Зависть богов (джен)

— А здесь у нас гостиная мадам Рамбуйе!⁽¹⁾

Баронесса де Гонди, полная щекастая дама с буклями, распахнула дверь и пригласила гостью в комнату, обитую ярко-синим бархатом. Корделия вздохнула. Ей уже предъявили Оружейную комнату Карла Девятого, будуар мадам де Помпадур, игрушечную ферму Марии-Антуанетты и даже Грановитую палату Ивана Грозного.

— Я бы предпочла подземелье графа Дракулы, — кротко изъявила желание Корделия.

Баронесса поперхнулась. В течении нескольких секунд ее холеное круглое личико с мелкими, будто согнанными к самой середине фасада чертами, отражало борьбу между великосветской обидой и надеждой прослыть либерально ориентированной. Второе победило. Баронесса засмеялась и воскликнула:

— Ах, Корделия, вы такая… затейница!

Гостья, возведенная в «затейницы», шутку не оценила. Затейница, тьфу… Корделия покосилась на комм. Она торчит в резиденции барона, губернатора северной провинции, уже битый час. А точнее, пятый. И это не считая тех от полутора до двух, которые она потратила на дорогу.

В своих предположениях Корделия не ошиблась. Губернатор в самом деле затеял игру в демократию. Он готовился к выборам. Чисто формальным, мало что значащим, но обставленным как судьбоносное и переломное событие в истории планеты. У губернатора выискался конкурент. Такой же родовитый и тщеславный, напыщенный и высокомерный граф Солсбери.

Невзирая на пышность генеалогического древа, этот «вельможа» взял на себя роль статиста не из честолюбия, а из сугубо меркантильных побуждений. Доверившись нечистоплотному брокеру, граф вложил все свое состояние в гостиничный бизнес на Шии-Ра и… прогорел. Над аристократическим семейством, ведущим родословную от подвязки королевской любовницы⁽²⁾, нависла угроза разорения, продажи родовых земель и высылки на плебейскую Аркадию. Дабы избежать последнего и на худшее согласишься.

Разумеется, в открытую губернатор об этом не говорил. Напротив, он цветисто излагал свою предвыборную программу, свои прогрессивные проекты и ждал, что его элегантная гостья проникнется величием замысла. Гостья молчала. Она еще во флайере ознакомилась с этой многостраничной презентацией, вся суть которой сводилась к ужесточению правил охоты на медведя-спинорога, волка щетинистого и большую геральдийскую лису, которая своей прожорливостью не уступала лисе шоаррской. Эти лесные хищники, названные в честь своих земных аналогов, выказывали вопиющее пренебрежение к священному феодальному праву, беспрепятственно мигрировали вслед за лесными грызунами и мелкими травоядными, составлявшими их основноме меню, и провоцировали соседей на бесконечные распри и тяжбы. Охотники увлекались травлей и нередко вторгались в чужие владения.

Корделия слушала, не возражая и не поддакивая. Она хотела домой. Хотела зажечь свой странный плавающий камин, сесть за рабочий терминал, где ее ждал меморандум о намерениях (кинокомпания "КорнерБразерс" жаждала многомиллионных инвестиций), и поглядывать на Мартина, который, лежа на животе посреди гостиной, был бы занят головоломкой десятого уровня сложности. Охота казалась ей забавой если не отвратительной, то, по крайней мере, устаревшей. Что за радость гонять по лесу на гравискутере, рискуя быть сожранным? Есть же гораздо менее затратный способ унять жажду крови. Заменить реальную охоту на компьютерную симуляцию. Уровень современных технологий позволяет пережить и погоню, и усталость, и шишек наставить, и даже собрать выпущенные внутренности. Можно и по лесу побегать. Например, в компании с шоаррской кибер-лисой. Забавная, говорят, игрушка. Корделия видела такую в магазине. А есть еще и шоаррский медведь, и шоаррский страус. Правда, как они выглядят, Корделия представлять не рискнула, учитывая буйную фантазию шоаррских изобретателей, но если уж выбирать между охотой на живое существо или на его шоаррскую копию, то второе и для шкуры и для совести все же менее обременительно.

Но эти мысли она опять же благоразумно оставила при себе. Хочет губернатор дебаты, будут ему дебаты. А ей выпадет возможность поквитаться с соседом, Генри Монмутом, взявшим за обыкновение устраивать травлю на ее землях. Тем более что сезон уже начался.

Заручившись согласием Корделии, просиявший губернатор потребовал ее непременного участия в надвигающейся, как бедствие, трапезе. Скучнейшее мероприятие!Его предстояло пережить в компании дядьев, теток, племянников и кузенов Гонди, а затем отправиться на экскурсию по перигорскому замку, подглядывая в будуары, спальни и клозеты некогда известных персон. Корделия снова покосилась на комм. Как же она хотела домой! Мартин уже больше пяти часов один. Конечно, при любых форс-мажорных обстоятельствах, пожаре, наводнении, нашествии саранчи или пиратов, «Жанет» сразу же с ней свяжется. Но при менее угрожающих событиях искин и не подумает озаботится. Впрочем, что может случится? Если только Мартин, гонимый голодом, опустошит холодильник и получит заворот кишок. Но он не настолько глуп, да и не смотрит на еду с тоской желудочного наркомана. Достаточный уровень питательных веществ поддерживал работоспособность и ускорял регенерацию, а удовольствие от еды он, кажется, перестал испытывать пару лет назад. Возможно, когда окончательно лишился надежды. Вернуть ему это удовольствие, наслаждение вкусом, оставалось задачей все еще неразрешимой. Наслаждение едой эквивалент наслаждения жизнью. Если хочет есть, значит, хочет жить. Кстати, следует поблагодарить баронессу за мороженое. На десерт подавали несколько сортов, и Корделия не поскупилась на похвалы повару. Ее усердие было немедленно вознаграждено — в багажник флайера загрузили десятилитровый термобокс.

Корделия посмотрела в окно. Темнеет. Над шпилями, башенками, трубами Перигора, уютного городка, компиляции всех провинциальных городков Европы, сгущались тучи. Тяжелые, дождевые. Где-то в железный бубен ударил гром. Вот только этого не хватало. Ползущий с юго-запада грозовой фронт. И это в конце лета! Похоже, ей придется отклониться от курса километров на двадцать и облететь грозу, или подняться выше, чтобы не угодить под сине-белый зигзаг. Баронесса, повторно оскорбленная в лучших чувствах (Корделия пожелала взглянуть на комнату Синей Бороды), повела ее дальше, к покоям Евгении Монтихо.⁽³⁾ Комм приглушенно пискнул.

— Прошу прощения, баронесса, — прервала лекцию гостья, бросая взгляд на дисплей.

Сообщение от «Жанет»: «Связь с устройством модели DEX-6 потеряна». Корделия закрыла глаза, собираясь с мыслями, затем прочла еще раз. Какое еще устройство?

— Какого… — едва не выругалась Корделия, но вовремя спохватилась. — Простите, ваше сиятельство, небольшие домашние неприятности.

Быстро набила ответ. «Что случилось? Где Мартин?» «В настоящий момент местонахождение неизвестно. Покинул указанную как базовая локацию 96 минут 30 секунд назад».

— Да что у вас там происходит?

«Жанет», полный отчет».

— Простите, баронесса, но мне придется вас покинуть. Передайте мои глубочайшие сожаления господину губернатору.

— Но как же это… Корделия, дорогая, но вы же еще не видели моей мастерской! И цветник! Как же цветник?

— В следующий раз, баронесса! — крикнула невоспитанная гостья, уже сбегая по лестнице к вестибюлю.

У нижней ступени вытянулся дворецкий. Он не позволил себе удивиться этой странной неаристократической поспешности.

— Любезный, скорее… Простите, не помню вашего имени. Мой флайер! Мой флайер к подъезду!

«Карету мне! Карету!» совсем некстати всплыло где-то в мозгу.

Губернатор все же счел нужным пуститься в погоню. Послышался дробный топот множества ног. Дядья, тетки, кузены, племянники сбежались взглянуть на новоявленную Золушку. Корделия даже поискала на лестнице свой слетевший туфель. Нет, оба на месте. Выбивают дробь. Держатся надежнее хрустальных.

— Корделия, дорогая, моя супруга так меня огорчила. Вы нас покидаете? Так скоро?

Губернатор, как мяч, запрыгал по ступеням.

— Я вынуждена, ваше сиятельство. Я сделаю все, чтобы искупить свою невежливость.

— В такую непогоду!

— Не тревожьтесь за меня. Я умею летать.

Вернулся дворецкий.

— Ваш флайер у входа, госпожа Трастамара.

Корделия бегом пересекла вестибюль. За дверью в лицо ударил ветер, уже размоловший в водяную пыль первое подвернувшееся облако. Флайер, в серебристых крапинах, напоминал горного орла, подстерегающего жертву. Птица застыла в бесконечном терпении. В этой неподвижности, в разгорающихся навигационных сигналах Корделии почудился упрек. Почему так долго? Она вскарабкалась на водительское место, хотя ее присутствие казалось чистой формальностью. Флайер, торжествующе взвыв двигателем, вертикально ввинтился в небо.

Внизу, наблюдавшая за этим безумным стартом губернаторша степенно заметила:

— Я всегда говорила, что она чокнутая. Все они, Трастамара, такие.

Корделия с тревогой поглядывала на приборы. Видимость практически нулевая, сильный боковой ветер. Двигатель на предельных оборотах. Ей навстречу ползет грозовая туча. Перекрывает путь. Придется облетать или подниматься выше, над облаками. Если свернет, то на дорогу понадобится времени гораздо больше, часа три, не меньше. Она потянула штурвал, вздергивая нос флайера. Навигационная программа выводила красным пунктиром заново проложенный курс поверх облачного, утыканного молниями, скопления. От «Жанет» никаких известий. Корделия повторила запрос. Но искин молчала. Может быть, мешает гроза? Сигнал не проходит? Ну почему она не догадалась раздобыть Мартину комм! О чем она думала? Вот что значит столько лет жить одной. И думать только о себе. Мартин всегда дома, у нее на глазах, беспрекословно приходит по первому слову. Внешний мир его пугает. Куда он может пойти? Неожиданно комм пискнул. Пришло сразу несколько сообщений от «Жанет».

«Устройство типа DEX-6 находилось в пределах локации, обозначенной как базовая, до 20 часов 40 минут».

«В 20 часов 40 минут объект покинул пределы локации в северо-восточном направлении. В течении 96 минут с ним сохранялась связь».

«Связь с устройством прервана».

— Да что с тобой, «Жанет»? Кончай называть его устройством! Ты язык человеческий забыла?

Флайер летел уже выше облаков. Внизу сверкали, змеились огненные зигзаги. В корпус били глухие громовые раскаты. Но выше, над летящей машиной, светилось неземными созвездиями чистое, глубокой синевы, небо.

Пришел ответ.

— В данный момент оболочка, идентифицируемая как «Жанет», системой не поддерживается.

— Почему это? Что с тобой? Тебя взломали? Отвечай!

Ответа долго не было. Наконец Корделия услышала тихий вздох.

— Нет, — услышала она привычный голос искина, — мне стыдно.

Корделия обнаружила, что поверх ее сердца уже несколько минут растет железная корка, которая вдруг лопнула, и сердце плеснуло загустевшую кровь в аорту.

— Да вы меня в могилу сведете! Что у вас там происходит?

«Жанет» чуть слышно всхлипнула.

— Я… его… я его… потеряла.

— Что значит «потеряла»? Он что иголка в стоге сена? У него рост метр восемьдесят четыре.

— Ты же сама разрешила ему покидать дом в любое время. Вот он и вышел.

— И?

— Не вернулся…

Корделия помолчала, собираясь с мыслями.

— Когда это случилось?

— В 20:40.

— Ты сказала, что девяносто шесть минут нет связи.

— Да, связь пропала не сразу. На запросы он не отвечал, но я его видела. Как устройство.

— Не называй его устройством! Он живой. Ему сейчас холодно и страшно.

— Мной была зафиксирована удаленная активность процессора DEX-6. Активность наблюдалась в течении 96 минут, затем объект был потерян.

«Жанет» снова всхлипнула.

— Куда он пошел?

— На восток. Пока находился в зоне досягаемости, двигался строго по прямой, не сворачивая. Двигался быстро, средняя скорость 30 км в час.

— Так он бежал?

— Да.

— От кого?

— Не знаю, — вздохнула «Жанет».

Корделия взглянула на развернутую навигационной программой подвижную виртуальную карту. До места назначения оставалось полчаса лету.

— Вот что, «Жанет», активируй периметр по границе. Фиксируй все передвижения в пограничной зоне. Установи ограничения по массе объектов. Все объекты массой ниже 60 кг и выше 80 считать не подлежащими учету. Активируй все дроны внешнего патрулирования. Задействуй инфракрасные визоры. Всю информацию мне на комм. И еще… Вскипяти воду.

Грозовые тучи ползли, царапая брюхом крышу. Молнии били в развернутые громоотводы, уводя дармовое, атмосферное электричество в резервные аккумуляторы под землей. Корделия, вздохнув поглубже, нырнула в кипящую бликующую бездну. Увернулась от молнии. Почувствовала, как тихо завыл, завибрировал корпус машины. Вторая молния ослепила приборы. Флайер вильнул, заваливаясь набок. Навигационная карта мигнула. Корделия выровняла машину и по дуге пошла на посадку. Створки ангара уже разошлись. Корделия чиркнула крылом по одной из них, выбив сноп искр, и жестко приземлилась. Посадочные стабилизаторы загудели от нагрузки. Створки над головой сомкнулись, приглушая вой ветра до невнятного шепота. Двигатель смолк. Корделия с минуту сидела неподвижно. Затем рывком сдвинула дверцу.

— На обморок и сердечный приступ времени нет, — сказала она себе, выбираясь из флайера.

В доме, натягивая комбез, она крикнула:

— «Жанет», прокрути мне запись с внешних камер. Ты же фиксируешь все, что происходит снаружи?

— Снаружи — да, внутри — нет. Ты же запретила мне за ним подглядывать. Ах, ах, мальчик стесняется…

В доме не обнаружилось следов ни нападения, ни техногенной катастрофы. Все оставалось в том же виде, в каком Корделия оставила. Только посреди гостиной валялся планшет. Тот самый, который она подарила Мартину. Планшет с голографиями родителей. Корделия подняла его и задумчиво повертела.

— Что же тебя так напугало?

— С какой минуты начать воспроизведение?

— Покажи мне полную панораму дома за полчаса до ухода Мартина.

В развернувшемся вирт-окне пошла запись с одной из внешних камер. Лужайка перед домом, увитые плющом каменные стеллы, подстриженный кустарник, ступени из местного аналога мрамора. Ничего внушающего опасения. Со второй камеры пейзаж столь же безмятежный. Деревья. Петляющая между ними дорожка. Третья камера. Вид сбоку. Тут стена сплошь каменная. И тоже ничего.

— Верни первую. Там видно Мартина.

Да, вот он. Сидит на полу в гостиной. Видимо, решает головоломку или читает. Ничего не происходит. Вот он поднимает голову, как будто прислушивается. Подходит к стене. Стена отъезжает в сторону. Смотри влево и вверх.

— «Жанет», к дому кто-нибудь приближался?

— Никого. Только флайер фирмы-поставщика. Выгрузились и улетели.

— Во сколько это было?

— В 20:35.

— А в 20:40 Мартин покинул дом. Покажи-ка мне этот флайер.

В вирт-окне возникло изображение неуклюжего, пузатого, грузового флайера с черно-белой надписью на борту. Dextro Energy.

— А что они привезли?

— Ты заказывала дополнительные солнечные батареи.

— Вот же черт!

Dextro Energy! Первые три буквы выведены жирно, крикливо. Ну конечно. Черный флайер. Белая надпись. Он увидел первые три буквы и дальше читать не стал. И подумал, разумеется, что хозяйка намеренно его бросила. Умыла руки. Вот и рванул, куда глаза глядят. Даже если процессор и зафиксировал название фирмы (а он, скорей всего, успел это сделать), всплеск эмоций не позволил донести безобидный смысл до помутившегося сознания. Лучше сгинуть там, в страшном незнакомом мире, чем снова попасть на лабораторный стол!

— «Жанет», заправь флайер под завязку. Воду согрела? Я возьму термос с чаем. Этот кибер-дурак мерзнет где-то под кустом. Еще мне понадобится термоодеяло. Нет, лучше два. Грязный ведь будет, мокрый… Еще аптечка.

Корделия рассовала по карманам блистеры с глюкозой.

— У всех нормальных женщин по карманам и сумочкам рассованы противозачаточные и презервативы. А у меня — глюкоза.

Она заполнила вскипевшей водой двухлитровый термос, бросила заварку и целую горсть сахара.

— Заправка флайера успешно завершена, — доложила искин.

— Отлично. И вот еще. Открой-ка мне оружейный сейф. Похоже, вечер перестает быть томным.

1) Хозяйка парижского литературного салона первой половины XVII века.

Вернуться к тексту

2) Имеется в виду графиня Солсбери, фаворитка короля Эдуарда III. Король поправил ее подвязку и учредил Орден Подвязки.

Вернуться к тексту

3) Супруга Наполеона III, последняя императрица Франции.

Вернуться к тексту