Diamonds and Rust (джен)

На тихой улице ровными рядами стояли современные дома. Не выше семи этажей, максимально красиво и качественно отделанные — здесь жили люди обеспеченные, уважаемые и довольно известные. В квартире на третьем этаже одного из них мерцала гирлянда из электрических цветов.

Лон-Гор минут пятнадцать стоял в тени арки напротив и считал, сколько раз сменится спектр. Красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Два. Три. Четыре…

Наконец Лон-Гор стремительно пересёк пустынную улицу, взлетел на крыльцо и вдавил кнопку звонка под нужной именной табличкой.

Сверкнул диод камеры видеонаблюдения — и дверь открылась.

Лон-Гор поднялся по лестнице со сложными коваными перилами и вошёл в распахнутую дверь квартиры.

Отец и мать, ещё больше поседевшие за почти восемнадцать лет, пили чай в столовой. Кухарка Олми принесла ещё одну чашку и блюдце — на столе стояла коробка с тортом, носившим имя великого полководца прошлого. Мама любила десерт, отец восхищался военачальником.

— Может, всё же сядете с нами? — спросила Ай-Гор.

Олми и Кейн, вышедший поприветствовать Лон-Гора, дружно отказались.

— С того репортажа предлагаю, — пояснила мать. — Ни разу не согласились.

— Разве не в этом смысл права выбора? — усмехнулся Лон-Гор. — Отец, прости, что тебя втянули во всё это.

— В любом случае услышал бы, — отмахнулся Рей-Гор. — Ты надолго к нам? Мне кажется, ваша миссия ещё не окончена.

— Я здесь, пока у меня есть время.

— Решил навестить нас напоследок, — понимающе закивал отец. — Потом — на передовую? Знаю я тебя…

— Расскажи, как прошёл полёт, — попросила мать. — Не будем сегодня об… авантюрных политических проектах.

Они допоздна сидели за столом, пересказывая друг другу всё, что пережили за годы разлуки. Лон-Гор много говорил о Гудвинии, об экипаже… О собственно полёте рассказывал мало — нечего было. Если только о том, как готовить научился.

Это заинтересовало Олми, и арзачка исподволь влилась в беседу. Потом Кейн пришёл спросить, когда ему следует идти покупать замену перегоревшим диодам на кухне. Его не отпустили.

Вечер кончился тем, что менвиты учили арзаков играть в карты. С отцовским талантом к шулерству процесс оказался ещё интереснее, чем ожидалось.

* * *

Казалось, это не Тинору горло перерезали, а отцу. Он вообще не говорил, кроме как о деле.

Сор-Ан подбросил их в Тиюси по пути к своим родителям на дальний север, и оба всю дорогу молчали.

Раньше семья Тинора жила в Бассании, буквально через улицу от университета, где все трое работали. Однако перед экспедицией отец продал квартиру и купил уединённый домик в родном городе мамы, чтобы ей было чуть менее тоскливо. Да и с проверками к оставленной для присмотра за домом арзачке здесь приходили не так уж и часто.

Домик, хотя Тинору не довелось побывать тут семнадцать лет назад, с первого взгляда внушал чувство уюта. Мама была самой настоящей домовой феей, если умела создавать его из ничего.

Сама она ничуть не изменилась: добрые морщинки на лице, аккуратная седая коса, серое платье, украшенное белыми воротничком и манжетами, кулон с подвеской-бабочкой, подаренный отцом на прощание.

— Милые мои, что за демон между вами пробежал? — спросила мама вместо приветствия. Она сразу чуяла, когда они с отцом ругались.

— Заколдовали его, — захрипел Тинор, прежде чем отец начал себя оговаривать. — Но теперь всё в порядке.

— Я чуть не убил нашего сына! — выпалил-таки отец.

Мама покачала головой и потребовала:

— Всё с самого начала, милые. А я пока обед соображу. В доме нет ничего, кроме этой полагающейся рабам гадости и закруток с моего огорода.

— Ты столько лет без нормальной еды? — опешил Тинор.

— Почему же? Госпожа проверяющая Фан-Илт очень добра и привозит мне всякие вкусности: то сыр, то фрукты какие-нибудь, то пирожки… Я её соленьями подкупаю.

— Ну, за твои соленья можно душу отдать, не то что сыр с пирожками! — улыбнулся отец, поцеловав её в висок.

Тинор выложил из кармана плитку гудвинского шоколада — сладкое мама обожала безмерно, но вряд ли оно входило в стоимость закруток.

— Спасибо, сынок! — Она потрепала его по волосам, превратив намёк на причёску в птичье гнездо. — А теперь, Вей-Кан, рассказывай! А ты, Тинор, контролируй беспристрастность.

— Ладно, ладно, Каори! Ну, началось всё с того, что зоолог Лио-Лай наткнулась на зверя под названием «kott»…

* * *

Больше всего Мей-Кион боялся не застать мать дома. Когда он улетал, она управляла арзакским интернатом, а полгода назад стала целым министром. У неё и раньше было много работы, а уж теперь…

Однако семейная традиция была нерушима, поэтому, заявившись в частный дом в пригороде Бассании вечером семнадцатого, Мей-Кион попал к самому началу чаепития. Сегодня дома были все: и мама, и пять сестёр.

Мей-Кион никогда не понимал, почему среди всех усыновлённых детей Шан-Кион он оказался единственным сыном. Иногда это было тяжело, иногда забавно… А сегодня его едва не задушили. Особенно усердствовала старшая сестра Тай-Кион, с виду суровый майор полиции.

Ам-Кион, третья по старшинству, проявила профдеформацию фотографа и заругала переданный Мон-Со снимок. Ну, с нормальными фотографами в экипаже оказалось плохо.

Сёстры облепили Мей-Киона со всех сторон и не отпускали до тех пор, пока он не выдал им всего-всего-всего и гудвинской пастилы сверху.

А мама сообщила, что у неё уже готовы законопроекты к признанию арзаков свободными. Она, как выяснилось, собрала целую команду юристов-диссидентов, и им недоставало лишь решимости.

Неудивительно. В конце концов, как минимум треть населения не знала иного уклада, и им вряд ли понравятся такие изменения.

Но Мей-Кион был весьма обрадован этой новостью — экипаж как-то не додумался озаботиться юридической и гуманитарной сторонами проблемы.

Однако за семью из-за маминой рисковости было тревожно.

* * *

Командир решил дать менвитской части экипажа возможность увидеть родных перед началом конца. Опасная была затея, но оно того стоило.

Не отпустили только Хин-Сана и Ир-Лата, у которых родственники служили в СБ Верховного и СКК соответственно. Ни один не расстроился: химик собирал со своими коллегами какую-то хитрую химожуть, а сержант искал вдохновения у своей прекрасной музы.

Сол-Дит накинул поверх формы чёрное пальто, спрятал самолёт в лесу, доехал на общественном транспорте до нужного района Бассании, купил букет цветов и позвонил в дверь.

Открыл ему незнакомый мужчина, представившийся мужем Тир-Ним. Капитан пожал ему руку, пожелал удачи и ушёл. Для Сол-Дита прошло десять месяцев, для Тир-Ним — почти восемнадцать лет.

По такому случаю Сол-Дит купил бы себе банку пива перед возвращением, но карточка принадлежала комэску, и идея была отметена как глупая.

Как только мужчина выбросил букет в мусорный контейнер, его буквально оглушил вопль:

— ПАПА!!!

Сол-Дит обернулся. К нему со всех ног бежала девчонка лет семнадцати или около того, в школьной форме и зелёной куртке самого арзакского оттенка.

Девочка остановилась всего в маэ от Сол-Дита, и вся её уверенность мигом испарилась.

— Меня зовут Сол-Ним. Вы ведь капитан Сол-Дит, да? Я ваше лицо до последней чёрточки выучила, но видеть вас вживую…

— Да, я капитан Сол-Дит. Твой отец.

— Я так хотела вас увидеть! — Сол-Ним от всей души обняла его.

— Можно на ты, малыш. Даже нужно. И давай отойдём от помойки.

— А давай… давай пойдём в кофейню! Там вкусный какао и есть укромный столик. Ты же здесь инкогнито, да? А то я что-то не слышала о возвращении блистательного экипажа «Диавоны»!

Какая умная девочка! Сол-Дит усмехнулся и пошёл за ней в кофейню. Там действительно был укромный столик, а волшебная штучка из поделок Анниа отвела всевидящие очи камер.

Сол-Дит счёл вполне допустимым купить пирожных, а вот за какао, не слушая возражений, платила Сол-Ним. Тратить карманные деньги на отца было как-то глупо, но девочка заявила, что его возвращение — весомый повод.

Назло маме, как оказалось. Малышка Сол-Диту чуть не всю свою жизнь пересказала, а жилось ей не очень.

Девочка жила в хороших материальных условиях, но мама интересовалась ею только лет семь. Потом у Тир-Ним случился служебный роман, недавно появился младший ребёнок… и Сол-Ним осталась за бортом.

Она часами пересматривала репортажи с космодрома, клеила модельки вертолётов и налегала на точные науки, стремясь во всём подражать отцу, звёздному капитану.

Осенью интересы Сол-Ним приобрели практический смысл.

— Когда нам сообщили, что звездолёт погиб, я решила: поступлю в Академию Авиации и обязательно войду в состав следующей экспедиции на Беллиору. А если её не будет, то я дослужусь до генерала и организую её сама. Смеёшься? — надулась Сол-Ним в конце своей тирады.

Сол-Дит подавил улыбку и спросил:

— Ты так хочешь в космос?

— Я хотела найти тебя. Ну и в космос хочу, не без этого.

— Значит, полетишь когда-нибудь — у тебя всё впереди.

— Вот бы ты забрал меня с собой! — мечтательно протянула Сол-Ним. — Жаль, что это нерационально.

— Нерационально, — кивнул Сол-Дит. — Но я могу пообещать, что покажу тебе Беллиору, когда вернусь официально.

— Правда?

— Да. Я вернусь к концу месяца, — сказал Сол-Дит и поднялся.

— Уже уходишь? — Дочь, без сомнения, расстроилась.

— Ухожу.

Капитан оставил Сол-Ним коробочку с простеньким стекляшечным браслетиком, тоже из запасов Анниа. Удивительная всё же была мастерица!

* * *

Рабочий квартал, как этот район Сед-Вара называли исключительно по привычке, ничуть не удивлял своей ночной тишиной. Улица Сталеваров: разбитый асфальт, хтоническая грязь, полная снега, цитадель уличных хулиганов, составленная из четырёх скамеек и мусорных баков, одинокий фонарь ровно посередине, между продуктовым и аптекой.

Как будто лишь несколько часов назад полубеспризорный мальчишка гонял голубей и швырялся в ранвишей камнями. Как же давно не было этого мальчишки…

Ранвиш, палево-рыжий с коричневым ухом, сидел у Тин-Мора на плече. Не то чтобы лейтенант хотел завести зверька… Гнусь самовольно поселилась в его спальнике, и Тин-Мор, заколебавшись выгонять её по вечерам, смирился с тем, что у него теперь есть питомец. Вот уж кто в самом деле раса завоевателей, так это ранвиши!

Морщась от запаха гари из чьего-то окна, Гнусь созерцала родину своего хозяина.

Ну, ладно, не совсем родину. Тут когда-то жил дед Тин-Мора, законченный маргинал Кел-Шис. Отец, инженер-электрик, увёз его дочь отсюда ещё до свадьбы. Они жили в хорошем квартале, хотя Тин-Мор часто гостил у деда, пока тот не умер во втором году.

Отец со временем пошёл по стопам своего тестя. Из-за арзаков он остался без работы (вернее, несколько изменились его обязанности, и он не справился с ролью надсмотрщика), потерял квартиру… Когда Тин-Мор улетал в экспедицию, отец ненадолго вышел из запоя, а потом, наверное, ушёл обратно.

Лейтенант не стремился навестить отца, но всё же написал прошение. Все написали.

Сегодня он вылетел сразу после собрания. Хотя нет, не сразу. Сперва Тин-Мор ждал, пока Камир приладит какую-то колдовскую муть на приборную панель.

Пока ждал, лейтенант бесцельно слонялся по Озёрному краю и вдруг наткнулся на ведьминого питомца Гроура который пытался сожрать Виена, того мальчишку-приёмыша.

Тин-Мор уже собирался броситься на помощь, как его опередила Юни.

— Тигр, тебя Элли ищет! — крикнула она. — Виен, ты мне что обещал?

— Ну, ма-ам! Гроур не против!

— Гроур, возможно, и не против, но он может случайно откусить тебе пальцы. Не надо совать руки в пасть такому зверю. Если так интересно, у Элли есть коллекция клыков.

— Правда? Спасибо, что сказала! — Виен обнял мать и куда-то умчался.

Мальчишка… Такой же мальчишка, каким был любой другой арзак, да и менвит тоже. И этот мальчишка — сирота. У него за всю жизнь было три матери: родная, менвитская ведьма и, наконец, Юни. Отца не было вовсе.

Тин-Мор впервые задумался о том, что у арзаков нет семей. Вообще.

У Тинора есть родители, но отец — менвит. У Ильсора есть братья и сестра, а мать умерла совсем недавно. У Ирлена есть — формально — жена и, по всей видимости, приёмный сын, а то и два. У Камира вроде был брат… Сариа или как-то так. И ведь те, кто вспомнил, заметно тосковали по своим семьям.

Найдутся ли они? Это менвитам повезло — они знали, где искать. А арзаки?

Нет, всё-таки хорошо, что Тин-Мор решил повидать отца.

Лейтенант миновал фонарь и направился к знакомому подъезду. В сумерках маячили двое: менвит в бесформенной серой куртке и арзак-курьер.

Кажется, арзак ошибся заказом и привёз не то. Менвит хрипло матерился, а потом занёс руку для удара.

— Хорош! — рыкнул Тин-Мор, перехватив её в последний момент. — Если привезли не то, позвони в службу доставки и ругайся с ними!

Арзак, кое-как поклонившись под тяжестью своей сумки, сбежал во тьму. Тин-Мор отпустил менвита и уставился на свою ладонь. Почему он это сделал? Ещё каких-то полгода назад сам бы…

— Ну и что ты забыл в этом районе, мать Тер-Эс в брюках? — прохрипел менвит, сопроводив вопрос очередным загибом из арсенала аборигенов. Он щёлкнул зажигалкой и отшатнулся. — Белый ранвиш! Допился до трясущегося помрачения!

Тин-Мора охватило чувство дежавю. Он даже заозирался в поисках шкафа, а менвит, совладав с собой, спросил:

— Сын, какого Хоо ты явился в мои глюки?

Зажигалка снова щёлкнула вхолостую, и на этот раз Тин-Мор разглядел лицо отца. И когда этот алкаш ниртаев трезвел в последний раз?

Гнусь принюхалась и недовольно заворчала. К счастью, она не белая.

— Пойдём домой, отец. Ужин есть или дома опять жрать нечего?

Отец пожал плечами. Наверняка только сыр, хлеб и овсяное печенье, которое он не забывал, даже упившись в стельку.

К удивлению Тин-Мора, дома нашлись даже яйца, колбаса и чай, да и прибрано было. Правда, весь кухонный стол занимали какие-то инструменты. Паяльник, кусачки, проволока… А это?

— Сдурел? — рявкнул отец. — Не суй пальцы в генератор!

— Что у тебя тут вообще происходит? — поинтересовался Тин-Мор, доставая сковородку. Её, благодаря рассказам Курсанта, теперь мог опознать любой лётчик.

— Да вот… — Отец неловко потёр затылок и легонько дёрнул Гнусь за ухо. — Мне врач посоветовал найти дело, чтобы пить меньше, — я и вспоминаю… Достал с антресолей велосипед. Собирал его две недели, теперь хочу мотор к нему приладить.

Некоторое время тишину нарушали только шипение растёкшихся яиц на сковородке и топот Гнусевых лапок по скрипучему полу, а потом отец сказал:

— Знаешь, сын, я тут от одиночества совсем с ума сошёл. Додумался до того, что рад бы был родиться арзаком, лишь бы иметь нормальную работу.

Тин-Мор точно не хотел бы быть арзаком, но мысль ему понравилась. Если на Рамерии есть ещё хоть пяток мыслящих так же, то в будущем будет меньше проблем. Должен же кто-то будет заменить арзакских рабочих, когда они свалят на родину?

* * *

Всех, кто подавал прошение, развозили на Ле-15. Только двоим выдали артефакты — полковнику Лон-Гору и Вел-Зору. Но если полковнику браслеты нужны были для масштабного дела, то Вел-Зор получил их в личных целях — ему разрешили забрать родителей из Вайклема в Озёрный край.

Ваэри вновь увязалась следом. Вел-Зор, честно говоря, уже настолько к ней привык, что без неё было бы как-то тоскливо.

Поэтому он не стал возражать, и сейчас они шли по шпалам к кучке баракообразных домишек на отшибе.

Вокруг никого не было — то ли попереехали, то ли поумирали. Вообще-то, Вел-Зор поначалу прописал в своём контракте, что родителей выпустят отсюда сразу после старта экспедиции, но родство с Шеннари оказалось столь тяжким преступлением, что его могло искупить лишь триумфальное возвращение.

Дом встретил холодом, текущей крышей и толстым слоем пыли. В прихожей и вовсе валялись два дохлых голубя.

Ваэри осторожно переступила через них и заглянула в ближайшую дверь. Спальня родителей. Грибок на стенах и гора отвалившейся штукатурки на кровати.

— А ты не ошибся квартирой? — неуверенно спросила Ваэри.

Вел-Зор покачал головой и шагнул в кухню. Здесь было чуть менее грязно, на плите стоял протухший суп, а на столе лежали две пустые консервные банки, початая пачка сухарей и разодранные блистеры из-под таблеток. Идин, анмилак, виридин… Всё по списку.

— Велин… это ты? — донёсся слабый голос откуда-то, как показалось, из-под стола.

На старом продавленном диване, где ребёнком спал Вел-Зор, лежал отец. Его было совсем не видно — линялое одеяло почти сливалось с обивкой.

Вел-Зор обошёл стол и, опустившись на колени, наклонил голову вбок, чтобы лица оказались в одинаковом положении.

— Это я, пап. Я пришёл забрать вас с мамой. Тут скоро война начнётся, а там вы будете в безопасности.

— Ты вернулся… — Отец едва ли его слышал. — Подожди немного… Мать в магазин ушла… Придёт скоро…

Ваэри негромко позвякивала волшебными браслетами где-то сзади, а Вел-Зор уселся поудобнее и стал расспрашивать отца о жизни, подбирая слова так, чтобы ему не приходилось давать слишком длинных ответов.

Поход в местный продуктовый, даже если зайти по пути на почту, куда приходил заказ с лекарствами, никогда не занимал больше двадцати минут. Но вот прошло тридцать, сорок…

— Ваэри, посмотришь за ним? Я пойду встречу её, — не выдержал Вел-Зор.

Он вышел из дома и направился к магазину. Вокруг было совершенно безлюдно. В самом продуктовом не работало электричество, и вообще было как-то пусто. Где продукты? Где свет? Где люди?

Вел-Зор выскочил на улицу и заметался среди домов, заглядывая в квартиры. Нигде никого. Что за?..

Когда он вернулся домой, Ваэри сидела на шатком табурете и, обливаясь слезами, гладила отца по голове.

— Он…? — Вел-Зор не смог закончить вопрос.

— Я спросила, какое сегодня число. Он сказал, что десятое рао. Твоя мама ходит в магазин уже неделю.

Что? Куда она пропала? Куда пропали все люди?

Вел-Зор сполз по стене на пол и схватился за голову, будто мог руками удержать разбегающиеся мысли. Что? Куда? Что произошло?

Ваэри со своей арзакской сострадательностью тут же оказалась рядом и обняла его.

— Ну же, успокойся. Всё хорошо. Она найдётся, — приговаривала она и, вдруг коснувшись губами щеки Вел-Зора, резко замолчала.

Он замер. Мысли, скакавшие в разные стороны, словно бы развернулись и устроили коллапс в центре черепной коробки.

Она сейчас его поцеловала? Зачем? Это такое арзакское проявление сочувствия?

Внося ещё больший раздрай, запиликал передатчик.

— Это… ёс… акс… но…

Вел-Зор схватил его и устремился на улицу — на крышу гаража, где связь ловила чуть лучше, чем внизу.

— Это Курьёз, как слышно?

— Это один-один, слышно плохо, — отозвался первый капитан пехоты.

— Тебя ко мне стрелком определили. Я… раут… ичу… — сообщил Элар. — Как слышно?

— Пропадаешь, — крикнул Вел-Зор.

Элар принялся повторять сообщение, а Вел-Зор, пытаясь вычленить из отдельных слов нечто осмысленное, смотрел вверх. По небу расползались зловещие вайклемские облака. Внезапно связь стала идеальной.

— Я завтра утром…

Что-то грохнуло. Вел-Зор упал и скатился с крыши в сугроб. Передатчик исчез в зазоре между стеной и снегом.

Вел-Зор поднялся и, подволакивая ногу, обежал гараж.

На месте его дома дымилась груда обломков. В небе удалялся на запад гул реактивного двигателя.