Просто Маша (джен)

— Ну как? — ноги сами понесли в прихожую, стоило только открыться входной двери — Северус вернулся из школы.

— Ну… лучше, чем я думал, — скупо улыбнулся он, скидывая курточку и пристраивая ее на вешалке.

— Все удалось?

— Ты… вы что, нет, конечно, за один-то день. Но там учиться и правда можно, — он вздохнул. — Было бы чему.

Вот прямо так? Мы не сразу обрели дар речи, да так, что Эйлин вдруг меня опередила:

— Ты показал им всем!

— Нет, мама, что ты! Бабушка же говорила, что не надо сразу все, да я и сам не больно-то хочу прослыть заучкой, — тут он хитро улыбнулся. — А вот в музей теперь хочет весь класс, даже те, кто уже там пару раз был. Бабушка, ты здесь? А мы правда в каникулы на раскопки поедем?

Эйлин вежливо «подвинулась», и я обрела возможность говорить:

— Дай угадаю: ты решил припрячь меня как экскурсовода?

— Ага…

— А что твоей маме будет тяжело, ты подумал?

— Правда? Мама?

Теперь уже «подвинулась» я.

— Если мы ограничимся динозаврами, то я переживу. Но если весь музей…

Я ощутила как тело передергивает плечами и поторопилась успокоить напарницу — вслух, потому что — какие секреты от Северуса-то?

— Не думаю, что у нас будет времени больше, чем пара часов. Но если действительно устраиваться работать в школу, такой опыт точно не будет лишним. Заодно репутацию семьи… отремонтируем.

— Не поняла…

— Коукворт — городок маленький, уверена, что тут все всё и про всех знают, и вам с Тобиасом кости местные кумушки перемыли не раз и не два… Да и Северус, наверное, личность известная.

— Я? — опешил Северус. — Это как это?

— Известность бывает разной, и хорошей — далеко не всегда. Особенно если учесть, что дурные дела люди помнят гораздо лучше, то скорее всего, твоя известность укладывается в простую фразу: «Этот оборванец из Паучьего». Ну и про родителей твоих говорят что-то примерно в этом роде.

Эйлин внутри сжалась, потом разозлилась, — я ее эмоции уже довольно хорошо чувствовала, как и она мои, — но с комментариями не вылезла. Ай, молодец.

— А я-то думал, чего это меня сегодня целых три учительницы похвалили, мол, я аккуратно одет…

— А то. По одежке принимают, по уму провожают. С одеждой мы постарались, ум тебе, надеюсь, уже удалось показать?

— Ну я не выпендривался, как ты и говорила, оно само так вышло. Хотя математика была нормальная, есть над чем подумать. А остальное… детский сад, — он скривился так, что я едва не рассмеялась.

— Получается, ты опять впереди всех? И как это тебе удается? — удивилась я.

Как-то не клеился у меня образ этого десятилетнего мальчишки с образцовым отличником. А выяснилось, что все просто: бедняге совершенно нечем было себя занять, особенно когда мамочку в очередной раз накрывало депрессией или чем там еще. На улицу идти — быть битому. К отцу? Еще хуже. Игрушки? Помилуйте, он давно вырос «из этой ерунды» — да еще с таким апломбом заявил об этом, что сразу захотелось купить ему железную дорогу и пару хороших конструкторов или головоломок. Вот только на какие шиши? Эх.

А занимался он тем, что было доступно — и это были отцовы книги, благо тому было однофигственно, что с ними и где они. Утаскивал к себе, читал, рисовал, пытался повторять. Ну и постепенно вырос у нас вундеркинд по принципу «не мы такие — жизнь такая». Когда мы пролистали книги, что у него в комнате лежат, я поняла, что он примерно уже первый этап средней школы «подбивает», вот только доступа к лабораторным, конечно, нет и не было. Может, перевести его на класс вперед? В его новой школе были объединены вторая ступень начальной и обе средние…

До каникул оставалось учиться всего месяц — смысла пока нет. А вот с нового учебного года можно попробовать. Кстати, насчет общей легенды договориться тоже бы надо. Поэтому когда Тобиас пришел с работы, начала подготовку — он снова был усажен за накрытый стол — да, картошка быстро надоедает, так оно и есть, если ее только варить и ничего больше. Сегодня же у нас была запеканка с прослойкой «из всего» — обрезки мяса и колбасы, жареные с большим количеством лучка. Жаль, быстро закончилась. Правда, попросили повторить, но вот с чем? Ладно, что-нибудь придумаю. Обрезки — штука недорогая, а порубить их в фарш…

Сектусемпрой, — хихикнула я про себя, и настроение резко испортилось — снова вспомнила про того доктора. Нет, надо будет узнать… И опять одернула себя, что это ничего не изменит — помочь я ему не смогу, скорее только наврежу, а найти того, кто поможет — тоже нет, в магический мир-то мы еще не выходили. Страшно.

Интересно, конечно же, кто «облагодетельствовал» Эйлин той дрянью, да и вообще, как все произошло с ее замужеством, но если сама она не помнит, Тобиас — тоже, то вывод таки напрашивается. И соваться в магмир мы пока точно повременим. Пока оборотное не сварим.

Кстати, тот самый подвал, в котором Эйлин якобы зелья варила — чистейший фанон. Нет, подвал был, только полный хлама — старой мебели. Кстати!

— Тобиас, надеюсь, вы не против того, что мы продадим старье из подвала?

— Да кому оно нужно? Там же хлам, только в камин!

— Ну вот пусть и заберут. На камин, — раскрывать карты я не стала, Тоби хоть и стал вести себя более-менее, еще неизвестно, чего от него можно ждать. Вон как с психушкой недавно подсуетился! Да и соображать понемногу начал. А значит что? Значит, надо загрузить его соображалку другими вопросами, чтоб некогда было туда лезть всякому… неправильному.

— Не сезон на дрова остатки мебели продавать, лето на носу, — буркнул он вполне резонно, и я кивнула.

— А если из остатков сделать мебель? — решила я все же поделиться планами. В конце концов, я, что ли, буду ворочать весь этот хлам? Мне тогда никаких сил не хватит. Северус, конечно, будет помогать, но его там вообще на раз-два похоронить может, потом откапывай. Нетушки.

— Да все давным-давно развалилось!

— Я же могу колдовать!

Тобиас передернулся и посмотрел на… сковородку.

— Хорошо, сделаю твои любимые крокеты. К пиву, — я не сразу заметила, как стала вести себя все более фамильярно, словно мы действительно были одной семьей.

Он прокашлялся.

— Ну а тебе-то что от меня надо, ведьма? Ты заколдуешь, я продам, а потом все развалится, у вас же подолгу не держится!

— Так чтобы держалось, твоя помощь и нужна!

У Тоби заработал мыслительный процесс, но с такой натугой…

— Поясняю: там у самой двери есть развалившееся кресло. Помнишь?

— Ну да.

— Ты знаешь, отчего оно развалилось, чего в нем не хватает?

— Перекладину надо поменять. Обивка… Ну и набивка никакущая.

— Вот я и хочу с помощью магии попробовать нормальную починку! Чтоб перекладину, чтоб набивку поменять…

— И где ты это возьмешь?

— С помощью волшебства можно выточить недостающие детали, деревяшек там хватает. А на набивку ветошь пустить, ее там пол-подвала. С обивкой труднее, но я что-нибудь придумаю.

— Так это ты со своим диваном намагичила?

— А, оценил наконец. Ну естественно. Совсем я дура, что ли — спать как котенок?

— Какой котенок?

— Обычный. Который клубочком свернувшись спит, потому что таков был размер места, где можно нормально лежать.

— Это что получается, — Тоби нахмурился, — Эйлин все эти годы?..

— Нет, Тобиас, — вздохнула Эйлин, мягко отстранив меня. — Он же сначала почти совсем новый был. Это уже все потом… постепенно.

Мне кажется, или между этими двоими все же что-то, кроме неприятия друг друга и злости, имеется? Как-то не в тему их сейчас грузить ремонтом, это дело для отношений штука опасная — а ведь придется.

Эх, что-то меня все время с мысли сбивают… Нам же общую легенду надо устаканивать! Северус еще исчез куда-то по английски, ничего не сказав. К рыжей, что ли, пошел?

— Северус! — воззвала я в надежде, что он все же прибежит со своего чердака.

И — о радость, ребенок действительно был дома. Вот же бывают дети — не слышно и не видно, пока не позовешь или едой не запахнет. Безобразие, если вдуматься.

— Северус, — неожиданно обратился к нему отец. — В кино про динозавров пока нет ничего. Я все посмотрел, но… — он развел руками.

— Так будет же… подождем, — философское спокойствие десятилетнего Северуса на фоне недовольного и немного растерянного Тоби выглядело уморительно.

— Давайте все договоримся, как объяснить перемены, которые произошли в вашей семье, — начала я. — Чтобы никто лишних вопросов не задавал и не сплетничал, предлагаю вот что: Эйлин тяжело болела… — подожди, помолчи, — попросила я Эйлин, которая начала было возмущаться. — Болела, ты, скажем, менингитом. Да, это голова. У Тобиаса едва хватало денег и сил сводить концы с концами, но наконец ему предложили какое-то экспериментальное средство, и жена стала выздоравливать. Постепенно, а пока дома сидела — делами занималась. Под это и отремонтированная мебель, и комнаты, и приборка, и одежда отлично пройдут.

Тоби неопределенно хмыкнул.

— А что тебе не нравится? Ты тут вообще оказываешься героем — вылечил жену, а что все запущено было и сам никакущий… тьфу, я сама уже беспамятной становлюсь! — хлопнула я себя по лбу и метнулась к пакету, что стоял за диваном. — Вот, держи.

— Это… мне? — мужик даже спал с лица, кажется, получив джинсы, «которые рекламировали аж сами «Битлз», по крайней мере, глаза у него сделали попытку аккуратно съехать в кучу.

Ой, как он на нас смотрел! Пришлось временно уступить место Эйлин, и пошла ностальгия. Оказывается, не всё они забыли — «Girl», например, когда-то была их любимой песней. Мда-а-а. Раскаяние? Ой ли… Совсем другие чувства, насколько мне подсказывает женский опыт и женское же еще не выветрившееся чутье.

Северус смотрел на родителей во все глаза. Для него тоже стало открытием, что они могут быть вот такими. Мирными. Но долгий и странный разговор о каких-то там песенках перенести он не смог.

— Я понял. Мама болела, отец делал все, чтобы ее вылечить, поэтому мы жили так… — он немного замялся, и закончил просто гениально обтекаемо: — Как жили.

— Умница. Какой же ты умница, — я вытеснила Эйлин — в конце концов, хорошего помаленьку, а то еще вечером совсем на личную жизнь переключатся, а мне куда деваться? Попкорн и ноги на тумбочку? Так я ж того, случайно и прокомментировать могу… Они этого не переживут, я отвечаю. Ну или переживут, но мне не простят. Никогда.

— А теперь идем в подвал! — провозгласила я.

* * *

Разгребать завалы втроем было любо-дорого. Кресел оказалась пара, причем, собака, кожаных! Натуральных! В наше бы время, да за такую антикварную мебель… Ух!

Оба наших мужчины потрясенно смотрели, как я тренируюсь — сперва на плинтусах. Заклинание для чистки рыбы подошло и здесь, в результате наждак дистанционного действия с помощью палочки Эйлин получился отменный. Перекладину Тобиас нашел и сам же на место впендюрил. А теперь…

— Репаро, — сказала я.

Тоби подергал перекладину и одобрительно хмыкнул — сидела как влитая.

— Репаро, — повторила я, переместив палочку, и «рана» на обивке подлокотника затянулась. Мужики дружно присвистнули и повернули кресло другим боком.

— Что же ты мне раньше не сказала? — выдохнул Тоби.

— Потому что раньше бабушка Мэри не приехала, — отрезала я. — А еще была эта ее сумасшедшая клятва. Что с каретной стяжкой? Нужны эти… как их… типа гвозди. И вообще, завтра посмотрим, вдруг обратно развалится. По идее еще бы месяц выдержать, чтобы твердо знать, что на нас, как на безответственных продавцов никто не подумает.

— Мебельные гвозди я куплю, — пообещал Тоби.

— А еще клей и нитки сапожные. Или леску какую. Это если сшивать придется.

— Ты и это умеешь?

— А кто мне платье делал, ты, что ли?

— Ты сама?

— Нет, оно само выросло. Чтобы вещь получилась, надо знать точно, как она устроена, и добавлять необходимое, можно трансфигурацией, а можно чарами.

Тоби покривился, но смолчал.

— Их же еще рунами закрепить можно! — выдал Северус. — Ты забыла?

Я вздохнула. Не признаваться же, что и не знала… Точнее, не была уверена — фанон такой фанон.

— Я же говорила тебе, что помню все урывками, кусочками. Заклинания и те приходится в школьных тетрадях твоей мамы подсматривать. Так что давай, готовься, будет и тебе работа! Поищешь самые лучшие сочетания?

Северус кивнул и унесся наверх. Забыла упомянуть — столь часто упоминаемый в фанфиках старый школьный сундук Эйлин стоял у Северуса на чердаке. И до него я так толком и не добралась — только несколько тетрадей, в которых было самое необходимое.

Наконец реставрация двух «вольтеровских» кресел была завершена, даже потертостей не осталось, и Тобиас потер руки:

— Прямо как новые! Хоть сейчас в магазин неси…

— Такие вещи на аукцион надо, — вздохнула я, вспоминая времена интернета и онлайн-сервисов. — Гораздо больше получим. Откуда такие дорогие вещи, а? Тоже не помнишь? Да что же это за наказание, — вздохнула я, глядя на насупленного Тобиаса и слыша, как безнадежно вздыхает Эйлин.

— Я думал, это она меня, — поделился Тобиас явно через силу. — А оказывается, ее тоже. Эйлин, ты меня простишь?

… Is there anybody going to listen to my story…

Ой, нет! Нет-нет, не сейчас и точно не сегодня!

— Тоби, — осторожно убрала я его руки с талии… его жены. — Извини, но я еще не научилась закукливаться так, чтобы… хм… не присутствовать. Понимаешь?

Ох как беднягу перекосило! Нет, это неописуемо, как баобаб для маленькой собачки.

— Я тебе очень сочувствую. Как и Эйлин. И… себе тоже. Поэтому хочу разобраться как можно быстрее с тем, кто и что с вами сотворил или сотворили. И выбраться в магический мир, потому что только там мы можем найти какой-то выход.

— Психушка… — начал Тоби, и я мысленно дала ему пинок в самое дорогое, но продолжил он совсем не то, что я ожидала: — Не поможет, сам понимаю.

И с опаской покосился на меня.

— Надо бы узнать, как тот доктор, которого я… того.

— Узнавал уже, — буркнул Тобиас, и я распахнула глаза, словно впервые его увидела. — Работает он.

— Правда? — мне трудно было поверить своему счастью. — Ты не врешь, чтобы только меня успокоить? Поклянись!

— Негоже бросаться клятвами, словно это пустые слова, — голос Тоби странно изменился. — Это может выйти боком.

Так ответил бы… волшебник, житель магического мира! И никто другой, потому что для всех остальных слова — это просто слова. Но Тоби схватился за голову, словно ее раздирала боль, и повалился на отреставрированное кресло, едва удерживаясь в нем и страшно заскрипел зубами.

— Больно? — я — или то была Эйлин? — неважно, метнулась на кухню и вернулась с мокрым ледяным полотенцем — в холодильнике теперь был небольшой пакет специально для льда.

— Что… что это было? — спросил Тоби через пару минут, поправляя компресс.

— Ничего не было, — неожиданно твердым голосом ответила Эйлин, и я вдруг поняла — так надо. И перевела разговор совсем в другое русло.

— Знаешь, а ведь на работе у тебя не складывается тоже потому, что люди привыкли к тебе такому. Мало сменить одежду, надо вспомнить, что ты никогда не был последним человеком, в конце концов, ты специалист! Пусть не руководитель, рядовой инженер — но это же далеко от подсобного рабочего. И если ты просто не имел сил, пока болела жена, делать что-то еще, то теперь…

— Предлагаешь мне сменить работу?

— Да куда ее менять, — вздохнула я. — Не в этом городе.

— Значит, переезд, — он скрестил руки и сел.

— Не знаю, — я присела рядом. — Мне кажется, мы к этому не готовы.

— А я подумал было, что ты изо всех сил будешь нас тащить прочь отсюда, — хмыкнул Тоби.

— Ну нет. Напрягаться, конечно, придется, но лучше постепенно. А потом… Этот дом — твой, верно? Он достался тебе от родителей? Погоди. Не отвечай, если это…

Тобиас с серьезным лицом прислушивался — видимо, к себе, а потом кивнул.

— Нормально все. Но что-то изменилось. Я раньше о родителях не думал даже, но… а сейчас вспомнил! Я… они были волшебниками! Я… я помню… мы с Эйлин в школе…

Он закрыл лицо ладонями, потом с силой провел ими к вискам и потрясенно уставился куда-то вдаль.

Тобиас Снейп был волшебником. Но настоящее ли имя он носит сейчас, понять так и не смог, как и вспомнить имена родителей.

* * *

Мне не спалось, сколько ни ворочалась я на обновленном диване.

Потрясения потрясениями, а как-то надо жить дальше. И желательно хорошо. К счастью, с этим были согласны все, поэтому план был намечен следующий: разбираем подвал, ищем покупателей, в освобожденном помещении устраиваем небольшую зельеварню и первым делом готовим Оборотное. А потом уже разбираемся, кто что сотворил со Снейпами и почему. Очень осторожно, потому что жить, как мы дружно определили, хочется.

Засада была одна — за ингредиентами надо было в любом случае выбираться в магмир. Ну или посылать сову — а где бы еще ее взять-то. Идея была лишь одна — Эйлин прикинуться сквибкой, которая работает на волшебницу и пойти купить сову. Загримировать ее, то есть себя, надеюсь, у меня получится. Опасно, но…

— Дорогая, потерпишь немного блондинкой?

Бедная Эйлин, кажется, была уже на все согласна. Даже по поводу тела и его ресурсов у нас пока особых разногласий не было — просто не до того. А уж по сравнению с новыми проблемами, которые «откопались», и подавно. Хотя чувствовали друг дружку мы все лучше, и это было не всегда приятно, было просто не до борьбы. Да и у Эйлин не было еще такой поддержки, так что она даже призналась, что такие неудобства ее даже радуют.

Волосы, конечно, жалко, но ради конспирации что-то во внешности надо сменить кардинально. Самым маггловским способом — мало ли кто «Финитэ» вспомнит, увидев знакомые черты. А деньги на это мы должны выручить за отреставрированную мебель. Тоби вообще рьяно взялся за дело, может, и правда получится профессию сменить? Будет этим, как его… краснодеревщиком. По крайней мере руки у него больше не дрожали, можно будет поэкспериментировать, чтоб он попробовал моей рукой с палочкой водить — вдруг что получится? Пространственное воображение у него должно быть развито. А у меня вот не очень. Ага, а я буду развешивать объявления «Продается славянский шкаф»… Хе-хе.

А вот мне надо бы заняться собственными проблемами — готовиться к тому самому тестированию, а потом и курсам, раз уж направление обещали. И просто мне не будет. Если историю древнего мира я худо-бедно представляю, на школьный уровень хватит — с детства обожала читать все, что касалось каменного и бронзового века, но вот уже железный — увы. Лучше знала Элладу и Древний Рим, а остальные — Ассирия, Урарту, Великая Армения, первая Персидская империя, Израильское царство — вызывали нервную дрожь. Потому что воспоминания были слишком обрывочны, слишком фрагментарны. Все надо систематизировать. Ну и средние века — там еще больше вопросов, а как тут информацию подают и что является общепризнанным — вообще для меня темный лес, и чем дальше, тем хуже. А облажаться на первой же стадии не вариант.

Надо еще и про местный компонент не забыть — неплохо было бы применить все, что я помню, к территории Великобритании — и стаскать таки Северуса не только в музеи, но и на археологические работы. И срочно взять программы у директора. И книги. То есть учебники в школьной библиотеке. Кста-а-ати…

Встала, сделала Люмос минима и пошла проверять на соответствие объективную реальность, данную мне в ощущениях с тем, что там писала мадам Роулинг. Про нашу гостиную, ага. Раньше внимательно я ее и не рассматривала — не до того было.

Ну… действительно мрачновато, странно, что я этого не замечала. С другой стороны… ночь же. Собственно, проверить я хотела исключительно домашнюю библиотеку, те самые маггловские книги, а не обстановку комнаты и уж точно не ее дизайн.

А книг-то здесь действительно прилично! Так, шкафы в порядке, ничего рассохшегося нет, лак подновлен и даже одного цвета, это я еще в первые дни успела, но действительно разномастные. Хм. Сделаем стенку. Нет, не сейчас, завтра утром. И не стенку, а стеллаж от пола до потолка. И пофиг на обои, их и видно не будет.

Ремонт — это то еще испытание для семьи, не факт, что Тоби с Эйлин это переживут. А уж в компании со мной… Мужика мне точно жаль. Хотя Эйлин жалко больше, но пока я в ней… врагам лучше не появляться. Кстати, читала, что от Авады можно уклониться, а вот отбить? Через стены она, вроде, не проходит? А через сковородки? С этой успокаивающей мыслью я наконец добралась до родного диванчика и отключилась.