На темной стороне (гет)

Наутро Тонкс проснулась с тяжелой головой. Отсутствие нормального количества еды и вино сделали свое дело. Ее мутило. Люпин ушел глубокой ночью, и она сразу же провалилась в сон. По уму надо было сходить до аптеки, но она решила страдать по полной. И пусть мир узнает, что Нимфадора Тонкс пала жертвой неразделенной любви и двух бутылок красного!

Однако плану не суждено было сбыться. В дверь настойчиво постучали, а затем раздался звучный мужской голос:

— Между влечением

и содроганием,

Между возможностью

И реальностью

Падает тень..

Вот так кончится мир:

Тонкс поплелась к двери и распахнула ее, заканчивая знакомое стихотворение:

— Не взрыв, но всхлип. Здравствуй, папа, — и, вяло чмокнув родителя в щеку, упала на диван в гостиной.

— Тяжелая ночка? — обладателем звучного голоса оказался невысокий, чуть полноватый мужчина лет за сорок с очень живыми и добрыми глазами.

— Ты правильно угадал. Не взрыв, но всхлип, — Тонкс накрыла раскалывающуюся голову подушкой.

— Я не угадал. Мне Люпин напел, — Тед Тонкс присел на край дивана, игнорируя валяющееся на нем разноцветное белье.

— Предатель. Никогда больше не буду с ним пить, — пробурчала Нимфадора.

— Здравое решение, дочка, — он постучал по ее коленке. Тонкс приподняла подушку, встретилась с его взглядом и простонала:

— Ничего не было, пап. Только алкоголизм с ностальгическими нотками.

— Это хорошо. А то Ремус утром с таким видом заявился, будто хотел сказать, что он теперь должен на тебе жениться.

Тонкс под подушкой заулыбалась.

— Современный мир, па. Никто никому ничего не должен. Но мы, правда, только бухали.

— Смотри у меня. Мать тебя проклянет, если выйдешь замуж за оборотня.

— Пап, это звучит так романтично, что, может, я зря его ночью домой выперла?

— Кого я воспитал! — деланно посетовал Тед.

— Очевидно, кого и планировал. Кто мне с колыбели Элиота с Байроном читал? Нечего вываливать на детские мозги все эти драмы.

— Солнышко, Люпин — это не романтическая драма, а социальная. Искать деньги на проживание, терпеть отказы на собеседованиях и видеть брезгливое к себе отношение — его жизнь полна унижений. А унижения ломают личность. Хотя мне очень симпатичен Рем, ты знаешь. Как друг.

— Почему мы вообще о нем говорим? — Тонкс наконец убрала подушку под голову и уставилась на отца.

— Ты проводишь с ним много времени, а он, будь я неладен, влюблен в тебя.

Тонкс вспомнила: то же говорил и Снейп, а этот не ошибался. Да она и сама понимала, что Люпин никогда ей ни в чем не откажет.

— Я не давала ему повода на что-то рассчитывать, па. Мы просто друзья, — заверила она отца.

— Уверена? Утром он говорил так странно, что я подумал об обратном.

Тонкс задумалась, припоминая вчерашнюю попойку, и тут ее осенило... Вот же пьяная дура!

— Черт!.. Я кажется, действительно наболтала вчера лишнего, а он, видимо, принял это на свой счет... — ей ужасно хотелось рассказать все отцу, но она понимала, что, во-первых, нельзя, а, во-вторых, это напугает его еще сильнее перспективы заиметь зятем Ремуса.

— Не буду спрашивать, кто был предметом твоих мыслей в тот момент, детка. Но я рад, что это не Люпин. Ремус — мой хороший друг, и он отличный человек, но я надеюсь, ты найдешь себе молодого, перспективного парня без отягощающих. А с Ремом будь аккуратнее. Не мучай его.

Тонкс кивнула.

— Хорошо, пап. Поняла. Серьезно.

— Я тут тебе кое-что принес. Успел заскочить в аптеку, — и Тед поставил перед ней маленький круглый пузырек. — Аптекарь сказал: две капли на стакан воды, и ночных приключений как и не было.

— Спасибо, па. Ты — лучший. Как мама?

— Как всегда. Переживает за тебя.

Тед ласково улыбнулся дочке, похлопал ее по ноге и встал.

— Так, мне пора на работу. Если что, звони. Номер ты знаешь, — отец Нимфадоры работал с магглами, и это было удобно в плане связи.

Когда он ушел, Тонкс выпила стакан воды, который он оставил на небольшом столике, и еще долго крутила в руке маленький пузырек с зельем. Ее мало волновало, что там себе думает Люпин. Хотя в голове только и звучали его слова: Снейп был когда-то влюблен. Она понимала, что это более, чем нормально. Но мысль о том, что в его жизни были другие женщины, теперь сидела под кожей, как воспаленная заноза. Думать о том, что он мог любить другую, было невыносимо, но не думать об этом она тоже не могла. Ей-то он в любви никогда не признавался.

С изрядным мазохизмом Нимфадора представляла себе юную тетю Цисси.

«Он вообще западал исключительно на самых красивых. Смешно, правда?» Смешно, аж до слез... Та идеальная Лили давно мертва, а в то, что бывший Пожиратель Смерти так и не смог забыть первую любовь, верилось с трудом. Правда, она тоже не смогла. Но эту мысль Тонкс постаралась сразу же отогнать — слишком уж безнадежно. Нарцисса? Вполне вероятно... Ее Нимфадора недолюбливала с детства. Мать не разорвала отношения с младшей сестрой, и они изредка виделись, и Тонкс всегда кожей чувствовала, с каким пренебрежением на нее смотрела тетка. В те моменты она ощущала себя гадким утенком. Все три сестры Блэк были как на подбор: яркие, высокие и красивые. Точеные женственные фигуры, тонкие аристократические черты лиц. А она... она себя в зеркале, вообще, видела?

В двенадцать лет Тонкс считала себя уродиной и воспринимала свой метаморфизм, как иронию природы, — не получилось красиво, пусть сама разбирается. Внешность действительно можно было полностью менять, но постоянно ходить с чужим лицом энергозатратно, хотя Тонкс пробовала, слишком уж крепко в память врезался разговор с тетей Цисси, случившийся незадолго до первого отъезда в Хогвартса.

— Ты действительно уже можешь произвольно менять черты лица? — надменным тоном спросила миссис Малфой. Тонкс смотрела в ее прекрасные голубые глаза и чувствовала себя еще хуже, чем обычно. Нос защипало от тонкого аромата терпких дорогих духов тетки.

— Да, тетя Цисси.

— И долго ты можешь удерживать чужое лицо?

— Около получаса...

— Хорошо. Я бы на твоем месте приложила все усилия, чтобы развивать этот дар, — и Нарцисса отвернулась к сестре, а Тонкс все смотрела на идеальный профиль тетки и думала о том, что Нарцисса, наверное, предпочла бы отравиться, родись она такой, как Тонкс. Или ходила бы всю жизнь с чужим лицом...

Тонкс не понимала, почему она теперь вспоминала все это, но накручивать себя ей явно хотелось.

Снейп объявился через неделю. Пришел поздним вечером, не проронив ни слова, крепко обнял и сразу же увлек в спальню. Тонкс не знала, что сказать, и поддержала игру. А, может, и не нужно было ничего говорить. Так же без лишних слов они занимались любовью, и как же было хорошо, пока Тонкс не поймала его взгляд. Снейп чуть улыбнулся и, прикрыв глаза, продолжил целовать ее.

Это был первый раз, когда он отказался войти в ее сознание во время близости. И все, что терзало ее последние дни, обрушилось на душу с новой силой. Она настолько привыкла, что каждый раз, когда это позволял зрительный контакт, Снейп видел ее мысли, что теперь без той запредельной близости, что давала легилименция, Тонкс чувствовала дистанцию.

После она все-таки решилась спросить:

— Ты занят в выходные?

— Да. Нарцисса просила зайти.

Тонкс снова замолчала, лишь подумав свой вопрос. Но Снейп не реагировал. Он не читал ее, или крайне успешно делал вид.

— Что-то случилось? — пришлось произнести вслух.

— Пока Люциус отдыхает в Азкабане, Нарцисса попросила помочь разобраться с Драко.

Тонкс почувствовала нехороший укол, но вида не подала.

— Я никогда не была в Азкабане, но сомневаюсь, что Люциус там, как на курорте.

— Поверь, по сравнению с гневом Темного Лорда Азкабан покажется ему Бору-Бору.

— Ты там был? — Тонкс удивленно приподняла брови, не ожидая услышать от Снейпа название южного океанического курорта.

— Нет, конечно. Но видел как-то фотографии. Просто запомнилось.

— С Темным Лордом все так плохо?

— Да.

Потом он ушел и снова не объявлялся несколько дней. Тонкс было плохо. Она продолжала накручивать себя и, в конце концов, отправилась в Хогвартс.

— Нимфадора, у меня очень мало времени. Там в лаборатории стоит котел с зельем, от которого зависит жизнь человека. Мне нужно туда вернуться.

— Можно, я подожду тебя?

— Это займет довольно много времени, — Снейп глянул на нее и без легилименции понял, что просто так не отделается. — Ладно. Пошли, но близко к котлу даже не подходи и не мешай.

Перешагнув порог, Тонкс поняла, что он не врал. Судя по состоянию лаборатории, дело было сложным и срочным.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила она. Этот вопрос она задавала ему все чаще.

— Да, но тебя это не касается.

И он вернулся к зелью.

Тонкс молча наблюдала какое-то время, как он колдует над котлом, и как только в работе, как ей показалось, выдалась пауза, спросила:

— Ты любишь меня? — она уже знала ответ, но должна была услышать это от него.

Снейп прервал свое занятие и посмотрел на нее.

— Нет.

Все рухнуло в одночасье.

— Я хорошо к тебе отношусь и всегда буду, — добавил он. — Но, если я скажу, что люблю — это будет ложью.

Тонкс почувствовала, как пол под ногами качнулся.

— Однажды, стоя в соседней комнате, ты сказала, что ничего от меня не ждешь и ни на что не рассчитываешь. Ты этого не помнишь. Тем не менее, мне хотелось бы, чтобы ты следовала этим словам.

— Я, наверное, была тогда наивным ребенком...

— А сейчас ты взрослая женщина, которая может составить пару темному волшебнику? — с легкой насмешкой спросил Снейп, пристально глядя ей в глаза. — Ты и осталась милой, наивной девочкой, которая так трогательно отдается вся полностью.

Тонкс ясно почувствовала, на что он намекает. Все ее опасения оказались правдой. Она его больше не интересовала. Надоела. Не нужна. Ну, а на что она, собственно, рассчитывала? Чем собиралась заинтересовать искушенного волшебника? Кто она перед ним? Неуклюжая девчонка, которая вешается на шею.

Он не любил ее. А все, что мог, он уже взял. И сейчас, когда она захотела большего, чем только секс, их отношения начали тяготить его.

Тонкс почувствовала, как ей стало не хватать воздуха, и выбежала вон из лаборатории. Прочь отсюда! Прочь из Хогвартса! Она убегала из замка, не боясь, что ее заметят, и бросилась в сторону Запретного леса. Там, чуть дальше опушки, она упала на землю и зарыдала. Ей было не страшно, она чувствовала, что отобьется от любого зверя, если понадобится, но сейчас ей нужно выплакать боль. И волшебный лес принимал ее слезы. Постепенно становилось легче. Она приподнялась и села, прислонившись к стволу ясеня. С неба на нее смотрела полная луна. Это было невообразимо красиво. Тонкс даже поймала себя на мысли, что ей жаль Люпина. Он никогда не сможет оценить красоту полной луны, запутавшейся в ветвях деревьев, а ей хотелось смотреть на луну бесконечно. Смотреть и рыдать в голос.

Нет, она не загнется из-за того, что ее отвергли. Она наполовину Блэк, а настоящего Блэка не сломает даже Азкабан. И еще она наполовину Тонкс, значит, ее любовь собьет любого с ног...

Тем временем, Снейп, проводив ее взглядом, устало потер переносицу и вернулся к работе над зельем.

Это было подло, он ведь обещал не ковыряться у нее в голове. С другой стороны, он был относительно честен с точки зрения слизеринца. Он не солгал ей ни разу, даже когда сказал, что не любит. Ему и вправду так казалось в тот момент, или он предпочитал так думать — не так важно. Несчастный случай с Альбусом и последующее обещание придали ему странную уверенность в собственном предназначении. Эмоции, выбивавшие его из колеи последний год, сошли на нет, теперь все снова было под контролем. Оставалось порвать с Нимфадорой.

Год назад он действовал в состояние аффекта. Все случилось слишком стремительно, он сам оказался не готов. На этот раз он был спокоен и рассудителен. Нет, ничего чужеродного этой девочке с лиловыми волосами он не внушил. Только незаметно вытащил на поверхность мысли, которые и так медленно точили ее изнутри. Ее же мысли, поэтому и не заметила.

Ничего, переживет, она сильная.

Стабилизировав состояние директора, Северус, как всегда, покинул Хогвартс на время летнего отпуска и вернулся в Паучий тупик. Его уединение нарушал только Хвост, но он же был гарантией того, что Тонкс не заявится снова. Хотя, нет. Гарантии как раз не было. Поэтому Снейп раздражался от каждого нежданного стука и спешил к двери, стараясь опередить Петтигрю.

— Нарцисса? — удивился он. На улице, защищаясь от дождя магическим зонтиком, стояла жена Люциуса. На этот раз сестры с ней не было.

— Могу я поговорить с тобой, Северус?

Снейп пропустил ее, и Нарцисса перешагнула порог, но остановилась, впившись взглядом в Петтигрю, который топтался позади Снейпа. Она медлила и не снимала уличную мантию, давая понять, что не будет говорить при посторонних.

— Хвост, — обернулся Снейп, доставая из кармана мантии небольшой листок бумаги. — Найди мне все по этому списку. Часть есть в Лютном, остальное придется поискать в запретном конце северного Лондона.

— Снейп, я тебе в слуги не нанимался, — залепетал Хвост, теребя край своего пиджака.

— Мне плевать, что ты думаешь. Тебя приставили помогать, так вперед, — и Снейп швырнул на пол несколько монет. — Или пожалеешь. Воскрешать мертвых даже Темный Лорд пока не умеет, а ты мне смертельно надоел.

Хвост попятился, призывая монеты, и, схватив мантию, выскочил на улицу.

После его исчезновения Нарцисса грациозно позволила помочь снять дорожную мантию. Однако стоило ей пройти в гостиную, как силы держать лицо закончились. Цисси прикрыла глаза: подступали слезы.

Снейп молча подошел к шкафу и достал полупустой флакон с зельем.

— Нет! — вскрикнула она, выбросив вперед руку в ажурной белой перчатке. — Я хочу остаться в здравом рассудке. Это минутная слабость.

— Неужели ты думала, я собираюсь подлить тебе что-то, кроме успокоительного? — Снейп приподнял бровь. — Говорить такое в наше время очень опрометчиво, но я гарантирую тебе безопасность в моем доме в моем присутствии, по крайней мере на ближайший час.

Нарцисса одарила Снейпа томным взглядом и взяла бокал, нарочно коснувшись его пальцев. Все разговоры с Нарциссой вечно сводились к возвышенным фразам, Снейпа это раздражало, но за годы дружбы с Люциусом он привык общаться и с его женой.

— Спасибо тебе, Северус. С тех пор, как Люц арестован, а у нас в поместье теперь... — она прикрыла глаза, темные длинные ресницы подрагивали. — Я забываю, что еще есть люди, которым я могу действительно доверять.

— Ты говоришь опасные слова, Нарцисса.

— Я знаю тебя лет двадцать, ты — не предашь. Ты — самый близкий человек для нашей семьи, — говорила она с трагическим придыханием.

— Нарцисса, я ведь уже обещал тебе, — спокойно сказал Снейп.

— Я помню и никогда не забуду этого... Но я в отчаянии. Я не могла рассказать об этом при сестре, а выбраться из Мэнора без ее слежки не так уж и просто... Драко... до отъезда в Хогвартс еще почти месяц! Я боюсь за него, ты не представляешь, как. Дома больше не безопасно. Разве что в те моменты, когда Темный Лорд занят моей сестрой, — с явным отвращением произнесла Нарцисса. — В остальное время он развлекается с Драко. Он учит его таким вещам, — она понизила голос, от чего он звучал еще волнительней. — Я боюсь за рассудок Драко. Он рожден не для такой магии!

— Что могу сделать я, Нарцисса?

— Северус, ты умеешь влиять на Темного Лорда.

— Ты льстишь мне, и твоя лесть может стоить нам обоим жизней.

— Нет, не льщу. Он прислушивается к тебе...

— Предлагаешь мне сменить Драко и в роли шута? — усмехнулся Снейп.

— Нет, но ты умный человек, Северус. Ты можешь отвлечь Темного Лорда от моего сына. Только тебя силком к нам не затащишь. И я понимаю это. Никому, кроме моей сестры, не по сердцу находится рядом с Ним.

— Нарцисса, я действительно... — начал было Снейп, но вдруг услышал тихий щелчок дверного замка. Ключ от его дома был только у Тонкс, она не возвращала его, а он не напоминал. Нарцисса тоже обернулась, но он коснулся ее предплечья.

Несколькими минутами ранее.

...Тонкс стояла под проливным дождем, спрятавшись в небольшой нише у кирпичной стены. Больше двух недель назад она убежала из Хогвартса и с тех пор не видела Снейпа. Желание никогда больше не встречаться с этим человеком довольно скоро сменилось на противоположное. Сейчас она была готова унижаться и просить прощения за ту сцену, лишь бы он не прогонял. Поэтому уже третий день она приходила к его дому и пряталась в темноте, надеясь дождаться, когда Хвост или сам Снейп выйдет из дома и она сможет переговорить с ним. И сегодня Нимфадоре повезло. Стоило ей занять свое место в укрытие, как в конце улицы у небольшого неухоженного дома появился маленький толстый человек в мантии — Петтигрю!

Это был он! Она не сомневалась.

Волшебник немного замешкался под проливным дождем, а потом растворился в воздухе. Тонкс бегом помчалась к двери. Ключ сработал, значит, защиту он не менял. Она переступила порог и сразу же уперлась взглядом в серебристую женскую мантию. Тонкс в нерешительности замерла, такого она не ожидала. И тут раздался голос Снейпа.

— Ты предлагаешь мне снова и снова рисковать жизнью ради твоего сына, но ничего не даешь взамен.

— Чего ты хочешь, Северус? — это был голос ее тетки!

— А как ты думаешь? — вкрадчиво спросил Снейп. — Что я могу хотеть от такой женщины, как ты?

— Я не узнаю тебя, Северус, — холодно сказала Нарцисса.

— Отчего же. Ты же всегда знала, что я считаю тебя очень красивой женщиной. И пользовалась этим.

— Люциус... он — твой друг...

— А ты — его жена. Но это ведь не помешало тебе прийти ко мне. Ты же не думала, что мной можно вечно вертеть, ничего не предлагая взамен? — Нарцисса молчала, и Снейп продолжил: — Нарцисса, больше у тебя никого нет. Тебе не к кому еще идти.

В ушах у Тонкс зазвенело так, что больше разобрать их слов она не могла. Сердце билось в висках. Она понимала, что происходит в его гостиной, но должна была увидеть это своими глазами, и Тонкс шагнула вперед к приоткрытой двери, а затем задохнулась от боли и бросилась прочь.

Это действительно был конец.