Diamonds and Rust (джен)

Прошло пять дней. Пять дней от омерзительного спецвыпуска. Рей-Гор на следующий день взял отпуск за свой счёт и не показывался на работе.

Начальство выражало недовольство. Дескать, правитель считал, что диктор должен был своим присутствием показывать: ничего страшного не произошло, всё по-прежнему нормально. Что ж, в таком случае Рей-Гор продолжит сидеть дома, потому что происходящее совершенно не нормально.

Пяти дней оказалось достаточно, чтобы полностью переосмыслить отношение к арзакам. Правда, Кейн и Олми, слуги семьи, пока продолжали получать обязательный гипноз раз в три дня. За несоблюдение этого правила могли огрести и арзаки, и менвиты, а Рей-Гор и Ай-Гор не хотели встревать в неприятности, пока не увидят сына.

Однако оба пообещали себе и друг другу, что отпустят своих арзаков, как только станет возможно.

Это казалось правильным, а ещё навевало воспоминания о юности, ведь Рей-Гор встретил жену на Фестивале искусств в Эсари. Они приехали туда в составе студенческих делегаций от разных городов и больше не расставались. Ай-Шис даже перевелась из Института Права Эм-Риан в Бассанийский университет, где учился Рей-Гор.

За годы совместной жизни у них накопилось множество семейных традиций. Тот, кто вставал раньше, обязательно варил другому кофе; не реже раза в неделю Рей-Гор дарил жене цветы; Ай-Гор в свою очередь приносила ему новые сорта чая из магазинчика около её работы.

Но самой любимой и немного пугающей для посторонних была их традиция ловить Призрачную частоту. Её когда-то занимал первый канал арзакского радио, по которому передавали, как говорили в Аланари, новости и радости. Там же иногда можно было услышать беседы королевы или её детей с гражданами, отрывки из книг, спектакли — да много чего.

Однако уже девяносто первый год на этой лио-частоте раздавалось лишь пустое, но странно уютное шипение. Под него было приятно спать в дождливый день или сидеть бок о бок, читая книги.

Сегодня у Ай-Гор был выходной, поэтому супруги решили посвятить этой традиции по меньшей мере утро.

Какое-то время они действительно слушали шуршание, а потом оно неожиданно исчезло. Его сменила звонкая тишина. Затем раздался мягкий женский голос:

— Добрый день, дорогие слушатели. С вами «Небо Эсари». Сегодня в эфире новый репортаж о жизни арзаков в Таль-Кари, а также третья песня полюбившихся вам Крылатых дуболомов. Мы думаем, что пришло время перемен. Передаю слово другу.

— Приветствую зрителей, — заговорил мужской голос. — Мы просим прощения за тот акт устрашения, который имел место пять дней назад. Постараемся больше не трогать центральное вещание. Итак, вторая часть нашего большого расследования. Дети арзаков.

Он начал рассказывать, и Рей-Гор подивился тому, какими циничными тварями оказались его соплеменники.

Каждая арзачка должна была родить двоих детей. Она давала ребёнку имя — это было, пожалуй, единственное право арзака — и растила его до трёх лет. По истечении этого срока ребёнка забирали у матери и, присвоив ему индивидуальный номер, отправляли в интернат, где ребёнок получал минимальное общее образование (примерно по уровню класса коррекции).

— У меня был один ребёнок, — говорила женщина, у которой брали интервью. — Я не помню его — знаю о нём только по татуировке на плече. Она же говорит мне, что больше детей у меня не будет.

— Я помню, как училась в интернате, — сообщала другая женщина, гораздо моложе первой. — Мы вставали утром, делали зарядку, ели и шли учиться. Потом был обед и снова учёба. Ужин и отбой. Нас не учили — нас программировали. Когда кто-то хотел поиграть (с карандашами или бумажными фигурками — игрушек не было), его наказывали. В двенадцать лет нас начали приучать к гипнозу. Первый приказ для меня был приложить руку к работающей конфорке.

После интерната арзак проходил тесты на определение способностей. По их результатам его отправляли получать профессию.

— Я всегда боялся замкнутых пространств, — горько усмехнулся третий арзак. — Но тесты что-то показали… и теперь я геолог со специализацией на пещерах. Приобрёл дурацкую привычку говорить, размахивая руками, чтобы меня, случись что, заметили.

— А мне повезло, — сказал четвёртый. — Я, правда, родился до всего этого и уже имел профессию… Хоть мне и пришлось переучиваться на более низкую её версию, так как высокой достойны лишь менвиты, но я остался рядом с тем, что люблю.

После обучения арзак работал по профессии до тех пор, пока мог исполнять свои функции. После этого его переводили на низкоквалифицированную работу или в крайнем случае утилизировали.

— Наш друг имел возможность наблюдать процесс утилизации, — сообщил рассказчик. — Он, конечно, не засекречен, но вряд ли известен обывателю. Я процитирую его описание.

Утилизация оказалась довольно проста по своей сути. Но она была настолько мерзкой, что Ай-Гор стало дурно. Рей-Гор хотел было выключить приёмник, но репортаж, к счастью, завершился. Вернулся женский голос, начавший передачу:

— А теперь, друзья, обещанная песня. Крылатые дуболомы, «Время перемен».

«Когда гнездо заброшено,А детства не вернуть,Желай всего хорошегоИ отправляйся в путь.Лети ты в небо звёздноеИ не смотри назад.Желай всего хорошегоВсем тем, что вслед глядят.Сразись скорей с чудовищем,Себя преодолей.Желай всего хорошегоТем, кто тебя сильней.Товарища надёжногоТы поскорей найди.Желай всего хорошегоТы всем друзьям своим.И пусть немало сложностейНайдёте вы в пути,Желай всего хорошегоПрепятствиям своим.Когда вернёшься ты в свой домСпустя сто тысяч дней,Всего тебе хорошегоВо время перемен».

* * *

«Всего тебе хорошего во время перемен», — пел передатчик. В эфире не было помех. Средства их создания не работали. Мало того, «Небо Эсари» заглушило к ниртаевой матери все военные лио-частоты, так что на юге отрубилась связь.

Верховный отдал приказ сбросить туда бомбу, но теперь это было невозможно — бомбы тоже управлялись через лио-частоты.

Его Величество удалился в неведомые дали до двенадцатого рао, и Элт-Ран, пользуясь тем, что остался за главного, приказ отменил. Тор-Лан возражал, но Её Высочество, заглянувшая в кабинет на шум, так посмотрела на него своими серыми глазами, что министр вынужден был согласиться. Воистину гипноз под женскими чарами — страшная сила!

Элт-Ран почти смирился с тем, что прекрасная Таэль-Ло достанется ему, но всё же надеялся, что к тринадцатому рао кто-нибудь из этой семейки помрёт, избавив канцлера от необходимости жениться.

Ну серьёзно! Удобной ступени в карьерной лестнице Элт-Ран уже достиг, и лезть выше у него не было никакого желания. И без этого проблем хватало.

Во-первых, требовалось нейтрализовать эсарийцев. Они вчера влезли прямо во дворец Верховного. Десять колдунов были убиты, но осталось ещё примерно столько же, и они могли заготовить месть. Элт-Ран, которого колдовству обучил арзак, прекрасно знал, на что они способны.

Во-вторых, надо было помочь Шан-Кион. Она в тот же день переслала нужные материалы друзьям Шеннари — заранее, видимо, собрала. Теперь надо было аккуратно претворить в жизнь её планы.

В-третьих, Элт-Ран хотел вычислить этих самых друзей раньше, чем их найдёт Верховный. Это, пожалуй, было сейчас важнее всего, потому что они были неизвестной, но крайне сильной величиной и, кажется, могли помочь. Или помешать, но тогда их тем более следовало найти.

Все сослуживцы Рита Шеннари были давно проверены — они оказались не при делах. Оставался список Верховного, состоявший всего из двух пунктов: Вел-Зор и Мон-Со. Первый пока оставался на Беллиоре, второй пропадал неизвестно где, но в сочувствии арзакам замечен не был.

Ищейки Тол-Дара на всякий случай навестили Тиг-Зора, отца Вел-Зора, но тот уже много лет не покидал Вайклема — был прикован к постели какой-то тяжёлой болезнью.

Впрочем, Элт-Ран всё больше склонялся к мысли, что в этих странных диверсиях не обошлось без полковника Мон-Со.

Арзаки с авиабазы на допросах после того инцидента описали совсем не тот портрет комэска, который ожидался. Он по-прежнему был дотошен и педантичен, но легко пренебрегал правилами эксплуатации и вообще старался сблизить лётчиков и техников.

В субмире полковник встретил Анниа Олири, арзакскую ведьму, и отнёсся к этому весьма спокойно. Его вообще не удивляла магия, хотя для большинства обывателей она ограничивалась гипнозом.

Наконец, если копать со стороны Элара Шеннари, а не его родителей, то круг общения и заодно подозреваемых ограничивался безымянной эскадрильей. А так как лётчики беспрекословно подчинялись своему командиру, его можно было смело записывать в круг друзей Шеннари.

Это словосочетание — друзья Шеннари — уже успело стать практически официальным названием неизвестных противников. Звучало оно очень по-арзакски, что забавляло Элт-Рана, ведь утвердил название Верховный.

«Небо Эсари» угомонилось только к восьми вечера. Они успели прокрутить два спектакля, прогноз погоды и концерт арзакской народной музыки.

Элт-Ран даже дела отложил, чтобы насладиться давно забытыми мелодиями. Мерит тоже слушал, но со слезами на глазах.

Под конец эфира появился новый голос. Если бы Мерит сейчас не сидел в кресле у окна, Элт-Ран подумал бы, что говорит он — у братьев были на удивление похожие голоса.

— Дорогие друзья, в будущем мы планируем ещё несколько репортажей о жизни арзаков. Следующий эфир будет не завтра и даже не через день, но мы обязательно вернёмся. Надеемся, что всё будет хорошо.

Возобновилось тихое шипение. Элт-Ран прикрыл глаза. Он, кажется, понял, с кем имеет дело. Но что произошло в этой ниртаевой экспедиции, если оно привело к таким последствиям? Знают ли полковник Мон-Со и Ильсор друг о друге? Связаны ли они? И кто из них спас полукровку?

* * *

Гелли категорически не нравилось то, что творилось вокруг Жемчужного дворца. Ланат подозрительно дёргался, Миэль, судя по вспышкам на берегу, пытался убить Ильсора, а Тейлан делал вид, что ничего не происходит, и потихоньку агитировал арзаков присоединиться к нему. Нориа почему-то молчал.

Когда Ланат смог встать и подошёл к Тейлану, Гелли на мгновение увидела между ними тонкую белую линию. Плохо…

Обследуя усыплённых эсарийцев, колдунья нашла под кожей связиста кусочки зелёных кристаллов. Они оказались вживлены куда эргономичнее, чем у Ваэри: были раздроблены и равномерно распределены по телу. Таким образом, Ланат не превратился в безумную тварь, но обвал в его горах всё-таки произошёл. То ли Олкар (больше некому было) накосячил, то ли кристаллы на образ мысли самого Ланата так хорошо наложились.

Но связист был на Беллиоре и явно экспериментировал сам. Почему им сейчас управляет Тейлан? И куда тянется ещё одна, более плотная нить?

Разглядев её, Гелли не выдержала и, сложив свою силу с силой жёлтого кристалла в рюкзаке, пожелала прогнать эсарийцев из дворца. Они были очень опасны.

Что интересно, четверо из них, попавшие сюда из СКК, остались на месте.

Их Гелли осмотрела первым делом. Всё как у Элара, только хуже. Видимо, арзаки провели в СКК больше времени.

Когда вернулся Ильсор, все тут же переместились внутрь дворца. Далеко расходиться не стали — устроились в ближайшей к кухне комнате. Дириэ и Хиа, девушка из одиночек, отправились готовить обед из того, что сохранилось в кладовых под чарами консервации, а остальные продолжали молча обдумывать события этого утра.

Примчался Элар. Он сказал, что через полчаса бухту взорвут. Казалось бы, катастрофа. Но Ильсор в считанные секунды придумал, как её по меньшей мере отодвинуть во времени, а то и вовсе предотвратить.

Он отправил Элара в кабинет Ханора искать передатчик и устранитель помех, а сам извлёк из параноидальной папки в своём планшете документы от Шан-Кион и записанные к ним интервью.

Пока Элар возился со старым Кри-21, Ильсор наскоро набросал текст для репортажа. Позже его, исправляя на ходу, читал Дириэ.

Гелли выпала роль диктора. Она начала передачу и объявляла переходы от одной её части к другой.

После рассказа об арзакских детях запустили песню Крылатых дуболомов. Слова к ней, как и к «Безлунной ночи», написал Ер-Вис. Если первую песню он посвятил своей давно покинутой невесте-арзачке, то эту — менвитской части экипажа. Она не совсем подходила к моменту, но попалась первой.

Пока песня звучала, Нориа нашёл в библиотеке носители с аудиоспектаклями и концертом. Их тоже поставили.

На протяжении всего эфира лио-волны распространяли чары Ильсора, которые глушили связь вокруг Эсари. В этом заключалась главная цель передачи — без связи взрыв был невозможен.

Программа, составленная наспех, вряд ли будет полезна. Кто слушает волну, на которой уже почти сто лет нет ничего, кроме шороха?

Однако подключённый к передатчику компьютер исправно выдавал количество приёмников, с которых слушали «Небо Эсари». Два, семнадцать, сорок четыре, семьдесят шесть, сто три…

К концу передачи их набралось немногим меньше полутысячи. Значит, информация разойдётся довольно широко.

Перед выключением слово взял Ильсор. Гелли показалось, что он хотел обозначить своё присутствие, чтобы потом не осталось шансов уйти в тень.

Ильсор решил взяться за дело, а Гелли с детства знала: если он чем-то увлёкся, то не остановится, пока не закончит.

Следующие дни показали: она была права.