Лихорадка (гет)

Всю обратную дорогу до дома на Персиковой улице Скарлетт угрюмо молчала. Коляска тряслась по мостовой, а дядюшка Питер своей прямой могучей спиной, казалось, излучал такое осуждение, какого Скарлетт не получала даже от Мамушки в минуту самых ужасных своих проказ. Мелани, сжимая в руке белый батистовый платочек, не говорила ни слова, зато тетушка Питтипэт, трижды за вечер достававшая нюхательную соль, причитала без умолку.

— Скарлетт, как вы могли так поступить с нами и с бедным Чарли? Пока он там на севере рискует жизнью, вы… вы… О-о-о! — она прижала платок к глазам и зашлась слезами, сотрясая при этом весь экипаж.

— Тетя Питти, — племянница заботливо положила руку ей на плечо, — не огорчайтесь, Скарлетт ничем не оскорбила ни нас, ни Чарли — она всего лишь приняла участие в благотворительности.

Скарлетт с раздражением стиснула зубы — вот только слащавого заступничества Мелли ей не хватало.

— Ужасно, ужасно! — всхлипывала Питтипэт. — Когда об этом узнают мой брат Генри и ваши, Скарлетт, отец с матушкой, они решат, что я совсем за вами не присматриваю! Моя репутация погибла, как я теперь взгляну в глаза соседям? О-о-о… — старуха трубно высморкалась.

— А что я такого сделала? — гневно вспыхнула Скарлетт, у которой общественное порицание уже сидело в печенках. — Станцевала кадриль и вальс и принесла этим огромную выручку комитету! Да я двумя танцами заработала больше денег для госпиталя и солдат, чем весь этот благотворительный базар с его никому не нужными, бесполезными побрякушками!

— В приличном обществе кроме денег существуют еще честь и совесть, мэм, — не оборачиваясь, подал голос кучер, до этого не проронивший ни слова. — Вам как жене мистера Чарльза не мешало бы это усвоить.

От обиды Скарлетт больно прикусила губу. Избавившись от одного домашнего генерала в лице Мамушки, она попала под опеку другого.

— Дядюшка Питер, не будьте так строги к Скарлетт! — снова заступилась за сноху Мелани.

Кучер многозначительно промолчал.

По приезде домой Скарлетт со злостью сорвала с головы шляпку и бросила ее на диван, а затем плюхнулась туда же, закрыла лицо руками и разрыдалась от напряжения.

— Скарлетт! — Мелли присела рядом и ласково обняла ее. — Не надо, не надо, не плачь! Тебя никто не осуждает, мы все знаем, как ты любишь и ждешь Чарли. Ты поступила очень храбро!

«Оставила бы ты меня в покое», — неприязненно подумала Скарлетт. Мелани по своей наивности думала, что сноха сгорает от стыда перед семьей, мужем и светом. Как она ошибалась! Скарлетт просто претило это замужество с целым ворохом приличий и условностей, которые к нему прилагались. Она еще так молода, она не натанцевалась, не навеселилась! Она нравится мужчинам, ей так хочется получать от них комплименты, кружиться с ними в вальсе и смеяться, глядя, как они чуть ли не до дуэли спорят за право танцевать с ней. Вместо этого Скарлетт должна чинно сидеть в стороне в бесцветном, безвкусном платье, наблюдая, как жизнь проносится мимо, и делать вид, будто преданно ждет мужа, которого на самом деле ни капли не любит и даже начала забывать черты его лица. Какая несправедливость! А главное, в эту ловушку она загнала себя сама по собственной глупости. От таких мыслей Скарлетт заплакала еще громче и надрывнее.

— Вот видите, до чего мы ее довели, — Мелли с укором посмотрела на тетю Питтипэт и дядюшку Питера. — Ну все, все, успокойся, дорогая.

Скарлетт постепенно затихла в объятьях золовки. Отстранившись, она вытерла слезы тыльной стороной ладони и пару раз судорожно всхлипнула напоследок.

— Скарлетт, я должна тебе еще кое-что сказать, — Мелани смутилась и опустила взгляд.

— Ну что еще, Мелли?..

— Я пригласила к нам на обед в воскресенье капитана Батлера.

— Ты… что? — обомлела Скарлетт.

— Пригласила на обед капитана Батлера, — застенчиво повторила Мелли. — Он поступил так благородно, выкупив мои серьги! Мне показалось, что было бы невежливо не отблагодарить его за это.

Скарлетт тяжело вздохнула. Ретт Батлер виделся ей этаким хищником, которого опасно впускать в дом, но в то же время она с удивлением заметила, что в ее душе шевельнулось нечто, доселе ей неведомое. О том, что именно это было — простое любопытство, личный интерес или желание во что бы то ни стало осадить этого щеголеватого нахала со жгучим взглядом, — Скарлетт предпочла не рассуждать. Уже слишком поздно, она устала и хочет спать. Она рассудит об этом завтра.

* * *

Военный госпиталь города Ричмонд, что в восточной части Виргинии, ничем не отличался от десятков таких же учреждений по юго- и северо-востоку страны. Те же духота, теснота, жара, смрад, москиты и нехватка кадров и лекарств. На счастье Чарльза, после ранения он угодил не к самым тяжелым пациентам, что уберегло его от дополнительных неудобств.

Каждый день его проведывала мисс Дейзи — сестра милосердия, юная девушка с волосами пшеничного цвета, убранными в сеточку на затылке, круглым лицом, усеянном бледными веснушками, и большими голубыми глазами. Она подходила к раненому, тепло ему улыбалась, справлялась о его самочувствии и делала перевязку. Глядя на нее, Чарльз невольно вспоминал Мелли и думал о любимой жене, которая где-то в Атланте так же самоотверженно ухаживает за больными солдатами. Ему становилось немного не по себе, когда он представлял, какими глазами смотрят раненые на Скарлетт, и в душе Чарльза просыпалась ревность, однако он слишком доверял жене, чтобы усомниться в целомудренности ее поведения.

— Как ваше плечо, мистер Гамильтон? — заботливо спросила сестра, обходя поутру пациентов.

— Уже лучше, чем вчера. Спасибо, мисс Дейзи, — вежливо улыбнулся в ответ Чарльз.

— Я сейчас сделаю вам перевязку. Померяйте пока температуру, пожалуйста, — она поставила ему градусник под мышку и аккуратно поправила подушку.

— Мисс Дейзи, у меня к вам просьба, — скромно проговорил Чарльз.

— Да?

— Вы можете написать письмо под мою диктовку? Лежа на постели одной рукой мне самому это сделать очень трудно.

— Конечно, мистер Гамильтон, конечно! Я с радостью помогу вам, — охотно согласилась мисс Дейзи.

— Как замечательно! — обрадовался Чарльз. — Вы очень добры, мисс Дейзи.

Ее лицо озарила лучистая улыбка.

— Я хочу написать жене в Атланту.

Мисс Дейзи вдруг перестала улыбаться, ласковый огонек в ее глазах потух, и вся она как-то разом потухла.

— У вас есть жена, мистер Гамильтон?

— О да, ее зовут Скарлетт! — воодушевленно поведал ей Чарльз. — Она редкая красавица. И еще маленький сынок Уэйд.

— Вы очень счастливый человек, — вновь улыбнулась сестра, бинтуя ему плечо, но уже печальной улыбкой.

— Счастливым я буду тогда, когда Конфедерация одержит победу в войне, и я вернусь к родным.

— Так будет, мистер Гамильтон, непременно так будет.

— Я тоже верю в это всем сердцем, — вздохнул Чарльз, мечтательно глядя в потолок.

— Сейчас я доделаю перевязку, закончу обход и вернусь к вам с письменными принадлежностями, хорошо? — сказала мисс Дейзи более спокойным и равнодушным тоном, чем обычно. Такая внезапная перемена в ней показалась Чарльзу странной.

— О да, буду очень признателен, мисс Дейзи, — ответил он и принялся ждать, с теплотой и любовью вспоминая Скарлетт и сочиняя в голове новое послание для нее.

* * *

За прошедшие дни Скарлетт несколько раз мысленно обругала Мелани за «потрясающую» идею пригласить Ретта Батлера на обед, но вслух ей не возражала, так как это могло бы навлечь на нее лишние подозрения даже такого простодушного человека, как Мелли. Не в восторге была также и тетя Питти, которая капитана Батлера откровенно боялась, но племянница убедила ее, что в знак вежливости устроить такой прием просто необходимо.

Перед самым визитом гостя Скарлетт решила сказаться больной, но не успела, так как Ретт уже заметил ее, стоя на пороге дома и ослепительно улыбаясь его хозяйкам.

— О, капитан Батлер, как хорошо, что вы пришли! — радостно воскликнула Мелани, пока дядюшка Питер — с большим неудовольствием, написанном на его черном лице, — помогал гостю раздеться.

— Разве я мог пренебречь вашим приглашением, миссис Уилкс? — почтительно поклонился ей Ретт и обратился к тете Питти: — Мисс Гамильтон!

Питтипэт, сроду чувствовавшая себя неловко в обществе мужчин, особенно таких подчеркнуто мужественных, с робкой улыбкой что-то нечленораздельно пробормотала в ответ.

Взгляды Ретта и Скарлетт встретились. Вновь по его губам пробежала усмешка, которую Скарлетт уже начинала ненавидеть — ну почему этот человек постоянно над ней смеется? Что в ней смешного?

— Миссис Гамильтон, — галантно поздоровался с ней Ретт, но все с той же неизменной издевкой в голосе, которую слышала, казалось, она одна. — Дамы, я хотел бы извиниться за свое поведение на недавнем благотворительном вечере. Уверяю вас, я не помышлял ни о чем дурном, хотя со стороны могло показаться…

— О нет, — перебила его Мелли, — мы все понимаем и не держим на вас никакой обиды.

— А вы, миссис Гамильтон? — посмотрел он на Скарлетт, чуть наклонив голову набок.

— Я тоже не в обиде на вас, капитан Батлер, — через силу вымолвила Скарлетт, внутренне посылая его к черту.

— Замечательно! — хищно улыбнулся Ретт. — Я счастлив этому.

За обедом он держал себя на удивление галантно, подкрепив свой дружеский тон подарками: шелковыми лентами, булавками и тесемками, шоколадными конфетами и другими ценными презентами, которые из-за блокады Юга оказались в дефиците. Тетя Питтипэт, словно малое дитя, растаяла от такого внимания и прониклась к капитану Батлеру искренней симпатией, а с Мелани они вели интеллектуальные беседы, от которых Скарлетт хмурилась, как небо перед грозой. «Он нарочно говорит о таких вещах, чтобы я не могла поддержать разговор и выглядела дурой, — с негодованием думала она. — О, как я его ненавижу!»

Почтальон принес письмо, и Мелани спешно отправилась его получать. Скарлетт не любила таких внезапных писем и каждый раз боялась узнать из них весть о непоправимом. Она вытянула шею и не без тревоги спросила золовку:

— Что там, Мелли?

— Это от Чарли, — ответила та взволнованным тоном. — Он ранен!

— Ах! — испуганно вскрикнула и замахала пухлой ручкой Питтипэт. — Чарли ранен! Где он? Как он? Он умирает?

— Дайте я прочту, — Скарлетт встала из-за стола и направилась к Мелани, чтобы забрать у нее письмо. Она развернула лист желтой бумаги и внимательно пробежалась глазами по строчкам. — Ранен в левое плечо, но кость не задета. Лежит в госпитале в Ричмонде, уже идет на поправку.

— Слава Богу! — облегченно вздохнула Мелли и обняла сноху, а та снова уловила на себе язвительный взгляд Ретта.

С большим трудом улучив несколько минут, чтобы переговорить с гостем с глазу на глаз, Скарлетт громко прошептала ему:

— Капитан Батлер, вы больше не должны приходить сюда.

— Почему? — усмехнулся Ретт. — Вам неприятно мое общество?

— Вы прекрасно знаете, почему, — недовольно ответила Скарлетт.

— Нет, не знаю. Даже не догадываюсь.

— О, снова вы паясничаете! Я замужем.

— И сходите с ума от любви к мужу, полагаю?

Скарлетт глубоко вдохнула и выдохнула, сопротивляясь желанию запустить в Ретта сахарницей.

— Это неважно.

— Вы просто маленькая лицемерка, — покачал он головой. — Я говорю это не с тем, чтобы оскорбить вас, всего лишь открываю вам глаза на правду о самой себе. Я видел, с каким лицом вы читали письмо мистера Гамильтона. Конюх гораздо больше заботится о здоровье лошадей, чем вы — о здоровье мужа. Готов держать пари, что если бы его убили, вы через пару месяцев преспокойно отплясывали бы кадриль в траурном крепе.

— Да как вы смеете! — у Скарлетт от гнева и обиды сперло дыхание в зобу.

— Капитан Батлер, прошу извинить нас за этот переполох, — сказала Мелани, появившись в столовой. — Вы же понимаете…

— Разумеется, я все понимаю, — кивнул Ретт и поднялся на ноги. — Благодарю за великолепный прием, но у меня еще есть некоторые дела в городе, так что я вынужден вас оставить, к своему великому огорчению.

В дверях он обернулся и еще раз посмотрел на Скарлетт взглядом, будто проникающим в самые потаенные ее мысли.

— А все-таки я был прав, миссис Гамильтон, — загадочно изрек он на прощание. — Подумайте об этом.