ll. Стеклянная кровь (гет)

После ухода Кэрол и Лили праздник всё еще продолжался. Ноты тархистанской музыки разносились по залу с пугающей быстротой. Они были какими-то отталкивающими и непривычными. Эдмунд надеялся, что проведет этот вечер с сестрой, но она, подарив ему несколько танцев, решила сегодня побольше пообщаться с Самирой. От скуки Справедливый король заговорил с одним из гостей, каким-то знатным тархистанским вельможей по имени Фарид. Ему было лет девятнадцать на вид, а на деле шестнадцать. Этот парень был брюнетом, что, впрочем, не удивительно для данной страны, не стеснялся показать себя и был видным любителем женских форм. Фарид и Эдмунд говорили, в частности, об оружии и различных взглядах на государственные дела. Было интересно узнать и об обычаях и традициях друг друга.

— Кстати, саблей мне доводилось орудовать только на корабле, и то недолго, — рассказывал Эдмунд, распивая с Фаридом вино недалеко от стола. — Больше всего люблю хороший меч или арбалет.

— А из лука ты стреляешь? Получается? А то я слышал, что по большей части у вас используют именно его, а не тельмаринский арбалет.

— О, это к моей сестре. Сьюзен у нас знатная лучница, лучшая в стране, а может даже, и во всем мире.

— Это та красавица, что сидит с Её Высочеством Самирой? — Фарид указал пальцем на весело смеющуюся с тархистанской царицей Сьюзен.

— Всё верно.

— Нам бы таких красоток сюда, я бы её отымел по нескольку раз в день. Лично бы оплачивал ей все процедуры, лишь бы дольше оставалась такой же хорошенькой, — Фарид смотрел на королеву взглядом охотника, увидевшего дичь. Он привык добиваться своего, особенно если это касается симпатичных женщин.

— Многие и не о таком мечтают, — пригубив вино, усмехнулся Эдмунд, — а она не по зубам тебе. Во-первых, она символ красоты Нарнии, а во-вторых — уже занятая невеста. Да и ты бы, на твоем месте, остерегся говорить при её брате, то есть при мне, такие вещи.

— В нашей стране главная задача отца и брата любой женщины — выдать её замуж за кого-нибудь побогаче, чтобы приносила доход. Не знаю, как тебе, но мне абсолютно нормальным кажется желать своей сестре достатка.

— Ну, у нас за достатком не гонятся, потому что он есть у всех в стране, и мы не делим её граждан на бедных и богатых. Сьюзен счастлива с Джейсоном, и для меня это главное, хоть он и не королевского сословия, — добродушно ответил Эдмунд, поглядывая на сестру.

— Пф, странные у вас причуды. Моя сестра, Улькяр, недавно вышла замуж за одного из королевских визирей, ей семнадцать. Она стала его пятой женой.

— Ужасно… — поморщился Эдмунд, — и это очень гнусные порядки, не обижайся, но это так. А как же их счастье?

— Высшим счастьем для женщины должно быть ублажение своего мужчины, послушание и рождение детей. Остальное её волновать не должно, — уверенно процедил Фарид, раскуривая кальян. Он предложил Эдмунду присоединиться, но тот отказался. — У вас странные традиции. Это женщинам нужно быть верными собачками, а нам, мужчинам, положено быть самцами. Чем больше женщин мы оплодотворим, тем лучше. Однако мне лет так до сорока дети не нужны.

— А я не могу представить с собой кого-то, кроме Стефани. Она мне очень дорога, и ходить к другим девушкам для меня равносильно потери чести.

— О-о-о, видимо, ты никогда не был в гареме… — рассмеялся Фарид и, отпив вина, встал на ноги. — Я тебе покажу.

Парни быстрым шагом преодолели несколько коридоров, а затем тархистанец запихнул Эдмунда в крупные и хорошо украшенные покои. Там уже находилось несколько девиц, одетых в довольно открытые платья. Одна из них, которой на вид было лет семнадцать или около того, тут же окольцевала руками шею Эдмунда повернула его лицом к себе, остановившись в паре сантиметров от его губ. Вторая, шатенка с выгоревшими на солнце волосами, подошла с другого плеча и медленно спустилась рукой от шеи его к основанию копчика. Эдмунд оценил формы и фигуру каждой из дам и для себя отметил, что Стефани они в подметки не годятся.

Фарид уже во всю развлекался. Взяв в руку кальян, он позволил двум близняшкам расстегнуть верхнюю одежду и сделать его по пояс обнаженным.

— Присоединяйся, — сказал он, пока Эдмунд изо всех сил старался бороться с желанием и соблазном. Несколько дамочек уже постарались его поцеловать, и одна из их начала оставлять влажную дорожку из прикосновений губ на его шее. Девушка в пестром малиновом платье принялась расстегивать его штаны.

— Нет, это неправильно. В моей стране так нельзя, — помотал головой Эдмунд, взяв себя в руки, и оттолкнул от себя прилипших как пиявки девушек. Нужно отдать должное, свое дело они прекрасно знают.

— Но ты не в своей стране. Брось, твоя девчонка об этом не узнает, — усмехнулся Фарид, а затем положил одну из девушек на лопатки и, приспустив её топ вниз, в открытую начал целовать и сминать всю её грудь, а она принялась громко стонать и расстегивать его брюки.

— Зато я буду об этом знать и жить с этим всю свою жизнь, — Справедливый король окончательно оттолкнул девушек и застегнул свою одежду.

— Ну и зря! — между делом бросил тархистанец, а затем Эдмунд обнаружил, что под Фаридом лежит уже полностью раздетая дама и под грубым натиском партнера едва ли не кричит, а он, придерживая её за бедра, громко стонет и делает весьма активные толчки.

Эдмунд с отвращением закрыл дверь и поплелся к окну. Нужны были свежий воздух и возможность прийти в себя. Что только что случилось? Да то, что он чуть было не изменил своей любимой девушке. Может быть, она, конечно, и не искусница в делах постельных, но она единственная, кто вызывает в нем такое жгучее желание обладать женским телом. Юная и милая Стефани доверилась именно ему, и он не может взять и предать её. Это равносильно тому, чтобы предать самого себя.

Будто бы в ответ на свои вопросы, Эдмунд увидел летящего прямо к нему сокола. В его клюве находясь изжелта-белое письмо, и издалека можно было узнать маленький почерк Стефани. Наспех поблагодарив доставщика, Справедливый король распечатал послание и начал жадно его читать. Но написанное отнюдь его не обрадовало:

«Привет, Эдмунд, надеюсь, что у вас всё хорошо и что вы доплыли до Тархистана без происшествий. А вот у нас здесь большие проблемы: Дир и Кайли арестовали Джейсона по обвинению в покушении на ваши жизни, изобретении ядов и сотрудничестве с Аргоном и Рендалом, то есть преступлениях против Нарнии. Эд, уже через две недели суд, ни я, ни Юстас совершенно не знаем, что нам делать и как быть. Пожалуйста, скажи всем, и приезжайте поскорее.

Целую, Стефани».

Эдмунд с комком в горле заметил высохшие капли на пергаменте. Наверняка Стефани плакала, пока писала эти строки. Они планировали задержаться в Тархистане на два дня после бала, а потом плыть, но откладывать нельзя. Эдмунд черканул на обратной стороне листа небрежное: «Не волнуйся, скоро будем» и отдал его соколу. Нужно отплывать уже завтра и желательно поскорее.

Немедленно зайдя в зал и увидев в нем Сьюзен, он хотел было ринуться к ней, но, заметив её радостный смех и улыбку, не поспешил расстраивать. Великодушная королева впервые за несколько дней была такой расслабленной, и очень не хотелось ей мешать. Найдя в толпе Каспиана, Эдмунд пошел к нему.

* * *

Каспиан, уложив Лили спать и попросив служанок приглядеть за ней, вернулся на праздник. Он сначала посидел с Самирой и Сьюзен, затем с Люси и Эйлертом, а потом наткнулся на ту, которую совсем не хотелось видеть здесь…

— Здравствуй, Каспиан, — Прунапризмия, вдова умершего Мираза, сильно изменилась за то время, что они не виделись. Исхудала, отчего стала напоминать палку, поседела, а под глазами красовались огромные синяки.

— Тетя Пруна, — кивнул Каспиан, с ужасом замечая все эти изменения, — не ожидал увидеть вас здесь. Как ваши дела?

— А то ты сам не видишь? Ращу с Глозелем сына по-маленьку. Он хоть немного заменил ему отца, которого он даже не видел, — с иронией усмехнулась она и с трудом подняла на руки мальчика лет пяти. Он был таким же смуглым, как Мираз, с черными волосами и темно-карими глазами. В общем, весь в отца.

— А это?.. Мой брат? — осведомился Каспиан, рассматривая малыша и почему-то слегка испугавшись его.

— Да, его зовут Дамир. Дамир, поздоровайся с Каспианом.

— Здлавствуй, — не проговаривая всех букв, улыбнулся Дамир и протянул руку как бы для рукопожатия. Каспиан, растерявшись и чувствуя на себе неприязнь Прунапризмии, всё же подал ладонь в ответ. Ребенок ведь не виноват в том, что случилось несколько лет назад?

— Молодец, крепыш, растешь, — улыбнулся в ответ Каспиан и похлопал кузена по плечу.

— Я слышала, скоро и твоя жена должна родить ребенка, что ж, могу поздравить. У него будет всё самое лучшее, — язвительно сказала Прунапризмия и поставила сына на пол.

— Пруна, не надо так со мной. Моя ненависть к Миразу не распространяется на вас. Вы, Глозель и Дамир всегда можете обратиться ко мне за помощью. Я никогда не откажу вам.

— Нам не нужно твоих подачек. Живи себе спокойно и прощай, Каспиан, — Прунапризмия отошла от короля медленным шагом. Стоило ей развернуться, как он увидел еле заметный животик. Кажется, его тетушка снова беременна. Надо же…

Не успел Каспиан об этом подумать, как к нему тотчас же подбежал Эдмунд. Он прошептал другу всё, о чем рассказала Стефани, и короли тут же побежали докладывать обо всем остальным.

Питер уже собирался идти спать, как Эдмунд остановил его и известил обо всем. Верховный король нервно сглотнул и распорядился, чтобы завтра в десять утра корабль был готов к отплытию. Каспиан же быстро пересказал суть дела Люси и Эйлерту, которые тут же поникли и опустили головы. Одну только Сьюзен решено было держать в неведении, пока они не возвратятся. Королева ушла с бала позже всех и мигом провалилась в сон. Её сердце забилось в два раза чаще в надежде, что она сможет спасти Джейсона от предсказанной ему участи. Сьюзен даже не догадывалась, что прямо сейчас её жених сидит за холодными стенами тюрьмы, в тяжелых цепях, и молит Аслана о том, чтобы поскорее выйти оттуда.

* * *

С утра пораньше, под долгие возмущения Сьюзен, все нарнийцы забрались на корабль и поднимали якорь. Самира еще раз поклялась попытаться найти любые способы спасти Джейсона, и велела втайне выдать Питеру несколько крупных образцов ткани. На сей раз распрощались они как добрые друзья.

Каспиан, Кэрол, Лили и Питер сидели вчетвером и ломали голову над тем, как скорее вызволить Джейсона из тюрьмы и спасти от обвинений. Нужно каким-то образом доказать, что он невиновен и отношения к случившемуся не имеет. А ведь у Лилиандиль долгое время было нехорошее предчувствие! Нужно было остаться… Эйлерт и Люси проводили время вдвоем. Отважная королева понимала, что ей придется сказать о своих похождениях к Дереку, потому что срок уже истекает, но она не хотела всех волновать еще больше, чем есть. Находиться рядом с Эйлертом было и хорошо, и стыдно одновременно. Вина разъедала изнутри, как червь яблоко, и оставалась там лишь гниль, убивающая ростки спокойствия. Нужны были лишь чей-то совет и чья-то поддержка.

Однажды Люси вышла подышать свежим воздухом и увидела на носу Эдмунда. Он стоял, облокотившись руками на борт, и завороженно смотрел на чистое и блестящее море.

— Тебе не спится? — первым спросил он у сестры. — Ты напряжена.

— Да… Что-то, когда качка, мне спится куда лучше, — ответила она и, чуть помедлив, добавила: — Еще я много думаю.

— О чем?

— Посмотрев на тархистанские обычаи, я задумалась об изменах. Многоженство, работа наложницами… Это так отвратительно, но они не знают, что можно жить по-другому. А вот если бы у нас было так?

— Было бы ужасно. Я тоже посмотрел на всё это, даже зашел в гарем, но понял, что мне всё это отвратительно. Когда есть любимая девушка, нельзя быть с кем-то другим. Даже на одну ночь.

— А если бы Стефани поцеловалась с другим парнем, что бы ты сделал? — пытаясь найти ответы на свои вопросы, спросила Люси.

— Я бы для начала спросил почему. Иногда на измену мы идем не по своей воле и даже не мы в ней виноваты. Бывает так, что духовная измена гораздо опаснее и гораздо больнее, и люди, больше не чувствуя своего любимого, идут искать тепло в ком-то другом, — Эдмунд сам поразился сказанному.

— А ты бы смог простить её? — с надеждой спросила Люси, будто бы от этого ответа зависела её личная жизнь.

— Думаю, если это было раз, то да. Я люблю её, и если вдруг такое случится, то я в первую очередь я задамся вопросом: а может я что-то сделал не так?

— Всё-таки ты такое воплощение справедливости, аж тошно, — улыбнулась Люси и хотела было направиться в каюту, но, обернувшись, наткнулась на рыдающую Сьюзен.

Великодушная королева молча тряслась от холода и рыданий, не в силах прийти в себя. Её растрепанные волосы и сонные глаза свидетельствовали о том, что она еще совсем недавно спала, но что-то нехорошее заставило её проснуться.

— Сью… Что-то случилось? — с участием спросила Люси.

— Я только что узнала, что арестовали Джейсона… — вымолвила Сьюзен, не сдерживая слез.

— Откуда? Я же всех попросил тебе не говорить! — воскликнул Эдмунд, полностью растерявшись.

— Ты знал?.. Ты знал и не сказал мне?! И вы все знали?! Так вот почему мы уехали раньше времени! — закричала Сьюзен, просверлив сестру и брата уничтожающим взглядом. Сейчас она чувствовала себя униженной и обманутой.

— Мы не хотели говорить тебе до приезда… — виновато пролепетала Люси. — Ты на балу была такая радостная, что нам не хотелось, чтобы ты переживала.

— Мой… — Сьюзен вновь осеклась, не зная, как назвать Джейсона. — Мой любимый человек сидит в кандалах по обвинению невесть в чем уже которые сутки, а я узнаю об этом только сейчас?!

Услышав шум, на палубе оказалась вся корабельная команда и вся королевская семья. Все они были сонными и не понимали, что происходит.

— Почему ты кричишь?.. — потирая глаза, прошептал Каспиан. В ответ на это Сьюзен кинула ему в руки конверт с письмом:

«Сьюзен, пишу тебе, потому что знаю, что ты мне немедленно откликнешься. Из дворца до меня дошли слухи, что Джейсон арестован по ряду обвинений. Если они подтвердятся, то в лучшем случае ему уготована ссылка, а в худшем — смертная казнь. Сама я сделать сейчас для него ничего не могу, потому надеюсь на твое скорое возвращение. Пожалуйста, сделай для него всё, что можешь.

Роза».

— Почему я узнаю об этом из уст какой-то Розы, а не от своих родных?! Почему?!

— Прости нас, Сью… Мы не хотели тебя волновать, — заключил Питер, отдавая письмо сестре и смотря на нее виноватым взглядом.

— Да идите вы все!

Путешествие назад продлилось еще несколько дней из-за плохой погоды. Северные ветра качали паруса туда-сюда, и пришлось грести. В эту процессию были задействованы и короли, а королевы лично занимались приготовлением пищи и уборкой корабля. Каспиан, бывало, по нескольку часов стоял у штурвала, не жалея ни себя, ни своих сил. Сьюзен всё это время ни с кем не разговаривала и не желала никого слушать.

Прибыл корабль к порту Кэр-Параваля заполночь. Несмотря на усталость и желание спать, Питер первым делом, даже не переодевшись, велел привести к себе лорда Дира и леди Кайли. Они долго ругались и спорили, пока Великолепному королю не пришлось признать верховенство закона и не согласиться оставить Джейсона в тюрьме до суда.

Уже ночью Кэрол, не смыкая глаз и очень беспокоясь за брата, вместе с Лили перерыла все своды законов и вспоминали влиятельных знакомых. Их основной задачей было найти незаинтересованных свидетелей, привлечь экспертов и отыскать Джейсону мощную защиту. Сьюзен написала Али с просьбой подтвердить некоторые факты, которые являлись доказательством, что Джейсон и сам был жертвой отравления. Тот, хоть Кэмбела и не любил, честью своей не поступился и изложил всё так, как то было, подтвердив документ личной печатью. План заработал и уже казался верным и успешным. А вот Диру и Кайли пришлось запаниковать.

Через два дня после возвращения королей и королев в замке было совсем не спокойно. Чувствовалось глубокое напряжение, угроза интриг и ненависть. Джил и Юстас вообще не общались, потому что Вреду после всего сказанного подругой было отвратительно и больно видеть его. Лорд Дир и Кайли собрали всю миразовскую группировку, а вот подданные, придворные, стража и даже слуги без памяти любили Джейсона и были полностью на его стороне.

* * *

Идущие дни казались одной сплошной вечностью. Джейсон давно потерял счет времени, понимая, что отчитывать его бесполезно. Единственной его просьбой было принести пару наточенных карандашей и чистый ежедневник. От скуки Кэмбел решал придуманные им же уравнения или писал стихи. Иногда наизусть читал свои собственные. Казалось, что цепи уже приросли к рукам и стали с ними одним целым.

Иногда, когда на карауле был Артур, Джейсон не чувствовал себя таким одиноким. По крайней мере, можно было услышать настоящую живую речь, человеческую, но и это не могло полноценно помочь. Чем дольше Кэмбел здесь находился, тем крепче заседала в голове мысль, что его семья может действительно посчитать его предателем. Может разувериться в нем и послать к Таш. Но ведь он больше ничего такого не совершал! Он гнал все эти мысли от себя прочь, убеждал себя в обратном, молил Аслана, чтобы всё обошлось, но с каждым днем получилось всё хуже.

По нескольку часов Джейсон мучился и не мог уснуть. И дело было не в жесткости сена, не в том, что не было привычных одеяла и постели, а в том, что он не чувствовал возле себя теплое тело Сьюзен и её объятья. Он стал от них зависим, как человек, измученный жаждой, — от воды. Он мысленно рисовал её фигуру, её лицо, её улыбку, её глаза и её волосы. Он переносился в мир её природного запаха и боялся в нем раствориться. Он переживал, всё ли хорошо с его любимой, где она, с кем она, не ударилась ли где и улыбается ли она.

И стоило опять повторить для себя эту терапию, как в пустом коридоре послышались шаги. Сейчас должен был смениться караульный на того самого Артура, но он явно был не один. С ним была девушка.

— Сьюзен?.. — подорвался Джейсон, когда отчетливо услышал её голос. Он подошел к решетке настолько близко, насколько мог, и посмотрел на нее с неземной радостью. Может быть, теперь его освободят?

— Джей! — Сьюзен, просунув руку через прутья, коснулась его холодных ладоней. — Умоляю, откройте, — хрипло попросила она Артура, но тот отрицательно покачал головой.

— Ваше Величество, мы с вами договорились на одно свидание на пять минут через решетку! — развел руками Артур.

— Пожалуйста, молю вас. Я вам заплачу, сколько вам будет нужно, я всё сделаю, только откройте! — она коснулась виска Джейсона и почувствовала, как он жмется поближе к ней.

— Да ладно, не надо мне ничего, — нехотя сдался тюремщик и открыл проржавевший на сто рядов замок. Джейсон отошел немного дальше, чтобы не вызывать напрасных подозрений, и уже через пару секунд почувствовал себя в объятьях Сьюзен.

Она даже не могла сказать хотя бы одно слово. Предательские слезы потекли сами собой, хотя Сьюзен обещала себе не плакать, чтобы не расстраивать своего жениха. Она знала, что её рыдания приносят ему боль.

— Милая, ну что ты? — Джейсон медленно гладил любимую по волосам, чувствуя, как потяжелели его оковы. — Со мной всё хорошо. Я в полном порядке.

— Не нужно было тебя оставлять и ехать в этот Тархистан. Дождалась бы, пока поженимся, а потом была бы спокойна.

— Не ругай себя, Дир и Кайли всё равно бы меня арестовали, даже на твоих глазах. И мы обязательно поженимся, когда докажем мою невиновность. Просто верь в это, — Джейсон не переставая целовал Сьюзен у корней каштановых волос и был просто-напросто счастлив вновь её увидеть.

— Почему у нас с тобой всё время что-то происходит? — вытирая с щек слезы, почти что прокричала Сьюзен. — Почему судьба не дает тебе пожить счастливой жизнью? Я не понимаю этого, хоть убей, не понимаю. Я должна тебя отсюда вытащить, должна…

— Я и так счастлив. И ты знаешь, что я невиновен. Ты ведь это знаешь? — боясь услышать ответ, спросил Джейсон.

— Я знаю, Джей, не сомневайся. Мы все будем до последнего за тебя бороться, — почувствовав мурашки на его теле от проникнувшего в окошко ветерка, Сьюзен мигом сняла с себя плащ и надела на него.

— Ты же любишь этот плащ, зачем ты отдала мне? — приподнял уголок губ Джейсон, заглянув ей в глаза.

— Тебе он нужнее, чем мне.

Сьюзен проклинала всё, что здесь находится и что происходит: и чертов закон, и Дира с Кайли, и эти цепи, и эту решетку, и эти стены. Никто не заслуживает жить в таких условиях. Никто. Нужно будет это исправить.

— Джей, ты спрятал эту свою «Астру»? Я боюсь, что они её найдут… Они устроили обыск практически во всем дворце, — очень тихо прошептала ему на ухо Сьюзен.

— Там, куда я её спрятал, они её точно не найдут. Пусть обыщут хоть весь дворец, всё к нему прилегающее, весь лес, но они её не найдут. Я тебе обещаю.

— Ваше Величество, у вас осталось тридцать секунд, — вмешался Артур, которому не хотелось их прерывать. Он бы вообще хоть сейчас снял с заключенного оковы и выпустил на свободу, к его невесте, но долг велел ему делать другое…

— Аслан, иногда я так жалею, что ты из всех выбрала меня. Со мной вечно столько проблем. Ну вот скажи, почему ты выбрала меня? — Джейсон улыбался, а сердце скрипело от того, что Сьюзен скоро снова от него убежит. Он наслаждался последними секундами с ней и пытался за помнить каждую родинку на её лице.

— Потому что я тебя люблю, — прошептала ему на ухо Сьюзен. Даже в такой холодной камере его тело оставалось чуть теплым, а его грубоватый, но бархатный голос грел сердце.

— Я тоже тебя люблю, — Джейсон взглянул на тюремщика, который лепетал что-то о времени. Так ведь можно вечность простоять, но что это даст? — Сью, тебе пора, — с болью в голосе сказал он.

— Пожалуйста, нет… Я не хочу уходить от тебя… Не заставляй… — Сьюзен снова заплакала и еще крепче вцепилась в его плечи.

— Ты не можешь остаться здесь, тебе нужно идти. Прошу тебя, иди.

— Тогда я приду завтра! — смело заявила она.

— Нет, не стоит. Это очень опасно для тебя. Если тебя поймают, то ты рискуешь остаться здесь со мной надолго, но в другой камере или еще где-нибудь. Жди суда. Просто жди.

— Мне всё равно на себя…

— Если на себя всё равно, то подумай об Артуре. Он многим рискует ради нас, а разве ты хочешь подвергать его опасности?

— Нет, — Сьюзен закусила губу, чтобы снова не разрыдаться. Она насилу отцепилась от Джейсона, медленно и несмело пошла к тюремной двери, будто её магнитом тянуло обратно. И она решила подчиниться его притяжению.

В один миг Сьюзен преодолела расстояние от решетки до Джейсона и с пылом его поцеловала. Он, не задумываясь, ответил ей более порывисто и горячо, чем то позволяло его состояние. В этот поцелуй он вложил максимум чувств, которые у него накопились: и тревогу, и благодарность, и страх, и радость. Сьюзен изо всех сил прижимала к себе своего жениха, пытаясь быть с ним как можно ближе.

Сьюзен готова была прямо сейчас раздеть его, прижаться к его горячему и прекрасному телу, а потом впасть в забытье в его прикосновениях и объятиях. Когда она шла сюда, то пять минут показались ей роскошью, а теперь она поняла, что и пяти лет здесь простоять с ним будет недостаточно.

Джейсон, как бы ему ни хотелось оставить её с собой, как бы ни сложно было её отпустить, медленно, но верно повел её к решетке, возле которой нервно мялся Артур. Джейсон разомкнул их губы и слегка подтолкнул Сьюзен в коридор. Тюремщик быстро закрыл дверь и снова принялся уговаривать королеву уходить.

— Я скоро заберу тебя, — обещала она, в последний раз целуя костяшки его пальцев сквозь решетку, и, постоянно оборачиваясь и стараясь не рыдать, побрела прочь. А Джейсон потеплее закутался в плащ, написал несколько четверостиший на бумаге и скоро более-менее спокойно уснул.