ll. Стеклянная кровь (гет)

Свежее море со слабым ветерком встретило нарнийских путешественников в Гальме, на причале. Голубое небо с прозрачными кучерявыми облаками ослепило Питера, когда он вышел из трюма; последние пару дней путешествия волны потряхивали и заставляли почти что всех сидеть в душных каютах и любоваться водными просторами только из небольшого окошка, а теперь наконец-то можно было дышать полной грудью.

Вскоре местные моряки поставили трап, и Кэрол, спускаясь, едва не упала, потому что привыкла к качке и тряске. Королева тут же оглядела порт и посмотрела вдаль, на едва виднеющиеся башни замка. Кэрол никогда не была в Гальме и сразу же заметила, что климат здесь немного теплее, чем в Нарнии. Снег лежит сплошным ковриком сантиметров в шесть-семь высотой, не больше, всюду трудящиеся люди, которые с интересом рассматривают чужаков. Видимо, в их стране редко бывают «туристы», а минотавр и говорящий журавль — это вообще в диковинку, но местные старались не выдавать удивления. Видимо, к приему гостей здесь готовились с особой тщательностью.

— Ваше Величество, — к Питеру подошел нарядно одетый в серебристый и бледно-желтый цвета молодой человек, — меня прислал король, мне поручено проводить вас во дворец, так что прошу.

Лакей раскрыл перед Кэрол дверь и помог ей подняться на высокую красивую карету с большими колесами, призванными преодолевать снежные препятствия. Вслед за женой залез и сам Питер и, видя её счастливую улыбку, приобнял одной рукой за плечи и поцеловал в висок.

Дорога была не такой уж и долгой, но довольно интересной. Гальма даже в зимнее время умела напоминать вечную весну: дома из кирпича песочного цвета с соломенными крышами, которые были украшены желтенькими сухоцветами на время холодов, городская жизнь с пекарнями, швейными и обувными мастерскими, кузницами и даже детскими садами просто поражали красотой. Эти селения сильно отличались от нарнийских или, вернее сказать, тельмаринских миролюбивой обстановкой, наполненной радостью жизни, которую можно получать каждый день, просто занимаясь своими обычными делами.

А вот в Тархистане и самом Тельмаре сплошь и рядом были либо хозяйские дома, либо трущобы, либо какие-то бараки, всюду, особенно в бедных районах, стоит вонь и лежит грязь, а замученные люди, работая, покрываются последней испариной пота. Уже во дворце, который здесь принято называть Жемчужным раем, поскольку в древнейших частях замка стены были украшены увесистыми жемчужинами, которые добывались в море испокон веков и служили одним из главных достояний экспорта страны, короля и королеву встретил никто иной, как Алессандро, цесаревич гальмианской династии. Это был высокий молодой человек лет двадцати трех или около того с подтянутой мужской фигурой и довольно суровым лицом. Тщательная укладка волос указывала на заботу о статусе, ямочка на подбородке — на некоторую желчь и самовлюбленность, а складка между бровями на то, что шутником его вряд ли можно назвать. Цесаревич поцеловал Кэрол руку при знакомстве, а она ответила сдержанным реверансом.

— Что-то он мне не очень нравится, — прошептала Кэрол мужу, на что тот ответил кивком головы в знак полного согласия.

— Ваше Величество, — увидев самого короля Гальмы, Питер широко улыбнулся и показал свои ямочки, — рад посетить вашу великолепную страну и поблагодарю за приглашение, которое, признаться, было для нас неожиданным.

— Вам спасибо, что откликнулись, — Армандо добродушно пожал Питеру руку. — В последнее время Нарния заслужила почет и мое личное признание, а о героизме её правителей вот-вот начнут даже в моей стране слагать легенды.

— Величие страны зависит не от доблести короля, но от мужества его подданных, — вставила свое слово Кэрол, забыв приличие, а потом оправилась и присела в поклоне, но Армандо, кажется, был только польщен.

— Мудрая цитата от мудрой и прекрасной королевы, — Армандо жестом пригласил прибывших занять места за небольшим, но щедро накрытым горячим и различными вкусностями столом, за которым уже сидела одна еле заметная фигурка. — Позвольте вам представить вам мою младшую дочь. Доротея, следует поздороваться с гостями.

Юная принцесса тут же соскочила с места и сделала глубокий реверанс, а затем последовало знакомство, расспросы и простые разговоры, в которых она уже не участвовала. Сейчас Доротея только наблюдала и, к своему удивлению, отметила многое. Во-первых, оба монарха были сказочно красивы. Питер просто покорял любое женское сердце одной лишь улыбкой и нежно брошенным взглядом, его не очень плотное, но стройное и мужественное телосложение было воистину привлекательно, а несколько служанок уже обратило на него внимание. Это что-то да значило. Кэрол же поражала прямой осанкой и гордо поднятым подбородком, её точенные плечики, которых не закрывало платье, слегка вздымались при дыхании, а зеленые глаза то и дело выглядывали из-под длинных ресниц и зорко следили за происходящим.

Во-вторых, держались король и королева достойно. Ни в одном, ни во втором из монархов не были заметны стеснение или страх, но зато были дружеское уважение и заинтересованность. Сначала речь шла о политике, потом о каких-то житейских мудростях и о чем-то еще, что Доротее, в общем-то, интересно не было. Но она подумала о том, что если король Эдмунд еще лучше Кэрол и Питера или хотя бы такой же, то он должен ей очень понравиться.

Когда обед был окончен, Армандо, Алессандро и нарнийские правители удалились в кабинет, чтобы не тянуть с делами и начать прямо сегодня, а вечером уже должен будет состояться бал в честь прибытия гостей. Кэрол предоставила гальмианцам сводный план предполагаемых сфер сотрудничества, но цесаревич смотрел на них с некоторым скептицизмом, а порой даже не пытался вникнуть в суть дела. Он нетерпеливо ждал кое-чего другого. Как-то странно нервничал.

— Итак, вы предлагаете обмен, то есть золото на наши горные породы, верно? — осведомился Питер, изучая отчеты и прикидывая выгоду.

— Именно так. Нам не хватает строительного материала, а золота у нас полно. Нужно лишь высчитать процентное соотношение для справедливого обмена, — подтвердил Армандо.

— Мне нужно обдумать этот вопрос, но, Ваше Величество, я хотел бы просить у вас мастеров для обучения в плане кораблестроения. То есть речь идет не о военном флоте, а о торговом. В период правления тельмаринов это ремесло в Нарнии было заброшено, а у нас не так много опыта.

— То есть? — спросил Армандо, и глаза Алессандро хищно заблестели, но никто этого не заметил. Гальмианцы тут же увидели возможность отправить в Нарнию Доротею, при этом не ссылаясь на какие-либо пустяковые поводы и желание принцессы.

— Мы хотим, чтобы в Нарнию на некоторое время приехали квалифицированные специалисты. Там бы они в течение полугода работали с королем Каспианом, разумеется, в хороших условиях и не за бесплатно, — пояснил Питер, заметив, что Армандо задумался. Верховный король было решил, что они сомневаются, хотя на деле они лишь придумывали, как надолго можно отпустить туда принцессу.

— Никаких проблем я в этом не вижу, — заговорил Алессандро и прошелся от стены к стене в кабинете. Он достал табачную трубку и закурил, предварительно извинившись. Кэрол только брезгливо поморщилась, но вслух свое неудовольствие озвучивать не стала, — думаю, это отличная возможность позже развить торговлю меж нашими странами. Отец, я предлагаю отправить в Нарнию пять лучших наших специалистов по кораблестроению, ты согласен?

— Вполне, сын мой, ты мыслишь довольно разумно. Об оплате поговорим позже, но я думаю, что проблем с этим никаких не будет, лишь только одна дополнительная просьба.

— Слушаем, — напряглась Кэрол. Что-то королевская семейка Гальмы начинала нравиться ей всё меньше и меньше.

— Доротея, моя возлюбленная дочь, давно хочет побывать в Нарнии. Она жаждет того, чтобы увидеть ваш народ и ваши обычаи. Честно признаться, я и сам подумывал отправить её учиться за границу, но в Теревинфии не очень хорошее образование, с Тельмаром у нас не лучшие внешнеполитические отношения, в Тархистане я чувствую, будто ей всё время будет угрожать опасность…

— Об опасности, это вы верно подметили, — случайно перебила Кэрол, — я сама жила в Тархистане много лет, и девушке там грозит постоянная угроза изнасилования или приставаний, а также какой-нибудь знатный тархистанец может просить руки вашей дочери, а вы не будете в праве отказать под угрозой войны. Такой милой девушке, как Доротея, там будет ужасно некомфортно.

— Извините, не следует перебивать, когда говорит король, — Алессандро пересекся со Всемогущей королевой недоброжелательными взглядами, и соприкосновение это было небольшим испытанием на прочность каждого, будто бы они без слов договорились о дуэли. Питер увидел это и отвлек свою жену.

— Ничего страшного, сын мой, я сам того же мнения, что королева — замечательная леди, так что я вовсе не в обиде, — Армандо повернулся к гостям и продолжил: — Так вот, я слышал, что в Нарнии прекрасный учитель по имени Корнелиус, и я хотел бы, чтобы моя дочь обучалась у него.

— Каким предметам принцесса хотела бы обучаться?

— Этот вопрос вам придется обсудить с самой Доротеей, Ваше Величество. На балу у вас будет достаточно времени пообщаться, однако она порой очень робка и стеснительна, так что не сочтите это за неуважение. Она редко знакомится с новыми людьми.

Раздался стук в дверь. В рабочий кабинет короля с поклоном зашел человек и сообщил, что все вещи с корабля Нарнии уже доставлены во дворец, а комната для супругов подготовлена. Алессандро еще раз напомнил, что бал начинается в восемь часов вечера, и настойчиво попросил не опаздывать. Кэрол и Питер молча прошли на третий этаж в подготовленные для них покои и, закрывшись в них, упали на кровать с протяжным усталым вздохом.

— Не нравится мне это всё, если честно, — поделилась своей мыслью Кэрол, повернувшись к мужу лицом, — какие-то эти гальмианцы странные.

— А по-моему, вполне приятные люди, не считая цесаревича. Но, вероятно, у него просто неудачный день или разногласия с отцом.

— Наверное… Но меня смутило то, что они так легко согласились, да еще и отправляют с нами Доротею. Что-то здесь точно не так. А вдруг она будет шпионить? Да и обычно такие сотрудничества ставят своей целью сблизиться для военных союзов, а Армандо сам сказал, что у них сейчас некоторые проблемы с Тельмаром.

— Послушай, я понимаю, что после череды войн и предательств ты не веришь в мирные намерения других стран… Но я просто уверен, что сейчас всё будет совсем иначе… Нам никогда не нужно было воевать с Гальмой, а ей с нами… — Питер иногда сбивался с мысли и терял нить разговора, и на то были причины. Именно сейчас Кэрол захотелось переодеться, и она с легкостью сняла с себя красивое с перламутровым сиянием платье, а затем и нижнее белье, оставшись совсем обнаженной и повернутой к мужу спиной.

— Возможно, ты прав, но всё же давай понаблюдаем за ними на балу. Их мотивы могут быть не такими, как нам кажется, — Кэрол начала натягивать на себя другую одежду, уже праздничную. Это было платье песочного цвета с плотной шнуровкой сзади. Плечи, как и всегда, были открыты, а рукава, вьющейся у запястий лестницей, спускались к самому подолу, вот только завязать его сзади было трудновато.

— Согласен с тобой полностью, этим мы с тобой и займемся, — Питер встал с кровати и принялся за шнуровку, а затем с соблазнительным шепотом убрал короткую прядь волос с уха жены и задал легкий вопрос: — Вам помочь, миссис Певенси?

— Как же ты всё-таки гордишься тем, что я взяла твою фамилию, — усмехнулась Кэрол и почувствовала, как ладони её мужа перемещаются с её спины к груди и начинают с легким нажимом трогать её, — пожалуй, ты мог бы мне и помочь.

Питер с победоносной улыбкой поцеловал её ухо и скинул платье на пол, а затем переместил свои прикосновения на плечи и спину. Кэрол повернулась к нему лицом и начала покрываться мурашками, ахая и охая, а затем позволила мужу положить её на кровать и там продолжить начатое.

— У нас уже скоро бал, не забыл? — скорее из вредности, чем из чувства ответственности, спросила она и слегка оттолкнула Питера.

— До него есть еще несколько часов, — он начал расстегивать собственную одежду.

— Но все эти часы ты не хотел бы отдохнуть и привести себя в порядок, чтобы не опоздать? Как говорил один мудрец, пунктуальность — это вежливость королей.

— А ты не бойся, мы с тобой хорошо отдохнем за это время, — больше Питер себе возражать не разрешил и накрыл губы жены своими. Он позволил ей раздеть себя до конца и вскоре плавно и нежно перешел к делу, отчего Кэрол начала с улыбкой и упоением стонать и улыбаться. М-да, давненько они таким способом не делали друг другу приятно.

Видя, как его действия нравятся жене, Питер стал действовать чуть настойчивее, и стоны превратились в блаженные крики, а пот выступил градом от стараний на лице и всем теле. Когда дело уже подходило к финалу первой волны, оба это почувствовали, но делать с этим ничего не стали, ведь получить новость о том, что королева вдруг решится продолжить род, будет гораздо приятнее.

Так незаметно прошло несколько часов. Когда Кэрол уже совсем устала и извелась, то, будучи сверху, откинулась на кровать и легла к мужу на грудь. Он нежно поцеловал её в висок и принялся тыльной стороной пальцев гладить её грудь и ключицу. Правда, отдых был совсем не долгим, поскольку Питер додумался посмотреть на часы. Уже половина седьмого!

Питер и Кэрол тут же оделись в то, что под руку попалось, и позвонили в колокольчик. К ним явился мужчина лет сорока пяти с несколько седыми волосами. Он долго оглядывал Кэрол, а потом наконец выслушал приказ и пошел наполнять ванную, всё еще разглядывая королеву исподлобья, но она этого не замечала, а вот Питер, напротив, заметил, но решил не придавать этому значения. Во-первых, по причине хорошего настроения, а во-вторых, он уже привык, что на его жену заглядывается немало мужчин, даже тех, которые ей и в отцы, и в деды, и в прадеды годятся.

* * *

Пользуясь тем, что вот уже почти неделю нет Питера, дворец вздохнул немного спокойнее. Сьюзен перенесла все основные вещи в комнату к Джейсону, и они каждую ночь спали вместе, всем в основном заправлял Каспиан, который наконец не ощущал себя на вторых ролях, а также то, что его в общем-то терпеть не могут, а Люси и Стефани в перерыве между делами устраивали чуть ли не погромы. Эйлерт решил задержаться в Нарнии подольше, до тех пор, пока Кэрол и Питер не вернутся, и Люси была вне себя от счастья.

Эдмунд сидел в своем кабинете, который обычно делил со Сьюзен, и в одиночестве работал над культурной программой населения. Он давно поклялся прикрыть все сомнительные кабаки, а вместо них хотел построить что-нибудь другое. Заполучив карту всех не вызывающих доверие заведений, Эдмунд думал об отстройке их под таверны и гостиницы для путников или лишенных дома, хоть для этого и был приспособлен замок Мираза, в котором уже жило, ни больше, ни меньше, несколько десятков человек.

Вообще Эдмунду нравилось заниматься разными государственными делами, хоть иногда они и наскучивали, но при решении проблем всегда было ощущение, что он старается на благо своего народа, своей страны и самого себя. Иногда его настигала ностальгия о беззаботных временах, когда он был школьником, и главным его кошмаром была не сделанная домашняя работа, но это лишь на несколько мгновений, а потом тоска уходила и возвращалась радость.

Да и вообще, и Питер стал больше всем доверять, и мирное время наступило, и любимая девушка есть, и смысл жизни, о чем человек еще может мечтать? Разве что о покое, но его тут же нарушил влетевший в кабинет Юстас.

— Что за?.. — начал было Эдмунд, но кузен приложил палец к губам с просьбой замолчать. Он открыл большой шифоньер и, скрючившись, пролез в него. Эдмунд протяжно вздохнул и нахмурил брови, а потом, обмакнув перо в чернильницу, вновь принялся за работу. Не прошло и двух минут, как снова раздался скрип, и на пороге уже оказалась Джил. Она внимательно оглядела комнату и задала главный вопрос:

— Юстаса, Стефани, Люси или Эйлерта здесь не видел?

— Нет, я работаю, — с некоторым раздражением ответил Эдмунд и агрессивно продолжил выводить темные и красивые буквы на бумаге.

— Ладно, поняла, — Джил уже хотела было развернуться и уйти, как услышала слабый смешок и шевеление где-то в стороне шкафа. Она тоже знаком попросила Эдмунда молчать и резко открыла дверцу, а Юстас тут же вывалился на пол.

— Да что б тебя…

— Нашла, нашла! Теперь нужно отыскать остальных! Наверняка они где-то недалеко! — Джил схватила Юстаса за запястье и поспешила удалиться, но на пороге показались и остальные игроки. Они выглядели не лучшим образом: растрепанные, слегла взбесившиеся и счастливые.

— Эд, мы решили пойти на улицу, хочешь с нами? — предложила Люси, про себя отметив, что во время работы Эдмунд до ужаса напоминает ей Питера.

— Я работаю! В замке огромное количество комнат, а вам надо выбрать именно мой кабинет, да? — Эдмунд оторвался от бумаг и увидел несколько умоляющих пар глаз.

— Ну давай, зануда, а то приедет Пит, а ты повеселиться не успеешь! — призывала Стефани и подошла ближе. Она начала гладить его по плечу с легким нажимом.

— Эй! А вот это уже запрещенный прием! — возмутился Эдмунд и вместе со стулом отодвинулся от Стефани, но та еще настойчивее села к нему на коленки и начала поглаживать грудь.

— Ну чего тебе стоит отвлечься на пару часов?

— Много чего, только мысль пошла, — протесты уже стали менее упрямыми.

— Не ври, небо не упадет на землю, если ты чуть-чуть с нами поиграешь, — Стефани нашла слабую точку и слегка чмокнула Эдмунда в губы. Он еще пару минут колебался, а потом тяжело вздохнул и начал прибирать бумаги, и остальные возликовали.

Когда они вышли на улицу, то решили поиграть в жмурки. Эдмунду, чтобы его как-то завести, было поручено водить, и ему плотно завязали глаза красным шарфом. На счет десять все разбежались кто куда, а Эдмунд на ощупь пытался найти хоть кого-нибудь, пока все остальные со смехом звонили в колокольчик и приманивали, тут же убегая назад.

Вначале ему совсем не удавалось выигрывать. Эдмунд то наталкивался на деревья, то падал на снег, то поскальзывался на льду, но затем привык и начал маневрировать и схватывать друзей за руку или пояс, все больше раззадориваясь. Первой попалась Джил, так что водить теперь предоставлялось ей.

Люси уже третий день было крайне весело. Она с восторгом бралась за поручения, проводила время с Эйлертом, сестрой, братом и друзьями, принимала аудиенции у себя в комнате и гуляла на улице. Но, как известно, иногда ресурсы радости заканчиваются, чтобы себя беречь и позволять накапливать. С прытью убегая от уже на сей момент водящего Юстаса, она вдруг решила взглянуть на небо. Ничего не предвещало беды, пока на горизонте не появился простой и совершенно обычный ворон.

Зазевавшись, Люси почувствовала, как кузен схватил её за плечи. Теперь ей предстояло завязать себе глаза и догонять остальных, но добрых минут пятнадцать Люси не то, что это не удавалось, она даже, кажется, толком не пыталась никого поймать.

— С тобой всё хорошо? — взволнованный Эйлерт снял с глаз Люси повязку и развернул к себе лицом. — Ты грустишь.

— Да нет, просто что-то немного устала… Думаю, что мне нужно прилечь.

— И правда, времени уже много прошло, — подтвердила Стефани, не почуяв подвоха. На небе уже смеркалось, а воздух становился очень холодным. Вся компания тут же побежала в столовую, где уже были расставлены разные блюда, от которых скоро уже ничего не осталось, а затем направились по своим делам.

* * *

Дождавшись глубокой ночи, Люси впала в ностальгию. Теперь ей хотелось выскользнуть как можно скорее из замка и пойти к той самой заброшенной лачуге, она и сама не знала, зачем ей это, но почему-то тянуло туда. На глаза попалась фенечка, всегда лежащая на комоде, и была быстро надета на запястье правой руки. Люси по старой схеме, через кухню, выбежала на улицу и за несколько минут дошла до ворот.

Внутри теплилось очень ветхое, то ли приятное, а то ли неприятное чувство. Казалось, будто кто-то вот-вот встретит, обнимет, добрым и одновременно нахальным взглядом очертит фигуру Люси, а потом за руку поведет в мир вечного солнца кормить рыб и спорить об устройстве мира. Не обнаружив никого, сидящего на пороге, Люси будто бы даже удивилась, но продлилось это недолго. Со вздохом она зашла в дом и провела по запыленной мебели рукой, на ходу отряхивая пальцы.

— Наше с тобой местечко, да? — в пустоту сказала она и осмотрела шкаф-портал. Она почему-то была уверена, что Дерек её слышит. — Хорошо нам здесь было временами. Знаешь, сейчас у меня даже не получается на тебя злиться, я просто понимаю, что ты лишь хотел как лучше.

Внезапно у Люси начала проноситься в голове сцена мнимого спасения, прогулки, тайные объятья и такой чужой ей поцелуй. У королевы покраснел нос и распухли губы, а из глаз потекли беззвучные слезы.

Обрыв. Признание в содеянном. Слова любви. Черный развивающийся плащ. Объятье. Светлая просьба. А затем падение спиной вниз с высоты птичьего полета и зияющая в сердце рана.

Будто было так давно…

Когда Люси об этом подумала, а глаза затуманило слезами, луч лунного света упал на что-то ярко-зеленое, перевязанное черной лентой. Будучи не лишенной любопытства, королева приблизилась к запыленному холодному предмету, напоминающему подарочную коробку. Люси сию секунду развязала ленточку и увидела письмо довольно странного содержания:

«Я немногословен, ты это знаешь, так что буду краток. Вероятно, если ты это читаешь, то я нахожусь где-то неподалеку и мы построили новый мир без рамок и принципов, без ненависти и чьего-то превосходства. Мир Ровены, мир мечты, а в Нарнии Рождество. Нет, не то, к которому ты привыкла, а совершенно новое.

Новая идеология, новое построение жизни, новая эра Нарнии, в которую мы постепенно входим. Знаю, ты сейчас улыбаешься, но потом побежишь ко мне и назовешь это письмо либо очень милым, либо глупым, но мне просто захотелось сделать тебе приятное (интересно, раньше у меня не было такого желания), но со мной просто не бывает, так что…

Ложится вдаль дорога милости,

Юг отдался северу в тепло и жар,

Болтают, будто эти новые прелести

Льются в небеса как легкий пар.

(Ювелиром не был, но отдаю тебе свой дар).

1 — 5 — 12 — 17 — 23

P. S. Стих придумал впопыхах, так что не сердись, он не очень хороший, зато скажет тебе многое».

Улыбнувшись, Люси отложила письмо. Таш… Дерек так был уверен во всем, а сейчас всё совсем иначе. Однако в коробке лежала еще одна вещь. А именно хрустальный шар. Внутри него был черный, красиво слепленный ворон, который летел над заснеженным лугом. Если потрясти вещицу, то начинался очень красивый снегопад.

Люси потрясла шар несколько раз и, словно ребенок, рассмеялась. На смену небольшой радости пришла томная странная грусть.

А ведь все могло быть иначе…

Люси вышла на крыльцо и снова перечитала письмо, а рядом с ней сел ворон и начал что-то склевывать с доски. Королева невольно улыбнулась и, будто бы это был Дерек, прошептала птице:

— И тебя с Рождеством.