
«Вот паршиво-то… Ссориться с героем Британии, пусть и совсем мальчишкой, прилюдно… Тьфу».
— Вот даже как? Мисс Грейнджер, какое право вы имели говорить об этом посторонним?
— Вы не предупреждали, что ваш ответ на мое письмо я должна держать в тайне ото всех, — почти пропела Гермиона. Все шло как по нотам, почти как они разыгрывали во второй раз. — Это моя переписка, а поскольку вы мне никем не являетесь, то с кем делиться и когда — исключительно мое дело, не так ли?
— Но это же компрометация, дорогая, — попыталась вставить миссис Дагворт. — Я бы так делать не стала!
— Но вы не я. Слишком разные условия жизни и воспитания. В магической Британии у меня тогда не было никого, кроме Гарри. А вы, кстати, сейчас компрометируете себя разговором с грязнокровкой. Не могли бы вы сказать, для чего вам нужна эта встреча? Я вам никто, вы это признали, так откуда этот внезапный интерес?
И тут на них обрушилась тщательно откорректированная история Дагвортов, Дагворт-Грейнджеров, примерно так с конца позапрошлого столетия в исполнении миссис Дагворт с дополнениями миссис Блишвик. Гермиона в начале речи костерила себя за вопрос, а минут через пять поняла, что паузы, достаточной, чтобы вклиниться с фразой «А можно поближе к делу?», в подготовленной к публичному прослушиванию легенде не будет, и стала слушать, будто лекцию. И не прогадала.
Гарри сдерживал зевоту, а она наконец начала понемногу укладывать в своей голове несостыковки и явные преувеличения и преуменьшения, хоть и не все еще могла оценить и понять. «Надо будет потом в думосборе пересмотреть», — решила она.
А миссис Дагворт наконец перешла к тому, как они искали когда-то «потерянных» сквибов своего семейства, вспоминая разных родственников и довольно ловко (как она думала) приплетая черты внешности самой Гермионы.
— Вы хотите сказать, что увидели во мне фамильные черты? — изумленно тряхнула кудрявой шевелюрой девочка. — Шутите?
Гарри еле сдерживал смех. Кареглазая, яркая Гермиона на фоне блондинов с голубыми и серо-голубыми глазами родственницей выглядеть ну никак не могла.
— Не лорд ли Малфой спровоцировал ваш интерес ко мне?
— Вы и это знаете? Уж не от него ли самого?
— Летом мы с Гарри провели неделю в Малфой-маноре. В гостях, как однокурсники его сына. Извините, но у меня еще не дописано эссе по трансфигурации, — улыбнулась Гермиона. — И в воскресенье хотелось бы заняться другими делами, а не учебой. Полагаю, вам тоже не доставляет особого удовольствия наш разговор, так давайте уже заканчивать. Что вам нужно от меня? И что вы мне хотели предложить?
— Мы можем принять вас как воспитанницу… Защита семьи будет распространяться на вас.
— То есть ваша и вашей супруги? Благодарю, но у меня есть, кому меня защитить.
— И кто же это? Гарри Поттер, такой же ребёнок и последний из рода? Вы не думаете, что ему самому не помешает защита взрослых?
— И тотальный контроль? — по-снейповски иронично подняла бровь Гермиона.
— Пока мы как-то справлялись. И довольно неплохо, знаете ли, — подхватил Гарри. — Хоть и помладше были.
— Пока не стали интересными фигурами на брачном рынке. Ваш опекун, директор Дамблдор, думаю, будет только рад, если его подопечные попадут в хорошую семью.
— Мой учитель не подотчетен директору Дамблдору.
— У вас есть учитель?!
Мисс Грейнджер молча кивнула, и Дагворты понимающе переглянулись.
— Фамильные артефакты… — попробовала закинуть удочку миссис Блишвик.
— Они для чужачки — обычные побрякушки.
— Побрякушки?! Фамильные драгоценности вы называете так?! Маггла!
— Так я же и не спорю.
— Но если все же… вы нашей крови?
— Увы, уже проверено. Нет. Но я очень удивлена, что вы готовы были допустить такое.
— И кто… — мистер Дагворт осекся. Эта девчонка ничего им не скажет, если сама не захочет. Да еще учитель… Интересно — кто?
Соплячка показала себя на удивление сильным игроком. Придется подкупать. Благо фамильная библиотека могла похвастать кое-чем, о чем Малфои и не мечтали. Конечно, до собрания Блэков было далеко, темномагических редкостей было немного, но масса старинных рецептов и заклинаний, которыми может похвастаться любой достаточно старый род — все это было.
Нет, не может быть, чтобы девчонка сама дошла до всего этого. За ней точно стоит кто-то опытный и достаточно сильный…
— Доброго вечера, мои дорогие бывшие ученики, — раздавшийся из-за спины голос Флитвика заставил мистера Дагворта вздрогнуть. А потом — встать и поприветствовать декана… бывшего декана. Вот только не получалось забыть, как Флитвик умел сурово отчитывать за шалости и потерянные баллы. Он и сейчас, невзирая на рост, продолжал быть таким, что они, взрослые маги, чувствовали себя его учениками. И как это только ему удавалось?
Конечно, он прекрасно помнил его супругу и племянницу, и, кажется, все их успехи и промахи тоже. Они ведь все учились на его факультете…
А вот реакция школьников была интересной — они словно ждали профессора.
— Вижу, что вы уже познакомились с моими личными учениками, — улыбнулся тот, и его улыбка была… воистину гоблинской. — У вас еще остались к ним вопросы? Если нет, то я хотел бы забрать мисс Грейнджер и мистера Поттера для одного небольшого дельца.
* * *
— Опоздали, — не без некоторого облегчения констатировал мистер Дагворт, оставшись наедине с супругой.
— Жаль… Но что мы можем против декана?
— Не может и не хотим. Особенно тягаться с Гринготтсом. А девочка-то, похоже, действительно ценна.
— Еще как…
Тем дело и ограничилось. Дагворты не были ни бойцами, ни скандалистами — типичные обыватели. Они быстро смирились с тем, что их план не удался, и спокойно жили себе дальше.
* * *
— Ну… ты даешь, подруга! — Гарри непритворно восхищался, сидя прямо на столе рядом с самым большим котлом в кабинете зельеварения. — Как по-писаному их построила. Жалко, Северус не видел. Можно я ему в думосборе покажу?
— Зачем? — Гермиона покраснела. Похвала была ей приятна, конечно, но чтобы на нее специально смотрели… анализировали, что и как она говорила… — Знаешь, мне бы не хотелось. И слезь уже со стола!
— Почему? — искренне удивился Гарри. — Думаешь, ему неинтересно будет? И в выходные сюда вообще никто не ходит, — он поболтал ногой, случайно сбросил ботинок и спрыгнул за ним.
— Думаю, он все проанализирует и потом меня ждет несколько не очень приятных минут разбора всего того, что я сделала не так, и того, что более-менее, но могла бы лучше.
— Да ты разговаривала, как… как сам профессор! — воскликнул Гарри. — Ну, почти… Мне один раз показалось, что ты вообще взмахнешь мантией, как он, и улетишь.
Гермиона хихикнула.
— Ну наконец-то, — обрадовался Поттер. — Снова на человека похожа. А главное, сказала им все, что хотела.
— Не совсем все.
— Зато главное. И так… как будто ты настоящая леди!
— Спасибо. Было на кого равняться…
— На мисс Скитер или на леди Малфой?
— На обеих, конечно. Что, так заметно?
— Ну… не так чтоб много. Что-то профессор задерживается.
Дверь распахнулась, но вместо ожидаемого Снейпа в класс вошли братья Уизли. Точнее, трое братьев. С прелюбопытнейшими новостями в виде письма брата Чарли.
— Драконы? — Гарри улыбнулся. Это могло оказаться интересным!
— Между прочим, рун от драконьего огня не существует, — нахмурился Рон. — Слишком много магии в их пламени — настолько много, что оно только поглощает любую силу, направленную на него. Вот. Так что я бы не особо радовался, а искал, как и чем увеличить силу Агуаменти.
— Чтобы сбить с ног потоком воды самого себя?
— Чтобы вызвать такой поток, который тебя вынесет в безопасную зону и заодно уж потушит.
— О… Спасибо, дружище. Я буду иметь в виду.
Гарри вовсе не хотелось рассекречивать свою аниформу. Все-таки кое-что он так и не смог забыть Рону, хоть и понимал, что тот находился под действием магии. Конечно, если все они дадут клятву… Нет, лучше пока просто поблагодарить и подумать, что дальше делать с этой ценной информацией.
Никто из них не знал, что Снейп задержался именно потому, что Рита тоже кое-что узнала. Так что когда утром в блокноте Гарри появились знакомые летящие четкие строчки, он ответил, что уже в курсе. И ему очень хочется опробовать аниформу. И написал, когда драконы должны будут прибыть — до этого времени у них была еще неделя. Он надеялся, что ему удалось удивить Снейпа, но увидеть это, увы, не мог. Вот бы еще узнать, в чем будет заключаться само задание!
* * *
Альбус Дамблдор был недоволен настолько, что даже любимые сладости вкупе с отличным чаем не радовали. Снейп мерным голосом подробно рассказывал о скучном вечере в «Трех метлах» так, что его слушатель едва не заснул. И не услышал ровным счетом ничего интересного. Но почему тогда артефакт показывал возросшую активность Гарри? О чем так волновался или чему радовался мальчик? Неужели кто-то выдал ему секрет первого тура? А ведь Альбус планировал, чтобы юного героя просветили по его, директора, просьбе.
Он задал пару наводящих вопросов, но так и не понял, узнал ли про драконов Гарри. Потому что Снейп вел себя довольно странно — не отрицал, не подтверждал, а говорить прямо… А придется.
— Гарри узнал о заданиях первого тура?
— Разве они уже составлены? — довольно натурально изумился Снейп. — И есть возможность получить к ним доступ? — добавил он чисто по-слизерински.
Дамблдор чуть не дернул себя за бороду. Он ставил на Хагрида, но ведь Гарри уже давно прислушивается к Северусу, так почему бы и нет?
— Видишь ли, мой мальчик, доступа, конечно, нет даже у меня, но… я очень беспокоюсь о Гарри! Он еще так юн, а условие первого тура такое опасное, я бы даже сказал, пожароопасное…
— Огненные саламандры? — не догадался Снейп.
Директор вздохнул и закатил глаза.
— Но… Это же не может быть ваш феникс! Он же не причинит зла!
Альбус скрипнул зубами, но нашел силы сказать добрым, хоть и несколько фальшивым голосом:
— У тебя третья попытка, мой мальчик.
— Если я не угадаю, вы, как сфинкс, превратите меня в камень?
Снейп уже откровенно резвился, и этого директор ему, конечно же, не простит…
— Все еще не дошло? — блеснули очки-половинки. — Пора варить умострильное зелье. Не думал, что разочаруюсь в твоем уме, Северус.
— Но драконы — в Англии? Возле Хогвартса? Где их держать? Как? Тут же все на виду на несколько миль… Это… Это просто ни в какие рамки не укладывается!
— Передай мальчику вот это, — Дамблдор протянул ему новенький пергамент, — печать вскрывается моим личным кольцом.
— Поттер должен будет стащить ваше кольцо?! Директор, при всем уважении… кого вы воспитываете?
— А просто прийти и попросить, по-вашему, мальчик не способен?
— Просить? Поттер?!
— Северус, ты не слишком ли скептически настроен по отношению к Гарри?
— Я всего лишь трезво его оцениваю. Со своей точки зрения. Этот сопляк плюет на все авторитеты, Альбус!
— Мальчик мой, тебе просто следовало быть с ним немного построже, — самоуверенно возразил Дамблдор и огладил бороду: мол, уж ему-то незачем тревожиться о своем авторитете, в отличии от некоторых зельеваров.
Снейп хмыкнул и, конечно же, промолчал. Вроде как даже обиженно.
— Ну хотя бы о планах детей ты узнал, Северус?
— Только на ближайшее время. Завтра они собираются к Флитвику, у них какой-то там проект вместе с мистером Гринграссом.
«Так вот, значит, одна из целей посещения, — подумал директор. — Что ж, если пора пристраивать Грейнджер… Надо будет поторопить Молли, пусть пригласит девочку на Рождество».
— Я хотел бы, чтобы ты составил мне компанию завтра, — обратился он к Снейпу. — Ты же не откажешься подстраховать старика?
— Куда вы собираетесь отправиться?
— Окончательно это выяснится завтра, — уклонился от ответа Дамблдор. — Я буду ждать тебя в десять в своем кабинете. Думаю, по времени это займет два-три часа, не больше, так что если у тебя были планы, не стоит их отменять…
* * *
Утром Снейп явился в кабинет директора в шикарной двухцветной мантии: изумрудно-зеленый подбой красиво контрастировал с антрацитово-черной верхней стороной. Директор даже рот немного приоткрыл от удивления, но тут же сделал вид, что собрался наконец проинформировать о цели их путешествия.
— Азкабан? — едва не подпрыгнул Снейп. От радости.
— Не волнуйся, Северус, просто у меня есть одно дело к коменданту. Это касается защиты школы, ну, ты же понимаешь… Мы ненадолго. Ты же не разучился Патронусу?
— Одну секунду, директор! — Снейп вымелся вон так стремительно, что Дамблдор слова сказать не успел.
«А мальчик испугался, — решил он. — Неужели сбежит?»
И начал было накладывать дополнительную защиту на школу с тем, чтобы ее не мог покинуть никто из находящихся внутри преподавателей. Однако не успел он закончить, как Снейп явился с каким-то странным свертком подмышкой.
— Что это? — тут же поинтересовался директор.
— Если бы вы сказали сразу, что собираетесь в Азкабан, я бы захватил все, что надо. Это просто проект Поттера и профессора Флитвика, а они так давно ждали оказии…
— Интересно, почему их проект хранится у тебя?
— Разве я успел бы добежать до своего кабинета за это время? — возразил Северус. — Конечно, он был у коллеги Флитвика.
— Он вас всегда держит в курсе?
— Ну я же должен следить за Поттером по вашему распоряжению…
— Хм. Ну ладно, раз ты готов, то идем.
Дамблдор искоса смотрел, с какой готовностью и едва ли не с энтузиазмом щегольски одетый Снейп провозглашает «Азкабан!» и шагает в каминное пламя… но даже представить не мог, чем все это в результате обернется.
В кабинете начальника тюрьмы Снейп встретил его более чем странно:
— Потрясающе! У вашего камина прямая связь со всеми ключевыми точками магической Британии? Браво, Альбус!
Директору очень хотелось наложить Обливиэйт на навостривших уши двоих стражников и самого коменданта тюрьмы… но в отместку он только отправил Снейпа прогуляться по галерее, соединяющей пристрой, где располагались администрация и обслуживающий персонал, с основной частью замка. Пусть… проветрится. Ему полезно. И для дела необходимо.
Вопрос с комендантом он решил довольно быстро. Собственно, дела-то особо никакого не было, кроме обновления артефакта, позволяющего влиять на дементоров. Он нуждался в подзарядке, но чары были особыми и осуществить это можно было только в Азкабане и только по распоряжению министра. А поскольку распоряжения у Дамблдора не было, точнее, было, но просроченное… Зато у него был небольшой, но полезный гоблинский артефакт на обнаружение примесей в металлах.
Внезапно обрушившийся холод пробрал до костей обоих, и комендант с директором выскочили в коридор, дружно протолкнувшись в двери. И обомлели. Вокруг Снейпа кружился черный хоровод…
— Экспекто па… — взмахнул палочкой Альбус, а начальник тюрьмы кинулся за собственным артефактом назад в кабинет.
— Молчать! — рявкнул Снейп, и изо рта у него вылетел ворох то ли крошечных льдинок, то ли снежинок. И спокойно добавил. — Не мешайте, пожалуйста. Идет эксперимент.
После чего совершенно дезориентированный директор, даже забывший ежиться от холода, наблюдал, как дементоры выстраиваются в аккуратную очередь, Снейп достает из своего свертка мантии, похожие на ту, что на нем, а потусторонние твари… по очереди начинают их примерять!
А потом кланяются и, взметнув изумрудно-черными крыльями, отправляются прочь, периодически зависая в воздухе и осматривая обновки.
А потом Снейп развел руками, показывая, что больше ничего нет, и жуткие создания, оставшиеся без мантий, совершенно спокойно кивают ему и улетают.
Когда последний получивший обновку дементор, покружившись, провел рукой по собственному подолу и показал Снейпу отогнутый большой палец, а тот ответил таким же жестом, ноги директора отказали, и он молча сполз по покрытой инеем стене.
— Фоукс! — только и сумел выдавить он, и почти сразу же галерею озарил свет, от которого метнулись прочь все черные фигуры. Кроме одной. Которая подхватила директора под руку и протянула ладонь к фениксу.
— Помоги мне перенести твоего хозяина, ему нужна помощь, — уверенно произнес Снейп, и растерянный феникс сел на его руку и даже позволил за себя ухватиться.
— Обливиэйт, — вежливо попрощался Северус с комендантом Азкабана и помахал… ногой. А что делать, руки-то заняты.
* * *
— Альбус! Вот выпейте, это восстанавливающее. А это — шоколад. Я позволил себе сделать горячего чаю. Альбус? Ну что вы так, право… не ожидал от вас…
— Это я не ожидал, Северус, — прохрипел директор, приходя в себя. — Что это было?
— Мантия-невредимка, директор. Я же вам говорил, проект мистера Флитвика и мистера Поттера.
— А… мантии для дементоров?!
Более шокированным Альбуса Дамблдора не видел, наверное, никто. Может, разве что в юности…
— Дементоры нам помогают в исследовательском проекте… Мантии антимагические тестируют.
— Антимагические?
— Ну да, которые препятствуют любым магическим воздействиям. Это что-то вроде абсолютной защиты, Альбус, Поттер не может без содрогания вспоминать свои первые два года в Хогвартсе. Перечислить, почему, или вы все-таки в курсе? Если что, Гарри предоставил воспоминания, могу поделиться…
— Да, будь так добр, Северус, пожалуйста…
* * *
Окунувшись в думосбор, Дамблдор внезапно ощутил себя… мальчиком. Удивленным, ничего не понимающим… А потом был тролль! Противный, вонючий и до жути огромный. И сразу за ним — рычание адского пса, Дьявольские силки, скрежет металла о камни на шахматном поле, фиалы с зельями посреди пламени и вот наконец сквозь него, замораживая сердце и прожигая душу — Мерлин, как же больно! — проносится дух Тома, а между рук утекает песком кричащий от боли и ужаса Квиррелл.
Он вынырнул, задыхаясь, и понял, что кричал.
«А не слишком ли я… — Верховный Чародей отер холодный пот на лбу. — И мантию тоже стоит сменить… Нет, так было нельзя. Это жестоко. Это… ужасно!
Он достал еще одну плитку шоколада, немного подумал и отправился за Успокоительным. Хорошо, что Северус не видел его сейчас таким ослабленным. Надо чаще брать в руки Бузинную палочку.
«Но ведь мальчик в порядке, и даже стал крепче, и — вот ведь молодец какой! — начал сам готовиться. Все-таки Гарри — истинное Дитя Пророчества. Но если он себя обезопасит, как Том доберется до крестража?! Что делать?! Но кажется, пугать мальчика в любом случае больше нельзя, это приводит к слишком непредсказуемым последствиям. Надо поговорить с Филиусом, хотелось бы знать, в чем секрет нового уникального артефакта. И как-то… сделать что-то хорошее для Гарри, чтобы он был более уверенным в себе и не боялся. Я должен все исправить!"
Гермиона, Гарри и профессор Флитвик занимались… сочинительством. Точнее, крючкотворством. Оказалось, втиснуть равноправный договор о сотрудничестве в рамки договора вассального — трудно, но, в принципе, возможно. Кое-какие результаты уже были, но выглядело это несколько странно. И не очень красиво.
У Гарри уже в голове гудело от различных формулировок, игры слов и прочих словесных манипуляций. И все равно договор получался слишком нетипичным даже на первый, самый поверхностный взгляд.
— Все-таки не стоит так делать, — задумчиво вздохнул Филиус. — Мистер Малфой, конечно, сделал вам очень щедрое, даже почти гриффиндорское предложение, мисс Грейнджер. Но именно поэтому не следует его подставлять перед собственным отцом.
Гермиона вздохнула и согласно кивнула.
Гарри в это время рисовал на листочке каких-то странных овечек с вытянутыми мордами и… клыками. Сам удивился, когда разглядел.
— Да, в этом определенно что-то есть, — кивнул профессор, посмотрев на каракули Гарри. — Мы, конечно, не столь злобно извращаем суть вассалитета, но аналогия просматривается даже чересчур хорошо.
— Что нужно, чтобы волки в овечьей шкуре выглядели не вот так, а как настоящие овцы? — приняла новую концепцию работы Гермиона, едва взглянув. Проблески интуитивных озарений приятеля она ценить уже научилась и даже немного завидовала.
— Оборотное? Или… о, есть еще и заклинание.
— То есть другая магия.
— Погоди… — Гарри прикусил кончик пера. — Можно сделать еще один документ, в котором часть обычных слов, вроде «служения» и «долга» будет в тех значениях, что тебе нужны, ведь служить можно вполне добровольно и взаимовыгодно… И долг бы никого не ущемлял.
— И зачаровать этот документ!
— Но в исходный надо будет все равно внести то, что такая поправка существует, — опустил их с небес на землю Флитвик. — Это будет заметно.
— Глоссарий! Пусть это будет глоссарий, и в нем будут вообще все значения слов, пусть голову сломают те, кто полезет глубже.
— Ну да, и самое главное — самым последним.
— Да вот еще! В серединке, а лучше в нескольких местах. Их-то и зачаруем.
— А еще можно написать с ошибкой и дать новому слову другое значение. Например, точки над «и» не проставлять, а вместо этого такую незаметную петельку на верхушке буквы, и в этом — никакой магии, просто почерк такой.
— О. Своеобразное и весьма нестандартное решение, — резюмировал Флитвик, а Гарри почувствовал, как нагрелся карман с блокнотом, и быстро полез за ним.
— Я к Северусу! — заявил он и, накинув мантию-невидимку, собрался было рвануть в подземелье.
— Не задерживайся после отбоя, — посоветовала Гермиона. — Или напиши. Знаешь, на факультете наконец начали интересоваться, где ты все время пропадаешь.
— Как где? — удивилась висящая в воздухе голова Гарри. — К турниру готовлюсь же. Там же поле непаха… Ладно, пусть видят, — он стянул мантию и запихал в сумку.
Но тут снова нагрелся блокнот, и Гарри стало не до разговоров — только дверь хлопнула.
Снейп из них всех вечно был самый занятой, так что заставлять его ждать не стоило.
Гермиона засела за глоссарий, а Флитвик, пролистав пару тетрадей, одну придвинул к ней, из другой начал тоже что-то выписывать, но через некоторое время почувствовал, что в нем просыпается совершенно неуемное любопытство, и, оставив ученицу в классе, направился вслед за мистером Поттером.
* * *
— Пст, Поттер! — Гарри едва не подпрыгнул, когда из-за ниши с доспехами показался Малфой, быстро сунул ему в руку какую-то записку, и только пятки замелькали…
Он развернул листок, конечно, не без некоторых предосторожностей, но тот оказался не зачарован. В нем было одно только слово: «Драконы».
«Малфой?.. Однако! Кто еще сочтет необходимым помочь?»
Как нарочно, спустившись всего на один пролет, он уже получил ответ на этот вопрос.
Его окликнули с площадки выше Диггори и Чанг, и вот прямо к нему в руки спикировал бумажный самолетик. На одном из крыльев был просто детский рисунок. Довольно грозного дракона, конечно же. И циферка «1». Гарри хотел поблагодарить хотя бы кивком, но, когда поднял голову, над лестницей уже никого не было.
«Больше не буду задавать таких вопросов», — решил Гарри, сошел с лестницы и после первого же поворота уперся в своеобразную мантию-ментик, которые носили только студенты Дурмстранга.
— Крам? — поднял он глаза. — Э… здравствуй. Ты что-то хотел?
— Мистер Поттер-р, — буква «р» раскатилась непривычным звуком. — Я вас искал. Я считаю, что так нечестно и нельзя!
— Что не честно?
— Неправильно, что мы, почти выпускники, должны соревноваться с тобой. То есть ты с нами… Я… не хочу тебя обидеть, но ведь задания Турнира — для старших, и не каждый взрослый маг с ними справится!
— Ну… я об этом вроде и говорил, — удивился Гарри.
Крам кивнул. Помнит, значит. И что тогда?
— Ты должен знать то же, что знает… знаем мы.
— Хорошо бы, но пройти экстернат по программе трех лет за оставшиеся пару недель — это как-то чересчур, согласись. Даже звучит жутковато. Или ты имел в виду что-то другое?
— Просто… Да, другое. В первом задании будут настоящие драконы. Вот. Все. Больше я ничего не знаю, но могу помочь конспектами, у нас драконы были на шестом курсе. Практики, правда, не было. Если что, я в библиотеке в любой день после половины пятого. Честь имею.
И болгарин удалился, едва не щелкнув пятками. А Гарри рванул дальше, пока в коридоре вроде никого не было. И не зря: в конце бокового ответвления нарисовался силуэт в шалях, что-то зазвенело, а хрипловатый голос мадам прорицательницы провыл что-то про изрыгаемый огонь, от которого нет спасения и в котором что-то там (или кто-то) окончательно расплавится. Гарри, улепетывая заячьим скоком вниз по ступенькам наконец-то нормальной лестницы, не расслышал.
* * *
Снейп только губы поджал, но больше ничем не выдал неудовольствия из-за опоздания Гарри. Запыхавшийся и смеющийся младшенький сам вывалил на него все причины: и про Малфоя, и про всех остальных.
— Кажется, еще только директор не порадовал меня новостями о Турнире…
— Ха-ха, — саркастично произнес Снейп и передал ему запечатанный свиток. — Вам посылочка от директора.
Брови Гарри поползли вверх.
— Это… это то, что… это задания первого тура, что ли?! — он бухнулся в ближайшее кресло, которое тихо и обиженно крякнуло в ответ.
Снейп после небольшой паузы изложил все, как и просил его Дамблдор. Надо же будет дедушке что-то в думосборе показывать.
— Что? Открывается его кольцом? Я даже не знаю, что сказать… — Гарри развел руками. — Он хочет, чтобы я его ограбил, что ли? Серьезно?
— Свет в твоей душе, Гарри, не даст тебе совершить такой неблаговидный поступок…
Гарри широко раскрыл глаза, уставившись на Снейпа, побледнел и попятился.
Снейп, насладившись зрелищем перепуганного Поттера, решил, что дальше — уже чересчур, и продолжил своим обычным тоном:
— Директор думает, что ты просто придешь к нему и попросишь…
Гарри недоверчиво посмотрел на него, подошел и осторожно пощупал за руку.
— Директор? А где Се… Снейп?
Северус рассмеялся.
— Вряд ли директора ты пытался бы однажды весьма рьяно спасти из, хм, объятий красивой женщины.
Гарри вздохнул с облегчением, но покраснел. То, как он тогда ворвался… об этом знали только трое. Но, может, хватит уже ему это припоминать?!
— Так это, оказывается, называется объятиями… — он лукаво взглянул на немного смутившегося Снейпа. — Не пугай меня так больше! Я ведь правда решил, что это он под оборотным!
— Тренировка, Гарри, просто тренировка. И…
— Постоянная бдительность, ага, — проворчал в ответ несносный мальчишка.
— Ну, так как ты смотришь на план директора?
— В смысле, вот просто пойти и попросить? Чтобы он с меня потом тоже что-нибудь такое стряс и припряг, как тебя? Не-е-е, что-то не хочется. Ты не сердись, ладно?
Снейп неожиданно улыбнулся. Оказывается, это может быть приятным, когда кто-то учится на твоих ошибках. Может, они для того и были нужны?..
С появлением в его жизни вот такого вот Гарри Поттера изменилось многое. И прежде всего — в нем самом. Жизнь окончательно перестала быть подчинена самобичеванию и идеям служения и мести, а смысл ее стал настолько широк, что и задумываться о нем было вроде уже и незачем. Вокруг него начали появляться люди — один за другим. Хорошие люди. Удивительные.
Конечно, первым был Флитвик — тот, кто первым удержал его на краю и отвел от него прочь. А благодаря Гарри он впервые ощутил, каково это — просто жить, не кляня себя ежечасно, просто заниматься делами. Не оставляющими ему времени на всякие… глупости.
Удивительными делами, которые поглощают все внимание и ум, всего его. Все-таки маггловоспитанный волшебник, не знающий о правилах и не подозревающий об ограничениях, что впитывают все остальные буквально с молоком матери, имеющий голову на плечах и такое нестандартное мышление, как Гарри, вполне мог поставить волшебный мир на уши. Или… наоборот, на ноги? Его, Северуса Снейпа, он точно поставил.
А потом появилась Рита, и он почти забыл, как это было тогда там, на краю…
Гарри не повторит его ошибок. У него достаточно тех, кто готов в этом помочь.
* * *
Филиус Флитвик, зайдя в кабинет профессора зелий, увидел своих учеников, бывшего и настоящего, за странным занятием: они сидели, молча уставившись на стол, словно пытались его загипнотизировать. Небольшой свиток, лежащий на нем, он заметил не сразу. Но свое удивление, конечно же, высказать не замедлил.
После того, как его кратко просветили по поводу ситуации и дали в руки сам пергамент, Флитвик хмыкнул, едва увидев знакомую печать.
— Вы что-то знаете об этой штуке, профессор? — тут же спросил Гарри.
— Трудно не узнать одну из особых печатей гоблинов секретному агенту тех самых гоблинов, — усмехнулся тот.
— Ура! — возрадовался было Гарри, но, покосившись на удивленного Флитвика, немного сник.
— И чему «ура», мистер Поттер? Гоблинские печати для сохранения особо тайных сведений доступны только главе Гринготтса. Или его сотрудникам, но не иначе как после личного распоряжения Главы.
— О как, — оценил Снейп. — Всегда знал, что гоблины — народ серьезный.
— Деньги — это всегда серьезно, друг мой. Хотя не только деньги.
— То есть… никаких шансов? — огорчился Гарри. — Совсем-совсем?
— Абсолютно никаких, если только ключ-печать не находится у человека, по чьему заказу изготовлено все это, — Флитвик потряс пергаментом.
— То есть мне придется все же идти к директору? — голос Гарри упал, как и настроение. — И нет никаких других способов?
— Ну почему же… Есть заклинание Истинной сути, кстати, тоже гоблинское, основа всего бизнеса, так сказать.
— Тоже совершенно секретное? — Гарри уже не ожидал ничего хорошего.
— Да нет, ничуть. Просто на гоббледуке и работает только у тех, в ком есть гоблинская кровь, — Флитвик хищно улыбнулся, на мгновение став похожим на своих гринготтсовских родственников. — Да, у меня работает.
— Замечательно, — Снейп пододвинул свиток к нему. — Коллега, вас же не затруднит?.. Хотя, смею заметить, есть и зелье с подобным действием. Ко мне однажды обращались… с таким вопросом. Ваши коллеги, кстати.
— Помню, друг мой, помню…
Гарри выдохнул. Раз и зелье есть, и заклинание, то что-нибудь да сработает.
А уж если вместе, то тем более должны!
— Хороший какой у нас ученик… не так ли, Северус? Просто замечательный! — улыбнулся Флитвик, и только тогда Гарри понял, что произнес все, о чем думал, вслух. — Зелье стоит приготовить, тут еще чары есть, кроме печати.
— Особенно он замечателен своей способностью заваливать нас работой, — проворчал Снейп и встал. — В лабораторию, Гарри. Если хочешь сделать что-то побыстрее, лишних рук не бывает. В любом случае на это зелье понадобится несколько дней. Никто из нас не может позволить себе простоять у котла двенадцать с половиной часов подряд.
* * *
— Гарри, — Гермиона нерешительно замялась. В последнее время она предпочитала быть с Гарри или сидеть, погрузившись в свои записи, что-то сравнивая и подсчитывая. — Тебе не кажется, что узнавать задание вот так, заранее, не совсем… не совсем честно и правильно?
— Совсем нечестно, — утвердительно кивнул Гарри. — А запихивать мое имя в кубок честно? Поэтому все остальное — правильно!
— А… ну да, наверное… Но что с другими чемпионами? Они ведь подсказали тебе…
— Думаешь, с ними стоит поделиться?
— Я не уверена, но…
— Возможно, ты права. Но сначала надо узнать, в чем собственно дело. А это будет возможно не раньше, чем послезавтра.
Не успели они зайти в класс, как на них налетел маленький, но очень энергичный вихрь.
— Мистера Поттера срочно просят пройти в кабинет директора! Срочно!
Колин Криви сиял, как начищенный галлеон. Еще бы, такая удача — именно его отправили за чемпионом, да не кем-нибудь, а Гарри!
— И зачем? — немного настороженно поинтересовался Поттер. Тет-а-тет с директором в его ближайшие планы никак не входил. Да и в отдаленные не слишком вписывался.
— Ой, Гарри, там все вас ждут! То есть чемпионов! Палочки проверять будут... и эта еще... будет брать интервью и фотографировать, и мистер Крауч... и мистер Бэгмен там, пойдем скорее…
Гарри кивнул подруге и Рону, подхватил сумку и побежал вслед за Криви.
Проверка палочек много времени не заняла. Краснеть Гарри за свой рабочий инструмент не пришлось — полировать он ее, конечно, иногда забывал, но специальной суконкой протирал ежедневно. Важность этого ему давно объяснили, да и у такой чистюли, как его тетка, племяннику немудрено было и перенять кое-что.
На интервью со Скитер он согласился мгновенно, та быстро запихнула его в какой-то то ли чулан, то ли каморку, он даже рта раскрыть не успел.
— Ты уже знаешь о драконах? — спросила она.
Гарри кивнул с облегчением, радуясь, что хоть она не будет разводить тайн.
— Мне только Филч и миссис Норрис о них не намекали, — улыбнулся он и немного смутился. Рита находилась совсем близко, от нее очень вкусно пахло, а вырез блузки… Гарри отвел глаза и немного покраснел.
«Хорошо, что тут сумрачно», — подумал он.
Рита же, догадавшись о затруднениях подростка, решила больше его не смущать и отстранилась так далеко, как позволяли стены крошечного помещения.
— Передай Гермионе, что я буду ждать ее в той же галерее, где мы встречались последний раз, завтра после ужина.
— Хорошо.
— Если вы оба не будете против, я напишу о вас, как о паре…
— Но… мы же просто друзья!
— Гарри, если ей немного подмочить репутацию, охотников за молодой умной ведьмой станет немного поменьше. Как минимум, активность некоторых из них снизится.
— А как это повлияет на нее потом?
— Даст опровержение словам скандальной журналистки, а я перед ней извинюсь в следующей статье, — дел-то!
— И все вернется.
— А вот и нет. Проверено опытом, и не раз, Гарри.
— Но извиняться…
— Без этого тоже никуда. Это очень важное умение, Гарри. Все, иди.
«О паре… — думал Гарри. — Нет, так точно нельзя!» Он никак не мог соотнести то странное, острое чувство, которое возникало, когда он вспоминал или представлял себе Скитер, с Гермионой: почему-то было стыдно. Нет, о лучшей подруге думать в таком ключе… А какая у нее спина?.. О нет!
К счастью, стоило ему вернуться, как всех чемпионов быстро взяли в оборот, и во время фотосессии им пришлось изрядно помучиться. То мисс Делакур была слишком серьезна, то мистер Крам чересчур угрюм, даже самый фотогеничный Седрик Диггори умудрился не так повернуться. Но Гарри доставалось больше всех, прежде всего потому, что его непослушные волосы ни за что не хотели лежать так, как желал их видеть фотограф.
— Позвольте мне, я умею хорошо укладывать волосы, — наконец не выдержала Флер и оттащила Гарри в сторонку. — Арри, надо по-оворить… это очень важно! — когда Флер волновалась, то начинала картавить, как истинная француженка.
— Что случилось? — Гарри моментально понял, что она решила воспользоваться моментом ради чего-то, для нее важного. А может, не только для нее.
Вместо ответа Флер демонстративно громко заявила, что бабушка не велела ей разглашать фамильные заклинания, дождалась согласия от остальных и запихнула Поттера в ту же самую каморку, что и Рита. Так что Гарри ощутил некоторое дежавю, когда под его ногами в очередной раз брякнуло ведро. Но в тот же момент ему стало не до того.
— Я клянусь своей кровью и своей магией, что не знала о том, что чары вейлы действуют не только на мужчин! Люмос! Нокс! Гарри! Пожалуйста, скажи Гермионе! Очень тебя прошу!
— А… хорошо. Скажу, конечно. А что у вас случилось?
Флер была очень взволнована, и Гарри быстро догадался:
— Вы поссорились с Гермионой?
— Понимаешь, она рассказала мне про твои… твое родство с профессором Снейпом. Оказалось, это секрет. Она очень этого не хотела, но оказалось, что мои чары… врожденные, ты же знаешь о природе вейл и их потомков?
Гарри кивнул и одновременно пожал плечами. Что-то он, конечно, знал. Но вряд ли многое.
— Оказывается, если мы очень расположены к кому-то своего пола, что бывает очень-очень редко, то наши чары действуют и на них. Прежде всего вызывая доверие.
— Вот оно как…
— Ах да. Клянусь своей магией не разглашать тайну вашего кровного обмена, если не получу разрешения от каждого из вас.
— Флер… А ты не преувеличиваешь серьезность всего этого?
— Гарри… лучше преувеличить, чем недооценить и потом кусать локти… и потерять ту единственную, кого могла бы и хотела бы называть подругой. Или… можете стереть мне память, только… я боюсь. Может быть, у вас есть знакомый профессиональный менталист?
Гарри задумался. Нет, способности Северуса он выдавать не будет, но посоветоваться надо.
Флер смахнула слезинку и подобралась, как кошка перед прыжком.
— Сейчас я сделаю тебе прическу, и мы выйдем. Ты позволишь мне уложить твои волосы?
Гарри кивнул.
Мисс Делакур достала палочку и очень быстро произнесла по-французски какую-то длинную фразу. Гарри, конечно, ничегошеньки не понял и не запомнил. Вот только голова немного зачесалась, но Флер провела по ней рукой, и все прошло.
После этого их мучили относительно недолго — всего полчаса, а потом пора было отправляться на ужин. Вот когда уроки-то учить, скажите на милость? Хотя Гарри был не против небольшого внепланового отдыха, ему было чем заняться, куда более интересным. Например, новой начинкой пластиковых пулек…
* * *
Увы, стоило ему заговорить с Гермионой по поводу Флер, как свободное время окончательно иссякло. Общаться с француженкой подруга не желала категорически. Но не отвечать ей считала невежливым… Так что Гарри пару дней, когда не был занят зельем и уроками, передавал по одной-две фразы от одной стороны конфликта к другой, чувствуя себя при этом кем-то вроде почтового попугая.
— Гермиона, может, ты уже сама с ней поговоришь? — Гарри был готов взбелениться, но из последних сил сдерживался. — Или письмо напиши, я хоть почтовой совой себя почувствую, а не попугаем. А то я между вами летаю голубем мира вместо того, чтобы свои проблемы решать.
— Гарри, ты не понимаешь, она… Я же нарушила свое обещание!
— Так не клятву же!
— Клятву… я бы вообще могла умереть, если бы разболтала!
— Так не разболтала же… И Флер же поклялась.
— Не верю. И, — Гермиона прищурилась, — с каких это пор ты зовешь ее по имени?
— А, — махнул рукой Гарри, — не помню. Мы все как-то незаметно на имена перешли. А что, они все ко мне «Гарри» обращаются, а я к ним должен «мистер Крам, мисс Делакур»? Может, еще и «мистер Диггори»? И давай начистоту уже, что тебя убедит?
— А ты уже с ней вместе, да? На ее стороне?
Гарри чуть не зарычал.
— Гермиона, у меня от ваших разборок уже скоро мозги потекут. Встреться с ней и поговорите обо всем. Только без меня! А если тебе так нужен посторонний в качестве этого… взгляда со стороны…
— Арбитра, — уточнила Гермиона. — Неплохая мысль, в самом деле.
— Тем более! Лучше к Снейпу сходите. Или к Флитвику. Сколько можно, в конце-то концов!
Грейнджер задумалась и кивнула. Это было действительно хорошее предложение.
В конце концов, надо и правда совесть иметь, у Гарри хлопот предостаточно и без их ссоры. Что-то занесло ее. Переходный возраст, наверное. Надо будет извиниться перед ним, что ли.
* * *
— Профессор Снейп, извините, можно с вами поговорить?
Третьекурсники Слизерина насторожились и резко притормозили, хотя обычно уходили после занятий по зельеварению довольно быстро. Нет, декан своих не третировал, но вот работу находил любым замешкавшимся. Как правило, немало работы. Они это еще в первый год обучения поняли и теперь старались не задерживаться ни на секунду дольше необходимого. Но то, что самая красивая иностранная гостья пришла прямо в класс, да еще к их декану — этого они просто так пропустить не могли.
Мисс Делакур повернулась и обезоруживающе улыбнулась — так, что большинство парней непроизвольно вдохнули и выпрямились, а девочки — наоборот, насторожились и начали хмуро переглядываться.
— Профессор, это очень личный вопрос, всего несколько минут, прошу вас, могу я рассчитывать на тет-а-тет?
Снейп обвел взглядом своих подопечных, и их как ветром сдуло.
— Слушаю, мисс.
— Благодарю вас…
— Не тратьте время.
— Помогите приготовить зелье против очарования вейлы!
— Что? — поднял бровь Снейп, бросая на дверь чары от подслушивания. — Вы в курсе, что такого зелья вообще-то не существует?
— Потому что ни одна вейла никогда не давала того, что для него нужно! Никто из нас не поделится собственной кровью добровольно. А я… я готова. Если вы никому не скажете.
Снейп с любопытством изучал девушку. Кажется, она совершенно серьезна. Новое зелье, да еще и с частицей вейлы, отданной добровольно, было немалым искушением. Да и просто кровь вейлы, пусть даже не чистая… это уникальная вещь! Интересно, она сама хотя бы представляет, чем рискует?
— Предположим, это получится. Предлагаете поить им всех студентов Хогвартса?
— Сэр, простите, вы не так… я неправильно объяснила, — быстро поправилась Флер. — Зелье нужно для меня. Ну, чтобы, — она сглотнула, — очарования больше не было.
— Вас кто-то очаровывает? — не поверил Снейп.
— Ах, я опять неправильно говорю, — вздохнула Флер. — Нужно, чтобы я выпила и больше не могла зачаровывать.
— И кого же вы так боитесь очаровать, что готовы отказаться от своей собственной природы? — нахмурился Снейп. — Это не к добру, мисс. Неужели вас начали осаждать английские девушки?
— Нет! — Флер округлила глаза. — Нет, что вы! Я расскажу… Это не долго.
Снейп уже выслушал ее короткий сбивчивый и очень эмоциональный рассказ, когда дверь в кабинет распахнулась.
— О, привет, Флер! — для Поттера чары Снейпа были что слону дробина. Ну да, «одна кровь», да еще какая… — Здорово, что ты пришла! Я не помешал?
— Нет, я только что закончила рассказывать про ссору с мисс Грейнджер.
— О, — закатил глаза Гарри. — Это нечто.
И сочувственно посмотрел на подозрительно довольного Снейпа.
— Гарри, я должна тебе сказать, что ты… чтобы ты, — Флер замялась, покосилась на профессора, но все же продолжила: — Сегодня вечером мистер Хагрид пригласил на прогулку мадам Максим. Это… очень важная прогулка, и, если ты сможешь, тебе обязательно надо посмотреть.
— Мне? На Хагрида? — несколько обалдело воззрился на нее Гарри. — Предлагаешь, чтобы я таким образом поучился ухаживать, что ли? Зачем?
— Что? Кого ухаживать? — Флер заморгала и растерялась.
Снейп еле сдерживал смех.
— Полагаю, мадам директор Шармбатона согласилась прогуляться с нашим лесничим по одной интересной причине, но она вовсе не романтического свойства, Поттер. Не так ли, мисс Делакур?
Флер кивнула и наконец улыбнулась. Снейп повернулся к Гарри.
— Будь добр, пригласи сюда свою подругу. А потом отправляйся готовиться к познавательной экскурсии. Да, зелье для ночного зрения на пятой полке над дверью.
Гарри достал блокнот. Наконец-то они во всем разберутся и, главное, без него! Да, такому арбитру, как Снейп, Гермиона и слова против не скажет. Все-таки Флер молодец, что сама сюда пришла.
* * *
— Вы на редкость уперты, мисс Грейнджер — почти в это же время вещал своей ученице Филиус Флитвик. — Иногда это, конечно, неплохо, но хорошо бы уже и меру знать. Что вы читали о природе вейл и их потомков?
Гермиона пробормотала названия пары книг и, кажется, только рассердила учителя.
— И все? — воскликнул он. — И даже не искали ничего больше? И ко мне, кстати, не подходили, может, вы спрашивали мадам Пинс или кого-то другого?
— Из-звините, профессор… Я… я была так зла! Я же сама ей выдала Гарри и профессора Снейпа!
— И потому не удосужились изучить вопрос, почему так случилось? О… подождите, кажется, Гарри что-то требуется.
Профессор Флитвик достал протеев блокнот и тут же поставил там какую-то пометку.
— Мы идем с вами, мисс, в кабинет профессора зельеварения. Нас ждут.
* * *
Гарри под мантией-невидимкой выскользнул из школы довольно легко. К счастью, тучи разошлись, так и не пролившись холодным осенним дождем, вечер был сухим и ясным. Он успел миновать хижину Хагрида, а над башнями замка все еще догорал золотисто-огненный закат.
Двигаться в лесу за двумя весьма солидными фигурами было совсем просто: Хагрид прокладывал такую дорогу, что хоть на машине ехать можно было, мадам же ее довольно основательно утаптывала, не торопясь за лесничим и все время вполголоса задавая вопросы.
Но это были великаньи «вполголоса», так что Гарри прекрасно слышал все до слова. И никакой акцент не мешал (на самом деле, не так уж он был и заметен). То, что они идут туда, где содержат драконов, было совершенно ясно. А Хагрид рассказывал об их видах и видовых особенностях.
«Китайский огненный шар, валлийский зеленый, шведский тупорылый, венгерская хвосторога», — повторял про себя Гарри, чтобы не забыть, и заодно прислушивался. Лесник немало знал о повадках драконов, но больше всего Гарри удивило то, что он опять мечтал о драконьем яйце. Мало ему первого раза? Нет, у лесничего точно что-то не так с головой.
Но вот Гарри почувствовал, как вокруг него словно спружинил воздух, и понял, что они прошли какие-то довольно серьезные охранные чары. Как интересно! Как же четырех драконов сумели не только притащить в Англию, но и доставить в Шотландию, да еще расположить не так и далеко от школы!
И ведь никто не заметил. По крайней мере, ему шептали, намекали, но слухи по школе пока еще не ходили. Уж Гермиона-то как соседка Лаванды Браун точно была бы в курсе. Ладно, пока для него самое главное — разведка. А вдруг кто-то из служителей проговорится о задании — они ведь должны его знать? Или нет?
* * *
«Магоотталкивающие, противопожарные, противодымовые и, наконец, обычные звукопоглощающие… сильно. Министерство или этот отдел, как его, действительно хорошо подготовилось. К приему драконов», — решил Гарри.
На то, что его работники так же тщательно готовились обеспечивать безопасность участников Турнира, он даже не надеялся. И вот теперь точно понял, что должен рассказать остальным «чемпионам» в ответ на их услугу.
Мадам Максим, конечно, внимательно слушала Хагрида и двоих охранников, Гарри немного приходилось напрягать слух — возле места, где все они стояли, висел какой-то странный Люмос, а тень у него была, несмотря на мантию-невидимку. Надо было дождаться, когда все разойдутся. Вот интересно, охранные чары засекли его или нет? Вроде он быстро прошмыгнул за мадам, но ведь почувствовал их, значит, и его почувствовали. Но может, это были не охранные? Все же было так тихо.
Магоотталкивающие… вот бы тоже узнать! Ну да, магглоотталкивающие чары есть — логично, что и магоотталкивающие разработали. Но какие они? Какой силы? Как действуют? Получится ли их применить к мантии-невредимке?
Вопросы роились в лохматой голове — куда там пчелам. Но главным был другой: как драконы отреагируют на его аниформу?
Ответ на вопрос, к кому из зверей можно подойти поближе, а от кого стоит держаться подальше, он уже почти определил. Один из работников говорил, что самая опасная — венгерская хвосторога, потому что самая умная, а за ней — «китаец», у которого самое сильное пламя. Хвосторога в соседнем вольере смерила служителя задумчивым взглядом и отвернулась. Гарри решил, что попробует установить контакт именно с ней.
Наконец все разошлись, чему Гарри был одновременно рад и не рад. С одной стороны, хорошо: сейчас он сможет выполнить свой план. С другой — полезные и интересные разговоры закончились. Некоторое время он привыкал к темноте — после светового шара у вольеров ночное зрение сбилось, а потом тихонько пошел в сторону вольера хвостороги.
Он скинул мантию возле самой решетки, обернулся и вопросительно уставился в темноту, за которой угадывались очертания здоровенного тела. «Зелье работать перестало, — понял он. — И запах изменился. Сначала пахло горячим металлом и навозом, а теперь… даже не знаю, чем».
Он на пробу выдохнул, в воздух взметнулись багровые искорки. Хвосторога повернулась и уставилась прямо на него.
Примечания:
Так как слово "дракон" в женском роде в русском языке отсутствует, то "дракона" имеет то же право на существование в моем фике, что и драконица, драконесса и прочие драконихи.
Гарри всем телом почувствовал было раздражение огромной драконы, но, к его невероятному облегчению, оно быстро схлынуло, и показалось, что прямо в его голове начали невнятно переговариваться чьи-то голоса. Он напрягся, но слов разобрать не смог. Поэтому то, что случилось потом, на мгновение показалось ему сном. Он наконец услышал, внятно и четко…
— Они еще детеныша притащили? Зачем? — проворчала себе под нос хвосторога, а потом обратилась к нему. — И зачем ты сбежал, дурачок? Хочешь, чтобы тебя наказали? Откуда ты?
Голос глухой, гулкий, как из бочки, словно возник вокруг него. Но вот беда: в аниформе разговаривать Гарри так еще и не научился. Хотя… а вдруг получится? Ему же очень-очень хотелось ответить!
Он подвигал челюстями и попытался поздороваться, но раздалось только невнятное мычание. Как обычно. От бессилия на глаза едва не навернулись слезы.
— Дурачок… маленький, не огорчайся. Просто думай словами. Мы все так говорим. Эх, видно, рано тебя от матери забрали…
— Здравствуйте! — попробовал мысленно воскликнуть Гарри и дальше удержаться уже не мог. — Как здорово, что вы разговариваете… Знаете, люди думают, что вы даже разумом не обладаете!.. Как же так?!
— Пф! — взметнулись в воздух искры с трех сторон — к разговору присоединились остальные драконы.
— Люди. Да кто с ними вообще говорить будет!
«Кажется, это тот самый, который огненный шар… Ух, какой же он красивый! То есть она, конечно», — подумал Гарри.
— А про тебя кто-то думает иначе? Ты рискуешь, детеныш-ш!
— Почему? — растерялся Гарри. — Чем?
Хвосторога в одно мгновение оказалась совсем рядом. Золотой глаз, переливающийся огненными искрами, уставился на него, но вместо того, чтобы испугаться и отшатнуться, Гарри почему-то восхитился, завороженный танцем этих искр.
— Я человеческий детеныш, — признался он неожиданно для самого себя. — И я клянусь своей жизнью и магией, что об этом разговоре никто никогда не узнает!
Золотой вихрь взметнулся вокруг его головы, и драконы, которые были секунду назад готовы испепелить наглеца, замерли. Гарри удивленно смотрел, как вокруг него угасало холодное пламя.
— Человек… не мог дать драконью клятву!
— Но у него получилось!
— Значит, старые легенды не врали…
— Он — наш…
— Э… простите, какие легенды? И… объясните же хоть что-нибудь! Пожалуйста…
— Вернись в свой привычный облик, детеныш-ш…
— А… обязательно?
— Нет, просто хочется взглянуть.
— Нет, погоди! А ну-ка, дыхни!
Гарри обернулся в свою собственную форму и старательно дыхнул. В горле запершило, вылетела пара искр… Он закашлялся и мысленно поблагодарил профессора Флитвика, который все-таки немного научил его изменять горло, чтобы не сжечь его, если что. А потом и профессора Снейпа за то, что уж теперь-то он умеет держать себя в руках. Эх, жалко, что им нельзя ничего рассказать будет!
— Ха-ха-ха, — раздалось громовое раскатистое позади него. — Ох, ха-ха-ха-хо-хо…
Гарри удивленно повернулся и увидел то, что не забудет никогда: смеющуюся валлийскую дракону, слегка притоптывающую огромной когтистой передней лапой.
— Вернись в дракона и дыхни, малыш, ха-ха. Хотя и так понятно, в общем-то.
Гарри сосредоточился, и вот возле драконьих вольеров снова стоит драконий детеныш-подросток, старательно выдувающий вверх струю драконьего пламени. Гарри почему-то очень захотелось отличиться…
— Прячься, идиот!
Он моментально обернулся, накрылся мантией и рухнул под ближайший куст, так, на всякий случай. От домика, стоящего неподалеку, к загонам бежали драконологи… Два голоса в голове одобрительно хмыкнули, а два других…
— Лоботряс!
— Олух!
— Вы сами попросили… — обиженно отозвался Гарри.
— Эх. Ладно, придется выручать.
Валлийка уселась на задние лапы, запустила вверх язык огня и мечтательно сощурилась. Хвосторога посмотрела на соседку, оценила высоту пламени и последовала ее примеру. Флегматичная шведка выдержала паузу, вздохнула и подняла голову. Ее факел был скромнее, так сказать, огонек "без огонька".
— Они тут соревнуются, что ли? — предположил тот, в чьих волосах ярко блеснули отсветы драконьего пламени.
«Вроде из драконологов такой рыжий — только Чарли», — подумал Гарри.
— Сложно сказать… Иногда они кажутся такими умными, а иногда… — развел руками кто-то из его соседей.
Красавица-китаянка сосредоточилась, двинула челюстью и… выпустила шикарное огненное кольцо. Люди заахали, и кто-то побежал за колдокамерой. А потом начался настоящий цирк, так что Гарри едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
Вокруг китайского огненного шара люди едва хороводы не водили, только бы заставить ее выдохнуть огненное кольцо еще раз. Дракона смотрела на людей совершенно нечитаемым взглядом и упорно отворачивалась. Наконец валлийская зеленая выдохнула огонь еще раз. За ней струю повыше выдала хвосторога. Шведская тупорылая вздохнула и выдала мощный короткий столб бело-желтого огня. И все трое дружно посмотрели на китаянку.
Наконец та приоткрыла пасть и выпустила самый обычный язык пламени, вызвав у людей дружный громкий стон разочарования. А в голове у Гарри хохотали четыре дракона, поэтому дальше он слышал только урывками.
— Ведь ни за что не поверят!
— Мы подтвердим!
— Ну не знаю, лично я не видел никаких колец, — заявил кто-то еще, видимо, припоздавший.
— Ты не веришь нам, Пауль? Ах ты… А-ах! Гляди!
И вот тут над вольером китайского огненного шара снова появилось шикарное кольцо огня.
— Где колдокамера?!
— Где-то тут, кажется.
— Какой кретин положил ее на землю?!
Гарри отодвинул пяткой куда подальше валяющуюся около него бандуру и едва успел подтянуть поближе ноги — затоптали бы. К счастью, кольцо пламени появилось снова, хотя гораздо меньше.
— Вот так всегда…
— А ты думал!
— Она точно издевается. Нет, вы только посмотрите на нее!
— Кто-нибудь объяснит, что вообще это было?
— Понятия не имею. Все четверо совершенно спокойны. Вон, смотрите.
Хвосторога, а за ней и остальные начали демонстративно укладываться вокруг аккуратных кучек… Гарри захотелось протереть глаза. Это что, их кладки? Дракон притащили вместе с яйцами? Бре-ед. Зачем?
Так вот почему Хагрид снова замечтался о яйце — он их видел! Но мадам Максим все-таки не сказал. Почему? Неужели задание будет связано с… Гарри похолодел несмотря на то, что внутри все еще было горячо после перевоплощений.
— Возвращайся к себе, детеныш, — услышал он в голове. — Детям надо много спать.
— Но вы же еще… я ничего пока не понял! Только то, что вас сюда привезли прямо с кладками, они с ума посходили!
— Не так-то и просто разбить яйцо дракона, малыш.
— Но они же могут охладиться. Разве это не опасно?
— Ты серьезно думаешь, что заботишься о наших детях больше нас?
— А… извините. Я просто привык к тому, что яйца всегда очень хрупкие. И я боюсь, что это все не просто так. Вы уже знаете, что вам предстоит?
— Нет. Мы больше не можем читать разум людей. Только друг у друга.
— А… а как же я?
— Ты — наш, малыш. Так или иначе, твоя кровь — кровь дракона. Даже твой человеческий облик говорит о родстве — когда ты слышал о человеке с глазами чистого зеленого цвета?
— Говорят, это была моя мать.
— Она не умела обращаться?
— Она погибла?
— Почему ты один, без взрослых?
— Это долгая история…
— Рассказывай, детеныш. Точнее, просто вспоминай, так получится быстрее.
К утру Гарри совсем вымотался и зевал, ничуть не скрываясь. Но все же задолго до рассвета драконы отправили его назад, с тем, чтобы он хоть немного успел отдохнуть. А ночью вернулся к ним. И даже разрешили взять одного взрослого. Кого именно, Гарри даже не раздумывал. Вот только отрывать время от и так слишком короткого сна зельевара ему было немного не по себе.
«Хотя Северус мне не простит, если не поучаствует в подобном!» — решил Гарри, засыпая, едва его голова коснулась подушки.
* * *
Утром Гарри с трудом разлепил глаза, но тут же подскочил и схватил блокнот.
Прочитав на еще теплой бумаге корявое «Говорил с драконами», Снейп чуть кофе на себя не опрокинул. А потом встал и хмуро уставился на полку с зельями, раздумывая, чем лучше всего лечить галлюцинации или ложные воспоминания.
За завтраком он по возможности незаметно несколько раз окидывал внимательным взглядом Гарри, но ничего, кроме того, что мальчишка пышет нетерпением, не заметил. Как назло, занятий с четвертым курсом у него сегодня не было. Хотя тут еще как сказать, возможно, им обоим было бы труднее сдерживаться, чтобы не сделать хоть какой-нибудь намек. Зато можно было бы оставить Поттера после занятия: пары минут достаточно, чтобы влить зелье.
Вообще-то странно это все. Гарри же почти не подвержен никакому магическому влиянию, кроме прямо направленных на него заклинаний: изменившаяся кровь оказалась удивительно сильной. Ну еще бы коктейль из яда василиска и слез феникса был каким-то иным… Абсолютный антидот.
Северус с удовольствием наблюдал, как спокойно его подопечный смотрит на полувейлу, и понимал, как ему повезло. И не только его подопечному, но и ему самому. Стоило чуть не сдохнуть, чтобы заполучить подобный иммунитет. Однако кто и зачем, а главное — что именно проделал с мальчишкой? И чем это грозит ему?
Снейп рассматривал остальных преподавателей, будто видел их в первый раз, но так и не смог подтвердить или опровергнуть свои подозрения о том, кто бы это мог быть. Кандидатов было всего двое — директор, конечно же, и Грюм, которого он давно считал темной лошадкой. Особенно когда тот начал искать к нему подходы. Точнее, к его зельям. В чем в чем, но в том, что старый аврор мог позитивно воспринимать его "пожирательскую" персону, Снейп, мягко говоря, сильно сомневался.
* * *
Барти Крауч все больше приходил в раздрай.
Одноногий старик на дне его сундука молча (ну еще бы, под Силенцио-то!) и с ненавистью каждый раз провожал его глазами, но иногда в них мелькало и недоумение. Наверное, от того, почему он все еще жив. Или от того, что каждый раз ему приносили еду и прессу. Эх, как Барти был нужен легилимент!
Снейп, как назло, не давал никакой возможности даже переброситься с ним парой фраз. Ну да, он же бывший Пожиратель, как он должен реагировать на одного из своих самых опасных врагов? Да Барти и самому, чтобы не вызывать подозрений, надо держать маску ненависти. И как в таких условиях работать?!
Наконец его осенила мысль: он может явиться в подземелья с обыском! Грюм бы именно так и сделал, причем довольно давно.
«Да, Азкабан отвратительно влияет на мозги», — подумал он и отправился в свой кабинет. Ему предстояло сегодня целых четыре занятия со вторым и пятым курсами, и это было… восхитительно.
Ему нравилось преподавать, в этом он признался себе давно. Нравилось рассказывать, сравнивать, выискивать яркие примеры, иногда смешные, иногда — страшные, правда, с последним лучше было соблюдать осторожность, так что конспекты уроков составлять приходилось тщательно. Исключительно чтобы не сказать чего лишнего.
«Эх, а по этим записям получился бы неплохой учебник, — подумал он, сортируя пергаменты и убирая пройденные темы на полку. — Но нужно возрождать Лорда, а потом, может быть, он поддержит инициативу? И в Хогвартсе появится постоянный профессор защиты от Темных искусств… Хотя нет, скорее уж профессор Темных искусств, Лорд же другого не потерпит! Впрочем, второе звучит даже лучше».
* * *
Барти Крауч-младший не думал, какая опасность может подстерегать его в лаборатории зельеварения. Нет, когда он собирался туда, он был готов как минимум к трем поворотам событий. Первый — Снейп по-прежнему «свой», то есть более-менее предан Лорду (или хотя бы его памяти, в конце концов тот не так и мало сделал для этого полукровки), и возможен вариант просто взять его в помощники. Поведение декана Слизерина при появлении директора давало некоторую надежду на подобный исход, но принадлежность к факультету как бы намекала, что за одну только идею Снейп для него и пальцем не пошевелит.
Так что Барти с помощью домовика, как там ее — Винки, да! — добрался до дома, обновил Империус на отце, напоил того укрепляющим зельем и направился в семейную библиотеку, где отобрал скрепя сердце несколько весьма ценных монографий, в том числе самого Фламеля. Повезло же предкам в свое время приобрести одну из рабочих тетрадей гениального алхимика!
Это было на случай второго (и куда более вероятного) поворота, если бы Снейпа пришлось подкупать. Барти выбирал придирчиво, исключительно то, на что и сам бы купился — второй шанс ему точно не предоставят. Жалко было, конечно, но копии-то сделать никто не мешал. А отец под Империо прекрасно перепишет, что-что, а почерк у него всегда был замечательным, в отличие от характера.
Барти после прошедшего лета уже неплохо понимал, что если человек под длительным, специально закрепленным Империусом занят полезным делом, то имеет гораздо меньше шансов не только сбросить заклинание, но и поехать крышей. Не то чтобы отец оставался дорогим для него человеком, но… все-таки это был отец. Хоть и «железный Крауч».
Третьим вариантом было раскрытие Снейпу игры Дамблдора, кстати, до сих пор не особо понятной и самому Барти. Исключительно на самый крайний случай. Поэтому Барти еще раз прикинул свои шансы и прогулялся до родной библиотеки, где, тяжело вздыхая, забрал еще пару бесценных инкунабул. Его наконец посетила очередная светлая мысль о том, что вряд ли декан Слизерина стоит столько же, сколько толком неоперившийся выпускник школы, каким он его запомнил в Ближнем круге.
Он, конечно, много времени посвятил поискам того, чем можно было бы Снейпа шантажировать, справедливо полагая, что пряник — это хорошо, но тандем пряника и кнута — штука куда более надежная, но — увы и ах! — ничего подходящего не нашлось. Не могла же считаться достойным рычагом давления информация о тихо плачущей на ступенях снейповского домишки вредная журналистка! Да Снейпу кто угодно за такое еще и «спасибо» скажет, а то и в очередь начнут записываться с тем, чтобы полезный опыт перенять.
К счастью, до появления мисс Грейнджер возле того же самого крылечка Барти под зельем невидимости не дотянул какую-то пару минут — аппарировал домой, пока не кончилось его действие.
* * *
Мистер Крауч ака профессор Грюм был готов ко всему, когда открывал дверь в лабораторию зельеварения. Ко всему, только не к тому, что увидит там самое прекрасное создание, какое только могло быть на этой земле. И не к тому, что она вежливо поздоровается с ним и представится… И он ответит. И соврет, поправившись буквально в последний момент.
— Ба... Аластор Грюм, к вашим услугам, мисс… Делакур, — какими резкими и грубыми показались ему звуки, возникшие на его — нет, на чужих! — губах. Какой жесткий, скрежещущий голос, и — Мерлин и мать-магия! — у него же рожа… Грюма! Ему понадобились все силы, чтобы сдержать стон.
А дальше все было как во сне.
Ему предложили сесть.
Ему сообщили, что профессор Снейп вернется примерно через полчаса, потому что ушел за чем-то там к мадам Помфри… или с чем-то ушел? Какая разница…
Он смотрел на то, как она поворачивает голову, изящно склоняясь над котлом, как тонкие, но сильные руки помешивают явно загустевшее зелье и… робел даже предложить свою помощь.
Или не робел, а наслаждался мелодичным голосом мисс Делакур, которая рассказывала о своем новом курсовом проекте против вейловских чар. И ничуть его не боялась. Он даже не был ей противен, несмотря на эти жуткие протезы, шрамы и все остальное!
О, эта благороднейшая девушка сама ему все объяснила, и, главное, сама собиралась испробовать собственное зелье! Ему было что сказать ей, он даже хотел предложить в качестве испытуемого себя, но не успел ничего ответить, когда вошел Снейп. Все-таки он вернулся слишком быстро!
Северус чуть не поседел, увидев отставного аврора в лаборатории для продвинутого курса зельеварения в компании с навязавшейся к нему иноземной ученицей. Но стоило взглянуть Грюму в лицо, как он все понял.
И первым делом взял Непреложный обет о том, что тот просто забудет все то, что тут при нем происходило и происходит сейчас. После чего отправил обратно. В сопровождении мисс Делакур, так что профессор защиты от Темных искусств пошел туда, куда его отправили, совершенно без вопросов… Не-е-ет, определенно нужно будет разработать зелье, способное заменить такие чары! И он, кажется, уже знает, как.
Снейп приготовился было наложить стазис на зелье ученицы, но продолжил его тщательно помешивать. Мисс Делакур была студенткой очень аккуратной и обязательной, что ему весьма импонировало. Сейчас она работает на него, так и он поработает, чтобы ее проект шел, как полагается. Главное, не дать ей выпить зелье, пока не закончится Турнир — неизвестно, как это подействует на магию девушки. Он прекрасно осознавал риски и даже уже озвучивал их, но Делакур иногда упиралась едва ли не похлеще Грейнджер. Вот же… парочка подружек, нашли друг друга два барашка.
«А девочка молодец, — кивнул он сам себе, отправляя в котел порцию аккуратно порезанной травы моли. — Хорошо, что Гарри не подвержен ее чарам, из них может получиться неплохой тандем». Перед его мысленным взором уже мелькала лаборатория с собственной командой исследователей-зельеваров. Вот когда магическая Британия будет иметь возможность утереть носы континенталам!
Снейп еще раз помешал в котле, оценивающе заглянул внутрь и потянул носом. Пока все идет отлично, первая порция на пробу будет готова утром перед началом Турнира. Но мисс Делакур выпить его не должна, и уж с этим он как-нибудь справится. Да и антидот находится в очередной фазе настаивания в его личной рабочей комнате.
Еще со времени работы на недоброй памяти Темного Лорда Снейп привык одной рукой готовить зелье, а другой — то, что ему будет противодействовать. И частенько второму внимания уделял гораздо больше. А его бывшие однокашники тогда еще винили в гриффиндорских наклонностях! Наивные.
«Пора заканчивать, — решил Снейп через полчаса, ставя охлаждающие чары. — Скоро должен прийти Гарри. Все-таки стоит сначала побеседовать, зелье влить всегда успеется».
* * *
Гермиона была едва ли не шокирована, наткнувшись на Флер, выходящую из кабинета ЗОТИ. Да, они начали общаться, да, после беседы в присутствии очень уважаемых профессоров мисс Грейнджер даже немного стыдно было за то, что так по-детски глупо и уперто себя вела. Но, возможно, именно поэтому прежней теплоты, увы, не было.
— Гермиона, — улыбнулась Флер. — Рада тебя видеть.
— Я тоже, — кивнула она. — Но что ты тут делаешь?
И Флер рассказала о своем общении с Грюмом, из-за которого она только укрепилась в решимости изменить собственную природу. Мужчина, переживший столько, трепетал перед ней, словно юнец, и это было неправильно, нечестно и вообще… ужасно. Если бы она могла помочь, хотя бы убрать его шрамы…
— Я решила. Я стану колдомедиком. Точно, — твердым голосом закончила Флер. — Только из-за смены специализации придется учиться еще год. Но для этого нет ничего лучше, чем работа с таким замечательным мастером, как ваш. Все-таки мне повезло попасть в Хогвартс, он же лучший в Европе!
— И как у тебя дела с профессором Снейпом? — Гермиона не смогла спрятать ноток ревности, хотя и сама видела, что тот, как и Гарри, неподвластен природным чарам Флер.
— О, — та искренне улыбнулась, — прекрасно! Ему совершенно плевать на меня!
— И как же ты?..
Гермиона не успела сформулировать вопрос, как Флер пояснила, что Снейпу далеко не плевать на работу, и даже намекнула, что поделилась кое-какими ингредиентами, так что работать теперь — одно удовольствие. И к началу Турнира первый вариант зелья будет готов и она его обязательно опробует.
Рассудок Гермионы все-таки взял верх над эмоциями.
— Но разве это не опасно для тебя? — нахмурилась она. — Ведь это может изменить не только твои чары, но и твою магию. Ты говоришь, такого зелья нет, а значит, побочные эффекты тоже не изучены?
— Ты… правда беспокоишься обо мне? Благодарю, это очень... очень ценно для меня!
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось! Плохое, я имею в виду.
— Я знаю про драконов. Я выучила несколько заклинаний и уверена, что смогу подобраться к ним незаметно и так же незаметно убежать.
— Флер, может, все-таки после турнира?
— Понимаешь… Гермиона, это так ужасно, когда такой человек, как профессор Грюм… такой сильный, такой… — Флер вздохнула и повела рукой, не находя слов, но собралась и продолжила: — Он смотрит на меня через мои чары. Я их деть никуда не могу! Он видит не меня! А мне так хотелось бы, чтобы он видел меня… без чар. Он же тоже будет смотреть состязание, он поймет, если я использую Очарование. Все поймут. Это неспортивно.
— Он же страшный, — прошептала Гермиона, до которой только начало кое-что доходить. — Он что, тебе правда понравился? — она прижала ладони ко рту, словно пытаясь запихнуть обратно уже вырвавшиеся слова и смотрела на Флер во все глаза.
Флер пожала плечами.
— Он такой мужественный. И… знаешь, внешность — это не самое важное. Я чувствую в нем что-то… Что-то очень хорошее. Не знаю, ничего не знаю! Нет, я не влюбилась, но… мне важно, что он подумает обо мне, понимаешь?
«Он же старик!» — едва не воскликнула Гермиона, но кое-что, а именно некоторые сны и мысли про того, кто, конечно, помладше Грюма, но почти так же сильно старше нее самой, помешало. И она молча обняла Флер, склонившуюся к ее плечу. Кажется, у нее появилась сестра по несчастью.
* * *
Барти Крауч, обуреваемый странными, удивительными и неизведанными ранее чувствами, метался по собственному кабинету. Восторг, удивление, потрясение… но когда он увидел в зеркале лицо отставного аврора, то коротко взвыл и заскрежетал зубами. Она видела его таким и принимала — за такого! Мерлин! Кажется, его сейчас попросту разорвет…
В этот момент его взгляд упал на сундук…
Примечания:
В этой части волшебный сундук является собственностью не Грюма, а Краучей. Потому что автору приспичило. Грюм, конечно, получился крайне ООСным, но исключительно из-за того, что хотелось вернуть ему "нормальность" и возможность мыслить связно.
Аластор Грюм (настоящий) в пятнадцатый раз выигрывал сам у себя в шахматы. Он давно уже чувствовал себя странно, и мысли его начали посещать, мягко говоря, тоже довольно неожиданные. Мордредов Пожиратель оказался… просто мальчишкой. Он, Грюм, как раз вот таких гонял в учебке Аврората. Парень даже шугался от него точно так же, как они. И запер…
Его и молодые авроры запирали, в большинстве случаев с перепугу перед очередным объявленным им зачетом. Или внеочередным. Получалось у них ненадолго, правда. Да, у Крауча вышло качественней, не отнять. Так с другой стороны, у его авроратских пацанов таких артефактов уж точно не было. Но главное, сюда никто, кроме самого мальчишки, войти не мог. А уж незаметно для Грюма — вообще ни одна душа. Чего только стоит громыхающее крышками отпирание этого дома-сундука… ох и дорогущая же штука! Но именно тут оказалось, что Аластор мог просто… отоспаться.
В результате он отдохнул, отъелся и даже успокоился. Потому что тут уж точно нечего было дергаться. Точнее, не от чего. Знай лежи себе и познавай дзен. Голова в спокойных условиях заработала наконец тоже спокойно, и счетец к Дамблдору изрядно подрос. И вопросов, кстати, поднакопилось.
То, что его пригласили преподавать в Хогвартс, кроме директора ни одна живая душа не знала. Ну еще, может, пара личностей в Министерстве — но Аластор был уверен, что он точно не того полета птица, чтобы им интересовались министерские чиновники. Так что вопрос о том, кто навел на его дом молодого дурака-Пожирателя, можно считать риторическим. Интереснее было, зачем.
Молодой Крауч магом был, конечно, неплохим, да и как боевика Аластор такого бы в отряд взял без вопросов (если бы они были на одной стороне, конечно). Но чтоб еще и великим артистом? Это как-то уже перебор. Чтобы Альбус, который с ним, Грюмом, не один год и весьма плотно общался в Ордене Феникса — и не догадался? Даже думать смешно.
Вылезти и выдать им всем на орехи? Ага, выдаст он Верховному Чародею. Свои силы Аластор оценивал достаточно трезво. Были бы они велики, не было бы у него протезов, целым бы ходил. Единственное, в чём он превосходил остальных — опыт. Собственно, потому и параноил всю жизнь. Почти всю. После того, как в двадцать два без ноги остался. Увлекся тогда, видишь ли.
Выбираться из сундука или нет, Грюм пока не решил. Слишком много неясностей. Да и условия… Может, для кого-то это место — ужасная камера-одиночка, а для него, привыкшего ежесекундно ожидать удара — просто курорт. Иначе молодой Крауч давно познакомился бы с тем, для чего некоторые отставные мракоборцы держат столько протезов, когда в Мунго и ногу можно отрастить, и руку, разве что голову обратно не пришьют. И да, не все эти полезные устройства на виду, еще чего не хватало.
Но надо же… окно ему изобразил. С облачками плывущими и даже сменой дня и ночи, Мерлин его дери. Ху… дожник, шкет талантливый. Грюм именно потому и не прибил парня сразу же — так обалдел от того, что увидел. Гуманист пожирательский. Ага, а гусь репчатый и лук, конечно, лапчатый. Но таки этот юный гусь, рисующий окошечко для заклятого врага и меняющий ему подштанники (и начинающиеся пролежни ведь тоже смазал!), и пытки Лонгботтомов — определенно перестали складываться в цельную картину. Что-то тут было не так, и даже очень.
Когда наверху раздался скрежет открывающейся верхней крышки, Грюм уже решил, что уж партейку-то в шахматы он из хозяина этого безобразия сегодня обязательно выжмет… И вот тот уже почти свалился ему на голову, поскользнувшись деревянной ногой и не успев проговорить заклинание левитации.
«Ну а что ты, парень, хотел — управляться с чужими протезами как со своими? Размечтался. Они, дружок, для меня, тебе с ними тошно, и давно уже, так и должно быть».
Пересчитавший собственной задницей все борта сундуков, словно ступеньки крутой лестницы, Барти выглядел слишком необычно для этой ситуации. Аластор уставился на собственное лицо, не узнавая его совершенно чужого выражения: вдохновенности и какого-то странного внутреннего света.
Удивительно, но собственная трижды драная и паленая рожа, которую он давно привык воспринимать как неизбежное зло, да и в зеркало старался смотреть как можно реже на этот инструмент для эпатирования общественности, на сей раз не вызвала у него привычной усталой злости и раздражения. Только удивление, искреннее и ничем не замутненное. Наверное, какой-то кусок дзена он все же успел познать.
— Грюм, ты любил когда-нибудь? — вопросила рожа, а рука бухнула на стол приятно булькнувшую флягу. И… нет, судя по запаху, появившемуся, стоило мальчишке отвинтить крышку и плеснуть в быстро трансфигурированные из пары шахматных фигурок бокалы (вот же аристократ хренов!), там было далеко не оборотное.
И мальчишка Крауч уселся напротив, как будто ждал, что ему ответят. Нет, серьезно? Аластор, наверное, впервые в жизни потерял дар речи. От изумления. А потом расхохотался так, как с ним давненько не случалось.
Крауч кривился на него его же, аласторской, рожей, а потом крепко приложился лбом о столешницу. И еще раз. И еще.
— Идиот, — непривычно мягко даже для самого себя вдруг прохрипел Аластор, подставляя ладонь под упрямый лоб. — Еще пару раз так приложишься, и после оборота у тебя с твоей любовью будет не больше шансов, чем у меня! Потому что если попортишь мне глаз, я твои кишки по стенкам развешу. Новый год-то скоро аль нет? Гирлянды, э?
Крауч поднял на него несчастные глаза… глаз, то есть. Хотя даже протез каким-то образом тоже ухитрялся выглядеть трагически.
— И глаз мой верни, — продолжил Грюм. — Я соскучился.
Крауч без разговоров отстегнул и передал ему амулет и начал медленно превращаться в самого себя. Мерлин, вот дурень-то… А, ладно. Чего еще в жизни не бывало, так это утирать сопли влюбленным мальчишкам. Но лиха беда начало…
— Пей, — скомандовал Аластор. — И рассказывай.
И опрокинул свою порцию.
Пошло хорошо…
* * *
Снейп смотрел на сияющую физиономию Гарри и раздумывал, как бы половчее его обездвижить, при этом ничего не испортив: в руках у мальчишки был его самый лучший черпак, а по карманам рассовано несколько весьма любопытного вида склянок. Он решил подождать и, как всегда, от этого только выиграл.
Гарри закончил разглагольствовать о говорящих драконах, размахивать ценной посудой и наконец вытащил первый фиал.
— Вот! — с гордостью произнес он. — Тебе же пригодятся драконьи слезы?
Снейп сглотнул, выдохнул, досчитал до пяти, кивнул и снова вдохнул.
А на его столе один за другим появилось несколько когтей, точнее, роговых чехлов с когтей, чешуя, куски старой кожи, кучка скорлупок цвета темно-серого металла и еще два фиала с черной жидкостью, в которой мерцали редкие алые искры.
— Кровь дракона, — пробормотал Снейп, бледнея.
— Данная добровольно! — добил его Гарри.
— Когда мы к ним пойдем? — подобрался Снейп, окидывая взглядом полки и прикидывая, где бы еще разжиться посудой, достойной вместить такие, без преувеличения, драгоценности.
— Сегодня ночью. После отбоя встретимся. Непреложный обет принесешь прямо там. Им.
Непреложный. Драконам.
Да и… он хоть гигантскому кальмару клятву даст, если тот ему взамен икры намечет, что уж говорить о драконах!
В покоях Снейпа с шумом заработал камин.
— Мальчик мой, если у тебя найдется минутка, зайди ко мне прямо сейчас!
Снейп сжал губы в одну линию, чтобы не выругаться. Поттер и так уже много чего наслушался, не стоит усугублять…
— Я смогу оставить Бодроперцовое только через четыре минуты, директор, — ответил он, зайдя за дверь и наклонившись к камину. — Мне что-то взять с собой?
— Нет, — директор явно был чем-то доволен. — Ничего не нужно, я просто хотел кое о чем тебя попросить.
Пламя угасло, и Снейп перевел дух.
— Непреложный сейчас же, Гарри!
— Гермиона! Скрепи!
— Я тоже с вами хочу…
— Больше никого не разрешили, прости, все потом… — Гарри умчался. Почти сразу за ним, взмахнув мантией, вылетел Снейп, а две юные мисс, нахмурившись, остались созерцать захлопнувшуюся дверь.
* * *
Отсутствовал Снейп недолго: разговор зашел о том, как бы заманить Гарри Поттера в кабинет директора. Чтобы помочь мальчику, конечно. На что Снейп, почти не кривя душой, ответил, что в последние дни практически не видит мальчишку, но обязательно подумает. Ну да, он в книги или на зелья все время смотрит, а общаются они чаще всего по переписке. Или глядя каждый в свой котел. Хм, брат по переписке, интересно, бывает такое? Хотя с Поттером и не такое может приключиться…
Вот только как теперь выбраться из замка на целую ночь? Директор вполне может сунуться к нему за полночь и тут же обнаружить отсутствие. Эх, что ж поздней осенью в Запретном лесу ничего не цветет! Хотя кое-что плодоносит, да… но уже поздно, обычно он всегда заранее договаривался о своих походах за ингредиентами. И школу он сегодня не патрулирует, как назло.
«Может, на всякий случай девчонок попросим тебя заменить? — написал Гарри. — Флер может попробовать, ее не должны хватиться — у них всех отдельные комнаты, я слышал».
«Кажется, этот мальчишка уже его мысли научился чувствовать на расстоянии. Да что же это!.. Хотя…»
Пришлось признать, что идея неплохая и даже здравая. Особенно если заменить девчонок на кого-нибудь посолиднее. Например, на Флитвика, благо, опыт есть. На том и порешили.
Северус написал коллеге и тут же получил добро, но при условии, что оба перед уходом обязательно зайдут «в гости». Для Гарри это было куда лучше, чем ждать Северуса под мантией-невидимкой внизу у выхода, где так или иначе кто-нибудь может на него наткнуться — выйти из школы лучше всего было пораньше, не так и мало школьников после длинного учебного дня предпочитали проветриться перед сном. Куда трудней было вернуться незаметно.
* * *
Филиус Флитвик без каких-либо вопросов согласился остаться и.о. декана Слизерина. Если честно, ему было особо не привыкать — в не очень далекие времена им приходилось меняться не единожды. В том числе в чисто образовательных целях… И иногда — воспитательных.
Была одно время большая проблема в том, что Снейпа перед Хэллоуином каждый год «накрывало». Лучшим лекарством от «выедания собственной печенки», как называл это Флитвик (исключительно про себя!), была, конечно же, работа. Чем трудней, тем лучше.
Так что он быстро придумал, чем занять ученика: с тех пор Снейпу всякий раз приходилось замещать его на занятиях по чарам из-за «особо тайных и срочных дел», конечно, связанных с гоблинами. Действовало это на «пациента» весьма бодряще, особенно на первых порах. Филиус улыбнулся, вспоминая самый первый отходняк ученика после занятий у второго и третьего курсов «воронят», а потом и четвертого курса Слизерина.
Тут просто пройти по коридору под оборотным недостаточно — нужно было достаточно достоверно представить все непривычные жесты, мимику, интонации! И не спалиться перед собственными студентами своими обычными манерами…
Тому, что учитель вернулся как раз в перерыв перед второй частью пары со слизеринцами и его не придется больше замещать, Снейп был тогда счастлив едва ли не до потери пульса… Какой Хэллоуин, какой траур?! Закончилось, слава Мерлину, все закончилось…
Это уже потом он втянулся постепенно. Весьма даже кстати — дела вне школы у Филиуса Флитвика действительно были, иногда даже на континенте, и не всегда он успевал вернуться вовремя. Ему, кстати, тоже было непросто, но раз Снейп не жалуется, то и ему грешно. Хотя такое смещение центра тяжести всякий раз отдавалось и болью, и несколькими падениями, несмотря на все тренировки.
Ладно, главное теперь сосредоточиться и наконец разобраться с несчастным Альбусовым пергаментом. Задание пора узнать!
* * *
Гоблинское заклинание Истинной сути вкупе с зельем, которым они тщательно обработали пергамент, проявило его проекцию в развернутом виде. Директорская печать при том нисколечко не пострадала, по крайней мере, в ней не изменилось ничего — Флитвик специально и очень внимательно за этим следил.
Наконец они прочитали мутноватые белесые строки и не поверили своим глазам.
— Они сошли с ума…
— Директор не мог такого одобрить!
— А кто его спрашивал?
— Как это вообще можно было принять?
— Забрать яйцо из кладки драконы — и это при том, что та будет сидеть на ней или рядом?
— Бред…
— Ужас…
— Да, защита от пламени определенно пригодится.
После этой фразы Гарри дернул Северуса за рукав. Флитвик заметил это и нахмурился.
— Ах да. Но ты же не собираешься показывать свою аниформу, Гарри? При таком стечении народа это будет фурор. Или тебе в последнее время подобное стало нравиться?
— Нет-нет! Что вы! Я… я правда все расскажу потом, просто это не моя тайна! Нам срочно нужно идти!
Гарри зарылся в сумку, достал оттуда фамильную мантию, и вскоре обиженный Флитвик наблюдал, как нечто невидимое, но вполне материальное выпихивает друга и бывшего ученика из его кабинета.
— Я обеща… — начал Снейп, но Филиус лишь махнул рукой.
Он проживет и без их тайн. Пока.
Хотя догадаться не так и сложно: к драконам пошли. Ну и прекрасно.
* * *
По Хогвартсу снова поползли сплетни о том, что Грейнджер и Делакур опять «не разлей вода». Еще бы… Гермионе всегда было приятно слушать искренние восторги подруги по поводу небезызвестного профессора, особенно потому, что до нее наконец полностью дошли все нюансы ситуации — Снейп оказался единственным мужчиной, кроме Гарри, который совершенно не реагировал на вейловскую природу. Дело, конечно, было именно в крови и иммунитете, полученном вместе с ней. Вот только знали это точно всего четверо: кроме самих «братьев по крови» — только Флитвик и Сметвик, как участники процесса, конечно.
Еще немного почитав, Гермиона поняла, что без кровной магии далеко не уедет, и совершила налет на заветный шкаф Снейпа. А поскольку профессор Флитвик, а потом и Гарри ее поддержали, то противопоставить их тройному натиску Снейпу оказалось нечего. И теперь мисс Грейнджер сидела на диванчике в комнатке, представлявшей собой что-то среднее между чуланом и микрогостиной, читая и делая выписки — хозяин строжайше запретил выносить что-либо, в том числе ее собственную тетрадь.
Самое главное он, увы, запретить не мог: вынос головы. А в ней у мисс Грейнджер укладывалось все больше и больше всякого интересного в довольно цельную картину, которой стоило бы заинтересоваться… Но Снейпу было, как обычно, некогда: действующих веществ от драконьего огня существовало мало.
К счастью, старина Филиус успел вовремя, устроив ученице импровизированный экзамен, выяснил, где у нее пошли завихрения, и постарался их разъяснить в одному ему свойственной манере — мягкой, но познавательно-практической. А именно, сводил ее в гости к кентаврам, русалкам и Хагриду, после чего девочка распрощалась с рядом иллюзий насчет «волшебной крови», какой бы та ни являлась. И теперь была тиха, печальна, молчалива… Иногда.
И наконец, взяв обет, призналась лучшей подруге в том, о чем ей хотелось вместе с ней помолчать.
— Я бы тоже, наверное, влюбилась в такого… — задумчиво ответила Флер. — Но он не реагирует на мои чары, совсем-совсем, а ведь это значит, что он кого-то любит. А что, если… тебя?
— Да прямо. У него есть женщина, — Гермиона вздохнула. — Взрослая и очень красивая. И вообще… такая, — она нахмурилась, словно не желая признавать, но…
Скитер многое сделала для нее, да и выдать ее — все равно что выдать и Снейпа, и Гарри. Видимо, опять на нее чары Флер действуют.
— Она на самом деле хороша. Мне только помечтать и остается. И вообще, тебе не кажется, что мой возраст не особо подходит? Он меня только как ребенка воспринимает и школьницу. Ну и как подругу Гарри.
— И правильно, — кивнула Флер. — Кем бы он был, если бы воспылал… э-э-э, мужским интересом к ученице? Даже как-то… извини, конечно, но фу.
— А тебе не фу, можно подумать.
— И мне. Но я хотя бы совершеннолетняя, знаешь ли. Хотя мне тоже, кажется, не на что надеяться. Лучше больше о нем даже не думать. Но, — она вздохнула и развела руками, — не получается.
— Ты… про Грюма? Все так серьезно? — распахнула глаза Гермиона.
— Знаешь, мне иногда кажется, что он гораздо моложе! Я вижу… Он немного не такой на самом деле. Другие черты…
— Что значит «ты видишь»? Он под оборотным, что ли? А лицо, что тебе мерещится, оно хотя бы симпатичное?
Флер активно закивала.
— Тогда зачем ему? Чтобы от него специально шарахались, как сейчас?
— А что, если у него есть еще какая-то более ужасная тайна, чем такая внешность?
— Но… это так романтично, — вздохнула Флер.
— Да?! Никогда бы не подумала. По-моему, это просто страшно. Но если ты считаешь…
— Но ведь можно и оборотное, чтобы не пугать всех своими шрамами, почему он так?
— Может, здоровье не позволяет? Он все время пьет какое-то лекарство, ты же тоже заметила?
— Что, если взять немного? На анализ ведь чаще всего достаточно пары капель?
— Это смотря какое зелье! Ладно. Я постараюсь достать.
«Кажется, Грюм может быть не настоящим», — эта мысль не давала покоя Гермионе, пока она не решилась поделиться ею с Гарри. А может, и с учителем Флитвиком и со Снейпом.
* * *
— А, кровный брат, — преспокойно определила хвосторога, потянув носом воздух. — Ну, привет тебе. Гарри, передай. Озвучь то есть, он нас не слышит.
С драконами Снейпу не повезло. Ну, точнее, повезло, конечно (не поджарили и не съели), но не совсем: понимать он их не понимал и даже не слышал, увы. И никакая легилименция не помогла, видимо, передавали они сообщения как-то по-другому. Гарри пришлось быть переводчиком и снова примерить на себя роль говорящего попугая.
Но поскольку Гарри «переводил» весьма неожиданные вещи, сочинить которые он сам с такой скоростью не мог, иначе Локонс бы давно тихо плакал где-нибудь в уголочке, Снейпу пришлось поверить. Картина на самом деле оказалась весьма печальной.
Драконы вырождались. Последнее поколение уже не владело речью и в большинстве своем не могло связно мыслить. А мыслящих осталось слишком мало, чтобы можно было что-то сделать. Когда умрут от старости эти самки, драконов, способных к мыслеречи, да и вообще осознающих что-то больше, чем обычные животные, не останется, и будет это уже лет так через сто пятьдесят — двести. То есть, по драконьим меркам, довольно скоро.
— Это наша… ой, то есть их последняя кладка, — транслировал печальный Поттер. — И им все равно — эти детеныши не смогут быть полноценными драконами. И предыдущие тоже не смогли.
А потом вдруг вскинулся — и вот в его-то мысли Снейп наконец смог проникнуть. Гарри кричал…
Что это неправильно, что так нельзя, что надо что-то делать.
А драконы, судя по всему, молчали.
«Ты закончил нервничать? — спросил голос хвостороги в голове у Гарри. — Кажется, у тебя были для нас новости, так рассказывай уже».
«Но…»
«Не заводи все заново. Всему приходит конец рано или поздно, так что давай уже по делу! Или пусть он говорит», — кивнула она на Снейпа, и Гарри почувствовал раздражение драконы, что оказалось весьма неприятно, словно что-то внутри сдавливало и выкручивало… Он кивнул, соглашаясь.
В результате рассказывать об испытании Турнира пришлось Северусу.
Гарри же только переводил то, что отвечали драконы. Ну, как переводил… Озвучивал.
Пока Снейп не догадался посмотреть ему в глаза. И тогда он наконец-то услышал драконов…
Беседа длилась недолго: договоренности они достигли довольно быстро. И так же быстро Снейп заполнил свою «кошелочку», полную свежайших и ценнейших образцов. Ему даже одно яйцо выкатили.
«И что я с ним делать буду? — удивился он. — Высиживать?»
«Да что угодно, — рассмеялась китаянка. — Но высиживать не советую, это болтун. Из него никогда не разовьется детеныш, а вот неприятный сюрприз — запросто. Знаешь, как отвратительно пахнут испорченные яйца, если повредить скорлупу?»
«Благодарю… Может, себе оставите, на всякий случай?»
«Живые детеныши, увы, ненамного ценнее. Они просто животные, не наделенные никаким разумом. Они уже — не мы».
«Печально».
«Но как же… почему же?!» — Гарри все никак не мог успокоиться.
«Иногда притвориться безмозглым животным — единственная возможность выжить, малыш… Но это может завести туда, откуда нет возврата, увы», — вздохнула самая необщительная — шведская тупорылая. У нее были свои причины особенно не любить людей.
«Когда-то жили драконы, способные принимать человеческий облик. У них рождались детеныши, похожие на тебя. Да, именно рождались, а не вылуплялись из яиц, — продолжила валлийская зеленая. — На Гее драконы никогда не были многочисленны, но именно тех, кто мог превращаться в людей, истребили первыми. Ведь на Земле нет других мыслящих видов, кроме человека. Думаешь, это случайно, малыш?»
«Люди не терпят конкурентов», — проронила шведка.
«Гадство, гадство, гадство!!!»
«Спокойнее, малыш. Пора уже повзрослеть и понять, что в мире ничто не устроено справедливо. Выживает тот, кто смог», — попыталась успокоить его хвосторога.
«У нас было время, за те годы, когда мы это поняли, то настрадались, как могли. Все, хватит. Великие драконы ушли, оставшись только в легендах, их единственный потомок стоит рядом с нами, а то бы двое из нас тем легендам так бы и не поверили. Но ничего, мир не рухнул. Не рухнет и без нас. Все, кто пришел в него — все будут должны уйти».
«Легенды гласят…» — подхватила было огненный шар, но ее перебили.
— Хм, а там случайно не упоминалось никакой особой роли и миссии этого единственного потомка? — тихий свистящий и отчего-то показавшийся ледяным шепот Снейпа отозвался у Гарри мурашками по спине, и он почувствовал, как тот напрягся в ожидании ответа.
Гарри только глаза переводил со Снейпа на драконов и обратно.
«С чего бы? — фыркнула валлийка. — Прекрасные существа, способные превращаться в людей, когда-то правили чудесной страной. Но той страны больше нет, как и их самих — все скрыто толщей многовекового льда. И даже если он растает, там не будет ничего, кроме развалин и останков».
Гарри почувствовал, как на его плечо опустилась рука и его осторожно прижали к себе. Он и сам опустил висок на плечо Северуса — хотелось прислониться, ощутить опору. Фу-ух, еще только миссии во славу драконов ему не хватало… Хотя чтобы спасти таких замечательных существ он, наверное, многим бы рискнул!
«Гарри, тебе Лорда мало? Спасение мира подавай, на меньшем не успокоишься?» — сварливо произнес Снейп прямо как драконы. Прямо как…
— У тебя получилось! — подскочил Гарри, и пришлось тому срочно затыкать рот, а потом быстро набрасывать дезиллюминационное, заматывать Поттера в мантию и удирать. Драконологи, конечно, ночью между вольерами не шастали, но дежурные у них были. И тревогу подняли, как полагалось.
Хвосторога едва успела припрятать в собственном гнезде оставленную Снейпом сумку: когда надо было выбирать, что хватать, точнее, кого или что, тот особо не раздумывал.
* * *
Когда маги благополучно миновали охранный контур, драконы наконец расслабились и смогли обсудить свое дальнейшее поведение. Предложения были разные, вплоть до того, чтобы вывалить кладки на стол «почтенной комиссии».
«Нет, мы должны охранять яйца, как всегда, ревностно, это по-животному, иначе нас опять заподозрят в избыточном уме, — поставила точку хвосторога. — Пусть каждая придумает что-то свое, не стоит всем вести себя одинаково».
«Но яйца-то всем подкинут, значит, мы можем как-то отреагировать? Расплавить, например?» — предложила китаянка, чье пламя было самым горячим, хоть и не самым длинным.
«Вот ты и плавь».
«Нашли себе Курочку-Рябу», — проворчала шведская тупорылая, укладываясь вокруг своей кладки и сдувая с нее пепел, как старая курильщица с сигареты.
«Ты в курсе славянской мифологии? — удивилась венгерская хвосторога. — Я думала, я одна помню!»
«А что, им про «Малыша и Карлсона» знать можно, а мне за столько-то лет про их курицу вдруг нельзя?»
«Хотите поговорить об этом?» — спросила китаянка.
«Ничуть. Спать», — дружно зевнули все остальные.
«Завтра им сюда лучше не приходить, — подумала хвосторога. — А сумку можно будет засунуть в яйцо, размерчик подойдет», — решила она и устало опустила веки.
— Гарри, — Снейп перевел дух. Они стояли возле поворота к башне Гриффиндора, и можно было наконец вздохнуть. Он мысленно сосчитал до десяти и продолжил: — С твоей непосредственностью надо что-то делать. Я понимаю, конечно, что тебе пока четырнадцать, но… хочется еще пожить, знаешь ли. Желательно не в Азкабане.
Гарри виновато поник и вздохнул, но тут же поднял голову и улыбнулся.
— Зато у тебя получилось! Ты передавал мне свои мысли фразами, как драконы. Когда я понял, то не сдержался… Это же круто!
— Это полезно, не спорю, но вовсе незачем было так орать.
Снейп замолчал. Продолжать стыдить Гарри смысла уже не было — после драки кулаками не машут. Но заметочку надо оставить, не хватало им повторения чего-то подобного!
— Надо будет попробовать с профессором Флитвиком. Или это могут только те, в ком есть хотя бы капля крови драконов?
Снейп пожал плечами.
— Возможно. Завтра мы начнем исследовать этот вопрос, а сейчас — спать!
— Мяу-у?..
— Миссис Норрис, — прошептал Гарри и ринулся к себе в башню.
Снейп вздохнул и процедил:
— Десять баллов с Гриффиндора…
— Профессор Снейп, — проскрипел Филч, косясь на свою кошку. — Сегодня вроде бы не ваше дежурство.
— Благодаря уважаемому директору и одному слишком ушлому гриффиндорцу, у меня дежурство ненормированное, Аргус. Доброй ночи, — фыркнул в ответ Снейп и развернулся, только мантия взметнулась.
Он не видел, как долго Филч смотрел ему вслед и как потом размахивал каким-то маятником над местом, где они недавно стояли.
* * *
Утром Гарри сразу после завтрака попытался было отловить всех чемпионов, но догнал только Седрика. И, конечно же, порадовал беднягу так, что тот изменил цвет лица до изысканно-зеленоватой бледности. Пришлось намекнуть на возможную помощь от самих драконов и бежать на занятия, оставив старшего товарища по несчастью ломать голову.
Гермиона, которой Гарри рассказал все, что только смог, не опасаясь магического отката, ожидаемо взяла на себя Флер. Оставался Крам, но где с ним пересечься, Гарри не представлял. Дурмстранговцев почему-то водили строем. Напроситься на экскурсию на их корабль, что ли? Он обратился с этим вопросом к Северусу, но тот объяснил, что без приглашения это совершенно неприлично.
— А как сделать так, чтобы пригласили? — не сдавался Гарри и тут же нашел выход. — О, я приглашу сам!
— И куда, позволь спросить? — повел бровью Снейп. — В свою гостиную?
— А почему бы нет?
— Слизеринцев тоже позовете?
— А зачем?
— Затем, что по склонности к Темной магии дорогие гости сто очков вперед дадут нашим «подземельным темным магам», — не без иронии произнес Снейп.
— Так мы вроде уже не очень с вашими… твоими… того… И вообще, все вместе по Хогвартсу экскурсию этим гостям проводили!
— Сними розовые очки, Гарри. И оглянись вокруг повнимательнее. Желательно чуть дальше, а не на тех, кто всегда с тобой рядом. Твои друзья не могут быть достаточно репрезентативной выборкой, чтобы оценить настроения всех студентов школы и даже только твоего факультета. А потом представь, что ты приволок в вашу гостиную, например, Гойла и Крэбба.
— А этих-то зачем?
— Затем, что они, в принципе, самые безобидные. Хотя несколько человек с первого-второго курсов тоже могу порекомендовать. И что с ними будет?
Гарри задумался. Он давно был занят своими делами и как-то не особо обращал внимание на настроения окружающих. Нет, на близких друзей, само собой, обращал, а вот остальные… Конечно, он понял, в чем неправ и даже почему, но признаваться отчего-то не хотелось, оправдываться — еще меньше, и он только угрюмо кивнул.
В столовой им не удалось пересечься с гостями — Дурмстранг сидел за столом Слизерина, к тому же Гарри, заговорившись с профессором Флитвиком, прилично опоздал и едва успел доесть, как со столов все начало исчезать. Потом он был занят зельями, да и домашних заданий, как назло, сегодня задали больше обычного. А еще ему надо было дочитать хотя бы главу об истории изучения драконов.
К счастью, Гермиона вечером сказала, что видела Крама в библиотеке, и пообещала передать ему хотя бы записку. Гарри с облегчением вздохнул, написал одно предложение, отдал подруге и зарылся в книгу мистера Скамандера. Правда, несколько с иной целью, чем все: искал он вовсе не способ победить или обезвредить дракона.
* * *
— Северус, не слишком ли ты строг к мальчику? — задал ожидаемый вопрос Альбус, стоило им пересечься на завтраке.
Тот пожал плечами, а директор взял его под локоть и немного отвел от стола.
— Ты не хочешь мне ничего сказать, Северус?
— А что вы хотите узнать?
— Например, твои мысли по поводу того, о чем я просил, — сверкнули очки-половинки. — Времени почти не осталось!
— Я поставил следилку возле гриффиндорской башни, — ответил Снейп, думая, что действительно придется это сделать, и тогда прощай возможность нормального сна.
— О, Северус, мне кажется, это все-таки слишком. Сколько ты уже снял баллов с Гриффиндора и с Гарри?
— Вы серьезно полагаете, что я их считаю? — изумился Снейп. — Надеюсь только, что Поттер наконец пойдет искать справедливости… у декана, а потом и у директора, конечно же.
Дамблдор погладил бороду.
— Минерва пока не жаловалась. Странно…
— Многие ее ученики предпочитают решать свои проблемы самостоятельно, — заметил Снейп. — Мне пора на занятия, Альбус.
— Но ты еще толком не позавтракал, мой мальчик…
— Вы предлагаете мне опоздать или появиться в лаборатории с тарелкой овсянки?
— Возьми хотя бы кофе и булочку!
— Благодарю, Альбус.
Снейп быстро осушил поданную ему чашку, уважительно склонил голову и вышел. Вкус кофе имел одно знакомое отличие…
* * *
Аластор Грюм, узнавший массу нового о Крауче-младшем, его матери (воистину святая женщина), его отце (вот кого поучить бы не мешало с применением некоторых особых мер), а потом и о Дамблдоре с его раскаянием по поводу бывшего ученика, окосел безо всякого огневиски. В голове все ну никак не укладывалось. В том числе про Лонгботтомов — по версии Крауча, Пожиратели оставили их в состоянии недомогания, конечно, но вполне в сознании.
Плюнув на все, в первую очередь на Альбуса, Грюм опрокинул бокал. Точнее, стакан, изменив очертания на более привычные запасной палочкой, замаскированной под его локтевую кость. Колдовать локтем было удобно и привычно. Барти, кажется, даже не заметил.
Через полчаса обоим было уже весьма и весьма хорошо и тепло.
— Ты бы видел ее, — горячо шептал Барти Крауч своему визави, напрочь забыв, что перед ним — тот самый аврор, благодаря чьей боевой группе его самого упекли в Азкабан.
— А я бы и посмотрел! — заявил Грюм неожиданно для самого себя, и в ответ получил еще более неожиданное:
— А и посмотри! Тогда ты точно все поймешь!
— Ты меня в карман посадишь или свою красавицу ко мне в сундук пригласишь?
Но пьяного в хогсмидовскую дрезинушку Барти было не остановить.
— Завтра у меня первый и второй курсы, всего две пары, ты справишься!
У Грюма чуть протез не выкатился.
— Ты соображаешь, что говоришь?!
— Ты должен ее увидеть!
— Идиот! А если я закрою тебя тут и дальше буду… если сдам тебя?
Крауч безнадежно-пьяно махнул рукой.
— Поцелуют меня… в последний раз. Я даже думать о такой девушке не засу… не зас… пр-рава не имею.
— Дурень. Ох, дурень… Антипохмельное у тебя есть?
— Не… надо того… к Сы… Сынейпу…
Грюм скривился. Зельевар, который всегда был себе на уме, никогда не вызывал у него доверия.
— Ты что?! Ты… нет, Сы-нейп — это чел-лоек. Хороший. Он…
И Грюм узнал еще много чего о «Сынейпе», причем начиная со студенчества. Странно, когда Барти вспоминал какую-то историю, то мог говорить нормально и складно. Грюм подумал немного, вскрыл коробочку с какими-то капсулами, которую непонятно откуда извлек, и проглотил одну. А вторую протянул Барти.
— Эт-та что?
— Отрезвин. Разработка тайнюков. Жри давай, головой думать надо, а в ней сейчас кое-что лишнее плещется. Мешает.
— Алк-каголь! — открыл ему истину Барти.
— Мол-лодец, — Грюм впечатал тому прямо в рот ампулу и нажал куда-то под нижней челюстью. Барти дернул кадыком, проглотив, и уставился на Грюма мутными, немного расфокусированными глазами.
И через пару минут потрясенно смотрел на него…
— Что я тут наговорил?!
— Не в себе был, — ухмыльнулся Грюм. — Я отвечаю.
— А…
— Думать давай дальше, что делать будем.
— Л-лорд…
— Веришь Альбусу?
— Директору? Ну… да, конечно. А как иначе?
Шлеп! — тяжелая рука Аластора Грюма встретилась с его же лицом.
— Барти, ты вот школу закончил лучше всех, подвизался в преступной группировке аж на целый год, в Азкабане отсидел, потом дома под замком, и все еще… в сказки веришь?
— Я не знаю, — прошептал тот. — Кому-то ведь надо верить…
— Пацаном был, пацаном остался, — сплюнул Аластор. — Что ж теперь делать-то с тобой?
Барти снова впился взглядом в его лицо, а потом осторожно протянул руку и… погладил самый здоровенный рубец.
— Ей это понравилось, — вдруг прошептал он. — Твоя рожа. Не моя…
Грюм про себя помянул все колена Мордреда и Мерлина, их матерей и нянек. Кажется, без Снейпа не обойтись, крыша у Барти… да ее, кажется, просто нет. Все же Азкабан без последствий не проходит. Дамблдор как-то передавал орденцам специальную разработку Снейпа, что-то вроде стабилизатора психики. Да и ему не помешает. Кажется, зря он тогда не поверил и свою порцию отдал…
Тем не менее, стоило перевести разговор на другие темы, в частности на то, что может понадобиться директору от возрожденного Тома Реддла, Барти снова начал соображать. Рассудили так: пока не высовываться, Реддла возродить (заодно узнать, где директор ритуал выкопал), посмотреть на результат и действовать в соответствии с ним.
«Да после возрождения пристукнуть куда проще, это ж не бесплотный, а потому неуязвимый дух, — решил про себя Грюм, но озвучивать пока не собирался. — А еще пусть он всех своих последователей созовет, вот тут-то и взять их… тепленькими! Никто не отмажется!»
— Твое предложение, чтобы я размял свои старые кости, еще в силе? — осведомился он. Не то чтобы очень хотелось взглянуть на девушку, от которой Крауча вот так вот скрутило, скорее хотелось провести разведку. — Предпочитаю видеть обстановку сам, а не судить только по рассказам.
— Резонно, — кивнул Барти. Он бы и сам предпочел так. — Клятва?
— О том, что послушная куколка Грюм сходит погулять и вернется? — ядовитая усмешка расколола лицо старого аврора, и Барти вздрогнул. До него наконец стало что-то доходить. Он побелел.
— Лучше поздно, чем никогда, — прокомментировал Грюм. — Что, мозги вспомнили, как это, работать? Это хорошо, напарник, это правильно.
И панибратски ткнул его локтем в плечо, которое подозрительно сжалось, словно охваченное… браслетом клятвы?! А потом ощущение «сползло» по руке, и вот на его запястье красуется простой тонкий ободок — то ли металлический, то ли просто шнурок. Точно такой же оплел широченное запястье самого Грюма.
— Напа… — Барти проглотил часть слова, понимая, КТО рядом с ним и КОМУ он стал… напарником. О да, он слышал о таком заклинании для боевых связок, вот только у Лорда их почти никогда не использовали. Каждый предпочитал быть сам за себя.
Он неожиданно расхохотался.
— Напарнички… Ох, такое и не снилось! — хлопнул он себя по колену.
— Гусь с поросеночком, — подхватил аврор.
— Аврор с Пожирателем!
— Нет, за такое надо вы…
— Уже.
— А, понимаешь, значит, с полуслова? Да, уже выпили. Без бутылки мы бы точно не разобрались, тут ты молодцом. Ну что, где там твои… конспекты уроков?
Если бы кто-то мог заглянуть в апартаменты профессора защиты от Темных искусств, то своим глазам бы не поверил точно. Как и ушам. За одним столом сидел осужденный Крауч-младший и доказывал аврору Грюму, что начинать опрос первокурсников с практики неправильно… А потом Грюм доказывал, что практика — важнейшая вещь и вообще критерий истины. А главное, способ выживания.
С составлением уроков, которые удовлетворили обоих, пришлось провозиться почти до утра…
* * *
Ночные прогулки для хронически не высыпающегося Гарри становились уже довольно неприятной обязанностью, но предложение Северуса сходить к драконам в одиночку он с негодованием отверг. Увы, на сей раз прогулка не увенчалась успехом: весь периметр постоянно патрулировали драконологи.
Гарри приуныл, чувствуя за собой некоторую вину.
Снейп напрягся и разозлился. Такую сумку хрен достанешь… не в ближайшее время так точно. А ингредиенты были нужны позарез — он собирался сварить защиту от драконьего огня, легендарное зелье как охотников на драконов, так и ухаживающих за ними.
Попутно они попробовали обмениваться мыслями на расстоянии, но результаты были весьма скромными — «слышали» они друг друга лишь когда стояли неподалеку и специально на это настраивались. Хотя и это, несомненно, было неплохо.
«Может, если потренироваться, будет получаться?»
Северус даже мысленно ощутил, как Гарри зевает, и не мог не зевнуть в ответ. Гарри в голове хихикнул.
«Пойдем назад, — обратился к нему Северус. — Придется подождать, пока все уляжется».
«А может, они нас слышат? — предположил Гарри. — Они вроде как посильнее нас должны быть. Попросить их выкинуть твою сумку, выдержит она?»
«И никто не заметит летящий через барьер предмет или само нарушение барьера?»
«А если он только от живых существ?»
«Хм. Располагаешь достоверной информацией или, как обычно, предполагаешь?»
«Хорошо, я спрошу у Рона. А завтра снова придем. И я все-таки попробую сейчас им сказать…»
«Если ты их не слышишь, почему ты решил, что они услышат тебя?»
«Надо хотя бы попробовать! — уперся Гарри. — Зря мы сюда тащились, что ли?»
Снейп молча посмотрел на него. До чего упрямый мальчишка все-таки! Но ведь не помешает его инициатива, да и не случится ничего, вне зависимости от того, услышат драконы или нет.
Каково же было удивление их обоих, когда следующей ночью они едва не споткнулись о ту самую сумку, мирно валяющуюся возле кустов, за которыми они вчера стояли!
«Но как?» — Гарри едва не воскликнул вслух, но вовремя сам себе зажал рот обеими руками.
«Хотел бы и я знать, — ответил Северус, одобрительно кивая. — Зато нам теперь точно известно, что они могут слышать мыслеречь на этом расстоянии».
* * *
— Вылезай давай, — услышал Барти Крауч, который, сидя в сундуке, чего только не передумал и как только себя не клял, пока не услышал скрежет отпираемых крышек.
Палочку забирать у него Грюм и не думал, так что левитировать себя в собственную комнату не составило труда.
— Ну и как?
Серьезная физиономия аврора никак не соответствовала веселым искрам в его глазах. Кажется, даже в протезе…
— Эти твои девицы, — хохотнул он. — Представляешь, сперли у меня фляжку! У меня! Нахалки… Я только предположить могу, когда и где.
— Что?! Оборотное! Они же… к директору могут пойти, — напрягся Барти.
— И что, он не в курсе? — фыркнул Грюм. — Разочарую тебя, девочек ждет сюрприз. В ТОЙ твоей фляжке еще кое-что оставалось. И если они с ЭТИМ заявятся к Дамблдору, то я бы очень хотел, ха-ха, посмотреть.
— Ты хочешь выставить меня алкоголиком?! — Барти откинул голову и прикрыл глаза, словно отгоняя видение. — Не-ет. За что?
— Считаешь, не за что?
— Ну вот что ты за человек, Грюм?
— А ты, Крауч? Напарничек… — Аластор втянул воздух носом. — Твоя Делакур… она действительно, — он махнул рукой и вздохнул. — Потрясающая. Хорошая девочка, но, кажется, все-таки немного извращенка…
— Да ты!..
— Сиди уже, — Аластор отодрал пальцы Барти от лацканов своей мантии. — Мне самому не по себе, когда красивые девушки так на меня смотрят… С моей-то рожей. По-хорошему, тебе бы жениться, да во Францию умотать. Самое милое дело.
— Я обязан…
— Ты давал Дамблдору обет?
— А? Не помню… Нет, кажется. Но я же Лорду присягал!
— И сколько там того Лорда осталось? Про крестражи все хорошо прочитал?
— Так ты… Вот ты зачем! Хочешь решить все одним ударом?
— Какой умный мальчик, когда о девочках не думает, — съязвил Аластор. — В словах «по обстоятельствам» что именно тебе непонятно?
— То есть… если Лорд будет…
— Адекватным, то сначала поговорим.
— А если…
— Тебе нужен безумный маньяк в качестве хозяина? Я был о тебе лучшего мнения. А насчет Альбуса, так с ним говорить, знаешь ли, несколько потруднее. Лично у меня не та весовая категория.
— То есть, Лорд должен стать противовесом?
— В какой-то мере да.
— Но это противостояние… не породит оно новую войну?
— Скорее всего. Но других идей у меня пока нет. Да и воевать я…
— Привык?
Грюм дернул щекой.
— Нет. Ненавижу. С некоторых пор. Довольно давних. Ладно, пошел я. А ты вот, давай работы проверяй, — бросил он на стол связку пергаментов и направился к сундуку.
* * *
Дни до первого этапа Турнира пролетели куда быстрее Хогвартс-экспресса. Специальная мазь настаивалась и была почти готова. Антидот к зелью мисс Делакур был качественно замаскирован под настоящее зелье и заменил собой котел с настоящим, спрятанным в самом дальнем углу личной лаборатории Снейпа. И вовремя.
Флер приняла его в присутствии Гермионы за сутки до первого тура. Мисс Грейнджер вела записи в лабораторном журнале: отговаривать подругу у нее уже не было сил. Она даже Гарри и Снейпа подключить пыталась. И почти разочаровалась, когда профессор зельеварения в свойственной ему манере объяснил, чего он ожидает от тех, кто норовит у него учиться.
— Естественный отбор, профессор?! Кто выживет, та и останется ученицей? Да вы… просто монстр какой-то! — не удержалась она тогда, едва не перейдя на крик.
Снейп усмехнулся уголком рта.
— Всего лишь проверка того, что в черепной коробке тех, кто имеет смелость набиваться ко мне в ученики. Имеется ли там мозг и пользуются ли им по назначению. Работать с другими не имею никакого желания, я не дрессировщик.
— Зато как получается, — хихикнул Гарри и моментально разрядил обстановку. Услышав опасные нотки в словах подруги, он «случайно» выглянул в кабинет из-за двери лаборатории, держа в руках какую-то небольшую баночку.
— У меня еще вопрос, — продолжил он. — Как мазь передать? С Флер понятно, — он сунул в руки Гермионе ту самую банку. — А остальным?
— А прямо в шатре нельзя?
— По правилам участники не могут пользоваться ничем, кроме собственной магии.
— Что за бред. «Иди и гори». Они с ума сошли?
— Думал, вы это давно поняли. Вы снова меня разочаровываете, мисс.
— А вы, а вы… Помогите мне отговорить Флер! Пожалуйста!
— Черт с вами, — Снейп отвернулся и достал с полки небольшой пузырек. — Антидот. Но уговаривать свою подругу будете сами.
— Спасибо, сэр, — Гермиона просияла. — Вы нарочно нас так испытываете? Но Флер еще так молода!
— А вы, конечно, похожи на ее бабушку, — проворчал Снейп не без задней мысли и теперь с интересом смотрел, дойдет ли намек до Грейнджер.
— Я?! — пискнула она. А потом пробормотала: — Бабушка?.. Ну конечно же! — и радостно подскочила. — Спасибо! Спасибо, профессор! Можно мне…
— Идите, мисс Грейнджер.
Дверь хлопнула.
— Чему ты так рад? — удивился Гарри, так ничего и не понявший.
— Сообразительность мисс Грейнджер делает ей честь, только это между нами, договорились?
— Но ведь Флер в опасности куда больше, чем мы?
— Почему же. Защита у нее есть, да и… заменить котлы заранее было неплохой идеей, согласись. Плюс поддержка родственников…
— О! — Гарри с облегчением рассмеялся. — Думаешь, бабушка приедет?
— Тебя директор ждет. Очень.
— Ну вот умеешь же…
— Иди уже… да побыстрее! И не забудь написать, как все прошло.
* * *
В кабинете директора Гарри не застал никого. Только на столе лежал открытый пергамент с тем самым заданием… Он вздохнул, пожал плечами и хотел уже выйти, как вдруг его лицо озарила озорная улыбка.
«Надо же поблагодарить!»
Он начал рыться в карманах.
Зелье… перо… блокнот, еще блокнот… пуговки. Ого, расческа! А это что за хрень? Где же, что же…
Наконец на свет была извлечена изрядно помятая, но целая шоколадка. С орехами. Дадли ее сунул ему еще перед самым отъездом, а потом как-то все забылось. Обычный маггловский «Марс», и никаких подвохов! Вот бы посмотреть на директора, когда он поймет…
Гарри сбежал по лестнице, не видя, как за его спиной сбрасывает невидимость седобородый волшебник, с удивлением рассматривает то, что мальчик оставил ему на столе, осторожно разрывает обертку, а потом… всхлипывает, снимает очки и тщательно вытирает глаза, что-то покаянно бормоча себе под нос.
* * *
Утро Турнира поначалу не отличалось ничем особенным, кроме потери аппетита тремя из четырех чемпионов. Хорошо хоть специально за ними никто не смотрел.
Жребий идти первым выпал Седрику. Он вопросительно посмотрел на Гарри, но тот мог лишь пожать плечами: добраться до драконов при усиленном охранном контуре не смогла бы, наверное, даже блоха. Они с Гермионой смогли только обнадежить Седрика и Флер, и то не очень-то получилось, судя по их сегодняшнему настроению.
Когда свето- и звуконепроницаемый купол над ареной упал, остался лишь защитный, и все увидели на арене красивую светло-голубую, со стальным оттенком, дракону, по трибунам прокатился вздох.
Она вела себя очень неспокойно, все время привставая на кладке, словно ей что-то мешало. А значит, она будет опасной. Очень опасной!
Наконец дракона полностью встала и критически осмотрела лежащие под ней яйца.
В этот момент Седрик Диггори пересек защитную черту.
Дракона подняла голову и внимательно посмотрела на нарушителя границы.
Ощутив, как по спине стекает предательская струйка пота, тот взглянул ей прямо в глаза и… восхищенно замер. Сапфирная синева словно обволакивала, успокаивала, давала надежду. Он сглотнул от волнения и поклонился — низко, однако не подобострастно, вежливо, высказывая уважение и восхищение.
Дракон вздохнул, выпустив струю синеватого пламени, слегка оплавившую пару оказавшихся на его пути камней чуть в стороне от чемпиона. Трибуны замерли. А шведка окончательно покинула насиженное место и, отвернувшись от человека, снова начала внимательно осматривать яйца. Всем своим поведением она показывала, что ей в них что-то определенно не нравится.
Убивать никого нельзя, это она прекрасно знала, да и мальчик вел себя выше всяких похвал, так что обижать его в ее планы не входило. Отличное чутье уловило на нем зелье защиты от огня, способное продержаться несколько секунд, но разумно ли будет так рисковать?
Она еще раз посмотрела на кладку, где среди серо-стальных яиц совершенно чужеродно сверкало ярко-желтым то самое, золотое, а затем поддела его хвостом и швырнула что было сил… в сторону трибун и судей, точнее, в защитный купол.
Тот исправно спружинил, золотое яйцо отскочило обратно, а дракона, изображая, что пытается его спалить, выпустила длинный язык пламени. Седрик отмер. Что будет, если он лишится подсказки к следующей части турнира?!
Больше не обращая внимания ни на что, он кинулся к яйцу, уже отлетавшему от другой стороны защитного купола весьма удачно — как раз в его сторону. Едва он успел схватить его и отпрыгнуть за груду камней, как по ним прошлось сине-голубое пламя и спина моментально нагрелась так, что одежда начала тлеть и на затылке волосы зашевелились от жара, слегка потрескивая. Еще один бросок — и он под бурные аплодисменты выскакивает из-под купола, тут же получая по спине приличным водопадом.
Рев трибун…
Синие глаза драконы…
Яйцо в руках… Которое… которое… она выбросила сама!
Он повернулся к арене, собираясь еще раз поклониться, чтобы хоть как-то показать свою благодарность, но новый купол уже накрыл арену. Как жаль…
* * *
После выступления Диггори Флер поняла, что надеяться она может. Но вот на что?
Непроницаемый купол рассеялся, публика требовала зрелища, но каким оно будет?
Громадная туша цвета молодой травы лежала на арене так спокойно, словно была тем самым валлийским холмом, откуда вел свое начало этот род драконов. Вот она шевельнулась и медленно, словно нехотя, встала, когда Флер пересекла барьер. Какая же она огромная!
Было страшно до ужаса, ведь теперь она… как все. И не сможет использовать свое очарование, да и кто она такая, чтобы иметь нахальство зачаровать это грозное существо?
Есть только защита, которой поделился с ними Гарри. И профессор Снейп, конечно — запах зелья, которое тот готовил, она не могла не узнать. Значит, у нее несколько секунд или две вспышки пламени — у валлийской зеленой оно не такое горячее, так что по сравнению с Диггори ей, наверное, повезло. Мамочки, как страшно.
Дракона вытянула к ней шею и… подмигнула желто-зеленым, почти кошачьим глазом. Флер непроизвольно приоткрыла рот, а огромная туша вдруг взяла и отошла в сторону и начала рассматривать ее, склонив голову.
Но как же жутко делать шаг вперед, кажется, ноги приросли у месту…
И вдруг вспомнилось бабушкино: «Танцуй, детка! Станцуй мне твою радость, как если бы ты уже получила от меня подарок!» На нее словно повеяло теплым ветерком, и никто не заметил, как пожилая, совершенно седая, но красивая даже в старости волшебница, скрестила пальцы особым образом, что-то шепча себе в ладони.
Она подняла руку и присела в реверансе, приветствуя и начиная танец… Внутри словно зазвучала музыка, и Флёр пошла вперед, еще не очень хорошо понимая, куда.
Яйца едва ли можно было отличить от обыкновенных камней — коричневатые, они практически сливались с ними, только ярко сверкающее золотом то самое, что было нужно ей как-то достать, выдавало место кладки, но увидела его Флер не сразу.
Прекрасная девушка танцевала, трибуны замерли в восхищении, а валлийская зеленая мерно покачивала головой, словно в такт неслышимой музыки.
И вот Флер коснулась яйца… достала его и быстро отпрыгнула, танец сбился, а дракона выпустила огонь на собственные яйца.
От жара нежная кожа лица горела, сердце стучало где-то в горле, но она снова начала танцевать — до защищенного места было слишком далеко. Она старалась не смотреть на дракону, но не могла, и когда увидела, как та внимательно наблюдает за ней, за тем, что она держит в руках, споткнулась и упала.
Яйцо выпало из рук и подкатилось прямо к огромной зеленой лапе с когтями величиной в руку взрослого мужчины. Лапе, притоптывающей в такт танцу вейл…
Внутренняя музыка исчезла, уступая место липкому ужасу. Флер замерла на камнях, боясь шевельнуться, а дракона внимательно рассматривала яйцо. А потом обнюхала его, величественно кивнула Флер, встала и направилась к настоящим яйцам, чуть пританцовывая. Или это показалось? Так это были или нет, но она никогда этого не забудет.
— Я… правда могу его забрать? — зачем-то спросила Флер, поднимаясь.
Дракона повернулась на звук ее голоса, а затем подняла голову и выпустила мощнейшее пламя, пробив им защитный купол, да так, что у комиссии, что сидела за столом ближе всех зрителей, волосы встали дыбом, несмотря ни на какие щиты, а мистер Бэгмен и мистер Каркаров просто скатились под стол.
Она еще раз кивнула в сторону Делакур, подцепила яйцо хвостом, а потом наподдала по нему так, что оно едва не впечаталось прямо в вылезающего Каркарова — только мадам Максим спасла коллегу, перехватив приз своей студентки. Вот только яйцо, помятое от удара, раскрылось и огласило весь стадион такими звуками, что все только за уши схватились. Инстинктивно, конечно.
Из-за этого закрыть его получилось не сразу: сначала Дамблдор, кривясь, как от зубной боли, отпустил свои уши и с помощью какого-то артефакта поставил звуконепроницаемый купол, после чего удалось совместить чуть погнутые половинки.
Никто даже не смотрел, как Флер удалось выскользнуть в безопасное место, и только мадам Помфри и помогающий ей колдомедик подхватили едва стоящую на ногах девушку под руки и отвели в шатер.
* * *
Виктор Крам сжимал и разжимал кулаки. Сейчас будет ясно, чего он стоит. Сможет ли он противостоять дракону. Когда в шатре остались только они с Поттером, тот протянул ему баночку с мазью. Как он ухитрился протащить ее с собой, Виктор спрашивать не стал. Главное, что англичанин со всеми поделился. Это был достойный поступок.
Натирались они вместе и второпях, но со спинами друг другу пришлось помочь. И вот — его выход. Одними губами Гарри прошептал что-то вроде «драконы помогут», но поверить — такому?
Он и предположить не мог, что на трибунах под алыми заменами с золотыми львами так же сжимает кулачки симпатичная девушка с шикарной копной темно-каштановых волос… Гермиона не смогла выполнить поручение Гарри и теперь кляла себя на все корки. Проклятая записка до сих пор лежала в ее кармане.
Огромный ало-золотой дракон был жуток и… прекрасен. На мгновение Виктору стало не по себе: он намеревался лишить его зрения, а это было очень болезненно, хотя потом драконологи, конечно, вылечат последствия заклятья, но… палочка уже скользнула в руку.
— Конъюктивитус!
Гигантская туша развернулась настолько проворно, что заклинание еще не успело отзвучать, а потому ударилось оно в… массивный чешуйчатый зад, обращенный к чемпиону Дурмстранга. Зад слегка колыхнулся, но Виктор понял, что на эту часть тела его магия большого впечатления не произвела. И вряд ли произведет…
А потом дракона повернулась и через плечо смерила его таким взглядом… Крам сглотнул. Он понял, что сильно ошибся, но что делать?
Он продолжал атаковать дракону всеми подряд заклинаниями, которые мог вспомнить, но здоровенный ало-чешуйчатый зад каждый раз оказывался перед ним, издевательски покачиваясь. На трибунах начал зарождаться смех, и это было самым ужасным. Это было фиаско. Руки опустились.
Ало-золотая голова на длинной гибкой шее повернулась к нему и выдохнула аккуратный огненный гриб. Виктору было все равно. Это позор…
Он не стал ставить защиту, и треск собственных волос от жара показал ему, что конец близок. Неприятный запах паленого, кажется, озадачил дракону, и она внимательно посмотрела на противника.
Виктор почувствовал, что сгорает… от стыда.
Дракона фыркнула, подняв столб искр, и подтолкнула лапой золотое яйцо, выкатив его из кладки.
Крам почувствовал, как отваливается его нижняя челюсть. Такого великодушия он ожидать не мог, не имел права, особенно теперь!
И совершенно правильно, как выяснилось. Яйцо от удара хвоста полетело в сторону купола, и Виктору ничего не оставалось, кроме как броситься за ним.
А китайский огненный шар играла с ними, как с двумя мячиками, отправляя в полет ловкими, но не сильными ударами хвоста то яйцо, то бывшего противника. Развлекалась как могла.
Наконец Виктор сумел схватить яйцо, уже изрядно помятое, оно приоткрылось, но благодаря тому, что устроила дракона Флер, он оказался готов — тут же наложил чары неслышимости… на себя. Дракона спрятала голову между лап, зажимая ими уши, обиженно взревела, а чемпион Дурмстранга, опаленный, побитый, в порванной одежде, в несколько прыжков достиг камней, прикрывающих вход, и наконец оказался в безопасности.
Как он дошел до палатки колдомедиков, Виктор уже не помнил.
* * *
Гарри встретился взглядом с хвосторогой и едва сдержался, чтобы не броситься ей на шею. Хотя… прыгать пришлось бы высоко, конечно.
«Ты опять за свое? — проворчал знакомый голос. — Или соскучился?» — продолжила она более ехидно.
«Что мне делать?» — растерянно спросил Гарри.
«Просто иди и забери это чертово яйцо», — проворчали в ответ.
«Вот просто так пойти и забрать?»
«Нет, еще поцеловать, и я превращусь в прекрасную принцессу, — фыркнула она. — Ты так желаешь прослыть еще и укротителем драконов или все-таки предпочтешь не светиться?»
«Ой», — Гарри направился сторону кладки.
«Вот тебе и «ой». Шевелись, я тут похулиганить собираюсь».
Хвосторога, не обращая внимания на свист публики и кучу вопросов, которые ей мысленно кидал Гарри, отошла и улеглась спиной к последнему чемпиону. Гарри спокойно достал золотое яйцо, немного отошел и снова замедлился.
«Мальчиш-шка, шевелись, или я подпалю тебе пятки!»
Хвосторога, сохраняя философское выражение морды, выпустила струю огня в защитный купол, но тот устоял.
Судьи вместе со столом, тем не менее, мигрировали немного в сторону. На всякий случай.
«Ах так…» — услышал Гарри и уже не думая запустил точечное, но мощное Финитэ туда же, куда дракона до того выбрасывала пламя. В купол.
«Тогда помоги подтащить это к судьям».
«Что? Зачем?»
«Да вот, решила яичком поделиться».
То самое яйцо, которое предлагали Снейпу — Гарри узнал его по намечающейся трещине, — полетело и аккуратно приземлилось на судейский стол под неотрывным алчным взглядом того, кто был одно время известным загонщиком… Людовик Бэгмен оправдал свое старое звание, мгновенно схватив яйцо и крепко сжав.
«А вот это он зря», — успел услышать Гарри, срочно наколдовывая себе повязку на нос из собственной манжеты, однако запах пробил и ее.
На трибунах начался переполох, а «уважаемые судьи», из последних сил сдерживая рвотные порывы, использовали все чистящие заклинания, какие только могли…
Когда мантию мадам Максим отчистили до размера «мини», колдографы плюнули на все — камеры засверкали, видимо, всем не терпелось увековечить… красоту. Чьих рук это было дело, непонятно — воздух над судейской аж звенел от магии.
Но химия природы, то есть биохимия разложившегося драконьего яйца оказалась сильней.
Зрители покидали стадион в огромной спешке, к счастью, аппарация на короткие расстояния временно была доступна. Именно благодаря этому обошлось без жертв. Если, конечно, не считать таковыми завтраки, а у некоторых и ланчи…
Срочно вызванная армия домовиков тут же занялась приборкой.
О Гарри, естественно, пока никто не вспоминал. Профессор Флитвик выручил многих, наколдовав специальные фильтры, так что члены комиссии уже могли нормально дышать, когда мистер Поттер сам добрался до них и предъявил свой трофей. И тоже получил фильтры, за что горячо поблагодарил любимого учителя.
Мадам Максим куталась в кротовую шубу, Хагрид посматривал на ее колени, Дамблдор прятал бороду, которая почему-то никак не желала отчищаться, в какой-то странный чехол, Каркаров ругался и злобно посверкивал глазами, но предъявить мистеру Поттеру было нечего.
— Открывать или не надо? — спросил Гарри, и на него только руками замахали.
К ароматам только звукового оформления не хватало.
— Экскуро! — услышал он и увидел, как Снейп отчищает скорлупу и складывает ее в какой-то пакет.
«Правильно, добро пропадать никогда не должно», — одобрил он и оценил промелькнувшую на лице своего профессора усмешку.
— Десять баллов, — прохрипел сине-зеленый мистер Бэгмен.
Из палатки колдомедиков вышел, опираясь на трость, прозрачно-белый мистер Крауч и строго посмотрел на Поттера. Гарри ответил ему совершенно незамутненным взглядом.
— Десять, — Крауч опустился в новое кресло. Ноги держали его с трудом.
— Десять, — вторил ему Дамблдор, не скрывая довольства, хотел было погладить бороду, но коснувшись чехла, немного изменился в лице.
«Благодаря вам», — подумал Гарри, глядя на директора как можно более восхищенно.
Небесно-голубые глаза над очками-половинками чуть затуманились.
— Пять, — скривился Каркаров. — Совершенно не зрелищно, мистер Поттер.
Дамблдор и Бэгмен возмущенно уставились на русского. Но промолчали.
Гарри пожалел, что у него нет запасного яйца. Тухлого, конечно. Хотя и ладно, хвосторога права, нечего высовываться. И он широко улыбнулся.
— Семь, — проронила мадам Максим, бросая грозный взгляд на Хагрида, укутывая колени полами его шубы…
В результате Гарри поделил первое место с Седриком, Флер оказалась на втором, а мистер Крам — на последнем, четвертом месте. О справедливости оценок судей даже спрашивать никто не подумал. Каждый за своих, это понятно. Вот только количественное соотношение… Впрочем, если бы это интересовало устроителей Турнира, то им и надо было озаботиться этим вопросом заранее.
А чемпионам, пережившим первое испытание, явно было о чем поговорить. Без лишних ушей.
Первыми в шатер мадам Помфри ворвались, конечно, Гермиона с Роном. Уважаемому жюри было не до того: никому из них не удалось окончательно избавиться от последнего сюрприза хвостороги. А Снейп и Флитвик предпочитали не светить своей заинтересованностью, особенно при таком большом скоплении народа.
— Гарри! Флер! — Гермиона сгребла в объятия обоих. — У вас получилось! Я так волновалась за тебя — ты же…
— Кажется, мое зелье не удалось, — улыбнулась Флер.
— Это было здорово, — хихикнул Рон и тут же покраснел.
— Тебе правда понравилось? — ослепительно и счастливо улыбнулась француженка.
Младший Уизли потупился, безуспешно пытаясь спрятать пылающее лицо. Вот так запросто разговаривать с Флер Делакур?..
— Особенно когда твоя дракона начала головой кивать в такт, — вздохнула Гермиона. — У меня просто камень с души скатился.
— Надеюсь, никого не зашиб? — пошутил Гарри.
Все рассмеялись.
За ширмой, отгораживающей место, где приходил в себя Крам, послышался шорох, и мисс Грейнджер моментально посерьезнела, даже губу прикусила и только потом решилась заговорить:
— Мистер Крам! Как вы? Я должна извиниться перед вами, это все из-за меня. Гарри просил передать вам записку, ну… про драконов, что они помогут, что не надо их атаковать. Мы предупредили всех, а вас я не встретила, хотя вы часто бывали в библиотеке, но потом исчезли, я виновата, надо было вас найти! Слышите, я… — Гермиона осеклась. — Я виновата в том, что вы пострадали и что вы на четвертом месте. Вы… слышите?
— Я… сейчас, — ответил Крам, и шуршание усилилось, видимо, он одевался. — Мне сложно говорить. Я вас не вижу, это неудобство. Все хорошо, не беспокойтесь. Подождите, я буду быстро.
— А я ведь тоже не поверила, — вздохнула Флер.
— И я, — поддержал ее Седрик. — Мне кажется, в такое поверить просто невозможно. Они ведь играли с нами. Просто играли! Но они потрясающие. Правда.
— Кажется, нам есть о чем поговорить, — обратился Гарри к Краму, выходящему из-за ширмы, и подвинулся, приглашая того сесть рядом. — Ты как? Подлатали? Не очень досталось? Поддерживаю Гермиону, я тоже должен перед тобой извиниться. Но до тебя вообще было не добраться, что там у вас случилось?
— Я не могу сказать, Гарри. Это было решение нашего директора. Вы… ничего бы не сделали.
Он посмотрел на Гермиону, и та виновато вздохнула, глядя ему в глаза:
— Все равно я виновата. Простите.
— Мы виноваты, — поддержал Гарри. — Я тоже мог бы найти способ.
Виктор улыбнулся.
— Не стоит беспокоиться. Я бы в любом случае не поверил. Все было бы так, как было. Поэтому… вы не виноваты, нет. Я удивлен мужеству мистера Диггори…
— Но, Седрик, да, как ты сумел, если не верил? — подхватил Рон.
— Она просто на меня посмотрела, понимаете? Прямо в глаза. И я почувствовал, что… даже не знаю, как сказать. Что мы не враги, что ли. Стало вдруг тепло и спокойно. Они… они могут воздействовать ментально?! Гарри, ты знал?
— А мне она просто подмигнула, — немного нервно хихикнула Флер.
— Вечер воспоминаний о тяжкой битве с драконами можно считать открытым, — сыронизировал Гарри, стараясь увести разговор немного в сторону, и пожал плечами. Ответить Седрику, не нарушив обета, он не мог. Но помощь пришла совершенно неожиданно, откуда не ждали.
— Тогда первое слово тому, у кого это на самом деле было битвой, — шикарная блондинка словно сконденсировалась из воздуха.
— О… Здравствуйте, мисс Скитер, — наперебой поприветствовали ее мигом повеселевший Гарри и Гермиона, а чуть после них — и остальные.
— Пару слов для интервью? Кто первым начнет, первым и отмучается.
— Дать интервью такой красивой мисс журналисту, это честь, но я не лучший, — пожал плечами Крам.
— Зато ты единственный, кто по-настоящему вырвал свою победу. С боем, — заявила Гермиона.
— Вы действительно так считаете? — удивленно спросил он. — Я думал… вы меня ругать за нападение.
— Это было невероятно зрелищно и очень опасно! — заявила мисс Скитер и тут же утащила его за собой.
— Наши ряды редеют, — отметила Флер. — Кто следующий? Мистер Диггори?
— Можно Седрик, — кивнул тот.
— Тогда и меня зовите просто по имени, — Флер обвела взглядом присутствующих. — Это всех касается.
— Э, спасибо, Флер, — наконец нашелся Рон. — Знаешь, когда твоя дракона начала пританцовывать, это было что-то!
— Ой, да, — смех француженки рассыпался серебристыми колокольчиками. — Представляете, я поднимаю голову, ну, когда упала, а передо мной такая лапа… Здоровенная, когти с мою руку, зеленая, и… притоптывает!
— Если бы она еще и подпевала…
Дружный смех еще долго раздавался из шатра, даже когда вернулись мисс Скитер с Крамом. Следующую «жертву» журналистка предпочла никуда не уводить — ей и так было, что послушать.
Тому, что все остальные болельщики не проникли за барьер, имелась одна довольно веская причина: домовики еще не закончили приборку, да и восстановить чистый воздух пока не могли. Даже ветра, как назло, тоже не было. А о такой тонкости, как фильтрация воздуха магическим способом, мало кто знал. Разве что Гермиона как ученица Флитвика помогла Рону, а тот, в свою очередь, закрепил ее заклинание наспех намалеванной на запястье руной — на продолжительность действия.
У мадам Помфри с помощниками образовалось немало других «пациентов»: почти все сидевшие на самых лучших местах, то есть почти рядом с судейским столом, в большей или меньшей степени пострадали, а у кого-то даже началось удушье из-за аллергии. Так что их быстро след простыл, как и Снейпа — немало зелий понадобилось срочно.
Что и как наколдовала себе мисс Скитер, никто не знал, а признаваться она и не собиралась. В конце концов, каждый крутится, как умеет — и это один из первых негласных законов магической Британии.
Впрочем, материала она набрала на прекрасную статью, и даже не одну, плюс кое-что подметила интересное… Но пока лучше подождать, не стоит разыгрывать сразу все карты.
Так что перед тем, как разойтись, чемпионы и двое сочувствующих успели о многом договориться. Началось с того, что Седрик совершенно справедливо отметил, что если бы не сами драконы, забрать яйцо прямиком из кладки не смог бы никто.
— Они ужасно умные, мне кажется.
— Вообще разумные, да, Гарри?
Оставалось только кивнуть. А потом началась буря…
Пришлось объяснять, что это самые старые драконы на земле, ну, или одни из самых старых. И да, они способны немного передавать образы и так общаться. Да он это и раньше знал, не про этих конкретно дракон, а вообще. У него же старший брат лучшего друга — драконолог.
— Рон, подтверди!
— А. Эм. Ну да. — Рон растерялся, потому что не особо прислушивался к старшему брату, да и приезжал тот не так чтобы часто. Интересно, когда Гарри-то успел? — Чарли так обожает про них рассказывать, что я иногда просто отключаюсь. А ты, оказывается, кое-что запомнил, да? И когда бы?
— А то! А время… немного, но было.
Гарри не предполагал, что именно в это время, после того как драконы были уведены в свои прежние вольеры, Чарли Уизли со всем усердием штудировал книгу Снейпа по ментальной магии, которую ученик и новоявленный братец зельевара старательно осваивал прошедшим летом.
А уж если учесть, что идею этого ему после их последнего безуспешного ночного визита передала (хоть и с большим трудом) венгерская хвосторога, то да, Чарли определенно ждало повышение…
— Не знаю, как у вас, а у меня к организаторам турнира даже не вопрос, а весьма серьезная претензия. Жить хочу, — негромко воскликнул Гарри. — А еще хочу им хорошенько насолить за то, что они нас чуть не прикончили, если бы не драконы. И за дракон — тоже.
— И как ты это себе представляешь? Твой контракт с кубком все равно не расторгнуть…
— С драконами все вышло совершенно случайно. Но что будет дальше?
— Дальше надо найти ту подсказку, которая в яйце.
— Предлагаешь уши заткнуть и рукой хорошенько пошарить?
— Всему замку уши заткнуть? Купол конфиденциальности это яичко пробивает так, что его словно вовсе нет.
— И на руку перчатку бы, на всякий случай.
— Ага…
— Так есть же. Драко… из драконьей кожи, — почти убито закончил Рон. До него наконец дошло, что кожу могут брать у этих удивительных и, кажется, разумных существ. Неужели… Это же настоящее живодерство…
— Ой, ну вот не надо! Если на воздухе оно так себя ведет, то открывать надо в безвоздушном пространстве или под куполом с каким-нибудь газом…
— Или под водой.
— Ну да, это самое простое. Никто не хочет сварить яичко за завтрак?
— Думаешь, его еще и подогревать придется? — расчетливо спросил Крам.
— Кто его знает. Вдруг без этого не признается?
— Хорошо, я когда пойду на корабль, попробую. Только бы не разломать его окончательно.
— А по-моему, оно уже выправилось, о, смотри!
— Действительно…
— Предлагаю сразу назначить время и место следующей встречи. А то Виктора снова со всем строем начнут таскать…
— Нет уж. Теперь не начнут, — усмехнулся тот. — Обещаю.
— Проще всего собраться в библиотеке.
— У всех на виду?
— Кто тебе мешает глаза отвести?
— А чары сокрытия?
— Ладно, завтра вечером в библиотеке, а там решим.
— Договорились.
* * *
Празднование было бурным и немного буйным. Гарри еще и к барсукам успел забежать, так что отмечали сначала поближе к кухне, но потом все дружно перебрались в гриффиндорскую башню, подальше от начальства. Увы, места, удовлетворяющего обоим требованиям сразу, в Хогвартсе не было.
Поттер впервые попробовал огневиски, протащенное, конечно, предприимчивыми близнецами, но ему не понравилось. И захотелось прогуляться до подземелий.
Оказалось, что выскользнуть незаметно, когда всем так весело, можно, даже если ты сам причина этого веселья…
— А вот и наш драконоборец, — приветствовал его профессор Флитвик. — Опять будет нарушать режим.
— Ну извините, — развел руками Гарри. — Раньше никак не получалось.
— Да мы сегодня и не ждали, что ты появишься. Напраздновался? — потянул носом Снейп. — И как оно?
— Не очень, — признался Гарри. — Жжет противно. Хотя потом ничего, тепло так. Кстати… Если я в турнире участвую наравне со старшими, я тоже совершеннолетний?
— Хороший вопрос…
— А главное, что об этом думают гоблины?
— Гоблины — это тебе не кубок, — рассмеялся Флитвик.
— То есть им однофигственно?
— Тебе не терпится добраться до поттеровского наследства?
— Почему бы и нет? А что? Если сдохнуть или сгореть, так я уже взрослый и добро пожаловать, а деньги собственные забрать — так подожди, малыш, подрасти, что ли?
— Гарри. Выпей, — Снейп левитировал ему прямо в руки небольшой сосуд, который тот осушил за два глотка, после чего удивлённо огляделся вокруг.
— Ну как? Лучше?
— Вроде да.
— Несмотря на то, что я вполне согласен с твоим вопросом, ты понимаешь, чего, в принципе, хочешь?
— То есть все равно не дадут.
— Естественно. Кто же захочет выпускать вас из рук, мистер Поттер?
— Северус… зачем ты так?
Гарри посмотрел ему в глаза, и… понял. Точнее, почувствовал, насколько тот был напряжен все это время.
— Извини… Мне еще не совсем привычно, что за меня кто-то беспокоится, но я правда не мог улизнуть раньше.
— А черкнуть пару слов в блокноте?
— Я не подумал…
— Ладно, тебе пора. Даже победителям не стоит бродить ночью по замку.
— Да, мы с чемпионами решили сговориться о том, что выиграем все разом, вот.
— И как ты это себе представляешь?
— Да просто все будем делать вместе. Разом.
— Даже если вас запустят поодиночке, как недавно? Вы уже в курсе про лабиринт?
— Ну… можно же друг друга подождать. А лабиринт во всех испытаниях последним заданием, читать-то мы вроде все умеем.
— У вас уже разное количество очков.
— Так ведь победитель будет тот, кто первым схватит кубок, так что все остальные в пролете.
— Его можно и всем одновременно схватить. И еще сначала вместе за руки взяться.
* * *
— Представляешь, эти идиоты не нашли ничего лучше, чем меня уволить! Меня!
Дядюшка Поджер рвал и метал, его супруга, Лиззи, сочувственно кивала, а двое племянников с большим интересом прислушивались: дядя редко рассказывал о работе. Как же, секретный отдел!
— То зачаруй им эти дурацкие яйца на невидимость…
— Но ведь тогда их сами чемпионы не смогли бы увидеть!
— Так я им это и сказал! Тогда велели зачаровать на отвлечение внимания.
— Это ведь почти то же самое.
— Кретины. Все начальники — сплошные кретины. Только такие идиоты могли допустить, что драконы, — дядюшка Поджер внезапно хихикнул и его недовольное лицо разгладилось, — такие же придурки, как они. А, еще слепые вдобавок.
Племянники расхохотались и были отправлены восвояси. То есть, спать, конечно. Но разве рассказы о настоящих, живых драконах — это то, после чего дети послушно отправятся прочь? Две любопытных мордашки склонились к двери, одна — у косяка, вторая — возле замочной скважины.
— Да ни одно животное не может не заметить подмены или дополнения среди своих детенышей!
— Но они же обычно не против, ты рассказывал, что многие прекрасно воспитывают чужое потомство…
— Да, а птицы даже предпочитают искусственные яйца, чем крупнее, тем лучше. Но эти кретины сделали яйца золотыми, а значит — меньше обычных драконьих. Значительно меньше, потому что вес…
— Дорогой, я помню, что золото, увы, довольно тяжелая штука.
— Вот именно. А Поттеру всего четырнадцать, да он еще и довольно мелкий, модель в натуральную величину мог вообще не поднять!
— Вообще это все бесчеловечно, — вздохнула Лизбет. — Детей, ну, почти детей — к драконам, ведь вообще никто мог не выжить!
— Ты тоже читала, почему в позапрошлом веке прикрыли эту лавочку с турнирами?
— То есть на каком-то этапе все погибли?! Тогда кто-то, мне кажется, хочет избавить Британию от мальчика-спасителя… Но что же драконы?
— Сначала, после турнира, их проверяли на наличие разума.
— Не нашли? — иронично улыбнулась миссис Поджер.
— Естественно, не нашли. Я… наблюдал издалека. Лично мне показалось, что драконы над ними издеваются. Думаю, они действительно достаточно умны, чтобы в собственном гнезде опознать подделку и выкинуть ее. Кстати, это же и один из драконологов, такой рыжий молодой, сказал. Парень как-то здорово навострился объяснять их поведение. И кажется, драконы его понимают. Если так и дальше будет, он может больше не беспокоиться о карьере.
— Да уж не завидуешь ли ты, дорогой?!
— Наверное, Лиззи. Немного. В юности меня тянуло к этим существам невероятно, но ты же сама знаешь, семейный бизнес и все такое, — он покрутил кистью руки и вздохнул.
— Но как же легенды о любви драконов к золоту?
— Видимо, просто сказки.
— Но в каждой сказке есть доля…
— Ты — мой дракон, — мистер Поджер обнял супругу и ласково обвел вокруг ее изящного ушка. — Купить тебе что-нибудь?
И не увидел, как светло-карие глаза жены мгновенно сменили цвет… на зеленый. Вот только длилось это лишь несколько секунд.
Никто не видел, как изменились лица племянников, которые решили, что подслушивать, как их опекуны будут «лизаться», уже совершенно неинтересно, на цыпочках отправились к себе. О том, что ночью у них обоих зеленоватые, чуть светящиеся глаза, они давно решили никому не рассказывать. Да и тетя предупредила, что ни к чему хорошему это не приведет. А после их совершеннолетия обязательно им расскажет что-то очень важное. Но как же до него еще долго!
* * *
— Ну, кто что о турнирах прочитал? — вопрос повис в пустоте, а по лицам Гарри прекрасно понял, что читали все, всё, что нашли, а нашли многое. И впечатлились. Поэтому он продолжил:
— Поэтому я подумал и решил, что жизнь каждого из нас не стоит этой тысячи галлеонов, особенно если мы выживем и их придется потратить на лечение.
— О да, травмы последних выживших чемпионов были просто ужасны! — вздохнула Флер.
— Поделить тысячу галлеонов на четверых еще не удавалось никому…
— Почему? — удивился Гарри.
— У кого это тысяча на четыре не делится? — сухо усмехнулась Гермиона. — Могу помочь.
— Просто по истории турниров, — пояснил Виктор. — Не было такого.
— Тебе хочется славы?
— А тебе нет?
— Ну… в принципе, я согласен с Виктором, — кивнул Седрик. — Но если выбирать, слава или жизнь, предпочту второе. Потому что без жизни что слава, что деньги, как-то без разницы.
— Кстати… а кто мне назовет победителей всех турниров? Помните их имена?
— Ну… тех, которые погибли…
— Вот тебе и слава.
— А вот четверых разом пусть попробуют не запомнить.
— И на основании чего мы должны верить друг другу?
— А на основании чего — не верить, Виктор?
— Не верить, а доверять. И не должны, но, блин, хотим или нет поставить всех на уши?
— Мне это выгоднее всех… у меня последнее место.
— А мне — безопаснее за вашими спинами, — призналась Флер.
— Мне… я вообще за дружбу, я ж барсук, — улыбнулся Седрик и, если бы его видел в этот момент Локхарт, то съел бы свою новую мантию.
— А меня они бесят!!!
И Гарри наконец вывалил все то, что его достало: отношение к драконам, к самим чемпионам, к турниру как таковому, и тайное соглашение между чемпионами было наконец достигнуто.
После того, как общая клятва была принесена, Виктор рассказал, как искупал яйцо в озере.
— Значит, следующий этап будет в воде.
— Именно в этом самом озере. Плавать все умеют?
Гарри покачал головой.
— Погодите, там не столько плавать, сколько нырять придется. И надолго, потому что надо будет что-то там искать.
— Самое дорогое — вот ведь… гады!
— А вдруг это будет в разных местах?
— Тогда мы жить останемся в этом озере.
— Это ненадолго. Я видел, какие тут русалочки, откуда тут только оказались такие. Вроде как подобные им людоеды только на Фиджи водятся.
Флер охнула и прикрыла рот рукой.
— Ты общался с русалками? — удивился Седрик.
— С ними практически невозможно общаться. Но не зря же мы прибыли на таком корабле.
— Ты знаешь, что они любят? Что им можно будет предложить на обмен?
— Только золото и драгоценности. И… еще мясо.
— Человеческое? — голос мисс Грейнджер дрогнул.
— Да нет, — успокоил ее Крам. — Просто свежее мясо. Оно в озере не плавает, знаешь ли, а сменить рацион с рыбного… Для них это что-то вроде деликатеса.
— Мясо я могу взять на себя, — улыбнулся Седрик. — Главное, узнать, сколько хватит.
— Поделюсь золотом, — кивнул Гарри. — И драгоценностями.
— Красивые драгоценности можно купить у магглов, — порадовала мисс Делакур. — Они делают красиво и по сравнению с волшебниками, недорого.
— А зачаровать можно самим! — дополнила ее Гермиона.
— Отлично сработано, Гарри, — едва не в голос произнесли, вылезая из думосбора, профессор Снейп и профессор Флитвик, и Гарри расплылся в улыбке.
Не так и часто наставники безоговорочно признавали его успехи.
— Но надо будет еще немного поучить тебя дипломатии, Гарри, — добавил Снейп, глядя, как незамутненное счастье медленно покидает лицо мистера Поттера…
— Может, не надо?
— Надо, Гарри, надо…
* * *
Флер и Гермиона сидели, глядя на фляжку, стоявшую перед ними на столе, совершенно расфокусированными глазами. И дело было вовсе не в том, что, не поверив обычному анализу, проведенному ими самими в лаборатории Снейпа в отсутствие хозяина, они все-таки решились это попробовать, а в том, что окончательно установили, что же являло собой содержимое этой таинственной фляги.
— Он пьет! — почему-то шепотом воскликнула Флер. — Не могу поверить…
— Может быть, это от какого-то горя? — попыталась подбодрить явно подавленную подругу Гермиона.
— Ты так добра…
— Я? Скорее просто привычна. У нас профессор прорицаний… а, ты ее не видела, профессор Трелони все время в своей башне сидит. Хотя когда вы приехали, кажется, выходила. Так она практически всегда немного подшофе.
— Профессор? Женщина? — на лице Флер изумление сменилось ужасом, а потом обратно. — Что, и на уроках тоже?
— Ну, а Грюм твой… — Гермиона оставила без ответа предыдущий вопрос. — Не знаю даже. По утрам на такое в зеркало смотреть, вот тебе каждый день и горе…
— Раны могут болеть, — Флер сердито посмотрела на подругу. — Старые, даже залеченные, все равно ноют. Я читала…
— Обезболивающее же есть.
— Алкоголь вроде тоже обезболивает. Кажется.
— Знаешь, если честно, я даже не знаю, что противнее, — вздохнула Гермиона. Дегустировать и сравнивать ей совершенно не хотелось.
— Нет, спасибо, пробовать не будем, — успокоила ее Флер. — Я тебе лучше так поверю.
— А между прочим, алкоголь разрушает личность! Я читала!
— Значит, надо его спасать! — загорелись глаза у Делакур.
Гермионе было страшновато лезть с нравоучениями к профессору Грюму, но в целом она была согласна с подругой. И даже предложила написать домой, чтобы ей выслали брошюры о вреде пьянства. Те самые, которые родителям в приемную всегда приносило какое-то общество добровольцев.
Флер с энтузиазмом поддержала идею, а пока они начали рисовать антиалкогольные плакаты. Увы, склонности к изобразительному искусству не оказалось ни у одной из них, да и хорошего учителя не нашлось, так что, трезво оценив свои «шедевры», девушки решили дождаться посылки от Грейнджеров. Благо совами те уже неоднократно пользовались.
* * *
— Нет, это невозможно! Я не знаю, как он успевает смотаться. Стоит мне только появиться в зоне внимания Снейпа, как тот просто исчезает! Вот как ему это удается? — Барти, по-прежнему в облике Грюма, в очередной раз делился с ним своими неудачами.
Впрочем, удачами, особенно педагогическими, тоже делился: старый аврор, хоть и с большим скрипом, но иногда соглашался его заменить, в основном когда Барти нужно было поработать с отцом. Проветрить, то есть погулять, покормить, дать отдохнуть от Империо... Восстановительное и оборотное варить опять же, дома было куда сподручней.
— Слушай, выпей уже антидот… А то говорить с самим собой как-то не по себе уже. Так скоро и с зеркалом общаться начну. Всерьез причем.
— Из-звини, Грюм. Поторопился я.
Барти опрокинул в рот зелье и поморщился.
— А все-таки Снейп варит поприличнее…
— Талант есть талант. Теперь понимаю, почему его Дамблдор пригрел. Он точно предан директору? А то я как-то заметил пару раз совсем другую реакцию.
— Хорошо бы, если нет. Но…
— Думаешь, не купится?
— На Фламеля-то? Должен. Проблема в том, как ему передать. Вчера вот пошел прямиком в его подземелья, два часа плутал, пока нашел. И это учитывая, что я на Слизерине учился!
— Ну так нашел же.
— А толку? Я же в твоей шкуре, соответствовать, значит, должен. Открываю дверь, как ты учил, с ноги, чтоб из образа не выбиваться, а он вскакивает и выбегает, мол, директор срочно вызвал. Я потом узнавал — директора вообще в школе не было.
— Может, аппарировал?
— Может и директорским камином вслед ушел, Дамблдор ему иногда пароль свой оставляет. Хотя, скорей всего, соврал.
— Доверяет ему Дамблдор, значит… Может, зря ты это все затеял? Ну, со Снейпом?
— Нет… Без приличного зелья не обойтись. Я хоть и сдал на «Превосходно», но так, как он… нет, не сварю. А если он еще что улучшит… Прикинь, возродим адекватного Лорда. То есть каким он поначалу был, когда старшее поколение к нему подалось. Ведь согласись, не идиоты же они были… Да и на нас поначалу он производил впечатление.
— И что ты собираешься делать с адекватным Томом Реддлом? Захватывать Министерство, Хогвартс-экспресс, каминную сеть и совиную почту?
— Зачем захватывать? — Барти поразился до глубины души. — Лорд поначалу говорил только о политической борьбе. Реформы там, Визенгамот расширить, молодежную палату туда ввести.
— Так вот что тебя сподвигло. Молодежная палата, значит.
— Ну… я вроде ж говорил уже. Отец...
— Говорил, да не так четко.
Грюм вздохнул. Если поначалу он собирался, не мудрствуя, организовать качественную засаду на возрожденную пакость, то теперь, особенно после некоторых поступков Альбуса, это представилось ему в немного ином свете. Пожалуй что он даже послушал бы насчет «новой политической платформы». Загасить он всегда успеет, особенно если группа поддержки хорошая. А у него такая есть.
— Аластор…
— А?
— Может, ты сам к Снейпу сходишь?
— Сдурел?!
* * *
Северус Снейп уже не первый раз ловил себя на том, что у него начал дергаться правый глаз. Да что там, иногда он весь дергался — а вы бы что делали, если бы в ваш личный кабинет врывался, внаглую пиная дверь, тот самый аврор, который едва не засадил вас в Азкабан? Собственно, даже засадил…
В кабинете особо ценного Северус благоразумно не держал, но если Грюм попрется еще куда, например, в личные комнаты, ему придется драться. Потому что лучше отсидеть за драку... И что получится в результате? Нет, отбиться-то он отобьется, но, например, успеет ли перепрятать кое-что, совершенно в работе необходимое, но при том входящее в «Особый перечень» Аврората? Грюм ведь и подмогу вызвать может.
А как, скажите, варить приличные зелья, если в разрешенных ингредиентах оставались только всякие глупости, из которых можно было соорудить десяток легких, хоть и смертельных ядов, в том числе отраву для слизняков, да пару лечебных зелий вроде бодроперцового да слабительного? Хотя даже если взять последнее и заняться им по-настоящему, понадобится уже кое-что из «условно разрешенного». Снейп же, когда работал, плевать хотел на все эти списки с низкой башенки, чтобы быстрей долетело.
Да что там, явление Грюма в подземельях — еще полдела. Вот когда старик натурально начинал строить ему глазки — а как еще назвать этакое многозначительное подмигивание? — именно тогда глаз у Снейпа и задергался впервые. А уж когда тот ему улыбнулся... Если, конечно, такой оскал можно считать улыбкой. Снейп предпочел на ужины больше не ходить, все равно еду все время притаскивал и Гарри, и девочки, даже эльфов можно было не припрягать.
Он представления не имел, что двое из сундука уже расписали партию с ним в мельчайших подробностях, и его спасало исключительно внутреннее чувство опасности и невероятная ловкость в применении беспалочкового отведения глаз. Но он уже весьма был близок к тому, чтобы позаимствовать у Гарри ту самую мантию.
* * *
И вот сегодня он получил от Грюма записку… в которой тот назначал ему встречу сразу после ужина в общей зале. Записку-то он, конечно, сперва проверил на все, что мог, потом дошел до Филиуса и проверили, на что Снейп не мог в одиночку, и сильно удивились, когда поняли, что это просто кусок пергамента и просто буквы. То есть фраза о том, что нужно встретиться, и это якобы в его, Северуса, интересах.
— Лично мне это совершенно не нужно, потому что весь мой интерес — быть от этого, хм, господина как можно дальше.
— Я понимаю тебя, Северус, но… с другой стороны, неужели тебе совсем не любопытно?
— Что любопытного может быть у Грюма?
— Хотя бы его поведение…
— Ты тоже заметил?
— Да, конечно. Немного выбивается из образа.
— Тогда кто под ним?
— Вот это мы и узнаем. Я подстрахую, Северус.
— Благодарю, учитель.
— Да ладно. Уже скорей напарник. Ну так как? Идем?
— Может, возьмешь у Гарри мантию?
— Да, я так и собирался. Вот только…
— Думаешь, он обязательно попрется посмотреть?
— Уверен. Но ничего, я давно умею неплохо отрываться от слежки. Не думаю, что ученик четвертого курса сможет меня чем-то удивить.
Филиус Флитвик попрощался с другом и начал быстро писать в своем блокноте послание для Гарри.
* * *
Гарри, конечно, хватало приключений, но после драконов и разгадки подсказки, которая была в яйце, образовалась некая пустота. Нет, вопросы были, дел тоже немало, но все-таки времени оставалось не так и мало. А потому он тоже заметил, как нехорошо приглядывается «неблагонадежный учитель» к его Снейпу.
Поэтому боеприпасы к пневматическим пистолетам, содержащие оборотное и закрепитель, были еще немного усовершенствованы успокоительным, причем весьма и весьма концентрированным… Пристреливать новые, немного потяжелевшие «патроны» они с Гермионой ходили в один из дальних заброшенных коридоров, пока едва не нарвались на парочку из семикурсников-«барсуков». Тогда они поняли, точнее, испытали, какое это на самом деле счастье — промахнуться.
Однако это их нисколько не остановило. В компанию был втайне ото всех принят Драко Малфой, так что теперь для них были открыты некоторые коридоры подземелий — среди них совершенно безлюдных было куда больше, чем наверху.
Так что когда профессор Флитвик попросил у Гарри мантию, тот моментально насторожился и попросту пошел за ним, периодически смачивая аккуратным агуаменти руку, чтобы лучше чувствовать завихрения воздуха. А они были что надо: Флитвик спешил…
Северус Снейп раздумывал о том, что лучше надеть на встречу с Грюмом: мантий-невредимок в лаборатории висело аж три штуки, и каждая со своими особенностями… Наконец он решил выбрать с максимальной степенью защиты: параноики, может, и беспокойнее живут, зато дольше.
«Заодно и испытаю, — подумал он. — Наверное. Все же ведет он себя слишком странно».
Он набросал пару строк в протеевом блокноте — где-то в своей башне друг, напарник и учитель засобирался, набрасывая поттеровскую невидимку.
Никто из них не знал, что сам Поттер вздрогнул и полетел к кабинету Флитвика: на мантии ушлый мальчишка ухитрился поставить одноразовые протеевы чары, которые и сообщили ему, что уважаемый профессор ею воспользовался.
Не знал и сам Гарри, что выскользнуть совершенно незаметно ему не удалось: в гостиной хоть и было шумно, как всегда, но лучшая подруга, обеспокоенная внезапной переменой его настроения, вооружилась тренировочным детским пистолетиком, (да-да, тем самым) и, применив к себе чары отвода глаз, спешно покинула гриффиндорскую башню вслед за ним.
Шармбатонцы всего лишь направлялись на ужин, но Флер решила зайти за единственной подругой — вместе веселей…
«Куда это она? Под отводом… и без меня?! Взволнована… А вдруг это что-то опасное? И вообще!..»
Что именно «вообще», она уже не думала — стало не до того.
Вейлы и их потомки никогда не собирались делиться с посторонними некоторыми видовыми особенностями, например, тем, что умеют прекрасно видеть почти через любые чары, хоть невидимости, хоть отвода глаз. Зато накладывают их легко и даже невербально. У них вообще со всем, что касается внешнего восприятия и зрения, были «особые отношения».
Таким образом, Северус Снейп двигался вперед, ни о чем не подозревая, разве что о Поттере — с мальчишки станется ещё и за Филиусом проследить, но не бросать же Гоменум Ревелио, когда в коридорах и так полно народу. Последнее, то есть толпу, он как раз и использовал, проходя некоторые группы школьников насквозь, исключительно для того, чтобы Поттер, если и пробирается невидимкой, имел как можно больше шансов столкнуться с кем-нибудь и, желательно, застрять. За Филиуса можно было не волноваться — полугоблин виртуозно умел уходить что от столкновений, что от заклинаний.
Но Снейпу даже присниться не могло, во главе какой процессии он оказался. Особенно если учесть, что Шармбатон совершенно не собирался оставлять свою чемпионку без присмотра.
Гарри же пришлось несладко, впрочем, как и Гермионе, и Флер. Тем не менее, до небольшого зала, где была назначена встреча, добрались все. Правда, не одновременно.
Когда Снейп увидел Грюма, выразительно почесывающего левое предплечье, а потом еще и подмигивающего — ему, Снейпу! — его предположение, что на месте старого аврора под оборотным находится кто-то из бывших коллег, стали уже не опасением, а уверенностью. Ну что ж. Надо просто узнать, что к чему. Но кто?!
Якобы-Грюм мотнул головой в сторону выхода, и Северус двинулся за ним — да, точно, в комнаты профессора ЗОТИ. По пути они, естественно, ни о чем не говорили и шли на приличном расстоянии: портреты на стенах не то чтобы стучали на всех и вся, но насчет того, что многие докладывают о его персоне директору, Снейп в последнее время не сомневался. Да ведь и ему самому некоторые очень даже любили докладывать, кто из студентов и где шляется после отбоя. И не только шляется — пожилых дам, желающих всеми силами блюсти нравственность студентов, по стенам развешано было немало.
Отсутствие любых портретов и просто картин возле апартаментов псевдо-Грюма Снейп как раз оценил.
* * *
Приглашающий жест…
Снейп поправил мантию и, удерживая любимую версию покерфейса «съел лимон с кожурой», зашел «в гости к коллеге», благоразумно не отрывая взгляда от него, точнее, от его рук: где-то там в рукаве точно пряталась палочка.
Оба вздрогнули после хлопка двери… и псевдо-Грюм прицелился в нечто невидимое возле нее, Снейп же постарался прикрыть это спиной, от души надеясь, что это все-таки Флитвик, и он найдет, чем ответить. Прикрывать собой невидимку — занятие неблагодарное, приходилось ориентироваться на дверь, а для этого — слегка повернуться.
— Гомену…
Дверь открылась снова. Сама.
Дважды… В воздухе повис один на всех вопрос, на который может ответить только…
— Гоменум ревелио! — дружно рявкнули псевдо-Грюм и Снейп.
И так же дружно оглянулись в поисках места, куда бы присесть, потому что общество оказывается несколько неожиданным.
— Поттер, — безнадежно вздохнул Снейп. — Куда вас понесло и зачем? Ответите письменно в эссе на пять футов. Марш отсюда! Мисс Грейнджер. Я был о вас лучшего мнения. Задание для вас то же са…
— Мисс Делакур… — ласково прохрипел грюмовским горлом Крауч, расплываясь в улыбке. Кроме прекрасной француженки Барти не видел больше никого, и ему было плевать, что кроме нее в комнате есть кто-то еще. Она пришла к нему. Она сама пришла к нему… в гости? Кажется, сейчас он просто задохнется от счастья.
Он покланился, как с детства учили, и галантно предложил ей кресло…
Выговор для мисс Грейнджер застыл у Снейпа на устах: влюбленный Грюм выглядел как… нет, это определенно не с чем сравнить, хотя весьма своеобразно, но вместе с тем совершенно не смешно.
— Кто ты? — наставил на него палочку Снейп, а в ответ вместо какого-нибудь ожидаемого отвратительного заклятья, а то и связки, услышал вполне дружелюбное:
— Ну наконец-то ты догадался, Северус.
Флер поняла, что пока не узнает все, из кресла ее не выковыряют никакими силами, разве если только убьют. Но вроде никто не собирается. И… не дадут!
— Потерпите пару минут, — кивнул лже-Грюм. — Действие зелья вот-вот закончится, но… — он обернулся к Флер. — Это довольно неприятное зрелище, мисс. Я бы очень просил вас… не смотреть.
Он повернулся и удивленно посмотрел, как Снейп, уже отошедший от необычного зрелища, разбирается со своей «группой поддержки».
— Поттер, Грейнджер, вам что, нужно повторять? Марш отсюда! — приказал он подросткам, и те медленно направились к двери.
— Побыстрее, — голос Снейпа не предвещал им ничего хорошего.
— Флер, — обернулась Гермиона, но ее подруга смотрела только на Грюма, точнее, того, кого она видела-таки под его личиной.
— Я не могу распоряжаться иностранными студентами, — начал было Снейп, но Флер успела посмотреть ему в глаза, и он вздрогнул. Видеть, как тебя клюет вейла в своей аниформе, было удовольствием куда ниже среднего — птички из них те еще лапочки. Что она-то нашла в этом… Мерлин этих девиц разбери!
Стеклянный глаз скатился по столешнице на пол, и Барти отвернулся от гостей. Снейп ему, кажется, не был врагом, да и при девушке… нет, он ничего не сделает. Не видя прекрасной девы, Крауч смог немного соображать.
«Кажется, для Снейпа появление детей — скорее неприятный сюрприз. Но Поттер… мальчик Дамблдора? Конечно, он все это время вел себя не совсем ожидаемо, но Поттер может быть только ставленником директора, а значит… Значит, никаких дел со Снейпом. Дементор бы побрал весь наш план», — мгновенно промелькнуло в голове у Барти, и он вскинул палочку.
— Обли…
Мисс Делакур ахнула, увидев Барти без чужой личины. Она была права! Она видела! Он правда симпатичный… И молодой! Ну, по сравнению с… кстати, а зачем это он? Она бы ни за что не решилась так себя изуродовать. Какое же мужество для этого нужно!
Укрывшийся под уникальным артефактом своего ученика, а потому никем так и не засеченный Флитвик, приготовился, но не успел.
Возле дверей что-то щелкнуло, псевдо-Грюм, точнее, теперь Барти Крауч-младший схватился за щеку, а потом свалился на ковер, постепенно превращаясь в… очаровательно пушистого, в меру зубастенького зверя. Которого и увидел Снейп, повернувшийся назад — метать грозные взгляды в младшего братишечку, чтоб его, смысла уже не имело.
Довольная физиономия Гарри Поттера подмигнула из-за двери и снова спряталась, едва увидев реакцию мисс Делакур. О, она все припомнит этому мальчишке! А пока она просто опустилась на пол рядом с прелестным зверьком, умоляюще смотрящим на нее блестящими глазками из масочки темной шерсти на морде.
— Какая прелесть! — умилилась она, нежно погладила енота по голове и вернулась в кресло, посадив зверька себе на колени. — Профессор Снейп, вы же поможете его… расколдовать?
На Снейпа смотрели две пары глаз. Уже помутневшим взглядом — енот, явно совершенно припухший от своего положения, и очень красивыми глазками — мисс Делакур, полная надежды, а также неизвестно еще каких умений. Кроме того, он спиной ощущал еще минимум пару взглядов, да весьма кстати осознал, что про вейл читал явно недостаточно.
— Придется разобраться с этим, мисс Делакур. Я не уверен в быстром результате, но сделаю все от меня зависящее. В конце концов, это и в моих интересах, кажется.
А что еще он мог ответить?
Самое главное, как он теперь будет объяснять директору пропажу профессора ЗОТИ после того, как он, Северус Снейп, зашел к тому в гости? И кто теперь, черт побери, будет вести ЗОТИ?
Последнюю фразу он произнес вслух и довольно громко, потому что ответ на нее последовал откуда не ждали. Крышка здоровенного сундука, что мирно стоял в углу, поднялась, и из него вылез… еще один Грюм.
Снейп сглотнул. А мисс Делакур почему-то взвизгнула, схватила енота и бросилась Снейпу за спину. Зато Флитвик наконец сориентировался и аккуратно спеленал свежеявленному Грюму руки и на всякий случай ноги, при этом уложив на диванчик. «Солдатиком». Снейп успел добавить ему Силенцио и даже понять, что это он зря погорячился: проку от такого Грюма было ноль.
* * *
Освобожденный от немоты, но находящийся под прицелом палочек Снейпа, мисс Делакур и невидимого Флитвика Грюм хотел уже смачно выругаться, но присутствие девушки его остановило. Все-таки не особо близко он в последние годы общался с женским полом, а уж с вейлами… Очарование испуганной вейлы подействовало на всех, только, конечно, в разной степени.
— Ну и кто будет вести ЗОТИ, енот? — прохрипел он. — Зачем вы Барти-то так?
— Барти? Барти Крауча? — поразился Снейп. — Младшего?
Пустота у дверей сдавленно вздохнула.
Снейп почувствовал, что у него подкашиваются ноги и что-то творится с головой. Мир, в котором был возможен альянс Пожирателя Крауча-младшего и аврора Грюма, существовать не мог.
Крепкая девичья рука подхватила его и усадила туда же, на диванчик к Грюму.
— Ты Аластор Грюм? — единственное, что он мог спросить у него.
Тот рассмеялся.
Было чертовски приятно видеть этого Пожирателя таким, почти до беспомощности растерянным. Однако другого мастера зелий под боком не имелось, да и не под боком тоже.
— Клянусь не вредить жизни и здоровью никого из присутствующих, — возвестил Грюм и повел своим протезом. — Видимых и не очень. Кто там еще… Вылезай уже. Посидим за общим столом… переговоров. Эльфы, чаю дайте, что ли, — продолжил он, едва освободившись от волшебных веревок.
Снейп подозрительно покосился на открытый сундук.
— Нет, больше нашего брата там нет, — ухмыльнулся Аластор. — Но если хочешь, могу закрыть. Я верно догадываюсь, что возвращение вот этого, — он кивнул на почти неприлично млеющего на коленях Флер енота, — в нормальный вид — дело не самое простое?
Снейп кивнул и наконец собрался задать собственный вопрос.
— Почему я должен верить тому, что ты — Аластор Грюм, а не очередной мой… бывший коллега под оборотным? Да настоящий Грюм и разговаривать бы со мной не стал. И откуда взялся Барти, он же покойник? Ты кто?
Грюм молча отстегнул деревянную ногу и вынул настоящий глаз, аккуратно положив его в наскоро трансфигурированный стакан с какой-то жидкостью. Флер и Снейп передернулись. Возле стола наконец нарисовался профессор чар.
— Привет, Филиус, шпионская морда… Ты нынче за кого будешь, за него? — кивнул он на Снейпа.
Флитвик улыбнулся.
— Интересно, интересно, — протянул Грюм в ответ и обернулся к Снейпу. — Барти живее всех живых, это раз, — просветил он его. — Не поверишь, благодаря кому.
— Нашему дорогому Великому Светлому? — нахмурился Снейп.
— Молодец, не догадался.
— Семья… — Снейп нахмурился. — Старший Крауч не мог! Мать? Но она… оборотное? И последнее желание?
— Начинаешь соображать.
— Но что он делает в школе? Он… это он с кубком поработал?! — Снейп испытывал жгучее желание пожать бывшему однокашнику шею, да покрепче. А голова продолжала работать.
— Директор? — предположил он и сам едва не ужаснулся.
— Ты же дамблдоровский кадр, я же помню, кто тебя вытаскивал. Не понравилось, значит? Неблагодарная ты тварь, Снейп, но это как раз и неплохо.
— Что за игру вы ведете?
— Пока никакой особенно. Для начала разобраться с игрой дорогого, — Грюм хмыкнул, — Альбуса. Который, видимо, исключительно по-дружески поспособствовал моему проживанию вот там, — он кивнул на сундук. — В качестве основы для оборотного. И если бы не мальчишка Крауч, был бы я одним сплошным вонючим пролежнем. Но эта история не для леди. И либо вы, мисс, покинете нас, предварительно приняв обет о неразглашении, либо разговор не состоится.
— А он? — воскликнула Флер. — Что будет с ним?
Енот благодарно ткнулся мордочкой в сгиб девичьего локтя, а потом поднялся, сел и протянул лапы вверх.
Снейп и Грюм еле сдержались, до того это выглядело уморительно, а уж когда енот схватился лапами за свою мохнатую голову…
— Обет, мисс, — отсмеявшись, и оттого еще более строго сказал Снейп.
Енот деловито закивал. Все остальные дружно фыркнули.
— Кому? Вам?
— Да хотя бы и ему, — кивнул Грюм на Снейпа, поднимаясь, чтобы скрепить Непреложный.
Северус, не ожидавший ни такого приема, ни такого поведения от бывшего аврора, снова ухватился за стол.
Как только обет был принесен, профессор Флитвик, как лицо самое нейтральное, ввел всех в курс дела, как он это видел — ему и пяти минут хватило. Флер согласилась на то, чтобы выслушать историю Барти Крауча, а потом остаться в стороне. Иногда лучше знать меньше и спокойнее спать. В конце концов, у нее турнир — своих забот хватает. Единственное, что она предложила — это вывезти его на свою родину, семья его примет, если хорошо попросить.
— Третья сторона… Что же, возможно, нам стоит объединиться, — решил Грюм и кратенько изложил то, до чего они дошли с Барти.
— Возрождать Лорда? — Снейп содрогнулся. — Может, лучше его сразу…
— Крауч принес обет. Дамблдору.
Снейп уже открыл рот, чтобы выругаться, но, взглянув на мисс Делакур, закрыл.
— Надеюсь, отряд авроров…
Лицо Грюма словно раскололо усмешкой.
— Хорошие у Лорда последователи…
— Сколько у тебя человек? — Снейпу плевать было на мнение аврора о его персоне. — Тех, кто надежен?
— Пятеро…
— А у меня все остальные бывшие коллеги.
— Что, не желают больше ручку полукровке лизать?
— Хотят жить спокойно. И чтобы семьям ничего не грозило.
— А нет, чтобы так сразу…
— Не помнишь, как все шло? Половину наших привели собственные отцы… или матери.
— Одних — к Темному, других — к Светлому, — продолжил Грюм.
— Э… — Снейп прокашлялся от неожиданности. — И давно ты так?
— Да было где подумать… о вечном, — Грюм кивнул на сундук. — Месяцы спокойствия…
— А у наших — годы без Круцио с порога…
— Даже так?
— Под конец он совсем с катушек слетел, — у Снейпа дернулась щека. — Обезболивающее галлонами варить приходилось, когда добирался до котлов. И когда руки трястись переставали.
— Усовершенствовал, поди?
— Не без того. Попробовать желаешь?
— А знаешь… пожалуй, что да. Старые раны, знаешь ли.
— Ну спасибо за доверие.
— Просто у тебя нет вариантов, Снейп.
— Как и у тебя.
— И долго вы… мериться собираетесь? — поинтересовался Филиус Флитвик, снимая чары приватности. Мисс Делакур совершенно не нужно было слышать лишнее…
И тут в дверь постучали. Громко и весомо. А потом в нее ворвалась мисс Грейнджер, ринулась было к Флер, но увидела присутствующих и притормозила, неожиданно вспомнив про вежливость.
— Извините, здравствуйте… Можно мне Флер кое-что сказать? — Гермиона переводила глаза со Снейпа на Грюма, потом на Флитвика, и, наконец, на Флер с енотом. — Уи, какая прелесть! — едва не взвизгнула она и протянула руку, чтобы погладить. — Флер… — она повернулась к Снейпу и Флитвику, — мисс Делакур ждет мадам Максим. Тут, за дверью.
Пока присутствующие вспоминали, насколько хорошо у великанов со слухом, она склонилась к подруге и быстро-быстро зашептала:
— Оказывается, она за тобой пошла и все время тут стояла… на всякий случай. Я ей сказала, что мы иногда ходим к профессору, если что-то непонятно. У тебя возникли сложности с двойным щитом.
— Но… у меня нет сложностей…
— Будут! То есть пусть тогда у меня, ты понимаешь, что Грюм объясняет, а потом объясняешь мне.
— Но…
— Иди!
Флер уже собиралась выйти, как почти в дверях ее остановил Снейп.
— Ему, наверное, лучше будет остаться тут, — протянул он руку к Барти.
Енот всеми лапами вцепился в девушку… и помотал головой.
— Ты уверен? — наклонился к нему Северус. — Будешь жить в девичьей спальне… Енотом!
Зверек посмотрел на него как на врага народа, тяжело вздохнул…
— О, какой прелестный фамилиар! — грассируя, оценила енота мадам Максим. — Вы позволите?
Снейп ухмыльнулся. У енота на загривке поднялась шерсть…
Пока мадам и мадмуазель, а потом и присоединившаяся к ним Грейнджер наглаживали енота и ворковали тому что-то по-французски, он просто стоял и улыбался.
Он догадывался, что в руках «широкой в кости» мадам Барти быстро придет в себя. Так и случилось. Так что когда того передали ему с рук на руки (Флер наконец тоже сообразила, КОГО собиралась притащить в скромную девичью спальню на три персоны), енот выглядел вполне довольным и даже благодарным.
«То-то же», — подумал Снейп и немного потрепал того за шкирку. Енот блеснул глазками, но протестовать не стал и отправился на руках Снейпа в его апартаменты. Заклинание невидимости тот успел наложить аккурат перед тем, как миновать проход в зал, откуда возвращались поужинавшие студенты.
«Все-таки в репутации Ужаса Подземелий есть огромная польза», — решил он, спокойно добравшись до своей комнаты и опустив енота-Крауча на стол.
— И что с тобой делать теперь? — спросил он чисто риторически.
Енот вздохнул и прикрыл глаза.
— Придется звать Поттера.
Зверек вздрогнул и протестующе застрекотал.
— Хоть как придется, это его новый состав. В этой лохматой голове столько всего, ты не представляешь. Кстати, ты хорошо понимаешь речь?
Енот кивнул.
— Как же тебя теперь звать? Не Барти же?
Зверь забавно сел и явно задумался, а потом почесал задней лапой ухо.
— Будешь Кошка-грабитель… Нет, длинно. А, пусть будет Маска.
* * *
— Мы будем держать вас в курсе, Аластор, — распрощался с хозяином комнат профессор Флитвик. — У нас еще много новенького для вас, но об этом, пожалуй, придется поговорить чуть позже.
— И не здесь.
— Естественно. Только одно мне скажите — как вы избавились от портретов?
Грюм ухмыльнулся.
— Постоянная бдительность! — рявкнул он так, что проходящие в дальнем конце коридора студентки подпрыгнули, а Флитвика едва не унесло.
— Мда, весьма убедительно. Жаль, мне такое не повторить.
— Я годы работал на имидж, — неожиданно вкрадчиво-мягко шепнул Грюм. Удивленным Флитвика он пока не видел и был не против восполнить этот пробел…
— Кстати, по поводу чего мы встречались?
— По поводу поведения четвертого курса Гриффиндора, конечно же.
— А, кстати, чьей дурной тыковке пришла мысль, что спарить почти все их лекции со Слизерином — будет хорошо?
Флитвик закашлялся.
— Что, тоже ему?
— А есть разница?
— Нет, даже удобно, исходя из сегодняшних реалий.
— Аластор… вы же учились на Гриффиндоре! Я вас совершенно не узнаю.
— Шляпа предлагала мне Слизерин, но это между нами, — шепнул Грюм и наконец насладился зрелищем потрясенного Флитвика. Впрочем, тому было, чем крыть.
— Удивительно! С Гарри Поттером было точно то же самое! — он потрепал Аластора по руке. — Вы найдете с мальчиком общий язык!
И Флитвик наконец отправился к себе, задумываясь над тем, в каком направлении начинать работать над имиджем, чтобы избавиться хотя бы от десятка портретов рядом со своими комнатами…
* * *
— Мисс Грейнджер! Гер-ми-вона…
— Да, Виктор?
— Вы говорили, у вас передо мной долг?..
— А… да, вам что-то нужно?
— Э… вы пойдете со мной на рождественский бал?
— О… так неожиданно… Но хорошо, Виктор, конечно. Правда, я неважно танцую.
— Я тоже не очень, — признался Крам. — Но обещаю не наступать вам на туфли.
Гермиона еле сдерживала себя: ее пригласили на бал! Хотелось рассказать всем, особенно Гарри. Гарри… а вдруг он хотел бы тоже пригласить ее? Но тогда он окажется в неловком положении. И ей неудобно будет, ведь если друг… Надо выручать!
И едва она увидела его в гостиной родного факультета, то сразу подхватила под руку и отвела в место поукромнее — рядом с гостиной хватало переходов и довольно больших пустых ниш.
— Гарри, меня пригласили на бал!
— Мисс Грейнджер! Гер-ми-вона…
— Да, Виктор?
— Вы говорили, у вас передо мной долг?..
— А… да, вам что-то нужно?
— Э… вы пойдете со мной на рождественский бал?
— О… так неожиданно… Но хорошо, Виктор, конечно. Правда, я неважно танцую.
— Я тоже не очень, — признался Крам. — Но обещаю не наступать вам на туфли.
Гермиона еле сдерживала себя: ее пригласили на бал! Хотелось рассказать всем, особенно Гарри. Гарри… а вдруг он тоже хотел бы пригласить ее? Но тогда он окажется в неловком положении. И ей неудобно будет, ведь если друг… Надо выручать!
И едва она увидела его в гостиной родного факультета, то сразу подхватила под руку и отвела в место поукромнее — рядом с гостиной хватало переходов и довольно больших пустых ниш.
— Гарри, меня пригласили на бал!
— А я с кем пойду? — вырвалось у Гарри от неожиданности.
Конечно, их всех уже известили насчет бала, но эта весть прошла как-то совсем краем, было много другого, интересного, важного, а думать про бал…
— Ой! — подруга прижала ладошки к щекам и стала выглядеть очень виновато. — Гарри, прости, я же не знала, что ты собирался пригласить… меня?
Гарри кивнул, по-прежнему растерянно.
— Я как-то вообще про этот бал забыла, особенно со всеми нашими приключениями… Снейп, Грюм, который непонятно кто, Флер… И если бы Виктор не пригласил, я сама очнулась бы, наверное, уже перед балом.
Лучший друг понимающе кивал. Ну слава богу, кажется, он не обижается. Гермиона хихикнула:
— А этот новый состав это нечто. Профессора вдвоем до сих пор не смогли отменить его действие! Как думаешь, это все надолго?
Гарри вздохнул. И правда, были вопросы поинтересней бала — вот как раз этот. Он уж куда злободневнее. Так что подруга-то точно не виновата, а она ведь еще и прощения просит…
— Я тоже забыл, Гермиона. Так что с одной стороны хорошо, что ты напомнила. Но с другой… Как подумаю, что чемпионам обязательно открывать бал, это ж кошмар. Мало того, что кого-нибудь приглашать надо, так еще и танцевать придется!
— Ну… говорят, танец способствует хорошему владению телом, а это немаловажно для дуэлинга. Ну и вообще… в человеке все должно быть прекрасно…
— С шармбатонцами переобщалась, я понял.
— О! Гарри, ты не будешь против, если кто-нибудь из них составит тебе пару на бал?
— Если эта кто-то сможет танцевать со мной при моем полном неумении, не жаловаться, что я наступаю ей на ноги, не претендовать на повышенное внимание…
— Думаю, Флер согласится.
Гарри припомнил личико, на котором появились и пропали черты Гарпии, и содрогнулся.
— Может, не надо Флер?
— Зато вы прекрасно сможете спокойно переговорить о Турнире! Хотя бы время не зря пройдет…
— Думаешь?
С этой стороны он даже и не думал смотреть. А ведь интересно.
— Конечно. Седрик идет со своей подружкой Чанг, ты — с Флер, я подтащу в общую компанию Крама… Будем перебирать ногами под полезные разговоры!
— Хм… Звучит не так уж и плохо… Но откуда ты знаешь, кто с кем идет?
— Ты забыл, что я живу в комнате с Лавандой Браун? — удивилась Гермиона. — Ну что, договорились, ты не против?
Гарри снова молча кивнул.
— Отлично! Я пошла к ним!
Гермиону как ветром сдуло. Надо сказать, она правильно сделала, что поторопилась: Флер поделилась с ней тем, что ее уже успели пригласить десяток раз. Идея подруги насчет Гарри Поттера ей очень понравилась.
— Это же просто прекрасно! Ты не представляешь, как вы с Гарри меня выручите. Ограничивающее вейловское обаяние зелье все еще недоработано, а идти с кем-то… — она поморщилась, — кто так реагирует, кто подрагивает или вообще трясется от прикосновений к тебе — это ужасно. А эти противные потные руки, просто кошмар! А на Гарри я совсем не действую! На него и на профессора Снейпа. Но не могу же я пригласить профессора, да и тебе бы это не понравилось, верно?
Гермиона кивнула и задумалась. Пригласить на бал профессора было бы… ого-го. Чисто теоретически. На практике будет просто: выгонит он с треском, но все-таки… это было бы очень, очень смело.
«Совершенно по-гриффиндорски», — пронеслось в голове.
«Ну а я кто?» — ответила сама себе Грейнджер, но от дальнейших раздумий ее отвлекла подруга.
— Дорогая, ты уверена, что Гарри действительно не против? Потому что я не хотела бы быть в тягость. Знаешь, это предпоследнее ощущение, которое девушке на балу хотелось бы испытать.
— А последнее? — поинтересовалась Гермиона.
— Ты не знаешь? — поразилась Флер.
— Как будто я когда-то бывала на балах, — фыркнула Гермиона.
— О, прости. Последнее — это то, что ты никому не интересна и не нужна.
— Да, это точно. — мисс Грейнджер вздохнула и ненадолго задумалась. — Но у нас с Гарри немного другие планы. Ты ведь замечала, что вам, чемпионам, не дают собираться вместе, по крайней мере, надолго? Ваши директора… То тебя утаскивают, то Крама. Да и деканы почему-то против того, чтобы мы общались.
— Точно, все время кто-нибудь приходит.
— Ты не спрашивала у мадам Максим, почему?
Флер пожала плечами, изобразив пантомимой нечто вроде «смысла не имеет, все равно ничего не скажет» — новая подруга отлично понимала ее жесты. Как и наоборот — по изменению лица Гермионы она поняла, что и та не спрашивала МакГонагалл по той же точно причине.
— А на балу мы будем держаться общей кучкой, меняться партнерами, если надо будет что-то обсудить дополнительно, так что наконец сможем спокойно все решить насчет второго тура!
— Гермиона, ты просто умница, — воскликнула Флер, обнимая и чмокая ее в щечку. — Как же я счастлива, что решилась поехать!
Мисс Грейнджер смутилась, точнее, сделала вид. Она считала себя очень умной, конечно, но такое признание было очень, просто очень приятно… Теперь надо было как-то добраться до Седрика. В гостиной Когтеврана она бывала редко, а в кабинете профессора Флитвика Диггори почти не появлялся, по крайней мере, она с ним за год с небольшим ученичества у профессора чар столкнулась едва ли не пару раз.
* * *
— Чанг! Пс-ст!
Симпатичная китаянка из Когтеврана удивленно уставилась на Грейнджер: услышать от этой девицы хулиганский посвист она никак не ожидала. Но почему бы не отойти на пару слов?
О Грейнджер и на Когтевране уже ходили слухи, и многие удивлялись, почему та не оказалась среди них, тем более что профессор Флитвик, декан, весьма благоволил к ней и даже — подумать только! — назначил индивидуальные занятия, а потом и ученицей взял. Некоторые декана даже немного ревновали, чисто за его внимание, конечно.
— Грейнджер, — кивнула Чанг, когда Гермиона затащила ее в какую-то незаметную со стороны нишу.
— Привет, Чанг, прости, что так, но нужна твоя помощь. Ты же с Диггори на бал идешь?
— Откуда слухи?
— Да или нет? Если нет, то с кем он идет. Или поклянись магией, что никому и никогда не передашь информацию…
— Поклясться магией? А Непреложный тебе не дать? Что тебе надо от Седрика?
— Извини, я ошиблась, — Гермиона почти выскочила из ниши, как любопытство в Чанг все же победило, и она схватила ее за руку.
— Клянусь своей магией, что информация, переданная мне сейчас Гермионой Грейнджер, не пойдет дальше меня никакими способами. Сойдет?
— Сойдет, — вздохнула Гермиона. — Хотя Диггори можно сказать, он в целом в курсе.
— В курсе чего?
— Заговора чемпионов.
У Чжоу загорелись глаза. Больше она пока никуда не торопилась…
— Рассказывай!
— Сначала, что от тебя нужно: на балу притащить его поближе к нам всем и держаться вместе с чемпионами. Рядом. Иногда меняться парами. Чтобы они друг с другом могли обсудить подробности второго тура.
— А-а-а. Ясно. Сделаю. Но я хочу про заговор! — от волнения мисс Чанг начала пропускать слова, но и без них все было понятно.
— Все просто. Никто из них не хочет рисковать жизнью, потому что если ты труп, то ни слава, ни деньги тебя не волнуют. И они решили объединиться.
— Кажется, я поняла теперь, почему Дурмстранг почти все время водят строем… Да и шармбатонцы, — она усмехнулась. — Директора следят, точно! Я с вами.
— Отлично, — протянула ей руку Гермиона, и девушки обменялись не по-девичьи крепким рукопожатием.
«Встреча рук может сказать многое… Кто-то манерно протягивает пальчики, кто-то бросает вялую кисть, кто-то, наоборот, сжимает так, словно хочет размолоть все косточки… А есть просто честные ладошки, открытые к равным. Ой, что это я… Вот занесло-то», — подумала Гермиона и улыбнулась.
Ладошка Чанг явно говорила в ее пользу.
* * *
После утренней почты Хогвартс гудел: Рите Скитер бы определенно понравилось — ее статью едва не влет разобрали на цитаты.
«Для карьерного роста нужен не ум, а лояльность к власти», Персичек, мотай на ус! — радовались близнецы Уизли.
«Серьезное лицо и строгий вид: не человек, а чопорность сама. Как жаль, что это все не подтвердит гарантии наличия ума», — радовались за столом Когтеврана меткому портрету Крауча.
«Ну, насчет ума это немного перебор, конечно, но…»
«О, и по директорам прошлись…»
«А я всегда знал, что Бэгмен — тот еще жук…»
«Ну надо же, драконы, умные драконы. А я всегда думала, что не могут такие волшебные звери совсем ничего не понимать…»
«Да ладно, не так и много ума надо, достаточно просто зрения…»
— Мне одной кажется, что после этой статьи твоему брату светит неплохое повышение? — мурлыкнула Лаванда Браун, ласково беря Рона под локоток.
— Не одной, — подхватила его с другой стороны Патил, бросая хитрый взгляд на подругу.
— Э… вы чего? — слегка оторопел Уизли-младший.
— Не тушуйся, братец! — поддержали его близнецы. — Такие девушки и сразу две…
— В том-то и проблема… Ой.
— Можем ли мы тебе помочь? — почти в голос пропели однокурсницы.
— Кого мне пригласить на бал? — брякнул Рон и только потом понял, что сказал.
— Лаванду, конечно, — спокойно ответила Парвати. — Я уже приглашена. Но если бы ты успел раньше, я бы согласилась.
Рон прокашлялся. Все это было слишком для него неожиданно.
— Лаванда, пойдешь со мной?
Того, что Браун взвизгнет и повиснет у него на шее, он меньше всего ожидал… Но было все же приятно. Даже очень! И пусть француженки на него совсем не смотрят, Лаванда все же очень симпатичная девчонка!
* * *
Хогвартс кипел, бурлил страстями и эмоциями — далеко не у всех школьников составление пар проходило легко и гладко, а кто-то так и не решался сделать первый шаг… Обстановка была достаточно нервной, но все это делало атмосферу приближающегося праздника только ярче.
Бедняжка Флер, сбегая с занятий и от контроля мадам Максим, изо всех сил пыталась научить Поттера хотя бы вальсу. Не то чтобы он был совсем неуклюжим, но движения для него были слишком непривычными — чужими. Впрочем, она быстро научилась отдыхать, ставя к нему в пару Гермиону и командуя ими обоими, — как ни странно, это оказалось куда проще, чем танцевать самой и при этом еще что-то объяснять. Гарри даже научился немного вести…
Модные проспекты и журналы в конце концов почти перестали изымать даже Снейп и МакГонагалл. Они делились этим друг с другом в учительской, уповая на то, что чем быстрее все разберутся, тем быстрее закончится «это безумие». Снейп, правда, в качестве определения того, что происходит, шипел что-то невнятное, стараясь меньше артикулировать…
У него-то дел было по горло и без бала… Прежде всего по возвращению Барти Краучу человеческого облика. Причины было целых две: во-первых, Грюм поставил ультиматум, что если его не сменят, на всех оставшихся его уроках ученики будут бегать строем, отжиматься, приседать и подтягиваться, на что-то еще он скоро будет совершенно не способен. Мол, Дамблдор его все равно не уволит.
Во-вторых, надо было разбираться с тем, что пытается наворотить дорогой директор, а Грюм, хоть и сильно изменился за время, проведенное в сундуке, по-прежнему вызывал не самые лучшие чувства, хоть Северус умело это скрывал. В результате досталось, конечно, главным виновникам. А что, поделом.
* * *
Поттер и Грейнджер содрогнулись и почти перестали заниматься домашними заданиями, бросив все силы на антидот. И наконец нашли проблему — она оказалась в том, что новый состав как-то странно реагировал с оборотным, которое все время пил Крауч. А поскольку он варил его сам… Пытались спрашивать и самого енота, но после нескольких букв, выведенных взятым в зубы карандашом, добились жуткой истерики бедного животного. Хотя и остальным было несладко. Снейпу даже пришлось рассадить их всех по углам, выдав успокоительное.
А потом еноту попался «Ежедневный пророк» — с той самой статьей.
Снейп прибежал на почти волчий вой, едва услышав его через дверь личной лаборатории и увидел енота, бьющегося головой о стенку.
— Думаешь, это поможет? — спросил он, не ожидая уже никакого ответа.
Но енот ответил. Он посмотрел на него совершенно больными глазами и… зарыдал.
В дверь постучали.
Северус ругнулся, схватил Барти и едва успел сунуть в зубастенькую пасть специальную енотову бутылочку с успокоительным, как дверь распахнулась.
— О… — только и смогла произнести Минерва МакГонагалл, глядя, как желчный, язвительный и злой зельевар тетешкает на руках взрослого енота с сосочкой. — О… Э…
— Тебе тоже успокоительного, Минерва? — раздраженно спросил он.
— Пожалуй, не помешает, — железный декан Гриффиндора осторожно присела возле двери, придерживаясь рукой за косяк.
Северус единым взмахом вымелся куда-то за стеллажи…
К счастью, вернулся он уже без енота, с бокалом знакомого зелья. Она благодарно кивнула, выпила и вздохнула. Может, ей показалось? Это всеобщее безумие…
— Северус, я хотела попросить тебя…
— Отдать всю макулатуру, собранную сегодня на уроке? Да ради Мерлина, забирай. Вот только заметь, что твоя трансфигурация была следующей парой.
— Спасибо, — совершенно искренне произнесла Минерва. — Когда уже это все закончится?
— Тебе не кажется, что это риторический вопрос?
— Ну да. Немного осталось.
— Почему бы тебе не изменить немного программу на эти дни?
Снейп лихорадочно соображал, чем бы отвлечь коллегу от «его питомца» и чем загрузить профессорскую голову так, чтобы ей стало не до них.
— Что ты имеешь в виду?
— Пусть трансфигурируют цветы там, украшения, бутоньерки, — он покрутил рукой.
— Из чего?
— Какая разница?
— Если во время танца сверху вместо лепестков посыплются спички, вряд ли это кому-то понравится…
— Главное, что не вода и не навозные бомбы… и чтобы они не горели, конечно. Спички я имею в виду.
— А ты… уже изменил программу?
— Практически нет. У меня, к счастью, есть вполне программные пятновыводитель, средство от прыщей, которое с небольшим усовершенствованием становится неплохим косметическим кремом, да и вообще много что сейчас пользуется популярностью. Например, антисглазной лак, а за ослабленный аналог зелья красоты многие готовы выучить всю годовую программу. Грех не использовать такую, — Снейп усмехнулся краем рта, — оказию.
— И ты… позволишь им это? Дашь им зелье? — Минерва была потрясена. — Прости, но я должна рассказать директору!
— Да ради Мерлина.
— Он знает? — ахнула она, хватаясь за голову.
— Если учесть, что на продвинутых Зельях у меня варится ровно столько же антидотов, не вижу особой проблемы.
— Но Северус!..
— Думаю, это куда безопаснее, чем они закажут это все сами «Экспресс-доставкой». За то, что сварено в моей лаборатории, я, по крайней мере, могу поручиться, что это не яд.
— Какой же ты…
— Творческий и нестандартный? — спросил Снейп, и Минерва медленно осела назад, на быстро (и невербально) подставленный им стул.
— Знаешь, я бы попросила еще успокоительного… с собой. И… у тебя случайно нет, — она смутилась и покраснела, — умострильного?
В другое время Снейп бы не преминул пройтись по ее сомнениям в собственных умственных способностях, но теперь он только покачал головой.
— Могу сварить, но не раньше, чем послезавтра. Сама понимаешь…
— Да-да… Спасибо, Северус, я, пожалуй, пойду…
— Не забудь вот это, — кипа модных журналов, журнальчиков, проспектов, рекламок перекочевала к ней прямо в руки. — Иначе я спалю все к чертям, а это же вроде как собственность учеников твоего факультета.
Минерва, почти погребенная под этой «собственностью», стиснула зубы, но потом ее взгляд упал на камин. Она глубоко выдохнула и сгрузила в него все, что было в ее руках, кроме, разумеется, флакончика с зельем.
Снейп присвистнул про себя.
— О. Как неожиданно. Могу я в следующий раз действовать так же?
— Да! — рявкнула она. — Можешь даже ничего не говорить! Или нет, можешь сказать, что это я так просила!
«Кто же и чем так довел бедную женщину? Не мог же я один», — подумал Снейп, распрощавшись с коллегой. Но стоило ему пройти в лабораторию, где сидел Барти, как все остальное просто вылетело у него из головы.
Енот сидел, мерно раскачиваясь, такой сгорбленный и несчастный, что казалось, бедное животное вот-вот помрет. Тьфу.
— Утешителем енотов и по совместительству бывших Пожирателей с нежной психикой я еще не был, — шипел себе под нос Снейп, вылетая из подземелий на поиски хотя бы кого-то, но, к счастью, вспомнил про блокнот.
* * *
Через несколько минут команда по спасению енота от депрессии в лице мисс Грейнджер и мисс Делакур прибыла на исходную позицию.
Флер удалось успокоить Барти и даже «разговорить». По крайней мере, с ней он сразу пошел на контакт, так что Снейп загрузил девушек заданием составления полного рецепта оборотного «имени енота Крауча», как он теперь назвал это безобразие, и смог наконец заняться очередной пачкой эссе и тестов.
Через пару часов он почти удовлетворенно хмыкнул: морковка в виде драгоценного рецепта красоты перед мордами даже самых ослоподобных учеников и особенно учениц давала очень, очень неплохие результаты. Каждый год теперь раскручивать дорого директора на бал?
Снейп представил лицо Дамблдора, если он выступит с таким предложением, и довольно зажмурился.
* * *
— Профессор, он волнуется за папу, — сообщила наконец Флер: ей каким-то неземным чудом удалось заставить енота взять в лапы карандаш. Писал он, конечно, медленно и ужасно, по одной букве, причем лучше всего получалось отчего-то правой задней лапой. Гермиона Грейнджер даже пыталась понять, почему. Но пока безрезультатно.
Тщетные попытки возвращения Барти в его собственную форму привели один раз к почти катастрофическому удлинению его конечностей, да так, что он даже стоять толком не мог, пока не выпил антидот, вырастанию львиной гривы, почему-то, как у Грейнджер, кудрявой, и дважды — к облысению хвоста.
Однако енот с маниакальным упорством записного мазохиста продолжал поглощать одно экспериментальное зелье за другим — благо отменять новые изменения оказалось не в пример проще.
Стрясти полный рецепт они все-таки с него сумели, но результат получился снова не ахти. Разве что енот приобрел более умный вид и начал относительно неплохо писать передней лапой.
Умотанный школьниками Грюм начал появляться в лаборатории по два раза на дню и в конце концов провозгласил, что он готов уже достать что угодно…
Расчетливый Снейп блеснул глазами так, что Грюм, случайно поймав его взгляд, немного вздрогнул. Хорошо, что он Гарри в тот момент не видел, потому что когда Северус диктовал ему список, помешивая сразу в двух котлах, мальчишка его довольно старательно «расширил и углубил».
Так что когда Грюм прочитал сие творение, у него не то что глаз — протез чуть не задергался, и, конечно, старик понесся к Снейпу — выяснять отношения. Тот, пока читал список, несколько раз поменялся в лице, и спасла весь Хогвартс, а особенно Гарри Поттера только скромная аласторская фляжка и ее нескромное содержимое.
Несомненным плюсом в этой ситуации оказалось то, что мужчины наконец начали понимать друг друга… даже после приема антипохмельного. Особенно после него.
С самим Поттером решили провести воспитательную беседу с утра, так сказать, на свежую голову.
Грюм Снейпу теперь совершенно искренне сочувствовал: и насчет Поттера, и по поводу всех остальных… и всего остального. Северусу даже стало немного обидно и захотелось Грюма удивить. Но пока он отложил эту мысль до каникул — будет время, тогда и займется. Пришлось признать, что Поттер на него все-таки не очень хорошо влияет. Ну что за мальчишество, право?
* * *
После того, как Гарри помаялся под прицелом сердитых взглядов троих довольно строгих мужчин, попытался обосновать, а потом убрал все лишнее из списка (правда, пару добавленных по его инициативе компонентов Северус все же оставил), повинился, дал слово, что больше так нагло тихушничать не будет, повинился еще раз, специально для Грюма… Наконец Снейп наконец задал самый важный, по его мнению, вопрос:
— Гарри, что вы все-таки решили насчет второго тура?
— У нас еще полуторный тур вообще-то. Северус, ты вальс умеешь танцевать?
Грюм прокашлялся, скрывая смех, а Флитвик и скрывать не стал. Да, Поттер умеет удивлять.
— Еще чего не хватало! — разозлился Снейп, но тут же задумался. — А почему ты спрашиваешь, что, больше некому тебя научить?
— Нет… Просто тебя… э-э, вас кое-кто пригласить хотел…
— Кто еще? — Снейп аж подскочил. — Кому могла прийти такая в высшей степени нелепая идея?!
— Не могу сказать, — загадочно улыбнулся Гарри. — Я слово дал.
— Нас? — дошло наконец до Грюма, но Поттер уже выскользнул из кабинета.
«Я, конечно, находчивый малый, — думал Гарри, торопясь на занятия, — но с этим придется что-то делать. Внимание Снейпа я от себя отвлек, но ведь теперь придется подговорить кого-то, чтоб его действительно пригласили. И не только его».
И он начал перебирать в уме всех знакомых и не очень девочек, пока не понял, что девочки тут явно не помощники. Придется поговорить с… деканом? Вставшее перед внутренним взором лицо МакГонагалл с поджатыми губами не вдохновляло — Гарри даже поежился. Пока он вспоминал всех более-менее подходящих дам в педсоставе школы, едва не промахнулся кабинетом.
— Извините за опоздание, меня задержал профессор Грюм, — отрапортовал он, шаркнув ножкой.
— Садитесь, Поттер, — сухо кивнула ему профессор Синистра.
Гарри посмотрел на нее повнимательней… Вроде ничего. Кстати, профессор Бабблинг вроде тоже… О, есть еще мадам Пинс! И вместо карты звездного неба у него постепенно вырисовывалась карта… «прекрасных дам», в центре же листка стояло имя дорогого брата. А также Флитвика и Грюма. А нечего ему нотации читать!
Гарри наконец закончил мечтать, взглянул на листок критически и начал судорожно переделывать задание на новом. Вот только этот не успел сложить, когда профессор астрономии одним движением палочки собрала работы…
* * *
Поздним вечером того же дня Сириус Блэк получил письмо от сестры. Все бы ничего, но к нему Нарцисса приложила тот самый выпуск «Ежедневного пророка», и Блэк узнал, во что влип его крестник. Окрестности аккуратнейшего, подстриженного словно по линеечке парка, огласил отчаянный собачий вой, и наутро в одной из люксовых палат при обходе недосчитались одного пациента. Впрочем, вроде уже почти здорового.
Через час от финансиста поступил отчет, что счет господина Малефлуа окончательно оплачен. Главный врач пожал плечами и отправил срочную весточку в далекую Англию: заботливая сестра должна знать, что к чему. Письмо доверили не сове, а домовику.
Рита Скитер и Гермиона Грейнджер сидели в дальнем крыле замка в старом классе, который уже привыкли использовать для встреч: погода давно не располагала к длительным прогулкам без теплой одежды. А стоило Гермионе выйти в гостиную в теплой мантии и сапожках, как Гарри тут же подхватывался и спрашивал, куда ее нужно проводить.
Так что уединиться для «чисто женского» разговора для нее представляло определенную проблему. Пока она не нашла этот самый класс, конечно.
Женский разговор на сей раз был весьма непрост. Они решали, как бы Гермионе поаккуратней оскандалиться, чтобы отвадить женихов. Ну или хотя бы их большую часть. И при этом не потерять лицо, что осложняло поиск решения многократно.
— Мисс Грейнджер очень амбициозная девочка, которая крутит мальчиками, как хочет… пойдет? Гарри подстрахует, я думаю. Главное, не бросает тени на твой ум, даже наоборот.
— А может, не надо? Я как-то совсем не представляю себя этой…
— Сердцеедкой? А надо бы, дорогая, надо.
Мисс Грейнджер душераздирающе вздохнула, но особого эффекта на прожженную журналистку это не произвело.
— Хорошо, давай что-нибудь другое — предлагай же, ну!
Как назло, голова у Гермионы в этом направлении работать совершенно не хотела. Да и не умела. В чем она честно Рите и призналась. А заодно и в том, что не представляет, что такое флирт и совершенно не умеет целоваться.
— Ну не могу же я писать читателям об этом твоем недостатке! Хотя фантазию все-таки надо развивать, дорогуша. Надо… Пожалуй, я тебе помогу. Есть много разных видов поцелуев, но начнем мы, пожалуй, с «мотылька»…
Гермиона во все глаза смотрела на вдохновленную мисс Скитер, которая явно знала предмет, а внутри нее боролись странные чувства: зависть к этой опытной женщине, интерес и любопытство, обида, что это не с ней… ох. Она прикусила краешек губы.
— Что ты так на меня смотришь, дорогая? Я постараюсь описать, а твое дело — представить. Справишься?
Гермиона сглотнула и кивнула.
— Представь легкое, невесомое прикосновение его губ к твоим или просто то, как вы делите на двоих одно дыхание, даже не касаясь друг друга: бережно, нежно, осторожно. Что ты чувствуешь, о чем думаешь? А, не надо, я вижу… Нет, на сегодня с тебя достаточно. Хорошо, в следующий раз… Значит, на роковую магглокровку ты согласна, вот и молодец. Кстати, что у тебя с нарядом? А с украшениями? Как?! Чтоб после занятий была возле выхода из антиаппарационной зоны!
* * *
Примерно в это же время в медицинском крыле Хогвартса собралось дамское общество, которое можно было бы назвать «малым женским педсоветом». Дамы были слишком разными, чтобы тесно общаться всем вместе, но сегодня вечером компанию в лице профессоров Синистры, Бабблинг, Вектор, а также мадам Помфри и мадам Пинс сплотил один незатейливый листочек со знакомым почти всем им почерком юного героя магической Британии.
Ну и еще, конечно, чай с добавкой, весьма вкусной и довольно крепкой, за авторством милейшей Помоны Спраут, которая от участия в собрании все же отказалась, мотивируя это семейным положением. Мол, что с бабушки взять.
Милые дамы насчет того, что с бабушки взять нечего, как раз очень даже сомневались, особенно Бабблинг, знакомая с коллегой накоротке. И были правы: настоечка была непростой… Они разрумянились и расслабились, даже не допив по первой чашке, а в кабинете колдомедика создалась теплая, дружественная обстановка и милых дам буквально накрыло атмосферой полного доверия.
Однако дамы были ведьмами опытными и за шутками с порцией обычного чая переждали, пока волна схлынет, и только потом принялись за дело. Но помощь оценили. Позитивно.
— Значит, Флитвик, Снейп и Грюм. Трое. Маловато будет, — деловито побарабанила пальчиками по столу мадам Вектор.
— Фактически один Снейп нормальный, но я его боюсь! — добавила Аврора Синистра.
— Нас пятеро… Кстати, Трелони брать будем, или ей после второй бутылки хереса все равно?
— Совсем девочка спивается… Может, возьмем?
— Думаешь, лучше будет? — Септима всегда отличалась некоторым скептицизмом.
— Предлагаю тянуть жребий…
— То есть пишем три имени и две — пустышки?
— Давайте три и три, я за Сивиллу возьму.
— Хочешь два шанса сразу? Обойдешься.
— Ну и ладно.
— Есть другие предложения?
— А давайте попробуем.
Шуршание кусочков пергамента, скрип перьев, звяканье стекла о края чашек тончайшего фарфора…
— Подлей еще…
— И мне…
— Ну все, кто первый тянет?
— Я!
— Нет, я!
— Что, еще один жребий? Перестаньте, что вы прямо как маленькие!
— О… — разочарованно протянула Аврора, вздохнула и повертела перед остальными бумажкой с именем. — У меня Флитвик. И что я буду с ним делать, на ручки и — вальсировать?
— Не огорчайся, мне вообще никого не досталось, — показала ей пустую бумажку Батшеда.
И они внимательно уставились на руку, тянущую следующий жребий.
— У меня Грюм, — нахмурилась Поппи.
— О, в самый раз, дорогая… Ты же колдомедик, он — раненый герой…
— Предлагаешь сразу на койку и лечить?
— Ой, ха-ха!
— Ха-ха-ха!
— Авроре больше не наливать. Самая молодая, а пошлячка, — фыркнула Поппи Помфри, но весьма, весьма благодушно.
— Кто-нибудь мне скажет, как танцевать с Флитвиком?
— А если взять зельице?
— Увеличения? М-м-м… Это надо к Снейпу идти. Я пас. Вчера МакКошку видела, какой она от него выходила. Как хотите, а я не пойду.
— Он на нее орал?
— Ничуточки…
— Да тяните уже кто-нибудь!
— Ирма, кто у тебя? Пустая?!
— Септима, значит, тебе повезло…
— Ага, повезло. Этот Снейп даже именем, написанным на бумажке, спрятался, чтобы никто не вытащил!
— Зато руки-ноги на месте. И рост…
— А ты его еще пригласи!..
— М-м-м… на танец — обязательно. А вообще… давай поменяемся? Филиус же такой душка!
— Нет, я не согласна! Как вы это себе представляете, я буду вальсировать с ним на ручках, что ли? Пусть его Трюк танцует, ей все равно.
— О, Мордред… Роланду не позвали. Она ж не простит!
— А кто ей расскажет? А? Ты? Буду зна-а-ать…
— Нет уж, не надо, я как-нибудь…
— Давай Флитвика мне!
— Я передумала!
— А вообще, почему все тебе одной? Подумаешь, по жребию он ей достался. Да ты даже не тянула!
— Все — это Снейп, ты хочешь сказать?! Может, еще скажешь, что мечта, а не кавалер?
— На! Забери себе мою пустую, если не нравится!
— Вот еще…
— Ах ты! Достался кто получше, так ей еще и посочувствовать?!
Накал страстей постепенно рос, пока ведьмы вдрызг не разругались и каждая не решила, что судьба ее бала — в ее руках и плевать на жребий. Заклинания и проклятия каждая из них знала весьма серьезные, и пользоваться ими все прекрасно умели. Поэтому по окончании "дебатов" они быстро оценили мудрость Поппи, собравшей всех у себя — лекарственные зелья были рядом. Их действие еще немного подняло рейтинг зельевара, и никто почему-то не задумался, чем собственно его профессиональные навыки могут помочь на балу.
Все это не замедлило с утра сказаться на Северусе Снейпе, которому с завтрака пришлось делать фирменный вылет с низкого старта и виртуозно огибать препятствия, понятно, в виде кого…
Пробраться в собственный кабинет тоже оказалось непростой задачей — возле его апартаментов маячила мисс Синистра с весьма красноречивым выражением лица. А в собственной комнате он имел короткую, но весьма содержательную беседу с одной ведьмой, которая теперь сидела на лацкане его мантии в виде симпатичной брошки: зеленого жучка, «совсем как живого».
* * *
Безумный день продолжался и грозил вылиться в нечто фееричное. Снейп смог слегка вздохнуть, когда Рита наконец посочувствовала ему, смилостивилась и благословила на «что угодно» при условии, что на бал он пойдет «с брошкой», и наконец осталась в его комнатах — на новой (ею же купленной к балу) мантии.
Увы, стоило ему выйти, как к нему с двух сторон бросились мадам Трюк и профессор Вектор с мадам Пинс, сумевшей на удивление легко оттереть преподавателя полетов в сторону. Записной шпион, однако, оказался ловчее и сумел проскользнуть, бросив дамам, что ему срочно нужно посоветоваться с директором…
Запыхавшийся Снейп притворил за собой дверь кабинета директора и увидел там два изумленных лица — самого Альбуса и его верной сподвижницы.
«Так, эта пара, кажется, уже сложилась», — подумал он и тут же услышал:
— Ты еще можешь пригласить Минерву, Северус… Нет, ты слишком громко думаешь, мальчик мой. Увы, сам я не могу идти с ней: как директор обязан составить пару коллеге, мадам Максим.
Представлять эту фееричную пару Снейпу было некогда — на лестнице уже слышался торопливый перестук каблучков.
— Минерва, окажи мне честь…
— Соглашайся, Минерва, спасай коллегу, — усмехнулся в бороду Дамблдор.
— Ну ла-адно… — почти мяукнула та. — Но, Северус, ты уверен?
— Да! — с необыкновенным жаром воскликнул тот, искренне надеясь, что уж она-то, как его бывшая учительница, точно не будет иметь на него никаких видов.
«И чтоб не приставала», — выплыло откуда-то из глубин памяти, и раздался заливистый хохот Долохова.
Но и на балу ему, конечно, покоя не было — Минерва спасала его сколько могла, пока не возмутилась, что ее уже давно пора бы усадить, покормить и напоить. Чем Снейп и занялся, почти поминутно перехватываемый всеми остальными коллегами. К Каркарову они первое время подходить почему-то опасались.
Он покосился на Флитвика. Тот подмигнул, и вскоре на его месте стоял весьма видный мужчина, очень похожий на молодого родственника Филиуса, не особо высокий, конечно, но уж никак не по пояс присутствующим дамам. Ближайшая к ним мисс Синистра моментально сменила вектор движения. Однако Филиус не мог «обезвредить» всех…
Поэтому Снейпу было совершенно не до Поттера и его компании и оставалось только надеяться, что те не учудят ничего из ряда вон. К счастью, мечта сбылась.
Чемпионы, объединившиеся под грозными взглядами своих директоров и деканов, танцевали и общались как ни в чем не бывало, и немногие, глядя на их беззаботный вид, понимали, что он как-то слегка чересчур беззаботный.
На самом деле в команде шли уже денежные расчеты. Крам прикинул максимальный размер популяции русалок исходя из опыта товарищей, пары добытых ими книг и объема воды в озере. Гермиона на салфетке тут же подсчитала, сколько понадобится мяса, Седрик прикинул, где его взять, и припомнил, почем они обычно покупали.
Гарри, получивший от тети Петуньи обстоятельное письмо с отчетом о посещении ювелирных магазинов, салонов и лавок бижутерии (с фотографиями), оказался в центре внимания всех. Особенно фотографии. Больше всего внимания, как ни странно, привлекла именно бижутерия…
Решили заказать пару комплектов и отдать Краму для испытаний. Чжоу Чанг была в восхищении и тоже предложила свои услуги, например, по зачаровыванию маггловских стекляшек. Ей это было любопытно как отличнице по чарам, да и задел на будущее, которое она связывала с артефакторикой, мог получиться очень даже интересным.
Так что у них бал проходил весьма, весьма по-деловому.
Золотая бронзовка хотела было полетать по залу, но внимание, оказываемое дамами ее — как бы это назвать? — основному аэродрому, было столь навязчивым, что Рита предпочла не отвлекаться. Хотя внимание педколлектива относительно поровну разделилось в конечном итоге между ним и Каркаровым, их двоих все же было явно недостаточно. Тем более когда явились и мадам Трюк, и Трелони.
Настоящий Грюм не без удовольствия общался со своей дамой, в том числе на ее профессиональные темы — Поппи была в ударе, а после принесенной настоечки — да, той самой — у нее разговорились бы и рыцарские латы.
Молодые люди из числа старшекурсников наконец сообразили, что им через полгода сдавать кое-кому экзамены, и Северус Снейп был спасен: польщенные вниманием симпатичных юношей, от него уплывали, к огромному его облегчению, одна дама за другой. Даже Минерву попытался пригласить кто-то из барсуков, правда, она поклялась, что не в силах больше двигаться, и Снейп обрел долгожданную свободу.
Только когда в его сторону направилась Гермиона Грейнджер, увернуться не успел. Или не захотел: ему было о чем расспросить ее, а ей — что рассказать. Так что к концу бала все оказались довольными…
Снейп — тем, что был проинформирован о решениях команды чемпионов и Поттера в частности, но более всего тем, что все закончилось. Гермиона — собственной смелостью: она таки потанцевала с профессором! Гарри — тем, что его подруга просто сияет от счастья и первой вложила ладонь в его руку, а танец потом получился сам по себе… Зря их, что ли, Флер натаскивала?
Сама Флер танцевала, сколько хотела и с кем хотела, а от самых нежелательных кавалеров ее дружно прикрывали Гарри, Виктор и даже Седрик, да еще удалось найти общий язык и с его девушкой, почти такой же умной, как Гермиона, вот уже действительно чудесно!
После «молодежной» части бала парни-чемпионы дружно проводили каждую из своих дам и дружески же расстались. Каркаров, конечно, пытался отвлечь Крама, но тот только плечами пожимал. Не мог же директор ходить за парнем по пятам!
В тот чудесный вечер в Хогвартсе грустило только одно существо — сидящий в покоях зельевара енот. Но что он мог поделать? Только вспоминать как можно точнее фамильный рецепт оборотного и думать, думать, думать…
* * *
— Как он? — первым делом спросила мисс Делакур, явившись заниматься своим проектом в лабораторию сразу после сокращенного последнего дня занятий.
— Хандрит, — коротко ответил Снейп и жестом показал ей на новое место енота — на окне. Тот повернулся на знакомый голос и грустными глазами смотрел, как девушка идет к нему…
— Барти, постарайся уже, а? — попросила она.
— Может быть, мисс, увезете его как фамильяра к себе? На континенте ему было бы лучше всего.
Флер радостно закивала, а енот, наоборот, замотал отрицательно.
— Ах да, — вспомнил Снейп. — Ты же поклялся. Ну вот что делать-то прикажешь теперь, а? Вместо тебя идти воскрешать Лорда я не имею ни возможности, ни, сам понимаешь, желания. А енотом ты вряд ли что-то сделаешь. Кстати, как ты его искать-то собирался?
Енот что-то сердито застрекотал.
— Он просит что-то, чтобы написать! — перевела Флер.
Как она ухитрялась понимать енотовы звуки, никто из них так и не понял, но и не до этого было. Есть переводчик с енотовского на человеческий, и слава Мерлину.
Снейп же впервые был доволен расположением своего факультета, классов и лабораторий: низкие потолки подземелий терпеть не могла директор Шармбатона, так что за Флер или в компанию к ней она посылала своих учениц и учеников, которых радостно «нейтрализовывали» старшекурсники Слизерина. Пожалуй, после этого года не так и мало будет международных брачных соглашений…
Флер ее однокурсницы стали ценить еще больше — она и не думала их выдавать, а они, взглянув один раз, как она увлечена работой, с удовольствием шли общаться в гостиную, особенно когда там не было строгого декана. Там было гораздо теплее, а уж про веселье и интерес можно и не говорить. Со своей стороны, мисс Делакур тоже весьма ценила их, скажем так, ненавязчивость. Еще не хватало, чтобы ее застукали с енотом и чтобы о нем слухи поползли.
Зверь схватил лапками карандаш, потер, словно тот казался ему грязным, и начал что-то выводить на старом черновике, высунув от старания язычок. Флер склонилась над ним. Енот постепенно начал прикрывать глаза, пока не прибалдел окончательно.
Снейп вздохнул и покашлял.
Флер с сияющими глазами схватила листок и сунула ему в руки.
— Смотрите! Он думает, что влияние может оказывать сама лаборатория и расположение дома.
— Хм... — Снейп задумался. — По крайней мере, это что-то новенькое. Я думал о подобном, но как это поможет решить нашу проблему, не вижу. Я, что ли, отправлюсь к Краучам варить это их оборотное? Да меня даже на порог не пустят… Грюм, как аврор, с обыском нагрянет — к Краучу-старшему, да? Его по службе сразу же к ответу призовут, и видели мы его.
Он сердито сверкнул глазами на енота и повернулся к мисс Делакур.
— Мисс, вы свой проект заканчивать собираетесь, или он вам уже без надобности? Вам же завтра уезжать, если мне память не изменяет.
И Флер бегом умчалась в лабораторию для ассистентов, а ее место в кресле кабинета декана Слизерина почти сразу занял профессор ЗОТИ. Енот, ткнувшись в закрытую Снейпом дверь, сердито фыркнул и удрал на свой подоконник.
— Да, задачка…
— Приветствую, Аластор. Как ваше после бала?
— А хорошо, Северус. На удивление хорошо. Давно не чувствовал себя так легко, словно десяток лет скинул. Ваша колдомедик та еще мастерица… Зелье для нее ты варил?
— Наша мадам Стебль мастерица. Хотя они обе достаточно неплохи в зельеварении. Что ж, рад за тебя. Как там с нашим списком? Твои ребята все добыли?
— Нет, вот это, — Грюм протянул Снейпу небольшой листочек, — идет из Австралии, так что придется подождать. Напрямую довольно рискованно, а обходные пути — это штука такая… Если быстро и надежно, то дорого, а если не дорого, то либо не надежно, либо… короче, еще недели две минимум.
— А максимум?
— Полтора месяца.
— Понял. Хорошо. Время у нас пока есть. До конца турнира, думаю, разберемся.
* * *
Дурсли в этот раз безрезультатно ждали племянника на каникулы. Хоть Гарри и писал, что вряд ли сможет приехать, надежды они не теряли. Да и Дадли всем уши проныл о том, как соскучился.
Зато почти в канун Рождества им на голову, точнее, в закрытый на время ремонта камин свалился совсем другой, можно сказать, родственничек. Хотя и весьма, весьма дальний. Через Гарри.
— Сириус Блэк! — воскликнула Петунья, и потрепанный маг, по-собачьи отряхиваясь, с ухмылкой приветствовал хозяев.
— И что ты тут забыл?
— И это встреча горячо любимого родственника?
Вернон сделал большие глаза, но промолчал. Зато Петунья никогда за словом в карман не лезла:
— Блэк, ты что, сбежал, не долечившись?
— А это так заметно?
— Еще как! — отрезала Петунья. — У нас камин вообще на профилактике, вон, дымоход ремонтировать надо. Как ты вообще в него попал, башкой пробил непутевой, что ли? Нет, я свяжусь с твоей кузиной, пусть она разбирается. С какой стати ты сюда-то явился?
— Так Гарри…
— Гарри написал, что не приедет!
— Да? А мне он ничего не писал…
— Как долго ты… путешествуешь? — прищурилась Петунья. — Ты дал шанс догнать себя хотя бы одной сове?
Сириус расхохотался привычно: лающе, но по-человечески заразительно.
— Петунья Дурсль шутит! И даже совсем не по-маггловски, это о чем-то говорит.
— О тесном общении с вашим миром, хотя он иногда слишком напрягает, — пояснил ее супруг. — И, вообще-то, мы тоже беспокоимся о Гарри, особенно с этим турниром.
— Вернон, я ненадолго. По правде, так только о Гарри и хотел узнать. Попробую пробраться в школу…
— На, читай, — протянула последнее письмо от племянника Петунья.
Вернон присел за стол и начал быстро что-то писать. А потом распахнул окно, несмотря на идущий снег, и пронзительно свистнул в два пальца. Сириус, уже прочитавший письмо, аж рот приоткрыл, глядя, как почтенный бизнесмен ловко снаряжает маленького, но крепкого молодого домового сыча почтовым посланием.
— Это… что?
— Чаю?
— А… благодарю. Но как?
Вернон развел руками:
— Если ты имел в виду совиную почту, то и сам все видел. Если подойти правильно, дрессировке поддаются все. И совы, и…
— Некоторые волшебники, — немного поежился Сириус. — Я прошу прощения за беспокойство…
— Да уж сиди, пей чай. Никто здесь тебе зла не желает, уж пора бы понять, — проворчала Петунья.
Сириус успокоился — пес, живущий внутри, говорил о том, что Дурсли совершенно правы. А еще он очень хотел пообщаться с Дадли, чем и занялся после того, как мальчик вернулся с прогулки и все они отдали должное новому кексу хозяйки дома.
А еще через пару часов за ним пришла кузина с супругом, так что Рождество более-менее удалось у всех. Сириус даже таскал в манор Малфоев Дадли, который пришел в полный восторг от дома и особенно от конюшен, но не с гиппогрифами, а с обыкновенными, хоть и очень породистыми лошадьми.
Сам хозяин дома, конечно, знать ничего не знал, но, когда увидел на своей территории мальчишку-маггла рядом с деверем верхом на его лучших лошадях, взял с обоих слово, что об этом не узнает ни одна живая душа.
Дадли поклялся с совершенно честным лицом и скрещенными за спиной пальцами обеих рук. Как это он с кузеном и не поделится? Вот уж дудки… Тот, небось, ни разу на лошади не сидел!
* * *
Когда занятия закончились и большинство школьников все-таки разъехались, Аластор Грюм наконец пришел в себя и нашел выход из, казалось бы, безвыходной (точнее было бы «безвходной», но слова такого нет) ситуации по проникновению в лабораторию Краучей. В собственном сундуке.
Этим выходом стала расческа Барти Крауча, на которой было ровно три его волоска — настоящих. Они проверяли — больше никому они принадлежать не могли.
Второй вариант выхода предложил Гарри — напоить оборотным енота. Мол, Сириус менял породу и масть, почему бы Краучу не попробовать поменять и вид?
Попробовали.
Удалось.
Барти тут же начал рваться на встречу с мисс Делакур, но каково же было его разочарование, когда ему ответили, что девушка проводит праздники с семьей, как, собственно, и полагается приличной девушке…
Так что Снейп под мантией уже через день после Рождества отправился вместе с флаконом оборотного для енота и самим ено… Барти, конечно же, к нему домой.
Молодой Крауч первым делом занялся отцом, благо зелий заготовил заранее, а Снейп осматривался в лаборатории.
Там они провели трое суток, навещаемые только домовиками, но к их окончанию Барти Крауч наконец, можно сказать, обрел самого себя. Пришлось Снейпу варить ему еще успокоительного — оборотное снова в Грюма Краучу-младшему пить было почему-то страшно…
* * *
— Северус, мальчик мой, спасибо, что зашел!
Снейп вздрогнул. Директор еще никогда не проявлял такой радости по поводу его появления. Конечно, дело в том, что он хочет узнать, разгадал ли Поттер загадку… Хорошо, чемпионы решили ни для кого не делать секрета из своего открытия.
Он рассказал вкратце о том, как Седрик подсказал Гарри искупаться с яйцом и дал пароль от ванной старост. Про «заговор чемпионов», конечно же, умолчал, но и так хорошо получилось. А вот потом ему пришлось созерцать очень, очень странную вещь: директор в раскаянии чуть не рвал себе бороду.
— Я, наверное, сошел с ума, Северус, ведь я должен был обезопасить мальчика, а я… Это так опасно! Озеро в феврале… Как ему помочь? У меня есть амулет с согревающими чарами, но в воде… он может не сработать или, что скорее всего, его не хватит надолго. Северус, что делать?
Менее всего ожидавший такого Снейп устало вздохнул:
— Озеро подогрейте… До второго тура еще месяц, директор, что-нибудь придумаем.
— Держи меня в курсе, Северус!
— Угу. Обязательно…
Альбус Дамблдор насторожился. Ему показалось, или в последней фразе Снейпа проскользнули какие-то издевательские нотки?
— За что ты так не любишь мальчика? Ему и так тяжело!
Снейп в ответ скривился так, что Альбус моментально успокоился. И даже не стал, как раньше, «воспитывать» его и просить, чтобы тот проявил чуть больше снисходительности к Гарри Поттеру…
Статьи Риты Скитер по поводу морального облика и прочих талантов мисс Грейнджер после скандала с Гарри Поттером и драконов впечатление произвели, но достаточно слабое. Хотя она и сама для этого старалась. Гермиона получила несколько вопиллеров, испепеленных еще на подлете Гарри, Флер и один — случайно — Виктором Крамом, после чего пару дней достаточно осторожно вскрывала всю почту, а конверты с незнакомыми подписями или вообще без оных просто отправлялись кратчайшим путем в камин. Вот только первый день после выхода «Пророка» был… забавным.
— Гре-ейнджер, — протянула Браун, наматывая локон на пальчик. — Ты, оказывается, хладнокровная кокетка, а мы и не знали. Ну рассказывай.
— Ты разве читать не умеешь? — приподняв бровь, спросила соседку Гермиона. — Чего тебе еще?
— Как пойти на бал с Крамом?
— А у нас планируется еще один бал?
— Да вроде нет.
— И на фига тебе тогда? — Гермиона поймала себя на том, что начала перенимать лексику лучшего друга и прикусила язычок. Но что сказано, то сказано.
— Ты стала грубее, — заметила Патил. — Интересно, почему? Марьяжные планы не поддались твоему умному, но твердому лбу?
— Гермиона, расскажи, как тебя пригласил Виктор!
— И как ты влезла в подружки к этой французской фифе? Это же она тебя так танцевать научила, я угадала?
Мисс Грейнджер вздохнула. С этими… ей еще несколько лет жить, так что придется что-то говорить. Она устроилась на диване поудобнее и кивнула двум подружкам, которые озадаченно подсели к ней.
— С мисс Делакур вполне могу вас познакомить, ее уроки пластики в самом деле нечто — только при условии, что вы обе будете слушаться во всем и не распускать язык. Она вообще нормальная, и ваших парней…
— У нас нет парней!
— Да ладно. Браун на Рона все время косится, стоит тому появиться на горизонте, а тебе, Патил, нравится…
— Не говори!
— Ну ладно, как хочешь, — Гермиона пожала плечами. — Ей вообще нравятся, ну… взрослые мужчины.
— Это такие, как Снейп и Каркаров, что ли? — ужаснулись подружки.
— Как Грюм, — дорвала им шаблон Гермиона, судя по выражению нежных девичьих лиц, окончательно.
— Так она из-за этого все время на ЗОТИ с нами таскается?
— А вы думали?
— Не-е-ет! Он же… Это же кошмар! Она такая… а он… А-а-а, Грейнджер, скажи, что ты это все сочинила! — Браун схватилась за голову и ее кудряшки вскоре являли прическу, по сравнению с которой лохматость Гермионы-первокурсницы показалась бы легкой небрежностью.
— Любовь зла, полюбишь и козла. Старинная французская пословица, — авторитетно произнесла Гермиона.
— Никто не поверит!
— Думаете, почему я вам об этом так легко рассказала?
— А Крам?
— Берешь сумку, идешь в библиотеку…
— Грейнджер, ты издеваешься?
— Ничуточки, — Гермиона захихикала. — С Крамом только в библиотеке все время и пересекались. Их же по всему Хогвартсу почти все время строем водили…
— Может, с ним познакомишь тоже?
— Автограф будешь просить?
— А… он не любит?
— Да нет, подпишет, ему все равно.
— А что ему нравится?
— Откуда я знаю? — опешила Гермиона. — Я что ему, мама или подруга?
— Э… о чем вы тогда весь вечер на балу разговаривали?
— О Турнире, конечно. Только это я не могу рассказать, с меня обет взяли.
— Ладно, когда к твоей француженке пойдем?
— Сегодня договорюсь.
— А сейчас ты куда?
— В библиотеку!
— Мы с тобой!
— Оказывается, это такое интересное место…
Место действительно оказалось очень даже интересным — они застали там всех чемпионов и их «группу поддержки», Лаванда наконец сумела взять автограф и даже о чем-то шепотом переговорить с Крамом.
Когда через пару дней она прошла с ним под ручку в сторону озера, а потом обратно, а Виктор проводил ее почти до входа в факультетскую башню, по школе поползли шепотки…
* * *
Чемпионы, обговорив все детали будущей операции «спасение утопающих» на балу, тут же принялись за дело. Кстати, подключили и Дурслей: Гарри совсем не так давно осознал, что деньги у него есть, но тратить их «вот просто так» был совершенно не расположен. Снейп эту его черту ненавязчиво поддерживал, так что растратчиком фамильного состояния Гарри вырасти не мог.
А потому Петунья Дурсль не без помощи Марджори закупила немало интересных образчиков маггловской бижутерии, руководствуясь принципом «чем ярче, тем лучше». К концу января посылочка была собрана и, когда она пришла в школу, команда чемпионов и сочувствующих собрались в самой дальней галерее, выставив на всякий случай чары предупреждения и чары отвода глаз.
Гордый Гарри раскрыл пластиковую шкатулку размером с половину своей школьной сумки. Вокруг ахнули.
— Вот это — просто крашеное стекло? — не могла поверить Флер.
— А у вас разве нет такого? — в свою очередь поражалась Гермиона.
— Но ведь… ведь это красиво!
— Сверкает еще сильней, чем настоящие камни!
— Это потому что стекло такое…
Небольшая шкатулка с настоящими драгоценностями, закупленными в обычных ювелирных, правда, маггловских, такого впечатления не произвела.
— Какое колье…
— Ой, стрекозка!
— Затейники эти магглы, — резюмировал Крам, вертя в руках широкий браслет с тонким узором и каким-то «камушками».
— Надо попробовать, как на них будут держаться заклинания.
— А что будем накладывать?
— Ну… защиту от воды?
— Тогда еще сильней блестеть будет…
— Это же хорошо?
— А когда перестанет?
— Руной можно закрепить. Тут и процарапать легко.
— Попросят — еще наложим. Жалко, что ли? Тренироваться всегда полезно.
— Что же ты не хочешь в качестве тренировки с такой защитой лично в озере понырять?
— В феврале?
— А как же тренировка согревающих чар?
— Одновременно? Это не каждый взрослый потянет! Если только амулет раздобыть…
— У кого-то есть?
— Хм.
— А, простите. Забылся, — улыбнулся Гарри. — Это частная информация. Ладно, что у нас с мясом?
— Я изучила вопрос, они действительно очень к нему неравнодушны. Но непонятно, какое они больше любят, сырое или приготовленное.
— Гермиона, я думаю, им приготовленное вряд ли кто давал…
— А если пикник?
— Точно. Устроим пикник!
— Для русалок?
— Не-ет! Для нас! Вот тут у озера гряда камней, за ней совсем нет ветра…
— И полянка есть подходящая.
Семь голов склонились над листком, на котором Гарри начал рисовать схему и план…
* * *
Альбус Дамблдор, решившийся наконец внести свою лепту в победу Гарри Поттера, выудил-таки из Снейпа, что мальчик разгадал загадку и предпочитает договориться. А потому трудится, не покладая рук и даже немного недосыпая.
Директор составлял волшебный словарь, с помощью которого можно было переводить с человеческого языка на русалочий. Мальчику это должно пригодиться. Северус оставит книгу где-нибудь… в правильном месте, а Гарри, конечно же, найдет.
Выводя красивое факсимиле на первом листе, он уже представлял, как Гарри Поттер придет его благодарить… вот только немного не рассчитал. Самую малость. Потому что книгу нашла Гермиона Грейнджер. Потыкав пальцем в странные закорючки, услышала знакомое скрежетание и принесла на очередное «заседание».
— То есть, мы можем тыкать пальцами в эти слова, а книжка будет их вместо нас говорить по-русалочьи? Потрясно! — заявил Гарри при полной поддержке остальных.
— А обратно как? — спросила Чанг.
— В смысле, обратно?
— Они что-то в ответ прочирикают, и как мы это поймем?
— Недоработочка…
— Это все не выучить, точно. Осталось три дня!
— Может, только самое-самое?
— Здравствуйте и до свиданья? И чем это поможет?
— Погодите… кажется, я читала, что домовики умеют запоминать все, что прикажут хозяева…
— Да?!
— Гермиона, ты не против использования рабского труда на благо нашего здоровья?
— На благо вашего здоровья я и сама потружусь, — ответила она. — Добби!
Когда первый и единственный свободный домовик был озадачен помощью Гарри Поттеру, сэру, и с занимательной литературой в охапку удалился учить, Флер всплеснула руками:
— Мы же не можем ничем пользоваться, кроме того, что сделаем сами!
Все задумались. А потом Гарри выдал:
— Черный ящик!
— Что?
— Просто делаем черный ящик, Добби туда по команде аппарирует, и будет это что-то вроде как «артефакт-переводчик».
— Простой ящик?!
— А кто-то успеет сделать не простой?
— Но почему черный?
— Не знаю. Красиво.
— Да?!
— Ну давай белый, если хочешь…
— Давайте каждый свой цвет. Гарри, наш красный, гриффиндорский, Седрику — желтый, Флер… тебе какой нравится?
— Сиреневый.
— Виктор?
— Черный меня вполне устроит.
— А еще две стороны, это же куб получается?
— Да пусть будут какими угодно!
— Интересно, что у нас сопрут…
— Я вообще все ценное оставила дома, — довольно улыбнулась Флер.
— А если это будет не "что", а "кого"? Особенно для тех, у кого нечего забрать?
— О… нет, — побледнела Флер. — Людей? Это никак нельзя! В озеро, в это время года! Моя семья приедет на второй тур, но не могут же они…
— По-моему еще когда драконы были, стало ясно, что эти организаторы могут что угодно.
— Давайте все же ориентироваться на лучшее…
— А рассчитывать на самое пакостное.
— Точно!
* * *
Когда наконец в промозглый и ветреный февральский день все жаждущие зрелищ высыпали на улицу и отправились к озеру, возле которого обнаружились странного вида трибуны, чемпионы были чрезвычайно злы. Они уже поняли, что, точнее, кого у них забрали.
Гарри с самого утра не видел лучшей подруги и ее соседки, Седрик — своей Чжоу, Флер и Крам хмурились за компанию, но тоже понимали, что это не к добру.
— А давайте сразу оттуда уйдем? — предложила Флер.
— Точно. Чтобы время не тянуть.
И чемпионы, помахав ручками с помоста, дружно развернулись и направились к той самой каменной гряде неподалеку.
— Вернитесь! — усиленный сонорусом голос мистера Бэгмена прокатился надо всеми.
— Вот еще! — чемпионы тоже знали, как накладывается это заклинание. — Сами туда ныряйте в февральскую водичку!
— Я что, еще и раздеваться тут перед всеми должна? — возмутилась мисс Делакур.
По трибунам прокатилось «о-о-о», и они начали понемногу пустеть, начиная с тех мест, где сидели старшекурсники.
Когда недовольные зрители вкупе с еще менее довольными судьями и организаторами обогнули гряду камней, то увидели…
Горящий костерок, возле которого расположились чемпионы.
Кто-то потянул носом.
Ароматный запах жареного мяса вызывал обильное слюноотделение даже несмотря на то, что недавно все завтракали.
Организаторы громко разорялись, пока их не заткнул Поттер.
— Прекратите мешать нам! У нас свой способ! И отойдите, а то я за себя не ручаюсь.
Эпопею с драконами все помнили неплохо, так что наконец толпа отхлынула, а самые умные начали присматривать места на камушках повыше.
Первый изжарившийся кусок отправился прямиком в озеро.
— Бульк!
Через десяток секунд озерная гладь заволновалась.
— Давай второй… — Седрик протянул Краму, как лучшему метальщику, еще один кусок.
— Бульк!
Буруны на поверхности стали еще выше и переместились ближе к берегу.
— Бульк! Бульк! Бульк!
По поверхности плеснул хвост, а потом вынырнула голова русалки. Или русалоида?
Здоровая, с острыми зубами едва ли не в два ряда.
И что-то заскрежетала.
Гарри Поттер схватил какой-то черный ящичек, и оттуда раздалось:
— Приветствуем людей, которые не собираются ловить русалок.
Чемпионы сгрудились возле ящика и о чем-то зашептались.
— Вы не имеете права использовать то, что не сделали сами! — прогремел Бэгмен.
— А кто скажет, что не мы сделали?
— Предоставьте артефакт комиссии!
— Да без проблем!
Внутри коробочки что-то щелкнуло, и вот уважаемые судьи и организаторы с самым вдумчивым видом рассматривают странную разноцветную коробочку.
— Эй, назад отдайте, потом еще дадим! — нахальству Поттера можно было ставить памятник.
В это время русалка, которая все ждала ответа, нырнула, резко ударив хвостом и едва не окатив присутствующих.
На ее месте возникло здоровенное щупальце и аккуратно подъехало к берегу напротив импровизированного мангала из камней.
Наблюдатели дружно сглотнули.
Крам взял кусок покрупнее, подул, положил на щупальце.
— Верни мне то, что у меня забрали… И я приготовлю еще!
Щупальце исчезло, словно его и не было, а через полминуты огромный бурун выбросил на берег дрожащую от холода, но продолжающую спать Лаванду Браун, которую Крам тут же высушил и закутал в теплый плед. И положил на лежанку возле костра.
Тут уже не выдержали остальные чемпионы.
В озеро полетело еще три куска, один из который подхватил зубами совсем огромный русал, выскочив из воды наполовину — так что все присутствующие могли полюбоваться на его мускулистый торс.
— Верните нам тех, кого забрали!
Снова скрежет…
Гарри одним движением подскочил и выдрал из рук Бэгмена ящичек.
— Они просят выкуп.
— Это подойдет?
Русалки и русалы, которыми уже кишела вода в небольшой бухточке, заскрипели так, что волшебники едва не оглохли.
— Сначала верните!
Через пару секунд Гермиона Грейнджер, Габриэль Делакур и Чжоу Чанг оказались на твердой земле. Чемпионы, не глядя, швырнули коробку в воду, и «драгоценности», затейливо сверкая, посыпались на дно, а их бывшие хозяева занялись близкими им людьми.
Флер рыдала и просила Габриэль проснуться…
Гарри гладил Гермиону по голове, закутывая в очередной плед. Хорошо, что они столько приготовили — ведь как знали. То есть предполагали, и правильно.
И только Виктор Крам благоразумно накинул на костерок и тех, кто был с ним рядом, надежный щит. Остальные присоединились к нему только когда более-менее успокоились насчет своего «самого ценного».
А в это время в озере вода кипела от яростной битвы…
Несколько гигантских щупалец зависло над бухточкой, кого-то вытащили и откинули на середину озера, кому-то надавали тумаков… А потом Гигантский Кальмар — ну а кто это еще мог быть? — выпустил прямо в воздух странную дымовую завесу, так что не стало видно ни зги. Однако дышалось вполне свободно.
— Не бойтесь! Он не ядовит! — раздался усиленный голос директора.
Тьма начала отступать от края озера, как раз от того места, что выбрали чемпионы. А вот вокруг них держалась еще долго, пока начала рассеиваться, так что уйти просто так никто не мог.
Картина, представшая зрителям, была уникальной.
Наши чемпионы, их пострадавшие друзья и русалки в компании нескольких щупалец мирно лакомились шашлычком, возле которого, на сей раз уже ничуть не скрываясь, хлопотал Добби.
— Как он так быстро умудряется готовить? — поразилась Флер, обнимая довольную и уже разрумянившуюся сестренку.
— Это очень сильное колдунство британских домовиков, — заявил Виктор. — Наши так не могут.
И грустно вздохнул.
— Ну, за международную солидарность! — провозгласил Гарри Поттер, и зрители поняли, что дело не только в шашлыке.
Глинтвейн по рецепту дяди Вернона оценили все. Кроме Кальмара. То ли ему положение не позволяло, то ли…
Гермиона с сочувствием поглаживала щупальце, поддерживающее им с Гарри спины. В ее волосах, уже совершенно сухих, смирно сидел аккуратный зелененький жучок.
…Гермиона осторожно поглаживала щупальце, поддерживающее их с Гарри со спины. В ее волосах, уже совершенно сухих, смирно сидел аккуратный зелененький жучок… Она довольно часто поворачивала голову, конечно же, совершенно случайно, словно разглядывая то, что было вокруг.
Наконец «воздушные чернила» Гигантского Кальмара исчезли, точнее, плавно перетекли по направлению к идущей в сторону Хогвартса фигуры в черном, словно рядом с ней был мощный пылесос. Правда, заметить это было некому. Уважаемая комиссия и организаторы бросились к Чемпионам.
— Шашлычка? — вместо приветствия спросил Крам, аккуратно помахав тонким длинным прутом с насаженными на него ломтями ароматно шкворчащего мяса.
Ноздри окружающих невольно затрепетали.
Мисс Грейнджер попыталась вполголоса повторить слово, что произнес Виктор, и все сидящие у костерка рассмеялись — удался ей только первый слог. Кое-кто попытался последовать ее примеру, и смех усилился.
— А глинтвейн закончился, — поморгал честными и чуточку странно поблескивающими глазками совершенно довольный Гарри Поттер.
И тут на них обрушилось все негодование организаторов, но сытая и, очевидно, слегка пьяная компания напрочь игнорировала все нападки, пока мистер Бэгмен не использовал Сонорус, чтобы сказать, что все они провалили задание.
— Если вы думаете, что мы плохо слышим, — рявкнул Седрик Диггори, который тоже прекрасно владел этим заклинанием, — то вы глубоко ошибаетесь. И по условиям турнира вы не имеете никакого права нас обвинять.
— Да, мы решили работать все вместе, — поднялась с места Флер Делакур. — Но разве не к этому нас призывал уважаемый директор Дамблдор еще в первый наш день в этой, — она усмехнулась, — невероятно гостеприимной школе. Где нам даже места под крышей не предоставили. Но сейчас мы хотим принести свою искреннюю благодарность…
Зрители зашумели и начали приподниматься со своих мест.
— Чемпионы от всей души благодарят уважаемого Альбуса Персиваля Брайана Вульфрика Дамблдора, кавалера ордена Мерлина первой степени, Великого волшебника, Верховного чародея Визенгамота, Президента Международной конфедерации магов за предоставленный словарь-артефакт для перевода с английского языка на русалочий! — звонко отчеканила мисс Делакур.
Остальные директора уставились на Дамблдора, а тот, судя по всему, был готов провалиться сквозь землю.
— Дамбле-до-ор… — угрожающе начала мадам Максим, но слово взял Виктор Крам.
— Чемпионы приносят благодарность за фамильный рецепт маринада для мяса, муляж динамитных шашек и настоящие шашки, предоставленные во временное пользование, Игорю Валентиновичу Каркарову, директору Дурмстранга.
Каркаров обеими руками вцепился в собственную бородку, а мадам Максим повернулась к нему и открыла было рот, но тут же его захлопнула.
— Мадам Олимпию Максим, директора Шармбатона, чемпионы благодарят за специальные ароматизаторы для привлечения русалоидов и средства защиты от гриндилоу, водяных блох и жабросли…
— Вы с ума сошли! — раздался вопль Людо Бэгмена, который был быстро заглушен общим свистом с импровизированных трибун.
— Вы все провалили второй тур! — потрясал кулаками Бэгмен.
— Докажите! — в голос рявкнули чемпионы.
Доказывать особо было некому. Директора были временно нейтрализованы, а представители Министерства пытались объясняться с семьями Делакур, Чанг и Браун одновременно, но удавалось им это… никак не удавалось. Запахло международным скандалом…
— Кто готовил задание второго тура?
— Мы все выясним. Виновные будут наказаны, — как заведенный повторял представитель Министерства, а мистер Бэгмен, открещиваясь от участия в этом, пытался смыться, но миновать кольцо разгневанных родителей не смог.
— Я только предложил забрать что-то очень ценное! — не выдержал он. — Что-то! А не кого-то! — голос у него сорвался.
— И кто же решил, что это должны быть живые люди? Кому в голову пришло… что это может быть моя девочка?! — мадам Делакур в гневе была страшна, но пока все еще прекрасна.
Присели и втянули голову все — и жюри, и министерские чинуши. Кто-то, видимо, из магглорожденных, тихо начал читать молитву.
— Тот, кто договаривался с русалками, я полагаю, — пожал плечами Каркаров.
Он был совершенно не против скандала. И всей душой, и не только, готов был поддержать мадам — при взгляде на прекрасную фурию его глаза чуть затуманивались.
Если бы взгляд мог убивать, Дамблдор бы его сейчас четвертовал… Но было поздно.
— Словарь… Мистер Дамблдо-ор, — как вы это прокомментируете? — Рита Скитер возникла, словно из воздуха. А мадам Делакур просто взглянула, и по его спине пробежал холодок.
Дамблдор быстро зашарил глазами по толпе в поиске подходящих лиц. А, ну вот, очень удачно, — несколько наивных и крайне удивленных юных мордашек… Конечно, первокурсники, но и этого вполне достаточно. И он начал свою речь, обращаясь именно к ним.
Ровно, четко, размеренно он перечислял то, что все они сегодня видели, не скупясь на похвалы чемпионам. Постепенно он начал задавать вопросы — сначала тем самым первокурсникам.
— Это ведь было так неожиданно для нас? Правда?
— Правда! — воскликнули в ответ светловолосые мальчик с девочкой, похоже, брат и сестра.
«Надо будет посмотреть, кто такие, пригодятся», — сделал себе отметку директор.
Его одобрение поведения чемпионов поддерживали радостно и легко.
— Это было здорово придумано!
— Да! — и вот ему кивает уже несколько десятков человек.
— Наши чемпионы — молодцы!
— Молодцы! Да!!! — взревела толпа, да так, что даже Скитер подпрыгнула и посмотрела на директора восхищенным взглядом.
— Они блестяще прошли второй тур, и я, как член жюри, выставляю им всем максимальный балл! Мисс Делакур — десять баллов! Мистер Крам — десять баллов! Мистер Диггори — десятка и ни баллом меньше! Гарри Поттер! Десять!
— Да! Да! Да!!!
Ну, вот и все. Теперь его готовы носить на руках, он снова светоч всего и вся, оплот справедливости и так далее. Дел-то. И никакой магии не потребовалось. Обыкновенный гипноз.
Коллеги сердито косились на него, но им не оставалось ничего, кроме как сделать то же самое и получить «заслуженные» аплодисменты. Он посмотрел на группку чемпионов, о чем-то переговаривающихся. Они не восхищаются им? У них что, специальная защита? Или на них не действует толпа?
В это время Виктор Крам высоко поднял руки, повернулся к директору и зааплодировал, и тут же к нему присоединились остальные чемпионы. Гарри, кажется, даже подпрыгивал.
Дамблдор облегченно вздохнул. Но все же хотелось бы знать, о чем они там совещались. Надо будет сегодня пригласить Гарри на чаепитие. Должен же он получить свою порцию благодарности, а заодно и информации!
Все-таки как удачно вышло — теперь его позиции еще укрепятся, в том числе и на континенте. Задумка об организации этого Турнира была, определенно, хороша.
Теперь все его фигуры вернулись на доску, а расставить их на нужные места будет не так и сложно. И его черный конь теперь вернется на белое поле и будет служить, как все.
Директор не знал, что его зельевара давно не было в толпе… Да и некогда ему было следить за этим. Он был уверен, что тот не оставит своего ученика в такой интересный момент, упуская из виду, что самые интересные моменты для чемпионов и их негласных помощников давно остались позади.
* * *
Узнав наконец о планах чемпионов, Снейп и Флитвик были поражены тем, насколько дружно и слаженно выступили такие разные, в общем-то, люди. Но план был восхитителен прежде всего своей неожиданностью. Они внесли в него идею «поблагодарить» каждого из директоров и подумали о возможных «побочных результатах».
Так что чемпионы были прекрасно вооружены защитой от «боевого крика», точнее, скрежета русалоидов, от чар заманивания, у них были средства для отпугивания мелкой водной нечисти и даже самого крупного — Гигантского Кальмара. Собственно, это и была связка динамитных шашек, добытых Каркаровым по просьбе своего чемпиона… К счастью, ничего из этого не понадобилось — приманка и «драгоценности» сделали свое дело.
Попутно удалось разжиться чешуей русалок, несколькими прядями их волос, десятком выползков водяных змей, секретом некоторых желез и еще некоторым количеством довольно непростых и остродефицитных ингредиентов, производимых в результате жизнедеятельности подводной фауны. Собственно, закупка «драгоценностей» окупилась с лихвой.
Еще один такой результат Северус Снейп торопливо нес в свою лабораторию — воздушный секрет Гигантского Кальмара еще никем не был исследован! Срочно проверить, сколько на нем держится стазис, разложить на составляющие и описать — вдруг да разрушится? Как замечательно, что он взял с собой новый артефакт друга и учителя: склянку, буквально засасывающую в себя из окружающей среды ту субстанцию, часть которой в нее поместил владелец.
А вы думаете, почему так быстро рассосалась дымовая завеса за авторством самого старого и мудрого обитателя озера?
Снейп, конечно, мог надеяться, что удастся каким-нибудь запредельным образом, скорее всего, с помощью Поттера, договориться на «повторение банкета», но разве он из тех, кто будет тешить себя надеждами, когда надо как можно быстрее заняться делом? Любимым, к слову, делом.
А потому «разбор полетов» проходил в его лаборатории и исключительно кулуарно: Филиус Флитвик, конечно, Гарри, и… все. Не отводя взгляда от котла, в котором шло растворение исследуемой субстанции, Снейп внимательно слушал описание того, как уважаемый директор обработал всю толпу, сразу с двух сторон — наблюдателя и «потерпевшего».
В роли последнего оказался Филиус Флитвик, чем он сам был, с одной стороны, восхищен, а с другой — весьма недоволен. Восхищало его, конечно, само участие в «эксперименте», пусть и незапланированном. А недоволен он был собой. Правда, сбросить гипнотическое воздействие для полугоблина оказалось достаточно легко, но сам факт, что он под него попал…
— Как полезно, оказывается, стоять немного в стороне, — сделал совершенно правильный вывод Гарри.
Дальнейшее же свелось к тому, как ему вести себя за «чаем» — идти под светлые очи директора ему предстояло уже через час.
«Благодарить, благодарить и еще раз благодарить. Ну, это просто, — думал Гарри. — А если спросит о том, как удалось им всем договориться, то главное — сила любви. И слова уважаемого директора, произнесенные им, когда тот приветствовал делегации за торжественным ужином. Мир, дружба и так далее. А, вот еще, он же может мной гордиться… А если нет? Тогда я очень удивлюсь и заплачу».
Гарри нащупал в кармане кусок луковой чешуи. Если вонзить в нее ногти и потереть глаза, слезу это вышибет точно!
Плакать, к счастью, не пришлось. Гарри ушел от директора даже в приподнятом настроении — в голову тот не лез, радость разделял и вообще был как-то слишком доволен. Но подозрения по этому поводу начали одолевать его намного позже, когда отшумела праздничная вечеринка и он наконец добрался до кровати.
Как же это все утомительно!
* * *
А утром он получил незнакомой совой записку от крестного, которой тот предлагал встретиться с ним в деревне в субботу утром. На фоне «Ежедневного пророка», теперь производившего фурор почти каждой статьей Скитер, это прошло незамеченным.
Статья порадовала… директоров. Оказалось, что они единственные пеклись о благе своих чемпионов, в отличие от организаторов турнира и кураторов от Министерства магии и всех прочих. Дамблдор довольно поглаживал бороду и принимал благодарности своих зарубежных коллег.
Как Скитер ухитрилась разжиться «русскими рецептами» от Каркарова и о чем она за это умолчала, пока оставалось тайной. Но ее популярность взлетела так, что не снилось и ей самой, и теперь она жила работой. Снейп, читая ее опусы, только хмыкал и изредка улыбался. Маленький личный островок постепенно переставал быть недостижимой мечтой.
Однако ему стало вовсе не до улыбок, когда к нему прямо во время занятия пожаловал Каркаров, задерганный и испуганный. Одного взгляда на него Северусу хватило, чтобы понять: Лорд снова где-то поблизости, и сила его начинает расти.
Пообещать бывшему ненадежному соратнику поддержку Снейп не мог — предавший однажды предаст и дважды. Он еле выпроводил визитера и, стараясь не кивать в ответ на встревоженный взгляд Гарри, продолжил урок.
«Надо будет собраться всем, — подумал он. — Постараться найти пакость и разделаться с ним, тем самым выиграв время, пока тот будет снова копить силы для возрождения. Или пока оставить все, как есть. Но следить, определенно, надо».
* * *
Тропинка от Хогсмида, по которой Гарри и Гермиона пошли за крупной черной собакой, привела их к красивому гроту, от которого открывался бы великолепный вид на озеро и замок, если бы его не перекрывали кроны нескольких высоких деревьев. Правда, они же немного маскировали грот, так что жаловаться было грех.
Сириус немного рассказал о том, как и почему сбежал, как явился к Дурслям, выругался на Петунью, ловко отправившую его к кузине, привычно, но уже без огонька обгавкал Малфоя, однако, когда Гарри наконец смог вставить слово и спросить, какого соплохвоста его крестный вообще приперся, быстро скис.
— Вы же пока еще не оправданы, верно? — подлила скепсиса мисс Грейнджер. — Кстати, все ли документы поданы на апелляцию? Вроде давно пора…
Сириус повесил нос, но потом вскинулся. Чтоб его отчитывала какая-то сопля?..
В светло-карих глазах "сопли" светилось искреннее участие и беспокойство, и его собачья натура не могла этого не почуять. Он тяжело вздохнул.
Но тут наконец разговорился Гарри. Сириус едва сдерживал эмоции по поводу услышанных новостей. Что там Снейп… Вот то, что Аластор Грюм спелся с Краучем, выносило остатки мозгов. Лорда возрождать они собрались... Хотя, возродить и тут же упокоить, в этом что-то было. Заодно можно же и всех сочувствующих повязать, уж Ближний-то круг он бы точно вызвал. Да, вот бы посмотреть, а лучше и поучаствовать!
Видимо, в клинике, где он лежал, свое дело знали. Но Грюм и младший Крауч...
— Погоди, Гарри. Пожалуйста. Хватит. Мне надо хотя бы попытаться это… переварить. Я не могу не верить тебе, но представить то, о чем ты говоришь… Извини, тоже не могу.
Он запустил обе руки в гриву нечесаных волос и на некоторое время замер.
— Гарри, я же предупреждала… — Гермиона говорила совсем тихо, но Сириус услышал.
— Да какая разница, — вздохнул он, глядя на девочку. — Некоторые вещи лучше делать болезненно, но быстро.
— Тогда давайте так, — рациональность Гермионы, кажется, выручила их всех. — Вы возвращаетесь к Малфоям, готовите и передаете документы на апелляцию, ну, или нанимаете специалиста, есть в магическом мире нотариусы?
— Малфой найдет, — улыбнулся Гарри. Он уже, кажется, неплохо представлял эту личность, хоть и основывался на рассказах Снейпа и Флитвика. Ну и немного — Драко.
— И только после этого вы, если найдете напарника, который вас подстрахует, попробуете найти Петтигрю.
— Это очень важно! — подскочил Блэк. — Этим я займусь!
— Не важнее вашей жизни, мистер Блэк, — заметила Гермиона. — Если приказ о вашей поимке не отзовут, вы слишком рискуете и подвергаете риску Гарри.
— Это почему?
— А вы уверены, что вас просто убьют на месте, а не передадут, например, министерским легилиментам, чтобы разобраться, как вы, собственно, сбежали? Или вы блестящий окклюмент, как профессор Снейп? И они ничего не узнают о ваших контактах с Гарри? Хотите сидеть рядом?
Сириус только зубами скрипнул. Об этом он даже не задумывался, а ведь девчонка-то права.
— Ладно. Апелляция, напарник, и — в поиск.
«Молодец, хорошая собака», — мелькнуло в голове Гарри, и он сам себе изумился.
— Кажется, твоего крестного все-таки неплохо подлечили, — Гермиона взяла его под локоть, глядя на удаляющийся, но все еще машущий им хвост. — Если бы его чутье привело куда надо, было бы здорово.
Загнанная в угол крыса опасна. Она будет сопротивляться до последнего, кусаться и извиваться, пока в ней теплится жизнь, и ей плевать, что рука, протянутая в ее угол, когда-то ее кормила…
Питер был зажат в угол двумя самыми сильными магами Британии. Он не был слабым магом — иначе не смог бы получить аниформу еще будучи подростком, но не ему было тягаться с этими двумя.
С одной стороны был Великий Светлый, с другой — Темный Лорд, и ему ни одного из них не хотелось называть по имени. А вот на кого поставить, вопрос даже не стоял. В настоящий момент Лорд был ослаблен — Питер чувствовал это по своей метке, да и разговоры умел слушать, а главное — оказываться в нужном месте вовремя.
И наконец он мог приступить к своему плану.
Ему не нужно было ничье поклонение, не нужна была никакая власть. Ему надоело быть слугой. Он просто хотел выйти из угла и идти, куда сам захочет. А для этого… Питер составил план, и даже не один.
Он много читал еще в школе, но никогда не щеголял своими знаниями, как отличник Люпин. Если ты не такой, как все, окончить школу отличником не многого стоит. Потому что — а потом-то как? Кому нужны твои школьные оценки, если тебя за человека-то не держат? Где теперь прозябает этот волчишка? Даже Великий Белый не пригласил его под свое крылышко. Отучился — и будь доволен. Дурак хвостатый.
Дурак, но единственный, кого Питер не ненавидел. Может, кроме Снейпа, но тот всегда был слишком себе на уме, и чего-чего, но мягкости в нем не было, так что ненависти было к чему прицепиться, разве что росла она медленнее, чем к двум «благородным», с которыми его угораздило оказаться в одной комнате. Пришлось едва не наизнанку вывернуться, чтобы не стать мальчиком для битья.
А началось это еще до Хогвартса. Недостаточно умен, не силен, не красив — не такой, каким бы могла гордиться семья. Его скорей терпели, чем любили. Крысой он видел, как его орден вместе с пальцем вручали матери. И на безутешную старушку-мать она совершенно не походила…
В школе он вполне осознанно прикинулся тенью «золотых мальчиков», первое время даже теша себя надеждой на то, что и ему что-нибудь перепадет. Вылечили его от этой надежды быстро. Унижающая жалость рыжей грязнокровки, красавицы-не-про-него, брезгливость пса, когда стала известна его аниформа, равнодушное высокомерие оленя… Он должен был «знать свое место». И он его знал. Но это совершенно не значило, что не претендовал на другое.
Нейтралитет Люпина, который был не такой, как все, был лучше. Но когда до Питера добрался Дамблдор, а потом и Волдеморт… В конце концов он сдал их всех и не почувствовал при этом ничего. Ни мук совести, ни радости, ни злобного удовольствия. Он был пуст. А после того, как получил в награду от Лорда несколько непростительных, прямо там, в Годриковой лощине, пустота снова заполнилась ненавистью.
Но не яростной, не жгучей — спокойная, даже лениво-отстраненная, она стала его второй сутью и не мешала трезвому расчету, мыслям и планам.
Ему не требовалось, чтобы ему кланялись. Еще светиться не хватало. Кланяться ему будет только одно существо — его марионетка. А как ее сделать из обессиленного Лорда, он уже примерно представлял. Главное, чтобы тот выжил — собственно, именно над этим он сейчас и трудился.
* * *
Звонок у калитки.
Он вышел через пять минут, когда молочник скрылся из виду. За этот месяц оплачено все — и товар, и доставка. Незачем было кому-либо его видеть.
Он забрал молоко и стал кормить из пипетки гомункула, уже сейчас злобно посверкивающего глазками. Душа Лорда, похоже, осталась еще большей дрянью, чем был Лорд целиком, так сказать, до упокоения, то есть развоплощения. Но Питеру это пока не мешало.
Десять капель яда Нагайны…
Три капли крови единорога…
Молочный коктейль готов, мой Лорд.
Мой. Хе-хе.
— Еда готова, мой повелитель!
«Жри, пока мы ищем кости твоего папаши. Хоть бы сделали какую-то отметку на могильном холме, мордредовы вырожденцы».
Что думал гомункул, оставалось, увы, секретом. Но змея его слушалась точно так же, как Питера… И это не на шутку напрягало.
На благодарность Лорда он не рассчитывал. Он уже ни от кого не ждал ничего подобного. Никогда. Просто знал, что есть такое слово, но оно ему давно ни о чем не говорило.
Ритуал «Плоть, кровь и кость» он изучил в мельчайших деталях и зелья варил высочайшего качества. Такие, что даже кровь единорога позволяли сэкономить вдесятеро — вот бы Снейп удивился, если бы узнал. Но нет, Питер не стремился к славе. Зато по пути к самому прекрасному — «креслу серого кардинала» — не собирался останавливаться ни перед чем.
Осознавал ли это гомункул Лорда? Пока тот не выказывал никаких признаков понимания, но, так или иначе, это был Лорд. И насчет того, какие способности у него сохранились, на какие сил хватало, а на какие — нет, он Питеру не отчитывался.
Играли втемную.
Вот только обеты Питер приносил, не скрепляя их до конца. Заменить свою кровь не было проблемой — Нагини без разницы, была бы та человеческой. И он даже не убивал, поди никто не умрет без помощи от ранки в руке размером с пару сантиметров и последующего Обливиейта, даже маггл. Знал ли об этом Лорд?
Если бы знал, наверное, тут же бы заавадил — на пару авад у него сил хватало — Питер проверил, «случайно» допустив в дом пару бродячих кошек. По следу, намазанному валерианой, они прекрасно добрались до кресла гомункула, потом — две зеленые вспышки, и все. А через два часа, когда он якобы вернулся, и трупиков не нашлось, но тут дело было яснее ясного — Нагайна с характерными изменениями «фигуры» скромно лежала в углу и только раз лениво зашипела, когда Питер слишком фамильярно, ногой, убрал с прохода ее хвост.
Хозяин тоже шипел, и Питеру пришлось изображать искреннее раскаяние. Плюс был в том, что такая вещь, как искренность, зародышу Лорда была недоступна. А потому хорошую игру он не распознавал.
Хотя и это не было фактом. Питер был ему нужен, пока у них общие цели. Но что будет, едва он обретет дееспособное тело? Нет, это будущее тело надо подготовить так, чтобы оно служило Питеру Петтигрю. А там пусть хоть что делает, хоть мир завоевывает, хоть… угробится. Жалко сил, конечно, и денег еще жальче, но Питер плакать по нему точно не будет, хотя первый вариант и предпочтительнее.
Искать гонтовские кости оказалось непросто: кладбище было старым, надгробия заросли.
Так что он работал над изменением ритуала не за страх, а за совесть. Хотя и за то, и за другое, если уж быть точным. Выкладки, расчеты, место, время, руны… Обработать кость отца. Заклясть кровь врага на служение. А уж своя плоть не подведет, она слишком хочет выжить.
В конце концов Питер убедил сам себя в том, что все, что он готовит — самый лучший выход для Лорда, хотя бы потому, что он не будет требовать многого. Дом, деньги, чтобы хватило до конца длинной-длинной жизни, и чтобы от него все отстали. А Лорд будет делать что хочет, главное, что у Питера он всегда найдет, где спрятаться. Он — надежное убежище, единственное и неповторимое. Поэтому его надо беречь.
И перестал бояться легилименции. Совсем. А потому им стало намного проще общаться — по ряду чисто физиологических причин членораздельно говорить гомункул не мог. Когда Питер открылся, глядя в красные глаза, ему было жутковато, но — вот удивительно! — он уловил удовольствие Лорда. Кажется, тот окончательно решил, что Питер действует исключительно в его интересах. Хм. Темный Лорд верил в преданность?
Питер спросил об этом, и впервые услышал смех Лорда в собственной голове. А потом был удостоен пояснений. Лорд верил в предназначение.
Беседы с ним выматывали, но были удивительно интересными — Лорд делился не только некоторыми полезными знаниями, но и навыками. Так Питер стал неплохо чувствовать чужие мысли даже в аниформе… сверхполезное качество для выживания крысы. И не только.
И вот теперь, когда все было готово и рассчитано, нужно было писать Краучу-младшему и готовить окончательное возрождение Лорда. Тогда содрогнется вся Британия. И тогда он, Питер, перестанет наконец дрожать.
Откуда Питер узнал, что Барти Крауч выжил, он сам ни за что сказать бы не смог… Но вот делиться с ним властью над Лордом не собирался. Он все сделает сам. Вот только один вопрос — как вытащить из Хогвартса Поттера?
Хотя ерундовый вопрос-то. Порт-ключ, да и все тут. Забросить ему хоть в сумку, хоть в комнату Питер смог бы без проблем — пробираться в школу он научился еще тринадцатилетним, с тех пор ничего не изменилось. Он проверял.
Он вообще бывал в Хогвартсе очень часто, потому что прекрасно понимал, что надо видеть хотя бы край общей картины: сидя за плинтусом, слушал разговоры в гриффиндорской спальне и гостиной, навещал Снейпа (исключительно под шкафом), Крауча, исполняющего роль Грюма, и даже самого директора.
Но всюду он не поспевал, конечно. А потому так ни разу и не увидел ни Снейпа с настоящим Грюмом и Краучем, ни даже последних двоих.
Сложность была в том, что идеальное время было занято идиотским Турниром! Он думал над тем, чтобы зачаровать Кубок — но что, если Поттер доберется до него не первым? Притормаживать всех остальных? Делать ему больше нечего. Надо увести его в лабиринте куда-нибудь в сторону, а потом просто швырнуть в него активированным порт-ключом. Правда, в этом случае он сам попадет в нужное место парой секунд позже жертвы. Значит, наложить Конфундус, оглушить, а потом отправить. Кстати, тогда можно и вместе отправиться, он сам принесет Поттера, за шкирку притащит.
Он смотрел, как чемпионы в сопровождении троих человек, видимо, министерских, разгуливают по квиддичному полю и смотрят на растительный орнамент, который пока доходил им до коленей — очертания будущего лабиринта. До него доносились голоса, он подходил все ближе и ближе, чтобы лучше слышать разговор.
Увы, ничего особо нового он не узнал, испытания Тремудрого Турнира каждый раз примерно одинаковы: огонь, вода… и лабиринт. Но ему важно представлять, с чем он сам столкнется — раз идти придется самому. Разве что Барти перед собой взять под Империо… Но он за год преподавания небось понаторел и в защите, а возможно и в нападении, хотя и до того кое-что умел. Главное, за год вполне мог восстановиться после Азкабана или где он там еще обретался. Опасно.
Значит, выход один — зелье. Причем такое количество, которое способен будет пронести в облике крысы — многие зелья очень плохо реагируют на изменения размеров. Хотя… Времени осталось немного, но ему хватит, чтобы найти.
Об одной из разработок Снейпа, сделанной под руководством Лорда, он знал не понаслышке. Жидкое Империо все еще стояло в снейповском хранилище, он отлично знал этот запах, вот только проникнуть туда было и сложно, и весьма рискованно. Хотя… если это сделает сам Поттер, шансы есть.
В высокой траве на квиддичном поле могло спрятаться несколько сотен таких крыс, как Питер. Но как сделать так, чтобы его заметил только Поттер? Нет, не сейчас. Странные чемпионы держались слишком дружно для соперников. Впрочем, газеты он читал — вслух, для Лорда, вот только верить всему, что в них написано, не собирался. А вот Лорд, похоже, верил…
* * *
Волдеморт ненавидел свое детское имя. Пожалуй, больше этого он ненавидел только беспомощность своего тела — слабый гомункул без слуги протянул бы недолго: пару дней, может, неделю. Но разум его оставался четким и холодным. А потому слуге давно было внушено, что он заботится не столько о нем, сколько о самом себе.
Он отслеживал развитие этих мыслей, изредка глядя в лицо Петтигрю, и каждый раз становился все более доволен. Тот решил поставить его себе на службу? Прекрасно. Даже идеально. Теперь он позаботится о соответствующей силе и выносливости «будущего слуги». Был в этом определенный интерес — управлять марионеткой так, чтобы она сама ни о чем не подозревала. А потом… что бы ни сотворил Питер, у Лорда было для него несколько интересных сюрпризов, так что оставалось только сориентироваться, какой выбрать, так сказать, по времени и к месту подходящий.
Хотя его мысли все больше склонялись к куску плоти, надо будет внушить, что это должна быть именно кисть руки… Кажется, в беспорядочно натасканных крысом книгах было что-то насчет замены конечностей для тонкого управления големами. Вот только самые на голову отмороженные решались этот опыт повторить, хотя и весьма успешно. Пусть почитает.
Слуга ловил уже не мысль — тень мысли, так что даже в глаза смотреть не пришлось — Петтигрю зарылся в книги и, чем ближе был ритуал, тем больше нервничал, читал и выдвигал порой самые идиотские предложения. Например, достать кровь Дамблдора. Укусить он его, что ли, собрался? Тогда из Хогвартса ему не выйти… Питер предложил пробраться к нему, пока тот спит…
Волдеморт едва не наплевал себе на… что-то красное внизу. Понятно же, что его самый главный враг — мальчишка Поттер! Но слуга, всегда и во всем послушный ему, почему-то в этом вопросе соглашаться не торопился. А давить Лорд пока не мог — нечем. Пока. Пришлось действовать ментально, и на этот раз более чем жестко.
* * *
Питер очнулся в коридоре, сидя у стены. Голова болела, и означать это, по его мнению, могло только одно: Лорд ЗНАЛ.
Он попробовал сбежать, но далеко уйти не дала проклятая метка. Лапа болела так, что впору было ее отгрызть, да вот беда — он был слишком чувствителен к боли. И очень плохо ее переносил, точнее, вообще не переносил. Собственно, именно из-за этого все и началось еще тогда, на самом первом курсе.
Он с ужасом смотрел на Снейпа, сносившего такие выходки приятелей-Мародеров, что мороз продирал по коже. Питер бы так не смог никогда. Ни за что. Наверное, поэтому он всю жизнь относился к Снейпу с опаской и даже страхом — иначе просто не мог. А еще он… завидовал. До звезд в глазах. Пальцы сводило и лапа снова и снова делала шаг назад, к дому Реддлов. Один, другой…
В конце концов он вернулся…
И был наказан.
Впервые он корчился от боли и знал, что ему никуда не уйти… и даже не стоит пытаться.
— Финитэ, — тихий шелестящий голос оборвал боль.
Дрожа, он хватал воздух ртом и уже ни о чем не мог думать, кроме страха.
А Лорд почувствовал удивительный приток сил: теперь он был в своей стихии. Он повелевал, пусть пока одним-единственным слугой, но вот оно, начало. Осталось обрести тело, и уж тогда он точно не сделает ошибок. И слуге не позволит.
«Правда, Питер?» — подумал он, и тот что-то проскулил в ответ.
«Найди мне пару магглов, а еще лучше волшебника», — последовал приказ, и Питер понял, что ему предстоит.
Его дни слились в непрестанный кошмар — он только успевал таскать повелителю людей, а потом дрожать и радоваться тому, что это кто-то из них, а не он сам сейчас кричит в той комнате у камина…
* * *
В Малфой-маноре Барти Крауча встретили настороженно, собственно, вообще пустили только по протекции Снейпа. Правда, после экскурсии в тир и на оружейный склад недоверие поумерилось: фанатик Барти оказался вовсе не таким фанатиком. А уж как он на автоматы залип, надо было видеть.
— Да, Азкабан меняет людей слишком сильно, — вздохнул Люциус после того, как Снейп, проводив подопечного до антиаппарационного барьера, вернулся в его кабинет. — Никогда бы не подумал, что молодой Крауч окажется еще большим оппозиционером, чем мы.
— Ты судишь по тому, как он разглядывал оружие?
— Не только. Мне кажется, он сам бы не прочь его применить. Против того, кого боготворил еще несколько лет назад. Знаешь ли, это настораживает.
— Мне тоже так показалось.
— За то, чтобы никогда не попасть в такое место, где личности так… превращаются, — Люциус задумчиво поболтал в стакане огневиски.
— Да ладно. Простой Империус, и ты превратишься, всех-то дел.
— Ты держал его под заклинанием? Зачем?!
— Да просто предположил еще один вариант «катастрофического изменения личности». Как бы я его держал так, чтобы вы не заметили? Я не Мерлин, знаешь ли. Но за комплимент, — Снейп церемонно наклонил голову, — благодарю.
Люциус вздохнул. Ох уж этот полукровка, глаз да ухо держи востро. Ни слова в простоте не скажет.
— Все-таки я бы не стал брать его с собой.
— У него метка. А значит, если Лорд возродится, его вызовут вместе с нами. Не лучше ли быть готовыми?
— Ты прав. Но ты действительно ручаешься за него? Я еще слишком хорошо помню, как он на суде едва в припадке не бился.
— Я тоже кое-что помню. За этого, — Снейп подчеркнул голосом последнее слово, — определенно ручаюсь.
* * *
В небольшом домике в тупике Прядильщиков два Барти Крауча склонились над компактным думосбором, слегка столкнувшись головами.
— Осторожней, Крауч, — рявкнул один другому. — Око у меня, знаешь ли, не казенное. И утопить его в снейповском думосборе я не собирался.
— Так достань, — фыркнул тот в ответ.
— Не могу, оборотка держит. Хотя… я-то уже все видел, интересно, что ты сам скажешь. Да, вот еще, обрати внимание, Малфой тебе не доверяет. Просветишь меня потом, почему?
— Так и ты его не особо любишь.
— Ладно, смотри давай. Тебе понравится, — хохотнул Грюм, и настоящий Барти Крауч опустил голову в слегка парящую зеркальную жидкость.
Распахнув настежь слегка приоткрытое окно, влетела крупная сова, серой тенью метнувшись к Грюму, постепенно начинавшему принимать свой собственный облик, скинула ему на колени небольшой конверт и тут же улетела.
— Твоего отца уже приняли в Женевской клинике, — порадовал известием Аластор.
Барти вынырнул из его воспоминаний с диковатой улыбкой.
— Ну я же говорил, что понравится?
Гарри, Гермиона, Рон, Седрик, Флер и Виктор рассматривали схему лабиринта: благодаря тому, что Бэгмен сводил их к едва подросшим стенам, они довольно точно смогли изобразить его карту. Однако разночтения у них все-таки возникли, и немало: Виктор запомнил поворот направо, а Флер на том же месте — налево. Ну и так далее.
Вывод был прост: надо еще полетать над лабиринтом. Собрались, конечно, трое: Гарри, Виктор и Рон. И на следующий день вернулись уже с совершенно новой схемой. Каждый со своей. И готовы были спорить аж с пеной у рта, но…
— Это что, получается, он все время меняет рисунок? — предположила Гермиона.
— Упс!
— Жесть.
— Вот зараза!
Высказались только «летуны» — другим оставалось лишь кивнуть. Действительно, что тут скажешь?
— А может, это еще и иллюзия? Поэтому нам и показали все так просто? — изящный пальчик Флер коснулся рисунка. — Но места размещения… э-э… препятствий, должны быть неизменными, верно?
— Их могут закрыть иллюзией, и теперь, кажется, уже поздно что-либо разбирать, — нахмурился Седрик.
— Невилл, — промолвил Гарри.
— Что Невилл? — удивилась было Гермиона. — А, погоди… Думаешь, он знает, как растения…
— Даже если не знает, то захочет узнать! — хмыкнул Гарри. — Это ж наш суперботаник!
— Точно… Господа, вы не против подключения к нам еще одного участника?
— Если ты считаешь, что он может быть нам полезен, готов делить выигрыш на семерых, — улыбнулся Крам.
— Семь — хорошее число, c'est bon!
— Этот парнишка знает свое дело, я видел, — поддержал Седрик.
— Вы… вы что, действительно собираетесь… разделить на всех? И… на нас? — Рон покраснел.
— Конечно!
— На всех, кто участвует, само собой! Пять частей: по одной — чемпионам и одна на группу поддержки.
— Ты что, против? — Гарри легонько ткнул приятеля кулаком в плечо. — Или застеснялся?
— Не смущай мальчика, Арри… Милый Рон, не бери в голову… неужели тебе это не нравится?
— Нравится, — буркнул Рон, — даже слишком, — пробормотал он себе под нос и опустил голову — краснеть дальше уже было некуда, но Флер услышала и рассмеялась.
— Когда все закончится, я обязательно потанцую с тобой, ma chérie.
Спасло Рона Уизли то, что дверь Выручай-комнаты замерцала и все обернулись к ней.
— Профессор…
— О, мистер Снейп, мистер Флитвик! Здравствуйте…
— Рады приветствовать…
— И что разведка донесла? — тут же взял быка за рога Гарри.
Он уже общался сегодня с обоими своими учителями, так что не счел нужным тратить время на расшаркивания.
— А вы сами до чего дошли? Или ждете, что вам принесут решение на блюдечке, Поттер?
Гарри широко улыбнулся.
— Во-первых, иллюзии… Вариантов пока четыре, наверное, для каждого из нас готовили…
Когда они дошли наконец до возможных «живых преград», Гарри еще раз предложил подключить Невилла и, получив одобрение, тут же отправился за ним.
Когда они вернулись, примерный список животных был почти готов, оставалось только расположить их на более-менее подходящие места. А вот с этим как раз было сложнее.
— Мистер Лонгботтом, нам нужно ваше мнение, как эксперта, — начал Снейп, вгоняя Невилла в состояние нестояния: у того попросту подогнулись коленки. Благо Гарри вовремя сориентировался и подставил однокашнику стул.
Снейп достал успокоительное.
— Мистер Лонгботтом, я же вас не о зельях спрашиваю, право, — вздохнул он устало.
— А о чем? — хрипло выдохнул Невилл, залпом осушив порционный флакончик.
— Сумеете ли вы определить виды растений, образующих лабиринт, и… их основу, то есть расположение корневой системы, максимальную длину побегов, скорость роста, тропические и настические возможности?
Лица присутствующих вытянулись, кроме профессора Флитвика, конечно, зато Невилл наконец улыбнулся и ожил:
— Так я же знаю основу лабиринта! Сам рассаду готовил! Можно мне пергамент? Я сейчас нарисую, так будет нагляднее!
Невилл пыхтел над листком больше часа, пока все остальные переговаривались, с интересом поглядывая на его работу. И вот на плоском листке, точнее, на листке, в глубине его и над ним перед потрясенными участниками предстала полная трехмерная схема… с подвижными векторами возможного перемещения побегов.
— Пятьдесят баллов Гриффиндору, — провозгласил Снейп вполголоса, и бедняга Нев снова впал в ступор.
— И минус двадцать за не приличествующую уже вашему возрасту робость.
— Профессор, — еле выдавил Невилл. — Вы тоже помогаете чемпионам?
— Как и вы теперь, — невозмутимо ответил Снейп. — Коллега.
Невилл поперхнулся, и Седрик аккуратно, но чувствительно постучал его по спине.
— Ух… — Нев прокашлялся. — Спасибо, мистер Диггори…
— Седрик.
— А… Ага. Профессор, а можно вас попросить? — на последнем слоге Нев таки дал петуха, но все старательно сделали вид, что так и надо.
— Слушаю вас, — Снейп чуть склонил голову.
— М-м-можно вы не будете смотреть на меня во время практической? — выпалил Невилл. — Ну… так пристально? И… мимо ходить?
— И кто тогда предотвратит очередной взрыв вашего котла? Впрочем… Можно поэкспериментировать, если мистер Поттер и мисс Грейнджер согласны вас страховать и вы готовы доверить свою жизнь скорее им, чем мне.
— Спасибо, профессор! Ой… вы… Простите, я не хотел! Я не то хотел сказать…
— Это действительно так страшно, Лонгботтом?
Невилл часто закивал и покраснел.
— Хорошо, я учту. Гарри, Гермиона, вы поняли вашу задачу?
— Конечно, Се… профессор Снейп, — широко улыбнулся Гарри, ловя сердитый взгляд черных глаз.
— На сегодня, полагаю, мы закончили. Пора расходиться.
Снейп задумчиво посмотрел на Лонгботтома и о чем-то зашептался с Флитвиком.
— А можно мне копию Лабиринта? — мисс Делакур потянулась к листку.
— Конечно, только надо ли, чтобы кто-то увидел его у вас? — спросил ее Флитвик.
— О. Вы правы, профессор. Пусть остается тут!
— Тем более, что мы можем прийти сюда в любое удобное время, верно? — Гермиона взяла подругу под руку.
— Выходим по двое, сначала дезиллюминационное, — скомандовал Снейп. — Лонгботтом, вы, надеюсь, уже пришли в себя или требуется еще порция?
— Погодите, а как же я? Надо же дать клятву, наверное, — встрепенулся Невилл и потрясенно уставился на обоих профессоров. — Сэр, вы же не могли упустить это…
И получил в ответ два благосклонных кивка.
— Гарри, ты действительно был прав, приглашая его в команду! — улыбнулась Гермиона.
— Непреложный? — Невилл явно был готов даже на это.
— Зачем? Клятву, как у всех нас.
— Так это было… испытание?
— Вы прекрасно с ним справились, мистер Лонгботтом.
Гарри, которому пары не досталось, в этот раз уходил последним. Он не слышал, как позади него на грани слышимости процокали крысиные коготки, и не успел обернуться, почувствовав чье-то дыхание сзади…
— Империус!..
* * *
Питер Петтигрю уже много дней следил за Поттером. Даже Выручай-комнату нашел, вот только ни разу не смог туда проникнуть, особенно когда там кто-то был — дверь появлялась, но за ней все время оказывалась каморка со швабрами, какой он и помнил эту комнату с детства. Но как в нее входило столько человек?
Про себя он начал называть это место «безразмерной кладовкой», и в чем-то был прав, конечно, вот только никогда об этом не узнал.
В его планах было заставить Гарри Поттера украсть Жидкий Империус у Снейпа. Конечно, проникнуть в виде крысы в хранилище, скорее всего, было бы проще — Снейп вряд ли навешивал защиту от животных, те и так обходили его лабораторию и все его склянки стороной, руководствуясь собственным чутьем. Но как, скажите на милость, он должен будет вынести все — не за щеками же! Будь он хомяком… Но увы. Да и, в конце концов, это было так заманчиво — спереть что-то у Снейпа руками его любимчика.
О том, что он узнал об отношениях Поттера и Снейпа, Питер молчал, а Лорд, к счастью, не интересовался. Да и с чего бы ему? Так что Пит мысленно потирал руки — ему будет, чем прижать Снейпа, с того много чего полезного можно поиметь.
Наконец ему повезло — недаром он носился, рискуя своей старой шкурой, по Хогвартсу, полному настоящих крыс и, самое жуткое, кошек. Из Безразмерной кладовки, наблюдая за которой он просидел почти два часа, постепенно, по двое, вышла целая толпа, и последним был Гарри Поттер, к счастью, один. Вот его спина…
Крыса быстро начала обретать человеческую форму, но проклятый мальчишка, что-то почуяв, начал оборачиваться… Но Питер Петтигрю оказался быстрее.
Империо Гарри поймал почти в висок, так и не разглядев, что происходит, и даже не услышав самого заклинания. Именно это решило многое…
Грюм учил его сбрасывать Империус, и довольно успешно: когда-то получалось за несколько секунд, а максимум за три минуты. Но ведь для того, чтобы сбросить, надо было знать, что на него наложили!
— Конфундус! — Петтигрю на всякий случай решил перестраховаться и был совершенно прав. — Идем, мой мальчик…
Когда Поттер подошел к заветной кладовой, Питера вдруг осенило: ему нужно даже не столько само зелье — ему нужен рецепт! Да и Поттер вел себя несколько странновато для человека под Империусом — часто останавливался, словно задумывался над чем-то, а пару раз даже оглянулся.
В конце концов Питер еще раз наложил Империо и заставил мальчишку ополовинить зелье. Тут-то он и промахнулся. Кроме Снейпа и Флитвика то, что на Гарри не действуют никакие зелья, не знал никто. Разве что в Мунго, но это была врачебная тайна, как и многое другое.
Но вот заклинания, увы, на него прекрасно действовали — иммунитет их не касался. А поэтому Поттер последовал в комнаты Снейпа, едва тот отправился на ночное патрулирование школы.
* * *
Гарри чувствовал себя более чем странно, но не мог ничего с этим поделать. Его ноги сами переставлялись в сторону… подземелий?
«Ну ладно, это хорошо, что сюда, — мелькнула мысль на краю совершенно затуманенного сознания. — Северус разберется, что со мной».
Так же продолжая удивляться самому себе, он преспокойно открыл хранилище и смело выпил половину какого-то зелья, причем одна часть сознания уверяла его, что это совершенно необходимо, а другая, увы, меньшая, клеймила юным кретином и еще кое-кем похуже.
Однако когда он, прячась в нише за доспехами, провожал взглядом Снейпа, отправившегося на обход, то почему-то радовался, что вот сейчас окажется в его комнате… То-то будет ему сюрприз, когда вернется!
«Я идиот. Зачем я ночью поперся к Северусу? Что это вообще?»
«Я должен найти что-то интересное. Для себя… Или для него? И для него! Для нас!»
И Гарри начал рыться в бумагах…
Когда он понял, что на столе ничего, кроме проверенных эссе, не найдет, приступил к планомерному обшариванию всех полок.
Он и не думал оборачиваться, а если бы это случайно произошло, то наверняка бы заметил, как на безопасном расстоянии за ним наблюдает, наставив на него палочку, полупрозрачный толстенький человек — дезиллюминационное у Петтигрю, как он с ним ни мучился, выходило так себе.
* * *
Северус Снейп торопливо проходил коридор за коридором. Сам не понимая, почему так торопится, он все продолжал ускорять шаг, пока наконец позади не остался последний пролет и можно было возвращаться к себе.
Надо же было именно в последней нише оказаться парочке… он даже сразу не разобрал, какой, но рявкнул так, что старшекурсников вымело из укрытия. Он не стал их останавливать, когда те понеслись сломя голову от него подальше.
Он сам круто развернулся и пошел к себе, срываясь на бег. Школьники, увидевшие краем глаза преследующего их почти бегом профессора, сдавленно пискнули и свернули куда-то в боковой проход. Плевать. Только тогда в свете факелов Снейп заметил желтые полосы на мантии, то злобно бросил «Пятьдесят баллов с Хаффлпаффа», и продолжил свой почти-полет. И, как выяснилось, не зря.
Меньше всего он ожидал застать Гарри Поттера зарывшимся в его записи, да еще рядом с тем самым шкафом, который по обоюдному соглашению был неприкосновенной зоной.
— Гарри…
Глубокий вкрадчивый баритон заставил Поттера встряхнуться. Он улыбнулся.
— Северус…
— И что ты тут ищешь, позволь спросить?
Гарри открыл рот и изумленно посмотрел на Снейпа. Он понятия не имел, что ответить, и, кажется, постепенно начал приходить в себя, но почему-то стоял истуканчиком, не поднимая рук и не шевелясь. Как кукла.
Снейп оценивающе прищурился. Гарри смотрел ему за спину.
— Гоменум Ревелио! — он резко развернулся, но никого не увидел.
Толстый хвост мелькнул за дверью, и Питер что было лап рванул как можно дальше, от всей крысиной души матеря «гребаного параноика», но выпущенный наугад Конфундус нагнал его на бегу, хотя он тенью успел сорваться со ступеньки и укатиться вниз, в темноту. Снейп не стал его преследовать — не смог найти, даже направляя заклинание поиска по площадям.
Кляня себя на чем свет стоит, он вернулся к себе. Надо было помочь Гарри. Хотя он уже почти уверен был, что понял, кто напал на мальчишку.
— Фините…
Гарри продолжал смотреть на него недоумевающе-неживыми глазами. Было очень неприятно видеть, как живые и умные глаза младшенького выглядят словно бутылочное стекло, пустое и холодное. Снейп внимательно рассматривал Гарри и, кажется, начинал понимать, в чем тут дело.
Оттопыривающийся карман мантии выдал еще кое-какую информацию, особенно когда Снейп достал оттуда прекрасно ему известное зелье. Ополовиненное. Мда, задачка.
«Конечно, зелье на Гарри не подействовало, но как оно могло сочетаться с таким же заклинанием, и почему не действует отмена… Главное, не сломать мальчишке психику. Где он только подставился-то?»
— Фините Инкантатем, — он осторожно повел палочкой вокруг Гарри.
Ничего.
«Ладно, попробуем обойти…»
— Гарри, — вкрадчиво начал он, — скажи, что ты ищешь, и я смогу тебе помочь.
— Правда? — еле разлепил сухие губы мальчишка, по-прежнему стоя неподвижно.
Снейп нахмурился.
— Конечно, обещаю тебе. Все будет правильно, все будет хорошо… Посмотри на меня, пожалуйста. Не волнуйся. Сейчас я придвинусь ближе....
Северус еще никогда не пытался использовать легилименцию на тех, кто находился под другим заклинанием, так что в память Гарри входил очень, очень осторожно и аккуратно. Ведь что стоило попасть под влияние и самому? Он только посмотрит, совсем немного…
Гарри тяжело задышал.
«Сейчас, мы с тобой все уточним, разберемся, и найдем то, что нужно…» — Снейп уже не говорил это вслух, а только отправлял ему свои мысли.
Вот откуда-то выскочил жуткий клоун… в паре с одним из Зубастиков.
Снейп вежливо раскланялся с Пеннивайзом, как со старым знакомым, потрепал мохнатую макушку то ли зверя, то ли кем еще был этот жутик, и, пока те, опешив, приходили в себя, сумел рассмотреть, как дорогой братец и ученик вскрывает его кладовую и… чьи очертания призраком стоят позади него.
Ему потребовались все силы, чтобы сдержаться.
— Петтигрю… вот ты где, крыса… Гарри, все хорошо, посиди. Сейчас.
Гарри механически кивнул, опускаясь на стул. Снейп сжал кулаки и медленно выдохнул сквозь зубы, мысленно считая до десяти.
— Где тут у нас была обороточка? Ты посиди пока, я сам отнесу записи тому, кто так просил… Так, твой волос, основа… Ты отдохни, Гарри, а лучше приляг вот сюда…
Он пристроил его на диване и осторожно вытащил палочку, стараясь, чтобы тот ее не увидел. Неизвестно, что крыс заложил в свое Империо, воевать с Гарри хотелось меньше всего.
— Сомнус.
Поттер обмяк, а Снейп перевел дух. Он притащит этого гада за шкирку, за хвост, если понадобится!
Лохматая черная макушка скрылась за дверью покоев Северуса Снейпа, и точно такая же мирно оставалась на самой удобной подушке его дивана.
* * *
Питер Петтигрю очнулся под лестницей, дрожа от страха. Лапы вместо рук… Кажется, его только что едва не поймали. Но кто? Он не мог вспомнить. Его все еще трясло. Страшно. Хотя… Лорд может быть страшнее. Нет, он не может отступить от своего плана. Он должен найти Поттера! Все равно, с записями или без. Если он не отменит свое заклинание, завтра этим займется Дамблдор. И уж старик-то поймет… Так доработал Империо только один человек — Том Реддл. Тогда еще Том. И знали об этом единицы.
Он заставил себя встать на все лапы, собрался и, стараясь быть как можно незаметнее, двинулся назад, к покоям профессора зельеварения. Однако прежде чем встретиться с Гарри Поттером, ему пришлось немало поплутать по школе. Наконец в конце одного из центральных коридоров он увидел фигуру мальчишки.
Гарри Поттер медленно, как сомнабула, брел в неизвестном для него самого направлении, держа в руках пожелтевшие пергаменты. Вот он выронил один листок…
Сзади зашуршало.
Гарри, не оборачиваясь и никак не реагируя, двинулся дальше.
Крысе подобрать ценнейшие записи было чем, но некуда, а оставить их просто так он и мысли допустить не мог, так что через секунду позади Гарри возник силуэт Петтигрю. И вот тогда он обернулся так быстро, как только мог.
— Ступефай, — заклятие скользнуло легко, даже не обездвижив, но сильно затормозив.
— Здравствуй, Питер, — услышал Петтигрю, покрываясь одновременно шерстью и холодным потом, но был схвачен за хвост заклинанием и повис, бессильно скрежеща зубами.
Черные глаза впились в водянисто-серые, Питер застонал и схватился бы за виски, не будь накрепко спеленут заклятием: Снейп не собирался церемониться с предателем.
«Лишь бы не убил, лишь бы не убил… а… может, наоборот, лучше сразу?»
Ни о чем другом Питер думать не мог, но вот в сознании начали проявляться образы, один за другим. Косая старая калитка, оставленные молочником продукты. Комната, кресло… гомункул. Отвращение Снейпа, казалось, передалось и ему, так что тело непроизвольно вздрогнуло. Но образы сменились, и вот — запущенная дорога, ведущая вниз с холма от старого, но все еще богатого, хоть и явно заброшенного дома, сбегает вниз, вьется мимо деревьев… оставляет в стороне деревеньку… Указатель на кладбище с совершенно четкой надписью. Литтл-Хэнглтон.
Боль схлынула моментально — легилимент нашел искомое, присел за стол, чтобы рассмотреть, видимо, карту, и больше не обращал никакого внимания на своего пленника.
— Снейп, — прошептал Петтигрю и сглотнул, поймав его взгляд. — Если я сам расскажу все, что ты спросишь…
Ему было жутко: Снейп смотрел на него так, что надеяться на что-либо казалось просто глупым. В его глазах не было ни ярости, ни злобы, ни даже других сколько-либо человеческих эмоций. Он смотрел так, словно его, Питера, уже не было. Или словно он был мертв. Уже. И от этого по спине поползла струйка ледяного пота. Потому что это оказалось страшнее, чем смотреть в глаза даже самому Лорду, но ни отвести взгляд, ни шевельнуть веками он не мог.
Спустя, по ощущениям Питера, несколько лет, Снейп глухо спросил:
— И зачем мне с тобой разговаривать?
— Я… принесу тебе клятву…
— Не интересует.
— И сниму заклинание с твоего Поттера. Вряд ли у кого-то это получится быстрее и безопаснее. Для мальчишки.
Снейп снова прожег его взглядом, но на этот раз Питера можно было читать, как открытую книгу.
— Вот, значит, как?.. У Лорда новые разработки.
— Ты убьешь меня быстро? — нервно спросил, скорее попросил Питер. Его колотило от страха.
— А ничего, если я тебя пока не буду убивать? — равнодушно осведомился Снейп. — Клянись — и займешься мальчишкой.
— Пообещай… Или занимайся им сам, — выдохнул тот.
— Хорошо, — невероятно покладисто вздохнул Снейп, отчего у Питера шевельнулись волосы на затылке. — Я убью тебя быстро. Если это придется сделать именно мне. Это максимум, что я действительно могу тебе пообещать.
* * *
Гарри с трудом выплывал из липкого и странного сна. Голова болела. Он приоткрыл глаза и вздохнул с облегчением, увидев склонившегося к нему Северуса.
— Что со мной было?
— Империус, модифицированный самим Темным Лордом — дважды, Конфундус, Сомнус, зелье подчинения можно уже не считать, — словно отчитался Снейп.
— Кто? — удивляться Гарри уже мог, но произносить много слов — пока нет. Впрочем, Северус его прекрасно понял.
— Петтигрю, — Снейп дернул щекой.
— Он?..
— Сидит в клетке. Живой и здоровый. Пока.
Гарри попытался сесть, но тело слушалось еще плохо.
— Протяни руку…
— Зачем?
— За зельем, чудовище. И затем, чтобы я понял, как быстро спадают с тебя заклинания. Видишь ли, мое Финитэ и его модификации не сработали. Так что кто накладывал, тот тебя и освобождал. Что ты чувствуешь?
Внутри у Северуса отлегло: его мальчишка оживал на глазах. К лицу вернулись краски, и глаза, хвала всем магам и богам подряд, стали осмысленными и такими же нахальными и любопытными, как раньше. Ладно, за то, что он не накинул вовремя ни мантию, ни заклинание, ему достанется потом. Когда сможет прочувствовать всю глубину… Впрочем, скорее всего, он уже.
— Ну… — Гарри задумался. — Голова болит, но вроде уже терпимо. Тело ватное какое-то. А так нормально вроде.
Видимо, в доказательство он немного поерзал на диване и покрутил руками.
Снейп хмыкнул и встал, опираясь на стол, и зазвенел склянками, выбирая очередной «именной» поттеровский состав. Без крови самого Гарри готовить для него зелья, даже лечебные, было пустым делом, но персональная аптечка для младшего братишки у Северуса, конечно же, была.
Гарри проглотил очередное лекарство и вскоре повеселел.
— Северус, а ты это… модификацию запомнил? Мне расскажешь?
— Прекрасно… — каркнул Снейп. — Вижу, ты готов отправиться наконец в собственную кровать. Идем в твою башню. Впрочем… Добби!
Домовик возник с тихим хлопком.
— Доставь мистера Поттера в его постель.
— Слушаюсь, профессор Снейп, сэр, — радостно оттопырив уши, расплылся в улыбке эльф и тихо исчез вместе с Гарри.
Снейп склонился над записями — пока понимание лордовской идеи, как применить к заклинанию дополнение, продлевающее его действие в десятки раз, свежо, стоит записать. Подробности можно продумать и позже. Все-таки Лорд даже в таком состоянии практически гениален… А значит, нужно быть очень и очень осторожными. И прежде всего — заменить Петтигрю.
— Питер. Ты давно не был у парикмахера? — обратился он к крысе.
* * *
Когда основа оборотного была протестирована на пригодность и было приготовлено все остальное, Снейп, вооружившись несколькими флаконами, в том числе с Бодрящим зельем, отправил Патронуса Флитвику и направился в апартаменты профессора ЗОТИ. Кажется, этой ночью поспать не удастся. Ну, ничего страшного, не привыкать.
— Северус, разве сегодня твое дежурство? — услышал он, медленно плывя на движущейся лестнице на второй этаж, и едва не выругался вслух. И что директору-то не спится?
— Мое, — ответил он и, пожалуй, впервые в жизни порадовался своему графику. — Разве вы не знали?
Главное, чтобы из-за ближайшего поворота не вынырнул друг и учитель. Снейп подозревал, что директор прекрасно видит, а может, просто чувствует под любыми чарами сокрытия, будь то заклинание или зелье. Фух, хвала Мерлину, в коридоре никого нет.
А вот дорогой директор оказался рядом — везет же некоторым, кто может позволить себе аппарацию внутри школы. Так что пришлось выслушивать, почему профессор Дамблдор гуляет в столь неурочный час, можно подумать, ему это было очень интересно. Хотя…
— …ах, Северус, старикам так часто порой не спится…
«Серьезно? Это может быть осложнением…» — Снейп нахмурился.
— Сварить вам хорошее снотворное, директор?
— Благодарю, мой мальчик, как-нибудь я обязательно воспользуюсь твоим великодушным предложением. Но, может быть, тебе стоит отдохнуть? Раз мне не спится, я пройдусь вместо тебя…
Снейп мысленно поморщился, но ответил как можно равнодушнее:
— Альбус, я, конечно, ценю ваш неожиданный порыв, но вот с этого участка совершенно все равно, в какую сторону идти до моих покоев. Неужели вы не в курсе?
— Тогда позволь составить тебе компанию?..
— Соскучились по подземельям? Прошу!
Северус разозлился бы, но… Несмотря на такое позднее время, голова работала четко, а ему давно было что показать уважаемому директору, так что он решил совместить неприятное с полезным: на нижних этажах, значительную часть которых он привык уже считать своей вотчиной, хватало мест, более или менее остро нуждающихся в ремонте, обновлении чар и более тщательной приборке. В конце концов, он декан, а не домовой эльф! Распоряжения же, выполняемые домовиками, сводились исключительно к мелким бытовым нуждам профессоров, не более.
Трансфигурировать из завалявшегося в кармане платка листок и достать карандаш было минутным делом, так что потом он не без удовольствия следил, как морщится Дамблдор при виде описи, растущей у него прямо на глазах.
«И подпись возьму, и копию для попечительского совета направлю тут же, — решил Северус. — Ну наконец, а то его сюда не заманить было».
Настроение у него неуклонно поднималось. В отличие от директора, который, не дойдя до комнат профессора зельеварения, куда Снейп его с энтузиазмом пригласил на ревизию помещения, все-таки наконец сбежал. Тем не менее, документ был составлен и подписан — по всем правилам.
«Что ни делается, все к лучшему. Кажется, я готов поверить этой дурацкой фразе, — Северусу хотелось насвистывать от облегчения и такого удачного хода. — Хорош бы я был, если бы оставил Гарри у себя… Да и по школе мальчишке во внеурочное время шастать определенно не следует, даже в мантии». После чего спокойно зашел в свои апартаменты и опустился в кресло у камина — надо было кое-что обдумать. Срочно.
«Неужели у Альбуса тоже есть артефакт, подобный карте, и мы у него все как на ладони?»
Он перебирал все совпадения, которые раньше казались случайными, и не мог не прийти к выводу о том, что, несмотря на отсутствие прямых подтверждений, скидывать со счетов такую возможность не стоит. Артефактов у директора полная комната, а предназначение их… Но что делать, если его ждут, и прямо сейчас? Хотя… передвижения Петтигрю в виде крысы карта, вроде бы, не засекала. Придется рискнуть. Хотя… Он усмехнулся. Все-таки ему тоже неплохо повезло с аниформой.
Он бросил на свои апартаменты Фините Инкантатем, затем — чары отвлечения и закрепил это свежеузнанным заклятием продления. До утра должно хватить.
* * *
Крупный ворон постучал в окно, и Аластор Грюм распахнул его одним движением палочки. Спланировав на пол, птица обратилась в того, кого они так давно и долго ждали.
— Ну наконец-то, — вместо приветствия каркнул Грюм. — Мы уж совсе…
— Мало времени, — оборвал его Снейп. — Еле ушел от директора. Петтигрю в школе. У меня. Получив от него модифицированный Империо, Поттер спер у меня его жидкий вариант и половину выпил. Последствия я устранил, с Гарри все в порядке, спит у себя.
— А ты легилим…
— Не дурней тебя, Крауч. Лорд в Литтл-Хэнглтоне.
— Когда он ждет своего слугу и что с этим делать?
— Оборотное. Петтигрю. — Снейп достал несколько порций зелья. — Хватит на неделю.
— Я готов…
— Нет уж, Аластор. Позволь мне. Ты не сможешь быстро среагировать на вызов по метке — у тебя ее нет, — возразил Крауч.
— А у тебя не сработает, если вызов будет именным — на Петтигрю, — заметил Снейп. — Не вижу разницы.
— А если взять крысу с собой?
— Слишком рискованно.
— В антимагической клетке?
— У тебя есть? Моя слишком громоздкая.
— У меня артефакт.
— Клетка не пойдет. В идеале — держать его за пазухой, как еще ты почувствуешь его вызов? Но да, Барти, идти лучше тебе. Ты хотя бы знаешь, на что похожи эти ощущения, — поморщился Снейп.
— Они такие… яркие? — спросил Грюм.
— Достаточно незабываемо, — скупо просветил его Снейп.
Барти фыркнул, а Флитвик, по обыкновению, промолчал — когда для разговоров собиралось более трех магов, он всегда предпочитал роль наблюдателя.
— Теперь я все лучше понимаю вашу… внутрипожирательскую оппозицию, — хохотнул Грюм.
— Несказанно тебе благодарны. Мне передать это Малфою и компании?
— Можешь даже рассказать, как я утирал скупую слезу. Расслабься уже, Снейп, у меня тут… мои комнаты в любом случае не просматриваются. Думаю, и твои, и остальных преподавателей — тоже. Эк тебя наш почетный старец зашугал…
Снейп сердито сверкнул глазами, но Грюм только улыбнулся. Правда, улыбочка у него была еще та…
— А вот сердиться не надо, лучше лови полезную штучку, — он бросил ему в руки что-то небольшое, и Снейп, несмотря на предупреждение, едва не спалил этот предмет на лету. — Барти как знал, принес вчера из дома. А коллега, — он кивнул на Флитвика, поклонившегося в ответ, — не преминул проверить. И размножить.
— Активируется ногтем возле самого длинного луча, — просветил его Филиус. — Нашел? Забавный артефакт, не находишь?
Снейп покрутил маленькую елочную игрушку, напоминающую неправильную звездочку, и кивнул. Наконец-то он смог перевести дух и начать мыслить более трезво.
— Это, конечно, перестраховка — жилые комнаты в замке не просматриваются, — подтвердил его новые едва зародившиеся соображения Флитвик. — Это было бы слишком. А вот носить такую штучку с собой иногда может быть полезно.
— Енотом гулял? — уточнил Северус, обращаясь к Барти.
— Ну да, как всегда, — тот улыбнулся. — До Визжащей Хижины подземным ходом зверю удобнее, а потом — каскадная аппарация.
— Сколько раз?
— Пять.
— Ты неплохо восстановился.
— В Хогвартсе-то! Тут магии хоть ложкой ешь. Курорт…
Грюм скептически хрюкнул.
— Кстати, Аластор, уроки будут на тебе. Не пора ли начать готовиться?
Грюм скривился так, словно наелся хины. С уроками, точнее, с детьми, ему, в отличие от Барти, было непросто. А ведь придется изображать… Да еще Поттер вдохновенный… Тьфу.
— Ты же понимаешь, что тут без вариантов? — виновато спросил Крауч.
— Таскать за пазухой крысу, подставляясь под проклятия вашего Лорда, когда кое-кто другой будет мужественно переносить улыбки мисс Делакур… — фыркнул он в ответ.
— А вот это не надо, — посмурнел «сынок».
— Барти, да куда мне, старому уроду…
Снейп удивленно смотрел, как Барти Крауч-младший, ранее бесноватый Пожиратель и один из самых яростных сторонников Лорда, панибратски хлопает по плечу старого аврора и в ответ получает такой же дружеский тычок. Все-таки лицезреть эту парочку в качестве закадычных приятелей было весьма… специфично. Он, по крайней мере, так и не привык.
Остаток ночи они провели, плетя… сеть.
Конечно, для крысы — мягкую, но удерживающую «зверька» практически в стазисе. Благо даже стазис не спасал носителей метки от ее действия, если Лорду что-то требовалось.
* * *
Уже ближе к утру Снейп с енотом на руках, отчаянно зевая, устало продефилировал до своих комнат. В это время по пути застукать он никого не опасался — идиотов, не желающих спать в пятом часу, среди школьников не было, а среди преподавателей тем более. А от страдающего бессонницей старца у него теперь был артефакт.
Какой же полезной оказалась компания Крауча! Хотя он и раньше подозревал, что при правильном применении мозгов этого паренька ждет неминуемый успех.
«Паренек» же, оказавшись на полу Северусова кабинета, встряхнулся, потянулся, а сладко зевнул уже в собственном, человеческом виде.
— Думосбор бы сюда, — мечтательно протянул он, когда Снейп сделал паузу.
Тот вводил его в курс дела, точнее, в то, что успел вычерпать из памяти Петтигрю.
— У тебя с ментальной магией по-прежнему нелады?
— Увы, — кивнул Крауч. — Есть в этом мире вещи, которые Краучам не поддаются.
— И Краучи даже не пробовали заменить или просто создать недостающее? Верится с трудом.
— Погоди… Думаю, ты прав!
Барти задумался, глядя темными глазами почти в никуда так, что Северусу стало немного не по себе.
— Давай так, я забираю это, — он кивнул на спящую крысу, — а к Лорду пойду через свой дом. В крайнем случае, не буду пить никакого оборотного, я еще неплохо помню… что думал и чувствовал до того, как…
Он не стал продолжать, а Снейп и не думал спрашивать — и так прекрасно знал, что тот имеет в виду.
— Наверное, тебе будет разумнее действительно предстать самим собой. Тут, в Хогвартсе, ты все приготовил. Кубок…
Он призвал с полки один из квиддичных кубков, придал ему сходство с Кубком Огня, после чего Барти старательно его зачаровал именно так, как и было согласовано вначале.
— Ну вот и все. Лорд может тебя читать вдоль и поперек. Ты чист! Воспоминания о ваших сундучных посиделках я блокировал.
Барти смутился.
— Мне растрогаться, или пойдешь уже?
— Упаси Мерлин, — невесело улыбнулся Барти.
— Тут антидоты… ко всему, что я смог придумать, — Снейп протянул ему небольшой пакет, явно с чарами расширения. — Скоро рассветет. Удачи тебе. Может, крысу оставишь?
— Нечего ему тут делать, — возразил Барти. — Может, дома оставлю. Но лучше пусть будет, — он похлопал себя по груди. — У самого сердца, — сыронизировал он.
— Вряд ли он оценит, — фыркнул Снейп.
Движением палочки он открыл дверь, и вот за ней только мелькнул пушистый хвост…
«Удачи тебе, Барти. Удачи нам всем», — подумал Снейп.
— Добби, принеси пару чашек кофе.
— Добби может целый кофейник, сэр! Вам покрепче? Сладкий?
— Самый крепкий, Добби… Сахар отдельно. Давай кофейник.
Вечером следующего дня, после ужина и отбытия директора по делам, точнее, на встречу с представителями попечительского совета в Министерство — Северус таки письмецо отправил, и не одно, чем был очень, очень доволен! — трое профессоров встретились в одном из укромных внутренних двориков. Чары отвлечения внимания троих не самых слабых магов работали прекрасно, так что они спокойно совмещали редчайшую возможность подышать свежим воздухом теплого весеннего вечера и обсудить животрепещущие вопросы. Точнее, один: как бы понадежнее кое-кого упокоить.
От предложения объединить усилия и укатать гомункула всем вместе по-тихому пришлось отказаться: метка не позволит причинить вред тому, кто ее поставил. Привлечь авроров? Грюм был не готов сдать им на руки Барти, да и Северус весьма резонно сомневался в силе, а, главное, качестве правосудия магической Британии. Покупать себе свободу и оставаться нищим не хотелось, а остаться в стороне от возможных судебных процессов, увы, не светило. Опять же скандалы никому из них совершенно не были нужны, особенно Снейпу, ведь теперь с ним рядом Гарри.
Собрать наемников, которых потом отобливиэйтить? Способных справиться на островах просто не было. Отравить? Снейп усмехнулся и помахал рукой. Отравить того, кто питается молочным коктейлем с ядом сильнейшей магической змеи и кровью единорога, ну-ну.
Подкинуть информацию светочу добра? Упаси Мерлин, что старик может устроить. Следовательно, прикопать стоило, но по-тихому. Для этого сейчас Барти и должен был изучать обстановку. А им пока следовало изучить воспоминания Снейпа о легилименции Петтигрю. Думосбор из Паучьего перекочевал-таки в покои профессора Зельеварения.
Потрясающим открытием для них стало то, что планы по воскрешению у директора и у Лорда оказались почти один в один. Совпадало все, кроме ряда мелких деталей. Ритуал все уже выучили, а вот Кубок… Снейп был крайне против того, чтобы тащить туда чемпионов. Нечего там делать детям.
— Да пусть посмотрят, жалко тебе?
— На что?
— Ну, ритуал-то интересный, — улыбнулся Флитвик. — Дополнительные знания еще никому не мешали.
— Ты уверен? — поднял бровь Снейп.
— Может, сначала оживить, как планируется, и сразу упокоить, пока он еще в себя не пришел, чтобы ингредиенты перевести, так сказать? — рассуждал вслух Грюм.
— Так костей отцов там еще куча… — вздохнул Снейп. — Предки тоже подходят. И крови врагов можно нацедить, вот уж чего-чего, а этого добра хоть залейся.
— Плоть слуги, кстати, относительно в дефиците, — подхватил Флитвик. — Хотя в принципе тоже не проблема. В Азкабане поставщиков этого дела пока достаточно. Вопрос только в том, как достать их оттуда. Но, думаю, для Лорда он решаем.
— Слугами можно считать всех носителей метки, полагаю, — хмуро ответил Снейп.
— Ну, ты же добровольно не отдашь!
— Спасибо, что веришь в меня.
Грюм едва не предложил пригласить малфоевскую компанию с гранатометом, но вовремя вспомнил, что там больше половины меченых, а значит, вся эта вооруженная до зубов орава может в любой момент обернуться против них. И совершенно без разницы, что сделают они это не по собственному желанию. «А я еще радовался, идиот», — он мысленно сплюнул.
— Вспомнили про нашу недавнюю экскурсию, коллега? — Снейп понимающе кивнул.
— Опять в мозгах шаришь? Ох, дошаришься ты… Как же это раздражает, Снейп, просто слов нет!
— Тебе зеркало показать, Аластор? И руками ты шевелил… весьма показательно.
— Шпион Мордредов… Погоди, — он ухватил кончик мысли и продолжил вслух. — А что, если изобразить маггловские эти… военные учения? В результате которых домик на холме станет развалинами в ямке? Магглы ведь так могут? Ну там… бомбка какая упадет. Случайно.
— Бомба… Могут, только сам подумай, что после этого начнется… Среди мирного населения, и такое…
— А что? Что-нибудь у них на военных учениях может того… сломаться? И мы ни при чем.
Флитвик с интересом покивал, и Снейп ощутил потребность пообщаться кое с кем в стрелковом клубе. Или хотя бы с Верноном Дурслем. Собственно, а почему нет-то? Мощные когти птицы оставили пару небольших борозд на камне парапета, с которого он стартовал в сторону Хогсмида, только его и видели.
— Хорош… — отметил Филиус Флитвик, глядя на удаляющийся силуэт на фоне вечернего неба.
— Куда это он? — только и мог промолвить Грюм, тщательно скрывая, что завидует аниформе коллеги.
— Думаю, на консультацию, — предположил Флитвик. — Он скоро вернется, я уверен.
— Подождем?
Снейпу на все про все понадобилось менее часа — он вернулся, когда закат еще не погас. Вернон Дурсль оказался достаточно компетентен, тем более что «в свете последних событий» не раз и не два задавался подобными же вопросами. Так что Снейп просветил коллег по поводу возможных результатов, после чего они решили, что главным в их работе должна стать именно секретность.
В конечном итоге было решено уничтожить кости отца, а на всякий случай и остальных предков по мужской линии. Остановились на кремировании: тихо и чисто. А то, что заметно, так чары отвлечения внимания в ассортименте имеются. И вообще лучше всего огонь — прямо в землю…
— Адеско Файр? — предложил Филиус как самое мощное и надежное.
Тут Северус хитро улыбнулся, припомнив аниформу Гарри.
— А как вам драконий огонь?
— Чудненько! — воскликнул Флитвик. — Как я мог забыть?
— Забыть — что? — не понял Грюм.
— Нашего Гарри Поттера. И его аниформу. А, Аластор, ты же не в курсе… Ну заодно и полюбуешься.
— Да и пророчество…
— В таком случае у нас шансов, кажется, больше.
— И все можно будет сделать аккуратно.
— Главное, мальчика наконец делом займем, молодец, что предложил, Северус. А то он может начать проявлять… активность. Ты же понимаешь, — Флитвик похлопал коллегу по рукаву, — не стоит это пускать на самотек.
— Кстати, какие еще ритуалы восстановления из тех, что может использовать Лорд, существуют? А то я с вашей Темной магией не особо в ладах…
— Не прибедняйся, Аластор… Авада у тебя вполне на уровне. Кто Пожирателей круциатил? Не ты? Еще скажи, что мне привиделось.
— Малфой с компанией за это время собрали все, что можно, но не могу сказать, что есть особо действенные, разве что в том случае, если Лорд имеет в запасе крестраж.
— А может быть и не один…
Грюм выругался.
— Думаете, так и есть?
— Второй год изучаем этот вопрос, и чем дальше, тем больше уверены.
— Но где?
— У Лорда должны быть записи. Лично я надеюсь на Барти.
— Так он за этим пошел?
— В том числе. Надо бы взглянуть, как он там. Написал, что добрался и жив, и с тех пор — все.
— Кто пойдет?
— Предлагаю дождаться выходного и отправиться втроем, — предложил Флитвик. — Хотя бы подстрахуем друг дружку. Не нравится мне это все…
— Оборотного на всех хватит?
— Зачем? — удивился Снейп. — Под дезиллюминационным…
— Хм, три Петтигрю, — Флитвик прищурился, словно оценивая. — В принципе, это может временно дезориентировать Лорда.
— А я о чем…
— Заавадит всех подряд, потом будет разбираться, — прикончил их фантазии Снейп. — Или не будет. Учтите, что Лорд все это время не останавливался ни в развитии, ни в своих исследованиях.
— Да… Его бы гений, да в мирных целях.
— Я отправлюсь в аниформе, — заявил Снейп. — Возражения не принимаются.
— Надо будет тебя под арест за отсутствие регистрации, — проворчал Грюм, — шучу.
— Понимаешь, есть такая причина уважительная… Некогда. Вот с Лордом разберемся и станем приличными и законопослушными профессорами.
— Да ну вас! Чисто дети. Или у тебя, Снейп, после вчерашнего все еще… играет?
— Сами-то! Три Петтигрю, гении шпионажа. Вы еще десяток Поттеров предложите, чтобы уж Лорда порадовать так порадовать.
— Семь — хорошее число…
Они дружно фыркнули. Волнение за коллегу, оказавшегося один на один с монстром, общее напряжение ситуации иногда требовало такой вот немудреной разрядки — а-ля дурацкие шуточки.
* * *
— Значит, Петтигрю попалс-с-ся?
Барти вздрогнул, услышав хищное шипение Лорда. Тот, едва увидел его, моментально вычислил вариант легенды, что был так старательно приготовлен.
— Он у директора… Может, он сам захотел сдаться?
— И ты его не убил?
— Я не успел, мой Лорд, — Барти склонил голову как можно ниже. — Я виноват и заслуживаю наказания.
Он уже ждал Круцио, всей душой надеясь, что сможет потом добраться до зелья и выпить его, не расплескав, но Лорд молчал, почти не двигался, и это было… ненормально.
Барти ощутил, словно ветер перебирает его волосы, постепенно проникая внутрь… Легилименция! Без зрительного контакта, без палочки?!
— Поднимись и подойди, — последовал приказ, и он не смог ослушаться — ноги сами понесли его к креслу Хозяина.
— Встань рядом, — почти ласково произнес Лорд, а Барти непроизвольно вздрогнул. — Голову подними. Покажись мне, Барти… Личико свое покажи… Глаза…
Последнее, что он помнил — алые отблески в прозрачных, розовых, как разведенная кровь, глазах гомункула. А потом он понял, что для него нет никого дороже, чем тот, кто находится перед ним. Барти был готов умереть за него. А служить, выполнять приказы, помогать во всем… теперь он знал, ради чего жил все эти годы. И это было настоящим счастьем.
* * *
Наутро от Крауча все еще не было никаких вестей, что вызывало нешуточное уже беспокойство. Наконец Снейп не выдержал.
— Сегодня я схожу.
— А работать за тебя кто будет? Гарри Поттер? Лететь-то не ближний свет, — неожиданно воспротивился Грюм.
— Знаешь, а это интересная мысль, — подхватил Флитвик. — Если упрятать его в Больничное крыло, никто не удивится, он и так там каждый год проводит в среднем около месяца… Мальчика надо занять делом.
— Ты уже говорил. Поттер, ведущий зельеварение в моем облике, еще так-сяк, но вот декан Слизерина из него… Мои его за пять минут раскусят. Я справлюсь за ночь.
— И опять тебе не спать? Да и черные орлы в Мидлендсе так и шныряют… По ночам так особенно, — Флитвик ужасно жалел, что полет ему недоступен из-за особенностей расы.
— Да, Северус, орлы — не совы.
— Да кто в темноте увидит? С мастью мне повезло.
— Ночи нынче светлые…
— А другие варианты? — Флитвику очень не хотелось отпускать друга. Да и Грюм, похоже, был далеко не в восторге.
— Полагаешь, у меня нет запаса вороньих перьев?
— Притворишься почтовой вороной? Ну… тебе даже пойдет.
— Не сомневаюсь.
* * *
У Гарри Поттера, конечно, всегда было дел немало. Но одно из них он считал самым-самым и ни с кем не делился, даже с Гермионой. Он бдил за своим профессором. То, что Снейп что-то замыслил, он определил в первое же утро после нападения Петтигрю, и думать долго не пришлось.
Во-первых, крысы в клетке не было, но и спокойным Северус не выглядел, значит…
— Сбежал?
— С чего ты взял?
— Подарил домашнее животное ребе… — Гарри посмотрел на Снейпа и осекся. Что-то его понесло. Он вздохнул. — Ну что тебе, трудно рассказать?
— Не в этом случае, Гарри, — непривычно мягко ответил Северус, но тут же поменял тон. — Меньше знаешь — крепче сплю. Я.
Гарри устыдился. По поводу бессонной ночи он, конечно же, был в курсе. Но разузнать, где предатель, хотелось. А спрашивать было… некрасиво. Получится, что он не доверяет — и кому? Северусу! Нет, никак нельзя… но до чего хочется. Может, Флитвик?
От него он получил ответ ожидаемый и почти такой же информативный — доверься взрослым, мол. Ну а вдруг он, Гарри, тоже пригодится? Он метался между компанией чемпионов, обсуждающих список живых преград и способов с ними разобраться, и лабораторией. Вот зачем Северус ворону ощипал? Он заметил, когда убирал свои ингредиенты — сегодня он, нахально нарвавшись на очередную «отработку», занимался своими пульками. Снейп в его изыскания уже и не лез, называя это все «извращением чистой воды». Гарри никак не мог понять, почему — чего-чего, но воды там не было ни капельки. Чистой так точно. В отличие от извращений…
На следующую ночь он решил подежурить около подземелий, но… увы. Был опознан, разбужен и препровожден в свою спальню, да еще и выговор получил. Ему даже пригрозили отработкой с Филчем. И баллы сняли. Хотя стоило голове коснуться подушки, он уснул моментально — растущий организм свое брал, и спорить с ним было бесполезно. Но снова обидно было, особенно когда Северус в свойственной ему манере поделился, как занятно было обнаружить возле своей двери мерно похрапывающего невидимку… Коврик еще предложил… Бодрящего спереть, что ли?.. Заметит…
На следующий день Гарри замечательно отоспался на истории магии, так что вечером был свеж и бодр. Вот только чем дальше он сидел, тем скучнее становилось, и он в конце концов достал записи по зельям, которыми с ним поделился Виктор — в Дурмстранге программа была другой. Не то чтобы более продвинутой, но кое-что полезное Гарри нашел.
Стоило ему увлечься, как по полу пробежал ветерок, и Гарри понял, что кто-то только что пробежал мимо. Это было похоже на фамильяра, но, откинув капюшон, который все-таки немного мешал смотреть, он не увидел никого. Он встал и прошел по коридору — откуда-то тянуло сквозняком. Ну вот. Открытое окно. И следы когтей на пыльном камне подоконника.
— Черт! Черт, черт, черт! Я прозевал! — шептал он по пути в факультетскую башню, сжимая кулаки — сидеть дальше смысла не было. Оставалось только ждать.
* * *
Крупный ворон почти полностью сливался бы с ночным воздухом, если бы не ветер, который поднимали его крылья — маскировка была идеальной. Снейп облетел особняк Реддлов, скрупулезно ознакомился со всеми ходами и выходами, включая окна, пристройки, расположение комнат и даже каминов.
Определить, какие комнаты являются жилыми, было проще простого.
«Ночничок, значит. Неужели Лорд перестал любить темноту?»
Он осторожно приземлился на подоконник и заглянул в комнату. Так, то самое кресло, гомункул должен быть в нем. В углу комнаты он заметил змею, которая медленно скользила к выходу. Надеясь, что Барти она не угрожает, Снейп отправился дальше.
Когда он наконец нашел Крауча, то сначала ничего не мог понять — тот на него не реагировал. Возвращать свой облик было рискованно, но пришлось. А затем — оглушать, легилиментить и срочно накладывать Обливиэйт, как бы это ни было противно. Потому что от бывшего соратника осталась практически оболочка.
Правда, надежда у Снейпа не пропала — глубоко внутри он увидел какой-то закрытый сосуд и часть стены, которую сам же создавал в его сознании. Она была целой. Но все остальное застил отвратительный темный, приторно-сладковатый дым, который он старался ни в коем случае не вдыхать. Выйдя из сознания Барти, он быстро провел ревизию выданных Краучу вещей. Аптечка была нетронутой. Дьявол…
Время шло, начинало светать — пора было возвращаться, но Снейп медлил. Если он поможет Краучу прийти в себя хоть немного, Лорд, безусловно, заметит. И неизвестно, что он сделает тогда — возможно, просто выжжет ему весь мозг. Остаться за него было так же глупо — он понимал, что ничего не сделает один. Да и выстоит ли он сейчас против ментальной атаки Лорда?
Сам ли гомункул набрал такую потрясающую ментальную мощь, или у него был артефакт — узнать пока не представлялось возможным. Но Барти, которого Лорд сейчас считает своей послушной марионеткой, каковой тот, собственно, и был, останется их глазами, нужно будет только время на легилименцию.
Он споил все еще безвольному Барти Укрепляющее и Восстанавливающее — единственное, что он мог для него сделать, выпил зелье сам и начал обращаться в аниформу, как дверь бесшумно отворилась, и из-за нее бросилась огромная змея.
Северус увернулся — в птичьем теле это было легко, и взлетел на подоконник, до которого, как он быстро сообразил, та добраться не могла. Он не стал улетать сразу — понять, что представляет собой любимое животное Лорда, тоже было важно.
Змея, шипя, как сбежавшее молоко, пыталась штурмовать подоконник, но тот был слишком высоко.
«Не кормят ее тут, что ли? — подумал Снейп. — Странно. Лорда кормят, а ты, — он смотрел прямо на змею, — охотишься сама, значит. А что, удобно, если что, и змею можно съесть, тоже мясо. Да еще сама откармливается».
Как, откуда, с чего вообще ему пришли такие странные мысли, он и сам не знал. Но только в эти мгновения глаза птицы случайно встретились со змеиными, и та резко прекратила свои броски, замолчала и, развернувшись, поползла прочь.
Ворон помотал головой. Странное поведение, странные ощущения… она что… обиделась? На его мысли?! Он обдумает это, когда вернется. Сейчас должен проснуться Барти, и попадаться ему на глаза не стоит даже в этой, новой для него форме. Он спрыгнул с подоконника и расправил крылья. Подниматься в воздух после проведенной здесь ночи оказалось невероятно тяжело.
«Были бы зубы, заскрипел бы», — мелькнула мысль, но мерные взмахи несли его все дальше от проклятого холма, а за рощей, что уже всего ярдах в пятистах, он аппарирует в Хогсмид.
* * *
Увидев за завтраком Снейпа, Гарри было расслабился, но выражение его лица, а главное, то, что его вскоре «обрадовали» отменой всех отработок до конца недели, говорило само за себя. И вообще, когда брат начал шифроваться, — кто бы мог подумать, от него, Гарри! — стало обидно едва не до слез. Он к нему со всеми… ну, почти со всеми новостями и вопросами, а тот, значит, с ним, как с маленьким!
Сегодня ему удалось подсмотреть, как Снейп объясняет Флитвику особенности лордовского «закрепителя заклинаний», после чего он был извлечен сперва из-за двери, а потом из-под мантии, да еще получил по любопытному носу в самом прямом смысле и обиделся окончательно. И дал себе слово, что больше Снейп от него не уйдет. Хоть вороной, хоть кем!
Правда, одну вещь Гарри совсем выпустил из виду: драконьи крылья тоже нуждаются в тренировках. Зато к нему пришла другая блестящая идея.
— Добби!
— Что желает великий Гарри Поттер? — домовик преданно заглядывал ему в глаза.
— Желаю поручить тебе работу, — нахмурился Гарри.
— За плату? Добби готов работать на Гарри Поттера просто так, если Гарри Потт…
Громадные глаза домовика вылупились на Гарри, который зажал ему рот ладонью.
— Меньше слов — больше дела.
— Как ска… Понял.
Гарри кивнул, сделав суровое лицо, но хвалить не стал — надо же самому пример показывать.
— Домовики должны обеспечивать безопасность тем, кто в школе? Если да, то кивни.
Добби с готовностью кивнул, а потом сразу замотал головой, да так, что уши захлопали.
— Стоп, — поймал его Гарри и тяжело вздохнул. — Уточняю вопрос. Домовики должны следить, чтобы с профессорами все было в порядке?
Кивок.
— Отлично. Чтобы с профессором Снейпом было все в порядке, ты должен следить за ним, в каком бы виде он ни был, и, если он соберется покинуть школу, узнать, куда он пойдет, сразу же вернуться ко мне и все рассказать. Ясно?
Кивок.
— Но если ты не сможешь быстро меня найти, а профессор окажется в опасности, то ты должен схватить его и вернуть в его комнаты. Понял?
Кивок.
— Я верю в тебя, Добби. Ты не подведешь. Молодец.
Домовик осторожно потрогал его рукав.
— Что?
Тот развел руками.
— Я не понимаю… объясни мне, что ты хочешь?
Добби замахал руками, гримасничая, наклоняясь и подпрыгивая…
— Говори! — не выдержал Гарри.
— Гарри Поттер разрешает Добби иногда говорить?
Гарри откинул голову и, ударившись несколько раз затылком о стену, удостоился потрясенного взгляда эльфа.
— Гарри Поттер себя наказывает?
— Нет, это я мысли в порядок привожу…
— Значит, это не наказание?
— Так, Добби. Говорить можно, но лучше всего по делу. Без лишних слов.
— А какие слова лишние, Гарри Поттер, сэр? Добби не знает…
Эльф выглядел таким несчастным… Но Гарри уже не был уверен, что его идея была хороша.
— Об этом тебя может просветить моя подруга Гермиона Грейнджер. Она очень умная, и я попрошу, чтобы она помогла тебе, — ответил Гарри.
«Если она меня не убьет, конечно», — подумал он про себя. А потом спохватился:
— Добби, вы ведь тоже нуждаетесь во сне? Когда ты спишь?
— Домовики в школе спят утром. Когда все хозяева занимаются своими делами и им не нужны домовые эльфы. Но Добби может не спать, если Гарри Потт…
— Отлично, спасибо, Добби, иди.
— Гарри Поттер поблагодарил Добби! — счастливо сообщил домовик дальней стене. Он определенно не считал эти слова лишними. — Гарри Потт…
Гарри морщился, пока ликующий голос домовика вместе с его хозяином удалялся, и только надеялся, что тот никого не встретит, но… увы.
— Поттер, ты взялся за дрессировку нашего бывшего домовика? — усмешка Драко почему-то напомнила Гарри третий курс. Или даже второй… Но Малфой продолжил как ни в чем ни бывало: — Это дело гиблое. Ты сам еще себя по голове не бил?
Гарри округлил глаза:
— Как ты догадался?
— Ох, — Драко рассмеялся, но почему-то теперь это вовсе не выглядело обидным. — Я тоже пробовал. Мне было пять, когда я понял, чем это чревато.
— Но слушаться-то он тебя слушался? — Гарри забеспокоился.
«А что если поведение Добби — это как раз результат? Пятилетний Малфой… Это могло быть страшно!»
— Да, конечно. Только прямые, четкие и недвусмысленные приказы. Все остальное они могут истолковать так, что, — Малфой вздохнул, — мало не покажется.
Гарри едва сдержал стон.
Малфой еще немного прошел рядом с ним, но быстро понял, что Поттер не собирается делиться подробностями, и куда-то свернул по своим делам. Только тогда Гарри схватился за голову. И уже открыл было рот, чтобы позвать Добби, но через окно увидел быстро удаляющегося от замка Снейпа.
Примечание:
Небольшое, но серьезное предупреждение: на Змею упал Рояль. Да, именно с большой буквы.
Давно. В общем, она самый первый крестраж... Хотя уже не совсем крестраж. Точнее, совсем не крестраж. Так надо.
Северус Снейп, безусловно, был прав — змея у Лорда не могла быть простой.
Вот только всего о своей любимице не знал и сам ее жуткий хозяин. Да что там — даже предположить не мог.
Из небольшой скромной молодой серой гадючки, которой она была еще в бытность Тома простым школьником, змея прошла путь едва ли не больший, чем сам Реддл. Не меньший так уж точно. И если он превратился в то, чем сейчас являлся, то и ей превратиться ничто не мешало. Даже наоборот. Так что просто гадюкой она не была уже очень, очень давно… Даже телом, не говоря уже обо всем остальном.
И была за это весьма благодарна Хозяину, ведь мальчик тогда поделился с ней — подумать только! — собственной душой. А потом часто и щедро подпитывал ее своей магией. Чем дольше она жила и развивалась, тем больше могла это оценить. Правда, Хозяин давно уже стал странноват и даже скучноват, так что Нагайна помогала ему без огонька, скорей по привычке и глупой сентиментальности. Да и поговорить можно было только с ним. Иногда. К сожалению, все реже и реже. Увы, он не умел придавать должного значения самому ценному.
Когда он оставил ее в первый раз, от магического голода ей пришлось растворить в себе ту часть, которую он ей дал — и тогда она едва выжила. Правда, сошла с ума… Зато потом пришла в новый ум, и жизнь стала удивительной и интересной. Очень трудно было осознать себя снова… змеей. Но природа оказалась сильней, она помогла ей выстоять и остаться тем, кем она была — змеей. С совершенно уникальным сплавом разумов: животного и человеческого. И удивительными способностями, которые, как оказалось, она еще не все в себе открыла.
Встреча с птицей ее потрясла до кончика хвоста — насчет наличия у себя души и ее глубины Нагайна все еще сомневалась: Хозяин был последователем Дарвина, но сначала принадлежал к католической конфессии, хоть и не долго. Птица совершенно точно не владела парселтангом, но передала ей мысли… напрямую! Надо сказать, очень интересные мысли, небесполезные, хоть и немного обидные. Впрочем… Сам факт был восхитителен!
Нагайна вздохнула. Вот бы он прилетел еще раз. А еще лучше бы, поселился рядом! Скучно… И она медленно потекла на привычное место — возле Хозяина. Там было всегда тепло от камина, огонь в котором никогда не угасал. Хозяин не спал, как обычно в это время, и, кажется, чем-то был недоволен. Но змею это мало интересовало.
— Почему ты меня не кормиш-ш-шь?
— Ч-ш-што?
В его шипении, кроме изумления, она услышала странно неприятные нотки.
— Я что, должен за тебя охотиться? Предлагаешь мне половить для тебя крыс или лягуш-ш-шек?
Да он разьярен!
— Твое дело — служить мне!.. Ты моя…
— Ну да, ну да. Сейчас-с-с…
Тело змеи заструилось ближе к огню. Хозяин молча кивнул. Он что… не понимает ее иронии? Она поднялась, внимательно посмотрела на него и ощутила, как прохладные струи проникают внутрь нее…
Холод Нагайна вполне переносила, если ей было нужно… но терпеть его не могла. А потому просто выбросила из головы противные холодные щупальца и смирно свернулась на своем месте.
— З-з-знай с-с-свое мес-с-сто, — прошипел Хозяин.
«Совсем глупым стал, — подумала Нагайна. — Скоро предложит изучить мне структуру моей подстилки, что ли? Или как там еще мое место надо знать? Кстати, что тут у нас… а, овечья шерсть. А потом что, познать самое себя? С этим он опоздал». Она внутренне улыбнулась своим мыслям, устроилась поудобней и спокойно уснула.
Ей нечего было бояться — Лорд никогда не пойдет против… самого себя. А даже если и пойдет, у того, что от него осталось, ничего не получится. Это она, Нагайна — целостное существо, мыслящее, мудрое… имеющее все те же способности, что и он. А еще ей очень нравится… жить.
* * *
Северус Снейп наконец занялся привычным и простым делом: после занятий и проверки работ, пока светло, отправился в Запретный лес за Hypholoma ignis acribus и кое-какими первоцветами. Все же качество лично собранного сырья иногда довольно разительно отличалось от того, что за деньги, а иногда и немалые, предлагали поставщики. Да и передохнуть, в конце концов, хотелось.
Сколько можно уже? Барти с Грюмом, Лорд, Чемпионат, директор с надвигающимся-таки ремонтом подземелий… Он вздохнул. Что уж, сам спровоцировал, да и когда-то все равно нужно было. Гарри еще… чрезмерно предприимчивый. В конце концов, даже Северус Снейп имеет право в рабочее время заняться просто работой! Вряд ли ему в ближайшее время удастся часик побродить по лесу.
Вскоре он увидел искомое: давно упавший гниющий ствол был почти целиком укрыт густой грибной порослью. Он поставил специальную корзину и сладко потянулся: от многочисленных перелетов мышцы спины чувствовались постоянно, и сбросить напряжение было приятно.
Вот он натянул перчатки, взял нож, наклонился…
Какая-то неведомая сила толкнула его под колени, все завертелось, потом он почувствовал сильнейший удар головой… наступила темнота. И нет, подумать он ничего не успел.
* * *
— Гарри Поттер! — Добби делал страшные ужимки, но выглядел очень довольным.
Гарри напрягся, схватил эльфа за руку и вылетел из гостиной.
— Рассказывай! Только самое главное. И тихо.
— Добби спас профессора Снейпа!
— Где он?
— Профессор Снейп в своих комнатах.
Гарри перевел дух.
— Профессор Снейп лежит тихо-тихо.
— Что? — Гарри ринулся было в подземелья, но притормозил, чтобы спросить: — От чего ты его спасал?
— От страшно, ужасно ядовитых грибов! — гордо заявил Добби.
Гарри, уже спускавшийся по лестнице, остановился и с подозрением посмотрел на домовика.
— И почему он лежит?
— Добби не надо было сильно торопиться, — прошептал тот, — Добби себя нака…
Ладошка Гарри снова запечатала ему рот.
— Добби сейчас скажет мне четко: где лежит профессор и почему тихо. И как давно.
Домовик завис: видимо, ответить на три вопроса, заданных разом, было выше его возможностей.
— Добби, — пискнул он и затих.
— Я про профессора…
Гарри пришлось помучиться, прежде чем он понял, что Снейп просто обо что-то долбанулся головой, не устояв при жесткой аппарации с домовиком.
— Перенеси меня к нему. Быстро!
Оказавшись возле бесчувственного Снейпа, Гарри прикрыл глаза. Хорошо спасеньице… Нет, больше он своего Северуса этому… не доверит. Под его чутким руководством Добби устроил профессора на постели, пообещал принести ужин, если тот не очнется раньше, после чего Гарри велел домовику отнести себя туда, где Снейп, как выяснилось из болтовни Добби, оставил какую-то вещь.
Искомым предметом оказалась корзинка… Рядом был старый трухлявый ствол, сплошь покрытый каким-то поганками, и Гарри, естественно, сложил два и два. Нож блеснул на земле, стоило ему чуть наклониться, так что он встал на одно колено и проворно заработал им, полностью проигнорировав вопль Добби — только кулаком ему погрозил.
Вернувшись с полной корзиной, Гарри предпочел не рисковать — сам к Снейпу не сунулся. Он уже знал, каково попасть ему под горячую руку. Так что с грибочками в подземелье отправился Добби. Кожу жгло все сильней и сильней: видимо, у грибочков был особо вредный сок, и Гарри рванул к умывальнику.
Когда он понял, что смывает собственную кожу, то пришел в ужас. Надо бежать к мадам Помфри, других вариантов не было…
* * *
Северус Снейп очнулся в собственной кровати. Болел затылок, а когда он поднял голову с подушки, то увидел на ней запекшуюся кровь. Где и как его угораздило? Он начал перебирать воспоминания, несмотря на то, что в голове гудело и мысли едва ворочались.
Вот он собирается в лес, выходит… нашел прекрасную колонию Hypholoma… Все, провал. Кто-то оглушил его ударом по голове, потом все завертелось…
Но почему сразу не убил? Отнес в кровать, подумать только, бред какой…
Или сначала завертелось, а удар был уже потом? Зачем? Чей-то тайник в трухлявом стволе? Но почему его просто не бросили где-нибудь на опушке?
Он осторожно опустил ноги с кровати. Рабочая мантия аккуратно сложенной висела на спинке кресла. Он вздохнул, медленно выдыхая через раздутые щеки, призвал палочку и с ее помощью обеспечил себя необходимыми зельями. Боль начала отступать, и в голове постепенно прояснялось.
Он встал и окинул взглядом комнату. Корзинка стояла на столе и была… полной.
«Та-а-ак. Кажется, надо больше спать и меньше пить… А еще узнать, чем там занимается Гарри». Он достал протеев блокнот и быстро написал одну-единственную фразу.
«Чем занят?»
Через четверть часа он понял, что, видимо, Поттер занят так, что ему не до ответов… Но в этот момент полыхнул камин, и тревожный голос Поппи Помфри срочно позвал его в Больничное крыло.
* * *
Гарри сидел на кушетке красный, как рак. Он много чего узнал о себе, своих предках, домовиках и особенно о Hypholoma ignis acribus, то есть опятах огненно-едких. Северус отправился срочно варить ему регенерационное зелье для рук: кожа с кистей почти полностью слезла, и держался Гарри исключительно на обезболивающем — единственном обычном зелье, которое на него немного действовало. Правда, только при наружном применении, но сегодня это было спасением.
Помфри только вздыхала и качала головой.
Приказ Добби он, конечно же, отменил — в присутствии медиковедьмы и Снейпа, но что-то в глазах мальчика не давало ей покоя.
Провести с ним беседу? О чем? Снейп, вроде бы, уже все сказал. Может, слишком эмоционально, но… Надо же, как он, оказывается, переживает за Поттера, кто бы мог подумать? Хотя… ученик-то за него — тоже. Кто бы мог подумать? Она вздохнула.
— Поттер.
Снейп возвышался карающим… Поппи не помнила, кем, но слово «карающий» подходило идеально.
— Северус, ребенок и так намучился…
Ребенок сверкнул глазами, принял зелье, молча выпил, стараясь не кривиться, и потупился.
— Когда сможешь писать, на отработке у меня лично, а это будет примерно через полчаса, — Снейп сделал паузу, а Гарри радостно встрепенулся, — напишешь мне пять футов о том, как тебе вообще пришла в голову эта дикая идея…
— Пя-а-ать? — Гарри так и остался с открытым ртом и не сразу обрел дар речи. — Это же… это…
— Можно повторяться. И добавишь все про правила сбора, транспортировки, хранения и восемнадцати способах использования Hypholoma ignis acribus.
— Историю открытия тоже?
— Историю не обязательно, — снизошел Снейп и развернулся на каблуках, только мантия раздулась. — Поппи, я к себе, если что понадобится. Но надеюсь, что скоро все будет в норме.
— Северус, ты настоящий мастер! Так быстро… А куда ты забираешь мазь и зелье?
— Мистеру Поттеру не повредит самостоятельно заняться тем, чтобы соблюдать время приема и порядок применения, — Снейп протянул склянки Гарри, и тот схватил их, слегка поморщившись.
— Все еще больно? Кожа останется довольно чувствительной около суток. Сейчас идешь на ужин, но через двадцать минут чтобы был в моем кабинете!
* * *
Гарри понял, что все пять футов он до конца недели не одолеет, но тем самым, кажется, только спровоцировал Северуса. Эх, давно он не видел его таким сердитым… А с Добби он все-таки договорится, чтобы тот ему докладывал. Словами-то ведь ничего, безопасно, главное, чтобы тот больше ничего профессору не делал. Спасителя из него явно не получится.
— Ты меня слушаешь или нет? — вкрадчиво осведомился Снейп, и Гарри закивал, делая самые честные глаза. Правда, кто-кто, а Северус давно знал им цену.
— Ну и теперь, раз уж ты не можешь хотя бы немного просто заниматься своими делами, мы используем твои таланты чуть раньше.
«Какие? Где? Когда» — хотелось воскликнуть Гарри, но вместо этого он весь обратился в слух: Северусу нравилось, когда младшенький справлялся со своими эмоциями. Вот и сейчас он наконец посмотрел с одобрением. И тон немного изменился.
— Тебе надо быть в хорошей форме к этим выходным. Как давно ты не упражнялся в анимагии?
— О-о-о… — Гарри расширил глаза. — Кажется, последний раз в конце лета… А, нет, на каникулы это… ну, навоз тете…
Снейп едва сдержал смех. Обращаться в такую аниформу для того, чтобы… Мда.
— Возможно, тебе придется полетать.
У Гарри загорелись глаза.
— Так что теперь для тебя задание: ежедневно по часу минимум, а максимум — по два будешь тренироваться летать в зале Салазара — я правильно помню, что места там более чем достаточно?
Гарри кивнул.
— До пятницы сдашь мне эссе…
— Я же уроки…
— Ничего, справишься. Мне еще экспресс-основу для оборотного варить, зря я рассчитывал на твою помощь.
— Я сделаю!
— Гарри… В лабораторию ты будешь приходить, только когда у тебя все будет сделано.
— Ночью?
— Нет, ночью ты будешь спать.
— Но, Северус! Ты издеваешься, — Гарри даже не спрашивал, он констатировал факт.
— Если только совсем немного, — невесело усмехнулся Снейп.
— Да когда ты мне уже объяснишь, что случилось?!
— Когда ты сможешь в нормальное время прийти в лабораторию.
Гарри хотел застонать, но вместо этого упрямо сжал губы. Он сделает. И справится. И выжмет из Снейпа всю правду!
* * *
Гермиона Грейнджер была зла и обижена, как никогда, — и на кого? — на лучшего друга!
Этот… этот… у нее не было слов. Кого он ей подсунул? За что?!
Заниматься с Добби было выше ее сил. Самое главное, в конце «урока», в который она вкладывала все свои силы, всю душу, он точно начинал что-то понимать, но на следующий день из его головы словно все стиралось. И это было ужасно.
Гермиона уже несколько раз собиралась высказать Гарри все, что она думает о его начинании, и с каждым разом ее слова становились все менее… вежливыми. Гарри же удивительно умело переводил речь на другие темы, а чаще всего просто исчезал. Надолго. Болтался неизвестно где больше часа, потом приходил усталый и садился заниматься. Чтобы потом снова исчезнуть! И ничего ей не говорил!
И учитель Флитвик перестал с ней делиться информацией. Скоро она просто не вынесет этого, заявится в комнату к мальчишкам, привяжет Гарри к кровати, и пока он ей все не объяснит…
Внезапно картина встала перед ее глазами, как наяву, и Гермиона ужасно смутилась. Нет, она выловит его сегодня же перед завтраком, точно!
Не удалось — на завтрак он вообще не явился. На вопрос, где они потеряли Гарри, Рон не совсем членораздельно промычал, что того, кто дрыхнет в своей кровати так крепко и так больно пинается, потерять сложно. И Гермиона решила заняться делами сама.
Она отменила занятия с Добби, снова собрала вместе Чемпионов, в чем ей помогла Флер, и изучение списка животных наконец продвинулось до буквы «с».
У Гермионы загорелись глаза. Ей ужасно захотелось опробовать свою аниформу!
Она взяла клятву с Рона и намекнула ему, что кое-чем его удивит, а еще что сфинксы очень умные и, вполне возможно, умеют играть в шахматы. И у них невероятно ценная шерсть, слюна и кровь.
«А еще зубы и когти… ценные, — поддержал ее Рон. — Но я бы на это особо не рассчитывал. Впрочем, если ты так хочешь, чтобы я помог тебе причесать это существо, то я… готов».
Вот это настоящий друг!
И теперь они старательно искали способ попасть в Лабиринт — не чтобы пройти его, а просто посмотреть. Изнутри. Снаружи же ничего не видно — для чего вообще эти трибуны строят и какие идиоты будут на них сидеть — все равно ведь ничего не покажут! Можно было бы просто всем прийти к награждению.
А еще она мечтала, что они смогут быть полезны чемпионам. Ну а вдруг? Не из-за денег, а чтобы просто знать, что смогли, вот! И, конечно, пообщаться с удивительными представителями волшебной фауны. А может быть, и что-нибудь… наверное, у разумных можно же и попросить? Список того, что, вполне возможно, будет в Лабиринте, Рон Уизли сам догадался сопоставить со списками ингредиентов для зелий, и тоже решил подготовиться как следует. Хотя бы одну сумку с расширением достать. А лучше две.
К пятнице Гарри был достаточно измотан, чтобы едва доползать до кровати, но треклятое эссе закончил вовремя. Бубня под нос про драконовские меры брата, он торопился в подземелья — сегодня Северус не отвертится!
Снейп бесконечно долго проверял его работу, задавал вопросы, уточнял — к счастью, в памяти все было еще свежо, и Гарри сумел припомнить некоторые, как оказалось, довольно важные нюансы. Потом его еще раз проинструктировали и приставили к промывке и нарезке листьев чемерицы. Он уже хотел возмутиться, как Снейп наконец заговорил, и у Гарри едва дух не перехватило: оказывается, им теперь известно, где прячется Вол… Реддл.
Чего-чего, а страх нагонять Северус умел, вот только, зная Гарри, он прекрасно понимал, что страх только разожжет костер в этой тощей неугомонной заднице. А потому четко обрисовал возможности нынешней версии Лорда, опасность, грозящую Барти Краучу, если вдруг что пойдет не так.
При этом так смотрел на Гарри, что тот от души и совершенно искренне поклялся, что ни в коем случае туда сам не полезет. И не сам — тоже, и не поведет никого, потому что — действительно, Лорд может просто использовать Крауча как живой щит. Они с Дадли не один боевик посмотрели.
Снейп чему-то в своих мыслях поморщился, но рассказал, почему было решено все делать как можно тише и незаметнее. А потом пришел директор, и Гарри пришлось сначала изображать незамутненный восторг от встречи, а потом, когда Северус с Дамблдором ушли в коридор, готовящийся к ремонту, отправиться к себе, так и не закончив разговор. Впрочем, еще на пару вопросов Северус ответил ему в блокноте.
Всю субботу он выполнял дурацкие задания, отвечал на претензии Гермионы, половину пропуская мимо ушей, в результате чего та обиделась и перестала с ним разговаривать, но у Гарри и без того все из рук валилось: он постоянно лез в карман, где лежал протеев блокнот. Вдруг не почувствует, когда тот нагреется? Вдруг они возьмут и отправятся без него? В том, что Снейп найдет, кем или чем его заменить, Гарри не особо сомневался, а потому все время чувствовал себя, как на иголках. Прежде всего потому, что действительно понимал, что изрядно перед ним провинился.
Когда уже изрядно замусоленный блокнот нагрелся, Гарри едва не подпрыгнул и не заорал, так что Рон посмотрел недоуменно и хмыкнул. К удивлению Гарри, тот принял сторону Гермионы и общался с ним теперь довольно сдержанно. Хотя… Если ему придется сегодня лететь в виде дракона, то интересно, как далеко? Нормальных карт Британии он почему-то нигде не обнаружил. Хотя искать толком времени не было, конечно, — позаботился кое-кто. А пока надо было все приготовить, чтобы, когда соседи лягут спать, можно было осторожно выйти — так, чтобы его никто не заметил.
Как хорошо, что у них в комнате каменные полы, а не дурацкие деревянные половицы!
Мантия-невидимка была припрятана под подушкой, одежду он снял, сложил, а потом, когда никто не смотрел в его сторону, тут же затащил обратно в кровать и начал было одеваться, как под полог заглянул Рон:
— Ты чего там возишься? Мешает что?
Гарри едва успел нырнуть под покрывало.
И теперь он крался, поджимая пальцы на ногах от холода — в ботинках на грубой подошве ему точно было не выйти без шума.
«Вот в чем стоило тренироваться прежде всего», — подумал он, проскользнув наконец по лестнице в гостиную. И уже в самых дверях чуть не столкнулся лоб в лоб с братьями Уизли — известными любителями ходить после отбоя.
Едва уняв сумасшедше колотящееся сердце, в коридоре он чуть не налетел сначала на МакГонагалл, у которой было дежурство, на всякий случай отскочив от нее за угол. Тут же едва успел подпрыгнуть, чтобы не наступить на хвост миссис Норрис, порадовался, что в кармане нашлись-таки остатки кошачьего лакомства, чтобы та замолчала и сменила гнев на милость, увернулся от Филча, как всегда, бдившего за своей любимицей…
Замер, пропуская на расстоянии вытянутой руки двух старшекурсников — старосты заканчивали свой последний обход. Правда, эти двое в его сторону даже не посмотрели, увлеченные каким-то разговором.
«Да что же им всем сегодня не спится-то?» — возопил он про себя, осторожно спускаясь на лестницу, ведущую к Слизерину. Только в покоях Снейпа он смог перевести дух, и то ненадолго.
В компании старшего брата даже нестись по темным коридорам оказалось куда веселей. А в Визжащей хижине их встретил Грюм. То есть профессор Грюм, конечно. Который настоящий.
* * *
Аппарация не доставила особых неудобств, все-таки Гарри к такому был уже привычен.
И вот — ночь, кладбище, фонарь, суббота…
Фонарь возле небольшой часовенки они быстро оставили позади, углубившись практически в лес — так сильно заросло старое кладбище.
Могильные камни, отмеченные чуть светящимися закорючками — значит, и Снейп, и Грюм тут уже не раз побывали. И не просто побывали, но и изрядно потрудились.
Гарри быстро ввели в курс дела, после чего он обратился. Грюм охнул и радостно постучал его по крылу. Гарри, в тот момент как раз готовившийся сделать первый «тренировочный» выдох, повернулся, случайно едва того не подпалив — несмотря на протезы, реакция у бывшего аврора оставалась отменной.
— Держите себя в руках, Поттер! — совершенно справедливо возмутился Снейп.
«И надо же тебе так официально?» — Гарри немного напряг шею и поднес свою обиженную морду к Снейпу, чтобы тому хоть немного стыдно стало, но тот ловко его перехватил, тут же наставил на какой-то холмик и ткнул носом в землю, скомандовав:
— Выдыхай!
Ну, Гарри выдохнул. От души постарался. Снейп с Грюмом едва успели отскочить. Дракону-то что, у него шкура огнеупорная. А людям стоять на земле, только что прокаленной на довольно приличную глубину, оказалось, мягко говоря, весьма некомфортно. Да и сапоги из драконьей кожи мог позволить себе далеко не каждый.
— С-спасибо, Пот-тер, — прошипел Снейп, гася тлеющую подошву о соседний чем-то плотно заросший холмик.
Гарри присел на хвост и развел передними лапами — речь в аниформе ему так толком и не давалась.
— Мы уже поняли, что ты стараешься, — голос стал спокойнее и добрее, так что Гарри начал успокаиваться. — В следующий раз будь добр, постарайся убавить свои старания. Вполовину хотя бы, хорошо?
Раздался тихий хлопок, и наконец к ним присоединился профессор Флитвик, который тут же достал из небольшой шкатулки длинную темную ленту и положил на землю — та, изгибаясь, как живая, медленно закапывалась внутрь.
К сожалению, слишком медленно. Гарри, полюбовавшись с полминуты на магического червяка, как он про себя обозвал артефакт, решил пройтись и посмотреть, сколько тут вообще этих Реддлов. Во-первых, интересно, а во-вторых — уж он-то знал, что огонь у него вырабатывался ограничено. Может, ему несколько таких интересных ночей предстоит? Кажется, да… Камней со значками было несколько штук, кажется, около десятка. За этот раз он точно не справится.
После прибытия Флитвика определение захоронений по светящимся меткам и аккуратная кремация прямо под землей пошли легче, но медленнее и нуднее, чем Гарри себе представлял. Лента-артефакт еще и дырочки в земле прокапывала, так что, услышав первый раз «Гарри, дунь в дырочку», он рассмеялся — вспомнил, как однажды полицейский попросил дядю Вернона дыхнуть в трубочку.
Зрелище хихикающего дракона для всех присутствующих оказалось в новинку, но первым в себя пришел, конечно, Снейп, как более привычный, поставив полог Неслышимости. Он и спросил, что так рассмешило Гарри. Тот вернулся наконец в свое привычное тело и рассказал. А заодно получил горячий чай с гигантским бутербродом, к его большому сожалению, только одним. Давненько колбаса не казалась ему такой вкусной!
Наблюдая, как Гарри Поттер, сидя на могилке очередного Реддла, с аппетитом вонзает зубы в здоровенный бутерброд, Снейп испытал двоякие чувства. Во-первых, некоторые сомнения в реальности происходящего. Во-вторых — благодарность самому себе за то, что не поленился найти все, что мог, о драконах и время, чтобы это прочитать, а потому запасся едой; правда, драконий аппетит мальчишки он, кажется, все-таки недооценил. Не выйдет ли это боком?
Он уже раздумывал, не достать ли второй бутерброд, но профессор Флитвик закончил колдовать над своей ленточкой, и работа продолжилась. Гарри почувствовал, что дышать огнем в землю стало легче. И результат стало видно не по спекающейся под ногами земле, а по небольшому, метра на полтора, салютику, что в темноте было даже красиво: яркие искорки вылетали из надгробия, а потом холмик мирно оседал.
После пятого холмика Гарри присел на землю — лапы перестали слушаться. А потом почувствовал, что если сейчас же кого-нибудь не съест… дело будет плохо! Последнее, что он успел — обратиться снова в человека. И теперь плотоядно смотрел на Грюма, который оказался ближе всех. Поймав этот взгляд, тот вздрогнул и отодвинулся.
— Пожрать дайте, — просипел Гарри, умильно глядя слишком большими изумрудными глазами с вертикальным зрачком. — Пожалуйста! А то я сейчас все подряд начну…
Снейп, мысленно поблагодарив себя за благоразумно припрятанную пару бутербродов, тут же вручил их Гарри и с ужасом смотрел, как он их проглатывает, практически не жуя.
— Почему ты не рассказал про особенности своего метаболизма в аниформе?
— Ам нежнал, — Гарри проглотил последний кусок и хищно облизнулся. — Драконом я еще дерево есть могу, мы с тетей много чего пробовали…
— И как результаты? — Снейп уже примерялся к соседним деревьям, точнее, их нижним ветвям.
Гарри проследил за его взглядом. По сравнению с бутербродами старые узловатые ветви со свисающим то ли мхом, тот ли лишайником, выглядели крайне неаппетитно, и он грустно вздохнул. Надо было жевать помедленнее, что ли…
— Нерентабельно получается, — вздохнул Флитвик. — Если бы мы знали…
— Погодите, дракон же просто прожаривает все останки огнем, почему бы не попробовать этот, как его, такая труба у Малфоя? — предложил Грюм.
— Огнемет? — подхватил Снейп, вспомнивший, как сравнительно недавно проводил для того увлекательную экскурсию по известным подземельям. — Предлагаете вызвать сюда Малфоя?
Глаза Гарри заблестели уже не от голода. Увидеть лорда Малфоя с огнеметом… Определенно, да!
— Скажи, чтобы еду захватили! Побольше…
* * *
— Аластор… Как долго ты удерживаешь на себе дезиллюминационное?
— Минут десять. А, ты оборотку забыл? Не ожидал, ты же такой запасливый.
— Для кого тут она нам могла понадобиться, от сов, могильных червей или истлевших останков скрываться? Кого ты собрался мистифицировать?
— Да не обижайся ты… Может, до Барти сгонять?
— Ты готов посидеть крысой, пока они тут будут управляться? — Снейп немного повеселел, а Грюма, наоборот, перекосило, что с его лицом выглядело так, что Гарри даже потерял аппетит. На целых несколько минут.
— Ладно, придется порадовать господ Пожирателей… Главное — как-нибудь объяснить наше взаимовыгодное сотрудничество.
— Главное, чтобы они тебя с ходу не заавадили.
— Ты обо мне беспокоишься, Снейп? Ой, умора… А густой лес на что? Я отойду, потом потихоньку пристроюсь. Ты только намекни, что мы сегодня работаем вместе.
* * *
Малфой со товарищи объявился, когда Гарри (в виде дракона, конечно) доедал пойманную им сову Снейпа — первого почтальона. Вторую, флитвиковскую, удалось отбить и отправить Малфою, благо, поместье находилось не особо далеко. Снейп почти не переставая шипел про безответственных аристократов, невесть куда засовывающих (Гарри, закрой уши!) протеевы блокноты, когда именно они так нужны.
Чего там Гарри не слышал… Сметвик умеет и похлеще загибать. Хотя в этот раз он особо и не вслушивался. Он ел! Снейп успел дописать, чтобы коллеги захватили с собой побольше еды, и даже уговорил Гарри, точнее, его дракона, вернуться в человеческий облик.
* * *
— Это… он что, предлагает сразу того, отметить? — удивился мистер Гойл.
— Может, я сейчас — до дома, пару окороков возьму? — предложил Крэбб. — Я быстро!
Его небольшое и совершенно натуральное хозяйство славилось копченостями и вообще мясными продуктами, так что Малфой, удивленный внезапным и непривычно категоричным требованием Снейпа, благосклонно кивнул.
Нотт вспомнил про бочонок темного эля, еще кто-то — про огневиски… Отмечать так отмечать. Все-таки первый реально полезный шаг, боевое действие, можно сказать.
Собственно, поэтому они и задержались.
* * *
Так что компания, почти бесшумно нарисовавшаяся — старая выучка! — в темноте на кладбище, имела весьма странный вид: то ли в войнушку поиграть собрались, то ли на пикник. Особенно интересно смотрелась пара корзинок под белоснежными кружевными салфетками. А запах!
Гарри потянул носом, сглотнул и завибрировал.
— Не вздумай обращаться, — схватил его за руку Снейп.
— Щ-щ-щас… усп…
Снейп выхватил у стоявшего рядом Крэбба корзинку и заткнул Гарри рот окороком.
Тот тут же начал жевать, урча от удовольствия.
— Что ж вы это, совсем заморили мальчонку, — потрепал его по голове Крэбб, не замечая, как в пасти, скрытой от него окороком, постепенно перемалывается основная кость, — зубы уже начали меняться на драконьи и челюсти — вытягиваться. — Местный? Или твой?
А вот Снейп заметил. И побледнел. Но молча кивнул.
— Ну что, где тут у нас, так сказать, фронт работ? — младшие ученики Долохова, Селвин и Пиритс, были собраны и деловиты, только что руки не потирали.
Снейп сделал Гарри большие глаза и пошел показывать, торопясь увести всех новоприбывших подальше от Поттера. Люциус Малфой хотел было присесть, но не нашел подходящего места, а потому, услышав за ближайшими кустами странные звуки, неприятно напоминающие хруст костей, отправился вслед за всеми, держа наготове палочку.
Гарри перевел дух и зарылся в ближайшую корзинку, постепенно покрываясь чешуей… Проголодался он, как дракон, так что и аппетит был соответствующим, так что его дракон даже кружевные салфетки оценил позитивно. К тому же, аниформа, дорвавшаяся до своего воплощения после длительного перерыва, все больше перебивала его нормальные, человеческие реакции. При полетах такого почему-то не происходило… Может, магия замка или еще что?..
Додумать Гарри уже не мог — человеческое сознание уплывало.
К счастью, корзинок и свертков было еще несколько. Вовремя Снейп увел всех подальше, — мелькнула последняя мысль, и он окончательно обратился и приступил к планомерному истреблению съестных припасов. Просто ужасно вкусных!
* * *
Спустя некоторое время угораздило выйти пройтись кладбищенского сторожа… К счастью, его внимание привлек вовсе не пирующий в потемках молодой темно-шоколадный дракончик. Старик, увидев невдалеке от своей сторожки быстро вспыхивающие и тут же гаснущие костры, вооружился лопатой и направился к ним. Последняя неделя выдалась удивительно сухой, так что пожара ему еще не хватало!
Экс-Пожиратели, надо сказать, уже неплохо упахались: им пришлось делать подкопы самим. Профессор Флитвик тоже предпочел не светиться перед честной компанией, так что аппарировал обратно в Хогвартс, точнее, к Хогсмиду.
Дальше ему пришлось идти пешком — аниформой он предпочитал пользоваться только в самых крайних случаях. Так что по пути к школе он успел серьезно задумался о том, не стоило ли забрать с собой Гарри… Но, тщательно взвесив все, решил, что даже если домовики на кухне переживут такой урон, то обязательно расскажут об этом начальству. «Пускай его лучше Пожиратели накормят», — решил он, набросил дезиллюминационное перед тем, как открыть дверь одного из самых скромных боковых входов замка, и отправился к себе.
* * *
Тем временем на кладбище состоялось «знакомство двух миров», точнее, их представителей. Пожиратели, основательно обработанные Снейпом и Малфоем по поводу сверхсекретности и осторожности, вздрогнули, услышав дребезжащий старческий тенорок.
— Что это вы тут делаете? — вежливо осведомился сторож. — Здравствуйте… уважаемые.
Ну а как? Люди вроде приличные, хорошо одетые, работают аккуратно…
— Группа обеззараживания территории, — нашелся Снейп, тоже посмотревший в свое время за компанию с Гарри и Дурслями несколько полезных фильмов. Соратники разом уставились на него… и кивнули.
— О… — протянул старик. — Вам это, не помочь?
Маги уставились на него с неподдельным изумлением.
— А что? Силенки еще есть, хоть и старик. Поприкапывать могу… А чего вы… того, не подряд?
Снейп выразительно посмотрел на Малфоя, и тот наконец призвал все свое красноречие, расписывая, как неведомая зараза, просто проклятие какое-то, распространялась по всему роду Реддлов…
— Тоись, вы ее выжигаете? Тогда маненько пропустили…
И сторож обрадовал их еще десятком совершенно безымянных могил.
Работа продолжалась, и дела хватало всем.
— Еще родственники есть? — Малфой утер тыльной стороной руки пот со лба, моментально став похожим на настоящего коммандос — Снейп оценил и решил, что этой картины не забудет.
— Д-да…
— Тут что, полкладбища Реддлов?
— А вы как хотели? Они тут почитай с самого начала. Нет, вот от этого склепа… и до того овражка. Древнее только Гонты, тьфу, страховидлы, слава тебе, господи, все преставились давно. Да и жили подолгу, словно колдуны какие, так что мало их. Лачуга еще там ихняя, но туда никто не ходит. Память недобрая.
— Мда… — Нотт почесал подбородок, украсив его грязно-бурыми полосами, но в темноте никто не заметил. — Вообще-то смысл есть.
— Может, Адеско Файр? Красиво же, — предложил кто-то. — Папаша, вы не устали? Поспать не хотите?
— Да вы что! Тут у меня люди работают, а я отдыхать буду?
— Работайте, парни, — переключил их внимание Селвин. — Луна еще высоко. И работы еще вон до того овражка?..
— Может, перекусим?
— Еду надо заработать, хе-хе, — проскрипел старичок, и Пожиратели — кто слышал, конечно, — замерли.
— Вот и Лорд как-то говорил, — сорвалось у Гойла, а остальные зашикали.
— Вы этому… Лорду вашему наш поклон и благодарность передайте, — старик глухотой явно не страдал. — За заботу за его… за внимание! Хороший он, видать, человек.
В толпе Пожирателей раздались невнятные звуки, но Малфой поспешил их перебить.
— Всенепременно передадим. Как только найдем.
И ласково погладил ствол огнемета, лежащего на плече Гойла.
— А может, вы Гонтов тоже… того?
— В приказе не было, — отрезал Снейп, и получил со всех сторон благодарные взгляды.
— Да вы хотя бы хижину… Нехорошее место там. Вот как есть, нехорошее. А я сбегаю до таверны, принесу чего. У нас в «Висельнике» готовить умеют! Для таких служивых, так и на мясо расстараются!
— Да у нас с собой, — пробубнил Крэбб.
— Ладно, давайте посмотрим уже эту хижину. Только близко не подходить! Постоянная бди…
— Грюм, ты, что ли? — устало спросил Нотт. — Давно у магглов подрабатываешь?
— Да вот, с тобой одновременно…
— Что-то я тебя не видел, когда нанимался!
— Может, сначала с хижиной разберемся, потом друг с дружкой?
— Разумно. Зачем силы зря тратить?
В это время дракон, прикончивший горьковатую, но все равно восхитительную жидкость в бочонке, сыто рыгнул искрами, с третьего раза не сумел задуть подпаленную ветку, сел на нее и тихо отвалился. Завлекательная бутылка откатилась на тропинку: к драконьему сожалению, она упорно не открывалась, а стекло соскальзывало с зубов…
* * *
— И где тут хижина?
— Кругами ходим, — устало прохрипел Нотт.
— Плохое место, плохое место, — бормотал старик-сторож, словно заведенный. — Очень плохое ме…
— Да чтоб тебя! — не выдержал Гойл, схватив того за шиворот.
Он захрипел, слабо отбиваясь, а потом неожиданно обмяк.
— Сдурел? Статут нарушить собираешься? — Селвин отобрал старика и уложил его на кучу сухих листьев. — Энервейт!
Старик сделал судорожный вдох.
— Сомнус…
— Да я ж его только немного, того… руками, без магии. Ну не могу уже, бесит он меня. «Плохое, плохое»! У меня и так кишки выворачиваются!
— В каком месте? — встрепенулся Малфой.
— В животе! — рявкнул Гойл, и тут же получил от Снейпа успокоительное: тот вытряхнул ему прямо в рот содержимое бутылочки и аккуратно провел по горлу, увернувшись от неслабой зуботычины, еще и придержал. Остальные разобрали «лекарство» сами.
Гойл помотал головой, а потом благодарно кивнул — ему явно полегчало.
— А теперь еще раз, где сильней всего? Возле этого куста или того?
Гойл, окончательно пришедший в себя, задумался, немного потоптался на месте, а потом прошел к ближайшему кривому, обезображенному дереву.
— Вот тут, — и снова скривился.
— Сдвинься еще немного, — попросил Малфой.
— Уй-ё-о-о-о… — выразил нечто похожее на общее мнение Крэбб.
Если на изувеченное дерево больно было смотреть, и не только такому эстету, как Малфой, хижина являла собой еще худшее зрелище.
— Как тут можно было жить? — ошарашенно пробормотал кто-то из младших.
— Не подходите слишком близко, — предупредил Снейп хором с Ноттом.
— Огнеметы где? — спохватился Гойл. — Забыли? Придурки…
— Да ты на себя посмотри…
— Держите периметр! — хрипло каркнул из-за спин чужой, но подозрительно знакомый голос. — Нотт, Малфой — слева, Снейп, Селвин — справа, Крэбб, Гойл, — обошли с другой стороны! Адеско-о-о… — экс-Пожиратели едва успели метнуться на заданные позиции, чтобы изо всех сил сдерживать Адское пламя, — Файр!
Столб огня угрожающе гудел и поднимался все выше и выше, норовя согнуться и захватить собой людишек, снующих подле него, но те стояли насмерть. И это отнюдь не было преувеличением. Огонь распадался на полосы, бил ими вокруг, как хлыстами, бесновался, словно живое существо. Гудение пламени сменило тон и стало громче, внутри огненного кокона заклубилась тьма, раздался нечеловеческий вопль… Напряжение отпустило, но пламя осталось, хоть и не такое опасное.
Через пять минут, которые по ощущениям изрядно растянулись, оно опало и исчезло, словно и не появлялось.
На ногах не устоял никто. Кто-то опустился на колено, кто-то просто сел на землю, кто-то даже лег, и некоторое время на кладбище царила полная тишина.
— Кто это был? — шепотом спросил Снейпа Селвин. — Это… этот аврор? Скажи, что мне померещилось…
— Не бери в голову, он с нами. У нас теперь общие интересы, не находишь?
— Нахожу, — кивнул тот и поморщился. — Отлично сработал. Агуаменти!
— Ну, Грюм… Поднаторел ты в темных заклинаниях, — крякнул Нотт.
— Ну так, — ответил тот, усаживаясь на опаленном камне и аккуратно пристраивая протез. — Клин клином, как говорится.
Облегченные вздохи и шепотки постепенно перерастали в совершенно беззлобные подначки и смешки, пока Нотт, хлопнув Грюма по плечу — «Командир! Пожирателей…» — не разразился почти что гомерическим хохотом, который заразил всех. И конечно же, разбудил старика-сторожа. Хотя, скорей всего, тот начал приходить в себя после вопля хижины, точнее, того, что в ней было.
— Мужики… прикончили гадину, дай вам бог здоровья, может, по стаканчику?
Подползшему магглу уделили место подле Грюма.
— Да у нас тут было… — Крэбб не торопился вставать, как и большинство остальных.
— А у меня здесь. Есть, — сторож достал солидную, литра на полтора, флягу. В ней завлекательно булькнуло.
Крэбб и Гойл автоматически трансфигурировали для себя подходящие емкости и протянули сторожу — никто не успел и звука издать.
Маггл даже бровью не повел — набулькал и сам приложился.
После удовлетворенного кряканья к сторожу потянулись другие желающие. Только Малфой продолжал мечтательно смотреть, как луна начинает просвечивать через облачную завесу.
— Нет уж, я пойду… — поднялся Снейп.
— А, ну да, ты человек работающий, — посочувствовал кто-то.
— Завтра ж выходной… Ну и зверь ваш директор!
— Может, захватишь Огденского? Тьфу, уже смотался. Вот действительно, есть в нем что-то от летучей мыши, правда?
Вернувшийся в начальное место дислокации Снейп с ужасом обозревал местность. Остатки от корзинок — слегка погрызенные прутья, раскиданные обертки, совершенно пустая бочка, разящая элем. И ни крошки съестного. А рядом с этим «великолепием» — лохматая башка Гарри Поттера, мирно похрапывающего на каком-то надгробии…
Возблагодарив Мерлина, что это все же Поттер, а не дракон, потом помянув часть греческого пантеона богов, Снейп схватил любимого ученичка за шкирку, засунул себе за пазуху его мантию и аппарировал недалеко в окрестности Хогсмида.
Гарри едва не вывернуло ему на колени — благо, успел вовремя отскочить.
Поттер стоял на четвереньках, в промежутках между спазмами жалуясь на жизнь и всхлипывая.
— А вот незачем столько есть! — отрезал Снейп. — И тем более пить!
Кантовать Поттера пока было… вредно. И в первую очередь для самого мальчишки.
Снейп клял себя, на чем свет стоит — надо было отправить Гарри в школу вместе с Флитвиком. Ну, захватил бы с собой корзинку-другую, чтобы домовиков не тревожить, вряд ли их кто будет пересчитывать после всего. В том, что хотя бы кто-то из ушастых докладывает обо всем директору, он был почти уверен.
— Агуаменти! — он протянул Гарри стакан, полный холодной воды.
— Спасибо, Северус, — прошептал тот и приник к животворной влаге.
— Дыши глубже. Видишь ли, зелье тебе можно будет дать, только когда желудок успокоится.
Гарри сжал губы и кивнул, протягивая ему опустевший стакан.
— Еще?
Гарри тяжело вздохнул.
— Агуаменти…
Команда «дезактиваторов», не совсем твердо держащаяся на ногах, вернулась наконец на исходную позицию. Рассветные лучи еще не смогли проникнуть сквозь кроны старых могучих деревьев, но все-таки стало светлее — по крайней мере, идти можно было без Люмосов, хоть и не совсем удобно. Сил не было практически ни на что, поэтому на площадке возле знакомого склепа они просто остановились, недоуменно обозревая окрестности.
— А где всё? — озвучил интересующий всех вопрос Крэбб. — Куда оно делось?.. Может, мы не туда пришли?
— Обидеть хочешь, человек хороший? — пьяненько проскрипел сторож. — Да я же тут который десяток лет хожу. Туточки вы, значит, располагались поначалу. Это же ваше? — он протянул Крэббу пару почти белых лоскутов, в которых тот не без труда признал работу собственной супруги. А еще ткнул пальцем в слабо светящуюся пометку на каком-то камне. — Это тоже уберите, а то неровен час, припрется кто…
Нотт взмахнул палочкой, убирая чужую метку. Неаккуратно Снейп отработал, надо будет поставить ему на вид. А сторож явно дедок непростой… Хотя если всю жизнь соседствовать с Гонтами, чьи крыши ехали медленно, но верно и довольно заметно, — тут вся деревенька должна быть не простая. Ну и Мерлин с ними. Ноги его здесь больше не будет.
— Тут мы были, тут. Вон остатки твоей корзинки, — жеваные прутья идентифицировал Малфой, как самый трезвый — благодаря брезгливости, из фляжки сторожа не пил, а потому был в несколько лучшей форме, чем его коллеги.
Остатки прутьев, безжалостно погрызенные неизвестной тварью, впечатлили всех. Даже сторожа. Холодный утренний воздух потихоньку выветривал хмель, и Пожиратели смотрели на остатки пикника все менее и менее медитативно.
— НиХХХ себе сюрпризы… — протянул кто-то из «младших».
— Кто это был? — сфокусировал мутноватые глаза Нотт. — Что за… ХХХня?
— Что это было? — одновременно с ним выдавил Крэбб, осторожно убирая ошметки салфеток.
— А вы разве не этого — того? — загадочно спросил сторож, которого все тем не менее поняли правильно.
— А хрен его знает, — честно признался… Малфой.
Да, проняло и его, и весьма основательно.
«Повезло, что мы не встретились с этим ночью. Странно, что монстра не привлекли ни шум, ни звуки, ни огонь. Хотя как раз хорошо, что не привлекли. Или? Ох, что еще дома-то будет… Уходить, надо уходить…» — мысли после бессонной и невероятно тяжелой ночи ворочались с трудом.
Сторож, со своей стороны, решил сделать все возможное, чтобы эти славные люди остались в деревне подольше: глядишь, и с тварью разберутся… Усилий приложить пришлось не так и много, учитывая, что манерный блондин, только что стоявший рядом, неожиданно испарился. Вот только что тут был, а раз — и нет!
Хотя без этой чересчур породистой физиономии, воротящей нос от, между прочим, отличнейшего джина, с остальными договориться будет проще — сообразил сторож, и его радость моментально затмила его удивление.
Нотт, глядя, как благодушно старик отреагировал на аппарацию Малфоя, окончательно решил, что деревенька, наверное, что-то типа Оттери, так что не будет беды, если они для начала позавтракают в местном трактире.
Так их компания почти в полном составе оказалась за крепкими столами «У висельника», хозяин которого, глубоко впечатленный нескучной ночкой на местном кладбище, расстарался от души. Нет, ну а кто не слышал-то? Некоторые даже видели, у кого хватило смелости выйти из дома и не лень было выбраться из-под одеяла. Вся деревня в курсе, что всякой нечисти теперь в округе точно меньше будет шастать!
Так что бойцам «Секретного подразделения по борьбе с нечистью» — а именно ими, по мнению местного населения, господа экс-Пожиратели являлись, был оказан такой прием, что… Вполне они его оценили, уже проснувшись ближе к вечеру в довольно удобных и чистых постелях. Даже об оплате никто не намекал, так что Нотт первым брякнул на стол пару галлеонов, а за ним и остальные.
— Что мы, нищие, что ли? — прокомментировал Селвин, добавляя серебрушек мелко кланяющемуся трактирщику.
— Вот ить… — тот сделал паузу, временно не находя слов и посмотрел на Селвина и развязывающего кошелек Нотта слезящимися от восторга глазами. — Истинно благородные люди! Позвольте угостить вас на дорожку… Самое лучшее, только самое лучшее! Господи, есть же еще на земле такие люди! — подозрительно шмыгнув носом, он исчез в кладовой, но тут же высунулся обратно: — Э… служивые, может вам, того, пару окорочков с собой?
— Благодарю, мы не бедствуем, — ответил за всех Нотт.
— Да я чисто из уважения! — трактирщик замахал бы руками, но они были заняты здоровенной бутылью.
Джин, надо сказать, был действительно фирменным, тот еще ночью, то есть утром хвастался, что лично можжевеловые ягоды собирал, так что от угощения «на посошок» никто не отказался.
А потом слово за слово, прикатился тот самый сторож, не иначе, как на запах джина, и после убедительнейших просьб решили еще раз взглянуть на кладбище. Все-таки интересно было, что за тварь.
Вот только у Крэбба из головы почему-то никак не шел худенький чернявый местный мальчик… и голодный блеск в слишком зеленых для человека глазах. Но признаваться в этом было как-то не с руки. По пути он отвел в сторонку сторожа, чтобы порасспросить о пацане, но в ответ получил искреннее недоумение старика. Нет в Литтл-Хэнглтоне таких мальчиков, и сроду не было, ну да, ну да…
«Почему-то я так и думал, — мелькнуло в голове, которая снова начинала шуметь, уже по третьему кругу. — Вот где Снейп с его зельями? Почему его нет, когда так надо?»
Он постепенно замедлял шаг, а потом решил-таки удрать. Встречаться с тем существом, которое давеча осмелился потрепать по голове, совершенно не хотелось. Даже с огнеметом. «А ведь на ощупь совсем как человек был», — вздохнул он и аппарировал.
Отговаривать остальных от опасного визита он не стал — слишком хорошо знал, что ему скажут воинственно настроенные коллеги, к тому же слегка подшофе. Нет уж, своя шкура дороже. Потому что не мог монстр его не запомнить.
Несколькими часами позже, выдержав весьма непростое объяснение со своей дражайшей второй половиной, он получил известие от Гойла, с которым давно приятельствовал. Ни следов, ни чего иного, что могло бы пролить свет на сущность неведомой твари, они не нашли — затоптано все оказалось на совесть. Сторожу оставили селвиновскую сову и инструкции, чтобы предупредил, если что.
«Интересно, что маггл с ней будет делать? — пронеслось в уме, сразу вспомнился сторож, фляга, и слегка закружилась голова. — Хотя, уж этот точно придумает».
* * *
Лорд рвал и метал. Уничтожение крестража — и какого! Его собственного родового кольца, кольца Гонтов! Конечно, не заметить он не мог. И поэтому убить сейчас хоть кого-то было совершенно необходимо. Глаза гомункула, налитые кровью, уже не разбирали, кто перед ним…
Барти Крауч рефлекторно пригнулся, ускользнув от серии Круциатусов, однако потерял равновесие и готов уже был поймать зеленый луч Авады, как сбоку раздался привычный и стремительный шелест змеиного тела. Лорд обернулся на звук и наставил палочку на Нагайну.
— Круци…
Длинный хвост хлестнул совсем рядом, пробивая обивку кресла и разнося в щепки подлокотник, а из тонких бледных пальцев выпала палочка.
— Охренел-с-с?! — услышал он, и над ним зависла змеиная голова, недовольная, как… очень недовольная. С открытой пастью и весьма внушающими зубами.
Инстинкт самосохранения, несмотря ни на что, оказался сильнее злости, и алые огни в глазах гомункула стали медленно гаснуть.
— Привести в чувс-с-ство? — вежливо предложила свои услуги Нагайна. — Только, боюс-с-сь, тебе это понравитс-ся примерно так же, как ему, — она кивнула на лежащего на полу Крауча.
Бедняга еще не понял, что жив и кара его миновала.
— З-с-селье твое кто варить будет, я, что ли?
Крыть было нечем.
Это привело Лорда в себя с завидной скоростью, но убить кого-то все равно хотелось, и это чувство было почти нестерпимо.
— Крыс-с-су? — предложила умница-змея, и тут же была отправлена на промысел.
Лорд, к которому вернулась способность рассуждать, послал своего единственного слугу разведать, что вообще творится и что осталось от, так сказать, родового гнезда. А заодно и от греха подальше…
Первой вернулась Нагайна, так что Краучу снова повезло: пока он рассказывал, что увидел, десяток крыс украсил красными, истекающими кровью ошметками всю стену напротив Лорда. Но если Барти был рад, что это хотя бы не он, то Нагайна становилась все задумчивей. Ей вовсе не нравилась новая настенная роспись, а еще ей все больше не нравился Хозяин. Слишком кровожаден, и, что важно, совершенно нецелесообразно себя ведет! Природное чутье внутри нее просто воротило нос.
«Уж если ты убил, — рассуждала она, — так будь любезен съесть. Или сохранить на потом — Том же знает, как. Даже я знаю, правда, мысль запастись провиантом раньше не приходила. Интересно, получится ли?»
Она покинула комнату несмотря на раздраженное шипение хозяина ей вслед. Пусть сначала приберет за собой, ей совершенно не нравится такая комната. Хотя, скорей всего, этим займется слуга. Или помощник? Статус нового человека она до сих пор не могла определить.
Нагайна выслеживала добычу, чтобы попробовать наложить чары Стазиса. Ведь если хозяин может, то и у нее должно получиться. Через пару часов в небольшой комнатке для слуг недалеко от черного входа лежало пять обездвиженных ее короткими укусами зверьков.
Длинное шипение раздалось во второй, а через некоторое время и в третий раз. Волшебная змея потыкала носом в тушки и задумалась. Когда она попыталась приказать то же, что и хозяин, то не почувствовала, чтобы что-то изменилось. Да и звуки у нее получались совершенно другие, только смысл оставался таким же. Странно, когда колдовал Том, она изменения чувствовала. Или у нее не получилось, или…
Барти Крауч потрясенно смотрел, как Нагайна выползает из комнатки для слуг. Неужели это — ее хранилище? Она запасает еду?! Она, должно быть, очень умна…
«Да, я такая», — подумала змея, проползая мимо и замедлила движение. Кое-что показалось ей странным.
«Интересно, у нее яд нервно-паралитический или гемолитический?» — уловила она чудной вопрос, словно выудив его из головы человека.
«Что? — встрепенулась Нагайна, до которой быстро дошло, что ей, кажется, удалось прочитать его мысли. — Как интересно-то! Что означают эти непонятные слова, надо узнать получше!»
Барти Крауч был моментально спеленут змеиными кольцами и уже прощался с жизнью, как встретился с холодным немигающим и… заинтересованным взглядом. В памяти вдруг возникло воспоминание о том, как читал в детстве интереснейшую энциклопедию о самых обыкновенных, не магических пресмыкающихся. Вдруг змея его отпустила и, одобрительно похлопав кончиком хвоста по щеке, усадила, прислонив к стеночке, после чего поползла обратно к своим крысам. Кусать. Одну посильнее, другую послабее. А как еще ей собственный яд исследовать?
«Да этот слуга внутри, кажется, гораздо интереснее хозяина. Надо будет его приберечь!»
* * *
Окончательно в себя Гарри смог прийти только в комнатах брата, после пары флаконов, мягко говоря, не самых аппетитных зелий. Сам Северус выглядел ненамного лучше и потому тоже опрокинул флакон со странной синеватой жижей, даже не поморщившись.
— Я кретин… — дружно вздохнули они и усмехнулись, встретившись взглядами.
— Надо было мне отправиться с Флитвиком, — повинился Гарри.
— Чтобы ты устроил фурор на школьной кухне? Но да, надо было. Филиус придумал бы что-нибудь, я надеюсь. Я сам прошляпил…
— Ну и ночка была…
— Подумай лучше про утро. Например, как будешь объяснять свое отсутствие ночью в спальне через несколько минут.
Гарри не успел открыть рот, как в спальне Северуса что-то засвистело, тот сделал пасс палочкой, и наступила тишина.
— Это твой будильник? — догадался Гарри.
Снейп кивнул.
— Кажется, я уже придумал, — Гарри после промывания желудка, ударной дозы антипохмельного, бодрящего и укрепляющего был до безобразия свеж, так что Северус в какой-то момент даже позавидовал — его организм с такой скоростью уже не восстанавливался.
— Я ведь могу сказать, — Гарри посмотрел вопросительно, — что пошел к тебе за Сном без сновидений, потому что уже несколько дней болела голова, а потом кошмар приснился.
— Хорошо, Гарри, только не голова, а шрам, — Снейп коснулся его лба, зачарованного Флитвиком специально составленным «косметическим» заклинанием.
— Точно. Все время про него забываю. Хорошо, что его оставили, удобная штука.
— Всегда есть на что спихнуть свое поведение, да?
Гарри вздохнул. Его поведение в последние дни не нравилось, кажется, никому. А теперь вот придется еще врать, как же это противно! Но рассказать все он сможет, только если ему дадут Непреложный обет, а сковывать друзей всякий раз новыми клятвами и обетами — тоже не самое лучшее. Продолжать молчать — поссориться с ними окончательно, а это будет просто… просто…
— Дай им выбор, Гарри.
Он поднял изумленные глаза на Северуса.
— На месте твоих друзей я бы предпочел именно это.
Гарри просиял, молча стиснул его в объятиях и направился было к двери. Жизнь, оказывается, не так тяжела и совсем не беспросветна. Как же ему все-таки с братом повезло!
— Тинки принес профессору кофе с лимоном!
Гарри обернулся. На отдельном небольшом столике оказался поднос с исходящей ароматным паром чашкой и маленьким блюдцем с лимонными дольками — настоящими, а не засахаренными. Он сглотнул. Кофе бы сейчас не помешал…
— Стойте, Поттер, — самым официальным тоном потребовал Северус и поманил его пальцем. — Тинки, подожди, дам тебе задание. Гарри, съешь лимон.
— Весь? — Гарри скривился.
— Вот теперь ты больше похож на того, кто перенес почти бессонную ночь с парой ночных кошмаров в начале. Ладно, половину.
Подождав, пока тот запихает в рот несколько долек и его окончательно перекосит, Снейп приказал:
— Тинки, перенеси Поттера к гостиной Гриффиндора.
* * *
Когда Гарри с кислейшим выражением лица вошел в гостиную, Гермиона готова была его проигнорировать, но не выдержал Рон:
— Ты где был всю ночь?
Выражение лица Гарри всегда говорило им о многом. На сей раз — о том, что у него ночь прошла, мягко говоря, не очень… Так что Рон просто не мог не поинтересоваться.
— Ты не ночевал у себя? — Гермиона была уже не в силах сдерживать возмущение. — Ты нарушил уже все, что мог, наверное…
Гарри очень хотелось сказать им то, что хотел, но в гостиной они были далеко не одни, так что пришлось ограничиться заготовленной фразой.
— У меня давно болела голова, — начал он и потер свой шрам. — С каждой ночью все сильнее.
— Так ты поэтому все эти дни?.. И молчал! Гарри, ты дурак! — заявила Гермиона.
Гарри продолжил, даже не поморщившись:
— И мне кошмар приснился, потом я никак не мог заснуть и пошел к профессору Снейпу, он мне уже несколько раз давал «Сон без Снов», когда директор просил, да и сам…
— Тебе опять снился Тот-Кого?.. — вытаращил глаза Рон. — Он что, снова?..
Гермиона нахмурилась и поджала губы.
Гарри пожал плечами.
— А что за кошмар? — полюбопытствовал Финниган.
Гарри насупился, а потом вдруг встряхнулся. А что, само по себе кладбище и огни… а вместо дракона какое-нибудь чудище…
— Сейчас умоюсь, соберу вещи, а по пути на завтрак расскажу, ладно? — улыбнулся он. — Знаете, когда вот так, в светлой гостиной, рядом с вами всеми это кажется уже не таким жутким. Скорей даже занимательным. А вот во сне было хе… — он скосил глаза на Гермиону, но быстро опустил взгляд. — Плохо было одному.
Гермиона Грейнджер сочувственно вздохнула и пожала ему руку, отчего в груди стало тепло, а в глазах подозрительно защипало, и он поскорее сбежал в свою спальню.
* * *
На завтраке Северус Снейп, заметив Гарри в центре весьма заинтересованной кучки гриффиндорцев, даже глаза прикрыл — так хотелось показать кулак этому говоруну. Вот о чем он им там вещает? Только бы не проболтался! Сознательно он такого, конечно, не сделает, но четырнадцатилетний мальчишка, да еще увлеченный собственным рассказом, случайно может и сболтнуть лишнего. Хоть директора и нет, но у него тут повсюду уши… и добровольные, в большинстве своем. Все передадут!
Не закончив завтрак, он взмахнул мантией и в несколько быстрых шагов оказался возле гриффиндорского стола.
— Поттер, извольте явиться ко мне в кабинет немедленно после завтрака! Жду!
Гарри поднялся.
— Ты куда? До конца завтрака времени еще…
— Думаешь, стоит его злить? — Гарри кивнул на выход, где только что взметнулся край черной мантии профессора. — Вернусь как смогу.
— Мы возьмем тебе что-нибудь, — Рон уже расправил салфетку, чтобы сложить туда пару булочек.
— Спасибо! Вы настоящие друзья!
— Ждем тебя на нашем месте, — кивнула Гермиона. — А может, нам тоже прийти в лабораторию?
— Не думаю, что это хорошая идея, — Гарри похлопал себя по внутреннему карману и получил утвердительный кивок от подруги. Значит, она все поняла. Он действительно придет, как только сможет, и они обо всем договорятся. И все у них будет хорошо!
Аластор Грюм, вовремя сдержав профессиональный порыв пообщаться со сторожем поплотнее, задерживаться в компании, становившейся все более теплой, не стал. Ушел он истинно по-английски: его ждало другое, куда более важное дело. До цели он добрался за четверть часа. Дом Реддлов светился всего двумя окнами, и на этот свет он шел, наплевав на тропинки, стараясь только не попасть ногой в обвалившиеся холмики.
Поблагодарив мысленно Поттера, — гениальный все-таки малец — такое придумать! — Грюм осторожно достал глаз-артефакт и обычной школьной Левиосой отправил его в облет территории. Сам же перед этим благоразумно и даже довольно удобно пристроился в ближайших к дому вечнозеленых кустиках с каким-то кладбищенским запахом. Постоянная бдительность!
Глазик, сволочь, выдал круговой обзор, так что приспосабливаться пришлось довольно долго.
«Сам виноват, надо было сначала в школе попробовать», — самокритично решил он. Однако после того, как артефакт завис перед одним из освещенных окон, его хозяин едва удержал себя на месте. Правда, летящему камнем вниз Всевидящему Оку было все равно.
Зрелище прислуживающего мерзкому гомункулу Барти для старого аврора было просто душераздирающим. Наверное, Грюм мог и не выдержать, но в тот момент, когда он уже нащупывал палочку, рядом послышался тихий шелест, и аврор, следуя собственной паранойе, аппарировал за угол. Там, едва не наступив на длинный чешуйчатый хвост, подскочил и, аппарировав еще раз едва ли не в воздухе, через пару секунд переводил дух уже около кладбища. Правда, не особо долго: сделал несколько глубоких вдохов и вернулся, а как иначе. Глазик-то надо было забрать! Он призвал его тишайшим Акцио, протер и вставил на место, мысленно благодаря густую почти засохшую растительность на каменных плитах внутреннего двора. Ведь едва не разбился! Опасное местечко, вот уж где надо держать ухо востро. Да, змеища была здоровенной! Как там Барти-то с ней?..
Аластор подошел к дому и попытался пройти внутрь, точнее, поискать входы-выходы, и выяснил, что ходу туда нет никому, кроме змеи. По крайней мере, ночью. По-тихому он не смог открыть ни одну дверь, а штурмовать особняк в одиночку… Нет, с головой у него хоть и не так чтобы совсем хорошо, конечно, но ведь параноик, не кретин. А паранойя, что ни говори, штука для выживания полезная.
Став обедом той самой змеюки, Барти он вряд ли поможет. Но оставить все как есть? Дудки. Придется Снейпа агитировать. Тьфу, он же тоже меченый — то есть в любой момент может… Значит, надо искать свободных от меток, но при всем том — неплохих бойцов. Плюс не засветиться перед тем, у кого глаза и уши, кажется, уже повсюду. Проблема, да. Флитвика бы еще приобщить, но Грюм так и не успел с ним сойтись достаточно близко. Так что опять придется действовать через Снейпа.
Хотя Снейп, похоже, метку-то научился блокировать, может, зелье изобрел? Эх, тогда напоить бы им всю пожирательскую компанию, и вперед — Аластор не без удовольствия припомнил весьма слаженную ночную работу — а что, получилось неплохо. Однако начинать придется точно со Снейпа и, прежде всего, уговорить его напасть на Лорда, пока тот еще не обрел тело. Но как?
Вояка из Грюма был все еще неплохой, а вот в переговорщиках ему делать было определенно нечего. Делакур бы на него напустить… так ведь тоже не реагирует, антидот, поди, каждую ночь варит. Не может быть, чтобы у этого вреднющего ворона кто-нибудь был!
Тяжко вздохнув, он отошел подальше и аппарировал. Он понимал, что ломать голову куда удобнее, а главное, безопаснее, на нынешнем его рабочем месте или рядом с ним. То есть в школе. Сейчас он Барти не помощник, скорей уж наоборот. Да и Снейп, по большому счету, не помощник — его Лорд может по метке скрутить, как и Барти, за пару секунд. Или все-таки не за пару? Тогда есть шанс, наверное.
С этими невеселыми мыслями, но и с негаснущей надеждой — просто потому, что он без нее не мог и не хотел, Аластор Грюм вывалился неподалеку от Визжащей хижины.
Простояв в раздумьях с полчаса, он стал свидетелем фееричной аппарации Снейпа с Поттером и содержимым его желудка, которое, кажется, прибыло уже отдельно. А, нет… частично отдельно. Хм, откуда в нем столько?
Совершенно справедливо рассудив, что Снейп со своей задачей справится куда лучше, если ему не помогать, точнее, не мешать, — Грюм неторопливо отправился в замок.
* * *
С утра дико болела голова, и Аластор готов был возблагодарить воскресенье просто за то, что оно воскресенье. А добравшись до подземелий сразу после завтрака, точнее, вместо него, возблагодарил Снейпа за известное зелье. Звучало это, правда, несколько своеобразно, но это же Грюм.
— Что этот чумовой кладбищенский страж в своем джине намешал?
— Просто спирт, — ответил Снейп тоном знатока. — Сырец, возможно, даже картофельный…
— А что, есть разница?
— Хочешь заняться дегустацией? Серьезно?
— Мерлин упаси. Сам-то что, все просмаковал?
Снейп выразительно скосил глаза, и Грюм едва не подавился водой — антипохмельное было тем еще «взрывом удовольствия».
— Ты уверен, что пытаться подколоть зельевара, чьи зелья употребляешь систематически — здравая идея?
Грюм допил и глубоко выдохнул. А потом поднял совершенно больные глаза.
— Мы же вытащим его, Снейп?
— Надеюсь, ты с ним не виделся? — о ком речь, тот понял с полуслова.
— Нет, конечно. Зачем подвергать его еще большей опасности, чем есть? — Грюм снова тяжело вздохнул. — Мордредов мальчишка… как он там?.. Быстрей бы уже все…
— Ладно, я проверю его сегодня ночью…
* * *
Барти Крауч после незабываемых объятий Нагайны наконец осознал, кто он, а также где находится и, собственно, зачем. Идею убраться отсюда подальше, пока живой, он отбросил почти сразу.
«Неужели я был под Империо? — мелькнула мысль. — Лорд страхуется, силен и достаточно вменяем. Когда не зол. И раз уж у меня есть небольшая пауза, нужно ее использовать».
И он отправился в хранилище — удивительно, но сейчас он довольно неплохо помнил, что делал под заклятием, куда ходил и что видел. Или то было не Империо?
«Чудесная змейка, хоть и жутко с ней рядом, — решил он. — Интересно, какие у нее способности, может, она — своеобразное аlter ego Лорда? Хотя она же совершенно другая. И теплая. Фантастика… Хоть бы Лорд не проснулся, пока я шарюсь… Хотя, скажу, что мне полезно еще раз уточнить все подробности ритуала и приготовления зелья! Все должно быть сделано идеально!»
В хранилище была довольно скромная библиотека, но по «темности» она определенно превосходила все виденное им раньше. Главное, там были записи Лорда, личный гримуар, где должны быть ответы на все вопросы, но сможет ли он его открыть? Он только несколько раз таскал его Лорду и под диктовку записывал будущий ритуал, сверяя его потом побуквенно. Гомункул прекрасно удерживал на весу книги и перелистывал их, кажется, совсем без усилий, невербально. Сколько же магических сил в этом тщедушном внешне кусочке плоти!
* * *
Нагайна инспектировала свою кладовочку четыре раза в сутки примерно в одно и то же время. И в последний раз уловила весьма неприятный запах…
Она потыкалась носом в трупики крыс и задумалась.
«Не получилось. Жаль. Интересно, почему? И как все-таки сделать правильно?»
Не без отвращения она взяла зубами сильней всего воняющее тельце и быстро заструилась на улицу, где брезгливым движением головы отбросила гадость как можно дальше. После небольшой паузы решила, что бросила недостаточно далеко, подползла и уже хвостом отфутболила испорченную тушку в кусты за ограду.
«Вот так, — удовлетворенно подумала она. — Хвостом, и никак иначе. Не хватало еще шею вывихнуть».
Пока она перетаскивала испорченные тушки — девять штук, а в кладовой осталось еще четыре свежих — ловила крыс для своих исследований она ежедневно, ей пришла в голову замечательная, как ей показалось, мысль.
«Если этот человек помогает Лорду, почему бы ему не послужить и мне?» — решила она и медленно, потому что только что слегка перекусила, заструилась в поисках помощника.
Когда дверь хранилища скрипнула, Барти аж подскочил, но было поздно — единственный путь отступления был перекрыт глянцевым узорчатым мощным телом змеи.
«Это конец, — подумал он. — Кажется, все, что знает эта змея, знает и Лорд. Они связаны. Если я выберусь живым, надо будет бежать!» И он приготовился дорого продать свою жизнь.
Чешуйчатый хвост оказался быстрее, чем он мог представить, и крепко обвил его руку. Палочка с тихим стуком выпала из ослабевших пальцев.
— С-с-с, — прошипела змея, укоризненно покачивая головой и перетекла ближе.
«И зачем уж так-то, — обиделась Нагайна. — Съесть я его в любом случае не съем… С ним интерес-с-сно. Тому доносить, что его помощник что-то высматривает — так он сам его посылает сюда. А, поняла. Сейчас он пришел без приказа, а потому боитс-с-ся. Дурачок. А про яд у него интересная была информация! Судя по крысам, гемолитический у меня-с-с-с».
«Хоть бы все прошло быстро… хоть бы яд был нервно-паралитический», — думал Барти: участь заживо переваренного обеда змеи была ужасна, а главное, слишком близка. По спине потекла струйка холодного пота. Но Нагайна, внимательно посмотрев на него, аккуратно толкнула носом и… немного отползла, а потом обернулась и неожиданно мотнула головой, словно приглашая следовать за ней.
— Ты хочешь, чтобы я пошел… за тобой? — оторопело спросил тот.
Змеища кивнула.
«На расправу Лорду, — подумал Барти. — Это провал».
В это время змеища метнулась обратно и подобрала с пола его палочку, после чего вручила ее совершенно ошарашенному Барти.
«Чего тебе надо от меня?!» — хотел он воскликнуть, но сдержался: слух у Лорда был прекрасный. И, стараясь ступать как можно тише, отправился за Нагайной.
Оказавшись в комнатке с крысами, он совершенно растерялся. Она его укусит тут, чтобы… не тащить, что ли? Зачем тогда палочку отдала? Дуэль? Он потряс головой. Мысли, появлявшиеся в ней, казались одна другой дурнее. Он сходит с ума?
— С-с-с, — ответила змея, потряхивая головой почти так же.
Она что… смеется над ним?
— С-с-с!..
Барти сильно ущипнул себя за бок и вспомнил пару пассажей от отставного аврора. Мысленно. Это помогло взбодриться внутренне, но внешне ничего не изменилось.
— Что ты от меня хочешь? — спросил он змею вслух, поражаясь тому, что это делает.
Та удовлетворенно кивнула, снова вогнав его в ступор, потом потыкалась носом в оставшихся крыс…
«Да она тут… прибралась! — дошло до Крауча. — Точно, трупного запаха нет. Она… Нет, съесть такую мерзость она не могла. Она хочет, чтобы я их…» — додумывать он не стал, и сразу наложил Стазис.
К нему повернулась совершенно довольная морда змеи и одобрительно кивнула.
Барти медленно присел прямо на пол и во все глаза уставился на разумную змею.
Та, словно красуясь, подползла поближе, показывая ему то один бок, то другой. А потом мотнула головой, снова приглашая следовать за ней. Донельзя заинтригованный Барти, уже осознавший, что Нагайна не есть продолжение Лорда и, возможно, даже не его фамильяр, быстро поднялся и последовал за ней.
И не прогадал. Она привела его туда же, откуда забрала. Легкое движение хвоста, и гримуар Лорда открылся… и Барти смог его наконец просмотреть. Правда, первым делом поблагодарил Нагайну, так ему казалось правильным.
Пробегая взглядом некоторые подробности, не относящиеся к делу, он обнаружил еще три ритуала возрождения: смену души в нерожденном ребенке, замену души в новорожденном, замещение в любом животном, — нет, последнее вряд ли, на это Лорд не пойдет. Хотя первые два… это же тоже беспомощность, да и сумеет ли детское тело без вреда для себя вместить всю магию Лорда?
А что, если Нагайна — как раз сосуд для излишков его магии? Он обернулся, но змеи рядом уже не было.
«Кажется, она все-таки понимает человеческую речь, — подумал Барти. — Но надо будет проверить. До чего же досадно быть нулем в ментальной магии!»
Следующую неделю он посвятил разработке способа общения со змеей, хотя получилось не особо успешно, но ужас при ее появлении Барти больше не испытывал. Скорей наоборот.
* * *
Снейп, в виде ворона наблюдавший процесс сближения со стороны, все понял, увы, совсем не так: внимание Нагайны к Краучу ему совершенно не понравилось. Он едва удержался от нового контакта со змеей — еще не хватало засыпаться перед Лордом. И, хоть метки у него давно уже не было, спасибо Гарри и его кровушке, точнее, тому коктейлю, который теперь течет в жилах их обоих, светиться все равно не стоило.
Когда Грюм выудил из него воспоминания и вынырнул из думосбора, то аж затрясся то ли от гнева, то ли от стра… нет, пусть будет лучше от «нетерпения разделаться со всем окончательно». Северус его понимал, и единственное, чему удивлялся, так это тому, как старика угораздило прикипеть к молодому Пожирателю. Папаша, да и только.
Несмотря на то, что Барти был всего на два года младше Снейпа, то ли из-за Азкабана, то ли из-за длительного пребывания под Империо отца, он остался практически тем же мальчишкой, каким был после окончания Хогвартса. Правда, мальчишка недавно обрел наконец старшего товарища, такого, какого искал, но так и не смог найти в собственном отце. А после того, как Барти позволил просмотреть его память, Снейп уже не верил, что он участвовал в налете на Лонгботтомов наравне с отморозками Лейстрейнджами.
Действительно, почему не порешить гомункула Лорда, пока тот еще не вернул себе полную силу — ведь, в конце концов, это самое разумное! А победителей, как известно, не судят. Хотя лично он предпочел бы, чтобы никто и никогда не узнал — спокойная жизнь куда предпочтительнее. Вот только как отделаться от многоуважаемого директора, точнее от данных ему клятв?
Так что Снейп, хорошенько подумав, решил поддержать коллегу в его стремлении решить все разом и желательно побыстрей.
* * *
Грюм был, наверное, впервые в жизни приятно удивлен, и зрелище это было бы презабавным, если бы дело, предстоящее им, не было столь важным и опасным. Разобраться с Лордом втроем, шутка ли. Да, Филиус Флитвик, конечно же, был приглашен.
Малфоевскую команду действительно звать было нельзя, а значит, и большая часть оружия оставалась недоступной. Хотя один из русских автоматов Северус себе заначил — именно на него и возлагались основные надежды. Первым делом надо пробраться в дом. А уж потом, если они останутся живы и упокоят Лорда, можно будет все перетряхнуть на предмет интересной литературы.
Вот как разделаться со змеей? Способ Гарри Поттера, примененный в свое время к василиску Тайной комнаты, не нравился ни Снейпу, ни Грюму: выходить к змее, фамильяру Лорда, то есть фактически его продолжению, с мечом наперевес, они считали слишком самонадеянным.
А потому дом на горе проверяли почти ежедневно — Грюм ради Барти, Снейп и Флитвик — в поисках оптимального способа проникновения внутрь дома. В конце концов, со способом они определились, оружие из Паучьего тупика перекочевало под Снейпову кровать, и операция была назначена на выходные.
Озабоченные этим профессора не обратили особого внимания на пристальный взгляд зеленых глаз одного мальчика, которым он все чаще и чаще их провожал. Ну и… зря. Наверное. Потому что Гарри Поттер просто так никогда не волновался — уж это-то он прекрасно знал. А теперь каждый раз, когда он смотрел на брата, сердце было не на месте.
Он несколько раз пытался понять, что тот задумал, один раз даже прямо в лоб спросил, но Северус только равнодушно пожал плечами, мол, с чего ты взял. Вот только слишком равнодушно. И Гарри пришлось изображать из себя настоящую курицу-наседку, что в конце концов рассмешило и Северуса, и его самого.
— Гарри, поклянись, что ты не будешь больше за мной следить и не будешь сопровождать меня, стоит мне только покинуть школу. Или я подумаю, что твой пубертат…
Снейп сам себя похвалил, что вовремя вспомнил первое явление братца в своей спальне — Гарри покраснел. Но упрямо поднял голову и заявил:
— Да без проблем. Только после тебя. Если ты клянешься, что ничего опасного не задумал!
Северус мысленно выругался. Обойти такую простую фразу… Тьфу. Ну надо же!
— Поклянешься?
Все воскресенье по Гриффиндору гуляла история о том, что снится Гарри Поттеру. Еще утром он рассказывал о своем «кошмаре», который представлял собой нечто среднее между сценами на кладбище и «Кошмаром на улице Вязов», потом пришлось повторить историю в гостиной для «широкой публики» — рассказывать Гарри умел, собрался почти весь факультет.
Те, кто опоздали к началу рассказа, замучили его вопросами, так что возможность отвечать на них он предоставил тем, кто его слушал, и в результате история получилась такая, что впору самому зажмуриться и испугаться. Когда же ему предложили начать писать книги — мол, выйдет ничуть не хуже, чем у Локонса! — он не выдержал, но, к счастью, уже пришло время обеда. После него он предпочел сбежать в библиотеку — немногие из дома Гриффиндор посещали ее в воскресенье.
Появление в ней Рона Уизли потрясло до глубины души прежде всего мадам Пинс. Но не надолго: мальчишка добрался до Поттера, тоже весьма удивившегося, и что-то ему прошептал, после чего оба направились на выход.
В одном из пустых классов этажом выше их ждала Гермиона.
— Ну что, сколько ты выдумал, Гарри? И насколько твой сон — правда? — спросила лучшая подруга.
Деваться было некуда, да и не особо хотелось. Гарри даже не сильно удивился тому, что Рон Уизли снова как будто занял свое место рядом с ними: собственно, а с кем еще могла Гермиона все обсудить, ведь ее новая подруга Флер имела определенные обязанности перед мадам Максим. А значит, бабушка бы все узнала, и Гермионе бы просто «перекрыли кислород». Да и Рон, к счастью, был уже далеко не тем, что раньше.
— Я бы и рад вам все рассказать, но проблема в том, что это не только моя тайна, — признался Гарри. — Некрасиво и нехорошо опутывать вас клятвами и обетами, но это… Это очень серьезно. Иначе я просто не могу. Не имею права.
— Непреложный обет? — уточнил Рон.
Гарри кивнул.
— И что мы теряем? Гермиона, скрепляй, — он взял Гарри за руку. — Потом я — вас. Поехали. Говори, Гарри.
Когда обет был дан, Гарри рассказал все — ну, по крайней мере, что он успел увидеть. Живописание Малфоя в камуфляже доставило Рону ни с чем не сравнимое удовольствие. Заодно он признался, что раскопал-таки корни вражды своей семьи с Малфоями, правда, история не красила ни тех, ни других предков. Но самый важный вопрос, как водится, задала Гермиона.
— И что же будет теперь?
— Думаю, они пойдут на Лорда, — ответил Гарри. — Хоть и думали отложить это, тем более что тот планировал свое возрождение на конец турнира, но там у него сейчас Крауч, который настоящий. И он сильно рискует.
— Когда ты только подслушал все это? — поразилась Гермиона.
— Главное вовремя проснуться, но так, чтобы этого никто не заметил. И вообще, ты же знаешь, какой у меня хороший слух! — из-под лохматой шевелюры медленно «проросла» коричневая звукоулавливающая перепонка.
— Это что? — выпучил глаза Рон. — Это ты себе такие уши научился отращивать? Как?! Я потрогаю?
Гарри отрицательно замотал головой.
— Они чувствительные очень, не надо.
Гермиона прикусила губу, чтобы не засмеяться. Конечно, про дракона она рассказать не могла! Да и не собиралась пока, и вообще, это же дело Гарри.
— Это бонусы моей аниформы. Когда-нибудь, обещаю тебе, ты увидишь ее целиком.
— Это что же за зверюга будет?..
— Потерпи, — положила ему руку на плечо Гермиона. — Сейчас важно другое.
— Да без проблем, — пожал плечами Рон. — Потерплю. Но ведь все равно интересно!
Гарри улыбнулся: терпеливый и спокойный Рон Уизли это все-таки здорово. Не как Малфой в камуфляже, но где-то в том же ряду. Неужели их теперь снова трое?
* * *
Наблюдать за тремя профессорами втроем и потом вместе подводить итоги — что может быть лучше? Главное, удалось отказаться от сомнительных услуг безбашенного Добби. Соображения, которыми ребята обменивались каждый вечер, все явственнее показывали, что да, дело идет к тому, чтобы избавиться от Лорда, не дожидаясь дальнейших действий с его стороны.
Они «раскусили» даже посменные дежурства по ночам.
— Вот только как понять, когда они соберутся атаковать? В эти выходные или потом? Должен же у них быть какой-то знак? — предположил Рон, перед этим отрапортовавший о том, что профессор Грюм отправился из Хогвартса «известно куда».
— Я думаю, что, во-первых, они будут атаковать ночью или рано утром, а во-вторых, перед этим им всем надо будет отдохнуть и хотя бы нормально выспаться, — ответила Гермиона.
— То есть вечером перед этим никто никуда не пойдет, — понял Гарри. — И мы это поймем. Ну да, логично.
— Гарри, ты все еще не хочешь спросить брата напрямую?
— Он меня спеленает и все на свете запретит.
— А ты не дай…
Гарри непроизвольно почесал затылок.
— Как ты это себе представляешь?
— Ну он же попросит тебя поклясться, что ты за ними не пойдешь?
— Конечно. Предлагаешь отказаться? И… как? Ругаться с ним в такое время? Я бы поругался, но ведь это… Можно — после. А так… Неправильно, нельзя.
— Гарри прав. Опасно думать о чем-то другом, когда от каждого заклинания зависит жизнь, — неожиданно поддержал Рон.
— Погодите… Я понял! — торжествующе улыбнулся Гарри. — Я поговорю с ним сегодня же!
* * *
— Они следили за нами каждый вечер, — Грюм отпил немного воды из стакана. Он только что вернулся от дома-на-горе, и настроение у него было не самым лучшим. Змеища Лорда явно стерегла Барти, проводя с ним все больше и больше времени. Наблюдать эту картину было весьма сомнительным удовольствием, а потому характер у Грюма становился все больше похож на снейповскую фирменную маску «для общего употребления».
— И что теперь? Предлагаете им все рассказать, чтобы, так сказать, увеличить наши силы? — в голосе Флитвика прямо-таки плескалось ехидство.
— Детей нам только не хватало, — почти прошипел Снейп. — Но я совершенно не представляю, что делать с Гарри.
— Обездвижить, усыпить…
— Этот чертенок и во сне меня чувствует, — раскрыл карты Снейп. — Зелья на него практически не действуют, чары держатся, конечно, но не очень долго.
— Отговорки, Снейп! Если мы все разом его спеленаем, быстро не освободится. Да и не поверю, что ты не сможешь сделать зелье под него. Мистер Флитвик, я прав?
— Прав-то прав. Но идти туда, имея за спиной мальчишку, который неизвестно что сотворит, если очнется не вовремя… — поежился Филиус, весьма близко знакомый со способностями Гарри Поттера. — А когда это произойдет, угадать невозможно. И… Я не хотел бы ссориться с Гарри. И вам бы не советовал.
— Боюсь, этот чокнутый домовик притащит его ко мне, где бы я ни был, — добавил Снейп.
— Это как? — нахмурился Грюм. — Вы же… Это связь учителя и ученика такая, что ли? Ни разу не слышал. Разве что кровное родство.
Флитвик ехидно ухмыльнулся.
— Что?! — Аластор подскочил. — Снейп, вы с ним родня, что ли? Гарри… твой сын?!
— Брат. Кровный, — прокомментировал Филиус, не давая коллеге возможности закипеть.
— Вы?.. — у Грюма впервые не хватало слов.
Вместо ответа Снейп закатал левый рукав.
Грюм поперхнулся и закашлялся, так что Снейпу пришлось приводить его в порядок.
— Непреложный, — тихим голосом произнес Флитвик.
Аластор кивнул — дело того стоило.
Когда все было сделано, Грюм печально ухмыльнулся:
— Мальчишку придется брать с собой. Пусть уж сразу будет под присмотром, чем его притащит этот чокнутый домовик непонятно в какой момент. Кстати, я пробовал Добби усыпить, связать, обездвижить, — на этих ушастых наши заклинания не действуют вообще!
— Обычная веревка, — предложил Снейп.
— А ты поди поймай его. Я посмотрю. Пусть Поттер прикрывает твою спину, Снейп. А ты — его. Думаю, для этого вы оба сгодитесь. Особенно если Гарри поверх еще свою невидимку наденет. Тогда ему только какие шальные рикошеты будут грозить.
— Это само собой, — одобрительно кивнул Снейп. — О средстве от рикошетов мы позаботимся.
— Думаю, сгодятся и на большее, — Флитвик достал три почти одинаковых свертка, и Снейп понимающе покивал. — Я тут немного поработал, думаю, мантии-невредимки скоро можно будет продавать. Чары держатся в зависимости от интенсивности воздействия, то есть чем чаще им приходится отражать заклинания, тем быстрее изнашивается ткань. Когда износ становится критичным для защиты, появляется прореха. Четвертую сделаю до завтра.
— Дыра в защите, и вполне вещественная, — Снейп развернул одну из мантий и с десяток раз кинул в одну точку несколько боевых заклинаний. — Браво, коллега!
— Браво тебе, Северус, и твоему Гарри.
— Дементоры будут довольны, — кивнул Снейп.
— Что?! — Грюм едва поймал свое «Всевидящее око». — Мордред вас забери, что тут вообще творилось?
— Предыдущий год в Хогвартсе был довольно насыщенным.
— Аластор, эту историю я тебе расскажу после того, как с Лордом разберемся. Со стороны это было определенно интересней. А, пожалуй, лучше покажем все вместе, правда, Северус?
— Занятно будет посмотреть, — откликнулся тот.
— Неплохой дополнительный стимул выжить, — усмехнулся Грюм. — Пригодится.
* * *
А в доме Реддлов начал буйствовать Волдеморт. То ли на него так повлияло уничтожение крестража, то ли просто деградация достигла критической точки, никто не понял и исследовать этот вопрос желанием не горел. Когда он затребовал привести к нему несколько местных магглов и обязательно — сторожа с местного кладбища, Барти понял, что ничем хорошим это не кончится. Но переубедить Лорда? Он попытался. И в результате слег после множественных Круцио, не успев объяснить, что даже хищник, как правило, не трогает дичь вблизи от логова, а главное, почему так происходит.
Зелья Снейпа, конечно, ему помогли бы, но тогда Лорд мог бы почувствовать, что его слуга дееспособен, а значит, может исполнить поручение. Барти предпочел поскуливание на полу от боли отсутствию боли, но очередным убийствам. Да и… хорошо, если бы только убийствам. На то, что Лорд творил в последнее время с крысами, даже Нагайна предпочитала не смотреть. Противно.
Барти видел ее один раз уползающей от Лорда — кажется, ее тошнило.
Из кресла раздалось раздраженное шипение. Лорд снова звал свою змею.
Нагайна вползла в комнату неторопливо и уставилась на хозяина. Выслушав приказ, вместо того, чтобы исполнить его, зашипела в ответ:
— Зс-сачем тебе маггл?
— Я должен увидеть все сам!
— Разс-све тебе мало было того, что видел этот? — Нагайна мотнула головой в сторону тихо лежащего Крауча. — Чш-ш-што ты с ним сделал? Почему он лежит на полу, ты его сломал? Опять за с-с-свое?
— Я велел тебе привести маггла с кладбища! — Волдеморт раздражался все больше, но Нагайну это не особо волновало.
— Тебе какого выкопать, посвежее или наоборот, старенького, чтоб не вонял?
Эта реплика переполнила и так небольшую чашу терпения Лорда.
— Круцио!
Змея оказалась проворней.
— С-с-с, — раздалось у него над головой, и Нагайна продемонстрировала свою роскошную пасть. — Поссориться хочеш-ш-шь?
Смирение, конечно, никогда не входило в число достоинств Темного Лорда, но в такой ситуации… вариантов определенно не было. Пришлось снова обходиться крысами.
Утром следующего дня Нагайна не дала Барти встать. Буквально. Придавила его так, что тот шевельнуться не мог и снова готовился прощаться с жизнью, но змея соскользнула и направилась к двери.
Он приподнялся было вслед за ней, но через секунду был придавлен снова и в лицо ему гневно что-то прошипели. После третьего раза пришлось лежать смирно. Ну что поделать — он не понимал парселтанг, не мог общаться ментально, приходилось до всего доходить, так сказать, опытным путем. Он бы немало дал, чтобы суметь наконец залезть в ее голову. Вот ведь досада, у змеи получается, а у него — нет! Шипение и шипение. Смотрит в глаза и смотрит. Может, пытается ему что-то передать, кто ее знает?
Да, она пыталась шипеть, пыталась демонстрировать образы, поговорить мысленно, но — увы.
«Неправильный он какой-то, — решила Нагайна. — Как странно это, умный — но неправильный. Хотя Том ничуть не лучше, но с ним хоть поговорить можно».
Лежа в отведенной ему старой спальне, Барти через некоторое время догадался, что змея Лорда его фактически… прикрывает! Особенно после того, как та вытолкала его приготовить еду, поесть и размяться аккурат в то время, когда гомункул спал.
Барти не раз благодарил Мерлина за то, что, несмотря на магическую силу, физически тело Лорда оставалось слабым и уязвимым. Но подойти к тому, когда он спал, было невозможно — защит было наверчено более чем достаточно и в одиночку их пройти было нереально. Хотя времени зря он не терял с тех самых пор, как пришел в себя — структуру пары внешних кругов защиты он уже неплохо представлял, и слабые места там были.
Удивляло его одно — почему Лорд не заметил, что его Империус больше не действует. Неужели его самомнение выше паранойи? Видимо, так оно и есть. В конце концов — какая может быть логика у того, кто практически сошел с ума? И слава Мерлину, кстати.
За несколько дней Нагайна пришла почти к тому же выводу, что и Барти. Ее гоняли с разными поручениями, она исполняла, кроме тех, что могли обнаружить их укрытие, ведь благодарность мальчику Тому была в ней всегда, почти всю ее жизнь. Жаль, в этом хозяине совсем почти не осталось того мальчика… В конце концов, она возмутилась.
— С-с-сколько можно? Что я тебе, домовик? Заведи себе ушас-с-стого и его гоняй!
Кому-то повезло: или ей, или Лорду — тот не слышал ее шипения, потому что был полностью сосредоточен на новой, свежеизобретенной им защите.
Нагайна постепенно приспособилась апеллировать к паранойе Лорда, и тот больше не настаивал на том, чтобы ему доставили магглов, по крайней мере, пока не восстановится его слуга. Он даже почти жалел, что перестарался с Круцио, но в то же время что-то внутри словно подзуживало его кинуть еще одно. И еще.
Нет, только не в Нагайну. Она же — его часть. Но круциатить хотелось иногда просто безумно, это вызывало такой прилив энергии и удовольствия, что отказаться он уже не мог. Змея пока таскала ему всякую дичь, от крыс и кошек до местных птиц. Кошки ему нравились больше всего — они выдерживали дольше, а значит, он мог по-настоящему насладиться.
«Окончательно помешался, — одновременно думали Барти и Нагайна, слушая пронзительные кошачьи вопли. — Пристукнуть бы его».
Увы, сговориться у них не было совершенно никакой возможности.
Снейп снаряжал Гарри «на дело» собственноручно: тщательно проверил мантию-невредимку, сначала отдельно, потом — на нем, потом — в комплекте с наброшенной поверх невидимкой — мало ли как будут взаимодействовать разные чары и зелья. Напоил парой антидотов к летучим веществам — ядовитым и психотропным. Такие же зелья он приготовил на всю команду, только Грюм и Флитвик принимали их самостоятельно, когда экипировались у себя в комнатах.
Они обсудили все подробнейшим образом, но в самый последний момент, так что Гарри не мог ничего никому передать или намекнуть — хотя он и так не собирался. Но все-таки одного они не учли: лучшую подругу и присоединившегося к ней старого приятеля. Точнее, учли, но… кто же может предусмотреть все, если речь идет о подростках?
* * *
В пустом пыльном классе сидели двое гриффиндорцев.
— Весь день Гарри сегодня пропадает в подземельях. Нас они не берут, — Гермиона сердито скрестила руки и поджала губы.
— Ну естественно, Снейп, небось, ворчит про детский сад, — поморщился Рон. — А Гарри, скорей всего, вообще запретили в нашем присутствии рот открывать. — Он вздохнул. — Они правы: нечего без защиты туда соваться.
— Ты что?! Ты за то, чтобы Гарри сегодня ночью шел один? — поразилась Гермиона.
— Вообще-то с тремя взрослыми магами, — Рон посмотрел на нее укоризненно. — Надеюсь, они его прикроют. И… да, Гермиона, прикрывать одного гораздо проще, чем троих.
— Там еще этот Крауч.
— У него метка, так что он будет драться за Лорда. А им нельзя его убивать. Тоже непросто, согласись.
— Тем более.
— Четверо против двух.
— Так змея же еще! Неизвестно, что она может. Змеи вообще непредсказуемые. Я читала!
— Хочешь сказать, что мы справимся лучше чемпиона по дуэлям и пары опытных боевиков?
Гермиона вздохнула. Она смотрела на совершенно незнакомого ей Рона Уизли. Как все-таки он изменился! Да и она отвыкла, нет, точнее, не привыкла… то есть вообще не ожидала от него!
Но тут он хитро улыбнулся и достал из своей школьной сумки пару свертков.
— Вообще-то у меня кое-что есть. Вот. Есть немало рунных ставов для защиты, и на этих мантиях я… — он немного замялся. — Короче, навернул все, что мог. Вышил, закрепил, кое-чем обработал. Свою я уже проверил, вроде ничего. Осталось активировать твою и потом обе проверить. Я тоже не хочу, чтобы они были без нас. Вдруг да пригодимся? Хоть внимание отвлечем.
— Предлагаешь поупражняться в Непростительных? — Гермиона ткнула палочкой в мантию.
— В том-то и загвоздка. Нам нельзя.
— Мдя… А если просто Секо? — Гермиона точным четким движением слегка рассекла кожу на пальце и вопросительно посмотрела на приятеля. Все-таки правильно, что она тогда поделилась с ним своими волнениями!
— Вот сюда, — Рон ткнул пальцем в вышитые руны, которые требовалось активировать. — Теперь сюда… Поверни, здесь надо с обеих сторон.
— Секо! Секо-секо-секо! Вау, — расплылся в довольной улыбке Рон. — Я крут. Сам себя не похвалишь…
— Работает! Рон, ты чудо! — обняла его подруга, слегка засмущав, и тут же повернулась в сторону двери.
— Добби!
Хлопок, и знакомый домовик едва не метет по полу ушами.
— Добби счастлив приве…
— Добби, мы должны помочь Гарри! Ты можешь сделать нас невидимыми?
— Что попросит Гермиона Грейнджер, лучшая подруга Гарри Поттера, сэра, Добби сделает! Только Добби не может одновременно колдовать, Добби может только по очереди.
— Ладно, хорошо. Значит, слушай меня внимательно… Ты должен узнать, куда отправится сегодня Гарри, и перенести нас вслед за ним.
* * *
Когда Снейп, Грюм, Флитвик и Гарри аппарировали к дому-на-холме, стояла уже глубокая ночь. Выбраться из школы до отбоя получилось только у Грюма, остальных задерживали то внезапно разболевшиеся собственные ученики, то МакГонагалл, то сам директор.
«Угораздило же Альбуса вернуться так не вовремя, — думал Снейп, барабаня пальцами по чашке с довольно интересным содержимым. — Двигаться надо, а я тут… "букетом" наслаждаюсь. Веритасерум, зелье Доверия и Снотворное мне подсунул, подумать только! Значит, тоже куда-то намылился, и это нам на руку».
Альбус отпустил его только после трех чашек и длинного разговора на тему помощи и поддержки Гарри Поттеру. Северус привычно возмущался, мол, не предлагают ли ему за руку провести мальчишку по лабиринту, и закончил ленивой фразой о том, что трудности закаляют характер. После чего получил совершенно неожиданные дифирамбы от директора — мол, его, Северуса, закалили просто лучше некуда.
Он предпочел промолчать и сделать вид, что клюет носом, и наконец был отпущен. Даже успел порадоваться тому, что директор тоже собирается покинуть школу. Еще бы знать, в каком направлении!
* * *
Защита на доме стояла такая, что даже до двери они не могли дойти просто так. Поработал над ней не только сам Лорд, но и Барти, увы, под обновленным Империо. Снейпу, Флитвику и Грюму пришлось приложить немало сил, чтобы пройти невидимые, но прочные стены. Три штуки, одна за другой.
— Ну вот, можно сказать, мы заявили о себе и своих намерениях, — кисло сказал Грюм.
— Неужели кто-то надеялся проникнуть в дом незаметно? — удивился Флитвик.
— Конечно, надеялись, было бы просто чудесно, — пожал плечами Снейп. — Но прекрасно знали, что это всего лишь мечты.
Гарри тихо вздохнул. Все-таки толку от него пока минимум — не справиться ему еще с такими навороченными заклинаниями.
— Не трожь! — воскликнул Снейп, едва Аластор протянул руку, чтобы открыть дверь.
Тот что-то пробубнил под нос — похоже, выругался.
— Лорд всегда любил дверные ручки, — поделился Северус. — Не прикасайтесь к ним ни в коем случае.
Он сделал пасс, и старая изогнутая медная пластина засветилась, медленно поворачиваясь и приоткрывая дверь. Флитвик осторожным пассом отлевитировал вперед какой-то артефакт, в темноте за дверью вспыхнуло и быстро погасло синее пламя.
— Быстро внутрь!
Едва они успели проскочить, как позади Грюма, шедшего последним, снова полыхнуло, да так, что тому выжгло кусочек мантии, и теперь на подоле сзади зияла прореха с пол-локтя.
— Силен, зараза.
— Стойте, — прошептал Флитвик, и они затаились в темноте коридора, ведущего вглубь дома, быстро проверив два небольших боковых ответвления. Оттуда слышались медленно приближающиеся тяжелые шаги, от которых чуть прогибался пол. Снейп задвинул любопытствующего Гарри за спину, и тот присел на корточки, чуть отводя мантию Северуса, чтобы не закрывала обзор.
— Эт-то что за хрень? — прошептал он, увидев пять громадных вывернутых лап, покрытых густым рыжим мехом, по оттенку напоминающим волосы семейства Уизли. Почти человеческие огромные ладони, развернутые внутрь, словно приглашали что-то в них положить или пощекотать…
Монстр был покрыт странной прозрачной, чуть светящейся оболочкой, которая отразила и Секо, и даже Сектусемпру, которой хотел разделаться с ней Снейп, и вот огромная пасть с частоколом острейших иглоподобных зубов уже совсем приблизилась к ним…
— Титилландо, — бросил Гарри из-под полы Снейпа прямо в розовую ладонищу, а потом и в другую.
Пасть захлопнулась, а ладони резко сжались так, что чудовище скособочилось, споткнулось и хлопнулось на бок. С трех сторон послышалось заклинание щекотки, и пищащая и хихикающая зверюга превратилась в клубок, стараясь почесать все свои ноги-ладони разом.
— Щит от боевых проклятий, — поразился Снейп собственному предположению и тут же проверил его: — Сомнус максима.
Шерстяной клубок послушно засопел, все еще подергивая лапами.
— Что-то слишком просто, вам не кажется?
— Полагаю, это только начало. Гостеприимный дом…
— Северус, это вообще кто?
— Пятиног, Гарри. Просто слишком большой.
— А где…
— Тебя проводить в библиотеку, почитаешь? — съязвил Снейп.
Гарри сделал большие глаза и замотал головой.
В это время Грюм тщательно паковал зверюгу веревками, которые использовал Аврорат для поимки особо опасных преступников — не хватало еще оставлять позади дееспособную боевую единицу врага. А учитывая, что это все-таки не совсем животное, а «волосатый МакБун», убийства человека брать на себя не хотелось. Мало ли что.
— Нам наверх, — Снейп показал на лестницу.
Они осторожно двинулись по ней, проверяя каждую ступеньку: проклятий оказалось довольно много, но не подряд, так что осматривать приходилось все тщательно.
— Чувствуется, что Барти постарался, — вздохнул Грюм, шедший первым. Благодаря тесному общению с Краучем-младшим он лучше всех справлялся с его заклинаниями. — Даже не представляю, как с ним теперь… Придется драться.
— Он может быть под таким же щитом, как пятиног, — предположил Снейп.
— Приложить его щекоткой? — предложил Гарри.
— Он не боится, — просветил их Грюм.
— Тогда просто усыпить?
— Возможно.
Гарри решил, что тут как раз по нему работенка — вряд ли старый аврор хорошо владеет детскими заклинаниями, у него в основном другие вылетают, автоматически.
— Давайте я, а вы прикроете, — предложил он.
Взрослые промолчали.
Когда они поднялись на один пролет, пол под ними исчез. Снейп едва успел активировать заклинание полета и подхватить коллег. Приземлились они уже на втором этаже.
— Теперь Лорд точно знает, что ты здесь, Северус, — нахмурился Флитвик, и внутри Гарри что-то сжалось.
Снейп тяжело дышал — колдовать пришлось неожиданно и максимально сильно. Нести в полете троих оказалось очень энергозатратно, так что для того, чтобы иметь силы хотя бы встать, ему пришлось осушить пару флаконов индивидуального Восстанавливающего. Гарри тоже получил свое «подкрепляющее», а Грюм и Флитвик обошлись неспециализированым зельем.
К счастью, у них было время, чтобы немного прийти в себя. Они стояли перед тонкой, словно мыльный пузырь, переливающейся завесой, от которой исходило слабое свечение.
— Красиво, — вздохнул Гарри. — Интересно, это Барти или Лорд? Я бы тоже так хотел.
Он давно уже мысленно называл самого молодого Пожирателя по имени — просто копируя взрослых.
У этой защиты они застряли надолго, а еще она почти истощила силы Флитвика и Грюма, так что им пришлось выпить все до последнего пузырька.
* * *
Когда четверо магов исчезли за дверью, ближайшие к дому-на-горе кусты, уже изрядно (потому как не первый раз) помятые, шелохнулись, и из-за них показались две головы в платках камуфляжной расцветки.
— Долго они возились, — вздохнул Рон, сматывая Удлинитель Ушей, очень полезное изобретение старших братьев. Определенно, близнецы могут делать и полезные вещи, надо только правильно мотивировать.
— Зато я все запомнила, — хихикнула Гермиона, хоть было и не до смеха, и быстро посерьезнела. — Вот только бросать за завесу нам нечего.
— Добби пройдет в дом, — услышала она из-за спины. — Добби может. Добби знает, что для того, чтобы помогать Гарри Поттеру, надо быть рядом с Гарри Поттером!
— Вообще-то, Добби, ты не совсем прав, — прошептала Гермиона. — Если мы отвлечем внимание тех, кто в доме, от Гарри, ему это будет очень даже полезно!
— Очень-очень? — не поверил Добби.
— Вспомни, как ты его защищал раньше, когда видел — удачно было? Гарри было хорошо?
Добби замотал головой. Он страдал расстройством психики, а не памяти.
— Но Добби может…
— Добби сейчас откроет нам дверь, а сам пойдет ко второму входу, который с другой стороны, — распорядилась Гермиона. — И устроит там тарарам.
— Добби не умеет тарарам, Добби не знает такого заклинания, Добби не умеет, как волшебники! — домовик оглянулся. Побиться головой можно было только о землю или о ветки куста, так что он начал себя щипать и подпрыгивать, и вошел бы в экстаз, но вовремя был схвачен за руку Роном.
— Отставить, — скомандовал тот. — Задание следующее: проникнуть в дом с другой стороны, найти всех помощников Лорда и заставить их шуметь! Ясно?
Глаза Добби стали еще больше.
— Добби не понима…
— Это чтобы Гарри и его друзья услышали их заранее и справились с ними! Чтобы никто не мог напасть на них втихаря, из засады, понятно? Все должны двигаться шумно, громко!
Добби закивал и открыл было рот, но тут же получил приказ:
— Выполнять!
Гермиона смотрела во все глаза на приятеля. Таким она и представить его не могла.
Но стоило им двинуться по направлению к дому, как что-то ухватило их за шиворот и они повисли в воздухе, выхватив палочки…
* * *
Нагайна все эти дни тоже времени зря не теряла — ей даже несколько раз удалось передать свои мысли Краучу, еще совсем чуть-чуть, и контакт бы состоялся, но времени банально не хватило.
Увы, одного она не могла предположить — того, что Лорд о ней позаботится. В своем стиле, конечно. И теперь, заключенная в непроницаемую защитную сферу, змея наблюдала, как тот обновляет на своем слуге снятый ею недавно Империус, закрепляет его и отправляет того куда-то сражаться.
Она еще раз потыкалась носом в сферу и задумалась. Не может быть, чтобы не было выхода! Хотя если не было входа, то, может быть, и не факт. Внутрь она точно не входила: непроницаемый слой образовался вокруг нее. Главное — как?
В конце концов, разве она не должна уметь то же, что и Лорд, хотя вербальное колдовство ей недоступно? Змея сосредоточилась, напряглась… Но результатом стал, увы, еще один слой защиты. На ее раздраженное шипение никто не реагировал — видимо, совсем не слышно стало.
«Ладно, как делается, я поняла, теперь надо понять, как же это все-таки убрать. Какой-то мелочи не хватает…»
Ей пока было не до Барти, который, услышав шум около дальнего черного хода, помчался туда, и не до Лорда, который, отлевитировав ее убежище в дальний и самый темный угол, откуда был самый отвратительный обзор, занялся первым отрядом свежеоткопанных на кладбище тел.
Барти притащил их загодя, и теперь Волдеморт хвалил сам себя за предусмотрительно отданный приказ.
Оказаться в яйце, будучи совершенно взрослой, Нагайне было обидно до ужаса, не говоря уже об обзоре. Она свилась в тугую спираль и хорошенько поднатужилась, упираясь в края оболочки, и через некоторое время ей удалось порвать внутренний слой. Собственного производства. Справиться со следующим оказалось сложней, в том числе потому, что он оказался просторнее.
* * *
— Добби должен сделать тарарам… Добби должен таратам-рарам! там-там? — бубнил себе под нос чокнутый домовик, пока его глаза не встретились с человеческими и почти такими же безумными. Барти после многочисленных Империо и их выдавливаний, увы, начал страдать неадекватностью. Хотя, вполне возможно, что и не страдать, а наоборот — при такой-то жизни.
Во всяком случае, долго раздумывать он не стал. В Добби полетела первая Авада…
Тот опрокинул кресло, спрятавшись за ним, потом метнулся на люстру от второго заклятия, с люстры — на штору, но дернул так, что карниз обрушился с громким бряцанием.
— Тара-рам! — оценил домовик и нацелился на люстру, пока Барти Крауч, громогласно чихая, выпутывался из старого пыльного, побитого молью бархата.
— Краш! — выкрикнул Барти, раскурочив штору окончательно, и переступил одной ногой через ошметки драпировки. Он быстро понял, что сделал это зря, но было поздно.
Недолго думая, Добби занялся привычным для домовика делом — восстановлением добра, то есть шторы, конечно же — что поделаешь, рефлекс есть рефлекс. Барти взметнуло в воздух, и он повис странным украшением оконного проема, оседлав прореху в шторе.
Для некоторых деликатных частей его организма это оказалось, мягко говоря, не совсем удобно, так что следующим в Добби полетело Круцио.
Пока Крауч, активно ёрзая, освобождался от шторы и спускался на пол, домовик корчился в экстазе, а стоило ему увидеть наставленную на него палочку, хрипло и с наслаждением попросил:
— Еще-о-о!
— Мазохист! — припечатал Барти.
— Ага! — согласился Добби. — Тарарам! — и прищелкнул сухонькими пальчиками.
Между ними свалилась люстра.
Воландеморт прислушался. Кажется, верный Барти сдерживает атаку с черного хода. Молодец. Он перелил ему немного энергии и собственной ярости с помощью метки, и звуки сражения стали громче, а потом переместились в сторону кухни.
Конечно, это было инициативой Добби. На кухнях всегда есть, что громить!
— Тарарам! — орал Добби, швыряя в преследующего его мага все, что под руку подвернется.
— Бенц! — принимал Барти летящие в него предметы на импровизированный щит — крышку от самого большого котла. Того самого, ритуального.
— Трам-тарарам! — вопил счастливый домовик.
— Баздах! — не выдержав, заорал Барти, швыряя в домовика котлом, в котором готовил еду для Лорда. — Ты-дыщь! — тот поздоровался с головой домовика, но, поскольку мозгов в ней давно не было, их сотрясение тому не угрожало.
Добби заозирался в поисках, чего бы еще кинуть, и увидел пару шумовок. Одну из них он перекинул то ли противнику, то ли коллеге, сейчас уже было непонятно. Этот волшебник просто замечательно помогал Добби выполнять полученное задание! Замечательное задание!
Дуэль была громкой и звонкой, но недолгой — мягкий металл погнулся, и они взялись за ножи. Метать не стали — слишком тихо. А вот поударять друг о дружку оказалось здорово!
— Вжух! Вжух! — подпрыгивали оба, когда высекали самые красивые искры, главным образом стараясь вдарить так, чтобы их посыпалось как можно больше.
Лорд перелил верному Барти еще немного сил… Кухня озарилась снопом разноцветных искр так, что Добби присвистнул. Ну и наддал, конечно же. Последний нож со звоном лопнул и воткнулся в пол отломанным концом. Домовик схватился за шампур, а Барти — за кочергу. Ух, как же это весело!
Они были заняты. Плотно и, кажется, надолго.
* * *
Упираясь хвостом и головой в противоположные стенки, в защитном поле-яйце тужилась Нагайна, по-змеиному поминая Тома и всех его родственников.
* * *
Когда Рон и Гермиона увидели, к кому в лапы, точнее, в руки, они попали, краска разом сбежала с их лиц. А кто говорит, что великаны не умеют подкрадываться? Особенно те, кто просто «несколько широк в кости»?
— Ма шери, — пророкотал глубокий голос мадам Максим.
— Бабушка, — обхватила ее руку Гермиона и сделала умоляющее лицо. — Там Гарри!
— Правда? И что ты собралась там делать, дорогая?
— Кто? — не своим голосом пискнул Рон и широко открыл рот, глядя, как бодро общается его подруга с директором Шармбатона. Он предпочел думать, что ослышался, пока его не ввели в курс дела парой фраз, после которых его сознание медленно, но неуклонно начало уплывать.
Мадам Максим, присев на ближайший валун, аккуратно положила мальчика на край своей мантии.
— Так что ты мне ответишь, дорогая?
— Это все Флер! — топнула ножкой Гермиона, старательно изображая непосредственную «настоящую девочку» — получилось неплохо. — Она подсматривала за нами, да?
— Не смей ее обвинять! — веско ответила бабушка. — Девочка выполняла мой приказ!
— А! Да… Ла-а-адно… Между прочим, дедушка Флитвик тоже там! — наябедничала Гермиона. — А еще я знаю, как войти вон в ту дверь!
Мадам Максим аккуратно потрясла Рона Уизли, удостоверилась, что тот пришел в сознание, взмахнула рукой, и к ним присоединился целый небольшой отряд. Конечно, Крам, Диггори, пара мальчиков и пара девочек из Шармбатона, в том числе Флер, и… Каркаров с Хагридом.
— Игорь, мон шер, сделайте вокруг тихо и незаметно, — распорядилась мадам, перейдя на русский на середине фразы и добавив еще несколько странных слов.
Каркаров восхищенно окинул ее взглядом и принял под командование старшекурсников, с которыми за несколько минут соорудил приличную звуко- и светонепроницаемую завесу вокруг всего дома-на-горе.
— А вот теперь можно и повеселиться! — заявила мадам Максим, бодро направляясь к парадной двери. — Ма шери, — повернулась она к Гермионе. — Прикрываешь мою спину. Впрочем… Давайте-ка лучше вдвоем.
Рон, так до конца и не пришедший в себя, только и смог, что кивнуть и тихо икнуть, когда мадам легким движением плеча вынесла эту самую дверь. То есть, конечно же, внесла…
* * *
Альбус Персиваль и так далее Дамблдор прислушался к раздававшимся вдалеке странным звукам, но старое кладбище слишком густо заросло деревьями, чтобы он мог хоть что-то разглядеть. Он уже почти добрел до того места, где на карте была отмечена хижина Гонтов, еще пара деревьев и полоса кустарника, и он на месте. Вот!
Он не поверил своим глазам. Вся земля была покрыта плотной спекшейся массой или пленкой, где не было ни малейших следов не то что жилья, но и человека, и зверя. Словно скорлупа покрывала раскинувшееся перед ним пространство.
— Вот это защита! — пробормотал себе в бороду Дамблдор и достал первый артефакт. — Ничего. Я справлюсь.
И он приступил к вскрытию, продолжая дивиться мастерству последнего из Гонтов.
Скорлупа, словно сплавленная со всех сторон, не поддавалась, и он начал искать трещины и изъяны, памятуя о том, что идеальных защит не существует.
Он обползал все.
Он подоткнул бороду, чтобы та не мешалась, и повторил. Не может быть, чтобы никакой зацепки не было!
Он взмок. Но ничего не нашел. Тело просило передышки.
«Надо попробовать подкопать границу», — пришла к нему свежая мысль, и Альбус достал еще один артефакт, с помощью которого трансфигурировал из валяющейся ветки небольшую лопатку. Кряхтя, он опустился на одно колено и принялся за работу, периодически тяжело вздыхая. Был бы он полноценным волшебником…
— Кого закапываем, милейший? — шеи коснулось ледяное железо и тут же исчезло, словно отступив. Он вздрогнул, осторожно повернулся, но руку с палочкой поднять не успел — мгновенно получил по пальцам, так что по-детски непроизвольно засунул их в рот. Палочка, конечно, выпала. Осталась только скромная лопаточка в другой руке.
Старый сторож внимательно посмотрел на его руки и орудие труда.
— Рыхлишь, что ли? — удивился он. — Откуда ты сбежал-то, болезный?
— Что? — не понял Дамблдор.
Но вместо разъяснений получил по голове уже настоящей, нормальной лопатой.
С сумасшедшими старый сторож церемониться не собирался — знал, чем чревато.
* * *
…О, приди, помешай мое варево,
И, если все сделаешь правильно,
Ты получишь котел,
Полный крепкой, горячей любви…
Гермиона Грейнджер непроизвольно потрясла головой, стараясь отогнать слуховую галлюцинацию, краем глаза заметив, что делает это не она одна.
А дело было всего лишь в том, что второй отряд нежити, прошедший по останкам предыдущего, доставшегося на растерзание уважаемым профессорам и Гарри Поттеру, просто-напросто проходил мимо кухни, когда Краучу и Добби там уже почти не осталось, чем буйствовать.
Никто и не заметил, как домовик прищелкнул языком… и зазвучала музыка. Ну или как еще такое назвать, но слова, хоть и с трудом, можно было разобрать, да и мелодия оставалась узнаваемой.
Шамкающе-шаркающие звуки все приближались, и вот из-за поворота коридора показалась более чем странная процессия в полуистлевших саванах и странных головных уборах в виде погнутых котлов и кастрюль, правда, имевшихся далеко не у всех.
Отряд группы поддержки от такой картины дружно обомлел, даже мадам Максим и мистер Каркаров, но относительно быстро пришел в себя. Все-таки крепкой и горячей любви с поднятыми покойниками никому не хотелось.
— Зомби, — прошептал Виктор Крам и прицелился палочкой в первого.
— Не забывайте, что вы в деревянном доме, — хладнокровно напомнил Каркаров. — Крам, Поляков, работаете по первой линии, Шидло, Денисов — вторая, остальные — третья. Мы чистим, мадам, вы не против?
Под одобрительным взглядом директора Шармбатона все занялись делом…
— А почему они не воняют? — удивилась Гермиона.
Рон кивнул на мадам Максим, которая явно держала какое-то заклинание.
— А…
— Ты еще спроси, почему поют, — хихикнула Флер, с которой они удивительно быстро помирились. Да и разве до ссор им было?
— Так не у них же, — возразила Гермиона, — Экскуро! Эванеско!
Со скелета в третьем ряду осыпались косточки.
— А у кого? — резонно спросила Флер, но тут мертвяки поднажали, и девушкам стало не до разговоров.
— Сколько же их! — не выдержал кто-то.
— Подержите щит, — распорядился Каркаров. — Сейчас мы их разом, — и начал читать заклинания Упокоения, одно за другим. Вскоре все жутковатое войско мирно улеглось на каменные плиты пола.
Отряду осталось только перебраться через завал из уже почти очищенных костей и саванов, как, на беду, свой боевой круг по первому этажу завершили Добби и Барти. Увидев такую шикарную кучу костей, домовик заверещал от восторга…
* * *
Все это время главная боевая группа, уже не уверенная в том, что она единственная — в доме, судя по звукам, воевали как минимум две небольшие армии, — упорно пробивалась вперед.
Разделавшись с одним отрядом умертвий, встретили второй, поющий… Поняли, что им не мерещится, упокоили и уже добрались до комнаты Лорда, как… влипли.
В буквальном смысле слова.
Ощущать себя впаянной в янтарь мухой было мерзко, но быстро сбросить заклятие ни у кого не получилось. И медленно тоже. Повезло только Гарри, который был за спиной Снейпа — тот успел его откинуть немного назад, так что теперь он стоял под прикрытием застывшей мантии брата и лихорадочно пытался сообразить, что же делать.
— Приветствую дорогих гостей, — зашипел развалившийся в кресле гомункул. — С-с-снейп, ты, конечно же, пришел поприветствовать меня. Круцио!
Заклинание отскочило от мантии и улетело в приоткрытое окно.
— Вот как? — удивился Лорд и задумался. — Нет, Авада это для тебя слишком милосердно… Сектусемпра!
Отрикошетившее заклинание пролетело в опасной близости от защитного шара с Нагайной.
Змея напряглась… Но увы.
— Ну здравствуй, гаденыш… — покрутил глазом Аластор, отвлекая внимание Лорда от напарника.
Однако Волдеморт его полностью проигнорировал, обратившись к Флитвику.
— О, какие люди, — протянул он издевательски. — Чем обязан уважаемому профессору чар? Неужели и вы теперь в числе моих поклонников?
Лорд с присвистом рассмеялся.
— Через эту защиту меня не достанут ни одни враждебные чары! У вас мог бы быть такой талантливый ученик, профессор, если бы вы вовремя обратили внимание. Но вам, конечно, было не до юного Тома. — Пиро!
Пламя, появившееся перед преградой, жгло по-настоящему. Темный Лорд расхохотался.
— А ничего, что вместе со всеми нами и этот дом сгорит? — спросил Снейп.
— Всеми вами. Выражайтесь точнее, господа. Мой дом, мое наследство. Захочу и сожгу.
Лорд забавлялся языками пламени, стараясь, чтобы те вытянулись повыше и начали доставать лица тех, кто посмел на него напасть.
Гарри согнулся от боли, почувствовав ожоги брата, как свои собственные, и схватился за мантию. Точно! Он же не выложил из кармана…
Никто не услышал тихих хлопков, последовавших один за другим — пламя уже начало потрескивать, скрывая негромкие звуки. Внезапно оно опало, а в кресле вместо Лорда оказалось странное и диковинное существо, что-то громко свистяще-стрекочущее…
Но вскоре стало не до этого — пламя быстро расползалось по соседним комнатам, стремясь охватить весь второй этаж, словно было живым и голодным. Едва вырвавшимся из тисков заклятия Снейпу, Флитвику, Грюму и счастливому от того, что они освободились, Гарри пришлось приложить все усилия для Агуаменти, чтобы справиться с пожаром. Дело это оказалось не простым и не быстрым — деревянный дом был стар и местами трухляв, так что подгнившие части тихо тлели, пока не подсыхали и не вспыхивали так, что становилось заметно.
Нагайна напрягла все силы, и защитный кокон наконец тихо треснул — но этого никто не увидел, даже странный лысоватый зверек, карабкающийся по спинке кресла.
Любое животное, оказавшись в опасном месте, первым делом старается или спрятаться, или убежать. Вот и Нагайна, едва освободившись, одним рывком покинула горящую комнату. Инстинкт, однако. То, что по пути она своротила пару кресел и сломала ножку стола, ее ничуть не волновало — она не задержалась ни на секунду. И даже не заметила, как разбила защиту, стоявшую вокруг Лорда. Трещина в ней все ширилась…
Анимаг-крыса, почуяв запах дыма, перепугался. Животная составляющая давно уже диктовала Питеру Петтигрю свою волю, а тут и остатки человеческого разума говорили то же самое: беги, спасайся!
Чары на его клетке давно не обновляли, жить хотелось, даже острее, чем обычно, так может, удастся? Он попробовал перекинуться и закричал от боли: часть заклинаний все-таки действовала и они едва не прорвали его плоть, но волшебник победил. Несколько секунд он постоял, покачиваясь и приходя в себя, потом стряхнул с ноги ненавистную разломанную клетку и снова вернулся к прежнему виду — в доме творилось черт-те что, а вступать в бой с кем бы то ни было или попасть под шальное заклинание он не хотел. Маленькой незаметной крысой сбежать было куда удобнее.
Не рассчитал он только то, что Нагайна, удирающая от огня, метнется в ту же сторону и сумеет остаться по-прежнему любопытной. Бросок, короткий, почти незаметный укус — и вот в хранилище змеи появляется еще одно рыжеватое тельце.
«Все, добегался», — мелькнуло в голове на остатках уплывающего сознания, но перекинуться в человека он уже не смог. Да что там, даже лапой дрыгнуть не был способен.
Нагайна была довольна — что-то внутри говорило ей, что во время войны иметь хороший запас очень полезно.
Все это время, кроме работы над принципом передачи информации от змеи человеку и развитие контакта с Барти Краучем, Нагайна продолжала свои исследования. В стазисе благодаря Барти лежало уже двадцать две крысы, но, главное, чего она добилась — научилась регулировать собственный яд! Да, когда она была голодна, после ее укусов крысы очень быстро разлагались и никакой стазис не помогал. А вот нервно-паралитический, «боевой укус» она использовала уже много раз — получалось прекрасно. Он действовал быстрее, а главное, еда оставалась свежей.
Поэтому пробегавшую мимо крысу она просто не могла не присоединить к своей коллекции и теперь рассматривала аккуратно разложенные по кучкам тушки. Кучки соответствовали времени поимки, конечно. Вон та, первая — у стены, самая старая, пять дней. Нагайна потыкалась носом. Нет, никакого запаха. Прекрасно. Она немного покопалась в памяти Тома Реддла и нашла наконец подходящее слово «консервы». Точно. В войну консервы надо запасать. Интересно, война только в доме или снаружи тоже есть?
Она ненадолго всмотрелась в ночную темноту за окном и отправилась на поиски Барти — надо же зачаровать последний улов!
Что происходит с анимагом, отравленным в момент пребывания в аниформе? Вот уж точно никто не знал.
Человеческое сознание Питера уплывало навсегда. Впрочем, как и сознание и инстинкты животного.
А Нагайна почувствовала, что было бы неплохо перекусить.
* * *
Зверек размером немного меньше кошки с короткими передними лапами, выпав из кресла, сиганул вверх по шторе. Мутные желто-зеленые глаза на округлой покрытой редкими седыми волосами голове с большими кожистыми ушами смотрели на происходящее с выражением дебильного ужаса. Одно движение, и он скрылся в складках тяжелого пыльного бархата, где расчихался от пыли.
Завязшим в защите магам было не до него — им грозило сгореть через пару минут, если не освободятся, так что место, где скрылся зверек, они заметили, но не более того. А тот внимательно смотрел в удачно подвернувшуюся проеденную молью дырочку, как люди освобождаются, как тушат огонь, потом перелез повыше, в место, показавшееся ему более безопасным — на широкую деревянную гардину — и застыл там, словно неживой.
Человеческой части, остававшейся в теле гомункула, было совсем мало…
Именно она призвала Нагайну, но впервые за все бытие Лорда верная змея не откликнулась. Том был зол, но сделать ничего не мог. Пока не мог. Просто не знал, как.
А Нагайна была просто очень, очень занята.
* * *
В это время на первом этаже Добби и неожиданно ставший его напарником Барти Крауч окончательно вошли в раж. В воздухе свистели кости и заклинания, висела пыль, не дающая противникам как следует рассмотреть друг друга и заставляющая все время кашлять и протирать глаза.
Противников с другой стороны было довольно много — целый отряд. Только узкий коридор не давал им как следует развернуться, чтобы выиграть сражение. А еще темнота и, конечно, магия эльфа.
В полумраке никто не заметил, как из-за поворота высунула морду огромная змея, в изумлении уставилась на происходящее, даже головой потрясла и, быстро уклонившись от пролетавшего мимо обездвиживающего проклятия, втянулась обратно. Воевать Нагайна не собиралась, но наблюдать, как два полезнейших существа, кажется, рискуют собой, удовольствия не вызывало.
Юная полувейла все больше и больше чувствовала неправильность происходящего. Она твердо знала, что домовики — страшная сила и, если бы этому эльфу дали соответствующий приказ, то, скорей всего, никого из них уже не было бы в живых. По крайней мере он бы выбросил их из дома. Что-то тут определенно не сходится! Но разве в горячке противостояния можно было отвлекать хоть кого-то посторонними вопросами?
Она не знала, конечно, что к такому же выводу пришли и остальные участники отряда — те, кто были грамотными, конечно. А потому больше держали оборону, чем атаковали: слишком странным был этот домовик. Крам и Диггори хотели взять его живьем. Мадам Максим в силу габаритов не могла толком развернуться, так что ей оставалось поддерживать щиты над задними рядами атакующих.
Обменяться мнениями не давали летящие в них обычные заклинания, некоторые — весьма темные, но, как ни странно, ни одного из «непростительных». Самым опасным казался все-таки человек, но он, защищаемый домовиком, не получал никакого урона. Так что атаковали обе стороны активно, но все менее бодро и почти до неприличия вежливо. Что же до Рона и Гермионы, в первые ряды им пробраться не светило, иначе бы они, конечно, распознали бы Добби. Безусловно, все дело было в бабушке…
Мисс Делакур, разобрав наконец, что второй их противник — человек, вдруг почувствовала, что он чем-то для нее очень важен.
«Ой, что же это я… совсем соображать перестала!» — воскликнула она про себя и послала вперед и вверх заклинание очистки воздуха и средней силы, чтобы не ослепить всех, в том числе и себя, Люмос.
И увидела Его. Того, кто ей виделся за обликом старого аврора.
— Профессор Грюм! Так вот вы какой! — воскликнула она. — Я знала, я знала!
Барти Крауч, глядя на юную воительницу, оказавшуюся почти прямо перед ним, впал в ступор. Но вовсе не потому, что осознал что-то — нет, ему прилетел банальный Ступефай, потому что Добби, страховавший «этого веселого мага», тоже немного растерялся. А потом домовик щелкнул пальцами, и из коридорчика вынесло всех. Впрочем, недалеко и ненадолго.
Нагайна не стала терять времени. Она моментально обернулась вокруг смирно стоящего Барти: выдавливать из мага Империо ей было не впервой. На стоящую рядом девушку особого внимания она не обратила. Но в этот момент нежные девичьи черты лица вдруг исказились, вытягиваясь в опасный хищный клюв, и вернувшиеся в коридорчик атакующие могли наблюдать, как огромная хищная птица с чешуйчатыми кромками крыльев дерется со змеей за добычу…
«Добыче» было все равно: Барти Крауч потерял сознание. Трижды раненая клювом птицы, раздираемая мощными когтями Нагайна напряглась изо всех сил и… исчезла вместе с тем, кого она сжимала. Домовик исчез вслед за ними. Птица билась грудью о каменную стену, но проникнуть за нее не могла, и через минуту ошарашенные Крам, Диггори и Каркаров поднимали сползшую по стене избитую и рыдающую Флер.
— Что вообще происходит? — ошарашенно спросила Гермиона, но вместо ответа получила указание от бабушки остаться с подругой и защищать ее, буде что случится. Флер, ее и Рона устроили в небольшой комнате, трансфигурировав для вейлы лежанку.
Гермиона начала перебирать пузырьки с зельями во внутреннем кармане. Ранозаживляющие трех видов, Кроветворное, антидоты, обезболивающие, Бодрящее. Успокоительного она взять, конечно, не догадалась. Но кто бы знал, что оно тоже может пригодиться!
* * *
Тем временем на втором этаже разыгрались другие, еще более важные события…
Четверо магов столпились под занавеской: достать зверя не получалось — что-то не давало ни обрушить гардину, ни отлевитировать его, ни оглушить.
— Кажется, это щит, — дошло до Флитвика. — Но я такого никогда не видел!
— Это вообще что за хреновина-то получилась? — прошептал Гарри.
Зверь уставился на него злобными зеленоватыми глазками, в которых замелькали опасные алые искры, но тут его отвлекло шевеление в соседней складке. Зверь начал ощупывать ее изящной лапой — или рукой? — определить было все-таки трудно. Слишком длинные пальцы — средний помимо прочего был словно высохший, да еще и с длиннющим когтем мерно выстукивали пыльный бархат. Потом зверь издал противный звук: то ли скрип, то ли чириканье, то ли крик, хотя, скорее, все это одновременно.
Его противники временно перестали атаковать и уставились на то, что теперь собой представлял Лорд. Зрелище того стоило. Особенно когда тот наконец проковырял дырку и, нанизав на коготь докси, со смаком откусил тому голову и громко захрустел. Присутствующих передернуло.
— Ой, смотрите, у него ноги как руки, — отметил наблюдательный Гарри и опустил палочку.
— Конфундус! — рявкнули Грюм со Снейпом.
Зверек презрительно посмотрел на них и продолжил пиршество, выглядевшее, впрочем, довольно отвратительно.
— Попробуем расплести защиту? — предложил Снейп, но стоило ему приступить к делу, как в него полетел зеленый луч Авады — он едва успел уклониться, а после укрылся за поваленным креслом.
— Наелся, сволочь, — прошипел от боли Гарри, который, бросившись на помощь Снейпу, встретился лбом с протезом Грюма, тоже решившего помочь. На лбу рядом с искусственным шрамом наливалась приличная шишка.
Животное что-то заскрипело-застрекотало с весьма издевательскими интонациями, но снова атаковать не стало: докси еще не закончился.
— Постоянная, так ее, бдительность, — покивал Гарри, не сводя глаз с… все-таки Волдеморта. — Ну и рожа у него!
— Тихо, Поттер. Что у вас там вообще в пульках было?
— Не помню, я пригоршню сунул, все подряд, там смесь. В него несколько штук должны были попасть.
Снейп и Флитвик прикусили губу, сдерживая улыбки, но не теряя из виду источник опасности. Грюм покосился на мальчишку с некоторой опаской.
— Погодите… это же мадагаскарская руконожка! — воскликнул Флитвик, всплеснув руками. — Редчайший вид!
— Рукожо… что? — вытаращил глаза Гарри, и тут же был задвинут Снейпом за раздолбленный, подгорелый, но еще не иначе как чудом почти вертикально стоящий шкаф.
Волдеморт явно прислушивался, так что Флитвик продолжил, словно был на уроке:
— На Мадагаскаре ай-ая считают зловещими ночными демонами, несущими всем людям, от мала до велика, беды и смерть. Поверье гласит, что увидевший ай-ая обязательно умрет в течение года. И вообще у местных жителей долго считалось опасным даже упоминать имя этого животного…
«Это животное» довольно фыркнуло и запустило в них чем-то красным, все-таки попав по касательной в Грюма — тот скорчился и зашипел. Гарри хлопнул себя по лбу и быстро достал пистолетик, однако прицелиться не успел: в него полетел зеленый луч. С ног его сбили, и смертельное заклятие снова прошло мимо. Адская зверюшка, видя, что ее нападение дезориентировало почти всех, кинулась, угрожающе скрежеща крупными передними зубами, прямиком на голову едва успевшего отклониться Флитвика, оттолкнулась от его плеча лапами и ускакала куда-то в коридор.
Четверо охотников перевели дух. Искать зверюгу не хотелось, но, увы, это было необходимо. Но перед поисками всем требовался хотя бы небольшой тайм-аут — просто чтобы прийти в себя.
— А как-то их на Мадагаскаре ловят? — спросил Гарри.
Флитвик пожал плечами и вздохнул, а потом признался, что эта информация попалась ему совершенно случайно и запомнил он ее потому, что уж очень интересное животное, да и маггловский натуралист, Джеральд Даррелл, надо отдать ему должное, пишет просто отменно.
— Может, его и привлечь? — спросил Грюм, отошедший наконец от Круциатуса. — Даррелла этого?
— Маггла? Под Аваду? И он уже стар, ему, должно быть, около семидесяти.
— Эх, где-то сейчас Кеттлберн?..
— А на великанов Авада действует? — Гарри вспомнил своего знакомого специалиста по опасным животным.
— Хагрида предлагаешь позвать? Сомневаюсь, что это разумно, — ответил Снейп.
— Антиаппарационные чары я обновил, — отрапортовал Флитвик. — Добавил невозможность выйти из дома, но не думаю, что Лорд с ними не разберется за час-другой, а то и раньше.
— Будем считать, что полчаса у нас есть, а потом надо будет обновлять чары.
В этот момент раздался тихий хлопок.
— Гарри Поттер, сэр, жив и здоров! — радостно завопил Добби.
— Тьфу, — сплюнул Снейп. — Чуть не заавадил.
Домовик возмущенно повернулся было к нему, но Гарри опередил всех.
— Добби, надо срочно сделать так, чтобы из дома никто не мог выйти!
— Слушаюсь, Гарри Поттер, сэр! Но это займет время.
— Сколько? — деловито поинтересовался Флитвик.
— Сколько готовится кофе в большом сосуде на песке, — Добби обрисовал руками емкость размером немного больше половины литра.
— Около пяти минут, — перевел Снейп. — Если вода холодная.
Добби кивнул.
— Делай, Добби, — велел Гарри. — Ты нам очень поможешь.
В доме все подозрительно затихло.
* * *
Мадам Максим патрулировала единственный доступный ей коридор на первом этаже — у входа. Увы, в остальных местах ей было толком не повернуться, да и по старой рассохшейся лестнице с изящными резными, но уже частично разрушенными временем перилами, она подниматься не рискнула. Вперед и вверх осторожно, стараясь не скрипеть ступенями и половицами, отправилась мужская часть команды под командованием Каркарова.
В это время мисс Делакур пришла в себя, зелья помогли ей зарастить царапины и избавиться от ушибов, и вскоре она уже была почти готова действовать.
— Надо его спасти! — она схватила за руку подругу, лихорадочно блестя глазами. — Я не останусь здесь больше ни минуты. Благодарю вас, но…
— Мы с тобой! — в голос негромко ответили Рон и Гермиона.
— Мадам Максим тебя не пустит, — прошептала Флер.
— Тебя тоже.
— У меня кое-что есть, — хитро улыбнулся Рон. — От невредимок осталось.
— Ты взял опытный экземпляр? Который?
— С чарами необнаружения. Вдруг да получится? Правда, их только две, — он виновато посмотрел на Флер.
— Мы вместе влезем, если что, — заявила Гермиона, забирая у приятеля из рук сверток и расправляя его.
— Гениально! — Флер смотрела, как складки мантии становятся неотличимыми от фона стены.
Гермиона махнула рукой, приглашая, и Флер нырнула к ней, оставив Рона завязывать свою мантию. Два едва различимых силуэта и две пары хорошо различимых девичьих ног, прилагавшихся к одному из этих силуэтов, осторожно двинулись в сторону лестницы на второй этаж, но вскоре Флер свернула к черному ходу.
— Ты куда? — шепнула ей в ухо Гермиона.
— Там… мне кажется, надо туда, — ответила Флер на границе слышимости.
А Рон просто последовал за ними с палочкой наготове — ведь должен кто-то прикрывать им спину?
* * *
Волдеморто-ай-яй, предпочетший унести то, что от него осталось, как можно дальше отсюда, благополучно разминулся со всеми. Этому помогли хорошее зрение и неплохой слух зверька, однако покинуть дом он не смог: сил открыть окно или дверь не хватало. В том числе магических.
Возле черного хода он натолкнулся на длинный чешуйчатый хвост и в шоке смотрел, как Нагайна ритмично сдавливает уже почти синего Барти. Самым странным было то, что змея уже явно подкрепилась — на ее теле отчетливо различалось одно характерное утолщение размером с крысу.
Дело было в том, что после того, как ей удалось чудом, то есть с помощью магии, конечно, зарастить раны от клюва и когтей кошмарной птички, есть змее захотелось просто ужасно. А полезный человек едой быть не должен, она давно так решила. Так что первым делом она полакомилась свежачком.
Самым ужасным было то, что парселтанг в этой форме оказался Тому недоступен — худо-бедно работали только невербальные чары.
Наградив несчастного Барти Ступефаем — непонятно зачем, но вырвалось, — Лорд перешел на Круциатус, вдарив что было сил по собственной змее. Да, он был очень, очень на нее зол!
Нагайна обернулась, шипя от боли, и Тому снова пришлось спасаться, забираясь как можно выше, а потом просто бросив кусок дерева в глубину бокового коридора, куда тут же метнулась змея.
Едва переведя дух, он попытался открыть ближайшее окно, боковым зрением уловив, как две пары ног, обрывающиеся чуть ниже колена, одна в женских туфельках, вторая в каких-то спортивных тапках, притормозили возле него. Осознать, что это, оказалось непросто: чары необнаружения, да в сочетании с рунами, подействовали и на него. Инстинкт животного не сигналил об опасности, а вот хорошенько поморгать и протереть глаза хотелось.
Гермиона, увидев, как удивительный зверек с похожими на большие ложки кожистыми ушами, крутящимися в разные стороны независимо друг от друга, пытается лапами подковырнуть оконную раму, не смогла сдержать возглас:
— Ой, какая прелесть!
Мисс Делакур вторила ей чисто автоматически.
Круглые и изрядно ошалелые глаза сверкнули в темноте, и зверек унесся с максимально возможной скоростью — Том еще помнил, что бывает с симпатичными фамильярами, попавшими в девичьи ручки. Небольшой мозг зверя не давал ему возможности нормально думать — чаще всего вступал в свои права инстинкт.
Сделав несколько поворотов, он забрался повыше на лестницу, спрятался под верхней ступенькой и затаился.
А мисс Делакур уже забыла обо всем — рыдая, она обнимала неподвижное тело Барти Крауча, лежавшего рядом с несколькими кучками крыс. Гермиона же отреагировала конструктивно, сразу начав искать пульс на шее пострадавшего:
— Ищите место укуса! И быстро снимите или расстегните на нем все, что может давить!
Она положила руку на лоб пострадавшему и тут же широко распахнула глаза.
— Ой… Это Грюм? Это он зачем тогда ту гадость пил? Он же симпати… Ой. Флер, ты нашла?
— Что? Зачем?
— Ранку от зубов надо очистить! Да раздевай ты его уже! Рон, помогай! Он теплый. Это хорошо. Плохо, если станет горячий, — сообщила она.
— Ага, — согласилась Флер, продолжая торопливо расстегивать рубашку. — Так?
Гермиона кивнула.
— Штаны тоже снимать? — деловито осведомился Рон.
Флер покраснела, а Гермиона задумалась.
— Надо осмотреть, не за ногу ли его укусили. Сверху ничего нет. Если не получится задрать штанины, придется раздеть. Вы ищите укус, а я послежу за пульсом. Рон, ремень расстегни и пуговицы…
— Ты умеешь лечить такое? Правда?
— Я знаю, как правильно оказывать первую помощь. Летом училась. Ох, погодите!
Гермиона взмахнула палочкой, и очаровательный светящийся дракон внимательно выслушал послание для профессора Снейпа.
* * *
Нагайна, проводив глазами светящееся нечто и опознав в нем дальнего родича, неспешно двинулась вверх по лестнице. У самого верха она заметила какое-то движение, и инстинкт сработал сам. В ее теле появилось еще одно утолщение, а движения еще немного замедлились. Теперь надо было найти спокойное место, чтобы все переварить и хорошенько поразмыслить.
Она свернула в ближайший дверной проем и уже собиралась закрыть за собой дверь, как кто-то перепрыгнул ее многострадальный хвост, еще не успевший втянуться в комнату, а потом его просто нагло пнули! В то самое место! Сердиться на полный желудок было лень, но наказать нахала было необходимо.
* * *
На втором этаже основная боевая группа едва не прибила неожиданно явившееся к ней подкрепление, но, к счастью, все обошлось. Старый деревянный пол тому весьма поспособствовал. Познакомив новоприбывших с планом дома и тем, на что похожа цель поиска, Грюм, снова взявший командование на себя, распределил всех по боевым тройкам и отправил на поиски того, кем стал Лорд.
Гарри, Грюму, Снейпу и Флитвику достался самый дальний коридор — по их мнению, самый перспективный. Они прошли совсем немного, когда появившийся Патронус-дракон, взволнованным голосом Гермионы Грейнджер попросивший о помощи, заставил их лететь за собой не чуя ног.
Только Гарри, весьма приятно удивленный Патронусом подруги, немного затормозил, потом споткнулся обо что-то и едва не клюнул носом в пол, но был мягко придержан кажется, этим самым «чем-то». Подняв голову, он встретился глазами с укоризненным взглядом здоровенной змеи.
— Хренас-с-с-е… — автоматически прошипел он.
Парселтанг у него при виде змей включался автоматически.
— Говорящ-щ-щий! — с восторгом присвистнула Нагайна и моментально уволокла его в комнату, быстро закрыла за собой дверь и заблокировала ее хвостом. После чего нежно и ласково, как кошка, потерлась о щеку Гарри и счастливо прошипела: — Какое с-с-счас-с-стье, наконец будет с кем пообщ-щатьс-с-ся… Ты же не против, надеюс-с-сь?
Гарри помотал головой и протер глаза.
— Как тебя з-зовут, Говорящ-щ-щий?
Вежливые молодые люди отвечают на вопросы… ну и что, что задает их змея длиной почти в три его роста и толщиной с два пожарных шланга!
— Гарри, — Поттер потрясенно уставился на змеищу, разглядывая ее во все глаза. — Гарри Поттер я.
«Ого, какая!» — пронеслось у него в голове, а та, словно услышала, повернулась сначала одним, потом другим боком.
«Красуется, что ли?» — подумал он и наконец вспомнил о хороших манерах, поклонился, шаркнул ножкой и только было собрался спросить имя собеседницы, но сообразил, что кое-кто внизу его точно сейчас потеряет, если не уже.
— Простите, я сейчас…
Он быстро наколдовал Патронуса и отправил призрачного Снейпа к настоящему с сообщением, что у него, Гарри, все просто замечательно, но пока он просит, чтобы его не отвлекали. И нет, рукожо… в общем, зверя он не нашел. То есть нашел, но другого.
Профессор-Патронус, выслушав сумбурное сообщение с таким видом, словно это был настоящий Снейп, фыркнул и вылетел сквозь запертую дверь.
— А вас… как называть? — поинтересовался Гарри, поворачиваясь к змее. Благосклонность, а главное, ее способности, его чрезвычайно заинтересовали.
— Нагайна я, — услышал он прямо в голове.
— Ты что, мысли… — он спохватился, срочно переходя на более вежливый тон. — Вы и мысли передаете?
— И читаю, да, — покивала змея, не обратив внимания на откровенно слабую попытку разведения политесов. — Иначе очень трудно общатьс-с-ся. И можно на "ты". Но не все могут думать в ответ, как ты. Вот Барти не может…
— Барти Крауч? Как он тут?
— Живс-с-с, — успокоила Гарри змеища. — Но не очень.
— Это как? — подскочил Гарри и получил в голове картинку, точнее что-то вроде видеоролика на тему «как это было». — Офигеть! Ты еще и так умеешь?
— Я такая, — довольно прошипела змеюка.
— Гениально! Но зачем его было так сжимать?
— Империус выдавливала… Уже в четвертый раз, между прочим.
Глаза Гарри стали большими и круглыми… И оставались такими еще довольно долго, потому что информацией его загрузили по самую макушку. Истосковавшаяся по живому общению Нагайна была счастлива поделиться хоть всей своей биографией — ведь еще ни разу в жизни у нее не было такого потрясающего собеседника!
* * *
Барти Крауч очнулся в совершенно дикой и довольно недвусмысленной ситуации от кошмарного ощущения чужих холодных рук на, простите, самом дорогом. К счастью, стоило ему сделать судорожный вдох, его тут же чем-то прикрыли. А вот когда он открыл глаза и встретился взглядом с самой прекрасной из всех девушек в мире…
— Нету укусов! — доложил юношеский голос откуда-то со стороны ног. — Все чисто!
Барти очень хотелось заорать, но он только дал себе пощечину, точнее, попытался, потому что тут же был перехвачен нежными теплыми пальчиками Флер Делакур.
— Зачем вы? — она погладила его по щеке свободной рукой, продолжая сжимать его ладонь. — Все будет хорошо. Она вас не укусила. Кажется.
И густо покраснела.
Барти приподнялся на локте и тоже залился краской. Зрелище спущенных до щиколоток собственных штанов в присутствии дамы сердца — это определенно было слишком. Впрочем, как и зрелище хмурящегося рыжего парня, сосредоточенно рассматривающего его, Барти, босые ступни.
Но тут позади него раздался приятный девичий голос, сообщающий о том, что с ним происходит и почему: Гермиона Грейнджер явно спасла ситуацию, хоть и не ведала о том. Пока она со знанием дела объясняла несчастному Барти, что к чему, Рон Уизли натягивал штаны уже не без помощи самого пострадавшего, так что когда в «святая святых» Нагайны влетели трое преподавателей, картина стала уже почти приличной.
В голове у Барти шумело, его покачивало, но худо-бедно он снова был готов воспринимать мир. Вот только застегнется. В этот момент на пороге возникли три знакомые фигуры, от представшего перед ними зрелища временно превратившиеся в собственные памятники. Барти застонал и сполз обратно на пол.
* * *
Снейп, Грюм и Флитвик на мгновение замерли, созерцая Крауча в компании раздевающих его подростков — их собственных учеников! — и нескольких аккуратно сложенных кучками крысиных тушек… А, нет, кажется, они его одевали… Первым опомнился Грюм:
— Что тут происходит? — рявкнул он так, что подпрыгнули все четверо. Даже Барти. Лежа.
— Аластор, — слабо улыбнулся Барти. — А я тут… вот…
— Что ты тут устроил? — Грюм бросился к нему, брякнувшись на четвереньки, и обвел грозным взглядом сидящих возле подростков.
Зря это он… Перебить Гермиону Грейнджер, вещающую о первой помощи при укусах змей, мог, пожалуй, только Снейп, но тот как раз осознал, что в их компании не хватает Гарри Поттера. Но не успел профессор метнуться назад, как перед ним явилась его призрачная копия с изложением послания от своего хозяина.
Слышать сбивчивую речь почти от себя самого для Снейпа было мелким, но не слабым испытанием — он скривился, словно недавно наелся лимонов, причем с кожурой. Но сообщение выслушал внимательно.
«Мордредов мальчиш-ш-шка, — подумал он, но промолчал. — Вот что теперь делать, интересно? Искать его по всему дому? Кажется, здесь его помощь не требуется… Да и Лорд еще где-то шарится, негоже, если кто попадет под его шальную Аваду».
Он развернулся и вышел вон, не заметив, как за ним отправился Рон Уизли.
«Чего я тут не видел», — решил Рон, которому надоели охи-вздохи девчонок, чужие не очень чистые волосатые ноги, не говоря уже о том, что слушать лекцию от Грейнджер в третий раз было для него определенно перебором.
А прикрывать спину и этому га… профессору он всяко пригодится. Главное, чтобы под горячую руку ему не попасть, запахнуться в мантию поплотнее, и всех дел.
Увлеченные каждая своим девушки не сразу заметили исчезновение верного соратника.
А Рон Уизли вскоре понял, что профессор Снейп находится в очень, очень хорошей форме.
* * *
В это время Нагайна жаловалась Гарри Поттеру на горькую судьбинушку одинокой рептилии в холодной Англии.
Наконец до него дошло.
— Ты что, правда Волдеморта съела? Вот так просто?
— Ну, — слегка засмущалась змея, а потом добавила сердито: — Бывший хозяин давно испортился.
— То есть?..
— Он делал мне очень-очень больно! Вот, кажется, так: Круцио!
Гарри вздрогнул, а потом его накрыло картинкой до того реальной, что он начал дрожать.
— Ты что? — насторожилась Нагайна. — Тебе тоже больно, что ли?
— Даже не знаю, — не сразу ответил Гарри. — Почти полный эффект присутствия. Ты это… гений, вот.
И ощутил, как в ментальном поле змеища едва не мурлыкает. И улыбнулся.
А потом ему еще пришлось подивиться, и неоднократно. Он узнал, что в личности Нагайны присутствует не кто-нибудь, а молодой Том Реддл. На закономерный вопрос, что ему тут надо и не опасно ли это для окружающих, змея ответила, что скоро будет и этот, современный. И рыгнула, поморщившись.
— Это как? — Гарри изрядно напрягся. — И кто ты теперь будешь?
Мелкий Волдеморт в виде руко… этого самого был, конечно, опасен, но все же не настолько, займи он вот это огромное тело, определенно, оснащенное зубами с ядом, сильнейшими мышцами и неизвестно какими еще способностями.
— То есть как кто? Я — змея, это моя природа, — гордо заявила Нагайна. — Кем мне еще быть?
— А если он займет твое тело?
— С-с-с, — затряслось от смеха здоровенное чешуйчатое тело. — Ес-сли его половинка меня поглотить не смогла, пока я была еще маленькой, то куда уж этому кусочку!
— Да-а?
Так Гарри нарвался на мини-лекцию о крестражах и делении души, аж заслушался.
— Геометрическая прогрессия?! — вспомнил он. — Точно, мы с Дадли летом решали. Но ты уверена?
— Имея почти вс-се мозги Тома? Конеш-шно.
— А чем ты вообще занимаешься?
— Как чем? — удивилась змея. — Перевариваю вот. С тобой общаюс-с-сь.
— А… — Гарри немного замялся. — Переваривать еще долго?
— Когда я с-с-сыта, то медленно, а сейчас, — она чуть призадумалась, потом медленно пошевелила теми местами, где были утолщения. Гарри прикусил губу.
— Час-с-са два, наверное, — сообщила змея. — Наговоритьс-с-ся не ус-с-спеем.
У Гарри вытянулось лицо.
— Меня же потеряют!
— И ш-ш-то? Этого своего… с сообщением пошлеш-ш-шь.
— Ну… все равно беспокоиться будут! Особенно брат, — Гарри нахмурился.
— Он у тебя с-с-строгий?
— Ага. Но он классный, — Гарри вздохнул. — Он лучше всех, понимаешь?
— Познакомиш-ш-шь? — заинтересовалась Нагайна.
— Обязательно! — обрадовался Гарри. — Пойдем?
— Куда еще? — возразила змея. — Сами придут. Переваривать надо спокойно, лежа в тепле. Кстати…
Она заползла Гарри на колени, постепенно обматываясь вокруг него.
— Ты теплый. Ты мне нравишьс-с-ся.
— Расскажи, а как это было? — не утерпел Гарри. — Как ты боролась с этим… частью Тома? Только не показывай!
— Хорош-ш-шо.
— …Так ты все-таки — Волдеморт, получается?!
— Я Нагайна, идиот, — обиделась змея. — Я леди! А Волдеморт уже переваривается. Кстати, учти, что я предпочитаю крыс. Пожирнее. Они вкусней. И чтобы ничего толще меня, знаешь, как противно натягиваться? В качестве деликатесов можно лягушек, кстати.
Она мечтательно прищурилась.
— Французская кухня, леди?
— С-с-с.
— Ты смеешься?
— Бывший хос-с-сяин много путешес-с-ствовал, он был во Франтс-с-сии… С-с-с…
«Уже всасывается», — понял Гарри. И ему стало ужасно интересно. Он решил проверить, как вообще происходит такое «усвоение опыта из пищи». И вообще, что именно у нее усваивается? Это же просто фантастика!
— Мдя? М-м-м… и… как она, Франция?
— С-с-сытно… Вкус-с-сно… и тепло. Лучше чем сдес-с-сь. Здес-с-сь холодно. Прошлый хос-с-сяин все время держал огонь в камине. Ты умеешь?
Гарри кивнул и осмотрел комнату. Камина не было. Но если что, он мог бы…
Старый каменный дом еще и не думал прогреваться после зимы, хотя солнышко на улице, наверное, припекало. Он взглянул за окно — край неба начинал светлеть.
На коленях шевельнулось увесистое тело. Ох. От волнения и предвкушения новых открытий Гарри едва не позабыл все заклинания, но все же поднапрягся — ему и самому уже становилось прохладно. Его и змею, по-прежнему обвившуюся вокруг его тела, окутал приятный теплый воздух.
— Хорош-ш-шо. Будешь хос-с-сяином, — назначила змея.
— И ты будешь меня слушаться? — улыбнулся Гарри.
Все-таки Нагайна была удивительной! Вроде говоришь совсем как с человеком, а все же она — животное. Потрясающе интересно.
— Ну, — она немного задумалась. — Буду. Если ты не будешь отдавать дурацких приказов…
— Например?
— Съесть то, что больше меня… Выгнать туда, где непонятно что творитс-с-ся… И да, кус-сать людей я не люблю, и не проси, у меня зубы свои, не казенные… Еще мне надо место, где тепло и удобно спать.
— Зубы?..
— Хрупкие зубы у нас-с-с, книжки пойди почитай!
— Хорошо, я и так верю… Я почитаю, но ты мне тоже расскажи, мне же важно все о тебе узнать! А яд давать будешь? Я аккуратно!
— Подожди… — Нагайна замерла, а потом заскользила прочь. Ей было очень приятно, ведь этот юноша был первым, кто так искренне интересовался ею, но в животе происходило что-то неправильное. — Что-то мне нехорошо, Гарри.
— Тебе помочь?
— Чем? — грустно спросила она. — Лучше з-замри и не меш-ш-ай. Надо оставить вс-с-се полезное, а всякую дрянь протолкнуть… туда.
— И… что ты считаешь нужным?
Вместо ответа змея рыгнула и скорчила брезгливую мину, но потом все же снизошла:
— С-с-скажу, что ненужно. Жажда влас-с-сти, убийс-с-ства не ради того чтобы съес-с-сть, желание быть самым-самым…
— Ты не хочешь быть самой-самой удивительной змеей на свете?
— А я не такая, что ли? — едва не оскорбилась Нагайна, но Гарри уже сам постучал себе по лбу. А потом вежливо и искренне извинился.
— Но как же владение миром? — Гарри надеялся, что что-то от Волдеморта да проскочит, если он действительно начнет овладевать своим фамилияром. А там… Он что-нибудь придумает!
— С-с-с фига оно мне? — неожиданно грубо спросила змея. — Змеи вообще-то — символ мудрости — нет, не слышал? И вообще погоди, мне тут отсортировать надо, пока совсем не переварилось… Скоро буду еще умнее. Наверное. Прижмись и не меш-ш-ай.
В ее глазах мелькнул красноватый отблеск, и Гарри почел за лучшее лишний раз не шевелиться. И даже дышать потише.
Змея явно мучилась, и это было подозрительно похоже на несварение.
«Эх, и зелья правильного с собой нет, — загрустил Гарри. — Хотя было бы странно брать с собой на бой пищеварительное. А потом, вдруг оно для змей не подойдет?»
Он сочувствующе смотрел, как колбасит сильное тело, а когда оно немного расслабилось и в изнеможении вытянулось на полу, присел рядом, погладил голову и шепотом спросил:
— Наги… А может, того? Обратно его… ну, вытошнишь?
Змеюка посмотрела на него слезящимися несчастными глазами.
— Не умею я… Все, что после рта — только на проход. Ну, туда. Ты понял.
— Может, тогда как-то помассировать, чтоб быстрей?
— А если хуже будет?
В это время дверь едва не разлетелась в щепки от удара то ли чем-то большим и тяжелым, то ли от мощного заклинания.
* * *
Поисково-боевые тройки наконец обшарили весь дом, но так никого и не нашли, кроме Барти и варварски сломанной крысиной клетки. Снейп имел возможность дважды оценить щиты мистера Уизли и даже поблагодарить его, отчего парень только недоверчиво хмурился и зачем-то тряс головой. Да, пара встреч была неожиданной для обеих сторон и просто счастье, что никто не пострадал.
«А Ступефай у директора Дурмстранга отменный», — думал Рон Уизли.
«У этого рыжика, оказывается, приличные щиты, — думал Виктор Крам. — Кажется, он предлагал вместе полетать, может, оно того стоит?»
О чем думали Каркаров и Барти Крауч, чувствуя, как на предплечье все слабее и слабее бьется метка, они ни с кем не собирались обсуждать.
Мисс Делакур с мистером Краучем были заняты долгим и очень личным разговором. На своеобразную парочку посверкивала глазами мадам Максим, но что она могла? Флер все-таки была совершеннолетней.
Явился Добби и отрапортовал, что дома никто не покидал. Присутствующие начали бросать друг на дружку подозрительные взгляды… Филиус Флитвик весьма своевременно предложил проверить всех на одержимость чарами, что разрядило напряжение, но не дало ответа на вопрос, куда делись Петтигрю и Лорд.
— Два маленьких зверька, чтоб их… — шипел себе под нос Снейп, и все присутствующие были с ним совершенно согласны.
— Добби тоже никого не нашел, но может быть, они бегают быстрее Добби?
— Ага, щас, — вздохнул Рон, имевший счастье наблюдать, как мимо него не один десяток раз проносится маленький вихрь, в котором почти невозможно было различить конечности домовика.
— Предлагаю сначала найти Гарри! — предложила Гермиона, и профессор Снейп встрепенулся. Одну комнату на втором этаже возле черной лестницы он прекрасно знал. И был в курсе, что это единственные двери, которые не отпираются с наскоку. Он уже оборачивался вороном, вылетал в окно и видел, что Гарри там, но больше ничего особенного не заметил.
Гарри точно был в порядке — сидел, как будто задумавшись, но поворачивался, двигался, а один раз слез со стула и ненадолго присел. Как выглядят движения человека, находящегося под Империо, Снейп знал — это точно было не оно.
Но сколько можно еще ждать? Через пять минут все, кроме мадам Максим, выстроились в боевой порядок на втором этаже.
Домовик выкручивал уши, но проникнуть за дверь не мог.
И Снейп постучал, старательно сдерживая внутреннее кипение. Аккуратной Бомбардой, чтобы не навредить мистеру Поттеру.
А в ответ получил Патронус, сообщивший голосом Гарри, что он вот-вот кого-то там уговорит дверь открыть, вы только аккуратнее и никого не бейте так сразу, пожалуйста!
Присутствующие внимали Патронусу с неописуемыми выражениями лиц... По крайней мере, за всю свою преподавательскую жизнь Северус такого ни разу не наблюдал.
Когда наконец треклятая дверь с тихим скрипом приотворилась, Снейп, резко распахнув ее, ворвался внутрь, а за ним просочились и остальные.
Представшая их глазам картина врезалась в память каждого. Подросток и змея по очереди, отталкивая, прикрывали друг друга тощей гру… у змеи есть грудь? Тогда пусть будет телом.
«Не трогайте, он хороший», — услышали они все одновременно, хотя до этого слышали только Гарри:
— Не обижайте Нагайну! Опустите палочки! Уберите, пожалуйста!
Снейп понял, что со следующего дня, если он хочет сохранить имидж, ему придется красить волосы в радикально черный цвет. Палочку он убрал первым — выцелить змею отдельно от Гарри было абсолютно невозможно.
— Все по своим местам! — скомандовал он как в классе, и это сработало. Правда, чертов мальчишка продолжал обниматься со змеищей, но хотя бы дергаться они перестали. Зато задергался его собственный левый глаз.
— А теперь будьте любезны объяс-с-снитьс-с-ся! — прошипел он, и тут же выругал себя последними словами. Или почти последними… На его шипение первой отреагировала, конечно, змеища, которая тут же обернулась к нему, как к родному.
Она сделала ленивый, но очень точный бросок, и Снейпа бросило в жар от опасной близости змеиных зубов. Нагайна высунула раздвоенный язык и потрогала его шею.
— Какой горяч-чий мущ-щ-щина, — радостно провозгласила она, мягко, но плотно оборачиваясь вокруг него.
Снейп оперся рукой на стену, а потом не удержался и сполз по ней вниз. Тут же к нему подскочил Гарри, обнял его — вместе со змеей! — и радостно рассмеялся.
— Я знал, что вы подружитесь!
Внезапно тело Нагайны затрясло, она спешно покинула колени Снейпа и отползла подальше, в сторону ото всех. А потом громко зашипела, задергалась, и в ее глазах заплясали алые искры.
Гарри и Снейп разом подскочили и вытолкали всех прочь из комнаты, выскочив последними, плотно закрыли за собой дверь и встали у нее с палочками наизготовку, словно ожидая нападения. Из-за двери слышалось шипение, которое Гарри уже не понимал. На вопросы новоявленных коллег, что случилось, Снейп ответил коротко: Волдеморт.
Атмосфера моментально изменилась — все разом напряглись. Но никто не знал, что делать.
— Гарри, ты понимаешь, что придется сделать, если он…
— Нет! — Гарри побледнел и в ужасе посмотрел на дверь, за которой продолжалась борьба двух личностей в одном теле. Отчаянное шипение и громкие удары свидетельствовали, что победа ни для кого не будет легкой.
— Если Волдеморт захватит свою змею… — продолжил было Снейп, но тут Гарри не выдержал.
— Это моя змея! — заорал он и ворвался в комнату, так что Снейпу оставалось только броситься за ним, страхуя.
Глаза змеи светились красным, но Нагайна продолжала биться головой обо все подряд, словно хотела из нее что-то вытрясти, пока хватало сил. Стоило ей приостановиться, как Гарри подскочил и схватил ее за морду.
— Вулнера санентур! — крикнул он, чтобы, пока все стихло, хоть немного заживить ее раны.
Огромная змея дернулась, и палочка Гарри улетела далеко в сторону.
«Убей мальчиш-шку, — командовал Волдеморт. — Я тебе приказываю, убей!»
«Пош-шел ты… в…» — Нагайна напряглась, чтобы продвинуть комок, гм, по адресу, то есть ближе к физиологическому выходу, но на пути был еще не до конца переваренный крыс. Действие застопорилось.
Снейп изо всех сил держал вокруг Гарри щит, самый мощный, на какой только был способен. Он не сразу заметил, как к нему присоединился Флитвик, а потом в комнату осторожно, один за другим стали проникать остальные «лордоборцы» с палочками наготове.
— Наги, Наги! Тебе больно? Чем тебе помочь? — приговаривал Гарри, гладя змею по голове.
Голос в ее голове велел растерзать, убить, уверял, что мальчишка опасен, что он — угроза.
«Угроза? Опасен?»
Нагайна сосредоточилась на руках мальчика, а потом заглянула в его глаза. Гарри схватился за голову, полыхнувшую болью, и зажмурился — оказывается, Лорд и при разрушенной связи мог…
Много что мог, хотя проверять, что именно, точно не стоило. Однако Нагайну, эту потрясающую, эту удивительную змею, ему было жалко до слез!
— Наги, миленькая, — Гарри чуть ли не в истерике прижался к ее шее лбом, крепко обнимая, — потерпи, ты сильная, ты справишься, ты же умница, вернись, пожалуйста, вернись, Наги!
«Это еще кто тут угроза, придурок», — фыркнула Нагайна духу бывшего хозяина и окончательно вышвырнула его из своей головы. После чего по ее телу пробежала волна, словно конвульсии, от головы к хвосту. Она обессиленно растянулась на полу и тяжело вздохнула.
Черный дым поднялся возле ее хвоста и развеялся с громким стоном… Ну, предположим, звук был немного не такой, но учитывая пафос момента окончательного исчезновения личности, бывшей когда-то Темным Лордом, мы не будем больше заострять на этом внимания.
Снейп с укором смотрел на Гарри, улегшегося на пол рядом со змеей. Оттащить его от нее возможным не представлялось, ноги держали плохо, про нервы вообще лучше было не вспоминать, и он устало опустился рядом.
«Как же я устала, — услышал Снейп в своей голове. — Погрейте змею».
И ему на колени медленно заструилось тяжелое тело, покрытое свежими шрамами.
«Как обидно, что я весь выложился, пока держал щит, — подумал он. — Сил на дополнительное заживление почти не осталось».
Но палочку все же достал. И ощутил волну благодарности, мягким теплым кольцом опоясавшую его грудь.
С лечением его опередил коллега Флитвик, а потом и Гарри, которому Поляков передал его палочку.
— Он действительно исчез? Насовсем? — спросил кто-то, кажется, из дурмстранговцев.
«Ага», — услышали в голове все присутствующие и вздрогнули.
— Ты слышал? — спросил Снейпа Каркаров. — Кажется, она может передавать мысли!
— И тебе тоже? — поразился тот. — Вы что, все слышали?
«Всем, — голос змеи был усталым, но довольным. — Зря я, что ли, Тома так осторожно переваривала?»
— Он же мог тебя... — воскликнул Гарри, но Нагайна его перебила:
«Знаю, это было рискованно. Но столько полезного, знаешь, не могла же я взять и выкинуть просто так. В конце концов, один приятель Тома говорил, что кто не рискует, тот не пьет шампанского!»
Снейп вытаращил глаза.
«Долохов?!»
«Он, родимый. Кстати, а ты пробовал?» — поинтересовалась Нагайна.
После чего все присутствующие, поскольку мысли она, как оказалось, транслировала теперь всем, попытались рассказать, кто и что пробовал. А потом пришлось объяснять змее и Гарри Поттеру, что такое шампанское…
«Дурдом», — мысленно простонал Снейп.
«Ну есть немного, — покивала ему Нагайна. — Не бери в голову. Нам всем пока надо немного отдохнуть. Кстати, что ты там соображал про шампанское и какого-то Малфоя?»
* * *
Люциус Малфой, достав Протеев блокнот, служивший ему для экстренной связи с Северусом Снейпом, впервые за много лет не смог сдержать громкого ликования, да и не хотел. К его радости быстро подключилась любимая супруга, а также еще несколько человек, «гостивших» поближе к довольно знаменитым — в узком кругу, конечно, — подземельям его особняка.
Тем не менее он несколько раз уточнил, какое оружие стоит взять с собой, и даже разочарованно вздохнул, когда окончательно понял, что никакого, и что победители намерены просто-напросто запустить руку в его погреб. Причем его же руку! Хотя… не сам же он полезет.
Он вызвал домовика и велел приготовить корзины с едой и напитками. Кажется, это становилось уже традицией.
— Вы все пойдете? — спросил он у Крэбба, Гойла и — удивительно! — Селвина.
— Копчености захватим? Я мигом!
— Праздновать избавление от угрозы нашей жизни и благополучию? Куда идти? Кого благодарить?
— Северуса. И Гарри Поттера. И там еще кого-то, я не разобрал, но Снейп пишет, что человек пятнадцать-двадцать.
— А, ну тогда понятно, как они справились, — прогудел Гойл. — Жаль немного, что без нас, но лично я не в обиде.
* * *
Через полчаса в доме-на-горе расслабление шло полным ходом. Чтобы всем было удобно, победители и благодарные им личности расположились в самом большом помещении, служившем, по-видимому, бальным залом.
Кто-то умный и талантливый догадался трансфигурировать паркет в большой ковер, точнее, ковры — сидеть и лежать было удобно. Особенно после того, как остатки мебели были превращены в валики и подушки.
— Это самый лучший праздник в моей жизни… — шептала мисс Делакур, перебирая пальчиками волосы Барти Крауча, окончательно растаявшего под ее взглядом и почти растекшегося возле ее коленей. Ему точно больше ничего не требовалось для счастья. По крайней мере, он так считал.
По поводу своих самых честных намерений он уже объяснился, сначала с мадам Максим, потом с Грюмом, на которого его красавица-француженка смотрела с большой приязнью, признав в нем практически родственника. Его отношение к ее Барти она чуяла безо всяких слов.
Подумать только, она теперь невеста! А какой легендой будет в их семье когда-нибудь история о том, как ей сделали предложение! О…
Гарри, Гермиона, Рон, Флитвик, Снейп и Нагайна расположились вместе. Неподалеку, чтобы как можно лучше слышать, устроился лорд Малфой с компанией. После недавней эпопеи на местном кладбище ранний завтрак с шампанским на полу старого особняка был почти приемом. Тем более что яства вполне себе соответствовали.
А самое главное, Нагайна наконец сумела донести до всех факт, что Темный Лорд больше не вернется. Потому что бóльшая часть его души и личности уже плотно и качественно пристроена в ней, Нагайне, и отдавать такие полезные кусочки, которые помогают ей вот прямо сейчас общаться с такими интересными людьми, она даже не подумает. И не просите.
После того, как она еще раз оскорбилась, когда Селвин попробовал обратиться к ней со словами «Мой Лорд», все в конце концов успокоились. Потому что то, что было Волдемортом, никак не могло быть Нагайной. Да вы бы ее только слышали — сразу бы все поняли! Удивительнейшее существо!
Обсудили они и подробности превращения Лорда в экзотическое животное. Нагайна слушала Флитвика внимательнейшим образом, особенно про Мадагаскар, но вопрос она задала не ему, а Поттеру.
— И что у вас-с-с там был за новый экспериментальный состав?
Гарри немного замялся. Снейп прислушался.
— Ну… Это… специальное анимагическое зелье с закрепителем. А вообще, пулек было много всяких разных, несколько штук должны были попасть. С обездвиживанием, с жидким Конфундусом, с канарейкой, с волосом фестрала…
Разговоры в зале стихли: всем было интересно, на что еще способен маггловский детский пистолетик в руках Героя, который выжил явно неспроста.
— И сколько оно должно действовать? — встрепенулся Снейп, почуяв профессионально близкую тему.
— Ну, — Гарри поковырял пальчиком ковер. — Долго, наверное. Мы с Дадли летом соседской кошке в колбасу добавили, говорят, до сих пор чирикает…
Вы знаете, как на ментальном уровне смеются змеи?
Точно так же, как и все. То есть как люди. Ничего особенного.
Ну а то, что шампанское по утрам приличные люди не пьют, сейчас не важно. Победителям Волдеморта — можно! Некоторым так даже нужно. Хотя огневиски помогло бы быстрей.
Разошедшийся после разговора на профессиональную тему Снейп аккуратно отложил пустую бутыль и внаглую решил прозондировать почву насчет новых ингредиентов непосредственно у возможного поставщика.
Нагайна огорошила его, а заодно и всех прочих тем, что она может менять состав яда. Переключаться на приватные ментальные беседы она еще не научилась, и после шампанского это ей казалось затруднительным, так что все были в курсе всего. Да и читать мысли ей труда не составляло, вот только для нормального разговора надо было на собеседнике сосредоточиться, но об этом змея предпочла мудро промолчать. Хотя просто к слову не пришлось, чего уж там.
Она рассказала, как засекла, когда яд у нее меняется с гемолитического на нейротоксический, но вопрос Снейпа, можно ли влиять на состав просто по собственному желанию, ее весьма заинтересовал. И она снова устроилась поближе к нему.
Крэбб и Гойл смотрели на Нагайну расфокусированно и тихо шевелили губами, пытаясь понять, что она вообще сказала.
Змея снисходительно посмотрела на них и не без гордости поделилась своим первым экспериментом по консервации, чем снова глубоко потрясла всех. Барти, наконец все осознавший, едва не рыдал от умиления, впрочем, как и Снейп, а Филиус Флитвик провозгласил очередной тост за естественнонаучное мышление прекраснейшей змееледи.
Гарри Поттер зачем-то приосанился.
Все бы хорошо, но тут снова вылез Снейп со своим воистину шкурным интересом.
— Конеш-ш-шно. Старую ш-ш-шкуру дам, на кой мне она, — Нагайна гордо, как и следовало змееледи, кивнула. — С-с-сейчас прикину, когда у меня с-с-следующая линька, — она сделала длинную паузу. — Месяца через два, если буду хорош-шо питатьс-с-ся.
— Да ты просто прелес-с-сть, — Снейп уже сам шипел в ответ. — З-са питание з-зуб даю, вс-се будет, как скажеш-ш-шь, дорогая!
— Да, я такая, — довольно прошипела Нагайна. — Уж точно не дешевая, особенно по частям. А ты все еще такой же горячий? — она потрогала языком воздух возле Снейпа и одобрительно кивнула.
— Да, я хочу на ручки… — и полезла к нему на колени, а потом — на шею, тут же согнув его спину крючком, спустилась на плечи Гарри, который оперся на стену, и примостила голову уже у него на коленях. — Хорош-ш-шо…
Рядом хихикнула Гермиона, и тут же удостоилась высочайшего возложения хвоста.
— Хорош-ш-шая девочка, можешь погладить, — разрешила змея. — Но чешую не ковырять!
— А можно мне тоже? — придвинулась ближе Флер.
Барти Крауч наконец догадался посмотреть вокруг и заметил, как Каркаров делает ему какие-то знаки с совершенно, просто даже неприлично довольным лицом. Он нахмурился. И только когда тот при всех покрутил своим запястьем, Барти схватился за свое.
Чисто.
Он не знал, плакать ему или смеяться…
Но тут его похлопал по плечу такой же довольный Малфой. Он-то все понял еще дома — ведь метка исчезла почти сразу после исчезновения Лорда.
Значит, это точно — все.
— А что с дорогим директором делать будем? — задал вдруг вопрос Грюм.
— О-о-о… а это да, вопрос интересный. И не простой, — ответил Снейп. — Хорошо, что ты его задал, а то пока даже не хотелось об этом думать. Там еще осталось? — он протянул руку за новой бутылкой и принялся ее вдумчиво распечатывать.
— А надо, — назидательно промолвил Грюм, протягивая тому чашу. Снейп кивнул, наполняя ее, а потом свою.
— А мне? — глаза Гарри блестели.
— А вам, Поттер, сдается мне, уже достаточно. Хотя… Мерлин с тобой, Гарри, давай.
— Я бы не сказал, что интерес-сный, — Малфой тоже немного присвистывал после общения с Нагайной, недавно смежившей веки (да, у волшебных змей они бывают, хоть и не у всех). — Главное, что меток больше нет. И предъявить нам теперь не-че-го.
— Международная делегация лучших молодых магов, — торжественно начала мадам Максим, обводя взглядом чемпионов, — а также деканы лучших школ и лучшие местные боевики освободили Британию от опасного преступника.
Аплодисменты переросли бы в овацию, оставайся у присутствующих немного больше сил. Или если бы шампанского было доставлено намного меньше. Но аплодировали все, и версия была принята как основная. Ну а что — в принципе, она вполне соответствовала истине!
Как всегда вовремя примазавшийся наконец-то в правильную компанию Малфой был просто счастлив, а Селвин не без гордости и самодовольства прошептал Крэббу и Гойлу, как правильно он сделал, стараясь как можно чаще и дольше бывать у их сюзерена. Все-таки у того имеется совершенно определенный и невероятно полезный магический талант.
У них было возникла идея позвать остальных — все-таки предварительная работа ими была проведена тоже немалая, но Гарри, икнув, заявил, что и так их никогда не забудет. Лорда Малфоя с огнеметом так уж точно. На том они и успокоились, а шампанское закончилось.
Небо за окном было уже ясным и светлым. Но о том, чтобы вернуться в школу, лучше было не думать. Не в таком состоянии.
— А нужно! — прошипело у всех в голове одновременно. — И хорошенько подготовитьс-с-ся!
Старый сторож кладбища Литтл-Хэнглтона был калачом тертым, да еще последние недели досыпали уникального опыта в его и так немаленькую жизненную копилку. Старик в балахоне схлопотал лопатой только по одной, весьма веской причине — он держал в руках палочку. Подозрительно знакомую. Почти такую же, какие имелись у его недавних знакомых. Из той самой секретной бригады утилизаторов всякой гадости, недавно на славу отработавшей в его вотчине.
Что могут знающие люди делать такими палочками, сторож видел. В жизни не забудет. Волосы еще три дня паленым воняли. И шапка. А внешний вид этого старика, как и его действия, вызывали серьезные сомнения в его адекватности.
Позволить наставлять на себя такое странное и мощное оружие — подозрительному типу? Вот уж дудки. Хотя он и из знакомых никому бы не позволил. Даже командиру, наверное.
Кто, как не псих будет мелкой лопаточкой ковырять там, где любой нормальный человек сразу лом возьмет? Тем более, вот же он, у оградки прислонен, бери да пользуйся.
И одет-то как по-дурацки — в халат со звездами, светящимися и подмигивающими. Самое то для ночных прогулок на кладбище. Еще бы мишень на спине нарисовал. Светящуюся. Тьфу. Даже глаз подергивается от такого непотребства! Да, точно псих. А еще в столь почтенном возрасте. Хотя именно с возрастом подобное, бывает, и случается. Жалко. Подлечить бы.
Сторож вздохнул, потер глаз, чтобы успокоиться, и принялся за дело.
Высокое мосластое тело тащить в сторожку было тяжело и неудобно. Ладно хоть недалеко.
Аккуратно спеленав так и не пришедшего в себя чокнутого старикана, сторож направился в трактир — телефона у него в хижине не было отродясь, а «Висельник» был ближайшим, да и приятным местом.
Машинку с санитарами вызвать, с людьми побеседовать, глядишь, хозяин ему кружечку нальет, а то и еще кто… После недавних событий его в деревне уважать стали еще сильнее. Жаль, больше пары кружек он себе нынче не позволит: ему ж еще психа с рук на руки передавать. Ну да ничего, без него всё не выпьют.
Когда он вернулся к себе, старик, кажется, так еще и не оклемался, так что сторож даже почувствовал что-то вроде раскаяния — ведь совсем дедуган, может, стоило полегче как-то… Но крови не было — да и с чего бы? Лопата плашмя не ранит. Очухается помаленьку. Подумаешь, шишка.
— Нечего было в меня своей палкой целить, старик, — попытался оправдаться он, но прозвучало как-то неубедительно, скорее сердито.
Да и тело никак не отреагировало. Вроде бы.
— Эхе-хе, — вздохнул сторож, усаживаясь в древнее, оставшееся еще от предшественников жесткое и скрипучее кресло.
И из-за скрипа не услышал, как заскрежетал зубами Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.
Великому Светлому оставалось только моргать: узлы вязать бывший «пловец-каноист»(1) умел качественно. Очень качественно. Но что-то делать было надо.
— Куда ты дел мою палочку? — прохрипел он.
«Очнулся. И что теперь, всю ночь его разговорами развлекать? Еще скандалить поди начнет. Не было печали…»
— Какую палочку? — вслух искренне удивился сторож. — Вот эту?
И покрутил перед лицом старца лопаточкой, которую тоже приватизировал: мало ли что.
— Ты потерял ее, старый дурак? — псих задергался и разразился руганью, правда какой-то странной, как герой старой книжки.
— От дурня слышу, — обиделся сторож, пропуская мимо ушей затейливые, но не хлесткие обороты. — Будут тут выступать… психи всякие, — бормотал он себе под нос, заткнув нахалу рот почти совсем чистым платком и плотнее подтягивая «стремечко» на костлявых щиколотках.
Утром, благополучно отправив беспокойного гостя в лечебницу соответствующего профиля, старый сторож достал из кармана палочку со странными утолщениями и долго рассматривал.
— Как там они говорили? Люмус? Люмос?
Кончик палочки слегка засветился, но стоило ему перевести внимание на стену, свет погас.
— Работает, — бережно погладил артефакт старик. — Да, с такой штукой надо поаккуратнее. Хорошо хоть само выключается.
Он встал, поискал кусок какой-то ткани, завернул палочку, и вскоре небольшой кевларовый сверточек занял свое место в небольшом же тайнике рядом с… не будем выдавать секреты старого отставника британского спецназа. Просто потому, что мы их не знаем. Но они, безусловно, есть.
* * *
Санитарам старинной больницы Святого Криспина, что находится в Нортгемптоне, на окраине села Дастон, с новым пациентом пришлось обойтись строго: буянил. И оказался слишком силен, что не особо соответствовало довольно благообразной, как всем казалось поначалу, внешности. Даже успокоительное вколоть пришлось, правда, когда дедуля совсем уже начал заговариваться.
Ему оставалось только подслушивать обрывки не всегда понятных фраз и куски разговоров.
— Да, странный случай. Главное, никаких документов, ничего.
— Признаться, я как-то обычно тоже не беру с собой личные документы на кладбище…
— Нашли на кладбище, говорите? Никто из местных его так и не опознал?
— Сторож говорит, он что-то там выкапывал. Но видит его впервые.
— Будем держать его в отдельной палате? Не много чести для бродяги?
— Он агрессивен. Одного его можно закрыть, а с другими пациентами неизвестно, как он себя поведет. Вы готовы за ним смотреть? Круглосуточно.
— Виноват, сэр!
— Что он все-таки на кладбище искал?
— Может, депрессия? Могилку себе готовил?
— Скорей психоз. Все время палочку какую-то просит. И говорит, что он волшебник и чего-то там глава. Ах да, еще директор.
— Мания величия? Это становится любопытным.
— Директор чего?
— Какой-то школы.
— Господь помилуй эту школу. И визен-чего-то там, если он существует, конечно.
— Сэр, он опять свою палочку просит. Говорит, что ему надо вернуться на кладбище.
— Спросите, что он там хотел откопать? Жезл Мерлина?
И так час за часом, а потом и день за днем.
Сигнал заставил всех подскочить.
— Ну вот, опять. Нельзя же столько успокоительного!
— А меньше не действует!
— Может, у него иммунитет?
— Предлагаете сменить на другой препарат? Что посоветуете, коллега?
— Да дайте ему уже какую-нибудь палку!
— Дедушка, вот, возьмите палочку, — сердобольная медсестричка подала ему какой-то короткий посох. — Если вам уже лучше, можете встать…
Старик протянул сухую, похожую на птичью лапку, руку, оказавшуюся неожиданно сильной, а через минуту уже швырнул в стену палкой так, что пластиковое навершие развалилось на кусочки.
На сигнал прибежали два опытных санитара, и мисс Смит удалось отбить, однако девушка, придя в себя, написала заявление о переводе в другое отделение. Теперь у странного психа дежурили санитары психиатрической «скорой»(2).
* * *
— Дедок вчера опять новую палку разбил… И чего ему не хватает?
— Об кого?
— Почти об Элизабет. Она успела уклониться.
— Не сомневался в ее профессионализме.
— Она перевелась в гнойную хирургию.
— Даже так? Ну пойдем, посмотрим этого вашего супермена.
* * *
— Перевести его в обычную палату? Вы с ума сошли…
— Кто заплатит за транквилизаторы? Ах, есть квота? Ладно, готовьте отчет.
— Хотите перевести всех наших пациентов в травму?
— …патологической тревогой и деменцией. Имеются данные об ассоциации сахарного диабета второго типа с биполярным аффективным расстройством, расстройствами приема пищи…
Голоса удалялись, а Альбус Дамблдор осознал, что почему-то перестал иногда понимать родной язык. Что с ним?
Этим вопросом он встретил на следующее утро дежурного врача. И внимательно выслушал объяснения. Лежать в спеленутом состоянии больше не хотелось. Хотелось чая и чего-нибудь сладкого. Получив на завтрак дополнительную булочку с двойной порцией джема вдобавок к привычной овсянке, он подумал, что не так все и плохо в маггловской больнице.
Пока в палату не пришла очередная медсестра с каким-то лязгающими железяками, резиновым жгутом и не предложила взять кровь.
— Не дам!!!
Санитары оказались рядом, так что дал, как миленький.
* * *
— Я так больше не могу! Он же плачет каждый раз, когда я беру кровь! Даже если из пальца!
— Он вообще какой-то дикий. Вон, когда карту заполняли, помните? Небось все имена знакомых перечислил. А как его зовут по-настоящему, до сих пор скрывает. Или правда не помнит.
— Что старый, что малый, слышала такое? Дети всегда плачут, когда у них кровь берут.
— Думаешь? Ну ладно…
— Доктор велел про деменцию больше читать.
— А…
* * *
— Кажется, наш дедок-потеряшка выправляется понемногу.
— Неужели? Патологическая тревога, ярко выраженная деменция и в качестве вишенки сахарный диабет, не угодно ли?
— Это же просто прелесть, коллега! Такой яркий образец, чтобы отработать мой вариант лечения…
— Да, Джонсон, ваше лечение определенно новаторское. Просто новое слово в составлении букета транквилизаторов.
— Что поделать? Хочется немного безопасности.
— Психиатру?
— С такой реакцией как у этого дедули даже Браун не всегда справлялся.
— Крепкий старик. Поживет еще.
— Гм… Не пора ли подумать о переводе?
— Куда? В эндокринологию?
— В хоспис…
— Там же персонал — одни женщины почти! Не справятся.
— Вы правы. Придется еще подлечить. Жаль, родственников даже полиция не нашла.
* * *
Снейпу пришлось смотаться в Хогвартс с помощью Добби для быстрейшего отрезвления честной компании и в особенности Люциуса Малфоя как ключевой фигуры. Его связи должны были сыграть немалую роль в готовящемся спектакле.
Тот, едва пришел в себя, перекинулся парой фраз с соратниками, с мадам Максим и Флитвиком, после чего срочно отправился готовить их триумфальное возвращение. Оркестр, конечно, не обязателен, но согнать на пресс-конференцию тех, кто подаст все в правильном ключе, необходимо.
А еще забежать в Министерство — там подготовить почву еще важнее, да и непросто будет.
С Министерства он и начал, послав по редакциям своих людей.
Одно приятное известие Снейп принес сам: директора в школе не было. А значит, их эскапада в принципе могла бы пройти незаметно. На это предложение возмутилась мадам Максим — ей весьма импонировала мысль о том, как будет смотреться орден Мерлина третьей степени на ее парадной мантии. И не только на ее. В конце концов, престиж школ!
Снейп на агитацию мадам директора по поводу того, чтобы стать орденоносцем, отреагировал самокритично:
— Вы предлагаете мне получить орден Мерлина за влипание в защиту Волдеморта и стекание по ней? Тут разве что Нагайну и Поттера награждать надо.
Змея приоткрыла глаз и что-то одобрительно прошипела, а Поттер рассмеялся, но переводить не стал.
Зато на самокритику своего учителя искренне возмутился и долго перечислял все, что, по его мнению, составляло заслуги профессора Снейпа, начиная с тушения пожара в доме, без которого им негде было бы сидеть. Присутствующие его поддержали. Гарри продолжил, постепенно углубляясь в прошлое, пока Снейп не посмотрел на него укоризненно и не наложил Силенцио — только тогда уже не очень мелкий паршивец сообразил, что не обо всем стоит сообщать широкой общественности.
Общественность же внимала с большим интересом и узнавала много нового, так что Снейпу едва не досталось на орехи за его выходку с «юным героем». К счастью, в его группе поддержки оказался Флитвик, Грюм и — надо же! — Нагайна. А потом Поттер, надо отдать ему должное, быстро пришел в себя и присоединился.
Так что всем было чем заняться, пока не вернулся Люциус Малфой и не объявил, что все готово и можно отправляться в Хогвартс. Даже нужно.
Нагайна аккуратно обвила хвостом ноги Поттера и Снейпа, приподнялась повыше и укоризненно посмотрела на них.
Снейп тяжело вздохнул. Аппарировать с таким грузом ему еще не приходилось.
«Представь место у себя в голове», — услышал он.
«Ты умеешь аппарировать?»
«Я умею почти все, что умел Том, — похвасталась Нагайна, но грустно добавила: — Если только палочка не нужна. Для аппарации она обязательна или твоей хватит?
«Я бы не хотел рисковать. Пригласим моего друга? Он мастер чар».
Компания из взрослого человека, подростка, полугоблина и змеи аккуратно приземлилась возле ворот на территорию школы. Они переглянулись, и через некоторое время посторонний наблюдатель был бы совершенно уверен, что никакой огромной змеи рядом с ними нет.
Но она, конечно же, была.
* * *
Хогвартс встретил их праздничным гулом. Пресса, представители Министерства, несколько членов Визенгамота, наконец сам министр…
Заместитель директора Минерва МакГонагалл выступила с приветственной речью, правда, немного странной и звучащей не совсем уверенно.
Мадам Максим выступила с авторитетным заявлением.
Мистер Каркаров довольно скромно ее поддержал. Словами, разумеется.
Министр выступил с заявлением и благодарностями, в том числе зарубежным коллегам.
Гарри Поттера тоже отправили выступать с заявлением, с чем он даже неплохо справился, правда, частенько косился в блокнот, где, по мнению большинства присутствующих, он заготовил свою речь.
— Какой ответственный мальчик! — умилилась Гризельда Марчбэнкс, а ее соседки покивали. Мисс Амбридж даже достала розовый с кружавчиками платочек.
Никто не заметил, как активно строчила в своем блокноте мисс Грейнджер, под бдительным присмотром мадам Максим, конечно.
Раздача орденов, приготовленных заранее благодаря Люциусу Малфою, сумевшему, кажется, стать незаменимым и наконец оцененному действующим правительством — без Дамблдора-то! — состоялась без особых эксцессов.
Ну, скривился Снейп, да он всегда такой, подумаешь! Зато Слизерин сдержанно, но ликовал.
Вороны устроили настоящую овацию своему декану, потом пришел черед и для директоров дружественных школ.
Международная акция, вот вам.
Под нее подпали и Аластор Грюм с Барти Краучем, а уж когда последний у всех на виду обнажил чистое предплечье, у журналистов едва перья не задымились.
И школьники, и профессора, и многие другие искали глазами директора, ведь как же так? Без Самого? Но, поскольку все шло совершенно правильно и без него, вскоре задаваться этим вопросом перестали. Мало ли какие у Великого Светлого дела?
Тем более что награждение школьников вызвало довольно много шума. Малфой дулся обиженно, как и близнецы Уизли и даже Джинни — не взяли их, видите ли.
Но самое главное было еще впереди. Нагайна совершенно искренне и с полным правом считала, что орден ей тоже полагается. А потому в конце награждения медленно выползла из-под стола, где скрывалась под объединенными чарами Флитвика, Снейпа, Крауча, Каркарова и Поттера.
«Полагаю, той, кто окончательно ликвидировал опасного волшебника в его анимаформе, полагается орден первой с-с-степени?» — услышали все разом у себя в голове слегка раздраженное шипение.
1) Аттестованный боец Морского спецназа Британской короны
2) Не в курсе, есть ли она в Англии в реале, но в нашей сказке — есть. Кстати, у нас таких ребят совершенно замечательно и душевно описал М. Веллер в «Байках скорой помощи»
Разумная да еще весьма нестандартно мыслящая змея произвела настоящий фурор, не говоря уже об ее способности транслировать мысли окружающим. О том, что при желании она так же успешно может их читать, Нагайна, а также ее «близкие знакомые», благоразумно умалчивали. Хотя последние еще не были в этом полностью уверены, а Снейп даже питал некоторую надежду узнать правдивый ответ у самой змеи, хоть и сознавал, что это несколько наивно.
Гарри устроился рядом с Нагайной прямо на полу около преподавательского стола и скрестил ноги. Ему было с ней так интересно, что отскрести его от волшебной змеи было невозможно даже общими усилиями любимых профессоров. Через несколько секунд к нему присоединилась и Гермиона. То есть мисс Грейнджер, конечно же, кавалер Ордена Мерлина третьей степени. Бабушка с дедушкой не могли обойти вниманием такую оказию, так что внучку не забыли представить к награде. Впрочем, как и всех, кто был в доме-на-горе. Рон Уизли предпочел соседство с МакГонагалл, тут все-таки было известно, чего ожидать и как себя вести.
Орден первой степени вручили, конечно, Гарри Поттеру — общественное мнение, ясное дело. Ну а потом Гарри выступил, и Снейпу с Флитвиком и Грюмом отвертеться не удалось, да не очень-то и хотелось. Остальные взрослые получили ордена второй степени, а все ученики — третьей. Никто не обиделся.
Только Люциус Малфой, не награжденный ничем и никак не отмеченный, безмятежно улыбался, когда министр кидал на него полные благодарности взгляды. Он же сразу и точно сказал: кому, чего и сколько.
— Наги, а тебе зачем орден? — поинтересовался Гарри у новой приятельницы.
— Как зачем? — удивилась та. — Из принципа!
— Вообще-то, — отогнул край парадной скатерти Снейп и наклонился к ним, — эта награда дает нехилое денежное вознаграждение и гарантии неприкосновенности по типу дипломатической.
— О… — прониклись они, а Снейп продолжал:
— Один вопрос, на чем наша уважаемая змееледи будет его носить?
— А…
— Ой, — среагировал Гарри. — Не подумал!
Гермиона тут же начала перечислять варианты: ленточка, цепочка, ожерелье, браслет…
— Если только на хвосте, — вздохнула Нагайна. — В любом случае все, что ты предлагаешь, рано или поздно будет на хвосте.
— Приклеить надо! — догадался Гарри.
— А линять? — спросил Флитвик, тоже присоединившийся к небольшой компании.
Нагайна и все остальные глубоко задумались.
Снейп уже открыл было рот, чтобы что-то спросить, но тут наконец доставили еще один орден. Едва ли не все присутствующие приподнялись, чтобы получше рассмотреть процесс вручения — в самом деле, когда такое еще увидишь?
Процесс доставил немало удовольствия тем, кто сидел за столом Слизерина, чей символ теперь оказался в таком почете. Издалека было заметно, что вручающим не то чтобы очень хочется вручать. У Фаджа и его ассистента был совершенно нездоровый цвет лица и тремор рук, однако делать было нечего — свои ошибки приходилось исправлять.
Но вот министр, растерянно глядя на змею, замер с коробочкой в руке, кажется, даже не моргая. Потому что… а как? В пасть положить? Вручать-то куда?
Нагайна не растерялась и приняла заслуженный орден своим гибким хвостом.
Фадж перевел дух и теперь больше всего хотел сесть хоть куда-нибудь и промокнуть испарину, так что не без легкой зависти мазнул взглядом по Поттеру, который явно прекрасно себя чувствовал, сидя на полу.
— Ну да, все равно на хвосте, — пробормотал Гарри.
— С-с-спас-сибо, — вежливо поблагодарила змеища все еще белого как снег Фаджа и Перси Уизли, лицо которого из-за бледности и веснушек выглядело, словно его побрызгали краской.
— Очень крас-с-сиво, — она покрутила орден перед глазами, любуясь засверкавшими в нем камнями. — Прелес-с-сть!
Она повернулась к преподавательскому столу, приложив посверкивающий небольшими рубинами орден к своей голове.
— Приклейте пока, что ли.
— Прямо сюда?
— А что, красиво же, — подтвердил Гарри. — Почти как корона.
Флитвик успел первым достать палочку. В конце концов, кто тут мастер чар? Гарри лишь немного поправил, чтобы награда легла ровнее.
Действительно, на зеленовато-коричневой голове змеи золото с рубинами смотрелось весьма изысканно. Нагайна тряхнула головой, словно проверяя чары на крепость. Держалось на совесть. Она кивнула профессорам и повернулась к залу.
Совершенно случайно ее взгляд снова остановился на министре, и Фадж решил, что нужно еще что-то сказать.
— Э-э-э… Поздравляем уважаемую кавалерственную даму с заслуженной наградой! — ляпнул Перси Уизли, выручая своего начальника.
— С-с-с… с чего это я дама? — сердито поинтересовалась Нагайна.
— А… разве нет? — слабым голосом спросил Перси под гневными взглядами с одной стороны змеи, а с другой — начальника.
— Я с-с-самка змеи, а не дама. Ж-ж-животное я! — гордо заявила Нагайна. — Мне ваш-ш-ших людс-с-ских заморочек даром не надо. Влас-с-сть, деньги, тьфу. Насмотрелас-с-сь.
Зал притих.
— Как вас-с тогда наз-зывать? — Фадж сам начал слегка присвистывать.
— По имени, конечно. Ну или змееледи Нагайна, кажется, у вас самое уважительное обращение к особям женского пола — «леди»? Хотя мне больше нравится мис-с-с.
— Мисс Нагайна, «Ежедневный пророк», вы не с-с-согласитесь ответить на пару вопрос-с-сов?
Нагайна благосклонно склонила голову, прислушиваясь к приятно шипящим звукам, издаваемым яркой блондинкой в зеленом платье. Что-то в этой человечке такое было…
— Прес-с-с, — начал было Снейп, но быстро сообразил, что шипит за компанию, мысленно сплюнул и начал снова: — Пресс-конференция назначена господином министром завтра на полдень. А сегодня большинству из нас не помешает заслуженный отдых. Никто из участников ночного… м-м-м, — он немного замешкался, потому что — а как назвать все это безобразие, в котором они недавно участвовали? Налет? Нападение? Рейд?
— Десанта, — помог ему Гарри, после награждения нахально устроившийся рядом с ним за столом преподавателей и даже приволокший сюда своих друзей. Хотя остальные чемпионы и боевая команда Каркарова тоже были тут, так что Снейп и не думал придираться.
— Никто из участников ночного десанта и победы над Волдемортом никуда не денется, — кивнул он, зачем-то потер пальцем отворот мантии и посмотрел в зал. — У нас еще третий этап Турнира послезавтра, если мне память не изменяет.
Когда народ начал понемногу расходиться, Минерва МакГонагалл посмотрела на него с благодарностью. В кои-то веки, да.
— Кс-с-стати, Волдеморт еще не вес-с-сь выш-ш-шел, — немного застенчиво поделилась Нагайна, но услышали все.
Кто-то подавился воздухом. Кто-то поперхнулся словами. Но одинаково распахнутые глаза были у всех, даже у Снейпа, хотя он, Гарри и еще несколько посвященных с трудом сдерживали улыбки. Нагайна же быстренько, минут за десять, просветила присутствующих по поводу особенностей своего пищеварения, после чего от небольшой группки волшебников отделился крайне неприметный тип и осторожно подошел ближе.
После того как он представился мистером Смитом, Гарри и профессора напряглись.
— Вы бы еще Джоном Доу представились, — пробурчал Снейп и был встречен понимающей ухмылкой невыразимца.
— Это мой напарник, мистер Снейп.
* * *
К счастью для сотрудника Отдела тайн, а, возможно, и остальных присутствующих, осторожное предложение по исследованию ее змееледьства Нагайна восприняла с неподдельным энтузиазмом.
— Познать самое себя, — умилилась змея, — да еще с помощью Тайного отдела Министерства магии? Ни за что не откажус-с-сь!
Гермионе показалось, что она слышит, как «мистер Смит» хлопает глазами. От радости, не иначе.
Нагайна тем не менее поставила его перед фактом, что исследовать ее будет не только Тайный отдел, но и один небезызвестный зельевар, потому что тот вообще первым успел с ней договориться, а уж содействовать она им всем с радостью готова, о чем вообще речь, самой интересно.
— С-снейп, войдёте в рабочую группу? — спросил «мистер Смит».
— Вместо Хогвартса? — ответил тот. — Со всем бы удовольствием, но пока тут учится вот этот беспокойный молодой человек, — Снейп выразительно посмотрел на Гарри, и договаривать было уже не обязательно. Невыразимец мысль ловил на лету. Умел.
— А если на полставки? Вместе с Гарри Поттером. У нас в отделе змееустов, к сожалению, нет. А при переводе с одного языка на другой нюансы, как вы знаете, теряются, а дело иногда бывает именно в них.
Снейп кивнул, соглашаясь.
— Я что, получается, один такой? — поразился Гарри.
Он встретился взглядом с Северусом и осекся. Ведь тот с его кровью, по идее, тоже мог получить эту способность! Или нет? Но, если Северус предпочитает промолчать, он, Гарри, тоже ничего не скажет.
Невыразимец вздохнул.
— Придется подумать, как оформить несовершеннолетнего… Прецедентов еще не было, знаете ли.
— А разве после контракта с Кубком я остаюсь несовершеннолетним? Там же вроде как были специальные возрастные чары, которые меня пропустили, значит, я уже взрослый! — подал свежую идею Гарри, за которую тут же ухватились его профессора и, конечно, мистер Смит.
Гермиона грустно посмотрела на Нагайну.
— Тоже хочеш-ш-шь? — спросила та тихонько.
Грейнджер вздохнула:
— Если бы я была чем-то полезной… Просто потому, что мне любопытно, меня никто никуда не возьмет.
Ей было еще немного не по себе рядом со змеей, но, оказывается, стоило начать с ней беседовать, как страх куда-то испарялся. Все было так интересно!
Что удивительно, змее тоже было интересно. В частности то, как у таких бабушки и дедушки получилась вот такая внучка. Так что для начала мисс Грейнджер пришлось немного рассказать о себе. Так сказать, краткая автобиографическая справка. И все бы просто и банально, вот только с предками вышел еще тот казус.
— Хотя, если базироваться на среднем арифметическом, — задумалась Нагайна, а Гермиона поддакнула:
— Я тоже об этом думала, но для генетики это было бы слишком просто, не так ли?
— Пож-жалуй. С трудом верится мне в такую с-с-случайность.
— И мне, — вздохнула Гермиона. — Наверное, все-таки был какой-то эксперимент. Но об этом лучше помалкивать. Ты же знаешь, как волшебники относятся к тем, кто имеет в родословной не-магов, а тем более магических существ?
Тут кивнула уже Нагайна.
— Кс-с-стати, времена все-таки изменились, теперь отношение-то помягче. Во времена учебы Тома ему, полукровке, на Слизерине было ой как нелегко!
— Полукровке? — поразилась Гермиона и вся обратилась в слух, точнее, ушла в себя, чтобы лучше воспринимать рассказ.
Нагайна успела рассказать о том, как совсем молодая, длиной всего с пару девичьих ладоней гадючка приползла на зов змееуста, и о том, что с ней после этого стало. Она как раз закончила живописать усвоение самого первого крестража, как к ним обратились одновременно «мистер Смит» и мистер Снейп.
— Вам не кажется, что пора передохнуть?
Гермиона зевнула, прикрыв рот ладошкой. Все-таки Бодрящее уже подвыветрилось — усталость после бессонной ночи брала свое.
— Что вы про Гарри решили? — спросила она.
— А что тут решать, — лучший друг улыбался во всю ширь. — Сейчас пойдем выспимся, а потом напишу заявление об э-эмн… — он просительно взглянул на Снейпа.
— Эмансипации, — в один голос с Гермионой сказал тот.
— И пусть попробуют не подписать, — Гарри разошелся бы, вспоминая, как отбрыкивался от участия в Турнире, но сейчас было так лень…
— А ещ-щ-ще проведете мне завтра экскурс-с-сию по Хогварс-с-су, — заявила Нагайна. — А то я только слышала и видела, что Том немного показывал. Хочу с-с-своими глазами все увидеть!
— Разве ми… змееледи не изволит пройти со мной? — осведомился «мистер Смит».
— На работу? — возмутилась Нагайна. — Сверхурочные оплатите?
— Вы и об этом знаете?
— Да-с-с. И дни недели тоже. Меня не проведешь!
— И в мыслях не было!
— Ах, как я вам верю, — в головах присутствующих она произнесла это так иронично, что невыразимец даже не нашелся, что ответить.
— Буду с-с-спать, где тепло, — Нагайна покрутила головой и уставилась на Снейпа.
Паузу они выдержали в лучших традициях…
— В подземелья не пойду, там холодно, — возвестила змея. — Где у вас кухня-с-с?
Снейп наконец перевел дух… Как и небольшой жучок, притаившийся у него под отворотом мантии.
* * *
В семь часов господин невыразимец был тут как тут. Как оказалось, на кухне родной когда-то школы утро встречать было очень даже приятно.
А что вы хотите? Готовить самому ему было некогда, питался в самых разных общественных местах, иногда таких, что кусок в рот не лез. А тут — красота: тепло, чисто, а уж сколько разных яств! Раз, два, три, четыре, — он пересчитал овсянку, булочки, масло, сыр, и… все?
Хотя каша оказалась вполне себе ничего, из цельного зерна и, кажется, с какими-то сушеными ягодами. А уж когда дошла очередь до булочки с маслом и сыром да с кофе, он почувствовал, что жизнь удалась. Утро, по крайней мере. И с чего бы Снейп был не против убраться отсюда в их Тайный отдел, по крайней мере, судя по вчерашней записке?
Проснувшаяся Нагайна поведала ему о своих первых опытах с собственным ядом, и «мистер Смит» умилился окончательно.
Именно в таком радужном настроении он отправился на экскурсию по Хогвартсу, обещанную Поттером змееледи. Его пост теперь при ней, и, кажется, это почти нереальная удача!
Процессия была еще та, и чем дальше, тем больше. Во всех смыслах: к ним присоединялись почти все, кто их видел. Тем более что в честь победы был объявлен праздник, и школу ждал еще один выходной день.
Экскурсию проводил Гарри Поттер при содействии профессоров Флитвика и Снейпа, к которым быстро пристроилась — о чудо! — МакГонагалл, мотивируя это тем, что отпускать своего чемпиона без присмотра не намерена, хотя уж что-что, а присмотр был ему обеспечен всесторонний.
Да, собственно, вся вчерашняя компания была в сборе, даже Барти Крауч. Только когда к ним присоединился почти весь Шармбатон, они с мисс Делакур как-то выпали из поля зрения.
Наконец профессора, увлеченные разговорами, вынырнули из роскоши общения и догадались накинуть чары отвлечения внимания, так что им удалось остаться более-менее небольшой компанией. Примерно через час и десяток-другой поворотов.
Зато несколько профессоров, в частности, милейшая Помона Спраут, Аврора Синистра и мадам Хуч, от которой слегка попахивало чем-то алкогольным — а что, праздник же вроде! — как раз на эти чары среагировали и тоже присоединились к процессии.
Наконец они добрались до Того Самого Туалета… Миртл благоразумно удрала, едва завидев направляющуюся к ней процессию. Она была девочкой эпатажной, но не публичной.
Живописать, как себя чувствовал Снейп, когда Гарри первым бодро сиганул по трубе вниз, невозможно. Хотя бы потому, что он сиганул следом, в полете их обоих ухитрилась догнать Нагайна, выбросив хвост вперед, так что приземлялись все вместе. И кто громче шипел, история предпочитает умолчать.
Зато осветив Люмосом приземление остальных, они получили немало удовольствия, а кое-кто даже почувствовал себя отомщенным. Да, вылет Минервы МакГонагалл с собственной юбкой в руках и зубах впечатлял. Причесочка, опять же… На удивление всех, мадам Стебль выкатилась аккуратненько и даже глазом не моргнула, сравниться с ней удалось только Флитвику.
Коридор, освещенный несколькими заклинаниями, вовсе не казался опасным или таинственным, так что Гарри и Гермиона — как же без нее-то? — и Рон, да что там — все смотрели во все глаза, но оказалось, пока особо не на что.
Вторые двери были наполовину завалены грудой камней, но куча волшебников справилась с ней очень быстро — протискиваться в узкую щель между камнями не хотелось никому. Прежде чем пошипеть змейкам на двери, Гарри сам остановился и Нагайну придержал, а за ними встали и остальные.
— А что, если он там сейчас так и лежит?
— Кто там может быть, Поттер? — удивилась МакГонагалл.
— Василиск…
Декан пренебрежительно фыркнула. Видимо, она все еще считала это детскими выдумками.
— Не знаю, как вы, а я себе фильтры в нос уже наколдовал, — сообщил профессор Флитвик, так что остальные, кто знал эти чары, последовали его примеру. Сам же он «осчастливил» Нагайну чем-то вроде респиратора — в щелеобразных отверстиях ее «носа» почему-то заклинания не удерживались.
Невыразимец быстро записывал что-то в небольшой блокнот. Седрик и Крам, не мудрствуя, наколдовали себе головные пузыри, некоторые последовали их примеру — это заклинание было проще.
Они об этом не пожалели, когда вошли. Гигантская туша, правда, уже не сильно воняла, но запашок стоял еще тот. А вот бассейн оказался пуст, и в подземелье было сухо и холодно.
— Видимо, благодаря сухости все так и сохранилось, — предположила мадам Спраут, придерживаясь за локоть Седрика.
Гарри тихо радовался, глядя, как изменяются лица профессоров, особенно МакГонагалл. А уж когда та смогла извиниться, да еще публично, ему даже неудобно стало.
«Ты еще камушки носочком поковыряй, — прокомментировала Нагайна. — Я, кажется, научилась наконец говорить приватно, так что меня сейчас слышишь только ты».
Гарри улыбнулся змее.
«А других ты сейчас слышишь?»
«Если прислушиваюсь, — кивнула та. — Вот, например…»
Глаза змеи расфокусировались, а потом она возмущенно долбанула хвостом по статуе и обернулась, а за ней обернулись и все.
— О! Хагрид! А ты-то как? — воскликнул Гарри, хотя ошарашены были все.
— Ну… Это, я долго лез. Тесно там. Но интересно же, правда!
Нагайна зашипела.
— Чего это она? — покосился лесник на змею. — Я ведь это, я ничего… Но ведь какие у них могли быть детушки… Эх. Жалко василиска.
— Чш-ш-то?!
Попытки полувеликана, пытающегося скрыться от взгляда Нагайны за спиной МакГонагалл, поражали. Наивностью, конечно.
— Детуш-ш-шки? — зашипела Нагайна, транслируя это уже всем. — От вас-с-силиска? С-с-сдурел?! Такой… это ж поезд целый, он же порвал бы меня на…
Нагайна осеклась: на ее шее повисли одновременно Гарри, Снейп, Гермиона и… МакГонагалл. От красного лица Минервы смело можно было прикуривать. Однако кое-кто прятал весьма говорящие ухмылки.
— Ш-ш-што? — Нагайна приосанилась. — Все должно быть ес-с-стесственным! Нельзя природу ломать. Это же измывательство какое, скрещивать нескрещиваемое!
Хагрид побагровел и что-то сердито забормотал, но тут Нагайна сообразила, в чем дело. Длинный змеиный хвост аккуратно взял его под руку, а к лицу приблизилась змеиная морда. Или нет, все-таки лицо?..
— Вот тебе такому одному хорош-шо ли? — доверительно спросила она, а Хагрид вздохнул. — И совсем не надо перекраивать этот мир по своему подобию. Потому что им хорошо тоже не будет. Вот тебя твоя мама любила?
Хагрид шмыгнул носом.
— А ведь и я к своим детям… не могла бы любить. Боялась бы. А ты теперь всю жизнь доказываешь, что тех, кого все боятся, можно любить. Не получится. Нельзя. Это против природы. А дети, чтобы вырасти нормальными, должны расти с любовью, а не со страхом. А уж если их бояться, это вообще последнее дело! Ты понял, что ты у них отнимаешь? Им не твоя любовь нужна, им мать нужна, а некоторым и семья. А ты что творишь?
— Но ведь Арагог…
— Ты ему подругу нашел такую же? Вот потому и получилось.
— Хагрид, ты директора давно видел? — неожиданно спросил его Снейп. — Кроме него покрывать тебя, если честно, некому. А студентам Хогвартса было бы жаль, наверное, расстаться с такой достопримечательностью, как лесник и хранитель ключей. От чего ключики-то, а? Не поведаешь? Тут вот, — он кивнул на мистера Смита, — специалисты уже интересовались.
Хагрид побагровел и сжал губы.
МакГонагалл открыла было рот… и тут же закрыла. И нет, она смотрела вовсе не на Нагайну.
— Шкуру берем? — перевел разговор в продуктивное русло Гарри, сглаживая неловкость.
— Шкуру… — Снейп примерился к мумифицированной туше василиска. — Вообще-то ее значение в зельеварении сильно преувеличено. Но, если попробовать кое-чем обработать, так сказать, обновить, может что-нибудь путное и получится.
Филиус Флитвик с котомочкой производства гоблинов с прекрасными чарами расширения пространства опередил всех, но никто особо не протестовал. Гарри и Снейп потому, что знали, что тот поделится, Гермиона от неожиданности, Рон Уизли потому, что успел наковырять полные карманы чешуи и пальцы уже устали, а все остальные молчали исключительно из вежливости.
Они еще не раз обошли помещение, но, если в нем и были потайные двери и проходы, обнаружить их не удалось.
— Наверное, только прямые наследники Салазара могли бы тут что-то найти, — пожал плечами Флитвик. — Как вы считаете? — обратился он к змее.
— В памяти Тома кроме василиска и статуи ничего нет, — ответила она. — Пойдем отсюда? Хоть и сухо, но холодно тут.
Гермиона с Гарри дружно наложили на змею согревающие чары.
— Спас-с-сибо, мои юные друзья…
Экскурсия по школе принесла каждому ее участнику кое-что новенькое, в частности, они обнаружили немалое количество пустых, но вполне пригодных для использования и даже уютных классов и несколько коридоров с комнатами для жилья.
Замок был огромен, так что прогулку пришлось прервать на время пресс-конференции и обеда, а завершить уже вечером. Когда к ним присоединился завхоз, никто не заметил. Но с его появлением они начали обнаруживать различные кладовые, причем отнюдь не с хозяйственным инвентарем.
Каждый из профессоров нашел, чем пополнить свой кабинет. А когда Роланда Хуч обнаружила десятки старинных метел, тем не менее сохранившихся как новенькие, и среди них свою собственную первую метлу, то едва не прослезилась от умиления.
Удивительно, что основная часть вполне могла быть использована для самых первых этапов обучения — новичкам не до скорости, а если метла целая, прутик к прутику, и прекрасно отзывается на все действия, то что еще надо?
День был тяжелым, но невероятно продуктивным и щедрым… Жаль, что он закончился.
Хотя чемпионы все же умудрились собраться все вместе, как договаривались.
* * *
— То есть мы все пойдем в разное время… Гарри первым, как я понимаю? — Флер зачем-то озвучила очевидное.
— Ну и что, я подожду, — ответил тот.
— А если нас отправят в разные входы? — резонно спросил Седрик, и Флер продолжила:
— Как мы тогда друг дружку найдем?
— Так по схеме же, — пожал плечами Виктор. — Я проверял, лабиринт не изменяется.
— Это ты молодец, — похвалил Гарри. — Я даже не подумал.
— Этого еще не хватало…
— Зато есть несколько иллюзий входа, я насчитала пять.
— С иллюзией я уже разобрался, но нашел только три входа. Настоящих. Они все немного левее иллюзий на северной, восточной и западной стороне.
— Может, это значит, что последний пойдет в тот же вход, что и первый?
— Что нам мешает проверить? Короче, первый ждет на месте…
— Я уже сказал, что всех подожду.
— Ну так уже не интересно! Давайте лучше около самого кубка соберемся, что ли. Я тут слышал, в лабиринте много полезных зверей будет, хотел бы кое-что собрать.
После этих слов Гарри остальные чемпионы задумались. И правда, о тех, с кем придется встретиться, им уже «начирикали разные птички». Кому-то — жучки, кому-то — уважаемая декан, но не суть важно. Кстати, и поблагодарить имело смысл.
— Давайте все дадим слово, что каждый будет брать на четверых.
— Мне на двоих надо. Кто нас ночью зельями пичкал, в конце концов?
— А, Снейпу, — понял Виктор. — Хорошо, возьмем. Всем двойную долю…
— А вы не…
— Сколько получится, столько и возьмем. Гарри, список у тебя?
— Вот. Гермиона наджеминила, так что держите, двое суток продержаться должно.
— Героический Гарри Поттер раздумывает, как бы собрать всего и побольше? — попытался подколоть Седрик. — Поттер, ты хомяк!
— Диггори… ты списочек хорошо прочитал? Сам-то не?..
— Давайте так: между собой делим поровну и одну часть Снейпу, — предложила Флер.
— Метлу точно нельзя призвать? — озаботился Гарри.
— Думаешь, как больше унести? — хохотнул Крам.
— Вы бы лучше подумали как уцелеть, — вздохнула Флер. — В списочке есть кое-кто, вы бы перечитали внимательно. А чтобы никто не заблудился, вот, держите.
Чемпионы озадаченно крутили в руках простенькие клубочки небеленой шерсти, и наконец до Крама дошло.
— Нить Ариадны?! Делакур, я твой… мы все твои должники! А о сохранности тебя, прекрасной, обещаю позаботиться и сделать все, что смогу.
Флер улыбнулась.
— Кажется, — хмыкнул Гарри, — о том, как им выжить, лучше задуматься обитателям лабиринта.
— Вот точно. Только там разумных не должно быть.
— Ты уверен?
— В списке нет.
— Знаем мы эти списки…
Поедая поднадоевшую уже овсянку, Гарри с удивлением заметил, что быстрее всех позавтракали его лучшая подруга, бывший лучший, а теперь вроде как просто друг, а из-за слизеринского стола поспешно выскочил и удалился бывший враг. Что занимательно, у всех троих мантии болтались так, будто внутренние карманы были набиты чем-то весомым.
До него долетали обрывки разговоров, вроде:
— Интересно, а кто от школы будет судить вместо Дамблдора? Он же откуда-то там все еще не вернулся?
— Так к Турниру, может, вернется? Что ему стоит, с фениксом-то.
— А… ну да, наверное. Ну а если нет?
— Ха-ха-хагрид… Ой, не могу! Так и вижу лицо Фаджа рядом с ним.
— Ты бы еще Трелони предложил.
— Ой нет. Все.
— Да перестаньте гадать, сами скоро увидим.
«Догонять я, конечно, никого не буду, — решил Гарри. — Надеюсь, хотя бы одну сумку с расширением Гермиона захватить догадалась. Да и Рону подзаработать не помешает, это уж точно. А с клубочком я уж их как-нибудь да найду! Мы найдем».
Он задумчиво посмотрел на прочную железную вилку, немного подумал и засунул ее в карман. Остальные припасы ждали его в комнате. Подготовились чемпионы, несмотря на нехватку времени, основательно.
* * *
Эта основательность заставила изрядно вытянуться от удивления физиономии мистера Бэгмена и его помощников.
— Положением о последнем туре брать с собой еду не запрещено! — предупредил возможные вопросы Поттер.
— Мы читали, — поддержала его Флер, совсем как Гермиона.
— Куда вам столько? — только и мог развести руками Бэгмен.
— Мы читали, — повторил Седрик, слегка повышая тон, — однажды в лабиринте участники бродили почти две недели.
— Вот-вот, я что, голодать должен? — Крам подвигал челюстью, словно уже был готов подкрепиться. — Растущий организм молодого спортсмена…
— Э… а мадемуазель? Я даже не спрашиваю, съедите ли вы все это, но… вы хотя бы уверены, что унесете?
— Вам мою птичку показать? — в тонких чертах мисс Делакур проступил намек на хищный клюв. — Что я делать буду, если она проголодается? Кормить другими чемпионами? Это же совсем дурной тон — питаться знакомыми! Тем более такими, с кем за этот год, пережив выпавшие нам испытания, — она сделала вид, что всхлипнула, — мы почти сроднились. Вот даже вас, например, я знаю куда меньше…
— Прошу пройти в палатку! — воскликнул Людо, едва не шарахаясь от красавицы-вейлы, то есть "вейло-квартеронки", да, так он и поверил, что такие бывают. Вейла, как есть вейла! Со всеми вытекающими. Хорошо, что он амулетами обвешан, как всегда. — Вам все объявят!
Ну, объявили, да. Гарри помахал всем рукой и зашел первым. Но тут же остановился и начал рыться в своей котомке, откуда достал и надкусил пирожок со спрятанным внутри волшебным клубочком, но доставать и выпускать его не стал. Так, жевал тесто помаленьку, не трогая "начинку". Он прекрасно слышал, как объявляли остальных чемпионов, и немало удивился тому, что через его вход больше никто не пришел.
«Ладно, — подумал он, — пойдем искать. Кто не спрятался, я не виноват!»
* * *
Первой он нашел Флер, склонившуюся над «пирогом своей гран-маман». Под аппетитной румяной корочкой обнаружился отличный набор хирургических инструментов маговетеринара, так что Гарри аж присвистнул.
Мисс Делакур подняла на него глаза и улыбнулась.
— Это я удачно зашел! — порадовался Гарри. — У меня таких нет.
— Я тоже хотела первым искать именно тебя, — ответила та. — Работать ими я не очень хорошо умею, но надеюсь, силы твоих рук хватит…
— Тогда надо искать Седрика и Виктора.
— Я не против. А еще можно поискать твоих друзей, я знаю, где тут проходила Гермиона.
— Одна? — Гарри изменился в лице. — Как ты заметила?
— Нет. С вашим рыжим приятелем. Мы договорились, она мне ниточку оставила, — Флер кивнула на ветку куста с намотанной на нее яркой желтой нитью.
— А… Ну, я бы их поискал…
— Я тоже больше волнуюсь за Гермиону. Она еще такая юная! Идем?
* * *
Знаете, так часто бывает — ищешь одно, а находишь совсем другое.
Флер прошептала клубочку имя своей подруги, тот покатился, и они пошли за ним, но нашли совсем не Гермиону, а Седрика с Крамом.
Парни были заняты. Морщась от запаха тухлой рыбы, они колдовали над соплохвостом. Щупальца были уже чем-то крепко склеены, а запарившиеся добытчики пытались откромсать ядовитое жало. Получалось не очень. Пришлось доставать инструменты Флер.
— Надо еще жал! — заявила она. — Моя гран-маман тоже увлекается зельями.
— Вообще-то это мое жало! — заявил Виктор.
— А вот и не подеретесь, — ухмыльнулся Гарри. — Я там, за кустами, еще парочку видел.
Он кивнул направо и первым рванул туда, увлекая за собой парней. Флер тяжело вздохнула и принялась методично разделывать остатки, чтобы очистить панцирь. Минут через десять ее коллеги вернулись, левитируя перед собой каждый по приличной полутораметровой тушке.
— На всех! — провозгласил Виктор и отер лоб тыльной стороной кисти.
Разделав вторую тушку, они наловчились, а потом заметили, как в соседнем проходе мелькнули знакомые членистые лапы.
Вскоре технология была отработана: Крам и Седрик, как более крепкие, охотились, а Флер и Гарри, как самые аккуратные, «разбирали на запчасти» и отчищали.
— Офигеть! — воскликнул Гарри, когда отдувающиеся Виктор и Седрик приволокли трехметровую тушу. — Вот такие они вырастают? Это ж машина для убийства!
— Броневичок, — похлопал рукой по панцирю Седрик. — Давайте его Снейпу, что ли? Сдается, это последний.
— Хорош, — подтвердил Виктор, с некоторым сожалением провожая огромное жало, исчезающее в котомке Поттера. — Панцирь можно с собой не таскать, потом заберем. Когда лабиринт ликвидируют.
— Ага, вместе со всем, что в нем есть, — предположил Гарри. — Нет уж…
Увы, возможности сумки оказались не безграничны.
— Тогда я закопаю, — решил Гарри. — Маячок у кого-нибудь есть?
— Ты хомяк, Поттер!
— Да кто же спорит…
— Держи, — Флер достала маячок и протянула Гарри. — Только куда Снейпу такой котел, даже не представляю. Но вдруг да пригодится?
Гарри парой движений палочки сделал приличную яму и «похоронил» останки самого жуткого из когда-либо виденных им соплохвостов.
— Надеюсь, никогда больше не иметь дела с такими, — выразила общее мнение Флер.
— Согласен, — поддержал Виктор, убирая в один из своих пирожков прочный железный прут. — Вон, весь громоотвод мне погнул.
— Молниеотвод?
— Ну да. Просто «громо» звучит как-то благозвучнее.
— Добрая была охота…
И они двинулись дальше, но не прошли и десятка метров, как их сграбастали мощные зеленые побеги, вылетевшие из листвы, образующей стены Лабиринта, едва они приблизились к ней.
Для Гарри это было не в новинку — еще на первом курсе такое «проходили»: он просто расслабился и выскользнул из них, но не успел скомандовать «Люмос», как услышал смех Флер.
— Дьявольские силки! — взвизгнула от счастья мисс Делакур, пригребая к себе еще несколько стеблей-щупалец и крепко прижимая их к груди, как дорогих родственников. — Вас-то мне и надо!
После ее жарких объятий растения обмякли и уже не сопротивлялись художественной обрезке.
Ее проводил Седрик. У мадам Стебль он успел поинтересоваться, как правильно и без особого ущерба для данного растения его размножают и какие части стоит брать в качестве ингредиентов. Бездонные сумки еще немного пополнились. Флер засунула за ухо тонкий зеленый росток и довольно улыбнулась.
Растение же едва не подмурлыкивало, когда Диггори и Делакур ласково, словно пряди волос, перебирали его побеги, выбирая нужное и отрезая это специальными ножницами. Инструментам Флер, похоже, цены не было. Гарри с Виктором осталось только сортировать и упаковывать.
— Ну что, больше вроде ничего нет, — Седрик критически осмотрел последний побег. — Как-то их маловато.
— Ничего, вырастишь, — успокоил его Гарри. — Это еще кто тут у нас хомяк! Будь же скромнее, Диггори!
— Кажется, мы сегодня каждый на полный приз заработаем, — предположил Крам. — Если все это продать, но не сразу, и не все в Англии, то…
— Может, на это и рассчитывали?
— Ну да, сейчас.
— Но мы же шанса не упустим, верно?
Риторический вопрос Гарри был встречен тремя хищными улыбками. И вот завязочки завязаны, замочки защелкнуты и наши чемпионы не спеша двинулись дальше.
* * *
Парочка гриффиндорцев, одетых в стиле коммандос, не торопясь продвигалась по Лабиринту. Перенес их сюда, конечно, Добби — сила темная, страшная и до сих пор совершенно напрасно не обезвреженная. Но иногда весьма полезная, что уж.
Что характерно, Кубок они увидели уже за вторым поворотом.
— Вот это номер! — вытаращил глаза Рон. — И на фига нам сейчас эта чашка? Хотя… Золотая или позолоченная, как ты думаешь?
— Нам она вообще не сдалась, Рон Уизли, — ответила Гермиона с интонацией МакГонагалл. — Нас тут вообще нет, если ты помнишь. И цели у нас совсем другие. Пособираем немного и уйдем.
Рон засопел. Он все еще не мог отвести глаз от Кубка.
— Да, точно. Вон же, смотри, на нем руны. Ага, это сигнал!
— Даже близко не подходи, — нахмурилась Гермиона.
— И не собирался. А вообще у нас обоих защита — зря я готовился, что ли?
— Уходим отсюда, — она потянула его за рукав.
Рон со вздохом взглянул на Кубок и последовал за подругой.
Плутали они довольно долго, то и дело выходя к Кубку, словно он их приманивал, так что Рон уже злиться начинал, когда видел сияющую чашу.
Наконец им удалось оторваться от "зоны притяжения" Кубка.
Но радовались этому недолго: они влипли. В прямом смысле слова. Ногами.
— Это что еще за?.. — удивился Рон, глядя, как толстая зеленоватая плесень, в которой то тут, то там появляются круглые глазки ярко-незабудочного цвета, медленно перетекает через его ботинки, намертво приклеивая обе ноги. — Фу, — он сморщил нос от гнилостного запаха. Правый ботинок подмигнул ему и уставился незамутненным взором куда-то вдаль.
— Бундимуны, — буднично определила Гермиона, доставая палочку. — Надо же, как колония-то разрослась! В списке, что Гарри показывал, всего десяток был. Мы влипли. Но ничего страшного, просто почистимся. То есть они нас почистят, они же питаются грязью. Запашок, конечно, так себе, но бывает и хуже.
— Главное, чтобы они не приняли за грязь нас или нашу одежду.
— Не примут. Они поглощают мельчайшие частицы — пыль, грязь, ил… Дробить и жевать им нечем, не беспокойся.
— И долго теперь так стоять? Руны им до факела. О, а если прижечь?
— Сгорят, а остальные разбегутся. Надо их испугать, у них очень ценные выделения. Не мешай, пожалуйста, а то я не могу сосредоточиться.
— После этой чистки вонять мы будем, как они?
— Нет, запах быстро улетучивается.
— Тогда ладно. Как-то помочь?
— Постоять спокойно и молча пару минут, — Гермиона посмотрела укоризненно. — Справишься?
Рон фыркнул, но ничего не сказал.
Когда Гермиона с третьей попытки наколдовала приличную иллюзию ядовитой улитки, ковер странной плесени приподнялся, распался на кусочки, каждый из которых быстро-быстро перебирал тонюсенькими ножками, и самоликвидировался. Точнее, разбежался в разные стороны. Рон был уверен, что не забудет этого зрелища. Под ногами остались только какие-то небольшие прозрачные шарики того же цвета, что и плесень.
— Надо эти выделения собрать, — Гермиона достала какой-то пакет. — Они полезные. Для чистящего средства и не только. Еще их используют для приготовления волшебного искристого порошка. Ну, который Локхарт рекламировал.
— Это что, это их говно? С перепуга оставили?
— Что-то вроде того…
Рон нахмурился и втянул носом уже очистившийся воздух, а потом покраснел. Он вспомнил, как мама Молли после рекламы накупила этого самого порошка по скидке, и они почти целый год чистили им зубы… О-о-о, то есть, бэ-э-э!
— Что с тобой? — забеспокоилась Гермиона, глядя как приятель раздувает щеки, изо всех сил что-то сдерживая в себе. — Они очень, очень полезные! Особенно для дезинфекции! И это не совсем то, что ты сказал. То есть… Не совсем экскременты, скорее специальные такие выделения.
Она протянула ему несколько шариков. Прозрачные, диаметром с фалангу его большого пальца, гладкие, они действительно не вызывали никаких неприятных ощущений. Вот только мысли… Рон перевел дух. А потом принюхался еще раз. И удивился:
— Надо же, сами воняют, как не знаю что, а дерьмо у них пахнет приятно!
Гермиона рассмеялась, приманивая шарики обратно и складывая их в пакет, пока Рон продолжал принюхиваться.
— Погоди… Кажется, что-то знакомое… Герми, это же запах моей метлы!!!
— Антисглазной лак.
— Что?
— Выделения бундимунов используются как основа для приготовления антисглазного лака.
— Серьезно?!
Хищная улыбка так не вязалась с обычно простецким выражением лица Рона Уизли, что Гермиона вздрогнула…
* * *
Несколько иначе шли дела у Драко Малфоя. В отличие от остальных посетителей Лабиринта, он жаждал одного: славы и только славы. Денег ему хватало.
Он трижды увернулся от соплохвоста прежде, чем попасть под удар током, после которого очнулся, кляня себя за то, что так небрежно относился к урокам Хагрида, перекладывая общение со зверьем на своих верных вассалов. Чему-чему, а уж уворачиваться там научились все, кто так или иначе имел дело с его огнедышащими любимцами.
Он встал, привел в порядок мантию и осторожно двинулся дальше, проверяя путь перед собой вылетающей из палочки струей теплого воздуха. Плутал он без особых приключений не более четверти часа, пока перед ним не открылась довольно большая площадка, на которой сидела Сфинкс.
Малфой улыбнулся. Будет что посмотреть и показать в думосборе! Сфинкс — серьезное существо. Кажется, она ему улыбнулась? Пора налаживать контакт!
Зверюга что-то муркнула себе под нос насчет самонадеянной молодежи, но Драко благоразумно предпочел пропустить это мимо ушей. А потом она загадала ему загадку, даже толком не поприветствовав, только кивнула. Драко оценил когти размером поболе его локтя и предпочел не обижаться. Но загадка не оставила его равнодушным, так что он дал-таки выход накопившимся эмоциям.
— Кто утром ходит на четырех, днем — на двух, а вечером — на трех? — воскликнул он. — Вы серьезно? Это же старина какая… Человек, конечно. А я-то думал…
— Хочешь сказать, знаешь новенькое и получше? — обиделась Сфинкс. — Вот не пущу тебя…
— Не имеете права, — нагло заявил Драко.
— Не имею, — кивнула Сфинкс и подвинулась, но на ее лице было написано такое разочарование, что он не выдержал и вернулся.
— Ну смотрите… — Драко улыбнулся, припоминая, как ребенком занимался с матерью. — Три подруги вышли в белом, зеленом и синем платьях. Их туфли тоже были белого, зеленого и синего цветов. Известно, что только у Андромеды цвет платья и туфель совпадали. Ни платье, ни туфли Вальбурги не были белыми, Нарцисса была в зеленых туфлях. Какого цвета платье было на Вальбурге?
— О… — Сфинкс немного задумалась. — Зеленого! Хочу еще!
— Полагаю, у вас будет еще такая возможность. Я же тут не один.
— Мне говорили, что вас будет четверо, — мурлыкнула Сфинкс. — Остальные тоже знают новые загадки?
— А если бы я задал вопрос о том, сколько магов в лабиринте, вы бы точно правильно не ответили! — разулыбался Драко.
— Что, больше?
— Думаю, десяток наберется.
— Правда? Вы очень меня порадовали, молодой человек! Кубок после вон той арки через два поворота налево!
— Счастлив быть полезным, — вежливо откланялся Драко.
Через десяток минут он пристроился у постамента с Кубком. Вот. Он нашел его первым! Драко глубоко и удовлетворенно вздохнул, представляя, какую физиономию скорчит Поттер, когда увидит его здесь. О, или Уизли! Впрочем, кто бы ни пришел первым, выйдет неплохо.
Драко Малфой откинулся спиной на постамент и мечтательно прикрыл глаза.
И все-таки, куда пропал директор?
Этим вопросом задавались многие, но особенно он волновал Хагрида — после снейповских намеков леснику стало как-то не по себе. Не то чтобы он сознавал его правоту, — скорее внутренним чутьем ощущал неправильность происходящего и невнятную, непонятно откуда исходящую угрозу его, Хагрида, интересам. А может, и ему самому.
Поэтому на призыв уважаемой Минервы МакГонагалл он первый откликнулся всей душой. И телом, которое немедленно отправилось на поиски. Правда, направление было непонятным, и Хагрид сначала заложил несколько больших кругов в окрестностях школы — просто потому, что не идти искать физически не мог, но при том совершенно не представлял, куда ему двигаться.
Во время последнего круга к нему присоединилась одна осиротевшая огненная птичка, после чего великаньи стопы оборотились в сторону Лондона. Правда, Фоукс тоже не знал, где искать хозяина — почему-то он больше не мог чувствовать Дамблдора, только какой-то странный и вроде даже неживой отголосок, где-то на юге, в том направлении, куда они теперь шли.
Феникс уже трижды слетал туда и обратно, но следов хозяина так и не нашел. Может, у великана получится? Однако поднять его Фоуксу было не под силу — на Хагрида магия почти совсем не действовала, так что путь им предстоял довольно долгий. Догадаться же о том, что Хогвартс-экспресс легко перенес бы их в нужном направлении, Хагрид не смог — он вообще поначалу осматривал едва ли не каждый кустик по пути. А вдруг что пропустит? С логикой да и с головой у полувеликана было так себе.
На хрупкие плечи миссис МакГонагалл вдобавок к прежним обязанностям упали директорские полномочия, но она всей душой уповала на то, что это временно.
* * *
Нагайна мирно пристроилась на трибунах в преподавательском секторе между волнующимися, а потому весьма теплыми Снейпом и Краучем. Сидящий рядом народ, от школьников до их родителей и гостей Турнира, пялился на лабиринт, и змее было интересно, какое, собственно, они в этом находят удовольствие, кроме пребывания на солнышке, конечно. Через некоторое время она проникла в мысли сидящих на соседней трибуне старшекурсниц, и постепенно ее внимание заскользило все дальше и дальше.
На вопрос Снейпа, не скучно ли ей, змея отреагировала, словно очнувшись от транса:
— А? Что? Нет, нисколько. О людях, сидящих просто так, можно иногда узнать много любопытного.
— Ты все-таки читаешь их мысли?
— Когда совсем нечем заняться, — призналась Нагайна. — Большей частью в этом нет ничего приятного. Уж поверь.
Она как-то незаметно перешла на более близкое общение со Снейпом и Гарри, так что уже начинала считать их кем-то вроде семьи. Тем более, те прекрасно умели шипеть.
— Да, я немного в курсе. Значит, легилименция у тебя от Лорда. Что еще?
— Как что? Все. Все знания, способности, логическое мышление, часть памяти, — это же полезные инструменты, — призналась она, и Снейп вздрогнул. — Все, кроме того, что слагало его личность.
— То есть, только функционал мозга?
— Пока тот был еще не поврежден, — Нагайна поморщилась и помотала головой, словно отгоняя неприятные воспоминания.
— И что так?
— На редкость гадкая штука. Терпеть в себе такую дрянь… Я, как вы там говорите, сама бы удавилась. Ну или за хвост бы себя цапнула.
— Ты можешь отравить саму себя?
— Не знаю, не пробовала, — Нагайна посмотрела на Северуса немного косо. — Хочешь предложить эксперимент?
— Ни в коем случае! — вскипел тот. — Даже думать не смей! У нас еще десяток проб на разные варианты Стазиса не взят, вдруг я тебя не откачаю?
— Я тоже предпочитаю эксперименты, в которых все живы, — успокоила его Нагайна, но тут же поправилась, видимо, вспомнив крыс: — Все разумные живы.
— Если жертва без сознания, ее можно считать разумной? — присоединился к их беседе мистер Смит, до того остававшийся внимательным слушателем.
Вместо ответа на провокационный вопрос Нагайна легонько постучала хвостом по его голове и укоризненно посмотрела в глаза.
— Прошу прощения, — ответил тот и помахал блокнотом. — У меня этот вопрос в стандартном тесте.
— А-а-а. Разумность надо определять в спокойном состоянии при оптимальном, — змея немного задумалась, подбирая слова, — функционировании организма. Когда он в покое и безопасности. Хотя вы, люди, и в таком состоянии иногда ухитряетесь что-нибудь отмочить, от разумности далекое, но все-таки реже. О, смотрите…
Часть стены лабиринта начала немного просвечивать, словно из нее убрали треть или даже половину ветвей, а потом из самого большого отверстия вылетели клином какие-то маленькие существа, покрытые неровной коричневой шерсткой. Клин почти ровным строем потянулся к столу судей, где, кстати, вместо Дамблдора сидела взволнованная и сердитая Минерва МакГонагалл. Что, впрочем, было ожидаемо.
Существа, потирая разные части своих тел, окружили судей и то ли засвистели, то ли запищали, бурно жестикулируя. Волшебники склонились друг к другу, что-то обсуждая, а потом покачали головами, видимо, в знак отрицания.
Судейский стол взлетел на воздух… за ним последовали шляпы уважаемой комиссии, потом сами судьи, кроме, конечно, мадам Максим — ту просто защипали, не давая ей достать свою палочку. Наконец сидящие рядом помощники мистера Бэгмена и мистера Фаджа пришли в себя, и безобразники завязли в весенней траве, опутавшей их ноги.
Издали было видно, что маленькие существа, которых Снейп и Крауч независимо друг от друга определили как малых бесов, только почему-то обросших мехом, делая неприличные жесты в сторону комиссии, покидают поле. Наконец над стадионом прорезался озадаченный голос Перси Уизли:
— Коллектив малых бесов попросил политического убежища от чемпионов у комиссии Турнира. Судейской комиссией в этом им было отказано. Бесы смота… покинули место планируемой засады и сообщили, что больше не вернутся, потому что обиделись. И еще что-то про вилку, простите, было трудно разобрать, — Перси вдруг тяжело вздохнул и выложил все начистоту: — То есть можно, но лично я это вслух точно не повторю. Джарви по сравнению с бесами этими — просто невинные дети.
Над стадионом прокатилась волна смеха.
Снейп тоже хохотал, в душе, конечно. Нагайна потерлась о него щекой и поймала недовольный взгляд вчерашней журналистки.
«Интересно-интересно», — подумала она и направила свое внимание к ее мыслям, но, к огромному удивлению, проникнуть в них не смогла.
* * *
Тем временем в Лабиринте дела шли своим чередом. Наши чемпионы в очередной раз немного перекусили и двинулись дальше, внимательно глядя вокруг.
За очередным поворотом команда охотников-собирателей встретилась с малыми бесами, познакомила их с несколькими фирменными приемами болгарских и английских квиддичных ловцов, а когда те начали очень сильно щипаться, кусаться и швыряться всем, чем ни попадя, то и с вилкой, размножив ту предварительно с помощью Джеминио. Крам, Диггори и Поттер и без метел оказались вполне боеспособны. Не оплошала и Флер, исполняя роль вратаря, когда ей пришлось охранять уже почти бесценные котомки, которые парни скинули, чтобы не мешались.
— Хорошо, что эти паразиты не летают, без метел справились, — улыбнулся запыхавшийся Гарри, когда последний из бесов, попавший под заклинание, оброс густым мехом и почти запутался в нем. — Зато скорость у них почти как у снитча! Даже жаль, что взять с них нечего.
— Может, выловить и близнецам подкинуть? — предложил Седрик, и Гарри зажмурился.
— Вы опоздали, — усмехнулась Флер. — Чему лично я только рада. Идем уже, сколько можно на одном месте торчать?
Никто из них не заметил, как из-за густой листвы за ними наблюдают злобные, почти человеческие глаза…
— Ба! Да тут настоящий клад, а не Лабиринт! — воскликнул Виктор. — Жгучая антенница! Редкая вещь, в Англии ее можно только у контрабандистов найти!
— Откуда такие познания?
— Какая разница? Сейчас нас должно интересовать другое — как эти стручочки аккуратно ободрать!
— Я попробую, — после небольшой заминки вызвалась Флер, — вы только уши закройте поплотнее.
— Зачем? — удивился Гарри.
— Затем, что активная личная жизнь в компании вас троих, при всем моем хорошем к вам отношении, в мои планы не входит!
Крам усмехнулся и прикусил губу.
— О, — Гарри нахмурился, — извини, я не совсем понял.
— Пение вейлы? — поразился Седрик.
Флер кивнула, и он наклонился к Гарри, вполголоса объясняя ему, что к чему. Поттер густо покраснел и полез за фляжкой с чаем.
— Могу помочь, если что, — вызвался Крам, и Флер благосклонно кивнула.
— Да что мы, затычек себе не наколдуем? — обиделся было Гарри, но его быстро просветили, что затычки нужны не простые.
Так что именно Виктор обеспечил коллег необходимым инвентарем, и Флер запела.
… Au clair de la lune…(1)
Перестук внутри стручков понемногу стих, листья поникли, и побеги безвольно опустились вниз. Так ядовитое и опасное растение, занесенное Британским Министерством магии в список С, «запрет на свободную продажу», оказалось в руках чемпионов. Весьма шустрых руках, надо сказать.
Обобрать плоды с зачарованной тентакулы, способной задушить и перетравить дюжину таких чемпионов, если она "в форме", конечно, им хватило десятка минут. Важней было аккуратно запаковать собранный урожай, прежде чем сложить его к остальному награ… заработанному веселым и посильным трудом. Одна беда — оказалось, что сок растения все-таки попал и на руки, и на лица, так что вскоре наши чемпионы приобрели не совсем веселенькую, но довольно своеобразную фиолетовую расцветку. В крапинку, да.
Однако скоро им стало не до красоты: из-под земли, как садовые гномы, показались весьма характерные пеньки, быстро выпрастывающие длинные кусачие отростки.
— Цапни! — закричал Гарри, едва увернувшись, чтобы не потерять самое дорогое. Клок штанов, правда, у него выдрали, так что стоило им остановиться после небольшого кросса до ближайшего поворота, как Седрик трансфигурировал из какого-то листочка заплату, чтобы Поттер не светил на все стороны своей пятой точкой.
Флер и Виктор немного и необидно посмеялись, и они отправились дальше. Тут-то на них и налетело большое злобное мохнатое и очень больно кусающееся существо, в котором Флер, прикрытая мужественным телом Виктора — обещал же! — опознала Пятинога.
Дальнейшее было делом техники. Гарри бросил заклинание щекотки, в ответ на которое Пятиног гулко захохотал и согнулся, лупя тремя лапами по земле.
Седрик бросил на него Фините, и каждый из чемпионов схватил по конечности волшебного зверя и посильнее потянул ее на себя. Пятая конечность, растущая там, где у всех приличных существ располагается хвост, хлопала и цепляла все подряд, но дотянуться до ребят не могла.
Наконец они обездвижили чудище общими заклинаниями, добавив даже Стазис, и уселись прямо на песок. Лечиться.
— И зачем мы его ловили? — задал резонный вопрос Гарри, наводя палочку себе на ноги. — Вулнера санентур!
— А ты как думаешь? Эпискей!
— Ну… все ловили, и я ловил.
— Пф. Зачем? Что с него взять-то?
— Может, шкуру? — предположила Флер. — Мех и правда ничего себе.
Она провела пальцем по отливающему золотистой рыжиной густому темному меху лапы, которую она держала.
— Это же Волосатый МакБун! — запротестовал Седрик. — Оно было человеком! Мы не можем просто взять и спустить с него шкуру!
— А подстричь?
— Зачем?
— Я прясть могу. Может, что интересное и в самой шерсти есть.
— А если нет, то что?
— Ну… сувениры сделаем!
* * *
Рон и Гермиона не знали, что кривые тропки все-таки изменяющегося Лабиринта вывели их на путь чемпионов. На слегка потрепанные заросли одного из самых опасных растений они вышли из какого-то бокового прохода, подозрительно сужающегося прямо во время того, как они по нему шли, точнее, бежали. Ход сомкнулся, едва они из него выскочили, немного ободрав ногу Рона.
— Уф! — перевела дух Гермиона и осмотрелась. — О, Рон! Это же антенница!
— И что?
— Я слышала, что за один листик на чёрном рынке можно выручить десять галлеонов.
— Да ты что? — возликовал Рон.
После ощипывания плодов растение, зачарованное пением вейлы, уже не имело сил противиться.
Чемпионов они нагнать, конечно, так и не смогли: пока собирали листья, пока складывали… А за следующим поворотом перед ними предстала Сфинкс.
Золотые глаза с мерцающими внутри искорками заглянули, казалось, в самую глубину души, Гермиона ахнула и… обратилась.
Рон застыл столбом, глядя, как два сфинкса, большой и маленький, принюхиваются друг у дружке, и на этот раз спасать подругу даже не подумал — свои шансы при игре в загадки он знал слишком хорошо. А что, если еще и Грейнджер что-нибудь спросит?
Едва обе морды лица повернулись к нему, он предпочел исчезнуть как можно быстрее, в чем ему помог не очень длинный, но извилистый проход. Жаль, он не знал, что пути от Сфинкса в Лабиринте всегда перепутываются, так что бродить ему и бродить.
Гермиона же нашла еще одну родственную душу, да какую древнюю… Сфинкс с большим удовольствием делилась с котенком-человечкой тем, что знала сама — а уж за годы ее жизни знаний скопилось достаточно. Правда, новостей в заповеднике, где Сфинкс находилась уже три сотни лет, было мало. Так что Гермионе тоже пришлось поработать, приобщая древнюю госпожу к современным реалиям. Она бы еще очень долго говорила, если бы Сфинкс не вспомнила, зачем она, собственно, здесь находится. Котенка она подтолкнула лапой от себя очень аккуратно:
— Все, иди давай, не мешай. Ко мне еще ваши чемпионы должны прийти, больно много вас тут бегает.
— Как много? — удивилась Гермиона. — Откуда?
— Да пробегал тут один забавный мальчик… Такой светловолосый, тоненький, умненький.
Как же Гермиона была поражена, когда поняла, что речь идет о Драко Малфое!
На ее ухмылку Сфинкс отреагировала вполне по-женски, так что мирно уснувшему Драко за пару минут перемыли все косточки, и тот проснулся, громко икая.
Гермиона в это время уже удалилась от чудесной химеры довольно далеко: она искала Рона, но пока безуспешно.
С помощью Агуаменти налив воды прямиком в Кубок (спросонья ему было совершенно все равно), Драко избавился от пренеприятного процесса и перевел дух, а, напившись, почувствовал, что ужасно голоден. И кажется, солнце было совсем с другой стороны… Или это он так во сне повернулся?
Драко потянулся, поставил Кубок на место и решил немного пройтись, не зная, что уже скоро об этом пожалеет.
За ближайшим поворотом он нос к клюву повстречался с крупным и определенно хищным зверем.
«Гиппогриф», — мелькнуло у него в голове, и, наученный довольно горьким опытом, Драко немного отстранился, глядя в немигающие янтарные глаза, и медленно поклонился.
Однако это был не гиппогриф. Зверь медленно приподнялся, и Драко увидел, что передние лапы у него не лошадиные, а птичьи.
«Ого! Да это же грифон!» — догадался он.
К счастью, повадками грифоны и гиппогрифы были довольно схожи, так что зверь немного посторонился, а потом склонил к нему голову.
Драко протянул слегка подрагивающую руку к острому клюву, который был с эту самую руку величиной.
«Ух ты… Ух… я. Я его глажу. Мама… Здорово-то как!»
Когда грифон отошел, в руках Драко осталось три пера — белоснежных, с угольно-черным кончиком и красиво просвечивающим сквозь ярко-белое опахало темным, почти черным стержнем.
Он поклонился еще раз, чтобы поблагодарить, и грифон мотнул головой в сторону какого-то прохода. Драко пошел по нему и вскоре вернулся туда же, где был. После недавнего инцидента есть почему-то совершенно не хотелось. Приключений пока тоже. Он вздохнул и прикрыл глаза, снова вспоминая недавнюю встречу — более захватывающего опыта у него еще не было. Зато теперь есть.
* * *
В поисках Рона Уизли Гермиона набрела на тех, кого не искала. Нагнувшись, чтобы пройти через небольшую цветочную арку за очередной поворот (путь, конечно, был предварительно проверен), она вытаращила глаза, глядя, как ее лучший друг восседает на каком-то громадном меховом рулоне, который придерживают остальные чемпионы и не особо ловко занимается… стрижкой? Или все-таки бритьем? По крайней мере, рядом валялись довольно крупные куски шерсти.
— Гермиона! — обрадованно воскликнула Флер. — Как хорошо, что ты пришла!
— Что с тобой?! С вами? — воскликнула Гермиона вместо приветствия. — Почему вы фиолетовые?
Ее просветили об этом, поделились остатками пирогов и пирожков и посвятили в трудности, с которыми столкнулась команда чемпионов. В частности, с тем, что никто ни разу не стриг баранов и даже не видел, как это делается.
Дожевав кусок пирога от бабушки Делакур, Гермиона ответила, что да, она видела, даже два раза, только по телевизору. А потом вполне резонно заметила, что этого не-барана куда проще было бы отпустить, чем возиться. В ответ неожиданно возмутился Гарри, наконец скатившийся с пятинога:
— А нечего было нам устраивать всякие пакости на Турнире!
— Он их устраивал, что ли? — в свою очередь возмутилась Гермиона, махнув рукой на уже не очень лохматую, а местами даже лысую тушу.
Постепенно приходящий в себя «волосатый МакБун» с надеждой посмотрел на девочку одним глазом.
— Он сбросил заклинание! — предупредила всех бдительная Флер, но было поздно: пятиног рванулся что было сил и, с треском проломив заросли на своем пути, исчез за ними.
— Ладно, хватит и этого, — философски вздохнул Гарри, собирая шерсть.
— И в самом деле, мы не слишком увлеклись? — нахмурился Крам. — Время, кажется, уже к вечеру. Лично я хотел бы попасть на ужин. «Много взяли, много взяли», — словно передразнил он кого-то. — Половина была инструментами и зельями, остальное одно тесто!
— Тесто тоже было вкусное, — возразил ему Седрик. — Но мало, ты прав.
Бурчание в животах поддержало его достаточно красноречиво. Гермиона молча вгрызлась в последний кусок пирога.
— В сухомятку, — поморщилась Флер. — Агуаменти, — она протянула ей чашку с водой.
— Шпашибо, — невежливо ответила ей подруга. — Я недавно напилась, — она поболтала небольшой флягой. — Какао кто-нибудь хочет? Там чары… должно всем хватить.
Все руки моментально потянулись к фляге. Когда она опустела, Седрик поблагодарил Гермиону и спросил:
— Ну что, идем за кубком? Гермиона, ты с нами?
— С вами, с вами. За кубком вам надо было свернуть направо у развилки после Сфинкса.
— Какого Сфинкса?
Гермиона вздохнула. Она тоже уже устала и давно хотела где-нибудь присесть. Все-таки они с Роном тут шатались на час больше.
— А еще Рона надо найти.
— А, ну да.
— Почему вы не удивились, что мы тут? И когда меня увидели…
— Гарри нам сказал, что видел, как вы спешно завтракали, а потом убежали и ничего не сказали ему, — улыбнулась Флер. — Остальное было легко додумать.
…Бритый местами налысо МакБун, прихватив для прикрытия пару кустиков, перебежками пробирался поближе к выходу из этого кошмарного места. Пятая конечность куда-то подевалась, что оказалось на удивление удобно, как и бежать всего на двух ногах. Вот только чего-то не хватало. Кажется, на ноги полагалось что-то надевать?..
К тому, кто много лет был зверем по собственному желанию, постепенно возвращалось человеческое.
* * *
В это время Рон Уизли познакомился еще с одним крупным и довольно опасным животным. Двурог атаковал его стремительно, с коротким и гневным мычанием, так, что тот едва успел отпрыгнуть, но и это не помогло: зверь поднял его на рога, зацепив одежду. Рон с трудом извернулся, чтобы избежать ранения об острые кончики, и тут же схватился за основание рогов и сжал пальцы что было сил.
Мимо компании чемпионов и примкнувшей к ней мисс Грейнджер с топотом пронесся отчаянно вопящий на два голоса коричневый вихрь, проломивший небольшой плотный участок стены-кустарника неподалеку. Из-под груды опавших веток вылез Рон Уизли, сжимавший в руках что-то странное и сильно прихрамывавший.
Парня едва не залечили — медицинские заклинания рвались из уст всех, зелья в аптечке тоже еще были, так что скоро Рон уже мог смеяться над своим приключением.
— Рог двурога! — восхитилась Гермиона, рассмотрев наконец его улов. — Гарри, это же… это…
— Так ты эту штуку тогда у Снейпа стащила вместе со шкуркой бумсланга? — понял Рон.
— Надо бы вернуть…
— Так мы его выкупим! — расщедрился Гарри.
— Ладно, там кусок небольшой был, я так отпилю.
— Только специальной пилой! — возразила Гермиона. — Я такие только в книжке видела. Обычными ничего не получится.
— Вот такой? — протянула ей Флер что-то изящное, отдаленно напоминающее небольшую ножовку.
— О! Да, похоже. Но откуда?..
— У меня большая семья, ты же знаешь, — уклончиво ответила Флер. — Я просто попросила. А мистер Уизли теперь может десяток таких наборов купить. И еще на небольшой домик останется, — она окинула взглядом эксперта шикарные рога, что держал Рон.
Тот и сам смотрел на них, как на великое чудо. Только сейчас до него дошло, что именно он умудрился заполучить. В памяти всплыл голос Гермионы, рассказывающий о том, что пойманный двурог отбрасывает свои рога, как ящерица хвост. Домик... Инструменты... Охотник за ингредиентами!
— Познакомишь? — хрипло спросил он Флер: горло еще немного саднило от крика. — С хозяином этого набора познакомишь?
— С хозяйкой. Это моя старшая кузина. С удовольствием…
— О… — Рон вспомнил, как краснеть.
— Эй, что там блестит, гляньте!
— Кажется, Кубок!
И вся компания дружно ринулась в пролом, так удачно проделанный двурогом.
1) Одна из самых старых колыбельных, с «полускрытым» эротическим подтекстом. http://wikiredia.ru/wiki/Au_clair_de_la_luneAu clair de la lune… и ее звучание: https://www.youtube.com/watch?v=IYLTc3tGdzc
Драко Малфой, с усталым видом сидящий подле Кубка, произвел на чемпионов такое впечатление, что Рона с Гермионой даже зависть кольнула, что им таким сюрпризом стать не удалось. Правда, только в первый момент. Так-то они тоже не ожидали. А вот Драко явно заждался.
— И где вы столько времени шлялись? — спросил он их, и Рона накрыло дежавю: интонации у Малфоя были точь-в-точь как у мамы Молли.
— Мы не такие богатенькие, как некоторые, — отмерла Гермиона, — так что использовали время с толком!
— То есть Лабиринта уже нет? — съязвил Малфой. — Разобрали на ингредиенты и все сложили в сумочку Грейнджер? Так забирайте уже ваш главный трофей и уходим отсюда.
Драко так устал, что присутствию этих двоих даже не удивился. Да и, в конце концов, где Поттер, там и Грейнджер, ну и Уизли вот снова. Но тут заговорили остальные чемпионы: всем им что-то было надо.
— Как ты сюда попал?
— Что ты тут делаешь?
— Ой, а это у тебя что? — указала пальцем на его голову Делакур.
— Привет, Малфой. Неожиданно ты… — догадался поздороваться Диггори.
Драко, не утруждая себя ответом на первые два вопроса, молча кивнул Седрику и посмотрел на Флер, указывающую пальцем на его голову. Что там у него? Он провел ладонью по волосам и нащупал перо грифона. Четвертое? Ай да грифончик…
Мечтательная улыбка на всегда ехидном лице Малфоя кое-кого едва не вогнала в ступор.
— Это мой сувенир. На память.
— И из кого это ты его выдрал? — заинтересовался Гарри. — Тут еще и гиппогрифы пробегали, что ли? Мы их не видели. И он тебе дался?
— Это был грифон, Поттер, — Драко довольно улыбнулся. — Он сам мне перья дал. Не то чтобы он был очень общительным, но мы поладили.
— Ну ты даешь, — протянул Гарри. — Он был дикий?
— Он предпочел об этом не докладывать, — отрезал Малфой. — Нет, в конце концов, вы берете уже эту свою чашку или нет? Есть же охота! — не выдержал он.
— Ты ничего с собой не взял?
— Я думал, вы быстрее справитесь.
— Ну прости, тут было столько урожайных мест…
Чемпионы прониклись: они провели в Лабиринте целый день и не раз успели проголодаться, так что запасы, взятые с собой, давно уже подошли к концу. Они торопливо начали рыться в карманах и сумках в надежде на то, что где-то что-то да завалялось, и все-таки нашли немного еды, в частности, остатки пирожков.
— Половинку будешь? — предложила ему Флер. — Больше у меня ничего не осталось, прости. Как-то мы не рассчитывали…
Драко не раздумывая принял угощение: с голодухи даже поблагодарить не успел, но Делакур, кажется, не обиделась. Да что там, он сейчас был готов принять еду даже из рук Уизли! О, у Поттера целый пирожок! Нет, булочка… А, все равно! Он еще ни разу в жизни не был таким голодным!
— Кстати, вы отчего такие красивые? Диггори фиолетовый точно не к лицу, — заявил он, осмотревшись получше. Обижать мисс Делакур явно не стоило.
— Ядовитая тентакула, — скупо просветил его Виктор Крам.
— Вы что, ей побрызгались? — Драко проглотил булочку и нацелился на сухое печенье.
— Они плоды собрали, идио… хм, — Рон поймал косой взгляд Делакур и прикусил язык.
Действительно, для противостояния было не время и не место.
Увлекшийся галетами Драко задумался было о воде и, только запивая еду остатками чая из фляги Диггори, вспомнил, как пил из Кубка, и подумал, что с этим определенно было что-то не так. Кажется, зря он тогда… Но нет, он никому ничего не скажет.
— …и листья, — донесся до него голос Грейнджер, и он кивнул.
— Да вы, можно сказать, клад нашли! — улыбнулся он, с удовольствием глядя на удивленную его дружелюбностью Гермиону.
Злиться и подкалывать, поедая ее печенье, Драко не собирался. Просто было вкусно. Очень вкусно. Если это делают магглы, то они молодцы.
После упоминания о том, что они насобирали, у Рона в душе развернулось что-то теплое. И светлое. И большое. Он же теперь богач! На фоне этого даже довольная смазливая малфоевская физиономия блекла, так что он был готов простить ему если не все, то очень многое. По крайней мере, появление тут и даже поедание последней пачки печенья.
— Антидот мы приняли, не беспокойтесь, мистер Малфой, — кивнул Крам. — Как и все прочие меры безопасности. Уж поверьте, мы не берем пищу грязными руками.
— Малфой, как ты вообще сюда попал, может, все-таки скажешь? — что-что, а это Гарри очень хотел бы узнать.
Способ прибытия в Лабиринт Драко Малфоя оказался тот же, что и у Грейнджер с Уизли: его перенес домовик, только не Добби, конечно, а его собственный. Он тоже не мог пройти за границу Лабиринта, а сам Драко пролез в какой-то небольшой проем в зелени, прошел совсем немного по узкой тропинке и попал к Кубку.
— Почти за нами, — догадалась Гермиона, и Драко поморщился: первым стать не удалось.
— А потом тебя Кубок не отпускал, да? — спросил Уизли. — То есть выходишь, а через несколько поворотов возвращаешься, так?
— Ну да, только вышел, через пару поворотов снова тут.
— Мы тоже долго уйти не могли, — Рон понимающе кивнул.
— Вам удалось, наверное, потому, что вас двое, — предположил Седрик.
— Я тут не только с грифоном познакомиться, я даже выспаться успел, — вздохнул Драко.
— Зачем ты-то сюда пошел?
— На Кубок посмотреть.
— Ну ты даешь, Малфой. Настоящий гриффиндорец, — усмехнулся Крам. — Ты только не обижайся, но взять и влезть в Лабиринт… Кому такое еще могло прийти в голову?
Драко хотел было возмутиться, но посмотрел на Грейнджер и Уизли, и ему стало немного не по себе, он даже малость с лица спал. К счастью, к нему пришла одна идея, и он с облегчением рассмеялся. Никакой он не гриффиндорец!
— Просто я наполовину Блэк! — гордо заявил он. — А у Блэков в крови… некоторое безумство.
— Самокритичный Малфой? Этот жуткий Лабиринт меняет людей, — прошептал себе под нос Рон. — Куда он дел привычного мне слизеринского гаденыша? Гарри, ущипни меня, что ли! Ай! Ну не так же…
— Мы идем на ужин или нет? — спросил Крам, и чемпионы наконец встали вокруг кубка, протянув к нему руки.
Малфой скрестил пальцы за спиной.
— А мы что, пешком пойдем? — возмутился Рон.
Гермиона быстро достала мантию-невидимку.
— Так, сейчас увеличим мантию, накроемся ей и отправимся к судейскому столу вместе с ними, — она кивнула на чемпионов. — Мы же не хотим, чтобы кто-то узнал, где мы были и чем занимались? Вдруг счет предъявят?
Рон сделал большие глаза и замотал головой. Он уже и пешком был согласен.
Драко уже открыл рот, чтобы усомниться в том, что Кубок их куда-то перенесет, но сообразил побыстрей его закрыть. Да и мантию опробовать захотелось.
Они скрылись под удивительной тканью и крепко взялись за руки. Тащиться назад по всему Лабиринту дураков не было.
— Три, два, один! — шепотом отсчитал Седрик.
Четыре руки схватились за артефакт, и… ничего не произошло.
— Что за?..
— Не работает?!
— Он же должен был нас к судьям перенести, — растерянно промолвила Флер. — И как теперь?
— Как-то же мы сюда пришли, — пожал плечами Гарри. — Так и уйдем.
— Мы целый день сюда топали!
— С перерывами. Назад точно быстрее будет.
Флер кривовато улыбнулась.
— И все-таки, что вы сделали с Кубком? Вы же тут первыми были! — сощурился Крам. — Признавайтесь лучше.
— Да мы его пальцем не трогали! — дружно возмутилась парочка гриффиндорцев, и все взгляды устремились на Драко Малфоя.
Пришлось ему признаться, что да, трогал. Случайно. И выдать секрет, что на нем, как всегда, было несколько амулетов, которые родители обязали его носить в школе, не снимая. Один из них защищает единственного наследника от принудительного перемещения. Всех видов, да. Нет, про остальные он не скажет, обойдетесь.
— Хорошие у вас, Малфоев, амулеты, — признал Крам, пристраивая главный приз Турнира под мышкой — в сумку он ни к кому не влезал. — Качественные. Кубок Турнира вот сломали. Ладно, пойдем, что ли, может, хоть до темноты успеем.
Никто и не думал протестовать. Все только грустно смотрели на узкую песчаную тропку, убегающую из-под ног куда-то в зеленую даль Лабиринта.
* * *
Гарри рванул первым, да так, что остальным пришлось его догонять. Пробежал он немного. Всего через три поворота Малфой, бежавший чуть позади, едва не уткнулся в замершую на мгновение худую спину. Увидев, что задержало Поттера, он громко охнул: перед ними лежал Снейп, окровавленный, с разодранным горлом и, кажется, без сознания. Кровь толчками выталкивалась из шеи, орошая песок вокруг — темные пятна свидетельствовали, что шансов у профессора уже почти нет.
Гарри издал невнятный хрип и кинулся к нему, схватил обеими руками за горло и постарался покрепче зажать рану, чтобы из нее не вытекала кровь. Снейп что-то простонал, булькнул и… начал быстро утекать прямо из-под рук Гарри. Тот рефлекторно надавил еще, ничего не понимая и пытаясь удержать…
— Это боггарт, Поттер! — заорал белый как мел Драко, доставая наконец свою палочку. — Ридикулус! Тьфу, Ступефай! Диспенсо! Поттер, ты куда?
Расслабиться Гарри смог не сразу, а когда смог, растянулся прямо на месте и закрыл глаза. Он дышал тяжело, словно после долгого быстрого бега, ресницы немного слиплись, а на лбу выступили капли пота.
Качественно, из самых лучших побуждений придушенный боггарт попытался удрать, и это ему удалось — все были заняты тем, чтобы привести в себя Гарри.
— Да, Поттер, — Малфой поежился и присел рядом. — Не позавидуешь твоему боггарту. Держи, — он протянул платок, которым Гарри вытер лицо. А потом встряхнулся и достал палочку.
— Агуаменти, — его голову окатило водой. — Кажется, полегчало. Но дышать все еще трудно.
Драко дернул уголком рта и повторил ту же процедуру — ему тоже не мешало освежиться. Запасной чистый платок был в другом кармане.
— Удушение боггарта, — задумчиво протянул Виктор. — Это могло бы войти в анналы…
— Пикси дери, почему я не взял Успокоительное? — выругал Седрик самого себя.
— Ничего, — выдохнул Гарри, садясь. — Я нормально.
Он посмотрел на Малфоя. Тот твердо встретил его взгляд, молча вздохнул и помотал головой. Сейчас они, как никогда, понимали друг друга. Говорить не хотелось.
— Гарри, представь, ты — единственный волшебник, победивший боггарта простым удушением. Будет что журналистам рассказать! — неожиданно хихикнула Гермиона.
— Чего-о? Вот уж не надо! — запротестовал Гарри, встряхиваясь. — Вы и так слишком много увидели и узнали. Не распространяйтесь об этом только. Всех прошу.
— Хорошо, — легко согласился Седрик.
— Конечно, — кивнул Крам.
— Мы же не журналисты какие! — Флер сделала вид, что слегка обиделась.
— Не ожидал от тебя, Гарри, — проникновенно вздохнул Рон Уизли. — Но клятву могу дать, если хочешь.
— А я от Гермионы не ожидал, — ответил Гарри. — Такого предложения…
— Вообще-то я его озвучила только для того, чтобы ты побыстрей пришел в себя. А что особенного? — спросила Гермиона. — Волдеморт-то уже все. Да и врагов у тебя тут, кажется, нет, правда, Малфой?
Драко кивнул и подал руку, помогая Гарри подняться. Ему тоже было не по себе: видеть при смерти человека, которого знаешь с детства, это уже чересчур. Да… Драко совершенно не хотелось узнавать, какой вид теперь принял бы боггарт для него самого. Впрочем, как и всем присутствующим.
Зато они оказались в настроении просто выкосить себе проход, Виктор даже успел предложить это и получить общее одобрение. Но, к их общему удивлению, стены Лабиринта дрогнули и ребята оказались на довольно широкой аллее, в конце которой маячил выход.
— Все-таки этот мордредов Лабиринт меняется! А ведь не засечь было.
— Наверное, потому что он стоял пустой.
— Пожалуй.
— Это он что, испугался? Пф-ф-ф.
— Не думал, что на выход заложена специальная система…
— А я и сейчас так не думаю. Просто мы на что-то повлияли.
— Испугали, точно вам говорю!
— Уизли, топни ножкой, может, он вообще пропадет? Только грозно топни, а?
— Да ну вас.
— Хотя всяко может быть. Как выходить будем? В смысле, людям показываться?
— Думаете, там много людей? Я бы на их месте нашла себе другое занятие…
— Ты и нашла, Грейнджер…
— Малфой, Рон, давайте под мантию! — скомандовала Гермиона, и парни, поморщившись, потому что командный голос никому из них не нравился, подошли к ней.
— Не обижайтесь, я просто хочу, чтобы все это поскорее закончилось, — прошептала Гермиона, доставая мантию Гарри. — Помогите мне, чтобы заклинание было посильней и копии мантии продержались до укромных мест в школе.
— О, так точно лучше будет. Соображаешь, Грейнджер.
— Джеминио!
Трое школьников пропали, как будто их тут и не было. Только следы на песке говорили о том, что они идут вслед за чемпионами — но кому бы пришло в голову туда смотреть?
* * *
— Ничего не понимаю, — растерянно бормотал Людо Бэгмен, глядя в странный артефакт, похожий одновременно на шляпу и рупор. — Кто-то же взял кубок еще несколько часов назад!
— Почему портал не сработал?
— Кто его знает…
— Фрэнк, ты кубок устанавливал, так что тебе и отвечать.
Помощник только пожал плечами и развел здоровенными лапищами. Мол, ничего не знаю, все было нормально.
— Может, коридор откроем? — предложил Генри, второй помощник.
— Подождем, — процедил Людо. — Пусть помучаются. Особенно если это опять их штучки.
Он был очень давно зол на чемпионов. С самого первого тура.
Зрители с трибун еще днем начали понемногу расходиться. Министр удалился одним из первых, оставив вместо себя Перси Уизли. Кто-то просто вставал, чтобы пройтись, потом возвращался обратно, кто-то уходил в Хогсмид, чтобы аппарировать домой или уйти камином, некоторые школьники, особенно когтевранцы, просто вернулись в замок. Что, у них нет более важных и интересных дел, что ли?
На обед ушли бы многие, но именно в это время произошел казус с мелкими бесами, так что большинство зрителей решило все-таки остаться. Тем более что домовики Хогвартса начали разносить еду. Но потом потянулись долгие часы, в течение которых ничего не происходило. Смотреть, как медленно «лысеет» стенка Лабиринта, вряд ли кому-то могло доставить удовольствие.
Вечерело. Толпа зрителей редела на глазах, а жюри и организаторы только и могли что вздыхать. Первой не выдержала МакГонагалл. Она немного пошепталась с мадам Максим и Каркаровым и потребовала открыть коридор. На этот раз Бэгмен не протестовал.
Когда четверо чемпионов, дружно держась за кубок, вышли из центрального прохода, организаторы их уже встречали.
Мистер Бэгмен едва сдержал рвущееся изо рта проклятие. Кто ж теперь победитель-то? Как он должен определить? Он еще раз заглянул в свой странный артефакт, но руки чемпионов на Кубке светились одинаково. Нонсенс!
— Приз мы договорились поделить поровну, — нахально заявил Поттер.
— Это была ваша идея, Поттер?! — мистер Бэгмен едва сдерживал зубовный скрежет.
— Это была наша общая идея, — ласково и хищно улыбнулась ему мисс Делакур, и у Людо пробежали мурашки от шеи до затылка.
Ну уж нет. Его и так запомнят как самого странного, мягко говоря, ведущего Турнира, а уж если он отдаст кубок всем четверым… Как, кстати, они это себе представляют?
— Нет, как только чаша окажется в чьих-то одних руках, тот и будет объявлен победителем, — Бэгмен упрямо поджал губы. — Или вы предлагаете распилить уникальный, единственный в мире артефакт?
— Мы же его все вместе взяли, так нечестно!
— Ничего не знаю, — притворно развел руками Бэгмен. — Договор другого не предусматривает.
— А вы покажите-ка нам этот договор, — въедливым голоском попросил Поттер.
«Надо же, самый молодой и самый противный», — с отвращением подумал Людо, но остальные чемпионы, конечно, поддержали этого выскочку.
— Это Кубок Трёх Волшебников, — объявил он им, как неразумным детям. — Артефакт. Он единственный в мире, и вернется в оргкомитет.
— Да?.. Какое разочарование! — в глазах француженки мелькнул нехороший огонек, и Бэгмен придвинулся поближе к Фрэнку, своему главному помощнику.
В это время Седрик почувствовал, как кто-то топчется по его ноге.
— Гарри?
Поттер сделал большие глаза и подвигал губами, словно что-то говорил.
— Понял, — отреагировал Диггори и достал палочку. — Извините, — он повернулся к организаторам, развел руками, видимо, в качестве извинений и накрыл всех чемпионов Куполом Тишины.
Вот они скинули купол, приготовили палочки, и…
— Три, два, один… Джеминио! — рявкнуло четверо чемпионов во всю силу молодых глоток.
И у каждого участника в руках засверкал кубок… Но рук они не отпустили, снова прицелились палочками и… наложили на них Стазис.
— А это вам! — Виктор Крам протянул оригинал Бэгмену.
Тот наконец сник.
— Как вы не понимаете? Я просто не могу, документы оформляются на одного победителя!
— Так переделайте документы…
— Это займет несколько дней!
— Не беспокойтесь, мы подождем, — безмятежно подвела черту мисс Делакур.
Воздух рядом очень тихо и сдержанно хихикнул.
Минерва МакГонагалл пребывала в полном раздрае. Наступала пора экзаменов, а в школе творилось совершеннейшее безобразие! Да еще гости добавляют хлопот одним своим присутствием. Почему? Просто представьте…
Школа-интернат. Подростки. Юноши и девушки. Весна.
Красавицы-француженки рядом с вашими юношами и брутальные парни из Дурмстранга рядом с вашими девушками. Вашими — в смысле, что вы за них отвечаете. Особенно перед их родителями, некоторые из которых имеют основания полагать, что платят вам лично. Да, это о Попечителях. Ну как, нравится?
Конечно, они вместе готовятся к экзаменам, обмениваясь исключительно ценной информацией по предметам! И эта информация столь секретна, что все норовят уединиться и почему-то парами. Ах да, и как можно ближе друг к другу сесть. Или встать. Или… да, это то, что вы подумали. Минерва была готова рвать и метать, но что она могла сделать против естественного, в общем-то, порядка вещей?
Ладно хоть Нагайна отправилась с дружеским визитом в Тайный отдел, а то змеища те еще шуточки отпускала, причем на полном серьезе. Дитя природы, да. Краснели все, даже закаленные Роланда и Поппи. Сама Минерва и в обморок была готова упасть, да вот беда — статус не позволял. Услышь такое ее покойная матушка — скончалась бы на месте. Да, еще раз. Про отца-священника Минерва старалась даже не вспоминать.
Самым кошмарным моментом было то, что однажды она, написав несколько формул трансфигурации на доске, обернулась к классу и, разглядев недоумевающие лица детей, с ужасом поняла, что она уже с полчаса ведет урок для третьего курса, когда перед ней сидит пятый!
Тогда она с трудом взяла себя в руки и постаралась усложнить задание как только могла, а последнюю формулу вообще предложила вывести самим ученикам и только потом перевела дух. Ужас. Это точно приснилось бы ей в ночных кошмарах, но сон ее был настолько краток, что она просто не успевала их посмотреть…
Головная боль? О да. А еще хроническое недосыпание. Потому что хоть ночные дежурства она и распределила на всех преподавателей, но пока весь замок обойдешь… Даже если на каждый этаж по преподавателю — этого мало. Несмотря на то, что в ее положение вошли все, даже мадам Максим и Каркаров, которые тоже начали патрулировать, вид миссис МакГонагалл оставлял желать лучшего. Даже привидения, встретив ее, только грустно вздыхали.
Хотя не только она одна спала с лица — всем ее коллегам в дни после Турнира жизнь медом не казалась.
* * *
Снейпу вообще было непросто. Сначала пришлось разруливать «личные отношения»: при появлении на горизонте дорогой Риты у него поднималось настроение и слегка повышалась температура тела, что естественно. И если поблизости ошивалась не менее дорогая, особенно если учитывать некоторые свойства ежедневно сцеживаемого яда, Нагайна, то змея моментально реагировала и забиралась к нему на колени.
А Рита наконец могла себе позволить появляться чаще — Турнир-то закончился, работа пошла в штатном режиме, так что ей хотелось расслабиться. Северус тоже был не против, гм, расслабиться. Сначала с Ритой, а потом одному. Да, пожалуй, лучше одному. Совсем одному, Гарри… Покой ему уже даже не снился.
Хотя мальчишку стоило поблагодарить — он весьма поспособствовал тому, чтобы мадам и змееледи наконец договорились.
— Наги, тебе не стыдно? — спросил Поттер змею, в очередной раз обмотавшую «горячего мущ-щ-ину» при приближении мадам Скитер. — Ну что ты на нее шипишь? Не понимаешь, что ли?
Нагайна медленно начала разматываться со Снейпа и сползать на пол. А Гарри, удивив всех и даже немного самого себя, толкнул пламенную речь про право Северуса Снейпа на личную жизнь.
В конце концов Снейп понял, что, когда эта самая личная жизнь начнется у Гарри, вмешиваться в нее с его стороны будет просто неприлично. Скитер же со своей стороны решила, что мальчика надо будет обязательно как-то отблагодарить. Нагайна же неторопливо заструилась к Рите и начала ее обнюхивать.
— Зс-слая, но не ис-спуганная? — удивилась она. — Молодецс-с-с, уважаю. Как ты зс-сакрываешься? Как ты прячешь с-свои мыс-сли?
Рита покраснела от возмущения, но Нагайна пояснила:
— Я не для того, чтобы в них лезть, прос-сто я тоже так хочу!
Тут уже удивилась Рита:
— К вам кто-то применяет легилименцию? — журналистка в ней включалась на лету. Профессионал, что уж.
Снейп сперва тоже удивился было — чтобы Лорд, да не мог мысли закрывать? А потом сообразил: зачем бы ему? Неужели кто-то попытался бы туда пролезть, зная, чем чревато неудовольствие господина? Могла ли давно неиспользуемая функция постепенно "отмереть"? Возможно... А может, Нагайна сама пропустила, он уже замечал ряд похожих моментов.
— Да, — пожаловалась змея. — Вот он, — она обвиняюще ткнула хвостом в Гарри.
Рита вздохнула. Новость оказалась так себе.
— И он, — продолжила ябедничать Нагайна, на сей раз указывая на Снейпа. — А еще этот, С-смит, который из Тайного отдела. Никакой он не Смит, а очень даже Хичкок, хи-хи-хи. Я подс-с-смотрела, только ему не говори.
— Да? — оживилась Рита. — Где-то мне эта фамилия попадалась!
Змея уставилась в ее задумчивое лицо и медленно кивнула, видимо, собственным мыслям.
— Крас-с-сивая, — оценила наконец она, погладив Риту по зарумянившейся щеке. — И теплая. И здоровая, я чувс-с-ствую. Вы хорош-ш-о подходите. Крас-с-сивые змееныши получатс-с-ся.
— Только не это! — дружно поспешили откреститься Рита и Северус.
— Я же говорю, что подходите, — покачала головой Нагайна. — Со змеенышами можете еще не торопиться, но подумывать о них полезно. С-северус, подойди поближе.
— Зачем? — тот отлип от своего стола и сделал шаг в сторону змеи.
— Ближ-же… Да еще ближе, трудно тебе, что ли?
Нагайна быстрым движением обмоталась вокруг Снейпа и Скитер, буквально прижав их друг к другу.
— Ох, как хорош-ш-шо! Тепло! И много магии!
Она продолжила бы оборачиваться вокруг них, если бы Северус не нашел в себе силы возмутиться:
— С-с-совесть имей! — прошипел он так, словно хотел заморозить всех вокруг.
Вот только когда некоторые, гм, округлости и упругости прилегают так плотно, что… замерзнуть трудновато.
Но его возмущение поддержали все — и Рита, и покрасневший Гарри.
Финал истории был прост: Нагайна отправилась с журналистским заданием в Отдел тайн.
«Сшипелись, — улыбался Снейп. — Но это и настораживает».
«Ой, что-то будет», — думал Гарри и, как всегда почти, был совершенно прав.
* * *
До того, как Нагайна покинула гостеприимный Хогвартс, они с Ритой поделили Снейпа по времени. Змея взяла себе светлое время суток, а Рита, соответственно, темное. Правда, это им мало помогло, особенно Скитер — дежурили преподаватели теперь полным составом почти ежедневно.
После очередного обхода замка Снейп, добравшийся наконец до своей спальни, увидел там замечательную, можно даже сказать, сногсшибательную картину. Шикарная фигура Риты в нежно-золотистом белье, светлая матовая кожа без единого пятнышка…
Он широко зевнул, быстро разделся и упал рядом, обнимая ее. Чтобы через несколько секунд и глубоких вдохов уснуть на ее плече беспробудным сном давно и глубоко уставшего человека. Далась ему эта личная жизнь…
К чести мисс Скитер, она вошла в положение. Еще некоторое время она лежала, перебирая пальцами мягкие черные волосы, а потом преспокойно засопела. Пусть ей снятся сладкие сны, надо же хоть как-то компенсировать…
Выспаться им не удалось: сработала сигналка возле Астрономической башни, и Снейп, моментально одевшийся и только потом разлепивший глаза, с тяжким вздохом посмотрел на шикарную женщину в своей постели и полетел разбираться с нарушителями. Сегодня была его очередь, что поделать.
Рита пожалела о том, что у нее такая скромная аниформа. Будь она да хотя бы собакой, ох, она бы не постеснялась устроить клятым деткам веселую жизнь! Она бы отомстила!
Утром измотанный Снейп, сдержанно тихим голосом, от которого у некоторых деток слегка начинали шевелиться волосы, предупредил свой факультет, что ставит сторожевые чары на выход из каждой спальни после отбоя, и если, не дай Мерлин, его кто разбудит, то может отправляться вон из школы — он будет так любезен, чтобы вызвать родителей и открыть им свой собственный камин.
Факультет Слизерин тяжело вздохнул и начал соображать, где в школе можно спокойно уединиться днем. А то и не в школе — тепло раннего лета способствовало.
Через некоторое время примеру Снейпа последовали остальные деканы, так что наконец в школе стало немного поспокойнее. Однако взрослеющие детки просто перешли на дневной режим. Да еще окрестности Запретного леса стали необыкновенно популярны.
* * *
Пресс-конференция чемпионов и награждение наконец пролетели для Минервы, как во сне. Слать сов Альбусу было бесполезно — ни одна не вернулась. Хагрид, правда, птиц с весточками посылал ежедневно, но его отчеты не радовали: Дамблдор как сквозь землю провалился.
Минерве срочно нужен был лесничий и вообще хоть кто-нибудь для патрулирования ближайшей лесной территории, и она не раз прокляла свое решение отправить на поиски Дамблдора именно Хагрида. Как-то он там, среди магглов? Ох, надо было послать хотя бы Филча!
Наконец состоялось это мордредово награждение, за ним — пресс-конференция, еще один праздничный ужин, чтоб им всем объесться и обпиться… Ой, нет, так же совсем некрасиво, она же должна являть собой британское гостеприимство, чтоб ему… его… их…
— Минерва, выпейте, — Снейп в очередной раз спас ее, протянув порцию успокоительного. — Скоро все закончится. Уже совсем скоро.
Она от души поблагодарила Северуса, опрокинула пузырек и уставилась невидящими глазами на верхушки деревьев Запретного леса.
— Еще скотч помогает, — вспомнила она о собственных запасах. — Хотите?
— Не откажусь.
«Говорят, хороший друг — это тот, с кем можно хорошо выпить и хорошо помолчать. Северус — хороший друг? Как неожиданно…»
Наконец, сбылось: дорогие гости убрались, то есть, простите, разъехались по домам, и преподаватели смогли немного передохнуть. А то мадам заместитель директора уже не раз прикусывала себе язык, обрывая в самом начале фразу «Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?» и прочее в этом же роде. Остались только свои, а с ними все же было не в пример легче. Да и немало пар разбилось за это время, так что пока помирятся, пока ещё что… Если еще поднажать на подготовку к экзаменам, глядишь, все и успокоится.
Жизнь начала постепенно входить в привычную колею.
* * *
Вокруг сторожки, что на Литтл-Хэнглтонском кладбище, загнездились четыре пары сов. Пара неясытей чуть подальше, а домовые сычи вообще облюбовали чердак. Старый сторож был очень даже за — мышей в округе водилось достаточно, чтобы ему приходилось не складывать, а подвешивать продукты, и то иногда мелкие пакостники исхитрялись прогрызть то один, то другой мешок. Он даже запасов особых старался не держать по этой причине.
Странные послания, снятые с лап забавных почтальонов, сторож аккуратно складывал, предварительно прочитав, конечно же. Так что теперь о многом догадывался, в частности, о том, что за старикан ковырял могилки на его подшефной территории. И что за артефакт по случаю оказался в его сейфе.
Он уже готов был отправиться к «своим» — пусть разберутся с этой волшебной палочкой, но новости с места бывшей службы не обрадовали: шефа отправили на пенсию, старого приятеля задвинули, а к тем, кто возглавлял службу теперь, он сроду бы не пошел даже с самым простым вопросом.
Зато понял, что совы летели как раз на артефакт. «Специальных вывели, надо же! Волшебников чуют, а всех остальных — нет, — догадался он. — Вот ведь делать кому-то нечего было».
А у него, значит, палочку чуяли. Нечего этой штуке светиться. Она ему уже сколько раз все мысли перепутывала, стоило только достать, нет уж. Опасные вещи людям в руки давать нельзя. И самому лучше не брать. Вывод был прост: еще пара слоев кевлара, слой космического одеяла и еще одна разработка — от радиоактивности. Помогло. По крайней мере ему не хотелось больше ее достать, чтобы рассмотреть или что-нибудь попробовать.
За последним пришлось съездить к приятелю, правда. У него и узнал, что насчет странных людей с паранормальными способностями, называющих себя волшебниками, кому надо, те в курсе. И у них, волшебников, действительно есть Визенгамот и свое собственное Министерство…
Проникшись по поводу статуса лихого и не совсем нормального дедка, сторож даже в больницу к нему съездил, навестил, так сказать. Даже передачку принес небольшую, с фруктами. Дедок смотрел злобно и передачкой едва не отходил самого посетителя, да санитары сработали в привычном режиме.
Так что вернулся домой он совершенно уверенный, что все сделал правильно. Этого психа не то что к волшебникам, его к любым людям подпускать не следует. Тем более к детям. А все регалии и былые заслуги ни о чем, если у их носителя кукушка съехала.
В промежутке между визитами сов, правда, еще одна птичка прилетала. Красивая и заполошная, ну и в целом глупая какая-то. Сторож попытался было наладить с ней контакт, как с совами, угостить, посмотреть, не привязано ли чего к лапе, но его только клюнули пару раз и еще обожгли. Ну… Дура и дура.
А вот появление здоровенного бугая с этой самой птичкой на плече было уже явлением серьезным.
Он вышел. Познакомился, внутренне дивясь, как Хагрид вообще до него допер и не попался никому, да хотя бы полиции. Ведь не глухие тут у них края!
Хагрид нервничал и норовил бежать искать.
Кого? Куда? Зачем?
То, что сторож отвечает за вверенную ему территорию, его гость, к счастью, понимал.
Великан пустился в пространные объяснения, что-то там про великого человека. Ну, теперь понятно стало, чья это птичка. Вся в хозяина.
«Однако Хагрид не идиот, а просто дурной, с такими надо помягче», — понял сторож.
И вдумчиво кивал на все фразы гостя.
Хагрид расписывал Дамблдора, радуясь, что нашел такого замечательного собеседника.
Сторож напоил его чаем с кексами и почти стал его лучшим другом.
И все-таки сводил на экскурсию по кладбищу, где с удовольствием рассказал все, что местные про ту ночь насочиняли и что давно в деревенском, так сказать, фольклоре значилось — историю местных колдунов, злых и ужасных.
Дал поковыряться там, где этот их светоч, Дамблдор, сидел, копался. Даже ломик дал, чтобы Хагриду было сподручнее. Ломик был маловат, конечно, но спекшуюся корку молодчага лесник вспахал, так что лето пройдет, глядишь, и нормальная земля будет. Что замечательно.
Хагрид поплакал над «могилкой», капая слезами по тщательно вскопанной площади сотки в четыре-пять, выпил остаток чая, доел все, что оставалось, и отправился в деревню. В «Висельника», конечно. Сторож свои способности прокормить такого гостя оценивал адекватно, так что тропинку показал заранее.
Там, за приятной беседой и не менее приятной едой (к галлеонам трактирщик отнесся весьма положительно) Хагрид получил полное подтверждение всему, о чем говорил сторож, и окончательно закручинился. Особенно над тем, что Дамблдор на такую серьезную битву не взял его, Хагрида. Каких-то чародеев понабрал, а о нем забыл. А он бы его спас, вот точно.
Описания специалистов секретной группы были странными — Хагрид долго думал, но так никого и не узнал. А еще он думал про скромность всех этих волшебников — ведь какую заразу истребили, и ни гугу. Наверное, все из Тайного отдела. Потому и директор молчал. Вроде и местные про секретных говорят. Один, правда, так и вставал перед глазами — ну вылитый Малфой! Но где Малфой и где «Висельник», это ж понимать надо! Нет, не найти ему никого, кто бы рассказал о славной гибели директора.
Он даже не вспомнил с горя, что надо бы написать письмо с подобием отчета. На ночь его попросили выйти — такого даже уложить негде было. И он пошел. Не обижать же этих людей?
Возвращаться без директора ему было некуда: он прекрасно помнил слова Снейпа и предполагал, что следующим местом его жительства будет Азкабан. Особенно если все узнают о колонии акромантулов, а ведь за ним еще кое-какие грешки есть. Чувство опасности его еще никогда не подводило, а оно велело убираться куда подальше.
Думать Хагрид вообще-то умел. По ситуации. А вот задумываться получалось плохо, а потому он чаще предпочитал руководствоваться собственными инстинктами. «Чуйкой», в его понимании.
И отправился наш полувеликан, куда ноги несли, а несли они его к Грампианским горам. Брел бы он долго, если бы не одна безусловно чудесная встреча: из передвижного цирка сбежал слон.
У слона на то, чтобы побродяжить в одиночку, были какие-то свои причины, у Хагрида — свои, так что, когда они встретились, два одиночества на удивление быстро нашли общий язык: что-что, а обращаться с животными Хагрид умел.
А потом нашли уже их. Полицейским Хагрид совсем не понравился, в отличие от слона, а вот господину директору шапито — наоборот. А еще у директора были забавные очки, узкие половинки. Ну и директором он был нормальным — в труппе всякое, бывало, случалось, люди — они всюду люди, а вот животных кормили на совесть, да и условия им старались обеспечивать по мере сил нормальные. Хагрид же прекрасно помог упростить эту задачу, так что быстро пришелся ко двору, а потом стал едва ли не общим любимцем.
Долго еще с передвижным цирком будет колесить странный, не особо умный, но добрый великан, который любит ухаживать за самыми опасными зверями. И на арене ему равных не будет, особенно когда дело коснется борьбы и прочих разных силовых номеров. Вот только бороду его никак не уговорят сбрить, ну да ладно, так еще колоритнее.
* * *
В лечебнице, где уже практически прописался злобный дедушка-потеряшка, как теперь его называли, между старшей сестрой и его лечащим врачом однажды состоялся такой разговор.
— Ну-с, и как он в последнюю неделю себя ведет? Замечали ли вы что-нибудь необычное?
— Да ничего особенного. Только ни на одно имя так и не откликается. И своего не говорит, может, действительно не помнит.
— Хм. Возможно, лекарства…
— Зато мышей начал ловить.
— Что?! И вы ему разрешаете?
— Так он же полезный! И сразу попроще стал. Это не этот ваш, Наполеон. И не Королева, к которой без трех приседаний не подойти даже чтобы витамины дать.
— По отношению к вам, значит, ведет себя спокойно?
— Ну… я его иногда мармеладом подкармливаю. За каждую мышку, — призналась сестра.
— Положительное подкрепление, все как полагается, — похвалил доктор.
— Дедуля почти всех тварюшек уже извел, вон, Том не справлялся, — старшая сестра показала на вальяжного толстого рыжего кошака, развалившегося на вечернем солнышке, теплым медовым цветом окрасившем подоконник. — Ой, погодите, кажется, это он пошел… Давайте посмотрим?
Медсестра и врач подошли к окну.
Больной дедуля с кучкой мышей, которых он держал за хвосты, неторопливо, даже чуть заторможенно шествовал в сторону больничного парка.
— Нужно что-то делать? Вернуть его? — спросила сестра врача.
— Да пусть погуляет, жалко, что ли?
— А если убежит?
— Он-то? Не-ет, этот не убежит. Мы ж ему седативные еще не отменили.
Совы в больничный парк прилетали редко. Очень редко.
Естественно, дикие совы. Впереди у старичка было еще много длинных вечеров на свежем воздухе.
Драко Малфой был в глубоких раздумьях. В таких глубоких, пожалуй, даже впервые в жизни. Письмо из дома его немало озадачило, но если бы только оно одно! Последние месяцы, а то и весь учебный год были для него по меньшей мере странными — и чем дальше, тем больше. Все было не так и очень часто нарушало привычный порядок вещей, словно сговорились все.
Странный Поттер, странный Снейп, странная, ох, Грейнджер — вообще одна сплошная загадка! Недавно изменившееся поведение Уизли его едва окончательно не добило. Мир сошел с ума. И он, Драко Малфой, кажется, тоже.
И с отцом дела были совсем плохи, судя по его письму, в котором тот едва ли не предписывал сыну поухаживать за грязнокро… магглорожденной. Была бы хоть какая-то записка от матери — но нет! А ведь она всегда помогала прояснить ситуацию, благодаря ей причины поведения отца становились более-менее понятны, и Драко хоть как-то мог сориентироваться.
Он ждал сипуху матери несколько дней, но так и не дождался. И что теперь? Идти ухаживать за Грейнджер?! Зачем? Он еще так молод! За что?! Чтобы ему Поттер с Уизли устроили веселую жизнь?
Нет, Грейнджер внешне, конечно, в последний год стала очень так ничего. Легкую интрижку он бы завел, пожалуй, если бы это имело хоть какой-то смысл. Но — Грейнджер и интрижка? У нее интрижки могут быть разве что с новым выпуском «Чародей сегодня». А после Лабиринта она носит заколку с мехом Сфинкса, которая ее едва ли не родней признала, и всего лишь из-за аниформы, так что шансов у него… Нет, ему бы девушку из своего круга, чтобы была спокойной и предсказуемой, а самое главное — когда-нибудь потом.
Не то чтобы девушки его не привлекали, но не те, что были рядом. В зимние каникулы отец устроил ему поход в одно интересное заведение, где Драко получил несколько уроков… часть которых неоднократно пересматривал во сне. Вот и надо будет повторить, чтобы безо всяких обязательств и прочего выноса мозгов. Он давно насмотрелся на помолвленные парочки на своем факультете и окончательно уверился в том, что это сомнительное удовольствие лучше отложить как можно дальше.
Однако к словам отца придется отнестись серьезно в любом случае. Он представил рядом «Грейнджер» и «помолвка» и смог только тяжело вздохнуть. Правда, хотелось еще постучаться обо что-нибудь головой, вот только уподобляться домовику он, наследник Малфой, точно не будет. Грейнджер… пикси задери, она точно не про него! Но как это объяснить отцу?
Не сразу Драко удалось разглядеть в гриффиндорской заучке просто девчонку, любопытную, веселую и, в отличие ото всех девочек его круга, свободную. По-настоящему свободную, как и Поттер. Из-за чего ему всегда хотелось побольнее того задеть — просто так, потому что…
Потому что завидовал. По-черному завидовал сироте, которому никто ничего не диктовал.
Поттер был наследником рода, но, тем не менее, не должен был никому и ни в чем соответствовать. Он мог позволить себе таскать под мантией старые драные джинсы, растянутые футболки, учиться как попало, дружить с предателем крови, ходить с вороньим гнездом на голове, и плевать ему было на все с высокой башни. На все, чем его, Драко, доставали всю его сознательную жизнь. А Поттеру даже слова сказать никто не мог. Краем сознания Драко понимал, что некому, но…
Достаточно был вспомнить порицания, которые следовали, стоило Драко чуть-чуть не так наклонить голову или немного изменить тон, которым обратился к отцу. Чуть согнулся — и вот тебе выволочка о том, что Малфои так себя не держат. О внешнем виде и говорить не стоило — все должно было быть идеально подогнанным, самым качественным, волосы должны лежать волосок к волоску… А он не мог спокойно смотреть, как Поттер загребает старыми кроссовками пыль по дороге к оранжереям, собирая ее на маггловские джинсы и не обращая на это никакого внимания, мантикора его заешь!
Он пытался себя успокоить тем, что он, Драко, истинный аристократ, которого за версту видно, воспитанный, холодный гордец. Он изо всех сил удерживал ледяную маску, подобную отцовской, чтобы соответствовать, чтобы быть на него максимально похожим — дома это всегда вызывало одобрение. Но стоило появиться гнусному очкарику, как маска шла трещинами, а лед был готов взорваться или даже вспыхнуть, потому что это было невыносимо!
Он обзывал этого дикого гриффиндорца как только мог… И только недавно осознал, что да, Поттер дикий, а он, Драко Малфой — дрессированный. И от этого все еще иногда хотелось взвыть и настучать — по Поттеру, конечно. Вот только позволить себе поступить, как однажды Грейнджер — взять и дать в нос, он не мог. Воспитание не позволяло. Но, Мерлин и Моргана, как же хотелось просто взять и врезать кулаком, и наплевать, что потом будет.
Он не мог остановиться, чтобы не попробовать выбесить хоть одного из гриффиндорской троицы, стоило им показаться на горизонте. А однажды все пошло наперекосяк… И началось это с урока Хагрида, с того полета на диком гиппогрифе, о котором он никогда не расскажет ни отцу, ни матери. Зато мог бы прекрасно поговорить об этом с Поттером, потому что он-то поймет.
Драко тогда стало просто восхитительно легко. Оказалось, что он тоже может урвать себе кусочек свободы. Ради него он и в лабиринт поперся, а вовсе не ради славы, о которой знают только чемпионы. Ну и Грейнджер с Уизли. Видимо, он все же только наполовину Малфой. А на другую половину — Блэк, вот только этому отец точно не обрадуется.
Будь он полностью Блэк, то, может быть, и попробовал бы охмурить Грейнджер, потому что это — вызов. Но он все-таки Малфой, а поэтому просто не хотел. А может, она ему не настолько нравилась. Для несерьезного она точно не годится, а для чего-то серьезного… Он представил мать с отцом, а потом попробовал представить так же себя с Грейнджер, принимающими гостей в парадном зале особняка, и едва сдержал хохот, потому что это не шло вообще ни в какие ворота.
Такая, как она, никогда не сможет быть куклой на веревочках — марионетка, так, кажется, их называют? А иного в доме Малфоев ей не уготовано. Это он, Драко, может так жить и будет так жить, потому что так он был рожден. Иногда пощекотать нервы, по настроению, потакая части своей натуры, он теперь умеет. Но жить в таком режиме? Увольте.
Максимум, что он хотел бы предложить Грейнджер, это вассалитет. Прикрытие, взаимовыгодные отношения, то есть дружбу, как это понимает он сам. Интересно, как она понимает дружбу?
А ведь он никогда не узнает, если не спросит. Значит, он это сделает, и плевать, что это не по-слизерински!
* * *
Нарцисса не писала сыну не случайно: она еще надеялась хоть немного образумить супруга. Она посвятила немало времени, чтобы встретиться с Дагвортами, собрать все сведения о предполагаемой невестке, даже пообщалась со Скитер и — Моргана! — посетила дом семейства Грейнджеров в маггловском Лондоне. То есть окрестности дома, конечно. Но на родителей-магглов посмотрела.
В результате в ее досье на мисс Грейнджер появилось немало интересного, вот только самого главного она не нашла: причин того, что девчонка действительно такая сильная и способная волшебница. Самое старшее поколение предков так и оставалось неизвестной величиной. И в этом что-то было.
А ведь потенциал девчонки может еще подрасти — до совершеннолетия это очень даже возможно. Другой вопрос, нужна ли ей такая бунтарка в доме? В том, что Грейнджер именно такова, леди Малфой не имела больше никаких сомнений. И ей совершенно не улыбалось то, что ее сына попытаются загнать под каблук — а Грейнджер все время будет пытаться. Она, мать, такого точно не позволит — отравит или проклянет как минимум. И потом всю жизнь скрывать… Нет уж. Обойдется.
А не разыграть ли одну зацепочку? Ведь самой Грейнджер, кажется, нравится Северус Снейп? Хоть Нарцисса определила это по некоторым недомолвкам и наблюдениям, а не по чьим-то признаниям, она была склонна доверять собственным глазам куда больше, чем чьим-либо словам. Девчонка слишком умна, чтобы интересоваться своими сверстниками — да и старше них. А что, если…
Вечером, когда муж вернулся после каких-то дел весьма довольным, она завела разговор как раз об этом.
— Северус, значит… Ты уверена? — Люциус задумался. — А что, в принципе тоже неплохо.
— Я бы предпочла этот союз тому, чтобы вводить ее в семью как невесту Драко.
— Для тебя любая невеста нашего сына будет недостойной.
— Разумеется. Но с Грейнджер я вряд ли буду сдерживаться, дорогой.
Люциус задумчиво посмотрел на барельеф, потом перевел взгляд на любимую коллекцию фарфора и содрогнулся. Он давно собрал досье на Гермиону Грейнджер и мог представить, во что все это может вылиться.
Да, Грейнджер, несмотря на дружбу с Поттером, далека от того, чтобы иметь возможность влиять на общественное мнение, с ее-то происхождением. И пожаловаться на свекровь не сможет — некому, а значит, останавливать Нарциссу, если что, придется ему самому. Или в компании с Драко. Мда. Может, действительно оставить пока эту мысль? Но как же хочется прибрать к рукам перспективную ведьму!
Так что если девчонка действительно влюблена в Северуса, это им на руку. Может быть. Потому что договориться с самим Северусом, да насчет его личной жизни… Люциус Малфой представил, как начинает уговаривать Снейпа поухаживать за Грейнджер, и понял, что лучше придумать что-то другое. В любом случае. Разве только этим займется дорогая жена… И все-таки с сыном тоже что-то придется решать.
— Но кровь… где найти девушку из хорошей семьи, которая не была бы нам родней?
— На континенте. В Штатах. В Австралии.
— Для тебя даже кенгуру будет лучше, чем Грейнджер? — усмехнулся супруг.
— Фи. Кенгуру, говорят, плохо дрессируются, — холодно усмехнулась Нарцисса. — Но некоторая правда в твоих словах есть.
Люциус невольно посочувствовал своей будущей невестке.
— Бедный Драко, — в малую гостиную вошел Сириус Блэк, уже неделю гостивший у кузины в ожидании крестника и даже долеченный. — А со Снейпом вы точно обломаетесь, это я вам говорю.
— Кстати, — повернулся Люциус, — вот с кого надо начинать-то.
— Действительно, дорогой.
Когда чета Малфоев с подозрительно безмятежным выражением лиц повернулась к нему, Блэк попятился, но было поздно.
Да, женить Сириуса Блэка просто так нельзя — кто бы в этом сомневался. Но если за дело берется не одна его кузина, а две…
Яростная Беллатрикс? Да бросьте! Будучи урожденной Блэк поддерживать Темного Лорда, а потом войти в его ближний круг и стать пугалом для нечистокровных куда как проще, чем разорвать все связи и сбежать с магглорожденным, да еще и всем назло выйти за него замуж! И тем более родить ребенка и жить себе, словно ничего не случилось! Андромеда Тонкс тем не менее оставалась урожденной Блэк, со всеми вытекающими. И тоже беспокоилась за семью. У поумневшего, но все еще глупого кузена, не было шансов.
* * *
— Мне надо с тобой поговорить. Это серьезно. Сегодня после обеда возле картины с Горбатой ведьмой. Дэ-эМ, — Гермиона шепотом прочитала неизвестно как попавшую в ее конспект по трансфигурации записку.
— Малфой, — нахмурился Гарри. — Я иду с тобой, это не обсуждается.
— Под мантией?
— А, хорошо, что ты об этом подумала. Значит, ты не против?
— Это еще с чего бы? — изумилась Гермиона. — Ты вообще здоров? А ну-ка посмотри на меня!
Благодаря старшей подруге она была довольно неплохо посвящена в некоторые вопросы, так что ревность лучшего друга распознать сумела. Но… почему? Гарри вроде бы никогда не пытался за ней ухаживать, как это обычно бывает! Хотя… Что бы посоветовала Флер? Наверное, быть осторожной, если она не хочет оттолкнуть от себя Гарри. А она хочет?
Она попробовала представить, что они поссорятся, и поняла: однозначно — нет.
— Я вижу, что ты злишься, но не понимаю, на что, — нахмурилась она, хоть и с долей притворства. — Я иду на какой-то разговор с Малфоем вместе с тобой. Что тебя не устраивает?
Гарри замялся. Вот как сказать о том, что едва увидел записку и понял, от кого она, был готов пойти и закопать ее автора в теплицах мадам Спраут? А еще лучше за теплицами… Он невольно улыбнулся.
— Ну вот, — подхватила Гермиона, совершенно неправильно растолковав его улыбку. — Расслабься уже. Почему-то мне кажется, твоя голова не будет лишней.
Собственно, так и оказалось, и мисс Грейнджер по праву могла бы собой гордиться.
Драко совершенно спокойно отреагировал на появление Гарри, который не смог усидеть под своей мантией, стоило только озвучить проблему. Поначалу они едва не подрались, только реакция Гермионы и мощное агуаменти смогли отрезвить обоих. Разговор не сразу вошел в конструктивное русло, но все же у них получилось.
Чего это стоило самой Гермионе, она могла и очень хотела рассказать только одному человеку — Флер, но та, увы, была далеко. Зато у них имелись Протеевы блокноты, которые они сами зачаровали друг на дружку. Так что Гермиона, пока писала подруге, кое-что поняла сама, причем довольно многое.
Малфоя было жалко. Гарри сам удивился этому, когда они уже вдвоем вечером обсуждали этот разговор.
— Между прочим, тебе это тоже предстоит, вот только тебя некому заставить, — заметила Гермиона.
— Ну… ты что, я… Умеешь ты обрадовать, — растерялся Гарри. — Вот только я не чистокровный, и таких заморочек у меня нет!
— Но ты — наследник, и должен понимать, что будущее рода зависит от тебя.
— Какого рода, Гермиона? Вот он, весь род, — Гарри хлопнул себя руками по бедрам. — Весь, понимаешь? И что?
— Уточни у Малфоя сам, — устало вздохнула та. — И еще в Гринготтсе, кажется, у тебя там не только деньги, верно? Я не хочу тебе ничего доказывать, но уверена — у каждого человека должны быть свои корни. Те, которыми он мог бы гордиться. Те, на которые опираться будет не только он, но и его потомки.
— Ты что… ты когда успела набраться этого? От кого?
— Гарри, почитай почитай учебник биологии старшей школы, что ли. Ты вроде уже не тот, что был на первом и втором курсах, чтобы тебе все растолковывать.
Почему-то именно сейчас Гермиона почувствовала себя тем самым «другом и только другом». И вот как? Как ей относиться к внезапной и странной ревности Гарри? Почему стоит ей заговорить с Драко, как тот готов закипеть — вроде и понятно, с чего, но с какой стати-то? Ох уж эти мальчишки…
— Ты обиделась? Но на что?
— Знаешь, Гарри, разберись сначала в себе и пойми, что тебе вообще надо. А потом уже мне претензии предъявляй.
— Претензии? Тебе? Когда это было?
Но Гермиона уже поднималась по лестнице в спальню девочек.
* * *
Общаться с Малфоем после всего высказанного оказалось на удивление легко и даже интересно. Правда, удобней всего оказалось это делать не вместе с Гарри, а по отдельности, к счастью, тот хотя бы фыркать перестал, заставая их за разговорами. Но что странно, присоединялся довольно редко, хотя против никто не был. Гермиона же открывался новый, совершенно незнакомый кусочек мира.
— Понимаешь, Грейнджер, — Малфой был грустным и серьезным. — Я как-то сдуру предложил, чтобы родители обзавелись еще ребенком. На самом деле расти одному — не самое лучшее, что может быть с ребенком.
— Я недавно стала старшей сестрой, так что догадываюсь. Братика, правда, толком еще не видела, мы же тут весь год. Но мои родители и работой были заняты неплохо, а вот тебе с этим, кажется, не особо повезло.
— Я бы не сказал, что у отца много свободного времени.
— Но на тебя хватает.
— Хватило бы и на двух меня, — признался Драко. — Дело не в этом. Ни мать, ни ее сестры не могут родить больше одного здорового ребенка.
— Вот как? — Гермиона насторожилась. — А почему, ты знаешь? Если это проклятие, то можно же, наверное, как-то снять?
— Насколько я знаю, проклятие с моей матери снимал зельями Снейп, иначе я бы вообще не родился.
— О… А остальные?
— Чистота крови навек — слышала?
— Читала. Девиз Блэков, и что? Погоди… Это вырождение, что ли, так проявляется? Из-за близкородственных браков?
Гермиона прикусила губу, и Драко, кажется, понял, почему Поттер так хотел начистить ему, гм, лицо. Красивая…
— Погоди, Драко, кажется, я придумала. Вот только не знаю, пойдут ли они на это. Скорее всего, ты не слышал о суррогатном материнстве, но у магглов это уже возможно! Я тебе расскажу, ты сам решишь, говорить ли родителям. Или давай я соберу информацию, ты прочитаешь, а потом спросишь, если что-то будет непонятно. Только ты не сказал, твои родители правда хотели бы иметь еще ребенка?
— Конечно, — Драко нисколько не сомневался в этом. — Я когда первый раз об этом заговорил, из них обоих как будто весь воздух выпустили.
— Тогда нужно им помочь! — загорелась Гермиона.
— Грейнджер, если у тебя получится, я твой вечный должник! — провозгласил Драко.
— У нас получится, Малфой, у нас! Быстрее бы уже закончить эту учебу! — кажется, ей уже не терпелось взяться за новое, такое важное и вообще хорошее дело. — Это ведь не только у вас такая проблема, я правильно думаю?
— Наверное.
— Представляешь, — она прищурилась, глядя мимо него, словно что-то рассматривая вдали, — направление колдомедицины, которое сделает возможным иметь столько здоровых детей, сколько захотят родители, семья! Я бы там поработала.
У Драко что-то екнуло внутри. Это же будет прорыв! Если все удастся… о Мерлин! Дух захватывает от таких перспектив!
— Грейнджер! Ты не поверишь, но… я бы тоже.
— Проспонсировал?
— Нет. Отец пусть спонсирует. Поработал. Без зелий там точно будет не обойтись, верно?
— Думаю, там много без чего не обойтись. Нужна большая команда.
— Да, это не мантии для дементоров, — улыбнулся Драко.
— Так и мы уже не третьекурсники. Пора заняться чем-нибудь серьезным.
ПРИМЕЧАНИЕ
Уважаемые поклонники джена! Предупреждаю о двух гетных главах — этой и следующей. Все-таки личную жизнь героев надо разрулить. Ну и потом, мне кажется, три главы гета на сотню джена это все-таки допустимая концентрация. Да и возраст подошел, гормон накатил. Так что личной жизнью заняться придется в любом случае. Крепитесь ;)
И — да, чуть не забыла! Это — СОТАЯ глава с начала трилогии. Юбилейная...
«Какой же все-таки муторный процесс это взросление, — думала Гермиона, направляясь в кабинет продвинутого зельеварения. — Но все-таки я первая, кто на четвертом курсе получил сюда доступ. Хотя, может быть, дело не во мне, точнее, не только во мне? Может быть, профессор Снейп считает меня особенной?»
Эта мысль вроде бы слегка умаляла ее достоинства и способности, но грела душу куда больше. Повезло Флер — предмет ее воздыханий оказался старым чуче… чудаком только поначалу — за кошмарной внешностью отставного аврора скрывался весьма симпатичный и совсем не такой старый мужчина. Барти Крауч-младший теперь постоянно был подле мисс Делакур, когда не следил за лечением отца в Женевской магической клинике и сам не проходил курс лечения, точнее, восстанавливался после всех перипетий, едва не погубивших его самого. На родину, судя по тому, что писала Флер, он не собирался.
Семья Флер не была в восторге, но и препятствовать счастью дочери никто не хотел: жениха просветили едва ли не до косточек, сняв заодно пару проклятий, проверили в деле, оценили способности к языкам и неплохой уровень знаний и наконец признали годным. Гермиона была рада за подругу, но ей самой, похоже, точно ничего не светило. Хотя сегодня вечером, если вдруг Снейп будет один…
Душа свернулась в плотный клубочек, стоило ей увидеть гостью профессора. О нет, что она могла иметь против Риты Скитер? Она так много для нее сделала… И не только для нее — то, как Скитер относится к Снейпу, для Гермионы секретом не было — она хорошо помнила первую встречу с ней. Сама же и помогла ей тогда — в дом втащила, чаем напоила, успокаивала, как могла. Интересно, сейчас она поступила бы так же? Гермионе хотелось бы ответить, что да, но уверена она не была.
Тогда Снейп был просто профессор Снейп, а теперь все почему-то так не просто…
— Дорогая, у тебя неприятности? — улыбнулась ей Рита, изображая понимание.
Гермионе захотелось опрокинуть на нее ближайший котел. Или нет, лучше на себя, и пусть ее потом долго лечат! Интересно, профессор будет тогда варить для нее свои лучшие зелья?
Маленькая рациональная девочка внутри подняла голову, громко цыкнула зубом и сплюнула. От души. И, кажется, попала. А еще успела сказать своей взрослеющей версии что-то вроде: «Значит, когда вырасту, я буду вот такой дурындой? Мама, роди меня обратно, а если не получится, лучше прикопайте!»
Гермиона зажмурилась, перевела дух и изо всех сил постаралась мило улыбнуться. Зубы сжались сами.
— Если тебе не нужна помощь, не надо ничего говорить, дорогая. И улыбаться, если не хочется, вовсе не обязательно.
«Спасибо, Рита. Мне уже полегчало, но было бы еще лучше, если бы тебя тут и вовсе не было», — подумала Гермиона, опустив глаза. Снейп — сильный легилимент, вдруг и ее научил? Лучше перестраховаться.
— Я вообще-то к тебе и по поводу твоих родственников.
— Да? И что там еще такого интересного?
На самом деле Гермионе было любопытно, что еще можно было накопать и зачем Скитер этим занимается — тоже, но следующая фраза сразила ее наповал:
— Грейнджеры — эксперимент Тайного отдела. Точнее, одного из его представителей.
— Что? Как?
— Полагаю, это означает, что эксперимент частный. Может быть, мисс Грейнджер предпочтет разговор тет-а-тет? — негромко спросил Снейп. — Я могу вас оставить ненадолго.
— Нет-нет. Что вы! Если вы не против, конечно…
— Тогда с вашего позволения, дамы, я займусь своими делами. Полагаю, основное я уже слышал, так что мне не грозит уронить в котел не то, что нужно, из-за очередной сенсации.
Дамы дружно фыркнули, а Снейп встал, отошел к лабораторному столу и принялся разбирать какие-то травы.
— Так вы пришли ко мне? — наконец дошло до Гермионы.
— Конечно. Но разве стоило, чтобы нас кто-нибудь увидел вместе?
— Нет. Нет, безусловно.
— Единственное, о чем бы я хотел узнать, это каким образом удалось выйти на эту интереснейшую информацию, — вставил Снейп, сосредоточенно отмеряя в котел капли из какой-то мензурки.
Из котла поднялся пар, окутав его почти целиком и придав воздуху странный запах хвои и копченостей. Снейп нахмурился и добавил еще каплю. Запах исчез.
— Позвольте даме иметь свои секреты, — кокетливо ответила Рита. — Да, в архивах есть все данные о сквибах и их потомках до седьмого колена. Это горы макулатуры, но именно в них завалялся вот этот скромный листочек, принадлежащий мистеру Брауну — все равно его настоящей фамилии уже никто не вспомнит, даже его супруга. Но по всем данным и по почерку этот тот самый сотрудник, который старательно сводил родителей нашей Гермионы.
— То есть он был в курсе о моих дедушке и бабушке? И что теперь?!
— К счастью, ничего. Не волнуйся, дорогая, ты не под наблюдением Тайного отдела, о тебе там никто не знает. Это был не единственный его частный эксперимент — мистер Браун увлекался селекцией не только людей, его больше всего интересовали волшебные существа, так что… В отделе это, мягко говоря, не приветствовалось, и он уволился, перед этим тщательно ликвидировав все, кроме этого листочка, — Рита кивнула на буроватый пергамент в чуть подрагивающих пальцах Гермионы.
— Мистер Браун продолжал свои эксперименты в собственном доме, точнее, в пристрое, пока не доэкспериментировался до создания то ли чудовища, то ли настоящего демона.
— Его убили?
— Съели. После чего новорожденный монстр разнес весь пристрой, а поскольку он еще и пламя выдыхал, то спастись удалось немногим и только тем, кто был в соседнем доме. Монстр тоже сгорел. Так что никаких документов, в смысле, записей или колдографий, не осталось. Несчастная супруга, с которой мне довелось пообщаться, до сих пор наблюдается в Мунго. Несмотря на неоднократные Обливиэйты, бедняжка вполне адекватна и прекрасная собеседница, когда не визжит от страха; впрочем, благодаря Северусу, ну и тому, что я ее нашла, ей теперь намного, намного легче. Кстати, вот и выражение ее искренней благодарности.
Скитер поманила Снейпа пальцем и достала тугой увесистый мешочек и звякнула им о столешницу, всем своим видом словно говоря: «Кто молодец? Я молодец!» Трудно было не согласиться.
* * *
— Гермиона, а что у тебя с Малфоем? — спросила Рита полушепотом, когда Снейп отошел убрать кошель.
— С Малфоем? — удивилась Гермиона. — Ну, можно сказать, он с нами больше не враждует.
— А лично с тобой?
— А почему вы спрашиваете?
— Ответ, достойный внучки гоблина, — улыбнулась Рита. — Активизировались его родители. Да не только Люциус, но и Нарцисса.
— Ей-то что надо? Зачем?
— Все то же. Кажется, они готовы принять тебя в семью.
Гермиона едва не взорвалась, но стоило ей подскочить на месте, как Снейп прикрикнул:
— Сидите тихо! Рита, если будут еще такие эмоции, я вас выставлю. Идите в другой кабинет и не портите мне эксперимент.
Гермиона сдавленно пропищала извинения и сжала кулачки. Если Скитер завела разговор, значит, у нее есть, что предложить, или есть еще достаточно важные сведения. Сказать начистоту до чего они договорились с Драко? Собственно, почему бы и нет?
— Мы нашли общий язык и решили, что никакой пары из нас не выйдет. Но появились некоторые общие идеи для исследований.
— Это довольно скользкая дорожка, Гермиона, — Рита нахмурилась. — Если вы собираетесь работать вместе, а ты еще не хочешь говорить, над чем именно…
— Просто рано.
— Храни свои секреты на здоровье, дело не в этом. Вы будете общаться, а это вызовет определенные вопросы, ты же понимаешь. А если будете прятаться — тем более.
Гермиона скрестила руки. Вот еще не хватало. Но Скитер права, и хорошо, что она обратила на это ее внимание.
— Как же сделать, чтобы они отстали?
— Могу только озвучить свой вариант, но не думаю, что вам он подойдет, — Снейп бросил на котел Стазис и подошел к ним.
— Может быть, это хотя бы натолкнет на хорошую мысль? Давай же, Северус!
Вот как так может быть? Гермиона была сейчас так благодарна Скитер, но, когда она назвала профессора по имени, зубы сами собой едва не скрипнули.
— В свое время я смог предложить Малфоям то, что было им необходимо, в обмен на то, чтобы их опека оставалась чисто внешней.
— То есть?..
— Они не лезут в мои дела и не дают это делать другим, из их круга, конечно.
«Дамблдора какой-то там Малфой не остановит, это верно, хоть и жаль», — подумала Скитер, но вслух спросила:
— И что ты им предложил?
— Наследника. Рождение Драко прошло не без моего активного участия — в плане приготовления необходимых зелий, конечно. Что вы так таращитесь, мисс Грейнджер? Вы вроде в курсе, что я уже тогда стал мастером.
— Сэр, — Гермиона умоляюще сложила ладошки. — Можно посмотреть те ваши записи? Пожалуйста, пожалуйста!
— Думаете повторить тот же номер? Не получится, Нарцисса после тяжелейших родов, кажется, поклялась, что больше никогда не согласится на ребенка. Переубедить ее вам не удастся, уверяю вас.
— Но они хотят! Драко говорил…
Снейп только бровь изогнул, а вот Рита вцепилась в девчонку словно клещ, и не зря. Когда мисс Грейнджер выложила наконец все без утайки, картина начала вырисовываться очень даже интересная. Скандальная, но…
— Это действительно может помочь. Хорошо, я дам вам записи.
— С наскоку с таким не справиться, но начинать стоит уже сейчас, — поддержала Рита. — Не думаю, что это легкое и быстрое дело. Вам надо встретиться с надежным колдомедиком, я разведаю в Мунго, кто бы это мог быть.
— Может быть, мадам Помфри?
— У нее не та специализация. Но посоветовать кого-нибудь она, наверное, сможет. Вот только мне одной кажется, что лучше все держать в тайне, пока нет реального положительного опыта?
— Вы правы. Но я могу просто расспросить ее о том, как она училась.
— Прекрасная идея. Главное, еще с кем и у кого.
Гермионе стало удивительно легко. Пока Снейп ходил за записями — двумя темно-синими старыми маггловскими тетрадями, она увлеченно обсуждала свою идею с Ритой. Та все-таки прекрасно знала волшебный мир, а главное, отдельных его представительниц. Она полностью поддержала ее начинание, и именно благодаря ей у Гермионы начал вырисовываться более детальный план. Правда, первые пункты не изменились — изучить саму технологию и возможности применения ее в волшебном мире. Но во второй части — ох как необходима будет именно Рита!
Нет, Гермиона ничуть не жалела, что обо всем рассказала. Получить поддержку не просто взрослых, но людей знающих, профессионалов — это дорогого стоило. Она возвращалась к себе, со счастливой улыбкой прижимая к груди тетради Снейпа. Какие-то там волнения перед экзаменами ее уже совершенно не трогали. Перспективы, обрисованные Скитер, впечатляли. Настораживали. И вдохновляли!
«Как странно, кажется, я больше совсем на нее не злюсь, — подумала Гермиона, но тут же к ней пришла еще одна мысль. — О, так вот это как бывает! Вот что чувствуешь, когда происходит сублимация… Неплохая вещь».
* * *
Когда за мисс Грейнджер захлопнулась дверь, Северус Снейп почувствовал некоторое облегчение.
— Жалко девочку, — непритворно вздохнула Рита. — Хорошая.
— Это пройдет, — совершенно бесстрастно констатировал Снейп.
— Хочешь, чтобы Грейнджер перестала быть хорошей?
Он поморщился. Рита давно понимала его не то что с полуслова — вообще без слов. И что это с ней сейчас? Не может же она ревновать его к девчонке-школьнице? Он молча смотрел на нее, пока та не сдалась.
— Да знаю я, знаю, что ты имел в виду. Мне просто интересно, каково это — быть первой любовью красивой и весьма многообещающей ведьмы?
— Гарри к ней весьма неравнодушен.
— Ах, вот оно что…
— Может быть, ты знаешь, что сделать, чтобы это все прошло побыстрей?
— Тебе так не нравится быть предметом воздыханий прелестной девочки?
— Я не настолько самовлюблен.
«Неужели все-таки ревнует? Мерлин, бред какой».
— Клин клином вышибают, как известно. Так что если она действительно нравится Гарри, то просто поговори с ним.
— Я? И… как ты себе это представляешь?
Рита оценивающе прищурилась.
— Да, действительно, не очень. Как ухаживать за девушкой, ты вряд ли сможешь подсказать. Морепродукты и вино — не совсем то в их возрасте для начала. Но просто конфеты уже сгодятся.
— Хорошо, я посоветую Гарри подарить Грейнджер коробку конфет.
— Так он и подарит, — Рита хихикнула. — Сунет в руки и удерет.
Северус улыбнулся, представив. Да, кажется, это так не работает.
— Ты не поверишь, но я каждый раз вздрагиваю, когда Грейнджер приходит, опасаясь, что она решится на разговор, признание или что-то в этом духе. Потому что даже не представляю, что я ей скажу.
— Ну как же… Я старый Пожиратель и не знаю, что такое любовь.
— Ага, не знаю. А то она не в курсе.
— Хорошо, я поговорю с обоими. Но тебе все равно придется расставить все точки над «и» самому.
— На точки меня, может быть, и хватит. Рита… ты лучшая. Может, выйдешь за меня?
— На мой островок нацелился?
Снейп изменился в лице и, не успела она произнести и полслова, молча встал и вышел, так что Рите пришлось за ним бежать что было сил. Вот же воистину язык — ее враг. Ведь знала, с кем имеет дело, но нет же!
— Северус, я пошутила! Снейп!
Дверь его спальни захлопнулась прямо перед ее носом.
— Зараза… — Рита сжала кулачки. — Козел.
Дверь распахнулась, и ее втянули внутрь, даже пискнуть не успела.
— Еще скажешь мне такое, женщина, — прошипел любимый мужчина вполне себе угрожающе, но в глазах уже мелькали знакомые Рите чертики.
— Ну ты что, мой язык не знаешь?
— Хм-м… Обновим знакомство?
* * *
— И островок ты еще не купила, так? — Северус лениво перебирал светлые локоны бедовой головки, пристроившейся на его плече.
— С чего ты взял? — Рита повернулась, приподнялась на локте, насмешливо глядя прямо ему в глаза, и прикрылась одеялом.
— Неужели — уже?
— Ну надо же где-то нам будет провести медовый месяц? — она чмокнула его в кончик носа и мечтательно протянула: — И чтоб никого вокруг…
В черных глазах мелькнула усмешка.
— Месяц без лаборатории? Хм. Рита, ты уверена, что он будет именно медовым?
Она рассмеялась.
— Знаешь, а я бы попробовала… без своих коллег. Но блокноты и перья с собой точно возьму!
— Угу. А я — порт-ключ до своего дома.
— Чтобы я тебя каждый раз оттуда вытаскивала? Зачем тогда это все?
— Ладно, давай просто попробуем. Даже интересно, сколько мы протянем… налегке.
— Может, пари?
* * *
Последний день перед экзаменами должен был стать и последним посещением мисс Грейнджер лаборатории, так что профессор Снейп был особенно собран и сосредоточен. В глубине души он не мог не сочувствовать девочке — сам пережил подобное, да так, что уж точно не позавидуешь. А потому приготовился к разговору — однако совсем не тому, какого хотела бы она. Но при всем при том ничуть не менее важному, и прежде всего для нее самой.
Краем глаза он следил, чтобы оказаться на достаточном расстоянии, когда она закончит приборку своего стола, и, едва она повернулась к нему и шагнула с решимостью, достойной лучшего применения, он был наготове.
— Мисс Грейнджер, присядьте, — он жестом пригласил ее за столик в углу возле двери и попросил у домовика чаю. — У меня к вам серьезный разговор.
Гермиона покраснела и едва не сбежала. Он был бы даже рад, но если бы все решилось так просто! Зато именно об этом никто ей не расскажет так, как он — некому.
— Я знаю, что вы прекрасно успеваете по всем предметам. Какой или какие из них вы бы выделили как приоритетный?
— А… — Гермиона распахнула глаза — вопрос оказался совершенно неожиданным, но помог ей почувствовать себя увереннее. — Ну… зельеварение, конечно, чары, руны, и без нумерологии не обойтись, астрономия… Я недавно только поняла, какие удивительные вещи открывает астрономия!
— Вы прилагаете все усилия, чтобы успевать везде и во всем, берете дополнительную литературу по всем направлениям, так?
Она кивнула.
— Вы рискуете.
— Чем?
— Вашими способностями.
— Почему?
— Биографии магов читали? Универсалов помните? Перечислите их?
— Мерлин…
— Ну да. И как вы оцениваете свои возможности стать волшебницей такого же ранга? — спросил он и заметил, что Гермиона все-таки смутилась. — Кстати, как зельевар он был среднего уровня. И если вы действительно читали о его жизни, скажите, каким менталистом он был?
— Упс… Ой, простите! Кажется, это вообще не упоминалось.
— Вы поняли, о чем я?
— Вы хотите сказать, что универсалом быть невозможно? И надо что-то выбрать?
— Возможно, но чем больше областей, которыми занимается волшебник, тем больше его сила разбрасывается по ним, а магия противоречива.
— Но вы же…
— У меня в основе одно. Зелья. Чары мне в свое время пришлось оставить.
— Но как же… а ментальная магия? А защита?
— Последнее исключительно на бытовом уровне. Просто хотелось выжить, для ЗОТИ этого достаточно. А менталистика помогает удерживать необходимый настрой во время приготовления зелий. Могу сказать одно — универсалы есть, но уровень их не поднимается выше среднего. Вы можете сами вывести эту корреляцию, мне кажется, это будет интересно и полезно для вас. Заодно и на наследственность посмотрите.
— Спасибо, сэр, — она явно озадачилась, и Снейп почувствовал, как заработала ее голова. Определенно, этот блестящий ум еще покажет себя в Британии, да, пожалуй, и не только.
— Вы должны осознать для себя необходимость выбора. Вы будете прекрасным универсалом, но если выберете собственное дело, специализацию, то у вас будут все шансы прославиться. А значит, стать независимой.
— Спасибо, профессор! — она подскочила, и вот тут-то он среагировать не успел. Его чмокнули в щеку, а в следующую секунду уже хлопнула дверь.
«Уф. Кажется, я сделал, что мог. Кроме того, чтобы увернуться. Шустрая девочка… Кажется, остается уповать только на Гарри, да поможет ему… все».
* * *
Гермиона летела в башню Гриффиндора, не заметив, что на выходе из кабинета едва не смела Гарри. Она решилась, и она это сделала! Но почему-то в голове были совсем другие подробности, в частности, ей снова хотелось пойти в библиотеку и зарыться в биографии магов, хотя она и понимала, что Снейп был прав. Ей придется выбирать.
Но ведь он смог достичь многого в нескольких направлениях!
В нескольких, да не во всех. Далеко не во всех.
Вот Рон точно будет известным магом, по крайней мере в школе к нему уже бегают с заказами… Ага, а к ней и Гарри — дементоры летают. Летали, то есть.
Но все-таки она напишет эссе, о котором сказал Снейп. Точно, она будет считать, что это ее летнее задание! Еще бы выйти на современные семьи. Ладно, Малфой ей все письмом сообщит, ну или расскажет, надо только заранее зеркалами обменяться или блокноты зачаровать. О! Надо будет еще про Поттеров узнать — ведь отец Гарри тоже был из старинного семейства! Это же и для самого Гарри важно, наверное — тем более что склонности и таланты могут наследоваться. Вот интересно, как и какие?!
Сто первая глава с начала этой опупеи, она же последняя. Осталось только послесловие — и все. Совсем-совсем все. Благодарю всех, кто был со мной и моими героями. И особенно — самую большую драгоценность Фанфикса — терпеливых и аккуратных Бет! Все-таки это была огромная работа.
Гарри, едва не сбитый с ног Гермионой, только заглянул в кабинет, как увидел Северуса, задумчиво потирающего щеку. Картинка складывалась странная, вызывая еще более странное чувство внутри, но брат приветствовал его вполне радостно и даже, кажется, с облегчением.
— Чем ты Гермиону так осчастливил? Я тоже хочу! — заявил Гарри, внимательно глядя на Северуса.
— Вряд ли у тебя завалялись выкладки по зельям для сохранения беременности и снятия специфических женских проклятий.
— Что?! Гермиона… Кто?! — изо рта Гарри показались алые искорки.
— Гарри, ты рехнулся?
Но мальчишка уже не слышал: умчался — только дверь хлопнула.
Северус резко выдохнул, поднялся и рванул за братом.
* * *
Дракон в вечернем небе выглядел необыкновенно красиво. Однако мощные взмахи крыльев, нервные движения черного на фоне заката силуэта вызвали у Северуса отнюдь не эстетическое наслаждение: он изо всех сил поддерживал на треклятом Поттере чары отвлечения внимания. К счастью, вскорости тот направился в сторону Запретного леса, так что из замка увидеть его стало почти невозможно.
Раздумывать было некогда. И вот с открытой галереи вслед за драконом отправился в полет крупный ворон, а Снейп в очередной раз мысленно поблагодарил Гарри за идею Полианиформного зелья, как они наконец назвали свое изобретение. И заодно себя — за то, что всегда предусмотрительно таскал в карманах дюжину вроде бы совершенно не нужных фиалов. Привычка со времен недоброй памяти Лорда, конечно.
Дракон ничего не соображал — хотелось только крушить и сжигать все подряд, но сумасшедшая скорость полета давала неожиданно ни с чем не сравнимое удовольствие. И съедала немало сил — все-таки Гарри очень, очень давно не прибегал к своей аниформе. Настолько давно, что лететь становилось все тяжелее, и он начал медленно снижаться.
Не успел он опуститься до верхушек деревьев, как откуда ни возьмись на него налетел ворон, нацелившийся ему прямо в правый глаз. Правда, птица быстро отвернула, даже не задев его, но дракон отдёрнул голову, и, естественно, сменил направление полета. Хвост птице он, правда, подпалил немного, но еще на один огненный залп, похоже, сил вовсе не осталось.
Ворон с криком, достойным бывалого боцмана, спикировал еще раз и сильно долбанул его по темечку. И еще. И еще. И тут до Гарри стало постепенно доходить, что он вообще-то — Гарри. Сообразить, кто загоняет его обратно к школе в обличии ворона было уже немного проще. А потом заломило спину и грудь, крылья начали дрожать от усталости и напряжения, а ворон все орал и клевался, так что дракон устало сложил крылья и проделал персональную посадочную полосу среди рощицы молодых деревьев на одной из дальних опушек Запретного леса. Ворон спикировал за ним с хриплым карканьем, в котором Гарри оценил некоторые весьма характерные интонации.
В черном-черном лесу… посреди поляны, тоже почти черной, потому что закат уже погас, а небо быстро затянуло тучами, черный-черный дракон бессильно раскинул крылья и обратился в разлохмаченного несчастного мальчишку. Легкий моросящий дождик был так приятен, что Гарри с удовольствием подставил ему лицо.
Снейп принял свой вид еще при приземлении, и Гарри аж позавидовал: получилось эффектно. Почти как тогда, когда они впервые увидели обращение МакГонагалл. Голова толком не работала, так что он просто смотрел на злого и усталого Северуса и не знал, что сказать.
— Твою ж мать, Поттер!.. Прости, Лили. Совсем сдурел?! Твоя Грейнджер размечталась о том, чтобы помочь Малфоям заиметь еще одного ребенка! Как можно быть таким идиотом?..
— Куша-а-ать… — протянул Гарри, плотоядно глядя на Снейпа так, что тот вздрогнул и тут же зарылся в складки своей мантии.
Впрочем, плотоядно Поттер поглядывал на все подряд, но быстро получил в зубы флакон с укрепляющим, едва не проглотив его целиком — Снейп спас ценный фиал, рискуя пальцами. И только потом до Гарри дошел смысл того, о чем шипит дорогой старший братец.
Понимание того, что в школу в любом случае придется добираться своим ходом, то есть лётом, Гарри опечалило. Снейп же популярно объяснил, что противном случае есть шанс не выйти отсюда живыми или не совсем целыми. Ну и, конечно, какой он, Гарри, безответственный придурок и далее по списку. Список был большим. Снейпу, от которого явно тянуло палеными перьями, было, что сказать.
Гарри, конечно, обиделся, но, блин, разве поспоришь, если все так и есть?
— А ты мне чуть все мозги не проклевал, — уязвленно заявил он Северусу.
— А там было что клевать? — ядовито поинтересовался тот, настораживаясь и глядя за спину Гарри.
За деревьями мелькали какие-то тени, постепенно приближаясь к ним.
— Оборачивайся и марш в школу! И так, чтобы тебя никто не видел! Я с отводом глаз едва не надорвался, о чем ты только думал, бестолочь?
— Сам дятел, — проворчал Гарри, оборачиваясь и потирая макушку.
Ему все еще ужасно хотелось подзакусить, а впереди — полет… И он решил хоть в этом себе не отказывать.
Перед предводителем стада кентавров Бейном, уже принимавшим грозный вид и готовящимся потрясти копьем, чтобы как следует напугать вторгшихся в его угодья людишек, исчезли пара молодых деревцев и куст, за которыми он стоял и планировал свой эффектный выход… Исчезли и весело захрустели в пасти некрупного, но вполне внушительного молодого дракона!
Нет, мы, как люди вежливые, больше ничего не скажем, кроме того, что вороная масть вскоре сменилась. И хотя многочисленные родичи, особенно дамы, утешали его тем, что седина облагораживает мужчину, он больше никогда не торопился выходить навстречу волшебникам. А еще стал много думать. Наверное, действительно облагородился.
За этой сценой не без иронии наблюдал совершенно незаметный на фоне темной листвы черный теперь уже орел — Полианиморфного у Снейпа был всего один флакон, ну а потом, когда торопливый лошадиный топот затих вдали, а Поттер сжевал еще пару кустиков, опустился ему на голову.
Дракон вздрогнул, встряхнулся, помотал головой, обиженно шипя, и встал на крыло. В школу удалось вернуться незамеченными — спасибо испортившейся погоде, разогнавшей все парочки. Гулять никому не хотелось, да и любоваться в окно было особо нечем. Ну ладно, было — пара из дракона и орла довольно любопытная, только кто ж об этом знал?
* * *
Оценив голодный блеск глаз и бурчание живота любимого братика, Снейп, не раздумывая, повернул в сторону кухни, где сдал Гарри Поттера с рук на руки домовикам, предварительно договорившись, чтобы, как только тот утолит голод, его препроводили в башню родного факультета, желательно прямиком в кровать.
«Пусть теперь они спасают Поттера, а я сегодня сделал все, что мог», — думал Снейп, стремясь наконец добраться до собственной спальни. Как было глупо надеяться на то, что, когда европейские гости отбудут домой, ему станет спокойнее!
Увидев в спальне весьма приятную глазу картину, он только вздохнул.
— Ну что опять? — поинтересовалась Рита, присаживаясь. — Кто на этот раз? Ведь, если мне память не изменяет, сегодня не твое дежурство.
— По Поттеру у меня дежурство пожизненное, — вздохнул Северус, призывая к себе старую пузатую бутыль — недавний подарок Малфоя. Старшего, конечно.
Через пару секунд Рита, одетая в его халат, сидела в соседнем кресле.
— Я вся внимание…
И он рассказал.
Рита внимательно слушала, пока он не закончил, и, немного помолчав, спросила:
— Северус, как часто Гарри занимался своей аниформой?
— Как ты это себе представляешь? — хмыкнул он.
Действительно, условия в школе были, мягко говоря, не очень-то подходящими для подросшего дракона.
— Аниформа — живая часть волшебника, его души, характера, сути, если хочешь. Если ей не заниматься… Как я поняла, дракон на какое-то время полностью отключил разум самого мальчика. Это опасно!
Снейп поморщился. Уж ему ли не знать — нога еще долго будет чувствоваться. Ему только что прямо на ходу пришлось залечивать ожоги — быстро и незаметно, а то еще неизвестно, что Гарри в голову взбредет. Не хватало еще, чтобы мальчишка обвинил себя и устроил что-нибудь. Пубертат, будь он трижды неладен.
А Рита продолжала рассказ. Кому, как не ей, было знать, чем чревата аниформа для волшебника! Северус даже почувствовал себя учеником — до того много нового узнал.
— А ты знаешь, каково мне было сохранять разум и тем более память, когда от мозга осталось с гулькин нос? Хотя нет, даже намного меньше. Работа и только работа позволяет поднять аниформу ближе к личности так, чтобы она была не частичным ее отражением, а как можно более полным. Знаешь, каково было мне читать, будучи бронзовкой? А я ведь еще и задачки по трансфигурации решала в этом виде!
— Рита, я тобой горжусь, — совершенно непритворно произнес Снейп. — Я и подумать не мог, что в овладении анимагией еще столько подводных камней. Не поделишься первоисточниками?
— Поделюсь, отчего нет. Только завтра. А сейчас марш спать! И не смей приставать, у меня завтра… оу, — она зевнула, — уже сегодня, эх, рабочий день вообще-то. Как и у тебя. А что до Гарри, так утро вечера мудренее. Сегодня он уже ничего не натворит, думаю, домовики его так накормят, что просто лень будет. А завтра разберемся. И да, я помню, что обещала поговорить.
* * *
В это время Гермиона, пролистав тетради Снейпа, начала составлять собственный план — уже в своем блокноте. Она так увлеклась, впрочем, как всегда, что даже не заметила, как гостиная опустела. Когда первая часть плана была готова, ей страшно захотелось поделиться этим планом с Гарри — он всегда мог подкинуть что-нибудь интересное, потому что смотрел на мир как-то совсем иначе, чем она. Но увидела только пустую гостиную, точнее, не совсем пустую — на соседнем диване устроился Рон, который тоже что-то сосредоточенно рисовал на листке старого пергамента.
— Кажется, я засиделась, — Гермиона наколдовала Темпус и нахмурилась. — Рон, а Гарри уже ушел спать?
— Нет, я вообще не видел, чтобы он приходил. Что у тебя такого увлекательного?
Гермиона рассказала. Они еще во время Турнира сблизились снова, а особенно после лабиринта. Правда, не настолько близко, как раньше, но тем не менее, Рон Уизли постепенно оказался в курсе проблем мисс Грейнджер. И даже ее разговоров с Малфоем, что, собственно, и сподвигло его на изменение отношения к врагу детства, не то чтобы коренное, но довольно значительное.
Они обсудили новый проект Гермионы, Рон решил посмотреть дома и разведать все, что касается данного вопроса. Ведь Молли Уизли была единственной многодетной чистокровной волшебницей, она точно должна что-то, да знать! Правда, отношения его с семьей оставались не самыми теплыми, но постепенно тоже входили в колею, по крайней мере, он уже радовался, когда возвращался домой.
— Вот где он шатается? — нахмурилась Гермиона, конечно, имея в виду Гарри. — Вроде все позади, что ему опять неймется? Ты за ним ничего странного не замечал?
— Знаешь, — улыбнулся Рон, а потом еле сдержал зевок. — Если у Гарри не будет странностей, это уже будет не Гарри. И это как раз будет странно. Но ведет он себя вроде как всегда…
— Слушай, иди уже спать. Мне есть еще, что дописать, ну, о чем мы только что говорили, так что я, наверное, дождусь…
— Если я вам мешаю, обещаю уйти, как только он придет, — заверил Рон, и Гермиона посмотрела удивленно. — Но братцы тоже еще где-то шарахаются, хочешь разбираться с ними, когда придут? Зуб даю, они заявятся с каким-нибудь сюрпризом, который будут рваться испытать на чем или ком угодно.
— Да нет, как ты можешь помешать? — растерялась Гермиона. — Я просто тоже ему хотела рассказать, знаешь же, у него голова совсем иначе работает, чем моя. Ну и вообще… классная же идея, правда?
Рон утвердительно кивнул, и они углубились каждый в свои записи.
* * *
Домовик перенес Гарри все-таки не в спальню, а в гостиную, и оказался совершенно прав: его там ждали. Голова с темно-каштановой шевелюрой поднялась, и Гермиона обиженно посмотрела на него.
Гарри расплылся в счастливой улыбке.
— Гермиона, ты зачем так долго сидишь? — ему хотелось услышать, что она ждала именно его, но тут увидел, что она не была одна.
На соседнем диване развалился бывший лучший друг, которого из-за стоявшего между ними стола сразу было не видно. Теперь он выпрямился и сел, пряча за пазуху кусок исписанного пергамента — то ли письмо, то ли шпаргалка.
— А ты что тут делаешь? — зло прищурился он на Рона.
— Тебя ждем.
— Ну дождались… — голос Гарри не предвещал ничего хорошего, и Гермиона разозлилась.
После чего последовала выволочка в лучших традициях мисс Грейнджер: и про ответственность, и про баллы, и про то, что шляться неизвестно где перед самыми экзаменами, да еще ночью — самая настоящая глупость, особенно когда для того нет важных и веских причин…
Гарри взорвался бы, но, спасибо домовикам, был слишком сыт. Настолько, что, едва ушел Уизли, его глаза начали смыкаться. Подруга, конечно, это заметила, остановившись на полуслове.
— Козел ты, Гарри! — заявила она и взлетела по ступенькам в девичью спальню.
Гарри только пожал плечами. А что говорить? И главное — кому? Он немного полюбовался огнем в камине и побрел спать.
Когда он наконец добрался до своей кровати, Рон еще расправлял постель. Гарри снова насупился:
— О чем вы говорили с Гермионой?
Приятель подошел к нему и посмотрел прямо в глаза.
— Козел ты, Гарри, — с сожалением вздохнул Рон и отправился спать.
Гарри потрясенно рассматривал запахнувшийся полог кровати Уизли. В голосе приятеля сквозила такая горечь, такое разочарование, что Гарри даже разозлиться не мог. Что сделал не так-то? Не могли же они видеть, как он дурака валял в виде дракона! А то бы сразу все высказали. Больше в голову ничего не приходило, а стоило ему коснуться головой подушки, как он провалился в глубокий здоровый сон. Этой ночью ему совершено ничего не снилось.
* * *
Поговорить с Гарри Рите Скитер не удалось, она едва успела перехватить Гермиону, а когда они закончили трудный разговор, редактор «Ежедневного пророка» прислал срочное задание, так что Ритиному уже, можно сказать, жениху пришлось поскучать. Хотя как поскучать — через день начались экзамены. То еще развлечение, кто в курсе.
Нашим героям стало ни до чего больше: Гарри не хотелось ударить в грязь лицом перед подругой, Гермиона надеялась, что она останется лучшей ученицей, а для этого и ей приходилось приложить немало сил. Вундеркинд вундеркиндом, эйдетическая память тоже неслабый бонус, конечно, но она в этом году слишком много времени уделяла вовсе не учебе! Так что подойти к мисс Грейнджер можно было только с учебным вопросом, и то, если тот был для нее достаточно актуален.
Снейп исправно снабжал Гарри успокоительным, естественно, специально модифицированным для него, так что тот мог сосредоточиться на занятиях. Ну в конце концов, когда-то же надо?
Последний экзамен — нумерологию — Гермиона сдала первой и решила просто отоспаться. Так что проснулась она уже на следующий день и довольно поздно. Надо сказать, соседки по комнате к ней присоединились, так что утро в спальне четверокурсниц Гриффиндора началось аккурат перед обедом.
Разбудила всех Лаванда: проснувшись, она наколдовала Темпус и подскочила, воскликнув:
— Мамочки, мы же сейчас на обед опоздаем!
Просыпались они на бегу. Молодые организмы уже сигнализировали о пропущенном завтраке, так что действовали девочки быстро.
«Наконец-то я все Гарри расскажу», — думала довольная Гермиона, торопясь в Большой зал.
Вот только Гарри там не оказалось. Гермиона засела в гостиной, обложившись, конечно, нужной литературой, чем тут же привела в священный ужас весь родной факультет. Ей было все равно. Факультет подумал и решил, что картина в общем-то привычная. А Гарри Поттера все не было…
* * *
Гарри Поттер сразу после последнего экзамена попал в цепкие ручки Риты Скитер. Так что в Хогвартсе его не было несколько суток, с полного попустительства его профессоров: что Снейп, что Флитвик сошлись на том, что, ничего не поделаешь, пора.
Заниматься этим вопросом что одному, что другому было недосуг: сдать-то детки сдали, а вот проверять… Когда Рита возмутилась было, что «дражайший Северус» все перекладывает на нее, тот просто обрисовал ей свои ближайшие перспективы.
— Практика это еще слава Мерлину: никто не взорвал и не расплавил котлов, даже худо-бедно что-то похожее сварили. Хотя на каждом курсе по паре кандидатов на пересдачу практики есть, но это уже на осень. А вот эссе… Какому кретину пришла в свое время в голову такая дурь, что длина экзаменационных свитков должна быть не менее пяти футов у старшекурсников и не менее трех — у младших? Какую ахинею они там пишут, Мерлин бы в гробу перевернулся! А мне этот бред мало того что читать, мне его проверить надо и оценить.
— Ты слишком серьезно относишься к работе, Северус, — промурлыкала Рита. — Если ты и так прекрасно знаешь, кто чего заслуживает, то просто возьми и поставь. Зачем себя мучить? Ты вроде не из тех, кто наивно верит в то, что взяться за ум на пару дней достаточно для того, чтобы измениться. Что там может быть такого, в их ответах?
— Именно это меня и раздражает…
— Ну так сделай это. Зачем читать всякую галиматью? — она улыбнулась его недоверчивому взгляду и поднялась, чтобы помассировать его шею. — От меня одно условие: Гарри я заберу с собой на несколько дней. А вы прикроете. Например, каким-нибудь испытанием зелья или еще чем, дело ваше.
— Из школы? — Снейп неохотно встрепенулся. — Ты с ума сошла?
— Тогда разбирайтесь с ним сами, — почти пропела она. — А я умываю руки.
В ее светлой головке уже начала складываться картина того, что именно ей предстоит с не по годам развитым Поттером, и она сообразила, кого можно к этому подключить, в смысле, на кого переложить, так сказать, практическую часть.
Ликбез по половым отношениям был коротким и интенсивным, массажный салон — самым лучшим, причем обе девушки из, так сказать, обслуживающего персонала получили оборотное с волосом мисс Грейнджер… Спину Риты Скитер Гарри больше не вспоминал. Ну… почти. Оказалось, что магия прикосновений — целая наука, и такая увлекательная! Как двигаться, как говорить… Что говорить. Ну и все остальное.
После каждого раза ошеломленного и совершенно размякшего Поттера брала на воспитание Рита. Вот тут-то и вскрылось полное непонимание Гарри всей женской природы — хотя, конечно, правильно, откуда бы? Ну да владение словом у мисс Скитер всегда было на высоте, а дар убеждения… о, в таком состоянии, в каком находился Гарри, он был совершенно не нужен.
Так что после физических встрясок для Гарри следовали встряски, так сказать, церебральные. Особенно в глубоком шоке он был во время одной из них, когда Рита рассказывала ему о том, почему такие умные девушки, как Гермиона Грейнджер, в юности часто увлекаются слишком взрослыми мужчинами. Да-да, такими, как Северус. Нет, она, Рита, ничего не имеет против: девочка переболеет, а то, что это именно Снейп, так тут всем очень даже повезло. Потому что он не допустит ничего, что могло бы стать… кхм.
Да просто он не педофил, Гарри, если ты знаешь, что это такое. А Гермиона хоть и постарше своих сокурсников, но для него остается ребенком, тем более — ученицей. Уж кому это знать, как не ей. Дракон внутри Гарри наконец притих и, кажется, даже задумался. И был склонен поверить.
Кстати, про него Рита тоже здорово ему объяснила, так что Гарри наконец начал понимать, что с ним происходило, происходит и почему. И даже чего ждать, а самое главное, что с этим делать.
Рита еще пригрозила, что если он хоть раз попробует подпалить ее мужчину (Гарри покраснел от того, с каким чувством она это произнесла), то она найдет, куда жучку к Гарри-дракону пролезть и где отгрызть. При одном взгляде на мисс Скитер в этот момент становилось кристально ясно, что ведьм вообще злить не стоит. Даже драконам. Жучок… тоже зверь опасный.
После чего Гарри пошел дальше набираться опыта. Так что в Хогвартс он вернулся уже сильно изменившимся.
Все эти дни мисс Скитер обменивалась довольно гневными записками с мистером Снейпом, а последний приготовил немало того, что был готов высказать ей тет-а-тет, вот только когда это стало возможным, ничего не пригодилось.
В конце концов, в Тайном отделе есть чем заняться и не пару дней, а уж если рядом Нагайна, то тем более. Спасибо дорогому учителю и другу.
* * *
Именно он, Филиус Флитвик, предложил свалить временное отсутствие Гарри Поттера на Тайный отдел, точнее, на Нагайну, что нашло полное одобрение его коллеги. Так что мисс Грейнджер, поискавшая своего друга и, конечно, обратившаяся к профессорам, получила вполне исчерпывающий и правдоподобный ответ. Так что оставалось просто ждать, заниматься своими планами, читать подобранную профессорами Снейпом и Флитвиком литературу и думать, думать, думать… Мысли все время сворачивали на Гарри Поттера, так что Гермионе даже сердиться на саму себя по этому поводу надоело. А вот на Гарри — не очень.
Поттер заявился в предпоследний день и каким-то странным: как будто резко повзрослел. Он так на нее смотрел, то ли испытующе, то ли оценивающе, что Гермионе стало даже немного не по себе, а ее щеки потеплели. Словно он знает про нее что-то такое…
Это впечатление быстро схлынуло, стоило ей наконец посвятить его в свою новую идею. Конечно, Гарри загорелся, но… как-то не так. И ей снова стало обидно. Она вспомнила, как Гарри аж подпрыгивал, когда речь заходила о зельях для снаряжения игрушечных пулек, о мантиях-невредимках и так далее. А тут наконец что-то серьезное, настоящее! Или дело в том, что это не он сам придумал? Карие глаза нехорошо сощурились…
От новой ссоры ее удержало только то, что они уже опаздывали на обед, а после него Гарри словно испарился. Хотя где его искать, кроме как в подземельях? Да, она уже идет именно туда. Вот только зачем? Чтобы все-таки поругаться? Сбежал, значит вовсе не хочет с ней разговаривать — ну так и не надо! Гермиона фыркнула, развернулась на каблуках на сто восемьдесят и пошла вверх по лестнице на второй этаж.
Да, Гарри действительно был в подземельях, в лаборатории Снейпа, точнее, в его хранилище. Там он совершенно нагло стырил у брата основу для оборотного, антидот и еще кое-что. Да, волос, конечно. Правда, его он ухитрился найти только в умывальне.
* * *
Гермиона прогулялась по открытой галерее, постояла, подставляя лицо солнышку и теплому ветерку, но успокоиться так и не смогла. Мысли о Гарри не шли из головы и даже заняться делом не хотелось! В таком настроении она отправилась собирать вещи.
Встретить в коридоре по пути в родную башню профессора Снейпа было странно, но она радостно улыбнулась: все-таки что-то хорошее с ней сегодня произошло. Но тут профессор повел себя более чем странно: взмахнул рукой с палочкой, как будто накладывал заклинание на воздух, схватил ее в охапку и затолкнул в пустой класс — она и пискнуть не успела.
А потом быстро и жадно прижался сухими горячими губами к ее губам. От неожиданности она даже не подумала сопротивляться, а потом… поцелуй был потрясающим.
Когда он закончился, из Гермионы словно выпустили весь воздух. А Снейп одним движением палочки запер дверь.
— Профессор, — пискнула Гермиона.
— Да? — спросил он ее неожиданно охрипшим голосом.
«Мамочки, как он на меня смотрит… Но как же… Как же Рита?! Как… Гарри? Так нельзя, это неправильно, нет…»
— Мисс Грейнджер, — он оперся руками на стену по обе стороны от ее лица. — Ты же этого хотела?
— Нет, — прошептала Гермиона, глядя прямо в его глаза. — Нет, простите…
Она зажмурилась — ей не хотелось видеть, потому что…
— Вы же не такой! Профессор, так нельзя, это неправильно, — бормотала она сквозь слезы, не открывая глаз, чувствуя, как тот наконец отстранился.
— А так правильно? — спросил он почему-то голосом Гарри и, едва она распахнула изумленные глаза, снова ее поцеловал… Гарри.
И она не могла не ответить — робко, неумело, но он понял, и она снова едва не задохнулась от его горячих губ, нет — от своих внезапно нахлынувших чувств. Остановиться ей помогло только чудо, то есть собственный характер.
— Гарри Джеймс Поттер! — крикнула она, отпихивая его от себя. — Ты… ты… А как же наша дружба?
Гарри смотрел, улыбаясь. Давно она не видела его таким счастливым, даже после Турнира все было совсем по-другому.
— Зачем ты это сделал? Как ты посмел! Почему? — она снова была готова заплакать, а сердце колотилось, как сумасшедшее.
— Потому что дурак, — честно признался он и протянул ей свою палочку. — Казни, как хочешь.
Гермиона взяла палочку и поджала губы.
Гарри свою казнь получил, по шее, конечно, но Гермионе показалось, что это осчастливило его не хуже поцелуя.
— Тебе понравилось? — зеленые глаза смотрели удивительно нахально, и это было… это было… немного пугающе и завораживающе. И ужасно смущало. И это — лучший друг?!
— Давать тебе по шее? Очень! Может быть, наконец объяснишь?..
— Запросто, — Гарри подошел близко-близко. — И ты знаешь, каким будет это объяснение. Я уже понял, что понравилось, и готов объяснять еще и еще. Только скажи мне. Скажи честно.
Гермиона залилась краской.
— Понравилось, — ресницы опустились, скрыв смущенные глаза. — Даже очень. Но… Мы же друзья? Как же теперь?..
— Брат говорит, хороший секс хорошей дружбе не помеха…
— Гарри Поттер! — возмущенно вскинулась Гермиона, наконец напоминая себя прежнюю, так что его откачнуло прочь — видимо, инстинкт самосохранения. — Какой… Ишь чего! Я тебе дам секс!
Она уже вынимала палочку, как Гарри успел крепко ее обнять и прошептать на ухо:
— Правда дашь?! Вот тут я совсем не против!
Только тогда до Гермионы дошло, что она, собственно, сказала.
Она негодующе фыркнула, вонзила каблучок в его ногу, заставив охнуть и ослабить хватку, извернулась ужом, а потом Гарри оставалось только спасаться бегством от юной разъяренной ведьмы, что в ограниченном помещении с тщательно зачарованной дверью оказалось не так-то просто.
— Но Северус правда так сказал! И ты тоже сказала! Именно этими словами! Я не виноват! — выкрикивал Гарри, перепрыгивая то через одну, то через другую парту, то и дело приседая за ними, чтобы скрыться от праведного негодования лучшей подруги.
— Баубиллиус минима!
— Ой! Колется! Ваддивази!
— Риктусемпра! Депримо!
— Агуаменти! Глиссео!
Когда дверь повисла на одной петле, а в классе только стены остались относительно целыми, в него заглянул кто-то из младших.
— О-о-о!
Дружное движение палочек, и дверь снова на месте, закрытая крепко-накрепко.
— И как же мы теперь? — Гермиона едва переводила дух.
Гарри пожал плечами, восстанавливая стол, на который уселись оба. Усталые, чумазые, пыхтящие, но им было все равно.
— Как получится, — ответил он.
Они проговорили до вечера — оказалось, им нужно столько всего друг другу сказать. Ну… ладно, не только проговорили.
Озабоченный тем, что на ужин оба проблемных гриффиндорца не явились, Снейп отправился на поиски. А поскольку талант оказываться иногда в определенное время в определенном месте у него все-таки был, то захлебывающуюся от впечатлений второкурсницу с Гриффиндора же он прекрасно услышал. Увы, не только он. Сплетня расходилась со скоростью небольшого пожара.
Заклинание с двери он снял без особых проблем. После чего обвел взглядом разгромленный класс и довольную парочку с губами интенсивно-красного цвета и очень сильно повышенной лохматостью.
— Мда-а-а, — протянул он и скрестил руки на груди. — Молодцы.
— Здравствуйте, профессор, — выдавила краснеющая Гермиона, а Гарри захохотал.
Снейп нахмурился:
— А теперь живо прибираться! И чтобы через, — он обвел взглядом разрушения, оценивая обстановку, — два часа все было целым и на своих местах. Вам даже останется почти целая ночь, чтобы собрать вещи.
Взрослые детки виновато вздохнули и достали палочки.
— И да, Гарри, — тяжкий душераздирающий вздох был так не свойственен Снейпу, что Гарри и Гермиона разом обратились в слух. — Наверное, нам надо поговорить?
— Насчет перевода дружбы в горизонтальные отношения, так мы вообще-то не собирались! — объявил Гарри. — Мы тут подумали и решили, что до совершеннолетия как-нибудь продержимся без, ну, этого.
Мисс Грейнджер покраснела еще сильней и ниже опустила голову, а Снейп воззрился на Гарри не без уважения и некоторой надежды.
— Да, если что, то как это делать, чтобы ничего не было, я в курсе! — заявил приободрившийся Гарри, снимая изрядный камень с души Северуса.
— Мы в курсе, — робко подхватила Гермиона, на которую Гарри уставился с восхищением.
— Мда? И откуда же, позвольте осведомиться?
— От Риты! — нахально заявил Гарри.
— От мисс Скитер… — смущенно опустила глаза Гермиона.
— Это ведь заслуживающий внимания источник, Северус?
— Несомненно, Гарри, — Снейп вздохнул с облегчением. — Женюсь. Точно женюсь.
— Поздравляю, профессор.
— И правильно! Давно бы так!
Когда Северус Снейп наконец ушел, снова оставив их наедине, Гермиона захихикала. Гарри, глядя на нее, присоединился, и скоро они не могли произнести ни слова, пока от смеха не заболели животы.
— Уф. Давай все-таки за дело.
* * *
— Знаешь, Рита, кажется, я впервые понял, что это все, конечно же, безобразие, но оно стоит подпаленного хвоста и всего остального, — задумчиво покрутил пальцами Северус.
— Подводишь итоги дня? — прошептала Рита. — Тогда подожди еще немного.
Она выскользнула из-под одеяла и исчезла в ванной, откуда вскоре появилась точеная ручка и поманила его аккуратно наманикюренным пальчиком.
Примечания:
К сожалению, героев столько, что упомянуть всех в одной части оказалось невозможным. Так что будет Послесловие, часть 2. Про остальных.
Внимание! Нехронологическое повествование!
В Отделе тайн Нагайне вскоре после ее прибытия устроили большой удобный террариум с двумя бассейнами и несколькими температурными режимами. Хоть и не с первого дня, но многие сотрудники готовы были неординарно умную змею на руках носить, что периодически и проделывали, правда, минимум вдвоем — та набрала приличный вес, да и расти продолжала. Незамутненный ничем разум уровня Темного Лорда при живейшей любознательности истинного дитя природы — это было столь уникальным сочетанием, перед которым не смог устоять даже начальник Тайного отдела, мистер Смит, конечно же.
Правда, Нагайна первым делом, то есть еще при знакомстве, объявила, что из него такой же мистер Смит, как из нее мистер Мягколап, так что беднягу едва удар не хватил. Но гениальная змейка еще оказалась — вот счастье-то! — на удивление адекватной, так что настоящую фамилию она прошипела ему тет-а-тет, а заодно спросила, почему он так разволновался, и заботливо попросила дышать глубже.
Когда ей объяснили, что к чему, Нагайна просто кивнула и попросила выдать ей все инструкции отдела. С тех пор змея соблюдала все режимы секретности и прочие регламенты, причём никогда ничего не путая и не забывая. В отличие от людей, надо отметить. «Какое удивительно понятливое существо!» — умилялся начальник. Так что смотреть на змею как на экспонат или исследуемую зверюшку никто так и не смог, хотя сама Нагайна на своем изучении даже настаивала. Слишком уж она была… личность. А еще это ее совершенно сногсшибательное дружелюбие! Иногда она беспокоилась о людях совсем как любимая бабушка, вот только исключительно по делу и с юмором.
Первым проникся, как вы уже поняли, начальник, а вскоре и весь отдел — в той последовательности, в которой им приходилось общаться со змеей напрямую. Собственно, Наги могла через пару месяцев в одиночку заменить часть отдела одной своей неповторимой персоной: у нее с головой, памятью, знаниями и логикой было все в порядке. Некоторые считали, что даже слишком. Это, в свою очередь, неплохо стимулировало работу людей — что поделаешь, приходилось равняться на змеегения. Правда, несколько человек все-таки не выдержали, но и для них нашелся не самый плохой выход. Потом.
Министерские служащие, работающие по соседству, постепенно перестали удивляться тому, что каждый день из крыла Отдела тайн неоднократно слышался повальный хохот, иногда с подвизгиванием и похрюкиванием. А вот завидовать начали. Дитя природы владело удивительным даром сарказма, а то, что смотрела она на мир вовсе не с человеческой точки зрения, иногда приводило к совершенно непредсказуемым казусам в стиле «она так невинна, что может сказать совершенно ужасные вещи». Работать «тайнюкам» было все веселее.
От поста заместителя начальника Нагайна вежливо отказалась, мотивируя это тем, что в природе змеям власть как таковая совершенно не интересна и командовать людьми должны сами люди, желательно те, кто будет способен справиться с результатами того, что накомандуют. То есть того, что под их руководством натворят.
Цитаты «от Нагайны» постепенно начали расползаться по Министерству стайкой настоящих юрких змеек. Иногда ядовитых. Но это, сами понимаете, кому как. Кресла под не самыми радивыми министерскими работниками иногда аккуратно потряхивало. Утечки информации засечь было невозможно: змееледи ловила новости буквально из воздуха. И нет, насчет своего умения свободно ползать в мыслях она ничего никому сообщать не собиралась. Как и оглашать полученную при этом информацию, конечно. Она же — символ Слизерина, или как?
Что важно, змея прекрасно чувствовала грань и никогда не переходила на личности, когда это было неуместно, и точно так же четко понимала, какие мысли стоит передавать массово, а какие — оставить, так сказать, для служебного пользования или разговоров наедине.
Конечно, не все было гладко и нашлись волшебники, которые попробовали запереть ее, что-то бормоча насчет ценности змеиной кожи, но Наги вспомнила, как аппарировала еще в доме-на-горе с Барти Краучем-младшим в объятиях. Так что все прекрасно разрулилось, и даже не без юмора — что-что, а обшипеть своих обидчиков для Наги было святое. Свои злоключения она описала утром в отделе вместо оперативки в таком приключенческо-ироничном ключе, что хохотали до слез все, даже сами виновники.
Ничего, им чувство юмора очень даже пригодится: в Хогвартсе без него не выжить. Преподавателям так особенно. Кары избежать им не удалось — увольнение светило всем участникам, даже тем, кто был только косвенно замешан. Никто еще не догадывался, что у Нагайны уже имелись на них некоторые планы.
* * *
Как только стало понятно, что Альбус Персиваль и так далее Дамблдор действительно исчез в неизвестном направлении, а не отправился по каким-то своим непостижимым для простых магов делам, его поисками занялся Аврорат. Положено же. Хотя радости это никому из его работников не доставило. Ну скажите на милость, где и как искать сильномогучего (как все были уверены) чародея, имеющего кучу порталов чуть ли не по всему миру — он же президент Всемирной Конфедерации! И это если про аппарацию и прочие мелочи жизни просто забыть. Впору за голову схватиться, так ведь не поможет!
Начали, как водится, с кабинета директора. Правда, уже весьма модифицированного миссис МакГонагалл: работать-то надо! Личная библиотека Дамблдора отправилась в запасники библиотеки школьной к немалому восторгу мадам Пинс. Та почти сразу приступила к постепенному разбору книг, в большинстве своем ценных и довольно редких. Артефакты, применения которым Минерва не нашла, были просто сложены в отдельную каморку Филчем и аккуратно опечатаны всеми четырьмя деканами.
Очень всех озадачило то, что феникс, которого считали фамильяром Дамблдора, сидел себе ровно на жердочке в своей клетке и лететь, кажется, никуда не помышлял — только по школе и то, если его забывали покормить. Фоукс вообще в глубине души решил, что отлетал свое на воле по крайней мере на ближайший десяток жизней, вот только ни об этом, ни о причинах этого рассказать никому не мог.
Еще бы он не налетался. Особенно после того случая, когда в цирке он однажды сгорел и возродился в силу естественных причин, но на глазах у пары коверных, которые тут же всем разболтали о чуде. Хагрида вызвали в дирекцию и подрядили было исполнять этот трюк каждый вечер. Да, на арене. Конечно, птичке пришлось срочно спасаться. Бывший лесничий был этим так искренне и глубоко удручен, что даже записку МакГонагалл черкнуть забыл, а его новые коллеги окончательно поверили в то, что его питомец действительно погиб.
Когда Фоукс вернулся «домой», Минерва МакГонагалл начала отсылать Хагриду сову за совой, но получала в ответ какие-то совершенно невразумительные послания. Ну не Аврорат же на лесника натравливать, в самом деле! Тем более что школьные совы, которых радостно ловил не только Хагрид, но и его собратья по цирку — не отпускать же просто так, птички-то явно дрессированные, пригодятся! — вскоре тоже перестали брать письма, адресованные бывшему леснику. Точнее, лететь к нему категорически отказывались, просто сидели на месте.
Сам же Хагрид, с огромной радостью принимающий наконец ответную любовь едва ли не всего циркового зверинца (не нашел он общего языка только с удавом и одним особенно вредным козлом), в Хогвартс тоже не стремился. Больше всего времени он проводил со слонами, а умные животные за уход и ласку платили ему в ответ доверием и любовью. Как же он их бросит-то? Никак нельзя зверюшек бросать!
А, как известно, живут слоны долго. Так что его странствия с цирком будут продолжаться, в старости же, которая настигнет полувеликана вместе с его любимыми подопечными, он осядет в зоопарке на окраине Манчестера. Но до этого должно пройти еще немало лет.
* * *
После вынужденного принятия должности директора Минерве МакГонагалл стало совершенно не до Хагрида и даже не до Дамблдора. Потому что Гарри Поттер — кто бы мог подумать, а ведь казался таким хорошим мальчиком! — совершил самую настоящую диверсию: раскопал где-то программу Хогвартса, по которой учились век назад. И не просто раскопал, а скопировал каким-то маггловским способом, после чего разослал куда только смог додуматься. А соображать шельмец умел, даже чересчур хорошо.
Так что школьная реформа началась, стоило только деткам разъехаться на каникулы, а преподавателям закончить отчеты. Теперь Минерва с тоской вспоминала время, когда ее проблемами были всего лишь взаимоотношения учащихся пубертатного возраста, во дворе школы стояла карета, а на озере мирно покачивался корабль — транспортные средства и заодно передвижные общежития дружественных школ.
Снейп, зараза, пригрозил уволиться, если его продолжат так назойливо приглашать в заместители директора. Пришлось назначить Септиму Вектор, но теперь надо было искать ей помощника для занятий. Один плюс — Снейп согласился-таки вести ЗОТИ, а на зельеварение предложил директору на выбор трех своих выпускников — двоих слизеринцев и одного рэйвенкловца. Так что ей еще и собеседование с ними предстояло.
Да если бы только с ними! По новому плану добавились такие предметы, как основы естествознания, ритуалистики, артефакторики, а еще сравнительная характеристика обычного и магического мира, спасибо, Поттер, чтоб тебе, мальчик, самому попреподавать! Заговорившего было о сравнительной истории обоих миров Флитвика Минерва чуть не упокоила на месте лично. Зато тот наконец проникся и даже неизвестно каким чудом нашел преподавателя естествознания — профессора Ланкастерского университета, наивно собиравшегося на пенсию, сквиба из семьи Селвинов.
За омолаживающее зелье, неплохую сумму, в полтора раза превышающую его университетский оклад и за возможность натянуть нос семейке, отправившей его в маггловский мир, тот согласился довольно быстро.
Где же найти специалистов всего за два месяца, учитывая, что Минерва в принципе не представляла, где и как их искать? Работа в Хогвартсе считалась довольно престижной, но очереди из кандидатов почему-то не выстраивалось. А ведь еще почти всем профессорам нужны были ассистенты — нумерология стала обязательной на всех курсах, как и руны, историю магического мира ожидал глубокий пересмотр, хотя мадам Бэгшот после того, как «железная леди Хогвартса» расплакалась у нее на плече, согласилась вести основы. Лишь с глубокого детства привитая ответственность не позволяла Минерве бросить все и сбежать, потому что только этого ей и хотелось.
Ладно хоть на место лесника искать никого не пришлось: Флоренц, приятель Хагрида, уже несколько лет не ладивший со своим табуном, устроился в его сторожке, а договор со школой защищал его от посягательств сородичей. Так что лесник в Хогвартсе теперь был на четырех ногах, подкованный. Кстати, потом поговаривали, что именно это оказалось одним из самых весомых доводов в его пользу во время конфликтов с вожаком стада, Магорианом.
Почти полностью белоснежный Бейн, как вы помните, по некоторым причинам перестал интересоваться властью как таковой и больше не руководил своим племенем. Зато начал общаться с единорогами, поначалу едва не принявшими его за своего. Да, в сумерках и сослепу, но что поделать, если у них от природы зрение так себе? Разговаривать они, конечно, не могли, но смотреть на звезды в такой компании оказалось на удивление приятно и спокойно.
Зато когда благодаря Флоренцу от администрации школы была отправлена докладная в Аврорат и поселение акромантулов наконец ликвидировали, кентавры более-менее угомонились. Хотя, вполне возможно, это было уже после того, как Нагайна пару раз прогулялась по Запретному лесу — и Магориан, и история об этом умалчивают. Но можно порасспросить Нагайну или подождать, пока информация сама появится в «Ежедневном пророке». Да, со Скитер они общаются довольно часто, можно сказать почти как близкие подруги.
Наглая, но гениальная змея, кстати, и МакГонагалл спасла, надоумив ее обратиться за специалистами для школы в Тайный отдел. Их там оказалось достаточное количество и даже на любой вкус, то есть, конечно, специализацию. Нашлись и желающие преподавать — в основном из тех, кто уже был на грани увольнения. С подачи змеи работа в школе многим виделась довольно интересной и даже заманчивой, так что штат школы был укомплектован почти полностью, оставалось только ассистентов найти. После этого замечательного дня Нагайна завоевала полное одобрение директора МакГонагалл и стала довольно желанной гостьей в Хогвартсе, чем частенько потом пользовалась.
Хлопот у директора, однако, не убавилось: встал вопрос учебников и прочих пособий. Написать что-то путное до начала учебного года новые профессора не успевали, а выдавать детям пособия придется. Пришлось объявлять июль и август рабочими месяцами и усаживать свежеиспеченных преподавателей хотя бы за методички. И это не говоря уже о том, что некоторые данные изрядно устарели, а значит, требовали пересмотра.
Миссис МакГонагалл, доведенная до ручки (в очередной раз), торжественно поклялась Попечительскому совету, что если те не возьмутся за дела школы, то она уйдет не только с поста директора, но и вообще. Может быть, даже покинет родную страну.
Попечители, приученные к тому, что Дамблдор, наоборот, всеми силами старался держать их подальше от школьных проблем, сильно удивились, и кое-кто даже, фигурально выражаясь, засучил рукава. В школе начался ремонт под контролем Августы Лонгботтом и Теодора Нотта-старшего. Миллисента Багнолд при поддержке гоблинов и нескольких магов занялась пересмотром школьных счетов.
* * *
Нет, среди этих магов вовсе не было Люциуса Малфоя — он вообще самоустранился и передал миссис Багнолд все свои полномочия. Ему хватало хлопот с шурином, женой и сыном, непонятно с чего начавшим проявлять совершенно невозможные, даже — о ужас! — какие-то гриффиндорские замашки.
А главное, они получили предложение, от которого не смогли отказаться. Подумать только, от этой нахальной соплюшки Грейнджер, которую они бы и слушать не стали, если бы не бесспорный авторитет ее уважаемого дедушки. Само «знакомство» с дедушкой в лице профессора Флитвика привело их в состояние кратковременной кататонии, так что намеки насчет бабушки они не сговариваясь решили как можно дольше и как можно вежливее не замечать.
Теперь Нарцисса «проходила беременность» рядом с суррогатной матерью в Северном Йоркшире, в Харрогейте, оплатив пребывание на самом престижном курорте страны для себя и для матери будущих своих драгоценных детей. В этом она нашла полное понимание и одобрение той, конечно. Да, оказалось, что ожидается двойня.
Проникнуться уровнем маггловской медицины Малфоям пришлось еще во время первой экскурсии в перинатальный центр, на которую их сводили Грейнджеры. Сам факт, что те недавно снова стали родителями, кстати, подействовал лучше всяких убеждений.
Экскурсия стала тяжелейшим ударом по психике магов-аристократов, но они выдержали.
Лекция в перинатальном центре впечатлила их несказанно, а уж консультации в больнице, поиск будущей матери… Потому что если уж следить за здоровьем детей, то с самого начала.
Нарцисса тряслась над чужим животом больше, чем когда-то над своим собственным, а еще сдуру дала зарок перед магией, что если все получится с детьми, то заставит кузена возродить род Блэк, так что хлопот в результате всем хватало. И теперь несчастный глава семьи мотался между сыном в мэноре и супругой с двумя будущими малфойчиками на курорте по нескольку раз в день. А ведь были еще Сириус, прах его побери, Блэк и данное Нарциссой, дорогой супругой, обещание!
Люциусу иногда казалось, что еще немного — и он сойдет с ума. От счастья, конечно. Правда, вскоре к его опеке над Блэком присоединилась Андромеда Тонкс, так что Сириус понял, что ему не уйти. А когда Блэка припирали к стенке, что он делал, всем известно. Только его в Англии и видели.
Андромеда, урожденная Блэк, вычислила кузена в Италии, где тот довольно весело проводил время в компании прелестных местных дам. Перезнакомившись с дамами в отсутствие братца, Меда была потрясена, обнаружив среди них одну из родственниц Борджиа. На руку оказалось и то, что именно за ней Сириус ухлестывал, чувствуя сопротивление и все больше и больше раззадориваясь, несмотря на ее несомненно яркую, хоть и несколько неординарную внешность.
После оглашения родословной дамы очень быстро нашли общий язык. Франческа оказалась вовсе не против стать хозяйкой дома в центре Лондона и всего прилагающегося к нему движимого и недвижимого имущества. В Италии ее ждал брак только по указке семьи, и стать хозяйкой самой себе она даже не надеялась.
Еще немного пообщавшись с замечательной в своем роде итальянкой, Андромеда уверилась в том, что эта дама, пожалуй, будет если не идеальной, то как минимум очень хорошей хозяйкой для кузена, после чего спокойно отбыла домой, в Англию. Улыбка дрожала в уголках ее губ всякий раз, когда она вспоминала о новой пассии Сириуса: пожалуй, их приезд в качестве супружеской пары был тем событием, которого она очень, очень ждала.
О, отнюдь не только потому, что так уж была обеспокоена участью рода, к которому принадлежала в девицах — куда больше ее беспокоили Нарцисса и ее состояние. А дорогой кузен… прекрасно разыграет сам себя. Хотя, возможно, это и составит его счастье — чего только в жизни не бывает.
А через несколько месяцев свежеиспеченная чета Блэк явилась в дом на Гриммо и начала приводить его в порядок. Когда же они явились на первый прием у Ноттов, на котором Сириус Блэк впервые предстал как глава рода Блэк, улыбались и с трудом сдерживали смех все, кто был в курсе учебы Сириуса Блэка. Дело было в том, что Франческу легко можно было принять за родную сестру Северуса Снейпа — безусловно, облагороженный женский вариант, но глаза, но нос… И роскошные черные локоны, которым позавидовала бы и Беллатрикс в лучшую свою пору.
Общественность, безусловно, оценила. В отличие от Снейпа, которого пригласил в гости к крестному Гарри — а что, одна ведь семья! Северус долго смотрел нечитаемым взглядом на Блэка, но, к счастью, его супруга вовремя взяла его в оборот, расспрашивая о последней статье. Синьора оказалась на удивление сведущей, так что в конце концов Северус сменил гнев на милость. Ну а куда бы он делся-то?
Обязанности главы заставили Сириуса заняться и судьбой Беллы, а собственный печальный опыт в Азкабане не позволил отнестись к кузине недостаточно серьезно. Так что условия содержания узников значительно улучшились. К тому же дементоры в своих обновах, как оказалось, прекрасно себя чувствовали, а сами мантии неплохо экранировали их убийственную магию.
Тайный отдел создал новую рабочую группу, которая пыталась приспособить этих существ к какому-то более полезному делу, но получалось пока не очень. Нагайна отказалась подключаться к вопросу: ей близость этих созданий была крайне неприятна, а змея была не из тех, кто готов тратить свою жизнь на то, что ей в принципе противно.
* * *
Аврорат доложил о безрезультатных поисках Дамблдора и успокоился, передав дело Тайному отделу. Нет, убрать его в архив не позволил министр. Все-таки не шуточки, не маленький человек, чтобы взять и забыть, видная фигура, нельзя просто так взять и отменить поиски. Ведь что на это скажут коллеги на континенте? А последователи, выпускники — их же добрая половина магической Британии!
«Ежедневный пророк» публиковал коротенькие сводки — неутешительные результаты поисков. «Придира» публиковал версии о том, куда мог отправиться директор, и были они одна другой краше. Рита Скитер уже не раз порывалась поближе познакомиться с Ксенофилиусом Лавгудом, но того почему-то все время не оказывалось на месте.
Да, о Рите. Свадьба была… Ой, не было никакой свадьбы. Просто Снейп и Скитер совершенно без объявлений и каких-либо церемоний оформили свой брак. Ну мало ли что… И хотя Гарри намекал иногда на то, что готов стать хорошим дядей племяннику или племяннице, а то и обоим вместе, его быстро и неотвратимо посылали сначала к крестному, а потом и к Малфоям. Так что для этих двоих ничего не изменилось, собственно, как они сами и хотели.
Погружение в чисто семейную жизнь они по обоюдному решению отложили ровно на пять лет — именно тогда, согласно их чаяниям, Гарри Поттер перестанет быть совсем уж ребенком, скорее всего, обзаведется собственной семьей и не будет появляться когда попало в их доме. Но да, дом как раз-таки присмотрели.
А директор все не находился. Назначенные министром ответственные перетряхнули Тайный отдел и достали ритуалы поиска на крови. Родственник имелся, известно где — в Хогсмиде, и кровь под клятву о непричинении вреда пусть неохотно, но дал. Ритуал провели. Нашли… Аберфорта.
Ну правильно, у кого кровь брали, того и нашли — Верховный чародей свой биологический материал не разбазаривал. Правда, был еще какой-то странный слабый отклик, словно от дальнего родственника, в совершенно маггловской части, но тут влезла Нагайна с предложением объявить в маггловский розыск «дедушку, бывшего фокусника», и про этот отголосок как-то позабыли.
Предложение змееледи вызвало поначалу когнитивный диссонанс среди заинтересованных лиц, но после знакомства с технологией магглов они пришли в восторг. Оставалось только выбрать ту самую «маггловскую семью, потерявшую дедушку».
Семьей, «потерявшей дедушку», стали… Дурсли, конечно. Пригласили их через третьи руки, хотя хвост руками и сложно назвать. Нагайна подключила Гарри, тот согласился, хоть и сердит был на Дамблдора, но что уж теперь-то? Вдруг старик действительно в беду попал? Так что после того, как дядя с тетей согласились, колдографии были переведены в формат обычных фотографий, поисковая кампания развернулась.
Кто-то, наверное, удивится согласию Дурслей. Ну а что? С Блэком они управились, с налетом Крауча с парой Пожирателей — тоже. В конце концов, зря, что ли, Гарри с Дадли столько всего наизобретали? Дадли было ужасно интересно пожить рядом со старым, но, говорят, великим волшебником — вот Гарри и Снейп не великие, но с ними же просто потрясающе интересно! Спальню Поттер обещал освободить — явно намыливался в Паучий тупик, поближе к лаборатории и библиотеке братца. А если приедет обратно, так Дадли потеснится, да, в конце концов, иногда и в каморке можно заночевать.
Итак, объявления были составлены с помощью Вернона, отнесены в ближайшее полицейское отделение «безутешной» Петуньей, которая представила директора как двоюродного дядю, вернувшегося из бывших колоний с сильно расстроенным здоровьем, но по пути от лечащего врача сбежавшего. В роли врача выступил лично Северус Снейп, а лицензию и прочие документы для него Гарри с удовольствием срисовал с грейнджеровской, кое-что заменив. Как обрадовался этому сам Северус, догадаться не трудно, так что причины для бегства, по мнению полицейских, у дядюшки были, и довольно весомые. Только Обливиэйт избавил от служебного расследования свежеиспеченного «врача общей практики». Впрочем, на его способности менталиста изначально и был расчет.
Волшебникам оставалось с большим интересом наблюдать «как это работает», прячась под чарами отвлечения внимания. Им понравилось. Дамблдора магглы нашли через какую-то неделю. Потрясающе!
Министр даже распорядился, чтобы все работники Аврората отныне проходили стажировку в маггловской полиции. Естественно, без палочек, но с порталом экстренного возвращения в случае смертельной опасности.
Да, через неделю миссис Дурсль известили, что никуда ее дядюшка-дедушка не сбежал, мирно лежит себе в клинике для душевнобольных и проходит там лечение, после завершения которого она вполне может забрать его к себе. Или оплатить дом престарелых — как раз тут неподалеку есть пара прекрасных мест. Уже послезавтра, кстати, мистера Дамблдора выпишут.
Петунья поджала губы и постаралась разговорить старшую медсестру, чтобы хотя бы примерно понять, что ее ожидает. И выяснила, что медперсонал искренне радовался, что у дедушки-потеряшки все-таки нашлись родственники. Отдавать такого полезного старичка в муниципальный приют не очень-то хотелось. Почему? Так полезный же он. Крыс вот всех переловил, птичек приручает. Правда, не очень-то любят его птички, все руки исклевали, но он не теряет надежды. Да он тихий, послушный, все лекарства принимает, никому не грубит.
Узнав, сколько стоит неделя пребывания в «прекрасном месте», потом задумавшись, не станет ли дедушка мышковать в ее садике — заводить крыс она не собиралась, Петунья приняла волевое решение привезти мистера Дамблдора к себе. В конце концов, его же можно будет сразу передать Снейпу? Она пошла к Дадли, тот написал кузену в Протеевом блокноте, и только после того, как Гарри ответил… из Германии, где находился в компании с братом на каком-то конгрессе зельеваров, поняла, что, кажется, они попали. Но, может быть, авроры или кто там еще, заберут?
Петунью «дядюшка Альбус», конечно же, не узнал, однако это списали на результат лечения, общую заторможенность и развивающуюся деменцию, которая, как известно, не лечится. Миссис Дурсль вела себя с ним очень осторожно и предупредительно-ласково, чем весьма походила на медсестер и некоторых врачей. Альбус, решивший, что она одна из них, сразу начал называть ее по имени, а потом совершенно спокойно дал себя увести и даже сел в машину, с интересом разглядывая приборную панель с заднего сидения.
Водить машину Петунья научилась еще прошлым летом: мало ли что. Главное, ей это понравилось, и она частенько стала ездить навещать своего ненаглядного Дадлика. Сын не протестовал: в комнате, которую он занимал с двумя новыми приятелями, мамина шарлотка расходилась на ура — молодые растущие организмы были просто счастливы. Приятели оказались не дураками и даже не думали дразнить парня за то, что его мать привозит такие вкусности. Тем более Дадли Дурсль был весьма на хорошем счету у тренера по боксу.
Так что вела машину миссис Дурсль уверенно и аккуратно, не обращая внимания на то, что старик сзади крепко зажмуривался и вцеплялся в сиденье, стоило ему завидеть встречную машину. Расслабиться Дамблдор сумел только на подъездах к Литтл-Уингингу.
Может быть, все могло и обойтись, если бы хоть кто-то из медперсонала при выписке «дядюшки» сообщил миссис Дурсль одну небольшую деталь, но все забыли, видимо, на радостях. Дело было в том, что Дамблдора почему-то невзлюбила местная собачка — небольшая белая беспородная сучка, экстерьер которой намекал на родство с английскими бульдогами. Собаченция всякий раз, когда рядом с ней оказывалась Альбусова нога, норовила ее тяпнуть, что ей частенько удавалось. А ведь Мардж подарила-таки племяннику щенка!
Молодой английский бульдог большую часть времени обретался во дворе, выгуливать же его приходилось Вернону. Петунья терпела пса ради исключительной полезности: супругу с его склонностью к лишнему весу прогулки были отнюдь не лишними, а сын своего питомца вообще обожал, причем вполне взаимно.
Едва они вышли из машины, как пес радостно помчался их приветствовать, на что новоявленный «дядюшка» отреагировал не совсем адекватно. Он крикнул что-то непонятное и высоко подпрыгнул, а потом едва не вынес входную дверь, сбив с ног потрясенного Дадли, пронесся по коридору, после чего плотно забаррикадировался в небезызвестном чулане под лестницей.
На минуту в доме воцарилась полная тишина. Что Петунья, что бульдожек ее сына были весьма удивлены и озадачены. Пес даже шлепнулся на упитанный зад и обиженно посмотрел на хозяйку, мол, чего это он, познакомиться не хочет с такой хорошей собакой? Тихое поскуливание и вывело миссис Дурсль из легкого ступора. Сын, потирая место, где спина теряет своё благородное название, отправился на кухню — булочки к приезду гостя он уже разогрел, не пропадать же им!
Петунья Дурсль с детства отличалась рассудительностью, так что с активными действиями торопиться не стала. Какая разница, где сидит Дамблдор, если он сидит тихо? Значит, так тому и быть. Оно даже к лучшему. У нее как раз появилась возможность написать гневную записку племяннику, чтобы Снейп отправил кого-нибудь забрать Дамблдора туда, где ему положено обретаться.
Племянник не подвел, Снейп — тоже. Через пару часов в дом на Тисовой вежливо постучались трое: два аврора и специалист из Тайного отдела, все под видом местных полицейских, разумеется. Петунья пустила их в дом, но тут начались трудности.
Дамблдор не выходил из своего убежища, на призывы коллег-волшебников ничего не отвечал, разве что подтвердил свою личность, а потом не поддавался ни на какие уговоры. Только когда миссис Дурсль скрепя сердце разрешила взломать дверь, ответил, чтобы его не трогали, иначе он за себя не отвечает.
Волшебники впечатлились и быстро ретировались в гостиную, Петунья — за ними, но при взгляде в окно заметила, что на улице собираются зеваки. Перед ее домом — вот ужас-то! История о «дядюшке», увы, пошла в массы, что в принципе естественно. Надо было срочно придумывать что-то по поводу визита полиции. Впрочем, почему бы «дядюшке» не «пострадать от какого-нибудь преступника»? А расспрашивать больного человека она никому не даст и себе «не позволит»!
«Придется пока устроить его у нас, — решила Петунья. — Если я постараюсь избавиться от него слишком быстро, люди не поймут».
В течение пары дней весь городок узнал, что миссис Дурсль подтвердила свою репутацию едва ли не местной матери Терезы, приютив кроме осиротевшего племянника еще и скорбного разумом дальнего родственника, вдобавок пострадавшего от какого-то психа. Или скорбного, потому что пострадал, — пустил кто-то альтернативный слух.
Сам «родственник» то ли делал вид, то ли действительно соображал неважно, но вел себя по-прежнему тихо, за собой следил и кушал исправно. Из чулана его можно было ненадолго выманить только на запахи шарлотки и фирменных кексов хозяйки. Некоторое время этим прицельно занимался Дадли, но уже через несколько дней понял, что обманулся в своих ожиданиях, и провозгласил, что волшебники действительно ненормальные, потому что у них все наоборот. И вообще с великими, оказывается, совсем не интересно. Вернон хмуро ответил, что грешно смеяться над больными людьми, и молча поставил на табуреточку возле двери чулана кусок торта.
Когда вернулся из поездки Гарри, Дамблдор уже привык спать, свернувшись калачиком — места в чулане для крупного взрослого мага действительно было маловато. Директор Гарри Поттера узнал, но как-то странно: называл по имени и все время пытался за что-то извиниться. Вот только за что именно, не говорил. Ушлый Поттер использовал эти извинения, чтобы все-таки перетащить старика в свою бывшую спальню — пусть хоть распрямится немного.
Потом их посетила Минерва МакГонагалл, найдя в своем сверхплотном расписании десяток-другой минут для любимого наставника. Ушла она разочарованной, с трудом сдерживая слезы. И тоже прониклась маггловской медициной, правда, совершенно иначе, чем Малфои — по ее мнению, это была просто страшная вещь. Надо сказать, она была совершенно права. Впрочем, как и Малфои. Так что перед началом нового учебного года пострадавшего от неизвестных злоумышленников (по версии Аврората, которая всех устраивала) бывшего директора перевели в Мунго.
Дело кончилось тем, что зимой Альбуса оттуда забрал-таки брат, и теперь в «Кабаньей голове» хозяйничали два старичка, удивительно непохожих как внешне, так и по манерам, но, поди же ты, очень дружных. Министр в свое время заглянул в Мунго с общей инспекцией, а после удовлетворялся отчетами — посещать второсортный трактир он не собирался. Зато старине Аберфорту за эти отчеты немного, но стабильно приплачивали.
Особых хлопот Дурслям Альбус Дамблдор не доставил, но все-таки они с облегчением вздохнули, сообщив соседям, что родственник пришел в себя и предпочел жить в собственном доме. В далекой Шотландии.
Никто из магов так и не узнал, что их уважаемый бывший Верховный чародей вошел в анналы местной маггловской медицины и в статью одного из докторов Йоркширской психиатрической клиники как один из немногих случаев полного излечения мании величия на фоне прогрессирующей деменции.
* * *
Гарри на лето практически переселился к Снейпу, который стоически молчал, глядя, как любимый братик ликвидирует его личную жизнь. Это оказалось вовсе несложно: идей и проектов в лохматой голове водилось множество, только успевай. Некоторыми из них загорался и сам Северус, некоторым «подрезал крылья на взлете», но заткнуть фонтанирующего Поттера было невозможно. Да и не очень-то хотелось, если уж честно.
Рита однажды застала их прямо на расправленной кровати, обложившихся бумагами с какими-то расчетами. Ну да, Гарри пришла очередная идея и он пошел делиться, Северус попытался ему возразить, и вот во что это вылилось. Это зрелище доставило ей ряд довольно ярких эмоций, которыми она не преминула поделиться с ними обоими, как только удалось до них достучаться. После этого она уже решила поговорить с Гарри серьезно.
Самым сложным оказалось подгадать время, когда Поттер отлипнет от Северуса, но тут помогли Нагайна и Флитвик, с подачи которых шебутной мальчишка увлекся пространственными чарами. У него возникла идея фикс подарить лучшей подруге, а теперь уже своей девушке, на день рождения рюкзачок с чарами расширения, чтобы, когда все поедут в школу, они могли блеснуть на перроне почти полным отсутствием громоздкого багажа.
Сама же Гермиона отбыла с родителями и братиком на очередной семейный отдых, снова во Францию — старшие Грейнджеры были достаточно консервативны. Конечно, это произошло уже после всех перипетий с поиском Дамблдора, Малфоями и прочее.
Скитер, то есть, конечно же, миссис Снейп, хотя она и предпочитала всюду пользоваться своей девичьей фамилией, теперь уже в качестве псевдонима, перехватила Гарри по пути «домой» — как тот теперь совершенно уверенно именовал дом Снейпа — и поговорила. Гарри не раз покраснел и даже извинился. Рита уповала, что до него наконец кое-что дошло. В конце концов, деликатность, мягко говоря, не самая часто встречающаяся черта у подростков, но все-таки миссис Снейп смела надеяться, что Гарри наконец узнал это слово и понял его роль в жизни и человеческих отношениях.
Так что параллельно с изучением чар Гарри занялся восстановлением дома в Годриковой впадине. Ну, как занялся… деньги были, со знакомыми строителями свела та же Рита, знающая магический мир, кажется, как свои пять пальцев, так что за неделю часть дома уже приняла довольно жилой вид. И Гарри наконец вспомнил о той самой шкатулке, которую нельзя было распечатать до совершеннолетия.
Радостно распечатав тайничок с помощью капельки собственной крови, он достал скромный ящичек и поставил на середину старого исцарапанного стола. Менять мебель ему пока даже мыслей не приходило: есть где сидеть, на чем спать и куда положить вещи — что еще надо-то?
Немного подумав, он решил все-таки попробовать вскрыть шкатулку матери самостоятельно — ведь Кубок-то его признал совершеннолетним! Ковыряться пришлось долго. К вечеру Гарри понял, Турнир Турниром, а старая магия, или чем там оно закрыто, подчиняться ему вовсе не собирается.
Ждать настоящего совершеннолетия, по календарю, он уже не мог — состояние было тем, что точно описывается словами «вожжа под хвост попала». Выручил его Флитвик, как и обещал уже давно. Правда, на сей раз Гарри вспомнил про деликатность и, прежде чем использовать портал к своему второму учителю, вызвал Темпус. После чего мирно проспал весь остаток ночи — шкатулочка все-таки его изрядно утомила.
Ну что — ничего особенного в ней не оказалось, по мнению юного хозяина. Дневник матери. Девчачий… поэтому сын едва продирался через записи. То про Снейпа, то про Поттера, Блэка и какую-то Мэри, и такие глупости, что он снова едва не уснул, так что закрыл его, не дочитав. На потом оставил.
Может, и зря, но после того как они избавились кое от кого, ему не хотелось даже вспоминать о том времени, когда он был признан «героем». Кусочек жизни его мамы… Как ни крути, он был куском жизни совершенно неизвестной девушки. Судя по тому, что он прочитал, не особенно умной. Ведь какую чушь она про Северуса писала — сначала смешно было, а потом скорее грустно. Читать дальше и портить впечатление о матери совершенно не хотелось.
Собственно, он уже догадывался, что именно могло быть в дневнике. Но Гарри пока не понимал, что все записи относились не к тем людям, которых он знал сейчас, а к их прошлому, и что Снейп, что Дамблдор были тогда другими. Может, когда он станет старым, он все это еще раз прочтет, уже до конца, и поймет. Пока же в его жизни было столько интересного — не до старых историй!
А вот ключ от еще одного сейфа его порадовал. Для того, чтобы окончательно привести дом в порядок, ему пришлось залезть в свой сейф, в результате чего Гарри понял, что тот вовсе не бездонный. Теперь же ему точно на жизнь хватит и еще на некоторые книги, которые он присмотрел, останется. В конце концов он даже может выкупить кое-какие технологии, без которых артефактору не обойтись. Например, такие же очки, как у Олливандера — в них реально были видны узоры заклинаний, но стоило это… Гарри почти окончательно решил, что именно артефакторика ему нравится больше всего. Настолько, что он готов заниматься этим хоть всю жизнь.
* * *
В школе ему пришлось плотно заняться делом, впрочем, как и всем остальным школярам, которые поначалу взвыли: уроки теперь начинались в девять, а заканчивались в лучшем случае около пяти вечера. Правда, количество заданий существенно уменьшилось — бо́льшую часть все старались отработать прямо на уроке.
Так что он напрягся и вгрызся в учебу зубами. Особенно в профильные предметы, хотя не всегда преподавание было идеальным, но тут уже пришлось потеть профессорам: вопросы Гарри задавать не стеснялся. В конце концов Флитвик переманил пожилого преподавателя артефакторики из Салема по каким-то своим гоблинским каналам. Дело пошло, так что вскоре персональных учителей у Гарри стало трое. И нет, он вовсе не огорчился.
Про личную жизнь они с подругой, конечно, не забывали, но сколько было той личной жизни? Каникулы, которые они проводили в Годриковой впадине, да несколько выходных. Гермиона была по уши в проекте магического перинатального центра, так что тоже уже выбрала свое будущее.
На выпускном балу Драко Малфой ошеломил почти всех тем, что в самом начале торжественно пригласил мисс Грейнджер на танец (предварительно договорившись с Поттером, конечно). Он искренне поблагодарил ее за то, что родители его теперь очень плотно заняты, а ему наконец предоставлена столь желанная свобода. Так что с него должок.
Когда Гермиона поинтересовалась, как же Малфой будет использовать эту свободу, тот ответил, что, конечно же, отправится путешествовать. Он перечислил несколько пунктов, и у Грейнджер загорелись глаза. Так что около трети путешествия Драко Малфоя прошло в компании гриффиндорцев, правда, он сам просил никому об этом не сообщать. Ну да никто и не собирался.
Снейп тоже готовился к тому, что в школе он преподает последний год. Многие удивлялись, что он сменил преподавание зельеварения на ЗОТИ, но объяснение, которым поделился с однокашниками Гарри, было простым: Снейп слишком любил зелья, чтобы ему нравилось учить им других, особенно тех, кому это даром не надо. А вот ЗОТИ, на котором не было ни взрывов, ни расплавленных котлов, а максимум, в чём могли напортачить криворукие детки — это слишком заковыристо друг дружку проклясть, оказалось куда спокойнее.
Да, результаты проклятий иногда выглядели просто кошмарно, но мадам Помфри была специалистом именно по таким вещам — все-таки школьный колдомедик. Да и стоило нерадивым ученикам хоть раз попасть в такую ситуацию, как они начинали заниматься не в пример серьезнее. Хочешь не хочешь, а ходить все предпочитали на своих двоих, иметь только одну пару рук, а вовсе не щупалец, ну и так далее. А Снейп всех первым делом учил щитам самых разных видов.
На смену себе он не без помощи Аластора Грюма готовил… Нимфадору Тонкс. Надо отметить, что после года индивидуальных занятий с этими двумя мисс Тонкс перестала спотыкаться не только на ровном месте, но и на сильно пересеченной местности и запросто уворачивалась от летящих с двух сторон заклинаний (чаще всего щекотки, но разницы-то ведь, в принципе, никакой!). Да и щиты освоила в срочном порядке, что ничуть не повлияло на их качество.
В Аврорат, кстати, сия девица все-таки отправилась, несмотря на то, что и мать, и отец были решительно против, но — Блэк есть Блэк, даже наполовину, и этим все сказано. Через некоторое время вернулась тихая, бледная и даже извинилась перед родителями.
Андромеда вскоре узнала, что за это ей стоило бы поблагодарить министра: по его распоряжению все сотрудники Аврората теперь проходили стажировки у магглов. Несколько человек, в том числе ее дочь, сразу после зачисления были отправлены на три месяца в маггловские полицейские участки. Вскоре гордая и смелая Нимфадора попала на выезд по следам преступника, изображавшего из себя второго Джека-потрошителя. Ей хватило.
Вернувшись в учебную часть, она забрала документы, порыдала на плече у Грюма, а поскольку рыдала она долго и со вкусом, тому пришла в голову очень своевременная и интересная идея насчет Хогвартса. Мужик он был опытный, потому говорить самой Доре сразу ничего не стал, а спокойно и тщательно провентилировал вопрос со Снейпом и ее родителями. А вот потом…
* * *
Нагайна планировала затащить освободившегося от школы Северуса к себе в Отдел тайн, он же был категорически против, так что они едва не поссорились. Но Снейп все-таки сумел популярно объяснить, что у него есть собственный террариум, двухэтажный, в пригороде Лондона, который вполне его устраивает. А главное, ему совершенно не интересно менять его на что-то еще, да так, чтобы потом отчитываться за каждый шаг какому-то начальнику. Нет, сам начальником он точно быть не хочет, в Хогвартсе накомандовался. Лучше он будет работать на теми заказами, которые будут интересны ему самому. Да, пока у него есть пара проектов с Мунго, но один уже в стадии завершения, так что если есть интересная мысль, он готов выслушать.
— Самому выбирать, чем заниматься, самому за это отвечать перед собой и теми, кого сам выбрал, возможность сменить путь по собственной воле, никаких детей, никаких посторонних людей и никаких отчетов — знаешь, примерно так я представляю себе рай, — мечтательно произнес Снейп, положил широкую теплую ладонь чуть ниже головы Нагайны и медленно провел по глянцевой, сияющей здоровьем чешуе. — Понимаешь, о чем я?
— Да, понятие рая мне тоже с-знакомо, — протянула Нагайна, довольно потягиваясь.
— И чтобы никаких неожиданностей, — добавил Снейп.
— Мне тоже к тебе в гос-сти нельзя? — попыталась обидеться Наги.
— Вообще-то ты как раз входишь в круг близких, разве нет? — удивился Северус. — Но если взять некоторые моменты… Ну, к примеру… представь, что ты лежишь под лампой в своем террариуме вдвоем с симпатичным змеем. Если я к вам на головы свалюсь, вы обрадуетесь?
Нагайна протяжно вздохнула.
— На голову не надо, укуш-шу. Хотя да, я тебя поняла. Надо будет как-то предупреждать о визите?
— Никогда не сомневался в твоих умственных способностях.
— Я тебя тоже уваж-жаю, — прошипела Наги.
За этой дивной сценой их застала Рита, хотя она, увидев свет на кухне, сразу поняла, что в доме кто-то есть кроме мужа, так что в дом зашла бесшумно и успела прослушать почти весь диалог.
— Все-таки зря ты оставил преподавание, Северус. Вон как научился доходчиво объяснять. Наги, ты куда?
— Домойс-с-с. Мне тут кое-что объяснили, так что не буду вас-с бес-с-спокоить.
— Ну что ты, дорогая, всегда рада видеть тебя, — начала было Рита, но змея не дала ей продолжить.
— А я вот уверена, что у вас-с-с на сегодняш-ш-шний вечер были с-с-совсем другие планы, — не без ехидства прошипела змея. — Оглас-с-сить?
— Спасибо, милая, я думаю, что мы справимся сами, — сдерживая смех, ответил Северус и наконец приобнял Риту, усаживая ее рядом с собой.
— Насчет доходчиво... это не Хог, это Поттера благодарить надо, — признался он. — Но сейчас меня интересует, что хотела «огласить» ее змейс-с-ство?
* * *
Гарри, вернувшись из путешествия, первым делом отправился к Снейпу, которого застал только в новой лаборатории при новом же доме, так что его сразу посетила светлая мысль о том, что он же может открыть свою мастерскую, как и брат… Пару дней он отвел на визиты — встретился с Дадли, расширяющим фирму отца, Дурслями, мечтающим женить сына, но пока безрезультатно. Он пообщался с Флитвиком, Нагайной, к которой заглянул в Тайный отдел, задумался, а, собственно, кто там кого изучает, и приступил к своему делу — откладывать он никогда не любил.
А вот способности к анимагии они пока рассекречивать не спешили, справедливо полагая, что магический мир к таким потрясениям еще не готов. А все, кто был к тому причастен, были под обетом — просто, надежно и относительно безопасно, потому что — а кому в голову-то придет? Второго Поттера в Британии нет. Пока.
Гермиона пошла, как и собиралась, по стезе колдомедика. Для начала, конечно, ей пришлось пройти стажировку и аттестацию в Мунго — именно из-за этого ей пришлось прервать путешествие первой. Это было довольно несложно — опыт работы она начала набирать еще с Малфоями. Так что очень быстро она, при поддержке того же Малфоя, ввела некоторые маггловские методы, конечно, изрядно адаптировав их.
Тем не менее, работы предстоял еще непочатый край, так что на средства уже осчастливленных аристократов и тех, кто к этому еще только готовился, Люциус Малфой построил специальный центр «Волшебное дитя», при поддержке мадам Максим. Да, ему таки пришлось познакомиться с бабушкой. После чего к мисс Грейнджер больше никто не пытался подъезжать, нажимать, советовать и так далее. А мадам Максим купила собственный дом в Хогсмиде.
Гарри, кстати, оценил иронию: он давно был в курсе, что Малфои предлагали его подруге вассалитет, но вот теперь было совершенно непонятно, кто при ком: Грейнджер при Малфоях или вовсе наоборот. В конце концов, Гарри решил сделать подруге предложение, на которое та ответила согласием, но весьма отложенным — мол, у меня свое дело есть, а ты, любимый, либо присоединяйся, либо двигай уже свое, иначе отвлекать будешь. Так что Гарри проникся и двинул. Поженились они через два года, после того как Гарри получил мастерство, а через год появилась на свет маленькая Роза, которая едва не с пятого месяца стала живой рекламой маминой клиники. Но это этого времени еще далеко.
В перинатальном центре мисс Грейнджер возглавила всю исследовательскую работу, а вернувшийся вскоре Драко Малфой взял на себя юридическую и финансовую часть как второй директор. Они неплохо сработались.
Драко стал другом семьи Поттер, сложившейся намного позже, чем предполагали все, кто знал мисс Грейнджер и мистера Поттера. Слишком увлеченными людьми оказались оба — работу они тоже уверенно причисляли к личной жизни. Хотя Гермиона не раз и не два озадачивала непростыми заказами своего любимого. Для Гарри это было важно — знать, что она ему полностью доверяет. Да и мастерство он получил как раз за амулет, определяющий совместимость магии будущих родителей.
Драко тоже в конце концов женился, причем именно на той, кого ему прочили — на Астории, зато по собственному желанию, а не по указке родителей. Детьми обзаводиться они пока не спешили — двойняшки брат и сестра, избалованные Нарциссой, не особо способствовали желанию размножаться. По крайней мере, по словам самого Драко, но Астория поддакивала ему весьма активно и видно было, что от души. Ее пока что больше интересовал дизайн интерьеров: она обустраивала свежеотстроенное крыло Малфой-мэнора.
Рон Уизли с Хогвартсом не расставался дольше всех: сразу после выпуска его пригласила к себе в качестве ассистента мадам Бабблинг, а через два года он защитил мастерство. Теперь родители приводили его в пример всем подряд, правда, этих всех вокруг было не так и много. Помог он и Джинни, которую долгое время не интересовало ничего, кроме полетов и спорта, так что та наконец нашла своего суженого — младшего братца Крама, загонщика юниорской сборной Болгарии.
Рон активно сотрудничал с Гермионой — рунные ставы и цепочки стали вскоре обязательными элементами в ее медицинском центре, так что слава самого молодого мастера рун понемногу, медленно, но неуклонно росла. Гарри, кстати, тоже нередко прибегал к помощи приятеля, так что тот считал себя его негласным консультантом. Хотя как негласным? Гарри никогда не замалчивал чужих заслуг. Так что детская дружба продолжалась во взрослой жизни.
Рон долго не женился, но посещал все мероприятия по своему предмету, которые проходили во Франции, даже если приходилось отрываться от занятий и работы. Через несколько лет он наконец решился и сделал предложение Габриэль Делакур, которое было вполне благосклонно принято и самой девушкой, и ее семьей. Еще бы, мастером он был уже не просто довольно известным, а именитым.
Барти Крауч был искренне рад заполучить в семью соотечественника — вместе им было о чем вспомнить. Они с Флёр занимались благородным бизнесом — виноделием. В погодных чарах и чарах защиты Барти не было равных, да и кое в чем еще, но как раз об этом клан Делакур предпочитал не распространяться.
Виктор Крам после того, как закончил карьеру ловца несколькими блистательными победами, женился на своей землячке, нестинарке Велизаре, очаровавшей его своим огненным танцем, и полностью ушел в изучение магии огня и целительство. Супруга же еще с юности слыла провидицей и травницей, так что семья Крамов свои позиции в мире только усилила.
Что же до рождения детей… Никого не минует эта чаша, но только когда они сами почувствуют и поймут, что им не хватает для полного счастья именно того, чтобы подарить кому-то жизнь, заботиться, растить, открывать мир новому маленькому человеку.
* * *
И только Бузинная палочка продолжала себе тихо лежать в домике сторожа — долго, очень долго, потому что этот сторож, наверное, еще всех нас и даже наших потомков переживет. Просто потому, что жить ему все еще нравилось. Таким оказался дар Смерти для того, кто думал только о том, как его сберечь, а вовсе не о выгоде или о колдовстве и силе. Он ничего не просил. Не ждал. Просто жил, и с большим удовольствием, благодаря за это каждый прожитый день. Ему не надоедало. И никогда не было одиноко.
Он знал, что где-то далеко живет часть его крови, в молодом мужчине с такими же зелеными глазами, как у него, глазами, которые он всю свою жизнь прятал за линзами. Последний из людей-драконов, видевший в мире многое, он хорошо знал, что дело не в магии, не во власти, не в деньгах и не в силе. Дело в том, что всегда, если что-то уходит — приходит что-то новое. А если кто-то уходит — приходит кто-то другой.
А вовремя или нет, лучше или хуже — это человеческие категории. Мир един, и он продолжается вечно, что бы и кто бы об этом ни думал.
Примечания:
Вот и действительно последняя глава работы, которая продолжалась без малого два года.
Спасибо вам, мои читатели, кто были с нами все это время, поддерживали и подсказывали комментариями, стимулировали плюсами в «ожидалке», помогали вылавливать «блошек» в ПБ. Низкий поклон моим героическим Бетам. Особенно Reldivs, благодаря согласию которой я вообще взялась за эту идею. Женька, без тебя всего этого бы не было, понимаешь?
Моя глубокая благодарность Грифон88, Сергею, который присоединился к команде на второй части и мужественно помог нам дойти до конца. И совершенно особая признательность Andrey745, который даже скромно отказался присутствовать в шапке фика, но на правах Бэтмена, пролетающего сквозь текст в ПБ и выхватывающего из него все лишнее и неправильное. Ребята, вы трое придавали этой работе, ее тексту ту гладкость и качество, какое автор в одиночку выдать бы не смогла.
Особое спасибо за комментарии, Женя, конечно тебе, ну и Андрею — вы не оставляли без внимания ни одной главы. Ну, почти.
Спасибо и другим ангелам-хранителям фика, ведь писать без ответа, не видя, что ты радуешь читателей, «тускло, скучно, простоквашно». Ну, вы же сами понимаете, что может вдохновить человека? Хороший отзыв. Добрый. Смешной. Эмоциональный. Спасибо вам за них — это правда было все это время существенной поддержкой для меня. И пусть со всеми нами пребудет Иммунитет, да, против вирусов и бактерий особенно, и в эти дни и впредь. Здоровья вам и вашим близким.
 |
|
|
Angelonisima
если бы я страдал таким уровнем ненависти к Снейпу, как вы к Скитер, то этого персонажа точно не было бы в моих рассказах. Заметьте, в отличии от Роулинг куда более адекватного. 2 |
|
|
|
|
Dexpann
Да, собственно, дело как раз в том, что кому-то не хватает широты взглядов, чтобы видеть все качества человека, а не только те, что не нравятся лишь ему. 2 |
|
 |
|
|
Фанфик обалденно крут: в меру стеба, в меру марти-сьюшности и роялей... При всем при этом буйная фантазия, живые герои и шикарный язык. Половину фанфика можно разбирать на цитаты))))
Единственное, я так и не поняла сколько осталось людей-драконов. В конце пишут, что сторож-хранитель палочки последний, но в середине было ещё отмечено про жену и детей мистера Поджерса, у которых были зелёные глаза и тайна 5 |
|
 |
|
|
Очень душевный и очаровательный фанфик.
|
|
 |
|
|
Доброго времени суток. Спасибо Вам за такой титанический труд.
|
|
 |
|
|
Иронично и увлекательно.Стиль просто бесподобен. Дочитала до 31-й главы. Замерла в некоторой растерянности: откуда у сфинкса крылья?
|
|
 |
|
|
Красная_Волчица
Иронично и увлекательно.Стиль просто бесподобен. Дочитала до 31-й главы. Замерла в некоторой растерянности: откуда у сфинкса крылья? Сфинксы бывают разные... И с крыльями тоже. |
|
|
|
|
Bombus
О, неожиданно, не знала. Благодарю. |
|
|
|
|
Красная_Волчица
Bombus О, неожиданно, не знала. Благодарю. Вообще, по классическому определению - греческий сфинкс это чудовище с головой женщины, лапами и телом льва, крыльями орла и хвостом быка. Крылатый монстр из Фив. А знаменитый египетский без крыльев и с головой мужчины. 2 |
|
|
Kireb Онлайн
|
|
Bombus
Красная_Волчица Египетский на 1000 лет старше легенд))Вообще, по классическому определению - греческий сфинкс это чудовище с головой женщины, лапами и телом льва, крыльями орла и хвостом быка. Крылатый монстр из Фив. А знаменитый египетский без крыльев и с головой мужчины. |
|
 |
|
|
Египетский - вообще НЕ сфинкс. Это просто греки не смогли придумать - с чем сравнивать то, что они увидели. А впечатление он производил, производил... Через пару-тройку тысяч лет местные арабы звали его Отцом Ужаса (Абу аль-Хаул) - так что сравнивать его и греческих полупернатых кисок... дроу поостерёгся бы)))
  |
|
|
|
|
Египетский - вообще НЕ сфинкс. Это просто греки не смогли придумать - с чем сравнивать то, что они увидели. А впечатление он производил, производил... Через пару-тройку тысяч лет местные арабы звали его Отцом Ужаса (Абу аль-Хаул) - так что сравнивать его и греческих полупернатых кисок... дроу поостерёгся бы Ну, строго говоря, не сфинкс, да.Но имеет смысл немножко поостеречься по поводу "полупернатых кисок". Потому как легенды ходят по стране Кемет, что там, где Отец Ужаса вполне может тусоваться и Мать Страха. Говорят, что до неё просто не докопались. И вот эта самая Мать вполне может быть и с голой грудью и с крыльями. 2 |
|
|
|
|
А чего это в 18й главе у Поттера шрам разболелся от дементоров? Шрам-то уже "нарисованный", болеть там нечему.
|
|
|
|
|
сэйла
даже если и так, автор уже не сможет это исправить. |
|
|
|
|
Первые главы до Хогвартса зашли на ура. Остальной текст мне кажется каким-то сумбурным. Приблизительно на 16 главе бросил читать.
|
|
|
|
|
Daniel1337, автору Вы уже это не скажете. Некому...
2 |
|
|
|
|
Nalaghar Aleant_tar
Когда писал комментарий я не знал что с автором, другие комментарии не читал. Я написал своё мнение и мне не важно, дойдёт до автора оно или нет. |
|
|
|
|
М.б. Но написано это было для того, чтобы вы не ожидали ответа.
|
|
 |
|
|
Мне очень понравилась эта история! Шикарно.
|
|
|
|
|
Автору было бы приятно...
1 |
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу
