Просто Маша (джен)

А наш мелкий-то оказался тем еще волчонком…

Безо всякой палочки ухитрялся создавать своим врагам неприятности. Вот только врагов было — полная школа. Ну, почти. Потому что с характерцем нашего парня, да с его способностями плюс почти что фриковый прикид — для детского коллектива это было словно мясо для гиен. Я передергиваю? Вы не видели детишек, которые дружно кого-то травят. Повезло вам.

И ведь сколько лет держался! Это же какой характер иметь надо!

Но вот с его заявлением, что ему никто не нужен, надо что-то делать. И побыстрей. Но мягко. Все, срочно в другую школу! Пусть там Эванс, пусть там кто угодно. Главное, дать задание — конечно, как для разведчика! — узнать как можно больше о тех, с кем он будет учиться. Как о людях — интересы, семьи, надежды, страхи, приоритеты. Зачем? Так тренировка перед Хогвартсом же. Люди, знаете ли, везде одинаковы — в плане общения, доверия или наоборот, недоверия и вражды.

Северус кривился — общаться он был совершенно не настроен, не говоря уже о том, чтоб доверять. А вот Эйлин неожиданно прониклась и меня поддержала.

— Думаешь, в Хогвартсе перед тобой все секреты откроются? Нет, милый, самые интересные секреты — в голове и памяти детей из старых магических семей. Ну, и в их библиотеках, — в голосе Эйлин появились ностальгически-мечтательные нотки, и Северус насторожился, а она продолжала: — А как ты туда попадешь, если не сможешь войти в доверие? Бабушка права, учиться можно и на магглах.

— Первое задание будет простое: чтобы через неделю не менее двух человек пригласили тебя в гости! — выдала я. — Ну и чтобы приняли твое приглашение. Гостиную мы уже в порядок почти привели, на кухню никого не пущу… с твоей комнатой… тоже погодим — нечего сразу лезть повсюду — чай в гостиной, и хватит.

— Как? — Северус сделал большие глаза. — Я никогда не…

— Твоя мама тоже почти никогда из дома не вылезала, — припомнила я. — А ничего ведь в Бирмингем съездили, всем понравилось?

— Прекрасно сможешь. Я верю в тебя, — поддержала Эйлин, явно польщенная, а я подхватила:

— Смотри, ты силен в латыни. А твои сверстники в большинстве своем не понимают и совсем не любят этот язык — не видят в нем смысла. В новой школе есть такой предмет, значит, ты точно будешь в нем блистать. Но только чтобы без огонька, мол, случайно получается. Когда все поймут, в чем ты хорош, то, скорее всего, кому-то может понадобиться твоя помощь. А кому поможешь ты — с того должок. Небольшой, адекватный тому, что ты сделаешь для него, но что он сам сможет сделать без особого труда. Главное, полезный именно для тебя.

— А если начнут обзывать заучкой?

— Не рви жо… не усердствуй особо на других предметах. Тебе же действительно интересна латынь?

— Но ведь я не могу говорить, что на ней написаны многие книги по зельям!

— Зато ты можешь сказать, что многие исторические книги — латинские. Римляне, все дела. И ни капельки не соврешь. Да, надо будет с тобой в музей съездить. И хорошо было бы попасть на раскопки, хотя бы с экскурсией, но уже не успеем. Так что это позже, в каникулы. Магическая археология, как тебе?

— Это еще что?

— Это поиск древних поселений, давно потерянных и от времени ушедших под землю, старинных захоронений, древнейших записей… И среди маггловских там вполне могут быть и магические — Статут-то — относительно недавняя вещь.

— Недавняя?

— Когда был принят Статут секретности? — решила я проэкзаменовать Северуса.

— В тысяча шестьсот восемьдесят девятом…

— А история… ладно, письменность изобретена пять тысяч лет назад. Ты-сяч. М?

У Северуса вытянулось лицо.

— И представь, что все время до этого маги и магглы совершенно спокойно сосуществовали.

— Спятить можно…

— Можно, но не нужно. Представляешь, сколько всего там можно найти? А если еще попутешествовать — развитие цивилизации шло неравномерно, в разных уголках земного шара были свои… очаги. Но начать стоит действительно с латыни — далеко ехать не надо, можно в местных музеях посмотреть. В конце концов, римляне у нас тут изрядно потоптались. А потом заняться греческим, там еще более древняя история.

Черные глаза загорелись уже знакомым огоньком. Эх, будет у нас зельевар-археолог! Ага, и путешественник, и фиг всем лидерам: и темному, и светлому. Вот только подготовка действительно должна быть отличной, и боевка в том числе — небось немало проклятий на тех же захоронениях висит, да и в дома магические посторонним хода не было — охрана. Мы хотим, чтобы из своих приключений ребенок возвращался всегда целым и довольным.

Эйлин внутри согласно угукнула.

— Я буду лучшим учеником! И в боевке тоже, — заявил Северус и отправился читать и думать, конечно же.

Я что, опять сказала все это вслух?

— Ну да, — просветила Эйлин. — Он что, будет все время уезжать?

— Если ты подсуетишься, кто тебе мешает поехать с ним?

— Я… мне страшно!

— А мне нет. Мне интересно!

— Мне тоже, — вздохнула Эйлин. — Но все же страшнее.

— Тебе не кажется, что восемь лет, что ты себе на жизнь оставила — куда более серьезная проблема, или просто умереть от откатов тебя не пугает? Ты же и сейчас полудохлая, в чем душа держится? Да так мы просто не доживем до отъездов твоего сына. Напряги мозги, надо уже что-то делать!

— А ты… вы не знаете?

— Представь себе, нет! Потому и хочу искать!

— Ы-ы-ы…

— Не «Ы-ы-ы», а думай! Вспоминай все, что тебе известно! Не может быть, чтобы в семье не было секретов, как избавиться от некоторых… обязательств!

— Я не…

— Что, мы Северуса просто бросим всего через восемь лет? Думай, говорю!

— Он закончит школу…

— И куда он пойдет? К кому? Кто поможет ему выбрать путь и не ошибиться? Папочка? Как они — без нас! — будут делить этот дом?

— Ой.

— Вот тебе и ой. Думай, говорю, голова, шапку куплю.

— Не надо шапку. Я сама.

* * *

А потом мы пошли в ту самую школу — кстати, она так и называлась, Зареченской, как и весь район. Официально.

Разговор с директором состоялся в ее кабинете — достаточно деловом, не вычурном — в целом мне понравилось. Да и тетка хваткая… Результаты тестов просмотрела внимательно и впилась в меня взглядом, прям рентген какой. В ответ я немного потупила голову — «мы скромные, да, но» — и похвасталась, что наш мальчик увлекается историей, отлично владеет латынью и немного даже разговаривает на этом удивительном языке. И в эту замечательную школу мы пришли, исключительно потому что решили, что для будущего нашего мальчика этот предмет важен.

— Но как? Это же мертвый, старинный язык….

— Анти́ква квэ нунк сунт, фуэ́рунт о́лим но́ва, — выдал Северус. — То, что сейчас старое, было когда-то новым. Смиренно прошу простить меня за вмешательство.

— Поразительно… Да-да, конечно, Северус, прощаю, ты действительно меня удивил! Сейчас, в такое время… Куда вы планируете поступать потом?

— Мы думаем об университете Глазго, я понимаю, конечно, это очень самонадеянно, — я немного сфальшивила, чтобы было понятно, насколько эта тема для меня волнительна, — но знаете… мы все же попробуем подготовиться и получить стипендию.

— Но там же… — мадам директор аж в лице изменилась от наших амбиций. — Преобладает естественнонаучный профиль, кажется? Химия, медицина…

— Там есть и лингвистика. А библиотека университета имеет отдел специальных коллекций, содержащий массу старых, редких и уникальных изданий, в том числе средневековых и ренессансных рукописей, имеющих международное значение. И еще не все они расшифрованы! К тому же химия — вторая весьма интересующая Северуса дисциплина…

— Надеюсь, пиротехнических наклонностей он не имеет?

— Мне больше интересны влияющие на людей вещества.

— Э?..

— Лекарства.

— Ах, это…

— А… простите, вы о чем подумали?

Я приготовилась показать Северусу кулак, но не успела.

— Кхм, — директор обернулась ко мне. — Если у вас действительно такой умный ребенок, как вы вытерпели так долго в… той школе?

— С трудом, — ответил Северус, и тут же извинился.

— Он прав, — вздохнула я. — Видите ли, послеродовая депрессия у меня вылилась в довольно серьезную болезнь… Я практически не выходила из дома. И я совсем недавно, можно сказать, смогла встать на ноги. Я просто преступно пренебрегала собственным ребенком, а он даже ни разу не пожаловался, — всхлипнула я, прижав платочек к глазам и пуская «на передний край» Эйлин, которая пустила слезу вполне натурально.

— О, простите, миссис Снейп…

Эйлин никак не могла успокоиться, так что пришлось ее снова «отодвинуть».

— Увы, прошлого не вернешь, — взмахнула я платочком. — Осталось сделать все возможное, чтобы исправить положение. И я нисколько не умаляю свою вину... — я покаянно опустила голову и всхлипнула, уступая место Эйлин. — Вы же нам поможете?

Северус смотрел на рыдающую мать ошарашенно, пришлось украдкой показать ему кулак.

— Да… конечно. А простите, ваш сын, он, быть может, унаследовал такую тягу к истории от кого-то из ваших близких?

— Да-да, наверное, он в моего несчастного покойного дедушку… — на голубом глазу импровизировала я. — Он был историком. Я тоже увлекалась… Признаюсь, это я учила Северуса — та малость, что я могла тогда делать для него. Сама я училась, конечно, в университете, но понимаете, молодость — это такой ветер в голове! Ранняя беременность, конфликт с родителями… Теперь вот — полная зависимость от супруга, — я тяжело вздохнула, и в глазах мадам директора мелькнула искорка. — Но знания остались и, если вы возьмете меня, например, экскурсоводом в любой из музеев, думаю, я смогу быть полезной…

Искорка была не случайной. Выяснилось, что из школы уходит учитель истории — мадам вышла замуж и собирается уезжать из городка. А ехать в небольшой городок (читай: медленно загибающийся) дураков не было — молодежь наводила справки, и быстро отказывалась от вакансии. Так что место нового учителя, если что…

— Но у меня же никаких документов! И даже полного образования…

Я старательно изобразила — нет, не энтузиазм, но робкую надежду «на лучшую долю». Эйлин внутри сидела ни жива ни мертва: истерить было нельзя, а соглашаться… В конце концов, уроки вести может та, которая на это подписалась — видимо, сообразила она и наконец немного успокоилась.

— Могу дать направление на летние курсы. Если вы подтвердите свой уровень образования, конечно. Просто пройдете несколько тестов. Судя по вашему сыну, вам это удастся без труда.

Северус приосанился и даже почти улыбнулся своей будущей директрисе.

— Право, я не знаю… Даже представить себе не могу, как это — говорить с целым классом!

— Но вы можете научиться. Было бы желание. Детей у нас немного, десять-двенадцать человек в классе, справитесь.

— Вы правда так думаете?

— Дорогая, негоже всю жизнь провести в зависимости от мужчины.

— Ах, как вы правы! Спасибо, спасибо вам!

Хе-хе. Теперь у нас будет работа, непростая, но не самая пыльная и вполне себе оплачиваемая. Интересно, у мадам директора случайно не было бабушки-суфражистки? Я манипулятор? Ну да, — чтобы получить место учителя в начальной школе, просто стр-р-рашная манипуляция. Как-то на ноги нам миссис Снейп надо ставить, в конце концов! И подруги, особенно такие, явно любящие покровительствовать, ей нужны. То есть нам, да.

Расстались мы вполне довольными друг другом и договорились, что Северус придет в класс уже через пару дней. Хотя закупить учебники и подогнать программу — дело не самое быстрое, и нам давали неделю, но мы решили не откладывать.

«Это судьба, Мария… даже после того как помрешь, продолжать работать с детишками!» — думала я по дороге домой. Северус убежал сам — «дела» у него, видите ли. Надеюсь, у этих дел нет зеленых глаз и рыжей шевелюры. А я начала вполголоса объяснять встревоженной Эйлин, как представляю себе нашу дальнейшую жизнь.

И начала с того, что поблагодарила ее — ведь только что Северусу пригодилась часть ее воспитания — держаться с достоинством. Ну и латынь. По крайней мере, изображал мальчика из приличной семьи он вполне себе достоверно.

Бедняга, кажется, от счастья лужицей растеклась — ну да, похвалы она от меня дождалась впервые. А ведь так же нельзя! Человека надо поддерживать, а не топить. В конце концов, кто тут старший, а кто — всего лишь обиженная, плохо, точнее, криво воспитанная, глупая девочка? А нам надо умную! Все, срочно меняем политику партии. От постоянного шпыняния и битья, пусть и только морального, еще никто лучше соображать не начинал. Проверено.

Моим главным аргументом погружения в историю был, конечно, поиск того, как остановить часы, отсчитывающие те самые восемь лет — искать надо было срочно, потому как никто из нас не знал, где. Конечно, хорошо бы начать с Принцев, но у Эйлин, стоило мне назвать ее девичью фамилию, возникало что-то вроде идиосинкразии. Реально, в медицинском значении — похожая на аллергию реакция, вплоть до того, что она моментально шла пятнами и начинала задыхаться. Слишком это было подозрительно!

Я окончательно убедилась, что с этой девочкой что-то очень и очень не так. Но как же выяснить, что именно? Знаний о магии из Поттерианы было не то что крайне недостаточно, это вообще было непонятно что, а не знания. Ох, поймет Эйлин, расколет меня, магглу, как белочка орешек! Это пока она по ряду причин плохо соображает, а что будет потом?

Хотя, если у Северуса будет нормальная вменяемая мать и адекватный отец — какое мне дело? Ну, вышибут из тела. Один раз я уже умирала. Что-то будет дальше?

* * *

А на следующий день были разговоры — конечно, с Северусом. Утром, за завтраком, в автобусе до Бирмингема, по дороге к книжному. А еще, попутно с закупкой, точнее, копированием книг — денег у нас по-прежнему не было, так что Джеминио под прилавком и отвод глаз — наше все! — мы посетили Геологический музей Лэпворта. Так посетили, что пришлось заночевать в той самой ночлежке Армии Спасения.

Заодно удалось немного подработать, а после того, как я поделилась тем, что семейные отношения налаживаются, не забывая благодарить через каждую пару фраз Всевышнего, нас даже пригласили выступить перед неофитами — с трудом удалось откреститься. В конце концов я и так еле на ногах держалась.

Северус же, бледный и усталый, продолжал фонтанировать впечатлениями, правда, только в разговоре со мной — с посторонними он оставался привычно молчаливым. Ну еще бы: он наконец «понял», как устроена Земля, и как развивалась на ней жизнь! Прикоснулся к истории тысячелетий! А динозавры… Наверняка это были волшебные животные! Нет, волшебные бы не вымерли… А может, где-то водятся?.. Он продолжал фантазировать, и мне оставалось лишь направить его в определенное русло. О да, стать ученым, найти такой вот скелет самому — да какому бы десятилетнему мальчишке, только что увидавшему все это, не захотелось бы?

Я, кстати, втихую наджеминила зуб тираннозавра, точнее, его кусок, без сигнального маячка, и спрятала в рукав — будет Северусу подарочек. Но покажу его только дома и под самым большим секретом! Что меня восхитило — ребенок моментально схватывал классификацию и зубодробительные названия этих чудовищ — латынь же… Вот только когда о продолжительности жизни прочел, нахмурился — видите ли, всего по тридцать лет настоящие магические звери жить не могут.

— А ты не думаешь, что в те времена и тридцать лет были долгожительством? Они же до нашего времени сколько еще должны были развиваться? И как вообще появилось и развивалось волшебство?

— Думаешь, это кто-то записывал?

— Ну а как иначе? Волшебники должны были как-то передавать информацию — хотя бы своим детям, вдруг те забудут?

— А… библиотека там была? В музее?

Я покачала головой.

— Ты же уже знаешь, что такие вещи надо искать не в библиотеках?

— А где?

— В музейных фондах. В хранилищах. Изредка на экспозициях. И большинство из них совсем не похожи на книги. Это могут быть древнеегипетские письмена на папирусе, глиняные таблички с клинописью, чеканки, резьба, узелковое письмо… про последнее не спрашивай, я только картинку видела с описанием.

— Где?

— В маггловской энциклопедии, представь себе.

— Да, — протянул он. — Магглы вообще того… дают.

— А ты думал. Есть что изучить. И просто море полезного.

— Это точно, — вздохнула… Эйлин!

— Поздравляю деточка, — шепнула ей я. — Твой разум более не девственен.

— Э… ты… вы… при ребенке?

— Я просто имела в виду, что наконец-то ты по-настоящему узнала маленький кусочек другого мира, который считала… чем считала? Глупостью, недостойной упоминания?

— Маленький? — пискнула она. — Да я… мы же чуть живы!

— Хорошо, следующий кусочек будет после отдыха.

— Мне уже страшно…

— Страшно или интересно?

— Страшно интересно! — встрял Северус, и я, то есть, кажется, мы потрепали его по умной голове. Не дадим этому ребенку пропасть!

— Спи уже.

— А вы?

— У нас еще одно дело, но скоро придем! Не волнуйся, сынок, тут ни тебя, ни нас никто не обидит, ты ведь знаешь. Спи, Северус.

— Кажется, он уже. Намаялся, — растрогалась я, но быстро поднялась и зашагала к комнате старика-кастеляна.

— Мария… какое счастье, что вы со мной, — вздохнула Эйлин.

Она продолжала лепетать извинения — все еще за свое прошлое поведение, но мне пришлось переключиться: та самая подработка, без которой нельзя — так уж заведено было в ночлежке, да и сумма, пусть мизерная, была нам нужна… На этот раз я сортировала постельное белье. Поэтому то, что она говорит, а я не размыкаю губ, дошло до меня не сразу.

— Я могу тебя слышать! — воскликнула я мысленно и тут же получила ответ: Эйлин тоже.

— Это прекрасно, но… что будет дальше? Мне и раньше казалось, что я ощущаю некоторые твои чувства.

— Я тоже… Но что может случиться?

— Понятия не имею. Но… а вдруг мы срастемся? Сольемся?

— У Северуса будет мабушка…

— Ты — и шутишь?!

Эйлин хихикнула. Осспадя, неужели девочка становится нормальной? Это что — то, что делает похвала животворящая? Ну, все, Мария, двойка тебе по… как это будет… внедрению? Ладно, тройка с минусом — вас все-таки не сдали в психушку, и вообще с тобой еще продолжают контачить.

— А что с откатом и остальным, что на тебе висит? Как это будет действовать тогда? На что завязана клятва, кроме крови? Изменится ли тело? Будем ли мы помнить опыт каждой из нас? В конце концов, мне не надо твоего Тобиаса в мужья, мне вообще никого не надо, а ты… ты же еще молодая!

— Разве можно о таком? — я почувствовала как щеки запламенели — да, Эйлин, воспитание…

— Как раз и можно. Ребенок спит и далеко. Расскажешь ты мне хоть что-нибудь или подождать еще немного, пока твоя память сама в мою не проникнет?

— А… — начала Эйлин, но осеклась. — Я не знаю.

— В смысле? Как я, что ли — тут помню, а тут не помню?

— Ну да.

— Приехали…

— Да вроде пока пришли.

«Дорогая, неужели ты еще и острить начала?» — хотела спросить я, но Эйлин просто констатировала факт, что мы действительно пришли. А ноги от усталости ныли несмотря ни на какую магию. Так что мы приземлились на кровати рядом с Северусовой и провалились в сон.

* * *

На следующий день был настоящий отходняк. Конечно, совмещенный с домашними делами — но по сравнению с пребыванием на ногах шестнадцать часов за последние сутки это показалось отдыхом.

Почти весь день мы провели на кухне. Северус сравнивал, что он знал по программе и готовился к урокам, я пыталась помочь, Эйлин, лапушка, тренировалась в готовке — и у нее даже начинало получаться. Домашняя лапша в товарном количестве для супов была заготовлена на пару недель. А драники, которые я, дабы не травмировать нежную английскую психику, обозвала крокетами, получились аппетитными — золотистыми, хрустящими, только самую чуть пересоленными. Тоби, по крайней мере, был очень доволен — ему под банку пива зашло, пискнуть не успело. Вторую он благоразумно не взял, взглянув на усталую и хмурую меня.

Зато он в кои-то веки выслушал Северусов фонтан по поводу динозавров и даже нашел, что вставить — оказывается, наш папа смотрел один из первых фильмов про них, еще черно-белый — «Бегемот, морской монстр». Потом разговор перешел на другой фильм, «Миллион лет до нашей эры», а потом произошло настоящее чудо — Тобиас! Пригласил! Северуса! В кино! И тот с радостью согласился…

Блин, я чуть слезу не пустила. Да и Эйлин…

— Ты… вы тоже хотели бы сходить?

Я задумалась и почувствовала, что Эйлин снова побаивается. Ну а я… мой список фильмов «про динозавров» пару десятков точно насчитывает.

— Спасибо, конечно, но, может, мы лучше сэкономим на еще один музей…

— Думаешь, я не могу жену в кино пригласить? — Тоби вдруг разозлился.

— Как это не можешь, если уже пригласил? — сделала вид, что сильно удивилась я.

Он нахмурился, но подвоха не нашел, а потому махнул рукой и отправился спать, предварительно смерив странным взглядом нас. Или… Эйлин? А ведь она стала посимпатичней, да и в новом платье выглядела неплохо. Охо-хонюшки… «Вам кого в постель, жену или тещу?» Вот уж… Интересно, а закуклиться, как Эйлин поначалу, я смогу? Главное потом выбраться. Вот не хватало мне проблем, еще и что-то вроде семейной жизни, кажись, намечается.

* * *

И вот настал тот день. Я настояла на своем присутствии в школе, объяснив это Северусу тем, что просто хочу осмотреться — все же мне вроде как там работу предложили.

И вот мы в коридоре школы, рядом с завучем — высоким тощим мужчиной с тусклым взглядом, который перед началом уроков провел нам небольшую экскурсию. Дружно поблагодарили — теперь мы знаем, где тут и что. В коридоре начали появляться дети, и мы срочно сделали вид, что каждый сам по себе.

Оказывается, о новичке кое-кого из них уже предупредили.

— Северус Снейп, это ты, что ли? — подошел к нашему мальчику какой-то светловолосый мажористый пацан, и я напряглась.

— Сам догадался? — приподнял бровь Северус, а я сразу вспомнила Рикмана и едва сдержала нервный смешок.

— Неа, — мотнул головой парнишка. — Я Майк. Это правда, что ты шаришь в латыни? Нам о тебе все уши прожужжали.

— Даже кое-что нашарил, — отшутился Северус, удивительно попадая в тон.

— Сядешь со мной? Урок будет здесь, — Майк кивнул на приоткрытую дверь, но пройти не торопился.

Я старательно делала вид, что изучаю висящие на стенах плакаты. Мальчишки косились на меня, но я вроде никому не мешала. Ну тетка и тетка, подумаешь.

— Не вопрос. Тебе помощь нужна?

— Как догадался?

— Не поверишь, сам!

Мальчишки засмеялись, и у меня отлегло от сердца. Один контакт, кажется, есть.

— А вы кто?

А я еще на что-то надеялась. Подростков не обманешь, даже в десять лет! И глаза им, кстати, не отведешь — налетят и ничем хорошим это не закончится. Ох, Северус, кажется, готов провалиться — не хватало, чтоб его маменькиным сынком с первого дня дразнить начали!

— Возможно, ваш будущий учитель истории, — отвечаю я. — И по совместительству мать этого оболтуса. Сейчас осмотрюсь и пойду искать свой будущий кабинет.

— А он на третьем этаже!

— Благодарю вас, — я демонстрирую одну из своих скупых официальных улыбок. — Обещаю зачесть подсказку при первом опросе.

Майк хмыкает, и уже открывает рот, как…

— Северус! — подлетает к нам рыжий вихрь. — Классно, что тебя к нам перевели! Сядешь со мной на латыни?

Упс… Значит, они все-таки уже знакомы. Бли-и-ин.

— Привет, Лили. Прости, но я уже Майку пообещал. Но-о-о… мы же можем сесть через проход, все равно рядом? Я помогу, если тебе будет нужно.

— Ладно, я сама справлюсь, — задрала симпатичный носик рыжая и промаршировала в класс.

Я сделала незаметный пасс, улучшая собственный слух, отправилась в сторону лестницы на третий этаж и выглянула в окно — ну а что, надо посмотреть на школьный двор, в конце концов.

— Ну как знаешь… — слегка растерялся Северус, но лицо держал без проблем, я краем глаза видела. Отражение на стекле, а не его самого, конечно.

А может, он не настолько еще увлечен?

— Ты откуда знаешь Эванс?

— Да встречались пару раз у реки.

— Она тебя латынью грузила?

— Да нет, с чего бы! Так, поболтали. Одно правило ей рассказал, она тогда что-то написала неудачно. Знаешь, с другой стороны реки без ненормативной лексики и поговорить не с кем. Ну, в школе, где я до этого был.

— Много ругательств знаешь?

— Тебе шпору написать?

— Я так запомню. Ну?

— Ха. Думаю, страницы на три наберется. И что мне за это будет?

— А что тебе надо?

— Откуда мне знать, что у тебя есть интересного?

— Откуда я знаю, что тебе интересно?

— Для начала расскажи, чем увлекаешься ты сам, — Северус шагнул к классу уже вместе с тем, кто явно мог стать его новым приятелем — Майк уже начинал ему что-то рассказывать.

О! Не зря я мальчика натаскивала, семь потов сошло… Главное — интересоваться людьми. Потому что общие интересы здорово помогают найти контакт. А когда контакт установлен, можно и своими делами заняться. Но как же он талантлив! Ну, дай бог…

А с Лилькой, значит, наш мальчик уже знаком. И когда успел-то? Ничего… за год постараемся дурь-то выбить. У нас динозавры есть, в конце концов!