Бирюк (джен)

— Спит, значит, выздоравливает, — шепотом сообщил Снейп, осторожно трогая лоб спящего ребенка, выпрямился и. чихнул, выпустив несколько искр.

— Ты тоже… — округлил глаза Блэк и тоже чихнул — точно с таким же эффектом.

Секунду он молчал, а потом побледнел и взвыл:

— Мы все умрем! Как Поттеры! Надо срочно в Мунго!

И нырнул в камин, но тут же выпал обратно.

— Не пускает, — жалобно и ошарашенно пробормотал он.

И заметался по комнате, на что Снейп только фыркнул:

— Не помер еще, успокойся. И никто не умрет. Не имеем права, слышишь, на нас ребенок! Где тут зельеварня, знаешь?

Да, до самого важного для себя помещения Северус здесь еще не добрался — даже когда Гарри спал, были какие-то дела. Готовка детской еды — это не зельеварение, в котором он давно поднаторел, приходилось выверять все заново, тестировать совершенно новые ингредиенты, а главное — их поведение в котле, то есть в кастрюле. Ведь не знал он раньше, что молоко так легко подгорает, и, если все время не перемешивать, каша становится совершенно мерзкой на вкус и гадостно воняет!

Посуду он прибирал автоматически, как в лаборатории — идеально очищенную и аккуратно на свои места. А бродить по чужому дому, пусть его хозяева уже ничего ему не скажут, было как-то… неправильно, что ли.

Блэк проводил, по пути расспрашивая, откуда Снейп знает рецепт и варил ли хоть раз сам это зелье. Тот коротко и нетерпеливо отвечал, а когда они пришли, добиться от него хотя бы слова стало невозможно. Хотя даже Блэк понял, что к чему, когда Северус просматривал шкафы с ингредиентами. Все необходимое есть или нет?

Было. Однако пара корешков Снейпу не очень понравились — показались недостаточно свежими, и он вознамерился сгонять к себе домой… У него тоже не вышло, только отнесся он к этому более философски. Если Лили закрыла им выход, значит, зачем-то это было нужно. Объяснит, когда сможет, когда поправится, а пока он обязан сделать все, чтобы ее болезнь протекала как можно легче! И вообще, наверное, это она так хотела обезопасить других, она же такая благородная!

Когда Блэк вдруг решил присоединиться к работе и тут же испортил корень солодки, Северус не выдержал — высказался кратко, но емко. Тут бы и разразиться скандалу, но вот только обозванный криворуким недоумком Блэк неожиданно даже для самого себя промолчал. Потому что, как ни странно, успел подумать о том, что если бы Снейп испортил что-то для зелья его крестника, он бы вообще шкуру с него снял!

— Дай рецепт прочитать, — хмуро потребовал он. — Тогда все сделаю правильно. Дай, говорю.

Северус, недовольно пыхтя, быстро начал писать что-то на пергаменте.

— Ты же говорил, он опубликован?

— Вот сам и ищи, — махнул Снейп в сторону стеллажа, который едва не ломился от книг, журналов и свитков.

Блэк скрипнул зубами и начал разбирать написанное, но к стеллажу все-таки подошел и даже нашел тот самый журнал с помощью чар призыва. Потом что-то сверял, выписал себе, примерился, и через некоторое время они стали работать почти в такт. Северус поначалу все время присматривал, что тот делает, удивляясь про себя — оказалось, непутевый крестный Поттеров на что-то способен. Он-то думал, что через все экзамены эти двое проходят исключительно благодаря родительским кошелькам, ан нет же.

Но это не причина расслабляться. Снейп продолжал следить за Блэком внимательно — перевода ингредиентов он ему больше прощать не собирался, так что первое время ждал не без злорадства, когда тот даст ему повод выставить его из зельеварни. И видел движения — да, не профессиональные, но вполне точные, а главное, инструменты все тоже были выбраны правильно. Когда надо — серебряный нож, когда надо — костяной. Ступка каменная, гранитная, пестик гематитовый — все как полагается. Пожалуй, зелье получится классом повыше ученического.

В конце концов так оно и вышло — зелье определенно удалось. Времени, правда, ушло полдня, так что Снейп, вызывав Темпус, полетел в комнату Гарри со всей возможной скоростью, да и Блэк не отставал.

Гарри уже проснулся и сидел над листком, держа в руке перо и с ужасно недовольным видом. Впрочем, если бы вы посмотрели на листок, то все бы поняли — он пытался писать, но… даже нормально держать перо — пальцами, а не в кулаке, у него не вышло. Зато Сириус был в восторге: он выдернул листок и радостно рассмеялся.

— Гарри, это ты нас нарисовал? Во, Снейп, смотри, это ты! — Блэк ткнул пальцем в какую-то кракозябрину.

Гарри молча закатил глаза.

— С чего ты взял? — Снейпу было не до того — он смотрел, чтобы Гарри допил зелье до самого дна.

— Да кто это еще мог быть, с поварешкой? — Блэк сунул ему листок. — А это я. На мотоцикле!

Кракозябрина, которую принял за себя Блэк, соседствовала с совершенно бесформенной кляксой.

Ни себя, ни даже пресловутую поварешку, ни даже Блэка разглядеть в каракулях у Снейпа не получилось и он вопросительно посмотрел на Гарри, представил, что обо всем этом должна думать Лили и понимающе вздохнул. И встретился с таким же понимающим взглядом.

И снова чихнул… Надо срочно делать еще две порции! Только покормить и переодеть Ли… Гарри.

Готово все было только к позднему вечеру, когда Гарри уже снова спал — все же болезнь была самая настоящая и съедала немало сил. Зато на следующее утро он уже чувствовал, что идет на поправку — в отличие от Снейпа, у которого болезнь начала не на шутку прогрессировать.

Когда Гарри увидел, на кого похож Снейп, ему захотелось рассмеяться, но длилось это не более пары секунд. Парня болтало, как матроса при сильной качке, а жар, кажется, чувствовался на расстоянии пары метров. Рассмотрев в белках его глаз полопавшиеся капилляры, Гарри серьезно напрягся.

«Так и помереть недолго, — подумал он хмуро. — Я что, все это время зря с ним мучился? И вообще, терять единственного, которому я хоть что-то могу втолковать? Нет уж!»

— Сили! — крикнул он, одновременно подумав, что будет делать, если тот тоже окажется в таком же состоянии.

Сириус не ответил и не появился, а Снейп стек в кресло, которое Гарри невербальными чарами едва успел подтянуть ему под тощий зад. По спине пробежал холодок… Гарри молча сжал кулачки и потопал искать своего непутевого крестного.

Предчувствие его не обмануло.

«Да, если жопа может случиться, то она случится обязательно, — думал Гарри, меняя компрессы то у одного, то у другого подопечного безо всякой магии — засыпать ему в ближайшее время противопоказано. — Какие у меня есть варианты?

Разблокировать камин — и в Мунго. Сделать вид, что они сами приволоклись, проблем составить не должно, но вот самому там светиться ой как не хочется. Вызвать колдомедика я не смогу — даже письмо теперь не про меня, а детский лепет… могут не отреагировать, а могут потом раструбить, как я отличился. В топку. Домовика бы мне, я быстренько бы с ним зелье сообразил — они же прекрасно читают мысли магов, если им это приказать, конечно! Жаль, в доме никто так и не нашелся. Домовики… Кричер! Кровь Блэков во мне имеется, а значит…

— Кричер!!!

Гарри не кричал — он просто каждым нервом, каждой клеточкой сосредоточился на призыве — и старый домовик Блэков не смог противиться зову. А самое главное — оказался достаточно вменяем — по крайней мере уставился на Гарри внимательно, удивленно сморгнул и кивнул.

— Я Гари Поттер, моя бабушка Дорея Поттер, урожденная Блэк недавно умерла в этом доме. Меня и еще двоих срочно отнести в дом на Гриммо, — скомандовал Гарри.

Домовик похлопал глазами, но не шелохнулся.

— Хозяйка не приказывала, — наконец проскрипел он не без ехидства. — В старом хозяине есть кровь Блэков, но приказывать Кричеру, когда еще жива его госпожа, он не может.

— Вальбурга жива? — обрадовался Гарри. Это меняло многое… Но задумываться над этим было некогда.

— Ее сын почти при смерти, — кивнул Гарри на Сириуса, и тут же услышал знакомую тираду про неблагодарного гнусного мальчишку, разбившего сердце матери, а потом и о пропаже второго сына — Регулуса, и про то, что Вальбурга прямо сейчас творит очень темный ритуал. Очевидно, последний в ее жизни… И он прыгнул.

Со стороны, наверное, это выглядело забавно: годовалый мальчик с суровым лицом схватил за грудки домовика, который был немного выше него ростом, и впился взглядом в его глаза.

«Если ты, старый кретин, хочешь, чтобы твоя хозяйка осталась жива, ты немедленно, понял, идиот, не-мед-лен-но несешь нас в дом!!!»

«По-настоящему жива?» — полузадушенно пискнул Кричер, не ожидавший такого напора.

«О, там же тогда и крестраж лежит, — подумал Гарри. — Точно, мне надо на Гриммо!»

И снова посмотрел в глаза домовику.

«Слушай внимательно, последний слуга рода Блэк. Нельзя дать погибнуть великому роду!»

Кричер согласно затряс головой.

«Надо спасти твою хозяйку!»

Глаза эльфа наполнились слезами, а головой он закивал так, что та едва не отвалилась.

«Надо спасти всех, кто может продолжить род!»

Кричер автоматически кивнул, но посмотрел на Сириуса и скривился, но тут его снова встряхнули с какой-то явно не детской силой.

«Может предложить другие варианты? Глава из Сириуса никакой, сам знаю, но его дети вполне могут стать лучше!»

«Плохой хозяин Сириус не хочет жениться! Он не хочет детей!»

«А кто его будет спрашивать… Не хочет — заставим».

Кричер не особо верил этому странному волшебнику, который зачем-то проник в тело ребенка и попытался освободиться от детских пальчиков, но не тут-то было.

Гарри ухмыльнулся про себя — он еще помнил, как умеют хватать маленькие детки — поди отбери. Но решил додавить окончательно.

«А еще надо уничтожить ту вещь, которую тебе отдал Регулус».

И едва не упал, потому что домовик опустился на пол, наконец-то глядя на него как на хозяина.

«Волшебник Гарри обещает?» — прошелестело в голове у Гарри, но надежды в этих словах было столько, что он сразу понял, что победил.

Через несколько минут — собирать было особенно нечего кроме остатков зелья, они стояли в знакомой прихожей. Ну как стояли… Сириус лежал головой на тролльей ноге, Северус почти ничком пытался куда-то ползти.

«Усыпи их, — велел Гарри Кричеру. — И замедли их жизнь, а потом отведи меня к хозяйке Вальбурге».

Тот снова странно посмотрел на него, но приказ выполнил.

Гарри впервые за это утро перевел дух. Теперь этим двоим ничего не грозит по крайней мере сутки, насколько он был знаком с магией домовиков.

* * *

Разговор с Вальбургой оказался тем еще геморроем. Гарри не раз думал плюнуть на все — похоже, женщина действительно была, мягко говоря, не в себе. Однако ему пришла еще одна мысль — посмотреть зелья. В старых хрониках семьи он читал, что Блэки, прекрасно зная о фамильной особенности, пытались ей противостоять, и даже видел пару рецептов. И названия помнил, что уж совсем замечательно.

Сгоняв Кричера за зельем, которое — о счастье! — оказалось на месте, он кое-как сумел втолковать ему, что хозяюшка больна, а лечиться не хочет, а значит, просто необходимо дать ей зелье, которое, Кричер должен прекрасно знать, варила она сама. Кричер же должен помочь спасти хозяюшку!

Все это проходило под аккомпанемент бреда, густо пересыпанного руганью — Вальбурга не слышала никого кроме себя самой — и слышать не хотела, а зря…

Так что не успела она закрыть рот, как ее полечили — на всякий случай двойной дозой. После чего осела на постель, ее лицо постепенно стало меняться, и наконец в глазах появился вопрос.

— Ты кто? — спросила она Гарри.

Вот тут пришлось поработать Кричеру — в качестве голоса разума, точнее, голоса Гарри Поттера — настоящего.

Поняв, что в ребенке действительно находится душа опытного волшебника, перемещенная во времени, та сначала не сразу обрела дар речи, а потом, естественно, не поверила. Однако стоило Гарри процитировать несколько ее собственных мыслей из ее же дневника…

— И что вы предлагаете?

— Для начала вылечить двух моих помощников, один из которых — ваш старший сын, а другой — гениальный зельевар, — озвучил ответ Гарри Кричер.

— Сириус… — интонации Вальбурги были непередаваемы. Тут было и разочарование, и надежда, и боль, и злость, конечно, тоже.

— А потом я надеюсь что-нибудь придумать с вашим младшим, — Кричер вскрикнул, едва проговорив фразу, и закрыл руками рот, неверяще уставившись на Гарри.

— Ты знаешь, что с ним? Где он? — взвилась Вальбурга.

— Да, — стуча зубами, ответил Кричер и посмотрел на Гарри так, что даже в душе Бирюка что-то ворохнулось.

— Рассказывай!

И Гарри рассказал…

Примечания:

Прошу прощения за задержку — неделя прошла в режиме выживания (( Когда очень болит, писать невозможно. Когда не очень, тогда более-менее.