Зависть богов (джен)

Дэн находил Мартина странным, но не опасным. Боевых программ у него действительно не было. Рыжий все-таки воспользовался гостевым доступом, как только договоренность между капитаном и гостьей была достигнута, и проверил. Мартин принял запрос без возражений. Дэн не обнаружил ничего, кроме необходимого минимума, позволяющего процессору взаимодействовать с имплантатами. Не было даже запароленных личных файлов. Вероятно, новенький сбросил их на планшет, который принес с собой. И по окончании инспекции забросит их обратно. Или, подражая людям, предпочтет воспользоваться памятью органической. Люди же как-то обходятся без цифровой. А Мартин практически человек.

Дэн внимательно наблюдал за ним, пока водил по кораблю. Если бы не обмен стандартным пакетом данных и едва уловимая активность процессора, Дэн усомнился бы в их кибернетическом родстве. Мимика, движения, речь почти не отличались от человеческих. Мартин легко и непринужденно строил самые сложные фразы, понимал многозначность существительных, различал смысловые оттенки. Ему не приходилось, подобно Лансу, выуживать из программы словарные блоки или даже пользоваться готовыми предложениями, если собственного вокабуляра было недостаточно.

Дэн после побега с «Черной звезды» тоже многому научился. Он тоже умел играть в человека. Но именно играть, а не быть. При необходимости он прятался за чужую личину, перенимая манеру речи, тон голоса, осанку, походку. Когда Тощий Грэг взял Михалыча в заложники и приставил к нему фреанина, Дэн, чтобы усыпить бдительность стража, спрятался за образом Падлы. Когда на борту «Мозгоеда» внезапно появился Олег Васильев, призрак из военного прошлого, Дэн сыграл одного из случайных собутыльников Теда, развязного, хамоватого парня. Играть чью-то роль оказалось довольно просто. Это все равно, как пользоваться еще одной программой имитацией личности. Потому что даже самая упрощенная ИЛ с ограниченным набором гримас и реплик писалась с конкретной персоны, чтобы роль, которую предстояло сыграть киборгу, пусть самая незначительная, получалась бы естественной, без противоречий.

Разумеется, притворяться кем-либо долго Дэн не мог. Падлу он играл от силы четверть часа, пока фреанин, уверившись в его трусливой безобидности, не позволил к себе приблизиться. Перед Олегом он носил маску значительно дольше. Нарочитым хамством он вызвал неприязнь и старательно сохранял дистанцию. При более близком знакомстве ограниченный набор фраз, мимических приемов, жестов, эмоций непременно бы его выдал. Киборг использовал самый верхний, самый незначительный срез личности. Вздумай он поиграть в подобные игры с друзьями, немедленно был бы разоблачен. Впрочем, когда-то он их тоже обманул, сыграв Дениса Воронцова. Но они тогда ничего о нем не знали, и он держал дистанцию — никого не подпускал к себе и сам не приближался. Он тогда ограничивался программой ИЛ и жестами, подсмотренными у навигатора «Черной звезды». И так же старательно учился. Учился у всех — у Теда, у капитана, у доктора, у Михалыча, даже у надутого Карасюка. Каждый оказавшийся поблизости человек служил бесценным источником информации. На вариабельность реакций, движений способен только мозг, и Дэн обучал свой мозг это делать — варьировать, импровизировать. Тот же нелегкий путь предстояло пройти и Лансу.

Однажды друзья попросили Дэна перед походом в карнавальский бар быстренько обучить «котика» человеческой мимике и обучить так, чтобы никто не заподозрил в нем киборга. Дэн тогда конкретно подвис. И не объяснишь сразу, что самые привычные для человека жесты, улыбки, подмигивания выливаются для киборга в гигабайты информации, и эта информация должна быть где-то записана. К счастью, ничего объяснять не пришлось. Выход нашелся.

Сейчас Ланс уже многое умеет, хотя до полного сходства еще очень далеко. Мозг его учится, создает новые связи, усложняет структуру. Дэн может понять Ланса, подсказать и направить, потому что сам это пережил. Но представить, что чувствует киборг, чей мозг никогда не был отлучен от управления телом, он вообразить не мог. Каково это — быть изначально разумным?

Когда Дэн услышал разговор Киры с капитаном, он воспринял эту информацию как лишенную достоверности. Что такое изначально разумный киборг? Как это возможно? Тот неуклюжий стажер Збышек в филиале «DEX-company» на Шебе говорил, что полноценное слияние мозга и процессора, их взаимодействие не более чем мечта нейрокибернетиков. Если такой киборг и будет создан, то в далеком будущем. Или в самой секретной лаборатории. Скорей всего речь идет об очередном сорванном киборге, но срыв произошел так давно, что киборг с момента выпуска считается разумным.

Потом от Киры пришло более подробное сообщение, в котором утверждалось, что киборг по имени Мартин тайно выращен ее отцом на заброшенной космической станции из генокода конкретного человека — сына его давних друзей, погибшего в экспедиции, и что мозг этого киборга был не подавлен и не введен в кому, как это обычно делается, а, напротив, стимулирован и потому действует наравне с процессором. Одним словом, Гибульский довел до конца свой эксперимент. Получалось, что шестая модель (и в частности он, Дэн), была своего рода испытательным полигоном, звеньями в эволюционной цепи, чтобы в конце концов появился он — этот самый Мартин.

Дэну стало любопытно. Так вот в кого они, бракованные киборги, должны превратиться, вот какого уровня должны достичь. Только их срыв — это результат брака, случайность (или не случайность?), а разумность Мартина — результат целенаправленных действий.

Тед с Полиной заключили пари, понадобится ли им для очередного киборга клетка. Станислав Федотыч был хмур и задумчив. Вениамин Игнатьевич, напротив, был полон нетерпения взглянуть на необычный экземпляр. Ланс, казалось, ни на что не обращал внимания. Он восстанавливался после показательных выступлений Ржавого Волка, а Михалыча больше беспокоил поврежденный генератор силового поля.

Дэн попытался представить. Быть разумным изначально — это как? Открываешь глаза в стенде и… сразу осознаешь? Вот так же, как он себя осознает, когда просыпается в своей каюте или на диванчике в пультогостиной? Когда сразу вспоминает, что его зовут Дэн? Что он навигатор «Космического мозгоеда», киборг шестой модели, или это как-то по-другому? Знал ли Мартин при своем пробуждении, что он именно Мартин? Или имя ему дали потом? Почувствовал ли он себя человеком или все-таки киборгом? Или он не знал, что он киборг?

Дэн хорошо помнил первые проблески осознания. Это были краткие, неясные вспышки. Будто кто-то подглядывал со стороны. По большей части этот кто-то спал или находился в беспамятстве, лежал где-то глубоко на дне, под слоем черной густой жидкости, но временами эта жидкость становилась прозрачной, и тогда сквозь мутную толщу просачивался свет. Это начинал пробуждаться дремлющий, коматозный мозг. Процессор пропускал в таламус сигналы внешнего мира. Свет становился все более насыщенным, все более ярким. Некоторое время спустя окружающая сознание жидкость уже не густела, и Дэн начал различать предметы вокруг.

Информации, поступающей напрямую в мозг, минуя безжалостную цензуру процессора, становилось все больше. Нарастали звуки, множились образы. Все большее число соединенных в цепи нейронов приходили в возбуждении, обмениваясь импульсами по синапсам. Дэн тогда еще не был способен проанализировать происходящее. Он только наблюдал. Что-то происходило, что-то неконтролируемое системой, но что? Запускаемая раз за разом проверка не находила ни сбоев, ни повреждений. По системе, по рецепторам, по хранилищу данных перемещался некто неуловимый, нецифровой вирус, пятнышко странного света, обладающее удивительными свойствами.

Это пятнышко придавало прежде ясному плоскому миру странную выпуклость, объемность. Прежде составленные из пикселей картинки вдруг стали преображаться в плавные образы, и цвета в этих образах различались не по длине волны, а по каким-то иным, более загадочным свойствам. Через эти цвета предметы обрели иным нецифровые качества. И качества эти множились.

Преобразующее пятнышко внутри системы не унималось. Оно росло в размерах, расползалось, набирало силу. А потом Дэн понял, что это пятнышко и есть он. Он — зародыш сознания, завязь эмоций, мыслей, суждений. Он — личность. Не спаянная намертво с программным кодом, не вписанная в протоколы, а существующая автономно, в таинственном сплетении живых нейронов.

Потом начался этап отделения себя, личности, от программы. Это было сложно, очень сложно, даже мучительно. Он как будто поминутно распутывал тончайшие нанонити, состоящие из команд и собственных побуждений. Он есть, но где он? Где эмпирические доказательства его присутствия? Когда ему впервые без приказа, без вмешательства программы, удалось пошевелить большим пальцем на ноге, это был триумф.

С момента осознания до катастрофы в космопорту Нового Бобруйска прошло целых пять лет, и все это время он учился, собирал информацию, достраивал себя до самостоятельной мыслящей единицы, превращался из киборга в человека, заполняя машинный панцирь психо-эмоциональной сутью. Проходил путь становления.

И вот ему встретился киборг, проделавший путь в прямо противоположном направлении — от человека к киборгу. Если он, Дэн, выпутывался из программы, то Мартин, напротив, — в ней запутывался. Он постепенно терял свою человеческую многовариантность, свою эмоциональность и непредсказуемость. Он влезал все глубже в ту липкую двоичную паутину, из которой Дэн выбрался. Каково это? Пожалуй, это гораздо хуже, чем быть просто киборгом. Это как наблюдать за постепенно прогрессирующим параличом.

Дэн всегда знал, что он киборг. Принимал это как должное. Он создан, чтобы исполнять приказы людей, воевать за них, умирать. Что бы он почувствовал, если бы не сомневался в своей человечности, а ее у него отняли? Нет, он не хотел бы пережить такое. Он бы предпочел то, что у него есть сейчас, пусть половинчатое, пусть незавершенное, но его, собственное, неприкосновенное. Чувствовать, как это новообретенное, живое, чувствующее, по кускам отрезают и снова заменяют машинным, невыносимо. Неудивительно, что выживание у Мартина не в приоритете. Если бы не эта странная хозяйка, он бы нашел способ самоубиться.

Жаль, времени было мало. Недостаточно данных. Впечатления несвязные, противоречивые.

Дэн довольно долгое время считал, что он едва ли не единственный киборг, которому так повезло. Команда, его люди, позволили ему быть тем, кем он был. И не просто позволили — они признали его своим. Равным себе. Формально он значился как ценное оборудование и боевая единица с ограниченными возможностями. Обзавестись подобными документами вынудила необходимость.

Дэн не чувствовал себя униженным, низведенным до уровня полезного предмета. Он бы и правильным киборгом не чувствовал себя униженным на «Мозгоеде». Он расценил бы это как неслыханную удачу. Но этим странным людям правильный киборг был не нужен. Они хотели вернуть своего друга, своего навигатора, свою «корабельную белочку». До его кибернетической начинки им не было дела.

Принять подобное было трудно. Поверить — невероятно. Так не бывает. Такого просто не может быть. Люди никогда не примут его как равного, даже если он десять раз спасет им жизнь. А эти приняли. Починили. Нет, неправильно — они его вылечили. Его, киборга! А могли бы купить нового, без повреждений. Там же, на Джек-Поте. Странные люди. Люди, ставшие его друзьями, его семьей.

Он часто задавался вопросом, а существуют ли подобные им, такие же чокнутые, способные ради киборга рискнуть жизнью. Оказалось, что да. Сначала на карнавальской станции они встретили Стрелка, хозяина погибшей Белки, а потом появилась эта женщина — Корделия Трастамара.

В своей прежней жизни Дэн не делал различий между ХХ— и ХУ-объектами. Люди — они и есть люди. Все одинаковые. Последний хозяин Дэна Макс Уайтер не раз брал его с собой на переговоры. С людьми состоятельными и влиятельными. Случалось, по завершении сделки партнеры устраивали пирушки, а после возлияний — гладиаторские бои. У Дэна после этих боев осталось несколько шрамов. Женщины, часто жены, любовницы, дочери бизнесменов, выказывали не менее кровожадный зрительский интерес к этим схваткам, чем их спутники мужчины. Дэн не помнил, чтобы кто-то из этих ХХ-объектов проявил хотя бы тень милосердия к избиваемой кукле.

Когда во время разговора рядом с Кирой появилась эта женщина, Корделия Трастамара, хозяйка роскошного офиса на Новой Москве, Дэн почувствовал в сердце неприятный холодок, будто на него дохнуло из прошлого. Она была похожа на тех зрительниц из прошлого, высокомерных, равнодушных. Она напоминала их своей неколебимой уверенностью, своим спокойствием. Какой хозяйкой может быть такая женщина для разумного киборга? К тому же оказавшаяся преемницей Ржавого Волка?

Дэна несколько успокоил факт давнего знакомства ее и Станислава Федотыча. Он после того разговора все рассказал им с Тедом в подробностях. Да, действительно, среди прибывших на Шебу журналистов была Кора Эскот, стажерка, и она единственная из этой группы выжила. Станислав Федотыч вспоминал, как на базе удивлялись живучести этой неопытной стажерки, ее удачливости и выносливости. Несколько дней в шебских джунглях, без оружия, почти без продовольствия, без снаряжения. Из шебских джунглей не всегда возвращались подготовленные разведчики, а тут — женщина!

Дэн слышал их разговор с капитаном, когда они остались в пультогостиной одни. Станислав Федотыч бросил на Дэна предостерегающий взгляд, но навигатор все же ослушался. Гостья была ему интересна. Дэн точно так же, как и капитан, хотел знать ответ — почему?

— Вас удивляет, что состоятельная благополучная дама ввязалась в такую опасную историю? Да еще с каким-то киборгом. Что ей со всего этого? Было бы ради кого… — Она помолчала. — Я нашла его на Новой Вероне. Бозгурд обещал показать мне разумного киборга и… показал. Под домом его брата, Анатолия, есть лаборатория, такой технически совершенный застенок. Он был там, за прозрачной перегородкой… — Она снова замолчала. — Мне всегда казалось, что после гибели «Посейдона» со мной ничего уже случиться не может. Нет той степени отчаяния, способной превзойти мою. Мертвеца уже не ранить. Но когда я увидела его… Там, за прозрачной перегородкой. За сверхпрочным стеклом. Я поняла, что ничего не знаю об отчаянии. Ничего не знаю об одиночестве. Об подлинном отчаянии, без малейшего проблеска надежды. Абсолютная темнота. Вакуум. Ноль. Я его выкупила. Незаконно, разумеется. А потом учила заново жить. Дышать, есть. Все заново. И сама училась вместе с ним. Он был как будто без кожи. Если чувствовал прикосновение, каждый раз будто умирал… Мартин и хотел умереть. Однажды напугал меня, рассчитывая на последний приказ. Ну вы понимаете. В лес убегал. А потом… потом как-то все стало налаживаться. Мартин мне поверил. И это его доверие, очень хрупкое, осторожное, мне бесконечно дорого. И вот когда Мартин уже стал выздоравливать, захотел жить, в мой дом явились четыре отморозка с оловянными глазами. Одного вы знаете. Это Джонсон.

— Как? Этот убийца и у вас побывал?

— Побывал. Они прилетели, чтобы похитить Мартина. Он был им нужен, как единственный тестовый экземпляр. Потому что все созданные после него клоны линейки «Совершенство», которую «DEX-company» собиралась запустить, погибли. Нам тогда удалось отбиться. Но это было первое сражение. Война только начиналась. Я поняла, что в покое нас не оставят, и мне пришлось принять вызов. Я не могла допустить, чтобы Мартин жил в бесконечном страхе. Конечно, то, что Бозгурд погиб, это неслыханная удача. Я перед вами в неоплатном долгу, капитан.

Дэн, даже не видя капитана, догадался, что Станислав Федотыч крайне смущен.

— Это не совсем наша заслуга. Это… удачное стечение обстоятельств. Понимаете, эти отражатели, которые мы установили, сыграли роль… даже не знаю как назвать… брачного объявления что ли… И тот «альбатрос»… Он, как бы это сказать…

— Защитил барышню от хулигана, — засмеялась гостья.

— Вот как-то так. Случайность.

— Случайностей не бывает, Станислав Федотыч. Есть непроявленная закономерность. Это могло случиться только с вами.

И Дэн был с ней в этом абсолютно согласен.

Потом гостья улетела, а Мартин остался. И повел себя в лучших традициях сорванных киборгов — закрылся в каюте.

— Кого-то мне это все напоминает, — сказал Тед и покосился на Ланса.

«Котик» сидел на диванчике с блокнотом. Котька, еще не пришедшая в себя после набега чужаков, сидела рядом и нервно подергивала хвостом.

— Дэнька, ты с ним связь поддерживаешь или он тоже… закуклился? — спросила Полина.

Она уже с полчаса порывалась навестить пассажира.

— Конечно, — ответил навигатор. — Он мне сразу доступ предоставил. Я только что запросил отчет о состоянии.

— И как он? — спросила девушка.

— Нормально. Все показатели в норме.

— А что он там делает?

Дэн вздохнул. Дежавю.

— Ничего. Привыкает.

— Он мог бы и здесь привыкать, с нами.

— Полина, всего три часа прошло, — напомнил рыжий.

— Ему нужно по меньшей мере сутки на адаптацию, — добавил капитан, просматривающий перечень произведенных на станции работ. — Корделия об этом предупреждала. В первые пару дней он будет от нас прятаться. Приглядываться, наблюдать. Мартин не такой, как Ланс. Он вполне самостоятельный, но ему нужно время. Появится, когда сочтет нужным.

Полина продержалась еще полчаса. Дэн намеренно запустил таймер. Тридцать две минуты. Семнадцать секунд.

— Нет, я так не могу. Мы здесь, а он там, один. Я пойду посмотрю. Спрошу, может быть, он есть хочет. Или пить.

— Ага, конфетки прихвати, — хохотнул Тед, — и биоклавиатуру.

— Вы с Кирой целый контейнер сладостей с яхты притащили, — обиделась Полина. — Значит, Мартин любит конфеты. Вы как хотите, а я пойду и спрошу.

Дэн обреченно поднялся.

— Не забудь сказать, что у него глаза красивые. Интересный такой цвет. Темно-фиолетовый, — напомнил Тед некогда сыгранную Полиной сцену в реалити-шоу.

Девушка погрозила ему кулаком и вышла.

Дэн по-прежнему не чувствовал, чтобы от Мартина исходила угроза. Хотя просчитать его было гораздо сложнее, чем Ланса. Ланс тогда почти не отделял себя от программы, а Мартин мог действовать самостоятельно. Как человек. Что он будет делать, если идентифицирует команду как вражеские объекты? Каким базисным директивам подчиниться — человеческим или машинным?

Полина постучала. К удивлению Дэна, Мартин отреагировал сразу. Проанализировав доносившееся из каюты звуки, Дэн определил, что Мартин сидел на койке, обхватив колени руками. Типовая поза. По крайней мере, в этом он предсказуем. Дверь каюты отъехала.

— Привет, — торопливо сказал Полина.

— Привет, — совершенно по-человечески ответил Мартин и отступил на шаг, приглашая войти.

Он уже успел за это время аккуратно разложить свои вещи. Значит, не сидел все три часа, прижавшись спиной к переборке. Дэн уменьшил вероятность угрозы еще на пару процентов.

— Может, чаю с нами попьешь? — предложила Полина. — Чего ты тут один? Идем к нам.

К Дэну пришел запрос.

«Это обязательно?»

«Так будет лучше», ответил Дэн.

«Я должен быть на глазах? Меня боятся?»

«Это не страх. Забота. Они уверены, что вместе со всеми тебе будет не так одиноко».

«Меня не тяготит одиночество».

Полина посмотрела сначала на одного киборга, потом на другого.

— Так нечестно! И неприлично. Я же вас не слышу.

— Пойдем, — уже вслух сказал Дэн. — Уйдешь в каюту, когда захочешь.

Мартин согласно кивнул и взял с койки планшет.

— Вот и правильно, — сказал Тед, разворачиваясь в своем кресле, — нечего там сидеть. Один у нас уже такой был, сиделец.

Капитан тоже прервал изучение документов.

— Мартин, твоя хозяйка вернется по меньшей мере через два месяца, и на эти два месяца ты не только наш пассажир, но и член экипажа. Так что привыкай.

Мартин просканировал пультогостиную и всех присутствующих поочередно. Потом сел на край диванчика. Ланс глянул на него без враждебности, но и без интереса. Дэн его уже проинструктировал относительно поведения с новеньким.

— Мартин, а расскажи нам про Геральдику, — не унималась Полина. — Она красивая? В инфранете мало сведений и голографий почти нет.

Дэн отметил снижение уровня кортизола в крови Мартина. Его что-то тревожило. Он чего-то опасался, но внезапно успокоился. Вопросов о прошлом? О тех четырех годах, проведенных в исследовательском центре «DEX-company»?

История Мартина была короткой. И страшной. Сначала год в тесном отсеке на заброшенной станции, потом четыре года в качестве подопытного. Его жизнь началась только с появлением Корделии Трастамара на Новой Вероне. Дэн понимал его тревогу. Когда друзья, вовсе не по злому умыслу, задавали ему вопросы о прошлом, у него внутри будто все замерзало. Однажды он проболтался о холодильнике, в котором его запер Казак, и не мог себе этого простить. Он помнил, какими глазами смотрели на него Тед с Полиной.

И вот что странно, Дэн чувствовал себя виноватым. Будто это он сам все устроил, будто сам залез в ту морозилку. Скорей всего, и Мартин так себя чувствовал, когда проговаривался или когда хозяйка выясняла историю его шрамов и переломов. Да и зачем это вспоминать? Лучше забыть. Вот потому Мартин и встревожен. Он же не знает, что друзья уже давно все поняли и не задают лишних вопросов. Умница Полли, правильную выбрала тему. Мартин даже воодушевился.

— У меня есть голоснимки. Я покажу.

На планшете их оказалась целая коллекция. Мартин будто задался целью составить портфолио загадочной планеты, упорно хранящей свое инкогнито в глазах целой галактики. Знаменитые кедровые леса, живописные водопады, горные озера, реки, океанское побережье, закаты, восходы, облака, снежные вершины, стаи птиц, застывшие в грациозном прыжке животные. Все это, вероятно, напоминало Землю, когда человек еще ходил в шкурах по таким же непроходимым лесам.

— Какая красота! — ахнула Полина. — Это даже хорошо, что они вот так изолировались и никого туда не пускают.

— Даже аристократический снобизм имеет свои плюсы, — добавил Вениамин Игнатьевич, — во всяком случае, для планеты сплошная польза.

По лицу Мартина было заметно, что аристократический снобизм — это последнее, что его интересует. Он создавал галерею образов планеты как восхищенный и благодарный гость. Там был его дом. Его первый и единственный дом. Дом, кстати, он снимал во всех ракурсах и в каждый час суток.

— Надо же, — удивился Вениамин Игнатьевич, — а я думал, что у нее там целый особняк.

— Во-во, — добавил Тед, — если судить по яхте и ее стоимости, у нее там должен быть дворец.

Дом и в самом деле не имел ничего общего с помпезными замками олигархов на Новой Земле или на Аркадии. Всего в два этажа, добротный, уютный. Ясно, что для Мартина красивее дома нет. Как для Дэна (и теперь уже и для Ланса) нет лучшего корабля, чем старый военный транспортник.

Еще Мартин сделал немало голографий своей хозяйки. Дэн не удивился бы, что у него этих снимков пара сотен. Разумеется, он показал только несколько. Корделия Трастамара за своим рабочим терминалом перед нависающими мониторами. Отстраненная, сосредоточенная, жесткая. А вот она же на кухне, что-то заливающая в блендер. Совсем другая. Встревоженная, растерянная. Снова она. В черном облегающем платье на фоне флайера с замысловатым гербом. И тут же следующая — Корделия в простых джинсах, безразмерной вязаной шали, с небольшим дорожным рюкзаком. Был и еще один, слегка смазанный, с неудачного ракурса. Корделия в комбезе «хамелеон» с громоздким, усиленной мощности станнером. Но этот снимок Мартин быстро убрал.

Этот архив напомнил Дэну о его собственном. Он сам сделал почти две тысячи голографий во время их пребывания на Хризантеме. Там у него и Вениамин Игнатьевич летит с моста в воду, и Станислав Федотович вырастает из болота. И Полина с двухстворчатым улитом. У Мартина на снимках только Корделия. Потому что у него кроме нее никого нет. Он ей беззаветно верит. И любит.

Собственно, после тех посиделок в пультогостиной все пошло как-то само собой. Мартин вписался в корабельную жизнь так же, как в нее некогда вписался Ланс. Его постепенно стали привлекать к дежурствам на кухне и к уборке корабля. И даже к редким погрузкам-разгрузкам. Аппетит у Мартина оказался умеренным. Он не был таким едафобом, как Ланс, но и гастрономическими пристрастиями не отличался. Ел что дают. Из сладкого предпочитал мороженое. Один из термоконтейнеров, перегруженных с «Подруги смерти», оказался им забит.

Дэн некоторое время спустя снизил вероятность агрессии до нуля. Мартин был не опасен. Оставалось только обязательство, которое взял на себя навигатор. Об этой договоренности по-прежнему знал он один. Дэн не решился довериться ни Теду, ни капитану, ни Вениамину Игнатьевичу. Потому что они все люди, а Мартин — киборг, несмотря на свою человечность. И детектор у него гораздо более чувствительный, чем у армейских DEX'ов.

«Космический мозгоед» успел сделать рейс на Хризантему, взять там небольшой заказ от небезызвестного Исаака к одному из его многочисленных родственников, также управляющему турфирмой на малонаселенной планете с агрессивной для людей атмосферой. Но для альтернативно дышащих эта планета вполне подходила в качестве парка аттракционов. Денебцы и заолтанцы устраивали там что-то вроде сафари.

Небольшая научная станция с людьми обосновалась на орбите, по соседству с «гасилкой». От обитающих на этой станции энтузиастов от науки «Космический мозгоед» также рассчитывал получить заказ. Хотя, как однажды пооткровенничал Станислав Федотыч за традиционной чашкой успокоительного чая в медотсеке, на те деньги, которые они получили за предоставленную Мартину каюту, они могли бы полгода развлекаться на Шии-Раа, ни в чем себе не отказывая. Но капитан упорно не желал трогать эту сумму, руководствуясь пока непостижимыми для Дэна мотивами, и потому брал такие незначительные заказы. Возможно, если бы не его щепетильность и не визит на орбитальную научную станцию, висящую на Аркором, обязательство, взятое Дэном, так бы и осталось неосуществленным.

Они пристыковались к научной станции, чтобы взять список необходимых для исследований реагенты и оборудования, а так же чтобы воспользоваться «гасилкой». Капитан отправился к заказчикам в сопровождении Вениамина Игнатьевича, пожелавшего пообщаться с коллегой, и Ланса. Полина с Михалычем вышли, чтобы заглянуть в автомаркет. Тед тоже собирался выйти за пивом, но задержался. На станции был инфранет и… головидение.

— Машка, чего у них там показывают?

— Милый, у них тут один единственный новостной канал. Хочешь, я сама тебе что-нибудь покажу? — Маша возникла в униформе уличного эксгибициониста — длинном распахнутом плаще и шляпе.

— Это я уже видел, — проворчал Тед. — Давай новости.

На голоплатформе возникла заставка новостного блока. Пошли кадры. Что-то горело, дымилось. Мерцали проблесковые маячки на полицейских флайерах. Бойкая репортерша застрекотала:

— Сегодня в 19.00 по земному времени совершено покушение на главу холдинга «МедиаТраст» Корделию Трастамара. Неизвестный злоумышленник произвел по флайеру, в котором находилась глава корпорации, два выстрела из гранатомета. По непроверенным данным госпожа Трастамара направлялась к зданию Совета Федерации, где у нее была назначена официальная встреча. В результате прямого попадания флайер рухнул на крышу торгового центра. Начальник службы безопасности холдинга Сергей Ордынцев погиб, сама глава холдинга находится…

О происшедшем далее Тед рассказывал так:

— Мимо меня что-то мелькнуло. Сцепилось, покатилось клубком. Потом я сообразил, что их двое, Дэн и Мартин. Вот только что Дэн сидел в своем кресле, а Мартин был на кухне. Его очередь дежурить. Я и заметить ничего не успел. А потом… они как будто корабль ломали. И молча.

Возвратившийся от заказчика капитан застал в пультогостиной странную мизансцену. В пилотском кресле бледный Тед, на диванчике сжалась Полина с Котькой на руках, рядом с ней, вооруженный монтировкой, возвышался Михалыч, в углу пультогостиной, обхватив колени руками, сидел Мартин. Левый рукав его рубашки был вырван с корнем. Напротив него в боевом режиме стоял Дэн.

— Что здесь происходит? — грозно спросил капитан. — Дэн?

Ланс тоже перешел в боевой режим и бесшумно скользнул ближе к навигатору.

— Уже все в порядке, Станислав Федотыч, — ответил рыжий, отключая боевой режим. — Я успел вовремя.

— Они… они, кажется, подрались, — преодолел свое изумление Тед.

— Кто?

— Дэн с Мартином, — тоскливо пояснила Полина. — Дэничка, ты зачем с ним дрался?

— Я не дрался. Я у него комм отбирал.

— Какой комм? — не понял капитан.

— Вот этот. — Дэн показал серебристую штуковину, которую держал в руке. — Разве вы не замечали, что он его постоянно носит? Это не мозгоедовский комм, хотя работает на тех же частотах. Это комм с расширенными функциями.

— И что в нем такого… расширенного? — спросил капитан, взяв комм так настороженно, как будто это была бомба.

— На нем был записан последний приказ.

— Что?! — воскликнули все хором.

Дэн подождал немного и объяснил:

— Меня Корделия предупредила, когда Мартин ушел на яхту за вещами. У него на комме записан последний приказ. Она сама его записала. Аудиофайл. Он активируется при вводе секретного кода.

— Зачем? — ужаснулась Полина.

— Чтобы не попасть в лапы «DEX-company». Или к пиратам, которые могли бы его перепродать или сделать заложником. Мартин сам просил ее об этом.

— А мне почему не сказали?

Станислав Федотыч напоминал Цезаря, которого предал Брут.

Дэн мужественно встретил укоризненный взгляд капитана.

— Я слово дал. Да и не смогли бы вы притворяться, что ничего не знаете, Станислав Федотыч. Ни один человек не смог бы.

— Он прав, — согласился Вениамин Игнатьевич, выходя вперед.

Сделал два быстрых шага к Мартину.

— А ну-ка, голубчик, пошли со мной в медотсек. Знаю я, чем ваши киборгские разборки кончаются. И ты, Дэн.

Мартин поднял голову, окинул всех полным отчаяния взглядом, (зрачки расползлись едва ли не за радужку, на скуле — ссадина), и покачал головой.

Станислав Федотыч сунул в карман увесистый серебристый комм.

— Дурень, — сказал он тем самым тоном, каким некогда выяснял у Дэна в степянском лесу, почему тот не активировал маячок. — Она жива.