Солнце над пропастью (гет)

С синей черепичной крыши дома Фарли открывался великолепный и буквально лишающий дара речи вид на пережившую стихийное бедствие волшебную деревню. Подводный народ недаром славился своими коварством и злокозненностью, а суеверные магглы, веками стремившиеся умилостивить его представителей заговорами и подношениями, были вовсе не дураки, какими их выгодно было представлять некоторым недальновидным колдунам. Восстанием магических существ кандидаты-популисты обожали пугать избирателей перед очередными выборами, и сейчас Табите представилась великолепная возможность своими глазами увидеть один из его возможных сценариев. Обстановка идеально подходила для импровизированного пикника на крыше, благо, сейчас значительная часть Беллерофонтской пустоши все равно была совершенно непригодна для какой-либо созидательной деятельности.

— Напоминает мне сказку про муми-троллей, — меланхолично заметила Иоли и снова наполнила опустевший бокал. — Во время наводнения их дома и улицы были затоплены, и тогда они поплыли на поиски приключений в заброшенном театре. Между делом решили дать представление.

— Ты сейчас всю мою чертову жизнь описала, — мрачно процедила Джемма и одним глотком допила свое шампанское. — Джоэл — молодец, заставил меня подписать договор до конца года. Представляю, как сейчас взлетела арендная плата в западном квартале.

— Или сцену из “Властелина колец”, когда энты захватили Изенгард, — совершенно игнорируя скучные, на ее взгляд, житейские подробности, продолжала Иоли. — Девушки, вот эта бутылка здесь совершенно не в тему. Мы должны курить лонгботтомский табак!

— Я уже говорила, что тебя ненавижу? — ласково поинтересовалась Табита. — Если ты не перестанешь сводить нас с ума цитатами из маггловских книжек, я столкну тебя с крыши, ты упадешь и сломаешь себе шею. А если бы мы сидели где-нибудь на центральной улице, ты бы и вовсе утонула.

— Пока что никто не утонул, — возразила Джемма. — Несмотря на то, что почти никто в Хогсмиде не умеет плавать.

— Так уж и никто? — Иоли ухмыльнулась. — Некоторые мандрагоры из теплиц мистера Боббина научились. Не думаю, что он сварит много зелий к весне. С другой стороны, изменение ландшафта создало много новых рабочих мест. Мистер Боббин сможет катать туристов на гондолах, мэром ему все равно не стать, а направить куда-то энергию необходимо.

— Общение с полугоблином на тебе определенно сказывается, — довольно заметила Джемма. — Уже и говорить разучилась без ехидства. Нет, кому я действительно сочувствую, это Виктории. И не потому что ее отец понес убытки, Флюмы переживали кризисы и серьезней, а потому что исполнилось предсказание Амриты.

Иоли и Табита многозначительно переглянулись.

— А ведь правда, — Иоли качнула туфелькой на мыске и недовольно нахмурилась, когда та сорвалась вниз, на землю. — Викки и Морис летом женятся. Наконец-то. А мистер Флюм сам едва не погиб, когда начался этот потоп, он как раз был в своих теплицах... Все, как предупреждала великанша.

— Флюм аппарировал к себе домой, иначе оттуда было не выбраться, — сообщила Джемма. — Я до сих пор считала, что он принципиально не аппарирует. Напугал пожилую леди Сейр до полусмерти.

— Напугать леди Сейр — дорогого стоит, — сделала страшные глаза Иоли. — Джемма, ты намеренно делаешь вид, будто не понимаешь, к чему я клоню? Если Амрита верно разглядела будущее Викки, ты тоже в большой опасности.

— Вот поэтому я все чаще предпочитаю общество Люциуса, — Джемма отвернулась. — Он хотя бы не верит в подобную чушь и вообще в прорицания как таковые.

— Убеждения мистера Малфоя играют совершенно ничтожную роль, когда речь идет о фактах, — не сдавалась Иоли. — Согласна, Трелони — шарлатанка и алкоголичка, Амрита в развитии недалеко ушла от питекантропа, но они, не сговариваясь, предсказали тебе одно и то же. Великанша благословляла больше полугода назад, тогда никто не мог предвидеть, что Невилл станет чемпионом и, тем более, поссорится с водяным народом.

— Я давно говорю, что Джемма о себе совершенно не заботится, — горячо поддержала подругу Табита. — Возвращается домой заполночь, в одиночку бродит по лесу, ссорится с гоблинами, ведет себя так, будто Каро Макнейр — ангел милосердия и вернулась в Британию, только чтобы благословить их с Уолденом на долгие годы в любви и согласии! Фарли, если тебя убьют, ему не к кому будет возвращаться.

— И я не хочу быть той, кому придется объяснять Уолдену, куда в это время смотрели мы, — добавила Иоли. — Мы с Джоэлом считаем, ты должна переехать к нам, хотя бы на время. У нас несколько свободных комнат, ты нас совершенно не стеснишь…

— В последнее время все кругом несказанно милы, — похоже, эти наблюдения Джемму совсем не радовали. — Вы, родители, мистер Бэрк, даже сам Дамблдор… Каждый спешит предложить мне свою помощь, будто во мне есть что-то особенное. Всего пару лет назад меня были готовы закидать камнями за связь с Уолденом, а теперь посмотрите, он без пяти минут ваш лучший друг.

— Ты бы не ехидничала, а всерьез подумала о том, чтобы извлечь из Дамблдора хоть какую-то пользу, — посоветовала Табита. — Мы можем не любить его, но он могущественный маг, даже бабушка его уважает. И влияние его нельзя недооценивать. Почему-то мне кажется, он не станет предлагать свое покровительство дважды.

— Его покровительство сводится к банальному желанию выведать, что именно нам известно о Темном Лорде, — сверкнула глазами Джемма. — Если бы он действительно хотел помочь Уолдену и успокоить свою совесть, он не нуждался бы в моем дозволении, а действовал. Дамблдор — та еще темная лошадка. Приготовься, Табита, он и тебя не оставит в покое. Если тебе угодно так считать, это плата за привилегии поста старосты, за возможность считаться самым перспективным и талантливым. От этого даже на край света не убежишь. Пенелопа пыталась — но старик навещает ее даже в Бразилии, якобы желая подробнее изучить последствия проклятия василиска.

— А вот о кузене Честере никто и не вспоминает, — покачала головой Иоли. — Разве что приглашения на вечера встреч выпускников присылают регулярно, но он их игнорирует. Но вы бы хоть Сакс предупредили. Вы ведь ее в преемницы готовите, а к ней и без того немало нежелательного внимания. Или Грейнджер. Ее хоть никто и не продвигал, она сама, куда хотите, пролезет. Лучшая ученица, с социально активной позицией и модным сегодня происхождением. Идеальный кандидат.

— О Сакс у меня голова не болит, — Джемма прикончила еще один бокал и потянулась за свернутым в розочку кусочком холодной рыбы. — Розье с этой должностью блестяще и до нее справлялись. Помните Феликса, моего предшественника? Филлис не приходило в голову поинтересоваться, а это ведь младший кузен ее предполагаемого отца. Маркус встречался с ним совсем недавно. Он сейчас далеко и прекрасно устроился в жизни. Нет, с Филлис совершенно точно все будет хорошо. Да и моя судьба — банальности, глупости. Если считать дар Амриты абсолютным, я встречусь с Уолденом на свободе, прежде чем умру. А вот Грейнджер меня беспокоит. Это девочка — сплошная загадка.

— Ничего интересного в ней не вижу, — поджала губы Табита. — Самоуверенная, наглая, была такой с первого дня в замке. О происхождении и говорить не стоит. Зазубренные наизусть учебники и эго размером с Астрономическую башню, вот что такое ваша Грейнджер.

— Ты преувеличиваешь, — не согласилась с ней Иоли. — На все эти качества можно взглянуть и с другой стороны. Гермиона умеет ставить перед собой цели и добиваться их, она одна из лучших учениц школы, наверняка будущая староста, и полезные связи заводит так, что всем нам поучиться. Флюмы бы не стали приглашать в дом кого попало, и целитель Геката ей неявно покровительствует. Принцы всегда были себе на уме. Как знать, может, они и правда родственники…

— Все это нелогично, странно, но старожилы квартала и вправду не против визитов Грейнджер, — подтвердила Джемма. — А такое нечасто случается, если речь идет о ведьме маггловских кровей. Все мы знаем, те, кому в квартале не рады, туда не возвращаются. И это снова возвращает нас к предсказанию о Морриган.

Табита поежилась. Под лучами зимнего солнца совершенно не хотелось обсуждать мрачных богинь из глубокой древности — куда приятнее было бы любоваться золотистыми бликами на неспокойных водах. Уже несколько волшебников попыталось решить проблему наводнения кардинально, заморозив улицы, но вода была не менее упряма, нежели ее хвостатые обитательницы, и не только не превращалась в лед, но и не поддавалась какому-либо иному магическому воздействию. И правда, впору передвигаться от дома к дому на лодке.

— Мне спокойнее думать, что Лонгботтом фантазирует, — нехотя отозвалась она. — Если все ниточки ведут к Грейнджер, придется думать, что делать с этой их неуместной дружбой, а у меня голова сейчас совсем другим занята…

— Ниточки ведут к Темному Лорду, — возразила Джемма. — Если он действительно вернулся и осознает себя, война неизбежна. Но какую роль во всем этом может сыграть Грейнджер? Не спорю, они с Поттером друзья, здесь, в стенах школы, но Темный Лорд, каким он представляется мне по чужим рассказам, предпочел бы сделать ставку на более опытных и влиятельных персонажей. Что до нашего второго варианта… судя по всему, они едва знакомы, встречались всего несколько раз.

— Хорошо, что Лонгботтому хватило ума не болтать о том, что было в лесу, — заметила Табита. — Амбридж интересуется странными вещами, не хватало только, чтобы она принялась подозревать нас невесть в чем.

— Я догадываюсь, к чему ведет Амбридж, — неожиданно призналась Иоли. — Вернее, как… Где-то мне уже встречались упоминания о частицах души и связанном с ними темном колдовстве, но дальше теории меня оно не увлекло. Мистер Бэрк, конечно, знает больше, но следует ли нам в это соваться?

— Я думала, это маггловские сказки, — удивилась Табита. — Бог Шива не единственный, кто воплощался на земле, если верить тому, что нам рассказывали на маггловедении. Все эти религии повторяют одна другую. Вы же не верите всерьез, что кто-то из волшебников мог взять и скопировать сам себя?

— Не скопировать, — Иоли и Джемма мрачно переглянулись. — Сохранить. Оставить для себя возможность возродиться. Каким-то образом ведь Темный Лорд смог вернуться из-за грани.

— И Амбридж решила разгадать его тайну? — теперь Табита была по-настоящему поражена. — Может, она еще и вызов ему бросит? Продолжит дело Дамблдора по всем фронтам?

— Смешного в этом мало, — Джемма крутила в руках опустевший бокал, не решаясь высказать тревожившую ее догадку. — Сколько частиц Шивы получило отдельное воплощение, ты говоришь?

— Синистра упоминала по именам три, — нахмурилась Табита, припоминая. — Но вроде как было и больше. И всех их направлял по жизни один и тот же демон.

Подруги притихли, каждая погрузившись в невеселые мысли. Выводы из их разговора напрашивались довольно плачевные, и придать им законченную форму, выразив словами, сейчас было равносильно тому, чтобы сделать первый шаг в пропасть.

— Я поговорю с Джоэлом, — пообещала, наконец, Иоли. — А ты, Джемма, хотя бы с Люциусом, если уж Уолден пока недоступен.

— Я жду ответа от тети Энид, — сказала Табита. — Я написала ей о разговоре Лонгботтома с кентаврами, и о том, чем занимается Амбридж, тоже. Обсуждать Темного Лорда я с ней, конечно, не стану, но в нашем положении любая информация не лишняя. Не натворить бы глупостей.

— Присматривай за Лонгботтомом, а заодно и за Грейнджер, — посоветовала ей Джемма. — Мы с Иоли теперь не может свободно перемещаться по Хогвартсу. Ты — наши глаза и уши, Табита. Не позволяй эмоциям взять над собой верх.

Табите ничего не оставалось, кроме как согласиться. Джемма редко обращалась к ней с серьезными просьбами, и эти исключительные случаи, как правило, обладали особенной важностью. Она просто не вправе была подвести подругу.

* * *

Филлис нравилось бывать в кабинете профессора Макгонагалл — парадоксальным образом он напоминал ей о доме дедушки и бабушки, где вот уже несколько лет ей доводилось гостить лишь во время праздников и летних каникул. Здесь не было диковинных артефактов и говорящих портретов, как в загадочной обители директора, зловещих ингредиентов для зелий, зачастую малоаппетитного вида, как в подземельях Снейпа, или нарочитых простоты и минимализма, как в комнатах ее собственного декана. Похоже, скрытая кошачья натура профессора Макгонагалл накладывала отпечаток на окружающий ее интерьер: здесь царили уют и тепло, столь нехарактерные для старого шотландского замка, в очаге всегда ласково полыхал огонь, возле камина стояло уютное кресло-качалка, на котором лежал аккуратно свернутый клетчатый плед.

А еще здесь было много книг — пусть даже совсем не того содержания, что вечерами с таким удовольствием изучал ее дед. Совместные занятия на протяжении вот уже года сблизили Филлис с профессором, предмет которого до последнего времени она считала своим самым нелюбимым уроком из школьной программы — и теперь она надеялась, что однажды профессор Макгонагалл с гордостью сможет поставить на полку и написанную лично ею книгу об Основателях Хогвартса. И тогда в предисловии Филлис поблагодарит ее за то, что она помогла ей повторить выдающееся достижение леди Ровены — превращаться в птицу.

Впрочем, пока что ее успехи, поначалу весьма стремительные, замерли в одной точке. Со стороны это смотрелось довольно устрашающе.

— Интересно, — профессор Макгонагалл внимательно рассматривала сидящую на столе и крайне недовольную происходящим птицу с головой девушки. — Очень необычно. Анимагическое превращение редко проходит по этой схеме. Откровенно говоря, мисс Сакс, вы первая, о ком мне известно такое. Не увидела бы своими глазами — решила бы, что вы хвастаетесь.

— Не понимаю, чем тут хвастаться, — горестно выдохнула Филлис. — Я ведь провалила задание. Сколько я ни стараюсь, дальше этого обращение не идет.

В глубине души она понимала, что процесс выходит из-под контроля исключительно по вине ее метаморфизма, но последнее, чего желала, — это делиться с Макгонагалл такими личными подробностями. Пусть даже это значительно усложняло процесс ее обучения.

— Частичная анимагия чрезвычайно сложна, — покачала головой профессор. — Обычно такого эффекта достигают при помощи заклинаний трансфигурации — вы видели, как этот навык блестяще продемонстрировал мистер Крам во время недавнего испытания. Даже анимагам со стажем, вроде меня, для развития этой способности потребовался не один год. Вы же непринужденно исполняете сложнейшие чары, но не можете довести процесс до конца, сделав то, что у волшебницы ваших способностей должно получаться инстинктивно. Я связываю это только с одним…

Внутри Филлис похолодела — неужели догадается? Совсем недавно Макгонагалл обучала Нимфадору Тонкс, дар которой ни для кого не был секретом, — так ли уж трудно провести параллели? Однако, ответ профессора ее удивил.

— Это же очевидно, мисс Сакс, — Макгонагалл немного печально улыбнулась. — Магия начинается здесь, в вашей голове. Для того, чтобы сотворить любое заклинание, мы подключаем наше воображение, мыслительную способность. Огромную роль здесь играет вера. И вот ее вам как раз-таки не хватает, вот почему тело ваше становится птичьим, а голова остается человеческой.

— Не хватает веры? — Филлис немного нервно рассмеялась. — Я бы так не сказала.

— Я неправильно выразилась, — Макгонагалл обошла вокруг стола, рассматривая удивительный облик своей ученицы. — Верой, как таковой, вы, безусловно, наделены, в силу происхождения и воспитания, но, возможно, именно она является причиной того, что вы органически не приемлете магию. Я сама дочка пастора, мой отец был религиозен, так что я понимаю дилемму, перед которой вы постоянно стоите. Возможность стать кем-то другим для вас недопустима, она не заложена у вас в подсознании. Вы слишком человек, чтобы даже на короткое время стать птицей. И вы никогда не забываете о том, кто вы такая.

— Что же мне делать? — Филлис развела крыльями, будто руками. — Я не могу заставить себя мыслить по-другому. Я не чувствую, в какой момент совершаю ошибку.

— Только продолжать упорные тренировки, мисс Сакс, не существует более эффективного метода в трансфигурации, — отозвалась профессор. — Делать упражнения, которые я вам рекомендовала, регулярно практиковать превращения. Вот только… не рекомендую вам появляться в таком виде в людных местах в дневное время суток. Вам лучше покидать замок ночью, когда ученики уже спят, и делать это под моим контролем. В противном случае, случайно обнаруживший вас дежурный преподаватель может отреагировать… непредсказуемо.

— Могу себе представить, — Филлис невесело рассмеялась и превратилась, наконец, обратно в девушку. — Должно быть, таких существ и на свете нет.

— В Британии они так точно не водятся, — подтвердила Макгонагалл. — Но ваш опыт не уникален, Филлис. Если обратиться к книгам о магических существах, можно встретить описание гарпий, птиц с человеческими головами. Наиболее крупная община в древние времена проживала на Строфадских островах в Эгейском море, сегодня они частично истреблены, частично рассеяны по свету. Очень редкое существо, полумифическое, — птица Сирин, живет далеко на востоке. У нее тоже женская голова, — она помедлила, прежде, чем продолжить: — Я не должна вам этого сообщать, но надеюсь, что информация раньше срока не выйдет за пределы класса. В третьем испытании турнира снова будут участвовать волшебные существа, на сей раз наземные. Одно из них называется сфинксом. Разумное, владеющее человеческим языком создание с телом льва и головой человека. О них известно даже магглам, пусть те и считают их сказкой. Так вот, о происхождении сфинксов долго спорили историки, но сейчас я начинаю сомневаться, не являются ли они, некоторым образом, продуктом так называемой частичной анимагии.

Филлис побледнела.

— Вы считаете, эта способность может передаваться по наследству? И мои дети могут родиться такими… с птичьими крыльями?

— На этот счет я бы беспокоиться не стала, — Макгонагалл рассмеялась. — Вы ведь не собираетесь растить их среди птиц. Сфинксы много лет существовали замкнуто, в рамках своего прайда. Думаю, когда-то они могли свободно превращаться в полноценных людей, но сознательно забыли и утратили эту свою способность. В то же время, я имею все основания полагать, что вашим детям анимагия тоже будет даваться очень легко. Конечно, это зависит и от того, кого вы выберете своим мужем.

Филлис серьезно кивнула. О таком отдаленном будущем она сейчас предпочитала не задумываться: куда важнее было понять, удовлетворится ли ее организм таким неполным превращением, если в конечном итоге она не достигнет окончательного успеха. И нужно ли ей, в таком случае, регистрироваться в министерстве магии. Там едва ли придут в восторг, узнав о первой гарпии Британии. И отчего у нее ничего не выходило по-человечески?

— Вы предъявляете к себе очень высокие требования, Филлис, — поспешила успокоить ее Макгонагалл. — За такой короткий срок не становятся анимагами. Не спешите отчаиваться и продолжайте работать над собой. Посмотрите на ваших друзей. Ни мистер Гольдштейн, ни мистер Финч-Флетчли не продвинулись и вполовину так далеко, как вы.

— У меня гораздо более сильная мотивация, — усмехнулась Филлис. — Что же, во всяком случае, я научилась летать без метлы. А ведь профессор Трюк еще на первом занятии заверила нас, что это совершенно невозможно.

Профессор Макгонагалл поджала губы.

— Для большинства ваших товарищей это и вправду невозможно. Полеты без метлы — редкая способность, она сродни инстинктивной, стихийной магии. Если вам случалось наблюдать за детьми, что всю свою жизнь провели в местах наподобие западного квартала Хогсмида, вы, возможно, видели такие квазиполеты в их исполнении. Я же за всю свою жизнь встречала только одного человека, способного делать такое сознательно, не под воздействием чрезвычайных обстоятельств или душевных потрясений... Впрочем, ваш случай — совсем другое дело, ведь по сути вы трансфигурируете руки в крылья, изменяете массу тела — и подчиняетесь законам природы. В вашем полете, мисс Сакс, нет ничего волшебного — возможно, осознание этого пойдет вам на пользу.

— Не исключено, — Филлис заинтересованно посмотрела на Макгонагалл. — А если не секрет, кто был тот волшебник, что умел летать? И как он смог этому научиться?

Макгонагалл еще больше помрачнела — очевидно было, что тема разговора ей исключительно неприятна, что заставляло Филлис еще больше ценить ее беспрецедентную откровенность.

— Этот маг всегда выделялся среди своего окружения, — с горечью произнесла профессор. — На фоне других его деяний талант к полетам не казался таким уж странным. Жаль только, он не сумел направить всю эту силу на благое дело. Вы о нем, конечно, наслышаны, мисс Сакс. Я говорю о Том, Кого Нельзя Называть.

Хотя ответ не звучал так уж неожиданно или неправдоподобно, Филлис сдавленно ахнула.

— Вот как, — тихо проговорила она. — Значит, вы знали его? Я имею в виду, встречались в бою?

— Более того, мисс Сакс, — произнесла Макгонагалл. — Я с ним училась. Том Риддл — так его тогда звали, — был моим однокурсником, хотя, конечно, Шляпа распределила его на Слизерин. Мы оба были старостами своих факультетов, так что неизбежно тесно общались.

— И что же, уже в те годы он был таким… пугающим? — поинтересовалась Филлис. — Вы могли предположить, что он станет Темным Лордом?

— Я могла только сказать, что он никогда не станет посредственностью, — вздохнула Макгонагалл. — Риддлу пророчили блистательную карьеру после школы. Он был ярким лидером и очень сильным волшебником. Мы постоянно соперничали в учебе, но того, что я добивалась огромным трудом, он достигал будто невзначай. Словно все эти таланты достались ему бонусом, в качестве эдакого подарка. И он никогда не разменивался по пустякам. Я, например, в свое время страстно увлекалась квиддичем, летала за свой факультет, пока не свалилась с метлы и не получила несовместимую со спортом травму, но Риддл всегда был сконцентрирован только на магии, чистой магии, такой, какую сегодня сложно назвать допустимой, магии времен Основателей и даже более ранних веков. Волшебники тогда творили куда более могущественные чары, но и расплата за них была высока. Думаю, Риддл до последних своих дней этого не сознавал.

— Печально слышать, что вы не смогли продолжить играть в квиддич, — посочувствовала Филлис, в глубине души желавшая, чтобы Макгонагалл не прекращала делиться такими ценными для нее воспоминаниями. — Теперь я понимаю, почему вы так болеете за сборную Гриффиндора.

— Я все-таки декан, мне положено, — Макгонагалл улыбнулась. — Если бы я продолжила летать, возможно, не стала бы профессором. Вот что я сказала Джемме Фарли, когда с ней произошел похожий несчастный случай. Эта девушка подавала большие надежды в спорте, но, к счастью, не отчаялась и вовремя смогла найти себя в чем-то другом. Гибкость и мобильность в жизни очень важны, мисс Сакс. Риддлу, хотя многие считали его гением, этого крайне недоставало. Он не умел видеть альтернативных путей, кроме своего, разрушительного. Поэтому я была рада, что Альбус не позволил ему стать профессором Защиты от темных искусств.

— Темный Лорд хотел стать профессором? — изумилась Филлис, от неожиданности даже позабыв, что не стоит называть его подобным образом перед посторонними. — Воображаю, как бы тогда выглядели занятия…

— Риддл не был лишен педагогического таланта, — Макгонагалл обхватила себя руками, словно ей вдруг стало очень холодно. — Своих приближенных и друзей, если, конечно, к ним применимо такое слово, он посвящал в секреты магии, недоступные обычным волшебникам. Отказ Альбуса он воспринял очень остро — результаты вы имеете возможность наблюдать по сей день. Должность проклята, никто не задерживается на ней дольше года.

— Профессор Грюм, видимо, очень отважный, раз согласился на такое, — хмыкнула Филлис, по понятным причинам разделявшая отношение слизеринцев к отставному аврору. — И все-таки, не думаю, что Тому, Кого Нельзя Называть, было бы интересно провести всю жизнь в этом замке. Очень скоро ему бы это наскучило и он пустился бы в очередную авантюру.

— Боюсь, что далеко за этой авантюрой идти бы ему не пришлось, — призналась Макгонагалл. — Риддла живо интересовали дольмены, сохранившиеся в предместье Хогвартса и некогда расположенные на его территории. Вот что я имела в виду, говоря о древней, запрещенной магии. Отношение Риддла к ней неоднократно менялось. Все началось с появления в Хогвартсе эвакуированных из Шармбатона студентов. Риддл обзавелся новыми друзьями из семей, пользовавшихся недоброй репутацией. Они вместе бывали в западном квартале, дискутировали, спорили о политике, природе магии, забытых ритуалах. Поначалу Риддл загорелся этой идеей, взахлеб зачитывался древними манускриптами, даже со мной пререкался на эту тему: я не готова была поверить в существование ши, а он мне цитировал смесь волшебных и маггловских источников и едва ли не клялся в возможности побывать по ту сторону грани. Когда в западном квартале его по каким-то причинам высмеяли и не приняли, эти опыты приобрели несколько иную направленность: доказать им, совершить невозможное, то, что никто доселе не осмеливался сделать. Когда я разговаривала с ним в последний раз… когда он был еще Томом Риддлом, а не тем чудовищем, что развязало в стране войну, он обмолвился, что для того, чтобы призвать на свою службу силы за гранью, чтобы очутиться там, не утратив своего дара, следует перестать быть человеком. Что же, буквально или фигурально, но ему это удалось.

В комнате воцарилась тишина. Макгонагалл замолчала, явно подавленная недобрыми воспоминаниями, а Филлис лихорадочно соображала, что бы еще спросить у профессора, чтобы не показаться неуместно любопытной. Том, конечно, должен будет увидеть воспоминание об этом разговоре целиком — за исключением той части, из которой можно узнать о ее неудачном превращении. Тему анимагии она с другом обсуждать категорически отказывалась — слишком тесно она переплеталась с гибелью Петтигрю.

— Вам пора отдыхать, мисс Сакс, — Макгонагалл посмотрела на часы и неодобрительно прицокнула языком. — Я напишу записку, с которой вы сможете беспрепятственно вернуться в гостиную. И да… полагаю, достигнутые вами успехи заслуживают дополнительных баллов для Рейвенкло. Уверяю вас, я в вашем возрасте и не помышляла о подобном.

Поблагодарив Макгонагалл, Филлис собрала вещи и вышла в коридор. Джастин, устроившийся с книгами неподалеку, лениво поднял голову.

— Спасибо, что дождался, — улыбнулась Филлис. — Я сказала, что задержусь у профессора совсем ненадолго, а засиделась допоздна. Энтони уже ушел?

— Ему пришлось, — состроил гримасу Джастин. — Ты же знаешь, с отработками у Синистры не шутят.

— Иногда мне кажется, мы слишком много на себя взвалили, — пожаловалась Филлис. — Посмотри на наших одногодок. Учатся себе спокойно, ходят в Хогсмид, наслаждаются турниром... Хотя после недавнего испытания это стало немного сложно…

— Что тебе сказала Макгонагалл? — испытующе взглянул на нее Джастин. — Почему-то мне кажется, твои слова относятся не только к учебе.

Что же, от проницательного приятеля ничего не скроется. Впрочем, Филлис сейчас необходимо было поговорить с кем-нибудь по душам.

— Мы с ней говорили о Волдеморте, — призналась она. Джастин закашлялся.

— А больше вам поговорить совсем не о чем? — удивился он. — С чего вдруг?

— Она первая начала, — быстро проговорила Филлис. — Я же не сошла с ума, чтобы вдруг интересоваться такими вещами открыто. Макгонагалл помнит его еще по Хогвартсу. И знаешь, ее воспоминания совпадают с тем, что написано в дневнике леди Энид. О Хогсмиде и обо всем остальном. Как же я жду, когда Том расшифрует следующие его страницы. Мне жутко интересно, почему их дружба с Шайлих Фоули вдруг разладилась. Мне это кажется очень важным.

— Известное дело, почему, — фыркнул Джастин. — Фоули — сами себе господа. Такие точно не будут ползать ни перед кем на коленях и целовать край мантии. Никакие лорды, тем более, темные, им не нужны. Наверняка они посмеялись над ним, а он обозлился. Убивать их, конечно, не стал, они же не безответные магглы.

— Почему-то я думаю, что все здесь гораздо сложнее, — не согласилась Филлис. — Фоули далеко не единственные, кто его не поддержал, но все остальные задевали его гораздо меньше. И еще эти дольмены… ты помнишь, что сказал призрак Расальхаг? Что Наследник Слизерина, Темный Лорд, связан с этим миром за гранью, так же, как и она… Значит, ему все-таки удалось это сделать…

— Не рассказывай об этом Тому, — вдруг очень серьезно попросил ее Джастин. — Я знаю, это первое, что пришло тебе в голову, но послушай мой добрый совет, держи язык за зубами.

— Но почему? — удивилась Филлис. — Дневник все равно в его руках. Так или иначе он узнает.

— Неизвестно, что записала об этом Энид и записала ли вообще, — жестко возразил Джастин. — Ты знаешь Тома и его интерес к жизни Волдеморта. Если эта тема, ши и все такое прочее, и его захватит с головой, ты даже представить себе не можешь, как далеко он способен зайти.

— О нет, я представляю, — прошептала Филлис, понимая, что Джастин абсолютно прав. — Представляю лучше, чем кто-либо другой.

— Не нужно подавать ему такие идеи, — подвел итог Джастин. — Том считает истории о ши глупостью, вымыслом, смеется над Грейнджер, которая нахваталась этих идей о мирах за гранью и под холмами в западном квартале. Для всех будет лучше, если он продолжит так думать и жить в реальном мире, настоящем мире, в котором мы родились и выросли. Иначе, боюсь, Филлис, история может снова повториться. И тогда мы потеряем нашего друга и не сможем винить в этом никого, кроме самих себя.

* * *

Вот уже несколько месяцев Альбус Дамблдор бывал в Хогвартсе так часто, словно и не случилось в прошлом никакой унизительной отставки и вынужденной необходимости заниматься по-настоящему важными проблемами под прикрытием, словно он государственный преступник номер один, а не один из немногих магов мира, способных предотвратить надвигающийся переворот. Многие упрекнули бы Верховного Чародея Визенгамота в пристрастии к цветистым выражениям, а Рита Скитер и вовсе повторила бы избранные из омерзительных эпитетов, которыми она наградила его в недавней статье, явно продвигающей Бабаджиде на пост нового главы Международной Конфедерации Магов, но лично Дамблдор не склонен был считать, что он излишне драматизирует и раздувает проблему из ничего. Буря действительно приближалась, пусть сейчас они и не знали наверняка, откуда ждать первого удара. Впрочем, здесь Альбус мог говорить лишь за самого себя: Пернелла чувствовала себя уверенно, как никогда, и порой ему казалось, что ее истинные черты ее лица неумолимо пробиваются сквозь маску чужого обличия, и помешать этому не способно даже самое качественное Оборотное зелье.

— Имя Лонгботтома в Кубок опустил кто-то из студентов Хогвартса, — бескомпромиссно отрезала она и покрутила на пальце одно из многочисленных сверкающих колец. — Скорее всего, он находится под заклятием подвластия. Мы должны добиться разрешения проверить всех тех, кто вызывает у меня сомнение.

— Ты превратила мой кабинет в пристанище сумасшедшей кошатницы, — скучающе заметил Альбус, обводя помещение выразительным взглядом. — Не нужно переигрывать, Нелли, Долорес по-своему экстравагантна, но никогда бы не стала выставлять себя на посмешище. Все эти тарелочки…

— Тарелочки — это все, что тебя сейчас волнует? — Пернелла возмущенно подалась вперед. — Николас был прав на твой счет. Ты безответственный авантюрист.

— Ты забыла добавить “гениальный”, цитировать мастера Фламеля следует полностью, — хотя Альбус улыбался, глаза его вовсе не смеялись. — Это был мой ответ на твое предложение, Нелли. Не нужно переигрывать.

Пернелла недовольно выдохнула, но не стала спорить. От третьего испытания турнира их отделяло всего несколько недель, и больше всего ей хотелось избавиться от вынужденного бремени и переключиться на устранение причиненного этим событием ущерба и возвращение школе ее доброго имени.

— Ты прав, марионетка едва ли отдает себе отчет в том, кто ее хозяин, — скрепя сердце, признала она. — Нам остается лишь прибегнуть к собственному интеллекту. Нетрудно вспомнить, кто уже пытался однажды избавиться от Лонгботтома.

— Я размышлял о следе Пожирателей Смерти в этой истории, — подтвердил Альбус. — Только действуют они, полагаю, без указки своего господина. Я принес тебе некоторые воспоминания из прошлого, предлагаю взглянуть. Ты ведь не присутствовала на процессах.

Ознакомление с событиями не столь отдаленного прошлого заняло у Пернеллы немало времени. Содержимое каждого из принесенных Альбусом фиалов она изучила несколько раз и покинула Омут Памяти весьма встревоженной.

— Мое мнение тебе известно, Альбус, — Пернелла все еще внимательно вглядывалась в клубящиеся внутри каменной чаши завихрения серебристого тумана. — Такие, как Беллатрикс Лестрейндж не меняются и после десятка лет в Азкабане, злоба и безумие ее с тех пор лишь возросли, да и терять ей уже нечего. Руки Беллатрикс связаны, но на свободе ее сестра. Сестра и племянница, метаморф. Я не забыла о той девушке с зеркалом у дома Фрэнка Брайса. Я точно знаю, что эта мерзавка как минимум однажды проникла в школу, осмелившись изображать меня.

— Ты не всегда так щепетильна, когда речь идет о заимствовании чужой внешности, Нелли, — Дамблдор добродушно усмехнулся. — Юная Нимфадора преследовала вполне благородные цели. Ты уже могла убедиться, что это не Гарри натравливал василиска на нечистокровных студентов. Ты имела возможность наблюдать за тем, как он в очередной раз использовал свои способности, чтобы помочь Невиллу, а не стать причиной его гибели. Не нужно подозревать Андромеду во всех грехах только из-за того, что она дочь Друэллы.

— Для чего тогда ты принес сюда воспоминания именно об этих процессах? — пожала плечами Пернелла. — Игорь непричастен к происходящему, он возмущен и отчасти напуган. О благонадежности Снейпа ты поручился собственнолично. Сын Крауча мертв, как и сам Крауч. Розье был официально убит уже на момент слушания и окончательно отправился в мир иной накануне поступления в Хогвартс его дочери. Берта Джоркинс… прости, не понимаю, причем тут она.

Альбус помрачнел и коснулся содержимого сосуда волшебной палочкой. Отражение Берты, до сих пор неясной тенью угадывающееся среди тумана, тут же выросло и обрело четкие очертания, будто перед ними замер еще один призрак. Смотрела она куда-то вдаль, не замечая стоявших перед ней волшебников.

— Он наложил на меня заклятие, профессор Дамблдор, — обиженно произнесла Берта. — А я ведь только дразнила его, сэр, сказала, что видела, как он в четверг целовался с Флоренс за оранжереей.

— Но зачем, Берта? — печально спросил Дамблдор, хотя тень прошлого никогда не смогла бы его услышать. — Зачем тебе понадобилось следить за ним?

Взмахом палочки он собрал воспоминания обратно во флаконы, бережно спрятав их во внутренний карман мантии, и только потом повернулся к терпеливо выжидающей Фламель.

— Берта Джоркинс, как и другие участники этой истории, была моей ученицей. Она принадлежит к тому же выпуску, что и Уолден Макнейр, ныне арестованный якобы за убийство Барти. Видишь ли, я категорически не согласен с тем, как нынче обстоят дела у мистера Макнейра. И хотя мне бы не хотелось взваливать на себя работу следствия, я обратил особое внимание на состояние здоровья Берты. Видишь ли, некоторое время она была очень приближена к Краучу… Пробелы в ее памяти показались мне подозрительными.

— Полагаешь, убийца Крауча, прежде, чем подобраться к нему, поработал с Бертой? — Пернелла нахмурилась. — Для чего? Чтобы убить его накануне турнира? Ты думаешь, смерть Крауча и выдвижение Лонгботтома как-то связаны?

— Я думаю, преступник мог закономерно опасаться, что именно Крауч, руководивший борьбой с Пожирателями смерти в те годы, мог наилучшим образом понять его логику и воспрепятствовать реализации пока что неизвестного нам плана, — подтвердил Альбус. — Я думаю, что Берта была нужна, в частности, для того, чтобы подвести Барти к проведению турнира по определенному сценарию — а когда решение было принято, ему оставалось только уйти.

— И что мешало Макнейру привести в исполнение этот план? — изогнула бровь Пернелла. — Если твои предположения верны, мы не знаем и о половине его преступлений.

— Это не Уолден, Нелли, и ради Мерлина, не пытайся убедить в этом Корнелиуса, — взмолился Альбус. — Я не случайно выбрал именно этот наш разговор с Бертой, хотя на своем посту нередко выслушивал ее жалобы.

— Даже так? — Пернелла усмехнулась. — Ну и кто же тот герой-любовник, что целовался с Флоренс за оранжереей? Неужели снова Макнейр?

Альбус бросил на нее осуждающий взгляд.

— Гораздо более интересная личность. Джонатан Уилкис. Эта компания с первых дней находилась под моим наблюдением… Уилкис, Эван Розье, Каро Фоули, одна из немногих Фоули, принявших решение обучаться в Хогвартсе. Северус Снейп также был их другом. Любопытно, что таких разные молодые люди оказались друг другу интересны и со временем стали друзьями настолько близкими, что разорвали ради этой дружбы прошлые свои связи… А еще любопытнее здесь упомянутая Флоренс. Тебе будет интересно узнать, что ее полное имя — Флоренс Белла Майерс, родственница Шерил Майерс, в замужестве Сакс.

— Шерил Сакс? — Пернелла шокированно подалась вперед. — Вдова Розье?

— Именно, — подтвердил Дамблдор. — Филлис Сакс — не первая ведьма в семье по линии своей матери. Я не изучал детально родословную Майерсов, чтобы узнать, откуда все это пошло, но полукровкой в буквальном смысле этого слова она не является. Многие полагающие себя чистокровными маги ничем не отличаются от нее. К тому же, Нелли, — вдруг ухмыльнулся он, — откуда, по-твоему, Эван Розье, выросший в семье, столь щепетильно относящейся к статусу крови, вообще узнал о существовании Шерил Майерс? Не думаешь ведь ты, что он решил жениться на первой встречной маггле?

— Поразительно, — Пернелла прикрыла рот ладонью. — И что сейчас с этой Флоренс? Она поддерживает связь с кем-то из волшебного мира? А Шерил знает?

— Не думаю, что Шерил знает, Майерсы предпочитают хорошо скрывать скелеты в своем шкафу, — отозвался Дамблдор. — Флоренс давно замужем, воспитывает троих детей. После того, как Уилкис был объявлен мертвым, она оставила волшебный мир и вернулась к своей прежней жизни. Ее нынешний муж очень хочет казаться простым магглом. Вообрази же мое удивление, когда я обнаружил его в воспоминаниях некоторых гостей чемпионата мира по квиддичу. Мои невольные осведомители потеряли его в суматохе, но я все же сумел выяснить, что покинул лагерь болельщиков он тем же портключом, что и Гарри Поттер.

— Альбус, ты меня убиваешь, — настала очередь Пернеллы демонстрировать неподдельное потрясение. — Как ты сумел раскопать все это в одиночку?

— Я много путешествую, — Дамблдор вздохнул. — К тому же, мне немало помогает Аластор. Суть в том, что Уилкис, если это действительно он, и кто-то из его подельников, скорее всего, Каро, допросили Берту во время ее путешествия по Европе, и хотя ее память основательно повреждена, у меня есть все основания полагать, что именно они связаны с событиями турнира.

— Не торопись с преждевременными выводами, — повелительно вскинула руку Фламель. — Вспомни, кому служила эта троица, перед кем держала отчет. Ты так часто общаешься с Энид Лонгботтом, что не замечаешь лицемерия и двуличия этой женщины. Кто, как не она, может быть заинтересован в том, чтобы избавиться от подопечного таким образом? Разве это не идеальная месть за смерть ее дочери?

— Принимая опеку над Невиллом, Энид и Элджи поклялись, что никогда не совершат того, что может причинить мальчику вред, — отмел ее версию Альбус. — Если бы Энид покушалась на его жизнь, мы бы об этом узнали.

— Энид, как и ее сестра, обожает действовать чужими руками, — пристально посмотрела на него Пернелла. — Дело твое, Альбус. Теперь я понимаю, почему ты покровительствуешь этому неуправляемому полувеликану, твоему леснику. Ты в глубине души и сам такой же. Полагаешь, что можно приручить чудовище, достучаться до его сердца, минуя инстинкты, превратить в комнатного зверька.

— Ты пристрастна, Нэлли, — Альбус резко поднялся на ноги. — У мистера Уилкиса, и вправду, есть высокопоставленные покровители, но только это не Энид Лонгботтом. Я убежден, что она не имеет никакого отношения к неприятностям, обрушившимся на ее подопечного. Более того, Энид искренне переживает о том, что он оказался втянут в интриги, которые ему не по зубам.

— Я бы не спешила с выводами, — Пернелла покачала головой. — Зубки у этого мальчика куда острее, чем многим проще думать. Если Энид не желает уничтожить ребенка пророчества… откуда нам знать, что она не пытается руководить им? Возможно, участие Лонгботтома в турнире для того и было спланировано, возможно, он предназначен ею для исполнения некоей миссии…

— Предпочитаю удалиться, пока твоя паранойя не завела нас в тупик, Нэлли, — вздохнул Альбус. — Ты слишком долго живешь на свете и сейчас пытаешься приписать все виденные тобою комбинации и коварные планы одному невинному ребенку.

— Невинные дети не кидаются на автомате известными нам чарами, — Фламель не выглядела убежденной. — Ты говорил, что я могу рассчитывать на лояльность твоих людей. Я попросила Северуса присмотреть за мальчиком, — помолчав, она добавила: — А я, тем временем, присмотрю за самим Северусом.

Альбус покинул кабинет Пернеллы в смешанных чувствах. Ссориться с ключевой своей союзницей представлялось неразумным: обстановка и без того накалялась, а Николас, благо что большую часть своего времени был погружен в научные труды, все же мог доставить немало неприятностей, заимей он на него крупную обиду. Разубедить же Пернеллу можно было только одним способом — предоставив ей убедительные доказательства. С этими мрачными мыслями он аппарировал к воротам имения Лонгботтомов.

Когда Альбус впервые побывал в доме новоиспеченной леди Лонгботтом, будучи одним из почетных гостей на ее свадьбе с юным Элджерноном, он, помнится, был изрядно удивлен и заинтригован: особняк в равной степени отличался и от бескрайних просторов пустыни, где прошло детство Энид, и от блистательного в своей роскоши дома красавицы Винды, известной своим показным стремлением к роскоши. Невозможно было представить, как скромная и серьезная Энид, полная противоположность своей вечно искавшей неприятности сестры, сможет ужиться с новой семьей, в такой непривычной и чуждой стране.

Вопреки ожиданиям Альбуса, именно в Британии, вдали от своей скандальной родни, Энид расцвела. Элджи показал себя покладистым супругом, прислушивался к советам жены, пусть и отчетливо продиктованным письмами Розье-старшего, и дела его очень скоро пошли в горы. Преуспевала и сама Энид — Альбус не удивился бы по прошествии лет увидеть ее занимающей один из ключевых постов в министерстве магии. Семейная жизнь леди Лонгботтом складывалась так же прекрасно, как и социальная, и если бы ни периодические неурядицы со здоровьем, в силу которых она, порой, сутками не поднималась с постели и не покидала комнаты, ее судьбу можно было бы назвать мечтой любой девушки. Все было бы прекрасно, если бы не ее сестра…

Застать Энид врасплох Альбусу не удалось: в уютной гостиной, где они так часто коротали время за игрой в шахматы, уже расположилось несколько гостей, среди которых он узнал кандидата в мэры Хогсмида Гвендолин Шаффик и еще нескольких влиятельных ведьм западного квартала. Пожилые леди вели оживленную беседу за бокалом вина, и появление Дамблдора восприняли с большим энтузиазмом.

— Какой прекрасный сюрприз, — Энид широко улыбнулась, жестом приглашая его присоединиться к их компании. — Его светлость Верховный Чародей собственной персоной!

— Как это замечательно, что вы не забываете о старых друзьях, несмотря на занятость, Альбус, — подхватила ее тон Шаффик, не способная, впрочем, никого обмануть своей полуусмешкой. — Вот и Льялл тоже составила нам компанию, хотя с головой ушла в проведение чемпионата по зельеварению.

— Альбус, дорогой мой! — Льялл Маккуойд с достоинством кивнула. — Как же вам повезло, что вы освободились от директорства именно в этом году! Эти бесконечные соревнования и турниры — сущая мука! Вы все мне свидетели, занимаюсь этим безобразием в последний раз!

— Льялл, я знаю тебя с тех пор, как ты взялась за это дело, — погрозила ей пальцем Шаффик. — Ты говоришь так во время каждого чемпионата. А потом готова горло перегрызть тому, кто смеет надеяться перехватить у тебя инициативу.

— Альбус, вы же согласитесь судействовать у нас на финальном испытании? — осведомилась Льялл. — Из всех приглашенных только вы и ваш наставник месье Фламель не дали окончательного ответа!

Альбус закусил губу — к такому разговору он не подготовился, да и встреча с Маккуойд была до крайности несвоевременной. Финальное испытание турнира зельеваров, на котором Хогвартс представлял студент Когтеврана Мёрк со скандальным прошлым, но, судя по его поведению, довольно оптимистичным будущим, приходилось на следующий день после официального закрытия турнира трех волшебников. Учитывая напряженную обстановку вокруг турнира и конкретно его самого младшего участника, Альбус всерьез опасался принимать на себя какие-либо обязательства. Его помощь могла понадобиться совсем в другом месте.

Похоже, Энид отлично понимала его душевные метания.

— Вы не обязаны исполнять роль телохранителя моего внука, ваша светлость, — мягко напомнила ему она. — Я готова ручаться, что с темной магией Невилл познакомился не дома, но лично прослежу за тем, чтобы в дальнейшем ему и в голову не приходило практиковать ее у всех на виду.

— Понимаю тебя, Энид, — Иделиса Флюм с сожалением прицокнула языком. — Но не вини себя в случившемся. Мальчик просто оказался не готов к свалившейся на него ответственности.

— Не оправдывай его, Иделиса, — Шаффик поджала губы. — Конечно, виноваты Энид и Элджи. Если бы мальчик воспитывался в квартале и был знаком с миром магии не понаслышке, его бы не испугала русалка!

— Посмотрела бы я на тебя, столкнись ты с этой русалкой! — рассердилась Иделиса. — Мой муж чудом от них спасся! Только посмотри, что они сделали с водой в деревне! Улицы невозможно высушить, вода не замерзает, не превращается в лед, не впитывается в землю!

— Только лишь потому что никто не станет хлопотать перед министерством узурпаторов за разрешение провести обряд, — резко констатировала Шаффик. — Бэгшот четко стоит на своем — и поступает совершенно правильно. Это не он нарушил договоренность. Русалки справедливо восприняли случившееся, как объявление войны. Любая магия имеет свою цену, и Энид об этом известно больше, чем кому-либо другому.

— Не говоря уже о том, что случившееся дает огромный бонус всем зельеварам! — не удержалась от замечания Маккуойд. — Лета уже давно объявлена охраняемым ресурсом, а тут ее воды сами вышли на поверхность! Алхимики и целители со всей Британии устремятся в Хогсмид, чтобы пополнить свои запасы, к тому же, совершенно бесплатно! Тебе грех жаловаться, Иделиса, Луг может крупно нажиться на этом деле! Вы ведь летом выдаете замуж дочь?

— Твоя правда. Утром я видела, как Геката отправилась на окраину деревни с огромной бочкой на колесах, — сообщила Иделиса. — Поэтому она и не смогла принять твое приглашение, Энид. Геката говорит, что если собирать воды вблизи от источника, они будут наделены особой силой.

— Редкий, ценный ингредиент! — подтвердила Маккуойд. — Особенно в колдомедицине. Воды Леты исцеляют память и помогают при лечении психических расстройств, причиненных неумеренным использованием магии. А вы что скажете, Альбус?

— Скажу, что хотя, как глава судебной системы магической Британии, я и должен категорически возражать против расходования такого ценного ресурса попусту, как ученый, я с трудом могу удержаться от того, чтобы не последовать примеру леди Дагворт-Грейнджер, — вынужден был признать Дамблдор. — Вот когда мне впору пожалеть о том, что я лишился директорского поста. Хогвартс, как и клиника имени святого Мунго, — одно из немногих учреждений, получивших официальное разрешение запастись водой для благих целей. Насколько мне известно, штатный зельевар Хогвартса планировал свою экспедицию в деревню на этот день.

— Тогда не завидую я этому мальчишке, если он столкнется там с Гекатой, — фыркнула Шаффик. — Бедствие от русалок покажется вам всем детским лепетом. Благо, в моей семье никогда не случилось бы ничего подобного, ведь всех своих детей я воспитала в квартале, не позволяя им увлекаться глупостями…

Перехватив тоскующий взгляд Альбуса, Энид сделала ему незаметный жест и выскользнула из комнаты. Выждав положенное время, Дамблдор вышел следом за ней, предоставив ведьмам возможность и дальше обсуждать русалок, подземные источники, использованные ими для наводнения Хогсмида, и полезность всего произошедшего с точки зрения алхимии.

Энид ждала его на просторной веранде, откуда открывался великолепный вид на парк и искусственный пруд. Вода здесь тоже не замерзала даже зимой, хотя кувшинки в данный момент не цвели, и только тусклое солнце отражалось в неподвижной глади черных вод.

— В молодости я хотела завести тут кого-то из подводного народца, — неожиданно призналась она. — Матушка говорила, у каждого дома, даже временного, должен быть свой покровитель. Согласись, домашние эльфы на такую роль не тянут. Элджи меня отговорил. Он всегда знает лучше, и упаси тебя Мерлин передать ему наш разговор.

— И в мыслях не было, — Альбус добродушно развел руками. — Элджи полезно продолжать считать, что он и шагу не способен сделать без твоего компетентного руководства.

— Он так никогда не считал, — рассмеялась Энид. — Скорее благородно позволял обманываться мне. Так зачем ты пришел? Есть новости?

— Вила вызывает у меня серьезное беспокойство, — сообщил Альбус о главной цели своего визита. — Под давлением селки Муркус мы передали ее своим, но после того, как Северус исцелил ее раны, у нас была возможность задать ей некоторые вопросы. Я лично разговаривал с ней, как один из немного представителей власти, владеющих русалочьим языком.

— Русалка позволила себя допросить? — Энид изогнула бровь. — Растете, ваша светлость.

— Не уверен, что могу назвать это допросом, — Альбус оставался серьезен. — Вила была очень напугана и, похоже, искренне хотела поделиться с нами информацией. Но кое-что ей помешало.

— Кое-что? — Энид нахмурилась. — Надеюсь, не магический обет?

— Ты мне скажи, — пожал плечами Альбус. — Стоило виле начать говорить, как из ее рта посыпался песок. Можешь себе представить, какое это мучение для русалки. Да и зрелище малоприятное.

Энид помрачнела.

— Песок изо рта? — медленно повторила она. — Напоминает магрибскую магию. Разновидность чар подвластья, которые проклятый до последнего момента не осознает. Довольно грубая и примитивная работа. При правильном применении побочных эффектов возникать не должно.

— Согласишься ее осмотреть? — признаться, Альбус очень ждал ее ответа. — Ты единственный специалист по магрибской магии, обращение к которому не вызовет международного скандала.

— Готова в любой момент, но этого не требуется, другие варианты все равно не приходят мне на ум, — вздохнула Энид. — Значит, ты утверждаешь, что кто-то намеренно натравил вилу на моего подопечного? Думаешь, они пытаются навредить мне? Или Элджернону? Кто-то из врагов отца, решивший действовать чужими руками? Уже много лет, с тех пор, как мы с сестрой разорвали отношения с родителями, нас не осмеливались беспокоить из Марокко...

— Почему ты исключаешь вариант, согласно которому навредить пытаются Невиллу? — внимательно посмотрел на нее Альбус. — Вполне может быть, еще остались те, кто верит в то, что именно он — ребенок пророчества.

— Абсолютно исключено, — категорично отмела эту версию Энид. — Я хорошо помню слова Талиты и склонна полагаться на ее дар. Ребенок пророчества — Гарри Поттер.

— Некоторые считают его самим возродившимся Волдемортом, — вскользь отметил Альбус. — У нас возникает противоречие.

Энид вдруг хитро улыбнулась и в этот момент отчетливо напомнила Альбусу свою сестру — тот же непонятный огонек во взгляде, та же неподдельная радость от осознания абсолютной, неконтролируемой свободы, — будто призрак Расальхаг вдруг облекся в плоть и предстал перед ним, чтобы дать, наконец, ответы на накопившиеся вопросы.

— Никакого противоречия, ваша светлость, — подчеркнуто церемонно произнесла она. — Некоторые считают, что Гарри Поттер — реинкарнация Марволо, некоторые — что он ребенок пророчества, рожденный, чтобы его убить. Но отчего вы не допускаете мысль о том, что он может быть и тем, и другим?

* * *

Неделя не задалась с самого начала. Порой Джастину казалось, что наилучшим решением будет навсегда распрощаться с амбициями вписать свое имя золотыми буквами в историю алхимии уже после пятого курса, когда значительная часть потока отсеивалась, чтобы больше никогда не возвращаться в кабинет Снейпа. Впрочем, он тут же напомнил себе, что жизнь его от этого проще не сделается, ведь на общество Синистры он был обречен до самого выпускного. Ненавистная астрономия предательским образом интегрировалась буквально во все существующие дисциплины, от трансфигурации до прорицаний, а зловредная преподавательница все равно находила способ отправить студентов на дополнительные занятия все к тому же Снейпу для изучения якобы необходимых прикладных зелий. Выглядело все так, будто между преподавателями был заключен договор о негласном сотрудничестве по изведению студентов.

В этот понедельник, однако, Снейп издевался над ними без всякого посредничества, и особенно доставалось Лонгботтому. После произошедшего на испытаниях турнира бедолага Невилл потеснил даже Гарри Поттера в списке персон, на которых зельевар с большим удовольствием испытал бы какой-нибудь особенно мучительный яд: доставалось ему с лихвой и безо всякой на то причины. Джастин, конечно, понимал, что незадачливый чемпион наворотил дел: мама с удовольствием пересказывала ему долетавшие до нее сплетни о хаосе, воцарившемся в Хогсмиде. Непонятно было только, почему это так бесило лично Снейпа.

Зато Гермиона, похоже, знала намного больше остальных, — что и не преминула продемонстрировать на ближайшем занятии, довольно непочтительно возразив Снейпу, когда тот в очередной раз принялся высмеивать Невилла. Джастин подобную смелость не оценив — сегодня они с Грейнджер вместе работали над зельем, которое тут же стало объектом прицельного внимания слизеринского декана. И расплата за ошибки — пусть и не столь существенные, учитывая сложность зелья, — не заставила себя долго ждать.

— Что на тебя нашло? — зашипел он, едва они оказались в коридоре. — Сводите себе со Снейпом счеты на здоровье, но я-то за что должен страдать!

— Ты еще одно доказательство того, что он до неприличия предвзято настроен, — кипятилась Гермиона. — Прежде, чем терроризировать Невилла, пусть посмотрит на свои подвиги в школьные годы!

— Гермиона, да о чем ты говоришь? — не выдержал Джастин. — Я, конечно, мало что знаю о прошлом Снейпа, но какое оно имеет отношение к тому, что случилось сегодня на уроке?

Гермиона с сомнением взглянула на него, словно взвешивая что-то в уме, но потом все же неохотно ответила:

— Заклинания, которые Невилл использовал на турнирах, он позаимствовал из учебника по зельям, которым поделился с ним Гарри. Долгая история, как именно у Гарри оказался этот учебник, но в прошлом он принадлежал Снейпу — и тот делал там заметки. Это не просто редкие чары — они авторские.

Джастин присвистнул — за эти годы они успели достаточно много узнать о природе заклинаний, чтобы понять все вытекающие из этого факта проблемы.

— Тогда неудивительно, что Снейп готов Невилла со свету сжить, — пробормотал он. — Если этот учебник попадет в руки кого-то из организаторов турнира или даже самой директрисы, Снейп легко не отделается. Такими вещами не разбрасываются…

— Прямых доказательств у меня нет, — нехотя признала Гермиона. — Книга старая, подписана не настоящим именем, а прозвищем. Принц-полукровка, так он называл себя в нашем возрасте. Принц — девичья фамилия его матери. А отец тоже был магглом, как и наши родители.

— Но если ты обо всем знала, почему позволила этой книге оказаться в руках у Невилла? — удивился Джастин. — Почему не передала ее хотя бы Макгонагалл?

Гермиона ответила не сразу, но заметно смутилась, будто и сама задавалась все это время аналогичным вопросом.

— Я и сама не знаю. Много раз собиралась поговорить еще с Гарри, чтобы он избавился от этого проклятого учебника, но каждый раз мне что-то мешало. Я ведь узнала очень давно, еще в Стоунхендже… Про фамилию мне рассказала Фарли, а дальше я сообразила сама… Сколько же времени прошло, — она резко закашлялась, будто что-то попало ей в горло.

Джастин остановился, помогая подруге присесть на ближайший подоконник. Гермиона отдышалась и передернулась, словно от отвращения.

— Отвратительное чувство после этих уроков, будто мне пришлось на себе пробовать то, что мы варили. И надо же было Снейпу так испортить наш единственный выходной! Теперь, вместо того, чтобы гулять по Хогсмиду, мы будем собирать там ингредиенты.

— Вода из реки Лета никогда не помешает, хотя бы какой-то бонус, — улыбнулся Джастин. — Так что ты говорила о Стоунхендже?

— Я? — искренне удивилась Гермиона. — Ничего важного, я была там сто лет назад. Обычная поездка с родителями, попыталась приобщить их к магии.

— Да, но там ты разговаривала с Фарли о Принцах, — терпеливо напомнил ей Джастин. — А что сейчас с этой книгой? Где она?

— Вероятно, вернулась к хозяину, — беспечно передернула плечами Гермиона. — Меррисот всю душу из Невилла вытрясла, но заставила ее отдать. Жаль только, прочитанного уже не забыть.

— Если только Снейп не для Невилла готовит зелье забывчивости, для которого ему понадобилась та зачарованная вода, — усмехнулся Джастин. — Или же Амбридж планирует ночью разбрызгать его над Хогвартсом, чтобы мы забыли последние несколько лет, как страшный сон.

— А что, не такой уж плохой выход, — вдруг посерьезнела Гермиона. — Проснуться себе дома, понятия не имея о том, что ты ведьма, учиться в школе, готовиться к экзаменам, жить нормальной жизнью...

— Выход не для тебя, — махнул рукой Джастин. — Ты органически неспособна расстаться с уже полученными знаниями. Будешь чувствовать от них фантомную боль. Этим ты здорово напоминаешь Тома.

В следующий раз они с Грейнджер смогли нормально поговорить только в субботу утром у школьных ворот, где отбывающие наказание у Снейпа ожидали своей участи. Кроме них троих, неделя не задалась еще у парочки старшекурсников-рэйвенкловцев и Ли Джордана. Они с завистью провожали взглядами беззаботных товарищей, для которых этот день был всего лишь очередным выходным, не омраченным ни дополнительной работой, ни неприятной компанией.

Снейп появился с небольшим опозданием, беспощадно разрушив забрезжившую было надежду на то, что их планы изменились. Впрочем, Джастин не так уж и жаловался. Том заинтересовался водой из Леты и попросил собрать для него пару флаконов — и припрятать их по дороге в Хогсмид, справедливо полагая, что Снейп из мелочной мстительности проверит, чтобы никто из учеников не захватил с собой неучтенный запас ценного ингредиента. Правда, Джастин не очень представлял, для чего вода может пригодиться Тому — он все же надеялся, что друг не организовал в Итоне подпольную лабораторию по производству зелий, хотя и не удивился бы такой новости.

— Сомневаюсь, что хоть кто-то из вас в состоянии оценить свою удачливость, — со ставшей уже неотъемлемой частью его образа брезгливостью заявил Снейп. — Даже многие из старожилов Хогсмида за всю свою жизнь ни разу не удостоились возможности лицезреть воды Леты, а вы вместо наказания приобретете бесценный опыт по работе с подземными источниками и сможете вблизи рассмотреть и изучить последствия стихийной магии русалок.

— Тогда нам следует поблагодарить Невилла за такой шанс, — вдруг язвительно заметила Гермиона. — Иначе всем присутствующим пришлось бы повторить судьбу тех самых невезучих старожилов Хогсмида. Наверно, этот ингредиент так дорого стоит…

Снейп буквально позеленел от ярости, испепеляя Гермиону взглядом, полным ненависти.

— Никогда не задумывались о карьере адвоката, мисс Грейнджер? — процедил он. — Может быть, однажды он понадобится вам самой — когда в очередной раз встанет вопрос о вашем исключении из Хогсмида. Продолжите в том же духе — и это счастливое событие не за горами. И еще. Не думайте, что наше нахождение в Хогсмиде каким-то образом помешает мне лишить ваш факультет еще десятка баллов.

Невилл потянул Гермиону за рукав, вынуждая ее отстать от остальной группы, и сердито на нее зашипел:

— Перестань, Гермиона, что ты делаешь? Я не собираюсь ругаться со Снейпом, и ты не должна делать это из-за меня. Ведешь себя с ним так, будто вы старые приятели, и тебе разрешено над ним подшучивать.

— В самом деле, Гермиона, держи рот на замке, — посоветовал Джастин. — Не уверен, что этот человек вообще имеет чувство юмора. Если уж он в нашем возрасте придумывал такие заклинания, с возрастом он вряд ли стал добрее.

Хогсмид и в самом деле представлял собой поразительное зрелище. Снейп вел их обходной тропой в сторону западного квартала, куда можно было попасть и минуя деревню, но даже отсюда было хорошо видно запруженные улицы, над которыми витал неприятный запах застоявшейся мутной воды.

— Отвратительно, — пробормотала Гермиона, проводив взглядом плывущую по одному из переулков разноцветную обертку из магазина волшебных товаров. — Ладно, водяные и русалки, но уж люди-то могли бы позаботиться о том, чтобы не разбрасывать мусор!

— Ты бы нашла общий язык с леди Гвендолин, — поежился Невилл. — Они с бабушкой однажды здорово поспорили из-за того, следует ли пускать в Хогсмид школьников и туристов. Если она станет мэром, западный квартал для нас точно будет под запретом.

— Туда и так в здравом уме никто не сунется, — хмыкнул Джастин и осекся: — Если у него нет там друзей, как у тебя, Гермиона. Не самое безопасное место.

— Глупости, ничего не случится, если соблюдать правила, — Гермиона махнула рукой. — И не проводить запрещенные ритуалы за каменным кругом.

— Ваше чувство юмора внушает мне опасения, — казалось, еще минуту назад Снейп держался от них на почтительном расстоянии, как вдруг его вкрадчивый голос прозвучал прямо за спиной. — Предупреждаю вас, мисс Грейнджер, только посмейте приблизиться к кругу...

— Я и не говорила, что мне интересна магия дольменов, — поджала губы Гермиона. — И все-таки странно, что школа была построена на месте такого же круга, в основании ее заложены те же самые камни, но нам позволено тут колдовать, как вздумается.

— В этом кроется фундаментальное заблуждение, от которого вы не можете избавиться с первого дня в замке, мисс Грейнджер! — казалось, Снейп даже позеленел от досады. — Вам не позволено колдовать, как вздумается! Это вы с вашими друзьями возомнили, что школьные правила придуманы исключительно для того, чтобы осложнить вам жизнь!

— В Хогвартсе запрещена темная магия, — заметил один из наказанных рэйвенкловцев довольно мрачного вида. — Как раз поэтому запрещена. Подожди, вы еще будете зубрить эту тему на шестом курсе.

— Вопрос, что считать темной магией? — не удержался от замечания Джастин. — Чего этот замок только не пережил: василиска, дементоров, темных волшебников… А осада гоблинами в прошлом? А Тайная комната, проклятые хранилища и книги Запретной секции? Да тут учился Сами-Знаете-Кто, и что-то мне подсказывает, что одними светлыми заклинаниями он не ограничивался уже тогда…

— Вы, я вижу, большой знаток жизни Темного Лорда, Финч-Флетчли, — сверкнул глазами Снейп. — Правда в том, что Хогвартс возведен на так называемом месте силы. Концентрация магической энергии здесь настолько велика, что сама обстановка делает выполнение заклинаний более легким. Волшебник минимально задействует внутренние ресурсы — ему помогает мир вокруг. Со временем такие места силы формируются во всех локациях, где проживает большое количество магов, вот почему издавна они предпочитали селиться группами, а не рассеиваться среди магглов. Это сложившаяся данность, но она имеет как несомненные плюсы, так и существенный минус. Понимаете, какой?

Мирно беседующий со студентами Снейп сам по себе вызывал опасения, поэтому и Джастин, и Невилл, и даже старшекурсники предпочитали не лезть вперед со своими теориями. Гермиона переглянулась с Ли Джорданом — похоже, их двоих одновременно посетила одна и та же догадка.

— Вдали от магических поселений сложнее колдовать? — предположил Ли. — Поддержки извне нет, приходится использовать собственные ресурсы.

— Хорошо, если они есть, — изогнул бровь Снейп. — Хорошо, если этот навык не атрофировался за ненадобностью, как случилось с большинством жителей западного квартала. Почему, по-вашему, в семьях, истощивших свой магический потенциал близкородственными браками, со временем неизбежно начинают рождаться сквибы?

— Потому что такие браки ведут к генетическим отклонениям, — начала было Гермиона, но Снейп насмешливо скривился.

— Достижения маггловской науки здесь не помогут, мисс Грейнджер. То же самое бедствие довольно распространено и в семьях, полностью отдалившихся от традиционного образа жизни и практикующих смешанные браки.

— В первом случае, навык колдовать вдали от источника утрачивается, — задумался Ли. — А во втором… во-втором, волшебник должен быть очень сильным, чтобы рассчитывать только на собственные силы и передать эту способность по наследству.

— Поздравляю, мистер Джордан, вы не столь безнадежны, каким хотите казаться, — ядовито подметил Снейп. — Возвращаясь к поставленному вопросу о темной магии. Замок, разумеется, защищен сложными многовековыми чарами, ограждающими его не только от внешней, но и, в первую очередь, от внутренней опасности. Легенды гласят, что дольмены — всего лишь развалины гораздо более сложных конструкций, которых поглотила либо изуродована их собственная магия. Основатели позаботились о том, чтобы с Хогвартсом такого не произошло, но они же предупредили о том, как важно соблюдать баланс.

Гермиона нахмурилась. В книге, подаренной ею Томом, рассказывались истории, скорее похожие на древние сказки о народе из-под холмов, дворцами и бальными залами которых некогда полнились эти земли. При мысли о том, что на фоне одиноко возвышающихся над пустошью дольменов западного квартала некогда возвышался замок, похожий на Хогвартс, становилось жутковато — лучше было и не пытаться представлять, что за существа некогда населяли его и куда они ушли теперь.

— Названные мистером Финч-Флетчли гоблины, а также кентавры, великаны и прочие исконные народы Беллерофонтского леса не вступают в диссонанс с магией этого места, — продолжал, тем временем, Снейп. — Происхождение дементоров нам неизвестно, а потому их присутствие могло породить серьезные проблемы. Вот почему, согласно решению министерства, они не ступали на территорию замка, а лишь патрулировали его границы. Тайная комната была создана одним из Основателей, который позаботился о ее наилучшей сохранности. Василиск — опасное создание, но все же порождение чистой магии. Затопившие комнату воды — из волшебных подземных источников. Вот с проклятыми хранилищами все не так очевидно: вполне возможно, Основатели не имеют отношения к их появлению, следовательно, их создатель должен был быть либо гением, досконально разбирающимся в системе защиты замка, либо сумасшедшим, что гораздо более вероятно.

— А как же быть с Непростительными заклинаниями, которые нам демонстрировал профессор Грюм? — вырвалось у Невилла. — Из-за них у нас не может случиться какого-нибудь вселенского катаклизма?

— В вашем исполнении к катаклизму может привести простая Алохомора, — недовольно покосился на него Снейп. — Вы путаете темную магию с запрещенной. Применение Непростительных заклинаний нарушает действующий на территории Британии закон, а вот безграмотное, необдуманное применение темной магии нарушает…

— … равновесие, — закончил за него знакомый и всякий раз порождающий в Гермионе чувство паники и неуверенности голос. — Наконец-то вы решили рассказать своим студентам нечто полезное, Северус.

Геката Дагворт-Грейнджер определенно передала своему внуку способность передвигаться неслышно и заставать собеседника врасплох. Довольно забавно было наблюдать минутное замешательство на лице Снейпа, который обычно оттачивал это умение на до смерти боящихся его учениках, вроде Невилла. Что же, Гермиона на собственном опыте убедилась, что целитель Геката не относится к числу самых покладистых родственниц.

— Госпожа целитель, — Снейп быстро обрел утраченное равновесие, с показным равнодушием обращаясь к Гекате: — Весьма любезно с вашей стороны дополнить мою лекцию, в особенности, зная о ваших убеждениях.

— Жаль только, я опоздала со своим замечанием лет эдак на 15-20, — не осталась в долгу Геката. — Вы здесь очень кстати, Северус, мне нужен ассистент. Коль скоро вы так вовремя оказались у озера, повезете бочку.

Гермиона даже прикрыла рот рукой, стараясь не выдать эмоций, которые ей Снейп никогда не простит. На лице зельевара отразилась чрезвычайно богатая гамма чувств, от недоумения до глубокого возмущения.

— Прошу прощения? — ледяным тоном переспросил он, но Геката ничуть не смутилась.

— А вот с извинениями опоздали уже вы, — отрезала она. — Работа с источниками вроде Леты требует большой осторожности, мне некогда отвлекаться на заботу об оборудовании. Разгрузите пока телегу. Юноша с красным шарфом, помогите профессору. Вы, двое, в синем, решите, кто возьмет ведра, кто останется с ослом. Мистер Лонгботтом, вы пойдете со мной и, ради всего святого, постарайтесь хотя бы на этот раз никого не разозлить и ненароком не проклясть.

Джастин и Гермиона нерешительно замерли. Раздавая распоряжения, случайно или намеренно, Геката полностью проигнорировала их присутствие. И если Джастин, наслушавшись не самых радужных отзывах о ведьмах западного квартала, считал оптимальной стратегией слиться с окружающей средой и дождаться возвращения Снейпа в тихом и безопасном месте, Гермиона явно не согласна была терпеть такое проявление неравенства.

— А нам что делать? — требовательно заявила она. — Мы ведь тоже наказаны!

— Разве это моя забота, юная леди? — пожала плечами Геката. — Если угодно, возвращайтесь в свою школу. Или посмотрите в телеге, возможно, для вас найдется еще одно пустое ведро.

Ведром вероломно завладел Джастин, все еще надеявшийся на фоне семейной перебранки Принцев разжиться волшебной водой. Гермионе ничего не оставалось, кроме как отправиться следом за их странной компанией с пустыми руками. В ботинках уже противно хлюпало: похоже, подземные источники были настолько особенным явлением, что на них не действовали ни законы физики, ни водоотталкивающие чары.

— Профессорам следовало поговорить с вами о равновесии намного раньше, мой юный друг, — тем временем, назидательно говорила Геката Невиллу. — Вы уже не маленький мальчик, чтобы наобум кидаться неизвестными чарами.

— Я надеялся, что все обойдется, — понурился Невилл. — Не хотелось оказаться чьим-то ужином. Не знал вот только, что это темная магия.

— В вашей школе не изучают темную магию, так откуда бы вам это знать? — Геката бросила пронзительный взгляд на бледного от ярости Снейпа. — Любое заклинание, любой яд, любой ритуал, требующие индивидуального контрзаклятия, по определению являются темными, за исключением тех случаев, когда они являются продуктом стихийного магического выброса.

— Как все авторские чары, — подтвердил Невилл. — Профессор Макгонагалл мне уже объяснила. Как же зла она была…

— Неудивительно, — Геката вдруг улыбнулась своим мыслям. — Это нам, целителям и алхимикам, вы, мистер Лонгботтом, оказали невольную услугу. Но в будущем старайтесь действовать разумнее. Не тревожьте силы, которыми не умеете управлять.

— Но все ведь можно исправить? — занервничал Невилл. — Тетя Энид не отвечает на мои письма, а с бабушкой Августой я даже заговаривать на эту тему боюсь…

— Того, что случилось, изначально лучше избегать всеми силами, — отозвалась Геката. — Но неразрешимой я бы эту проблему не назвала. У вас впереди третье испытание, юноша. Задумайтесь лучше о том, как пройти его с достоинством.

— Из ваших рассуждений следует, что темная магия опасна только в местах силы, — Гермиона перевела взгляд с Гекаты на Снейпа. — Получается, вдали от таких мест все как будто бы и нормально? Например, в мире магглов? А как же быть с этическими принципами?

— Этика — не волшебное изобретение, — тут же отрезала Геката. — Не говоря уже о том, что из поколения в поколение эти принципы менялись.

— Вы поднимаете вопрос, которым задавались маги во всех эпохах, — заметил Снейп. — С формальной точки зрения вы даже правы. Темная магия в любом случае нарушает равновесие, но там, где маг колдует, черпая силы извне, и дисбаланс образуется вовне. В мире магглов нет независимого источника магии. Маг обращается к собственным силам — и иногда к силам тех, кто добровольно позволяет ему питаться своей энергией. В таких случаях, как принято говорить, темная магия оставляет следы, со временем разрушая и мага, и этот новообразовавшийся источник.

— Вы, надеюсь, изучаете историю магии? — добавила Геката. — Обозначенная вами проблема стала первопричиной и основой войны Геллерта Гринделвальда. О ней достаточно написано и исследователями, и очевидцами, и даже его бывшими сторонниками.

— Сторонниками? — настал черед удивляться Джастину. — Разве не все они погибли или были арестованы после победы светлых сил?

— Победа светлых сил — отвратительный и не имеющий отношения к действительности штамп, молодой человек, — Геката фыркнула и остановилась возле неприметного на вид холма. — Многие поддержавшие герра Гринделвальда волшебники и волшебницы после его падения смогли добиться полного или частичного оправдания или покинули Европу и превосходно себя чувствуют. Винда Розье опубликовала воспоминания, материалы из которых преподаются в школе авроров, как одно из подробнейших современных исследований в области прикладной трансфигурации в боевой магии. А теперь хватит разговоров. Воды Леты желательно собирать до наступления сумерек, пока на них не оказывает воздействие Луна. Что, я и это должна объяснять вам на пальцах? Засучите рукава и принимайтесь за работу. Северус, вы захватили из телеги лопату?

* * *

— Воспоминания Винды Розье! — Том нетерпеливо прошелся по комнате, стараясь унять необъяснимое волнение, поселившееся в груди от этих слов. — Джастин — просто молодец! В Хогсмид стоило отправиться ради одной этой информации, даже воды Леты не имеют такой ценности!

— Ты бы успокоился для начала, — посоветовал ему отец, сосредоточенно просматривая свои записи. — Такими темпами мы заберемся в неведомые дебри вместо того, чтобы искать Регулуса Блэка. Начинали с семьи Волдеморта — теперь вот и до Гринделвальда добрались.

— Винда — родственница Филлис, и мы видели ее дом в воспоминаниях, которые получили от Уилкиса, — напомнил Том. — Эван Розье там жил, и с тех пор особняк, по всей видимости, никто не навещал. Винда так точно не возвращалась в страну, кто знает, где она теперь…

— Все это я прекрасно помню, — подтвердил Даррен. — Но не забывай о том, что когда Эван попытался разобраться в этом змеином клубке и полез в дела Гринделвальда, его и убили. Не знаю, что за птица этот волшебник, но мне представляется, что даже в заключении он коварен, хитер и опасен.

— Я уже думал об этом, — кивнул Том. — О нем отзываются, как о человеке редкого ума и непомерных амбиций. Почему-то мне кажется, он не стал бы строить тюрьму, из которой не мог бы выбраться сам, если на то возникнет необходимость. Правда, это может быть затруднительно, пока жив Дамблдор...

— Я не могу позволить вам с Филлис так рисковать, — Даррен устало потер лицо. — И в то же время знаю, что с моего разрешения или без вы все равно полезете в этот чертов дом — и хорошо если не в сам Нурменгард. Будет лучше, если с вами будет хотя бы один взрослый — и представитель закона.

— Я знал, что могу на тебя рассчитывать, — обрадовался Том. — Все-таки мне до твоих аналитических способностей еще очень далеко.

— С такой практикой ты быстро меня перегонишь, — рассмеялся Даррен. — Итак, что мы имеем? Воспоминания Уилкиса, как участника событий. Твое видение. Отдельные рассказы леди Энид, которые могут быть как истиной, так и выдумкой. Некая ценная для Волдеморта чаша, которую Эван и его подельники получили на хранение…

— Джастину удалось разговорить Зака Смита, этого любителя похвастаться, — сообщил Том. — Его мать, Мелоди, действительно рассказывала ему о семейной реликвии, якобы похищенной у них Пожирателями Смерти. Якобы она хранилась у некоей Хепзибы Смит, которую потом отравил ее собственный домовик.

— Значит, еще одно подтверждение того, что воспоминание Уилкис не исказил и не подделал, — кивнул Даррен. — Семейная реликвия, вот как… Зачем только она понадобилась Волдеморту…

— Я так понимаю, тот интересовался артефактами Основателей, — уклончиво ответил Том. — Смиты — потомки Хаффлпафф, следовательно, чаша, скорее всего, подлинная.

Даррен рассеянно кивнул.

— Очень хорошо… Наконец, твоя мама поговорила с Конни Финч-Флетчли о семье Донны Забини. Конни — и сама та еще лгунья, к тому же, лгунья опытная и осторожная, поэтому сведений добыть удалось немного. И все же, у нас есть основания полагать, что отец Донны, Диего Кортасар, бывший советник Франко, не просто был знаком с Гринделвальдом, но и связан с ним самым тесным образом. Вот почему Донна и Эвита попали в поле зрения Расальхаг Розье и до сих пор играют в ее интересах.

Том нахмурился. Когда размышления доходили до этой стадии, он всякий раз сталкивался с неразрешимым противоречием. Он точно мог сказать, что Расальхаг не была сторонницей эпатажного мага. Да и слишком молода она была в те годы, когда Гринделвальд имел хоть какую-то силу в волшебном мире. Безусловно, как и другие бежавшие с континента девушки, сестры Розье крайне отрицательно относились к привнесенным его маггловскими соратниками идеям и концепциям, что и нашло выражение в созданном ими клубе по интересам. Что до взглядов самого Гринделвальда, Том не мог найти в заимствованной памяти решительно ни одного упоминания о таковых.

— Интересно было бы почитать, что пишет Винда, — задумчиво проговорил он. — Вот только никто из моих друзей не обучался в школе авроров, а простым смертным эти книги так просто не достать.

— Не сложновато ли? — усомнился Даррен. — Я хоть и не большой специалист в колдовстве, подозреваю, что такие вещи выходят за пределы кругозора школьника, будь ты хоть десять раз гений.

— Значит, нам нужна консультация профессионального аврора, — решил Том. — Точнее… полупрофессионального. Такого, который, с одной стороны, имеет доступ к необходимой информации и может предоставить его нам, а с другой — не станет вмешиваться в наши дела и задавать идиотские вопросы. И у меня на уме есть кое-кто. Здесь нам снова понадобится помощь Сириуса.

— Попытаться стоит, — одобрительно кивнул Даррен. — Хоть и немало лет прошло, Сириус, конечно, помнит многое из изученного в школе авроров. Правда, он не похож на усердного студента и вряд ли уделял так много внимания теории…

— На самого Сириуса надежды не так много, — отмахнулся Том. — Нужен тот, кто учится на аврора сейчас, и такой человек у нас есть. Племянница Сириуса, дочка Андромеды Блэк… да как же ее зовут? Нимфадора Тонкс!

Даррен широко улыбнулся. Похоже, такой вариант не приходил ему в голову.

— Сириусу вполне по силам убедить мисс Тонкс, — подтвердил он. — Особенно если он сможет доказать ей, что эта информация нужна нам для поисков Регулуса. Он ее родная кровь, вряд ли Нимфадора повернется к нему спиной. В конце концов, это Андромеда первая попыталась освободить Сириуса и доказать его невиновность.

— Вот только делала она это для Поттера, — необъяснимым образом настроение Тома моментально испортилось. — Для того, чтобы вытащить его из дома этого родственника тетушки Мардж и передать ему то, что по праву должно было достаться Филлис.

— С точки зрения закона твое утверждение более, чем спорно, — развеселился отец. — Даже на пресловутый дом Винды Розье у Филлис больше прав, и, возможно, так оно даже лучше для всех. Лето уже не за горами, если на каникулах вы с Филлис и вправду хотите побывать в Италии, лучше уже сейчас начать готовиться к этой поездке. Я поговорю с Сириусом, а Филлис пусть соберет все, что только сможет найти в библиотеке Хогвартса. Насколько я понимаю, вашу встречу сейчас организовать затруднительно?

— Прогулки в Хогсмид отменили из-за наводнения, отработка Джастина не в счет, — понурился Том. — Конечно, я бы мог снова попытаться проникнуть в школу под видом жениха Селвин, но она все еще злится на меня за ту статью Скитер.

— Ничего бы этого не было, если бы ты не сорвался ни с того, ни с сего на этот рождественский бал, — укорил его отец. — Кстати, я так и не понял, зачем ты это сделал. Филлис, как сообщила Конни, появилась там совсем с другим кавалером.

— До бала мне нет никакого дела, — резче, чем следовало, ответил Том. — В замке спрятано нечто интересное. Интересное и имеющее отношение к Волдеморту. Я могу чувствовать присутствие этой вещи.

— Вот как? — отец нахмурился. — И каким же образом?

— У каждого артефакта есть определенная аура, — аккуратно отозвался Том, памятуя о том, что лучшая ложь всегда основана на правде. — Эта вещь была долгое время спрятана в старом доме Гонтов. Гермиона Грейнджер тоже это заметила. Помнишь, что сказал Джастину Снейп? Магия всегда оставляет следы.

— Темная магия, — напомнил ему отец. — И только не говори, что ты собираешься притащить эту вещь в дом.

— Сюда? — Том усмехнулся. — Нет, здесь ей точно не место. А словам Снейпа я ни на одну секунду не верю. Любая магия оставляет следы. А светлой магии не существует.

* * *

Хотя большая часть студентов Хогвартса и была лишена возможности приятно провести выходные в волшебной деревне, временно ставшей хоть и чрезвычайно интересной, но малодоступной для праздных прогулок, в ближайшую субботу некоторым из них предстояло посетить Хогсмид вопреки всем возможным неудобствам. Выпадала эта привилегия тем немногочисленным юным колдунам и ведьмам, кто проживал в Хогсмиде на постоянной основе и достиг совершеннолетия, а следовательно, имел право высказать свое мнение при выборе следующего лорда-мэра. Для тех же жителей деревни, которым еще не исполнилось семнадцать лет, также было припасено любопытное зрелище — официальная церемония сложения полномочий мэром Бэгшотом, которую за невозможностью свободно добраться до ратуши, решено было проводить, как в былые времена, на огромном пустыре неподалеку от дольменов.

Выступление Бэгшота обещало стать самым обсуждаемым событием этого месяца. Дату выборов переносили уже дважды: сначала из-за необходимости ликвидации ущерба, причиненного драконом, потом — из-за мстительности русалок, и хотя все наперебой твердили, что мальчишка Лонгботтом — и сам жертва чьей-то дурной шутки, был втянут в турнир по воле неизвестного недоброжелателя, Люциус явно чувствовал влияние злого рока, сопровождавшего всех, кто хоть в чем-то ухитрился перейти дорожку тем, в чьих жилах текла кровь Розье. Люциус знал, что пророчество — фикция, но непостижимым образом Расальхаг все же удалось заставить его работать. Лонгботтом действительно обладал силой, неведомой Темному Лорду — тот уж точно не сумел бы создать хаос парой простых заклинаний, с которыми справился бы не самый успевающий школьник.

Портключ перенес Люциуса прямо к дверям дома Джеммы Фарли: Бэркам все же удалось убедить ее хотя бы закрыть камин от посторонних и обезопасить свой дом от визита незваных гостей. Заранее припасенный фиал с Оборотным зельем предупреждающе звякнул в кармане. Откровенно говоря, Малфой и сам не мог объяснить себе, почему он участвует в этой авантюре, словно ему снова семнадцать лет, и Уолдену удалось втянуть его в реализацию очередной своей сомнительной идеи. Похоже, общение с Джеммой ни одному из них на пользу не шло.

— Ты опоздал, — Фарли выскочила из-за двери с такой скоростью, будто уже изрядно успела подождать его в коридоре, то и дело сверяясь с часами. — Бэгшот начинает говорить через сорок пять минут, если мы опоздаем, весь план летит книззлу под хвост.

— Это же Бэгшот, — усмехнулся Люциус. — Он никогда не начинает вовремя. На одни только рукопожатия по дороге на сцену уйдет в два раза больше времени, чем на саму речь.

— Только не с новым помощником, — состроила гримасу Джемма. — Это какая-то новая версия Уизли, совсем не тот разгильдяй Артур, которого ты знаешь. Иногда мне кажется, Перси им подбросили ши.

— Тогда, может, хорошенько подумаешь? — предпринял Люциус еще одну безуспешную попытку отыграть события назад. — Что за удовольствием то и дело кататься на лодке до Азкабана? Вы с Уолденом даже поговорить толком не сможете.

— Разрешения на обычную встречу нам не получить, — пожала плечами Джемма. — Сколько раз ты уже пытался? Скажи спасибо, что на эту инициативу тебе не сказали нет.

— Уолден пока что не осужден, расследование убийства Крауча не завершено, Визенгамот не вынес приговор, — констатировал Люциус. — Намеренно или нет, Дамблдор затягивает это дело. Может, надеется на то, что Каро — если это, конечно, она — по глупости выдаст себя. А пока нет приговора, а дом Уолдена все еще находится в Хогсмиде, он может выбирать лорда-мэра. Хотя с чего бы ему голосовать что за этих двух болванов, с которыми он никогда не ладил, что за тетку женщины, которая его бросила и, возможно, отправила за решетку…

— Для нас это возможность увидеться, — рассердилась Джемма. — И шанс доказать всем, что мы не сдались. Пока нет приговора, Уолден не имеет права вести себя, как узник Азкабана. И даже если приговор будет вынесен, тоже не имеет. Сириус Блэк же не сдался, хоть и потерял впустую столько лет!

— Завидую вашему энтузиазму, мисс Фарли, — насмешливо протянул Люциус. — Что же, настало вам время снова превращаться в мою супругу. Нарцисса уже даже не удивляется, что ее видят в самых неожиданных и даже скандальных местах.

— Тогда у нее личные счеты с Каро, — отдышавшись, Джемма подняла на него взгляд таких знакомых, но все же неуловимо чужих серых глаз. — Что же, не будем терять ни минуты.

Казалось, что зловещий замок в далеком северном море даже обрадовался ее возвращению. Хотя внешне здесь ничего не изменилось, Джемма на инстинктивном уровне ощущала, как со всех сторон к ней потянулись невидимые серые нити, похожие на лохмотья паутины или зловещую неосязаемую вуаль пугающего призрака. Люциус казался даже бледнее, чем обычно: это место явно не прибавляло ему хорошего настроения.

— Не забывай об осторожности, — напомнил он ей, пока они спускались к камере Уолдена. — И о приличиях.

— Какое недоверие к любимой жене, — фыркнула Джемма, нервно заправляя прядь за ухо. Нарцисса укладывала волосы в безупречную элегантную прическу, так не похожую на пышную копну ее собственных черных волос, и в новом облике она всякий раз ощущала себя скованно, словно надев мантию, пришедшуюся ей не по размеру.

О напутствиях Люциуса она, конечно же, немедленно забыла, стоило ей увидеть Уолдена. Встретить его после такого огромного перерыва было странно — в глазах предательски защипало, горло будто сдавила невидимая костистая рука, да и воздух вокруг словно превратился в смесь из расплавленного металла. Позволить себе расплакаться на глазах у всех Джемма никак не могла — положение обязывало соответствовать выбранному образу. Кажется, на фоне раздавались безликие раздражающие голоса: сопровождавший их аврор выносил требуемые предупреждения, Люциус говорил какие-то глупости на тему формальной цели их визита, — а Уолден просто смотрел ей в глаза, безошибочно определив, что видит перед собой вовсе не леди Малфой, и все остальное не имело решительно никакого значения. В Азкабане редко удавалось следить за ходом времени — но в данный момент оно просто перестало существовать, как категория, и на целом острове не было никого, кроме их двоих.

— … и тогда подводный народ решил несколько расширить границы своих владений, — Люциус проводил довольным взглядом вышедшего в коридор аврора и, наконец, сменил тон. — Дело сделано, теперь он будет считать, что мы тут обсуждаем последние хогсмидские сплетни. Цисси, ты помнишь, о чем мы с тобой говорили? — остановил он ледяным взглядом подавшуюся было вперед Джемму.

— Держу в памяти каждое ваше драгоценное слово, муж мой, — сверкнула она глазами и тут же осведомилась светским тоном: — Уолден, дорогой наш друг, что скажете о кандидатах?

Макнейр не выдержал и рассмеялся — настолько точно она скопировала интонации Нарциссы.

— Думаю, мне следовало бы сохранить лучшие отношения с бывшей тещей, коль скоро ее лучшая подруга, скорее всего, станет нашим новым мэром. Шайлих заменила Каро мать, я привык думать о ней именно так.

— Думаешь, Шайлих станет вмешиваться? — нахмурился Люциус. — Морена говорит, ей неплохо живется в Норвегии.

— В гостях хорошо, а дома лучше, — пожал плечами Уолден. — Шайлих любит квартал. Нигде в мире она не будет чувствовать себя увереннее. А значит — постарается подготовить себе почву для возвращения, а заодно раскачать лодку под Фаджем. Отчасти из мести, отчасти от скуки.

— Только в том случае, если леди Шаффик преуспеет, — заметил Люциус. — Ей досталось непростое наследство. Уверен, Бэгшота до последней минуты уговаривали остаться. Кстати, я привез тебе переговорное зеркало — разумеется, проверенное аврорами. По закону ты имеешь право прослушать официальное выступление уходящего мэра перед жителями Хогсмида.

— Большая радость, — хмыкнул Уолден. — Шаффик преуспеет, если ей немного помочь. В западном квартале ее любят и знают, а жители других кварталов поверили в ее способность справиться с силами, с которыми они обращаться не умеют. Шаффик тоже не умеет, но я могу подсказать человека из нашего… бывшего нашего департамента, который поможет уладить конфликт с русалками, если напомнить ему об одном давнившем долге.

— Что за человек? — заинтересовалась Джемма. — И что за долг?

— Так сложилось, он мне жизнью обязан, — усмехнулся Уолден. — Долгая история, имеющая отношение к той части моей биографии, о которой я предпочел бы забыть и не хотел бы излишне распространяться в этих стенах. Ты его встречала. Это… — склонившись к Джемме, он произнес ей на ухо действительно знакомое имя, не упустив возможность попутно ее приобнять.

Джемма сделала глубокий вдох — у нее резко закружилась голова, и меньше всего сейчас хотелось вести пустые разговоры о каких-то министерских крысах.

— Припоминаю, — сделав над собой усилие, улыбнулась она. — Как он связан с русалками?

— Происхождение подкачало, — ухмыльнулся Уолден. — Это было очень давно, парень, да и даже его родители не виноваты. Я предпочел закрыть глаза на факты, что попали мне в руки. Ему это помогло продвинуться. Я его даже Руквуду рекомендовал, они делали что-то вместе. Чем он занимается сейчас — точно не знаю, но ходили слухи, что он очень лоялен Экинбаду.

— Об Экинбаде говорят даже чаще, чем о министре, — заметил Люциус. — Их альянс с Бэгшотом и Шаффик может изменить жизнь всей страны. Да что там говорить — всего мира.

— Я не верю в независимость этого альянса, — отозвался Уолден. — Имя Шаффик вообще можно свободно заменить на Фоули. Вот только все это картинка для отвода глаз. Сдается мне, все они — марионетки неизвестного кукловода, предпочитающего держаться в тени.

— Кого, например? — удивилась Джемма. — Ни один из ныне живущих волшебников не приходит на ум.

— А я и не говорил, что он обязательно должен быть публичной фигурой, — возразил Уолден. — Но верить в искренность этой троицы — увольте. Между прочим, покойный Розье тоже так говорил, а вот его слова, хоть он и был отъявленным плутом, следует принимать всерьез. Возвращаясь к леди Гвендолин, если вы сведете ее с названным мной человеком, можете рассчитывать на ее благодарность. Чего-чего, а умения помнить и ценить сделанное ей добро у нее не отнять.

— Я бы не рассчитывал на добрую память людей этого круга, — напомнил Люциус. — Вы оба забываете об одном важном персонаже. Мадам Фламель в Хогвартсе. А значит, на месте Бэгшота или того, кто направляет его шаги, я бы не рассчитывал на легкую победу.

— Не совсем верно, Люци, — снова не согласился Уолден. — Для простого обывателя в Хогвартсе — Долорес Амбридж. Фламель не выступает под собственным именем, это ее защищает, но это же и ограничивает. Не думаю, что общественность высоко оценит ее актерскую игру с Обороткой. Она и без того персонаж не слишком популярный.

— Удивлена, что Люциус это еще не использовал, — повернулась к Малфою Джемма. — Мне казалось, ты сильнее остальных ее ненавидишь.

— Циничная бессмертная тварь, использовавшая мои деньги и связи, чтобы добиться желаемого, а потом указавшая мне на мое истинное место в самой отвратительно-хамской форме? — процедил Люциус. — Да я поверить не могу, что снова наступил на те же грабли!

— А у меня такими темпами скоро начнется паранойя, — Джемма устало прикрыла глаза. — Дамблдор же был учеником и коллегой Фламеля. А Батильда Бэгшот — тоже их давняя приятельница. Что, если вся эта игра рассчитана не на то, чтобы свалить Дамблдора, а напротив, сделать его сильнее?

Она пристально посмотрела на Люциуса, и тому впервые сделалось неуютно под взглядом Фарли. Клятва, данная матери, буквально обжигала горло: он не мог говорить о похищенной чаше, не мог даже упоминать имени Расальхаг и делиться своими гипотезами о ее нынешнем состоянии, хотя интуиция кричала о том, что здесь не обошлось без деятельного участия этой неугомонной ведьмы.

Это Дамблдору удавалось всякий раз выходить сухим из воды, делая ставку на детей и подростков, на первый взгляд, не способных составить конкуренцию опытным волшебникам. Малфой понимал, что не обладает талантами верховного чародея, а возродившийся Темный Лорд и вправду выглядит совершенно не заинтересованным в их интригах юношей, лишь волей случая наделенным величайшей магической силой.

— Тогда мне не остается ничего иного, кроме как принять этот вызов, — сухо проговорил он.

Нет, Люциус не собирался признавать поражение и покидать страну, где прошла вся его жизнь, как бы ни настаивала на своем Морена.

* * *

Авроре Синистре нечасто приходилось садиться на метлу. Даже если работа с телескопами предусматривала осмотр Астрономической башни с внешней стороны, она предпочитала обращаться за помощью к коллегам и использовать заклятие левитации. Сказать по правде, она даже припомнить не могла свой последний полет — не в школьные ли годы он случился?

Увы, на сегодняшний день это был один из немногих способов благополучно добраться до Хогсмида, не оказавшись в неловком положении. Выборы нового мэра — дело нешуточное, а Аврора, всю свою жизнь прожившая на одной и той же улице в Хогсмиде, относилась к благополучию родной деревни крайне ответственно. Да и дети ее ждали этого дня едва ли не больше, чем недавнего благословения великанов — нечасто все местные жители, включая загадочных обитателей западного квартала, собирались вместе ради общего дела. Правда, интриги на этот раз не получилось. В победе леди Гвендолин Шаффик уже мало кто сомневался: русалки спутали ее противникам все карты.

Из-за метеоритных дождей, которыми ознаменовалась прошедшая неделя, Аврора вынуждена была несколько ночей провести в замке и ужасно соскучилась по мужу и детям. Не желая являться на долгожданную встречу с пустыми руками, она осторожно выровняла метлу и приземлилась в аккурат на скользкое мраморное крылечко книжной лавки, с трудом удерживая равновесие.

— Всякий раз изумляюсь, на что приходится идти ведьме, чтобы оставаться ведьмой, — пробормотала Аврора, отряхивая юбку и устраивая позаимствованный в школе Чистомет на специальной подставке для метел. И тут выяснилось, что она в магазине не одна.

— Все потому, что ведьмы забыли о том, как должна себя вести настоящая ведьма, — отозвался язвительный голос.

Аврора невольно улыбнулась. Целителя Гекату она искренне любила — казалось, эта своенравная пожилая леди старше самого Хогсмида, во всяком случае, она жила здесь столько, сколько помнила себя и сама Синистра, и ее мать.

— Прекрасно выглядите, Геката, — приветливо обратилась она к старой знакомой. — Не ожидала встретить вас здесь.

— Работы в последнее время прибавилось, — то ли пожаловалась, то ли похвасталась Геката. — Новые ингредиенты — новые зелья. Приходится время от времени заглядывать в книги, следить за тем, что пишут эти новоявленные зельевары. Надеюсь, удастся сотворить из этого что-то полезное.

— Да, Поппи мне рассказывала, — ответила Аврора. — Уж не знаю, что собрался варить Северус, но она составила план на партию свежих успокоительных зелий, которые так пригодятся студентам после экзаменов. Да и я лично разговаривала с девочками, которым кошмары снятся после нашествия этого ужасного дракона.

— Воды реки Леты излечивают кошмары и пострашнее, — кивнула Геката. — Ну а ты что тут делаешь? Уже успела поддержать нашу новую леди-мэр?

— Хочу сначала купить подарки девочкам, — пояснила Синистра. — И посмотреть кое-что для директора. Библиотека Хогвартса не знает себе равных, но вы правы, необходимо следить и за новинками. Где-то здесь я видела стеллаж, посвященный истории магии Востока…

— Директор интересуется Востоком? — удивилась Геката. — Это что же теперь будет с вашей школой?

— Как знать, возможно, вы тоже об этом слышали, вы ведь, конечно же, изучали астрономию куда серьезнее моих студентов, — предположила Аврора. — Я ищу информацию о частицах Шивы. Индийского бога Шивы, слышали о таком?

Лицо Гекаты будто застыло каменной маской. Хотя она и продолжала улыбаться, в глазах ее от прежней спокойной доброжелательности не осталось и следа.

— Это известная и неизвестная история, — медленно проговорила она. — Изначально светлое заклинание подразумевало, что частицы Шивы выполняют важную миссию в мире, который он пытался построить, а затем возвращаются к нему. Шива был амбициозен. Он ставил перед собой такое количество задач, с которым бы не справился ни один, даже самый могущественный волшебник. А еще он не доверял никому, кроме самого себя.

— Значит, легенды не лгут, такая магия действительно существует? — заинтересовалась Аврора. — Да уж, об этом нам не рассказывали на уроках…

— А нам не рассказывали дома, — сурово остановила ее Геката. — Я узнала об этом направлении магии от своей старой подруги, а ей передали это знание колдуны из дальних стран. Сегодня оно известно всем, кто всерьез практикует темную магию. Эти частицы получили название хоркруксов, и некоторые маги применяют их, чтобы использовать в качестве якоря, позволяющего им жить вечно.

— Хоркруксы… — от услышанного Авроре стало не по себе, и зловещее слово она произнесла шепотом: — Не думала, что меня еще можно чем-то удивить…

— Шива, если бы он мог увидеть, во что превратилось его наследие, пришел бы в ярость, — покачала головой Геката. — Многие люди, демоны и магические народы просили у него в дар бессмертие. Он ни разу не исполнил эту просьбу. Он вообще не считал вечную жизнь благом. Не знаю, кто первым додумался расщепить душу без перспективы ее дальнейшего воссоединения, но он создал великое зло...

— Это необратимо? — спросила Синистра, всерьез сомневаясь, что она перескажет этот разговор Амбридж. — Или душу все же можно восстановить?

— Только ценой огромной боли и раскаяния, если верить древним хроникам, — сообщила Геката. — Немногие могут это выдержать и остаться в живых. Впрочем, если такому осколку удастся заполучить в единоличное владение целостную, неповрежденную душу кого-то из собственной семьи и слиться с ней, он может иметь дело с прежними хоркркусами без угрозы гибели, более того — пойти много дальше обычного бессмертия. Маловероятный, практически нереальный расклад событий… гипотетический. Волшебники сами свели эту магию на низший уровень, ее уже не отмыть от грязи.

— Вряд ли в популярной литературе напишут о таком, — Аврора поставила на полку путеводитель по магическому Непалу и махнула рукой. — Ладно, обойдусь книгами для девочек и пойду голосовать за Гвендолин. Вы тут все, наверно, радуетесь?

— Соперника у Гвен все равно не было, — усмехнулась Геката. — Только не в этот день и не в этой реальности. Посмотрим теперь, что за веселая жизнь у нас начнется.

— Думаете, Боббин бы не потянул? — поинтересовалась Синистра. — Даже если бы не случилось наводнения?

— Я не люблю рассуждать о вероятностях, — ответила Геката. — Я знаю только одного сильного волшебника, способного предложить нечто совершенно иное чем Гвен, Шайлих и их окружение, иное, но при этом имеющее смысл и будущее. Ему, конечно, удалось бы наладить ситуацию в Хогсмиде, пусть это был бы и совершенно другой Хогсмид, чем мы привыкли. Вот только он бы ни за что на свете не согласился участвовать в этих выборах.

— Правда? — приподняла бровь Синистра. — И кто же этот волшебник?

— Ваш бывший начальник, — развела руками целитель. — Альбус Дамблдор, конечно же.