День за днем-3 (гет)

В среду утром отвожу Алису в школу, а потом, после обеда, забираю сразу домой — в «МЖ» сегодня короткий день, Любимова выходит замуж. И хоть торжество фиктивное, но половина редакции сваливает наблюдать за нетривиальным событием, переходящим в банкет в «Дедлайне». Я не иду: во-первых, никто не приглашал, во-вторых, не интересно, а в-третьих, у меня более важное и ответственное дело — воспитание ребенка!

Два дня будней, два дня выходных и вот, снова понедельник, день тяжелый, особенно, когда голова забита не только рабочими планами, но и заботами о маленькой девочке и тысяче ее потребностей — накормить, одеть, подготовить к школе. Когда мы с Анькой в прошлую среду обсуждали Алисино пребывание у нас дома, я искренне уверяла подругу, что оно вряд ли продлиться дольше двух-трех дней и Калугин, наигравшись в супермена, быстро отправит Егорову к родителям. Увы, даже недели оказалось ему недостаточно, а оторвать присосавшуюся пиявку непросто — она по-прежнему живет у Андрея и конца этому не видно.

Не поев, как следует, оставив Сомову допивать утренний чай, а Алису, уже одетую и накормленную, складывать ранец, отправляюсь в спальню собраться самой. Времени нет, поэтому без прибамбасов — юбка, темно — синяя открытая блузка без рукавов, с завязками на груди, волосы собраны сзади аналогичной в цвет блузке заколкой, легкий макияж, а из украшений простая цепочка. Надев туфли, тороплюсь назад в гостиную, пихая на ходу мобильник в сумку. Алиса, уже укладывает в свой ранец яблоки, побуждая у окружающих дополнительные импульсы для заботы:

— Так!… Может тебе бутербродов с собой положить?

— Не надо. Я уже яблоки положила.

— Ну, яблоки… Что за еда яблоки? Поел и через час голодный.

Девочка оглядывается в мою сторону, уверенно качая головой:

— А у меня их три.

— Ну, значит, через три часа.

— А через три часа у нас обед.

Я ей слово, она в ответ два. Вот и воспитывай нынешнюю молодежь.

— Ладно, не хочешь, так и скажи.

Сомова недовольно бурчит со своего места:

— Она так и сказала, между прочим.

На ворчушку не обращаю внимания, косясь на часы:

— Так, что у нас со временем? У-у-у-у, все, мы поскакали.

Стаскиваю ранец со стола, и Алиса поднимается с дивана, подставляя спину:

— А что, на машине можно поскакать?

Помогаю просунуть руки в лямки ранца, потом вытаскиваю зажатый им хвост, расправляя волосы девочки:

— Поверь, Алисочка, по нашим дорогам можно и поскакать! Ань, ты не убирай, я на твоей машине сгоняю, а потом приеду, буду завтракать.

Забираю брелок от авто со стола и Сомова поднимает недовольное лицо:

— Подожди секундочку, а ничего, что мне самой нужно ехать?

— Куда? В школу?

— Очень смешно. На радио!

Зануда. Могла бы и на общественном транспорте разок прокатиться.

— А, ну, да…

Зависнув на секунду, оживаю, найдя отличное решение:

— Так! У меня идея есть.

Сомова настороженно интересуется:

— Какая?

— Ну, тебе же…. Школа…, находится в пяти минутах от радио.

От Кутузовского до Беговой, ну, максимум полчаса с учетом пробок. Анюта со стуком отставляет чашку:

— И что?

— Ну, что… Ну, чего я буду туда-сюда мотаться? Съездила бы спокойно, закинула бы Алису и к станку… Нормальный вариант! А я, спокойно, позавтракаю.

Анька нервно вскакивает, встряхивая жакет зажатый в руке:

— Называется, напросилась!

Так не напрашивайся. Жадность фраера сгубила — пожалела машину, так терпи. Но шанс для отхода даю:

— Нет, ну, если ты категорически против…

Тогда есть первый вариант. Сомова недовольно пфэкает и идет мимо:

— А если не категорически?

Недоуменно гляжу вслед подруге — неудобство понятно, но несколько дней с ребенком, это, все-таки, не месяц с депрессирующим запойным пьяницей. И кто из нас эгоистка?

— Ань, тебе что, трудно, что ли?

Признаваться в бессердечии Сомовой неохота и она, накидывая жакетик, начинает выискивать поводы на пустом месте:

— Послушай, я, во-первых, не знаю ни кабинета ее, ни учительницы…

До «во-вторых», не доходит, Алиса хилые аргументы отметает самостоятельно:

— Так я, знаю.

Тут же хватаюсь за предоставленную помощь:

— Вот, видишь, у тебя шикарный гид! На.

Протягиваю Аньке ключи от машины и та, с тяжким вздохом, забирает их, кивая Алисе:

— Давай, пошли. Кто меня за язык тянул…

Кричу вслед:

— Сомова, заканчивай бурчать, на первый урок опоздаете.

Плюхаюсь на диван, а от входной двери слышится:

— Приятного аппетита… Алиса, пошли. Ты все взяла? Пошли!

Расслаблено напевая, забираю круасончик из вазочки на столе и отправляю в рот — впереди тишина и завтрак…

— М-м-м…

Неторопливое чаепитие сопровождается кормежкой Фионы, но неожиданный звонок в дверь заставляет отставить чашку в сторону, встать и, отряхивая ладони от крошек направиться в прихожую. На экране дисплея Андрей, и я с приветливой улыбкой открываю дверь, тут же приглашающе отступая назад… Он заходит:

— Привет.

— Привет.

Не глядя на меня, Калугин проходит мимо, заглядывая в гостиную. Не слишком-то вежливо.

— Ты кого-то ищешь?

— Э-э-э…, ну…

Он дергает подбородком, все еще рассматривая пустой диван в гостиной:

— Привет …

Ау, а он, вообще, здесь? Или с Фионой здоровается? Хм…Уже два привета прилетело, прям, как в анекдоте… Наконец, взгляд Андрея фиксируется на моем лице:

— Ну, вообще-то, свою дочь.

Кокетливо веду головой:

— Ну, вообще-то, она уже в школе.

Калугин замирает, хмурясь:

— Подожди, как в школе?

Странная реакция. Так же, как и на прошлой неделе. Или он думал, мы ее не водим на занятия? Продолжаю кокетничать:

— А вот, так. Ее Аня взяла и повезла. А что-то не так?

Андрей отводит глаза:

— Марго… Да, нет… Просто, я привык сам отвозить дочь в школу.

Как-то поздновато вдруг проявилась привычка.

— Ну, извини, тебя не было, а уроки никто не отменял.

Хмыкаю — похоже, события развиваются не по сценарию Калугина, а любые неожиданности, уже по опыту, выбивают его из колеи.

— Ну, чего смотришь?

Смеясь, иду мимо, любуясь на растерянный вид гостя, но его неуверенный голос, заставляет остановиться и оглянуться.

— Марго…, да… Мне вся эта ситуация, не очень нравится.

Наконец-то, дозрел со своей убогой. А как уж мне не нравится!… Но не я же ее пустила в дом... Или он имеет в виду не Егорову?

— Какая ситуация?

— Ну, с Алисой.

То есть, ситуация с Наташей его нисколько не напрягает? А ведь уже неделя прошла…

— Андрей, ну, вообще, ты должен сказать спасибо — твоя дочь сыта, одета, опрятна и наверняка сейчас уже входит в класс. А ты стоишь тут из себя бяку корчишь.

Он берет мою руку в свои:

— Ну-у-э, у нее вообще-то есть дом!

— Да, который, в последнее время, похож на проходной двор.

— Марго, ну!

— Я здесь.

Чуть склонив голову на бок, смотрю на отца-страдальца. Тот мнется:

— Ну…

Калугин, сопя, отворачивается. Высвобождаю руку:

— Ну, что ты замолчал?

Потоптавшись, он мямлит:

— Ладно, я пойду, пожалуй.

Поджав губу, он трясет утвердительно головой. Все-таки, иногда, характер у него на букву «г» и пересилить его он совсем не стремится. Ладно, попробуем пряником, тем более, что два привета уже настроили мысли на определенный лад… Попытка Андрея двинутся к двери, ему не удается — теперь уже я крепко держу его за руку и тяну назад, возвращая:

— А ты мне ничего не хочешь сказать?

Стараюсь придать голосу томные нотки, и на лице Андрея, наконец-то, появляются проблески улыбки:

— А что ты хочешь услышать?

— Ну, что-нибудь, приятное.

Про любовь, например. Приходится брать инициативу на себя — положив руки на плечи Калугину, игриво тяну:

— Ой, ну, что за мужик пошел?! Все, сама.

Повиснув на шее Андрея, чувствую, как его руки уверенно обвивают мою талию, прижимая к себе, а губы ищут мои губы, впиваясь поцелуем. Тоже, соскучился… Не размыкая объятий, не переставая целоваться, издавая какие-то чмоки и повизгивания, мы движемся к спальне.

— Маргари-ита.

* * *

Через полчаса мы все еще лежим голые в обнимку в постели, прикрытые одеялом. Прильнув к груди любимого, обнимаю его и буквально млею, чуть ли не мурлыча:

— Андрю-ю-юш!

— М-м-м…

— Ну, почему у нас все время так получается?

— Как, так?

— Ну, любой наш разговор заканчивается на повышенных тонах.

Поднимаю глаза, пытаясь поймать взгляд. Калугин вздыхает, и качает головой:

— Не знаю.

— Мне это не нравится.

Угнездиваюсь потеснее, прижимаясь всем телом и обвивая ногой его ногу. Он нежно поглаживает мое плечо:

— Мне это тоже очень не нравится.

Вздыхаю:

— Ну и как нам ситуацию изменить?

Я ведь все о своем, о девичьем, о Егоровой — к этому подвожу. Но у Андрея альтернативное решение:

— Может, нам не ситуацию надо менять?

В смысле? Недоуменно поднимаю голову, и мы смотрим друг на друга.

— А что?

Калугин, вытянув губы бантиком, передразнивает:

— Может, нам, самим нужно измениться?

Если он опять про ревность, то лучше сразу все свести к шутке, и я усмехаюсь:

— Я, по-моему, изменилась дальше некуда.

Опять аккуратно укладываю голову на грудь любимого мужчины. Калугин шутку принимает:

— Хэ… Марго, я не об этом.

— А о чем?

Он шумно вздыхает:

— Может нам нужно перейти в другой статус?

Не удержавшись, снова поднимаю голову:

— То есть?

Он загадочно молчит и наконец, придает голосу торжественность:

— Сударыня, как вы смотрите на то, чтобы стать моей невестой?

Невестой?! Официальной невестой? Мои глаза загораются, и я даже привстаю, сглатывая комок в горле: Калугин решился! Он сделал выбор. И его больше не пугает будущее? Он обнимает меня крепко — крепко и мы снова начинаем целоваться. Эй, кто там намекал о втором привете?

* * *

Тем не менее, на работу ехать все же надо — нас наверно там уже с собаками ищут. Калугин едет первым, у него встреча в модельном агентстве, а я еще звоню Сомовой, узнать все ли в порядке с Алисой. В трубке слышится торопливое дыхание:

— Алле, да, я слушаю.

Бегом бежит, что ли?

— Ань, это я. Как там? Все нормально?

— Ну, естественно, все нормально.

— Довезла до школы?

— До какой школы? А, ну, да, до кабинета довела, да.

— Учительница ничего не сказала?

— Слушай, Марго, мне правда, сейчас совершенно некогда — у меня восемь минут до эфира.

— А, извини.

— Фу-ух, все давай пока, ага.

* * *

К одиннадцати приезжаю в редакцию. Настроение прекрасное, а мысли постоянно возвращаются к утренним событиям, заставляя сиять оптимизмом. Как только появляется свободная минутка, отправляюсь в комнату отдыха за чашкой кофе — пора отвлечься и взбодрить мозги. На пути назад, лавируя в холле блюдцем с чашкой и печенькой, натыкаюсь на Андрюшку, что-то объясняющего сотруднику из художественного отдела. Прервав свой разговор, Калугин меня тормозит:

— Оп!… Маргарита Александровна.

С улыбкой оглядываюсь. Быть невестой приятно, и даже не хочется ни о чем плохом думать. Даже о том, что свое предложение Андрей совсем не собирался озвучивать, когда приехал утром. Но как бы то ни было, оно прозвучало! Весело откликаюсь:

— Да, Андрей Николаевич?

Взгляд Калугина витает по сторонам и потолку:

— Простите, пожалуйста, но тут такое дело…

Сколько реверансов. С улыбкой качаю головой:

— Я вас слушаю.

Ничего не говоря, Калугин притягивает меня к себе и приникает к губам, целуя. О, как! Публичная демонстрация? Только хмыкаю — теперь пересудов не избежать, наши кумушки разнесут в красках. Смущенно улыбаюсь:

— Ты что делаешь?

— Я, что, я могу повторить!

Новый поцелуй, и не менее страстный! И это при всем честном народе! Растерянно оглядываюсь по сторонам — пожалуй, это перебор.

— Ты что, с ума сошел?

Какая перемена с прошлой недели, когда мы общались минимально, да и то, исключительно по поводу Алисы. Похоже, окончательное решение принято и оно не в пользу Наташи?

— Можно подумать, что ты не сошла.

И снова целует! Правда сейчас не поняла, о чем он. Я даже постанываю от удовольствия… Теперь, главное, не уронить блюдце и не облиться! Наконец, мне удается оторваться от сладких губ и я, отталкивая мужские руки, снова кручу головой:

— Ну, все, все…

Калугин самодовольно крякает:

— Мда-а-а.

Пытаюсь придать встрече деловой вид:

— Андрей Николаевич!

— Да?

Говорю в пространство:

— Идите, работайте.

— Как, скажете.

Едва сдерживая улыбку и сияя, поворачиваю к себе в кабинет, а вслед слышится:

— Слушаю и повинуюсь!

Ага. А вечером мы можем сходить в ресторан и придать новому статусу дополнительную торжественность! Или дома отметить — с Анькой и Алисой! И вообще, он же может остаться ночевать у нас? А Алису положим спать в гостиной.

* * *

В два забираю Алису из школы — придется ей немножко посидеть в квартире в одиночестве до Анькиного возвращения — у той эфир до трех. В конце рабочего дня, собравшись и повесив сумку на плечо, стучусь в открытую дверь кабинета художественного редактора:

— Можно?

Андрюшка, стоя за столом, наматывает ремешок на фотоаппарат — собирается засунуть его в футляр:

— Конечно, конечно…

Захожу внутрь:

— Ты уже закончил?

— Ну, да. Вот, только, что.

— Поздравля-я-яю. А какие планы на вечер?

Ластясь к любимому, заглядываю в его глаза — надеюсь, наши желания совпадают? Увы, Андрей мотает головой:

— М-м-м… Вообще-то, мне надо ехать домой.

Зачем? Или болезная сама себе супчик не сварит? Или мы, несмотря на статус, все еще в раздумьях? Мой романтический настрой быстро тухнет, и я делаю шаг обратно к двери:

— А, ну, да! У тебя же там цветок, который нужно постоянно поливать.

— Марго, ну, ты сейчас напрасно ерничаешь.

Как же не ерничать?! Больная давно не больна, однако супермен ее отпускать не желает.

— А что я не права?

— Маргарит… Мама должна заехать, мама!

— Ну, понятно.

И что интересно маме нужно, если внучки нет? Сыночка пасти? И опять же: маме позвонить можно, передоговориться.

— Марго, послушай меня.

Что ж, я вся во внимании… Может, у Калугина есть альтернативное предложение?

— Ну что, похоже, что мне нравится вся эта ситуация, что ли?

Ага, очень похоже, и я язвлю, качая головой:

— Как то не сильно бросается в глаза, что она тебе не нравится.

— ОК, хорошо, давай сделаем по-другому. Давай, ты заберешь Алису, и приедете к нам на ужин, м-м-м?

На ужин с мамой или с Егоровой? Или с обеими? Или про маму уже забыл? С ума сойти — семейная идиллия, смахивающая на гарем. Картинка вызывает смех:

— К нам? Хэ…

Калугин виновато оправдывается:

— Я имею в виду домой. Ну, Марго!

Похоже, он уже забыл, почему дочь упросилась удрать.

— Не думаю, что Алиса захочет ужинать за одним столом с Егоровой.

Андрей держит меня за руку и пытается заглянуть в глаза:

— Алиса или ты?

— Я с твоей дочерью солидарна!

— Ну, мы что, опять ссоримся, что ли?

Не знаю… Просто все эти статусы, на деле, оказываются пустыми словами. Отвожу глаза, не желая ворошить все по новому кругу, и делаю шаг к двери:

— Н...нет, я… Я просто иду домой!

Но Андрей удерживает за руку и обходит с другой стороны, преграждая путь к двери:

— Хорошо…, а поцелуй?

И сделать вид, что я радостна и довольна? И никакой Егоровой, с которой ты будешь вечером отмечать мой новый статус? Помявшись, не отвечаю.

— Ну?!

— Ну, как-то нет настроения.

Лицо Андрея вытягивается:

— Марго!

Он тянется чмокнуть в щеку, но я все равно уворачиваюсь:

— Андрюш, я передам твоей дочери предложение по поводу ужина и, если она его рассмотрит, созвонимся. Маме привет!

И гордо шествую мимо, направляясь к лифту.

* * *

Ну, что ж, если не получается романтического вечера, значит устроим вечер спортивный. Тем более, теперь у меня есть отличная партнерша и любительница футбола! Переодевшись в любимую фуксиевую майку и слаксы, забираюсь с приставкой на диван, усаживая рядом с собой свою маленькую подружку. Пока Сомова хлопочет на кухне, мы, поджав ноги по-турецки, напряженно пялимся в экран телевизора, гоняя джойстиком по полю нарисованных футболистов. Блин, я думала легко справлюсь с девчонкой, с моим-то опытом, но что-то идет не так — с какой быстротой и яростью не кручу рычажки, и все равно Алискины игроки быстрее и в мои ворота опять влетает гол.

— Н-н-н… давай, не тормози! Черт!

— Yes! Три ноль.

Похоже, все дело в джойстике — наверно набилась грязь и хуже проходит сигнал. Укоризненно смотрю на соперницу — как только ребенку не стыдно так нахально обыгрывать профессионалов. Аня кричит с кухни:

— Эй, народ, давайте уже, сворачивайтесь. Ужинать пора!

— Сейчас идем.

Пара минут еще есть и я протягиваю Алисе свой джойстик:

— Давай, поменяемся, а?

— Зачем?

— Ну, у меня кнопка заедает.

Наверно. Сомова проходит к столу с тарелками и ставит их туда, накрывая ужин. Алиска ехидничает:

— А у меня, не заедала.

— А у меня, заедает!

Мы меняемся джойстиками, и я готова экспериментально проверить свою версию:

— Понеслась!

Анька с недовольным видом укоряет уже громко и возмущенно:

— Эй, ну, вы русский язык понимаете или как? Ну, вы что?

Она ставит новые тарелки на стол, перегораживая собой экран и мы с Алисой синхронно отклоняемся в сторону, как подсолнухи, стараясь не потерять игру. Анюта сердито выдергивает провода из приставки:

— Вообще! Все. Вот, так.

Ошарашенно таращимся то на погасший экран, то на Сомову:

— Ань, ты чего?

— Ничего! Я вам, что домработница, что ли. Я вам и готовлю, и стираю, и убираю. Ну, ладно, вы мне не помогаете, ну, хоть труд мой уважайте!

Ее голос срывается, чуть ли не в слезы. Капец. Пожимаю плечами — а я с ребенком занимаюсь, это тоже немало.

— Почему, домработница — то? Уважаем мы твой труд!

Анюта сразу остывает:

— Ну, тогда, быстро мыть руки! Чтобы через две минуты сидели за столом.

Глядя на Алису, удивленно поджимаю нижнюю губу — тетя Аня разбушевалась. Девочка наклоняется к моему уху:

— Похоже, она разозлилась.

— Похоже… Но, не сильно.

Почесав щеку, упираюсь кулаками в диван, собираясь встать. Алиса кладет на стол джойстик. Мы не слишком торопимся, и это вызывает новые упреки хозяйки:

— Так, ну, я не поняла, в чем дело? Почему вы до сих пор сидите? Быстро мыть руки!

Дружно спускаем ноги с дивана, а Алиса продолжает тихонько комментировать:

— А, по-моему, сильно.

Ха, ты еще Сомову в гневе не видела. Встав, расправляю майку и мы, гуськом, отправляемся в ванную. Вслед слышится:

— Ну, вообще.

Приходится ускорить шаг, шаркая тапками по полу.

* * *

После ужина, Анька нас бросает — у нее второй заход в эфир. А у нас с Алисой обычная программа вечерних развлечений — сидим, смотрим телевизор, взгромоздив ноги на столик перед диваном, я с пультом, а она с медведем в обнимку. Щелкая по каналам, натыкаюсь на старый «Как украсть миллион» и останавливаюсь. Моя подружка интересуется:

— Тебе это кино нравится?

— Да, я его обожаю. Раз пять видела и все равно интересно.

— Мой папа тоже его любит.

Кошусь на соседку — значит, у нас с ним общие вкусы.

— Соскучилась по папе?

— Немножко.

Еще бы, за неделю-то.

— Ну, хочешь, я тебя к нему отвезу?

Обещала же озвучить калугинское предложение, вот и озвучиваю.

— Нет, спасибо, мне пока лучше с вами побыть.

Такое признание вызывает теплую улыбку, и я качаю головой:

— Ну, как скажешь.

Помолчав, Алиса вдруг выдает с серьезным видом:

— Или я вам уже надоела?

Хо! Придумала, тоже!

— Нет, ты что, с чего ты взяла?

— Ну, просто тетя Аня часто сердится, кричит.

Да уж, эта тетя детей не слишком любит, не спорю. Поморщившись, отмахиваюсь, пытаясь отвлечь ребенка от подобных мыслей:

— А, не обращай внимания! Это она специально.

— Что, специально?

— Ну, кричит. Она же на радио работает.

— И что?

Чтобы такое придумать?

— И то… Ей надо почаще орать… Связки разрабатывать.

Мы смотрим друг на друга, и хмыкаем. Похоже, она мне не особо поверила.

— Это ты, сейчас, серьезно?

— Кстати, мы можем ее сейчас послушать, она же на эфир поехала.

Предложение не вызывает интереса, Алиса прижимается плечом и я приобнимаю девочку. Мы продолжаем смотреть комедию, притиснувшись друг к другу, щека к щеке.